- Ну нет уж! Не на моём корабле! Полный вперёд, господа, мы возьмём эти рифы... наскоком!
Матушки мои, откуда все эти слова! Магадан в полном ужасе слушал свой собственный язык, который, неверный, решил, видимо, зять командование кораблём на себя, не надеясь на нерешительного юношу. Да чтоб мне пусто было! Этак сюртук станет за меня командовать. "Не станет, если вы оба окажетесь на дне", - спокойно подсказал кто-то умный в голове, и Магадан понял, что происходит. Его корабль (его корабль!) на полном ходу собирается втемяшиться в стену алых, как собачий язык, рифов, хищно скалящихся из морской пучины.
Магадан пробежал корабль от руля до носа и с трепетом смотрел на исполинскую глыбу морских скал. Бессердечные останки давно почивших, кораллы не знают жалости к простым рыбакам и знаменитым адмиралам. А уж тем более - к самозваным капитанам мёртвых кораблей и их команде из нелюдей. Маг обернулся назад. Перед глазами был прекрасный, невиданный корабль, доставшийся ему волей самого моря и учителя, который, быть может, сам больше и сильнее волн. Неужели всё это погибнет в одну секунду так глупо? Магадан не боялся за себя - так жалко было ему расставаться с подарками изменчивой судьбы, что страх смерти не находил себе места в душе.
- Чёрта с два! - Маг с ненавистью закричал на приближающиеся рифы, - Я не отдам вам мой корабль, слышите?! Никогда!
И, верный зову своего капитана, "Белый Рыцарь" прибавил ещё десяток узлов, сближаясь с рифами как со злейшим врагом. Величайший корабль всех времён просто сотрёт наглые рифы в порошок! Им не остановить его безумный бег, его тысячелетнее плавание к последнему горизонту! Не о-ста-но-ви-и-ить!..
Маг зажмурился только в последнюю секунду, а когда открыл глаза - увидел, что рифов впереди нет. Море шумит где-то внизу за бортом так же, как и минуту назад. Где-то внизу. Далеко где-то внизу. Ужаснувшись внезапной догадке, Магадан сглотнул комок в горле и неохотно посмотрел вниз. Так и есть! Корабль, вырвавшись всей своей исполинской мощью из морских недр, теперь и вовсе порвал с морем, несясь с фантастической скоростью над водой, над сине-зелёной гладью, оставив родине только тень свою на вечную память.

Дош сунул коробок в карман и зааплодировал.
- Ты неподражаем, Дэкс, - на морде фелисианина играла восхищённая и довольная улыбка. - Чьи стихи-то?
- Шекспир, который Уильям, "Поэма о фениксе и голубке". - Пояснил Куцехвост, пристраивая шляпу. - Это человеческий поэт, древний, как помет динозавров, но хороший. Кстати, ты этого нашего вольфарского капитан Отвага видел?
- Ну ты же знаешь, он не горит желанием с нами общаться, - пожал плечами Хаус. - Так что только мельком. А что, ты соскучился? - усмехнулся Дош.
- Да нет, просто сегодня в коридоре посмеялся от души. Идет, грудь колесом, сапоги и глаза сияют, на морде сосредоточенное выражение какающей собачки, только голограммы "Гвардия" над ним не хватает... - Куцехвост принюхался к ароматам, долетающим из кухни. - Главное, чтобы шулюм не перчили... - Он сглотнул набежавшую слюну и резюмировал. - В общем, дядя серьезен, как плазмотрон и суров как геморрой.
Хаус хохотнул - его товарищ, как всегда, за словом в карман не лез.
- Я как-то не приглядывался, Дэкс, - с улыбкой проговорил он, - интересно, с чего бы он так?
- А кто его знает? - Дэкс пожал плечами. - Может, кто из нашего роду-племени ему денег задолжал?
- Можно будет спросить при случае, - в глазах Нахалёнка сверкнули озорные огоньки, - только вот отдавать я не собираюсь.
Улыбка с довольной морды Доша сходить в ближайшее время не планировала.
Выслушав товарищей не без некоторого удовольствия, Джонс обратился к птицекрылому бармену:
- Уважаемый, тут ещё на один лиранский мохито не надикломировали?
- И не на один, - отозвался из-за стойки Невер. - Хорошие стихи. Располагайтесь, господа.
Хиташи пригласил сошедших со "Стиллора" за свободный столик; около него уже стояло несколько стульев.
- А где София? - беспокойно завертел головой Бьорн.
- Она точно не пропадет, - невозмутимо отозвался Виктор.
- Мне тоже соку, - негромко, что было особенно заметно в контрасте с Дошем сказал монах. нет, он ничего не имел против пива - хороший продукт. Богатый углеродами и витаминами, но, навигатору непозволительный ни в каких количествах, следовательно сок. который и вкуснее и полезнее в разы.
- А мне еще хоррошего эля с Новой Вальхаллы, - взмахнул рукой Бьорн.
- Стих, - кратко отозвался Невер.
Свенссон задумался; Хиташи, улыбнувшись, произнес:

Вишни в весеннем расцвете.
Но я - о горе! - бессилен открыть
Мешок, где спрятаны песни*.

- Это что ж, все от пива отказались? - возмутился Дош. Но тут же утешился: - Значит, нам с Дэксом по две порции достанется. Я за!
- Эй, Дэкс, погоди! Дай меню, посмотреть хочу что здесь вообще есть. - Сорано, конечно, ценила, когда к ней относятся бережно и внимательно, но свои гастрономические пристрастия предпочитала определять сама. Погрузившись в полученное меню, она пару минут спустя вынырнула со своим заказом.
- Почтеннейший, обещаю стихи сетевых авторов конца двадцатого - начала двадцать первого веков, и очень прошу лимонно-мятно-яблочный коктейль с тростинковым сахаром.
Александр прикрыл глаза и улыбнулся соотечественнику, нежданно продекламировавшему одну из хокку столь любимого скромным монахом Басё.
" Скорее всего он уже понял, кто я", - подумал навигатор.
Это было не удивительно. Монахов ордена Лотоса хорошо знали в Центаврийской Империи - это был строгий культ, вполне соответствоваший. как имперским поянтиям о чести и философии, исправно поставлялвший сен-бинов в военное время.
Невер невозмутимо вытянул ранее скрытую под плащом из черных крыльев когтистую лапу и простучал по клавишам скрытого под стойкой пульта; из соседней комнаты выпорхнули два миниатюрных робота, удерживающие поднос с бокалами.
- Так, чую, всё, что ты заказал, нам с тобой вдвоём лопать придётся, - притворно посокрушался Хаус. На самом деле поесть он был далеко не дурак, и такой оборот не грозил обернуться для него какими-либо неудобствами.
Лиранский мохито как всегда выделялся на подносе брызгами фосфорицирующих капель и маленькими радужными пурызями. Чудовищная безвкусица нравилась, наверное, только самим лиранцам и феллисианам, но, к счасть, моментально сдувалась с поверхности напитка. Джонс так и поступил, после чего смог с наслаждемнем глотнуть побольше, захватив по обыкновению кусочек льда. Приятно было прислушиваться к себе и следить, как морозный комочек движется по задушенному барной сутолокой организму.
Наконец, можно было сесть.
- А вы уверены, что этих копчёных рыбок можно есть? Впрочем, кого я спрашиваю - естественно, вы прекрасно разбираетесь в рыбах, - историка по-прежнему интересовал экстравагантный феллисианин и сейчас Джонс решил завязать разговор именно с ним. Хотя потом, он себе обещал, он обязательно обсудит с навигатором судьбу знаменитого японского классика, а так же его отражение в судьбе знаменитого режисёра XXIII века Мируюци Кисубоси.
Хаус с удовольствием хлебал пиво из высокой кружки, розовый шершавый язык смахивал пену с довольной морды. Когти увлечённо свежевали раков, и Нахалёнок в который раз мысленно соглашался с верностью выбора своего товарища. Дожидаящиеся своего часа рыба и вторая кружка только ещё больше улучшали настроение фелисианина.

"Стиллор", кают-компания
Безделушка с историями... Это же она не обо мне? Профессор обернулся и будто в первый раз увидел остальное население кают-компании. Джонс в очередной раз подивился тому, какие же разные люди тянутся во фрисаи. Но что-то же общее у них всех быть должно, раз судьба согнала их на один борт. Надо будет поразмыслить об этом. Интересно, есть ли какая-нибудь монография по истории фрисай-сообщества? Странно, если нет, надо поспрашивать у Сети.
- Буду счастлив! Но предложения по маршруту... Во-первых, несомненно, мы пройдём выбранный вами путь от начала и до конца, а потом, если останется время... Куда заходили моряки всех народов галактики, оказавшись на суше, коллеги? С нами дама, поэтому полный список оглашать не будем, но... Не зайти ли нам напоследок в казино?
Генри был большой любитель рискнуть - с самого детства такой. И в походах в казино отказывал себе только ради учительства. Теперь же руки были развызаня, и можно было позволить себе расслабиться перед намечающимся новым путешествием.

- Авиценна? Любопытно...
Джонс был приятно удивлён. Ни о каком чае, конечно, речь и не шла теперь, зато фелисианин производил самое интересное впечатление. Какой вид! Какое смешение культур и эпох! Если раобрать его на части, вышло бы прекрасное учебное пособие. И какие знания, столь же занимательные, сколь и обрывочные!
Джонс вновь приподнял шляпу - теперь уже перед фан-навигатором. Ох уж эти монахи... К чему вся эта показуха? Впрочем, следовало радоватьс, что он не нововатиканский священник - от тех сплошная головная боль. Зато второй фан-навигатор... Нет, пусть монах будет второй, а милая леди - первый. Так вот, первый фан-навигатор производила самое, самое приятное впечатление. И весь этот пиратский наряд был ей так к лицу. Отключив игровое приложение, профессор поправил шляпу, приосанился и щёгольски щёлкнул каблыками, как если бы у его старых армейских ботинок были каблуки.
- Мисс, а вы не составите нам компанию? Точнее, мне. Видите ли, возраст мой уже не тот, не хотелось бы одному толкаться в порту в поисках компании. Особенно когда такая очаровательная спутница может найтись на борту.

Джонс шагал по коридору жилого отсека, играя на комуникаторе в рейт. Строго говоря, это не было полноценной партией: он установил искусственный интеллект противника на уровне "Новичёк" и разыгрывал знаменитые сражения прошлого (с поправкой на правила игры, безусловно). Сейчас он во главе армии Центавры громил вольфарский флот при Бета-Центавре. Компьютер был не умнее вольфарца и раз за разом попадался в одну и ту же ловушку, чем доставлял немалое удовольствие историку. Вообще-то, Джонс играл в рейт довольно сносно и мог бы потягаться и с более продвинутым противником, но сейчас вовсе не хотелось тратить на это силы.
Спустившись на нижний уровень, профессор ушибся об угол и вошёл в кают-компанию, потирая плечо, но не отрываясь от экрана. Как и центаврийский командующий, Джонс поразил флагман вольфаров звёздным мечом под прикрытием звёздного лучника. Удачно, историческая справедливость восторжествовала. Свернув игру, Джонс заметил, что стоит перед автоматом с напитками и улыбается собственному отражению в зеркальной поверхности. В этом не было бы ничего зазорного, если бы в помещении не находилось ещё три члена команды, на которых улыбающийся автоматам землянин вряд ли мог произвести хорошее впечатление. Приходилось оправдываться.
- Моё почтение, - свободной рукой Джонс приподнял шляпу, - Эм... Как зелёный чай после прыжка? Не испортился?

Фентезийный мир

Франк
Слепой старик откинулся к стене и несколько секунд молчал, как бы смакуя услышанное.
- Я согласен... Пелор Всемогущий, как же приятно вновь поговорить с человеком, годы и годы спустя! Это самый счастливый день в моей жизни за много лет. Да благословят вас боги так, как благословили меня нашей встречей. Но будте осторожны - даже если вы откроете эту дверь и выйдете из камеры, нет никаких гарантий, что вам удастся найти выход из подземелья. Сами орки разбираются в них прекрасно, но для всякого пришлого это форменный лабиринт. Скажите, у вас есть с собой оружие? Или вы полагаетесь на магию, подобно мелхандцам?
Де Баум улыбался во всё лицо, он сиял от счастья, как ребёнок в собственный день рождения. Кажется, он поверил во всемогущество своего собеседника без всяких скидок.

Глу-Глу
Долгий коридор, спуск, снова коридор. В некоторых местах подземелья вовсе не было никакого освещения, кроме света многочисленных гнилушек, которые местные орки, кажется, разводили в качестве светильников. По пещерам разносились отдалённые крики, гулял неожиданный ветер - а порой застывала слепая и мёртвая тишина забытого древнего склепа. Через двадцать минут беспрестанной ходьбы Глу-Глу стало казаться, что она может и свихнуться в этих бесконечных коридорах, так и не найдя той самой "тёмной", в которую нужно было отнести дурнопахнущее месиво. Но внезапно коридор кончился. Перед маленькой гоблиншей возвышалась массивная дверь, единственный ключ от которой издевательски висел совсеми рядом.

А комнаты отдыха корабль не предполагает? Я провожу аналогию с крупными кораблями современных ВМФ. Мастер описал столько увлекательных игр, а в них даже негде поиграть на корабле. И где можно найти интерактивную карту - в рубках или где-то ещё есть, для гражданских.

- ...И в этот самый момент, момент наибольшего напряжения, они не находят ничего лучше, чем перейти к использованию наёмников!
Джонс снова мерял комнату широкими шагами, размахивал руками и вертел в руках все попавшиеся на глаза предметы поочерёдно. Лекцию о закате Римской (Земной) империи, как и сотни других за эти годы, Генри Джонс читал своей шляпе. Шляпа покоилась на вешалке и мало отвечала на эмоциональную речь хозяина, хотя слушала, очевидно, внимательно. Не перебивала, во всяком случае.
Конечно, ну конечно доктор Джонс чертовски скучал по преподаванию! И никогда никому бы не признался в этой единственной свой подлинной печали. Пусть лучше думают, что он простой сумасшедший учёный, который разговаривает со шляпой. Пусть так, и им, и ему так намного легче. Намного сложнее объяснить тому, кто никогда не жил учительством, как пылает холодный жар лекторского восторга в душе преподавателя, охваченного десятками жадных взглядов бестолкового юношества. Бог мой, как они прекрасны, эти бестолковые тугодумы, именуемые студентами! Как легко и изящно можно управлять их мыслями, желаниями, мечтами и страхами - если ты, конечно, настоящий лектор. Как много бы отдал доктор Генри Джонс-младший за счастливую возможность вновь читать лекции даже само маленькой и неблагодарной аудитории.
Битва Народов была доиграна, Ромул Август пал молодым - а значит лекция закончилась. Шляпа послушно висела на крючке, молчаливо скорбя об ушедшей империи. Доктор Джонс вздохнул тяжело и тихо. Сняв с пояса отключённый хлыст, он самым кончиком смахнул слушательницу с вешалки, натянул на голову и вышел из личной каюты в поисках компании - одному оставаться было в этот момент просто невыносимо.

Маг прикрыл глаза рукой, не столько слушая, сколько разглядывая наставника. Боги, как же он красив, Белый Рыцарь! Не зря он назвал корабль этим именем. Чёрт, вот бы мать с отцом сейчас его видели! Маг аж зажмурился от сладкой мысли, а ещё от солёного воздуха, брызг и солнечного яркого смеха, льющегося на голову самозванного капитана. Ну, раз капитан, то и одеться придётся, наставник прав.
Первым делом стоило бы просохнуть, а то сырое сено только гниёт хорошо. Юноша поднял руки к солнцу, и поток горячего ветра чуть не сбил его с ног - так яростно и радостно откликнулось светило на скромную просьбу маленького человека на большом корабле. Губы немедленно обветрились, отчего Магадан только больше стал походить на завзятого моряка. Теперь надо было сделать что-то с рубахой, которая хоть и высохла, но потемнела от морской воды и измялась непростительно. Маг замер на секунду, стараясь подобрать наилучший цвет для капитанского костюма, когда понял, что ответ маячит перед глазами. Спустя несколько минут рубаха разгладилась, вытянулась и превратилась в сюртук полувоенного покроя глубокого синего цвета - такого же, каким щеголяли жутковатые матросы "Белого Рыцаря". Такого же цвета стали и порты, превратившись при этом, почему-то, в кожаные широкие брюки. Ну что ж поделаешь, значит так им удобнее, портам. То есть, брюкам. Ох, и тяжкое же это дело - чудотворчество...
"А на голову?!" - возмутился кто-то умный в магадановой голове. И впрямь, надо было бы покрыть чем-то голову. Широкополая шляпа, чуть загнутая с трёх сторон, выросла, кажется, из светлых маговых волос, так что и сидела, как влитая. Магадану даже пришлось поставить ногу на борт: страшно, а что ж поделаешь - теперь надо соответствовать.

Мир Железной Дороги

Георг в немом недоумении вынужден был наблюдать за действиями таможенника - в конце концов, что он должен был сейчас делать? "Таможня Железной Дороги"... Во-первых, перед ним стоял человек в форме, и это уже было прекрасно. Однако, мысленно водя пальцем по карте Тиссавика и окрестностей, Георг не мог вспомнить ни одной дороги с названием "Железная". Впрочем, это значило только одно - он не в Тиссавике, а за границей. Скорее всего, у гномов - название вполне им пошло бы. Но перед ним стоял явно человек, а с чего бы гномам нанимать человека? Фаль решил действовать осторожнее. Немного подумав, он мягко отказался от странной палочки, протянутой ему "таможенником", и спросил:
- Милейший, не соблаговолите ли сказать: в какой именно части Железной дороги мы сейчас... ммм, находимся.
Рассчёт был беспроигрышный - даже если человек скажет "в середине", можно будет уточнить ближайший город. сли скажет, например, "на пути от Бурак-Зигиль к Глорфиндолу" - Георг немедленно сможет понять, куда его занесли боги.

Фэнтезийный мир.

Глу-Глу
За дверью Глу-Глу увидела двух зеленокожих амбалов, которые только что закончили спор, не доведя его до вожделенной драки, а потому разошлись недовольные друг другом. Вернее, один ушёл, а второй остался стоять, вычесывая какое-то насекомое из головы. Тут-то и попалась ему на глаза крошечная гоблинша.
- ... твою налево, это ещё что?! Ты как здесь... А, ты в "тёмную". Новенькая?
Глу-Глу кивнула.
- Ну то-то оно и видно. Что-то матушка подобрела в последнее время, гоблинскую всякую шваль к себе пускает. Ладно, хрен с тобой, малявка. Знаешь, где "тёмная"?
Глу-Глу помотала головой.
- Направо отсюда, пройдёшь тут два шага... Ну, это моих два шага, а тебе, мелюзга, топать и топать. Так вот, пройдёшь два шага, там спуск вниз будет. Вот и катись вниз! - орк заржал отвратительным хриплым смехом, сотрясаясь всем телом над несчастной Глу-Глу. Кажется, на этом краткая экскурсия по подземелью была окончена.

Магадан открыл рот и, запрокинув голову, в благоговейном ужасе наблюдал восхождение своего учителя к небесам. Как ни странно, сэр Аурон не вознёсся, подобно ангелам, а только завис над палубой, сияя, как огни святого Эльма. Маг сглотнул, не без усилия захлопнул рот и шагнул на палубу своего судна.
Марэкан встретили его салютом и, молниеносно додраив палубу, выстроились перед "капитаном". Юноша сейчас слабо походил на отважного моряка - весь мокрый, лицо закрывают влажные волосы, одежда повисла, как на утопленнике, губы слегка дрожат от холода. И всё же синюшная команда восторженно лупила на него свои многочисленные глаза и была готова, кажется, с места кинуться в бой. Вот только Магадан совершенно не знал, как управляться со всем этим богатством.
- Н-ну... Ну что ж... Мы отплываем... наверное? - Маг обернулся к наставнику, но тот немым маяком светил над палубой, не собираясь, судя по всему, помогать в таком непростом деле, как управление кораблём. Маг вздохнул, потом ещё раз, набрал воздуха в лёгкие и решил - будь что будет.
- Слушай мою команду! Готовимся к отплытию! Корабль... - в этот миг Магадан понял, что у восставшего из мёртвых корабля нет названия. Он забегал глазами вокруг, ища подходящий пример, - корабль... "Белый Рыцарь" уходит в большое плавание!
Маг улыбнулся. Больше всего сейчас он хотел посмотреть в лицо сэра Аурона, но оборачиваться было нельзя - он теперь капитан, капитан не может оглядываться!

Имя: Генри Джонс-младший aka Индиана
Пол: Мужской
Возраст: 42 земных года. (3039 г.р.)
Образование: высшее историческое (Марсианский Федеральный Университет, 3061 г.в.).
Учёные степени: магистр истории человечества (Федеральный Учёный Совет Земной федерации, 3066 г.), бакалавр галактической истории (ГАК Земного научного центра в Минске, 3068 г.). Темы представленных научных работ – «Проблемы периодизации истории человечества в условиях параллельного летоисчисления», «Попытка «Согласия»: система международных отношений в галактике в 60-х годах XXIX века».

Предыдущее место работы: Марсианский Федеральный Университет, штат Новая Индиана (3063 – 3072 гг.)
Нынешнее место работы: неизвестно...

«Что значит «неизвестно»?!» – спросите вы. «Вот то и значит!» - грубо отвечу вам я. Профессор Генри Джонс уже девять лет как не числится в штате ни одного известного университета. Причём не только федерации, но и, судя по всему, любого другого государства. Да, и в Халлоре его тоже нет. Он историк, а халлорских психов интересуют только экспериментаторы.
«Но где же он?» - спросите вы. «Так я вам и сказал...» - шёпотом отвечу я и покажу кукиш. Потому что профессор Генри Джонс уже девять лет как занимается собственной наукой. Да, он по-прежнему историк. Но теперь история для него – наука прикладная. Впрочем, так он говорил всегда, из-за чего и рассорился с университетским начальством. Он всячески подзуживал студентов отправляться на край галактики ловить Чародеев и выспрашивать у них семейные истории, или пытаться вызнать у вольфара, отчего у него шерсть под хвостом необычного для его секрая окраса. Сам он, конечно, превзошёл всех. Он решил, ни много ни мало, найти «Согласие».
«Да он сумасшедший!» - скажете вы. «Вы совершенно правы!» - скажу я и расцелую вас в обе щеки. Потому что мы с вами понимаем, что искать «Согласие» в лучшем случае бессмысленно. Но мы-то с вами нормальные люди. А этот эксцентричный выскочка, бегающий по космосу в шляпе, вышедшей из моды тысячу лет назад, и щёлкающий вокруг хлыстом-шокером – явно сумасшедший. Во всяком случае, так считает всякий добропорядочный гражданин. Генри «Индиане» Джонсу ничего не светит среди добропорядочных граждан, кроме тюрьмы или лечебницы. А вот если он найдёт себе компанию таких же авантюристов – быть беде...

Фэнтезийный мир

Франк
Старик шмыгнул носом, потом ещё раз и ещё. Белые глаза раскрылись так, что, казалось, бурая кожа на лысом черепе должна лопаться от напряжения.
- Еда?! У вас есть еда?! Но откуда?! Это... Это же хлеб! Святые боги, - старик набросился на кусок буханки и, не спеша есть, буквально зарылся лицом в хлебный мякишь, - святые боги, как мне отблагодарить вас? Я в заточении уже годы, и за это время успел... успел... - слепец не мог больше говорить, слёзы задушили слова. Он заплакал тяжело и горько, как вдовы и матери, потерявшие сыновей. Как плачут люди без надежды. Бережно перебирая руками хлеб, старик откусил кусочек, обильно поливая его собственными слезами.
Франк растерялся. Такую реакцию он предугадать не смог бы, даже если бы попытался. И не потому, что являлся счастливым обладателем черствого сердца, вовсе нет. Просто ему не приходилось торчать в темной и сырой камере больше нескольких дней. А этот Ворхан, судя по всему, сидит здесь уже очень давно. Слезы старика вдруг напомнили об отце, но парень постарался спрятать ненужные воспоминания поглубже. Не время. Нужно выбираться отсюда, и этот пленник должен помочь.
- Послушайте. Я… я отдам всю буханку, только скажите, приносят ли вам хоть какую-то похлебку? Кто-то приходит к этой вот двери?..
Старик поднял заплаканное лицо, стараясь слепыми глазами увидеть своего благодетеля.
- Вас послал ко мне праведник Тисс, воистину так! Да, да, конечно, молодой человек, приносят. Раз в день сюда приносят объедки, которыми меня кормят эти проклятые твари. Я... я... да помогут боги вам выбраться отсюда. Вы чудотворец и посланник богов, это очевидно. Быть может, вы первым сможете сбежать отсюда. - Старик замер, обдумывая что-то, а потом внезапно перешёл на свистящий шёпот, - Слушайте меня, таинственный ненакомец! Если уж вам так повезёт, что вы увидите свет дня, - (слепец, видимо, не подозревал, что в камеру пробивается бледный свет пасмурного неба) - выполните, умоляю, две мои просьбы. Во-первых, найдите в горах командорию Ордена Северного Храма. Пусть паладины Святого Катберта вырежут здесь всю эту мразь до единого, пусть праведный гнев Судей прольётся на богомерзких зеленокожих! - старик замолчал на секунду, его одолевала отдышка, - Во-вторых, мой друг, во-вторых, если боги будут к вам милостивы и если вам всё удастся - отправляйтесь в Сирокк, разыщите там Алдису де Баум (впрочем, быть может, боги смилостивились над ней и сейчас у неё другая фамилия), и скажите ей, что Ворхан де Баум вернулся к ней, как и обещал.
На этот раз старик не плакал. Угрюмая, непоколебимая решимость осеняла его лицо. Он был прекрасен в этот миг, этот слепой, истощённый, грязный, облачённый в лохмотья пленник. Прекрасен, как никогда.
Франк ощутил смутное беспокойство. Отказать старику сейчас, когда он вновь обрел утраченную надежду, было бы слишком жестоко и неправильно, парень понимал это очень четко.
- Я постараюсь.

Глу-Глу

Орчиха прищурилась и большим недоверием посмотрела на Глу-Глу.
- Знаю я, какие из вас помощники, - сказала она, после чего развернулась и, отпихнув гоблиншу, прошагала в угол пещеры, откуда смердило, как из драконьей глотки. Там, судя по хлюпанью и звону мушиных крыльев, располагалась свалка отходов. Зачерпнув из кучи отбросов полную лохань, сделанную, кажется, из чьего-то черепа, орчиха протянула отвратительную кашу Глу-Глу.
- На, отнеси пленнику в "тёмную". Как пройти - спросишь у охранников. А потом - живо марш к своим, и скажи спасибо, что не прибила.

Мир Железной Дороги:

Медовый пряник выскочил из окоченевших пальцев и с сухим стуком раскололся, разбрасывая крошки, как комета искры. Удивительно, но баронет не почувствовал ни обиды, ни сожаления. Всё происходившее вокруг слишком напоминало дурной сон. Тисс Заступник, вразуми - какого дьявола?!Клетка дёрнулась, и толстяк Фаль больно приложился ребром об ручку одной из дверей. Грохот стоял невероятный.
"Мама, куда я попал? Что это за место? И откуда такой грохот? Меня куда-то везут? Нет, скорее всего, это всё иллюзия. Сейчас узнаем, какой придурок решил пошутить над герцогами Рагтарскими!".
Злой, как баатезу, Георга потёр ушибленный бок и дёрнул на себя ручку правой двери.

Фэнтезийный мир:

Франк
Куча тряпья в углу зашевелилась, в темноте стал слышен шорох и тяжёлые вздохи.
- Здесь кто-то есть? - сухой старческий голос обращался в темноту, - Простите, я вас не вижу, я слеп. Но от вас не пахнет орком, а значит вы пленник, как и я. Не знаю, долго ли мы проведём вместе, но стоит познакомиться, дабы соблюсти приличия. Ворхан де Баум к вашим услугам - кто бы вы ни были.

Глу-Глу
Тяжёлая деревянная дверь, сделанная, кажется, попросту из куска здорового дерева, открылась и в комнату вошла орчиха - кривая, косая на один глаз, с серыми патлами, разбросанными по плечам. Изо рта торчал обломанный жёлтый клык, а пахло от неё... специями. Ворча и ругая кого-то через плечо, она пошла через кухню, когда наткнулась на Глу-Глу.
- Едрить твоя налево, а ты что здесь делаешь, мелкая дрянь?! Я никаких гоблинов не потерплю на своей кухне! А ну убирайся к своим, пока не прирезала тебя и не подала на десерт!
Старуха орала громко и с наслаждением, но, кажется, не собиралась приводить свои угрозы в исполнение.

Георг подавился куском пряника и следующую минуту тяжело откашливался, пуча глаза и размахивая руками. Какого беса здесь произошло?! Что за дурная шутка? Или отец помутился рассудком и решил сменить охоту на цветоводство? Георг, не в силах оторвать глаз от яркого цветника, крикнул:
- Человек! Люди! Что произошло? Откуда здесь этот цветник? И где, позвольте вас спросить, все гончие?!

- Запеканка с черемшой и солёным сыром - это раз. Рыба пресная речная - пусть форель - это два. Птица, небольшая... Рябчик? Пусть рябчик - это три. Похлёбка Святого Катберта с бататом - это четыре. Телятина с тёртым со сливками хреном - запечённая, заклинаю, запекайте её, а не жарьте! - это пять...
Георг мог бы заниматься этим бесконечно. Заказывая блюда к обеду, он представал перед собственным внутренним взором в виде некого демиурга, творящего историю на отдельно взятом столе. Поварихи внимали ему с восторгом- в его устах каждое слово становилось аппетитным, как молочный поросёнок.
- Да, и молочный поросёнок! Поросёнка обязательно - это семь. После можно уже подавать штрудель с маком, потом медовые кексы, потом марципаны и сахарных зверушек - Альма их обожает.
На этом Георг решил остановиться. Он знал, что отца рассердит и эта скромная трапеза, но удержаться было выше его сил. Воистину, зачем быть герцогом Рагтарским, вторым после короля человеком в Тиссавике, если жить в солдатской строгости и монашеском аскетизме?! Конечно, отец и есть солдат до мозга костей. "Герцог замка Раг-тар - верный солдат короля. Остальное не существенно" – отец обожает повторять эти слова. Он чуть не поменял на них фамильный девиз. Но старый Георгу нравился больше - "Следую за тобой". В нём было что-то загадочное. Конечно, предполагалось, что слова обращены к королю и означают вечную преданность герцогов трону. Но Георгу приятно было думать, что его предки заложили больше свободы и смысла в эту фразу.
Закончив распоряжения, юный Фаль вышел из кухни, по дороге прихватив со стола свежий медовый пряник. Он шёл на псарню - лучшая отцовская сука вчера ощенилась, а это её первый помёт, и стоило взглянуть на щенят и погадать, в кого они пойдут - быструю и умную мать или в смелого и сильного отца.

Я бы предложил финал сделать чуть более свободным, по образцу Шекли - игра для каждого игрока закончится тогда, когда он захочет остаться в том мире, в котором находится в данный момент, навсегда. Но тут мастеру, конечно, решать.

А теперь и моя заявочка.

Мир: Занд, классический фэнтезийны мир, только без героики. Нормальная такая повседневная жизнь фэнтезийного королевства. Шесть государств, состоящих в различных отношениях друг с другом. Над всеми ними - пустошь Севера, земля древнего зла.

Герой: Георг Фаль, 27 лет, младший из трёх сыновей герцога Рагтарского.
Тихий, немного замкнутый молодой человек. Светловолосый, сероглазый, широкоскулый. Толстый, он сумел обучиться фехтованию на рыцарских мечах исключительно благодаря собственной покладистости и настойчивым требованиям отца. Мирный, вдумчивый и нежный характер. Больше всего на свете любит хорошо поесть. И слово "хорошо" подразумевает не количество, а качество еды. Обладая тонким гастрономическим вкусом, однако, не брезгует и обычными сухарями, которые постоянно таскает с собой в количестве не менее трёх десятков.
Образованный, неторопливый, добродушный молодой мужчина аристократического происхождения и неопределённых мечтаний.

Есть идея скорее игрового мира, чем конкретного прикла. Но, конечно, для законченных фриков и фанатов. Мир по творчеству Бориса Борисовича Гребенщикова. Чтоб две птицы - Евдундоксья и Снандурьи, и чтоб сошлись наш ангел Алкоголь и их демон Кокаин... И чтоб всадник нёс чашу Грааль по пересечённой местности. А задача игроков - унести куда-нибудь, наконец, эту проклятую голову Альфреда Гарсии. И чтоб Сестра Хаос мешала, а человек из Кемерово помогал. И артефактов навалом - Лук, сплетённый из ветвей и трав, и Меч Дождя.
Понятно, что не всякая песня подойдёт, и выглядеть всё будем взбалмошным бредом. Но "для своих" будет сплошная радость. Если с юмором подойти к делу.

Магадан был готов преклонить колени перед могуществом наставника. Из морского чудовища он сделал величественный корабль - одним мановением руки. Отделил воду от тверди и дал жизнь, подобно... Нет! Маг запретил себе заканчивать эту мысль, просто оборвал её, как обрывают горящую нить, пока пламя не перекинулось на одежду. Потому что додумать эту мысль до конца было бы слишком страшно.
- А... а кто эти... матросы? - только и спросил юноша, разглядывая жутковатых свои подчинённых. Он хотел было взойти на корабль, но многоглазые существа, видимо, забыли спустить трап. И только Маг хотел пожаловаться на неудобство мастеру, как что-то подсказало ему, что не стоит беспокоить Аурона пустяками. Маг вытянул руку в сторону корабля, и корабль в ответ протянул длинный тёмно-зелёный трап, всё ещё скользкий от водорослей и моллюсков. Магадан отошёл в сторону, пропуская учителя вперёд. Для него было вовсе не очевидно, кто на этом судне капитан.

- Святые боги! - вырвалось у Магадана, когда летучий корабль закрыл собой солнце. Могучий фрегат с достоинством завис над бурным морем, вздымавшем волны к небесам, возмущённым поведением своей вечной игрушки.
- Н-но... Это вы сделали?! - Магадан с восторгом посмотрел на белоснежного рыцаря, - И... и я так тоже могу?! Но из чего же мне сделать корабль?
Крестьянская душа Мага протестовала.. Нельзя сделать корабль без дерева - как минимум! Откуда же взяться кораблю посреди моря? Но раз Аурон говорит - значит откуда-то должно достать. Но сделать точно не получится. "Тогда возьми ничейный" - прозвучал ответ.
Магадан перестал улыбаться и серьёзно посмотрел на море.
- Матушка, у тебя же есть, чем со мной поделиться?
И море затихло на миг, как будто раздумывая над ответом.

А следом страшный рёв потряс небо и землю. Волны, как неприступные горы, поднялись до самого неба, и солнце померкло, скрытое тучами брызг. Страшным водоворотом закрутилось бурное море, и тёмной стала вода, и смешалось небо с пучиной. И из глубины, со дна самой глубокой расщелины могучее море подняло на поверхность... Нет, не корабль. Ибо нет среди людей безумца, способного построить корабль столь огромный, ужасный, немыслимый в своей мощи и размахе. И тысячи лет на морском дне не хватило, чтобы уничтожить этот рукотворный остров, кита из стали и дерева. В насмешку над гордым летучим кораблём извлекло его море из своих недр - по просьбе мальчишки, стоящего на одинокой скале рядом со своим удивительным наставником.

Магадан в ужасе оптрянул от обрыва и вжался спиной в скалу. Он никогда прежде не видел моря! Огромное, бесконечное, всевластное! Как оно ужасно, святые Боги! Маг закрыл уши руками, спасаясь от бешеного грохота яростных волн. К счастью, слова учителя звучали прямо в голове, и шум моря не мог их заглушить. Через некоторое время Магадан оторвал взгляд от могучей пучины и посмотрел на учителя. Ему стало немного легче - в глубине души он боялся, что его обучением займётся тот второй, Чёрный рыцарь, чей облик вселял трепет, но не надежду.
- Д-да как же... Как же мы выберемся, господин Аурон? - крестьянин был в ужасе и недоумении. - Тут жеж ни щепки, чтоб выплыть! да и земли нигде не видать - сколько ж плыть, а у нас и еды нет... Впрочем, вам-то она, может, и без надобности... А я - я и плавать-то не умею, - парень зарделся, в который уже раз за день. Язык заплёлся и отказывался дальше нести всякую чушь. "Он же тебя не для собственного развлечения сюда приволок, дурилка!" - прикрикнул снова кто-то толковый в голове. Маг сделал усилие и оторвался от скалы, выпрямившись в полный рост. Теперь он был всего на полголовы ниже наставника.
- Я ж не умею ничего. Скажите, что мне сделать - я сделаю.

Магадан не мог оторвать глаз от новых учителей (к счастью, стул пододвинулся под его деревенское седалище сам собой). То что они говорили... нет, это просто уму не постижимо! "Не ум твоё главное достоинство", - напомнил себе парень и только тут заметил, что стол перед ним уже не пуст. На столешнице, поднимаясь на добрый локоть на высокой металической ножке, стояла деревянная чаша. Толстостенная, она была покрыта вычурными узорами - как будто неумелый резчик дал волю своей дикарской фантазии. Края чаши были неровными, орнамент не имел ни ритма, ни сюжета. Только бурное и многосложное переплетение десятков разноцветных линий, знаков, теней, лиц. Чем дольше Маг смотрел на диековинный сосуд, тем больше казалось, что чаша изменяется на глазах, продолжая тихо плыть, меняя форму, не находя покоя.



Вот тут юноша перепугался. Чаша была объёмистая - не меньше литра. И наполнена была до краёв, да что там - даже больше краёв, как будто "с горкой", хотя вода не может так стоять. "Но разве это вода?", - подсказал кто-то очень неглупый внутри маговой головы. И впрямь, сомнительно, что бы это была вода. Жидкость была прозрачная, но какая-то невероятно блестящая, как будто серебро потекло и залилось в странный сосуд. "Какая жидкость - такой и сосуд", - снова подсказал кто-то толковый внутри, и Магадан решил, что медлить дальше бессмысленно. Он бережно поднял чашу двумя руками (содержимое так и норовило выплеснуться через край, и Магу почему-то казалось, что тогда поток зальёт всю комнату, а то и всю часовню), по-крестьянски выдохнул - и опрокинул чашу в рот.

Магадан разглядывал часовню добрых пятнадцать минут, не решаясь войти. Дважды он бил себя по рукам за то что грыз ноготь на большом пальце, трижды отрепетировал вход в класс. Страшно было - словами не передать. Наконец, собравшись с духом, Маг двинулся к двери. Волнение было так велико, что дверь перед самым носом юноши захлопнулась, а потом вновь распахнулась сама собой. "Проклятье, проклятье, проклятье!.." - в панике кричал парень про себя. Только этого сейчас не хватало! А класс, как оказалось, уже был полон, и преподаватели к тому же успели начать урок. Стыдоба-то какая!
- Я... Извините... благородные сэры... Меня кот послал... То есть, Привратник - к вам... - Маг сам почувствовал, как налилось краской лицо, и руки стали мелко подрагивать, - Я Магадан, пришёл учиться в Академию, меня прислали к вам. Можно?
Юноша не решался поднять глаза на строгих и, наверное, уже негодующих преподавателей. "Вот сейчас тебя выгонят - и поделом!"

- Так в том-то и дело, что нет! - взмахнул руками Магадан, - Во всей деревне только у меня в семье волшебники-то и были, да прадед-то умер, а псоле него только я и родился. Так что некому мне помочь-то. Я уж сам себя побаиваться стал.
Маг ссутулился и, несмотря на богатырский рост, умудрился смотреть на кота снизу вверх. Стыдно было - ужас просто. Вот так доживёшь до двадцати лет - и приходится к коту за помощью обращаться.

- Ой, чтоб тебя!.. То есть, э... Я прошу прощения, уважаемый привратник. - Магадан стыдливо прятал повинную руку за спину. Это ж вона как вышло! Только придти в Академию - и так опростоволоситься! Маг обрушил на себя всё ругательства, какие пришли в голову - разумеется, мысленно. В стенах академии надо не болтать,а слушать и отвечать на вопросы.
- Я - да... То есть, вы совершенно правы, я пришёл чтобы стать студентом. Меня, вернее, родители отправили - а то меня уже люди пугаться стали... - Магадан приосанился и решил рассказывать всё по-порядку. - Я, господин Привратник, видать, магом уродился. Меня Магадан назвали - в честь прадеда, тот тоже волшебником был. Я с детства уже игрушки мог взглядом перетаскивать, ворон молнией поджарить мог - хотя мать ругала за такие вещи. И вот чем старше, тем больше во мне этой магии накапливается. И иногда уже сдержать не могу. Людям вокруг страшно жить, я ж могу во сне чего натворить, или от злости кого это... обидеть. - Юноша опустил глаза и густо покраснел. - Ну вот родители меня и отправили в Академию - магии поучиться, чтоб толк от меня был. А то уже двадцать лет от роду, а дела себе выбрать не могу. Вот так вот, наверное.
Магадан мял пальцы и не поднимал головы на кота. "Вот что ты мямля такая, а?! Сейчас выгонет тебя взашей - и прав будет! Пойдёшь потом мамке плакаться, мол, тебя кот из Академии прогнал - смеху будет в деревне!.."