Эта девушка была нечестно красива. Совершенно несправедливо, абсолютно против правил – прекрасна.
И ведь есть же те, чьи томные взгляды заставляют дурную кровь прилить к чреслам – она не входила в их ряды.
И есть те, чья робкая улыбка и светлый взгляд вызывают непреодолимое желание защитить, обогреть, укрыть, распрямить тщедушные плечики, подтянуть дряблые животики – она не была из тех невинных агнцев.
Девушка, которой даже самый закостенелый мужлан вслед бросит только непонятное, немного грустное «Эх, какая…». Бросит – но и только.
Афродита, Елена – оторвитесь от зеркал! Вон идет та, что затмила вас! Пенелопа, бросай шитье! Спрячь своего Рыжего, иначе зря ты ждала его столько лет! Эрида, отдашь свое дурное яблоко?.. Улыбается Эрида, смеется тихо в кулак.
«Но я же писала «прекраснейшей»…» - шепчет она, захлебываясь едким смехом. - «А не…». И не досказав – останавливается. К чему портить интригу?
А эта девушка действительно была нечестно красива. Совершенно несправедливо и абсолютно против правил. Хотя бы потому, что была мужчиной. И хохочет Афродита, и пожимает точеными плечиками Елена. Пенелопа смотрит с жалостью – экие мерзкие шутки порой выкидывают боги.
- Все козлы, - сквозь зубы цедила Callisti, «Прекраснейшая», несколько косолапой походкой вышагивая по тропинке. – Козлы и уроды.
Вдалеке виднелся шпиль Сапфировой Башни.