Рубило облегченно вздохнул. Вроде приняли. Хотя, конечно, порядки у них тут странные - ни пивка, ни по рукам хлопнуть. Все-таки нового бойца к себе берут, не поломоя какого...
Ну, что ж, как говорится со своими порядками в чужую ватагу не суйся.
Рубило двинулся было к проходу во внутренний двор, но вдруг вспомнил, что и сам хорош - совсем забыл всю науку.
- Ээээ... Ваша Шерстистость! Ето, значит, по науке-то, с первого пайка угощение вербовщику положено. Мы обычно-та пивом проставлялись, чо... Ну или самогоном хмыревым, он у него на ягодах, ядреный и хворь снимает. Но вы ж наверное пиво-то не пьете? Рыбки вам наловить, али мышек? Или молочка там? Что вообще коты пьют?

Рубило уже подустал стоять - дорога в этот день была довольно утомительная. Но сесть или расслабиться не решался, уж очень охота было стать сотником-то. Еще бы!
И решил орк начать с самого легкого - про Хмыря рассказать, а пока подумать про каверзный вопрос и про ум.

- Про Хмыря, значит... Ну что про Хмыря рассказывать? В наших краях он давно, я еще с первой своей ватагой не ходил, он уже жил в Хмыриной сторожке.
Сам он мужик тертый... То ль наемником был в дальних краях, то ли еще каким солидным делом промышлял - а вернулся и занял сторожку-то, купил у вдовы Горбыля Одноглазого, она баба все-таки, трудно ей было самой такое дело значит вести.
С виду он толстый такой, два зуба золотых, лысый, улыбается все время и... Ну как сказать поприличнее-то... Скользкий штоле... Ну даже не скользкий, не. Вот то есть понимаете - он такой мягкий, говоришь с ним как со своим, ватажником, он и кивает и то да се - а потом глядь - три кружки эля лишние в счете приносят. А эль-то он сам выхлебал! Типа разговор разговором - а платишь ты. Ну вот как-то так, по мелкому себя никогда не забудет.
Тут Рубило опять запнулся. Как-то получалось не правильно, рассказывал он все-таки о каким-никаким боком, но своем Хмыре, с которым выпито и сожрано не мало, а рассказывал-то нехорошее, да еще хоть и сотнику, а все-таки постороннему животному. Ну, не по товарищески же это.
И Рубило решил загладить впечатление.

- А так вообще он мужик хороший! И пиво всегда в долг отпускает. И если, значит, это, переберешь у него когда - ну, а денег нет да и кто орка в комнаты пустит? Ну, его мужики значит всегда на сеновал отволокут или там под навес - проспаться в сухости. Не то что эти жадобы городские! У них там все не так. Как деньги кончились - выкинут, хоть в дождь, хоть в снег.

Стоит сторожка его значит на тракте. Сторожка - это одно название такое, вообще это вроде кабака у дороги, трактир такой. Там домина здоровенный, из бревен, и вокруг тын и ров небольшой и у самого Хмыря в услужении с десяток молодцов и девахи тоже, ну там мед да пиво разносить, еду кошеварить, стирать. Девахи в таком деле всяко нужны!

Ну, ему вдова про все чтобы правильно сделать рассказала когда сторожку продавала. Он с ватажниками встретился, стол накрыл, угостил - и как положено, договорился. Как отродясь заведено было - они его постояльцев и его не грабят, нигде насколько от дороги сторожку видно. А он у них раненых берет, больных там это... Лечит! Ну и хабар, знамо дело они ему сбывают. Вот так все и идет, как заведено.

А с Властелином... С Властелином, значит ваще все просто. Сам он такой, ну, не очень взрослый. Ему лет десятка два, может с хвостиком. Ходит все время в черной такой длинной штуке - мантия што ле? Ну это им положено значит.
Вид у него обычно такой... Ну как будто зубы болят. Волосы черные. Нос там и брови всякие тонкие - такому в бой совсем нельзя, моментом все переломают. Ну и бледный, редко на солнце-то бывает. И ухи оттопыренные немножко.
Пальцы тоже тонкие - наши говорили еще, ему бы по карманам промышлять - цены бы не было, да.
Пальцы у него нервные как будто. Ну так, все время он их то сплетет, то расплетет, то хрустит ими. У него иногда на лицо посмотришь - ну ничегошеньки не отражается, а на пальцы взгляд переведешь - они прям пляшут, и так и сяк выгибаются, переплетаются, как клубок змей.
Чего про него сказать еще... Украшений он всякий не носит, ни кольца, ничего такого... Ног под мантией не видно, не знаю чего там у него.
Сама фигура такая щуплая, худая.
Рубило опять замешкался... Но вроде про Властелина-то он ничего не рассказал ни тайного ни обидного. И все-таки облик какой-то получался не шибко грозный. И Рубило решил подвыпятить Властелина своего.
- Но зато волшбует он - ого-го! И шары умеет кидать, и всегда чего сказать хочешь раньше понимает, и как чего строить надо знает и как лечить и даже как оружие делать правильно! Он могучий очень, да! И мир, канешно завоюет, только вот вырастет и заматереет!

А вот про ум... Тут я даже не знаю, что сказать-то вам, Ваша Хвостатость.
Он же мне не сказал, какой ум-то.
Я вот так разумею. Это, значит, слово такое одно, ум. А ваще он разный бывает. Вот, возьмем ту же катапульту. Я вот ее заряжать не умел. А Сизый ус, сотник наш, за неделю вдолбил в меня, как в нее камень класть, как рычаги заводить, как потом механизм спускать. Я умнее стал? Не, не стал. Просто умею больше. Это вроде как и не ум, это вроде как знания, ну, умения всякие. Вот как вы сказали - про бойцом получше и про отряд водить.
А еще бывает - ну вот возьмем бабу. Баба ваще обычно, ну, дура дурой. То есть она может и эльфка и магичка и то и се - а все равно, сколько не знает и не умеет, а дура. Нет в ней понимания жизни. А вот с другой стороны она иногда, ну, не головой, особливо если она уже дитяток вырастила, опытом своим што ли уже в самую суть смотрит. И тоже вроде как ни ум, потому как не от головы это. Это мудрость что ли какая? Ей, небось научить-то нельзя, это самому прожить надо и дано потом не каждому.
А ум... Ну это наверное как у Властелина нашего. Когда он там с Рыжим тем же самым или с магистратом. Ну, понимает, что когда он там то сделает, то одно будет. А когда какому-то чего-то там скажет - тот вот так сделает. Тут и знания нужны, канеш, но тут знания не главное, тут вот ум.

Я вот думаю он про такой ум-то говорил.

Сложный вопрос кота действительно заставил орка задуматься.
Он даже не заметил, что так и не вернул свой арсенал на место, и потому при совершении традиционного для думанья жеста - ковырянии в ухе - чуть не съездил себе палашом по единственному оставшимся целым уху.
Спохватившись, орк забросил щит за спину и убрал палаш в ножны.
И постарался подробнее все разъяснить непонятливому животному. Но без наглости - ни одна шишка в чине сотника (а примерно так Рубило определил кота) наглости не терпит. Это уж важняков она может и позабавить, под настроение.

- Не, эту, значит - кулькуварию я знаю. Это ж сколько хрупки надо бросать в котелок, ага? Это дело понятное.
Не, мне надо так, чтобы вот мы идем в набег. И ватага у меня рыл... ну, десятка четыре. Не, четыре много... Три десятка, да, три хватит.
И прикинуть же надо, сколько хрупки нам на две недели надо, даже если мясцо мы по дороге набьем!
Ну и вся остаточное походное разумение - там, какие где корешки найти, чтобы хлебаловоо сытнее было. Каких тварей можно значит жрать, а каких не... И как их может приманивать, что ль.
Это по-вашему будет... Выживабельность! Во, она! Вот только выживабельность ну, на много рыл.
А остатнее да... Как рубить да как орать, да.
И еще - я же умным должен стать! Это, стало быть, главное.

А про Властелина нашего чо сказать... Обычный, значить... Чорный... Ну, оне же не рассказывают ничего - кто он, откуда, кто его разберет-то? Ребята в казарме болтали, что есть у них то ли школа... То ли логово... Ну, как тута... Чтоб, значит, знали они свое дело черновластелинское.
Так что про то, как он кем стал и я не знаю ничаво.
А у нас в краях он объявился зим пять назад. Пришел, занял старую башню сторожевую в лесу у Хмыриной сторожки. Там когда-то граница была и брод рядом. Старый Хмырь там потому и поселился, чтобы, значить, путникам ночлег давать, то да се.
С ватагами потер, чтобы, значит, никто не беспокоил - и сам приют им давал, все по-правильному... А, хрен с ним, с Хмырем-то. Не об нем же речь.
Так вот. Наш, стало быть, молодой Властелин, занял ту башню. Ну, через несколько дней уехал в городишко местный. Там как обычно у властелинов - сжег два сарая шарами огненными - магистрат сразу и признал его своим властелином. И выслал, значит, работников, башню чинить.
Баронишко местный, ну энтот... Здоровый, такой, рыжий... Да знаешь ты его, верняк! - орк так разошелся, что даже забыл, с кем разговаривает и о чем, а дойдя до этого места немного струхнул - ну как мурчавый сотник обидится и выпрет коленом под зад на ночь глядя.
- Енто, простите, ваша мягколапость, значит, разошелся я мальца чуток.
- Вот, тот рыжий - приехал значит к Властелину с дружиной - чо, нормальная у него ватага, зря хлеб не едят - десятка четыре откормленных рыл. У нас, знаете, граница, у нас если ты барон - так должон какой талант иметь - там стол дубовый кулаком развалить или еще чо. А иначе уважать-то тебя не будут, и бароном ты (то есть вы) недолго побудете-то.
И ватага значить, у него на коште хорошая - вон, у Гнилого Зуба в ватаге десятков шесть было - а как Рыжий со своими догнал их у поле рядом с Свинячьим хутором - разметал только в путь, да. От Гнилого Зуба даже зубов его не осталось, гы, хреново быть неудалым!
Да, енто не об нем же речь, опять-таки.
Вот приезжает Рыжий к башне той - а там работа уже кипить, все поновляют, ров откапывают, внутрях штукатурят. Магистрат рядом бегает, потный весь, указы властелиновы передает, шобы правильно все чинили.
Ну, Рыжий-то, колода баронская - давай орать - мол выходь на бой, паскуда черная, мой городок и все тута.
Гы! Паскуда-то вышла на балкончик и говорит, вежливо так. А ваще я вот вам скажу, господин Кот, когда оне, значит, вежливые - это самая беда. Злятся, значить. Когда ржать там изволять или ругаться словами обидными - это им, значить, весело. Тады нормально все будет - ну, посидишь на хлебе и воде или там палок всыпят да и все.
А коли вежливые - да вот это ваще труба трубою.
Ну... Он, значить, и говорит Рыжему:
- Любезный мой барон! Как я рад вашему визиту! Если вы сейчас быстро-быстро поворотите коней и ускачете и не будете больше отвлекать меня от ученых занятий - я буду рад установлению добрососедских отношений и больше никого не сожгу.
А потом достает из кармана руку, разжимает ее - а там шарик огненный.
Он этим шариком - бах в сосну рядом - она как спичка занялась.
Рыжий побледнел. Ну, понятное дело - на башню мажескую лезть та еще радость. Но и лица терять не хочется. Вот, эта, стоит и думает - то ли, значит, нарваться и исчезнуть в радужной вспышке. То ли, эта, утереть сопли и домой ехать - а там у него жана молодая и сынок родился месяца три как.
Ну он-та не орк. Ему невдомек, оболдую, что он такой красивой смерти ище всю жисть искать будет, а может и не найдет.
Я так думаю, Ваша Усатость, поплелся бы он домой.
Но наш-то, значит, то ли поел хорошо, то ли выпил... Поди их разбери, аспидов... Ну и помог баронишке:
- А ваши затруднения с герцогом я по-соседски улажу. И заливные луга у Коровьего брода вашими будут. Так что может, вы от моего соседства и выиграете.
Но за некоторую грубость вам придется ответить, любезный мой барон. И отдать мне то...
Тут Рыжий и заржал в голос!
- Дак это, три месяца уже как! Разрешилась супруга-то моя.
Властелин чуть даже не поморщился.
- С наследником вас. Отдать мне тот камень, который у вас как гнет используют при закваске капусты. Поскольку ваше обращение с этим ценным артефактом может навлечь на округу серьезные беды.
Ну вот так мы и зажили. Властелин набрал сотню харь себе в охрану - по нашим-то местам большая сила.
И исследует чего-то, мы ему всякие штуки добываем нужные. Ребята говорят - к захвату мира готовиться, а тож, чего ему еще делать-то.

Наконец ситуация стала напоминать нормальную. Перед орком явно находился набольший ватаги, или Черный Властелин, или сержант-вербовщик.
Как и положено для шишек такого рода - сначала он показал, кто здесь главный, а теперь допрашивает, чтобы знать какой назначить паек и чего ты стоишь, а то может и не годишься ни на что. А чо? Хоть не покалечил и то спасибо. В любой казарме тебе скажут - со своими грызца нельзя, точно. Хорошо, не покалечил...
Нашему орку, а прозвище его было Рубило, такая ситуация не была внове. Прошло уже шесть или семь зим с тех пор, как он спустился с гор в свой первый набег за свиньями, поскольку в горы, как всегда, неожиданно для орков, пришла зима.
С тех пор покидало Рубило по свету - от самых Серых гор до города... Как же его... Не помню уже. Был там город - аж неделя пути от гор, вот как далеко забирался Рубило!
Промышлял он как и принято доброму орку - охраной караванов и разбоем караванов, охраной важных шишек и дверей и убийством или костоломством других шишек.
Все как обычно - когда войны нет орочьи способы заработать себе на жратву не отличаются особым разнообразием.
Но пару зим назад ему повезло. Обосновался в их краях настоящий Черный Властелин, молодой, перспективный, из начинающих. Ну, туда-сюда, взял он Рубилу на службу.
В казарме его слегка подучили, пообтесали, да и сам он был уже не тем наивным громилой, который когда-то спустился с гор.
У Властелинов-то жисть известно какая - войны, пакости да похищения так и посыпались. Он даже десятника получил.
И однажды Рубилу забыли. Дело было ночное, тайное, пошли они ватагой малой в налет вместе с самим Властелином - какой-то артефакт из одного поместья вытащить. Там дружина, то да се, Рубилу поставили в подвал, откуда тайный ход был наружу и наказали охранять. А потом забыли.
Ну, Рубила рубил. Тех кто в подвал лез. День рубил, два рубил.
Те уж осатанели, угрожали подвал затопить, улещивали, обещали отпустить - кому охота, чтобы у него в подвале здоровенный орчина сидел?
Рубила - ни в какую. Есть приказ, значить, надо стоять и рубить.
День на третий или четвертый, ночью - шум, тарарам - Властелин возвращается. У него чувство юмора было такое... Властелинское. Попользовал артефакт и вернул.
Глядь, а в подвале Рубило стоит.
Властелин развеселился, сил нет как хохотал. Говорит, такого тупого и верного орка еще поискать надо!
Проси, говорит, у меня что хочешь!
Рубило в носу поковырял, сплюнул в угол.
- Давайте, енто, Ваше Злодейство, я, значить, сотником буду. Сотником, чо, здорово, ума не надо, знай приказывай!
- Дорогой мой Рубило! - отсмеявшись сказал Властелин. - Ты ж тупой как калун - какой из тебя сотник?! Тебе десятника-то дали за пятое ранение, потому что золотом тебя одаривать без толку, а паек ты и так четырехкратный получаешь, сожрать сам не можешь.
- А вы, ето, ну, мантикоровы кишки, сделайте меня умным, а потом сотником! - обиженно ответил Рубило.
Властелин хмыкнул. Немного призадумался и сказал:
- Будь по-твоему. Отправлю я тебя учиться. Только уговор - пока не выучишься, обратно не возвращайся! Сейчас я тебя заброшу куда надо. А там ты уж спросишь, где тут учат.
Щелкнул пальцами - в глазах потемнело и оказался Рубило в осеннем лесу. Целую неделю шел он к Академии, выспрашивая прохожих где здесь учат и помня наказ своего третьего набольшего - в незнакомых местах никогда не есть двуногих и говорящих. Потому как в незнакомых местах они почти все неправильная еда.

- Так что вон оно значить как... Надо мне у вас обучатися. Чтобы быть умным. И знать мне надо все что положено при высоком чине знать - когда рубить, когда не рубить. Как новику в ухо дать шоб не покалечить.
Как на сотню похлебку варить и сколько туда бросать сала и хрупки. И сколько всего того запасать для похода.
И сколько можно жратвы в разных местах найти. И что съедобное, а что нет. И еще - как рубить? И как неправильную еду от правильной отличать.
И как бойцов в послушании держать, и всех не перебить. И наоборот, шоб не пили. И как брагу в казарме искать.
Да, и еще как сотню в бою строить, а как в походе.
И енто, как, кого и когда рубить тож!
А есчо у нас в сотне был один орк, Копченый, он табуретками дюже здорово драться умел и всякими подручными средствами.
А из катапульты стрелять вы небось и сами не умеете...

Засада! Неправильных добыч было уже три! Похоже, у них тут гнездо... Кот, так замечательно подходящий для вечерней похлебки... Этот кот просто предал орка! Орка, его котелок и хрупку. Это была катастрофа.

Он задумчиво попытался пошевелить мизинцем левой ноги. Может наброшенные Незримые путы не такие сильные?

Увы, свободными оставались только лицевые мышцы.

- Енто, значить, Ваша Мягколапость... - Орк все-таки служил десятником несколько лет в Черной башне самого Мак-Кавити, Черного чародея, обладавшего удивительными способностями к вдалбливанию в орочьи бошки правил вежливого обхождения. И при случае вполне мог выражаться довольно связно.

- Я, значить, учиться хочу тута... Мне, значить, надо!

Разговоры кончились. Два обеда-неудачника, две неправильные добычи с неизвестными способностями, но с недвусмысленно выраженными намерениями...

Орк ломанулся вперед, стараясь всей массой своего тела сбить с ног вампира. Надежно укрытый щитом, он мог пока не опасаться острых когтей Хозяина ночи. Главное было повалить тварь. Все равно всерьез справиться с ней было нечем - ни серебра, ни доброй осины. Даже чесноком в рыло не навоняешь - чеснок у него кончился три дня назад и в великолепном походном коктейле запахов уже два дня недоставало важного ингредиента.

Повалить, разрубить второго и отходить. Возможно, помятый вампир не будет преследовать, позарившись на самочек, которых завлекал в свои смертельные сети до этого.

Дрался-то вампир явно со скуки. Ни кошки, ни орки ему не годились в пищу-то. Хотя... Он сказал, что кошка - его жена? Походная или официальная, вот что важно.

Потому что если официальная, тогда может и будет преследовать. Вампиры, они, значить, жутко гордые и мстительные.

Увы, блестящему стратегическому маневру орка не было суждено закончиться победой - так неудача или скучающие прохожие могут испортить самое лучшее предприятие.
Орк завис в недоумении. Кажется, его вызывали на бой... С другой стороны какой дурак будет вызывать на бой орка? Орков либо лупят чем ни попадя по многострадальной харе, либо бегут от них с воплями. А не встают между ними и вкусной похлебкой...
Неправильная добыча. От неправильной добычи болит живот. А еще иногда от неправильной добычи отрывается голова - как у парней Града Щербатого, которые нарвались на какую-то магичку в горах и тоже приняли ее за добычу.
Искусство отличать правильную добычу от неправильной было сложное и включало в себя множество сложных зависимостей, условий и исключений. Но в одном сходились все течения великого искусства - при встрече с неправильной добычей надо быть готовым ко всему.

Неожиданно быстрым движением плеча он перекинул щит со спины и торопливо продел руку в ремни. Выхватил палаш и, согнувшись еще больше, прикрывшись щитом стал медленно приближаться к противнику, сокращая дистанцию на случай, если тот мастак кидать огненные шары или еще какую-нибудь неправильнодобытчатую дрянь.

На всякий случай он решил поговорить, дабы раньше времени не разозлить неправильную добычу. Тем более что схватка с ней была абсолютно бесполезной - все авторитеты сходились на том, что жрать ее нельзя в любом случае.

- Слышь... Ты ето, твое хоромысло трижды об стену шмяк, не мешай жратву значить добывать, да!

С положенным, даже наверное навязшим в зубах, но все же родным, несмотря на затасканность, скрипом дверь в залу распахнулась.
В зал, шатаясь, ввалилась приземистая фигура. Фигура, переваливаясь, продвинулась немного дальше и теплый свет камина осветил грязную клыкастую харю, явно и не двусмысленно указывающую на видовую принадлежность.
Орк (сомнений не было, перед нами был именно орк) был совершенно обычным, можно сказать стандартным представителем своего племени в возрасте с 12 до 25 лет - кто ж их отличит, сколько им лет на самом деле? Да и кому это интересно? В 12 лет молодняк берет в руки оружие, дольше 25 лет орки обычно не живут - гибнут в походах и набегах от руки ли доброго молодца, или от поноса и дизентерии, неизменных спутников короткой орочьей жизни. Так что толком и продолжительность их жизни в естественной среде обитания неизвестна. Хотя какая естественная среда обитания? Естественной средой для этой расы отродясь была война, грабеж да попойки. Как сказал однажды Громобой Окоянный, великий предводитель орочьей орды, "Орк, который не убит в 20 лет, не орк, а дрянь". Хотя это тоже вранье. Летописцы любят украшать подобными высказываниями свои писания - а так, даже предводитель вряд ли смог проговорить такую длинную фразу ни разу не использовав неопределенных слов-связок.
Но мы отвлеклись. Итак, харя была помятая и явно видавшая виды. Похоже, ее хозяин серьезно поработал над тем, чтобы не стать дрянью и откинуть копыта в положенный срок.
У орка не хватало одного уха. Второе, уцелев, радостно щеголяло двумя или тремя металлическими кольцами. Один из клыков - украшение широкой пасти - был выбит, другой сломан. Через лоб и нос шел длинный, уродливый шрам - похоже, орка перепоясали каким-то экзотическим оружием. И наверняка за дело!
Рост у владельца хари был чуть поменьше человеческого, что, впрочем, компенсировалось шириной. И хотя он не достигал идеальных для гнома пропорций 90х90х90, но по мере сил приближался к ним.
Длинные, мускулистые руки свисали немного ниже колен, и сходство с обезьяной дополняла привычка ходить сильно сгорбившись.
Экипировка орка также не представляла собой ничего интересного и выдающегося. Герой среднего пошиба, набив таких сотню или две брезгливо поковырялся бы сапогом в шмоте и задумчиво сказал "Не идет дроп сегодня, хоть ты тресни". Хотя, если задуматься, а чего он ждал от орочьей шайки кроме шума, неприятностей и вони? Какой противник такой и хабар.
Итак, одет орк был в толстую грубую кожаную куртку, защищавшую его и от врагов и от непогоды. Впрочем, куртка справлялась со своей задачей давно и с трудом - в ней было множество разного вида и рода прорех, о происхождении которых я могу рассказывать до Майских Попрыгушек, зашитых, залатанных или безмятежно вопиющих о необходимости ремонта.
Сейчас, по тому случаю, что орк явно проделал длинный переход, куртка была распахнута на волосатой груди (нет-нет, куртка могла быть при желании зашнурована! И даже веревочка была еще цела!), демонстрируя всем желающим здоровенный золотой амулет, грубо изображающий фигуру из трех пальцев (фиг разумеется, а вы о чем подумали?).
Куртка спускалась до середины ляжек, позволяя обнаружить на существе такие же грубые кожаные штаны, явно сподвижники и соучастники большинства дел, которые пришлись на долю куртки.
На ногах орка были грубые грязные кованые сапоги. Левый просил каши. Хозяин, видимо не чуждый понятий о культуре, перевязал его кожаным ремешком, чтобы состояние сапога не так бросалось в глаза.
Костюм довершал широкий боевой пояс с некоторым количеством карманчиков, мешочков и сумочек с разным барахлом самого странного происхождения.
На поясе висел тяжелый тесак или палаш - я не очень тонко разбираюсь в оружии. Такое дробящее оружие, с односторонней заточкой, у которого вторая сторона аж с два пальца толщиной. Разумеется, оружие было грязное, возможно никогда не чищенное, покрытое многочисленными зазубринами и выщербинами.
За спиной орка висел тяжелый круглый дубовый щит с большим, тускло отсвечивавшим умбоном, окованный по краю железом. Чтобы щиту было не скучно, с ним рядом притулился значительных размеров вещмешок и скатанное дырявое старое одеяло.

Войдя в помещение орк настороженно принюхался. Не любил он закрытые помещения. Да еще из камня. От них несло гномами как от каравана добычей.

Впрочем, тут же его мысли приняли более интересное направление. На столе сидел кот!

Орк осторожно, чтобы не спугнуть, развел лапищи в стороны и плавной походкой, оставляя на полу грязные мокрые следы, двинулся к коту.

- Цып, цып, цып... Тьфу, гаргульи потроха, кис-кис-кис... - заискивающе прохрипел он. И вдруг нахмурился. - А хрупа? хрупа-то осталась? была вроде хрупа-то еще... без хрупы похлебка-то ваще не алё... Не, не, вроде есть еще хрупка... Хорсточка точно была...

И сделал еще несколько шагов по направлению к коту: "Кис-кис-кис!"