По дороге ходят боги,
По дороге в никуда.
И ведет богов в дороге
Путеводная звезда.

- Слушай, Гиз, харе тянуть. Пора с ним заканчивать. Эль уже давно остыл, а телки отдались другим, только мы все еще зависаем в этой дыре.
- Заткнись, Орд. Нам же сказали — "догнать и удостовериться, что объект уничтожен".
- Удостоверился?
- Щас ковырну его для верности. Хочу взглянуть ублюдку в лицо. Уж больно живучий гад...
«Ублюдок» - это я. Ну так, на всякий случай, чтобы вы поняли. Лежу в луже крови. Чьей крови? Не знаю. Но самое страшное — не это. Я понимаю, что я совсем не владею своим телом. Будто бы руки совсем не мои.
Именно поэтому не-мое тело вдруг пружинисто вскакивает на не-мои ноги. Я слышу крик. Это кричат те двое, кричат как любой человек, который увидел то, чего быть ну никак не может.
Через несколько мгновений все кончено. Те двое больше не кричат.
Я не могу смотреть на не-мои руки. Хочется уйти от этого места, но сил не осталось. Не-мое тело, подкосившись, падает на землю. Я вытягиваю вперед не-свою правую руку и пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь и проползти миллиметры, но предохранитель внутри заботливо отключает сознание. Занавес.

Мышами шорохи по стенам
Шуршат. Неслышимое слышу:
Нездешний шёпот у дольменов,
Порханье крыльев выше... выше...

Шаги вокруг - шуршанье ночи,
Подолов шелест о шпалеры,
Алтарь из яшмы капли точат,
Шагрень скрипит веслом галеры.

Я слышу шарканье сандалий
В шатре вишнёвом, шарлатанском,
И шармом опьянéнна шалым,
Шепчу на неаполитанском:

Мышами шорохи по стенам...


Шломался зуб, шлетела пломба,
Хотел прошамкать вам штихи,
Беж пафоша и беж апломба,
Погнали штадо паштухи.

Я шлышу шафканье штарухи,
Ждешь где-то ближко, жа штеной
Ах, кто бы мне заткнул бы ухи,
Пошпать не дали в выходной.

Швою шпалеру как галеру
Фсё точит этот шарлатан.
Налейте что-то ли, офишеру,
Иль дайте мелочь на кафтан.

Дольмену шловно джентельмену
От вшех наш пламенный "Шалом!"
Проштите эту мне подмену
Фчера мне фдарили фешлом.

))

Говорящий кот, вот те раз!
Ждал ли я чего-то подобного? Можно сказать и так.
Кто это на самом деле, подумал я? Оборотень? Морок, наведенное волшебство?
Ворчун и Синеглазый нервно зашевелились, явно приготовившись к продолжительной тираде, но я хмуро мотнул головой по сторонам, делая знак помолчать. Зачем паниковать раньше времени?
- Да ниспошлют тебе боги здоровья, славное говорящее животное, - я слегка склонил голову, тряхнув седыми кудрями. - Если бы я мог назвать тебе свое имя, я бы непременно сделал это.
Кот молчал.
- Молва о мудрости здешних наставников проникает далеко за стены Академии. Я пришел за помощью.
«Глупый, глупый Хлисс на ясене повис...» - проорал Синеглазый строки какого-то нелепого детского стишка.

Очень хотелось напиться. Или закурить. Впрочем, табак в кисете давно уже кончился, а подаренный Тором коньяк тысячелетней выдержки едва плескался на донышке фляги. Так что стоило его поберечь. Но Боги, как же хотелось выпить.
- Ты просто устал, - прохрипел Ворчун.
- Слабак! Слабак! - вторил ему Синеглазый.
После этих слов к основным желаниям прибавилось также желание свернуть им шеи. Но я сдержался. Финал моего путешествия был близок.
Я повел плечами и потянулся, пытаясь хоть как-то размять затекшие мышцы спины. Дорожная пыль навечно въелась в полы плаща цвета "индиго", придав ему некий коричневато-серый оттенок.
Надо было переступать порог. Кот оторвался от книги и уже с полминуты подозрительно изучал меня.
Разве бывают такие большие? - подумал я и приготовился услышать какое-нибудь заумное ворчание, но так ничего и не дождался. Ну и правильно, ну и умницы, нечего под руку каркать.