За три месяца до

Ночной Корускант переливался россыпью огней, точно сверкающий кристалл кайбурр. Несмотря на поздний час, жизнь столицы бурлила, словно кипящий котёл; город жил миллионами жизней и форм, они наполняли его, прибывая и улетая каждую минуту, перемещаясь между уровнями и секторами, радовались и страдали... Эрис Рид чувствовала их всех - каждое живое существо, от гиганта-вуки до дюрастиловой гадюки с нижних уровней, где не было никого, кроме одичавших полулюдей-полумутантов, живших в вечной тьме. Сила текла в них, в ком-то ярче, в ком-то - слабее. Но она была повсюду, связывала, объединяла, точно невидимая нить…
Эрис ощущала ее так же ясно, как и в первый день. Или все же не так?
Взгляд женщины обратился вниз, сквозь россыпь огней, сквозь потоки транспорта, снующего между секторами, сквозь полосу вечного тумана, отделявшего нижние уровни - все вниз, и вниз, словно она пыталась разглядеть там что-то, известное ей одной... пыталась, но не смогла.
И тогда она с досадой отвернулась от окна, заполнившего всю внешнюю стену номера в одном из самых роскошных отелей столицы и сжала в кулаки затянутые в чёрные перчатки руки. Что толку от ее дара, если она не в состоянии найти то единственное, что было нужно ей больше всего на свете?
Дверь отъехала, пропуская визитера. Мужчина человеческой расы, высокий, спортивного телосложения, облачённый в темно-синий деловой костюм. Эрис не сдержала улыбку: носить костюм он так и не научился. Визитёру больше шла серо-зелёная имперская форма или куда более ему привычный доспех штурмовика-разведчика. Костюм же на нём сидел, как на ранкоре - жилетка, топорщась вдобавок в самых неожиданных местах.
- Генерал, - приветствовал он её давно забытым званием. Забытым почти всеми, но не им. Тогда, десять лет назад, Эрис была генералом Великой Армии Республики, а он - капитаном, командиром разведроты 101-й пехотной бригады. Капитан, а ныне уже полковник Штурмового корпуса Ричард Адамс. Вернее - полковник на пенсии, владелец частной военной компании “Нексу”, выполнявшей для Империи разного рода щекотливые задания. Служили в “Нексу” такие же вот отставники в возрасте от тридцати до пятидесяти лет, прошедшие огонь, воду и медные трубы головорезы, не боящиеся ни ситха, ни джедая. Но выбор Эрис был основан не только на репутации ЧВК - главным в её выборе был сам Адамс.
- Полковник, - сдержанно отозвалась Рид, позволяя себе разжать пальцы. - Хотя... ты же у нас теперь гражданский, так?
Она неторопливо приблизилась и остановилась рядом, внимательно его разглядывая. И натолкнулась на такой же внимательный, изучающий взгляд. Если ее вела Сила, позволявшая читать чужие души, словно книгу, то Адамсом руководил опыт. Колоссальный опыт, обретённый той ценой, заплатив которую, начинаешь задумываться о равноценностям обмена.
Эрис вдруг подумала о том, сколько же лет прошло с их последней встречи? Годы почти не изменили его. Чего нельзя было сказать о ней, и Рид была уверена, что Адамс заметил и серебряную прядь в ее темных волосах, и глубокие морщины, залёгшие вокруг безупречной линии рта, и некоторую скованность, проскальзывающую в движениях. Впрочем, она надеялась, что последней он все же не заметил - курс терапии давал свои плоды.
- Как поживаешь, Дик? - задумчиво спросила Рид без тени улыбки.
- Не думаю, что вы этого не знаете, генерал, - в тон ответил Адамс. - И если я вас верно знаю - вы пригласили меня сюда не для дружеской попойки.
-Но все же - как друга, - ответила на это Рид, пристально глядя на него.
Адамс молчал, и Эрис продолжила:
-Мне жаль Мари и Элис. Правда жаль. Но ты прав, я пригласила тебя не для этого.
Она замолчала и отошла к окну, остановилась там, разглядывая потоки проносящегося мимо транспорта.
Верхние полосы движения на Корусканте были предназначены для транспорта госслужащих и первых лиц, и движение здесь было не таким плотным, как парой уровней ниже, так что Эрис легко разглядела вдали развалины Храма джедаев - символичный монумент тому, что бывает с теми, кто не покорился воле Императора.
-Я хочу попросить тебя об услуге, Дик, - наконец произнесла Эрис, словно вспомнив, что не одна в комнате. - Иными словами, мне нужна твоя помощь.
- Всё, что в моих силах, генерал, - отозвался тот. И, несмотря на затасканность фразы, Эрис знала, что в данном случае эти слова следует понимать буквально.
В дверь позвонили. Перед Эрис возникло изображение официанта-тви’лекка, стоящего рядом с накрытой серебристым колпаком ресторанной тележкой.
- Ужин на две персоны, мисс Рид, - хорошо поставленным голосом вышколенной прислуги сообщил он.
Губы Рид тронула тень улыбки - той самой, которую так хорошо помнил Адамс.
- Ну вот, похоже, ты все-таки ошибся насчёт попойки, - произнесла она, давая официанту разрешение войти. - Ты же не откажешься поужинать со мной? Дела обсудим чуть позже.
Официант быстро сервировал стол и бесшумно покинул номер, прихватив в качестве сувенира пару кредитов чаевых. Ричард вежливо пододвинул стул Эрис, уселся на своё место и, убрав термоизолирующий колпак над своей тарелкой, улыбнулся в усы:
- Надо же. Стейк из окорока ранкора. Видимо, дело серьёзное.
- Ну, зато я не травлю тебя своей стряпней, - в тон ему отозвалась Рид. - Сколько бы перемен нас не коснулось за эти годы, одно осталось неизменным: готовить я так и не научилась.
Она пододвинула ближе свою тарелку с фламбированной печенью генесерийского песчаника, политую соусом из зелёных орехов чи.
Перчаток при этом она так и не сняла.
-Как по мне - так вполне себе нормально было, - пожал плечами Адамс. - Всё лучше, чем суточные рационы.
Ужин прошёл в молчании, если не считать дежурных реплик и предложений подлить вина. Наконец, покончив с десертом, Ричард сказал:
-Итак, к делу.
- Ты нетерпелив, - чуть улыбнулась Рид, отодвигая свою тарелку. - Торопишься или тяготишься моим обществом? Впрочем, ты прав. К делу.
Она поднялась из-за стола, и принялась ходить по комнате, что обычно выдавало в ней крайнюю степень волнения.
Ричард знал, что в бытность джедаем Эрис часто имела проблемы с Советом из-за своей излишней эмоциональности. Он хорошо помнил один из таких случаев, едва не стоивший Рид джедайской мантии.
Эрис между тем остановилась у стола, внимательно посмотрела на своего гостя и произнесла:
- Мне нужно, чтобы ты кое-что нашёл...

(совместно с сержантом Ботари)

Кораблик лихорадочно задёргался, заставив Алану вновь рухнуть на имперца.
- Охренеть у нас везуха, - выдал тот.
- Теперь вам придётся на мне жениться, - совершенно не к месту пошутила в ответ Алана.
Кораблик дёрнулся вновь, а затем раздался грохот взрыва и следом - рёв уходящего в космос воздуха, тут же перекрытый упавшей аварийной переборкой, отделившей расстрелянную рубку от остального корабля. В наступившей мёртвой тишине имперец помог Алане подняться на ноги, а потом озвучил очевидный факт:
- Мы в глубокой дупе, мисс.
- Так легко сдались, полковник? - отозвалась Рейс, потянувшись за висевшим на поясе DL-18. - Лично я была о вас несколько иного мнения.
- Склонности к суициду не имею, - отозвался тот, оглядываясь по сторонам. - Клаустрофобией страдаете?
Ответом ему был слегка недоуменный взгляд.
- Вроде не была замечена. Что вы задумали?
- За мной, - имперец ухватил девушку за руку и потащил к корме. - Потом как-нибудь героически погибнем.
Пробегая мимо своей каюты, Рауль распахнул дверь, ухватил свою сумку и лежавшую на столе деку и побежал дальше. Смысл этих действий стал понятен, когда они достигли машинного отделения: сумка полетела в шкафчик, где погибший экипаж хранил свои рабочие комбинезоны и инструменты, а из деки на ладонь полковника выпал крохотный бластер “Защитник”.
- Надеюсь, за десять лет ничего не поменялось, - проворчал Рауль, шаря взглядом по машинному отделению. Сунув бластер-крохотульку в карман, полковник влез на шкаф, и удовлетворённо хмыкнул.
- Нам повезло… - и ловко отсоединил кусок подволока, открыв широкий короб с переплетением проводов внутри. Оставшегося пространства хватало, чтобы внутрь поместился человек небольшой комплекции. Например, Алана.
- Залезайте, - поманил полковник. - Живее!
Рейс, с молчаливым изумлением наблюдавшая за действиями полковника, наконец очнулась и повернулась к нему.
- А как же вы?
- Да живее вы! - вместо ответа рявкнул потерявший терпение Босск и рывком втащил девушку наверх. - Потом поболтаем!
- Да как скажите, - процедила Алана, слегка опешившая от такой бесцеремонности. - Только руку мне не оторвите!
Имперец помог ей залезть внутрь и установил панель на место. Алира услышала, как он спрыгнул вниз и возится в шкафчике, перебирая инструменты, затем бежит к корме. На несколько минут воцарилась тишина, которую нарушил топот множества ног.
В своём убежище Алана вцепилась в бластер и задержала дыхание, словно боялась, что его звук может ее выдать. Она не знала, что задумал Босск, но не надеялась, что у него что-либо получится.
****
- Первичный осмотр показал, что корабль чист, босс, - доложил первый помощник капитана, корноухий зайгеррианец. За что Вахсуру отрезали на родине уши - не знал никто толком, но поговаривли, что за продажу рабов “налево”, без уплаты налогов. Тем не менее, в качестве первого помощника он вполне устраивал своего капитана - краснокожего тви’лекка Халина Т’кала.
Халин, восседавший в командирском троне на мостике крейсера, величественно кивнул, принимая доклад.
- Пошли технарей оценить повреждения этого корыта, - приказал он. - Если можно подлатать - пусть займутся. Нет - выкинуть за борт.
- Есть, - Вахсур забубнил в коммлинк, передавая приказ капитана.
- Десантные партии докладывают об успешном продвижении, - доложил офицер с другого края мостика. - Сопротивление отсутствует.
- Как мы и предполагали, - Халин оскалился в хищной усмешке. Налёт был спланирован безупречно: беззащитная колония сектант-тогрут, бежавших в своё время от Войн Клонов на Внешнее кольцо, не имела даже средств дальней связи, чтобы подать сигнал о помощи, не говоря уже о хоть каких-то вооружённых силах. Инициатором этого налёта стал Вахсур, раскопавший карту с сектантскими поселениями у своих бывших коллег с Зайгеррии. Самим зайгеррианцам путь туда был заказан - Империя, в отличии от Республики, строго следила за соблюдением законов, - так что цену особо они не ломили. Разведка показала точность карты, и талассианцы начали организованно набивать трюмы живым товаром. Эта планета была уже второй по счёту, и Халин мысленно уже потирал ладони, предвкушая прибыль.

(совместно с сержантом Ботари)

Русский лес не имел ничего общего ни с вычищенным, лишённым бурелома лесом Голландии, где каждая веточка, каждая шишка подбиралась крестьянами и шла в печь на растопку; ни с жаркими, влажными джунглями Нового Света, где лианы оплетали шею, корни лезли под ноги, а едва ли не за каждым листом таилась ядовитая гадина, готовая ужалить неосторожного путешественника. Баюн остановился, поставил на землю дорожный сундук, скинул мешок и уселся на задницу.
- Чуешь? - по-русски обратился он к своей спутнице, стягивая с лап ботфорты. - Тут даже запах другой... Домом пахнет, - кот с наслаждением втянул ноздрями аромат летнего леса. Наткнувшись на непонимающую улыбку девушки, он махнул лапой и пробурчал:
- Э, да что с тебя взять... Европа - ты и есть Европа неумытая. Учишь тебя русской речи, учишь, а толку... Домом, говорю, пахнет, - перешёл Баюн на голландский, связывая сапоги ремешком и вешая на шею. Смотрелся он забавно - двухметровый рыжий котище, одетый в чёрное с серебром по последней испанской моде, с шпагой на поясе, и с висящими на шее сапогами. Но ему до этого дела не было - Баюн, он же дон Гато Гранде дель Норде де Русия де Чак-Мооль, капитан армии Его Испанского Величества короля Филлипа, вернулся домой, после десяти лет странствий.
- Ну, кому домом, а кому и кое-чем другим, - ответила его спутница, тщательно очищая сапожок о траву, щедро разросшуюся вдоль лесной тропинки и попутно отрывая от подола прицепившийся репейник. - Напомни мне, почему ты решил покинуть столь гостеприимное место и отправиться искать сомнительное счастье за тридевять земель? - в голосе Каролины явно слышалась изрядная доля так присущего ей сарказма. - Сколько дней уже идем, а картина все так же. Такое чувство, что вся эта страна - один большой лес.
С этими словами она огляделась по сторонам, обнаружила чуть в стороне поваленное дерево и подойдя, уселась на него с явным намерением не продолжать путь дальше.
- Когда там обед? Я умираю с голоду, - бесцеремонно объявила Баюну Шапка.
- Не то что ваши болотца и каналы, - парировал кот, вскидывая ношу на плечо. - Потерпи, немного осталось. Вон, видишь - дуб здоровенный виден? Там бабушкина избушка. Придём, и уже нормально поедим. Эх, как я по щам соскучился... со сметаной, - он мечтательно зажмурился. - Эх, в детстве, бывало, захомячишь крынку, а потом от бабушки на дуб - бегом! - при воспоминании об ухвате, коим бабушка Яга щедро потчевала воришку за покражу сметаны, у Баюна зачесалась спина под камзолом. Кот расстегнул воротник, сдвинул шляпу на затылок и, насвистывая "Этот идол - дон Дублон", двинулся дальше.
- Не засиживайся, - бросил он спутнице. - Тут леший серьёзный, незнакомцев не жалует, враз в чащобу заведёт. Бегай потом, ищи тебя...
- Кто еще кого заведет, - огрызнулась Каролина, не собираясь никуда двигаться с места. - Ты еще час назад говорил, что почти пришли. Я устала и хочу есть. И вообще, с чего ты взял, что бабуля твоя обрадуется твоему возвращению? - спросила она, явно вспоминая собственную родственницу и их последнюю не очень миролюбивую встречу. - Может, она уже и позабыла, как там тебя звать-величать.
- Кто, бабушка? - Баюн удивился настолько, что едва не уронил свой сундук. Надо сказать, что сундук этот был подстать своему хозяину - величиной с амбарный ларь для муки, с массивными бронзовыми петлями и составленным из самоцветов изображением Чак-Мооля на крышке. Правда, не в меру прагматичная Каролина окрестила его "дикарской мазнёй" и постоянно предлагала выковырять камни и продать, но Баюн наотрез отказывался это делать.
- Бабушка, - наставительно продолжал разговор кот, - помнит всё. Она даже имя няньки князя Александра помнит, хоть уже почти четыре сотни годков минуло.
В этот момент, хрустя валежником, на тропинку выбрался огромный лось, укоризненно посмотрел на путешественников своими бархатными глазами, всхрапнул, и вновь исчез среди деревьев.
"Этим они очень похожи с моей старушенцией", - невольно подумалось Шапочке, и она почувствовала, как настроение сразу из нудно-ворчливого плавно перетекло в откровенно дурное. С тех пор, как год назад Баюн отбил ее в лесу от головорезов-охотников, посланных бабулей в погоню за нерадивой внучкой, до нее то и дело доходили слухи, что старая карга не успокоилась и удвоила награду за ее поимку, а равно и пыл ее преследователей. Что, в сущности, пресекало зарождавшиеся было в голове девушки мысли покинуть ставшее уже привычным общество кота и пуститься в "свободное плаванье". Кроме того, сбежать и нарушить слово ощутимо мешал тот факт, что в цепких кошачьих лапах, а если быть точнее - где-то в недрах необъятного сундука - все еще лежала та самая нехитрая вещица, без которой она никак не могла продолжить путь. И как ни пыталась Красная Шапочка за все эти месяцы вернуть свою утраченную собственность, получить доступ к этому "святилищу", на которое Баюн разве что не молился, так и не смогла.
- Значит, кормить не будут, - мрачно резюмировала она, с неохотой поднимаясь на ноги. Покосилась без энтузиазма на появившегося было из лесу лося, вздохнула и несвойственным смирением произнесла: - Ладно, пошли.
Кот шёл, не чувствуя усталости, слушая, как с каждым шагом, приближающим его к дому, все сильнее и сильнее колотится сердце. Вот поваленная ель, на которой он, Волчонок и Мишка (сейчас, наверное, уже Серый волк и Михайло Потапыч) делили лакомства, с риском утянутые из-под носа у старших. Вот пень, на котором любил греться старый заяц Степан - знаток множества смешных историй, весельчак и песенник. А вот и заветный поворот... Кот остановился, чувствуя, как ошалевшим зайцем колотится в груди сердце.
- Стой... - враз осипшим голосом сказал он. - Обуюсь...
Лапы, верой и правдой служившие своему хозяину во всех жизненных перипитиях, на этот раз словно взбесились. Баюн никак не мог сначала развязать ремешок, затем - натянуть сапоги, затем чуть не оторвал пуговицы, застёгивая воротник, а потом еле встал, держась за древесный ствол. "Да что со мной?" - подумал он. Никогда ещё с ним такого не было - ни в ночных атаках на города инков; ни когда он стоял в строю мушкетёров, целясь в накатывающуюся стальную волну французских жандармов; ни в жарких, скоротечных схватках на скользких от крови палубах кораблей, а тут - поди ж ты...
Шапочка, все это время наблюдавшая за ним сквозь прищур зеленых глаз, все никак не могла взять в толк, что вдруг изменилось, но чувствовала, что с котом творится что-то не то. Известный ей весельчак и балагур вдруг как-то подозрительно притих, что не могло не настораживать. А поскольку сама Каролина не страдала таким чувством, как ностальгия по родному дому, то и разобрать, что творилось в душе у Баюна, который столь долгий срок не был дома, она не могла. И потому не мудрствуя лукаво списала все на то, что, возможно, была не далека от истины, и рыжий не был так уж уверен, что бабуля про него не забыла.
Мысль о том, что вместо теплого приема и сытной похлебки кота может встретить лохматый веник под пушистый зад, так развеселила девчонку, что теперь она уже с нетерпением ждала, когда среди ветвей наконец покажется долгожданная избушка.
- Ну что ты там застрял? - поторопила она Баюна. - Я не собираюсь ночевать в этой грязи. Давай, пошли уже, стемнеет скоро, - и бодро двинулась вперед по тропинке.
Шаг, ещё шаг... Вот деревья расступились, выпуская путников на лесную поляну, в центре которой стояла избушка на курьих ножках, рядом с ней - колодец, водой из которого бабушка каждое утро окатывала Баюна-младшего... а вот войлочное строение и пасущийся рядом конь раньше тут не наблюдались.
"Юрта", - вспомнил Баюн название диковинной палатки, очень похожей на круглую африканскую хижину. Правда, юрта была гораздо опрятнее негритянских жилищ, и не воняла коровьим навозом, который чернокожие смешивали с глиной, а потом обмазывали свои дома. Беленькая, аккуратная, с орнаментом из змей и голов диковинных зверей, она прямо-таки притягивала взгляд. А ещё Баюн вспомнил, что в юртах жили кочевники-монголы, три сотни лет взимавшие дань с Руси.
"- Никак опять поганые повадились?" - напрягся кот, с досадой вспомнив, что мушкет и пистоли лежат в сундуке, под одеждой. Но в следующую секунду все мысли о нашествии словно выдуло из бедовой кошачьей головушки - рядом с юртой стояла Яга и задумчиво оглядывала войлочное строение взглядом скульптора.
- Бабушка, - прошептал кот, роняя сундук и заплечный мешок на землю. Стянув с головы широкополую шляпу с перьями, Баюн подошёл к Яге, и, наклонив лобастую башку, выдавил:
- Здравствуй, бабушка. Вот... я вернулся...
Остановившаяся чуть позади Красная Шапочка созерцала открывшуюся перед ней картину с неподдельным изумлением. В отличие от своего спутника она не имела счастья (или несчастья - это уж кому как повезет) быть знакомой с исконным жилищем кочевых народов, а потому воззрилась на чудо-строение с удивлением и изрядной долей опаски.
И только вдоволь наглядевшись, перевела наконец взгляд на стоящую перед непонятным строением крепкую старушку, которую и принялась беззастенчиво разглядывать, точно выставочный экспонат. Когда же наконец в поле ее зрения попала чудо-изба, она и вовсе вцепилась в кошачью лапу и принялась тыкать в сторону оной пальцем, попутно вопрошая:
- Это что за невидаль такая?

(совместно с сержантом Ботари)