-Уфф... - маленький джава по имени Шэмблер громко перевел дух. Н-да... турболифт здесь явно бы не помешал.

-Вот, принес покушать, - с некоторой опаской произнес пустынник. - Конечно, после финеевых-то пиров может показаться пресноватым, но, как говориться, чем Сила послала...

================================================


-Ну, здравствуй, Младший.

Тадао Ясами говорила негромко – ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Она знала, что ее не поймут, и дело было не только в том, что слова произносимого языка никогда не звучали в этом мире.

Она была совершенно одна в этом грязном переулке – и в то же время…

Конечно, говорить было совсем необязательно – вот только привычка, приобретенная за годы… нахождения среди ульеро, была сильна. Со своим существованием приходилось считаться.

-Давно ты здесь?

Воздух чуть вздрогнул в ответ – и едва слышное эхо (крика?) прокатилось вдоль высоких каменных стен. Привычно-тошнотворная городская смесь запахов неуловимо изменилась – будто расступаясь, давая дорогу одному единственному, резкому, металлическому. Сладкому.

-Хо… всего один удар ножом? Тут явно есть какая-то история.

Девушка шла вдоль стены, рассеяно ведя рукой по серому камню. Близился полдень, но в тесном промежутке между двух домов было темно – и становилось еще темнее. Ясами не стала поднимать головы, чтобы проверить, не сгустились ли тучи. Она знала, что погода сегодня целый день будет ясная.

Тени плясали вокруг нее, скользили по влажным стенам переулка в бесконечном круговороте безумного танца, но внимание девушки было приковано к булыжнику у нее под ногами. Она присела, коснулась его пальцами – нежно, словно боясь потревожить. На вид камень ничем не отличался от своих соседей – но когда Ясами поднесла руку к лицу, ладонь оказалась в крови.

-Любопытно… - девушка поднесла руку ближе, глубоко вдохнула, принюхиваясь. То ли этого оказалось, на ее взгляд, недостаточно, то ли просто по какой-то извращенной прихоти – Ясами, не колеблясь, быстро слизнула кровь с ладони. Закрыла глаза и замерла, проведя языком по губам, словно распробуя изысканное блюдо или прислушиваясь к вкусу редкого вина во рту.

Вечность, как всегда, вполне уместилась в одно сердцебиение.

Она выдохнула – и в этом выдохе было… что-то, что нельзя было передать одними словами. Какое-то… отражение? Воззвание, приказ? Призыв, мольба? Воздух, вырвавшийся у нее изо рта, казалось, переполнил какую-то незримую чашу, нарушил какой-то неведомый баланс сил, сущностей – сущностей ли? На какое-то неуловимое мгновение, совершенно обыденный праринский переулок, в котором три года назад ревнивая цыганка оборвала земной путь известного на весь город ловеласа, перестал быть собой. Что-то перевернулось, что-то сместилось, вздрогнуло неслышно – и закончилось так же внезапно, как и началось.

-Именно так, - задумчиво пробормотала Ясами, вставая с колен и рассеяно вытирая руку о штанину. – Понемногу, не спеша…

Она вышла из переулка, не оглядываясь – а за ее спиной больше не танцевали тени, не звучали отголоски чьего-то крика, не пахло сладким металлом. Что-то ушло из камня и воздуха, изо мха и воды, из грязи и плесени – ушло вместе с девушкой из клана Тадао. За спиной Ясами было пусто – так же пусто, как и до ее прихода сюда. А если что и исчезло… то никто ведь не хватится пропажи неосязаемого, невещественного?

Несуществующего…

Рэм поднял глаза от бумаг, заслышав перезвон колокольчиков, знаменующий появление очередного клиента. Темная дверь, чуть скрипнув, отворилась, и покупатель вошел в лавку.

Дремлющий, казалось, в углу, на стуле, Джаспер открыл глаза – ненамного, просто чтобы видеть вошедшего – вошедшую – фигуру, чьи формы и пол были скрыты под тяжелым плащом с капюшоном. Дверь закрылась, оборвав шум дождя снаружи, но вошедший не спешил опускать капюшона. В полумраке, придававшем лавке надлежащую ей таинственность, клиент казался Рэму не то сохраняющим инкогнито магом или вельможей, не то чьим-то зловещим посланцем.

Хозяин лавки был наблюдателен – черта личности, не раз выручавшая его раньше, в иной жизни – и от его взора не укрылось, как чуть моргнул магический светильник, мимо которого прошел клиент. Рэм не успел задуматься над значимостью этого наблюдения – гость подошел вплотную к высокому прилавку, на котором были умело разложены различные диковины. Несмотря на то, что там же, на прилавке, стоял ярко светящийся белым магический шар, лица вошедшей – а тонкие, изящные черты ее подбородка, линия рта и носа не оставляли иных вариантов (допуская, разве что, ну очень женоподобного мужчину) – лица вошедшей до конца он осветить не смог. Глаза женщины – девушки – оставались скрыты в тени.

-Я вижу, удача сопутствовала Вам, господин, - негромкий, приятный голос не оставлял сомнений в женственности говорившей, но тон, и сами слова немедленно заставили Рэма напрячься. Кто это?..

-"Господин"? – спросил он, чтобы выиграть время и собраться с мыслями. Слуги редко захаживали в его лавку – те, кто покупал здесь, обычно желали лицезреть товар сами. Да и тон – полунасмешливый, двусмысленный… почти фамильярный, будто говорившая знала его прежде. Отчасти это подтверждали и слова – Рэму действительно везло, и ему было совершенно не с руки встречаться теперь с теми, кто знал его до того, как его дела пошли в гору. Среди его тогдашних знакомых были оч-чень разные люди. Как бы невзначай Рэм провел рукой над магическим шаром, и Джаспер в своем углу чуть заметно напрягся.

Вошедшая наметила губами на полускрытом тенью лице улыбку, которая не внушала спокойствия – только ощущение смутной, неявной пока еще угрозы.

-Конечно же! – почти пропела она. – Вы так преуспели, так изменились, - говорившая чуть повернулась направо, налево, колыхнув тяжелые полы плаща, но обнажив лишь тьму под ними, - я едва узнала вас, мастер Рэм! Право, судьба благоприятствует достойнейшим – и среди них нет никого достойнее вас, мэтр.

-Э… госпожа, - чуть запнувшись, проговорил Рэм. Поток лести почти усыпил его бдительность, но очередное напоминание о прошлом – а, если гостья и в самом деле знала его, то знала она и то, что в его прошлом не было ничего, достойного воспоминаний, и ничего, о чем он вспоминал с охотой – это напоминание вновь заставило Рэма с подозрением уставиться на незнакомку. С такими словами… да, он начинал понимать, к чему клонит неизвестная девица, напоминая ему о прошлом.

У всех бывают долги.

-Я никак не могу отделаться от мысли, что мы с вами знакомы, но… - Рэм только хотел заикнуться про капюшон, как вошедшая мягко, почти неощутимо перебила его – словно подхватила слова, которые он и сам собирался сказать:

-Я не назвала бы это знакомством, господин, но мы определенно встречались, - улыбка на бледном лице под капюшоном стала шире. – Я заходила сюда чуть больше полугода назад.

Застонало дерево – Рэм вцепился в прилавок с отчаянной силой. Джаспер мягко, словно и не весил, как хороший бык, поднялся на ноги. Он был очень хорош, Рэму его порекомендовали знающие люди. Лавочнику стало чуть спокойнее.

…Полгода назад! Он едва выбрался из полунищеты, порвал с воровским прошлым, попытался открыть собственное дело… Торговля артефактами, диковинками, редкостями – магическими и нет. Он считал, что продумал все – но оказался недостаточно подготовлен. Конкуренты переманивали у него поставщиков, на которых он положил глаз – просто платили больше – и клиентов, которые скорее шли к знакомым торговцам. У него не хватало денег – все ушло на съем лавки в удачном месте; первые свои "товары" он раздобыл сам. Он столкнулся с огромными трудностями, и был уже почти раздавлен ими, когда судьбы преподнесла ему еще один шанс. Тогда посланницей судьбы стала какая-то бродяжка, за какой-то кусок хлеба расставшаяся с целым мешком, полным таких артефактов, что Рэм буквально за несколько недель сумел подняться и прочно встать на ноги. Она показалась ему безумной – оборванная, постоянно что-то бормочущая, грязная, босая… Он, уже искушенный в уличной жизни, и понимавший, что почем, колебался недолго – такие возможности перепадают один раз за всю жизнь, если очень повезет – и рисковать было нельзя. Он еще помнил, как убивают за кусок хлеба, а сейчас на кону было гораздо больше.

Его старый нож напился крови в последний раз в ту ночь. Рэм искренне считал, что сумел обмануть судьбу, начертавшую ему безрадостную жизнь в трущобах.

Теперь судьба стояла перед ним, и ухмылялась ему в лицо.

-Еще тогда вы показались мне человеком решительным, волевым, предприимчивым, способным на многое – и готовым ухватиться за любую предоставленную ему возможность. Рискнуть, чтобы получить все – черта настоящего мужчины. Я рада, что не ошиблась в вас. Вы ведь рискнули, мой господин?

-Да, - хрипло выговорил Рэм. Он уже понимал, что его подставили, использовали – и что теперь пришли сообщить ему, что он на крючке. Судя по всему, провернувшие дело были настроены не менее решительно, чем он – человеческая жизнь не была для них в цене. Гостья умело опутала Рэма паутиной завуалированных угроз, и он не видел выхода из этого лабиринта острых, словно ножи, слов. Его подводили к заранее намеченному месту – алтарю. Он был жертвой…

-Я, - произнес он медленно, чувствуя, как внутри вскипает старая, уличная ненависть, которой безразлично, в кого она вцепится, - рискну еще раз.

И положил руку на стол.

Джаспер, все это время молча ждавший своего часа в своем затененном углу, прыгнул – безмолвная черная тень, метнувшаяся к прилавку. Он был не просто хорош – великолепен; так двигаться не учат даже в Гвардии. Огромный охранник будто проплыл через всю лавку – неудержимый горный поток, готовый сокрушить любое сопротивление…

…Рэм успел заметить, как улыбка под капюшоном стала еще шире, обнажив зубы.

Незнакомка развернулась так быстро, что полы ее плаща взметнулись крыльями – затмевая собой сияние магического шара на прилавке. Этот же плащ скрыл от Рэма дальнейшие действия гостьи – казалось, она двинулась вперед, навстречу Джасперу, как-то подалась в его сторону, прянула в другую – почти соприкоснувшись в одно мгновение с охранником. Плащ хлопал, шелестел, извивался, черной тенью следуя за посланницей судьбы, и, наконец, остановился – там же, где и она, шагах в пяти от прилавка…

…который тяжело дрогнул, принимая на себя вес Джаспера. Рэм, так увлекшийся почти гипнотическим движением незнакомки, лишь сейчас обратил внимание на своего охранника – который с сосредоточенным лицом вновь поворачивался к неведомой гостье. Та так и осталась стоять спиной к прилавку.

-До сих пор, господин мой, мы беседовали мирно, - спокойно произнесла незнакомка, не оборачиваясь. – Есть ли смысл прерывать разговор насилием?

-Да, - неожиданно спокойно, даже для самого себя, ответил Рэм. – В свое время я, как мне думалось, оборвал все связи с прошлым – но это оказалось не так. Похоже, осталось еще одно дельце, после которого мне нужно будет исчезнуть поосновательнее. Продолжай, Джаспер, - кивнул он охраннику, обратив, однако, внимание, с какой осторожностью тот смотрит на зловещую гостью. Та рассмеялась тихим, каким-то шелестящим смехом:

-Что ж, Рэм, - ее голос чуть отдавал шипением теперь, придется тебя разубедить.

Джаспер двинулся вправо, заслоняя собой торговца, и скрывая силуэт девицы. А в следующий миг все, до единого, магические светильники в лавки погасли – и помещение окутала тьма.

Рэм невольно вскрикнул –а Джаспер и его противница, судя по всему, не теряли времени даром. Темнота, похоже, не была им помехой – впереди слышались звуки борьбы, ударов. Раздался тихий женский смех.

-Молодец! – с интонацией удовлетворения в голосе произнесла гостья, а в следующий момент что-то тяжелое гулко врезалось в прилакок. Послышался тихий, полный боли стон.

-А теперь – отдохни немного. Мне надо потолковать с твоим хозяином, - и звук удара. Тишина.

Рэм стоял в полной темноте, и боялся пошевелиться. Он знал, что надо бежать, и, наверное, сумел бы сделать это – зная лавку, как свои пять пальцев, он без труда сориентировался бы в темноте. Но…

-Одно из моих имен, - было сказано где-то впереди, - Немезида, - продолжил женский голос у него над ухом. Он даже не вздрогнул, скованный страхом.

-Та, что без устали преследует совершивших преступление, и жестоко карает из, насылая безумие. Поверь мне, это очень, - гостья хихикнула, - неприятно. Смерть – куда легче. Понимаешь? Кивни.

Рэм послушался.

-Умница! Умирать, думаю, ты тоже не хочешь. Но всем известно, что избежать правосудия невозможно – рано или поздно оно находит всех. Вот незадача, верно?

Рэм снова кивнул – а его рука очень медленно нащупывала рукоять ножа у пояса.

-С местью не сторгуешься – настигнет все равно. Но можно попробовать, - тут на руке Рэма, обхватившей, наконец, старый нож, сомкнулись чьи-то железные пальцы – и тисками сдавили его собственные. Чувствуя как трещат и ломаются кости, Рэм не смог сдержать вопля боли.

-…Отсрочить наказание, - как ни в чем не бывало, продолжал голос. – Ты как, за?

-Тварь!.. – почти прохрипел Рэм. Он дернулся назад, пытаясь вырваться, пытаясь достать ту, что назвалась Немезидой – но его свободная рука встретила лишь воздух, а в следующий миг он споткнулся о подставленную ногу, и неведомая гостья рванула его за искалеченную рука. Когда боль отступила снова, он сообразил, что лежит ничком на полу – а чей-то сапог или ботинок несильно – пока что – давит ему на шею.

-Упрямец, - почти ласково донеслось сверху. – Без фокусов, я могу сломать тебе шею прежде, чем ты успеешь моргнуть, - будто в подтверждение этих слов, давление слегка усилилось, и у Рэма перед глазами заплясали цветные круги и перехватило дыхание. Торговец немедленно затих, и Немезида, удовлетворившись его покорностью, продолжала:

-Молодец! – похвалила она его. – В конечном итоге, воспитуемы все, даже такие алчные ублюдки, как ты. Нужно просто найти правильный подход. Итак, подведем итог: ты зарезал бедную женщину ради наживы, и преуспел в результате. Так?

-Вы… не лучше меня, - выдавил Рэм, собравшись, наконец, с мыслями. – Вы знали…
-…Что ты убьешь ее? Ах ты, бедная, невинная овечка, не имеющая собственной воли! Ты мог бы завладеть ее добром тысячью способов, а какой ты выбрал? Правильно! Самый быстрый.

-Если тебе интересно, - чуть нараспев продолжила Немезида, - имел место быть маленький спор касательно вариантов развития событий. Каждый предложил свой – основывающийся на их личных предпочтениях. Иными словами, мы предположили, как ты поступишь, и все выдвинули версии, совпадающие с тем, как поступили бы они. Улавливаешь? Неважно.

-Если бы ты приласкал эту безумную женщину, помог бы ей – то и спрос с тебя был бы совсем другой. С тобой бы встретилась совершенно другая девушка, и вы беседовали бы в совершенно другой обстановке и на совершенно другие темы. По секрету, эта, другая, - здесь гостья лавочника на миг замолчала, - действительно, куда лучше и тебя, и меня.

Рэм смолк, слушая Немезиду. Он примирился с болью в сломанных пальцах и с давлением на шею. Он понимал, что никуда не сбежит сейчас – что нужно выждать время.

-Но ты не понимаешь, верно? – весело спросила его мучительница. – Такой выход даже никогда не пришел бы тебе в голову – просто сделать добро, да? Ты – малый рассудительный, осторожный, и поэтому второй из нас поставил на то, что ты просто обворуешь ее. Обберешь до нитки, и выкинешь на улицу. О, он умеет, если надо, быть бессердечным, этот второй, умеет принимать жесткие решения. Но… не он сейчас встречается с тобой, а? Не он, а я. И знаешь, почему?

-Ты… такая же, как я.
-Ха! – голос утратил всю веселость в один миг, стал вкрадчивым – заговорившая вдруг нечистая совесть. – Не надо лести, мальчик. Но я скажу, почему я здесь. Тот, второй, о котором я говорила – он не боится. А ты? О, тебе ведом страх – страх боли, страх голода, страх унижения, страх смерти. Ты убил эту женщину из страха – страха, что она хватится пропажи, что она проболтается, что ее добро будут искать… Ты просто устранил лишнее, верно? И стал спать крепче; это никогда не тяготило твой сон – убийство. Так?

-…Так, - раздалось тихо, после долгого молчания.
-Так вот, родненький, - голос зашептал ему в ухо, а слова проникали глубже, в самую суть, - я бы тоже убила эту сумасшедшую дуру. Запросто. Как нечего делать. И не из страха, потому что не боюсь никого и ничего. Хочешь узнать, почему?..

…Что-то было не так – ему было холодно, но он вспотел. Кружилась голова – как будто лавочник заглянул в бездонную пропасть. Что-то было совсем не так, и Рэм, чувствуя, как животный ужас сковывает его тело, совсем не хотел знать, почему существо над ним было способно лишить человека жизни. Но голос Немезиды не смолк – неспешно, безжалостно – даже с упоением - ввинчиваясь лавочнику в душу, он прошелестел:

-Просто, мне это очень нравится – убивать. И если ты попытаешься, в ходе наших взаимовыгодных деловых отношений, хоть как-нибудь повести себя… некорректно, - здесь Немезида смолкла на миг, и Рэм живо представил себе ее улыбку.

...До конца своих дней он запомнил этот короткий миг – ощущение полной, абсолютной беспомощности; беспощадная, леденящая душу, тьма вокруг – и давящее, лишающее воли, мысли, самого разума, присутствие Смерти у него за спиной; Смерти, пригласившей его взглянуть на предстоящий им полет в Бездну; полет, который, знал он, будет длиться вечно. Грань, отделяющая его от иного, оказалась неожиданно близкой, тонкой, хрупкой…

-…то отсрочка, о которой я говорила, выйдет, - закончила зловещая гостья будничным тоном, и вспотевший Рэм почувствовал, как сердце снова начинает биться – пытается вырваться из груди. Лавочника била крупная дрожь.

-Начнем переговоры, партнер?

Ощущение неизбежности, осознание отсутствия возможности выбора не сопровождались абсолютно никаким эмоциональным фоном. Рваная, саднящая пустота, которую после себя оставлял обычно бой – а тем более Бой – не терпела рядом с собой ничего лишнего. Наверное, это было даже к лучшему. Ясами сильно сомневалась в своей способности сознательно воздать подобающие почести этим последним моментам – быть может, самым важным моментам в Бою.

Тусклая, теряющаяся в царящем вокруг бесцветии, сталь беззвучно опустилась на лед где-то справа; тело само перетекло в формальное сейза. Руки бережно, словно младенца, приняли костяной клинок. Несколько секунд девушка молча разглядывала дар, словно не понимая – откуда в ее руках оказался этот меч?..

…Затем, словно проснувшись ото сна, Ясами снова встретилась глазами с мертвецом. Отпускало, отпускало – и девушка согнулась в поклоне неожиданно чистой, искренней благодарности; которую несколько мгновений назад не смогла бы прочувствовать в полной мере.

-Спасибо, Достойнейший. Вряд ли ты найдешь мое железо таким же занимательным, какой я нахожу твою кость. Прими от меня дар другого свойства, - голос как голос. И не скажешь, что скакала по льду, махала сталью. Выучка…

…Серая ткань ифу рвалась неохотно – но новый меч сильно облегчил задачу. Ясами, не колеблясь, провела костью по левой ладони, и от души смочила новорожденный лоскут в темной, почти черной крови, неохотно покидавшей рану. Протягивая кусок влажной ткани Неббре, девушка непроницаемо улыбалась. Очень помогало здесь то, что не было сейчас ни мыслей, ни чувств. Кто знает, будь у нее возможность обдумать все последствия этого шага, все то, что он собой подразумевал – неужто решилась бы она на это безумство?..

…Или бы снова отдала частичку своей Жизни существу, с которым не была знакома и получаса?

Плавно поднимаясь на ноги, Ясами смерила голодным взором стоявший у двери холодильник. Не разыскивая, но припоминая – по привычке – место, куда она отбросила ножны своего меча, девушка медленно двинулась к ним. Клинки мерно покачивались в такт плавному шагу.

-Почтим традицию, Достойнейший? Мне еще не приходилось пробовать эти “сэндвичи”.

Ничего…

…Удар, перевернувший мир с ног на голову. Звенящая, зыбкая тишина – давит страшно, неторопливо, деловито. И один-единственный, всегдашний, знакомый каждым стоном, каждой кровью, каждым шагом - ответ на глумливый вопрос Учителя: «Жить хочешь?..»

В порядком уже промороженный воздух залы, до потолка залитой Сиянием, щедро, от души, плеснули красным. Свежесть, немного пьянящая – даже голова чуть-чуть закружилась. Красное – это привычно, нормально, это – здесь и сейчас. Красное – это голод, что прячется во взорах нищих и господ. Красное – это сладкий вкус оборванной жизни на твоих губах. Красное – это музыка истошного воя, проклятий и криков, предсмертного хрипа и посмертной тишины…

Это было на самом деле.

…У Ясами даже не было времени удивиться тому, насколько это оказалось легко. Не впервые, далеко не впервые – но как же осторожно, как тихо и незаметно подкралось оно – и как быстро овладело ей?.. Знакомая, влажная карминовая дымка заволокла глаза, просочилась в тело – и тело сделалось легким, будто перышко, вздохнуло свободно. Восхитительное, непередаваемое предчувствие следующего шага наполняло девушку до краев, раззадоривало, требовало исхода. Так… легко…

Нет!

Воздух вырвался изо рта хриплым, сдавленным выдохом – казалось, девушка подавилась криком. Глаза широко распахнулись – не видя. Пальцы правой руки, сжимавшие рукоять меча, свело мгновенной судорогой. И все. Все!

…Наверное, можно было еще поспорить. Немного навоюешь, сидя слепым сиднем на льду. Угадать еще один удар – и перехватить его, врезав по кисти мертвеца пяткой правой ноги, тормозя замах, прижимая руку ко льду? Ударить мечом – справа налево, обеими руками, от души – да так, чтобы остро отточенная сталь снесла и подставленную руку, и голову с плеч – вслед за ней? Отвести меч за спину, перехватывая левой рукой – и снова укол в лицо? Извернуться совсем уж невероятно, вставая на левую руку – и на ноги, вслед за тем? Или…

А надо ли? Все же про себя давно поняла, подруженька…

…Так и застыла она – удерживая легко, по привычке, меч двумя руками в позиции для удара. Фарфоровая маска – лицо! – больше не улыбалась. Губы сжались в тонкую, упрямую линию; глаза с непонятным вызовом уставились в мутное око мертвеца.

Кивок, чуть колыхнувший смоль волос, был едва заметен.

От меня так просто не избавиться, трузя %).

Наверно, интереснее будет действительно сыграть в первый вариант. Играть в вывернутую наизнанку сказку, читаемую душевнобольным детям... Похоже на "двойное отрицание", не находите ли?

Но. Алиса... имхо не отрицательный персонаж. Это - вернувшаяся Хозяйка. Чемпион. Сила. Фокус. Действие. В игре она - даже не совсем полноценная личность, а, скорее, стремление излечиться от недуга. Если мы поместим в Вондерлэнд других, чужих детей - не помешают ли они ей?.. А если помешают - не представятся ли они ей (и ее союзникам) чем-то, к чему следует употребить, скажем, Jabberwock Staff (ничего отрицательного здесь не нахожу )? Или, быть может, каждый ребенок обретет себе какой-нибудь мирок-уголок, что-то вроде своего личного Wonderland-а?..

Играл, играл в Браславского - во четыре первых книжки %). Графика, сюжет, исполнение... в общем, геймплей - выше всяческих похвал. Действительно, "настолка для одного". Жалко, хлипкие немного они оказались...

А еще, если кто помнит, есть такая забавная вещица по названию "Стань Стальной Крысой!". Если не ошибаюсь, сам Г.Г. и писал.

Возникает небольшой вопрос - каким образом совершенно левые дети попадают в Вундерлянд, когда последний - вотчина (глюки, бред) Алисы? На ум приходят детишки из Скула - различных степеней трепанации черепа .

Можно подумать на тему нереализованных в игре персонажей из книги (пускай и эпизодических - но оч-чень калоритных). Тот же любимый мною wordmaster - Шалтай-Болтай - не охвачен %). Кстати, они ведь объединили Красную Королеву и Королеву Сердец в один персонаж?

А сыграть было бы действительно очень интересно...

Только что закончилась "Сказка Странствий" режиссера А.Митты. Как всегда - нет слов. Смотрю не впервые - но за душу цепляет каждый раз. Для всех возрастов, на все времена. Удержу поток восторженных эпитетов - все равно их окажется недостаточно.

Смотреть - обязательно.

"поток восторженных эпитетов" это хорошо, но все на данном форуме принято аргументировать свое мнение. можно бы и рассказать почему стоит смотреть фильм. Crystal

Добавлено:

"Поток восторженных эпитетов" я удержал %). А вот о фильме рассказать, мнение аргументировать... Это Сказка. Она говорит языком, понятным даже ребенку то, о чем, порой, и взрослые задумываются лишь к глубокой старости. О долгих скитаниях, о злых людях, их жадности и бессердечии - и о торжестве разума над невежеством, о подвиге, человечности. О напрасно пройденном пути, и о Чуде. Конечно же, о Любви.

Просто? Ох, если бы это было просто...

To Skaarj:

*потирая левое плечо* Я помню %). Гарантиям поверю безоговорочно. Видимо, скептицизм появляется из-за неслабых различий в специфике между типами поединков - с огнестрелкой и без. Сейчас ведь даже в Турнире метательное оружие запрещено. Плюс - гораздо бОльшие требования к знанию деталей и технической части (что, впрочем, как раз хорошо). Получится совсем другой стиль.

Интересно .

...Стрелковое оружие, значит? %))

Эхх... Так и представляю себе подиночек... Оба игрока пишут по шесть вводных постов, полных внутренних переживаний и отсылок к бурному прошлому, а потом (обязательно одновременно!) мужественно жмут на гашетки своих "Ультиматумов" (или какой-нибудь умник догадается-таки притащить "Эскалибур"? Тогда совсем каша настанет ) - и красочно расписывают взаимную гибель. Приходят судьи, кидают кубик, и поднимают таблички с баллами "за красоту". Занавес.

А еще можно то же самое, но с атомными бомбами . Там и кубика не надо.

Может, проведете какой-нибудь показательный поединочек на тему - с судьями и всем пологающимся - а то лично мне "верится с трудом".

Вопрос:

В теме раздела "Ристалище" удаляю пост (ну не хочу я этих надписей, что пост был правлен - если могу этого избежать). Количество сообщений пользователя остается прежним, не уменьшается. Соответсвенно, выкладывая измененный пост - получаю "законную" прибавку. Получается плюс из ничего. Почему?

Ох-хо... Как раз взялся перечитывать Блейм и Нойз со всеми этими "перестройками организмов на кремниевой основе" %)) Понятно, что речь идет не о том (совсем не о том) - но интерес возник еще какой. Хотелось бы, конечно, подробностей. Ну, и поучаствовать .

P.S. Насчет магии - вспомнились Pcell, Net Sphere и проксюющиеся Сэйфгарды... Эх...

To Skaarj:

Классика - это да %). Насчет раша - рекомендую любимое: у Моцарта вторую часть Реквиема - Dies Irae. Вот это - да... Еще можно девятый концерт Бетховена - Оду к Радости. Мусоргского - Ночь на Лысой Горе. Вагнера можно - Carmina Burana... Много чего можно.

В общем, классика - она была, есть и будет .

К сожалению, приходится писать Посвящение Памяти. Почившему, но не забытому приклу:

Сколько ходит по свету бесстрашных глупцов?
Старость – проклятый жребий седых мудрецов.
Посмотри! Мы стоим на пути мертвецов.
Посмотри! Мы идем по Пути Мертвецов…

Честь и слава – то сладкие речи лжецов -
Воздух с плотью кромсают мечи удальцов.
Посмотри! Мы стоим на пути мертвецов.
Посмотри! Мы идем по Пути Мертвецов…

С гулом рушатся хрупкие стены дворцов,
И заждалась уж Смерть сего света жильцов…
Посмотри! Мы стоим на пути мертвецов.
Посмотри! Мы идем по Пути Мертвецов…

Легионы Усопших сжимают кольцо.
И бесстрастно, как Вечность, у неба лицо...
Посмотри! Мы стоим на пути мертвецов.
Посмотри! Мы идем по Пути Мертвецов…


Посмотри! Мы идем по Пути Мертвецов!..

-О да.

Улыбка, изображенная на фарфоровой маске, стала чуть шире. Губы разомкнулись на миг, пропустив слова, произнесенные неожиданно низким тоном. В глазах промелькнуло восхищенное удивление.

…Конечно, ее учили биться на скользких поверхностях – но к простым это занятие отнести было никак нельзя. Более того – противник, похоже, чувствовал себя на льду весьма уверенно. Падать ему было некуда, да и лапища с когтями позволяла передвигаться достаточно резво: эвон, заскользил! Ей же придется отвлекаться, внимательно следить за работой ног, равновесием и возможными (ой, не приведи, Странник!) неровностями пола. Ну, хоть туфли сбросила вовремя.

В памяти всплыли подробности появления Неббра в клубе – и отчетливым, как никогда, стало осознание того, что схватки в партере с мертвецом лучше избежать. Думать о таких перспективах не хотелось совершенно, так что мысли переключились на хорошее.

Изящество. Ничего лишнего - простота и эффективность. В данной ситуации – решение, если не являющееся идеальным - то граничащее с таковым. Одним элементарным заклинанием Неббра резко изменил всю тактическую ситуацию. Интересно, это ли он имел ввиду, говоря об «уроке»?..

Разочарования, которое Ясами чувствовала ранее – как ни бывало. Его место вновь заняло радостное предвкушение. Каким бы ни был последующий поединок – скучным он не будет, это точно.

Девушка снова поклонилась – выражая свое восхищение неожиданным ходом противника и извиняясь за недостойные сомнения, которые испытывала ранее. Затем ступила на лед, который быстро расползался по полу – обещая покрыть всю поверхность в течение следующих нескольких минут.

Вспоминая давние уроки и приноравливаясь к забытым ощущениям, Ясами сделала пару медленных, осторожных шажков в сторону Неббра. Ощущения были из цикла «Ничего, жить будем». Осведомилась:

-А стены он не тронет?