Я как раз разрабатываю (тобиш раздумываю над=)) сюжетом хорорного прикла... Начитался Лавкрафта +)

Думаю где-то к началу каникул (тобиш числу так 30) запущу его в масы... (тогда и Дело №1 наконец-то начну, которые тоже долно быть с намеком на хорор).

Помоему для того что-бы было понастоящему страшно не должно быть много крови, мяса, мозгов на стенах и т.д....
Страшно когда сюжет максимально близок к реальности, но в тоже время имеет какую-то дикую (но возможную) грань....
Сюжет должен постоянно намекать на то, что смерть может прийти в любую секунду, что она уже за спиной....

Свой прикл я собирался начать с воспоминаний единственного выжевшего приключенца =)... да, да... именно единственного выжевшего из шести... вот только не известно, кто именно выжил и как умерли остальные пять... Это и будет раскрыватся по ходу игры.... =)
Думаю это достаточно страшно и жестко....=)

Просьба в эту тему сбрасывать ссылки на соответствующие страницы, а не сами статьи. Во-первых, при постах на 40 килобайт форум в этом утонет, да и читать в таком формате сложно. Во вторых, таких статей очень много, все сюда не перекидать. В-третьих, не хочу, чтоб у сайта были проблемы с авторскими правами - ведь разрешение вряд ли кто спрашивал... Это, увы, беда нашего инета.

Думал я думал и вот на думал...
Эта темка для того, чтобы каждый сознательный форумчанин мог сбросить сюда попавшююся ему полезную статейку о ролплеинге...

Вот какой он Ад… И совсем не такой уж и страшный. Просто странный. Да, очень-очень странный.
Никитич с удивлением рассматривал подземный зал, по всей видимости, являвшийся чем-то вроде чистилища. И опять же совсем не страшно, наоборот, даже уютно. На огромных, на всю стену, стеллажах красуются в свете тысячесвечных люстр самые разнообразные алкогольные мечты. От такого изобилия выпивки у грустного дворника сразу же поднялось настроение. Все-таки Ад не так уж и плох…
Успевший протрезветь дворник решил окончательно покончить с плохим настроением. Схватив с полки бутылку с какой-то иностранной надписью, Никитич вцепился зубами в пробку. Та жалобно хлопнула и темная багровая жидкость заструилась по его гортани обжигая горло.
- Ух ты ж, Ё!!! За вас мои дорогие чертики! И за эту 100% гадость!!! – восторженно взревел он и опрокинул бутылку вертикально, что бы ни капли этого пойла не осталось на дне. – Ну так, Ё!!! Это ж вам не американский империализм или там либеральное мышление, это ж фирма!!!
Редко когда дворнику хватало до нормы одной бутылки. Но всегда бывает первый раз… Жаль вот только, что мудрую пословицу: «между первой и второй промежуток не большой» - он понимал по своему. Вторая бутылка, уже с чем-то ярко зеленым, показала дно. А восторженный и уже смерившийся с «жестокой» судьбой мучится в алкогольном Аду Никитич, направился к одному из чертиков. Как всегда в минуты полного контакта с природой ему захотелось поделиться переполняющей его мудростью с остальными. Кто знает, может и этих чертиков удастся вразумить.
- Эй! Фильк!!! – вроде так этого звали. Никитич взял стул и уселся возле существа, предварительно чуть не раздавив ножкой стула его ногу. – Я вот хотел поговорить с тобой… Ик… Вот ты меня уважаешь? Нет, я серьёзно! Ты думаешь, я пьян? А вот и нет! Просто не могу смотреть как низко пало наше общество… (обводит взглядом зал) Нет, ну ты представляешь ведь уже даже пионеры не уступают бабушкам места… Ик… на рок концертах. Это ж ведь не правильно. И вообще этих пионеров не видно! А ведь раньше я тоже был этим… Ик… Ё!... Пионером!!! И меня все уважали. (доверительным тоном) У меня даже значек был и… иК… и галстук тоже был. Да был, красный такой в горошек, тогда материала не хватало так я из этих… из панталон сделал. Эх, тяжелое ведь было время, ну так ничего все равно мы выкручивались. И нас все уважали. А сейчас? Вот ты взгляни на эту как её?! Ё!! Субкультуру! Во! Это ж гадость то какая-то… Они ж ведь пить совсем не умеют! Вот… Вот я в их годы литр с закрытыми глазами и два с открытыми выпивал… без проблем. И меня тогда все уважали. А сейчас?! Вот ты, чертик, меня уважаещь?!

Свет в конце туннеля.
Крейган наконец-то почувствовал, что затхлость сырого туннеля уходит разгоняемая легким ветерком. Вот только не разогнать ему той тьмы, что уже давно живет в нем. Тень всегда рядом, - ждет…
Выйдя на открытый воздух, Тина отстранила Крега, ведь её уже не нежен был этот живой костыль. Боль в ноге практически прошла. Да и Сальваэр всегда рядом. Даже такой… все ровно лучше, чем человек.
Парень накинул капюшон кенгурухи скрывая лицо от света, не было сил смотреть, как жизнь радуется этим проклятым днем. На поясе болтались, неведомо как уцелевшие во всем этом Аду две бусинки – наушники. Единственный верный друг, «воспроизводитель», наверно, самое удачное изобретение дварфов. Крег одел наушники и нажав на «пуск» дал музыке заполнить себя.

Когда впервые за туманами запахло огнем
Он стоял за околицей и видел свой дом
Картошку в огороде и лук у реки
Он вытер слезу и сжал кулаки

Поставил на высоком чердаке пулемет
И записал в дневнике - сюда никто не войдет
Он…

Неспешные раскаты волн хлестали усталый мозг, заглушая тоску. Крейган закрыл глаза. Плевать, что делать дальше и куда они решат идти. Плевать… Ведь она все так же смотрит.
«Не на меня…»

Это любовь?
Крейган шел в никуда, аккуратно придерживая Тину за талию, словно не он идет сквозь туннель, а наоборот; словно он все время топчется на месте, наблюдая, как жизнь вытекает сквозь пальцы. В туннель из всех щелей сочился мрак. И тьма. Окуная его в ледяную пустоту…
И так хотелось сказать… Сказать ей одной, что ему не выплыть без неё… что больше так нельзя. Он так устал. Но голос стал чужим, а слова застряли мерзким колючим клубком, разрывая Крега из нутри.
«Тина…» - боль давила, рвала, ломала и ни кто не мог его спасти. – «Если бы ты знала… если бы я мог сказать…»
Но он не может. Не раз Крег молил жестоких Богов дать ему шанс. И вот он с ней, так близко… И в то же время так далеко. И, кажется, чтобы преодолеть этот разлом нужно всего лишь несколько слов. Но его голос молчит. А жгучая боль смеется в лицо. Он ведь считал, что не боится ни чего… Ничто не сможет сломить его воли. И никто… Он лгал себе.
Он лгал.
Он слаб.
Он боится, что никогда не будет счастлив. С ней… Он трус. Все падает и падает, все вниз и вниз цепляясь за свои иллюзии. Боясь разрушить свою мечту. Боясь потереть надежду…

…
Орки говорят, что боль очищает… Неверное так и есть… В такие секунды начинаешь понимать кто ты есть, и главное кем тебе никогда не быть.
…

«Тина…» - её имя, словно лезвие ножа… по рукоять в сердце. – «Прости меня… Я трус. Мне никогда не сказать этих слов. Ты никогда не узнаешь… Я думал, что смогу бороться со своим страхом, что мне под силу победить своего Зверя. Я лжец. Ты была права, не замечая меня. Я не достоин твоей любви. Пусть эта боль будет мне тюрьмой…»
ЭТО любовь?!
Мрак туннеля поглощал его и он больше не сопротивлялся. Пусть его потоки несут Крега куда им угодно. Он просто человек – слабый человек. Не способный изменить себя… Не способный победить свой единственный страх… пусть эти иллюзии станут ему могилой…
Благодарная тьма приняла звон обреченных шагов, оставляя лишь боль в его глазах далеким светлым дням, которым никогда не суждено пробиться в его душу…
Неужели, это и есть ЛЮБОВЬ?...

«Им ни за что меня не взять!!! Ни за что!!! ОЙ!!!»
Медбратки тащили совершенно голого Бадюковича, схватив его, кто за что горазд, в его любимую 21 палату. Бедный полудурок отчаянно сопротивлялся, но пока безуспешно. Стальные мускулы бритоголовых братиков не давали ему ни единого шанса.
- Ишь ты!!! Хулиган!!! Чуть не цапнул меня, зараза!
- Кто?
- Он - идиот!
- Так я еще и идиот?! – здоровенная обезьяна решила аргументировать всю риторичность своего вопроса размашистой оплеухой. – Сам такой!!!
- Кто?
- Ты!!!
- Кто ты?
От такого вместительного разговора у Бандюковича проснулись воспоминания о детстве и он заплакал.
- Не кричи на меня!!!
- Сам не кричи!!!
- Не кричи на меня, что бы я не кричал!!!!!!!
- ПАПА!!! МАМА!!! – заревел Банедюкович и обнял медбратков.
Бритоголовые прекратили спор и наконец-то обратили внимание на ревущего полудурка. Несчастный Бандюкович свернулся калачиком на полу и сосал палец.

Бедный-бедный дворник Никитич никогда не думал, что так рано сойдет с ума. Нет, он слышал о том, что водка до добра не доведет. Но даже представить себя не мог, что когда-то увидит ТАКОЕ. Ну, нет, он конечно не раз разговаривал с зелеными человечками и пил с пучеглазыми марсианами, но ведь это нормально. Ведь так?! Многие его коллеги с ними, инопланетянами в смысле, в очень хороших отношениях, некоторые даже к ним в гости летали. Но ЭТО…
Никитич словно пребывал в медитационом трансе, наблюдая как НЕЧТО ростом с карликового шимпанзе, загружает его и всю честную компанию в свежее украденную машину. Это, не идет ни в какое сравнение с банальным похищением инопланетянами. Их похищало, что-то намного ужасней… Демократичнохрестиянскую душу Никитича рвал на части молчаливый ужас. Мишина рванула с места и водитель с торжественной улыбкой продемонстрировал, что при его росте возможно дотянуться только до одной педали, причем предварительно отпустив баранку. Немой крик застрял в горле… А мчащийся катафалк, как уже успел окрестить его Никитич, поочередно то выезжая на встречную, то счесывая краску с помощью бордюров уносил компанию в никуда.
- Ну вот и приехали! – машина резко затормозила, Никитич врезался головой в первое сиденье, но это было наверное самое лучшее, что случилось с ним за последних десять минут. Существо схватило Моргану и направилось в сторону какого-то зловещего дома. Только сейчас Никитич вышел из ступора…
- ЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – бесноватый крик мгновенно заполнил пространство машины заставляя жалобно скрежетать трескающееся стекла. – Господи прости мою грешную душу!!! За что???!!! Я ведь еще такой молодой! Мне бы еще жить и жить! Я ведь еще столько всего не сделал!!! Почему я???!!! WHY???? Why…..
Наконец-то Никитич все понял. Ведь все просто как дважды два. Он умер. И теперь в аду. Бритоголовые убили его. Точно. А он даже не заметил. Наверное, кто-то из них подкрался к нему сзади и зарезал. А это маленькое существо – это его смерть. Странно. Не такой он её представлял. Вот ведь какая она оказалась – маленькая и ехидная. Но как говорится: «Пришедшей смерти в зубы не смотрят». Так что какая уж есть… Вот ведь о обидно… Больше всего мучило дворника то, что он по всей видимости, не смотря на все ожидания, попал в Ад. Да точно, вон и врата имеются. Вот ведь как, он, конечно, не считал себя святым, но и в Ад не рассчитывал попасть. Здесь явно была какая-то ошибка. Видимо кто-то сверху его карточку с кем-то спутал. Не порядок. Нужно разобраться.
Дверь многострадального авто со скрипом отворилась. Никитич уверенной походкой - спотыкаясь и падая - направился к воротам Ада. Он не позволит торжествовать не правде. И заглянет этому маленькому косматому страху прямо в глаза. Он потребует отправить его в Рай. Только в Рай. Здесь явно просто ошибка…

Крейган судорожно сглотнул. Просто удивительно, что может сделать с человеком всего лишь легкое прикосновение руки. Сердце встрепыхнулось, вырываясь из груди, всем телом пробежала волна тепла. Наверное, он не сможет понять, что им не быть вместе. Никогда…
«Тина… Тина… Если бы ты только знала, что делаешь со мной. Каждый твой взгляд, твое прикосновение, словно сладкий яд. Я готов пить его вечно, даже если он убивает меня. Я не перестану любить тебя. Никогда…»
Крег легонько кивнул, давая понять Тине, что он не против. Сказать сейчас хоть что-то он боялся. Боялся даже дышать. Только бы не спугнуть это прекрасное мгновение. Сейчас он был готов броситься за ней хоть на край света.

Рука Крейгана плавно опустились на плечо Алина. Казалось, он просто по-дружески хочет его утихомирить. Пальцы слегка надавили.
- Я думаю, сейчас не стоит спорить, - это «Я» он почему-то особенно выделил, так как будто это «Я» для кого-то что-то должно было означать.
Крейган обернулся к Ангусу:
- Нам нечего делать в Аратии, это точно. Только я что-то не понял, какой такой спор?

- Переждем все это… - задумчиво повторил Крейган, ускоряя шаг. – Ты и вправду думаешь, что после того, что случилось, ЦУВВР нам даст переждать? Сомневаюсь… Теперь мы подозреваемые номер один.
Голос Крейгана гулким эхом отразился в туннеле. Парень бросил многозначительный взгляд на Сальваэра, или вернее на ТО, что когда-то им было…
- Его «друзья» перебили всех свидетелей, а он сам теперь с нами… Как Вы думаете к какому выводу прейдут «медноголовые»?
Воцарила красноречивая тишина.
- Вот, вот. А еще если учесть последние события и то, что мы вроде как были под стражей… Совсем не радужные перспективы. Можно конечно пойти сдаться властям и отдаться на милость справедливого суда. Но это, скорее всего будет равносильно самоубийству… - Крейган говорил совершенно спокойным, можно даже сказать будничным тоном. – Я думаю первое, что стоит сделать, это как можно скорее разобраться в происходящем. Как говорится: «Кто предупрежден – тот вооружен». Если мы не будем знать откуда в следующий раз прейдет угроза, это может кончиться очень плачевно. У кого-то есть соображение о том, что сейчас творится? У меня нет… По крайней мере ничего конкретного.

Вот так вот жизнь ставит все с ног на голову. А потом злорадно смеется, наблюдая как жалкие людишки сходят с ума пытаясь уйти от своей судьбы. Еще никогда на Крега не наваливалось СТОЛЬКО…
«Тина… Тина… я ведь люблю тебя… все еще люблю… еще люблю…»
Крейган взирал невидящими глазами на голову зеленого чудовища. Нет возможности пройти дальше. Вход перекрыт и сил для борьбы с монстров уже нет. А над ними стоит молчаливая черная фигура – фигура Сальваэра, его Врага… её любви. И нет больше сил для борьбы, и не нет больше сил кричать. Слепая боль рвала его душу на части. Больше всего он ненавидел те ситуации, в которых каждый выход ведет туда, откуда нет пути назад. Жизнь свернулась в спираль, бесконечно уходящую все в низ. В те глубины, где выжидает Зверь. ОН никогда не спит – знает, его момент еще настанет, ведь ОН и есть Крейган. Зверь любит боль… ведь она взывает его к жизни. И ОН спешит на этот зов…
«Тина…» - немой вздох ножом резал сердце.
Крейган с ненавистью посмотрел вверх, в провалы глаз Сальваэра, и увидел…
То чего никак не ожидал увидеть там…
Его глаза были отражением Вечной Битвы, той, что задела самого Крега, той от которой не уйти ни кому. Битвы со Зверем, своим личным Зверем. Он борется – он все еще жив. Крейгану было плевать на то, что зомби не могут говорить, не могут использовать магию, не могут думать – не это отличает их от живых существ. Они уже сдалась, теперь Зверь их суть. Но Сальваэр все еще борется – он жив… все еще жив…Пусть даже эта жизнь никогда не будет такой как у нас. Он все еще жив. Вот только долго ли продержится этот огонь в его глазах?
- Он пойдет с нами… - сухой голос Крега не выражал никаких эмоций.

Ненавистная картина все также мирно висела на стене у двери с незатейливой надписью: «Доктор Мухаммед ибн Калистратович ибн Бочкарев». И еще маленькой припиской сделанной видимо одним из пациентов детским фломастером: «главный садюга, с психопатическими наклонностями». Из-за двери все также стойко несло едким удушливым зловонием.
«Тотоже…» - радостно подумал Бандюкович. В тот раз он постарался на славу и хорошенько отомстил ярому приспешнику ненавистной колористке. Теперь этот запах просто невозможно вывести. И единственное, что оставалось доктору это или выбросить портянки вместе с черевичками, или впасть, так как и все пациенты, в мир своих иллюзий. Прекрасный мир, где тебя не бросают родные и близкие, где президент не приказывает своим громилам выкинуть «этого бомжа из зала», когда приходишь к нему рассказать о своих достижениях в области врачевания. Многие съезжают с катушек от таких нагрузок…
Выбросив из головы мысли о сладкой мести, Бандюкович повернулся лицом к картине.
«Ну, приветик…»

Оранжевая палата. Еще одно доказательство бездушности злого гения – доктора Бочкарева. Выдуманная им с времен эксперимента со страусиным яйцом, она в подальшие годы служила пыточной камерой для измывательства над Бандюковичем. Говорят, что такая ненависть к пациентам, а в особенности к самому Бандюше проснулась в нем именно в те времена. Скорее всего, это случилось от того, что пациент с нездоровой реакцией на оранжевый, особенно едко обделал любимые черевички доктора. Но Бочкарев не смотря на тошнотворный запах так и не смог растятся с портянками, что ему подарил за особые заслуги сам президент. Вот и ходил озлобленный доктор в своих черевичках сопровождаемый стаями вечно жужжащих насекомых, самих разных мастей: от примитивных мух, до редких африканских говноедов. Из-за этого от него ушла жена, и сосед, и коллеги, и дом в котором он жил стал каким то пустым. Да, что там даже ресторан, в котором он обычно обедал, по непонятным причинам закрылся. С доктором остались только его верные дуболомы, да еще несколько не шибко умных санитарок, которых на вопрос «а что это так смердит?» вполне устраивал ответ «а Вы ноги мыли?».
Вот и сейчас угнетенный, но не побежденный Бандюкович тихо наполнял относительно небольшой резервуар комнаты тем, что в таком изобилии производил его организм. Времени для этого у него было предостаточно…
- Открывая дверь, - за двери послышался противный женский голос, по всей видимости, санитарки пришли его выпустить.
- Нет уж. На этот раз твоя очередь!
- Ну ладно.
- Только подожди… я отойду.
Посмотреть на то, как Бандюковича выпускают из оранжевой комнаты, обычно собиралась половина лечебного коллектива, предварительно захватив с собой резиновые сапоги конечно. Но в связи с последними событиями на пороге оказалось всего лишь две санитарки…
Дверь со скрипом отворилась, выпуская на волю потоки токсичного желтого вещества.
- Ну вот! Теперь обувь менять, - вспомнив об обуви, санитарка хихикнула. – Эх, ты… выходи горе, Аполлон ты наш, глубин не изведанных.
Но видимо на этот раз у Бандюковича был другой план…
Когда дверь полностью открылась, санитаркам предстала умопомрачительная картина: одежда, скомканная и мокрая, лежала на земле, а совершенно голый пациент с хищной улыбкой смотрел прямо в ужаснувшиеся глаза медсестер.
- Станцуем крошки?
- …мама… - в унисон простонали санитарки, валясь в обморок.
А счастливый полудурок уже бежал по коридору. Впереди его еще ждали великие свершения и великие битвы со злом. И первой из них должна была стать кровавая битва с ненавистным «оранжевым квадратом».

Небольшая, но довольно увесистая оградка жалобно заскрежетала, вырываясь из земли. В воздухе мелькнул, окрашенный в ярко красный, металл и со всей силой, что осталась у Крега, ухнул об люк. В ту же секунду Алин произнес заклинание заморозки…
В воздухе повисла тишина. И только откуда-то из-за самой границы сознания все нарастал и нарастал грохочущий гул течения времени. Движения стали невероятно медленными, а мысли казалось можно словить руками. Само время, взвизгнув на запредельно высокой ноте, остановило свой бег, давая сердцу впрыснуть в кровь очередную дозу адреналина.
«Он не успеет… если он не успеет – нам конец. Времени больше нет. Еще секунда и они навалятся на нас… и тогда ничто не спасет…»
Ярко красный металл был уже в десяти сантиметрах от все еще раскаленного кипящего люка, когда…
С рук Алина сорвалась тонкая струйка чистой Силы и устремилась вслед за оградой. На долю мгновения, опередив её. Где-то вдалеке послышалось дикое шипение, а крышкой люка побежала белая пленка мороза.
Крейган почувствовал, как ограда продавливает люк. Он еще не достаточно застыл. Красная краска от такого перепада температур отпадала пластинами. Не успели… метал застынет спаянный вместе с оградой… Ничего не вышло…
Сила текущая из рук Алина вспыхнула не с терпимо ярко. Даже Крег почувствовал, какие невероятные усилия прилагает волшебник. Моментально навалился ледяной холод, покрывая всю аллею белым инеем.
Крейган смотрел, как последний шанс спастись вытек, словно вода из дырявого ведра. Люк превратился в кусок льда. Но слишком поздно… Ограда уже успела войти достаточно глубоко в расплавленный метал и теперь была также наполовину превращена в лёд. Все пропало…
Время вновь навалилось на него всем громом своих звуков….
- БЕЙ!!! – одновременно заорали Алин с Тиной.
«Легко сказать…»
Но как бы там ни было это единственный шанс… Верхняя часть ограды все еще достаточно крепка и если постараться…
Крег не хотел даже думать о том, сколько они смогут продержаться, если он не сумеет.
Парень со светлыми волосами и странным блеском в глазах со всем отчаянием, что у него еще осталось навалился на ограду… Треск – ледяной пылью разлетелась её нижняя часть. Потерявший опору Крег рухнул на люк, выставив вперед, тот жалкий кусок металла, что у него остался от ограды. И…
Люк разлетелся вдребезги, открывая перед летящим в него головой в низ парнем, свою черную пасть.

- Вот это я и называю культурным время провождением! – обрадовался Никитич, смотря как стол его соседа разлетелся в щепки от, видимо, коронного удара нападавшего - «фейсом об тейбл». – Не-е-а!!! В клубе так не отдохнешь!
Добив залпом вторую бутылку водки, дворник решил образумить бесов. Эх, любил он вразумлять, этих самых бесов! Бывает как примет на грудь литра три и пойдет на улицу агитировать людей за правый образ жизни и христианскую мораль. Вот и сегодня ему выпала замечательная возможность внести немного света в тяжелые трудовые будни простого рабочего люда.
Пробегавший мимо мужичок с воздетой над головой табуреткой как-то сдавлено ухнул, плавно оседая на пол. Бедняга так сразу и не смекнул, кто его уронил. А когда уж заметил, что его «добродетель» решил закончить начатое, спасаться было уже поздно. Десятипудовая ручища Никитича на полном ходу впечатала бедолагу в пол. Что ни говори, любил дворник творить добро и делал это умело. Вот теперь наверняка этому мужичку будут выплачивать повышенную пенсию как ветерану войны и по совместительству инвалиду первой категории. Да и в транспорте бабушки место уступят, и фонарик больше ему не понадобится, с таким-то светофором под глазом.
- Граждане!!! – на полную глотку рявкнул Никитич. – Вы это!!! Ё-Ё-ёй!!! иК… Страна, понимаешь, разваливается на части, погрузнув в коррупции и беззаконии, а Вы тут это…. Ё!!!... иК…
Как водится у нас, никто не понял благих намерений дворника. Напротив, некоторые бритоголовые субъекты криминальной наружности приняли вразумительную речь Никитича на свой счет. И она им весьма и весьма не понравилось.
- Эй ты! Чисто, это… чисто, ты ЧЁ?! – моложавый шкафчик два на два уверенной походкой сквозь кипящую толпу направился к Никитичу. По дороге самых не благоразумных он успокаивал крепким каленым словом, а если не помогало то применял более эффективные тяжелые тупые предметы, подвернувшиеся под руку. Чаще всего это оказывались: стулья, столы, бутылки от водки и конечно же друзья тех кто попытался стать у него на пути.
- Это я чисто?!... гм… я не …иК… Ё!!!... чисто, я дворник! Нужно, уж в вашем то возрасте знать как, эта …ик…Ё!... профессия называется! – подержал вместительную дискуссию Никитич. – Это Тайд – чисто! А у моей чистоты название есть… иК…. Ё!... ДОВОРНИК, вот… иК… Ё!!!
- Опа!!! Пацаны, а фраерок, то, чисто, хамит! – на задорный оклик своего товарища откликнулись еще двое шкафчиков чуть поменьше. – Не порядок, чисто, это… ХАМ!!! Нужно разобраться…
Шкафы дружным скопом неумолимо приближались. Но это казалось, ничуть не беспокоило дворника, успевшего уже вооружиться доброй лавкой.
«Вот и славно! Эх… наша работа и опасна и трудна. И на первый взгляд как будто не видна…» - улыбнулся своим мыслям Никитич, бережно перелаживая орудие с руки на руку.

«Прекрасно! Просто великолепно! …МАТЬ!!! – выругался про себя Крег разглядывая, тускло мерцающий силовой барьер. – «Слов нет! Эти «обморозки» не убрали щит!»
Положение было препаршивым. С одной стороны напирала целая орда зомби, с другой все выходы перекрывал силовой купол, словно бы настаивая на том, что все-таки им придется сегодня умереть. Нужно было срочно, что-то решать, иначе…
Еще один «пустоголовый», пролетев через все аллею, словно пробитый меч хлопнул об мостовую в нескольких метрах от Крега – вдалеке послышался сдавленный рык, переходящий в демонический смех, так смеяться умеют только мертвые.
«Купол… хм… дела совсем ни к черту. И самое плохое, что его генератор находится на дирижабле. Следовательно, от сюда его не снять. Мы в западне, - Крег стер со лба проступивший пот. – «Разве, что…»
Взгляд парня опустился на землю.
«Разве, что…»
Мостовая, обычный ничем не примечательный камень, невдалеке у грани купола стоят Ал с Тиной, от начала аллеи уже валят зомби – все не то. Крег, словно что-то искал, что-то очень важное… Внезапно взгляд парня упал на металлический кругляш, мирно поблескивающий на солнце.
«ЕСТЬ!!!»
Крейган стремглав бросился в бок от дороги, где в нескольких десятках метров виднелась крышка канализационного люка.
«…МАТЬ!!!» - грязно выругался он, разглядывая какой-то странный механизм, видимо отвечающий за то, чтобы кто не попади, не шастал под университетом. – «Одному мне не справится…»
- Где человек?! – голос Тины все звучит так нежно, даже когда она в ярости.
- СЮДА!!! – Крег попытался крикнуть так, чтобы ни у кого не возникло вопрос в том «а нужно ли?».

В который уж раз Крейган Стилт убедился в том, что у жизни черное чувство юмора.
«Профессор… А я ведь было начал вам завидовать…»
У жизни очень странное чувство юмора. Смотря на то, как твой бывший соперник вновь возрождается к жизни, легко убедится в этом. Казалось, уже ничего не сможет удивить Крега, но ЭТО… просто не укладывалось в голове.
Менфак ставший склепом Сальваэру разнесло в клочья, поливая весь университет градом осколков. А из удушливых клубов пыли вышел Враг. Еще один, один из тысяч. Только этому врагу он никогда не найдет прощения, он украл любовь Тины и за это должен умереть, на этот раз навсегда. Даже после смерти он все еще стоит между ними. Но это легко исправить…
Все это время стоявший на коленях, Крег резко перекоптился через голову, одновременно вскакивая в боевую позицию – наручники обижено звякнули, упав на многострадальную мостовую; модель JS-24 никогда не отличалась надежностью. Онемевшим спецназовцам, казалось, совершенно наплевать будут ли бежать заключенные или не будут. Единственное, что их сейчас беспокоило это сохранность своих жалких душонок. Часть медноголовых, тех, что видимо были по сообразительней уже успели розползтизь кто куда, остальные просто смотрели, как на них надвигается Нечто.
- С-с-стоят-т-ть… - едва слышным голосом проблеял спецназовец неуверенно надвигая на Сальваэра гизарму. – э-э-эхь…
Рука зомби схватила за стальное лезвие, сминая его, словно тесто. В следующую же секунду Сальваэр со всей своей новообретенной силой толкнул оружие в сторону медноголового. Послышался сдавленный стон и треск лопающихся доспехов – окровавленная рукоять гизармы вылезла из спины спецназовца, так словно не встретила никакой преграды. «Тупоголовый», словно мешок с дерьмом, глухо упал на землю.
-Нужно найти хоть кого нормального в этом сумасшедшем доме!
Крик Ала, вырвал Крейгана из оцепенения.
«Не сейчас…Мы еще обсудим это, профессор… но не сейчас…»
Зомби неумолимо приближался, по дороге прикончив еще двух не шибко сообразительных «медноголовых»…
- Алин, Тины! НОГИ!!!

- Ну, вот и славно! На том и порешили – в бар! – как говорится, не важно кто голосует – важно, кто подсчитует. Кто-кто, а Никитич считать умел хорошо, ну для себя хорошо конечно. Один голос за - это уже почти большинство. Так что можно смело отправляться. Эх, любил дворник демократию!
- Эй!.. – не успевшую упомянуть о том, что карате она тоже занималась Марго, схватили сильные руки Никитича и вместе с еще одной девушкой выдворили за дверь. Благо третей руки не понадобилось – Ния уже, без неуместных споров, вышла на улицу.
- Ну, вот и славно! Мы пошли в «ТрактирЪ», а Вы уж, как только соберетесь так сразу к нам, - выпалил дворник и, схватив свое кое-как заштопанное пальто, молнией выскочил за дверь. – «Хороший сегодня все-таки день. Компания из трех девушек – это не то, что в прошлый год. Да, тогда было совсем не интересно, ведь оказывается, подвальные крысы совсем не умеют пить ни с рюмки, ни с блюдечка. И заливать им водку через лейку было интересно только, пока они не начали протекать. Теперь же совсем другое дело! Что не говори, а демократия это благо!»
Сладкие алкогольные мысли как всегда заполнили полотно ума Никитича. И он, уже совсем не замечая отчаянного сопротивления девушек, толкал их в нужном направлении.
- Да как ты сме….!!!!! – это пожалуй, было, общее мнение.
- Так, девушки только деструктивной оппозиции нам здесь еще не хватало! Подавляющее большинство приняло решение и негоже его оспаривать. Да мы уже и пришли…
Пошатывающая на ветру полусгнившая вывеска гласила: «ТрактирЪ», и ниже совсем мелким шрифтом какого-то хулигана добавлено – «местный ганделык».
- Дом, родной дом!..

Ах, как, мала нам для счастья нада,
Ах, как, мала нам для счастья нада,
Ах, как, мала нам дляа-а-А счастьяа-а-А.

Ла-ла, ла-ла-ла…

Бабушкины ласки возят на каляске,
Белые халатики - это наши братики.
Бабушкины ласки возят на каляске,
Белые халатики - это наши братики.

Ла-ла, ла-ла-лааааААААА!!!!…

Когда завсегдатай камеры №21 Виктор Бандюкович начинал запевать свои похабные песенки, то обычно, для того чтобы его унять требовалась просто таки конская доза успокоительного. Но в этот день все пошло не так как обычно…

Вкус овсяной кашки, нас уже не прет,
Скоро доктор прейдет – будем вмаааААЗаааны!!!

Металлическая дверь одноместного карцера с грохотом отворилось, яркий свет дневной лампы проник из коридора в крохотное помещение. На пороге нарисовалось два квадратных силуэта – медбратки наконец-то пришли успокоить своего любимца.
- Ну, чё? Как обычно клизму с успокоительным в зад? Или по-хорошему заткнешься???
- Только идиотики пьют антибиотики! – радостно проблеял слюнявый полудурок.
- Ну раз в зад, так в зад. Желание клиента закон. Гы-гы-гы!!!
Из идеально белых складок халата, видимо пострадавшего от акции Дайт или кипячение, уверенная рука санитара выхватила ярко оранжевую резиновую клизму с двухлитровым потенциалом.
- Твоя любимая! Гы-Гы!!! – злорадно прокомментировал он.
Дело в том, что Виктор Бандюкович страдал обостренной нетерпимостью к ярким цветам, в особенности к оранжевому. Компетентные врачи так и не смогли установить, в чем же причина столь странной реакции пациента на этот цвет. Видимо все дело было в закупорившейся памяти. Но как бы там ни было факт, оставался фактом – пациент моментально входил в клаптоидное состояние. Если по простому – беспричинно писался. Такая же реакция наблюдалась у пациента при виде обычных куриных яиц. Ради эксперимента однажды даже ему было показано страусиное яйцо, выкрашенное в оранжевый цвет, реакция не заставила себя ждать – месяц больница была закрыта на карантин из-за удушливого запаха. Вот и сейчас Бандюкович миленько пускал ручейки на кафельный пол.
- Вот гад!!! Снова обделался!!!
- Ага, и не подступишься, просто таки океан эмоций!
- Ничего, разберемся, а ну…
Никто не знает, что творилось в те секунды в больном мозгу полудурка, но то, что произошло дальше вошло в анналы истории больницы, как самой страшный несчастный случай при исполнении. Рука медбратка уже тянулась к Бандюковичу для того, чтобы придать тому подходящую позу, но внезапно вскочивший на ноги сумасшедший саданул санитара в живот трехнедельной щетиной. Через секунду все уже кончилось. Второй санитар даже не успел опомниться, как оказался в закрытым в одной камере со своим стонущим другом.
- Эй!!! Открой идиот!!!!
Но Бандюкович уже ничего не слышал. Да и ответить он все равно не мог, ведь в его рту торчала ненавистная клизма, надо сказать практически досконально сжованая. Сквозь беспрестанное чавканье и бульканье вытекающего успокоительного раздавался тихий голосок больного:
- Ненавижу! Ненавижу, оранжевый цвет! Все зло из-за него! Уничтожить! УНИЧТОЖИТЬ!!! УЕМЧТОЖИИИИТЬ!!! МУА-ГА-ГА!!!!!!

Как отреагируют охранники клуба на появление в нем здоровенного нечесаного мужика в ушанке и валенках, если честно Никитич не представлял, скорее всего, ласково постукивая по почкам и хребту, попросят удалиться. Поэтому все же согласится на клуб, он не как не мог. Да и водки там не продают, а именно её употреблением он и собирался заняться. Нужно было, что-то решать и решать быстро.
- Граждане! – он попытался набрать как можно более официального тона. – Я думаю, все же нам стоит направиться в бар, потому что как говориться пиво должно быть правильным! Вот водка - это правильное пиво! Но водки в клубе нет! Так что и решать нечего – все в клуб! Тю… млин…. тобишь в бар! Эээ.. вот.
«Все же на трезвую голову агитировать у меня получается гораздо хуже…»
Время шло, а Никитичу уже было невмоготу, но нужно было ждать решения остальных…

- Ку - Ку !!! Ку – КЮюоооО!!!!!
Дворника Николая Вольфхамовича, в миру просто Никитича, не могли не забавлять эти допотопные часы с кукушкой на стене. Некоторое время он даже подозревал, что это все гнусная провокация оппозиции, оппозиционирующей все и вся даже саму себя. Вполне могло быть, что эти часы были специально приколоченными ими так высоко, почти, что на потолке, для того, что бы свести с ума этим мерзким кукуканием сторонников дружественной культуры. Также ходили слухи, что раньше, еще в сталинские времена, здесь находилась пыточная камера КГБ. Видимо эти часы были самым грозным их орудием. Сконструированные по типу семь раз сделай один раз подумай, свои воплем они без промаха будили все население близ лежащих домов. Поэтому предводитель кружка кельтского танца и по совместительству счастливый владелец этой бандуры уже не раз подбивал учеников, в том числе и самого Никитича, снять её. Но, как и всякий раз, вколоченный в стену двадцатисантиметровыми дюбелями, роковой механизм не поддавался.
- Ку –КЮ!!! НУ, КУ – КЮЮ!!!!
Почему-то Никитичу казалось, что эта плешивая кукушка с перекошенными зенками над ними издевается, но как бы там ни было, все же время она показует безошибочно. А это значит, что уже ровно девять часов вечера, то есть время отправляться праздновать Самайн.
Обрадованный окончанию занятия ведущий, просто таки ангельским голоском начал агитировать народ за то, что бы он скорее определился куда идем: в клуб, или же в бар. Поскольку у Никитича еще с полудня в горле было сухо долго выбирать не приходилось, да и ноги уже были не те, что б по клубам шастать. Поэтому он, не долго думая, направился к ближней тройке людей, что бы объяснить им все привилегии алкогольного времяпровождения. Бухать одному ему уже как-то было не интересно, великий праздник все таки…

нрпг: квента Никитки=)
/forum/index.php?showtopic=2390&st=120

просто понравившиеся мне фразы:



или еще элегантней:



тоже не плохо:

"Наверное именно так себя чевсвует кусок бекона в последний миг снятый с жаровни, для того, что бы было чем завтра угостить вездесущих ненасытных гостей", - горько подумал Крег.

«ЦУВВР. Значит, и эти уже здесь. А чего я, болван, ожидал?» – Крейган был бесконечно зол на себя. Как он раньше не догадался, что все может обернуться ТАКИМ боком. Вопросов о себе он, конечно, не боялся, но вот то, что последует за ними, его совсем не радовало. В принципе, такие амулеты вполне можно обмануть, стоит только перетасовать память - засовывая подальше те знания, которые из тебя хотят выудить, а на их место, вытягивая из глубин своего мозга, что ни будь подходящие. Ведь принцип работы амулета совсем прост – если человек говорит, о том, о чем не сохранилось в его голове долговременных воспоминаний, приборчик моментально оповещает об этом своего хозяина. Стоит только дать ему понюхать ложный след, и он клюнет. Но только для такой перетасовки нужно время, много времени. Которого у Крега нет.
«Эх… балда стоеросовая, и как только я не догадался, что все так может случиться, было ж время, а я... Так нет, сам же в себе начал копаться, вот болван, теперь эти знания так просто не выкинешь из головы», - дела обстояли препаршиво, усач уже начал нервничать, нужно было, что-то говорить.
«Хм… правда есть еще один вариант…»
- Крег Стилт, девятнадцать лет…

Есть время, когда стоит делать, и есть время, когда стоит обдумывать сделанное. Поскольку в наручниках, под присмотром кучки вооруженных спецназовцев не очень то подвигаешься, Крейгану оставался только второй вариант.
Старшие расы убежденны в том, что человек слаб и от рождения лишен каких либо особых даров. Как бы они удивились, если бы узнали, что это не так. У нас есть то, чего никогда не познать им. Два великих дара. Два великих дара, которые Крейган никогда бы не поменял ни на Силу Магии, ни на Изобретательность Техники.
Смерть. Возможность умереть. Осознание того, что каждая секунда может стать последней, того, что это, возможно, твой последний вздох. Вот, что дает людям силу. Человек как никто другой понимает, что жизнь не вечна и стоит ему только потерять её цель как он становится бесстрашной машиной. Этого никогда не понять бессмертным эльфам. Даже их смерть это всего лишь отсрочка в бесконечном кругу перерождений, на одной и той же земле. Что же ждет нас за гранью, не знает никто. И именно из этой неизвестности мы можем черпать силу.
И второй… Наша сознание. Старшим расам приходится помнить слишком много, слишком долго они живут. Им никогда не познать, что такое пустота ума. Когда все мысли уходят оставляя только одну тонкую нить, схватившись за которую, мы можем размотать весь клубок.
Простая техника. Всего лишь концентрация на потоке воздуха, на том, как он входит и выходит через кончик носа. Двадцать одно дыхание. И мир исчезает, показывая уму лишь то, что ему нужно. Такого не достигнешь ни с первого, ни со второго раза, лишь долгие годы тренировок могут вывести нас на нужный уровень.

…
Люди говорят, что нет различия между объектом, субъектом и действием… Так и есть… В такие секунды Пространство вновь сливается в единое целое, так словно ты падаешь туда вниз, туда где уже не раз был. Вот только, что тебя встретит там? ОН??? Или, что-то иное? Что посеял ты в своей душе?
…

Крег все глубже погружался в себя, весь мир вокруг него исчез; ни звук, ни прикосновение уже не могли вывести его из забытья.
Ответ, где-то рядом. Он знал это.
Факты выстраивались, словно фигуры на шахматной доске событий. Мозг лихорадочно работал, пытаясь понять. Крег был уверен, что от этого зависит сейчас его жизнь, нет, не только ему, есть еще…
- ЕЙ!!! Остолоп, ТЫ ЧЁЁ!!! Здох???
Тяжелый удар кованного сапога вырвал его из небытия…