Битва за Северный Мер. Дружина оркдальская.
Совместно с Тельтом.

Не сходилось еще на памяти Грютинга и воев его в битве столько народа оружного, обещала стать жатва та щедрой на урожай средь гридей как снопы под клинками падающих. С начала с самого враг предпочел против агдирских знамен да Хакона силу всю свою выставить, потому средь оркдальцев и бой не такой кровью отдался.
– Грютинг! Теснят берсерки Асгера младого, дозволь помочь ему силой ратною! – сердце Исхера не выдержало, на гибель своих смотрящего.
– Стоять! Терпи Исхер, даже если сердце кровью твое обливаться будет терпи. Вы моя дружина личная, цвет воинства нашего, для другого сберегаю вас дела.
– Смотри ярл, дождемся! Обойдут нас мерцы, обратят клинки свои в спину нам! Вот тогда пожалеем мы, что не пришли на помощь агдирцам вовремя.
– Враг наш силы и порыв свой пускай погасит о тех, не жалко кого. Аль забыл как гости эти в домах вели наших. А зайти нам за спину не позволю.
Обернулся Грютинг к стоящему поодаль хевдингу:
– Бери своих и иди Асгейру на выручку. Да не суйтесь дурой под топоры берсерков Разрушителя. Время луку слово свое сказать. Свирепы в бою те воины, да защитой своей не заняты. Воспользуйся этим. И пусть трусы полягут первыми!
Кивнул на слова владыкой его сказанные хевдинг, и, пришпорив коня со своими устремился своим он на выручку. Закипело сражение в центре с новою силой.
– Не спать! Али девок красных ласкать вы пришли сюда?! Али сами как девки под него лечь собралися?! Веселее давай руби ворога! – Громким криком подбодрил своих воинов Грютинг, ревом дружным на призыв тот дружинники.
Не счел Некви конунг оркдальцев противниками, отрядил против них лишь дружину Ульвберга малую, и за то поплатился он. С коня своего словно с помоста великого Грютинг, поле взглядом окидывал, рядом с ним на врага зыркал яростно телохранитель верный его.
– Грютинг взгляни, Хакон, союзник наш, на ряды врага ринулся! Бесчестье нам будет и позор коль не поддержим его мы! Скажут за других спинами отсидеться пытались! Прикажи воям твоим, как пушинку снесем мы перед нами стоящего ворога. Ропщут гриди уже, в драку просятся.
– Погодите, недолго уж ждать нам осталось, наступит и нашим мечам черед, вот тогда и потешимся вволю мы.
И когда лишь угас порыв отряда запасного, что послал Некви супротив медведя хладирского, весы битвы покачнулись в нерешительности чью принять сторону, где вои сражались яростней, жизней своих не жалеючи. Вынул меч свой из ножен оркдальский ярл тогда, над главою своей вскинул в жесте призывном и криком громким, сечи шум перекрывшем перекрывшем:
– Вперед вои мои славные! Пробил наш час! Сокрушим врагов своей силою, явим им свою силу истинную! За мной!
Тронул поводья Грютинг и за собою дружину повел свою избранную. Вои в ней немалым количеством битв уж были отмечены, каждый покрыл себя славою. Стальною змеею, до глаз в броню закованной бросились на воев Ульвберга дружинники Грютинга. Как стремителен горной гадюки бросок, так и оркдальцы ударом быстрым ряды мерцев прорвали. Всходы посевов сегодня не раз уж ногами в землю обратно вогнанные, вдоволь напились алой рудою человеческих жизней. Ряды первые смяв супротивников насмешкою Грютинг в Ульвберга бросил:
– Волчья сыть перед нами встала сегодня! Не под знаменем змея им хаживать надобно, а прикрыться червем в земле копошащимся. Режьте други баранов этих скорее, коль боги рукою своей на дороге им встать указали нашей. Ярлу их не гордым именем викинга зваться, пастухом ему самое место быть!
Смехом встретили слова Грютинга вои его, вслед за ним на прорыв устремляясь, насмешки бросали в лицо не сумевших на стену щитов принять их врагов.
- Увидим еще, кто тут песья сыть! - В ответ проскрежетал ярл Ульвберг, видящий, что скоро уже к нему на подмогу Сельви Разрушетиль подойдет, агдирцев добивающий. Пусть, пусть больше оркдальцев супротив него стоит, так ведь не в числе дело, а в умении - у него, старого Ульвберга все сплошь воины, что в походах морских закалялись, а кого Грютинг привел? Крестьян!
Вдосталь уже крови бондов испил меч седобородого ярла, потому и не ожидал он прорыва вражеского - теперь лишь план коварный узреть сумел: под удар волны мерской подставил Грютинг бондов, хирданов жалея, теперь же, когда в рубке завязли жестокой мерийцы, отборную дружину послал в бой.
- Пес ты Грютинг, сапоги лижущий Харальду! - Ульвберг, коли не клинком, так словом желал уязвить противника. - Кто колени склонил, тот не правитель! В сарае со свиньями тебе место!
Ярился Ульвберг ярл, жестоко бился с гриднями оркдальскими, ибо знал, что от Неккви уже не ждать ему подмоги, не осталось резервов у войска мерского, а значит своими силами биться надобно, да берсерков Сельви ждать - вот он, настоящий вождь для воинов! За Сельви любой мериец идти в бой готов был, столь велика была удача его и сила, такого конунга жаждали видеть на троне все ярлы Мера, когда время придет для Неккви покинуть Мидгард.
Взмахнул клинком Ульвберг седобородый, рванулся в самую гущу сражения, туда, где видел он Грютинга.
Напрасно ждал старый Ульвберг подмоги от Сельви, хоть и был он вождем для воинов первым, только битвы горячка далеко его вперед увела, в безумстве боевом пред собой он не видел различий меж друзьями и недругами. Где уж старому другу, что на другом конце поля брани на помощь успеть, сквозь ряды чужих и своих прорваться. Грютинг же рассмеялся порыву ярла мерского:
– Бейте ближнего вои мои, не устраивать тут поединков, не место для них тут! Да и соперника нет нам достойного здесь, о таких и руки марать нам не стоит! Победу принести мы должны и вернуться во славе назад! Покажем другим тяжесть рога битв в сопках Оркдаля заточенного!
Ярились берсерки кидаясь на дружину оркдальскую, только гриди Грютинговы, своего ярла слушая, где вдвоем, а где потрое на копья брали своего супротивника. Только Грютинг один на один сошелся с Ульбергом, бой то был равных меж собой ярлов, не должно тут побеждать обманом иль хитростью. Взревел викинг топор воздымая, одного лишь врага пред собою видя.
–Боя злость застила очи,
Не следящий за боем
Судьбой обречен
В траве гнить безвестно.
Висой ответил приближающемуся сопернику ярл оркдальский, плащ с плеча сдернул широкий, да в лицо своему противнику кинул. Ярким блеском на солнце окольчужье стальное сверкнуло, время драгоценное Ульберг потратил, чтоб тряпку отбросить. Хватило секунды Грютингом вырванной, чтоб выйти из под удара топора мерца, да свой нанести. Словно скошенный сноп пал мерийский ярл от оркдальской стали. Криком громким приветствовали своего водителя вои под стягом козлиным. Устремились вперед они волною морскою, что сметает на своем пути скалы.
– Идем к стягу Некви, конунга Мера. Срубить коль сумеем мы старика, обретем славу берсерков убийц! За мною вперед!
Вновь призвал за собою дружинников Грютинг. Да и смысл какой гонять бондов, коль ударом одним можно битву выиграть?!

Оркдаль.
Совместно с DarkLight

Тяжким скрипом да топотом по земле разносились звуки войска, что под руками Грютинга и Хакона на врага нового двигалось. Исполнил в точности наказ господина свое Торстейн, и теперь, вместе дружинами славными, листья брусники едва только цветом зашедшиеся топтали и бонды с быками да волокушами на помощь пришедшие. Не в пример другим походам шли быстро воины, словно волки резвою рысью запах крови врага услыхавшие бросились. Пожирали ноги натрушенные одну за другой версты, потому как времени оставалось все меньше, до момента когда отчалят драккары Харальда от берегов Транделага. Боги, словно от солнца палящего решив укрыть воинов и свежесть воздуха подарить им, затянули все небо тучами, первая в том году гроза собиралась. Становиться лагерем нужно было, только хател до усадьбы своей одним разом дойти Грютинг, потому и людей своих гнал, а за ними следом ступала дружина Хакона.
– Вопрошает тебя ярл господин мой, отчего не прикажешь остановиться, воям? – подбежал гридень Хаконов. – Истомились уже дружинники, долог путь перед нами еще и не сможем покрыть его за день мы, а роздых не давать если и вовсе дойти не удасться.
– Передай господину своему, имение свое я увидеть спешу, потому как с зимы не был я в нем. Хочу знать как справляет дела в нем Торстейн мной оставленный, не хочу чтоб успели приготовить нам встречу. Видеть желаю как дела обстоят в доме моем без украс. Да и встать нам там будет лагерем лучше, роздых лучше вкушать не во поле чистом, а в доме хозяина.
Поклонился гридень слова ярла выслушав, да назад к господину своему бросился, передать ответ Грютинга.
– Веселее шагай дружинники! На привале следующем встреча нам приготовлена, девы младые уж эль устали варить для славой покрывших себя и домой возвращающихся! – Прогремел над головами голос Грютинга.
Хакон выслушал слова посланника и понимающе улыбнулся. Ну, еще бы: будь он на месте оркдальского ярла, он бы тоже домой поспешал. Однако же, хоть резоны Грютинга были понятны, не желал Хакон людей своих гнать, будто пожар вдали видя. А потому дружина конунга Транделага чуть поотстала, ход сбавив.
«Пусть Грютинг сам все прознает, да ярлов своих пожурит али златом лсыпит без чужих глаз да ушей», - думал про себя Хакон.
Видел он, что, хоть и стали ныне оркдальцы родичами да союзниками, не все им поход на Трандхейм позабыли. Начни Грютинг про людях Хакона суд судить – еще зароптать могут. Вот конунг и не спешил родича нагонять. Успееться.
Приободрились от слов этих хирдманы, да шагать веселее начали, и всего через пару часов шага спорого добрались таки до имения ярла окрдальского. А на встречу ему уж спешили слуги прочий люд хозяина увидавший, криками радостными приветствовали они владыку своего. Чуть подале, гридней отпихивая Торстейн верный бежал на встречу прибывшим.
– Что-то долго собирался на встречу мне, смотри, за нерадение почту это. Доказал ты верность свою мне в поле бранном, а каков ты на поприще хозяйском хочу поглядеть, как справляешься, – пожурил запыхавшегося хевдинга ярл.
– Не гневись понапрасну. Не ведал я, что сегодня вы явитесь. Иначе бы первым был, кто вас встретит.
Не успел дыханье свое перевести Торстейн, потому и фразы ронял короткие.
– А к приходу твоему готово уж все, лишний раз гридней гоняю, чтоб порядок держали в имении.
– Так готов ли мой дом к приему гостей? Слышал я, что огонь погулял в нем вдоволь.
– Было такое. Когда я прибыл сюда головешки одни да угли от него оставались. Лютой осада была. Людей из лесов на старое место чуть не силой волок. Однако же справились, и дом твой опять возвышается над окрестностями.
– В том благодарность прими от меня, потрудился на славу ты. А как те дружинники, что оставили мы в Оркдале с Харальдом?
– С нашими проблем никаких нет. А вот агдирцы попили мне крови, много их слишком здесь. Пока хворые да раненые лежали, спокойно было, но здоровья набрались они, и решил я их к делу приставить – не зря хлеб свой есть. Не смог сладить тогда с ними я, за хозяев себя почитают они здесь, по праву сильного думают, мы должны перед ними стелиться.
– Хорошо, этого я не оставлю так. Больше тебя они тревожить не станут, – пообещал Грютинг и взгляд бросил в сторону.
Там в стороне, поодаль от других собирались отрядом обособленным агдирцы и волками смотрели на прибывших .К ним направил коня своего Грютинг.
– Почему я не слышу приветствия вашего?! Я хозяин домой возвратившийся. – вопросил у стоявших ярл. – Али вежеству вы не обучены?
– Вежество нам знакомо. Только хозяин тут Харальд, конунг наш.
– Харальд землю эту под моею рукою оставил и признал мою власть над ней и живущими тут. А вы, как я посмотрю, в том сомненье нашли?! Али с конунгом своим несогласие имеете? Так скажите, послушаю я.
Тишина ответом была Грютингу, попритихли даже бонды с родными с похода пришедшими встретившиеся.
– Дошло до меня, что неблагодарностью вы ответили приютившим вас. Подчиняться за меня человеку оставленному не желаете. Что ж, гостеприимства закон не позволит мне наказать вас за то, ибо гости вы тут, мне доверенные. Но как воины, вы отплатите, за хлеб вами съеденный, да за жалованье конунгом установленное. Хватит девок по углам тискать. Пора собирать жатву средь врагов конунга. Выходите все, кто меч держать может во поле, да становитесь рядом с моими дружинниками. А если кто несогласие выскажет, то свидетелем будет Харальда зять, что пришел со мной, не стерплю пренебрежения службой такой, за измену ее посчитаю!
В этот момент как раз Хакон со дружинниками выехал из подлеска, и ослушники вовсе с лица спали. Слышал конунг транделагский последние слова Грютинга и кивком справедливость их подтвердил. Ибо нет того закона в Норвегии, чтобы дармоедов приваживать, если человек сам вежество не блюдет, то и принудить его инструменты найдутся.
- Верно все молвит Грютинг Оркдальский, - бросил Хакон Трондский свое веское слово. – Харальд бы то одобрил, а вам, мужи агдирские, совестно быть должно своего конунга ленью позорить.
Из подлобья агдирцы смотрели на дружины все прибывавшие, и не осмелились спорить они с Грютингом, вместе с оркдальцами стали во поле шатры свои ставить. Невзначай словно только, они оказались в окружении самых крепких дружин, те слово конунга помня, сами приглядывали на нерадивыми.
– Асгейр! – Позвал юношу Грютинг. – Этих тебе отдаю под командование, жалеть в бою их особо не будем, но если кровью своей за прием тут отплатят, то будет им мое снисхождение. Заодно посмотрю как с отрядом таким ты управишься.
До конца дня стояли дружины, у имения Грютинга, как и обещал он воинам, выкатил перед ними несколько бочек с элем – воины домой пришедшие, хоть душу погреть чтоб смогли. С семьей не свиделись многие, а уже вновь уходить в поля битв им надобно. Родилась в тот же день идея у ярла оркдальского, как привлечь к себе внимание Некви с Гандавом и сдержать обещание перед Харальдом данное - силу Мера всю на себя стянуть. Позвал пред очи свои гонца он из воинов верных и велел передать письмо Некви с Гандальвом он ему вместе с медведем хладирским писанное.

«Слышал я, что недоброе замыслил конунг Мера супротив власти Харальда и людей его, собираешь на нас войско немалое. Что ж, готовы проверить мы крепость стали мечей твоих. К Оркдалю ступай, там и встретимся. Ну а коли слабость проявишь, не придя по моему зову, как мужчинам положено, то сам я явлюсь к тебе, гостем незваным. Испытать тебя и людей твоих желаем мы.
Хакон конунг Транделага
Грютинг ярл Оркдаля »
Хакон тоже был недалече и Грютинг, не желая быть в своеволье повинным, письмо ему показал. Прочел старый конунг руны начертанные, да взгляд уважительный кинул на оркдальца:
- Воистину. Сам Локи тебя хитростью наградил, ярл, и рад я, что мы вместе ныне воюем.

Тиамар. Турнир.
Совместно Darklight и avarach, при участии Lil`ы

Пока знатные и достойные пробовали свои силы в лабиринте испытаний, простые участники соревнований дожидались своей очереди для принятия участия в народных потехах. Средь них находилась и разношерстная компания наших приключенцев: высокий и стройный эльф, низкорослая гнома и человек, который был поперек себя шире. Ульф огляделся по сторонам и вынес свое мнение о происходящем:
– Да, хорошо что мы зашли как участники, средь зрителей сейчас не протолкнешься – на трибунах яблоку негде упасть. Ладно, пока у нас есть свободное до боев время, неплохо было бы выработать тактику и стратегию.
Эльф перевел свой взгляд с трибун на Бугая, скептически окинул его взглядом и, покачав головой, добавил:
– Ты, Бугай хоть и силен неимоверно, да только сегодня тебе в противники тоже не слабаки собрались и биться с ними придется не один раз. Поэтому давай-ка я тебе расскажу, как еще можно бить врага. Многому научить не успею, но хоть что-то. А ты, Фин, сделай доброе дело – сделай за нас ставки, ставить будем на нашего могучего друга. Думаю, не воспользоваться ситуацией для пополнения нашего бюджета будет просто грешно.
Предложение было заманчивым, Бугай уже не раз демонстрировал остальным свое физическое преимущество, а потому Фин собрав всю имеющуюся наличность друзей удалилась по направлению к местным букмекерам.
– Продолжим мой дорогой друг – вновь вернулся к оставленной теме Ульф. – До сих пор, я видел, как ловко ты бьешь сверху вниз по голове и рвешь противника на части. Это конечно эффективно, но не всегда может сработать. Ты можешь промахнуться или противник попадется слишком ловкий. Поэтому я покажу тебе еще несколько мест, куда тебе нужно будет целиться в бою.
Бугай внимательно слушал, внешне никак не проявляя эмоций. Впрочем, лицо у него всегда было мало выразительным. Эльф стал показывать своему молчаливому спутнику места на его же теле, при этом объясняя простым языком как при этом лучше по ним попасть:
– По шее можешь бить как угодно, если попадешь, то второго раза с твоею силой может не понадобиться, а вот в солнечное сплетение, вот оно тут, – эльф в очередной раз ткнул в покрытое грудой мышц тело Бугая. – Сюда бить надо только кулаком и резче.
Бугай внимательно следил за действиями эльфа, временами кивая. Конечно, за свои восемнадцать лет он много узнал о драках, но считал, что поучиться не лишнее. Тем более, что Тиамар – не Сонная Хмарь и противники в самом деле были серьезнее. А, главное, их было больше. Насколько молодой человек понимал смысл соревнований, надо было остаться последним. А значит – отправить всю эту толпу драчунов отдохнуть на солнышке. День как раз выдался ясный и теплый. Бугай хрустнул костяшками пальцев, разминая руки. Он тоже считал свои шансы на победу высокими.
Прохождение лабиринта участниками несколько затягивалось, и зрителям уже надоело смотреть на руки и ноги участников его прохождения то и дело торчащих из разных ловушек. Со зрительских мест начали слышаться смех, насмешки и свист, поэтому чтобы спасти от унижения знатных господ развлекающихся в первом состязании, устроители праздника решили объявить другую часть народных гуляний, а именно кулачные бои. Фин уже сделала к тому времени ставки и помогала эльфу с объяснениями, вставляя свои комментарии в образовательный процесс Бугая.
- Старайся не поворачиваться к противнику спиной или полной грудью, лучше стой полубоком, - затараторила гномиха, - Избегай действовать одновременно обеими руками – откроешься только. В схватке чрезвычайно важно прикрывать свои уязвимые точки, поэтому нельзя нападать, забыв о защите, либо защищаться, забыв о нападении, что в равной степени дает шанс противнику. Правил, по-моему, здесь на турнире особо нет. Поэтому, если что, бей по болевым точкам: в область седьмого-девятого ребер, по почкам, по копчику, по спине в область сердца, ногами - бей в под коленную чашечку… А можно дать по ушам, в нос, в висок или по затылку… Просто и эффективно! Ай, да не мне говорить, ты и сам все понял!"
Ульф одобрительно кивал на это – у него уже пересохло в горле от бесчисленных и подробных объяснений, и помощь гномы была очень кстати. Из объяснений Фин у него вызвало улыбку упоминание про копчик, картина когда Бугай носится по арене и подгоняет пинками противника была довольно забавной. К моменту, когда Бугая вызвали на ристалище, тот имел в голове примерный план ведения боя – « чем бой короче, тем лучше, не затягивай, не трать лишний раз силы» - напутствовали его перед выходом к первому сопернику гнома с эльфом. В след удаляющейся спине Бугая Ульф и Фин старались подержать его громкими одобряющими криками, а затем эльф полез свою котомку и на вопрос Фин пояснил:
– Быть не может, чтоб Бугай без синяков и ссадин после боя вернулся, тут я его и подлечу своими мазями, а может и здравурчику хлебнуть дам для поддержания сил. Мы же в финал должны выйти и победить в нем.
Бугай вышел на круглую площадку, отряженную организаторами для состязания. Толпа встретила юношу приветственным ревом, явно оценив его габариты по достоинству. скользнув глазами по толпе. Бугай неожиданно заметил там Джерри со свертком под мышкой. Трактирщик помахал ему рукой и радостно улыбнулся: то ли был рад видеть спутника, то ли – тоже поставил на него крупную сумму. Впрочем, зная Джерри, можно было предположить два варианта сразу.
Рядом с неугомонным приятелем стоял белобрысый молодой человек, явно совмещавший здесь роли организатора и… короля, как понял Бугай из услышанных разговоров. Почему его тиммерийское величество судило кулачные бои вместо того, чтобы чинно сидеть в своей ложе и наслаждаться поединком рыцарей, было загадкой. На самом деле, Альдо сообразил, что в приветственной речи сболтнул лишнее, и теперь оттягивал встречу с Лареном Савиджем.
- И вот наш новый участник! – торжественно провозгласил король, привычно перекрикивая шум толпы. – Приветствуйте: Бугай!
На площадке уже стоял рыжий молодчик (видимо, победитель прошлого поединка), так что потеха начаться не замедлила.
Никто из зрителей не ожидал от никому неизвестного деревенского паренька особой прыти, потому и ставки на него были низкими, еще бы, каждая улица выставляла от себя двух, а то и трех лучших силачей. Потому, когда Бугай с постоянной методичностью стал выносить одного за другим своих противников, толпа растерянно хлопала глазами. И лишь один раз кто-то попробовал кинуть в новоявленного претендента на чемпионское звание бутылку. Несчастный на свое горе стоял рядом с оградой и не смог увернуться когда в ответ в него полетел очередной соперник Бугая. Больше желающих запустить чем-либо в поединщиков не находилось, более того, болельщики проигравших бойцов постепенно начинали болеть и за своего обидчика – ведь он выносил и извечных противников проигравших сторон в уличных драках.

Транделаг. Хладир.
Совместно DarkLight и avarach не дождавшись Тельта

Две недели уж празднества длились устроенные медведем Хладирским в честь гостей дорогих, в честь их свадеб совместно сыгранных. Сладкими эти дни останутся в памяти молвы людской, только имение Хакона не Валгаллой кличут, и не след воинам прежде времени пиры без конца устраивать, предаваться хмельному бражничеству. До тех пор лишь в руках силу они сохраняют, пока сталь в их руках песнь поет славную, пока недруг коварство замысливший будет вздрагивать слова песни той, заслышав, издали. Да и хозяину земель своих не след оставлять без присмотра лен свой только ради чары пенной, воинов своих приучать к безделью. Так мыслил Грютинг каждое утро ложе невесты своей оставляя. Чтоб совсем не взвыть от безделья, не приучать себя к лености мысли, третий день ярл оркдальский засылал гонцов на конях резвых к Торстейну да к Мера границам – ясно уж куда поведет их дальше Харальд, супротив какого врага им придется выступить. Так и надо знать о враге своем будущем больше, чем он сам о себе знает, чтоб не стало никакое его действие неожиданностью для дружин славных водителей. Принимать все вести полученные, поручил Грютинг Асгейру, чтоб отсеивал важное. Смысл и польза в том двойная была – и малец поучиться должен принимать решения не мечем одним диктуемые, да и сам Грютинг для других дел время иметь будет. А дел таких набиралось не мало. Хоть и поставил Хакон за порядком Ахти следить Йотуна, а оркдальский ярл Исхера, только каждый день меж собой люди удалью и силою похвалялися, а потом и меряться начинали. Доходили они и до поединков, пока еще не смертельных, но скука смертная свое дело сделает, не занять сейчас воинов если ничем, то тинги мечей средь союзников станут не вымыслом вовсе. Потому ярл за порядком средь свих сам приглядывал, сурово наказывая ослушников. Да еще бонды мятежные, хоть и присягнули они в верности, да пригляда особого требуют, ибо земля на которой родились они не далеко осталась еще. Побыстрее их надо на землю посадить, хоть польза какая будет от них, а из Оркдаля так просто не выйти им будет – тропы и перевалы знать надо. А и если узнают дорогу они, не беда, наученный набегом Харальда неожиданным, сторожу Торстейн ставит теперь везде где пройти могут гости незваные.
Размышления ярла прервал голос Асгера младого, призывавшего к себе внимание Грютинга:
– Господин, из Оркдаля вести пришли тревожные. Брат гонца прислал, от границ самого Мера спешил он. Выслушай, что он скажет тебе.
– От Мера границ?! Здесь не место нам обсуждать дела важные. С гонцом вместе идем в шатер мой, там разговор держать будем.
Словно ветер тревоги подул на душе Грютинга, вновь он силу военную из родных мест вывел, и ворог тем может воспользоваться. Потому не медлил он боле, и сразу в шатер вестника потащил за собой. Лишь только воды тот с дороги испил, как вопросил его ярл:
– Как дела обстоят в имении моем? Что привез ты мне? С чем тебя Торстейн отправил?
И так пристален был взгляд ярла, что невольно вздрогнул под ним посыльный:
– Вести тревожные я привез, хозяин. С имением твоим родовым все хорошо, поднимают там стены новые Торстейн, сгоревшим взамен. Только как бы не стали труды его напрасными – вновь угроза повисла над нами крыльями черными. Собирают соседи наши из Мера силы тяжкие, и слух ходит поганый, что не в дальний поход они собираются, а в госи к тебе наведаться.
– Точно ли то, что сказал ты мне? Кто о том вести принес?
– Говорили о том купцы заезжие. И слова чтобы их проверить, заслал Торстейн людей, чтобы в Мере самом посмотрели они, что твориться. Я сам был средь них.
– Что ты видел, говори все без утайки.
– Видел и слышал я, как стрелу боевую возили по селениям вестники Некви-конунга, призывали людей за добычей и славой идти. Только не в дальний поход они собираются славы искать, а дома наши предать разорению.
– Весть принес ты лихую воин, но лучше быть предупрежденным о беде грядущей, чем принять удар рока. Вот, тебе наградою будут эти монеты, прими их в награду за службу свою.
Грютинг достал из кошеля на поясе приточенного серебра горсть и высыпал его в протянутые ладони гонца.
– Асгейр, стрелою лети к Харальду, скажи, что вести дошли с гонцом к нам тревожные, что враг показал нам лицо свое истинное и готовит на нас нападение. Пошли с той же вестью еще гридней к Гутхорму, дяде конунга и Хакону, хозяину нас приютившему. Пусть готовы будут они к совету военному, мы не можем угрозой той попуститься.
Бегом выскочил Асгейр выполнять поручение Грютинга, и не только верность господину гнала его, но тревога за дом и близких за спиною оставшихся.
– Скоро Харальд нас с тобой позовет, там ты все, что мне сейчас рассказал перед повторишь. А пока в порядок себя приведи, с дороги умойся, одежду почисти, да садись поснедать пока время есть, от обеда еще оставалось там.
Вновь к гонцу обратился Грютинг, тот кивнул на его слова быстро и сполнять все отправился, как сказано было.
Выслушал Харальд гонца Грютингова - да бороду наметившуюся поскреб пятерней. Немногим ранее на двор к нему пришел муж, с предложением интересным, и речи от Грютинга слова гостя того подтверждали.
- Ступай к пославшему тебя, да вели именем моим лично явиться, - повелел он вою. - Будем судить о делах важных да нужных.
А, после ухода посланника ярла орклальского, послал конунг Харальд слуг за Гутхормом да Хаконом с теми же словами.
Знал ярл Оркдаля, что не заставит ждать себя совет воинский, нельзя от такого отмахиваться, когда на владения твои враг зарится. Потому и готов он был к приходу посыльного Харальда, хоть немедленно к нему отправиться. Словно мысли свои подтверждая, отвечал он гридню агдирскому:
– Сейчас буду, ступай.
И своему уже человеку, перед конунгом ответ державшему на ходу уже бросил:
– Пока совет идет отдыхать можешь, но как вернусь, хочу с тобой еще о делах домашних моих поговорить, так что не пропадай никуда, рядом тут будь, чтоб искать не пришлось тебя.
Одним из первых явился Грютинг по зову Харальдову, и приветствием с ним обменявшись молвил слово:
– Видать долго мы по гостям стали сиживать, пока отдых заслуженный принимаем ворог наш козни за спинами строит, на владения наши зарится. Снова Локки коварный нашел себе прихвостней.
– Твоего гонца я выслушал. Дерзость такую без внимания мы не оставим, а пока дожидаем остальных на совет, расскажи, сколько воев ты сможешь выставить.
– Хотелось сказать бы, что в дружине у меня тысячи, да неправдой то будет. Лихие ветры войны вдоволь пожали средь моих воинов, пять сотен хирдманов у меня с собою сейчас и сотен восемь бондов имеется. Из Оркдаля я помощи особой не жду, перед походом против мятежников, всех я оттуда собрал, а ведь надо чтоб и за порядком и законом там кто-то следил. Бондов вновь присягнувших мне, я хочу посадить на землю, чтоб не чахла она без внимания. Так что в поход сейчас я могу выставить около тысячи. Пополам бондов с хирдманами. Маловато чтоб с Мером ратиться, на твою помощь конунг рассчитываю.
– Не оставлю тебя без внимания, и земли что дал тебе править под моею рукою.
Тут Хакон вошел, разговор прерывая. Замолчал Харальд, не желая дел важных без Гутхорма обсуждать. Запали в сердце его речи дяди о неблагодарности черной, и не желал он еще раз повод родичу дать себя срамословить. К счастью, и сам берсерк быстро пожаловал. не заставил собравшихся ожиданьем томиться.
- Здравствуйте, родичи! Собрал я вас сегодня не для веселья праздного, как в дни прошлые, но чтобы о сечах гуторить, - начал молодой конунг. – Слухи до меня дошли черные, что Гандальв. враг мой лютый. союз с Мером измыслил. Коли выйдет все по воле волка Альвхеймарского – нам туго придется. от того и жду я от вас, мужи многомудрые, указания да совета.
Знал Харалд, что он ныне властен, но после урока ночного решил гордость конунгов бывших потешить чуток, да заслуги признать. А кроме того – опыт боевой у них, правда, солидный. Так не грех и на ус мудрость воителей намотать. Все одно, к его. Харальда, славе все деянья будут вершиться.
Вот и собрались в итоге за одним столом четверо властителей. трое - в летах, и один юный, которому боги уготовили жребий взлететь выше всех. Даже Гутхорм сегодня смотрел на него снизу вверх, ничем о речах ночных не напоминая.

Эльфийское приграничье. Лесные цитадели.

Эльфийская Владычица, как обычно в это время, просматривала доклады дошедшие до нее ото всех уголков широко раскинувшихся ее земель и не только ее. Среди докладов лесных жителей имели место быть и донесения шпионской сети раскинутой во внешнем для всех эльфов мире. Сейчас ее чувства были двояки, с одной стороны ее охватывал праведный гнев, корнями своими уходивший в наследие предков, с другой холодная расчетливость советовала не торопиться и обдумать все как следует. Игра чувств никак не отражалась на ее лице, но командующий, лично знавший свою повелительницу не первый десяток лет, стоял перед ней по струнке, чую близящуюся грозу. Наконец, Айна эль Отоме отбросила небольшой смятый свиток и, взяв в руку лилию, заботливо доставленную в покои Владычицы еще до рассвета, долгим вдохом впитала ее аромат, словно попыталась нежным ароматом развеять смятение своих чувств. Затем, эльфийка решила выслушать мнение командующего, а затем, с учетом еще одного мнения сделать свое решение.
– Ты в курсе последнего доклада Анмра? Знаешь, что учудил твой старый товарищ?
– Никак нет! Все донесения от данной группы доставляется Вам в запечатанном виде, печать письма ни при каких обстоятельствах не может быть сломана.
– Да?! Что ж, ты молодец, службу свою знаешь, а вот твой друг похоже забыл, что значит служить в Лесной Страже и какие обязанности она возлагает на вступивших в ее ряды!
Командующий изобразил на своем лице крайнее изумление:
– Должно быть это ошибка. Мы с Анмаром вместе с самого детства, я знаю его как самого себя, бывает он совершает рискованные поступки, но он никогда не совершит ничего несущего даже тень угрозы нашему народу.
– Да ну, что-то мне слабо верится! Ты знаешь, что твой Анмар, вступил в сговор с орками и теперь шлет мне победные реляции. Он связался с нашими исконными врагами, и заявляет, что произвел удачное внедрение в ряды врага!
– А вдруг! Я не имею в виду, что орки настолько глупы, что теперь не отличают эльфа, но меж нами уже давно не случалось столкновений. А уж битвы с ними остались только в песнях менестрелей. Может они не видят в Анмаре врага, чем он и воспользовался. Владычица, ведь это может принести нам ощутимые выгоды. Мы сможем вычеркнуть этот народ из списка наиболее вероятных противников.
– Что-то слабо мне в это вериться. Скорее когда мы расслабимся, они нанесут нам в спину коварный удар!
– Ну, допустим, нанести удар в спину они не смогут – в наших лесах мы хозяева, и все здесь творится по нашему слову.
– Если Черный свяжет нам руки своей магией, то у его прихвостней появится отличный шанс стать достойными противниками. Так решено!
Айна взмахнула цветком и даже привстала, чтобы огласить свое решение:
– Объявляю в наших лесах крупномасштабные учения! Каждый эльф в возрасте от шестидесяти до ста двадцати лет обязан поучаствовать в этих сборах. Местом их проведения станет приграничье, леса рядом с Тимерией. Думаю тысячи три-четыре лучников будет достаточно! Срок учений – два месяца. Тебе приказ – для повышения стрелковых навыков прибывших, подтяни сюда из глубин леса находящиеся в резерве части – не менее полутысячи стрелков. Этого будет достаточно для отражения нападения войска орков, если им вздумается сюда заявиться. Тех, кто вздумает уклониться от учений, ждут суровые карательные санкции. На тебя ляжет забота о всех прибывших – так что озаботься тем, куда ты их разместишь и чем будешь кормить. Выполняй.
Командующий Лесной Стражей изумился, услышав такой приказ из уст своей повелительницы, но перечить не стал и лишь покачал головой удаляясь из ее покоев. Тем временем эльфийка на этом не успокоилась, и села писать письмо друидам, она собиралась настойчиво попросить посетить их Совиную рощу для определения готовности той к ведению боевых действий, а заодно и принять участие в учении молодых воспитанников.
– Ну вот, теперь только у Звездного Храма я еще не просила помощи, но это лишь на самый крайний случай, прибережем наш лучший резерв до поры до времени, – тихонько прошептала про себя эльфийка.
Звездный Храм был олицетворением боевой эльфийской магии – самым грозным ее проявлением, и Айна эль Отоме была одной из его верховных жриц.

Транделаг. Хладир.
Совместно avarach и Тельтиар

На слова Хакона Грютинг первым откликнулся:
– Хочешь конунг змею подлую, ядом сочащую за спиной оставить своей, так оставь жизнь изменнику этому. А коль хочешь очистить от скверны земли свои, то не след оставлять семя гнилью сочащееся. Коли в грязь, словно боров в хлеву, втоптал имя свое, то и смерти достоин он жизни своей подобной.
Покосился Грютинг на конунга, не гневиться ли он слову его во перед изъявления воли его сказанного, да пока не прервал тот его. Выдержал паузу, ярл Оркдаля, да продолжил мысль свою излагать конунгу:
– Велики владения твои владыка, да только все в длину они больше. Как покинешь ты места или ярл твой отъедет, станет выползень змеиный, языком своим раздвоенным смуту сеять средь рабов и черного люда вначале, а потом и умы хирдманов твоих замутит. Локки дар свой кому попало тоже не дает, а этот еще и рода славного – в счет заслуг дедов и отца его сможет путь к сердцам он людей искусом не тронутых выискать. Потому говорю я тебе, измена подлая должна быть наказана без жалости, так чтоб другим не повадно более было. Нельзя нам такого зла простить, прощение сочтут твоей слабостью конунг! Сердце твое должно быть твердо как скалы родного Оркдаля. Не позволь другим усомниться в твердости правления руки твоей.
Обдумал Харальд слова, ярлом сказанные. Мудро Грютинг рассуждал, нельзя было милости выказывать к предателю, поскольку однажды предавший навсегда имя свое очернил и пред людьми и пред богами.
- Нет пощады изменнику, - наконец Харальд молвил. - Но и смерти достойной он не заслуживает. Даже Раги Иварсон, хоть и мятежник был, но в бою до последнего дело свое подлое отстаивал, этот же прочь бежал, да людей ему верных на погибель бросил. Такого в жертву принести - богов обидеть.
Кивнул на слова конунгом сказанные ярл и продолжил:
– Не достоин он кровь на алтарь богов наших свою пролить, оскорбим мы тем их. С грязью имя свое смешавший должен в грязь и вернуться, пусть, имя его средь других будет словно зловоние. Службой своей заслужил он такую награду – погребсти его в яме, куда рабы нужду справлять наши ходят, там ему самое место.
Жестким и холодом ледников в тот момент был наполнен голос оркдальскоо ярла.
– Пусть наукой будет эта судьба всем, кто повторенья ее пожелает. Впрочем воля твоя конунг, над жизнью и смертью сейчас ты его властен.
- Любо мне решение такое, - улыбнулся Харальд ярлу, в который раз про себя отметил, что не зря его службу принял. - Но прежде, эй холопы, вырвите ему язык его змеиный, которым он людей на смуту подбивал!
Бросились слуги на Хрута, снова его на землю повалили, вырывающегося, голову отдернули за волосы, да стальным кинжалом зубы стиснутые разжали. Долго еще кричал Хрут, покуда ему клещами калеными язык вырывали, а после потащили мятежника к яме выгребной, как то Грютинг предложил, да под свист и улюлюканье гридей пьяных бросить готовились.
Только жестом властным остановил их Грютинг:
– Стойте! Вы что ж хотите чтоб он в крови своей захлебнулся? Или изошел ей прежде смерти своей? Рану от языка прижгите сперва перед тем как бросить его. В полной мере он должен вкусить сладость возмездия.
Бился в муках предатель когда угли ему в рот засовывали, прямо сквозь зубы сведенные в судороге. Разлетались они в стороны осколками осколкам ракушек морских.
– Вот же пес, даже смерть принять достойно не может! – С презрением слова Исхер выплюнул. – Ты смотри, его уже и в яму макать нет надобности, по нему и так все стекает смешавшееся.
–Значит верную кару ему мы выбрали, он и сам к ней стремиться. Бросайте его уж скорее, сил нет слышать на бабские стоны его. – В тон ему отозвался Грютинг.
Дружным действием отозвались приказ исполнявшие гридни, только всплеск от падения тела донесся Хрутова. В тяжелом молчанье смотрели все на его трепыхания, пока те совсем не затихли.
- Собаке смерть собачья, - молвил Харальд, на действо сие глядя, да нос ладонью прикрыв. - А тут не собака даже, а муха навозная издохла.
- Да нет, конунг, смотри - бултыхаеться еще! - Кто-то из молодых гридней бросил.
– До жизни конца своей клятой, уловками Локки спастись он пытается. Только здесь не помогут они ему. – Бросил Грютинг на гридня того взгляд сверху вниз. – Раз видишь такое, твой долг помочь правосудию.
Гридень не поняв, что Грютинг хотел от него, упер полный непонимания взгляд в ярла.
– Ногой говори упрись, да помоги предателю. Эки ты бестолковый!
Осторожно, чтоб не запачкаться от брызг, что летели вокруг, подобрался вой к яме, и ногой голову Хрута до самой макушки вглубь окунул.
– Вот так и держи его, пока дергаться не перестанет, – кивнул ярл оркдальский. – Пора уж заканчивать нам.
Последние пузыри отошли на поверхности, и Грютинг повернувшись к Харальду произнес:
– Покончили с грязью мы ныне. Так забудем о ней и пусть имя Хртуа покинет память людей навсегда. Хотел я с тобой, конунг, поговорить о наших дальнейших свершеньях. Пока не в Валгалле мы, и время пиров здесь длиться не вечно. Куда дольше ты войско свое поведешь? Как землю от свою от чужих рук сберегать станешь? Велик твой надел ныне стал, только длинен и долог он больно. Никак с одного конца в другой не успеть, а стервятникам этого только и надо.
- Велик мой надел ныне, оттого и расправу суровую чиню, чтобы другим не повадно было супротив меня голову поднимать, - отвечал Харальд, головой мотнув, да волосы непокорные, что уже до плечей отросли, назад отбросил. - Так я тебе скажу, Грютинг ярл, Халагаланд обширный сам ныне предо мной склонился, а вместе с Транделагом значит это, что весь север норвегии в моих руках, а дальше лишь льды да моржи, нет врагов там. С Запада мы морем защищены, а дальше там острова англов и скоттов - эти трусы викингам не угроза, сами пусть боятся, что мы к ним в гости нагрянем. К Востоку же земли финские да разбойные - оттуда нападения бояться тоже нет нужды. Зачит на юг пора взор обратить.
Сурово слова звучали Харальдовы, видно не первый день он затею эту вынашивал, да уже успел с советниками обсудить:
- Кто еще соседом Оркдалю приходится, кроме Хладира да Гудбрандсдалира?
– Никого вокруг не осталось, кроме Мера. Слаб он против войска твоего выступить, только оставлять все равно нам его за спиною нельзя. Даже вода может камень по капле сточить, так и соперников оставлять в живых нам не след, – отвечал на вопрос конунга Грютинг.
У самого же картины богатств, что трофеями взять можно в Мере перед глазами встали.
– Нужно те земли тебе в руки свои взять, коль желаешь владеть всей Норвегией.
- Конечно нужно, - согласился сын Хальвдана. - Обширна земля Мерская, да и... не возвращаться же мне, право слово в Агдир тем же путем, каким и пришел.
– И то верно. Только не дело дела кузницы битв обсуждать нам на улице, давай же вернемся к веселью праздника нашего, следующий раз погулять только в Мере плененном мы сможем. Возвратимся к угощению нами оставленному.
И следом за конунгом отправился Грютинг на пир хмельной.

В лесах Тимерии недалеко от Тиамара. Орки и эльфы. Утро. (продолжение).
Совместно Torvik и avarach


Тяжелые, будто заваленные мешками с песком, глаза эльфа разведчика упорно не хотели открываться, а жестокий шум в голове затмевал собой весь окружающий мир. В горле стояла невыносимая сушь, но именно она и заставила Когу открыть глаза. Мир вокруг почему-то был бесцветным, вокруг господствовали серые тона. Кога встряхнул головой и поморщился от внезапно пришедшего приступа головной боли. Однако это помогло, краски стали постепенно возвращаться.
– Воды, – прохрипело высушенное горло разведчика. – Дайте воды. Бросьте меня в ручей.
– Лучше я тебя с дуба сброшу, чем в ручей! Будешь знать как нажираться! – раздался рядом гневный голос Шаэры. – Может поймешь своей головой, какое зло это пьянство.
Звук раздраженного голоса эльфийки вдруг прервался чарующей музыкой журчащей воды – Кейти пришел на выручку другу.
– На, держи, – Кейти под неодобрительным взглядом Шаэры протянул небольшой кожаный бурдючек с водой Коге.
– Спасибо! Я знал, что на тебя можно положиться в трудную минуту.
Кога жадно припал к баклажке и большими жадными глотками начал поглощать ее содержимое.
– Уф, хорошо, – произнес он выпив залпом половину принесенной ему воды. – В жизни не пил ничего слаще. Шаэра, ты же у нас еще лечить умеешь, дай от головы что-нибудь.
– Попроси топор у твоих вчерашних собутыльников. Может пожалеют, а я нет!
– Ну и ведьма ты! Так над больным соплеменником издеваешся!
– Что?! Ведьма! Я тебе покажу ведьму, дай только срок, уйдем в леса. Мои зверушки покажут тебе почем фунт лиха.
Шаэра не на шутку рассердилась и если бы не успокаивающий ее Кейити, то привела угрозу в исполнение не дожидаясь далекого будущего. Поскольку ее крики отдавались в голове Коги тяжелыми ударами молота, тот не стал дожидаться, когда успокоится Шаэра и медленно побрел в сторону вчерашних собутыльников.
Орков не развезло. Нет, орков просто не могла развести после такой дружеской пирушки в которой само начальство повелело участвовать. Орки просто чувствовали себя легко и свободно. Что же до гномов, которые им достались в процессе дележа трофеев, то чистюли орки нашли сиих пленников весьма грязными и оборванными. Немного посовещавшись, орки решили передать этих странных созданий гоблинам, дабы те их допросили и схарчили одновременно. Так вот - орки себя чувствовали хорошо. Даже очень. Не хватало только одного - женского тепла. А женское тепло было далеко, в родных степях. Градус возбудил похоть, похоть нашла дорогу. И вот уже за Шаэрой, шатавшейся взад-вперёд по поляне с бубном в руках, пристроились три возбуждённых орка, которые ненавязчиво пытались доказать ей, что именно с ним она сможет стать достойной матерью орчат.
- А у меня кулак мощнее! - самодовольно заявлял Зор, - Врежу, мало не покажется.
- Зато лучшая дубина моя, - чубастый Ррух вставлял своё слово.
Грххым молчал. Только весьма и весьма оттопыренная набедренная повязка наводила на мысли. что то, чем собирался орк хвастаться, находится как раз под ней.
Впрочем, решать предстояло в любом случае, Шаэре. Не настолько же орки дикие, чтобы ради самки драться с друзьями.
Какое то время эльфийка еще терпела эту свору, хвостом таскавшуюся за ней, тут сыграл роль приказ не ссориться с орками. Но всему есть предел. Любой девушке приятно когда мужская половина не сводит с нее глаз, но орки! К тому же день сегодня не задался, Кога, сволочь, из себя вывел. И в конце концов Шаэра не выдержала:
–А ну брысь отсюда! Вы шаману мешаете! Не отстанете - вмиг проучу, один довел уже сегодня, и я его отпустила, даже жалко, но вам это не светит.
Шаэра считала что раз она выдает себя за шамана, т.е. за духовного лидера племени орков, то к ее персоне должно быть проявлено максимум уважения. Так было по крайней мере у эльфов. Откуда ж ей было знать, что среди орков женщин шаманов обычно не бывает, это такая же редкость как летний снег. Как жаль, что Кейити, обычно державшийся рядом, не одобрил ее линии поведения относительно остальных участников их отряда и сейчас помогал им.
Грххым наконец тоже решился. Как-то не пристало ему мяться там, где более речистые собеседники имели фору.
- Станцуем, да? А ты подыграй.
Орк приобнял плечи Шаэры могучими лапами и закачался в ритме народного оркского танца со звучным именем "ЛомБарда", который играют на два баха. Эльфийка почувствовала, что в её ягодицы упёрлось нечто весьма твёрдое и упругое, по срамнению с которым пресловутый Бардов Лом мог бы показаться карандашом.
Такого отношения к касте духовного лидерства эльфийка не ожидала, градус гнева моментально взлетел до небес и начал находить выход..
– Потанцевать захотелось? – Медленно прошипела Шаэра не предвещающим ничего хорошего тоном.
Кога который хотел поначалу присоседиться именно к этой группе орков, почувствовал было неладное и на всякий случай немного отодвинулся от новых соратников.
– Что ж, давай потанцуем. Только у меня свои танцы есть, – продолжала Шаэра.
Бубен все еще находился в ее руках, она с усилием оттолкнула от себя орочьи ручищи, ударила в бубен ( все таки легенде про шамана нужно было соответствовать) и дико, не заморачиваясь на такие вещи как ритм приплясывая, начала скороговоркой напевно читать заклинание вызова. Неизвестно что сыграло такую роль при чтении заклинания - шаманский бубен исказил его либо торопливость самой заклинательницы, но вызвать Шаэра хотела свое самое страшное оружие – шершней. Только к ее удивлению, маленькие злюки по ее зову не явились. Явился кое-кто другой, причем тихо и сперва даже не заметно. По зову Шаэры пришли злые и очень здоровые блохи, которые тут же облюбовали самые интересные места – причину гордости того же Грххыма, у всех, кто сегодня успел впасть в немилость к Шаэре. Первым вскрикнул Кога, укусы были очень болезненны, и он хватаясь за все места куда его дружно начали кусать маленькие интервенты, бросился бегом с поляны. Это были только первые ласточки, поскольку действие заклинания было наиболее сильно рядом с его заклинателем, именно по такому принципу блохи выбирали свои цели и проявляли активность.
Нашествие Шаэриного пандемониума скомкало всю вечеринку. Не то, чтобы орки не встречались с этим зверем. От гоблинов и не такое цепанёшь, но с антисанитарией обычно боролись быстро всеми доступными способами, главным из которых была сауна, но теперь насекомые попались на редкость наглые и агрессивные. И всё от шаманки. Никто из орков и не предполагал, что у той под юбкой вся эта мерзость дислоцируется. Впрочем, что с них, с гоблинов взять?
Больше всего досталось Грххыму. И он вошек и от собратьев. Когда орки добежали до реки, то заставили того пять раз пускать пузыри, пока не простили. При этом только два раза из трёх незадачливый орк пускал пузыри ртом. Остатки трапезы остались на поляне. Прихватили орки только бутыль с мутной жидкостью и пресловутый бубен. Нечего такой оставлять у сексапильной подружки. Самим сгодится, когда душа разворот запросит.
Вредные орки сбежали убоявшись нашествия, но вырвав из рук Шаэры бубен, умудрились тем самым привести ее в чувство. Эльфийка медленно открыла глаза, выходя из заклинаельного транса, проводила взглядом убегающих наглецов, и тут заметила вызванных ею существ. Те вели себя очень тихо и мирно по отношению к вызвавшей их, но при этом расположились в немереных количествах прямо на призвавшей их. Шаэра такого ужаса в жизни своей не могла представить и издав громкий, на близких к ультразвуковым частотам крик, упала в обморок. Действие заклинание прервалось, и призванная живность разбежалась по лагерю осваивать новые территории.

В лесах Тимерии недалеко от Тиамара. Орки и эльфы (продолжение).

– Что с этими делать будем? Не похожи они на закусь. – спросил Орк особенно не на деясь на ответ от новых союзников.
– Что, что, с собой возьмем. Если бросить здесь их, шум поднимут, тогда считай зря приходили сюда, и не видать нам закуси нашей как ушей своих. Отведем в кусты потом меж собой поделим.
Быстро, стараясь не поднимать лишнего шума, орки с эльфами извлекли содержимое ямы, видать она служила разбойникам чем-то вроде темницы для пленников. Затем, оставили их в лесу подальше от чужих глаз.
– Тихо сидите, мы еще за вами вернемся, так что не пытайтесь сбежать, не надо. – Перед новым забегом в кладовые местных бандитов проинструктировал Кога освобожденных.
– Я оставлю тут одного с луком, так на всякий случай, чтобы мысли лишние головы не посещали, – добавил он немного спустя.
Оставить решено было именно эльфа, так как луков все равно ни у кого больше не было, его перед уходом Кога проинструктировал:
– Пленники связанные, ни куда не денуться. Ты пока нас нет по быстрому к Кейити с Шаэрой смотайся, объясни ситуацию. Пусть не высовываются. И забери самогон у них, нечего оркам друида светить нашего. Действуй.
Услышав о таком повороте событий Шаэра разразилась бранью в адрес дурного Коги, который, не думая о последствиях, связался с орками. Однако бросать отряд на произвол судьбы она не стала, и на последнее замечание Коги она ответила:
– Еще чего не высовываться. Если этот дурак за орка прошел, то я легко и за их шамана сойду. Кейити, ты слышал? Станешь моим помощником, бубен трясти будешь. К утру чтоб сделал! Танцевать умеешь?
– Да не особо. Учили меня конечно, но практики мало было.
– Будет тебе практика, – не предвещающим ничего хорошего голосом ответила Шаэра. – Бубен сделаешь и попрактикуешься с ним, а оценивать орки будут. Так что смотри, старайся. Я-то всегда колдануть чего сумею.
– Я что, клоун, перед орками выделываться.
– Надо будет клоунами стать – станем! – Отрезала Шаэра. – Они там без нас таких дров наломают, так что не ворчи, а начинай бубен делать, благо материалы все растут рядом.
– А шкура на бубен? Где я ее возьму?
– Куртку свою порежешь. Ничего, помощнику шамана положено с голым пузом бегать. Так что вперед и с песней. Выполняй.
Посланный гонцом эльф давно удалился к оставленным пленникам, а Шаэра все продолжала инструктировать своего телохранителя.

Второй дубль набега разношерстной команды оказался более успешным, что и было отмечено на поляне с пленниками.
– Как этих найденышей делить будем? Не похожи они на местных, потому и можно с ними не цацкаться особо. Давай ребятам развлечение устроим? – Вылез с предложением Рыжий Ух.
– Развлечение это хорошо, а выкуп за них взять еще лучше. Ты сам смотри, это ж гномы и рыцари, богатые наверное. Мы гномов забираем, пусть самоцветами за свободу заплатят. – Вылез с предложением Кога.
– Еще чего! Вам гномов, а нам кого, этих рыцарей? А вдруг они нищие кругом, что тогда нам с ними делать? Нет гномов забираем мы, а вам так и быть оставим людишек. Все равно гоблинам большего не положено. –
Орч под влиянием выпитого даже привстал – надо же, эти мутанты хотели его обвести вокруг пальца. Не выдет!
– Ты кого гоблином назвал?! Орки мы! Разведывательное подразделение. Печально такими нас делали, чтоб среди местных не выделяться! И с чего это ты всех гномов забрать решил? Людишки же их все равно беднее будут, давай честно делить, к людям еще одного гнома нам отвали!
– Обойдетесь! Хватит с вас рыцарей.
Разгоравшийся спор, готовый перейти в драку был прерван громким окриком:
– А ну тихо! Еще от разбойников отойти не успели, а уже нажрались, и устроились тут как у себя дома! Кто задание командира выполнять будет? А ну руки в ноги и вперед! Понесли добытое пока все не вылакали!
Из кустов в вечернем сумраке показалась Шаэра, всю свою одежду она вывернула на изнанку, швами к верху, чтоб она приобрела вид похожий на одежду орков. Позади нее, сверкая голым торсом, нервно топтался Кейити
– Ты кто такая? – удивленно спросил Рыжий Ух.
– Шаман! Я в этом отряде хожу. Вопросы еще есть? Нет? Тогда если не хотите, чтоб о вашем поведении узнал командир, собирайте монатки и марш назад в лагерь!
Даже орки опешили от напора маленькой женщины, и попусту не шумя, подобрали вещи двинулись к лагерю в общей группе. Пленники остались поделенные так как хотели орки: гномов им, рыцарей наглой команде с шаманом.

Транделаг. Хладир.
Совместно DarkLight и avarach и Тельтиар

Миновал уж второй день гуляния общего, рассвет третьего дня уж готов был вступить в права свои гордо. Обе свадьбы словно ветра вздох пролетели для гостей приглашенных, только Грютинг не позволил ни себе, ни Асгейру, ни Исхеру с людьми их, на верность долгу уж не раз проверенным, возлияниям предаться чрезмерно.
– Хоть и вместе теперь мы с врагами былыми, только во хмелю может вражда у кого из наших старая вспыхнет, или подвигами своими в землях Хакона похвалятся вдруг станут. Вы смотрите по сторонам внимательно, примечайте таких бражников, успокаивайте их сразу, кого водой ледяной охолаживайте, а кому не уймется кто, разрешаю кулаком добрым мозги вправлять, в погреб особо буйных сажайте. Если что, позовите на помощь Ахти Йотуна, для того его и поставили. Не старайтесь героями стать с захмелевшими сами, коль увидите, что не справляетесь. Дурь хмельная опасна очень, ладно если сам себя человек погубит, а если за собою других потянет?! На вас надежа моя лежит.
– Что ж совсем пировать запретишь со всеми нам? На немилость похоже твое поручение.
Буркнул Асгейр младой на слова господина в ответ. Тут же схлопотал он от Исхера тычок сильный локтем:
– Ты немилость не путай с доверием. Молодой еще, погуляешь не раз.
– Верно Исхер сказал, поучись у него пока рядом с тобой он находится, – слова хельда своего подтвердил властитель Оркдаля. – А гулять я не запрещаю вам, запрещаю самим захмелеть, чтоб порученное смогли вы исполнить.
– Прости Грютинг, понял свою я ошибку, – извинился в поклоне склонив спину Асгейр.
– Службой своею прощенье мое заслужи, не словами, но делом.
– Все исполню как велено.
– То-то же. Прежде чем словами поперек старших бросаться, думать учись. Молод еще ты.
Со словами этими отпустил Грютинг людей своих. Затем, словно походный обычай и гостях для него законом был, отправился он обойти шатры и палатки дружины своей, стоящей за стенами Хладира. Стихло веселье к утру, только звон первых насекомых, что ожили после долгой зимы стоял в воздухе, да звезды ночные уж уходили под натиском солнца встающего.
Наступал день свадьбы самого Грютинга.
Спустя два часа как солнце взошло, подъезжали к лагерю, где оркдальцы стояли всадники, коней своих в мыло загнавшие.
– Грютинг где? Пошлите к нему сказать, что прибыли гонцы от Торстейна с подарками.
Разбудил крик тишину бражного утра.
– Кто тут ор поднял? Слепой чтоль? Аль не видишь устали люди от празднеств, до полудня все потчуют и хозяева и мы, гости их тоже. – На стороже стоявший откликнулся.
– Ах ты песья сыть! Мы с Оркдаля самого сюда поспешали, себя и коней нещадили наших, а ты от ворот поворот нам устроить хочешь?! Иль ты гнева хозяйского ищешь? Живо гридня найди да пошли с вестью о нас к господину.
От тех криков поднялось народу больше куда чем требовалось, нашлись тут же, кто узнал приехавших, да пославший вести о их прибытии к Грютингу. Только вести дошли о прибывших уха владыки Оркдаля, как дела свои в лагере он оставил все, устремившись на встречу к приехавшим. Увидав господина своего к ним спешащего, поприветствовали гости разом поклоном его.
– По приказу от тебя полученному, Торстейн в землях наших оставшийся, собрал для тебя подарки свадебные. Будет чем одарить и тестя нашего, и хозяина тебя принявшего и владыку что конунгом стал над нами.
– Добро. Рад я, что успели вы все, не задержалась в дороге, вовремя прибыли. От меня за то вам награда будет.
Снял с руки своей перстень серебряный Грютинг и отдал его весть принесшему.
– Тебе это. А для спутников твоих, пусть монеты наградою будут.
Вслед за перстнем пригоршня монет последовала.
– Осталось дождаться лишь когда остальные встанут нам, тогда и дары мы вручим с подарками. Эй слуги, приведите дары наши в вид должный, не должны мы лицом в грязь перед всеми ударить.
Подбежали спешно гридни, подхватили под уздцы коня ярящегося, рабов несколько десятков, да сундук пылью дорожной присыпанный, да ковры дивные, из земель ромеев привезенные.
– Кому что дарить собрался, Грютинг? – поинтересовался сзади стоящий Исхер у господина своего.
– Скакуна в коврах иноземных Харальду – достойный подарок для дружин водителя. Рабов Хакону – как извинение за причиненный ущерб в людях. А сундук, золото в нем - тестю моему будущему как откуп за дочь его. Пусть видит, насколько ценим мы невесту.
Меж тем Хакон-конунг снова занимался делами усадебными. Может, и зря он столь рано оставил молодую жену, да дела не ждали. Все свадьбы проходили в стенах Хладира, и старый владыка Трандхейма делом чести считал в грязь лицом не ударить. Случилось так, что как раз в момент разговора Грютинга и людей его, Хакон и Бьярни навстречу им вышли.
- Здравствуй, родич, - приветствовал Грютинга Хакон. – Знатно мы погуляли на свадьбе Харальдовой да на моей. Много зим после нас скальды о том песни слагать будут. Сегодня же твой черед в дом хозяйку ввести. За столом я тебя поздравлю особо – а сейчас хотел лично за жену одарить. Великая честь – воспитать в доме своем деву добрую да благонравную. Фрейа женщин лишь красой от рожденья одаривает, воспитанье же родом определяется.
По знаку Хакона двое рабов вывели вперед дивного жеребца. Сильны были мужи, но коня того с трудом великим удерживали. Глядя на его стать любой человек, толк в лошадях понимающий, без раздумий любую цену бы заплатил, да на дороговизну не жаловался.
- Думал я сам на красавце том ездить, но после свадьбы вчерашней решил тебя, родич, уважить, - довольно молвил Хакон Грютингу. – Пусть будет скакун сей знаком, что забыты все наши разногласия прошлые и будем мы ныне жить, как единому роду положено. Земли мои Харальду отойдут, как мужу дочери и отцу будущих внуков. Но, думаю, что конь ярлу да мужу военному столь же важен, как дом и рабы.
Бросил взгляд на красавца Грютинг, что во след вели Хакону, да залюбовался невольно:
– Дорогим подарком одарить ты решил меня родич. Сердце воина не может не возликовать на такое чудо глядючи. Так прими от меня благодарность сердечную. Сожалею уже я о том, что бездумно во гневе границы порушил твои, да разор причинил им. Так прими ж от меня и ты подарочек, из моей вотчины только пришедший, как будто боги распорядились прийти ему вовремя. Шесть дюжин рабов из мужчин, каждый словно дуб вековой силен, да красавиц рабынь дюжина. От всего сердца дар предлагаю тебе. Пусть дары наши будут знаком дружбы вечной, и да не порушат ее коварство злобное да врагов зависть.
Не успевшие далеко отвести рабов гридни, вновь назад повели их, передать в руки слуг Транделага владыки.
– Ты прости уж за то, что с дороги они усталыми выглядят, спешил я успеть с подарком.
Словно солнце ясное меж врагами былыми проглянуло, рассмеялись дарам друг друга они да обнялись словно братья после долгой разлуки встретившиеся.
- Счастлив я, что мир ныне меж нами, - торжественно проговорил Хакон, руку Грютинга пожимая. - воистину, видать, что раздор наш был Локи навеян, и рад я, что ныне милостью асов мы замирились и забыли обиды старые. Как снег зимой уходит с полей, становяcь влагой животворящей, так пусть и память недобрая истончится, на дружбу верную заменившись.
И новые родичи крепко обнялись, намерения свои добрые подтверждая. Затем Хакон велел передать коня слугам Грютинга, а своим велел отвести новых рабов в усадьбу на на работу в честь праздника определить. Гостей было много и рук не хватало, так что помощь была весьма даже кстати. Конечно, позже властелин Транеделага решит, как их лучше использовать: в дому аль на поле. А рыбынь, может, и воинам в награду отдаст, дружину дарами скрепляя. Но - не сейчас.
После, как и положено было, испросил Грютинг у ярла Снеккольва руки его дочери, тот же разрешение с радостью дал, союз этот повелев перед богами заключить. Индриди жрец на сей раз с медом хмельным кровь козлиную смешал, да поднес испить ее новобрачным, а после молвил им, что руны долгую и счастливую жизнь им обещают, как до этого Хакону говорил, что от новой женитьбы его пойдет славное потомство. Хакон, уже и не чаявший, что дети у него вновь появятся, дюже обрадовался и одарил жреца плащом мехом соболиным подбитым. Сейчас не меньшего подарка жрец и от оркдальского ярла ожидал.
Полным радости предсказание жреца было для Грютинга, ибо роду его процветание оно предвещало. Потому и подарок жрецу был под стать предсказанию – одарил его чашей серебряной, из франков земель привезенной, да расписанной руками умельцев земли норвежской. Не в пример милее невеста досталась оркдальцу, чем Харальду, тот по расчету свой брак заключив, о красе не мог думать. Потому Грютинг, лишний раз не стараясь зависть вызвать к себе, на невесту свою словно Харальд взгляда лишнего не бросал, соблюдал владыки достоинство. Гостем почетным со своей стороны пригласил он Харальда, после обряда жрецом справленного, обратился он со словами уважения полными к ярлу Снекольву, в речи той благодарил он агдирского конунга, в оконцовье же оной преподнес дары свои заготовленные. Жеребец завернутый в ковры золотым и серебряным узором шитые, осторожно глазом косился на бражничавших, рвал поводья свирепо храпя и державших его – дар для Харальда. За невесту же откупом дал властитель оркдальский сундучек полный кубков, тарелок да монет звоном драгоценным рассыпавшийся.
С благодарностью принял конунг скакуна, повелел слугам немедля на конюшню отвести да овсом отборным накормить, сам же Грютингу подарил меч франкской работы в ножнах из резной кости, а жене его ожерелье жемчужное.
- Отрадно будет нам, коли и дети твои, Грютинг, столь же верно служить своему конунгу будут, как ты послужил, - так он произнес. - И меч этот велю я тебе потом старшему сыну передать, когда он у тебя в возраст воинский войдет.
– Благодарю тебя конунг, за дары твои щедрые, от лица своего и жены моей новой. Слово однажды данное человеком крови моей соблюдается и потомками, сын мой как в возраст войдет без сомненья послужит тебе своей силою. Благодарность и всем остальным, кто подарки на свадьбу принес мою. Благодарность и слава воинам и водителям их, что ковали победы наши, этот день приближали сладостный. А теперь, не будем держать заждавшихся, за столы пора приглашать гостей, потому как не воздухом свежим и речами сладкими угощать нам их следует.
Согласились все со словами этими, вновь слуги засновали, кубки и рога наполняя, застучали ложки, когда гости за угощение принялись - но уже не так сильно налегали на еду люди, третий день пировали они уже, а ведь это лишь в Валгалле - пьешь и не пьянеешь, ешь и не насыщаешься, в смертном мире все же легко три пира подряд даже самому крепкому воину выдержать.
С молодою рядом сидел Грютинг на гостей поглядывая, все ли чинно на свадьбе его? Справляют ли порученное Асгейр с Исхером? Только зря беспокойство было его, за все праздников дни, охолонились даже самые горячие головы, хвастались люди своими деяниями меж собою, но соседа задеть не пытались. А если и была драка какая, так то просто силой да удалью молодецкою гости мерялись, таких быстро на воздух выпроваживали, там они и умение воинское свое сравнивали. В час положенный отошел с женою своей в опочивальню ярл оркдальский, чтоб сбылось предсказание годи. Пир же свадебный продолжался долго еще, ближе к утру затихли гуляния лишь.

В лесах Тимерии недалеко от Тиамара. Орки и эльфы (продолжение).
Совместно Torvik и avarach

Не судьба была сегодня эльфам совершить еще один успешный набег на продовольственные запасы лесных грабителей. Решив привлекать к себе как можно меньше нежелательного внимания, стрелки двинулись к обозначенной в качестве цели яме в обход шалашей, держась тенистой кромки леса. Только в тот день не только они вышли на промысел, совершая очередную перебежку по кустам растущим по закрайку лагеря, эльфийские разведчики лицом к лицу столкнулись с небольшим отрядом орков. Такого поворота не ожидал никто из присутсявующих, и в первое мгновение все оцепенели. Первым очнулся Кога, на долю которого приходлась львиная доля всех злоключений в отряде:
– Дарова, братва. Шуметь не будем, да?! Добычу спугнем иначе. Давай в сторонку отойдем, перетереть кое-что надо, – зашептал он.
В голове Коги промелькнула мысль о сказанном его капитаном, а именно о внедрении в сознание орков мысли, что эльфы это не эльфы, а на самом деле орки, только обесцвеченные.
Видимо лишний шум не был нужен и оркам, потому как стоявший впереди медленно кивнул на сказанное, и тут же вторым кивком указал направление куда по его мнению было лучше отойти. Косясь друг на друга, оба отряда осторожно отошли подальше от людских ушей.
– Кричать не будем, мало ли кто тут лазит, шум нам в любом случае не нужен будет. А прояснить кто тут кто можно, – начал лихорадочно соображая Кога.
Общий план разговора уже лежал в его голове, нужно было лишь чтоб орки не схватились сразу за оружие и прислушались к его словам. А там, чем свет не шутит, может удастся запудрить оркам мозги и отвязаться от них, в идеале, конечно, можно было бы подвязать их к себе в помощь.
– Вас к нам в помощь отправили? Чет вы долго ходите, мы уже все собрали, закусь одна осталась.
Спокойному тону эльфа могли позавидовать камни в родных горах орков.

Гоблины одетые под эльфов были наглыми даже для гоблинов. Впрочем, где предел гоблинской наглости не знал никто, кроме командира, поэтому оркам не оставалось ничего иного, как брататься с этими подолзрительными представителями гоблинского племени (иж как усердно замаскировались, даже не пахнут) и вместе с ними топать в рейд.
- Закусь? Закусь хорошо, если есть что закусывать... - меланхолично вздохнул Чур и почесался.
- Тодда меняем дислокацию. Перемещаемся на норд-вест, где базирются парнокопытные данного населённого пункта, - предложил Орч и, подумав, всё же спросил вдогонок, - Ясно изложил?
Все знали, что интиллект гоблина ниже среднерасового настолько же, насколько интиллект орка выше оного. Дальше анально-генитальной темы не дотягивает.

– Зачем куда-то идти. Мы тут уже присмотрели одно местечко. Что-то подозрительно усердно его охраняют местные аборигены.
Плестись куда-то вместе с орками не хотелось ужасно, кроме того, у Коги были большие сомнения по поводу организационных способностей последних. В частности добычу продовольствия он бы им не доверил – мало ли что они притащат, сьешь, а потом неделю по кустам животом маятся будешь
– Надо проверить что там у них ценного. Наверняка все.
Кога подумал и решил разъяснить свою мысль на случай если вдруг его недопоняли.
– Все - это еда, барахло, деньги, может еще чего. Пока толпа там на солнце животы чешет, выносим часовых, забираем что сможем, и валим.
Дневной зной на самом деле давал о себе знать, и в горле у Коги пересохло. Он едва слышно сглотнул и добавил:
– Вперед вы идите. Пойло мы уже достали, надо и вам чего-нить в общий котел кинуть. И давайте не тянуть вола за хвост, потому как нам тоже здоровье поправить надо и к командиру вернуться вовремя.
Кога не знал кто и зачем послал сюда этих орков, поэтому нейтральное «командир», по его мнению было лучшей ссылкой на начальство.

И тут выступил рыжий Ух.
- Не, шмотьё брать не будем. Не гномы мы. Продотряд так не делает. И командир не веле обижать. Мы же тут надолго. И вам не советeтую.
Впрочем, что им, гоблинам переодетым советовать. Будут мародёрствовать - в ухо получат. Левым хуком. Они продотряд или как? Не оркское это дело - сирых обижать. Гор, Пых - за мясом. Рыг - помоги тащить выпивку. Раз начальство одобрило - мы ведь исполним, так?

Орки отказались пограбить! Это было что-то новое, никак не укладывающееся в один ряд с тем, что слышал о них прежде Кога. Однако, удивление не было на столько велико, чтоб не оставить за собой право вставить еще одну реплику:
– Вы сильно не мельтешите перед нами, если что мы вас со спин поддержим. А то вдруг «сирые» опомнятся и права качать станут. Пошли давай. Место там где встретились, второй шалаш справа рядом с ямой, два охранника, уже почти носами клевать начали. Если тихо сможете их вынести, можно будет спрыснуть это дело в холодке. Не охота зряшный махач устраивать.
Объединенный отряд эльфов и орков перешел к активным действиям по реализации захвата продовольствия. Пока орки подкрадывались к часовым, эльфы за их спинами готовили на всякий случай стрелы, специально затупив их наконечники. Убивать местное население было ненужно никому. Сам захват прошел довольно буднично, что называется больше собирались, да перестраховывались. Да и то, какие из разбойников воины? Опытным бойцам ничего не стоило разом оглушить их ударами дубин по головам, те мягко опустились в траву. Пока орки придавали упавшим более-менее правдоподобное положение «уставший часовой прислонился к дереву» эльфы успели подскочить к самой яме и стали отодвигать щиты ее прикрывавшие. Только когда первые лучи солнца упали вниз и осветили содержимое заветной кладовой, вздох разочарования пронесся по рядам воителей. Желанным продовольствием там и не пахло, зато пахло несколькими гномами и светоносцами, которых пленившие их даже не догадались вывести в туалет, для сплавления естественных нужд.
– От те на! И что теперь нам с этими найденышами делать?! Оставить жалко – зря что ли пробирались, с собой брать противно – что гоблины, что эти, разница только в размере.
Ошарашено пробормотал Кога.
– Эй вы! Вы кто такие? – глаза после яркого света медленно распознавали фигуры сидевшие в самом низу.
В ответ на вопрос послышалось лишь приглушенное мычание.
– Ясно. Рты им позавязывали. Тихо вы там, всех сейчас перебудите. Хватит уже мычать, не на пастбище.

Тиамар.
avarach при участии Lila (продолжение)

Сознание к Ульфу возвращалось с трудом, сквозь тьму, где он находился, доносились смутные образы. Ему казалось, что он выполняет очередное задание по выслеживанию отрядов орков, и в момент, когда он залег меж камей на краю пропасти, спрятавшись от врага, на голову вдруг уселась нагая птица и стала долбить его своим твердым клювом прямо в затылок. Ульф не пошевелился, чтобы не выдать своего присутствия, спугнув птицу. Она же улетать упорно не желала, приходилось терпеть. Боль волнами разливалась по всей голове, не позволяя думать ни о чем более. И в момент, когда Ульф уже готов был на все, чтоб прогнать нахалку, даже обнаружив себя, на него обрушился поток холодной воды, попадавший везде, в том числе и в нос. Ульф закашлялся и медленно открыл глаза. Перед ним колебались две нечеткие фигуры, по-видимому, из орков.
– Вали орков! Лес не сдается! – попытался прокричать он, но на самом деле из горла вырвался лишь шепот.
Одновременно с этим эльф пробовал осуществить попытку прорыва сквозь ряды недруга, которая успешно провалилась – ноги подкосились и эльф упал прямо в руки врага.
– Все равно ничего от меня не узнаете, даже если пытать станете, – вновь прошептал он и поднял глаза.
Зрение постепенно приобретало четкость, и орки, постепенно сливаясь в одного, понемногу превращались в некую знакомую ему особу, а именно гномью принцессу … как там ее… Ах да, Фин, точно.
Еще до конца не придя в себя, Ульф добавил:
– Уходим, пока не заметили, их тут толпы. Попасть в плен не имеем права.
- Толпы? Кого? Орков? – гномиха уже довольно долго выслушивала бред про военные баталии, - Они давно сбежали, как только тебя, храбреца, увидели! Не веришь? Посмотри сам: никого нет!
Фин отошла от кровати Ульфа и поставила пустую кружку на стол. Реанимация эльфа оказалась не такой уж и простой. Он упорно не хотел проходить в себя, даже когда его трясли и хлопали по щекам. Знать бы сразу, что простая вода может обладать такими чудодейственными свойствами!
– Точно тут нет орков?
Реальность казалась несколько бледной, так что недавние видения упорно не желали отпускать из своих рук контуженного эльфа.
– В Тиамаре только те, что вошли в город вместе с этим чокнутым принцем. Но здесь в комнате их точно нет, – заверила Фин, гадая, не тронулся ли ненароком и Ульф: от удара по голове всякое бывает.
Однако события постепенно выстраивались в сознании эльфа стройными рядами, и цепочка прошедших событий почти полностью развернулась перед его глазами.
– Деньги! Деньги не отобрали?!
Закончив бездумно хлопать глазами, эльф схватился правой рукой за поясной кошель, тот висел на своем обычном месте, и был полон, как ни в чем не бывало.
– Уф, хвала свету! Второго такого похода я, пожалуй, не выдержу. Надо придумать способ зарабатывать на жизнь поспокойнее.
Эльф оперся рукой о плечо Фин и, наконец, сам встал на ноги. В голове по-прежнему шумело, а земля тихонько колыхалась под ним. Хотя последнее уже проходило. Тут Ульф бросил взгляд за окно и обомлел.
– Проклятье! Уже вечер! Все лавки скоро закроются. Если мы хотим приобрести тебе топор, нам следует поторопиться! Пошли быстрее.
Ульф схватил гномиху за руку и, немного шатаясь, потащил вниз из комнаты к выходу из таверны.
Стоявший за стойкой хозяин, увидев уходящую парочку, крикнул им в след:
– Эй, вы! Комната на одного снималась. Если захочешь оставить на ночь свою подружку, доплатить придется. И ночью кроватью не скрипите сильно – другим постояльцам не мешайте.
- А ты будешь подслушивать и подсматривать? – съязвила Фин и, не удержавшись, заехала кулаком в нос нахалу, - Это надо же такое про честную девушку сказать!
– Эй-ей, оставь его в покое, а то опоздаем, лавка скоро закроется, – Ульф быстро остудил боевой пыл гномихи, – Пошли скорее…
– Для вашего сведения, винные лавки у нас открыты круглосуточно, – вновь начал из-под стойки хозяин.
– Ты че мужик? Орки в городе! Эти все выжрать могут, дай им волю. Лучше мы поторопимся.
И Ульф, сжав в своей руке ладонь Фин, потянул гномиху за собой, пока она снова не вступила с ним в пререкания.

Рекомендованная эльфом лавка находилась на самом краю рядов оружейников, и не похоже было, чтоб хозяин завлекал туда посетителей. Вошедших он оценил равнодушным взглядом, и не найдя для себя ничего интересного, бросил:
– Что уважаемые покупатели ищут? Кинжалы, шпаги, стилеты? Мигом молодому человеку подборку сделаем.
– И ты, уважаемый, здравствуй. Не для меня оружие ищем, для нее. Есть что на примете?
– Для девушки? Хм, а что ее интересует? Может это?
Владелец лавки полез под стол и выложил перед собой легкий декоративный топорик.
– Уважаемые гости несомненно оценят всю красоту и безупречность линий этого оружия. Думаю, он самым лучшим образом подойдет для вашей подруги, можно даже пошутить и притвориться гномихой на празднике.
Ульф покосился на увидевший свет сувенир и ответил торговцу:
– Извините, уважаемый, но если бы мы хотели приобрести красивую и блестящую игрушку, мы бы обратились к ювелиру. Нам нужно надежное оружие. И чтоб по руке этой даме было. Как Вы верно угадали, ей нравятся топоры. Я слышал, здесь можно купить настоящее, надежное железо по руке любому воину.
– Вас не обманули. Но именно воину. Для женщин у нас ассортимент не велик.
– Давайте вы просто нам покажете, что у вас есть, а мы уже сами подумаем, подойдет ли нам это.
– Воля ваша.
И хозяин, не торопясь, стал выкладывать перед пришедшими ряд топоров, начиная от самых маленьких и до больших. В конце он немного подумал и достал большой двуручный топор варваров.
– Вот, пожалуйста, выбирайте. Только не говорите мне, что просто присматриваетесь, и я зря все это вытаскивал.
Ульф посмотрел на кривящуюся гномиху, вертящую в руках топоры вышедшие из человеческих кузен, затем наклонился поближе к хозяину и шепотом произнес:
– А посерьезнее нет ничего? Я бы взял оружие гномьей стали.
– Гномья сталь? Контробандый товар?! Вы часом не из тайной полиции будете ребята? Нет у меня ничего такого!
– Уважаемый, разве в тайной полиции такие люди служат? Фин, покажи ему что для тебя вон тот топорик. Да тот что он последним достал.
Принцессу весь этот просмотр оружия уже давно утомил. Торговаться она не очень-то умела: дома все на блюдечке подносили. Гномиха даже не представляла, что с приобретением оружия могут возникнуть какие-то проблемы. Она молча подняла двуручник, взвесила сначала на правой руке, затем – на левой, крутанула пару раз над головой и положила на место, одарив при этом Ульфа кислой миной: «Ты, мол, мне не это обещал».
– Вот видите?! Девушке не удобно с таким оружием обращаться. Вот топор, с какими гномы в походы ходят, был бы ей в самый раз.
Хозяин, онемевший от зрелища, когда невысокая, хоть плотно сбитая девица, крутила тяжелый двуручный топор, местами даже одной рукой, кивнул:
– Да, теперь вижу, вы точно не шпионы и даже не разбойники. Охотники за сокровищами, наверное, или другие приключенцы. Хорошо, есть у меня то, что вам нужно, но стоить это будет не дешево.
– Ты доставай давай, мы сюда тоже не с пустыми руками зашли.
Хозяин кивнул, и, покопавшись за ширмой, кое-как выволок оттуда двумя руками настоящую гномью секиру. Фин тут же взяла ее, повертела в своих руках и довольно кивнула.
– Что просишь за него хозяин? – Спросил эльф.
Тот назвал цену, от которой эльф даже крякнул:
– Ничего себе у вас расценки. А дешевле никак нельзя?
– Торг здесь не уместен! Хотите берите, а если денег на хорошую вещь нет, то можете дешевым хламом перебиваться. Но такого вы здесь нигде больше не найдете, да еще повяжет вас стража, если будете контрабандой интересоваться.
– Ладно-ладно. Берем. Эх, разорил ты нас, все деньги вытянул.
Эльф достал кошель и опустошил его на прилавок рядом с хозяином. Наличности едва хватало, чтобы расплатиться, оставалось лишь несколько медяков.
– Эй, хозяин, а молот купишь? Он нам теперь уже без надобности, – Ульф решил хоть немного поправить их финансовое положение, иначе вечером придется сидеть без ужина.
– Молот? Это тот, что вы за собой таскаете? Возьму, но много за него не дам – ковка грубая, к тому же не новый.
– Да хоть сколько, давай сколько есть…
Произведя расчет, эльф и гнома вышли из лавки.
– Считай, это я тебе за спасение отплатил. Свою долю отдал полностью. Теперь опять мыслить надо, как заработать. Ты завтра свободна? Пойдем в наперстки играть на площадь или как?
- Нет, завтра берем Бугая (он свои деньги все равно, поди, не потратил) и идем смотреть турнир! Неужели мы такое зрелище пропустим! Кстати, пойдем к нам в таверну, хватит в своей дыре ночевать! Ребята и Бьорн против не будут… А если что, я их уговорю, - Фин и сама не заметила, как изменилось ее отношение к эльфу.

Транделаг. Войско Харальда.
Совместно Тельтиар и avarach

С песнями шагали дружинники Грютинга, еще бы, славу они стяжали знатную. Хоть и не было в походе их добычи, кроме как снятого с тел врага, да мелочи что в обозах взятых, да зато своих мало потеряли. Не зря, ой не зря Грютинг в спину восставшим ударил, считай по телам ворога шли, потом обирали их же, полон средь бондов мятежных собирать удобнее было. Только Грютинг вот почему-то велел их в кучу согнать, перемешать меж собою.
– Владыка, под твоею рукой мы и славой себя покрыли. Даже то, что часть взятого агдирцам вернуть пришлось как долю конунжью, не уменьшило радости воев твоих. Но скажи мне, зачем ты сброд полоненный толпою одной ведешь? – первым не смог сдержать изумления молодой Асгейр, когда дружина оркдальская на привал встала.
– Верно малец говорит, небывало такого чтоб полон у воев весь отбирали. Хоть и довольны они взятым, но на то с неодобрением смотрят, – поддержал вопрос Исер, хельд по пятам за Грютингом следующий.
– А зачем сделал я это, вот сейчас и узнаете, – отвечал Грютинг с усмешкой. – Харальд оставить их может потребовать в Транделаге, Хакон все ж зятем ему ныне станет. Зачем ему людьми разбрасываться, хоть и подлыми?! Хочу попробовать их к нам переманить.
И коня своего направил к толпе полонян словно стадо вместе сбившихся. Плач и стон меж ними царили, девы и жены из покоренных селений тут смешались с мужами и парнями безусыми, что с самой битвы за войском следовали.
– Слушайте меня, вы сыть волчья. Сейчас буду судьбу решать вашу, – громом прокатился голос ярла Оркдаля над головами полона.
– Станете ли рабами вы в землях родных, без права судьбу свою самим вершить, иль пойдете под руку конунга Харальда с войском оркдальским, верность блюдя нам? Коль вступить в ряды пожелаете наши, под знамена встать захотите славные, будет даден вам шанс доказать свою верность свершениями.
Гулом нестройным отозвались ряды дружинников Грютинга, в страхе головы свои бонды мядежные от гнева в нем слышавшегося в плечи стали прятать.
– А ну тихо! – прикрикнул на воев своих Грютинг. – Хоть и предали они господина своего, союзника нашего, да только грабить его, отбирая людей в рабство, не по предку закону будет. Путь один у них только. Стать рабами навек иль в верности присягнуть победителям, искупить кровью и службой вину свою. А кто поперек слова моего выступит, поживы мимолетной ради дружбу порушить с соседями нашими возжелает, тот изведает гнева моего полной мерою. Пусть не ждут ослушники снисхождения. Я сказал.
Попритихли оркдальцы после слов водителем их сказанных. В самом деле, кто же на соседе живота им нажить позволит?! Тишина повисла над полем, да не долго она продлилось, с всхлипами первый человек прямо сквозь стражу к сапогам Грютинга кинулся, под руку оркдальскую принять молил он. А за ним потянулись и другие полоняне, никто не желал участи рабской. Молча концами копий отбрасывали самых настырных, телохранители, не пуская сброд до своего господина. Лишь на его лице в тот момент улыбка была торжествующая, еще бы вроде и в верности Харальду он заставил поклясться людей, да только пойдут они с его войском ныне, за него встанут.

- Что там за крики? - Харальд спросил, на войско Грютинга оглядываясь. Споро один из людей его возвернулся, такие речи сказав:
- Грютинг бондов полоненых себе в верности присягать заставляет, хочет их вестимо из Транделага в Оркдаль увести.
Усмехнулся лишь конунг - все едино ему было, где его слуги ему служить будут - в Трандхейме ли или в Оркдале, да вон все равно коня развернул, направился к ярлу оркдальскому.

– Смотри, доиграешься Грютинг. Вон сюда уже Харальд правит, сейчас он с тебя спросит, за содеянное, – вовремя весть о прибытии конунга подал Грютингу Исхер.
– Да не омрачится никогда твой взор, верный мой друг. Всегда ты меня вовремя предупреждаешь. – откликнулся ярл, и снова во весь голос полону крикнул.
– А ну, отродье турсово, славьте Громче Харальда. Сам он едет принимать клятвы верности ваши. Покажите ему свое радение!
Вновь голосить принялись бонды мятежные, только в этот раз хвалу превзнося агдирскому конунгу.
– А ну громче и стройнее! Даже я вас отсюда понять не могу, а вы хотите чтоб уши конунга от ваших стонов страдали!
Дружнее раздаваться стали крики Харальда славящие, уже можно было хвалы различить. Повернул под этот нестройный хор коня своего Грютинг и направил его на встречу к Харальду.
- Ладно, смотрю, голосят холопы, - искривил губы в усмешке конунг, глядя на толпу, но затем голос его сделался резким. - Ты скажи мне, Грютинг, по чьему велению слуг себе берешь?
– Зачем же себе?! – голосом удивления полным вопросил Харальда ярл. – Все тебе конунг, все тебе. Вот заставил их в верности тебе поклясться, хоть кого рядом спроси. Я же только хочу присмотреть, чтоб клятву свою они порушить не смели. Боги свидетели мне будут, не было у меня мысли никакой подлой, лишь о землях твоих радение.
- Не сомневаюсь, - конунг переводил взгляд с подобострастной толпы на ярла и обратно. Все норовит свою выгоду получить, а эти и рады, что шкуры сохранили. Рабское племя. Ну, пусть в Оркдаль идут - мало там рабочих рук осталось, а так - хоть эти хозяйство подымут да вдов поутешат. - Что же, за доблесть твою и план славный, победу нам принесший, можешь и дальше их судьбами распоряжаться нам на благо.
– Благодарю тебя конунг, – склонил голову Грютинг. – Воистину безгранична твоя милость и мудрость твоя лишь с богами нашими сравнима. А уж прослежу чтоб племя это рабское вновь предать не посмело конунга своего, из кольца гор Оркдальских так просто не выбраться, как на ладони у меня они будут.
- Достойны похвалы твои начинания.
Харальд развернул коня, и бросил словно невзначай, уже уезжая.
- На свадьбе моей по левую руку от меня сядешь.
– Не устаю возносить милость твою перед богами и людьми конунг. Но скажи мне, разве не Гутхорма место ты мне занять предлагаешь? Не могу я дорогу конунга дяде перейти. Воспитан отцом своим я в вежестве. Не могу я принять дар столь щедрый. Да и Гутхорм обиду затаить на меня может, дозволь сразу поле него место с тобой рядом занять.
- Коли не хочешь, чтобы я обиду затаил - сядешь.
Не терпел пререканий Харальд конунг.
– Что ж, будь по слову твоему, – согласился Грютинг.

В лесах близ Тиамара, рядом с войском орков.

Эльфы стремительно бежали сквозь лесные заросли, возглавлял их стрелок, что уже раз ходил в по заданию Аймара в деревню за приманкой для гоблинов. Вот и теперь, он бежал знакомым путем впереди всех.
- Стой! Куда вы несетесь? - остановил вначале проводника, а затем и остальных окрик Коги.
- Вы что, в ту же самую деревню обратно собрались? Второй раз? Да там после первого посещения хозяева уже радушную встречу уже должны были приготовить для таких умных. Как будто ближе ничего найти нельзя.
- Ты если предложить что имеешь, то говори, а если просто так голос подал, от нечего делать, то лучше не вякай, - раздраженно отозвался Кейити.
- Как будто я уже не предложил?! Ближе искать надо, что капитан приказал. Тиамар безлюдством не славится.
- Ага, разбежимся хором по кустам деревни искать, а потом до вечера еще собираться, проще уж до старой смотаться.
- Ты что, ястреба своего потерял?' Пусть он людей ищет, а мы пойдем куда он укажет. По любому у них найдется и выпить, и закусить.
- Ну так и запусти своего. Не видишь, руки заняты - Шаэру несу.
Смахнув со лба налипшие от быстрого бега по чащобе листья, Кога манком подозвал своего ястреба, долго ему что-то втолковывал, а затем резко подбросил в небо и проводил пристальным; взглядом.
- Ну вот, теперь осталось только ждать, как он справится.
- А что, может еще не справиться? Плохо воспитываешь. – Усмехнулся на слова друга Кейити.
- Зато у Шаэры это здорово получается, ты у нее как шелковый.
- Мне капитан приказал...
- Да, да, конечно. Можешь не продолжать, я и так все сам вижу.
– Чего ты там видишь?! — в тоне Кейити послышались гневные нотки.
- А ну тихо вы горячие эльфийские парни. Не угомонитесь сами, враз рты позатыкаю - не зря капитан ос шершней тогда испугался, я и не на такое способна.
- Ладно, ладно, остынь, молчим уже.
Кога не спускал глаз с неба - капитан не доверял ему ранее заниматься поисками через птиц, и он боялся сейчас опустить свой престиж в глазах товарищей, а это было чревато в будущем. Поэтому когда крылатый гонец вернулся к хозяину и стал зазывать его указывая направление. Кога расплылся в довольной улыбке и, не поворачиваясь к остальным прикрикнул:
- Хорош уже лясы точить, пора двигать уже, разведка доносит есть тут ЛЮДЕ.
Вновь начался молчаливый бег по лесу, в направлении, указываемом питомцем Коги. Надо сказать, воспитал он его неплохо, потому как через десять минут отряд вышел к лесному лагерю укрытому в лесных кущах.
- Мы что, к партизанам местным пожаловали? - поинтересовался один из разведчиков указав на нескольких часовых на местах.
- Нам это не важно, главное что это люди и у них можно добыть самогона - огрызнулся Кога.
Охранники оказались никуда не годными, акция захвата огненной воды прошла без сучка и без задоринки, но кто ничего и не заметил.
- Все, задание выполнено и перевыполнено. Того, что мы взяли хватит споить добрый десяток орков. возвращаемся. - скомандовала Шаэра.
- А с каких это пор друиды командуют Лесной Стражей? Капиталу закусь не нужна? Хочешь чтоб его орк споил? Или для командира перетруждаться не хочешь? Шаэра в растерянно захлопала глазами от такой постановки вопроса и не нашлась что сказать. Спор был успешно выигран Когой, и, оставив охранять добытое Кейити с Шаэрой. эльфы вновь устремились за новой добычей. Их внимание привлекла яма, прикрытая плетенными лозой щитами, у нее даже стояло в качестве охраны два человека.

Транделаг. Усадьба Хладир. Баня.
Та же честная компания ярлов и конунгов.
Тельтиар, DL и avarach

Хорошая баня была во Хладире, да и подданные Хакона постарались, жарко натопили строение. Как ликует тело, будучи после долгой езды да недель сна в условиях похода потешенным паром да березовым веником!
Но конунги пришли сюда не только чтобы грязь перед пиром смыть, согласно традиции. Был у них разговор, что не для гридневых ушей предназначен. О ярлах мятежных властители желали гуторить.
Хакон первым речь начал:
- Неспокойное хозяйство тебе, Харальд, достанется. Нет мира в Трандхейме. да ты и сам видишь, что за расклад. Придется из одной битвы в сечу другую идти. Хоть и не так я свадьбу вашу планировал…
- Оно к лучшему лишь, что лицо свое истинное показали ярлы твои, Хакон, - дерзко Харальд отвечал, на лавку садясь, да пар банный ноздрями втягивая. - Разве ж плохо то, что крамола назревавшая, точно нарыв гнойный, сама лопнула, да осталось лишь стереть ее с земли транделагской?
- Тем, что хозяйство, где все ладно устроено, бонды сыты да стада тучны конунгу более в радость, чем залитое кровью да раздираемое между волками, - ответил старый властитель конунгу молодому. – Добро, была б то земля вражеская, так ведь нет: свои пенаты, с рожденья лелеемые.
- Понимаю я печаль твою, - кивнул юноша, искоса на дядю посматривая молчащего, почему не говорит ничего. - Благо в моих землях никто о крамоле не помышляет, все ярлы мне верны до капли крови последней.
- Отсекают руку, ядом отравленную, дабы недуг по всему телу не пошел, - Асбъерн ярл старый произнес. - Кровь в землю впитается, стада новые народятся, да и младенцы вновь в колыбелях на радость родителям спать будут, но тогда лишь, когда не останется врагов внутри державы.
- При подходе таком, там и людей не останется, - проворчал Хакон. – Знают все – меня малодушным назвать было бы сложно. А все же с годами задумываешься не только в звоне клинков, но и о том, что после сечи с бондами делать. Весна сейчас, а никто не сеет, ни пашет. А ведь зима тоже будет. Младым-то что – в викинги уплывут. А остальные? Нет, конунг славный. Не дело только о сегодняшнем дне размышлять. А что до ярлов твоих, в отвоеванных землях оставленных, то дошли до меня вести худые об их беспричинной лютости. Асмунд, говорят, отличился особо. Не любит таких люд простой. А тебя по хевдингам твоим судить станут.
- Посмеет больше, чем ему положено - с головой проститься, - жестко Харальд молвил. - Что же до сева - следует нам в дни ближайшие мятеж подавить, да бондов ополчение распускать тогда. Немало со мной хирдманов пришло умелых - сумеют в случае необходимости оборониться от любого ворога.
- Вот это - речи мудрого управителя, - довольно откликнулся Хакон. - Давай же обсудим, как будем мятеж подавлять. Помниться, Гутхорм что-то о помощи ярлу моему говорил по дороге? - и конунг повернулся к родичу Харальда, взор вопросительный на него кинув.
- Было дело, да и сейчас от слов своих не откажусь, - согласился дядя конунжий. - Но действовать надо нам спешно, покуда не прознали про подход наш изменники, да не приняли мер ответных.
- Согласен, - кивнул Хакон. – Что посоветуешь ты, Гутхорм, славный победами?
- Весть пошлем мы ярлу твоему верному, мудрый Хакон, - чинно говорил хрингарийский хозяин. - Да не дожидаясь подхода его ко Хладиру, уговоримся путями разными идти ко Внутреннему Транделагу и там уже силы наши объединим, разом напав на ворога.
- Ладно придумано, одобрил хозяин Транделага. – Возьмешь ли ты не себя труд исполнить задуманное, да воев возглавить? Твой опыт был бы ценен, а отвага в бою бондов на великие дела вдохновила бы.
Вставил слово свое и Грютинг, листья душистых трав в воде запаривая:
– Мыслю я так: ярлы крамолу в сердцах своих против конунга своего затаившие, уже раз подъезжали ко мне с предложением супротив него выступить вместе. Можно это для пользы нашей использовать. Я вновь перед ними с людьми стану своими, на союз словно набиваясь с ними, могу и послов своих выставить им. А они не упустят случая, чтоб моих людей на сторону свою привести - увеличить мной свою силу ратную. А как время придет нам в поле заратится, тут мечи против них обернем мы свои, и расколем дружины их надвое. По частям будет легче разбить злого ворога, может к сдаче принудить сумеем, сбережем для себя славных хирдманов, да на землю больше бондов вернуть удастся нам. Надеюсь доверием не обделят тогда храбрых оркдальцев, ведь нам весь удар на себе придется держать войска вражьего.
- Коварен твой план, Грютинг Оркдальский, - молвил Гутхорм ярл, предложение выслушав. - И если все, что слышал я о тебе правда, большой ты мастак такие задумки воплощать, какие не ожидает от тебя ни один ворог.
- Но коли исполнишь все, как скажешь, честь тебе и хвала великая будут, - Харальд добавил, да недосказанным в воздухе повисло, что коли предать его вздумает, то и участь с ярлами мятежными разделит.
– Только в деле том медлить нельзя нам никак. Чтоб враги наши не вызнали то, что на помощь Хакону Гротгардсону, его зять пожаловал, и пока вести о моем с ним союзе не расползлись , словно ржа по мечу. Сила наша в скорости будет. Хоть приятно нам будет кости распаренные в постелях понежить, роздых взять свой заслуженный, но я бы сегодня лучше и выступил. Мне вперед остальных нужно достигнуть врага нашего общего.
Продолжать развивать Грютинг свой замысел, в момент тот он думал уже о сражении, позабыв даже что в бане еще он находится.
– Если план мой по нраву придется вам, то тогда может вольете в войско мое дюжин десять своих хирдманов, в рукавицах латных нам ловчее врага взять за шиворот будет, да тряхнуть зубами железными.
- Дадим, отчего же не дать, - Гутхорм согласился, про себя подумав, что тут и пригляда за ярлом новым будет, коли удумает что худое.
Улыбнулся дядя Харальда, да на племянника взгляд перевел:
- А ты, племянник, что скажешь?
- Не хуже, чем в Хрингасакре битва выйдет, - отвечал конунг. - А коли ты, дядя, возглавишь воинов - неминуема победа. Но и сам я с тобою поеду. Не гоже конунгу вдали от битвы быть.
- Дело молодых – стяжать клинком славу в сражениях. Увы, моя кровь уже не так бурлит от песен валькирий, - отозвался Хакон на слова зятя. – Так что прости, родич будущий, но в это поход без меня вам идти.
- Надеялся я, что мудрость твоя, Хакон, в бою нам поможет, как и знание твое земель транделагских, - удрученно кивнул юноша. - Но коли годы твои о себе знать дают, да не позволяют крепко в седле сидеть, не гоже мне тебя о том просить.
- Поеду я, коли просьба на то твоя будет. Но мысль у меня была, что негоже все яйца класть в одно лукошко, да конунгов всех вместе вдали от стен собирать. Очень уж велик соблазн лиходеям. Да и Хладир в свадьбе все ж надо подделать. Кроме того - боязно мне было, что, коль напрошусь я с тобой, в том недоверие ты усмотришь, - Хакон озорно усмехнулся: - Да сетовать начнешь на деда, гремящего костями, пугая дозоры.
Улыбнулся против воли Харальд:
- Твоя правда, удел без хозяина оставлять нельзя, хотя и не вижу я, откуда бы могла угроза иная ко Хладиру подступить. В таком случае - жди нас с победою, да пир готовь, конунг Транделагский! В подарок свадебный я тебе головы ярлов мятежных принесу!
- Буду ждать гостинцев тех с нетерпением.
Поднимался жар в бане, стал по спине племянника Гутхорм веником проходиться нещадно, Грютинг же, молчавший до сей поры, молвил:
- Вспомнил я сейчас Ахти Йотуна. Не часто воины стати такой на свет появляются, и было бы негоже в подвале его уморить. Достоин он доблестью своею, смерти воинской, дабы пред Одином предстать - в дружине Чертога Золотого такой воитель лишним не будет в день Сумерек. Славно будет, если одолеет его, безоружного хозяин земли транделагской - медведь бурый. То и на свадьбе грядущей славно гостей потешит.
- Да как же он пройдет радужный мост, будучи зверем заеденным? – удивился Хакон. – Если твердо решили вы кровь Гудбрандову извести – то отдадим его нашим богам. Хоть и не любитель я добрых молодцев вместо скотины асам посвящать, но свадьбы ведь – дело особое. Новый род начиная следует милость Фрейра взыскать. А, если столь впечатлила вас его доблесть, то на службу склоните. Горд он, как зверь с моего стяга, но берусь я упрямство его переломить уговорами, пока вы в походе пребудете.
- Коли сумеешь ты это, лучшего воина на службу свою получишь, какого я видел только.
- Но не стал бы я доверять отродью Гудбрандову, - Гутхорм молвил.
- Нет в нем крови хевдинга старого, - добавил Асбьерн, с полки своей привставая. - Гудбранд его по наветам ведьмы в деревне финской от родителей еще младенцем отнял, да при себе воспитывал, точно сына. Для мести Хальвдану воспитывал. Сильно сомневаюсь я, что он сторону Харальда принять сможет.
- Поживем - увидим, - пожал плечами Хакон. - Если упрется, что боров - годи быстро отправит его на свидание с родичем. Но до свадьбы времени много, а язык у меня все же нужным концом боги подвесили.
Усменулись ярлы, но со словами конунга старого согласились, ведь не теряли они ничего, пытаясь к службе склонить пленника могучего.
Обсудили уж планы похода дальнего конунги с ярлами, да из бани уж выходить засобирались, как решил вновь свое слово вставить владетель оркдальский:
– Нет сомнений моих, что со славой и добычей богатой назад мы вернемся, призвав крамолу к порядку, и на свадьбах двух погуляем мы всласть. Только был бы пряник медовее тот, коли свадеб три мы б сыграли. За невестой сюда я идти собирался, и хотел бы жену привести в именье свое. Пока муж на войне, за порядком в доме следить тоже надобно. Да не знаю я только где взять деву достойную. К кому сватов засылать?!
- У ярлов мятежных, слышал я, есть младые сестры и дочери, да и жены их красой не обижены, - Асбьерн ярл Грютингу ответил. - Когда распрощаются с жизнями изменники, кто тебе помешает жену достойную из их числа выбрать?
– Да не уж то у местных ярлов дочери позакончились, что мне средь дев вражеских мне искать приходится. Мнится мне, что семя бунт поднявшее, словно траву сорную надо выполоть, всходам новым взойти не дать. Пленниц взятых в полон, будет благом воям нашим отдать для утехи. До ушей же моих весть дошла, что у Снеккольва-ярла дочь есть на выданье, красотой соей славна она, только прячет ярл твой, Хакон, сокровище.
- Тогда сначала надобно нам будет крамолу изжить, а уж после того и со Снеккольвом ярлом погуторим о женитьбе этой, - Харальд пообещал.
– Пусть так будет, – согласился Грютинг.
Шумно и с удовольствием вздыхая покидали ярлы вслед за своими конунгами баню, а впереди их ждал пиршественный стол.

Тиамар. Закоулки трущеб.
Совместно Lila & avarach (продолжение)

«Что я делаю? Пришла в какой-то сомнительный притон играть на деньги, да еще вместе с эльфом! – думала принцесса, глядя на игру Ульфа, - Видел бы меня сейчас папочка, со стыда бы помер!»
Фин вздохнула, оперлась рукой на молот, и стала ждать окончания игры. В конце концов, здесь ее никто не знает и папочке не доложит.
Ульфу так и не удалось получить ту сумму, на которую он рассчитывал. Причина была тривиальна – щеголь проигрался в пух и прах, а целью присутствующих игроков были именно его деньги. Кроме Ульфа не в проигрыше остался лишь пожилой игрок. Девушка со злыми глазами тоже проиграла, хотя и не столько, как несчастная жертва азарта.
Как только щеголь с унылым видом встал из-за стола, игра сама собой прекратилась.
– Чтобы продолжить, нам опять нужен партнер, подождете или пойдете к другим столам? – аккуратно играя костяшками в руке, спросил Ульфа пожилой.
– Нет, пожалуй, на сегодня достаточно. Чем чаще испытываешь удачу, тем больше ее не хватает тогда, когда она нужна, – эльф отказался от предложения.
– Дело ваше. Скоро стемнеет и появится больше игроков, больше возможностей для выигрыша. Но, возможно, Вы и правы. Удача Вам скоро может очень понадобиться, молодой человек.
Пожилой сделал небольшое ударение на слове «очень», невнимательное ухо его бы не заметило. Ульф ожидал чего-то подобного и про себя кивнул своим догадкам.
– Всего хорошего, господа. Приятно было провести с вами время, – эльф откланялся и направился к выходу.
Девушка, составившая им компанию во время игры, не дожидаясь, пока наглый новичок покинет казино, мягким шагом отправилась в противоположную сторону, к темным личностям, с которыми она перебрасывалась взглядами во время игры. Те, заметив ее движение, отложили выпивку и двинулись навстречу. Однако тут она повернула в сторону, и, не сближаясь, покинула игорный дом через один из запасных выходов. «Темные личности» вышли следом.

Как только широкие морды охранников заведения остались за их спинами, эльф сразу же оттащил гномиху за локоть в сторону. Та было начала сопротивляться, но Ульф быстрой скороговоркой зашептал:
– Тихо ты. Думаешь, нас просто так отсюда с деньгами выпустят? Да они же наверняка уже нам засаду где-нибудь приготовили. Смотри в оба. Эти гады со спины обычно нападают, по голове дадут дубиной, а потом ограбят.
- Да я и сама знаю! Не дурнее гоблина! – огрызнулась Фин, - Пусть только сунуться!
Далее принцесса углубилась в живописные описания того, что она сделает, с бедолагами, которые попробуют напасть.

Гномиха и эльф шли по темным грязным переулкам, бросая по сторонам настороженные взгляды. Они провели в казино довольно много времени, и сами не заметили, как солнце перевалило на другую сторону небосклона, и улицы, по которым они шли, оказались оплетены серыми тенями.
– Занесло же их в такую глушь, грязи по колено, помои прямо из окон льют, – Эльф неодобрительно покосился на старуху в окне, которая только что, буквально, чуть не окатила их мутной и дурно пахнущей жидкостью, – В переулках местных вдвоем в ряд не пройдешь, идеальное место чтобы в засаду попасть.
И точно. Словно в ответ на слова эльфа из темного угла на перерез Ульфу и Фин выступили трое оборванцев, сзади выход из западни им так же перекрыла не менее отвратная тройка.
Сближающиеся гопники давили гнусные улыбки, кто, вертя в руках цепь, кто, поигрывая ножом, а один и вовсе, бутылкой со сколотым днищем. Самый наглый, с бутылкой, не заставил себя ждать:
– Что, деньжат срубили и сбежать решили? Даже не угостили проигравших рюмашкой чая. Нехорошо. А вы знаете, что вы нас этим страшно обидели? Но мы можем просить вас, если вы любезно поделитесь с нами выигрышем. Да и выход отсюда платный, вы по нашей территории ходите.
Ульф усмехнулся:
– Вы ребята не на тех напасть решили, вот если вы сейчас подвинетесь и спокойно уйдете, то вам даже ничего за это не будет. Добрый я просто сегодня.
– Ух, ты! Ты посмотри, какая цаца! Тебя мама с папой не учили, что грубить старшим не хорошо? Хочешь, чтоб тебе личико попортили? Давай, выворачивай карманы, что там у тебя есть.
И он потянул свои покрытые рытвинами от оспы руки к одежде эльфа, по хозяйски пытаясь проверить содержимое его карманов. В ответ Ульф с криком: «Твои – те, что сзади! Бей их, Фин!» , ударил костяшками пальцев оборванца в горло, тот захрипев упал. Затем, коротко, без разворота эльф нанес удар ногой в голову второму нападающему, который, зашипев, попятился.
Гномиха, услышав боевой клич, крутанула молот, словно игрушку, и ударила по животу первому подвернувшемуся грабителю. Нападавший сложился пополам, пробормотав что-то нечленораздельное.
- Это ты мне? - решила прояснить ситуацию Фин.
- Тебе-тебе, - скорчившись от боли, прошипел грабитель, снабдив свою речь описаниями того, что он думает о девушках.
Да, о женском поле у него мнение было, несомненно, очень занижено, что не могло не возмутить принцессу. Она перехватила молот поудобнее и приложила мерзавцу прямехонько промеж глаз. Не надо пояснять, что одного удара хватило, чтобы угомонить нападавшего, опрокинув навзничь и попутно лишив последних зубов и прямой переносицы.
- Кто следующий? – не без ехидства поинтересовалась Фин.
Желающих не нашлось. Уцелевшие бандиты отступили и о чем-то тихо переговаривались.
И тут, неожиданно прилетевший сверху цветочный горшок, попал Ульфу прямо в голову. Тот, проваливаясь в беспамятство, стал мягко оседать на землю.
Фин глянула вверх, но никого не заметила.
- Эй, ты жив? – она склонилась над эльфом, не подававшим признаков жизни.
- Ах, ты …, - один из грабителей умудрился подкрасться незаметно и вцепился Фин в волосы.
В воздухе снова что-то просвистело, и второй цветочный горшок приземлился нападавшему точно на темечко, уложив бандита рядом с Ульфом.
Гномиха задрала голову вверх, но ловкого метателя горшков так и не заметила. Зато спустя минуту откуда-то сверху послышался старческий дребезжащий голос:
- А ну пошли отсюдова! Шумят тута, спать мешають! Не уберетеся, щас собак вниз выпущу!
Видимо, грабителям эти собаки были знакомы, потому как они без лишних разговоров скрылись, бросив своих, бывших без сознания, товарищей.
Фин тоже решила не терять времени. Сначала она хотела привести Ульфа в сознание, но реанимация, в виде встряски и хлопанья по щекам, результатов не принесла. Поэтому Фин ничего не оставалось, как взвалить эльфа себе на плечо (не бросать же здесь!) и, ругаясь последними гномьими словами, переть до самой таверны. Зрелище выглядело забавным: маленькая пухленькая девушка тащила, перекинув через плечо и придерживая одной рукой, не хилого телосложения мужчину, ноги которого волочились по земле. Во второй руке девицы красовался огромный кузнечный молот.

В лесах Тимерии недалеко от Тиамара. Орки и эльфы (продолжение).
Совместно Torvik и avarach

Молодых заслать? А почему бы и нет? Идея показалась Зору забавной. Орк приподнялся и, дабы придать задумке ещё больший калорит, предложил:
- А давай, я своих тоже подключу. При этом зашлём в одну точку. Но скажем, что у нас перемирие. Посмотрим, чьи первые принесут...
Анмар свистом подозвал своего ястреба и кривым почерком начал писать послание своим лучником, чтобы те не теряя времени, брали ноги в руки и срочно прибыли по указанным координатам. Но поскольку выпитое ранее сказывалось на твердости его рук, подчерк получился дрожащим и вихляющим, в добавок ко всему, Анмар пролил на послание несколько капель красного соуса в который он макал принесенное Зором мясо.
– Вот так, лети п-птичка, ик.
И связной ястреб шумно замахав крыльями взмыл в небо с посланием привязанным к ноге веревкой от колбасы.
– Все, за своими я послал, теперь ты своих зови.
У Зора ястребов не было. У него были гоблины.
- Сейчас, - лес немного кружился, но Зор почти твёрдо покинул поляну. Сперва слышалось, как водная струя обильно ударила во что-то гладкое и упругое, потом послышался тонкий визгливый голосок голосок и вот уже Зор возвращался, почёсываясь и довольно рыгая.
- Нет, смотри, он сперва думал, что это сидр. А-га-га! Сидр! После обработки. Я его этим сидром каждый день поить теперь буду. Всё. Мои пойдут. Я им передал. И не спрашивай только, на чём я писал, вовек не поверишь. А-га-га!
Коротка дорога ястребу поднебесному, а на службе у разведчиков и вовсе самые быстрокрылые птицы состояли. Вот и капитанский вестник, словно молния быстрый достиг поляны с оставленной им молодежью. Ястреба поймал Кеити, а письмо у него забрала Шаэра, заявив, что пока капитана нет, вся власть переходит друидам, как мудрейшим представителям их расы. На попробовавшего заикнуться Когу она тут же шикнула:
– Тебе тут вообще ловить нечего, ты приказ капитана выполнил? Собрал двести штук муравьев, самцов? Нет? Вот и давай.
Сама же она брезгливо покосившись на странную перевязь, которой было завязано письмо, развернула его и стала читать про себя. Только не долго это длилось. Буквально пару секунд.
Затем она заметила алые брызги и неровный подчерк, о чем незамедлила проинформировать остальных громким криком. Эльфы повскакивали со своих мест, ожидая немедленного нападения.
– Что с тобой? Чего ты кричишь? – удивленно спросил ее Кейити, предварительно убедившись, что вокруг все спокойно и враг пока не спешит нападать.
–Капитан в засаду попал! Пишет, чтоб мы ему срочно на выручку шли. Его уже ра-ни-ли!
Последние слова Шаэра произносила всхлипывая и в доказательство показала остальным само письмо со свежими алыми каплями.
– Нельзя терять времени! Нужно скорее выручать командира! Он написал где он находится?
– Да! – Шаэра тут же пересказала описанные Анмаром приметы местности.
– Проклятье! Это же рядом с орками! Нам нужно спешить со всех ног!
И эльфы действительно, как и было указано в письме, сорвались с места, и бросились на выручку своему командиру со всех ног. Стрелки на ходу доставали луки, готовили стрелы, Шаэра готовила свои любимые заклинания по призыву ее маленьких друзей, только теперь в виде ос и шершней, чтоб ошеломить грозного врага их яростью. Какого же было их удивление, когда вылетев из кустов на выручку Анмару они увидели его мирно сидящим на травке рядом с орком. Орком! Извечным врагом всех эльфов!
Анмар повернулся на шум от вывалившейся из кущей компании и радостно воскликнул обращаясь к Зору:
– Вот это мои ребята! Нет, ты видел, как быстро они примчались! Моя школа!
А затем подошел к своим подчиненным и заговорщицким шепотом обратился к ним:
– Ребята! Сегодня мы осуществляем операцию глубокого внедрения в ряды вероятного противника с целью усыпления его бдительности добычи важной стратегической информации представляющую огромную важность для всей эльфийской расы. Для развязывания языков потенциального врага срочно требуется сыворотка правды в виде жбанчика деревенского самогона. И еще, на время осуществления операции, между нами и орками объявляется перемирие. Собственно перед уходом все и так слышали приказ владычицы об избегании конфликтов со смежными расами. Он был издан специально для подобного случая, а я вам теперь напоминаю его. Задача ясна? Выполнять!
– А где враги? Где ваши раны? – вся компания эльфов стояла в немом изумлении, только Шаэра на автомате смогла задать мучавшие ее вопросы.
– Враги и раны будут если вы не принесете мне сюда требуемую вакцину, и поживее. На кону стоит честь эльфов! – патетически закончил Анмар.
– А ничего, что мы вас вот так с ним оставим? – поинтересовался Кога.
– Ничего. Я здесь уже практически свой, они успешно принимают меня за новую породу своих собратьев.
Потрясенные эльфы практически в ступоре покидали поляну. Анмар проводил их довольным взглядом, обернулся к Зору:
– Так что ты там говорил о своем послании? Что-то твои не шевелятся, что ты им там написал?
- А я на спине гоблина кровью его же накарябал, чтобы несли деревенской бормотухи на поляну, для поправки здоровья, что сам не могу, ибо шатаюсь после обильного деяния. Ну и, что, если заметят эльфов, то чтоб не били их. Мол это наши шпионы-гоблины замаскированные. Орки - народ доверчивый. А близко подходить не будут. Гордые. Неужто с зелёными да болтать? Ой, что там будет. Ладно, поставим и им по чарке-другой, коли справятся.
Зор был щедр, когда хмель поднимал его настроение выше плинтуса.
- Мы их...ик... побратаем.

Вымуштрованные своим капитаном эльфы взялись за исполнение нового задания, хотя увиденное глубоким недоумением отражалось на их лицах. Первым не выдержал Кога:
– Сыворотка правды! Нет, вы посмотрите как он загибает. Вначале для гоблов вонючих за брагой отправил, теперь сам квасить с орком уселся. А мы ему должны самогон подтаскивать. Разводит как желторотых птенцов нас.
– Но Кога, орк то его не тронул. Может, и правда, чего капитан выдумал?! – начал Кейити.
– Ага, держи карман шире. Мы тут пашем в поте лица, а он все удовольствие получает. Не согласен я с этим! Давайте и себе чего добудем?! Капитану половину отдадим, остальное сами выпьем.
– Пьянство зло! – тут же встряла Шаэра.
– Капитану это скажи! Он тебе объяснит, что во имя добра оно добром и оборачивается. Все! Решено! Будем брать пример с капитана. Для подготовки к подобным внедрениям в ряды противника, нам срочно нужно потренироваться пить. Это чтоб уметь бороться с хмелем, не то вперед врага захмелеем и сами ему всю информацию выдадим.
– Ну не надо-то так уж все с ног на голову ставить! – возмутилась Шаэра.
– У нас приказ капитана есть? Вот мы его и выполним, а все остальное издержки службы, –
снова оборвал друида Кога.

Тем временем у орков происходил разговор аналогичного характера.
Рыжеватый Ух долго рассматривал гоблинскую спину, предварительно прополоскав послнего в близлежащем водоёме. Гоблин перед орком стоял невероятно чистый и почти не смердящий. Беда заключалась в том, что и послание, нацарапанное на зелёной спине после мытия стало менее разборчивым, ибо часть его откололась вместе со слоем грязи.
- Выпивку, на поляну. Эльфы - это гоблины... Приказ. Нет, я не въезжаю.
Два плюс два никак не складывалось.
- Зор пьян., - это Гарк подал голос, - И ещё хочет, а эльфы мерещатся, - знал бы орк, как недалеко его суждения были от истины. Знал бы. Только его версию, отчего-то никто не поддержал.
- А, может, надо напоить гоблинов?
- С чего бы это?
- Приказ пугать эльфов пьяными...
Орки почесали затылки и решили, что такую дурь Зор сказать не мог. Даже спьяну. Гоблинов поить не хотел никто.
- Нет, тут сказано, что на поляне эльфы. А выпить это приказ.
А вот такая интерпритация сообщения всем оркам пришлась как раз по душе. И не важно, что логики в ней не больше, чем в предыдущей, но зато, даже если они что-то и натворят, то хотя бы удовольствие при этом получат. Идти было решено в ближайшую деревню. Орков там уже знали. Знали как тех, кто производит продрасвёрстку, но не производит мобилизацию. А потому их уже не боялись. Боялись за скот. Который тут же прятали, как только орки показывались вблизи. Но на этот раз орки шли не за провиантом...

Транделаг. Харальд, Хакон и Грютинг.
Совместно DL & Тельтиар & avarach


Увидил Хакон-конунг агдирское знамя - и разгладилась морщинка тревожная между бровями владыки. Вскочил конунг на верного скакуна - да поехал навстречу будущему родичу. Ярлы верные, и Бьорн первей всех, за ним поспешили.
- Рад я, Грютинг, что правду ты молвил про гостей долгожданных, - молвил он властителю Оркдальскому. И на Харальда взор обратил: - Знал я отца твоего, Харальд Хальвдансон. Много воды с тех пор утекло. Вижу я ныне пред собой славного мужа, а скоро, надеюсь, и сыном тебя величать доведеться. Труден ли путь твой в земли мои был?
- И ты славен будь, Хакон седовласый, - хотел было юный конунг молвить "седобородый", да вовремя спохватился, на лицо старца выбритое поглядев. - Вел я к тебе на подмогу людей через Гудбрандсдалир да Хейдмерк, врагам моим ранее принадлежавшие, через горы и долины Оркдальские, а уж трудна дорога сия или легка - о том пусть другие думают. Мне отрадно то уже, что свидились мы наконец с тобою и никакие козни вражьи тому помехой не стали.
- То славно бы пиром отметить, - ответил Хакон. - Но сам знаешь: неспокойно в Трандхейме, да и по всему Трандалагу смута головы подняла. Стар я уже, годы - они, знаешь ли, не только мудрость приносят, но и крепость у рук отнимают. Рад я буду отдать тебе свою дочь и наследницу, да знать, что конунг молодой да сильный земли мои праотеческие приголубит, - тут конунг посмотрел на Гутхорма: - Здравствуй и ты, воитель, славный доблестью, Гутхорм из рода Оленя! Знаю я: тверда рука племянника твоего, но плечо друга и родича никому лишним еще не было. Поедемте же во Хладир, по дороге беседу продолжим.
Правду молвить - на пользу властителю Транделага война эта пошла. Хоть и звал он себя стариком, но как гридень младой в седле держался, да и речь его ладно текла, была разумением зрелого мужа, но не шамканьем выжившего из ума старика. Ясно теперь было, как смог этот конунг земли свои удержать да так долго врагов всех отваживать.
- То честь для меня будет - дочь твою в жены взять, могучий Хакон, - степенно говорил Харальд, стараясь ничем волнения своего не выдать, ведь хоть и был он владетелем полновластным, но все же впервые речь с тестем будущим о женитьбе завел. - Но прежде, чем за стол свадебный мы сядем, хочу я, чтобы замирился ты с ярлом моим, Грютингом и обиды на него не таил более.
Удивился Хакон, взор изумленный с Грютинга на Харальда переводя. Не думал он, что юный агдирец был столь силен, чтобы с конунгом оркдальским не только почетный мир заключить, но и вовсе его вместе в землями под свою руку зазвать. Ох, не даром пророчили вещей Рагхильде рожденье великого победителя!
- Грютинга я с младых ногтей знаю, только что в люльке его не качал. Были у нас разногласия – спору нет. Ну, да на то мы и мужи, чтоб правоту свою секирой на сече доказывать. Не держу я на ярла твоего зла, Харальд-конунг. Хоть сейчас с ним из кубка одного выпью.
- Приятны мне слова твои, мудрый Хакон, да только разве может кубок хмельной мир скрепить лучше родства кровного? - Хитро улыбнулся конунг, да дядя его тоже в бороде ухмылку спрятал, взгляд стараясь ни на Хаконе, ни на Грютинге не останавливать.
- Неясны мне твои речи, - ответил Хакон, на родича будущего оглянувшись. До той поры ехал он чуть впереди, указывая дорогу, но сейчас поравнялся со всеми да взором пытливым Харальду в очи всмотрелся. Тяжел был взор старого Хакона, даже когда не желал он чужой дух ввести во смущение. Долго он правил – и повадки конунжьи прочно в нутро Хакона въелись. Даже, коль будет идти не оружнымй да только в рубахе, по манере видать – вождь.
Приковал словами своими внимание Харальд не только внимание Хакона, Грютинг от него чуть отставший взор свой направил на конунга, стараясь при этом и дядю его не упускать из виду. Что задумали они за спиной его? Смешать кровь двух соседей родством, нехитрое дело, да только нет у старого конунга дочерей боле, известно о было доподлинно Грютингу.
- В усадьбе оркдальской, - продолжал конунг молодой, на тестя будущего глядя, да манеру его и повадки властные запоминая и перенимая. - Захватили воины мои девицу-красу, в жилах чьих родная кровь Грютинга ярла течет. Хотел он породниться с тобой, славный Хакон - так неужели откажется отдать ее в жены тебе? Порадует тебя наследником дева оркдальская - станет он детям моим будущим побратимом.
Хотел сейчас глянуть в лицо Грютингу Харальд, хотел увидать, что отразилось на нем в мгновения эти, да не стал. После решил у дяди спросить о том.
- Не думал я жены брать, честно скажу, - ответствовал Хакон. - Хоть и доброе то дело, чтобы вороги бывшие немирие браком скрепляли. Что ярл-то твой про расклад такой молвит?
Встрепенулся Грютинг про родственницу свою, услыхав, никак дочь сестры его матери – Эйсван захватили агдирцы, да и то верно, в усадьбе оставлял деву он, когда в поход на Хакона идти собирался. Слушал внимательно ярл оркдальский слова конунга своего. Кровь смешать, чтоб союз укрепить дело доброе. Ведь не мало оркдальцы горя земле Хакона причинили, дева же вирой за всех их деяния станет, принесет прочность миру утерянному.
Потому и на слова Хакона ответил он с довольной улыбкой:
– Не затем я Эйсван берег, чтоб от глаз людских ее прятать, при себе удерживать. Богата она своей красой, и отдать мне ее лишь тому не жалко, кто стати лебяжей достойней будет ее. А медвель Хладира средь достойнейших будет, потому я с радостью в руки его передам сестру свою.
Выслушал ярла Харальд, так к нему и не поворотившись, да сказал после:
- Быть значит по сему, Хакон Гротгардсон, сразу две свадьбы веселых в один день мы справим, да таких, что на всей земле северной равных ни в былые времена, ни в грядущие не случится!
Смолчал Хакон, сделав вид, что с конем споткнувшимся сладить старается. По нраву ему была властность Харальдова, да и против жен он ничего не имел - благо, лишь на словах стариком был. Но сложно тому, кому всю жизнь гридни да ярлы в рот смотрят другому властителю подчиниться, обособливо - такому младому. Сам Хакон так решил, потому и молчал, чтоб не дай Один, в голос раздражение не прорвалось. Не дело то - отношения с худых слов да взоров недобрых начать.
- Да благословит Фрейр род наш общий, - заговорил он чуть позже. Рад я таких родовичей под кровом своих привечать, лишь украсите вы мою гридницу. А свадьбы - то дело доброе
- Так вели же немедля зал хладирский пиршественный, брагой славный к праздненствам этим украшать, да бондам не скупясь угощение нести, - тут уж Гутхорм молвил, хоть до этого и не встревал он в разговор, да только решил, что сейчас о свадьбе грядущей лучше слово сказать, чем ждать, покуда Харальд снова норов властный проявит. - И вот еще что, Хакон конунг - слышали мы, что восстали ярлы твои против власти законной, да и взгляду моему разорение предстает - поведай, чем же битва твоя завершилась?
- Не все ярлы клятвы забыли, - молвил Хакон, с благодарностью смену темы воспринимая. - Бились одни транделагцы против других и сердце мое при воспоминаньи о том кровью исходит. Ворог - на то он и враг: сегодня – ратимся, завтра - замиримся. А их я друзьями считал, более того - чуть не отцом себя ярлам мнил. Не думал, что доживу до того, чтоб такое узреть. Ну, да на все воля Одина. Мы победили, а изменщики прочь разбежались. Снарядил я погоню, ярла смелого командовать ею поставил да землей наградить обещал. Верность надо ценить высоко - сильно редко случается видеть ее в наше время.
- Вернулся ли ярл твой с победою? - Гутхорм спрашивать продолжал.
- Нет до поры, - ответствовал Хакон. - Недавно лишь был тот разговор, такие дела в один миг не содеешь.
- Быть может подмога ратная в деле таком надобна? За столом одним мы с тобой конунг пировать будем - так и предателей плечом к плечу карать следует, ни шанса единого им не оставляя, - говорил так Гутхорм, но не столько оттого, что Хакону помощь свою навязать хотел, сколько от того, что в битву душа его рвалась - мало ему было поединка одного с Ахти Йотуном, настоящего сражения ярл могучий хотел.
- Буду рад помощи. Да что там! Дома себя в землях этих почувствуй. Чай, родом одним скоро будем, - ответил конунг Транделага.
- Тогда ждать не след нам, - внезапно Харальд сказал, дядю своего едва на полуслове не обрывая. - Разве можно пировать спокойно, когда крамола в землю корни пустила. Пусть девы к свадьбе готовятся, да бонды столы ставят, но так я скажу - ни один хирдман за стол свадебный не сядет, покуда не изведем всех ярлов-мятежников. Ты, Грютинг с нами пойдешь на битву эту славную - знаешь ты предателей этих, и чего ожидать от них, так что на тебя надеюсь я ныне больше даже, чем на агдирских воинов.
Пусть и не было в словах обидного, да только смысл тайный крылся: якшался ты с мятежниками, Грютинг, вот теперь и проверим в бою верность твою. Посмотрим - на кого меч свой подымешь.
Крепко скулы сжал Грютинг, на слова недоверия в его адрес брошенные, и смолчать он на них не смог:
– Верность слову моя не разу порушена не была, в том свидетели боги наши мне будут, ну а коли сомнения есть у конунга в моей преданности, то и в бой я людей своих поведу первых. Тех кто первым идет сеча злее ждет, да и слава их ярче сияет.
Замолчал на мгновенье оркдалец, да дальше продолжить решил:
– Все ж надеюсь, на ясность глаз твою Харальд, что узрел я, а не ты в тех словах обидное.
Снова смолчал Хакон, но Гутхорм заметил как конунг губы поджал. Не дело властителя в земли назвав, волю свою ему сказывать, да только больно круто Харальд взялся за дело. Грютинг и так многое потерял. Стоит ли дразнить его, верность так проверяя? Ведь конунг урожденный, не черная кость. А ну, как с ярлами объединиться, обиду сейчас затаив? Много бед принесет. А зачем? Чтобы еще раз власть подчеркнуть?
Положил ладонь племяннику на плечо Гутхорм, точно хваля его за слова храбрые, наклонился ближе, да произнес, так, что бы не слышал никто:
- Полно тебе уже ярла нового позорить да Хакону власть свою показывать, как друга тебя приняли - к чему же врагов наживать лишь из гордыни, - холодно сказано было, жестко, как сталью по сердцу Харальда полоснули слова эти.
Не ответил конунг, побледнел лишь слегка, да выпрямился в седле, почувствовав, как плечи поникли немного.
- А покуда роздых нужен войску нашему, позволишь ли ты, Хакон лагерем у усадьбы твоей встать? - Гутхорм спросил.
- Конечно, не в поле же гостей дорогих привечать. Пригласил бы я вас самих во Хладир, но после прошлого визита Грютинга-ярла в усадьбе идет дождь по ночам. Так что, мыслю, лучше вам с воями вместе остаться.
Кашлянул смущенно на те слова ярл Оркдаля:
– Пусть хозяин на меня не серчает за прошлое посещение, разошелся немного я, силы не подрассчитал. А крышу справить в дому поправимое дело, могу бондов своих снарядить в помощь, коль будет в том надобность.
- За то лишь премного благодарен тебе буду, - принял помощь соседа и родича будущего Хакон.
– На том и порешим мы, – согласился Грютинг, довольный, что со скользкой темы ушел разговор.
Тут уж не без улыбки Гутхорм сам на Грютинга глянул, а после согласился с Хаконом, что поставят они столы перед усадьбой, да встречу союзную отметят, а уж когда отдохнут с дороги воины - тогда походом карательным двинеться рать их на Внутренний Транделаг.

Транделаг. Грютинг и Хакон.
Совместно DL & avarach. При поддержке Тельтиара.

Словно вода вешняя с сопок спускавшаяся, текла дружина оркдальская обратно в земли Транделага, словно решили они вновь попытать счастья ратного в землях соседа. Чудна вязь кружев норн руками спалетаемая: теперь не врагом лютым, но союзником славным владыке хладирскому стать должны они были. Только воям простым не судить дела их владетеля, до тех пор пока он заботу о них проявляет, славу и добычу стяжать позволяет, верны они водителю своему. Только новый хевдинг Асгейр с ярлом новоявленным Грютингом рядом ехавший одвуконь, терзался сомнениями:
– Зачем же мы живота своего не жалея на дружины Харальда бросались? Сдавши земли наши ему, не предали ли мы память наших отцов, что заветом нам землю беречь наказывали? Нет ли бесчестья нам в том поражении? Ответь мне на то. – вопрошал Асгейр Грютинга.
– Не покрыл бы славой себя ты в бою том, разговаривать даже не стал бы с тобою, - отвечал ему ярл. – Видом своим и делами ты хирдманов наших вгоняешь в сомнения, а не должно так поступать тому на кого люди смотрят, на кого ровняться должны. В том бою бесчестья нам не было, ибо не одолел нас Харальд, а сами мы под руку его перешли, и была в том наша воля, запомни хорошо это. А выбор нам дал сей, твой прорыв за спиной у врага тогдашнего. И пред предками я предстану с головой высоко поднятой, потому как не дал разорить до конца ими завещанное, да сберег живущих в одале нашем. Разговор о том закрыт, и не подымай его боле. По сторонам лучше поглядывай. Уходили с земель сих мы как враги, на хозяина земель здешних напав и союзникам нашим в бою не помогли. Вот о чем тебе думать надобно - как бы беды нам в том не было.
Согласно кивнул головой на слова Грютинговы молодой хевдинг, да к людям своим вперед посакал, коня погоняя резвого. Но через пару часов, когда в середину большой котловины входила дружина, гонец прибежал к Грютингу.
– Хевдинг Асгейр весть тебе шлет, что замечены люди оружные. В силах тяжких на встречу нам следуют.
– Ну вот и хозяева встретились нам, недолго же ждать их пришлось, – усмехнулся ярл оркдаля. – Слушай меня все! Перед нами союзник наш будущий! Только пока о том он может не ведать, захотеть он может попытать мечей наших крепость да рук силу их держащих. Потому в боевой порядок немедля всем строиться!
И добавил Грютинг под нос себе еле слышно:
– Слишком медленно ходят агдирцы по перевалам нашим, оторвались мы от сил основных необдуманно. Только с ними рядом плестись, значит лишить себя отдыха лишнего, пока нагоняют они отряд наш. Ну вот теперь и расплата пришла за шаг спорый наш. Хотя может все еще образуется, и словами нам на поле брани, вместо звона мечей погреметь получится.
В земле, разоренной войной, немирие – дело привычное. Там, где волки травят оленя, всегда появляется воронье. Знал конунг Хакон, что не все люди его верны да преданы. Сейчас, после успехов властителя Оркдаля, даже те, кто ранее в рот Хакону смотрел, стали о своей выгоде думать. А потому решил конунг преследовать Грютинга и дать ему бой за землю транделагскую. А там – как решат владыки судьбы. По этой причине и сталось так, что сам старец ныне вел в бой верное войско. Услышал он от дозорных, что впереди люди оружные – да брови нахмурил. Доносили Хакону, что Грютинг домой заспешил. Выходит, ложь молвили? Нет! Глаза конунга были хуже, чем в молодости, но знамя властителя Оркдальского рассмотрели издалека. Хоть и хитер был соседушка, а не отдал бы стяг родовой в руки чужие. Не стоит того обман кратковременный, чтоб честь свою перед воями в грязь уронить. Вскинул конунг руку, движение воев своих тормозя. Да замер, присматриваясь. Воители грютинговы стояли, готовые к схватке, но нападать не спешили. Очередная ловушка? Хакон повел взором, исследуя местность. Он неплохо знал эти места – чай, Хладир еще недалече. Не то, чтобы земля тут была ровной, как стол, но особо глубоких оврагов вокруг не водилось. Да и здешние холмы не отличались большой высотой – так, возвышенья, не более. За таким пригорком воев не спрячешь.
- Велишь нам сражаться, о, конунг? – это, конечно же, Бьорн. Не понимает медлительности. Ужель думает, что владыка его испугался?
- Погодь немного, ярл смелый, - отозвался на то старый Хакон. – Странно стоят воины вражеские. Думается мне, Грютинг опять что-то измыслил.
- И впрямь – что это орклдальцы в бой не бегут? – удивилися гридни, расслышавшие слова своего конунга.
- Опять гуторить собрались? – предположил воин справа от Хакона.
- Да куда уж гуторить, когда клинки да стрелы песню запели, - возразил ему ветеран слева. Конунг не мешал воям высказываться, думая меж тем свою думу.
- Узнай, Бьорн, что им надо. Негоже вперед словно вепрь бежать, пред собою дороги не видя. Прежде боя – узнаю я Грютингов замысел, - решил он наконец.
Ярла долго просить не пришлось.
Грютинг был в первых рядах дружины своей лишь только строй она разворачивать стала навстречу воям Транделага, рядом с ним, как и брат его старший, стоял Асгейр.
– Ярл, – запнулся молодой хевдинг, не привычно было еще называть так бывшего конунга, – они посланника вперед выслали, только стяга белого нет при нем. Что делать будем?
– Езжай на встречу ему, скажи Грютинг Оркдальский желает говорить с Хаконом Транделагским, лично. Да смотри, не сболтни что не конунг я боле. Скажи еще, что коль не хочет он сечи бессмысленной, пусть слова мои выслушает сперва – мечам погулять вволю всегда дать успеем. Не нужна нам сеча сейчас с транделагским владыкой.
Кивнул головой Асгейр на слова ярла своего:
– Понял тебя ярл, сполню как должно все.
Коня своего пришпорил и на встречу другому переговорщику поскакал.
– Все ли справит как нужно он? Молод еще, – засомневался в Асгейре телохранитель Грютингов, как всегда за спиной его рядом стоявший.
– Не должен испортить дело – род их гнилью корня своего никогда не был отмечен. А учиться надо ему, много ярлов моих прежних полегло в эту весну. Замену полегшим искать нам надобно.
Поравнялся тем временем Асгейр с посланцем из рядов транделагских воителей вышедшим, да слова ему Грютингом веленные передал:
– Приветствую тебя могучий воитель. Не врагами вошли в ваши земли мы ныне, не чинить разор в ваши земли явились. Господин мой Грютинг Оркдальский ищет разговора с вашим владыкой Хаконом Транделагским, чтоб о том речи держать.
Нахмурился Бьорн, да взгляд настороженный за спину Аейрову кинул. Доказал Грютинг коварство свое, и не раз. Ныне же, думал про себя ярл, решил он Хакона обманом новым со свету сжить да владыкой транделагским пред всеми наречься. Хорош был бы замысел! Будь самого ярла в том воля – велел бы воям бежать на захватчиков с хладным железом да без речей долгих. Змея языком ядовитым коварна, не след речи ее долго слушать. Но Хакон решил по-иному, а Бьорн верил конунгу, как отцу родному. Вот и теперь, хоть и тяжко на сердце у него было, ответил Асгейру, как подобает:
- На взгляд мой, речи гуторить, с войной в землю чужие явившись – не богоугодное дело. Но решать конунгу. Пойдем, повторишь ему те же слова.
Хакон выслушал речи посланца, да потер подбородок. После пожара он сбрил бороду, оставив только усы, и теперь чувствовал себя несколько странно:
- Дивят меня речи Uютинговы, - неторопливо ответил конунг Асгейру. – Но никто из мужей норвежских не скажет, что Хакон из Транделага – трус, и что он от слов боевым щитом заслоняеться. Не боюсь я конунга твоего, ни в деле ратном, ни в поединке словесном. И никогда не пугался. Передай ему – я согласен на разговор.
- Точно,юнец безусый, – зубами проскрежитал Исхер, когда увидел как Асгейр с посланником Хакона уходил. – Он же тоже стяга белого не выкинул, порешат его если вороги, не будет им в том бесчестья даже.
– Погоди ворожить худое, еще накликаешь, – бросил зло в его сторону Грютинг. – Хакон старый лис, горазд он на хитрости, но честь свою блюдет, посланника не разу еще не обидел.
Тяжелы минуты ожидания, словно время бег свой умерило по слову богов, но всему свой конец отмерян, вот и Асгейр от рядов транделагсой дружины отделившись, поскакал рысью резвой к своим. Облегченно выдохнул Грютинг своего слугу в целости увидавши, не стал Хакон почем зря железо марать о посланника, решил выждать, да вызнать о замыслах врага своего, пусть и вшего, но пока о том не ведает соседушка. Замиренье еще предстоит только им.
– С чем приехал? Какие вести принес ты?
– Согласился противник наш с тобой разговаривать, но скажу я тебе, тяжел разговор предстоит вам. Волками лютыми на меня глядели люди Хакона, да и сам он не жаловал милостью, – ответил своему господину хевдинг.
– Отродясь не искал я легких путей, – хмыкнул на слова хевдинга ярл. – Исхер, собирайся, со мной на переговоры ты выедешь, вдвоем поедем.
Тронул поводья оркдальский владетель и шагом коня своего направил во поле, посреди двух ратей остановился он с Исхером и стал ожидать прибытия Хакона.
Хакон не уронил чести, заставляя ждать молодого противника. Почти одновременно подъехали. Старый конунг уверенно держался в седле, был ликом непроницаем да на Грютинга смотрел без приязни. В двух шагах позади ехал верный Бьорн. Не осмеливался он со властителем поравняться, но смотрелся встревоженным и длань крепкую далеко от меча не убирал. Не было веры Грютингу в землях Транделага.
- Снова вижу тебя, сосед, на своей земле. Что же – приветствую. Хоть и не могу молвить слов радости, - начал речь Хакон по праву старшего летами и праву хозяина.
- Позволь и тебя поприветствовать. –ответил Грютинг ему. – Сказал тебе посланник мой, что не с войной я ныне к тебе пришел, в знак того меч свой отрину я.
О словами сими, вынул Грютинг клинок из ножен, да Исхеру, что так же позади своего господина держался, кинул. Тот поймал его с возгласом возмущенным – где же видано, чтоб пред лицом врага с оружием своим расставались, да слова свои при себе оставил.
– Весть тебе я несу, что отступился я от притязаний на руку дочери твоей Ассы, уступил я право это Харальду. Союзником ныне его стал я, и в помощь тебе и ему дружину привел. Вслед за мной идут вои Харальда, коли ты подождешь, не позднее вечера сюда они явятся.
Странны мне слова твои, Грютинг. И оскорбить недоверием боязно – все же, род твой не лжой, а подвигом славен. И верить сложно. Как рассудить? Не Один я, далеко мне до асов премудрости, но ныне так тебе молвлю: коль Харальд немного отстал от тебя – подождем мы его время недолгое, броней не снимая. Ежели правда то – устыжусь недоверия своего. Ежели нет – пусть асы рассудят.
– Верно сказал ты, нет в роду моем обычая чтобы ложью сраженья выигрывать, но понятно мне твое недоверие– утер лоб свой Грютинг ладонью мозолистой. – Только способ есть проверить слово мое, подождем мы при людях своих до вечера.
Порешив на том разъехались Хакон с Грютингом, возвратились к людям своим, ждать людей Харальда появления.
Ненамного от оркдальских войск люди Харальда отставали, однако, когда поравнялись они с грютинговой ратью, то увидал конунг, как стоит напротив дружина транделагская, не ко встрече теплой - к битве готовая.
Повелел он тогда знамя повыше поднять, да с отрядом небольшим встречь им направился.

Тиамар. Трущобы.

Игорный дом поражал своей нелепостью – разукрашенный в яркие краски, освещаемый разноцветными огнями – и это в окружении грязных халуп. Окна его были плотно зашторены бардовыми занавесями, а на входе стояли дюжие молодцы с лицами, не оскверненными признаками интеллекта. Эльф с гномихой поднялись на грязное крыльцо, и тут же их остановили:
– Стоять, сюда нельзя, это частный дом и чужаков мы не пускаем! Валите своей дорогой!
– Мы от Ражего,– ответил эльф.
Ражим звали хозяина постоялого двора, в котором остановился эльф, тот так ему и сказал: – «Войти захотите, скажите, что от меня».
– Хорошо, тогда пропустим. Только вход у нас не бесплатный, он денег стоит, платите сейчас или выметайтесь.
–И много? Я не совсем при деньгах, но когда выйду…
– Когда выйдешь, ты совсем не при деньгах будешь, сейчас плати – пять медных монет.
– Хорошо, хорошо, держите.
Эльф достал из кармана мелочь и отсчитал потемневших от времени медяков.
– Хе, и ты с такой мелочью сюда приперся?! Иди домой пока не поздно, здесь тебе не место.
– Вот учить меня только не надо, я уже давно своим умом живу.
– Ну, давай, проходи, умник.
Эльф с Фин переступили порог и перед ними открылся небольшой зал, освещенный свечами, здесь повсюду шла игра, в карты, кости и даже в рулетку – в углу возле печи стоял небольшой стол, вокруг которого топились желающие быстро разбогатеть. Ульф окинул взглядом все помещение и остановил его на столе стоявшем в небольшом сумраке. За ним сидели пожилой прилично одетый, пусть и без особого изящества человек, девушка с острым и злым взглядом и один щеголь. Туда эльф и отправился:
– Добрый день, я смотрю, вам не хватает партнера для второй пары. Не позволите присоединиться?
– Молодой человек, здесь по мелочи не играют, поищите себе другое место, – ответил за всех пожилой.
– Да?! И какова же минимальная ставка? – поинтересовался Ульф.
– Не меньше одной монеты, серебряной.
– Мне подходит.
– Тогда присаживайтесь, но смотрите, тут в долг не верят, если проиграетесь, то не жалуйтесь.
– О! Это не в моих правилах! – усмехнулся Ульф.
Предварительно, еще перед тем как войти, эльф успел забрать все карманные деньги Фин себе, заявив, что они нужны для игры, тем более что если она хочет получить выигрыш, то неплохо бы сделать вначале капиталовложение в общее дело.
Эльф сел за стол и первым делом внимательно осмотрел костяшки для игры:
– Не могли бы вы заменить их. У этих грани не ровные, ложиться будут плохо, попросил он.
– Чем тебе мои кости не нравятся? – сразу напряглась девушка.
– Вы наверное часто играете, вот у кубиков грани и стерлись, теперь комбинации будут выпадать неодинаково.
Девушка напряглась, и тут возник щеголь:
– Да, давайте заменим, то-то я смотрю мне удачи в игре нет, все дело костях оказывается!
– Хреновому танцору… – начала было девушка, но ее перебил пожилой.
– Тогда давайте воспользуемся моими. Надеюсь к ним вопросов не будет ?
Ульф осмотрел новые костяшки, подкинул их несколько раз, поймал в воздухе.
– Пойдут. Полагаю время делать первую ставку.
Девушка кинула на эльфа злой, почти ненавидящий взгляд, но от игры не отказалась. Игра началась, она протекала достаточно ровно, хотя и не быстро. Горка монет рядом с Ульфом постепенно росла, он не выигрывал все партии, но в решающий момент, когда ставки повышались выигрыш был неизменно на его стороне. По мере обогащения эльфа, девушка все больше начинала кусать губы, затем стала бросать быстрые взгляды куда-то за спину Ульфа. Там собрались несколько темных фигур, с виду незанятых ни кем кроме себя, однако, при внимательном рассмотрении, наблюдатель мог бы увидеть, как те время от времени косились в сторону игрового стола, где сидел Ульф.

А если сделать несколько параллельных ветвей соревнования?
1) пеший меч - победитель Эрик
2) конное копье - победитель Хобард
3) пешая палица или кулачный бой - Бугай
Плюс в качестве бонуса, специально для героя проъхождение препятствий в лабиринте, приглашаются все желающие, явка героя aka Эрик обязательна

ЗЫ
Давайте сломаем о дракона меч света? Властелина уже не будет, значит и меч уже не нужен.

На границе с Оркдалем. Перевал. (продолжение)
Совместно Тельтиар и avarach

В час назначенный вновь к ущелью Харальд конунг с ярлами своими и телохранителями отправился. Немало на сей раз оружного люда приехало смотреть на то, как преклонит колени перед агдирским владыкою Грютинг, а в том, что таково его решение будет - не сомневался сын Хальвдана.
Впереди знаменоносец ехал, следом за ним конунг, по правую же руку от него - Гутхорм ярл, а по левую Асбьерн старый.
Агдирцам на встречу и оркдальское войско выстраивалось, не для боя, а чтоб видеть глазами своими все. Тихи и мрачны были воев Грютинга лики, хоть и жизни сберег им конунг, да только и поражение свое он признал, а в месте с ним и войско его все. На два полета стрелы не дойдя до переговорщиков, остановились оркдальцы, только Грютинг с двумя ярлами выехал, впереди их Исхер верный стяг со знаком козлиным нес. Ближе подьехав, с коня оркдальский властитель сошел, а за ним и все его спутники:
– Оркдальские горы кланяются агдирсим равнинам, и просят принять их, – произнес Грютинг и поклоном речь свою подтвердил вместе с ярлами.
– Примет ли Харальд конунг службу мечей наших?
Улыбка победная озарила лицо безбородое конунга агдирского, когда он за поклоном Грютинга и людей его смотрел. Читалось во взгляде Харальда, на ярлов близких обращенном: "Клинками вы не смогли оркдальца усмирить, мне же это одними словами удалось".
Подъехал к конунгу пешему Харальд, одного лишь Гутхорам с собой позвав. Бледен был еще и ослаблен дяда конунжий, но в седле крепко держался. Знал, что к вечеру оставит его немощь, к дару Одина Локи коварным приплетенная.
- Отдай мне меч свой, конунг Грютинг Оркдальский. - Харальд повелел.
С шорохом вылетел клинок из ножен оркдальца:
– Славен сей меч, и крови врагов он выпил не мало, верности залогом своей я вручаю тебе его. Честна эта сталь, не ведала она ни постыдного страха, ни поражения горького, победу она приносила всегда мне. Будь же добрым хозяином ей.
С теми словами, протянул оружье свое рукоятью вперед Грютинг агдирцу.
Принял Харальд меч, одной рукою его за лезвие взяв, другою за рукоять, и к глазам поднес:
- Хорош клинок и владелец его битвами славен, - так сказал молодой конунг. - Так пусть же и дальше в руках твоих он служит нашим начинаниям.
Мало кто сейчас заметил из воинов присутствующих, что сказал произнес конунг Агдирский не "моим", как в земле северной заповедано было, а "нашим" слово - на манер владетелей франкских, да немецких Императоров, что о себе лишь "Мы" говорили. Вернул меч лезвием вперед Харальд вассалу новому:
- Правь же землями своими, как во времена былые, Грютинг, ярл Оркдаля.
Руками обоими принял обратно Грютинг свой меч, устами к клинку прикоснулся и ответил на слова Харальда:
– Принимаю твой дар с благодарностью, и клянусь без раздумий его обнажать на врагов твоих. Слава Харальду, владыке оркдаля новому!
Вновь поклон отвесил агдирцу Грютинг, после этого лишь вложил меч свой в ножны.
– Жду приказа я от нового конунга, что прикажешь вассалам твоим совершить?
Вновь улыбка торжествующая уст конунга коснулась, а затем повелел он так, чтобы все вокруг собравшиеся услышалИ:
- Без промедления следует нам в земли Хакона Хладирского выступать и тебе, ярл мой новый, путь тот же предстоит. Твердо намерен я тебя с конунгом Транделагским замирить, измену же ярлову подлую покарать без жалости! Раненых и увечных, что пути тягот выдержать не смогут - в Оркдале оставим, дабы здесь они возвращения нашего дожидались.
Согласно Грютинг кивнул на слова Харальда:
– Верно что не стоит тащить за собой нам увеченных, из своих я людей отряжу я охрану для них, чтоб доставили всех в безопасности. Благодарен тебе и за то я, что уладишь раздор ты между мною и Хаконом. Только чтоб смуту в землях соседа покарать, мне людей не вернешь мне моих в полон тобой взятых? Не виновны они в своей верности, но свободою их одарив обретешь ты слуг преданных, за тебя они так же стоять станут, как противились раньше захватчикам. И верни мне того молодца, что на помощь пришел мне в ущелье вчера, в этом походе оплатит он кровью милость твою.
- Коли будут служить мне столь же верно, как тебе служили - так то честью станет для меня, - Харальд отвечал. - Получишь ты назад своих людей, Грютинг. Плечом к плечу с агдирцами они пойдут на мятежников транделагских.
– Вижу я, что не только ты силой велик, но и мудростью не обижен богами, велика она словно земли норвежские. Вижу теперь, что тебе суждено всей Норвегией править, привести под руку свою всех конунгов. Дозволь же начать мне к походу готовиться дальнему, отобрать и оставить раненых.
Получив согласие Харальда Третий раз поклонился Грютинг и, забрав ярлов с собою отступил к воям своим. По дороге к рядам дружинника, он приказ отдавал уже Торстейну:
– Доказал в боях ты мне верность свою и бесстрашие и решил я правой рукой тебя сделать своею. Дело трудное пред тобою поставлю – остаешься в мое ты отсутствие за порядком следить в одале, поднимать из руин и пепла владения. За тебя брат послужит – все равно ему откупать свободу надобно службой, заодно и в войне опробую, так ли кровь густа в жилах его как у брата его старшего. Много воинов дать я тебе не смогу, их и так у нас мало осталось, оставишь себе четыре дюжины хирдманов да бондов столько же, как поправятся в боях раненые, из них сможешь взять пополнения. Все, выполняй приказанное, я дружину же в обратный путь собирать стану, а потом за Асгейром и остальными, что в плен Харальд взял отправлюсь.
Вставил слово второй ярл, хевдинг ныне, кого брал с собой Грютинг:
– А пойдут ли за Харальдом воины? Разорил он дома наши, а тепрь службы требует!
– Нужно идти, да скорее уже. Войско Харальда в землях наших оставшись, разорять их продолжает, лучше пусть о том в Транделаге печалятся, как за оравой такой углядеть. Мы же взяли добычи уже и еще возьмем, не в накладе останутся воины, вновь отстроят дома они, и еще рабов привести туда смогут. А чтоб дух их поднять, вечером развлечемся с предателем пойманным – Живым Трупом он станет в награду за подлость свою, пусть другие глядят, как на возмездие за кровь нашу пролитую.
Хоть и долго собирать было раненых, но к полудню все ж вышло войско огромное, радовались из полона вернувшиеся и мечи назад получившие. В голове армии Харальда оркдальцам место указано было, за собой повели они всех в земли Хакона.

V-Z
Версия интересная и, безусловно, заслуживающая внимания, НО у дихнова ведь ясно сказано, что в случае гибели героя, в которого подселился черный, он может и не ожить, значит герой один.

лесная фея
А кто будет новым темным, Агенор или Бьерн? Других кандидатур просто не вижу, а с потолка брать не интересно.

В лесах Тимерии недалеко от Тиамара. Орки и эльфы (продолжение).
Совместно Torvik и avarach

Для Зора достать припасы было делом не только плёвым, было делом просто минутным. А то как же? будучи в лагере за старшего, он имел неограниченный доступ во все места на месте их дислокации, в том числе и в продовольственную палатку.
- Ревизия, - только и буркнул он дежурившему у входа орку.
Тот кивнул. Ревизия, так ревизия. Не впервой.
Но минут через пять Зор показался из палатки совсем не в том казалось бы благодушном настроении, в котором заходил в неё.
- Что за бардак? Ты тут стоишь вроде колышка или всё же припасы охраняешь?
- Охраняю. Да, Зор, никто ведь не...
- А почему задний край палатки порван?
- Как порван?
- А вот так. Пересчитывать всё будешь. Ладно, пришлю второго.
- Гоблины?
- Нет, я, - усмехнулся Зор, - А ты как думаешь?
И Зор удалился. То, что он сам же и проделал этот разрез сам изнутри, было уже не важно...
Вскоре Зор появился на полянке, груженый тремя связками колбасы, по виду конской, пятью бурдюками с какой-то жидкостью и большой тыквой.
- Ну, всё готово. Вздрогнем? Как оно тебя сюда привалило? С какого перепугу эльфы-то встряли в эти треклятые людские разборки?
– Вздрогнем, – согласился Анмар, – наливай, я пока колбасу порежу. Знаешь как надоели мне эти культурные порции? Хоть с тобой можно отвести душу. А здесь мы зачем? Да из-за этих прынцов, чтоб им всем сразу поплохело, наблюдаем чего учудят. Ты, говорят тоже с кем-то из этих связался?
Эльф не торопясь кромсал принесенное, собственно, нарезкой это мог назвать только слепой, куски получались большими, как раз чтоб в поместиться в ладони орка.
– Эх, сальца бы сейчас еще. Больно вкусно ваши солят его, такого у нас не найти. Ну, за встречу, чтоб не в последний раз мы так посидели!
Мутная жидкость из орочьих бурдюков всколыхнулась и мягко упала под первый тост в желудки старых товарищей. Мало-помалу языки у них развязывались, а принесенное с собою заканчивалось, наступил момент, когда кончилась и бутылка принесенная с собой Анмаром.
– Что-то быстро как все выпили,– удивился Анмар. – Погоди, я подумаю, где же можно разжиться еще. Мне с собой молодых надавали, пить они еще не обучены, с собой ничего не брали, зато найти могут. Давай я зашлю их на поиски, хотя нет, естьтут рядом деревня, быстее самим сгонять будет. Ну что, двинули?

На границе с Оркдалем. Перевал. (продолжение)
Совместно Тельтиар и avarach

Не удостоил даже взглядом пленного ярла Харальд конунг, велел только всех полоненых стеречь пуще глаза, да судьбу их пообещал после битвы решить. К головной рати своей поехал, лично возглавить атаку на Грютинга разгромную.
- Конунг! Конунг приехал!
Крики приветственные раздались, бросились херсиры и ярлы навстречу повелителю своему, поклонились. Да только не много внимания на их поклоны Харальд обратил, спросил лишь:
- Почему среди вас не вижу я Гутхорма ярла, дядю моего?
Помрачнели ярлы, один лишь Аунстейн ответил:
- Обессилил твой могучий дядя, в поединке одолел он Ахти вероломного, великана грозного, да только проклятие Одина сломило могучего ярла. До сей поры в себя не пришел Гутхорм Сигурдсон.
- А вы, я вижу, едва командования его лишились, дух боевой совсем растеряли! - Зло бросил сын Хальвдана. Не зря он войска свои осматривал, покуда ответа ждал. - Почему не поют стрелы? Почему не слышу лязга стали бранного да кличей призывных? Почему бой прекратился, а Грютинга глава все еще на плечах его?
- Не вели казнить! - Ярл Олаф на колени пал. - Сокрылись в ущелье псы оркдальские, не достижимы они для стрелы и дротов стали, а проход тот столь узок, что всякое преимущество наше численное значение свое теряет. Ждать решение мы приняли, покуда жажда и голод не заставят их укрытие свое оставить.
- Будь мой дядя в здравии добром, уже разбит был бы Грютинг, а вы - не волки, псы трусливые! Боитесь Грютинга и дружины его малой! День, два, три, неделю ждать будем? В Транделаге война кровавая - Хакон моего прихода ожидает! Да и сами вы чего жаждете - здесь стоять в холоде, али за столом свадебным пировать?
- Но конунг, сколько людей мы положим, прежде чем выкурим козла горного из убежища его?
- Молчи, трус, - повелел конунг. - Положение Грютинга безвыходно, он это и сам понимает. Знаменоносца мне! Говорить с ним поеду, коли уж мечи ваши затупились и угас азарт боевой!
- Поостерегись, владыка! А ну как убъют они тебя?!
- Проклятие богов на том будет, кто идущего под стягом белым убьет! Не решится на такую подлость Грютинг, да и вы за погибель мою отомстите жестоко.
- Клянемся! - Один за другим все ярлы сказали.
Затем только выехал Харальд из дружины агдирской с тремя телохранителями лишь, да двумя знаменоносцами - один стяг с волком нес, другой знамя белое. На расстояние двух полетов стрелы подошли они к ущелью, где оркдальцы засели, и крикнул тогда Укси голосом зычным:
- Грютинг, конунг Оркдаля, зовет тебя Харальд сын Хальвдана сына Гудреда не для тинга мечей, не для брани - для беседы чинной! Выходи же, коли желаешь жизни людей своих сохранить!

Вновь в единое целое слилась дружина оркдальская, отошла под прикрытие скал спасительных, только не было там ни воды напоить раненых, ни леса, чтоб дров для костра нарубить. С мрачным видом принимал вести Грютинг о состоянии войска своего. Убитых было не так уж и много, да и те среди бондов одних, зато небыло никого кого вражеская сталь не отметила б. С войском таким на прорыв не пройдешь, а сквозь перевал обратно идти так еще дюжин десять по дороге оставишь для воронов. За такими мыслями тяжкими не увидел он сразу гонцов, что на встречу выехали. Только Исхер не зря состоял при конунге, на руку посеченную он не глядя, сам высматривал что за гости к ним пожаловали.
– Трое их всего конунг выехало! Конунг?! – возвернулся он сразу как рассмотрел хорошо вызывающих.
– Что? Исхер, чего ты хотел? – очнулся от дум мрачных Грютинг.
– Вызывают нас наши вороги, говорить хотят они с нами. Втроем выехали, говорят, что сам Харальд с ними.
– Говорить хотят?! Что ж, послушаем что сказать они смогут. Зови сюда Торстейна втроем на встречу мы выедем.
– Больно уж шанс хорош, отомстить врагу за побитых им. И по землям нашим он не просто гулял наверное, выжег да пограбил все поди, – попытался хельд вставить.
– Замолчи, иль пожалею я, что с собой решил тебя взять. Я пока еще конунг, я позор и бесчестья не приму на свою голову. Ступай и сполняй сказанное.
Поклонился Исхер, да шагом быстрым отправился к Торстейну.
– Кто там есть?! Приготовить для нас трех коней! Не к лицу нам, словно пораженье принявшим, стоя говорить с ворогом. Хоть и враг нас сильнее, а все же он сам решил под знаменем ворона выехать.
Гридни, при конунге своем состоявшие, спешно слово конунга своего выполнять бросились - лучше порадеть, чем гнев его сейчас вызвать, под горячую руку попасть. Только вывели они лошадей взнузданных, как и Исхер с ярлом вернулись.
– Хорошо ты сегодня мне послужил Торстейн, послужи же еще. На переговоры нас Харальд вызвал, мы ответим – пусть не думают, что сломали наш дух. Тебя да телохранителя своего верного пожелал я с собою взять, не раз ваша верность была мне проверена.
– За тобой мы везде пойдем Грютинг, позови только, сразу выступим. – отвечал за двоих Торстейн.
– Вот и славно, тогда поехали, заждались уж нас, наверное.
Шагом спокойным коней своих правили оркдальцы, чтоб не думал Харальд, что его убоявшись по первому зову они побежали.
– Я Грютинг, конунг оркдальский! – владетель оркдальский представился. – Для чего говорить меня вызвали те, кто земли мои разоряет и людей предает поруганию?!
Выехал вперед людей своих молодой правитель:
- Я Харальд конунг, властитель Агдира и Вестфольда, Гудбрандсдалира и Хейдмерка, Раумарики и Вингульмерка. И земли твои огню преданы были за то, что ты силою оружия невесту у меня отнять возжелал, а тем и мне, и всем людям моим обиду смертную нанес.
– Дева та моею стать должна была в пору еще, когда сыновья Хакона Транделага конунга землю ногами топтали своими, а о тебе здесь никто и не думал. Так о девах ли красных говорить, вызвал ты меня, для того ли стяг ворона поднял? Если так то обиды мои посильнее будут, что к тебе за одаль разоренный мой, что к Хакону, за обиду ранее нанесенную.
- Утратил ты вотчину свою, Грютинг, так стоит ли тебе об обидах говорить - когда за моей спиной клинков сотни, а тебе в спину войска Хакона Хладирского дышат? Усадьба твоя захвачена, люди твои ныне мне на верность присягнули, а те, что тебе на помощь пришли - разбиты все и вождь их уже полонен.
Спокойно молодой конунг отвечал, с улыбкой, чувствовал, что сила нынче на его стороне, да и удача воинская:
- И сам ты, и воины твои уж одной ногой в Хель. Время ли тебе об обидах говорить?
Помрачнел ликом Грютинг, словно острый нож ему по сердцу, резанули слова Харальда.
– Не тебе решать, куда воям, в битвах павшим с доблестью, в посмертии своем отправиться, но богам лишь одним. Клинков не страшимся твоих мы, хоть бы сколько их не было. А слова свои громкие, будто пала земля оркдальская и у ног уж твоих вся полностью, доказать сумей – у меня гонец есть из вотчины, что своими глазами видел, что высоки стены усадьбы моей и крепки руки ее защитников. Если правда с тобой, приведи сюда ярла пленненого, пусть слова он твои подтвердит, поклянется на молоте Тора.
Рассмеялся Харальд конунг, речи Грютинга слушая:
- Высоки были стены усадьбы твоей, да только не сдержали они воинов моих храбрых! Сильны были защитники, и то верно, да только ныне головы их частокол украшают, и ярл твой хромой среди них. Быстр был гонец твой, да только слова его лживы! Я того человека к тебе послал с речью змеиной, чтобы ты позабыв обо всем без оглядки в Оркдаль бежал. - Затем же Ульву бросил конунг. - Иди, приведи сюда ярла полоненого, пусть подтвердит каждое слово мое.
Кивнул телохранитель, коня в бока ударил пятками, поскакал к становищу агдирскому.
Повернулся и Грютинг к телохранителю своему:
– Исхер, ступай и ты, сыщи мне и сюда приволоки пса того, что ядом змеиным о доме нашем вести наполнил, пускай пред двумя конунгами и ярлами расскажет что он там видел и кто посылал его. Не захочет идти – волоки вслед за лошадью связанным – самое место то для предателя будет.
Поклоном ответил хельд на приказ своего господина, и коня своего не щадя, поскокал выполнять поручение. Копыт топот коней не успел стихнуть вдали как спросил Грютинг агдирского конунга:
– Что-то слабо верится, что ты только вести мне вести о доме привез, хоть и черные. Мнится мне, что еще не сказал мой враг мне самого главного – для чего разговор мы затеяли.
- Потеряно твое дело в Оркдале, Грютинг конунг. Но я милостив, - отвечал Харальд. - Мне на службу иди - и дружине своей жизни сохранишь, и владения твои под твоею рукой останутся. Любой из ярлов, что ныне мне присягнул, подтвердит - ни в чем житие их хуже не стало.
– Дождемся пленника твоего, я слова его выслушаю, пусть расскажет не только про дома моего разорение, но и что по одалю всему ему ведомо. А там посмотрю, что и как ответить тебе.
Взволновался рядом с конунгом ярл его, слова Харальда услыхавший, только жестом его успокоил Грютинг – не время пока проявлять ему норов, успеется.
Кивнул Харальд, согласился. В молчании дождались они, когда привел пленника Ульв, под копыта коню харальдову бросил.
- Расскажи господину своему, что ныне в Оркдале делается, - повелел сын Хальвдана.
- Говори пес! - Ульв прикрикнул еще.
Кинул пленник взгляд на врага своего полный ненависти, и лицом повернулся к другой стороне, устремив взгляд на Грютинга. Ахнул Торстейн признав брата своего:
– Асгейр, брат!
Кивнул Грютинг на возглас ярла:
– Значит вот почему знаки рода твоего я видел к нам пробивающиеся. Говори, что ныне в землях творится моих, и клянись перед нами на молоте Тора, что поведаешь все как есть!
Кивнул Асгейр на слово Грютинга, и пинок заработал под ребра от Ульва, за то что на слово Харальда не откликнулся.
Закашлялся Торстейна брат и начал:
– В землях твоих конунг, ныне Харальд хозяйничает, прости, но не ждали удара его мы, не готовы были к вторжению. Тородд Хромой, твоей волей смотреть за одалем оставленный, послал сразу стрелу – сбора знак, только не все успели вовремя. Кто успел, тот в отправился в залы Валгаллы, достойную смерть они приняли. А кто опоздал, со мной вместе отправились следом местью горя к захватчикам, выжидали мы шанс отомстить. Но не встретили лучше возможности, чем в бою тебя попробовать выручить, дать прорваться из врагов твоих окружения. Бонды же верность презрев кое-где, стали клятвы верности агдирцу давать.
– Что ж. Слова твои горькие, но в глазах твоих вижу, что правду поведал ты мне. Почто гонцов отправлять мне не пробовал?
– Гонцов слали мы. Да все выходы из долины нашей запер ворог. Посланных взяли всех и смерти предали.
– Довольно я слышал. За службу верную воздадут тебе боги и я коль возможность представится.
Поднял Грютинг глаза на Харальда:
– До рассвета мне думать надобно, что ответить тебе. К солнца восходу, здесь получишь ответ от меня.
- Буду я твой ответ ждать завтра поутру, Грютинг, - согласился конунг агдирский. - Крепко же подумай над тем, что скажешь мне.
Поворотили коней агдирцы, да пленника забрав, уехали.
Повернули и оркдальцы коней в лагерь свой, тут на встречу им Исхер стретился, в Пеле ременной, волочивший гонца кричавшего.
– Кое как сыскал пса этого, сбежать хотел, да дружинники наши не выпустили, – запыхавшимся голосом Исзер отвечал перед конунгом.
– Вину свою он признал действием, забираем назад его в лагерь, что с ним делать я позже решу.
Возвратившись к войску оставленному, созвал Грютинг совет из ярлов оставшихся, пригласил и Фрейвайра жреца. Тени на лица упали оркдальцев, когда вести услышали принесенные конунгом. Стал выслушивать Грютинг советы их: кто-то местью сжигаем до смерти боя требовал, кто-то уйти предлагал снова в горы чтобы позже вернуться и земли обратно взять свои прежние.
– Ну а сам что ты конунг думаешь? – под совета конец спросил жрец Грютинга.
– Если бой по утру мы принять решим, до вечера нам уж не выстоять, если ждать мы рассвета не станем, и уйдем силы для мести свои сберегая, то подобны мы Ахти Йотуну станем – без земли сейчас, и без воинов позже, каждый пес шелудивый мечи на нас пробовать станет. А обратно одаль возвратить не получится, набирает Харальд силу немереную, одолеть его не сумеем мы. Если ж руку его принять, то людей сбережем, земли наши при нас останутся, ну а там, может, вихри войны и сожгут новоявленного владыку всех Норвежских земель.
Горько выплюнул слова последние Грютинг, на пророчество Харальду данное намекая.
– Чтобы землю такую под властью своей удержать, могучие руки надобны, вот и глянем как крепко агдирец власть свою держит. Только Маару Холодные Пальцы не станем подобны мы, бунт прежде времени замышляя – сгинем иначе в безвестности. Подождем пока руки ослабнут у Харальда, никогда еще власти у конунгов столько не было, власть его может сгубить не хуже завистников.
– Ну а коли не сгубит власть ворога нашего? Не поддастся он если ей? – вопрошал Фрейвайр дальше конунга.
– Коль под бременем тяжким таким он выстоит, то всегда найдутся завистники, Локки наушники, кому сна от могущества не станет Харальда. Всю работу они за нас сделают.
До утра просидели воители, споря над судьбою своей грядущею, а на утро выехал Грютинг к Харальду, руку его над собой принимая.

Ну почему не выйдет?! Сухостоя там совсем что-ли нет или кустов каких колючих? Тоже ведь растительность, так что все в наших руках. А еще можно Нимрааза попросить, вдруг доставит

2Тельтиар
Меч пусть Джерри стибрит, как раз в его духе будет.
PS
Мощь волшебного меча неплохой импульс для прояснения памяти - сколько раз уже им по голове ЧВ получал, хоть моторная память должна же проснуться.