Халагаланд,Брюнольв

Только светать начало, как к острову Лека причалил корабль Брюнольва. Песчаный берег приветливо встретил их, защитив завесой тумана от чужих взглядов. Вышел Брюнольв на брег, оглянулся кругом – сквозь матовую дымку тумана просматривался лес, а восточный краешек мягко светился розоватым светом.
-Покуда туман не спал, надобно до дома Харека и Хрерика добраться – коль успеем пораньше нагрянуть, то не испугаются они, да про всё расскажут нам. – зол был Брюнольв и мысли о предстоящей расправе предавали его голосу зловещую интонацию.
-Сигват, Хлёдвир, Мёрд, Гест – оставайтесь на корабле! Эгиль, Вестильд, Торви, Бьярни, Храфн и Асвальд – идите вперёд! Остальные идут вместе со мной…хотя, Хёгин и Торвальд, подойдите ко мне!
Два воя тут же оказались перед Брюнольвом. Он тихо, настолько, что даже вои еле различали слова, сказал:
-Отправляйтесь чуть позже нас, так, чтобы никто не заметил. А потом останьтесь в лемму и наблюдайте. Обо всем доложите мне.
А потом он сказал громче, для всех:
-Будете идти сзади, вдруг они нападут как трусы, из-за спины!
Брюнольв кивком отпустил их, и оба воина ушли к кораблю.
Сам лендрманн проследил взглядом за шестью воями, уже почти скрывшимися из виду в густом тумане.
Через пять минут он подозвал к себе всех воев, кроме остававшихся на корабле и Хёгина с Асвальдом. Через некоторое время и они растворились в белом мареве.
Следующими ушли двое наблюдателей – они прошли по следам остальных в лес, но через некоторое время свернули и обогнули бухту. Они спрятались за кустистыми низенькими деревьями, росшими так густо, что даже холодный назойливый утренний ветер не мог пробиться через него, хотя упрямые ледяные струйки-змейки холодного воздуха всё же пролезали сквозь тесно переплетённые ветви и щекотали затаившихся воев.

А тем временем, отряд Брюнольва уже почти дошёл до усадьбы Харека и Хрёрика. Та угрюмо смотрела на непрошенных, но жданных гостей холодными оконными глазницами, пустыми и оттого более зловещими. Сам дом насмехался над Брюнольвом, печально кривясь скрипучей дверью.
Брюнольву сделалось так погано на душе, что он чуть было не отдал приказ возвращаться – так гадливо и мерзко смотрели на него пустые окна застывшего в усмешке дома. Но тут дверь усадьбы распахнулась, и на порог вышел Харек.
-Надо же, какие гости! Никак братец мой пожаловал! Ну, проходи, гость незваный. Эй, мать, накрывай на стол!
Поёжившись, Брюнольв шагнул под неприветливую сень дома.


Через десять минут в просторной зале, окутанной полумраком и лёгким запахом тления, сидело трое мужчин и пили эль.
-Зачем же ты пришёл сюда, Брюнольв? Скажу честно, мы тебя не ждали. – сказал Харек, смешливо щурясь.
Брюнольв со злостью выдохнул через сжатые зубы и, разрубая короткими ударами слов воздух, процедил:
-Ты знаешь зачем…В усадьбу мою вы с братцем красного петуха запустили? Верные люди мне доложили, что слышали, как люди твои между собой о тебе говорили, да о наказе твоём – сжечь мой дом!- лендрманн почти перешёл на крик, но потом осекся, глубоко вздохнул и спокойно закончил, - Или ты посмеешь сказать, что это не так?
Хрёрик удивлённо приподнял брови:
-Брат, о чём он говорит? Разве это так?
Харек успокаивающе приподнял ладонь и, прямо смотря в глаза Брюнольву, сказал:
-Посмотри на мой дом, на мою усадьбу! Посмотри – дома пусты, не слышно ни смеха, ни говора! Как ты думаешь, отчего? Нас в прошлом месяце мор навестил. Почти вся деревня погибла. Ну а те, кто выжил, могут думать сейчас лишь о выживании. Да, мы с братом хотели отомстить тебе, но этот мор…времени не было прошлые обиды вспоминать. – голос говорившего был странно глух и хрипл. Он, казалось, с трудом выдыхал воздух и звуки. Звуки как будто хотели остаться в нём, не разрушать нелепо-грустный покой вымершей деревни.
Харек устало откинулся на спинку стула и безразлично глянул на брата, смотревшего на него удивлённо-извиняющимся взглядом.
-Извини, Харек. Давай забудем былые обиды! Не пристало братьям сориться.
Хрерик улыбнулся довольной улыбкой, впрочем, тут же стёртой болезненным пинком по ногам под столом.
-Давай, братец!
Беседа перешла в абсолютно мирное русло, в дом потихоньку, по лучику проникало солнце. Но вот оно осветило стол, сухие жилистые руки Брюнольва, игру пушинок и пыли под потолком. Лендрманн спохватился:
-Вот и солнце взошло. Пора мне, Харек, Хрерик – заждались верные вои меня. Жду вас в гости, заглядывайте!
Братья согласно кивнули и проводили Брюнольва к дверям. Мило попрощавшись с ними, уже седеющий мужчина походкой осторожного хищника двинулся к лесу, где его ждал десяток воинов.

А в доме Харека и Хрерика тем временем шёл тихий разговор:
-Зачем, Харек? Зачем? Почему ты отпустил его живым? Мы же хотели отомстить!
-Дурак ты! Если он умрёт здесь у нас, то не видать нам наследства, как собственных ушей! Мы сделаем умней!
-Как?
-Я послал Скегги с заданием – на борт пробраться незаметно!
-А если он выставил наблюдателей? Он ведь хитрый, как лиса!
-Ничего, всё продуманно, Хрерик! Мы ещё отомстим ему!
Харек устало тряхнул головой:
-А теперь всё, хватит! Я уже две ночи не спал, ожидая, что Брюнольв приедет. Так что я пошёл спать…
Звуки шагов растаяли в полутьме пустого дома.

Туман растаял уже давно. Но как желал Брюнольв, чтобы он появился вновь! С помощью тумана ему удалось бы отвязаться от этого Дунгада. Он прицепился к ним у кромки леса и тащился за ними всю дорогу, не понимая намёков. И оскорбить было нельзя – только-только отношения мирные с Хареком да Хрериком наладил, а из-за такого пустяка их портить неразумно.
Вот и спасительный берег показался! Теперь можно отвязаться от этого раздражающего одним своим присутствием человека. Он говорил постоянно, он говорил так визгливо и громко, что головы у всех были заморочены, а глаза – пусты. Он говорил так громко, что обрадованные наступающей тишиной воины так спешно погрузились на корабль, что не успели заметить, что среди них не хватает двоих – Хёгина и Асвальда.

А тела забытых товарищей уныло свербели стеклянными глазами небо. Солнце било им по глазам, но мёртвым все равно…

На море же волны вздымались до небес. Шторм пришёл внезапно и быстро.
-К берегу! Правим к берегу! – надрываясь, кричал Брюнольв.
К нему подбежал Скули:
-Мы двоих не досчитались! Асвальда и Хёгина нет!
-Что?-в глазах Брюнольва метался гнев и страх, и тревога в душе наконец-то переросла в предупреждение!
-К берегу! К БЕРЕГУ! – закричал Брюньольв, охваченный страшной догадкой. – Сигват, Мёрд – за мной! Скули, ты тоже!
Четверо мужчин поспешили в трюм. Под их ногами захлюпала вода, она сочилась из щелей в полу, из нескольких дырок. В глубине трюма слышался стук – кто-то мерно колотил чем-то тяжелым по полу. Вои во главе с Брюнольвом поспешили туда. На полу сидел невысокий человек со спутанными серыми космами, стучавший небольшим топором для рубки ветвей по полу.
Вои попытались схватить его, но тот со звериным рычанием откинул их и продолжал стучать. Тогда Скули вонзил лезвие меча в плечо человека. Тот, обиженно взревев, оттолкнул Скули и, поскуливая, сел на пол и начал раскачиваться из стороны в сторону.
-Он просто безумец…самый обыкновенный безумец! - прошептал Мёрд.
Брюнольв кивнул.
-Уже поздно…Мы не успеем к берегу. Для меня было счастьем воевать вместе с вами! Надеюсь, что мы встретимся в Вальхалле!
Брюнольв, постаревший разом, казалось, лет на десять, пошёл наверх – прощаться с друзьями по оружию.


Лишь через пару дней волны вынесут на берег острова Торгар обломки корабля и тела Брюнольва и его товарищей. Тоскливо будут шептать волны, ударяясь о каменистый брег. Но по прежнему будут петь птицы, шуметь кроны деревьев и на востоке будет заниматься нежно-фиолетовая, как цветки вереска, заря…

Светлые чистые улицы были наполнены лучиками смеющегося и играющегося, как пушистый белый котёнок, солнца. Жак так залюбовалась им, что не заметила незнакомца в алом плаще, чуть не сбившего с ног Сержа.
-Поосторожнее…
Тон говорившего просто поражал холодом. Да и взгляд его был настолько холодным, изучающим, что воровка, испуганно пискнув, спряталась за спину Сержа, прикрывшего ей.
Рука скользнула под тунику и вытащила дротик. Глянув на него, она тихо ругнулась – оперение у него было синим. Воровка ещё раз полезла под тунику и выудила оттуда дротик, увенчанный красными перьями.
Жак осторожно выглянула из-за плеча Сержа, смотря на незнакомца.
- Мы не хотим никаких неприятностей, просто гуляем по городу…
Уже приготовившаяся к бою, Жак облегчённо вздохнула – может быть, маг уладит всё миром. Девушка привстала на цыпочки и посмотрела на незнакомца – его взгляд не потеплел, но уже и не был по-змеиному неподвижен. Этот хмурый человек что-то сказал Сержу, но Жак не расслышала, что он сказал – она смотрела на его алое одеяние.
…там вас встретит некто Лейкайн; только он носит алое с золотом….
Воровка приблизила губы к уху мага и прошептала:
-Кажется, это мэтр Лейкайн…

Халагаланд, Брюньольв
при помощи Тельтиара =)

-Хм…-протянул Брюнольв, выслушав Свейна. – Не так уж много мы и потеряли в этом пожаре. Только вот что мне не понятно – почему же гореть начало сразу с трёх сторон? Да и с чего вообще пожар начался?
Мрачно вздохнул лендрманн – тревога не прошла, лишь усилилась.
Тут резко хлопнула дверь – это вошёл два бонда.
-Приветствуем, Брюнольв! Нам кажется, то, что мы скажем, покажется вам интересным!
Брюнольв заинтересованно поднял бровь. Бонды продолжили.
-Мы с братом,- сказал высокий крестьянин, кивая на второго, - шли из леса. Мы дрова там рубили. Вот…и тут слышим – кто-то крадётся! Ну, мы в кусты шасть! А там – двое…идут, значит. И разговаривают. А о чём разговаривают – непонятно. Мы только и разобрали, что имя назвали – Харек, по-мойму, да о красном петухе говорили. Ну, мы с братцем затаились, а потом глянь – с той стороны, куда они шли, красным что-то светиться! А потом как полыхнёт! И мы бежать! К деревне, конечно, бежать-то…тушить, значит. Ага…
Бонд закончил и виновато посмотрел на Брюнольва. Дескать, уж извиняйте – не успел, не потушил. Да от страха бонд и обмер – страшным было лицо Брюнольва, гнев такой у него на лице был написан, что жуть брала!

Но когда он взглянул на братьев, его лицо смягчилось.
-Благодарю вас. Действительно важные вещи сообщили вы мне! Свейн, дай им золота за службу верную. Щедростью верность окупается! А потом прикажи корабль собрать, отъезжаю я.
Свейн кивнул и молча вышел. Брюньольв же остался сидеть в душной зале, пропитанной дымом и гарью. Его лицо было серое от злости. Он задумывал план мести.

Свейн же подошёл к кораблю. Его разгружали, спуская вниз воду и еду. Слуга подошёл к ним и крикнул:
-Стойте! Корабль не разгружать, приготовиться к новому плаванью! Оно недолгим будет – Брюнольв братьев навестить хочет.
Недоумевающее переглянулись вои, да не спорить же с лендрманном – начали готовить корабль к новому плаванью. Хотя никогда так не было, чтобы в день прибытия вновь отплывали.
Но, как бы то ни было, в тот же день отправился Брюньольв с двумя десятками верных воев на остров Лека, к братцам своим, Хареку с Хрериком.

Он не знал, что несколько часов назад те два бонда радостно смеялись, пересчитывая деньги:
-Как нам повезло! От Харека денег получили за пару фраз всего, и от Брюнольва за них же! То-то гостинцев женушкам накупим!
Но один из них вдруг остановился:
-А если…вдруг Брюнольв узнает, что мы неправду сказали? Что мы не видели этих людей и что нам деньги заплатили за этот рассказ?
-Это же просто шутка! Братья его давно уже его на острове своем не видели, вот они нас и наняли, чтобы мы не зло над ним подшутили, да и приехать его вынудили. Это же не они подожгли деревню!
Нахмурился старший брат.
-Но ведь деревня и впрямь загорелась тогда! То ли случайность это, то ли…
-Знаешь, брат, какая мысль мне в голову пришла? Надо жёнушек забирать и убегать отсюда! Чую, плохо нам придётся за эту шутку, когда Брюньольв вернётся.

Халагаланд,Брюнольв
пасябки Тельтиару =)

Дождливое небо хмуро нависло над кораблем. Казалось ещё чуть-чуть – и мачты корабля порвут это небо, и дождь выльется вниз, прямо на людей, в тревоге смотревших вверх.
Мерно бились волны о нос корабля брюнольвского, ветер южный нёс тепло, но сулил лишние дни плаванья.
-Долго ещё этот ветер будет? - раздражённо спросил Брюнольв у стоящего за его спиной кормчего.
Тот лишь развёл руками.
-Знаю я, знаю, что ничего ты ответить не можешь. Но из-за этого ветра…-лендрманн вздохнул. – Ладно, хватить понапрасну злиться, сделать-то всё равно ничего нельзя. Но чую я, нехорошее что-то дома затевается. Поспешить бы нам…

Лишь к вечеру подул слабенький западный ветер. Брюнольв в раздражении метался по кораблю, не находя себе места. Все мысли его заполнила тревога – что же такого дома могло случиться? Пожар ли, ворогов набег…братья ли возвратились?
Тревожно было лендрману, но не от страха бесился он – от бессилия!

До дома оставался всего день, когда подтвердились опасения Брюнольва – стал виден им чёрный дым, что вверх от острова их поднимался.
-Поднажали! – крикнул он гребцам. Те лишь молча налегли на весла. Злость поднималась в груди у них – на землю их родную посмели вороги напасть! Исказились лица их, злоба проступила на лице, и в глазах огонь беспощадный разгорелся.
Но лишь подъехали они, им стало ясно, что опоздали они.
Тихо тлели обугленные дома, головёшки, рассыпание по земли. От них, как тысячи светлячков, поднимались в воздух искры…и таяли в чёрном небе.
-Что случилось здесь? – спросил лендрманн грозно.
Свейн, вышедший встречать корабль, понурил голову:
-Пожар!
Тотчас изменились лица Брюнольва и воинов – злость сошла с лиц их. Улыбнулся лендрманн:
-А мы уж и что думать-то не знали. Самое страшное представили – что напали на вас враги, пока мы в отъезде были. Вот оно как, хрутово проклятье-то сказалось! Не на род и не на меня пала кара Асов, а на дом мой…-но неожиданно нахмурился Брюньольв, вдруг и на близких его кара эта пала.
Он поспешно спросил-Умер ли кто?
-Лишь старуха Рэвкель. Не успела она из дому выйти.
Брюньольв кивнул, хоть и жаль ему старуху было, но хорошо, что умерла лишь она.
-А где Бард? – спросил…кажется Виги, один из друзей сына.
-Он остался в дружине харальдовой.
Виги со вздохом сказал:
-Я ему немного завидую.
Брюнольв улыбнулся и сказал ему весело:
-Ничего, и на твой век войн хватит.
Потом он повернулся к Свейну и приказал:
-А теперь пойдём в усадьбу и по дороге расскажи мне о ущербе, что этот пожар нам принёс.
И они ушли, оставив воев, матерей и сестёр обнимающих, рой светлячков-искр, умирающих в ночном небе и алые проблески в тлеющих брёвнах, похожие на быстрый злой взгляд.

Молча шагнув в портал, Жак ступила на розовые плиты, которыми была вымощена площадь. Оглянувшись вокруг, она глубоко вздохнула, до боли в груди и темноты в глазах. Ей безумно понравилась эта площадь, розовые плиты, воздух, наполненный ароматами моря и свежим ветром. У морского воздуха всегда был особенный привкус – ветра его были солоноватыми на вкус, они прокатывались по всему телу, принося свежесть в усталые члены, ясность в голову, пьянящее чувство свободы в сердце, и уходили дальше, оставляя горьковатый привкус печали.
Девушка засмеялась странноватым, чуточку безумным смехом – казалось, что этот город она видела во снах. Хотя нет, у того города плиты были разноцветные, да и морем не пахло. В том, всегда любимом ею городе, воздух был густой и пряный, его можно было есть ложкой, как паштет в её любимом трактире.
Но и этот город…он был рад ей, а Жак радовалась ему. Неожиданно на ум ей пришли слова песни, услышанной от одного крайне странного парня в том же трактире:
-Город-сказка, город-мечта, попадая в его сети, пропадаешь навсегда…

Оурелиан со вздохом облегчения оторвался от кружки, выдув всё за один присест. Между тем в трактире полным ходом шло веселье: какой-то шкаф вошёл в трактир, потом они чего-то перетирали с девушкой, потом ещё эльф какой-то вмешался. Кажется, назревала хорошая драка!
Оурелиан размял пальцы и приготовился драться, но…драки не случилось.
Состроив недовольную рожу, болельщик «Барселоны» обратил внимание на двух эльфов, сидящих рядом.
-Извиняйте, что я так долго не болтаю. Болтаю-то я всегда, когда мой рот не занят едой или пивом, а в данный момент, как вы видите, именно пиво и мешало мне нести всякую чепуху. А потом ещё и драка должна была бить! Но…не сложилось…Эх! Но всё же с кем имею честь говорить?
После этой тирады, произнесённой на одном дыхании, эльф перевёл дыхание и почти тут же продолжил:
-А пока вы обдумываете мой вопрос, я расскажу о себе! Я играющий комментатор, центральный нападающий и просто красавчик - эльф Оурелиан. И всё же кто же вы? Почему молчите? Ах да, я совсем забыл дать вам время представиться! Хочу уточнить, что под словом «представиться» я имел в виду только знакомство! И ничего более…а то тут встречаются всякие, мечи сразу достают, кричат, бегают и все это не по правилам! Где нападающие, защитники, судьи, ворота, наконец?! Нехорошие люди, правда?

Дверь трактира хлопнула, и внутрь вошёл эльф. Выглядел эльф, мягко говоря, странно. На лицо то он был всем эльфам эльф, а вот костюмчик…
Одет он был в футбольную форму: футболка, шорты, гетры, бутсы. Продольная бордово-фиолетовая полоска с головой выдавала болельщика «Барселоны». На ходу он что-то непрерывно бормочет себе под нос.
-И вот, в таверну входит центральный нападающий Оурелиан! Он быстро проходит по всей таверне, направляясь к стойке. И вот он достигает её, делает обманный маневр, подсекает стул и…о, Боже, неужели он падает! Да, так и есть! К нему подбегают врачи и…
-Что будите заказывать?
-В муках боли доблестный я открываю рот и произношу одно слово: «Пивооо!» Эльф замирает в ожидании и вот перед ним на стол опускается долгожданная кружка! Обрадованный он хватается за тару с сим благословенным напитком обеими руками и начинает поглощать его!

Кролик восхищённо воскликнула:
-Ой, и вправду! Ты исчезаешь! Чеширский!
И радостно запрыгала вокруг кота.
-А ты стал таким зелёным! А может нам всем стать зелёными? И нас не заметят в лесу?
Обратилась Кролик ко всем, одновременно пытаясь взлохматить волосы Сани и поставить их наподобие ушек.
- Кролик отжигает в роли Смита.
Услышав последнее замечание, Аня удивлённо повернулась в сторону Сотоны.
-Но он же…человек!А я кролик! Как я буду им притворяться?

-Э…Ну я всё же не убийца. Я не могу просто так убивать! – сказала девушка, посмотрев на мэтра.
Потом посмотрела на фантома.
Что бы с ним сделать, - подумала она. Потом Жак хлопнула себя рукой по лбу.
-Точно! – и девушка подошла к распростёртому на полу противнику и, взяв его меч, оттащила его подальше, к противоположной стене. Потом, с опаской подойдя совсем близко, воровка присела и, развязав шнурки на его обуви, связала их между собой.
Закончив, она быстро отбежала в сторону и с довольным видом потёрла руки.
-Вот так нормально? – обратилась она к мэтру.

Халагалад-Трандхейм,Брюньольв и Бард

Вечер.

Уже почти погас огонь, и лишь тлели угли, по которым изредка проскакивал язычок пламени и тут же потухал. Бард сидел на полу и смотрел на красные точки, напоминавшие ему жадные красные звёзды.
Голова скальда была абсолютно пустой, в ней не рождалось ни звука, ни слова – будто бы никогда Бард не писал стихи, будто бы мёд поэзии был ему и вовсе неведом!
За дверью послышались шаги… дверь скрипнула и с грохотом закрылась.
-Здравствуй, сын.
Брюньольв сел рядом с сыном и тоже начал наблюдать за вспыхиванием и угасанием искр в чреве очага.
-Знаешь, Бард, я ведь тебя понимаю… Да, да, понимаю! Мне тоже было сложно в твои годы, мне казалось, что законы гостеприимства нерушимы, что традиции должны исполняться неукоснительно. Но…мой отец считал иначе. Он хотел сохранить усадьбу для меня, для тебя… Без подлости это было бы невыполнимо! Пойми, Бард, нам без этого не выжить! Я знаю, тебе не по себе…но, пойми меня! Простить такое сложно, но…постарайся, сын…прошу тебя, постарайся…
Брюньольв устало опустил голову на грудь.
Бард невидяще уставился в огонь. Глаза щипало и жгло, слёзы обиды наворачивались на глаза. Скальд сморгнул и две горячие капли проползли по его щекам, оставляя за собой мокрые блестящие полоски.
-Хорошо…отец…я попытаюсь…понять и простить…тебя…
В очередной раз мигнул огонёк, что-то треснуло, и огонь затих полностью.

Утро следующего дня.

Собрались в трапезной Брюньольв, Бард, Свейн да вои смелые, которым доверял Брюньольв.
-Сегодня же мы плывём в Трандхейм на свадьбу к Харальду. Свейн, на тебя я оставляю управление имением!
Свейн кивнул.
Вскинулся Бард:
-А подарок какой мы к свадьбе везём?
-Корабль, лучшими мастерами Халагаланда сделанный и…Хрута. – при словах этих посмотрел Брюньольв на сына своего. Тот взгляд отвёл, в стену уставился – всё ещё не простил отца своего за попирательство традиций древних да за двоедушие.
-А теперь, Бард и вы – готовьтесь к отплытию. Свейн, останься, мне нужно сказать тебе пару слов.
Бард кивнул и вышел за дверь.
Брюньольв повернулся к Свейну и начал разговор об усадьбе, да о делах хозяйственных.

Бард вышел во двор. Утреннее солнце назойливо лезло в глаза.
Предстояла недолгая, но тягостная поездка – на душе было тяжело и горько, обида жгла грудь и злые слезы давили на глаза.
Взошёл на корабль Бард, остановился, да стал на землю вниз смотреть. Вдруг вздрогнул как от удара Бард – вели к кораблю Хрута. Шёл тот смиренно, тяжело – каждый шаг его к гибели приближал. Но не было дела до этого конугу свергнутому – сам он, своими руками семью на погибель свёл. Оттого и боли не видно было у него на лице, оттого так смиренно шёл он к смерти – жизнь уже не важна была для него.
Бард отвернулся – не в силах был он смотреть на Хрута.

Вечер того же дня.


Дул северный ветер…Корабль летел вперёд, разрезая пенные волны. Сзади, ненадолго отставая, шёл второй корабль. Он был не так изящен и не так быстр. Он был не нов, и ветер и море потрепали его. Доски потемнели, кое-где были видны заплатки.
А корабль, на котором находились Брюньольв с Бардом, был не такой.
Светлые доски были идеально пригнаны друг к другу. Ровная, гладкая древесина чуть потемнела от попавшей на неё воды, но она совсем не утратила свою мягкое сияние. Сине-белый полосатый парус был наполнен ветром.
-Если и далее будет северный ветер, то уже через 4 дня мы будем в Трандхейме. – сказал Брюньольв Барду. Тот лишь молча кивнул.

Ветер то дул, то затихал. Небо тоже, казалось, приняло цвет паруса… Оно было ярко-синим в белую полоску облаков.
Четыре дня пути были наполнены душевной мукой. Но обида и горечь постепенно утихал, и Бард почти перестал винить отца. Но он всё ещё не мог смотреть в глаза Хруту…

Через четыре дня.

Корабль ткнулся носом в пристань, послышался глухой удар. Полосатые паруса с шелестом свернулись.
Торд спрыгнул на пристань, тут же вслед ему полетела верёвка. Он тут же привязал корабль к берегу. Тут подплыл второй корабль. Торд привязал и его.
Из кораблей начали выгружать подарки, складывать их на телеги. Вывели Хрута. Он шёл, болезненно выпрямившись, с высоко поднятой головой. Хрут словно не обращал внимания на насмешки, которыми его обсыпали люди Брюнольва. Бард остановил их, ему было неприятно слышать эти оскорбления.
Наконец, все подарки были выгружены. Брюньольв кликнул местного жителя, вышедшего из дому на шум.
-Эй, подойди-ка сюда! – махнул лендрманн рукою. К нему подошёл сухощавый и абсолютно седой человек.
-Приветствую. Что надобно вам от меня? – отвечавший с трудом подавил зевок – на дворе стояло раннее утро.
-Да вот привезли мы подарок Харальду, - указал Брюнольв рукою на корабль, - да вот не везти же его с собой на волоке?! Оставим здесь мы его, а об этом доложим Харальду. А вы уж за ним проследите!
Кивнул крестьянин, и сказал:
-Конечно, - и отошёл.
Брюньольв же направился по дороге к Хладиру.
Уж вечерело, когда Брюньольв с людьми до усадьбы Хакона дошёл, где свадьбу свою и справлял Харальд. Подошёл к воротом лендрманн, и стража его вопрошала:
-Кто ты и зачем идёшь в Хладир?
-Я Брюньольв, лендрманн Халагаланда с подарками пришёл на свадьбу к Харальду.
Стража тут же расступилась, дав Брюнольву с дружиною внутрь пройти.
Войдя, они увидели всё ещё продолжавшийся пир. Пирующие были уже заметно пьяны, все громко говорили и многие уже валялись на лавках или под ними. Где-то громко орали песню, а невдалеке назревала драка.

Халагаланд, Брюньольв и Хрут
Совместно с Тельтиаром

Тяжело падал дождь на землю северную. Не облаком туманным – стеною каменною наступал. Тёмными тучами небо затянуло, и тьма легла на землю усталую. Но миг – прорезала тьму небесную молния яркая. И раздался гром, на клич богов похожий.
Вздрогнул усталый Брюнольв. Стал он в последнее время тревожиться часто. С тех пор как приехал Бард грызёт отца предчувствие недоброе.
-То ли просто старость приходит… - забывшись, пробормотал вслух лендрманн.
Хлопнула дверь, и в клеть зашёл сын. Кап-кап – застучали по деревянному полу капли дождя с его волос и одежды.
-Здравствуй, отец.
-Здравствуй, Бард. Чую, перемены скоро случаться, – перевёл усталый взгляд на окно. – Устал я, сын. Измотала меня эта возня с Хареком да Хрериком.
Бард тихо сел возле отца.
-Но теперь они долго носа не покажут? Так ведь?
-Думаю, да…Успею отдохнуть. А теперь посидим молча, сын. Слышишь, как тяжело падают капли дождя?
Бард молча кивнул. Тишина поглотила застывшие силуэты двух людей. И лишь тяжелый дождь стучался в закрытую землю, с просьбой впустить его…
Тогда-то из-за тьмы непроглядной, да стены дождевой окрики послышались. Ворота заскрипели отворяемые. Донеслись до Брюнольва железа звон да команды отрывистые - то гридни ближние к воротам вышли. Гостей с почетом встретят, ворогов - сталью угостят. Въезжала телега за телегой на двор усадебный, тяжело груженые то были возы, оседали под тяжестью ноши своей.
Нахмурился Брюнольв недовольно - кого принесло в час сей поздний в усадьбу его?! Взглянул он вопросительно на Барда, но тот пожал плечами, сам недоумевая.
Тогда встал Брюнольв и к двери пошёл, гостей незваных встречать. Вскочил и сын его, поспешив за ним.
-Кто пришёл ко мне в час сей тревожный?
Поклонился слуга, плащ теплый подавая лендрманну, да так сказал:
- Говорят - ярл какой-то, а почему в спешности такой - того не ведаю. Но, чую я - битый он, да загнанный что кабан псами. Ох, хозяин, не много с такого гостя добра будет, да беду навлечь сможет.
Ещё более запасмурнел лендрманн. Бросил сыну он через плечо:
-Следуй за мною, да помалкивай!
Накинул плащ да и вышел за порог. Глухо стукнула дверь и звук этот тут же поглотил дождь.
Тенью Бард стоял за плечом отца своего. Воскликнул Брюнольв:
-Назови себя, гость нежданный! С миром ли пришёл или войну принёс в мой мирный дом?
Появился в скорости на крыльце человек росту высокого, так же в плащ закутанный, да промокший до нитки.
- Здоров будь, хозяин гостеприимный, - молвил он. - Зовут меня Хрут конунг Скауна и всего Транделага Внутреннего.
Удивлённо вскинулись брови хозяина усадьбы - с чего бы это конунгу одному приходить, да ещё и не сообщив об этом заранее.
-Какая беда привела тебя ко мне в дом, Хрут?
Бард за спиною отца нахмурился - не нравился ему ни гость, ни то, как отец разговаривал с ним. Странно всё это было.
- Разговор то не тот, чтобы на пороге его гуторить, - конунг бросил, и слышались в голосе его властные нотки, хотя и был он в положении просителя. - Ты в дом нас пусти, Брюнольв, обогрей, накорми как обычаи велят - за столом я тебе о кручине моей поведаю.
-Как смеешь ты с отцом моим говорить так? - воскликнул Бард и потянулся рукою до меча.
Остановил его Брюнольв, посмеиваясь.
-Прав гость! Обычаи наши велят сперва обогреть да накормить, а уж потом расспросы расспрашивать.
Обернувшись к конунгу, продолжил лендрманн:
-Простите сына моего. Молод он, горяч ещё. Проходите в дом мой, почтенный Хрут!

- Да, что уж там, - махнул рукой конунг Скауна, понимая отлично, что могли его и батогами погнать за визит такой прямо с крыльца и за ворота.
Но вскоре уже были они в трапезной, все семейство с собою привез Хрут и теперь деловито они от мала до велика ложками стучали, угощение хозяйское уплетая. Один только конунг не ел. Сидел он рядом с Брюнольвом, да рассказывал ему о беде своей.
- Разбил меня Харальд, да пса своего поставил за землями моими приглядывать. Народ Транделагский мне пока верен, да только нужна мне рать, хоть небольшая, чтобы прихвостня Харальдова сбросить, а тогда уже всем Транделагом подымимся супротив Хакона и мальчишки Агдирского. Коли дашь ты мне людей, Брюнольв, так в накладе не останешься - это я тебе обещаю. Хочешь - фюльк любой тебе во владения отдам, как власть верну? Али злата отсыплю щедро? И льгот дам торговых на годы вперед?
Печально улыбнулся Брюнольв Хруту:
-Я и рад бы помочь тебе, но рать моя не так велика, как бают.
При первых словах отца своего вздрогнул Бард. Неушто предательство отец его задумал?
- Шутишь, Брюнольв? - Брови поднял конунг свергнутый. - У тебя ж владения обширные, да людей поболе, чем во всем Скауне! А ты гуторишь, что людей у тебя нет!
-Владения обширны мои, но вот против Харальда и все мои люди не справятся. Велика его рать. А знаешь, что самое страшное, Хурт? - вкрадчиво сказал лендрманн. -То, что люди мои его либо боятся, либо за него стоять стеной будут.
Откинулся Брюнольв на спинку стула и с неприятною улыбкой посмотрел на конунга. Тут же, в прочем, спохватившись и улыбку эту с лица стерев.
- За него? Чем же он им люб так? - Удивился Хрут. - Слышал я - у всех бондов земли себе отбирает, да подати непомерные платить заставляет! Но ладно, коли не хочешь мне помочь войском, так хоть корабли дай в знак дружбы былой. Не могу я у тебя надолго оставаться, сам понимаешь - и сам тогда сгину, и на тебя, Брюнольв, гнев вражий навлеку.
-Кораблями я тебе, Хурт, помогу. Куда хочешь, довезут тебя. Хоть до эстов, хоть до бриттов, хоть до самой земли марокканской. - улыбнулся лендрманн. - Завтра же прикажу корабли готовить. А сегодня не могу - сам видел, дождь какой льёт.
Обернулся Брюньольв к Барду:
-Иди, распорядись, сын, чтобы клети гостевые подготовили. Много у нас сегодня гостей.
Бард молча кивнул и вышел. Сомнения зрели в нем. Не мог никак он понять, что задумал отец его.
Между тем в обеденной зале продолжался разговор.
- Вот уж спасибо и на том, - хмыкнул Хрут. - Да ты за корабли свои не бойся, оплачу, а то смотрю - уж больно хмурый ты ныне - точно думаешь я тебя грабить пришел. А вы расходитесь уже спать!
То на домочадцев прикрикнул конунг, и снова к Брюнольву повернулся.
- О своих делах тебя я поведал, и ты новости мне расскажи последние - быть может они мне приятны будут, да горечь смягчат?
-Главная новость сейчас для меня - то, что сын мой вскорости женится. Знатную невесту он подобрал себе. По осени уж и свадебку сыграем...
Долго говорил ещё Брюньольв с Хрутом, ночь уж к середине подходила.
Вдруг дверь открылась - то сын лендрманна, Бард, пришёл. Обрадовался чему-то лендрманн, да говорит:
-Поговорите-ка тут пока без меня. Я же пока схожу, отдам приказания слугам, да проверю - хорошо ли клети гостевые приготовили.
И вышел Брюнольв. А Бард сел за стол и, вздохнув, приготовился говорить.
Что-то ты не весел, Бард, - в свой черед стал и сына хозяина гость расспрашивать, поняв что Брюнольв все одно ничего важного не скажет. - Али невеста тебе не люба?
Улыбнулся Бард невесело и говорит:
-Невеста-то люба...Да вот с отцом странное что-то твориться. Речи странные говорит, да и ведёт себя страннее некуда. Я не знаю, что с ним творится...
А отец его тем временем приказы отдавал гридням своим:
-Сейчас вы в клети гостиные пойдёте. Убейте слуг Хрута, воев его, семью его.
-А девок оставить можно? - спросил человек с неопрятной пегой бородой и крысиными глазами.
Брюнольв брезгливо поморщился, но всё же кивнул.
-А ещё человек пять со мною пойдёт в трапезную, самого Хрута убивать. Заодно и сыну покажу, что не всё полезное - честно. Может горячность свою молодецкую сбросит.
Брюньольв повернулся и отправился по направлению к обеденной зале. Потом, вспомнив, он сказал:
-Валь, отошли человека к гонцу...ну, помнишь, приходил как-то от Хрута гонец. Он ещё так и остался жить в деревне. Его нужно убить!
Лендрманн вновь повернулся и пошёл в трапезную, где всё ещё гуторили гость и сын его.
- Странное, - призадумался на некоторое время Хрут, а после вскочил с места своего, нож тот хватая, которым мясо резал. Ох, опрометчиво слишком оружие он на входе в усадьбу оставил, да поздно это конунг понял.
Распахнулись тут двери - ворвались люди оружные.
-Отец, что происходит? - вскочил со своего места Бард.
-Не мешай мне! - воскликнул Брюньольв, доставая меч свой из ножен.
Непонимающе глядел сын на лендрманна, ещё недавно любезничающего с гостем.
А Брюньольв продолжал:
-Сдавайся, конунг! Коль сдашься, так выживешь!
- А домашние мои? - Вопросил Хрут.
-Поздно, Хрут...Дочери твои, может, живы ещё. А вот остальные все...
Ответил Брюнольв, глаза пряча.
- Ах ты песий выродок! - Прокричал в ярости конунг, только осознавая, что сам же привел весь род свой на убой, не сумев коварства распознать вовремя. - Мы под кровом твоим ели и пили! А ты... на гостей руку поднял! Проклинаю тебя! Никогда тебе не попасть в Валгаллу, подлый негодяй, и да пресечется твой род поганый!
Прокричал он проклятие свое, да ринулся на Барда, что ближе других к нему был, нож занося, да в горло сыну лендрманна целя.
Отпрыгнул Бард к стене. Огляделся, ища для защиты чего-нибудь. Подхватил скамью на подобии дубины и драться насмерть приготовился. Хоть и не желал он смерти конунга, но жизнь свою задаром он отдавать не хотел.
Когда нож Хрута близко к горлу его оказался, спрятался за скамью скальд, да в ней нож и застрял.
Кинулся Брюнольв на помощь сыну своему, сзади к конунгу подходя.
Оглушили в скорости, да скрутили скаунского конунга, да так и бросили пока на полу валятся.
-Отец, что значит всё это? Коль он тебе враг - зачем принимал ты его в доме своём. Коль друг...Он ведь ел и пил в доме нашем! Как ты мог??? - Бард был вне себя, он не мог понять, как его отец мог так попрать традиции древние гостеприимства.
-Молчи, сын! Я и раньше говорил тебе, что честь - это глупость молодости! Чтобы усадьбу свою в порядке держать, чтобы врагов не допускать до земли твоей, нужно иногда идти на подлости! - кричал на него отец.
Бард остановился, яростный и испуганный. Потом он прошипел сквозь зубы:
-Тогда...тогда я не желаю ни наследовать тебе, ни имением твоим управлять, ни даже сыном... - тут Бард остановился, поняв, что лишнее уже говорит.
-Ну, договаривай! Говори! - властно приказал Брюньольв.
Бард яростно мотнул головою и быстро ушёл из трапезной. Вскоре послышался звук захлопнувшейся двери - то скальд на улицу выбежал, под дождь.

Белая пешка
Ц’эдва – Цэтри


Лагерь жил своей обычной жизнью. Но наёмники уже начинали беспокоиться – почему они до сих пор здесь, почему они не выступают?!
Я ходил по лагерю, разговаривал с парнями, пытаясь убить время…Время ожидания и бездействия.. Хотелось в битву, в самое пекло…О
Ожидание убивало…
Я оглядел свой отряд. От прежней весёлости не осталось и следа. Мрачные, раздраженные люди…Им не хватало какой-то капли, чтобы сорваться.
Вдруг до меня долетел какой-то звук. Рычание пополам с человеческим криком.
-Ублюдок! Аааа! Моя рука! Ты, $#*?@& ублюдок!
Я вместе с Гарри побежал на крик.
Альфред пятился от наступающего на него Хосе, через пальцы его руки, зажимавшей раненое плечо, толчками выталкивалась кровь и падала на изумрудную траву. В руке взбешённого южанина был зажат окровавленный нож. В белых сумасшедших глазах не было видно ни капли разума, только животная ярость.
-Гарри, помоги мне! – скомандовал я, вставая между Альфредом и Хосе.
Гари кивнул и начал обходить брызжущего пеной южанина, чтобы обезоружить его.
-Альфред, что тут случилось? – спросил я, доставая свой нож.
-Не знаю. Мы просто разговаривали, а потом он словно взбесился. Началась драка, и эта ско.. Простите, капитан. Хосе пырнул меня, но, слава богу, я сумел увернуться. Так что только рука вот пострадала. Я закричал, и вы прибежали.
Пока Альфред говорил, Гарри сумел-таки пробраться сквозь кусты и встать сзади Хосе. Я кивнул ему и пошел на безумно ухмыляющегося южанина. Он попытался ударить меня с размаху, но Гарри перехватил его руку в воздухе, а я ударил Хосе под дых. Пальцы южанина разжались и нож выпал. Гарри заломил его руку, и я нанес завершающий удар ребром ладони по затылку Хосе. Он безвольным мешком рухнул на землю.
Я убрал ненужный уже клинок в нарукавные ножны и наклонился к лежавшему на земле южанину. Проверил пульс.
-Отрубился. Гарри, помоги мне дотащить его до лагеря. А ты, Альфред, иди в лазарет. После того, как тебя перевяжут, подойди ко мне. Я, скорее всего, буду в своей палатке.
Он кивнул и отправился к лагерю. Я повернулся к Гарри и сказал:
-Сейчас пойдём ко мне в палатку, допросим Хосе. Давай-ка его свяжем на случай, если он всё ещё буде беситься.
Через пятнадцать минут мы, ругаясь, всё же дотащили его до палатки, как назло стоявшей в другом конце лагеря. Небрежно свалили южанина на пол и уселись рядом. От удара о землю Хосе очнулся:
-Чёрт, как рука болит…Мигель? Гарри? Почему я связан? Что случилось?
Мы с Гарри переглянулись. Кажется, Хосе пришёл в себя полностью.
-Мы пока не будем развязывать тебя, – южанин непонимающе поглядел на меня.- Кто знает, что ты ещё выкинешь…
Хосе нахмурился.
-Так что случилось? Что я такого…выкинул?
Гарри слегка наклонился вперёд и сказал, глядя Хосе в глаза:
-Ты напал на Альфреда и ранил его. А потом ты напал ещё и на командира.
-Ты выглядел полным безумцем. У тебя даже глаза были звериными, – добавил я. – Из-за чего ты так взбесился?
-Я…я не знаю…помню, как мы говорили с Альфредом. А потом – полная тьма, ничего помню…Очнулся уже здесь.
Хм…а ведь он не врёт. Сдают нервы…Да у всех сдают, просто у южан кровь такая, горячая. Вот он первым и сорвался…У Гарсиа тоже нервы сдают, сегодня с Сидом подрался. Не до крови, но всё же…Да и я на пределе…Если скоро не начнутся хоть какие-нибудь действия, то в лагере начнётся полный разброд. Будет кровь…
Послышался звук сильно нагруженного мотоцикла. Взвизгнули тормоза, затих мотор. Мы с ребятами замолчали, настороженно вслушиваясь в шаги. Полог палатки раздвинулся и внутрь зашёл человек.
-Привет, Мигель! Выйди, нам нужно поговорить…без лишних ушей. – вошедший слегка усмехнулся и взглядом указал на Гарри и связанного Хосе.
Я кивнул и повернулся к ребятам:
-Скоро вернусь, – и вышел вслед за человеком.
-Репа, - коротко сказал он и протянул руку.
Я пожал её.
-Ну, моё имя ты знаешь.
-А то! Я от Матео к тебе пришкандибал. Я вас до разлома доведу, вот этой пукалкой, - сделал жест в сторону мотоцикла, – пользоваться научу и умотаю. Понял?
Я кивнул.
-Через полчаса парни будут готовы.
Репа почесал репу и сказал:
-Ну, вали тогда к своим, а я пойду пожру чего-нибудь.
И пошёл в сторону полевой кухни. Я же вернулся к ребятам и, глядя на их радостные морды, сказал:
-Мы дождались, ребята.
И сам улыбнулся до ушей. А потом вышел из палатки и прокричал:
-Сворачиваем лагерь! Уходим!
Послышались радостные возгласы, и тут же закипела работа. Через полчаса уже можно будет выступать.
Гарри подошёл ко мне:
-Но ведь уже полдень. Не поздно ли?
-Нет. Как раз к вечеру мы доберёмся до Цэтри.
Гарри вопросительно поднял брови.
-Да, я знаю, что до Цэтри почти сутки пути. Но это шагом, Гарри. А мы побежим. В последнее время все как-то разленились.
Друг ухмыльнулся и показал большой палец.
Вдруг из палатки донеслось:
-А вы меня не развяжете?
Мы с Гарри переглянулись – мы совсем забыли об оставленной в палатке Хосе. Проржавшись, мы все-таки его развязали.

Через три часа.

Весь отряд бежал по лугу.
Изумрудная трава, яркие жёлтые и синие полевые цветы безжалостно давились тяжелыми сапогами. Наверное, это выглядело дико – отряд, в общем-то, бандитов бегущий посреди заливного луга. К тому же, Гарсия тащил на плечах барана, украденного из стада, мимо которого мы пробегали минут десять назад. Пастух кражу, конечно же, заметил, но, видимо, постеснялся нам об этом говорить. Ну а нам было плевать на него и на все, что происходит вокруг. Мы, кажется, сходили с ума от того, что, наконец, появилось лекарство от скуки. Хосе, еще недавно, выглядевший настоящим зверем, сплел себе венок из полевых цветов и сейчас изображал из себя луговую фею. Всем было весело и легко, поэтому, наверное, ритм держали прекрасно и в Цетри обещались прибыть на пару часов раньше установленного срока.
Ко мне подбежал Майкл.
¬¬¬¬- Командир! Когда Мы в Цетри просто так или воевать?
- Даже если и воевать, то не сразу. Так что не напрягайся.
Солдат немного помялся, но потом всё же задал вопрос, волновавший его, да и, как оказалось, не только его, уже давно:
-А кто нас нанял, Мигель? Все ребята гадают.
- Я не знаю, Майкл. Мне известно лишь имя и всё. Его зовут Матео.
-А цель задания мы знаем?
Я грустно вздохнул. Нет, цель мы тоже не знаем…Но об этом говорить не стоит.
-А цель я не могу разглашать по условиям контракта.
Майкл заметно успокоился.
Я оглянулся и увидел, что ребята все-таки устали. А луга пока и не думали кончаться.
-Привал! – скомандовал я. Послышались вздохи облегчения.
-А после привала – бежим до самого Гроссеварского Бора. – злобно ухмыльнулся я.
Ко мне подошёл Репа.
-Хм…Хорошие у тебя ребята, как я посмотрю.
-А то! Сам набирал. – усмехнулся я. – Репа, а кто такой Матео? Нас нанимали в спешке и ничего не рассказали.
Репа махнул рукой:
-Потом расскажу. Вот ща до разлома добёремся, а там времени много будет.

Поздний вечер.

После того, как мы зашли в лес, бег пришлось сменить шагом. Во-первых, бежать по лесу не слишком удобно, а во-вторых, доходили странные и не слишком хорошие слухи об этом месте.
Уже около трёх часов мы шли по бору на север. Наконец мы вышли на какую-то поляну, вполне пригодную для лагеря. Ник и Клаус пошли за водой с четырьмя большими котелками. Уже через пять минут они вернулись.
-Эй, командир! Этого на кашу хватит? – крикнул Клаус.
Я кивнул и, задумавшись, побрел к северному краю поляны.
-Мигель! – радостно заорал кто-то в ухо.
Я вздрогнул:
-Блин. Гарри! Ну нельзя же так пугать людей! – я уже замахнулся, чтобы «дружески» ударить его в ухо, но тут…-Что это за шум, там, в лесу?
Что-то приближалось к нам с северной стороны.
-Приготовиться к бою! – заорал я.
Ребята взяли автоматы на изготовку.
Из леса вышла огненная тварь.
-Малая саламандра! – воскликнул Рики. Сказывалось образование биолога, будь оно неладно. Как будто, знание о том, что это за тварь могло хоть чем-то помочь.
-Рики, эта тварь вообще убивается?! – спросил я у него, после того как ящерица получив две очереди в морду даже не поморщилась.
-Теоретически да, но…Она очень живучая и быстрая. Хотя если свинца будет достаточно, то и она сдохнет - неуверенно ответил биолог. – кстати, она хоть и слабовата физически, но близко её лучше не подпускать – когти у неё будь здоров! Все слышали?!
Слышали-то все, но им было не до ответов на глупые вопросы. Отряд рассредоточившись за пределами поляны и укрывшись за деревьями, настороженно следил за перемещениями ящерицы.
Тварь не спеша приближалась, принюхиваясь к незнакомым запахам.
-Ребята, саламандру близко не подпускать! Стреляем по команде!
Ящерица, наконец-то, определила направление угрозы и прыгнула на нас.
-Пли!!!
Застрекотали автоматы. Саламандра извивалась и корчилась, но всё же пробиралась постепенно всё ближе и ближе к нам.
-Отступаем!
Мы отошли метра на два назад, продолжая расстреливать саламандру.
Рики вдруг воскликнул:
-Вода! Это же огненная тварь! Вода должна помочь! Наверное…
Я тут же соорентировался:
-Гарри, Ник, Шон – взяли по котелку и за мной! – я сам подхватил котелок с водой и побежал к саламандре.
Отряд прекратил огонь, чтобы не задеть нас. Мы выстроились полукругом и, когда саламандра подошла к нам так близко, что волосы на голове уже начали тлеть, мы вылили на неё всю воду из котелков.
Кожа саламандры вздулась пузырями и зашипела, а сама тварь закричала. Крик её постепенно перешёл в хрип, а потом и совсем затих. Саламандра рухнула на землю и рассыпалась на головёшки, медленно тлеющие и исходящие едким дымом.
Уже через пару минут на поляне стало нечем дышать.
Репа подошёл ко мне, опуская автомат:
-Надо идти дальше, к разлому.
Я кивнул:
-Ребята, уходим вперёд. Выйдем из леса, там будет безопасней!
Через час мы прошли лес и устроились недалеко от разлома. Край, на котором мы устроились, поднимался над разломом и время от времени кто-то обязательно подходил к нему и долго смотрел вниз.
Рядом с нами раскинулась небольшая роща, под ногами рос жёлтый мох и кустики земляники.
Быстро разбили палатки, принесли и выстроили у лагеря котелки с водой – на всякий случай. Решили обойтись сухим пайком и ничего не варить – вода была нужна на случай нападения саламандр.
Наступила ночь. Наскоро поужинав и выставив часовых, лагерь заснул.

Жак оценивающе смотрела на фантома и думала:
"В принципе, я вор, а не воин…И что с того? Драться-то надо! ых… Метательные ножи? Или летающая гильотина? Нужно метить в шею, но щель маленькая, а метаю я не очень хорошо? Может, действовать не как воин, а как вор? Но что я могу сделать? Только если использовать…точно! Я маленькая и шустрая, а противник в доспехах. Он тяжёл и неповоротлив! Да, решено, делаю именно так!"
-Эм…мистер Фантом… или как вас там? Может быть, мы поговорим? Решим дело миром, и так далее и тому подобное? – девушка улыбнулась и несильно дернула себя за косичку. В руке Жак блеснула сталь. И сталь тут же спряталась в кулаке девушки.
-Так вот о чём я? Хм…и в правду, о чём это я говорила? – главное – говорить, говорить не переставая, отвлекать внимание. А сама девушка тем временем двигалась всё ближе и ближе к фантому.
Но он, кажется, уже понял, что делает воровка. И, перехватив поудобнее меч, начал грузно надвигаться на девушку.
Жак тоненько вскрикнула и противник на секунду замер. Тут девушка чуть разжала руку и поудобней схватила кусок стали, оказавшийся ножом с узким трёхгранным лезвием. Рука со стилетом рванула вперёд, целясь в шею, но фантом слегка дернулся, и стелет лишь слегка оцарапал кожу нападающего.
Потом меч его тяжело опустился на Жака, но та успела в последний момент выскользнуть и встать уже сзади противника. Теперь всё решала скорость.
Пока противник разворачивался, рука девушки под тунику, со внутренней стороны которой было закреплена пара дротиков.
"Только бы попался с синим оперением, только бы с синим… Ведь неизвестно, повлияет ли на него снотворное, которым намазан конец красного дротика."
Противник уже развернулся, поэтому Жак рванула первый попавшийся под руку дротик и кинула. С такого близкого расстояния не попасть в цель было нельзя…Красный!
Жак закусила губу… Синий с ядом был бы надежнёй…Гораздо!
Девушка отбежала подольше и настороженно посмотрела на противника.
Повлияет или нет?

Халагаланд, Брюньольв и Бард
При помощи Тельтиара

Ярко светит солнце на небесах, светом своим одаряя щедро людей.
Радуются люди, теплом согретые, радуются, да перемен ждут благих.
Радуется и Брюньольв – сын возвращается, уж паруса видать его.
- Море нынче тихое, через час быть должны, – сказал Свейн, старый слуга Брюньольва. – Ты будешь ждать его здесь или пройдёшь пока в дом?
- Здесь! – коротко ответил Брюньольв, всматриваясь в горизонт.
Свейн кивнул и молчаливо застыл возле старого лендрманна.
Наконец корабль приблизился к берегу настолько, что можно было доплыть от берега до корабля совсем не устав. Тогда один из воинов вспрыгнул на борт, а после нырнул в воду и поплыл к земле.
Когда он приблизился к берегу, Брюньольв узнал в нём Барда.
-Здравствуй, сын! Что случилось с твоей рукой? Видел я, что берёг её ты, когда плыл сюда.
Юноша убрал волосы, прилипшие к лицу, и произнёс:
-Здравствуй, отец. По дороге домой мы с воинами остановились переночевать на острове. Ко мне подошли Харек с Хререком. Стали они речи вести свои хулительные. Против тебя, отец, меня настраивали. А когда поняли, что не верю я им, то напасть решили. Отряд их в лесу запрятался. К счастью, воины мои были неподалёку. Бои между ними завязался. А пока сражались они, Харек с Хререком на меня напали. Оборонился я от них, но бой неравным был, и ранили они меня в руку. К счастью, тут дружина моя подоспела, и бежали трусливо Харек с Хререком. Не успели схватить мы их, в чём перед тобою вину держим.
Брюньольв слегка нахмурился, потом черты его распрямились, и он улыбнулся сыну:
-Не печалься, Бард, об этих ублюдках. Здесь они тоже немало бед наделали, ну да ни о них речь. Рад я, что приехал ты, сын. Предчувствие меня хватило – неладное что-то затевае...
Тут глухо стукнулся о дно корабль, причаливший, наконец-то, к берегу. Этот звук и прервал речь лендрманна.
Окатило брызгами Брюньольва, сына его да Свейна.
Лендрманн встревожено посмотрел на небо – солнца уже почти не было видно за быстро наплывающими тучами. Поднимался ветер, и на море уже начали подниматься волны.
На корабле послышались властные окрики кормчего, шум стягиваемых парусов. Спрыгнувшие люди затаскивал корабль с помощью канатов на берег. Тут же подбежали крестьяне помогать им.
Некоторое время понаблюдав за этим, Брюньольв сказал:
-Давайте уйдём отсюда. Воины сами справятся, а мне, Бард, о многом нужно тебя расспросить.
Он повернулся и пошёл по направлению к дому. Бард и Свейн пошли вслед за ним.
-Свейн, - спросил юноша шёпотом. – что с отцом? Почему он так хмур? Что сделали здесь Харек и Хререк?
Свейн быстро посмотрел в сторону Брюньольва. Убедившись, что он не слышит, слуга ответил:
-Харек с Хререком отца твоего убить задумали. Убийцу подсылали. А отец твой, - ещё понизив голос, продолжил Свейн. – решил от них избавиться. Хотел он настроить братьев друг на друга, да разгадали те умысел его. И против тебя ополчились.
Юноша задумчиво произнёс:
-Теперь мне всё ясно. Вот почему они так хотели оклеветать отца моего.
Всё замолчали, тишина сопровождала их до самого крыльца.
Войдя в дом, тишина растворилась в звуках надвигающегося празднества. Готовился пир.

***
Во время пира подошёл бонд один к Брюньольву. Поклонился он и сказал, что весть есть у него для Брюньольва.
-Меня Тейтом все кличут. Знаете, у жены моей есть брат. У этого брата есть сын, Эйсмунд…
Пока бонд вдавался в подробности семейного древа, Брюньольв рассматривал его.
Низкого роста, коренастый, плотный человек с темными, не тронутыми сединой, несмотря на многие лета, волосами. Он полностью соответствовал своему имени. Его глаза светились добротой и весельем, а рот всегда улыбался.
-Так вот, а у невесты этого сына брат у Хакона служит, у соседа вашего. Он тут недавно весточку передал. Ярлы взбунтовались, да против Хакона пошли войною. Почти всех Хакон победил, но бежали два ярла, Хрут и Раги.
Брюньольв задумался.
-Важную весть ты сказал мне, Тейт, очень важную.
Тут он отцепил свой кошель с серебром от пояса и протянул его бонду.
- За это и награда тебе полагается. Возьми кошель, пригодиться.
Тейт замахал руками:
-Зачем, эти вести того не стоят!!!
Брюньольв улыбнулся. Верные у него бонды, оказывается, да ещё и бескорыстные.
-Слышал, дочь у тебя есть, на выданье. Вот на приданое ей и возьми. Скажешь, я подарок сделал. Бери, бери…
Тейт взял кошель, поклонился глубоко и сказал:
-Передам ей обязательно. Благодарствую.
Ещё раз неловко поклонившись, он развернулся и ушёл.
К Брюньольву подошёл Бард.
-Почему ты так обрадовался этой вести, отец?
Брюньольв усмехнулся.
-Я думаю, все же рано мне уходить. Не смышляешь ты пока, как хозяйство вести. Многие преимущества даёт нам это. Торгуем мы с Хаконом, так ведь? А ведь война, сынок, дело для экономики очень полезное. Естественно, коли не ты воюешь. И поэтому мы, Бард, цены можем раза в два, а то и в три поднять! Причем не только при торговле с Хаконом, но и с эстами и финнами тоже.
Бард задумался.
-Знаешь, а мне и в правду не очень это всё понятно. Да и не по душе мне это…
-Понимаю, сын. Но когда-нибудь тебе придётся взять на себя всё это. И так же хитрить, выискивать выгоду…
Скальд грустно кивнул и отошёл от отца.
Продолжался пир.
***
Сквозь тяжелые тучи уныло пробивались лучи рассветного солнца.
Мрачный проснулся Брюньольв, нехорошие предчувствия мучили его.
И в правду, не задался день с самого утра. С другом, старым Свейном, поссорился, на корабль торговый напал кто-то в море, да и вести доходят неприятные.
Сидел Брюньольв в гриднице в мрачной задумчивости.
Дверь в гридницу распахнулась, и в проёме возник Свейн.
С надеждой Брюньольв посмотрел на старого слугу, надеялся он, что тот мириться пришёл. Однако Свейн лишь сухо произнес:
-Приехал посланец с Транделага.
-Пусть войдёт! – раздражённо сказал Брюньольв. Обидно было ему, что не хочет Свейн мириться.
В залу вошёл посланец, белокурый статный юноша с горящими глазами.
-Здраствуй, почтенный Брюньольв. Прислали меня к тебе ярлы Хрут и Раги. Помощь им требуется. Восстали ярлы против Хакона, веру отцов попирающего. Коль поможешь ты Хруту и Раги, вознаградят они тебя щедро, землёю наградят и златом.
Хотя смиренную речь вел посланец, но глаза его дерзко сверкали. Брюньольв кивнул в такт своим мыслям и произнёс:
-Не решаются такие дела так просто. Обдумать надобно мне. Будешь ли ты здесь ждать али к ярлам поедешь?
Усмехнулся юноша, отвечал Брюньольву:
-Я буду ждать ответа здесь. Не медли с решением, Брюньольв.
После чего посланец круто повернулся и вышел.
Брюньольв неодобрительно покачал головой.
-Ох, и дерзка молодежь нынешняя! Свейн! Отведи клеть свободную этому юноше!
Старик молчаливо поклонился и вышел вслед за посланцем.
***
В гридницу тихо вошёл Бард.
-Ты звал меня, отец?
Лендрманн покивал согласно.
-Да. Решил я поучить тебя, как хозяйство вести. Приходил ко мне сейчас посланник Хрута и Раги, мятежных ярлов. Помощи они просили. Как бы ты ответил им, Бард?
Юноша задумался. Через несколько минут он ответил:
-Ни за что не согласился бы я. Опасно нет говорить им, но да ещё опаснее. Ответив нет, я наживу врага опасного, хотя и не слишком могущественного, ответив да, я обрету врага и опасного и могущественного.
Брюньольв хмыкнул:
-А теперь подумай, как сделать так, чтобы ни одного врага не обрести. Молчишь? Надо всего лишь сказать посланнику, что ты подумаешь. Время нужно протянуть, сын. Такие войны выдуться быстро, ещё несколько дней и не станет мятежных ярлов. Хакон не очень могуществен, но Харальд наверняка придёт ему на помощь.
-А если и Харальд не справиться? – недоверчиво спросил Бард.
-Нет, сынок. Эта битва для Харальда ничто. Справиться он быстро.
Скальд отрицательно покачал головой.
-Знаешь, отец, вряд ли смогу я пойти по твоим стопам. Претят мне все эти интриги! Да взять хоть случай с Хареком и Хререком! Не очень-то ты честно поступил…
Брюньольв хитро посмотрел на сына.
-Зато избавились мы от Харека с Хререком на несколько лет. А потом уж до конца разберёмся. Но позже, ибо сейчас сердце у меня не на месте из-за войн этих всех. Хотя, что там войны! Войны всегда были и будут. С чего же это тогда…
Потом Брюньольв вдруг вскинул голову и сказал:
-Знаешь что, сынок. Позови-ка сюда Свейна. Помирюсь я с ним, наверное. А то на душе как-то нехорошо…

Купила бы домик в Испании, квартиру в Токио и виллу в Подмосковье. Во всё это переселила бы свою семью, я сама (доучившись, окончив институт и тп) купила бы небольшую лодку и отправилась бороздить океаны.
А когда бы вернулась, то написала бы книгу, сняла фильм – и снова в путешествие, только теперь на аэроплане.
И так всегда – бродить где-то, потом возвращаться, создавать что-то хорошее и не очень, а потом снова бродить…
Связать две жизни в одну, вот было бы здорово!

А ещё можно пол сменить…почему быть девочкой так сложно? Парням везёт….хотя ладно, пол бы не стала менять... или стала бы?

Даже не знаю…
Если бы так поступили бы со мной…то думаю разговор шёл бы так:

Я: бугога! Круто! Ну и (лицо)…
Он: я тоже поржал
Я: ваще (классная) (лицо)!
Он: так и знал, что тебе понравится!
Я: Ещё бы! Это ж моя фотка!!

А потом ещё бы долго смеялась над этим.
Я вообще приколы над своей внешностью воспринимаю спокойно.)

(В скобочках – замененный текст. Это чтобы сленг не использовать .))

А вот если бы я прислала…Думаю, что мне бы было неуютно…Я бы извинилась и постаралась впредь говорить с этим человеком побольше, чтобы он не подумал, что я не общаюсь с ним из-за его (лица). Правда, через пару дней я бы об этом забыла благополучно, ибо совестью страдаю редко и недолго.)

Я не люблю метро. Слишком много людей, все толкаются, фу какая гадость!
Но это только метро в час пик…А вот в остальные часы я метро люблю.
Обычно стоишь у двери, смотришь в темноту туннеля, слушаешь музыку. А поезд несётся…
Единственное, чего не хватает – это радио.
Метро – это вообще хорошее место для одиночества. С компанией метро – не самая лучшая вещ. С компанией лучше в поезде, в автобусе. Вдвоём лучше в трамвае или троллейбусе. А в метро лучше быть одному. Чтобы никто мешал литься музыке.
Ну а станции метро мне нравятся не очень. Почему? Да они все на советскую тему…Не люблю я фанатиков, хотя иногда сама бываю ими. Но всё же…
А самая запомнившаяся станция метро – это страшная, заброшенная станция, которую поезд преодолевает на полной скорости. И даёт гудок, который слышно даже через наушники. Не всегда, правда…я только один раз и слышала.
Но станцию эту видела раза три…
Серая, темная, неуютная.
Такую-то поди не запомни!

Почему вы разделяете семью на гетеросексуальную и гомосексуальную? Ведь на самом деле главное не пол твоих родителей, а их отношение к ребёнку. Ну вот возьмём две семьи: обычную мужчина-женщина и гомосексуальную мужчина-мужчина(или женщина-женщина). Вы считаете, что в обычной семье ребёнок обязательно вырастет счастливым, а вот в гомосексуальной на него будет давить факт, что оба его родителя одного пола?
Но ведь все, как раз, наоборот! Посмотрите сами на эти обычные семьи! В скольких из них отец или мать пьёт? В скольких родители избивают детей? В скольких дети проводят всё своё время на улицах? Сколько таких браков распадается, в скольких супруги испытывают ненависть друг к другу?
А ведь ребёнок от всего этого страдает!
А вот с гомосексуальными парами всё не так. Почему? А вы видели гомосексуальные пары, которые живут вместе, потому что так надо? Не потому что любят руг друга, а потому что каждый обязан выйти замуж, выполнить свой гражданский долг и т.д. Вы ответите – это же смешно! Это не смешно, а грустно. Ведь гетеросексуальные браки как раз очень часто превращаются для супругов в такой вот долг.
Так что семьи нужно разделять на любящие и нелюбящие. И рассматривать счастье детей из этого. Так гораздо ясней, в какой семье ребёнок буден воспитан лучше. А вот то, что почти все гомосексуальные пары – любящие, а многие гетеросексуальные пары – нелюбящие, это уже не наша вина. Или наша?!

Жак задумалась.
-Хм…Знаете, я ещё не до конца смогла это понять. Конечно, такие оттенки оно не распознаёт. Но зачем, даже самому подозрительному и недоверчивому человеку задумывать против меня что-то плохое?! Не плохо обо мне думать, совсем нет. Именно хотеть убить, ограбить или что-то ещё. Знаете, я немного неправильно сказала в предыдущем описании оружия. При разговоре оно работает при малейшем желании собеседника причинить не зло, но бывает и так, что оружие нагревается и не при разговоре. Но тогда оно работает лишь при очень серьёзной опасности. И почему-то не считает трёх разбойников опасными! – Жак возмущенно нахмурила брови. – Ой, простите, это я так…о своём, – смутилась девушка. – Описано немного путано, я понимаю…Но и владею я им недавно. Я ещё не до конца разобралась в принципах её действия.
Жак смущённо потупилась и замолчала.

Фиорд,Аудбьерн
Совместно с Раулем =)

За две недели до…

Утро еще только собиралось вступать во владение этим суровым северным краем. Еще темно было на дворе, и редкие солнечные лучи осмеливались вторгнуться в этот предутренний полумрак. Аудбьерн проснулся от странного предчувствия, от непонятного ощущения неги, смешанного с тоской и грустью. Все это легко объяснимо – хотя крестьяне в столь ранний час вышедшие в поле, были веселы и радостны, конунг знал, что война, кровопролитная и непримиримая, уже не за горами. Потому и печален он был этим прекрасным утро.
Аудбьерн вышел во двор. Тут же к сиятельному конунгу бросились крестьянин, до того стоявший в самом дальнем углу двора. Добежав до конунга, бонд поклонился в пояс и произнес:
- Почтенный Аудбьерн, с тобой хотят говорить торговцы с северных островов.
Конунг нахмурился: не до торговцев ему было. Военной помощи они оказать не могут, а дипломатия может и подождать до окончания войны. Но… Вождь на то и вождь, что живет не только настоящим, но и будущим. И потому Аудбьерн подавил недовольство и войдя в зал, радушно улыбнулся торговцам.
- Что привело вас в столь нелегкий для нас час? Быть может помощь хотите оказать вы? – Аудбьерн несмотря на тяжкие думы не мог отказать себе в удовольствии ошарашить приезжих.
Вперёд вышел седовласый человек с угрюмыми, но мудрыми чертами лица.
-Меня зовут Хёсвир. Я не в силах дать тебе ответ на твой вопрос, конунг. Наш вождь ничего нам об этом не говорил, но он прислал тебе богатые дары. - человек кивнул головой и тотчас остальные торговцы выставили перед конунгом сундук. – Здесь – самая лучшая ткань. Наш остров славится своими рукодельницами. Примешь ли ты наш дар?
- Ага, дар… Как же, как же… Сейчас начнут снижение пошлин требовать или еще какие привилегии – подумал конунг, но вслух ничего не сказал. Все же он не первый год был вождем и искусстве дипломатии немного было равных ему. Помолчав две секунды, конунг ответил торговцам.
- Ну что же, я приму ваши дары. Но позвольте и мен сделать ответный подарок. Я снижу вам пошлины и позволю торговать на своих землях. – по просветлевшим лицам торговцев Аудбьерн понял, что угадал и на этот раз. – Но есть у меня к вам небольшая просьба, не могли бы вы взять с собой одного моего человека. Он и изложит вашему вождю мою просьбу. – Аудбьерн был почти наверняка уверен, что конунг торговцев откажет, но попробовать он был обязан. Иначе не многомудрый вождь он, а мальчишка сопливый, который только на себя надеется и потому проигрывает.
Наконец, торговцы ушли. Аудбьерн вздохнул облегченно: никогда не любил вождь торговцев – труслив торговый люд за редким исключением и корыстен сверх меры.
- Позовите Биргира – теперь наступил черед дел более важных.
Не прошло и минуты, как в зал вбежал встревоженный друг конунга, видимо было в тоне слуги посланного за ним что-то странное.
- Что случилось, Аудбьерн?!
- Пока ничего, друг мой. Но случится очень скоро. И тогда нам понадобятся все силы, что у нас есть. И те, что у нас нет, тоже понадобятся. Поэтому ты поедешь к Атли Тощему и попросишь у него помощи. И хоть я понимаю, что откажет он нам, но нельзя не попробовать. Я надеюсь на тебя, Биргир. Не подведи меня.
- Сделаю, что могу, конунг, но не рассчитывай на многое. Атли не тот человек, на какого можно надеяться в трудное время.
- Знаю, знаю... Но все же... Езжай, друг… Я буду ждать…
***
- …но дружеский долг требует…
- Никто ничего от меня не требует, и требовать не может. Ты хоть понимаешь, что ты просишь – последнее слово Атли сказал с особым выражением, будто ставил на место зарвавшегося посланца – ты просишь меня предать сына моего друга ради другого друга. Я не могу выбрать, а если бы мог, то грош цена такой дружбе. Не стану помогать, и не проси!..
- Ну что же, я так и передам конунгу, что Атли Тощий отказался от всех клятв и обещаний, данных ранее. Надеюсь, он поймет и не станет гневаться, ведь у тебя, вождь, действительно сложное положение. И твое нежелание предавать кого бы то ни было – на этих словах Биргир усмехнулся в усы: уж слишком нелепо прозвучало сказанное - вполне понятно. Прощай, сиятельный конунг.
Атли понял все, что хотел сказать посланец, понял он и то, что посланец сказать не хотел. И это понимание поколебало решимость конунга. Он остановил посланца на пороге.
- Остановись, Биргир! Да, я связан узами чести с ног до головы. Но к моим подданным это не относится. Подожди где-нибудь неподалеку и те, кто решит пойти против Харальда, догонят тебя.
Биргир невесело усмехнулся. Не любил он, когда над ним открыто издевались, но ничего поделать не мог. Ведь даже один воин и тот уже будет помощью, пусть и не той, на которую рассчитывали.
***
-Что?! Всего девятнадцать?! Ну, погоди ж, Атли, и на моей стороне правда будет! - Аудбьерн в ярости сжимал кулаки. – Если Один будет благосклонен, я с тобой еще посчитаюсь…
- Но это ещё не все, конунг! - Биргир прятал глаза: мало хотелось ему огорчать друга тяжкими вестями - но выбора уже не было - Перед моим отъездом он сказал мне, что лишь в том случае придут все его люди и он сам, если дочь его за Вемунда, брата твоего, выйдет…
Аудбьерн ответил, даже не раздумывая.
- Нет, не бывать этому! И без Атли справимся…

-А ты в разведку идешь? – поинтересовался, свесившись с ветки, Саня у девушки, грызущей дерево, - Если – да, дуй за мной!

-Интересно, а кролики ходят в разведку? И вообще, я очень спешу…но ведь интересно!! А, была – ни была! – прошептала про себя девушка и устремилась за котом.
Парк был не очень длинным, в просветах уже виднелась дорога и проезжающие по ней машины. Что-то было странное в них…Но Кролик пока решила над этим не думать. Вместо этого девушка решила пообщаться со своим спутником.
-Чеширский, что делаешь ты в этих местах…Хотя почему я спрашиваю…Ты всегда появляешься из ниоткуда и уходишь в никуда…Странно лишь то,что ты за всё это время ни разу не исчез! Как так можно,дружище?! Ты теряешь форму!

Ой! Я вернулась...
Один из постов написала,отослала тебе в ЛС.
Простите меня,соратники...меня муза покинула и увела моего пегаса....вот сво....я,в прочем,тоже не лучше...
Так что я громогласно прошу у всех прощения!!!
Я постараюсь иправиться....

- Эй, Кролик! – крикнул он невысокой девушке с коротко стрижеными волосами, - Что-то я чешусь. Не твои ли блохи? А?

-Это не мои блохи! Я, между прочим, приглашен к самой королеве! Королева не приглашает к себе блохастых! – с важность сказала Кролик.
Потом она оглянулась вокруг. Заметив, что на неё никто не смотрит, она подошла к дереву, на котором сидел кот, и стала точить о кору свои зубки.
Попутно Аня оглядывалась кругом, замечая про себя, что Страна Чудес сильно изменилась.
С наслаждением вгрызаясь в дерево, Кролик исподлобья наблюдала за котом.
Интересно, - думала она. – А он тоже может исчезать? И что остаётся после него? Улыбка? Глаза? Хвост? Точно! Хвост.
Кролик пристально посмотрела на кота. Потом ещё пристальней. Наконец, с трудом оторвавшись от коры, девушка подошла к коту и поглядела на него снизу вверх. Хвоста не было!
Он уже исчез, – подумала Кролик. – значит он точно Чеширский!
-Здравствуй, Чеширский! – с улыбкой сказала Аня. – Я и не думал тебя здесь встретить!

Имя: Аня (Белый кролик) Кортикова
Возраст: 19 лет
Внешность: Невысокая хрупкая девушка с русыми короткими волосами.

-О Боже! Я опаздываю! Костя уже наверно ушёл! – воскликнула девочка, выходя из метро.- Мне надо спешить! Может, срезать?
Утвердительно кивнув сама себе, она пошла коротким путём, через переулок.
На улице темнело. Из-за угла дома послышался шум и сопение. Но Аня ничего не замечала. Она бежала на свидание.
Но как только она завернула за угол дома, на голову ей обрушилась бутылка…
Через полчаса Аня проснулась. Она забыла, что с ней произошло, и только твердила про себя:
-Я опаздываю, я опаздываю, я опаздываю…
Она медленно встала, держась рукой за стену. Перевела взгляд на небо и проникновенно сообщила ему:
-Я опаздываю! О, как рассердится королева!
На свидание она не пошла. Аня пошла прямо, она бежала и всё бормотала себе под нос:
-Королева меня казнит, я должен был прийти к ней на приём! Где же нора?
Поднятая на ноги милиция поймала её лишь через восемь часов, усталую и совершенно замотанную. С отделения участка её забрали прямо в палату №16.

Один из персонажей книг Макса Фрая сказал: «Надежда – глупое чувство». Мне не охота соглашаться с ним. Но иногда мне кажется, что он прав.
Мы верим, надеемся, живём и творим глупости. И даже в самый чёрный из всех чёрных дней мы смотрим в небо и говорим: «Всё переменится к лучшему». Мы верим в свои слова, надеемся и живём раджи них. И когда-нибудь надежда сбывается.
Но всегда ли так? Ведь надежда так часто обманывает нас, отдергивая руку в самый последний момент. А мы уже были уверенны, что спасены.
А ещё бывает так, что надежда мешает нам жить. Мы думаем – вот, мне повезёт и моя мечта сбудется. Мечтаем о чём-то заоблачном, добиваемся этого. А счастье было в двух шагах – руку протяни и оно твоё. А мы шли куда-то…
Надежда вообще крайне самостоятельное существо. Наивное, непосредственное и очень ветряное. Но, несомненно, если бы надежда была представлена в «Бестиарии» её бы отнесли к порождениям зла. Почему? Потому что надежда подлое, циничное и насмешливое существо.
Крайне разностороння дама, не так ли?
А закончить хочется почему то словами из одного мультика: Завтра будет. Лучше…