Чужая Тьма-2, Война продолжается

[Гайтахан >>>]

Операция "Чистый город"

Гавань оправлялась после ужасной ночи. Город проснулся, вновь начиналась дневная жизнь - но страх витал в воздухе, страх перед новыми грабежами и убийствами. Стража выходила в усиленные патрули, но это не помогало - сами стражники нервничали и опасались заходить в безлюдные места. Трущобы же вообще оставили без присмотра. Страшная ночь оставила отпечаток на городе.
Однако бессилие власти не продлилось долго.
В полдень в ворота Гавани вошли войска. Отборная пехота из корпуса генерала Рейневана шла строем к площади. Под знааменами, с барабанным боем они вошли в город. Вскоре начал работу и временный штаб управления под руководством лейтенанта Аунта. По всему городу солдаты разнесли объявления о введении в городе чрезвычайного положения и комендантского часа. Вместе со стражами в патрули вышли солдаты, хорошо экипированные и вооруженные. Важнейшие городские объекты были оборудованы точками обороны и оцеплены.
А вечером, когда солнце уже садилось, в Гавань вошел еще один отряд. Намного меньший и более скромно смотрящийся, нежели пехота Рейневана. Спокойным и жестким шагом, без знамени и музыки шли воины в черной легкой форме, лица их были скрыты черными капюшонами с масками. А на плече каждый из них нес небольшой шеврон, где на черном щите располагался белый диск луны, а на его фоне - черная оскаленная волчья голова.
В город вошли "Лунные Волки".

[Тельтиар >>>]

Гавань

Воры привыкли к облавам, у них имелось немало тайных схронов и убежищ, дабы пересидеть горячие деньки, но того, что произошло, они явно не ожидали. Трущобы считались территорией банд, и ни стража, ни войска туда носу совать не смели. Теперь посмели.
Небольшой по численности отряд Волков за один короткий день нагнал на гильдию больше страха, чем прибывшая армия. Сорок наиболее отчаянных головорезов сложили головы в уличных стычках, еще семеро познакомились с палачом, а одного из главарей повесили на главной площади вниз головой.
Поговаривали что лишь одному смельчаку удалось снять Волка из короткого арбалета, а тот, с простреленной головой поднялся, и зубами впился парню в горло, высасывая из него кровь, а затем оторвал голову, пнув ее, словно пустой качан. Другие слухи говорили, что шестерых Волков прикончили Алые Убийцы, но доказательств ни у кого не было, да и сами Алые исчезли из города, еще до ввода войск.
Пообломав зубы, ворье решило залечь на дно, и подождать, пока взбеленившиеся солдаты повыпустят пар.


Под Водой

Субмарина гномов медленно погружалась в лазурную гладь подводного мира, которого впрочем, за отсутствием окон все равно никто не видел. Выловленный из моря жрец сидел в общей каюте, беспрестанно молясь Мелькору, и вспоминая битву, в которой могучий корабль раскололся надвое, словно от враждебной магии. Его причитания быстро надоели разведчикам, но поскольку идти было, в общем-то некуда, им пришлось смириться – все же, как никак, священник прошел через многое этой ночью, и немудрено, что он повредился рассудком.
Лайонис – так звали жреца, едва не утонувшего в ледяной воде, и сохранившего жизнь, лишь благодаря крепости веры. Тщедушный, сухонький старичок, разменявший уже полсотни лет, он отличался немалой силой духа. Некоторое время, отогревшись, жрец провел с Илласом, но о содержании их разговора мало было известно. Затем вновь погрузился в медитацию и молитвы.
Новый маг, взятый на службу Думвингом, совсем молодой еще парень, слонялся по субмарине, то заглядывая в капитанскую каюту, где немало радовал капитана, когда просил того рассказать об устройстве машины, правда обычно, так и не выдерживая и половины объяснений, он скрывался в хвостовой части, долго рассматривая различные детали, затем возвращался, и, собравшись с духом, начинал новые расспросы.
Найл и Рагни, молчаливо натачивали клинки, стараясь не вступать в разговоры - и у них на то были причины, поскольку остальные подозревали их в сговоре с Клыком, и свою невиновность им нечем было доказать, кроме как захватив Эссена в плен, или лишив его жизни. Перед каждым из них лежало по целому арсеналу – ножи, кинжалы, дротики, лезвия, мечи, топорики, булавы – отполированные, начищенные, готовые лишать жизни любых врагов.
Тарвил и Бэйнин расположились на другом конце каюты – молодой разведчик попросил лекаря обучить его чтению, и теперь оба они с пользой тратили время, разве что изредка оглашая небольшое помещения гортанными звуками «Рррр», «Аэээ», «Мммм», «Кли-нок», «Дос-пех» и иными издержками обучения.
Наиболее шумная компания собралась за столом – Думвинг, Трас и Грас, один из рыцарей, взятых Илласом и Гартен, уже едва ли не целый день предававшиеся питию и азартным играм, причем большая часть содержимого кошельков уже перетекла к серебристому дракониду, чему тот был, несомненно, рад.
- Жухала, - иногда раздраженно шипел Думвинг, но особых попыток обличить сивака в мухляже не проявлял, наверное, понимая, что это бесполезно.
Кто-то спал, кто-то ел, кто-то не знал, чем себя занять – плавание только начиналось, по крайней мере многие из людей Илласа думали именно так.
Сам же генерал заперся в отдельной каюте, разбирая донесения, почту и иные документы, взятые в Гавани. И чем больше погружался генерал в бумаги, тем больше понимал, что за какую-то неделю, что он отбыл с границы – слишком многое в мире изменилось, и изменилось не в лучшую сторону.
Сейчас перед ним лежал документ с личным делом рыцаря Агаманда Ут-Трауна, рыцаря. По отзывам сослуживцев, вольнодумного, но верного. Как же они в нем ошиблись. Как же ошиблись в нем Повелители и жрецы, пригрев в лоне рыцарства ядовитого змея, показавшего смертоносное жало. По словам очевидцев, и не только их, но и жреца, находившегося в порту, и опрошенного Илласом лично – Агаманд предал Дело, помог мятежникам захватить рыцарский корабль, и даже более того, убил находившегося на борту рыцаря, своего брата по ордену. К чему тогда клятвы, если рыцари нарушают их? Он не желал верить в предательство рыцаря, но и не мог отвергнуть доказательств – предатель заслуживал высшей меры, на него переставал распространяться эдикт о рыцарских дуэлях, и любой рыцарь Тьмы имел право послать ему стрелу в спину, а не вызывать на бой, как того требовал кодекс. Цену измены нарушивший клятву должен был вкусить сполна.
«Я верный меч, призванный искоренить ересь, вырвать с корнем сорняк предательства и измены, - отдавались слова клятвы в разуме Илласа. – Темное лезвие Воплощенного Бога, Человек, вернувшийся из-за черты, дабы исполнить волю Его».
Свои стремления, свои мечты – он оставил их там, за роковой чертой, где стрела предателя оборвала его жизнь, теперь он был лишь орудием Бога, воплощением его воли, мстителем. И его не покидала уверенность, что к этому он и шел всю свою жизнь.
Все предатели должны были умереть. Должны, поскольку в этом мире для них не было места.
Он вновь всмотрелся в бумаги, листая депешу из Восточного Рога, и сдавленный хрип донесся из его сухих губ:
- Гарсиас, друг мой, что же ты делаешь…


Восточный Рог

Silently to silence fall
In the fields of futile war

Эльфийские маги действительно не могли почувствовать укрепленных каналов на снарядах, поскольку Серый зачаровал ветер, и тот продолжал стремительно уносить подарок к месту назначения, но вражеская магия столь же ретиво пыталась отбросить сосуды колдовского огня назад.
Сдавленные горшки, покрывшись трещинами, и не выдержав давления, лопнули, орошая пламенем поле будущего боя. Черный пепел и вспышки всепоглощающего пожара охватили вытоптанную траву, уползая огненными змеями к квалинестийскому войску, поскольку валы черноплащников защищала земляная насыпь. Языки пламени вздымались в пол человеческого роста, и опадали, словно и не было их, яростно пляшущих на пепле, что еще недавно был травой.
Бертрем Заалин опустился на походный складной стул, слегка скрежеща доспехами, и обозревая выстроившуюся вражескую армию. Настал тот час, когда он, наконец, сможет применить на практике военную науку, час, которого он ждал сорок долгих лет. На лице крепкого старика, застыло странное выражение сбывшейся мечты, и страха за ее потерю. О нет, он никогда не отступит, он будет сражаться здесь до последней капли крови, до последнего солдата, поскольку ему отступать некуда – там, дальше лишь старческая слабость и забвение, а здесь – слава и азарт битвы, которого он не испытывал долгие годы.
Верный клинок хлопнул Повелителя по бедру, и он спрятал усмешку в усах – все как в былые времена, Соламнийцы против Темного Рыцарства, Роза против Лилии, Звезда и Цепь против Коронованного Зимородка. Как в былые времена, о которых сложены легенды.
- Укрепиться на позициях, - коротко бросил он адъютанту. – Враг должен кровью брать каждый дюйм нашей земли.
Классики военной науки утверждали, что при обороне, нападающим выгоден размен трое к одному, но у Квалинестийцев не было столько людей, а значит они пойдут на прорыв. Заалин знал – у них нет ни единого шанса, против приграничной армии. Но он не собирался надеяться на авось.


Тралт в полном доспехе выехал на встречу бегущим от Восточного Рога солдатам, вскинув меч, и приказывая им остановиться. Старый воин, он презирал трусость и скорее остался бы под ядовитым дождем, чем обратился в бегство.
- Стоять, жалкие трусы! – Вырвался крик из его глотки, заглушая крики отступающих и агонию разрушенного города. – Вы принесли клятву сражаться до конца!
Клинок в его руке обрушился яростной молнией, разрубая первого из бегущих, паренька, едва ли встретившего семнадцатую весну. В глазах Повелителя не было жалости к ним, лишь презрение и отвращение их позорным бегством.
- Стоять! Берите оружие и возвращайтесь в строй, ничтожества! – Подобно грому грохотал его голос. – Возвращайтесь, или, клянусь Мелькором, я зарублю вас всех, как свиней!
Лезвие вскрыло горло другому воину, ветерану, уже в летах, но в его глазах застыл столь явный ужас, что он уже не мог внимать гласу рассудка. Кто-то схватился за стремя Повелителя, но Тралт пнул его в голову, разбивая лоб окованным сапогом, другому ударил рукоятью по темени. Поток бегущих редел, многие останавливались, испугавшись грозного старого Повелителя, и стоявших за его спиной рыцарей Тьмы, что сами еще не принимали участия в битве, но видно было, что ожидают своего часа с нетерпением.
Суровые меры возымели действие, один за другим – отступавшие повернули назад, подбирать брошенные щиты и оружие, и становиться в строй.
И судя по улыбке Тралта – он собирался послать их в самое пекло, дабы они искупили свой позор кровью.


- Что ты видишь, Давлин? – Гарсиас свесился с коня, наклоняясь к пышнобородому гному, в пластинчатом доспехе, откованном еще в незапамятные времена, когда сам Реоркс покровительствовал кузнецам Торбардина. Только Давлин лично выгравировал на ней череп, оплетенный шипами и коронованный стальной короной с тремя сияющими камнями в ней. Гном выглядел внушительно, и для пущей уверенности опирался на молот с резной рукоятью, украшенной рунами. Давлин приходился племянником Торбардинскому Тану, и занимал не последнее место среди полководцев бородатого народа, но в этот раз он пришел не во главе непобедимого хирда, но с небольшим отрядом добровольцев, самых отчаянных, отважных и жаждущих битвы гномов, что согласились на предложение Гарсиаса Ут-Деймара – в основном деваров, но были там и другие племена подгорного народа.
- Отщепенцев холмовых, вот что я вижу! – Ворчливо отозвался гном, убирая от глаза смотровое стекло – одно из тех немногих изобретений гномов-механиков, которое приносило практическую пользу. – Думают, в хирд построились, и уже полноценными гномами стали?! Ха! Да мои ребята из них запросто всю спесь выбьют, будь они даже метлами вооружены!
- А еще? – Гарсиасу не слишком нравилось ворчание гнома, но тот был полезным союзником, и к тому же весьма амбициозным, что не могло не радовать.
- Лучников остроухих, да рыцарей в их железках, что они называют доспехами, но вот ковали их криворукие холмовики! Об заклад бьюсь – и гоблинской стрелы не сдержат!
- Тогда ты знаешь, что следует сделать, благородный Давлин, - улыбнулся Гарсиас, а гном хмуро кивнул.
- Храндир!


Зилан начертал на песке пятилучевую звезду, расставив пятерых Серых Рыцарей по ее краям, а сам встал в центре, фокусируя на себя их силу, контролируя заклинания и концентрируя могущество в источнике – своем сердце, и слушая участившееся биение.
Впрочем, в отличии от тех магов, что не заботились о своей защите, предпочитая вкладывать все силы в удар, Зилан был несколько осторожнее, понимая, что перехватив заклинание, враг сможет остановить его сердце, он сделал небольшое заклинание, которое перепроэцировало сущность концентрации на некую точку пространства, создав там промежуточный узел, на котором остановилась бы любая слежка за сотворенным им заклятием. При этом любое заклятие, направленное против колдующего, лишь разрубало бы этот узел, не причиняя самому магу вреда. Это было одно из наиболее тайных заклятий Ордена Терновника, оберегающихся, как мифические Сильмарилли, о которых дошли легенды после появления Бога.
А вот маги Квалинестийцев себя раскрыли, когда использовали заклинание на огненные сосуды. И Зилан проследил за нитью прядущейся волшбы, отслеживая нарушение потоков, и выявляя местонахождение врагов – он не видел их, но различал отголоски их колдовства, и послал по самому каналу, в придачу еще и укрепленному самими квалинестийцами, ответный заряд бодрости, материализовавшийся в виде россыпи молний, должных поразить каждого колдуна, внесшего свою лепту в перенаправление снарядов. Может всех и не убьет, но покалечить – покалечит, а раненый маг – уже не способен сотворить заклинание, поскольку боль будет нарушать концентрацию.

[Латигрэт >>>]

Красивые зори, что утренние, что вечерние, мало трогали Дангину. Она видела их от начала времен, она была ими всегда – кроме последних нескольких декад от рождения. И чувствовала, видела, знала и ощущала красоту моря и природы всегда, редко для этого открывая глаза.
Почти весь день простояв на носу, к закату элементаль на молчаливый вопрос спутников равнодушно указала вниз. С утонченного пальца скатилась капля воды, сверкнув в красных лучах переливами радуги и странно замедленно упав в волны... Упав, и став погружаться дальше, все так же мерцая и не растворяясь в соленой воде. Может быть, у кендера мелькнула странная мысль попросить у элементали еще немного таких капелек, однако несуразная логика успела остановить – то была не капля. Не вода. Кровь смертной бессмертной, живой...

- Проход есть, но не для всего корабля. И рядом с ним... я чувствую бегущий огонь. Жидкий. Моя сестра тоже может пройти под землей, своей дорогой. – Равнодушно проинформировала эльфов водная. – Прямо под вами. – Не под «нами». Нет, «вами». Пребывание рядом с любимым морем, буквально в нем, плохо сказывалось на человеческих чертах Дангины.

[higf >>>]

Не было смысла вновь советоваться, не было пути назад, не было… много чего уже не было.
Даламар молча кивнул и с согласия Тессы и остальных начались приготовления к новому этапу странствий.
Здесь посланцам Квалинести предстояло расстаться со своими временными спутниками. Пираты продолжат свои морские странствия, только на новом корабле взамен погибшего, а элементали, жрец, темный эльф и принцесса поплывут дальше, чтоб исполнить предназначение, если оно есть, следуя своему долгу, желанию или честолюбию…
С борта «Надежды» спустили лодку, созданную Таримом, который как-то уговорил доски изогнуться и соединиться нужным образом, ибо вряд ли обычные крепления выдержали бы то, что предстоит впереди, на темных, таинственных путях.
Прощание было недолгим, чтобы избежать обычного тягостного молчания, когда всем кажется, что надо что-то сказать, а что – никто не знает.
Один за другим пятеро заняли свои места. Даламар помог спускавшейся последней Тересенне, поддержав ее.
- Вперед, и да пребудет с нами… Нет, не кто-то из Богов. Удача!

[Инэйлэ >>>]

"Надежда", на грани

Почти три дня они провели на корабле, плывя к месту, указанному Дангиной, и вот теперь... Теперь дороги назад больше не было. А был - странный, наверное, никем из смертных ранее не изведанный путь в море.
Или не "в", а... за морем? Или под ним? Хотя нет, под морем, если проведшая несколько дней среди родной стихии Дангина не заговорилась, плывут их преследователи... Путешественники, посоветовавшись и так и не придя к каком-то иному выводу, кроме как то, что рекомые преследователи сошли с ума и погрузились на одно из творений гномов-механиков, решили наконец трогаться в дорогу.
Тесса спускалась последней. Оперевшись на руку Даламара, она сошла в лодку и благодарно улыбнулась магу.
- Вперед, и да пребудет с нами… Нет, не кто-то из Богов. Удача! - произнёс маг, устраиваясь на скамье и явно немного волнуясь в предвкушении необычного способа перемещения.
Тесса улыбнулась ещё раз - но теперь скорее своим мыслям и - с лёгким оттенком горечи. Днём она слегка вздремнула в каюте и видела ещё один сон - не о войне и не о мире... О Мире - и сон этот был грустным.
- И боги тоже пусть пребудут с нами. Те боги, которым мы небезразличны. Те боги, которым не всё равно, что будет с Кринном и со всеми нами... Они должны быть. Не могут не быть, ведь есть же равнодушные, значит, должны быть и иные...
Тесса произнесла это едва слышно, и её услышали лишь те, что сидели в лодке.

Гавань, гостинница

Никто ничего не узнал. Никто не пытался искать троих вооружённых людей, пытавшихся проникнуть в гостиннцу, да и нашёл бы их там, если бы и заглянул. А нашёл бы - всего две души, обременённые телами. Двоих человек. которых лишь по покрасневшим глазам можно было заподозрить, что драконью долю прошедшей ночи не смыкали глаз; одна - приводя в порядок коридор, другой - избавляясь от весьма своеобразного мусора.
Гостинница не изменилась, разве что к вывеске на стене прибавилась хищная волчья фигура, запечатлённая в момент прыжка к высоким звёздам. На неё тоже не обращали внимания - до поздней ночи, почти утра, когда в дверь постучался высокий человек с шевроном "Лунного Волка" на куртке. Он о чём-то переговорил с единственным по случаю беспорядков постояльцем гостинницы, а потом исчез, как будто его и не было.

Восточный рог (напару с Тельтиаром)

Гном повалился на него, увлекая на пол - чертовы недомерки, никогда с ними не получаеться провести нормальный бой, как с равным противником. Ребра жалостливо застонали, но выдержали, а кинжал скользнув куда-то по шлему коротышки, уехал, вместе с рукой вверх, Залан со злости добавил гному ударом головы, облаченной в шлем-шишак, в лоб, но капюшон смягчил удар.
Тогда то он и услышал слова ворвавшегося жреца.
- Только сними с меня эту груду метеллолома, сначала, - бросил он в ответ противнику, в уме прикидывая, что в том. положении, в котором он сейчас находился, подобный выбор был едва ли не единственно верным.
Александр быстро окинул взглядом получившуюся кучу-малу, тихо ругнулся сквозь зубы, и, повесив булаву на пояс, ухватил отчаянно бранящегося Халласа за руку.
- Вставай, пока не раздавил его!
- Было бы неплохо... - прервав ругань, проворчал в ответ гном, поднимаясь на ноги.
- Сначало - разберёмся что случилось и как нам выжить! Драка - потом. - Александр не был настроен на долгие споры. Всем существом он чувствовал приближение гибельной "волны" холода и кошмара. - Залан, вставай скорее, время не ждёт! Нам ещё твоих гостей сода тащить, а они не пушинки с виду...
Залан хмуро отряхнулся, запахнув плащ, в два прыжка, убирая на ходу кинжал в ножны, покинул дом, подбегая к лежащим лейтенанту и одному из разведчиков - и схватив обоих за шивороты, потащил к дому. Размышлять над тем, не всадят ли ему светлые в спину чего поострее сейчас задавать было некогда - он нутром чуял - время не ждет.
- Жрец! Помог бы хоть, раз уж вызвался, - сухо крикнул он, изо всех сил волоча солдат по улице, и понимая, что будь он даже вдвое быстрее - всех затащить в дом не удасться.
Александра призыв Залана застал, когда жрец уже готовился ухватиться за шиворот самого резвого, усатого солдата, чтобы начать транспоритровать того к его товарищам. Халлас, проявив знаменитую гномью резвость, уже схватил и волок к двери ещё двоих солдат, так что на долю человека оказалось трое... Не отпуская Агни (а это был именно он), и не останавливаясь, Александр забормотал молитву, придающюю сил, одновременно стараясь ухватить правой рукой за пояся обоих оставшихся невольных сонь... Молитва подействовала, и три тела оказались жрецу вполне по силам. Оставалось только надеяться, что время дасть им возможность добраться до дома...
Кернел был почти бесцеремонно переброшен через порог, а следом за ним и его товарищ. Переведя дух, Залан окинул взглядом своих добровольных помощников, и быстрым прыжком оказался возле последнего солдата - благо разведчики были в легких кольчугах, да и сами тяжеловесами не являлись, но он понимал что начинает уставать, а вдалеке слышался плеск волн, растекающихся по городу.
Залан перевалися через порог последним, и, уже едва дыша от усталости, схватился за выбитую двер, пытаясь ею заблокировать вход в дом - благо еще было высокое крыльцо, так что эта проклятая вода, отдававшая мертвечиной поначалу столкнется с естественным препятствием.
Халлас и Александр, оставив "своих" солдат валаться на полу, присоединились к Залану. Гном принялся помогать человеку пристраивать дверь, а жрец, собравшись с силами, и дождавшись, когда дверь займёт перврначальное положение, начал следующую молитву, которая должна была намертво, а главное - водонепроницаемо, склеить дверное косяк и саму дверь.
- Что, ломать не строить, светлячок? - Хмыкнул Залан, любуясь результатами работы этой парочки. Впрочем долгое ожидание в его планы не входило, поскольку в городе его дела завершились. Теперь уже окончательно. - Пора привести этих спящих красавцев в чувство, или вы предпочтете их на себе нести?
С точки зрения кодекса он уже пошел на сговор с врагом, который карался смертной казнью, но у Залана были более широкие взгляды на этот вопрос. В первую очередь - желание выжить самому, а заодно вытянуть этих семерых, с позволения сказать разведчиков, которые на поверку оказались весьма некомпетентными.
- Сейчас... - вздохнул Александр, залезая в сумку за очередным мешочком с травами. - Только объяснять ситуацию им будешь сам!
"Ломать - не стоить" - принцип вообще-то всеобъемлющий, но только не в магии. Снимать заклятия так же сложно, как и накладывать. Александр уронил на лицо каждому спящему по щепотке трав, не прекращая очередной молитвы. и тихо надеялся. что у него не зплетётся язык - вербально эта молитва была самой сложной из сегодгяшних.Наконец всё было сделано. и солдаты зашевелились, приходя в себя...
Лейтенанту придти в себя помог пинок Карсана:
- Ну что, охломон, выспался? - В голосе злости не было, только какое-то презрение.
- А, а что тут?
- Ничего, считай, что твою работу мятежнички сами сделали, - сплюнул капитан.
- А эти? - В проясняющемся взгляде Кернела, наконец нашлось место и для гнома со жрецом.
- Об этих отдельный разговор, и не с тобой, - отрезал Залан, одновременно с этим разрезая веревки на его руках. - Остальных сам освобождай.
Дважды Кернелу приказывать не пришлось, хотя поглядывал на гнома он с недоверием.
- Ну что же, - обернулся Залан к жрецу. - Теперь поговорим о деле.
- Поговорим, - вздохнул Александр. - Думаю. мы все прекрасно понимаем, что отсидеться в доме нам вряд ли удастся - дверь я заделал, но на все щели никаких сил не хватит. Так что... Из города надо выбираться. И скорее всего тем путём, каким попали сюда ваши гости, Залан.
Жрец старался следить за своими словами, не желая создавать лишние трения - их и без того было предостаточно. Одного Халласа, не желавшего придать своей физиономии какое-либо выражения, ктоме крайнего недоверия пополам с подозрением, было вполне достаточно с их стороны...
Краем глаза Залан наблюдал за тем, как разведчики медленно приходили в себя, растирали кисти рук, проверяли оружие, и его улыбка становилась все увереннее, как и должно хозяину положения.
- В этом ты прав, жрец, оставаться здесь губительно, - он бросил резкий взгляд на дверь, затем на гнома, после провел рукой по ушибленному лбу. - и пожалуй вот что я предложу вам - мы выйдем отсюда вместе, а затем вы уберетесь на все четыре стороны, и забудете само название Восточного Рога.
- Самое разумное в создавшейся ситуаци... - соглашаясь, кивнул Александр. - Выбираемся и - каждый в свою сторону.
Жрец скосил глаза на Халласа.
- Я тоже согласен. Убираемся отсюда - а потом, как говорится - "мы не знакомы, моя твоя не понимай".
- Правильный выбор, - кивнул Карсан. - Это не ваша война. Берите факелы!
Резидент пошел первым, затем двое разведчиков, после гном со жрецом, а затем оставшиеся пятеро. Идти по тоннелю в обратную сторону было легко, хотя парочка солдат и спали на ходу, все еще не доконца разогнав дремоту. Залан вел их уверенным шагом, сворачивая на развилках, сличая тайные знаки, и вот вскоре послышался плеск воды - оставалось надеяться, что подземное озеро не подверглось заражению.
Александр с интересом оглядывал открывшееся его взгляду подземное озеро. Первая мысль - что они опоздали, и озеро уже заражено - к счастью, не оправдалось. Вода была пока чистой. Именно что пока. Сидеть на месте не стоило, и жрец почти приказным тоном попросил гнома избавиться от большей части доспехов. Халлас, разумеется принялся ворчать, но спорить не стал, прекрасно понимая, что с ТАКИМ весом он сможет только утонуть.
Александр тем временем открыл сумку и принялся в ней рыться. Да, яд ещё не успел затронуть воды этого озерца, но поберечься не мешало бы... Вытащив наконец искомый мешочек, он вытряхнул на ладонь щепотку листьев, раздал спутникам и велел разжевать их, но не глотать, а подождать, пока не растворитятся в слюне. Затем скинул свой плащ и начал заворачивать в него свою сумку, накладывая дполнительные заклятия от промокания, которое могло губительно сказаться на целебных свойствах трав.
Солдаты приняли траву с недоверием, но все же разжевали ее, косясь друг на друга, так, словно ожидали увидеть все наглядные признаки отравления сразу. Правда так и не увидели.
Вновь собрав снаряжение в узелки, воины стали нырять в воду, один за другим, - подземный поток они помнили хорошо, ровно как и то, где именно следует вынырнуть, чтобы оказаться как можно ближе к армии, и при этом все же не попасть в отравленную воду.
- После вас, - кивнул Залан вынужденным спутникам, завязывая свой плащ со снаряжением.
Александр кивнул. Затем проверил, как держится на спине привязанная сумка и булава, затем придирчиво оглядел Халласа. Гном скинул все свои доспехи, оставив только кольчугу. Вздохнув, жрец опять пробормотал молитву, придающую сил, и добавил ещё одну, улучшающую зрение. Затем махнул рукой - и друзья спустились в воду. Набрав в лёгкие как можно юбольше воздуха, они погрузились под воду, и Александр тут же ухватил плохо плававшего Халласа за шиворот. В этом путешествии основной движущей силой придётся быть ему.
Залан не смог сдержать улыбки, наблюдая за этой парочкой - гном явно пошел бы ко дну, если бы жрец не тянул его за собой. Как же уязвимы они были в этот момент, вот только - их смерть уже ничего не решала - город был уничтожен, а значит свое задание он выполнил.
Пожав плечами, он закрепил на спине узел с вещами и нырнул вслед за жрецом. Оставались последние мгновения, прежде чем он вынырнет, а впереди, судя по всему отнюдь не спокойное возвращение в гарнизон. Но будь что будет!
С тихим всплеском голова Карсана показалась из воды, и солдаты вытащили его на берег.
Александр увидел границу воды и воздуха довольно издалека - по крайней мере, у него ещё осталось время, чтобы свернуть в сторону и не выскочить из воды на глазах у встречающих мелькорицев солдат. Он вынырнул почти бесшумно, и помог сделать это чувствоующего себя неуютно в водной среде гному. Тот негромко фыркнул, втягивая в себя воздух, а потом друзья приблизились к берегу и скрылись в зарослях камыша и тросника.
Залан огляделся, глазами пересчитывая людей:
- А эти где? Не выныривали?
- Нет, - пожал плечами Кернел. - Может утонули?
- Такие утонут, как же... - Залан сбросил с плеч плащь, и начал быстро растирать промокшее тело. - Впрочем пусть катятся куда хотят. Свою часть уговора они выполнили, мы свою тоже. И не приведи Мелькор нам встретиться вновь.
Он нацепил на пояс кинжал, сделанный Халласом, и подумал, что кузнец мог бы очень неплохо заработать, если бы ковал оружие для черных плащей, а не примкнул к мятежникам. Именно это он и хотел предложить гному, но тот куда-то исчез, чтож пусть кусает локти, лишившись немалых прибылей.
- Облачайтесь! Я слышу шум битвы за городом, мы нужны там!
Александр и Халлас молча смотрели, как уходят их невольные товарищи по несчастью. Когда те удалились на достаточное, по мнению гнома и жреца, расстояние, друзья выбрались на берег и устроились в зарослях сирени, образовывавших в глубине нечто вроде шалаша. Теперь им надо было отдышаться и решить, что делать дальше...

Сообщение отредактировал Инэйлэ - 25-01-2006, 12:34

[Гайтахан >>>]

Операция "Чистый город".

Воровская гильдия Гавани была потрясена до самого основания. Сначала казалось, что все это временно, что это лишь карательный рейд - но "Лунные Волки" не уходили, они методично и безжалостно уничтожали базу за базой, схрон за схроном.
Несколько магов-ренегатов, связавшихся с Гильдией, попробовали оказать сопротивление. Они забаррикадировались в одном из схронов и попытались уничтожить атакующую десятку "Волков" огнем. То, что произошло дальше, казалось ожившим ночным кошмаром. Двое бойцов в черном контратаковали. Магией. Огненные шары разбились о поставленный щит, а потом черные молнии Тьмы разорвали ренегатов в клочья. Лишь один из них выжил, после чего по потрясенной Гавани пошла новая весть - среди "Волков" есть маги, причем очень сильные и безжалостные.
И постепенно воры начали уступать. Сдаваться, понимая, что проще сохранить хоть призрачный шанс на жизнь. Сопротивляющихся "Волки" в плен не брали - убивали.
А вскоре от нескольких расколовшихся воров стало известно и местонахождение резиденции Болака.

[Латигрэт >>>]

Когда спутники расселись, устроились и высказали благие пожелание – за исключением столь же молчаливого, как и Дангина, Тарима – водная взглянула за борт. Взгляд воплощения легко преодолел толщу вод, отыскав в родной стихии одну-единственную нужную каплю. Она все еще погружалась, однако игнорируя подводные течения, силу тяжести и прочие проявления бездумной логики, подчиняясь только еще более без(д)умной воле. Дангины.

Со стороны могло показаться, что закутанная в мокрый плащ женщина просто стоит посреди причудливой лодки, глядя под ноги и пытаясь просверлить взглядом дыру в днище. На деле каждый из сидящих в этой лодке понимал, что задайся элементаль целью продырявить творение Тверди – давно бы это сделала. И даже не глядя.
Однако скоро стало заметно, что вокруг суденышка медленно – и неотвратимо – закручивается водоворот. Пиратский, а ранее рыцарский корабль уже достаточно отошел, чтобы сила водной не задела его, и потому с каждой минутой воронка становилась заметнее. Глубже. Страшнее и прекраснее...
Находящаяся в центре водоворота лодка почти не двигалась, - благо Дангина вовремя вспомнила про особенности смертных, и что они не любят чувствовать себя бельем в центрифуге, - но вокруг уже вздымались стены крутящейся воды. Несколько раз мелькнули плети водорослей, один раз из зеркальной стены вылетела слегка ошалевшая от такого аттракциона рыбешка. Пролетев над головами спутников, она с весьма изумленным выражением на морде вернулась в родную стихию с другой стороны воронки.

Когда горизонт стал казаться горными вершинами, а общество начало проводить аналогии с кукованием на дне колодца, воронка внезапно замкнулась. Лодка чуть дернулась, сходя с точки равновесия в центре и мгновенно влетела в гостеприимный и раскрученный поток. В следующие несколько секунд на ногах – или на местах – не удержался никто, включая саму Дангину. Ибо судно промчалось пару расширяющихся кругов по спирали водоворота и буквально со свистом вылетело из кругового потока. В спокойные глубины.
Над головой стояла вода.
По бокам висела вода.
И внизу тоже текла вода. Легкое течение обволакивало пузырь с лодкой и путешественниками, создавая причудливые картины стоящей, висящей и при этом бегущей воды. Причем самое фантасмагорическое заключалось в свете – рябь течения отсвечивала с другой стороны. Там, где осталось небо...
На лице Дангины, поднимающейся со дна лодки, расцветала яркая и удивительно красивая улыбка. А глаза – о редкий случай! – сияли яркой голубизной южного моря, не пугая окружающих бесцветными и бездушными глубинами.
Водная явно была счастлива.

[Иридия >>>]

Холод пробежался по всему телу и окутал невидимой пеленой... Холод должен быть враждебным, но Иридия не чувствовала ни зла, ни боли... А наоборот покой и заботу, потом появился голос. Знакомый по снам. Девушка устремилась к нему на встречу... но внезапная резкая боль, словно она со всей силы ударилась о стекло... мелкие осколки битого стекла вонзились в кожу.
Иридия закричала, но сразу же вновь погрузилась в забытьи навеянное чарами...
На этот раз из непроглядной темноты появился голос, который сопровождал ее всю сознательную жизнь. Вот только сейчас, он словно набрался сил, и более не шептал, а звал... приказывал...
- Пришло время выполнить наш договор. Не стоит сопротивляться!
Девушка зашлась в кашле и проснулась. Когда глаза привыкли к полутьме, оказалось, что Иридия лежит на полу в каком-то сыром помещении, похожем на подвал. Рядом лежала ее одежда, утратившая свою первоначальную чистоту и целостность. Все тело было в кровоподтеках и сильно болело. Холод проникал в легкие, вызывая кашель. Девушка не хотела думать о том, как долго она пробыла здесь и как попала сюда. Ей нужно было, необходимо добраться до амулета, остальное ее не волновало.
Иридия взяла себя в руки, правда дрожь унять ей не удалось. Из-за двери послышался шорох и звук открываемой двери. Девушка откинула назад волосы, ставшими серыми как у старухи, и повернулась к входу.
Ее "тюремщик" один из магов, населявших Башню, принес ей еды. "Интересно, это он пытается искупить свою вину?" - лениво подумала Иридия, вспоминая прошлые посещения данного мага.
В груди противно заныло, в пришествии нового приступа кашля, что только разозлило ее.
Иридия расправила плечи и стала застегивать рубашку, демонстративно не обращая внимания на "тюремщика". Когда же последняя пуговица была застегнута, она еще раз откинула волосы со лба и произнесла холодным, даже равнодушным тоном, глядя на мага.
- Тебе никогда не стать таким же великим, как Фистандантилус - она выразительно поглядела на его железную руку. - А что же касается всего остального... - Иридия обвела взглядом темницу, в которой находилась все это время, - то надо заметить ты никчемный любовник. Тебе надо было больше тренироваться на дворовых шлюхах.
Иридия рассмеялась в лицо Дариасу и вышла из камеры. Никто из магов, что встречала она на своем пути, не посмел остановить ее, ибо видели в ее синих глазах саму смерть.
В роще девушка не смогла сдержать приступ, охвативший ее. И чтобы не упасть, ей пришлось опереться о дерево. Когда же кашель стих, она рукой стерла с губ кровь (перчатки были потеряны еще где-то на развалинах) и продолжила свой путь. Кора дерева в том месте, где она прикасалась, почернело.

[higf >>>]

Подземная река
Когда Дангина начала творить свою магию и вода изогнулась вокруг них, Даламар был потрясен. Подобного ему не приходилось видеть, и дело было даже не в силе чародейства, а в его тонкости и послушности стихии. На то она и элементаль, напомнил себе темный эльф, и ей не надо, как людям, преодолевать сопротивление подчиняемой силы…
А еще он ощущал единство Дангины и ее магии. Несмотря на то, что волшебство всегда было тем, что придавало смысл и остроту жизни магов, до такого единения и счастья им было далеко. На миг Даламар позавидовал ей. Как и его шалафи, сильванестиец всегда был отдален от всех и вся, и та пустота, что отвратила Рейстлина от его победы в решающий миг, всегда была рядом.
Он посмотрел на остальных. У Воплощений есть стихия, у жреца и Тересенны – их вера, их живая Богиня. А у него?
Я сам, моя магия и мой разум, мрачно напомнил себе Даламар. Если не поворачиваться ни к кому спиной и не подпускать близко, гораздо меньше шансов получить удар ножом. Черному магу вспомнилась Палантасская башня, обольстительная кривая улыбка Китиары и холод ее клинка между ребрами.
Только себе можно верить и лишь на себя положиться. Знать бы еще, чего хочешь добиться!
Иная часть Даламара в это время пыталась понять суть творимого волшебства, и лишь мельком он отметил, как прекрасны и яростны потоки воды…

Они стремительно двигались вперед, каменные стены, иногда различимые за потоками, мелькали как призраки, давая понять, с какой скоростью несется их хрупкая лодочка. Что думал при этом Тарим, оставалось загадкой, но даже по каменному лику Тверди можно было прочитать ощущение некомфорта, а также понять, что он, насколько возможно, готовит на всякий случай защиту, скрепляя лодку.

[Тельтиар >>>]

Палантас. Безнаказанность.

Черная Луна укажет путь, и с него уже не свернуть. Магия дает могущество, о каком смертные могут лишь мечтать, но и берет за него непомерную цену. В который раз Дариас уже задумывался над этим, и вновь приходил к тому, что даже зная цену, он не отказался бы от испытания. Чем была бы его жизнь без магии – всего лишь бесконечной тратой денег, и их наживанием. Он пошел бы по стопам отца, перенял бы его дело – возможно стал бы еще более богат, чем старый Драугнир, но – пусть этим занимаеться брат. Эликса отец в магическую школу не отдал, оставил с собой, учил всем хитростям торговли, хотя парню сейчас едва минуло тринадцать, возможно в будущем он и станет богатейшим человеком Ансалона.
Дариаса тянуло к иному – не зря же явилась ему в видении Темная Луна, Луна Ушедшего Бога – он видел свою судьбу в покорении магии, но отнюдь не собирался служить ей. Напротив – это магия должна была стать инструментом для удовлетворения его сокровенных желаний.
Маска в этот день не скрывала его лицо – длинные, пепельно-седые, выгоревшие волосы падали на глаза и щеки из-под капюшона, стальную руку закрывала кожанная перчатка, и посох тяжело бил о камни мостовой – нет, он уже излечился от хромоты, но по привычке опирался на него, словно черпая силы. Улыцы дневного Палантаса были полны людей, однако на одинокого мага внимания почти не обращали – лишь старались обходить его за пять шагов, поскольку перед Черными Одеждами традиционно испытывали страх, уже на подсознательном уровне.
Он зашел в ювелирный магазин, и прошелся вдоль рядов с украшениями – от одного лишь его появления люди поспешили покинуть помещение. Этот страх был, словно сладкое вино для Дариаса, подобная власть над чувствами людей опьяняла его. Собрав понравившиеся ему вещи в горсть, он спокойно одел перстни на пальцы, повесил на шею небольшой медальон с изображением вороненого полумесяца, тонкий серебрянный браслет украсил его запястье, и он направился к выходу.
- А платить кто бу…- торговец захлебнулся негодующим криком, когда увидел взгляд обернувшегося мага, и посох медленно указал на него, исторгая лиловый луч, ударивший в глаза человеку.
- Против чего ты дерзнул пойти, глупец? Замолкни и забудь!
Тело торговца рухнуло на пол, ибо дух был исторжен из его тела. А молодой маг вышел на улицу. Он ходил по древнему городу без всякой цели, просто смотря на людей, втягивая ноздрями их страх и раздумывая над тем, что ждет его впереди? Быть может уже скоро он займет место в Конглаве, все – таки Ашар могущественный маг и у него многому можно научиться.
За этими мыслями он и заметил ее, ты девушку, что обещала ждать его у Башни Высокого Волшебства, и отвратившуюся, едва лишь узрела его обезображенное лицо. С не предвещавшей ничего хорошего улыбкой, он двинулся к ней, мгновенно перестав хромать, и перехватив посох ближе к середине. Она не замечала его, пока не стало слишком поздно - стальная рука обхватила ее за шею, резким толчком вталкивая в безлюдный переулок, и он с наслаждением увидел, как крик стынет в ее горле, тяжелым комом немого ужаса скатываясь вниз.
- Помнишь Шойканову Рощу, - прошептал Дариас, толкая ее все дальше вглубь переулка. – Помнишь свое обещание?
Имени ее он не помнил, да и к чему ему было ее имя? Просто жалкая девка, посмевшая отвергнуть его когда-то, и теперь она сполна ответит за свою глупость. Стальная рука, словно клещами вцепилась в ее плечо, разрывая платье, царапая кожу и обагряясь тонкими струйками крови.
- Отпусти меня! – Возможно она хотела вскрикнуть, но из груди вырвался лишь исполненный боли стон. Изуродованное лицо мага возникло перед ней, когда он откинул назад пепельные волосы, а затем впился в ее губы, прокусывая их и втягивая кровь. Она пыталась сопротивляться, пыталась оттолкнуть его, но затем железные тиски сжали ее запястье, неестественно выворачивая его. Раздался хруст, и кисть девушки повисла плетью. Маг резко отбросил ее от себя в уличную грязь, и неспешно подошел вновь, читая в глазах жертвы первобытный ужас, и осознание того, что никто не придет ей на помощь. Лишь в сказках, глупых детских сказках появляется благородный герой, останавливающий злодея. В жизни все прозаичнее.
Редкие лучи солнца на мгновение вновь осветили его лицо, делая маску рубцов и шрамов поистине демонической – в этом лице не осталось ничего от прежнего Дариаса, красавца и щеголя, сердцееда и транжиры, прожигателя жизни – теперь был лишь маг Драугнар, жестокий и безобразный.
- Проклятый урод, - плач и стон юной красавицы уже давно сменился воем не прекращающейся боли, когда он острым концом посоха рассек платье у нее на груди, оставив на коже алую полосу.
- За эти слова ты ответишь сполна, - прошипел маг, вновь сжимая стальную руку на ее горле, и наслаждаясь хрипом. В прочем душить ее он не собирался, по крайней мере пока не позабавиться вволю.


Под вечер, когда Дариас, Ашар и Хаска, в присутствии еще четверых достопочтенных мэтров из Алой и Черной Лож наслаждались скромной трапезой, в ворота башни трижды постучали, и судя по настойчивости – это были стражники. Причем усиленные колдуном, хотя судя по его ауре (Ашар презрительно втянул ноздрями воздух) – весьма слабым.
- Магистр, там стражи требуют впустить их, - в дверях робко появился ученик Хаски, совсем еще молоденький мальчик. - Они говорят что в башне спрятался преступник.
При этих словах чаша едва не выпала из рук Дариаса, но он, напряжением воли удержал на лице отрешенное выражение.
- Преступник, - рассмеялся Хаска, хотя от него и не укрылось, что молодой маг слегка побледнел. – Что же, пусть войдет их начальник, остальным же нечего делать здесь, в обители магии.

Глава стражи пришел в сопровождении колдуна, и дрожащей фигурки, закутанной в плащ, так что из под капюшона лишь торчали беспорядочные пряди перепачканных в грязи волос.
- И зачем вы привели сюда эту гулящую девку? – раздраженно бросил Магистр.
- При всем уважении, это дочь благородного Арфирия Эскардо, и она обвиняет одного из ваших магов в нападении на нее и… - страж запнулся, едва лишь на него перевел взгляд спокойно допивавший чай Ашар. – И в акте насилия.
Наконец завершил он, хотя и не без дрожи в голосе.
- Дариас Драугнир, нечестивый преступник, обесчестивший девушку и надругавшийся над нею, - с яростью произнес стражник-колдун. – При этом он использовал благородное искусство колдовства для своей бесчестной цели!
Впрочем, его пылкая речь вызвала лишь улыбку на лице Ашара, а Хаска спокойно взял со стола вишню и неторопливо отправил ее в рот, основательно пережевав, и извлек обсосанную косточку.
- И когда же произошло это ужасающее злодеяние? – Сухо спросил Ашар, так что сарказма в его голосе не смог различить даже Магистр.
- Сегодня, в полуденный час, - отчеканил сражник, и слегка толкнул в бок всхлипывающую девушку, казалось лишившуюся дара речи – та кивнула, плотнее запахнувшись в плащ.
Губы Ашара искривились в поистине змеиной улыбке, и он спокойно отставил чашку на стол, а затем, облизнув губы, поднялся, взглядом приминая стражников к полу.
- В таком случае, господа, эта бесстыдная потаскуха нагло лжет, поскольку мой ученик все это время находился в Башне, о чем говорят ожоги на его ладонях, которые он получил, проводя алхимические эксперементы.
Нестерпимая боль обожгла ладони Дариаса, но тот лишь стиснул зубы, ничем не выдавая ее – учитель помогал ему как мог. А Дракон тем временем подошел к девушке, сдергивая с нее капюшон, и схватив за подбородок, притянул к себе – на него смотрели полные слез испуганные глаза, щеки ее были покрыты синяками и ссадинами, губы прокушены, а дыхание – прерывисто и неглубоко.
- Отпустите ее! – Воскликнул колдун, но тут же был приморожен взглядом Ашара, который впрочем выпустил девушку, и сложил руки за спиной. Дариас с наглой улыбкой смотрел ей в глаза, вспоминая, как истязал ее тело, и получая наслаждение уже от этих воспоминаний.
- Арестуйте его! – Подобие стона вырвалось из ее груди, когда взгляд молодого мага вновь похотливо прошелся по ее фигуре. – Он… он… обесчестил и унизил меня..
Маг попросту вытянул вперед руки с раскрытыми ладонями, где уже зарубцевались ожоги.
- Сегодня я был с учителем в лаборатории, господа стражники, и не мог совершить того, в чем она меня обвиняет, - спокойно произнес он.
- Проклятый лжец! – Никто так и не понял, как она оказалась возле Дариаса и влепила ему пощечину, но тот даже не шелохнулся.
- Уберите от меня эту сумасшедшую, она не в своем уме, - процедил он.
- Господа стражники, я думаю у вас больше нет причин задерживаться здесь, - подвел итог Ашарриаторекс. – У вас нет никаких доказательств, и здесь лишь слово шлюхи против слова мага.
- Я настаиваю на просмотре памяти, - произнес колдун из стражи.
- Пусть будет так, - кивнул Ашар, а Хаска спокойно положил руки на лоб девушки, всматриваясь в ее мысли. Он был единственным из находящихся здесь, кто мог сотворить это заклятие, и как Магистр Ложи считался лицом, которому следовало доверять подобные дела.
Легкая усмешка пробежала по лицу Эрготца, когда он во всех подробностях увидал сотворенное Дариасом. Похоже ученик Ашара был весьма интересным юношей.
- Она лжет, - коротко резюмировал Хаска. – Вы свободны, господа, прошу покинуть мою башню.
Память девушки он выжег, словно каленым железом, дабы никто уже не смог узнать о преступлении Дариаса. Едва лишь стража покинула пределы башни, он взглянул на Дариаса, и медленно, тщательно произнося каждое слово, процедил:
- Еще раз вздумаешь позабавиться, применяй заклятие забвения, молокосос, вечно тебя выгораживать ни я, ни достопочтенный Ашар не станем.
Этот удар по самолюбию ученика был больнее плети – и что самое неприятное, Хаска был прав.
- А девке не повезло, - уже вскользь заметил Магистр. – Кто ж ее теперь порченную возьмет?
- Не думаю, что это интересная тема для дискуссии, уважаемый Хаска, - поправил его Дракон.

При слове «поразвлечься» Дариас вспомнил о находившейся в подземелье пленнице, и тихо выскользнул из трапезной. Все же Ашар – настоящий Учитель, с большой буквы, горой за ученика, не то, что этот Фиск! Скверный старикашка сдал бы Дариаса страже, да еще и посмеялся бы над ним. А вот Ашару маг был благодарен, как никому.
И еще одно почувствовал в этот миг Дариас, что став магом он получил неприкосновенность, что вся Ложа поднимется за него, и не даст в обиду.
Безнаказанность. Вот что почувствовал он.
То что случилось в темнице, он помнил смутно – понял лишь, что от девушки исходила сила, которой до этого он не чувствовал, а затем – лишь то что она убежала, попутно оскорбив его. Но преследовать он не стал, а наоборот поспешил вернуться к учителю, и доложить, что пленница бежала.
- Когда я пришел, ее уже не было в темнице, - произнес он. Ашар медленно кивнул.
Пока они здесь выпроваживали стражу, столь нужная богу девица успела сбежать. Мелькор будет не доволен, но – Иридия – не иголка в стоге сена! Надо было конечно ее уже отправить в Нераку, утром еще!
- Хаска, добрый мой друг, не желаешь ли ты поиграть в охоту на беглянку?
- Почту за честь, - церемонно ответил Магистр.
Спустя 10 минут они и еще несколько магов плели сеть поиска, дабы найти Иридию.

[Scorpion(Archon) >>>]

Под Восточным Рогом

Сноп молний - эффективное колдовство, нечто подобное применял ещё легендарный Рейстлин Маджере. Ранило оно надёжно, убивало не менее надёжно, было чрезвычайно эффектно, да и защититься от него было трудно... не-магам. Сами же маги и подумать не могли о том, что противник рассчитывал натолкнуться на полных профанов: сам ведь он таковым, как оказалось, не был - но проверить-то не мешало. вот, как говорится, и проверили.
Молнии ударили дружно... и натолкнулись на противодействие лишь немногим более сложное, чем применённые ранее заклинания. Стихийный щит, на некоторое время оберегавший плоть колдунов (поистине хрупкую и непреспособленную для вынесения болезненных поражающих факторов окружающей среды) от воздействия заклинаний элементального характера, а также их производных. направленная в одного колдуна молния могла бы ранить его, даже сильно, имей она подобный заряд, но в нынешнем положении электрические разряды успешно вошли в щиты, несколько погасив их мощность. Впрочем, маги тоже времени даром не теряли...
Отслеживать потоки силы было поистине сложно, и несколько быстрых, предположительных попыток натолкнулись на некую точку, которая словно бы служила источником силы, направляющей колдовство. Но увы, даже самые приблизительные прикидки позволяли определить, что в этой точке мага быть просто не могло. А следовательно, противодействовать данной магии нужно было уже всерьёз.
Любое колдовство не может возникнуть из ниоткуда, просто потому, что из ниоткуда вообще редко что и когда возникает. Рыцари Терновника пользовались всеми видами магии (впрочем, сейчас диспут о видах магии вообще был бы сложен - природу ныне существующего колдовства определить удалось немногим, и они, даже будучи белыми одеждами, не делились этим знанием). Чёрные маги применяли только магию, соответствующюю их ложе. Вывод напрашивался сам собой - зацепиться за тёмную составляющую колдовства, воспользоваться именно тёмным потоком энергии. И тёмной составляющей узла.
Результат, достигнутый в течении нескольких минут, оказался просто невероятным - удалось, сконцентрировавшись на тёмной стороне чародейского "узла" отправить точнёхонько к сотворившему заклинание мощный колдовской импульс. Разум в головах всех участвовавших в этом магов послышались удары... удары... удары чьего-то сердца. Быстрые и мощные, как топот лошадиных копыт...
Маги вложили силу всего в одно заклинание. Окаменение. Сердце сотворившего заклинание должно было окаменеть всего за пару мгновений. Сначала сердце, потом лёгкие, язык... и так далее, вплоть до всего мага.
Эльфийские лучники по команде своего старшего выпустили в противника первый пробный залп в сторону врага. Впрочем, "пробный" в понимании квалинестийских эльфов означал огонь на поражение. Миндалевидные глаза стрелков сужались, губы превращались в тонкие сжатые полоски, и по ветру летели жала - чуть поблёскивающие, меткие, холодные. Эльфы видели врагов как на ладони, видели узкие щели между шлемами и панцирями, наплечниками и наручами... Расстояние для стрельбы было пока великовато, но эльфийские длинные луки были поистине произведениями искусства, и порой стрелы могли долететь туда, где никто их не ждал.

Отряд Света

Прощаться всегда тяжело. Элтанас нежно обнял Лизу, ласково погладил Стурма и похлопал по лечу Брахира. Последнюю ночь они только и делали, что разговаривали про Элу - Элтанас рассказывал, Брахир слушал. Слушал и Агаманд, невольно заинтересовавшийся рассказом. Элтанас подметил для себя, что никогда не видел и не увидит теперь видно Агаманда таким взволнованным. Эот рыцарь вообще сильно отличался от остальных, и потому грехом было бы не вызвать его на откровенный разговор. Но случая никак не представлялось, и Элтанас хотел уже было распрощаться с этими планами, как вдруг...
- И вот тогда я сказал ей: "Твои глаза прекрасны, как эта луна, а в волосы твои я заплету звёзды..."
- Красивые слова... я обещал подарить Лизе весь мир, - тихо произнёс Агаманд. - А кто я теперь? Бежавший рыцарь? Мститель без силы мстить?
- Ты подаришь его ей, - улыбнулся Элтанас. - Также, как я дарил Эле. Мы исходили этот мир из конца в конец - так разве же он закрыт для вас?
- Не закрыт, - пожал плечами Агаманд. - Мне казалось, что стоит мне помочь вам, и всё будет так, как я мечтаю: рыцарство снова станет чистым и честным, у нас с Лизой будет счастье, и вернутся старые добрые времена... а сейчас я понимаю, что те времена, о которых мне рассказывали, могут и вовсе не вернуться.
- Могут, - кивнул Элтанас. - Но они бы никогда не вернулись, если бы ты не сделал этого.
- Все мы на самом деле мечтаем о счастье. А у тебя было счастье, эльф?
- Было. Но Мелькор отнял его.
- Или ты сам отдал его? Ты ведь борешься против Мелькора, чтобы счастливы были другие, так? Тогда не логично ли предположить, что ты отдал своё счастье, чтобы выкупить другие?
- Я. Этого. Не. Делал, - голос Элтанаса мгновенно похолодел,с ловно металл.
- С чего ты взял? Что мешало тебе не защищать тех, кого резали те мародёры, а просто под шумок удрать?
- Я не мог их бросить!
- А кто они были тебе? Кто?
- А тебе было бы всё равно?
- Да, всё равно. они сами виноваты, что не могут себя защитить.
- И ты бы ушёл? Под шумок унёс бы свою шкуру? Буть ты с Лизой там вместо нас?
Их взгляды встретились, словно два обнажённых клинка. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга в упор, словно заклятые враги... которыми частью до сих пор являлись. И оба, разом отвели взор.
- Нет, - тихо произнёс Агаманд.
- И почему?
- Ты знаешь...
- Знаю, - подтвердил Элт. - Причин много. Но назови самую важную.
- Она бы мне такого не простила. Рыцарская храбрость и честь, желание покарать отступников... всё это потом...
Агаманд вышел.
- Похожи вы с ним, сынок, - заметил Брахир. - Только он ещё мало в жизни видел. Вот годам к пятидесяти станет совсем как ты.
- Мне уже третья сотня идёт, - усмехнулся Элт.
- Так и стареешь ты медленнее, а видел больше... Ладно, пойду я.
На следующий день он прощался только с Лизой. Агаманд просто кивнул ему.
Странный способ перемещения "от Дангины" производил умопомрачительное впечатление. Хотя, памятуя о Лесном коридоре, Элтанас старался больше не удивляться стихийным чудесам. Он просто сидел и смотрел в одну точку, которой оказалось странно изменившееся и усиленно скрывающее чувства лицо Даламара...

[Инэйлэ >>>]

Водный коридор

Дангина была, похоже, совершенно счастлива единением с Морем, Даламар думал о чём-то своём, Тарим явно чувствовал себя не слишком уютно в чужой стихии, Элтанас сидел, уставившись на Даламара, а Тесса... Эльфийка просто сидела, наблюдая... За лицами спутников. За тем, как изгибается, струится водная гладь вокруг них. За тем, как...
Потом она перестала наблюдать, погрузившись в себя. Только сейчас, осознав себя пылинкой во власти могущественной Стихии, крохотной частичкой Мироздания, Тесса ощутила неимоверную ясность сознания, и вместе с этим пришло - чёткое, беспощадное осознание - их предприятие практически безнадёжно. Они одни - против всего мира. В Войну Копья всё было иначе, мир был расколот надвое, и пусть части были не равными - но хотя бы сопоставимыми... Была Такхизис - но был и Палладайн. А сейчас - что гонит их вперёд? Элтанаса - его вера, Дангину и Тарима - и их, ксалинестийцев, слова, и присутствие на стороне Мелькора их извечных противников... Даламар - с ним сложнее. Он не может не понимать происходящего, но всё же идёт. Надо будет поговорить с ним, может, у него найдётся объяснение, или дельные идеи... о том, что может повлиять на Равновесие.
Тонкая складка легла между бровей Терессенны. Она опять вернулась к тому, что более всего волновало её. К Равновесию и последствиям его возможного нарушения. Чем это может закончиться? В Век Силы это привело к Катаклизму, когда Король-Жрец в своей гордыне решил, что он знает лучше, чем боги, решил отменить законы, которым они - боги - подчинялись, понимая их правильность. Как в той песне - "вот твой огонь, твой мрак". Свет и Тьма неотделимы друг от друга, когда возникает одно - в ответ появляется другое. Иначе никак. Так что же может произойти, если Равновесие нарушится? Каков будет ответ? Некому больше скидывать Огненную Гору на несчастный Кринн, прежние Боги ушли, новые - воплощены, но... У каждого мира есть свои боги, но...
Тесса оборвала мысль. Не время и не место думать о таких вещах. И о видениях тоже лучше не думать - как и о песнях, приходящих словно бы из ниоткуда...

Свобода нам дарована Богами,
Довольными творением своим,
Но то свобода лодки в океане
Без компаса под небом грозовым.

Где пламя ада, где святое пламя?
Где дым пожаров, где священный дым?
Два властелина царствуют над нами,
И каждый в нас, вовек неотделим.

Две истины над нами воссияли,
И две звезды указывают путь.
Нам выбирать меж ними приказали,
И с выбранной дороги не свернуть.

Один сулил нам славу и свободу,
Другой просил смиренья и добра,
Один велел отречься от восхода,
Другой же ночь отвергнуть навсегда.

Но дерзкие, не знающие меры,
Весь мир хотели видеть мы своим,
Губили души, проклинали веры
И упивались знанием одним.

Две эти истины принять не в силах,
Мы поклонялись слепо миражу,
И море лодку хрупкую носило,
Сквозь свет и тьму и вечную вражду.

Тесса пела тихо, в полголоса. Пела, почти не думая о смысле слов, а пытаясь проникнуть глубже, за тонкую вязь фраз, туда - где билось сердце сложившего эту песню...

[higf >>>]

Палантас
Проклятые выскочки из Башни! Что-то там нечисто, в этом деле. Всем известна гордость магов, попавших в Орден, и тем более – в его элиту. Верхушка черной ложи считала себя выше всех. Однако же, он не верил ни молодому магу, ни его учителю, ни Магистру Ложи, как ни страшно было это даже подумать. Однако что с этим делать? Хотя нет, найдется управа и на магов!
Так размышлял Марсел, колдун из городской стражи, поглядывая на угрюмых солдат и плачущую девушку.
- Направо, - решительно произнес он, когда патруль вышел с территории магов.
- Куда? – спросил старший по званию из стражников.
- В Храм, - коротко ответил Марсел.
Не задавая больше вопросов, отряд отправился к высокому зданию, находившемуся не так уж далеко. Оставив спутников у порога, Марсел вошел внутрь через главный вход и перекинулся парой слов с одним из младших прислужников.
Вскоре появился жрец более высокого ранга, в черном облачении с горевшей серебром звездой на сердце.
От дверей видно было, как колдун что-то тихо, но горячо говорил ему, а жрец кивал головой.
Наконец он. тяжело ступая и немного прихрамывая, подошел к девушке.
- Идем со мной, дитя мое. Не бойся! – добавил служитель Бога, видя, как та в очередной раз вздрогнула. – Да пребудет с тобой Мелькор!
Он возложил руку ей на голову, и что-то прошептал. Дочь Эскардо сразу немного успокоилась, ибо Тьма легким покровом милосердно затмило её… нет, не уничтоженные Хаской воспоминания, а мысли о том, что случилось что-то ужасное и непоправимое, и ощущение боли от увечий, нанесенных Дариасом.
Марсел усмехнулся и, повернувшись, направился вместе со стражей от храма.

[Гайтахан >>>]

Черный маршал

Джеян и Аора тихо беседовали в своей каюте, когда Черный Маршал услышал зов Джигеши.
- Джеян. Похоже, у нас некоторые проблемы.
- Что? - Мгновенно напрягся Черный Майа.
- Светлые, видимо, покинули корабль.
- Покинули?
- Да. Здесь недалеко есть подземная река. И сейчас... сейчас в ней присутствует НЕЧТО. Такое, что это может быть лишь одно существо.
- Дангина?
- Да. И похоже, что не одна. Она прилагает большие силы... так бывает, когда мы создаем защиту. Она и, видимо, ее земной собрат.
- Тарим. - Добавила Аора. Она слышала разговор, но предпочла не мешать.
- Понятно. Надо думать, что делать.
Джеян поднялся с кровати. Похоже, Светлые хорошо просчитали маршрут, потому что это явно было не спонтанное их действие. И сейчас они направлялись... интересно, куда по этой подземной рееке можно добраться?
Ладно, важнее иное. Как их теперь догонять?

Через пару минут все пассажиры лодки, а также ее капитан находились в кают-компании. Джеян был явно недоволен, Джигеши тоже, остальные же ждали, когда объяснится спешка.
В паре слов Джеян описал ситуацию.
- Мы могли бы пройти за ними, Господин Маршал. - Подал голос Глорш. - Моя лодка способна...
- Способна противостоять разъяренному элементалю Воды? - В упор спросил Джеян. - Честно говоря, не хотелось бы проводить это испытание на практике. К тому же в таком месте, где не выберешься, если что.
- Тогда в эту реку нельза соваться вообще. - Подал голос Гартен. - Против этой твари водной в ее стихии не устоять. Надо искать другие варианты, Господин Маршал.
- Ценное замечание. - Едко прокомментировал Черный Майа. - У кого эти варианты есть?
- У меня... но он сложный. - Задумчиво промолвила Джигеши.
- Какой?
- Поступить так же, как и они. Только плыть не по воде, а по лаве. Но для этого заклятья неужно то, на чем плыть. У них-то на корабле были шлюпки, а у нас...
- Лодку корежить нельзя. - Возразил Гартен. - Она почти уникальная, такие образцы только начали строить.
- Тогда что можно достать? В бочку мы все не поместимся. - Ответила Джигеши, фыркнув.
- Господа! Подождите! - Неожиданно вклинился в их разговор Глорш. - Вы говорили, что у них была шлюпка. Так и у нас она есть!
- Что? На этой лодке есть еще и шлюпка? - Удивился Гартен.
- Есть! Спасательный вельбот в кормовом отсеке. Он довольно-таки просторный, места в нем много.
- Капитан Глорш! Вы продолжаете меня удивлять! - Просиял сивак. - Можно подумать и о поощрении.
- Поощрение будет. - Сказал Джеян. - И непременно. А сейчсас нам нельзя терять время. Где ваш вельбот, капитан?

Вельбот оказался на самом деле вместительным - влезли в него все пассажиры лодки, хоть и пришлось потесниться. Напоминающий располовиненное вдоль веретено, он был сделан из дерева и обшит легкими листами металла, что, как ни странно, на плавательных качествах не сказалось. Последними субмарину покинули Джеян, Аора и Гартен, который отдал несколько распоряжений Глоршу. Лодка задрожала, от ее кормы пошел бурунчик, и она быстро пошла прочь... в ту строну, куда ушла "Надежда". Отойдя на приличное расстояние, субмарина ушла под воду.
- Замечательно. - Произнес Джеян. - Теперь твое время, Джигеши. Когда проникнешь в лавовую реку, поставь там маячок портала. А мы пока приготовимся к путешествию.
Джигеши кивнула и выпрыгнула на берег. Пара секунд - и ее пламенныек контуры словно впитались в пляж, оставив на своем месте воронку из оплавленного песка.
- Теперь мы с тобой, милая. - Черный Майа обратился к Аоре. - Нужно защитить вельбот от жара и огня. Корпусм беру на себя я, а вот воздух - это твое. Делаем?
- Да, милый.
Джеян принялся создавать защиту. Тьма, в которой он черпал силы, постепенно пропитывала борта вельбота, обволакивала их. Желтая краска исчезла под пульсирующим покровом Тьмы, вельбот стал похож на кусок беззвездной ночи, опущенный в воду. А вокруг него постепенно сгустился воздух, образовав прозрачный пузырь вокруг суденышка.
- Готово. - Выдохнула Воздушная, опустившись на скамью.
- Джеян, я готова. - Спустя мгновение откликнулась и Огненная. - Портал открывать?
- Да! - Черный Маршал напрягся, приготовился усиливать защиту, если понадобится.
А потом все вокруг на мгновение потемнело... и перед пассажирами лодки открылась сбюрреалистическая панорама. Могучая река бурлящей магмы величаво текла по тоннелю, почти заполняя его. Вокруг, скорее всего, царила духота и жара, но стараниями Аоры внутри воздушного кокона воздух остался прежним, даже посвежел.
- Ить-дрить, красотища! - Не выдержал Гартен.
- Поехали! - Раздался рокочущий голос Джигеши. - Полным ходом мы их нагоним.
Могучий лавовый поток с глухим ревом понес вельбот вперед. Стены тоннеля замелькали вокруг, озаряемые отблесками алого пламени.
Погоня началась.

[Тельтиар >>>]

Подземное Пламя

Иллас, слегка сдвинув брови наблюдал за советом - не слишком нравилось ему это решение, но, что поделать если другого пути нет - цель главнее страхов. Как-то передернулся Думвинг, когда услышал, что ему придеться плыть в лаве - видимо не любил тепла, остальные разведчики и рыцари виду не подали.
Когда решение было принято, генерал приказал своим людям собрать лишь самое необходимое, дабы не перегружать шлюпку, поскольку в Палантасе они несомненно пополнили бы припасы и экипировку, а сам отозвал в сторону одного из рыцарей - молодого, недавно посвященного, но как говорили в Гавани - истово преданного делу.
- Ланэйр Ут - Алагар, из славного рода происходишь ты, - он положил ладонь на плечо рыцарю. - Я доверяю тебе, доверяю дело, которое должен был исполнить сам, если бы имел такую возможность.
Последние слова он произнес с грустью - у него был долг, был приказ и была клятва - и он не имел права нарушать их, хотя - сейчас, отправляясь в реку лавы - он неминуемо нарушил бы свою клятву.
- Я исполню любой приказ, повелитель, - рыцарь назвал Илласа титулом, которого он никогда не получал и опустился на одно колено, а ладонь полуэльфа осенила его лоб.
- Благословляю тебя, Ланэйр, рыцарь Ордена Лилии, на свершение правосудия! - Торжественно произнес он. - Брат брату по ордену, но предатель не брат нам отныне и вовеки, и участь его предрешена. Не испытывай жалости к тому, кто отверг бога. Ты карающий меч, десница Мелькора.
- Я исполню приказ, или умру! - С пылом ответил юноша.
- Ты просто исполнишь приказ, молодой Ут-Алагар, твоя смерть не принесет пользы Делу.
Прощание было быстрым, Иллас закрыл глаза, а когда открыл - они уже плыли по огненным потокам в самой глубине тверди. Зрелище это пугало и завораживало, но генерал старался не думать об этом, и лишь изредка отвлекался на восторженные крики воинов, указывающих на ту или иную вспышку пламени.

[Гайтахан >>>]

Морская гроза

Капитан Глорш сидел за столом в кают-компании, напротив него устроился Ланэйр. Молодой рыцарь нервничал, его пальцы выбивали дробь по полированной столешнице.
- Ничего, скоро нагоним. - Глорш налил себе из графина вина в граненый стакан. - Они под парусом идут, у нас скорость больше.
- Но как мы с ними справимся? - Спросил рыцарь. - У вас всего четверо матросов, а там целый корабль, причем с хорошими бойцами.
- Погодите, погодите. "Хитрая Зараза" им покажет. - Капитану понравилось название, которое придумал Гартен, тем более, что полное имя лодки пришлось бы выговароивать слишком долго, ибо оно включало в себя всю ее родословную, начиная с первых долбленых лодчонок.
- Но у них баллисты, катапульты, арбалеты. А у нас что?
- А у нас - внезапность. И лодочка наша отнюдь не так безобидна, как может показаться. Терпение, друг мой рыцарь, терпение. Вы сами все увидите.
Ланэйр пожал плечами. Он все еще не понимал, как субмарина справится с большим кораблем, но раз уж Глорш был так уверен, значит, оставалось ждать. Других вариантов все равно не было.
- Капитан! - Раздался голос одного из матросов. - Корабль прямо по курсу! Это они, акула мне в зад, я их узнал!
- Замечательно! - Глорш встаол и направился в рубку. - Не желает ли друг рыцарь поглядеть на то, как мы будем атаковать?
- Почту за честь. - Ответил Ланэйр, вставая.
- Тогда следуйте за мной. Но осторожно - в рубке не очень высокий потолок.
Рыцарь Лилии проследовал за каппитаном и поднялся по лесенке в рубку. Да, это помещение и впрямь было небольшим, приходилось сгибаться. В стенках его блестели стеклом иллюминаторы, за которыми голубела вода, вокруг громоздились какие-то механические штуковины, колеса, рычаги... Ланэйр даже не пытался представить, для чего все это предназначено. Узнаваемым был только штурвал, за которым стоял один из матросов. Еще один приник глазами к какой-то непонятной трубе, уходящей в потолок. Глорш подошел к нему, отогнал от трубы и сам стал смотреть в небольшое окошко у ее конца.
- Изумительно. - Прокомментировал он. - Они уже близко. Не желаете взглянуть?
- Охотно, только извернуться бы. - Усмехнулся Ланэйр.
Извернуться удалось, хотя в таких позах рыцарь еще никогда не ползал. Добравшись до небольшого окошечка, рыцарь приник к нему глазами.
И увидел волнующуюся гладь моря, а невдалеке - беглый корабль, идущий в том же направлении, что и лодка, но с меньшей, гораздо меньшей скоростью.
- Вот это да! - Изумленно выдохнул Ланэйр. - Это как получается?
- Это специальная наблюдательная труба. - Объяснил Глорш. - Она одним концом на поверхность выходит, а другой конец здесь. И с помощью системы зеркальных поверхностей можно все увидеть, что наверхзу творится.
- Мелькор Всемогущий. - Рыцарь, решив больше ничего не спрашивать, вернулся на свое место. Глорш же приник к перископу.
- Дистанция для атаки. - Произнес он через некоторое время. - Кронш, лево руля. Так. Стоп! Выходим на боевой курс! Немного право... еще... есть!
Глорш отвернулся от трубы и повернул к себе еще одну - медную, уходящую уже вниз, с раструбом на конце.
Ларкш! - Рявкнул капитан в раструб. - Корабль готов?
- Готово, капитан! - Раздался голос из трубы.
- Увеличить скорость до боевого предела! - Скомандовал Глорш. - Всем боевая готовность! Перископ опустить!
Обзорная труба вздрогнула и опустилась вниз, уйдя в защитный кожух. "Хитрая Зараза" с глухим урчанием рванулась вперед. Вода перед иллюминатором забурлила, а потом Ланэйр увидел стремительно приближающийся темный силуэт. Он становился все ближе.
- Капитан. Это что? Это же... - Ошеломленно произнес рыцарь.
- Да-да, это их корма. А вон там руль поворачивается. - Усмехнулся Глорш. - Стоп, дальше идем на инерции!
- Но мы же сейчас вре...
Ланэйр не успел закончить. Раздался треск, скрежет, скрип, и мощный металлический нос "Хитрой Заразы" ударил "Надежду" в корму, туда, где крепилось перо руля.
Субмарину тряхануло, она проходила все глубже внутрь трюма. Не ожидавший такого рыцарь дернулся вперед и с размаху въехал лбом в переборку, чуть искры из глаз не посыпались.
- Полный назад! - Рявкнул Глорш. - Отходим!!!
Лодка, и без того замедлившаяся, задрожала и со скрежетом двинулась задним ходом, выдернув нос из вспоротого борта парусника. Ланэйр приподнялся, держась за свежую шишку на лбу и глянул в иллюминатор. Там удалялась корма, в которой зияла здоровенная дыра.
- Погружение! - Раздалась очередная команда.
С шумом лодка пошла вглубь.
- Вот и все! - Улыбнулся Глорш. - И никакого оружия не надо. Наша лодочка сама по себе оружие.
- Здорово. - Слабо улыбнулся Ланэйр. - Только предупреждайте в следующий раз, если такое устроите. Я бы хоть за что-нибудь взялся. Неохота еще раз головой стенки крушить.

Сообщение отредактировал Evil_Shooter - 29-01-2006, 19:44

[Тельтиар >>>]

Откровение Атанаиса

Атанаис был жрецом, служителем Мелькора на протяжении уже долгих семидесяти лет, с тех самых пор, как босоногим мальчишкой, вопреки запрету отца, ушел в монастырь, став послушником. В те времена новая вера еще не укрепилась во всех регионах Ансалона, и крестьяне, да и горожане скептически относились к Новому Богу, хотя конечно же после Неракской Битвы в открытую никто не выражал протеста – но были и те, кто всей душой стремился в лоно Новой Церкви, стремился стать частью Клира, дабы нести слово Бога тем, кто еще не уверовал. Таким был и Атанаис – быстрее других постигал он науки и в вопросах теологии во многом стал превосходить своих наставников. Уже спустя пять лет, он прошел полный обряд посвящения, став жрецом, искушенным в диспутах и спорах, истово верующим и при этом ведущим весьма аскетический образ жизни. Атанаис много странствовал, в юные годы он проводил время не в праздности или молебнах, но в беседах с Первыми Жрецами Бога, с ветеранами Неракской Битвы, с очевидцами тех событий, что определили лик мира – и в беседах этих он обрел цель своей жизни. Он стремился сохранить память о том дне, такой, какой она и должна была быть – сохранить величие, радость победы, передать чувства людей, которые боролись за Веру, боролись с врагом, многократно превосходившим их, боролись, опасаясь что ненадежные союзники ударят в спину, а сила, которой они подчинились иссякнет. Но они верили в то, что Бог не покинет их, как это сделали Старые Боги, и за это их ожидала величайшая награда.
«Хроника Становления», первый из трактатов Атанаиса, повествующий о Пришествии Мелькора и Неракской Битве, получил благословение высших Иерархов, а автор, до этого безвестный, пусть и стойкий в вере, священник отдаленных земель, приобрел покровительство самого Высшего Жреца. Это побудило Атанаиса продолжить работу - ежедневный и кропотливый труд скрипящего пера, труд, который во многом был гораздо полезнее и могущественнее, нежели разящий меч, и смертоносное заклятие.
Второй трактат, вышедший из-под пера Атанаиса содержал в себе переработку трудов Астинуса Палантасского, однако особое внимание уделялось в нем именно вопросам веры, божественности и тому, что было известно о Ушедших Богах. Объемный текст рукописей «Кринн до Катаклизма» и «Наследие Короля – Жреца» занял свое место в сокровищнице Неракского Храма, где десятки Монахов-переписчиков аккуратно выводили букву за буквой, распространяя великое творение просвещенного жреца.
Спустя три года появился третий трактат, посвященный войнам Копья и Хаоса, в котором Атанаис приводил параллели, и доказывал, что в случае победы Повелителей Драконов в Войне Копья, Война Хаоса никогда бы не разразилась. Впрочем данный текст, в отличии от предыдущих, был менее всего подкреплен фактами и являл собой лишь личное мнение жреца Атанаиса.
После этого и пришло к жрецу, в то время находившемуся уже в преклонных годах, осознание пути, коий он должен был пройти до конца. По сравнению с глубиной открывшегося ему замысла, предыдущие трактаты показались лишь пробой сил, детскими каракулями и бумагомарательством. Изучая труды Астинуса, а так же сочинения Жрецов древности, он во многом постиг суть и мудрость закона Равновесия, и главного его вывода – ничто в мире не происходит без воли на то высших сил. Сил что повелевали не мирами, но скоплениями миров, мириадами их, столь далекими и огромными, что разум смертного не в силах был охватить эту бесконечность.
Жрец обладал уникальной памятью, он помнил до последнего слова разговоры, помнил теологические споры и прочитанные им книги, и из разрозненного в его голове складывалась цельная картина. Он видел ее, перед собой во всем величии, и жаждал показать тем, кто в слепоте своей еще не осознал очевидного.
Он, силой молитвы вызывал из мира Мертвых духи павших в Неракской битве, и расспрашивал их, он беседовал с драконами, что приняли сторону Бога до Становления, по воле Верховного Жреца его допустили в тайную Библиотеку Храма, где он смог прочитать наиболее ценные из древних трактатов.
Даже Воплощенный Бог удостоил его своим вниманием и уделил несколько часов для беседы. Нет, Атанаис никогда не забудет того волнения, с каким прошел он в личный кабинет Бога, где узрел Властителя Мира во всем его могуществе. И не забудет он, сколь многое дала ему эта беседа.

Теперь, на сотый год со дня Неракской Битвы его труд был окончен. Последние строки легли на пергамент завершающим штрихом. Он написал величайшее свое произведение за всю жизнь, обобщив слухи, воспоминания и рассказы, факты и события, выведя Единый и Естественный Закон.
И золотом оттиснул название на толстом кожаном переплете: «Теология. Торжество Истинной Веры».

«Трактат сей послужит делу, единственно правому в нашем мире, ибо естественна Власть Мелькора, признанна миром, коий принял Его, как своего Единого Бога. Сколь часто слышаться источающие яд речи, в которых люди не сведущие в устройстве мира, не знающие и не понимающие законов Магии, называют Его «самозванцем», «чужаком» и «узурпатором», но в них нет ничего кроме ненависти и обиды, обиды за поражение, обиды за то, что они служили изначально неправому делу, и были обречены на поражение самой природой, но и сейчас, век спустя не находят они в себе мужества признать своей ошибки.
Мои слова в первую очередь обращены к вам, не признавшим власть и правоту Мелькора – опомнитесь! Что осталось у вас кроме вашей гордыни? Ради чего Сражаетесь вы с Воплощенным Богом? Чего пытаетесь достичь новой войной? И что даст она процветающему Ансалону, кроме смерти и разрушения?
Ради чего идете вы на обреченное дело, ибо поражение ваше предопределено самой природой и мироустройством, порядком, который был еще до появления Богов из Хаоса. Но однажды сделанный выбор можно еще изменить, можно вновь вернутся к истокам и принять то, что было уготовано Кринну самой судьбой.
Трактат мой обращен к тем верующим, что признали Мелькора, что уверовали и осознали. Узрите же что выбор сердец ваших и душ был одобрен всем существом Кринна, и будьте благословенны ныне и во веки вечные.


Издревна существовал на Кринне закон Равновесия, закон справедливый и мудрый, закон гласивший, что ничто не возникает из ничего, и ничто не уходит в никуда. Когда Боги ушли, разве не молились люди о их возвращении, разве не возносили тщетные мольбы к безмолвным небесам, разве не посыпали они головы пеплом, не раздирали в кровь лица, не в силах остановить наступление Века Смертных.
И пришел Мелькор, Бог, дарованный жителям мира в ответ на их мольбы, бог ожидаемый и желанный! Бог, пришедший на замену ушедшим богам, бросившим мир на произвол судьбы. Но разве встречен был он всеобщим ликованием? Почему в который раз люди произнося молитву, не узрели ее воплощения, приняв величайшее благо, за величайшее зло?
Он пришел, поскольку он был Судьбой нашего мира, ибо ничто не исчезает бесследно, и божественная власть воплотилась в нем, а мудрейшие из людей и духов признали в нем истинного Властелина Мира, Единого и Данного. Законного Властелина.
Против Бога обратились клинки неверующих, тех, кто не понял, не прозрел, не осознал всего величия его, тех, чьи глаза застилала пелена ненависти – они не знали, на что идут, и куда зовут своих друзей и союзников. Не Мира и процветания, но войны жаждали они, словно считая, что смогут изгнать Бога, и остаться в пустом Мире, лишенном Магии, Судьбы и будущего.
Разве жаждал Воплощенный Бог этого кровопролития и смертей? Он лишь защищался, защищал свою жизнь, и жизни тех, кто признал его. И он был в своем праве обнажить меч против полков Альянса, вышедших к Нераке.
Но в том, что самой природой, жизнью и твердью Кринна был признан Мелькор, как Бог, убеждает нас и гибель Духа Природы, Дриады Ориен, что выступала против него – в тот самый миг, когда Бог обрел всю полноту власти, слившись с Миром, она лишилась своей жизни, ибо дело ее было противно ее же натуре, противно самой природе, и природа отторгнула ее, точно увядший лист отторгает древо.
Так же погиб и Сфарайт – тот что возглавил врагов Бога, и его смерть показала, что сама Жизнь защищает Мелькора и его Право владеть Кринном.
Но, те из противников Бога, что искушены в спорах могут поспорить со мной и сказать, что Элинсинос так же обрела божественную силу. Пусть так, будет мой ответ – но Мелькор был Богом изначально, рожденным дабы повелевать мирами и вести их к царству всеобщего процветания, она же была лишь эльфийской принцессой, получившей искру божественности, отголосок Истинного Могущество, которого хватило лишь на то, чтобы отделить Квалинести от мира, заставить древнее царство выпасть из Истории – так разве подобный поступок есть благо?
Сто лет – большой срок, срок, позволяющий узреть правду, отрешенную от споров и диспутов. Новый Бог принес процветание Народам Кринна, обеспечил мир и спокойствие, в то время как богиня дала своей пастве лишь смутную, неправедную надежду и постоянный страх перед падением неестественного, противного природе барьера. Так быть может ее следует назвать Самозванкой и Узурпаторшой, по прихоти своей лишившей счастья целый народ, отвратившийся от истины в глупости и заблуждении своей правительницы?...»


[К сожалению предоставить весь текст «Теологии» невозможно, поскольку объем трактата неисчислимо велик]

[Гадюка >>>]

Сознание Джигеши неслось вслед за вельботом, подталкивая его и не давая напороться на торчащие кое-где камни (в лавовой реке, как и в водной, надо плавать с опаской, а лучше вобще воздержаться от подобных путешествий). Так как лава все же погустее чем вода, элементали приходилось еще и внимательнейшим образом следить за тем, чтобы не растерять собственное тело на протяжении всего пути. Разогнав лодку до наибольшей скорости, которую могла выдержать защита Маршала и Воздушной, Огненная вознамерилась попасть внутрь, но не тут-то было... Аора и Джеян постарались наславу, поэтому протекая (какое мокрое словечко) под вельботом элементаль чувствовала себя просто... по-дурацки. Приходила в голову мысль постучаться в борт и сказать "пустите!" Выдав в астрале пару крепких древних словечек, Джигеши решила все же присоединится к веселой компании. Поэтому сидящим в вельботе представилась приятная(?) возможность пронаблюдать занимательнейшее явление, а именно: как над бортом лодки вздымается крупный язык пламени, похожий на оскаленную пасть, в полете частично преобретает человеческие формы, пробивает головой воздушную стену и падает на дно уже в виде девушки. Поднявшись и потерев отбитые локти-колени-пузо (как она умудрилась упасть на все сразу - загадка), Джигеши кинула выразительный взгляд на Джеяна и Аору и уселась на скамью ближе к корме (не стоит говорить о том, что место для нее нашлось сразу и много).
Вельбот явно нагонял лодку противника, хотя вряд ли можно говорить так о тех, кто движется непересекаемыми путями. Если свойства лавы не изменятся, а менятся им тут вроде бы пока не с чего, Огненная еще долго могла бы выдерживать такую скорость. Но... По мере сближения Джигеши чувствовала, как реальность расплывается у нее перед глазами. Близость могучих сил своей стихии и не менее могучих - противоположной выталкивала сознание элементали куда-то выше, в Эфирный План. Госпожа Лавы попыталась сдержаться и вновь сфокусировать взгляд на впередисидящих, но поняла что еще немного и она не выдержит - спалит лодку и всех кто в ней находится. Поэтому Огненная крепче вцепилась в скамью, закрыла глаза и отдалась раздирающей ее силе - Эфиру.

[Латигрэт >>>]

А в нескольких лигах от мчащегося вельбота, отделенная от огненной реки толщами камня и потоками обычной, водной реки, Дангина постепенно меняла счастливое выражение лица на что-то покислее. Настолько кислее, что на носу лодки, где устроилась элементаль, не осталось больше никого – спутники ненавязчиво предпочли пересесть, тем более и довольная-то стихия устраивала мало приятного, а уж чего могла натворить раздраженная...
Через некоторое время, когда голубые очи Дангины вновь приобрели сначала мутно-серый цвет, а затем превратились в бездонно-черные дыры, стенки пузыря, отделявшего путешественников от воды, начали подергиваться. Изрядно тем нервируя, хотя водная еще не дошла до того уровня, чтобы забыть о неспособности спутников жить в воде и нечаянно их утопить. Но, что и говорить, обнаружить что единственную гарантию благополучной переправы по страшной реке стало заносить в магических, психологических и физических планах одновременно – неприятно.
Когда же с плаща элементали откровенно закапало, а посиневшие губы тихо шепнули – словно гром ударил – одно имя...
Вопросы исчезли. Спокойствие тоже.

Оставив спутников и собственное воплощенное тело, Дангина неистовым потоком силы, злости и какой-то дикой радости вынеслась в тонкие слои эфира. Где тотчас выплеснулась волной, попыталась затопить все – размазалась на неисчислимые бесконечности, на несколько чудовищно долгих мгновений объяла весь Кринн... И с тихим стоном собралась обратно. Радости поубавилось, все остальное возросло многократно. Среди серых, бескрайних равнин и высот – а может вообще диагоналей – астрала поток стихийной силы скрутился в тугие плети, выдернул откуда-то из бренных слоев странную штуку Сознание Личности, и вылепил из этого эфирное подобие Дангины.
Проделав все сие в непосредственной астральной близости от двойника по силе и виду, только что другого цвета. И типа.
- Джигеши, - произнесла астральная и настоящая Водная. Улыбнулась. Страшно, откровенно, яростно и самую малость радостно.

[Гадюка >>>]

В вельботе на щеках Джигеши расцвел жаркий румянец, а скамья обуглилась там, где ее касались бледные пальцы. Соседи поспешили перебраться подальше... В астрале же Огненная довольно мирно(!) и без потерь пережила растекание Воды, ответив яростным взревыванием и локальным извержением пламени во всех направлениях. Вновь собравшися во что-то рыжеволосое с руками, ногами и головой, она не менее откровенно, радостно и жарко улыбнулась:
- Здравствуй, родная! Дождались...
Долгое, жуткое мгновенье тишины. Так волна замирает в высшей точке своего движения, прежде чем обрушиться на берег, так лава останавливается на краю вулканического жерла, собирая силы. Надо же с чего-то начинать? Но мгновенье тянется, тянется, растет напряжение между двух человеческих фигурок, наделенных нечеловеческой мощью, все тяжелее волна, все жарче лава, и уже астрал подтаивает, стремясь разорвать затягивающиеся узлы. И - наконец.
Вспыхнули волосы, вспыхнули руки - здесь нечего опасаться задеть ненароком смертных, никто не посмеет вмешаться. Джигеши с коротким злым криком взмахнула руками отправляя в подарок Дангине ревущий огненный поток средних размеров и хорошей скорости. Чего было больше в этом потоке - огня или ненависти - еще вопрос.