Хроники древнего королевства, эпическая средневековая летопись

- Пирог с грибами - это замечательно... - слабо улыбнулась Люси, когда королева вместе леди Эйнхорн удалились в другую комнату.
- И я буду благодарна, если Вы устроите мне экскурсию... правда, я вчера упала, и доктор пока советовал мне меньше ходить...
И, вспомнив про ушиб, девушка снова почувствовала боль в лодышке.
- А можно мне здесь где-нибудь присесть? - растерянно спросила Люси у присутствующих.

Шерилл усмехнулась.
-Королевы сейчас в комнате нет, других венценосных особ тоже, так что я думаю, вы могли бы присесть, допустим, в одно из кресел, которые стоят подле Вас, если, конечно, подобное седалище Вы сочтете достойным... Если же нет, то могу предложить Вам разве что королевский трон, но за него еще придется побороться.. И враги, прямо скажу на этом поприще у Вас будут не слабые...
Шерилл изучающе смотрела на Люси, слегка наклонив голову, в ожидании реакции девушки, которая должна была очень многое прояснить для леди Лерлиннь.

Но Люсинда Лантогенет не успела и рта раскрыть -- шут ринулся на помощь своей "подружке Клари":
-- Ой, сударыня, -- замахал он руками, -- у здешних фрейлин не принято просто так в кресло усаживаться. Они предпочитают -- у кого-нибудь на коленях, чтоб помягче было... Вот вы просите леди Лерлиннь вас поучить! А к кому на колени... -- Блямс заозирался. -- Нет, стражников отвлекать не будем... а больше тут подходящих коленей вроде нет!..
Вдруг шут скорчил идиотски-счастливую рожу, словно на него снизошло озарение.
-- Ой, а про себя-то я и забыл! Правда-правда, Шерилл, красотка, давай покажем барышне, как это делается! У тебя это здорово получается, моя радость, век не забуду!
Блямс плюхнулся в свободное кресло и призывно заулыбался леди Лерлиннь.

Глаза девушки блеснули недоброй искоркой: во-первых, ей не удалось выяснить, насколько честолюбива леди Лантогенет, спровоцировав конфликт, узнать кое-что о ее характере, во-вторых, хотя вполне вероятно, что по существу именно это было главной причиной, Шерилл всегда опасалась вступать в противоборство с Блямсом, так как он то, пользуясь своим положением шута, мог говорить, что угодно, и кривляться, как ему вздумается, а она, в силу воспитания и некоторых свойств характера, не многое могла себе позволить. Фрейлина не обольщалась, утешая себя принятым в то время расхожим мнением, что если шут- значит дурак, прекрасно отдавая себе отчет в том, что Блямс гораздо более искусен в ведении полемики, нежели она, но отступать было поздно, и леди Лерлиннь вступила на хрупкий лед, зная, что он в любой момент может под ней проломиться.
Девушка улыбнулась. Играть так играть.
- Экий ты, друг мой, греховодник! Я бы села, да боюсь тюремный запах то еще не выветрился… Не для моего нежного обоняния. Так что уж простите, леди Лантогенет, но учитесь без меня. Я думаю, что у Вас это прекрасно получиться. Да и за священником, коли что, ходить далеко не придется.

-- Вот! -- горестно обвел Блямс взглядом хохочущих девушек. -- Стоит бедняге побывать в темнице -- и от него все отворачиваются... забывают старую дружбу... Ах, Шерилл, изменница... вспомни, как пахло свежее сено в том амбаре... как сыпались на нас звезды сквозь прорехи в крыше... ах, поцелуи напропалую... всё, я пошел вешаться!
Он слез с кресла и с самым пришибленым видом проследовал к двери.
У порога он задержался и, всхлипнув, отчетливо повторил:
-- Всё, я пошел вешаться... еще кому-нибудь на шею!

-Ах, бедный мой Блямс,- улыбнулась Шерилл, утерев несуществующую слезу,- доколе ты будешь меня упрекать в том, что зашла я в тот амбар, когда ты там был с незабвенной леди.. А в сущности, какая разницы, ведь все и так прекрасно знают с какой леди... Но зато целовались вы действительно напропалую. Видимо предчувствуя твою скорую женитьбу... Ах, прости. Женитьба то оказалась такая же фиктивная, как и те несуществующие звезды.

-- Фиктивная-фиктивная! -- бодро отозвался от двери шут, про себя вскользь удивившись, что это напоминание не причинило ему боли. -- При дворе вообще настоящие чувства не в чести -- и прекрасная Шерилл знает об этом больше, чем остальные! Немодно это -- настоящие чувства и всякие там браки на всю жизнь! Моя ненаглядная красавица, -- снова подмигнул он леди Лерлиннь, -- дорогу в амбар ты знаешь, а я постараюсь пораньше удрать с вечерней трапезы! Поучи меня чему-нибудь, чего я еще не умею!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 11-02-2006, 20:41

Люси следила за этой странной беседой, просто не веря своим ушам. Сама девушка ещё не привыкла к такой манере общения и не понимала, ссорятся Шерилл с Блямсом, или просто шутят. Подумай кто сказать ей что-нибудь в этом роде, так Люсинда бы просто сквозь землю провалилась со стыда! Её радовало только одно: судя по тому, как шут бросился на её защиту, он на неё не обиделся...
Шут собрался уходить. Люси хотелось сказать ему на прощание что-нибудь тёплое и ободряющее, чтобы сгладить колкие слова леди Лерлиннь, но фраза про невозможность настоящих чувств при дворе заставило сердце юной леди сжаться, в глазах потемнело на секунду, и девушка без сил опустилась в ближайшее кресло. Неужели это правда? И тогда её любовь так глупа и наивна... невозможна... и Рауль... Он обещал зайти... Неужели ей не на что надеяться? Мысли скакали в голове, как перепуганные зайцы.
- Блямс, неужели настоящие чувства и правда могут быть... немодны? - жалостливо спросила Люси.

Виолетта Вран
(вводная для персонажа)

Пасмурное небо над Хеалданом, тяжелые тучи и будто бы давящая на окружающих серая завеса тумана заставляла стражу плотнее запахиваться в свои плащи и ежиться под ними, будто бы на морозном ветру. Капли дождя становились всё настырнее, стараясь поскорее долететь до земли вместе со своими товарками.
Усадьба герцога Корвина, расположенная в Старом Городе, взирала на улицы Хеалдана с каким-то скорбным видом, привратники в родовых цветах Корвинов о чем-то лениво переговаривались, бросая взгляды на прохожих. Во внутреннем дворике стояла карета с набитым на ней гербом семьи, и кучер, подняв воротник своего плаща, дул на свои руки, неприязненно косясь на небо. Ради чего он сидел на козлах или чего ждал, не смог бы, наверное, ответить и сам Господь Теус. И мужчина продолжал кутаться в плащ и подергивать поводья переминающихся с ноги на ногу лошадей.
Паула, прибывшая вместе с герцогом, заперлась в своей комнате, стараясь отдохнуть с дороги и принарядиться - очевидно, ей казалось, что Натаниэль возьмет ее с собой ко двору, куда он уже успел отбыть. Однако Виолетта Вран, нестесненная высокими обстоятельствами, свободно перемещалась по дому, а сейчас стояла во дворе и глядела на стражу у ворот и проходящих мимо горожан, которые обсуждали события вчерашнего дня, когда в городе поднялись было какие-то беспорядки. Время течет быстро, и даже данные обстоятельства уже подернулись туманом мифа и вымысла. Говорили, что на город напали призраки фёлюньерцев, которых замучил в своих темницах король Эрик, а сражался с ними никто иной, как Генрих с сыном. С Ричардом?.. Нет, с другим сыном, с тем, который погиб на полях Дирлена. Горожане качали головами и говорили, что это всё - вранье. И тут же сообщали, что король Ричард приказал убить десницу. Десницу? Да не может быть! Это десница приказал убить короля!.. И голоса становились тише, а люди торопились по своим делам...

Дождь начал набирать силу. Еще слабые, мелкие капли падали вниз, но чем дальше бежало время, тем они становились больше и всё чаще мелькали перед глазами.

Ричард Элленроф

- Арргх! - выдохнул Ричард, с силой опуская свой тяжелый меч на подставленный щит сэра Кайла. Лезвие издало железный стон, соприкоснувшись со щитом, соскользнуло и ушло вниз. Гвардеец оступился на посыпанной песком площадке, быстро-быстро засеменил ногами назад, стараясь удержать равновесие. Сбоку налетел сэр Саймон, ткнул мечом в щит короля, заставив того пошатнуться и растянуться на песке, перекатами уходя от смертоносного удара клинком. Саймон занес меч, будто копье, метя острием в горло короля, но Ричард, поймав ритм стражника, взмахнул щитом в сторону, отбивая летящее лезвие, и ударил стражника своим мечом плашмя по незащищенному боку. Саймон охнул, согнул ноги в коленях и тяжело осел на землю.
- Вставайте, милорд! - крикнул сэр Грегор. - Быстрее!
Ричард, сцепив зубы, вскочил на уже дрожащие от усталости ноги, пытаясь сквозь струящийся по лбу пот разглядеть двух оставшихся противников. Сэр Кайл, брат леди Мэри Борланд, урожденной Чандлер, уже немолодой, с черными и чуть тронутыми сединой волосами, с короткой бородой и усами и узкими щелочками глаз, считался одним из лучших мечей королевства в период расцвета своих сил. Именно тогда он поступил на службу в королевскую гвардию и был приписан спустя три года к казармам и сэру Грегору МакИнтайру, дабы обучать других стражников. Ловкость и сила до сих пор не покинули тело сэра Кайла, а глаза цепко оглядывали защиту юноши, ища слабые места... Вот, скажем, щит уже клонит книзу своей тяжестью...
Кайл кивнул сэру Тибальту, и молодой (по меркам гвардии) стражник начал заходить за спину королю.
- Держите их обоих на виду, милорд! - вновь донесся голос Грегора. - Держите их обоих!.. Щит, милорд, ваш щит!
Ричард резко дернул щит вверх, и тут же сэр Чандлер нанес плавный, скользящий удар по ногам юноши. Король качнулся назад, набрасывая щит себе на грудь в качестве дополнительного груза, и лезвие меча Кайла слегка царапнуло левую ногу Элленрофа.
- Ах... - слабо прошипел Ричард, замахиваясь мечом, но гвардеец уже отступил, следя за движениями юноши, а сэр Тибальт выдал себя излишне громким топаньем. Гудящий звук разрезающего воздух клинка заставил короля вздрогнуть, и Ричард ударил своим мечом по воздуху, позволяя оружию увлечь себя вниз, на спасительный песок. Меч Тибальта описал красивую дугу, разрубая то место, где до этого был король, стражник пошатнулся, пытаясь отскочить, и Элленроф ткнул его снизу по ноге.
- Вы проиграли, милорд, - сказал Кайл, поднося кончик своего меча к горлу Ричарда. Юноша беспомощно уставился на клинок, затем перевел взгляд на лицо сэра Чандлера и сглотнул комок в горле.
- Милорд, - на площадку, перелезая через ограждение, взошел полноватый Грегор МакИнтайр, оглядывая Саймона и Руфуса, приподнявшихся на земле, - уже лучше. Однако Вы постоянно забываете контролировать свой щит. И не следите за вторым противником.
- Сначала их было четверо... - прохрипел Ричард, глядя как отступает сэр Кайл. - И ничего...
Его злость, злость на самого себя и собственные мысли, была жестоко подавлена усталостью и льющимся потом. Тренировочный меч - тяжелый и тупой - лежал чуть в стороне, слегка присыпанный песком, а сверху на короля начали падать дождевые капли, заставившие гвардейцев задрать головы и поглядеть на серое небо.
- Да, с четырьмя вы справляетесь лучше, чем с двумя, - добродушно улыбнулся Грегор. - Продолжайте тренировки, милорд, и сумеете справиться и с четырьмя, и даже с пятью.
- Постараюсь, - Ричард поднялся, отряхивая с лоснящихся от пота рук песок, и оглянулся на сэра Кая и его напарника, следивших за поединком со стороны. Интересно, сколько противников способны победить королевские стражники? Сэр Эрик Паггет тоже ведь считался неплохим воином и был убит шальной стрелой... А сэр Гринц Теренс, стражник принцессы? А сэр Джон, ослепший на один глаз?.. Скольких способен победить сам Аларик?..
Имя капитана стражи заставило Ричарда вновь нахмуриться. Это дело тоже должно было быть рассмотренным. А для этого надобно навестить десницу.

Сообщение отредактировал Father Monk - 12-02-2006, 14:30

Шерилл перевела дух: вроде перепалка подошла к логическому завершению и без видимых потерь с ее стороны.
-Поучить ?- приподняла бровь вверх фрейлина, изобразив удивление,- Ну, разве что держать язык за зубами да хорошим манерам... Хотя, боюся, что ты будешь нерадивым учеником или, что еще хуже, оказавшись хорошим воспитанником, умрешь с голоду...
Так что отложим амбар до тех времен, когда у тебя выпрямится спина да потяжелеют карманы, но не за счет объедков, а за счет золотых.....

Виола Вран

Виоле надоело делать вид, что дождь ей нипочем, что жалкий каприз погоды беспокоит ее не больше, чем тревожил бы древнее изваяние с каменнным лавром на голове. Лавровый венец – настоящий, правда, вполне годящийся на расщипку для супа – и был тем единственным, что роднило ее со статуями античных муз, которых еще никто не изображал завернутыми в плащ и вымокшими до нитки. К тому же, мрамор никогда не краснеет («Разве что от пролитой крови», - подумалось машинально), а нос Виолы уже напоминал оттенком розовый бутон. Это красавицы с точеными ноздрями могут позволить носу зарумяниться. Они и рыдать умеют красиво. Если же нос – уточкой...

«Лебедем, - одернула себя поэтесса. – Лебедем, а не уточкой. Не стоит и в мыслях упоминать неблагородных птиц. Курица – это перепелка, голубь – горлинка, воробей... Соловей. Не похож, зато рифмуется».
Вздохнув и плотнее запахнувшись, Виола побрела в дом.

«Призраки фёлюньерцев... Хорошая тема. Ах, рыдайте, фёлюньерцы, у тюремщиков нет сердца... А история с Десницей? Гм-м... Столицей, сторицей, девицей... Хотя девицы тут ни при чем. Или все-таки?.. Не верится, что в темном деле не замешана ни одна прекрасная женщина. А если и не замешана, то придется вплести. С канонами не поспоришь....»
Только сейчас поэтесса заметила, что она уже давно идет по коридору, оставляя на полу мокрые следы и дорожку капель, стекающих с плаща. Подняв руку, девушка отбросила на спину капюшон, поправила зеленый венок, сползший на сторону, как у хмельного фавна.
«Под колеса истории сунешься - сомнут. Те за этих, эти за других... Заговоры, интриги, - Виолетта шмыгнула носом, который в тепле стал обычного цвета, зато наполнился влагой. – Уж лучше сочинять баллады о старых, давно умерших королях. Все о них известно, занесено в анналы, утверждено в народной молве... Не ошибешься. А еще осталась любовь. Бездонный источник».

Поравнявшись с раскрытым окном, поэтесса остановилась. Стены постройки были толстыми, возведенными на века, подоконник шириной в полтора фута так и просил устроиться на нем в задумчивой позе и глядеть на падающие капли.
«Любовь, кровь, бровь, свекровь, готовь, вновь, - девушка прислонилась к камню, обхватила колени руками. – Морковь нельзя. Какая в поэзии морковь? Из овощей можно только артишоки и патиссоны...»

Найджел Мидлстайн

В то время, как столицу наводнили различные слухи, к числу которых относилась и весть о гибели молодого Мастера над монетой под стенами Речного Города, сам милорд Мастер пребывал, если и не в добром, то по крайней мере в здравии и вовсе даже не собирался отходить на "тот свет":

Тепло. Темно. Уютно. Ласковое прикосновение прохладной женской руки к горячему лбу. Почему женской? Ну, уж поверьте, Найджел неплохо разбирался в подобных вещах. Интерес его к женщинам, правда, простирался, как правило гораздо дальше рук и ласковых прикосновений... Но, не будем отвлекаться. Еще не вполне придя в себя, Найджел пробормотал:
- Амия, как это мило с твоей стороны...
Протянув правую руку в сторону, где должна была по его расчетам находиться девушка, он там ее и обгаружил. Правда тут была одна странность - предмет его сердечной привязанности вдруг громко ойкнул и отскочил в сторону, послышался частый перестук каблуков и звук захлопнувшейся двери. Найджел попытался резко принять сидячее положение. Попытка увенчалась резкой болью в левой руке и падением с кровати. Он все вспомнил:

Под утро начал моросить мелкий дождик. Трое всадников, без особого уже энтузиазма нахлестывая утомленных коней, приближались к цели своего путешествия - Речному городу.
- Давайте, ребята, осталось немного, - Найджел попытался изобразить бодрость в голосе. Получилось не очень.
- Милорд, смотрите, там люди на дороге, крестьяне наверное...
- Где? Грегор? А черт! - Грегор медленно заваливался в седле. Из горла у него торчал арбалетный болт.
Найджел дернулся в седле - второй болт зацепил левую руку.
- Майлз, быстро! К городу!
Двое всадников, пригнув головы к холкам коней, во весь опор помчались на разбойников. Последние были смяты в мгновение ока - все таки бандиты есть бандиты - не ровня благородным людям с военной выучкой. Еще один болт угодил в лошадь Майлза и она, буквально кувыркнувшись через голову и сбросив седока, забилась в агонии в дорожной слякоти. Найджел не придумал ничего лучше, как спешиться и встать, обнажив меч, рядом с пошатывающимся Майлзом. "Рановато тебе, дружок, умирать смертью храбрых, ох рановато" - гаденькие мысли вперемешку со страхом роились в голове. "Ничего. В самый раз!" - заверил себя Найджел. Разбойники наступали полукольцом, всего их было человек 10, из арбалета больше не стреляли - то ли кончились болты, то ли хотели взять живьем.
- Я рад, что мне выпала честь служить Вам, Милорд - Майлз стоял рядом тяжело опираясь на меч, его нога была сломана.
Найджел лишь отрывисто кивнул. Вот сейчас...

Но судьба решила по другому: протрубил рог и послышался топот множества копыт - разъезд городской стражи. Разбойники бросились врассыпную.
Летящие с неба капли дождя, летящие мимо всадники... - он сидел в дорожной слякоти и смеялся, смеялся над небом, над землей, над собой, над чертом и Господом нашим Теусом, да простит он человека, коему сегодня даровал жизнь во второй раз.

В комнату вошел пожилой человек в темном камзоле и юная девушка лет 14 - еще совсем ребенок. Она с любопытством рассматривала Найджела, в то время как старик обеспокоенно покачал головой:
- Нельзя же так, Милорд, Вы ведь вредите своему здоровью этой своей выходкой.
И тут только Найджел сообразил, что сидит на полу и засмеялся. Старик-доктор лишь улыбнулся в ответ.

Сообщение отредактировал Dakmor - 14-02-2006, 9:35

Альбина с трудом подавила вздох облегчения, так и рвавшийся из груди. Ее воспитанница, кажется, отходила от тяжелых мыслей, и это несказанно радовало женщину. На ее лице появилась теплая и ласковая улыбка, так подходившая ее мягкому лицу.
- Ну, он скорей всего шляется где-нибудь по дворцу! - со смешком ответила она принцессе, - Не переживай, конечно же, он просто запамятовал зайти ввиду неотложных дел! Хочешь, мы его найдем и позовем? Уверена, он с радостью тебя навестит!
Сейчас мадам Суар готова была что угодно наобещать Мелли, главное чтобы она наконец воспряла духом и не погружалась в тяжелые мысли и воспоминания. При упоминании шута Альбина несказанно обрадовалась - ее воображение уже нарисовало веселящуюся принцессу и забавного шута рядом с ней. А что может быть приятней сердцу няни, как не веселый румянец на щеках воспитанницы?
- Ну так как, моя хорошая? - переспросила Альбина, заглядывая в глаза Мелиссе.

Блямс охотно оставил последнее слово за вредной фрейлиной.
Пусть чувствует себя победительницей, пусть! Незачем наживать себе лишнего врага. Он свое дело сделал: отвлек эту красивую хищную щучку от бедняжки Люсинды... вот уж действительно деревенский цветочек в росе! Как она это спросила -- про настоящие чувства!..
Надо выяснить, не задел ли уже кто-нибудь ее сердечко. Это может когда-нибудь пригодиться. Неизвестно зачем -- но может...
В этот миг в дверь просунулась голова стражника.
-- Эй, ты, горбатый, -- пробасил стражник, убедившись предварительно, что королевы в комнате нет, -- тут за тобой горничная принцессы Мелиссы прибежала...

Чем дальше наездник удалялся от оживленных центральных улиц, тем грязнее было вокруг, и народ встречался все более оборванный. Мысленно ругая себя за безрассудное желание срезать путь, вместо того чтобы как все здравомыслящие, порядочные люди скакать по оживленной улице к городским воротам, он направился сквозь бедные кварталы коротким путем. Поскольку чернь, которой не хватило места в пределах стен, старалась возвести дома, как можно ближе к столице, территория на пару миль вдоль центральной дороги была усеяна домами. Двигаясь путем добропорядочных господ, Норвичу пришлось бы потратить вдвое, а то и втрое больше времени.
Но короткий путь оказался не самым лучшим, в чем Августус в скором времени убедился. Попрошайка, завидев человека в богатой одежде, незамедлительно подбежал к его коню и вцепился в стремя, клянча денег. С подобными ему в центральных районах, небезуспешно, боролась стража. Но контролировать весь город силы правопорядка были не в силах. Надо заметить, что нищих молодой граф ужасно не любил. Мало того, что от них разит за милю, так еще и заразу какую подхватишь ненароком. Потому голодранец, не успев докончить жалостливую тираду, про непростую жизнь, получил сапогом. Норвич же не дожидаясь, пока ему вслед выскажут все, что о нем думают, пришпорил коня. Нет, гнев попрошайки его несколько не страшил. Ха, еще чего! А вот, не сдержаться, и зарубить нахала – вполне вероятно в такой ситуации. Стража, конечно же, не решится, даже упомянуть, о виновнике, но поползут слухи, а это – совсем не к чему.
Выехав за пределы города, граф - а точнее, будущий граф - лихо пустил коня в галоп, все больше удаляясь от домов. Надо было многое обдумать, а думать, как считал Августус, лучше всего в уединении. Причем, пребывание в своей комнате, слыша постоянные шаги по деревянному полу и разговоры домочадцев, он уединением не считал. Пшеничное поле, обнаруженное случайно, пошло, как нельзя кстати. Поубавив прыть коня, он осмотрелся. На многие мили кругом не было ни души. Лишь желтые колоски пшеницы да одинокие горстки тополей. Дав животному самому выбирать направление и пастись вволю, Норвич откинулся на высокую луку седла, и посмотрел в небо…
Вернувшись, Норвич пребывал в прекрасном настроении. Перекусив и приведя себя в порядок, он направился в сторону резиденции герцога Корвина. Верный Михаэль шепнул ему, что Натаниэль должен был прибыть с утра, а барон Скрапсворд, слегка синея от страха, подтвердил данные слова.
Герцог всегда был в ладах с его отцом, и Августус счел за лучшее навестить Корвина и спросить, как именно ему следует появиться при дворе.

Мелисса.

Принцесса очень обрадовалась, когда няня сказала, что с шутом всё в порядке. Мелиссе прямо на глазах стало лучше, и её бледные щёки покрылись розоватым румянцем. Однако, сейчас Мелли всё же больше хотела прогуляться на свежем воздухе, чем сидеть в комнате, пусть даже и Блямсом, а хотя... что мешает ей погулять вместе с шутом?
- Альбина, я буду не прочь, если Блямс присоединится ко мне на прогулке. Я собралась покататься на Плотве, ты же разрешишь, правда? Я буду ждать его возле конюшни...
Последние слова принцесса уже произнесла с порога, а потом, не дожидаясь ответа няни, стремглав убежала.
"Надеюсь, Альбина не очень рассердилась на меня за этот поступок, неприличествующий благовоспитанной леди," - подумала Мелли, направляясь к конюшне.

Через некоторое время блужданий по, как всегда казалось Мелиссе, бесконечным коридорам принцесса спустилась по лестнице, вышла в придворцовый парк и поспешила к конюшне.
Вскоре Мелли уже угощала Плотву яблоком и, поглаживая лошадку, дожидалась Блямса.

Роджер лежал на длинной деревянной кровати, застеленной шелковой простыней, но без единого пуховика или подушки меж нею и досками самого ложа. Глаза кардинала были закрыты, а руки сложены на груди, но он не спал. Он не спал вот уже двенадцать дней, и единственный отдых, который мог получить был таким же, как и сейчас. Проклятая бессонница оставляла первосвященнику с каждым днем все меньше сил, каждый раз приходилось напоминать себе, что возраст, в котором пребывал кардинал, уже давно не тот, когда можно игнорировать подобный недуг. Вот только знали об этом прискорбном положении вещей лишь трое во всем Синерайсе – сам первосвященник, его капеллан и камердине.
«Ты стареешь, ты стал уже совсем старым» - разум просто и лаконично обозначал свершившийся факт. – «Если бы не теплые стены и сытные обеды, ты подобно своим сверстникам из деревень и трущоб, давно бы лежал в сырой земле изъеденный червями. Но ты не лежишь, а значит надо платить за эти годы, отпущенные тебе Господом, платить Верой и Службой на благо Его и королевства. Курия почти закончила свою работу, кардиналы сделают и проголосуют так, как ты им скажешь, они сильны и едины, пока у них есть лидер, но что будет, если его не станет?».
Беззвучные шаги заставили Роджера приоткрыть левый глаз.
- Срочное известие, ваше преосвященство, - Риммель застыл в дальнем углу опочивальни, сложив руки в рукава сутаны.
- Я слушаю, Агестус.
- На молодого Мидлстайна напали, якобы, бандиты вблизи Речного Города, но он жив.
На несколько секунд, Роджер задумался, а затем тихо ответил:
- На все воля Его, этот юноша еще сумеет достойно послужить двору, и кто бы не намеревался убить его, если это и вправду были не просто лесные разбойники, он хочет лишь посеять смуту. А сказано в Писании, посеянное зло злом возвращается к сеятелю.
- Я постараюсь разузнать детали.
- Лорды уже собираются?
- Да, прибыл герцог Корвин и многие графы…
- Посмотрим, сумеет ли молодой король принять решение о Каледонии, до заседания Совета. Если да, и оно окажется верным, Совет останется бессильным сборищем, а если это будет решение, принятое Советом, или же Ричард допустит ошибку…
Фраза оборвалась, заканчивать ее не было смысла, оба собеседника прекрасно знали, что будет «тогда».
- Завтра последнее заседание Курии, подготовь все, Агестус.
- Слушаюсь, - ответил инквизитор и безликой тенью ускользнул прочь.

Комната Анри Де Пуатье
Слабый, блеклый солнечный свет, мутно мелькавший среди темных туч проникал через шелковые занавески. За столом, устало склонив голову, сидел Анри. Тихо скрипнула дверь. Посол оторвал взгляд от документов лежавших перед ним и посмотрел на человека стоявшего в дверях.
-- Входи, Поль. Я ждал тебя -- устало произнес Анри и продолжил изучение документов. Слуга робко зашел и закрыл за собой дверь.
-- Присаживайся и... пожалуй -- Анри посмотрел на своего слугу и указав на второй стул, произнес помедлив -- налей себе вина. Промочи горло и расскажи, что узнал.
-- Спасибо, -- Поль учтиво поклонился и, взяв поднос стоявший как обычно на тумбочке чуть поодаль стола, сел, вольготно разместившись на стуле, и разлив вино по бокалам из хрустального кувшина, начал свой рассказ.
-- К сожалению мне удалось узнать не так много, как хотелось, однако чувствуется волнение во дворце.
-- Какого рода? -- Анри отодвинул документы и взял свой бокал -- Король готов подписать эти бумаги; я не хочу, чтобы что-нибудь этому помешало, -- несмотря на тон, голос посла оставался спокойным.
-- Ходят разные слуги об убийствах, наемниках, шпионах... -- Поль позволил себе пригубить бокал, -- и прочих вещах о коих тяжело узнать, будучи слугой иноземного посла.
-- Понимаю...,-- Анри посмотрел, как играет свет в хрустальном бокале, отбрасывая на смущенное лицо Поля красноватые блики. -- Я написал письмо Этьену. Оно в моих личных вещах, перевязанное синей лентой. Это даст понять его Величеству, что дела идут как надо. Об остальном я расскажу государю после. Поль?
-- Да, господин -- Поль поставил бокал на поднос.
-- Отправишь письмо с голубем ближе к ночи. Я не хочу, чтобы королю Ричарду стало известно о переписке. Убедись, что тебя и голубя не заметят.
Поль едва заметно кивнул головой:
-- Я все понял.
-- А сейчас приготовь мою одежду для верховой езды. Хочу прогуляться и посмотреть на здешние края, -- Анри залпом выпил содержимое бокала, и поставив его на поднос велел Полю все убрать. Взяв пачку документов, Анри положил их в ящик стола, закрыв его маленьким ключом. Поль тем временем доставал одежду думая о странности своего хозяина. "Конная прогулка в весьма пасмурную погоду."

**
Несколько позже Анри спустился вниз и, выйдя в парк, направился к конюшням. Вдохнув свежего, прохладного воздуха, посол с улыбкой отметил про себя, что небольшая конная прогулка легко и быстро снимет усталость. Одет посол был достаточно просто: узкие черные кожаные штаны для верховой езды и свободная белая рубашка из прочного льна. За пояс были заткнуты перчатки. Посол немного ускорил шаг и вскоре оказался около конюшен. Заплатив конюху серебряник, Анри оперся спиной на широкую балку и, заломив руки за голову, застыл в ожидании, посматривая на мутное серое небо, откуда падали дождевые капли.

"Скоро погода в конец испортится" - невесело подумывал Анри, стоя в ожидании.

Сообщение отредактировал Белый Дракон - 15-02-2006, 14:41

Альбина и ответить ничего не успела, как Мелли вылетела из комнаты, оставляя за собой звонкое эхо в коридорах.
Женщина лишь тепло улыбнулась вслед и тяжело встала. Она покачала головой, обдумывая, стоит ли потом напоминать принцессе, что в ее возрасте благородные девушки уже должны себя вести более сдержанно или лучше сделать вид, что забыла об этом происшествии. Последний вариант показался няне наилучшим, и она с тем же теплым блеском в глазах опустилась в кресло, задумчиво оглядывая комнату. Затем она позвала одну из служанок и попросила ее приглядеть за Мелиссой, пока она общается с любимой лошадкой и прогуливается. А то столь активную юную леди даже боязно оставлять одну.
Альбина опустила голову на грудь и задремала, ожидая появления Блямса..

Мелисса.

Принцесса, скормив Плотве последний кусочек яблока, потрепала лошадку по гриве. Животное фыркнуло и уставилось на хозяйку задумчивый взглядом.
"Что-то Блямса долго нет, - недовольно поджала губки Мелли, а потом вспомнила, - а! Что же я его здесь жду? Он же снаружи, наверное, как ему Альбина сказала..."
Досадуя на свою недогадливость, Мелисса тряхнула головой и попросила конюха, который как раз проходил мимо, помочь ей вывести лошадку. Конюх беспрекословно подчинился, на время отложив поручение посла, так как приказы особы королевской крови гораздо важнее. У выхода принцесса отобрала поводья у слуги и сама вывела Плотву на свежий воздух. Конюх тут же поспешил откланяться и ушёл отрабатывать серебряный.
Ведя лошадку на поводу, Мелисса огляделась - нет, шута не видно... Вот, жалость-то! Только охранники неподалёку стараются не отличаться от тени принцессы...
Вместо Блямса около конюшен стоял какой-то молодой человек и с задумчивым видом созерцал небеса.
- Здравствуйте, - поздоровалась Мелли, на всякий случай сделав изящный книксен (учительница была бы довольна его исполнением), и стала исподтишка разглядывать незнакомца.
Пусть это и выходило из рамок приличия, но принцесса не так уж часто видела каких-либо новых людей, и ей было интересно видеть незнакомца.

Сообщение отредактировал Spring - 15-02-2006, 11:45