Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

Я хотел отправить это на конкурс, но его не приняли из-за объёма. Пожалуй выставлю его здесь, хоть стимул мне будет, а то как-то нечего не идёт творческого, вот и решил пофантазировать.....

Путь ягуара

О, Кецалькоатль, добрый бог восхода! Ты прибыл сюда на крылатом корабле, который нёс солнце! Ты прибыл из страны кровавых лучей, и нос твоего челнока купался в них. Твои ноги ступали по небесной земле, и ты взлетал подобно орлу над головами непокорных твоих слуг. О, Кецалькоатль! Ты научил ацтеков готовить пищу на жарком огне, охотится на диких собак, ты научил женщину любить мужчину, а мужчину любить женщину. Ты научил нас любить родину и защищать её. Ты сделал нас счастливыми, хотя душу твою изъела глубокая тоска по небесным чертогам, что высятся, там, на небесном просторе, там, где встаёт золотистое солнце, умываясь в твоей милости. Когда ты одарил ацтеков всеми дарами возможными, ты бросился на колени, на берегу безграничной воды и зарыдал. Твой достойный всякого человека плач, услышал злой бог ночи и поднёс он к твоим губам золотую чашу, и сделал ты глоток питья неземного, и улетела твоя душа в небесную высь. И повелел ты своим слугам непокорным любить тебя, как брата родного и сказали все слуги твои – ацтеки, что любовь их некогда не ослабнет к тебе. И сказал Кецалькоатль, что через тысячи лет явится по морскому простору к ним посланец небес, с прядями волос на лице, с молнией и громом небесным. И поработит он недостойных, а достойных унесёт с собой в царство Кецалькоатля. Так сказал бог, и прошли тысячи лет, забыл народ ацтеков о словах бога. Забыли о священных скрижалях оставленных Кецалькоатлем, и пришло, наконец, время крови…
Лёгкий морской бриз, несущий вечернею прохладу, не мог развеять влажной духоты, которая как не странно царила на корабле. Вцепившись в дрожащий под тяжёлой рукой канат, высокий человек с чёрными волосами одетый в зелёный камзол, чёрные кожаные штаны, голубой плащ и широкую белую рубаху перегнулся через леер и посмотрел в даль. Волны лизали обшивку корабля, который скользил по морской дороге и несся на край света. Красный пояс человека, аккуратно примыкал к ножнам, в которых покачивался длинный кортик с золотой рукоятью. Лицо этого морского странника было грубым, но каким-то щёгольско- красивым, оно сразу внушало мысль о нахальном, самоуверенном юнце, который на отцовские деньги пьёт, веселится и живёт беззаботной жизнью. Этого человека звали Эрландо Кортес, человека, который сотрясёт своей жестокостью пол мира. Эрландо был сыном обедневшего испанского дворянина, смолоду повесой и ловеласом, каких мало. Пьянками, домогательствами и другими не достойными дворянина вещами он добился того, что был с позором выгнан из родного города. Эрнандо не привык отчаиваться и сидеть без дела и поэтому он на последние деньги набрал команду матросов и со своим другом и подельником Веласкесом, двинулся завоёвывать Кубу. В их нетрезвых головах было только одно слово: «Золото! Захватив остров, Веласкес стал его губернатором, а Кортес завладел богатыми землями. Вскоре он сколотил себе солидное состояние. От местных племен индейцев он узнал, что в глубине материка есть могущественная и богатая золотом страна ацтеков. Губернатор Веласкес решил послать в эти места экспедицию, и Кортес, пообещав взять на себя часть расходов, в конце концов, добился того, что стал во главе отряда. На Кубе, в портовом городке Сантьяго, новоиспечённый адмирал армады снарядил шесть кораблей и завербовал три сотни солдат.
Однако Веласкес пожалел о своем решении и отменил назначение. Зная строптивый и отчаянный характер Кортеса, губернатор вскочил на коня и полетел в порт, чтобы лично сместить его с поста командующего. Но в момент его прибытия Кортес поспешно поднял парус и вышел в море, хотя экспедиция еще не была готова к путешествию. Порвав с представителем власти, Кортес стал пиратствовать, чтобы обеспечить себя всем необходимым. В порту Макака на Кубе он конфисковал все запасы продовольствия, опустошив даже королевские фольварки. «В другом порту Кубы – Капе Сан-Антонио – армада, наконец, закончила последние приготовления и в феврале 1519 г. вышла в открытое море, взяв курс на Юкатан. Она состояла из 11 кораблей, на которых было 110 матросов, 566 солдат и 200 индейцев-носильщиков. Главной силой этой малой армии являлась кавалерия из 11 лошадей, но прежде всего – артиллерия, насчитывающая 10 тяжелых пушек и 4 легких бронзовых орудия. На вооружении пехоты были луки, пики, рапиры, 32 арбалета и 13 аркебуз».
Так что биография этого человека была несколько не очень для него приятной.
Эрландо вглядывался в даль и с наслаждением вдыхал солёный воздух, с самого рассвета пахнущий землёй. Он порылся в кармане камзола и вытащил оттуда сухарь, немного подумав, он, спрятал его назад и опять посмотрел на небо. У горизонта появилась белая точка. Чайка! Да, Кортес опять вытащил сухарь и швырнул его так далеко насколько мог, чайка увидев это движение, кинулась к кораблю. Если есть птица то земля недалеко, если она летит к рукам с хлебом, то на земле есть люди. Эрландо повернулся назад и крикнул:
- За ней, это символ благосклонности бога! Попутный ветер! Её крылья успокоят волны, клянусь священным крестом. – при этих словах капитан поднял руку к груди и с ужасом не нашёл на ней креста. Ощупав волосатую грудь ещё раз, Кортес убедился, что крест на ней отсутствует. Стараясь не выдать своего священного ужаса, он сложил пальцы в кулак и, вспрыгнув на бочку с водой, поднёс руку к свету и закричал:
- Мой крест светится, это знамение! Удача идёт с нами бок о бок. На юго-запад! К Юкатану! Там груды золота, драгоценностей! Смуглые девушки успокоят ваши усталые души, вы покажите им мужскую силу, которая не сравнится с силой этих краснокожих свиней! Я чувствую, что земля скоро!
Бравый восторг солдат и матросов был ответом на его крик. Они радовались и спорили о том, сколько девушек они смогут обесчестить, сколько золота они увезут домой и когда станут, богаты как короли. Эрландо еле заметно ухмыльнулся. Он дал им надежду, а за это они будут верны ему как псы. Он достал из потайного кармана раздвижную подзорную трубу и взглянул на запад, к его удивлению там появилась чёрная полоса.
- Земля!!! – заорал он, этот крик разбудил задремавшего на мачте «смотрящего в даль» и тот с усердием ответил ему:
- Земля!!! Я вижу землю! – громко завопил наблюдатель и гордо посмотрел на Кортеса, Эрландо погрозил ему загорелым кулаком, и гримаса гордости слетела с лица сонного пьянчуги. Пьяница задрожал и чуть не свалился с реи, на которую с трудом был посажен заботливой матроснёй. К Кортесу подлетела вся команда, полуголые матросы с бородатыми лицами, солдаты в плохо начищенных латах с тупыми клинками, это вооружение красноречиво говорило о том, что эти вояки вряд ли смогли бы остановить ватагу мальчишек-сорванцов, не говоря уж об отряде простых латников. Но это были самонадеянные звери, которые хотели богатства и славы, они считали себя избранными богом для этой священной миссии – разорения страны заката. На этом и сыграл Кортес, собирая их в путь.
Эта славная компания с гиканьем и визгом носилась по кораблю, указывая пальцем в разные части света во главе со своим хитроумным предводителем – Эрландо Кортесом…**

Тем временем к западу от корабля на высоком дереве растянувшись как кот, лежало странное существо. Оно имело оранжевую шкуру с чёрными пятнами, мутные мёртвые глаза и пепельного цвета усы. Это существо лежало на обвитом лианами суку не шевелясь, если посмотреть внимательнее, то можно было бы догадаться, что оно мертво. Но именно такая догадка была бы ошибочной! Очень редко существо сползало с ветки и приникало к фляжке сделанной из дикого плода тыквы. Судя по плеску, который слышался при встряхивание бутыли, там была какая-то жидкость. Вот шкура сделала судорожный глоток, а затем ещё и ещё один, но тут же человеческие пальцы, высунувшиеся из-под когтистых лап, оторвали фляжку ото рта и шкура или скорее существо под шкурой, опять залезало на ветку. Вокруг были непроходимые джунгли, громко и причудливо кричали экзотические птицы разнообразной окраски, ягуар тихо крался под сенью деревьев, ворчливо огрызаясь на попугаев зелено-голубой окраски. А существо на суку продолжало лежать и наблюдать, шкура, покрывавшая тело, делала его неотличимым от простой неровности дерева, а поза помогала не выдать себя другим обитателям этого леса. Но вдруг раздался удар грома! Фляжка неизвестно от чего раскололась, и вода вылилась на землю. Стая птиц с ужасными криками взмыла в воздух, а чёрный огромный шар, вылетевший со стороны моря, пролетел в метре от затаившегося существа и, сбив и превратив в едкий сок огромные плоды манго, взорвался где-то вдалеке.
Как потом выяснилось, это был холостой заряд, который был выстрелян из пушки, стоящий на корабле человека именовавшего себя – Кортесом. Но вернёмся к скучной реальности, наше пятнистое существо от грохота свалилось с ветки, и с тела его сползла пятнистая шкура. Существо оказалось смуглым человеком с очень интересной кожей красного цвета. Человек вскочил на ноги, взглянул на расплющенные фрукты и посмотрел на море, там виднелся огромный корабль. В голове у разведчика тут же промелькнула мысль:
- Летучий корабль Кецалькоатля! Клянусь Камашли, это он! – разведчик выскочил на берег, и принялся радостно махать руками, приветствуя крылатый корабль. Но внезапно он услышал голос в своей голове:
- Вернись обратно, сын мой! Не вмешивайся в ход дел богов, отмеченный мною ягуар! Я знаю, кто ты и кому как не мне решать, что тебе делать. Я Уицилопочтли отец всего мира, твой повелитель и раб своей воли. Ты выслушаешь мой приказ и уйдёшь отсюда…
Воин Ягуар остановился от неожиданности, и тоскливо посмотрев по сторонам, он был уверен, что на корабле к ним летит само счастье, а верховный бог…да нет, это злой бог Уицилопочтли… Да, какой бог! «Всякое может, послышатся», - подумал ягуар и опять побежал к кораблю. Но в тот же момент его ноги приросли к земле, и он понял, что зря родился на свет, огромное чудище с головой змеи вышло из леса и поманило его к себе, и его ноги сами пошли по мокрому песку. После каждого шага на песке оставался еле заметный отпечаток его ноги, он шёл за змеечеловеком и облик его менялся. Волосы на голове стали светлеть и менять оттенок, тело также стало светлеть и скоро стало не красным, а просто загорелым. Когда он прошёл мимо лужи и краем глазом увидел своё отражение, он ужаснулся. Там отражался мужчина со щетиной на щеках с каштановыми волосами и светлой кожей. Индейца Канапокки там не было. Воин Ягуар, не когда не знавший страха испугался и грохнулся на колени. Но волшебная дьявольская сила тащила его за змеечеловеком по жёстким листьям манговых деревьев. Ягуар не знал, когда это кончилось. Он закрыл глаза и впал в забытье, его тело, как тряпочная кукла на верёвке ехала, цепляясь за коряги в какую-то неизведанную даль. Воин не мог думать. Шкура давно слетела с него, и он был наг, лишь одна набедренная повязка скрывала его тело от знойных лучей солнца, которые проникали сквозь тёмный покров лесных крон. В его голове сидел гном, выводящий по поверхности его мозга чернильные каракули. Он потерял сознание, и оно как маленькая птичка колибри выскользнуло из его слабых рук и улетело в неизвестном направлении.
Всё было в молочном тумане, когда он очнулся, он плыл по прозрачной, тёплой реке и над головой мерцали звёзды. Много, много тысяч звёзд светили над его головой, и он мог, дотронутся до них своей дрожащей рукой. Канапокки опять закрыл глаза, он засыпал. Но в голове он слышал голос, который говорил:
- Сын, ты видел мою силу, ты видел мою волю. Исполни своё предназначение – голос приятно шипел – Отныне ты не Канапокки, отныне ты избранный богами, отныне имя твоё Эрландо – голос завораживал – Эрландо, Эрландо Кортес. Ты белый человек с бородатым лицом. Ты руки богов, исполни их волю, накажи недостойных. Сделай всё как, я приказал тебе. **

Этой ночью на корабле был выброшен за борт один человек. Его тело сначала поплыло лицом вниз, а потом так же медленно утонуло в воде. Его кости и до сих пор лежат, там, а вместе с ними и крест, которой в ту же ночь, кто-то с корабля скинул в это же место. Хозяин нашёл свою вещь и получил благословление богов на свой путь, хоть и последний.

- Вставайте!!! Вставайте! Господин! – невысокий слуга окликал спящего человека, который лежал, расправив руки в гамаке. Этот человек заснул в одной рубашке, после вчерашней попойки и слуге с трудом удалось затащить его в постель. Старый слуга стащил с ноги господина сапог, а затем ещё один. Его хозяином был Эрландо Кортес, чаще всего во время таких «стягиваний сапог» он лягал слугу в лицо и просыпался, но в этот раз сапог плавно соскользнул с ноги, покрытой прилипшим песком. Песком, хотя они уже много месяцев в море! Слуга закрыл глаза, потом открыл их и решил, что всё это ему почудилось.
Канапокки проснулся, и широко распахнув глаза, посмотрел на потолок, он плавно качался, а вдали слышался плеск волн. Ягуар попробовал встать и нее смог, так как лежал он в какой-то сетке. Рыча, как настоящий зверь он вылез из гамака и скатился на пол и раздался неприятный хруст. Это затрещали кости какой-то птицы, какую вчера сбили матросы из арбалета. Канапокки поднялся и сделал пару шагов, ему было как-то неудобно. О, на нём зачем-то была надета белоснежная рубашка, один чёрный сапог, к красному поясу была пристёгнута шпага. Ягуар вынул её из ножен и встал в боевую стойку, самое удивительно, что он умел владеть ей. Сделав резкий выпад, он с лязгом сунул её обратно в ножны и неуверенной походкой подошёл к зеркалу. Взглянув в него, он изумился своим отражением. Перед ним было лицо, его лицо, которое не когда ему не принадлежало. Гордое, надменное лицо ястреба. Ягуар встрепенулся и вспомнил то, что сказал ему бог.** Ягуар приказал выгружать пушки, он овладел памятью своего тела и теперь отличался от Кортеса лишь одним душой. Он вспоминал указания бога и согласно кивал головой. Канапокки не хотел зла своему народу. Но в его груди проснулось старое чувство мести, которое было очень трудно успокоить. Ягуар с мольбой устремлял свой взор к небесам и к земле, но боги молчали, они были холодны как не когда. Ацтек решил не гневить судьбу и оставить всё, как есть.**

После этого воин богов решительно исполнял их волю, он разил, и он миловал, он был карающим мечом богов. Он внушал ужас в сердца своихбывших сородичей. Иногда он дивился тем, почему они так боятся его и этих отвратительных бородатых людей. Но этот тонкий голосок он подавлял в себе в туже минуту. Рука не должна думать, рукой руководит голова, так было и так должно быть! Много пролилось крови, и множество народов встало под знамёна Эрландо, нового Эрландо. И, наконец, сплотив их всех, он повернул свои стопы к Теночтитлану.

Ягуар приказал окружить город кольцом. В его армию входило почти тысяча солдат пехотинцев, сотня кавалеристов и около 50 тысяч воинов-индейцев, присоединившихся к нему. Город решено было взять измором. Но боги не хотели ждать. Они хотели скорой крови, и наш герой проводил атаку за атакой. Его главный противник Куаунтемок организовал внушительную оборону. Его воины-орлы и ягуары плыли на пирогах и осыпали нападающих стрелами. Кортес предпринимал атаку за атакой, но всякий раз завоеватели отступали под градом камней и стрел, устилая всё за собой трупами. И вот началась великая атака. Множество храбрых воинов утонули в крови и погибли под копытами всадников. Сотни женщин было задушено цепкими пальцами «белых богов». Армия ацтеков была растерзана и размыта легионами бешеных псов Кортеса. Но в городе было собрано народное ополчение, каждый день десятки солдат Ягуара погибали от пущенных с крыши камней, дротиков и смертоносных стрел. Наконец всё было кончено. Войско бешеного ягуара покинула столицу, оставив в живых несколько сотен избранных жителей и гору трупов, которые были недостойными получить милость богов. Кортес был готов свирепствовать и дальше, был убит жрец Теночитлана, Монтесума был закован в кандалы и на коленях просидел перед народом целые часы. Всё это прогневало богов, и они лишили ягуара тела, он стал медленно умирать. Его щёки изъела короста, которая начала гнить. Глаза вытекли как яичные желтки, проткнутые клювом сороки. Его живое тело начало разлагаться. По дороге в Испанию он умер, а его корабль был сожжен корсарами. Сокровище Монтесумы уплыли в далёкую Францию. А имя Кортеса было навеки проклято самими богами…. Так закончился кровавый путь Ягуара, который оставил отпечатком своей лапы, след на страницах истории.

Сообщение отредактировал Fafnir - 10-11-2006, 17:01

Прошу слабонервных не читать. Серьезно не воспринимать и вообще не зарюсь на Толкиена и Р. С. Если дедушка Фрейд и будет в восторге, то мне он уже об этом не скажет.

The Last Adveture.

Посвящается Кэру (Тареку?), Олорину, Литрисии, Колдуну, Зэлгадису, Психу, Дроу, Темному Воину, Мефу, Ноэль, Охотнику, Аваллаху, Момусу, Латигрет, Мэлиан, Драгомиру, Адеамусу Дориме, Форестиару, Легаласу, Голерке, Аграниэль, Каерону, Шелковой тени, Танцору Теней, Кзан, НеоТеррану, Лещу, Злобной Ночи, Тимону, Хельге, Тассельхофе, Темному Омуту, Аласте, Ларинквэ, Лоранталасе, Атане, Центуриону, Нелдору, Филимону, Танцующей, Файарид, Корвусу, Шайде, Арвен, Симорен, Ангелин, Джаралакслю, Артемису Энтрери, Паладину, Итсару смеющемуся, Тореасу и Дзирту)))) И Тельтиару (в том числе и за стих)

Эпиграф:
Сонмом бессонных кошмаров
Отравлены все мои сны,
Я вновь и вновь мою руки,
Но они как прежде в крови

Теперь цена ясна
В крови утонули мечты и явь
И я заплачу сполна,
Молю - от кошмаров избавь!

Когти Безумия
Оплетают тебя и уносят прочь
Туда, где скорбь и боль,
Где ты заплатишь за все…

Когти Безумия
Бесконечная боль сводит с ума
И ты хочешь умереть
Жизнь твоя пуста…

С улыбкой лик зла наблюдает
Как жизнь моя исчезает во тьме
В воде руки вновь омываю
Лишь Богу известно зачем

Шепот в моей голове
Голоса раздаются вдали
Слышишь, они называют
Имена тех, кого я убил

Когти Безумия
Оплетают тебя и уносят прочь
Туда, где скорбь и боль,
Где ты заплатишь за все…

Когти Безумия
Бесконечная боль сводит с ума
И ты хочешь умереть
Жизнь твоя пуста…
Варлок Талиор

Путник внимательно осмотрел клинок.
- Ты, как этот простой кинжал в богато-украшенных ножнах, - сказал он ей.
- Согласна, - ответила ему женщина в длинном бархатном платье цвета изумруда. Ее глаза были печальны. Он оторвал взгляд от клинка и посмотрел на даму.
- Ты устала? - заботливо спросил он у нее.
- Да, - с неохотой ответила она и посмотрела куда-то в сторону, лишь бы не смотреть в глаза. Ей определенно не нравилась тема их разговора. Слишком все откровенно.
- Тебе стоит отдохнуть
- Я не могу остановиться, - она жестом попросила его не прерывать ее. - Еще не время. Я не сделала что-то очень важное…
- Мне... нужно вернуться в Лориэн.
***
Сиянье звезд радовало в эту ночь множество людей и эльфов и еще многих других существ. Ночные звуки ласкали слух. Недалеко сова пролетела. Шелест листвы и ароматы лета. Луна только-только взошла. Мир спокоен. Он в равновесии.
Спускаясь по вырезанной в скале каменной лестнице, дроу внимательно следила за всем вокруг. Подсвеченные красным радужки глаз выдавали ее присутствие. Но надо быть невероятно отчаянным, чтоб напасть на темную эльфийку в Лориэне. А собственно, что делает житель Забытых Королевств в другом мире? Это хотела узнать и сама темная эльфийка.
Уединенное место для встречи выбрала для них Галадриэль. Она ждала дровийку внизу около часа у большого плоского валуна, который был похож на алтарь и на нем стоял серебряный поднос и такой же украшенный гравировкой кувшин.
Галадриэль была как всегда прекрасна. Темная эльфийка не могла этого знать, но почему-то знала. В красоте дровийка не уступала правительнице Лориэна, но даже здесь предпочитала носить черные маскировочные одежды: куртку с капюшоном, штаны, перчатки, и ходила в сапожках на мягкой подошве. Она привыкла никому не доверять. Можно сказать то было ее правилом.
Золотистые волосы Галадриэль, ее сияющее в лунном свете платье и изящная диадема. Какое-то странно знакомое чувство ожило в дровийке, но она никак не могла вспомнить.
Темная эльфийка спустилась и подошла к Галадриэль.
- Что ты хотела мне показать? - бесцеремонно спросила дроу. Она часто задавала прямые вопросы тем, кто ей не был нужен. Она давала своего рода шанс, прежде чем вознамериться убить.
- Взгляни в зеркало, - мягко попросила ее Галадриэль, залив водой из кувшина поднос. Когда вода перестала волноваться, гладь в лунном свете действительно напоминала зеркало.
Дроу бросила короткий недоверчивый взгляд на светлую эльфийку, но все же подошла и взглянула на отражение.
Ужас отобразился на лице темной эльфийки. Картины убийств сменяли одна другую. Счет пошел не на сотни, а на тысячи убитых. Услышав голоса тех, для кого она стала палачом, чью жизнь прервали ее клинки, дроу закрыла уши руками. Голоса не пропадали. Они кричали и спрашивали - «Зачем?!». Зеркало перестало мучить ее кровавыми сценами и показало саму темную эльфийку, но только она не была дроу. У нее оказалась светлая кожа и золотистые волосы. Слезы сами наворачивали на глаза, но дроу не могла заплакать, как бы не пыталась. Потрясением стало для нее все происходящее сейчас. Душу разрывали множества противоположных друг другу чувств.
В сознание Ле'Лосс ворвался зловещий шепот:
»Не слушай ее! Все это галлюцинации. Она ведьма! Убей ее... Ты ничего не изменишь, они давно мертвы. Успокойся и не обращай внимания.»
Галадриэль внимательно наблюдала за дровийкой. Ей самой как будто было неприятно видеть страдания Ле'Лосс.
- Ты должна избавиться от книги. Только так ты обретешь покой.
Темная эльфийка с трудом оторвала взгляд от зеркальной глади воды.
- О чем ты? - непонимающе спросила она. Голос ее дрожал.
Заметив кивок Галадриэль, дроу перевела взгляд на свои руки. Она, ошарашенная, отступила назад. Руки ее были в крови. Еще теплая, она капала на траву. Взволнованно оглядевшись, в поисках обо что бы вытереть руки, темная эльфийка перестала отступать. Она с болью посмотрела на Галадриэль, как бы спрашивая: «Для чего ты это делаешь?».
Кровь все продолжала капать с рук дроу. Одно точно знала темная эльфийка, то была не ее кровь. Но откуда и чья? Как возможно истекать кровью, если на тебе нет ни одной царапинки? Этого она не знала.
Снова вернулись голоса ее жертв. Они еще настойчивее, чем в первый раз, кричали у нее в голове о своих страданиях. Дроу опять закрыла ладонями уши, хотя теперь и знала, что это не поможет. Она, не моргая, смотрела в глаза Галадриэль. В этом был своеобразный вызов: «Довольна?!».
Галадриэль подошла к дроу только, когда та наконец заплакала, сморгнув накопившиеся слезы, и едва держась на ногах, опустилась на колени перед ней. Правительница, дабы утешить Элиэн, тоже встала на колени. Она взяла темную эльфийку за плечи и не побоялась испачкать столь прекрасное платье, стоя на коленях.
- Тебе больно, но ты должна выбросить книгу, - сказала она и попыталась поймать, теперь ускользающий, взгляд темной эльфийки.
- Какую книгу? - ничего не понимая, спросила дроу. Но тут же увидела, что сама того не ведая, прижимает к груди фолиант в обтянутой красной кожей обложке. Она держала книгу «Дикого Зла»! Осознание этого факта стало для дроу ударом.
- Все еще можно исправить. Отрекись, - просила Галадриэль.
- Уже поздно. Для меня было поздно давно. То, что ты предлагаешь ничего не изменит. Прошлое нельзя забыть.
»Все правильно,» - шептала книга. «Убей ее и ты снова ощутишь приятный холодок и блаженство от легкого подрагивания руки, когда жизнь начнет покидать ее тело.»
»Что мне делать? - думала дроу. - Кого же мне слушать?!»
Неожиданно для троих, глаза Галадриэль удивленно расширились. Она приоткрыла рот, явно желая что-то сказать, но не смогла. Эльфийки одновременно опустили взгляд вниз. Дроу проткнула Галадриэль кинжалом в живот. Осознанно или нет?..
»Да! Вот так, а теперь проверни, - науськивала книга темную эльфийку и она не преминула воспользоваться советом».
- Анна, что же ты наделала, - из последних сил, произнесла Галадриэль.
Губы дроу задрожали от переизбытка чувств. Рыдание хотело вырваться на волю.
«Она знала мое истинное имя! Я никогда не прощу себя.» - думала она.
Когда дух покинул Галадриэль, дроу поднялась с колен. Кинжал у нее в руке был богато украшен изумрудами и приятно поблескивал в лунном свете. Голоса перестали донимать ее, кроме одного... Книга...
Дроу повертела книгу в руках, рассматривая. Красные глаза на обложке и ухмылка-оскал. Омерзительно! Зло нахмурившись, она зашвырнула ее прямо в волшебную воду зеркала.
»Что ты наделала?!» - истошно вопила книга, сгорая в синем пламени.
- Я сделала свой выбор.
»Убийца! Ты не способна жить иначе!» - стало последним исполненным злости и ненависти криком демонической книги.
Больно и обидно было слышать темной эльфийке последние слова книги. Она посмотрела на кинжал, с клинка капала кровь Галадриэль, и бросила его на землю. Вместо продолжения бойни, дроу надела маску и через минуту преобразилась. Она теперь ничем не отличалась от золотых эльфов.
- Я отрекаюсь от тебя, Ллос! - громко произнесла она, чтобы богиня наверняка ее услышала. Тоже самое она повторила в отношении других злых богов, которым когда-то служила и поклонялась. - Я верю в Корелона Латериана.
***
Дроу отправилась в главный храм выбранного ею эльфийского бога, пытаясь доказать и себе и другим, что жить честно и праведно не так уж и сложно. Но в первую очередь, она хотела доказать это себе.
Среди Поверхностных эльфов ни нашлось кого-то, кто смог заподозрить ее в магическом обмане. В разговоре со жрецом, она выдала себя за встреченную и убитую ею, много лет назад, эльфийку. Жрец поверил ей и позволил остаться при храме. Имя жертвы продолжило жить, а тело настоящей владелицы давно пожрали черви. Дроу очень нуждалась в боге и вере во что-то хорошее, потому она посчитала небольшую ложь - спасением.
Ее ежедневные молебны привлекли внимание эльфийского паладина. В разговоре с ним, она повела себя глупо. Обвинила его, якобы он ни во что не ставит женщин и слишком озабочен применением своего меча, раз усмотрел в ее вере не присущий поверхностным эльфам излишний фанатизм.
Все было много прозаичнее. Паладин почувствовал зло, исходящее от эльфийки. Он решил поговорить на счет нее со жрецом. Служитель Корелона не поверил паладину, сказав, что он заблуждается. Латериан бы не скрыл от него правды, если бы эльфийка пришла со злыми намерениями.
Этот случай заставил светлую эльфийку бояться неожиданного нападения. Она снова начала помышлять об убийстве. Злые боги один за другим приходили ей во снах, соблазняя всевозможными выгодами, начни она с прежним усердием выполнять их волю. Но вместо того, чтоб согласиться, как они этого ожидали, эльфийка лишь смеялась в ответ на их предложения.
Храм перестал быть для нее убежищем. Светлая эльфийка, поразмыслив в саду, около храма, решила вернуться к Природе. Она никогда не помышляла стать друидом, но это последняя возможность исправиться. Наконец, обрести покой.
Судьба мира более не беспокоила ее. Умиротворение и погруженность в созидание... Но не аскетизм, просто жизнь среди друидов. Она полагала, это не менее интересно, чем наскучившие интриги и политика... Элиэн устала от них, устала вертеться все время опасаясь за свою жизнь.
»Поди все пропадом!» - думала она по дороге в лесное убежище.
***
Среди друидов эльфийка повстречала Элендила. Элиэн случайно заметила, как он пытался освободить птицу, угодившую в ловчую сеть. Она помогла ему успокоить пернатую и освободила ее крылья, так сильно запутавшиеся в нитях.
На вопрос эльфа, как ее имя и кто она такая, эльфийка ответила правду. Она не смогла соврать в этот раз. Она рассказала кем является в действительности и почему хочет исправиться.
- Зачем ты убивала? - спросил он ее. Элиэн было стыдно признаться, что только ради веселья, ради некогда столь приятных ей ощущений, которые появляются после каждого убийства.
- Было весело, - ответила она с грустью. Лучшего ответа она не знала. Излив душу, эльфийка расплакалась, а ведь даже в храме Корелона у нее не возникало столь сильных эмоций. Она впервые сожалела, но ничего уже нельзя было изменить. мервых не вернешь к жизни. В тот день они так и не дошли до поселения друидов, проведя его в разговоре по душам.
- Спаси меня... - простона она, когда не осталось ничего, чтобы сказать. Они сидели друг на против друга и она прижалась к его груди едва не плача.
- Обязательно, - уверенно сказал он, обняв прильнувшус эльфийку и стал поглаживать ее по спине. - Мы вместе спасем тебя.
С той встречи они редко расставались надолго. Когда они прибыли к друидам, то вскоре обзавелись отдельным домиком рядом с давно покинутой медвежьей берлогой.
Однажды поутру она проснулась одна. Элендила нигде не было. Она ждала его много дней. Прошла первая неделя, за ней вторая. Силы и эмоции были на исходе. Эльфийка не знала что и думать. Элиэн предполагала, что Элендила могли убить или что он бросил ее. Все эти дни она пыталась искать его, но безрезультатно.
- Нет, я обещала, - плакала светлая эльфийка, когда злые боги напомнили о себе. И теперь они приходили к ней не только во снах, но и наяву.
- Ты плачешь, а убийца твоего возлюбленного разгуливает безнаказанно, - сказала ей Ллос и расплывчатые очертания убийцы стали вырисовываться в иллюзорной серой дымке.
- Тогда его ждет Бездна! - зло выкрикнула Элиэн в ответ и схватила со стола охотничий нож Элендила. Возможно, она поддалась на уговоры Ллос, потому что почувствовала себя покинутой. Долгое расставание в столь тяжелый для эльфийки момент сыграл свою пагубную роль. И она отыскала человека, о котором ей говорила Паучья Королева, и убила его. Она даже не дала ему шанса заговорить, не то чтобы оправдаться. А далее ее охватил такой соблазн... чувство превосходства, вершение судеб...
После содеянного, светлая эльфийка вернулась в домик у берлоги. Она не ожидала, что Элендил окажется жив и что он вернется. Она уже попрощалась с ним. Пораженная его приходом, Элиэн рассказала обо всем случившимся за этот неполный месяц. Эльф был поражен услышанным.
- Я все равно не понимаю, зачем ты это сделала?
Элендил думал, она изменилась, но не тут-то было. Божки ее не забыли и они всегда будут напоминать ей о себе. Элиэн должна научиться бороться с ними самостоятельно. Приятный холодок... Он не знал будто соблазн для нее столь велик.
Массовые убийства людей эльфийки не остались незамеченными. На Элиэн устроили охоту. Чтобы не опозорить и ненароком не втянуть во все это Элендила, светлая эльфийка покинула обиталище друидов еще до восхода солнца. Она не успела покинуть лес, люди устроили облаву. Ее затравливали как волков. Наконец, они окружили эльфийку. Их было человек тридцать-сорок.
- Постойте! - вскрикнула она, интуитивно закрывая лицо руками.
- Тебе нет пощады убийца! - взревела толпа.
- Прошу!.. Последнее слово. Я ненавижу себя больше, чем вы. Позвольте мне попробовать еще раз измениться... Умоляю о пощаде! - она пала ниц у ног Буэноса, в глаза она не посмела смотреть.
Начался диспут в рядах ее палачей.
- Убирайся отсюда! - сказал Буэнос.
- Спасибо.
Они оставили ее в живых, а эльфийка убила их всех. Уходя она выхватила меч Буэноса и благодаря своему мастерству, доведенному до уровня искусства, покинула место сражения без единой царапины.
- Паучья Королева, благослови меня, - произнесла эльфийка, вытерев рукавом кровь врагов.
»История повторилась...» - подумала Элиэн. Грустная улыбка появилась на ее лице, когда она заметила украшенный изумрудами кинжал у себя в руке и обнаружила книгу в торбе.
- Оказывается, я таки не смогла отказаться от них.
***
»Проснись...» - услышала Элиэн голос Галадриэль из западного пристанища эльфов.
Светлая эльфийка очнулась от дремы, когда ее потрепал за плечо Элендил.
- Чудесный день, - сладко зевнув, сказала она. Эльф присел рядом с ней под росшем близ реки многовековом дубом и взял руку эльфийки в свою, нежно поглаживая.
- Ты права, - он смотрел на великолепие летнего леса, начинавшегося в нескольких метрах от них, и всевозможные оттенки зеленного не могли не радовать глаз. Маленькая златовласая эльфиечка и ее брат подбежали к парочке. Мальчишка уселся на колени к матери, а девчушка улеглась рядом с отцом и положила головку ему на ноги.
Элиэн забыла страшный сон, а спустя несколько часов уже обучала группу эльфийских детишек единению с Природой, законам равновесия и истории их народа.
***
Боги собрались в общем Пантеоне. Сегодня присутствовали Ллос, Умберли, Бэйн, Маск, Баал, Вайарун, Талос, Темпус. С балкона они все с неподдельным интересом наблюдали за Элиэн.
- Она не сможет забыть нас, - сказал Баал.
- Может сделаем ставку? - с ухмылкой предложил Вайарун.
- Тысячу верующих, что не сможет, - сказала Ллос. Большинство богов сделали аналогичные ставки. Только Корелон, Вайарун и Маск понимающе переглянулись и поставили по сотне тысяч верующих на волю Элиэн Ле'Лосс.
Корелон пришел на сходку без приглашения и по собственной воле. Ему было интересно, чем закончится история эльфийки из Лориэна.
Уверенность трех богов основывалась на фактах: украшенный изумрудами кинжал вернулся к Маску, волшебная маска к Вайаруну, а демоническая книга к Корелону.
- Сегодня не твой день, Ллос, - обратился к богине дроу Маск и ухмыльнулся. Но ни он, ни кто-либо из богов не знали - Элиэн кислотой свела татуировки.
- Увидим, - произнесла Ллос.
***
В непроглядной темноте, в комнатке один на один метр, в глубине сознания билась о стену убийца-дроу.
- Ты не можешь меня забыть! и держать здесь! Я это ты! Вот увидишь, я вырвусь! - вопила в одиночестве злая сущность. Элиэн ее не слышала, да и не захотела бы слушать. Имя у светлой эльфийке было теперь другое. Она вернулась к истокам, очистившись от скверны, от извратившего ее сознание проклятий злых богов. Эльфийка стала похожа сама на себя, на ту почти забытую ею златовласую эльфу из Лориэна.
***
- Наверное, счастья в Забытых Королевствах не найти, - прошептал Корелон и радостно улыбнулся, наблюдая раскаяние эльфийки. - История повторилась...
***
Бабочка села на маленький белый цветок, красовавшийся в волосах дочки эльфийки, и сложила красивые крылышки, испив нектару.

Сообщение отредактировал Маришка - 10-11-2006, 21:01

***В тритринадцатом королевстве, при правлении короля Т2 завелась в дремучем Шиншильвальском лесу шайка-лейка, состоящая из семерых гоблинов, под предводительством Черногрязки в простонародье прозвали их Робинбэдами. Грабили всех подряд . Хитрые были, следы лопатами заметали (благо бульдозеров в то время небыло), подолгу на одном и том же месте не оставались. Вобщем на них совсем управы небыло и людям и нежити, обитающей в лесу. То кикимору к дереву привяжут за косы, то лешего под пень засунут, русалок за хвосты щиплют. Вот даже избушку на курьих ножках извели испужали до полусмерти бедную, гоняли по лесу, что она как засветилась передом в тыщелетний дуб и плавно откинула свои курьи ножки, при этом расплющив сундук, до этого висевший в кроне на цепях и после удара павшего с оного. А с ним и зайца и утку и яйцо и конечно игла такого обращения не выдержала, лопнула. Так и осталась Баба-Яга сиротинушкой, да без возлюбленного.
Нежить поняла, что житья не будет и потихонечку за чемоданы да в теплые края.
Царь конечно обрадовался сему и с помощью шпиена заморского сыскал шайку. Наградил медалями “За отвагу “ и объявил их национальными героями и существами года (сам читал в Шиншильвальских новостях), а лес тот национальным заповедником.*

Глава 2
«Мир не без добрых людей»


Добрые люди. Вернее, добрый человек. Люди, как известно, по природе своей мелочны, корыстны, завистливы, злобны, эгоистичны, неблагодарны и вообще весьма примитивны, но люди, населяющие Вечную Империю в большинстве своем – Люди-С-Большой-Буквы. В том смысле, что всем вышеперечисленным признакам соответствуют в высшей степени. Так что появление среди них экстремально редкого вида «человек добрый» само по себе удивительно, а если представить, что он при этом еще и бескорыстен, честен, прямодушен… Вы уже представили, каково приходится этому бедолаге?
Сказать по совести, Вестон не был так уж несчастлив. Он был молод, хорош собой, невероятно силен и ловок, он слыл превосходным бойцом и, что гораздо важнее, абсолютным безумцем. С превосходным бойцом не рискнут вступить в конфликт. С абсолютным безумцем вообще не станут связываться. Учитывая, что окружающее население вполне себе соответствует образу среднестатистического человека, описанному выше, это только во благо.
Вот и молодой Вестон не имел привычки жаловаться на жизнь. Своей необычностью он был обязан тому, что вырос на рассказах старика Гилсворна и с раннего детства стремился быть похожим на него – на того прежнего, доблестного и могучего Гилсворна, которого мир знал и почитал, как бога. И он вырос таким, каким когда-то был его кумир, правда, кое-что все же разнило их. И разница была не в пользу развенчанного Победителя. Юный Вестон не злоупотреблял хмельным, не имел особой тяги к материальным ценностям, а также был наделен весьма романтическим представлением о любви. В жизни он следовал словно бы некоему кодексу чести, им же выдуманному, и все вокруг были убеждены, что это пагубное влияние старика-оборванца, «задурившего парню голову своими россказнями». Однако достаточно было разок увидеть Гилсворна, возвращающегося из трактира навеселе, орущего пьяные песни, жутко сквернословящего и пристающего к каждой встречной девице с непристойными предложениями (нюх на девиц у слепца, как уже говорилось выше, был поразительный, только в трезвом состоянии он безошибочно определял тех, что посимпатичнее, а в пьяном не делал разницы), чтобы всерьез усомниться в этом.
Однако Вестон, похоже, был единственным сред кьярцев, кто не оказался неблагодарной свиньей и не отвернулся от падшего героя, и, помимо собственно личностных качеств да страсти к рассказам о делах давно минувших дней, это объяснялось еще одним небольшим фактом: мать Вестона была обязана старику жизнью. В то время, когда с Гилсворном еще случались приступы не то ностальгии, не то благородства, не то банальной бессонницы, он, еще не будучи ослепленным, совершал порой вылазки в окрестности города да гонял местных нарушителей спокойствия, и во время одной из таких ночных прогулок спас от разбойников молодую женщину. Что? Нет, «Люк, я твой отец!» отменяется, наша история не о том. Официально известно, что отец Вестона совсем-совсем другой человек.
Памятуя об этом, юноша каждый день приходил послушать новые истории Гилсворна и приносил тому чего-нибудь поесть. Жила его семья небогато, но своим обедом он неизменно делился со стариком, а тот рассказывал, рассказывал, рассказывал… Принято считать, что герои в большинстве своем – туповатые дуболомы, очень недалекие и к знаниям не стремящиеся. Да, возможно, Гилсворн был малограмотен, зато знал такое количество самой невообразимой всячины, от которого бы опухла голова у иного монаха-летописца. А юноша впитывал эти знания, как губка, лелея мечты о жизни спасителя мира. Так повторялось изо дня в день, и, надо признать, это устраивало обоих.
- …и тогда Лесной Царь сказал: «А … в … не хотите?!»
- Что, прямо так и сказал? – изумился Вестон.
- Ага. Байки это все, что он был сильно мудрый да вежливый, от его брани даже у меня уши сохли. И вообще, никакой он не чародей, а просто старый…
- Что, правда… ну… этот? – смутился Вестон.
- Похож по крайней мере, - пожал плечами старик. – Да ты ешь, ешь…
- Не голодный я, дядя Гилсворн.
- Ну, как знаешь, - узловатая рука героя нащупала еще одну ковригу хлеба и безжалостно разломала. Ну так вот, я ему и говорю, значит…
Идиллию тишины разорвали в клочья трубы герольдов. Разорвали на мелкие ошметки, которые безжалостно растоптала барабанная дробь.
Сонный и растерянный люд стал потихоньку стекаться к площади, беспокойно переговариваясь, был среди них и Вестон, ведущий за руку старого слепца. Тот бранился себе под нос, но шел уверенно, не спотыкаясь и не натыкаясь ни на кого, словно это он вел юношу, а не наоборот.
На площади тем временем уже собралась немалая по меркам Кьяра толпа. Собралась она вокруг группы всадников на холеных лошадях, остановившихся около ступеней ратуши и недовольными взглядами буквально пронизывающих толпу. Один, наиболее важного вида, в богатой одежде высокопоставленного клирика, возвестил, решив, что народу уже собралось довольно:
- Жители славного города Кьяра! Настало время вспомнить клятвы, данные вами вашему господину и повелителю, светоносному государю императору Тиверу Второму Богоподобному!
По толпе прошел шепоток. Клятвы что-то не особо вспоминались.
- Мерзкие еретики да дикие иноземные варвары, в ничтожной гордыне своей возжелавшие бросить вызов Вечной Империи, коей нет и не было равных среди царств больших и малых, дерзнули поднять меч на наши святыни!
- Что, всей толпой один меч? – гоготнул Гилсворн. – Не надорвались?
Вестон умоляюще шепнул:
- Тише, тише! Услышит – быть беде!
Клирик, однако, невозмутимо продолжал:
- Его Императорское Величество Тивер Второй, властию, данной ему Небесной Королевой над народами земными да подземными, большими да малыми, повелевает конец положить…
- Обычно кладут головы. Ну, за правое дело, - снова подал голос Гилсворн.
Народ вокруг боязливо загудел, всадники, сопровождающие оратора, положили руки на рукояти клинков.
- …бесчинствам вероломных соседей! Империя сбирает свои войска, вы нужны стране ваших отцов, как никогда прежде! Всякий мужчина, достигший тринадцати весен от роду, обязан явиться до заката…
Гилсворн не слушал. Он стоял, с презрительной усмешкой дожидаясь, когда клирик закончит свою речь. Наконец, старик не выдержал и нарочито громко объявил:
- Ну, все понятно. Облажался многомудрый Император, и посадил всю Вечную в такую лужу, из который вовек не вылезти, хоть ты пузо надорви, старый… - и бывший герой наградил клирика весьма нелестным эпитетом.
- Гил, он там, - вместо того, чтобы остановить слепца, подсказал Вестон, разворачивая своего кумира лицом к опешившему глашатаю. Гилсворн незамедлительно продемонстрировал в указанном направлении непристойный жест.
- А вы, полудурки, не слушайте, собирайтесь. Империи нужно ваше мясо, из него стены строить дешевле, чем из камня!
Всадники, уже не дожидаясь команды вконец ошалевшего предводителя, спешились и решительно двинулись к старому слепцу. Толпа испуганно расступалась.
- Истинно, говорю вам, дождетесь, что ваш любимый Император вас всех за собой в такую задницу утащит, какая вам и в кошмарах не снилась! – продолжал герой. – Да разрази меня сей же миг небесный гром, если я прав! – он, конечно же, хотел сказать «если я неправ», но сказанного ведь не воротишь…
Двое стражников, протиснувшись через напугано притихшую толпу, отпихнули Вестона и схватили старика под руки. Тот попробовал вырваться, отшатнулся, грязно бранясь… Ослепительная вспышка огненной молнии прочертила нахмурившееся небо и ударила аккурат в то место, где только что стоял Гилсворн, поразив одного из стражников. Площадь замерла, словно подавившись со страху своим беспокойным гулом. А потом над ней, мрачно насмехаясь, прокатился раскат грома.
Первым пришел в себя клирик-глашатай, который, выкрикнув что-то вроде неразборчивого проклятия, развернул коня и пустил в галоп прочь от площади. Уцелевший стражник, не переставая что-то напугано бормотать, пятился прочь, судорожно перебирая руками в воздухе и спотыкаясь на ровном месте. Потом словно бы опомнился, встрепенулся и бросился наутек, забыв про коня. Вслед ему заулюлюкал Вестон, которого, впрочем, никто не поддержал. Все взгляды приковал к себе слепой старик, потрясающий руками в воздухе, повторяя:
- Ну что я вам говорил?! Что?! Вот, все видели?!
Толпа испуганно загудела, отступая от Гилсворна. Кто-то истово осенял себя знаком Святого Неба.
- Я пророк! Все видели?! Теперь вы верите?! Я – пророк, я пришел, чтобы возвестить о перемене мира! Теперь все будет иначе, слышали? Трон тирана будет сокрушен! Вы станете свободными! Мы…
- Да умолкни ты, - горько сплюнул кьярский трактирщик, выступая из толпы. – Я тебе скажу, как теперь все будет. Прискачут императорские палачи и всем нам кишки на нос намотают за твои выходки, вот как все будет. И станем мы такими свободными, что просто зашибись. Так что шел бы ты, пророк, - трактирщик выругался. – Со своими пророчествами. Далеко бы шел. Без тебя тошно.
Толпа откликнулась укоризненным и озлобленным подвыванием, но никто не вышел вперед, боясь небесных молний и прочих выходок «пророка».
А Гилсворн неистовствовал. Он потряс кулаками над головой:
- И это я еще слепец?! Это вы все здесь слепцы! Вы не видите, кто я? Вы не помните, кем я был?!
- Да какое нам дело, кем ты был! – огрызнулся трактирщик. – Кем бы ни был, теперь ты старый безмозглый оборванец, из-за которого нас тут всех перебьют, как бессловесный скот.
- Будь ты сейчас тем, кем был, тогда бы и выступал! – поддержали из толпы.
- Тогда был бы другой разговор!
- Мы бы тогда тебя послушали, и пошли бы за тобой хоть к демону в пасть! Мы пошли бы за великим героем, а из тебя, голодранца, какой пророк?
- Что ты нам еще можешь напророчить?! Мало тебе, что мы все здесь сдохнем?
Поднялся женский плач и завывания, сотни укоризненных тяжелых взглядов тяжело упирались в грудь Гилсворна. Слепец помолчал минуту, а потом негромко молвил:
- Хорошо. Значит, хотите пойти за великим героем? Чтобы он всех врагов победил и надежно прикрыл ваши задницы? А рискнуть ими за дело какого-то старого слепца, будь он хоть трижды пророк, боязно? Ну ладно. Будет вам герой.
И, не говоря более ни слова, он устремился прочь от площади, расталкивая толпу. Он шел так целеустремленно, словно видел, куда направляется, и Вестон не рискнул идти за ним следом. Он лишь снова посмотрел на труп стражника, потом на угрюмые лица горожан, укоризненно покачала головой и направился к дому. Слова «будет вам герой» вертелись в голове, не давай отвлечься…

Однажды Борис, которого очень любили мы, но не любило начальство, пришёл в наш кабинет и с отрешённым лицом и произнёс:
- Парни! Спасай. На меня возложили общественную работу.
Это был конец. Конец в полном смысле этого слова. Когда на кого-то возлагают тяжёлый груз общественной работы, это граничит с позорным увольнением. Это значит, что начальство такого человека не любит и не уважает, или хочет заставить уйти добровольно. Так было у нас. Я человек честный и не хочу врать. Но продолжим. Боря замер перед нами очень грустный с каменным выражением лица и мы с трудом вырвали из его рук серый листок, на котором красовалось: «Спорт – здоровый образ жизни, соревнование». Мы вопросительно посмотрели на Бориса Николаевича и также окаменели. Мы поняли, что состязаться будем мы. А я, как и все человек по своей природе дружелюбный и не хочу не с кем истязаться, простите соревноваться. Но отказаться от этого – это подвести товарища. Таких у нас не любят. Не отказаться – это подвести себя. Свой организм. Он такого не любит. Мы молчали, некто не хотел сказать своё решение первым, наконец, Олег Петушков заявил, оторвавшись от газеты:
- А я не могу тяжёлым спортом заниматься! У меня это, как его, гаммаглабулин низкий! Во!
Мы с завистью и негодованием посмотрели на Петушкова, так как у нас не было ничего ниже «0», а придумать ещё одну отговорку было бы подло по отношению к Борису. Мы помялись и промямлили:
- А ты уже выбрал какой, спорт?
Он отрицательно покачал головой и что-то промычал. Все опять затихли, ожидая «приговора». Наконец Петушков, который уже был уверен в своей безопасности, заявил:
- Ха, а вы попробуйте – бег. Очень полезно, рекомендую!
Мы зловеще переглянулись и заскрипели зубами, представляя жареную курицу на сковородке. Но Петушков не заметив наших лиц, продолжил:
- Пробег, Питер – Новгород. А? Соревнование между двумя студиями? – сказав это, он поглядел на Борю и как-то тупо поморгал левым и правым глазом. Я теперь знаю, как отличить подлых людей. Они всё делают не так как обыкновенные граждане бывшего союза. Мы некогда не моргаем двумя глазами, это факт. Внезапно до Бори дошло предложение Петушкова, и он просиял:
- Да, пробег! Завтра бежим! – с этими лаконичными, но страшными словами он помчался в канцелярию оформлять документы, клеить плакаты и вырезать из жёлтого картона медали. Мы вздохнули и с лицами узников, поняли, что эшафот и приятная прогулка с палачом ждёт нас завтра. Вечером к нам зашёл начальник, и мы пожалели, что не улизнули домой раньше. Он хитро улыбнулся и сказал:
- Ну, что же, одобряю вашу коллективную инициативу и за это мы, возможно, поощрим всех бегунов грамотами.– он подчеркнул слово – возможно. Я до сих пор не люблю это слово. У нас всегда говорят: «Возможна скорая прибавка», «Возможна премия». Что было хорошим, то было возможным. А плохое всегда было точно. «Вас точно уволят», «Вас точно вызовут на ковёр». Это уже почти физический закон, человеческой психологии. Но мы как всегда отвлеклись. Наш шеф добавил:
- Бегут все, даже у кого низкий, парапабулин….тьфу….могут бежать, так как это полезно. – Начальник обвёл нас взглядом и тихо удалился. Мы злорадно посмотрели на Петушкова, а тот уже сильно пожалел, что ляпнул про бег, а не про шахматы. Боря был счастлив. Начальник тоже.
И вот наступил рассвет. Мы мокрые, сонные и замёрзшие стояли на остановке и ждали Борю и начальника. Я почти засыпал. Что-то смутно крутилось в моей голове, и очнулся я лишь от выстрела пистолета, который раздался прямо около моего уха. Десять человек, во главе с Петушковым бросились по прямой. На них были майки с номерами, только сейчас я обнаружил, что на мне также была майка с надписью: «11». Начальник хлопнул меня по плечу, рукой в чёрной перчатке и я выдохнул воздух и понёсся их нагонять. Нагнал я их через километр, они уже сбавили темп, а я окончательно выдохся. К ночи мы добрались до какой-то деревни, где свалились на одну скамейку. На следующий день мы бежали уже в ограниченном составе, Скорая помощь увезла шесть других участников в больницу. Врачи сказали, что они выживут, а вот насчёт нас, они не берутся предполагать. Мы кивнули и побежали дальше. Скоро я бежал как собака, высунув язык. Потом у меня открылось второе дыхание. Потом увезли Петушкова. Потом дыхание у меня закрылось и не только второе, но и первое. Я прошипел: « Умираю»… и упал. Последнее, что я помню, как меня тянут товарищи на своих спинах и вносят на пьедестал почёта. Хорошие люди – товарищи. Не бросили меня в кусты, как могли бы! Мы победили. Только потом я обнаружил, что среди выживших не было Бориса. Оказывается, он ехал за нами на своих Жигулях. И начальство во все не просило его устраивать «Спортивное состязание», это он сам решил устроить, чтобы поднять свой авторитет в глазах начальника. Грамоту ему дали и поощрение тоже. Некогда не думал, что у нас в стране остались общественники по своей воле, а оказывается такие подхалимы всё ещё среди нас! Да, не умею я всё-таки отличать подлых людей…..

Рассказ без названия.

Марина менялась на глазах. Похудела, красивые голубые глаза под изящного вида очками потускнели, походка сбилась на неразборчивый шаг. Денис с тревогой наблюдал за этими переменами, гадая, что происходит в жизни девушки.
Думаю, ни для кого в офисе небольшой, но гордой и независимой кампании «*****-инвест» не было секретом, что Марина нравилась Денису.
Одним весенним утром Марина пришла на работу ближе к полудню, со признаками бессонной ночи на лице и тихим, срывающимся голосом. Потеряв терпение, Денис выбрал момент, когда возле девушки никого не было, подошёл к ней, положил ладонь на плечё и сказал
-Марина…Мариночка, что с Тобой происходит? Ты сама на себя не похожа. И в последнее время…
Марина, скривив лицо, отвернулась. Открыв ящик стола, достала сигареты и вышла из кабинета. Догнав её на выходе из офиса, парень хотел было взять Марину за руку, но передумал и молча пошёл за ней.
Они вышли на улицу, во двор дома, уже второе десятилетие ожидавшего хотя бы косметического ремонта («зато близко к центру» - констатировал шеф, когда они переезжали со старого офиса) и пошли по аллее. Пройдя немного, Марина остановилась, достала сигарету, и потянулась по привычке к сумочке, но…конечно, взять её, а, как следствие и зажигалку, она забыла. Денис, который хотя и не курил, но почему-то всегда носил с собой зажигалку, быстро сориентировался.
Благодарно кивнув, она жадно затянулась, пряча от спутника глаза. Потом шумно выдохнула. Ещё раз затянулась и выдохнула.
-Ты…Ты милый парень, Денис, спасибо за то, что побеспокоился, - начало фразы, вполне адекватного тона и ударения, внезапно прорвалось в слёзную речь – но Ты едва ли сможешь меня понять. Всё, что у меня накопилось…
-Да что, что?! – смутившись от создавшейся ситуации, он был взволнован – скажи мне…
-Я уже жить не хочу… Я устала, мне противен каждый день…
От неожиданного оборота событий Денис потерял на миг дар речи, затем быстро притянул девушку к себе, обнял и погладил по плечам. Сигаретка выпала в лужу, злобно пшикнув на прощание.
-Ну что Ты такое говоришь…глупенькая…что Ты. Господь Тебя сохрани, ишь чего выдумала…жить не хочешь….тише, тише, успокойся.
Через время девушка отстранилась, сняла очки, вытерла глаза ладонью и с измученной улыбкой сказала
-Ты же ничего не знаешь. Такой внимательный и заботливый, целиком и полностью позитивный и оптимист, Ты едва ли знаешь, что чувствует человек, решивший покончить с собой.
Он закусил губу, взгляд парня обрёл необычную глубину. Задумался.
Трудно, очень трудно вспомнить, с чего тогда всё началось. Родители Дениса иногда позволяли себе в довольно нервной и шумной обстановке выяснять отношения, но тот год был особо насыщен такими сценами.
И вот, в один вовсе не прекрасный вечер… вдоволь накричавшись, мама в слезах констатировала, что уже ничего не хочет, что её все и всё достало и…побежала в ванную.
Парень услышал звук замыкающейся за её спиной двери и в его сердце больно укололо. В доли секунды он взвешивал ситуацию и понял, что скандал принимает дурной оборот.
Что-то закричав, Денис бросился к двери, стучал и звал мать. Ответом ему был только шум воды…
В ужасе он бросился на кухню, к окошку, запрыгнул на плиту, даже не удосужившись проверить, был ли газ зажжён или нет. К счастью – нет, но в тот момент ему было не до этого…Через застеклённое окошко размером с 19’’ монитор Денис увидел…маму, сидящую на полу возле наполняющейся водой ванны, в слезах и с лезвием в руке.
С трудом проглотив ком, что подобрался к горлу, сын начал звать маму, уговаривая её не делать того, что задумала. Женщина молчала в ответ, глядя полными слёз глазами куда-то выше него…Но спустя минуту выронила лезвие и открыла дверь, запретив, впрочем, к себе прикасаться. Выпив валерианы, она бессильно опустилась на диван и забылась в тяжёлом сне.
Утро принесло долгожданное успокоение. Проблема, ещё вчера казавшаяся неразрешимой, просто растаяла на фоне происшествия. В последующие несколько дней все конфликты были улажены, и более в семье Дениса этот инцидент не вспоминался.
Но сам парень, каждый раз, когда заходил разговор о суициде, с болью вспоминал тот вечер.
-Да, не знаю. Я никогда не пытался этого сделать.
-Вот видишь? – голос Марины прозвучал торжествующе лишь на мгновение, - мне очень, очень страшно.
Она вновь прижалась к нему, положив голову на плечё. Посмотрев на часы, Денис предложил
-Вот что. Уже обед, а Ты, я думаю, ещё не завтракала, а? – утвердительный кивок,- тогда давай сходим пообедаем вместе. Я расскажу Тебе одну историю, а Ты расскажешь мне, что у Тебя случилось. Договорились?
Утвердительный кивок. Взяв девушку за руку, он повёл девушку в кафе, думая от том, что же придётся рассказать Марине. Конечно, он не будет рассказывать ей о своей маме, нет, как и о том, что солгал, ибо сам два раза намеревался уйти из жизни. Нет. Что-то выдумает, что-то возьмёт из жизни, расскажет что нужно, но её, Марину, он не отдаст.
Ни за что.

«В чём сила, брат?»
А сила, сила она в нас. Пока жив хоть один добрый человек.

Немного о чуде.
Потянувшись, он сел и откинул одеяло. Кто она, та, с которой он провёл эту ночь? Блондинка. Длинные ноги и волосы. Очередная фотомодель? Возможно! Что же и сколько нужно было пить, что бы не помнить её имени? Или не пить? Майкл потёр виски. Девушка села и обняла за плечи. Он оттолкнул её руки.
-Деньги у камина, - она обидится, уйдёт, ещё и дверью хлопнет. А он будет долго вспоминать её имя, но не вспомнит даже лица, оденется и поедет руководить миром.
Трубка телефона в руках.
-Мари, закажи что-нибудь, меня порадовать.
Майкл завязал галстук и взглянул в зеркало. Изображение дрогнуло, но отобразило очень уставшего человека, без определённого возраста.
-Будто бы и не спал, - прокомментировал он увиденное и отошёл прочь. Девушки уже не было в спальне, только удушливый запах духов, след помады на наволочке, чулки у кровати. Всё-таки эта курица не всё своё забрала. Парень подошёл к окну и закурил. Скоро должны подать машину. Совещание, помятый вид, опять секретарша пустит слух, что он провёл всю ночь в борделе и будет не так уж и не права.
Перезвон дверного звонка. Пора работать. Одевает ботинки и выходит в холл.
-Андерс, сегодня заберёшь меня в 8 вечера.
-да, мистер Торн.
-Мои вещи в 5 должны быть забраны из химчистки и доставлены в мой кабинет.
Водитель закатил глаза, поминая самыми недобрыми словами этого чёртового эксплуататора. Юноша прикрыл глаза, что бы не видеть откровенной ненависти подчинённых, положение обязывало быть жестоким и никого не интересовало, каково это, управлять целой империей в 24 года.

Главное здание «ЮниастромЛэндс» встретило гомоном голосов, топотом опаздывающих ног. Рабочий день давно начался, но мистер Торн только что прибыл, а начальство не опаздывает, оно приходит в нужное время. Совещание, нудное перечисление возможностей, задач, трат, подсчётов прибыли и главное, нельзя было слушать в пол уха, а то опять проворуются и убытков будет больше чем прибыли. Майкл зевнул, показывая, что доклад руководителя разработок его немного утомил.
-Ну, что ж, я вижу, вы время зря не теряли, - он встал из-за стола и подошёл к большому окну, из которого был виден весь город. – Но меня не устраивает бюджет, на третьей странице отчёта, что вы мне предоставили, ошибка, будьте так добры, всё перепроверить и через час все исправления должны быть у меня на столе. Все свободны… - тихо проговорил Майкл, но тут же прибавил. – Мари, задержитесь.
Очаровательная секретарша остановилась у стола, сложив руки на объёмной груди, как бы ещё сильнее подчеркивая глубокий вырез блузки. Майкл потёр виски и обернулся к девушке.
-Мари, вы сделали заказ?
-Мистер Борг, заказ мне не удалось…
-Мне не нужны оправдания! Идите и делайте свою работу!
Девушка вышла из конференц-зала чуть не плача и набрала номер частного магазина сладостей.
-Простите, я хотела бы сделать заказ. Венские булочки в количестве 12 штук. Олд-стрит 19, главное здание компании «ЮниастромЛэндс». 54 этаж. Спасибо.
Майкл ходил по кабинету, не зная куда приткнуться. Офис его раздражал, люди бесили, работа выводила из себя. Ещё и Мари работала чёрте как, интересно, кто занимается подбором кадров в этой... компании. Он сел за стол и взял в руки какие-то документы, пробежал по листам глазами и ...
-Очередной сбой? Господи, когда это всё закончится? - Майкл подошёл к двери и распахнул её. - Мари, ты заказ сделала, наконец? Сколько мне ещё ждать?
Секретарша чуть не плача указала на девушку с коробкой в руках.
-Заказ... заказ доставлен...- слезинки так и дрожали в зелёных глазах.
Майкл оглядел девушку и хмыкнув вернулся в кабинет, крикнув напоследок:
-Мари, принеси заказ ко мне, и кружку свою захвати.
Дверь захлопнулась. Секретарь выдохнула.
-Простите... - девушка стёрла слезинки, что всё-таки расчертили бледные щёчки. - Сколько за заказ?
Мари вошла едва слышно постучавшись, и будто мышь прошмыгнула в тёмное помещение. Майкл сидел в своём президентском кресле, закинув ноги на стол, и листал присланный со второго этажа по факсу отчёт.
«Совсем обленились, или же до такой степени боятся меня?» - парень от последней мысли тихо мурлыкнул. Он всегда придерживался понятия, раз бояться, значит, уважают и никак по-другому. Секретарь приблизилась к столу и поставила пирожные, только было, девушка хотела умчаться к себе в приёмную, как чуть хрипловатый голос разнёсся по кабинету.
-Присаживайся, ты принесла свою кружку? – девушка кивнула, а Майкл продолжил. – Значит, попьёшь со мной кофе, и сиди, дай мне поухаживать за красивой девушкой.
Мари зарделась, но что то в сердце предостерегало, просило встать и уйти, сославшись на срочные поручения, которые сам президент дал, а сейчас по видимому забыл о них, но они важны, очень важны и медлить ну никак нельзя, а то, мало ли что.
Майкл налил две кружки чая и поставил одну перед девушкой. Тёмные глаза пробежались по соблазнительному телу подчинённой, он поставил чай на стол и приблизился к девушке вплотную. Сильные руки легли на аккуратные плечи. Мари вздрогнула, но двигаться больше не могла, ведь начала сбываться мечта. Парень прижался губами к тонкой шее, сжал её грудь. Из горла секретарши вырвался стон. На его губах играла улыбка, или же нет, не улыбка, а звериный оскал. Он оттолкнул Мари.
-Убирайся! Иди работать!- крикнул он в след убегающей девушке, а потом будто не сдержав нахлынувшего отвращения, запустил розовой чашкой девушки в закрытую дверь.
-Такая же, как и все, деньги, ей мои нужны! Стерва!
Майкл вышел из офиса, спустился по лестнице, что бы весть о том, что он покидает здание, не разнеслась разом по всей фирме, не нужно устраивать подчинённым очередной праздник. Нужно опять напиться и затащить очередную …… в постель, а потом прогнать, потому что самому противно будет смотреть, нет не на неё, на себя в зеркале. Конечно же, он уже привык к помятому лица и синякам под глазами. Он привык не слушать разговоры в курилке. Он устал, хорошо, что завтра суббота, и он может поехать… куда поехать? Майкл шёл по улице, где его никто не знал, сталкивался с людьми, которыми никогда не руководил. Просто шёл до очередного бара. Он, конечно, мог позвонить друзьям, если бы они были. Он так и не попробовал те заварные пирожные.
Он просто шёл по улице. Как всё надоело. Хотелось кричать или взвыть. Ещё несколько шагов и этот бар покажется на горизонте.
"Господи. Как умирающий в пустыне!"- Майкл провёл рукой по лбу и облокотился на стену. Поднял голову. Серое небо ещё готово было разразиться дождём.
-Мило...- проговорил юноша, отряхивая брюки. - Не хочу никуда идти...- он огляделся в поисках хоть какого-то приемлемого заведения с не очень хорошей репутацией. "Пьяный вояка" как раз очень призывно блистал огнями и обещал, если не культурную попойку, так хорошую драку уж точно. Майкл отошёл от стены. Мда, в подобных местах он ещё не бывал. Ещё бы, сын очень богатых и влиятельных родителей. Парень толкнул дверь ногой и вошёл в тёмное помещение. В глазах стояла пелена от сигаретного дыма. Он фыркнул и вошёл внутрь.
Стойка.
Пьяный бармен косо поглядывает на новичка в своём заведении.
Завсегдатаи оторвали не очень трезвые лица от столов, наблюдая за Майклом. Он подошёл к стойке, заказал пиво. Чего-нибудь покрепче можно чуть позже выпить, когда на него перестанут коситься.
Он направился к столикам. Наверное, задел чей-то столик. Ведь какая-то..... девушка....
- Здравствуйте, приятно с вами снова встретиться,- пролепетала она.
Майкл долго вглядывался в лицо незнакомки. Она его знала! Но откуда? Правая бровь в изумлении изогнулась.
-Мы разве знакомы? Не помню!
"Да уж, я бы вряд ли запомнил такую серую мышь. Видать, она из тех, кто побывал в моей постели и на утро выбегал в слезах. Странно, когда это вкус подвёл меня настолько?»
Девушка выбежала из бара в слезах. Странная и, правда, особа. Что это творится с людьми?
Майкл лишь взглянул в след девушке и уселся как раз за её столик.
Сегодняшний день был очень странным, скорее даже необычным. Эта девушка, вроде серая мышь, но почему-то после её ухода, стало как-то грустно, будто чего-то не стало, будто она унесла с собой что-то очень важное для них обоих. Хотя, господи, какая чушь. Он её не знает! Ему не интересны ТАКИЕ девушки. Он со стуком опустил кружку на стол, расплёскивая пиво.
- Какого…- чуть не выкрикнул парень, когда его столик толкнули, и пенистый напиток пролился на брюки. Майкл поднял глаза. На него смотрел чей-то пьяный взгляд. Он не видел человека, его приковали к себе эти большие чёрные глаза. Парень вздрогнул, будто очнулся ото сна. На него смотрела девушка, уперев в полноватые бока кулачки. Она была не так красива, но на лице читалась неимоверная уверенность в собственной сексуальности, что и остальные начинали в это верить.
-Привет! – притянула она, улыбаясь. Майкл смотрел на накрашенные яркой помадой губы, и улыбнулся в ответ.
-Никогда тебя не видела здесь, - продолжила девушка. – Я, Диана.
-Майкл…
-Кхм, Майкл, не хочешь поразвлечься? – девушка качнула бедром. Юноша зачарованно следил за её движениями. – Что сидишь, пойдём!
Он встал и, оставив не тронутое пиво, направился вслед за красавицей. Она шла, чуть покачивая бёдрами.
Улица.
Переулок.
Её губы на его губах.
Его руки везде на её теле, где только возможно.
Туман, пахнущий ванилью заполнил всё его сознанье. Ноги подкашивались. Её руки сжимали плечи, её голос, дыханье и огромные чёрные глаза.

-Холодно…- проговорил он, открыв глаза.
Огляделся.
Асфальт.
Он сидел прямо на нём, прислонившись спиной к стене. Она, он так и не запомнил, как зовут эту девушку, стояла рядом и курила. Коротенькое платьице едва прикрывало чёрные кружевные маленькие трусики. Майкл покраснел и отвернулся.
-Ты стесняешься после того, что было? – она засмеялась. – Ну, что ж, развлеклись и будет, я пойду.
Она кинула окурок. Майкл вскочил и схватил её за руку.
-Стой, погоди. Поехали ко мне.
Её чёрные глаза смеялись.
-Что, продолжения захотел?
Он не ответил, просто поцеловал, нежно насколько умел. Она покачнулась. Майкл подхватил на руки Диану, он вспомнил её имя. Странно, она оказалась совсем лёгкой, хоть худенькой её назвать было очень трудно.
-Поехали? – зачем-то переспросил он.
Она лишь кивнула.

Утро началось с головной боли. Хотелось потянуться и закутаться в одеяло. Майкл привычно откинул его и сел. Серый утренний свет прокрался через неплотно задвинутые занавески, пробежался по спящей рядом девушке. Парень в недоумении стал разглядывать спящую.
Высокая, объёмная грудь вздымалась с каждым вздохом. Совсем не худая, к каким он так привык. Пухлые губки чуть приоткрыты.
Солнечный лучик пробежал по её лицу и замер на ресницах. Девушка потянулась и прикрыла глаза ладошкой, перевернулась на бок.
Вздох.
На Майкла смотрели большие чёрные глаза.
Выдох.
Вздох.
Она улыбнулась.
Майкл закурил. Диана села, закуталась в одеяло.
- Наверное, не нужно было здесь ночевать. – девушка встала и начала собираться. – Разные мы совсем. Зачем приволок сюда? Могли бы и в мотеле продолжить. Покрасоваться решил?
Он затянулся и выпустил струйку дыма в потолок. Девушка уже одетая стояла и смотрела на него, гневно сверкая глазищами.
- Всё сказала?
Диана открыла, было, рот, но только и смогла кивнуть.
- Кофе будешь? – как ни в чём не бывало, спросил Майкл, девушка замерла и снова кивнула.
И так день за днём. Он смотрит как она спит и улыбается, шепчет что любит, но как только открываются эти чёрные глаза, он холодно кидает:
- Кофе будешь?
А она всё ждёт, что парень устанет от испытывающего взгляда и укажет на дверь. Кто знает, что будет дальше и будет ли что-то, но сейчас были только он и она.

Зарисовки пейзажей.

Тихое ноябрьское утро. Бледные осенне-зимние краски. Голубоватое небо с серыми нежными пёрышками облачков. Горизонт, еле-еле подсвеченный золотом восходящего солнца. Серебрящийся иней на деревьях. Серый асфальт, покрытый тёмной коркой грязного льда. Замёрзшие лужи. И белый снег, еле покрывающий жёлтую и всё ещё зелёную траву.

Молчаливость леса, величественно царящего за окном. Белые скульптуры заиндевевших берёз. Седина снега в вечнозелёных ветвях сосен и елей. Белоснежная скатерть никем не тронутого наста. И яркая голубизна неба, проглядывающего между верхушками деревьев.

Светлое голубое небо. Серый нежный пух заиндевевших сосновых веток. Лёгкий ветерок, чуть шевелящий их. Контрастные светло-коричневые стволы, торчащие из кудели сосен, как спицы... И белая заснеженная асфальтовая дорожка.

Пять часов. Короткий декабрьский день заканчивается. Солнце скрывается за домами, но небо ещё долго радует глаз необычной расцветкой облаков, подсвеченных лучами заходящего светила, в лимонно-жёлтый и нежно-розовый цвет. Вскоре жёлтый исчезает, и на небе воцаряется розовый, который, будто наслаждаясь своей победой над "соперником", раскрашивает облака своими переливами от самого нежного оттенка до яркого и вызывающего. Темнеет. Краски тускнеют. Розовый цвет, не желая сдаваться, становится всё ярче и ярче, но стремительно накатывающая темнота побеждает. Цвет-"победитель" неохотно расстаётся со своей победой, лениво догорая закатом в обрамлении нежных светло-сиреневых облачков. Но темнеют и они, и вскоре уже ничто не напоминает об прекрасной игре красок.

Заря медленно разгорается на востоке. Сперва нежно розовая, она окрашивает небо над горизонтом во всё более яркие оттенки красного. Тёмная синева неохотно уступает костру просыпающегося солнца, бледнея и смешиваясь с зарёй, приобретая сиреневый и фиолетовый цвет. Через некоторое время из-за горизонта высовывается алая макушка солнца. Небо уже окончательно просветлело, и светило встаёт в этаком сиреневом ореоле, переходящем в нежную голубизну.

Куда идем мы...

Идут два тусовочных эльфа, один с севера Сембии, второй с запада той же Сембии. Встречаются они в окрестностях близ города Ордулин. С холма видны три главных здания.
- Чума! – кричит эльфийка, бросаясь обнимать парня. Они похожи друг на друга как близнецы, с одной поправкой, один мужчина, а вторая женщина.
- Мдя, не ожидал! – выпалил парень перед тем, как его обняли.

Эо сидя в своем странном «месте», хмуро взирал в волшебное зеркало.
- Опять! Заманали! – сказал он и перенес тусовку к себе.

Со всех сторон свет, а эти двое даже сума сойти не удосужились. Эльфийка все продолжала… но уже не обнимать.
- Кхм… - прокашлялся в кулак Эо, прерывая идиллию. – Вы че опять за свое? – грозно спросил он, указывая на зеркало.
- Еще один Закат и где, мать вашу за ногу, в Сембии!?

Тусовочные эльфы с неохотой прекратили целоваться. Три цикла, Эо маньяк, так ведь нельзя!
- Ты сам в прошлый раз закинул нас в Нетерил, - сказал эльф, оттирая с губ помаду эльфийки.
- Угу, - отозвалась эльфа. – Мы свое дело сделали, поставили всех на место. А…
- А мусор кто за вами убирать будет?! – грозным тоном прервал Эо и указал на Анаурох.
- Мусор?! – возмущенно повторила эльфийка. – Это вихрь Мистры с нее и спрос.
- Померла, детка, - грустно ответил Эо.
У обоих тусовочных эльфов чуть не началась ухахатайка, но Эо предчувствовал подобное развитие событий и сумел прервать их минуты через две. Смех настойчиво не хотел отпускать черную братву.
- Оооо, - пытался отдышаться эльф.
- Йоу! – держась за живот воскликнула эльфа.
- Сам виноват. Грохнул виновницу. Пусть Миднайт веником помашет, она ж преемница, а мы отродье СССР-у. У нас свои должища.
- Кого я создал, вы даже не свихнулись по лестнице взбираясь! – взмолился Эо.
- Ты нас перенес, - возразил эльф и ухахатайка продолжилась с новой силой.
- Да пошли бы вы! – сказал свое фе Эо и перенес эльфов, одного в окрестности Мензоберранзана к драукам, а девку в Амн, она ведь терпеть не может Побережье Мечей, вот и пусть добирается до Шаара.
И так наблюдая в зеркало, продолжил свою думку.

В Асткале.
Мир перед глазами закружило, и следующее что почувствовала эльфийка – это столкновение с землей. Мощеная улица любовно познакомила ее пятую точку с булыжником. Люди и нелюди вокруг кто отпрянул, а кто и вовсе убежал. День был в разгаре, так что парочка мошенников старались не показать свой интерес к произошедшему, а с наблюдали за лесной эльфийкой на расстоянии. Как же легко можно было перепутать эти две эльфийские подрасы.
Одета она была не по-местному. Много украшений - витые золотые цепи и кольца на перстах. Длинные медно-красные волосы заплетены в пятнадцать косичек. Куртка а-ля тренч насыщенного бордового цвета, со свободным низом – стилизованно под морскую форму, ряды крупных медных пуговиц, и хорошо подогнан по фигуре. Стилизованная шинель отлично сочетается с сапогами. Смягчали лапидарную строгость брюк и военного жилета кружева.
- Ведьма!
- А-а-а-а-а-а-а! – кричал всадник, когда его конь понес галопом, и сшиб одного из испуганных прохожих.
***
Человек в одежде крестьянина вздрогнул, когда торговец у лотка удивленно распахнул глаза. Он обернулся и заметил распластавшуюся на земле эльфийку. Незаметно для других черноволосый мужчина подал знак халфлингу, чтобы заканчивал. Халфлинг сделал вид, что не заметил сигнала и срезал кошель торговца. Они уже полчаса обхаживали его, а тут такой удобный момент…
- Твоя подружка? – подмигнул человеку подошедший полурослик.
- Нет, - огрызнулся вор. Карманники отошли от прилавка и к другому торговцу, чтобы не привлекать к себе внимание и, возможно, сумеют выяснить, откуда взялась лесная эльфийка.
***
Эльфийка приподнялась на локте и дала себе хорошую пощечину. Все тело ныло. В этот раз она действительно разозлила Эо. Мгновение и она забыла о Едином, так как зрение постепенно возвращалось. Проморгавшись, эльфийка посмотрела на сидевшую рядом на корточках молодую девушку: кожа бледная (совсем не загорает), шатенка, гибкий стан и… голубые глаза? (ужас какой).
- А тебе че надо? – сипло сказал она. Девица не смогла разобрать ее слов, эльфийка говорила с типичным для диких кочевников акцентом.
- Лучше помоги мне встать, - мягче сказала она на Всеобщем, а про себя, на всех знаемых языках, поносила ту встречу в Сембии - благим матом.
- Поднимайся, - поспешила сказать девица и подала эльфийке руку. Вот он шанс, чтобы отправиться в приключение, о которых поется в песнях бардов.
- Хм… - протянула эльфийка, и стала отряхивать штаны и плащ. Заказной мундир от Юдашкина придется хорошенько почистить, как только она узнает, где оказалась и доберется до нормальной таверны. Что-то подсказывала ей, что она не в Ордулине и даже не в Сембии. Ей очень не нравились взгляды окружающих, особенно крики.
- Еще одна сумасшедшая волшебница!..
- Огненный элементаль! – вопил ковыляющий прочь старик. Где он только таких слов набрался.
Эльфийка сделала вид, что не замечает косых взглядов и шепотков. По мере ее пребывания на одной из городских улочек, пока еще не известно где, стали стекаться зеваки.
- Тебя как звать? – спросила она смотрящую на нее во все глаза девушку и стала шарить по своим карманам. Чего только она не нашла, даже пятнадцать золотых, которые она вручила опешившей девице. Тем временем поиски продолжались…
- Мирави… - раз сказала, - Мирави, - два сказала девица. – Что ты ищешь?
- О, вот он! – эльфийка ее даже не слушала. Она, наконец, нашла свою Моторолку, розовую, и… Мобилку искрило, разбитый телефон шипел и извергал что-то…
радужное.
- Мирави, назад! – выпалила эльфийка. Отбежать не успели, но плащом эльфийка прикрылась. Два осколка засели в плотной ткани. Девушка не пострадала, но нервы у нее вот-вот и сдадут.
- Милая, пошли в таверну. Обговорим, - попыталась успокоить ее эльфийка, стряхнув осколки на землю.
- Чт-т-т-т-о эт-т-т-о?.. – спросила Мирави. На рассказы бардов все происходящее и близко не походило.
Предложение эльфийки повисло в воздухе и ему явно не суждено было сбыться сегодня, так как крики каких-то идиотов - «Ведьма!», привлекли внимание стражей. В кутузку эльфийка не планировала, с нее хватит на сегодня. Еще взорвавшаяся моторолла… ее точно отдадут Совету Шести на съедение в яблоках и чесночной подливе. Она оттолкнула девушку в сторону.
Два хлопка, еще раз… Ничего не выходило! Эо лишил ее магии!
- Сеханин роди меня обратно! – изволила шутить эльфийка.
Стражники были уже близко, и она рванула в узкий переулок.
- Лучники! – скомандовал капитан, но эльфйика уже бежала прочь. Наконечники стрел погнулись, встретившись с кирпичом стен. Латники попробовали последовать за ней, но застряли.
- Д____ тебя _____ баатезу! – выругался страж на волшебницу, отпихивая навалившегося приятеля. – А-а-а-а-а-а! – послышался следом его крик. – Ты куда стреляешь, ослепший крот!?
Эльфийка еще раз уверилась, что доспехи вещь бесполезная и не нужная.
- Вурдалаки неповоротливые! – крикнула она им.
Виднелся выход на другую улицу, а там возвышалось какое-то овальное белое сооружение… Смутно знакомое… Но ее беспокоило другое…
- Эо - козлиная морда! – выпалила она.
Молния ударила в каменную печь, и эльфику окатило горячими черепичными ошметками.
- Молчу… - зло прошипела она и выбежала на параллельную улицу.
***
Воры с интересом наблюдали за девушкой и эльфийкой. Создалось впечатление, будто они были знакомы. Иначе, зачем красавица стала помогать ведьме. Украшения и магическое представление сыграли свою роль и воры уже хотели под любым предлогом присоединиться, но нагрянула городская охрана.
- Сваливаем, - скала халфлинг и спрыгнул с бочки, стащив с прилавка зазевавшегося торговца фрукт, напоминавший желтую шишку.
- Ты иди, а я еще посмотрю, - отозвался человек.
- Как знаешь.
События развивались быстро. Эльфийка скрылась от погони в проулке, и вор последовал на ту же улицу. Мимо стражей протискиваться не было желания. Он отлично знал город.
***
- Бабы чертовы, - ухмылялся халфлинг. Он с удовольствием отметил вес срезанных за сегодня кошелей, разве что не улыбался. Пробежавший мимо него Ивор чуть было не задел халфлинга. В другой случай он бы метнул в него кинжал, но до заката еще несколько часов.
Через пару минут следом за Ивором, гремя латами, бежали стражи. Полурослик отпрыгнул к стене, если эти заденут…
Рабурек с играющим в глазах огоньком посмотрел в след хранителям спокойствия. Из Ивора Амнийского вора не вышло. За девчонкой не уследил, а теперь пусть сам выкручивается.
Только халфлингу пришла эта мысль в голову…
Рабурек сплюнул и пошел выручать друга.

Встреча со стражами в Асткале.

Мирави удивленно взирала на эльфийку. Незнакомка, наверное, сильно головой стукнулась. Упала как снег на голову. Объяснений у девушки было двое: первое, она маг, второе, а во второе она уже не хотела верить.
Эльфийка выудила блестящие монеты из одного из многочисленных карманов и вложила их в ладонь Мирави. Девушка хотела вернуть золотые, но своим невниманием эльфийка лишь показала, что сейчас ничего не примет. Мирави в деньгах не нуждалась, но разбрасываться ими не стала - эльфийка обидится. Тут мысли девушки закрутились над словом "обидеться". Она по праву считала, что, заплатив ей, эльфийка нанесла ее гордости непоправимую травму. Мирави уже успела запамятовать, что сейчас на ней одежда крестьянки, а не подобающее дочери Лорда платье.
- Тебя как звать? - спросила ее лесная эльфийка. Говор у той был странный, она смешно растягивала слова и явно норовила усилить звучание "Ы" даже в тех словах, в которых его не было. Грубая особа, а о дивности, кроме как красоты и речи не шло.
- Мирави, - поспешила представиться девушка. Она хотела прибавить фамилию, но вовремя остановилась и еще раз повторила, - Мирави.
У нее создалось впечатление, будто странная эльфийка напрочь забыла про нее.
- Что ты ищешь? - спросила она, пытаясь поймать взгляд незнакомки. Чем дольше продолжалась эта игра, тем быстрее она начинала подумывать о глупости своей затеи. «Путешествовать! С рождения ей было предначертано выйти замуж за богатого дворянина и сгнить в скучном поместье».
- О, вот он! - довольно воскликнула эльфийка. - Мирави, назад! - последовало за тем. Девушка даже не успела разглядеть за лесной эльфийкой нашедшуюся вещь, как прогремел взрыв. Уши заложило, и она пробыла некоторое время в прострации. Эльфийка что-то кричала ей, но она ничего не понимала.
- Чт-т-т-т-о эт-т-т-о?.. - не слыша собственных слов, произнесла она.
Эльфийка пыталась заставить Мирави не зажимать так сильно уши.
Звуки стали понемногу возвращаться. Тихий шепот "Ведьма", который на самом деле был криком на всю Асткалу, несколько смутил. Она проследила за взглядом эльфийки, но все равно не ожидала подобных действий от той. Мирави почти, что спасла ей жизнь, ведь рядом район Трущоб, а эльфийка выглядела богаче некоторых торговцев-южан...
Удар головой о стену и девушка стала медленно сползать вниз. Если бы не стражник, плеснувший ей в лицо дождевой воды из бочки, страшно представить, чтобы с ней случилось.
- Эта! эта! ее помощница! - верещал старик, опираясь на посох.
- Что?.. - непонимающе произнесла девушка, вытирая капли с лица. - Бред какой-то...
- Вы взяты под стражу, - сказал рыцарь и собрался уже поставить на ноги хрупкую девушку.
Мирави и не ожидала от себя... Она нащупала рукой валяющийся камень и метнула им в лицо стражу. Шлем был открытым.
Как она встала и побежала, куда глаза глядят, девушка плохо помнила. В голове была лишь мысль: "Скорее прочь отсюда!".
***
Капитан стражи наблюдал, как двое его подчиненных застряли в проеме между двумя домами. Зрелище вызвало у него насмешливую улыбку.
- Недотепы! – выругался капитан. – Вытащите их, - скомандовал он двоим хранителям порядка. – Остальные за ведьмой! Бегом!
Старик с посох рядом с капитаном едва ли не пританцовывал, если бы его старческие движения не походили на злобные передергивания.
- Нирс, а вы забыли вторую ведьму. Она ее сообщница! – с долей злорадства произнес старикан.
- И с этой разберемся, - кивнул капитан. – Гротек, приведи ее ко мне. Побеседовать хочу с ней, - на слове «побеседовать» капитан сделал особый акцент. Старику сразу стало ясно, безосновательным злодеяниям капитан не поверит.
Последующего действия капитан никак не ожидал, а старик наоборот только порадовался.
***
Эльфийка выбежала на улицу. Слиться с потоком людей не получалось, до боли у нее наряд необычный. Куда там наряду до ее пятнадцати медно-красных косичек, двух дырок в плаще и семи сережкам с рубинами в левом ухе. Это она еще была скромно одета, а под одеждой настоящие произведения искусства – татуировки… Раздеваться она пока… пока что не собиралась.
Звук погони преследовал тусовочную эльфийку настойчиво и, кажется, неотвратимо. Люди стали останавливаться и осматриваться. Теперь сквозь толпу стало прорываться легче, но и стражникам также. Хорошо еще люди не собирались расходиться, время торговли еще не закончилось.
- Вот она! – закричал какой-то мальчонка, указывая пальцем с двухэтажного дома, балкон которого выходил на ту самую улицу. Сейчас ей хотелось придушить обладателя детского голоска, но… его время еще придет.
Все ближе и ближе приближалась эльфийка к белокаменному овальному сооружению.
«Асткала!» - громом разнеслась мысль в голове. «Отправил, Эрту знает куда».
Променад Вейкен… ей снова придется побывать тут.
У огромной арки, эльфийка притормозила, и спокойным шагом прошла через нее. Гвалт торговцев предлагающих любые товары выбивал из колеи не привыкших к подобному людей. Ей-то уже не в первой тут, да и южнее рыночные площади…
Стража, поторопиться стоит.
- Ткани! Шелка, бархат!..
- Ананасы из Мазтики!
Крики торговцев только сбивали эльфийку с цели. Какой-то дворф заманивал в странный на вид подвальчик, где найдется все необходимое для путешествия, но ее интересовало другое. В толпе она разглядела прилавок торговца-калимшита. Среди его товаров, ковров и множество других удивительных вещей, был кафтан достойный шаха.
- Помоги-ка мне примерить его, - сказал эльфийка, кинув на прилавок свой волшебный рюкзак. От ее Шааркого акцента ничего не осталось, сменившись на выговор, знакомый для торговца.
Торговец медленно вышел из-за прилавка и помог эльфийке. Говорить, что это мужской кафтан он не стал, его дело продать, а раз она была в Калимшане, сама должна знать.
- Эхе… давно не была на родине, - между делом сказала эльфийка, разглядывая умело шитье. – А на голову ничего нет? – и оглянулась, посмотреть, куда направились стражники. Они уже были на Променаде, провалиться ей в Бездну!
Эльфийка схватила… ковбойскую шляпу! и надела на голову. Торговца едва не разобрал смех. Выглядела эльфийка как дура, и отлично это понимала, но на свиданку со стражами у нее было не запланировано.
- И сколько ты за все просишь?
- А сколько ты дашь?
- Двадцать пять золотых.
- Мало.
- Да куда уж больше!
- Смотри, это шитье моя внучка делала.
- Так это ж внучка, а не родная дочь.
- Шестьдесят золотых.
- Много, никто не купит. Думаешь, в Амне всем так нужен этот халат?
- Дорогая, ты же нашлась.
- Сорок пять и не выше, - возмущенно всплеснула руками эльфийка. Со спины стражники не различили в этом кафтане да со странным выговором, что говоривший калимшит? на самом деле искомая ведьма и прошли мимо.
- Пятьдесят, - настаивал торговец. Он явно получал удовольствие от торга.
- Бестия! а скидку землячке? – с улыбкой воскликнула эльфийка и потянулась за кошельком, но остановилась. Она повернулась спиной к торговцу, и ее взгляд упал вначале на халфлинга, а потом на прикидывающегося крестьянином человека.
***
Ивор бежал впереди стражников, но он их совсем не интересовал. Эльфийка мчалась как гепард (если бы Ивор хоть раз в жизни видел гепарда). Он заметил блондинистого мальчонку на балконе, который с интересом следил за погоней. Вор помахал ему рукой и тот заметил Ивора. Кое-как он спросил жестами, куда побежала эльфийка.
- Вот она! – закричал паренек и указал пальцем направление. Мальчишку забавляла беготня.
Вор в победном жесте поблагодарил малыша и помчался следом.
***
- Чокнутый мальчишка, - ворчал халфлинг. На коротеньких ножках далеко не убежишь. Рабурек заметил направлявшуюся к Променаду карету и ловко запрыгнул на облучок. Все быстрее, а пока есть время подумать, что он сделает с парнем… и золотом лесной эльфийки, коим та была увешана.
***
- Зачем вы за мной следуете? – тут же задала она вопрос.
- Да вот решили преподнести подарок Совету Шести, а теперь даже и не знаем. Бантика разве что не хватает, - ответил халфлинг, со смешком осматривая причудливый наряд женщины.
- Берешь или нет? – поторопил ее торговец, беспокоясь за товар.
- Не обращай внимания. Нас заинтересовали… - сказала человек.
- Мои браслеты? – перебила она его. – В следующий раз, земляк, - и сняла кафтан. Эльфийка схватила свой рюкзак и, окатив презрительным взглядом двоих неизвестных, направилась из Променада куда подальше.
- Браслеты тут не причем, - соврал Ивор. – Огненная бомба… Идем с нами, о стражах побеспокоятся наши друзья.
Рабурек и глазом не повел. Они-то эльфийку врятле сумеют отмазать, но она кажись клюнула.
- Ладно, но идем в район Трущоб, - она ни на грамм не поверила этим двоим. Хотя человек симпатичный, можно будет развлечься… и следить за браслетами.
- Это Ивор, - сказал халфлинг, махнув рукой в сторону приятеля, - а я Рабурек – лучший ловкач в Амне.
Эльфийка рассмеялась на заявление Рабурека, и они направились через арку.
- Тебе в такой одежде опасно идти в Трущебы, - сказал Ивор.
- Ты б еще сказал пойти туда голой, - продолжая улыбаться сказала эльфийка, и подмигнула человеку.
«Я с ним заигрываю! – мелькнула у нее мысль. – Он при первой же возможности всадит мне кинжал в сердце, а я с ним заигрываю! Рикки не одобрит. Интересно, а куда его Эо забросил? Хм… удачи Рикки.»
«Она мне подмигнула. Рыбка заглотила наживку, - довольно подумал вор.»
«А парень молодец, я был неправ, сказав, что из него не получится Амнийский вор. Далеко пойдет! – думал халфлинг.»
- Меня можете звать… - эльфийка запнулась, раздумывая каким бы именем назваться. – Илхама.
Оба ее спутника сразу просекли подставу, но раз она не хотела называть своего имени - им то что. Они с ней долго возиться не будут, а в Трущобах ей никто не поможет.
***
На подходе к Медной Короне, Илхама заметила Мирави. Точнее Мирави вылетела на них с очумевшем видом. Взрыв сильно повредил ей рассудок, хотя эльфийка была ближе к Моторлке.
- Подожди, милочка! – за рукав платья схватила эльфийка Мирави.
Пощечина, а потом еще две!.. Такого Илхама от девицы не ожидала. Потирая щеки, эльфийка оглянулась на расхохотавшихся воров. Кисло улыбнувшись, она с опаской обняла девушку.
- Точно знакомы… - услышала эльфийка шепот Ивора и халфлинга.
- Ну-ну, чего ты реву развела. Не Дзирт же До’Урден, а? Мы в таверну, пошли с нами. Вино от всего поможет.
Мирави, заплаканная и чумазая, кивнула. Значит вот, как живется обычным людям?! В ее представлениях все было идеально. Убегая от стражника, она завернула в один из проулков, где ее чуть не убили пираты, бросившие тело какого-то несчастного на съедение городским крысам. Понадобиться много вина, чтоб забыть все случившееся за сегодня.

Сообщение отредактировал Маришка - 7-12-2006, 15:45

Выложу. Почему бы и нет? Написано сие как впечатление на одноименную песню Льдинки. За словами и музыкой - в ЛС; ссылок не даю, дабы не вводить цензоров во искушение.

Лекодиньер
Перила покрыты тонкой коркой льда; снег покрывает камни, из которых сложен мост. Ледяной, пронизывающий ветер касается моего лица.
Впрочем… я привык к холоду. Давно привык. Хотя и не давал ему пробрать себя до костей.
Я стоял неподвижно, глядя на замерзшую реку; да, зима тут была очень суровой. Мне ли не знать…
Снег на камнях, лед на воде, холодный ветер – мои верные и вечные спутники.
Я – одиночка. Странник.
Лекодиньер.
Мне нравится это слово – оно похоже на звон ледяных осколков… и отлично подходит мне. Ведь для моей работы нет официального названия – и вряд ли когда-то будет.
Я всегда любил зиму – мягкий снег, покрывающий улицы, кружащиеся в воздухе мириады маленьких звезд, синеватое мерцание льда под солнечными лучами… Мог ли я думать, что именно это и приведет меня к нынешним временам?
Я помню… очень хорошо помню, как бродил по зимним улицам, наслаждаясь свежим морозом, и с каждым часом понимая – только он у меня и остался. Нет работы, и нет семьи… а скоро и зима кончится.
С этим можно было справиться… по размышлении.
Но так уж вышло, что я именно тогда повстречал его… точнее, это он меня отыскал.
– Я хочу предложить вам работу, – сказал он. – Интересную, творческую, связанную с самыми разнообразными местами, безопасную, на очень длительный срок. И вам не придется давать никаких обещаний хранить ваше занятие в тайне.
Что меня всегда удивляло – это его правдивость. Он всегда говорил правду… а если вы его неправильно понимали – то это были уже ваши проблемы.
Он не представился, и я никогда не пытался узнать его имя. Впрочем, как следует представляться тому, кого во всех мирах именуют по-разному?
Сам я называю его просто Зимним. И имя ему подходит… ведь он – повелитель зимы и снега в любом мире. Он – тот, кто приносит людям холод…
Впрочем, нет. Неверно.
Он – источник и хозяин зимы. А приношу ее людям я.
Это и есть моя работа – долг лекодиньера.
Приводить зимние холода, вьюги и лед в отведенное время. И следить за тем, чтобы не наступало оттепелей раньше условленного.
Зимний говорил чистую правду – как я уже сказал, он правдив.
Это интересная работа – потому что всегда находятся какие-то препятствия на пути наступающей зимы, и их следует преодолевать. Здесь, например, мне мешали маги-погодники…
Это творческая работа – потому что к каждому миру требуется свой подход… и я стараюсь сделать зиму как можно более красивой. Вы ведь сможете оценить сверкающую красоту снежной вьюги? Или тонкие, чеканные узоры, которым я помогаю возникать? Ведь сможете? Сколько стихов про это написано…
И работа в самом деле разнообразная – я постоянно перемещаюсь в новые миры. Есть красивые, есть уродливые – но нет двух непохожих. Все краски Вселенной проходят перед моими глазами – хотя мне дано рисовать лишь синим и белым.
Зимний не врал и насчет безопасности. Самый лютый холод не сможет мне повредить, если я сам этого не захочу. Ни один чародей не сумеет подчинить мою волю – это все равно что гипнотизировать буран. И причинить мне вред практически нельзя – для этого нужно уничтожить саму возможность наступления зимы в конкретном мире.
Но главная причина моей безопасности – в одиночестве.
Нельзя причинить вреда тому, кого не видишь, о чьем существовании даже не подозреваешь – и потому я неуязвим. Никто не знает обо мне, никто не видит меня. Даже сейчас, когда я стою на мосту – никто не пройдет по нему, пока я не продолжу свой путь.
Я – одиночка. Лекодиньер.
Длительный срок… да, очень длительный. Я не знаю, сколько времени я уже приношу зиму в разные миры – ведь года считают по смене сезонов. А для меня на дворе всегда зима. Мое самое любимое время.
Да, до сих пор любимое. Если бы я возненавидел зиму – я бы сошел с ума. И несмотря на то, что я постепенно теряю ту пылкую любовь к холодному времени… ха, ну и фраза же получилась…
Насчет же разглашения тайны мне и подавно не надо беспокоиться – кому я могу рассказать? Кому? Ветру, льду, снегу? Замерзшей реке, холодным лучам зимнего солнца?
Я далеко не первый лекодиньер; подозреваю, что и не последний. С этой работы можно уйти… некоторые так делали. Предельно простым образом – снимали контроль над собственным холодом.
И почти моментально превращались в ледяную статую.
Проблема в том, что я всегда считал самоубийство наихудшим выходом из любого положения. Это признак слабости, уверенности, что легче умереть, чем подумать над положением. Я не осуждаю людей Востока – их традиции уходят корнями в седую древность. Но я-то другой… и этот путь не для меня.
Да, есть еще одна возможность избавиться от вечного холода и вьюжного плаща за плечами. И Зимний мне ее назвал, когда мы в последний раз говорили.
– Ты можешь перейти на службу к кому-нибудь из моих братьев. У них уже успели поменяться проводники.
Поначалу мне это показалось заманчивым – но теперь я всегда обдумываю слова Зимнего.
– Перейти? – усмехнулся я. – Понимаю. И вместо вечного холода получить вечную жару, вечный дождь, или… что там у весны? Вечное пребывание на грани расцвета? Нет. Спасибо. К холоду я как-то уже привык.
Была и еще одна причина – если я уйду, то он без особых проблем найдет в другом мире кого-нибудь, искренне любящего зиму и находящегося на грани отчаяния. А я не хочу, чтобы из-за моего нежелания идти по выбранному пути ледяное странствие получил кто-то другой. Не по мне это.
Я посмотрел на башенные часы, с трудом различимые сквозь пелену метели. Впрочем, это для людей… хм, а сам я кто? Снежный дух? Ледяной призрак? Инеистый странник?
Я слышал все эти прозвища – у разумных существ удивительно богатая фантазия.
Сам я, как уже говорил, предпочитаю «лекодиньер».
Да, время подходит. Еще несколько минут – и мне надо будет покинуть этот мир; наступает время проводника весны. Зима еще не кончилась – но первой его задачей будет заставить снег таять, а лед раскалываться. Как и я – начинаю с того, что сковываю ледком осенние лужи и рисую инеем на ветвях, с которых облетели листья.
Трое остальных – единственные, кто видят меня. Впрочем, мы не общаемся – не о чем нам говорить. Да и видим мы друг друга всего пару минут… потом один уходит, а второй остается.
Я медленно пошел к спуску с моста. Навстречу по ступеням поднимался стройный светловолосый человек с зелеными глазами; мы обменялись короткими кивками.
Интересно, а какие глаза у меня?
Сойдя на мостовую, я обернулся: теперь у перил замерла другая фигура. Мне не дано видеть, как работают другие, но я знал – сейчас он уже начал впускать весну в этот мир.
Я отказал Зимнему еще и по другой причине… зачем менять холодное одиночество на жаркое или дождливое? Все равно оно будет одиночеством.
Все равно…
Мы приносим людям времена года – великую ценность. И отдаем их… всегда отдаем, щедро, не скупясь.
А те, кто приносят столь ценное, ничего не оставляют себе.
Кроме одиночества.
Тоже, если вдуматься, не самая бесполезная вещь.
10.09.2006

Посиделки в Медной Короне.

- Это Ивор, - махнула она на человека, - а коротышка – Рабурек, - представила она новых знакомых Мирави.
- Мирави, - представила она девушку ворам.
Халфлинг насупился, услышав укол в свою сторону. Мирави прошептала, что-то совсем едва слышимое и шла рядом с эльфийкой, не вникая в разговор. Ивора все это забавляло, хоть у кого-то есть чувство юмора.
- Смотри, косицы отрежут… вместе с ушами.
- Ты то? – фыркнула Илхама.
- Я то, где-то, чем-то.
- А допрыгнешь?
- Для тебя хоть до звезд.
- Тогда не возвращайся.
Обменявшись любезностями, компания вошла в таверну. Вывеска с едва различимой надписью Медная Корона раскачивалась, предвещая ночную непогоду после знойного летнего дня.
Они отворили дубовую дверь и вошли. Алкогольные пары, пьяный гвалт и аромат дешевых сигар, к вечеру свободных столиков почти не осталось – ничего не изменилось, даже клетку для боев не убрали. Драк еще не было, столы и пол… более и менее были чистыми: ни кровавых пятен. Кровавых пятен? Старые-то пятна остались, куда уже им деться, но сегодня кровь еще не пролилась. Так что на вечер можно было ожидать сюрпризов… скорее неприятностей. Ее уже давно не заставали врасплох. Шутки Эо не в счет, и если подумать, налет стражей тоже не в счет.
Любопытные взгляды не задержались на фигурах вошедших, разве что чуть дольше на браслетах эльфийки. Мирави было хотела повернуть назад, прочь из таверны, вздохнув непривычный мерзостный запах, но Илхама подтолкнула ее вперед. Куда делась вся смелость девушки?! Она научит ее, как позаботиться о себе.
Ивор покосился на играющих за одним из центральных столов амбалов. Широкоплечие воины решали спор силы в ручной борьбе. Рабурек тоже заметил старых знакомых - разговора не избежать. Воры незаметно для девушек переглянулись. Встреча предстояла не из приятных.
- Мы пошли… умою личико Мирави, - обернувшись к ворам, сказала эльфийка. Она посмотрела в глаза человеку, как будто хотела что-то сказать, но взамен лишь ухмыльнулась.
«Это будет совсем просто», - подумал халфлинг. Эльфийка его старалась не замечать, коротышек не любит.
Илхама за руку потащила с собой Мирави. Девушка отнюдь не была настолько испуганной, чтобы притворная игра эльфийки не насмешила ее.
- Ты это серьезно? – спросила эльфийку Мирави.
- Умыть тебе личико? Конечно.
- Я про парня.
- Быстро ты пришла в себя.
- Ты не ответила.
- Я-то? Нефиг лезть в чужие дела, - со смешком ответила Илхама. – Я еще не решила, - тут же добавила она.
Мирави рассмеялась, чем привлекла внимание барда, завывавшего что-то уж совсем страшное, и еще взгляды пятерых людей.

«Старый замок ожил в темноте ночной,
Звуками наполняясь, шумною толпой,
Смехом и весельем, грустью и тоской,
Светом, звуками и пеньем, словно шторм морской.

Тени вьются по стенам,
Свет меняет очертанья.
В полутьме то тут, то там
Тихий шепот ликованья.

Дети тьмы, создания ночи веселятся тут.
Кровь, тепло и наслажденье дети ночи ждут.
Господа прекрасных дам под руку ведут,
Белая кожа, красивые лица как магнит к себе влекут.»*

Трактирщик даже не похудел с прошлого ее посещения Асткалы, разве что лишняя складка на подбородке добавилась. Передник заляпан чем-то, если он когда-либо был белым… Эльфийка на этот счет сильно сомневалась.
Мирави с любопытством пятилетнего ребенка осматривалась. Одета бедно, а ведет себя, будто в первый раз видит грязь, копоть от большого камина… и получает шлепок по упругому заду.
- Ой!
- Ты мои шлепки собираешь? – подразнила ее эльфийка, чтобы Мирави не закатила скандал на всю Асткалу. Илхама лишь порадовалась, что шлепок не был адресован ей. Пятая точка будет болеть не меньше недели и как ей придется сегодня спать и, в особенности, сидеть, эльфийка не знала.
- Нет.
- Ну-ну, кого я вижу, - сказала эльфийка тавернщику, подойдя к барной стойке. – Тысячу зим как один год не виделись!
- Ты еще жива?! – откликнулся на столь странное приветствие хозяин таверны.
- Пока да, - она оглянулась. – Если вон те, - она указала на воинов, занятых состязанием в силе, - нас не укокошат.
Люди, сидящие за ближайшим к эльфийке и Мирави столом, обернулись посмотреть, на кого указывала женщина.
- Особые гости.
- Все ясно. Значит так… номер на двоих, - сказала эльфика. Тавернщик вылупился на держащихся за ручку девушек.
- Да ты че?! – заорала эльфийка, перекричав царивший в таверне шум. На секунду даже песни барда было неслышно. – Нормальная я! Все слышали?! – обратилась она к посетителям таверны.
По таверне разнеслись одобрительные крики. За ближайшим столиком какой-то вояка озвучил свою мысль, - Иди сюда, крошка, проверим насколько!
Эльфийка и ухом не повела на похотливое предложение, и снова обратилась к хозяину Медной Короны.
- Номер на двоих и помыться. Когда мы закончим, я хочу, чтобы ты раздобыл моего любимого вина из Приграничья…
- В такое время?! – возмутился хозяин.
- Ты что его продал?! – опешила Илхама.
- Я по сотне лет не живу.
- Ладно… тогда любое южнее Амна… подсунешь мне местного!.. – она погрозила ему пальцем и снова улыбнулась. Эльфийка знала, он все-таки попробует подсунуть ей местного вина.
Мирави боязливо оглянулась на взревевшую толпу. Как эльфийке удалось управлять толпой, даже ее отец не сумел бы совладать с этими негодяями? Она только лишний раз уверилась, что путешествие с Илхамой будет веселым.
***
Илхама и Мирави направились улаживать вопрос с номером, а воры направились за один столик к борющимся амбалам. Нор и Ильскал снова выясняли отношения, кто сильнее. Нор уже который раз проигрывал, но никак не мог успокоиться.
- Дельце есть, - обратился халфлинг, забравшись на стул. Ноги до пола не доставали. Напротив Рабурека уселся Ивор и наблюдал за борьбой воинов, пока о явном победителе судить было трудно.
- И? – отвлекся Ильскал и Нор воспользовался этим, приблизив свою победу.
Ильскал зарычал на халфлинга и попытался вернуть руку в изначальную позицию, но проиграл.
- Черт бы тебя побрал, мелкий! – выругался он. Лицо перекосила злобная гримаса.
- На этот раз стоит прерваться, - вставил слово Ивор в поток ругани Ильскала.
Нор доказывал сопернику, что выиграл честно.
- На этот раз ожидает солидный барыш, - продолжил Рабурек. – Надо будет слегка припугнуть и все.
- А от нас что требуется?
- Переодеться… - на сказанное Нор нахмурился.
***
Загорелый парень играл на мандолине какую-то пошлую песенку, развлекая посетителей Медной Короны.

«Я пленник красивейших в мире глаз,
Какая радость ежедневно окунаться.
В их глубину… и не иметь отказ,
Когда вновь наступает ночной час…
Пусть дни любви еще хоть миг продлятся!»**

День выдался отвратительным. В дом хозяйки, у которой он остановился, ударила молния и едва его не убила. Старуха, пережившая свою дочь, обуглилась. У него волосы стояли дыбом, когда посмотрел в оставшееся целым зеркало. В произошедшее не верилось до сих пор.
Пришлось искать место для ночлега. Вонючая головешка – все, что осталось от бабули, даже собаки не стали есть.

Сбившись с ритма, бард прокашлялся. Одна из девиц, Нэния кажись, нечаянно толкнула его, неся поднос с кубками. Он подмигнул девушке, и через мгновение получил затрещину от ее подруги Вауир, которой уже успел поклясться в вечной любви, убить дракона и сделать ее королевой неизвестного королевства. По таверне разнесся дружный хохот посетителей. Взгляд золотистых глаз барда устремился на вошедших. Среди них была эльфийка, лесная. Бард едва не отложил мандолину от наполнившей его злобы. Проведя рукой по черным до плеч волосам, полуэльф запел совсем отвратительным голосом, что было на него не похоже. Какой-то воин обругал его, но бард продолжил напевать.

Вайнарен проводил взглядом девушку и эльфийку. Он обуздал свой гнев и теперь снова радовал публику веселыми стишками под собственную импровизацию.
Его терпению определенно пришел бы конец, если бы не желание узнать побольше о наглой лесной эльфийке. Она болтала с хозяином таверны, как старые друзья на рыночной площади. Подогретые возмущениями эльфийки завсегдатаи заказали еще вина и теперь готовы были с удовольствиями продолжать слушать барда.

Он прервался, чтобы глотнуть воды. В горле пересохло. Возможно, ему удастся переговорить с ней. Из подслушанного разговора Вайнарен узнал, что она присоединится к своим друзьям.
Только друзья у эльфийки странные. Два амбала у дальнего столика запросто могут вынести минотавра и даже царапины не получат. Двух других он не знал.
***
- Мирави, ты ведь горожанка, - утвердительно сказала эльфийка, намыливаясь.
- Мммм… - протянула девушка, на что Илхама рассмеялась.
- Только не ври, ради Маска.
- Да, - неохотно призналась девица. – А с чего ты решила, что я местная?
- Ты свое лицо видела? а руки? Ты вообще в зеркало смотрелась прежде, чем сбегать?
- Да, проверяла там… - девушка запнулась и поняла, что выдала себя. Ошарашенное выражение лица Мирави снова вызвало смех эльфийки.
- Проверяла она! Случаем не золото в кошельке?!
- Нет! Унаджар рассказывал мне о жизни… крестьянах, застольях в тавернах и…
- Унаджар кто такой? Ведать он мало знает о «жизни».
- Он был бардом, остановился в нашем доме по приглашению отца.
- Был? – хохотнула эльфийка. – Ты, наверное, от него сбежала, - намекнула на интим Илхама.
- И есть! бард.
- А он все же жив! – на серьезный разговор она явно не была настроена.
- Я больше не хочу об этом говорить, - буркнула Мирави.
- Да не парься ты, милая, - сказала эльфийка на что девушка сразу ответила.
- Да здесь и пара то нет.
Илхама закатила глаза, Фейрун это тебе не декорации Зоны.
- И кто же твой отец?
Мирави не была настроена продолжать разговор. Пришлось домываться в молчании. Хоть что-то она смогла из нее выудить. Девушка не из бедного сословия, как показалось эльфийке.
***
Чистые, благоухающие мылом с добавление ароматического масла сандала - Мирави и Илхама, присоединились к ночной гулянке. Центральный столик был свободен. Что поделаешь, придется засветиться, хотя в углу их так и так бы усмотрели, кому надо.
- Куда это твои друзья убежали? – спросила девушка.
- Как бы сказал Джа, тоже пошли чистить перышки.
- А если они не придут?
- Да и бормотун с ними.
Мирави не успела спросить, о каком бормотуне говорит эльфийка, как к ним подсели два бугая.
- Приятная встреча, но здесь занято, - произнесла тусовочная эльфийка, а сама жестом велела ближайшей девице принести две бутылки вина.
- Не заметил, - ответил Нор, усаживаясь.
- Красавицы, какими судьбами вас занесло в Медную Корону? – с чарующей (это когда выбито два зуба) улыбкой спросил Ильскал.
Мирави не сдержалась и отсела подальше от щербатого. Эльфийку все происходящее забавляло. Что-то тут попахивало заказом, иначе они не в землях Интриг! Неужели Маск совсем выдохся, уже ничего интереснее не может придумать? Сыграем.
- Мой корабль разграбили пираты, - начала сочинять Илхама, параллельно разлив вино по кубкам. Вначале себе, потом одному воину, Мирави и второму воину. – Представиться бы не мешало…
- Нор.
- Ильскал.
- Ее Мирави, а меня Илхама.
- Странное имя, Илхама. Звучное.
- Ах, - засияла эльфийка, и незаметно подсыпала в кубки яду. – Выпьем на брудершафт за знакомство? – предложила она и подмигнула Нору. Илхама надеялась Мирави поймет все правильно, но девушка ее расстроила.
- Ты кого из меня хочешь сделать?!
- Не кипятись, смотри какие мужчины рядом, - мило улыбаясь Ильксалу, произнесла она и прильнула к воину. – Какие плечи, - восхищалась она, - не мужчина, а мечта. Дочурка, так ты в девках останешься.
У Мирави с чувством юмора явно было плохо, она фыркнула и выбежала из-за стола. Идти девушке было некуда, так что она направилась в снятую ими комнату. Илхама ухмыльнулась и продолжила пудрить мозги воинам.
- Какой тост сорвался! Выпьем, чтоб такие красивые девушки не остались без настоящих мужчин!
Воины подержали ее и осушили кубки. Они еще минут десять поговорили, пока яд не свалил бугаев. Долго же ей пришлось ждать, всю облапали. Уроды.
Нор и Ильксал свалились со стульев и… уже не важно. Эльфийка осмотрелась, теперь можно и поспать. Бард затянул очередную гадкую песенку, и она не смогла сдержаться и метнула в него пустой кубок.


** Евгений Заикин
* Анастасия Городецкая

Поэтический поединок.

Стражники немного подустали преследовать быструю эльфийку в выдавшийся жарким летний день. Им, в отличие от нее, дорогу старались уступить сразу: во-первых, потому что ведьма уже привлекла внимание амнийцев и оставляла за собой свободный проход, который тут же заполняли спешащие по своим делам люди, а во-вторых, стражей больше числом и они представители власти. Только глупец мог бы преградить дорогу гремящим латами стражам.
- Разойдитесь!
- С дороги!
- Быстрее, вон она!
Они некоторое время успевали ловить взглядом пытавшуюся улизнуть эльфийку, но ближе к Променад Вейкен потеряли ее из виду. На бежавшего впереди них молодого мужчину в одежде крестьянина они не обратили должного внимания, а стоило бы. Но человек не остался незамеченным для опытных воинов, когда он переговаривался с мальчишкой. Каждый из хранителей правопорядка сделал свой вывод о причастности или праздном любопытстве человека. О его задержании и речи не шло.
Старший по званию в отряде страж скомандовал разбиться на группы по два человека и поймать волшебницу.
- Мы с Аравоном на Променад, - закончил говорить лейтенант.
Сияют доспехи рыцарей на солнце, вокруг торговый хаос. Лейтенант снял шлем и держа его одной рукой, медленно направился вперед. Напарник последовал его примеру, но осматривал не западную, а восточную сторону торгового сооружения.
Коротко стриженные черные волосы лейтенанта стояли ровными рядами как на щетке. Упустить эльфийку казалось не так невероятно, но в тоже время не так часто встретишь заплетающих в более чем две косички гуманоидов.
- Ты видишь ее?
- Смотри! У торговца зелий!
- Черт, только бы не зелье невидимости, - рыкнул лейтенант и взлетел бегом по лестнице на верхнюю платформу. Он повернул к себе испуганную неожиданным порывом рыжеволосую женщину.
«Человек…» - с сожалением подумал страж.
- Что Вам надо? – недовольно спросила женщина, когда испуг прошел. Полуэльфийка маг высокомерно глянула на воина. В приталенной золотистой мантии вышитой кроваво-красными рунами на драконовом языке, она выглядела утонченной и величественной. Косы были переплетены в сложную прическу.
- Мои извинения… - хотелось добавить «Солнце», но ни один паладин не позволит себе подобной фамильярности.
- Ошибся? – высказал догадку нагнавший его напарник.
***
Торговец зельями почему-то после появления стражей передумал продавать и даже показывать магу свой товар.
- Не хватало еще паладинов. Уходите, - потребовал торговец, замахав в сторону полуэльфийки. – Эти ваши эльфийские штучки мне не нужны.
Волшебница фыркнула и слегка наклонила голову, как птичка.
- Жалкий человек, - она стукнула посохом. Адамантовый наконечник издал глухой звук при соприкосновении с камнем, - я знаю, кто мне продаст зелья, - и полуэльфийка исчезла в пылевом магическом вихре.
***
Лейтенант стальным взором окатил друга и не стал комментировать происшедшее. И так все ясно.
Аравон спокойно воспринял повергающий негодяев в праведный ужас взгляд.
- Она, скорее всего, уже покинула Променад Вейкен, - сказал Аравон.
- Чувствую, она где-то здесь, - прошептал лейтенант и направился вниз. Сверху он успел заметить еще нескольких женщин. Если Тир не окажется столь же слеп, как на изображениях, то он найдет ее.
Они спустились вниз. Рядом разговаривали два калимшита…
- Шестьдесят золотых, - не желая того, подслушал разговор Аравон.
- Много, никто не купит. Думаешь, в Амне всем так нужен этот халат? – страж не слишком прислушивался, но голос этого мужчины показался ему необычайно нежным.
«Показалось, - подумал он, и бросил косой взгляд на разговаривающих».
- Сорок пять и не выше, - возмущенно всплеснув руками сказал калимшит. Акцент людей из Калимшана никогда не нравился ему. Быстрый говор, да еще и небольшие познания в их языке... Лучше разговаривать на Всеобщем – был уверен страж.
Лейтенант и Аравон прошли мимо, не удостоив «шаха» должным вниманием.
- Пятьдесят, - настаивал торговец.
- Бестия! а скидку землячке? – тут Аравон оглянулся еще раз, на калимшитов.
«Точно ослышался, - уверял себя страж».
Он рассматривал ковбойскую шляпу на покупателе ровно до того момента, как лейтенант не направился к очередной подозреваемой.
***
Амбалы уничижительно посмотрели на подсевших воров.
- Припугнуть, - скривился Нор. Он глянул на свой палаш и ухмыльнулся.
- Она может создавать глифы, - сказал Ивор, за что схлопотал бы затрещину от халфлинга, но учитывая рост Рабурека… Человеку повезло.
Рабурек изменился в лице, но изменение было мало заметным. Ивор понял о допущено ошибке.
- Она алхимик, а о ее подружке ничего не известно. Тут надо подойти тонко, - сказал халфлинг. С чего он взял, что Илхама алхимик он и сам не понимал, но надо было как-то объяснить взрыв.
Слова Рабурека показались воинам более вероятными.
- Что ты задумал, коротышка? – подперев подбородок о правую руку, облокотился о стол в сторону халфлинга Ильскал. Его суженные глаза предвещали трепку, если идея вора ему не понравится.

Перед тем как рассказать свой план Нору и Ильскалу.
- Ивор, видишь вон тех дуболомов?
- Обокрасть их? – спросил человек.
- Нет, заключи с ними пари.
- Запросто, - отозвался он с улыбкой и по азартному огоньку в глазах халфлинга угадал, задумку друга, - кости? – спросил он, нагнувшись вперед.

Человек кивнул и направился к столику играющих. Бедная одежда крестьянина портила впечатление, но возможно и сыграет ему на руку.
- Присоединяюсь, - сказал он, кидая на стол рядом со своим местом увесистый кошелек. Играли за столом в кости.
- Хех, - отозвался один из игроков, заметив кошель.
- Ты раньше играл? – спросил его второй с ухмылкой. Человек осмотрел одежду Ивора, и ничего подозрительного не заметил.
- Как бы ни было, но Умберли мне благоволит, - отозвался Ивор.
Вся компания расхохоталась на подобное заявление, а вор еще раз улыбнулся. Веселье нового игрока не разделяли двое других воинов. Крестьянин… выглядело все подозрительно.
- Значит, скоро утопит, - грубо оборвал хохот один из воинов. Его черные глаза недобро уперлись в Ивора.
- Меня Сейран звать, - представился выдуманным именем вор. Игроки так же представились. Первые ставки были небольшими. Дальше - больше.
- Тысячу Алагондских жемчужин, Умберли и впрямь любит тебя! – в конец, проигравшись, сказал светловолосый воин. Он приехал из Эшпурта и был отлично вооружен.
- Везение, - угрюмо отозвался Ивор. - Девица бросила, - он старался не придавать своим словам больше эмоций, чем необходимо. Толика печали и он встретил понимающие взгляды.
- Эхе!
- Проиграл ее платья? – подмигнул Сейрану один из игроков.
- Ха! Не взял в жены! – и снова дружный смех мужчин.
- Ну, друзья, бывайте. Благословит вас Умберли, - он встал из-за стола и внимательно посмотрел на проигравшихся воинов. Эршпуртцам даже переглядываться не надо было. Они поднялись из-за стола вместе с Сейраном.
- Потолковать надо, - грубым голосом обратился черноглазый воин к Ивору.
- Потолкуем, - согласился вор.
***
Вскоре Ивор, Рабурек и амбалы покинули Медную Корону, отправившись к дому их общего знакомого, который мог бы одолжить пару камуфляжных нарядов.
***
Мирави шагами мерила снятую ими комнатушку. В Медной Короне не оказалось роскошных номеров, но хоть белье было чистым. Постель, правда, жестковата, оттого непривычна. Спать не хотелось, мысли так и лезли в голову.
«Что если она не возьмет меня с собой?»
«А если ее схватят, все видели, как я помогала ей?»
«Как отцу в глаза посмотреть? Написать ему письмо, я ведь так и не объяснилась с ним?»
…и тысячи подобных мыслей, даже несколько глупых, но, несомненно, важных для девушки…
***
Бард ловко увернулся от пустого кубка. Вайнарен насмешливо взглянул своими золотистыми глазами на незнакомку. Ухмыльнувшись, он оборвал песню.
Полуэльф поправил манжеты и, глядя на удивленную эльфийку, хотел направиться к ней, но…
Илхама с растерянным выражением лица соображала, что теперь делать. Вся таверна взирала на них. Мысли эти людей оставались загадкой, но спасать нелюдя они не…
- Ха! – весело воскликнул бард, кивнув в сторону медноволосой эльфийке.
- Бармен, всем вина за мой счет! – озорно крикнула Илхама и подняла свой наполовину полный кубок. – Хой! – воскликнула она. Эльфийка осушила свой кубок и с громким стуком поставила его на стол.
- Хой! – многократно отозвались посетители таверны, очень довольные таким поворотом событий. Они забыли про барда, охочие до выпивки.
Услужливые девушки едва успевали подливать в кубки.
«Хитра, - подумал бард, но у него было припасено кое-что лучше. – Ей, это дорого обойдется».
Он провел пальцами по струнам мандолины, извлекая приятную мелодию. Вайнарен запел и направился к эльфийке, заодно не забывал заигрывать с посетителями.

«Ты на яркие звезды взгляни,
Что горят в обрамлении ночи,
И ладони свои протяни –
Может, полуэльф тебе бросит цветочек»

Собравшиеся одобрительно загудели.

«Споткнуться мне на пороге, надо было кидать полный кубок! – подумала Илхама.»
Эльфийка взяла себя в руки и встала в позу, всем видом показывая, что этим бард ее гордость ничем не задел. Она заговорила мелодичным стишком, который только что пришел ей в голову.

- Громко захрапел все тот же,
Незнакомый пьяный бард,
Слышать стало не возможно,
Говорил он не впопад.

- У-у-у-у-у-х-у! Давай еще! – крикнул кто-то. Тавернщик подозвал к себе вышибал, но потом велел им идти на место. Бой рифмами не был запрещен, а наоборот только привлек посетителей.

«Эльфы из нездешних мест
С темно-красными плащами,
Молвили – Шилмислский Лес
Переполнился клещами»

Бард явно забавлялся. Илхама злилась, но только ее противник чувствовал это. Спокойствие тусовочной эльфийки как будто ничто не нарушало, но по опыту общения с ненавистными ему эльфами, он подмечал присущие только их расе детали. Он мысленно дал себе затрещину, что опять подумал о себе, как об эльфе.
Бард взял кубок у одной из девушек и промочил голо, подмигнув девице. Та засмеялась и стала дальше разносить вино.

- Из соседних разговоров,
Бард нужные слова искал.
Неумелым стихословом,
Он прослыл на весь Амн.

Вайнарен перестал играть и отпустил мандолину, та повисла на ремнях. Он раскинул руки в приветствии, отдавая должное уважение эльфийке. Она даже начинала ему нравиться, но полуэльф пока не осознал этого. Он продолжил игру.

Илхама поклонилась слушателям (она не планировала на сегодня подобного развития событий), напыщенное выражение исчезло с ее лица. Она давненько так не забавлялась.
Тем временем бард снова взял в руки мандолину и заиграл.

«В сумраке уютной спальни
До утра уснуть не может эльфа.
Ах, дразнили ночью ласки -
Нежные прикосновенья полуэльфа.»

Посетители одобрительно захлопали. Илхама уставилась на приблизившегося к ней барда и пыталась что-то быстро придумать.
- Может, поговорим? – предложил Вайнарен и жестом предложил сесть за стол, с удовольствием разглядывая красоту эльфийки. Не нужно было слов, чтобы понять, кто выиграл в поединке.
Илхама довольно пулуприкрыла глаза и одобрительно кивнула, присаживаясь.

Неспокойная ночь в Медной Короне.

Посвящается Тельтиару и Тореасу.

Полуэльф чувствовал, эльфийка разговор не начнет. Инициативу она молча передала ему, как-то неожиданно для него спасовав. Обоих переполнял гнев и любопытство, первое Вайнарен скрывал более умело.
До словесной баталии она толком не рассматривала барда. Пронзительный взгляд золотистых глаз полуэльфа волновал. Слащавая улыбка каждый раз озаряла лицо Вайнарена при виде хорошеньких женщин. Ровно подстриженная борода – испанка, и золотая серьга в правом ухе. Зеленый приталенный кафтан без ворота, пояс на талии; пряжка от пояса и наручи выполнены в едином стиле и покрыты гравировкой с узором плюща. Эльфийка не зря подумала, что возможно какую-то часть жизни полуэльф провел среди представителей ее расы. Татуировок и шрамов она не заметила. Сидел эльф прямо и не смотря на струны, а устремив взгляд на эльфийку, наигрывал медленную расслабляющею мелодию.
Илхаме нравились подобные типы. Долгих уговоров провести вместе ночь обычно не требовалось, стоит лишь намекнуть.
- И для чего было кидать кубок? – без церемоний спросил бард. Имя его собеседницы пока что Вайнарена мало интересовало.
- Прихоть… забава.
- Повеселилась?
- Пока еще нет, чего-то не хватает, - улыбнулась она ему.
Амбалы продолжали храпеть, малая доза нервно-паралитического яда, который она подсыпала им в вино, подействовал как снотворное.
- Не хватает? – полуэльф улыбнулся в ответ, видно было, что он вот-вот засмеется.
- У меня еще кубки есть, - сказала Илхама, - на верху.
- Много?
- Узнаешь.
Она встала из-за стола, но бард продолжал играть на мандолине.
Вайнарен довольный реакций эльфийки, едва не выдал свое желание о встречи тет-а-тет вместе с ней. По ее выражению лица, как в открытой книге, можно было прочесть все.
Илхама смекнула уловку хитрого барда, но решила прикинуться глупенькой. Недовольные губки-бантики красноречивее любых слов.
Тусовочная эльфийка подняла руку и щелкнула пальцами, - Ллиира, заводи музон! – сказала она.
Богиня оторвалась от игры на арфе. Настойчивое желание Илхамы вплелось в звуки музыки, и продолжать стало невозможно. Вздохнув, Ллиира оставила арфу и присела около двух вытянутых барабанов.
- И тут латинос, - едва не со слезами пробурчала богиня и стала отбивать ритм 1 2 3. Латинос, но на месте не устоишь.
Таверну Медная Корона наполнила ритмичная зажигательная музыка. Люди озадаченно оглядывались, пытаясь глазами отыскать исполнителя неведомого и нового для их слуха музыканта.

- Oye muchacha, - запела эльфийка, и уселась на край стола перед бардом, в самой неприличной позе предлагая себя. Вайнарен такого поворота событий не ожидал, куда теперь сопротивляться. Калимшанские шлюхи и в половину не так хороши…
«О чем я думаю! Убегу к эльфийке!» - мелькнула мысль у барда.
- Tell me what is going on, - продолжала петь она, соскочив со стола. Эльфийка потянула его за руку, чтобы он присоединился к танцу. Сама музыка создавала перед глазами Вайнарена и Илхамы картину полупустой таверны, в которой под чарующие божественные звуки танцуют двое. Объятия и прикосновения выражали любовь, желание - искусно соблазняя партнера.
- Ay que te pasa?
You listen to my chacha, - люди повставали со своих мест и повинуясь магическому приказу задвигались в такт.
And you can`t stop moving
I see you grooving all night
Big Apple Dancers
Show me how you move your feet, - бард неотрывно смотрел на эльфийку. Связь глазами с отвечавшей взаимностью Илхамой – интрига.
- Now let me see
I got you going crazy
Cuz my beat is fire
Just broken louder tonight

Ladies flappers come to me
I know i got what you NEED
Let`s get it wild and cha cha all night long

Посетителям таверны едва ли привиделись, что запечатленная в танце история страсти, поверенная им волей счастливого случая, забросившего их в это заведение - жаркие объятья, которые дарили друг другу танцующие.

Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar

Oye muchacha
Light up the stick
Put it on your lips
I love the way you move your hips
Maybe classy but sassy
I know that your dancing for me
Cosita rica tell me what`s it gonna be
I wanna take you home with me
Mamita de mi corazon
And if you feel me baby
Come on let`s just get it on

Ladies flappers come to me
I know i gotta what you need
Let`s get it wild and cha cha all night long

Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar

You know
A que te gusta...

No te me resistas anda y dame tu cosita
Vengase ahora mami rica que vamos a bailar

Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha...

Everybody get down on the floor

Every body do the cha cha
Every body do the cha cha
Rock your cuz my beat is fire

Baila conmigo hey baila conmigo

Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling the cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Baila conmigo hey baila conmigo
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling the cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y que cha cha 1 2 3 vamo a bailar

A que te gusta...

Everybody do the cha cha
Everybody do the cha cha
Rock your body cause I want you

Эльфийка допела, и бард потащил ее за руку наверх. Музыка в Медной Короне не стихла, и посетители продолжали танцевать как заведенные.

Быстро вбежав по лестнице на второй этаж, эльфийка отворила дверь в их комнату. Они зашли в покои, никого не заметив. Обстановка комнаты приличествовала дворянину, но недавно принесенная кровать на одного человека плохо вязалась с общим стилем роскоши. Зажженные светильники хорошо освещали комнату в поздний ночной час. Огромная кровать без балдахина манила скорее предаться любовным утехам. Ложе накрывало кроваво-красное атласное покрывало. Поверх были разбросанные подушки в наволочках из яркого полосатого шелка.
Илхама захлопнула дверь и закрылась на ключ. Повернувшись лицом к барду, эльфийка отпустила ручку двери. Ключ остался в замке. Косички покачнулись при этом ее движении.

(Цензура не пропустила несколько абзацев откровенных сцен. Можете уже живописать в своем воображение, но публиковать их здесь я не буду.)

Ах, ночь… Коварная игра… Соблазнительны твои дары…

Илхама очнулась от пробежавшего по коже холодка… Полуэльф стащил на себя покрывало, оставив ее обнаженной. Косички в беспорядке лежали на подушке. Она приподнялась на локте и посмотрела на него. Он лежал на боку в обнимку с Мирави. Эльфийка вспомнила все происходящее ночью, и как к ним присоединилась изнемогающая от созерцания их страсти Мирави. Девушку явно возбуждали барды. Илхама ухмыльнулась и осторожно слезла с кровати. На цыпочках она прокралась к своим вещам. Надо было смыть любовные соки.
***
Ивор вышел на улицу вместе с двумя воинами.
- Деньги ты вернешь, - заявил походящий на кочевника воин.
- Верну?.. – переспросил вор с деланным видом. – Верну, только вы оба окажете мне услугу.
Светловолосый воин положил руку на рукоять меча, решив преподать урок наглецу, но второй остановил его. Ивор сохранил напыщенный вид, но нельзя не отметить, что он нервничал.
- Какую услугу? – зло спросил черноглазый кочевник, удерживая своего нетерпеливого друга за плечо.
Ивор скосил глаза на окно таверны. – Видите эльфийку за центральным столом? Ее надо заставить отдать деньги. Каким способом мне не интересно, но не хотелось бы, чтобы вы сильно испортили ей личико.
- А вот кто тебя бросил, - с усмешкой заметил светловолосый. – Будет тебе девка.
***
За углом Ивора поджидали амбалы и Рабурек.
- Чего провозился? Хафар закроется, и мы не успеем, - спросил по пути халфлинг.
Компания быстро добралась до примыкающего к району доков дома. Свет в окне дома Хафара подсказывал, что мастер еще не покинул свое прибежище. Халфлинг постучал несколько раз отрывисто, затем еще раз, но иначе. Дверь им открыл бодрый старикан. Он был лыс, череп обладал правильными формами и поблескивал в свете свечей.
- Я скоро ухожу, чего вам надо? – спросил он, пропуская воров внутрь. Его нисколько не пугали устрашающие амбалы.
- Хочу одолжить у тебя доспех стражников Асткалы, - ответил Рабурек. – Я и сам спешу… - добавил он.
Старикан в робе священника надел парик и в зеркало посмотрел на отражения воинов.
- Ну-ну, с этими будет сложно. Думаю, что-нибудь подыщу…
Через полчаса они покинули дом Хафара, но теперь воров сопровождали не обычные воины, а городские стражники.
Халфлинг забрался на бочку и стал следить за происходящим. Те воины, с которыми Ивор заключил пари, валялись под столом.
«Ведьма!» - думал Рабурек.
- Вперед, ребята! Схватите эльфийку во славу Тира!
Компаньоны обменялись довольными взглядами, и амбалы направились внутрь, держа двуручники наготове.
В окне он заметил как толпа стала пританцовывать, из таверны доносилась необычная музыка.
«Что происходит?!» - лихорадочно думал Ивор, тоже поглядывая в окно. Амбалы вместо того чтобы схватить медноволосую, пустились в пляс. Шлемы слетели с их голов, но они продолжали кружиться в танце.
- Слезай, а то заразишься, - с беспокойством в голосе стащил человек Рабурека. Они обменялись озадаченными взглядами и продолжили наблюдать. Эльфийка и бард побежали на второй этаж. Воры не спешили заходить в таверну.
Прошло три часа…
- Я устал и пошел спать, - сказал Ивор, демонстративно зевая. – Они так и будут танцевать, пока эта ведьма внутри. Сколько мы не запускали туда остолопов, реакция одинаковая.
- Не может же вечно длиться ее заклятие! – буркнул халфлинг, прислушиваясь к музыке.
- Пока.
Халфлинг пробурчал ругательство и поплелся за человеком.
- Вернемся утром, - сказал Рабурек. Ивор согласно кивнул.
***
Ниара телепортировалась в замок за территорией Асткалы к восседавшему в кресле человеку в черном балахоне. Он сидел в огромной библиотеке, шкафы которой достигали пятнадцать метров в высоту и все были заставлены книгами. Лицо его не было возможности разглядеть, да и не требовалось ей это. Платил он щедро, а знать лишнее – укорачивает жизнь.
- Я видела стражников, о которых вы говорили.
- Отлично, - сухо сказал человек, закрыв книгу и положив ее на колени. Он не смотрел на мага, а будто был погружен в свои мысли.
- Ты ее видела? – опережая вопрос мага, спросил загадочный человек. По голосу он не был стариком, а даже наоборот слышался юношеский звон. Ростом он был выше ее, около двух метров.
- Нет… не объясните ли вы, зачем мне пришлось покрасить волосы и о ком вы спрашиваете?
- Ах, я же забыл тебе рассказать… - кожа рук человека обладала молодецкой упругостью, но смотрелась неестественно.
- Она пришла, как и было в моем видении.
- И зачем она пришла? – спросила полуэльфийка, чувствуя себя с каждым вопросом все большей дурой, а она отнюдь не была дурой.
- За книгой.
- Той… что у вас на коленях, - она встала перед человеком и протянула руку, чтобы взглянуть на том. Он никак не отреагировал на ее жест и даже не пошевелился, разве что ухмылка озарила его лицо, но волшебница не видела этого подобия веселья.
- Хм… - протянула она, выйдя на освещенную огромным окном часть библиотечного зала. – За книгой Тьмы? – осмелилась спросить она. Ниара знала, что у него была эта книга, но где… Вот где он держал заветный том смертельно-опасных знаний, полуэльфийка не ведала.
- Нет, - он фыркнул, пораженный недогадливостью Ниары. – Она у нее была, но… Важно не это, важно, что она придет сюда.
- Но как?! – возмутилась полуэльфийка, резко повернувшись к человеку в черной робе. Ее мантия покрылась складками при повороте, желтый камень на верхнем конце посоха грозно засиял, отразив ее эмоции.
- Легко.
- Но замок защищен глифами, горгульи и големы!.. Невозможно!
- Не нервничай, а то напоминаешь мне одну незадачливую волшебницу. Иди и поверь как там костяной голем. Время, надо бы его закончить…
- Последний вопрос… - попросила она, недовольная таким поворотом событий. Камень на посохе перестал сиять и теперь просто мерцал в солнечном свете. – Есть ли смысл ждать ее?
- Конечно. Смысл хотя бы в том, что я получу много экспириенса.
- Экс?..
- Ха-ха-ха! – он встал из кресла и направился из библиотеки. – В нем смысл жизни! – он вышел из библиотеки, огромная дверь с грохотом захлопнулась. Человек оставил полуэльфийку одну поразмыслить над его словами.
«Что за экспир… тьфу, надо узнать в старых скрижалях» - думала волшебница.

Сообщение отредактировал Маришка - 14-12-2006, 14:35

Не верю ( посвящается Каю)

Щенок. Маленькая дворняга с грустными гкарими глазами. Пегая шерстка наполовину изъедена лишаем, правая задняя лапка кровоточит. Неужто у человека какого руа поднялачсь? Тамара Геннадьевна из дома напротив водуиз ведра на дорогу рядом со щенком. Она всегда моет дома полы с хлоркой. вот уж странная женщина.
Малыш тем временем подошел ко вновь образовавшейся лужице и принялся пить из нее. Я не выдерживаю и выбегаю на улицу, не забыв прихватить блюдце с водой и кусочек ветчины.
Малыш ест так, что за ушами трещит, отрываясь лишь на пару секунд , чтобы послать мне благодарный взгляд. Я тем временем сажусь на дорогу рядом с ним. Сблизи щенок выглядит еще хуже: у него гноятся глазки.
" Не выжить тебе зимой, - шепчу я ему. - Так что придется жить у меня, за что я получу очередной нагоняй от мамы".
- Ого! Это твой? Как же ты довела его до такоо состояния? - раздается откуда-то сверхую.
Я нехотя поднимаю голову. Мальчишка лет пятнадцати. Светловолосый, голубоглазый. Пухлые губы, весь нос в веснушках. Смотрит на меня и улыбается.

"Сколько же я просидела вот так , читая книгу, напротив клумбы? Мама опять будет ругаться и говорит, что Купер не для 9-летней девочки. Эх, сейчас бы сладко потянуться, зевнуть...но сделать этого я не успела. Я увидела Его. Огромный махаон сидит на темно-бордовом шаре георгина.У меня даже дыхание перехватило. Вот это подарок. Такого в моей колекции еще нету. А ведь я даже не охотилась за ним, ничегошеньки не сделала, чтобы Его заполучить. Как хорошо, что сачок рядом!"

-Да, теперь он мой. И уже через 4 месяца его можно будет хоть на королевский прием отправлять, - возвращаю мальчишке улыбку.
- А ты добрая, раз помогаешь бездомным животным.
-Добрая, - соглашаюсь я, глядя прямо ему в глаза.
Ой, мамочки, я вдруг начинаю видеть! Нет, это даже не зрение, а скорее чувсво, ощущение. Я чувствую...его крылья. Серебристые, перышко к перышку. Однажды я уже видела такие... Парень, да ты...Ангел.
Я едва не теряю самообладание. Такой молодой ангел. Тебе же нет и 200 лет! Такого в моей колекции еще нету. А ведь я даже не ставила ловушки. Ты сам ко мне пришел.
Ч-черт! Я едва не отвожу взгляд. Как хорошо, что сачок рядом.

"Тихо, аккуратно беру в руки сачок. Так же аккуратно, но быстро накрываю им махаона. Оказавшись в прозрачной клетке Он пытается вырваться, улететь. И сердечко мое бьется в унисон с его крылышками. Глупый махаон, не стоит. Ты только повредишь себе крылья."

Я аккуратно материаизую сачок. Парень что-то оворит мне. Я улыбюсь и отвечаю, не понимая о чем мы говорим, отодвигая это на подсознание.
Не отрывай взгляда, мой млый. Тони в зеленых болотах...
-А зачем тебе это? - лукаво вдруг спрашивает мальчишка.
Ты прнимаешь, что происходит! Понимаешь, что я хочу с тобой сделать. Ты ворвался в мое сознание. Теперь ты можешь избавиться от меня и улететь. кубок мыслей вихрем проносится в голове.
Но нет, ты сидишь возле меня. Сидишь и с интересом изучаешь.
Глупый.
Я аккуратно, но быстро опускаю сачок. Ты смотришь на меня. Улыбаешья. Даже не пытаешься вырваться или улететь.
Глупый пойманный ангел.

"- Мама, мамочка! Я поймала махаона! - Умница моя!.. - Мамочка! А правда, что ни укого нет такой колекции бабочек?! - я просто свечусь от счастья. -Ну конечно, милая! Давай я тебе помогу. абочка аккуратно протыкается тоненькой иголочкой. Махаон несколько раз открывае-закрывает свои крылышки. Успокоился. Мама кладет его на деревянную тонкую дощечку, обитую темным бархатом и накрывает сврху стеклом. 16-ая бабочка занимает место в моей колекции!"

- Мамочка! Я принесла щенка - его зовут Малыш - он будет жить с нами, - выпаливаю я на одном дыхании.
- 23 года, а ты все собак с лицы таскаешь, - вздыхает мама. Она не видит ни тебя, ни сачок. Ей незачем. Незачем волноваться.
Передав малыша маме, я поднимаюсь в свою комнату. сажусь на пол и начинаю размышлять, что же мне с тобой делать, рассеяно скользя взглядом по многочисленным статуэткам и кулонам в форме ангела, что просто заполняют мою комнату. Ты ведь первым не поддался, но все же позволил себя поймать..Ты не должен был меня понять. Ангел не в состоянии понять Человека, не говоря уже о Ловце. Так почему же ты не улетел? Почему мне тебя жаль? Почему я хочу отпустить тебя? Эх, слишком много "почему". Надо бы выбрать тебе форму и оправу, ты ведь не бабочка, с тобой гораздо сложнее. Но не ты первый, не ты последний в моей колекции. Надо выбрать тебе оправу, ты же не абочка, с тобой все гораздо сложнее.
- Нет, пожалуй оправу отложим до завтра. Посидишь в сачке, герой.
Тоько сейчас я поняла, как устала. На часах 18.03. Рано, но мне так хочется спать... клубочком сворачиваюсь на кровати и погружаюсь в крепкий, но беспокойный сон.
"Я подарю Вам одиночество
Трех сотен разноцветных лун..." - мягкий мужской голос прорывается сквозь сладкую пелену сна. Медленно открываю глаза. Реальность сырым туманом просачивается в мое сознание. На часах 00.03. Я почти и не поспала. Мальчишка сидит на столе по турецки скрестив ноги.
" Я подарю, хот и не хочется
Мелодию хрустальных струн, - нараспев произносит он. И тут мальчишка начинает меняться прямо на глазах. Ясные голубые глаза темнеют, становятся янтарными и чуть раскосыми. Темнеют белокурые волосы, исчезают веснушки. Нос заостряется, пухлые губы становятся тоньше, ярче. Тело вытягивается и словно обрастает мышцами. Кай
- Ты?! - я начинаю задыхаться от подступивших к горлу слез и воспоминаний.

" Та же комната 3 года назад. Кончается лето. Редкие солнечные зайчики пляшут по песочным стенам. я делаю вид, будто навожу порядок в столе, нервно перебирая бумажки. Стук в дверь. Ты заходишь, как всегда не дождавшись ответа . - Привет!! Язайду?! - ловишь янтарем своих глаз зеленые болота моих. - Привет!! Ты зачем?? - скрывая волнение вопросом на вопрос отвечаю я. - Лера, ты снова не в настроении, да? - У брата рецидив. Снова твердит про своих ангелов, монстров. И знаешь кого он называет своим ангелом? Тебя!! - Ну и что? физическое состояние же улучшилось. - пожимаешь ты плечами. - А мне нравится с проводить с ним время. Я хочу возразить тебе, но не могу. Я тону, увязаю в янтаре твоизх глаз. Я Муха в янтаре и мне из него не выбраться.
- Я подарю Вам одиночество
Трех сотен разноцветнызх ун
Я подарю, хоть и не хочется,
Мелодию хрустальных струн.- начинаешь ты наше "заклинание", придуманное, когда мне было 17.

- Меня забудьте на мгновение,
Чтоб вспомнить через сотню лет
Мое смешное откровение
На душу не прольет Вам свет.

- Я расстворю в вине учтивость
Насильно смесь в теб волью
Мой друг, оставь свою стыдливость
Останься лишь на ночь, молю.
Тебя забуду на мгновенье,
Чтоб вспомнить, через сотню лет
Твое смешное откровенье
На душу не прольет мне свет. - подхватываю я.

- Я покажу Вам расставанья
Двух тысяч пламенных сердец
Я докажу Вам в час прощанья,
Что у Вселенной есть конец.
Меня забудьте на мгновение,
Чтоб вспомнить через сотню лет
Мое смешное откровение
На душу не прольет Вам свет.

- Я пронесу через столетья
Твое лицо и нежность губ
И променяю я бессмертье
На день вдвоем с тобой, мой друг.
Тебя забуду на мгновенье,
Чтоб вспомнить, через сотню лет
Твое смешное откровенье
На душу не прольет мне свет.

-Я Вас прошу.

-Тебе не верю

-Я подарю Вам

-Я отдам

-Я покажу Вам

-Я ослепну

-Я люблю тебя...
Я ошарашено смотрю на Кая. Впервые наше "заклинание" сбито.

-Зачем? - спрашиваю я глядя на него.- Ты решиль привязать меня к себе из-за брата. Ведь тоько с тобой ему становится лучше. Ты же его "ангел"... Молчи, не говори, не порти мое отношение к тебе...
- Я действительно люблю тебя.
- Докажи!
- Да что с тобой такое... - удивленно и растроенно бормочешь ты. -Докажи!
-А ты будешь моей?
-Если любишь - да...
-Смотри!
Ой, я снова муха в янтаре... У тебя появляются крылья. За спиной. На лопатках. Такие огромные. Серебристые, перышко к перышку. Открываются-закрываются как у большой бабочки.
- Я и в самом деле его ангел, ангел, который влюбился в сестру своего подопечного.
Горечь обмана застилает сознание. Я ведь знаю тебя с 10 лет, а ты с тех пор не изменился ни на йоту. Я дура. А ты ангел. Я начинаю тебе рассказывать осоеннгсти анатомии человека, о невозможности подобного строения скелета, говорю о компьютерной графике, современных технологиях. Я говорю - говорю - говорю... Я муха в янтаре и я боюсь из него выраться. Я боюсь поверить.
- Ты как твои любимые бабочки не веришь никому и ничему, кроме своих цветов. Ногде же они - твои цветы? Сама не знаешь,- с горькой улыбкой шепчешь ты.
- Не верю.
-Тебя много обманывали? поэтому?
- Я не верю, -глаза мои наполняются слезами
- Сделай все необходимое, чтобы проверить. Я люблю...
- Замолчи! - пербиваю я.
- Игорь болен не из-за меня!
- Не верю...
- Проверь!
Я подхожу к тебе и аккуратно касаюсь самых кончиков крыльев. Теплые. Мягкие. Я не могу тебе больше верить. Игорь заболе одновременно с твоим появлением. Я не верю...
- Проверь! - ты почти кричишь.
Я медленно беру в руки ножницы. Ржавые, старые. Аккуратно срезаю самые кончики перьев. Ты чуть вздрагиваешь. Я срезаю чуть больше. Появляется кровь. Алые капельки на серебре... Я срезаю еще и еще. Как же я ненавижу твои крылья!!! Ой. сколько же крови.. Но я уже не могу остановиться. Слезы застилают глаза, капают на твои крылья, смешиваясь с кровью. Я плачу и режу, ржавыми ножницами я обрезаю твои крылья и свои мечты.. Ты лежишь на полу , а я никак не могу остановиться. "Клац!" - последнее движение ножниц у левой лопатки. Я с ужасом смотрю на тея, обескрыленного, окровавленного, на ковре из собственных перьев. На полу - ни пятнышка крови.
- Не хочешь верить. Вызови Скорую... - шепчешь ты.

Ты пролежал в больнице 2 недели, повергнув в шок врачей своими неожиданными кровотечениями, внезапно открывающимися на спине ранами.Я ни разу тебя не навестила. Брату стало хуже."

- Я покажу Вам.
- Я ослепну... Я люблю тебя, - еле слышно говорю я, сама не ожидая от себя такой смелости, словно со стороны слыша свой голос.
- Не верю, - отвечаешь ты бесцветным голосом, но я вижу как лихорадочно блестят твои глаза.
Лучше бы ты накричал, ударил, саркастически смеясь объяснил, почему я стала ловцом, откуда это смертельное желание ловить, почему с каждым пойманным ангелом брату становится лучше... Я хочу задать тебе все эти вопросы, но они комом застревают у меня в горле. Ой, я снова муха в янтаре...
- Не верю, - уже мягче говоришь ты.
Я подхожу к столу, встаю на носочки и, слегка касаясь губами твоего уха, шепчу: "Проверь..."



Мое!
Я выбью почву у тебя из-под ног. Я понял это как только тебя увидел. Я не жестокий. Нет. Просто у меня было тяжелое детство. Помнишь, ты нашла меня в подвале. Маленького, годного, несмышленого и очень очень испуганного. Я помню твои ласковые карие глаза и мягкие теплые руки. Уже тогда я твердо решил, что взгляд твой всегда будет обращен на меня, а теплота и нежность сердца отданы мне одному. С тех пор мы вместе…
Я займу место не только в твоем сердце, но и в твоей уютной постели. Я буду забираться к тебе под одеяло, и ты ничего, слышишь, ничего не сможешь с этим сделать. А со временем ты даже уснуть не сможешь, когда меня не будет рядом. Ведь именно я буду отгонять от тебя кошмары, оберегать и защищать твой сон. А когда ты заболеешь, я никому не позволю тебя лечить, я ведь лучше всякого лекарства. Я никому не дам тебя в обиду!
А однажды я украду твою душу, чтобы мне было с кем ночью бродить по крышам. Мы будем вместе смотреть на звезды… Я украду твою душу и никому никогда не отдам.
Смех я, пожалуй, оставлю тебе. А также твою грацию и кошачью походку. Я оставлю все-все все, кроме души, разумеется. И на этом «всем» я своей аккуратной, но до безобразия наглой рыжей лапой оставлю свой отпечаток и всего одно слово: «Мое!».
После чего я, сладко зевнув, запрыгну тебе на колени, свернусь на них клубочком, довольно замурлыкаю и… усну.

Звездопад.
Послушайте, ведь если звезды зажигают,
значит это кому-нибудь нужно…. В. Маяковский
Свобода. Безмерное, необъятное ощущение свободы. Наконец-то родители отпустили посмотреть на звездопад.
Дети, взявшись за руки, бежали прочь от дома, сбивая вечернюю росу с полевых цветов. Голубоглазая девочка с очаровательными белокурыми кудряшками иногда останавливалась, чтобы нарвать букет. Звонко смеясь, она протягивала цветы своему другу. Тим, серьезный смуглый кареглазый мальчишка, снисходительно принимал букетики и увлекал девочку дальше в поле.
Их отпустили посмотреть на звездопад. В первый раз.
-Здесь!.. – прошептал мальчик.
Дети остановились. Это место ничем не отличалось от любого другого на этом поле: те же ромашки, та же роса, те же светлячки в траве, создававшие свое подобие звездного неба…только на земле. Но Тим твердо решил, что наблюдать за своим первым звездопадом они будут именно здесь. Вика молча согласилась.
-Ложимся головой к дому, чтобы не заблудиться, - продолжил командовать мальчик. Вика искренне не понимала, как можно потеряться в открытом поле, где каждая травинка, каждый светлячок, каждая мышиная норка были знакомы. Но девочка не сказала ни слова: она привыкла всецело доверять другу.
Дети улеглись прямо на траву. Капли росы тут же впитались в одежду, намочив ее. Но друзьям не было холодно, их согревало ожидание чуда.
Небо все темнело, одна за другой появлялись звездочки.
-А ты знаешь, что такое звезды? – еле слышно спросил Тим.
- Конечно, я же взрослая. – Ответила малышка шепотом.
- Расскажи.
- Звезды – это души наших предков. Как только кто-то умирает, на небе становится одной звездочкой больше. Но иногда люди забывают про своих умерших родственников, тогда звезды срываются с неба и падают на землю. Это называется звездопадом. Он происходит каждые 20 лет. – закончила девочка, довольная своими знаниями.
-А я слышал другую легенду… - начал было мальчик.
- Тише… смотри... начинается, - восторженно прошептала Вика.
На темно-синем, почти черном небе крохотными светлячками светили звезды. Всегда такие далекие… Сейчас, казалось, стоит только протянуть руку – и вот она звездочка – светится-переливается на ладошке, играя острыми лучиками. Вика даже подняла руку вверх, потянулась к черному куполу: а вдруг получится. Но нет: яркие камушки так и остались на своем месте. Девочка сокрушенно вздохнула. Однако, разочарование быстро сменилось восторгом. Разноцветные холодные огоньки, описывая ровные дуги, начали медленно спускаться к земле. Они падали все быстрее и быстрее… Сотни, нет тысячи, светящихся линий располосовали все небо. Миниатюрные разноцветные кометы создавали фантастический ажурный узор на черном куполе. Неба уже не было, вместо него над головами детей разыгралась волшебная феерия из огней и красок…
- Хочу звездочку, - капризные нотки девочки утонули в море восхищения.
- Так вот, на счет второй легенды… - начал было мальчик. Казалось, ночное чудо не произвело на него должного впечатления.
- Хочу звездочку!... – капля капризности разрослась до размеров хорошей лужицы.
- Послушай меня, потом ничего нельзя будет изменить, - сквозь обычный командный тон мальчика пробивалось отчаяние.
- Как красиво! знаешь, я хочу звездочку, которая никогда не упадет….
Тим всегда исполнял желания девочки, какими странными и капризными они бы не были. Она ведь была принцессой, а он волшебником, который может все… Но она даже не захотела его выслушать. Обидеться, конечно он мог обидеться на нее, но это означало предать свою принцессу.
- У тебя будет звездочка, которая даже после звездопада будет гореть на небе, - сказал мальчик, - только пообещай, что каждый вечер ты будешь смотреть на нее и вспоминать меня.
-Да, да... Только дай мне звездочку, я хочу звездочку, - капризничала Лика. Звездопад уже закончился и черный купол неба был девственно чист. А звезды... Они пропали, сгорели в ночной феерии.
-Хорошо. Ты только помни…
-Звездочку!
Лика всегда слушалась друга, а он исполнял ее желания.
Через секунду Тима уже не было рядом; место, где он стоял еле светилось, а к небу тянулась слабо заметная золотистая дорожка. А на небе…На небе одиноко горела яркая золотая звезда…
-Тим, смотри! Тим?..
Но никто не отозвался, некому было разделить радость девочки. Лишь одинокая звезда своими холодными лучиками пыталась дотянуться до Вики.
************************************************************
Я видела еще два звездопада. И каждый раз на небе оставалась лишь одна звезда…И каждый раз она пыталась дотянутся до меня своими лучиками… Каждую ночь я смотрю на небо и даже когда луна скрыта облаками, я вижу ее, я помню тебя…
-Тим...

Сообщение отредактировал Саюри - 25-12-2006, 0:54

Катерина Михайловна Бренджнева (известная в определенных кругах как Радистка Кэт, являющаяся двойным шпионом США), медленно пробиралась сквозь сугробы, держа за руку законспирированного подполковника Меерова в отставке. Подшофе давало о себе знать. Бывшая когда-то белой борода из ваты отъявленно, видно с умыслом пыталась заслонить обзор многострадальному Борису Сергеевичу, бредущему в сизом тумане.
Левая рука оного никак не хотела выпускать пустую бутыль на свободу. Зеленый змей все порывался проявить себя через голосовые связки эксподполковника в народном творчестве, лишь остатки вышколенной мозговой части, которую с трудом можно было назвать извилиной, пыталась этому противостоять.
-Да когда же закончится этот лес! (правда это все думалось на английском языке)
-Вот только вернусь в Вашингтон (тут ее мысленному взору предстала горячая ванная в ее теперь горячо любимой маленькой теплой квартирке), -она поцокала языком и тут же с скрываемым (шпионы это могут) отвращением посмотрела на своего напарника.
Ей было поручено задание о национальном достоянии, которое являясь Санта Клаусом.
Насколько ей было известно из донесений разведки Санта в этом году собрался отправиться в Россию, расширяя свой бизнес на другом континенте. Этого не могли допустить и русские - понизить рейтинг Дедов Морозов.
Кэт вытянула из памяти недавние события двухчасовой давности. Летящие по небу сани, запряженные в стаю оленей, морозное, усыпанное звездами небо, утробное “Е-хо-хо!”.
Мелодичный звон колокольчиков исчез в вспышке ракеты и со звуком сбитого истребителя Санта вынужден был пойти на экстренную посадку на ставшей в горизонтальное положение сосне. Далее все шло по плану, Санту энд компани передали в руки Бориса Сергеевича. И после душевного возлияния, не стойкий организм Санты потерял сознание и после чего тело было забрано вертолетом, а далее авиалайнером на родину. И на данный момент она шагает по сугробам, что бы не раскрывать себя российской разведке, выполняя очередное поручение – ввести в жизнь легенду о деде Морозе, выслушивая стих очередного синего зайца с человеческим лицом.
Одетая как неформалка в голубое (видно для маскировки) непонятно что, с косой обернутой вокруг шеи вместо шарфа.

На сие не стоит тратить времени. Пустой набор знаков.
********

Это было когда танки вошли в город на ходулях, раскачивая дулами-фаллосами. Ооо… Я помню. Они вошли, расстреливая всё в упор и смотря прямо в глаза старому сержанту. А он, улыбаясь, пускал себе пулю в лоб. Одну за другой. Одну за другой.

1789 год нового летоисчисления. Первая линия сопротивления практически полностью уничтожена, а уцелевшие разрозненные баррикады уже не способны сдержать натиск Истинного Механического Владычества. Люди стараются сравнивать происходящие события с маятником, и, глотая слезы, отшучиваются, что мол «сейчас они нам первую линию смели, а завтра мы уничтожим их последнюю». Текущие Владыки города, как и многие десятки лет, назад просто следуют заложенной программе и для них история – это рельсы, мчась по которым они всё сметают на своем пути. Стальной локомотив механического разума монотонно перемалывал агонизирующее человеческое сопротивление. Пять месяцев назад, сопротивление подняло голову и бросилось в атаку. Бросилось в атаку и просчиталось. Первые успехи. Первый победы. Уверенные шаги и громогласные заверения в неминуемой сокрушительной победе сейчас лежат разломанные колесами, расплавленные лазерами, разорванные снарядами, а впереди можно разглядеть лишь две рельсы, по которым уверенно мчится Логичный Генератор.
Словно человеческое сопротивление достигло критической точки, и где-то щелкнул рубильник, отнявший последние надежды у человечества.

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Третий, Сокол, Гражданин и Справедливость уничтожены! У остальных постов дела не лучше!!! Чёрт!!!
- Ты в порядке, Ганс?
- В порядке?!! Какой тут к дьяволу порядок! Следующие мы! Мы!!! Вот к чему привело это проклятое сопротивление!!!
- У нас был выбор?
Нервный смех в ответ, подобно бисеринкам пота, бесконтрольно соскользнул с потрескавшихся от ветра губ громилы Ганса и тут же затерялся среди мешков и всякого прочего хлама, из которого была сделана баррикада. Широченной спиной он облокотился на какие-то тюки с надписью «El de France» и его пронзительные голубые глаза уставились, словно лазерный прицел снайперской винтовки, в одну точку на лбу Милен. Отсмеявшись, он нехотя бросил
- Может и был. Но мы свой сделали. Чего уж там…

В свои 14-ать Милен была на удивление спокойным и проницательным подростком. Она была словно противовес вспыльчивому и огромному Гансу. Хрупкая, словно фарфоровая статуэтка на одном из стендов в Штабе, она выглядела на удивление вызывающе в своем мальчишеском берете из под которого торчали взъерошенные короткие темные волосы которые, как их не причёсывай, всё равно походили больше на мокрые перья, чем на прическу маленькой скромной девочки которой собственно и была Милен. Тонкие аристократические губы словно вызывали эту суровую реальность на битву и то и дело изгибались в хитрой-прихитрой улыбке. Казалось, что она постоянно задумывала что-то такое от чего «живые позавидую мёртвым». Если постороннему наблюдателю могло показаться, что худоба Милен и звериные черты лица – это результат принадлежности к какому-то знатному роду с древней кровью, то более близкие к реальности люди, запросто бы поставили свой диагноз. Хроническое недоедание.

- Ганс, я вот подума…
Звук вызова обрывает её на полуслове, и две пары глаз настороженно впиваются в видавший виды 14ти дюймовый монитор. Жуткий скрежет, и на месте обнаженной девицы с рабочего стола появляется сухой и как всегда удручающий текст командования.
- Ми, а почему он обращается к тебе? – Ганс, не отрываясь от монитора, задал вопрос, на которой не могло быть ответа. Хотя никто ничего не говорил официально, но они негласно решили между собой, что это именно он «взрывателем». Даже костюм специальный сделали, что бы ему было сподручнее нести заряды. Тонкие пластинки, которые необходимо разместить в ключевых точках системы Кибер. И если повезет, то будут повреждены важные узлы жизнедеятельности. А если повезёт… надо использовать любой шанс.

- Ганс?
- М?..
- Ты это..ну извини что ли…
- Да ладно… Будь осторожнее там..
- Да. Буду.

Ветер нес обрывки газет навстречу маленькой сутулой фигурке, а громила всё сидел и смотрел туда, где скрылся маленький герой с такими грустными карими глазами.
Вспышка.
Взрыв.
Вспышка!
Вспышка!
- У неё получилось!!!

Ветер нес обрывки газет вслед маленькой сутулой фигурке, а громила восторженно встречал ей, распахнув свои медвежьи объятия.

- Молодчина, Ми!
Наверное, ветер отнес его слова в сторону, поскольку она ничего не ответила.
- Ми?
Её голубые глаза оценивающе и как-то по-новому посмотрели на него.
- Ми??? Твои глаза… Линзы? Зачем?

Она ничего не ответила. Затем, когда в архиве Логичного Генератора были проведены все необходимые операции, она ответила
- Нормально. Устала. Идем в штаб. Доложим.

Ганс улыбнулся и похлопал её по плечу. Тонкая пластинка взрывчатки легко прикрепилась к одежде девочки. Отзыв на отсутствие пароля.
- Конечно…

Утру нос Сальваторе А вот теперь про эльфа в Мензоберранзане.

Гильдия проводников.

Непроглядная тьма вдруг предстала перед темно-зелеными глазами эльфа, когда из Неизвестного, освещенного ярким светом, Ао переместил его назад в Сембию. Во всяком случае, эльф надеялся, что он именно в Сембии.
Давящая тишина обрушилась на Джассина, изредка прерываемая шумом извергающейся горячей воды из гейзеров. Влажный воздух был так насыщен водяными парами, что эльф тут же взмок, а одежда прилипла к стройному натренированному телу. Туман над испещренной высокими буграми каменистой поверхностью пещеры можно было поймать чуть ли не руками. Именно теперь воин понял, что он находится не близ богатого города Ордулина.
Ростом Джассин был пять футов и семь дюймов. Длинные медного оттенка волосы, спадающие на спину, покрылись капельками теплой воды, загорелая кожа увлажнилась, а татуировку на лопатке – сломанную над черной слезинкой стрелу - скрывала одежда. Красно-черные одежды: камзол, под ним рубаха, узкие штаны, кожаный пояс с бляхой с изображением стрелы на фоне солнца, сапоги с отворотами на мягкой подошве. Длинный черный плащ отяжелел от пропитавшей его влаги.
Первой мыслью, которая посетила эльфа, стал ужас о том, что Единый ослепил его, и больше он никогда не увидит ни сияние звезд, ни света Солнца, ни бледного диска Луны. Джассин никак не желал смириться с ролью увечного и попытался успокоиться. Глаза все еще щипало, и он надеялся, что вызванная божественным светом слепота вскоре пройдет.
Звук жвал насекомых и потревоженного песка, перемешанного с мелкими камешками, насторожили воина. Осознание того, где он находится, поразило Джассина, как молния поражает еретика.
Радужки зеленых глаз окрасило красное пламя инфразения, и тьма Подземелья расступилась. Мир предстал в тепловом спектре.
Два драука с флангов подбирались к эльфу, у одного из них в руке был зачарованный меч. Сверху на воина смотрели восемь глаз гигантского паука. Кокон, подвешенный на потолке пещеры, подрагивал. Внутри паучьих яиц бились лапками паучата, которые ворвутся в жизнь с минуты на минуту. Гигантский паук чавкнул жвалами и стал спускаться по толстой нити паутины вниз прямо на стоящего посреди логовища драуков эльфа.
Джассин быстро оценил ситуацию и выхватил длинный меч. Красное свечение зачарованного клинка подрагивало, словно сам меч желал сейчас отведать крови раздувшихся тел проклятых отступников дроу.
- Гореть вам в Абиссе! – прошипел эльф и принял боевую стойку. Внимание воина привлек слабый шум у него над головой. В начале он заметил прикрепленные к потолку в углу пещеры яйца, а затем спускающуюся на него паучиху. Удивление промелькнуло в глазах эльфа, и он быстро отскочил в сторону. Паучья тварь прыгнула на эльфа сверху, но ловкий воин переместился и избежал должного стать для него неожиданным нападения. Кошмарное создание приземлилось там, где он только что стоял. Угрожающе передернув мощными клыками, паук быстро и бесшумно заспешил к эльфу, перебирая лапами. Джассин про себя взмолился Шеварашу, чтоб мерзкие твари не избежали гнева его меча, и кинулся на паука. Драуки были уже близко. Для них воин приготовил не менее страшную кару.
Эльф прыгнул влево и вперед, чтобы оказаться сбоку от паука и нанес сокрушительный удар сверху вниз. Паук среагировал незамедлительно и молниеносно развернулся к эльфу мордой. Сияющее лезвие отсекло часть передней лапы плетущего сети создания и, вспыхнувшее пламенем, вонзилось в голову ужаса паутины. Три глаза паука лопнули, и темная жижа растеклась по хитиновому панцирю. Эльф отпрыгнул от агонизирующего, но все еще живого восьмилапого убийцы. Магический огонь опалил рану твари. Зачарованный меч был в желтоватой крови насекомого, которая спеклась в охватившем клинок пламени. Темно-серый прах слетел на каменный пол пещеры.
Паук на последних минутах жизни прыгнул на эльфа. За спиной Джассина засиял белый свет. Шевараш откликнулся на молитву его верного последователя.
На секунду ослепленные драуки застыли, закрывая руками отвратительные обрюзгшие лица.
Закаленный в боях эльф по наитию выставил перед собой меч. Паук издал что-то отдаленно похожее на железный скрежет, когда лезвие вонзилось в мягкое брюхо. Уже мертвый, с подрагивающими лапками, паук завалил Джассина навзничь. Воин крепче сжал рукоять меча и рухнул на каменный пол. Тяжелая туша паука придавила его, но он нашел в себе силы и выбрался из-под тела насекомого. Кровь твари запачкала камзол и штаны эльфа, но сейчас франтоватому эльфу было не до внешнего вида одежды.
Пока Джассин выдергивал меч из трупа паука, один из драуков подобрался к нему сзади. Копье было нацелено в спину эльфу, но неожиданно волна огня пронеслась под паучьими лапами проклятых Ллос существ. Эльф, зажав кусочек серы и алмазный порошок в руках, прочел заученное им заклинание. Огненная волна скатилась с него, как вылитая из ведра вода, не причинив Джассину вреда. Огненный шар разошелся во все стороны и еще два круга тут же последовали за первым, как это бывает на потревоженной глади воды. Выжженный ровный круг остался на земле. Там где прошел магический огонь, раскалившиеся камни зашипели, когда водяной пар коснулся их.
Заклинание не слишком повредило драукам. Сопротивление волшебству позволило им не сгореть в магическом огне, разве что, опалив мех на паучьих телах. Копье ближайшего из паучьих воинов проткнуло воздух, где только что стоял эльф. Джассин бросился к волшебному дару Шевараша. Он вернул меч в ножны, и наложил стрелу на тетиву короткого лука. В этот момент его сбил с ног удар лапы взобравшегося на невысокий холм драука. Эльф вскрикнул от боли, его глаз лопнул от сильного удара по лицу. Он скатился с каменной возвышенности вниз. Боль занимала все его сознание, но внутренний голос настаивал, чтоб он поднялся и продолжал бой. Око словно жгло и это ощущение не покидало его. Джассин кое-как претерпевая жуткую боль, и едва не теряя сознание, встал на колени. Тяжело раненный, он не мог продолжать борьбу. Кровавая пена стекала по щеке. Воин закрепил короткий лук в колчане и, хлопнув в ладоши, перенесся из проклятого места. Он с трудом сконцентрировался на воображаемом пространстве. Когда в магическом вихре эльф исчез, он и сам не знал, куда его перенесло. Силы покинули воина. Он потерял сознание. Джассин так и не понял, что его рука чуть ниже локтя застряла в камне одной из пещер Подземелья…

Подземелье начнет ломать волю любого, кто хоть раз побывает в нем. Если ты силен духом, оно попробует изувечить твое тело. В Андердарке выживают только лучшие, но в этот день Джассину улыбнулась Тимора. Потерявший сознание, раненный эльф должен был стать добычей жителей Андердарка, но не успела какая-нибудь из тварей унюхать запах капающей из глаза крови, как на застрявшего в камне эльфа наткнулся отряд дроу. К счастью ли или наоборот, но высланный вперед разведчик из гильдии проводников не стал стрелять в раненого светлого эльфа.
Воин-дроу подошел ближе, держа Поверхностного под прицелом ручного арбалета. Он рассмотрел, что эльф не только ранен, но и попал в ловушку. Темный эльф не разбирался в Поверхностных собратьях, они все для него были на одно лицо. Лесной эльф был без сознания. Воин-дроу вытащил кинжал, собираясь перерезать светлому глотку, но его остановила рука главы отряда. Темные эльфы обменялись злобными взглядами.
- Кого ты нашел, Акх? – спросил на языке жестов Тха’рлал, и незаметно для противника потянулся за дротиками в маленьком футляре на поясе.
- Darthiir, - холодно отозвался Акх так же на языке жестов и презрительно скривился при взгляде на поверхностного эльфа.
- Хороший улов, - похвалил его Тха’рлал, похлопав по спине воина. В этом дружеском жесте не было и половины тех чувств, которые вкладывают люди или светлые эльфы. Точное движение и отравленный дротик засел в шее Акха. Воин-дроу повалился лицом на землю. Яд быстро растекся по жилам. Акх мучался не так долго, как убитые вчера крюкены.
Тха’рлал присел на корточки перед Джассином и за волосы поднял его голову, чтобы взглянуть в лицо воину. Дроу ухмыльнулся при виде раны поверхностного.
Отряд Тха’рлал оставил достаточно далеко, чтобы никто не заметил его предательства.
«Что же ты тут делаешь один», - подумал темный эльф, осматривая трофейный меч. Он собрал все ценное с тела Акха и теперь ждал, когда остальные догонят его.
- Что произошло? – спросила подошедшая к Тха’рлалу Верховная Жрица. Остальные воины-дроу заняли охранные позиции. Темные эльфы почти слились с тьмой Андердарка в плащах пивафи. Жрица в великолепном адамантовом доспехе и с булавой в руке выглядела властно и смертоносно. Тонкие дуги бровей изогнулись в немом вопросе, но яростный взгляд, адресованный Тха’рлалу давал понять, что ей и без того все известно.
- Этот Wael убил Акха, - быстро замелькали пальцы Тха’рлала.
- Тогда почему ты его не убил? – зло спросила Серреена.
- Он и так покойник… и при нем множество артефактов, - Тха’рлал показал сияющий красным огнем волшебный длинный меч. Серреена прикрыла глаза, когда Тха’рлал вытащил сияющий клинок. Она перестроила глаза и смогла рассмотреть великолепно сработанный меч. Гравировка на клинке изображала охотящегося медведя. Непривычная картина бросалась в глаза темным эльфам.
- Забери все и убей ублюдка, - велела Верховная Жрица. Ее прекрасное лицо исказила ненависть к Darthiir-у.
- Подожди Серреена, - сказал Тха’рлал, пока жрица не отвернулась от него. – Мы должны оставить его в живых. Он расскажет, как здесь очутился, где раздобыл магическое оружие и куда направились его сообщники.
- Должны? – обозлилась Серреена и ударила Тха’рлала по лицу. Стоящие на стреме воины-дроу скрыли улыбки, но Тха’рлал заметил их веселье. Эта стервозная тварь оскорбила его при всех! Как только представится случай, он непременно убьет ее. Она сдохнет так же, как Акх.
- Прости меня Жрица, - спохватился извиниться Тха’рлал, и поклонился Серреене.

Освобождение Джассина было не из приятных. Тха’рлал отрубил эльфу руку. Darthiir вскрикнул и снова потерял сознание. Кровь брызнула потоком на камень, и жрице едва удалось спасти из объятий смерти лесного собрата. Она исцелила его раны, взмолившись к Ллос. Серреена пользовалось благосклонностью Паучьей Королевы, и фокус с излечением глаза, и восстановлением руки для нее не был таким уж сложным. Причина, по которой она исцелила не только глаз, но и вернула руку лесному эльфу – желание принести его в жертву Ллос. Владычица Демонической Паутины с большей охотой принимает в дар красивых особей. И не часто встретишь в Андердарке еще живого лесного эльфа, что уже интересно.

- Очнись! – ударила плетью Серреена пленного воина. Лучшего метода, привести в сознание Поверхностного собрата, жрица не придумала. – Ты понимаешь меня, тварь? – зло зашипела она и еще раз обрушила змееголовый хлыст на Джассина. Эльф потерял много крови и оттого чувствовал слабость во всем теле. Змеи впились в тело незащищенного доспехом воина, парализуя. Джассин успел порадоваться, что он снова может видеть двумя глазами и чувствовать обе руки. О застрявшей в камне руке, которую ему вдобавок еще и отрубили, эльф не помнил. Это к счастью, иначе бы он не только метал гневные взгляды и вырывался от удерживающих его за руки воинов-дроу.
Эльф напряг мускулы и ловко высвободился из хватки темных эльфов. Он сбил с ног Верховную Жрицу, но Джассина отрезвил кулак Тха’рлала. Эльф ухнул и повалился на спину. Уже распластавшись на земле, он понял, чей удар едва не сломал ему нос. Джассина стали бить ногами воины-дроу, которые удерживали его, но властный голос женщины приказал им остановиться. Джассин ни слова не знал на наречии темных эльфов, а все его проклятия на эльфийском так же остались не понятыми.
- Помойная гоблиниха! – в последний раз выкрикнул эльф. Тха’рлал приказал расступиться. Один из воинов-дроу попробовал угостить пленника последним ударом, но Джассин откатился и сапог темного эльфа пнул воздух.
Серреена жестом отдала приказ Тха’рлалу, чтобы он занялся пленником, а сама, поджав ноги, присела на земле. Она бесстрастно наблюдала за действиями воина-дроу. Как бы женщина не скрывала своей злости, было ясно, в живых она Джассина не оставит.
Тха’рлал и двое других дроу поставили на ноги эльфа. Никто из них не владел Всеобщим или наречием Поверхностных эльфов, потому воину-дроу пришлось заговорить с пленником на гоблинском. Ругательства на языке презренных существ четко указывало на знание Поверхностным этого бедного языка.
- Где ты добыл волшебное оружие? – потребовал темный эльф.
- Катись в Бездну! – выплюнул Джассин на гоблинском.
Воины-дроу, прислушивающиеся к разговору, подавили смешки. Тха’рлал угостил эльфа ударом кулака под дых.
- Еще раз спрашиваю, откуда у тебя этот лук и почему никто из нас не может до него дотронуться?
Джассин болезненно скривился и отдышался прежде, чем сумел заговорить вновь.
- Это лук вашего убийцы, - ухмыльнувшись, сказал воин.
Серреена и Тха’рлал переглянулись, и воин-дроу наградил эльфа еще одним ударом кулака. На этот раз удар пришелся в живот. Джассин согнулся, но удерживающие его воины-дроу заставили эльфа выпрямиться.
- Что ты несешь? – рыкнул Тха’рлал.
- Стоп! – воскликнула жрица, поднимаясь с каменного пола пещеры.
Тха’рлал обернулся. Пальцы Серреены замелькали на языке жестов. Точный удар локтем и Джассин потерял сознание.

- Учти Тха’рлал, тебя будет ждать такая же участь, если ты еще раз ошибешься.
Темный эльф кивнул, а про себя уже решил, когда всадит кинжал в спину этой надменной женщине. Все оружие светлого эльфа они забрали с собой, включая волшебный рюкзак, в котором нашли еще несколько заколдованных артефактов. Тха’рлал остался внешне холоден и ничем не выказал своего недовольства словами жрицы.
- Как считаешь, за сколько дней darthiir сдохнет? – спросил его Валимаоиз на языке жестов. Оба мужчины шли впереди отряда и внимательно осматривали не только туннель, но и следили друг за другом.
- Дня два, - ответил воин, и кинул быстрый взгляд на нового напарника.
Серреена приказала связать и оставить пленника в диком Подземелье. Жрица была раздраженна и испуганна чем-то. Объяснила она это, будто они и так задержались и давно уже должны были прибыть в Мензоберранзан. Пленник отвлекал бы их, но причина была в ином и Тха’рлал мог только строить догадки. Серреена побоялась рассказать мужчинам о том, что почувствовала, когда произносила молитву Ллос и увидела яркую вспышку. Вместо привычного эффекта подчиняющего заклинания возникла яркая звезда с ассиметричными лучами.
Они не оставили Джассину ни воды, ни еды. Тха’рлал подумал, что у Поверхностного будет отличный повод доказать себе, какой из него воин. Если сумеет выжить в Андердарке, то он будет достоин звания убийцы дроу, которым Тха’рлал по ошибке поделился с эльфом. Пусть убивает подземных крыс, чтобы выжить. Мысли, услаждавшие Тха’рлала, подняли настроение темному эльфу.

Джассин очнулся связанным по рукам и ногам. Лук и стрелы темные эльфы оставили валяться, так и не сумев забрать их с собой. Эльф попытался выбраться из пут, но проклятые темные эльфы хорошо стянули узлы.
Джассин выкручивался и до крови разодрал кожу. Пока эльф пытался освободиться, его запах уловила одна из тварей Андердарка. Оно втянуло затхлый воздух и, бесшумно крадясь во тьме, направилось на охоту.

Сообщение отредактировал Маришка - 19-02-2007, 10:44

Нервно оглядываясь по сторонам, практически на цыпочках, Кошка вошла в парк для писателей. "Главное, чтобы не засекли", - подумала она, подкрадываясь к произрастающей поблизости яблоне. "Чем хороши яблони, так это тем, что на них залезать удобно", - и тут же решив доказать этот постулат, Кошка забралась едва ли не на самую верхушку. Листья частично скрыли ее от чужих глаз, чему девушка была несказанно рада. Достав из-за пазухи пару почти не помятых листков бумаги и карандаш, любительница комедийного жанра принялась строчить...

*Vampire Outcast*
(почти хроника)

Довольно-таки давние события
Черная кошка прищурила левый глаз и прыгнула к хозяину на колени. Тот почесал ее за ухом длинными тонкими пальцами и еле заметно улыбнулся.
- Чего лыбешься - то? Я б на твоем месте по всему дому бегала, места себе не находила,- внезапно произнесла кошка.- Или может у тебя жена каждый день рожает?
- Нет,- слегка смутился худощавый мужчина, на вид лет этак сорока. – Но ведь и не первый раз уже. Все будет великолепно, я почти уверен.
- Поспорим?!- фыркнула кошка.- Я сбегаю посмотрю.
И она унеслась, как черная молния. Граф Блэкстоун вздохнул. Флаффи, говорящей кошке было более трехсот лет, и она передавалась из поколения в поколение в их семье. За эти триста лет от нее не было никакой пользы, она и мышей-то не ловила, зато совала свой черный нос во все хозяйские дела.
Хотя обычно в вампирских семьях живут летучие мыши, а не говорящие кошки.

- Э-э…вам больно?- в замешательстве осведомилась знахарка, которая принимала роды.
- Ну конечно,- выразив улыбкой полное удовлетворение, ответила женщина с короткими черными локонами.
- Но…вы же должны кричать и плакать от боли…- с еще большим замешательством произнесла бабулька.
- В самом деле?- подняла брови рожавшая, точнее, родившая. – Кажется, это мальчик.
Свежерожденный ребенок закричал. На кровать вспрыгнула Флаффи.
- Мяу,- заметила она.
- Ой, какая прелесть, - повитуха протянула руку, чтобы погладить животное, но оно ловко увернулось и прошипело:
- Куда руки тянешь?
От избытка чувств знахарка попросту лишилась оных.
- Ох уж эти люди…- покачала головой Роберта Блэкстоун, верная жена графа (по крайней мере, так считал сам граф), ныне, очевидно, кормящая мать. – Зови графа, хвостатая, да побыстрее. Надо вынести старушенцию и дать ребенку имя.

- Как он все-таки похож на меня! – продолжал умиляться граф два часа спустя, разглядывая сынулю.
- Ну да, точно,- без особого энтузиазма согласилась графиня. – Если не считать цвета глаз…
- И формы носа,- продолжила Флаффи, вылизываясь.
- И кожа не такая бледная, - закончила Роберта.
- Вы на что-то намекаете? – перепугался Гленн Блэкстоун.
- Да. Заткнись, дорогой. Ты уже час повторяешь, как он на тебя похож.
- Ладно-ладно. Может, позвать детей? Пусть посмотрят на братика…

Семья Блэкстоун обитала в старинном готичном замке. Свое вампирское происхождение они предпочитали скрывать, дабы не перепугать жителей многочисленных окрестных деревень и владельцев других, не столь отдаленных, старинных готичных замков (которые, тем не менее, вампирами не были).
Да, они пили кровь. И ели кровь (ну, свернувшуюся, конечно, хотя она не такая вкусная, как свежая). А ведь кровь еще можно жарить или делать с ней коктейли. Ну да, в окрестностях их замка иногда пропадали люди…довольно редко…даже не каждый день.
В крайнем случае, они могли обойтись непрожаренными бифштексами.
Новорожденному вампиренку не надо пить кровь, пока не прорежутся клыки. Так что сверхурочные пропажи людей в окрестностях готичного замка не предполагались.

- Он очень…э-э, милый, что ли, - осторожно произнес Джимми, самый старший ребенок в данной семье.
Мать удовлетворенно улыбнулась.
- Спасибо, я старалась. И папа тоже.
Близняшки, Ричи и Дэвид – младшенькие – хитро переглянулись.
- Я все вижу,- намекнул им граф.- Кстати, дети, мы решили назвать его Шэд.
- М-м, довольно мрачно,- одобрил Джимми.- С таким именем он вырастет настоящим вампиром. Как папа.
Папа заулыбался.

My Vision.

Возможно, это глупо, нелепо и даже отчасти эгоистично, но я, признаться, жалею, что люди в большинстве своем не умеют видеть и слышать то, что вижу и слышу я. Наверно, я не должен так думать, но, тем не менее, все равно уверен в своей правоте.
Я попробую объяснить и рассчитываю на понимание.
Сегодня десятое ноября две тысячи седьмого года от рождества Христова, пятница, конец рабочей недели. Завтра у большинства людей будет выходной, но сегодня – работа. Погода за окном относительно нормальная, ничем не выдающаяся для конца осени: около нуля градусов по Цельсию, почти нет ветра, идет мелкий снег. Небо низкое и серое, к нему привыкли все жители города, который ровно триста три года, семь месяцев и шесть дней назад основал амбициозный император Петр Великий.
По сути, этот день ничем не отличается от миллиона других дней, такая же пятница, как и все остальные пятницы. Все почти так же, как было вчера и позавчера. Все так же в городе проживает около семи миллионов человек, не изменилось количество улиц и станций метро. Только снега стало больше. Снежинок в воздухе, невероятно много, они преобладают в воздухе и на земле.
Вы наверняка знаете, что каждая из них уникальна и неповторима. А еще недолговечна. Каждая снежинка была когда-то частью облака, так что с полной уверенностью можно считать, что сегодня нам на головы сыпется небо. И еще вы знаете, что облака состоят из воды. Вода испаряется из рек и океанов, поднимается наверх, а ветер разносит ее по всему миру, и после она выпадает осадками. Тогда мы раскрываем зонты, чтобы спасти себя от влаги и холода, и, ругая погоду, мечтаем отправиться куда-нибудь на побережье Атлантического океана, или в другое место, где лето длится круглый год и можно валяться на золотом песке, нежиться в лучах солнца и пить экзотические коктейли; или согреваем себя мыслью о Бразилии, чтобы не надо было на эту проклятую работу, а можно просто надеть непременно белые штаны и, скрыв свое лицо маской, окунуться в атмосферу невероятного веселья и страсти карнавала.
Так мы и идем, скрывшись от неба под зонтами, а на них стелятся снежинки, которые когда-то были Атлантическим океаном, или вином с того самого карнавала. Мы сердимся, оттого, что нам так неуютно, а в Бразилии должно быть так замечательно, но не показываем свою злость никому, а прячем ее под маской добропорядочного гражданина, спешащего на работу, а наши мечты тем временем падают с неба и ими заполнен весь город.
На каждого человека найдется, наверно, не меньше миллиона уникальных снежинок, в каждой из которых заключена его радость или грусть, страсть или нежность – любое из ощущений, какое только можно вообразить. А мы все идем и думаем.
Странно и весело получается. Рождается человек, вскоре начинает он размышлять. О том, что хорошо, а что плохо, какое место он в этом мире занимает, что собой представляет, какой в нем смысл и какая цель, много о чем размышляет человек. Живет так человек и все свою долгую жизнь думает. А потом умирает, ничего толкового так и не придумав.
Хотя с другой стороны, думать – не такое уж и вредное занятие. Проблема человека, в том я считаю, что он думает о том, что надумал вчера. Так получается заколдованный круг: мысли о мыслях, размышления о размышлениях. А думать человеку стоило бы о том, что он видит. Так, как это делает снег. Уверен, что каждая снежинка, падая, размышляет о месте, в которое ей суждено приземлиться. Для нее это, вероятно, самая актуальная из тем, ведь лежать ей придется пока она не растает, то есть до самого конца. А потому снежинка отмечает все, что попадет в поле ее зрения. Она видит город, в устье реки, обрамленной тяжелым гранитом, видит дремлющие деревья, видит неровные крыши домов, подмигивающие ей старыми трубами, видит раскрытые зонтики. Это должно быть очень красиво – видеть зонты сверху. Наверно, это вроде как наблюдать за опавшим листиком, плывущим в ручье. А если вы прислушаетесь, то услышите, как сотни снежинок говорят на своем языке: «Ах, как здесь красиво!..» И некоторые из них, когда уже почти окончено путешествие из рек и океанов на улицы Петербурга, пролетают мимо большого окна одной из моих любимых кофеен. И должно быть могут увидеть меня.
Я сижу с закрытыми глазами и курю. Мир ощущается совсем иначе, нежели обычно.
Мелодичность женских сплетен сливается с серьезным разговором по телефону, восторженным обсуждением фильма, смехами и спорами, и, соединившись, все это превращается в разнообразную монотонность атмосферы кофейни и приобретает философский оттенок места, где собираются люди занятые самими собой и только. Словно из суеты городских улиц, метрополитена и пробок выдернули наугад несколько человек и посадили в одну комнату, а они даже глазом не моргнули. По сути, так оно и есть.
Чужие голоса, я с закрытыми глазами и легкий джаз меланхоличным сопровождением моим ленивым мыслям. Шерстяной свитер покалывает плечи, гладкая кружка и чуть теплый кофе, обволакивающий небо томной горчинкой.
Я открываю глаза, и мир надел свой привычный наряд: взгляд черных глаз в аккуратном макияже за соседним столиком, небритая улыбка чуть подальше, а за окном на меня смотрят снежинки, вечерний город и некоторые прохожие.
А джаз, словно под кайфом, томится звуками и обволакивает своей незаметной улыбкой все вокруг.

Возможно, это глупо, нелепо и даже эгоистично, но я хочу, чтобы у нас с вами было больше общих тем погрустить и вдохновиться. Я не прошу, чтобы вы чувствовали, так же как и я, но я сделаю все, что вы могли видеть и слышать то, что вижу и слышу я.

(продолжение)

Некоторое количество месяцев спустя

- Зубки-то уже режутся,- заметила Роберта Блэкстоун, слегка напрягшись. – Джимми, выгляни в окошко.
Худенький темноволосый мальчик (впрочем, все мальчики этой семьи были худенькими и темноволосыми, как и подобает юным вампирятам) отодвинул бордовую занавеску, и, заметно оживившись, поведал:
- Деревенский пастух заблудился.
- Отлично,- улыбнулась графиня. – А сейчас ему, несомненно, захочется пить, и он постучится в дверь. Постучится в дверь, я сказала!
Снизу послышался стук.
- Передай папе, что завтрак пришел.

- М-м, наверное, я чего-то не понимяу…не понимаю, я хотела сказать,- возникла под ногами графини Флаффи. – Но он же должен пить кровь, разве нет?
Малютка Шэд отпихивал от себя бутылочку со свежей кровью и недовольно пищал.
Никто не ответил кошке. Все резко забеспокоились.
- Наверное, у него что-то болит,- решила матушка, прикладываясь к бутылочке собственноручно. – Ну ничего, завтра все будет в порядке.

У них ошибочка вышла. Возвращаемся к моменту повествования

Темная комнатка на самом верху главной башни графского замка, старинного и готичного. Стук в дверь. Вышеупомянутую отворяет светловолосый юноша лет восемнадцати, с голубыми глазами, весьма стройного (пожалуй, слишком стройного, почти худощавого) телосложения.
- Джимми, братишка! – произнес Шэд с деланной радостью.
- Я вот попрощаться зашел,- грустно вздохнул Джимми.- Помнишь, я рассказывал про ту девушку…ну, которую встретил в лесу, когда летал, обернувшись летучей мышью.
- Да-да, припоминаю,- Шэд изобразил интерес.- И что?
- Ее отец одобрил наш с ней союз и подарил нам свой старый замок. Сегодня переезжаю…то есть уже почти переехал. Она там, в зале, разговаривает с мамой и папой, а я вот к тебе зашел. Не хочешь с ней познакомиться?
- Нет, я тут посижу…как обычно. Слушай, а она знает, что ты вампир?
- А я тебе, что же, не рассказал еще тогда..? Я же ее давно инициировал…ну, укусил то бишь. В общем, пошел я. Ты не скучай тут, ладно?
- Постараюсь,- пообещал юноша, мысленно пробормотав: "Действительно, пошел ты!"
- Надеюсь, ты…э-э, поправишься…Счастливо.

И как прикажете жить вампиру, который не выносит вида крови? И не только вида, но и вкуса, и запаха? Он знал, что должен пить кровь, так ему говорили родители и старшие братья, вот только его самого вполне устраивал чай, по праздникам – эль, на ужин - хорошо прожаренное мясо с овощным гарниром. Он соглашался носить черное и спать днем, где-нибудь на потолке, вверх ногами, но очень не любил перекидываться в летучую мышь и пить кровь. Хотя сказать "очень не любил" было бы неправильно. Он этого вообще никогда не делал, потому что не мог.
Очень странно относились ко всему родственники-вампиры. Жалели. Разговаривали как с безнадежно больным. Очень сильно беспокоились.
В глубине души они понимали, что это с ними что-то не так, раз они вампиры, а с Шэдом, если смотреть со стороны, как раз все в порядке…почти. Так, ерунда – клыки немного длинноваты.

К вечеру Шэд все-таки снизошел до общества своих родителей. Мысль, которую он думал на протяжении нескольких лет, должна была быть высказанной.
- Уходишь? - подняла брови мать, ничуть не изменившаяся за весьма и весьма тяжелые для нее восемнадцать лет.
Черная кошка перестала играть с дохлой мышью и уставилась на юношу.
- Хм, ну…да,- выдавил из себя Шэд.
Граф Блэкстоун, висящий на потолке вниз головой аки летучий мыш, свалился оттуда с жутким грохотом.
- Мы, конечно, не имеем права тебя задерживать, и так далее, - внезапно произнесла графиня.- Но…я бы не беспокоилась, если бы ты мог постоять за себя, а ты…кровь не пьешь. Может, Ричи и Дэвида с тобой отправить? Где они, кстати?
- На прогулке,- улыбнулась кошка (то есть, если бы она могла улыбнуться, она бы сделала именно это)
- Ясно, опять бродят по лесу и пьют кровь у девочек в красных шапочках.
Шэд поморщился. Нет, ему не было жалко девочек в красных шапочках. Скорее, он чувствовал обиду, потому что родители могли гордиться исключительно его старшими братьями.
- Ну, я пошел,- предупредил он.
- Ладно, иди. Только оденься потеплее, - наконец-то разрешила матушка. Отец до сих пор находился в состоянии полуступора. - Все-таки зима на носу.
Шэд вытер нос и ушел. Собирать вещи.

Ночь следующего дня*

Он медленно брел по осеннему лесу. Со всех сторон его беспощадно задувал ветер, попутно швыряя в лицо охапки желтых и красных листьев. Самое удивительное было то, что кругом росли только елки. За его широкими (нет, вру! Не такими уж и широкими…скорее все же узкими) плечами грозно развевались полосатый плащ и длинные светлые волосы.
- Простите, пожалуйста,- пискнул кто-то сзади. Шэд обернулся и увидел девочку в красной шапочке.
Надо сказать, что девочки в красных шапочках бродили по дремучим лесам, бродят, и будут бродить в неограниченном количестве. Когда мама шьет ребенку (чаще всего именно девочке) красную шапочку, она надеется, что его очень легко будет увидеть, следовательно, будет легко за ним уследить. Если ребенок вертлявый, то ему все равно, какая на нем шапочка. Поэтому толпы маленьких девочек, за которыми мамуля все-таки не досмотрела, заблуждаются в опасных дремучих лесах каждый день. При этом домой возвращается одна девочка из ста (кажется, про какую-то из таких счастливых девочек даже сказку написали). А остальным девяноста девяти встречаются на пути гремучие змеи. Пьяные лесорубы. Голодные волки. Ведьмочки, исчерпавшие запас белых мышей, на которых отрабатывают заклинания. Лешие. Разбойники, страдающие от долгого воздержания. Вампиры, в конце концов.
Так вот, Шэд обернулся и увидел девочку в красной шапочке.
- Я заблудилась,- она посмотрела на него огромными карими глазами, полными слез.- Я проголодалась. И за мной гонится страшный серый волк. Вы не могли бы помочь мне?
- Да-да, конечно, ты, главное, успокойся,- Шэд улыбнулся…
Изначально задумывалось, что данная разновидность улыбок должна приободрять. Примерно на такой эффект рассчитывал и хозяин улыбки.
Шэд забыл, что по происхождению является вампиром. Девочка завопила и убежала. Ее пронзительное "фа" еще долго стояло у Шэда в ушах, пока он решал, куда идти дальше.
Не успел он пройти и десяти шагов, как его догнал страшный серый волк.
Не такой уж он был и страшный, в общем-то. Волк как волк. Только глаза странные…на человеческие больно похожи. Но Шэд не успел разглядеть таких мелких подробностей и взлетел на ближайшую елку, не хуже белки.
- Ты тут…девочку в красной шапочке…не видел?- спросил запыхавшийся волк.
- Нет, не видел,- соврал Шэд, а потом до него дошло, что чего-то не так.- Минуточку, а разве волки разговаривают?
Волк закашлялся, явно смутившись.
- Так ты оборотень?
- Ну да, типа того,- признался волк.
Шэд махнул рукой и слез с несчастной елки. Волк замахал на него лапами.
- Ну-ка, лезь обратно! Ты разве не боишься, что я тебя съем?
В ответ Шэд показал оборотню свои зубы.
- Е-мое!- восхитился волк.- Настоящий вамп! Прикольно!
- Почти настоящий. Кровь не пью.
Волк покачал головой.
- Ну, надо же.…А я вот темноты боюсь. Хотел попросить у девочки спички, а она как вчистит! Попробуй, догони…
Откуда-то с опушки леса послышался крик, который, тем не менее, очень быстро прервался хрустом и чавканьем.
- По-видимому, кто-то ее все-таки догнал,- заметил Шэд.
Волк почему-то грустно вздохнул.
- Слушай, а ты меня типа что, вот ни капельки не боишься? – с надеждой спросил он, завиляв хвостом.
- Ни капельки.
- А если я грозно-грозно зарычу, тоже не испугаешься?
- Ну давай, рычи.
Оборотень откашлялся.
- Ну, типа, р-р-р-р…Страшно?!
- Нет, - признался вампир.- Может, тебе переквалифицироваться?

* - а звучит забавно!

Жуткое место

«Не упоминай имя Кайрика, ибо оно значит смерть»
Мудрые слова старого Мастера Меча
Джассин, избитый и израненный, посылал на всех известных ему языках темных эльфов в Девять Кругов Ада. Особенно длинно он бранился по-драконьи.
Промокшая одежда еще не успела высохнуть, грязь и пыль комками прилипала к влажной ткани.
«Чтоб вам глотнуть Стикса!» - мысленно пожелал эльф.
Дроу пересчитали ему все ребра, а синяки украсили красивое лицо воина. Изнеможенный после поражения в бою с драуками, Джассин тупо пытался ослабить путы. Все его попытки оканчивались новой волной боли и новыми отметинами. Разодранная грубыми веревками кожа причиняла муку, но воин подавлял желание закричать. Только не сейчас, когда он находится в столь беспомощном состоянии.
Он перестал пытаться вырваться и осмотрелся. Джассин сделал несколько глубоких вздохов, чтоб успокоиться и взглянуть на ситуацию под другим углом.
Руки его связаны от запястий до локтей и соединялись с путами на ногах. В этой неудобной позе он был вынужден сидеть, сложившись пополам. Даже если бы он нашел острый камень, то перетереть веревки удалось бы с трудом.
Взгляд Джассина упал на колчан в нескольких метрах от него. Кое-как подтягивая себя ногами, иногда даже подпрыгивая, воин добрался до оставленного темными эльфами стрелкового оружия.
Ловким пальцам ничто не мешало вытащить одну из стрел, хотя Джассину понадобилось время, чтоб удобнее примоститься у колчана.
Он облизал обсохшие губы и подцепил за оперение стрелу. Далее дело сноровки.
Воин вытащил стрелу и немного отполз от колчана, чтобы ничто не мешало ему. Опасаясь выронить древко, эльф осторожно перевернул его наконечником к себе. Орудуя стрелой, подобно кинжалом, он разрезал связывающую руки веревку. Небольшое усилие и снова свобода. Перерезать веревки на ногах не составило труда. Вскоре эльф поднялся с каменного пола. Он закрепил колчан у себя за спиной и наложил стрелу на тетиву короткого лука. Воин внимательно прислушивался к тихому эху, разносящемуся по Подземелью.
Джассин не знал ни где он, ни куда идти… Одно точно, не за темными эльфами. Голос внутри него подстрекал отомстить, но Джассин руководствовался здравым смыслом. Он отложил месть на потом. Когда он выберется из Андердарка, то потратит время на Поверхности, чтоб залечить раны и подготовиться. Только тогда он вернется и поквитается с темными эльфами.
Еретические мысли… Но он никогда и не собирался слепо слушаться приказам Шевараша. Джассину было что терять, даже с учетом украденных у него артефактов.
Но больше на его выбор повлияло то, что он предпочел бы заманить коварных дроу в ловушку, а не подобно благородному тигру нападать открыто.

Существо слеветировало вниз, покинув свое укрытие. Запах будущей добычи напомнил ему давние времена. Болотного цвета кожа собралась в складки вокруг клюва. Разве что демон смог бы принять это за злобную улыбку. Мощные щупальца, исходящие из его тела, встали на изготовку.
Кто бы не охотился сейчас на Джассина, он передумал нападать на эльфа в истинном обличии. Шаровидное тело удлинилось, верхнее щупальце разделилось и преобразовалось в руки, оставшиеся два нижних в ноги. Из шара вытянулась голова, и три глаза переехали на пока не принявшее форму лицо. Шаровидное тело сжималось, принимая человеческую форму. Перекошенная морда монстра приснилась бы только в кошмаре. Заметь болезненные преобразования какая-нибудь из солнечных эльфийских дев, упала бы в обморок, непременно став десертом к эльфу.
Один из трех золотистых глаз, которые до сего момента окружали клюв, закрылся. Ни одной складки не осталось вокруг третьего ока. Коричневые пятна на коже исчезали, как поблекшие веснушки, и взору предстал пока еще издали похожий на человека смуглый мужчина. Крюки у него вместо пальцев расщепились, и тварь не смогла подавить вырвавшийся гулкий хрип. Складки кожи разгладились.
Какое-то мгновение и в пещере стоит привлекательный мужчина лет тридцати. Черные волосы до плеч, золотой обруч придерживает челку, чтоб та не лезла в глаза. Легкий кожаный доспех украшают мелкие надписи на давно забытом языке. Ручной арбалет, некогда принадлежащий дроу, теперь верно служит амбициозному монстру. Меч в изрядно потертых ножнах, чью рукоять украшает изображение Кракена. Огневик на золотом обруче, вместо того чтобы сиять магическим светом, словно сгущает вокруг тьму и в так никогда не освещенном лучами солнца Подземелье.
После Времени Неприятностей многие, подобные ему, вернулись на Планы. Бараталут остался из-за желания тайно захватить для себя один из городов темных эльфов.
Простые черные одежды странника и плащ с капюшоном не удивили бы Джассина, повстречай эльф мужчину где-нибудь в не обжитых землях Фейруна, но только не в Андердарке.
Джассин услышал звук шагов. Эльф подумал, что ни одна подземная тварь не станет с таким шумом красться по тоннелям, а для дроу это было бы уж совсем непростительным изъяном. Воин отошел к выступающему из необработанной стены туннеля бугру, ставшему теперь его слабым прикрытием. Налипшая на плащ грязь помогла ему слиться с поверхностью. Он медленно присел на одно колено и натянул лук, приготовившись выстрелить в любого, кто появится из-за поворачивавшего на несколько градусов туннеля.
Бараталут с каждым метром все сильнее ощущал запах «обеда», он даже начинал припоминать имя жертвы. Мужчина остановился и осмотрел пространство впереди. Он улавливал, что эльф где-то рядом и очевидно затаился. Бараталут сделал вид, будто насторожился, но не посмотрел в сторону эльфа. Что за игру затеял малаугрим, Джассину еще только предстояло узнать. Он кивнул себе, обозначив этим, что путь безопасен и направился дальше. Проходя рядом с эльфом, на лице мужчины проскочило удивление. Бараталут отпрыгнул в сторону от целившей ему в сердце стрелы и выхватил меч. Все эти маневры и умелая игра заставили усомниться эльфа, но он не перестал целиться в человека. Джассин поднялся с колена. Бараталут не атаковал его.
- Остановись, странник. Ты не похож на дроу. Среди оттенков серого трудно различать лица, - с уверенностью сказал мужчина. Джассин продолжал держать человека под прицелом, но медлил. Он не находил причин, чтобы усомниться в правдивости слов незнакомца.
- Не дергайся, чтобы я смог тебя пристрелить, - грубо отозвался на Всеобщем Джассин.
- Тогда стреляй! – потребовал незнакомец, в тоне его сквозили железные нотки. Внешне он походил на бравого воина, который дослужился до чинов и теперь каким-то чудом оказался в Андердарке. На последнее эльф обратил особое внимание и пристальнее взглянул на человека. Блеск радужек глаз Джассин принял за эффект заклинания, при помощи которого путник смог видеть его в непроглядной тьме Подземелья.
- Джассин, - представился эльф, опустив лук и перестав натягивать тетиву, но стрелу оставил наготове.
- Корнарт Прейт из Вотердипа, - соврал Бараталут, и по ужасу в глазах Джассина, выдал себя усилившимся свечением золотистых глаз.
Джассина поразило не то, что перед ним малаугрим, хотя теперь он еще больше удивился, а то, что он, возможно, находится так далеко от Ордулина. До сего момента только радужки глаз человека мерцали золотистым светом, но теперь белки источали то же сияние. Эльф был слегка знаком с тайной магией, научился у Илхамы. Эльфийка никогда не расставалась с книгой заклинаний. Именно у нее он тайком переписал особенно мощные формулы. Теперь сущность Корнарта стала ясна воину.
Эльф натянул тетиву лука и выстрелил. Тетива мелодично пропела, но стрела просвистела над плечом Корнарта, точнее монстра, так и не задев его. Слишком резко вскинул лук лесной эльф. Бараталут быстро сократил расстояние между ними. Зачарованный меч с темным лезвием описал дугу, выпад и острие уже готово проткнуть живот эльфу. Джассин не успел…]

«Солдаты сражаются, воры крадут, барды поют, волшебники творят, мудрецы размышляют, ассасины убивают. Добро или Зло? У нас у каждого есть работа.»
Мысли старого мудреца

Андердарк представлялся Тха’рлалу подобно тренировке с коброй. Быстрые дразнящие движения эльфа, голова змеи проскакивает в сантиметре от ловких рук темного эльфа. Разъяренная змея шипит. Бросок и ее клыки должны проткнуть эбеновую кожу воина. Тха’рлал увернулся и подставил под удар наглую жрицу, стоявшую у него за спиной. Никто не смеет прерывать его тренировок!
Яд змеи проник в кровь темной эльфийки, когда острые передние клыки прокусили ее шею. Воин поднял за хвост усевшуюся на груди женщины змею и оторвал ее от дергающегося тела Верховной Жрицы. Презрительная улыбка не сползала с его лица. Красные глаза с насмешкой взирали на корчующуюся в предсмертных конвульсиях женщину. Он и в мыслях не помог бы своей сестре. Вот уже ее мизинец перестал подрагивать. Верную змею он усадил в стеклянный террариум и направился прочь из тренировочного зала.

Тха’рлал шел на уровне с Валимаоизом. После случая с Акхом, воин-дроу хотел добраться до Мензоберранзана живым.
Плотно пригнанный доспех из адамантина не стеснял движений Тха’рлала, став его второй кожей. Длинные остро оточенные мечи дроу-ской работы в каждой руке, готовы были сразить в любую секунду внезапно появившегося противника. Они подобно неслышимым теням в плащах-пивафи крались на странный приглушенный шум. Они и были тенями во тьме Подземелья, и только острый взгляд опытного вора смог бы различить их помимо воли воинов. Звук был такой, как будто кто-то рыл тоннель и пытался не наделать шуму. Черный тюрбан скрывал белые волосы, доходящие ему до плеч, черная ткань закрывала лицо ассасина, оставляя видными часть лица от бровей до переносицы. Красные глаза сияли в предчувствие битвы. Напарник Тха’рлала не особо жаждал схватки с жителями Подземелья.
Тоннель резко уходил вниз и оба воина пригнулись к земле, ступая на согнутых в коленях ногах. По знаку Тха’рлала они разошлись к противоположным сторонам пещеры.
Взорам ассасина и воина-дроу предстала интересная картина: четверо пещерных уродов расширяли тоннель под командованием мага-дроу. Алую мантию темного эльфа украшали вышитые иссиня-черными нитями символы какого-то демона Бездны. Зеленая плесень сияла на телах пещерных уродов. Тха’рлал тихо вложил один из мечей в ножны и внимательнее взглянул на привлекшую его внимание плесень.
- Надо предупредить Мейтэй, - замелькали руки Валимаоиза на языке жестов.
- Подождем, - беспечно ответил ему Тха’рлал и продолжал следить за магом. Им придется принять бой, либо повернуть и найти параллельный туннель, но на это уйдет много времени. Воин-дроу на глаз определил расстояние до мага. Слишком далеко для ручного арбалета, а второго шанса убить волшебника может и не появиться.
- Чего мы мешкаем? Отряд уже рядом! – яростнее замелькали пальцы темного эльфа.
- Я сказал ждать! – метнув грозный взгляд, ответил ему Тха’рлал.
Валимаоиз отошел, чтобы его не заметил маг и собирался направиться доложить жрице обо всем увиденном, а заодно шепнуть о предательстве ассасина. Далеко воин не ушел. Валимаоиз успел только встать, как к нему скользнул Тха’рлал. Трехгранный кинжал проскочил между чешуйками доспеха. Ассасин закрыл рот воина рукой, чтобы он не издал ни единого звука. Когда жизнь покинула Валимаоиза, темный эльф уже знал, как поступит. Он позволил телу скатиться к ногам пещерных гигантов. Магический огонь заплясал на теле мертвого воина. Маг яростно воззрился на то место, с которого за ним наблюдали, но там уже никого не было. Пещерные уроды по приказу остановились и направились уничтожить врага, бросившего их хозяину вызов.
Тха’рлал убрал второй меч в ножны и воспарил. Он уже видел двоих дроу из отряда, жрица шла по середине, под охраной умелых воинов. Пивафи он сбросил, и теперь ничто не мешало ему. Воин прижался к потолку пещеры и, подтягиваясь руками, заскользил так, чтобы оказаться над Верховной Жрицей.

- Т`орпэ суб-р`атэ умбр`арум! – прокричала жрица, когда уйти от несущихся на них монстров уже не было возможности. Ментальная энергия завладела мыслями ближайшего пещерного урода. Он застыл на месте, подчиняясь мысленному приказу Мейтэй. Воины-дроу обрушили на существо удары мечей и сабель.
Тха’рлал перестал концентрироваться на левитации и ловко спрыгнул за спиной жрицы. Удары монстров убили одного из воинов, окружив его. Волна страха в смеси с безумием прокатилась по отряду, но никто не отступил, продолжая сражаться. Остановленный жрицей монстр завалился на бок, когда зачарованный меч воина нашел уязвимое место в похожей на броню шкуре. Тяжелый арбалет выстрелил, но стрела лишь прочертила борозду на панцире пещерного урода. Удар в спину пришелся Верховной Жрице как раз во время призвания божественного благословления. Она пошатнулась и Тха’рлал вытащил из ее тела меч. Женщина взглянула на сочащуюся из раны кровь и опустилась на колени. Мейтэй с секунду еще жила, со злостью сжимая булаву, прежде чем повалиться на спину.
Ликование убийцы прервал удар в бок. Доспех не выдержал и на теле Тха’рлала осталась неглубокая рана. Кровь сочилась, оправдывая мастерство создавшего меч кузнеца. Гримаса боли проскочила на лице темного эльфа, но ничего нельзя было разглядеть под закрывающей его лицо черной тканью.
Ассасин обернулся и заметил своего брата. Шаг влево, оборот и выпад мечом в левой руке. Второй меч опускает вниз клинок Мэсджа. Противник уходит вправо, сабля в левой руке проносится горизонтально земле, освободившийся меч снизу вверх несется, нацеленный в грудь Тха’рлалу. Воин-дроу поднимает меч, острие смотрит в пол и под углом от ассасина, парируя саблю; второй клинок отводит в сторону меч Мэсджа. Удар ногой в пах. Брат отступает, но сабля все же успевает резануть Тха’рлала по руке, выше локтя. Убийца стерпел боль и добил темного эльфа. Ощущение опасности вдруг наполнило его сознание, и воин-дроу пригнулся. Лапа пещерного урода пронеслась над головой. Тха’рлал отскочил в сторону и атаковал монстра с фланга. Меч проник в щель, но не достаточно глубоко, чтоб монстр сдох. Присоединившийся к нему воин-дроу напал с другой стороны, и тот пытался атаковать двоих темных эльфов одновременно. От отряда дроу осталось всего трое. Тха’рлал пригнулся, избегая очередного удара. Последний точный удар зачарованного клинка убийцы решил судьбу пещерного урода. Не успела туша завалиться, как меч Тха’рлала обрушился на воина-дроу. Удар пришелся в плечо. Второго удара воин-дроу не пережил, когда волшебный меч распорол ему грудную клетку. Оставшиеся в живых темные эльфы были заняты пещерными уродами. Тха’рлал проклял гордыню Верховной Жрицы, толкнувшую его на убийство. Он забрал плащ у Мэсджа и побежал прочь от сражающихся. Он создал шар темноты, скрывая свой побег.
У Тха’рлала было два пути: первый - в Мензоберранзан, но придется найти другой путь, чтобы избежать встречи с волшебником и его монстрами; второй – на Поверхность. Он вернул один меч в ножны и сорвал медальон с шеи. В Мензоберранзане с него сдерут шкуру, допытываясь, что случилось со Жрицей. Тха’рлал не сомневался, мастера страданий сумеют вытащить из него ответ. В таком случае, в город Паучихи ему лучше не возвращаться. Второй путь был не менее опасным. Он давно не поддерживал связь с торговцами, поклоняющимися Вайаруну. Они могли расценить молчание, как предательство.
Воин-дроу ухмыльнулся, появился и третий вариант. Но третий зависел от того, жив ли еще эльф. Он услышал звуки сражения, но отличающиеся от тех, которые издают пещерные уроды. О погоне темный эльф не беспокоился, монстры не преследовали его. Иначе бы он заметил это. Звук походил на тот, который издает наконечник болта, когда он сталкивается с камнем пещеры. Тха’рлал осторожно направился туда, но не так, чтобы слишком медленно. Не прошло и минуты, как он увидел Поверхностного эльфа, борющимся с человеком. Мужчина проявлял удивительную ловкость и умение обращаться с мечом. Темный клинок каждый раз заставлял Джассина уворачиваться, не позволяя ему воспользоваться луком в ближнем бою. Дроу понаблюдал с минуту, решая, а стоит ли вмешиваться в поединок. Тха’рлал заметил золотой блеск глаз человека, и едва не рассмеялся. Как же повезло эльфу, что он еще жив!
Он рванул к Джассину. Рана в боку отзывалась на каждый шаг темного эльфа, но Тха’рлал не обращал на нее внимания. Воин знал, что настоящий ужас его ждет, если он сунется в Мензоберранзан или к последователям Вайаруна.

«Осторожный путник – это мертвый путник»
Трактат о Путешествиях
Андердарк пробуждает темную сторону в любом, кто сумел выжить в узких лабиринтах его туннелей и пещер. Инстинкты – главная сила. Поверхностные жители не ведают, какое блаженство отдаться им. Руководствуясь всеми доступными чувствами, понимаешь материалистическую сущность мира. Мира, где сильнейшие решают, кому жить, а кому умереть. Философия сострадания, проповедуемая Поверхностными – слабость. Они лелеют эту болезнь, еще больше заражая себя.
Джассин ненавидел дроу, но не из-за потери близких. Ни один темный эльф не занес смертоносный клинок над его сестрой, женой или кем-то еще. Их тела уже давно съели черви. Ненависть в нем зажгла зависть к славе темных эльфов. Это не разъедающая изнутри гниль, как обычно считают недалекие люди, а толкающее на совершенствование своих способностей чувство.
Как только упоминаются в разговоре дроу, то обязательно создается образ непобедимых воинов, могучих магов и хитрых интриганов. В доказательство своей силы, эльф старался убить как можно больше темных эльфов. Стремление прославиться не покидало Джассина и возможно приведет к тому, что его станут называть Охотником Шевараша. Зависть, тем не менее, не сделала его слепым. Недооценивать дроу он не стал, а даже наоборот, всегда готовил себя к сюрпризам. Особенно часто его удивляло свойство двеомеров.
Но любая охота не может длиться долго, иначе охотник становится добычей в жестоком мире Подземелья. Как это произошло сейчас, с малаугримом…

«Есть ли более ужасное место, где можно посмотреть в глаза трем бихолдерам?»
Alian Le’Loss
Джассин не успел выстрелить и отпрыгнул в сторону. Несколько быстрых шагов назад, куда направились темные эльфы, и тетива снова пропела. Лук из черной древесины был подстать мечу малаугрима. Стрела угодила точно в правое плечо, но Бараталут лишь ухмыльнулся. Он обломал древко стрелы и вытащил наконечник. Рана стала затягиваться на глазах у эльфа. Джассин проклял тот день, когда отказался от серебряного кинжала. Еще один выстрел, но и в этот раз способности монстра проявили себя. Кожа малаугрима спружинила и наконечник оставил лишь порез, который тут же стал затягиваться.
Бараталут оказался рядом. Уставшему и потрепанному эльфу хватит одного удара, чтобы пасть мертвым к его ногам. Взмах и мощный удар должен разрубить противника пополам, но Джассин отбросил лук и отошел в сторону. Меч просвистел в паре сантиметров от него. Когда рука Корнарта опустилась, лесной эльф крепко схватил его за запястье. Он повернулся к малаугриму спинной, одновременно приседая и потянув руку на себя. Бараталут взвыл из-за боли в потревоженном плече и выронил меч. Эльф ловко вскочил на ноги и, сцепив руки, обрушил удар на спину противника. Корнарт пришел в себя от болевого шока и, не выпрямляясь, схватил эльфа, когда тот ударил его по спине. Перекинув Джассина через себя, малаугрим подобрал меч и собирался всадить его в сердце скорчившемуся от боли противнику.
Малаугрим ощутил еще большую боль, чем когда лесной эльф вывернул ему плечо. Тха’рлал всадил в спину Бараталуту меч. Дроу открыл лицо, чтобы ткань не мешала в последние секунды жизни монстра разглядеть своего убийцу. Он презрительно взирал полуприкрытыми от удовольствия и сознания своей находчивости глазами. Джассин ударился головой о камень и потратил мгновение, которого бы хватило Корнарту, на то, чтобы осознать случившееся. Он перекатился на бок и незамедлительно поднялся.
Бараталут взревел и обернулся к темному эльфу. Меч монстра ранил Тха’рлала в ногу, и пораженный живучестью малаугрима дроу, не успел отскочить. Убийца охнул, и, казалось, монстр прибьет самонадеянного дроу. Джассин ударом под колено свалил человека. Тха’рлал бросил эльфу его меч. Красное пламя осветило пещеру, когда клинок скользнул из ножен. Бараталут оказался не так прост. Полученные им раны медленно затягивались. Он подняться на ноги, пока лесной и темный эльфы «перекидывались» мечами. Третий глаз открылся и малаугрим начал принимать истинное обличие. Эта картина впечаталась в память обоих эльфов навечно. Но навечно ли?..
Тха’рлал и Джассин переглянулись и атаковали уродца. Пока один лишь щупалец когтем отбивался от слаженно орудующих мечами эльфов. Джассин пригнулся, когда крюк собирался ужалить его подобно огромному жалу скорпиона. Преобразовывающаяся нога человека вот-вот обзаведется таким же когтем, и лесной эльф отрубил вырост. Красное пламя опалило рану, подобно тому, как солнце бы опалило любого, попавшего в него. Малаугрим от боли слеветировал на Джассина, но меч Тха’рлала проткнул шаровидное тело, второй клинок дроу попросту отскочил от резинистой кожи. Джассин кувыркнулся в сторону и получил удар обрубком в плечо. Хлынувшая из раны кровь окатила Тха’рлала фонтаном. Бараталут обернулся к дроу. Он схватил меч темного эльфа клювом, а второй просто выбил из рук противника. Нижнее щупальце сбило темного эльфа с ног, но вставший над Тха’рлалом эльф всадил свой клинок в глаз тому, кто некогда был Корнартом. Малаугрим отлетел назад. Понимая, что с двумя воинами ему не справиться, он полетел прочь. Джассин кинулся преследовать монстра, но его становил Тха’рлал, потянув за плащ. Лесной эльф помнил старую сказку, где упоминался нрав этих созданий. Корнарт… залечит раны и вернется отомстить!
- Притормози ящера, - выдавил Тха’рлал по-гоблински. Кровоточащие раны просто не позволили ему говорить более громко и спокойно. Дроу стер мерзкую кровь монстра с лица.
- Он вернется и убьет нас! – выкрикнул эльф, но слова были еле слышимы. Уставший и раненый он все равно бы не смог догнать малаугрима.
- С-с-с-ш-ш-ш… - скривился дроу, отталкивая ногу Джассина, чтобы подняться. – Он несется прямо… в логово пещерных уродов…
Джассин выгнул бровь и вернул меч в ножны. Он отошел от Тха’рлала, раз ему это так не нравилось.
- Потому ты вернулся? – хриплым голосом спросил он, но темный эльф все равно услышал издевку.
- Хех, - воин-дроу подобрал мечи. Красные глаза вперились в поверхностного эльфа. Бой был еще не окончен…

«Бой начался. И в ловкости равны,
Те двое знали: шансов выиграть мало.
Но много шуток есть у Сатаны, -
И время для одной из них настало.»
Неизвестный автор
Джассин положил руку на рукоять меча и с не меньшей уверенностью смотрел на бывшего союзника. Наверное, монстры убили жричку и темный эльф бросил отряд одних сражаться с пещерными уродами. Лесной поступил бы так же… только сам бы убил Верховную Жрицу Ллос. Теперь у Джассина была возможность отомстить дроу за унижение. Он медленно потянул за веревку плаща… Тха’рлал заметил действие эльфа и атаковал. Один меч дроу был нацелен в ногу, второй в бок противника. Джассин развязал тесемки и кинул плащ в темного эльфа. Тха’рлал отпрыгнул и пока летящий на него плащ скрыл эльфа, Джаасин успел произнести заклинание и магический снаряд вырвался из его пальцев. Светящийся шар ударил в Тха’рлала, но не причинил тому никакого вреда…
Злу по своей природе не пристало объединяться, если только союз не привнесет в мир еще больше хаоса.

Сообщение отредактировал Маришка - 4-03-2007, 17:39

Просьба не обращать внимание на имя, которое встретится ниже. Оно не имеет отношения ни к одной личности, присутствующей на данном форуме, ибо было выбрано для персонажа едва ли не полгода назад по очень личным причинам. Вот.

(продолжение. Очередное)

Они нашли друг друга)) День следующий

Юноша, в которого волк перевоплотился с рассветом, оказался примерно одних с Шэдом лет. У Разиэля (именно так звали оборотня, боявшегося темноты*) были темные волосы до плеч и добрые-добрые зеленые глаза. Правда, сам Раз утверждал, что они карие – но чего только оборотню не померещится поутру!
Посоветовавшись, они решили идти в город, и в данный момент именно этим и занимались. По пути из леса им изредка попадались корзинки с пирожками, башмачки и слегка потрепанные красные шапочки, так что они даже не успели проголодаться, когда на горизонте показались первые признаки крупного города – пока еще не осязаемые, но очень ясно воспринимаемые на слух; в частности, громкая ругань, ржание лошадей и нестройное пение, прерываемое звоном соударяемых друг о друга бутылок.
- Так-так,- произнес всезнающий Разиэль, - судя по этим звукам, кабак будет слева, ночлежка справа, а рыночная площадь – в двух кварталах.
Оборотень не ошибся ("Вот видишь, какое у меня чутье! Кстати, может, заодно пропустим по кружечке?"), и они пошли налево.

По слухам, в различных литературных произведениях, посвященных средневековой либо фэнтезийной теме, главными героями являются всякие менестрели, маги, девы-воительницы в кожаных доспехах либо воры, проникающие без мыла в любую…щель. Но на самом деле все эти слухи дьявольски ошибочны. Главным героем таких произведений всегда – вы слышите, всегда! – является кабак. Ибо именно в кабаках начинаются (а чаще всего заканчиваются, причем заканчиваются пьяной дракой) все имеющие значение для социума приключения (вспомним хотя бы начало "Саги о Копье" Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн, или "Властелина Колец" Джона Толкиена)

* - настолько, что даже моргать опасался

Кабак назывался "Хмельная Сковородка". Говорят, что существуют названия и похлеще, но, видимо, существуют они в каком-то из параллельных измерений, ибо в этом измерении "Хмельная Сковородка" била все рекорды. Желая оправдать название, хозяин кабака повесил над входом, прямо на вывеску с названием, огромную сковороду. И все бы ничего, но держалась оная крайне ненадежно, вследствие чего постоянно падала, преимущественно на головы входящих**.
Пострадавшим чуть-чуть не оказался Разиэль, который успел отскочить в самую последнюю минуту и едва не сшиб при этом нескольких человек, включая в первую очередь Шэда. Внутрь они зашли, слегка вздрагивая.
Освещение, клочки свободного пространства и запах были распределены здесь крайне неравномерно. С одной стороны воняло протухшей рыбой, с противоположной довольно приятно пахло вишневой наливкой. По настоянию Шэда они забрались в самый темный угол, хотя Раз очень-очень сопротивлялся. Но кружечка эля быстро сломила его свободный волчий дух. Сам Шэд заказал себе стакан теплого томатного сока и, потягивая его через трубочку, чувствовал себя гораздо более вампиром, чем обычно…

** - таким образом, название было ПОЛНОСТЬЮ оправдано

События, которые к вышеописанным пока не имеют отношения

Кэндис внимательно осмотрела дорогу с обеих сторон и, наконец, нашла то, что искала уже минут десять.
- Они сошли с дороги вот здесь!- крикнула она, махая рукой всем остальным.
- М-м, а хотя бы приблизительно, давно это случилось?- вопросил командир отряда, невысокий, постоянно орущий на всех человечек лет сорока. С Кэндис он пытался обращаться повежливей – во-первых, потому что она была женщиной, во-вторых, потому что она была феей.
- Около часа назад. Но они шли очень быстро. Они свернули в лес, там их будет сложнее найти…
- Ну, ты уж постарайся,- командир хлопнул ее по плечу, так, что она едва не упала.- Эй, бойцы! Ну-ка, все, бегом за нашим следопытом!
Одиннадцать человек, выглядевших почти одинаковыми из-за зеленых плащей и высоких сапог, понуро поплелись за Кэндис и командиром.

Да, она откровенно набивалась в сопровождающие, когда спецотряд Королевства Фей отправился в погоню за злоумышленниками, вероломно похитившими древний артефакт фей, очень мощный и очень важный. Без Волшебной Палочки (а она принадлежала когда-то самой первой королеве фей) коронация была невозможна. А ведь новая королева была уже избрана. Дело осложнялось тем, что среди похитителей была прежняя королева, которая вместо того, чтобы тихо-мирно уйти в отставку, наняла кучу проходимцев и сперла Волшебную Палочку. ТУ САМУЮ палочку, с помощью которой когда-то давным-давно было создано все королевство!
Учитывая то, что Кэндис приходилась двоюродной племянницей новоизбранной королеве, ее быстро зачислили в отряд следопытом. Сыграло роль и то, что Кэндис закончила фейскую разведшколу с отличием. Ну, и, конечно, то, что все население мечтало избавиться от нее поскорее, хотя бы ненадолго.
Она слишком много общалась с представителями других, более многочисленных рас, что остальные феи, в общем-то, не приветствовали. От людей она научилась курить трубку. От гномов – пить крепкие напитки и ругаться еще крепче. Эльфы привили ей любовь к лазанию по деревьям, а тролли – ненависть к розовому цвету.
Кэндис тщательно застегнула зеленый плащ, чтобы никто не увидел скрытое под ним розовое платье с оборками, рюшами и кружевами, сунула в рюкзак кисет, трубку и флягу с бренди, и отправилась в поход, аккурат на следующий день после похищения.
Вообще-то она ожидала совсем другого. Ну, например, того, что ее сразу назначат главной. Или хотя бы будут относиться с большим уважением. Наливать похлебки чуть больше, чем остальным. Позволять спать подольше. И обращаться исключительно на "вы". Как бы не так…
Она уже третью ночь не спала. Ела исключительно тогда, когда "бойцы" оставляли ей что-нибудь на донышке котелка. А еще она потеряла спички и не могла закурить. Вместо радостей жизни ей приходилось возить носом по пыльным дорогам, ища хоть какие-нибудь следы.
Ну, вот теперь они были найдены. За спиной у отряда находилась стена осеннего леса. А где-то впереди предположительно располагались похитители.
- Всем рассредоточиться,- шепотом приказал командир.
Солдаты поняли это по-своему: отряд идет в одну сторону, командир и следопыт – в другую.
- Вот бараны!- выругался командир, глядя на быстро исчезнувший за деревьями отряд.- Я догоню их и верну, а ты стой здесь.
И он скрылся с той же скоростью, что и его отряд. Кэндис осталась стоять, чувствуя себя полной идиоткой. Где-то через минуту ей надоело это неблагодарное дело, и она пошла, как ей казалось, наперерез отряду. И сразу же – как истинный следопыт – заблудилась.
Поплутав немного, она вспомнила, что на деревьях вроде как с северной стороны должен расти мох.
- Так-так,- она принялась исследовать стволы.- Судя по этим деревьям, север находится…находится…
"Судя по этим деревьям", север находился повсюду. Кэндис немного огорчилась. И вдруг услышала голоса, совсем неподалеку. Она плюнула на мох и деревья и направилась в ту сторону, откуда доносились пока что неясно слышимые звуки.
То, что она увидела, прячась за елкой, ей совсем не понравилось. Весь отряд, включая командира, стоял, как-то съежившись, перед рослой длинноволосой женщиной в куртке и сапогах, сжимавшей в руках, несомненно, Волшебную Палочку. Вокруг них стояло человек восемь, все в черном и со зловещими ухмылками.
- Я не вернусь в ваше долбаное королевство, даже если вы все поклянетесь, что мне ничто не будет угрожать,- чуть хриплым голосом произнесла бывшая правительница. – Да ладно бы выбрали кого-нибудь другого, а тут эта выскочка! Палочку возвращать даже и не подумаю, а уж вам тем более.
- Но вы не имеете права ей пользоваться. Она вам больше не принадлежит! – после этих слов к горлу командира был приставлен острый кинжал. – Я хотел сказать, эта Палочка может выкинуть что угодно, она же как живая, она все понимает…
Женщина на удивление неприятно засмеялась.
- Ну да, конечно, как же! Понимает, бла-бла-бла…А вас что же, не предупредили, когда отправили на задание, что я смогу использовать ее против вас?! А я ведь смогу, очень даже…Любой дурак смог бы. И все эти рассказы про умную палочку – ерунда.
И она подняла палочку. Кэндис быстренько глотнула из фляжки для храбрости и приготовилась...
Палочка, из которой едва успели вырваться искры, была выбита у бывшей королевы из рук довольно грубо, потому как последняя не ожидала, что ее собьют с ног. И уж конечно не ожидала, что сцепится с кем-то, выскочившим из-за деревьев, и покатится по земле. Остальные бандиты разбежались в стороны, наблюдая за поединком. Все закончилось тем, что Кэндис схватила королеву (бывшую) за волосы и приложила носом об коленку. Та вырубилась. Фея-следопыт сжала трофейную палочку покрепче и огляделась. Бандитов и след простыл, только откуда-то издалека раздавался хруст ломающихся веток вперемежку с топотом.
Но и отряда нигде не было видно. Палочка-таки успела сработать.
В траве, на том месте, где прежде стояли бравые солдаты, мирно копошились двенадцать божьих коровок.
Кэндис аккуратненько собрала их в коробочку, завалявшуюся в рюкзаке с прошлого похода в стан врага (под "станом врага" подразумевалась таверна, расположенная на границе королевства. В ней обретались все, кто проходил мимо по тракту, чего феи крайне не одобряли - ведь среди посетителей были и гномы, и тролли, и вообще…). Раньше в этой коробочке хранились предметы, называемые древнефейским словом nêhte*, но сейчас она была более чем пуста, а значит, идеально подходила для отряда и его командира (большой жирной божьей коровки с короткими усиками)
Вырубленная королева заворочалась. Следопыт решила, что пора делать ноги, чем и занялась в тот же момент.
Уже на следующее утро она поняла, что за ней погоня, да еще какая. Когда отходишь в кусты по очень личному делу и вдруг слышишь за деревьями: "Эта чертова фея проходила вот здесь, нутром чую!", все нехитрые жизненные радости сами собой отходят на второй план.
Идти по тракту прямиком в Королевство было ужасно, отвратительно неразумно. Повздыхав, Кэндис приняла решение и направила свои стопы в прямо противоположную необходимой сторону. Неделя без нормального отдыха, кончившееся бренди, нервничающие божьи коровки, ноги, стертые неудобными сапогами…Игнорировать вырастающие на пути трактиры и придорожные гостиницы было уже невозможно.
Увидев перед собой очередную вывеску ("Хмельная сковородка"), Кэндис махнула рукой на выполнение долга перед родиной и пинком открыла дверь в кабак. Сверху на нее упало что-то тяжелое.

(продолжение)

Снова возвращаемся к моменту повествования

…Освещение, клочки свободного пространства и запах были распределены здесь крайне неравномерно. С одной стороны воняло протухшей рыбой, с противоположной довольно приятно пахло вишневой наливкой. По настоянию Шэда они забрались в самый темный угол, хотя Раз очень-очень сопротивлялся. Но кружечка эля быстро сломила его свободный волчий дух. Сам Шэд заказал себе стакан теплого томатного сока и, потягивая его через трубочку, чувствовал себя гораздо более вампиром, чем обычно…
Дверь громко открылась*. На пороге стояла весьма удивленная фигура, напоминающая женскую, но мелкие детали с успехом скрывал длинный плащ. У ног предполагаемой женщины лежала довольно-таки погнутая сковородка.
- А я что? Я ничего,- быстро произнесла девушка и юркнула внутрь. Изумленные взгляды публики провожали ее, пока она не спряталась в темноте сломанной масляной лампы, висевшей слева от Шэда и Разиэля.
Оборотень заметно оживился, увидев, что рядом стоит, кажется, симпатичная девушка. Шэд ничем не показал своего интереса, продолжая сосать томатный сок. Впрочем, иногда его вообще было сложно расшевелить иным способом, кроме как сплясав перед ним в одной шляпе. Не факт, конечно, что подобные прецеденты имели место быть, но, в общем, характер у Шэда иногда был странный.
В голове Кэндис закрутились дельные мысли, и, наконец, она решила обратиться к этим двум странным личностям, сидящим рядом с ней.
- Вы случайно работу не ищете?
- Случайно ищем,- не задумываясь, произнес Раз, толкнув Шэда в бок. Тот поморщился, но кивнул.
В конце концов, в большом городе, куда ты пришел впервые – пусть даже никто не звал, - надо с чего-то начинать. Найти работу – еще не самый дурной выход из положения.
- Мне нужны сопровождающие. Иными словами, охрана,- доверительным шепотом сообщила девушка.
- От сковородок охранять?- хмыкнул Шэд, решивший особо не церемониться.
- Нет. Не от сковородок,- Кэндис посмотрела на него своим фирменным взглядом, обозначавшим: "те-кто-так-со-мной-разговаривал-кончали-очень-плохо". Шэд все понял и наконец-то заинтересовался.
- И когда приступать к охране тебя?
- Вот сейчас я поем, потом высплюсь, а затем мы пойдем…в одно место…вот тогда и приступите.
- Отлично, - заулыбался Разиэль. Шэд задумался – что-то оборотня в последние пять минут слишком широко улыбает.

* - на самом деле, это не дверь громко открылась, а сковородка громко упала. Но это выяснилось позднее.

Когда Кэндис приговорила жареную курочку (порядочный кусок которой зачем-то положила в коробочку с божьими коровками), они отправились в ночлежку, где за чисто символическую плату им удалось снять на ночь комнатушку. К тому моменту, как они поднялись на верхний этаж к своей каморке, Кэндис уже успела рассказать им свою историю. И сообщить, что расплатиться с ними заранее не может.
Раз и Шэд нерешительно толклись в дверях комнаты, пока девушка осматривала зеленый диванчик, стоящий у стены.
- К сожалению, этот диван уже занят небольшой популяцией микроорганизмов, в простонародье называемых клопами, - вздохнула Кэндис. – Но я настолько вымотана, что мне плевать.
Она стащила свой плащ, аккуратно постелила его на злосчастный диван, свалилась на него, точно куль с мукой и сразу же уснула.
- Никогда не видел столько оборочек, рюшек и бантиков,- подал голос Шэд.- Тем более розовых. Раз, как ты относишься к розовым феям?
- Я к ним не отношусь, - ухмыльнулся оборотень. – Но вот эта очень даже ничего…Кстати, а где же будем спать мы?!
- Лично мне кажется, что сегодня мы спать не будем,- промолвил Шэд, усевшись на пол и едва не убив при этом крысу, высунувшуюся из норы в стене.
Раз последовал его примеру и сел рядом.
Через минуту, когда Шэд задремал, оборотень начал беспокойно ерзать, прервав тем самым праведный сон товарища.
- Ты не мог бы, пожалуйста, перестать? – попросил разбуженный.
- Ты что, типа, не замечаешь? – нервно осведомился Раз.
- Не замечаю, типа, чего?
- Здесь же чертовски темно.
- Так ночь на дворе.
Разиэль слегка смутился и замолчал. Не успел Шэд задремать снова, как оборотень его растолкал.
- Что еще тебя беспокоит, друг мой?- поинтересовался вновь разбуженный и поэтому оскалившийся Шэд.
- У тебя факела нигде не завалялось? Ну, или коробка спичек?
Почти-вампир назидательно постучал себе пальцем по лбу.
- А может, мы возьмем у Кэнди волшебную палочку и посветим?
- Тебе надо – ты и бери. Я-то хорошо помню, что она сказала про эту палку. Мы не имеем права ей пользоваться. И, скорее всего, даже не сможем. Раз, ты ведь не фея.
- Страх перед извечной тьмой заставляет меня забыть об этой мелочи, - высокомерно сказал оборотень и на ощупь, немного вздрагивая, принялся искать в рюкзаке Кэндис Волшебную Палочку. – Ага, вот она, родимая…
Шэд насторожился. Что-то подсказывало ему, что сейчас произойдет какая-нибудь ерунда.
- Свети!- скомандовал Разиэль, встряхнув драгоценный артефакт посильней. Вопреки ожиданиям, с кончика палочки сорвалось несколько лучиков света, направленных в разные стороны. Вся комната озарилась бледно-желтым сиянием. – Ух ты! Смотри, Шэд! Я – волшебник!
И тут вперемежку с лучиками света из палочки полезли фиолетовые мыльные пузыри. Раз поперхнулся. Пузыри сменились хвостатыми бабочками. Затем – белыми ящерицами, которые порхали в воздухе столь же непринужденно, как предшествующие им бабочки, и время от времени показывали Шэду язык. Раз не выдержал и уронил палочку. Когда безумный кусок дерева упал на пол, из него начала сочиться какая-то подозрительная зеленая жидкость.
- Темно ему, видите ли, показалось,- губы Шэда скривились в самой презрительной из всех существующих усмешек.
- Может, скажем, что так и было?
- Скорее, я башку тебе оторву и скажу, что так и было! – огрызнулся Шэд.
И вдруг все кончилось. Сначала с оглушительным звуком полопались пузыри, за ними последовали странные животные, рассекающие просторы под потолком. И, наконец, зеленая лужа на полу зашипела и испарилась, оставив после себя исключительный аромат.
Кэндис проснулась. К счастью, Раз успел засунуть Палочку обратно к ней в рюкзак.
- Здесь кто-то сдох? Ну и запах, я хочу вам сказать,- она опустила с дивана длинные ноги в мужских, почему-то, сапогах, которые не очень подходили к розовому наряду феи.
- Крысы, - поспешно вставил Шэд.
- Ясно,- не поверила Кэндис.- Ну что, я выспалась и готова идти.