"Мансарда", побеседуем о том, что пишем.

Все вопросы в эту тему или в PM.

Внешняя лестница, перила которой в весеннее и летнее время украшают цветы, в осеннее – гирлянды рыжих листьев, в зимнее – еловые ветви, ведет к последнему этажу небольшого дома, который находится на Улице Творцов. За стеклом зеленой двери висит табличка: «Кафе «Мансарда». Открываешь дверь – и видишь зал, похожий на сбывшуюся сказку: удобные стулья, диваны вдоль стен, деревянные столы, над которыми мягко и ненавязчиво светятся зеленые фонари.

Виртуальное кафе «Мансарда» - место для беседы о Вашем и чужом литературном творчестве.

Чтобы принять участие, Вам следует:
1) Оставить заявку, отправив PM Кысь и Соуль с текстом работы или ссылкой на неё (если она находится на одном из ресурсов prikl.ru) а также с пожеланиями об оформлении текста и о соблюдении Вашей анонимности. Тема и форма произведений любая. Объем до 30 000 символов. Не более одной работы от одного автора на один вечер.
2) Обратится в PM к Darkness и Соуль с предложением рассмотреть чужое понравившееся произведение из тем: Сквер Художников, Сквер Поэтов, Парк для писателей, Фотография, Осторожно, креатив!, Сад Камней, а так же из архивов официальных конкурсов и архивов неофициальных конкурсов.
3) Придти на обсуждение.

Встречи проходят в 2 этапа:
1. Подача работ (не более пяти для одного вечера).
2. Обсуждение работ (от десяти дней до двух с половиной недель).

Принимая участие, Вы обязуетесь соблюдать следующие правила:
1. Каждый подавший заявку обязан прочитать работы остальных участников в рамках одного вечера и написать о них мнение. В противном случае подавший заявку лишается доступа как автор, пока не примет участие на одном любом вечере в качестве посетителя.
2. Придерживаться корректных рамок поведения и не переходить на личности.

Если Вы полагаете, что вас оскорбили:
1. Убедитесь, что Вы действительно оскорблены и оскорбитель именно этого добивался.
2. Составьте цитатник фраз, которые вас оскорбили и аргументировано поясните, в чем именно состоит обида.
3. Подайте жалобу одному из модераторов раздела.
а) Рассмотрение жалобы модераторами и администраторами форума.
б) Допрос провинившегося критика.
с) Вынесение решения.

С уважением, персонал кафе «Мансарда»
(Ри, Соуль, Кысь, Даркнесс.)

PS мы только рады, если в обсуждении принимают участие не только авторы.

Примечания:
1) Автор, если не желает выкладывать работу под своим именем, может использовать псевдоним, как регулярно, так и единожды.
2) Анонимный автор может отправить свою рецензию через персонал кафе, как и остальные сообщения в обсуждении.

А это наши постоянные посетители.

© Аншерра aka Переплетчица (с позволения автора)

Сообщение отредактировал Соуль - 3-08-2011, 15:01

Присоединённые файлы
 the_maintenance____11.04.2009.txt ( 3.77кб ) Кол-во скачиваний: 1116

Бакалавр Данковский отставил кружку с загадочно дымящимся напитком и начал свою речь, вопреки обыкновению, не столь пространную:
- Что ж, сегодняшний вечер несказанно порадовал меня – не только качеством и количеством работ, но и настроениями, что они создали, удивительно разными и по-своему интересными… впрочем, давайте обо всем по порядку.

Источник
Да. Это на сто процентов то самое железное дерево, которое я бы хотел видеть на вечере про железное дерево и которое я назвал бы одним из двух лучших – просто не смог бы сделать выбор между Чудаком с Чудачкой и вот этой атмосферой страха смерти и обреченности будущего.
Это цельная (не угадал бы, что писали двое), сюжетная (сюжет восхитительно необычен при кажется-где-то-встречаемости-идеи) и эмоциональная (местами жутковатая, да) вещь.
Отдает сюром. Красиво.
Вопрос к авторам - мир наш или «наш альтернативный»?

Июньское
Сударь, мне очень нравятся ваши стихи, и из читанных этот – едва ли не лучший. Слова, образы, звуки, точность ритма и рифм, выбранный стиль (напомнивший Ладыженского чем-то, и это прекрасно)… Очень здорово.
Вот только строчка – «истекает кровь с закатом»… я долго думал над тем, что именно в ней мне не нравится, потом понял – обычно говорится «истекать кровью». Может, там не хватает пробела – «И стекает кровь…»?

***

Первое, на что обратил внимание – пунктуационные ошибки. «Все-таки» через дефис, «в душе боясь услышать «Нет»» - без запятых вокруг деепричастия.
Спора с некоторыми рецензентами ради – единственный минус этого стиха по структуре есть ударения не в тех местах, где следовало бы – при одинаковом количестве слогов везде, где надо. При прочтении почти не мешает.
О смысловой части – да, это интересно, но ощущение, что мысль не развита, словно оборвали в самый-самый момент, когда бы и раскрыть это все…
Просто, доступно, возможно, чуть инфантильно, но – хорошо.

Монологи демона

Едва ли не блестяще. Понравилось настроением - безысходностью, болью… Стиль немного суховат, но это мелочи.
Отсутствие сюжета как такового здесь плюс. Зарисовка очень удалась, и почему-то мне кажется, что и самому автору ближе именно зарисовка, а не рассказ.
Да, сударь автор, вы сделали огромный шаг вперед, и я желаю вам дальнейших успехов.
Ну и, конечно, - добавил бакалавр, снова взяв кружку, - огромное всем спасибо.

Спасибо тем, кому рассказ понравился. Я был очень рад услышать все отзывы. И критику - тоже рад. Отвечать, конечно, буду в первую очередь на нее.
Итак, отзывы разделились на две части. Одна группа считает, что начало хорошее, а вторая часть снижает впечатление, у второй группы - совсем наоборот. Даже не знаю, что сказать, только развести руками... Впрочем, контраст их намеренный. Противопоставление идеи и рациональности. Впрочем, первым был написан кусочек про сад, хотя он сильно изменился в итоге. Вирджинии, например, там не было. Это был своеобразный протест против финала одной обсуждаемой нами книги. Кстати, он для меня остается самым дорогим. А выбор героя... Может быть. Я специально спрашивал прочитавших, поняли/ощутили они его или нет. Это для меня самый важный момент. Ибо расписывать мысли Анджея тут не хотел, да и не рассуждал он в тот момент. Впрочем, буду признателен, если мне примерно опишут возможную альтернативу, хотя бы намекнут, как могло бы выглядеть, чтоб поверили и ощутили те, до кого я не смог донести. Чтоб я мог оценить.
О сидерозе. Мы почитали об этой болезни, перед тем, как писать рассказ, она вполне подходила, почему нет? И в первой версии даже были симптомы. Но потом они по стилю как-то выпали, и не полезли в текст обратно. Может, и надо было ненавязчиво добавить. Но принципиально ли?
Акер, то же относится к Минеральному Эльдорадо. Добавила бы эта справка что-то рассказу?
К вопросу о глазах... Имелись в виду глаза норны, непонятно дал. Хочу повиниться за вычитку. Анжей-Анджей, конечно, безобразие с моей стороны...
Визет, с боддиставами рассказ по замыслу действительно ничего общего не имеет.
Зато Урал выбран не случайно. О местонахождении корня, у которого находился источник Урд (всего корней три) в некоторых из скандинавских мифах указывается на горы на востоке. А ближайшие на восток горы от Скандинавии - как раз Урал.
Уф, если что напутал, надеюсь, соавтор меня поправит.

Акер сидел на своем обычном месте и с интересом слушал отзывы о своем творении. Волнения на его лице заметно не было, а пальцы, орудуя ручкой, выводили замысловатые узоры в блокноте. Лишь пару раз рука дернулась, оставляя прямые полосы на бумаге вместо завитушек.
____
Genazi, кто же сей Максим,
На тексты чьи все так похоже?
Я не знаком, простите, с ним,
И звук метала* мне дороже.

Хе, похоже тут закралась небольшая ошибочка и про Максима было адресовано не мне, но пусть уж остается как есть... =)
____
Что ищем мы в чужих стихах?
Себя? Другого отраженье?
Коль не себя, тогда в словах
Найдем душевности сомненье.

А если автор просто, вдруг,
Картину рисовать измыслил?
Алхимик, это тоже труд
И плод души, порывов, мыслей.

А когда прозвучало еще несколько отзывов, Акер все же решил немного сказать вслух.
Я так понимаю, что мое творение получилось довольно спорным. Это нормально, потому что у всех разное восприятие, преломленное через призму разума, чувств и настроений. Даже у меня самого оно вызывает двойственные чувства. Оно греет жаром летней ночи и в тоже время в нем действительно чувствуется некоторая незавершенность, которую, впрочем, можно заполнить воображением.
Почтенный бакалавр, я признаюсь тоже долго думал над этой строкой, однако после оставил ее такой как есть. У меня даже была мысль убрать предлог "с", сделав так "Истекает кровь закатом", но поставить пробел там, где вы указали мысли не возникало, спасибо. Я подумаю над этим.
Higf, всему виной мое отношение к детальности, возможно. Симптомы болезни не принципиальны, просто профессиональный интерес наложил отпечаток на восприятие текста. А по поводу "Эльдорадо", мне кажется да, добавила бы цельности рассказу, лично для меня. Даже если бы справка была дана одним коротким предложением.
Всем спасибо за отзывы.

---
* Имеется в виду направление в музыке.

Сообщение отредактировал Aker - 4-02-2009, 19:44

Усевшись на стуле с ногами, закутавшись в плащ и даже надев капюшон на опущенную голову так, что лица почти не было видно в тени, Смик небрежно кончиком кинжала перекатывала по столу шарики винограда, прислушиваясь к говорившим. После, убедившись, что никто на данный момент не говорит:

Монологи демона
Pirocraft
По тексту:

рушиться, становиться – лишние мягкие (рушится, становится)… об этом уже упоминали. Ну и ладно.

Вспоминания – нет такого слова. В словаре. Вспоминание есть. Вспоминать есть. Воспоминания есть. А вашего нет.

так, что б не услышал ветер – у меня есть сильное подозрение (на уровне интуиции ибо правил грамматики я не помню по этому поводу). Что «что б» нужно написать слитно.

Непорочное и девственное - одно и то же…

Не исключаю, что автору это итак понятно и написано для усиления эффекта – на меня не подействовало.

Кроме того переизбыток местоимений режет глаза.

по сути:
Напомнило историю про «Джека из теней» авторства, если память не изменяет Желязны. Ту часть, где про его душу…


Видится демон, обычный демон огненного цвета со связаными белоснежными, ангельскими крыльями за спиной. Крыльями, которые дала ему впущенная в тело душа. Демон с душой – теперь проклятый изгнанник. Обманутый, но не верящий еще. Потому и глупый.
Как человек, продающий душу… И желаемого не добился и заклеймил себя…

Такое восприятие и ассоциации, короче…

***
Miledy
По тексту не буду – уже сказали, по сути: с душевным надломом, но красиво получилось…

Июньское
Aker
Ночь вздыхала, пела, злилась,
Не понимаю, как можно петь и злиться. Для меня злость, как комок в горле… не пелось бы.

Плащ расшитый звезд мерцаньем
Запятая после плаща.

Про кровь с закатом уже сказали, еще раздумывала над строкой – соловьиной трелью пенье – что же в ней не так. Не нашла как сформулировать свои подозрения, посему о ней тоже не говорю…
Некоторые строки образы понравились, но в целом отклика не нашло.

Источник
Higf и Кысь
По тексту:

Мужчина нехотя вылез из служебного кресла, и подошёл...
Вылез из? Плохо себе это представляю… Может, встал со?
Кроме того – если тело так настойчиво протестовало – почему нехотя?

Это значило вернуться к работе, а она успела намозолить не только глаза.
И до этого он нехотя вставал… Несостыковки…

Скоро должна была придти девушка от отдела, и к её приходу хотелось сократить список ещё раза в два.
Прийти. Опять же меня путает это «хотелось»… В парочке предложений выше я вижу, что работать ему не хотелось… Может, не хотелось, а нужно (не помешало бы, неплохо б,) сократить список?.. Еще раза в два тоже глаз резануло. Вдвое проще и короче.

Вернее, в этом неубедительно уверял психолог из стратегического.
Не поняла предложение до конца.

Всерьёз думал о том, чтобы не замечать подозрительный цвет ещё месяца два, обзаведясь темными линзами, но здравомыслие решительно восставало.
Долго раздумывала над этим предложением. Логичнее было бы «обзавестись» (обзавестись линзами, чтобы не замечать…) Или я не так поняла?

Баротшем – Бартошем

– Какие сны вы видите, госпожа Даньски.
Знак вопроса пропущен.

разбив лагерь в метрах в ста от входа – одно «в» лишнее, кроме того - «в сотне метров» звучало бы лучше.

да и дышать сразу стало труднее.
Почему сразу? Воздух не стена и не вода. Плотность не та. Может просто «стало труднее» или «стало гораздо труднее»?

но в глазах горела тихое упорное стремление к цели – горело

Вернуться со всей мыслимой техникой, кучей учёных, приборов и техники.
Техники много…

Вместе с Джинни, которая вдруг посмотрела на тепло и радостно, как не смотрела никогда прежде и шагнула туда, зовя за собой – по-моему, «на» перед «тепло» лишнее… Либо пропущено "него"...

По сути:
Если я упущу из виду все неточности, за которые мой глаз цеплялся по тексту (а он цеплялся не только за неточности, но и просто застревал на не понятых сразу предложениях, на том, что я не так себе представляю), то идея весьма хороша. Конец какой-то предсказуемый, в том смысле, что остался, но исполнение все равно на высоте.


ЗЫ: За правку текстов не обижаться – сработал рефлекс редактора.

После бессонной ночи, проведённой за составлением зелья из молочной смеси, языков змей и яиц мёртвого ворона, старый алхимик поднял покрасневшие глаза от манускрипта.

- А ещё у меня есть мнение о рассказе "Источник". Интересно послушать?

1) Рассказ неровный. Кажется, что то ли авторы вылизали начало больше, чем конец, то ли тот, кто писал конец, подошёл к этому делу без должной степени сосредоточенности. Но об этом - ниже. Что понравилось? Атмосфера. Она выдержана. Она держит в напряжении. Кроме самого конца, когда появились три женщины. Вся таинственность и загадочность после этого исчезла. Осталась лишь недосказанность. Это - внутренние ощущения. Их в компот не вольёшь, цитатами не подтвердишь. Теперь - вглубь.
2) "Когда мужчина наконец покончил с бумагами". Что Анджей - мужчина вроде и так ясно, а вплетение половой признак в обозначение персонажа вызывает лишь лёгкую усмешку. А без этого что, никак? Слово выпадает из стиля, выводя из почти комнатной атмосферы на орбитальную, отодвигает героя от читателя. Как и "офицер", что идёт далее. Если бы где-то было сказано "Анджей, как офицер, имел понятие чести..." или что-то подобное, слово было бы оправдано. Иначе...смотрится нелепым именезаменителем. (И это не единственное место в тексте, когда корёжит от подобных заменителей, но тут это произошло впервые.)
3) "но довольно трезвый взгляд Анджея" А она ожидала увидеть пьяного офицера при исполнении? У них это норма? (Прилагательное подобрано халатно, я бы написал "холодный" или что-то в этом роде)
4) "Перелёт через полмира..." Это от Варшавы до Урала? Или Анжей работает в Монтевидео? Но тогда зачем такая польская атмосфера?
5) "Рациональный поляк остановился..." - существительное вновь заменяет имя, тем более, что рациональность не является отличительной чертой поляков (в отличие от немцев). Да и нигде не сказано, что Анджей - единственный поляк в отряде.
6) "Увидел безумные глаза Сергиенко". Сергиетнко - это фамилия Вирджинии? Нет? Тогда почему нет расшифровки (пример - "Увидел безумные глаза Сергиенко, высокого блондина, идущего первым."). Да и откуда Анджей узнал его фамилию? Я не помню, чтобы их знакомили, а центральным героем всё же является он, не так ли?
7) "Вновь крик. Все обернулись на него". Местоимение лишнее. А куда ещё могли обернуться? И так ясно.
8) "мягко сказал он рехнувшемуся..." На каком языке поляк обратился к россиянину? (Или на Урале живут китайцы) Можно это отобразить и в тексте.
9) "Коломбина... А есть - офицер..." В текст просится уточнение: "Коломбина... А есть ещё одна маска - офицер..." Иначе непонятно, как связан офецер с Пьеро.
10) "Уныло понурила голову Джинни" Это сокращение от Вирджиния или отдельный персонаж? Автор опять всё оставил за кадром.
11) Голос провидицы звучал глухо" На первой странице слово "провидица" в кавычках. Тут - нет. Как-то уж надо определиться, а?
12) "... ясеня Иггдрасиля" А поляк в этом сведущ? Неужели? Как-то из текста непонятно это. А иначе - зачем всё это? Отсутствует процесс понимания и узнавания. И кто сказал, что это норны пред ними, а не три медведя и как их зовут? комкаете, авторы, комкаете.
13) "три пары светящихся глаз"" Это меня выкосило. Неужели у норн такие глаза? А раньше Анджей этого не заметил? Паровозы у вас какие-то... (Или Цербер подмигнул?)

Ясмик

Мужчина нехотя вылез из служебного кресла, и подошёл...
Вылез из? Плохо себе это представляю… Может, встал со?
Кроме того – если тело так настойчиво протестовало – почему нехотя?

Это значило вернуться к работе, а она успела намозолить не только глаза.
И до этого он нехотя вставал… Несостыковки…

Разумеется, не выкарабкивался он, это не буквальное выражение. Все просто: устал, и сидеть спину ломит, и вставать лень, и работать надо.

Вернее, в этом неубедительно уверял психолог из стратегического.
Не поняла предложение до конца.

Психолог из стратегического отдела. Не понял, что непонятно)

Насчет вдвое и в ста метрах. Это проще и короче, но в реальной жизни люди не считают точно метры и не прикидывают в точности количество удаляемых пунктов. Бывает, но без особой причины - неестественно.

да и дышать сразу стало труднее.
Почему сразу? Воздух не стена и не вода. Плотность не та. Может просто «стало труднее» или «стало гораздо труднее»?

Образно.

Torvik
Интересует. А вот вместо ответа я тоже напишу рецензию. Рецензию на рецензию.

Многие замечания в написанном весьма точны, например о заменителях имени. Отмечу лишь, что выражения "мужчина", "офицер" и прочие нередко используются в литературе. Правда, нечасто применяются к главным героям.
Интересно подмечено насчет языка. По предположению, там был всеобщий, улучшенный эсперанто - глобализация. Но указать это действительно забыли. Также важно и интересно, что переданы субъективные ощущения от концовки, ибо это обычно один из самых интересующих авторов моментов.
Радует внимательность к мелочам. Например, подмечено, что "перелет через полмира" является преувеличением.
К сожалению, в некоторых местах внимание подводит.
Например, "рациональный поляк" ничуть не хуже, чем "высокий блондин" или "черный ботинок". Не все блондины высокие и не все ботинки черные, но коли это было показано ранее - применение возможно.
Также "Джинни" является употребляемым и распространенным сокращением от имени "Вирджиния", так что отмечено или по инерции, или в силу малого знакомства с англоязычной литературой.
Также неточностью является вопрос по поводу знания Анжеем фамилии своих спутников, ибо в тексте сказано "Из Варшавы все можно организовать за считанные часы, заранее познакомиться с картами местности, прогнозом погоды, досье группы и даже поговорить с будущими спутниками в режиме видеосеанса."
Служба все-таки серьезная, и знакомство с группой обязательно. Очевидно, этот момент был пропущен.
По поводу провидицы с кавычками и без. Кавычки - признак скептицизма. К моменту "без кавычек" он под влиянием обстоятельств сильно уменьшился.
Также был пропущен или недостаточно понят в силу некоторой витиеватости описания в рассказе кмомент понимания поляком истины об Иггдрасиле и Норнах. Для простоты и понятности можно считать телепатией.
Рецензия грешит чрезмерным буквализмом (взгляд в огонь не значит ронять туда глаза, а трезвость может быть не только отсутствием алкоголя в крови). В целом же вполне старательно и добротно написанный отзыв.
Хотелось бы пожелать больше желания вникать в образы. Возможно почитать что-нибудь насыщенное ими и основанное на ощущениях из творчества мастеров пера.
БОльшое спасибо за рецензию!

Ну конечно! Как слушать рецензии, так и возникает вопрос, - "А нужны ли они авторам?" Если читатель (внимание! Прочитав два раза и внимательно вчитываясь) что-то недопонял, то виноват не он, а автор. Не так ли? Да, герой мог знать фамилию товарища из конвоя, но читатель-то как об этом догадается? Да, герой мог быть докой в скандинавской мифологии, но лишь только автор до поры до времени это знал. Да и "рациональный поляк" было бы на своём месте, если бы рациональность герая где-то ранее была уже подмечена. Если же об этом говорим впервые, то уместнее (на мой сугубо субъективный взгляд писать что-то типа "Анджей, как человек рациональный..." Да "трезвый взгляд" может быть вполне уместен, но, позвольте, авторы, многое зависит от контекста. ТУТ мне это слово резануло ухо. Можно, конечно, не запариваться и оставить, как есть. Но можно и прислушаться. Тем более, что работа довольно таки сильная. Так же насчёт и именезаменителей. Да, никто не спорит, что и слово "офицер" и слово "мужчина" может использоваться, но , как правило, когда героя ещё не идентифицировали или когда это единственный офицер (мужчина) в группе. Вот так вот. Рассказ только выиграет, если туда добавить немного слов, оставленных за кадром. Вроде, не на "Перо" писали. Размер - не повод для "кастрации". Вычитки две-три ещё можно сделать. Мне кажется. Или авторы не хотят сделать "конфетку"?

Рецензии авторам нужны. Для совершенствования. И рецензентам нужны ответы - тоже для совершенствования.
Конкретно по подмеченному в последнем посте:
- если читатель внимательно прочел, что он знакомился с личными делами - догадаться несложно;
- он не был знатоком мифологии, имена к нему тоже пришли в видении;
- рациональный образ мышления героя, показан его мыслями, ИМХО. Не обязательно называть прямо. Впрочем, это уже вопрос впечатления, насколько доходчиво показан;
- насчет трезвого взгляда, офицера и мужчины - отчасти согласен.

Если читатель (внимание! Прочитав два раза и внимательно вчитываясь) что-то недопонял, то виноват не он, а автор. Не так ли?

Не всегда. Как показывает практика, сколько-то серьезную вещь написать так, чтоб ее поняли все, невозможно.
Это только букварь общепонятен, да и то бывают исключения. Нет в мировой литературе автора, у которого все всё понимают и принимают.
Если автор просто пропустил, он поправляет. А вот когда он сам считает нормой, все иначе: если нечто составило камень преткновения для заметного процента из прочитавших - тревожный сигнал, и виноват автор. Если же такой процент незначителен - это нормально для любой работы. Читатель тоже не всегда прав, как и писатель.
Что многие замечания надо учесть, рассказ несовершенен и нуждается в доработке - согласен, но вышесказанное принципиально важно.

I
Аверс и Реверс (неизвестный автор)

Время во взрезе

Рвешься из времени. Время веревкой врезается,
В крылья врастая неравенством сорванных трав.
Ветер вскрывает, как чрево, промерзшую старицу -
Зверем низвергнут, отвратен, уродлив, и прав.
Варит отравленный вермут из вербы Виктория:
Ворвань и ревень, и вереска ворох в руках.
Вихрь ворожбы возвращает к вершине, которая
Требует виру отверженным - верность и страх.
Выгорит верность, а страх переплавится варевом
В нервный восторг, растекаясь по векторным рвам.
Ревом прилива - свирепым, безудержным, правильным! -
Кровь оскверненных вибрирует по рукавам.
Вдрызг витражи – растревожены выкриком выстрела.
Взорвано время. Возврат к проржавевшим вратам
Вряд ли свершится. Рассвет багровеющий выстрадан,
Ревность, рождаясь внутри, надрывает гортань.
В недрах зрачков, отвергая вопросы и рвение,
Варится вера в кентавров и мертвую твердь.
Твердь воскресает – и враз обрывается вервие.
Здравствуй, обрыв. Говорят, так приветствуют...

II
V-Z

Библиомант

На полке оставалось совсем мало места; я осторожно раздвинул две книги в середине, поставив туда последнюю. Вот теперь все, никакого беспорядка.
Я отступил на шаг – да, полка заполнена красиво. Темно-зеленые переплеты переходят в темно-синие, дальше – в черные; глаз ничто не режет. Пожалуй, надо на следующей неделе заказать еще пару полок – чувствую, что скоро у меня появятся новые книги.
Я неспешно направился к выходу из зала, по пути проводя рукой по плотным переплетам. Кому-то так нравится касаться коры деревьев или камней… каждому – свое. Мне лично милее книги.
Стоп.
Ну так я и знал – у ближней к выходу полки растрескалась стенка. А ведь заметил это уже давно, но забыл, отложив на потом. Но сейчас, раз уж я здесь…
Я чуть прикрыл глаза, представляя себе чистый лист и перо. Вновь взглянул на трещины, сохраняя в уме белую бумагу.
И произнес:
– Полка была сделана из темного дерева; видно, что мастер работал с любовью и душой. Такие вещи не ломаются очень долго; эта полка исключением не оказалась – несмотря на солидный возраст, на ней не было ни единой трещины.
Мир услышал произнесенные слова, которые легли на белый лист в моем сознании. Мир принял их и поверил.
И трещины исчезли, словно их никогда и не было. А я знал, что благодаря этой паре строк полка действительно станет крепче и простоит еще очень долго.
Возможно, чародей, специализирующийся на работе с деревом, мог бы сделать полку вообще крепче стали. Увы, я таковыми талантами все же не отличаюсь.
В нашем городе, которому так и не подобрали имени, магов, в принципе много. Черные, белые, природные, духовные, стихийные… любые. Встречаются и совсем редкие специальности; обычно адепты таковых выбирают профессию, тесно связанную со своими умениями.
Как раз мой случай.
Я нахожу, читаю и продаю книги. Пытаюсь делиться с другими частичками того волшебства, которым напитана каждая талантливо написанная строка. А оно есть, мне ли не знать… В конце концов, я – маг книги.
Библиомант.

Я покинул хранилище, выходя в куда более посещаемую часть магазина – где находились собственно прилавок и самые новые из книг. Мои постоянные покупатели во входе в хранилище и не нуждались; они могли точно описать, что им нужно, а мне оставалось лишь найти книгу, подходящую под описание. Ну а тем, кто заходил ко мне от случая к случаю... что ж, им оставались новинки.
Рейн, мой помощник и ученик, закрыл книгу и поднялся навстречу; вежливо кивнув, он направился в хранилище. Мы дежурили поочередно; пока один принимал покупателей, второй мог отдохнуть или же почитать в куда более комфортных условиях.
Я посмотрел ему вслед и невольно припомнил, как впервые с ним познакомился – около двух лет назад.

– Вы Хильд?
Ни "здравствуйте", ни "прошу прощения"... Я со вздохом оторвался от книги и бросил взгляд на вошедшего.
Молодой человек, на полголовы выше меня, стройный и крепкий. Темные волосы, и в тон им – плотный черный костюм. Очень пристальный зеленый взгляд. Лицо... упрямое такое.
Такие лица удобно и одновременно непросто описывать. Никакой невыразительности в чертах (о, неприметность – вечное проклятье для подбирающего прилагательные), но выражение сменяется довольно часто.
– Добрый вечер, молодой человек, – отозвался я, неспешно поднимаясь со стула. Нарочито неспешно.
Сделал небольшую паузу и все же дождался ответного "Добрый вечер".
– Да, я Хильд. Чем могу помочь?
– Я слышал, что вы... – он с явным замешательством огляделся вокруг. – Что вы – один из самых сильных магов в городе.
Удивление вполне можно было понять. Этот дом не похож на жилище могущественного мага; похож он на книжный магазин, каковым и является. Просторное помещение, тяжелые полки с книгами, два окна, сквозь которые смотрят вечные сумерки, гладкий прилавок темного дерева... а за ним – худощавый человек лет пятидесяти, с сединой в волосах, облаченный в темно-зеленый костюм.
Ничего особенно волшебного. Для него.
– Ну, я к своим талантам и умениям отношусь более скромно, – пожал плечами я, – но такие слухи ходят.
– Но они соответствуют истине?
Вот упорный... впрочем, это я уже отметил. Хотя недоверие понятно; обо мне действительно ходят лишь слухи – поскольку я крайне редко выбираюсь из дома.
– Думаю, да.
– Хорошо... – он на секунду помедлил. – Меня зовут Рейн.
Я кивнул, запоминая. При моей работе весьма полезно помнить имена посетителей; обычно я их записываю, но короткие запоминаю.
– Вы принимаете учеников?
– Что, простите? – искренне удивился я.
– Учеников, – лицо Рейна стало еще более упрямым. – Мне известно, что у меня есть дар к магии, но... я не могу найти ту сферу, которая мне по душе.
Я чуть склонил голову. Хм. А похоже, что дело не в интересе...
– Точнее – ту сферу, которая позволит обрести большую мощь?
Рейн вспыхнул, но твердо кивнул:
– Да. Точнее – разнообразную силу... А те, кто говорили о вас, утверждают – маг вашей школы способен на любое.
– Понятно, – протянул я. – Что ж... говорившие так, конечно, правы. Но есть проблема. Рейн, вы знаете, как называется моя специальность?
– Мне говорили – библиомантия, – прозвучал ответ. – Но я, к сожалению, не знаю, что это. Как-то связана с книгами?
– Напрямую, – кивнул я.
Рейн на мгновение задумался.
– То есть – для создания заклинания нужно зачитать его из книги?
– Не совсем.
– А, книга – необходимый компонент ритуала?
– Нет.
Вот теперь он совсем озадачился.
– А... что же тогда?
Я помедлил перед ответом. Да, тут действительно сложно объяснить... впрочем, сдается мне, что Рейн поймет.
Многие маги способны ощущать еще не развитые способности – если таковые близки их собственным. Есть похожее чутье и у меня, хотя мне-то как раз больше свойственно ошибаться.
– Дело в том, что для библиомантии требуется не только магический дар. Нужно еще и творческое мышление... в самом прямом смысле творческое. Поэтому далеко не каждый способен стать магом Книги.
– Каждая специальность требует чего-то особого, – нетерпеливо прервал меня Рейн. – Так для чего нужны книги?
Я поднялся со стула, вложил в книгу закладку и осторожно опустил ее на прилавок.
– Пойдемте.
Спиной я чувствовал недоуменный взгляд Рейна; но он сдержал желание задать вопрос и последовал за мной в хранилище.
Там я прошелся мимо полок, выбрал одну книгу и передал ее Рейну.
– Прочитайте, – предложил я, кивая на низкий деревянный столик рядом.
– Это книга заклинаний? – с явным сомнением спросил он.
Я пожал плечами.
Рейн с прежним недоумением открыл титульный лист, прочел его и вновь взглянул на меня.
– Автор – Александр Куприн... Это мастер-маг?
– В определенной степени – несомненно, – кивнул я. – Читайте, Рейн.
Я наблюдал за каждым его движением – как он кладет книгу, как садится, как перелистывает страницы... и во мне крепла уверенность, что он действительно подойдет. Но выводы делать было рано; я был уверен, что услышу определенный вопрос... роль, правда, играло то, когда и как он прозвучит.
Рейн, все еще удивляясь, начал читать первый рассказ; лица его я сейчас не видел, но мне было достаточно смотреть в спину. Вот напряженные мышцы слегка расслабились... он чуть изменил позу, чтобы читать было удобнее... нетерпеливым жестом отбросил падающую на глаза прядь волос...
А дальше уже почти не двигался, полностью погрузившись в чтение.
Хорошо. Очень хорошо.
Он не оторвался от книги через пять минут, и я практически успокоился, но для верности выждал еще десяток. А потом – вернулся к прилавку, оставив Рейна наедине с книгой.
В этот день посетителей почти не было; только зашел Андрао в поисках второго тома "Путешествия на Запад", а потом появился Алвейт в сопровождении девушки из только что перешедших – показывал известные места Вечернего сектора.
Так что, когда через несколько часов Рейн показался из хранилища с книгой в руках, в зале никого, кроме меня, не было.
– Понравилось? – поинтересовался я.
– Да, – отозвался он, осторожно положив том Куприна на прилавок. – Но... для чего?
– Что – для чего?
– Для чего вы мне ее дали? Это ведь не книга заклинаний... у нее вообще нет магических свойств!
– Да неужели? – с улыбкой осведомился я. – Все зависит от того, что понимать под "магией".
– Магия – способность сотворить что-то, ранее не существовавшее в данных условия силами своего разума, – заученно отозвался Рейн, явно цитируя прочитанное где-то определение. Хорошая формулировка. А главное – идеально подходит к нашему случаю.
– Когда ты читал, – я соскользнул на "ты" совершенно спокойно, и Рейн принял это как должное, – ты что себе представлял?
– То, что было в рассказах, – удивленно ответил Рейн. – Люди, события, разговоры...
– Они существовали?
– Нет, конечно, – ответил он еще более удивленно... и замер. – Подождите...
Я молчал, ожидая, пока он сам сравнит со своим же определением и сделает вывод.
– Но... это как? Это же нельзя назвать магией!
– А почему?
– Ну... – Рейн замялся, пытаясь подыскать какой-то веский довод. – Магия – это... ну...
– Способность сотворить нечто новое силами своего разума, – улыбнулся я. – А именно это писатели и делают... те, кто заслуживает этого названия, конечно. Они заставляют других поверить в созданные ими образы, и потому оживляют свой вымысел – на время прочтения.
Юноша помедлил, припоминая предыдущий разговор.
– Так что же... библиомантия – это магия писателей?
– Почти точно, – кивнул я. – Маг-библиомант находит слова, которым верит мир вокруг; и потому сказанное им воплотится в реальность. Конечно, если он нашел правильные слова... Но для этого, как я уже говорил, просто магического дара мало. Надо еще любить читать – чтобы было у кого и чему учиться, и уметь писать – чтобы действительно стать библиомантом. Это сложное искусство, не спорю.
– Но в результате – обретаешь огромную мощь, правда? – с горящими глазами спросил Рейн.
Я вздохнул.
– Зависит от тебя.
Сейчас не имело смысла говорить, что если раскрыть потенциал... да, сила будет большая. Но только вот потребность в ней, и сама жажда силы исчезнут. А зачем они?
Для писателя важно написать хорошую вещь. Сделать так, чтобы она впечатляла, чтобы понравилась тем, кто читает, важно донести то, что горело в душе, когда сочинял...
То же самое и для библиоманта. Только он читает свой текст не другим, а миру.
И тот отзывается.

Тогда я этого Рейну не сказал; впрочем, где-то через год он все понял и сам – когда завершил десятый рассказ. И именно тогда я его начал обучать уже магической составляющей нашего искусства – умению представлять себе лист и наносить на него слова, которые предназначаются миру.
А до этого надо было отточить именно писательское мастерство. В какой-то степени наша специальность опаснее многих других; иные маги могут заранее просчитать результат плетения чар... а пойди угадай, как отзовется мир на неверное слово?
Первые рассказы были все же откровенным подражанием; посторонний глаз мог бы и не уловить, но я помнил все книги, которые успел прочесть Рейн, и видел заимствования. Пятый был уже его собственным – оригинальная идея, хотя изложение не лучшее. А вот десятый – уже весьма достойно; Рейн учел все ошибки.
Собственно, только через год и началось само учение; до этого я научить ничему не мог. Прочесть написанное, выправить, указать на недостатки – пожалуйста. Но вот научиться писать Рейн должен был сам.
Он и научился. И задавал очень правильные вопросы.
– А есть какие-то ограничения при создании чар?
– Пожалуй, только свои личные. Например, кому-то удобнее писать стихами; я предпочитаю прозу. Стиль – опять-таки твое дело. Я слышал, что некоторые пытаются писать на листе разума "под кого-нибудь"... это легче, но менее эффективно.
– Почему?
– Потому что слова тогда не будут полностью твоими. Конечно, иное дело – цитаты...
– Понятно, – Рейн задумчиво повертел в пальцах карандаш, который в последнее время из рук почти не выпускал. – А цитаты – это...
– А, – я налил себе чаю. Холодного, как обычно; не люблю горячий. – Написать на листе разума цитату – куда скорее, чем выстроить свое, и когда нужно действовать быстро – пользуются обычно ими. Проблема в том, что дабы цитата не осталась просто набором слов... для этого надо ее произнести так, чтобы она вызывала те же чувства, что и в изначальном тексте.
– То есть – произнести так, чтобы впечатление было как при первом прочтении? – изумился Рейн.
– Именно так. А иначе – какой смысл в цитате? Только одно учти – не стоит слишком увлекаться цитированием. Иначе оно и в твои тексты слишком глубоко проникнет.

За эти два года Рейн успел проглотить немало книг; как выяснилось, читал он очень быстро. Впрочем, куда важнее было то, что он понимал прочитанное; беседы о книгах после закрытия магазина доставляли мне искреннее удовольствие.
Помогать в магазине он вызвался сам, и я не имел ничего против; действительно, за годы работы в одиночку я несколько устал от этого.
Впрочем, с постоянными клиентами я все равно общался сам, как и с теми, кто приносил новые книги. Большую их часть я получал от Проводников – тех, кто путешествует в иные миры. Еще немного мне приносили жители города.
А иногда книги просто появлялись на одной из свободных полок. Всегда – в мое отсутствие, так что я до сих пор ломал голову над этой загадкой. Впрочем, в нашем городе много тайн, и одна лишняя ничего особенно не изменит.
Но я всегда предчувствовал появление новых книг; неважно, каким образом они у меня появлялись. Точно так же звери чувствуют, что рядом вода, создания Огня ощущают приближающееся пламя, а птицы – изменчивый ветер.
Вот и сейчас – было у меня четкое ощущение, что сегодня хранилище пополнится. И Рейн еще не успел скрыться за дверью, как прозвонил входной колокольчик.
– Приветствую, – сообщил Теймаш, с трудом проталкивая сквозь дверь пухлую сумку. – Хильд, могу тебя обрадовать – привез пополнение.
– Я так и думал, – улыбнулся я. – Давай сюда, на прилавок... Рейн, вывеси объявление, что магазин на пару часов закрыт.
Теймаш немного ниже меня, и похож на вставшего на задние лапы дымчатого кота в темном костюме. Среди Проводников вообще немало тех, кто принадлежит к многочисленным ветвям кошачьего племени – им между мирами ходить легче.
Я с ним давно работаю; Теймаш любит иметь дело с книгами и предметами искусства... и, конечно, получать достойную оплату за их доставку. Таковы все Проводники.
Сумка у Теймаша, разумеется, с заклятием на дополнительный объем, так что принес он действительно много. Стопки книг заняли весь прилавок, от края до края.
Я люблю такие моменты – брать в руки новые книги, открывать их, пролистывать... люблю ощущение еще незнакомого тома в руках, всегда вспыхивающий в душе интерес – что найдется на этих страницах? Наверное, это свойственно любому, кто жить не может без книг.
У Рейна, например, глаза загорелись таким же огнем, и мы вместе увлеченно раскладывали книги. Разница лишь в том, что для него большинство были новинками, а я сразу вспоминал, какие тома и в каком количествеу меня уже есть. Хотя... это ничего не меняло. Все равно ведь приятно.
Теймаш наблюдал с легкой улыбкой; сам он читать любил, но никогда не увлекался книгами по-настоящему.
– Мастер Хильд, а ведь это "Сказания звездных дорог"! – выдохнул Рейн, приподнимая на ладони том в серебристом переплете. – Я ссылки на них уже в пяти книгах встречал.
– Дай-ка посмотреть... Действительно. Теймаш, где ты их нашел? Редчайшая же вещь.
Проводник только ухмыльнулся, обнажив белые клыки. Он никогда не рассказывает о том, как и где работает; подозреваю, что мой лучший поставщик нарушил не один десяток законов разных миров.
Но мне-то какое дело?
К чести Теймаша, он нечасто приносит книги, которые у меня уже есть; вот и сейчас из всей партии я вернул обратно в сумку лишь пять томов. Остальные же мы с Рейном перенесли в хранилище; потом надо будет рассортировать и расставить на полки. Но сперва – оплата.
– Сколько?
– Сто четыре сотни, – подсчитав в уме, сообщил Теймаш. Он всегда так считает; слово "тысяча" употребляет лишь когда речь идет о совсем уже крупных суммах.
Я расплатился; деньги у меня всегда в зале. Кое-кто из новичков этому сильно удивлялся, но на деле ничего странного нет; надо быть совсем уж сумасшедшим, чтобы пытаться грабить мага в его собственном доме. Тем более, что здесь всегда есть Стражи.
Некогда именно о них мы с Рейном говорили довольно долго. Он никак не мог поверить, что Стражи – это не призванные демоны или духи, не подчиненные волшебные существа... просто персонажи, которых я придумал и воплотил в реальность.
И это, замечу, куда сложнее, чем провести ритуал вызова; если персонаж выйдет нежизнеспособным в замысле, то и ожить ему не суждено. А уж если он действительно ожил... его существование надо поддерживать. Регулярно дописывать новые черточки к облику, дополнять его прошлое (пусть и несуществующее), и при этом внимательно следить – не противоречит ли новое тому, что уже есть в персонаже, тому, что он развил уже самостоятельно.
Иначе он исчезнет, и сохранится только в памяти.
Теймаш пересчитал деньги, удовлетворенно кивнул и поднял сумку с прилавка.
– С тобой приятно работать, Хильд. Может, еще зайду, после следующего рейда.
Я кивнул. У всех Проводников разное время между путешествиями; Теймаш отдыхает где-то недели две. Признаться, я так и не выяснил, почему кто-то долго отдыхает, а кто-то может выйти в иные миры чуть ли не через день. Похоже, это часть иной загадки – почему некоторые из города вообще становятся Проводниками.
Возможно, ее когда-нибудь разгадают.
Теймаш исчез за дверью, аккуратно прикрыв ее за собой; мы принялись сортировать книги. В этот раз Проводник принес почти сплошь энциклопедии и летописи; художественных оказалось только с десяток. Зато какие! Пару я не видел с тех времен, когда еще не жил в городе.
Так, а вот это я сразу отложу – для Алвейта. Он «Хрустальное утро» Савейра спрашивает уже года два, а у меня его стихи только в сборниках были.
Повернувшись к помощнику, я без особого удивления обнаружил, что две книги он держит в руке, явно о них забыв, и умудряется одной рукой листать третью.
– Рейн, – позвал я, – нам их разложить надо, а не читать.
– Простите, мастер Хильд, – смущенно извинился он. – Не мог удержаться…
– Вполне понимаю, – усмехнулся я. – Поэтому я и сам никак хранилище не перестрою – отвлекаюсь… Так, давай расставлять. За полчаса надо бы управиться, а то чувствую – скоро посетители будут.
Пара слов раздвинула полки там, где не хватало места, и новые тома легко встали рядом со старыми. Это хорошо; часто бывает, что какие-то книги не хотят стоять рядом. И если ты действительно умеешь их чувствовать – то вместе на полке такие книги не окажутся.
Справились быстрее, чем я ожидал; уже через двадцать минут я вновь открыл магазин и занял место за прилавком. И предчувствия меня не обманули – посетитель объявился на пороге всего пару минут спустя.
Высокий и худощавый, с четкими чертами лица и цепким взглядом, в коричневом плаще.
– У вас есть «Canzone Fuoce»? – не здороваясь, поинтересовался он.
Тон-то какой… вельможа, обращающийся к лавочнику, не иначе как. Положим, я торговец и есть, но вот в вельможности моего клиента имеются большие сомнения.
– Книга по высшей огненной магии? – я помедлил, перебрав в памяти имеющиеся в наличии тома. – Да, есть. Только она достаточно дорога.
– Сколько? – тон все тот же, со смыслом «о пустяках и говорить не стоит».
– Две тысячи.
– Несите, – коротко кивнул он.
– Подождите немного, – я пододвинул толстую тетрадь. – У меня есть обыкновение записывать имена своих клиентов, дабы потом им сообщить – появилось нечто, им интересное. Попрошу и вас назвать свое.
– Сактор, – бросил он. – Мастер-маг Сактор. Теперь несите книгу, да побыстрее.
Нет, ну что за манеры…
Я отложил перо и взглянул на него в упор. Точнее – взглянул.
Да, маг, причем довольно сильный. Склонность к разрушительным чарам… оно и видно. Но разве это повод для невежливости? Думаю, напротив.
Самый опасный и могучий боевой маг, которого мне доводилось встречать, был учтив всегда и со всеми. Даже со врагами… особенно со врагами.
– Я бы попросил вас вести себя повежливее, – тихо сказал я; краем глаза отметил, что на пороге хранилища появился Рейн.
И сам удивился услышанным в собственном голосе острым нотам и раздражению в душе… почти гневу.
Мне давно уже не грубили.
Сактор раздраженно сдвинул брови.
– Несите книгу и не возражайте, – распорядился он. – Клиент всегда прав – слышали о таком?
– Увы, в этом городе прав скорее продавец, – заметил я. – В любом случае, в моем магазине я желал бы слышать вежливую речь. А еще… я беру плату вперед.
– Я заплачу позже, – раздраженно отозвался маг. – Можете записать на мое имя.
– В долг я позволяю брать книги только постоянным и проверенным клиентам, – вздохнул я. – Вы пока что к таким не принадлежите, так что исключений я делать не буду.
Вот теперь он по-настоящему разозлился; видно, с несогласием сей господин встречался так же редко, как я – с грубостью.
И ведь подумать, что Рейн тоже начал с невежливости… но он, видимо, умнее Сактора. Точнее, рассудительнее.
А вот мой посетитель явно рассудительностью не выделялся.
– Еще одно слово, лавочник, и ты пожалеешь, – он поднял руку и по ней заплясали язычки пламени. – Ходят слухи, что ты – неплохой маг, да только… слухи это. Настоящий маг в какой-то лавке ютиться не станет.
– У меня, вообще-то, магазин, – заметил я. – И, раз уж разговор пошел так, то я вас попрошу его покинуть.
И если я правильно понимаю, то…
Я понял правильно: Сактор сжал кулак и пламенный фонтан ударил мне в лицо.
Рейн по-прежнему наблюдал и в момент удара дернулся вперед… но разумно остался на месте. Правильно, ученик. Смотри; все же я не так часто показываю тебе магию Книги в действии.
А об этом еще и не говорил. О том, что мастер-библиомант при желании может воплощать в мир уже не слова, а образы… свои или талантливо описанные.
Пламенный удар Сактора зашипел и испарился, когда ему навстречу плеснула река дракона Хараи. Он растерялся лишь на мгновение – и атаковал снова, теперь уже метнув в меня десяток стальных зазубренных дротиков.
Они затерялись и пропали в белом безмолвии снежной пустыни.
Пучок молний рассыпался в бесконечно изменчивом небе Дворов Хаоса.
Энергетический жгут рассеялся в бурном грозовом небе над перевалом.
Разящее копье света разбилось о щит, любовно описанный слепым поэтом.
А сложное заклятие, ввергающее противника в безумие, разлетелось мириадами осколков, встретившись с многотысячными толпами сарантийских улиц.
Я поймал себя на том, что улыбаюсь; уже очень давно мне не приходилось фехтовать чарами и мгновенно подбирать под каждый удар наилучший образ.
У талантливых магов в памяти могут храниться сотни боевых заклинаний. Но… в одном лишь мире прекрасных книг написано больше, чем заклятий в самой толстой волшебной книге. И под каждым переплетом – сотни образов, остающихся в памяти.
Что могут этому противопоставить создатели сокрушительных чар?
Сактор отступил на пару шагов; он осознал, что мою защиту ему не пробить. Еще бы; видно, он не любитель чтения… а такой противник не сумеет меня поразить.
Но он не привык проигрывать. Похоже, хочет за собой оставить хотя бы последнее слово, раз уж победы не вышло…
– Ты еще пожалеешь, лавочник! Я вернусь и спалю все твои книги!
Что…
Что?
Что он сказал?
Слух говорил мне, что в магазине вдруг стало абсолютно тихо; из звуков осталось только дыхание троих человек. Но я ощущал и бешеный грохот – рожденный яростью, полыхнувшей в душе.
Я и не знал, что еще способен так злиться.
Не знаю, какими стали мои лицо и взгляд, но Сактор застыл на месте, а Рейн побледнел.
Внутри меня бушевала яростная буря; снаружи царило безмолвие.
И это безмолвие я нарушил.
– Четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту…
Сактор шарахнулся назад, налетев на полку; она закачалась.
– …температура…
– Нет! Подожди!
– …при которой…
– Стой!
– …воспламеняется…
– Предвечным Огнем клянусь – я не трону ни одной твоей книги!
Я замолк, хотя завершение фразы просилось на язык. Сактор был у самой двери, но стоял недвижимо, и ужас в его глазах показывал – он понимает, что я делаю. Может, не знает точно, но осознает…
– Если еще раз покажешься в моем магазине, – я с трудом заставил себя произнести иные слова, – я договорю эту фразу до конца.
Он лишь кивнул, и поспешно рванулся прочь из зала, ударившись плечом о косяк.
Я глубоко вздохнул, стараясь погасить бешенство. Еще вдох… еще…
Да, теперь уже нормально.
Похоже, я вовсе не так флегматичен, как полагал – раз способен так отреагировать на угрозу книгам. Впрочем… наверное, только это и способно меня разъярить.
Кольнул стыд: чуть было не сотворил то, чего делать было нельзя. Обещал же себе так не поступать…
– Мастер Хильд… – нерешительно позвал Рейн, наконец сдвинувшись с места.
– Да? – я устало потер виски. Утомление ложное, но сейчас кажется настоящим.
– Что это было? Ну… фраза…
Я задумался над тем, как бы объяснить, потом помотал головой.
– Пойдем.
В хранилище я быстро отыскал полку с книгами гениального уроженца Уокигана. Снял нужную, в зернистом сером переплете, и подал ученику.
– Прочитай сам. Так будет проще.

Он подошел через несколько часов, и на мой вопрос «Ну и как?», честно ответил:
– Страшно.
– Вот так, – кивнул я. – А именно эта цитата… примененная как боевая… Пожалуй, одна из самых страшных, и если бы я так не рассвирепел – никогда бы себе не позволил ее использовать.
– Почему? – удивился Рейн. – Есть же, наверное, более мощные…
– Мощные – есть, а вот страшнее… Магия – это творчество, Рейн. Любая магия; чародеем не стать, если нет хоть небольшой творческой жилки. А эта цитата выжигает способность к творчеству… и магические способности в том числе. Навсегда. Тем и страшна.
Рейн задумался. А потом вдруг вскинул голову.
– Но… подождите! Он ведь не о том писал!
– Верно, – одобрительно кивнул я. – Напротив; автор добивался того, чтобы описанного им в жизни никогда не было. И чтобы применить его цитату таким вот образом – надо полностью вывернуть смысл и силу его книги. А такого делать часто нельзя… я бы сказал, что такого делать вообще нельзя никогда.
Рейн долго молчал; вполне его понимаю. Мне в свое время к этой мысли тоже было тяжеловато привыкнуть.
А потом ученик задал совершенно неожиданный вопрос.
– Мастер Хильд, а почему здесь нет ваших книг?
– Что? – удивился я.
– Здесь нет ни одной вашей книги. Разве что вы пару раз говорили о том, что во время ученичества тоже писали… но неужели ничего не смогли издать?
– Не в этом дело, – пожал плечами я. – Тут нет моих книг, потому что их вообще не существует.
– Что? – вот теперь изумился уже Рейн. – Но почему?
Я вздохнул. Что за день такой, что приходится объяснять едва ли не самые необычные стороны нашего искусства…
– Потому что состоявшиеся библиоманты практически никогда не пишут сами. Слишком уж легко не удержаться – и напитать книгу своей Силой; и что тогда получится? Она будет привлекать читателей… будет. Воплощенным в ней заклинанием, а вовсе не настоящим словом; даже если она будет действительно хороша – все равно основным будет заклятие.
А по той же причине нам этого просто нельзя. Книги меняют мир; написанные людьми без магического дара, они порождают новые религии, влияют на судьбу тысяч и сотен тысяч, отпечатываются в уме целых поколений… повторю – написанные не-магами. Вспомни еще, что каждую книгу читатель воспринимает по-своему… и даже если в ней изначально был мир и покой, то именем тех же идеалов могут призвать к войне, находя в тексте подтверждение. Ну а теперь представь, что может сотворить с миром книга, которую создаст мастер-библиомант – и в ней все перечисленное будет сильнее десятикратно.
Рейн молчал еще дольше. И потом тихо спросил:
– Значит… библиоманты не пишут сами?
– Нет. За волшебную мощь всегда платится цена… такова она в нашем случае.
– Я не уверен, что такую цену можно платить, – еще тише промолвил мой ученик.
Я промолчал.
Я тоже не всегда был в этом уверен.

III
Пенго

Путь

Река
Убегать в никуда, повинуясь единому ныне сознанию смерти.
И дарить по пути недопитые рюмки движения глаз.
Мне смешно видеть вас,
Полных слепых желаний, ползущих по мойровым нитям чужим к бесполезно манящему небу надежд.
Жребий бросающие впопыхах, гнус кормя своим ядом, вы просите пить
Из реки, но боитесь споткнуться о камень любви, порождённый скалой эгоизма.
Страх развеяв ухмылкой, сбивающей мысли потерь, я подам руку слова и спасу вас от боли падения вниз.

Открытые воды
В ожидании хруста фундамента мысли,
Обожженный закатом потерянных слёз, я войду по колено с тобой
Прямо в устье реки заводной,
Поцелую сквозь тело горящие звёзды земного тепла и вольюсь вместе с влагой в теченье беспричинного смеха безумного мира.
Он сомкнётся над нами и покроет прелестною дымкой фальшивых улыбок дотлевающие механизмы балластных законов и грёз.
И с постылой надеждой на выход в открытые воды, компас мой затонул уж давно, когда розовых снов масса билась в агонии стрелок часов…
Мы потонем вдвоём или выплывем оба…

Видимо в качестве компенсации за два предыдущих вечера, Оррофин начисто лишил себя сливок в количествах воспрещённых Женевской Конвенцией, ограничившись тёплым чаем из блюдца.
Произведения он слушал внимательно, чуть прижмурившись и заговорил первым, вытирая лапой усы.
- Итак, дамы и господа, позвольте выразить сердечную похвалу и признательность Тёмной лошадке нашего вечера, Неизвестному автору!
Мессир (миледи), ваши образы потрясают! Они отчётливо пахнут твирью и Степью, они действительно заставляют воображение работать, что случается редко. Что же до катренов, ритма и рифм, то я обойду их молчанием, передавая сию почётную обязанность Бакалавру Данковскому, - кот бросил быстрый взгляд на мужчину в змеином плаще, как бы проверяя, не собирается ли он добавить к своему одеянию кошачий воротник?
- Но, продолжим. V-Z, на сей раз неразборчивого бормотания о том что "это уже было" - не будет, прошу прощения за невольную тавтологию! Потому что всё равно, было или не было, для меня ваш "Библиомант" очевидный фаворит вечера. Тут сыграли свою роль многие факторы: более живой, чем обычно язык, тема, явно очень близкая автору и изящество многих моментов, цитат и сюжетных решений. Я редко распечатываю рассказы с "Мансарды" - но это один из таких случаев. Пожалуй, единственным нареканием может быть некоторая негармоничность сюжетной композиции. Почему-то кажется, что это - не завершение, а есть продолжение этого же самого рассказа, а он обрывается где-то перед кульминацией. В остальном - спасибо огромное!

Кот перевёл дыхание и с благодарностью посмотрел на мага-дракона.
"А ещё чувствуется любовь к книгам. Рыбак, как говорится, рыбака..." - ясно читалось в его взгляде, но пауза затягивалась, и Оррофин завершил свою речь, подёргивая рваным правым ухом:
- А вот относительно произведения г-наПенго я пожалуй промолчу, ибо сказать категорически нечего.

Простите, сегодня буду краток, ибо не вполне адекватен. Постараюсь высказаться в меру растрепанного душевного состояния.

Время во взрезе
Я чутьем ощущаю, что это хорошие, сильные стихи.
Автор, вы слушали "Зимовье зверей"? Их тексты будят в моем сознании цепочки ассоциаций и кучу эмоций. А кого-то, у кого другое мировоззрения, круг чтения и тому подобное - оствят равнодушно пожимающим плечами. И у меня почти такой же случай. Не потому, что у вас в тексте много травы, автор. У вас другая трава, не та, что у меня.
Местами строки задевают меня, я ощущаю скрытые за ними пласты образов - но даже после перечитывания до меня лично доносятся лишь отголоски.

Библиомант
О, я помню первый рассказ из цикла об этом городе!
Продолжение не уступает. Не буду о стиле, тут все выдержано. По сюжету... Забавно, это, по сути, два рассказа в одном, композиционно объединенных финалом. Линия мага и линия ученика.
Идея про книги мне понравилась, а вот финальная изюминка...
Напоминает буддистско-йогическую философию недеяния. Не то чтобы я против нее, но сам ее сторонником никогда не был. Получается, маг, по сути, ничего не творит, не действует, просто собирает и хранит книги... И финальная фраза показывает, что он не так всем доволен, как казалось весь рассказ.
Намек на продолжение?
Спасибо за отличное произведение!

Путь
Образы ассоциативно вызвали у меня негативные ощущения без приближения. В целостную картину не сложилось. Так задумано?
Это проза или стихи все-таки?

Во время кризиса будем экономить на всем, краткость, как известно чья-то родственница.

Время во взрезе
Технически, насколько я способен судить, все отлично, но далее, в образах полный сумбур. Для меня это содержание рассыпанной по полу детской шкатулки с «драгоценностями». Знаете, бывают у детей такие, чего там только нет, от золотых колечек и стеклянных бус, до шарикоподшипников и шестеренок от часовых механизмов. Мятые фантики, цветные стеклышки и прочее, прочее, прочее. Столь много образов, но целостной картины нет.

Библиомант
Первое что пришло на ум – оригинально. Далее, просто огромное удовольствие от прочтения. Все что хочу сказать уместится в одном слове – браво!

Путь
Я не дорос до столь философичных текстов, это излишне для моего неизощренного ума.

Старый алхимик прокашлялся, глотнул игристого вина и, откинувшись на спинку плетёного кресла у камина, начал:

- Я, друзья мои, не буду говорить обо всём сразу. Говорить хочется много, а монологи вещать как-то непривычно, но кое-что не обойду вниманием. Общее впечатление от прочитанного двойственное. Вот этим и поспешу поделиться.

Время во взрезе
После первого прочтения получил я наслаждение. Благосклонно улыбнулся и задумался. Хорошо. Рифмы на местах. Размер не пляшет. Что ещё надо? Ан нет! Не тут-то было. Осмотрелся и увидел, что в душе-то ничего не осталось. Автор подсунул нам мыльный пузырь. Пустенько. Стал читать сызнова. С пером в руке. И - та же картина. Автор хорошо поигрался словами и звуками. Переплетения "Р" и "В" доставляют удовольствие, но... И только. Работу можно было назвать (альтернативно) "Вредная варвара", "Рёв ветров" или "Рваная варежка". Суть бы не изменилась. Стал вдумываться во фразы. И пошли у меня смешки, которые при первом подходе остались за маской косноязычности.
1) "В крылья врастая неравенством сорванных трав". То, что травы разные по длине и ширине - понятно, но как можно врастать неравенством? Не травами, а именно их неравенством?
2) Каким зверем и откуда низвергнут ветер? Разве его вообще можно откуда-то низвергнуть. И что это за зверь такой, что находится выше ветра, веди низвергнуть можно только вниз, насколько мне известно.
3) Я бы вермут из вербы, вереска и ревня пить не стал. Горечь. А уж если туда добавить ворвань (тюлений или китовый жир), то такая гадость выйдет - можно только проблеваться. Полученное снадобье назвать вермутом...
4) Ударение в слове "ворвань" на последний слог. Оставив, как есть, автор, Вы рушите размер.
5) Вершина требует виру (дань) в виде верности и страха, так? Это что "Шизее гор могут быть только горы"? Сказки о говорящих горах?
6) Страх будет растекаться по рвам? Опять забавно? Покажите мне рвы наполненные страхом.
7) Вектор - это направленный отрезок. У рва есть направление? Докажите.
8) "Правильный рёв". А это как? На ноде "до" верхней октавы"
9) "Кровь вибрирует рёвом" Все слова в целом не вяжутся. Даже образ не клеится. Какое-то сравнение мягкого и солёного.
10) Кровь вибрирует по рукавам" А на воротник не попадает? А как оно смотрится? Рукава то кровавые, а то нет?
11) Как вера может вариться в зрачках?
12) Как вера может отвергать рвение и почему?

Это так, наиболее запомнившиеся места. Мне кажется, автору хватит и этого. Или он просто играл словами, не следя за смыслом всего в целом?

Путь(часть "Река")
Да, я сам не слишком люблю то, что пишут самые ленивые авторы - белые стихи, но тут уж никуда не денешься, взяв летопись, говори впечатление. Что сказать? "Мне смешно видеть Вас"
1) Если взялись писать так, как написали и рифмы у Вас не получаются, так хоть держите ритм. Вы, автор, и тут накосячили.
Если брать Ваш размер, то - читаю "Полных слЕпых желаний". Понятно?
Иду дальше.
"Жребий бро (дальше пропущено, ибо выпало из размера) впопыхах"
"И спа (пропускаю) вас от боли падения вниз"
2) Да, ещё, автор, насколько я понимаю пишет, обращаясь к одному лицу, а не к группе. Местоимение "Вы" в этом случае пишется с заглавной буквы.
3) У автора глаза в виде рюмок? Или у кого в глазах кровавые мальчики, а у него недопитые рюмки... Что же. Каждому своё.
4) У потерей есть мысли? А, ну да, если потерялся ребёнок или собака.
В целом пустовато и странновато. Содержание слабое. Исполнение (в отличии от предыдущего автора) тоже не на высоте.
Я не стану спасать Вас от боли падения вниз.

Сообщение отредактировал Torvik - 19-02-2009, 9:18

1.
А я вот как возьму, и как не буду комментировать. Ибо автору должно и будет стыдно за… за… Ну да ладно. Обильное количество всяческих рычалок и прочего и прочего указывают на что-то такое в тексте, которое в свою очередь позволяет нам задумываться о чем-то, и о сложности чего-то там.

2.
Пожалуй… Да, пожалуй, это самое лучшее что я смел читать на этом вечере… А, и, пожалуй, за последние несколько вечеров. Собственно, насколько мне подсказывает память, была некая работа… Кажется, «Новички» - тоже из данного цикла, ne? Люто, бе… То есть, смиреннейше прошу автора продолжать выкладывать здесь (да в принципе где угодно!) работы по данному миру, правда. Ибо вкусно.

Сама работа вызывает у меня ассоциации с теплым клетчатым пледом уютной атмосферой, в которой есть место трубочке с табачком, приятно потрескивающему камину… Ох, я просто не знаю как без штампов сказать о том, что автору удалось создать ощущение хорошего рассказа, который можно будет с удовольствием прочитать в праздные дни, валяясь на диване, ну, или что-то в этом роде. Приятная, ни к чему не обязывающая и интересная работа.

3.

- Недурно... - проскрипел он в непритворном удивлении.
     -  О да, - продолжал Артур, - думаю, некоторые метафизические образы
действительно были особенно эффектными.
     Форд продолжал пялиться  на  товарища,  медленно  осознавая  совершенно
новую для себя идею. Как же таким образом можно найти путь к спасению?
     - Хорошо, продолжайте же, - пригласил вогон.
     -  О... и э... интересны также ритмические решения, которые,  пожалуй,
создают контрапункт с... э... э... - Артур запутался.
     Форд   бросился  ему  на  помощь,  выпалив  наугад:  "...контрапункт  с
сюрреализмом  скрытой  метафоры...".  И  запутался  сам, но  Артур  уже  был
наготове.
     - ...гуманности...
     - Вогонности! - прошипел Форд.
     - Ах, да,  прошу  прощения, вогонности  сострадательной души поэта, -
Артур почувствовал прилив сил, как на финишной прямой, - которая выражается
посредством строя строфы,  сублимирующего и преодолевающего все это, приходя
к  основополагающей  дихотомии противоположного, -  голос  Артура  зазвучал
триумфальным   крещендо,  -   и  личность   переживает  глубокое   и  живое
просветление  в... э...  - и второе  дыхание  его покинуло.  Форд  поспешил
нанести coup de grace, милосердно добив несчастного.
     - В  том, о чем  была поэма! - прокричал он  и прошептал краешком рта
Артуру. - Отлично сработано, это было здорово.

Адамс Дуглас – «Автостопом по Галактике»


_____
coup de grace - завершающий смертельный удар

Лис лениво потянулся, зевнул узкой пастью, загибая черный язык, спрыгнул со шкафа, стряхнул со шкуры побелку.
Добрый вечер
Давно, очень давно.. вот и пыль на табуретке, ага, пристроим хвосты.

Время во взрезе

Склонив голову, лис слушал. Просто слушал переплетения «в» и «р». Дивные переплетения. Так слушаешь песню на иностранном языке, не понимая слов, но прелесть песни – не в смысле слов, а в звуке, нет? А не самое ли благозвучное сочетание – губно-губной «в» и вибрант «р»?
Смысл..
Скорее всего, я ошибусь, уважаемый алхимик – лис в почтении склонил морду в сторону Torvik`а – но смысл тут и не нужен. Много-много образов. Даже не трава, просто звук.
Я получил удовольствие. Спасибо.

Библиомант

Ай-вей, давно я не читал ВиЗета! Хорошо.
Сначала испугался объема, а потом – и не заметил, как уже из-под края окна выползло следующее произведение.
Хорошо. Цельностью образов – хорошо. Языком, пусть пару раз все же запнулся – хорошо. Персонажами и глубокой аутентичностью деталей – хорошо. Вообще крепкими, полновесными деталями – хорошо.
Вот сюжет показался несколько лишним, маг-огневик – искусственным. Но – пусть будет.
Хильд очень сильно напомнил самого автора – лис в извинении дернул ушами – и я опять не сказал, что это плохо. Вызвало улыбку.

Очень размеренное, неторопливое, но не затянутое повествование.

И да. При температуре 451 градус по Фаренгейту воспламеняется бумага?
Спасибо вам, мастер


Путь

И дарить по пути недопитые рюмки движения глаз

Не хватает знака препинания? Что там все-таки с движением глаз и рюмками?

Трава.
Поток сознания, где-то в необозримой дали ограниченный неким руслом. Настроенческая бытовая философия и игра в «соедини слова», знаете, как у Орсенны? Соединять слова – это так увлекательно.
Я не сказал, что мне не понравилось. Где-то даже понравилось, именно тем удовольствием, с каким автор играет.
Об исполнении сказано выше, но нужна ли тут форма? Помилуйте, форма – такая условность, как корсет или зимние ботинки.

Мне смешно видеть вас

Понравился ритмический акцент, собственно, выпадение строчки настроило, «бросило» в нужное –как мне показалось – настроение, в нужный поток ритма. Но потом снова все утекло.
Все-таки чем-то понравилось. В конце концов, человеческий разум так примитивен, что в некоторых системах считается вирусом (с)

Лис еще раз извинился за некомпетентность своего мнения и за то, что вторгся в беседу и пополз на брюхе к хвосту Оррофина, пытаясь прикрыться тенью от барной стойки.

Сообщение отредактировал Сигрид - 22-02-2009, 18:20

"Новый вечер, хладный ветер,
А чертог Мансарды светел...
Я бы света не приметил,
Если б в сей чертог не метил." - думал Акер с улыбкой, расправляя воротник своего пиджака, защищавший до этого времени шею хозяина от прохладного ветра, и входя в Мансарду. Постоянные посетители, как он понял оглядевшись по сторонам, уже были на месте. Что ж, можно сказать, что молодой человек опоздал, однако, ведь никто не назначал точного времени для прихода в это замечательное кафе, так что с легкостью можно было сказать и обратное. Отыскав свободное место поближе к камину, Акер с удовольствием вчитался в новинки, попутно, как обычно, делая заметки в своем блокноте:
Первое произведение вызывает изумление... *Здесь Акер зачем-то решил пририсовать в конце строки маску, которая изображала это самое изумление*
Огонь и ветер, вместе с временем,
Рычат, исходят с этих строк,
И вермут здесь на месте с ревенем...
Но я предпочитаю грог.
И не скажу, что смысл отсутствует,
Он тонет в реве, как в песке.
А все вокруг, как будто, буйствует
Не знаю в боли иль в тоске.

А, второе произведение... О, добротное творение! *тут Акер хотел изобразить дракона, но так как рисовать он не умел получилось что-то зубастое, но с виду не злое*
Как интересно. Интригует сей отрывок,
Но так хотелось бы увидеть целиком
Страниц на тысячу историю, без ссылок
Про мага и про город, что кругом.

Ну, и третье творение вызывает сомнение. *на этот раз у Акера будто само собой получилось изобразить усмехающуюся рожицу с разведенными в извинении руками*
Я не знаток такого изложенья,
Про белый стих слыхал... И это он?
Примите, автор, сразу извиненья
Мой ум такое слышать не рожден.

Дракон и на сей раз не изменил своей любви к чаю. Правда, теперь он все же решил распробовать новый рецепт, и теперь чашка благоухала малиной.
- М-м... - с наслаждением протянул он, отпив глоток. - Как говорил некто Финбоу - "Лучший в мире чай". Впрочем, думаю, стоит переключиться с вкуса обычного на вопросы вкуса литературного.

Время во взрезе
Как уже отмечали - отменная звукопись, к которой я питаю некоторую слабость еще со времен изучения "Беовульфа". А я еще добавлю, что тут имеются хоть иногда и неоднозначные, но интересные образы; кое-что напомнило олдиевского Раму-с-Топором и его глаза. Кое-что просится для более крупного воплощения.

Путь
Хмм... Боюсь, что в отличие от предыдущего, тут за неправильность образов взгляд цепляется, и это не есть хорошо. И они не откладываются в памяти, поэтому отнесусь прохладно.

Так, а теперь по поводу собственного произведения. Во-первых, спасибо всем за отзывы. Во-вторых - отвечу на задаваемые вопросы, даже если они без вопросительных знаков.

Orrofin

Почему-то кажется, что это - не завершение, а есть продолжение этого же самого рассказа, а он обрывается где-то перед кульминацией

higf

Намек на продолжение?

Вопрос, заданный дважды – с него и начну. А точнее… не отвечу. Дело в том, что это пока что самый странный из моих миров, и я сам еще толком в нем не разобрался, хотя жутко интересно. История Хильда может получить продолжение в рассказе, связанном с совершенно другим персонажем; похоже, такое переплетение характерно для города. Вот в «Библиоманте» вскользь поминался Андрао – главный герой трех других рассказов. В «Пепле любви» мелькала Кантара – про которую будет отдельный рассказ…
Вот поэтому я и не могу сказать, как и когда получит продолжение эта история, и получит ли.

Продолжение не уступает.

Кстати, точнее говоря, это не продолжение, а параллельная линия. Продолжение «Новичков» – это «Назначение» и «Пепел любви», которые, кажется, тут не появлялись.

Получается, маг, по сути, ничего не творит, не действует, просто собирает и хранит книги... И финальная фраза показывает, что он не так всем доволен, как казалось весь рассказ.

Увы, так. Точнее, почти так: потому что кое-что Хильд делает. Например, персонажей все же придумывает и создает, а также пользуется своей магией при необходимости… тоже сродни творчеству. Ну а то, что ему нельзя писать книги… вот это да, вечная проблема и наказание любого библиоманта.

Сигрид

Вот сюжет показался несколько лишним, маг-огневик – искусственным. Но – пусть будет.

Увы, подробно раскрыть не получилось, это да. Но тут немного влияет обстановка - в жизни мирного торговца все же не так много серьезных происшествий.

И да. При температуре 451 градус по Фаренгейту воспламеняется бумага?

Она самая.)

Aker

Страниц на тысячу историю, без ссылок
Про мага и про город, что кругом.

Сколько выйдет в итоге страниц - сказать пока не могу. И далеко не все они будут посвящены Хильду... но уж точно - городу.

- Следы сверхъестественных сил обнаруживают себя чаще, чем хотелось бы людям разумным и просвещенным, - задумчиво изрек актер, прислушиваясь к негромкому шуму, что доносился из окошка мансарды. - Прошу вас, друг мой; осторожно, здесь ступеньки. Разрешите, я открою, - склонился он, мягко касаясь паучьими пальцами двери и пропуская вперед Исполнителя в птичьей хламиде.
- Знаешь, возлюбленный собрат... - шептал Трагик, доверительно склонившись к уху (точнее, к тому месту, которое его скорбные познания о птичьей анатомии пытались таковым определить) Исполнителя. - Я счастлив, что сегодня меня сопровождает не склочный маэстро, а ты. Только в такие моменты и доводится поговорить о высоком, взвесить на геометрических весах нотки боли, любви и композицию с фабулой. Впрочем, это больше по твоей части...
Клювоголовый рассеянно огляделся, словно надеясь найти в уютном помещении маленького кафе привычную сцену. Сцены не было. Впрочем, что это может значить для демона, которому сам мир – подмостки?
- Мне интересно, сойдемся ли мы на этот раз, - насмешничающая желтизна взгляда отыскала темные прорези на белой маске, заглянула в них, и тут же вновь заскользила по залу. – Мы зачастую по-разному видим благо и зло…
- Соединение несочетаемого; утопия! - тихо засмеялась маска, затем поспешно обрывая себя, - Однако, я становлюсь назойлив. Этот спектакль, если можно так выразиться, о другом... хотя постой-ка - я где-то слышал, будто совсем недавно вспоминали нас! Право, это любопытно. Начнем сначала, и пусть никто не уйдет обиженным?
- О нет… - тон Исполнителя не сулил ничего хорошего. – Тех, кто поминал нас всуе, оставим на потом, нам есть о чем поговорить – неспешно, вдумчиво и обстоятельно. Для начала я бы выбрал… того, кто не обласкан сегодня любовью публики. Ты ведь не будешь спорить со мной хотя бы в этом?
- Что ж, пожалуй, - короткий кивок как будто грозит сорвать маску вместе с головой с тонкой, хрупкой шеи. - Тем более что мне этот господин - точнее, его творения - приходится вполне по вкусу... Так позвольте же мне выступить сегодня адвокатом не дьявола, но брошенного и покинутого агнца.
Ничтоже сумняшеся проигнорировав кресло и заняв привычно место у деревянного столба, Трагик, склонив голову, начал речь:
- Я обращаюсь к вам, господа обвинители, и первым делом спрашиваю - откуда такое (не побоюсь этого слова) математическое стремление к непоколебимой строгости жанра? Те, кто называют это стихами, вменяют сим творениям недостаточную стройность, отсутствие рифмы, и прочую механическую атрибутику, которая является скелетом. Мне кажется это смешным, - безапелляционно рубанул ладонью воздух актер, - как если бы Адам после сотворения мира обратился к создателю, поинтересовавшись - почему насекомые, цветы и медузы созданы без скелета, и нет ли здесь преступного неусмотрения?
- Но право, - казалось, Клювоголовый несколько опешил от столь горячей речи собрата, – разве не созданы те же медузы и цветы по каким-то, пусть своим, не схожим с прочими, но не менее четким оттого законам? И разве не должно стихам – пусть и стихам свободным – иметь свою внутреннюю организацию? Я представляю Закон, друг мой, я всегда на его стороне. Здесь не всегда соблюдается главный закон стихосложения, закон звучания, если угодно. Вслушайся!

“Убегать в никуда, повинуясь единому ныне сознанию смерти.
И дарить по пути недопитые рюмки движения глаз.
Мне смешно видеть вас.”

Это звучит. И даже – это преступно для верлибра, но по душе мне – звучит близко к стихам классической формы. Но дальше сбивается – нет, не размер, не рифма, их не должно здесь быть вовсе – внутренняя цепочка, дарующая произведению свой неповторимый ритм. И далее она то проявляется, то рвется вновь. Неужели ты не заметил?..
- Ах, все верно, - снова кивнул Трагик, - но откуда нам известно, каким законом руководствовался автор? Вдруг его цель и не состояла в том, чтобы следовать четким линиям стихосложения, и возможно, все это создавалось эмоционально - то следуя размеру, то выбиваясь. В местах, где необходима жесткость, это даже помогает. Поэтому я, как всегда, предлагаю не пытаться вставать в роль Кассандры и предугадывать авторский закон... и уж тем более не считать свою догадку основанием для критики. Мы имеем то, что предложено - странную помесь цветка и ржавой конструкции из металла. Кто сказал, что живое не может быть срощено с неживым? Предпочитаю допустимость всего, что только возможно, друг мой. Во имя нашей драгоценной свободы и в пику твоему Закону, которому ты верен.
- Пройдусь еще и по ударным местам, герр автор. Не обольщайтесь: я вовсе не тороплюсь петь вам дифирамбы, ибо ваше творение неоднородно, и неоднородно весьма. Мой друг уже назвал хорошо звучащее начало - я согласен с ним, но взгляните, скажем, на эти фразы: "порождённый скалой эгоизма" (своего рода канцеляризм, сэр), затем - "мойровые нити"... не могу точно заключить, удачное ли это искажение или нет - но выглядит шероховато. Кроме того: удивительно, я с трудом могу объяснить это, но "рука слова" звучит музыкально, а "камень любви" - нет. "Хруст фундамента мысли" - замечательно, "заводная река" - неоднозначно, но к месту, дальше, дальше, дальше... три длинных строчки, подряд, сэр - есть шанс запутаться. Со мной подобное произошло. А вот концовка: "мы потонем вдвоём или выплывем оба" - как раз тот резонанс сложнопостроенным фразам, который был нужен. Она как ничто другое здесь к месту.

- В чем я с тобой абсолютно согласен, так это в том, что в работе есть яркие, интересные образы, и их немало, - маска чуть качнулась вперед, отдавая должное ассоциативному мышлению автора. – “Ползущие по чужим мойровым нитям” мне скорее по душе, “рука слова” – блестяще, да. «Дотлевающие механизмы балластных законов и грез» - прекрасно по глубине и насыщенности, но не слишком удачно для ритмического рисунка. Что там еще? «Мы потонем вдвоем…»? Отличный резонанс по смыслу и ритмике, но не кажется ли тебе, друг мой, что противовес по стилистике здесь совершенно лишний? Я бы сказал, что «потонем» - слишком просто здесь звучит, слишком примитивно, особенно в сравнении со сложностью некоторых других построений..
- Немного вульгарно, м-мм. Теперь, когда ты это сказал... да, пожалуй - хоть раньше я и не думал об этом. Резонанс в подобных конструкциях - основной скальпель в руке автора, когда читателя то запутывают сложным изломом форм, то ставят перед простой, открытой и немного грубоватой фразой... должно быть, это меня и смутило. Да здравствует аккуратный подбор слов, сэр! И возможно, выбор более канонических законов - что поделать, - развел руки Трагик, скорбно склоняясь перед публикой, - зрителям привычнее формы, опробованные временем.
- Скажи, - искажаемый клювом голос был подобен задумчивому шороху листьев, - ты чувствуешь связь между двумя частями? Чего ради их объединили в единое произведение под общим названием? Часть «Река» звучит высокомерным вызовом социуму, скрашенным разве что желанием “подать руку слова”. «Открытые воды»… Я в затруднении, о мой тонко чувствующий собрат. Любовь? Вожделение? Или нечто другое, не открывшееся мне?..
- Ах, я опасаюсь почувствовать нечто иное, не сказанное автором, - голос маски звучал, оттененный горечью. - Но взгляни - тот самый мир, который в первой части вызывал презрение, во второй уже "прелестная дымка фальшивых улыбок". Песнь субъективизму и взгляд со стороны любви? Под действием которой отвращение превращается в... некоторого рода брезгливое, но все-таки наслаждение? Предсмертное? Мы бродим по лезвию, друг мой.
- Скорее – по ниточке, - желтые глаза странно блеснули. – Мы только этим и занимаемся всю жизнь, разве нет?.. Но мне нравится твоя версия. Оставим ее - если автор не предложит нам другой. Итак, кто у нас дальше?..
- Фаворит вечера, - и как всегда, под маской не видно улыбки, но белое лицо при этом не сохраняет бесстрастия. - Монументальное сочинение, должен сказать... я даже затрудняюсь в том, откуда бы взяться за него и начать раскручивать ниточку. Попытаешься?
- Отчего же нет, - Исполнитель чуть пожал плечами, словно удивляясь чему-то в прозвучавшем вопросе. - Тем более, что произведение в целом мне показалось весьма достойным. Немного неровным, быть может, но, безусловно, неплохим. Мне даже почудилось в нем что-то знакомое, что-то, о чем мы говорили с тобой в одной из многочисленных бесед. Сила написанного слова, талант литератора, способный перевернуть мир без всяческого магического дара, читатели, впитывающие дар автора через его книги… Хм…. Цвет здесь не упоминается, но... Ты следишь за моей мыслью?
- О, пожалуй, - согласно наклонил голову актер, постукивая пальцами по спинке стоящего рядом кресла. - Только вот... я все же верю, что читатель, каким бы гениальным он ни был, не вытянет из книги столько жизни, сколько переплел, завил, задушил и вклеил в книгу автор, пропуская через себя. А теперь взглянем на наших библиомантов - господа могучи и весьма, взглянуть только на то, как они повергают единственного противника. Тебе не чувствуется здесь некоторой... механики? Тонкие образы на страницах книг, шорох перелистываемых страниц, боль и наслаждение, выплавленные в чернилах - и всю эту тонкую, едва уловимую магию чужих мыслей авторский герой берет наперевес, как боевой молот, и шарахает ей по голове супостату?

(а угадайте, с кем?^^)

(Жаль разочаровывать тех, кто подумал, что мы с Чероном уже закончили... Но мы только-только вошли во вкус)

- О, ты не учитываешь только одну вещь, - Исполнитель чуть укоризненно покачал головой. - Господа библиоманты – не писатели, они, прежде всего, маги. А что же это за маг, который не в состоянии за себя постоять?.. Тут дело может быть в том, что прекрасные образы из книг, который все мы так любим, которые авторы любовно вырисовывают, заставляя нас поверить и почувствовать – они довольно сложны и многогранны. Здесь же они представлены короткими рублеными фразами, именно как боевые заклинания. Мне думается, если уменьшить арсенал заклятий, но выплести их изящнее и тоньше – была бы лучше видна специфика профессии. Ты об этом?
- Вроде того, - Трагик пожал плечами. - А то и вовсе убрать их прекрасную боевую мощь, сделав учеными, исследователями, если и не творцами - то читателями... что-то вроде того, как говорили Стругацкие - "почему среди профессий не быть Читателю?" Тем более что и начало намекало на подобное: взгляни, как ученик жаждет безграничной мощи, и как скептически взирает на подобное рвение учитель. Получается смесь тонкого "не-как-все" отношения к волшебству как к искусству, противопоставление грубых и общепринятых "спеллов" изысканной магии образов с одной стороны - герой выглядит кем-то эстетичным и необычным. И с другой стороны, этот же герой обладает, фигурально выражаясь, кулаками мастера боевых искусств. Неплохой такой сплав, а? И сила есть, и ум – все сразу...
- Ну что же, это только нашим подопечным приходится выбирать меньшую из зол, к кому-то судьба бывает куда более благосклонна, - Клювоголовый неожиданно для себя принял роль не судии, но защитника. – Само по себе это не страшно, хотя и выглядит немного невероятным. Но зато смотри, как тепло, спокойно, уютно написана та часть, где Хильд готовит почву для того, чтобы ученик мог постичь все премудрости его дела. По-моему как раз здесь очень хорошо передано трепетное отношение библиоманта к книгам и чувствуется та самая отличительная черта, изюминка его профессии.
- Да, уютность слога стала карточкой автора уже давно... Но пожалуй, найдется похвалить его за еще одну любопытную деталь, которой раньше я не замечал. Возможно, благодаря этому некоторым господам, - Трагик бросил быстрый взгляд на гостя, боковым зрением отчаянно напоминавшего ему Артемия, - и кажутся веяния нового? Обрати внимание, как здесь сэр дракон пользуется открытыми строками щедро и звучно.

"Я промолчал.
Я тоже не всегда был в этом уверен."

- Мелочь, правда? Нечто... немного Олдевское... и для меня - сильно освежает текст. Добавить бы автору еще других подобных отдушин - например, бросить, не целясь, пару-тройку цитат из тех самых книг, которые хранит хозяин. Не тех вкраплений, вроде как из сэра Брэдбери, а настоящих, острых осколков текста. Кстати, раз уж мы отклонились непосредственно от главного героя... что скажешь о вкраплениях про Проводников? Они кажутся необязательными, но пожалуй, это было именно то место, после которого я поймал себя на том, что немного провалился в текст в положительном смысле этого слова.
- Это нечестный вопрос! – кажется, Исполнитель негромко засмеялся, но из-за маски трудно было сказать наверняка. – Ты ведь уже знаешь, что именно этот отрывок – единственный, который показался мне лишним. В нем нет тепла той части текста, которая предшествует ему, и нет динамики отрывка следующего. Просто сухая информация «для справки». В романе – органично вплетенная – она была бы уместна. В не очень большом рассказе вызывает ощущение избыточности. А, кстати, что бы ты сказал о персонажах, исключая тот факт, что библиомант выглядит вполне боевым магом? Мне они оба – и Хильд, и его ученик показались живыми и обаятельными.
- Достаточно открытые господа, - пожал плечами Трагик. - Симпатичные, живые... ученик чересчур наивен, впрочем, это ведь не обвинение. Но некоторое время было видно заранее, что он скажет... Библиомант - хорош, спокоен, впрочем, я бы тоже был спокоен с такими дарами и в обиталище книг. А вот огненный маг... чуточку слишком груб - отрицателен во плоти.
- Вот тут соглашусь, - утвердительное движение клюва вышло грузным и весомым. – Но много ли у тебя знакомых огненных магов? Быть может они сплошь грубы и спесивы? Если серьезно… Мне кажется, эти черты было необходимо прописать персонажу, чтобы гнев главного героя выглядел естественным. Согласись, вздумай он взъяриться на вежливого и добродушного посетителя, это выглядело бы странно.
- И все же, все же... - с сомнением качает головой Маска, - предпочитаю полноценных, правильных, живых злодеев. Пусть этот персонаж здесь мелкий и эпизодический, и сам по себе не нужен - но все-таки, красивое зло способно украсить собой все, что угодно. Ах, настоящее зло!.. - и Трагик надолго замолчал, мечтательно созерцая что-то вдали и размышляя не иначе как о тонких материях искажения. Затем, в один прекрасный миг очнувшись, он стряхнул набежавшее оцепенение и осведомился, не стоит ли Маскам продолжить препарирование других достойных участников.
- Осталась одна работа? – Удивленно хмыкнул Клювогловый. – Надо же, как быстро летит время в столь приятном обществе. Как ты думаешь, о чем это?..
- Понятия не имею, - тонко улыбнулся из-под маски Трагик, переплетая пальцы. - Подобный хоровод образов позволяет уловить две вещи - общее направление и мельчайшие детали. Движение, прорыв, ведущий к черте, с которой остается сделать шаг? Здесь определенно зря поминали наш спектакль, друг мой. Я вижу здесь только движение, и ничего подобного размышлению о неизбежности.
- О да, это какая-то неприятная для меня закономерность, - Исполнитель слегка задумался, будто решая, стоит ли развивать тему. – Знаешь ли, еще в одном разговоре с несомненно почтенным завсегдатаем Мансарды прозвучало это удивительное слово «Мор». Не кажется ли тебе, что сегодня это становится характеристикой текста, смысл которого читатель не может уловить? Прискорбно, если так.
- Ужасно, - Трагик поник головой, всем видом изображая воплощенную скорбь - у него это получалось как нельзя прекрасно и естественно. - Это, определенно, сигнализирует о падениях нравов... хоть и, увы, не тема для нынешней беседы. А если отойти от темы... могу сказать, друг мой, что читая эту игру с аллитерацией я на каждой строчке в отчаянии думал "когда же слова с подходящими буквами наконец закончатся"? Похоже, авторы перелопатили неплохую кучку словарей...
- .. А на витающий в воздухе вопрос «Что курил автор?» я легко отвечу за него – конечно же, Даля. Или Ожегова, быть может? Но точно не Розенталя. Вышло, пожалуй, изящно. Но меня все же волнует вопрос, есть ли в этом хоть какой-то смысл, - голос стал глуше и резче, - ибо Закону неинтересны безделицы, не несущие в себе ничего. Слова – это лишь колебание воздуха, не более того.
- Смысл? Последнее, что меня интересовало... всегда и везде. Достанет и чувств, вкрапленных в кусочки фраз, и в этом смысле я доволен... быть может, действуя немного в пику большинству, а не за собственными предпочтениями - но кого это волнует? Впрочем, я изложил свое понимание происходящего здесь... а что видишь ты, возлюбленный собрат?
- Я вижу цепочку весьма интересных образов, чем-то неуловимым связанных друг с другом. Явно проступает время… Время-враг, я бы сказал. Кто вышел победителем в этой схватке, по-моему, очевидно. Но ты прав, это мелочи, а вот на образах, - серая хламида слегка колыхнулась, как будто тот, кто скрыт под ней, переступил с ноги на ногу, - на образах можно бы и остановиться подробнее.
- Образы! - воскликнул Трагик, срываясь с места и заламывая руки в притворном содрогании. - Язык чрезвычайно насыщен метафорическими образами, по три штуки в каждой строке, и вот о чем я хотел бы сказать, сэры и леди... особенно некоторые сэры, - язвительный взгляд (если можно так сказать о непроницаемых дырочках в маске и скрывающейся за ней черноте) в сторону, - отныне метафоры под запретом в этом мире! Я предвижу крах, разрушение и падение Трои! Знаете ли вы, что сочетание "острие атаки" противно логике и разуму, так как атака - это действие, а не предмет, и иметь острия не может по природе своей? А фразу "червь сомнения" следует, вне всякого сомнения, запретить из-за того, что эмоции, как проявления чувств, не могут иметь собственных, принадлежащих им животных...
- А ты не безнадежен, друг мой, - Исполнитель выглядел довольным, весь его бесстрастный облик лучился насмешливым удовлетворением. - Не так давно я услышал в твоей речи иронические нотки, сегодня нам открывается сарказм. Браво! Думаю, мне следует благодарить за это некоторых сэров. А вот словари русского языка, обиженные пренебрежением, боюсь, поблагодарить этих сэров не захотят. Закон не может позволить себе подобного пренебрежения, а оттого точно знает, на каком слоге словари ставят ударение в слове «ворвань». Закон склонен им верить, а ты что скажешь?
- Пожалуй, впервые я подчиняюсь Закону с охотой, - медленно склонился Трагик, прижимая руки к сердцу - или к тому месту, где у демонов располагается оное.
- Превосходно, - благосклонно прозвучало из-под клюва. – Но не кажется ли тебе, что мы загостились?
- Похоже на то, - озабоченно оглянулась белая маска, бросая взгляд на отсутствующие часы. - Как говорил один мой друг, мы опаздываем, смертельно опаздываем... Впрочем, это было любопытно, не правда ли? И кажется, мы должны были что-то еще сказать на прощание, вот только память изменяет мне...
- Вспомнишь по пути, - хрипло прокаркал Клювоголовый, скользя к двери, но вдруг обернулся к своему собеседнику, стремясь отыскать его глаза: - Кстати… А кто из нас двоих реверс?

Сообщение отредактировал Woozzle - 25-02-2009, 0:34

Старый алхимик с усмешкой посмотрел на две фигуры. И что они хотели сказать? Или они просто не знают, что есть стихи, а что есть проза или специально пиарятся? А может - и то и другое? Не важно. Здесь они имеют право, как на своё мнение так же, как на своё понимание устройства вселенной. Можно сорить гиперболами. Можно. Он и сам не прочь этим заняться на досуге, но, главное - не забывать о том, что за красивыми обоями должна быть стена из чего-то покрепче. Дом без обоев убог, дом без стены - не дом. Впрочем, пора засвидетельствовать своё почтение и тем творениям, что ещё его ждут.

Открытые воды
1) "я войду по колено с тобой
Прямо в устье реки заводной,"
Уважаемый автор, разве Вы не понимаете, что вставляя, даже ненароком рифму Вы портите всё своё творение. Обычно я упрекаю за отсутствие рифм. Тут - я упрекну Вас за наличие оной.
2) Да и размер в этой строке Вы изгадили, забыв на момент, что пишите отнюдь не дактилем.
3) Про "заводную реку" Вам уже говорили. Повторю - прилагательное "заводная механизирует процесс течения воды, что грязной пяткой наступает на внутреннюю гармонию Вашего творения.
4) "вольюсь вместе с влагой в теченье беспричинного смеха безумного мира." Про упадок размера опять промолчу. Но скажу, что "течение смеха" - лишь попытка впрячь в упряжь вола и изящную лань и заставить тащить вашу кладезь мозгов по истёртой дороге от образа к строчке...
Так, увлекаюсь...
Как Вы поняли - писать таким образом не легко, а очень легко, но суть замечания в том, что "смех" - нечто прерывистое, дискретное а "течение" - композитно цельное, постоянное и, совмещая эти слова, мы ощущаем резонанс.
5) Слово "механизмы" выбивается из череды образов. Да и размер опять на грани катастрофы.
6) "...компас мой затонул уж давно" Зачем произведён переход от будущего времени к прошедшему. Причём даже точки между двумя фразами нет. С ней было бы как-то повеселее.
", когда розовых снов
масса билась в агонии стрелок часов…" Опять ненужная рифма, сбой размера и определяющее существительное "масса" не на своём логичном месте, ибо порядок слов в предложении для русского языка хоть и не критичен, но всё же иногда весьма важен. Логичнее (не побоюсь этого слова ибо настоящая поэзия - это и логика слова и логика мысли и логика образа и логика подачи в одном флаконе) употребить его до определения, выраженного словосочетанием "розовых снов".

Уважаемый дракон!
Не желая быть поданным Вам к завтраку (впрочем, моими костями Вы не наедитесь, только несварение получите от обилия желчи), перейду к Вашему творению.
1) Общее впечатление - сделано добротно, почти без ляпов, но... Вы знаете, как по произведению расставлять кульминации? Надо, чтобы одна была примерно на половине рассказа, потом - на 75-80%, ну и в конце нечто фееррическое. Каскадом. Конец есть. Но вот весь остальной рассказ достаточно вял. Это было бы ещё ничего, ели бы объём произведения был раз в пять больше.
А так - мы говорим о книгах, рассусоливам принципы магии мира
2) "я осторожно раздвинул две книги в середине, поставив туда последнюю" Последнюю из двух? Смотрится фраза криво. Я бы написал, - "...поставив туда ещё одну. Теперь полка была заполнена полностью."
3) "Черные, белые, природные, духовные" А есть бездуховные, чёрствые и злые.
....

Сообщение отредактировал Torvik - 25-02-2009, 7:26