Свирель Ирьялы, пора уходить

[Серина >>>]

Тае погрузилась в песню Озёрного, уже только слушая, успокаиваясь под её ритм. Резкий свист, как удар хлыстом по воде заставил её открыть глаза. Что-то враждебное вторглось в мелодию Озёрного, нарушая стройные звуки, выплетающие кружево ночи. Что-то настолько невозможное и страшное, заставившее вжаться в стену, не дающее шевельнуться, превращающее мелодию в голове в хаос звуков, какофонию, испуганным пчелиным роем бьющую в виски. Прошло. Отступило. Всего несколько мгновений, а показалось - целая вечность или даже больше. Липкий страх пауком засел где-то глубоко, затаился и оставил только тень на лице, да плотно сжатые губы. Гармония Сериниссима, что это? Лаэррим уже знала, где искать ответ хотя бы на часть вопросов, кто мог если не объяснить, то рассказать. Почти бегом к озеру, обратно. Иллис. Тае слушала, сидя у самой кромки воды. Про разорванную плоть мира, про Тварь Хаоса, словно сотканную из непроглядного тумана, про Яаминь, которой почти удалось прогнать Тварь, про то, что видел и чувствовал Озёрный. Тае слушала. Вся - слух, вся - чувство. Вдох. Выдох. Стук сердца.
Где-то в городе по крышам мальчик вёл морфа к Лльюиню. Интуиция, голос Ирьялы, звала туда, не думая, не оглядываясь. Летящий бег, быстрый и бесшумный. Успела. Эльфийка ловила каждое слово, пропуская через клепсидру чувств и мыслей.
Упорядочить воду? Мало, слишком мало. А если как-то укрепить из вне? Другой силой, другим порядком? Звук, усиленный водой... Это должно помешать твари смешаться с озером, удержать её хоть ненадолго. Лишь бы только этого "ненадолго" хватило.
Тае замерла, подобно стреле, в любую минуту готовой сорваться в полёт с тонкой тетивы.

[Сайрон >>>]

- Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа....
Лорин достал из сумки флейту и приложил к губам прохладный металлический мундштук. Помедлил мгновение, и сделал вдох.
Легкая, задорная мелодия парадного имперского марша, вылетев из флейты, вплелась в музыку Озерного, и помчалась по улицам - высокие ноты разносились далеко, заставляя звенеть тихо стекла и раскатываясь эхом по дворам и переулкам. Тварь должна его услышать! Морф, шел по мостовой, настороженно глядя по сторонам, с взведенным арбалетом на ремне под правой рукой, готовый в любой момент сорваться и побежать, как только заметит демона. Лорин, не переставая играть, пересек площадь, и свернул на улицу, ведущую к озеру. Время, время...

[Bes/smertnik >>>]

Ночь.

Лаэррим направлялась домой. Ей было хорошо и спокойно – в Рощу она пойдет не одна, а с надежным попутчиком. Надежным ли?.. Странно, что она вдруг усомнилась в нем: десять минут назад, когда они условились встретиться на рассвете перед городскими воротами, Амион показался ей честным, открытым человеком. Но сейчас липкая прохлада сомнения вдруг упала на глаза, спутала мысли. Их встреча была спланирована, бродяга и путник заодно, они собираются сделать что-то очень плохое! Мир – это просто вязкая паутина, разрешающая жертве шевельнуться только ради того, чтобы еще сильнее стиснуть ее склизкими лапами. Здесь разрешен выдох, но запрещен вдох, можно войти, но нельзя выйти! Топи, болота, жирная булькающая грязь, неторопливо заползающая в легкие. Удушье, паника. О, светлые звезды, что это???
На мостовой лежала Танцующая Тень. Очертания ее фигуры распались на сотни серебряных нитей, ими небрежно играл холодный ночной ветер.
«Это смерть?»
Туман становился почти невидимым для глаз, рассеивался.
«Когда свеча гаснет, ее душа тоненькой серебристой ниточкой устремляется к небесам, а умирающий алый огонек на конце фитиля обреченно чернеет»
Сталь ятагана блеснула ярко, призывно…и обернулась размытым облачком пара.
«Это смерть…»
Орелин бросилась к тому месту, где только что лежала Яаминь, с разбегу упала на колени, разбив их в кровь. Тонкие пальцы гладили сырой, пористый камень.
То, что убило Танцующую, ушло. Лаэррим чувствовала, как оно окунается во мрак улиц, на ходу пожирая свет фонарей и сминая хрупкие лепестки цветов. Нечто двинулось дальше, одним своим присутствием искажая песню Озерного до неузнаваемости, оставляя за собой исковерканную, кричащую от боли землю.
«Родной, милый, любимый! очнись, я здесь! я хочу сражаться за тебя!»
Камень плакал. Он забыл, что такое красота и гармония, теперь это были просто звуки, гулкие в своей пустоте.
«Вспомни, я прошу тебя!»
Орелин скорчилась на земле, прильнула щекой к шершавому тротуару, смешивая слезы с уличной пылью. У эльфийки была молодая, пылающая душа, которой она с готовностью пожертвовала бы ради исцеления города. Из раскрывшейся матерчатой сумки выпали рисунки девушки, а ветер подхватил их и разбросал по всей улице. Вот тут синим, зеленым и желтым карандашом нарисован изящный домик с клумбой и резными окошками. А тут – озеро на закате. Немного дальше – цветущее деревце…
«Сердце мое, радость моя. О пресветлые звезды, помогите! Дайте мне сил!..»
Девушка задрожала под напором свирепого холода, но продолжила тихонько нашептывать Озерному ласковые слова утешения.
На дне сумки, в лаковой коробочке, лежала хрустальная фея.
Внезапно, статуэтку наискось рассекла глубокая трещина...

Нрпг: пояснение. Официальная причина гибели феи – бедняжка не выдержала такой встряски. Орелин ведь с разбегу на мостовую упала, коленки до крови поранила…куда уж тут хрупкому произведению искусства уцелеть. Хрусталь ( сама видела) разбивается очень странно, по каким-то своим законам – вначале идет трещинами, а потом резко рассыпается-взрывается-крошится…))) или, может, это у меня дома такой хрусталь...))

Сообщение отредактировал Bes/smertnik - 9-03-2009, 19:51

[Сайрон >>>]

* совместно с Bes/smertnik *

...по дороге шла девушка, она двигалась медленно и неуверенно, как будто ее вели с завязанными глазами. Белая блузка ее посерела от пыли, синие штаны были разорваны на коленях.
- Это здесь?.. - негромко спросила она кого-то невидимого - А ты? Почему ты молчишь?
Лаэррим прикрыла глаза и неподвижно застыла на полушаге, как в детской игре «замри». Через секунду Орелин в упор смотрела на Лорина; несмотря на некоторую отрешенность, ее взгляд был вполне осмысленным.
Морф отпрыгнул в сторону, и только потом сообразил, что перед ним не враг, и облегченно перевел дыхание
- Пес! Девочка, ты то что тут делаешь?
Он внимательно присмотрелся к эльфийке.
- Ага... кажется мы уже встречались. Хотя вид у тебя тогда был лучше, прелестная художница. - Лорин взял ее за плечи и посмотрел девушке в глаза, - А сейчас ты возьмешь меня за руку и мы вместе очень быстро побежим в Храм, потому что мне не очень хочется, чтобы то, за чем я охочусь, тебя сьело, хорошо? Хотя это и спутает мне планы, признаться честно.
Пока Лорин говорил, выражение лица эльфийки не менялось, можно было подумать, что она и вовсе его не слышит. Однако в конце монолога ладонь морфа крепко сжали холодные пальцы.
- Я встретила одного из духов города, - сообщила Орелин уже на бегу, - Что-то доброе коснулось меня и подняло с колен. Он был невидим и ничего не говорил. Он привел меня сюда. Тебе нужна помощь?..
К шагу Лорина она приноровилась довольно быстро, Лаэррим бежала легко, словно не было у нее за плечами тяжелого дня и страшной ночи. Ритмично позвякивали в ушах эльфийки многочисленные сережки.
- Помощь? - Лорин остановился на перекрестке, чтобы осмотреться по сторонам, и поправил висящий на ремне арбалет - Чем ты можешь помочь? Разве что спросить своих духов, где искать то, что убило вашу ночную тень, или как приманить это к озеру, так ведь они не ответят... А так идти со мной - это попусту подвергать себя опасности.
Никого. Пес... придется заодно попросить жрецов не торопиться со своими обрядами, потому что тварь явно не спешит идти на "приманку", и придумать что нибудь еще. Морф фыркнул и в прежнем темпе зарысил дальше по улице, благо до храма было уже недалеко.

[Bes/smertnik >>>]

Ночь
совместно с Сайроном

- Оно придет к Озеру, не сомневайся. Как приманить? Ты…- у Орелин сбилось дыхание, ей пришлось ждать, пока оно восстановится - …перестал играть на флейте из-за меня? Продлись музыка чуть дольше – и существо бы пришло, оно не выносит красоту. Думаю, мое место не в Храме. Бегаю я быстро, и, в отличие от тебя, хорошо знаю улицы. Отпусти меня, пожалуйста.
Лаэррим говорила запальчиво, но серьезно, в ее интонации не было и намека на показное геройство.
- Я ваши улицы тоже успел запомнить, знаешь ли, - морф опять остановился, и отпустил руку эльфийки, - впрочем, собака с тобой блохастая... А то боюсь, что ваш жрец начнет колдовать раньше, чем мы найдем хоть что-нибудь, похожее на эту бездонную сущность. Если не додумается, и если может отследить, где мы находимся, конечно, А тогда все будет совсем не весело. Что ты хочешь делать?
- Разделимся, - Орелин хмурилась, эта мысль была ей не по душе - Ты на север, а я на юг. Шанс встретить существо увеличится, одного из нас оно точно услышит.У тебя будет флейта, а у меня собственный голос. Постой! - торопливо порывшись в сумке, Лаэррим извлекла оттуда пару знакомых морфу кубиков, дважды подбросила их и дважды поймала на лету. - О-о! «Зеленый ведун»! Магия будет на нашей стороне. Магия. Допустим, существо откликнется на мой зов – мне тогда нужно будет бежать к Храму? А что делать…когда добегу?
С губ Орелин чуть было не сорвалось предательское «если», но она вовремя опомнилась.
Лорин издал нечто, напоминающее шипение.
- Не нравиться мне все это... Мало ее найти, надо сделать так, чтобы тварь за тобой гналась. И еще, бежать надо не к самому Храму, а к озеру. Добежишь - прыгать в воду. Так, чтобы тварь нырнула за тобой. Желательно - чтобы она оказалась в ней целиком, по ее самую макушку, или что там ее заменяет.
Морф помедлил, глядя на небо.
- Хорошо. Разделимся. Могу дать тебе арбалет - хотя не знаю, какой с него прок, кроме того, чтобы тварь привлечь издали, если попасть. С тем же успехом можно кинуть камень.... хотя не знаю, это ведь не животное и не демон, так что сумеем ли мы его "обидеть" этим способом, чтобы уж точно вслед пошло. Но шанс есть. Увидишь тварь, беги как сказал, к озеру, лучше всего пробежать мимо Храма с воплями, перед тем, как прыгать в воду, жрецы услышат. Я надеюсь. А попадешь в воду - плыви и молись своим богам, чтобы упомянутые жрецы кинули заклинание до того, как тебя поймают. Надеюсь, этого не будет, а то девичий труп будет на моей и без того черной душе.
Он вздохнул, посмотрел на девушку и кивнул.
- Все усвоила? Тогда пошли. Удачной охоты.
- Удачной…
Эльфийка отряхнула с волос пыль, расправила складку на рукаве и зачем-то подергала ремень сумки.

****************

Знакомые улицы и дома. Где-то вдалеке поет флейта – звук все дальше, все тише. Одновременно с этим крепнет и становится громче собственная мелодия:

Ай, ты, глубокая
Синяя печаль!
Ласка далекая,
Радужный хрусталь.
Свет преломляется
Бликом на воде,
Ива склоняется
К призрачной звезде.

Простые слова песенки сотнями маленьких колокольчиков звенят в воздухе, кажется, еще чуть-чуть – и они засверкают радугой. Орелин не забывает поглядывать по сторонам и прислушиваться к собственным ощущениям, она боится пропустить то особенное чувство обреченности, которое возвещает о близости Твари. Ведь так обидно будет, если они разминутся на какой-то квартал…

Там, за деревьями –
Белая звезда…
Лучик серебряный,
Будь со мной всегда.

[Woozzle >>>]

Тягостно. Беспокойно. Неправильно. Создание хаоса струилось по улицам Озерного, ведомое одним лишь желанием – разрушать. Крушить эти хрупкие, но такие злые стержни структуры, пронзающие весь этот город, ломать отвратительно гармоничные тела теплых созданий, уродующих реальность, уничтожать любые зачатки закономерности на пути. С каждым ударом, отправляющим в небытие очередной очаг порядка, становилось немного легче – будто раскаленный металл, пронзающий туманную плоть, становился чуточку прохладнее – для того лишь, чтобы тут же раскалиться вновь и ожечь с новой силой. Это не могло остановить Хаос, не могло отвратить от того, что было не целью даже – сутью естества, и задержать не могло надолго, но даже самая маленькая задержка дарила городу лишний миг существования.
Неправильно. Неприятно. Больно! От неожиданной обжигающей вспышки, Тварь рассыпалась серыми хлопьями, и так, бесформенным потоком пепла, ринулась туда, откуда пришло это. Звук? Множество звуков, сплетенных в единое целое, умело, изящно, ловко. Звук-боль. Звук-хлыст. Резкие удары этого кнута подгоняли, заставляли забыть о мерзкой гармонии вокруг – все это может подождать. Звук-плеть ждать не может. Звук-плеть ранит, зовет, просит – найди меня. Удар. Найди! Удар. Найди, слышишь?! Удар. Найди и уничтожь.

Сообщение отредактировал Woozzle - 12-02-2009, 8:47

[Сигрид >>>]

Ладонь на воду плашмя.
Лльюинь представил себя ветряной свечей в поле. Свеча должна сталь недвижимым столпом. Должна.. стать…
- Ai… huwaa… ai lluruuu.. ai yiintha…
Дыхание стлалось по черной гладкой, как металл клинка, поверхности бассейна. Жрец закрывал глаза темнотой Храма.
- Ai su uritha… eeena mih…
Острый всполох воспоминания прожег изнутри шаткую концентрацию. Столб рассыпался на отдельные нити. Melde….
Лльюинь смочил лицо водой из бассейна. Ночь приближается к хвосту третьей четверти, заклинание еще и на зерно конопли не сплетено.
- ai…
Жрец крепко зажмурился, задержав дыхание. Замолчи, сердце. Потом шумно выдохнул, встряхнувл головой.
- ai huwaa … ai lluruuu.. ai yiintha….
«Я столб, я прочен и тверд, хоть соткан из ветра. Я от неба касаюсь земли, хоть недостижима земля до неба. Я жёсток. Я непоколебим. Я ветер».
- ai aioh*….
Глаза эльфа наполнились густо-фиолетовым светом. Он выпрямился, воздел руки к изумрудному изваянию под самым потолком Храма, венчающим перекрестье двух стрельчатых арок.
- ai scheoahh**, - выкрикнул жрец, становясь бурей, становясь хаосом и ураганом. Вода в бассейне забурлила и отхлынула в поклоне, предупреждающем цунами. Голос Лльюиня накрыл сумрак храма, отразился от стен и вернулся к нему.
- ai tahotaaa***, - пошептал жрец и сложил на груди узкие ладони.
В поднятом на изваяние через минуту взгляде искрились алмазные капли обычного озерного озорства. Лльюинь стал нерушимым. Осталось передать эту стабильность Озеру.

______
*ветер (общее название)
** смерчь, вихрь
*** теплый ласковый ветерок

[Серина >>>]

совместно с Bes/smertnik

Орелин редко пела и делала это далеко не так хорошо, как большинство ее сородичей. Спасало ситуацию то, что у Лаэррим от природы был красивый, не очень громкий, но чистый голос.
"Если до сих пор никто из горожан не высунулся из окна и не попросил меня упражняться в другом месте, дела не так уж плохи," утешала себя девушка.
Улица петляла, сужалась и расширялась, таяла в тени, а потом неожиданно выныривала на свет...
"Вот и очередной поворот. Посмотрим, что за ним"
Тае услышала песню издалека, развернулась на каблуках, глядя на поворот из-за которого вот-вот должна была вынырнуть певица. Тембр был очень знакомым, но сказать с уверенностью, кому он принадлежал, она не могла. Однако беспечность девушки поражала, музыка - верный способ привлечь к себе внимание Твари, если только она сама этого не добивалась.
Каково же было удивление Орелин, в любую секунду ожидающей встретить порождение Хаоса, когда за поворотом оказалась…
- Тае! Не может быть! Что ты тут делаешь? - воскликнула эльфийка. Девушки не были подругами и редко виделись, а при встрече зачастую ограничивались улыбкой и легким кивком головы. Но сейчас Орелин заключила знакомую в объятия:
- Как я рада! Если бы ты знала, как!
Эхо песни медленно затухало, поглощаемое музыкой ночи…
- Орелин? - теперь Тае не удивлялась, что голос показался ей знакомым. Она тепло улыбнулась эльфийке, буквально чувствуя, как теплеет воздух и испаряется ужас предшествоваших часов, - Судя по всему, то же, что и ты. Тоже ведь ищешь Тварь?
- Я хочу, чтобы Тварь нашла меня. Хочу разозлить ее и заставить за собой гнаться. Мне нужно привести ее к Озеру. Ну, так сказал Лорин. - Орелин на шаг отступила от Тае и добавила - Я видела Яаминь. Мертвой.
- Я знаю про неё. Иллис рассказали, - голос звучал отрывисто, куда-то пропала привычная плавность и певучесть, - Я с тобой, надеюсь, ты не против? - Тае протянула девушке руку, казалось, даже несколько неуверенно.
- Конечно, нет. - Орелин сомкнула пальцы на протянутой ладони - Нам надо решить, куда идти. Мы с Лорином разделились, я пошла на юг, он на север. Но я заканчиваю осмотр «своего» района, а Твари все еще нет – наверное, она где-то в северной части города. Возможно, нам стоит вернуться.
В ночном сумраке глаза Лаэррим блеснули нетерпеливым, жестким огнем. Видение пропало почти сразу, взгляд девушки смягчился, и уже не верилось, что легкий и живой весенний эльф способен Так смотреть.
- Я не думаю, что Тварь далеко ушла от места гибели Яаминь, может быть, стоит ещё раз пройтись там или ближе к храму и озеру - она проговорила это глухо, с некоторой задумчивостью, и смотря куда-то за спину собеседнице, - ведь её привлекает порядок. Впрочем, здесь её в любом случае нет, я бы заметила.
- Тогда пошли, к чему терять время, - голос Орелин прозвучал неестественно сурово и даже резко. Девушка зашагала к Храму, увлекая за собой Тае.

Сообщение отредактировал Серина - 13-02-2009, 18:39

[Aylin >>>]

(с Мастером)

На глубине озера не звучала мелодия озерного, не звучала мелодия озера. Плески волн о берег и плески рыб, звонкие удары дождя проливающегося восточным краем, и шаги водомерок - все это было наверху. Смех озерных эльфов и звуки их города, сдвиги вод при движении рыб, щелканье клешнями и створками, искры волшебства, отзвуки искристых песен - все это было в середине. Внизу было тихо... Стук. Тишина...

***
Принцесса ненавидела белый цвет и регулярно в него облачалась. Ее это забавляло и она принимала похвалы с прохладной иронией. Нежно-розовые и голубые тона, присущие чистому снегу в лучах солнца, бесили ее до крайности - и она давно заставила прислугу везде повесить на окна такие занавеси. Это вызывало у нее немного рассеянную улыбку при взглядах вокруг. Темных тонов Ирмина обычно избегала, и не совсем понятно почему, но чтобы принцесса обратила свое обманчиво неназойливое внимание на существо противоположного пола, то должно было явиться ко двору в темном. Остальные достоинства и недостатки, конечно, тоже учитывались.

- Дочь моя! - Император не доверял служанкам поиски Ирмины, неуловимой, что брызги воды, капелью льющиеся с крыши. - Дочь моя, Сияющая Ирмина! Мы должны поговорить с тобой.
Высокая, величественная фигура императора-воина, облаченного в меховую мантию, со строгой, без вычурных кружевов и камней короной на едва тронутых сединой густых волосах белого золота, показалась в комнате принцессы.
На практике власть наследницы ограничивал вовсе не здравствующий император - тот позволял ей все. Подлинным противником ее скучающего высочества были "господа" ежедневный ритуал, приличествующий тон и неукоснительный этикет... Вот и сейчас Ирмина была безупречна, а отец был идеалом, до которого не дотягивал ни один "из этих выскочек"... слегка поеденным молью и подточенным временем, но все-равно безусловным идеалом! В отношении внешности уж точно.
- Отец. - одним словом Ирмина сказала императору, как сильно его любит, а сопровождающим жестом выгнала пару фрейлин вон из комнаты. - Я только собиралась искать вас.
- Ирмина, дочка, послушай. Мы беспокоимся за тебя,- Император боялся собственную дочь. И она не была последней, кто об этом знал. - Твоя болезнь... Помнишь лейтенанта тайной стражи, который все время чихал?* Я сослал его в эльфийские земли - если даже не найдет для тебя лекаря, то сгинет под клинками остроухих уродцев. Мы думаем, ты одобрила бы наш выбор... - Император вцепился в косяк длинными костистыми пальцами. Выставлял ментальную защиту? Просто - боролся с паникой? На глазах выцветали от страха желтые радужки.
- Да, чуть не забыл. Твой кузен Альраад, с которым ты поссорилась, он прислал мне голубя с письмом. На письме была синяя с серебром печать - знак особенной важности. Письмо сгорело в моих руках. Ты не знаешь, что бы это значило?
Ирмина промолчала в ответ на первую фразу и скромно слушала отца и повелителя великой Империи, потому что боролась сразу с двумя эмоциями, во-вторую очерень с тем коротким, ледяным чувством, что заменяло принцессе гнев: этот лейтенант был "Ее" игрушкой и отослать его без ее ведома - было ошибкой. С этим принцесса справилась быстро, она не верила, что с чудным проходимцем смогут что-то сделать какие-то эльфы. Они слишком слабы.
- Отец, вы так заботливы. - прощебетала принцесса и немного загрустила, хотя голос звучал по прежнему звонко и чарующе, но сделался глубже. - С каждым днем я чувствую себя все хуже и хуже. Эта болезнь забирает мои силы... Письмо? И сгорело прямо в руках? Как оскорбительно! - Ирмина уже была возле императора и доверчиво заглядывала ему в глаза, смотрела так ясно, будто просила себе денег на платье. - Если б не эти ужасные сны, не слабость, я б могла посмотреть, как негодяй смеется в своем замке...
Ирмина не удержалась и заглянула - "негодяй" с самого утра увлеченно ухаживал за своей лошадкой. Альраад вообще любил животных. Принцессу передернуло и она оперлась об отцовскую руку. Что в письме была очередная попытка "открыть императору глаза", она и так знала.
- Да, дочь моя, маги Огненного круга очень несдержанны. Но я слишком утомил тебя. Отдыхай, - его Императорское величество с видимым облегчением покинул покои леди Ирмины. Более слабый ментет, он не был что называется "тряпкой" в руках дочери, иначе императорский пояс и кинжал давно бы принадлежали ему только в погребальном варианте. Хотя бы потому, что будь он тряпкой - Ирмина бы его не уважала, боится ведь, но любит... по своему. Однако его кто-то дополнительно напугал сегодня. "Кто? И - чем?"
Как-то некстати ей вспомнились неконтролируемые видения сегодняшней ночи. Ирмина в самом деле болела, болела странной и необычной болезнью, с которой не знали ни что делать, ни как оправдываться придворные лекари. И это была еще одна причина, по которой ей надо было покинуть замок - на время. Причиной для окружающих стало то, что кузен, Альдаар - однозначно по ней соскучился...

[Сигрид >>>]

Йунди

«Только бы Император получил письмо»
Маги Огненного круга не умели видеть на расстоянии, кроме единиц архимагов, заклинаниями энергоемкими, как целый каскад «вихрестен» для защиты города, и ненадежными, как цыганкина болтовня.
«Только бы…»
Альраад ходил по комнате на вершине смотровой башни нервным крупным шагом на пятку, теребя края рукавов желтой мантии на меху. Если Ирмина его перехватит, доложить Тютору он не успеет, да даже если и успеет, основательность Елтана во всех вопросах без исключения выводила из себя всех без исключения студентов и магов до седьмой ступени. К тому времени, когда Тютор соизволит явиться, от принца младшей ветви императорского дома не останется и мехового воротничка.
Огонь против псионики работает также ступени с десятой, Альрааду до таких высот учиться и учиться, пока вариант – сжечь кузину на подступах к замку, но где гарантия, что она не выставит щит, не перенаправит заклинание на мага и не подсунет иллюзию? Мерзавка вполне способна на все это одновременно и еще на пару подлостей. Оох..
«только бы..» Альдаар упал на каменный подоконник руками, всмотрелся в ровную, поднимающуюся слева горой даль. Замок находится в ущелье, найти его не так просто, все выходы просматриваются. Только предчувствие никогда Альраада не обманывало. Никогда.

Озерный. Храм

- Ih aue llyuruuu!!! – гремел по залу насыщенный силой голос жреца. Вокруг кистей рук Лльюиня клубилась нежно-голубая дымка, едва уловимо пахло мокрой сиренью и дождем. Жрец медленно через стороны поднял руки вверх, приблизил ладони друг к другу, не соединяя. Опустил голову.
«Я целостен. Я – это ты, озеро. Я больше не ветер, ласкающий твои волны, я – это ты. Ты – это я. Ты – Озеро. Я – Озеро. Я – целостен. Озеро – целостно»
- Ih aue mjaja.
Дымка пружинила мягким упругим каркасом, Лльюинь напряг локти, сдавливая невидимую преграду. Замыкание цепи его тела необходимо для завершения первой фазы заклинания, которая переплеталась со второй и стразу с третьей, как всегда в эльфийской магии – все сложно на словах, но просто на деле, Лаэррим рождаются с этим.
Лльюинь чувствовал волны гнева стихии, недовольной стагнацией, восстающей внутри него с ревом первородной ярости и силы. Ветра не могут, не должны оставаться на одном месте, завещал Втерте, не могут, не должны, кощунство, кощунство!
- Ih aue llyuuru
Мимолетное движение бровей к переносице. Больно. Лльюинь упорядочивал сильнейшую стихию внутри себя, прежде чем передать состояние Озеру. А ветра прорывались наружу.
- ih… aue…
Он последним усилием свел ладони, выплеснув немного дымки на плиты пола, позволил себе выдохнуть. Застывшие ветра, свитые в тугие канаты, сковывали тело, Лльюинь двигался неровно, толчками, каждый раз преодолевая сопротивление себя же.
Теперь – коснуться воды. Еще раз.
- Laah*.. – нежно позвал он.
«Я заключил ветры в неподвижность. Я – ничтожный миг – смог. Ты – предвечная, ты – всемогущая, ты сможешь заключить в неподвижность свои воды. Это просто. Смотри»
- Laah
Лльюинь наклонился над черной водой.
Ночь вывалилась в четвертую, последнюю свою четверть.

____
*вода (общее название)

Сообщение отредактировал Сигрид - 14-02-2009, 11:06

[Черон >>>]

Яблоневая долина

Ей было без тысячи лет два дня. Она возвращалась всегда под вечер, аккуратно подталкиваемая в спину оранжевыми лучами - ужасно боялась темноты. Существо, что носило имя Астэйра (она всегда про себя называла его Немым) и бродило у перевала в Долину, играя в стражника, над ней посмеивалось. Существо не мыслило жизни без одноцветного чернеющего воздуха; на открытом свету ему было душно. Так вышло: они могли разминуться лишь в сумерках.
- Ты снова была на перевале? - мать повязывала на пышные даже для солнечного эльфа темно-рыжие волосы платок узлом под линией волос сзади на шее. Острые развернутые локти очеь симметрично вторили острым развернутым ушам. - Хэй, малыш, что с тобой? - тревога мгновенно затянула мглой теплое вечернее солнце в желтых глазах Иктааны, она бросила надозавянный платок, протянула руки к девочке.
- Конечно, - улыбалась Октябрь уголками рта, стараясь заглянуть за плечо матери туда, где проваливался за долину бледный-бледный солнечный диск. Ее темно-рыжие, без всякого разделения на зрачок и радужку, халцедоновые глаза были полуприкрыты, так, что отвечала она монотонно, как будто выученный урок.
- Я видела, как Немой заманил полевку на камень и не давал ей спрыгнуть, играя ей на свирели. Только ведь он не умеет играть, я же знаю. Мышь была очень беспокойна - она его не боялась, но тоже не могла понять, как это - играть на тростинке без отверстий...
- Маленькая моя, - Иктаана обхватила дочку тонкими руками, прижала к себе. - Зачем ты ходишь на перевал? Сколько раз я говорила тебе - не ходи, не гневи короля! Ох, горе ты мое, - мать незаметно для себя плакала, гладя по волосам девочку. Солнце село, небо горело оставшимся теплом. - Октябрь, девочка моя, давай я тебя отведу к отцу, он тебя полечит?
- Не-а, - заупрямилась она. - Пусть лучше расскажет, как можно так играть... когда флейта есть, а дырочек - нет! Немой не отвечает, да и вообще не говорит. А мышь от меня убежала, я ее не смогла расспросить... Ну пожалуйста, - она запрокинула голову, уставившись в мамины глаза безмолвной мольбой, - не запрещай мне туда ходить! Я ведь иначе так ничего и не узнаю...
- Ох ты, степной пожар, птица-коростель, дочь солнечного луча, - Иктаана лицо девочки - Иди к отцу, пусть рассказывает. Если он знает - ты не можешь не знать, а сдерживать тебя - Ре гневить. Иди, Октябрь, печати солнца не стираются.
- Постой, - умоляюще, судорожно, почти страшно, - только ночь же... Я совсем забыла, - опускает она глаза, пытаясь найти вокруг хоть что-то, за что можно уцепиться - отблеск пламени, сполох, искру, янтарное крошево. Тщетно.
- Прости, - девочка понуро склоняет голову, как та самая мышь, смирившаяся наконец с тем, что музыка невозможна. - Опять я опоздала. Можно мне остаться, мама?..
- Ну что с тобой, птенчик, - эльфийка обняла дочку, положила подбородок на ее плечико. - Что же ты горькая у меня какая.. Говорила я отцу твоему, не место полыни над детской колыбелью. Хочешь - отнесу в рощу, хочешь - завтра отведу. Моя бы воля, - Иктаана отстранилась немножко, чтобы на девочку посмотреть, - вечно бы под крылом держала. Хочешь теплого молока с медом?- Она подняла Октябрь на руки.
- Н-нет! - она задергалась, как подстреленная птица, выворачиваясь из объятий, и затихла, съежившись на земле. - Оставь, пожалуйста... здесь, здесь. Не надо в рощу, там темно, и голоса пропадают... Давай я тебе лучше сказку расскажу? Я слышала, когда ходила вниз...
Иткаана отпустила ее.
- Да. Расскажи. Конечно, расскажи.

(Октябрь и Иктаана)

Сообщение отредактировал Черон - 14-02-2009, 18:36

[Сайрон >>>]

Пес-пес-пес!!!! Время....
Ничего. Морф обежал уже большую часть северного сектора, но все без толку. Проклятье! Лорин замер на последнем перекрестке, и его флейта издала которую уже по счету трель, на этот раз даже не имевшую ничего общего с нормальной мелодией. Требовательный, настойчивый крик на высоких нотах, словно оборванное начало сигнала королевской охоты. Лейтенант прислушался к эху, фыркнул, и едва удержался, чтобы не сплюнуть на чистую мостовую. Все без толку, а жрец скорее всего уже начал обряд, и времени в обрез. Шанс того, что тварь явиться именно сейчас - минимальный, что означает провал плана. Разве что у эльфийки что-нибудь вышло. Блохастые твари! Он помедлил, затем снова поднес флейту к губам. На этот раз он выбрал протяжную колыбельную песню - длинную печальную мелодия, которую мама пела ему зимой. Лорин выждал первые три такта, стоя на месте, после чего, не прерывая мелодии, не спеша направился к храму.

Едав уловимая тень мелькнула в боковом зрении, и морф мгновенно развернулся в ту сторону, прервав мелодию на середине. Показалось? Нет, вот оно, снова, будто серая дымка течет по улице. Страх прокатился по спине холодной волной, Лорин сосчитал до трех и выдохнул, не сводя глаз с серого облака. Морф застыл посередине улицы, прикрыв глаза. "И - товсь! Взять" - команда, мысленно отданная самому себе, приводит в чувство, выработанная годами и тренировками привычка, помогающая прогнать страх, и сосредоточиться только на бое.
Лорин открыл глаза. Тварь была уже недалеко, но пока расстояние было не опасное. Лейтенант поднял флейту и медленно попятился по улице, не сводя с нее глаз. Музыка полилась вновь, чистая, прозрачная, но не быстрая мелодия бального танца... Только бы получилось...

Сообщение отредактировал Сайрон - 15-02-2009, 19:46

[Woozzle >>>]

Охрипшее эхо Озерного разносило по улицам песню печальной флейты, выбивалось из сил, стремясь донести ее дальше, еще немного дальше, еще чуть-чуть. Затем, вздохнув, смолкло. Наступило глухое, вязкое беззвучие.
Тварь не терпела абсолютной тишины, как не терпела всего, чему не нашлось места в юдоли первозданного хаоса. Однако после пытки жалящим плетением звуков, после ужасающей этой музыки, тишина показалась желанной, ласковой, уютной, словно родная колыбель. Тварь купалась в безмолвии, наслаждаясь нежданной передышкой, впитывала его разрозненными частицами естества. Крупинки белесого пепла кружились в воздухе, льнули друг к другу, сплетались в крупные комья. Миг, и в ночной тьме проступил аморфный клубящийся контур, он неизменно менял форму, становился то мутным облаком с неровными краями, то длинной лентой, что змеей скользила по брусчатке, то гротескной фигурой, отдаленно напоминающей человеческий силуэт. Вернув себе форму, Тварь продолжала стремиться туда, к невидимому и неслышимому – пока – хлысту. Этот зов нельзя забыть, даже если он смолк, не чая дождаться отклика. Ночь текла по городу, несла в своих волнах воплощенный хаос, все больше сокращая расстояние между притихшей флейтой-крысоловом и ее послушным серым зверем. Когда флейта заиграла вновь – пронзительно и горько, Тварь зашипела – ставшая уже родной тишина вновь скрутилась в тугой жгут. Не плеть уже – аркан, колючая петля, что захлестнулась на горле и поволокла создание хаоса вперед с невиданной силой.
А потом тварь увидела – почуяла? Осознала? - это Живое-поющее в руках у живого-двуногого. Звук-плеть, выплетаемый хрупким существом - таким же как то, с которым она столкнулась немногим раньше.
Расстрепанный клуб серого дыма метнулся к двоим, поющим одну - общую - песнь.

Сообщение отредактировал Woozzle - 16-02-2009, 9:35

[Сигрид >>>]

Храм

Вода встретила упругим сопротивлением.
- Sshhiiiiii!!! – отозвались духи, гоняющие волны и надувающие плавники иллис. Лльюинь улыбнулся с нежной настойчивостью, как ребенку, в непонимании отвергающему отцовскую ласку. И снова прикоснулся испускающей лазурный дымок ладонью к черной холодной глади.
Недовольство Озера брызгами и пеной расплескались по плитам Храма, но Озеру можно было объяснить, и сид объяснял, терпеливо, не оглядываясь на то, как тает свечным воском ночь. Слишком много свечей для одной ночи!
Пена опадала, убаюканное Озеро ложилось в ладони веры и принимало стагнацию. Соглашалось стать ловушкой, крепкой сеткой-растяжкой, паутиной волшебства волшебству. Порядком.
Озеро чувствовало Тварей Хаоса, но пока его холодного равнодушия не коснулся прорыв – духи, что развевают волосы иллис, не вмешивались. Теперь – они согласились сотрудничать? Лльюинь дохнул на замерзший кулак и приложил к воде вторую руку.
Последняя четверть ночи. Озеро замерло, будто скованное тончайшим совершеннейшим льдом.
«Твой ход, морф. И да поможет тебе Ирьяла»
« Im aue waiweee deephf yayiuir, melde”

[Сайрон >>>]

Вот пес!
Облако неожиданно рванулось вперед, так, что Лорин едва успел среагировать, сумев перевернуться и прыгнуть в сторону. Флейта, выпущенная из рук, была зажата в зубах, как палка в пасти собаки. Не теряя времени, кот кинулся вдоль улицы, к озеру, со всей скоростью, которую мог развить, и оглядываясь только для того, чтобы убедиться, что тварь еще не потеряла к нему интерес и идет за ним. Серый туман тек за ним по улице, видимо решив покончить с назойливым созданием, докучавшим ему музыкой, и лейтенанту пару раз показалось, что он как минимум попрощается с кончиком хвоста - о том, что можно лишиться не только хвоста он предпочитал не думать. Лорин выскочил на набережную и метнулся к воде, скользя когтями по влажным камням, Серая фигурка с разбегу прыгнула через ограждение, и превратившись уже в полете в человека, упала в воду, подняв тучу брызг. "Интересно, я опоздал, рано, или как раз вовремя?" - подумал морф, выныривая на поверхность ненавистной ему, как всякому кошаку, воды, и оглядываясь в поисках признаков твари.
Вода обжигала холодом и сводила мышцы, обещая простуду, или, того хуже, воспаление легких. Лорин подплыл к берегу, и, снова перекинувшись, вскарабкался на какой-то торчащий из воды камень, так, чтобы сверху его не было видно. Мокрая фигурка кота едва уместилась на нем целиком, и морф съежился, чтобы не свалиться обратно. "Нет, камин, и горячий чай, а лучше бы глинтвейн, только где его найдешь у эльфов?"

Сообщение отредактировал Сайрон - 18-02-2009, 11:28

[Woozzle >>>]

…Близко, совсем близко. Она нашла, догнала это несчастное существо, истязаемое гармонией, вынужденное сплетать прекрасные в своей непредсказуемой хаотичности звуки в единое целое, подчиненное строгим законам системы. Песня – мольба о помощи – прервалась внезапно и грубо, вновь возвращая Твари способность быть хаосом. Неконтролируемым, вольным, безумным. Способность быть собой.
Тот, кто пел Песнь, был сейчас нем, как сама тишина, он стремился прочь – подальше от своей судьбы, подальше от Хаоса, который жаждал подарить ему всю прелесть небытия… Туман тек следом. Жгучий аркан мелодии больше не давил на бесплотное горло, не диктовал своей грубой воли, на заставлял двигаться вперед, но Тварь знала – свобода призрачна. До те пор, пока хаос не разъял на части двоих Поющих, нет и не может быть покоя. Ни для нее, ни для несчастных существ, порабощенных музыкой.
Выбрасывая вперед гибкие отростки, создание хаоса пыталось дотянуться до мчащегося впереди морфа. Каждый удар – хлесткий, безжалостный - был способен раскроить беглеца надвое, но кот всякий раз оказывался чуточку проворнее и изворотливее, чем ожидала Тварь, длинные щупальца разрубали воздух, стегали землю, но успевали схватить и клочка кошачьей шерсти.
Азарт погони, ярость, досада на себя или удачливого и быстрого морфа не были помехой для Твари, просто не существовали для нее. Существовало лишь одно. Знание. Необходимость. Музыка-плеть должна перестать быть.
Туманный силуэт коснулся поверхности воды и, не почуяв подвоха, заскользил дальше – вперед, к морфу, который был теперь так близко. Всего лишь несколько рывков, и хаос сможет обнять его, заключить в сером облаке, сделать частью себя.
Что это?!
Ровная безмятежная поверхность вздыбилась шипами, острыми пиками, крючьями, пронзая призрачную плоть. Тварь забилась в когтях озера, как маленькая сладкоголосая птаха на лисьи зубах. Вода становилась осколками разбитых зеркал, пойманная в ловушку Тварь металась между ними, не в силах найти выход. Пульсировала ужасом, болью своей звала на помощь, стягивая к себе обрывки неупорядоченного, разбросанного по городу. Хаос, откликаясь на зов, тянулся двумя всклокоченными струйками – к озеру, чтобы напитать мощью пленённую Первую. Три Твари, три силы, направленные на разрушение – что устоит против этого?
Лед. Колкий, острый лед, разрывающий на части.
С приходом двух других не стало легче. Твари бесплотными спрутами висели в воде, рваные щупальца судорожно свивались в кольца, силясь сломать ледяную клетку. Ранящие, жалящие холодом прутья не поддавались – напротив, их становилось все больше, словно клеть выпускала все новые и новые штыри, разнимая хаос на части, заключая каждую мельчайшую частичку в собственном капкане. Ошметки хаоса бились в ледяных челюстях, дробя себя на все более мелкие крупинки, которые и сами становились льдом. Это оказалось неожиданно.. легко. Боль отступила, на смену судорогам пришло оцепенение. Создания хаоса растворялись в озере. Удушающая гармония окружающего мира перестала для них существовать. Навсегда.

[Сайрон >>>]

"Да-а.. впечатляет, ничего не скажешь", подумал Лорин, глядя на синие всплолхи на воде, куда только что сигануло злосчастное создание хаоса. От озера ощутимо дохнуло холодом, превратив часть воды на серой шерсти в сосульки. Морф чихнул, затем подпрыгнул, уцепился за щель в камнях, подтянулся, чтобы перелезть через ограждение набережной. Перекинулся, бережно извлек из-за пазухи флейту и осмотрел несчастный инструмент - похоже, после купания тот нуждался в тепле и уходе не меньше самого Лорина, если вообще будет играть... Лейтенант чихнул еще раз, представил, как выглядит со стороны, и тут его пробрало. Избежать смерти в объятиях твари, чтобы потом ходить с сопливым носом... мокрый, в ледяных крошках, растрепанный мальчишка с синим носом и отмороженными ушами... великий охотник, песья бездна! Лорин облокотился на перила, дрожа от холода и беззвучного, кашляющего смеха, в котором смешались радость и облегчение после пережитого страха, который все это время морф сдерживал внутри.

Сообщение отредактировал Сайрон - 18-02-2009, 14:43

[Барон Суббота >>>]

Тем временем в Гнезде
Секунды в темноте тянулись, как часы. Гарэль слушал тени, отчего-то бьющиеся его сердцем в висках и чувствовал, как что-то холодное проникает в душу, мимоходом заставляя внутренности сжаться и вытесняет, выдавливает память. Уходит дорога, уходят песни и сказания, уходят полутона и краски, оставляя лишь два цвета: чёрный и белый, которые смешиваясь давали затапливающую и всепоглощающую серость...
Сорока закричал бы, если бы не нечто, сковавшее его мышцы судорогой, остановившее даже дыхание. Казалось, темнота вперемешку с серостью затапливают его, как вязкая жижа, стремятся удавить. Гарэль обессилено положил руку на оголовье Дракона и тихо вскрикнул от неожиданности. Рукоять была одновременно ледяной и раскалённой, и эта непонятная. невозможная странность ощущений очистительной волной покатилась по телу и разуму Сороки, сбивая путы ужаса. Он осторожно, в полной темноте вытащил меч, неярко переливающийся серебром.
- Рыжая, ты здесь?- тихо спросил он.

[Bes/smertnik >>>]

Около Озера,
совместно с Сериной:

Цвета города медленно жухли, серой пылью оседали на дороге. Орелин передернуло - когтистая лапа безысходности порывисто сдавила грудь и немедленно отпустила, ускользая куда-то в сторону. Тварь прошла совсем близко от девушек, должно быть, в паре кварталов. Тае напряжено вглядывалась в темноту, ловила каждый вздох Озерного. Что-то происходило на окраине города, там где начинались владения Иллис, но слишком далеко, не понять, что именно.
- К озеру, - почти беззвучно шепнула эльфийка, резко свернув в очередной переулок, чтобы срезать путь.
Безжизненные, обесцвеченные фонари блекло светили, их лучи призрачными кляксами растекались по стенам и тротуару. Тае и Орелин бежали к Озеру, все острее ощущая присутствие чудовищного существа... Когда девушки добрались до главной площади, ветер бросил им в лицо колючий, обжигающий холод.
- Что это?.. - удивилась Орелин.
Холодное касание тумана, едва-заметной белой дымкой стелющегося по земле. Тае увидела серые клочья, безжизненными хлопьями пепла плещущиеся в озере, на глазах леденеющие.
- Кажется, все закончилось.
- Закончилось, - эхом откликнулась Орелин. Лаэррим провела рукой по глазам, будто пытаясь снять с них невидимую пленку - Надо подойти поближе. Не то, чтобы я не верила…
Менестрель только молча кивнула, а сама двинулась к трепещущей кромке воды, чуть поодаль от того места, где облокотившись на перила стоял морф.
Орелин посмотрела на воду, которая уже вновь стала гладкой, как отполированное до блеска серебряное зеркало. От воды все еще веяло холодом.
- Как думаешь, другие придут скоро?..
- Следующей ночью, возможно, через... может, через декаду, важно не это. Они придут и отнюдь не просто прогуляться под луной, - голос с хрипотцой. Тае проговорила фразу почти выдавливая из себя каждое слово, взгляд Лаэррим был направлен куда-то за горизонт, а руки эльфийка держала над самой водой, словно это не от нее шел ледяной туман, тонкими язычками обвивающий ладони. Орелин осторожно коснулась плеча эльфийки:
- Я знаю. Но эту Тварь удалось изгнать, значит, других тоже возможно. Кстати, надо поблагодарить избавителя – хотя бы горячим чаем.
Девушка бросила сочувствующий взгляд в сторону Лорина и лукаво улыбнулась. Тае резко обернулась, но с глазами Орелин встретилась уже с улыбкой на лице.
- Да, конечно, пойдём?
- М-м, - молодая эльфийка, казалось, над чем-то раздумывала - Это ведь было настоящее предсказание?..
- Нет, что ты, я всего лишь менестрель, - Лаэррим задумчиво улыбнулась каким-то своим мыслям, -Так мы идём? - она кивнула в сторону морфа.
- Пошли, - согласилась Орелин. Воздух потихоньку теплел и наливался цветом, глубокая, загадочная ночь вновь раскрыла свой синий веер, расшитый звездами.

[Янтарь >>>]

В другом месте, в другое время, где-то в стороне от основных событий

Всем хороши платки да шали шёлковые, сестрицей шитые – яркие, узорчатые, телу и сердцу приятные, тонкие, словно паутинки. Но как тяжелы набитые ими тюки! Аж спину ломит: кажется, что не ткань легчайшая внутри упрятана, а несколько кусков стали пудовой. Впору заскучать о Сороке – со стороны поклажа и вполовину не такой тяжёлой казалась.
Впрочем, ворчала Сэлуинь себе под нос не от усталости скорее, а затем лишь, чтоб в дороге не заскучать. К тяжелой ноше она привычной была, да и как не привыкнуть, когда не первый месяц кряду платками на площади торгуешь? А вот к скуке не привыкла и привыкать не хотела. От «Ласточкиного Гнезда» до их с сестрицей дома, казалось, рукой подать было, но переулки в этой части Озёрного ужами вились между домами, то поднимаясь в горку, то сворачивая в сторону – ох, и длинные же надо было иметь руки тому, кому так казалось! И ноги крепкие вдобавок.
Обычно Сэлуинь коротала путь за своими мыслями, фантазёркой она была знатной и всегда могла придумать что-нибудь этакое, о чем не только по дороге домой мечтала, но и потом, за обедом, за рукоделием, работой по дому, ужином и даже ко сну отходя. Или, если в голову совсем ничего не шло, просто напевала себе под нос вдруг придуманный мотивчик. Но сейчас – и мысли вертелись вокруг одного и того же, и вместо песни из горла лезло одно невнятное бормотание, то сердитое, то ли обиженное. Вспоминала Сэлуинь Гарэля Сороку, чувствовала, что неспроста сегодня утром его повстречала, да гадала, когда им снова увидеться придётся.
Всё бы отдала в те минуты эльфийка, чтобы, подобно жрицам, будущее хоть на пару дней вперёд прозреть. Но не было у неё волшебного дара, а без него знала она лишь одно – что повернёт скоро русло жизни её бесхитростной, да не её одну тот поток в сторону понесёт. А вот к добру ли близкие перемены – того, к несчастью, и вовсе не ведала.