Успеть добраться: Акт II, dark fantasy

[Father Monk >>>]

Отшельники
Вардамир, Конрой Кобурн

- Не погуби, ваша милость! - выл Конрой, удачно входя в образ побитого судьбой попрошайки, тащившего на себе умалишенного сотоварища, который свободную руку прижимал к телу, будто укрывая за потрепанной материей одеяние дорогую книги или украденный кошель с золотом.
Командир кусал нижнюю губу по старой привычке, как-то отстранено думая о двух еле переставляющих ноги нищих, будто это была парочка тараканов в дальнем углу комнаты и нужно было перебороть лень, чтобы встать и раздавить гадов сапогом.
А когда со стороны впадающей в Пятак улицы донеслись первые крики, спутать с радостными которые мог лишь глухонемой идиот, пускающий слюни у стены приютившегося рядом с разрушенной таверной дома, и то лишь потому, что оного огрели обухом топора, пробегая в первый раз мимо и неся красного петуха "зазнавшимся имперцам", то вся сдержанность командира испарилась с одним ударом сердца. Он как-то вяло отпустил оглоблю, за которую держался, поник, побелел лицом, спрыгнул с импровизированной сцены и... как бы опустил руку. Было ли это умышленным жестом или продолжало движение его тела, солдаты, и так еле сглатывая слюну от страха, не поняли, но оценили по-своему - как им и хотелось.
Рой стрел и арбалетных болтов выпорхнул из-за баррикад, в мгновение ока пролетев все расстояние от миниатюрного форпоста гарнизона до "отшельников". Стреляли неумело, не целясь, с дрожащими руками, но стрел и болтов было слишком много, а потому посечь цели им не составило особого труда.
Первым получил Вардамир, первым же и оценив жест командира так, как это, мгновение спустя, сделали солдаты, - он отпихнулся от Багульника, попытался было побежать в сторону, но одна стрела задела его за плечо, рванула за собой, разрезая одежду и кожу, а потом в ногу и куда-то в низ живота клюнули железные болты, бросили тело священника на мостовую, среди погоревших балок, заставив больно удариться головой об одну из них.
Вторым получил Конрой, мыслями уже бывший за воротами, но, увидев развитие событий, быстро пригнувшийся и пытавшийся ускользнуть с траектории полета железных вестников смерти. Его задело больше, но как-то поверхностно, оставив алые борозды. От боли потемнело перед глазами, захотелось изогнуться всем телом, а потом также резко сжаться в клубок, зарыться куда-нибудь в землю... если бы не последний болт, ударивший в плечо и метнувший Кобурна, словно пушинку, вслед за Вардамиром на землю.


Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти

- В подвал мы уже не спустимся, - произнес Дуглас, и, когда альв повернулся к тому, ударом ноги показал неподдающийся лаз. - Там уже занято. Курвина мать...
- Откройте! - скользнув к лазу, громко и горячо заговорил Серж. - Откройте! Мы своим, мы вас не тронем, во имя Кайла!..
- Голос не надорви, - бросил Джон, отходя. - В такие времена двери даже родной матери не открывают.
- Это то, что сделал ты, не так ли, Джон? - неожиданно спросил Фэйтт, глядя на северянина. - Не открыл дверь собственной матери, глядя, как ее рубят налетчики?
Дуглас посмотрел в глаза Арею, его губы расплылись в издевательской усмешке, и Монета уже совсем было хотел что-то произнести, как вскрикнула Вивьен. На площади солдаты выпустили заряды, скосив Вардамира и его спутника, словно пахарь сено.
- Дерьмо! - ругнулся Дуглас, прильнув к окну.
- Нет, Вардамир! Мы должны...
- Заткнись! - рявкнул северянин, посмотрел на Шебена, затем на пытавшегося говорить с засевшими в подвале Виканти, снова на альва. - Это наш шанс, альв. У них один лук и туча арбалетов. Можем успеть. На улицу, живо! И бегом к воротам, холера вас всех задери!

[Эсмеральда >>>]

Вивьен хотела было что-то добавить относительно поведения Вардамира, того, что этот "друг и товарищ" каким-то образом пытался спастись из города альвов, не прихватив с собой никого кроме некоего нищего с улицы. Однако намерению этому осуществиться было не дано: началась стрельба. Тот самый предатель-Вардамир упал как подкошенный, а значит говорить о нём нужно было теперь либо хорошо, либо никак. И в подобных обстоятельствах - никак.
Конечно, девушка понимала, что не все, далеко не все, добегут до заветной цели. А кто добежит, тот может познакомиться со сталью имперцев у самой баррикады. Однако какое-то необъяснимое жгучее чувство гнало целительницу вслед за Дугласом.
- Забудь о Вардамире, он погиб, - неоджиданно резко бросила Вивьен Арею. - Бежим, бежим...
- Дура! - гаркнул в спину Вивьен Серж, но девушка не расслышала, устремляясь за Дугласом, быстро выпорхнувшим из дома и перепрыгивающим через перила.
Фэйтт рванулся следом, но болезненно сморщился, оступился и, вместо того, чтобы перепрыгнуть, как-то неловко упал и перевалился через перила, рухнув на землю под слабый стон. Замешкавшуюся целительницу Дуглас грубо и резко схватил за руку, рывком придавая ей скорости в беге, утягивая за собой, не оборачиваясь.
Арей приподнялся на четверенки, бросая полный отчаяния взгляд вслед девушке.
- Стой, Арей! - казалось бы, набор слов, но Джон должен был прекрасно понять, что целительница рвалась помочь бедняге подняться и потянуть его с собой. - Мы не бросим его...
В верности своих последних слов она не была уверена, ибо железная рука северянина тянула её вперёд и вперёд на баррикады.
- Пусти, пусти, - задыхаясь от быстрого бега, выкрикивала девушка, пытаясь высвободиться.
- Поздно, дура! - сквозь зубы прохрипел Джон. - Парень уже червей корми... а, холера!
Рука девушка, мокрая от выступившего пота, скользнула, вырываясь из хватки Монеты, и Вивьен, на мгновение потеряв равновесие, качнулась, почти упав, назад. Джон по инерции пролетел вперед, но затормозил, разворачиваясь и пытаясь поймать целительницу.
Но не тут-то было: Вивьен необычайно для самой себя быстро отреагировала, рванулась в направлении пытавшегося уже подняться на ноги Фэйтта. Первые шаги она преодолела на четвереньках, потом всё-таки встала на ноги, почти в один прыжок преодолела расстояние до парня, схватила его в охапку и потянула к Джону. Драгоценные секунды терялись, терялись...
- Дерьмо.
- Дьявол.
- Холера.
Никто из троих - Шебен, Джон и Серж - не сговаривался относительно того, как отреагировать на ситацию, но у всех вырвались примерно одинаковые фразы, имевшие целью лишь одно - выразить свое мнение относительно хлынувшей, подобно сильной волне, бросившейся на скалистый берег, толпе разноцветных и пестро одетых горожан, держащих в руках факелы и простейшие, обагренные кровью, орудия, ставшие в один миг смертоносным оружием.
Дуглас толчком в спину заставил Вивьен и Фэйтта бежать вперед, развернулся на носках сапог, в едином движении обнажая меч, поднырнул под удар вырвашегося далеко вперед дылды с шестопером, на лице которого застыла гримаса охваченного безумием от вседозволенности человека. Шестопер тяжело прогудел над головой северянина, Джон оказался позади альва, изогнулся и ударил снизу вверх, рассекая горожанина. Лицо альва исказилось, он подался вперед, увлекаемый собственным шестопером, выпустил оружие из рук и рухнул вниз лицом в землю, судорожно скребя ногами. Длинный разрез на его теле тут же начал исходить кровью, пропитывая одежду и создавая лужу вокруг горожанина, корчившегося в безмолвных муках.
- Вперед! - рявкнул Джон на Виканти, рванувшего, наконец, следом за остальными.
Над головами невольных спутников просвистели первые болты, пущенные из самострелов, наверняка отобранных у имперского гарнизона.
- Кровь и треклятый пепел, - как-то несвязно, хрипло ругался Серж, почти в два прыжка догоняя пытавшуюся тащить Арея Вивьен. - Брось его! Идиотка! Брось!
- Брось меня, Вив, - выдохнул на одном дыхании Фэйтт. - Спасайся...
"Дельная мысль, чёрт подери!" - подумалось девушке, однако сама бы она в более спокойной обстановке покраснела, поймав себя на подобной мысли. Вслух же юная целительница ничего не сказала, ибо дыхание и без того сбивалось, ноги наливались свинцом, а в лёгких разгорался пожар.
- Шевелись же! - прорычала Вивьен, не в силах даже разжать пальцы, сведённые судорогой от напряжения мышц и силы воли. Тень смерти застыла прямо за спинами отряда, но неожиданное упрямство вкупе с необоримым гуманизмом не позволяли девушке бросить на половине пути почти спасённого парнишку.
- Назад! Назад! - врезался в набегающих голос командира импровизированного форпоста, снова показавшегося над баррикадой. - Назад, курвины дети! На...
Голос прервался, командир зашелся странным, булькающим кашлем, схватился за горло и завалился назад. Кто-то из солдат закричал, кто-то, успевший перезарядить арбалет, выстрелил, не целясь ни в кого особо. Один из солдат, перепрыгнув через баррикады, бросился в сторону улицу, резко бравшей вверх и уходящей к подсвеченному огнями на стенах форту. В следующее мгновение за ним устремилось еще несколько человек, бросавшие оружие.
- Куда?! Назад! Назад, трусливые свиньи! - прорычал Дуглас позади бегущей Вивьен. - Дерьмоеды, паршивая гордость паскудной Империи, чтоб вас всех оглоблей!..
- Вардамир! Вардамир! - вновь прохрипел Фэйтт, неожиданно упрямо упираясь ногами. - Мы должны...
- Заткнись! - ударом ноги северянин отправил парня следом за уволакивающей его целительницей. В следующий момент Джон обернулся, чтобы оценить расстояние между ними и напиравшей толпой, скосил взгляд на приподнявшегося на локте Вардамира, глянул на его спутника и грязно выругался, резко изменяя траекторию движения.
- Какого дьявола?! - успел крикнуть Виканти, заметивший отступление северянина.
А потом на него налетела девушка, сбила его с ног, и все вместе они повалились на землю как раз в тот момент, когда один из имперских арбалетчиков выпустил по ним болт, пролетевший над упавшими и сбивший с ног одного из горожан.

Совместно с мастером

[DarkElf >>>]

Он хотел сказать, что бежать прямо на арбалетчиков это глупость. Что не меньшая глупость бежать на них, когда за спиной толпа жаждущих крови смутьян, и даже слабая рана, заставившая остановиться, какой там просто неудачно попавший под ногу камень, и тебя в лучшем случае затопчут, хотя более вероятно будут долго и с наслаждением резать на куски. Шебен многое хотел бы сказать, но судьба распорядилась иначе, и альв только успел ругнуться, когда Монета, а за ним и Вивьен, рванулись из дома:
- Чтоб вас всех черти взяли! Проклятье!
Увернувшись от падающего прямо перед ним Арея, альв выскочил на улицу, чуть не споткнувшись об обгорелую балку, как будто нарочно оказавшуюся прямо у него под ногами, и ринулся вперёд к баррикадам имперцев, в любую секунду ожидая получить арбалетный болт под ребро от особо расторопного стрелка.
- Пусти, пусти, - сдавленный крик целительницы заставил Шебена на мгновение обернуться, бросив взгляд на отставшего Арея, и сбавить шаг. Как раз вовремя, чтобы заметить, что приближающаяся толпа южан уже почти их настигла и вот-вот смоет вместе с небольшой горсткой засевших на баррикадах солдат.
- Дерьмо! – сжал зубы альв, заметив, как Дуглас уже сцепился с самым прытким из горожан. Ещё немного и придётся иметь дело со всей этой бешеной сворой и тогда... Просвистевшие над головой болты заставили Шебена вспомнить, что толпа приближающихся кочевников не единственная их проблема. До баррикад оставалось всего ничего, и альв изо всех сил рванулся дальше, чтобы как можно скорее оказаться вплотную к стрелкам, не дать им снова перезарядить арбалеты. Шаг, ещё шаг, ещё один… прыжок. Сапог Шебена врезался в лицо одного из стрелков, уже укладывавшего тяжёлый болт в ложе взведённого арбалета. Паренек, у которого на подбородке была запачканная чем-то алым короткая бороденка, не успел толком сообразить, что произошло, когда на удивление удачный дар буквально смел солдата с места, отправив его на своего собрата по оружие позади.
Кто-то неуклюжий попытался ударить альва прикладом арбалета по скуле, но Шебен был слишком подвижен для столь медлительного движения. Зато альв совершенно позабыл - или не успел об этом подумать, - что казавшийся горсткой пред лицом набегающей толпы отряд имперцев значительно превосходил одинокого Шебена числом. И пусть далеко не все заметили его эффектное появление на баррикадах, зато лавировать меж плотно прижавшимися друг к другу солдатами было невероятно сложно. Даже подвижному и полному желания жить альву.
Отмахиваясь от насевших на него солдат, альв достал кого-то из них коротким ударом, перерубив горло, и кровь брызнула на лицо Шебена, попав в глаза. Левая рука увязла меж двумя солдатами - очевидно, один из них, не долго думая, просто схватился за нее, словно утопающий за бревно. Кто-то насел сзади, его потянули вниз, и пока Шебен слепо моргал, пытаясь прогнать кровь из глаз, один из имперцев изловчился ударить его в живот. Сильно, тяжело, чем-то явно железным. Воздух покинул легкие альва, и нагромождение балок и телег, на которых он так удачно танцевал несколько мгновений назад, резко устремились навстречу с его падающим телом. А потом тут же посыпались удары - ногами, руками, арбалетами...
- Пошли прочь сучьи дети, - Рычал Шебен сквозь сжатые зубы, пытаясь уклоняться от ударов сапог и прикладов арбалетов. Спасибо безмозглым имперским инструкторам, что не научили своих подопечных быстро добивать противника и сейчас альва просто избивали, а не резали мечами и не кололи копьями. Они даже не удосужились выбить из рук Шебена кинжал, от которого, впрочем, сейчас было мало пользы.
-Чтоб вас всех… - Из-за попавшей в глаза крови альв не мог видеть пинающих его солдат(хорошо хоть закрыть лицо и голову от неуклюжих ударов удавалось и вслепую) и пока последние не решили, что валяющийся на земле альв представляет меньше угрозы чем разъярённая толпа, уже начавшая осыпать наскоро собранную баррикаду стрелами, Шебену приходилось изворачиваться в безуспешной попытке избежать ударов. Наконец, вывернувшись и откатившись в сторону, альв избавился внимание бравых вояк уже успешно карабкающихся обратно на свой «пост», и сумел приподнявшись на локтях, наконец, рассмотрев что же происходит вокруг. Сплюнув на землю перед собой, Шебен поднялся, не ровно держась на ногах, и попытался как можно скорее убраться подальше, туда, где между баррикадами и стеной ближайшего дом, оставался небольшой проход.

Я и Father Monk

[Момус >>>]

Больше всего в своей жизни Багульник боялся трёх вещей.
Когда был совсем маленький жутко боялся Темнохлопа - мать говорила, что это это говорящий кот с тараканьими усами и волчьим хвостом. Он сидит в тёмных углах и утаскивает капризных непослушных детей в своё царство Заподполье.
Сколько лет потом прошло, но даже став юношей, идя по тёмным улицам, нет-нет, а вздрагивал Конрой от сырого колючего страха, когда мерещились в темноте подворотни тараканьи усы монстра изобретённого мамой.
В это же время появился другой страх - Джастин Свороти-челюсть. Это был самый крепкий парень на улице - сын мясника, сам похожий на бычка, которых разделывал его папаша - покатый лоб, выпученные глаза, вечно жующий рот - толстые губы постоянно изгибались вверх-вниз, точно расжиревшие пиявки - смотреть было противно. Что у Джастина было человеческое, так это кулаки. Дрался и бил он так, что даже взрослые его боялись. Свороти-челюсть очень любил издеваться над тем кто меньше и тем, кто побогаче его папаши-мясника. Конрой Кобурн-младший подходил по обеим категориям. И с незавидной регулярностью был травлен, бит или осмеян, если у Джастина было хорошее настроение.
С тем страхом Багульник всё же разобрался - один пожилой альв показал несколько приёмов хитрой борьбы с невыговариваемым названием (почему показал - другая история) и Свороти-челюсть глотал песок орошаемый его же злыми слезами боли и унижения.
Так что тот страх остался в прошлом, как и выветрившаяся наконец боязнь Темнохлопа. А вот страх за руки остался. Как появился когда начал играть, так уже и не проходил.
И потому, когда Багульник падал на землю сметённый болтом и орал от боли, рядом точно стоял другой Багульник и лихорадочно перебирал незримыми пальцами мышца, сосуды, связки, суставы и нервы - буду играть?!
Буду?
Буду!
Боль затопила сознание и мир покраснел. точно ему стало стыдно...

[Father Monk >>>]

Встреча
все представленные герои

Из-за багровой пелены Кобурн не видел возникшего над ним человека, не мог признать в размытом силуэте черты северянина, лишь крутился на земле от боли.
Джон схватил Багульника за шиворот, вздернул вверх, попытавшись поставить Конроя на ноги, но те не слушались, подламывались, безвольно повисая и роняя тело. Успев протащить Багульника буквально пару шагов, Дуглас вновь выругался, выпустил шиворот юноши и развернулся к наседающей толпе. Монета глухо зарычал, уходя от удара клевцом, отпихнул от себя как-то безумно кричавшего горожанина, у которого не получалось выдать ни одного членораздельного предложения, кроме безумного хохота, смешанного со слюной. Кто-то третий подскочил сбоку, ткнул Джона в плечо палицей, но северянин уже отклонялся, уходил гибким пируэтом, крутился на месте, изгибаясь всем телом... и разил. Снизу, сверху, сбоку, наискось и пыром, орошая брусчатку вокруг себя кровью и заполняя пространство воющими от боли альвами, пытавшимися зажать раны руками, вернуть внутренности на место...
- Вставай! - рыкнул Монета Багульнику, вновь хватая его за шиворот и пытаясь тащить за собой. - Вставай, холера тебя забери!
Конрой заковылял сам, все еще слабо видя мир вокруг себя. Они не успели уйти далеко - за ногу Дугласа кто-то ухватился, и, скосив взгляд вниз, северянин увидел искаженное гримасой боли лицо Вардамира. Священника что-то прохрипел, изо рта струйкой стекала слюна вперемешку с кровью, в глазах стояли боль и страх.
- Отцепись! - дернул ногой Дуглас, но Вардамир держался слишком цепко для умирающего человека, ежели он таковым являлся. - Сикрий на все твое потомство!..
Джон поддался направлению движения рук Вардамира и, вместо того, чтобы притянуть ногу к себе, ударил священника по лицу. Проповедник не успел сообразить, что произошло, дернул головой, выпуская ногу Дугласа... но было уже поздно - их снова догнали.

Кто-то уже лез на баррикады, заставляя солдат пятиться или разворачиваться и бежать, покидая свой пост. Один из альвов опрокинул арбалетчика, упал на колени над ним и с криком полностью безумного человека опустил шипастую дубину на лицо солдата, и еще раз, и еще. Крики имперца мгновенно затихли, сменившись на булькающие звуки превращаемой в месиво головы. Пытавшийся отползти в сторону Шебен сумел подняться на ноги, но на него свалилось что-то сверху, снова опрокинув альва. Из разорванного горла имперца фонтанировала кровь, брызгая на лицо, волосы, одежду, попадая в глаза и рот.
Вся местность оглашалась безумными криками, воплями, мольбами о пощаде и редким скрежетом металла.

Вивьен успела приподняться, но волна горожан смела и ее, бросив куда-то под телегу. Серж забился рядом, бледный и забрызганный каплями крови, почему-то закусывающий губу и держащийся за руку. Из глаз Виканти текли слезы.
Фэйтт пытался ползти, но кто-то наступил прямо на него, пригвоздив парнишку к земле. А потом он скрылся из виду, потерялся среди мельтешащих тел горожан.

Безумие захлестнуло Пятак, опрокинуло сопротивление имперцев, смело их, смешало, заколотило дубинами и палицами, превратив в кровавые клубки тел. И также неожиданно безумие и хаос сменились порядком, свистом и свистом сверкающих в свете пожарищ мечей. Кони перескакивали через баррикады, а всадники в темных имперских доспехах рубили с плеча, валя альвов, словно косарь срезает колосья хлеба.
Какое-то мгновение Пятак снова наполнился криками боли и ужаса, хлюпающими звуками врезающихся в тело мечей, а потом настала тишина.
- Сир Центариус, у нас выжившие! - крикнул один из конников, заметив выползающего из укрытия Викантия.

[DarkElf >>>]

Откашливаясь и отплёвываясь от крови Шебен с трудом столкнул с себя труп имперца. Несмотря на боль от ушибов и ссадин, голова соображала. И даже, учитывая ситуацию, вполне ясно. Бравая имперская конница смела бунтующих горожан, раздавила,затоптала, и сейчас новоприбывшие стражи порядка собственно и устанавливали этот самый порядок. Что называется, самым радикальным образом.
Первой мыслью альва было — Надо линять! И как можно скорее. Почему-то очень слабо верилось, что эти вояки станут разбираться, был ли этот альв среди бунтующих или нет. Но идея так и осталась идеей по двум немаловажным причинам. Во первых альв был просто не в состоянии быстро скрыться. Несколько серьёзных ушибов(стражники пинали хоть и неумело, но от души) препятствовали быстрому бегу. Во вторых, нашёлся более удачный выход.
- Сир Центариус, у нас выжившие! - Конник точно не имел в виду стражников. Этих тут, хоть и изрядно потрёпанных но живых, трудно не заметить. Значит кто-то из спрятавшихся горожан или один из спутников Шебена уцелел и, что самое главное, не был сразу же пристукнут имерцами. А избитый, помятый и залитый, благо не своей, кровью альв был похож на кого угодно, но только не на бунтаря, которого надо успокаивать мечом. Тонкая накидка порвалась и потерялась ещё во время резни а ярко рыжие волосы теперь были пропитаны кровью и мели скорее грязно багряный оттенок. Плюс само то, что Шебен всё-таки попал за баррикады стражи(где в данный моент и находился), позволяло с определённой долей успеха уверять, что он был если не одним из защитников порядка и в Кей-Харбор, то по крайней мере законопослушным горожанином, во время погрома искавшим помощи у служителей закона.
Альв медленно, чтобы нет раздражать конников, приподнялся, ещё разок кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание.

[Момус >>>]

Бывают моменты, когда во сне ты проваливаешься в бездонный колодец прошлого. Оно скалится плотоядной ухмылкой всех твоих огрехов, за которые тебе мучительно стыдно, или язвительно хихикивает, науськивая на тебя все сумбурные, но продирающие, как озноб, как боль зубная, страхи.
И тогда убегая изо всех сил, мучительно пытаясь вдохнуть ты в конце концов просыпаешься и с криком садишься на кровати. Мокрый от пота, с трясущимися руками, ты возвращаешься мир реальности. Это не приятно, но пережить сие можно.
Хуже, когда прошлое, разрывает тонкую пелену мира сна и яви и предстаёт перед тобой во всей красе своего саблезубого беспощадного оскала. И тут уже не проснёшься - кричи-не кричи. Некуда просыпаться - точно как некуда возвращаться.
И именно потому, Багульник очень надеялся, что лицо проступившее сквозь багровый туман, когда он уже летел по скользкой горке беспамятства - было просто неожиданным бредом...
Голова грозила расколоться, подобно старому треснувшему глиняному кувшину и явить миру неприглядное содержимое её.
Конрой Кобурн-младший, напрочь забыл, как он выглядел, до свидания с болтом арбалета, а потому пошатываясь поднялсся, озираясь ничтоже сумнящеся...
... и понял, что прошлое приподнимается на локте рядышком и недобро смотрит в его сторону, соскребая с лица коросту застывающей липкой крови.
Но ещё паскуднее было то, что настоящее тоже топорщило перья копий и подозрительно поглядывало на пусть и безобразного, но судя по всему не самого либерального к власти горожанина, ибо такие уроды. всегда первые крикуны.
Настоящее, крепче сжало пальцы солдат на полированно-блестящих древках

[Father Monk >>>]

Отголоски пожарищ
все представленные герои

Серж Виканти поднял вверх руки, подобострастно наклоняя голову и содрогаясь всем телом при всхрапах боевых скакунов, что били землю копытами и трясли гривами. Казалось, коней нисколько не трогает запах смерти и крови и гудение пожарищ вокруг.
Один из имперцев - тот самый, что первым увидел выжившего, - подъехал к Сержу ближе, объезжая его вокруг и крепко сжимая рукоять окровавленного меча, чтобы, если вдруг последует приказ, мгновенно ткнуть Сержа оружием под ключицу.
Другой конник, расстегнувший ремень крылатого шлема, медленно стянул его с головы, вытер пот со лба тыльной стороной ладони, затянутой в рукавицу. На лице солдата виднелся короткий, будто от неточного удара стилета, шрам под левым глазом, подбородок и виски украшала недельная щетина. Названный Центариусом человек оперся о луку седла и собирался уже что-то сказать, вглядываясь в Сержа, как его окликнули с другой стороны баррикады:
- У нас еще один! Будто из глиняной печи прямиком, сир!
Шебен понял, что говорят про него - конник, бывший прямо напротив него, поднял руку, привлекая внимание своих собратьев по оружию. Полукруглый шлем не прятал лицо, и взгляд бледно-голубых глаз впился в альва, но очень быстро подозрение, явно читавшееся в этом взгляде, растаяли и исчезли - Шебен видел, что солдат не признал в нем возможной опасности, не заметил не по-имперски длинных волос и просторных, хоть и порванных во многих местах, одежд.
Центариус перегнулся и сплюнул на землю, приподнялся в седле, осматривая Пятак и вслушиваясь в звуки города. Затем, словно потеряв интерес к выжившим, махнул рукой:
- К обозу их! - приказал он. - Всех. И возьмите эту срань Господня, - пренебрежительный жест указал на выживших защитников баррикады, - что потолковее, нашим парням лишний меч не помешает. Энгельс, Рихмар, будете вести. Остальные - в клин! Юлиус, обстановку!
Круживший вокруг Сержа конник толкнул юношу ногой, направляя того за баррикаду.
- Вперед, живее!
Виканти споткнулся, встретился взглядом с Вивьен и, на удивление, протянул ей руку, помогая ей выбраться из-под телеги. Конник позади них осклабился, но промолчал, не позволяя коню стоять на одном месте.
Джон, под пристальными взглядами солдат, перекинул одну руку Конроя через плечо, помог Багульнику подняться, хоть тот и слабо держался на ногах, потянулся за мечом.
- Эй-эй! - один из солдат баррикады, сохранивший присутствие духа и умение соображать, выступил вперед, уже вооруженный секирой на длинной рукоятке. - Чавой-то энто ты удумал, а? Ну-ка, без глупостей!
Он отпихнул ногой меч подальше от Дугласа, затем поднял его с земли, осматривая высеченные на лезвии руны.
- Шагай давай! - прикрикнул имперец, пропуская рукоять секиры сквозь петлю на поясе и получше перехватывая найденный меч.
Северянин не ответил, мрачно глядя на солдата, но подчинился, потянув за собой Багульника.
Спустя пару мгновений невольные спутники, которых вел Шебен, и Вардамир с Багульником оказались в одной цепочке людей, подгоняемых двумя конниками и выжившими защитниками баррикады. Пройдя последние метры, отделявшие их от заветных, столь желанных ворот, путь к которым лежал сквозь дым, огонь, кровь и безумие охваченных восстанием улиц южного города, воссоединившиеся спутники, еще не все и не до конца верящие в свою удачу остаться в живых, неожиданно для себя вновь ощутили чистый воздух, не перемешанный с гарью и дымом, и погрузились в темноту ночи, что была рассеянна огнем, захватившим приземистые здания Кей-Харбора. А после краткой переклички двух конников с кем-то в темноте они вдруг оказались в достаточно длинной цепи прибившихся друг к другу людей. Многие держали узелки или коробы, куда, вероятно, они успели побросать самое ценное, что нашлось в их домах, одежда их была испачкана копотью или кровью, порвана, на лицах читалось или заставляющий тупеть страх, или усталость. Судя по царившей меж ними относительной тишине уже не оставалось сомнений, что эти люди, так же как и выжившие на Пятаке, избежали смерти, успев выскочить из горящего города в холод ночи. Беженцы. Те люди, которые не относились к альвам Кей-Харбора, а потому были обречены на смерть от толпы.
Эта цепь людей, вдоль которой крутились конные имперцы, поторапливающие беженцев, тянулась на северо-запад, как сумел заметить Шебен, первым достигший линии беженцев.
- Живее, живее! - крикнул тот конник, что встретил Виканти - Рихмар. - Вы в безопасности, так шевелите своими задницами! Ну!
Двое из защитников баррикады, те, что были в худшем состоянии, нежели их остальные товарищи, помогали идти Вардамиру и бледному Фэйтту, который держался за бок, болезненно морщась и припадая на одну ногу.

[Момус >>>]

В ишгре в ножички, да вобщем-то в любой мальчишеской игре это называлось "кому ах, а кому и швах". И вроде везёт тебе, и тащит тебя на незримом аркане добрая фея, пока не замечает чего-то такого, что только феям и ведомо и не бросает аркан. И катишься ты, дурак-дураком вниз с горушки не добравшись каких-то метров до вершины. Или стоишь посреди пустеющей улицы в вечерних сумерках и не веришь своим глазам - ложится твой ножичек на песок, точно солдат сражённый стрелой, а ножичек соперника втыкается в землю, подобно флагу завоевателя и утекают песком сквозь пальцы все твои детские сокровища.
И скажи кто-нибудь Конраду Конрою-младшему, что пойдёт он в одной цепи с Джоном Монетой...
А чуть впереди сутулил спину священник, который собственно и поставил его в эту цепь... Ах, леди Удача, леди Удача, как необычны дары твои... А ведь новая "Ода Алисии", посвящённая жене начальника порта была уже почти готова...

[Father Monk >>>]

Отголоски пожарищ
все представленные герои

Конники, похоже, не особо уделяли внимание выжившим. Никто даже не обратил внимания, что один из кинжалов альва по-прежнему остался в ножнах, хотя второй так и потерялся где-то на Пятаке, вполне возможно застряв в чьём-нибудь теле. Добыв какую-то тряпицу, Шебен кое-как сумел оттереть с лица начавшую засыхать кровь, но волосы и одежда все так же сохраняли тёмно-бордовый оттенок (и наиболее вероятно сохранят его до ближайшей реки), от чего большинство беженцев из колонны сторонились Шебена. Прошагав некоторое время вместе со остальными выжившими из Кей-Харбор, альв, наконец, смог обнаружить хоть кого-то из своих прежних спутников. А именно Дугласа, что странно, тащившего какого-то паренька.
- Ты где это подобрал, Северянин? - альв поравнялся с Дугласом. - Не заметил, ещё кто целый ушёл?
Дуглас смерил Шебена взглядом, в котором было мало дружелюбия или жажды общения, но все-таки он произнес:
- Все.
К Джону подошел человек в распахнутом потрепанном и слегка рваном бело-алом балахоне с короткими рукавами, под которым виднелась запачканная засохшей кровью белая рубаха. На груди у человека висел потемневший от времени медный дракончик на цепочке.
- Я могу помочь, - устало произнес змееборец, оценивающе глядя на Конроя. - У нас есть свободные носилки.
- Как удачно, - излишне саркастично отозвался Джон, но змееборец не обратил внимания, принял Багульника и, помогая тому идти, ушел вперед, к голове колонны.
- Нас будут допрашивать, Альв, - принимая манеру Шебена называть друг друга по месту жительства, произнес Монета. - Ты об этом уже успел подумать?

Кобурну помогли улечься на носилки, и змееборец сунул ему под нос какую-то откупоренную склянку:
- Нюхай, - убаюкивающе отозвался он. В его голосе было столько доброты и желания помочь, что Конрой подчинился, втянул воздух носом, и терпкий запах, идущий из склянки, теплом растекся внутри головы. А потом неожиданно это тепло стало становиться жаром, все сильнее и сильнее, пока, наконец, что-то острое не кольнуло изнутри в самую макушку, приводя Багульника в сознание, выкручивая все его тело в спазме, ощупывая каждую конечность на наличие царапины и увеличивая эту боль в десятки, сотни раз. Никто бы не выдержал. И Конрой закричал.
- Терпи, - тот же голос, далекий, отчужденный. Кто-то пытался его держать, но боль выкручивала все тело, вонзая одну иглу в макушку за другой. - Терпи.
А потом эта боль отступила, отхлынула, словно волна в отлив, обнажив скалы спокойствия. Все тело обмякло, расслабилось, в голове слегка шумело, но, на удивление, Багульник сохранял здравый рассудок, воспринимая каждое слово вокруг. Лишь только руки и ноги шевелились как-то излишне медленно, нехотя.
- Множественные ранения от болтов и стрел, большая потеря крови... - быстро говорил идущий рядом змееборец другому. Второй достал ножницы и разрезал одежду на Конрое, дабы добраться до ран.
- Выживет, если на то будет воля Кайла.
- Настойку мелиссы?
- Что-нибудь посильнее. И дай ему еще обезболивающего.
Первый змееборец, тот, что помог Конрою добраться до носилок, склонился над Багульником, улыбаясь. Его молодое лицо, гладко выбритое, слабо гармонировало с улыбкой, ибо в глазах читалась усталость. И странная пустота.
- Все будет хорошо, - сказал он. - Нюхай.

- Я не могу больше, - прохрипел Фэйтт. Его нога подкосилась, он почти упал, если бы не подхвативший его имперец.
- Шагай! - как-то странно произнес солдат, так и не решив, стоит ли это слово гаркнуть, или произнести ободряющим голосом. - Шагай, парень!
- Я могу ему помочь, - неожиданно произнесла Вивьен. - Я могу.
"Он вернулся за мной, тогда, в дыму и гари. Вернулся, хотя прекрасно знал, что проиграет, что не совладает с обезумевшими мародерами. Вернулся, меняя свою жизнь на мою". А сейчас ему нужна была ее помощь. Ее, Вивьен, помощь. Целительницы, адепта магии Жизни, которая не замечала этого бледного паренька с грустной улыбкой. Которая была слишком испугана происходящим или увлечена Джоном. Тем Джоном, что их предал, что грубо тянул их сквозь огонь. Вернулся ли бы Дуглас за ней, зная, что проиграет?.. Или уже возвращался?
Она отбросила эти мысли, как ненужные сейчас, махнула рукой солдату, чтобы он положил Фэйтта на землю.
- Я смогу, - сказала она, глядя имперцу в глаза, стараясь не замечать его непонимающе-скептичный взгляд.
Вивьен присела возле Арея, почувствовала его хватку на своей руке:
- Вив... не надо... сэкономь силы на... на более важное... - прохрипел юноша, но она мягко убрала его руку со своей, обхватила ладонями виски Фэйтта.
И позволила Силе хлынуть сквозь ее ладони в Арея, проникнуть в его голову, успокоить, утешить, расслабить. Она почувствовала волну нежности к Фэйтту, что захватила девушку, раздвинула барьеры, позволила бурлящей, стремительной Силе снести все преграды на своем пути.
Имперец охнул, чуть отступил в сторону, увидев, как из-под ладоней Вивьен струится свет, набирающий силу, охватывающий тело Фэйтта, затягивающий разрезы.
- Холера... - прошептал солдат.
Мгновение спустя, когда девушка, тяжело выдохнув и осев, убрала руки от Фэйтта, Арей успел быстро сесть и подхватить падающую Вивьен.
- Магичка... магичка!

(совместно с DarkElf)

Сообщение отредактировал Father Monk - 21-11-2009, 15:33

[DarkElf >>>]

-Будут. Но не думаю, что тебе об этом волноваться. - Шебен на мгновение задумался, продолжая шагать рядом с Монетой. - Вы не здешние, сомневаюсь что вас приплетут к бунту. Не то что меня. Как только отмоют да присмотрятся, как следует. Впрочем, проблемы будут в любом случае и у всех. Так что лично я подумывал отделиться от этого бодрого марша при первой же возможность. Чего и вам советую, если всё ещё нужно в столицу, тут ведь...
Крики «Магичка...магичка!» и последовавший следом гомон со всех сторон не дали альву закончить. Вокруг целительницы с Фэйттом, шедших немного позади, и которых Шебен поначалу даже не заметил в колоне беженцев, начала собираться толпа. Аккуратно так собираться, шагах в десяти...мало ли что.
- Чтоб... - То и дело приходящая в голову мысль, о том, что можно, как говориться, прикинуться простачком и невинной жертвой обстоятельств(идея изначально довольно бредовая, но до поры приемлемая) была окончательно вычеркнута из списка возможных действий. После такого эффектного представления допрашивать будут. И с пристрастием. А то, что у кого-нибудь из этой парочки хватит ума ткнуть в него, Шебена, пальцем и назвать своим проводником, альв не сомневался.
- Вот теперь точно будут. - Озвучил свои мысли альв, скосив взгляд на Дугласа, чтобы понаблюдать за его реакцией. Почему-то так и хотелось услышать уже привычное «Дерьмо!»

[Father Monk >>>]

Свой среди чужих*
Шебен, Джон Дуглас

- Вы не здешние, сомневаюсь, что вас приплетут к бунту. Не то, что меня. Как только отмоют да присмотрятся как следует. Впрочем, проблемы будут в любом случае и у всех. Так что лично я подумывал отделиться от этого бодрого марша при первой же возможности.
Джон саркастично хмыкнул, выражая то ли согласие, то ли мнение относительно рассуждений Шебена, но не перебил, что позволило альву продолжить:
- Чего и вам советую, если всё ещё нужно в столицу, тут ведь...
- Магичка... магичка! - раздался возглас позади.
- Вот теперь точно будут, - озвучил свои мысли альв.
- Холера, - вторя мыслям Шебена, сквозь зубы процедил Монета, оборачиваясь и наблюдая образовывавшуюся толпу вокруг того места, где мгновение назад можно было видеть Вивьен и Фэйтта. - Дерьмо. Какого дьявола ей приспичило именно сейчас, когда... А, кровь Синтера!..
- Назад! Назад! В колонну! - подстегивая коня, гаркнул имперец, пролетая мимо и замахиваясь нагайкой на тех, кто медлил, убираясь с пути конника. - В колонну!
- Магичка, сир рыцарь! Магичка... - залепетал высокий мужчина с обвисшими щеками. - Ведьма...
- В колонну, выродок! А ну! - нагайка свистнула в воздухе, мужчина слабо вскрикнул и повалился на землю, закрывая лицо руками. Какая-то женщина закричала, пронзительно, высоко. Заплакали дети.
Конник гарцевал на коне, сгонял людей обратно в колонну. К всаднику подскочил Рихмар, присоединился, сбил еще двух беженцев, наехав на них боком.
- ...она не магичка! Не ведьма! - сквозь плач детей, крики конников и ввинчивающийся визг женщины, донесся голос Фэйтта. - Она целительница, как же вы... я не... она не ведьма, идиоты!..
Толпа расступилась, согнанная конниками, и Шебен с Джоном смогли увидеть оттаскиваемого двумя солдатами от Вивьен Арея, который брыкался в их руках, стараясь вырваться. Девушка, водя вокруг затуманенным от страха и усталости взглядом, прижимала руки к груди, стоя под прицелом арбалета одного из пеших имперцев. Второй аккуратно подступал к ней, держа в руках веревку.
- Уйти. Сейчас, пока они не на нас смотрят! - неожиданно сказал оказавшийся позади альва и северянина Серж, глядя меж ними на открывшуюся их взорам сцену.

*спасибо Н. С. Михалкову за "советский вестерн" и за сей термин, запущенный в массы

[Момус >>>]

И сознание Конроя Кобурно-младшего точно раздвоилось - раскололось напополам, подобно тому, как молния в бурю раскалывает ствол дерева, оставляя обугленные листья и сучья.
Одного из Багульников несли на носилках. И он лежал отрешённый и уставший, безвольно отдав своё тело во власть чужих рук и знаний.
Но второй... второй шёл рядом и точно вбирал в себя весь мир...
Этот другой осозновал себя иначе, он не вычленял себя из реальности, сливаясь с ней... растворяясь сахаром в кипятке.
И этот Конрой Кобурн-младший был уже не Он, но Я...

Я шёл по миру уставшему от крови и боли, внимая его стонам не слышимым обычному человеческому уху...
И солнце, блистая сотней искр, жалило людей прогневавших его своей озлобленностью сотнями же сверкающих кинжалов неся на остриях яд погибели...
А потом точно глас кого-то могучего, подобно ветру прошёл по моему миру и опаляя кожу мою... отпечатался в сердце.
"Отвращаю лик свой от народа мену свершившего любви и радости на сок ненависти и презрения!"
"НЕТ!"
Это я кричу! Это моя глотка исторгает вопль. Это моя кровь толчками от сердца бьётся в голове, застя глаза красным, порождая пульсирующую боль.
Нет! Не оставляй нас!
И мир вокруг меня раскололся на тысячи зеркальных хохочущих отражений лиц моих. И я повис в звенящей липкой пустоте, где гасли звуки и краски и мысли. Лишь ледяной холод скользнул по хребту моему...
Конрой Кобурн-младший открыл глаза и очумело потряс головой, отчего со лба сорвались крупные капли холодного пота

Сообщение отредактировал Момус - 2-12-2009, 23:26

[DarkElf >>>]

- Не поспоришь, - прошипел альв быстро озираясь, чтобы убедиться, «Ведьма» действительно приковала к себе взгляды всей колонны. Напуганные, удивлённые, ожесточённые — не важно. Главное, что так или иначе, всё внимание было уделено ей, Вивьен. Стражники впились взглядом в магичку, сжимая в руках мечи, двое оттаскивали Фейта, конники безуспешно пытались навести порядок среди паникующих беженцев, а те, в свою очередь этот самый порядок как могли нарушали.
- Шевелись северяни, сейчас действительно лучшее время чтобы сделать ноги. - Альв подтолкнул Сержа, - Давай быстрей, убираемся с дороги! Пока кто-нибудь не прекратил этот цирк, самым разумным способом.
Разумным, для Шебена, окажись он на месте стражников(мысль была безумной, но всё же), было бы пустить арбалетный болт в черепушку нарушителя спокойствия, коей и была сейчас Вивьен. Впрочем, на такую сообразительность альв не рассчитывал, если только у какого-нибудь сопляка не дрогнет палец на курке арбалета. Скорее всего сейчас начнётся охота на ведьм, как говорится, по полной программе: связывание, пытки, сжигание на костре или ещё какой-нибудь, не отличающийся гуманностью способ казни. От этой толпы чего угодно можно ждать.
- Монета! - На этот раз Шебен изменил привычке обращаться к Дугласу по прозвищу «северяни» - Ты собираешься сваливать, или хочешь досмотреть спектакль? Разочарую, ничего интересного не предвидится...

[Father Monk >>>]

Свой среди чужих
Шебен, Джон Дуглас, Серж Виканти

- Монета! - на этот раз Шебен изменил привычке обращаться к Дугласу по прозвищу "северянин". - Ты собираешься сваливать, или хочешь досмотреть спектакль? Разочарую, ничего интересного не предвидится...
- Холера с ним, Шебен, делаем...
Серж не успел договорить - Дуглас грубо схватил его под локоть, дернул на себя, почти отшвыривая парня себе за спину, дабы встретиться взглядами с альвом.
- Никто никуда не собирается. Ни я, ни ты, Альв, - будто проводя черту между ними, произнес Джон. - Если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебе кишки пустили, попутав с лисицей, которую сначала травят собаками.
Северянин кивнул на небо, уже окрасившееся в более светлые тона по воле еще невидимого, но неуклонно восходящего солнца.
- Далеко собрался по степи? Отклонись от колонны, тебя заметит первый же из конников. Стратег, дьявол тебя побери, - Монета отвернулся, сплюнул под ноги, вновь уставился на нерешительную толпу вокруг Вивьен.
Виканти, потирая руку, угрюмо смотрел в спину северянину, поравнявшись с Шебеном.
- Дело говорит, хоть и сраный северянин, - тихо произнес он альву.
- Эй! - крикнул, наконец, Дуглас, выдвигаясь вперед. - Эй, вы! Какого дьявола?! Змееборцев уже потчуют огнем и копьями?
Монету грубо пихнули в грудь, другой солдат покрепче перехватил свой меч, но слова северянина услышал конник, натянул удила и махнул рукой.
- Отведите ее в голову колонны, пусть займется раненными. Если все смогут идти на своих гребаных ногах, я возражать не стану.
- Паренек вас в штаны наложить не заставил? - паскудно ухмыляясь, спросил Джон у двух пеших имперцев, пока конник сгонял беженцев обратно в колонну. - А то он такой страшный...
- Много говоришь... - солдат попытался определить родину Дугласа, но не сумел, и лишь сплюнул тому под ноги. - Смотри, как бы язык не...
- Обязательно, ежели от страха не помру.
Солдат толкнул Монету плечом, кивнул своим, уходя, чтобы те отпустили Арея.

Глас народа
Конрой Кобурн-младший, Вардамир

- Скоро тебе полегчает, - сообщил Кобурну змееборец, оттянув одно из век юноши. - И силы вернутся. Будешь ощущать слабость еще несколько недель, это как пить дать. Лучше воздержаться от стрессов и физических нагрузок.
Он говорил быстро и монотонно, словно зачитывал скучный текст на бумаге, хотя на лице царила все та же доброжелательная улыбка. Лишь взгляд был уставшим и... каким-то пустым, отстраненным.
- Спасибо, сын мой, - раздался знакомый голос, и пред Кобурном возникло лицо Вардамира. - Господь сохранил жизнь, Господь же и обережет.
- Если на то будет воля Кайла, святой отец, - отозвался змееборец и исчез из поля зрения Багульника.
- Я вижу, тебе уже лучше, сын мой? - священник улыбнулся. - И я заметил, что ты нашел старых друзей среди посланных мне Господом спутников?

Сообщение отредактировал Father Monk - 4-12-2009, 15:58

[Момус >>>]

Серые предрассветные сумерки, становились прозрачнее, точно в них вливались ручьи родниковой воды. А на самом горизонте небо медленно, точно на свидание с мужчиной наносило косметику всех оттенков розового.
Багульник взглянул на улыбку Вардамира
- Я тебе скажу куда более интересную и неожиданную, в первую очередь для меня самого, новость. Я кажется видел того Господа, которого ты так часто поминаешь! Слышал уж точно...
Конрой Кобурн-младший тяжело поднялся, опираясь одной рукой на носилки.
- Вот, что я тебе скажу, Вардамир. Был в жизни твоего покорного слуги эпизод, когда он гастролировал с бродячим театром. Ну как театром - восемь человек, телега-подмостки и тощая животина, даже имя которой был - Кляча. Театр Георга Вибланада... Сейчас смешно так - громкое название, как позолота на трухлявом сарае. Это сейчас я помню. что Георг длинный нескладный старик. с седыми космами из под бесформенной засаленой шляпы, стеклянным взглядом, косолапой походкой и заначенной плетёнокй дрянного винца. Это сейчас... А тогда, Вардамир, я был ещё мальчишка... И представь какими глазами смотрел я на мир. Георг был велик, как твой Господь и не скверно сбитую телегу волокла лядащая лошадь Кляча, но целый мир, если не миры. И не разрисованные маски в ворохе цветных тряпок бесновались передо мной на сцене, но сами мифы, сама история, сама любовь проходили и отдавали самих себя через чародеев работающих сцену. Прекрасные дамы, были воистину прекрасны, отважные витязи - воистину витязями. А Добро с терпеливой и чистой улыбкой, торжествовало, когда под улюлюканье зрителей гнали со сцены проигравшее Зло...
Рассказ Багульника чем-то напоминал бред - торопливая речь, сбивчивое дыхание... но глаза смотрели ясно и не было в тех глазах мути помрачения.
- Пора отсюда выбираться, Вардамир. Так что занавес поднят, работаем сцену. И помни, какие бы распри не терзали труппу, до того, как этот самый занавес поползёт вверх, после - все дышат в такт!
По и без того бледному от потери крови лицу Конроя Кобурна-младшего разлилась совсем уж молочная белизна, крупные капли пота сорвавшись со лба затерялись где-то в пыли
- Люди! Истинно говорю вам, слово что несу вам, не от меня, но от того, кто выше меня! И те, кто верит в Господа - демиурга и судию. по делам нашим, да преклоните колени и внемлите! Ибо было мне видение - беспомощный и расслабленный возлежал я на ложе страданий, когда низринулись ко мне помыслы его! И был мне глас свыше, рекший: "Доколе смертью за смерть и болью за боль платить будет человек человеку? Или не я создал замысел и суть, чтобы нарушались они?" Истинно, истинно говорю вам. близится День Скорбей! День гнева, его, когда верящие и верующие, да будут вознаграждены. И да воссядут за пиршественные столы полные мёда и белого хлеба и нежной телятины. И праведные утешаться и оденуться в златотканные одежды. Неправых же, отринувших волю его и длань его и слово его, ждёт кара -низринуты будут они в небытие до скончания времён!
Голос Багульника окреп и летел на притихшей степью звоном дрожащей струной. Он видел глаза слушающих его - в одних плескался смех, в других жалость о тронувшемся умом от переживаний, в чьих-то блеснул затаённый страх.
Голос летел, а сам Конрой Кобурн-младший ждал. когда древки копий обрушаться на его спину. ибо во все времена любому пророку перво-наперво побои...

[DarkElf >>>]

Шебен уже было собирался огрызнуться — «Мол не тебе меня учить», а после всё-таки слинять, но чёртов Северянин уже во всю глотку что-то орал конникам.
- Вот же скотина. - Процедил едва слышно альв, бросая озлобленный взгляд то на Монету, то на стражников. Нет, теперь уже точно удрать не получится.
- Дело говорит, хоть и сраный северянин, - поддакнул Дугласу Виканти, стоя позади альва.
- Язык вырежу, если не заткнёшься. - Скрипнул зубами альв, наблюдая как Монета забалтывает конников. Получалось у того неплохо, да только толку от этого... - Чтоб тебя Северянин. Теперь придётся ждать другого момента.
Оставаться с этой гомонящей и запуганной толпой Шебену никак не хотелось. Ещё меньше хотелось крутиться рядом с имперскими стражниками и конниками. Мало того, что плетутся как полудохлые черепахи, так ещё ведь припомнят ему, альву, происхождение, если начнут разбираться, что да как было в Кей-Харбор.

- Ну что? Спас? - ехидно заметил Шебен, когда солдаты начали сгонять беженцев обратно в колонну , как какое-то стадо(Да они и есть стадо! — пронеслась мысль). - И что теперь собираешься делать? Так и топать дальше с этими бравыми солдатами, что вдвоём вон этого еле удержали. - Альв кивнул на сидевшего на земле и, видимо, ещё не пришедшего в себя Арея.
- Что молчишь? Или... - в этот момент до ушей Шебена донёсся чей-то голос из по-прежнему не угомонившейся разношерстной толпы.
- Люди! Истинно говорю вам, слово что несу вам, не от мен... - Альв повернулся на голос, разглядев какого-то, показавшегося знакомым, паренька. Белого как мел и о чём-то судорожно вещавшего.
-Ну только религиозных фанатиков и свихнувшихся проповедников тут не хватало! - Бросил Шбен, добавив в конце несколько крайне не мелодичных фраз на родном языке, о смысле которых не трудно было бы догадаться даже совершенно не знакомому с языком южан Дугласу.

Сообщение отредактировал DarkElf - 15-12-2009, 22:17

[ores >>>]

(и Момус)

Совсем не ожидал Вардамир, что предупредив "Занавес поднят, работаем на сцену", Багульник вдруг перестанет нервно рассказывать вспомненную историю, и начнёт сильным зычным голосом предвещать конец света. Предвещать с толком, с расстановкой, с книжными описаниями и сочными угрозами.
- Что же ты говоришь, сын мой, что же ты говоришь? - обеспокоенно шагнул Вардамир к Багульнику и взял его за плечи. Наклонился к нему, вглядываясь в глаза. Быть может, продолжать кричать прямо в лицо Вардамиру будет сложнее, и новоиспечённый пророк перейдёт от громкой речи к объяснениям.
На лице Вардамира ставшим вдруг таким близким читалось острое беспокойство. Сейчас, священнику не было никакого дела до своего небесного поводыря и владыки. И Конрой Кобурн-младший, сквозь липкую потливую слабость, ощутил глухое непонимание и неприятие. Так бывало, когда начав петь на улице, он не мог перекричать шум - не потому что слаб голосом, но потому, что людям не хотелось, чтоб он перекричал. Не нужна им на тот момент была песня... и не только его, а вообще - любая!
Багульник скривился в вялой усмешке неизлечимо больного, когда ему гладко, точно накрахмалено, свежо обещают скорейшее выздоровление, пряча при этом глаза.
- И ты, Вардамир - голос срезался, рухнув сбитой влёт птицей - и ты мне не веришь! Ты, проповедующий слово Господа, взираешь на меня, как на умалишённого. Что уж тогда говорить о них - дрожащая рука обвела караван. - Что проку в молчании, если из груди рвётся песня, Вардамир? Что толку в словах, если подтверждения им - нет?! Не ты ли пришёл ко мне, сославшись на волю Творца? Не по твоей ли милости, я певец и лютнист, лежу на носилках, точно младенец в колыбели - столь же слаб и беспомощен? И что же, Божья воля лишь в том, чтоб ввергнуть меня в пучины отчаяния, но не в том, что Он может обратиться устами моими к людям?
Конрой Кобурн-младший вопрошающе воззрился на священника.
- Конрой. Господь милостив, и равно поможет сильному и слабому. Молчаливому и стенающему, - с лица Вардамира пропало и беспокойство, и напряжённость. Осталась только мягкость, та же, что и в мягких словах утешения. - Нужно лишь, чтобы вера в Господа была сильна в тебе. Ты же не только предаешься малодушию, испугавшись болезненных мороков, но и пытаешься укрыться от страха в грехе, пытаешься запугать людей, отняв у них то малое, что они сохраняют в этом переходе - спокойствие. Если сомневаешься ты, если не видишь вдруг величия в сотворённом Им мире - обратись к Господу с молитвой, открой Ему свою душу, и получишь и утешение, и опору. И в молитве ты будешь избавлен от сомнений, не будешь путать истинные слова и пустые звуки, ибо ясно услышишь, какие слова говорит твоей душе сам Господь, а какие нашёптывают тебе диаволы.
Усмешка Багульника стала неприятной. Так тёплое летнее утреннее солнце в полдень иссушает жаром.- Спокойствие? Скажи, священник, где ты видишь спокойствие в караване пленных? Или на глазах твоих бельма, а уши забиты воском, что ты не видишь скорби и обречённой, тупой, животной усталости на их лицах и не слышишь стонов боли? О каком спокойствии ты говоришь, Вардамир!
Конрой Кобурн-младший устало откинулся на носилки, но тут же вскинулся вновь
- Я знаю, что я видел и слышал - отчётливо произнёс, точно выплюнул, он - И если ты мне не веришь, то быть и тебе среди сгинувших!
Багульник мягко отодвинул священника и вновь выдвинулся вперёд
- Люди! Победители и побеждённые! Гонители и гонимые! К вам взываю! Нет, поймите, нет после смерти владык и рабов. Все мы станем пред судом Господа, и усомнившиеся будут отвергнуты! Не спасут их ни оружие, ни бразды власти и ни золото, поелику не утащить это всё за черту!

Сообщение отредактировал ores - 5-01-2010, 1:32

[Father Monk >>>]

Свой среди чужих
Шебен, Джон Дуглас, Серж Виканти

- Ну что? Спас? И что теперь собираешься делать? Так и топать дальше с этими бравыми солдатами, что вдвоём вон этого еле удержали. Что молчишь? Или...
Джон, следуя взгляду альва, повернул голову и посмотрел в ту сторону, откуда донеслись пронизанные религиозным фанатизмом призывы.
- Ну, только религиозных фанатиков и свихнувшихся проповедников тут не хватало! - бросил Шебен.
- Да уж, вот уж действительно, свихнулся, так свихнулся, - явно не теряя надежды втереться в дружбу к альву, поддакнул Серж, бросил взгляд на северянина. - Так чего молчишь, северянин? Что мы делать-то будем?
Дуглас смерил взглядом Виканти, выдержал значительную паузу, чтобы юноша передернул плечами, отвел свой взгляд, почувствовал себя неловко.
- Мгновение назад значение "мы" было послано ко всем дьяволам, а теперь, как-то так неожиданно, снова в силе? - Монета снова улыбался. И снова улыбка выходила исключительно паскудной. - Стратеги вшивые... засветло пытаться скрыться от колонны. Даже эти идиоты, что имя императора во сне мямлят, и те догадаются, что лучше пикой для верности ткнуть, а уж потом разбираться, зачем бежал и от кого именно. Думаешь, здесь каждый лишний рот приветствуется? Чем больше вас здесь сдохнет, тем лучше, меньше людей охранять придется.
- Будто они нас охраняют...
- Пока - да. Когда припечет, когда воды почти не останется, тогда не станет конников - эти не посмотрят ни на укоризненные взгляды дерьмоедов, что себя змееборцами кличут, ни на жалостливые вопли калеченных. Эти все равно сдохнут.
Дуглас замолчал, продолжая шагать с колонной. Первые лучи солнца ударили беженцам в спины, окрасили степь в странноватый золотисто-зеленый цвет, разогнали мрак неба, синего и глубокого. Отовсюду лились звуки - кашель, плач, стоны, ругань. И топот. Топот. Топот.
- И что дальше? - вновь отважился спросить Серж, хотя ни Шебен, ни Дуглас не продолжили разговора. Казалось, оба они уже мысленно договорились до чего-то, что Виканти не было известно.
- Подумай сам, идиот, - огрызнулся Монета. - Когда два человека знают, что будет засуха, а вся деревня и не помышляет о том, все решается между этими двумя - кто первым доберется до колодца.

Глас народа
Конрой Кобурн-младший, Вардамир

Пока длилась перебранка Конроя и Вардамира, вокруг поднялись крики:
- Господь всепростителен, простит Он нам грехи наши! - вторил кто-то из собравшихся вокруг вещавшего Багульника. - Но кинуться в ноги Его мы должны, дабы заработать прощение Господа нашего!
- Проклятые фанатики! Из-за вас и ваших бредней Кей-Харбор спалили к дьяволу! С Господом вашим вас бы и распять!
- Водный Владыка вам на ваши головы! Сгиньте! Сгиньте!
- Дайте парню сказать, ему было видение! Видение в этом пожарище и в крови!
- Пророк!
- Пророк хренов! Холера!
- Люди! Победители и побеждённые! Гонители и гонимые! К вам взываю! Нет, поймите, нет после смерти владык и рабов. Все мы станем пред судом Господа, и усомнившиеся будут отвергнуты! Не спасут их ни оружие, ни бразды власти и ни золото, поелику не утащить это всё за черту!
- Расступитесь! - разлетелся крик, люди шарахнулись в стороны, пропуская ворвавшегося в центр круга конника, который с размаху, свесившись с седла, огрел Конроя кулаком по лицу. Багульник не удержался на ногах, полетел назад, упал, а конник натянул поводья, останавливая взбудораженного скакуна.
- Назад, фанатики гребаные! Назад!
В брешь между людьми влетел второй конник, следом за ним бежала пара пеших солдат.
- Устроили, холера вас забери, религиозные дебаты! Вонь развели, вашу мать! - первый всадник - Энгельс - снова свесился с седла, сплюнул на землю, отер рот тыльной стороной затянутой в перчатку руки. - Чтоб я не видел больше подобных сборов! Шагом, холера вас всех побери, шагом! В колонне! Или без портянок у меня назад в Кей-Харбор побежите, урезонивать цветных ублюдков, авось они вас там послушают, Господа примут, как спасителя, мать его, своего! Шагом, я сказал! Эй, ты!
Энгельс вытянул руку, указывая на Вардамира.
- Чего глазенки выпучил? По-человечески не понимаем? На энглахе повторить? Что у нас с этим? - рука всадника указала на еще лежачего Конроя. - Умишко совсем того?
При последней фразе второй конник потянул меч из ножен. Толпа вокруг загудела, не решаясь подступить ближе, но и не рассасываясь полностью.

[DarkElf >>>]

Как ни мерзко было это признавать, но Дуглас был в чём-то прав. Шебен уже не раз успел отругать себе за медлительность, из-за которой слишком надолго задержался в Кей-Харбор и, как результат, оказался в этой ситуации. Но судьба, как говорится, сложилась так, как сложилась, и теперь придётся играть теми картами, что есть на руках. А есть у него, у альва: Северянин, который хоть и действует на нервы, но как выяснилось, очень неплохо машет мечом, которого, к слову, у него сейчас нет. Есть Вивьен, идущая где-то впереди колонны, совершенно случайно обладающая весьма полезными способностями. И есть ненужный балласт, в виде Сержа и Арея. И если Фэйтт, веди он себя и дальше как вёл в порту во время бойни, долго не протянет (что будет очень кстати), то Виканти прицепился к альву, как пиявка. Впрочем, даже такой, казалось бы, ненужный хлам можно где-нибудь, да использовать.
- Ну, допустим, это мы, те, кто знает, что будет засуха, - немного помедлив, продолжил мысль Монеты альв. - К нашему великому сожалению, это знание нам не поможет. А если говорить точнее... По этому пути, - Шебен указал в направлении движения колонны, - ни одного города или форта, причём довольно долго. Есть оазисы, но, боюсь, нам они не светят, ибо у них есть свои хозяева. И что-то мне говорит, не будут они рады такой толпе. Ты, Северянин, прав в одном. Нужно использовать этих людей, столько, сколько можно. Но и слишком долго оставаться с ними опасно. Тебе же лучше, если ты поймёшь, когда придёт это время.
- Идиотами не рождаются, ими становятся, - фыркнул Дуглас. - Ты хоть в слова-то свои вслушайся, Альв. Люди, оазисы, басни, проклятье, тебе бы писать, рифмоплет южный.
Серж переводил взгляд с одного на другого, силясь понять полет мысли двух негласных лидеров их маленького отряда.
- Кто предупрежден, тот вооружен, - продолжил северянин. - Сейчас эти дерьмоеды, кто на конях разъезжают, уверены, что они - проклятые пастухи, холера их побери, которые тупую отару овец погоняют. Не уподобляйся своей девочке, - кивок на Виканти, - и не становись такой же воняющей от страха тупой овцой.
- И, раз ты такой умный, что ты предлагаешь делать? - проглотив оскорбление и вскинув подбородок, спросил Серж. - Людей-то этих ты видать...
- Тебе и задницу не увидать, идиот, когда она у тебя на лице восседать будет, - перебил его Джон. - Мне эти люди нужны не больше, чем ты. Они все равно скот на убой, сдохнут где-нибудь на полпути. Разделять их судьбу я как-то не намерен. Встает вопрос - кому достанется вода: славным, холера на них, солдатам гребаной Империи или...
- Или?.. - протянул Виканти.
- Сказал же, идиотами становятся. Но ты, парень, исключение из правил.

DarkElf и Father Monk

Сообщение отредактировал DarkElf - 26-01-2010, 14:00