Новые Земли, колонизация

[Тео >>>]

Дангъе поднял с земли фонарик, протянул девушке.
- Мне кажется, твоя дорога еще не закончилась, Кинна. Ты устала, маленькая, но мы все - устаем. Но - отдохнув, идем дальше.
Второй рукой цей-ин хлопнул по снегу, несколько раз.
- А еще я хотел тебя кое с кем познакомить.
Фонарь был теплым. Это волшебное тепло поначалу едва не обожгло Кинне руки, но потом приятной тяжестью разлилось по всему телу. Только теперь фино поняла, что мороза она не чувствовала ранее, поскольку сама была очень холодна. В наступившей тишине можно было услышать, как неровно забилось ее сердце.
- Я живу, - немного растерянно проговорила девушка, - Так странно… я не умирала, но ожила.
- За зимой приходит весна, Кинна. Иногда кажется, что мы замерзаем и умираем изнутри, но это не так. Холод и пустота отступают, и на их место приходят тепло и жизнь. Это вечное кольцо, маленькая. Смотри.
Он мотнул огненно-рыжей, лохматой головой, куда-то в сторону. Там, где, казалось, деревья, тронутые инеем, расступились, открывая взгляду настоящий, летний лес. На поваленном стволе, сидела пушистая рысь. А на земле носились друг за другом трое её котят. Губы маленькой фино мелко задрожали, глаза наполнились слезами. Она сейчас не могла сказать, были это слезы радости или ... Тонко Чувствующая посмотрела Дангъе в глаза. Немой вопрос.
Протянув руку, Дангъе мягким, братским жестом, дотронулся до волос Кинны, кончиками пальцев, едва-едва.
- Все наши жизни - тоже кольцо. Мы приходим, а потом - уходим, чтобы снова вернуться. Понимаешь? Ничего не исчезает навсегда, маленькая. Уходя в Среточие, все - и лиа, и нейа, снова выходят из него. И те, кого мы потеряли, не исчезли.
Один рысенок отделился от своей семьи и на неверных лапах попрыгал в сторону поляны. Каждый его маленький шаг приносил тепло. Снег таял, и прогревшаяся земля выпускала на волю молодые побеги. Воздух наполнился ароматами лесных цветов, в небе затренькали птицы. Котенок подбежал к Кинне и потерся об ее ногу, совсем как домашний. Фино счастливо захохотала.
Дангъе улыбнулся и поднялся на лапы. Потом, очень легко и осторожно, не спугнув урчащего у ног девушки рысенка, обнял фино за плечи- мягко и по-братски. Отпустил.
- Мне пора идти, Кинна. А тебе - просыпаться. Не забудь тут фонарик, хорошо?
Он уходил, постепенно тая в ярком свете. Сияние заполняло поляну и было настолько ярким, что Кинна зажмурилась.

Никогда сердце не колотилось так яростно. Словно испугавшись внезапной остановки, оно теперь бешено рвалось из груди. Затрепетали веки. Кинна распахнула глаза, взор ее был малоосмысленным, мутным. Фино облизнула пересохшие губы.
- Жива! – выдохнул Кир и тут же отнял ладони.
- Вода! – рявкнул Сайамар, но не успел его ученик метнуться в лагерь, как прямо из-под земли пробился тонкий, бьющий вверх ключ.
Кир подставил под него ладони, не обращая внимания на промокшую безрукавку и шерсть на груди.
- Пей, пей маленькая! – он под нёс чашу собственных рук к губам Кинны и чуть наклонил, чтобы ей было удобно.
Сайамар тут же приподнял голову девушки.
Кинна сделала несколько жадных глотков, и благодарно прикрыла глаза, показывая, что хватит. Избавившись от гнета чужой смерти, разум и душа словно вспоминали, что они никогда не были больны, что все страшное, мучительное, - оно было чужим, хоть и бесконечно близким. Здоровье возвращалось к шэа быстро, но физически лиа была измотана.
- Теперь спи, маленькая сестра, - раздался над ней незнакомый бас и ладонь из-под затылка осторожно убралась. - Отдыхай, а мы с Киром посторожим. Хотя...Кир! Ты тоже ложись рядом и немедленно спать! А что ты сделал, почему тебя надо взгреть и почему я этого не делаю, это всё потом!
- Но учи...то есть, я хотел сказать, да, учитель! - прозвучал чуть сбоку уже знакомый, пусть и слегка запинающийся голос Кира, и трава зашуршала, приминаемая тяжёлым телом.

[Reylan >>>]

День: четвертое августа. Вечер.
Фигура: конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: b8
Фактическое местоположение: b8

Зеленый гигант внушал особый трепет. Он не был самым высоким по сравнению с иными деревьями этого леса, зато простирал ветви далеко в ширину, укрывая ими поляну вокруг себя точно куполом, а ствол его у основания едва могли обнять девять взявшихся за руки рослых лиа. Обвив одну из ветвей хвостом и обхватив ногами, Ютаэль зависла метрах в пяти над землей. Крылья, уцепившись крючками за кору, расположились тут же. Они развернулись, ловя мягкий свет клонящегося к горизонту солнца, и явно излучали удовольствие. На мощных ветвях дерева располагались ящики с землей. Растущие в них мохнатые остроугольные листочки на упругих стеблях, совсем малыши и постарше, ластились к рукам мастера къямай, когда та подносила к каждому ковшик с водой, которую черпала тут же из закрепленных рядом противопожарных бочек.
Отсюда открывался отличный вид на лагерь, и лаири краем глаза поглядывала за происходящим вокруг. Привычно подняв шум, куда-то направился младший выводок нгуу. Вообще-то отряду хватало и первых двух, или правильнее будет сказать – всадников хватало только для небесных и серебристых, и то не всех, младшие же песочные шатались без дела. Йолар уделял им не так много времени, постоянно пропадая где-то. Недавно Ютаэль узнала, где именно, и теперь с некоторым интересом ждала, когда разразится скандал. Вот только узнает Руамей о новых котятах… Кстати, о Руамее. Встрепанный командир только что выскочил из своей палатки, приглушенно ругаясь, отсюда не разобрать слов. Ютаэль знала - ему стоит немалых усилий не орать на весь лагерь. А мгновением раньше из той же палатки вылетели две фиолетовые молнии, метнувшись в ближайшие заросли. Фьюни, вонючки Йолара, похоже чувствуют какое-то особое удовольствие досаждая Руамею. Ему они пакостят гораздо чаще, чем прочим. А Йолар всякий раз убеждает, что ничего не может поделать.
Закончив поливать растения, лаири погладила их, не обойдя лаской никого, затем с подозрением покосилась на свои крылья. Им она уделяла чересчур много внимания. Это привело к нежелательным последствиям. На секунду лаири показалось, что крылья вновь попытаются пообщаться, что называется, не по делу. Но сейчас они молчали. Оставив их пить остатки вечернего света, Ютаэль полезла выше и устроилась на самой верхней из способных выдержать ее не слишком значительный вес ветвей.
Она наблюдала за тем, как с противоположного края поляны поднялся в воздух один из серебристых нгуу со своим ездоком. Нейа заложил плавный вираж над лесом и, лениво, размеренно взмахивая крыльями, направился в сторону пустошей.
Даже не видя всадника, Ютаэль догадывалась, кто он. Паренек по имени Кайафи, совсем юный, лаири затруднялась определить его принадлежность к какому-либо народу, должно быть слишком много намешано, вот как у того же Йолара, а может какое неизвестное мелкое племя - упомнишь их всех разве? Знала лаири о Кайафи лишь то, что вырос он в доме Эриан, то ли родственник, то ли воспитанник чей, да только талантами, похоже, к другим вещам тяготеет. Растения любит очень. На крылья вот ее заглядывается, заговорить с самой лаири стесняется, а та на помощь прийти не стремиться - не нянька. Парень так и ходит, глазеет на ящики, да на рассаду. Руамей к мальчишке более теплые чувства испытывает, как растить доспехи показывал, да только Руамей и сам в мастерстве къямай не слишком силен, как поговаривают. За глаза, ясное дело.
А когда еще думали, что рассказы о пустошах - враки местных, и тренировки нгуу там пытались устраивать, задело Кайафи сильнее прочих. Нгуу упрямились, лиа подавленные ходили, те, кто чувствительнее, боль ощущали, да видели что-то, кто наяву, кто во сне. И только Кайaфи свалился с нгуу и провалялся в горячке три дня, бормоча что-то бессвязное. А как оправился, зачастил к пустошам. Руамей запрещал и ругался, конечно. Да разве одержимого удержишь. Вот и теперь полетел. Ютаэль вовсе не собиралась гнаться и останавливать его или сообщать начальству. Другим это могло показаться равнодушием, но Ютаэль предпочитала не лезть в чужие личные дела, какими бы странными они не казались. Такого же отношения она желала и к себе. Проводив удаляющуюся серебристую точку взглядом, лаири блаженно растянулась на ветке, уставившись в прозрачное темнеющее небо, где одна за другой загорались звезды.

Сообщение отредактировал Reylan - 11-02-2010, 23:34

[Darkness >>>]

Из ненаписанного дневника Йеля т'Айлари
даты нет

Босые ноги тонули в пепле почти по лодыжки. Из серой земли торчали черные, обгоревшие стволы деревьев: молодые – скрюченные, с изогнутыми ветвями, старые – уродливые темные громады, полуобвалившиеся, с приподнятыми и выглядывающими на поверхность корнями.
Было тихо – ни птиц, ни животных. Никого.
Её триххе отстал, потерял меня. Детское любопытство, оставив за спиной страх, вывело меня на этот выжженный, мертвый шрам на теле Шэн-Лие. Я тогда еще не знал, как называется наша страна. Не знали ничего о лиа, Средоточии, других городах. Я, Она, Светловолосый и нейа – это был мой маленький мирок, который теперь мучительно трещал, впуская в себя пепел, обгоревшие деревья, гробовое молчание мертвой земли.
Помню, что обернулся тогда назад: за спиной была яркая, на фоне выжженного леса, полоса зелени, живая, шумевшая ветром в ветвях.
Было страшно, но я тогда, наверное, еще не понимал, что такое настоящий страх – и потому пошел дальше.
Пепел был мягкий, по нему было приятно идти, и он слегка щекотал ноги. От каждого шага вверх поднимались серые облачка, и вскоре моя одежда уже не была такой белой. Потом Дее-Рей долго пытались отстирать эти пятна, но они будто въелись в ткань, не хотели уходить.
Пытаясь развеять хоть как-то висевшую над бесконечным полем пепла тишину, я начал себе что-то напевать под нос, придумывая на ходу строчки – или даже слова.
Мне часто попадались обгоревшие, черные кости и даже скелеты – я не мог тогда понять, что это были за нейа, но обходил их, пытаясь держаться как можно дальше.
Зеленая полоса леса за спиной таяла.
Шагов я не услышал; любые звуки таяли в толстом слое пепла. Просто, помню – повеяло холодом, ветер взметнул с земли серую пыль, бросил в глаза. Я закашлялся, чихнул. Потом еще один порыв холодного воздуха донес до меня запах гари, резкий, неприятный. И – шелест ткани, тяжелой, даже на слух – черной, и мерный, холодный звон.
Я был маленький; он – большой. Я – в светлой одежде, замерший на месте ребенок, не понимающий, что происходит. Он – темная, огромная фигура, с кривыми линиями крыльев за спиной, ветвистыми рогами, топорщащимися острыми концами. На концах рогов стучали друг о друга тяжелые бронзовые колокольчики, а по ветру вились красные, обгоревшие на концах ленты.
Он шел ко мне, а я – не мог сдвинуться с места. За спиной Темного виднелась призрачная череда нейа – большие и маленькие, эти бледные тени были едва заметны, и невесомо ступали по земле, каждым движением оголяя то кости, то мышцы – черные и обугленные.
Я продолжал стоять на месте, сжав перед собой кулаки; он – молча приближаясь ко мне с каждым шагом. На темной оленьей морде, оскаленной, искаженной, тускло светились глаза – мертвенно-желтые, как грибы тша. Пепел под оборванным краем черной одежды начинал едва заметно тлеть, словно шаги Темного были не шагами – пожаром. Запах гари стал сильней…
Кажется, я тогда закричал, побежал прочь, задыхаясь, кашляя – вонь горелого дерева, плоти нейа, запах огня – пугали, толкали между лопаток и заставляли бежать быстрей.
Я много раз падал, лицом – в мягкий пепел, серый, холодный. И, казалось, что за моей спиной спустя мгновение появится огромная, черная фигура, заслоняющая собой будто бы потускневшее солнце.

Сообщение отредактировал Darkness - 11-02-2010, 23:57

[Reylan >>>]

День: четвертое августа. Вечер.
Фигура: конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: b8
Фактическое местоположение: b8
с Даркнесс

Мощные лапы нгуу коснулись иссушенной земли, взметнув облачка мелкой пыли. Кайафи не собирался вести нейа с собой дальше вглубь пустошей. Они и при свете дня летели туда с неохотой, сейчас же, когда закатное солнце очертило контуры предметов огненно-красным, и дымная темнота клубилась в вытянувшихся тенях, было слишком жестоко тащить нейа против воли. Нгуу нечего противопоставить таящемуся в сердце пустошей страху, у него нет одержимости его юного хозяина, жаждущего возвращаться туда снова и снова, не взирая на тени чужого прошлого, а может быть - именно за ними. Велев серебристому нгуу ожидать на окраине, молодой всадник перешагнул незримую границу, разделяющую лес живой и лес мертвый и углубился в постепенно редеющую рощу сожженных стволов, изредка петляя, но неуклонно приближаясь к центру.
Было тихо. Звуки живого леса резко исчезали на границе с выжженной землей, покрытой серым. Пожар случился не один десяток лет назад, но до сих пор сквозь серый слой пыли ничего так и не проросло. Никто не жил на пустошах, никто не бывал здесь.
Резкий и внезапный порыв ветра донес до Кайафи откуда-то из центра пустошей запах гари, неприятный, режущий ноздри. Еще один порыв - слабый, едва ощутимый звон колокольчиков, словно кто-то повесил на черные ветви мертвых деревьев связку крохотных капелек бронзы со звонкими язычками.
Привычный страх цепкими мурашками вскарабкался по спине, сердце сжалось болезненным комком, ноги отяжелели, разум требовал немедленно поворачивать назад. Кайафи на мгновение остановился, прислоняясь к почерневшему стволу, привычно поглаживая кору ладонью, как он всегда делал, касаясь деревьев. И тут же отдернул руку - нелегко ощущать смерть. И воспоминания о ней. Так словно то, что он называл душой дерева, не зная, как выразиться яснее, застряло в моменте своей гибели и переживает его снова и снова. Кайафи знал - так не должно быть. Средоточие должно было успокоить мертвых, но отчего-то умершие здесь растения продолжают страдать. Желание разгадать это жуткую загадку приводило Кайафи на окраину пустошей снова и снова, но страх всякий раз гнал прочь, не позволяя зайти дальше.
Холодная струйка стекла по спине, заставив лиа судорожно передернуть плечами.
Если сложить все его прошлые попытки пройти к сердцу пустошей, получится путь более длинный чем тот, что он должен проделать. Кайафи с трудом сглотнул, стиснул зубы и двинулся на звук, реальный ли, призрачный - значения не имело.
Чем ближе был звук, тем сильней - запах гари. Казалось, что обгоревшие стволы деревьев пытаются не пустить лиа вперед, но в какой-то момент они раздвинулись, выпуская Кайафи на открытое и ровное пространство.
Закатное солнце резкими мазками очерчивало стоящий силуэт - высокий и темный. Ветер покачивал на развесистых оленьих рогах красные и обгоревшие ленты, теребил колокольчики. Вокруг фигуры двигались призрачные нейа, вереница или даже хоровод, они шли ломко, и с каждым их шагом, казалось, полупрозрачная плоть слезает с костей, а потом вновь нарастает. И слезает. Снова и снова.
Они шли за оленоголовым призраком, уходящим в сторону от Кайафи и не видящим его. В движениях нейа не было никакого порядка, они сталкивались и проходили сквозь друг-друга, но словно бы беспорядочный звон колокольчиков на рогах задавал им сумасшедший, рваный ритм.
Свет солнца наливался закатной краснотой. В воздухе мелькнули огромные белые крылья. Бабочка, такая большая, каких не бывает даже в самых отдаленных уголках Шэн-Лие, спускалась сверху, и сквозь её силуэт было видно солнце.

Сообщение отредактировал Reylan - 12-02-2010, 0:03

[Darkness >>>]

"Бежать, бежать как можно быстрее и дальше!" - мучительно корчилось мутнеющее сознание юного лиа, но вместо этого Кайафи упал на колени, оперся ладонями о землю, сгребая судорожно сгибающимися пальцами не то песок, не то пепел. Разум истошно вопил, требуя решительных действий ради его, разума спасения, но Кайафи обратился к чувствам, а они, завороженные бессвязным ритмом, потянулись туда, к слепо бредущим нейа и их странному пастуху. И лишь мелькнувшая вспышка света заставила лиа на миг оторваться от жуткого гипнотизирующего танца и посмотреть в небо.
Оленеголовый лиа вытянул руку, в широком и тяжелом рукаве старой мантии, и бабочка опустилась ему на сгиб локтя, сложив крылья и превратившись в тонкую линию, вырезанную из бумаги полупрозрачную фигурку.
Танец продолжался. Призрак шел в окружении нейа, и каждый его шаг оставлял след из тлеющего пепла на земле, словно этот лиа - или призрак, или кем он был - горел изнутри. Колокольчики звенели в так беззвучным шагам, и это был единственный звук на безжизненной пустоши. И - Кайафи.
Словно почувствовав его, оленеголовый обернулся. На его морде тускло светились мертвым, желтоватым светом глаза - и в них ничего не читалось. Абсолютно ничего.
Кайафи попытался заговорить, но из пересохшего горла вырвался лишь хрип, да и вряд ли слова были уместны. Юный лиа закрыл глаза и попытался нарисовать картинку: обожженное дерево, черная земля вокруг, серое небо. Затем мысленным усилием он принялся оживлять созданный образ. Это давалось нелегко, по перепачканному пылью лицу заструились капельки пота, прочерчивая светлые дорожки, но постепенно мысленная картинка начала меняться. Небо сделалось голубым, земля позеленела, и у основания черных стволов пробились молодые побеги.
Оленеголовый замер, но не замер призрачный хоровод нейа вокруг него. Зато с черного локтя сорвалась бабочка, расправляя крылья. Запах гари перекрыл другой - легкий, чуть сладковатый. К Кайафи метнулся тонкий и светлый силуэт, босые ноги касались пепла, но не оставляли следов. Маленькая лиа, светловолосая, в льняном и тонком платье, стояла перед молодым лиа, и с красивого лица на него смотрела огромные и прозрачные глаза. Она была такой же бесплотной, мертвой, но отчего-то казалось, что в ней нет... гари. Того ощущения чего-то сожженного, что было у пустоши.
Кайафи протянул к ней руку, вовремя опомнился, отдернул, боясь спугнуть. Его захлестнули эмоции. Вина, за то, что невольно потревожил мертвых, не умея предложить ничего в качестве помощи. Он знал, он пробовал еще на окраине вдохнуть жизнь в обгоревшие остовы, как это иной раз получалось у него с иссохшими, больными или обгрызенными нейа деревьями. Страх, что вот сейчас он не найдет, что сказать и нить этого странного контакта оборвется. Ощущение неправильности происходящего. И надежда, что как-то все можно исправить, заставив смерть наконец отпустить свои жертвы. В глазах Кайафи, устремленных на бабочку, застыл немой вопрос - как?
Резко и зло звякнули колокольчики на рогах. Светловолосая лиа отступила, медленно и как-то неуверенно. Рогатый призрак сделал шаг вперед, глядя на Кайафи, неотрывно, чуть склонив голову, как зверь перед тем, как броситься на свою жертву.
Бабочка отсупила еще назад, встав между молодым лиа и призраком. Вскинула руки, в следующую секунду метнувшись в темнеющий воздух бледной тенью. Беззвучно хлопнули крылья.
Лиа понял, что сделал что-то не так, не понял, что именно. Он отшатнулся и принялся отползать назад, не отрывая взгляда от мертвых глаз призрака. Бабочка села на вновь вытянутую руку, сложила крылья. Оленеголовый смотрел на Кайафи, но в мерцающих холодными светом глазах невозможно было ничего понять. Хоровод призрачных и мертвых нейа замер. Только ветер трогал бронзовые колокольчики...
Бабочка едва заметно шевельнула крыльями. Медленно развернувшись, рогатый призрак пошел прочь. За ним потянулась вереница полупрозрачных силуэтов животных.

[Барон Суббота >>>]

День: Пятое августа, утро.
Фигура: пешка d2
Ход: в рамках ходa d2 - d4 (окончание)
Официальная клетка: d4
Фактическое местоположение: d4

Лес кончился так, словно его обрубили гигантским ножом, закрывавшим, должно быть, полнеба. Только что под ногами упруго прогибалась палая листва, а где-то над головой шептались зелёные крона, и вот, всё кончилось. Серая каменистая полоса устремлялась к прихотливо изгибающейся, мутной, как от пепла реке. Издалека доносился какой-то шум. Словно тысячи рассерженных гадюк шипели на исполинского, сурово рычащего льва.
Капитан Нахтфогель долго не мог понять, что же это такое, пока «Игла» не подошла ближе, и шипение полностью не утонуло в низком, басовитом рёве.
«Лопни мои глаза, - отстранённо подумал Гидеон. – Не думал, что такое бывает!»
Река Рина, разбиваясь на три рукава, образовывала здесь чудовищный водопад, низвергаясь в бездонную пропасть, за которой… нет, это не могло быть правдой.
Равнина чёрного, тяжёлого пепла, на первый взгляд гладкая, а на второй, покрытая приземистыми, блинными дюнами. И так до самого горизонта. Ни деревца. Ни пригорка. Только чёрный пепел, медленно выползавший, казалось прямо из пропасти.
Гидеон сглотнул. Чёрная равнина будто бы высасывала из мира все краски и свет. Даже небо, чистое и по-утреннему голубое, выглядело над ней выгоревшей тряпкой, неумело натянутой вместо полога.
Кто-то за плечом Нахтфогеля тихо вздохнул, кто-то, должно быть Таэль, тихо выругался на грубейшем орочьем, помянул маму срывающийся голос Фрица.
- Господи! – выдохнул кто-то, и Гидеон далеко не сразу узнал голос Ригора Макабрея. – Да кто же такое мог и осмелился?!
Капитан Нахтфогель, наконец, обернулся и с удивлением близким к оку увидел, что зрачки некроманта затопили чуть ли не всю радужку, лишь на краю оставив изумрудный ободок, а на лбу выступила испарина. Над «Иглой» повисло молчание. Таэль и Фриц вытаращились на Макабрея так, будто у того выросли рога…хотя нет, этому никто в отряде сильно бы не удивился. Скорее они смотрели на некроманта, как на человека, над головой которого внезапно воссиял ним, а за спиной плеснули крылья. Тихонько присвистнул Тенар, всё ещё идущий в лисьей форме. А вот на лице Марии удивления не было ни на грамм. Напротив, оно побелело от бешенства, зубы впились в нижнюю губу, а рука метнулась к кобуре с револьвером. Обычно мягкие и спокойные, черты её лица окаменели, застыли маской лютой ненавистью.
- Штайнер! – резко сказал Нахтфогель. – Что вы собрались делать?
Мгновение она смотрела в глаза капитану, сжимая рукоять револьвера. Гидеон не отводил глаз и оружия не касался, но чувствовал, должно быть, затылком, что Фриц и Таэль как бы невзначай скользнули в стороны, обходя инквизитора с двух сторон, а маленький Тенар припал к земле, явно нацелившись вонзить острые зубки в ногу Марии, если будет такая необходимость. Мгновение всё длилось, длилось и длилось, а потом Макабрей фыркнул и сплюнул в сторону.
- Здесь нет проклятия, капитан, - сказал он, как будто ничего особенного не происходило. – Потому я несколько удивлён и невольно оскорбил слух моей обожаемой спутницы упоминанием имени Творца. Ну что ж, прости, мон шер. Я плохой, плохой некромант!
И Макабрей несколько раз шлёпнул себя по губам. Плечи Марии с каждым его словом опускались всё ниже, пока она не выдохнула и не расслабилась. Её пальцы безвольно соскользнули с рукояти револьвера.
- Привал, - только и смог объявить мрачный, как туча Нахтфогель. – Фриц, Таэль и Тенар – за вами переправа. Мы с Ригором на страже. Штайнер…займи себя чем-нибудь.
Щека Марии нервно дёрнулась, но она так ничего и не ответила.
Следующий час на берегу страшной пропасти кипела работа. Хлопотливая, почти муравьиная деятельность отвлекала, позволяла не замечать чёрной пустоши, казалось, затихшей в ожидании мелких и странных существ, добровольно решившихся зайти в неё. Затаившейся, как голодный хищник в засаде.
Гидеон мерно вышагивал, по длинной полудуге, рассеяно отмечая, как навстречу ему точно так же идёт Макабрей. Оба знали, что натренированные чувства дадут им знать, если рядом появится кто-то чужой. Обычно Нахтфогель ощущал подобное присутствие, как сосущее, пустое предчувствие где-то в животе. Этот индикатор его ещё ни разу не подводил: едва лишь почувствовав пустоту в своей утробе, капитан тут же осматривался и неизменно находил если не самого чужака, то следы его поспешной ретирады.
Тем временем, на самом краю пропасти кипела работа. Таэль уже собрала сложное орудие, боле всего походящее на ружьё, но с большим паровым баллоном, прикрученным к верхней части. Из ствола диковины торчал стальной гарпун а ниже ствола крепился солидный моток верёвки. Стриж равнодушно вскинула орудие к плечу, прицелилась, спустила курок, и крюк с высоким шипением, на миг перекрывшим даже рёв водопада, ушёл в небеса. Несколько секунд спустя, его стальное тело сверкнуло на солнце уже на том берегу. Таэль дождалась, пока Фриц открепит верёвку от ствола, и только после этого опустила оружие. Пока эльфийка возилась с разбором хитроумного прибора, Фриц подёргал канат, сморщил нос, подёргал канат ещё раз и лишь после этого обвязал его вокруг предварительно вбитого в землю металлического костыля.
- Всё в порядке, Тенар, - сказал тот, вдумчиво чешущемуся Сатяре. – Можешь идти.
- Юр-яп! – отозвался доблестный сын Ратона, и , взяв в зубы конец второго, более тонкого каната ступил на первый.
Этот трюк, в своё время, они отрабатывали днями. Обычной лисе-феньку пройтись по узкой, туго натянутой верёвке было бы очень трудно, но Тенар наловчился использовать коготки и удерживать баланс. Двадцатиметровый канат он одолел за какую-то минуту, переступая быстро и мелко, однако, когда его песочно-рыжая шкурка мелькнула над бездонной, пусть и узкой, больше похожей на трещину, пропастью, сердце Нахтфогеля неприятно ёкнуло. Сатяра же, совершенно спокойно перебрался на другой берег, обернулся там человеко и, всё так же держа второй канат зубами, принялся вбивать рядом с гарпуном второй костыль. Он был несколько длиннее, так что в итоге получилась конструкция из двух верёвок, одна чуть выше другой. По первой можно было идти, а за вторую держаться. Удостоверившись в прочности крепления, Тенар выразительно помахал рукой, показывая, что можно перебираться.
- Пошли, - приказал Гидеон, встав рядом с верёвками. – Фриц, ты первый. Потом Мария, потом ты Таэль, потом Макабрей. Я замыкаю.
Одновременной, будто отрепетированный кивок был ему ответом. «Игла», несмотря на вновь возникшее недоверие к инквизитору, снова действовала, как единый организм, и вскоре все они были на другом берегу.
- Я позабочусь о том, чтобы нам не ударили в спину, - Макабрей хрустнул пальцами, разминая ладони в предвкушении дела. – Можно?
Последняя его фраза явно относилась к Марии, но она лишь кивнула, всё так же молча.
- И, раз! – Макабрей театрально воздел правую руку, сложил тонкие, похожие на паучьи лапки, пальцы и щёлкнул ими каким-то особенным образом.
Высокий звук раскатился над ущельем, неожиданно пожрав все остальные, кроме собственного эха, а потом верёвки вспыхнули бездымным, ядовито-зелёным пламенем. Вскоре от них ничего не осталось, кроме следов ржавчины на креплениях.
- Овацио, овацио, сеньорес э сеньоритас! – Макабрей театрально раскланялся, повернувшись лицом к застывшим, как и всегда во время его колдовства, коллегам.
- Ну да, не дождёсся, - пробормотал Тенар, чисто по-лисьи шевеля ушами.

[DarkLight >>>]

День: Пятое августа, утро.
Фигура: слон С1
Ход: без хода
Официальная клетка: С1
Фактическое местоположение: С1

Теплое море, бескрайний песочный пляж и пение птиц в небесах – о чем еще может мечтать романтическая женская душа? Впрочем, Саманта Риши давно рассталась с романтическими мечтами – им были нанесены сокрушительные удары как ветреностью Черного короля, так и суровой действительностью, складывающейся из бесконечных интриг и жаркой борьбы за влияние. Конечно, маг огня сохранила способность к объективному восприятию красоты – и даже, при случае, могла ей вполне искренне восхититься, но сегодня случай был явно не подходящим. Золотой песок пляжа был словно специально создан для того, чтобы стало трудно ходить. Маги воздуха решили эту проблему со свойственной их стихии легкостью, то есть – буквально сделав свои тела более легкими. А вот Сиду и Саманте приходилось делить тяготы передвижения по песку со всеми прочими колонистами, так как гордость мешала магам огня прибегать к чужой помощи в таком пустяке. Море тоже не радовало: шторм, заставший «Темное пламя» во время подлета к берегу, теперь набрал полную силу и грозил оставить Серое воинство без кораблей. Эту проблему пришлось решать. И, к чести всех прибывших, как техномагов так и простых солдат и инженеров, решили ее быстро. Теперь колонисты могли не беспокоится насчет того, как вернуться домой, в случае необходимости, и сосредоточится на покорении местной природы и населения. Впрочем, суммировав то, что она знала об обитателях этого берега, Риши всерьез сомневалась, стоит ли разделять людей и природу даже в мысленной речи. Птицы, парящие в небесах – точнее, те существа, что условно можно было счесть птицами – только подкрепляли ее скепсис. Орки с «Темного пламени», ведомые охотничьим азартом с примесью исследовательского интереса, подстрелили пару штук еще в первый день их пребывания на берегу. После внимательного изучения их трофеев желание поохотиться отпало у всех, а орудия «Темного пламени» теперь смотрели на лес, начинающийся у побережья. Новая земля стала казаться непонятной, малогостеприимной и – что скрывать? – немного пугающей. Впрочем, все люди и орки, собравшиеся на берегу, имели за плечами богатый опыт войны и особой пугливостью не отличались.
Причиной, заставившей леди Риши совершить столь неприятную ей прогулку по песчаному пляжу была необходимость срочно решить вопрос с танками. После выгрузки пассажиров внутри «Темного пламени» появилось свободное место, которому деятельные люди с морской базы тут же нашли применение. По их мнению, это чудо техномагического прогресса было просто создано для того, чтобы доставлять танки поближе к противнику, мешая ему уничтожать эти машины на дальней дистанции. Мнения же самих авторов «техномагического чуда» разделились: отец и дочь Вольпе считали, что «Темное пламя» самодостаточно, и не нуждается ни в каких танках. Сид Лиденберг формально поддерживал их позицию, но без особого энтузиазма. Как подозревала Саманта Риши, его точка зрения была бы несколько иной, не мешай ее выражению любовь Сида к Лизе Вольпе. Третий «воздушник», Саймон Соммерс был только «за». И выдвигал весомые аргументы в пользу того, что танки могут пригодиться и что их помощь в бою стоит того, чтобы немного потерять в скорости перемещения комплекса из-за увеличения общего веса. Сама Риши считала, что, для войны с таким непонятным противником надо задействовать все, что возможно, но понимала, что спор между магами воздуха можно разрешить только путем практического эксперимента. Поэтому сейчас она, кутаясь в алую мантию, шла следом за вереницей танков по направлению к «Темному пламени». Схема испытания были придумана орками, отличалась простотой: предполагалась поместить танки внутрь комплекса и попробовать взлететь. Если это получится – следующим шагом было определение максимального числа машин, при подъеме которых комплекс сохранял бы способности к маневрированию. Маг огня на секунду остановилась, бросив неодобрительный взгляд на внушительную толпу зевак, понаблюдать за ходом «полевых испытаний». И печально вздохнула: судя по тому, как складывалось утро, день обещал быть очень долгим и трудным…

Сообщение отредактировал DarkLight - 13-02-2010, 8:44

[Мора >>>]

День: четвертое августа (утро)
Фигура: конь b1
Ход: без хода
Официальная клетка: b1
Фактическое местоположение: b1

Покинув кухню, Сон-Тха решила отправиться к морю – может, рыжие близнецы уже там, хотя время раннее. Ёко удобно устроился на плече троллихи и зорким глазом обозревал окрестности. Сон-Тха усмехнулась, поглядев на грозного зверька, и погладила его пальцем по голове. Тот недовольно взъерошился, ему явно больше по душе были волонтерки с кухни.
- Ничего, ничего, еще скажешь мне спасибо. – Хмыкнула троллиха и отвела взгляд в сторону, впрочем тут же сконцентрировав его на Гэйвине Моргане, который то ли обозревал далекий лес, то ли просто остановился полной грудью вдохнуть утренний воздух. Широкой такой грудью. Шаманка остановилась и уставилась на Гэйвина, некстати припоминая свои слова о мужской красоте. Гэйвин вполне себе был похож на тролля, по крайней мере, размерами (нет, тут, конечно, вне конкуренции был отец Эван, его, пожалуй, даже тролль бы испугался, особенно если бы он начал разговор со слов "чада мои"). В общем-то, и на лицо Морган был ничего, конечно, с клыками было бы куда красивее. Сон-Тха даже залюбовалась Гэйвином, освещенным первыми солнечными лучами – ну правда как скала на фоне восхода. Лейтенант, видимо, почувствовал взгляд, резко обернулся, но, увидев шаманку, расслабился и махнул рукой, подзывая новоявленную ученицу. Он был, против обыкновения, один.
- Что ты делаешь тут? – спросила Сон-Тха, подходя к мужчине.
- Стихами заговорила? - с подозрением покосился на нее Гэйвин. - Или это духи со мной разговаривают?
- Нет, это я, - клыкасто улыбнулась шаманка.
- А то вчера Астэль рассказывал... аж мороз по коже продрал, - неожиданно серьезно и хмуро проговорил Морган. - И командору всю ночь потом всякая хрень снилась.
- Давно пора сделать для него ловца снов, - пожала плечами Сон-Тха.
- Арк не верит во всю эту... - Гэйвин осекся. - Ну, в смысле, не одобряет этого. Нам разрешает, а сам не суеверный.
- Это реально, как ты или я, - проговорила шаманка, и ёко на ее плече встряхнулся.
- Да я чё, я не спорю, - поспешно закивал аэропех. - Но ты ж понимаешь - авторитет перед подчиненными и все такое.
- Понимаю. – Кивнула троллиха. – Забавно, но именно "всей этой" шаманы зарабатывают авторитет. Многие не умеют колдовать, только общаться с духами – и это считается великим даром у нас, троллей. – Сама не зная зачем, рассказала Сон-Тха.
- Так это, в общем-то, здорово, наверное, - неуверенно пробормотал Гэйвин. - Ну, когда с тобой духи разговаривают. Небось всякие интересные вещи рассказывают. Это вроде как молиться, только наоборот. Не ты говоришь, а тебе говорят. Типа того?
- Хм… можно и так сказать. Духи разные бывают. Некоторые могут захотеть оставить шамана с собой или даже убить. Думаю, человеку бы не захотелось, чтобы духи говорили через него. Чувствуешь себя сразу всем и ничем одновременно.
Мясорубка поежился. Как и многие военные, он был в глубине души суеверен. В осязаемом мире он не боялся ничего, и не спасовал бы перед самой лютой, самой ужасающей тварью, но то, чего нельзя увидеть, не говоря уже о том, чтобы ударить... Этого он, как и большинство людей, очень не любил и опасался. Огромный, мрачный и подчас нелюдимый Гэйвин тоже умел бояться, этот страх родился раньше него, был дан ему с рождения, как и большинству людей. И не всякому дано впоследствии избавиться от этого страха.
- Звучит жутковато, - признался он наконец.
- Да, пожалуй, человеку бы было жутко увидеть мир духов. Я привыкла. – Троллиха зевнула, оскалив клыки. Зевок подхватил ёко, широко разинув клюв и вытянув разовый язычок. – Знаешь, тролли ведь не боятся осязаемых врагов. Только духов и богов.
- Я их понимаю, - усмехнулся Морган. - Не, то есть, я-то в Господа верю...
- Тролли тоже верят, - успокоила Сон-Тха. – Он же могущественный бог – вон какие у него страшные жрецы. Когда к нам пришли миссионеры – многие тролли позабыли духов, впечатленные силой незнакомцев и их бога. Некоторых шаманов отправили к духам – набираться опыта, чтобы стать такими же сильными, как жрецы вашего бога.
Гэйвин несколько мгновений молча смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, а потом заразительно заржал.
- Я б отца Эвана увидел - тоже бы уверовал, - сказал он, отсмеявшись.
Троллиха дернула щекой, оскалив один клык. Ёко беспокойно заерзал на плече хозяйки.
- Я рада, что отца Эвана там не было.
- Да уж... Ну чего, будем тренироваться?
- На посохах? – отвлеклась от нежданных воспоминаний Сон-Тха.
- Ну да. Если не передумала. Я тебе и болванку подготовил по руке, - лейтенант кивнул на прислоненный к стене барака обрезок трубы. - Вон, попробуй. Полночи балансировал.
Шаманка взяла в руки "посох", подержала на весу, кивнула Гэйвину:
- Спасибо. Чувствую, что стала забывать то, чему меня учили предки.
- Ну, я не предок, но основы преподать попробую. А так - хоть я, хоть Астэль к твоим услугам для тренировок.
- А почему Ксгнем никогда не тренируется с вами? – Спросила шаманка.
- Боится убить, - серьезно ответил Гэйвин.
- Верю. Ну что? Идем? – троллиха поудобней перехватила посох.

Сообщение отредактировал Мора - 12-02-2010, 23:58

[ORTъ >>>]

Гулкие удары сталкивающихся тренировочных посохов-болванок, разносящиеся по лагерю, делались все чаще. Двое сражающихся все кружили по изрытой ударами и подошвами площадке, разгоряченные и упоенные схваткой. Гэйвин уже не осторожничал, как поначалу, давая противнице фору, давая советы, указывая на ошибки, подыгрывая. Он лупил в полную силу, заставив себя забыть, что перед ним женщина, хотя и мужчина-то не всякий держал удар Мясорубки Моргана. Металл стонал, покрывался вмятинами, едва ли не дымился, а уж от бойцов и в самом деле валил горячий пар. Гэйвин выверенностью и быстротой движений напоминал сложную боевую машину, его грудь вздымалась мощно, но не слишком часто, дыхание было громким, но ровным. Этот человек полностью контролировал свое тело, и оно служило ему лучшим оружием. Он подпрыгивал, уходя от стремительного удара по ногам, припадал на одно колено, норовя издалека достать зазевавшуюся противницу, ловко перекатывался по земле, вскакивал, уходил с линии удара, лихо вращал посох. Троллиха, однако, держалась молодцом и вообще оказалось неожиданно крепкой.
- Быстро учишься, - заметил Гэйвин, жестом обозначив передышку.
- Фух, - Сон-Тха присела на корточки. – Я сейчас сдохну.
- Ничего, - утешил Морган. - Другой бы уже сдох с непривычки.
- Это только потому, что я тролль. Мои навыки ужасны.
- Ну, по крайней мере инстинкт бойца у тебя есть. Я же вижу, руки сами встречают удар. Иногда раньше, чем ты его замечаешь.
- С духами как-то проще, - призналась троллиха. – По крайней мере они не лупят меня.
- Извини, - потупился аэропех. - Я немного разошелся. Но ты молодцом. Я почти в полную силу дрался.
- Ничего страшного… Хотя по глазам ёко не скажешь… - Рассмеялась Сон-Тха. Зверек действительно взирал на них с большим удивлением, устроившись на пеньке неподалеку.
- У него рожа как у Кида спросонья, - усмехнулся Гэйвин.
Ёко зашипел, а потом и вовсе отвернулся, принявшись вычищать здоровое крыло.
- Мы продолжим? – спросила Сон-Тха. – Не щади меня.
- Уверена? Ты и так-то устала...
- Еще скажи "ты же девочка", - фыркнула троллиха.
- Я серьезно. Может, хватит тебе на сегодня?
- Давай еще чуть-чуть, закрепить пройденное.
Морган хмыкнул и принял боевую стойку.
- Ну давай, нападай. Но как почувствуешь, что хватит с тебя - скажи. Щадить не буду.
- Хорошо. – Троллиха атаковала внезапно, прямо из сидячего положения.
Мясорубка среагировал молниеносно, посохи столкнулись и гулко завибрировали. Потом скрежетнули друг об друга, и схватка возобновилась в еще более стремительном темпе. И Сон-Тха остро почувствовала, что погорячилась, считая, что способна выстоять против Моргана еще хотя бы минутку. Драться с ним было все равно, что пытаться остановить посохом каменную лавину. Шаманке Гэйвин показался воплощением гор – такой же сильный и невозмутимый. Сон-Тха уже было хотела попросить его остановиться, но тут неожиданно сильный удар пришелся на ее посох – руки дрогнули, стальная палка ударила троллиху прямо в лоб. И хорошо, что это был ее собственный посох, а не посох Моргана! Сон-Тха не простояла больше ни секунды – выронив посох, повалилась на землю. Чертыхнувшись, Гэйвин отшвырнул собственное оружие и склонился над упавшей противницей. Поняв, что та без сознания, он оглянулся, но никого, кто мог бы кликнуть Ливси, рядом не оказалось. Еще раз выругавшись сквозь зубы, Морган попытался взять троллиху на руки, но та неожиданно открыла глаза и в упор уставилась на Гэйвина совершенно безумным взглядом.
- Живая? - лейтенант заметно расслабился, подал шаманке руку. - Погоди только, не дергайся. Первое время в башке позвенит. Сколько пальцев видишь?
- Ты бросаешь мне вызов? – сделала неожиданный вывод шаманка и странно улыбнулась – слишком широко и слишком зубасто, не оставляя даже самой робкой надежды на то, что ее просто хорошенько приложило, и она не в себе.
- Духи? - Гэйвин отдернул руку и попятился. - Не, ребята, я вам ничего не бросаю. Давайте валите отсюда, лучше друг другу там бросайте, ну или не знаю, кому.
Шаманка поднялась, повела плечами, будто привыкая к телу, и пригнулась, словно готовая к броску. Ее желтые глаза сейчас стали безумно похожими на звериные, а каждое движение было наполнено дикой грацией.
- Победи меня, и посмотрим… - на что они посмотрят, дух не договорил, рванувшись вперед. Слишком быстро и слишком опасно. Похоже, теперь Сон-Тха не собиралась щадить Гэйвина.

Сообщение отредактировал ORTъ - 12-02-2010, 21:38

[Мора >>>]

Мясорубка, не ожидавший такой стремительности от одержимой троллихи, только что поднявшейся с земли, едва успел уйти с линии удара, ошалело следя за движениями противника. Те расплывались, будто в тумане, и самые очертания шаманки казались смазанными. Сквозь них проступало нечто свирепое, дикое, волкоподобное.
Гэйвин был суеверен. Он не стеснялся своего страха перед тем, что нельзя увидеть и почувствовать. Но сейчас его противник был вполне осязаем, и Морган быстро расслабился, принял стойку, попружинил на полусогнутых ногах.
- Можешь даже посох взять, - снисходительно предложил он.
- Запомни, я – это она, а она – это мы, - предупредил дух и вновь кинулся на Моргана. На этот раз он неуловимо метнулся в сторону прямо перед аэропехом и навалился на него сбоку, оказавшись неожиданно тяжелым для троллихи и уж тем более для духа.
Гэйвин ткнул напавшего локтем под ребра, стараясь не думать о его предупреждении, потом поддел плечом, другой рукой ухватил за шею и перекинул через себя, швырнул оземь.
- Ребята, валите по-хорошему, - посоветовал он.
- Ты подходишь, - сообщил дух, и Сон-Тха издала странный двухголосый стон, после чего закрыла глаза и успокоилась. Почти сразу же шаманка очнулась. И на этот раз стон ее был совершенно нормальный, но, несомненно, вселяющий даже в самое черствое сердце жалость к тому, кто так стонет.
- Ты в порядке? - не слишком уверенно спросил Морган. - Они ушли? Духи?
- За что-о-о? – только и ответила Сон-Тха.
- Что? - растерялся Мясорубка. - То есть... Ты помнишь, что сейчас было?
- Я не знаю, что сейчас было, - простонала Сон-Тха. – Меня здесь не было.
- В тебя вселились духи, - поведал Морган. - И дрались со мной.
- Они что-то говорили? – обеспокоенно спросила троллиха.
- Гм... сказали, что ты - это они... и наоборот... в общем, как Астэлю, одни загадки. А, потом еще заявили, что я подхожу. В конце. Полное дерьмо, - аэропех усмехнулся и протянул троллихе руку. - Ты как, цела?
- Охохохо, - закатила глаза шаманка. – И правда, полное дерьмо…
- А что такое? - забеспокоился Гэйвин, помогая ей подняться. - Что это значит?
- Это значит, что я чувствую себя трупом. Черт, ты меня что, об землю приложил?
- Ну... они меня загрызть хотели, - смутился лейтенант. - Будь это не ты, я бы им шею сломал и хребет.
- А что, разве не попробовал? Чувство такое, как будто попробовал. – Похоже, шаманка обиделась, что было весьма странно – обидеть Сон-Тха, тем более так, было невозможно.
- Сама просила не щадить, - буркнул Гэйвин. - И вообще, я честно предупредил, я духов боюсь.
Помолчав, он с угрюмой усмешкой добавил:
- Да, это я так боюсь. Уж как умею.
- Ох, не говори никому, что тут было. Ладно? Не хочу, чтобы меня люди шарахались – мало ли что духам взбредет.
- Ладно, - Морган смущенно почесался. - Только про духов и так в лагере много болтают. Командору какие-то кусты снились...
- Ничего страшного. – Буркнула шаманка и поковыляла в сторону барака, где ее, спрятавшись под самодельную скамью, ждал ёко. – Ах ты скотина глупая, не мог меня вытащить? – обратилась она к зверю. Тот смущенно мявкнул. – Ах, испугался? Пугаться будешь местных дикарей верхом на летающих китах. Каб-банище. – Сон-Тха присела на скамейку и вытянула ноги. Ёко вылез из-под скамьи и начал тереться о ногу хозяйки, но не удостоился даже взгляда. Шаманка глядела куда-то вверх. Ей было больно. Только не синяки и ноющие кости были тому виной.

[Кысь >>>]

День: вечер четвертого-утро пятого августа
Фигура: пешка D7
Ход: без хода
Официальная клетка: D7
Фактическое местоположение: D7

Лес поредел и стал ниже, потом и вовсе рассыпался на неровные пятна рощиц. Отряд шел до самого заката и даже ночью - оставалось всего ничего до цели. Наконец, у заросшего элдерой озера, Каасу объявил привал. Уже вышла луна, на три четверти полная, и вокруг нее черная ночь была синей. Над водой переплетались высокие стаккато нырков*. Среди деревьев притаился один-единственный дуб, почти целиком спрятанный под жасминовым покрывалом. Под ним лучники и попадали.
- Мы почти дошли, - улыбнулся в темноте Мезу. Он перевернулся на спину и видно было, как блестели от лунного света глаза.
- Маллика, - тихо откликнулся Кетьен. Ветра не было, и сладкий запах стекал к реке невесомой медовой рекой.
- Хочу есть, - внесла диссонанс Наалунь.
Сил для охоты ни у кого не нашлось, даже выносливые микуе откровенно клевали носом. Наконец, Кеану поднялся на ноги и отвязал от бока нейа мешок. Обведя племя взглядом, он мысленно взвесил что-то, и, наконец, в упор посмотрел на тико.
- Кету. Найди мне дерева.
Помянув небеса, хвостатый лучник тоже встал на ноги и побрел в темноту - не туда, где росли красивые ядовитые плети элдеры, дальше, к отдаленным дубам и кустам боярышника. Смуглокожий снова осмотрел тихий темный привал и указал на Кетьена.
- Воды.
Хейко безропотно встал и принялся отвязывать котелок от спины микуе. Высокая посудина занимала немного места, но и в нее были натолканы полотняные сумки с травами.
- Это рабство, - фыркнула со своего места Наалунь, но когда мелкие лесные яблоки были уже испечены на огне, а вода превратилась в ароматный настой из трав, она подошла в числе первых.

Наутро Каасу разделил сан-тиа на отряды. В первый пошли два беляка и он сам, второй - Такану, Кетьен и Кету - взял чуть севернее. На юг отправились Аатаро, Нутай и Мано, и, рядом с ними, Кеану с двумя охотницами. У воды, голубой и спокойной теперь, остался только целитель. Скоро он тоже должен был уйти на юго-восток, но сейчас - был просто не в состоянии. Слишком горели от долгого перехода мышцы, слишком непривычной - усталость. Оставшись один, Яно достал подарок Каана и опустил его в теплые волны на собственной раскрытой ладони. Соль растворилась в чистой воде. Неподалеку пряднула ушами микуе - ее не привязывали, но внезапная тишина ей не нравилась.

- Ненавижу приказы, - заявил Кету, как только остальные отряды надежно скрылись за хребтом небольшого холма, заросшего низеньким дубняком. Тико успел уже нарвать по пути боярышника, и теперь бездумно клал в рот и выплевывал ягоды: они едва народились и были даже не кислыми - травяными. Такану с улыбкой покосился в его сторону, но не ответил, Кетьен - на всякий случай отступил чуть подальше. Кету заметил это и, выбросив ягоды, оглядел попутчиков.
- Хейко...
- Такану не наш, - робко возразил Кетьен. - У него имя другое.
- Зато лицо ваше, - возразил Кету. - А Кеа - тико. Это всем видно.
Зеленокожий лиа только молчал и едва заметно улыбался - самыми уголками губ. Кетьен притих, переваривая информацию, потом возразил:
- Племя это не только лицо.
- А что еще?
- Ну... это шэа.
- А какая шэа у хейко? - Кету начал нравиться разговор.
На этот раз Кетьен молчал особенно долго. Потом с неожиданной уверенностью заключил:
- Шэа чужих на празднике.

[Барон Суббота >>>]

День: пятое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Огромные, в два человеческих роста, зубчатые колёса дрогнули и пришли в движение, уплыл наверх противовес, и лифтовая кабина наконец-то тронулась вниз. Гилберт Манфрейд проследил за тем, как исчезает долговязая фигура штабного секретаря и лишь когда перекрытие окончательное её скрыло, позволил себе снять очки и помассировать ноющие виски. Политические дела утомляли его до крайности и выше, выматывали всю душу и вызывали тихое желание бросить всё и устроиться младшим научным сотрудником в дальнюю лабораторию. Впрочем, внизу его ждали замечательные люди и настоящая работа. Кроме того, был замечательный предлог навестить коллег из ОНР, что не могло не поднимать настроение. Всего-то и осталось, что подождать метров пятьсот, отделявших его от земли. В такие моменты Гилу всегда казалось, что лифт движется до паскудности медленно.
Спустя пятнадцать минут, Манфрейд уже мог разглядеть пункт своего назначения: «Пламявержец» чёрной громадой покоился в дальнем краю тёмно-серого аэродромного полотна, на отшибе от основных линий. Всем, кто видел его в первый раз, древний крейсер внушал оторопь и боязливую почтительность, однако, если учесть, кто занимал его отсеки теперь, всё несколько сглаживалось. Это сочетание несочетаемого неизменно приводило Гилберта в приподнятое настроение, так что, когда казённая машина доставила его к трапу, Манфрейд живо взлетел по нему на борт и, совершенно наплевав на положение и приличия, заорал, сложив руки рупором:
- Эгегегей, хозяева! Есть кто живой?!!
Из-под перил выглянул полусонный гремлин, однако ответить ему не довелось. Дверь, ведущая на палубу, глухо лязгнула и показалась Вейонке Страмарк, руководитель отдела нагрузочного тестирования. Большие темно-синие с зеленоватым отливом окуляры прятали половину лица техномагессы.
- Манфрейд? - похоже, она была удивлена.
- Или то, что от него осталось, - Гил криво улыбнулся. - Кстати, торгую душами в развес: одна штука за чашку крепкого чая или чего-то, что очистит мозги от политической шелухи. Как тебе такой бизнес?
- Кофе будешь? - Страмарк кивнула на дверь. - Ты по поводу "Скалы VII" ?
Она подкинула в ладонях тяжелый каменный мяч и он осыпался на палубу "Пламявержца" пылью.
- О, за кофе я готов отдать не только душу, но и парочку грантов на сезон от наших дорогих и любимых лидеров. И, да, по поводу "Скалы" тоже. Вообще, есть несколько вопросов, но они не горят, сперва кофе.
Гилберт снова потёр пальцами висок, но на этот раз добавил к прикосновению тольку магии Льда. Мастер данЛей определённо неодобрил бы столь топорную работу, однако, свой эффект это принесло - виска коснулась струйка ледяного дыхания.
- Идея грантов мне нравится больше, чем продажа души, - негромко рассмеялась Страмарк. - Иди пока в мастерскую святого Ростиса. Я принесу кофе и заодно попрошу своих подготовить машину.
- Ага, то есть макет вы таки запустили, и он ходит? - тему грантов, успевшую сформировать стойкий рвотный рефлекс Манфрейд решил мягко опустить. - Замечательно!
Он поправил очки и уверенно зашагал в сторону мастерской Джеймса. В своё время Гилберт почти преклонялся перед этим человеком, искренне недоумевая, почему его, а не Джейма взяли в штаб советником по науке. Потом понял - не хотели загружать столь ценного специалиста неблагодарной, скучной и рутинной работой. Впрочем, после знакомства, трепет в отношении Ростиса тоже пропал - тот оказался вполне себе обычным человеком из плоти и крови, а не живым аватаром техномагической науки.
- Кхм, Джейм? - позвал Гилберт, постучав сгибом указательного пальца в дверь мастерской.- Джейм, вы там?
Тем не менее, от уважительного "вы", Манфрейд так отучиться и не сумел, хотя подобное обращение к сверстнику иногда и звучало странно.
- Здесь, и даже в сознании, - послышалось из-за двери. Спустя несколько секунд таковая распахнулась: Ростис, расположившись за столом, потирал лоб. - Доброе утро, Гилберт.
- Доброе! - ответил Гил, переступая порог. - Да уж, похоже не мне одному кофе нужно. Что у вас тут такое вчера было, что вся лаборатория, как после неудачного испытания ракеты Шнуфеля?
- Новый лаборант, плюс удачное завершение работы, плюс празднование всего перечисленного... - Джейм пожал плечами. - Равенство вы видите.
- Вижу и соболезную от всей души! А что именно завершили?
- Орудие к "Темному пламени". Хорошая работа!

Сообщение отредактировал Кысь - 14-02-2010, 19:56

[Соуль >>>]

- Итак, ребята из восьмой могут вешаться - всех их старания по созданию управляемой ракеты могут лететь куда угодно, вы их сделали, - резюмировал Гил, как-то не очень хорошо улыбаясь. - Наконец-то! Я уже устал объяснять наверху, почему их полигон требует еженедельного ремонта.
- А вот, - Ростис кивнул на аккуратную стопку бумаг на краю стола. - Подробный проект, там изложено все до мелочей, я так не расскажу.
Гилберт начал было вчитываться, но волевым усилием отложил бумаги в сторону.
- Потом почитаю. Сейчас всё равно мало что восприму. Эх, Джейм, не знаю, почему вы решили отказаться от места в штабе, но решение это было мудрым!
- Кстати, полигон нашего оружейного отдела, выравниваю я, - в мастерскую вошла Страмарк с двумя большими кружками темно-зеленого цвета. Одна с сочувственной улыбкой была протянула Ростису, вторая – с не менее сочувственной – Гилберту.
- Что мне там делать? - искренне удивился Ростис. - Штаб - военные, священники, специалисты по бумагам... совершенно не ко мне. Мастер Вензел и госпожа Саяра, как помните, тоже их сторонятся... Спасибо, Вейонке, очень кстати.
- Спасибо! - Гилберт принял кружку, как святую реликвию и припал к ней почти с религиозным экстазом. - Ты спасаешь мой внутренний мир.
Девушка подперла плечом одну из железных опор. По лицу ничего нельзя было прочитать досконально: окуляры прятали глаза, брови. Губы улыбались с едва заметной иронией.
- Пожалуйста, - Страмарк скрестила руки на груди.
- Так что у вас с макетом получилось? Неужели пошёл? - Манфрейд почувствовал, как горячая волна распространяется из желудка по всему телу, унося вялость и одеревянение последних часов.
Джейм медленно отпил, потер висок. Свободной рукой дотянулся до испещренного пометками листа, зачеркнул пару строк, рядом с другими поставил восклицательный знак.
- Платформа ходит, пока тестировали только ее. Нужно рассматривать дальше. Как помнишь, я не была уверена, что "Скала" будет идеально держать равновесие.
- А должна, иначе теряется тактическая ценность. Слушай, а если добавить конечностей и пару дополнительных гироскопов с рессорными системами? Или не в том проблема?
- Да нет, просто на каждые две пары конечностей требуется дополнительная мощность.
- С передвижением по неровной местности как? - поинтересовался Ростис. - Вроде хотели, чтобы она и по скалам ходила, или это другой проект был?
Страмарк снова сочувственно улыбнулась:
- Может быть вам принять холодный душ перед поездкой к "Скале"? - поинтересовалась техномагесса, потом ответила. - Будет двигаться и по неровной. Нам бы солнцепоклонника-корабела.
- Не уверен, как госпожа Саяра к этому отнесется, - пожал плечами Ростис. - Хотя если заинтересуете...
- Попробуем. Если мистрисс ДанЛей откажется, то попробую ещё раз описать наверху, какие преимущества принесёт наша малютка при введении в действие, и корабел у нас будет, даже если его придётся вырастить и обучить сперва.
Манфред поморщился и допил кофе одним большим глотком. Мысль о разговоре с начальством явно его не грела.
- На "Темном пламени" есть корабел, - напомнила Вейонке. - Кстати, комплекс - отчасти его работа.
- Кто именно, кстати? - проявил интерес Джейм.
- Реван... Или Ренан, - девушка щелкнула в воздухе пальцами. - Ренан, вроде.
- Не слышал о таком, - признал Манфрейд. - Так получается, что "Тёмное пламя" живое? Странно, они этого в бумагах не указывали.
Он покосился на Ростиса. Гилберту всегда было неловко поминать при ученике Вензела проект Саманты. Как-то оно было всё же...странно, особенно учитывая, что мастер ДанЛей до сих пор при упоминании Риши чуть хмурился, что в его исполнении было равносильно скрёжету зубовному.
- Вы его получали как боевую единицу, а мы, оформив заказ на орудие, исследовали комплекс вдоль и поперек. Не так ли, начальник? - Страмарк снова сочувственно улыбнулась Джейму.
- Ренан? - насторожился Джейм, приподнявшись в кресле. - Случаем не Сет-Ренан, если полностью?
В ответ девушка быстро наклонила голову, в подобии кивка, за что и расплатилась. Теперь уже Страмарк пришлось прижимать пальцы к виску, такова была цена за вчерашний "напиток".

[V-Z >>>]

- Тот, кого здесь не желали бы видеть, - вздохнул Ростис. - Я не знаю всех подробностей, но он - член семьи госпожи Саяры... и у них крайне скверные отношения. Десять лет назад, во время войны, она пошла на встречу именно с ним, и вернулась израненной так, что Деянь еле донес, а мастер Вензел долго лечил. Думаю, вы понимаете, как и он сам к Ренану относится.
- Полагаю, что ненавидит, даже учитывая...сдержанность нашего общего наставника, - признал Манфрейд. - Мда, не стоит нам обращаться к этому сатяре, ой не стоит.
- Кстати, не обязательно ставить их в известность, - предложила Страмарк. - Даже мерзавец может быть гением.
- Вы думаете, они не узнают, если будем сотрудничать? - совершенно данлеевским жестом приподнял бровь Джейм. - Я бы на это не надеялся.
- Согласен. К тому же, мне бы не хотелось обманывать наставника, а в том, что он будет интересоваться моей научной работой сомнений нет, - брови Гилберта ещё нужных двигательных навыков не выработали, однако, позывы уже были, что называется, налицо.
- Я думаю мастера ДанЛея можно попросить не вызывать на дуэль пару суток, пока сатяра будет работать на "Скалой", - возразила Вейонке.
- А потом - можно будет?
Страмарк ударила кулаком по ладони, улыбнулась Манфреду. Один этот заменил все слова техномагессы. Гил, давно желавший увидеть мастера во всей красе, ответил Вейонке заговорщическим взглядом.
- А потом нам с "Темного пламени" будут высказывать долго и много, - вздохнул Джейм. - И нам, и штабу.
- Утопим в бюрократии! - уверенн рубанул воздух ладонью Гил. - Вы бы знали сколько инстанций должна пройти каждая бумажка, прежде чем ляжет на стол хотя бы к секретарю.
- Вообще-то, как начальник отдела, я это прекрасно знаю, - Джейм крайне выразительно поморщился.
- Кстати, вы подготовили бумаги для Фарадеев? - с какой-то легкой, спрятанной глубоко внутри, ноткой садизма, спросила Страмарк.
- Это и есть причина, по которой я сейчас так бодрствую, - грустно вздохнул Ростис. - Почти дописал, вот они, на столе. Хотя и пользовался максимально краткой формой.
- Я заброшу их Константину. Поехали на объект, - и Страмарк одной рукой подняла выглядевшую весьма тяжелой сумку. - Тут трехлитровый термос с кофе.
- Вейонке, у тебя в родне ангелы, - убеждённо заявил Гил. - И можете считать это моей религиозной позицией.
- Только при священниках не заявляйте, - посоветовал Джейм с улыбкой. - Им и высказанной религиозной позиции мастера Вензела по горло хватило.
- И во что же он верит?
Джейм фыркнул, не сдержавшись:
- Его же не раз пытались привести в лоно Церкви или хотя бы добиться заявления, после которого можно записать в ряды верующих. Добились - мастер Вензел со своей обычной интонацией заявил: "Я не опровергаю гипотезу о существовании высшей созидательной силы, обладающей разумом и способной влиять на мир". Пришлось этим удовольствоваться.
- Выходите. Там уже машину точно подготовили, - заметила обоим Вейонке.
Девушка подошла, легонько коснулась плеча Манфрейда и щелкнула пальцами, передавая сумку. Вейонке вернулась к столу только за бумагами для Фарадеев. Когда Страмарк ушла, в воздухе остался легкий привкус машинного масла, каменной пыли и раскаленного металла - аромат, повсюду сопровождавший эту энергичную техномагессу. Гилберт продублировал фырканье Ростиса и двинулся на выход. Походка его была куда легче, чем в прошлый раз. Джейм же, дописав еще пару строк на соседнем листе, тоже поднялся и пошел к выходу; головная боль уже прошла.

[Кысь >>>]

***

Фарадей получил бумаги «Ониксового Пламени» перед отъездом Манфрейда, Ростиса и Страмарк на строительную площадку «Скалы VII», а Греза поднялась почти на рассвете, чтобы уехать пораньше для подготовки орудия к транспортировке. Константин проглядел заполненные Ростисом документы и про себя улыбнулся: Джейм, даже похмельный, графы заполнял аккуратно. Собственные записи он вел по-другому.
Фарадей убрал бумаги в кожаную папку, а ее – в сумку, и сел на трапе «Пламявержца», ожидая, когда появятся Малена и Лори. Без сомнения, практикантку Вейонке разбудила ни свет, ни заря, а к беловолосой девушке Константин зашел сам. В комнату оружейник напрашиваться не стал, напомнил из-за двери о поездке и, убедившись, что Лори проснулась, ушел собирать все необходимое, от сменной одежды, до специфических инструментов тонкой наладки, которые и на родине было тяжеловато найти.
Для перевозки «Ониксового пламени», как, впрочем, и других массивных механизмов, ОНР предоставили несколько грузовых авионов «БА-139», которые летали медленно и надежно. «Большие тупые дуры», - называла их Страмарк. Большими тупыми дурами грузовые и устаревшие авионы также являлись по мнению абсолютно всех пилотов. Однако того, что «бабушки» безопаснее стоящих на месте «Битюгов» без колес, утверждение не отменяло.
Первой на свет показалась Лори, несколько растерянная, но чистая, словно только что заново собранная для медицинских целей. Она даже крылья спрятала в сияющие новизной чехлы, блестящие металлическими застежками. Ей самой, правда, этот шедевр заботы об окружающих явно мешал сохранять равновесие и в том, как с этим ходить, "разработка" разбиралась прямо на месте, иногда промахиваясь и цепляясь за тех, кто оказался поближе. Вышла и Мали, кое-как собравшая вместе практичный наряд из рубашки Вейонке и собственной школьной юбки, обрезанной в стратегически важных местах. На невыспавшемся лице новенькой были написаны одновременно проклятия будильникам и целеустремленность, достойная бойца с агитплаката. Книги оттягивали матерчатую сумку на ее плотном плече. Константин поднял голову на обеих девушек и задержал взгляд на Малене:
- Тебе так удобно?
Девушка удивленно осмотрела себя - от высоких ботинок и плотных чулок - до собранных парой гребней волос.
- Это лучше чем было вчера, правда? - улыбнулась она.
- Намного, - одобрил Фарадей, - но я подумал, что, раз ты решила жить на «Пламявержеце», могла бы перевезти сюда необходимые вещи. Если тебе нужна помощь, только скажи.
Он уперся ладонями в островатые колени и встал.
- Головы не болят?
- У меня городской гардероб, он здесь не поможет, - покачала головой Мали. - Родичи...
Красноречивый оскал продолжил фразу. На вопрос новенькая только покачала головой - в ее висках грохотали станки, но никто ничего не сверлил пока. Крылатая задумчиво прикоснулась ко лбу.
- Ночью болелаа.
Константин достал из сумки двухлитровый термос и протянул Лорелее.
- Тогда напомни Вейонке покопаться в завалах «Пламявержца». У нас должно найтись несколько комплектов небольшого размера. Пойдемте к машине.
Лори изъявила желание ехать на крыше, крылья были в чехлах, дорога пустынна, а налетов страшных лесных чудовищ пока не ожидали даже параноики в штабе. Договорились, что люк оставят открытым и, если что, удержат крылатую за ноги. К середине дороги и Мали сообразила, что вид там намного лучше. Траву вокруг уже понемногу вызолачивал конец лета, но холодные утра еще сменялись теплыми днями и сейчас солнце понемногу вступало в свои права. Над горами кружились незнакомые птицы, уже поредевшие за десять лет, но еще рассекающие воздух причудливыми многокрылыми силуэтами. Малена зажмурилась - один знакомый повар в городе клялся, что нет ничего вкуснее.
Крылатая за окрестностями не наблюдала. Вокруг были ветер и солнце, чуть слишком тяжелые через полчаса после пробуждения, но уже почти совершенно родные. Ей почему-то вдруг вспомнилось детство, то, настоящее, когда все предметы вокруг еще пишутся с большой буквы. Она почти не помнила свой родной дом, даже мать, но редкие визиты отца засели в ее голове так прочно, словно последний закончился только минуту назад. Он был военным и редко ее посещал, но каждый раз стремился вместить в короткие часы целую жизнь, все, что упустил за долгое время разлуки. Он говорил, мир состоит из света, любви и правды. Что убери одно - и все рухнет. У Лори сейчас был только свет, и ее мир казался ей иллюзорным, словно город, построенный из хрусталя. И одновременно похожим на сказку, из тех, что слышит в детстве любой ребенок. Маленький мир, болезненно-ненастоящий, но и подвластный каждому новому сну. Меньше всего ей хотелось бы просыпаться сейчас.
Когда машина замедлила ход, Мали отвлеклась от созерцания птиц, а Лори очнулась от своих мыслей, солнце уже припекало и металл крыши успел нагреться. Случайно поставив ладонь на верхний поручень, новенькая вскрикнула и подула на руку.
Машина остановилась на краю взлетной полосы. Авион, крупный, тяжелый, «БА-139» бросал на асфальт ровную тень. Рядом на траве сидела Греза. Когда она заметила Лори на крыше машины, то поднялась, замахала над головой руками. Пыль и ветер, поднятые колесами, растрепали мягкие волосы девушки.
- Доброе утро.
- Доброе утро, все в порядке? – интонации Константина были совершенно идентичны интонациям его дочери.
- Да, только вас ждем, - девушка крутанулась на месте, подняв пыль подолом коричневого платья – за исключением цвета, оно было точной копией вчерашнего. – Правда лететь придется рядом с «Ониксовым огнем».
Последнее адресовалось Малене и Лорелее.
- А почему не с ним? - удивилась Малена.
- В брюхе, - ответила Греза, сложив руки за спиной. - Пилоты дадут куртки, чтобы было не холодно.

(конец)

Сообщение отредактировал Кысь - 12-02-2010, 21:55

[Darkness >>>]

Мора и Darkness

День: четвертое августа (утро)
Фигуры: конь b1, пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b1
Фактическое местоположение: b1

Вода разлеталась из-под ног серебристыми на солнце каплями. Ирсея шла по полосе прибоя, подтянув до колен мешковатые брюки и затянув шнурки потуже. В руке лиса держала горсть ракушек, постепенно высыхающих и теряющих яркость и цвет.
Тьяр развалился на сухом песке неподалеку. Сощурясь, сатяра кинула в брата самую мелкую ракушку - по высокой дуге та мелькнула в воздухе, упала, погрузившись почти полностью в песок.
Лис приоткрыл глаза, нашарил рукой "снаряд". Отправил обратно. Хихикнув, Ирсея пригнулась и, не глядя кинув в близнеца остальной добычей, припустила прочь. Тьяр, перекатившись пару раз по песку, подскочил и метнулся вслед за сестрой.
Догнал. Уронил - в воду. Возмущенно завопив, Ирсея ловко перевернула брата, ткнув теперь его носом в мокрый, темный песок. Лис задергал босыми ногами.
- Не утопи брата, - раздалось со стороны стоянки. Сон-Тха ловко спускалась по каменистой тропке, держа в одной руке стальной посох, а в другой – нахохлившегося ёко. Подойдя к воде, шаманка отпустила зверя, а сама зачерпнула освободившейся ладонью горсть воды и плеснула себе в лицо. На лбу шаманки темно-серым высвечивался синяк.
Лисы расцепили рыжий клубок, сели, не обращая внимания на накатывающие волны. Тьяр откинул с лица мокрую челку, стер с щек песок.
- Тебя хотели сделать циклопом? - бесцеремонно поинтересовался лис. Ирсея хмыкнула.
- Меня хотели сделать трупом, - отозвалась Сон-Тха. – И, если не получится, - хорошим бойцом.
Близнецы дружно... заржали. Другие слова было трудно к этому подобрать.
- Трупы тоже бывают хорошими бойцами, - фыркнула Ирсея, потом кивнула на ёко, - как его зовут?
- А, это, - глянула на ёко шаманка. – Глупая скотина или кабан дикий – как нравится.
Котосов нахохлился еще больше и недовольно начал рыть песок, грозно разевая клюв.
- Он голодный? - близнецы одновременным жестом склонили головы на бок, но вопрос задал тот, кто был мокрей.
- Не думаю. Он только что умял тарелку рыбы… А вы-то что здесь одни? Тут все-таки опасное место, даром, что на вид такое спокойное. – Троллиха коснулась синяка и зашипела от боли.
- Мы не видели ничего страшного.
- И никого.
- Только друг-друга, - уже хором сказали лисы, глядя на Сон-Тха честными и невинными глазами.
- Смотрите. Ксгнем узнает, что дорогие гости тут одни шлялись – задницу надерет. Нет, не гостям, кому-нибудь из наших. И даже ранца с собой нет… хотя какой вам ранец, вам в нем и вдвоем-то свободно будет. – Усмехнулась троллиха. – Видели, какие дядьки в этом летают. Так вот и им страшно тут бывает. Что не рыбалка – то обязательно что-нибудь случится.
- Мы рыбачили уже, но нас никто не ел, - расплылся в улыбке Тьяр. Сестра ткнула его локтем в бок.
- Не ври. А в прошлом месяце....?
- Да то - случайность, - лис оскорбленно фыркнул. Потом поднял глаза на Сон-Тха, - мы тут троллей видели мало.
- Если честно, ты - первая.
- Я не удивлена, - вздохнула шаманка. – Тролли и в старом свете-то не особо с кем общались. Думаю, я вообще единственный тролль, закончивший техническое училище… А вы – чего потянуло сюда? Жажда приключений?
Лисы переглянулись. Потом Ирсея кивнула.
- Да. И тут... - она втянула носом воздух.
- Свободней, - закончил за неё брат.
Троллиха тоже принюхалась. Пахло солью и песком.
- Хм… Возможно. Да. Пожалуй.
Один из близнецов все же поднялся, ухватил второго за ладонь, поднял следом.
- А наш кэп - орк. Ну ты и сама знаешь. Да?
- Нет. Я не видела его, только нахально залезла в мысли. Не знаю, можно ли определить по мыслям – орк кто-то или нет.
- Вряд ли. Джи - умный, - протянул Тьяр.
- Даже - слишком, - подковырнула мокрый песок его сестра, - и занудный. Зато руга-ается...
Близнецы переглянулись.
- Вам нужно познакомиться, - с непоколебимой уверенностью продолжила Ирсея.
- Боюсь, меня с вами не отпустят… - Вздохнула троллиха. Ей и самой хотелось отвлечься от произошедшего. Хорошо так отвлечься, не просто уйти к морю и смотреть вдаль в надежде, что на тебя вылезет что-нибудь, чему ты беззастенчиво можешь набить морду, а, как говорят люди, сменить ненадолго обстановку. – Хотя… Вас же в любом случае придется тащить обратно… А с ранцем я управляюсь не хуже любого здесь… Да и спокойней как-то с шаманом, верно?
Лисы кивнули.
- А что ты еще умеешь? Говорить с духами, это мы...слышали. А еще? - полюбопытствовал тот из близнецов, у кого голос был едва-едва выше.
- Ну, оперировать энергией – заряжать кристаллы. – Сон-Тха почему-то смутилась. - Вообще просто колдовать умею – молнию там пустить или сильный поток ветра. Но для этого нужно сначала долго толковать с духами, заряжаться, можно сказать. Могу как бы в зверя обернуться. Будет казаться, что перед вами зверь, а это на самом деле я. То есть не по-настоящему. Как иллюзия. Это чтобы врагов пугать в пылу схватки. Еще духи могут вселяться в мое тело. Иногда говорят так, через меня. Пророчества всякие. Могу заглядывать во сны, ловить кошмары… - Троллиха немного подумала. – Еще могу просто в глаз дать. Мало не покажется.

[Мора >>>]

- Не-ет, не надо в глаз давать, - протянул один из близнецов. Второй, сверкнув озорной улыбкой, рассыпался золотистыми искорками. К ногам Сон-Тха метнулся рыжий фенек.
- А мы - так, - довольно сказал оставшийся в "двуногом" виде лис.
- Ох, - от неожиданности Сон-Тха покачнулась и чуть со своего любимого положения на корточках не перекочевала в более удобное, но сулящее промокшие штаны. – Вот как!.. Да чего ты шипишь, дурак ты пернатый, - последние слова были адресованы ёко… - Это что – прямо в зверя, без всяких иллюзий?
Рыжий фенек оббежал вокруг девушки, потом, коротко тявкнув, запрыгнул к ней на колени, смешно приподняв большие и острые уши.
- Ага. По-настоящему, - второй близнец плюхнулся обратно в воду, спиной к приливу, - мы и других можем. В лис.
- То есть – как? – Не поняла Сон-Тха, осторожно касаясь огненной шерстки на спине фенека. – Превратить во что-то другого? Это… как?
- Хочешь попробовать? - аж подскочил сатяра, восторженно подпрыгнув на месте, - давай!
- Ну… - Замялась троллиха. – Только если обратно превратите, а то Ксгнем меня за такие выкрутасы на кухню отправит. Вместо отбивной.
- Превратим! Сиди тут. - лис метнулся к оставленной в стороне сумки. Песок летел во все стороны из-под босых ног. Вернулся сатяра уже с ножом в руке. Выдернув его из чехла, лихо прочертил себе по ладони, лишь фыркнув и сморщив нос. На небольшой ладони расцвел красным порез.
- Вот, - лис сунул руку Сон-Тха, - можешь - палец окунуть и слизнуть. Пару раз.
- Магия крови, - потрясенно прошептала шаманка. Аэропехи испытывали суеверный страх перед духами, а Сон-Тха боялась древней и могущественной магии. Но шаманка не дрогнула. Она осторожно провела пальцем по ладони рыжего и отправила окровавленный палец в рот. Зачем-то немного пососала его, будто сама порезалась и уж совсем невпопад сообщила: - Соленая.
- А то, не речные жители же, - хмыкнул солнцепоклонник и легонько щелкнул девушку по лбу. Сидевший у неё на коленях фенек в тот же момент метнулся в сторону от вспыхнувших золотистых искр.
Вместо Сон-Тха на песке очутился крупный, серовато-золотистый, с едва уловимым зеленым оттенком, песчаный лис.
Тьяр - а это он щелкал шамана по лбу - присел перед новоявленным феньком на корточки.
" - Вот ви-идишь, - протянул в голове Сон чей-то голос, - все не так страшно."
Шаманка привыкла, что часто ее тело кем-то занято, но чтобы самому сменить тело… Было непривычно и странно ощущать себя кем-то другим, не отделенным от тела духом, а просто иным существом. Сон-Тха поднялась на все четыре лапы, неуверенно переступила по песку:
- Ааафк? – вопросила она, и поняла, что речь ей не дается.
" - Говори мысленно", - раздался голос с другой стороны. Первый фенек с восторженным тяфканьем накинулся на Сон, отскочил, повалился на песок.
- Так проще, - уже вслух произнес оставшийся на двух ногах близнец. А потом и сам рассыпался искрами.
Сон-Тха покосилась на "напавшего" на нее лиса и сделала пару неуверенных шагов. Потом пробежалась немного, подпрыгнула на месте… и на шаманку нахлынуло. Она сорвалась с места и, прижав уши, начала носиться вокруг близнецов, упиваясь своей свободой. Вспугнула ёко тяфканьем так, что бедный зверь унесся вверх по дорожке обратно к лагерю, подальше от ненормальных лис; шутливо набросилась на какого-то из близнецов (пойди их разбери, когда они на одну морду), несильно толкнув его носом в бок.
"Это! Это потрясающее!" – задыхаясь от восторга мысленно сообщила троллиха.
"А Джи - не оценил. Правда, он был зеленый и кривой!" - оказалось, даже мысленно двойняшки иногда говорят... хором. "Ткнутый" фенек картинно рухнул на песок, зато на Сон напрыгнул второй, радостно тяфкая на ухо и пытаясь повалить с лап.
"Мы рады, что тебе нравится!"
"Духи мои, чем я тут занимаюсь… выдаю пророчества эльфам, дерусь с мужиками, бегаю одуревшей лисой… И почему мне все это нравится?!" – Сон-Тха поджала хвост и тоже завалилась на бок, разевая клыкастую пасть в довольной улыбке.
Близнецы напрыгнули на неё с двух сторон. Над пляжем разнеслось довольное и поразительно громкое для маленьких фенеков, тяфканье.

Сообщение отредактировал Мора - 13-02-2010, 0:03

[Тео >>>]

День: шестое августа, день
Фигура: конь G8, пешка F7
Ход: в рамках хода G8 - F6 и для коня G8
Официальная клетка: F7
Фактическое местоположение: F7
(совместно с Инэйлэ)

Солнце стояло уже высоко. Курт, сытый, а потому довольный и в хорошем расположении духа, довольно сонно восседал на крепкой ветке в общем-то неказистого прибрежного деревца. Он отдыхал. Не было изнуряющей охоты, не было назойливого стрекотания фино рядом, не было неуместных споров. Покой и тишина. Тишина и покой. Впрочем, эрианец не отказался бы послушать интересные истории, узнать, с кем столкнула их судьба, да и вообще просто побыть в обществе нормальных лиа, которые не будут бесцеремонно лезть в его чувства. Курт невольно глянул на «своих» девчонок и скривился.
День медленно, но верно катился к полудню. По небу серовато-белыми клочьями бежали облака, временами затмевая солнце, и тогда деревня погружалась в ту редкую разновидность тени, о которой знаешь – она конечна, и конец придёт скоро… Только эта тень никого не огорчает – так считают все лиа, живущие под солнцем. Алькоро на сей счёт имели своё мнение, и Ялль’Ри, пожалуй, не стала бы вставать ни на чью сторону – хороша всякая погода – до тех пор, пока соблюдена мера. В данным момент пропорция соблюдалась, в лагере стояла относительная тишина – если не считать компанию фино, собравшуюся вокруг Ласии, обитатели лагеря разошлись кто куда, и, подумав, алькоро решила последовать их примеру и пройтись немного по берегу реки.
Завидев Ялль’Ри, крылатый лиа приветственно взмахнул рукой, чтобы привлечь ее внимание. Вряд ли в его планы входило, что ветка в этот самый злосчастный момент сломается, но случилось именно так. Малоразличимые, но, без сомнения, бранные слова сорвались с губ Курта, когда лапы его коснулись земли. Не слишком мягкая посадка, впрочем, могло бы быть и хуже, не расправь он вовремя крыльев. «Изящно поприветствовал даму, ничего не скажешь» - хмыкнул эрианец себе под нос.
Сухой треск стал ответом дерева на резкое движение крылатого. Ялль’Ри на доли мгновения встревожилась, а потом едва сдержала смех, когда весьма нелестно комментирующий ситуацию Курт удачно приземлился и что-то пробормотал себе под нос.
- И кто впервые сказал, что деревья не разумны? – с лёгкой улыбкой произнесла алькоро, подходя ближе. – В данном случае произошедшее выглядит как помесь насмешки и диверсии. Хорошо, что вы успели приземлиться правильно…
Еще бы он не приземлился правильно. Кем бы он был, если бы позволил себе упасть, имея крылья?.. Уж точно не Куртом Смотрящим. Крылатый раздраженно передернул плечами и встряхнул крылья.
- Мое почтение, - с вежливой улыбкой произнес он. К этому надо было определенно что-то добавить. Как-то завязать разговор. Молчание непозволительно затянулось, и эрианец со вздохом безысходности сообщил очевидное, - Кажется, ветер усиливается… Я бы убрал все ценное подальше от берега, возможно, вечерком тут будет довольно влажно.
Ялль’Ри согласно кивнула.
- Ёко Тойи тоже говорили, что ветер усилится. Я собиралась после полудня поговорить с братьями Арроне, Ле-аном и Асго, чтобы оттащили всё, что можно, подальше к площади, и вытащили на берег лодки. Но это не столь важно, как другое… алькоро слегка нахмурилась, как хмурилась всякий раз, когда речь заходила о риске, которого можно было бы легко избежать при желании. - Вы говорили, что собираетесь остановиться на днёвку, и вечером вылететь. Но если ветер усилится не слегка, а серьёзно, то полёт может стать опасным, тем более для… драгенов, я не ошиблась в названии?
- Нет, в названии не ошиблись. Но ошиблись по сути. Драгенам как раз ничего не сделается, они довольно выносливые твари. Чего не скажешь об их, прости Средоточие, наездницах. Ох, несомых, то есть, - Курт тяжело вздохнул, - в любом случае завтра нам необходимо быть на месте, а милейшие творения Мастера Мииты передвигаться днем отказываются совершенно. Поэтому будем надеяться, что нас не занесет на болота, ну и что никого из моих легких спутниц не утащит ветром. Впрочем, невелика потеря…
Говоря последнее, крылатый кривил душой. Эти фино, они такие хрупкие, беззащитные… конечно, Курт очень переживал, что с ними что-то может случиться. Невнятный водоворот мыслей унес его к Кинне… где она, что с ней теперь?..
Ялль’Ри мысленно кивнула – похоже, она с ходу смогла выцелить причину мрачности крылатого. Слишком много особ женского пола на него одного. А с девушками надо уметь ладить… Даже со столь особыми личностями, какими были и остаются фино. Алькоро слабо улыбнулась.
- Тяжело одному против четверых, да?..
- Вообще, их пятеро, - эрианец поморщился, - По крайней мере, было. И надеюсь, будет. Тяжело ли? Они… своеобразные. Меня раздражает то, что они считывают мои ощущения и, более того, их озвучивают. При мне же.
- Пятеро?.. – странный речевой оборот озадачил Ялль’Ри, но она решила чуть отложить этот вопрос – сначала надо было разобраться с хандрой крылатого. – Вы, похоже, прежде не общались с фино. А они, видимо, не общались вовсе или мало общались с другими лиа. Для них всеобщая открытость и известность чувств – норма, норма с самого рождения, и им сложно понять и принять, что у других всё иначе. Ласии тоже было поначалу тяжело в обществе одних лишь лиа других народов, но она дано уже приноровилась, научилась пользоваться своим даром как преимуществом – она лучший наблюдатель и аналитик для экспериментов, какого только можно пожелать, и много времени уделяет новичкам – они порой сами не могут объяснить, что их тревожит – а Ласия чувствует, и помогает. Но я отвлекаюсь… Вам, Курт, пожалуй, проще всего было бы просто спокойно, без нервов объяснить это вашим подопечным. «Так и так, девочки, я понимаю, что НЕ чувствовать мои эмоции вы не можете, но не могли бы вы не обсуждать их при мне, или так, чтобы я мог услышать, мне это.. непривычно и даже несколько неприятно». Уверена, они пусть и не поймут до конца, но хотя бы попробуют начать выполнять просьбу, чтобы не обижать вас.

[Инэйлэ >>>]

дуэт с Тёмный Омут)))

- Понимаете ли, в чем заковырка. Если они не могут не читать моих эмоций, то они прекрасно осмедомлены о том, что мне неприятно, когда их озвучивают, и без моих просьб. Разве не так? Кроме того, я уже пару раз просил... - тут Курт замялся, вспомнив, очевидно, в какой именно форме была подана просьба, - просил, чтобы они не лезли.
Курт зацепился за возможность объяснить свое раздражение именно этим фактом. Разумеется, то, что фино нагло и без спроса лезли к нему в душу, было неприятно. Хотя главная причина, без сомнения, крылась в том, что они просто были полными противоположностями. Курт - высокий, сильный, мощный. Фино - низкие, практически тощие, хрупкие. Курт - замкнутый, резкий. Фино - обнажающие шэа, как свои, так и чужие. Курт - хищник. Фино - веганы. Даже этот последний, незначительный, в общем-то, факт... он невероятно бесил.За что Миита приготовила ему такое испытание?
- Просили?.. – тон, каким произнесла Ялль’Ри это слово, сомнений не оставлял – в форме просьбы не было ничего от её предложения. – А повторить «на бис» - постесняетесь или нет?
Теперь в голосе алькоро звучала неприкрытая ирония.
- Курт, попробуйте в следующий раз сказать именно так, как я предложила…
Крылатый непроизвольно хмыкнул. Хмык, по видимости, должен был означать нечто вроде «Да, да, конечно, я маленький мальчик и меня необходимо вразумить». Вслух эрианец, разумеется, ничего подобного не сказал.
- Пожалуйста, давайте оставим эту тему, со своим малинником я постараюсь разобраться самостоятельно, и, безусловно, я учту ваши советы, - с раздражением ответил он.
«Обиделся».
Ялль’Ри сдержала улыбку и произнесла нейтральным тоном:
- Хотя я могла бы попросить Ласию с ними переговорить, и рассказать правилах сосуществования с лиа.
- Может быть, это было бы лучшим решением. Если они успеют поговорить, конечно, - Курт помнил о том, что его подопечным, как, впрочем, и ему самому, неплохо было бы отоспаться перед тяжелым перелетом. В том, что перелет будет трудным, крылатый не сомневался.
Ветер уже сейчас набирал свою силу, гоняя по реке мелкие барашки волн. Тревожно кричали чайки, почти касаясь белоснежными крыльями воды. Эрианец невольно окинул взглядом берег. Довольно далеко от них шлепала по песку, оставляя влажные следы маленьких ног, фино. По всей видимости, Ата, - из всех подопечных Курта у нее были самые длинные волосы. Крылатый нахмурился. Почему она опять одна?.. Ата всегда была чуть в стороне ото всех, но теперь она брела, понуро опустив голову. Что там у них приключилось?
- С ней что-то не так, - негромко произнесла Ялль’Ри, мгновенно оценив позу и походку Тонко Чувствующей. – Я выясню, как было дело у Ласии и компании, а вы идите к ней – фино не стоит оставаться в одиночестве в моменты тоски – когда кто-то рядом, им легче справиться с грустью.
- Боюсь, из меня плохой утешитель, - покачал головой Курт, - Ата скорее всего переживает из-за подруги, которая нас временно покинула... Но все равно, я попробую с ней побыть.
- А что, кстати, произошло? – резко сменила тему Ялль’Ри. – Расскажите, пожалуйста, вкратце, чтобы я по незнанию не сморозила бы чего-то не того.
- Ох… - эрианец предпочел бы об этом не говорить вовсе, - да рысенок у них умер… Что там именно произошло, я не знаю – мы с остальными девочками тренировались тогда. А Ата мне не докладывала. Сказала только, что … что Кинна будет позже. Но солнце до нашего отлета успело встать дважды, - Небесный с горечью поджал губы, - Я не мог проигнорировать приказ.
- А где это было? – вскинула голову алькоро. – Нам никаких приказов пока не поступало, и если это неподалёку от зоны нашего расположения, то можно будет попробовать поискать…
- Не стоит, - прервал ее Курт, - там остался ее драген. Фино придет за ним... должна прийти. Я не сомневаюсь, что Ата нашла того, кто позаботится о Кинне. Я видел следы цей-ина под нашим деревом, - нотки нелепой ревности в голосе. Может, показалось?
- Возможно это цей-ин и есть… - негромко произнесла Ялль’Ри. Пару секунд спустя она подняла голову. – В любом случае, сейчас мы в силах только ждать. Я пойду к Ласии и остальным девочкам. – Уже сделав первый шаг в сторону, алькоро обернулась. - Ата… Она могла не докладывать командиру, но может рассказать другу, который тоже тревожится за Кинну...
Сначала он думал промолчать. Едва заметно кивнув, он пошел по направлению к одинокой маленькой лиа. Потом все же обернулся, и едва слышно, будто самому себе, произнес:
- Другу... она меня ненавидит. Не надо быть фино, чтобы это понять.

[Тео >>>]

Не то, чтобы на улице было прохладно, – ветер был теплый, с юга, - но Ата чувствовала себя неуютно. Она с тревогой посмотрела вдаль. Там, на горизонте, небо хмурило седые брови.
Девушка горестно вздохнула. Все так закрутилось в последние дни. Так совпало. Кинна, рысенок, схватка кааши с какранами… Тико, которые рисковали своими собаками только потому, что неразумная девчонка не смогла вовремя убраться с их пути. Ее спутницы – смогли. А она – нет. Теперь девчонки со смехом вспоминают эту историю… их можно понять, они не были так близко. Не чувствовали этой животной ярости, этого безумия битвы, когда каждый из противников желает видеть другого – только мертвым, и никак иначе… Сколько еще будет таких безудержных схваток? И все же… Когда бьются звери – это страшно, но все же естественно. Когда бьются лиа… пусть даже с чужими, но все же разумными существами – это дико. Ата понимала, что это неизбежно. И от ощущения неотвратимости этого безумства становилось еще паршивее. Погрузившись в поток собственных мыслей, она не сразу почувствовала приближения командира. Впрочем, в этот раз от Курта веяло несвойственной заботой и обеспокоенностью.
- Почему ты одна тут?
- Я не одна, ты тоже здесь, - единожды в порыве гнева перейдя на «ты», фино упорно не хотела возвращаться на более официальное «вы».
- Ата, ты прекрасно понимаешь, о чем я, - тихо произнес крылатый.
- Знаю, но ты ведь не хочешь, чтобы я показывала, что знаю, - напомнила ему Тонко Чувствующая.
- Я не враг тебе.
Некоторое время двое молчали. Они смотрели друг на друга, словно испытывая на прочность один – другого.
- Послушай, - не выдержал командир, - я всего лишь хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
- Я могу сказать, что это так, но тогда я солгу, - призналась Ата.
- Ты переживаешь из-за Кинны?
- И это тоже. Хотя она в надежных руках сейчас, - девушка повела плечами, - ее унес цей-ин. Но ты это и так знал. Я должна кое-что тебе объяснить. Переживая смерть кого-то близкого, мы переживаем ее по-настоящему. Если Кинна смогла вовремя уйти от этих страшных не-своих ощущений, с ней все будет в порядке…
- А если нет?! – Курт невольно повысил голос.
- Я не знаю, мы стараемся уйти от чужой смерти. Но есть ситуации, когда это невозможно. Мне тоже страшно, - заметила она волнение крылатого.
- Я не знал…
- Конечно, - Ата зябко поежилась, - Знаешь, это очень злая шутка – отправить нас на войну. Но обратного пути нет, и я чувствую, что Шэн-лиэ нуждается в нас.
- Ты сказала «и это тоже», - Курт поспешил перевести тему, - а что еще тебя тревожит?
Молчание в ответ. Ата в нерешительности стояла, раздумывая, стоит ли говорить…
- У тебя бывает так, что ты сомневаешься в том, кто ты есть на самом деле? – ответила она вопросом на вопрос.
Командир бросил в ответ непонимающий взгляд. Курт едва ли разбирался во всех тонкостях устройства жизни фино, но и совершенно неосведомленный лиа мог при должной наблюдательности заметить, что Ата отличается от своих подруг… ну и что с того? Илая тоже отличалась. Разумеется, он не был осведомлен о таких мелочах, как право наречения, поэтому не вполне понимал всей двусмысленности положения.
- Всю мою жизнь меня убеждали в том, что в моих жилах течет кровь только фино. Разумеется, я не слепая и все эти годы я видела, что я другая. Родители находили этому факту достойные объяснения.
- Почему же сейчас ты вдруг снова об этом задумалась, я не понимаю?
- Я тоже не понимаю. Просто что-то… что-то щемит в груди. И так холодно… - Тонко Чувствующая отвернулась, украдкой смахивая слезы со щеки.
- Ну-ну-ну, - Курт неуклюже обнял фино за худые плечи, - Это все ерунда. Совершенно неважно, кто и что тебе говорил. Важно то, кем ты себя чувствуешь.
- Наверное…
- Я тебе точно говорю, - голос лиа звучал убедительно и успокаивающе, - а теперь хватит раскисать, ночью нас ждет сложный путь, и тебе, как никому другому, необходимо выспаться. Ага?
- Ага, - эхом вторила ему Ата. Потом неуверенно улыбнулась, - Спасибо. Я не ожидала от тебя…
- Не такое уж я и чудовище.