Я тоже решила попытаться вернуться.

Квента
Имя: Твей
Раса: Ну во всяком случае была человеком.
Черты характера: нерешительна и застенчива, неуклюжа и очень упряма (единственное качество, помогающее перебороть все предыдущие).
Возраст: 23
История: Твей была девушкой двадцати трех лет отроду и собственно ничем особым не выделялась. Иссиня-черные волосы, темные глаза и стройная фигура. Никаких особых знаний и умений, дочь кузнеца и знахарки, она с детства привыкла к работе в поле и сбору трав. Скучная, размеренная жизнь, но в целом она устраивала Твей. Мать в селе уважали и часто обращались к ней за помощью, семья жила не то что бы безбедно, но всем хватало.
«Гром грянул, когда мне исполнился двадцать один год. В наше поселение приехала молодая магичка по имени Иллария. Она имела настоящее магическое образование и моя мама, стареющая знахарка и ведунья не могла с ней соперничать. И хоть Иллария брала немалую плату за свою помощь, люди потянулись к профессионалу, а нашу небольшую лавочку забыли. Отец по-прежнему мог обеспечить нашу семью за счет кузницы, но дело было в другом. Не смотря на то, что мать практически прекратила заниматься приготовлением и продажей настоев и отваров, Иллария не хотела иметь конкурентов. И если моя мать уже не представляла для нее угрозы, то я, по её мнению, в будущем могла принести проблемы.
И она решила обезвредить меня заранее. Надо сказать, что в нашей округе живут только люди, во всяком случае, так предпочитают считать. Люди в селе очень враждебно относятся к разного рода отклонениям. Даже к магии и знахарству относятся с подозрением, но терпят по необходимости. Иллария выбрала действенный способ избавиться от меня. Она наложила заклятие… Возможно, было бы лучше если бы она смогла все довести до конца. Я стала бы черной дикой кошкой, но мама заметила неладное и вмешалась. Я по прежнему похожа на человека, вот только уши стали кошачьими, да вырос длинный черный хвост, который кажется живет своей жизнью. Все бы ничего, если бы не отношение людей… Они боялись меня, а чтобы было не так страшно, высмеивали меня. Моя лучшая подруга Валери до конца тайком приходила и разговаривала со мной, хотя родители строго запретили ей это. Прошел год… и я не выдержала… Не смотря на уговоры матери и молчаливое несогласие отца, я отправилась в путь. В дороге я встречала и более необычных существ, чем я, но со своей необычностью никак не могла примириться.»

Твей с наставником молча следовали за проводником, который, то пропадая, то появляясь, мелькал впереди. Их тени все удлинялись. «Ну скажи же хоть что-нибудь, спроси его, что он собирается делать когда мы придем в город? – мысленно уговаривала себя девушка, - может тогда станет не так страшно, как в этой гнетущей тишине. Не так страшно». Но Твей не проронила ни слова, она лишь шла вперед за проводником, и в какой-то момент для нее перестал существовать весь окружающий мир – и приближающаяся ночь, и колыхавшиеся тени, и надвигающаяся опасность.
Проводник нырнул с очередного склона вниз и перед наставником с ученицей раскинулся город. Закатные лучи солнца золотили крыши аккуратных домов города и отбрасывали красные блики на белые стены великолепного дворца, расположенного в центре города.
Путешественники ускорили шаг и вскоре подошли к чуть приоткрытым воротам города. Проводник, покрутившись вокруг ученицы, спрятался за ее спину. Створка ворот скрипнула, чуть приоткрываясь, и из-за нее появился немолодой уже мужчина, одетый в легкие кожаные доспехи.
- Приветствую Вас, чужестранцы, в нашем славном городе. Что привело Вас к нашим воротам в столь поздний час?
- Мы… Мы путешествуем. Просто путешествуем, - ответила стражу девушка. – Ваш город нам показался отличным местом, чтобы провести в нем несколько дней. – Твей сама поразилась своей смелости – чтобы она, да заговорила со стражем, да еще так бессовестно врала.
- Что же, мы всегда рады гостям. Но запомните, если пришли вы с дурными намерениями, если причините кому-нибудь зло, то предстанете перед судом, возглавляемым строгим, но справедливым нашим правителем – архимагом Алластором.
«Он знает, он знает, - билась одна единственная мысль в голове у ученицы, - он все знает».
- Конечно, мы понимаем, - выдавила из себя Твей и быстрым шагом прошла мимо стража.
- Постойте, - девушка вздрогнула от окрика мужчины, - будьте осторожны, в последнее время у нас стало неспокойно по ночам, многие горожане утверждают, что встречали демонов прямо в городе. – Продолжил мужчина.- Лично я их не видел, но нельзя сбрасывать со счетов физические свидетельства – кто-то ведь оставляет огромные следы когтей на стенах наших домов и наносит эти чудовищные раны жителям этого города. Впрочем, еще пока никто не умер, а пострадавшие удивительно быстро восстанавливаются благодаря нашим молитвам и благословлению Алластора. Мы запираем ворота на ночь, но демоны по-прежнему появляются. Присматривайте друг за другом.
- Спасибо, - поблагодарила Твей, снова повернулась в сторону от ворот и сделала пару шагов вниз по улице.
- Ах да, - крикнул им в след страж, - на вашем месте, я бы остановился у тетушки Сиси. У нее в таверне подают лучшие пироги в городе и крепкое пиво. Это недалеко от сюда, в двух кварталах, направо.

Как будто отвечая на слова наставника, мерцающий огонек дернулся и поплыл к выходу из хижины.
- Спасибо, спасибо за обед, - девушка подскочила и поспешила за проводником и своим учителем.
Только выйдя на улицу, Твей поняла, как долга они пробыли у старухи. Солнце медленно садилось, заставляя деревья, валуны и их самих отбрасывать длинные косые тени, в которых уже пробуждалась ночь.
- Что ж, зато проводника будет хорошо видно! – попыталась улыбнуться девушка.
Твей сделала шаг на тропу, которая, петляя между невысокими холмами, вела к городу.
- Боюсь, у нас нет другого выбора, - прошептала она, притронувшись к когтям, висящим на ее поясе.

- Что мы должны делать? - прямо и честно спросил он у старухи.
Женщина вздохнула, и только через минуту до наставника с ученицей донесся тихий шелест ее слов:
- Убить, - прошептала она и чуть громче, - убить Алластора.
Старуха подошла к путникам и снова села за стол.
- Для осуществления заклинания необходимо было провести определенный ритуал – маги, становясь на углы пентаграммы, должны были передать свою силу одному – тому, кто произносит заклинание, тому, на ком оно замыкается. Им и был Алластор. Убить его и заклинание разрушиться само собой, но сделать это нужно ночью, когда в амбициозном, но, в общем-то, безобидном мальчишке просыпается повелитель кровавой ночи. Заклинание не только разделило свет и тьму, но и даровало ему невообразимую мощь, которая позволила стать правителем ночного города. Именно это сила правителя и поддерживает заклинание, подпитывая его.
Старуха встала из-за стола и подошла к большому сундуку в углу комнаты.
- Я вижу, что вы, благочестивый рыцарь, всегда готовы к борьбе, а вот юной леди мне придется помочь. – Старуха открыла сундук и, наклонившись, стала там что-то искать. Через пару минут она вернулась к столу с двумя стальными перчатками в руках. Они состояли из множества небольших пластин, позволяющих перчаткам плотно прилегать к тыльной стороне ладоней, оставляя внутреннюю их часть свободной. Твей взяла в руки одну из перчаток и, повертев в руках, случайно нажала на одну из пластин. Кулак разжался, и показались специальные пазы под пальцы, каждый из пальцев в перчатке оканчивался острым загнутым лезвием, наподобие кошачьих когтей.
- Простите, но не умею этим пользоваться. Я не могу взять это. – Девушка протянула перчатку старухе.
- Этим оружием не пользовались очень давно. Много веков назад, когда граница империи еще проходила по горной гряде за городом, когтями была вооружена пограничная горная гвардия, куда принимали только самых смелых, мужественных и яростных бойцов. Это снаряжение не только позволяло буквально разорвать горло врагу, но и легко передвигаться по отвесным скалам. Гвардия Снежных барсов - Ирбисов наводила ужас на своих врагов. Это правда, что управляться с когтями не просто, не каждому это дано. Но если сейчас, спустя века, кто-то и вправе одеть их, то это ты, дитя мое. – И старуха протянула перчатки Твей. Девушка приняла когти, ее черные уши прижались к голове, а хвост нервно хлестнул по ножке стола. – Одевай, и… Я не смогу, конечно, даровать тебе мастерство обращения с ними, но я дарую тебе – и старуха, неожиданно разжав ладонь, сдула алый порошок в лицо Твей, - я дарую тебе ярость зверя.
Глаза девушки заволокло красной пеленой, и она различила все детали убогого убранства комнаты, ранее скрытые во мраке.
- Как тебя зовут? – спросила женщина. Из горла Твей вырвалось шипение, перешедшее в рычание:
- Шарима. Меня зовут Шарима. – Глаза отсвечивали в темноте. Неожиданно они потухли и девушка, опустив голову, прошептала:
- Зачем, зачем вы это сделали?
- Я лишь освободила зверя, дремавшего в тебе несколько лет, зверя, которому неведом страх, сочувствие и слабость, яростного бойца, живущего по законам природы. Это произошло бы в любом случае, раньше или позже, я лишь ускорила процесс и дала тебе время научиться управлять им до того как он поглотит тебя. Шарима станет тебе верной подругой и не раз спасет твою жизнь.
Старуха снова сжала ладонь в кулак, а когда раскрыла его, над ладонью висел небольшой шарик, освещая комнату серебристым сиянием.
- И еще кое-что. Проводник. Через него я могу связаться с вами, он укажет дорогу к Алластору. Сияющий шарик сорвался с ладони старухи и завис между Твей и Ауроном.
- Вот теперь все… Вам лучше поторопиться, чтобы найти убежище до наступления темноты. – Старуха перевела взгляд с наставника на ученицу и обратно, и отошла в дальний конец комнаты.
- Мне это не нравиться! – прошептала Твей. – Откуда у нее такие познания в магии, в проведении ритуала заклинания? И что нам делать дальше? Неужели… убивать?
Девушка в растерянности смотрела на своего учителя, а внутри жаркий голос шептал. «Убивать это не страшно, убивать – это наша природа. Чья-то смерть – это наша жизнь».

- Мир, который не верит, что умер... Но если умер, то почему? Что случилось? Почему мрак отдаёт вас гибели, а свет возвращает к жизни?
Старуха снова подняла голову и, всматриваясь в черты лица наставника, произнесла:
- Пойдемте со мной, я вам покажу. – женщина убрала руку и медленно двинулась в сторону леса. Твей переглянулась со своим учителем - ничего другого, как пойти за ней, не оставалось.
Старуха медленно шла к опушке, поминутно оглядываясь, как будто проверяя, идут ли все еще за ней ее спутники. И спутники шли, Твей всматривалась в приближающиеся деревья, кустарники, камни. Все было таким естественным, тихим и умиротворенным. На ветке дерева сидела небольшая птичка, ее оперение переливалось всеми цветами радуги. Девушка даже немного замедлила шаг, чтобы лучше рассмотреть это маленькое чудо природы. Но птица неожиданно повернула голову, сверкнув рубиновым глазом, и тишину разорвал практически человеческий крик. Твей поспешила нагнать своего учителя.
- Они чувствуют, - не оборачиваясь, сказала старуха, - они чувствуют вас, животные, птицы. Они не знают, но чувствуют.
Вскоре спутники достигли леса и свернули на еле заметную лесную тропку, которая привела их к покосившейся избушке, окруженной чахлыми грядками. В отличие от окружающего мира, где царило великолепие природы, и огород, и домишко производили унылое впечатление.
- Заходите, гостями будете, – старуха отворила незапертую дверь. Внутри стоял полумрак, и пахло сыростью. Твей осторожно перемещаясь по комнате, опустилась на скамью.
- Сейчас, сейчас, – хлопотала старуха возле печи, подкидывая сухих корявых веток и раздувая еле теплящееся пламя. – Сейчас чайку выпьем, и я вам все расскажу. Через полчаса на столе стояли три дымящееся кружки с чаем, попахивающие лебедой и миска с небольшими лепешками.
- Угощайтесь, не пир, конечно, но это все что я могу вам предложить.
- Большое спасибо, - девушка взяла одну лепешку и откусила. Лепешка была, кажется, приготовлена из обдирной муки, смешенной с корой. Девушка с трудом проглотила откушенный кусочек, - все очень вкусно.
Твей посмотрела на наставника, который в свою очередь взглянул на старуху.
- Ах да, конечно, совсем забыла… - старуха ушла в темный угол. – История… Легенда.
Женщина вернулась к столу с толстым фолиантом, на обложке которого все еще проглядывало золотое тиснение.
- Вот вам и легенда. – Женщина зажгла свечу и открыла книгу. – Как всегда, все произошло от незнания и, наверное, от желания стать равными богам. – начала старуха свое повествование. - Нет, не было могущественных властителей, желающих править миром, не было чудовищных проклятий, а было лишь желание стать выше природы, сделать свою жизнь проще, легче, жить дольше и счастливее. Но, как известно, благими намерениями вымощена дорога к демонам.
История нашего мира насчитывает не одно тысячелетие. Возникали, развивались и гибли города, страны, империи. Вспыхивали войны, заключались союзы, налаживались торговые отношения. К моменту рождения моей бабушки мир уже был стар, давно уже погасли пожары войн и даже небольшие стычки на границе империи затихали сами собой в течение месяца. Империя управлялась советом правителей отдельных стран и ковеном магов. И правители, и крестьяне жили счастливой и довольной, в меру своего понимания, жизнью. Но человеку свойственно не удовлетворятся уже имеющимся. Около восьмидесяти лет назад, ковен магов, а за ним и совет, приняли на ассамблее проект молодого, амбициозного мага Алластора. О-о-о, он был очень красноречив, уверен, с жаром доказывал выкладки своей теории. Он обещал всем чуть ли не вечную жизнь, благоденствие, богатство… Он обещал, что каждый кусочек земли станет цветущим садом, обещал избавление от болезней. А всего-то нужно было впустить сны. Ведь мы их все равно не помним, - убеждал он, - и если ребенок или взрослый просыпается от дурного сна, то ведь это только сон, виденье, не способное причинить вреда. Он говорил, что нужно всего лишь разделить свет и тьму, и тогда боль, страданья, болезни, голод и страх перейдут в наши сны, где уже никому не смогут навредить.
Решение о принятии проекта было принято не единогласно. Сомневающиеся были, они хотели знать, откуда у молодого еще совсем мага появились знания, позволяющие осуществить этот проект. Он отмахивался, говорил, что нашел один манускрипт на руинах старой империи. Странные это были руины. Практически не поврежденные тысячелетние постройки, на стенах которых, то там, то здесь виднелись полосы, как будто оставленные огромными когтями. И полное отсутствие останков, живших там людей. Они как будто ушли, растворились во мраке столетий. Зароненное зерно сомнения проросло, старая гвардия, маги, прожившие не одну сотню лет, пытались убедить ковен повременить с принятием решения, но их было слишком мало и, как водится, молодые маги, с пламенем в глазах обещавшие здоровье и благоденствие за столь маленькую цену, выиграли спор, и ассамблея приняла проект.
Предстояла длинная и кропотливая работа, ведь манускрипт, добытый Алластором, был лишь частью великого труда, посвященного магическим знаниям исчезнувшей цивилизации. Ковен трудился в течение десяти лет, пока не восстановил заклинание. И вот на рассвете, в день равноденствия, они собрались на специально подготовленном к церемонии месте и, соединив силы всех магов, произнесли заклинание, разделившее ночь и день, свет и тьму.
Чем выше поднималось солнце, тем очевиднее становилось, что заклинание сработало. Кругом расцветали цветы, затоптанная земля прорастала сочной травой, впрочем, вы сами это видели. Началось всеобщее ликование, Алластор стал национальным героем. Народ праздновал начало новой эры, а к городу подкрадывалась ночь, тихая бархатная ночь, в которую впервые на небе проклюнулись кровавые звезды.
Старуха закрыла фолиант и сказала:
- Этой ночью заканчивается летопись Империи, начинается время бесконечного радостного дня и темной кровавой ночи. Вот и вся легенда… Оказалось, что старые маги успели поднять щиты, и заклинание не затронуло их. Именно они, почтенные старцы, ходили по городам, селам и весям, умоляли, пытались объяснить, убедить. Именно они собрали видящих, показали им истину, освободили от снов. А потом ушли… оставили нас одних. Уже три поколения видящих пытается исправить ошибки молодого Алластора, найти противоядие для целого мира, но с каждым годом все труднее найти последователей… - Старуха встала и ушла в угол комнаты, откуда донесся ее надтреснутый голос. – Все чаще мне кажется, что спасти нас может только смерть. И только тогда, перегнившая плоть этого мира, станет основой для рождения и развития новой цивилизации. – Женщина быстро приблизилась к столу и ее безобразное, бугристое лицо осветилось пламенем свечи. – Вот только, как защитить новую жизнь от старых ошибок?
И старуха снова скрылась во тьме. Твей сидела, забравшись на скамью с ногами, и сжимала в руках чашку с давно остывшим чаем. Ее мелко трясло, и только спустя несколько минут она очнулась и подняла глаза на учителя. Старая женщина снова хлопотала возле печи, ворошила угли, гремела нехитрой утварью.
- Опять в доме холодно, мои старые кости предпочитают тепло. А вы кушайте, кушайте, я сейчас еще чайку заварю. – и поставила кастрюльку на плиту печи.

Девушка резко отскочила от бесформенного тела поверженного хищника, еще минуту назад имеющего все шансы полакомиться ее хвостом.
- Ни в коем случае не выбрасывайте меч! – выдохнула Твей. - Мне бы тоже не мешало бы обзавестись хоть каким-нибудь оружием, прежде чем отправляться сюда. Но теперь уже делать нечего. – Девушка опустилась на корточки и попыталась найти наиболее острый камень.
Внезапно край неба подернулся дымкой и начал светлеть. Нежный розовый свет смывал с небосклона колкие звезды. Твей вдруг резко выпрямилась и с недоумением рассматривала проклюнувшуюся сквозь каменную крошку светло-зеленую травинку. Оглянувшись вокруг, девушка увидела, как возрождается жизнь. Быстро светлело и далекие, неясные фигуры постепенно обретали очертания величественных деревьев, быстро покрывающихся листвой, маленьких аккуратных домиков, плавно переходящих в более массивные каменные здания. Через минуту дымка рассеялась, и на фоне голубого неба показались высокие башни, на шпилях которых играли лучи восходящего солнца. На горизонте маячила горная гряда, подковой окружая расцветающую долину.
Твей перевела взгляд на рыцаря, и только сейчас поняла, что так испугавший ее оттенок доспехов наставника, был всего лишь отсветом кровавых звезд. Сочная трава достигала уже ее колен, но в паре шагов, возле воды, сходила на нет. Вода же быстро становилась прозрачной, и вскоре уже можно было различить дно, по которому мельтешили серебристые рыбешки. А на месте мерзкого чудовища лежал разрубленный пополам зверек, чья серо-голубая шерсть быстро пропитывалась кровью. Твей не в силах оторвать взгляд, не сразу заметила грязную уродливую старуху, появившуюся на опушке леса и направившуюся к ним.
- Мир уже умер, - проскрипела старуха, - но никак не может поверить в это. Это его проклятие, но и его последняя надежда. Каждое утро, он возрождается с рассветом, чтобы с закатом умереть. Но не каждому дано это увидеть, люди, - старуха замолчала и, охая, подошла к рыцарю, - люди, животные, даже растения, радостно приветствуя друг друга и новый день, не знают, что с последним лучом закатного солнца, они превратятся в чудовищных созданий, демонов воплоти и начнут охоту друг на друга, чтобы утром снова возродится. И снова, и снова, и снова…
Голос старухи становился все тише, казалась, она впала в некий транс, все повторяя и повторяя одно и то же. Женщина подняла голову и сказала:
- Нас с каждым годом становилось все меньше, нас, выбравших правду, отказавшихся от дара забывать чудовищные сны, нас, способных видеть то, чем все это закончилось. Теперь я осталась одна, и мне хочется забыть… - Внезапно старуха схватила рыцаря за руку и неожиданно сильно ее сжала. – Вы должны нас спасти! Вы, вы ведь видящие! Я так стара… - женщина поникла и прошептала. – Это хуже смерти. Я хочу… Я хочу забыть!

Восприятие медленно возвращалось к Твей. Она попыталась открыть глаза, которые были, как будто склеены чем-то вязким. Девушка подняла руку, чтобы отереть лицо, но, потеряв точку опоры, скользнула рукой по каменистой насыпи и больно приложилась плечом о выступающий камень.
- Так... что теперь? - над девушкой стоял, широко расставив ноги, только что виденный Белый рыцарь - во всеоружии, с обнажённым мечом. - Давненько я не учил таких, как ты. Оглядись же - мне интересно, что ты подумаешь о том, куда нас забросила судьба!
- Каких таких? Хотя подождите, сама догадаюсь – жалких, смешных и неуклюжих. – Твей медленно поднялась на ноги и постаралась вытереть лицо рукавом рубашки, что, в общем-то, не возымело положительного действия. Сквозь грязь, вязкую жидкость девушка, наконец, разглядела своего учителя. - Ох! А я думала, впрочем, не важно. Простите меня, я не хотела ерничать, просто, все для меня так необычно здесь. – Твей оглянулась вокруг. Небо давило, звезды казалось, тянулись к ней, стремясь искупать девушку в своем зловещем алом свете.
В этом неясном свете звезд перед девушкой возвышался рыцарь с обнаженным мечом, облаченный в доспехи, казавшиеся покрытыми кровью. Девушка сделала шаг назад, но затем подалась вперед и неловко подала руку:
- Меня зовут Твей, хотя вы, наверное, знаете. – Девушка замялась. – Кажется, я испортила одну из ваших чаш. Я очень сожалею! – и Твей с опаской посмотрела на отблески звезд, заставляющие меч вспыхивать.
- Закинуло, так закинуло. Есть идеи, где мы? – поинтересовался рыцарь. Твей снова повернулась кругом. – На каменистом побережье. – Девушка подошла к кромке «воды» и присев, опустила в нее руку, которую немедленно отдернула. – Гадость какая! А вообще все здесь похоже всего лишь на тень, на воспоминание о мире. Даже вода отражает то, что больше не существует. – Твей кивнула головой на ярко-желтый диск на поверхности воды, практически застывший во времени. – Можно мы отойдем от воды. Не хочу больше купаться. Да и не по себе мне. – И девушка отвернулась от отражения луны, нетерпеливо дернув хвостом.

Человек в серых доспехах подошел к Твей и протянул ей чашу:
- Прошу вас. Присоединяйтесь к уроку, там уже много больше интересного, чем мы могли бы надеяться...
Девушка машинально ухватилась за кубок, все еще озираясь на чудовищное изображение на витраже. Руки ее мелко дрожали:
- Мне, - девушка помедлила, - мне пить?
Рыцарь спокойно наклонил голову.
- Хорошо. То есть, я конечно, но нет, – девушка была готова отдать кубок назад, но в последний момент отдернула руку и отвернулась от рыцаря. «Я не могу, но я должна» - девушке вспомнились летние вечера, проведенные со случайным путником, треск сучьев в костре. Твей подняла голову и всмотрелась в лицо пожилого мужчины, сидящего напротив костра. «Твей, девочка моя, ты еще слишком молода, поэтому послушай старика, который, как я надеюсь, видел поболе твоего. Выбрав дорогу, не сходи с нее, что бы не произошло. Не останавливайся на полпути, дойди до конца, только после этого, оглянувшись назад, ты сможешь понять, правильно ли ты поступила».
Наваждение пропало также неожиданно, как и появилось. «Он прав, он всегда прав» - но девушка все медлила, рассматривая кубок в своих руках. Это была простая, деревянная чаша, испещренная меленькими трещинами, ее ножка, видимо для придания изделию прочности, обвита спиралью металла, тускло блестящего в отблесках света. Внутри медленно перетекает какая-то зеленоватая тягучая жидкость. Твей поднесла кубок к лицу и понюхала его содержимое. Пахло мятой или мелиссой. Да это же, это же вытяжка, очень крепкая, как ее готовила мама. В детстве она любила залезть в подвал, где мама хранила свой ингредиенты для зелий, окунуть ложку в тягучее вещество, приподнять ее и любоваться, как вытяжка медленно сливается обратно в кадку, сверкая в слабом свете, даваемом малюсеньким окошком под самым потолком подвала. На вкус вытяжка была, как мятные конфетки, которыми ее однажды угостила дочка богатого купца, дружившая с ней в детстве. В очень далеком детстве.
Девушка вздохнула, раньше она любила этот запах и вкус, но после того, как у нее отрасли хвост и уши, она, мягко говоря, стала относиться и к тому, и к другому прохладней. Неожиданно, чаша треснула и из трещины медленно, наплывами стала выливаться содержимое. Твей вздрогнула, залпом осушила чашу и начала падать, уже ничего не видя, но еще ощущая липкость рук и вкус мелиссы во рту.

Солнце еще стояло высоко, хотя уже и перевалило за полдень, когда Твей, справившись о местонахождении Ордена, выскочила из дверей общежития.
«Будет быстрее, если я пойду напрямик» - подумалось девушке и она, определив приблизительное направление, начала спускаться в небольшой овраг, все ускоряя и ускоряя шаг. Спустя пару минут Твей уже бежала меж кустов и деревьев. Еще один холм, еще овраг, вверх, вниз, с упоением, с эйфорией, со свистящим в ушах ветром. Взобравшись на очередной холм, девушка увидела, наконец, свою цель – каменную часовню. Твей замерла на краю оврага, чтобы отдышаться и неожиданно почувствовала, как ее ноги теряют опору. Девушка попыталась извернуться и ухватиться за растущий рядом куст, но не дотянулась, и с жалобным стоном полетела вниз.
Через пару минут девушка, покрытая свежими царапинами и не менее свежей грязью, тихо проскользнула в слегка приоткрытые двери.
«Опоздала, выгляжу, как последняя оборванка, нет… хуже» - в отчаянье думала Твей, проходя в заставленное книжными полками помещение. Девушка подняла глаза и увидела две величественные статуи – черного и белого рыцаря, неизвестный скульптор сотворил произведение искусства, выточив их с невообразимой деталировкой, так, что они казались почти живыми. «Черное и белое, тьма и свет. Мой сон. Что лучше, что лучше, что лучше?» - думала Твей, оглядываясь по сторонам. Она заметила и другие не менее детализованные, но не столь величественные, статуи.
- Постойте, - глаза девушка расширились, - но это же Пинг, и Галя в кубке, и Елена. Что здесь происходит? – Твей попятилась, и ее взгляд упал на витражи. – Странно, не припомню витражей снаружи.
Твей всмотрелась в один из витражей и стала медленно растворятся, погружаться в него. На витраже была изображена девушка, и кошка, нет, не кошка, а черная лесная пантера. Хищный зверь смирно лежал в ногах у хрупкой девушки, рука которой почесывала дикую кошку за ухом. Ярко светило солнце, озаряя поляну, пробиваясь сквозь полог листвы дерева, под которым устроились путники. Девушка неуловимо напоминала саму Твей и этот зверь, черный как ее хвост и уши.
Твей повернула голову и увидела на другой стороне храма второй ряд витражей. Девушка медленно придвигалась к ним, все ясней и ясней различая подробности. Черный лес, черный с синевой и, несмотря на это, на его фоне легко различается черная кошка, та же, что и на противоположной стороне, но оскалившееся, готовая броситься, разодрать горло все той же девушке, в глазах которой плещется страх. Ее тело покрыто длинными ранами, нанесенными страшными когтями пантеры.
Твей зашептала:
- Нет, нет! Только не это! – девушка пятилась, пока не почувствовала своим хвостом и лопатками холодную твердь стены. Из полутени вынырнул какой-то человек и направился к ней.

Твей подошла к маленькой дверце и тихо приоткрыла ее. Войдя, девушка заметила сидящего за столом старца, который поднял глаза на звук открывающейся двери.
- Я тут... Я хотела узнать, - выпалила девушка, - может я что-то не так сделала, но я уже здесь довольно давно, а уведомления о зачислении в группу мне не прислали. - Твей запнулась. - Может быть, Вы сможете мне подсказать к кому мне обратиться? - и девушка с надеждой воззрилась на собеседника.

Темнота. Не ночная, которая прорывается лунным светом, другая - осязаемая, абсолютная. Она душит, сжимает и куда-то тянет. И вдруг эту всепоглощающую темноту разрезает луч. В черноте он кажется полной противоположностью окружающей реальности - абсолютным светом. Твей рванулась к нему, но цепкие лианы тьмы обволакивают ее, не позволяя двигаться дальше.
Последний рывок, и сил больше нет, но девушка уже успела коснуться освещенного лучом пространства. Свет подхватил ее руку, обвился и потянул. Твей стала вырываться и неожиданно вынырнула на свет, тьма рассеивалась и скручивалась в тугой клубок, а вокруг был один лишь свет.
- Мааладой человек, вы не офигели? Между прочим, пугать девушек - последнее дело!
Девушка вынырнула из сна неожиданно и только потом поняла, что ее грубо из него выдернули. Под окном разворачивалась сцена встречи двух классических жителей общежития.
- Сколько же я проспала? - девушка соскочила с кровати и подошла к небольшому зеркалу на стене. - Нужно как-то привести себя в порядок.
Кошачьи уши, привычно скрытые под копной волос, яростно зашевелились, создавая жуткое впечатление перемешивающихся по голове бугорков.
- Жуть! - содрогнулась Твей.
Девушка быстро связала хвостик, оделась, заправила постель и выскочила в коридор. В коридоре слышались какие-то странные шорохи, доносящиеся из-за одной из дверей. Девушка тихо подошла к двери, приоткрыла ее и встретилась взглядом с несколькими парами глаз. Бросок и Твей уже держит одного из маленьких зверьков. Пушистое тельце совсем рядом с глазами девушки, пылающими от азарта. Тихий писк.
Твей как будто очнулась ото сна. Она пискнула не хуже лемминга и, моментально оказавшись за дверью, со стоном сползла по стенке.
- Меня точно выгонят. - прошептала девушка, - Но хоть поем нормально в последний раз. "Ты так хочешь, чтобы тебя выгнали. Ведь не хочешь, на самом деле не хочешь." Твей вспомнила свой сон - что для нее лучше - свет или тьма?
Спустившись в столовую девушка застала Елену и Пингвина ползающими по столом и Галю совершающую дикие скачки по нему. Стало легче и Твей направилась к своим вчерашним знакомым.

- Поселилась! Комната в конце коридора, - Твей откинулась на спинку стула и улыбнулась. - Заходи в гости когда захочешь. Правда с кроватью у меня проблемы. Она на меня напала! - девушка наклонилась и продолжила шепотом. - Ну ничего, - с улыбкой продолжила она, - я с ней договорюсь.
Твей поднялась и уже отходя от стола сказала:
- Мне пора! Увидимся, - и выскочила из столовой.

Твей резко обернулась и застала на лице призрака унылую гримасу разочарования. Девушка нервно сглотнула и приняла у духа поднос. Рыба на удивление оказалась очень вкусной и Твей погрузилась в поглощение своего обеда. Спустя пару минут, бросив случайный взгляд на свою собеседницу, девушка заметила, что Елена задумчиво смотрит на вновь прибывшего студента, удаляющегося с Иолдаром.
- По-моему, наш новый сосед крайне угрюм и подозрителен. – Твей поймала на себе недружелюбный взгляд Светозара и поежилась. – Ты не считаешь?

Твей пересилила себя и пробормотала, обращаясь к духу:
- Мне, пожалуйста, рыбки какой-нибудь и чая, наверное.
Только теперь девушка заметила, как Елена подмигивает ей. Твей повернулась к ней и как можно жизнерадостней произнесла:
- Хвост не является моей природной особенностью, а скорее, благоприобретенной, если так можно выразится, – хвост выполз из-за края стола и стал исполнять замысловатый танец, состоящий из покачиваний и подергиванием. Твей схватила его и засунула обратно под стол, кажется она на него села. – Как и уши, хвост является результатом неоконченного заклятия. Я, видимо, должна была превратиться в черную кошку, но процесс был прерван. И вот… - девушка печально покачала головой, - я никогда не думала, что люди могут быть так жестоки, к тому, чего они не понимают и к тем, кто от них отличается. Да, что касается собственного норова. Через пару месяцев после хмм… происшествия, я стала замечать, что мой хвост действительно своенравен. У меня начали появляться не свойственные мне желания, я начала совершать совершенно невообразимые, даже дикие, поступки. Мне кажется, нет, я даже уверена, что душа дикой кошки, которая по завершении заклятия должна была заменить мою, оказалась таки в моей теле, но и моя душа никуда не делась. Так и живу – я и моя кошачья сущность. Причем душа-замена, явно была еще очень молодой, поэтому и мое второе я такое… игривое. Что касается воспитания, то я просто не знаю, как с этим котеночком справляться. Все еще лелею надежду, что смогу с ней договориться. – Девушка улыбнулась. – Что у вас здесь произошло? Почему Иолдар так демонстративно уселся отдельно? – тихо поинтересовалась Твей.

Выйдя из комнаты, Твей подошла к окну и стала рассматривать двор общежития. Неожиданно из-за поворота вынырнул Иолдар, хмуро осмотрелся и толкнул дверь ближайшей комнаты. Всего через минуту архон вышел и направился вниз. Твей еще немного постояла, с тревогой всматриваясь в даль. На горизонте собирались тучи, ветер с силой трепал деревья.
Девушка неожиданно встрепенулась, отвернулась от окна и медленно пошла вниз в столовую. Голод куда-то пропал.
Войдя в столовую, Твей тихо поздравила себя с еще одним соседом. Она подошла к столику и обратилась к Елене и двум магам:
- Могу я здесь сесть?
Девушка еще не успела сесть, но возле нее уже материализовался дух с постным выражением лица. Он чего-то ждал. От неожиданности Твей села на стул, не дожидаясь разрешения соседей.
- Я сделала что-то не так? - со страхом спросила девушка, обращаясь толи к соседям, толи к бесплотному существу, покачивающемуся рядом.

У меня нету единого пристрастия к состоянию природы, но вот теплые светлые деньки не люблю. Нет все- таки не так. Они не вызывают у меня никаких сильных эмоций, а так ничего не имею против. Совсем другое дело когда:

Зарисовки.
Первая, или туман над городом.
Даже в современном городе бывает абсолютная тишина. Звуки, пробивающиеся через эту тишину, только усиливают впечатление от безмолвия. Начало зимы. Не холодно, но зябко. Без десяти семь утра и мы с сестрой идем в университет. Все утопает в сиреневом тумане. Из-за него не видно рядом расположенной дороги, только иногда слышен шорох автомобильных шин, и конечно огни – от света фар и фонарей, от окон домов, в которых просыпаются люди. На лицо налипают капельки тумана, никто не решился потревожить наш покой, а возможно, и решился. Но когда тебя обволакивает туман, каждый оказывается в своем собственном мирке. Темно… Не страшно, нет. Тревожно, хотелось громко смеяться, чтобы почувствовать себя живым.

Вторая, или сияющий ливень.
Я возвращалась из университета, естественно поздно как всегда. Конец октября. Льет дождь. Осенние дожди серые, тусклые, стирающие краски с улиц, деревьев и лиц прохожих. Но этот был не такой.
Я никогда не прячусь под навес остановки, где толпятся люди, пытаясь забраться подальше от края. Есть у меня зонтик или нет, я в одиночестве стою под дождем.
Этот ливень был особенным. Крупные капли летели с неба с огромной скоростью, с напором, даже с яростью. Они блестели в свете фонаря, нет, они сверкали как бриллианты чистой воды. Всего за пару минут улица превратилась в сияющую полосу, кое-где образовались лужи. Была видна каждая капля. Падая, капли разлетались на тысячи сверкающих осколков. Не было серости и уныния, на душе было светло и уютно, а вокруг сиял ливень.

Третья, или первый снег.
Эта зарисовка опять же со времен моей учебы во вторую смену. Полдесятого вечера и я еду домой в троллейбусе. Мимо проползает уже давно наизусть выученная сеть улиц. Падает первый снег. Еще слишком тепло и снежинки, долетая до земли, растворяются, не оставляя следа. Неожиданно троллейбус стал посреди улицы. Водитель обежал троллейбус. Кажется, пытается что-то чинить. Редкие пассажиры зашевелились, стали требовать открыть двери и выпустить их. Водитель отказывался. Страсти разгорались, но становились все дальше от меня. А снег все падал. Огромные белоснежные хлопья, обреченные на гибель, медленно опускались на землю. И весь мир медленно кружился вместе с этими снежинками. Опускалась темная зимняя ночь.

Четвертая, летняя гроза.
Бывает гроза. Сверкают молнии, грохочет гром. Льет дождь. Но эта гроза была другой. Я сидела в открытом амфитеатре, нависающем над озером. Собирались тучи. Они клубились, сталкиваясь. До ушей донеслись первые раскаты грома, сверкнула молния. В следующую секунду я уже бежала домой. Но я не пошла в дом. Мы с сестрой стояли под навесом на крыльце дома. Я впервые в жизни видела горизонтальную молнию. Гроза приближалась, раскаты грома становились все громче, молнии казалось, сверкали совсем рядом. Ветер, начавшийся как легкое дуновение, превращается в мощную стихию. Дождь заливает наше маленькое убежище. Мы уже давно мокрые. Я смотрю на розы, узенькую песчаную дорожку под крыльцом. Каждый всполох молнии выхватывает их из абсолютной темноты, как будто запечатлевая на черно-белой фотографии. Виден каждый листик, каждая капля дождя, каждая песчинка. А дождь все льет, сверкают молнии, грохочет гром и ветер яростно рвет листья с деревьев.

Пятая, или минута до бури.
В тот год мы всей семьей поехали на историческую родину моей бабушки – в Модору. День клонился к вечеру, по двору медленно и важно ходили подросшие цыплята. Двор жил своей обычной жизнью. По небу лениво двигались серые облака. На юге-западе Беларуси, в небольших деревнях по-прежнему строят огромные двухметровые заборы и ворота почти в два человеческих роста. Я медленно приоткрываю створку ворот и выхожу на улицу. Неожиданный сильный порыв ветра и я поднимаю глаза. По небу навстречу мне неслись тучи. Казалось, все только что было тихо, но ветер завывал все громче, разбиваясь о ворота. Хотелось кричать, слиться с этим ветром. Упали первые тяжелые капли. И вот мы уже совсем промокшие входим в дом, где в печи разгорается огонь.

Вот пожалуй и все.

Твей на минуту оторвалась от своего занятия и, к своему изумлению, заметила, как Раф украдкой пощипал свой посох, а потом свою руку и ногу. Смутившись таким результатом своих действий, девушка чуть слышно пробормотала:
- Ну я пойду. Комнату выберу, пока еще есть. – Твей рванула к лестнице со скоростью хорошо разогнавшегося гепарда. Она остановилась, лишь добежав до самой дальней комнаты и, наконец, перевела дух. «Ну вот опять балаган устроила» - с досадой подумала девушка и толкнула дверь комнаты.
Комната была светлой, даже, пожалуй, чересчур. «Надо будет достать сюда растений, желательно деревьев». – осматриваясь подумала Твей. «Все-таки привыкла ты, Твей, жить в лесу. Одичала совсем». – тут же ехидно отозвался внутренний голос. «Нет, - упрямо заспорила с собой же девушка, - и вообще мне здесь нравится». Чтобы доказать что-то сомой себе Твей разогналась и прыгнула на кровать. Аккуратно застеленная кровать жалобно запротестовала, но неожиданно стала невероятно мягкой и приняла упавшую на нее хозяйку в свои объятья. Это было бы приятно, но Твей привыкшая спать на голой земле неожиданно запаниковала, она дернулась, пытаясь выбраться из удушающих объятий. Тело девушки подбросило вверх над кроватью, но приземлилась Твей уже на полу. «Что за! Неужели я так одичала, что даже такими благами цивилизации как кровать пользоваться разучилась?» - подумала девушка, свирепо смотря на кровать. Она поднялась и аккуратно уселась на краюшек кровати, с опаской посматривая на вторую, как будто ожидая нападения.
- Ладно, с этим потом разберемся.
Кроме своенравных кроватей в комнате был письменный стол (вполне смирный на вид), стул, шкаф для одежды и полка для книг. Тонкая занавеска на окне зашевелилась от внезапного порыва ветра. Ветер принес с собой запах еды и Твей неожиданно поняла, как же она голодна.
- Да, с этим мы разберемся потом! – девушка решительно встала с кровати, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь своего нового дома.

Твей наконец поднялась с помощью Иолдара.
- Спасибо за помощь! – девушка кивнула в сторону собакоголового, поймала хвост и стала остервенело его щипать. Внезапно Твей поняла, что окружающие с недоумением на нее смотрят.
- Иногда помогает. – смущенно попыталась объяснить она. Девушка обвела взглядом собравшихся и отодвинулась немного в сторону, продолжила воевать с хвостом.
В голове Твей метались мысли. «До трансформации я всегда ладила с собаками. И теперь я ничего не имею против этого учтивого, хотя и немного излишне громкого ммм… существа. Но это если обратиться к разуму. А если к чувствам, к душе? Вот тут проблема. Какое-то странное ощущение. А впрочем, мы довольно необычно и, прямо скажем, колоритно смотримся рядом».

Твей вскочила, когда на нее упал посох. Эльф ринулся за своей столь своенравной собственностью и подняв ее, стал неловко извиняться.
- Ничего страшного, мой хвост не так уязвим как кажется. Вернее он не мой, то есть мой конечно, но я с ним еще не договорилась.
Неожиданно хвост хлестнул девушку по ногам, а потом с силой ударил по посоху, выбив его из рук Рафаэля.
- Простите! – Твей ринулась за падающим посохом, но услышав громоподобное приветствие Иолдара, споткнулась и совершенно неизящно растянулась на полу. Хвост победно торчал вертикально вверх.

«А может не все так плохо? Здесь может быть весело и я найду новых друзей» - подумала Твей. «Ну-ну, как будто у тебя старых много» - сразу же отозвался внутренний голос.
Девушка подошла к беседующим и уже собиралась сесть… но внезапно черная сфера дернулась, перевернулась и понеслась на нее. Твей отпрянула, но сфера не долетела, остановилась в метре и замерла, кажется она наблюдала за девушкой.
Пока Твей приходила в себя и пыталась выдавить свое имя, молодой человек ушел, что-то бормоча себе под нос. Девушка подошла к креслу и опустилась в него. Она обвела взглядом собравшуюся компанию, к которой присоединился улыбающийся мужчина.
- Меня зовут Твей. И я рада снова быть среди людей. Хм-м и сфер, конечно. – добавила девушка, слегка кивнув в сторону Гали.

Твей вышла из приемной Сапфировой башни и направилась в сторону общежития.
Впервые за долгие месяцы у нее будет дом. И соседи. Люди, а не вековые деревья. Девушка вошла в холл и замерла в нерешительности. А вот и первые знакомые…
Твей с интересом рассматривала необычную парочку, нет, все-таки, тройку – рыжеволосого мужчину с бенгальским огнем в руках, черную сферу и девушку, сидящую в кресле. Мужчина выглядел не очень хорошо.
До девушки донеслись его последние слова:
- А незначительные внутренние повреждения ваш браслет лечит?.. Если лечит – пожалуйста, используйте его, и пойдем знакомиться с новым постояльцем.
«Он болен, что же здесь происходит?» - подумала Твей. С каждой минутой ее все больше терзали сомнения. «Зачем я вообще сюда пришла?»
Девушка, снимая браслет с руки, подняла голову – и, конечно же, заметила ее.
«Ну все - бежать поздно» - подумалось Твей.
- Добрый день. Я не хотела вам мешать. Я просто…- девушка замялась и как обычно стала теребить свой длинный черный хвост.

Кот, не мигая, смотрел на Твей.
- Мы не были близкими знакомыми с Илларией, и я не знаю достоверных причин. Но начинать где-то надо. Я полагаю, что начинающая магесса предпочла стать королевой в нашем поселении, чем еще одной молодой соискательницей на признание где-нибудь в большом городе. У нас Иллария сразу приобрела признание, уважение и даже любовь. Особенно у мужской части населения. Ее боготворили… Не знаю была ли это магия или ее личные качества. Она красивая и умная женщина – этого у нее не отнять. Что касается заклятия – то ведь официально она этим не занималась! Она практиковала только лечебную магию и готовила эликсиры. А заклятие должно было превратить меня в зверя со звериной душой и звериной внешностью. Я бы просто исчезла. Конечно, меня бы искали и моя мать, наверное, догадалась бы, что здесь что-то не так. Но к тому времени она уже не имела влияния на людей, и ее бы никто не слушал! – после этой тирады Твей перевела дух и отвернулась. – Конечно, то, что заклятие было не завершено и его результаты были так сказать налицо, несколько подпортило ее репутацию… - тихо продолжила девушка. - Поначалу. Я даже немного позлорадствовала - мелочь, а приятно. Но очень скоро все опять обернулось против моей семьи. Иллария сумела убедить людей, что моя внешность – результат моих же неудачных экспериментов с магией. Стало еще хуже, от меня стали шарахаться, со мной перестали разговаривать… Она победила.
Твей, повернувшись к коту, горько усмехнулась. Но тут ее лицо просветлело - у девушки оказалась очень яркая приятная улыбка.
- Что касается путника, то я даже не помню его имени, мне кажется, он его даже не называл. Как бывает в пути - встретились на большаке и устроились на ночь вместе. Так безопаснее. Было видно, что мой попутчик – человек опытный и много путешествовал. Вечерами он рассказывал о странах и городах, где ему пришлось побывать. Через три дня наши пути разошлись. Я готова была пойти с ним, но отправлялся в один из достаточно крупных городов, а я сторонилась людей. В последнюю ночь он рассказал мне про академию. – девушка решительно взглянула на кота. – И пусть я не помню его имени, его я не забуду никогда, потому что он не только отнесся ко мне как к человеку, а не как к забавной зверушке, но и дал мне цель. Ведь человек без цели – и не человек вовсе!

Меня уже выгнали с дипломом из моей алма-матер, которая гордо именуется Белорусский государственный технологический университет. Но они от меня так просто не отделаются - я осталась там работать на должности инженер научно-исследовательской части. У меня специальность специфическая была - Биотехнология, в Минске на предприятиях таких специалистов не знают и поэтому относятся с опаской. Приходится долго и нудно объяснять что это такое, а в Универе проще все-таки.

Твей подошла к входу в Сапфировую башню и замерла в нерешительности. «Все или ничего» подумала она. Сколько раз за проделанный путь она была готова повернуть обратно, найти укромное местечко и остаться там жить навсегда. Но нет, она не будет прятаться, как прежде, ведь, в самом деле, ничего страшного в этом нет. Просто ты всегда была немножко трусихой, зато упорной … или все же упрямой. Неважно, ты уже здесь и позорно отступать уже поздно.
Твей была девушкой двадцати трех лет отроду и собственно ничем особым не выделялась. Иссиня-черные волосы («какие были у мамы пока она не поседела» - подумалось ей), темные глаза и стройная фигура. Никаких особых знаний и умений, дочь кузнеца и знахарки, она с детства привыкла к работе в поле и сбору трав. Скучная, размеренная жизнь, но в целом она устраивала Твей. Мать в селе уважали и часто обращались к ней за помощью, семья жила не то что бы безбедно, но всем хватало.
«Гром грянул, когда мне исполнился двадцать один год. В наше поселение приехала молодая магичка по имени Иллария. Она имела настоящее магическое образование и моя мама, стареющая знахарка и ведунья не могла с ней соперничать. И хоть Иллария брала немалую плату за свою помощь, люди потянулись к профессионалу, а нашу небольшую лавочку забыли. Отец по-прежнему мог обеспечить нашу семью за счет кузницы, но дело было в другом. Не смотря на то, что мать практически прекратила заниматься приготовлением и продажей настоев и отваров, Иллария не хотела иметь конкурентов. И если моя мать уже не представляла для нее угрозы, то я, по её мнению, в будущем могла принести проблемы.
И она решила обезвредить меня заранее. Надо сказать, что в нашей округе живут только люди, во всяком случае, так предпочитают считать. Люди в селе очень враждебно относятся к разного рода отклонениям. Даже к магии и знахарству относятся с подозрением, но терпят по необходимости. Иллария выбрала действенный способ избавиться от меня. Она наложила заклятие… Возможно, было бы лучше если бы она смогла все довести до конца. Я стала бы черной дикой кошкой, но мама заметила неладное и вмешалась. Я по прежнему похожа на человека, вот только уши стали кошачьими, да вырос длинный черный хвост, который кажется живет своей жизнью. Все бы ничего, если бы не отношение людей… Они боялись меня, а чтобы было не так страшно, высмеивали меня. Моя лучшая подруга Валери до конца тайком приходила и разговаривала со мной, хотя родители строго запретили ей это. Прошел год… и я не выдержала… Не смотря на уговоры матери и молчаливое несогласие отца, я отправилась в путь. В дороге я встречала и более необычных существ, чем я, но со своей необычностью никак не могла примириться. Дело в том, что я не могла защитить себя … И я решилась. Один путник рассказал мне об Академии, о том, что там много необычных людей и там меня смогут научить сражаться за себя, свою гордость и свою жизнь. И вот я здесь, и опять боюсь войти, наверно потому, что знаю – это поворот, после которого я уже не смогу вернуться назад».
Твей решительно открыла дверь и вошла в приемную Сапфировой башни.