Sekigahara no haishou, Проигравшие на Секигахаре

[Reytar >>>]

Замок Окаяма, февраль 1601 года

Бодрым, по ночному времени, шагом, опирающийся на увесистый посох, странник, по широкой дуге обогнул главную башню, все больше смещаясь в сторону берега реки, пока, наконец-то, его взгляду не открылся вид на всю ширину этой стороны укреплений замка.
Судя по всему, предположения о том, что основные события этой ночи в замке и окрестностях, будут происходить именно с этой стороны, вполне подтвердились – у подножия стены мелькал свет фонарей, метались фигуры, раздавались крики ужаса, смешиваясь в холодном воздухе с хриплым боевым кличем и долетая до привычных к звукам битвы, ушей странника дикой, незнакомой мелодией. Можно было понять, что у подножия башни происходило что-то необычное, похожее и одновременно не похожее на схватку преследовавшей ночных «гостей» стражи, с беглецами, но вот что именно – оставалось задевающей самолюбие странника загадкой, которую стоило, и должно было разрешить.
Придя к такому решению, закутанный в промокшую накидку путник, стараясь не привлекать к себе внимания, направился вдоль берега реки поближе к сдвинувшимся цепочкой огням, уже на берег, к месту, откуда мелькал свет и неслись отчетливо слышимые лязг клинков, и дикие вопли.
Приблизившись к источнику суматохи, кряжистый путник остановился и попытался протереть удивленные глаза, отказываясь верить в то, что в этот миг со всей отчетливостью они видели. По деревянным доскам не столь уж далекого моста, словно перепуганные куры, с лязгом и топотом врассыпную носились до зубов вооруженные стражники, улепетывающие от какой-то невысокой тусклой фигуры, с завидным проворством старающейся на повороте настигнуть их, словно прокравшаяся в курятник и вершащая разбой, лиса.

Сообщение отредактировал Reytar - 23-07-2007, 22:09

[Кысь >>>]

Когда всполошенная толпа на мосту перестала суетиться и нерешительно двинулась от ворот замка на звуки музыки, фигура остановилась и, приподняв плечи в разочарованном вздохе, опустилась на все четыре конечности. Со скоростью, заставляющей говорить о привычке, кинулась к воротам и исчезла за створкой - только мелькнул пушистый, подозрительно-рыжий хвост.

Внутри кицунэ сразу же бросилась к ближайшей тени. Налетела плечом на стену, на ходу принимая образ охранника присевшего "отдохнуть". Увязавшийся было за ней стражник, наткнувшись на зрелище, смущенно пробормотал что-то по поводу неподходящего места и исчез в дворовой суматохе. ПОчти в тот же момент исчез и его собеседник, а мальчик-служка, оттолкнувшись рукой от стены, опрометью побежал к строениям.

Сообщение отредактировал Bishop - 24-07-2007, 20:14

[Grey >>>]

Оставив в зарослях сандали-варадзи и плащ-мино, Кодзи скользящей походкой спустился с пригорка. При всем старании не шуметь, получалось это у него не слишком хорошо. Но к счастью, слышать этот шум было практически некому.
С самым наглым видом, на который он только был способен, бродяга направился к распахнутым воротам. Он старательно демонстрировал, что несомтря на свою внешность, одежду и время суток, у него есть здесь сейчас очень важное дело, а значит лучше его не останавливать. Никто и не стал.
Кодзи лишь краем глаза заметил несколько людей, кто-то стоял в воротах, кто-то рядом, кто-то бежал из внутреннего двора, но стражников среди них не было. Пройдя под аркой, музыкант свернул вдоль стены и сразу заприметил нужное ему строение. Выбора, собственно говоря, не было, такой вариант давал больше всего шансов на успех, и рискнуть стоило. Убедившись что на него никто не смотрит, Кодзи вошел внутрь и затворил дверь, после чего последний раз вдохнул относительно свежего воздуха и сделал аккуратный шаг в смердящую бездну.

[Reytar >>>]

Замок Окаяма, февраль 1601 года

Судя по всему, эта ночь является воистину Ночью Странных Деяний – к такому выводу пришел сжимающий в вспотевших, не смотря на ледяной ветер, ладонях, посох, путник, взирающий на завершение суеты у моста.
Когда до его ушей донеслись звуки призывной, чарующей мелодии, он вцепился в посох, вложив всю силу воли в этот жест и желание остаться на месте, не поддаться и понять, что же все таки, во имя всех ками тут происходит. Лишь огромное упрямство, помноженное на неутоленное любопытство, позволили закутанному в накидку страннику устоять и не направиться вслед за мелодией, которая проникала в самую душу, навевая воспоминание о детстве, веселье, празднествах и сладких рисовых колобках.
Глаза он успел протереть уже дважды и протер бы и в третий раз, если бы подобный поступок смог бы разъяснить сложившуюся ситуацию, но так как ума от протирания глаз отчего-то не прибавлялось, оставил это дело и, удивленно встопорщив усы, взирал на то, что происходило.
Невысокая серая тень, столь успешно гонявшая по мосту перепуганных стражников, неожиданно потеряла к ним всякий интерес, как только они подпали под очарование влекущей мелодии, устремившись на поиски ее источника. Словно бы даже несколько разочарованно пожав плечами, тень опустилась на четыре конечности и, на бегу покрываясь светлой, в мечущемся свете фонарей, шерстью, понеслась к воротам, за которыми и скрылась, только мелькнул длинный рыжий, с белым кончиком, хвост.
Не успел путник собраться с мыслями – не попытаться ли протереть глаза еще раз, для верности, так сказать, как из-под моста показалась высокая и широкоплечая, странно знакомых очертаний, фигура. Эта фигура, без сомнений принадлежащая одному знакомому самураю, ранее ронину, а сейчас главе клана, почти в точности, как только что исчезнувшая четвероногая «тень» пожала плечами, после чего с громким, слышимым даже здесь вздохом направилась к открытым настежь воротам замка, явно намереваясь скрыться за ними.
Ожидать далее в бездействии путник посчитал пустой тратой времени, тем более, что большая часть настолько заинтриговавших загадок этой ночи разъяснились столь простым образом, но меньшая часть все еще требовала разъяснений и, не успокоившись, терзала душу любопытством. По этому, не теряя больше времени, он перехватил поудобнее тяжелый посох и, стараясь шуметь как можно меньше, осторожно направился к воротам вслед за старым знакомым, встретиться с которым как раз и намеревался, направляясь по дороге к городу, пока не был привлечен шумом и неразберихой, захватившей в эту ночь неприступный замок.
Странник крался вслед за знакомым, кривовато улыбаясь в усы и размышляя, что готов поставить полноценное коку на то, что именно этот человек, и гонявшая стражников по мосту «тень», вместе, либо по отдельности и были причиной переполоха и ночной суеты в замке, а значит теми странными событиями, свидетелем которых он стал, дело отнюдь не завершиться.

[Далара >>>]

Они встретились на дальнем конце моста, любопытствующий странник и монах. Святой человек не вызвал ни удивления, ни вопросов, шел себе безмятежно. И правда, что ему жизнь обыденная и стража, ведущая себя странно? Чарующая музыка, верно, его не касалась вовсе, обходя стороной всецело посвященный Будде разум. В лицо ему путник не смотрел, да и что там увидишь в темноте-то. Проходя мимо поклонился, как положено. И не видел узнавания, а потом и удивленного провожающего взгляда.

Распогодилось, и яркие светлячки-отражения звезд покачивались на темной воде. Кое-где их игру прерывали медово-желтые пятна горящих факелов. Луны еще не было. В глубине реки, казалось, вырос перевернутый замок с подводными жителями, только внешне похожими на людей. Округа тонула в непроницаемой ночной тьме, слишком густой, чтобы звездный свет мог ее рассеять.
На другом берегу на плоском камне устроился монах, чья желто-оранжевая одежда выделялась, как маяк в устье реки. Подперев задумчиво подбородок, он разглядывал мост и странных ночных посетителей замка. В глубине души Тайкан был рад, что никто не видит его лица в этот момент. Он и сам не хотел бы его видеть, особенно глаза. Он знал, они способны напугать и самых смелых.
Зачем вообще было его защищать? - внутренний это голос или он раздается вслух, Тайкан до сих пор не знал.
- Я не мог позволить убить безоружного человека, не способного защищаться.
Кабаякава предатель.
- Кем стал бы убивший его и кем стал бы я?
Предатель остался жив, зато погибли двое ни в чем не повинных людей. За издевкой в голосе проскользнуло сожаление, но может это только показалось.
- Они были вооружены и не колеблясь убили бы нас. Мы успели раньше. Молитва прочитана, пусть их души покоятся с миром.
Чего стоит твоя молитва?
На другом берегу стихла музыка, несколько стражников вернулись к воротам, пораженно тряся головами и тихо переговариваясь. Голос вдруг захохотал, и Тайкан зажал рот ладонью, чтобы не привлечь к себе внимания. Унять чужой смех он не мог. Как и сам посмеяться над растерянной охраной. Монах поднялся с камня и пошел вверх по берегу.
Думаешь, в монастыре тебя встретят с распростертыми объятиями?
- Кто сказал, что я пойду туда?
Высокая фигура в светлых одеждах растворилась в тени кустов.

Сообщение отредактировал Далара - 25-07-2007, 19:57

[Кысь >>>]

- Прошу прощения, святой человек, - шедшего по коридору монаха остановила молодая женщина в простом кимоно почему-то черного цвета. - Вы не могли бы сказать, что происходит в замке?
В одной руке ее собеседник держал фонарь - оранжевые блики танцевали по стенам, - в другой миску с липкими рисовыми моти. Он сам был похож на этот круглый пирожок.
- Переполох, - благосклонно ответствовал монах. - Суета.
- Суета очень тревожит госпожу. Чем она вызвана?
- Кто-то решил не дожидаться, когда господину Кобаякаве придет черед лицезреть будду Амида, вот он и устроил их встречу раньше. Какое счастье, что у злоумышленника ничего не получилось!
- Надеюсь, что его уже поймали! - ахнула девушка, по всей видимости служанка.
- Не думаю, - покачал круглой, похожей на шар головой монах. - Тогда бы шум продолжался уже во дворе.
- И он все еще бродит по замку? - округлила глаза его собеседница.
- Тогда бы шумели в самом замке! - монах посмотрел на миску с лакомством у себя в руке, облизнулся.
Наверное, ему очень хотелось наставительно поднять палец.
- Передайте госпоже, что ей нечего опасаться.
- Обязательно передам, - почтительно и немного боязливо поклонилась служанка. Еще один поклон - и снова засеменила по коридору.
До женского этажа добраться удалось без проблем - одежда служанки и неизменные поклоны каждому встречному позволяли пройти любую стражу. А вот дальше... Девушка в черном кимоно чуть приотодвинула ширму, рассматривая хозяйку этажа - немолодую уже, но прямую и аккуратную женщину. Подняла руку, копируя жест. ПОтом вернула ширму на место и быстро засеменила к лестнице. Стражникам явилась уже копия жены господина Кобакаявы.
- Могу ли я увидеть мужа?
Один из самураев отодвинул перед ней перегородку-фусума, пропуская внутрь.
Миниатюрная женщина подошла к владельцу замка и склонилась, опускаясь на пятки. Хрупкая фигурка на глазах начала менять контуры, принимая очертания немолодого мужчины, а лицо... Уже через несколько секунд на Кобакаяву смотрело его собственное отражение.
- Сегодня вам сопутствует удача, - поклонился, словно учтивый гость, лже-Кобакаява.

(и Биш =) )

Сообщение отредактировал Китти - 26-07-2007, 12:22

[Bishop >>>]

Хозяин с трудом приподнялся, всмотрелся в лицо гостя. Замахал на него ладонью, стараясь прогнать наваждение.
- Кто ты такой?!
Лицо гостя, и так уже немолодое, начало стареть на глазах - кожа ссыхалась древесной корой, уголки глаз опустились и наполнились слезами, волосы поредели и выцвели. Волоча за собой одеяло, хозяин пополз в угол, наткнулся на светильник. Загремела опрокинутая тяжелая подставка, по полу рассыпались искры.
- С-с-сгинь! - потребовал дрогнувшим голосом Кобаякава.
Его отражение меж тем старело все больше. Желтоватая кожа стала похожей на сухие осенние листья; гость поднял руку, словно хотел смахнуть с ресниц соринку, но вместо этого со скулы отвалилось, разлетевшись легкими клочьями, то, что еще недавно было лицом. Несколько движений пальцев - и вот уже закружились в воздухе брови, губы, сухие, словно нарисованные на пергаменте, глаза, оставляя за собой гладкую, словно яйцо, кость. Вскоре желтоватый овал без выемок и отверстий "украшала" только пара лоскутков; пришелец смахнул и их. Повернув гладкое "лицо" к Кобакаяве, по-хозяйски вытащил меч из-за пояса остолбеневшего стражника.
В суматохе и растерянности никто не обратил внимания, что охранников уже не двое, а трое. Призрак крепко сгребли за шиворот и одним рывком выволокли из спальни хозяина замка. Следом бросился и лишившийся оружия самурай. Кобаякава только сипел и беззвучно шевелил сизыми, как зрелые сливы, губами - пытался позвать хоть кого-то на помощь. Из глотки вырывалось лишь жалкое сипение. Но помощь явилась - и быстрее, чем ждал Кобаякава. В проеме возвышался давешний ночной гость.
- А ты кто такой? - хозяин обрел все же голос, щурился, чтобы в полумраке разобрать лицо.
- Ваш новый начальник стражи, - буркнул рослый пришелец.
Из коридора раздался вопль, - несмотря на высоту, исходил он явно из мужской глотки, - затем лязг оружия. Мавашимоно выругался сквозь зубы; потащил меч из ножен.
- Я не хочу умирать! - пискнул Кобаякава, закутываясь в одеяло.
- Да кому ты нужен...

(Daidai, то есть - Китти mo)

[Кысь >>>]

Со звуком, заставляющим ныть зубы, бумажная перегородка-фусума разорвалась и в комнату упал давешний обезоруженный. Резво вскочив на ноги, попятился, а потом с выражением решительности и паники на лице снова ринулся куда-то на другую сторону. Из стеганного ватного куля раздался странный звук; укрывшись одеялом с головой, несчастный хозиян замка на четвереньках пополз из комнаты, но выход был только один - в коридор, мимо ног охранников, страшного призрака и убийцы, присланного не иначе как Токугавой. О него почти немедленно споткнулось давешнее яйцеголовое существо, сейчас отступающее и неумело размахивающее катаной. Полетело на землю, по случайности чуть было не отрубив голову беглецу.
В узком коридоре стало еще теснее - несмотря на то, что в боевом запале сломали еще одну перегородку. Мицуке, не рассчитав силы и высоты потолка, перерубил одну из балок; на головы бойцов посыпался мусор, что-то угрожающе застонало. Призрак, еще не успевший толком подняться, "покосился" на потолок, потом цапнул мавашимоно за ближайший рукав и потащил вниз - туда, где от падающего потолка мог бы защитить хотя бы очередной пол. Вторично едва не полетел на землю, споткнувшись о Кобакаяву. От падения его спасли - подхватили и взвалили на плечо.
- Отдай меч!
Существо проворчало что-то, очевидно, забыв про отсутствие рта, потом попыталось заткнуть чужую катану за пояс спасителя.
- И не убей меня при этом, - торопливо добавил мавашимоно.
- Ун.
Небо на востоке на было светло-серого цвета - предвестника утра - когда во двор замка высыпали люди. Кто-то прятался, кто-то спасал скарб, закутанный в одеяло хозяин под шумок улизнул в дальний угол, к выгребной яме. Взорам изумленных стражников и одинокому путнику в воротах предстал Мицуке, который словно из пожара выносил на плече возмущенного донельзя призрака. За ними гнались основательно перепуганные, но вышедшие уже из ступора телохранители Кобакаявы; один - без оружия. Существо на плече мавашимоно еще раз возмущенно дернулось, потом смирилось и приняло обычный, человеческий вид.

(и далее ))

[Grey >>>]

Что ж, если смотреть на происходящее с точки зрения общего успеха задуманного, то вес шло просто прекрасно. Место было подобрано хорошее, жертва обязана была появиться здесь рано или поздно в течение следующих суток, а, скорее всего уже утром, и следовательно, теперь стоило лишь терпеливо ждать.
Но с точки зрения человека, сидящего по самую шею в том, от чего другие люди, как правило, избавляются через отверстие в задней части туловища, происходящее никак не тянуло на идеал. Хорошо еще не приходилось барахтаться, на глубине нашлась какая-то выемка-ступенька, на которой сейчас и стоял Кодзи. Но убийственен был, конечно, запах. С отвратительными ощущениями, которое испытывало тело, еще хоть как-то можно было свыкнуться, но запах… Нет, ЗАПАХ!
Размышления музыканта о правильности последнего выбора прервал какой-то шум со двора. Затаившись бродяга начал ждать, готовясь в любой момент погрузиться в вонючую субстанцию по самую макушку. Неотъемлемая свирель уже была зажата в зубах, чтобы послужить в нужный момент средством к нормальному дыханию.
Скрип деревянных половиц над головой заставил Кодзи напрячься, но сначала он должен был убедиться в том, кто посетил его новое обиталище. Тяжелое дыхание могло принадлежать кому угодно, но этот голос бродяга узнал.
- Да что это такое твориться-то? – бормотал человек, сняв крышку и устраиваясь над прорезанной в досках дырой.
Вынырнувший к тому моменту убийца благоразумно не стал сразу открывать глаза. Попасть в нужную точку в темноте, с лицом залепленным «грязевой маской» не самая простая задача, но Кодзи все же попытался привести ее в исполнение.
Только третий по счету «пфырк», раздавшийся из глубины выгребной ямы, произвел ожидаемый эффект. Кобакаява, уже в недоумении прислушивающийся к непонятным звукам, с криком вылетел из деревянного домика, чуть не выломав дверь и держась руками за заболевшее место. В деревянном отверстии пола можно было лишь при большом желании разглядеть небольшую деревянную трубочку, чуть торчащую в левом углу ямы.

[Bishop >>>]

За воротами замка Окаяма, на мосту

За воротами от свободы и редеющей темноты беглецов отделял только мост. Мицуке спустил груз с плеча на землю, оглянулся - как там дела у Такеды. Дела у отставного десятника шли неплохо. Рыжая благодарно коснулась плеча роши и снова обернулась безлицым призраком, явно намереваясь проложить себе дорогу к ближайшему клочку леса.
- Oi? Почему ты опять убегаешь?
Остановилась - знакомые черты снова проступили на ровном белом овале. Несколько секунд только смотрела. Потом вдруг улыбнулась.
- Ты старший в клане. Тебе нужна жена и наследники.
Безликая маска вернулась на место.
- Я думал... почему ты не можешь?
Отрицательно мотнула головой.
Громкий крик во дворе отвлек на мгновение внимание, Мицуке опять посмотрел на ворота; наверное потому - заметил белое маленькое привидение в слишком длинном черном хаори; альбинос вылезал из-под моста.
- Из-за него? - угрюмо поинтересовался роши.
- Он ще... - Замолчала. Подошла ближе - жутковатая белая маска коснулась "щекой" грязного косоде.
- Я скучал без тебя...
Чтобы выговорить, пришлось смотреть в землю, на разлохматившийся соломенный жгут вараджи. Не поворачивался язык, когда вместо лисьей узкой мордочки или хитрого лица - костяной шар нопперабо.
Призрак обнял руку роши.
- Откуда этот мальчишка?
Пожала плечами.
- У тебя кто-то есть?
Не ответила.
- Ну... как знаешь. Я тебе обещал свою жизнь, делай с ней, что захочешь. Остальное - не мое дело.
Призрак-кицунэ резко оттолкнула от себя человека. Развернувшись, скользнула прочь. Подчеркнуто-мягко увлекла за собой и лисенка.
- У мужчин - своя жизнь, у женщин - своя, - повторил с кривой усмешкой мавашимоно слова, что когда-то может быть сам произносил, может, от кого-то услышал.
Было грустно.

(Китти-воительница тож)

[Reytar >>>]

Все еще замок Окаяма, у стен и в воротах, февраль 1601 года

Направившись вслед за старым знакомым, странник шагал от моста по направлению к воротам, всецело сосредоточившись на том, за кем присматривал и по этому встречного монаха, одетого в оранжевую кашью, почтил обычным поклоном, не больно-то обращая на святого человека внимания – мало ли их уже встречалось страннику на пути. Куда больший интерес у кряжистого, опирающегося на толстый увесистый посох, путника вызвало затихание мелодии и то, что четверо стражников, озадаченно тряся головами и переговариваясь, направились к воротам, перекрыв вход и выход, почти сразу за спиной старого знакомого, которому, скоро явно захочется наружу.
Путник озадаченно прищурился, закусив ус и с упоением почесал затылок, надвинув на глаза намокшую амигаса. Четверо еще не оправившихся от волшебства мелодии, стражников, не были такой уж огромной проблемой, но на шум схватки из двора замка тут же явилась бы подмога, сцепляться с которой, без полусотни тяжелой кавалерии за плечами, или колдовской помощи пары-другой йокаев, было весьма рискованно.
Придя к такому выводу, странник прижался к стене замка неподалеку от ворот, стараясь слиться с тенью, и стал ожидать дальнейшего развития событий, которые, судя по тому, насколько он представлял себе удаль невысокой рыжехвостой фигурки, и старого знакомого, в очередной раз проникнувших в замок, должны были незамедлительно последовать.
Предчувствие не обмануло странника – где-то наверху, возможно даже в покоях владельца замка, раздался дикий, высокий, хотя и исходивший из мужской глотки, вопль, почти сразу прервавшийся. Следом донесся все усиливающийся звон клинков, боевые выкрики, топот и громкий треск, сопровождающий, судя по всему, разрубание каких-то деревянных предметов, а может быть и стен или балок главной башни. Судя по всему, некое оживление, второй раз за ночь поднявшееся в многострадальном замке, смещалось сверху вниз, по направлению к подножию башни и воротам, стража которых округлившимися глазами взирала во двор, все еще ничего не понимая.
«Ну что же, самое время действовать…» - Подумал путник, поправляя и заново подвязывая поясом намокшую накидку, после чего перехватил поудобнее верный посох и резвой рысью бросился ко все еще таращащимся во двор стражникам, по счастливой случайности стоящим к нему спиной.
Время и место не располагали к излишнему шуму, по этому путник обошелся без обычного, так и рвущегося с губ боевого клича, заменив его всего лишь яростным рыком, который, тем ни менее, оказал на двух стражников – товарищей тех, кто внезапно получили по головам, должный эффект. Когда два тела рухнули лицом в грязь, а рядом с уцелевшими, из отбрасываемой стеною тени, возникло нечто широкое, развевающееся, измазанное грязью и с рычанием размахивающее над головой толстенным посохом, нервы стражников не выдержали. Вопя что-то невразумительное о демонах, оба припустили во двор, надеясь затеряться среди других людей, суетящихся на его освещенном пространстве.

[Bishop >>>]

Не успел, гордый произведенным эффектом, путник, ухмыльнуться в усы и, поудобнее опершись на посох, перевести дух, как из входа в башню показался давний знакомый путника. Мавашимоно, нес на плече явно не пришедшего в восторг от подобной бесцеремонности, призрака, у которого, как был уверен странник, можно было при удаче обнаружить под одеждой, если бы кто-то рискнул начать такие поиски, длинный рыжий хвост. Вслед за рослым самураем и его, время от времени возмущенно дергающейся, ношей, с воплями неслось не менее шести ошалевших телохранителей владельца замка, один из которых, очевидно оправившись от страха, но не успев полностью прийти в себя, с воплями преследовал беглецов даже не озаботившись тем, что бы вооружиться.
Узрев столь запоминающееся зрелище, странник только тихо закряхтел, похлопав зажатым в правой руке тяжелым посохом по левой ладони. Пропустив мимо себя мавашимоно, он перехватил оружие и, издав все тот же низкий рык, рассек воздух крест-накрест посохом, словно кабан в камыши, вломившись в ряды полных азарта погони, телохранителей и тут же начав раздавать полновесные удары.
Стычка была короткой, но яростной – то ли благодаря помощи добрых ками, то ли потому что на телохранителей ополчились дарующие неудачу демоны, страннику удалось трижды опустить толстенный посох на головы противников, прежде чем полированная сталь лезвий нагинат в руках трех оставшихся, заставила его, сквернословя, отступать, прижимаясь к стене и яростно отмахиваясь посохом от наседавших врагов. Телохранители дрались куда лучше чем стражи ворот и успешно взяв напавшего на них незнакомца в дорожной одежде в «клещи», старались задержать, время от времени атакуя и не давая прорваться к спасительным воротам до тех пор, пока к ним не подоспеет подмога.
Путник под нос ругался на трех известных языках, яростно работая посохом, понимая, что дело его складывается не лучшим образом – прорваться сквозь троих телохранителей не удавалось, а подоспей к ним подмога, что могло произойти в ближайшее время – положение его и вовсе стало бы кислым как испортившийся никуман. Единственной надеждой оставался дерзкий неожиданный прорыв из «клещей», начинать который было необходимо немедленно.
В тот самый момент, когда владелец замка Окаяма, сиятельный господин Кобаякава выбив дверь, с громким воплем вылетел из отхожего места, обхватив руками раненый зад и созывая на помощь своих людей, прижатый к стене странник размахнулся, и что было силы метнул в стоящего ближе всех к воротам телохранителя свой посох, а затем, выхватив меч, метнулся в эту же сторону намереваясь прорваться. Посох свистнул, рассекая воздух, но телохранитель оказался крепким орешком, отпрыгнув назад и, тем самым уйдя из-под удара пронесшегося у его уха посоха, оказался напротив проема ворот.
Странник успел лишь оскалиться, бросаясь под падающий сверху подобно молнии клинок нагинаты, которую сжимали руки телохранителя, и пытаясь блокировать ее мечом, как заглушая дикие вопли владельца замка что-то басовито свистнуло в воздухе, с глухим чавканьем впиваясь в бок и шею наносящего удар телохранителя.

(помогаю Рейтару)

[Кысь >>>]

Крестьянский дом неподалеку от замка Окаяма
февраль 1601 года

Когда О-Санго проснулась, свет едва ли начал подсвечивать толстую бумагу задвинутых перегородок. Звуки и запахи незнакомых мест редко давали девушке разлеживаться в кровати до полудня. Почти сразу же подкралась и утренняя прохлада - ненавязчиво попыталась пролезть между щекой и одеялом, пощекотать согретую за ночь кожу. О-Санго нахмурилась и встала. Решительно выскользнула из-за перегородки, и... остановилась посреди комнаты.
Один из ее спутников, рослый мрачноватый самурай, отсутствовал, а его постель выглядела покинутой очень давно. Второй - молодой воин из Сацума - уснул, не отрываясь от пухлого тома. Барышня легко соскочила с сандалий-подставок и подкралась ближе, пытаясь угадать название по видимым иероглифам.
Как ни тихи, почти неслышны были шаги, их оказалось достаточно, чтобы разорвать оковы сна, незаметно подкравшегося к юноше. Он поднял голову и ошалело завертел головой по сторонам, наткнулся взглядом на спутницу, отчего смуглое лицо приобрело немного розоватый оттенок.
Непроизвольно закрыв книгу, он одновременно попытался запихнуть ее за спину, поздороваться и встать. Последнее получилось плохо, и Тенкьё шлепнулся назад, попытавшись сделать вид, что просто менял позу.
- Доброе утро!
- Доброе. Что-то случилось ночью?
- Ничего, - книга скрылась среди вещей. - Только наш спутник исчез куда-то и не пришел. А я долго не мог "безмятежным забыться сном"*.
Проклятье. Кажется, это не к месту... Сацумец поднялся на ноги.
Девушка хихикнула, прикрыв рукой рот.
- А когда он исчез?

__________________
* из старинной японской поэзии, процитировано по "Гэнджи-моногатори"

[higf >>>]

- Да он вообще и не ложился, - буркнул Тенкьё, не придумав ничего достойно-изысканного.
- И ты его так отпустил? - О-Санго, казалось, задала этот вопрос, больше чтобы выразить удивление.
- А что ж, мне, ходить за ним по ночам? – растерянно поднял брови юноша.
- А если с ним что-то случилось?
Очень хотелось сказать, что туда ему и дорога, раз так. «Так» включало стычку в рыбацкой деревне и задорные взгляды О-Санго. Тем более не маленький.
- Если человек идет один ночью – значит, ему так надо. Не сердись, твой голос, когда ты смеешься, обычно подобен пению птицу на озере...
Нет, на озере были цветы вроде. Надо перечитать!
- Надеюсь, не цапли, - хихикнула девушка. - Может быть, стоит его поискать?
- Не цапли, о прекрасный цветок сакуры, - чуть негодующе возразил сацумец. – А если он пошел... к женщине?
- Он бы предупредил, чтобы не искали... - с некоторой неуверенностью протянула О-Санго.
- Он-то? – с глубоким сомнением в голосе перешел в наступление Тенкьё. – Когда он предупреждал?
- Да... Наверное, стоит подождать немного. Я поищу колодец, - задумчиво улыбнулась О-Санго и выскользнула в коридор.
Молодой человек воспользовался случаем, чтоб привести себя самого и одежду в порядок, смущенный тем, каким его видела девушка. Затем «Гэнджи моногатори»* поспешно скрылась в его просторных одеждах. Конечно, здесь было далеко не все, но пока и того хватит. Ну... На обратном пути обязательно вернет книгу. Ему же нужнее! Как бы это запомнить... Затем стал ждать, когда спутница вернется.

____________________________
* "Повесть о Гэнджи" ("Гэнджи-моногатари"), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже X-XI вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее - придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу.


(С Китти играть приятно)

[Bishop >>>]

Когда мавашимоно добрался до небольшого дома на окраине селения, где путников приютили на ночь, у озябшего человека зуб на зуб не попадал. Соломенный косматый горб крыши казался черным на фоне серого утреннего неба, обитатели давно проснулись - хозяйка, опустившись на колени возле печи на кухне с веером в руке, подкармливала огонь. Собиралась готовить завтрак, должно быть. Хозяин дома возился у бамбукового желоба, что подавал воду из ручья. Наверное, сопревшие листья или другая грязь забила сток...
Сквозь щели в зимних ставнях просачивался желтый свет - из маленькой комнаты, что отдали гостям. Мицуке удивился бы, если б мог. Оба его спутника не были похожи на тех, кто встает спозаранку. Хозяйка приветствовала его поклоном - грязный с ног до головы, в мокрой одежде, что стояла колом на февральском морозном воздухе, ее постоялец оставался владельцем двух мечей. Предложила искупаться и поесть, но:
- ...придется чуть-чуть обождать, когда согреется вода, господин.
Мицуке помотал головой. Он хотел только спать.
- Тогда хотя бы переоденьтесь. Негоже таким неряхой ходить.
Хозяйка принесла коротковатую для долговязого роши домашнюю юкату своего мужа, не слушая возражений, забрала грязную одежду. Пообещала выстирать, а чтобы поскорее высохло – повесить над очагом. Мицуке едва успел отобрать у напористой женщины свои нехитрые пожитки и завернуться в полосатое дешевое кимоно. В комнатке дремал сацумец, пристально смотрел на пламя масляной лампы рыже-белый Чиру, постукивал обрубком хвоста и шебуршались под досками пола мыши. Роши нырнул под пестрое лоскутное одеяло и уснул – быстрее, чем пристроил под рукой мечи.

[Кысь >>>]

Через некоторое время девушка вернулась обратно. Сама уже жалела о собственной героической попытке умыться - вода на щеках моментально остыла и теперь щипала не хуже неразведенного уксуса. В их комнате почти ничего не изменилось, только кот теперь сидел у изголовья, сторожил. Его хозяину, кажется, что-то снилось, он был похож на зверя во сне, когда те охотятся за несуществующей дичью. О-Санго возмущенно прикусила губу - теперь собственное волнение казалось смешным и детским. Решительно прошествовала к занятому теперь футону, нерешительно остановилась в паре шагов. Вздохнула, снова собирая праведный гнев в плотный комок, потом преодолела оставшееся расстояние и потрясла роши за плечо. Мицуке промычал что-то маловнятное, приоткрыл сонные глаза. Лицо его, которое и без того не являлось образчиком красоты, было украшено новыми недавними порезами и царапинами.
- Чего?
- Просто на случай если любезный господин снова изволит исчезнуть этим утром, - церемонно поклонилась девушка. - Его спутники были бы очень признательны, если бы он оставил им весть о последних сроках ожидания. Прошу простить меня за то, что беспокою, но я опасаюсь, что иного шанса не представится.
- Ожидания? - переспросил роши, с трудом удерживаясь на грани, что отделяет расплывчатые владения повелителя снов от мира, где предметы меняются не всегда.
- После которых имеет смысл заказывать молитву по усопшему и двигаться дальше, - не меняя тона уточнила О-Санго.
Маленькая столичная барышня, похоже, была хрупкой лишь на первый взгляд. Впрочем, в ее способностях у Мицуке уже были случаи убедиться. Роши зевнул.
- Дай поспать, - жалобно попросил он. - Иначе действительно придется звать священника.
Эта мысль его вдруг рассмешила.
Щеки девушки стали пунцовыми. Она резко поднялась с колен, явно намереваясь уйти к себе за ширму максимально эффектным образом.
- Ты действительно беспокоилась?
- А не видно? - О-Санго даже сверху вниз умудрялась смотреть изподлобья.
- Мао! - высказался укоризненно кот.

(издеваемся на пару с Бишем )))))

[Bishop >>>]

Мицуке приподнялся на локте, оглянулся на сацумца, что то ли на самом деле видел последние утренние сладкие сны, то ли притворялся удачно. Посмотрел на Чиру, перевел взгляд на барышню.
- Прости, - сказал он. - Я устал. И не привык, что кому-то небезразлична моя жизнь. Извини меня.
- Неправда. Вот ему небезразлична, - девушка солидарно указала на кота. Кажется, если бы он мог, тоже показал бы на себя лапой.
Случилось то, что не происходило уже очень давно, а может быть - никогда. Мицуке покраснел.
О-Санго и Чиру недоуменно переглянулись, потом девушка тоже порозовела - наверное, за компанию.
- Ты была когда-нибудь в Наре? - Мицуке потер ладонью слипающиеся глаза.
Усталость была подобна нескольким кулям риса, которые кто-то сбросил ему на голову.
Девушка отрицательно мотнула головой.
- Сейчас там уже расцвела слива, - долговязый роши улегся, сунул локоть под голову, чтобы удобнее было смотреть на собеседницу; сон требовал к себе внимания, но и уйти в его объятия одному теперь уже было невозможно. – Ты напоминаешь ее цветы.
- И много девушек тебе их напоминают? - подозрительно и немного провокационно склонила голову набок О-Санго.
Мицуке попытался вообразить Дайдай хрупкой, как ярко-розовые лепестки на белом снегу, покачал головой. Нет, та больше похожа на осенние кленовые листья, что закрутил вихрем горный ветер.
- Только ты.

(издеваемся? ))))

[Кысь >>>]

Кажется, О-Санго отчаянно старалась не смущаться - почти получалось, только на щеках опять, словно иллюстрируя слова мужчины, появился пронзительно-розовый румянец.
- Мне раньше такого не говорили.
- Наверное, сослепу? - предположил Мицуке.
- Мао, - согласился с хозяином кот.
- Они все были очень заняты. И никогда не думали о таких "глупостях" как мир вокруг, - задумчиво проговорила О-Санго. Несколько секунд задумчиво рассматривала лицо роши, потом встрепенулась. - Тебя не поранили?
Мицуке потрогал свежие царапины, отмахнулся.
- От такого не умирают, - усмехнулся он, стараясь не морщиться; порезы, оставленные острыми коготками белого лисенка, саднили, давали о себе знать. - Не так просто убить меня.
- Может быть, стоит промыть?
- Может, стоит.
- Я принесу воды, - подскочила девушка.
Когда она вернулась - с плошкой кипятка и чистой тряпкой, - Мицуке пришлось будить заново; роши успел прикорнуть в ожидании. Они хихикали и шептались, точно дети, задумавшие проказу, под внимательным немигающим взглядом кота. Отбиваться сил не было, все были потрачены на ночные сражения, О-Санго легко одержала победу. Когда все раны были, наконец, промыты, - Чиру, кажется, позавидовал умению хозяина выразительно шипеть, - вконец осмелевшая девушка даже одобрительно-провокационно похлопала Мицуке по плечу.
- Ну вот, ничего страшного.

(над Тенкье, ага =)))))))

[Bishop >>>]

Мицуке улыбнулся, выругался негромко – было больно, но в общем, терпимо. На улице остервенело проорал запозднившийся петух, как будто в одиночку решился на подвиг древних своих собратьев. Девушка тут же снова залилась краской, но улыбнулась в ответ храбро.
- Теперь ложись и спи.
Вот тут – какие могут быть возражения, когда веки так и опускаются, будто каждая ресница весом с потолочную балку в большом храме Нары? Ночной холод еще прятался внутри, но его почти растопило, как кусок льда на солнце. Остались только лужицы талой воды и прозрачный «обмылок» ледышки. Девушка еще и помогла - надавила на плечо, укладывая на футон обратно.
- Ты не поверишь, - пробормотал роши сквозь тяжелую дрему, - если узнаешь, чего я хочу...
- Попробуй.
- Увидеть еще раз цветущую сливу в Цукигасе рядом с Нарой, - Мицуке сделал безнадежную попытку разлепить смыкающиеся веки. – Смешно, правда?
- А ты езжай туда и посмотри, - улыбнулась О-Санго.
- Не могу, еще не время возвращаться домой.
- Тогда засыпай - и она тебе приснится.
Последнее слово, может быть, было «обещаешь?», в следующее мгновение роши уже спал.

(вдвоем с Китти)

[higf >>>]

Глаза открылись, стряхивая с ресниц вновь подступившую дремоту, так и не сгустившуюся в сон. Ох!.. Лучше б они этого не делали. Зрелище девушки, гладящей вернувшегося верзилу Мицуке по плечу, заставило замереть, оборвав дыхание. Он даже не смог закрыть глаза, пока О-Санго не поправила на спящем покрывало.
Только тогда сацумец хрипло втянул воздух, и сердце снова смогло погнать кровь по жилам, расцвечивая щеки еще более темным оттенком. Испуг, что шумное дыхание заставит посмотреть в его сторону, заставил закрыть глаза. И снова открыть.
Он вскочил. Бугейша уже спал, даже чуть посапывал, немного по-детски. Не обращая внимания на О-Санго, юноша поспешно сунул за пояс мечи и выскочил наружу. Пробормотав слова, которых сам не понял, о срочной необходимости. Утреннее солнце плеснуло золотым светом в глаза, насмехаясь. Тачибана отвернулся от него, с обидой стиснув зубы, и стремительно зашагал... куда-то.

Сообщение отредактировал Bishop - 31-07-2007, 11:30