В начало форума
Здравствуйте, Гость
Здесь проводятся словесные, они же форумные, ролевые игры.
Присоединяйтесь к нам - рeгистрируйтeсь!
Форум Сотрудничество Новости Правила ЧаВо  Поиск Участники Харизма Календарь
Сообщество в ЖЖ
Помощь сайту
Доска Почета
Ответить | Новая тема | Создать опрос

> Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

Leomhann >>>
post #521, отправлено 19-07-2018, 7:42


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

6 февраля 1535 г. Бермондси.

Утро Джеймс, конечно же, проспал. И даже упрекать себя в этом не мог - лишь святой бы смог разомкнуть объятия, выпустить из рук Мэри, спящую на плече, вылезти из-под одеяла, встать со смятой, горячей постели, чтобы идти на службу. И все же - пришлось. Сначала, негодующе ворча, в дверь постучалась матушка, вернувшаяся с заутрени. Она долго бубнила что-то о благонравии и разврате, но отступилась после сонного "К чертям!" А потом явился курьер от шерифа. Этот не ворчал, не читал нотаций, просто дождался, когда Джеймс соизволит спуститься, оглядел понимающе счастливо-довольное лицо и - уехал, оставив приказ немедленно явиться в лондонскую канцелярию. И Джеймс с тяжелым вздохом пошел наверх - собираться.

Пожилой герцог Норфолк, шериф Лондона, законником не был. Поговаривали, что он и пост этот согласился занять лишь потому, что почетно. Но, тем не менее, этот седовласый, покрытый шрамами мужчина, чьи широкие запястья выдавали скорее воина, чем придворного, в дела своего ведомства вникал так, что, пожалуй, большинство констеблей бы желали меньшего внимания. Вот и сейчас он смотрел на Джеймса, нахмурившись, сердито, перекладывая бумаги.
- Не завершено - склады в Бермондси, - чтобы перечислять грехи Норфолку не требовалось заглядывать в папки. - Не завершено - монастырь. Не завершено, не завершено, не завершено...
Папок с незавершенным ожидаемо оказалось больше завершенного. Джеймс потупил взгляд, попытавшись изобразить раскаяние, зная, что шерифа этим все равно не обманешь. Да и не раскаивался он в том, что добрая доля краж осталась без наказания. Гораздо важнее было спокойствие горожан, а малую толику сервизий можно было простить.
- Эх, мистер Клайвелл, - вздохнул Норфолк, - а я-то хотел ходатайствовать о рыцарском звании для тебя. Ведь юнцом помню еще, прытким, обещающим много... Что с тобой стало? Откуда лень эта? Ладно... Есть у меня для тебя дело одно...
Напускное смирение исчезло, будто его и не было. Сэром Джеймсом называться не хотелось вовсе, хотя сорок фунтов к жалованию лишними не были, все же. Но дело, для которого Норфолк вызвал лично, не переслав конверт с курьером... Джеймс подобрался, улыбнувшись довольно. В конце концов, идиллический покой Бермондси и семейные радости не надоедали, когда их перемежали с кровавыми убийствами, коварными кражами и лесавками, раздирающими сапоги.
- Дело, милорд?
- Ищейка, - одобрительно проворчал Норфолк, протягивая папку, обтянутую зеленым сафьяном, - садись, Джеймс, разовор длинный будет. Видишь ли, чертовщина творится в Лондоне. Констеблей пришлось раскидать в Глостер и одолжить Ноттингему, а тем временем шлюх режут. Конечно, не только их, но началось все именно с них! Да чудно так режут - то почку вынут, надкусят и в левую руку девке вложат, то печень, то, стыдно сказать, детородное. Так что, бери папку себе, сегодня еще поработай с бумаги, на новобрачную полюбуйся, а завтра уж... Приступай, помолясь. Хотя, - шериф постучал пальцами по столу и вздохнул, - можешь и не молиться. Но - приступай. Вздернешь эту сволочь в Тайберне - быть тебе рыцарем. И жалованье повышу.
Жалованье повысить, конечно, стоило. Хотя бы потому что жертва, у которой изъяли все вышеперечисленные органы, была пока одна. Фанни Пиннс, 16 лет, из трущоб Ист-Сайда. Остальных зарезанных в папку приобщили, кажется, просто для количества. И, пожалуй, Джеймс даже подумал бы на брата-лекаря, тот тоже любил позабавляться подобным образом, но на ритуалы пока указывала только содранная кожа Фанни. Да и был ли это очередной свихнувшийся на религии убийца? Что, если это - обычный больной ублюдок, из тех, что получают удовольствие от страданий других.
- И вы дадите мне полномочия в Лондоне, милорд?
- Разумеется, Джеймс. - Норфолк отодвинул в сторону кипу папок и кивнул. - Патент на это у клерка возьмешь.
Джеймс поклонился, прижимая к груди папку, как прижимал в детстве мешочек со сладостями. Патент в самом деле был у клерка, с небольшим, но увесистым кошельком. "Подарок к венчанию", - пояснил он, улыбаясь. Пришлось взять, в душе возмущаясь собственной славе, которой вовсе не желал. И папку стоило изучить не в управе, а дома, в любимом кресле. И, возможно, с почти уже любимой женой под боком.

До дома Джеймс добрался только к вечеру. Лондонский рынок, где он не удержался от того, чтобы купить Мэри и Бесси расшитые черным бисером испанские шали и молитвенник миссис Элизабет, отнял немало времени, равно, как и управа. Впрочем, еще не темнело, когда Джеймс воссел в своем кресле, придирчиво разбирая пожелтевшие листки. Зарезана ножом... Заколота... Задушена... Хм, отравлена? Неведомый Джеймсу констебль Лайнер подбором подобного не утруждался, просто запихивая в папку убийства женщин одного возраста. И казалось, что эти девушки с немой мольбой глядят на Джеймса с листов, протягивают руки, прося, чтобы их история была рассказана в ассизах. Увы, сейчас был черед Фанни Пиннс, это об её смерти должны услышать судьи, это её убийца обязан болтаться в Тайберне.
- Бедная женщина, - тихо заметила Мэри, сидевшая неподалёку с вышивкой. Белёный лён под иглой шла тёмно-зелёным и синим рисунком. - Или очень безалаберный констебль. Или и то, и другое. Разве бывают люди, у которых всего одна подруга и никакого прошлого? Откуда-то ведь она взялась. Почему-то она одинока.
Джеймс, с трудом оторвав взгляд от очередного листка, где Лайнер живописал отравление некой Лили Прайс, из джентри, неведомым ядом, медленно кивнул, соглашаясь. И хлопнул себя ладонью по лбу.
- Шериф распорядился к венчанию кошель подарить. Совсем забыл сказать. Заберите, миссис Клайвелл.
Миссис Клайвелл... Прозвучало непривычно, но очень нежно. К тому же, хозяйство вести теперь Мэри - ей и деньги в руки.
- И... Мэри, я сейчас буду пропадать в Лондоне. Конечно, в Бермондси спокойно и Томас начеку, но... Будь осторожнее, мы не всем любы. Впрочем, я обещаю, что вечерами буду дома.
Только произнеся эти слова Джеймс вспомнил, что так и не доехал до Форрест-Хилл, не опросил чертова Брайнса. Должно быть, михаилиты до сих пор развлекают его своим гостеприимством.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #522, отправлено 19-07-2018, 7:45


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Хельгой и Леокатой

7 февраля.

Лондонские Трущобы всегда напоминали Джеймсу павший Вавилон. Длинной килой они тянулись вдоль того берега, к которому примыкал бы и Бермондси, не разделяй их река. От Моста до Саутворка они уродовали лицо Лондона покосившимися лачугами, грязными улицами, которые таковыми назвать было сложно, зловонными клоаками и чумазыми, худыми и больными детьми. Каждого приходилось останавливать, спрашивать и к полудню, наконец-то, отыскать жилье несчастной Фанни Пиннс, которое она делила со своей подругой, имя которой констебль Лайнер указать не удосужился. И даже на этом приключения не закончились. Барак, разделённый на комнаты явно самодельными перегородками, скорее походил на лабиринт, только без Ариадны. К счастью, и без минотавров тоже, но никто, казалось, ничего не знал. Более того, в дощатых стенах, где, казалось, некуда было деться, люди порой просто исчезали, словно испарялись, стоило им увидеть Джеймса. И только замотанный в несколько слоёв одежды бугай-орк, который чем-то действительно напоминал быка, неохотно кивнул и махнул рукой дальше по коридору, на тонкую дверь в трёх комнатах от них. И явно хотел сплюнуть - но передумал.
- Там. Али, значит.
- Али?
К этому времени Джеймс успел проголодаться, устать и даже слегка перестал понимать, что ему говорят. А потому, счел за лучшее переспросить.
- Алисия, - буркнул орк и скривился. - Ублюдок арабский, метиска.
Джеймс хмыкнул, оглядывая собеседника, и покачал головой. Странно, что именно в трущобах процветала подобная нелюбовь к метисам. Странно, что говорил об этом орк, который и сам не был каплей от капли эльфийских домов.
- Чем Алисия занимается, мистер?..
- Э, Ривер. Джон Ривер, да... а эта - шлюха. Из дешёвых. Этим самым местом и занимается. В гувернантки-т не берут, - орк осклабился.
"Ривер". Вот уж кого Джеймс меньше всего ожидал встретить в трущобах, так это Плантагенетов. Впрочем, свидетелем в ассизах этому барону из Ист-Сайда все равно не бывать, а потому он мог назваться хоть Тюдором - наплевать, важны были лишь сведения.
- Фанни Пиннс тем же занималась?
Орк равнодушно кивнул.
- Как же. Куда ещё. Что-то трепала о работных домах, да, кажись, не прижилась. Так с ублюдком этим и сошлись, на двоих. Грязь к грязи. Дешевше.
"Мерзко." Самым страшным зверем всегда был человек. Волк жалеет чужого волчонка, не убивает его, покуда тот не достигнет возраста сеголетки. Да и тогда - просто изгоняет из стаи. Человек не жалеет никого, даже себе подобных. Джеймс вздохнул, доставая серебрушку из лацкана оверкота. Коль уж речь зашла об ублюдках, скупиться не стоило.
- С которым ублюдком?
- Так с арабским, - удивлённо отозвался орк, но монету взял, не преминув попробовать на зуб. - Вместе клеть снимают. А если другие ублюдки были, так я за ней с фонарём не ходил. С х... чего бы?
Джеймс благодарно кивнул, с трудом удерживаясь от того, чтобы приласкать этого "Ривера" кулаком по уху. И постучал в дверь Алисии, поименованной арабским ублюдком совершенно незаслуженно. Если бы люди выбирали, в какой семье родиться, все были бы королями.
Женщина, открывшая дверь, когда-то была красива, пусть и странно, по-восточному. Чёрные до-невозможности волосы, такие же брови вразлёт, смуглая кожа, большие тёмные глаза когда-то наверняка притягивали взгляды. Сейчас от это осталась скорее тень, призрак, прячущийся за синяком во всю скулу, за шрамом от ножа на ввалившейся щеке, испуганным взглядом. Даже кожа выглядела скорее серой.
В узкой тёмной комнатке сквозило ледяным ветром, и Алисия дрожала, даже завернувшись в потёртую шерстяную шаль.
- Господин? - даже голос звучал... вытерто.
- Клайвелл. Я хотел поговорить с вами о Фанни Пиннс, но... Скажите, вы сегодня завтракали?
Не герой, не рыцарь, всего лишь законник. Джеймс не уставал повторять себе этот речитатив, озвученный однажды для Мэри. Но разве законник перестает быть человеком только от того, что вынужден блюсти, преследовать и наказывать? Разве закон - это только кара? Да и за что карать эту замерзшую девушку? "Если ты равнодушен к страданиям других, ты не заслуживаешь названия человека", говорил Саади. "Тот, кто не желает поднять упавшего, пусть страшится упасть сам, ибо, когда он упадет, никто не протянет ему руку", - в том же труде рассуждал он же.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #523, отправлено 19-07-2018, 7:46


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Али ела горячую, сдобренную маслом кашу жадно, не обращая внимания на пренебрежительные взгляды что подносчицы, что немногочисленных патронов. "Свинка и вертел", полуподвальный трактир в центре, в этот час был почти пуст, но завсегдатаи, коротавшие время за горячим вином, к такому обществу явно не привыкли. За столиком у камина было тепло и уютно, так что она даже опустила воротник шали, открыв шею, на которой продолжался тот же шрам, со щеки.
- Вы хотели поговорить о Фанни, господин Клайвелл? Ведь господин Лайнер уже расспрашивал, - жительница трущоб или нет, но говорила Алисия на удивление чисто.
- Хотел... Но в первую очередь - о вас.
В госпитале Бермондси все время не хватало сиделок, смотритель жаловался на это и даже сулил жалованье и отдельные комнаты для каждой из них. Всех Джеймс спасти с улиц был не в силах, но вот этому южному цветку мог помочь. Хотя бы ей.
- Вы позволите предложить вам место сиделки в госпитале? Простите, если оскорблю вас, но не место вам в трущобах. И в... ремесле.
Алисия изумлённо взглянула на него поверх ложки, не донеся её ко рту.
- Оскорбить, господин? Добротой-то? - она неожиданно улыбнулась и покачала головой. - Странный вы. И говорите так... С радостью попробую, господин Клайвелл, я ведь работы не боюсь. И уже пыталась, господин, да только женщины таких... не принимают. Только одно и остаётся. А не выйдет, так что ж. За доброту всё равно Господа благодарить буду.
Джеймс щелкнул пальцами, привлекая внимание подавальщицы и показывая жестом, что нужны перо и бумага. Первая записочка была адресована Мэри. Полная нежности и тоски она, все же, говорила о деле, несла в себе просьбу принять Алисию, помочь устроиться в Бермондси.
- Тогда не стоит тянуть, - вздохнул он, принимаясь писать рекомендательное письмо к смотрителю госпиталя, - расскажите мне пока о Фанни. Мистер Лайнер, конечно, уже опрашивал, но меня интересует всё. С кем она работала? Кто был последним? Кто ее чаще всего приглашал? Откуда она? Есть ли родные?
- Далеко начинать придётся, - Алисия, всё ещё качая головой, снова принялась за еду. - Стратфордская была, Фанни. Но вот родни, считайте, и нету. Родители-т выгнали, когда она ребёнка без мужа принесла от какого-то вроде бы лордика. Фанни, она-то красивая была. Сестра вот есть, которая за дочкой и смотрит. Фанни только деньги отсюда посылала, потому что там-то работу никто б не дал, понимаете. А на жизнь, на приданое всё равно надо. Хоть сейчас странно, что не замужем ещё, Хизер-то. Лет уже порядком, а если лицом в Фанни пошла, так и вовсе. Но и понять можно тоже. Какой мир Господь дал.
И это тоже, кажется, стоило записывать. Джеймс подвинул письма Алисии, лихорадочно записывая имена и названия. И было жаль несчастную Фанни, которая так и не увидела дочь, не плясала на её свадьбе. Жаль даже потому, что упокоится она не на спокойном деревенском кладбище, а во рву, с такими же отверженными.
- Как сестру ее зовут, мисс Алисия? И мне все еще важно, кто выбирал Фанни, в какие компании её звали.
- Урсула. Вот фамилию по мужу не помню, господин. Фанни-то всё по имени, да про дочь, а так... - Али извиняющеся пожала укими плечами. - А брал регулярно её разве Ангел, да эти, с Морли. Брр. Не люблю их. Вот с Ангелом даже завидно было. Хороший он. Ну а прочие как придётся. Как жизнь подкинет. Сами знаете, господин. Вот разве могу сказать, где бывала обычно. Значит, Пейнтрес и Хайноул, а порой даже на Дубовой и Холлоу, если не гнали.
Эти с Морли, о которых шепотками передавали слухи о свальном грехе, о том, как купеческие сынки и дочери, прикрытые лишь масками, приводят в особняк, обнесенный глухой стеной, шлюх - и невинных детей обоего пола, Джеймсу не нравились тоже, хоть и заочно. Но стали бы они привлекать к себе внимание убийством? Вряд ли.
- Ангел? Кто это?
- Ангел - он... - Али начала было говорить, но запнулась и продолжила уже медленнее. - Ну, это просто Ангел. Краснолюд, пожилой уже, но крепкий такой очень. Не сказать, что красивый, но всегда чистый, надёжный и... внимательный? Даже когда рассеянный. Но вот вы спросили, и я поняла, что ничего о нём и не знаю кроме того, что у Гленголл бывает. И раз, кажется, слышала, что прозывают художником, но ведь не похож. Странно.
Наверное, глупо было надеяться, что в этот раз обойдется без Гленголл. Без очаровательно-коварной Ю и грязной, полной нечистот дороги. Джеймс тоскливо вздохнул, стряхивая песок с листа. На перекрестки он сегодня не успеет, в Гленголл - тем паче, в вот прогуляться мимо особняка на Морли - вполне. Поглядеть, кто мелькает в окнах, входит в высокие кованые ворота. Вернуться домой к ужину он, кажется, не успевал.
- Благодарю вас, мисс Алисия. Если надумаете в Бермондси сегодня же, то найдите сначала мой дом на Эсмеральд и спросите миссис Джеймс Клайвелл. Отдадите ей маленькую записку и передайте, пожалуйста, что я задержусь.

На Морли, ожидаемо, не происходило ничего. Джеймс с праздным интересом оглядел и высокий серый забор, увенчанный коваными пиками, и тяжелые клепаные ворота и даже остроконечную крышу особняка, в окнах которого не виднелось даже огонька. Полюбовался на спешащую мимо служанку, миловидное личико которой отнюдь не портила родинка не щечке. С интересом оглядел экипаж без гербов, въехавший в ворота особняка. И направился за Белкой. Дома всегда думалось лучше


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #524, отправлено 19-07-2018, 7:46


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Хельгой и Леокатой

8 февраля. Лондон.

Лондон поглощал, притягивал невидимыми щупальцами к себе - Джеймс это чувствовал. Он спешил к нему, удерживая себя от ранних побудок, чтобы Мэри могла выспаться. Торопился, заглядывая в родную управу, чтобы поделиться с Хантером новостями и рассказать об Алисии. И с облегчением вздыхал, минуя Мост.
Дубовая и Холлоу пересекались как раз в том месте, где не было домов и лавок, лишь небольшая лужайка, должно быть, зеленая летом. Сейчас она была расчищена от снега, покрыта льдом и по ней скользила на коньках разномастная публика, не обращавшая внимания ни на констебля, ни на ютящихся на холодной каменной скамейке девиц. Отчего Джеймс направился сразу в богатый район, он, пожалуй, и сам не смог бы ответить. Интуиция? Возможно. Но была странная уверенность, что именно здесь он натолкнется хоть на какой-то след Фанни Пиннс. Хотя бы Фанни Пиннс, на то, что ее убийца был так глуп, чтобы наследить, Джеймс не надеялся.
И предчувствие не обмануло. Неожиданно хорошо одетая шлюха, походившая скорее на купеческую дочку, Фанни в тот день вспомнила. И ей явно было скучно - и в равной мере женщина рада была поговорить, пока слова мановением руки Клайвелла обращались в серебро.
- ... и почти весь день, да без толку. Тяжело ей тут, понимаешь, потому что публика повзыскательнее будет. Разве что любители чего погрязнее, которые сами-то в Ист не пойдут, такие тоже попадаются. Но денег при удаче, тоже можно побольше унести, это конечно. Но тогда ей, кажется, не везло вовсе. Да и мороз стоял, людей-то вообще мало, хоть день и ясный. Торопятся все, а тут ведь, хочешь не хочешь, а задержаться приходится, - она, не стесняясь, подмигнула Клайвеллу и с удовольствием потянулась, выставив грудь, обтянутую тугим шерстяным платьем. Шубка, разумеется, была расстёгнута. Несмотря на тот же холод.
- И с кем же ей, наконец, повезло? - Джеймс улыбнулся в ответ, скрывая за улыбкой тоску и краем глаза наблюдая за худеньким подростком, похожим скорее на крысеныша, добрые двадцать минут крутившимся подле него с таким равнодушным лицом, что это выдавало его интерес. К тому же, любезничая со шлюхами, Джеймс все сильнее желал вернуться домой, к Мэри и Бесси, которых совершенно незаслуженно позабыл из-за работы. И если Мэри хотя бы доставались ночи, то Бесси снова не видела отца.
- Чушь это все, - равнодушно заметил подросток, сплевывая на снег, - мистер, дай сребрушку, покажу, где ее убили.
Удивленно глянув на него, Джеймс, все же бросил монетку парнишке, но идти не спешил.
- Обожди. Сначала договорит дама.
Дама, упёршая было руки в бока, довольно фыркнула.
- Покажет он, мелочь голоногая. А я вот знаю, кто её последний увёл. Купец один, постоянно тут ошивается, от жены бегает. Толстый, бородатый, глаза навыкате, и пыхтит сильно. Как же его... Симс... нет, Китс! Точно так. Лавка со шкурами у рынка, а сюда вроде бы по дороге да потому, что дома тоска, так говорит. Но на деле-то всё не так. Видела я его жену. Поперёк себя шире да огреет - не задержится. Вот он и отыгрывается.
От "Симса" Джеймс вздрогнул заметно даже для себя. И уже протягивая монету проститутке, вздрогнул еще раз - от дурного предчувствия. С парнишкой стоило пойти и необходимо было остаться здесь, обмануть эту тревогу, отправиться к Китсу... Вздохнув, он еще раз улыбнулся "даме", жестом предлагая мальчику вести его.
Мальчик, представившийся Питером, уверенно вывел на Дубовую и пошел по ней в сторону Еловой, лавируя между прохожими и перепрыгивая замерзшие лужицы.
- Чушь это все, - повторил он снова, огибая даму в пышном платье, - потому что в переулке она лежала, кровищи натекло - страсть. У Китса отмерзло б все в переулке-то.
Джеймс в ответ только хмыкнул, с недоверием глядя на подозрительного мальчишку, знавшего слишком много и подвернувшегося слишком вовремя. Он решил бы, что его заманивают в ловушку, если бы смог выбрать, кому из многочисленных недоброжелателей это было нужно.
- Долго еще?
- Почти пришли, - обнадежил его парнишка, кивая на узкий переулок, где даже со входа не было видно обещанных луж крови, - вы б денежку отжалели, мистер. Довел ведь. Вон там, под стеночкой, она и лежала. Кровь еще, если приглядеться, видно, какую собаки не пожрали.
Денежку Джеймс отжалел, перебросил попрошайке, поопасившись отдавать в руки. И чувствуя себя человеком, сующим голову в петлю, шагнул в переулок. Тело там, действительно, когда-то лежало - об этом свидетельствовали и разрытые собачьими лапами вмятины на снегу, и плохо следы зубов на остатках крови. Парнишка стоял рядом, улыбаясь доброжелательно, подбрасывал монетку в воздух и тут же ловил её. Когда он успел сменить на заточенную - Джеймс не заметил, увлекся изучением следов на снегу. И потому очень удивился и смог лишь отпрянуть, когда эта монетка полоснула за ухом. Жаром опалило кожу, закружилась голова и мир расплылся перед глазами в череду цветных пятен. Последнее, что успел подумать Джеймс, перед тем, как провалиться в теплый мрак, похожий на смерть было: "Поймали..."


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #525, отправлено 19-07-2018, 7:46


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Где-то, когда-то. День 1.

Небольшая камера сродни тюремной, в которой лежал на удивительно мягком топчане Джеймс, была устлана соломой. Решетка вростала в высокий сводчатый потолок сродни подвальному, выложенный из красного кирпича, из которого были возведены перегородки между камерами и даже пол. Окон здесь не было и в душном помещении витали миазмы нужных ям, квашеной капусты и острого, пряно пахнущего мужского пота. Одежду и оружие у Джеймса забрали, оставив штаны. А еще его подстригли, воспользовавшись беспамятством, коротко, почти оголив виски и оставив немного волос на макушке и затылке.
Голова все еще кружилась и мутило, то ли от ударной дозы яда, то ли от запахов. То ли от непривычной легкости, которую оставили исчезнувшие волосы. Выбор версий, где оказался, у Джеймса был невелик: в тюрьму его сажать было, как будто, не за что. Значит, оставалось подобие рабского рынка. И вот это звучало как длинное и витиеватое ругательство, вслух, впрочем, не произнесенное. Проклятье, отчего все злоключения сваливались на него именно в те моменты, когда жизнь начинала налаживаться? И ведь он обещал Мэри ночевать дома! Джеймс вздохнул, провел рукой по непривычно пустой голове, мимоходом отметив, что причесываться теперь можно ладонью. И сел, пожалев об этом решении - снова повело в сторону, закружило вьюгой веселых пятен.
- Очухался? - К решетке снаружи привалился жилистый мужчина, одетый в широкие штаны и кожаную безрукавку на голое тело. - Рanem et circenses, слыхал такое? Ну ты грамотный, конечно, слыхал. Так вот, забудь, кем был снаружи и как звали. Пока ты здесь - ты гладиатор. Послушные и умелые получают нормальную кормежку, выходят тренироваться, и даже бабы, случается, им достаются. Строптивые живут интересно, но недолго. Чемпионы и вовсе получают свободу и могут вернуться к своим жёнушкам. Имя ты себе заработаешь сам, после боёв, а пока его у тебя нет. Выходов отсюда только два - вперед ногами и через арену.
"Ave, Caesar, morituri te salutant..." Джеймс много отдал бы, чтобы перевидаться с местным ланистой, перемолвиться парой слов. От того, что у него забрали имя, одежду и брошь, он не перестал быть Джеймсом Клайвеллом, отцом, мужем и констеблем. И именно поэтому, помня о первых двух, лишь вздохнул, хотя хотелось орать, рваться за клетку, стучаться головой о прутья. Безумствовать хотелось и, возможно, его бы даже поняли. Но вместо этого Джеймс кивнул головой, вцпившись в тюфяк так, что побелели руки.
- Понял. Как к вам обращаться?
- Квинт, - уронил мужчина, поворачиваясь лицом, отчего стал виден косой шрам, пересекающий лицо через нос и щеку. - Сегодня тебя покормят авансом. Завтра же...
Договаривать он не стал, ушел во влажный полумрак, откуда раздавались приглушенные мужские голоса, тут же стихнувшие. Хлопнула дверь, по звуку - тяжелая, окованная. И в наступившей тишине снова поползли шепотки.
Джеймс вслушивался в них, не прислушиваясь. Не понаслышке он знал, как важны для узника, желающего сохранить человечность, люди вокруг - слишком часто видел сумасшедших, выпущенных из одиночек. Не унывать, не думать о доме, не мечтать, хотя мечты и согревают душу. Вспоминать стихи и песни, играть в уме в шахматы и - разговаривать. Язык мог вывести откуда угодно, даже из узилища гладиаторов. За решеткой видно было мало - камень пола, покрытый все той же соломой, такие же полуобнаженные и стриженые мужчины, как и он сам.
- Господа, про свободу - правда?
Один из гладиаторов, коренастый мужчина, у которого голова, казалось, росла сразу из мощных плеч, сплюнул за решетку.
- Говорят, что так, но кто ж видел? Да и похрен.
- Никто, - негромко согласился второй, тонкий, светловолосый, жилистый. - Считай, рай получается. Только священники - без ряс. И провожают иначе.
- А почему нет? - хрипло возразил третий, явно с примесью орочьей крови. - Тайну блюсти? Не смешите. Зрителей толпы, ни за что все молчать не станут. Я скорее поверю, что победители потом из будваров не вылазят. Жёны-то опосля арены вкус теряют. Домой возвращаться... на хрена?
Болезнью обреченных - равнодушием к собственной судьбе, Джеймс пока еще не заболел. Но чем дальше, тем сложнее будет этому сопротивляться, проще станет казаться жизнь, смирение и безразличие поглотят его. Да и оценивал себя Джеймс трезво - не сможет он продержаться столько, чтобы стать чемпионом, выжить. Но и пытаться бежать сейчас, когда он не знает ни того, как сменяются стражники, ни примерного плана здания... Нет, три-четыре дня он потерпит, узнает все, что сможет. И если уж завоюет свободу, то не на арене, а пробиваясь к воздуху и солнцу. К Мэри.
- И часто... арена?
- Как кости выпадут, - проворчал орк со смешком, - бывает, что и пару дней не трогают, а бывает - подряд. А ты что, торопишься куда? Будто новобрачная в постельке теплой дома ждет...
- Ждёт, - со вздохом признался Джеймс, с тоской вспоминая Мэри, снова превратившуюся в маяк. С не меньшей тоской начинали вспоминаться дом и горячая ванна, ужин и даже миссис Элизабет. А еще не покидало ощущение, что Мэри стрижку не одобрит. - Не привык ещё не думать. И долго вы тут, братцы?
- Неделю, - отозвался светловолосый, сочувственно покачав головой.
- Полгода мы с Тараном тут, - сообщил орк, вытягиваясь на своем топчане. - Это, выходит, в четверке у нас теперь двое безликих.
За неделю, выходит, имя не заработаешь. Джеймс поежился, понимая, что имя ему как раз-таки нужно. Чем громче оно зазвучит, тем больше шансов, что его увидят. Хоть кто-то, знающий его и способный передать весточку Мэри и Хантеру. Посещает ли великолепная Ю эти бои, или ей хватает забот со своими... гладиаторами? Странно, что сейчас он уповал даже на обитателей у Гленголл. Но, стоило признать, Джеймс им был удобен, а значит, можно было рассчитывать на помощь.
- Мне представляться, видимо, бессмысленно, раз уж имя отобрали, - задумчиво проговорил он орку, усаживаясь на пол у решетки, - о Таране уже услышал. Осталось узнать, как называют вас.
- Эспада, - коротко ответил тот, изобразив рукой испанский поклон, не потрудившись встать, отчего жест получился слегка неловким и забавным.
Где-то далеко грохнула дверь, застучали шаги и Эспада привстал на локте.
- Ужин. Вот сейчас и поглядим, будет ли завтра арена.
Таран, Эспада и двое безликих. Было почти любопытно, какое имя дадут ему, если выживет. Впрочем, до имени Джеймс доживать не собирался - его устраивало собственное, которое он делил теперь с Мэри и, кажется, все же был счастлив этим. И все же, имя было необходимо...
Вошедший в сопровождении Квинта хмурый и неприветливый здоровяк, чье объемистое пузо прикрывал засаленный передник, споро рассовал по камерам плоские деревянные блюда с вкусно пахнущим отварным мясом и желтыми кругляшами репы, артишоками и сельдереем. И разлил в деревянные ж кружки вино, терпкое даже по запаху.
- Молодец, - похвалил Джеймса Квинт, отпирая решетку, чтобы вручить в руки блюдо, - спокойный. Буйствовать бесполезно, только силы теряешь. И с Падлой познакомишься слишком рано.
Джеймс обошелся бы и без знакомства с Падлой, пожалуй. Хотя и не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы сохранять спокойствие. Ужинали ведь вечером, так? Значит, на улице уж темнело и его напрасно ждали дома. Еду он принял со вздохом, который можно было счесть смиренным. И ел, не чувствуя вкуса.
"Три принца вечером в саду
Играли в мяч. Да на беду
К ним вышла Эллен, их сестра.
«Лови!» — ей крикнул младший принц,
Но мяч за церковь улетел,
За ним принцесса Эллен вслед.
Проходит час, потом другой.
Ночь на дворе. Принцессы нет. "


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #526, отправлено 19-07-2018, 7:47


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Хельгой и Леокатой

День 2. (9 февраля 1535 г).

«Иду ее искать!» — Чайлд Роланд говорит.
С ним братья. Ногу в стремя, конь хрипит.
Сил не жалея,
Поскакали во все концы земли.
Но год прошел, и два прошли —
Принцессы так и не нашли."
Первые, томные и самые сладкие мгновения после пробуждения, Джеймс упорно воображал себя дома. Представлял рядом с собой теплую и нежную Мэри, мягкую постель и теплое одеяло, в которое так уютно было заворачиваться, как в кокон, обнимая жену. Реальность вмешивалась в грезы похрапыванием товарищей по несчастью, вонью, к которой Джеймс уже начал привыкать, и духотой, почти невыносимой, несмотря на то, что стало прохладнее.
".. И тогда старший брат отправился к знаменитому волшебнику Мерлину, рассказал ему обо всем что случилось, и спросил, не знает ли он, где леди Эллен..."
Забеспокоилась ли Мэри, или дуется, совершенно справедливо полагая, что он заночевал в управе, возможно, в лондонской? Догадается ли пойти к Хантеру и пройдет ли его путем хваткий, битый жизнью сержант? Джеймс тихо поднялся со своего одра и опустился на пол. Он не знал, полагалась ли ему тренировка или хотя бы прогулка, но от неподвижности тело оплывало слишком быстро. Обычно Джеймс отжимался, зажимая рукоять ножа в пальцах. Нож у него отобрали вместе с сапогами и мечом. Впрочем, сгодились и кулаки, и фаланги, и ребра ладоней. Скука и безделье - главный враг того, кто в это время успевал обежать добрую половину Бермондси.
"Прекрасную леди Эллен, наверное, унесли феи, - ответил Мерлин. - Ведь она нарушила священный обычай - обошла церковь против солнца! И теперь она в Темной Башне короля эльфов. Только самый храбрый из рыцарей может освободить ее..."
А еще было любопытно, положено ли в этой темной башне утреннее умывание? Иначе, пока Джеймс освободит себя или дождется храбрых рыцарей, пахнуть от него будет так, что противники на арене сами начнут валиться с ног.
- Держу пари, что ему через неделю надоест, - лениво донеслось из клетки Эспады, - ставлю кружку вина.
- Ставлю на месяц, - ответил Таран. - Выглядит очень упёртым.
- Это если доживёт, - засомневался безымянный.
- Доживу, - хмыкнул Джеймс, поднимаясь на ноги и с наслаждением потягиваясь так, что затрещали суставы, - привыкайте, джентельмены. Я бы поставил на полгода, не меньше, но самому на себя спорить как-то грустно.

Бравада... Скорее, стоило поспорить, как скоро он отсюда сбежит. Хотя, картина побега яснее не стала ни после умывания, ни после завтрака. Даже когда их впустили в огромный зал без окон, полный людей, Джеймс ничего не понял, кроме того, что все это находится под Лондоном. В зале было сухо, гуляли сквозняки и лежало тренировочное оружие. И становилось тоскливо, все напоминало казармы стражи, рядом с которыми были конюшни. Когда Хантер найдет Белку в конюшне при лондонской управе Ист-сайда? Когда прочтет записи в седельной сумке, с указанием перекрестков и имен, увидит пометку напротив Дубовой? Стоило ли ждать помощи, если выход пока не был виден? Воздух в зале пах Лондоном. Той странной, ни с чем не сравнимой смесью дыма, Темзы и людей, которую Джеймс особо остро чувствовал после душной камеры. Это означало, что где-то были ходы наружу. Быть может, недостаточные для того, чтобы стать лазами, но само их наличие приятно согревало сердце. А вот за оружие Джеймс не спешил хвататься - поразмяться он успел и утром, на арене же лучше оставаться темной лошадкой, не рисоваться перед противниками и надзирателями. И - наблюдать, потирая саднящие на щеке шрамы, чуть радуясь тому, что хотя бы не побрили.
Радоваться пришлось до вечера. Унылый, однообразный день в камере тянулся, перемежаемый лишь скудным обедом из творога и вина да праздными разговорами гладиаторов.
- Был здесь такой же, - вещал Эспада Джеймсу, - все о свободе мечтал. Бежать пытался даже, прямиком с арены, дурак! Добежал до Падлы, конечно. Ну а потом - снова на арену, что осталось-то. Зрители любят резню. Особенно дамочки. Что после вытворяют... Вспомнить приятно.
К вечеру явился Квинт с двумя крепкими парнями, загремел ключами от решеток. Темно-коричневый кожаный нагрудник был новым, пах кожей и тускло поблескивал тиснением - скрещенными мечами. Под него полагалась белая туника до колена и без рукавов, выдали и высокие сандалии с поножами, и кожаные наручи с теми же мечами, и шлем с алым гребнем.
В клетку Джеймса Квинт вошел сам, помог затянуть ремни на доспехе.
- Оружие перед ареной получишь. Сделаешь сегодня красиво - разрешу книги.
Гладиатор-скиссор как он есть... Джеймс вздохнул, благодарно наклоняя голову. Нагрудник был впору и это означало, что его выслеживали, знали слабости и на что способен. Невозможно так точно подогнать чужую броню, чтобы она села по телу, облегая его, не цепляя застарелых шрамов. Невозможно... Кто предал его? Кто описал так точно стати, что безвестный мастер смог сшить эту кожу , сделав родной? Неужели эта клетка и эта броня скоро станет смыслом его жизни, примирит с действительностью? Смирит? Неужели он будет сражаться за книги? За книги, м-мать... Джеймс сжал кулак и выдохнул, резко, закрывая глаза. Да, он будет сражаться, но не за книги, не за еду, не за вино и женщин. Не за все это, что почитают здесь за счастье. За себя. За свободу и Мэри. За Бесси и дом. Пусть даже придется получить здесь прозвище и передать весточку через случайную любовницу.
- Благодарю вас, Квинт.
- Влюби их в себя, - отозвался надсмотрщик, посторонившись и пропуская его к выходу.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #527, отправлено 19-07-2018, 7:47


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Арена, засыпанная по щиколотку мелкой галькой, раскинулась под открытым небом. Или так лишь казалось. Синее, летнее, солнечное с бегущими белыми барашками-облаками оно было свободно, в отличии от тех четверых безымянных, что стояли на арене перед беснующейся, ревущей, пестрой толпой на трибунах. Мужчины, много женщин, подростки, все - одетые в яркие тоги, уподобили себя римлянам, а арену где-то под Лондоном - Колизею. Кровь еще не успела пролиться на гальку, впитаться в песок под ней, ею еще не пропах воздух, но смерть, бледная госпожа, уже парила на костяных крыльях над гладиаторами и толпой. Они были разными. Светловолосый, в темно-синем нагруднике с таким гребнем на шлеме, светлокожий и очень юный парень слева от Джеймса отчаянно трусил. Он нервно теребил подол туники, вздыхал, бормотал под нос о том, что магии нет, нет, нет... Другой, смуглый, статный, похожий на испанца в светло-серой коже, напротив, был невозмутим, глядел на толпу сквозь прорези шлема презрительно, свысока, как на грязную и гулящую девку. Третий, в зеленом, молился. Он молился все время, пока гладиаторов вели по полутемным коридорам к арене, пока Квинт пояснял, как привествовать толпу, пока шли к центру арены. Молился назойливо, громко, поминая Господа Бога и перечисляя почти всех святых. Толпа слышала его молитву - и смеялась, тыкала пальцами, дамы, чьи лица от жажды крови, от запаха смерти потеряли всякую миловидность, особо усердствовали в этом. "Каждому посылается столько, сколько он может вынести." Мысль эта преследовала Джеймса, когда он жадно глядел в это небо. Пусть его и не существовало, а за облаками были те же красные кирпичи, а над ними уподобился раю Лондон... Пусть. Сейчас не было ничего, кроме этого неба, и горячего песка под ногами, и мысли. Он не опускал голову, не молился, не боялся. Ничего не боялся сейчас, даже того, что больше не сможет увидеть детей и Мэри, не прижмет их к груди. Что есть сила, о толпа? Что есть битва? Знаешь ли ты, столикий и стозевый зверь, что это путь обмана? Грязный путь, но грязь смыть проще, чем кровь. Джеймс смотрел на толпу, запоминая лица - нет, оскалы. Напрасно они дали ему шлем - прорези затеняют глаза и можно заглянуть в лицо каждому, увидеть его. А увидеть - значит, схоронить в памяти. И когда он отсюда выберется... Эти лица вспомнятся, узнаются на улицах. А уж как припомнить им то, что Джеймс сейчас будет убивать стоящих рядом с ним мужчин - придумается само. Ни к чему думать об этом сейчас. Только небо. Только горячий песок. Только бой.
Отсутствия движения, покой привлекали внимание куда лучше, чем беснование. Посреди трибуны прямо напротив Джеймс заметил знакомое лицо, равнодушное, скучающее. Дочь камерария из Гленголл сидела рядом с пышной раскрасневшейся матроной, высокомерно оглядывая арену. По рукавам изумрудной, словно в насмешку над Сенекой, паллы шли широкие clavi. Матрона, у которой под белой, перехваченной верёвкой туникой, не было ничего, положила пухлую руку ей на колено, сбив аккуратные складки. Любительница кальянов едва заметно поморщилась, но накрыла ладонь своей. Наверняка прохладной и сухой. И тут же внимание отвлёк гнусавый звук труб слева.
Два прислужника распахнули чёрный занавес, открывая богатый трон. Зрелище словно переносило во времена Суллы, если не Нерона. На алых подушках раскинулся, положив ноги на подлокотник, стройный мужчина в лазурном бархатном колете поверх рубашки такой белой, что от неё почти резало глаза. Чисто выбритое лицо закрывала полумаска, затеняя глаза, но распорядителю - владельцу? - едва ли было больше сорока. Рядом с троном, у резных ножек полулежали две полуобнажённые женщины, прикрытые лишь кусочками ткани и стальных пластин. От позолоченных ошейников к трону шли тонкие цепочки. Рабыни не пошевелились, даже когда трибуны взорвались восторгом в ответ на ленивый взмах руки.
Увы, не был Джеймс Гаем Ганником, Квинт - Лентулом Батиатом, а вот этот хлыщ - императором. Да и нора эта не стала от высочайшего присутствия ни Колизеем, ни Ареной ди Верона... К тому же, дочь камерария заставляла пожалеть о том, что так и не заговорил с нею. Ведь простое "здравствуй" сейчас могло спасти. Упущенные возможности, допущенные ошибки... Где ты сейчас, сестра Делис, смилостивился ли над тобой твой небесный жених, принял ли в райские кущи?
Мужчина легко поднялся с трона и шагнул вперёд, по дороге небрежно потрепав одну из девушек по каштановым, как у Бесси, локонам. Та плавно, замедленно, как кошка, подняла голову, но владелец уже прошёл дальше, к краю помоста. Поднятые руки утихомирили толпу, и раздался сильный приятный баритон, заполнивший чашу, возносящийся к небу. Мужчина явно рисовался, но он и в самом деле был хорош: яркий, уверенный, изящный и одновременно - не знающий, куда девать силу.
- Дорогие друзья! Сегодня нам предстоит один из особых дней, что случаются, увы и ах, не так часто. Имею честь представить вашему взыскательному взгляду нового участника, мастера меча и безоружного боя, гордость королевской стражи! Разумеется, всё покажет первый бой. Первая кровь у ваших ног! Но!.. Все чемпионы арены когда-то выходили на песок впервые. Кто знает, может, сегодня начнётся и путь к богатству и свободе этого, пока ещё безымянного мужчины. Во имя зрелища! Во имя чувств, ибо бой есть ничто иное!
По взмаху руки дюжие парни в позолоченных масках увели гладиаторов в синем и зеленом, оставив испанца. Тот воздел меч, приветствуя толпу и владельца, презрительно кривя губы. И - вежливо поклонился Клайвеллу. Джеймс, с нескрываемым интересом слушавший речь о мастере меча и гордости стражи, хмыкнувший на первой крови - будто с девственностью предлагали расстаться! - поклонился в ответ, вскидывая круглый щит, прикрывая им бок.
Щитом от прямого удара в плечо Джеймс закрыться не успел, за что и поплатился плечом. Горячей струйкой потекла кровь, капнула на песок - и время снова распалось на мгновения, отключая голову и отдавая бой на откуп телу. "Восьмеркой" махнуть перед соперником и на последнем замахе, справа налево, атаковать, обозначив удар слева, уводя меч вправо и поднимая при этом щит. Шагнуть слева, приняв меч испанца на кромку щита - и сбросить его, провалить себе под ноги, впечатывая рукоять в затылок. Отойти, позволяя встать и бросить взгляд на публику, которую вряд ли когда-либо назвал бы почтеннейшей. Встретить щитом мощный засечный с длинной руки, а мечом - левый в противоход, пнуть испанца в голень, уворачиваясь от выпада. Вздохнуть - и заставить время течь, как обычно, хотя и очень быстро. Меч свистнул, целя ему по ногам, зацепив по поножам. Джеймс отшатнулся, переступая, упал в широком выпаде на колено, чем воспользовался противник. Споро развернув меч, он с силой ударил сверху. Щит, уже изрядно порубленный, выручил снова, удержав меч в расщепе кромки. И в этот же момент Джеймс, не вставая с колена, воткнул свой клинок снизу вверх, под грудину испанца. И встал, подхватывая умирающего мужчину, не давая ему упасть. Ощущать агонию человека, который не был преступником, даже врагом не был - страшно. Тоскливо. Больно. Особенно сейчас, когда надо бережно опустить тело на песок и улыбнуться этим беснующимся упырям самой своей обворожительной из всех клайвелловских улыбок, уповая на то, что и его пожалеет кто-нибудь, не оставит умирать в одиночестве, на липком от крови песке. "Прости меня, если сможешь." Вытащив из груди уже начавшего белеть испанца свой меч, Джеймс пару раз перебросил его из руки в руку, высоко подкручивая в воздухе, ловя за спиной, уподобляя клинок крыльям бабочки и горячо благодаря того сержанта стражи в Бермондси, что выучил молодого законника этим трюкам. Благо, с арены пока не гнали, а потому можно было поломать шута, выискивая еще хоть одно знакомое лицо на трибунах. И перед тем, как уйти в зарешеченную дверь, где уже маячил Квинт, Джеймс снял шлем, демонстрируя себя, приветствуя новоявленного цезаря и толпу. И подмигнул с улыбкой хорошенькой барышне в светлой палле.
Квинт одобрительно хлопнул его по плечу, закрывая за ним дверцу.
- Садись, - кивнул он на узенькую скамеечку и, не дожидаясь исполнения приказа, принялся осматривать рану. - Испанец был хорош, аккуратная дыра. Ну да кровью не истечешь, после боя перевяжу. Смотри.
На арене, меж тем, сошлись для боя тот, что трусил, и тот, что молился. Неуверенно, опасливо глядел на своего противника Трус, руки у него тряслись так, что меч описывал кончиком круги, а щит вовсе жил своей жизнью, гуляя то вверх, то вниз. Но мечом этот гладиатор, все же, владел - и владел неплохо. Удар ребром щита и одновременный с ним замах клинком снизу был сильным и быстрым. И бой был очень коротким - молитвы или нет, но зеленый рубил, как солдат, двигался, как солдат и убил своего противника тоже, как солдат: уложившись в три удара, один из которых был щитом по почкам. Представление этот победитель устраивать не стал, то ли не умел, то ли спешил на молитву. По крайней мере, арену он покинул быстро, забыв даже откланяться. Зрителям, впрочем, понравилось: провожали его восторженными криками, а не руганью. Видимо, к лаконичному стилю успели привыкнуть, или юноша любви не снискал.
Второй бой был сложным и казался бесконечным, хотя уложился, должно быть в пару минут, за которые Джеймс обзавелся первой раной на ноге и второй - в плече, глубоким порезом на щеке и растяжением в запястье. И убивать этого парня, хорошего, должно быть, солдата было больно не только в душе. И улыбаться публике, отирая стекающую по лицу кровь - было больно тоже. Скорбью саднили свежие раны, кровь смешивалась с ней, пьянила боем, печалила жалостью. И теперь, когда стало ясно, что на арену больше не погонят, нахлынула тоска по дому, по Мэри. И поклон толпе был глубже необходимого - не должны они видеть гримасу боли и закушенную губу.

На арену его и впрямь больше не повели, даже бои досмотреть не дали, чему Джеймс огорчился: знание ухваток противников очень полезно тому, кто твердо намерен вернуться к жене. Но зато вместо камеры была баня. Или нечто вроде турецкого хамамма, о котором так много и с восторгом говорили вернувшиеся с востока. И пока натруженные мышцы отзывались на горячую воду нытьем, пока маг-лекарь залечивал раны, оставляя аккуратные шрамы, мысли упорно свернули на проторенную дорожку. Дома, должно быть, Мэри уже глаза выплакала, что вряд ли. Конечно, жену Джеймс знал еще мало, но отчего-то казалось, будто бывшая мисс Берроуз не из тех, кто будет сидеть и кручиниться. Скорее уж, отправится искать. Если, конечно, он ей нужен. Резкий кивок головой лекарь, должно быть, принял за жест боли, но Джеймс всего лишь отгонял мысли всех узников и солдат, вынужденных быть далеко от дома. Нужен, разумеется, нужен! И ждет, и ищет! Сомневаться сейчас - только хоронить себя. Мысль эту он гнал и после, вытянувшись под тонким одеялом на топчане, борясь с жаждой и не желая вставать к кувшину с водой. Тяжело, привкусом своей и чужой крови, вплетались в жажду нелепые, ненужные убийства на потеху этим вурдалакам на трибунах. Предательством отдавала та улыбка девице в светлой палле. И сон бежал от этих чувств, маячил на ресницах, но не сомкнуть их было от вины, от тоски, от осознания того, что привыкает. Но все же, Джеймс заснул, заставил себя заснуть. Сон не приносит утешение, но он помогает забыться.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #528, отправлено 19-07-2018, 7:48


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Хельгой и Леокатой

День 3. (10 февраля 1535 г.)

К духоте привыкнуть было невозможно. Можно было перестать чувствовать вонь, не задумываться о новых шрамах и проснуться, не скорбя о том, что стал убийцей. Но как было привыкнуть к липкой духоте, льнущей к коже, обливающей жарким потом, зовущей головную боль? К тому, что воздуха не хватает даже, чтобы раз отжаться? Удушливые камеры заставляли мечтать о зиме. О снежке под сапогами, морозе и заледеневшему крыльцу управы. О ветре на утесе в Гринфорде и румянце на щеках Мэри. К тому же, лекарь раны хоть и залечил, но кровопотерю не восполнил, и Джеймса, которого привычка разбудила хоть и позже, но все-таки - рано, мучила жажда. После сотни отжиманий и подтягиваний на решетке она стала почти нестерпимой, и кувшин с подкрашенной вином водой, оставленный вчера Квинтом, показался мал. Впрочем, оно того стоило - решетка хоть и была намертво встроена в потолок и пол, несла в себе дверь, дребезжащую от каждого движения. Разболтанные петли, которые можно было перекосить и которые позволили бы открыть дверь, не имея ключа, порадовали Джеймса, учившегося у тех, кого он ловил. Правда, по-прежнему неясным оставалось, где выход... Но ведь как-то же сюда попадали! И слова Квинта о том, что выход только через арену уже не казались насмешкой. Зрители на свои места тоже сквозь мостовую не проваливались. И вряд ли они шли по Лондону в этих своих тогах. А значит, где-то здесь переодевались, какими-то ходами попадали на арену. Джеймс досадливо пнул свое ложе, тут же пожалев об этом - босая нога по извечному и неизменном закону подлости немедленно ушиблась мизинцем о доску. Пришлось лечь на пол, спасаясь от духоты.
"Что ж, попытай счастья, — ответил волшебник. — Только горе тому, кто отважится на это без доброго совета!
Но старшего брата не испугала угроза. Он все равно решил отыскать сестру и попросил волшебника помочь ему. Мерлин научил юношу, что ему следует делать в дороге, а чего не следует. И старший брат леди Эллен отправился в страну фей, а двое младших и королева-мать остались ждать его дома.

Проходит год, проходят два —
От брата нет вестей.
На сердце боль, в душе тоска.
Где ж избавление от злых страстей?"

Квинт, этот обитатель страны фей, появился спустя час. Бесцеремонно стукнул кулаком по решеткам соседей и не менее бесцеремонно воздел Джеймса на ноги, оттягивая губу и заглядывая в рот.
- Белые, - констатировал он, - с просинью даже. Почему не сказал, что кровь быстро теряешь? Получишь печень, сырую.
И заорал, уже выходя из камеры и не закрывая дверь:
- Встать, бездельники! В зал всем. Зажирели, с-сволочи. Час на завтрак и умывание.
Загрохотали двери других камер, когда помощники Квинта отпирали их, а затем хлопнула входная дверь и наступила тишина, в которой лениво зевнул Эспада, снова падая на топчан.
- Порезали вчера много, будет лютовать сейчас Квинт. А ты ничего, молодожен, чисто мельница бешеная. Если не плечо, раньше бы солдата заколол. Увидишь, сегодня записок от дамочек принесут.
Джеймс предпочел бы обойтись без записочек, без дамочек и без этой похвалы орка. И вообще - проснуться в своей постели, со своей Мэри. И помочь ей приготовить завтрак, чтобы потом в тишине спящего дома не столько есть, сколько любоваться юной супругой. Вместо этого пришлось искренне улыбнуться Эспаде, провисая в открытом проеме, прежде чем пройти к тазам с ледяной водой, что стояли в углу коридора. В углу, которого не могло быть, потому что выглядел срезанным. Или заложенным кирпичом. Что было с той стороны? Альков? Алтарная ниша? Пыточная - потому что место больше всего походило на тюрьму? Бывших тюрем в Лондоне Джеймс знал только две - Джонсборо и святого Августина Целителя. Первую переделали под богадельню, а вторую купил какой-то аристократ, чтобы превратить в особняк... Джеймс выпрямился над тазом резко, едва не опрокинув его. Проклятье, неужели - святой Августин? Гладиаторские бои - в самом центре Лондона? И это на него орет шериф за разгильдяйство?! И наверняка кто-то из стражи подкуплен. Не могут стражники не знать, что творится у них под носом, почти под носом шерифа и короля.
- Записки, - мечтательно протянул он, - с воли... Лучше бы лютню.
- Певец, что ли? - Орк тоже решил вылезти из своей норы и теперь умывался, демонстрируя причудливые шрамы на руках. - Это хорошо, всё - веселье. Вот если какая купит свидание на часок, попроси. Обычно не отказывают, если... постараешься.
После такого старательства Мэри и на порог не пустит, кажется. Впрочем, эта миссис Джеймс Клайвелл была умна и вряд ли позволила бы себе даже оплеуху, которой непременно наградила бы Дейзи. К тому же, Дейзи перебила бы всю посуду о его голову и никакие слова о том, что пришлось выживать, не помогли бы. И все же, осознание этой стороны жизни здесь стерло с лица улыбку.
- Не думай, - будто угадав его мысли, глухо отозвался орк, - здесь у тебя нет жены, у нее - мужа. Если умная - поймет... Когда вернешься. А не вернешься - так и не узнает ничего.
Джеймс благодарно кивнул, соглашаясь со словами Эспады. И снова склонился над тазом, смывая духоту пока еще не степлившейся водой.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #529, отправлено 19-07-2018, 7:49


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

В фехтовальном зале людей стало меньше, но зато оставшиеся размахивали деревянными мечами с таким упоением, что становилось ясно - вчера действительно вырезали многих, как и говорил Эспада. И оставшиеся боятся повторения резни настолько, что теперь ринулись упражняться. Сосредоточенные лица, напряженные мышцы... Атмосфера казармы, пропитанная обреченностью. Ни азарта, ни жажды боя - лишь затаенная боль. Но - не у всех. Здоровяк в центре, что легко вертел в руках тяжеленный деревянный чурбак, явно упивался своей силой, компанией и местом. Он снисходительно поглядывал на собравшихся, поигрывал мышцами, посмеивался тому, как неудачливый юноша с телом танцора получил по костяшкам пальцев и теперь дует на них, скрывая под улыбкой готовые брызнуть слёзы.
Джеймс сочувственно глянул на него, выбирая деревяшку потяжелее. Гладиус был лишен гарды, да и предназначался скорее для закалывания, чем рубки. К тому же, к смещенному в рукоять равновесию нужно было привыкнуть. Эх, где его собственные меч и любимый кинжал? Наверное, продали на черном рынке вместе с брошью и веревкой. Впрочем, все это были лишь вещи. Они не стоили жизней, не заслуживали даже мыслей. Оружие - дело наживное, стоит лишь выбраться. А вот те двое - испанец и солдат - больше никогда не увидят солнца, пусть даже и на арене.
- Смотрю, ты вписываешься. Привыкаешь не думать, - безымянный блондин из его отсека, подошёл неслышно, как кот. Крутанул гладиус в руке, над головой в косом замахе. - Им это нравится. Когда ещё и... напоказ, так?
Джеймс вздернул бровь, взвешивая чертовски неудобный мечик. Если бы он сам собирал людей, способных прорубиться к выходу, в одной камере, то непременно бы поместил туда "наседку". Подсыла. Бунт проще давить с искры, чем пытаться потушить пожар. Но и доверять хоть кому-то было нужно. Иначе не выбраться и не выжить.
- Актеров все любят, - обозначив выпад, одновременно пожал плечами Джеймс, - на них интересно смотреть. К тому же не думать - полезно. Ненужные мысли в голову не забредают, отчего актер только ярче становится. Знаешь такое - глупые мысли бывают у каждого, только умный их не высказывает?
Белобрысый пожал плечами, провожая его меч над плечом, а сам в ответ, не особенно вкладываясь, рубанул вертикально, но посреди движения отдёрнул руку, переводя в такой же ленивый колющий.
- Так ведь глупые мысли красть - себе хуже. А правильные слова всяко-разно до рая доведут - это любой священник скажет. Поговоришь, так ажно крылья вырастают.
Джеймс мысленно, но почти ощутимо, отвесил себе оплеуху, пропуская за бок деревянный клинок: с людьми стоило говорить нормальным, человеческим языком. Хотя бы иногда. И заговорил, атакуя небрежными, размашистыми ударами.
- Знаешь, я совсем недавно перечитывал Тацита. "Анналы", третий том. И римлянин там много пишет о гладиаторах. Он перечисляет их всех - секуторов, ретиариев, эквитов... Всех. Но самыми загадочными он называет мурмиллонов, бойцов, вооружённые мечами-гладиусами и овальными щитами, которые в большинстве случаев выступали в паре против более грозного соперника. Выразительные шлемы, увенчанные великолепными гребнями в виде полосатых рыб, помогали им в азарте смертельного боя находить друг друга, чтобы вовремя поддержать и защитить своего напарника. Загадка мурмиллонов состоит в том, что в случае гибели одного из двух бойцов, второй часто кончал жизнь самоубийством прямо на арене. Подобная верность объяснялась многими как доказательство дружбы, а некоторые считали, что такой финал - просто часть представления. И все же, как бы то ни было, вдвоем ведь проще, так? Даже если крылья солнце опалит, то и падать не так страшно.
- Представление - это важно, - белый отступал под ударами, плавно, забирая в сторону. - Зрелище всегда стоит делать так, чтобы его запомнили до смерти.
- Главное, - согласился Джеймс, в финте перебрасывая меч в левую руку и легко касаясь им плеча своего поединщика, - чтобы запомнили его мы, а не кто-то другой. К слову, - добавил он уже тихо, останавливаясь, - меня зовут Джеймс.
Сейчас он, как никто иной, понимал михаилитов. Запрет на личное имя здесь хоть и был неофициальным, но, кажется, исполнялся всеми. И нарушить его было... жутко, точно за это могли познакомить с тем самым Падлой, упоминания которого хватило, чтобы проникнуться здешними своеобразными правилами. Известно, хорошего человека Падлой не назовут.
Блондин помедлил, глядя на упёршееся в плечо острие и вскинул бровь.
- Недурно. А зовут... когда в толпе, в шуме, зовут Задранцем.
- Недурно, потому что неспешно, - вздохнул Джеймс, опуская голову и по почти забытой констебльской привычке оглядывая зал из-под ресниц, - в толпе и шуме, на скорости не поперекидываешь. Особенно бастард.
Руку для пожатия он предлагать не стал, и без того было сказано достаточно. Лишь улыбнулся Задранцу грустно, не скрывая чувств за бравадой.

Вечер всегда долог. Особенно, когда нет рядом Бесси и Мэри, когда запертая на ночь камера освещается лишь факелом в узком коридорчике. Когда обещанную книгу так и не дали, но зато выдали миску клейкой овсянки, которая не могла утолить голода Джеймса, намахавшегося мечом, пусть и деревянным. Оставалось лишь читать записки, которые выдал Квинт и лепить их на стену, смачивая в эле.

"Я не знаю, как я раньше жила без тебя. Скорее всего, я перепутала жизнь с существованием. Жизнь моя началась только тогда, когда увидела тебя на арене. Я знаю, ты станешь новым чемпионом, ведь я - твоя Виктория."

Лестно, очень лестно, дорогая Виктория. Льете елей, мирру и прочие высокопарные жидкости на израненную душу несчастного узника, которого может утешить лишь взгляд ваших прекрасных глаз. Джеймс хмыкнул, пришлепывая над головой первую. Он готов был биться об заклад, что подобные письма барышня пишет каждому, кто проявил себя на арене - и она это увидела. К тому же, с некоторых пор Джеймс предпочитал свою королеву ветров иным и находил имя "Мэри" красивейшим.

"Я хочу от тебя ребёнка. Мальчика."

Двух. А лучше - трех. И чтобы один из них был девочкой. Девочка с голубыми глазами Мэри, с ее пушистыми локонами и нежным личиком... Она не заменит Артура, не сравнится с Бесси, но любить ее Джеймс будет не меньше, чем старших детей, чем её мать... Реальность вырвала из мечты шлепком листка о стену. С его-то службой... Вырастить бы Бесси, к тому же не годилось оставлять Мэри вдовой, да еще и с ребенком на руках. И все же, вырваться отсюда стоило хотя бы ради этого видения.

"Хочу слышать твои шаги по песку. Видеть, как твой меч вонзается в плоть. Зажигать рассветы ласками. Хочешь, я расстелю роскошным ковром небо под твои ноги?"

Милая леди, неужели вы писали это письмо под диктовку маменьки? Так чисто, так округло и изящно, что невольно представляется юная барышня возраста Бесси, закусившая от усердия губу и выводящая пером буковки, не забывая при этом поглядывать в какой-нибудь "Письмовик". Не хотел Джеймс видеть небо под ногами, здраво полагая, что такую картинку видят лишь праведники в раю. Он мечтал о самом обычном английском, сером - зимой, лазурном - летом, небе над головой, о свежем воздухе и пении птиц. И никаких гладиусов в округе на много миль!

"Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Я знаю, что у вас лучшие лекари, но герой, поразивший меня своей отвагой, должен иметь самого лучшего. Я знаю, ты улыбался мне, я читала это в твоих глазах. Я дала сорок фунтов для тебя Квинту. Целую, мой герой, и поцелуем утоляю боль в ранах!"

Замечательно, спасибо, что спросила. Вот только камера мала, но на эти сорок фунтов можно будет купить побольше... Это письмецо Джеймс приклеил рядом с тем, что содержало ковровое небо. Очень уж они дополняли друг друга, будто писали их сестры. Скорее всего, эти сорок фунтов пока только лишь чуть покрыли его содержание, окупили вчерашнего лекаря и эту овсянку, которую есть было решительно невозможно, но нужно. Да и чувствовать себя содержанкой было мерзко. Пусть даже эта прелестница и полагала, что оказывает милость. Или демонстрировала знак внимания. К тому же, вместо денег Джеймс предпочел бы карту этого места и отмычки к дверям.

"Ох, я испытал оргазм прямо на арене, когда ты убил второго. Так... чисто, так эстетично. У меня есть ненужные слуги, и..."

Ох. Нет, чувствовать себя содержанкой - не мерзко, отнюдь. Даже как-то льстит, после такого-то признания. Досадливо помянув дьявола, Джеймс закинул записку в сторону нужной ямы. И перешел к другой, стараясь не думать о ненужных слугах.

"Я буду кусать тебя долго-долго, мучительно, до крови, и от этой боли будет сладко..."

Какое несчастье, что все это читалось не в управе, где был Хантер, умеющий поддержать разговор соленой шуточкой, и куда изредка заглядывала госпожа Инхинн, которая непременно бы поделилась острым, но профессиональным наблюдением об укусах. О, прекрасная Анастасия, дайте только время вырваться - и ваш верный поклонник Джеймс обеспечит работу, без которой вы, несомненно, скучаете в Бермондси. И первым на дыбу ляжет этот хмырь, Нерон Лондонский. Лазоревый колет, белоснежная рубашка, маска. Девушки у ног, опоенные чем-то. Чтобы так нагло, так бесстрашно вести себя, нужно быть королевским родственником, и это объясняло бы многое. Но об этом стоило подумать после обретения свободы.

"Мы с мужем выкупаем каждого гладиатора, выигравшего свой десятый бой. Всегда. На три ночи подряд. Но для тебя, актёр, готовы сделать исключение. Лишь победи ещё трижды! Пять - магическое число. И столько раз сомкнутся оковы и ударит плеть..."

Стоило победить только ради того, чтобы сбежать от них, если выкупают они к себе в дом, во внешний мир. Стоило проиграть разок-другой, чтобы не позволять издеваться над собой в какой-нибудь здешней комнате для свиданий, которая тоже могла быть выходом на волю. "Актер"... Джеймс поморщился, понимая, что такое обращение грозит перерасти в прозвище. Вас, господа, также стоило бы познакомить с Анастасией. Как много бы вы узнали от нее о плети! Хотя... Вам, вероятно, это бы даже понравилось, а потому, увы, этот Актер изыщет способ не попасть к вам в оковы.

"Я буду кормить тебя кремовыми пирожными с рук, мой ласковый, опасный зверь, а затем мы сольёмся в страсти под пологом ночи, под бархатным алым балдахином, и твои зубы на моём горле!.."

Тоскливо покосившись на овсянку, Джеймс вздохнул и отправил ложку, которую держал в руке уже давно, в рот. Остывшая каша вкуснее не стала, напротив, теперь ее можно было сравнить с соплями сказочных великанов. Да уж, не кремовые пирожные... Любительница зубов на горле отправилась к тому - или той, что предпочитал кусать сам. Редкая гармония, почти недостижимая в жизни. Вот и они с Мэри - разные, случайно встретившиеся, незнакомые толком друг другу... Но хотя бы не кусающиеся долго-долго и до крови. Думать о том, как могла бы покусывать Мэри было нельзя, равно, как и есть эту кашу. От первого волновалась кровь - и не только. От второго - протестовал желудок, который никак не хотел верить в то, что это пирожное.

"Люби меня на ежах."

Иди ты в...


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #530, отправлено 19-07-2018, 7:52


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Раймон де Три и Эмма Фицалан

27 января 1535 г. Тракт Коулвилл - Стеббинг.

- Странное ощущение, - пожаловалась Эмма, задумчиво глядя вперед, поверх головы Солнца, туда, где неубитым жабдаром змеился тракт, - будто следит кто-то. Наблюдает. Выжидает. Предвкушает и мерзко хихикает.
Выжидающих наблюдателей, меж тем, в округе видно не было. Все тот же утомительно белый лес, окружающий дорогу, чья заснеженность заставляла мечтать хоть о клочке зелени, хоть о проплешинке мха, о ярком цветке. О вишнях, сладких, крупных, налитых до черноты, брызгающих во рту соком, приятно и надолго освежающим... С тяжелым вздохом Эмма отогнала эти мысли, взглянув на Раймона чуть испуганно. Тот поднял руку и остановил коня, внимательно оглядываясь. Спустя какое-то время покачал головой.
- Ничего. Вроде бы ничего. Только лес. Ты не можешь сказать - где, или что?
Пожалуй, еще хотелось яблок. Зеленых, чуть кисловатых, пахнущих свежо, с хрусткой кожурой и темными семечками внутри белой, влажно поблескивающей мякоти. Настолько, что Эмма испуганно подумала о том куске венца и его чудотворном для женского организма свойстве. Но для подобных причуд было бы все равно рано, травы пила она исправно, да и связь с Луной не прерывалась. А желание яблок, меж тем, усиливалось. Хотелось соскочить с лошади, бежать в заснеженный лес и искать их там, не находя. Точно зная, что зимой их там не будет. Тем более - зеленых.
- Не поверишь, - ошарашенно призналась она Раймону, - яблок хочу. Зеленых. Да так, что подумала бы, будто венец в этом виноват. Но, если разобраться, то точно нашептывает кто, чтобы хотела их и тебя за ними услала. Или сама искать пошла.
- Не пойду в заснеженный лес искать яблоки, - твёрдо ответил Раймон, подводя лошадь ближе. Смотрел он откровенно скептически. - Хоть зелёные, хоть красные. Как тогда, с кошками? А если коснуться цепи? Впрочем... можно связать и посадить вперёд себя, - предложение прозвучало вполне серьёзно, хотя глаза блеснули явно не по ситуации, в которой кто-то пытался умыкнуть, похитить и расстать.
- Нет, - Эмма даже раздосадованно стукнула кулачком по седлу. Яблок хотелось все больше, но к этому желанию теперь добавилась еще и вязкая терпкость молодой сливы, покрытой сизым налетом, желтой, сорванной прямо с ветки, - нет, не как с кошками. С кошками было затмение, будто все самое глубинное, низменное на поверхность подняли. А здесь - нашептывают. И теперь я хочу еще и сливу. Желтую. Прямо с ветки.
Пересесть в седло к Раймону, все же, пришлось. К счастью, без связывания, но под злобное ворчание о назойливых, не умеющих проигрывать богинях. Впрочем, желания отведать фруктов это не уменьшило, напротив, близость Раймона только подхлестнуло эту странную жажду. Так, что сам он запах неожиданно апельсинами и клубникой. Замерев в кольце рук, Эмма несколько мгновений боролась с этим странным желанием, а затем просто закрыла глаза и вздохнула. Солнце взбрыкнул, заржал, дернулся в сторону испуганно, пытаясь вырвать поводья из рук Раймона, а на дороге завихрилась, заплясала снежная поземка, скручиваясь в причудливые фигуры, которые Эмма чувствовала и с закрытыми глазами. Похожие то на женщин, идущих в хороводе, то на лебедей, то на причудливых драконов, они звали, пели разными голосами, уговаривали, обещали дом и покой, и Раймона в этом доме. Но Раймон, должно быть, видел лишь снег, а голосов и вовсе не слышал. Подспудно понимая, что разлучают, уводят, пытаясь уцепиться за разум, за своего упрямца, хоть за что-то, Эмма испуганно вскрикнула, обмякла в его руках, точно проваливаясь в обморок, не в силах бороться с этими голосами, заменяющими сейчас её собственный.
- Единороги, - резкий, на грани Фламберга, голос раздался над самым ухом, и она ощутила на щеке прикосновение мокрой холодной перчатки. - У них они наверняка есть. Эльфы же. Соберись. Ты - это всегда ты. То, что ты есть. Не то, что хочет сделать мать-настоятельница или древние, не то, как видят мороки или ещё какая дрянь. Не имеют значения ни астралы, ни одиночные камеры, пока ты - внутри себя. Когда сдирают покров за покровом, всё равно остаёшься - ты. И ты построена не вокруг мягких цветочных лепестков, которые можно рвать и мять, как угодно. Ты - феникс. Ты - стальные стены, поднимающиеся внутри и снаружи. Ты, пусть мельком - госпожа Берилл, михаилит в юбке. Леди Фламберг. Вон сколько - тебя. Есть, за что хвататься. Пусть глушат словами - их можно не слушать. Пусть хотят - это остаётся снаружи. Пусть показывают - это не имеет значения, потому что всё - снаружи.
Пальцы сжались на оверкоте Раймона, сами обвели вышивку, будто по ступенькам взбираясь к вороту, за которым скрывалась шея, обожглись о щетину. Голоса зазвенели в голове, заныли болью, заторопились, затараторили, убеждая горячо, истово, точно проповедь читая. Но Эмма уже очнулась, пытаясь стряхнуть их, слушая Раймона, жадно вслушиваясь в его слова.
- Больно, - пожаловалась она, открывая глаза, - они говорят так, что больно. Много их, много чувств, так много, что будто водоворотом унесло...
Поземка, обрывая на слове, уплотнилась, завихрилась в высокую женскую фигуру, соткала белоснежный плащ, высокую зубчатую корону, ярко-зеленые глаза и ворона на плече. Морриган - должно быть, это была она - раскинула руки в стороны, поднимая от земли снежную стену, улыбнулась злобно и холодно, глядя на Раймона. Ворон встопорщил снежные перья и намешливо каркнул. Снежная стена, лошадь Раймона и птица двинулись одновременно. Стена - вперед, лошадь - назад, разворачиваясь. Ворон и вовсе метнулся быстро, увеличиваясь в размерах, чтобы рассыпаться, стечь весенней капелью по невидимому щиту. Последнее, что смогла понять Эмма в этой сумятице - это чужое торжество, радость и то, что её выдернули из рук Раймона, несмотря на попытки удержать - и удержаться, увлекли вверх, в странно-теплый воздух. А потом стало темно.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #531, отправлено 19-07-2018, 7:52


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Со Спектром

Оставалось ещё только гадать, почему проклятая королева не сделала этого раньше. И что стряслось с изначальным "у тебя время до Самайна". Или всё изменилось потому, что они с Бойдом поддразнили Морриган у того монастыря? Но нет, уже там она пыталась выманить Эмму из круга. И кой чёрт на весь лес не нашлось ни одного фэа, способного говорить?! Впрочем, такие мелочи Фламберга сейчас занимали мало.
- Немайн, одна из великих, тебя призываю.
Собственный голос казался чужим, неестественным. Не слышанным, кажется, вообще никогда, даже во времена, когда только пришли новости о новых, спаси Господь Англию, отношениях с короной. Впрочем, так могло казаться потому, что говорить приходилось громче обычного: мешал гул горевшего вокруг поляны леса. Под сапогами хлюпала вода, а изнутри и от браслета-накопителя тянуло пустотой. Разной, но в чём-то одинаковой тоже. А ещё саднило горло после того, как пришлось наорать на пару наёмников. Кой дьявол им приспичило тут проехать, когда требовалось убить... что-то?! Как михаилитов не видели. Не добавлял мелодичности и дым, поднимавшийся от кустов. В общем, погано говорилось. Со скрежетом. Он улыбнулся, не разжимая губ. Наверняка древние богини ценили деревья. Что ж, жаль. Заранее об этом как-то не думалось. И до сих пор терзали сомнения, что стоило обратить в ответы услуги демона. Если бы не слова Бойда о том, что верховная мешает и Бадб, и Немайн... и не память о том, что Эмма - поверила. И успокоила. Если бы. Раймон обвёл рукой поляну, покрытую растопленным снегом.
- В дом свой, окружённый стенами.
Молчание было ответом. Прошло несколько томительно долгих минут, когда лес, напуганный пожаром, зашумел снова, с надеждой и радостно, когда в небе заложил вираж крупный, иссиня-черный ворон. Немайн возникла на опаленной поляне, не успел Раймон и моргнуть. Только что был ворон - и вот уже стоит молодая женщина в ярко-красном платье.
- Меня призывают не так, - сообщила она сочувственно, неодобрительно оглядывая поляну, - но из уважения, все же, пришла.
За спиной рухнуло прогоревшее дерево, и Раймон виновато поморщился. Злость на себя уходила, оставляя только отрезанность и боль в обожжённых руках. Невозможность дотянуться до части себя. И горечь вины. Деревья были не виноваты. Да и никто, кроме него самого. Он вздохнул.
- К сожалению, молодых михаилитов не учат, как правильно призывать богинь. И я извиняюсь за лес. Иногда оно как-то... само? - оправдание было так себе, но Раймон с удивлением узнал в голосе тень обычной усмешки. Присутствие Немайн должно было злить ещё больше... - не для этого ли он выбрал именно её? - но не получалось. В её присутствии сам воздух вокруг, лес - успокаивались. Звенели тихо и мелодично.
- Морриган всегда была упрямой, как та красная корова, в которую перекидывается, - задумчиво сообщила богиня, подходя мягко. И бережно, точно Эмма, прикасаясь к рукам, - ну что стоит признать брак, верно? Не пытаться разлучить, заполучить светоч?
Она оглядела его ладони и покачала головой, но не осуждая, скорее - жалея. Ветерок взметнул длинные, блестящие, черные волосы, запутался в подоле алого платья.
- Когда призываешь стихию, защищайся другой, - назидательно продолжила она, наблюдая, как затягиваются, стираются ожоги, - или этому тоже не учат михаилитов?
Боль в руках уходила тоже, оставляя... то, что было Фламбергом, ушло окончательно, наплевав и на уставы, и на возможную надобность. Оставив пустого Раймона де Три, стынувшего на ветру несмотря на огонь вокруг и отсутствие боли в руках. Оставив касания, мягкие, заботливые, но, всё же, не касания пальцев Эммы. И почему-то больше всего занимал вопрос, почему Немайн так добра? Лечение, слова... подсказки, потому что ничем иным красная корова быть не могла. Несмотря на хамское приглашение, несмотря на деревья. Почему? Из-за вражды с этой чёртовой Королевой? Из-за Роба Бойда и Бадб? Или - просто, потому что?.. Из уважения? Странно. Сам он себя сейчас не уважал. Не мог. Раймон рефлекторно протянул руку, ища Эмму, но нащупал лишь воздух и сжал кулак. В любом случае, от доброты было лишь больнее, и это, как ни странно, помогало. Раймон де Три медленно вздохнул, выдохнул и улыбнулся уже по-настоящему, низко склонив голову перед этой ошеломительно красивой женщиной - пусть красота его сейчас и не трогала.
- Михаилитов учат многому, но, видно, был я нерадивым учеником. Глупым и поспешным. Поверхностным. Позволите торопыге начать сначала? Леди Немайн, хозяйка священной рощи, благодарю за то, что откликнулись на такой, хм, призыв. И за сочувствие - благодарю тоже. Спасибо.
Если эти слова теперь звучали глупо - что ж, заслужил. Нетерпение, насущная необходимость бились внутри, пытаясь найти выход, но они могли подождать. Обязаны были подождать.
- И, действительно, нужна нам одна стихия против другой. И мудрость нужна тоже.
- Леди у нас только одна, - не скрывая смешливой улыбки просветила богиня, прикасаясь рукой к единственному, тонкому, чудом уцелевшему клену. И явно прислушиваясь к нему, - которая жена лорда. Но... я понимаю, что ты хочешь вернуть девочку. И это заманчиво. Морриган непременно бы потребовала что-то взамен за то, что девочка уже почти сделала сама, хотя с Авалона путь и не близок. Я, Milteach Ceartas, не могу. Не только потому, что хочу жить, а твой названный отец недобр и упрям. И просто откажет нам с помощью, откажи мы тебе. Не ради вражды с Морри, но ради уважения к воину, чей путь на тропе Немайн искупил ошибки прошлого. Но пока Королева правит нами, нам недозволено помогать без... обещания. Равноценного. Чуть помочь, незаметно, неявно, светочу, который идет на собственный свет, я могу. Отвечать на вопросы - уже нет. Явно - нет.
Да уж, не явно. Не спрошенная, Немайн сказала всё, что требовалось, чтобы Раймону пришлось подавить желание оглянуться в поисках Эммы - уже сознательно. Почти сделала сама - отлично. Путь неблизок - хуже, но путь есть путь. И он рано или поздно закончится. Оставалось надеяться, что не через сотни лет, как бывало в сказках о фэа. Неясным оставалось и что означало - собственный свет. И что за тропа. И какие ошибки... хотя именно на этот счёт у него были догадки и воспоминания. Не шибко приятные. И даже с неведомо как исправленными ошибками - уважение? За что?
- Почему? - Немайн не скрывала, что читает мысли, но говорить вслух всё равно казалось более правильным. Вежливым. - Уважение - за что? Если на такие вопросы отвечать - можно.
Богиня улыбнулась, прижимаясь к клену, обнимая его и на миг показалось, что на ней странное, широкое и синее платье, а на голове - цветастый платочек. Это совершенно не подходило сцене, зато по неведомым Раймону причинам идеально сочеталось с частушками.
- Иногда одиночество — самое страшное из всех сражений, воин. И самый сильный противник. Можно ли не уважать того, кто бьется с ним - и побеждает? Того, кто пройдя эти круги цветов, которые и есть тропа, не свернул снова к бесчестью, но идёт своим путем, пусть тернистым, но - путем воина? Не оглядываясь назад, вот как сейчас. Сотни лет не пройдут, она сильная. И умная.
"Да. Сильная, умная и упрямая. И вернётся. Возвращается".
Оставалось ждать. Ждать - он мог, пока была цель. Звать, помнить. Ощущая, как уходит напряжение, Раймон подошёл к сгоревшему дубу и провёл рукой по чёрной корке. На лёд беззвучно посыпалась зола, и он снова виновато поморщился. Остатки силы говорили, что там, в дереве, ещё осталась жизнь, но... было ли это бесчестьем? Или зола удобрит землю, и на ней вырастут новые деревья, сильнее и выше? Сотворил он лишнее зло, или просто стал живым стихийным бедствием? Лес под пальцами ощущался... огромным, уходя гораздо дальше того, куда он мог дотянуться, особенно сейчас. Поляна казалась... несущественной, и, всё же, она была. Жаль, исправлять было куда сложнее, чем разрушать. Во всём. Хотелось согласиться, но Раймон покачал головой.
- Можно. Не уважать - можно. К тому же, сдаётся мне, я проиграл бы.
Кто мог знать об одиночестве больше божества? Бывает ли не одинока сущность, которая умеет ощущать всё? Читать мысли, понимать чувства? Дали ли они с Эммой друг другу - друг друга, оградив от одиночества, стали ли одиноки вдвоём в мире?
- Пожар даже полезен лесу, он убирает старые деревья. От корня пробьется молодая поросль, густо зазеленеет трава, вернутся птицы. А мертвое обовьют плющи, затянет мох. Вернувшись сюда летом, ты не узнаешь эту поляну. Она исцелится, очистится от ожогов, не будет больше пустой и одинокой. Как и ты. Как и Эмма, - богиня замерла, точно пробуя на вкус имя. Или прислушиваясь к его звучанию среди умирающих деревьев. - Роб, верно, рассказывал сказки? Он их знает много, но самая интересная - о Кухулине, воине зеленого Эрина. Он был обаятельным, этот полубог, хотя и странным. И он отверг любовь Старшей. С тех пор она ему мстила, обращаясь то угрем, то красной коровой, то волчицей, а то и вовсе - комком водорослей. И каждый раз ему удавалось ранить её. Однажды он повстречал как-то покалеченную старуху, доившую корову с тремя сосцами. Кухулин попросил у доярки молока, и та дала три порции молока, взятого от каждого из сосцов. Всякий раз мужчина благодарил старуху за новую порцию напитка, а у старой женщины от этого проходили увечья. Эта была Морриган, вылеченная таким образом Кухулином от трёх увечий, которые он нанёс во время схваток. Я помню, как он умер, этот Пес - пронзенный собственным копьем, стоя, привязанным к жертвенному камню. Ты владеешь копьем, воин, названный Фламбергом? Учат ли этому михаилитов?
"Эмма".
Интересно. Раймон помедлил, осознав, что почти никогда не называл её по имени вслух. Или вовсе никогда? Один-два раза? Берилл - да, но это совершенно другое. Обозначение для внешнего мира, для защиты, пусть оно и не работает именно так. А имя? Зачем оно? Он и так знает, что такое Эмма. И она всегда понимает, к кому он обращается. Эмма суть Эмма, и никто иной, подтверждать это словами было... необязательно.
- Справлюсь.
Михаилитов, скорее, учили работать с посохом, но Раймон был уверен, что сможет и вспомнить, и изменить. И ему нравилось, куда это идёт. Правда, было ли дело в копье или в том, кто им владел? Легендарные герои, казалось, справлялись с чем угодно в руках. Хотя, конечно, то, что он помнил про это самое копьё, звучало крайне... неприятно. Как Роб называл его когда-то? Га-Бал? Булг? Хорошая штука. Полезная, несмотря на то, что попробовала крови хозяина. Сгинувшая где-то во времена Кухулина, погибшего из-за вражды с Королевой.
- Легендарными герои становятся после смерти, - задумчиво сообщила Немайн, - а до того - живут, как и все. А уж сколько ошибок совершают... И не счесть, пожалуй. Вот только царица Скатах давно уж ушла в безвременье, да и копье Пса затерялось. Его и Бадб не найдет. Но, - богиня улыбнулась хитро, - каждый воин в старину должен был уметь изготовить себе оружие. Отыскать рябину, ровную, пригодную для древка. Выковать перо-наконечник к нему, заговорив четырьмя стихиями. Украсить древко рунами, правильными и нужными, ведь красота - это гармония в душе, а каждый воин - еще и бард...
Договорить она не успела, так же, как Раймон не успел додумать о том, как оценивают правильность рун и кто бы подсказал стихи. И что за обещание за такое спрашивают. Сбоку, над обгорелыми кустами, ярко вспыхнул феникс, расправил темные крылья, и на грязный от сажи снег рухнула Эмма. Бледная и чуть осунувшаяся.
Почти как в Глостере. Но и не как в Глостере. Не обращая внимания на грязь, Раймон опустился рядом на колени и приподнял девушку, прижимая к себе. Для слов и вопросов время будет потом, а пока что он просто прикрыл глаза, вдыхая запах и тепло, забыв и про обещания, и про Немайн.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #532, отправлено 19-07-2018, 7:52


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Должно быть, здесь время текло иначе, на этом странном, летнем острове посреди моря тумана, настолько плотного, что не было видно даже горизонта. Впрочем, Эмма красоты острова и не рассматривала, успела лишь увидеть рощи, полные цветущих яблонь да зеленые луга, когда Морриган, упиваясь, наслаждаясь своей победой, пронеслась с нею по небу. Светлый храм-дворец на высоких колоннах и вовсе не впечатлил - Эмма тосковала. Она не позволила себя раздеть, хотя молчаливые, услужливые девушки, больше похожие на жриц, предлагали ей такое же, как и у них одеяние. Не приняла еду, несмотря на то, что там были эти самые зеленые яблоки. И упрямо молчала, не отвечая на вопросы, ни кивком, ни движением ресниц не давая понять, что слышит их. День сменил ночь, когда руки тускло засветились во тьме огромной комнаты, куда ее поместили. Страха не было, но на смену обреченности пришла надежда. Если феникс загорался, значит, её звал Раймон. Значит - нужна, тоскует, как и она сама. И когда пламя охватило её всю, когда за спиной с шумом развернулись крылья темного огня, Эмма внезапно поняла, что видит собственный свет. Слабой, трепетной точкой сиял он вдали, отражаясь... От Дика? С изумлением поняв, что брат - её собственное зеркало, Эмма ступила на тонкую, едва заметную полоску отраженного света, пошла по ней, балансируя, как по тонкой, прямой жердочке, чтобы спустя несколько шагов свалиться в сугроб и оказаться в объятиях Раймона, чувствуя снова себя цельной. Прикасаясь к его щекам ладонями, губами к губам, она не чувствовала даже холода снега, не видела опаленных деревьев и Немайн. Все это Эмма заметила после, когда смогла оторваться от Раймона. Немайн кивнула ей и из умиленно улыбающейся женщины превратилась в ворону, вспорхнувшую на голову к Розе.
- Что ты с собой сделал? Почему так больно было?
- Сделал? - Раймон проследил её взгляд и неловко повёл плечами. - А. Да, в общем, обжёгся. Слегка. Пока тут вот... расстраивался. Прости.
От "прости" Эмма поморщилась, прикоснулась к его щеке еще раз. Прощения просить должен был не Раймон, и не она у Раймона. Морриган, сама того не желая, создала для них еще один повод быть вместе. Даже угроза Самайна померкла рядом с этой разлукой, с угрозами новых разлук.
- Я есть хочу, - пожаловалась она, стараясь отвлечь Раймона от самоуничижения, которым тот занимался, похоже, под стать ей. - У них ничего не ела, вспомнила сказки няньки о яблоках Авалона, вкусив которые человек уже не может прожить без острова. И на снегу холодно. И...
Она покосилась на весело каркнувшую Немайн, которая топталась на голове невозмутимой лошади Раймона. Слабое, одобрительное присутствие этой богини Эмма ловила, идя по лучу, и от этого становилось спокойнее. Хотя и не должно было.
- У нас новый питомец?
Поднимая её на ноги, Раймон усмехнулся и сверкнул глазами, снова став собой.
- Мы поговорили об искусстве. Ну, не считая того, что без неё было бы гораздо... больнее. И, кажется, я понял одно: чтобы не разлучаться вот так, придётся учиться что-то там слагать. И петь. А ещё - резать по дереву. Виртуозно. И я даже подозреваю, что это как-то связано со внутренним состоянием, с самой сутью, которую придётся чуть править... - он вздохнул. - Жуткая судьба. Правда, не очень понятно, во что нынче такие уроки могут встать в этом мире. Или в любом другом.
- Это очень остепеняющее занятие - резать по дереву, - серьезно согласилась Эмма, - только проповедовать не начни. И... деву Марию я тоже вряд ли терпеть стану. Кажется, я ревнива.
Подивившись своему спокойствию, своему тону, хотя иная сейчас бы заливалась слезами, картинно заламывая руки и требуя утешения, она прижалась к Раймону, обнимая за талию, вцепившись в пояс. Страшно было отпустить, обнаружить, что ей все это снится, что она по-прежнему на острове, в пустоте и холоде, несмотря на тепло комнаты. Но отпускать, все же, пришлось. Ворона каркнула, зачем-то дернула Розу за челку и сообщила голосом Немайн:
- Обниматься лучше в теплой таверне. Ибо там - порог, через который без приглашения переступать не могут. И кольцо рук, которые можно назвать домом.
- Где бы найти такой порог, чтобы эту... закавыку решил раз и навсегда, - пробурчал Раймон, подсаживая Эмму в седло Розы. Кажется, намёк богини про кольцо рук он принял близко к сердцу. Или просто не хотел расставаться снова, даже на время.
Немайн каркнула весело, но Эмма чувствовала странную грусть богини, ее одиночество, ставшее особо острым, когда богиня смотрела на них.
- Порог найти несложно, - сообщила она, - гораздо сложнее услышать беззвучие, насладиться тишиной в себе. Позовешь - приду.
Ворона вспорхнула, уронив перо, каким-то чудом запутавшимся в гриве Розы, и спланировала куда-то за деревья. Проследив за ее полетом, Эмма вздохнула, оглядывая свои грязные юбки и не менее грязные штаны Раймона. В ближайшем городке придется менять гардероб. Сажа не отстирывалась ни с бархата, ни с дорогой шерсти. Впрочем, сейчас это было совсем неважно.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #533, отправлено 19-07-2018, 7:53


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Со Спектром

29 января 1535 г.
Сафрон-Уолден, Эссекс.


Улочки Сафрон - Уолдена, стекающиеся узкими и очень извилистыми ручейками к замку местного владетеля, предусмотрительно расположившего его на высоком холме, были пусты. Не работали лавки, несмотря на то, что дело было к полудню, не сновали прохожие. Даже управа констебля, напротив которой располагалась таверна, названная "Четыре карпа". Карпов на вывеске было три, а у входа мялся мальчишка, продрогший от стужи и снега. Снежный буран, послуживший причиной опустевших улиц и закрытых лавок, до красноты и белых пятен отхлестал его по щекам. Мальчик хотел есть и в тепло, а еще он хотел спать и ему было страшно. Но в таверну его не пускали - оборванец и денег нет.
- Давай его хотя бы накормим? - С жалостью попросила Эмма, потянув Раймона за рукав..
Тот, оценив ребёнка взглядом, поднял бровь и преувеличенно тяжело вздохнул.
- Хотя бы? Тут, кажется, нужно продолжать ванной, развивать новой одеждой и завершать выяснением, почему такой оказался на улице. Но, поскольку одежда пока что, кажется, недоступна - конечно, накормим. В конце концов...
- Шанс должен быть у каждого, - закончила Эмма, подходя к ребенку. Тот взглянул испуганно, но держался с достоинством, не опуская ясных, карих с прозеленью глаз. Грязный и худой он, тем не менее, был рослым, с правильными чертами лица, а когда заговорил - стало понятно, что мальчик из хорошей семьи.
- Миледи, милорд?
Парнишка говорил спокойно, даже обреченно, не испытывая надежды.
- Как тебя зовут? - Поинтересовалась Эмма, наклоняясь к нему.
- Эрдар Глендауэр, миледи, - честно ответил мальчик, опасливо глядя на Раймона.
- Воспитание, имя, - на ходу стягивая перчатки, Раймон встал так близко от Эммы, что тепло чувствовалось даже через одежду, и кивнул мальчику, как равному. - Пойдём внутрь. Там тепло и кормят, и с нами - никто не выбросит на мороз.
Эрдар вздрогнул, глянул на орденское кольцо и, чуть успокоившись, поклонился. И открыл дверь для Эммы, вздохнув с тоской, которую Эмма никак не могла для себя пояснить.
- Благодарю вас, милорд.
Трактирщик, для разнообразия не полный, а какой-то даже поджарый, на мальчика покосился злобно, но смолчал, лишь подобострастно откланялся Раймону, выставляя на стол кувшин с горячим вином и три глиняные кружки. Мальчик уселся за стол лишь после того, как придержал стул для Эммы. И жадно уставился на блюдо с сыром и караваем, что принесла служанка. Таверна, как уже привычно оценила Эмма, была не худшей, но и не богатой. Чистые столы и посуда, но - скудно обставленный, небольшой зал с одним камином и даже без пучков трав под потолком. По полу с каким-то озадаченным видом ходила курица и, как подозревала Эмма, на него же и гадила.
Разливая ароматное, не разбавленное вино по кружкам, разламывая хлеб, Раймон покосился на мальчика и вздохнул.
- Ешь. Просто не торопись, если давно голодаешь, - подавая пример, он с видимым удовольствием закинул в рот кусочек пряного твёрдого сыра. Невзирая на то, что перекусить они успели ещё по дороге.
- Благодарю вас, милорд.
Эмма с досадой покосилась на мальчика, который, кажется, говорить больше ничего и не собирался. Но ел Эрдар аккуратно и не спеша, хотя и полыхал холодной голубизной голода. Деликатно ел и воспитанно, явно умея держать себя за столом. Также неспешно и степенно он поел и похлебки, и чуть захмелев от вина, заразив этим Эмму, снова поклонился, выжидательно и с боязнью уставившись на Раймона снова.
- Благодарю вас, милорд.
Раймон же положил подбородок на руки и с интересом взглянул на Эрдара в ответ. Но обратился к Эмме.
- Хм. Дорогая, кажется, его придётся ещё и отмыть. Иначе есть не получится.
Эрдар ответил прежде, чем Эмма успела укоризненно глянуть на Раймона и рассмеяться.
- Есть? Значит вы не... Не будете меня... со мной... - мальчик замолк, полыхнул желтым и серым, шафраном и перцем, - страхом, и добавил тихо, очень тихо, - утешаться?
Раймон скривился и пробормотал себе под нос что-то явно неприличное, в чём угадывалось почему-то отдельное: "putain de...", "de merde" и ещё что-то совершенно неразборчивое в адрес Господа, но уже на английском. Длиннее. Выговорившись, покачал головой и глянул сочувственно.
- Нет, парень. Мир, конечно, штука прегадостная, но, хм, утешаться не станем. Есть, пожалуй, тоже.
- А что будете? - Осмелел мальчик, подтягивая к себе сыр, - ну зачем я вам?
Эмма лишь вздохнула, подзывая к себе служанку, чтобы распорядиться насчет ванны. Ванн. Потому что смыть с себя Авалон хотелось очень. Да и Эрдар успокоился, притух, начал сиять нежными, персиковыми оттенками, оттаивал.
Раймон пожал плечами.
- Низачем. Просто так, потому что шансы - бывают. Должны быть. Даже спрашивать ничего не стану. Хочешь - сам расскажешь, не хочешь - в душу лезть не станем. Еда, ванна, одежда... - он глянул на Эмму. - Орденское ведь мы так и не вернули кастеляну?
- Не вернули, - мотнула головой Эмма и снова глянула на мальчика, - но... Эрдар, все же, хоть милорд муж и обещал не спрашивать... Ты ведь из знатной семьи, из Уэльса. Как ты оказался здесь?
Мальчик мрачно глянул на нее, вздохнул - и заговорил, крутя в руках кубок. Эрдар Глендауэр оказался в Сафрон-Уолден случайно. Убежав из монастыря в Филикстоу, куда был отдан в послушничество. Пятый в семье, он не мог рассчитывать на наследство, а духовную стезю родители сочли вполне подходящей для своего отпрыска. Вот только не знали лорд и леди Глендауэр он нравах, царящих в той обители. Настоятель продавал своих юных послушников для утех знатным извращенцам. После одного, особо жесткого и весьма похожего на Раймона, Эрдар сбежал. И долго шел через весь Эссекс, чтобы оказаться здесь, у этой таверны, куда не пускали и где не подавали даже объедков.
- Я испугался, когда увидел вас, - повествовал мальчик, волнуясь, снова светясь голубым. - Так похожи! Но я не хочу туда, я... лучше замерзну!
- В резиденцию? - Участливо вздохнув, Эмма глянула на Раймона.
Мальчика было жаль. Даже очень жаль. Сбежав из обители, где хотя бы не насиловали физически, Эмма как никто понимала страдания юного Эрдара, его страхи и опасения.
- А куда сбежал-то? - поинтересовался Раймон. - Просто подальше, или всё-таки есть где-то родня, которой не всё равно?
- Куда глаза глядят, - мрачно нахохлился Эрдар, - в обители меня все равно уже мертвым назвали, небось. А дома... Ну, они бедные очень, снова отдадут куда-нибудь. А отец еще и пьет, мать бьет, нас всех бил. Лучше умереть, хоть отмучаюсь.
- Ну, если всё равно, куда... Тогда миледи права. Мы советуем юго-запад, - серьёзно кивнул Раймон. - Тебя не учили магии, но я чувствую её внутри. Вижу потенциал, вижу стать и воспитание. Сдаётся мне, ты придёшься ко двору в Ордене. Легко не окажется, ни сразу, ни потом. Но, всё же, жизнь будет... интересной, - закончил он с улыбкой, кладя ладонь на руку Эммы. - И просто - будет. Будущее. Если, конечно, ты хочешь этого сам.
- А если родители меня найдут, то я их не узнаю, - понятливо кивнул парнишка, - а как я туда попаду, в Орден? Я же сам не...
Он осекся, испуганно выглядывая за спину Раймона. Глянув на дверь, Эмма сжала пальцы своего упрямца - к ним приближался местный констебль, не поленившийся выбраться из дому в такой буран. Рыжеволосый, низенький и крепкий, как дубок по осени, он шел легко, будто плыл над полом. И еще ему было любопытно и как-то беспокойно.
- Господин михаилит? - поинтересовался он, останавливаясь у стола и закладывая руки за пояс. - Дозвольте словечком перемолвиться?


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #534, отправлено 19-07-2018, 7:53


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Констебли Раймону как-то не нравились, за - пока что - единственным исключением. И после Клайвелла им встретился Глостер. А сам он после Глостера выжег небольшую толику леса, что вполне могло не понравиться властям. Если бы кто-то пожаловался. А жаловаться - было, кому. Двоим... или троим? Или их было пятеро? Он улыбнулся.
- Разумеется. Михаилит Фламберг, к вашим услугам. Если дело никак не может ждать, то - слушаю, мастер?..
- Джон Холд. - Констебль, не дожидаясь приглашения, уселся на стул рядом с Эммой, и выложил широкие, покрытые веснушками ладони на стол. Ладони заняли добрую часть столешницы и выглядели обещанием знатных кулаков. - Так вот, господин Фламберг, дело ну никак ждать не может. Потому что последний михаилит здесь был с неделю назад, а оно три дня как бушует. То в леске, а то и селение заглядывает. Пока с окраин людей тащит, но оно ж во вкус, значит, входит!
Констебль замолк, глянул на мальчика неодобрительно и нахмурил брови. Эмма не менее упрямо нахмурила брови и встала из-за стола, уводя Эрдара наверх, в недавно снятую комнату.
- Он не причинит вам проблем, - заметил Раймон, проследив взгляд констебля, и наклонился вперёд. Работать не хотелось отчаянно, но, всё же... - Не расскажете подробнее о том, что именно бушует? Как выглядит, как тащит, кого именно тащит, как часто тащит? И всё остальное, что может оказаться полезным. Возможно подробнее.
- Здоровенная тварь такая. - Холд ладонью отмерил в воздухе расстояние и тварь получилась высотой со стол. - То ли собака, то ли ящерица. О шести ногах, глаза в темноте оранжевым светятся. Орет противно и люди вроде как сами за ней идут. Сам видел, но на меня как-то слабенько оно...
Констебль побарабанил пальцами по столу, разглядывая орденское кольцо, рукава оверкота, лицо.
- Казна сто дает, - сообщил он, - ну и староста, может, мошну потрясет. Потому что торга никакого ведь, торговцы боятся.
Дахут. И констебльская брошь, значит, защищает от прямого воздействия, но ничего не делает со звуковыми волнами. Впрочем, этого стоило ожидать. И стоило запомнить.
- Три дня... и многих увело? И куда уводит, по направлению-то? И откуда чаще всего?
Вопрос цены он пока оставил. Не нравилось совпадение, по которому дахуты заводятся аккуратно после визита предыдущего михаилита. Не нравилась невозможность брать с собой на охоту Эмму и не нравилась идея с ней расставаться.
Вздохнувший констебль тоже выглядел мятущимся. Он проследил взглядом за вернувшейся, усевшейся на колени Эммой, которая тихим шепотом, обжигая дыханием ухо, сообщила, что мальчик искупался и рухнул спать. Еще раз вздохнул.
- Вчера ростовщика сманило, - проговорил он, - по совести сказать, по нему никто плакать не будет. Но человек, все же.
- Нападает только ночью? С какой стороны? - терпеливо повторил Раймон. Кажется, даже через защиту дахут хрипел куда сильнее, чем он сам помнил по обучению.
- В сумерках, - покладисто согласился констебль, встряхивая головой, - из леска, что с западных ворот.
Эмма вздохнула, цепляясь рукой за плечо, явно не желая отпускать снова, в ночь и холод. И, всё же, идти было нужно. И в ночь, и в холод. Дахут, действительно, пока что просто приглядывался, и, если не убить, вполне продолжил бы убивать и дальше. Хотя плата... дьявол. Мужчина был в таком состоянии, что с ним не хотелось даже торговаться. Никакого удовольствия. Равно не хотелось искать старосту, уговаривать его трясти мошной, пусть в той наверняка водилось достаточно денег: городок не производил впечатления бедствующего. Но сто фунтов за крупного и наверняка злобного дахута... даже при наличии туго набитого кошелька Раймона от этого коробило. А ещё требовалась смена одежды. Красивой. К хорошему привыкалось на удивление быстро.
- Сто пятьдесят фунтов, но старосту трясти вам. Куда как проще будет. Идёт?
- Идёт, - кивнул Холд, подворачивая лакцаны на своем оверкоте, - стрясу. Старосте и самому надо это. Торга ведь нет. И ростовщика сожрало.
- Надо начинать вышивать, - тихо и задумчиво проговорила Эмма, обнимая за шею, - ночью, видимо, меня ждет штопка.
- Может, получится его спокойно и безопасно зарубить, пока будет грызть мальчика, - возразил Раймон. Мысль пришла в голову неожиданно, но оказалась недурной. Кажется. И не оставлять Эмму наедине непонятно с кем, и проверить, как будет ребёнок реагировать в опасной ситуации. Полевые испытания. Определённо. И почти не приманка. К тому же, он был почти уверен, что сможет перебить воздействие мерзкого собащера. Почти не опасно. Бойд бы наверняка одобрил. Перебивая возмущённый ответ, он повернулся к констеблю снова. - А как звали того михаилита, неделю назад? Как выглядел?
Эмма больно ущипнула за ухо, фыркнула негодующе, но промолчала.
- Так Шафран, - даже удивился констебль, - рыжий такой, веселый. Только ведь тихо было, он и уехал, даже не ночевал.
- Жаль, - вздохнул Раймон, ловя Эмму за руку, чтобы не допустить повторения. - Придётся вам обойтись злым и чёрным. И ночующим.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #535, отправлено 19-07-2018, 7:53


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Со Спектром

Осмотр окрестностей, впрочем, чуть не заставил отказаться от идеи брать с собой Эрдара. В леске недалеко от тракта, где нашли ростовщика, действительно обнаружились следы дахута. Собащер был молод и нагл, почти не прятался, оставлял клочки шерсти на деревьях, отмечая территорию, драл кору когтями, но главное: голосил так, что пройти по следу оказалось нетрудно даже в буран, который так и не думал прекращаться. Раймон прошёл только до первой охотничьей лёжки. Осмотр принёс немного укращений, изящный кинжальчик и тело мужчины - настолько изуродованное, что распознать его не было никакой возможности. Это было относительно нормально. Что нравилось меньше, а, точнее, не нравилось совсем - это следы присутствия заклинателя зверей и его магии, старой, еле заметной, не свежее недельной давности. Сочетание дахутов и заклинателей не нравилось Раймону категорически. Сочетание заклинателей, дахутов и леса - вдвойне. И, всё же, след магии был слаб. И Шафран, чей след Раймон почуял тоже, ничего не нашёл. Тоже неделю назад... Он потратил ещё какое-то время, пробираясь по снежному лесу, скорее полагаясь на ощущение магии, чем на глаза, но поймал только слабый отклик огненной магии. Кто-то из жертв сопротивлялся? Возможно. Так же возможно было, что и заклинатель давно ушёл дальше по тракту. Возможно. При некотором оптимизме в это даже можно было попробовать поверить. К сожалению, с оптимизмом в последнее время было как-то плохо. И, всё же, доказательств присутствия чего-то кроме дахута, найти не удалось.

- А у вас меч орденский, да? А что это за чудище такое? А как вы его убивать будете?
Эрдар в лес согласился идти сразу, радостно, точно на обычную охоту брали. И принялся споро собираться, ловко подворачивая рукава большеватого на него орденского оверкота. Упрямо игнорируя нахмуренные брови Эммы и ее возражения. "Мы, мужчины," - гордо произнес он, алчно поглядывая на кинжал Раймона, которого, впрочем, ему никто давать не собирался.
Почти приманка была громкой и фонтанировала эмоциями на весь лес, что было хорошо. Пока что. И, кажется, не ожидало ответов, тоже неплохо. И не боялась - что было совершенно зря. Дахуты, как и прочие эмпаты, куда охотнее шли на неуверенность, страх, опасение заблудиться и прочие качества вкусного ужина.
- Наполовину ящерица, наполовину зверь, - негромко заметил Раймон, отвечая на важную часть вопросов. - Быстрый, опасный, и, главное, умеет воздействовать на волю. Подавлять, уводить. Попробуй выстроить стены в разуме, как я объяснял по дороге. Без тренировки это работает не слишком хорошо, но всё-таки что-то.
- Я пробую, - радостно согласился Эрдар, болтая ногами, - я представляю, что меня тут нет и вообще я - трава. А трава же думает не так, как люди, правильно? И траву, наверное, оно не ест?
Раймон хмыкнул. Трава так же обычно не радовалась охоте, не интересовалась чудовищами и мечами. Максимум - косами. А ещё он начинал искренне сочувствовать Бойду. И недоумевать, что, дьявол подери, могло вызвать хоть у кого-то желание стать магистром над молодняком. Или, если взглянуть чуть дальше, желание стать родителями. Отстранившись от болтовни, пропуская её мимо ушей, он сосредоточился на лесе, затканным белым пологом. Не так, как это сделал бы обученный Эрдар, не так, как Свиристель или Бойд, а по-морочному, сливаясь с душой, чувствами спящих деревьев. Походя в этом на... Эмму, которая дулась и упрямилась, несмотря на боль в уколотом пальце... Осознание чуть не выбило из лёгкого транса, но Раймон удержался, вцепившись в ощущение голода и любопытства, которым тянуло слева, за упорядоченный хаос с ноткой злобы, исходивший от крупного чёрного ворона, кружившего над головой. Не Морриган, Немайн. Богиня наблюдала тоже, но иначе, чем собащер. Расчётливо. Нравилось это не слишком, но... баланс сил ещё предстояло осознать. До этого выносить оценки лучше было по делам. Узнавать и думать.
- А если ему отрубить голову, оно не оживет? - Продолжал выдавать вопросы Эрдар, замолкая лишь для того, чтобы проводить взглядом очередную сойку. - А вот если оно укусит - что будет? А можно я его потом поближе посмотрю? А мечом оно убивается или вы будете колдовать? А почему миледи так злилась? О, какая странная ворона! Черная - пречерная, почти синяя! И большая! А зачем она на левый бок завалилась в воздухе и ныряет в лес?
Ворона и впрямь кувыркнулась через крыло, привлекая внимание, и вильнула влево, низко снижаясь над деревьями.
- Миледи злится потому, я небрежен, поспешен, неосторожен и слишком люблю игры, - провожая взглядом Немайн, Раймон уже разворачивал Розу.
Хотя на деле Эмма ощущалась скорее как "ну куда тебя несёт, на съедение этим воронам?..", уточнять как-то не хотелось. Слишком многое пришлось бы объяснять. По этой же причине не уточнил он про охотничью ворону. Дахут двигался к тракту, с ленцой, неторопливо. Не обращая внимания на лошадь и двух путников в лесу, что уже вовсе никуда не годилось. Даже почуяв сталь и огонь, хищник едва ли стал бы их игнорировать... раскинув сеть дальше, Раймон выругался уже вслух. По тракту двигался всадник, который явно и привлекал собащера, хотя и был дальше. Зря он взял мальчика.
- Что бы там ни было - не вмешивайся. Будь... травой. Не отвлекаясь.
Накопитель холодел всё больше, и в сознании возникали новые образы. Полнее. С тракта - ворчливая жалоба Шафрана, который никак не может отыскать дахута. Самка в лёжке глубоко в лесу. Там же - девочка на дереве, пылающая раздражением. Две связанные цели, наверняка сохраняющие связь. Яркий, напоказ, голод собащера. Стоило, конечно, оставить самца Шафрану, а самому заняться этим крайне интересным ребёнком. У дахута не было шанса. Обычно. Когда дар михаилита работал, а вокруг не бушевала метель. Пусть снег стихал, но подкрасться под его покровом у приземистой серой твари всё равно могло получиться. А при ветре, который дул с тракта... Раймон выругался снова, вслух, пуская лошадь рысью наперерез твари. Дахут, несмотря на молодость, был опытным охотником. И, кажется, предпочитал нападать сзади.
Немайн предостерегающе каркнула, уходя над деревьями еще левее, что отдаляло тварь лишь на малую толику. А вот ошеломленному выражению лица Шафрана можно было и позабавиться. Рыжий михаилит, когда Роза рывком вынесла Раймона на тракт, сначала схватился за меч, а потом выругался в три коленца.
- Фламберг, ты белены объелся, что ли? И, - он изумленно уставился на мальчика за спиной, - куда жену дел? Поменялся с кем-то на оруженосца?
- Нет, этот в довесок, - лошадь Шафрана выглядела свежей, словно он ехал из соседней деревни. И это было хорошо. - У тебя дахут на плаще. Крадётся, посвистывает. В такт твоей Мелодии. Ещё чуть, и глодал бы ей задницу из любви к музыке. В клещи?
- В клещи, - без лишних вопрос согласился Шафран, разворачивая рыжую, подстать ему самому, кобылу.
- А что такое клещи? - Поинтересовался Эрдар, прямо-таки изнывая от восторга и любопытства. - А как это - в клещи?
- Кузнеца в работе никогда не видел? - подхватывая остатки сети, Раймон увёл Розу левее, заходя с другой стороны. По крайней мере, любопытство у ребёнка было. Уже что-то. Стоило, действительно, сдать его наставникам. Поскорее. - Это когда с двух сторон хватают. Чтобы не вырваться.
Неспешно фланирующий дахут обнаружился на заснеженной опушке. Ему не мешал ни глубокий снег, ни частые, что забор, кусты. И на морде отразилось глубокое удивление, если дахут, крепкий, покрытый чешуйками и серой шерстью, с когтистыми лапами и фасетчатыми глазами, вообще был способен на выражение подобных чувств. Он пригнулся, почти прижался к земле, пытаясь отступить в кусты.
- Ух ты! - радостно и восторженно завопил из-за спины Эрдар. - Ничего себе, какая херовина!
Страха в нём не было совершенно. Такие или действительно становились хорошими михаилитами, учились осторожности, или... не доживали. Херовина вздрогнула и прижалась к земле еще ниже, яростно лупя себя по бокам хвостом и щеря пасть, полную острых на вид клыков. Но не кричал. И не прыгал вперёд, не метался, пытаясь отогнать нападавших. Раймона это более чем устраивало. Роза прошла близко, боком, и удар снизу, короткий, без замаха, усиленный инерцией, располосовал дахута от плеча. Шафрану оставалось лишь добить. Что он и сделал, также не спешиваясь, перевесившись в седле и в сильном ударе втыкая-роняя меч в спину твари.
- Потрясающе! - Выдохнул Эрдар, ерзая по лошади. - Господин Фламберг, а можно я его теперь потрогаю?
Шафран, спешившийся и теперь вытирающий меч снегом, глянул на него беззлобно и с усмешкой.
- Какой-то болтливый довесок, - заметил он, - не доживет ведь. Ну что... Твой почин - твоя и добыча, Фламберг.
- Уступаю вторую. И особенно - третью, - проворчал Раймон, гася вспышку адреналина, успокаиваясь чуть ли не насильно, чтобы снова прислушаться к лесу, тратя уже собственные силы и ловя - всё ещё ловя, всегда и снова - отголосок Эммы. Девочка с дахутихой, почти сливаясь, уходили. Поспешно. В диком лесу на лошади дахута было не догнать никак, но направление не нравилось совершенно. Он кивнул в ту сторону, куда рысила тварь. К деревне. - Не чуешь?
- Чую, но слабо. Проклятый буран, как будто смывает снегом всё. - Шафран глубоко вздохнул и закрыл глаза. - К ним тропка есть. Чуть правее, широкая. Часто ходят люди. Снега мало. Цепью - поспеем.
- Веди.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #536, отправлено 19-07-2018, 7:54


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Тропка, а точнее тропа, широкая - впору улице, действительно пряталась в кустах, петляла вокруг деревьев. Снега на ней было мало, ветер сдувал его к ельнику, где он и оставался причудливыми валами. И когда по уверениям Шафрана оставалось "уже вот-вот", лошади заартачились, а затем присмирели. И из-за кустов справа раздалось то ли хрипение, то ли скрип. Звук заставил поморщиться - всего лишь. Словно прокатился вокруг, соскользнув... ещё Раймон успел поразиться тому, что Эрдар, которого он готовился прикрыть, даже не качнулся. Наоборот, издал восторженный взвизг. Что не так с этой чёртовой дахутихой? Или с ним самим? И с мальчи...
А вот додумать времени не хватило. Шестиногая тварь вырвалась из кустов и прыгнула, выбрав, как назло, Розу. Может, потому, что сочла лошадь с двойным грузом менее поворотливой, может, чуя кровь супруга на клинке. А, может, мальчик пах вкуснее. Не каким-то там железом. Но бросилась самка дахута именно на Розу, заходя сзади, с крупа, чтобы не достать было клинком. И повернуть лошадь на узкой тропе Раймон уже не успевал. Махнуть же мечом, повернувшись назад, мешал Эрдар, хоть мальчишка и старался не лезть под руку.
Действия обычно строились на рефлексах. Там, где их не хватало, приходилось импровизировать. Готовя что-то заранее. Или просто думая. Раймон вскинул руку в полуобороте, ещё когда самка не оторвалась от земли. А дальше всё было быстро. И со стороны, наверное, очень красиво. От ладони сквозь мягкий, пушистый снег, протянулась голубоватая линия, быстро, так, что едва успевал проследить глаз. Она шла ломано, словно прыгая от снежинки к снежинке, перескакивая то ладонь в одном направлении, то локоть в другом, но упёрлась точно в грудь вытянувшейся в прыжке самки. А затем отдающий почему-то чем-то свежим, потрескивающим запахом канал полыхнул так ярко, что его отпечаток остался гореть перед веками, даже когда Раймон зажмурился, отворачиваясь. И грохнул взрывом, в котором утонул утонул недоумённый визг. Больше смотреть было не на что. И какой-то время - не получалось.
Ещё минута ушла на то, чтобы успокоить лошадей: даже у орденских животных была, всё же, граница терпения. Всё это время Раймон, храня каменное выражение лица, упорно отказывался отвечать на вопросы и восторженный писк, ссылаясь на звон в ушах. Так же не комментировал он то, что всё ещё висел в воздухе, медленно тая, канал, пробитый первым зарядом огня, горячим, быстрым, в который ушла немалая доля магии Морриган, так и висевшей в воздухе, пропитывавшей снег. Магии, соединявшей все стихии и что-то сверх них - или, наоборот, ниже. С этим ещё предстояло разобраться. Остальное, всё, что он смог забрать, понадобилось позже. Никогда ещё он не раскалял огонь до такой температуры. Температуры ли? Он не был даже уверен, что это всё ещё оставалось огнём, скорее - чистой силой души, тем, что билось внутри каждого человека. Что отвечало на грозу, вздымая волоски на руках, словно тянулось вверх так же, как молния - била вниз. Не огонь, не температура, но сила - и напряжение, сжатое, бьющееся так часто, что и не уследить, только ощутить. Удержать такое - он не мог. Никогда не мог, невзирая на все попытки, но это было не нужно. Сила - притягивалась к силе. Проходила по силе, и, если проложить дорогу, она просто скользила в воздухе, не касаясь его, так быстро, что ни о каком контроле не могло быть и речи. Оставалось просто её дать. Роб Бойд, вероятно, мог свести молнию с чистого неба. Настоящую, яркую, после которой оставались кратеры и пылали пожары. Раймон магией воздуха не владел. Но проследить движение, увидеть и понять притяжение, жуткое, нечеловеческое равнодушие, узнать огонь в этой молнии - мог. Или не огонь, а ту силу, которая была... общей. В конце концов, вода тоже бывала разной, оставаясь - собой.
Делало ли это - богом? Пожалуй, нет. Но понимать, ощущать внутри это биение, пока оно не высвобождалось, и даже после...
- Аааа! - Восторженно завопил Эрдар, ошарашенно молчавший все это время. - Я тоже так хочу! Охереть! Хера себе!
- Его в Орден надо, - задумчиво посоветовал Шафран, опасливо поглядывая на Раймона, - он там найдет общий язык кое с кем. Ты... что это вообще было?
- Кажется, подделка под Циркона, - не менее задумчиво ответил он и потёр ладонь, которая почему-то зудела. От близкой уже деревни накатывал заливистый собачий лай. - Перестарался. Кстати, об ордене. Не заберёшь Эрдара к Берилл? Она в таверне ждёт, а мне ещё надо сопроводительное письмо в орден написать для мальчишки. Самому просто ещё нужно кое-чем заняться.
Девочка остановилась, не доходя до деревни, полыхнув изумлением, смешанным с тревогой Эммы. Искать её по избам настроения у Раймона не было, а так... имело смысл поговорить. О выборе подопечных.
- Отвезу, - все еще ошарашенно моргая, согласился Шафран, - громовержец чертов...
Он перетянул мальчика к себе в седло и поспешно направился к выезду из леса, на тракт. И почти сразу, в тот момент, когда они скрылись за деревьями, на голову Розе опустился иссиня-черный ворон. Немайн.
- Поехали, - вещала она, все же, не клювом, а будто чуть сверху, - я могу говорить по пути.
- Кто же отказывается от компании в дороге, - Раймон повернул всхрапнувшую лошадь в лес и пустил неспешным шагом. Пустые вежливости, судя по началу, богине не требовались, и всё же он заметил: - Благодарю, что наводила на дахута. Было проще.
- Я просто любовалась зверем, - удивилась богиня, пока ворона балансировала на гриве, покачиваясь в такт лошади, - красивый лес, красивый дахут. Симпатичный, но очень бесполезный Гарольд Брайнс на тракте.
- Красивые круги были, - согласился Раймон, принимая правила игры, которая как-то очень напоминала те самые покрывала... - Очень ровные, концентрические. Смотреть приятно. Но трудно поверить в то, что существуют совершенно бесполезные люди. Бесцельные.
- Иногда, - голос Немайн был полон задумчивости и даже отдавал легким философствованием, - люди настолько странные и не полезные, что приходится гейсы накладывать, чтоб у них смысл жизни появился. Кстати, мне всегда было интересно, можно ли котлы преисподней охладить сильным ветром? И ведь, может статься, мы это узнаем.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #537, отправлено 19-07-2018, 7:54


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Со Спектром

Несколько секунд Раймон молчал - сначала потому, что требовалось перевести речь Немайн, а потом - просто чтобы не начать грязно ругаться. Вслух. В конце концов, в округе где-то прятался ребёнок. Когда он, наконец, смог нормально говорить, то вежливо заметил:
- Странная идея для эксперимента. Исключительно умозрительно, огонь под котлами от ветра должен лишь вспыхнуть ярче. Впрочем, преисподняя остаётся в выигрыше в любом случае... Надеюсь, госпожа не стала ни с кем биться об заклад. Бесполезное дело, конечно, потому что такому не бывать, но, всё же, порой попадаются такие странные существа!..
Ворон дернул Розу за челку и изогнул голову, чтобы заглянуть лошади в глаза. В глаз.
- Тростник растет на воде, а не в опаленной огнем пустыне, - с чувством продекламировала, меж тем, Немайн, точно стихи читала, - это известно и не требует доказательств. Но вот... как его? Князь?... Да, князь лжи и порока в этом сомневается, и сомневается его раб. Хотят проверить, садовники неумелые.
- Глупо, - морщась, согласился Раймон. - Терпеть не могу непрофессиональных садовников. Если бы ничего растущего не трогали, так ведь они же портят. Прямо порой настолько не люблю, что прямо выжечь хочется. Но, госпожа, за такой бесполезный разговор ведь даже и "спасибо" не сказать. Хоть голос, несомненно, звучит приятнее вьюги.
- Выжечь нельзя, - испугалась богиня, - Неистовая коров хочет.
И осеклась, добавив совершенно девичье "ой!"
Раймон на миг прикрыл глаза. В сути проблемы разобраться он даже не пытался. Не хотелось. Кой дьявол Бадб не нашла другого кандидата сходить на рынок? Притом, что Брайнс наверняка половину коров потеряет, а другую приведёт не той масти? Зачем вообще богине коровы?! Впрочем, чтобы покупать скот, наверное, не нужны все конечности. И оба глаза. Калеке ведь скорее сделают скидку? Это вполне может стать услугой, которая не услуга. Причём всем сразу. Или он сам потеряет конечности... в любом случае, это оставляло довольно возможностей развлечься. И улыбка в ответ на богиню, которая временами казалась - была? совершенно не богиней получилась пусть озабоченной, но искренней.
- Ну, нельзя же отказывать женщине в небольшой прихоти. Наверное, это понимают даже садовники. Ведь коровы и удобрение поставляют - но, правда, только если его подать правильно, верно?
- А еще он светоч ищет, - невпопад, будто между прочим, пока ворон разглядывал упряжь Розы, проворчала Немайн, - кланяйся жене, Фламберг. Пусть она освещает твою жизнь.
Последнее вообще прозвучало, как здравница на свадебном пиру. Ворон шаркнул лапой по гриве, обозначая поклон и вспорхнул на ближайший дуб. И принялся хрипеть, подражая довольному дахуту.
- А ещё он хочет устроить геноцид, а перед этим жестоко убить нескольких детей, - меланхолично проворчал Раймон, переваривая и последнее сообщение, и пожелание. Совет, который таковым не был. К его удивлению, слова прозвучали как-то на диво всерьёз и... подходяще. Настолько, что он даже передёрнул плечами. И светоч... На кой дья... ну, ладно, понятно, кой дьявол, но Эмма-то зачем? Стоило спросить. Вдумчиво. Он поклонился ворону в знак прощания и двинулся дальше, за девочкой, которая неспешно пробиралась к деревне. Вскоре, впрочем, пришлось спешиться. Так получалось и быстрее, и тише - и проще окружить себя мороками, окутывая лес ненавязчивой пеленой. Совсем простенькой. Ведь не стала бы дахутиха довольно петь, словно наевшись, если бы в округе были враги. Значит, никого здесь и нет.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #538, отправлено 19-07-2018, 7:54


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Из-под иллюзии отсутствия наблюдать было легко и приятно. Повелительница зверей, владеющая заодно и огнём, оказалась худенькой девочкой лет тринадцати с усыпанным веснушками лицом. По коричневому джеркину моталась тонкая рыжая косичка, а сама одежда выглядела порядком потрёпанной. Тем более странным казалось то, что она не стала собирать и прятать драгоценности с добычи своих зверей. Разве что он чего-то не понимал. Даже выбор целей... ростовщик, торговец посудой и - прачка? Странный набор. Сказочный. И следы огненной магии в лесу... Неслышно обходя зверятницу, маскируя следы магией, Раймон покачал головой. Возраст - возрастом, внешность - внешностью, а её дахуты убили несколько человек. И сейчас девочка пребывала в уверенности, что самка справилась с преследователями. Судя по всему, не испытывая при этом никаких особенных чувств. Ну разве что беспокойство за животное. Повелители зверей порой бывали ещё более странными, чем морочники, и куда сильнее зависели от круга, кольца. Впрочем, здесь девочка не ощутила гибели самки... не ушла так далеко, не успела? Насколько она их вообще контролировала? Особенно - самца. И что, собственно, с ней теперь делать? Слова об убийстве детей, сказанные в шутку, сбить изумление, вернулись неприятным, тоскливым эхом. И, всё же, девочка водила дахутов, а не какую-то мелочь. Раймон вздохнул и потянул из ножен кинжал. Из-за разницы в росте брать шею девочки в замок оказалось на диво неудобно, но - возможно. Кинжал у рёбер, он надеялся, тоже послужит достаточно сильным намёком на то, что сопротивляться не стоит.
- Поговорим?
- Что вам надо?
Девочка дернулась, но не боялась совершенно. Была уверена, что ничего плохого с ней быть не может. Никогда. Не может мир быть настолько плох, чтобы... совсем быть ужасным. Хуже - уже некуда, лучше - уже не будет.
Чёртова оптимистка. Как минимум, у неё была одежда... и все конечности на месте. Пока что. Раймон вздохнул.
- Я хочу понять, что здесь происходит. Про твою связь с дахутами. Чего именно ты добивалась.
- Ты странный, михаилит, - хмыкнула девочка, расслабляясь и даже чуть провисая на руке, - хочешь убить - убивай. А говорить - не буду. Сказочница я тебе, что ли?
Никогда не стоило доверять тем, кто притворяются смирившимися. Раймон чуть встряхнул ребёнка, взялся крепче, так, что кинжал проколол оверкот.
- А могла бы быть и сказочницей. Всё лучше, чем убивать людей, даже таких, которые доброго слова не стоят. Прачка, что на берегу - не ваша ведь?
Слышать эхо дара Эммы, ощущать других людей было... странно. И неожиданно сильно утомляло. Теперь, когда кровь не грела схватка, чувства накатывали лёгкими волнами, размывая сознание так, что приходилось наращивать кладку щитов, слой за слоем.
- Прачку лоскотуха утащила, - хмыкнула девочка, от души пиная ногой по вставленной в его сапог броневой пластинке и проседая от боли, - тебе хорошо говорить, господин михаилит, ты вон гладкий, сытый, сильный. Тебя никто не тронет, из дома не выгонит, отца твоего никто в тюрьму не посадит, потому что задолжал много...
- Не трогают меня, - сообщил ребёнку Раймон, даже не поморщившись, - в основном потому, что всё-таки играю по правилам. Большую часть времени. И редко попадаюсь. А когда попадаюсь - очень даже... трогают. Ты уже закончила с местью?
Полыхнувшая тёмно-синим скорбь при упоминании отца возможностей оставляла мало. Едва ли ростовщика убили только ради закладных.
- Нет, - наглости девчонке было не занимать, - еще торговец мясом остался. Который в счет долгов забрал корову, и братишка без молока умер.
Раймон возвёл очи белому от облаков небу. Красивому, пушистому. Которому не было никакого дела до проблем отдельно взятых михаилитов. Простых рыцарей, даже не магистров, которые, упаси боги, занимаются этими чёртовыми детьми. И он надеялся, что Роб Бойд, где бы он ни был, почувствует и ощутит всю полноту чувств, которые вызывала эта ситуация. Конечно, ни констеблем, ни проповедником он не был. Не слишком волновали его и ростовщики с торговцами, которые, всё же, были людьми. Но и девочка - тварью не являлась. Не имея при этом никаких шансов в славной Англии как она есть. Если бы орден принимал девочек - но нет, а ведь повелитель зверей бы там пригодился. Обеспечив ребёнку место в мире, уважение и статус. Но за пределами орденских стен... монастыри, приюты, где дар - крепкий, ясный - просто затушат. На улице же... и уж точно не стоило оставлять просто бесконтрольно устанавливать связь со зверьми и чудовищами. Такое могло обойтись относительно легко для ребёнка, но подросток бы... изменился. Сильно. Особенно продолжив убивать. Он тяжело вздохнул.
- Значит, чувствуешь, что хуже уже не бывает? Но, может быть, бывает лучше. Госпожа Немайн, не нужно ли вам это на редкость непосредственное дитя?
Немайн, должно быть, летала где-то поблизости. Не успел он договорить, как раздался шум крыльев и на плечо грузно опустился ворон, пощекотав ухо жесткими перьями.
- Как добычу отдаешь? - Поинтересовалась богиня, перетаптываясь по оверкоту.
Всё тот же лёгкий страх, приглушённые реакции в ответ на гибель зверей. Он не знал, имеет ли вообще смысл уговаривать девочку, но обязательно нужно было узнать хоть самому.
- Скажи, что с ней станет в этом случае? Кем и как она будет - с тобой?
- Я её на Авалон унесу, - Ворон зачем-то заглянул в ухо, что совершенно не соответствовало задумчивому тону Немайн, - там лето. И жрицы, среди которых она сможет учиться. И, главное, сыто. А еще там можно стать сильной. Фламберг, кажется, пора предложить тебе узаконить... наши отношения.
- Я не хочу, - отчаянно крикнула девочка, начиная брыкаться всерьёз, - это же демоны! Правду про михаилитов говорят!
- Отдаю.
Жрицы - это было замечательно. Много жриц-демонов, которые, вероятно, умели и объяснять, и уговаривать, и успокаивать.
Девочка исчезла из рук внезапно, точно по хлопку в ладоши, оставив лишь тепло и тающий шлейф страха. Раймон с выдохом отпустил мороки, чувство, развеивая ощущение присутствия. Стало легче - но не пусто, потому что Эмма была рядом всё равно. Хоть и далеко. Шафран уже добрался до таверны, и до него дошла волна возмущения отсутствием, тоски, желания коснуться, обнять. А Немайн спорхнула на снег и также неожиданно, но уже почти привычно, стала женщиной в алом платье.
А отвечать про отношения - какими бы они ни были - не слишком хотелось всё равно. Слишком много неизвестных... правил. Слишком странные, хм, отношения между самими богинями, не говоря уже о простых людях. А он пока что знал слишком мало, выбирая обрывки сказок из памяти, дополняя, так сказать, новейшей историей.
- У меня жена ревнивая, - задумчиво заметил Раймон, поправляя оверкот. - Да и по закону многожёнство в славной Англии как-то карается. Наверное, и не только в ней. Как же тут... узаконивать?
- Ты ведь убиваешь, - в тон ему ответила Немайн, отряхивая юбку от снега, - и в последнее время - часто. Ничего не стоит упомянуть имя Немайн, а Немайн взамен будет видеть тебя, давать силы к бою, а иногда - и помогать. Когда нужно. Старшая не влезает в такие... отношения. Хотя ей и перепадают крохи от наших последователей.
Кормить собой - крошками себя - Морриган, которая хочет содрать с него шкуру, в процессе служа её сестре, которая была суть Морриган тоже... эту цепочку можно было вести бесконечно, и Раймон тряхнул головой. Убийства во имя Бадб не отозвались в нём почти никак, хотя и звучали странно. "Во имя Немайн" звучало странно не менее, но так же - возможно. Смерть есть смерть, слова её не меняли никак. Разве что там, в церкви, убивая во имя Эммы... души он просто отпускал. И вот там слова казались лишними - любые. Не примерялись. Пусть души ушли не в ад, а к Грейстокам - плевать, ничего бы он там не изменил. Но Немайн и не говорила обо всех убийствах. И, насколько понимал Раймон, это в любом случае работало на... Renaissance Роба Бойда и его жены. И, вероятно, Немайн. И к ним с Эммой, к кольцу, это не имело отношения почти вовсе. Просто ещё один отросток наружу. Возможный. Который ещё следовало узнать. Стоило. Хотя бы потому, что, открывая не-счёт, Немайн ничего не просила. И чувства...
Потянувшись к Эмме, он коснулся её ладони, обнял, извиняясь за отлучку, представляя Гарольда Брайнса, каким он его запомнил. Ловя в ответ испуг, негодование и предупреждение. Последнее заставило его вскинуть бровь. Торговец, несмотря на всю странность, опасным не казался. Впрочем, человек, способный на такие поступки, как тогда... и, действительно, не стоило забывать о князе. Преисподняя, если уметь договариваться, могла дать немало. Он снова посмотрел на Немайн и хитро улыбнулся. Как человеку, который ещё не стал другом, но - мог бы. И протянул руку.
- Что ж, дело, действительно, не слишком сложное. Сила, помощь - тоже хорошо, глядишь, Берилл меньше штопать придётся. Не помешает. Но в основном - из уважения?
С такой основы начинались, всё же, не худшие вещи.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #539, отправлено 19-07-2018, 7:55


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Таверна. Тем временем.

Тот, кто говорит, будто к ожиданию можно привыкнуть - гнусный лжец. Ожидание - это пытка, что сродни адской, оно длится и заканчиваться не собирается, изнуряет. Но... К юбке ведь не привяжешь, верно? Хотя и очень хочется. И все же, Эмма привыкала. Она не приплясывала больше по комнате, а степенно сидела на кровати, обложившись подушками, и вышивала. Портрет Раймона был давно закончен, а вот черный оверкот нуждался в починке - слишком легко кольчуга прогрызалась от изнанки на свет божий. Или не совсем божий, но от привычки так думать избавиться было сложно. Но если для Бойда были вышиты вороны и лавры, то по плечу и вороту одежды Раймона, вместо споротой тесьмы, теперь вились серебряные, густо зашитые ирисы. И точно такой же узор Эмма начала уже и на обшлагах, прикрывая потертую ткань богатым рисунком. Рыцарь старинного рода, чья знатность могла посоперничать даже с Говардами, не должен был ходить в потрепанном, как... торговец. Тем более, что у него была жена, способная за этим присмотреть.
Вышивая, Эмма прислушивалась к нему, к своему упрямцу, понимая, что слышит, чувствует его, несмотря на то, что Раймон далеко. И счастливый восторг Эрдара, который за эту охоту простил Раймону то, что он был похож на насильника, и легкое раздражение Раймона, смешивающееся с одобрением бесстрашия и любознательности мальчика, и даже удивление Шафрана чувствовались хоть и приглушенно, потому что их воспринимал Раймон, но достаточно отчетливо - чистые, яркие эмоции. Эмма даже успела подумать о том, что надо бы письмо в резиденцию отправить не только с гонцом, но и голубем - Бойду. Если он еще там, то пусть дождется Эрдара, мальчику нужны будут ободрение и поддержка. Даже успела закончить второй рукав, когда на неё навалились огорчение Раймона и аккуратные попытки Немайн сказать - не говоря. И Брайнс. Все это время, лихорадочно работая в полную силу, потому что видела эмоции торговца через эмоции мужа - и ошибаясь, потому что не видела лица этого чертова Брайнса, - Эмма пыталась донести до своего упрямца, что этот неудачливый, неумелый торговец, непоследовательный и мятущийся Гарольд, доверия не заслуживает. Говорить без слов, чувствами, было сложно. Она металась по комнате, подбирая образы и чувства так тщательно, точно Раймон допрашивал её, а не торговца. Что огорчало и пугало - Брайнс даже не понимал, куда и во что ввязался. Беглая послушница Эмма Фицалан ужасалась тому, как глупо, как неосмотрительно вел себя этот странный человек. Леди де Три холодно и отстраненно наблюдала за этим, одобряя действия мужа. Берилл, должно быть, одобряла бы и действия Фламберга, но тот дремал, потому что был не нужен сейчас.

И чуть позже.


Эрдар давно уснул на толстом матрасе у камина, что пришлось с боем выбить из трактирщика. Глядя на него, Эмма только вздохнула - Раймон был с мальчиком мягок и даже заботлив, терпел болтовню и непоседливость, но внутрь - не допускал. На миг она задумалась, не придется ли ей воспитывать детей самой, если вдруг... Но отогнала эту мысль, как невозможную. Быть может, Раймон и не привяжется к ним, но её одну с такими опасными существами точно не бросит. Спящим он выглядел, как принц мечты. Во сне смягчалось лицо, не видно было блеска глаза, с губ не срывались резкие слова, и ее упрямец становился обычным, славным и домашним, каким мог бы быть. И каким не был. Но, наверное, мягкий и обычный не смог бы увезти ее из монастыря, спасти с алтаря, вернуть с Авалона? Вот, как Брайнс этот, к примеру. Ему бы в лавке своей стоять, хотя и это получилось бы у него с трудом. Но он упорно искал приключений, лез на рожон. За две недели получить гейсы и продать душу! На такое не были способны даже они с Раймоном. И торговца было жаль настолько, что Раймон заговорил серьезно, не срываясь на шуточки. И даже почти открыто, в отличие от нее самой. О том, что она светоч, сказать открыто Эмма так и не смогла. Для этого нужно было принять это, понять, научиться. Пока её свет горел только для Раймона - и это ее устраивало. Устраивал ее, хоть и меньше, его договор с Немайн. Не то, чтобы Эмма не доверяла богине, но ни одна из них ей не нравилась. Они были слишком непонятны, внутри них бушевали странные, многократно повторяющиеся образы, которые никто и не скрывал. Но если Немайн могла уберечь Раймона во время работы, или её саму - в путешествии, если она помогла проложить дорогу с Авалона... Пусть. Лучше так - но вместе.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #540, отправлено 19-07-2018, 7:55


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

1 февраля 1535 г. Стеббинг
Имболк

Как ни странно, но в Стеббинге праздновали Имболк. Причем, не так, как того требовала святая Бригитта, а по правилам Бригит, пусть Раймон и помнил их крайне смутно, а половину скорее всего - неверно. В окнах повсюду горели свечи, а по улицам, отголосками ночного гуляния, повсюду ходили процессии с лентами, куклами и маслом. Лошади раздвигали эти толпы, в которых люди недоуменно поглядывали на путников, что нарушали святость дня. Недоуменно - но не злобно, не мешая себе радоваться и праздновать. Даже церковь была закрыта в этот день и посмотреть на статую девы Марии, у которой на груди сиял изумруд, казалось невозможным. Но только казалось - лестница на колокольню заперта не была, а из колокольни, как со знанием дела пояснила Эмма, всегда можно спуститься внутрь храма.
- Странно, что прихожане церкви, которую построил Альфред и куда его наследница пожертвовала часть венца, празднуют Имболк, - проговорила она, расправляя новую юбку лавандового цвета, купленную по пути. На юбку люди тоже косились - девушка для седла предпочитала
неширокие юбки, которые не мешали ездить по-мужски и быстро спешиваться. Здесь, на севере, это казалось чуть ли не кощунством - так подчеркивать линию бедер и обнажать ноги выше щиколотки в седле. Пусть даже ноги и были в сапожках.
- Ничего странного, - цинично заметил Раймон. - Что король наполовину христианин, выходит, что само христианство наполовину старые праздники собой накрыло. Что ж ещё местным праздновать, как не половинку между зимой и весной? Главное, чтобы не... увлекались.
Впрочем, люди и не увлекались, не шумели, не было видно и пьяных. А потом и вовсе улицы опустели - селяне пошли к берегу реки, где, судя по возгласам, планировалось то ли зажжение солнца, то ли утопление зимы.
- Любопытно было бы взглянуть на этот измуруд...
Договорить Эмма не успела, лишь изумленно ойкнула, когда с небес на Раймона почти бесшумно рухнул черно-белый голубь с закрученными на хвосте перышками. На лапке, надежно прикрепленный кольцом, обнаружился серебряный пенал с клеймом ордена. Послание, написанное поспешливым почерком Бойда, гласило немногое: "Омела у меня. Было сложно. Встретишь фомора - отними копье. Р.Б."
- Где я ему найду фомора?! - совершенно искренне возмутился Раймон. - И что за пиетет именно к копьям? Со всех сторон. Я понимаю, что раньше, да и сейчас тоже, меч себе не каждый позволить может, но всё-таки!
- Королева, насколько я понимаю, консервативна, - задумчиво проговорила Эмма, которая все это время не сводила глаз с церкви, - а фоморы могли убивать богов. Как-то же они одержали несколько побед? Что, если их оружие... Вредно для здоровья Королевы? А копья и верно были у всех. Видимо, фомора с копьем встретить проще, чем с мечом.
- Фомора вообще встретить никак, - проворчал Раймон, пожимая плечами, и подбросил голубя вверх. - Если верить легендам, за ними придётся нырять. Глубоко. Если ещё остались. И я честно скажу: нырять не хочется. Море - паршивое место для драки. И даже орден не учит сражаться под водой... Ты что-то чувствуешь там, в этом сердце Иисуса?
- Там странно, - медленно созналась Эмма, - но я не понимаю... Дева Мария же не может быть живой. И страдать от камня не может. Но - страдает.
Второй осмотр церкви и округи ничего подозрительного не выявил. Обычные люди, обычная церковь. Разве что лавки открыты, несмотря на праздник, но торговцы редко упускали шанс заработать, так что было неудивительно. Несравнимо с чувствующими статуями. Впрочем, после живых скульптур у Грейстоков, после работы с лавкой - чёртовой лавкой! Расскажи - на смех поднимут! - по примеру скоге, Раймон уже мало чему удивлялся. Тем более что предметы культа в целом, как ему представлялось, вполне могли обретать подобие жизни, полнясь чувствами верующих, молитвами, магией желаний высказанных и затаённых. Другое дело, что до сих пор ничего подобного ему не встречалось. Это было... любопытно.
- Дева Мария, - наставительно заметил он, - здесь, на севере, конечно, живее всех живых. Да и венец этот... у меня от него, кажется, тоже голова болит. Уже что-то общее со статуей. Но, может, она тогда будет не против, если мы вытащим занозу?
Уже договорив, он задумался о том, что изумруд мог быть не занозой, а, например, замком. Или оковами. Дьявол, оставались ли, всё же, в богоспасаемой Англии обычные городки и церкви? Или это им так везло?
Эмма в ответ с рассеянным видом пожала плечами. Сейчас её внимание занимала ювелирная лавка, в витрине которой стояли статуэтки Девы Марии. Лицо и руки Девственницы, вырезанные из дорогого эбенового дерева, мягко, матово поблескивали на фоне белоснежного, расписанного золотом одеяния. Увенчанная высокой зубчатой короной, с крупным зеленым камнем в груди, она вглядела скорее языческой богиней, нежели женой плотника Иосифа.
- Notre Dame, - в задумчивости произнесла девушка, которая нередко при описании гобеленов и статуй говорила по-французски чисто, но с едва заметным акцентом. Возможно, сама не замечая того, что сменила язык, - Raymond, qu'est-ce que tu... Проклятье... Что потомок тамплиеров, выросший в ордене, который тамплиеры же основали, знает о Черной Мадонне?
Раймон только пожал плечами.
- Rien de spécial, - французский сейчас звучал для его ушей не менее странно, чем пару дней назад, в таверне, при ругани. Откуда только тогда взялось? Норманн? Может быть. Английский уже давно на две трети - норманнский? Возможно. Язык родины? Пусть. Всё равно - странно. Не так, чтобы extraordinairement mal à l'aise, но, всё же... странным образом он предпочитал английский. В устах Эммы, впрочем... это было, отчего-то, совсем иное дело. Интереснее. Независимо от того, что в английском порой нужных слов просто не было. - Я знаю, что им кое-где поклоняются. Знаю эти легенды о королеве Шебе, ковчеге. Или о связи с Исидой, что совершенно не вяжется. Но если капитул и хранит какие-то секреты - а это уж наверняка, - рядовым рыцарям их не сообщают.
Спешившаяся Эмма тем временем с напряженным вниманием рассматривала статуэтку, явно с трудом удерживаясь от того, чтобы соскочить из седла и пойти её ощупывать. Их. Всех. Все семь штук, стоящих в витрине.
- Церковь старая, так? - Продолжала рассуждать она. - Старше, чем тамплиеры, и Богородица там стояла до их прихода сюда, вместе с этой... Шебой. Почему тогда эти изваяния - поздние? Понимаешь, деву Марию не изображали в таких венцах даже на гобеленах, так стали делать позже, когда короли надели зубчатые короны, века два или три как. Что если в церкви стоит такая статуя - но и другая тоже есть? Древняя и убранная подальше с глаз? Нам нельзя, наверное, купить эту статуэтку?
- Ну, почему, можно, - заметил Раймон, с умилением наблюдая за девушкой. - Неудобная, конечно, тяжелёнькая, с собой таскать, деть потом некуда, но костёр из неё получится, наверное, неплохой. Только узнать цену. Не думаю, что дороже пятидесяти фунтов...
Эмма возмущенно глянула на него и постучала кулачком по лбу. Пока себе, но, судя по взгляду, вполне могло бы достаться и ему.
- Нет уж, - отрезала она, понукая Солнце, - совершенно бесполезная вещь, если только они в эти безделицы не напихали щепок или осколков от старой статуи. И... мы сегодня будем обедать?
Раймон усмехнулся и коленями подвёл Розу ближе. Потом посерьёзнел.
- Оставляя пока статуи... Всё же, никак не отогнать мысль, что, может, всё-таки стоило отделаться от этого Брайнса там, на тракте. Не думаю, что Вальтер стал бы возражать... сильно.
- Бойд не простил бы, - проворчала Эмма, вздохнув, - личный враг... Повод для хорошей пляски ведь. Хотя, должно быть, он изрядно бесится, что за ним послали Брайнса. Да и жаль его, этого неудачливого торговца. Так продать себя - и ничего взамен не получить.
- Бойд не бессмертен. И как бы я, в случае чего, прощал себя? - проворчал Раймон, излишне резко дёргая поводья. Роза обиженно всхрапнула, и он извиняющеся похлопал лошадь по шее. Чёртов торговец. - чёртовым торговцем, а срываться всё же не стоило. - Просто... они ведь от него не отступятся. Принудят. Найдут способ. Да ты и сама видела. Жалость - жалостью, но...
И всё же, к убийству этого неудачника душа не лежала. Хотя, вероятно, это было бы лучшим вариантом. В то, что Брайнс выкрутится - не верилось, уж очень ему не везло. А, значит, со временем гордый обладатель контракта с адом точно станет таким же, как те, билберрийские. Даже сейчас он сомневался.
- Поменяй жизнь Бойда на услугу, - предложила Эмма так просто, точно говорила о необходимости заменить испорченный творог молочнику, - с условием, чтобы никому и никогда больше не поручали подобного. Хотя, даже если князя заставить сделать это, всю преисподнюю ты не принудишь. Но знаешь, такое задание выглядит скорее насмешкой, будто князь развлекается, расставляет фигурки на шахматной доске. Грозит этой пешкой древним, а сам готовит другой ход?
- Наверное, ты права, - Раймон задумчиво кивнул. Такой вариант, действительно, отбрасывать не стоило, но... - Но это не значит, что арбалетный болт-два, вымоченные в чём-нибудь особенно неприятном, не опасны даже в руках такой вот... пешки. Или десятка их. Или сотни. Зря я не спросил, какая добрая душа ввела Брайнса в круг. Хотя не думаю, что и те хоть что-то знали, да и не в слонах дело тоже, и всё-таки - упущение. Впрочем, поздно. И про тракт - поздно тоже, - поздно, правда. Да и, несмотря на всю разумность, к такому убийству душа не лежала. Так что, всё к лучшему... если только он не ошибся. И, соскакивая с коня перед трактиром, подавая руку Эмме, Раймон усмехнулся неожиданно для самого себя. - Знаешь, невезучий этот торговец, в край, но получается, порой ему и везёт. Каково ощущать себя удачей Гарольда Брайнса?
- Очень обидно, - Эмма на миг задержала свою руку, спешившись, но тут же повернулась к двери таверны, - что ты свою удачу отдаешь другому. Настолько обидно, что придется тебе косу еще и плести. Потому что мне все равно, будет жить этот торговец - или нет, несмотря на сочувствие. Он не важен. А вот если бы его смерть констебль, очнувшись от чар дахута, связал с тобой... Мне не разрешили бы к тебе в камеру, верно? Да и Бойд уши, все-таки, оторвал бы... Брайнс не выкрутится, конечно, но и живет он в долг. Да и жить он не умеет ведь, хотя и очень хочет. Не имеет привязанностей, не ловит жадно каждое мгновение, как Роб. Не умеет рисковать и выигрывать, как ты. Просто переползает от узла к узлу на прямой и длинной веревке, которую считает жизнью. Разрубить узел, чтобы он провалился в небытие, ничего не стоит. Равно, как и свернуть веревку в кольцо, вернув его туда, откуда начал. Но... Нужно ли?
- Угроза была бы страшнее, если бы мне не нравились твои волосы, - покаянно вздохнул Раймон, подстраиваясь под шаг. - Но так ли легко и ничего не стоит вернуть? Туда, откуда... что-либо началось?
Эмма пожала плечами почти равнодушно.
- Не знаю. Я поняла, когда шла с Авалона, что путь - это лента из света, завязанная узелками, она путается, сплетается с другими, чужими лентами, петляет... И что мой свет будто отражается от кого-то. И вдвоем с ним мы, возможно, смогли бы развязать узелки, спрямить путь или даже ввязать его в предыдущие узлы. Но я, кажется, этого еще не умею. И для Брайнса - не хочу. Он не знает сам, повторил бы ли эту ошибку с контрактом. Да и ошибкой, кажется, не считает. Даже благодарности за помощь не испытывает, будто вокруг него вертится мироздание и все ему обязаны.
Раймон хмыкнул. Отражение? Человек-зеркало...
- Чёрт с ним, с Брайнсом, тем более, что так оно и есть. Я говорил о других узелках, которые куда ближе и интереснее.
- Я не знаю. Не пыталась. Раймон, я поняла-то недавно и только потому что вынудили! Думаю, что это вполне возможно.
Эмма снова растерянно покосилась на церковь и вцепилась в его руку, ускоряя шаг. Словно двери таверны могли от чего-то оградить. Раймон только головой покачал. Возможно, так и было. И в любом случае, кажется, из этого города стоило уезжать поскорее.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
2 чел. читают эту тему (2 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:

Ответить | Бросить кубики | Опции | Новая тема
 

rpg-zone.ru

Защита авторских прав
Использование материалов форума Prikl.ru возможно только с письменного разрешения правообладателей. В противном случае любое копирование материалов сайта (даже с установленной ссылкой на оригинал) является нарушением законодательства Российской Федерации об авторском праве и смежных правах и может повлечь за собой судебное преследование в соответствии с законодательством Российской Федерации. Для связи с правообладателями обращайтесь к администрации форума.
Текстовая версия Сейчас: 28-03-2024, 22:01
© 2003-2018 Dragonlance.ru, Прикл.ру.   Администраторы сайта: Spectre28, Crystal, Путник (технические вопросы) .