Вода и песок, Оазис, город в пустыне

[Reylan >>>]

--------------------------
ОБСУЖДЕНИЕ
Список персонажей переехал в первый пост обсуждения
--------------------------

Оазис
День первый. Полночь
Глубокий бархат ночи давно уж окутал город, и ловкая рука небесной мастерицы расшила бисером звезд иссиня-черный покров.
Оазис не спит. Жемчужина в золотой оправе песков, этот город никогда не смыкает всех глаз своих. И пока одни из его обитателей уносятся на волне грез, другие вкушают дары ночи, которая всегда щедра с неспящими в этом уголке мира.
Полночь. Город пропитан ожиданием, надеждами и опасениями. Утром в Оазисе важное событие. Большие гонки на карах, ради которых в город съехались тысячи гостей. Последние приготовления, последние напутствия. Последние подсчеты вероятного выигрыша и возможного проигрыша, последняя возможность сделать ставку, которая быть может - как знать? - изменит вашу жизнь. Кому-то ночь даст необходимый отдых перед борьбой, кому-то очередной праздник в предвкушении зрелища. Каждый найдет здесь то, что ищет. Ночь исполняет любые желания.

Сад между храмом богини Оазиса и дворцом жрецов
Дорожки в саду у подножия храма богини всегда освещены мягким холодным светом водяных фонарей, но в отдаленные уголки их сияние почти не дотягивалось.
Мальчишка лет восьми сидел на возвышении у постамента, и статуя, изображающая неведомое морское чудище, взирала на него сверху вниз равнодушным взглядом всех шести пар глаз.
- Один из твоих дальних родственников, Теймир. Не слишком-то интересный. О нем я расскажу тебе как-нибудь в другой раз, - раздался из темноты негромкий шелестящий голос. Мальчик, названный Теймиром, повернул голову и глянул в темноту голубыми глазами, такими яркими, точно в них таится свой собственный свет. Его собеседник, напротив, совсем незаметен. Не заговори он, любой бы прошел мимо. Не то ворох мусора, не то криво подстриженный нерадивым садовником куст.
- А знаешь, как было с Ней? Как она, а потом и все мы, оказались здесь? - тьма слабо шевельнулась и сама ответила на свой вопрос, - Конечно, знаешь. Историю о древней битве моря и суши, и об условиях, на каких был заключен союз... Или сказку о том, как перевернулось небо и вода, заполняющая лунное блюдце, пролилась в пустыню?
Теймир кивнул, и темный силуэт качнулся вслед за ним.
- А есть еще одна.
Слушатель подался вперед, и казалось, глаза его загорелись ярче.
- В этой истории рассказывается о том, какой она была до того, как стать богиней Оазиса, - прошелестела тьма, - Ты удивлен? Да-да. Считается, что богом нужно родиться. И демоном нужно родиться. И человеком тоже нужно родиться. Считается. Мудрые люди знают, что это не так.
Она никогда не была человеком. Но и богиней стала не сразу. Не знаю, живо ли еще то племя, или погребено под песками времени. Их называли роса-аль, и жили они под водой. Вместо ног у них...
- Русалы? Ты говоришь о русалах? - встрепенулся мальчишка, - Я читал о них! И путешественники о них говорят. Они говорят, что видели их.
- Возможно, возможно. Они или им подобные. Почему бы и нет. Так вот. Многие века назад она была одной из них. И не простой смертной. Она была волшебницей, познавшей многие тайны глубин родного океана и сути вещей. Как думаешь, почему умирают маги?
- Ну... - протянул мальчик, - Стареют? Стареют и умирают.
- Но мы ведь знаем, и тебе, живущему среди магов и жрецов, не хуже других должно быть известно, что чем сильнее маг, тем дольше способен он продлевать свой жизненный путь. Так почему они все-таки умирают?
- Ну-у... - снова задумался юный слушатель, - Их убивают враги? Они могут их отравить, подстроить несчастный случай, вызвать на поединок...
Мальчишка старательно загибал тонкие пальцы, перечисляя возможности.
- Нет-нет, - в голосе укрытого тенью собеседника мелькнула улыбка, - Когда уже все это позади, и маг, вышедший победителем из всех передряг, продолжает длить свое существование.
Теймир пожал плечами и тьма продолжила:
- Они теряют вкус к жизни. Да, именно. И не смотри так. В твоем возрасте, я знаю, такое трудно представить. Есть множество вещей, которые ты хотел бы сделать, но по каким-то причинам не можешь.
- Мне не разрешают водить гоночный кар! - моментально оживился мальчишка и в его интонациях вспыхнули недавние обиды, - А еще...
- Да, именно. У тебя есть желания, цели. Когда-нибудь, ты достигнешь их, а потом появятся новые, достигнешь и их.
Теймир недоверчиво покачал головой. Успевший уже ощутить силу запрета старших, он, кажется, не очень верил, что сбудутся некоторые из его желаний.
- Увидишь, - подтвердила тьма, - Вспомнишь и пожалеешь о времени, когда тебе было, чего желать. Сейчас, я знаю, ты не поймешь, но просто поверь старику на слово, ибо даже я вынужден верить, ведь по сравнению с магами древности и я всего лишь подросток. Испробовав и познав все, о чем только можно помыслить, они теряли интерес к своей бесконечно долгой жизни и с ним же теряли способность ее продолжать.
Мальчик молчал, возможно не понимая, но слушая завороженно. Рассказчик продолжал:
- Но когда воля к жизни велика, и желание оставаться в этом воплощении сильно, смерть приходит не сразу. И у мага есть выбор: он может смириться и позволить течению судьбы привести его к воротам смерти или же действовать. Что делает с живыми смерть?
Теймир поерзал, точно под взглядом строго учителя, подбирая ответ.
- Люди умирают, их закапывают в землю, хоронят. А в некоторых краях тела сжигают, но только не у нас, потому что...
- Да, верно. Тело умирает, его предают земле, а что же дух?
- ...
- Дух изменяется. Единственный способ для мага, почуявшего конец своей слишком долгой жизни, измениться прежде, чем его дух разлучится с телом и будет вынужден покинуть этот мир. Она выбрала этот способ, решившись стать демоном.
- А я предпочитаю слово Богиня, - мелодичный голос, прозвучавший откуда-то сверху искрился легкой насмешкой.
Она сидела верхом на двенадцатиглазой статуе "дальнего родственника", если верить словам рассказчика, обхватив выгнутую спину стройными коленями и облокотившись об одно из каменных щупалец. Ее фигура казалась... полупрозрачной, будто бы вылепленной из воды, волшебным образом удерживающей форму безупречного женского тела. К терпкому аромату ночных цветов, разлитому в воздухе, добавился новый, соленый и прохладный.
- Моя госпожа, - темная фигура рассказчика склонилась в почтительном поклоне. Мальчишка напротив совсем не почтительно, но радостно взвигзнул, подпрыгнув на месте.
Тихий смешок, и фигура расплескалась водой, стекая по каменной статуе вниз, к постаменту, где собралась вновь, сделавшись на этот раз плотнее, почти не отличимой от человеческой, и все же слегка прозрачной, точно сосуд, заполненный молочно-белой жидкостью. Складки лавандового шелка облегали фигуру, и струились к ногам искрящимся водопадом. Голубые глаза, как и у мальчика, но еще более яркие, отражали все ту же ироничную насмешку, что прозвучала в голосе.
Едва женщина воплотилась, Теймир бросился к ней и обнял, она ласково взъерошила рукой его темные мягкие волосы.
- Зачем ты смущаешь юный ум столь сложными историями, старик? - обратилась женщина к все еще чуть склоненной фигуре.
- Как можно, госпожа? Это всего лишь сказка на ночь, - удивительно, но похоже и в его голосе притаилась смешинка. Старик выпрямился, - Что до ума вашего сына, моя госпожа, он хоть юн, зато остер. Этот ум способен понимать больше, чем может показаться.
Она засмеялась, отстранила мальчишку и взяла его за руку.
- Закончите в следующий раз.
- Как пожелает моя госпожа, - очередной легкий, исполненный достоинства, поклон темной фигуры.
- Ууу... - заныл было Теймир, но женщина перебила его:
- Не скули, как собачка. Тебе не к лицу. Пойдем, я провожу тебя.
Темная фигура шагнула в сторону, и двое, женщина и мальчик, направились в сторону жреческого дворца.
- Теперь он ее не доскажет, - обиженно вздохнул Теймир, - я его знаю. И ты не расскажешь. Тебя я тоже знаю.
- Не велика потеря, - повела плечом женщина, - Таких историй сотни, милый. И каждый день уличные барды выдумывают новые.
- Но я хочу узнать эту! - упрямо протянул Теймир и снова вздохнул. Он действительно знал свою мать. Она никогда не рассказывала того, о чем не хотела говорить. Но и не препятствовала распространению слухов и домыслов. Она появлялась, когда хотела, и также внезапно исчезала. Он мог не видеть ее месяцами, и она являла свою волю жрецам лишь с помощью возникающих символов на воде. А потом вдруг появлялась в образе прекрасной молодой женщины и жила в комнате во дворце, суя свой нос куда угодно, вплоть до кастрюли с обеденным блюдом на кухне.
Сегодня, судя по всему, она не собиралась оставаться. Проводив сына до дверей дворца, она обняла его и попрощалась. Теймир поднялся по ступеням и быстро обернулся:
- А Керим знает эту историю?
- Спроси у него, - игриво прожурчала растекающаяся по площадке вода.

Сообщение отредактировал Reylan - 15-02-2011, 13:22

[Darkness >>>]

Сей Ширах, лавка эфирных масел "Амирис", Оазис

Старик Аджар, храни его душу Солнце, Ночь и духи, рассказывал, что есть масла, работать с которыми можно только ночью. Поначалу Ширах, еще тогда чересчур самонадеянный и не понимающий ничего в искусстве ароматов больше, чем остальные, фыркал. Разнциа-то какая, день ли, ночь ли?
Это потом он понял...
Золотистый огонь плясал за витражными стеклами светильников, и масло в тонких и вытянутых фиалах было на несколько тонов темней, чем при дневном свете.
Сей придерживал хрупкие стеклянные бока мягко и аккуратно, и в светло-карих глазах, как восковая свеча, таяла задумчивость.
Возможно, Сей Ширах и не был самым лучшим мастером ароматов в городе; возраст не тот, да и практики были не десятки лет жизни; но что у него было не отнять, так это умения ловить за кончики нитей идея запахов и, распутывая клубок, превращать идеи в смеси масел.
Вот и сейчас перед изящным носом Сея словно бы смешивались воедино древесно-сладкий, с легкой нотой цветов, запах кориандра и отголоски горечи бергамота и свежести сосны. Хотя - все фиалы и флаконы были плотно закрыты, чтобы не дать ни единой капле запах выпорхнуть из стеклянных клеток.
Молодой мужчина склонил голову на бок, и на узком лице, кажущимся в дрожащем пламени светильников совершенно птичьим, появилась улыбка.
Время лениво перевалилось грузным телом за полночь, и на ресницах постепенно оседал песок усталости. Но что значит усталость перед запахом масел, перед изысканным ароматом, рождающимся вот здесь, сейчас...
В день гонок лавки заполняются людьми. И не только..
Туго отошли от узких горлышек колпачки; мастера ароматов делали все, чтобы не дать маслам выветриться. Сей принялся за работу и, наконец, капнув из темного фиалу густое масло на руку, потер подушечки большого и указательного пальца друг о друга, прикрыл глаза и замер. Под закрытыми веками запахи перетекали в друг-друга, причудливо меняясь с каждой секундой.
В просторной мастерской, где было много свободного места между покрытыми изразцами стенами и прохладным, мозаичным полом - камень впитывает запахи многим хуже ковров, наступила тишина. Узкоплечая и высокая фигура не шевелилась едва ли не десять минут; по мере того, как таял запах, улыбка Сея становилась все шире.
Он открыл глаза. Теперь оставалось лишь разлить масло, в котором смешалось несколько, по флаконам, растереть несколько капель по запястью и оставить до утра – убедиться, что запах действительно меняется, раскрывает свои нижние ноты во всем их великолепии…
Когда Ширах закончил, время шло к самым ранним часам утра. Ночь оставила пепел кругов под глазами, но Сей улыбался; он знал, что сумеет предложить гостям лавки действительно незабываемый подарок.
Мастер ароматов раскинул руки в стороны, потянулся – широко и сильно, до хруста затекшей спины.
Теперь, когда отступила волна вдохновения и работы, Ширах, откровенно говоря, мечтал лишь об одном – чашечки чернейшего, как пустынная ночь, и крепкого кофе. Он любил поздно ложиться, но и вставать любил – рано; не любил пропускать мельчайших моментов жизни.
Удержавшись от того, чтобы испробовать еще раз масло – дать постоять, дать возможность бергамоту и анису, кориандру и гвоздике, сосне и жасмину пропитаться друг друга, Сей погасил светильники и вышел из мастерской. Перед глазами стояла – ах, как тривиально! - тонкая фарфоровая чашка с золотым и фиолетовым узорами, полная – да-да, как же иначе, густейшего кофе.

[Archangel >>>]

Фервор. Комната в таверне "Тишина и покой" (Оазис)

Сказать по правде, Фервор ещё до приезда в Оазис твёрдо решил для себя, что город ему не понравится, и неудивительно, что именно так оно и произошло. Молодой жрец провёл в Оазисе буквально несколько часов, однако уже полностью разделял отвращение своих наставников к этому месту. Хотя Фервор едва ли успел осмотреть даже двадцатую часть города, это не помешало ему сделать определённые выводы о том, чем жили обитатели этого места. Общая атмосфера праздного веселья, безделия, кричащей роскоши, соседствующей порой с ужасающей убогостью, алчности, а главное, омерзительной разнузданности, настолько претила педантичной натуре молодого человека, что можно было подумать - ещё немного, и он не удержится: толкнёт в грязь наглого жонглёра в дурацком цветастом костюме, загородившего проход посреди улицы или, скажем, сорвёт со стены засаленный плакат, созывающий на какое-то увеселительное мероприятие в кабаре. Но нет! То есть, конечно, в глубине души именно это, пожалуй, и хотелось Фервору, однако по невозмутимому внешнему виду, с которым он обошёл надоедливого жонглёра, по равнодушному, брошенному вскользь на возмутительный плакат взгляду, вы бы ни за что не сказали, что этот достаточно обыденного вида молодой человек - истово верующий религиозный фанатик, искренне разгневанный происходящим вокруг. А между тем именно так оно и было...

...Вечером, проведя поверхностный осмотр одного из районов Оазиса и узнав о проведении гонок в 6 утра, Фервор решил, что на данный момент с него достаточно прогулок по этому раю для безбожников и нашёл таверну, которая, хотя и весьма приблизительно, но всё же соответствовала его понятиям о том, какая должна быть эта самая таверна. А именно: там было относительно тихо и более менее спокойно (по крайней мере мерзкий пьяный хохот постояльцев Фервор услышал лишь тогда, когда уже вошёл в помещение, а не будучи на другом конце улицы, как это было с большинством других местных кабаков, которые ему встретились). У стойки бара Фервор заказал себе стакан воды и довольно холодно отверг предложение трактирщика "хлестануть чего-нибудь погорячее". Трактирщик несколько смутился такой суровостью молодого посетителя, однако на последующий вопрос о комнате на пару дней ответил достаточно любезно, ибо не считал нужным обижаться на надменность всяких странствующих молодых снобов.

Оказавшись в своей комнате на втором этаже таверны, Фервор плотно закрыл дверь и, глубоко вздохнув, прислонился к ней спиной, словно желая таким образом создать дополнительную защиту от окружающего его безумия. Жрецу было плохо. Он ещё мог собрать волю в кулак и вынести развратную атмосферу Оазиса, однако мысль о том, что его бог, Виркул, не отвечает на его молитвы здесь, приносила ему куда большие страдания. Резким движением Фервор вынул из-за пазухи медальон в виде весов - священный символ его бога, - коротко осмотрел его и, словно созерцание это причиняло ему нестерпимую боль, подобную той, которую испытывает влюблённый в разлуке, крепко сжал медальон в кулаке.
- О великий Виркул, я знаю, ты слышишь меня, слышишь меня несмотря ни на что, - неожиданно для себя исступлённо зашептал жрец. - Пусть я и не могу воспользоваться здесь твоей силой, я верю, ты не можешь оставить своего верного последователя, где бы он ни был... Умоляю, Виркул, дай мне силы противостоять всем препятствиям на моём пути...
Произнеся это, Фервор несколько приободрился. Бережно убрав медальон обратно за пазуху, жрец сел на кровать и принялся обдумывать свой дальнейший план действий. На этих гонках будет много народу... значит и он, Фервор, должен быть там. Ведь только так можно было спасти хоть некоторых из этих безбожников и открыть им истину.
"Скоро, Виркул. Скоро".

Сообщение отредактировал Archangel - 8-09-2010, 19:04

[Тео >>>]

Дворец. Оазис

Толстые стены не пропускали внутрь дневную жару, а по ночам приоткрывались широкие стрельчатые окна, и потому в покоях верховного жреца царила прохлада и полумрак. Единственным источником света был небольшой фонтан, расположенный в углу большой комнаты и заливавший ее слабым голубым сиянием. Конечно, тут не обошлось без магии. Падающая вода издавала еще и тихую музыку, будто протекающую через спальню рекой и исчезающую в ночи, впадая в небо.
Лицо хозяина комнаты казалось синеватым, но живое выражение не давало принять его за мертвеца. А вот гостье очень шло это освещение – узоры на коже казались ярче обычного, будто она только что спустилась со звезд и была еще закутана в мантию из их света.
- Состязания начнутся через несколько часов, - произнес Керим, рассеянно – его мысли явно были не об этом, основное внимание уделялось сейчас густым черным женским волосам, которые он перебирал.
- Уммм, - согласно откликнулась женщина, скользнув ладонью по торсу жреца. Потом она томно потянулась и повернулась к Кериму спиной. Змейка, вытатуированная вдоль позвоночника, шевельнулась, как живая, отвечая игривому движению плеч Шантал.

Иллюзия в полумраке была так сильна, что мужчине показалось - под рукой, скользнувшей меж лопаток, шуршит чешуя, хотя на самом деле кожа была безукоризненно мягкой. Некоторое время он развлекался этой игрой воображения – ведь игры придают вкус и жизни, и любви. Наконец, достигнув хвоста змеи, он снова нарушил тишину:
- Пожалуй, не буду ложиться вовсе – нет ни смысла... ни желания спать, - и поцеловал округлое плечо. - Ты делала ставки?
Подобные разговоры при таком занятии были бы странны, быть может, для другого человека – но у Керима тоже были частью игры.
- Завтра ты должен будешь выглядеть бодрым, свежим и цветущим, - вместо ответа прошептала куртизанка, перехватывая руку мужчины и пересчитывая поцелуями его пальцы, - я сделаю тебе с утра особенный чай. Хочешь?
Она чуть обернулась через плечо и, не мигая, воззрилась на своего любовника.
- Что за чай? - приподнял брови Керим, проводя рукой по ее щеке. – Ты разбираешься в травах?
Он был слегка удивлен, хотя недавно сам отличил эту женщину именно за то, что с ней можно было поговорить о многом – большинство из прелестных девиц, которых вокруг вертелось достаточно, болтали исключительно о нарядах, а от этого у правителя быстро начинала болеть голова.
- Тонизирующий, - промурлыкала Шантал, растягивая губы в манящей улыбке. - Что до твоего вопроса... я разбираюсь во всем, в чем следует разбираться женщине моего положения.
Она говорила негромко, и ни тени смущения не скользнуло в ее голосе, когда она упомянула свой статус.
- Если ты боишься, я прежде сделаю глоток сама?.. - интонация получилась чуть вопросительной.
Глаза Керима весело блеснули, как и зубы – улыбка получилась быстрой и задорной. Он мягко освободил руку и слегка притянул женщину к себе.
- Не боюсь. Но вдвоем пить из одной чаши куда приятнее, очаровательная! Разве нет?
Все так же улыбаясь, жрец поцеловал сперва пасть переливающейся голубым светом змеи, затем губы Шантал.
Та прикрыла глаза, отдаваясь страсти поцелуя и позволяя рукам своего повелителя исследовать ее гибкое тело.
- Ты предпочтешь в этот раз быть ведомым или ведущим? - привычно прошептала она, прерывая ласку. Этот вопрос был чем-то сродни ритуалу. Шантал почти наверняка знала, каким будет ответ, но обязана была спросить.
- Ведущим, - уверенно ответил Керим и вновь закрыл ей рот поцелуем.
Мелодия фонтана в углу зазвучала быстрее и звонче.

(совместно с кем бы вы думали? С higf! )

[Reylan >>>]

Таверна "Тишина и покой" (для Archangel)

Тишина и покой. Что еще нужно усталому путешественнику? Простая, но чистая постель, недорогой, но сытный обед. Желаешь отдохнуть и выспаться, а не угодить прямиком на непрекращающуюся разудалую попойку? Тогда вероятней всего тебя привлечет именно это название и вывеска. Однако же, вот ты отдохнул и насытился, а до события, ради которого ты прибыл в город, еще несколько часов, которые нужно чем-то занять.
Похоже, у соседей Фервора не возникло проблем с решением данного вопроса, ибо находящиеся за стеной постояльцы самозабвенно предавались любовным утехам. Поначалу их не было слышно, а может, Фервор, поглощенный своими переживаниями, попросту не заметил, в какой именно момент тишина и покой растворились в остывающем воздухе ночи, сменившись звуками откровенно нескромными.
Мебель за стенкой ходила ходуном, ножки скрипели о плитку пола, и кровать жалобно всхлипывала, опасаясь не дотянуть до утра, а в такт этому звуку раздавались голоса главных действующих лиц.
- О боги! О боги!! О БОГИ!!! - судя по силе страсти в женском голосе, боги присутствовали прямо там, за стеной, и были, безусловно, на высоте.
Этому голосу звериным рыком вторил мужской, слов было не разобрать.
Обстановка явно накалялась. Стена, разделяющая комнаты, содрогнулась от ударов с той стороны. Тонко позвякивало стекло в фонаре. Несколько лепестков отлетевшей штукатурки опустились к ногам Фервора.

А в это время где-то совсем в другом месте, на улице

Улицы Оазиса, те, что не спят, рассвечены ночью всеми цветами, какие только способен воспринять глаз. И часто там более людно, чем днем, когда жители и гости спешат укрыться от палящего солнца.
Три девичьи фигурки, закутанные в тонкие мягкие шали, двигались в людском потоке. Казалось, они петляют несколько сильнее, чем нужно, чтоб обойти встречных, но мало ли здесь таких же, молодых и веселых, разгоряченных пьянящими напитками?
Едва увернувшись от очередного столкновения со встречной компанией и обменявшись с ними улыбками и парой приторных шуток, девичья троица остановилась у небольшого фонтанчика. Пустив по кругу керамический кувшинчик, в котором, судя по звуку, плескалась еще добрая треть содержимого, подруги возобновили прерванный разговор.
- Духи игры вынесли свой вердикт на сегодня. Аниас, ты проиграла! - хихикнула одна из них, сверкнув большими и темными, точно спелые черносливы, глазами, - Давайте-ка подумаем о расплате!
- Только без невыполнимых условий, - вторая, видно, та самая проигравшая Аниас, с деланным трагизмом сдвинула тонкие медного цвета брови и приняла из рук подруги кувшин.
- Не бойся, мы не заставим тебя признаваться в любви верховному жрецу, - утешила ее третья, пухленькая девушка, завернутая в синюю шаль.
- Хотя могли бы! - подмигнула черноглазая, - Завтра на гонках! А что? Упадешь ему в ноги и признаешься.
Воображение живо нарисовало им эту душераздирающую картину, и девушки, хватаясь за животы, задохнулись от хохота.
- Нет-нет, - сквозь смех и навернувшиеся на глаза слезы простонала должница Аниас. Ее светлая накидка съехала с головы набок, длинные пряди волос выбились из прически и упали на лицо, отливая красным, - Такая оплата окупит наперед целый год проигрышей. Давайте что-нибудь попроще.
И она вновь отхлебнула из кувшинчика.
- Пусть распорядится игра, - решила пухленькая, вынимая откуда-то из просторного рукава бархатный мешочек и развязывая на нем ленточки, - Она не была благосклонна к тебе в этот вечер, за ней и выбор.
Девушка запустила пальцы внутрь и извлекла на свет три разноцветных кубика. Грани их были покрыты рисунками и символами.
- Ну? Кандидаты?
- Дай я скажу, - вновь вмешалась черноглазая, беря двумя пальцами красный кубик, - Этот у нас будет... Абу Кашинж.
- О, нет! - медноволосая захихикала и замахала руками.
- О, да, - подруги рассмеялись в ответ, - И, если это будет он, уж ты так просто не отделаешься!
В сопровождении смеха и веселья второй зеленый кубик был назван Алехандро Морильо, после чего последовала весьма содержательная беседа о том, что потенциальная жертва жената и "да кого это волнует в наше время". И, наконец, после приобретения, для храбрости, разумеется, очередного кувшина вина, последний золотой кубик был наречен - Сей Ширах.
Веселье и распитие вина продолжалось еще какое-то время, затем кубики были собраны в мешочек и черноглазая подруга, подмигнув, протянула его должнице Аниас:
- Ну, тяни!

Сообщение отредактировал Reylan - 10-09-2010, 9:14

[Grey >>>]

Лавка Тонга, квартал Аль-Арсуф, Оазис.
День первый, чуть за полночь.

Невысокий худощавый человек медленно и осторожно миновал деревянные ступени лестницы, аккуратно неся в руках поднос с одиноким сосудом. Облаченный в просторные черные шальвары и длиннополую рубаху, перехваченную тонкой полоской кожи, хозяин лавки выделялся в одежде от большинства местных лишь выбором цвета, да повязкой, обмотанной вокруг головы, и оставлявшей открытыми только глаза. На родине Тонга ее называли вахруб – знак прокаженных и изгнанных.
В просторной беседке, залитой лунным светом, струящимся между переплетения виноградных лоз и листьев, царила ночная прохлада. В центре среди пространства, заполненного подушками, были установлены сразу две жаровни. Огненные всполохи от пылающих углей причудливо перекликались цветом, создавая странную и манящую атмосферу.
Каин Кхан сидел, облокотившись на ворох мягких валиков, так, что его взгляду легко представали и широкая улица внизу, и крыши домов старого квартала вокруг. Рубиновые искры, играли в глубине его темных глаз, придавая мангусу ту самую малую деталь, что делала его неразрывной частью всей остальной картины.
Тонг тихо прошел в центр беседки и поставил поднос на невысокий столик подле Каина. Когти мангуса тихо скрипнули о металлическую поверхность узорчатой кружки, чьи края расширялись кверху наподобие цветочного бутона. Втянув аромат травяного чая, Кхан сделал большой глоток и обернулся к стоявшему Тонгу.
- Совсем как дома.
Человек в черном благодарно кивнул.
- Каждый раз удивляюсь, как тебе удается найти все ингредиенты, - безмолвный Тонг лишь пожал плечами. – Впрочем, в этом городе, похоже, можно найти все.
«Собеседник» слегка кивнул, не было смысла не соглашаться с очевидным. Кхан сделал еще один глоток и, прижав горячий сосуд к груди, покрытой сейчас лишь жестким черным волосом, снова посмотрел на ночной Аль-Арсуф. Так старый хищник смотрит на свои владения.
- Лавка по-прежнему не дает дохода?
Тонг сделал какой-то жест, уловить значение которого вряд ли смог бы непосвященный, но Каин понял все, даже не оборачиваясь.
- Ничего. Она дает нам хорошее убежище. А денег пока достаточно… Ты что-то хотел?
Кхан вновь обернулся, и Тонг щелкнул пальцами обеих рук, сложив их затем в кольца.
- Да. Гонки. Конечно. Сделай ставки, выбери сам. Возможно, я тоже приду посмотреть.
Слегка поклонившись, Тонг отступил в тень, а Каин вернулся к созерцанию ночной панорамы и кружке травяного вакарашского чая, приготовленного по тому рецепту, который не знал ни один из кочевников Вакараша.
У лестницы Тонг остановился, чтобы бросить на мангуса еще один взгляд. Каин часто проводил так свои ночи – в одиночестве и созерцании. Он любил говорить, что следит за тем как меняется маленький кусочек мира вокруг. Меняется по его прихоти.
Еще несколько недель назад нищие, попрошайки и воры, заполняли Аль-Арсуф, как и весь этот район Оазиса. Здесь привычны были грязные торжки и заброшенные заколоченные дома, темные подворотни, спившиеся забулдыги и наркоманы, истратившие все, что у них было на поиск наслаждений в дешевых курильнях и притонах. Потом все изменилось…
Каин не был тщеславен, но поистине любил свои творения. Тонг знал, что Кхан будет сидеть здесь до утра, прислушиваясь к ночным звукам, доносящимся из домов, из небольших двориков и из-за запертых ставен ремесленных мастерских. Он будет ждать зари, когда Аль-Арсуф медленно начнет просыпаться и наполняться дневной суетой. Застучит молот молодого кузнеца, под звуки разгорающейся печи, станет вторить ему инструмент чеканщика, заскрипят в глубине открывшихся лавок станки ткачей и гончарные круги. Один за другим появятся ранние покупатели. В тенистом саду кофейни, отстроенной на углу, как всегда усядутся играть в нарды стражники, сменившиеся с ночных караулов. На улице весело и шумно станут играть дети, а бродячий музыкант или факир добавит свою посильную лепту в новую жизнь нового Аль-Арсуфа.

Сообщение отредактировал Grey - 9-09-2010, 21:29

[Darkness >>>]

С мурмастером))
Сей Ширах, лавка эфирных масел "Амирис", Оазис, очень раннее утро

Что-то неуловимо странное витало этим поздним - или ранним? - часом на знакомой кухне. Точно кто-то невидимый притаился здесь, и хотя ничто не выдавало чужого присутствия, ощущение было неожиданно четким: Сей Ширах здесь не один.
Он остановился, так и не дойдя до длинной полки, на которой в ряд стояли баночки со специями и пузатые, с плотно закручивающимися крышками, коробочки с кофе и чаем. Сей оглянулся по сторонам, медленно и внимательно, а рука тем временем крепко сжималась на самой увесистой банке. "Воры? Но что им делать на кухне..?"
Ширах резко обернулся, держа в руке банку, в которой возмущенно зашуршали соцветия гвоздики. Ожидал он... чего угодно. Пусть даже и своего разыгравшегося воображения.
И на что еще, как ни на него, можно было списать то, что он увидел? Тонкая длинная полоса двигалась по полу в сторону приоткрытого окна. Ее можно было принять за змею, вот только головы у нее не было. Скорее, это был червь, но состоящий как будто... из песка.
Ширах задержал дыхание и попытался не шевелиться. Воображение? Чья-то дурацкая шутка? Создание, сбежавшее от своего хозяина? Да чем бы оно ни было! Сею совсем не хотелось испытать на себе, какие могут быть у таких песчаных змей - или червей? - зубы.
Песчаная полоска тем временем взбежала по стене, лишь небольшая горсть песчинок осыпалась, оставшись недвижимой на полу. Изогнувшись петлей, песок в форме червя секунду стоял на подоконнике, очерченный уличным светом, а затем с едва различимым "шшшшш..." просыпался за окно.
Выждав десять, а то и пятнадцать ударов сердца, Сей опустил банку обратно на полку и быстро подошел к окну, обходя просыпавшийся песок. Перегнувшись через подоконник, он вгляделся в предутреннюю улицу, пытаясь высмотреть, куда уполз... или уползал его странный, пугающий "гость".
Уличных фонарей было не достаточно, чтоб различить исчезнувшее в темноте существо, если оно еще было здесь. Однако, едва Сей выглянул за окно, что-то небольшое и довольно легкое метко угодило ему в лоб. Послышались звонкие смешки - голосов было явно несколько, и что-то светлое метнулось от фонаря подальше в тень.
Весьма некуртуазно выругавшись, явив улице весь свой багаж знаний в области брани, Ширах вскинул ладонь к лбу, потер место удара. Не прыгать же через подоконник, со второго этажа, чтобы потом носится босиком и в домашней одежде по городу, выискивая... кого-то. Глубоко выдохнув и удержав на языке готовое сорваться очередное ругательство, Сей огляделся, пытаясь понять, чем в него запустил неведомые - неведомые! - проходимцы.
Во время прочувствованной тирады пострадавшего темнота снова прыснула смехом, послышалась возня. Снаряд же, отскочивший в сторону, оказался сушеным фиником. Он лежал рядом с Ширахом на подоконнике и, в отличие от недавнего песочного наваждения, выглядел вполне реальным.
Покатав финик между пальцев, Сей фыркнул, а потом с мальчишеской лихостью запустил в ответ снарядом в сторону хихикающей темноты.
Темнота сдавленно пискнула, после чего послышалось задорное и, кажется, слегка заплетающееся: "Давай, видишь, это взаимно!". И в круг света буквально влетела, явно не без посторонней помощи, и там остановилась завернутая в светлую шаль фигурка.
- С-сей Ш-ширах? Это же вы? - произнесла она. Голос, как и тот, первый, звучал не очень ровно.
Рекомый оперся локтями о подоконник и устроил на сплетенных пальцах острый подбородок. Утро начиналось весьма забавно, впрочем, чем не шутят боги? Какие-нибудь подвыпившие молодые шутники, которым захотелось купить ранним утром эфирных масел? Вполне возможно.
- Вы не ошиблись, - отозвался Ширах, оглядывая собеседника. Или собеседницу. - Чем могу быть полезен в столь прекрасное утро? - в голосе слышался откровенный сарказм.
Невидимые наблюдатели вновь захихикали, хотя скорее это звучало неприличным хрюканьем. Фигурка же в круге света неуверенно помялась, оглянулась в темноту, откуда зашипели и зашептали что-то. Дороги назад, видимо, не было, и незнакомец поднял голову к открытому окну. Накидка скользнула с головы, тогда стало понятно, что перед торговцем - девушка. Встрепанная, длинноволосая, нетрезвая.

Сообщение отредактировал Darkness - 9-09-2010, 19:21

[Reylan >>>]

- Я т-только х-хотела сказать, - начала она, - Мне нравится ваш з-запах.
Темнота не переставала сдавленно хрюкать.
- Т-то есть, не в-ваш, но в-ваш. П-понимаете?
- Моя дорогая, - не обратил внимания на сомнительный комплимент Сей, - сколько вы изволили выпить, прежде чем явились ко мне с такими похвалами?
Что и говорить - презабавно начинался день, определенно.
- Пить? - переспросила незваная гостья, - Я б-бы хотела пить с вами! Вы меня п-пригласите?
- Возможно. Когда ваша речь будет звучать более складно, вы не будете подсылать ко мне песчаных - во всех смыслах - змей и кидаться в меня финиками.
Казалось, она озадачилась.
- Змей? Змей... нет, змей - не я, у меня только финики! Хотите фиников?
- Благодарю вас, милая, но я не голоден, - вежливо отклонил угощение Ширах. "Кто же послал тогда ко мне... это?
Девушка явно исчерпала свое красноречие. Она обернулась в темноту и вопросительно развела руками. Оттуда снова зашипели.
- Вы п-понимаете, - девушка опять обратилась к торговцу, - Я в безвыходном п-положении. И просто обязана вам это сказать!
- Ну-у... - Ширах приподнял бровь, - вы мне сказали. Благодарю вас за столь оригинальный комплемент, моя милая. Приятно, когда утро начинается со столь приятных слов.
- Н-не только это, - поежилась собеседница. Сверху этого, должно быть, не было видно, но если бы кто-то заглянул ей в лицо, понял бы, что пары принятого для храбрости горячительного стремительно покидают ее одурманенный мозг, оставляя ощущение нелепости происходящего. Девушка зажмурилась, точно собравшись прыгнуть в холодную воду, и выпалила на одном дыхании:
- Я-очень-хочу-с-вами-ну-это-самое-вы-мне-нравитесь! - да так и осталась стоять с закрытыми глазами. Тьма за ее спиной разразилась нетрезвым хохотом.
Ширах приподнял уголки губ в по истине кошачьей улыбке.
- Раз дело обстоит так, не в моих силах отказать столь прекрасной девушке, - Сей выпрямился, - заходите со стороны лавки, я вам сейчас открою.
И ей ничего не оставалось, как подчиниться. Пробуждающееся от пьяной дремы сознание вспоминало о том, что такое стыд, заставляя щеки краснеть, однако оплата долга за проигрыш - дело поистине святое. Под взглядами оставшихся в тени свидетельниц, девушка прошла к двери.
Сей, держа в одной руке фонарь - лишь его слабый свет разгонял темноту в лавке, отпер замок и открыл.
- Заходите, - вежливо пригласил абсолютно незнакомую девушку Ширах и посторонился, пропуская её внутрь. В лавке пахло маслами, и ароматы смешивались, переплетались друг с другом - словно в темноте, по углам, расцветали невиданные цветы.
От неожиданно насыщенного густого воздуха у гостьи голова пошла кругом, ей показалось, она пьянеет вновь - теперь уже от запаха.
- П-простите, - выдохнула она.
Ростом девушка была примерно с самого Шираха, тоненькой, можно сказать угловатой, и благодаря этой худобе казалась выше, чем была на самом деле. Прямые длинные волосы цвета меди в начале вечера, должно быть, были уложены в замысловатую прическу, но после явно веселой ночи освободились почти ото всех стягивающих их шпилек. Смуглая кожа и миндалевидные светло-серые глаза выдавали наличие крови коренных жителей Оазиса.

[Darkness >>>]

- Ничего страшного, - Сей чуть качнул рукой, в которой был зажат фонарь, и рассеянный свет заскользил по лавке, превращая её в мрачный, причудливый калейдоскоп. - Пойдемте...
Ширах вытянул руку вперед, предлагая девушке пройти к приотворенной двери, за которой лестница поднималась на второй этаж.
Нежданная гостья последовала, куда указали, все еще чувствуя головокружение. Вот уж не зря говорят, что запахи могут свести с ума, подчинить волю, заставить любить или ненавидеть… Должно быть, этот мастер настоящий колдун. Наверное, если он захочет, сумеет смешать такое зелье, что любая из женщин упадет к его ногам. Девушка поежилась, но все же любопытство было сильнее.
- По крайней мере, вы не спали… - заговорила она. Голос ее звучал виноватым, - Быть может, это немного меня извиняет?
- Но вы меня оторвали от варки кофе, - Ширах следовал за девушкой, - а это, увы, пострашней прерванного сна. Нам сюда.
Как не удивительно, но внезапную гостью привели на кухню.
- Садитесь, - кивнул хозяин лавки на стул. - Вам чай? Или кофе?
Фонарь был повешен на крючок, на место, а сам Ширах повернулся к девушке и вопросительно приподнял брови, словно и не видел ничего странного в том, чтобы приглашать в четыре - или пять? - утра неизвестных девушек к себе на кухню.
- Я… - она растерялась, не зная, насколько ее собеседник серьезен. Так необходимого сейчас хмельного куража как не бывало, осталась лишь начинающаяся головная боль, грозящая вылиться в полноценное похмелье и жестокие угрызения совести, - Мне то же, что и вам. Вы очень добры.
Чем трезвее становилась девушка, тем она делалась и скромнее. Что ж, это вполне логично.
- Тогда кофе. Надеюсь, вы ничего не имеете против специй? - Ширах был очень и очень вежлив, попутно размышляя о том, что сейчас творят "поддельницы" его гостьи.
По кухне потянуло крепким и терпким ароматом кофе, гвоздики, корицы.... Сей поставил медную, с тонкими узором у горлышка турку на огонь, размешал и обернулся к девушке.
- Быть может, вам стоит представиться? - Ширах наконец-таки улыбнулся.
- О… я… - она перестала теребить уголок своей шали и принялась накручивать на палец длинный локон, - мое имя Аниас. И я… - она оставила локон в покое и принялась жестикулировать. Казалось, тонкие длинные руки болтались, живя своей жизнью, точно конечности марионетки, чей хозяин вдруг выпустил нитки, - Я, поверьте, не имею привычки знакомиться вот так вот…
- Просто было слишком много выпито? - с обезоруживающей улыбкой и не менее обезоруживающей прямотой поинтересовался Сей и повернулся к турке, которую вот-вот стоило снимать с огня - коричневая, плотная пена уже начала подрагивать. - Вам с сахаром?
- Мне нужно было выпить, иначе я бы не смогла, - она взмахнула руками, едва не задев хозяина, - Да, с сахаром, если можно.
- Верю, - отозвался Ширах, поставив перед гостей белоснежную, с темно-красным узором по тонким стеночкам, чашку с густыми и крепким кофе. Пододвинул медную же сахарницу, покрытую от широкого донышка до изящной крышечки причудливыми узорами.
Аниас поблагодарила кивком и рассеянно насыпала сахару в чашку. Ложки четыре, прежде чем опомнилась и остановилась. А еще она украдкой изучала нового знакомого. Однажды ей случилось побывать в его лавке, но покупательницей была не она, а одна из ее неугомонных подруг. Благодаря черноглазой сплетнице, самой шумной и активной из троицы, Аниас знала подробности дел и жизни многочисленных лавочников и торговцев, а то и более высокородных горожан. Хотя сложно было сказать, что из тех подробностей было правдой. Вероятно, незначительная их часть.
Сперва Аниас просто хотела признаться Шираху во всем и извиниться. В конце концов, долг за проигрыш уже был исполнен, большего от нее не требовалось, но… он был так мил с ней, совершенно этого не заслужившей. Совсем не хотелось говорить ему, что он всего лишь жертва дурацкой придумки. Да и вообще, он действительно начал ей нравиться. Хотя бы за эту его учтивость.
- Вы… пойдете завтра смотреть на гонки? – Аниас решилась затронуть безопасную тему.

[higf >>>]

Дворец, покои верховного жреца, Оазис. Шантал и Керим. Очень раннее утро

Шантал с тихим вздохом высвободилась из объятий.
- Скоро солнце приласкает своими лучами землю, мой повелитель, - полушутливым тоном заявила она, задумчиво накручивая на указательный палец вороную прядь, - ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя сегодня в твоих делах?
Не дожидаясь ответа, женщина села на кровати, скрестив ноги, и изящно потянулась вверх, как тянется кобра за дудочкой умелого факира. Сумеречный свет серебрил ее смуглую кожу, очерчивая точеный силуэт молодого сильного тела. Правой рукой Шантал аккуратно отодвинула тюль надкроватного полога, обозначая свое намерение встать. Такое зрелище не оставило равнодушным мужчину, даже подуставшего, и рука, поднявшись в воздух и проведя по линиям очередного узора, оказалась на груди женщины и слегка задержалась там.
- А может, ну его никуда не идти и пусть обходятся без меня? – сказал он лениво и почти серьезно.
Почти.
- Пусть, - шутливо согласилась с ним куртизанка, мягко убирая его ладонь, - Но будет лучше, если ты пойдешь. Я обещала тебе особенный чай, я помню.
Она порывисто встала. Прошелестели легкие шаги по каменным плитам пола. Обернувшись и задорно улыбнувшись жрецу, Шантал исчезла в комнате для омовений. Почти тотчас за дверью тихо ойкнула девочка-прислуга, засуетилась. Зажурчала вода, наполняя каменные чаши.
Даже если бы правителю можно было бы отсутствовать – пропустить такое зрелище?!
Керим вскочил, потянулся и, дожидаясь, пока освободится комната, сделал несколько упражнений, приводя в тонус мышцы.

Женщина вышла не очень скоро, что, в принципе, едва ли удивило жреца. Кожа еще блестела влагой, волосы туго спеленывал отрез грубой ткани.
- Я сказала слугам, чтобы нагрели тебе воду, - привычно улыбнулась Шантал, сверкая белоснежными зубами. - Ты не ответил, хочешь ли ты, чтобы я сопровождала тебя. Если да, то мне нужно привести себя в более... приемлимый вид.
- Правда не ответил? – удивился все еще не одетый жрец. – Да, конечно хочу.
И, в свою очередь, скрылся за дверью.
Куртизанка покачала головой, некоторое время задумчиво глядя на закрытую дверь. Бисерная занавесь, отделявшая спальню от коридора, шевельнулась, и Шантал увидела смущенное мальчишеское лицо. Паренек вопросительно изогнул брови.
- Принеси с кухни теплой воды, две пиалы, заварочный чайник и попроси... - далее следовал пространный список трав и пряностей. Женщина говорила отчетливо, произнося следующее название только после утвердительного мальчишеского кивка головой. Тем не менее, когда служка опрометью бросился в кухню, Шантал подумала, что он непременно что-нибудь да забудет.
Она высвободила волосы. Они черной прохладной волной упали ей на плечи и спину. За то время, пока мальчик исполнял ее поручение, женщина успела заплести четыре тугие косы и уложить их на затылке в подобие роз, с кольцами, закрывающими шею.
Смуглая физиономия подростка снова показалась из-за занавеси. Эль Кассиус Дио кивнула, приглашая мальчика войти. Аккуратно балансируя двумя подносами, слуга пересек комнату, поставил все принесенное на низкий столик из резной слоновой кости, и подлетел к Шантал, чтобы помочь ей скрепить прическу. Получив в благодарность благосклонную улыбку женщины и пару мелких монет, моментально исчезнувших в полах его простецкой рубахи, парнишка попятился к выходу, непрестанно кланяясь, и, наконец, исчез в коридоре.
А куртизанка начала колдовать над травами. На удивление, паренек принес все в точности то, что она просила. Керим задерживался, и, судя по плеску воды, не спешил пока завершать банные процедуры, что сейчас, впрочем, было Шантал только на руку. Оставив ароматный напиток настаиваться, она быстрыми движениями пальцев нанесла на скулы немного румян - лицо сразу стало выглядеть моложе и свежее. Уголки глаз тронула светлыми тенями. Женщина не очень любила их использовать: сделанные из каменной пыли, они были не слишком полезны для кожи, но являлись единственно верным средством, надежно скрывавшем следы бессонной ночи.

(завершение ночи с Т_О)

[Тео >>>]

Когда Керим вернулся в спальню, Шантал была причесана и опрятна лицом, хоть и по-прежнему нага. Она предпочитала спрашивать о том, что ей стоит надеть, у своего спутника. Жрец же, напротив, уже облачился в парадные одеяния, которые ему принесли прямо в умывальную комнату. Светлая ткань просторных штанов и рубахи текла складками, и знаток сразу сказал бы, что она очень дорога и произведена не в Оазисе. Золотая и синяя вышивка намечали узоры морских волн и солнечного цвета. Все было очень просто, и Керим явно не будет там самым нарядным – что, впрочем, верховному служителю богини было глубоко безразлично. Рыжие волосы остались непокрыты и падали на плечи волнами влажной меди.
- Прекрасный костюм, - одобрил он, посмотрев на женщину. – Но создаст определенные неудобства. Подбери что-нибудь на свой вкус, чтобы мы хорошо смотрелись рядом... О, а это и есть обещанный чай?
Шантал поднесла палец к губам и сузила глаза в лукавом и ласковом прищуре.
- Я обещала еще кое-что, - тонкие брови весело изогнулись. Женщина разлила напиток по пиалам, взяла одну из них двумя руками, и держа горячую чашу указательными и большими пальцами, поднесла к губам. Сделав глоток обжигающе горячего чая, она удовлетворенно кивнула, подошла к Кериму и протянула чашу ему.
Он повернул ее и коснулся губами там, где это только что сделала Шантал, лукаво посмотрел на нее – заметила или нет? Это тоже было своеобразной игрой. Затем глотнул – видимо, слишком много, потому что слегка задохнулся и, лишь сделав десяток глубоких вдохов и выдохов, пришел в себя. Затем прихлебывал отвар, обжигавший не только паром, но и пряным вкусом трав, мелкими глотками и, совмещая полезное с приятным, наблюдал, как куртизанка одевается. За два года более или менее регулярных встреч с правителем, Шантал составила определенный гардероб, хранившийся в спальне. Сейчас она выбрала платье из натурального тонкого выбеленного шелка, расписанное аккуратными светло-голубыми узорами. Кулиска под грудью выгодно подчеркивала формы женского тела, короткий подол открывал взглядам стройные смуглые ноги, но при всем этом наряд не выглядел вульгарным. По крайней мере, по меркам Оазиса.
- Ну как? - спросила Шантал не то про чай, не то про свой облик.
- Приятно! – при желании ответ жреца можно было отнести и к тому, и к другому.
Женщина кивнула, вполне удовлетворенная его ответом. Потом вдруг спросила:
- Как ты отнесешься к тому, если я решу родить ребенка?
Керим поперхнулся очередным глотком, закашлялся и помотал головой, отфыркиваясь. Затем неопределенно и с некоторой опаской протянул:
- Ну... А что?
Шантал, наверное, впервые на его памяти, смутилась.
- Нет, ты не думай, не от тебя... - она знала, что ее любовник больше всего ценит в их отношениях простоту и определенность статуса, - я ни на что не претендую. Я вообще, в принципе. Ты будешь продолжать встречаться со мной?
- А... Почему бы и нет? Это будет занятно, - мужчина явно успокоился и, наконец опустошив чашу, спросил с интересом: - А есть кандидатуры?
Куртизанка отрицательно мотнула головой.
- Я еще не думала об этом. Я не могу планировать такие вещи без... - она хотела сказать: "…без твоего одобрения" - но прикусила язык. Кериму вовсе не обязательно знать, что женщина столь зависима от него, - без внимательного рассмотрения всех "за" и "против".
Удивленно поднятые брови послужили предисловием к ответу.
- Весьма необычный для женщины подход в таком вопросе, - без обиняков заявил верховный жрец.
- Много ты понимаешь в женском подходе к данному вопросу, - фыркнула Шантал, зная, что мужчина не обидится.
На некоторое время Керим задумался и признал:
- Наверное, не очень, но ничего не поделаешь... – прислушался к своим ощущениям. - Я действительно себя чувствую, будто отлично выспался! Нам пора, мне надо еще речь глазами пробежать!
Фонтан проводил их замирающим мелодичным шепотом.

(действо уже весьма двусмысленно прокомментрировал higf)

[Torvik >>>]

Городская свалка. Бабук
Бабук спал. Спал, завернувшись в несколько слоёв мешковины возле городской свалки. В мешках было тепло. На свалке вообще хорошо ночью. Тихо. Никто не беспокоит. Даже вездесущие мухи. Они тоже ночью спят. Вот как начнут весёлую песенку, значит - пора. Пора выходить на дорогу, раскладывать свой нехитрый скарб и жалостливым голосом тянуть свою обычную песню о том, что его свистульки лучшие на свете и любой ребёнок лет до семидесяти спит и видит, как бы в них подудеть. А завтра ожидается жаркое. И народу, если встать хорошо, мимо пройдёт много. Чуть ли не весь город. И монетку бросят многие. Не только потому, что им до зарезу необходимы пресловутые деревянные изделия Бабука, а хоть бы для того, чтоб своей щедростью произвести впечатление на подружку или же жену и показать отпрыскам отцову щедрость. А заодно он всё и приметит. Кто с кем и как настроен. А где надо и выводы сделает. И кому надо что надо шепнёт. Только очень-очень немногим. Конкуренция? Бабук не боялся конкуренции. У городских нищих иерархия выше, нежели при дворце и он там - не последняя спица в колеснице. Главное завтра - смыться до того, как объявят первые результаты. Ибо проигравшийся народ зол и мстителен. Попадись ему под руку, так и костей не соберёшь. вытрясет всего. И главное - и заступиться будет некому. Нищие - они всегда вне закона. Но это завтра. А сейчас нужно спать. Сон - это же здоровье. А здоровье лишним не бывает. Пока мухи не начали свою песню - спать...

Сообщение отредактировал Torvik - 10-09-2010, 10:22

[Reylan >>>]

Квартал Аль-Арсуф. Недалеко от лавки Тонга (для Grey)

Звуки ночного города. Тому, для кого эти места стали родными, звуки улиц расскажут не меньше, чем голоса леса опытному лесничему. Шорохи, скрипы. Жесткие касания каблуков о плиты мостовой и мягкий шелест подошв по песчаным дорожкам. Легкий топоток туфель юной девушки, волочащееся шарканье грузного старика. Голоса: смех, пение, крики, а иной раз звуки драки - дело обычное. Но только не этот вопль, наполненный болью и смертельным ужасом, прорезавший внезапно синеву ночи, точно клинок, рассекающий плоть. Если когда и слышали стены квартала подобные звуки, то вряд ли это происходило так часто. Убийцы действуют осторожно, их жертва не будет так вопить. А если не поделившие что-то поединщики сошлись лицом к лицу, тогда почему веет такой нечеловеческой жутью от этого захлебывающегося, постепенно затихающего звука? Чем можно вызвать подобное?
Зажглись огни в уже уснувших окнах, зашуршали занавеси, захлопали настороженно ставни.

Сообщение отредактировал Reylan - 10-09-2010, 11:36

[Torvik >>>]

Городская свалка. Бабук
Совместно с Рейлан

Мухам и правда не время еще просыпаться. Но мало ли помимо них живности на этих улицах, особенно в районе свалки? К крысам, бездомным кошкам и геккари человек, ночующий на улицах не первый день, привычен, и вряд ли те нарушат его сон, который, как известно, есть здоровье. Однако, если хочешь выжить, должно уметь отличать звуки безобидные от чего-то такого, что может грозить опасностью. А любой непонятный звук, пока ты не знаешь, чем именно он вызван, может оказаться таким. И если ты до сих пор не погиб на улицах большого города, твое сознание вычленит тревожные звуки из городского гула даже сквозь сон.
Именно это происходило сейчас. Неискушенный слушатель, беспечный обыватель, знающий, что скоро укроется под крышей своего уютного дома, не обратил бы на этот тихий шелест особого внимания, а если и услышал, то решил бы, что это ползет змея. Но было в этом звуке еще что-то...
Бабук тоже услышал этот звук. Как же иначе? Он не первый день ночует в этом месте и раньше.... Нет, на свалке много звуков, но такой... Нищий проснулся. Он не стал вскакивать на ноги. Нет. Он просто насторожился и стал разжимать и сжимать в правом кулаке рукоять маленького, но острого ножа, которую не выпускал из руки даже во время сна. Затёкшие пальцы руки вновь обрели подвижность. Обстановку следовал оценить. Может, этот звук совсем не по его душу и можно продолжать сон. То, что так непонятно звучит вполне может оказаться и чем-то безобидным, совсем не страшным, совсем-совсем не страшным.
Первым, что предстало взгляду нищего, был маленький светлый геккари, стоящий неподалеку напротив. Но источником звука являлся не он. Зверек стоял, выгнув спину и оскалив клыки, а взгляд его круглых горящих глаз был устремлен на это. Это и правда можно было принять за змей. Но только сперва. По сухой земле мимо нищего с тихим шелестом текли три песчаных полосы. Бугрясь на неровностях, проваливаясь в трещины, чуть рассыпаясь и снова собираясь в змееподобную форму. Они двигались неторопливо, но целеустремленно.
Бабук смотрел на полосы и мелко дрожал. Страх не позволял нищему сдвинуться с места. Впрочем, это же не позволял ему и здравый смысл. Лучше пусть пылит мимо. Он тут никто и звать его никак. Так - ветошь с мясной начинкой. Привлекать к себе внимание было чревато. Зачем. Одно дело та опсность, которую знаешь. Знаешь опасность, знаешь и цену риска. В противном же случае оставалось лишь надеяться, что на себе испытает опасность кто угодно, вон тот же геккари к примеру, но только совсем не нищий по имени Бабук.
Странный песок продолжал движение. Одна из лент вдруг остановилась и поднялась, точь в точь как змея поднимает голову, чтобы осмотреться. Поведя концом из стороны в сторону, песчаный червь вновь опустился на землю и поспешил за двумя другими прочь в темноту. Судя по всему, его не интересовал ни нищий, ни геккари. Последний же, издав пронзительный взвизг, сиганул к нищему, бесцеремонно воспользовавшись Бабуком, как ступенькой, вскарабкался на гору мусора и исчез.
- Тьфу! - сплюнул Бабук. Спать резко расхотелось. То, что эти... твари прошли мимо значило только то, что сегодня его пронесло. Завтра всё могло случиться иначе. Надо быть осторожным. Очень осторожным. Если он их видел, их мог видеть и кто-то иной. А это значит, что к слухам завтра стоит прислушиваться с особым вниманием. Прислушаться и намотать на ус. Жить хочется и нищему. К тому же у него была ещё в этом городе цель. Своя цель.

[Ночная странница >>>]

Дом семейства Морильо.
Лаура, Инелия, Алехандро.

Лаура любила ночь. Любила свет звезд и тишину. Но сейчас ей было не до этого. Рано утром будут гонки, весь город и множество гостей будет наблюдать за этим зрелищем. А Алехандро пропал. Вообще-то он не пропал, если быть совсем уж честной, он отбыл за товаром, не сказав, куда положил приобретенные заранее билеты на городскую стену. Девушка металась по дому, новодя беспорядок везде, где появлялась.
- Дьявол! - со злобой зашвырнув одну из попавших под руку подушек в угол комнаты, она неожиданно заметила вошедшую.
- Ну что ты уставилась? Алекс сведет меня с ума! Я же просила его вернуться заранее!
Лаура, чьи черные длинные волосы разметались по плечам, а лицо горело от возмущения, в данный момент была похожа на разъяренную фурию, но привычная к подобного рода истерикам, Инелия спокойно подняла брошенную подушку, подошла к креслу и указав на него кивком головы, тихо заметила:
- Если я прямо сейчас не займусь твоей прической, вы опоздаете. Алехандро, насколько я знаю, всегда держит свое слово. Если он сказал - "вернусь", значит, вернется. Разумеется, если не случится чего-то совсем уж непредвиденного.
Понимая, что собеседница права, Лаура уселась и ответила уже гораздо более спокойно:
- Сделай что-нибудь необычное... Я хочу быть красивой сегодня.
Девушка, стоящая у нее за спиной и расчесывавшая роскошную гриву волос, хитро улыбнулась:
- Ты хочешь, чтобы мужчины смотрели не на гонки, а на тебя? Боюсь, что господин Морильо будет не очень доволен.
Смех Лауры был напряженным:
- Плевать я хотела на мнение господина Морильо. Пусть знает, что его жена - не уродка и нравится мужчинам! И если он будет так мало обращать на меня внимание - заведу любовника, вот!
Инелия, нахмурившись от усердия, умело укладывала волосы, ничего не отвечая, и , похоже, даже не обращая внимания на болтовню Лауры. Супруги Морильо были вместе уже шесть лет, и кому как не ей, постоянной спутнице и компаньонке, было знать, что, несмотря на постоянное кокетство, всерьез Лаура так никем и не увлеклась.
На некоторое время воцарилась тишина, но долго молчать Лаура просто не умела.
- Ин, скажи, если он все-таки опоздает, мы с можем пойти туда без него?
- Нет, не сможем. Я никуда не пойду, я должна открыть магазин, - прическа была почти уложена, оставались лишь небольшие штрихи и Инелия напряженно раздумывала, как закрепить в волосах роскошную заколку в форме бабочки, привезенную Алехандро в подарок жене чуть более месяца назад...
Через час, накрашенная и одетая в длинное светло-голубое платье, Лаура нервно расхаживала по магазину, то и дело высказывая расставлявшей товар Инелии свое недовольство. Алехандро появился в дверях ровно тогда, когда женщина была готова закатить новую истерику. Заметив мужа, лицо Лауры просветлело:
- Алекс, дорогой, ну что же ты так поздно? - голос был мягким, без малейшего намека на раздражение.
Мужчина мимоходом окинул фигуру жены критичным взглядом и ничего не ответив, прошел к лестнице. Спустя еще пятнадцать минут, супружеская чета Морильо была готова к выходу.

Сообщение отредактировал Ночная странница - 10-09-2010, 18:11

[Grey >>>]

Лавка Тонга, квартал Аль-Арсуф, Оазис.
День первый, за полночь.

Резкий и слишком громкий звук, жестоко разбивший ночную идиллию. Неприятный звук. Кхан видел и слышал немало смертей, но таких очень и очень немного. Плохой знак, и нужно разобраться, что к чему, а если получиться – то и решить все быстро, жестко, но умело и тихо.
Позади раздался шорох, и мангус, уже накидывавший кожаный жилет, обернулся. Безмолвный Тонг замер под деревянной аркой, на его плече лежало обнаженное лезвие широкого шамшира.
- Останься, - это прозвучало не столько как приказ, сколько как просьба.
Ночь Оазиса холодна, расставаться с любимым кафтаном Кхан не решился. Решетчатая ставня балкона послушно распахнулась, и мангус шагнул в темноту. Через мгновение лишь чашка с недопитым чаем подтверждала тот факт, что Каин действительно был здесь.
Он приземлился мягко, подогнув ноги и коснувшись левой рукой старых камней мостовой. Сейчас, повинуясь инстинктам предков, мангус больше полагался на слух и нюх, чем на зрение, и те безошибочно указывали ему путь. Двигаясь быстро и уверенно, Кхан зашагал по главной улице к одному из переулков.
Недавние размышления не оставили мангуса до конца, и, несмотря на обстоятельства, он не мог не поддаться удовольствию от созерцания того, что происходило с Аль-Арсуф. Еще недавно на такой крик никто из местных и не обратил бы внимания, продолжая заниматься своими делами. Немногие, кто оказался бы поблизости, поспешили бы убраться прочь. Но сейчас потревоженный квартал реагировал совсем по-другому – зажигались огни в домах, выглядывали люди из окон, на порогах домов появлялись мужчины с лампами, с фонарями, с простым, но добрым оружием, вроде тяжелой палки или вполне солидной дубинки, окованной металлическими кольцами. Им было не все равно, это был их квартал…
На углу Каин остановился. Мужчина, появившийся в дверях соседнего дома, был ему знаком. Шахруз. Когда-то он был помощником известного каменщика и плиточного мастера, которому Кхан заказал ремонт своего пристанища. С недавних пор у Шахруза было уже свое дело и свои помощники. Его услуги пользовались спросом в Аль-Арсуф – большинство новых домов, мастерских и лавок отстроили молодой каменщик и его люди. Особенно хорошо удалась кофейня на углу, столь любимая стражниками…
- Шахруз.
- Амир Кхан? – молодой человек сделал шаг по направлению к Каину, но был остановлен взмахом руки.
- Стража. Приведи стражу, сюда, - Каин неотрывно смотрел в темноту проулка. – Это там.
- Хорошо, - каменщик кивнул, не смея ослушаться человека-зверя, и поспешил прочь.
Мангус, глубоко вдохнув ночной воздух, хищной тенью скользнул между серых стен. Он не любил ждать.

[Reylan >>>]

***
Песок, кругом только песок. И темнота. Ни единого огонька, ни намека на присутствие жилья или человека. Он совершенно один. Он зовет брата, наставницу и даже мать, хотя в глубине души откуда-то знает: она, та, чьему взору доступен каждый уголок Оазиса до самой завесы, не услышит его здесь. Он и сам не слышит свой голос, точно тот тонет в песке, как утопают по колено его босые ноги. Он с трудом бредет сквозь густую черноту, увязая и спотыкаясь, и зародившаяся в сердце тревога постепенно перерастает в устойчивый страх. Страх накатывает волнами, и чудится, что и волны песка, окружившие маленькую фигурку, тоже движутся. Он никогда не был на море только читал о нем, слушал рассказы и видел бескрайние водные просторы в магическом зеркале наставницы, и вот сейчас ему казалось, что вздымающиеся вокруг волны песка очень похожи на море. К горлу подкатил ком: кажется, это называют морской болезнью? Неужто от нее можно страдать и в пустыне?
В какой-то момент он оступается, падает, выставив руки вперед, проваливается по локоть, и тогда песок вдруг оживает вокруг. Вздымается вверх сыпучими плетьми. Они раскачиваются над его запрокинутым с расширившимися от ужаса глазами лицом, а затем стремительно кидаются вниз, впиваясь в ноздри и в горло, заполняя песчинками легкие, не позволяя ни кричать, ни даже вздохнуть...

Дворец, комната Теймира. Ночь
...Теймир скатился с кровати, запутавшись в простынях, хрипя и хватаясь руками за горло, и не сразу сообразил, что может дышать. Тело его, мокрое от пота, била крупная дрожь. Мальчик вскочил, споткнулся о простыни, снова упал, кое-как выпутался и кинулся к дверям, распахнул их и выскочил в коридор, пустой в этот поздний час. Он пробежал, звонко шлепая босыми ногами по плитке не так уж много, затем сбавил темп и остановился, переведя дух. В горле у него пересохло и чудилось, будто песок скрипит на зубах. Или это только разыгравшееся воображение? Теймир прислонился к прохладной стене и судорожно вздохнул. Хорошо бы он выглядел, вломившись среди ночи в комнату к брату только от того, что ему приснился страшный сон. Глупость какая, что он - маленький что ли? Мальчик еще раз вздохнул, огляделся - не видел ли кто? - и медленно побрел назад в свою комнату.

Квартал Аль-Арсуф. Ночь
Судя по всему, источником жуткого звука действительно был переулок, куда устремился сейчас Каин Кхан. Хозяева двух домов, чьи двери выходили на эту злосчастную сторону, выглянули, разгоняя темноту фонарями, но света было недостаточно, чтоб разглядеть что-либо: через пару десятков шагов переулок круто сворачивал, а заходить туда никто не решался. Люди тревожно переговаривались и, заглушая их голоса, надрывно орал напуганный ребенок на руках одной из показавшихся за мужскими спинами женщин. Позади послышался топот ног и бряцанье оружия. Приближался патруль, должно быть, тот молодой каменщик успел позвать их, а может, кто-то еще. Среди всего этого сложно было вычленить звуки, доносящиеся из переулка. А там было уже совсем тихо, только шуршал подгоняемый легким ветерком песок, позвякивал колокольчик под козырьком одной из запертых на ночь лавочек, да кто-то всхлипывал тонко и жалобно.

Сообщение отредактировал Reylan - 11-09-2010, 16:50

[Darkness >>>]

Сей Ширах, лавка эфирных масел "Амирис", Оазис, очень раннее утро

- Вы… пойдете завтра смотреть на гонки? – Аниас решилась затронуть безопасную тему.
- Думаю, что да, - Ширах сделал глоток из своей чашки, покатал горьковато-терпкие капли на языке; кофе он пил без сахара и заваривал его до чернильной густоты. - А вы?
- Непременно! – живо ответила она, отхлебывая свой слишком сладкий кофе, - И я делала ставки! А вы?
Это была одна из ее слабостей. Аниас легко поддавалась азарту – распространенный порок в этом городе. Хотя стоит ли считать это пороком в Оазисе? Лишь только врожденная осторожность выручала Аниас до сих пор. Она никогда не ставила больше, чем могла уплатить. Пожалуй, самой серьезной расплатой за проигрыш для нее действительно стала сегодняшняя ночь.
- Нет, - покачал головой Сей, - сказать по правде, я не очень азартен и рисковать люблю в несколько другой области.
Что правда, то правда - в жизни Шираха риска было предостаточно - среди его посетителей попадались личности весьма... эксцентричные, да и некоторые масла Сею приходилось доставать не менее... интересными способами.
- Правда? А как? – Аниас округлила глаза и подалась вперед. Разговоры о риске ее будоражили, хотя она никогда не считала себя рисковой. Она могла лишь иногда представлять как, например, берет верблюда и отправляется в пустыню. Совершенно одна. Или, страшно сказать, покидает Оазис, в котором выросла и провела всю свою жизнь. Но это только в мечтах.
- Торговля - дело тоже рисковое, - пожал плечами Ширах. Внезапная ночная гостья, с её почти прошедшим пьяным угаром, от которого, впрочем, еще оставались следы, весьма и весьма веселила хозяина лавки.
Слова о торговле напомнили девушке, где именно она находится, и Аниас произнесла:
- Ох, эти запахи… Это ведь колдовство?
Ширах поднес свою чашку к лицу, повел тонким и длинным носом.
- Хм... Скажите, что вы думаете о запахе кофе? - вопросом на вопрос ответил он.
- Ну… - Аниас испуганно принюхалась, словно ей только что сообщили, что в чашке был яд, - Он пахнет… как кофе.
- А как пахнет кофе? - с улыбкой поинтересовался Ширах.
Аниас подняла на него растерянный взгляд, ни дать ни взять, ученица не выучившая урок.
- Он… горький? – предположила она.
- Запах? В какой-то мере. А еще - с нотками шоколада, древесного дымка.
- Дымка? – переспросила Аниас и вдруг рассмеялась. Помахала ладошкой и смущенно потупилась, - Не обращайте внимания, просто… Дымка!
И она захихикала вновь, точно ей в чашку действительно подлили не только кофе.

[Reylan >>>]

- Я сказал что-то смешное? - удивленно приподнял брови Ширах.
- Нет-нет! Извините, пожалуйста! – замахала руками гостья, пожалуй, чересчур эмоционально. Отставленная в сторону чашечка опрокинулась от удара ее ладони, и оставшееся сладкое содержимое пролилось Шираху на колени. Увидев, что натворила, Аниас вскочила с места и тут же рухнула на пол у ног хозяина, схватившись за собственную шаль и, очевидно, собираясь использовать ее в качестве тряпки, - Айяй, я сейчас вытру!
Выругаться или бросаться поднимать девушку с пола? Как истинно-вежливый человек, Сей выбрал... нет, не первое. Второе. Поймав Аниас за предплечья, Сей аккуратно, но довольно решительно поднял её на ноги.
- Не стоит. Лучше вытрите стол, раз уж хотите спасти положение. Я сейчас переоденусь...
- Ага… - растерянно произнесла она и огляделась уже в поисках какой-нибудь салфетки.
- Возьмите вот там, - кивнул в сторону шкафчиков Сей. Спасибо богам, что кофе уже успел слегка остыть, а то не миновать милым ушкам Аниас парочки крепких и отборных выражений, совсем не подходящих вежливому и обаятельному Шираху. - Подождите здесь, я скоро вернусь...
Аниас отыскала в указанном месте тряпку и тщательно вытерла пролитый кофе.
Сей тем временем изволил исчезнуть из кухни, направившись в спальню, чтобы была на две двери дальше по коридору. Все же... не будет его едва ли больше пять минут, а из кухни девушка - мало ли! - вряд ли что-то больше банки кофе могла украсть.
Но она и не думала ничего красть. Покончив с устранением последствий маленькой катастрофы, она смирно уселась на стул. Поморгала, уложила локти на стол и опустила голову на сложенные руки. Всего на минуточку…
Вернувшийся Ширах только хмыкнул озадаченно. И вот что с ней теперь, красавицей, делать? Не в спальню же тащить? Проснется через пару часов, удар девочку хватит... Но и на кухне оставлять сие спящее создание тоже было не хорошо.
Подойдя к Аниас, Сей присел рядом на корточки... прикинул что-то, а потом со вздохом подхватил гостью на руки, возблагодарив богов за то, что у него еще есть гостиная с диваном, на котором можно уложить отряд таких вот барышень...

[Archangel >>>]

Фервор, таверна "Тишина и покой" (или "В Салденвилле секса нет")

- О боги! О боги!! О БОГИ!!! - судя по силе страсти в женском голосе, боги присутствовали прямо там, за стеной, и были, безусловно, на высоте.

Едва достигнув некоего подобия душевного равновесия после молитвы Виркулу, Фервор тут же его потерял. То, что сейчас происходило за стенкой, несомненно шло вразрез со всеми доктринами его божества, а значит, и с его, Фервора, внутренними установками. Нет, разумеется, и в Салденвилле занимались любовью, однако отношение к интимной жизни там было совершенно иным, нежели в Оазисе. Об этом не принято было говорить слишком громко, не принято каким-либо способом привлекать внимание к своей сексуальной жизни, и уж тем более не следовало давать знать окружающим, что именно сейчас вы занимаетесь этим, ибо это уже была высшая степень невоздержанности и прекрасный повод заслужить общественное порицание, а главное, негодование жрецов Виркула (в основном благодаря соседям, чья ночная жизнь была не столь бурной, но чья словоохотливость и меркантильность компенсировали это досадное упущение).

Памятуя о том, что ему не следовало выглядеть дикарём среди местных и привлекать внимание к своей экзотической идеологии раньше времени, Фервор по началу попытался взять себя в руки и не обращать внимания на шум, надеясь, что скоро всё закончится. Однако огонь страсти за стенкой не только не потухал, но и разгорался всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Когда же из уст женщины раздалось слово "Боги", для Фервора это была последняя капля, ибо такого кощунства он вынести уже не мог. Взывать к богам во время такого презренного занятия - что может быть отвратительнее?
"Хотя чего ещё можно ожидать от местной богини-шлюхи и её почитателей?", - подумал Фервор, однако эти снисходительные мысли не смогли унять его праведного гнева. Этих гнусных людишек следовало проучить, в этом не было никаких сомнений. К тому же можно было сделать это, не привлекая к себе внимания...

Фервор закрыл глаза и сконцентрировался, ненадолго освобождая свой разум от необходимости воспринимать творящееся вокруг. Молодой жрец был не столь искусен в магии ущерба, как в жреческих заклинаниях, однако в данном случае никакого особого мастерства не требовалось - он хотел лишь нанести небольшую и неопасную, но весьма болезненную режущую рану одному или обоим участникам действа за стенкой, чтобы несколько охладить их пыл. Заклинание было несложным - по сути, это должен был быть всего лишь порез на туловище, руке или ноге, однако дело несколько усложняло то, что Фервор колдовал, не имея зрительного контакта с целью. Впрочем, и это не было таким уж препятствием - зная примерное расположение цели и не находясь слишком далеко от объекта, можно было успешно сотворить такое заклинание без особого труда.

Так или иначе, все сомнения сейчас были чужды разуму Фервора. Совершив необходимые ментальные усилия, он приглушённым, но каким-то злобным голосом (находившийся рядом мог бы принять это за шипение змеи), коротко произнёс слова заклинания.

Сообщение отредактировал Archangel - 12-09-2010, 12:54