Тадея. Сказание первое, Герканд - город людей

[Мара >>>]

Тиерлэйн из клана Лэйн

Сыновья и дочери клана Лэйн разбирались в приготовлении лечебных зелий, ведь им покровительствовала богиня жизни. Мудрые лекари, искусные алхимики, тонкие психологи и врачеватели души и тела они поднялись во время последней войны ингмаров и людей, существовавшей в таком далеком прошлом, о котором и те и другие уже начали забывать. Тогда, исцеляя раненных и излечивая увечья, они вернули к жизни очень многих, а ингмары умеют быть благодарными. Первыми в разоренной стране были отстроены больницы и именно туда стекалось продовольствие, предметы быта и все, в чем так нуждались раненные. Никогда прежде и никогда после ни в королевстве людей, ни в королевстве ингмаров врачи не играли столь значительной роли. И клан Лэйн умело воспользовался ситуацией. Вскоре в Верховном Совете именно он играл ведущую роль. И так было ровно до того момента, как умерла богиня.

Приготовленный отвар Тиерлэйн дала выпить Черному и состояние его улучшилось. Дознаватель мог оценить только то, что дышать тюремщик стал намного тише и спокойнее а восковая кожа снова обрела нормальный и здоровый оттенок. Однако Тиерлэйн знала и видела большее, что позволило ей остаться довольной своей работой.

В резиденцию барона арестованную ингмарку и её релида не повели. Слишком длинная дорога и слишком много лишних глаз и ненужных вопросов. Днем, одетых в их же длинные шерстяные плащи, под конвоем из двух специально вызванных арбалетчиков, их доставили в здание суда, находящееся по другую сторону от обширного деревенского пустыря. Нужно сказать, что в Герканде суд вершил барон и именно его подпись стояла под всеми приговорами. Урген фон Штейнбах всегда говорил, что держать целый штат судейских чинуш ради одного процесса в год – немыслимое расточительство казенных денег и сам сидел в кресле судьи в просторном сводчатом зале, когда-то бывшем бальной залой в особняке дяди прадеда Ургена. Особняк перешел по наследству двоюродному брату прадедушки, которого последний и приказал убить за участие в заговоре против него и попытку совершить захват власти в отдельно взятом баронатстве. Семья казненного была выслала из Герканда, а его дом перешел в собственность прадеда. Особняк долгое время пустовал и только когда из столицы пришел указ выстроить для судейского аппарата «соответствующее их статусу здание» прадед нынешнего барона велел прибить над дверью табличку «Суд».

Тиерлэйн и её релида доставили в зал, развязали ящеру-телохранителю руки (которые он позволил связать только повинуясь приказу хозяйки) и оставили одних. Дознаватель вместе с Куртом и двумя арбалетчиками вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь.
У миледи была ровно одна минута для того, чтобы рассмотреть зал. В центре стояли ряды деревянных стульев, должно быть предусмотренные для присутствующих на заседании горожан, у противоположной стены от дверей, через которые вошла Тиэрлейн, стоял длинный стул и три массивных деревянных кресла с высокими спинками. У центрального кресла резьба была наиболее сложной и вычурной. Штор на окнах не было, а сами окна, должно быть, не мыли несколько лет, поэтому даже солнечный свет, проникающий через помутневшее стекло, казался пыльным.
Все произведения искусства, всю антикварную мебель из залы вынесли давным-давно, оставив голые стены, деревянные стулья и этот длинный стол.
Где-то слева протяжно скрипнула дверь и в зал вошел тучный человек в костюме из золотой парчи и с увесистой золотой бляхой на поясе. Не нужно было быть знатоком психологии людей, чтобы понять, что он был чем-то очень сильно раздражен. Настолько, что кресло он не отодвинул, а отшвырнул и с грохотом поставил на стол сундук, в котором судейские обычно носили свои бумаги. Однако ровно через минуту члеовек шумно выдохнул и весьма сдержанно предствился.
- Доброго дня, миледи. Я барон Урген фон Штейнбах – хозяин этого баронатства.

[vera >>>]

(совместно с Месс)

- А как ты вообще до жизни такой дошел? – поинтересовался Шони обводя взглядом полки с товаром. Выручка за изъятое у барона уже приятно оттягивала карман, настроение улучшилось и теперь ему просто хотелось поболтать.
- Да так. То одному по заказу чего принесёшь, то другому. А вещички интересные попадались. Вот и захотелось узнать, чего они на самом деле стоят, с чем дело имею. А после как-то и втянулся. Сам захотел владеть чем нибудь таким. Не всю жизнь же тайники потрошить, надо к старости и для себя, для души чего заиметь. Вот и начал разбираться потихоньку во всём этом, – антиквар бережно смахнул несуществующую пылинку с вазы.
- Неплохое занятие, - поддакнул Шони.
- Да, неплохое, - согласился Сварт, - и доход неплохой, и уважение среди знатоков.
Шони больше не нашёл что сказать, да и антиквар замолчал и несколько минут ходил взад-вперёд вдоль полок прикасаясь то к одной вещи, то к другой.
Наконец, видимо приняв какое-то решение, он ушел в дальний угол и встал возле очень древнего и должно быть очень дорогого кресла с витыми ножками и золотым шитьем на обивке.
- Барон наш, Урген Штейнбах, большой любитель всего, что блестит золотом. Как большая ворона, хватающая все, что попадется на глаза. Глупая и жадная ворона. О, не навостряй уши, моё отношение к власти в этом городе знают все, и большинство разделяет это мнение. Итак, скупает барон все, на что только у него хватает денег, а потому его резиденция буквально напичкана антиквариатом и ювелирными изделиями различной стоимости. Настоящий клад для вора. Естественно, охраняют резиденцию наши доблестные воины, а высокая стена внутреннего форта сама по себе является неплохой защитой. А потому чувствует себя барон в относительной безопасности и по ночам не просыпается от страха, что его обворовали.
- И что? Мне-то что с того?
Сварт обернулся к Лангесу и сложил руки на груди.
- Тебе нужны деньги, а не мне. Дормовщины и халявы можешь поискать в другом месте. Гунд, ты закончишь сегодня уборку или нет!
Последнюю фразу антиквар почти прокричал.
- Деньги всем нужны, - ехидно заметил Шони, - И я не припомню, чтоб ты от них отказывался. Другое дело - кому и что нужно кроме денег. Вот тебе, например, что нужно?
В дверь нерешительно просунул свой нос все тот же мальчишка, но, увидав хозяина и его посетителя в комнате, снова юркнул обратно. Сварт проводил его глазами и ухмыльнулся.
- Того, что мне надо у тебя нет.
- Ясен пень. Иначе бы ты мне тут про барона не пел, - буркнул восьмой наследник. - Так что хошь - делись, что тебе для счастья нужно, хошь - не делись. Твоё дело.
Сварт расхохотался.
- Оно не для счастья, оно для дела. Помнишь кудесника из столицы, что делает лучшие в королевстве золотые кубки и метит своим собственным клеймом. Стоит каждый такой кубок дороже чем вся резиденция нашего барона. Каждый богатей хотел бы иметь дома такое сокровище, но далеко не каждому это по карману. У кудесника есть ученики, они копируют его работу, но сам понимаешь, стоят их поделки уже гораздо и гораздо меньше. Но даже такой подделки бывает достаточно, чтобы пустить пыль в глаза. У нашего барона тоже есть один такой кубок, а у меня есть человек, готовый этот кубок купить.
- Ага, - Шони потёр руки, - губа не дура. И сколько за работу?
Сварт достал кожаный мешочек и положил рядом с собой на стол.
- Э, нет. Втёмную не играю. Показывай, - вообще-то Шони с самого начала решил согласиться, но заказ есть заказ. И оплата должна была соответствовать.
Антиквар еще раз ухмыльнулся и развязал кожаные веревочки. На другую его ладонь пролился золотой дождь из монет.
Шони на глаз прикинул сумму и решил поторговаться.
- Удвой. Я же знаю, продашь ты его как минимум вчетверо дороже.
- Сначала принеси вещицу и тогда, так уж и быть, чего-нибудь добавлю.
- Не жмотись. Или с местной шушерой договаривайся. Кстати, а чегой-то ты их не припашешь? - как можно равнодушнее поинтересовался Шони.
- И Флоранскому ястребу долю отстегивать, увольте, дело пустяковое, навар небольшой, чтобы раздавать его налево и направо.
- Ну, знаешь... И долю местным отстёгивать жалко, и стороннему за работу платить как положено не желаешь. Что сам-то в таком случае молодость не вспомнишь? Тебя, кажись, ни разу не взяли, - против своей воли Шони начал выходить из себя. Ему всё сильней казалось, что Сварт просто водит его за нос.
- Набивать цену себе лучше после того, как успешно выполнишь задние. А пока получишь только аванс и точка. Знаю я вашего брата, когда деньги в кармане работать уже не хочется. Принесешь игрушку - так уж и быть, накину сверху.
"Темнит, гад" - уже с уверенностью подумал Шони.
-А ты, гляжу, плотно встал в ряды таких же толстосумов, которые за каждый медяк цепляются и честного труженика готовы обмануть. Сам посуди, какой мне смысл с твоими деньгами линять, если ты после на меня охоту объявишь? Связи-то ты не растерял. А мне после из города ноги уносить придётся. От этого вашего Ястреба. Это раз. Цену я себе не набиваю, и ты это знаешь – это два. И ребята поговаривают, что ты стал не слишком честно вести дела со своими – это три. Ну так как? Может серьёзно поговорим?

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (Хома)

Суббординация требовала, чтобы рядовой, в каких бы элитных отрядах он не служил, первым отдал честь старшему по званию, но даже в этой подсознательной мелочи, ребята Ференца порой позволяли себе слишком многое.
Арбалетчик сжимал руку в кулак и поднимал ее нарочито медленно, красиво отрепетированным движением, но даже без намека на должную почительность к Скаррону. Словно делая сержанту величайшее в мире одолжение. Довелось бы этому наглецу служить в другом гарнизоне - непременно были бы последствия, но здесь, в Герканде, эти арбалетчики считали себя выше прочих чинов и званий.
- Здравия желаю, господин сержант.

Шони Лангесс (vera)

- Ты мне тут обиженного честного труженика не изображай, - Сварт достал из кармана еще один точно такой же мешочек с золотом, - слишком сытая у вас у лиходеев жизнь пошла с Флоранским ястребом, управы на вас нет, вот и наглеете. Работаете как и прежде, а барыши требуете все жирнее и жирнее. Исключительно по старому знакомству - это раз. Связи у меня действительно солидные из под земли достану - это два. Сделка намечается крупная и заказчик серьезный это три. Нужен ему не один только этот кубок, а еще целый список вещей. И все мне бегать, организовывать, да хлопотать, да собственную шею под нож подставлять. А я альтруистом и меценатом никогда не был.
Сварт ухмыльнулся в пышные усы и сел на один из антикварных стульев. Старое четырехногое полено протяжно заскрипело с легким аристократичным акцентом.
- Больше дать не могу, это и так выше обычной платы за такие дела. Резиденция барона - не самый охраняемый дом в королевстве. К тому же слишком много он прислуги в свое время поувольнял и нанял новый штат и прежние работники сильно обижены на своего хозяина. Например Дормин раньше был при нем управляющим, а теперь кузнецом у нас в Герканде. Говорят, когда уходил с работы - грозился спалить всю резиденцию на потеху Кастору, да не случилось.
- Батько, батько, - заголосил мальчишка с той стороны деревянной перегородки, - ростовщик Парсиваль с женой сюда идут.
Сварт встал и направился к свлему прилавку.
- Времени у меня нет, клиенты пришли, - берешься за дело - срок даю до завтрашнего вечера.

Сообщение отредактировал Messalina - 17-11-2008, 12:10

[Мара >>>]

НРПГ: Достали тему из архива. Пока играем мы с Хомой. Если у кого-то из игроков возникнет желание присоединиться, пишите в личку или в аську.


Скаррон Исхэйл (Хома)
и мастер

Скаррон сощурился, смерив зарывающегося арбалетчика недобрым взглядом.
Сержант поймал тебя на мысли, что слишком уж на многих из сослуживцев у него чешутся руки. В частности и на этого зазнайку, чьё самодовольство хотелось смахнуть с обнаглевшей морды кулаком. Исхэйл в очередной раз за последние сутки взял себя в руки.
- И тебе не хворать, - не по уставу отозвался он, всё же подняв руку в ответном жесте. - Рядовой, вчера вы присутствовали при пожаре в гарнизоне. Что стало с ингмаркой?
- Не могу знать, господин сержант, - не моргнув глазом, соврал арбалетчик. Его соратники по отряду проворно спрятали довольные ухмылки.
- Можешь, - отрезал Скаррон, твёрдо взглянув в нахальные глаза солдата. - Ты там был и не видеть, что с ней произошло, не мог. И объясняю очевидное я в первый и последний раз. Отвечать!
Перед солдатом стоял выбор - чей приказ нарушить, этого опального сержанта или своего непосредственного начальника лейтенанта Ференца. Гнев последнего ему был хорошо известен, а потому выбор был сделан почти мгновенно.
- У меня приказ лейтенанта Ференца не разглашать эту информацию, - холодно отчеканил арбалетчик.
"А ты думал?" - мысленно поинтересовался сам у себя Исхэйл. Прикрываться несуществующим приказом арбалетчик не стал бы - это слишком легко проверить. Да и наверняка лейтенант своего прикроет, даже если такого приказа не отдавал.
Доставлять солдатам удовольствие сержант не собирался, а потому сплюнул и выругался тоже только мысленно.
- Хорошо, я узнаю у лейтенанта, - холодно произнёс Скаррон.
Не глядя больше на обнаглевших арбалетчиков, Исхэйл молча прошёл в ворота. Пора было заняться прямыми служебными обязанностями.

Путь до лесопилки был неблизким, но чрезвычайно скучным. Широкий торговый тракт очень быстро свернул в сторону Ромвуда и сержанту пришлось сойти на лесную дорогу, которой пользовались только работники лесопилки, вывозящие пиломатериалы на телегах.

Сообщение отредактировал Мара - 10-12-2009, 20:03

[Хома >>>]

Лесная дорога, писк желтобрюхих синиц с нависавших над головой веток, лёгкие дуновения летнего ветерка – всё это несколько успокоило развинтившиеся нервы Скаррона. Желание залепить кому-нибудь в морду постепенно утихало, давая человеку возможность просто послушать обступивший его лес. Красавицы-сосны поблёскивали в солнечных лучах янтарными капельками смолы, мохнатые лапы бросали ажурную тень на стелющуюся под ноги дорогу. Кряжистые дубы щеголяли широкими зелёными плащами, укутавшими разлапистые ветви. По обочине рос бересклет, а под сенью деревьев зеленели широкие листья ландыша и покачивались на высоких стеблях метёлки какой-то лесной травы.
К пению птиц скоро примешался стук топоров, и сержант прибавил шагу. Лес лесом и птички птичками, а дело сделать было надо, и чем скорее, тем лучше.
То, что его уже второй день стараются «порадовать» все, кому не лень, Скаррон понял только сейчас. Хозяин лесопилки, назвавшийся Дагратом, категорично заявил, что заказав много, людей не хватает, а уж столько материала, да ещё срочно, он предоставить никак не может – его молодцы разорвутся, а не успеют. Исхэйл хмыкнул на явное преувеличение, но одного взгляда вокруг хватило бы, чтоб заметить – людей действительно мало и работы невпроворот. Единственной возможностью получить заказ в срок была, по словам хозяина, собственноручная помощь «господина сержанта» в кипевшей вокруг работе. Мысленно выругавшись непонятно в чей адрес, Исхэйл согласился – а что ему оставалось делать? Торесу наплевать, как он будет получать дерево для починки пострадавшего от огня склада, он результат спросит. А значит, этого результата надо достичь.
Близкого знакомства с инструментами Скаррон не водил - всё ж таки из дворянской семьи, хоть и небогатой. Однако объяснять, с какой стороны браться за топор, ему не понадобилось. Да и работа была нетрудной – наколоть уже распиленные берёзовые брёвна на дрова.
Сержант снял меч, а затем, подумав и оглянувшись вокруг, скинул куртку и рубаху. Полуденное Солнце уже начало припекать, и все рабочие на лесопилке трудились голыми по пояс.
Скаррон подхватил с земли первый чурбак, покрытый белой с чёрными отметинами корой, и водрузил его на массивную колоду. Пошире расставив согнутые в коленях ноги, мужчина поднял над головой топор. Солнце весело блеснуло на нырнувшем вниз лезвии, и берёзовый чурбак, сверкнув белёсой сердцевиной, свалился с колоды двумя половинками.

[Мара >>>]

Повозка бродячих артистов.

Утро танцовщицы Ксаны выдалось относительно спокойным, никто не гнал ее на репетицию, не смотрел долгим тяжелым взглядом в спину и не грозил тихонько прирезать в уголке, если она позарится на чужого мужчину. При воспоминании о том, кого к ней ревновали, девушку передергивало. Как можно было представить, что она позволит кому-то подобному этому жирному, горластому директору, к ней прикоснуться. Нет, долго она в этой труппе не задержится, еще пара выступлений, гонорар и на вольные хлеба.
- Ксана, - низкий голос Лауры прогнал утреннею дремоту, - твой номер включили в вечернюю программу в «Трех Кабанах». И сходи уже наконец к портнихе за новым костюмом, своим рваньем ты позоришь всю труппу.
- Схожу, - пообещала Ксана, оглядев с ног до головы разодетую и загримированную певичку, утверждение о том, кто позорил труппу своим видом, было крайне спорным.
Наградив девушку тяжелым взглядом, фаворитка директора удалилась. Интересно, на какие деньги она должна заказывать себе новый костюм, за вчерашнее выступление на приеме у барона ей так и не заплатили. Стоило задать этот вопрос директору, но Ксана боялась, что еще раз его ухаживаний без звонкой пощечины по усатой морде она просто не выдержит, в кармане пусто, а стало быть, придется прикусить язык и сдержать гордость. Ровнехонько до первого гонорара.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

За его работой из тени крыльца наблюдала молодая девушка в выцветшем ситцевом переднике. Темные волосы были убраны косынкой, а миловидное личико сильно портила усталость, натруженные, покрасневшие руки она держала у груди.
Солнце припекало и спина Скаррона очень скоро стала влажной, отчего загорелая кожа сияла, подобно бронзе на статуе могучего Кастора. Девушка не могла оторвать глаз от этого воплощения силы и красоты, будто ни разу не видела лесоруба с топором в руках.
- Кто это? – шепотом спросила она у подошедшей к ней пожилой женщине.
- Сержант из гарнизона, сильно торопится, вот и сам рубит. Шла бы ты в дом, дочка, хватит отдыхать, стираться до вечера что ли будешь?
- Да-да, мама, я сейчас, - рассеянно ответила девушка, продолжая смотреть на гостя, так лихо рубящего дрова.
- Замуж тебе пора, - неодобрительно покачала головой мать и вышла во двор.
Стоявший спиной к дому Скаррон не замечал столь пристального внимания к своей персоне. Куча наколотых дров возле огромной колоды постепенно росла, топор взлетал в перевитой жгутами мышц руке, и белые поленья с весёлым стуком брызгали из-под лезвия.
Дочь хозяина лесопилки искала повод, чтобы подойти к сержанту, и она его нашла. Подхватив глиняную крынку, она еще издали стала улыбаться.
- Доброго дня, господин, отведайте соку березового, притомились наверное, - карие глаза лучились обожанием.
Топор со стуком вошёл в изрубленную колоду.
- Доброго, - улыбнулся сержант, оборачиваясь к приветливой девушке.
- С удовольствием, спасибо за заботу.
Мужчина перенял крынку из рук девушки, слегка задев её пальцы своими, и с удовольствием отхлебнул. Живительная глава прохладным водопадом скользнула в пересохшее горло, Исхэйл аж прижмурился от наслаждения.
- И как же зовут мою спасительницу? - с благодарной улыбкой спросил он.
- Элли, - потупила взор девушка, и на бледных щеках розовой краской разлился румянец.
- Вы бы отдохнули, работники дальше сами управятся.
- Рад знакомству, - продолжая улыбаться, ответил сержант, - а я Скаррон.
Мужчина бросил взгляд на два оставшихся чурбака.
- Сейчас и присяду, минутка осталась, - Исхэйл вернул девушке крынку и утвердил на колоде берёзовый кругляш. - Что уж перед самым концом прерываться. Осторожно!
Вновь мелькнул топор, разваливая очередной чурбак надвое.
Не прошло и минуты, как пара поленьев со стуком присоединилась к обширной куче дров, и мужчина наконец вздохнул с облегчением, вновь поворачиваясь к девушке.
Та смотрела на него, как на живое воплощение Кастора, которому возносила молитвы каждый вечер, как он был прекрасен.

[Мара >>>]

- Ну, вот теперь можно и отдохнуть, - встряхнув натруженной рукой, улыбнулся Скаррон.
Девушка просияла.
- Я провожу Вас в летний домик, там тихо и никто не будет мешать.
Подхватив крынку, она легко перепрыгнула через разлетевшиеся в стороны дрова и устремилась к приземистому одноэтажному строению с единственным окном.
Исхэйл вовремя спохватился и удержал нижнюю челюсть на месте.
Вот так вот просто взять и на глазах у рабочих позвать его "отдохнуть" в летний домик? Ну наверное, она знает, что делает. Вот уж чего-чего, а отказываться от заманчивого предложения сержанту не хотелось вовсе.
Подхватив с земли куртку и рубаху, однако не спеша их одевать, мужчина последовал за девушкой.
Однако, как только они вошли в крошечный то ли сарайчик то ли беседку, большую часть которого занимала сколоченная из досок лежанка, застеленная множеством одеял и убранная подушками, как девушка оставила крынку на кровати и пробормотав «располагайтесь» собралась упорхнуть с порога во двор.
Упорхнуть в узкую дверь мимо вошедшего вторым сержанта было весьма затруднительно - мужчина попросту загораживал собой выход.
Изголодавшемуся по женской ласке Скаррону просто не пришла в голову мысль о том, что девушка предлагала ему всего лишь полежать в домике в гордом одиночестве. Намёк, который он углядел в двусмысленном предложении хозяйской дочери, накрепко укоренился в голове Исхэйла, и попытку девушки уйти он расценил как женское кокетство.
Мягко положив ладонь на плечо Элли, мужчина с улыбкой напомнил о том, что, как ему казалось, было обещано:
- А как же "отдохнуть"?
На свою беду, Элли была слишком юна и невинна, чтобы правильно понять смысл только что заданного вопроса, а потому она подумала, что гость намекает на неубранную постель. Смутившись и покраснев еще больше, она проговорила.
- Я сейчас постелю.
Развернулась, собрала одеяла и поправила простынь.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

Разговор двух не понимающих друг друга людей продолжался. В словах и движениях девушки сержант углядел подтверждение своей догадки. Ну конечно, кокетничает!
Вон, развернулась спиной, стоя почти вплотную, да ещё и нагнулась над кроватью! В словах "Я сейчас постелю" мужчина, разумеется, тоже услышал второй смысл, которого на самом деле не было.
Дверь затворилась тихо, Элли за шорохом постельного белья этого не услышала. А в следующий миг крепкие руки легли на талию девушки, и мужчина сделал маленький шаг вперёд, почти прижимаясь к ней.
- Ой, - пискнула она, выпрямившись.
Руки скользнули вперёд, кольцом смыкаясь на животе Элли, и окончательно притянули её к стоявшему сзади мужчине.
- Господин, - девушка почувствовала, как щеки ее уже пылают от стыда, но на беду не знала, что бежать отсюда ей нужно как можно быстрее.
- Даа? - с улыбкой выдохнул Скаррон на ушко, укрытое тонкой тканью косынки. Горячие ладони заскользили вверх по животу Элли.
Через тонкую ткань своей блузки она ощущала тепло совершенного, как у Кастора, тела. Бога-покровителя темной стороны души человека. Не понимая, что распаляет сержанта еще больше, не ведая еще пока, что такое соблазн, Элли развязала тесемки на шее и распустила ворот. В маленьком домике стало слишком жарко, девушке было трудно дышать.
Исхэйл, разумеется, расценил это движение по-своему.
Ладонь мужчины скользнула за ворот блузки, обняла упругий холмик под белой тканью.
Элли подняла руку и закрыла лицо, справиться с охватившими её чувствами она не могла. Древний инстинкт пробуждался в ней неясными предчувствиями, и доверчиво накрыв широкую ладонь Скаррона своей, она почти простонала
- Господин.
В следующее мгновение под лопатками девушки оказалась ей же разобранная постель, и горячее мужское тело прижало её к кровати. «Отдых» только начинался…

[Мара >>>]

Дунган, хозяин лесопилки так сегодня закрутился с делами, что людей узнавал только если они к нему обращались с прямым вопросом и только тогда, когда стояли прямо перед ним, чуть ли не заглядывая в лицо. А все проклятые бумажки, в которых все было перепутано, он уже трижды сводил доход с расходом и никак не мог найти, где же ошибся. Мерил шагами комнату, двигал стулья, садился, вставал, подходил к окну, и вот уже в который раз натыкался на угрюмого лесоруба в дверях, беспокойно мявшего в руках свою кепку.
- Чего глаза мозолишь?
- Дунган, там этот сержант с гарнизона, закрылся с твоей дочкой в домике для гостей и уже давно оттуда не выходит.
Хозяин выронил ворох бумаг, и они перьями мертвой птицы разлетелись по полу. Лицом Дунган сейчас походил на статую одного из близнецов в соборе, в том барельефе, где божества побеждали созданий тьмы. Белое, неподвижное, с таким свирепым оскалом, что лесоруб, принесший весть, в испуге отшатнулся в сторону. Отец Элли медленно подошел к деревянной стойке у стены и взял гигантских размеров колун, которым рубили вековые ели и сосны, легко подхватив его, он выскочил на улицу, сильно толкнув плечом лесоруба Зака. Пока он в таком состоянии домчался до домика, за ним уже потянулась вереница рабочих, побрасавших топоры и пилы, кто с желанием поглазеть на драку, кто единствен ради того, чтобы уберечь Дунгана от убийства. Сержанта с хозяйской дочерью все видели, а потом, когда хозяин лесопилки стал вырубать дверь топором, даже не проверив закрыта ли она на замок, ни у кого не возникло вопросов «Зачем и Почему».
Ветхая дверь с каждым ударом грозила рассыпаться в щепы и внутри маленького дома шум стоял устрашающий.
- Пресветлый Полукс, - причитала Элли, прикрывшись тонким одеялом и забившись в угол.

Сообщение отредактировал Мара - 14-12-2009, 17:58

[Хома >>>]

Такого поворота сюжета сержант не ожидал. Он-то полагал, что раз девочка сама зовёт, то проблем быть не должно. Полагал… Теперь это можно было попробовать объяснить разъярённому бугаю, с остервенением ломившемуся в дверь. Видимо, кто-то поставил в известность папочку…
Исхэйл успел завязать штаны и метнулся к двери, прижавшись рядом с ней к стене. Кожу предплечья холодил клинок ножа, прыгнувшего в руку из-за голенища, когда Скаррон вскакивал с кровати. Теперь скрытый за рукой нож был не виден хозяйской дочке, и сержант надеялся, что и раньше она его заметить не успела. Нечего зря девушку пугать – всё равно ж он никого убивать не собирался. А вот успокоить озлившегося батюшку, а это, скорее всего, был он, приставив нож ему к горлу, будет куда проще, чем голыми руками. Особенно учитывая, чем хозяин лесопилки открывал дверь.

[Мара >>>]

Чертоги Шешанага начинались дворцами и храмами на поверхности, продолжались городами в пещерах, уходили вглубь катакомбами и переходами и заканчивались над гигантским озером Черной воды. По легенде, это было сердце особой кровеносной системы, пронизывающей весь мир и именно черная вода давала правителям Подземного царства их силы. В тронном зале Шешанага был фонтан, но никто кроме него и его дочери не смел к нему подходить. Чтобы понять этот страх, попробуйте подойти к костру и добровольно сунуть руку в огонь. Вопрос не в том, сможете ли вы это или нет, а в том, что станет потом с вашей рукой.
Лишь сам Шешанаг знал совершенно точно, что есть в его царстве, но не один человек-летописец не смог бы пересчитать и переписать все это. Теперь великому змею не принадлежало ничего. Даже этот трон из костей Тарк’хука, даже его темная мантия. Левая голова опечаленно качалась из стороны в сторону на царственной шее, правая замерла, глядя на расписанный цветами и травами свод тронного зала и лишь главная голова что-то тихо бормотала.
Уже прибыли слуги Валара и привезли с собой два обоза, запряженных крупными вьючными животными, которых не было в Тадее. И выгружали они тяжелые мешки с диковинками, которых отродясь не видели подземные обитатели. Вся прислуга дворца собралась возле них, не в силах сопротивляться любопытству и лишь один Шешанаг, казалось, не замечал того, что происходит.
Подручные мага-победителя уже водрузили на пол пьедестал из неизвестного камня и стали сыпать на него фиолетовый порошок, но падал он не вниз, а вверх, закручиваясь в вихри и образуя причудливые фигуры. Долговязый ящер в балахоне, очень похожий на релида, открыл маленькую шкатулку и из нее вылетели огоньки, присоединившись к танцу песка.
- Чудеса, - восхищенно вздохнула большая серая мышь в чепце и переднике.
- Глупая, чему ты восторгаешься? Это наша погибель, - мрачно ответил ей мохноногий паук с человеческими глазами.
- Но все равно, так красиво.
Из развязанного пурпурного мешка полилась музыка переливами колокольчиков и выпорхнули бабочки. С их крыльев сыпалась белая крупа. Мышь поймала одну крупинку на язык и сморщила длинный нос.
- Это снег. Холодный.
- Это сахар, но он действительно очень холодный.
Низкий голос великого мага возник прямо из воздуха и все закрутили мордами, пытаясь увидеть его обладателя. Валар появился чуть позже, его фигура собралась из этого сахара. Кожа, волосы и даже глаза – все было белым. Великий маг с улыбкой оглядел ошарашенную свиту Шешанага и громко чихнул. Челяди и след простыл, а белый снег осыпался с Валара.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

Элли тихонько завыла, закусив одеяло. Батюшка в последний раз врубился топором в дверь и доски, наконец, разлетелись, оставив только скелет. Пролезть в образовавшуюся дыру все равно было невозможно, поэтому Дунгану все же пришлось обратить внимание на то, что замка нет, а задвижка не закрыта. Потянув за ручку то, что когда-то было дверью, хозяин лесопилки шагнул внутрь.
Взметнувшуюся вверх руку с топором тут же подпёрло жёсткое мужское предплечье. Сержант вырос под занесённой рукой как гриб после короткого летнего дождя.
Нож прижался к животу разгневанного отца, укрытое одной рубахой тело не могло не почувствовать клинка. Правда, Скаррон на всякий случай приставил нож плашмя, чтобы хозяин лесопилки в запале не напоролся на него сам. Убийства он отнюдь не жаждал, в отличие от своего разъярённого противника.
Но едва только Дунган почувствовал сопротивление и краем глаза заметил сержанта, как тут же сжатой в кулак второй рукой нанес удар в голову растлителя его дочери.
Исхэйл слишком поздно сообразил, что надо было не угрожать, а бить. Не ножом, конечно.
Всё, что успел сделать сержант - это чуть убрать голову, так что и без того неточно направленный кулак лишь скользнул по скуле. Впрочем, удовольствие всё равно было ниже среднего - лицо полыхнуло болью, губы непроизвольно скривились. И в голове как потревоженный медведь из берлоги взметнулась злость. Зверем встала на дыбы, выжгла те капли сочувствия отцу девушки, что удержали сержанта от первого, опережающего удара. Кулак описал короткую петлю, и рукоять ножа врезалась торцом в живот хозяину лесопилки.
Ударом вышибло воздух из легких и согнуло Дунгана пополам.
- Ублюдок, - едва слышно прохрипел хозяин, когда снова смог вдохнуть.
- Папа, не надо, - зарыдала Элли, - это я во всем виновата.
Скаррон пропустил оскорбление мимо ушей и, пока хозяин не до конца освоился с вернувшимся дыханием, резко крутанул топорище, выворачивая его из ладони несостоявшегося убийцы.
Дунган тяжело вздохнул, глядя на прикрывающую одеялом наготу дочь и медленно, очень устало процедил сквозь зубы.
- Заказ распилен и погружен. Забирай, и чтоб духу твоего здесь не было.
Исхэйл отбросил топор в угол и сунул нож обратно за голенище. Несложно определить, когда жажда убийства вызвана неуправляемой вспышкой ярости, а когда – расчётливым желанием. Если конечно будущий убийца не хороший актёр. Но в наличии выдающихся актёрских качеств у хозяина лесопилки сержант сильно сомневался. А коли так – скорее всего его больше убивать не попытаются. По крайней мере, разгневанный отец.
Скаррон подхватил рубашку и куртку и бросил виноватый взгляд на Элли. Это ж надо было так лопухнуться… Он-то думал, что весь этот «отдых» в летнем домике – её затея и инициатива. И только теперь в поостывшую от желания и короткой схватки голову с гаденькой ухмылкой пробралось понимание, какую же свинью он подложил этой девушке.
Вряд ли отец будет винить в случившемся свою дочь, даже если она валит всё на себя. И всё равно совесть требовала заступиться и признать свою вину. Немного поколебавшись возле двери, Исхэйл глухо произнёс:
- Она ни в чём не виновата.
Ответом мужчине было гробовое молчание хозяина и тихие всхлипывания Элли. Скаррона попросту не услышали. Отец девушки вцепился рукой в дверной косяк и медленно выпрямился, не глядя больше на сержанта. Говорить что-то ещё было уже бесполезно.
Исхэйл молча протиснулся в дверной проём мимо хозяина и зашагал к колоде, возле которой оставил свой меч. Застегнув пряжку, мужчина нашёл взглядом нагруженную телегу. Вот и заказ. Пора обратно в гарнизон.
Проводить его вышли почти все обитатели лесопилки. Кто-то с кривой ухмылкой, кто-то с задумчивым равнодушием и лишь один взгляд прожигал на спине Скаррона дырку. Тот самый лесоруб, что пристально следил за хозяйской дочкой и сержантом и сообщил её отцу неприятную новость. Когда Исхэйл запрыгнул в телегу с кучером и медленно тронулся в путь, он было дернулся за ним, но его остановили.

[Reylan >>>]

Уважаемые игроки, прикл закрыт в связи с отсутствием активности. Желающие продолжить игру - сигнализируйте.