Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

[Ричард Коркин >>>]

Странно, что копия не хотела его убить. Это же было очевидно, что даже если Гарольд пропустит её, он всё равно пойдёт следом и не даст провести ритуал хоть из-за жадности, хоть из-за жалости. Может, и стоило дать двойнику пойти первым - Гарольд устал и был ранен. Ещё одной ловушки он мог и не пережить, а вот ослабленнго двойника было бы намного проще прикончить. Но не было же это подземелье бесконечным!
- Знаешь, а мне даже не надо с тобой драться, я просто посмотрю, как ты помираешь в первой же подобной комнате. - Он кивнул в сторону последней из трёх дверей. - Но чисто из интереса, и что ты рассчитываешь получить от демона? Ты же знаешь, что я об этом думаю, и насколько доверяю аду.
Лже-Гарольд пожал плечами, по-вороньи наклонил голову, сделав еще шаг вперед.
- Всё, что ни получу - моё. Силу, достаточную, чтобы заставить жрать пыль у ног всех этих констеблей-михаилитов, к примеру. Так что, братец, входим в камеру или ты с дороги уберешься? Гарольд точно так же положил меч на правое плечо и отошел. Действовать нужно было по обстоятельствам.
- Интересно, что ты собираешь потом делать с гейсами и душой. Эти сукины дети будут тобой до второго пришествия помыкать.
- А это, - двойник ухмыльнулся, - уже не твоя забота.
Одобрительно кивнув самому себе, он двинулся вперед, кажется, намереваясь пройти мимо Гарольда, который подождав секунду, переложил меч на левое плечо и пошел за двойником - положение у него было не слишком удобное, а впереди могла быть какая-нибудь ловушка прямо в полу.
- Ну как же не моя, проблемы у нас вообще-то общие, ну или хотя бы одинаковые. Да ты, брат, не знаешь, что делать.
Досадливый вздох двойника прошелестел по коридору. Лже-Гарольд явно знал, куда шел - уверенно и не спеша. Добравшись до лестницы, он обернулся, улыбаясь.
- Проблема у меня, - проговорила копия, делая упор на последнее слово, - сейчас только одна. Но ведь ты отсюда не выйдешь, а значит, считай, ее уже нет.
Гарольд пожал плечами.
- Это твоими усилиями, что ли? - Гарольд слегка наглонил голову набок, зря он не уделил должного внимания смене шершавой рукояти. Видимо, двойник всё-таки хотел занять его незавидное, но, тем не менее, единственное место в жизни. Он шел так уверенно, как шел сам Гарольд вот-вот собираясь сделать какую-нибудь глупость. Двойник буквально сочился той уверенностью, с которой Гарольд сделал одну из глупейших ошибок в жизни, подписав чёртов контракт. Интересно, стал бы мир лучше с этим вот уверенным и знающим, куда идёт, двойником - вместо него? Каких-нибудь явных результатов гад бы достиг намного быстрее Гарольда - его, явно.
- Нет, - улыбнулсь копия, - твоими.
С другой стороны, будь Гарольд таким - девочка уже была бы в руках ада. Интересно, что эта эссенция практичности и целеустремлённости планировала делать с остальными проблемами?
- Ну тогда тем более, можешь рассказать, как ты планируешь снять гейсы - и я от тебя отстану. Всяко выгоднее драки и приятнее моих расспросов.
Двойник вздохнул, осклабился и поудобнее перехватил меч.
- Ты мне надоел, - сообщил он, переступая с ноги на ногу и как-то странно, по-фламберговски, взмахивая оружием. И проваливаясь, потому что Гарольда там уже не было. Свист Мглы, которую Гарольд уронил точно также, его не смутил. Копия попросту поднырнула под меч, ушибившись о гарду - и тут же впечатала кулак в то самое уязвимое место между ухом и челюстью, куда мечтали попасть многие драчуны.

[Spectre28 >>>]

Тьма, воцарившаяся в голове, рассеялась через вечность. Точнее, почти наверняка через несколько минут, но когда ноет и опухает челюсть, противно верещит в ухо крыса, а лежать мерзко и мокро, забытье кажется вечным. Гарольд лежал в том же самом коридоре, где его вырубил двойник, обонял уже догоревшего паука, а крыса, взобравшаяся на грудь, смотрела печально и даже укоризненно. Гарольд сбросил крысу с груди и сел, ощупывая лицо. Уже в который раз он задавался вопросом, зачем было носить с собой меч? Десятилетняя девочка, пусть и иллюзорная, ранила руку, собственная копия нокаутировала со второго удара. Сколько времени прошло, а он всё равно ничему не научился, даже во владении мечом. Гарольд безнадёжно вздохнул, поднимаясь. Можно было хотя бы посмотреть, чем была занята копия.
Следы двойника уводили вперед, вверх по лестнице, к центральной двери, над которой значилось "Ибо от востока солнца до запада велико будет имя Моё между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Моё между народами, говорит Господь Саваоф". Очередной псалом над очередной дверью, рядом с которой валялись порубленными очередные крысы вперемешку с цифрами. Но, кажется, досталось не только умертвиям, но и лже-Гарольду: ручка двери была заляпана кровью. Гарольд поднял три единицы. И как только двойник умудрился так легко его вырубить, если не мог справиться с крысами? Шансов принести в жертву кого-то, кроме маленького ребёнка у Гарольда не было с самого начала. Тем более, если речь шла о Цирконе. Suum cuique - или как там говорилось? Он вставил цифры.

[Ричард Коркин >>>]

- О боже мой, боже святый! - Вопила какая-то женщина, и делала это весьма мелодично. - Вы, мистер, негодяй и чудовище! Сарданапал! Навуходоносор! Подлый Ирод! О, моя бедная, милая девочка, дитя мое! Ох... Что это?! Немедленно уберите и устыдитесь во имя Христа и Девы Марии! Моя Дженни, моё нежное дитя, проснись же!
Плакательницу Гарольд от двери не видел, но призывы к божественному от этого менее болезненными не становились. Даже, кажется, наоборот. Двойник явно чувствовал это тоже, поскольку проворчал сквозь стиснутые зубы:
- Ну, помочусь я на твои кости, мерзкая тварь...
Лже-Гарольда, в отличие от твари, видно было отлично. Морок суетился вокруг установленного в центре комнаты стола, на котором лежала, закрыв глаза, Дженни Хейзелнат. Девочка выглядела бледной, как молоко, и только по тому, что мерно поднималась грудь, было понятно, что она ещё жива.
Гарольд скрежетнул зубами от боли. В подземелье откуда-то взялась ещё и женщина-призрак. А отбивалась настоящая Дженни, очевидно, хуже выдуманной, или двойник просто застал её врасплох. Девочка выглядела нездорово. В итоге, Гарольд не мог ни воспользоваться ей, ни, тем более, защитить. Как там говорили в Туата? Судьбы богов в руках людей? Видимо, всё-таки людей, умеющих сражаться и талантливых к магии. Дело на самом деле было штатным - он, как и с бруксой, разбойниками и всем остальным не мог ничего сделать и зря думал. Стоило просто подождать, пока всё само закончится. В случае бруксы - когда она позволит ему сбежать, в случае разбойников - когда он очнётся на дороге. Двойник стоял спиной к Гарольду, всего в пяти шагах. Но если бы он рванулся сейчас, копия бы просто ушла за стол и достала меч. Может быть, стоило поискать другой выход, вызвать демона и отдать ему меч, взамен на душу или даже отсрочку? Вряд ли бы тот отказался. Всё равно это было не для него - ни задания ада, ни коровы для богини, ни попытки снять гейсы. А вот полторы сотни старых золотых, а если бы повезло - ещё и деньги за две бутылки, можно было неплохо спустить за оставшиеся полгода.
Да... потеря сознания от одного удара двойника больно ударила по его самолюбию. Собственно, не мудрено: он не мог ничего противопоставить никому из встречных. Наверное, стоило просто заняться делом отца по возвращению в Лондон, и оставить игры с богами, дворянам и михаилитам. Но уговаривать жить Гарольда было не нужно: хотелось нормально отдохнуть хотя бы эти пол года. Он не стал приносить девочку в жертву, а за то, что не смог спасти винить его не имели права, как и за деревню. Дженни было действительно жаль, хоть и во многом испорченная, она, всё-таки, должна была иметь право выбирать. Но к чему было ныть о том, чего он не мог сделать? Лучше было подумать, как выбраться на свежий воздух и добраться до таверны. Двойник вряд ли бы просто так его пропустил, так что стоило подождать начала ритуала, когда тот не сможет отвлечься и просто пройти к выходу. Может быть, если бы ему повезло, даже запереть сукина сына в подземелье.

[Spectre28 >>>]

Пока он размышлял, двойник поднял с пола банку, внутри которой что-то вяло шевелилось. От прикосновения странного атама толтое стекло лопнуло, и лже-Гарольд стиснул в руке... нечто. У существа было две ноги и две руки, как у человека, но тело было покрыто мягкой прозрачной чешуёй, а лицо выглядело совершенно рыбьим и ничего не выражало. Только немо раскрывалась пасть, полная острых зубов.
- Etis atis animatis, - процедил двойник, поднимая создание над столом, и провёл атамом вдоль живота. Полоска кожи не выглядело острой, но белесое брюхо вскрылось, плеснув на Дженни розоватой кровью. По комнате разнёсся едкий запах, просачиваясь и за дверь. - Etis atis animatis! Sargatanas, oro te, appare te rosto! Veni, Sargatanas! Ter oro te! Тебе эта нежизнь, впитавшая столетия, тебе, перед жизнью, что принадлежит двум мирам!
- Неужели не найдётся управы на богомерзкого злодея?! - вторил женский голос, поднимаясь до крика. - Кому могло помешать сие невинное дитя? Какой подлец может хотя бы помыслить о том, чтобы отдать ребёнка в нечестивые лапы дьяволом, дабы глумились они и радовались, хвосты к небу задирая?! Но придёт, придёт слуга Божий, отмститель, защитник невинных в наказание делающему злое!
Боль, казалось, с грохотом и небесным громом прокатилась по телу. Гарольд ещё не видел женщину, но уже всерьёз её невзлюбил. Вроде бы ритуал уже начался. Защитнику лучше было бы поспешить - дело явно спорилось в руках копии. Гарольд примерно представлял себя, как всё должно было выглядеть, но двойник действовал как-то уж очень уверенно для той базы, что у него была. Особенно странными казались три крысы, стоящие на задних лапах с разных сторон круга - одна держала в лапках какую-то палочку, будто меч. У другой вроде бы был маленький посох, а третья, кажется, и вовсе напилась. Как он заставил стоять крыс?
В итоге варианта было два - или двойник прерывал ритуал и пытался остановить Гарольда, и тогда всё равно пришлось бы драться, или копия оставалась стоять и тогда можно было бы самому прикончить гада. Последнее, чем Гарольд хотел заниматься - это бегать от собственного двойника по всей Англии. Плюс ко всему, так мог появиться шанс спасти девочку. Но с мечом у него явно бы ничего не вышло. Гарольд вообще бы продал или выкинул свой клинок от досады, будь меч обычным. Он поднялся и рванулся к полке со склянками, большой, на шесть ярусов по двадцать колб в каждом. Лже-Гарольд проводил его злобным взглядом, но ритуал не прервал. Зато стало видно, кто причитал - рядом с одним из лабораторных столов стояла женщина, как две капли воды похожая на ту леди, с которой посчастливилось повстречаться на кладбище. Она мерцала и за ее спиной виднелась полка с книгами. В стеллаже было шесть полок, около двадцати ячеек с одинаковыми колбами. Гарольд быстро набрал охапку колбочек и начал метать их в двойника, стараясь не задеть Дженни. Стоял он по-наглому близко к двойнику - шагах в четырёх, так, чтобы если тот и развернулся, успеть кинуть на копию всю охапку и достать меч. Гарольд рисковал устроить что-то вроде плаща с пауками, но особого выбора всё равно не было, раз он не умел драться. Эффект превзошел любые ожидания. Когда первая склянка разбилась о спину копии, лже-Гарольд, кажется, удивился. По крайней мере, он прервал свой речитатив и начал поворачиваться. Но не успел. Одна за другой бились пробирки о него, о пол, об алтарь и было даже хорошо, что Дженни спала - попадало и на нее. Замолчала женщина-призрак, расширившимися глазами глядя на это варварство, и в наступившей тишине двойник расхохотался. Смеялся он долго, со вкусом, до слез, рыдая при этом совершенно искренне. Со злостью он сжимал свой странный атам, лицо пылало гневом так, что казалось, будто лопнет оно спелым персиком. Он топал ногами, грозил кулаком Гарольду, но падал на колени, покорно склоняя голову.

[Ричард Коркин >>>]

И уже с колен, печально и смиренно вздыхая, удивленно глядел на него, подхватывая осколок стекла, чтобы перерезать себе вены на запястьях.
- Скотина, - прошипел лже-Гарольд, почти ощутимо встряхиваясь и вытаскивая из-за голенища нож, - о, Господи Иисусе!
Скривишись от боли, двойник с трудом поднялся на ноги, молитвенно подняв очи к потолку. Гарольд бросил оставшиеся склянки в сумку, ругаясь про себя. Никогда, никогда ему не быть христианином, так он возненавидел эти три буквы и всё что с ними связано! Он на ходу вытащил Мглу, подбегая к двойнику и рубя с левого плеча. Копия попыталась увернуться, но уже не успела. Лже-Гарольд рухнул на пол, разваленный почти пополам, но его глаза еще долго смотрели на Гарольда, угасая и подергиваясь смертной дымкой.
- О, Господи Иисусе! - Выдохнула призрак, благочестиво перекрестившись. - Воистину, велика воля твоя!
- Будьте добры, помолчите секунду. - Гарольд смотрел в глаза двойника, не замечая даже боли. Как легко пошел меч, словно деревце перерубил, а не человека! Значит, такие глаза у него будут перед смертью? Достаточно обычные. Ему всегда казалось, что в них должно было быть что-то особенное, но глаза у него перед смертью были совершенно такими же, как и у всех остальных. Тёмная кровь стекала по Мгле и внимание переключилось на начертанный тёмными чернилами круг на полу. Гарольд быстро стёр ногами чернила, по дороге пиная одну из крыс.
- Это выход? - Он вскинул девочку на плечо и подбежал к полке.
- Где? - Рассеянно вопросила призрак, а затем сурово рявкнула. - Отойдите от книг, во имя пресвятого Антония!
Гарольд вздохнул, голова кружилась от спешки и боли. Может быть, и от испарений содержимого склянок.
- Послушайте, девочке нужен свежий воздух, а я хочу спасти хоть что-то из написанного здесь. Кто знает в чьи руки оно попадёт потом? Лучше помогите мне, пока не вылезла ещё какая-то тварь. - Видимо, тело женщины было вынужденно блуждать по кладбищу, пока душа была заперта в подземелье. Только встретившись с этим телом он понял, как невзлюбил кровопийц, после встречи с бруксой.
- Отойди, холоп, - процедила сквозь зубы женщина, а точнее - девушка, поскольку призраку вряд ли было больше шестнадцати лет. Книги вспыхнули призрачным, но жарким пламенем, тут же погаснув. - Уходи в дверь и уноси, что взял. Книги останутся тут!
Гарольд недовольно потёр слегка обожжённую руку о грудь. "Зараза". Книги, наверняка, были ценными и интересными. Собственный-то гримуар он оставил в треклятом Лондоне.
- Девочку чем-то отравили? Мне нужно знать, искать ли лекаря. - Гарольд развернулся и пошел к двери.
- Моя крошка надышалась испарений, - вздохнула призрак, - на свежем воздухе очнется. И да благословит и сохранит ее Дева Мария!

Пустое и холодное помещение, размерами сродни лишь бальному залу, раскинулось за маленькой дверцей. В нем гуляло эхо, гулко отражая шаги Гарольда, было жутко и неуютно, но ни двойники, ни крысы не беспокоили. И были в нем две двери, одинакового размера, но одна из них несла над собой надпись: "Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твоё." И стоило вставить четыре цифры: тройку и ноль, один и девять, как в лицо Гарольду ударил упругий ветер, и пахнуло воздухом, свежим настолько, что закружилась голова, потемнело в глазах, а в душе зашевелилась темная, звериная ярость...

[Spectre28 >>>]

23 февраля 1535 г. Утро. Кладбище. Бирмингем.

Восторженный голосок Дженни впивался в уши осиными жалами.
- Ну ты, дяденька, и буянить! И экое страховолчище-то! Косматое, большое, ууу! А воет-то, воет!
Слушать было больно. Смотреть - тоже, потому что солнце уж больно ярко отражалось от снега. Впрочем... снег выглядел каким-то неправильным. Приглядевшись, Гарольд понял, почему: вокруг валялись комья вывернутой земли с песком, ошмётки гниющей плоти, обрывки одежды. Яркая, слепящая свалка. И лежать было адски холодно. Бок и спина совершенно онемели, челюсти свело так, что было и не ответить, и что-то... Гарольд пошевелил ртом, и на промёрзшую землю выпало богатое золотое ожерелье с рубинами. Дженни меж тем продолжала:
- Ну и с ледей ты, конечно... - она уважительно присвистнула. - Знай маменька, что я подглядывала, так остатний глаз выбила б!
Голос девочки отдавался в голове болезненным эхом, а половина тела, на которой он лежал онемела от жгучего холода. Гарольд сел спиной к Дженни, протирая глаза и грязное лицо. Слева голой лежала проклятая девушка, она была изрядно разодрана, но уцелевшая часть лица выражала полное довольство, так что Гарольд даже улыбнулся в ответ. Он взглянул на небо, вдыхая испорченный вонью, но всё равно приятный воздух - на душе было как-то легко. Несмотря на то, что проблем оставалось ещё много, и он дьявольски замёрз. Так холодно ему было в последний раз, наверное, только под мостом, после догонялок с бруксой. Как не посмотри, а его отношений с миром кровососов, как-то очень уж варьировались - то ели его, то ел он, то...
- Дженни, в следующий раз я тебе сам последний глаз выбью, если будешь так пропадать. Я полдня шатался по Бирмингему, пока не вышел к кладбищу. - Вряд ли ему представится лучшая возможность отдать девочку демонам. Интересно, как бы он поступил два месяца назад? Двойник был прав, если говорить о выгоде - лучшего места, Гарольд бы не нашел. А боги, в итоге, были где-то там. И всё-таки он не отдал девочку демонам, о чём не жалел. Может быть, потому что сейчас не было бы так спокойно на сердце?
- Ты сама как? В порядке? - Гарольд ещё раз посмотрел на "ледю", при жизни она была очень даже симпатичной, а сейчас, вроде бы, выглядела упокоившейся. Кто бы мог подумать, что именно так снимались проклятья с женщин-призраков? Но мир, как всегда, был несправедлив - одна его часть получала шрамы от укусов крыс и пауков, а другая - вовсю веселилась. Гарольд улыбнулся, пытаясь выискать взглядом свои меч и сумку. Хорошо, что оборотень не тронул Дженни. В принципе, всё вышло хорошо - оставалось не умереть от обморожения.
- А чего со мной будет? - удивлённо спросила Дженни. - Сны там, конечно, знатные снятся! Горы, цветники всякие, мечи в камнях! Знаешь, я его даже достала, так-то! Вот захотела, и скала как разрушится! А потом словно летала... пока не проснулась там в холодине этой, жуть. Лучше б дальше спать.
- Ты пока спала, тебя чуть в жертву демонам не принесли. - Гарольд почесал затылок, пытаясь вытащить из волос кусок чего-то твёрдого и надеясь, что это не кость. Лучше было хоть как-то припугнуть девочку, чтобы она не решила, что ночные вылазки - это хорошая идея. Меч в камне - звучало интересно, но мало ли чего могло присниться ребёнку. Надо было идти к источнику, ну или проводить ритуал и спрашивать демона. - У тебя вот и одежда вся в ритуальной дряни измазана, короче надо аккуратнее с этим. Ну, жива - и хорошо. - Ни меча, ни сумки рядом не было. Прикрыться тоже было нечем, разве что срывать остатки платья с женщины. - Можешь, пожалуйста, сходить в город за вещами для меня и за лопатой, чтобы закопать тело?
Дженни присвистнула.
- Ух ты, демонам! Жаль, проспала! Никогда настоящих чернокнижий и не видывала! Странно только, зачем я кому спонадобилась, а, впрочем, святой отец постоянно твердил, что в ад мне и дорога. Видать, прав был. А вот с лопатой, дяденька... ну ты сам погляди, как я её средь бела дня на кладбище через город попру? Она же больше меня! Одежду - ладно, так и быть, за спасенье ваше. А копательства эти... - она покачала головой, хотела что-то ещё добавить, но потом огладила курточку с боков, сзади и посветлела лицом. - А, впрочем, попробую! Чем черти не шутят. А ты, дяденька, внутрях бы подождал. Хоть бы без ветра и глаз лишних. А то ведь какой пьянчуга заглянет, так копыта тут же и откинет от зрелища такого.
- Подожду. - Кивнул Гарольд, начиная слегка постукивать зубами. Как же, чтоб её эту суку-зиму, было холодно! Тащить лопату через весь город на кладбище, действительно, было не лучшей идеей, но тело Гарольд бы всё-таки закопал. Может быть, в склепе нашлось бы что-нибудь подходящее? - Я перетащил наши вещи в таверну напротив. Скажешь, что от меня, и что я с час маялся, перетаскивая сумки, и что лошадей во "Льве" оставил. Наши комнаты заняли наёмники Дадли. - Поляна вокруг и правда была украшена так, что впору откидывать копыта. - Насчёт лопаты, если что - зря не рискуй.
- Лопата - дело такое, - туманно пояснила Дженни и сделала пируэт. - Ладно, - и, сделав пару шагов, с улыбкой обернулась. - А с ледей ты ловко. Считай, твареборец. Ожерелье-то леди в награду обещала, кто эту вот заборет. Платой.
Гарольд взглянул на блестящую награду, потом на женщину. От твареборца у него, пожалуй, было только слово "тварь" за пазухой и шрам на заднице, но вышло всё неплохо. Могло статься так, что оборотень не тронул Дженни, чувствуя волю Гарольда? Или волк просто был занят дамой?
- Расскажешь мне потом, что с ней случилось.
Надо было больше заниматься с атамом. Гарольд до сих пор не знал, воспринимать ли волка, как часть себя самого, или как что-то отдельное. Он улыбнулся - было бы неплохо иметь такую лихую часть.

[Ричард Коркин >>>]

Когда Дженни ушла, Гарольд поднялся, дрожа от холода. Считать воплощение волка частью себя было странно - не мог же один и тот же человек, сначала получать раны от крыс, а потом побеждать вампиршу. Впрочем... Он нашел сугроб почище, набрал снега и на ходу разогревая его магией, начал умываться. Есть хотелось безумно, Гарольд даже поблуждал между могил взглядом в призрачной надежде на какую-нибудь дичь или чудо. Умывшись, он высушил лицо облегчённой версией магии для сушки одежды. Она забирала немного сил, но требовала совмещения двух стихий, когда нагретый воздух пропускался через одежду, возвращался в руке, закручивался вокруг неё, нагреваясь и опять проходил через ткань. Этот сложноватый, но не затратный приём был, наверное, самым ценным для плаванья, что он умел. Мало что было приятнее сухой одежды после дождя или шторма. А огня на корабле было не шибко много, уж точно не для каждых матросских штанов. Эх, ему бы сейчас хотя бы штаны...
К счастью, сумка и меч остались в склепе, вместе с кошельком. Дверь заклинилась на Мгле, которая случайно упала в дверной проём. Вчерашняя ночь вообще была богатой на случайности - сначала мышь выбивала меч из проёма камеры-ловушки, а потом Мгла сама падала в нужном месте. Сейчас было бы не плохо потренироваться с мечом, но Гарольд предпочёл не мерзнуть на ветре снаружи. От двери в лабораторию не осталось ни следа.
Гарольд с минуту походил по холодному каменному полу, тщетно пытаясь согреться. Со стен подмигивали барельефы с пучеглазыми рыбками, запутавшимися в переплетении водорослей и пузырьков, между ними извивались морские звезды. Холодно, холодно, холодно, было очень холодно и сил на то, чтобы согреться у него совсем не осталось. Гарольд достал атам, пытаясь чем-то отвлечься. Если Дженни не появится через час - он наплюёт на безопасность и разведёт костёр прямо в склепе. Гарольд растёр холодные руки, взял атам в правую, так чтобы остриё смотрело на ладонь левой руки. В этот раз атам ему очень помог, наверное даже спас. Говорить Гарольду своё имя волчица, видимо, не собиралось, так что он несколько минут выбирал имя, зло глядя на дверь - чтобы никакая сучья-душа не выбила из неё меч.
- Будешь Мией, потому что упрямая. - Гарольд собрал паутинки в правой руке, движение которых, казалось, хоть немного согревало, и направил их в рукоять Мии, пытаясь собрать и почувствовать силу там, прежде чем направлять её по клинку в руку.
Если "Мия" и поняла, то откликаться не спешила. Секунды текли, а Гарольд не чувствовал вообще ничего, кроме холода. Энергия будто уходила в пустоту, растворялась, исчезала без возврата.
И всё же, что-то происходило. Ощущение тепла и уюта накатывало настолько плавно, неторопливо, что его можно было принять за игру сознания, уставшего от холода и испытаний... или за ответ атама, который, наконец-то, решил хоть как-то себя проявить. А, возможно, тело, наконец, сдалось, и он просто-напросто умирал. В конце концов, говорили ведь, что умирая от холода, человек чувствует тепло? Правда, едва ли такое. Ветер и запах цветов о чём-то напоминали, словно совсем недавно Гарольд уже...
Воздух разорвался, и в комнату вступила стройная девушка лет пятнадцати в лёгкой свободной накидке. Огненные волосы, куда ярче, чем у Дженни, разметались по белой ткани, зелёные глаза смотрели с ещё большей наглостью, а под накидкой, судя по мелькающей в разрезах коже, на девушке ничего не было. Подкрашенные губы кривились, сплетая в ухмылке нахальство, возбуждение и ту силу, веру, какие бывают только у юнцов, уверенных, что с ними-то ничего случиться не может.
- Звал? Госпожу?

[Spectre28 >>>]

Блаженное тепло стало медленно рассеиваться, а Гарольд почувствовал себя некомфортно нагим. Хотя девушку это, казалось, ничуть не волновало.
- Ты кто? У тебя нет какой-нибудь одежды?
Видимо, она пришла от Вороны - слишком часто Гарольд упоминал её про себя. С другой стороны, всё равно надо было что-то решать, хотя бы узнать возможные пути. Он не знал, как Дженни была связана с древней богиней и была ли связана вообще, не знал насколько ценны для Вороны дочери, и не знал, давала ли она покровительство таким, как он, но, по крайней мере, кого-то прислали. Пытаться переметнуться сейчас было чревато тем, что демон почти сразу начал бы охоту на Гарольда. Так что велик был соблазн подумать оставшийся месяц. С другой стороны, сейчас он был во власти ада, и если бы ад приказал кого-то убить, к примеру Дженни, Гарольд бы ничего не смог сделать. Это он понял в комнате-ловушке. Но с чего он вообще взял, что Бадб будет давать ему своё покровительство? Всё-таки он совсем ничего не знал о той религии, к которой хотел обратиться. Стоило потратить время, на то, чтобы понять что это вообще было такое, потому что общего с христианством у культа богинь оказалось совсем немного. Вряд ли тут был уместен торг - вера не покупалась и не продавалась, хотя, даже этого он не знал наверняка.
- Ойче нах Ойче Мада'лэ Б'шоль-ча, - оттарабанила девушка, и улыбка её стала шире. - Но если для тебя слишком сложно, можешь называть меня Ларк.
Договаривала она уже небрежно, словно теряя интерес. Огляделась по сторонам, посмотрела под ноги и сморщила нос.
- Вот же местечко. Камень, камень, камень!
- Гарольд Брайнс, просто Гарольд. - Что-то подсказывало ему, что рыжая и так называла бы его по имени. Обсуждать дело с мини-копией Вороны было, наверное, даже безопаснее. - Тебя прислала Ворона или Циркон?
- Ворона, Гарольд Брайнс? - Ойче нах Ойче глянула на него гордо, задрав нос. - Бадб Ката, Луйбин Феор, Фидайх. А прозвищами домашними жену свою называй. И ты что, думаешь, будто госпожа кого-то пошлёт втайне от генерала, или генерал - в тайне от госпожи?!
- Нет, я спросил от них ли ты вообще, а называя Бадб по имени, я, очевидно, её беспокою. Так что насчёт одежды? - Гарольд потёр замёрзшие руки. Сам чёрт бы не разобрал, как у них там всё работало. - Не пристало разговаривать в таком виде с посланницей великой богини, но я совершенно ничего не могу с этим сделать.
- А, ты всё ещё про... не понимаю, зачем тебе моя одежда, но ладно, - передёрнув плечами, девушка одним движением стянула балахон через голову и протянула Гарольду. - Только он, наверное, не налезет.
Белая ткань пахла теплом, ирисами и мёдом, и ещё чем-то неуловимо-тонким и тревожащим. Сама же девушка, оставшись обнажённой, словно не чувствовала холода. И смущения тоже.
- Так зачем, говоришь, звал?
- Вряд ли это подобающий вид, может, у тебя найдётся мужская одежда моего размера? - Платье Гарольд всё-таки взял - надо было хотя бы обмотать пояс, а то девушка-то была молодой и вполне симпатичной. - А спросить я хотел о том, как заслужить покровительство богини и защиту от сил ада? Достаточно ли для этого приносить ей жертвы и воздавать молитвы, или всё работает по- другому?
Выглядело так, будто девочка была дочерью Бадб.
- Ммм, - Ойче нах Ойче резко потянулась к нему и принюхалась, с шумом втягивая воздух у груди, у шеи. Выше она не доставала. Наконец, фыркнула и отстранилась, передёрнула плечами. - А как именно ты собрался молиться миледи матери? Что приносить матушке-госпоже? О каком покровительстве речь и какое до тебя дело аду?
Гарольд обмотал пояс платьем, окончательно потеряв надежду выпросить что-нибудь потеплее. Нормы приличия у посланницы Вороны были необычными даже для Туата. Ну, по крайней мере, Гарольд немного согрелся.
- Я заключил контракт с адом, но больше не хочу приносить людей в жертву. Демоны, наверняка, попробуют наказать меня за отказ выполнять приказы. От этого я и хочу просить защиты. А как правильно молиться и что приносить в жертву, я не знаю, об этом тоже хочу спросить, вообще я хотел бы расспросить о многом, касающемся культа богини.

[Ричард Коркин >>>]

- Культ боги-ини, - протянула девушка, потянулась снова обнюхать, но, сморщившись, отдёрнула голову. - Фу! Пахнешь, как... как... как английский кобелина, вот! Ещё и извалялся в чём ни попадя. Все вы такие. Больше не хочу приносить людей в жертву? А много ли принёс? - голос её звучал так, словно посланница Бадб спрашивала о представлении заезжего фокусника. С чистым и искренним любопытством.
Гарольд почесал затылок. Несло от него, наверное, и правда сильно. Но реагировала девушка как-то странно. Обычно феи говорили об ауре и об испорченной душе, а рыжая, кажется, больше ориентировалась на запах. Как-то это было и не по-человечьи и не по-феевски.
- Это из-за того, что я вчера обратился и ещё не успел вымыться. А насчёт жертвоприношений - нет, и не хочу. Правда, вчера же, в ад чуть не отправилась девочка лет десяти. - Он оглянулся на то место стены, где вчера была дверь. - Тут целая лаборатория внизу. Но это не суть, можешь, пожалуйста, рассказать мне, как правильно поклоняться Бадб? А лучше, где найти знающего человека в Англии?
- Нет, - Ойче нах Ойче сложила руки под грудью и покачала головой. - Это из-за того, что ты вывалялся в чём ни попадя. Одно дело - мыться потому, что без этого шерсть не такая пушистая, и совсем другое - смывать эдакую... гадость. Как можно себя до такого доводить?! Тебе всё равно, что люди подумают об оборотнях?
- А что тут сделаешь, если не получается контролировать обращения? - Гарольд даже немного возмутился, открыто пялясь на собеседницу. - Я уже несколько комплектов одежды так извёл, сегодня вот ещё и на снегу проснулся. А ты... - Неужели девочка тоже была оборотнем? Говорила она забавно, особенно о достоинстве. - Ты тоже обращаешься?
- Я? Я - просто живу. А друидов в Англии не осталось. Всех выбили, - добавила заявленная дочь Бадб с замечательным равнодушием. - Но ты, наверное, можешь поговорить с генералом, вряд ли его трудно найти в этом мире. Поищи хотя бы в этой... в резиденции. А что за девочка?
Гарольд посмотрел в белоснежный дверной проём, из тьмы склепа были видны только тёмные очертания веток и нескольких могил на размытом белом фоне. Это было больше похоже на торг, чем на выбор веры. Такими темпами могло получиться точно так же, как и с адом. Жалко, что его подгоняли демоны. Видимо, всё-таки надо было встретиться с магистром. Гарольд провёл языком по одному из резцов. Разве они были такими большими? А последняя встреча с магистром вышла нехорошей, настолько нехорошей, что он побаивался сам лезть к Циркону. С другой стороны, он точно был в курсе меча и Дженни, и поговорить с ним можно было как-нибудь не голым в склепе. Гарольд предпочёл бы спокойный разговор где-нибудь в тёплой таверне. Да, тёплой и с едой. Может быть, Циркон мог заодно помочь ему с оборотнем? Псина, которую он таскал за собой, как раз была похожа на средних размеров чудовище. Если бы Циркону оно ещё было надо... А насчёт религии надо было подумать, тем более что всех её проповедников в Англии истребили. С другой стороны, это, наверное, делало более ценными тех, кто сам хотел обратиться, даже таких, как Гарольд.
На Мгле были видны разводы вчерашней крови. Он так легко зарубил свою копию, что от этого шли мурашки по коже!
- Дженни, фамилии не знаю. Я уже кое-что об этом слышал, но каковы главные законы и обязанности поклоняющегося богине? Что можно делать, а что нельзя? Что происходит с человеком после... смерти?
- Как правильно молиться, - задумчиво повторила девушка прежние его слова. - Ты не в христианской церкви, Гарольд Брайнс. Если ты не понимаешь, как молиться, то чем тебе помогут слова? Если я скажу, ты сразу же в них поверишь? Заставишь себя поверить из страха перед адом? Нет, - она покачала головой и отвернулась. Дальше Ларк говорила, заложив руки за спину и меряя шагами пол вдоль стены. Взад и вперёд, потом снова, гордо вскинув голову. - Ты молишься о том, что на душе, и тогда, если ты просто живёшь тем, что чувствуешь, а не выпрашиваешь что-то - вот тогда ты приходишь к тому богу, который ближе душе. Ioma-Dhiadhachd*. Ты не обретаешь веру, укрывшись крылом - ты укрыт крылом, когда веришь. Когда истина поселяется внутри, придаёт жизни такой смысл, перед которым меркнет смерть. Пойми, верить и не знать - в этом есть сила, даже у белого Христа, но знание без веры? Это не значит ни-че-го. Или ты думаешь, пустые слова и жертвенный дым сами по себе чего-то стоят? Конечно, - она неожиданно остановилась, разглядывая кусок стены, особенно богато украшенный завитушками в виде длиннотелых бледно-зелёных рыбок, - бывает по-разному. Например, один лорд сам просил госпожу, и его сделали илотом и лейтенантом, даже с жалованьем! А милорд отец вообще из илота в супруги поднялся. А я стала даром с небес, что принёс он миледи матери... но, конечно, илоты - это совсем другое. Не для всех. М-м, а что делает вот этот рычажок в виде хвостика?
Говорила Ларк совсем как священник, живший на соседней улице, когда Гарольд был ещё совсем мал, как его там - отец?.. Он тут же сдался.
- Не трогай его, пожалуйста. - Но как было поверить, когда он всё видел? Видел богинь, видел их силу, видел даже Туата. Знал. Да и сочетание получалось странное - боги жили, имели семью, друзей и врагов, чего-то хотели, к чему-то стремились. Выходило, что он бы советовался и открывал душу почти что человеку, более мудрому, более сильному и великому, но человеку. С другой стороны, что мог знать о стремлениях, друзьях и врагах тот, кто не стремился, не имел друзей и не знал врагов? - Тут полно ловушек, так что лучше не надо. - В илоты Гарольд точно не годился, может быть, когда-то примирившись с Мией и, наконец, научившись владеть мечом и магией. С другой стороны, илот, кажется, был чем-то средним между рабом и вассалом, а Гарольд не хотел быть ни тем, ни другим. Захотелось улыбнуться. Это, конечно, было бы необычно - говорить с богом, который тебя слышит настолько, что может прислать кого-то. Он был бы готов выполнять волю богинь в том, что было ему под силу, но в чём была эта воля? В защите подопечных или в распространении религии? Руководствовалась ли сама богиня благодетелью или точно так же, как Гарольд, искала выгоды? Вода - это было не к добру, воду и рыбок Гарольд уже видел. - А что ты имеешь в виду, говоря - "Дар с небес"?
Ойче нах Ойче со вздохом и видимым сожалением убрала руку от хвостика, важно кивнула.
- Дар - это дар. С небес - значит, с небес. Свыше. Что же тут непонятного?
"Куда уж выше, чем богиня?"

[Spectre28 >>>]

- Как ты стала служить? - С другой стороны, могло быть так, что защита, как раз и давалась вассалам-рабам, а не каждому желающему. Гарольду бы не хотелось опять становиться рабом, но, по крайней мере, тогда всё становилось понятнее: он продавал себя в рабство, получая что-то взамен. Но зачем это делать свободному человеку, тем более дворянину? Рабство ради чина в армии? Наверняка, было что-то ещё. С другой стороны, в отличие от свободного лорда, владеющего мечом, цена у Гарольда, должно быть, была невелика. И что в итоге? Рабство вместо рабства?
Девушка величаво повела плечами, рассеянно наглаживая этот злосчастный хвостик.
- Матушка-госпожа приняла меня. Ведь жизнь каждого должна вести к раскрытию великих способностей духа, ума и чувств, а потому должно служить госпоже.
Наверное, Ларк имела в виду что магистр ребёнком подарил её Бадб, или что-то в этом роде. Должна ли была жизнь вести к раскрытию способностей, Гарольд не знал. Он вообще терял надежду освоить образ мышления кельтов с полтычка, а делать что-то было надо.
- Кто такой илот, и что он обязан делать? Вроде бы, это что-то вроде подчинённого - Гарольд старался подбирать слова. Вряд ли лорд был так уж углублён в мировоззрение кельтов, но илотом он всё-таки стал. - Но одновременно с этим Циркон - тоже илот и муж Бадб?
Ойче тряхнула головой так, что рыжие локоны на мгновение упали на грудь, лаская скользнули по соблазнительным округлостям.
- И генерал её легионов, - задумчиво закончила она перечень Гарольда. - И глава семьи. Однако, Гарольд Брайнс, ты совсем-совсем ничего не знаешь. Ты знаешь, что у рыцарей есть ордена? Ну, - девушка задумалась, - вот, к примеру, орден Подвязки? Но рыцари клянутся христианскому богу - и часто предают свои клятвы. Илоты же принадлежат и душой, и телом, и помыслами, и служением госпоже, не смея отречься от нее. Это великая честь: принадлежать к сонму лучших из лучших, быть вольным во всём, кроме приказа госпожи. Это высшая свобода - не иметь над собой никого более, кроме богини. Христианские рыцари подчиняются священникам - жрецам, так? Илоты матушки-госпожи склоняют голову лишь перед ней, и даже Старшая, Великая Королева, не смеет повелевать ими. За верность миледи мать щедро одаряет их, за предательство - наказывает.
Наградой для Гарольда была бы сама возможность не выполнять приказы ада, с другой стороны, может быть, приказы Бадб от них и не отличались. Девочка, правда, выглядела не сказать чтобы пристойно, но уж точно не плохо, да и магистр несчастным не казался.
- И что нужно сделать, чтобы стать илотом? Ты, насколько я понял, тоже илот, а значит, берут не только семифутовых шотландцев.
- Что нужно?.. - девушка, которая снова начала было мерить шагами стены, приостановилась и посмотрела ему в глаза. - Ты просишь защиты, Гарольд Брайнс, бежишь от ада, потому что не хочешь исполнять какие-то поручения. А что, если не понравятся наши? Сбежишь, потому что душа твоя, сердце твоё не в этом? Не тот вопрос ты задаёшь. Что сделано ради этого? Что ты есть - ради этого? Ты хочешь под крыло, но несёшь долги: на лице, на поясе, за пазухой и в голове. Четыре их, и ищешь добавить пятый, самый крупный, не расплатившись с остальными, - она покачала головой. - Пока ты не освободился от них, от груза на сердце, пока не разбил стены... разве ты сам не знаешь, что нужно делать? Что стало бы началом пути?
Гарольд как бы про себя улыбнулся. Ларк была права, но у него не было времени. Конечно, Бадб не нужен был илот с долгами, но зачем ему было становиться илотом, если это не решало проблему долгов? С другой стороны, может быть, речь шла даже не об аде, потому что вряд ли бы Гарольд хоть когда-нибудь смог присягнуть Бадб, выполнив несколько приказов демонов. Поражало ещё и то, что девушка не назвала никаких других условий - ни дворянства, ни способностей к чему-то, ничего.
- Что ты имеешь в виду, говоря, что четвёртый мой долг в голове? - Гарольд улыбнулся шире. - Имеешь в виду мою гадкую натуру? - Он рассматривал стену, в которой вчера была вторая дверь. - И я не знаю, как успеть искупить гейсы до того, как меня убьют демоны. Ведь оценивать, исправился ли я будут только в Самайн, а до него ещё больше полугода.
- Ну вообще-то я имела в виду коров в Ирландии, просто это звучит хуже, - Ойче запустила пальцы в рыжую шевелюру и с явным удовольствием почесала за ухом. - Не так красиво. Ну а гейсы... - она прислонилась к холодной стене, разглядывая Гарольда. - Ты что, думаешь, что в канун Самайна будешь суетиться, а до того хоть трава не расти? Жизнь оценивается постоянно. Так или иначе.
Гарольд кивнул, делая шаг к сумке.
- Речь идёт о том, что я должен разобраться со всеми долгами, или главное показать, что я изменился, и что у меня не ветер в голове? - Он немного порылся в сумке, доставая склянки. По крайней мере, в последнее время Гарольд перестал убивать людей, не предал Дженни. На этом, кажется, его не недостойные поступки пока заканчивались Было неприятно думать, что сказала бы девочка, узнай она, что принести в жертву её хотел в том числе и он. Забавно, что вчера, когда он бил копию Дженни, совесть Гарольда так не мучила. Гарольд аккуратно откупорил одну из них, рукой направляя к себе испарения.
- А это не одно и то же? И на кой bhod** ты?.. Ну, теперь-то миледи мать точно прогонит генерала ссаными тряпками и возьмёт тебя в мужья... - презрительно фыркнув, девушка отступила на шаг, проваливаясь в стену, и исчезла.

[Ричард Коркин >>>]

- Бадб, Бадб, больно нужна мне ваша Бадб. Я, может быть, вообще её побаиваюсь. - Гарольд нахмурился, отодвигая от себя склянку. - Твою мать... - В голосе чувствовалась обречённость. - Надо будет подлить этой дряни Дженни, и ещё кому-нибудь, а потом продать Инхинн. Или оставить себе, понадобится же мне рано или поздно что-нибудь выведать? Отдавать Инхинн чревато - сам же через неделю и попробую. С местью я, конечно, погорячился, но и Клайвелл шибко умный, сам-то, небось, последнюю прабабку бы проклял. А вообще жалко, что некого даже подколоть, да и склянки негде оставить. Точно прошляплю через день - другой. И вроде в семье родился, и сестра, в отличие от родителей, ничего плохого не сделала, а поговорить не с кем. Отец, отец... не мог старый ты дурак посмотреть, куда сына сдаёшь? Сестра, небось, уже и замужем. Хотя... с таким-то характером её не каждый вытерпит, пусть и симпатичная. - Гарольд поднялся, перекинул сумку через плечо и вышел из склепа. - Ларк красивая, но какая-то странная, совсем не стыдится. Хотя, то, что она оборотень добавило бы интереса. - Гарольд посмотрел на остатки женщины и разрытые могилы. - Мия, Мия - веселиться ты, конечно, умеешь лучше моего. Или мы умеем? Ларк была права - надо будет вымыться. Чёрт, как же, курва мать, холодно! Оборотень. До сих пор не могу поверить! А главное непонятно - хорошо оно или плохо, полезно или вредно, и вообще, какого чёрта?! В любом случае, придётся с этим жить. Я стараюсь пойти на мировую с атамом, кто знает, может быть, старается и она? Старается или нет, а завтра, надо будет сходить к Армстронгу. По-хорошему, можно успеть и сегодня, но к чёрту всё! Пока не найду нормальную таверну и не вымоюсь, а потом не отосплюсь - никуда не пойду. Курвамать, как же холодно и во рту чувство, будто дерьма нажрался!
- Армстронг - чёрт мутный. Как бы он ещё меня не того. Конченый город с конченными людьми, разберусь с чем надо, и поеду отсюда. Как же, курвамать, холодно. Ха, отобрал у посланницы платье! Хрен мне, а не перерождение и доверие. И михаилита этого искать. В Лондон-то я точно не поеду - там Ю. Друидов истребили. И что мне теперь делать? Вообще, надо узнать больше о всех древних богах. Если припомнить, особняк, в котором меня покусала бруха, вполне сошел бы за какой-то придурковатый южный храм. Да и плохого ничего не будет в том, чтобы узнать - выбор из многого ценнее отсутствия выбора. Может, вообще стоит узнать, как поклоняться Одину? Хотя, на воина я не тяну. Подумать только, собственный двойник - одним ударом!
- Ну и рожа была у этого сукина сына, надо будет поменьше улыбаться, а то мне это не идёт! Если бы не эта дверь, поупражнялся бы с мечом, заодно согрелся бы. С мечом тоже не получается говорить, стоит попробовать ещё раз, вчера Мгла должна была напиться всякой крови, в том числе моей, - так и не найдя ничего, чем можно было бы подпереть дверь, Гарольд вернулся. - Бадб хотела искренности. Зачем? Что я вообще могу сделать с тем, что так мыслю? И ведь не пытаюсь никого обмануть, согласен выполнять задания. Будто сама богиня не знает, что такое выгода? С другой стороны, дочерей своих она освободить не попыталась. Курвамать, как же холодно, - Гарольд заходил по кругу, время от времени поглядывая на рычаг.
- Как вообще понять этих богинь? Кто-то ворует какую-то жалкую плиту из города, где и не думают им поклоняться, и они являются всем семейством. Какой-то сукин сын сжигает целую деревню вместе с жителями - и всем будто бы всё равно. Наверное, не получилось бы победить рыцаря, даже умей я превращаться в оборотня. Огнём он владел невероятно.
А вот я ни черта толком не умею. Как же холодно и жрать охота! Ни ветром, ни пламенем, ни мечом. Как только дожил до сегодняшнего дня? Впрочем, день ещё не кончился. Но с жизнью надо что-то делать. Это же какое-то дерьмо! Холодно, дома нет, семьи нет! Вообще нихрена нет! Даже надежны на жизнь после смерти. Чёрт возьми, да я беднее тех безумных аквитанцев! Я бы многое сделал за возможность переродиться после смерти. Это звучит лучше вечного пира. Пиры я не люблю, а вот в Туата мне понравилось, в те моменты, когда там было спокойно. Место, должно быть, вообще было замечательное, пока там не появился я. Туата не Туата, а дом я себе куплю - хоть будет куда возвращаться и, где хранить вещи. Да вот только где купить дом, когда тебя разыскивают констебли? Не всю же жизнь я буду выполнять поручения Ю? Курвамать, ещё и за украшениями какими-то таскаться! И холодно, и жрать охота! Что ж я не додумался вытаскивать плиту ночью? Призраки, призраки! Призраки, оказывается, приятнее в общении некоторых богинь. А как бы всё было хорошо без этой клятой плиты! Вполне законно бы себе ездил с атамом и гримуаром.
- Насчёт атама, может быть стоит найти Фламберга? Вроде, тоже специалист. Они с Берилл, кажется, тоже вытаптывают Англию. Ох, и не нравится же мне, когда читают мои мысли и эмоции! Та же Бадб оскорбилась, а что может быть хуже и невоспитаннее, чем чтение чужих мыслей? Хоть на них-то человек должен иметь право! Ладно Берилл, я где-то слышал, что от эмпата это не зависит, а богиня!.. Ещё и использовала свой дар, что бы больнее меня уколоть! И ведь храм даже не её был! С другой стороны, гейс Вороны пока мешает меньше всего. - Гарольд достал из сумки верёвку. - Моя жадность меня убьёт. Но зачем тут быть ловушке? Очевидно же, что выход. Сейчас подожду, пока эта хрень пройдёт и разберусь с рычагом. Побыстрее бы прошло, у меня уже язык болит, и холодно, курвамать, и жрать охота. Лишь бы эта зараза закончилась до того, как вернётся Дженни. Ох и подловлю я её в один день. Главное, не потерять склянку раньше. Надо будет проверить остальные, да только опасное это дело. Эту я отложил в сторону, остальные буду отмечать. Кое-что продам, кое-что оставлю себе. Вообще такие штуки лучше обменивать, чем продавать, и было бы неплохо заняться перекупкой и продажей вот такой вот дряни. В ней-то хоть как-то начал разбираться. Ха. Не начал. Хорошо, что Ларк ушла. Ох и наговорил бы я ей, ох и наприставал бы.

[Spectre28 >>>]

- Кто ушла? - раздался голос Дженни от двери. - Ты ж, дяденька, только из борделя, да ещё ледю того, а уже приставать к кому надумал?! Вот силища!
Лопаты у девочки с собой не было, зато, судя по объёмистому тючку, и таверну, и одежду она нашла без труда.
- Одежда! - Гарольд быстро подошел, взял рубашку и оторвал рукав. - Нож, зараза, опять потерял. А ты быстро. Это была посланница Бадб, богини, если ты знаешь. Симпатичная девушка, тем более - оборотень, как и я. Правда, кажется, с рождения. Безэмоциональная она какая-то, но в целом милая. Короче, вытащил я из подземелья склянки, которые разные эмоции вызывают, решил проверить, а эта зараза делает разговорчивым. Чтоб я сдох! Знала бы ты, как мне некомфортно так много говорить. Было время, я за месяц столько слов вслух не произносил! Хочешь попробовать? У меня ещё осталось несколько склянок с непонятными эффектами. Как же холодно! - Он начал быстро обтираться рукавом. - И в этой клоаке, где я снял место, нет ванны. Придётся ходить в таком виде по городу и искать нормальную таверну.
Дженни выслушала его с интересом, забавно наклонив голову на бок.
- Это склянки того дяденьки, который меня в жертву принести хотел? - Поинтересовалась она, помотав головой, услышав предложение попробовать. - Кто он?
- Ооо! Чёртово зелье! Не хотел тебе рассказывать. В общем, зашел я в одну из комнат - ловушек. В первой меня водой облило. Зараза! - Он натянул штаны. - Единственный гейс, который я не успел нарушить! А в другой были сокровища, просто несметные сокровища! И демон - Сар - стал мне нашептывать тебя в жертву принести. Ну, я думал, думал. Даже для верности связал твою копию. Ну, и решил не приносить. Тогда появилась моя точная копия, вырубила меня и пошла отправлять тебя в ад. Не знаю, что это за херня и как она работает, но этот чёртов двойник был на сто процентов уверен, что надо отправить тебя в ад за награду. Силу, там, душу, и вообще много чего. Ну я его нашел, когда ты уже на столе лежала, а он призывал демона, закидал этими вот склянками и вот тем самым мечом на пополам разрубил, ко всем чертям. Знаешь, а это страшно рубить собственную копию. Вспоминаешь, что сам смертен. Зараза, как же тут холодно! Но тут не всё так просто.
- Почему?
Гарольд секунду помолчал, глядя в пол.
- Кажется отпускает. Что почему? Чёртовы склянки. - Он до скрипа стиснул зубы. - Больше - ни слова не скажет. Курва - мать - ни слова. - Гарольд оделся и подошел к рычагу. Чуть - самое главное - не рассказал. И так - много наговорил, курва мать.
Слушая его, Дженни рассеянно, совсем как Ларк, рассматривала стены и роспись, гладила рыбок и обводила пальцем водоросли.
- Почему всё не так просто, дяденька? - Задумчиво протянула она, подходя к Гарольду. - И что это - гейсы? Ой, рычажок!
С этими словами девочка дёрнула рыбу за хвостик.
Пол под ногами дрогнул и исчез, оставив лишь узкий бортик там, где стояла Дженни. А вот Гарольд оказался в теплом, даже горячем бассейне, полном узких, жестких водорослей с пушистыми венчиками на концах, между которыми сновали тритоны с непропорционально огромными головами.
- Джении, за... уши от... - проворчал Гарольд. И не сиделось же ей! Надо было вылезать, пока на него не набросилась какая-нибудь тварь. Было непонятно, для чего использовался бассейн, но вода приятно согревала околевшие ноги. - Можешь держаться?
Ответить Дженни не успела. Вода взбурлила ключом, будто со дна поднималось нечто крупное, а затем в сполшном водорослевом ковре появилась полынья, выметнувшая высокий стебель с огромным бутоном. Бутон покачался над Гарольдом, как змея, неспешно, лепесток за лепестком, прилистник за прилистником раскрылся, явив взорам розовое нутро и... задумчиво, хоть и весьма скрипуче, проговорил:
- Хм. Половозрелый самец и неполовозрелая самка.
- Хм, говорящий цветок. - Гарольд медленно поплыл спиной к выходу, где лежал меч. Даром, что дверь без него захлопывалась. - Прошу прощения, что побеспокоили. - "Полезай обратно!" - Вы не против, если мы мирно выйдем отсюда?
Уплыть он не успел тоже. Водоросль плетью обвилась вокруг ноги, заякорив надежно. Цветок же с очевидным интересом, насколько его вообще могли выражать лепестки и тычинки, выслушал его, оглядел Дженни и резюмировал.
- У женской особи отсутствует зрительный анализатор. Морфофизиологический регресс?
И тут же не согласился сам с собой:
- Полагаю, травматическая ампутация, коллега. Обратите внимание, у самца на лицевом диске окрас по кожному покрову, представляющий собой изображение представителей иного вида. Скажи мне, самец, - вопрос, кажется, адресовался Гарольду, - для чего ты вызвал процесс эвтрофикации данного водоёма?
- Красивый какой! - восхищённо вздохнула Дженни. - И инту... ител... умнявый!
Гарольд недовольно выдохнул. Хорошо, что Дженни выбили только один глаз, оставив ему простор для выбора. Дрянь выглядела невероятно, несла какую-то чушь и не сулила ничего хорошего. Надо же было этой засранке полезть, когда он уже почти был в тёплой таверне с деревянной миской похлёбки в руках и ногами возле камина!
- Процесс чего? В любом случае, это вышло случайно.
- Однако же, - серьезно покачал головкой цветок, почесывая один из лепестков водорослей, - твой детёныш запустил инициализацию программы кормления и обслуживания путём воздействия на триггерное устройство, что привело к повышению уровня первичной продуктивности водоёма из-за увеличения концентрации в нем биогенных веществ. Это приводит к допущению вероятности причинения вреда водной среде и нарушению состояния гомеостаза.

[Ричард Коркин >>>]

- Ни х... не понятно! - ещё более восхищённо добавила Дженни. - Давай его с собой возьмём, бандюганов пугать?
Гарольд едва улавливал суть, а может, вообще ничего не улавливал. До этого самого момента казалось, что после вчерашнего у него временно выключился страх. Захотелось стащить девочку в воду и оторвать ей уши. Она ещё восхищалась!
- Это была случайность, мы приносим извинения. И если вы позволите мне вылезти, попробуем вернуть пол на место.
- Что вы думаете, коллега, - задумчиво осведомился цветок, оплетая водорослями вторую ногу Гарольда и подволакивая его ближе к себе, - об инкубационных свойствах внутричерепного пространства данного самца? Ведь известно, что гормональный фон мужских особей ровнее, нежели у женских, а потому гораздо более пригоден для инокуляции и последующего развития, а также для прохождения ларвальных и нимфоидных стадий.
- Я полагаю, коллега, - вздохнул он же, - что женские особи несут необходимые гормоны, выделяющиеся при развитии потомства, а потому при некоторой стимуляции определенных отделов мы можем получить прелюбопытнейшие результаты... Скажи, самец, если ты, по твоему утверждению, случайно окрыл водоём, то для чего тебе предмет, именуемый верёвкой, и неполовозрелая самка, держащаяся за триггерное устройство?
- Это какие-такие отделы вы собрались стимулировать?! - Гарольд достал из сумки склянку, и приготовился откупорить её одной рукой. Дрянная отрава, он сказал Дженни много лишнего, хорошо, что в комнате уже не было Ларк. - Верёвка - полезный в подземелье, да и в жизни инструмент. У неё много применений. А девочка дёрнула из любопытства - ребёнок, что с него взять? Раз уж вам так интересны жидкости, и... стимуляции... Я предлагаю компенсацию за беспокойство. Эту вот дрянь-реагент я вытащил из подземелья: исследуйте-переисследуйте, за всю жизнь ничего подобного не видел.
Под водой было что-то ещё. Мелкое и не очень, шныряющее мимо, касаясь порой Гарольда боками... лапами... или чем там ещё. Хватка цветка же стала ещё крепче.
- Вещество, предназначенное для стимуляции вербальной активности, нам известно, не представляет научной ценности и не соответствует целям и задачам исследования. Однако, мы с коллегой пришли к консенсусу, что заимствование исследований эмоциональной сферы в данном случае является кражей интеллектуальной собственности без патента и подлежит конфискации при выходе из лаборатории с ампутацией конечностей и выемке medulla spinalis. Шесть лет работы научным коллективом, две монографии и докторская - слишком много трудов вложено, чтобы просто оставить результат работы белковой форме жизни, не представляющей её ценности и неспособной эффективно воспользоваться. Впрочем, при возвращении в запечатанном виде, возможно, удастся избежать проведения исследований ex vivo. Целостность системы позволяет сохранить комплексный подход без полной деконструкции, что на данном этапе исследований является наиболее выгодным. Ибо, не могу не отметить эмбриологические данные в пользу использования внутричерепной среды мужских половозрелых особей данного вида. Они свидетельствуют о том, что после гаструляции развитие зародыша проходит по схеме бластопоризации в ротовое отверстие и в сторону дорзального полого нервного тяжа.
- Но, коллега, - изумился он сам себе, - боюсь, на данной особи мы будем наблюдать явление рекапитуляции, что, несмоненно, приведет к порокам развития. А женская особь еще слишком мала, чтобы, поместив их в изоляцию, дожидаться чистого и гетерозисного потомства с целью последующей инкубации в их внутричерепном пространстве спор. К тому же, цикл развития данного вида долог и нестабилен.
- Ой, нестабилен!.. - вздохнула Дженни, следившая за происходящим с нескрываемым интересом. - Какое уж чистое потомство-то, когда вокруг грязюка такая!
От болтовни цветка начинала болеть голова. Сумасшедшее растение, кажется, знало всё, кроме понятия этики, так что уповать на неё не было смысла. Тёплая и приятная вода стала ощущаться скручивающей всё нутро щекоткой - кто бы мог подумать, что даже не выходя в море он погибнет, как моряк - захлебнувшись. Конечно, если бы тварь не сделает того, что хотела сделать.
- Я нахожусь под действием проклятия и если останусь тут, то много дольше полугода не проживу. Ну, а раз выпускать вы меня не хотите. - Свободной рукой он достал ещё одну склянку и приготовился её откупорить. - Я вылью результаты исследований в систему, и вы не получите ни удобрение для своих... семян, ни хера в общем. Вам на самом деле очень не повезло - что девочка, что я принадлежим к низшим социальным слоям: живём в грязи, болеем, носим вшей и другую дрянь. Вам, однозначно, нужны какие-нибудь дворяне: чистые, с детства хорошо питающиеся, физически здоровые. А мы... Ну вы же представляете, в какой дряни я извалялся и какую заразу мог подцепить?

[Spectre28 >>>]

- Необходимы дополнительные исследования, - резюмировал цветок, согласно кивнул сам себе и резко окунул Гарольда под воду, где тут же началась суета. Тритончики обступили его, аккуратно откусывая кожу, брови, ресницы. Руку пронзила резкая боль - один из водоплавающих прокусил венку и присосался к ней. Другой бесцеремонно залез в штаны, чтобы ввинтиться в самое сокровенное, сопровождая это чудовищной болью. И лишь когда Гарольд почти захлебнулся, водоросли вытащили его на поверхность, давая вздохнуть и зажимая руку до тех пор, пока склянка не выпала в воду.
- При использовании данного образца биотическое поражение неизбежно, однако...
- Необходимы исследования внутричерепной и спинномозговой жидкости... Самец, тебе надлежит провессти эти анализы и вернуться, когда они будут готовы.
С этими словами водоросль размахнулась и вышвырнула Гарольда наружу, в снег. Следом на него с визгом упала Дженни, еще глубже вдавливая в сугроб, а затем со звоном вылетел меч и дверь захлопнулась.
- Эх, жалко, что дверь закрылась! - Воскликнул Гарольд, стаскивая с себя Дженни и поднимаясь. Девочка, вроде, была цела, даже не намокла. - Я б тебя, засранку мелкую, обратно закинул. Ты зачем за рычаг так неожиданно дёрнула? - Гарольд снял рубашку, в мокрой он до трактира мог и не дойти. Если бы он до этого не торчал на Балтике и в Северном море, наверняка, бы уже додыхал. - Если ты не поняла, о чём говорила эта дрянь, так я тебе переведу. Тебя хотели изнасиловать, а потом отложить семян в голову, чтобы тем было чем питаться, пока растут. Правда, думаю, надолго бы не хватило. - Гарольд призвал остатки сил, направляя тёплый потоки тёплого воздуха в ткань. - Ты в порядке?
- В порядке, - та охлопала себя, сбивая снег, и оглянулась на дверь. - Да-а. Жалко, что закрыто. Поискали бы ход в лабораторию. Такие скляночки! Но они, наверное, против этого... процесса. Хм-м, - она посмотрела на Гарольда. - А тебя, дяденька, приглашали вернуться. После этих, анализов.
Гарольд вздохнул - никакого раскаянья. Надо было иметь в виду, что у девочки шило в заднице. Можно было догадаться и раньше, но... не настолько же! Он ощупал лицо - бесценные брови, за которые он продал душу, вроде бы, были на месте. Рука не уставала болеть. Гарольд так и не понял, почему тварь его выкинула и с чего решила, что он вернётся. Неужто цветок думал, что он был бы рад по-быстрому снять гейсы, получить обратно свою душу и вернуться в лабораторию, чтобы стать живой клумбой? Невероятно странное растения с двумя личностями и бесконечно жаждой к познанию... Гарольд надел рубашку и принялся за штаны. Ну, теперь-то он выстрадал свой вечер у камина!

До таверны "Розочка" Гарольда добрался уже после полудня, сил почти не осталось, и ему постоянно казалось, что от него несёт трупной вонью. Даже весна, неожиданно, незванно воцарившаяся на улице, скорее мешала, чем помогала. Текли по брусчатке грязные ручьи, смешиваясь с человеческим и лошадиным дерьмом, напоминая Актон, район Лондона, где жили родители. Падали с крыш сосульки, а встречные люди имели вид слегка ошалелый, счастливый, точно этого тепла они ждали давно. Даже в "Розочке" неопрятная служанка мела пол, но этому скорее был причиной констебль, брезгливо прислонившийся к створу двери. Завидев Гарольда, этот темноволосый приземистый мужчина лет сорока оживился, просиял приятной улыбкой.
- Мистер Брайнс, он же Джеймс Грот, я полагаю? - Осведомился он, глядя почему-то на Дженни. - И мисс Джейн Хейзелнат, как я вижу. Что ж, верно, верно... Всё верно! Надо бы, мистер Брайнс, словом перекинуться.
"Опять?!" Гарольд многосложно выругался. Захотелось упасть на пол и закричать, что никуда он своими ногами не пойдёт, пока не вымоется и не перекусит, но, кажется, у него не было сил даже на это. Да какого вообще чёрта?! И откуда законник знал имя и фамилию Дженни? Хейзелнат? Фамилия ей до смешного подходила.
- Хорошо, вы не против продолжить за столом, господин... Смолл? - Гарольд окинул зал взглядом. Кажется, травник говорил о Смолле. Со стариком он говорил, казалось, не меньше недели назад.
- Средь благородных иль низких людей, кто бы был безымянным, каждому, только родивши, дают уж родители имя, - продекламировал констебль, - Дали и мне, чуть на свет появился я Божий, прозвание: Болдуин Портер, - он усмехнулся и внезапно перешёл на обычную речь. - За столом, господин Брайнс? Сидеть в этой грязи, в темноте, когда снаружи можно пройтись под сиянием яркого солнца? Давайте прогуляемся. Ведь возвращаться домой тем приятнее, чем дольше путешествие. И, конечно, тем сложнее тоже.
Из-за усталости, приступ боли тоже был каким-то ленивым, он неспешно скатился от головы к ногам. Либо законник был знакомым Ю, либо Клайвелла. В любом случае, хотели бы арестовать - уже бы арестовали. Гарольд кивнул.
- Рад знакомству, мистер Болдуин Портер. - Законник-поэт, чтоб его:кому-то свежий воздух, а кто-то с утра надышался на полжизни вперёд, и совсем не ел. - Как вам будет угодно. - Он открыл дверь пропуская Дженни вперёд: хрен куда он теперь пустит эту паразитку. Если бы ещё Дженни Хейзелнат собиралась спрашивать.

[Ричард Коркин >>>]

- Странно, как люди за все нас, закон, обвиняют! Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством? - С чувством продекламировал Портер, по-хозяйски оглядывая грязную улицу, по которой бежали замызганные ребятишки. И снова, без всякого предупреждения, заговорил прозой. - Забавно судьба складывается, правда, мистер Брайнс? И порой я вам даже завидую: успевать везде и повсюду - редкая наука. Позвольте полюбопытствовать, зачем вы украли статую архангела Гавриила с колокольни в Суррее? И главное - как вы ее спрятали?
Так вот о каком храме говорил демон! Видимо, пользуясь случаем с плитой, на него скинули ещё несколько краж, осквернений и ересей. В общем, опять всё то же самое. Казнить-то его всё равно бы казнили, а вот дознание стало бы намного неприятнее.
- А закон, он тоже бывает разным, господин Портер. Вот, например, статуя. Её я не крал, ни разу в жизни даже не видел, но письмо к вам пришло. А значит, какой-то законник меня оклеветал. И вот если, ну или когда дознание покажет, что именно в этом преступлении я не виновен, что будет с этим законником? Очень просто, мистер Портер - ничего. И ведь это тоже - закон. Ну а статую, как я уже сказал, я не трогал. - Гарольд внимательно следил, чтобы девочка куда-то не юркнула. - Но вы очень необычный констебль, и уникальность ваша начинается с того, что говорю я с вами не на дыбе. Что приятно. Я чем-то обязан такому человеческому отношению?
- Клевета - что гарпия, - участливо согласился констебль, вежливо выслушав сентенцию Гарольда, и потрепал рыжие кудри возмущённо пискнувшей Дженни. - Однако же, пока не доказали, что это так... Любопытно, к слову, куда вы еще дели изумруд из груди девы Марии, зачем разбили пол и фрески в монастыре Уэльбека, изуродовали гаргулий на церкви Шрусбери? И где продали золотой потир и облачение священника, мда...
Законник улыбнулся солнцу и ковырнул талый снег.
- Весна, - вздохнул он снова. - Быть уж ребенком нельзя, ты из детского возраста вышел; Кто ж, беспорочный душой, и в поступках своих беспорочен — имя его, с похвалой по земле разносимое, славят все племена и народы, все добрым его величают... Я мог бы вас вздёрнуть без суда, но...
Пальцы Портера сложились в щепоть, медленно и неохотно пошевелились, точно констебль кормил крошками птиц.
Гарольд, повернув голову слегка набок, кивнул. О таком варианте он, почему-то, сразу не подумал, хотя в Бирмингеме он был самым логичным. Вообще, Бирмингем был городом, которого он заслуживал - всё в нём продавалось и покупалось, со всеми можно было договориться и так далее... А вот дряни на него скинули прилично, не меньше чем на неделю работы Инхинн.
- Ни о чём из этого я тоже не слышал. Да и как одному человеку столько успеть? - Устало улыбнулся Гарольд. - Но вы, и правда, могли бы. И по чём нынче свечки в приходской церкви?
Законник поцокал языком, покачал головой.
- С таким количеством грехов? - Удивился он, вздохнув. - Тут всенощную заказывать надо. Не меньше сотни, со свечками-то. Ибо если бы следовал ты наставленьям закона, безумец, злого жребия этого враз избежал бы.
Гарольд кивнул, почти сам себе. Хорошо, хоть деньги у него сейчас были - иначе бы висел уже к закату. Надо было осторожней: сегодня он тратил три сотни на шлюху, а завтра могло не хватить десяти на констебля.
- Договорились. А откуда, позвольте узнать, вам известно имя моей рыжей спутницы?
Паркер поморщился, глянул по сторонам и поманил его, а скорее - монеты, пальцем, а затем неуловимо-ловким движением спрятал деньги за пазуху.
- Ну вот и чудненько, - потер руки он. - А я уж сам помолюсь за вас. Да, мистер Брайнс, есть еще дельце...
Из кошеля на поясе на свет божий появилась записка, из тех, что отправляют голубями: тонкая, почти прозрачная, мелко исписанная.
- Раз уж мы так славно договорились, то... - констебль откашлялся и торжественно начал читать. - "Уважаемые коллеги, уведомляю вас, что в деле Гарольда Брайнса, он же - Джеймс Грот, выявлены новые обстоятельства..." Знаете, - отвлекся он, - законнику всегда приятно, когда новые факты открываются. Это так волнительно... Вот вам - волнительно?
- Волнительно - Кивнул Гарольд, улыбаясь краешком рта. Он бы поставил на то, что речь шла о Дженни, иначе откуда бы законнику о ней знать. Раз уж с констеблем получилось договориться, надо было узнать побольше, тем более, Портер сам был не против говорить.

[Spectre28 >>>]

- И мне волнительно, - вздохнул Паркер, встряхивая бумажку. - "Мать его, Одри Брайнс, будет определена в монастырь для престарелых и безумиц, поскольку за ней нет призора. Отец, Джеймс Брайнс, находится в Тайберне за долги сына, а сестра..." Да, - протянул он. - Только заря засветилась, глашатаи голосом громким начали тех вызывать, кто имели долги по закону... У вас ведь есть долг, мистер Брайнс, не так ли?
Гарольд заметно посерьезнел.
- Да. Что с сестрой? - Можно было договориться с представителем гильдии, уплатив хотя бы часть долга, и тогда отец забрал бы мать из монастыря. В крайнем случае, Гарольд мог сам за ней поехать, но зачем бы она ему сдалась? Так точно не хватило бы денег на помощь Армстронга, а преследовать его и так преследовали.
- "Сестра же, полубезумная Коралина Брайнс, оставила дом и не вернулась. Дальнейшая её судьба неизвестна. Дом Брайнсов в Актоне продаётся за долги. Старший констебль, констебулат Бермондси, Джеймс Клайвелл. Писано двадцать первого февраля сего года." - Закончив чтение, констебль Паркер аккуратно сложил бумагу и убрал её в кошель, с интересом глянул на Гарольда. - А о мисс Хейзелнат всех оповестил мистер Клайвелл. С припиской, что если с юной леди или её спутником что-то случится, то дитя надлежит вернуть домой. Кажется, мисс Хейзелнат в Бермондси очень ждут.
Наверное, отправилась искать его. Собственно, это были не первые и не последние люди, которым он испортил жизнь. А старики оказались живучими, Гарольд побился бы об заклад, что к его тридцатилетию кто-нибудь из них да не доживёт.
- Сестра оставила дом в связи с его продажей или раньше? - И Коралина, почему-то, была не замужем, да ещё и именовалась полубезумной. Старики, конечно, были жутким балластом. Ничего особенного они ему не дали, но и не навредили, так что надо было разобраться с долгом. Тем более, преследование могло помешать в будущем. Интересно было бы хотя бы взглянуть на сестру, может из неё выросло что-то потолковее его самого? Донесения, правда, не обнадёживали. Ох, и невзлюбила его, небось, единственная сестра! Жаль... До родителей Гарольду особого дела не было, а вот с ней он бы поговорил. "Вот так и вспоминаешь, что есть родня, только когда их садят из-за твоих долгов". В любом случае, уже было поздновато: он умудрился и там всё загадить.
- Мистер Клайвелл полагает, - зевнул Паркер, - что её увели выбиватели долгов. Из речи вашей матушки, которую он нашел одинокой, голодной, в холодном пустом доме, понять что-либо было невозможно. Сбрендила-с. Но, мистер Брайнс...
Нежной своей красоты не губи сокрушеньем; не сетуй
Так безутешно о милой сестрице. Что нынче в борделе,
Наверно, прекрасных мужей ублажает...
- Впрочем, - он глянул на солнце, - позвольте откланяться. Дела.
Констебль развернулся на каблуках и через мгновение исчез в толпе.

[Ричард Коркин >>>]

Дождавшись, пока он отойдёт подальше, Дженни длинно присвистнула.
- Ну, дяденька, жизня у тебя. А собой-то как владеешь!.. - она восхищённо вздохнула. - Сталбыть, обратно в Лондон нам, да?
Ехать назад в Лондон? Родители? С крыши за шиворот залетела холодная капля. И уже была весна... Он почти забыл, как они выглядели - у матери, кажется были голубые глаза? Да, голубые, Гарольд их вспомнил - голубые, как у него и у сестры. У отца - карие.
Дом был выставлен на продажу... Сейчас, Гарольд, наверное, даже не сразу бы нашел его среди улочек Лондона. Но что-то в памяти всё-таки вплывало. Старый, но отдраенный матерью камин, две низкие скамейки возле него, большие ступеньки на второй этаж. Мало у кого ещё был собственный второй этаж. А мать любила чистоту. Вроде, восемь лет или около того, Гарольд точно не помнил, не были вечностью. Но как же он всё забыл!.. Наверное, от того что жил другим, кучей проблем, как сегодня.
- Да... давай сначала найдём таверну.
- Это "да", или это ты заикаешься от новостей-то эдаких? Но можно и таверну, - покладисто согласилась девочка. И уже двинувшись к дому, где остались вещи, оглянулась будто невзначай. - А зачем бы тебе, дяденька, именно меня в жертву приносить?
Вопрос Дженни вырвал Гарольда из воспоминаний. А двойник-то был прав. Наверное, он был очень хреновым человеком - плевал на родителей, попавших в тюрьму и приют из-за его долгов, плевал на сестру. Даже спасая Дженни, оставлял себе запасные ходы. В конце концов,
еможно было сейчас предложить девочке узнать всё поподробней у источника и в случае, если бы она и правда была тем самым ребёнком, у Ока же принести её в жертву. Он взглянул на Дженни. Ещё не зашедшее солнце слепило глаза так, что было сложно разглядеть лицо. Девочка казалась крошечной в окружении высоких стен переулка. Странный ребёнок- очень взрослый и очень маленький одновременно. Сейчас, правда, Гарольд не видел в ней ничего детского.
- Потому что так хотели ОНИ.
Разве этот ребёнок был ему другом или товарищем, о чьём благе стоило заботиться? О чьём благе, кроме своего собственного, Гарольд вообще должен был заботиться, когда у него было столько проблем? Секунду подумав, он продолжил. - Этот переулок не место для таких разговоров. Поговорим по дороге.
Следующим по логике вопросом должен был быть: "а почему тогда не принёс, раз столько обещали?" Трудно было сказать, что он тогда всё взвесил и принял выгодное решение. Ох, не до взвешивания было - Гарольд разве что не обделался, очень жалея, что некому молиться! Но девочку, тем ни менее, не отдал. Сейчас, этот поступок казался очень глупым и безосновательным, с какой стороны не посмотри - если бы это не была иллюзия, он умер бы прямо там, а в реальной жизни такой выбор давал демонам повод его прикончить. Чёрт возьми, но разве нужны были причины, чтобы не убивать ребёнка? Гарольд посмотрел на пронзительно голубое небо. И разве нужны тогда причины, чтобы не оставить собственную семью в борделе, приюте и тюрьме?
- А чего тогда не принес? - Осведомилась Дженни. - Любопытственно, понимаешь, дяденька, вдруг нонешней ночью того-этого, ножичком по горлу?
- Тут нужна верёвка, а не нож, Дженни. - Девочка была права: ещё можно было очень просто всё исправить и ночью же попробовать принести её в жертву. Но ошибка показала, что, в конце концов, у него был выбор. После встречи с Ларк стало понятно, что был шанс не служить аду, и даже надеяться на перерождение после смерти. Гарольд слышал о том, что кельты верили в перерождение, а не в ад и рай. Он попытался уточнить это у Ларк, но лиса его просто проигнорировала. Конечно, это нужно было проверить, но кому ещё получать такую награду, если не избранным илотам богини? Правда, это был огромный риск. И он вполне мог на него пойти, потому что перерождение манило намного больше участи мелкого демона, ад пугал своими пейзажами, а Туата и звание одного из избранных казались намного приятнее. Да и... Гарольд посмотрел на девочку. Было приятнее выбирать сторону, которая, кажется, не заставляла убивать детей. - Нехорошо приносить в жертву детей и предавать спутников, и я не хочу служить аду. Идём, остальное расскажу в пути - мне надо перевязать руки и ногу. За сегодняшнюю ночь не беспокойся, сама подумай, не лучшим ли местом в Англии было то подземелье, из которого я вытащил тебя спящей?

[Spectre28 >>>]

- Так я ж не чернокнижица какая, - резонно возразила девочка. - Кто вас знает, где лучше, а где хужее? Да и ночей впереди поболе будет, чем только сегодняшняя.
Гарольд устало вздохнул.
- Твои опасения справедливы, но это Бирмингем, я не стану говорить о таком на улице. - Ему самому надо было подумать, но раз уж они путешествовали вдвоём, Дженни имела право знать. Перспектива снова искать девочку по всему городу Гарольда тоже не радовала. - Давай найдём таверну, вряд ли даже самый могущественный чернокнижник сможет сделать тебе что-то средь белого дня.
Гарольд почесал затылок. Слишком много о чём надо было подумать, а он очень устал. Было страшно, что ночью в комнату явится демон. И что можно было после такого сказать?
Дженни взглянула на него, как на сумасшедшего и обвела улицу рукой.
- Дяденька, это Бир-мин-гем. Думаю, туточки можно что угодно делать, если только кого важного не заденешь. А я, знаешь ли, никто и никак, и нигде. Странно... - она задумалась, а потом продолжила уже другим тоном. - Странно мне, что я хоть сковородникам-то понадобилась. С чего бы вдруг?
У Гарольда опустились плечи. Ну почему сегодня кто-то обязательно норовил огородить его от ванны и еды? То безумный цветок, то поэт-взяточник, то Дженни. Ну почему он не мог рассказать ей всё, пока ест и пьёт? Да он сам, чёрт возьми, ещё не знал, что будет делать и стоит ли вообще что-то рассказывать девочке! Да и что он вообще знал? Враньё демона, да бред сумасшедшего. Да ещё и родители с сестрой.
- Во-первых, демоны не против заполучить любую душу, особенно такой маленькой нетерпеливой девочки, как ты. Пусть и воровки. - Ладно. Добиться чего-то и дальше виляя туда-сюда у него бы не вышло - просто не было времени. Надо было быть последовательным - он не отдал девочку, надеялся, что имел ещё месяц времени и должен был успеть решить хотя бы несколько проблем до Белтейна. Одновременно, надо было узнать больше о других богах и особенно - о Вороне. И раз уж он пошел этой дорогой, значит, и дальше не собирался предавать Дженни. Оставалось только позаботиться, чтобы испуганная девочка не перерезала ему горло во сне. Тем более, выходило, что теперь они были в одной лодке - оба спасались от демонов.
- Во-вторых, я знаю настолько мало, что это и на предположение не потянет. На тебя намекал мне демон... - Гарольд от нечего делать пнул носком сапога сугроб. - Он, повторюсь, намекал что ты как-то связана с одной из древних богинь. Помнишь тот раз, когда ты рассказывала мне о Соверене, или как его там? Лошади тогда взволновались, вроде как, реагируя на твоё настроение. Мне кажется, это как-то связанно. В любом случае, теперь мы с тобой в одной лодке - тебя демоны хотят на серебряном блюдечке с золотой каёмочкой и яблоком во рту. Меня попробуют наказать, за то что я не хочу тебя им отдавать. - Гарольд снова взглянул на девочку, продолжая ковыряться носком в сугробе.
- А кто твоя мать, Дженни?
Несколько секунд Дженни явно переваривала информацию, потом прыснула, а затем засмеялась в голос.
- Я - с богинями?! Ну ты, дяденька, выдумаешь тоже! Ха! Да разве ж я бы по улицам побиралась? Разве ж матушка моя, в Господа Бога верующая, померла бы от лихоманки?! Да тут на шелках спать да на золоте есть, да где ж они?! А ты - с богииинями.
- Ну, я примерно так же отреагировал. - Пожал плечами Гарольд. - Вообще, как по мне, пытаться понять богов и демонов бесполезно, но дело твоё. Я бы всё-таки проверил. Что касается твоих опасений - то с ними я ничего поделать не могу. Убежав сейчас или перерезав мне горло во сне, ты вернёшься в Лондон ни с чем, и ничего не узнаешь, если тебе и правда грозит опасность из-за демонов. Ты знала, что серьёзно рисковала, соглашалась на задание Ю, и рискнула. Наверное от того, что хотела чего-то большего, чем мелко воровство и попрошайничество. Я сейчас делаю примерно тоже самое. - Что-то он разговорился. - Тоже доверяю тебе свою жизнь и рискую - во сне я не намного защищённее тебя.
В ответ Дженни лишь кивнула.

[Ричард Коркин >>>]

Таверна "Розочка". Вечер.

Руки, и место куда вцепился паук, гудели, время от времени побаливая. Отдельным удовольствием было перематывать их при целом зале зрителей - рыжий, хромой и косой калека, пара не перестающих чесаться близнецов и полубезумный дед, то и дело повторяющий "ай-яй", старались особо не глазеть на Гарольда, пока тот, должно быть, с самым кислым лицом на свете перематывал место под задницей. Он бы не пожалел денег на комнату получше, но всё в городе было переполнено, так что некоторые наёмники даже ночевали на улице. Правда Дженни - любительницу "рычажков" и "умнявых цветочков" никто не тронул - так что на полу, с калеками и блохами ночевал только он, а девочка спала во "Льве". Пришлось даже тащить её вещи обратно. Гарольд не знал, сказал ли он достаточно, чтобы Дженни не сбежала или ещё хуже не натравила на него наёмников, как это сделала Самхайд. Он бы уделил этому больше внимания, если бы сам не был сбит с толку новостью о родителях и сестре. Чего уж, если подумать, в историю, что Дженни как-то связана с Бадб и ему самому верилось с трудом. Тут можно было хоть что-то узнать только источником, или призывом из гримуара, по ходу дела выясняя хоть что-нибудь о светоче. Ну или искать коров и спрашивать Бадб при личной встрече, если она не пришлёт за вирой кого-нибудь слугу.
В голове одним из многих витал вопрос - что делать завтра утром? Искать Армстронга, чтобы тот помог ему с оборотнем? Попробовать найти амулет и какую-нибудь книгу о древних богах и попытаться договориться с Мией в одиночку? Или искать представителя гильдии, чтобы пытаться вытащить родителей из тюрьмы и снять дом с продажи. Дом, кстати, был почти что его. Гарольд не помнил, сколько лет было отцу, но после его смерти дом должен был перейти к нему. А учитывая непроизвольно организованное отцу путешествие в тюрьму, ждать нужно было недолго. Раны не уставали ныть, не давая провалиться в сон. Ещё была сестра. Родителей-то можно было попробовать освободить походя, поговорив с представителем гильдии и внеся часть сумы, а вот с сестрой было сложнее. Чтобы найти её, надо было ехать в Лондон. В хренов Лондон, где ему бы вырвала кадык Ю! С другой стороны, он, конечно, не был каким-нибудь дворянином, но то что его сестру имел любой кому не лень, звучало даже хуже, чем померевшая в приюте мать. Но трата времени могла стоить ему жизни - Гарольда мог погубить ад, какой-нибудь констебль, Ю, да и сама Бадб, наверняка, хотела получить своих коров. До родителей ему особого дела не было, но и зла на них Гарольд не держал, а пострадали они из-за его ошибки. С другой стороны, много бы он выиграл в глазах Вороны, найдя коров, но кинув семью! Шотландцы вообще были помешаны на семье.
Твою мать! Просадить двести золотых на шлюху и не позаботиться о сроках и долгах! Образ жизни, когда он рисковал погибнуть семь раз на неделе, плохо сказывался на его отношении к деньгам. Гарольд просто переставал их ценить так, как ценил до этого. Они приходили и уходили, как и одежда и все остальные вещи. Он уже не считал, сколько раз терял всё или почти всё, с тех пор как приплыл в Англию. А может быть плохо сказывалось то что он долго не имел женщины, так долго что, чёрт возьми, мозги просто отключились? В любом случае, ещё в Туата он попытался делать хоть что-то с последствиями своей глупости, когда пристроил мальчика - любителя книг. И в этом случае, это тоже была его ошибка, очередная, очень глупая, и - его.
И над всем этим висела угроза ада. Гарольда даже немного успокаивал сброд в комнате. Казалось, что поселись он сам - уже висел бы под потолком, судорожно и напрасно придумывая, как отбрехаться от демона. Надо было уже сейчас приводить свои действия хоть в какое-то соответствие с намеченым путём. Служить аду он не хотел, но это не значило, что на всём свете оставалась одна Ворона: даже в кельтской религии богов могло быть много. Правда, Гарольд слабо представлял себе, какое божество оценило бы его отношение к родителям, да и всё остальное. О Вороне и её сестрах он пока знал больше всего, видел их, хотя бы примерно представлял, что нужно делать. Пусть и хотелось услышать что-то посущественнее намёков Ларк. Надо было найти магистра и спросить ещё о многом: о том, что приходит после смерти, и о том, на что конкретно мог надеяться и рассчитывать Гарольд. Он, чёрт возьми, рисковал жизнью и душой, а полагаться мог только на намёки! Это говорило в пользу поездки в Лондон. Всё-таки, повод у Гарольда был весомый - ошибка ошибкой, но можно было хоть как-то надеяться, что за попытку спасти сестру Ю не снимет с него шкуру. Ещё надо было серьёзно подумать о книге, потому что друидов, как оказалось, в Англии не было. Зря он не спросил про Ирландию... но книга бы всё равно не помешала. Теперь-то можно было тащить с собой хоть гримуар, хоть метлу, хоть чан - если его останавливали, это значило, что или потребуют денег, или потащат в пыточную. С законом всё было вообще очень плохо, так что и о доме в Лондоне он думал зря. Чего Гарольд попросил бы у богини, так это убрать эти чёртовы обвинения и упоминания о плите: это была не невероятная претензия на перерождение, но проблем сейчас приносило бесконечно много.
Так можно было бы хотя бы задуматься о том, что бы где-нибудь остановиться. С другой стороны, в Бирмингеме ему тоже никто не мешал жить, но в этом городе по утрам у него бы вымогал деньги констебль, а по вечерам какой-нибудь Камень, или как там звали этого парня с неприлично большим числом товарищей - арбалетчиков.
Он начал медленно проваливаться в сон. Мысли и проблемы утомляли. Пока что он был жив, у него были деньги на еду, его не пытали, завтра вечером могло получиться даже поспать не на полу. Трактирщик сказал, что в Бирмингеме представителя гильдии точно не было, но он слышал, что-то о Нортгемптоне. Деньги приходили и уходили, жаль что их не хватало на всё, но можно было хотя бы попробовать договориться с гильдией. Завтра он поедет Нортгемптон, поищет представителя гильдии и узнает, как обстоят дела. А там будет видно. Может его арестуют, может утащит в ад демон, может гильдия не согласится...

-------------------------------
(С) КиШ "Девушка и граф"
* кельтская вера, гаэлика
** неприличное обозначение мужского полового органа

[Spectre28 >>>]

24 февраля 1535 г. Бирмингем. "Розочка". Позднее утро.

Утро Гарольда началось с надсадного кашля старика. "Ой-ёй", - страдал тот, захлебываясь мокротами, клокоча ею где-то в груди. - "Ой-ёй!". Проснувшиеся близнецы, не стесняясь, чесали то, что чесать в приличном обществе было не принято. Спал лишь косой. Безмятежно, с ласковой улыбкой на губах. А в пустом зале "Розочки" уже ждала Дженни, на которую умиленно взирали тощий трактирщик и грязная подавальщица, причем последняя еще и пыталась всучить девочке удивительно пышный, румяный и вкусно пахнущий пирожок.
- Ты же моя масипусенькая, - сюскала она, - ты же моя красотуленька! Умничка-разумничка! Скушай пирожочек, солнышко!
"Умничка" пирожок приняла благосклонно - впрочем, есть не спешила, перекладывая из руки в руку, - и солнечно улыбнулась всем сразу.
- Доброе утро. - Гарольд почесал голову, выбирая стол - ну и держи тут шерсть в порядке, когда помыться негде. Чего доброго, он ещё и вшей подцепил. - Дайте, пожалуйста, чего-нибудь перекусить и выпить. Выпить не крепкого, и, как и вчера, принесите сами. Ты, наверное, уже позавтракала? - Он сел за один из столов в углу. Приглашая Дженни жестом. - Ты не против, если мы сейчас поедем в Нортгемптон? Там должен быть представитель гильдии. Кое-какие деньги у меня появились, может получиться с ним договориться.
- Ты, дяденька, - вздохнула девочка, взмахнув пирожком, - навроде как волчара, а сам - сущая андромеда. Кто ж с иерусалима тикает, с гермесом не попрощавшись?
Гарольд вздохнул. Ну и надоели ему все эти короли да гермесы, но Дженни была права.
- Он, наверняка, поинтересуется, что мы забыли вчера на кладбище. Армстронгу, вроде бы, не было дела, откуда я возьму деньги, но всему есть пределы. Да и склеп... для таких масштабов нужны немалые деньги, скорее всего, замешана какая-нибудь очень знатная и очень богатая семья.
Одно дело организовать чёрную мессу в маленьком городке. - другое вырыть и обложить камнем такие ходы, да и сам склеп был очень богатым. Обнести гробницу семьи хозяина города - такая себе затея, особенно учитывая, что там было спрятано. Жаль, он не разглядел, может быть над входом было что-то написано - не до того было.
- О грызе этом поэтистом подумал бы, - будто между прочим заметила Дженни, подсовывая ему пирожок.
Гарольд пожал плечами и взял пирожок.
- Думаешь, может потребовать доплаты за гробницу? Потому что, если он просто решит меня вздёрнуть - сделать с этим что-то будет очень сложно.
Деньги Гарольду были нужны, потому что шансов договориться с гильдией и так было немного, но, может быть, действительно стоило самому занести сотню монеты.
- Думаю, дяденька, - авторитетно пояснила девочка, - что писульку он уже написал, куда следует-то. Да не отправил покуда. К тому ж, монеты он берет. А уж входы-выходы в городе грызы не хуже днищных знают, - и добавила с непередаваемыми интонациями Ю, - смекаешь?
Значит, выехать из Бирмингема ему бы не дали, и чем дольше Гарольд ждал, тем сложнее было выбраться. Дженни предлагала дельный вариант, было разумно связаться с констеблем. О законнике он знал мало: тот всерьёз увлекался деньгами и немного поэзией, но этого, в отличие от Армстронга, хоть как-то хватало. Армстронг был серьёзен, меньше думал о деньгах, был глубже и темнее. Можно было надеяться, что законнику не было дела до оккультистов и прочей дряни, а вот Армстронг со своей магичкой могли заинтересоваться и склянками, и склепом, и вообще всем. Улизнув сейчас, Гарольд бы уже вряд ли вернулся за помощью к михаилиту, но тот был и не последним на земле, а идти к нему сейчас было рискованно. С другой стороны, может, от него отстали бы при только честности: Армстронг не стал сходить с ума при слове "Оборотень", хоть оборотни и опасны для людей.