Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

[Spectre28 >>>]

с Ричардом, Хель и Лео

Гарольд нетерпеливо постучал пальцами по столу, он ждал вина.
- Разрешите я, вкратце опишу - он на мгновение замолчал. - ситуацию. - Торговец не знал, стоит ли рассказывать всю историю, и в принципе, интересует ли собеседников источник ран. В итоге он решил начать с главного - с денег. - Одежда не моя, но я в состоянии достойно оплатить ваши, как минимум в данный момент, драгоценные услуги.
Он слишком устал, чтобы волноваться. Мысли медленно растворялись в его мутной голове, и Гарольду приходилось снова и снова вылавливать их и пускать в дело.
Девушка тяжело вздохнула и слегка наклонила голову, будто милостиво позволяя продолжать.
- Да уж, - вполголоса проворчал магистр, задумчиво разглядывая чеканку на кубке, - одежда не его, но в состоянии... Mo chreach, вот уж сказано, так сказано. Кто же тебя так, мил-человек?
-Теперь к причине, - откликнулся Гарольд на вопрос магистра, - такого плачевного моего состояния, итак: дама в голубом платье, она стоит рядом с Грейстоком, симпатичная такая, изволила оказаться бруксой, и более того, - в голосе торговца проступала хрипота, но говорил он спокойно, - изволила дважды меня укусить. Это не суть вопроса, просто я решил вас предупредить. Ну мало ли, как говорится. Из её имущества я и позаимствовал эту, не самую подходящую для зимней прогулки, одежду. - Гарольд ещё раз покосился на кухню, вино так и не принесли. Сознание медленно покидало его, безразличие и сонливость накатывали волна за волной. - Сейчас мне остаётся, только надеяться на вашу милость, повторюсь, я в состоянии оплатить лечение.
- Очаровательная дама, - лениво оценил описываемую женщину магистр, - совсем на бруху не похожа. Доказательств у вас, кроме вот этих вот ран на шее нет, я так полагаю?
- И странно она, должно быть, смотрелась в этой одежде... - добавил Фламберг, который тоже не выглядел удивлённым. - А раздела она вас, чтобы кусать было удобнее. Одобряю... не суть, разумеется, но практичность.
- Из имущества? - Встрепенулся Джеймс, отставляя кубок, - хм, мистер Брайнс, где вы, говорите, позаимствовали вот этот наряд и как к этому отнеслись его хозяева?
Пэнси поставила кружку с дымящимся вином перед торговцем и с сочувствием покачала головой, осуждающе глядя на лекарку. Берилл, меж тем, внимательно разглядывала торговца. Она заметно побледнела, зрачки расширились до такой степени, что глаза казались черными. Этот немного безумный взгляд скользил то по щеке Брайнса, то по шее. Наконец, девушка посмотрела на Фламберга и едва заметно кивнула ему.
Гарольда не встревожило такое количество вопросов, приоритеты были очевидны: наибольшее влияние на девушку имел Фламберг, ему и надо было отвечать.
- Сначала я подумал, что она хотела стащить меч, потом оказалось, что ей в общем-то всё равно. Я загнал этой мрази серебренный кол под ребро, а ей хоть бы хны. - Торговец залпом осушил кружку. Божественное тепло прокатилось вниз живота. - Что касается доказательств, сейчас я не пытаюсь ничего. - Он запнулся - Простите, трудно говорить.
Таверна то затихала, то разражалась монотонным гулом. Тоннер-трактирщик, опершийся на стойку, заинтересованно прислушивался к разговору за знаменитым столиком, усмехаясь в бороду. Пэнси то и дело шныряла мимо, то поправляя салфетки, то угодливо донося вино. Завсегдатаи за столиком с любопытством поглядывали на странную компанию, вполголоса переговариваясь и явно обсуждая происходящее. Даже менестрель в пестрой одежде, казалось, начал бренчать тише.
- С таким-то горлом, - сочувственно заметил михаилит и помедлил, тоже откровенно разглядывая лицо и шею торговца. Потом покачал головой и вздохнул. - Отличные раны. Тяжёлые, опасные. Ещё и советы ведь потом понадобятся. Никак не меньше чем фунтов на двадцать...
- Хорошо. - У Гарольда потемнело в глазах, он несколько раз моргнул. - Я не в том положении, чтобы торговать... - Торговец плавно разлёгся на столе. Он провалился в пропасть беспамятства, навстречу самым страшным кошмарам в его жизни.

[Leomhann >>>]

Со Спектром и Ричем

Эмма досадливо вздохнула и с неохотой высвободилась из объятий Раймона. Работать с этим человеком ей не хотелось совершенно. Слишком странный. Да и ловить противоречивые обрывки чувств этого Брайнса было сомнительным удовольствием. Но все же, она встала со своего места и, взяв кубок, плеснула вином в лицо упавшего в обморок мужчины. А затем, неожиданно даже для себя, отвесила звонкую оплеуху. Фламберг хмыкнул, и прозвучало это явно одобрительно и не без гордости.
- Мне нужно переодеться, - оповестила она всех собравшихся, убедившись, что торговец приходит в себя, - поможешь, милый? Пэнси, проводите ... больного в его комнату. И свечей побольше.
С этими словами Эмма развернулась и проследовала к лестнице с видом королевы, вынужденной волей судьбы пачкать руки о челядь. Михаилит, не переставая ухмыляться, кивнул констеблю с магистром и отправился следом. Магистр, уже не скрывающий улыбки, отсалютовал им кубком и со смешком покачал головой. Констебль, доселе одобрительно наблюдавший за действиями лекарки, улыбался тоже. Ему явно нравилась эта странная до изумления пара, действующая столь слаженно и столь решительно. Особенно, если это касалось чертова торговца.
Комнатушку, в которой Раймон изгонял демона, посещать тоже не хотелось. Из нее все еще отчетливо тянуло тем самым неторопливым предвкушением и ожиданием. Да и свечей оказалось маловато, Тоннер явно поскупился для торговца на освещение. Эмма некоторое время поколебалась, не оставить ли дверь открытой, но посетители таверны так изнывали любопытством, что решение было очевидным. Конечно - оставить. И светлее, и развлечения толпу лишать не стоило.
- Раздевайтесь, - сухо обратилась она к сидящему на топчане торговцу, намыливая руки над тазом.
Фламберг, войдя внутрь, прислонился к стене, так, чтобы не загораживать свет. С тремя людьми внутри, комнатка казалась совсем крошечной, но уходить он явно не намеревался.
Гарольд послушно начал снимать одежду. Симпатичная девушка, поначалу понравившаяся ему, теперь вызывала неоднозначные чувства. "Красивая и, видимо, очень вредная". Ну, в конце концов, за дружелюбность он не платил, лишь бы знала своё дело.
С мытьем рук было покончено и Эмма сердито посмотрела на торговца, и - жалобно - на Раймона. В иной ситуации она бы уже коротала вечер в полудреме, у него на коленях. Впрочем, в голосе жалобы не было. Лишь неудовольствие.
- Поживее.
Гарольд хотел было предложить девушке самой покувыркаться с бруксой, но не стал, в конце концов, она спасала ему жизнь. Торговец постарался побыстрее закончить с одеждой.
- Раны на лице - откуда? И на что еще жалуетесь?
Шея выглядела плохо, но, все же, не так, как казалось поначалу. Стоило смыть кровь и становилось ясно, что бруха всего лишь весьма аккуратно вскрыла зубами кусок кожи и повредила мелкие сосуды. Больно, мерзко, но не смертельно, хоть крови вытекло и немало. А потому нужно было прихватить рану несколькими швами - и ничего более. Чем Эмма незамедлительно и занялась.
- В лицо мне плюнул огромный змей, позавчера. - Торговец, как мог, наблюдал за действиями девушки. - Ещё, бедро разодрано, по-моему, треснуло ребро, может быть обморожение ног, вроде всё.
- Не дергайтесь. Чем же вы заслужили столь презрительное отношение змея?
Лицу было уже не помочь. Да и ребро лечилось лишь нетугой повязкой и покоем. Рана на бедре также не была глубокой и требовала только промывания и бинтов. Равно, как и признаков того, что торговец обморозил ноги - не было.
Констебль, с интересом прислушивающийся к голосу Эммы, тихо рассмеялся, прикрываясь кубком. Ему вторил магистр, ухвативший злополучную салфетку и складывающий из нее аккуратный квадрат.
- Зима холодная. Наверняка просто хотел жрать, - прокомментировал Фламберг. - Или поймать, чтобы отнести самке. Хотя... нет, скорее всё-таки сожрать. Ещё и бруха... определённо, есть в вас что-то вкусное, мистер Брайнс.
- Вряд ли - рассеянно заметила Эмма, бинтуя ногу торговцу, - и змей, и бруха не доели.
Гарольд замер.
- По мне так, они были совершенно вероломны, и атаковали без причины, благо в первый раз вмешался Вальтер и мы успешно ретировались, а во второй - мне повезло. Лицу, видимо, не помочь? - Лишь тень горести прокралась в голос торговца. Гарольду была неприятна мысль о физическом уродстве, это была далеко не главная проблема, но она его тяготила.
- Желание есть - вполне себе причина, - возразил от дверей Фламберг. - А ещё вы, если даже не кажетесь вкусным после плевка или укуса, очень везучи.
- Вряд ли это вас испортит, - тем же рассеянным тоном продолжила Эмма, с улыбкой кивая в ответ на замечание Фламберга, - по крайне мере, разумение с ядом не передается. Так что, ничего непоправимого не произошло. Я приготовлю вам мазь и вскоре останутся лишь аккуратные шрамы.
- Спасибо. - Гарольд замолчал, он казался себе калекой. Особенно обидно было из-за лица, как-то очень глупо выходило, случайно получить такое увечье в первый же день пути. Девушка правильно делала, что шутила, это смягчало атмосферу, но факт оставался фактом.
Хлопнула дверь, закрываясь за уходящим Хродгейром. Клайвелл недоуменно пожал плечами, отмечая этот факт, и вернулся к прежнему занятию. Разговор в маленькой комнатке под лестницей принимал очень любопытное содержание.

[Ричард Коркин >>>]

- Вам вообще сейчас нужно больше лежать, хорошо питаться.
Эмма с удовлетворением оглядела забинтованного Брайнса и снова принялась мыть руки.
- Есть мясо, козью печень - лучше отварную или сырую, - продолжила она, - пить красное вино и молоко. Но, как известно, спасибо не звенит в кошеле, а потому с вас тридцать фунтов. Двадцать пять за художественную штопку и совет. И пять - за то, что я вынуждена проводить вечер с вашими ранами, а не с милордом мужем.
Пояснять, что чувства торговца она находит неинтересными, плоскими и оттого - особо утомительными, девушка не стала.
- Интересно, что человек, готовый так легко расстаться с тридцатью фунтами, снимает эту комнатку, - задумчиво заметил Фламберг, скользя взглядом по обстановке так, словно он её уже успел внимательно изучить. Впрочем, если Тоннер не привирал, так оно и было. Занимательное ценообразование спутницы его, судя по виду, не заботило совершенно. - Хотя, конечно, здоровье важнее удобств. Особенно если от комнаты нужна всего только постель, и ничего больше. Даже нет места для ванны.
- Без ванны никак нельзя, - согласилась Эмма, чуть порозовев и ласково улыбаясь в ответ.
Гарольд вздохнул.
"Половину лошади, эта коза хочет половину лошади за двадцать минут работы. Боже, ну что за вероломство, ну кто так торгуется?" Торговец даже расстроился такому свинскому поведению милой девушки.
- Вы это, конечно, замечательно придумали, госпожа врачеватель, но если мне не изменяет памят, речь шла о двадцати фунтах. Я понимаю, что не в моём положении торговаться, но в любом деле надо знать меру. В конце концов, мне ещё надо будет остановиться в этой таверне на несколько дней и чем-то питаться. Ваш труд бесценен, но поймите, то что вы требуете сейчас, я зарабатывал неделями тяжелого труда.
Эмма, вытирающая руки о передник, без интереса посмотрела на торговца. Он впервые за все это время продемонстрировал настоящие чувства, и они были тоже неприятными.
- Судя по тому, как вы взбодрились, лечение имело успех. Ни пенни меньше, мистер Брайнс.
Много бед сваливалось на голову Гарольда за эти дни, но эта была самой вероломной. Даже брукса, будь она проклята, не пыталась содрать с него таких денег. И, как на зло, в соседней комнате сидел констебль. "Тридцать, тридцать монет за это". Не стоило привлекать к себе внимания, а этот скандал незамеченным пройти не мог. У торговца заскрипели зубы. Он достал деньги, и протянул их мошеннице.
- Благодарю за помощь, а теперь прошу меня покинуть.
- Берегите зубы, - нежно посоветовала Эмма, передавая монеты Раймону, - не стоит ими так скрипеть. Их лечение тоже дорого.

[Spectre28 >>>]

с Хель и Леокатой

Поздний вечер. "Зеленый Грифон"

После ванны в комнате всё ещё пахло горячим паром и благовониями. Раймон сидел в кресле у окна, прижимая к себе устроившуюся у него на коленях Эмму Фицалан - Фламберг- де Три, и поглаживал её по спине. Распущенные волосы михаилита в юбке от недавнего жара вились на концах колечками, рассыпались по обнаженным плечам и жёлтому льну домашнего платья. Сам Раймон, скинув уличное, остался только в штанах и белой вышитой рубашке с распущенными на воротнике завязками.
"Интересно, как Эмма сейчас чувствует этого констебля?"
Раймон представил то, как они смотрелись со стороны, особенно для незнакомого человека, и негромко хмыкнул, накручивая длинный локон на палец. Пожалуй, спрашивать было излишним.
- Итак, констебль, вы что-то говорили про наблюдаемое? Тёмное? Охватившее как минимум часть города?
- Если не весь, - Клайвелл задумчиво проследил за движениями его пальца, но неодобрения не высказал, лишь улыбнулся, будто подтвердил для себя какую-то мысль.
Раймон вздохнул.
- Знаки, знаки. Кто знает, зачем к ним присматриваются, зачем ищут? Сплошные проблемы, правда ведь. Признаться, заметь я нечто такое, даже не знал бы, что и делать. Разгонять целый город ... - он сокрушенно покачал головой. - Вам, констебль, хотелось бы таким заниматься?
- Нет, - констебль, кажется, удивился искренности в своем голосе. Он помолчал, барабаня пальцами по подлокотнику кресла, вытянул ногу и продолжил, вздохнув, - но, признаться, мне многим не хочется заниматься, что вменено в обязанности. И, пожалуй, я бы сделал вид, что не вижу никаких знаков, если бы не нашел в церкви... символ евхаристии. Пропитанный отнюдь не святой кровью.
На лестнице послышался топот ног и Эмма, недовольно хмыкнув, покачала головой:
- Пэнси. Любопытствует.
Помеха была ожидаемой, но приятнее от этого не становилась. Раймон задумался о том, насколько служанка была посвящена в дела Тоннера. Как ни крути, а ничего не знать она не могла. А, значит, скорее всего знала всё.
- Ненавижу, когда любопытствуют без спросу. Хочется обойтись с такими, как тогда, с Вороном. Правда, продержи я его слишком долго, скорее всего, он сошёл бы с ума. Но как знать? Не проверял.
- Его это все равно не вразумило, - девушка, вздохнув, коснулась теплыми губами подбородка.
Хлопнула дверь, протанцевали шаги под скрип половиц. Бойд, также сменивший цепь и оверкот на синюю тунику без украшений, остановился у камина, молитвенно сложив руки у губ. Казалось, он просто внимательно осматривает комнату. Но руки резко упали - и воздух ощутимо сгустился, стал плотным, ленивыми потоками стек к стенам, обволакивая их, запечатывая дверь и окна. Браслет на руке магистра заметно потускнел, поблекла чернь на листьях чертополоха.
- Не нравится мне эта девица, служанка, - пояснил он свои действия, двигая для себя кресло к огню, - шныряет везде. Так хоть поговорить можно спокойно.
Констебль, переводящий взгляд с Эммы на Бойда, поморщился, но промолчал.

[Хельга >>>]

Со Спектром и Лео

- Это она ещё не пыталась подглядывать за тем, как ты принимаешь ванну, - вздохнул Раймон. - Наверняка попробует. Или вот за констеблем.
- Сомневаюсь, что она откроет для себя что-то новое, - Бойд уселся и с явным удовольствием вытянул ноги к огню.
Раймон поднял глаза к потолку.
- Кто знает, как устроены магистры михаилитов?! Сколько копыт у них на пальцах? Изрисованы ли они пентаграммами под нарядом? Ладно. Возвращаясь к нашим милым дилетантам. Вы наблюдательны, констебль. Мне было проще. Не пришлось осматривать алтарь, церкви или следы мела на пальцах. Куда быстрее оказалось просто получить личное приглашение на ночной праздник, который должен состояться следующей ночью. Причём, не напрашиваясь. После этого не замечать стало несколько затруднительно. Да уже и не хотелось, признаться.
- А что они сделали с вашим кинжалом? - Клайвелл раздосадованно щелкнул пальцами. - Нет, не тот вопрос. Хотя не могу не отметить: то, что лежит на алтаре - нарядно, богато, но вряд ли пригодно для дела. Но мне не нравится, признаюсь честно, что гнездо чернокнижников буквально в шаге от Бермондси. Особенно, в свете событий в чертовом монастыре. Да и люди здесь пропадают часто. Вы видели конюшни Тоннера? Много лошадей, не дешевых.
- Видел, - лениво отозвался Бойд, потирая большим пальцем безымянный на правой руке, будто прокручивая кольцо, - и даже обнаружил орденскую лошадь.
- Не думаю, что из михаилитов получаются приличные жертвы. Проблем много, а пользы, считай, никакой.
Но упоминание о лошадях было неприятным. Не только из-за подозрительности ситуации, но и из-за того, что Солнце тоже мог принадлежать какому-нибудь невезучему путнику. Впрочем, поразмыслив, Раймон пожал плечами и выбросил это из головы. Лошадь отлично подходила Эмме, и никто на неё прав пока что не предъявлял.
- Гнездо это нравится мне не больше, чем вам, констебль, хотя бы потому, что они собираются поручить тьме ребёнка, который обязан нам с госпожой Берилл появлением на свет.
- А я и не сказал, что это - лошадь жертвы, - магистр возмутился, но не слишком искренне, - она принадлежала ренегату Хью Биго. Ты его, возможно, помнишь как Травника. Тоннер утверждает, что на ней приехал этот moron, которого сегодня Эмма штопала.
- Этот Брайнс мне определённо нравится, - прыснул Раймон. - Попасться змее, брухе, выжить при этом, украсть дорогую одежду, заиметь орденскую лошадь!..
- А мне - нет, - проворчала ему в плечо Эмма, нервно вздрагивая.
Раймон утешающе погладил её по спине.
- Мне тоже, - согласился с девушкой констебль, недовольно сжимая подлокотник кресла, - но, возвращаясь к посвящению ребенка... Что вы намерены делать? И могу ли я помочь чем-то? Законом... или не слишком.
- В общем? Забрать ребёнка, чтобы через шесть лет передать Ордену, уничтожить все их инструменты и запугать так, чтобы до конца жизни через плечо оглядывались, - Раймон помедлил и с улыбкой пожал плечами. - Детали - по ходу дела. Кто их знает, как у них тут ритуалы идут. У этих идиотов что ни гнездо, то новые повадки.

[Spectre28 >>>]

с Хель и Леокатой

Бойд тяжело вздохнул в своем кресле и пнул носком сапога угол камина.
- У этих, похоже, они еще и густо замешаны на ведовство. Пока прогуливался, вдовушку одну встретил, она с прилавка у чучельника кошачий мозг покупала и аконит. Вдумчиво так покупала, со знанием дела. Не скрываясь. Пришлось до дома проводить. На двери, в углу - пентакль и полумесяц Богини-Матери.
Констебль проворчал себе под нос что-то о чертовых чернокнижниках, не дающих ему жить спокойно, и произнес внятно:
- Корона обычно одобряет подобные деяния, но... Полагаю, что будет уместным, если будут бумаги, что это я вас привлек поспособствовать.
Раймон переглянулся с Бойдом.
- Спасибо, это действительно было бы очень... уместно. Во избежание, ради официальности и для блага короны и нашего. А сами, констебль, не желаете поучаствовать? Новый опыт, новые знакомства, новые возможности.
- Может быть, даже удастся заработать на приданое, - Эмма ворчала тихо, едва слышно, уткнувшись носом в вышивку на груди. Пальцы девушки лениво обводили ветви плюща, сплетающиеся в сетку на гладкой ткани.
- Я в таком случае обязан участвовать, - вздохнул Клайвелл, улыбаясь кончиками губ.
- Меньше трети осталось, - браслет на руке магистра заметно почернел, рисунок уже не просматривался вообще, - дальше без накопителя держать буду, чего очень бы не хотелось.
- Чёртовы служанки, - Раймон кивнул в знак того, что понял, и заговорил быстро и прямо. - Следующей ночью, в церкви. Мы пройдём как гости, магистр - тоже. Вы... что-нибудь придумаем, но детали, вероятно, завтра. И лучше приходить не к началу, но об этом тоже завтра. Предлагаю к вечеру встретиться внизу, там уже должно быть ясно, что да как.
- Договорились, - коротко кивнул констебль.
Вслед за его словами туманным водопадом схлынул со стен воздух, заклубился на полу, змеями обвиваясь вокруг ног Бойда.
- А теперь, мистер Клайвелл, - Раймон откинулся на спинку кресла и усмехнулся, - что там за история с голыми монашенками? Собираете гарем в управе?

[F_Ae >>>]

C Лео

Ричард Фицалан

2 января 1535 г.
среда. убывающий полумесяц

Лондон встретил его шумом рыночных площадей, вонью Темзы и величием Вестминстерского аббатства. Мальчишечий восторг, который Ричард всегда испытывал при посещении столицы в этот раз был слегка подпорчен происшествием на тракте. И все же - он его испытывал. Всякий раз, когда он видел точные, строгие очертания Хэмптон-Корта, особняки знатей и нуворишей вокруг него, ему казалось, что он сам - часть этой роскоши. И всякий раз снова вспыхивала надежда на то, что сможет, выбьется из нищеты, займет подобающее ему положение. Что один из этих роскошных домов однажды станет его. Что сыновья его и внуки будут жить в достатке, снова породнятся со знатными фамилиями. Странно, что ключом к этому могла стать Эмма. Впрочем, так или иначе, сестрица, не будь она такой дурнушкой, могла бы вывезти семью на своем шлейфе. Для того, чтобы стать любовницей короля не нужно иметь приданое. Достаточно быть смазливой и не слишком умной. Умные становились королевами- и это было чревато быстрым возвышением и быстрым же падением. Падать Ричард не любил, хотя, сказать по совести, дальше было и некуда. Распрощавшись со своим спутником, рыцарь направился в дом Джона Говарда, дальнего родственника, у которого останавливался всегда, бывая в Лондоне.

Приняли его, как всегда, радушно, но с оттенком пренебрежения. Сэра Джона дома не было, занятый на службе короля пожилой рыцарь вообще появлялся в особняке редко. Но зато леди Леони, очаровательная белокурая и синеглазая женщина с толикой эльфийской крови, выглядевшая в свои сорок ровесницей Ричарда, покровительственно кивнула Фицалану, привествуя его в доме, и пригласила на ужин.
- Леди Леони, - спросил Ричард уже после горячей ванны и ужина, когда дама пригласила его в каминную, - а вы помните, как... рождение сестрицы?
- Разумеется, мой дорогой, - женщина с усмешкой взглянула на рыцаря, - я ведь крестная Эммы. Это было на этот языческий праздник... Йоль, кажется. Ужасная вьюга была, помнится. Поговаривали, что даже Дикую Охоту видели в эту ночь. Бедняжка Маргарита, ваша матушка! Она так мучалась! Но малютка получилась на диво хорошенькой.
А выросла на диво дурнушкой. Йоль... Время, когда открываются все двери, колесо года. Модранихт. Это слово он часто слышал от няньки Эммы, странной старой ведьмы, к которой сестра льнула, будто старуха была ее родной матерью.
- Что же там произошло, леди Леони? - Ричард улыбнулся грустно, но грусти не испытывал, напротив, его охватил азарт. - Отец ничего толком не рассказывал. Знаю лишь, что его весьма расстроила эта история.
- Все что я знаю, мой дорогой, - Леони отложила книгу, чтение которой изображала все это время, - так это то, что Ричард избил до полусмерти повитуху, эту ирландку. Слишком долго Маргарита рожала, деревенская бабка не в силах была справиться. И тут, точно волшебством, постучала в дверь эта... Мавоернин Конноли? Да, кажется ее звали именно так. Потом говорили, что она ведьма. Может быть, она и была ведьмой, - женщина помедлила, - но очень красивой. Рыжие кудри, яркие зеленые глаза... И Маргарита успокоилась, лишь увидев ее, будто боли исчезли. Уж не знаю, что там произошло, но повитуха выставила всех из комнаты, лишь Ричард остался. А затем раздался первый крик Эммы. И страшный вопль вашего батюшки. О, как он кричал! Точно не дитя родилось у него, а чудовище! Он за волосы выволок повитуху в общий зал и бил ее, бил. Сломал ей ноги и чуть было не сжег лицо в камине, да сэр Джон заступился. Дальнейшего я не видела, поспешила у вашей матушке. Она рыдала, баюкая новорожденную на руках и причитала: "Моя бедная девочка, моя малышка". В эту же ужасную ночь Эмму и окрестили. Это я назвала ее так, в честь Эммы Нормандской.
Ту ужасную ночь Ричард помнил смутно. в памяти остались лишь обрывки: звуки, образы. Страшные крики матери и не менее - страшные избиваемой женщины. Искривленное яростью лицо отца, тащившего повитуху к двери. И - ни единого воспоминания о том, как эта самая родоразрешительница выглядела. Впрочем, он Эмму-то не узнал бы сейчас. За шесть лет она должна была вырасти и, наверное, даже оформиться, хоть надежды на это и не было. Впрочем, какая надежда? Замуж ее после михаилита никто не возьмет, хоть в обитель для кающихся грешниц примут. Быть может, проще найти сестру и... И что? Он не маг и не сможет выявить способности сестры, если они вообще имеются. Быть может, это посвящение древним богам было не более, чем данью безумным традициям этой ирландки. И Эмма - всего лишь бесприданница с даром понимать чувства чужих людей. Редким, но неудивительным. И все же, ее было найти проще, чем повитуху. Да и жива ли еще та ведьма?
- Леди Леони, Эмма у вас не появлялась? - Надежды было мало, но вдруг михаилит уже оставил ее. Куда еще было идти сестре?
- Нет, мой дорогой, - женщина вздохнула и потупила глаза, - но, признаться, я волнуюсь за бедную девочку. Эти слухи...
- Слухи?
Верить в то, что весь род знает о позоре и бегстве Эмме не хотелось. Но... Что еще могла натворить миледи сестра?
- Вы разве не знаете, мой дорогой? Хотя... В вашей-то глуши... - леди Леони говорила тихо и печально, - в этой обители случилось страшное. Конечно, репутация этого монастыря никогда не была хорошей и, право, не понимаю, почему вы решили отдать девочку именно туда. Но... Там произошли страшные кровавые события. Убиты множество сестер и послушниц, констебль в Бермондси на руках выносил выживших. Говорят, монастырь захватили эти жуткие твари, их тех, с которыми ведут борьбу михаилиты. Бедная девочка, бедная Эмма... Ее тело ведь не нашли.
Удивительно было, если бы его нашли. Но сестрица оказалась проворной, успела сбежать раньше резни в обители. Впервые в жизни Ричард порадовался за Эмму - и за себя. Случись это на несколько дней раньше... Или задержись он в поместье - и заветный ключик от хорошей жизни оказался бы в желудке какой-нибудь нежити. Впрочем, о события в обители следовало бы спросить шерифа Лондона, лорда Норфолка. По - родственному. Заодно узнать, как продвигаются поиски Эммы. Но все это - завтра. а сейчас стоило отдаться сладким объятиям постели. Раскланявшись и сердечно поблагодарив леди Леони, Ричард поднялся в отведенную ему комнату. Измученный дорогой и мыслями, он уснул быстро.

[Ричард Коркин >>>]

Гарольд Брайнс, торговец.

3 января 1535 г. Раннее утро.
четверг. убывающий полумесяц.

Билберри. "Зеленый Грифон"

Гарольд проснулся от голода, углы тёмной комнаты проступали неуверенными штрихами коричневого по чёрному фону. Дверь в нескольких местах прорезали золотистые полоски света, освещая пол и часть стены.
- М... - Торговец с трудом поднялся.
"Боже, лишь бы там не было ни констебля, ни Вальтера. Я так не хочу разговаривать". Выходя в зал, он краем глаза взглянул на пентаграмму. Гарольд не знал, как быть. Возможно, стоило сделать ещё одну копию, но учитывая, что рядом сновали констебли, да ещё и два с половиной михаилита, это было небезопасно. Он, в принципе, не был уверен, нужно ли ему всё это, после потери атама. "Сколько проблем, сколько проблем, но сначала поесть."
- Мистер Брайнс? - Мягко, с заметным шотландским акцентом, раздалось от столика у окна. Магистр, тот, что вчера был в компании Фламберга и лекарки, высокий, беловолосый, с глазами настолько светлыми, что казались прозрачными, приветливо кивал ему головой. В свете солнца отчетливо были виден шрам от правого уха, спускающийся по шее к плечу, почти такой же, какой вскоре мог бы быть у самого Гарольда. - Прошу вас, составьте компанию.
"Вспомнишь солнце - вот и лучик." Гарольд подавил вздох. "Лучше не отказывать, может, и чего нового узнаю." Тем более, михаилит вёл себя вполне вежливо и даже дружелюбно.
- Почему бы и нет. - Заказав мяса, торговец уселся напротив мужчины.
- Магистр Циркон,- представился воин, улыбаясь открыто и дружелюбно, указывая на золотую цепь на груди и демонстрируя перстень с гербом ордена, который он носил над обычным кольцом михаилитов, - магистр над трактом, если интересно. Не буду ходить вокруг да около, тем более, что, - он прищелкнул пальцами, отчего над рукой на короткое время вспыхнул язычок золотистого пламени, - вам нездоровится. Я вчера говорил с констеблем Фостером. И он поведал мне о затруднениях, связанных с нашей Искрой.
- А, так вы по этому поводу! - Гарольд просиял, вместо бесполезного трёпа он мог разобраться с одной из главны проблем, да ещё и перекусить. Да и представитель ордена оказался куда более приятным собеседником, чем он представлял.
- Ну, в первую очередь, рад знакомству, магистр. Я внимательно вас слушаю, или ,- торговец помассировал ноющую шею, - мне стоит рассказать свою версию случившегося?
- Нет, мистер Брайнс, - Циркон вздохнул с оттенком сожаления, - это я вас внимательно слушаю. Где же вам посчастливилось найти нашу Искру?
Гарольд мельком взглянул на кухню, голод не давал ему покоя.
- Мне понадобилась лошадь, и я решил заглянуть в конюшни. Там мне и продал Искру орк - конюший. - Торговец нахмурился и несколько мгновений молчал. - Не могу припомнить имени, и не уверен, что он мне его вообще называл. - Гарольд говорил спокойно и вполне приветливо. - О печати я не знал, лошадь купил двадцать восьмого числа, орк сказал, что её забыли.
Михаилит явно знал своё дело, и, скорее всего, не искал себе лишней работы, так что бояться пока было нечего.
Дверь хлопнула, и в таверну, пригнув голову, вошёл Вальтер, который выглядел не менее довольным и отдохнувшим, чем вчера утром. На северянине красовался новый светло-серый оверкот, а плащ он нёс в руках, словно простой свёрток. Охватив взглядом зал, он кивнул Гарольду, отдельно - магистру и занял столик под лестницей. К шведу тут же подлетела Пэнси и после короткого разговора унеслась на кухню.
Ответив Вальтеру, Гарольд добавил.
- Вроде бы всё.
Магистр проводил одобрительным взглядом шведа и взглянул на Гарольда, слегка наклонив голову набок, отчего немедленно стал похож на кота.
- И за сколько же вам продал этот безымянный орк нашу лошадь?
- Шестьдесят фунтов, замечательная лошадь, если честно. - Лучше было уступить в цене, чем тащиться в Бермондси, выяснять - кто и что.
Магистр если и удивился цене, то изумление длилось явно не долго. Пробормотав что-то длинное на гаэльском, из которого отчетливо можно было разобрать только "sasanach", " leam-leat " и фамилию - "Биго", он широко улыбнулся и подвинул Гарольду кубок, в который щедро плеснул из запыленной бутылки. Вино ароматом напоминало об умытых солнцем виноградниках где-то высоко в горах, о цветочных лугах под пронзительно-синим небом, и даже своим насыщенным, багряным цветом говорило о том, что оно было дорогим.
- Орден предлагает возместить вам расходы, - сообщил он, прокручивая невидимое кольцо на безымянном пальце правой руки, - хотя, конечно, платить за лошадь из собственных конюшен...
Циркон сокрушенно покачал головой, пригубив из своего кубка.

[Spectre28 >>>]

Леоката и Рич

Гарольд пожал плечами.
- В принципе, я не против оставить лошадку себе, очень уж умная. - Торговец попробовал вино. - М, а хорошее, - совершенно искренне. - Спасибо.
- Мистер Брайнс, - магистр все больше и больше напоминал кота: и выражением лица, и вкрадчивостью в голосе, - я от имени Капитула предлагаю выкупить ее у вас, как уже упоминалось. Если же вы желаете оставить лошадь себе, то, боюсь, уже вам придется покупать Искру у ордена архангела Михаила, Архистратига. Купчей у вас нет, да и быть не может. А тавро стоит наших конюшен. Следовательно что? - Циркон снова прищелкнул пальцем, поджигая от щелчка свечу, стоящую на столе. - Следовательно, лошадь принадлежит нам. Ну, а какими путями она оказалась у вас - будет решать светский суд. Предлагаю решить это дело полюбовно. В конце концов, вы сможете выбрать другого скакуна на конюшнях уважаемого мастера Тоннера.
- Решим полюбовно, шестьдесят фунтов. - Гарольд вздохнул. - Не думаю, что у господина Тоннера найдётся такая же. - Торговец постучал пальцами по столу, мясо всё ещё не принесли. - Могу я, только из интереса, поинтересоваться: сколько мне пришлось бы заплатить?
А вот магистра обслуживали беспрекословно. По повелительному кивку головы, Пэнси проворно, с угодливой улыбкой, принесла бумагу и прибор для письма. Циркон со вздохом купца, отдающего непомерное приданое за младшую дочь, быстро написал несколько строчек, скрепляя бумагу печатью перстня и подписью.
- Чек на предъявителя, - пояснил он, передавая аккуратный свиток Гарольду, - обналичивается у любого грефье Ордена. А Искру мы бы все равно не отдали. Внутренним уложением Капитула строго запрещается продавать лошадей вне братства.
"Ты ещё повздыхай." Лошадь стоила намного больше, но обманывать михаилита было чревато. Гарольд взял бумагу и внимательно рассмотрел.
- Рад, что всё обошлось. - Он одобрительно кивнул и отложил свиток.
Магистр с непонятной улыбкой подвинул письменный прибор к Гарольду.
- К обоюдному удовольствию, мистер Брайнс. Будьте любезны, напишите расписку о том, что Орден честно выполнил свои обязательства. Пэнси, счастье мое, - окликнул служанку Циркон, - а принеси-ка ты нам с мистером Брайнсом завтрак. Точнее, мне завтрак, а господину - плохо прожаренную печень, как госпожа Берилл велела.
Служанка расцвела улыбкой и исчезла на кухне. Еда появилась на столе так быстро, будто бы девушка ждала этого распоряжения.
- Ступай, bòidheach, - магистр сопроводил это напутствие шлепком пониже талии, от которого Пэнси восторженно взвизгнула и медленно, покачивая бедрами, удалилась за стойку, - пишите же, мистер Брайнс.
Перо уже во всю скрипело по бумаге. Гарольд не обратил внимания на служанку, поглощённый письмом. Закончив, он пригубил ещё вина и протянул свиток магистру.
- Проверьте, пожалуйста, я мог ошибиться.
- Ну что вы, - задумчиво ответствовал Циркон, посыпая чернила песком и сворачивая бумагу, - как можно? Между джентльменами не может быть недоверия. Да и врать чревато. Мы, михаилиты, очень не любим, когда нам лгут...
Гарольд устало посмотрел на мужчину.
- Я плохо себя чувствую и могу ошибиться при письме. - Вспомнив о еде, торговец поудобнее устроился на стуле, подтащил к себе тарелку, взял вилку. - Если позволите, жутко голоден. - Мелькнула лёгкая улыбка.
- Пожалуйста, - любезно наклонил голову михаилит, - однако, прошу извинить меня, вынужден оставить вас.
С этими словами магистр поднялся и легкой, бесшумной, танцующей походкой прошел к лестнице, подмигнув по пути Пэнси. Служанка проводила его взглядом и, дождавшись, когда он скроется за оградой балкончика, поспешила следом.
Гарольд принялся за еду. Всё прошло как нельзя лучше, магистр оказался вполне неплохим человеком. Впрочем, сам Гарольд, пожалуй, никогда в жизни не был так честен. Теперь он был волен уехать, как только сможет держаться в седле. Из города надо было срочно убегать: тварь в любой момент могла прийти за ним. Гарольд, почти не прожевав, проглотил печень, он жутко её не любил. Не помогло - противный вкус распространился по рту, и торговец быстро запил его вином.

[Ричард Коркин >>>]

Когда он почти закончил, на стол рядом с тарелкой опустился свёрнутый плащ, и напротив, выдвинув стул, уселся Вальтер.
- Кажется, твоё. Только, здесь не открывай, а то мало ли. И плащ я потом хочу обратно - ищи собственный футляр, - северянин отпил поссет из принесённой с собой кружки и задумчиво уставился на Гарольда. - Хоть убей, не понимаю, зачем ты тащил его на свидание. И как.
Гарольд заметно удивился.
- Да быть не может. - Вилка медленно опустилась на стол. - Просто не может. - Торговец схватил свёрток, вскочил со стула и пошел в свою комнату. Закрыв за собой дверь, он вытащил атам. Он никак не мог понять, где и как его выискал Вальтер? Было невежливо долго оставаться в каморке, так что торговец, положив атам под тюфяк, вернулся в зал.
- Вальтер, я ума не приложу как, но в любом случае, спасибо. - Гарольд протянул шведу плащ. Даже если он не захочет заниматься призывом, атам всегда можно продать.
- Ну, как - это легко, - Вальтер тщательно ощупал плащ, потом свернул его в уже пустой свёрток и положил на край стола. - Прошёл вчера по твоим следам, чтобы самому посмотреть, что там стряслось. Где тебя под мост скинули, там эта штука менестрелева и лежала, за камнем. Хорошо, перчатки с собой были, так что я решил, оно ещё пригодится. Хотя до сих пор не уверен, что меня за это стоит благодарить, но раз уж за него деньги заплачены... хотя лучше бы тебе, друг Гарольд, знать, что ты будешь с ним делать.
Гарольд улыбнулся слову "друг".
- Уже и не знаю, но в любом случаи, тащить его сюда ты был не обязан. - Торговец действительно не знал, что теперь делать. Занятие тёмной магией всё ещё было крайне опасно, хотя михаилиты и не обращали внимания на местные развлечения. - Ты бы поосторожней,- всерьёз обеспокоился купец, - Воины в её вкусе.
- Здесь, думаю, мне ничего не грозит, - Вальтер обхватил кружку ладонями, и наклонился вперёд. - В таверне твоя подруга, - на этих словах он беззлобно усмехнулся, - редко отходит от своего спутника. Да и в городе, как я понимаю, в открытую не охотится - если по тебе судить. А так... расскажи, что она из себя представляет, кроме того, что любит кусаться?
- Танцует неплохо. - Гарольд развалился на стуле, тепло от вина полилось по венам, приятно заиграло выше живота. "Пока не проваляешься пол ночи, на снегу, как пёс, не сможешь понять всех прелестей тёплой таверны." Он с наслаждением вытянул руки вверх, взглянул в запотевшее окно. - А если по делу, то в рот я топтал такие приключения.
Осторожно переступая особо скрипучие половицы, к двери кошкой прошмыгнул закутанный в темно-синий плащ Циркон. Довольная ухмылка на его лице не сочеталась со скептически вздернутой бровью. Следом за ним из таверны вышел Тоннер, одетый тепло, но просто. Трактирщик, в отличии от магистра, любезно раскланялся с Гарольдом и шведом, но заговаривать не стал, явно спеша. Пэнси, мечтательно и томно вздыхающая, снова засновала по залу, разнося редким посетителям заказанное. С возвышения на сцене плеснуло музыкой, мелодия кружила водоворотом, влекла за собой и, немного погрев в своих теплых недрах, вышвыривала на камни голоса менестреля. От балкончика, что выступал над залом, долетел нежный голос - госпожа Берилл требовала Пэнси. Властный тон и горделивая осанка ничуть не портила девушки, светлым ангелом возвышающейся над бренной суетой таверны. Сходство с упомянутым крылатым созданием усиливали и светло-голубое платье с вышивкой серебром, и коса из светлых, золотистых в солнечном свете волос, короной уложенная вокруг головы. Впрочем, служанка уже спешила к ней, и Берилл, окинув зал взглядом надменным, удалилась куда-то вглубь второго этажа. С силой хлопнула дверь, и мимо прохромал Клайвелл, приветливо кивнув Вальтеру, но совершенно проигнорировав Гарольда. Констебль, одежда которого скрывалась под новым, темно-зеленым плащом с богатой окантовкой, судя по всему, успел с утра пробежаться по Билберри, и теперь явно намеревался позавтракать. Он скинул плащ на спинку стула за столом неподалеку, демонстрируя темно-серый, почти черный оверкот, под которым обнаружилась светлая вышитая туника, любезно улыбаясь, попросил у Пэнси поссет. Требуемое было незамедлительно подано, а констебль, с явным наслаждением вытянув ногу в новом же черном сапоге на соседний стул, принялся за завтрак.
Торговец проводил взглядом трактирщика. Тоннер ему всё больше не нравился, он слишком хорошо врал. Хозяин таверны был опасен, не менее опасен, чем михалиты. Разница заключалась, только в том, что вторые открыто похвалялись своей силой. Гарольд вспомнил безосновательную и неуместную угрозу магистра. Торговец недолюбливал орден, они слишком явно бряцали оружием, демонстрируя всем на деле невеликое могущество.
"Надо будет побыстрее забрать деньги, а то лавочку-то могут и прикрыть". Нынешний правитель Англии и не такое мог выкинуть.
"Именно, лавочку", улыбнулся Гарольд. Михаилиты всё больше походили на торговцев, взять хотя бы вчерашний случай. Может, он был и не прав, оспаривая цену, но торговаться с тяжело раненым, приводить его в чувство, обливая вином, а потом ещё и менять цену. Торговец допил вино. "Хорошо, хоть помогли". Мелькнул назойливый констебль. Они все были назойливыми, но два последних отличились старательностью. Один искал лошадей ордена, когда у него в городе секта призывала демонов, другой выпытывал у полумёртвого человека, не украл ли он тапки бруксы. "Они, конечно, делают свою работу, но что-то крайне избирательно".

[Spectre28 >>>]

с Ричем и Леокатой

Северянин меж тем усмехнулся и отстранился, качая головой.
- Ну, если танцы - это всё, чего мне следует опасаться, то и осторожничать ни к чему. Пляшу я как медведь, ни одна леди и на милю не подойдёт, чтобы ноги ей не оттоптал да в кусты не свалил. Танцы ведь, глядишь, близкие, если до шеи дотянулась.
Северянин вырвал Гарольда из раздумий.
- Тут, Вальтер, дама сама не прочь тебя в кусты утащить.
Коза-лекарка в голубом платье, опираясь на руку Фламберга, легко, почти невесомо спустилась в зал. Спутник её сегодня выбрал тёмно-синий оверкот с серебряной вышивкой, рядом с которым наряд Берилл, казалось, чуть ли не светится. Пара спускалась так, словно мир - по крайней мере, его часть, занимаемая таверной - принадлежит им одним. Хотя бы этим утром. Фламберг, кивнув знакомым, скользнул заинтересованным взглядом по Вальтеру с Гарольдом и усадил девушку за "их" столик, отмеченный стальным шаром. Тут же подскочила Пэнси, чтобы принять заказ.
Гарольд мельком взглянул на пару, он никогда не понимал людей, так явно привлекавших к себе внимание. В принципе, до них ему не было дела, но после вчерашнего прощания, торговец чувствовал себя слегка некомфортно.
Оглядывая свои владения поверх кубка все тем же чуть безумным взглядом, Берилл с брезгливостью посмотрела на Гарольда, и с интересом - на Вальтера, нежно и рассеянно поглаживая ладонь Фламберга.
- Ну, значит, не буду подходить близко к кустам, - улыбнулся северянин, в свою очередь разглядывая михаилита с его миледи. - Интересная пара.
- Интересная. - Гарольд подозвал служанку. - Будешь вина? - Он уже окончательно проснулся, и был не прочь поговорить со шведом, тем более никому другому в городке торговец не доверял, а рассказать ему было о чём. Предыдущая ночь была, пожалуй, самой необычной в его жизни.
Вальтер помедлил, потом кивнул.
- Не откажусь. Вино здесь подают неплохое.
Заказав вина на двоих, торговец продолжил.
- Не часто такую встретишь, особенно девушку. - Торговец присмотрелся к шведу. - А ты, я смотрю, тоже неплохо проводишь время.
- Отдыхаю, - Вальтер пожал широкими плечами и принял у Пэнси бутылку и кубки. - Спасибо, милая. Так вот, когда выпадает возможность в дороге отдохнуть - лучше так и делать. Кто знает, что будет дальше? Так что пользуюсь возможностью.
- Мистер Брайнс, - Пэнси с отвращением оглядела Гарольда и решительно уперла кулачки в бока. - У нас приличное заведение. Благородные господа, - она кивнула на михаилита с его спутницей, - останавливаются. А вы...
Служанка от огорчения даже притопнула ногой.
- Вы должны принять ванну, - не терпящим возражений тоном сообщила она, - иначе...
Что "иначе" девушка не уточнила, но вышло это многозначительно.
Гарольд растерянно осмотрел себя, он совсем забыл помыться, а выглядел действительно ужасно.
- Да, вы правы. - Виновато признал торговец, слегка почёсывая затылок. - Могу я попросить вас приготовить ванну?
- Приготоволю, - кивнула служанка, - в вашей комнате. И переодеться вам необходимо. Вот у нас есть мистер Симс, у него лавка готового платья, к нему и обратились бы! После ванны-то!
- Обязательно обращусь, спасибо. - Вымыться, действительно, стоило, хотя бы ради гигиены. Без новой одежды ему тоже было не обойтись, шутовской наряд выглядел глупо, да и меч он потерял. Торговец грустно вздохнул, подсчитывая предстоящие расходы.
Пэнси тяжело вздохнула, покачала головой и даже постучала кулачком по столу.
- Мистер Брайнс! - Укоризненно и сердито произнесла она. - Не рассуждайте тут, прости-господи, а сейчас же мыться! Вы на себя-то посмотрите - как есть боровок, весь грязный! И как с вами господин магистр-то еще беседовал! Эвон, посмотрите господин Фламберг - выбритый, нарядный, чистый. Любо-дорого! А и ведь я его даже после умертвия грязным не видела! Или мистер Клайвелл! Котел воды горячей с дороги извел и утром еще ведро! Не гоже ведь господину ходить грязным, да и посетители в зале жалуются! Вы же в кровище-то весь, да и пахнете неароматственно! У нас тут не дешевая забегаловка, мистер Брайнс, чтоб в таком виде присутствовать!
Берилл, прислушавшаяся к этой отповеди, примерно на середине странно вздохнула и уткнулась лицом в плечо своего спутника. Судя по вздрагивающим плечам, девушка тихо смеялась. Клайвелл, услышавший свою фамилию, недоуменно поднял бровь, но вникнув в разговор, кивнул, улыбаясь, явно одобряя слова служанки.
Улыбка Гарольда стала ещё искренней, он просто не мог сердиться на милую девушку. Дела до окружающих ему всё равно не было: он уже рассорился со всеми, с кем мог рассорится, да и из города стоило поскорее уехать.
- Как только вымоюсь, - кивнул торговец. - а пока вы греете воду, я всё-таки допью вино.
- Вода давно нагрета, - проворчала Пэнси недовольно, - котлы всегда на огне стоят. Иные-то каждый день моются...
Продолжая недовольно ворчать, служанка ушла в кухню. Вскоре оттуда вышел сонный детина. В одной руке он тащил кадку, в другой - дымящееся ведро. Работник скрылся в комнате Гарольда и, судя по грохоту, долго умащивал там кадку.
Проводив взглядом служанку, Гарольд, слегка повеселев, продолжил.
- Видит Бог, после такого отдыха, как у меня, и дороги не надо. - Он отхлебнул вина, стоило побыстрее покончить с кружкой и пойти мыться, после проповеди Пэнси ему и впрямь стало некомфортно в грязной одежде.
- Ванна готова-с, - сообщила Пэнси от стойки с изрядной долей яда в голосе, - пожалуйте.
- Надо побыстрее уезжать из этого города, пасмурно тут. - Добавил торговец вполголоса, вставая. - Как только смогу держаться в седле, конечно.
Всё это скопление михаилитов, констеблей, дворян и оккультистов грозило серьёзной бурей, и Гарольд предпочёл бы быть подальше от городка, когда она начнётся.
Поднявшись, Гарольд осмотрел зал: несчастная Пэнси бегала от одного столика к другому, не успевая передохнуть. Времени на перевязку у служанки точно не было. Просить Берилл Гарольд не хотел, денег торговцу было не жалко, но терпеть едкие замечания, которые непременно полетели бы в него, он не собирался.
- Вальтер, женщина, у которой ты снимаешь комнату, случаем, не умеет делать перевязку? - Торговец с видимым дискомфортом размял спину.

[Ричард Коркин >>>]

Северянин усмехнулся.
- Не знаю. Признаться, не пришло в голову спрашивать. Может, и получится у неё, только я не уверен, что она сейчас дома. С утра куда-то ушла... В любом случае, Джесс справится хуже, чем твоя милая лекарка. Да и, кажется, тебе ведь всё равно ещё мазь нужна?
Торговец измученно вздохнул.
- Как-то мы не поладили. - Выбора у его, очевидно, не было, но разговаривать с Берилл Гарольд всё равно жутко не хотел.
"Она наверняка выкрутит и высушит меня, воспользовавшись своей незаменимостью."
Вальтер небрежно пожал плечами, явно не видя никаких проблем в том, чтобы обратиться к лекарке.
- А ты лучше поладь, - посоветовал он. - Замотать шею-то и я бы смог, хотя и не так красиво. А вот шрамы эти... если не залечить - на морозе намучаешься. Да и в тепле вон, сочатся.
-Да, - признал Гарольд - без мази не обойтись. Вальтер. - Торговец говорил почти виновато. - Я понимаю, что и так тебе надоел, но не мог бы ты на скорую руку меня перевязать. Я вчера немного повздорил с целительницей, а Пэнси занята. - Гарольд жутко не хотелось беспокоить северянина, который и так ему помог, но Берилл наверняка устроила бы целое представление, перед тем как заняться перевязкой. - А я поставлю тебе кувшинчик вина.
Бережно прижимая к груди какую-то сумку, от двери к лестнице пробежался Циркон. На мгновение остановившись у стола, он тихо сказал несколько слов Фламбергу, а затем улыбнулся Берилл мягкой, какой-то отцовской улыбкой. Лестница отметила его тихую поступь поскрипыванием, и магистр исчез на втором этаже так же тихо, как и появился.
- Кувшин хорошего вина, - уточнил Вальтер и посмотрел на столик, за которым сидели Берилл с михаилитом. - Как хочешь, хотя по мне это её отношения не улучшит. Значит, работа её тебе не понравилась, раз на более грубую сменил. А ведь ещё мазь покупать.
- Может, и не улучшит, - кивнул Гарольд, - но я не думаю, что она предпочтёт перевязку компании михаилита. Деньги у них есть, а выпрашивать я не хочу.
"А ведь я был неправ, торгуясь с лекаркой. Тридцать фунтов - вполне справедливо." Мысль была крайне неприятной. "Ну, все люди ошибаются, особенно после того, как покувыркаются с бруксой." - быстро простил себя торговец. Жутко не хотелось идти выпрашивать мазь. "Сейчас она изволит сидеть, как императрица Священной Римской империи, и ведь будет решать достоин ли я её времени!" Гарольд не раз дивился своей глупости, и готов был переломать себе руки, но не терпеть неудобства в беседе. "Наверняка, припомнит мне вчерашний день." Надо было побыстрее закончить с неприятными разговорами и спрятать клинок, как-то не хорошо вышло бы, найди его михаилит, могли появиться вопросы. Берилл была закрыта, и это было её право. В конце концов, они с Гарольдом были очень похожи, он тоже не любил поддельного трёпа, хоть и был вынужден заниматься им из-за торговли. Во многом, именно из-за этого он и бросил торговать, решив заняться магией, тем, что, как он думал, позволит оставаться в одиночестве, или не напускать фальшивой дружелюбности при разговоре.
"И вот". Торговец подошел к столику, за которым сидели михаилит и его спутница.
- Прошу прощения за беспокойство, могу я вас отвлечь?
Лекарка, ласково глядевшая на михаилита, быстро повернулась к Гарольду. С лица медленно, нехотя, исчезали теплота и нежность, уступая место настороженности и надменности. Но, все же, она улыбнулась, пусть и холодно, прижалась к плечу Фламберга и кивнула.
"Ладно, ей не до моих проблем, мне не до её. Она занимается своими делами, я своими." Осталось только сообщить сухую информацию и дождаться ответа, придав всему пристойный вид, скорее для окружающих, чем для самой Берилл.
- Я хотел спросить у вас, нельзя ли купить мазь от ожогов?
Берилл помедлила, пристально всматриваясь в Гарольда, нахмурив изящно очерченные брови и смешно сморщив нос.
- Разумеется. Но мазь нужно приготовить, - неохотно призналась она, - и это займет некоторое время.
Серые глаза задержались на шее и промокшей кровью повязке.
Гарольд едва не выдал своё удивление, он был уверен, что Берилл будет долго упрямиться. Видимо, торговец очень поспешил, решив, что она начнёт набивать себе цену. Сам он поступил бы точно так же, разве, что, напустив при этом, немного больше притворного желания помочь, которое, девушке, видимо, было ни к чему. Торговец заговорил гораздо проще, решив, что с девушкой стоит обращаться как с равной, а не как с очередным торгашом, конечно, соблюдая границы вежливости.
- И ещё, если вас не затруднит, мне нужна перевязка после ванны. - Стоило заплатить больше, но получить хорошую перевязь, тем более ситуация, вроде бы, располагала.
"Вальтеру всё равно надо будет поставить кувшин вина, хотя бы за атам". Девушка оказалась одним из немногих честных людей в таверне. Берилл была закрытой, но очень честной, чем даже немного понравилась торговцу.
Девушка с недоумением взглянула на Гарольда, будто бы он спросил об очевидном. Тонкие пальцы сжались на руке михаилита, лекарка жалобно взглянула на спутника и нехотя кивнула.
- Если милорд муж не возражает, - в голосе лекарки прозвучали одновременно надежда и ясный, похоже, только ей и Фламбергу, намек.
Фламберг подхватил без заминки, словно только этого и ждал.
- Боюсь, возражаю, - он с сожалением взглянул на Гарольда и сделал извиняющийся жест свободной рукой: вторая уверенно лежала на талии Берилл, - мазь готовить и так ведь до полудня придётся, если не дальше, а нам с миледи ещё предстоят дела. Приготовление мази я - из человеколюбия и согласно уставу Ордена - запрещать не могу, но перевязку ведь может сделать почти кто угодно. Лишь бы не удушили в процессе.
Лекарка развела руками, запечатлела нежный поцелуй на губах михаилита и, улыбаясь, ответила Гарольду:
- Поднимитесь к нам после полудня, мистер Брайнс. Мазь будет готова. И восемь фунтов не забудьте.
- И да, мистер Брайнс, - добавил Фламберг, - не откажетесь передать вашему спутнику приглашение подсесть к нашему столику? Зачем коротать время одному, когда есть компания.
Гарольд пожал плечами.
- Как скажете. - В конце концов, этого и следовало ожидать, перевязка не самое весёлое занятие. - Заранее спасибо, насчёт Вальтера - мне придётся попросить его сделать перевязку, так как Пэнси занята, но ваше приглашение я обязательно передам. До свидания.

[Spectre28 >>>]

Рич и Леоката

Шутовской наряд едва защищал Гарольда от холода, так что он быстрым шагом добрался до лавки с дорогой кованой вывеской на центральной площади, на вывеске виднелась белая рубаха. Внутри, за деревянным прилавком, стоял высокий, стройный мужчина с, как показалось Гарольду, типичной торгашеской улыбкой на приятном лице.
- Здравствуйте.
- Доброе утро, господин, - просиял искренней улыбкой торговец одеждой, если, конечно, был он, - и оно действительно доброе! Ах, какой сегодня замечательный день!
Лучезарное добродушие лавочника чуть не сбило хмурого Гарольда с ног. "Пришибленный он, что ли?" Растерявшийся торговец пробежался взглядом по прилавку.
- Могу я взглянуть?
- Что именно желаете посмотреть, мистер?.. - Симс плавно повел рукой, охватывая этим жестом весь магазин.
- Весь комплект одежды, добротной, но без излишеств. - Торговцу, в целом, не было дела до радости мужчины, главное, чтобы тот разбирался в своём деле.
- Какого сословия желательно? - Симс облокотился на прилавок, не переставая улыбаться, - купеческое, крестьянское, воинское? Подешевле, подороже?
- Купеческое, цена средняя, в принципе можем подобрать по каждому элементу одежды. - Гарольд с видимым недовольством посмотрел на промокшую обувь, изодранные штаны, грязную рубаху. - Что вы посоветуете из белья?
- Ох, - вздохнул Симс, разводя руками, - что же вам предложить, чтобы и тепло, и уютно, и не дорого? Ну, вот, пожалуй...
На прилавок легла стопка одежды: темные штаны из грубой ткани, толстая рубашка и темно-фиолетовый короткий оверкот. Увенчал стопку коричневый берет с белым пером.
- С сапогами - шестьдесят фунтов будет, - буднично сообщил торговец, улыбаясь открыто и радостно, - ну, и сумку для атама поясную, плотно закрывающуюся, в подарок. Сына сегодня крестить ночью будут, вот в честь праздника я вам и скидку большую еще делаю. Так-то оно все восемьдесят золотых стоит.
"Много хочет, и главное говорит так спокойно!"
- Я примерю. - Торговец начал неторопливо переодеваться. Стоило попробовать разговорить лавочника и сбить цену. "Благо, долго мучиться не придётся". - С крестинами поздравляю, и как назвали? - Гарольд говорил лишь слегка дружелюбно, чтобы не было резкого перехода.
- Примеряйте, господин, примеряйте, и спасибо вам за поздравление, - Симс любовно поправил оверкот, чтобы Гарольду удобнее было его взять. - Долго ведь детей у меня не было, некому дело перенимать, горе! А тут прямо счастье нас с женой распирает. И повезло-то ведь как, что госпожа Берилл да господин Фламберг через городок наш проехать в тот день решили. Спасли ведь и бедную Кейт, и мальчика, да-да. А назвать-то - Ллевеллин будет. Хорошее, старое имя, подходящее.
"А атам - то я с собой и не взял, бывает же такое." Да и про вечерние крестины Гарольд не часто слышал. Хозяин лавки, очевидно, намекал на чёрную мессу, и находился в той же секте, что и Тоннер. "А ведь такой радушный человек, и не скажешь, что демонов призывает". Проблема заключалась только в том, что Гарольд сам не знал, хочет ли он попасть на призыв. Торговец слегка улыбнулся, можно было хотя бы повеселиться.
- Не думали позвать господина Фламберга и его спутницу на крестины? - Торговец натянул рубашку. - Отличные гости!
- Как же без них-то? Я господина Фламберга восприемником просил быть, - Симс лучился гордостью, - а госпожа в свои руки малыша приняла! Жаль, что супруги не могут вместе быть восприемниками... Да вы бы тоже, мистер Брайнс, приходили! А то, может быть... И братом нашим стать пожелаете?
В конце концов что Гарольд терял? Он мог поприсутствовать на достаточно редком обряде, и получить бесценный опыт.
- Может и захочу, о таких масштабных именинах не часто услышишь, полгорода участвует. - Гарольд глянул в зеркало, одежда сидела хорошо, на вид была вполне качественная. - Хорошая у вас одёжка.
- В модные лавки Лондона поставляем. Лучшего качества товар. Господин Фламберг наш товар носит. - Симс погрустнел и тяжело вздохнул, печально глядя на полки со штанами, - так вы приходите через час после заката, в церковь. И атам не забудьте уж, будьте любезны.

[Хельга >>>]

Джеймс Клайвелл

3 января 1535 г. Раннее утро.
четверг. убывающий полумесяц.

Билберри. "Зеленый Грифон"

Они были странными. Все. Оба михаилита и беглая послушница, которую вслед за воинами Джеймс уже привык звать Берилл. Но, стоит признать, несмотря на странности, которые он затруднился бы облечь в словесную форму, они были пока самыми разумными существами во всей этой безумной катавасии. Магистр, мужчина в возрасте, казался противоречивым. Сочетающий любезность со сквернословием по-шотландски, танцующую, совершенно не вяжущуюся с возрастом и обликом, походку - с бесшумной поступью, достойной браконьера, он совершенно точно был не настолько прост, как выглядел. Фламберг, говорящий о деле через два, три, а то и четыре смысла, при этом сестру Делис не напоминал совершенно. Хотя, в отличии от магистра, и выглядел опаснее. Вчера, с девушкой в объятиях вопреки всем приличиям, он скорее напоминал Джеймсу леопарда из королевского зверинца, лениво нежащегося в тепле, но способного во мгновение ока показать клыки, а то и пустить их в действие. И, все же, и это впечатление, скорее всего, было обманчивым. И девушка. Эмма Фицалан. Миссис Фламберг, как бы это странно - снова странно! - не звучало. Беглая послушница с манерами принцессы крови, каковой, впрочем, она и являлась по происхождению. Но... Женщины, в основном, были иными. Даже Дейзи не позволяла себе на людях подобных вольностей, а уж от такого способа приводить в чувства, какой давеча был применен к чертовому торговцу, покойная супруга и вовсе бы пришла в изумление. И, все же, госпоже Берилл явно было хорошо с этим михаилитом, о ней заботились и Фламберг четко дал понять, что не намерен расставаться с нею. А значит, можно было спокойно выбросить брата беглой послушницы из головы и просто насладиться общением с этой странной, но интересной парой. Взгляд Джеймса упал на Брайнса, замотанного бинтами ровно и аккуратно, мастерски. Чем, черт побери, он так не глянулся девушке, что она несколько раз, довольно-таки резко высказала нежелание помогать ему? Хотя, чего уж греха таить, чертов торговец не нравился и ему самому.
Брайнс казался существом не из этого мира, живущим не по законам этого мироздания, а каким-то иным, непонятным, а потому выбивающим его из ряда остальных людей. Делающих его не понятным и заставляющим сходить с ума его, Джеймсово, чутье. Хотелось избавиться от этого раздражающего пятна на полотне мира, свести его, спрятать подальше и поглубже. Но... Не стоило ссориться со Стальным Риком,о девочках которого знал даже этот больше похожий на лорда, нежели на завсегдатая у Гленголл, Фламберг. Да и, как подсказывал опыт, вселенная сама рано или поздно избавиться от этой дыры в ткани, а потому Брайнса стоило тоже выбросить из головы. По крайней мере, пока. Джеймс вздохнул и отпил поссет. О черной мессе также думать не хотелось, хотя бы потому, что он не мог объяснить даже для самого себя, зачем ему это понадобилось. Чертова привычка везде совать свой нос! Однако, Фостер, при всем к нему уважении, закрывал на это глаза. Да и говорить с ним об этом Джеймс не стал, предполагая его возможное участие в ковене. Впрочем, жизнь была бы скучна и пресна без толики риска.

[Leomhann >>>]

Со Спектром и Хеллой

Раймон де Три и Эмма Фицалан

3 января 1535 г. Билберри. "Зеленый Грифон"
четверг. убывающий полумесяц.

Вальтер Хродгейр, или, как его назвал констебль Клайвелл, Барсук уселся за их столик так, словно приглашение его не удивило, да и знаком с Раймоном и Эммой он был не первый день. По крайней мере, разглядывать или смущаться он не стал вовсе. Кивнул михаилиту и - более низко и уважительно - Эмме.
- Хорошая работа, леди, знатная. Сам я чего только не видел, но чтобы так ровно шили да перевязывали - прямо глаз радуется. Обычно-то в дороге как? Кто подвернётся, тот и делает. А руки-то больше к оружию привычные, да и на то обычно кривые, убить проще, - словно демонстрируя, он чуть поднял над столом руки - большие, крупные и совершенно не выглядящие неуклюжими.
Эмма вежливо наклонила голову и улыбнулась в ответ на похвалу. Хродгейр представлялся гораздо более сложным, нежели его спутник, а потому - более интересным. В нем все еще бушевала вьюга и завывали призраки, но сам Барсук, точно также, как и его мохнатый тезка, сладко спал в той пещере, свернувшись уютным комочком.
- Кажется, ваш компаньон так не считает. - Рука Раймона на талии придавала смелости говорить вопреки много раз попранным приличиям. К тому же - чего уж греха таить - оные приличия, пожалуй, вспоминались последний раз в той хижине под Бермондси. И это было чудесно - быть свободной от условностей. И нужной.
- Что поделаешь, коли человек своего счастья или несчастья не видит? - развёл руками Барсук. - Вы уж его, госпожа, строго не судите. Жизнь-то какая? То змеи на пути плюются да хвостами машут, то девочка встречная укусит, да и не раз. А тут, Джесси-Рыжая говорила, ещё и лошадь отбирают, а лошадь-то отменная. Сам бы такой порадовался, да только подо мной долго только крупная выдержит.
- Искра - орденская лошадь, - Фламберг наклонил голову, и Эмма почувствовала, как её спутник едва заметно расслабился. - Чужим такое оставлять... сейчас Орден возвращает силу, ну а заодно с ней - и лошадок. Но и, - он пожал плечами, - не даром ведь.
Шрам от укуса лесавки под пальцами чувствовался как причудливый гобеленный узор, Раймон пах полынью и мятой. Хродгейр пах морозом и почему-то малиной, напоминая уже даже не барсука, а большого, лохматого, добродушного медведя. И потому - особо опасного своей непредсказуемостью.
- Он весь состоит из отрывков, этот ваш мистер Брайнс, - задумчиво проговорила Эмма, поглаживая руку Раймона, - сам не знает, чего хочет и хочет ли вообще. Мечется, всего боится. Никому не доверяет - и очень доверчив. Смотрит - и не видит. Слушает - и не слышит.
Должно быть, она со стороны сейчас походила на прорицательницу: спокойный, размеренный голос. Зрачки, расширившиеся настолько, что мир виделся размытым, будто сквозь вуаль.
- Ну, госпожа, - северянин взял кружку с вином и поболтал, задумчиво глядя на то, как рубиновый напиток рисует круги. - Жизнь торговая - она простая. Хочешь, не хочешь, а приходится рано или поздно понять, в чём интерес, чего хочется да куда именно идёшь, и зачем. Главное, пожалуй - как раз зачем, верно? Потому что иначе остановишься посреди шага, да и всё на том.
- Кто они? Эти призраки, что воют в метель?
Скрывать интерес не получалось, да и не хотелось. Слишком необычным был внутренний мир Хродгейра, слишком любопытно было узнать - и понять. Эмма с удивлением замерла, осознав, что впервые сама желает сопереживать Барсуку, не пытаясь прорваться сквозь белую стену снега наружу. Впрочем, в этой зиме Хродгейра рядом с ней был Раймон. Она прижалась к нему, вдохнула его тишины, легко коснулась губами шеи.
На долю мгновения глаза Вальтера похолодели, но он тут же отвёл взгляд и улыбнулся.
- Интересную миледи вы себе нашли, господин Фламберг, интересную весьма.
Раймон кивнул, лениво перебирая в пальцах выбившийся из причёски Эммы локон.
На кухню неторопливо прошествовал Тоннер, улыбаясь благодушно. На миг он остановился, любопытствуя, и Эмма замерла. Багровая, цвета крови, ярость алым стягом вилась за краснолюдом. В ее полотно пурпуром и синью глицинии вплетались рассчет и досада. Запахло ирисом и травами, можжевельником и металлом. Пальцы обвели кружево шрама - и все пропало. Трактирщик исчез в зеве кухонной двери, а ей пришлось улыбнуться, отметить, что зацепила Хродгейра за нечто важное для него - ветер хватал охапки колючего снега и забрасывал их в пещеру - и уткнуться лбом в плечо Раймона, унимая вспышку головной боли.
- Те, кого мы не интересуем - не интересны и нам, - приветливо пояснила она, слегка теребя обшлаг на рукаве Раймона.
Мимо быстро прохромал констебль, раздраженный пением менестреля. Он, не взирая на возражения певца, отнял лютню и уселся на свое место, на мгновение задумавшись. Пальцы быстро пробежали по струнам, апояндо исполнив пассаж, а затем полилась тихая музыка, сопровождаемая глубоким баритоном Клайвелла:
- Fleur charmante et solitaire,
Qui fus l’orgueil du vallon,
Tes débris jonchent la terre,
Dispersés par l’aquilon...*
Раймон, придержав Эмму за плечо, поднялся и с сожалением вздохнул.
- Простите мистер Хродгейр. Вспомнил, что нужно было обсудить кое-что с нашим добрым трактирщиком, так что я вас пока оставлю. Миледи.
Проводив его взглядом, Вальтер оглянулся на констебля, поморщился и потёр левую руку.
- Не люблю, когда поют... Значит, призраки, говорите? Ну, леди, в жизни-то ведь всякое бывает. Порой позади луг солнечный, а порой и такое, что не отогреться. Да и стоит ли? Мир-то вокруг такой, что не знаешь, что за поворотом. И остаётся что? Пытаться выжить, так я думаю?
Метель Хродгейра на краткий миг утихла, обнажив странно пустое, ясное и звездное небо - и забушевала с новой силой, но теперь в голоса призраков еще и вплеталась тихая, печальная, манящая песня.
- Верно, - согласилась Эмма, глядя во след Раймону и ощущая пустоту под руками, - особенно, если пению сопротивляться трудно. Но ведь голос мастера констебля не похож на тот?
- Не знаю, - северянин взглянул на Эмму с интересом, за которым прятался расчёт и вспыхивали искры непонимания. Руки его спокойно охватывали кружку, из которой Барсук пока так и не пригубил. - Я сам-то их не слышал. Но не люблю всё равно. Любопытно мне стало, что такая красивая, благородная дама знает о вьюгах и таком... пении, но потом я подумал: наверное, просто знатные леди не путешествуют в таких компаниях и не выходят за них замуж, так? И тогда, уж простите, интересно мне стало снова, но уже иначе: какая музыка звучала вокруг миледи?
Эмма раздумывала долго. Наверное, даже слишком долго, чтобы это было приличным.
- Иногда, мистер Хродгейр, - наконец, произнесла она с печальной улыбкой, - тишина тоже бывает музыкой, что сродни пению прозрачных, ясных небес.

---------------------------------------------------------
*Минутная краса полей,
Цветок увядший, одинокий,
Лишён ты прелести своей
Рукою осени жестокой....

Сообщение отредактировал Леоката - 22-03-2018, 13:23

[Spectre28 >>>]

с Леокатой

Выходя из жаркой, напитанной запахами кухни, Раймон невольно покачал головой. Тоннер, в отличие от Симса, не сказал почти ничего. Уворачивался, хитрил, засыпал сыпучими грудами ничего не значащих слов.
"А жили мы тут. и прапрадед, и прадед, и дед, и отец, и вот я, Тоннер-пятый, значит. И все "Грифон" держали. Только дело не шло, хоть и тракт. Вот только я и сумел раскрутиться, значит. И все, как один, вере верны..."
И так далее. Ни слова о ночной встрече, ни слова о крестинах. И только на похвале Симсу броня трактирщика дала трещину. Раймон ухмыльнулся. Значит, господин Тоннер, Симс - хороший, но болтливый слишком? И дело это не его, а Кейт, и со стороны он в семью пришёл? Да и не Симс вовсе. Это прекрасно соответствовало тому, что обнаружил Бойд, хотя Раймон всё никак не мог уложить в голове, как, чёрт их подери, проклятые культисты ухитряются всё это проворачивать?
Поймав взгляд Эммы, он улыбнулся ей и кивнул. У девушки, судя по всему, всё было в порядке. Вальтер что-то неторопливо рассказывал, время от времени отпивая глоток-другой вина. Не то, чтобы Раймон ждал неприятностей, но... Барсук этот до странности походил порой на Фламберга, а Эмма пыталась вызвать его на откровенность...
Женскому смеху от дверей вторил мужской, искренний, заразительный. Высокий и светловолосый мужчина, с подбородком волевым и квадратным, бережно поддерживал за руку весело смеющуюся бруху. Лорд Грейсток, а это был, по-видимому, он, оглядел таверну ищущим взглядом и довольно улыбнулся.
- Господин Фламберг! - Окликнул он от двери надменно и просительно одновременно. - Позвольте пригласить вас для беседы?
Мысленно вздохнув, Раймон посмотрел на Эмму. Во взгляде девушки чувствовались неохотное, хмурое одобрение с лёгким привкусом тоски. Развернувшись на полушаге, Раймон ещё издали улыбнулся местному владетелю и его непременной спутнице. Какие бы отношения их ни связывали, это наверняка было интересно.
- Милорд Грейсток. Госпожа.
Молодой барон повелительно прищелкнул пальцами, указывая Пэнси на тот столик, где всегда играл в кости.
- Прошу вас, господин Фламберг, - любезно пригласил он и уселся сам. Бруха заняла привычное место за его спиной, обвив изящными, холеными руками шею. Почти не мигая смотрела она на Раймона, улыбаясь и демонстрируя кончики белоснежных клыков.
"Впрыскивает она яд, или если да, то какой именно? - задумался Раймон, приятно улыбаясь в ответ. - У этого торговца шея была разодрана, значит, мог сопротивляться..."
- Признаться, обратиться к вам меня надоумила моя дорогая Айме, - Грейсток улыбнулся, накрывая своей рукой руку женщины, - но перейду к делу. Видите ли, Билберри издавно принадлежит Грейстокам, но... Мы здесь почти не живем. Лишь зимой. Зимой здесь чудесная охота, правда, моя дорогая? Но вот уже пятый год мы зимуем здесь с госпожой и даем бал, традиционно, пятого января. И пятый год у нас пропадает по одному человеку. Я понимаю, - усмехнулся молодой барон, - о чем вы сейчас подумали. Но это не Айме. Она очень аккуратна.
- И вовсе не думал, милорд, - тут он почти не кривил душой. Убивать гостей на собственном приёме год за годом привлекало слишком много внимания со стороны. Нежелательного внимания. И в случае вины Айме не требовалось рассказывать об этом михаилиту, достаточно было приструнить аккуратную охотницу. Разве что барон не главенствовал в этой паре и сам не знал, что происходит у него в доме? Возможно, но... сложно было придумать, зачем это Айме. Испанка явно умела сдерживаться, свидетельством чему был тот же торговец. Раймон поднял бровь. - Я понимаю вашу беду, но почему же вы подошли с этим ко мне, а не к местному констебю, а то и шерифу? Орден, к которому я принадлежу, уничтожает монстров, верно, но здесь, возможно, речь о человеке? Одном из ваших гостей - простите, если такое предположение вас заденет.
Служанка проворно, не глядя на бруху, расставила на столе кубки и бутыли с вином, груши и прозрачно-янтарные, тягучие даже на вид, сласти. Светло-желтый напиток полился в кубки, наполняя воздух летними запахами, медом и лилиями. Один из кубков, дорогой, серебряный, с чеканными воронами, будто кружащими в борьбе, достался Раймону, который едва не поморщился от запаха. С того дня в аббатстве Кентербери медовая сладость казалась чуть не отталкивающей. Другой взяла Айме, быстро и ловко, не переставая улыбаться и не сводя изучающего взгляда с михаилита.
- Айме уверена, что это - не гости, - покачал головой молодой барон, - она чует что-то...
- Fantasma, - вежливо пояснила женщина, - но пахнет. Невкусно пахнет.
Раймон неглубоко ей поклонился.
- Если леди так говорит, значит, так оно и есть. Значит, это всего лишь приглашение нас с госпожой Берилл на бал, милорд?
Грейсток с явным удовольствием отхлебнул вино и хищно, белозубо, улыбнулся:
- Если вы того пожелаете. Я не предлагаю вам контракт. Пока. Понимаю, что вам нужно осмотреться, оценить свою дичь. Всего лишь приглашаю воспользоваться нашим гостеприимством и повеселиться на маскараде. Ну, а если вдруг... Мы в долгу не останемся.
- Милорд знает толк в охоте, - протянул Раймон и, чтобы выиграть время, пригубил из своего бокала. Вино действительно оказалось приторным, и он скрыл за бокалом гримасу отвращения.
"Бал. Маскарад. Искать непонятного монстра среди масок, жуть, а не идея. Только врагу и желать. Отвести Эмму на бал..."
Последняя мысль показалась такой странной, что Раймон широко улыбнулся. Действительно, отличная мысль. Независимо от того, умеет беглая послушница понимать монстров и людей, или нет.
- Разумеется, барон, мы принимаем ваше любезное приглашение. И, если вдруг...
- Господин Фламберг, и еще - Айме мне дорога. Очень. - Грейсток улыбнулся, по-волчьи опустив голову.
Раймон поднялся, с удовольствием поставил почти нетронутое вино на стол, и вежливо кивнул сначала молодому аристократу, а потом брухе.
- Зачем же лишние слова, милорд. Михаилиты, как известно, охотятся только на монстров.

[Leomhann >>>]

Со Спектром

- Хорошо, что не на кухне готовлю, как Пэнси предлагала, - Эмма задумчиво помешивала длинной деревянной ложкой побулькивающую жижу в котелке, подвешенном в камине, - а то, пожалуй, пришлось бы заклинания читать.
Мазь для лица этого странного торговца готовилась, как ни странно, быстро. Сказывались то ли нежелание возиться, то ли желание поскорее закончить эту утомительно монотонную работу, сменить рабочее платье и передник на чистое и, наконец-то, вдохнуть морозный воздух мрачного, но суетливого Билберри.
Раймон фыркнул.
- Так и начитали бы. Тем более что не нравится мне эта Пэнси. Впрочем, Тоннер тоже, - он помедлил. - Если подумать, тут вообще мало кто нравится. Кузнец разве пока что - по крайней мере, кинжал сработал как договаривались, и отменно.
Ложка описывала круг за кругом, спиралью закручивая густеющую жидкость, в которой то и дело всплывали мелкие листья и цветки. Мысли лениво, виток за витком, подобно жемчугу в ожерелье, нанизывались на нить памяти.
- Он детоубийца и поджигатель, Хродгейр этот, - сообщила Эмма, снимая котелок с огня, - и слышал зов звезд, но устоял. Нашел свою Марико - он ее называет Мако - в море, она была в одном из прибрежных публичных домов, но бежала. Выхаживал ее. И, кажется, искренне привязан к ней.
Занимательную историю, поведанную ей Барсуком, она уместила в несколько предложений, не желая снова переживать и сопереживать поведанному. Гораздо больше ее волновали чувства Тоннера, учитывая эти ночные крестины, в которые они зачем-то ввязались..
- Тоннер ничего не сказал? - Взмахнув ложкой, точно это был скипетр полководца, Эмма осторожно перелила жижу в деревянную плошку. - Мне показалось, что он будто бы... обозлен и планирует что-то. И мы - часть его плана.
- Нет, - михаилит сморщился, словно вспомнив о неприятном. - В отличие от Симса, он молчит, как убитый. Уже это одно говорит о том, что добра не будет. Но что именно он задумал, пока не узнать никак, или я не вижу способа. Или похищать его, или играть, как придётся, подстраиваясь на лету. Должны бы справиться в любом случае. Но если его план не против нас, а нацелен на того же Симса за болтливость - пусть его. В конце концов, - Фламберг усмехнулся, - мы всё равно собирались играть против всех. Но, дьявол!.. чернокнижники, которые одновременно поклоняются Великой Матери! Не видь своими глазами - никогда бы не поверил, что такое бывает. Или хотя бы возможно.
Плошка отправилась на подоконник - остывать. Эмма - на колени к Раймону, в объятия. Вышло бесцеремонно и нескромно, но... Вечером ведь будет не до того, верно? Время медленно, неспешным ручейком, перетекало к полудню. И с беспокойством, зыбью по этому ручью, справляться становилось все труднее. Даже тишина Раймона не успокаивала, а напротив, волновала тоже.
- Звучит странно, - согласилась она, - и все же, мне не спокойно. Тоннер и раньше живо интересовался нами, но так отчетливо... Ирисы и травы - сначала. Можжевельник и железо - после.
- Даже так... не в жертвы же они тебя назначили. Или, всё же... будь это нормальные дьяволопоклонники, я бы сказал - не может быть. А с этими... дьявол их знает. Я бы отправил тебя из города, - словно противореча словам, Раймон крепче прижал Эмму к себе, - но снова - кто их знает. Места безопаснее, чем рядом с нами, этой ночью в округе не будет, сдаётся мне.
Эмма кивнула. Прижимаясь, обняла за шею, надолго замерла, пока Раймон гладил её по волосам.
- Отчего Грейсток так досадует?
Пожалуй, стоило поговорить о чем-то ином, нежели черная месса, чернокнижники или... ее отъезд из городка.
- А. У него гости пропадают, причём виновата, как ни странно, кажется, не бруха эта чёртова, что торговца не распробовала. Кстати, нам, вероятно, понадобятся костюмы и маски.
- Маски?
С мессы - на бал, да еще и маскарад, похоже. Вот уж чего ей точно не хотелось - так это вращаться в светском обществе. Наступит полночь, все снимут маски и, как знать, среди гостей могут оказаться те, кто узнают Эмму Фицалан. Впрочем, это было наименьшим из зол. Толпа, ужасное чудовище, полыхающее всеми оттенками чувств, запахами и вкусами... Толпа по-прежнему страшила ее, несмотря на близость спасительного рукава Раймона.
- Нам предстоит бал-маскарад, - подтвердил её опасения Раймон, в голосе которого, наряду с мальчишеским весельем, слышались - но не преобладали - и извиняющиеся нотки. - Придётся ловить. А оставлять тебя одну в этом городке как-то не хочется.
- Снова толпа, - Эмма сморщила нос, отмечая вспышку боли в виске, - но здесь я точно не хочу оставаться. И ты не мог бы отдать мазь этому дурацкому Брайнсу, когда он придет, вместо меня? Я не могу с ним говорить, точно проваливаюсь куда-то в пустоту, где нет ни чувств, ни мыслей.
- Может, до толпы дело не дойдёт, - негромко сказал михаилит. - Нас приглашали раньше, потому что гости собираются уже сейчас. Может, получится свыкнуться, может, найдём любителя людей ещё до бала. Тогда не нужно будет и оставаться.
В висок будто воткнули гобеленную иглу. Вяло удивившись столь резкой и неожиданной боли, Эмма положила голову на плечо Раймона и закрыла глаза. Уютная тьма ласково обняла ее, нашептывая что-то. Некоторое время девушка еще пыталась разобрать этот тихий, убаюкивающий голос, но...

У Раймона ушло несколько секунд на то, чтобы понять, что случилось. Мерзкое ползущее ощущение от яда хобии было не спутать ни с чем. Проклятый трактирщик! Полыхнула и тут же угасла злость на самого себя - переиграли! Но злиться было нельзя, и двигаться резко тоже - от этого яд только расходился по телу быстрее. Время. И откуда яд? Вино, кубки? Тогда Бойд тоже... где-то там. И даже невезучий торговец, до которого, впрочем, едва ли кому-то было дело. Он поднялся и осторожно положил Эмму на кровать. Минута, полторы? Три? На секунду он задумался о том, стоит ли призвать Велиала и потребовать обещанную услугу, но отмёл мысль. Ковену они все скорее всего были нужны живыми. На какое-то время. А конкретно он или Бойд, возможно, ещё и разумными - ради проклятого кинжала, в котором нет никакого демона. Если только каким-то образом не проверили и не узнали, что он их обманул. Вряд ли. Экзорцизмы никогда не были точной наукой. Значит, предположим, ещё получится очнуться, но в планах Тоннера Эмма стояла первой.
Проклятье. В любом случае этот чёртов - в буквальном смысле - демон не славился талантами к исцелению или битвам. Если он всё-таки втравил Эмму в то, из чего они не выкарабкаются...
Раймон глянул на ножик Эммы, лежавший на столе. Покупки было жаль, но он всё равно всадил лезвие в щель между досками и ударом каблука сломал лезвие. Со вздохом подставил правую половину лица исходящему от камина жару: такого должно было хватить при не слишком внимательном осмотре. На то, чтобы сунуть рукоять поглубже в сумку с вещами, обмотать обломок, в котором оставалось меньше половины ладони, тканью и сунуть за щёку, много времени не потребовалось. Больше делать было нечего, и он, мысленно проклиная всех тоннеров Билберри, улёгся на полу рядом со столом. Оставалось только ждать и надеяться, что он ещё очнётся - и очнётся вовремя, чтобы вытащить Эмму, а уже потом разнести этот город по камню.
Видения горящего Билберри успокаивали не хуже орденских медитаций, но даже с ними яд продолжал действовать, пока Раймон не провалился в беспамятство.

[Spectre28 >>>]

с Лео и Хель

3 января 1535 г. Билберри. Церковь.

- Фламберг, - голос Бойда доносился тихо и издалека, будто бы это не его плечо сейчас прижималось к плечу Раймона, обжигая исцелением, - открой глаза и посмотри на алтарь. Но не дергайся.
Голова гудела, как после хорошего похмелья, но это ощущение быстро проходило под действием магии магистра. Раймон приоткрыл глаза. Он лежал на животе, руки и ноги, насколько он их чувствовал, были привязаны сзади к шесту, но сейчас его волновало не это.
В мерцающем свете сотен церковных свечей можно было рассмотреть голые стены, с которых сняли все украшения. Темная дубовая обшивка была исцарапана в тех местах, где ранее висело хоть что-то, отдаленно напоминающее крест. Пол тоже был голым, исчезла грязная дорожка, а скамьи, доселе стоявшие аккуратными рядами, были вырваны и свалены в дальнем углу. От огромного распятия, находившегося за алтарем, теперь осталась лишь часть. Поперечины креста были отпилены, и безрукое изображение Христа в человеческий рост висело вниз головой у задней стены санктуария. Алтарь, лишенный своего убогого покрова, представал во всей своей красе и величии: серый камень, несомненно древний, украшенный высеченным в нем спиралями явно когда-то был жертвенником старых богов. И на нем, на стылом холоде, лежала обнаженная Эмма, прикрытая лишь своими волосами. Рука с кольцом безвольно соскользнула с алтаря, и изумруд неуместно весело отражал мерцание свечей. Девушка была бледна, дышала тяжело и прерывисто, но глаза ее были закрыты. Возле алтаря аккуратно были разложены кольчуги и пояса с оружием мужчин.
В груди полыхнула ярость, но Раймон сдержался, стиснув зубы. Эти идиоты всё-таки совершили ошибку, и заплатят. Ой, как заплатят. Он ещё раз смерил обстановку взглядом из-под приопущенных век, и вслепую потянулся к рукам Бойда. Умный, битый магистр всегда носил за обшлагом заточенную полоску стали, а культисты, казалось, не обыскивали их вовсе. Чёртовы дилетанты. Конечно, можно было просто пережечь верёвки, но запах горящей пеньки разнёсся бы в стылом воздухе далеко, а культисты столпились вокруг Эммы... Не было смысла давать такое предупреждение, и Раймон, пользуясь тем, что никто не смотрел на пленников, терпеливо нашаривал импровизированный нож.
Ковен, казалось, собрался весь. Радостно-возбужденный Симс сиял улыбкой, пожимая руки поздравляющим его людям. Тоннер прижимал к груди массивный ящик, богато украшенный золотом. Перед алтарем величаво расхаживал отец Августин, одетый в рясу прямо на голое тело. Он по-хозяйски вернул руку Эммы на алтарь и повернулся к ней спиной. Ему Раймон мысленно пообещал особенно приятную участь, наравне с Тоннером. Они ради своих дурацких игр похитили Эмму, раздели, глазели на неё, трогали. Заставили замолчать! Они даже не понимают!..
Кейт Симс баюкала у груди сына. На лице у нее отражались и радость, и смятение, и жалость.
Веревки поддавались неохотно, но Раймон и не спешил. Не было смысла соблюдать все эти предосторожности, если бы шест просто грохнул о каменный пол, или культистов привлекло бы движение. Наконец, разошлись последние пряди, и он, пытаясь хоть как-то сохранить ту же позу, сунул нож Бойду.
- Братья и сестры! - Отец Августин простер руки, точно благословляя паству. - Сегодня чудесная ночь для веры! Наш брат Тоннер вполне и в точности выполнил почетное поручение, которое мы ему дали. Он нашел прекрасную жертву для нашего повелителя и его супруги. Он сохранил для нас вот эти черепа монахов, - изящный взмах в сторону краснолюда, - которых наши братья самолично казнили, предав ужаснейшим истязаниям, хотя, к сожалению, эти истязания и были недостаточны для этих гнусных проповедников римского суеверия.
- Если я верно понимаю, - Бойд наблюдал за происходящим с самым безмятежным видом, точно и не пилил веревки, - на следующей мессе должны быть наши черепа. Ценишь ли ты оказанную нам честь, Фламберг?
- Неимоверно, - голос Раймона звучал невнятно: мешало лезвие за щекой. Гадство. Пришлось ещё и сломать новый нож Эммы... Злость, которую можно было больше не сдерживать, согревала кровь и помогала не думать о том, как держать ноги вроде как принятутыми к спине. Он подозревал, что последнее получается не слишком хорошо, но собравшимся было, к счастью, не до них. - Жду не дождусь, когда можно будет разочаровать.
- Надо погодить, - судя по движению плеч, магистр справился с веревками, - и пробудить нашего констебля. Все веселье проспит. Жертву они нашли...
Циркон вздохнул, еще раз повел плечами, задев Раймона, замер.
Судя по тихой ругани за Бойдом - констебль очнулся, осмотрелся и даже выразил восторг от происходящего.
- Зато придумывать, как попасть сюда не надо, - резюмировал, наконец, он.
Между тем, Тоннер торжественно возложил три черепа рядом с Эммой. Девушка дернулась, пошевелила рукой, но не очнулась.
- Слишком всё легко, нет? - прошипел Раймон магистру. Насколько он мог судить, вокруг них не чувствовалось даже магического барьера. Не было видно и символов на полу или колоннах.
- Как по-писаному, - также тихо согласился Бойд, не отводя глаз от происходящего у алтаря.
Отец Августин разместил присутствующих около алтаря, треугольником, острый угол которого был обращен к восточной стороне зала. Тоннер взял в руки атам, лежащий в том же ящике, и подошел к алтарю. Ударяя атамом каждый череп, он посылал проклятия Адонаи. Вслед за ним удары атамами по черепам и те же восклицания проделали и издали один за другим все присутствующие. Черепа превратились в груду обломков. Их собрали и в бросили в пламя жаровни, поставленной перед перевернутым распятием.

[Хельга >>>]

Со Спектром и Лео

Клайвелл, освободившийся от веревок, едва слышно вздохнул. Ему эта ситуация явно напоминала то приключение в обители, о котором он добрую половину вечера в подробностях рассказывал.
- Что делать будем? - Шепотом осведомился он будничным тоном, точно предлагал сыграть в кости.
- Знать бы, почему просто. И много их там... - Раймон прикусил губу и прошептал магистру: - Ты сможешь её прикрыть?
Бойд глянул на высокий потолок церкви, на стены, витражи, от которых ощутимо сквозило. На пламя свечей - и кивнул.
- Не могу, - через мгновение признался он, - мешает что-то.
Раймон попробовал сам - и магия провалилась в пустоту, не оставив следа. Он тихо выругался.
- Значит, без колдовства.
- Не торопимся, - Бойд, наконец, соизволил ответить констеблю и повел плечами, разминая их, - проклятье, не могли иначе связать...
- Не затянуть бы, - Фламберг взглянул на Эмму. Никогда он не любил просто стоять и ждать. Или лежать и ждать. Но магистр был прав, хотя это и горчило.
Входная дверь раскрылась бесшумно и бесшумно же, чуть поцокивая когтями, в церковь вошли гончие Холмов. Их было восемь - поджарых, длинноногих, покрытых рыжеватой шерстью. Крупная сука, шедшая во главе, с шумом втянула воздух и уверенно повела свою стаю к пленникам, явно намереваясь оттеснить их к стене, согнать в кучку, уподобляя себя - пастушьим собакам, а мужчин - баранам. Получив такой ответ на свой недавний вопрос, Раймон угрюмо выругался.
- Не поторопишься тут, - проворчал констебль, приподнимаясь на руках, - сами приходят и торопят.
Бойд перекатился на спину, ловя палку и привстал на колено. Впрочем, гончие нападать не спешили тоже, остановившись в шаге от пленников. От толпы увлеченных сожжением черепов культистов отделилась Кейт Симс и направилась к мужчинам.
- Умница, Девона.
Женщина, одетая в просторный белый балахон, на груди промокший от молока, потрепала за холку суку. Высокая и статная, в украшениях великой жрицы и с полумесяцем у линии роста волос, она ничуть не походила на ту измученную поронцом беременную, у которой Эмма принимала роды.
- Мужчины, - женщина презрительно скривила губы, - ни на что не годны. Только для войны. О, Великая Матерь, помоги мне...
- Ну, точно, - криво усмехнулся Раймон. - А как поронцы ползают - так война почему-то сразу обретает привлекательность.
Рядом переступил с ноги на ногу Вальтер. Швед спокойно, с интересом разглядывал жрицу.
Повинуясь движению руки женщины, гончая рыкнула и стая пришла в движение, плотно подступая к пленникам.
- На колени, - велела Кейт, повелительно указывая пальцем в пол. От дальней стены к ней уже спешили дюжие парни в белом, готовя веревки.
Гончие ощерились, демонстрируя готовность пустить в ход клыки, при неповиновении.
- Пол грязный, - любезно улыбаясь ответил констебль, тяжело опираясь на палку, - и да, вы правы, госпожа. Столько мужчин вокруг - и ни один не догадался пощадить стыдливость девушки на алтаре.
Кейт, меж тем, вздрогнула, с удивлением глядя на Клайвелла, но промолчала, лишь пальцы нервно сжали холку собаки.
- Это ужасно, - неожиданно согласилась она, - женщина - священна, она - сосуд, в котором зарождается жизнь.Ее нельзя вот так, под жадные взгляды...
- Это низко, - искренне согласился с ней констебль с печалью в голосе, - недостойно... Тем более, я слышал, госпожа спасла вас во время трудов ваших. Сохранила для будущих дочерей.
Бойд кивнул, явно одобряя действия констебля и покосился сначала на гончих, потом на парней с веревками.
- И все же, - Кейт тряхнула головой, - нет. Я вынуждена мириться с ними, с этими... идиотами. Смиритесь и вы. Тем более, что осталось недолго.
- Мы готовы смириться, - проникновенно заверил ее Клайвелл, молитвенно складывая руки,- это даже честь - принести себя в жертву Триединой! Но... позвольте сделать это как свободным людям, воинам, а не как рабам - связанными. Неужели Матери Всеблагой будет радостно видеть своих сыновей у ног своих же опутанными, точно на продажу?
- Ещё и под взглядами этих, - Раймон кивнул на священника и скривился. - Они, значит, всё сделали, всё нашли. Победители над своими жертвами.
Смятение, охватившее женщину, казалось, передалось и гончим. Девона, крупная, с подпалинами, прижала уши и вопросительно заскулила. Кейт задумчиво поиграла с гривной на груди и повелительным жестом руки отпустила парней с веревками.
- Можете сесть, - милостиво позволила она, - но гончие останутся.
Констебль благодарно поклонился и первым уселся спиной к стене, с выражением блаженства вытянув ногу. Бойд сел рядом, одобрительно хлопнув Клайвелла по плечу. Раймон, пожав плечами, покорно последовал их примеру. Вальтер, который так и не издал ни звука, опустился на пол рядом с ним, положив на колени сжатые в кулак руки.
Женщина улыбнулась и вернулась к алтарю. Рыжая Девона, добродушно распялив пасть, вывалила язык, часто задышала, щурясь на свет.

[Leomhann >>>]

Со Спектром и Хеллой

- Ego vos benedictio...
Августин, с торжественным видом, горделиво выпрямившись, плавным речитативом начал произносить над алтарем молитву.
- Великая Богиня! Мать Жизни, Подательница Смерти, Проводник на Пути Вечного Перерождения, - вторила ему Кейт Симс, одухотворенно воздев очи гору
За санктуарием скрипнула дверь. Даже отсюда было видно, что вела она в крошечную мрачную каморку, из которой так и хлынул невыносимый смрад гнили. Все тело человека, вышедшего из этой каморки были изъедено крысами; ноги представляли собой одну сплошную язву; они гноились. Но ужаснее всего было его лицо. Окружность одного из глаз также была объедена крысами, глазное яблоко выпало из своей впадины и, держась на канатике, висело около самого рта. Но лицо было не только спокойно, а хранило даже выражение какого-то блаженства, предвкушения.
- Какая прелесть, - спокойно заметил Раймон. - Интересно, кто из нас удостоится этой чести. Может, кто-нибудь уже жаждет? Готов уступить добровольцу.
Эмма на алтаре едва заметно пошевелилась и вздохнула, не открывая глаз.
- Приходит в себя, - хмуро отметил магистр, - не смогли даже дозу рассчитать, чтобы до самого главного не очнулась.
Раймон мрачно кивнул. Ему даже думать не хотелось о том, что почувствует девушка, очнувшись вот так... Сделать с этим он пока что ничего не мог, но всё прибавляло к счёту. Браслет на руке магистра начал светлеть, ярче проступили листья чертополоха. Когда Фламберг это заметил, его глаза вспыхнули предвкушением. Он вытолкнул, наконец, изо рта мешающееся лезвие и выдохнул:
- Барьер поддаётся.
Вальтер едва заметно сменил позу и немного разжал одну руку.
- In nomine magni dei nostri Satanas.
- Благослови нас Любовью своей, наполни нас Силой своей, направь наши дела Властью своей!
Полутруп принялся пританцовывать. Он открыл рот, чтобы заговорить, но вывалившийся глаз втягивался ему в рот. Отодвинув его рукою, человек, если его еще можно было назвать так, прохрипел:
- Ану! Люциф! Ану! Люциф!
- Ну вот оно им надо?.. - ворча себе под нос, Раймон поспешно стягивал рубашку. - На месте Великой Богини я бы обиделся... и нож из-за них сломал, а ведь такой хороший был!..
Повторяя свой речитатив, человек начал медленно кружиться, роняя на пол желтоватые капли гноя.
- И ведь призовут же, - задумчиво произнес Бойд, прокручивая браслет на руке, - пора заканчивать с этим, Фламберг, а то будет у тебя с девочкой, как в сказке. И заметь, я сейчас не про "долго и счастливо".
Не отвечая, Раймон сунул рубашку в руки констебля и резко кивнул на Эмму:
- Прошу, вытащи, когда начнём. Закрою мороком, как смогу.
Констебль кивнул, пряча рубашку за пазуху и потуже затянул сапог на больной ноге.
- Потом мне будет худо, - пробубнил он себе под нос, - но наплевать.
- Ave Satanas. Ave domini Inferi.
- Мать-Земля, Сестрёнка-Луна и Звёздная Мать, Триединая Богиня!
Пол под ногами явственно встряхивало, словно вся церковь была готова развалиться. На вершине перевернутого креста пародией на Вифлеемскую зажглась яркая звезда, пульсирующая белым, ослепительным светом, от которого опускали глаза даже гончие. Девона, жалобно проскулив, пересела ближе к магистру, который ошарашенно потрепал ее за ухом.
- Всю жизнь мечтал это сделать, - признался он.