Доктор ведьм, Серия первая: Случай с тележным колесом

[Bishop >>>]

Негромко потрескивали в огне длинные исписанные заклинаниями дощечки; у дыма приятный запах, но потом все вокруг начинает слоиться. Петли конопляной веревки несколько раз обхватывают запястья, белая - словно его собираются хоронить - одежда топорщится жесткими складками, пояс затянули так туго, что не вдохнуть.
- Бабушка...
Сухая, шероховатая ладонь крепко зажимает рот; от желтоватой в веснушках и возрастных пятнах кожи пахнет имбирем и ароматическими палочками.
- Закрой глаза, - шепчет, наклонившись к самому уху, слепая старуха. - Будет легче.
Когда они пришли, бабушкины подруги - все такие же древние, как она, - говорили, что старая О-Суми совсем выжила из ума. Это ж надо же, приволокла к ним мальчишку, а сама все время твердит про традиции! Но не протестовали, лишь шушукались, точно старые мыши. Против О-Суми из Кадзамаура, самой сильной итако* на весь полуостров, никто не поднимет голос.
Звякнули бронзовые колечки на погремушке-судзу, под колотушкой загудел барабан, бабки слаженным хором в унисон затянули молитву. Струйки пламени сделались тоньше и выше - тянутся, тянутся к сложенным змейкой узким полоскам бумаги, кажется, вот-вот оближут их желтыми языками.
Бабка встряхивает погремушкой. Пение все громче, барабан стучит все быстрее, от навязчивых ароматов тянет в дрему. Тяжелый воздух пахнет тленом и бальзамином, голову клонит то к одному плечу, то к другому. То ли крик, то ли вой - из чьей глотки? Неужели это его собственный голос? Хочется убежать, свернуться в тугой клубок, спрятаться, но не пускают веревки - и те, что туго стягивают запястья, и та, с бумажными змейками, которой ограничено небольшое пространство перед алтарем.
От внезапного холода - словно кто-то невидимый погрузил руку прямо в грудь и сжал ледяными пальцами сердце – он открывает глаза...

---------------------
*itako - - слепая женщина-шаманка (не обязательно, но как правило) на севере Японии, которая способна общаться с умершими и даже злыми духами, если ей позволяет внутренняя сила. Так же обладает способностями изгонять злых духов. Как правило, старые итако могущественнее молодых.

[SonGoku >>>]

И просыпается.
Клетчатый плед с одного края сполз на пол, с другой натянут почти по уши. Жалюзи на окне предусмотрительно закрыты, зато приглушить верхний свет никто и не подумал. Киношный Фудо-мьё-о азартно глядит с плаката, разве что не подмигивает, мол, взбодрись. В нос ударил запах, но уже совсем другой, – Кензо. И марка духов, и имя того, кто распространяет сейчас этот аромат по всей комнате.
Канарейка бесновалась в клетке, стучала по своим игрушкам, как оголтелая, и выводила рулады. Почти опера. Но если прислушаться, в красивых переливах звучала паническая тревога, словно птица увидела готового к прыжку матерого кота.
На пороге кто-то вежливо кашлянул, Кензо поежился от ледяного сквозняка и посмотрел на престарелый кондиционер (тот покряхтывал и попукивал, но исправно гонял воздух в прежнем режиме), а канарейка оборвала разухабистую песнь на половине ноты.
- Что такое с Куракура-тян?
Кумаиши приложил крепкий указательный палец к губам.
В дверях снова прочистили горло, Шимада повернул голову. Два невысоких, полупрозрачных от древней старости посетителя согнули в глубоком поклоне и без того округлые спины. Надо было бы подняться с дивана, но попробуй он встать - лишь позорно растянется на полу.
- Мы уходим, - скрипнул, кое-как распрямившись, старик.
- Нам пора, - радостно подхватила старушка.
- Мы хотели поблагодарить Тада-куна, пока можем.
- Вы уж извините, что не заплатили вам раньше...

[Bishop >>>]

25 июня 2015 года, четверг, вечер
Йоцуя, 3-й чомэ, Араки-чо

Запах сигарет - вот, что насторожило с порога. Запрет на курение младший брат не поддерживал, но не протестовал и смолил вне стен дома; у Аки хватало авторитета пресекать на корню редкие случаи неповиновения.
Нарушитель не прятался - на фоне освещенного с улицы окна обрисовывалась патлатая башка.
- Я переложил ваш антиквариат, - тусклый огонек сигареты описал полукруг, гость указал в дальний угол. - Не ищи, в темноте не найдешь.
Камина в их доме не было, а традиционный очаг заложили камнями в начале прошлого века. Старинную чугунную кочергу младший приволок через год после выхода из лечебницы и поставил у входа. Он избавился - хотелось бы верить! - от своих детских страхов, но увесистый дрын не выбрасывал.
- Подари ему бейсбольную биту, - посоветовал из темноты безликий и безымянный "вторженец".
Аки осторожно, чтобы нельзя было посчитать его действия угрозой, поставил на пол пакет с едой и сумку с рабочими материалами и, не глядя, щелкнул выключателем. Вспыхнули одновременно пять торшеров по периметру комнаты и даже лампа на аккуратно убранном письменном столе в углу. К нему-то и была прислонена кочерга. Незваный гость – опознался он мгновенно – по-хозяйски расположился на низком диване, водрузив длинные ноги на журнальный стол и ладонью прикрыв глаза от яркого света. Разуться он и не подумал, а под пепельницу он приспособил белую, без рисунка, чашку с кухни.

Сообщение отредактировал Bishop - 21-06-2011, 13:05

[SonGoku >>>]

- Он предпочитает металл дереву. Но как ты сюда попал? Я запирал дверь.
- Братец твой впустил.
Врал, конечно.
- Ладно-ладно, влез через окно, - Кендзаки протянул сложенную вдвое купюру. - С меня причитается за разбитое стекло.
Хозяин дома снял ботинки, оставшись в одних носках, отнес пакет на кухню и тут же вернулся. Подпер спиной перегородку из матового стекла.
- Чем обязан?
- Есть разговор.
Кендзаки наморщил короткий, вздернутый нос - в младших классах его дразнили Свинюшкой; интересно, сохранилось ли прозвище в новой школе, когда их семья переехала? Едва ли. А теперь никто и не вспомнит - ради собственной же безопасности.
- Устраивайся поудобнее, - хмыкнул хозяин жилища; они почти не встречались на улице, но сейчас, лицом к лицу, было непонятно, как вести себя с бывшим одноклассником Йошиэ.
То, что один его вид будил и так растревоженные недавними событиями воспоминания, не добавляло Кендзаки симпатии со стороны Аки. Выставить бы его взашей, но ведь не просто так этот оболтус явился в чужой дом, рискуя попасть под арест за взлом.
- Босс не знает, что я здесь, - подтвердил гость, что неприятности ему грозят не только со стороны закона. – А я не хочу оставлять его надолго. В Нирено-гуми сейчас нехилая перестановка, у нас там вроде как небольшая война.
Судя по тону, если он о чем-то и сожалел, так это о том, что конфликт не масштабный.

[Далара >>>]

- Еще бы не перестановка, если убили их босса. Но я к вашим разборкам отношения не имею...
Аки собирался добавить что-то еще, но вместо слов оглушительно чихнул. Потом еще раз и еще. Рекламная пачка бумажных носовых платков была уже почти на исходе, а ведь он взял ее только сегодня днем.
- Избыны, - пробунчал он в забитый нос и метнулся в ванную.
Когда он вернулся, незваный гость прикуривал новую сигарету от окурка предыдущей.
- Так что ты хочешь от меня?
- Ходят слухи, ты расследуешь дела с точно такой же расчлененкой.
И лучше не спрашивать, откуда у Кедзаки эти сведения.
- Я хочу найти того умника, который все это затеял.
- Смотри телевизор или подпишись на новостной канал в Реальности, полиция будет давать пресс-конференцию.
Сейчас его пристукнут... Точно такой же взгляд появлялся у начальства, когда он начинал строить пространные теории. На всякий случай хозяин дома сместился поближе к кочерге.
- Детали расследования не подлежат... Ладно, к демонам все это.
Аки умостился на краю письменного стола, поставил локти на колени, подпер голову и пристально посмотрел на Кендзаки.
- Я тебе – ты мне. Босс Нирено-гуми был первый, потом всё сплошь подростки, из нормальных семей, школьники. Делаем вывод, что кто-то очень экзотично пожелал смерти боссу, но не сумел совладать с оружием, это я аллегорично говорю. Кто это мог быть? Одно из двух: или кто-то из ваших, или кто-то внутри Нирено-гуми. Есть мысли?

[Bishop >>>]

- Я немного поспрашивал, - Кендзаки машинально потер заклеенные пластырем костяшки. – Наши все как один клянутся, что не при чем. Но у моего босса небольшая семья. Думаю, это кто-то из Сумиёши-ренго...
- Так ведь Хигучи-гуми входит в эту организацию, - удивился Аки.
- Это временно. Они все – кабукимоно*.
Можно подумать сам вечерний гость не такой же. Разве что одевается иначе.
- Из-за них якудза теряют лицо, - Кендзаки спустил ноги на пол. - Ну а если это их убийца теперь режет гражданских без повода, то они позорят всех нас. Большие боссы сейчас все очень цивилизованные, заплатят семьям отступные, и все всё забудут.
Он сжал кулак.
- Мне это как ножом по сердцу. Я не для того принимал чашу от босса Хигучи, чтобы стоять и утираться, когда братья из другого клана плюют мне в лицо.
Аки заранее пожалел этих незнакомых ему людей. Кендзаки и в детстве-то не отличался тихим нравом, они с Йошиэ два сапога пара. Но теперь, если что, разрушения будут серьезнее поломанного забора между соседскими домами.
- Погоди ты впадать в боевой раж, надо разобраться как следует. Ты же был там, где убили босса Нирено? Опиши, и не забудь ни одной детали.
Хозяин дома прикрыл глаза – и вдруг сморщился и оглушительно чихнул, даже зазвенели чашки в стенном шкафу.

---------------------
*kabuki mono - 傾奇者 – буквально «склонный к странности», феномен в японском обществе, просуществовавший с конца 1573 года до начала 1603-го. Ронины или люди, которые какое-то время работали на самурайские семьи, а затем потеряли работу, собирались в большие банды, очень странно одевались (например, могли носить женские кимоно), не соблюдали правил приличий, вели себя разнузданно и грубо, крали или вымогали деньги у горожан, не платили за еду. Некоторые исследователи считают их предшественниками якудза.

[Далара >>>]

- Кто-то сплетничает о тебе, - хмыкнул гость.
По его словам выходило, что босс Нирено, который отличался как непомерно раздутым самомнением, так и болезненным страхом, что может оказаться хуже или слабовольнее, чем кто-то еще (сильнее была только его уверенность, что все желают ему зла), в тот вечер вернулся домой после совещания раньше обычного. Вопрос, откуда об этом факте известно Кендзаки, так же остался открытым, хозяин предпочел его не задавать, а гость - не отвечать на него.
- Из резиденции клана его, как всегда, сопровождала охрана, они же сторожили вход. Его особняк окружает высокая стена, так просто не взять даже штурмом.
Импровизированную пепельницу-чашку призвали изобразить большой дом, забор обозначили вытряхнутыми из пачки сигаретами. Их хватило даже, чтобы сделать небольшой выступ, так что сад получился в форме буквы «L». Чашку Кендзаки поместил не в центр, а немного сбоку. Аки, который наблюдал за его действиями со своего «насеста», заподозрил – сам он это называл криминальным чутьем, - что кое-кто сидел во время прибытия босса вражеской группировки на крыше соседнего дома со снайперской винтовкой. Хоть по виду и не скажешь, что у кудлатого раздолбая может отыскаться хоть капля терпения.
- Парни не очень-то хотели отвечать на мои вопросы, - Кендзаки обезоруживающе улыбнулся. – Но им не предоставили выбора. Около полуночи они услышали из сада грохот и крики, а когда прибежали, все закончилось. Если кто-то и был там, он ушел. Их босс лежал на земле недалеко от веранды, наверное, хотел убежать в дом, но убийца догнал его. Руку нашли, когда рассвело, а нога валялась неподалеку.
Он провел по столу пальцем линию, отмечая, как двигалась жертва.
- Днем шел дождь, и земля была влажная, но никаких следов, кроме следов самого Нирено, видно не было. Только глубокая колея от большого тележного колеса.

[Bishop >>>]

- И отрезали, как острым лезвием...
Аки приложил растопыренные пятерни друг к другу. Можно было не пересматривать фотографии с мест, где убили школьников, он уже помнил их наизусть.
- Ворота не взламывали, следов того, что кто-то перелезал через ограду, тоже не было, верно? Не отвечай, и так понятно. Шары-наблюдатели над частными имениями не летают, следовательно, полицейских записей нет. Камеры они у себя в охраняемом саду, конечно же, не поставили.
Хозяин дома смерил оценивающим взглядом собеседника.
- А ты что видел?
Отводит взгляд – значит, Аки попал в точку. И радости от этого нет ни ему, ни его незваному гостю.
- Ты решишь, будто я свихнулся.
Звучное «пффе!» вряд ли могло передать весь каскад эмоций, но терпение владельца дома явно было на износе.
- У меня тут белое пятно на записях убивает людей со скоростью, которую не могут зафиксировать камеры, а ты стесняешься. – Признаться, Аки, насколько мог, скопировал взгляд Накано, который видит перед собой только что уличенного преступника. – Выкладывай, как есть.
Посетитель щелкнул зажигалкой.

[Далара >>>]

- Колесо от повозки, - он выдул дым и, запрокинув голову, принялся смотреть, как его струйки втягивает кондиционер. – Объятое пламенем колесо. В центре – чья-то лысая оскаленная башка. Пуфф – и оно катится через сад. Я понятия не имею, откуда оно взялось и куда потом делось.
Пальцы с зажатой в них сигаретой едва заметно подрагивали. Будь это младший брат, укутал бы его теплым пледом и всучил горячий напиток. Человеку весьма определенных занятий, хоть и знал его ребенком, сложно предложить нечто подобное. Аки сгорбился, подперев ладонями подбородок.
- Между нами, я и начальству еще не докладывал: убийца либо каждый раз взламывает систему наблюдения, либо придумал более простой и надежный способ соорудить такой спецэффект. Кое-где на записях... апч-хи! Прости. – Аки вынул предпоследний бумажный платочек. – Так вот, на записях присутствует некое светлое овальное пятно. И оно движется. Сам момент убийства ни разу не показан, хотя программа шаров должна в ночное время реагировать на тепловое излучение близкое к человеческому... Стоп! Во сколько точно убили Нирено?
- Да не я это, сколько ж можно, - устало и как-то очень привычно буркнул Кендзаки. – Без пяти минут двенадцать.
- Это нарушение. Каждый раз четыре минуты, а здесь – пять. Попытка скрыть первый труп в куче других? Так все наизнанку получается, не будь остальных, про Нирено и не узнали бы... Хотя преступник не мог знать, что мы знакомы. А смерти детишек никак не затрагивают якудза. Это должен быть человек со сдвигом, нормальный не сможет убить таким жестоким способом.
И заставить жертв испытать такой ужас. Если только... Аки пробурил вечернего гостя пристальным взглядом:
- Ты ничего не принимал в тот день? Травка? Ничем не пахло странным?

[Bishop >>>]

- Хочешь сказать, что я вру? – очень негромко и неприятно спокойно поинтересовался гость.
С некоторых пор он перестал носить открытые майки и очень редко закатывал рукава, хотя, кажется, как раз предплечья у него были чистые. И относился с крайним презрением к тем, кто выставлял татуировки напоказ, считая их хвастливыми слабаками. Кендзаки никогда не требовалось напоминать окружающим, кто он.
- Так как?
Хозяин дома поднял руки с таким видом, будто на него уже наставили пистолет. Возможно, смотреть в черное дуло приятнее, чем Кендзаки в глаза, когда он в таком настроении, Аки не был уверен.
- Слушай, мое дело узнать все детали, вплоть до – сколько мух сидело на окне. Если кто-то воскурял там что-нибудь, тебе могло привидеться совсем не то, что на самом деле. Я не говорю, что там ничего не было, иначе с чего бы случиться трупу, но... Только очки не трогай, ладно?
Он зря боялся, стекла, как и оправа, остались цены. Да и лицо не пострадало. Кендзаки просто чересчур сильно затянулся сигаретой – и все. Но ответил не сразу.
- Там пахло, как в буддийском храме. Считаешь, с белого сандала и гинко можно так улететь? – к нему постепенно возвращался прежний чуть насмешливый тон.

[SonGoku >>>]

Собеседник молча, опираясь ладонями на колени, сидел с закрытыми глазами, только веки подрагивали, как будто он смотрел очень динамичный сон. Жирная черная стрелка часов над входом подбиралась к двенадцати. Аки вдруг оглушительно чихнул и осоловело заморгал, щурясь на свету. Вытащил последний бумажный платочек и собирался уже отправить пластиковую упаковку в мусорную корзину.
- О!
Он положил рекламку на журнальный столик перед гостем.
- Одного сдвинутого я знаю, он мне очень убежденно рассказывал про ваньюдо. У него в офисе пахнет точь-в-точь как в буддийском храме. И он был на записях шаров с мест убийств тех самых школьников.
Приподняв брови – теперь он напоминал собаку, крупную, но совсем не добродушную, - Кендзаки прочитал адрес. Несколько раз, чтобы запомнить наверняка. Затем встал.
- По дороге сюда я чуть было не решил, что брежу, - ночной гость вытряхнул из пачки новую сигарету, посмотрел на хозяина дома и сунул сигарету обратно. - Видел твоих родителей. Вроде.
Аки скрестил руки на груди. Трусоватый раззява-клоун куда-то подевался, вместо него всплыл самурай с тяжелым взглядом, чьи предки владели домом на этом месте не одну сотню лет.
- Шел бы ты отсюда, - хмуро предложил он незваному гостю.
Кендзаки махнул ладонью, будто разгонял перед лицом несуществующий дым: мол, не суть.
- Как скажешь.

(помощь в выкладёже)

[Далара >>>]

Едва за полуночным гостем захлопнулась входная дверь, Аки раскрыл мобильник и нажал кнопку быстрого вызова под номером один. Ему не нравилась последняя подначка, да и весь разговор тоже. И еще – во внешнем мире могло происходить что угодно, в этих стенах должен сохраняться оазис спокойствия и надежности. Но сегодня на поверхности тихого пруда появилась тревожная рябь. И дело вовсе не в самом факте прихода Кендзаки.
- Мошмоши,* - сказал Аки, едва в динамике длинные гудки сменились потрескивающей тишиной.
- Что? - приглушенно откликнулись на другом конце линии не без досады; похоже, микрофон прикрыли ладонью. – Я занят.
В это время суток брат часто был погружен в пенистый водоворот каких-то своих таинственных дел – и вовсе не желал делиться заботами.
- Дома был Кендзаки.
Прижимая телефон к уху плечом и противоположной рукой, Аки унес на кухню и вытряхнул в мусорное ведро полную окурков чашку, сунул уже пустую в раковину и залил водой, чтобы избавиться от тяжелого резкого запаха.
- Он тоже говорил о смерти босса Нирено. И о ваньюдо.
Собеседник надолго замолк, но трубить тревогу пока было рано, в трубке слышно его дыхание. Потом:
- Теперь ты мне веришь?

------------
* moshimoshi – аналог русского "алё".

[Bishop >>>]

Аки опять уселся на письменный стол, как на жердочку, подтянул колени к груди.
- На записях по городу катается бело-радужное пятно. И это не ошибка программы. Каждый раз – смерти. Два случая в Шинджуку...
Он переключил кондиционер на +20; Кендзаки, то ли из вежливости, то ли из любви к холоду, выставил +15.
- Ты ведь знаешь, как вести себя с этим ваньюдо?
На другом конце то ли фыркают, то ли сопят – будто возмущенная кошка демонстрирует свой характер.
- Угу.
Слышно, как фоном голосят вдалеке зазывалы. Значит, свернул с широких освещенных улиц в темноту тихих проулков. Ну, хоть не в парк.
Аки немного перевел дух и оглядел комнату. Сегодняшний гость за прошедшие годы не изменился – тогда раскидывал машинки и конфетные обертки, теперь оставил после себя упавший с подошв на журнальный стол песок и сиротливую зажигалку. Осколки, разумеется, валялись прямо под окном. Стекло он разбил не целиком, но все равно придется вставлять новое.
- Что говорят у вас о том, что умирают дети?
На этот раз «фырк» прозвучало отчетливо и сердито.
- Босс готов четвертовать любого, кто придет к нему с новым докладом, - хмыкнул брат, помолчал. – Перезвони через полчаса, не могу больше говорить...

[SonGoku >>>]

25 июня 2015 года, четверг, вечер
Детективное агентство «Кагецу»
Токио, Шинджуку

Видеоэкран на стене ожил заставкой - зимний ночной лес, летящая сова. Через несколько секунд ролик сменился стеной ярко освещенной комнаты и угловатым молодым человеком в слишком просторном для него офисном кресле. Последний склонил голову набок, вглядываясь в экран. У него было треугольное кошачье лицо и внимательный взгляд любителя головоломок.
- Доброго вечера?
Канарейка в просторной клетке загорланила так, словно ее подкинули в благородное гнездо воробьи... хотя как они сумели ее перекрасить, чтобы не сразу узнали?
- А-а... это ты.
Кумаиши разочаровано стер с лица улыбку. И хорошо, потому что от его радушия любой неподготовленный человек расстался бы с жизнью на месте.
- Что нарыл?
- У тебя в почтовом ящике файл. Только смени формат на стандартный архив, - Рен невозмутимо склонил голову к другому плечу: разница в освещении все еще мешала ему; он был единственным младшим, способным отвечать Кумаиши его же монетой, может быть, потому, что единственный никогда не встречался с ним лично.

(und Кысь)

[Кысь >>>]

Великан нацепил себе на нос узенькие очки в хрупкой металлической оправе и близоруко наклонился к клавиатуре. Пока он тыкал в нее толстым пальцем (неизящно, зато умело и быстро, только клавиши жалобно похрюкивали), кто-то за его широкой спиной успокаивал беснующуюся канарейку.
- Шимада-сан? - окликнул невидимку видеособеседник.
- Это Кензо, - недовольно пробурчал Кумаиши, не разгибаясь, он переводил подслеповатый взгляд с чего-то на что-то за пределом экрана. – Тадаоки умывается в туалете. Позвать?
- Челка и яркая рубашка с хищными цветами, да?
- У кого?
- Вовсе нет, она мне не идет! - раздалось обиженное возражение из-за "рамки".
Кумаиши и ярко-рыжее привидение позади него переглянулись.
- А что?
- Посмотри номер... семь.
Рен переплел пальцы и уложил на них подбородок. Он задумчиво вглядывался в рыжеволосого. Может быть, запоминая его лицо на будущее. Какое-то время на другом конце линии ничего не происходило.
То есть происходило, но крайне однонообразно: Кумаиши и Кензо с одинаково сосредоточенным выражением разглядывали экран. Тот угол, где был раскрыт указанный файл.
- Тада-кун?

[Далара >>>]

25 июня 2015 года, четверг, вечер
якитория
Токио, Шинджуку

Шинджуку вечером совсем не то же самое, что Шинджуку днем, как будто два разных района, и их переключают с наступлением темноты. И дело здесь вовсе не в отсутствии солнца и множестве ярких вывесок. Школьники, зазывалы, косплейеры, фрики, туристы, спешащие домой офисные работники пополам со школьниками и просто гуляющие – список можно продолжать до бесконечности. Но вряд ли в нем нашлось бы место для обутого в кеды с цветными мишками долговязого сутулого криминалиста, который через полтора часа после окончания своей смены торопится повидаться с коллегами. Тем не менее, Коги выскочил со станции, ловко увернулся от девочки со шляпой в руках – она собирала деньги для мальчика у ограды, что бренчал на гитаре и немузыкально тянул что-то про сакуру-сакуру, - и огляделся, соображая направление.
Знаменитый на весь мир перекресток (как будто в Токио ничего больше нет), тут резкий поворот направо, потом не пропустить крошечную «дырку», иначе упрешься в бетонное ограждение путей. Шары-наблюдатели никогда не заглядывают в эту улочку, то ли по уговору кого-то с кем-то, то ли днем здесь так мало людей, а вечером так много, что «патрулировать» просто бессмысленно. А дальше требуется лишь приглядываться к лицам тех, кто расположился за стойками многочисленных заведений. С непривычки покажется, что это одна и та же большая закусочная, только разделенная стенками, чтобы клиенты не мешали друг другу, а сам идешь по коридору. Часть посетителей, и правда, сидит на проходе – мест внутри не так уж много, и скамейки выставлены прямо на улицу.
- Вечер-вечер! – провозгласил Коги, обнаружив, наконец, эту столь не подходящую друг другу парочку.
- Добро пожаловать, - немедленно пригласила его дама-владелица, она же повар, она же официантка.
- М-мм! – Рисуко с набитым ртом приветственно помахала коллеге ладонью, вторая рука у нее была занята «шашлычком из куриных сердечек».
И подтолкнула локтем соседа, чтобы подвинулся.

[SonGoku >>>]

Процесс перемещения с одних стульев на другие занял некоторое время. К тому моменту, когда встрепанный «новичок» умостился на высокой деревянной табуретке, перед ним уже стояла литровая бутыль пива. Точно такая же, какие высились перед его коллегами. Одного взгляда на холодильник хватило, чтобы понять – ничего холодного, кроме «Саппоро», заказать тут нельзя. Разве что кока-колу.
- Я не фанат принятия внутрь бытовой химии, - сказал Коги и налил себе в крошечный стаканчик пенистую жидкость.
- Микусу? – доброжелательно поинтересовалась хозяйка и тут же получила утвердительный кивок.
От готовящихся тут же на жаровне разнообразных шашлычков исходил манящий до слюнок аромат.
- Помните засвеченное пятно на всех записях наблюдашек около мест убийств? – начал издалека запоздавший член их маленькой криминалистической команды.
- Угу, - буркнул Табата, он поглощал свою порцию с эмоциональностью и методичностью камнедробилки.
Рисуко прожевала.
- Да! И оно перемещалось!
- Так вот, я думаю, это ваньюдо. Легенду знаете, надеюсь, - буркнул Коги и присосался к пиву.
Слова дались с трудом. Вернее было бы сказать: я считаю все это полным бредом, а те двое явно не совсем в своем уме, но Кендзаки не фантазер и не приемлет ложь физиологически; а других толкований мы так и не нашли. Но тогда пришлось бы объяснять неудобные вещи.
Помощница хозяйки, перегнувшись через стойку, поставила перед ним плошку с закусочной мелочью и тут же отвернулась, чтобы перевернуть шашлычки.

[Fennec Zerda >>>]

Ниши-Шинджуку, Токио,
25 июня 2015 года, четверг, вечер


Из здания университета Тэцугью вышел в скорые летние сумерки. Стоило принять решение, жить стало как-то проще. Всегда было так. Стоит определиться с какой-то целью, и можно упереться в нее и добиваться своего - вроде как, делом занят, некогда рефлексировать. Сегодня целью был Шимада и это его дурацкое "призрачное" агентство.
Народу в метрополитене было полно. Тэцугью глубоко вдохнул, привычно вызвал в себе ощущение особой силы, полновесной, медленной, но неотвратимой, по-бычьи упрямой, а когда она наполнила его, люди начали рефлекторно уступать ему дорогу. Тэцугью в такие моменты хотелось повести головой, почувствовать тяжесть крутых рогов, выдохнуть клубы пара и ударить копытом в плиты пола, но он всегда как-то сдерживался. Стеснялся, должно быть. Впрочем, люди и без того признавали в Тэцугью фигуру, которая больше его человеческой формы и даже в толпе у эскалатора вокруг невысокого студента образовывалось свободное пространство.
Когда Тэцугью спустился на улицу, его обнял теплый ливень. Еще в вагоне Тэцугью понял, что на земле идет дождь. Он не слышал стука капель и не видел ни растекающихся по асфальту лужиц, ни заплаканных стекол, но... Запах мокрых волос, звук складываемых зонтов - никакого ясновидения. Полагаться приходилось в основном на звуки, запахи и эмпатию. Зрение Тэцугью всегда ухудшалось, когда он вызывал в себе "чувство буйвола", но с его массой и решимостью это всегда были чьи-то чужие проблемы... Люди все еще расступались перед ним - "буйвола" в Тэцугью раздражали дрожащие в пелене дождя всплески неоновых вывесок, лампочек, светящихся иероглифов и высоких, только угадываемых над головой фонарей, и никому не хотелось задевать и без того недовольного духа.
Шагал Тэцугью быстро, целеустремленно. Со стороны и не скажешь, что не знает, куда идет. Осознав эту мелкую неприятность, Тэцугью, не прекращая движения, вызвал в Реальности сайт агентства. Зрение заволокло чернотой основного фона, белая луна замаячила на уровне лба, как блик от снайперского прицела и Тэцугью почувствовал себя неуютно. В уши влились звуки старинной флейты, выпевающей бесконечную (заунывную!) мелодию. Открыв страницу с адресом, Тэцугью наложил поверх сайта карту района, и попытался сориентироваться. Вот метро, вот эта узкая, неприятно разноцветная улочка, которую сейчас, хвала духам, заслоняет матовый черный фон сайта, и, значит, примерно здесь... Хороший, от всей души, удар по лбу вывел Тэцугью из задумчивости и душевного равновесия. Что-то загремело под ногами. Реальность скукожилась и поспешила убраться, а "буйвол" в Тэцугью взревел, но не от боли - чтобы пробить железный лоб потребовалось бы не меньше десяти таких ударов, а от радости, от предчувствия боя, от полученного права ввязаться в драку и покарать обидчика.
Все бы хорошо, но обидчиком стала выносная реклама магазинчика, а под ногами лежал сбитый со стоянки велосипед.

[SonGoku >>>]

25 июня 2015 года, четверг, вечер
Йоцуя, 3-й чомэ, Араки-чо

Словно в подтверждение, что родители не ошиблись, выбирая дочери имя, Рисуко оказалась запаслива и домовита. За рекордно короткое время она нашла банку с кофе, которую братья безуспешно разыскивали третий месяц (все это время пропажа находилась на книжной полке между толстым иллюстрированным справочником по судебной медицине и конспектами лекций по юриспруденции). А также она ухитрилась: сфотографировать на коммуникатор разбитое окно в гостинной и, пока Коги придумывал, в какой дальний угол запихать пару драных грязных штанов, брошенных младшим на спинке дивана, отчистить от трехмиллиметровой засохшей корки кофейник, разложить на тарелках купленные по дороге сюда кацу-сандо* и сварить литр кофе.
- Что нужно делать? - улыбнулась она, с готовностью новобранца поедая взглядом коллегу.
Тот как раз избавился от злополучных штанов, найдя для них единственное подходящее место – мусорное ведро. Мгновение Коги растерянно хлопал глазами, потом принял позу тележурналиста с микрофоном. Вместо устройства звукозаписи в ход пошел карандаш.
- Наш долг криминалистов велит нам до мельчайших возможных подробностей проследить движение подозреваемого. То есть – ваньюдо. Но высшие башки не станут утруждать себя чтением списка мест и времени, так что мы обязаны подать им нашу работу в доступной форме. И немножко развлекательно, - оратор подмигнул девушке. - Ты же хорошо работаешь с 3D-программами, Рисуко-тян?

------------
*katsu-sando - カツサンド – сэндвич с [/i]тонкацу[/i] (豚カツ), хорошо отбитой и зажаренной в сухарях свиной котлетой. В конце XIX века в Японии стали готовить на европейский манер котлеты, которые назывались «кацурецу», изначально они делались из говядины, но в 1890 в ресторане на Гинзе, Токио, подали свиную версию, и с тех пор за такой котлетой закрепилось название тонкацу, то есть «свиная котлета».

[Далара >>>]

Коллега радостно заблестела глазами из-под длинной, аккуратно подстриженной челки; конечно, она предпочла бы, чтобы ее помощи запросил третий член их команды, но Табата удалился в направлении станции, на прощание буркнув, что надеется видеть их обоих на службе и что они не малые дети, а, возможно, взрослые люди – в чем лично он глубоко сомневается. Долго сверлить гневным взглядом квадратную спину не пришлось, и Рисуко предпочла все забыть... временно.
- Да, неплохо, - она посчитала, что позднее время и чужую территорию можно счесть достойным оправданием маленького хвастовства.
Коги на такие привычные мелочи, как бурчание Табаты, давно уже не обращал внимания.
- Отлично! Давай сразим их наповал интерактивной моделью этого серийного преступления. Пусть они увидят все воочию. Вкусят, так сказать.
Хозяин дома оглядел небольшую гостиную, матовую перегородку кухни, двери в комнаты и санузел. Если запах сигарет еще и оставался, когда они с Рисуко пришли, то аромат свежесваренного кофе безнадежно вытеснил его. Коги расстался с импровизированным эрзац-микрофоном и взял в руки чашку.
- Есть большой компьютер и ноутбук, что выбираешь?
Рисуко предложила третий путь: набрасывают и прикидывают они на ноутбуке, а если понадобится, подключают большие мощности. Для начала она вызвала на экран анимированную картинку, на которой достопамятное колесо сыпало во все стороны искрами и кривило рот – голова в самом центре его была прорисована с большой экспрессией. Какое-то время «заговорщики» молча разглядывали врага.
- Как-то странно все это, - подытожила общее впечатление Рисуко и придвинула клавиатуру.