7 \/ 3. странствия и скитания., третья часть.

[higf >>>]

Хейлину даже не захотелось спрашивать, почему. У него окончательно утвердилось впечатление, что Айка все-все знает - и про эти вещи, и про них, и про мир этот... а ведь он до сих пор не знает, откуда она такая взялась.
- Айка, - осторожно произнес он, - слушай. А кто ты? Не из богинь, случаем..? - и пристальный, хотя и шутливый, взгляд в глаза. - Почему ты-то в этом мире оказалась?
Но это было ошибочное впечатление, девушка просто отвечала на вопросы.
- Пришла? - недоуменно похлопала ресницами та. - Нет, что ты. Да что вы такие серьезные-то? - Однако посох в руках мага незаметно для окружающих ожил и повеяло теплом, Айка подпрыгнула, роняя чашку, и остановилась, глядя на мага и его посох в ответ. - Да что вы меня пугаете?
- Нет, что ты! - поспешил заверить ее Хейлин, отодвигаясь на стуле. - Я... мы же не про это. Просто очень удивительно тебя тут найти. Впрочем, тебя и в тот, первый раз, удивительно было встретить.
"Чего она так?.." - думал он в это время. "Вроде ничем не обидел?"
- Не сердись, - добавил он на всякий случай. Взгляд соскользнул с ее лица... и тут же вернулся обратно, удивленный. Через кожу девушки, пока неясно, проступил некий рисунок, чуть подсвечиваясь - по всему телу, и кончики пальцев у мага легко кольнуло.
Гимир поймал нечто странное во взгляде брата – тот смотрел на девушку так цепко, словно раздевал глазами – и в то же время взгляд был слишком холодным, чтоб решить, что братец вдруг возжаждал ее.
- Ладно, нет, так нет, - произнес он устало. – Найду себе другое оружие, более понятное.
Он снова пожалел, что все, кроме пары светозарных орудий убийства, осталось у Лепящих, которым оно, в общем-то, ни к чему, разве что на переплавку.

("Нас четверо. Пока еще мы вместе..." (с) кинофильм "Три мушкетера")

[Барон Суббота >>>]

Тень в белом при этом явлении сразу оказалась плотной – и замерла, проследив за взором Хейлина. Тот, кто обещал чудо, смотрел на незнакомку – и Лиэ взглянула тоже. Сперва ей показалась, что та исписана рунами, такими же, как те, что пользовались боги. Оказалось, впрочем, что это их дальние предки – рисунки. Она коснулась рукой струящейся шелковистой зелени – завороженный Эйнари забыл, что прячется от богини исцеления и болезней.
- Что это?
- Я тоже не знаю, - донеслось из глубины зарослей.
Рисунки не ограничивались лицом и руками, как отчетливо видели боги. Для их зрения знаки проступали сквозь одежду так же отчетливо, как сквозь прозрачнейшее стекло Поющих.
Воин прищурился – и тоже разглядел незнакомые контуры.
- Айка, а что это у тебя – вроде плывущих татуировок? – удивился белобрысый вслух.
Девушка почувствовала жар, девушка почувствовала холод, но что с ней, она не понимала, а потому просто дрожала и хлопала ресницами. От прикосновения Лиэ рисунки заструились быстрее и начали складываться в обхватившую девушку татуировку.
- И я не знаю, - Айка вернулась к столу и обхватила себя за коленки руками.
Гимир поразглядывал немного проступавшие контуры, но видно было слишком мало. Хм, не просить же Айку раздеться. То есть, хм, можно, но не при всех же? Вот если останутся наедине...
- Бывает, - неопределенно протянул он, рассчитывая, что если девушка захочет, то сама продолжит.
Неловко повернувшись, Айка задела Эйнари, татуировка заструилась немного иначе, приобретя сходство с текущей водой. Девушка почти не ела, так – поклевала, будто птица, и отставила в сторону.
Бог посторонился, не обратив на это внимания, но зато глаза Лиэ удивленно расширились. Она уже давно присела рядом, хотя стул казался хозяину, остальным посетителям и Хорну пустым. И сейчас, нагнувшись, легонько коснулась пальцем плеча гостьи своего мира.

[Хелькэ >>>]

С девушкой творилось что-то странное – во-первых она почувствовала оба прикосновения, но хотя тоже была из другого мира, но присутствующих богов не видела. К тому же и людям и богам показалось, что она стала "немного не здесь". И может быть даже не сейчас, но это будто рябью и бликами по воде прошло и рисунки попрятались. В трапезной стало прохладнее.
- Мне неуютно тут. Я, наверно, пойду? - Айка выглядела удивленной и слегка растерянной. - Давно себя так не чувствовала.
- Пойдем вместе? - предложил Хейлин, поднимаясь. - Мне как раз нужно... м-м, пройтись по городу, желательно к центру.
"Интересно", подумалось ему, "кем меня сочтут Айка и Хорн, увидев, как я призываю жителей к поклонению этой лапочке-Лиэ? Не меньше, чем психом - уж Лепящий точно".
Что самое ужасающее (во всяком случае, так было лично для Хейлина) - он даже не продумал, что именно объявит и как это преподнесет.
- А, ты творить собираешься? – Гимир резко встал, и успел предложить Айке руку, помогая подняться.
- Пора, - негромко сказала Лиэ.
Она ощущала все чужеродные предметы, и их изобилие в одном месте пугало бессмертную, спасающуюся от гибели.
Хорн же всё это время внимательно следил за тем, как ведут себя братья, и чем дальше, тем больше он убеждался, что рядом есть кто-то ещё. Уж слишком часто, например, то один, то другой иномирец останавливал взгляд где-то в области совершенно пустого стула, стоящего рядом. Лепящий даже хотел невзначай зацепить этот стул ногой, но всё же не стал, слишком занятый другими мыслями. Хорна очень занимал один вопрос: как он будет мешать братьям вершить волю Лиэ? Просто полезет в драку, отчаянную и безнадёжную, с одной лишь надеждой, что металлические руки не подведут? Или что-то ещё? Хорн пока не знал, но спиной чувствовал возрастающее напряжение. Что-то будет и совсем скоро.

[higf >>>]

- Ну да, - ответил Хейлин одновременно и богине и брату. - Этот мир еще узнает - если в нем на каждом шагу чудеса, это еще не значит, что я не смогу удивить их.
И он улыбнулся. Сейчас так демонски не хватало лютни за спиной, чтобы просто - поставить пальцы на гриф, подкрутить колки, бережно погладить деку, как любовницу, готовую отдаться...
Нет, не любовницу - любимую.
День снаружи был теплым, дышащим своей особенной жизнью, ожидающим. И он улыбался братьям, Лепящему, Ткущим, богам – всем? А может быть, Хейлину больше других? Или входящий в силу и разворачивающий золотые плечи день был тут ни при чем, и это кто-то другой подкинул подарок младшему из братьев?
- Музыканта, – воскликнул улыбающийся, кипящий энергией невысокий человек и влетел внутрь театра, как на крыльях.
- Уже, господин Сарте, - но слова были сказаны в спину, уже слишком отдалившуюся.
Служитель растерянно замер у входа, и рядом с ним замер мужчина средних лет, который держал в руке нечто. Бард сразу понял, что это музыкальный инструмент, хотя рамка для нитей-струн походила на творение безумного паука.
- А мы будем ходить по площади и созывать всех на чудо во имя Лиэ? – Гимир озабоченно осмотрел мостовую. – Камней тут, правда, не так много, и все же побьют.
- Однозначно, - подтвердил Эйнари. – А может, в мое имя? По крайней мере сразу голову не оторвут.
Богиня покосилась на него презрительно.
- А вы знаете, - тихо спросил Хорн, - кто такая Лиэ? И почему ей больше не поклоняются?
- Нам немного рассказывали, - неопределенно махнул рукой Хейлин. - Впрочем, твоя версия тоже будет интересна.
Щурясь, он смотрел на... нечто со струнами в руках у незнакомца, и внутреннее ощущение подсказывало, как нужно взять это в руки, как провести по струнам. А что, почему не рискнуть?
- Расскажи это пока Гимиру, а я сейчас, - и бард, давно оставшийся без инструмента, направился к... коллеге, пожалуй. - Доброго дня вам, сударь. Скажите, а как называется то, на чем вы играете?

[Барон Суббота >>>]

- Это виа, - тот с недоумением уставился на странного незнакомца. – Простите, мы незнакомы...
- Виа... красиво. Меня зовут Хейлин, - представился маг, чуть склонив голову, - я тоже музыкант.
- Алейн, - поклонился тот.
Он не сказал, что Ткущий Нити – это и так было ясно любому, но не мог понять, из какого же города Хейлин?
- Рад знакомству. Даже не поверите, насколько рад, - с трудом поборов желание взять собеседника за пуговицу, бард посмотрел тому в глаза. Настолько проникновенно, насколько было возможно. Пусть увидит там, среди чайной темноты, маленькие озерца боли. - Вы, надеюсь, поймете меня - я не держал лю... своего инструмента в руках целую вечность - потерял, волей обстоятельств, оказавшихся сильнее меня. У меня к вам просьба, и не совсем деликатная, но если вы откажете, я сойду с ума. Можно мне вашу... ваше... виа? Только на одну песню. Прошу вас.
Мужчина вцепился в инструмент, будто тот вырывали силой, но через миг ослабил хватку. Видимо, прочел в устремленных на инструмент глазах Хейлина что-то свое – пароль, знак тайного братства.
- Возьмите. Только не повредите ее.


Воин повернулся к Хорну и пожал плечами.
- Нам что-то говорили.
- Не так давно, мой отец ещё помнит это, по нашим городам ходила странная болезнь, - глухо начал Хорн, скрестив руки на груди. - Лепящие, Ткущие, Поющие...все жили в страхе перед тем, что однажды, выйдя из дома, ты рассыпешься невесомым прахом. Считалось, что защиту от этого может дать лишь Лиэ и все бежали в её храмы толпами, особенно, после того, как в городе кто-нибудь на глазах у всех вот так... рассыпался. Кстати говоря, молебны помогали - после этого мор отступал, и все думали, что Лиэ действительно защищает нас! Оказалось, что наоборот. Всё это было делом рук человека с очень редким даром. Он был Танцующим Смерть и в далёком детстве принёс нерушимую клятву верности этой твари, а она его науськивала на города исключительно, чтобы чужие смерти питали веры в неё, прекрасную и бессмертную Лиэ. Я не знаю, Гимир, как Танцующий освободился от этой кабалы, но всё же, он смог. Раскрыл правду всем и смог. Потому-то и перестали молиться Лиэ. Потому-то её храмы сносили до фундамента. Скажи мне честно, иномирец, ты всё ещё хочешь совершить чудо в её имя?!

[Aylin >>>]

- Все было не совсем так, - прошипела богиня.
- Насколько мне известно – почти, - флегматично колыхнулась невесть откуда взявшаяся красная прядка у Эйнари.
- Он говорит одну сторону и знает все по слухам!
- А ты объективная и представляешь обе стороны?
Гимир, казалось, не обращал внимания на перепалку богов. Он лишь досадливо поморщился, сообразив, что сказал при Хорне лишнее.
- Мы никого не собираемся убивать. Она обещала нам помощь, мы ей – чудо. Свое слово ведь надо держать, правда? А Смерть ведь никто не будет Танцевать, все будет зависеть от вас. Кстати... это красиво...
- А ты можешь представить, что начнётся, если она снова получит шанс? Очень, очень многие боги ушли почти в небытие, стали всего-навсего мелкими духами, но она... она будет цепляться за жизнь всеми силами. Тебе не кажется, Гимир, что последствия могут быть ужасающими? Скажи, какое чудо вы собрались для неё делать?
- Об этом надо спросить Хейлина, - пожал плечами воин, и по губам скользнула улыбка – открытая, обаятельная и опасная. – Я могу совершить чудо, проломив кому-то череп, но это будет слишком грубо, чтоб уверовали.
Впрочем, может, я неправ – мелькнуло в голове, и рука вдруг потянулась ко вновь обретенной перчатке, но не одела.
Хорн напрягся. Он никогда не был воином... он даже в детстве почти не дрался, но сейчас был такой момент, когда отступать нельзя.
- Гимир, вы - мой единственный шанс обрести руки. Но возвращение Лиэ... я не знаю, смогу ли стоять в стороне и не мешать. Хочу, чтобы ты знал. Это честно.
- Не спеши, - за видимым добродушием белобрысый скрыл напряжение, которое отозвалось в мышцах. Он бы справился с обычным мастеровым – но у этого все же руки железные!
Айка, присутствовавшая при всем этом с таким видом будто ее тут и нет, и настолько удачным, что теперь ее, а не богов-богинь никто не замечал, напела мелодию. Она видела, что с братьями происходит что-то не то и в очередной раз подумала, как не хватает им среднего брата.
- Пойдемьте отсюда. Это будет лучшее чудо, раз эти люди могут обходиться без богов. - она подошла к Гимиру, встала на цыпочки и тихонько сказала ему на ухо. - Если вы станцуете здесь смерть, Айлин победит. - Айка сделала умный вид и подмигнула магу. - Пойдем отсюда.

Сообщение отредактировал Ri - 6-04-2009, 1:40

[Хелькэ >>>]

Незнакомые, чужие струны под пальцами ожили, стали родными, будто всю жизнь знакомыми, и Хейлин почувствовал – сейчас так надо. Сейчас тронет разноцветные нити, услышит звук, поймет, как надо. Пусть и странный инструмент, но он сыграет – иначе что он за бард-то? Да он на чем угодно сыграл бы сейчас, хоть на виоле, резкий звук которой ненавидел всю жизнь, не пальцами, смычком бы – как угодно.
Нельзя ему без музыки, без песни.
Эх, дурак, дурак, лютню-то…
И холодные ступени театра – не холодные, и люди на площади – не по своим делам, а уже замирают, глядя, и песня, песня сама с языка просится.
Последняя, наверное, здесь будет. Первая и последняя, значит, песня.
Как хорошо, когда струны рядом: смейся, менестрель, плачь, менестрель, пой – как пожелаешь.
И запел.

Плачь, смейся, пой -
Пока не кончилось время,
Пусть за спиной
Змейкой дорога ползет.
Пусть звон подков
И мятежное племя
Южных ветров
Гонят тебя вперед…

Они сами приходили, слова – Хейлин только представлял, о чем надо спеть-сказать, а они уже тут как тут; вот надо же странность какая получается – и ветер сейчас в лицо дунул теплый, южный, и словно прозвенели подковы вдалеке, хотя лошадей тут маг не видел. Оживает песня. С ним так было уже, когда для Айрэ пел.
Жаль, что оживает она только для него одного, поющего, и живет – только до последнего аккорда.
Но надо дальше, пока что дальше – это ведь только начало было. А о чем дальше? О пути, длиной в вечность, или не в вечность, а в жизнь (это ведь только кажется, что она вечная, что очень долгая – и ладно бы ему, полуэльфу, так и люди верят, что песок в часах не осыпается… до последней песчинки верят).
Куплет за куплетом. Ближе люди подходят, слушают. Вон головами качают – эй! Ткущие Нити! Сколько вам ткать осталось? Как там песок в часах, сыплется? Не слышите… слушайте!
Не бывает вечного, ничего вечного не бывает – ни любви, ни ненависти, ни дороги, ни одиночества, ни счастья.
Но любви особенно.

Где ты теперь,
Та, что снилась мне прежде?
Заперта дверь
В невозвратное нынче вчера.
Меркнет весь свет -
Так умирает надежда:
Пламени нет,
Остыли угли костра.

Завтра он будет думать, что не стоило петь об этом. Слишком много боли в нескольких куплетах, а слушатель, он не любит, если слишком много. Не сопереживает, не сочувствует, думает – преувеличено. Не бывает, значит, в жизни бед так много. Эй, Ткущие Нити – знаете ли, сколько бед бывает в жизни?
А какая самая страшная – знаете?
Такая, после которой жизни нет.

Спи, засыпай,
Опусти усталые веки,
Сказочный край
Ждет тебя за чертой,
Жаль, из него
Нет возврата вовеки
Ни для кого…
Живым ты станешь чужой.

И ладонью маг накрыл струны. И договорил, уже в тишине, повисшей над площадью:
- Как обидно, что смерти не скажешь: «Постой».

[higf >>>]

"Ну, вот. Хейлин решил научить их бояться потерянного времени." - мысленно вздохнула Айка, но не вмешивалась, так - поправила пока бард пел пару травинок, да помогла распрямиться ростку деревца на одном из газонов рядом с площадью. - "Любопытно, что за боги у них теперь тут народятся?" - продолжила она свою мысль, но не стала задерживать на ней внимания.
Петь, по мнению Гимира, брат умел. Воин вообще ценил менестрелей и даже сам иногда запевал что-то, напившись. Причем тогда ему нравилось и свое, и чужое пение. Впрочем, к искусству это не имело отношения. А то, что пел Хейлин, было именно искусством. Воин еще подумал, что такие песни хороши иногда, но слушать нечто столь возвышенное, к примеру, целый вечер он бы не выдержал.
Люди, однако же, собирались. Братец явно не торопился, делая паузы, чтоб дать им время. Озорные слухи играли в догонялки со звуками виа на ближайших улицах, как солнечные зайчики, и так же быстро разлетались по всему городу. Все, кто был свободен от неотложных дел, тянулись посмотреть на странного менестреля, и многие понимали его гораздо лучше воина. судя по их лицам. Впрочем, судя по городу. Каждый из них был в чем-то художником... Или как их назвать... Для обшего определения художников, скульпторов, поэтов, архитекторов и иже с ними имелось, наверняка, какое-то слово, но старшему сыну Хортара оно в голову не приходило. Возможно, его с этим словом даже не познакомили.
Потому Гимир молча наблюдал за лицами людей, которые молчали или говорили очень тихо и струны, на которых играл Хейлин, незримо протягивались к их сердцам.
После его вопроса на миг площадь залило озеро молчания, а потом его всколыхнули аплодисменты. Негромкие, словно бы все понимали, что незнакомый странный юноша еще не закончил речь.
Хорн слушал. Слушал забыв о Лиэ, о себе и обо всём на свете. Слушал самозабвенно и почти физически чувствовал, как музыка барда обволакивает его, уводит куда-то и пытается о чём-то сказать...

(вчетвером)

[Барон Суббота >>>]

Стальные пальцы впились в живые плечи без всякой жалости, оставляя на коже красные ссадины. Лепящий вырвал себя из очарования музыки, как вырывают растение из земли, когда не боятся повредить корни - резко, рывком. Он знал, потом и тело и душа будут болеть, наказывая хозяина за самоистязательства, но сейчас было нельзя пропустить момент. Хорн не знал, что будет делать. Но, не бездействовать.
Хейлин встал и протянул инструмент хозяину, стоявшему неподалеку.
- Спасибо, - тихо сказал он. - Вы меня спасли. А теперь... - он резко хлопнул в ладоши, и развел руки, и посмотрел на людей. - Печально, правда? Мы живем, не зная, когда эта жизнь подойдет к концу. Впрочем, если бы было известно заранее, все было бы куда хуже. Но засыпать и просыпаться с мыслью о том, что все может кончиться в любой момент, с любым взмахом ресниц, с любым вдохом или выдохом... Это ли не ужасно?
Обернувшись, он взял посох, прислоненный к стене, и оперся на него, задумчиво уставившись в небо.
- Но ужаснее всего то, что смерть никак нельзя отсрочить. Попросить прийти чуть позже - ведь осталось так много незаконченных дел! Нет, никак нельзя... или можно? Вы знаете способ?
- Можно обратиться к Плетущим Плоть, - неуверенно выговорил кто-то.
Его поддержали несколько голосов. Лиэ поморщилась.
- А что, много их, Плетущих? - поинтересовался Хейлин. - И бескорыстно помогают?
- Не много. Да и не мало, - ответил тот же голос уже смелей. Толпа, тихо перешептываясь, внимала диалогу, оставляя все на самого смелого. – А ты что хочешь предложить?
- То, что сначала вам не понравится, - улыбнулся маг. - То, чего многие когда-то боялись, ненавидели - да и по сей день, должно быть, боятся и ненавидеть. Вернее, не "то", а "та".
На всякий случай выставил посох перед собой. Мало ли...

[Хелькэ >>>]

- Если вы поймете, что вам осталось жить несколько секунд - успеете ли обратиться к Плетущим? Не думаю. Не хватит нескольких секунд на это. А чтобы произнести имя Лиэ - хватит.
- Произносили уже, было дело, - Хорн колебался до последнего, но всё же решил начатьс пор, а не драку, и его глухой, но сильный голос разнёсся над собравшимися. - Мы все помним к чему это привело. Мы-то Танцующего Смерть никогда не забудем!
- Веришь в то, что история повторится?
"Вот и ты, спаситель", мысленно вздохнул Хейлин, "вот и побеседуем по душам..."
- И зря. Все хотят жить - и люди, и боги. Взаимопомощь здесь - самый лучший выход, тем более, если вы уже знаете, чего остерегаться, а она знает, чего делать не стоит. И она не станет. Будет другой. Я знаю.
- А я нет! – Эйнари, о котором вспоминать никто не собирался, взъерошился.
Гимир сузил глаза, но не закрыл Хейлина от Хорна, а напротив – встал у последнего за спиной, чтоб вовремя перехватить возможное движение.
- С чего ты взял, что другой? - поддержал Хорна голос все того же смельчака.
Толпа глухо загудела. Имя Лиэ мало у кого вызывала приязнь, хотя для многих, особенно молодых, оно казалось сказкой, байками старых дедов, которые норовят привлечь внимание, когда ты куда-то спешишь.

[higf >>>]

- А у нее нет другого выхода. Знаете, есть договоры, которые нельзя нарушать даже богиням. За те годы, что само упоминание о ней вызывало всплеск негодования, и молиться ей было равносильно предательству - за эти годы разве произошло что-нибудь, подобное истории с Танцующим Смерть? И не произойдет. Силы Лиэ - а они еще остались у нее! - будут направлены на благо. Ваше благо - для ее блага.
- Потому что она не могла ничего сделать без Танцующего! Какие еще силы?!
Гимир прикинул, успеют ли они смыться, если придется. Расклад получался хуже, чем у Лепящих, со всех сторон люди. Правда, Айка предлагала их забрать. Вдруг в самом деле может, чем Айлин не шутит? Исчезла же она тогда? Да и здесь как-то оказалась.
- Айка, - подозвал он девушку. - Стань рядом.
- Тихо! - вдруг крикнул Хорн, тоже приближаясь. - Ткущие, вы не на тех гнев направить хотите! Они иномирники, дел наших не знают, потому и купились на слова Лиэ! Их бить не за что! Просто... просто не дайте этой твари снова вас обмануть! Она ничего не может без нашего поклонения! И дела ни до чего другого ей нет.
Хорн говорил уверено и жарко, громким голос, наверное, впервые ощущая за собой настоящую правду, стоящую того, чтобы за неё бороться, пусть и против богини.
Зря мы его сюда притащили, подумал Гимир. Хотя он нас спас...
- Ничего не может?
Хейлин снова улыбнулся и кивнул. Сейчас. Глубокий вдох - и рука с посохом взметнулась вверх.
- А вот это?!..

[Хелькэ >>>]

И - пламя. Багряно-золотые птички, искорки, слетают с навершия, становясь там, выше, над головами людей, языками пламени, длинными, трепещущими на ветру - и откуда взяться такому ветру, что неукротимое, безудержное пламя смог бы скрутить, свернуть, остановить, чтобы не заняло целый небосклон?! А ведь смог. И как опытный гончар, вращающий свой круг, придал ему форму.
И - дракон. Развернулись крылья-костры, забил по воздуху огненный хвост, и разверзласть огромная пасть, готовая калечить, пожирать, убивать. Вот она, смерть, дышащая жаром, пахнущая дымом, грозящая неминуемым! Но нечего бояться, ведь он летит вверх, в небо... в небо? Уже нет. Сальто! - и дикая тварь уже несется к земле, к людям.
Сложно было, ужасно сложно было Хейлину - но он держался. Даже руки не дрожали пока, превращенные в продолжение посоха. И сам он был сейчас словно его продолжение, слившийся воедино со своим волшебством, растворенный в нем - и растворивший его в себе. Только так и нужно, понял он, вот это и есть магия.
Змей замер над крышей театра, крылья взмахивали медленно... сейчас загорится все? Нет, воздух, что гнали на собравшихся людей застывшие крыльями языки пламени, был холодным.
- Вот такая она будет, смерть, которая ходит рядом, но не может убить! - выкрикнул Хейлин. - Лиэ не причинит вреда! Не бойтесь!
Обратив морду к небесам, дракон выдохнул столп огня. До самого солнца, наверное.
И медленно растаял, рассыпался искрами.
А Хейлин опустился - почти упал - на ступени театра.

[higf >>>]

Беснующееся вверху пламя всколыхнуло толпу, как смерч заставляет воду в тихой бухте взвихриться волнами, броситься на берег, потянуться в воронку неба. И людское море, сперва замерев от неожиданности и страха, вскипело криками, начало откатываться к домам. Им показалось, что огромный цирковой шатер их города станет таким же большим костром. Здесь никогда не видели драконов, лишь сыновья Хортара да пришельцы Лиэ и Эйнари знали о таких созданиях. И потому-то ужас и благоговение были двойными, тройными..!
Гимир видел отдельных людей, как пену, что на миг оказывается на гребне: искаженное страхом полное лицо бегущей женщины в розовом платье; застыл синеглазый юноша, не отрывая взгляда от пылающего летучего змея – шевелятся пальцы, мысленно перенося видение в узор нитей; мужчина с покрасневшим от гнева лицом грозит магу кулаком; старик; снова мужчина; еще одна женщина, еще...
Голос брата, звучный и сильный, перекрыл гул, как вылитое масло на миг успокаивает шторм – чтоб потом освобожденные волны взметнулись еще выше.
- Лиэ! Лиэ! – послышались голоса, и проклятия свивались в узор с мольбами.
- Пожар! - закричал кто-то, и несколько голосов вторили ему зеркалом звука - эхом.
Менестрель молчал, ошеломленный, не в силах произнести ни слова или пошевелить хоть пальцем. Это ведь было настоящее чудо – как и то, что ему удалось это сотворить, хотя магией посоха в такую силу он ни разу не пользовался. Пусть страшное чудо, пусть едва сдерживало яростный огонь его волшебство – но ведь сдержало? Но восхищения, преклонения, трепета не было в глазах людей, что стояли рядом. Ужас, негодование, паника... это все, чего ты заслужил, бард? Так стоило ли..? Если бы чуть-чуть сил сейчас, хотя бы для одного только ответа на вопрос!

[Барон Суббота >>>]

Несколько человек, расталкивая других, энергично протискивались к барду с непонятными намерениями. Их опередил музыкант, которого даже дракон не мог отвлечь от судьбы своего виа. Схватив инструмент, он бросился прочь – сейчас главным было спасти родное плетение нитей, то, на что было потрачено несколько месяцев, а боги, город, мир – могли подождать.
Но боги так не думали. Женщина в белом на глазах становилась плотнее и материальнее, впитывая мольбы и пропуская проклятия, и вот уже Хорну стал различим призрачный силуэт. И не одному Лепящему. Привидение перетекло к магу, словно желая отобрать у него инструмент, игравший во славу богини. Впрочем, не было ей дела ни до неизвестного Ткущего, ни до его виа. Иное привлекало повелительницу исцеления и болезней. Посох. В нем была сила сродни той, что использовала сама Лиэ, но не зависящая от веры. И, значит, могущая эту веру порождать. Сейчас, когда молили ее снизойти сюда – были и такие среди собравшихся, – а средоточие огромной силы почти выпало из руки, которая не умела ее ценить и не сможет довести выпавшее могущество до полного блеска... Сейчас!
Гимир, заметив это движение, тоже рванулся – но опоздал. Нежная рука молодой женщины, рука тысячелетней богини сомкнулась на дереве и потянула ближе к себе.
В этот момент одна из тех, кто был среди слушателей – девушка со странной тенью, колеблющейся, как будто бы отброшенной дрожащим огоньком свечи – вздрогнула и прижала руку к сердцу.
Лиэ торжествующе обернулась...

Сообщение отредактировал Orrofin - 12-04-2009, 20:10

[Хелькэ >>>]

И в этот миг словно змея впилась в ее ладонь, сжавшую гладкое дерево, и яд вмиг растекся черным в алой крови. Богиня не видела или не поняла до конца того, что произошло с Сарком. Древнее изделие, признавшее хозяина, умело защищать себя само. А сила Лиэ оказалась слишком чужда ему, одновременно схожа и далека, как два берега реки, которым не суждено сойтись никогда.
Повелительница, которая в этот миг стала просто испуганной девушкой, закричала, застонала, и в этом звуке проступила неожиданная боль. Самой Лиэ казалось, что она изнутри горит страшным жаром, иссушающим в серый пепел, прах, пыль.
И белый силуэт стал распадаться на глазах уже видевших его людей, а посох мягко упал на ладонь Хейлина, как клинок, возвращающийся в ножны. Мимо старшего брата в этот миг пронесся мохнатый комок и врезался в еще не до конца разорванный силуэт. Эйнари не понимал, что происходило, но в отчаянии видел, что исчезающее тело рассеивает только что впитанную веру и остатки накопленной допрежь, и жгучая жажда охватила олицетворение воды. Он всю свою божественную силу обратил на то, чтоб превратить незримую никому и уже бесхозную субстанцию в привычный поток, который можно выпить.
Еще никогда бог здесь не поглощал силу другого бога.
И все же ему удалось собрать не все. Часть рассеялась без малейшего следа, а кое-что вытянулось белесой струной и обвило девушку, державшуюся за отчаянно бившееся сердце. Охнув, она мягко опустилась на землю и лишилась сознания.
- Убили! – заорал кто-то из бывших уже совсем рядом мужчин, и мимо Гимирового уха свистнул камень.
Хейлин вскочил, будто очнувшись от липкого, вязкого сна. Бежать? Защищаться? Что происходит вокруг? Где Гимир и остальные – Айка, Хорн?.. Маг оглянулся, готовый в любую минуту поставить защитный экран.

[higf >>>]

- Айка! Ты можешь забрать нас отсюда? – отчаянно крикнул воин.
Он не осилит сейчас защиту и себя, и брата в этом сумасшедшем водовороте!
Между тем Эйнари оставался невидимым, но у его ног появился силуэт Лиэ. Точнее, уже вполне обычной женщины, не имевшей ничего божественного. И даже живого ничего не осталось в широко открытых глазах. Но нет: проступила в них искра жизни, которой не было мгновением раньше, и которая не имела ничего общего с богиней, более не существовавшей.
Даже не одной, а двух жизней, ранее привязанных богиней друг к другу.
- Сарк? – шепнули губы. И тут же скривились немного, болезненно и удивленно: - Энитке?!
А та, что держалась за сердце, удивленно поднималась, не понимая, как она оказалось здесь, ведь ей надо домой, присмотреть за мамой!
Хорн пошатнулся, едва не закричал, когда огненное... что-то расправило крылья над городом. На месте его удержало лишь то обстоятельство, что Гимир совершенно не обращает на светопреставление в небесах никакого внимания. Лепящий почти успокоился, почти придумал ответ... почти, но натолкнулся, словно лбом об стену, на взгляд пары искрящихся глаз. Нечеловеческих глаз. Глаз Лиэ. Богини. Твари, как он давно прозвал её в своём сердце. И человек в Хорне закричал от ужаса, попытался пасть на колени и закрыть голову руками, но что-то чуждое сковало его осознанием бессмысленности и тяжестью стали, привязанной к плечам. Хорну казалось, что прошёл всего миг, если не меньше, а на самом деле, когда его веки опустились и поднялись, Лиэ уже лежала у его ног. А потом была темнота, полная звенящего холода стальных рук.
А Гимир и Хейлин внезапно ощутили, что мир вокруг них резко изменился – в очередной раз.

[Aylin >>>]

Айка смотрела на происходящее с непониманием - ведь в небе пока всего лишь иллюзия, разве люди не видят? Ну, расправил крылья огненный смерч - не огонь это, вот траве и цветам ничего не сделалось. Тени вот только какие-то... и вера людская. Но нарастающая паника заставила Айку отвлечься, оставить чей-то палисад и вернуться к братьям, да только поди к ним пробейся.
"Ох, надрать бы Хейлину уши, будить здесь магию творения, да взрослый он - разве послушает. Хорошо хоть Гимир силы не добавил, а то без..." От мыслей ее отвлекли, уж очень начали толкаться присутствующие на площади. Но нет худа без добра, ей удалось пройти к братьям.
Тени оказались лишь усталой девушкой и каким-то еще созданием, да из кустов с противоположной стороны площади, быть может, еще один подглядывал. Боги, кажется, здешние. Айка подумала, что из-за них весь сыр-бор разгорелся. А затем случилось нечто странное.
Эта белобрысая богиня взялась за посох Мага и... он исказил ее, Айка попятилась. Когда что-то прокричал в ее сторону Гимир, она попятилась еще дальше. Во все стороны плескалась, развеиваясь и расходясь людская вера, и Айка чуть не побежала, но удержалась и продолжала пятиться лицом к источнику, будто под сильным ветром. Затем встала как вкопанная и с лица исчезло беспокойство, лишь немного какой-то вечной что ли усталости отразилось в глазах. Щелкнули, распахиваясь и обнимая тех, кто потревожил окраинный мир, четыре серых крыла и скрыла замораживающий взгляд глаз повязка, но... показалось наверное, подумали успокаивающиеся люди разных даров, ведь ни Айки, ни братьев уже не было в их мире, только вихрился на месте суматошной птицы легкий ветерок.

***
Хлюпая носом, девушка в синих брюках и белой подранной на боках и спине рубашке, мельком глянула на братьев, остервенело покосилась на местность вокруг и добро-иронично воззрилась на парня с металлическими руками, ей правда показалось, что они у него обычные.
- Драсть. Ты ведь вроде... а, какая разница. - заметила она и обхватила себя руками за плечи. - Зябковато тут.
Вокруг было туманное утро и какой-то травянистый луг.

конец третьей части