Тропик Поющего Кота, Пиррратский ррроман

[Archy >>>]

[совместно с капитанами]

Капитан Трепнел, усмехаясь, оглядывает зал кабака, останавливая свой властный взгляд на компаниях, сидящими за разными столиками. Его губы поджаты, брови нахмурены. Затем он неспеша придвигает стул, тяжело садится и вытягивает ноги перед собой. Трепнел заказывает ром.
Чарльз носит свою самую старую куртку, чтобы показать, как он презирает всех флотских щеголей. Эта куртка давно утратила свой первоначальный синий цвет, скорее ее можно назвать светло серой, покрытой пятнами грязи. Когда то выглядевшие золотыми пуговицы, теперь с налетом патины, приобрели зеленоватый оттенок. Рубашка тоже неопределенного цвета — сиреневый, переходящий в серо голубой...
…Три шага, два, шаг, пинок ногой, закованной в тяжелый сапог. Дверь в таверну с грохотом распахивается, позволяя посетителю полной грудью вдохнуть спертый воздух, пропитанный табаком и потом и услышать обрывки переговоров и смех. Высокий мужчина в старом коричневом, длиною до колен и просторном плаще окинул взглядом сидящих. Троймвальдсон зашагал к столу, за которым сидел Виндиго. Приветственно кивнул, уронив корму на стул, громыхнул кулаком по столешнице, зарычав:
- Эти крысы за ремонт требуют... Они... Чуть душу не вытряс из них, наглецы треклятые! С такими ценами, "Ветер" еще долго в море не выйдет...
Поворчав-порычав еще с минуту, подозвал трактирщика и заказал меду.
Катаясь на стуле, глядит на собеседника, хмуро вопрошает:
-У вас как успехи, кэп? Нашли, чем заняться можно?
- Ничего серьезней каботажных сделок в этой дыре нету, - адмирал смачно сплюнул на грязный пол забегаловки. - Если так дела дальше пойдут, можно будет со спокойной душой переквалифицироваться в рыбаков
Мистер Неймлес был запоминающимся человеком. Хотя ни один из его собеседников или знакомцев не мог точно сказать, чем же на самом деле выделялся этот мужчина. Некоторые припоминали, что роста он был среднего, не толстый, но и не тонкий, бороды не носил, темные, почти черные, но с сединой на висках волосы небрежно зачесывал назад. Говорил тихо, но его поразительным образом слышали все, кто должен, даже в переполненной шумной припортовой таверне. Одежда его была аккуратной, в основном черной, отделанная вышивкой опять же черного цвета. При себе имел трость темного дерева с серебряным набалдашником.
Вот и сейчас, едва появившись в общем зале таверны, мистер Неймлес невольно стал центром всеобщего внимания. Сам он не замечал брошенных украдкой или открыто взглядов и шепотка за спиной с поистине царским пренебрежением к подобным мелочам. Внимательный взгляд его голубых глаз скользнул по присутствующим и остановился на столике, за которым приканчивали пиво два капитана.
- Я не помешаю? – тихо осведомился брюнет, указывая тростью на свободный стул.
Окинув пришельца любопытным взглядом Бьярн покосился на старшего товарища, затем кивнул, вкрадчиво обронив:
- Если не будете сидеть без дела... А дело, судя по всему, у вас есть. К нам.
- Вы совершенно правы, сударь, - как всегда тихо произнес мистер Неймлес, отодвигая стул и садясь лицом к выходу. Трость он положил на колени. – У меня к Вам деловое предложение, господа. Однако, я не привык обсуждать дела прилюдно. К счастью, хозяин этого заведения содержит несколько уединенных кабинетов, для того чтобы его гости могли спокойно пообщаться вдали от чужих глаз.
На протяжении всего сезона дождей, мистер Неймлес был частым гостем в этом заведении. Хозяин таверны уже успел изучить предпочтения таинственного господина, и, заметив его приход, уже послал мальчишку открыть отдельный кабинет и сейчас с интересом наблюдал за тем как гость, изменив своим привычкам, общается с двумя капитанами.
Капитан Трепнел флегматично раскурил трубку и как бы невзначай положил руку на эфес шпаги. Потом поднял взгляд на господина Неймлеса и кивнул: «мол, веди».
Бьярн, взглянув на Виндиго и, пожав плечами, согласно кивнул, обронив учтиво:
-Только после Вас.
Трактирщик проводил гостей в отдельный кабинет, осведомился о заказе и тихо прикрыл за собой дверь. Борясь с любопытством, он все же решил не рисковать быть застуканным за подслушиванием у замочной скважины. Тяжело ступая деревянными башмаками по деревянному же полу, хозяин таверны отправился в погреб, чтобы лично достать дорогое вино, заказанное гостем.
Выждав несколько секунд, пока за дверью послышатся тяжелые шаги трактирщика, мистер Неймлес кивнул и поставил свою трость рядом со стулом.
- Господа, до меня дошли слухи о некоторых Ваших трудностях. Я думаю, что мы с вами вполне можем помочь друг другу. Мне доподлинно известно, что из метрополии вышли два судна, везущих жрецов и святыни для двух новых храмов в колониях. Сезон дождей они пережидают на острове Зейдленд, чтобы по его окончанию направится на Громовые острова. При себе они везут множество реликвий и храмовую утварь, общей стоимостью примерно 12 тысяч имперских золотых марок. Я предлагаю Вам сделку, господа. Вы забираете все ценности, кроме четырех артефактов, общей стоимостью, примерно 600 имперских марок.
Капитаны переглянулись. Виндиго жевал мундштук. Бьярн в уме переводил имперские марки, принятые в Друэдене, в голдландские гульдены, затем в кастильванские динарии – сумма в любом случае представлялась громадная.
- Что за святоши? – отрывисто поинтересовался Виндиго.
- Вотт и Гелатея, - спокойно ответил Неймлес.
- Кто это? – удивленно поинтересовался Бьярн.
- Боги. Целительства и Ясновидения, - пояснил мистер Неймлес. – Довольно распространений культ, но ни одно государство не признало их как основу своих религиозных воззрений.
- Какая охрана? – отрывисто спросил Виндиго, не вынимаю трубку изо рта.
- Никакой. Два друэденских фрегата, - ответил мистер Неймлес.
Виндиго задумчиво жевал мундштук трубки:
- Слишком хорошо, чтобы быть правдой, мистер, кстати, Вы так и не представились.
- Неймлес.
- Интересное имя, - Виндиго, уроженец туманного Авалона прекрасно понимал, что это означает. – Нам нужно посоветоваться с капитаном Троймвальдсоном.
Мистер Неймлес сделал широкий жест рукой, давая понять, что он не ждет ответа сию же минуту:
- Я буду ждать вашего ответа завтра, в это же время, - произнес он, оставил несколько монет на столе за заказанный обед, взял трость, слегка поклонился капитанам и вышел из кабинета.
- Что думаешь, Крюк? – поинтересовался Виндиго, когда таинственный незнакомец ушел.
- Разорви меня гром, если я знаю! Взять его с собой и если соврал первым пушечным залпов выбить из него душу!!!
- Очень нам это поможет, если это будет засада… - проворчал Виндиго, снова раскуривая трубку. – Значит так! Пошли кого-нибудь толкового разузнать все про этого мистера Неймлеса. Правда не думаю, что получится узнать больше, чем мы сейчас знаем, но вдруг, чем боги не шутят.
Бьярн кивнул, соглашаясь с адмиралом, но, понимая, что их положение достаточно печально, чтобы они всерьез могли отказаться от предложенной Неймлесом авантюры.

* * *

Посланный разузнать все о мистере Неймлесе матрос, как и ожидал Виндиго, мало что смог доложить капитану. Загадочный господин жил в дорогой гостинице, не выходил никуда, из слуг с ним был только немой темнокожий. Откуда появился Неймлес, понять тоже было трудно, говорил он чисто, со слегка заметным акцентом уроженца Друэдена, но что-то в его образе больше напоминало людовикийца, возможно дорогой костюм и манера держать себя, возможно, что-то еще.
Зато про Вотта и Гелатею удалось узнать не мало. Культ этих богов был достаточно распространении в Старом Свете. Из их храмов выходили очень талантливые целители и ясновидящие, а значит, бедность этим культам не грозила. В то же время их последователи не обладали способностью насылать штормы и проклинать на десять поколений вперед. И что еще не мало важно, оба культа старались брать в послушники детей из богатых и знатных родов Старого Света, за них тоже можно было бы получить выкуп, что увеличивает сумму предполагаемой прибыли, возможно, даже в несколько раз.
Вечером того же дня, капитаны встретились еще раз на борту «Снежной королевы». Оба были склонны ожидать какого-то подвоха, но положение их было незавидным, поэтому они решили принять предложение мистера Неймлеса, о чем и сообщили ему на следующий день. До окончания сезона дождей оставалось примерно две недели, которые были потрачены на подготовку похода. С первыми солнечными днями «Северный ветер» и «Снежная королева» снялись с якоря и взяли курс на север.





НРПГ:

Обсуждение прикла

Мастера: Archy и Хома

Списки команд:

"Северный ветер", флейт:
Капитан: Бьярн «Крюк» Троймвальдсон - Ice Phoenix
Канонир: Добряк Бобби - riverdancer
Боцман: Хрольд Хрольвссон - SergK
Врач: Себастьян "Ученик" Уильямс - Сейден

"Снежная королева", линейник:
Капитан: Чарльз "Виндиго" Трепнел - Fenec Zerda
Абордажная команда:
Шарль-Реми Авеллье - V-Z
Хинеясу Осенний Шепот - сэр Хантер
Лександ - Goblin
Симон Данс Каракатица - Хома
Имя: Диего Рубака Асеведо - Йоши Тамака
Рулевой: УЛИСС - бабка Гульда
Попугай: Фарро - Лизард

Жрецы, жрицы послушницы:
Армель Ивон Рене Легро - Факел
Ванесса Мария Лурдес де Кавильян. Матушка Ванесса - Messalina
Элис Батлер - Reylan
Идунн Эйнардоттер - Аленький
Мариэтта и Антуанетта - Kim и Archy

"Неустрашимый", фрегат флота Ее Королевского Величества:
Капитан Александр Смолетт - сержант Ботари

Сообщение отредактировал Archy - 30-07-2009, 7:04

[V-Z >>>]

"Бок о бок два корабля скользят по водной глади на север, рассекая лазурные волны; мгновенно за ними смыкается путь, не оставляя ни следа на воде. Таково море - сколько бы люди не бороздили просторы его, оно все равно останется вечным и с усмешкой волн взирать будет на тщетные усилия детей земли..."
- Брр, - Шарль-Реми Авеллье, задумчиво взиравший на море за бортом, помотал головой. - Светлый Мусагет*, что это за высокий стиль мне в голову лезет...
И впрямь. Иногда на Авеллье накатывало поэтическое настроение, а так как стихи он сочинять не умел, то плел приходящие на ум образы в прозе.
Хотя бумаге их еще ни разу не доверял, поскольку сам не был доволен получившимся.
От мыслей о море и пути вообще раздумья Шарля легко соскользнули на нынешний путь. Что предстоит сейчас? Похоже, дело будет интересным... очень хорошо, если будет. Ибо, стоит честно признаться, в последние недели Авеллье начинал серьезно скучать. И очень хорошо, что сезон ливней уже прошел, поскольку дожди всегда нагоняли на Шарля тоску. Не то что солнечное море...
"А ведь Сен-Коллен я тоже покидал в дождь", - некстати припомнилось, и Авеллье недовольно покачал головой. Последнее, что ему хотелось вспоминать - так это Сен-Коллен и все, что случилось в ту ночь.

*Мусагет - Предводитель Муз, одно из прозвищ Аполлона

Сообщение отредактировал V-Z - 25-02-2009, 16:31

[Лизард >>>]

- А мы пойдем на Северр, а мы пойдем на Северр...
Подхваченный в одном из припортовых переулков мотивчик как нельзя лучше подходил происходящему, хоть Фарро об этом и не догадывался. Нельзя сказать, что он был в восторге от пребывания в открытом море. Поначалу, когда попугай вынул голову из-под крыла, ощутил поток ветра и узрел морские волны до самого горизонта вместо привычного шумного города, птиц, откровенно говоря, жутко перетрусил. И рванул бы обратно, если б не перетрусил еще больше перед полетом через море, где даже сесть отдохнуть не на что. Посему Фарро решил, что жизнь на корабле ничем не хуже, а если верить рассказам старика-Джона, то и лучше жизни на суше. А раз так, то почему-бы не остаться? Тем более, что другими вариантами попугай как-то не располагал. Но сам Фарро предпочитал думать, что решение остаться принято лично им, а не продиктовано обстоятельствами.
Над судном носились чайки - вот уж кому не страшны были полеты над водой, и кричали о чем-то своем. О рыбе, насколько смог разобрать Фарро. Найдя чаек безынтересными, попугай принялся рассматривать палубу внизу и тех, кто на ней обнаружился.

[Конкере >>>]

Чарльз Трепнел. Виндиго. Таинственный мятежник. Он, без сомнения, оставался таким, и командуя огромным кораблем, причем, с той же самоотдачей, как будто это был какой-нибудь город. Прогуливаясь по палубе "Королевы", мягко и грациозно скользящей по cпокойным волнам, капитан незаметно следил за работой команды...

...Порядок из очевидного беспорядка, смысл в том, что по началу казалось бессмысленным: сотня душ действует как сплоченное целое под руководством одного разума. Основа всего — и для корабля, и для любого флота — заключается в том, что каждый работает при помощи других и с другими и все целиком посвятили себя своим обязанностям...


Глубоко вздохнув, Виндиго закрыл глаза. Капитан должен по звукам чувствовать, что происходит на корабле, чтобы догадаться об опасности.


...Действительно, какого черта? Океан выглядит настоящим адским котлом, когда ее сравнивают с внутренними морями. Покинув гавань с ее бурной береговой жизнью, вы встречаетесь со злобным океаном. Кому понравится болтаться на волнах вверх и вниз, как пробка? Если же волна была мелкой, корабль трясло, как телегу на брусчатке. Кому понравится жить в таких безумных условиях? А затем прибегала волна, которая готова была снести все на своем пути. Она поднималась выше мостика, захлестывала его и улетала, вымочив всех и всё. Словно этого было мало, выяснялось, что сухой одежды не осталось даже у вас в каюте. Поэтому ты всегда ходил мокрый и замерзший...


Трепнел продолжил обход, не переставая при этом прокручивать в голове тот самый разговор в таверне.. Снова мысленно гнался за фантомом, отыскивая произнесенные слова, фразы, которые могли бы помочь прояснить ситуацию...


...Самое плохое начиналось, когда разыгрывался настоящий шторм. Ветер дул в полную силу, и капли воды летели горизонтально, а вдобавок очень часто шел снег. Стоя на мостике вы видели, как на корабль накатывается огромная волна, на которую он явно не сумеет взобраться. Это довольно жуткий момент. Вам остается только ухватиться покрепче за что-нибудь и молиться. К вашему удивлению, старушка, на мостике которой вы стоите, начинает подниматься, все быстрее и быстрее. Ваши сапоги начинают вдавливаться вам в живот, и вы обнаруживаете, что орете: «Шевелись, ты, старая корова, выше, выше». А затем неожиданно раздается: «Ты сделала это!» Но на этом кошмар не заканчивается. Долю секунды, которая растягивается на долгие минуты, корабль балансирует на гребне волны, а затем волна прокатывается дальше, и корабль буквально сваливается с нее. Он «приводняется» со страшным грохотом и звоном, словно вот-вот разлетится на куски. Все незакрепленные предметы срываются с мест. Едва вы успеваете перевести дыхание, как впереди появляется следующее чудовище, еще более огромное. А где-то дальше вас ждет знаменитый девятый вал... Время от времени ломается что-нибудь особенно важное, зато не особенно важное ломается чаще. С удивлением рассматривая целые мачты, тросы и тонкие механизмы, продолжающие исправно работать, вы с благодарностью вспоминаете кораблестроителей...

Набежавшая волна заставила его снова ощутить палубу. В сердцах выругавшись, капитан плюнул за борт, и, вернувшись на мостик, отрядил матроса созвать всех офицеров, а также приказал сигнальщикам передать на "Северный ветер" сигнал о сборе.

[бабка Гульда >>>]

(Лизард и я)

Свободное от вахты время Улисс использовал самым полезным образом: укреплял дружбу с коком. К счастью, кок "Снежной королевы" снисходительно относился к веселым байкам, которыми сыпал мулат-рулевой, и на палубу Улисс вышел со свежеиспеченной лепешкой и полной горстью черного крупного изюма.
Оглядевшись, парень вздохнул полной грудью. Не очень любил он портовые города, ожидая от них какой-нибудь пакости. А вот открытое море - другое дело...
Эй, а это что за птица пристроилась на грот-рее? Не чайка, не ворона...
- О племена Дану! - вслух изумился Улисс. - Да это же попугай!.. Эй, как тебя... цып-цып-цып... давай сюда, парень! - замахал он лепешкой.
Высшие птичьи боги сегодня были благосклонны к попугаю: стоило Фарро вспомнить о том, что в клюве вот уже день ничего не было, как внизу обнаружился некто с лепешкой в руках. Целой лепешкой! Фарро мигом позабыл обо всякой осторожности, расправил крылья и нырнул вниз с явным намерением приземлиться на плечо человека. Совершив посадку, попугай потоптался, устраиваясь поудобнее, и требовательно изрек:
- Дай сухаррь!
- О Лер, колыхатель морей! - весело изумился Улисс. - Ты еще и говорящий, парень?!
Мулат взял лепешку так, чтобы попугаю удобнее было отщипывать кусочки, и добавил:
- Хотя, может, ты у нас дама? Тогда за "парня" прошу прощения.
Лепешка, несомненно, пришлась попугаю по вкусу, и он тут же принялся активно ее уничтожать. А так как болтать с набитым клювом оказалось сложно, то Фарро не сразу высказал все, что подумал об отношении себя к "дамам". Зато когда клюв наконец освободился...
- Позорр! Фарро - кррасавец! - при этих словах попугай распушил яркое хвостовое оперение, дабы подемонстрировать его во всей красе. И мрачно добавил:
- Акула мной подавись!
- Ух ты! - покрутил головой Улисс. - Истинно морская душа и никак не дама! Стало быть, тебя зовут Фарро? Давай-ка отойдем в сторонку, чтоб боцману на глаза не попасться. А то не посмотрит, что сейчас не моя вахта, враз меня к делу приспособит. Уж так устроены боцмана и надсмотрщики с плантаций...
Устроившись на бухте каната, мулат щедро подставил новому приятелю пригоршню изюма.
- Лопай, Фарро! А меня зовут Улисс. Не слишком подходящее имечко для доброго авалонца, верно?.. Что? Хочешь сказать, что по моей черной роже не угадать, что я авалонец? Ну, наполовину... ты ешь, ешь. А имечко мне дал надсмотрщик-людовиканец. Отец тогда и не знал, что у него сын родился, потом уже ему сказали... что, хорош изюм-то? Ага! Ты, парень, держись поближе ко мне, не прогадаешь!
Фарро внимательно слушал, деловито выбирал самые крупные изюмины и косился на Улисса черным глазом. Теперь, набив брюхо, попугай вспомнил, как мерзкие уличные мальчишки приманивали его на сухари, а потом пытались поймать, и непременно за хвост. Инстинкт самосохранения тут же предложил ретироваться обратно, на рей. Однако новый знакомый на предмет птичьей гордости не посягал, кормил вкусным изюмом и рассказывал интересно. Решив, что удрать всегда успеет, Фарро довольно подтвердил:
- Хоррош изюм, - и склюнул еще одну изюминку побольше.
- Ну и умен ты, приятель! - хохотнул Улисс. - Прямо хоть ставь тебя в капитаны!
- Фарро хорроший, - тут же отозвался попугай. Этот человек нравился ему все больше. Похвала и вкусности - вот кратчайший путь к птичьему сердцу.
- Хороший, это точно, - согласился Улисс. - Надо будет тебя почаще кормить. Ты ж у нас не чайка, чтобы рыбу добывать. Ну, команда тебе не даст пропасть, такому говорливому да занятному...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 25-02-2009, 21:30

[Сэр Хантер >>>]

Точильный камень в последний раз любовно прошелся по клинку. Проведя ногтем вдоль заточенного лезвия меча, Хинеясу сдунул тоненькую прозрачную стружку и протер мечи промасленной тряпицей. Всем хороши клинки с Рассветных островов - и легкие, и прочные, и бриться ими можно. Но вот сырости не любят, а в море без нее никуда. Потому ежедневный уход за оружием давно превратился для Осеннего Шепота в ритуал. Мерное движение бруска по стали успокаивало - как всегда, когда руки касались оружия, первой и главной страсти Хинеясу. Совершенство парных клинков приводило его в созерцательное состояние - и сами собой складывались в голове строки...

Упругая сталь
Лезвием рассекает
И солнечный луч...

Короткое стихотворение соскользнуло с губ в соленые брызги и растаяло в море - второй страсти Осеннего Шепота. Хинеясу всегда точил свои мечи на палубе, примостившись у фальшборта. Качалась линия горизонта, легкое облако парило в непостижимой глубине неба, и щемящее чувство тоски по неповторимой краткости этого мига осело в душе еще одной бесценной жемчужиной. Будет что вспомнить долгими зимними ночами...
Неподалеку рулевой болтал с попугаем, ровный ветер посвистывал в такелаже, поскрипывал чуть слышно корабль, перекатываясь с волны на волну, и медленно исчезал позади в туманной дымке уже почти неразличимый берег...
Начиналась новая жизнь.

[Ursus >>>]

|никак не снимусь с ручника :"(|

Что может быть хуже, чем прерванный на самом интересном месте сон? Да только сон, прерванный на самом интересном месте медвежьей лапой! А еще хуже- сна отсутствие.
После беседы в таверне, Троймвальдсон впал в задумчивость. Слова того… Как его.. Наменлоса.. Нет, Неймлеса , или же Безымянного, располагали к тому, что бы над ними подумать. А скоро ведь и отплытие командовать…

«Интересное плаванье будет, нутром чую.»

Осталось только дождаться погожих деньков, а до тех пор- есть время для «самых последних» проверок корабля.
Распрощавшись, на время, с Виндиго и поднявшись на борт не самого большого, но уж точно самого родного корабля, Троймвальдсон перемолвился парой словечек с командой, морально подготовил народ к скорому отплытию.

«Хоть не каботаж…» -успокаивал себя капитан.

Постепенно, время кончилось, а погожие деньки все-таки настали, а значит, пришло время.
Пополнив запасы воды и провизии, Бьярн очень долго и нудно ворчал об отсутствии денег и о том, что «Цены сумасшедшие, все дорого, что за проклятье?!», а потом тихо радовался, что содержать «Ветер» и кормить его команду в десятки раз легче, чем содержать «Королеву».
Поговорив со старпомом, предупредив его, чтоб собрал всех, гуляющих по берегу и в «самый последний раз» проверил судно, Троймвальдсон побрел в каюту. Едва отварив в нее дверь, Крюка сбил с ног, урча и рыча, огромный ком коричневого меха. Застонав, снимая с живота тяжелую медвежью лапу и пытаясь подняться, Бьярн пропыхтел:
-Рррр, что ж ты творишь, увалень… А если бы лапу чуть ниже приземлил, а?! Думай, не зря ж башка большая такая!
Осилив подъем, Троймвальдсон рассмеялся, заглянул мишке в глаза и потрепал холку.
-Что, кормиться хочешь? Терпи, выйдем в море- накормлю, а пока- заходи в каюту.
Поглаживая ушибленный живот, моряк зашел-таки в каюту, пропустил медведя, кинул плащ на койку, а сам сел на пол, облокотившись спиной о закрытую дверь. Просидев так до четвертого удара рынды, Бьярн вновь вышел на палубу, опять все проверил и скомандовал долгожданное отплытие.
Процесс увенчался успехом, без инцидентов и вот, спустя некоторое время, с «Королевы» подан сигнал о сборе.

«Интересно, что нам поведает старина Чарльз…»

Едва выйдя на палубу, Бьярн с улыбкой отметил, что шлюпка на воде, а гребцы спускаются

«Молодцы, соображают».

Велев позвать Неймлеса и дождавшись дорогого гостя, капитан указал на шлюпку.
-Только после Вас..
Мистер Неймлес кивнул, лукаво улыбнувшись. Скинул свою трость в лодку, чудом никого не пришибив, и ловко спустился следом. После того, как мужчина расположился, спустился Бьярн, терзаемый любопытством.
-К "Королеве" гребем, ребята. Догадались?

[Хома >>>]

Хинеясу Осенний Шёпот был не единственным любителем повозиться с дорогой сердцу сталью. Симона «Каракатицу» тоже частенько можно было увидеть в свободное время нянчащимся с обожаемыми им клинками. Правда, в его арсенал входило оружие покороче, впрочем, Данса это нисколько не расстраивало. Ещё совсем недавно он, намотав на кулак ремень, доводил до совершенства остроту лезвия одного из своих метательных ножей. Сколько их у пирата всего – никто точно не знал. Занятие Симона могло напомнить кому-нибудь то, как чистоплотная домохозяйка в сотый раз стирает несуществующую пыль с каминной полки или как модница оправляет словно бы чуть не так лёгшую складку платья. Словом, занятие это было скорее духовной потребностью, чем необходимостью, вызванной неподобающим состоянием оружия. «Каракатица» мог бы очень долго возиться со своими клинками – не точить, так смазывать, просто протирать чистой тряпицей, словно гладить домашнего любимца… А мог и поиграть, чем он, собственно, и занимался до недавнего времени. Небольшой метательный нож взмывал над рукой, словно летучая рыба, переливающаяся в лучах Солнца искрами мокрой чешуи. И неизменно возвращался обратно в родную ладонь, нисколько не поранив отточенной кромкой давно загрубевшую кожу.
Впрочем, баловаться с любимыми ножами удавалось далеко не так часто, как хотелось бы. И теперь Данс с завистью поглядывал на счастливчика Хинеясу, которому никто не мешал любовно ухаживать за своим оружием. Самому же Симону здорово мешала зажатая в руках швабра, которой он сейчас драил палубу неподалёку. Пук мокрых верёвок, венчающий рукоять швабры, методично елозил по деревянному настилу, и всё, что оставалось «Каракатице» - это представить на его месте промасленную тряпицу, заботливо скользящую по стальной щеке обнажённого клинка.

Сообщение отредактировал Хома - 4-06-2009, 19:31

[V-Z >>>]

(и Сэр Хантер)

Любое искусство чего-то стоит лишь тогда, когда его оттачиваешь, и неважно - идет ли речь о танце клинков, кисти, пера или просто танце. Кто-то может заметить, что схватка на палубе не несет в себе никакого искусства... но над такими взглядами Шарль-Реми Авеллье просто смеялся. В конце концов, мудрый человек находит красоту во всем, не правда ли?
Впрочем, прекрасно выглядит финальный результат; тренировки же зачастую не впечатляют, но они совершенно необходимы.
И помимо очевидной пользы, еще и помогают команде не скучать.
Авеллье отвернулся от борта и с интересом взглянул на двоих абордажников, уже появившихся на палубе. Таланты одного ему были хорошо знакомы, другого - еще нет... но это дело поправимое.
- Господа морские воители, не желаете ли приступить?
Хинеясу не ответил. Впрочем, вопрос и не предполагал обсуждений. Руки привычно разложили принадлежности для заточки и смазки клинков по многочисленным кармашкам, нашитым на полосу акульей кожи: камень крупного зерна, камень мелкого зерна, для доводки, совсем мелкого - для наведения зеркального глянца, футляр для масла и ветоши... Свернув укладку, Осенний Шепот поднялся, подхватив свои мечи, и неторопливо направился к своему командиру. Босые ступни бесшумно ступали по нагретым солнцем доскам палубы.

Танец над бездной
Стали, судьбы и души
Под взглядом неба...

Остановившись в трех шагах, Хинеясу вежливо поклонился и замер в простой стойке - правая нога чуть вперед, руки с мечами опущены. Ножны с мечей он не снял.
Шарль также ответил поклоном - но уже на людовикийский лад; неторопливо извлек из ножен шпагу, изучая новичка. Два меча - не особенно знакомая техника, из парного оружия Авеллье были куда более привычны шпага и кинжал. И клинки, судя по форме, отнюдь не только для уколов; конечно, шпагой тоже можно рубить, хотя это куда сложнее.
- Вам уже случалось биться на палубе? - поинтересовался Шарль. Острие шпаги устремилось в небо; сам Авеллье привычно развернулся к собеседнику правым боком.
Лицо Хинеясу осталось бесстрастным. Ему было что вспомнить из долгого плавания на Восток и обратно... но он ограничился скупым:
- Приходилось.
Отстраненный взгляд оценивал преимущества и недостатки оружия противника. Длина, легкость, маневренность и возможность наносить стремительные уколы - против длины, легкости, гибкости и неспособности держать блоки. Осталось выяснить, насколько владелец шпаги умеет пользоваться первым и избегать второго.
- Это хорошо, - задумчиво кивнул Авеллье. Шпага немного опустилась, острие рисовало в воздухе замысловатые узоры. - А опыт противостояния куда более тяжелому оружию? С таким на абордаж идут нередко.
Движение начинается не в руке, не в ногах и не во взгляде противника, учил Хинеясу старый наставник. Движение начинается в средоточии человека. Осенний Шепот не следил за острием шпаги, он следил за противником, обтекая его взглядом, впитывая без остатка каждый вдох и выдох, каждую дрожь ресниц и трепет ноздрей. Сейчас он мог позволить себе не спешить. В бою будет иначе - там не один враг, и охватывать придется не одного человека, а всю битву.
- Когда идешь по тропе, отводи ветки и обходи стволы, - процитировал Хинеясу слова наставника. - Не имеет значения, чем вооружен враг, если ты вооружен пониманием сути боя.
"Восточная философия, и крайне образные идеи, - отметил про себя Шарль. - Надо будет потом побеседовать об этом, тема преинтереснейшая..."
- Со сменой условий боя - не меняется ли суть?
Выражение лица Шарля не изменилось. Голос звучал все так же спокойно и чуть-чуть лениво.
Но шпага метнулась вперед, точным и молниеносным выпадом, целя острием в грудь Хинеясу.
Осенний Шепот не ответил. Он поймал начало движения и шагнул навстречу. Правая нога скользнула по гладким доскам, гибкое тело просело в низкой стойке, пропуская над левым плечом выпад шпаги. Одновременно левый меч стремительно провернулся вверх острием, мягко, почти ласково отводя вбок узкий клинок, а его близнец устремился к правому подреберью Шарля - туда, где у человека обыкновенно находится печень. Или то, что от нее осталось после возлияний в портовых кабаках. Колоть почти прямые мечи Хинеясу могли ничуть не хуже шпаги.
Авеллье сместился в сторону, совсем ненамного, но так, чтобы пропустить острие правого клинка мимо тела. Конечно, будь оба меча обнажены, и будь это настоящим боем, такой маневр отнюдь бы не обезопасил, но пока что Шарль желал проверить способности новичка... и они его более чем устроили,
- Браво, - произнес Авеллье, скользнув в сторону. - И главное - весьма быстро... Periculum in mora*, как говорится, и это применимо во многих сферах жизни...
Резкий выпад на левую ногу, левый меч, продолжая движение, прижимает шпагу к палубе, правый из колющего переходит в секущий по ногам как раз под крен палубы - и... Хинеясу с коротким выдохом остановил уже начатую контратаку, оттянул на себя правый клинок и вернул в прежнее положение левый, текучим движением отступая назад и разрывая дистанцию. Если командиру будет угодно, он продолжит бой. Нет - танцевать можно и с ветром, ему на палубе раздолье.
- Благодарю, - коротко кивнул Шарль. - Позднее продолжим, а пока - можете посвятить время собственным упражнениям.
За которыми понаблюдать точно будет любопытно.
Поклонившись с тем же бесстрастным лицом, что и в начале этого короткого боя, Хинеясу отошел к носу, чтобы не мешать тренировке.
Простая стойка, закрытые глаза, ветер и колеблющаяся под ногами палуба. Всего-то и надо - уловить тот миг, когда медленно покачнется мир, кренясь как палуба корабля - и тогда уже ничто не нарушит танца...

*Опасность в промедлении

[Хома >>>]

Мы с командиром абордажной команды Визетом, то бишь

Широкое остриё со стуком входит в доски щита с намалёванным человеческим силуэтом. Под правую ключицу. Стук – и второй клинок врезается под левую. Ещё – и третий уже между глаз…
Данс подошёл к щиту и взялся за рукоять. В теле ножа с этой стороны была проделана длинная овальная прорезь – чтоб сместить баланс клинка к острию. Забрав ножи, «Каракатица» снова направился к исходному рубежу – и вновь три стука подряд возвестили о том, что щит из досок украшен тремя короткими метательными клинками…
Вскоре к первому щиту прибавились ещё два – на корабле хватало тренировочных снарядов для команды. Поганить мачты и надстройки никто бы не позволил, да и не стал бы абордажник всаживать ножи в корабль – свой родной дом. Теперь Симон метал свои ножи сходу и подряд по трём мишеням. Сложнее, конечно, но кто же даст в месиве абордажа спокойно встать, прицелиться и метнуть нож в неподвижную цель! Потому сейчас Данс двигался сам, пытаясь хотя бы этим приблизить условия тренировки к тому, что являлось его работой, - абордажу.
- Месье Данс, - позвал Шарль. - Не желаете ли попробовать со мной?
Разумеется, в бою Авеллье не старался бы так плести слова - там на это времени не хватает. Но вне боя, в спокойной обстановке... ну зачем отказываться от привычного стиля речи?
Последняя из стайки летучих рыбок звучно поцеловала разукрашенную углём доску. Симон собрал ножи.
- Желаю,- усмехнулся пират, оборачиваясь к Авеллье. Людовикиец был его командиром, но почему бы не поддержать предложенный стиль разговора?
- Останетесь при шпаге?
- Это наиболее близкое мне оружие, - пожал плечами Шарль.
- Но я таким не пользуюсь, - "Каракатица" усмехнулся ещё шире. - Желаете абордажный топор или что покороче?
- Желаете снабдить себя оружием по руке? - чуть наклонил голову Шарль. - Извольте. Хотя если возьмете топор, то очень уж разным будет стиль боя...
- Ага, за вашу шпагу боязно, - усмешка всё никак не желала сходить с "украшенного" родимым пятном лица. - А шпаги у меня всё равно нет. Так что...
"Каракатица" извлёк из ножен на поясе широкий абордажный тесак, в другой руке появился обоюдоострый клинок дюймов в двенадцать длиной, с прямой гардой, снабжённой поперечным кольцом. По непонятной причине Данс упорно именовал сей образчик кузнечного ремесла ножом, названия "дага" он не признавал. Впрочем, так он называл почти все свои клинки не зависимо от длины, заточки, формы лезвия и прочих внешних данных.
- Отлично... - протянул Авеллье, легко скользнув в привычную стойку - правым боком к противнику, держа шпагу на среднем уровне. - Прошу вас.
На этот раз Шарль решил посмотреть, как пройдет нападение.
Всё так же продолжая усмехаться, Симон не спеша занёс ногу для шага, но движение тут же стало намного быстрее, и шаг получился гораздо длиннее, чем можно было ожидать. Клинок тесака метнулся наискось снизу вверх, одновременно и делая пробный выпад, и перекрывая путь шпаге противника, буде он решит нанести укол навстречу. Впрочем, и в своей левой руке Данс нисколько не сомневался. Тем более, что фехтовать с Авеллье ему уже не раз приходилось, и возможностью более-менее оценить навыки своего командира пират уже давно воспользовался. Однако кто мог поручиться за т, что именно сейчас людовикиец не преподнесёт своему подчинённому какой-нибудь сюрприз...
Похоже, ожидания оправдались; удар шел с правой от Шарля стороны... и Авеллье змеей метнулся назад-влево, уходя от выпада; одновременно же блеснула шпага, нацелившаяся острием в правое бедро Данса. К счастью, места на палубе для такого маневра хватало.
Длины шпаги тоже хватало - тесак был всё же покороче, и у Авеллье была возможность уйти назад, оставляя за собой возможность контрудара.
Сталь запела, встретившись со сталью - Симон принял удар клинком своего ножа, отводя остриё шпаги мимо своего правого бедра. Лезвие прошло в каком-то волосе от цели, едва не распоров штанину.
- Меня сегодня все поражают защитой, - сверкнул улыбкой Шарль.
- Кому ж охота напороться? - резонно заметил Данс, медленно отступая от противника. Хоть сейчас бой и был тренировочным, и бойцы останавливали бы удары, если противник не успевал защититься, но зевать всё же не стоило. Любой такой зевок на тренировке мог весьма плачевно аукнуться в будущем абордаже.
Симон сел в защитную позицию, перенеся вес на заднюю ногу и подняв перед собой нож.
- Ваш черёд... – кончик клинка приглашающее качнулся в руке «Каракатицы».

[бабка Гульда >>>]

Улисс поднял руку к плечу и осторожно почесал попугаю голову возле гребня.
- Ты глянь, птаха, чего они вытворяют, - сказал парень одобрительно. - Мне так не суметь...
Улисс сказал правду. Да, ему приходилось ходить на абордаж - дважды. В кровавом месиве на палубе вражеского корабля он оба раза чувствовал себя захваченным общим безумием и тыкал клинком куда попало. Не бежал из драки - и то хорошо.
Гораздо чаще во время боя он стоял на руле. Это было совсем другое дело! Занятый своим делом, рулевой не думал об опасности. Однажды в штурвал ударила шальная пуля, отколов щепку от потемневшего дерева. Улисс даже не вздрогнул, удерживая корабль на курсе. Страшно стало уже потом...
- А давай, птах, поспорим, кто кого одолеет? На изюм, а? Я ставлю на командира абордажников, а ты?

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 1-03-2009, 15:37

[Лизард >>>]

Фарро покосился черным глазом на абордажников. Скромных птичьих познаний в фехтовании определенно не хватало, чтобы понять и разделить восторг Улисса. А вот предложение поспорить было принято на ура. Попугай наклонил голову на бок, отчего действия людей понятнее не стали, и щелкнул клювом:
- Врраг кррошит командирра - сухаррь Фарро. Командирр кррошит вррага - сухаррь черрному дрругу.
Улучив момент, птиц стянул у рулевого очередную изюмину и с удвоенным интересом принялся наблюдать за тренировкой.

[Сэр Хантер >>>]

В пространстве боя с самим собой не обязательно держать глаза открытыми, чтобы видеть. Мягкий, плавный крен палубы, ветер, тепло гладких досок под ногами, запах смолы и соли, дерева и пеньки, звон и голоса – мир наполнен и без зрительных образов. Достаточно только прислушаться, чтобы услышать, как он дышит, звучит, поет… Вот черта горизонта, которую не видишь, но чувствуешь всегда, даже находясь в тесном кубрике, начинает новый крен – и нога скользит ему навстречу, ножны с тихим стуком падают на палубу.
Вдох. Ко-дачи зажат под мышкой, рука, держащая его, вытянута вниз, две трети клинка выше кисти, одна треть – ниже. Левая рука перед левым бедром, перекрывая горизонтальным блоком низ живота. Поклон. Торс мягко покачивается в такт колебаниям палубы, храня равновесие, ноги намертво приросли к доскам – не сдвинуть и ударом пушечного ядра. Что с того, что там, под днищем, сотни футов бездны? Где-то под ними все равно есть твердая основа, и даже сквозь толщу воды Хинеясу чувствовал ее незыблемый покой.
Выдох. Правый меч описывает круг в вертикальной плоскости, левая рука поднимается на уровень лба. Кончик ко-дачи со стороны правой руки на высоте лодыжки, кончик меча со стороны левой руки чуть-чуть выставлен вперед, крен палубы, разворот, удар противнику по голове, кончик правого меча при ударе опускается сверху до уровня глаз.
Вдох. Кончик левого меча описывает круг, после завершения блока нацелившись в глаза противнику.
Выдох. Шаг вперед и влево левой ногой, стойка, уколы вперед и назад – укол назад нацелен в нижнюю часть живота противника, укол вперед – в солнечное сплетение.
Вдох. Левая рука ведет меч по кругу перед плечом. Правая рука в конце движения оказывается перед ключицей на расстоянии кулака от нее, наклонив меч под углом в восьмую часть круга.
Выдох. Не меняя угол наклона меча, молниеносный отвод назад и укол.
Вдох. Разворот.
Хинеясу Осенний шепот танцевал над морем, сверкающие клинки плели смертоносное кружево, шаги - то стремительные, как налетевший шквал, то вкрадчивые и осторожные, ловили крен палубы, и только скуластое лицо с закрытыми глазами оставалось безмятежным, как опрокинутая над морем чаша небосвода. Он не сражался - он дышал боем.
Выдох. Разворот. Стремительный блок движением изнутри наружу. Стойка – миги дзэнкуцу-дати со стопами, расположенными на одной линии.
Вдох. Блок, удар. Не рукой - всем телом, скручиваясь в развороте на неподвижных, приросших к палубе ногах. Таким не ранят - разрубают надвое.
Выдох. Разворот и укол, скользящий отход с линии атаки.
Ветер трепал перехваченные узкой лентой волосы, лез за шиворот полотняной рубахи, уже темневшей влажными пятнами пота, шарахался от мелькающих в воздухе клинков и обиженно посвистывал в снастях.
Вдох. Остановиться в исходной стойке. Поклон. И только теперь темные глаза открываются, безошибочно находя то место, где на палубу упали деревянные ножны.

[Сейден >>>]

Ученик с превеликим интересом глянул на стоявшего перед ним моряка. Помявшись, тот нехотя кивнул ещё раз.
- Да, там, - ещё раз скороговоркой повторил моряк.
- Гм, - врач прикоснулся рукой к лицу, думая о чём-то о своём. Словно вскользь, уточник. – Тридцать два.
Моряк выручил глаза и чуть не сделал шаг назад, но тут же охнул, ухватившись за причину своего неудобства. Ученик тем временем бодро вскочил на ноги и, не взирая на охи и выдохи обращавшегося к нему моряка, потащил его к своей каюте.
- Тридцать второй случай в мою коллекцию, - холодный серый взгляд впился в моряка. – Ваши способности, сударь мой Грэг, невероятны. Разумеется, можно сесть на морского ежа, такое в моей практике, мир ей праху, бывало, но сесть на обычного ежа, найдя этот наверняка единичный экземпляр в тропиках, более того, сесть без нижнего белья – это… - врач вздохнул и отвернулся. Они как раз подошли к каюте и Ученик толкнул дверь. - ...Маразм.
Первое, на что обратил внимание моряк, войдя вслед за доктором в его самодельную лечебницу, а по совместительству и место обитания на «Ветре», были сапоги. Чёрные добротные сапоги, гордо возвышавшиеся в центре стола.
- Давайте сюда, - позвал Ученик своего пациента к соседнему, чистому столу. – Показывайте.

Развлечение заняло не более четверти часа. Моряк, сквозь зубы охая, всё-таки умудрился поблагодарить своего спасителя, а тот, вымыв и теперь вытирая руки, степенно кивал, унесясь мыслями куда-то в свой мир.
«Ветер» раскачивался на несильной волне, двигаясь в сторону флагмана, Ученик с удовольствием устроился на самом видном и удобном пятачке, который ему попался, беззаботно наблюдая за окрестностями.

[V-Z >>>]

(с Хомой)

Так... почти классическая позиция. Хотя и с более коротким оружием впереди, что не так уж стандартно.
Ну что ж, этим не стоит смущаться. Правда, сегодня какое-то удивительное везение на противников с двумя клинками. Если эта тенденция продолжился, то придется добывать дагу.
А сейчас...
Сверкнула шпага; удар был направлен в горло... чтобы легким движением кисти изменить направление, нырнув острием к животу Данса. Ложная атака и удар в совершенно другую область - такие фокусы Шарль любил.
Клинок ножа метнулся наперерез шпаге, но движение это было скорее для надёжности - пират мягко скользнул в сторону, уходя от укола.
Финт удался не полностью, но Авеллье было не привыкать менять замысел по ходу боя; шпага описала петлю, дабы не зацепиться за гарду кинжала, и метнулась обратно к хозяину... нанося одновременно удар. Только уже не уколом, а режущим движением - по торсу.
Конечно, не смертельно, но любой боец знает опасность таких, вроде бы незначительных ран.
Длинные, хоть и не очень глубокие, эти раны обессиливают бойца, заставляют истечь кровью.
Тесак, конечно, не кинжал, но и ко можно успешно парировать. Правая рука немного опустилась, принимая на гарду скользнувший вдоль груди клинок противника.
Выпуклый стальной щиток, прикрывавший тыльную сторону ладони, надёжно берёг руку.
- Искренне надеюсь, что при абордаже мне такого не встретится, - усмехнулся Авеллье; шпага звякнула о металл чужого оружия, но не замедлила движения назад. Сам людовикиец тоже на месте не стоял, отпрянув назад же, разрывая ставшую какой-то чересчур близкой дистанцию.
Комментировать пожелания своего командира Каракатица не стал. Молча скользнул далеко вперёд, опускаясь на колено, ныряя под клинок противника. Нож Симон держал по-прежнему перед собой. Он слишком хорошо был знаком с мастерством Шарля, чтобы заблуждаться на тот счёт, успеет ли людовикиец встретить его шпагой.
Ожидания оправдались - Авеллье ответить успел, выбросив шпагу вперед одновременно с тем, как Данс перешел в атаку. Коротким, прямым выпадом - бить сверху вниз ему было удобно, и длинный клинок был направлен между тесаком и кинжалом - острием в тело абордажника.
Клинок лязгнул о клинок, и гарда ножа оттолкнула шпагу вверх и в вправо. Тесак метнулся над полом, метя в колено людовикийца.
Авеллье вновь сменил положение, легко метнувшись назад, избегая атаки. И - обогнул Данса справа, на расстоянии чуть больше длины шпаги, скользя абордажнику за спину. Атака сзади, против противника в куда более низкой позиции... такое могло бой и закончить.

Сообщение отредактировал V-Z - 4-03-2009, 0:33

[Хома >>>]

*продолжаем разговор...*

Разумеется, дожидаться, пока Шарль зайдёт ему за спину, Симон не стал. Пират вскочил, стараясь не терять противника из виду, клинки взметнулись перед грудью. Вливаясь в движение Шарля, Данс заскользил по кругу, продолжая держать нож впереди, а тесак чуть отнеся назад, ближе к плечу.
Загнать противника в совсем уж неудобную позицию не удалось, но Авеллье и не думал этому огорчаться. В конце концов, в любом бою приходится импровизировать... где-то больше, где-то меньше.
Кисть Шарля пришла в движение, и соответственно этому метнулся клинок шпаги. Серия ударов, стремительных, резких выпадов - "цепочка", как говорил Авеллье-старший. Точно рассчитанными движениями Шарль-Реми направлял острие в разные точки тела, легким поворотом кисти подставляя клинок под солнечные лучи и отражая слепящий свет в глаза Дансу.
Отец Шарля отлично разбирался в вопросах математики и геометрии. Сын этого не унаследовал, но зато смотрел на любой бой как на сложную схему, в которой и должно действовать; это сейчас и проявлял, выбирая направления ударов и необходимые движения клинка.
Каракатица отступал. Губы чуть приоткрыты, челюсти плотно сжаты. По вискам пирата покатился пот.
Такой шквал ударов выдержать было трудновато, тяжёлый тесак почти не успевал за стремительными уколами шпаги, приходилось отбиваться ножом. Короткие быстрые удары Шарля не позволяли увести клинок в сторону и сократить дистанцию для удара - как только сталь лязгала о сталь, людовикиец отводил клинок и тут же бил в другом направлении. Симон еле успевал парировать удары. Оставалось только отступать и ждать ошибки противника. Или как-то попытаться заставить его совершить эту ошибку. Впрочем, можно было просто подождать, пока Шарль устанет. Хотя ещё неизвестно было, чьи силы закончатся первыми.
Впрочем, узнать этого Дансу не удалось. Поймавший солнечный луч клинок людовикийца послал блик прямо в лицо Каракатице. Симон отшатнулся, левая рука чуть промедлила, нож не поспел за шпагой противника...
Хищное остриё остановилось в каком-то дюйме от груди пирата. Причём свободно могло бы достать и дальше
- По-моему, хватит пока, - улыбнулся Авеллье, отводя шпагу в сторону. - Если мне не изменяет чувство времени, то вскоре начнется совет офицеров, и моя обязанность - присутствовать на нем.
- Пока - да, - Данс опустил оружие. - Но это ведь не последний раз...
- Вне всякого сомнения, - согласился Шарль.

[бабка Гульда >>>]

- Видал, птах трепливый? - ухмыльнулся Улисс, почесывая попугаю голову. - И где ты теперь мне будешь сухарь доставать? А ведь будешь, птичка, будешь, раз проспорил. Пираты брехунов не любят... Попробуешь сунуться на камбуз? Валяй. Только хочу тебя предупредить: нашего кока давно пора ставить в канониры, до того меткий. Если чем запустит в нежеланного гостя - уж не промажет, не сомневайся. Хотя... ты у нас мелкая мишень. Вдруг да повезет? Интересно даже...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 4-03-2009, 8:11

[Лизард >>>]

Когда противник командира абордажников, надежда попугая на дармовой сухарь, опустил оружие, Фарро негодующе захлопал крыльями, так, что чуть было не свалился со своего "насеста".
- Позорр прроигрравшим! Позорр!
Но тут попугаю напомнили, что он тоже в проигрыше, и птиц поутих. Где добывать честно проспоренный сухарь, Фарро не знал. Правду говоря, он не задумывался об этом, когда спорил с Улиссом, так как был уверен в собственной победе. Предложение заглянуть во владения кока, у которого глаз-алмаз и тяжелая рука, энтузиазма не вызывало. А врожденная птичья гордость не позволяла не выполнить условий спора...
- Фарро прринесет сухаррь, - уверенно сказал попугай и упорхнул с плеча рулевого.

[Хома >>>]

*Вместе с сэром Хантером Ну очень полезная компания Да ещё и приятная *

Подобрав ножны, Хинеясу почти не глядя вбросил в них клинки - цубы с тихим стуком встретились с устьями. Матерчатая лента, охватывающая лоб, не давала поту стекать на глаза, а взмокшие волосы и рубаху быстро высушит солнце.
Устремленные в зенит мачты медленно очерчивали круги в вышине. Осенний шепот проводил взглядом попугая и направился к скатке с инструментами.
- Хинеясу! - окликнул проходившего мимо воина отдыхающий после поединка Данс. - Не хочешь продолжить?
Короткий взгляд через плечо - исподлобья, сквозь брошенную ветром на лицо прядь жестких темных волос. Развернувшись к Дансу, Осенний Шепот коротко поклонился и застыл в свободной стойке, ловя крен палубы.
Пират хмыкнул, окинул взглядом оружие противника. Нож крутнулся в ладони, и клинок исчез в ножнах. - Надо бы оружие сменить, - заметил Симон, скользнув ладонью по рукояти ножа, - подождёшь маленько?
Еще один короткий поклон - Хинеясу не возражал. Ему все равно было, против какого оружия сражаться, каждый бой - урок, из каждого можно вынести бесценный опыт.
Он полуприкрыл глаза, вслушиваясь в ветер, напевающий вечную песню - неизменную и всегда новую...
Широкий тесак в арсенале Каракатицы сменил абордажный топор. Нож так и остался в ножнах - пират решил отдать основному оружию обе руки.
Чуть занеся топор над правым плечом, Данс вновь занял защитную позицию, выставив вперёд левую ногу и оставив почти весь вес на правой.
- Начнём?
Вместо ответа Хинеясу мягкой поступью скользнул вправо, обходя Данса сбоку и чуть исподлобья, искоса следя за каждым его движением. разминка разогрела его - но и успокоила, уже не хотелось отчаянно, до ноющей боли в скулах, ощутить, как взвизгивает сталь, врезаясь в живую плоть. Клинки покоились в ножнах - сегодня крови не будет...
Симон влился в танец, скользя по кругу и не меняя дистанции, по-прежнему оставаясь в защитной позиции. Руки слегка покачивали топор, словно боец пробовал движения на вкус, приветствовал своё оружие.
Правы были те, кто считал, что пират относится к своей коллекции не просто как к набору железок.
Продолжая скользить по палубе и не спуская рассредоточенного взгляда со своего противника, Каракатица теперь не забывал следить и за Солнцем. Небесное светило он любил, но не когда оно пускало предательские блики пирату в лицо.
Еще один шаг - уже ближе к Дансу, левый меч шевельнулся, покачиваясь в обманчиво расслабленной руке, поднимаясь на уровень пояса - словно змея поднялась для атаки, выцеливая место для молниеносного броска.
Топор - в общем-то, оружие нападения. А такой, что был у Данса – не очень обременительного веса, быстрый, пригодный для работы одной рукой – был способен нанести один молниеносный удар, который вполне мог закончить поединок. Этим оружие, плавно качающееся в руках пирата, напоминало грозное явление природы, огненной стрелой рассекающее небосвод в лютый шторм. Но и защищаться топором – необходимая наука для того, кто избрал его своим основным оружием. Хотя бы и на один бой, что в отношении Симона было, в общем, неверно.
Каракатица продолжал медленный и затягивающий, словно водоворот, танец. Движение Хинеясу он заметил, но отступать не стал, предоставляя противнику сближаться и дальше, буде останется у него такое желание.
Шаг с правой - еще ближе, на дистанцию удара, где ко-дачи уже может достать противника, левая рука распрямилась, по восходящей дуге выбрасывая меч в ножнах в голову Симона. Простой рубящий удар наотмашь, без изысков.
Данс предпочёл пока не знакомить мудрёные клинки противника и свой топор, а попросту скользнул назад, позволяя мечу безобидно рассечь воздух перед собой. Шаг в сторону - и вот пират уже напротив левого плеча Хинеясу. Переходить в наступление Каракатица не спешил, снова оказавшись на расстоянии чуть большем, чем нужно, чтобы достать его клинком.
Легко развернувшись на правой ноге, Хинеясу отвел левый меч в прежнее положение, и тут же шагнул к Дансу, оказавшемуся лицом к лицу с Осенним Шепотом. Правый меч пошел на восходящий к левому боку Симона, по неподвижному лицу скользнула неясная тень ленивой улыбки.
Топор метнулся от плеча вниз, наперехват клинку. Дерево поцеловало сталь, ножны соскользнули по пластине оковки под бородку топора. Симон тут же крутнул оружие, задирая клинок противника и уводя его вправо от себя. Словна скопа, упавшая на добычу, выхватившая скользкую, сверкающую чешуёй на Солнце рыбину из воды и вновь взмывающая в небо. Теперь Каракатица оказался сбоку от обоих мечей Хинеясу и, отбросив его клинок, сам наконец нанёс удар. Топор метнулся вперёд, целя в грудь воина.
У всякого оружия есть свои достоинства и недостатки. Топор в своем роде универсальное оружие - им можно и рубить, и дробить. Ждать удара Хинеясу не стал - правый меч, отброшенный топором, продолжил движение, описав дугу. Правый локоть вверх, острие вниз, и топор скользит по потертому дереву ножен рукоятью, слегка меняя направление удара. Вместо груди Осеннего Шепота - вдоль его правого бока, почти вплотную, опасно - но пока не смертельно. Восхитительно - как всегда, когда шелковый плащ смерти шелестит совсем рядом... В крови плеснулся знакомый жар - позволь ему разгореться, и даже ножны не станут достаточной защитой для противника...
Это не сражение, напомнил себе Хинеясу. Ты не среди врагов. Подожди, будет еще время для н а с т о я щ е г о...
Бесстрастное лицо не дрогнуло, когда Хинеясу скользнул еще ближе, и левый ко-дачи метнулся на колющий в горло, остановившись в последний момент. Только в этот миг в темных глазах полыхнуло жаркое пламя - и тут же отступило, погасло, словно присыпанное пеплом.
Клинок Хинеясу замер уже не перед горлом пирата - Симон крутнулся на левой ноге, поворачиваясь плечом к противнику и пропуская меч вверх вдоль своей груди. Ноги взвыли в ответ на такое варварское обращение - Каракатица еле успел. И всё-таки одетый в дерево клинок ушёл мимо цели. Лезвие топора повернулось вдоль палубы, и Данс сдёрнул оружие на себя, так, что бородка едва не пропахала бок Осеннему Шёпоту.
Тут же правая рука Осеннего Шепота, молниеносно распрямившись в локте, приложила ко-дачи поперек живота Симона. Ничья. Будь это бой насмерть, сейчас у Хинеясу была бы пропорота почка, а Данс...
Тонкие губы дернулись в усмешке - едва уловимая гримаса болезненного наслаждения мелькнула и исчезла. Хинеясу опустил мечи, скользящим движением уходя влево.
Каракатица усмехнулся в ответ, скользнув назад и окончательно разорвав дистанцию. Мягко покачал в руках топор, словно стараясь доставить удовольствие своему оружию.
Коротко, но без пренебрежения поклонившись Дансу, Осенний Шепот направился к борту. Сегодня ночью он будет танцевать во сне, чтобы его голод не вырвался на волю наяву...
- Спасибо за танец, - негромко поблагодарил Симон, кивнув в ответ. Пальцы любовно пробежались по стальной щеке абордажного топора.
- Надеюсь, не последний... - совсем уж тихо, себе под нос, проговорил пират.

Сообщение отредактировал Хома - 9-03-2009, 9:28

[Reylan >>>]

Жрицы Галатеи
& Мессалина

Во время плавания Элис Батлер по обыкновению своему старалась держаться обособленно. Не привлекая к себе внимания. Ни с кем не конфликтуя, но и не сближаясь. Улыбка, приветствие, пара ничего не значащих слов за обедом или после молитвы. Вот и все общение. Кажется, никто не в обиде. И все же…
И все же, нельзя отгораживаться от людей бесконечно. Раньше это было оправдано тем, что Элис нигде не задерживалась подолгу. А если так, к чему заводить новые привязанности, сближаться с людьми, которых ты все равно вскоре оставишь? Это не принесет радости ни им, ни тебе.
Теперь же все было несколько иначе. Новая миссия, в которую их направили, располагалась достаточно далеко от ее дома, а значит пришла пора задуматься о чем-то более постоянном, чем переводы из храма в храм, да переезды с места на место. И если именно эта миссия станет ее новым домом, а эти люди – ее новой семьей, то самое время задуматься о том впечатлении, которое она на них производит. Вежливая, но скрытная. Несомненно, готовая помочь, но лишь когда ее о том попросят, потому что она не имеет привычки вмешиваться в чужие дела. Сможет ли такая послушница вписаться в компанию, почувствовав себя своей? Надо хотя бы попытаться завести беседу хоть с кем-нибудь. Можно начать с матушки Ванессы. Элис Батлер перевелась в ее храм незадолго до отплытия и еще не успела как следует познакомиться с будущей наставницей.
И вот, собравшись с духом, послушница Батлер, наконец, осмелилась подойти к матушке не на занятиях, а во время досужей прогулки по палубе.
- Матушка Ванесса, - обратилась к ней Эллис, поравнявшись с ней и приноровившись к ее шагу, - Вы не могли бы уделить мне пару минут?
- Конечно, дитя моё, - наставница приветливо улыбнулась и жестом пригласила продолжить неспешную прогулку, заметно замедлив шаг.
Элис благодарно кивнула и, выдержав паузу в пару секунд, продолжила:
- Дело в том… как вы знаете, я с вами недавно. А потому, вы не могли бы мне сказать, нет ли среди книг, что мы везем с собой, тех учебников по травологии, которые ваш класс изучал в прошлом сезоне? Я просмотрела те книги, что выдали мне перед отъездом… И мне кажется, программа моего последнего храма несколько отстала.

Сообщение отредактировал Reylan - 9-03-2009, 19:02