Дыхание Жизни, прикл по Плоскому Миру. Приглашения.

[Арьята Кари >>>]

В мире все имеет две стороны. Если есть свет, то есть и тьма, имеется холод, должна быть жара, где найдется место ненависти, там может примоститься и любовь. Ну и конечно излюбленная всеми поэтами и философами пара: Жизнь и Смерть. Да-да, именно так, с большой буквы. Некоторые философы Плоского мира проводят всю жизнь в спорах, кто появился раньше: Смерть или Жизнь, мистики гадают, кем они друг другу доводятся, но вряд ли им доведется получить ответ на свои вопросы, разве что только когда Смерть сам (не удивляйтесь, Смерть в Плоском мире мужского рода) придет за ними и унесет их души в свой дом.

Вот в этот дом. Вам он кажется мрачным? Это потому, что вы еще не научились различать оттенки черного. Впрочем, если вы хотите больше красок, то обратите внимание вот сюда…

Ваш взгляд пройдет бесконечно долгий и одновременно стремящийся к нулю путь, и вот уже перед вами маленький домик вроде тех, в которых живут ведьмы Плоского мира, только намного аккуратнее и чище, окруженный садом, в котором все цветет и благоухает, а цветы никогда не вянут, ведь это -- владения Жизни.

А вот и она сама, хрупкая, сияющая, чем-то похожая на призрак девушка с волосами, аккуратно заплетенными в две тугие косы.

Хотите знать, куда она направляется? О, вот именно с этого и начинается наша история...

Гулкую тишину сада перед домом Смерти нарушил звук, похожий на тот, который могла бы издать в воображении поэта лопнувшая струна, тот самый, который струны никогда не издают лопаясь в реальности.

Вслед за звуком послышались легкие торопливые шаги.

-- Добрый день, сосед. Мой Огонек случайно не у твоей Бинки в конюшне опять ошивается?

Жизнь редко заходила в гости к Смерти, чаще они встречались на нейтральной территории, обычно поводом для таких визитов был феникс Огонек, которого Жизнь использовала вместо коня. Феникс этот отчего-то решил, что лошадь Смерти -- идеальная леди, и теперь при каждом удобном случае пытался приухлестнуть за ней.

- АЛЬБЕРТ?

Подобные вопросы Смерть предпочитал поручать слуге. Хотя бы потому, что с трудом понимал, каким образом феникс может испытывать хоть какие-то чувства к лошади*.

- Он залетал, сэр, - сообщил Альберт, появляясь из соседней комнаты. - Добрый вечер, мэм.

-- Где же его носит? И именно сегодня, когда в мире столько работы! -- Жизнь покачала головой. -- Просто не представляю, как я без него управлюсь?

- Птицам это свойственно, мэм, - изрек очевидное Альберт и вновь удалился. Смерть же поднялся во весь рост.

- ДА. У НАС ВСЕХ МНОГО РАБОТЫ. НАДЕЮСЬ, У ТЕБЯ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?

Вопрос был для Смерти нетипичен, но сейчас он сосредоточенно изучал вежливость.

-- Сегодня должны родиться сто младенцев, взойти миллион семян, да еще звери и птицы... Правда почти четверть сразу же перейдут к тебе, -- голос девушки стал печальным. -- И еще один спорный случай.**

- СПОРНЫЙ СЛУЧАЙ, - череп Смерти качнулся в знак согласия. - РЕШИМ ОБЫЧНЫМ СПОСОБОМ?

-- Да, если не возражаешь. Встретимся в Анк-Морпорке, когда эта девочка... -- Жизнь покачала головой. -- Знаешь, иногда меня удивляет, как небрежно они относятся к дарованному им времени, эти смертные.

- У НИХ НЕТ ВРЕМЕНИ. ОНО У НАС.

Смерть показал в сторону зала, где хранились тысячи и миллионы песочных часов.

-- Я имела в виду время, отпущенное им для жизни, все эти годы и минуты. Крайне редко рождаются смертные, которые не потратят их впустую.

Смерть молча пожал плечами. Нет особого смысла спорить о том, в чем не разбираешься, а даже после всех веков и тысячелетий работы Смерть не мог сказать, что разбирается в людях.

-- Ну что же, мне пожалуй, пора, -- Жизнь чувствовала себя в этом месте немного не в своей тарелке, точнее не в своем праве. -- Надеюсь, Огонек уже вернулся домой. И... Если эта девочка из Анк-Морпорка достанется тебе, пожалуйста, не посылай за ней своих помощников. Она того стоит, хоть и не маг. Удивительно забавная малышка.

- ХОРОШО, - после некоторого раздумья согласился Смерть.

Вопрос действительно не стоил того, чтобы спорить... тем более, вскоре не должен был умереть ни маг, ни король, а значит, он вполне мог уделить личное внимание.

Жизнь грустно улыбнулась.

-- Спасибо, сосед. Я редко о чем-то тебя прошу, но эта девочка стала моей любимицей в последнее время. Не припомню, чтобы я давала ей больше жизненной силы, чем другим, но она словно бы... Чувствует меня.

- ВЫ НЕ РОДСТВЕННИКИ? - поинтересовался Смерть. По личному опыту он знал, что такая чувствительность присуща родне***.

-- Нет. Просто она действительно оригиналка, мне это нравится. Да и Госпожа до сих пор была на ее стороне... С точки зрения Госпожи, разумеется.

- ТОГДА ПУСТЬ ОНА И РЕШИТ.

Жизнь только глубоко вздохнула.

-- Думаю, она уже решила, что для девочки лучше: умереть или прожить еще немного.

- ВОЗМОЖНО.

Разговоры с Жизнью всегда давались ему не очень просто. Слишком уж они были разные, и единственной общей темой могли быть разве что смертные. Впрочем, Смерть не без оснований подозревал, что его рассказы о работе Жизнь бы не поняла.


-- В любом случае, решение ее узнаем на месте. До встречи, сосед.

Девушка сделала всего один шаг и с тем же звуком, с которым появилась, исчезла.

***

Смерть редко испытывал личные чувства по поводу работы. Этот случай, однако, был исключением; пожалуй, можно было бы даже сказать, что Смерть ожидал его с нетерпением... если только к нему можно было применить подобные слова.

Волшебник по имени Ринсвинд был Смерти очень хорошо знаком... Собственно, это и раздражало. Обычно к людям Смерть приходил лишь раз, в крайнем случае - два.
Ринсвинда же он видел уже пару десятков раз; штраф за аналогичное количество ложных вызовов стражи разорил бы любого жителя Диска. Ринсвинд же не страдал, оставался жив (собственно, единственное, чего он хотел), и это вызывало ощущение какой-то глубокой неправильности в мире.

И на этот раз Смерть мог лишь надеяться, что встреча будет последней.

-- ААААААААА! -- Ринсвинд летел с башни Незримого Университета на мостовую, и пока из его рта вырывался лишь нечленораздельный вопль, в голове мелькало довольно много мыслей.

Мыслью номер один почему-то стала: "А город с высоты смотрится неплохо".

Следом за ней возникла другая: "Вот бы уметь летать!"

И наконец: "И зацепиться мантией не за что".

Последней мыслью перед тем, как он потерял сознание от ужаса стала почему-то: "Интересно, Сундук смог бы проглотить мостовую, чтобы я не разбился?"

Вид падающего волшебника доставил Смерти определенное удовольствие. Он не мог представить, как возможно остаться в живых в такой ситуации; разве что применишь чары (чего Ринсвинд не умел), или у тебя есть крылья (которых у Ринсвинда не было), или к тебе проявит благосклонность какой-то бог (однако даже Смерть со всем своим опытом не мог представить бога, который решил бы для чего-то спасать Ринсвинда).

А потому все было просто; и Смерть с удовольствием замахнулся косой...

С удовольствием?

Да. Он определенно испытал удовольствие. Куда более сильное, чем обычно. Разумеется, он собирался закончить то, что должно было случиться уже давно... но подобная вспышка удовлетворения?

Коса так и не завершила взмах. Вместо этого Смерть опустил ее и задумался.

Ринсвинд не раз слышал, что умирать не больно. Больно ему было. И еще как. Точнее было больно одной его части, на которую он приземлился. Некоторое время волшебник сидел зажмурившись, а затем осторожно приоткрыл правый глаз, уже готовясь увидеть одно из двух: или какое-то чудесное спасение, или огромную мрачную фигуру с косой.
Фигура с косой и правда наличествовала, но это была не та фигура, которую боялся увидеть Ринсвинд.

Перед волшебником стоял высокий тощий тип в балахоне, похожем на тот, что носил Смерть. Но этот тип явно был не Смертью! Никакого черепа, да и волос, черных и гладких, на черепе Смерти не замечал еще никто.

В душе волшебника затеплилась робкая надежда, ведь хоть он и не умел колдовать, но официально числился магом, а значит прийти за ним мог только Смерть лично! Никакие подмены не были в счет.

Набравшись духу, Ринсвинд поднялся, стараясь держаться пафосно, хотя впечатление и портило то, что поднимаясь волшебник потирал ту точку, на которую приземлился.

-- Э, нет, так дело не пойдет! -- провозгласил Ринсвинд (ему самому казалось, что голос его звучит немного сварливо и требовательно), -- Я протестую! Это уже просто насмешка какая-то! Я все-таки волшебник! У меня есть и диплом, и октариновый знак!

Смерть, пытавшийся разобраться в собственных ощущениях, с некоторым удивлением перевел взгляд на Ринсвинда:

- ЧЕМ ТЫ НЕДОВОЛЕН?

Мелькнула мысль, что он недоволен самим фактом смерти, но это, на взгляд Жнеца, было глупо.

-- А тем, что вы там опять нарушаете все правила, -- Ринсвинд почувствовал себя еще более уверенно. Незнакомец с косой пытался изобразить голос Смерти, но получалось не слишком похоже. -- Я -- маг. И забирать меня, если уж на то пошло, должен лично Смерть.

Вот это был действительно повод удивиться. Смерть встречал самые разные реакции на свое появление, но еще никто из находящихся на грани конца жизни, не заявлял, что не узнает его.

- Я И ЗАБИРАЮ.

Почему-то Смерть почувствовал желание добавить: "Ты что, слепой?", но отказался от него, поскольку истине такой вопрос точно не соответствовал.

-- Именно что ты! забирать меня должен Смерть. Так что я пошел! И пусть в следующий раз приходит сам, как положено, а не посылает кого-нибудь. Еще не хватало, чтобы опять вместо него приходили то Золотуха, то еще кто-нибудь.

- Я И ЕСТЬ СМЕРТЬ! - впервые за долгие века Жнец повысил голос. Он чувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах (правда, не был уверен точно, в каких).

-- Не похож, -- Ринсвинд осклабился. -- Я между прочим Смерть видел не раз в ли... в череп. И уж узнать-то его способен.

Смерть, собравшийся было испытать в полной мере новое чувство гнева, осознал, что нечто действительно не так.

Он огляделся, не будучи уверенным в том, что ищет... но увидев, осознал мгновенно - это то, что нужно.

Откуда во дворе Университета взялось зеркало, точно никто не был уверен; однажды утром оно просто оказалось там. Студенты проходили мимо него, не замечая, профессора же уделяли ему еще меньше внимания. Озадачен им был только садовник Модо, причем до такой степени, что решил навестить библиотеку и спросить, нет ли в архивах сведений о подобном. Получив подробную консультацию****, садовник более не обращал на зеркало внимания. Причина его появления так и осталась загадкой*****.

И сейчас именно в нем отражался высокий худой человек с черными волосами. Определенно человек. Определенно не Мрачный Жнец.

Смерть прислонил косу к стене и ощупал лицо. Ощущения соответствовали отражению.
Потом он ухватил одну из длинных прядей, и уставился на нее, ничего не говоря.

-- Что, убедился, что это заметно? -- Ринсвинд окончательно повеселел, сообразив, что опять выкрутился. -- Ну а раз Смерть не явился за мной лично, то я как бы и не умер, так что я пошел.

Волшебник действительно развернулся к дверям Университета, намереваясь приложить все усилия к тому, чтобы Библиотекарь больше никогда не гулял на вершине башен******.

- СТОЙ.

При всех изменениях в голосе Смерти все равно оставалось достаточно силы, чтобы заставить гнома выронить золото, испугать владельца бара для нечисти... и остановить на месте одного волшебника.

Ринсвинд подпрыгнул, почувствовав как по спине забегали мурашки. Если не смотреть на говорившего, то голос становился все же больше похож.

-- Э-э... Что еще? -- не оборачиваясь******* поинтересовался волшебник.

- ЧТО СО МНОЙ?

-- А я почем знаю?

Ринсвинд все-таки обернулся. Вопрос был нетипичным для Смерти, так что можно было надеяться, что это по прежнему не он, оказалось, что надежды волшебника не напрасны.

- Я - ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СМЕРТЬ. В ПЕРВЫЙ РАЗ, КОГДА МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ, Я УДИВИЛСЯ, ЧТО ТЫ НЕ В ПСЕВДОПОЛИСЕ. ВО ВТОРОЙ РАЗ ТЫ СИДЕЛ НА ДЕРЕВЕ, ГДЕ ПОЛЗЛА ЯДОВИТАЯ ЗМЕЯ, А ВНИЗУ ЖДАЛА СТАЯ ВОЛКОВ. ПОТОМ ТЫ ПРИШЕЛ КО МНЕ В ДОМ, ГДЕ ДВАЦВЕТОК УЧИЛ МЕНЯ, ЧУМУ, ГОЛОД И ВОЙНУ ИГРАТЬ В БРИДЖ. ТЫ УБЕДИЛСЯ, ЧТО ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Я?

-- Э-э.... -- Ринсвинд задумался.

С одной стороны такие подробности никто знать не мог, но с другой... С другой этот тип точно не был Смертью! Чему верить, логике или глазам, волшебник пока не решил. Но здравый рассудок нашептывал, что на логику в данном случае лучше наплевать.

Где-то в холле Университета послышался грохот, сопровождаемый топотом множества ножек и руганью едва успевших увернуться студентов. В голову волшебнику ввинтилась непрошеная глупая мысль: "Интересно, что будет, если Сундук проглотит Смерть?"

Что такое Сундук, Смерть прекрасно помнил, благо иногда именно благодаря ему Жнец зря тратил время на Ринсвинда. Ранее разумная вещь не могла причинить ему никакого вреда... а теперь?

Смерть поймал себя на мысли о том, что смотрит на косу и сравнивает ее с большим топором, вроде тех, которыми так легко крушат дерево лесорубы.

Ринсвинд тоже заметил этот взгляд и ухмыльнулся. Кажется, даже если верить логике, а не глазам, шансы у него все еще были.

Дверь во двор распахнулась и Сундук на полных парах вылетел во двор и затормозил перед своим хозяином, слегка приоткрыв крышку в сторону Смерти.

Вслед за Сундуком из Университета высунулся какой-то маг, кто именно это был Ринсвинд не рассмотрел, только понял по голосу, что не декан и не аркканцлер, и заорал:

-- Ринсвинд, это уже просто свинство! Сколько раз можно чинить после этой штуки холл? Если тебе так уж необходимо было встретиться с приятелем, мог бы сразу взять свой сундук с собой! И вообще, что посторонние делают на территории Университета?

Произнося последнюю фразу маг ткнул пальцем в сторону Смерти, ответив таким образом на еще один не высказанный ни Мрачным Жнецом, ни Ринсвиндом вопрос: "Могут ли теперь смертные видеть Смерть?".

Полученный ответ не доставил Смерти ни малейшего удовольствия. Рациональная часть сознания (ранее бывшая единственной) тут же нарисовала все проистекающие из этого неудобства; свежепоявившаяся нелогичная часть вообще пришла в ужас.

- ЧТО СО МНОЙ? - вновь повторил Смерть, уже гораздо тише.

-- Ринсвинд! -- а вот этот голос маг узнал сразу.

Чудакулли собственной персоной! Вот уж с кем Ринсвинд меньше всего, кроме пожалуй что Смерти в его обычной ипостаси и при исполнении обязанностей, хотел бы встретиться, так это с аркканцлером, особенно после того, как Сундук разгромил половину Университета, ломясь к хозяину из комнаты.

Ринсвинд оглянулся на Смерть, посмотрел на двери и после почти молниеносных раздумий решил, что общество каким-то образом очеловечившегося Мрачного Жнеца предпочтительнее обществу разъяренного Чудакулли. Хотя бы потому, что со Смертью еще можно договориться, а вот с Чудакулли -- нет.

-- Выясним это... подальше отсюда, -- предложил волшебник и, подобрав полы мантии припустил к калитке, ведущей на улицы Анк-Морпорка.

После пары секунд раздумий Смерть последовал за ним. В Университете делать ему было сейчас нечего... а с Ринсвиндом его связывало хотя бы чувство долга. В определенном смысле.


Некоторое время Ринсвинд занимался любимым делом, а именно -- улепетывал от опасности, не озаботившись даже задуматься на тему того, что ему после того, как за ним пришел Смерть, должно быть в сущности безразлично, что там про него говорит аркканцлер. Сундук ничуть не менее самозабвенно мчался за хозяином. Завершал фантастическую процессию, равной которой Анк-Морпорк не видывал со времен Двацветка, Смерть со своей косой на плече.

В конце-концов Ринсвинд почувствовал, что дальше бежать просто не может, а потому вынужден был остановиться чтобы отдышаться.

Смерть с еще большим удивлением осознал, что ему тоже не мешало бы совершить подобное. Впрочем, устал он куда меньше Ринсвинда - все же он обладал куда большим опытом странствий и действий.

- ЧТО ТЕПЕРЬ?

-- Ну, лично я собираюсь не возвращаться в Университет пока там все не поутихнет -- пожал плечами волшебник, -- Как минимум денька три.

- ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ В СОВСЕМ ДРУГОМ МЕСТЕ, - устало возразил Смерть. - ЭТОГО НЕ ДОЛЖНО БЫЛО СЛУЧИТЬСЯ.

-- Но я тут, -- Ринсвинд начал понимать ситуацию, со скрипом, но все же начал. -- А раз я тут, то там я точно не мог умереть. Трупы не бегают по улицам. И, если уж на то пошло, Смерть не выглядит настолько... Живо.


- Я НЕ МОГУ ВЫГЛЯДЕТЬ ЖИВО. Я - СМЕРТЬ.

-- Внешне не заметно. Выглядишь ты, вообще-то, как вполне обычный человек, решивший вырядиться в маскарадный костюм Смерти.

Смерть задумался. Что же могло случиться?

К счастью, логическое и прямолинейное мышление пока что не отказывало. И если что-то неживое вдруг становится живым, а недавно рядом была...

- ЭТО ЖИЗНЬ. НО КАК ОНА СУМЕЛА?

- Чего жизнь? -- не понял Ринсвинд.

- ОНА ПРИХОДИЛА КО МНЕ. НАВЕРНОЕ, КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ОНА СДЕЛАЛА МЕНЯ ЖИВЫМ.

Некоторое время Ринсвинд осмыслял новую информацию, а затем не выдержал и расхохотался. Да и было с чего! Живой Смерть! Такого Плоский мир еще не видывал! Это было пожалуй равнозначно известию о том, что не Диск едет на А`Туине. а А`Туин катается на Диске.

- Я НЕ НАХОЖУ ЭТОТ ФАКТ СМЕШНЫМ, - произнес Смерть.

Он начинал осознавать, почему большинство встречавших Ринсвинда людей отзывались о нем с раздражением.

-- Это доказывает... Ха-ха! Что у тебя... Ха-ха-ха! Нет чувства юмора, -- выдохнул волшебник. -- Ха-ха-ха! А ведь я жив! И не могу сейчас умереть!

- ДА?

Коса в руке Смерти с намеком качнулась. Он не лишал жизни сам, но сейчас ему хотелось это сделать.

-- Да! Сам посуди, живой Смерть это парадокс. Смерть не может быть живым. Значит одно из двух: или ты не Смерть и не можешь меня забрать, или ты -- Смерть, но ты не на работе, а значит тоже не можешь меня забрать.

Смерть обдумал это высказывание. Звучало очень логично, и это успокаивало.

- ДА, - признал он. - НО ЕСЛИ Я СЕЙЧАС НЕ НА РАБОТЕ И НЕ ДОМА, ТО ЧЕМ Я ДОЛЖЕН ЗАНИМАТЬСЯ?

-- Ну, этого уж я не знаю. Почем мне знать, как ты проводишь свободное время. Главное, что я пока не умру.

Смерть вновь задумался. Открывались совершенно неожиданные перспективы; также напрашивалось необычное решение... Но в необычной ситуации логично вести себя не так, как всегда, не правда ли?

- РИНСВИНД.

-- Да, это я.

- ТЫ ПОМОЖЕШЬ МНЕ РАЗОБРАТЬСЯ В ТОМ, ЧТО ДЕЛАЮТ ЖИВЫЕ, КОГДА НЕ РАБОТАЮТ?

Вопросительный знак был добавлен в последнюю секунду.

-- Э-э... -- Ринсвинд потряс головой, пытаясь отделаться от дурацкой ассоциации, но Сундук, прильнувший к его ноге, напомнил о ней ярче некуда. – То есть, ты хочешь, чтобы я... как бы... Стал твоим гидом в жизни?

Слово "гид" далось ему с трудом, у Ринсвинда после знакомства с первым туристом Плоского мира была на него мягко скажем, аллергия********.

Смерть тщательно осмыслил эту фразу.

- ДА. У ТЕБЯ ЕСТЬ ВОЗРАЖЕНИЯ?

Даже в новообретенной жизни голос и взгляд оставались теми же самыми.

-- Хм... Есть. Два, -- Ринсвинд изо всех сил попытался придумать третье, для ровного счета, но не получилось. -- Первое: я жить хочу. Вдруг ты завтра решишь что отпуск закончился и возьмешься за косу? И второе: это ну очень хлопотная и опасная работенка. Ну, ты понимаешь, в этом мире такие работенки не делают даром.

- ТЫ ХОЧЕШЬ ОПЛАТУ?

-- Ну, как бы… Да. Только не совсем обычную, -- Ринсвинд набрал в грудь побольше воздуха и постарался унять дрожь коленок под мантией, все-таки торговаться со Сметью было не самым обычным делом. -- Я хочу, чтобы когда ты вернешься к работе, ты меня сразу не забирал. Как бы, дай мне еще родин шанс. Все равно в этот раз я не умер, так что подождем следующего, а?

Предложение было необычным, и сперва Смерть собрался отказаться - это шло вразрез с тем, что он понимал под профессиональной этикой.

Но потом... Он же собирался вести себя непохоже?

- ХОРОШО.

Ринсвинд так и подпрыгнул. Такого быстрого согласия он не ожидал. В голове зашептал голосок, напрочь заглушивший голос логики и здравого смысла: "А может быть на сей раз работа гидом не будет такой уж опасной? В самом деле, Смерть -- не Двацветок, ну какие неприятности он может причинить, кроме как забрать на тот свет? В отличие от того раза сейчас мне придется иметь дело с вполне разумным типом... И жизнь! Лишние годы жизни!"

-- Эх! -- Ринсвинд зажмурился и протянул руку. -- По рукам!

- ПО РУКАМ.

Белые длинные пальцы стиснули руку волшебника.

Ринсвинд выдохнул. Вот это да! А рука у него вполне человеческая... Впрочем, он же живой, верно?

-- Только не надо говорить таким голосом, всех людей распугаешь.

Смерть сделал над собой серьезное усилие.

- ПОПРО... попробую. Не знаю, на СКОЛЬКО ПОЛУЧИТСЯ.

-- Уже лучше. -- Ринсвинд вдруг осознал, что ему теперь и боги не братья, ведь ни один бог не мог бы командовать Смертью, а он, Ринсвинд, может! -- Ладно, что ты хочешь узнать о жизни? И зачем тебе, если не секрет, это вообще надо?

Смерть задумался, проанализировал свои мотивы и ответил честно на оба вопроса:

- ВСЕ, что знают живые. МНЕ ИНТЕресно.

-- Хм... Ну тогда пошли в "Барабан". Там нашей жизни -- свыше крыши. Заодно я смогу наконец-то позавтракать.

***

Многие мистики Плоского мира гадают, что происходит с душами умерших, которых не угораздило стать привидениями. Ответа они до сих пор так и не получили, хотя некоторые из них всю жизнь бились, призывая души мертвых и задавая им этот вопрос.

Призванные призраки отчего-то реагировали неадекватно и замолкали на все оставшееся время сеанса. Мистикам казалось, что это -- признак вредности вызванного ими духа, но на самом деле несчастные души мертвых просто терялись, подыскивая описание тому, чего не было. Можно описать дом Смерти или самого Мрачного Жнеца, но как описать вечность, сжатую до короткого мига? Еще не сотворенное пространство? Не начавшееся время перед новым перерождением?

Вот в таком состоянии "не было" и пребывал в момент, когда началась наша история, Чайчай, бывший идеальный (если не считать особого рвения при исполнении обязанностей) убийца, сраженный меткой кочергой Сьюзан Сто Гилатской.

Впрочем, состояние не-бытия для человека, мысли которого являлись на свет в постоянном аккомпанементе взрывов и литавр, не было чем-то из ряда вон выходящим. Чайчай знал, что когда-нибудь умрёт и теперь не воспринимал своё состояние, как нечто неожиданное.

"Мыслю, значит существую!" - подумал какой-то атеист Плоского мира ровно в тот момент, когда в него ударила молния, и был прав. Почти.

Для экс-убийцы это "почти" нивелировалось. Немного освоившись в новом не-состоянии, он приступил к спокойному и неторопливому (если, конечно, можно что-то делать неторопливо в отсутствие времени) обдумыванию Плана. Нельзя сказать, что он достиг в жтом больших успехов: для планирования нужно было располагать либо крыльями, либо некоторыми данными о ситуации, в зависимости от того, чего хотите получить. И недостаточно чёткое понимание цели, в данном случае, губительно скажется на средствах и совсем уж фатально на самом, кхм, планирующем, но у Чайчая проблем с целеполаганием уж точно не было. Он знал, что хочет выбраться отсюда и вернуться обратно, на Диск и теперь старательно анализировал окружающее.

"Окружение, - думал он, - нет. Пространства нет, говоря языком точности. И времени нет. Нет времени, но надо уточнить, что данный термин используется в несколько непривычном смысле. Впрочем, смысла тоже нет. Ничего нет. Нет ничего. Ничего..."

Последняя мысль засела в его мозгу особенно глубоко, как всегда, в подобных случаях тая в себе ответ. Такие мысли шаловливы: зная о своей ценности, они любят поиграть, порхая между гранями интеллекта, прикасаясь то к одной, то к другой, но нигде не оседая. Увы, с Чайчаем данной конкретной мысли не повезло. Когда блестящий интеллект является разбитым зеркалом, отражающим сотни лучей, коснувшись его грани можно не просто порезаться, но и быть рассечённым по всем направлениям, препарированным и вывернутым наизнанку.

- Нет ничего, - уверенно сказал Чайчай, закончив ментальную аутопсию. - А это значит, что ничего - тоже нет. Просто, не правда ли?

И бесконечность изменилась. Ничто медленно начало обретать форму и подобие времени.

Спустя вечность или мгновение, это кому как нравится, Чайчай обнаружил себя в доме Смерти (правда что это именно дом Смерти он пока не знал), непосредственно -- в холле. Ощущение было довольно странным, словно он не до конца вырвался из того "ничто" в котором пребывал.

Чайчай относился к ощущениям прагматично. Если он чувствовал себя как-то, значит это и есть норма в том виде, в каком она должна быть и всему остальному миру придётся с этим смириться. Привычным быстрым и текучим шагом, он подошёл к двери и взялся за ручку, чтобы чуть приподнять её. Этому в Гильдии учили на первом же курсе, сразу после того, как отбирали оружие, привезённое из дому.

Однако в этот раз привычное движение не увенчалось успехом: рука просто прошла сквозь металл.

Чайчай не стал устраивать из случившегося представление для окружающих. Ни удивления, ни повторных попыток взяться за ручку, ни погружений руки в дверь "на пробу". Нет, он просто шагнул вперёд, мягко и спокойно, как и всегда.

На секунду стало темно, стена внутри была как будто туман. В следующий миг бывший идеальный убийца оказался в странном помещении (впрочем, странным оно могло бы быть для любого обыкновенного человека, но отнюдь не для того, кто чуть было не осуществил убийство Санта Хрякуса и Смерти).

Это было хранилище. Или что-то вроде хранилища, по крайней мере наличествовали все основные признаки такого рода помещений: высокие стеллажи, запах пыли и образцовый порядок.

А еще наличествовал шелест миллиардов песчинок, медленно отмерявших минуты и года жизни обитателей Плоского мира.

Шелест - это хорошо. Шелест скроет отсутствие шума от шагов. Согласитесь, неожиданная тишина, воцарившая на месте привычных мелких звуков настораживает, а что может быть милее сердцу убийцы, чем условия, подходящие для изящных действий? Пожалуй, только нечто стильное. А дом Смерти был стильным, что бы там про него не говорили.

Чайчай мягко скользил между стеллажей, двигаясь скорее интуитивно, перемещаясь из тени в тень...и отметив, что когда ноги немного не касаются пола - это очень удобно!

В конце концов его вынесло к поистине огромному стеллажу, заполненному большими витиевато украшенными и совсем простыми песочными часами, на которых значились имена... Впрочем, многие из этих имен жители Плоского Мира просто не знали, или должны были узнать в будущем. Одним словом, этот стеллаж содержал жизнеизмерители таких существ как боги, духи и антропоморфные сущности Плоского мира.

Чайчай, примерно две минуты назад понявший, где именно оказался и несколько этим фактом...заинтригованный, пошёл вдоль стеллажа, попутно читая имена. Разумеется, в первую очередь он искал имя Санта-Хрякуса, ведь, согласитесь, нужно же удостовериться, что контракт выполнен! Что же до второй очереди, то в неё убийца интересовался потенциальными клиентами...

Жизнеизмеритель Санта-Хрякуса твердо стоял на четвертой полке, где-то в ее середине, почти полный медленно убегающего песка.

Чайчай скривился. Он не любил недовыполненную работу, она оставляла за собой неприятное послевкусие и необходимость доделать. Запомнив это обстоятельство на будущее, он двинулся дальше.

Через некоторое время внимание его привлекли странного вида песочные часы. украшенные черепами и костями, в которых тоже стоял замерший песок.*********

Чайчай встал рядом с этим, как минимум, странным объектом и крепко задумался. Что есть жизнеизмеритель? Материальное отображение процесса жизнедеятельности. То есть, он является признаком жизнедейтельности, которая характеризуется, в первую очередь, своей конечностью. Смерть - антропоморфическая сущность, не имеющая никакого касательства с жизнедеятельностью. Ну, почти никакого. Тем не менее, у него есть жизнеизмеритель.

Чайчай ещё немного подумал и аккуратно уронил песочные часы на пол.

Точнее попытался уронить. Как и в случае с дверной ручкой, его рука просто прошла сквозь объект, которого бывший убийца хотел коснуться.

"Досадно", - тихо подумал он и отошёл на полшага.

Перспектива появления жизнеизмерителя Смерти в его же хранилище манила своей неопределённостью, своей, исчезающе изящной неправильностью...

Чайчай думал.

В это время из-за стеллажа появился сгорбленный жилистый старичок с красным носоми в фартуке и со шваброй наперевес.

-- Ага, еще один! -- незнакомец********** взмахнул шваброй в сторону Чайчая. – А ну ка, давай. убирайся туда откуда пришел! Выдумали тоже. шастать тут! Вот вернется сейчас хозяин, будет вам всем на орехи!

- Привет! - сказал Чайчай и улыбнулся.

Кинжал (точнее, все десять) находился (-лись) в потайных ножнах (размещённых по всему костюму убийцы), видимо, мигрировав вместе с ним, так как, без оружия Чайчай себя не представлял. Танцующей походкой убийца вплотную подошёл к Альберту.

- Скажи, у тебя есть друзья? - клинок неуловимо быстро прошёл сквозь одежду и остановился в считанных дюймах от тела.

-- Я тебе покажу друзей, умник! -- продолжал надрываться старик, размахивая шваброй прямо сквозь Чайчая, -- говорю тебе. марш в загробный мир! Дождешься хозяина, он-то с тобой так миндальничать не будет!

Чайчай продолжал хладнокровно удерживать кинжал у бока человека, видимо, даже не чувствующего этого.

- Как тебя зовут, а?

-- Имя мое ему подавай, вот ведь наглые призраки пошли! Кому говорю, брысь отсюда!

- Жаль! Искренне жаль! - сказал Чайчай и воткнул нож в тело вздорного старика. ЭФфекта это не произвело.

Незнакомец расхохотался и снова махнул шваброй сквозь Чайчая.

-- Чем снова пробовать, будь паинькой и давай. за врата. Еще мне не хватало с тобой одним тут возиться столько времени, у меня и других дел полно!

- От чего же мне куда-то уходить, - нож исчез в складках одежды убийцы, а тот тонко улыбнулся и присел на корточки. - Я вовсе не собираюсь никуда уходить. Полагаю, мне хочется подождать твоего хозяина. Вдруг мы станем с ним друзьями?

-- Это я сомневаюсь. -- слуга фыркнул. -- Скорее всего он просто возьмет тебя. да и отправит откуда ты пришел. В лучшем случае. А в худшем тебя просто не станет, знаешь ли, и такое возможно.

- Разумеется, - согласился призрак. - Я уже это пробовал.

-- Не умничай мне тут. Пробовал он. Кабы пробовал, тебя бы здесь не было. Тебя бы вообще не было. Никогда и нигде. Вот что я тебе скажу, парень, послесмертие -- штука конечно неприятная, но уж лучше смирись и не пытайся вылезти из штанов, глядишь, еще и выиграешь. А будешь нарушать законы мироздания, будет тебе только хуже, уж поверь. Хозяин с такими вот самопровозглашенными привидениями скор на расправу. И ты, уж поверь, сейчас у него в руках полностью.

- Полагаю, твой рассказ не имеет для меня особенного значения. Я дождусь твоего Хозяина. Кстати, а почему в его часах есть песок?

Старик застыл на месте с раскрытым ртом, а затем перевел взгляд на жизнеизмеритель Смерти.

-- А-а-ахххх ты.... -- выдохнул он, почесав нос. -- Ну вот теперь все ясно. Опять значит, да? Он там опять, а я тут, видите ли, призраков лови!

Но несмотря на брань вид у старика был озабоченный.

- Так я и знал, - Чайчай, напротив, улыбался в полной безмятежности. - Что-то в этом есть неправильное. Так как тебя зовут, друг мой?

-- Вот что, -- старик перевел взгляд на Чайчая. -- Возиться с тобой мне тут и правда некогда. Но вот честно, что бы в мире ни творилось, а когда хозяин вернется, тебе нагорит за самовольную отлучку из посмертия. Впрочем, я человек не злой. Могу и попросить его не слишком уж тебя наказывать, если сделаешь кое-что полезное. раз уж все равно тут болтаешься.

- Друзья ведь должны друг другу помогать, да? Чего ты хочешь, друг?

-- Раз уж ты все равно пытаешься изображать призрака, так давай хоть с пользой. Слетай в мир смертных, поищи там хозяина (ты ведь все равно с ним встречаться надумал?) и напомни ему, что сегодня у нас ожидаются гости. Сам же пригласил. Так что пусть уж не задерживается слишком долго на свои исследования. Скажи, что это я тебя послал, глядишь, и не уничтожит сразу. Понятно?

Чайчай улыбнулся особенно неприятно. Казалось, что копия этой улыбки слетает с его губ, забирается к вам за шиворот и растекается там холодной капелью, заставляя стаю мураше носится по спине.

- Почему бы и нет, друг? Конечно я схожу, если ты так сильно просишь и для тебя это так важно.

-- Ну так и давай быстро, -- бывший убийца не мог знать, что за человек перед ним, и что он повидал в своей жизни, так что все его усилия напугать Альберта оставались пустой тратой времени, старик и в ус не дул.

Впрочем, надо отметить, что Альберт тоже не знал, кто перед ним, иначе давно уже сменил бы швабру на более действенное оружие, и уж тем более не стал бы посылать этого странного наглого юнца искать своего хозяина.

Зато Чайчай прекрасно знал другое: Смерть не сделал ему ничего плохого ни в момент их последней встречи, ни после. Так с чего бы ему менять свою позицию сейчас? Он поднялся с корточек и хотел спросить, как добраться до Смерти, но внезапно обнаружил, чтом ир вокруг изменился.

Спустя всего пару секунд все еще бестелесый бывший убийца стоял в виде призрака на одной из улочек Анк-Морпорка, кварталах в пяти от "Порванного Барабана" и примерно на таком же расстоянии от родной гильдии.

***

- Твила! Гавейн! Пора вставать!

И в который раз Сьюзан мысленно пожелала всяческих благ (и не только) госпоже Гетре, которой вздумалось дать детям именно такие имена. "Джон" и "Мэри" лично ей казались куда более удачными, во всяком случае, для того, чтобы с такими именами существовать в дальнейшем.

Дети никак не реагировали на поступившую информацию, разве что Твила натянула на голову одеяло. Сьюзан чуть сдвинула брови.

- Вы совершенно напрасно считаете, что оттягивая момент подъема, добиваетесь чего-то полезного, - медленно и четко проговорила она. - После того, как вам все равно придется подняться с постелей, вы оденетесь и пойдете умываться и чистить зубы. На это у вас уйдет определенное количество времени, за которое завтрак точно успеет остыть. А холодная еда крайне вредна для желудка. Вы ведь не хотите, чтобы у вас были проблемы с желудком и вам запретили есть сладости?

Пусть логики в этом было немного, но слова звучали ровно так, как нужно, а именно - убедительно.

После того как дверь за Твилой, выскочившей в коридор, захлопнулась, Сьюзан Сто Гелитская поздравила себя с очередной маленькой победой и позволила себе присесть на краешек кровати. Проведя рукой по волосам, снова начавшим выбиваться из прически, она вздохнула.

Ночь была не очень спокойной. Она так и не смогла вспомнить, что ей приснилось, но ощущения после этого остались весьма неприятные.
А зачастую подобное не предвещало ничего хорошего.

Словно отвечая на ее мысли перед окном пролетел ворон, а затем в дверь позвонили.

"И кого принесло с утра?", подумала Сьюзан и направилась к двери, чтобы высказать незваному (она точно помнила, никаких встреч у главы семейства Гетров не было запланировано) гостю все, что следует высказывать людям, являющимся без приглашения.

Щеколда звякнула.

-- Ну наконец-то, мне казалось, я уже не дождусь, когда ты спустишься. Между прочим, если ты помнишь, у меня не так много времени, -- заворчала до боли знакомым голосом Альберта фигура, закутанная по случаю утренней сырости в плащ.

- Ты? - Сьюзан невольно отшатнулась, но тут же взяла себя в руки. - Альберт, что ты тут делаешь?

-- Говорю с тобой, юная леди, -- фыркнул старик. -- Думаешь, если бы у меня не было к тебе очень важного дела, я бы появился в мире смертных?

Сьюзан нахмурилась.

- Это опять связано с ним, да? Я уже говорила, я не хочу, чтобы все это меня касалось!

-- Разумеется говорила. И, уж поверь, я бы не шевельнул и пальцем, чтобы выйти из дома, если бы твой драгоценный дедушка опять не загулял не пойми где! А дома, между прочим, творится бардак. Гости пришли, и скоро отвлекать их от отсутствия хозяина уже не получится. И... -- Альберт оглянулся и прошептал уже почти на ухо Сьюзан. -- В его жизнеизмерителе появился песок. Понимаешь?

- Он стал живым?! - голос девушки дрогнул. - Но... как же его работа? Неужели мне снова придется за это браться? Я хочу жить нормальной жизнью, а не...

Тут ей снова пришлось брать себя в руки.

- И давно это случилось?

-- Вчера. Признаться, сперва мы с соседкой пытались отыскать его сами, но ничего из этого не вышло. Он не явился на встречу с ней по спорному случаю. Остальные дневные задачи, правда, не пропустил. Но после этого все пошло наперекосяк. Люди умирают, а к нам не попадают. И призраки, чтоб их, лезут обратно в мир. И как мне прикажете их загонять обратно на тот свет? Шваброй?

Позади Сьюзан, на лестнице, зашумели дети, бегущие завтракать. Девушка вышла на крыльцо и прикрыла за собой дверь, хотя на самом деле ей куда больше нравилось разговаривать с ворчливым стариком через порог.

- Да хоть кочергой, это не в моей компетенции. Но что ты от меня хочешь? Наверное, чтобы я снова надела черный балахон, взяла косу и попыталась со всем этим разобраться, да еще и его вернуть?

-- Я хочу, чтобы ты помогла мне остановить этот бардак! С мертвыми уж как-нибудь пока подождем, сам их заберет, или парочка его помощников побегают. Ты пойми, твой дед -- живой! Живой и бессмертный, как Санта Хрякус, например. И он болтается где-то по миру. Подозреваю, что получает при этом массу удовольствия, изучая людей. А привидения продолжают лезть в мир живых. Ты хотела бы, чтобы скоро все, кто умер за все эти столетия, кроме тех, кто перевоплотился или самых сознательных, начли шастать по городу? И не только по этому?

- Я бы хотела посмотреть на ту недалекую личность, которой бы это понравилось, - пробормотала Сьюзан. - Привидения... мало приятного. Значит, нужно найти дед... его как можно скорее? Но уж после этого вы наконец перестанете лезть в мою жизнь?

-- Если бы не было неприятностей, юная леди, я бы не стал тебе мешать вытирать сопливые носы, -- проворчал Альберт. -- По мне, так дома я имею больше преимуществ, чем в мире живых. Так или иначе, давай-ка закончим это поскорее, у меня время не резиновое, да и тебе все это не доставляет удовольствия.

- Хорошо. Давай закончим, - с облегчением согласилась Сьюзан. - Ты имеешь еще что-то сказать?

-- Только одно. Я не знаю, где его искать. Ворон пытается осматривать город с воздуха, но пока результата никакого.

- Неудивительно... его сложно найти, если он этого не хочет, зато он легко находит тебя, когда этого не хочешь ты. Слушай... а ты говорил вначале что-то про соседку. Кто это? Разве его дом не стоит один посреди ничего?

-- Сразу видно, что ты решила все позабыть! -- фыркнул Альберт. -- Географически она, конечно, живет не пойми где, но они с твоим дедом рука об руку ходят с самого начала. Не помнишь, случаем, феникса, который иногда залетал в конюшню к Бинки и верещал как больной горлом кот, которому наступили на хвост? Ну так это ее ездовая птица.

- Феникс?..

Она не помнила феникса. Впрочем, ее воспоминания из детства были настолько разрозненны и обрывочны, что в этом не было ничего удивительного.

- Так она... э-э... его противоположность?

-- Именно. Госпожа Жизнь заходила вчера с утреца, как раз по поводу своей голосистой птички, которую опять потянуло на романтику, заглянула и ближе к вечеру, чтобы сказать, что хозяин пропустил встречу. Собственно говоря, она считает, что ее сила каким-то образом вырвалась и повлияла на хозяина, да только как оно так вышло и сама толком понять не может. Словом, сейчас она отвлекает гостей и пытается справиться с призраками, а я здесь с тобой прохлаждаюсь уже пятую минуту, и до того час битый тебя искал.

- Все ясно. То есть ясно, что ничего не ясно. И ты, конечно, не знаешь никого, кто мог бы помочь мне, да?

-- Если бы я знал, кто нам может помочь, то он был бы давно здесь! -- Альберт всплеснул руками. -- Я уже пять привидений, которых все равно удержать не мог, просил сообщить, коли хозяина встретят, ни один не вернулся! А ведь все собирались как раз его разыскивать!

Сьюзан оставалось только вздохнуть.

- Все сложилось крайне неудачно. То есть вполне ожидаемо. Неразрешимая ситуация, из-за которой мне снова, в который раз, приходится впутываться в сомнительную историю из-за моего дорогого... Хорошо, можешь возвращаться. Я придумаю что-нибудь.

"Потому что у меня нет выбора", мысленно закончила она.

Альберт было открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут дверь приоткрылась и на улицу выглянула Твила.

-- Ну вот, а я думала, тут страшила, -- разочарованно произнесла она. -- Хотела принести тебе кочергу.

-- Мы хотели, -- поправил Говейн, выглянувший из-за спины сестры.

- Если он сейчас же не уйдет, то кочерга мне и правда понадобится, - строго сказала Сьюзан, взглянув на Альберта исподлобья. - До нескорого свидания.

-- Постарайся побыстрее управиться, -- старик фыркнул, глянув на детей, и развернулся чтобы пойти прочь. – А я использую последний метод. Может быть ради разнообразия он сработает.

- Постараюсь, - снова вздохнула Сьюзан.

Кажется, сегодня ей придется просить госпожу Гетру об отпуске.

-- Сьюзан, а что это за тип? -- поинтересовался Гавейн, как только фигура Альберта скрылась за углом.

- Старый знакомый, - ответила она, проводив слугу Смерти взглядом. - Я бы сказала, очень старый.

-- Я же говорила, что это не торговец зеленью! -- показала брату язык Твила.

Сьюзан улыбнулась немного ехидно, зная, как "польстило" бы бывшему величайшему волшебнику Плоского мира подобное сравнение.

- А теперь, - сказала она, - давайте в дом. Нас все еще ждет урок чтения.



*Строго говоря, это была одна из немногих вещей, которая могла бы удивить и Смерть, и любого из обычных жителей Диска.

** Обычно умрет человек в результате несчастного случая или нет известно заранее, но бывают редкие исключения, когда чаши весов Жизни и Смерти уравновешены. Прежде Жизнь и Смерть долго спорили о судьбе таких людей, но в конце концов решили переложить ответственность на Госпожу и с тех пор решают вопрос подбрасывая монетку. Решка решает дело в пользу Жизни, орел -- в пользу Смерти. Если же монетка каким-то чудом ложится на ребро, человека оставляют в коме до лучших времен.

***А также ученикам. И даже если родня никоим образом не родня... впрочем, Смерть может позволить себе не обращать внимания на такие мелочи как общая кровь.

****Состоящую из двадцати пяти "У-ук!" с разной интонацией.

*****На самом деле зеркало было выброшено из окна аркканцлером, который решил, что ему нечего висеть напротив кровати и доставлять Чудакулли неудобство отражением его собственного лица после празднеств. Однако зеркало, принадлежавшее четырем аркканцлерам, просто обязано быть удачливым, а потому не разбилось.

******Причиной этой решимости стало то, что Ринсвинд смутно припомнил, на чем именно поскользнулся, что чуть не закончилось для него печально.

*******В основном потому, что боялся вместо черноволосого собеседника увидеть настоящего Мрачного Жнеца.

********По мнению Ринсвинда "гид" это человек, которого туристы вечно втягивают в неприятности и смертельно опасные авантюры.

*********Постольку поскольку Смерть стал живым, вселенная отреагировала на это событие заполнив его жизнеизмеритель. Однако, постольку поскольку смертным он так и не стал, действовать этот жизнеизмеритель начал так же. как, скажем, жизнеизмерители богов.

**********Не будем забывать, что Альберт и Чайчай так и не были представлены друг другу.


_____________

Итак, как вы поняли, мы стартуем!

Список игроков:

Смерть -- V-Z
Призрак Чайчая -- orrofin
Сьюзан -- Хелькэ
Альберт с вороном -- Drogo (в его отсутствие ведомы Мастером)
Ринсвинд с Сундуком -- Арьята Кари
Твила и Гавейн -- Арьята Кари
Эсмеральда Ветровоск и нянюшка Ягг -- Бабка Гульда
Деканы Незримого университета и Чудакулли -- все понемногу.

Очень прошу Дрого подтвердить роль, а-то испарился, понимаешь

Обсуждение ТУТ.

Три, два, один... СТАРТ!

[V-Z >>>]

(с Арьятой)

Весело насвистывая, Ринсвинд шел к "Дырявому Барабану". уже предвкушая как на славу отдохнет там сегодня, не думая о том, что завтра скажет в отношении его похождений Чудакулли. Присутствие Мрачного Жнеца не смущало, скорее наоборот, добавляло веселья, волшебник предвкушал, как будет получать удовольствие, командуя не кем-то там, а Смертью.
А вот Жнец, напротив, чувствовал себя менее приятно, в то же время ощущая определенный интерес исследователя. Он некогда пробовал напитки в анк-морпоркских кабаках, но, к его удивлению, памяти об этом не осталось*. Так что сейчас имело смысл повторить, и заново оценить ощущения.
Также не мог оценить Смерть и того, как ловко Ринсвинд обходит подворотни и улочки, на которых могли бы ждать путников истратившие еще не все свои лицензии грабители и бандиты. Так или иначе, доставить своего спутника до трактира без приключений Ринсвинду в кои-то веки раз** удалось.
Трактир Мрачный Жнец оглядел с глубочайшим сомнением. Конечно, он признавал свое слабое знакомство с подобными заведениями, но все же что-то тут было не так. И одновременно казалось знакомым, веяло почти чем-то домашним.
Возможно, это было вызвано тем, что внешний вид трактира по впечатлению напоминал качели, некогда сделанные Смертью для Сьюзен - он был выстроен вроде бы строго логично, но при этом по какой-то непостижимой логике, которую не оценил бы даже профессор Незримого Университета.
-- Привет тебе, старый добрый "Барабан"! -- Ринсвинд раскинул руки словно собирался обнять трактир. -- Надеюсь. теплое местечко в твоем зале еще осталось незанятым? Хоть одно.
Он осклабился и открыл дверь, которая сразу же выпустила на улицу ароматы означенного заведения и гул голосов.
Смерть честно попытался проанализировать каждую составляющую этого... запаха, и понял, что это невероятно. Чем-то это напоминало аромат Вонючего Старины Рона, но если там запах его опережал, и вы были немного подготовлены, то тут невероятная смесь ароматов обрушивалась на голову, мешая приятное с нестерпимым. В результате голова у не бывавших здесь ранее начинала кружиться****.
Ринсвинд, вопреки всем ожиданиям, глубоко вдохнул эту вонь и расплылся в счастливой улыбке, как человек. вернувшийся после долгих странствий под кров родного дома. Впрочем, так оно и было в отношении данного волшебника и данного трактира.
- И С ЧЕГО... то есть с чего нам начать? - осведомился Жнец.
-- А, видно будет. Лично я обычно начинаю с того, чтобы как следует пожрать и выпить. А там война план покажет. Кто-то еще девочек снимает... ну. это не про меня, сам понимаешь, я волшебник.
- Снимает? - не понял жаргонного слова Смерть. - Откуда?
Ринсвинд кашлянул. Впервые ему пришло в голову, что между Смертью и Двацветком все же есть кое-что общее.
-- Ну.. Это фигурально выражаясь... Словом... Шлюхи, ясно?
- Ясно, - кивнул Смерть. Проблема была разрешена, и теперь он чувствовал себя лучше. - Это можно оставить на будущее.
-- Ну, пошли, чего тут стоять.
Ринсвинд заметил, что к его любимому теплому местечку уже примеривается какой-то посетитель, кто это разглядеть в полутьме и дыму было невозможно, но кажется не гном и не библиотекарь, и поспешил внутрь.
-- Эй. хозяин, как насчет того чтобы промочить горло и пожрать?
Смерть тем временем осматривался. Нечеловеческой остроты зрения он не утратил, и с легким удивлением изучал посетителей. Ему доводилось забирать смертных из подобных мест, но он не уделял им большого внимания... а вот теперь пришлось. Хотя бы для того, чтобы понять, кто же сидит (почти лежит) за столиком у стены - человек, гном с короткой бородой, или все-таки небольшой тролль? Логика говорила одно, глаза - другое, а издаваемые звуки - третье.
Ринсвинд между тем ловко просочился к своему любимому месту, заняв его прямо под носом у пьянчуги, оказавшегося торговцем сахарными петушками, который регулярно забегал после работы в "Барабан" и столь же регулярно был извлекаем отсюда женой, и махнул трактирщику рукой.
-- Ну так как насчет пожрать и выпить?
-- Между прочим, Ринсвинд, -- беззлобно, насколько это было возможно в данном вопросе, прогудел хозяин, -- Ты мне еще должен за разбитый в прошлый раз кувшин.
-- Словно это я его разбил! -- возмутился волшебник.
-- А кто же еще?
-- Теоретически, тот, кто начал драку.
-- А практически кувшин был у тебя в руках и именно ты его выпустил, когда спешил смыться.
Возможно, спор бы продолжился, но в этот момент Мрачный Жнец, так и не разрешив проблему, подошел к своему гиду и из-за его плеча молча уставился на хозяина. Собственно, он лишь запоминал его для будущего сравнения со всеми другими трактирщиками... но взгляд этот заставил хозяина занервничать. Почему-то он навевал мысли о завещании и даже точные формулировки такового.
Черная одежда и коса только усугубляли впечатление.
-- Эммммм.. Кхемммммм... -- трактирщик бросил нервный взгляд на нового посетителя. -- Ничего себе маскарадный костюмчик... Э-э... Так вот, Ринсвинд, я включу кувшин в счет.
И он постарался побыстрее ретироваться, однако был пойман волшебником, собравшимся отвоевывать свои деньги, похоже. до последней монетки, за рукав.
-- Ну нет! Погоди, какой еще счет? Я что, бросал кувшином в стену? Разбивал его о чью-то голову? Нет. Я такого никогда не делаю, и это хоть кто подтвердит. Особенно последнего не делаю. А что у твоего кувшина вдруг отломилась ручка когда меня толкнули, так это не мои проблемы, это проблемы тех, кто делает такие непрочные кувшины!
- Примерно так же заявил капитан Люцимракис, когда при салюте мечом генералу лезвие меча отлетело от рукояти и отсекло военачальнику голову, - заметил Смерть. - Капитана оправдали, признав виновным кузнеца, сковавшего меч.
Мрачный Жнец даже не собирался запугивать хозяина трактира. Просто привел наиболее близкий ему пример.
Трактирщик снова почему-то закашлялся и, нервно сглотнув, махнул рукой, решив видимо, что новый приятель Ринсвинда эт все-таки слишком, и вопрос с кувшином можно будет поднять и в другой раз.
-- Ладно, ладно, -- двусмысленно пробормотал он. -- Значит как обычно?
-- Ага... А мой спутник уж как-нибудь сам заказ сделает.
В этот раз Смерть вообще не стал комментировать, логично решив, что это не требуется, и Ринсвинд уже сказал все, что требовалось.
Трактирщик снова почему-то поежился и наконец решился посмотреть в лицо новому посетителю, после чего все даже приободрился****.
Сам же Жнец сел за облюбованный Ринсвиндом столик и задумчиво воззрился в пространство перед собой. Линия взгляда быстро очистилась от посетителей, испытавших неприятное ощущение, и в результате пред взором Смерти предстали надписи на стене, выполненные на каком-то крайне малопонятном наречии.
Между тем трактирщик наконец-таки решился доставить заказ Ринсвинда. Предпочитая не смотреть на Смерть, он грохнул на стол отнюдь не новенький ***** кувшин какого-то пойла и блюдо с какой-то едой.
Мрачный Жнец внимательно изучил содержимое кувшина, потом перевел взгляд на еду, уделив ей столь же пристальное внимание.
- Это люди едят?
-- Шовифеннофено -- отозвался Ринсвинд с набитым ртом.
Смерть сказанное не очень понял, но решил не углубляться в вопросы диалектов.
- То же самое, - сообщил он трактирщику.
Заказ был выполнен в рекордно короткие сроки, особенно для "Барабана". Хозяин при этом искренне надеялся, что на этом его общение со странным приятелем Ринсвинда и закончится.
Впрочем, не заметить поведение гостя, становящееся все страннее, было невозможно. Подаваемое в "Барабане" пили с удовольствием, с отвращением, с безразличием... в общем, с самыми разными чувствами. Но еще никогда его не пили с научным интересом: а именно он отражался на лице Смерти.
Налить в стакан. Выпить. Уставиться на оставшиеся капли с видом ювелира над тонкой гравировкой. Повторить.
Ринсвинд, увлекшийся содержимым своей тарелки, сообразил, что что-то не так только после того, как несмотря на нежелание людей встречаться взглядом с Мрачным Жнецом, в их сторону начали откровенно пялиться.
Облизав жирные пальцы, волшебник поднял голову и застал Смерть за наливанием последних капель из кувшина в стакан.
-- Э-э.... Ты что, все умудрился выпить? -- искренне поразился Ринсвинд******.
Спутник медленно повернул голову и воззрился на волшебника с каким-то очень пристальным интересом, примерно таким же, как и проявленный к выпитому.
-- Э-э.... Мы договорились. если что. -- Ринсвинд вдруг сразу вспомнил, кто перед ним и заерзал на месте.
Смерть по-прежнему смотрел испытующим взглядом.
- Ты. Меня. Уважаешь? - неожиданно поинтересовался он, четко разделяя слова.
Некоторое время Ринсвинд осмыслял услышанное. Прошла почти половина минуты, прежде чем до волшебника дошло, что в вопросе не таится никакого тайного смысла. и задан он по той же причине. по которой его частенько задают в "Барабане".
-- Тебя попробуй не уважать! -- нервно буркнул Ринсвинд, прикидывая уже. что ему предпочтительнее делать, если Смерть полезет драться с посетителями: срочно улепетывать или прятаться под стол.
- Уважаешь, - констатировал Мрачный Жнец, по-прежнему не сводя глаз с лица собеседника. - Тогда. Почему. Ты. Еще. Не. Умер?
-- Ну... -- Ринсвинд опять задумался, разрываясь между желанием сболтнуть что-то язвительное и спешно ретироваться. -- Некогда было.
- Это. Же. Так. Просто. И. Никаких. Ложных. Вызовов.
-- Когда-нибудь помру, -- ласковым тоном пообещал Ринсвинд, пытаясь отобрать у Смерти второй кувшин. -- Только, как договорились, в другой раз. Сам посуди: вот помру я сейчас, и кто тебя... -- он подавил желание сказать: "станет вытаскивать из дерьма", -- Тебе дальше показывать город будет?
Смерть задумался.
- Это. Логично. Не. Знал. Что. Умеешь.
-- Я еще и не так умею, -- Ринсвинд наконец завладел кувшином.
- Да, - Смерть, к облегчению волшебника, наконец перевел взгляд на тарелку. - Какие. Тут. Составляющие?
-- Составляющие? -- Ринсвинд был слишком увлечен попытками спрятать кувшин пока не поздно, чтобы приноравливаться к манере Мрачного Жнеца изъясняться.
Тот задумался и перевел на более привычный язык, для убедительности ткнув в тарелку:
- Что. Здесь?
-- Еда, -- Ринсвинд наконец разобрался с кувшином, поставив его под лавку возле своей ноги так, чтобы потруднее было стащить. -- Мясо там, картошка, словом, то, что надо есть.
"Очень надо" -- про себя добавил волшебник, -- "И параллельно тому, чтобы пить".
Смерть взял вилку и воззрился теперь уже на нее, смутно понимая, что делает что-то не так. Потом, уловив несообразность, повернул столовый прибор, более не сжимая его как рукоять косы.
Посетители и Ринсвинд, тоже попавший под власть притягательности этой сцены, не сводили с происходящего глаз.
В "Барабане" начинало становиться тихо. Опасно тихо, что не укрылось от Ринсвинда, привыкшего загодя слышать такие звоночки.
"Или сейчас начнется потасовка по какому-то поводу, или одно из трех" -- мелькнуло в голове волшебника.
В конце концов, взяв вилку правильно, Мрачный Жнец принялся за еду. С той же механической сосредоточенностью, что и пил до этого; только теперь это выглядело чуть по-другому.
Подцепить на вилку. Положить в рот. Проглотить - жевание если и было, то никак не выражалось. Повторить. Еще раз и еще раз.
-- Слушай... -- Ринсвинд нервно огляделся, прикидывая, из какого угла начнет распространяться драка. -- Давай-ка побыстрее линять отсюда.
- Почему?
-- Да потому, что иначе рискуем попасть в неприятности!
- Да? - Смерть поднял взгляд от тарелки и повел им по трактиру, задерживаясь на каждом лице. - Кто. Их. Хочет?
-- Уж не мы, верно? -- с надеждой поинтересовался Ринсвинд, уже понимая, что совершил ошибку.
- Кто. Хочет? - повторил Смерть, вновь обводя взглядом всех присутствующих.
В любом трактире, будь то "Порванный барабан" или какой-то еще, в Плоском мире или в любом другом из несомых родственниками А`туина по безбрежным просторам космоса, всегда найдется недостаточно умный завсегдатай, которому очень хочется подраться после выпитого за вечер.
И "Барабан" не был бы приличным трактиром, если бы среди его посетителей не нашелся такой тип.
В данном конкретном случае это оказался тот самый то-ли человек, то-ли гном, то-ли тролль, примеченный Смертью еще в начале вечера.
Детина. оказавшийся немного выше. чем когда лежал на столе, поднялся в полный рост, обвел мутными глазами трактир и, видимо расценив тишину как прямое указание к действию, швырнул в Мрачного Жнеца свой стакан со словами:
-- Над-палагать ты!
Стакан лег в руку Смерти так легко, будто его вежливо передали, а не швырнули. Жнец посмотрел на стакан, перевел взгляд на кинувшего, сложил одно с другим, сделал логичные выводы, соотнес с мельком слышанными обычаями.
И кинул обратно.
Это послужило началом тому, чего так ждали все посетители "Барабана" весь вечер, и чего так боялся Ринсвинд: потасовки.
-- Ах ты... -- взревел гномо-тролле-человек и зачем-то развернулся к соседнему столику и заехал бывшему тут совершенно ни при чем ученику гильдии попрошаек в ухо. Кто-то сзади огрел Мрачного Жнеца по голове табуретом, и тут же сам получил удар в челюсть от здоровенного детины с парой выбитых зубов.
Ринсвинд пискнул, взирая в ужасе на разворачивающуюся вокруг драку, в самом центре которой они находились, и, подобрав полы мантии, устремился к единственному еще свободному пути отступления: к задней двери трактира.
Смерть, невозмутимо сжимая в руках тарелку и вилку (поскольку он еще не доел), последовал за ним, двигаясь сквозь толпу, размахивающую всеми подручными предметами, и при этом умудряясь продолжать методичное поглощение пищи. А поскольку обе руки у него были заняты, то коса каким-то непонятным образом цеплялась за плечо, случайно задевая по головам попадавшихся навстречу.
Что, разумеется, лишь прибавляло драке жара.
Однако продвижение осложняло то, что дебоширы. похоже. напрочь забыли. что еще недавно боялись этого странного типа. И тычки их оказались весьма ощутимыми, а трактир по неведомой причине начал покачиваться как корабельная палуба.
Впрочем... быстрая скачка через полмира тоже была не идеальной по равновесию, а такое Смерти делать доводилось. Решение он нашел строго логичное и действенное: при продвижении принялся раскачиваться в такт колебаниям реальности, в каждый момент времени воспринимая себя в неподвижном окружении.
Однако реальность умудрилась выкинуть еще один фортель когда он уже вышел вслед за Ринсвиндом из трактира. Она просто кинула ему в лицо каким-то непостижимым образом вставшую на дыбы мостовую.
Руководствуясь исключительно рефлексом, Мрачный Жнец успел бросить вилку и тарелку (уже пустую), перехватить косу, дабы встретить удар...
В этот момент контакт с булыжниками и состоялся.
Ринсвинд резво пробежал добрую половину квартала, когда услышал сзади весьма специфический звон. грохот и плюх*******. Развернувшись, волшебник воззрился на барахтавшегося на мостовой спутника, разрываясь между желанием поскорее удрать и забыть все это как страшный сон и природной добротой. нашептывающей. что нельзя же оставить существо, которое сам привел в трактир и напоил, вот в таком состоянии. Доброта победила с небольшим преимуществом, в основном благодаря тому. что Ринсвинд убедился, что никто из драчунов их не преследует.
Горько вздохнув и уже предчувствуя, что проклянет себя за эту слабость еще миллион раз. волшебник двинулся назад.
В отличие от многих других, пришедших в такое состояние, Смерть шевелился и даже пытался встать. Точнее - он пытался идти, явно неверно оценивая свое положение.
Ринсвинд подошел и невольно фыркнул.
-- Нет, все-таки турист, это не сущность, это проклятие такое. Страшное. Надо будет запомнить, кстати. Вдруг пригодится?
- Такое. Проклятие. Неизвестно, - приглушенно донеслось снизу; даже в подобном состоянии Мрачный Жнец мог говорить четко.
- Ну значит я его открыл, -- осклабился Ринсвинд. -- Жуткое проклятие. Любой, кто становится туристом, будь он сколь угодно здравомыслящий, все равно обязательно начинает собирать на свою голову неприятности.
- Странно. Что. Ты. Это. Говоришь. Находишь. Неприятности. И. Без. Туристов. Я. Видел.
-- Ну да. конечно. Неприятности у меня бывают. Только обычно не по моей воле. И все-таки самые безумные из них от туристов. это факт.
Ринсвинд еще пару секунд постоял, раскачиваясь с пяток на носки и словно бы решаясь, а затем протянул Смерти руку.
-- Держись, вставай. Только не падай опять.
Костлявые пальцы (не костяные, и на том спасибо) вцепились в протянутую руку c неожиданной цепкостью и силой. Смерть одним рывком поднял себя с земли, едва не свалив туда Ринсвинда.
Некоторое время человек и антропоморфная сущность в человеческом обличье цеплялись друг за друга, пытаясь устоять на ногах как два вполне обычных любителя погулять в "Барабане".
-- Уф! -- выдохнул наконец Ринсвинд. -- Ну все, пошли. А этот свой.. Инструмент, лучше давай сюда. А-то потеряешь по дороге. Представляешь, какой будет фокус, если какой-нибудь убийца найдет?
- Уже. Было. Повторение. Нежелательно, - Смерть на мгновение задумался. - Ощущения. Всегда. Такие?
-- Какие такие? -- Ринсвинд почти не слушал, стараясь одновременно удержать своего необычного спутника в вертикальном положении и не уронить косу, которую держал на вытянутой руке, подальше от себя.
- Потеря. Координации. Странные. Ощущения. Драка. Последнее. Традиция?
-- А, ну.. Что-то вроде того. -- кашлянул Ринсвинд. -- Не надо было все враз выпивать.
- Надо. Будет. Провести. Несколько. Тренировок.
Ринсвинд представил себе это и поежился.
-- Слушай. это уж лучше без меня... как-нибудь в другой раз, идет?
Во время всего этого разговора он волочил на себе Мрачного Жнеца в сторону единственного прибежища. куда мог сунуться в любом состоянии, если нельзя было вернуться в Университет. А именно -- в ближайшую гостиницу.
Судя по всему, Смерть об этом и задумался, поскольку следующий вопрос прозвучал так:
- Куда. Мы. Идем?
- В гостиницу. В таком виде ты уж точно свои экскурсии не продолжишь. И я, между прочим, тоже спать хочу.
Смерть задумался.
- Интересно, - наконец изрек он. - Что. Приснится?
- Вот уж не знаю. Уф... Помолчи минуточку. Твоя манера изъясняться кого угодно в ступор введет, кроме меня, пожалуй, я привычный.
Ринсвинд втащил спутника под кров обшарпанного здания в два этажа, над дверями которого висела кривоватая вывеска: "Гастинеца спелая вишния".
Смерть решил совету последовать. Благо сегодня Ринсвинд уже доказал способность помогать в добыче новых ощущений.
Немного поторговавшись с дородной хозяйкой, волшебник рискнул совершить еще одну наглость, а именно зашипел Смерти на ухо:
-- У тебя деньги-то есть?
- Зачем? - совершенно логично отозвался тот.
- Платить. Даром-то ничего не делается. Я свои деньги отдал в "Барабане", причем и за твою выпивку тоже, так что теперь я на мели.
Смерть задумался. После чего извлек кошелек******** и молча протянул Ринсвинду.
Волшебник заглянул в кошелек и присвистнул, отметив про себя, что проклятие туриста непременно сочетается в благословлением больших денег.
Отсчитав несколько самых мелких монеток. он бросил их на стойку и поволок своего спутника наверх. в снятую комнату. Косу Ринсвинд все еще держал на вытянутой руке, так что парочка смотрелась более чем колоритно.
Впрочем, кто мог по-настоящему удивиться? В конце концов, это Анк-Морпорк, город, способный пережить завоевателей, волшебников, королей, драконов, големов и фотографов-вампиров.

*Собственно, этот факт мог вызвать удивление лишь у Смерти, но ни у любого, хоть раз напивавшегося у упомянутых заведениях.
** Обычно Ринсвинд и совершенно случайные приключения просто неразделимы.
***И они для лечения немедленно заказывали выпивку, так что аромат хозяином заведения поощрялся.
**** Причиной этому был все тот же факт отсутствия под капюшоном черепа. который недавно повысил настроение от встречи со Смертью и Ринсвинду.
***** Выражалась эта не-новость в первую очередь в отбитых уже ручках.
****** Порция пойла, причем достаточно крепкого, в таком кувшине растягивалась обычно на весь вечер, и столь же обычно не допивалась: принявшие уже свою порцию по необъяснимой наукой причине начинали проявлять пьяный угар в виде драки, в результате которой все оставшееся еще в кувшинах и стаканах пойло обычно оказывалось на полу.
*******Мостовая вокруг "Барабана" испокон веков изобиловала лужами. Так что проще было пересчитать по пальцам случаи, когда подвыпившие клиенты. выползая за дверь, падали на сухое.
********Учитывая, что карманов у балахона обычно не бывает, вопрос о том, где кошелек хранился, остается открытым. Если не вспоминать, что подобные Жнецу сущности достаточно вольно обращаются с пространством.

[Барон Суббота >>>]

Что такое ничего? Есть ли там время? Можно ли пройти через несколько мгновений этой клубящейся и бесцветной пустоты и не увязнуть в их бесконечности?
Чай-чай и не думал искать ответов на эти вопросы. Миг нынешний и миг предыдущий всегда сливались для него в одно звонкое и безликое сейчас, похрустывающее, позвякивающее осколками разбитого зеркала. Он просто прошёл через пустоту и оказался в Залатанном барабане. Это заведение любой житель Анк-Морпорка узнал бы сразу в жизни или в смерти, даже ни разу в нём (ха, покажите такого, да не забудьте взять плату за просмотр с любопытных!) не был, почувствовал бы атмосферу, неповторимую и валящую с ног. Это был Анк-Морпорк в миниатюре, сжатый до пределов единственного зала, сильно промоченный спиртным и, пропорционально, сконцентрирован, в точном соответствии с маго-физическими законами*
Тем не менее, в Барабане не было ничего, что могло бы привлечь внимание. Нет, Чай-чай чувствовал, что Он рядом, но не здесь. Это было сродни запаху и звуку одновременно, и убийца шёл по нему, как хорошая гончая собака, пока наконец не попал в маленькую комнату средненькой гостиницы, где застал весьма интересную компанию. Один был...Валшебник, судя по надписи на шляпе, бережно повешенной на спинке кровати. Другой был...сундук. На ногах. На многих маленьких, дробно переступающих ножках и с такими зубками, проглядывающими в приоткрывающуюся щель, что Чайчай невольно порадовался за собственную бестелесность. А третьим был Смерть. В этм не было сомнения, ошибиться было невозможно, а плоть...что плоть, ясно ведь что это лишь маскировка для непрофессионалов.
- Привет! -радостно сказал Чай-чай, возникая перед Ринсвиндом и нарочито медленно, чтобы тот успел заметить, втыкая нож ему в грудь. Разумеется, призрачный клинок не мог причинить никакого вреда, но выглядело всё вполне реалистично.
Правда, если убийца и ожидал какой-то реакции от Смерти, то последовала отнюдь не самая очевидная. Даже пребывая в состоянии, далеком от здравомыслящего, Мрачный Жнец умудрялся воспринимать реальность и как-то реагировать на нее.
В данном случае реакция заключала в себе приоткрытые глаза, пронизывающий взгляд и сообщение:
- Ты. Призрак. Повредить. Живым. Не. Можешь. Уйди.
-- Ну вот! -- Ринсвинд обиженно рассматривал призрака. -- Здравствуйте вам наше, кто уж только меня убивать ни пробовал, но чтобы привидение, это впервые!
тут до Ринсвинда дошло.
Привидение.
Призрак.
Дух мертвого.
-- ААА! Чтоб тебя! -- завопил волшебник. -- Я-то тут при чем? Я тебе ничего никогда не делал. я тебя даже не знаю! С какой это стати ты тут за мной ходишь? Думаешь, если я волшебник. так буду тебе устраивать рандеву с твоими дружками-родственничками? А вот не буду! У меня и так дел по горло!**
Чай-чай ещё несколько раз пронзил Ринсвинда, без видимого, правда, эффекта, но с явным моральным удовлетворением от самого процесса.
- Помолчи, а дружок? - сердечно попросил он. - Ты же не хочешь меня видеть всю оставшуюся жизнь, так?
Он обернулся, оттолкнулся ногой от пола и мягко пропланировал к Смерти, зависнув прямо над ним.
- Кстати об окончании жизни. Кажется ты набрал пару фунтов, не так ли, друг?
Смерть воззрился в ответ куда-то сквозь Чайчая. Похоже, как это часто бывает с пьяными, он ушел мыслью куда-то в сторону.
Последнего это не смутило - он просто последовал за Смертью.
- И кочерга уже через тебя не пройдёт. Мне это нравится, правда! - голос Чайчая достиг рекордной отметки по шкале пронзительности-медототчивости***.
-- Эй-эй! Стоп! -- Ринсвинд был до глубины души оскорблен таким отношением к своей персоне. -- Так дело не пойдет! Я на что нанимался? Правильно, показать, как люди живут. А призраков с ножами у нас в контракте не было! Не было призраков! Так зачем нам призрак-то собственно?
Смерть помедлил.
- Не. Было. Но. Они. Появляются. Не. Спрашивают.
Он подумал, выбирая слово, которое использовал бы живой, и в конце концов выбрал: существительное, какое можно услышать от перепившего хамовитого солдата.
-- Нет, ну вот здравствуйте вам! -- Ринсвинд поджал губы. -- И чего ему надо-то? Давай уж, просвещай, вроде. ты у нас о мертвых больше знаешь.
- Он. Что-то. Не. Закончил, - предположил Смерть, по-прежнему глядя сквозь Чайчая. - Кого-то. Не. Убил. Наверное.
- Тебя, - улыбнулся Чайчай. - И ту девчонку...
При воспоминании о Сьюзен лицо призрака болезненно передёрнулось.
-- Ну. это надолго. С его-то призрачностью. -- ухмыльнулся Ринсвинд. -- Этот сейчас убивать только в своих фантазиях и может.
- У меня хорошее воображение, - тут же подтвердил Чай-чай. - Но мне не хватает определённости.
- Надо. Ей. Подсказать, - задумчиво промолвил Смерть. - Убьет. Снова.
Пауза.
- Развеет.
-- В смысле не можешь определить, как бестелесому существу убивать бессмертное телесное? -- хихикнул Ринсвинд. -- Могу предложить плюнуть и забить. Все равно не получится. ну или напейтесь оба. До смерти.
- Ты смешной. Хочешь выглядеть волшебником. И всё равно меня боишься. Почему?
-- Я? Тебя? -- Ринсвинд рассмеялся. - Слушай. парень, я такого понавидался. что привидение, которое уж точно безопаснее даже вот его -- он ткнул пальцем в сторону Смерти -- Это в порядке вещей. Не страшнее прочего, уж точно. Вот если бы ты был туристом, тогда другой разговор. Туристы, это вам не шуточки.
- А ты хочешь побыть туристом, друг? Хочешь, я расскажу тебе про то, что будет?
-- Я, туристом? -- Ринсвинд поперхнулся. -- Я что, так похож на полоумный источник неприятностей?
- Конечно! Ты вылитый он.
-- Это ты туристов не видел. -- безапелляционно заявил Ринсвинд. -- Вот, помню, Двацветок Анк-Морпорк сжег, потом забрел в один храм.... -- волшебник принялся загибать пальцы. Когда пальцев начао катастрофически не хватать, Ринсвинд принялся их разгибать. А потом загибать снова. -- А под конец еще по Университету бегал и все фотографировал. Да по сравнению с ним любой безумец -- сама нормальность! А ты говоришь.
Призрак, тем временем, совершенно не слушал Ринсвинда. В данный момент он был занят тем, что изучал Смерть. Изнутри. Засунув голову ему в брюхо и, судя по движением шеи, усиленно ей там вертя.
Мрачному Жнецу сие, похоже, неприятных ощущений это не доставляло. Он по-прежнему философски смотрел перед собой, а потом вдруг неожиданно задал вопрос:
- А. Вдруг. Это. Все. Сон?
-- Чего? - подпрыгнул на месте Ринсвинд.

- Так и есть! - раздалось из его новообретённой утробы. - Ты спишь и это всё сон.
- Не. Уверен, - задумчиво произнес Смерть. - Возможно. Я. Здесь. Действительно. Заснул.
-- Я -- не сон. Вот он, -- Ринсвинд ткнул пальцем в призрака, -- Он может и сон, а я уж точно нет.
- Любой. Сон. Так. И. Скажет.
- Я - сон, ты - сон и мы все снимся ему, - Чай-чай проплыл сквозь Смерть и повторил свой манёвр с Ринсвиндом. - А у тебя, дорогой сон, селезёнка вся в разводах. Скоро умрёшь, наверное.*
Ринсвинд подумал хорошенько, стоит ли обижаться на Мрачного Жнеца. Нет, не так. стоит ли обижаться на пьяного Мрачного Жнеца без косы. Выходило, что это все же безопасно. Много безопаснее. чем продолжать спор.
А вот с призраком спорить было вообще бесполезно.
-- Много ты понимаешь в том, когда я умру! Да я специалист по неумиранию! Вот возьму и кафедру по неумиранию себе попрошу у аркканцлера! А что, я -- специалисьт! Вот отосплюсь, отдохну. подожду пока у него настроение улучшится, и попрошу.
Он стащил с тощих ног обувку и, ворча себе под нос что-то невнятное, действительно завалился на кровать. Спустя пять минут волшебник уже вовсю похрапывал, предвкушая как завтра. наконец-то избавившись от Смерти, которому ну надоест же шляться по Анк-Морпорку, да и работать приспичит, заживет счастливо. И главное -- долго.
Чай-чай вновь развернулся лицом к Смерти.
- И всё же, друг, - его голос продолжал звенеть колокольчиками, по которым постукивают острием ножа, - почему я здесь?
- Потому. Что. Ты. Что-то. Не. Сделал. И. Не. Сделаешь.
- Но где тогда смысл? Не понимаю.
Чай-чай расхаживал по комнате, время от времени проходя сквозь предметы и забывая шевелить ногами.
Смерть не отвечал, тоже озадачившись этим вопросом. Он давно понял, что в мире далеко не всегда случаются осмысленные события, но постичь эту идею не мог.
- А, я понял. Занятно, - Чай-чай остановился у стены и вдруг исчез в ней.
- Бывает, - ограничился комментарием Смерть и улегся, закрыв глаза.

*Подробнее об этом читай в труде аркканцлера Моргуна де Билла "А материях тонких, толстых и Университетских. А также а всякой всячене"
**Всем в Плоском Мире известно, что призраки остаются в мире живых только если они не выполнили какую-то важную задачу. И видеть их могут близкие друзья, родственники или волшебники и ведьмы, чем призраки иной раз и пользуются. чтобы передать послание своим нерадивым знакомым.
*** впервые предложена аркканцлером Сладкопупом, после чего редко использовалась. Очень редко.
****назвать убийцу врачом или анатомом несколько неверно. Скорее они практики с очень большим опытом.

( С Арьятой и V-Zтом соответсвенно)

[Хелькэ >>>]

Проводив детей до комнаты (и внимательно следя за тем, чтоб они не вздумали прыгать через ступеньку, так как в ступеньках все еще жили довольно вредные, плохо поддающиеся дрессировке цверги), Сьюзан сказала:
- Посидите так тихо, как получится. Я скоро вернусь.
Ей предстоял нелегкий разговор с госпожой Гетрой. Нелегкий с одной стороны, потому что вряд ли ей захочется настолько внезапно расставаться с такой замечательной няней, а с другой стороны, потому что она так и не придумала, как всё объяснить.

- ...в отпуск? - вполне ожидаемо удивилась госпожа Гетра.
- В отпуск, - кивнула Сьюзан.
Госпожа Гетра задумалась. За все время работы у нее эта странная девушка ни разу не попросила ни об отпуске, ни о больничном - как будто она никогда не болела и у нее не было никаких семейных дел.
Спрашивать было как-то страшновато - глупый, ничем не мотивированный, почти что детский страх нашептывал госпоже Гетре в уши всякие ужасы. например, про то, что если Сьюзан будет недовольна,ее волосы встанут дыбом и зашипят как змеи.
Волосы начали нервно дергать заколку, но Сьюзан была тверда и решительна.
- А... - все таки отважилась госпожа Гетра, - почему вдруг...?
- По семейным делам, - тут даже лгать не пришлось.
Обнаружив, что у Сьюзан все-таки есть семейные дела, госпожа гетра испугалась еще больше.
- Ну.. да, конечно, хорошо... очень жаль, конечно, что некому будет смотреть за детьми, но мы напишем нашей прежней няне (Сьюзан мысленно побледнела) и попросим ее провести с ребятами некоторое время.
- Замечательная идея, - процедила герцогиня Сто Гелитская сквозь зубы.
- Кстати, - госпожа Гетра воздела кверху пухленький указательный палец, унизанный колечками, - совсем забыла! Сколько времени вам нужно? неделя, две?
Этот вопрос был единственным, к которому Сьюзан никак не успела подготовиться.
- Надеюсь, что не бессрочно... - пробормотала она.

Гавейн и Твила совсем не были рады тому, что воспитательные меры некоторое время не будут к ним применяться. Конечно и потому, что воспитательные меры всего лишь сменятся другими воспитательными мерами, от которых они уже радостно отвыкли под руководством Сьюзен, - но, кроме того, они успели серьезно привязаться к няне. Хотя ни за что бы в этом не признались...
Впрочем, Сьюзан знала это и так.
- И, заклинаю вас, не слушайте то, что она станет вам говорить! - так закончила Сьюзан свою напутственную речь.
- Совсем-совсем? - уточнила Твила.
- Да. Кроме тех случаев, когда речь не будет идти о манной каше.
Дети искренне огорчились.

[бабка Гульда >>>]

А в это время в Овцепиках, в древнем королевстве Ланкр, тоже происходили великие события: две пожилые женщины пили чай.
Торт, стоявший перед ними на столике, был испечен руками королевской поварихи, госпожи Пышки. Только она могла залить кондитерское изделие сливочным кремом так, что оно начинало потихоньку рассуждать: что же оно, собственно, такое - торт или миска с молочным киселем?
Госпожа Пышка пребывала в наивном убеждении, что сотворенное ею кулинарное чудо благоговейно съедено королевской четой. На самом деле королева Маграт, спасая себя и супруга от ожирения и цирроза печени, тайком послала торт в подарок своим старшим подругам, справедливо полагая, что уж к ним-то никакой цирроз не рискнет подойти на полторы мили...
Сейчас почтенные дамы, уплетая торт, беседовали о высоких и благородных материях:
- ...А туалет у меня почти завалился, - чеканила слова матушка Ветровоск, - козий хлев не то что чинить, а заново сколачивать надо...
- Козы - они уважения требуют, это да, - согласилась нянюшка Ягг. - Эсме, не хочешь ли в чай немножко яблочного бренди?
- Ложечку, пожалуй... и черепица на крыше кое-где облетела!
- Но при чем тут Анк-Морпорк? Неужели наши соседи уже перестали хворать? И забыли уважение к ведьмам?
- Соседи соседями, а сколько лет я числюсь преподавателем в Магическом университете? Они обещали присылать студентов на полевую практику, так я все жду-жду, туалет не чиню, хлев не латаю, перед козами стыдно!.. И жалованье они мне столько лет не платили!
- Но ты ж у них ни одной этой, как их... лекции не прочла!
- Гита Ягг, мне просто стыдно за тебя! Мы же говорим про жалованье, а не про лекции!
- Ну хорошо, - сдалась нянюшка Ягг. - Летим в Анк-Морпорк.
- Что-то ты быстро сдалась... - с подозрением глянула на нее Эсмеральда Ветровоск.
- Просто если ты все эти годы не вспоминала про свое жалованье и эту самую кафедру, а сегодня вдруг взяла и вспомнила... это ведь что-то да означает!
- Головология...
- Головология, да...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 24-11-2009, 20:37

[Арьята Кари >>>]

-- Говейн, если мальчик берет вот так как ты сейчас ложку, то из-за шкафа вылезает крокодил и откусывает ему руку.
Твила и Говейн переглянулись.
-- Крокодила можно треснуть кочергой, -- неуверенно произнесла девочка. -- Сьюзан так бы и сделала.
-- И без разговоров! -- няня нахмурилась. За прошедшие два часа ее работы в этой семье, куда она совершенно не хотела возвращаться, и не вернулась бы, если бы не нужны были деньги, эта Сьюзан уже успела ее изрядно достать даже заочно. Что бы она ни говорила детям, те непременно поминали Сьюзан. -- Сьюзан здесь нет, а я не буду бить кочергой крокодилов, так что держи ложку правильно и ешь.
Она поджала губы и вышла из комнаты.
-- Как думаешь, может ее не слушать? Сьюзан же сказала, чтобы мы ее не слушали.
-- Она сказала, чтобы мы ее не слушали, если речь не идет о манной каше. А ты посмотри, что у тебя в тарелке.
Говейн с кислым видом уставился на размазанную по тарелке кашу.
-- Значит точно придет крокодил, -- вздохнул он. -- Ну вот почему она не может предупредить заранее? Ей что, трудно было сказать ДО того, как я взял ложку неправильно?
-- По моему, она в тысячу раз хуже Сьюзан.
-- В миллион миллионов раз! ОЙ!
За шкафом кто-то начал возиться.
-- Ну вот, пожалуйста, крокодил! Твила, а где у нас кочерга?
-- Ты что, сам будешь его бить?
-- А думаешь, не подействует? У Сьюзан всегда получалось.
-- Так то же была Сьюзан!
-- И что теперь делать? Я не хочу, чтобы мне откусывали руку!
-- Значит надо срочно удрать туда, где нет шкафа. Тогда ему будет не из-за чего вылезать.
-- Хорошая идея, тоько у нас во всех комнатах есть шкафы.
-- Тогда... Тогда... пошли на крыльцо. Там шкафа точно нет!
Дети, наскоро схватив верхнюю одежду, выскочили на улицу. Говейн тоскливо посмотрел на окна дома, в котором за шкафами разгуливал крокодил.
-- И сколько мы тут будем сидеть?
-- Пока не вернется Сьюзан и не отлупит чудовищ, наверное. Я тоже вовсе не хочу чтобы одно из них схватило меня только потому, что я сказала, что каша не вкусная и в ней комочки.
-- А если она не вернется еще целый день или два? Мы же тут замерзнем и с голоду умрем на крыльце!
Девочка закусила губу. Звучало это вполне разумно: Сьюзан сказала, что берет отпуск по семейным обстоятельствам. Что такое эти семейные обстоятельства Твила не знала, но почему-то была уверена, что за один день они не исчезнут и кочергой их не прогонишь.
-- Твила! Говейн! -- раздалось из дома. -- Немедленно идите сюда!
-- Пошли, -- девочка решительно встала.
-- Ты что, с ума сошла? Там крокодил и чудовище, которое тебя собралось схватить!
-- Да не в дом пошли, а искать Сьюзан. Скажем ей, что не хотим возвращаться к той няньке.
-- А если нянька скажет, что если мы не идем на ее зов, то прийдет еще одно чудовище?
-- А Сьюзан сказала, не слушать ее когда речь не о манной каше! И вообще, пусть говорит, мы же этого не услышим.
Говейн приободрился. Держась за руки, дети решительно спустились с крыльца и заспешили вдоль по улице в ту сторону, куда уходила Сьюзан. Пройдя кварталла три, они все же остановились и снова переглянулись.
-- А где мы ее будем искать? -- озвучил общий вопрос Говейн.
-- Не знаю, -- призналсь Твила. -- Может быть стоит спросить полицейских, не видели ли они ее и где она живет?
-- Полицейские сразу отведут нас домой, а там чудовища.
-- Тоже верно.
-- А может мне наступить на трещину? Появится медведь, мы закричим и Сьюзан прийдет его отлупить.
-- А откуда Сьюзан узнает, что на тебя напал медведь?
-- Значит... Значит надо спросить почтальона. Уж он-то точно знает, он письма разносит.
-- Хорошая идея! Значит ищем почтальона, спрашиваем, где живет Сьюзан когда она не у нас, и находим ее быстренько.
Повеселев, дети снова заспешили вперед по улицам, высматривая среди людей почтальона. К сожалению, для утренних газет было уже поздно, и почтальон никак не попадался. Зато, свернув за очередной угол, ребята столкнулись нос к носу с подвыпившим медведем.
-- Ой! Говейн, ты зачем наступил на трещину? -- взвыла Твила.
-- Я не наступал! Это не мой медведь!
Это заявление Твилу немного успокоило. Если медведь не Говейна и не ее, Твилы, значит он откусит голову не им, а кому-то другому. Но на всякий случай девочка все же решила предупредить монстра:
-- Эй, ты, мохнатый, слушай, уходи, мы ни на какие трещины не наступали! А-то скажу Сьюзан и она тебя за ноздри, а потом...
-- Понял, понял! -- заворчал медведь, поднимая лапы. -- Уже ухожу... Меня тут и не было. Низкий поклон госпоже Сьюзан...
Он начал пятиться, нервно озираясь по сторонам, чтобы не пропустить фирменный удар кочергой.
-- Слу-ушай! -- Говейн дернул за рукав сестру, раскрасневшуюся от гордости, что ей удалось напугать медведя. -- А он кажется очень хорошо знает нашу Сьюзан!
-- Ее все монстры знают. И ее кочергу тоже.
-- Ага, так значит они должны знать и где она живет! А-то откуда бы им знать, в какой дом не заходить?
Твила открыла рот.
-- Хочешь спросить у медведя? Но это же медведь! Он же может откусить голову!
-- Но не нам же, мы же не наступали а трещины! Нам он ничего не сделает.
-- Ух ты... А это мысль! Эй, медведь, стой!
Чудище вздрогнуло и завертело головой.
-- Я никого не трогаю, я уже ухожу!
-- Мы знаем, но задержись все равно на минуту... Пожалуйста.
-- Ага, а ваша няня...
-- Она тебя не будет бить, если ты не станешь откусывать нам головы, -- пообещала Твила. -- Да мы и уйдем сейчас. Мы только хотели спросить, где живет Сьюзан. Где ее дом. Ну, когда она у нас не работает, где она живет? Где живут ее родственники?
-- Нам очень надо срочно к ней домой попасть, -- вклинился Говейн. -- А мы не знаем адрес.
Некоторое время медведь смотрел на них как на помешанных, а затем противно захихикал.
-- Ну и дети пошли у людей! Все нормальные люди всеми силами стараются НЕ попасть туда, а они сами рвутся!
-- Наверное, дом Сьюзан в каком-нибудь нехорошем месте, -- шепотом предположил Говейн. -- Например, недалеко от воровской гильдии или рядом с трактиром, где все время дерутся.
-- Или в темном-темном ущелье в горах, -- внесла свою лепту Твила. -- Но мы все равно не испугаемся, верно? Нам очень-очень надо к Сьюзан.
-- Конечно не испугаемся, -- согласился Говейн. -- Если там не будет по пути шкафов. Так что, медведь, давай, показывай дорогу. А не то мы скажем Сьюзан когда ее найдем, чтобы она отлупила тебя кочергой.
-- Ну, знаете-ли! -- монстр фыркнул -- Нашли чем пугать! Да я уж лучше кочергой пару раз получу, чем соваться в ЭТО место по доброй воле! Да она скорее меня прибьет если узнает, что я вас туда привел! Так что до свиданьица! Мой низкий поклон госпоже Сьюзан!
-- Стой! Ну хоть скажи, где нам могут сказать, как ее найти! Ну ведь должен же быть кто-то, кто не побоится туда идти!
-- Ну, может кто и не побоится, но точно не я. Если вам так приспичило... Так поищите у Игоря. У него тут таверна вон там, за углом и через пять домов. Там наших много собирается, может кто и совсем мозги потерял, а я откланиваюсь до первой трещины!
Медведь и правда поклонился и быстренько скрылся в подворотне.
-- Таверна для чудовищ... -- Твила покачала головой. -- Мне кажется, Говейн, или у няни Сьюзан какая-то странная компания, если там можно найти тех, кто ее знает?
-- И хозяина зовут Игорь*... -- Говейн поежился. -- Может лучше все-таки поищем почтальона?
-- Ты струсил?
-- Вовсе нет. Просто подумал, если там чудовища, то там же могут оказаться и наши, которые за нами охотятся!
-- А в какой таверне ты видел шкафы? Нанька же сказала, что крокодил вылезет из-за шкафа. Значит если не будет шкафа, то он все равно не сможет вылезти чтобы откусить руку.
-- Верно! -- Говейн улыбнулся. -- Значит самое главное не нарушить никакой запрет, чтобы чудища на нас не напали, и все! Но учти, на этого Игоря я смотреть не буду. Сама на него смотри.
-- И посмотрю, если ты такой трус.
Снова взявшись за руки, ребята заспешили в указанный медведем проулок...

***

Между тем на другом конце Анк-Морпорка происходили совсем уж странные и даже неприличные вещи.
Доктор Штейн, известный в определенных кругах хирург и ученый, спасший не одну жизнь и лечивший в последние пять лет местную бедноту за ее гроши по какой-то одной ему известной причине, склонился над телом своей соседки, умершей этой ночью.
-- Бедная Молли.... -- вздохнул доктор, поправляя очки так. чтобы они не мешали ему видеть труп**. -- Ужасная смерть -- утонуть в Анке***.
-- Принести инструмент, хозяин? -- проскрипел за спиной врача голос его слуги, по злому року судьбы или по незнанию родителей**** названному при рождении Игорем.
-- Да, конечно, неси.
Игорь, здоровенный детина с изуродованным шрамами лицом и неловко вывернутой рукой, заспешил в подсобное помещение, а мистер Штейн еще раз горестно посмотрел на лежащую на столе молодую и довольно даже красивую рыжеволосую женщину.
-- Вот уж не думал, Молли, что все наши шутки насчет сделок так быстро станут явью...
Игорь вернулся с инструментом и доктор, смахнув слезу, расстегнул платье Молли на груди, готовясь сделать первый разрез.
-- Эй, ты чего это удумал? -- неожидано возмутился труп. -- Мы так не договаривались! Ты сперва плати, а потом лапать будешь!
И мистер Штейн, и Игорь подпрыгнули на месте, глядя округлившимися глазами на то, как женщина, еще секунду назад не проявлявшая никаких признаков жизни, открывает глаза, садится на столе и деловито застегивает корсет.
-- Молли.... -- опасливо взмахнул руками мистер Штейн, и только тогда сообразил что все еще сжимает в пальцах скальпель. -- Молли, ты не так поняла. Я вовсе не хотел воспользоваться тобой не заплатив... Просто ты как бы... Немного... казалась мертвой. Вот я и подумал, что раз уж...
-- Но-но! Как видишь, я сижу и говорю, разве это похоже на "мертвая"?
-- Но ты не дышала, сердце не билось, тебя принесли ко мне окоченевшую, и у тебя в легких было полно воды! Ты утонула в Анке и тебя вынесло водой на берег! -- попытался защититься от напиравшей на него, уперев руки в бока соседки доктор Штейн. -- Что я должен был думать? Вообще-то обычно в таких случаях люди не оживают!
-- Но сейчас я точно хожу, говорю, и все такое, так что давай-ка убери свою штучку, достанешь когда я и впрямь помру как положено. А-то как я буду разгуливать по Анк-Морпорку с разрезанной грудью-то? Это же какой позорище получится! Нет уж, я хоть и шлюха, но шлюха приличная, таких безобразий допустить не могу!
-- Да-да, конечно, -- мистер Штейн выронил скальпель, затем подобрал его. положил в нагрудный карман, куда обычно кладут платок. и снял очки, которые стали ну уж совсем мешать. -- Молли, это невероятно! Позволь я хоть осмотрю тебя, это же протос чудо! Это открытие! Я должен узнать, какие обстоятельства помогли тебе выжить! Это может спасти сотни несчастных...
-- Остынь, приятель. Строго говоря, я не выжила.
-- Погоди, но ты же...
-- И не умерла, и не выжила. -- Молли подошла к зеркалу и принялась поправлять растрепавшиеся волосы, укладывая их в прическу. -- Тут понимаешь, какое дело, треснул меня тот ублюдок по голове, и лицензии не показал даже, и скинул в Анк. Я, значит, потонула, как и полагается, меня на берег выкинуло, я тут жду, вот, сейчас за мной прийдут, все чин по чину, и тут притаскивается эта красавица. Вся из себя прям пышет жизнью. На часы смотрит, хмурится, я ее спрашиваю: это ты что-ли Смерть будешь? А она мне: ты что, мол, Молли, я как раз наоборот, а он чего-то опаздывает, видно задержало что.
-- Погоди, стало быть ты видела краем глаза загробную жизнь? А не могл абы ты описать, я думаю...
-- Штейн, ты олух или глухой? Говорю ж тебе, ничего я не видела. Ты слушай. Эта красотка тут поторчала, потом говорит, значит, что раз так, то ждать она не может, у нее дела тоже есть, она, стало быть, мою судьбу и так решит, все честно будет. И кидает монетку! Ты представляешь себе? Монетку! Это что за безобразие такое, а? Значит, я живу себе, стараюсь, мучаюсь, чтобы все чин по чину было, а они там монеткой решают, помереть мне или нет!
-- Безобразие, ага... -- пробормотал мистер Штейн, уже начиная подозревать, что Молли, возможно, свихнулась находясь на грани жизни и смерти.
-- Да нет, ты даже не представляешь, как это мерзко! Бардак сущий! Ну, значит она кидает эту монетку, та падает, она так грустно смотрит на меня и говоррит: ну все, жаль, конечно, но тебе умирать выпало, так что жди, сейчас за тобой Смерть прийдет. И сама уходит. А я, значится, как дура сижу и жду. И что ты дуеншь, Штейн? Правильно! Четыре часа ждала, и никто не пришел, только Игорь твой меня обнаружил и к тебе притащил! Вот ты мне скажи, это не бардак? Помирает человек, а за ним четыре часа никто не является! Да наши бумагомаратели из Незримого Университета и то быстрее важные дела делают, да бюрократы быстрее подписи ставят, коли заплатить! И это называется загробный мир! И Это мировой порядок! Фиговый у них там сервис, вот что я скажу. И Смерть этот безалаберный тип, коли за четыре часа забрать меня не удосужился! Но я этого так не оставлю. У меня теперь полное право есть жаловаться и требовать возмещение этого, как его, морального ущерба!
-- Есть, Молли, конечно есть, -- мистер Штейн все же усаил негодующую женщину на стул и попытался пощупать ее пульс.
Пульса не было. Мистер Штейн даже не поверил еперва себе и попытался снова нащупать жилку на апястье соседки. Молли расхохоталась.
-- Да чего ты меня за руку-то тискаешь?
-- Пытаюсь найти пульс. -- озадаченно ответил врач.
-- Да говорят же тебе, балда ты научная, померла я вроде бы как. Только пока меня не забрали, безобразие какое! Так что сердце у меня не бьется, все чин по чину. И дышать я не дышу. Сам проверь.
Она выгнулась назад, давая мистеру Штейну возможность послушать свою грудь.
-- Действительно не бьется... -- вынужден был обескураженно признать ученый спустя пару минут. -- Это просто.. невероятно! Это протсо...
-- Безобразие, ага, -- согласилась Молли. -- Не, я так это не оставлю. Сперва рождаюсь нищей, затем шлюхой мне быть в жизни, и даже умереть прилично не получается! Я этому Смерти покажу, он у меня получит! Он меня с такими почестями еще забирать будет в виде компенсации, с какими и королей не забирают*****! Я ты думаешь из-за чего обратно в тело-то полезла? Как раз чтоб разыскать этого загулявшего. А-то пока не заберет, отойти от тела не могу далеко, как же его еще искать? Вот и придется тело-то с солой потаскать.
Мистер Штейн не ответил. Он протос сидел на табурете перед столом для всрытий и жалобно смотрел на Молли, враз разрушившую все его нормальные, четкие, научные представления о мире.
-- Ну, я пошла, стало быть. -- Женщина тряхнула головой. -- Да ты не боись, найду этого умника с косой, вернусь. И нашинкуешь ты меня спокойненько, как хотел, -- она ободряюще похлопала ученого по плечу и, деловито поправляя еще влажные оборки платья, заспешила прочь.


* Всем известно, что в Плоском Мире все Игори – уродливые типы и чаще всего знаются со всякой нечистью.

** Очки – признак доктора и ученого, знак профессии, как шляпа со звездами и мантия у волшебника или засаленный фартук у хозяина таверны. Ни один приличный ученый не позволит себе ходить без очков, даже если со зрением у него все в порядке. Мистер Штейн, волею судеб, принадлежит как раз к тем, кому очки нужны только как знак профессии.

*** Учитывая, что Анк является по сути концентрированным потоком отбросов города, смерть и правда ужасная.

**** Как уже поминалось, все Игори в Плоском Мире уродливы. Желая опровергнуть тот факт, что на этом имени лежит проклятье, отец будущего слуги мистера Штейна назвал своего сына, родившегося красивым и крепким мальчиком, Игорем… До пятнадцати лет Игорь был и правда живым опровержением закона своего имени, осмотреть его в поисках скрытого уродства даже приезжали маги из Незримого Университета, но так ничего и не обнаружили. А профессор Умникунус даже начал писать научный труд об этом феномене, но так и не закончил, потому, что в пятнадцать лет Игорь упал в молотилку, изуродовавшую ему лицо и руку так, что спасти его удалось только доктору Штейну. В благодарность за свое спасение, Игорь стал слугой врача, а несчастному профессору Умникунусу пришлось сжечь свой труд «Об исключениях в закономерностях проклятий на вербальной основе», потерявший смысл.

***** Надеюсь, вы простите Молли ее незнание загробных порядков? В самом деле, откуда бы ей знать, что у королей и принцев нет никаких особых преимуществ при покидании этого мира, кроме разве что того, что приходит за ними Смерть лично, а не кто-то из его помощников и слуг, Молли ведь раньше никогда не умирала.

[Bes/smertnik >>>]

с обобрения мастера)

Считается, что волшебники не могут без драматических эффектов. Если нужно прочесть заклинание – то непременно маги должны собраться в круг и тихими голосами, полными сдерживаемой мощи, пропеть нечто малопонятное, но грозно звучащее. Если необходимо поставить эксперимент – то не обойтись без лаборатории, забитой зловеще булькающими котлами и причудливыми приборами*. А если уж проводить обряд АшкЭнте…
В этот раз Альберто Малих предпочел Незримому Университету развалины дома на окраине Анк-Морпорка. От руин веяло сыростью, которая, при наличии у наблюдателя некоторой доли фантазии, легко превращалась в могильный холод. Старый дом действительно производил восхитительно удручающее впечатление: сквозь заколоченные окна пробивались загадочные лучики света, периодически слышалась возня, а однажды кто-то приглушенно вскрикнул**. Наконец, руины вздрогнули от прокатившегося по ним низкого гула и замерли.

На полу того, что некогда называлось гостиной, разноцветными мелками была начертана октограмма, в пыльном углу валялся пустой пузырек из-под мышиной крови, а большая, чудом не рухнувшая люстра жалобно скрипела, потому что на ней сидел крупный представитель отряда врановых. Склонив голову набок, ворон следил за стариком, прохаживающимся внизу. Тот выглядел обеспокоенным.
- Прекрати вращать глазами, это сильно сбивает! - конечно, Альберт был расстроен. Во-вторых, потому что потерял во всей этой беготне изрядную порцию отпущенного ему на жизнь времени. Во-первых же, именно во-первых, ведь сердце бывшего величайшего волшебника Плоского мира все-таки не было каменным – Смерть не явился на обряд собственного призыва. Вместо него пришел другой Смерть.
- ПИСК.
- Да, да, я о тебе помню, - проворчал Альберт. Скелет крысы в черном балахоне негодующе подпрыгнул на месте. Волшебник только нахмурился, зато сложный рисунок, в центре которого стоял Смерть Крыс, ярко вспыхнул.
- ПИСК?
- Он спрашивает, зачем ты оторвал его от работы на складе зерна, - перевел ворон - там как раз поставили новые мышеловки – только успевай косой размахивать. У тебя в кармане случайно не завалялась пара глазных яблок?..
- Швабры на эту ватагу покойников не хватает уже сейчас, - продолжал вслух рассуждать Альберт.
- ПИСК? - в крохотных глазницах скелета полыхнуло голубое пламя.
Ворон нарочито неторопливо почистил клюв о край люстры и лишь после этого перевел:
- Можно ему идти? У меня, кстати, тоже дел по горло. Нашему племени, знаете ли, хлеб достается не так легко, как всяким там малиновкам.
- ПИСК.
- А тебе-то откуда знать, едят вороны хлеб или нет? Притащили меня не пойми куда, лишили обеда!
- Еще ни один призрак, посланный мной, не обнаружил хозяина. Или не счел нужным сообщить мне о находке, - недовольно фыркнул Альберт, упорно продолжая игнорировать любые возможные миры, пространства и существа в них.
- ПИСК!
- Хорошо, - буркнул бывший величайший волшебник, немного успокоившись. - Сьюзан – умная юная леди, она обязательно поправит непоправимое. Ей не впервой. Идите. Оба. Но сначала я должен кое о чем вас попросить…***
Выслушав старика, ворон резко оттолкнулся от люстры, поднялся до потолка и вылетел на улицу через широкую щель в стене под самой крышей. К этому времени цветная октограмма уже опустела – Смерть Крыс успел вернулся на склад, к мышам, мышеловкам и находчивым сторожам зерна. Люстра скрипела и раскачивалась, понемногу уменьшая амплитуду движения. В воздухе висели мириады грязновато-белых пылинок.
- Боги, как же у меня мало времени! - воскликнул Малих.


* Даже если на самом деле для эксперимента требуются только гвоздь на ниточке и сушеная лягушачья лапка.
** Альберт очень торопился и случайно прищемил себе палец дверью.
***Здесь, опять же исключительно из любви к драматическим эффектам, старик заговорил настолько тихо, что разобрать отдельные слова можно было, лишь находясь на расстоянии нескольких шагов от него.

[Барон Суббота >>>]

Увы, мы так его и не оживили за месяц. Закрыто.