Звезда и смерть смерти Кощеевой или поход - contra, Диптих - сюжет второй

[Момус >>>]

Весна плавно заваливалась на лето. Первая клубника уже отошла, а арбузам на бахчах Степи Раздольной был ещё не сезон.
Речь однако ж в ту прекрасную пору шла совсем не о ягодках. пусть они и следствие цветочков.
Тучи, чёрные тяжкие тучи бродили над вершиной Кудыкиной Горы. Ходили, посверкивали молниями, пограхивали громами.
И столь тяжкие мысли бродили же в голове Кощея Бессмертного. Обитатели кощеева царствапритихли и ждали, когда и главное чем закончится процесс сей. Тихо было ажно до границ с Тьмутараканью. Лешии не шкодили, кикиморы - не щекотали. Русалки посославшись на жару слезли с деревьев и ушли под воду. Чугайстри. что раньше в эту пору выходили в степь и звали дивов биться навкулачках. теперь просто тупо пили в обнимку с теми же дивами. Но пили тягостно, мучаясь похмельем, не веселья ради. а забытья для. И даже вопрос сакраментальный: "Ты меня уважаешь?!" - не вызывал тех эмоций, на кои был расчитан.
Даже Змей Горыныч, уж на что силён и дик, а однако ж и она затаился в своей пещере, и взялся за мемуары.
Деревья и те под ветром клонились ниже, а листвой шумели тише.
И слышалось в том шелесте: "Быть брани великой, да сече кровавой!"
Тридевятое царство росло, ну как на дрожжах, честное слово. И вот уже по улицам юродивые начали голосить о проблемах голода и перенаселения. Вот уже тишком затеваются сходки молодёжные, мол пивка попить. Да токмо разговоры под то пивко одни и те же, мол:"Земля - людям, а всякой тварести, суть фольклором именуемой. делать тут неча!". Вот уже Дума вопрос о темпах урбанизации решает, так, что летят клочки бород от тех прений.
А в итоге - войне быть. Подомнём царство кощеево. На меч его, да под копыта. Изжить погань сказочную, а то честным людям жить негде.


- А я тибе так сикажу - акцент Одихмантия был чудовищен и восьмая пиала кумыса, в целом улучшая взаимопонимание, в частности с этой препоной поделать ничего не могла - Ежели чито - ми си тобой оплот наипр... наипр... гилавный! Ну и Марьян-батыр. Не девушка - ковыль ситройный - Одихмантий причмокнул губами и утопил вздох в пиале.
Они сидели в корчме у южных ворот, с Емелей. Партия в нарды, которым степной витязь, таки обучил водилу, осталась забытой ибо мужчины обсуждали наболевшее - какой день собрав всю дружину, старшой не давал отмашки на дело

Сообщение отредактировал Момус - 15-09-2009, 9:15

[Алеф >>>]

А если бы не увлеклись так доблестные витязи благородной игрой, степенным разговором, кумысом да медовухой, то непременно услышали бы доносящееся с улицы громовое конское ржание и не менее громовой голос, вопрошающий: какого такого рожна все места у коновязи заняты какими-то клячами, так что честной девице некуда поставить честного мерина.
Вслед за этим гулко забумкали ступени крыльца, словно вышеупомянутый мерин решил за неимением места раслоложиться с людьми, распахнулась обитая войлоком дверь и в корчму шагнула сама Марья Моревна, она же Марьян-батыр - предмет восторгов доблестного Одихмантия. И, надобно вам сказать, было чему восторгаться! Блестящим шеломом богатырка едва не задела притолоку, широтой плеч как раз вписалась в дверной проем, ну и все прочее, что женщине полагается, было при ней и спереду, и сзаду. Пол прогинался под царственной поступью красавицы, и лавка жалобно скрипнула, когда Марья села напротив Емели с Одихмантием.
- Ну, здорово, мужички, - ласковым басом поприветствовала она и перекинула тяжелую русую косу с широкой груди на не менее широкую спину. А была та коса длиною в три локтя, толщиной в Емелину руку, а в кончик вместе с красной лентой хитро вплелась увесистая свинчатка.

[MjavTheGray >>>]

- Ну, ковыль стройный, - вздохнул Емеля, отодвигая нарды в сторону. Всё равно душа к игре не лежит, - Новостей не принесла, соколица ясноглазая? Может, хоть ты порадуешь, что в поход сегодня? А то я уже полсарая дров спалил впустую, пары держу-держу, а толку - пшик!

- Ковыль? Стройный? Небось вот этот охальник придумал? - Марья ласково погрозила пальцем Одихмантию. Гордый степняк влюбленно помалкивал и не сводил с богатырки блестящих глаз-щелочек. Моревна пододвинула к себе чашку, плеснула туда на два пальца кумыса и щедро долила медовухой.

- Нету новостей - сообщила она между глотками. - И не видать никого Уффф, хороша, зараза! Ни старшого, ни Волка Серого, ни Финиста Ясна-растудыть-Сокола. Я как малолетка на гулянку сорвалась, царство забросила, девки без меня, того и гляди, пойдут берендеев воевать.

Марьюшка сурово сдвинула пушистые светлые брови и припечатала ладонью по столу. Кувшин с кумысом брякнулся на бок и хорошо еще, что мало в нем было хмельной влаги.
- Так скажу! Покуда мы тут лясы точим, кощеевы засланцы небось полдороги уже прошли!

- А то может мы это? - задумчиво колупая ногтем кружку, спросил в воздух Емеля, - может мы гонца то с приказом и пропустили? А то может, он, гонец, погиб в дороге? А если не погиб, а с коня упал, и лежит, сердешный, помощи ждёт?

- Так я думаю, был гонец Как не быть-то? столь же задумчиво отозвалась Марья. Сколько уж ден прошло, как старшой клич кликнул? Всенепременно гонец был А раз был, то и не след нам штаны просиживать, верно говорю?

- А вот может вот он - гонец? - палец Емели задумчиво покрутился в воздухе, выбрав кого-то, сладко спящего пьяным сном в самом дальнем углу.

- Выпимши с дороги, устамши, вот и не дошёл до нас, не сказал. Эй, добрый человек, ты гонец или не гонец?

Выпивоха приоткрыл один глаз, промычал невнятицу и снова ткнулся длинным носом в кубок с медовухой. По всему видно, нос там уже побывал не единожды, потому что был изрядно облеплен охочими до сладости мухами.
- Точно. Он. - заключила Марьюшка и проворно поднялась с лавки. - Идем?

с тётей Алеф

Сообщение отредактировал MjavTheGray - 28-09-2009, 13:58

[Момус >>>]

- Куда идём? Зачем идём? Кито идём? -под плавную и размеренную качку словесных волн, славный степной витязь, мягко, точно в сугроб, провалился в сон. Однако ж и во сне продолжая всей душрой тянуться к "стройному ковылю", приоткрыл хищно сверкнувшие, но одновременно при том маслянно блестевшие глаза и с обожанием взглянул на предмет своей страсти. - Э, деушка, ты меня сюшай! Мужчина говорит, мужчина делает. Ты сама не ходи! Ты тут сиди, жиди пока мужчин тебе тирофей принесёт!
Покачнувшись, Одихмантий грузно возделся над столом, переведя разговор из теоретической плоскости в сугубо практическую мощным хмельным рыком - Эй, ти! Пилесень! Навоз! Тарбаган вонючий! Трижды не мужчина! Я тебя сейчас сипрашивать буду, читоб любезной моему сердтцу Марьян-батыр, радость доставить! Силышал ли, отпирыск дохлого кобеля и сивиньи?!
Красноречие славного степного витязя, и в более трезвом состоянии не всегда слуху неокрепшему радостное. под действием кумыса и близости Марьи вообще взбрыкнуло молодым полным жизни жеребёнком.
Тот, к кому тирада сия была направлена, разумеется никакой не гонец, а мирный пьяница - подьячий Книжного Приказа, не осознал факта панегирика ни в коей мере - ибо пьян был зело и не пробудился вовсе. Зато всё выше сказанное, принял на свой счёт один из громил известного татя и изувера Ваньки Каина - Митяй Сажень. Прозвище своё Митяй получилс за неохватные габариты. А кулаком говорят лошадей успокаивал на полдня. Потому когда Сажень встал, лицо его, неприятно спокойное нависло не то, что над Одихмантием, но даже инад Марьюшкой.
- Ща я тя приголублю - злобно ответствовал Митяй витязю и сделал шаг к обидчику

[Алеф >>>]

- Иииииииииииэээээээххххх!!!! - ответила Марьюшка грубияну, раскручивая над головой тяжелую скамью.
- Дзинь-брямс! - заговорили чашки и стаканы.
- Оооооойййй! - взвизгнула толстая кабатчица, спешно заползая за бочку заморского зелена вина, которое стараниями хитрой бабы на треть было разбавлено родной русской брагой.
- О-ля-ля... - пробормотал про себя Емеля, с роду не страдавший любовью к маханию кулаками. Но не стоит думать, что тенью в дверь он выскользнул из-за трусости! Вовсе нет. Очень скоро сквозь звук потасовки послышалось "чух-чух-чух", и в стену снаружи врезалась печка. Пробить не пробила - не хватило разгона, но сигнал товарищам "мол, я здесь, давайте сюда" донесла.

[Момус >>>]

- Ах, ты шакал паршивый! - злым степным ветром взвыл Одихмантий - На любезную моему сердтцу, Марьян-батыр рука подинимати, и пасть раззявити! Сигною! В пиорошок сиотру! Хуррраааа!
Боевой клич совпал с коротким разгоном славного степного витязя, который смешно перебирая короткими кривыми ногами, буквально обтёк стол, яко ртуть и оттолкнувшись от пола метнул тело головой вперёд.
Голова пришлась чуть ниже напоясного ремня Митяя. И голове, как и витязю целиком ничего особо плохого полёт и соприкосновение с стратегически важными частями тела супротивника, не принесли. Тем паче, что на многажды упомянутой голове красовался металический богато украшенный шишак (поговаривали, что это одна из хитростей Одихмантия, дабы произвести впечатление на Марьюшку).
Митяй булькнул. Глаза его выпучились надо всем лицом, точно у варёного рака, а бессмысленностью взора могли потягаться с лубочной бурёнкой.
Митяй булькнул второй раз и косо, согнувшись пополам, завалился куда-то под стол.
Одихмантий залихватски сбил шишак на затылок:
- Зинай наших! И не таких видали, а и тех по тире диня гинали, как собакх паршивых! Эй, хозяйка! Кумысу мине и моим дорогим дирузьям!
Одихмантий повёл вокруг взглядом, аж расцвёл, когда в поле зрения оказалась Марья и вопросил:
- А гиде, Эмел-багатур?

[Алеф >>>]

Но перепуганная кабатчица только подвывала, намертво застряв толстым задом меж бревенчатой стеной и бочкой, так что подать Одихмантию вожделенного питья не могла никак.
- За мнооооой! – трубно провозгласила Марья, нежно, но настойчиво приобняв степняка за плечи, так что счастливец ткнулся носом аккурат во внушительную выпуклость, обтянутую кольчужным полотном.

Засим по улицам города пронеслась-протопотала-пропыхтела странная процессия. Во главе, утюжа мостовую, неслась на всех парах разгоряченная печка. Следом грохотал огромными, каждое с суповую плошку, копытами меланхоличный сивый мерин Марьюшки. Ну а в арьегарде гордо трусила мохноногая степная лошадка с цепко сидящим, несмотря на изрядное количество выпитого, Одихмантием.

(Заранее извиняюсь перед мастером, если он вдруг рассчитывал на продолжение банкета в трактире Если что не так, пинайте меня, все исправим)

[бабка Гульда >>>]

А В ЭТО ВРЕМЯ НА ОСТРОВЕ БУЯНЕ... (мы с Блекрок)

Водяной Дементий, командир озерных, морских и речных военных сил острова Буян, тяжело расхаживал по берегу и мрачно поглядывал то на раскидистый дуб, склонивший над водой ветви, то на стажерку-русалку, не так давно присланную в его подчинение.
Только сейчас до Дементия дошло, как прекрасна была его жизнь до прибытия безалаберной нахалки Рады, как мало забот знал он с остальными своими подчиненными - рыбами, раками, семейкой бобров и прочей водной и околоводной живностью.
Но воспитание юной Рады было долгом Дементия. Тягостным, но долгом. А от исполнения долга водяной никогда не уклонялся.
- Голова у стажера - чтоб думать, а мозги - чтоб соображать! Я тебе что велел? Скрытно обойти остров дозором, отрабатывая навыки тайного наблюдения. А ты?.. Нет, я не спрашиваю, где ты была, я спрашиваю: откуда ты явилась? Вас в Академии этому учат, чтоб на дубу сидеть, ножками болтать и тридцать три богатыря отвлекать от несения патрульно-постовой службы?.. Ну, что ты на меня лицо вытаращила? Ставлю вопрос ребром: или ты будешь, или не без этого! Может, я тебе с виду идиот, а по сути я твой командир! Прямой и посредственный... то есть непосредственный. А теперь закрой рот и отвечай: где ты была?!
Молодая русалка молча смотрела на своего начальника водяного Дементия. Вид ее выражал полное раскаяние в содеянном проступке. Золотистые волосы раскинулись по плечам, губы дрожали, на глаза навернулись слезы еще чуток и расплачется. Но если бы кто - то мог слышать в этот момент ее мысли, то был бы очень удивлен.
«Удружил директор Осимиус Ноог - проносилось у девушки в голове – ничего не скажешь, пошутила перед выпуском, теперь сижу здесь, охраняю незнамо что от не знаю кого. И никакой возможности поразвлечься, все попытки Дементий пресекает. Вот и сейчас «закрой рот и отвечай, где была» это как, ну, не пантомиму же ему показывать...»
- Где была? – спросила девушка, набравшись решимости – Выполняла ваше приказание, на все смотрела да слушала, что на острове творится, о чем пташки поют и таракашки стрекочут. Вот одна такая пташка мне и насверестела, чем эти ваши богатыри вместо службы занимаются. И вот пошла я к ним на заставу, чтобы лично посмотреть, какие ж такие безобразия творятся, - продолжала она отчитываться, - чтоб не заметили, меня залезла на дерево ну и решила на них мороки понасылать для проверки боеготовности.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 22-10-2009, 22:53

[Blekrok >>>]

я с бабкой Гульдой

- Ты что, стажер, первый раз на свет родилась? - возмутился Дементий. - Ты мне тут давай голову не морочь, я тоже высшую арифметику проходил! Вас там в Академии разбаловали, как и мама дома не баловала! Тебе был дан в обе руки четкий приказ, а как ничего не делалось, так и не было! Стажер должен идейно рость, а не богатырей развлекать и беспорядки нарушать!
- Конечно первый, - отозвалась Рада, - так я и говорю, морочу я этих богатырей не ради потехи собственной, а токма для пользы охране. Сотворила то всего ничего змеюку о двух головах, чтоб солдатики не забывали, как меч в руках держать надобно, ох видели бы вы их рожи, когда змейка моя на них ползла. Забегали, кольчуги еле нацепили, мечи найти не могут, никакой боеготовности, а все оттого, что ничегошеньки тут не происходит. А что парни до красивых девиц падкие так разве ж я в том виновата, - потупилась русалочка.


"Жизнь, она как зебра: то лягнет, то укусит..." - безнадежно подумал Дементий, выслушав объяснения увертливой русалки.
- Змеюку, да?.. Додумалась... Стажер, ну, должны же у тебя в голове быть хоть какие-то мышцы?! Займись-ка ты, Рада, личной самодисциплиной, иначе ею займусь я. А то вдруг завтра война или другое какое мероприятие, а я тут стою перед тобой, как попугай, и каркаю!..

[Алеф >>>]

И снова приключения неуловимых Одихмантия, Емели и Марьи Моревны

Но продолжался сей победный демарш совсем недолго. Ибо лишь неразумные горячие отроки срываются с места, не обсудивши наперед стратегии, не наметив тактики и не определив дислокации. А славная троица уж давненько вышла из пылкого отрочества. Так что едва выехав из города, отважная команда дружно притормозила у первого же постоялого двора.
- Здесь, - заявил Емеля. - Здесь совет держать будем. Еды да выпивки закажем, да подумаем, как да куда пойдём. Негоже на трезву голову, да на пустое брюхо подвиги совершать.
Сказано - сделано. Заказали гречневой каши, томленой со сметаной и грибами в пузатом глиняном горшке. Взяли на пробу студня из свиных ножек, приятно щекочущего ноздри чесночным запахом. Потребовали также щей суточных, а к щам - смальца, толченого с пряными травами. Кроме же того - груздей соленых, рыжичков квашеных, огурчиков малосольных, капустки со брусничкою... Ну и чтобы не насухую, заказали каждый свое питье. Одихмантий остался верен кумысу, Емеля потребовал привычной медовухи, а Марьюшка снисходительно хмыкнула и возжелала хлебного вина - крепкого и прозрачного, аки слеза горючая.

Вот тут-то и подкатился к героям бесстрашным маленький, лысый, да пузатый, да к женщинам высоким да статным неровно дышащий купец Насон Насоныч, двоюродного дядюшки третьей жены сводного брата наместника государя пресветлого частый собутыльник, а стало быть фигура важная и уважаемая. И завязался у него с Марьей Моревной любопытнейший разговор. Для начала Насон Насоныч, поблескивая глазками, поинтересовался, а не соблаговолит ли красна девица пересесть к нему за особый столик, спрятанный от любопытных глаз занавесочками. Марья, и впрямь раскрасневшаяся от дорожного ветра, доброй еды и хорошей выпивки, пересесть не соблаговолила, о чем так прямо и заявила любителю крупных женщин. Насон Насоныч не обиделся и сам присел за стол к отважной троице, приказав подать лучшего заморского вина – сладкого как уста прекрасной богатырки и крепкого, как… как… Купчина замялся, не в силах выбрать наиболее достойную часть Марьюшкиного тела. Одихмантий над пиалой с кумысом начал потихоньку заливаться темной кровью.
- А не пошел бы ты, добрый человек, лесом-полем? - вежливо предложила Марьян-батыр.
Насон Насоныч ажно маслицем весь подернулся от такого внимания в свой адрес, счел сию отповедь за одобрение своих действий и поощрение к развитию оных. Поерзал на лавке, придвигаясь поближе к вожделенной девице и как бы ненароком пристроил пухлую розовую ладошку поближе к Марьюшкиному заду.

(С Мявом)

Сообщение отредактировал Алеф - 30-10-2009, 14:55

[Момус >>>]

Закон сохранения энергии учит, что если тебе было на редкость хорошо, то вслед за этим должно стать пипец как плохо. И хотя Одихмантий закона этого не знал, но прочувствовал.
Ах, какой мягкой и нежной было травка! Ах, как ласково пригревало солнышко... особенно один глаз! Как радостно и звонко щебетали птички!
Травка! Солнышко! ПТИЧКИ!!!
Славный степной витязь рывком сел. о чём даже пожалеть не успел - бесчисленные тумены на косматогривых низеньких степных лошадках пошли перепахивать копытами неведомые пространства внутри головы. Туменов было, ой как много. а у каждой лошади. судя по всему не четыре ноги, а десять.
Приоткрыв один и без того узкий, а сейчас ещё и отёкше-оплывший глаз на ширину не толще тетивы, Одихмантий попытался понять где он.
Ценой нечеловеческих усилий удалось приоткрыть глаз ещё на две тетивы, что прояснило таки картину.
Сидел, если это вихляние верхней частью тела можно было означить таким образом, славный степной витязь на поляне, посреди леса. Судя по всему на редкость дремучего.
Рядом, живописно разметавшись во сне, ровным храпом оглашала окресности Марьюшка. Чуть подальше, прислонившись спиной к печному боку, а ещё вернее сползший по нему и очень похожий на не только растрелянного из федоткиной пищали, но и на уже расклёванного птицами, тихо посапывал Емеля.
- Гиде мы - хрипло и жалобно поинтересовался Одихмантий. Втуне.
- А и заичем мы зидесь? - попробовал найти общий язык с поляной несчастный.
Лес молчал.
- А и сипать лягу - решил воин и рухнул верхней частью тулова обратно на траву.
Сон однако не пришёл, зато проявилось в памяти, как он, славный степной витязь, тащил за бородёнку каког-то плюгавца, так что тот верещал на всю округу...потом вспомнилось, как удрызгавшись в пяти питейных подряд, он бил трёх дружинников лицами друг о друга и без всякого акцента кричал, что Еремей козёл и жадная скотина...

[Алеф >>>]

- Ой, лишечко!
Богатырка сидела на травке под высокой елью, обхватив руками буйную больную головушку и пыталась вспомнить. Память вытворяла нечто вовсе непотребное: уворачивалась, подхватывала юбку и кидалась прочь, задирая голые коленки, а потом вдруг возвращалась, хитро подмигивала и снова улепетывала.
- Сначала... хлебное вино было. Ага, значить вино. Потом... Потом паскуда Насон заморска зелена вина налил... Тьфу!
Марья скривилась и сплюнула через левое плечо, снова ощутив на языке приторную сладость.
- А дальше-то что было? Ооооох... А! Дальше пиво с Одихмантием на спор пили. А опосля пива?
Гулящая девка - память - взметнула цветными юбками и понеслась вскачь между елок. Марьюшка только бессильно погрозила кулаком вслед непоседе. Мало-помалу, вчерашние приключения складывались в целостную картинку, как мастер-стекольщик по кусочку складывает многоцветный витраж.
- Потом кумыс был и... и медовухи Емеля поднес, - вслух вспомнила Моревна и уронила тяжелую голову на руки, горестно вздохнув. - Точно, студень! Студнем отравилась! Кабатчик, морда красная, небось в тепле передержал, а потом и на стол вынес. Ууууу!!!
Марьюшка скрипнула зубами и, кабы не позолоченный шелом, богатыркина голова точно раскололась бы пополам от такого умственного усилия.

[MjavTheGray >>>]

с тётей Алеф
Желудком лужёным, в сражениях с водкой да самогоном натруженным, в отличие от геройских спутников своих, Емеля не обладал. А оттого и выпил куда как меньше в сравнении с Марьюшкой да Одихмантием. Оттого и на ноги встал почти сразу - ну, как только очнулся. Оттого и зелен да бледен был в меру, и как только студень злодейский отравленный из себя изверг к подножию ближайшей сосны - так сразу и озаботился тем, чтобы события дня минувшего в памяти восстановить, дабы не стыдно было с людьми добрыми говорить.
- Ну, ковыль стройный, - Емеля неуклюже сгрёб в кучу сухие ветки, и принялся колдовать с кресалом. Пальцы, что и понятно, дрожали, и успехов особых в разжигании костра он так и не достиг. Зато пару раз саданул себе по пальцу до крови. - Рассказывай, что помнишь, и чего не помнишь. Решать будем, в монастырь подаваться, али поход продолжать.

«Ковыль стройный», дабы утрясти разбегающиеся мысли, помотала тяжелой головой, охнула и придержала болезную обеими руками. В памяти не оставалось ничего, кроме звона сшибающихся чарок и хохота. С завидным постоянством среди этого безобразия возникала чья-то жиденькая бороденка, кою Марьюшка пыталась дважды намотать на кулак, а потому голова несчастного обладателя растительности запрокидывалась и дергалась как у балаганного Петрушки.
- Емелюшкааа, - жалобно протянула богатырка. – Студень проклятый всю память начисто соскоблил. Вот помню, кто-то подо мною все ерзал, только кто? Никак в драке кого помяла ненароком. Ой, лишечкоооооо!!!!
- Зверобоя с багульником заварим, - пообещал Емеля, яростно чиркая кресалом, - одуванчиков накрошим, коры дубовой наскребём, да и выльем к чёртовой бабушке, не пить же эту гадость! А вот есть у меня... - в марш-ползке метнулся он к сумке своей наплечной, и извлёк на белый свет небольшую бутылку, - сливовки немного. Только не высоси всё одним глотком, братьям по оружию оставь что-нибудь...

Марья жадно ухватила бутылочку. Слышно было, как скрипнула от натуги могучая богатырская сила воли, но удержалась-таки честная девица, не выхлебала все единым духом, не обрекла боевых товарищей на страшную хворь, в иных землях «острым шлангитом» именуемую.
- Ох ты ж… - выдохнула Моревна, возвращая бутылку. – Ах ты ж…
Спустя самое малое время, какое только нужно, чтобы похмельной богатырке дошкандыбать до своего понурого сивого мерина и порыться в седельной суме, на поляне появилось две бутыли крепчайшего хлебного вина тройной перегонки на смородинном листе.
- А я уж про них и забыла! – повинилась Марья. – Взяла в дорогу на случай простуды какой или там раны промыть, а оно вишь – и пригодилось.

[Момус >>>]

В это время тумены неисчислимого войска, таки закончились, скрылись в далях не ведомых самым знающим шаманам, осела пыль похмелья, развеялся дурман тошноты и хитрым лисой на охоту вышло ещё одно воспоминание, от которого славный степный витязь, с лица, обычно смуглого, спал и сделался бледен, после чего завыл в голос6
- Аиии. Сипаси нас добирый Хызр! Аии-ии, шакал ия паришиывый.
Потому как вспомнилось, Одихмантию, что у высокого резного крыльца царских палат, топтал он ногами начальника царской стражи, и на удивление легко выговаривая сложные слова фуфел и саботажник, пытался доплюнуть до первого поверха, где в окне замер ошарашенный Финист, а опосля, выкрикнул, что они сами яйцо кощеево принесут, раз командиру их разлюбезному, так в охотку зад греть на печи. Но самое страшное, что Емеля, на тот момент лыка вообще не вязавший, вдруг очнулся и громко заявил, будто прав его друг верный Одихмантий, а Финист мол, падла продажная, не знамо чем в царских покоях промышляющая. Что ж до Марьюшки, то нахлобученная-нахлобученная, а и она внесла свои три полушки, припечатав Финиста трусом, пресмыкалой и почему-то обвинила в скотоложстве.
И пошли трое героев со двора на подвиг...
Одихмантий отвылся, не глядя протянул руку и ополовинил одну из бутылок

[бабка Гульда >>>]

И СНОВА ОСТРОВ бУЯН (мы с Блекрок)

Водяной Дементий огорченно глядел на побережье, где "тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных". Вот это смотр так смотр! Черномору есть чем гордиться: вышколил своих орясин! А ему, Дементию, не справиться с одной раздолбайкой-русалкой! Не смотр, а позорище...
- Рада, ты что делаешь?.. Ах, ничего? Тогда делай быстрее - и начнем прививать тебе любовь к строевой подготовке. Четыре часа будем прививать, пока не полюбишь. Не хочешь жить как нормальная русалка - будешь жить по уставу! Чего хихикаешь? Кто давал команду хихикать?!
«Ну, вот только присела на солнышке отдохнуть от трудов праведных, так Дементий опять тут, чтоб ему пусто было» - думала русалка, пряча всплывшую на губах улыбку.
- Дементий, может, не надо, а? – жалобно попросила Рада. – Меня ж в Маке военной муштре-то не обучали, я тебе сейчас натворю за четыре часа. А хихикаю - так это оттого, что моя змеюка этим богатырям явно на пользу пошла, вон как забегали после нагоняя от старичка Черномора, ну чему мне еще учиться? - сказала маленькая русалочка, все еще надеясь отговорить водяного от идеи гонять ее, бедную, аки козу сидорову.
- Рада, прекрати! У меня от тебя адские боли в области личности! Ох, уж эти мне лица женской национальности!.. Даю вводную: атакуем в сторону березового ивняка! А ну, бегом шагом марш!

[Blekrok >>>]

Я с Гульдой

Рада тяжело вздохнула и с видом приговоренного к казни поплелясь в сторону берез. Мысли таки роились в ее голове: «Что делать? Хотя есть одна идея, но…»
Тут Рада вытянулась по струнке и начала читать заклинание сотворения иллюзий. Как оно начинается? «Пусть правдой станут мысли, что думаю, сейчас реальность поменяется с иллюзией, где правда, а где ложь, уже не разберешь…» - так, а теперь подумаем: хочу, чтоб эта березка исчезла…
- Рада! - возмутился Дементий. - Ты мне это кончай, не начиная! Мы такие штуки тупыми идиотами-мальками делали, а теперь я вырос! Да-а, если у стажера сквозит в голове, то шапкой-невидимкой дырку не прикроешь! Я ей скомандовал: "Бегом!" - а она как шла, так и шлёт!.. Не был бы я твоим командиром - шарахнул бы тебя об дуб так, чтоб кирпичи полетели! Ну, что на меня уставилась - я тебе по Уставу положен!.. Ладно, стройся возле вон той деревянной березы и отвечай командиру: что надлежит делать, если у тебя в бою кончились стрелы?

«Ну, вот совсем с катушек съехал, - обречено подумала русалка. – Какие тут стрелы?!».
- Э... протянула она, - я так думаю, тут три варианта есть: 1) покинуть место боя, потому как стреляют обычно из засады; 2) стащить стрелы у врага; 3) вступить в рукопашную атаку. Если спрашивать меня, я, наверное, выберу второй вариант, - сказала Рада, хитро пришурясь. - Я правильно ответила, Дементий? Какие еще есть вопросы? С детства головоломки люблю…
- Неправильно, - огорченно сказал водяной. - Правильный ответ - продолжать стрелять, чтоб ввести противника в заблуждение... Эх, Рада, Рада! Ты стажер или где, ты в строю или кто? Вот разберусь самым тщательным образом и накажу кого попало...
"Да, - тоскливо подумал Дементий, - такой смотр гроша выеденного не стоит..."

[Алеф >>>]

Мало-помалу бутыли опустели, сообщив трем бедовым головушкам восхитительную легкость вкупе с легким звоном в ушах.
- А ить помню! – взревела вдруг Марья так, что разнежившийся было у печки Емеля подскочил, словно бы сидел на муравейнике, обитатели которого внезапно решили всем скопом отправиться в эмиграцию.
- Помню! – радовалась богатырка. – Добрая была драка, честная, трое на одну! Но без смертоубийства, это точно.
Емеля посмотрел грустно, приоткрыл было рот да так и захлопнул его, не проронив неосторожного слова. Ибо в отличие от сотоварищей голову в гулянке сохранял на диво ясную, а вот резвы ноги подводили частенько. И пока Марья с Одихмантием буянили, лежал Емелюшка поодаль, опершись спиной на частый плетень, и видел, и слышал все, что происходило. Потому и умолчал об увиденном, а причин на то было целых три. Перво-наперво побоялся Емеля за отважную Марью Моревну. Крута была царственная девица, да на расправу скора, но душою нежна и ранима как дитя. Узнает богатырка, что творила с пьяных глаз, пойдет да удавится со стыда на осине. Во вторую голову Емеля боялся за себя, ибо вышеозначенный нрав Моревны мог обернуться против самого правдолюбца. Убьет ведь под горячую руку, прежде чем пойти к названной осине. Ну и в-третьих, прикинув количество выпитого накануне, одолели Емелю сомнения – а так ли все запомнил, как было? А ну как померещилось? Лучше уж, от греха да Марьюшкиной тяжелой рученьки подальше, держать болтливый язык за зубами.

[Момус >>>]

Выше самых высоких сосен поднялось в небо синее ясно-солнышко. Потянулось сладко. яко дочь купеческая спросоня. Умыло, лучезарное, личико своё пробегавшей тучкой, да и засияло пуще прежнего.
И радостно улыбнулась земля-матушка, подставляя лучам солнечным каждую, самую махонькую былинку, дабы пошла та в рост, да налилась силой. И хорошо стало вокруг, точно в сказке...
Однако ж кому сказка, а кому быль суровая, ежли не сказать брутальная!
Идти решили к Бабе-Яге, ибо кто ж окромя неё, костеногой, знает где раздобыть яйцо погибель кощееву хоронящее.
Несколько смущало героев не знание дороги... да и что греха таить. со сторонами света тоже не всё было гладко. Однако яык, как известно, и до Киева доведёт.
Покамест одно на одно складывалась, что спросить направления было не у кого...
Всё имеет свои пределы. Кончилось и монополия троих спутников на человеческое присутсвие в лесу...
Ну точнее как человеческое...
Поляна была не то, чтобы очень большой. А посередь той поляны рос дубок, на котором сидел охорашиваясь некий птах, размером с доброго барана. С длинющим хвостом и забавным, похожим на бунчук хохолком. Оперение птицы струилось всеми оттенками красного и золотого и лишь большие влажные глаза отливали чернотой.
Когда троица выступила на поляну птиц оторвался от своего занятия, коим казался поглощён безмерно и раздражённо воззрился на пришедших
- Чё припёрлись? Ежли за пёрышком, то идите к чёртовой матери и ждите осенней линьки.

[Алеф >>>]

Чудо-юдо на древе узремши, геройски икнул Емеля, да и сел на землю-матушку, думой нелёгкой удручённый. А и было от чего озадачиться герою бесстрашному. Поелику будь чудо-юдо во плоти да крови- сражаться с чудовищем надо. А ить и не было рядом пищали родной да привычной, ибо к печи родимой приторочена осталась. Кулаками же да зубами, как чуял богатырь, много тут не навоюешь. А будь чудо-юдо мороком недобрым, на ясны глаза наведённым со студня ядовитого - и вовсе неясно, что делать...
Марьюшка же, в иных землях не раз побывавшая, див и чуд различных насмотревшаяся досыта, а к тому же и воздействию студня недоброго менее подверженная, не растерялась. Твердой рукой приподняла боевого товарища за воротник и поставила на резвы ноженьки, которые, правда, так и норовили подломиться в коленях. Так и пришлось Моревне держать одновременно Емелюшку и ответ перед диковинным птахом.
- А ты сам-то чьих будешь, чудо чудное? - вежливо поинтересовалась богатырка.

[Момус >>>]

(Совместно с Мявом!!)

- Совсем люди охамели - задохнулся птиц от возмущения - мало браконьеры - так ишо и не образованные ни разу!! Я между прочем Жар-птица...э-э-э... Жар-птиц!
Одихмантий, который в это время услаждал взгляд скорее красотами зад... хм... спины и иже с ней, несравненной Марьян-батыр, поднял очи горе, разглядел таки собеседника оной и аж просветлел ликом
- Аия! Дырофа, секир-башка делай, гириль-кебаб жарь! Аи вкуссснаа будиит! Пальцы лижи!
- Э-э - заволновался птах - Придержите этого, а то...
Чего "а то" узнать не довелось ибо в этот момент Емеля суть момента уловивший, громкой голодной отрыжкой лес сотряс, да и молвил поражённому птаху:- А ить нам-то уже так и так на дыбе висеть за наместника, в нужнике утопленного. Может, браконьерства не убоясь, и в самом деле посмотрим - горит сие чудо-юдо али так, коптит да дымит? Опять же и не жрамши мы со вчера, как город разгромимши...
Глаза Жар-птица повылазили из орбит заняли всё свободное место на голове.
- Вы заканчивайте это - строгим, но дрожащим голосом сказал объект гастрономического интереса - Чё я вам сделал? Кто вы вообще такие и куда путь держите? То, что от дела лытает - это понятно, почему здесь, я интересуюсь?
- Ты яйца несёшь? - вопросом на вопрос ответил Емеля. - Ить правда, не жрамши мы.
- Я мужчина - разорался было птах, но натолкнулся взглядом на поигрывающего с засопожным ножом Одихмантия и поперхнулся криком.
- Самиец - удовлетворённо поцокал языком степной витязь - Тиравка всякий растиирай, в гилина закатай, в костёр кидай, час и полчас жиди - айй вкусна будиит.
- Помогите - сипло кудахтнул птиц, даже не пытаясь хоть раз взмахнуть крыльями и логично избежать предложенной участи. псоредство взмывания в небесную синь. - Не погубите!! Чё хотите - всё сделаю!!!
- Так яйцо хотим, - заявил струсившему птицу Емеля, уже уяснивший себе, какими словами с оным говорить надобно, - Кощеево. И жрать. Так что выбирай, чудо нелетучее. Али яйцо, али друг мой, Одихмантий...
И казалось бы куда больше, ан нет, умудрился запуганный Жар-птиц, очи вылупить ещё пуще прежнего.
- Н-незнаю - дрожащим голосом выдал он - Кощей своё яйцо прячет, а где о том никому не ведомо... разве что Яге-бабе... Точно - птах приободрился - К Яге вам надо! Ежли кто знает - только она!!!
- Яга... - задумчиво молвил Емеля, к дереву подходящий всё ближе да ближе, - Яга бабушка добрая... - И, схватив птаха за ногу, дёрнул вниз. - А ты, чудо юдо, с нами в мешке поедешь, дорогу покажешь. А соврёшь, так с горя хоть пообедаем...
- Ай маладец, Емел-багатур - похвалил друга Одихмантий.
Но в этот миг "чудо-юдо прибегло от отчаяния к единственной доступной ему волшбе. Подёрнулся мир лёгкой сиреневой дымкой, одивлённо шелстнул листьями напоследок бор и не стало поляны вокруг... и леса...
На сколько хватало глаз тянулись до горизонта жёлтые пески, с волнами барханов, да сияло в небе жарче обычного ясно-солнышко
- Ох ты ж..- высказалась Марьюшка, после чего дополнила речь свою так, как девице не пристало, но на что все закрыли глаза.
Но что ещё хуже, мешок, в который Емеля пихал запуганного вусмерть Жар-птаха, оказался пуст...