В начало форума
Здравствуйте, Гость
Здесь проводятся словесные, они же форумные, ролевые игры.
Присоединяйтесь к нам - рeгистрируйтeсь!
Форум Сотрудничество Новости Правила ЧаВо  Поиск Участники Харизма Календарь
Сообщество в ЖЖ
Помощь сайту
Доска Почета
Ответить | Новая тема | Создать опрос

> Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

Leomhann >>>
post #561, отправлено 19-07-2018, 8:05


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Со Спектром

Тайну я знаю и верю, удастся
Руки свои в холода отогреть.
Просто навью на озябшие пальцы
Рыжих волос непокорную медь.
Пряди коснутся, как солнце лучами,
Грейся, живому теплу улыбнись.
Спутай и вновь расчеши их руками,
Хочешь, щекою, губами прижмись…

Удержаться от чертыхания: при открытых вратах - это все равно, что добровольно отдать себя. Коснуться призрачной косицы на призрачной же руке - есть ли у Бадб душа, или это он настолько свыкся с браслетом, что носит и в почти посмертии? И со всей яростью, со всем неистовством, что заключался в этом даре Бадб - не взятом, но отданном - ринуться в самого себя, изумившись тому, как тесно и горячо в теле. И тут же целителем - нет, собой! - осознать тяжелую руку на сердце.
Борьба всегда напоминала Робу игру в кости. Бросок - и ты повержен, еще бросок - повержен враг. С тихим шорохом, с громким стуком покатились костяшки по столу, когда он с усилием поднял длань и положил на грудь туда, где затухая, билось сердце. Его противник, кто бы он не был, кажется, выбросил меньше. Целитель, что тщетно сражался изнутри, привычно и радостно, мурашками по затекшей руке, перебежал, заходя с тыла. Если уж ты полководец - будь им во всем. Даже в сражении с тем, что лишь только чувствуешь. "Я целительство сделал своим ремеслом..." Враг отступил не сразу, а уходя - оставил на сердце рубец. И - довольную, кошачью усмешку на лице Роба. Воистину, не так страшен черт, как его...хм... tarraing*.
Стена разошлась трещиной в мире, с треском, и из пролома, за которым жужжали пчёлы, вышла Муилен Фихедариен-на-Грейн, с интересом оглядываясь.
- Я услышала вой. Было очень громко. Это призыв к... как... волкодавам, да? Только, кажется, поздно? Вы уже собрались.
Проникшее вместе с ней глупое насекомое, недовольно жужжа, тыкалось в стекло, не понимая, что снаружи царит зима.
- Нет, это было отчаяние, - закрыв глаза сообщил Роб, улыбаясь фэа, - люблю иногда повыть, знаете ли.
Мю, как ее покровительница Фи, кажется, была безразлична к тому, куда и как приходить.
- Флу теперь тоже любит повыть, - со вздохом отозвалась Муилен и сгустком тёплого воздуха переместилась к полке. - Сколько здесь всех... можно, я погуляю?
Словам вторил настойчивый стук в окно.
- Погуляйте, Муилен.
Окно распахнул он поспешно, предчувствуя гнев и даже оплеуху неистовой. Кажется, призыв услышали все - когда это уже было не нужно. Роб снова усмехнулся, подумав, что смерть собирает вокруг него больше людей (богинь, фэа), чем жизнь.
Бадб перекинулась, ещё не долетев до пола.
- Mhàthair-mhàthar a thuit à daraich**! Какая наглость!
- Mo anam***, - растроганно и умиленно произнес Роб, теперь уже сам, сознательно, подтягивая поводок, на который сетовал несколько минут назад, - просто пугали ведь. Не умер бы. А если бы и умер... Я им не завидую.
Бравада, за которую он порицал воспитанников, насмешила. Но Роб и впрямь не завидовал демонам, которым зачем-то понадобился в преисподней. Человек, сумевший уйти от богини, которой все эти падшие и в подметки не годились, сумеет уйти из Ада. А уж что с ними сделает эта богиня... Здравые сомнения в этом он попросту легкомысленно вдавил сапогом поглубже. Если сомневаешься - старайся говорить и думать убедительно, и - уверуешь.
- Если бы ты от такого умер, я бы тебя убила, - остывая, проворчала Бадб и огляделась. Поморщилась. - Пока - пугали. Любопытно, что дальше. Не постучит же сейчас в двери этот Гарольд Брайнс, неся щепотку яда в перстне и лук за спиной, - еще не успев договорить, она задумалась, глядя в стену. - Или постучит...
Можно подумать, неистовая не убила его бы, если придется умереть от яда или стрелы. Роб улыбнулся и подхватил Бадб на руки.
- Я тебя сейчас в окно выброшу, - нежно сообщил он, сделав паузу, дабы полюбоваться на выражение лица жёнушки, - чтобы встретить у ворот и перенести через все пороги на пути до комнаты под крышей. Мне надоело открыватьставни.
По мере того, как он говорил, возмущение на лице Бадб сменялось на откровенно позабавленное выражение, а в конце речи богиня фыркнула.
- Ладно! Но я хочу, чтобы меня пронесли по главным коридорам!


------
* рисуют
** упавшие с дуба ублюдки
*** душа моя


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #562, отправлено 19-07-2018, 8:06


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Лондон, после полудня.

Лондонский дом, куда Роб увез свою неистовую сразу после триумфального шествия с нею по лестницам и дверям, под аплодисменты наставников и восторженные крики мальчишек, встретил усталой прохладой. И едва уловимым запахом Розали. О ней здесь напоминало всё - если бы Роб хотел вспоминать. Никогда не нужны ему были эти тяжелые шторы и пушистые коврики на полу, эти пейзажи, эти амфоры, что так любила Розали. В человеке он прежде всего ценил самого человека, а не ту пеструю обертку, какую носил и сам. Розали была прекрасна, умна и без этих побрякушек, а потому Роб запомнил ее не по вазам с цветами или не за простое коричневое платье, он помнил о веселой хохотушке, серьезной умнице и заботливой хозяюшке.
- Поможешь уйти в Туата, моя Бадб? В лагерь и, желательно, с Флу?
Сколько бы Беван не увел с собой людей, Робу нужны были все, каждый из них. Он был ответственен за их судьбы и до того, как разразится гроза, грянет битва, запах которой чувствовался воздухе, намеревался дать им хоть чуть жизни, живого солнца и неба. К тому же, Роб не привык проигрывать.
- В лагерь?
Бадб оглядывалась так, словно не была уверена в том, что ей хочется расколотить больше. Впрочем, без особенного интереса. Слова, сказанные на мельнице явно были пусть небольшим, но преувеличением. Либо - привыкла.
- Можно. Только, пожалуй, дай сначала кольчугу. И я не могу обещать за Флу. Дети не мои. Но передам.
Кольчугу пришлось стягивать, демонстрируя, что под ней из поддоспешного - только длинный колет поверх туники. Впрочем, если Беван находился в краях лета, в гамбезоне было бы жарко - кольчуга, нагревающаяся под солнцем,поджаривала тело не хуже жаровни. А если дини ши унесло в заснеженные вершины, то холодно было бы в любом случае. Роб покосился на шелковый шарф Розали, так и лежавший в её кресле, и на миг пожалел, что Бадб не носит подобного. Повязать на голову зеленый платок, чтобы уберечь волосы от капюшона кольчуги казалось заманчивым. И, проклятье, героическим!
- Mo shòlas, у тебя не найдется... платка или шарфа?
Бадб подняла бровь, смерила взглядом колет, затем кольчугу, но пожала плечами и промолчала.
- Может, и найдётся. Погоди.
Связку клёпаных колец она без особенных усилий держала в одной руке, и металл посверкивал так, что виноваты в этом были явно не лампы. А ещё одно из полений, лежавших рядом с камином, ощутимо таяло, словно тонкая свеча. Наконец, Бадб бросила кольчугу обратно и хмыкнула.
- Платок... нечасто мне приходится слёзы кому-то утирать. Пожалуй, так сойдёт, - подняв подол, она провела по тёмно-зелёной ткани кончиком пальца, и большой, хоть и не совсем ровный квадрат шёлка мягко опустился на пол, открыв ногу выше колена. - Хм.
Изуродованное платье замерцало, и разрез пополз вверх, вытягиваясь, заостряясь. Край дополз до бедра, помедлил и двинулся ещё выше, до талии. Бадб выставила ногу, критически оглядела и с удовольствием кивнула.
- Теперь даже не сказать, что из-за некоторых становишься чуть ли не, спаси Дагда, этим... святым Мартином.
Роб хотел было уточнить, которым из многочисленных святых Мартинов пытается стать Бадб, потому что он навскидку мог припомнить пятерых, но взглянул на старое-новое платье неистовой и промолчал. В таком наряде Ворона, пожалуй, соблазнила бы и любого из этих отшельников, что с упоением отдавались святости в пустошах.
- Тебе к лицу. То есть, к ногам. - Одобрительно кивнул он, завязывая импровизированный платок на пиратский манер. - Мне нравится. Только вот...
Повязка на голове требовала широкого кушака под пояс с оружием. А потому пришлось уже самому укоротить подол Бадб и повязать получившийся длинный, бахромчатый по краям шарф поверх ледяной и ставшей очень легкой кольчуги.
- Вернусь - дорву, - пообещал Роб самому себе, задумчиво глядя на свою неистовую.
- Э-э, - протянула зеленокожая феечка, едва прикрытая полупрозрачным платьем, и покраснела, точнее, потемнела. - Генерал, вы та-ак смотрите... и, простите, что вы делаете в моём доме?
Вокруг круглого столика, застыв, сидели три мелких полуфэа и солдат явно из его же полка. В кольчуге на голое тело и набедренной повязке. На столе дымилась супница, а в окна лилось яркое летнее солнце, сливаясь с отчаянным щебетом.
- Как что? - Улыбаясь, удивился Роб. - Стою. Аромат похлебки был так силен, а слухи о вашей красоте разошлись так далеко за пределы Туата, что даже дверью ошибся. И теперь вижу, что не лгали. Счастливчик.
Последнее, с нарочито-завистливым вздохом, досталось уже солдату. Также, как и дружеский хлопок по плечу. После чего пришлось раскланяться и выйти из домика, довольно хохоча в мыслях. Платье он все равно дорвет, пусть даже на неистовой будет надето другое. Героически дорвет и очень пафосно, медленно отрывая полоску за полоской, клочок за клочком, разбрасывая их по комнате и демонически смеясь. Иногда стоило позволить себе толику безумства.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #563, отправлено 19-07-2018, 8:06


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Туата, день 1.

Туата изменился - и изменения эти не спешили останавливаться. Знакомая по прошлому разу дорога обрывалась вскоре после дерева несчастной дриады. Стоило пройти ещё несколько сотен шагов, как спереди ударил грохот, от которого сорвались, испуганно пища, птицы. Потом ещё и ещё, до сотрясения самой земли под ногами. В просвете мелькнули вздымающиеся в небо столбы воды, перемешанной с паром. Безумием хранительниц мира долина родников обретала новые формы.
Флу, чьи волосы от влажности стали, казалось, ещё объёмнее, присвистнула - долго, заливисто, на зависть Свиристелю.
- Красиво!..
- Красиво, - согласился Роб, у которого волосы приподнимали повязку не только от влажности, но и от силы, источаемой водой. Она поднималась, насыщала воздух, вливалась в тело и в накопитель, заставляла самому уподобиться воде, быстро перетекая по дорожке. И в то же время, Роб не мог не задаваться вопросом, когда в этой земле снова будет спокойно. Ссоры сестриц, ренессанс меняли Туата, но меняли опасно. Ходить к мельнице каждый раз новой дорогой представлялось утомительным занятием.
- Скажи, дитя мое, тебе внешний мир нравится?
Вопрос этот Роб хотел задать еще в Портенкроссе, но не успел. Мертвяки, управляющий, невозможность и нежелание отрываться от неистовой... Не до Флу было, откровенно говоря.
Какое-то время Флу молчала, разглядывая фонтаны.
- Нам нравится всё новое. Яркое. Быстрое, - и спросила эхом: - Вам нравится мир, лэрд?
- Мне нравится жизнь, Флу. Она яркая, быстрая и всегда новая. А мир - лишь дополнение к ней.
Идти Роб решил сквозь воду, хоть Флу и ворчала, что не любит горячую воду и запах соли в волосах. Пришлось раскинуть над ней щит из восходящего, очень теплого и шаловливого потока, который так и норовил приподнять тунику феечки. Себя закрывать не хотелось - не часто приходилось говорить с вольной, буйной водой, что несла в себе частички земли и огня, напоминала об утраченном и позволяла к нему прикоснуться.
- Конечно, - рассуждал он, лавируя между столбами, - некоторые просто влачат свою жизнь. Существование. Не видят её красок, а потому жизни приходится насильно раскрашивать саму себя. Вот, к примеру, есть такой забавный негодяй по имени Гарольд Брайнс... Невезуч, как чё... Оэнгус в худшие циклы. К тому же, продал душу преисподней, получил четыре гейса за то, что оскорбил Хозяйку Рощи, и хочет меня убить. Ему жизнь, кажется, скоро будет картины рисовать, чтобы он её поднял из грязи...
- Гарольд Брайнс, - после короткой заминки откликнулась Флу. - Когда быль приходит в сказку - это забавно. Когда сказка переходит в быль - это страшно. Когда сказка, когда быль? Когда отличать волка от белки? И есть - есть ли? Предлог не знает, когда, цветок не знает, где - иные в нём. Странники, которые...
- Да быть не может, чтобы как Оэнгус! - возмутилась Флу, с явным удовольствием сдувая выбившуюся из ленты прядь. - Смеётесь, генерал?! Чтобы всё вот это - и один человек?!
Роб вздрогнул, осознав, что неслышно услышал другую Флубуди - древнюю, древнее его самого, дитя-неожиданность Фи.
- Я вообще редко смеюсь, - с самой нарочито-серьезной миной, на какую был способен, сообщил он, - особенно по таким смешным поводам. Особенно, когда быль приходит в сказку, которая уже давно - всегда была - быль. А сказка, эта древняя девочка, разгуливает по шотландской деревне и пьет молоко из мисочек. Как тебе Портенкросс, дитя мое?
Какое-то время Флу молчала, разглядывая фонтаны. Потом улыбнулась и закинула голову к безбрежному небу, к каплям, которые разбивались о щит, рассыпались брызгами.
- Конечно, нравится! Даже без вкусного молока. Там такие холмы! Столько следов, снег! Только, - она украдкой взглянула на Роба и вздохнула. - Вы не могли бы сказать в деревне, что из кружек пить удобнее?.. Мне они не верят. Вам ведь там тоже хорошо, лэрд? И душе не тесно.
- Душе нигде не может быть тесно, - струя воды обожгла паром и Роб потер щеку, с удовольствием стирая с нее влагу, - даже в Лондоне, где нет этого моря, и этих холмов, и... я буду просить госпожу, чтобы она распорядилась насчет кружек.
И все же, Туата был чудесным местом. Роб вслед за Флу поднял голову, чтобы взглянуть в небо - и рассмеялся. Высоко, там где уже клубились облака, переплетались радуги. Яркие, каких не бывает извне, чистые, радостные. Должно быть, такое же небо, под которым были неуместны вражда и битва, было в крае священной тишины. Там, где мужчины не сражаются, а лица прекрасных женщин преисполнены достоинства, где гудит пчелиный рой над яблоней, и в зарослях малины смеются дети. Но не войти в тишину по крови, не выпуская меча из руки.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #564, отправлено 19-07-2018, 8:07


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Лес за гейзерным полем изменился мало, разве что деревья, казалось, стали больше и росли реже, а лианы обвивали ветви гуще, чем в прошлый визит. И птицы верещали истерично и отчаянно, негодуя то ли на чужаков, то ли на землю, до сих пор едва ощутимо подрагивавшую под ногами. И поначалу тихое верещание показалось просто частью хора, пока Роб не заметил чешуйчатую морду, высовывающуюся из-за поваленного дерева. Двуногое существо казалось небольшим, едва ли ему до пояса, но клыки в узкой вытянутой пасти внушали уважение. Тем более что массивные губы их не закрывали. Шею по бокам покрывали трогательные жёлто-рыжие перья, а короткие скрюченные передние лапки заканчивались длинными пальцами с крючковатыми когтями. Разглядывала Роба ящерица с откровенным интересом, по птичьи наклоняя голову. Роб, впрочем, отвечал ей тем же, размышляя, охотятся ли эти зверушки стаями, в пользу чего говорили их стати, или же достаточно будет этой, чтобы пожевать ему сапоги.
- Флу, это те самые ящерки, о которых ты так много говорила?
Фэа нахмурилась, посмотрела на морду, перевела взгляд на вторую, высунувшуюся из кустов поодаль.
- Да, но именно таких я прежде не видела.
Последнее слово слилось с переливчатой трелью твари. Ей немедленно ответил тонкий высокий писк спереди, широкой аркой. Один, второй, третий... существо не торопясь забралось на бревно и зевнуло, показав алую пасть и два ряда треугольных зубов.
- Они тоже тебя прежде не видели, - глубокомысленно изрек очевидное Роб, поспешно отступая назад и вытаскивая меч, - спешат рассмотреть как следует.
Ящерицы, конечно, были красивы. Роб с удовольствием прогулялся бы в такой компании, если бы рептилии слышали что-нибудь о подчинении. Он снова глянул на узкие морды, сильные ноги ящериц - и потянул ртом воздух, уподобляя себя им. Почувствовал кожей солнечное тепло, что заставляет живее бежать кровь и без которого так зябко ночами, прислушался к охотничьему зову, к жажде и азарту, что он пробуждал - и взглянул в глаза ближайшей рептилии. В зелёных, с вертикальным зрачком глазах он не видел и следа узнавания, не видел вообще никаких чувств. Ящер легко спрыгнул вниз, взрыхлив когтями землю, и бросился на Роба, делая длинные прыжки. Лес же взорвался верещанием и треском - судя по всему, стая насчитывала не меньше десятка, а то и полутора тварей. Первого ящера Роб встретил мечом, снеся сходу голову с крепкой шеи, что так мило окаймляли перышки. А потом начался бег - долгий и утомительный. Пробежать, петляя между деревьями, развернуться, проткнуть излишне резвую ящерицу мечом - снова побежать, периодически сбрасывая с себя бегунов, что запрыгивали на плечи и пытались драть кольчугу. И ноги, когда приходилось добивать прыжком на грудь. Флу мерцала, оставляла за собой тела рептилий, укоризненно глядящих на неё стынущим взглядом. Дух перевести удалось лишь когда тварей осталось трое, да и те, вереща, сбежали в лес.
- Дитя мое, тебе нехорошо?
Роб снова говорил очевидные вещи. Конечно же, слегка посеревшей, напрыгавшейся феечке было нехорошо.
На миг и вовсе показалось, что фэа, застыв, сливается с зеленоватой шкурой ближайшей твари. С перьями. С морщинистой корой. Но Флу, широко улыбнувшись, уже шагнула дальше.
- Ничего! Просто уж слишком они прыгучие. И надеюсь, что дальше нет ещё одной же такой стаи! Или двух. А так - только голова кружится. И, лэрд, не могли бы вы мне сказать что-нибудь, чего я ещё не знаю? Только не про Брайнса!
К черту Брайнса, кому он, в конце концов, был нужен? И все же... Если Роб правильно понял неуслышанное, то его убийцу втянуло в Туата - и тогда этот tolla-thone воистину здесь был лишним. Ниточка, тонкая, слабая, но в руках преисподней. Мир за пологом и без того трясло, чтобы оставлять такие ниточки здесь. А вот рассказать Роб мог о многом - начиная с натурфилософии Платона и заканчивая китайским трактатом об искусстве ведения войны, что прочитал недавно. Но рассказывать о греческих философах, рассуждавших о природе божественного, девочке, что сама сродни была богиням... К тому же, Платон не получал по шее от нематериального, не делил ложе и не воровал персики для бестелесного. Да и надоела Робу вся эта болтовня о надсущностях до полного ainnis. Chan eil mi airson bruidhinn mu dheidhinn seo*.
- Хм... А вот, к примеру, ты знаешь, что можно взять в левую руку, но нельзя в правую?
- Хм, - Флу задумалась, потом просияла. - Если оторвать правую руку, то в неё вообще ничего будет не взять!
- Локоть правой руки, beagan cùlagan**, - Роб рассмеялся, взъерошив и без того пышную шевелюру феечки, - нельзя взять правой рукой. Особенно, если ее оторвать.
- Эй! - Флу вывернулась из- под руки и пригладила волосы - насколько получилось. - Если разорвать её на две части, то можно!
Роб мог бы уточнить, что рвать пришлось по суставу, а это значит, что столь желанный локоть все равно будет сломан на мелкие части. Так, что и не возьмешь. Но глянув на Флу, решил не пояснять. С нее сталось бы начать рассуждать, что руку можно порубить. Проще было признать победу феечки и с шутливым поклоном вручить ей тигровый глаз на тонкой цепочке, извлеченный из кармашка на поясе - любая победа нуждалась в своей награде.
------------------------------------------------
* нецензурное обозначение крайней усталости и нежелания говорить о серьезном. очень нецензурное.
** маленький волкодав

Мельница мерно пощелкивала крыльями, постукивала водяным колесом, точно отсчитывала что-то. И, скорее всего, действительно отсчитывала - мгновения и ветви. Прислушивайся к этим звукам - и услышишь, как дышит вселенная. Впрочем, Робу было не до того.
Барру Беван... Рыцарь дини ши, от которого так и веяло лихим задором, безумной отвагой. Отчаянный, улыбчивый негодяй, любимец Немайн. Будто воочию увидел сейчас Роб этого фэа, с которым они были похожи, как братья - ростом, глазами, улыбкой. Они оба жадно ловили тогда каждое мгновение битвы, почитая её за жизнь, искали приключений - и находили их. Ох, как злилась неистовая, когда оба однажды явились в лагерь с фоморками! Бевану-то все сошло с рук, а вот Тростника долго гоняли по шатру всем, что подворачивалось под руку... Тогда было больно и почти обидно, сейчас же - вспоминалось с усмешкой. Роб улыбнулся, понимая, что после таких мыслей его выбросит к неистовой, и продолжил вспоминать. Воплощение авантюризма, Барру Беван, был вдобавок еще и смелым, чуть безрассудным воином, ровно настолько, чтобы рисковать собой, но сберечь свой полк. "Дерзосердным" напыщенно именовали его барды. Отсутствие его ощущалось так остро, будто оторвали пальцы, особенно сейчас, когда нужно было обучать полк, а Хоран явно зашивался, пытаясь успеть и в строй, и на стены. Рисковый дини ши Барру Беван... Думал ли он когда-то, что его caraid Ard* будет пытаться припомнить все то, из чего складывалась дружба, вложить в мысли те доверие, шутки, песни и грязные приемчики в драках, что их связывали? Роб протянул руки своим волкодавам, шагая через занавеску под шорох и стук разноцветных бусин.

----------------------------------------------
*дружище Тростник


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #565, отправлено 19-07-2018, 8:08


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Со Спектром

Где-то, когда-то

Статуя выглядела, как живая. Розовый мрамор казался живым даже под низкими тучами, готовыми вот вот разродиться дождём. Не портили каменного Бевана даже сколы и потёки краски: казалось, дини ши вот-вот уберёт в ножны меч и шагнёт с постамента, отпнув с дороги какую-то клыкастую тварь. Тварь ваяли из гранита, и она почему-то осталась целой, хотя одно ухо сияло нежно-голубым потёком.
Впрочем, куда идти потерявшемуся искателю приключений, оставалось неясным. Площадь, покрытая снежной крупой, выглядела не слишком привлекательно. Часть домов - каменных, солидных - выгорела, часть выглядела брошенными, а при взгляде на оставшиеся создавалось впечатление, что их спешно переделывали в крепости. Ратуша взирала на это всё осколками стёкол под закопчёными стреловидными проёмами. Когда-то окна явно были красивыми витражами. Впрочем, таверна выглядела работающей - из-под железных ставень и массивной окованной крест-накрест двери выбивались полоски света, хотя подпьяного шума, характерного для вечерних гостей, Роб не слышал. Что хуже, двигались в переулках, в тенях под черепичными арками какие-то тёмные фигуры, не спеша выходить на площадь. Сновали очень специфически и с намёком. Ибо добрые люди обычно так не двигались. Муилен пробормотала под нос что-то неприличное про коврики и прислонилась к постаменту, оглядываясь. Флу тут же устроилась рядом, но смотрела по большей части на зубастого монстра. С немалым восторгом.
Мраморного Бевана Роб обошел кругом пару раз. Если уж Барру и поставили бы памятник, то он обязан был быть именно таким - чертовски героическим. Увы, каменный дини ши устраивал его мало - для полка такой эльф сгодился бы разве что на таран. И что, черт побери, произошло в этом городке? Война? Бунт? В том, что к подобному исходу привели подвиги Бевана, Роб не сомневался. Чувство меры частенько отказывало командиру засадного полка, приходилось одергивать и на пальцах объяснять важность баланса. Правда, тогда Роб и слова такого не знал, полагаясь на чутье и здравый смысл больше, чем на воинскую науку. "Обдуманность действий умного человека заключается в том, что он обязательно соединяет выгоду и вред", - учил восточный мудрец в своем трактате, и Тростник с этим согласился бы непременно, не согласись за него Роб. Проклятье на голову дини ши Барру Бевана, но найти его нужно было просто-напросто для того, чтобы узнать, куда он дел остатки своего полка. Оглядев напоследок попираемую статуей тварь, Роб вздохнул и направил стопы к странной таверне. Дойти, впрочем, не успел. Ожидаемо. Из тёмной арки, преграждая путь, выдвинулась тёмная кряжистая фигура, припадая на правую ногу. Необычно широкий фэа с наполовину выбритой головой был до самых острых ушей замотан в серый платок, и поигрывал мерзкой на вид ржавой булавой с шипами.
- Эта что у нас тута?
Позади него кто-то грубо хохотнул, и тени шевельнулись, разделяясь ещё минимум на троих. В туском свете блеснул металл.
- А он эта, даню нам принёс, значит, - пояснили из темноты. - Вот одну за вход, вторую за выход, а как уходить будет, может, и вернём.
Краем глаза Роб увидел, как Муилен поправила волосы.
- Отлично, - миролюбиво и даже покладисто согласился он, подтягивая рукава кольчуги повыше и по-привычке попытавшись подтянуть наручи, - берите. Если сможете. А то ведь и договориться можно. Вы уходите, а я, так и быть, возьму за это золотом.
Разбой, к несчастью, был таковым в любом мире, и от того, что им занимались фэа, приятнее не становилось. Напротив, вспоминались все эти пакостные скоге и хобии, глейстиг и слоа, начинал просыпаться михаилит, который и не засыпал толком... В общем, вольно или невольно, но Роб принялся оценивать, во что обойдется городу упокоение этой банды, хотя брать с этого места явно было нечего, да и остроухие скорее должны были опасаться местного остроухого же Клайвелла.
- Возьмёт золот-кха!.. - тот же голос даже захлебнулся от возмущения и раскашлялся.
Главарь же задумчиво и с намёком покачал булавой.
- Ты тут, господин, новенький. А площадь-то наша. Нехорошо мимо хозяев без подарка. Кошелек давай, или феечек, нам без разницы. А то ведь и возьмём, но погано тут лежать-то тебе будет, с ногами ломаными. Хотя и недолго. Кротокрысы зажрут. К ночи выходят, знаешь ли.
Кротокрысы, кажется, уже вышли и даже успели прикинуться фэа. По крайней мере, грабители были слепы, как кроты, если усмотрели у Роба кошелек, который преспокойно лежал в резиденции. Правда, в потайных кармашках на поясе было много полезных и ценных мелочей, включая чеки на предъявителя. Роб представил лицо Гренвилля-казначея, когда к нему явится вот такой вот крысофей и начнет требовать оплату в счет грабежа - и расхохотался. Не смог удержаться, уж слишком забавной была картинка.
- Я тут скорее старенький, - уняв смех, сообщил он булавоносцу, ничуть не кривя душой: Туата, быть может, и изменился, но Тростник видел, как он создавался. - Но так и быть. Налог с грабежа возьму серебром, из уважения к кротокрысам.
Вспышка света как вспышка ярости, как священное неистовство ríastrad. И сквозь временную слепоту - растения, обильные влагой, подчиняющиеся чьей-то воли, устремившиеся к нему. Вот их было почти жаль, как всякого, кто принужден исполнять приказы, не умея возразить. Достаточно лишь чуть неловко, будто ослепнув, будто в испуге, махнуть руками перед собой, выбивая всю влагу, что была в этих плетях. Хватит нарочито неуклюжего, заманчиво-пафосного кульбита назад, от которого самому стало противно. И совершенно незачем вытаскивать меч, если его можно слепо нашаривать на поясе подрагивающей рукой, глядя якобы незрячими глазами в одну точку. Пожалуй, еще уместно было бы...
- Tolla-thonen an mic ráicleach, которую в кустах драли кошки!
- Водник, м-мать!..
В темноте неприятно щёлкнули взводимые арбалеты, заглушив ругань, но главарь вскинул руку и шагнул вперёд.
- Так. Недооценили. Уважаю выучку. Но, господин хороший, в обновлённом Танелле, оно так не работает. Или платите хоть чем-то, или нас тут всё одно, что нет. А это... - заканчивать он не стал.
Роб вздохнул, отстегивая брошь, что удерживала завязки плаща. Золотую фибулу, ювелирной ковки, на которой пламенеющий меч архангела Михаила обвивали листья лавра и четырехлистный клевер. Тонкая работа лондонского златокузнеца, еще один подарок Розали... К чертям его!
- Так сразу и говорили бы, - пожал плечами он, перебрасывая её главарю, - а то кротокрысы, вход-выход...
- Этот меч... - фэа взял брошь из воздуха движением, которое напоминало скорее кошку, чем крупного мужчину, и всмотрелся. - И рисунок. Словно из прошлой жизни. Однако. Что ж, верно и верно, - он обвёл площадь рукой и ухмыльнулся. - Будьте, как дома, господин. И, если позволите совет, не ходите в западные кварталы. Плохое там место даже для боевого мага.
- Наемники? Или из полков Великих?
Роб отблагодарил фэа полупоклоном, снова оглядывая каменного Бевана. Кажется, для того, чтобы выяснить, какого черта Таннел обновился так, что стал походить на лондонские трущобы, идти в таверну ему было уже не нужно. А если выяснится, что эти черти... крысолюды... бойцы, из тех, кого увел дини ши... Лучше бы Барру оставаться каменным вовеки.
- Там когда-то стояла башня местного мага, - объяснил главарь. - До того, как наш герой с ним не поссорился. А теперь там странно. Магом Лар был хорошим, способным, но уж очень увлекался разными тварями. Экспериментировал, выводил породы. А как всё рухнуло, клетки-то тю, и магический фон на весь квартал. Ну и домов несколько придавило, когда падало, а потом ещё взрывы, потому как лаборатория-то наверху была. Туда теперь как на войну ходят. Комтивами. Потому как не всё разбилось-то...
Хоть что-то не менялось в подлунном мире: никто и никогда не отвечал на заданные вопросы, предпочитая рассказывать своё, несомненно, волнительное и интересное. Роб глянул на главаря, улыбнулся так, как это делал всегда - углом. Пожалуй, знакомство следовало начать не с кротокрыс и драки...
- Fuar a 'Ghaoth, - представился он, протягивая руку ладонью вверх, как это было принято издревна, - здесь есть местечко без этих... кротокрыс, где вы могли бы рассказать мне, из-за чего поссорился Беван с магом? И главное - почему воины грабят путников?
Открытая ладонь - открытое сердце. В большом мире давно забыли это правило. Но человек не может жить без постоянной веры во что-то нерушимое и незыблемое. И пусть в мире-как-он-есть уличный разбойник вряд ли пожал бы руку магистру михаилитов - это не мешало Робу предлагать знакомство его коллеге в Таннеле.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #566, отправлено 19-07-2018, 8:09


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Леокатой

Местечко нашлось за той же аркой. Фэа, которого поэтично прозывали Трепещущим листиком, провёл Роба с феечками по ней, отодвинул стальной щит, закрывавший проход и двинулся наверх по явно узкой приставной лестнице. Следом двигалась часть "команды": пятёрка оборванных, крайне неприятного вида бойцов, вооружённых до зубов. Арбалеты, длинные ножи, пылающие магией кольца и жезлы странно смотрелись в сочетании с серой, запыленной одеждой, но оружие выглядело ухоженным и на удивление хорошо сделанным, пусть не новым.
- Только за сталью и можно ночевать, - на ходу пояснял Листик. - Её пока ещё не научились прогрызать, хотя... слухи с окраин приходят разные.
За лестницей открылась огромная комната, почти зала. Когда-то её делали на части перегородки, но теперь большая их часть была разобрана, и камень явно использовали для того, чтобы заложить окна, оставив только узкие бойницы. В стенах мерцали хрустальные сферы, давая хрупкий беловатый свет. На стук выглянула из уцелевшей "кельи" чья-то лохматая голова, получила кивок от главаря, и тут же скрылась. Через миг из комнатки выкатился бочонок, внутри которого что-то многообещающе побулькивало. Появление встретил одобрительный хор, состоявший наполовину из ругани.
- Не лучшие вина, господин Тростник, но - чем богаты. Не побрезгуете?
Роб, все еще размышляя о том странно - легком принятии его имени, которое продемонстрировали эти фэа, согласно кивнул, распуская застежки наручей и сдвигая их выше - отчего-то теплели оковы на запястьях, будто бы он натворил что-то, заставил злиться неистовую. И потянул из сапога фляжку с бренди, передавая её Листику, который, к счастью, не был похож на мсье Листа.
- Не откажусь. Что у вас произошло тут? Город выглядит, будто орды орков пронеслись. И куда делся Беван?
В том, что дини ши нужен, Роб уже начинал сомневаться, но уходить из города, где была работа для михаилита... И пусть даже за нее никто и не заплатит, поразмяться и отвлечься от божественного никто же и не запретит.
Прежде, чем ответить, фэа кивнул и сделал глоток из фляжки. Брови его взлетели вверх, и он глотнул ещё. И ещё.
- Недурно! Здесь кроме старых запасов только самогон, но зерна хорошего мало, вот беда. А из фруктов... я уже поминал магический фон, да? Но коли так, рассказ будет долгим. Устраивайтесь. За свечами да выпивкой, чего бы не поговорить?
Подавая пример, он опустился на одну из скатанных лежанок, наброшенных под стенами. Остальные разбрелись по залу, словно позабыв о гостях, но легко было заметить, что оружия никто не отложил даже после того, как лестницу втянули наверх. Кудрявый вместе с хмурым тощим фэа в зелёном меж тем вкручивали в бочку изящный краник.
- Чтобы начать с простого. Барру Беван, герой и спасение Таннела ушёл в поисках мага, который сможет снять с него проклятье, - главарь передал Робу наполненную кружку - тоже металлическую - и поднял бровь. - Но, кажется, это не вполне... отвечает?
От янтарного напитка пахло одновременно яблоками, виноградом, снегом и почему-то, слегка - углём.
Какого дьявола Барру не попросил об этом одну из богинь - для начавшего удивляться Роба было загадкой. Равно, как и то, почему дини ши несло все дальше по Древу. В ушах чуть зашумело от пары глотков этой наливки и внутренний лекарь устало вздохнул, принимаясь сражаться с очередным зеленым змием. С янтарным. Походившим на виски, смешанный с яблочным соком и сладким вином. "Покуда пьешь - смакуй букет: вина в загробном мире нет..." Загробный мир, в который Робу довелось недавно заглянуть, на место, где подают хотя бы такое вино, не походил. Скорее, наоборот, от того местечка можно было ждать вечного похмелья. Оковы вспыхнули жаром, точно напоминая о геенне, вызывая недоумение, ведь кроме порванного платья, Бадб не на что было... Или было? Не самое подходящее место, чтобы припоминать грешки, которых было такое великое множество, что проще спросить Ворону, от чего теплеют все эти вороны и триксели на запястьях.
- Не вполне. Аm atharrachaidh* нынче и мне нужен мой командир засадного полка. И полки. Чем его прокляли-то?
Рядом опустилась Муилен, подозрительно принюхиваясь к собственной кружке. В дальнем углу, у двух расположенных рядом бойниц Флу размахивала руками перед носом высокого фэа. Судя по ответным жестам, обсуждалось что-то большое. Грибовидное. В небе.
- С полками трудно, - признал главарь. - У нас тут так, одни недобитки, но не из, хм, ваших. Наёмники. Ну, а Беван - ну, господин, это надо было видеть. Слова не передают. Совершенно. О! У А'Хига была картинка! Зарисовал сразу, как Беван из таверны выскочил... Правда, - фэа вздохнул, - художник сгинул вместе с альбомом. Наивный юноша, романтичный. Был. Вечно тянуло то в западный, то в шахты. То, что от них осталось.
Гостеприимство - закон не только для хозяина, но и для гостя. Наверное, только поэтому Роб вежливо и с интересом слушал Листика, наблюдая за грибовидным нечто в небе в исполнении обоих фэа.
- Умираю от любопытства, - проникновенно заверил он, - и горю желанием узнать, что так поразило Бевана. Не в ба... женщину же его превратили?
Пожалуй, только это и могло бы заставить выскочить бравого рыцаря из таверны так, чтобы его еще и зарисовали. Что уж поделать, Беван всегда чуть презрительно поглядывал на воительниц, красноречиво тыча пальцем в немытые котелки и бросая драные рубахи с небрежным "Зашей". Худшего проклятья для ши Роб придумать не мог.
- Ого, - Листик посмотрел на него с новым уважением. - В точку ведь. Сразу видно знатока. Да, именно так. Стал бы иначе А'Хиг рисовать? Он на тех, у кого меньше, хм, кулака и не смотрел вовсе.
Грудастым Беван не представлялся вовсе. Равно, как и в платье. И это явно нужно было запить, причем срочно. А потому, наплевав на последствия, Роб махнул залпом кружку и некоторое время сидел молча, пытаясь осознать и принять то, что услышал. Осознавалось плохо, принималось - еще хуже. Воображение то рисовало картинки того, как Барру запихивает свои роскошества в кирасу, то вовсе отказывалось работать и показывало вовсе странные видения Бевана в алой броне небывалого вида, но зато с клеймором.
- А с шахтами что?
От мыслей о дини ши следовало отвлечься. Хотя бы ненадолго. Погонять местную нежить по шахтам, не думая о том, почему так горячо запястьям, почему в глубинах сознания, у самого дна, шевелится чувство вины. Чёртов Беван, из-за причуд которого Роб сидел здесь, в этой не то крепости, не то норе, распивая вино, в то время, как в большом мире явно что-то происходило! Вздохнув от невозможности разорваться между мирами, он снова приложился к кружке, внезапно и без всякой связи с действительностью подумав о Раймоне. Но не о рыцаре ордена, который, все же, был гордостью наставников, несмотря на всю фламберговость. А о том упрямом мальчишке, тиро, не слишком прилежном в науках, но зато отчаянно любящим сказки. Олл, на которого Раймон был похож лишь чернотой волос, сказки, наверное, не любил. Да и как их можно было сравнивать, если неистовая отняла детей Розали, дав взамен пусть чужих, но родных более, чем свои?
"Жил - был на свете мальчишка по имени Крошка-Малышка и была у него корова по имени Рогатая-Бодатая..." Сказок и легенд, которых Роб пересказал восьмерке мальчишек в полумраке их спальни, больше похожей на улей, было не счесть. Об Айнери и феях, Вилли и поросенке, о Барру Беване и семи воительницах. О батраке и феях Мерлиновой скалы. Маленькому Раймону понравилась бы история о Танелле, герое Беване, которого превратили в женщину и двух феечках, что отправились спасать рыцаря. Себя Роб в этой сказке не упомянул бы - ни к чему. А взрослый Раймон и без того поймет всю неприглядную правду ренессанса, когда приходится собирать осколки прошлого, соединять их даже не в зеркало - в необычную, ломаную картину, вклеивать в полотно новые и старые кусочки, прикрывая швы причудливой вышивкой.
Листик меж тем вздохнул и тоже выпил, заглотнув почти полкружки разом. Впрочем, выпитое на нём пока не сказывалось, словно фэа тоже был целителем. Хотя, возможно, у него просто было много, много опыта.
- Когда Беван зачистил нижние уровни, владельцы... обрадовались. Теперь можно было бить штреки дальше, глубже, понимаете? Там, где самые богатые жилы. Таннел ведь славился своей сталью, так что все предвкушали, как польются в город новые деньги, много денег. Тем более что за охрану теперь можно было не платить. Нам, значит, и прочим. Сплошная выгода. Но в какой-то день - дорылись. Не знаю уж, до чего, никто из шахтёров не выбрался, чтобы рассказать. А отряды, которые туда посылали... в общем, возвращались не все. А кто возвращался, говорили только о кошмарных тварях - всегда разных, словно там, мать их, тоже сидит любитель выводить новые породы. Ну а потом они начали подниматься всё ближе, так что шахты пришлось запечатать все. Хорошо ещё, пока щиты держат.
Если бы Роб был героем, он ни минуту не задумывался бы, не колебался и не рассуждал. Просто пошел бы и зачистил то, что недочистил Беван. Или - сложил героическую голову. К счастью, Роб был михаилитом - безбожным и своекорыстным. Более того, магистром, а от того - вдвойне негодяем. Шахты давали городу работу - добытчикам, оружейникам, купцам, наемникам. А значит, полностью вычищать их было попросту нельзя - пара гнезд неприятной мелочи, если там такая водилась, обеспечила бы необходимый тонус всем. К несчастью, у михаилита Циркона не было боевой группы, способной взять на себя шахты, феечек же, несмотря на их бойцовские качества, туда не потащил бы уже Роб Бойд. Можно быть великолепным бойцом, отличным разведчиком, но при этом сдохнуть в зубах первого попавшегося анку просто потому, что тебя не учили думать, как тварь - любая тварь, пусть даже ты ее и видел впервые. Или потому что не умеешь работать в спарке-тройке-четверке, перехлёстывая круги силы друг друга, не давая не единого шанса прорваться через цепь. Флу совершенно не умела ходить в команде и, кажется, не вполне осознавала, что такое боевая группа. Муилен и вовсе бойцом была лишь отчасти. Красиво и будто случайно убила Корвина, расправилась с единорогами... Раймон был позером, часто - перед самим собой, но с ним бы Роб пошел в шахты. С феечками - нет. Впрочем, выбора у него все равно не было. Либо эти древние дети, под которых он мог подстроиться, либо одному, что представлялось и вовсе безнадежным.
- И ведь за это никто не заплатит...
В последние пару месяцев эти слова превратились в девиз Ордена, их только что на мечах не чеканили. Впрочем...
- Я, конечно, не герой, как focáil Беван, но с тварями, живущими в шахтах, мог бы познакомиться поближе, если это хоть кому-нибудь в городе нужно.
- Мэр порадуется, - задумчиво заметил Листик. - Да и те, кто ещё в здравом уме. Не все, конечно, но остальным можно будет объяснить. С оплатой, конечно, хуже. Но ведь всегда есть что-то заначенное, что-то спрятанное, так? И, если вам всё ещё нужен Беван?.. - он вопросительно поднял бровь.
Роб досадливо отмахнулся, услышав о заначенном. Брать последнее в умирающем городе было сродни мародерству на остывающем трупе: низко и мерзко.
- Мне нужен Беван. А еще мне нужны опытные воины в полк, но брать оплату людьми... malairt nan tràillean, bark**? Если уж принимать, то тех, кто хочет изменить свою жизнь добровольно. Так что, пожалуй, поменяю пару-тройку голов тварей на одного Бевана.
- Так вышло, что я знаю человека, который знает, куда ушёл Барру, - ничуть не смутившись, ответил фэа-головорез. - Хотя бы направление, а, может, и точнее. И, может, сохранилась копия того рисунка, так? Если даже тело в шахтах не найдёте.
Роб согласно кивнул, предлагая Листику говорить дальше. За сведения он раньше не работал, но ведь все бывает когда-то впервые? В его собственном случае, этих впервые становилось все меньше, что забавляло. Вторые первые шаги - и второе первое отрытие, что лбом биться о пол, черти б его побрали, больно. Вторые первые слова, хотя Роб не помнил самые первые - но они ведь, несмоненно, были! Вторая первая женщина... И среди всего этого вторично первичного - работа за портрет Бевана, мать его ши всем полком...
- Ещё, конечно, будет некоторая проблема с тем, чтобы выбраться за перевалы, - так же задумчиво продолжил тот и налил себе новую кружку. - Потому что после того, как Беван убил тёмную Госпожу и разрушил её замок в поисках сокровищ и замученных пленников, остатки армий где-то там всё ещё шляются. Хер знает, что они там жрут, в горах, но, видать, находят. Или кого. Госпожа была не очень разборчива.
Ничего не оставалось делать, как последовать примеру Листика и припасть к кружке. Кажется, Беван нашел здесь столько приключений на свою беспокойную задницу, сколько ему не могли дать даже вековые войны с фоморами.
- Из кого же эти армии состоят? И, самое главное, что еще натворил этот ё... - Роб осекся, глянув на своих феечек, и продолжил уже так спокойно, как смог, - замечательно героический дини ши?
Листик пожал плечами
- Кроме того, что разрушил полгорода, ругаясь с архимагом? Почти ничего. Хотя начал он с того, что вынес из города все банды - пинками. Мэр, опять же, радовался - поначалу. Преступности никакой. Страже можно было меньше платить, да и гвардию сократили вдесятеро. Потом-то, конечно, после того, как всё одновременно жахнуло...
В жизни - в жизнях - Роб сделал немало недостойного звания магистра рыцарского ордена. Некоторые из его деяний были откровено порочащими. Но вот так, как Беван, добрыми делами разрушить город, не смог бы даже он. Барру стоило найти хотя бы для того, чтобы спросить, какой дьявол его так укусил за причинное место, что эльфа несло столь неудержимо.
- Думаю, шахтами я займусь с утра. Не будем портить хорошую попойку дракой с тварями. Скажи, друг мой Листик, а знаешь ли ты, кто такие суккубы? Такие грудастые разбитные девки из Ада? Голые - ну прямо совсем, разве что какими-нибудь цепочками золотыми самое интересное прикроют. И до любви охочи, что твой риборотень...

-----------------------------------------------------------------------
* время перемен
** работорговля, не так ли?


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #567, отправлено 19-07-2018, 8:10


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Филиппа, Спектр, Лео

Ричард Фицалан

25 января 1535 г. Волфиш. Поместье.

Зимнее поместье Эдцартов, больше похожее на небольшой замок, защищенное со всех сторон добротной каменной стеной, возвышалось на холме над деревней, оберегая и надзирая за ней. Особняк белого камня, большой, прочный, уверенной стоящий на своих колоннах, походил на на Карла Эдцарта, как единоутробный брат. Та же жажда жизни, та же усмешка блестела в окнах и витражах. Даже статуи греческих богов были коренастными и рослыми, онемеченными. Упорядоченность и довольство сквозило во всем - в ровных дорожках, окруженных подстриженными кустами, с которых стряхнули снег, в чисто крыльце, в комнатах, оставленных со вкусом, но так, чтобы в доме было много пространства и воздуха. А вот деревня казалась уныло-праздничной. Сквозь веселые улыбки крестьян, одетых, как заметил Дик, во вполне добротную и тёплую одежду, пробивались хмарь, печаль, и отчаянно-тягучее ожидание. Несмотря на явный достаток.
Впрочем, о пейзанах забылось почти сразу, стоило Кат с Карлом утащить его на осмотр поместья, где жили, охотились и умирали многие поколения Эдцартов. Судя по тону, последнее было практически предметом гордости. Эдцарты упорно выживали в боях, путешествиях, на охотах и удачливо выбирались из чужих постелей, чтобы изводить молодые поколения до преклонных лет.
Дом же выглядел совершенно обычно, безлико и старомодно, с кучей безделушек в псевдо-восточном стиле на солидных шкафчиках и столиках - впрочем, этого стоило ожидать. Всё изменилось, стоило Кат с хитрой усмешкой навалиться на створку широченных высоких дверей, похожих больше на замковые ворота, покрытые зачем-то резьбой со странными орнаментами. Карл без видимых усилий отворил вторую половину врат, и перед Ричардом открылась охотничья зала родового поместья Эдцартов, которую пополняли долго, со вкусом и явным неприкрытым удовольствием. И, кто бы ни обставлял остальной дом, сюда этому человеку хода не было. Зато молодые Эдцарты чувствовали себя тут свободно. Ласково кивнув согнувшемуся в поклоне слуге, Кат горделиво обвела рукой помещение, которое язык не поворачивался назвать комнатой. Здесь вполне можно было бы проводить балы; правда, для этого пришлось бы сначала вынести всё то, что составляло обстановку. Например, скалившего зубы льва на основании из плоского неровно обтёсанного камня. Подставки со странными вытянутыми статуэтками чёрного дерева и желтоватой кости. Лица, толстогубые, с разинутыми ртами, смотрели бессмысленно и жутко. Развесистые рога и чучела птиц, в изобилии украшавшие стены, впрочем, не помешали бы, как и тяжёлые кабаньи головы, а вот красивого белоснежного волка под высоким окном танцующим пришлось бы обходить, цепляясь одеждой за крупные, внушающие уважение зубы. На отдельном столе лежали пожелтевшие слоновьи бивни и ещё странный, широкий у основания массивный рог. Там же, занимая целый угол, Эдцарты расставили плетёные овальные щиты, которые по виду не выдержали бы хорошего удара мечом, короткие копья то с костяными, то вовсе деревянными наконечниками, луки и дубинки.
Отдельная стена была отведена под более привычное оружие, включая несколько инкрустированных мушкетов, а потолок украшало панно со скупым пейзажем. Песок, сухой камень и редкие деревья да колючий кустарник, каким погнушался бы любой приличный олень. Смотрела на Дика, пугливо вскинув голову и насторожив огромные уши, косуля с витыми, очень длинными прямыми рогами.
Обычной мебели здесь почти не было. Стол и несколько кресел - причём ножки и спинки неведомый искусник собрал из переплетённых оленьих рогов. Оставалось только гадать, как они не разваливаются - и выдержат ли вовсе. На столике разместились кувшии и несколько кубков.
Африка... Путешествие, о котором Дик мог только мечтать. Несбыточная, невероятная мечта, сбыться которой было не суждено. Откуда средства, если даже сейчас он думал о том, все ли благополучно в поместье, сыты ли дети и уже всерьез размышлял, не отдать ли, действительно, младшего, Генри, Ордену? Ведь тогда хотя бы он будет одет, накормлен, получит образование и станет воином. И ещё эти сны... Сегодня он видел суд на тем странным мужчиной, что в ранних видениях лежал на дыбе. В этот раз он был уже с бровями и длинными, черными волосами, но, кажется, удачливости ему это не прибавило. С удивлением, но уже стынущим, вялым, Дик отметил и того светловолосого михаилита, которого видел раньше, и рыжеволосую, огнеглазую... Бадб! От этого имени, услышанного им четко и ясно, стало жутко. Бадб, неистовая демоница, внушавшая язычникам волю к победе, превращавшая их в безумных, одержимых лишь победой... Дик вздрогнул, прикасаясь рукой к креслу. Если это она возвращала его из лабиринтов отражений, то не все ли равно, была ли она демоницей или богиней? Ричарду не грозило попасть в райские кущи, скорее уж - на вертел в адскую кухню. Грехом больше, грехом меньше... Клариссе уж точно не отмолить их, а самому Дику этим заниматься некогда - полуразрушенное хозяйство передавать наследникам было никак нельзя. Видел в новом сне Ричард и Эмму, читающую книгу. И Фламберга, не скрывающего удовольствия от того, как его рука скользит по телу сестры. Эти видения Дик старался забыть, отбросить от себя, не желая чувствовать то же, что и Эмма.
- Африка? - Поинтересовался он у Эдцартов, не спрашивая никого из них отдельно, но улыбаясь Кат. - Впечатляет, всегда мечтал... Но - увы, вряд ли исполню мечту.
Карл фыркнул, глянув на сестру, и снял со стены арбалет.
- Наш дед тоже так думал. Неугомонный был старикашка, доложу тебе, так и норовил сбежать из дома, что очень бесило бабку. А все же - побывал там.
- А божился ведь всего-то до Родоса добраться, помочь иоаннитам в святом деле, - лицемерно вздохнула Кат, подхватила тяжёлый, инкрустированный золотом пистолет и прицелилась в окно. Рука не дрожала. - А оттуда - пафф! Уверяет, оглянуться на море не успел, а уже какие-то зулусы вокруг. Хотя в сердце пустыни он так и не дошёл. Те, кто там живут... говорил, их не понимают даже те дикари.
- А почему у деревенских такое настроение... противоречивое? И веселы, и нет.
Вопрос этот интересовал Дика еще с Волфиша, когда он впервые увидел крестьян и понял, что ждут и предвкушают они обреченно, точно надеясь на избавление, но и не желая его. Чего могли бояться люди из деревни, принадлежащей Эдцартам - Дик и представить не мог. Но жаждал узнать.
Кат быстро переглянулась с братом и непринуждённо пожала плечами.
- Да ведь, милый Дик, вы и сами знаете, что никогда крестьяне довольны не бывают. И достаток есть, и поборы мы облегчили, да что тут - я сама хожу к ним, лечить, если нужно. Но всё равно, как ни старайся, поглядывают так, словно жить им страшно.
- Волков боятся, - добродушно буркнул Карл, рухнув в кресло у столика, отчего ножки скрипнули и, кажется, чуть прогнулись, - праздник какой-то волчий себе придумали, как язычники. Забавный, в лентах все ходят, чучело из соломы вертят. Правда, - подумав, добавил он, - давно они его уже отмечают, так, Кат?
- Карл, ты позволишь пригласить твою сестру на прогулку по деревне? Кат, вы не откажете?
Было любопытно взглянуть поближе на этих волкобоязненных крестьян. Не менее любопытно, чем расспросить о празднике. И, чего уж греха таить, просто хотелось побеседовать с Кат наедине. Без Карла, дуэньи, слуг. В толпе - но одни. Не вовремя, не к месту вспомнившаяся Кларисса, которая сейчас, должно быть, стояла на коленях в деревенской церкви, заставила полыхнуть яростью. До сжатых кулаков и нахмуренных бровей, которые пришлось оправдать нарочитым потиранием колена, которое уже и не болело.
Эдцарт кивнул, и понимающе усмехнулся, глянув на Кат смешливо.
- Да я-то что, как Кат решит, - улыбнулся он, - ну, или если её нянька отпустит.
Кат с улыбкой закатила глаза, скользнула к брату и ввернулась ему под руку, умильно заглядывая в лицо.
- Ох, миссис Уоллес. Она вечно так занята, так занята! Особенно когда требуется принимать гостей, а маменька в сотый раз переставляет безделушки в гостиной. Дорогой братец, ты ведь очень хочешь её найти и поговорить? Хотя бы о чае? Хотя бы недолго? Славной женщине со мной так не хватает общества. А потом - пусть ищет?
Карл Эдцарт деланно вздохнул, не менее театрально поморщился, но всё-таки вышел, не забыв дёрнуть возмущённо фыркнувшую сестру за нос. Проводив его взглядом, девушка пируэтом, взметнув платье, повернулась к Ричарду.
- Что ж, путь свободен. Но если вы меня съедите, за вами до конца жизни будут охотиться волки. Семейная традиция, - голос звучал абсолютно серьёзно - если бы впечатление не портили весёлые искры в глазах.
- Я не ем девушек до ужина, - буркнул Дик, наверное, излишне мрачно. В чем, конечно же, было виновато не столько двусмысленное замечание Кат, а воспоминания о Клариссе. Жена всегда была виновата во всем, иначе и быть не могло.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #568, отправлено 19-07-2018, 8:10


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Филиппой и Леокатой

Деревня и правда готовилась к какому-то празднику. На добротных, крепких домах, сколоченных в сруб из толстых бревен, вились ленты, полыхали разноцветным огнем, трепыхались хвостом диковинной птицы. Впрочем, в домах, кажется, сейчас никого и не было. Крестьяне сновали по обширной площади в центре деревни, устанавливая шест, наподобие майского, но вместо цветов и венков украшенный волчьей головой с подведенными черной краской глазами. С ушей которой тоже свисали ленты, придавая ей слегка дурашливый и чуть изумленный вид. К огромному дому старосты подвозили телеги, груженые снедью, из которых торчали то гусиные головы, закатившие глаза в смертной муке, то телячьи ноги. На одной из повозок, украшенной колокольчиками, рядками лежали замороженные поросята, покрытые нежной изморозью, розовые и какие-то... невинные. Мычали телята, печально глядящие из-под длинных ресниц бархатистыми, темными глазами на мясника, точившего внушительных размеров нож. И люди... Люди радовались будущему кровопролитию открыто, предвкушая его, одобрительно похлопывая несчастных телят по бокам. Почти также одобрительно, но с почтением, они стремились прикоснуться к платью Кат, к её рукам, заглянуть в глаза или хотя бы просто поклониться.
Клариссу почитали также, но её еще и жалели. Впрочем, сейчас Дика это не только не интересовало, но даже не волновало. Странная волчья голова привлекала внимание гораздо больше, нежели крестьяне, боготворившие Кат. На кой черт они её увесили лентами, да еще и глаза подвели. Как у... пумы? С иллюстрации из жизнеописания какого-то путешественника. И телята... Неужели они этому волку еще и жертвы приносят? Дик недовольно нахмурился, рассматривая все эти ленты, колокольчики, поросят.
- Кат, неужели здесь так много волков, что они им чуть ли не поклоняются? - Поинтересовался он, придерживая девушку под руку.
Девушка доброжелательно кивнула худой женщине, прижимавшей к груди маленького ребёнка, и пожала плечами.
- Здесь всегда хватало волков, конечно, но я никогда не думала прежде, что наши люди будут... ну, вот так. Но, правда, в нашей глуши так мало развлечений. Отец говорил, пускай. Они ведь никому не мешают, хотя и не по-христиански это. Странно, даже проповеди не действуют. Отец Себастьян так старается, а они всё равно... не понимаю. Волк - просто зверь. Уж я-то знаю, мы с Карлом на них ходили не раз.
- И люди после этих развлечений не пропадают?
Скепсису в голосе Дика сейчас мог позавидовать и Цицерон. А то и Тит Лукреций Кар. Отчего-то не верилось, что эти странные волкопоклонники обходятся телятами. Не то, чтобы Дику было жаль чужих крестьян, если уж Эдцартам все равно, но... Прежний Ричард Фицалан лишь улыбнулся бы, позабавившись причудам холопов. Нынешний - крепко призадумался, пытаясь уловить этих людей гладью своего зеркало, отразить - и тем самым понять их суть, сокровенные мысли, увидеть души.
- Люди... бывает, - нахмурившись, медленно говорила Кат. - Но, Ричард, здесь глушь, не Лондон. Кого-то не досчитываются постоянно, не только во время фестивалей. Здесь не так уж просто жить. Но мы стараемся защищать людей, как можем. Помогать.
Крестьяне отражались по-разному. Суматохой картинок, точно в театре теней, управляемым неумелым рассказчиком. Темные, будто вырезанные из бумаги силуэты: тонкий девичий профиль, мать и дитя, отчаянно заламывающий руки мужчина. Силуэт волка, но странный, ломанный, со вздыбившимся загривком и алыми, светящимися глазами. Палочки, наподобие тех, какими учат счету, с одной короткой среди них.
Жребий! Они тянут жребий на жертву волку! От этого осознания Дик вздрогнул, сжал сильнее локоть Кат, отчего ей, должно быть, стало больно, но это его не трогало вовсе. И крестьяне, казалось, не должны были беспокоить. Что ему за дело, режут ли они друг друга просто так - или в жертву? И Ричарда ведь не волновали. А Зеркало - переживало, отражало варианты будущего, где среди жертв была и Кат.
- Кат, - Дик порывисто схватил девушку за запястье, забыв о приличиях, - вы понимаете, что они жертвы приносят? Жребий тянут?
Кат вздрогнула, но руку вырывать не стала, лишь взглянула на него с неприкрытым изумлением.
- Но, милый Ричард, право, откуда вы это... взяли? Такие обвинения?
- У меня дар, Кат, - честно и просто ответил Дик, не размышляя ни минуты, - иногда я просто вижу. Наверное, это можно назвать так.
Объяснять, что он видел отражение того, что видели люди, Ричард не стал. Потому что сам не до конца понимал, как и что делает. Но, все же, чуть понимал и потому - немного получалось.
Младшая Эдцарт улыбнулась и потянула его дальше, к краю деревни, от площади и толпы, туда, где стеной поднимался лес.
- В таком случае, наверное, Карлу тоже будет интересно узнать про это побольше. И про жребий, и про то, что вы видите. Впрочем, мне тоже. Интересно. Говорите - иногда?
- Кажется, чаще, чем хотелось бы, - снова сознался Дик, невольно думая о том, как призвать эту самую Бадб. К сожалению, он не слушал няньку Эммы, считая все это глупыми старушечьими сказками. К сожалению же, даже читать об этом он начал недавно. Но даже если Бадб не могла помочь с отражениями, то она была богиней войны. А он - хоть и шутовским, турнирным, но воином. - Скажите, Кат, в поместье есть библиотека?
- Конечно, - даже удивилась девушка. - Правда, не очень большая, если не считать собрания об охоте. Дедушка уже отошёл от дел, отец пропадает в Лондоне, а Карл, боюсь, больше любит меч. Я редко бываю в городе, и торговцы сюда заезжают редко... Вы любите читать? И что значит - чаще, чем хотелось бы? Разве это плохой дар? Простите, если я слишком назойливая. Это, кажется, уже не исправить.
- Это странный дар, - хмыкнул Дик, не зная, как внятно объяснить то, что получалось у него совсем недавно, - боюсь, я сам его не понимаю до конца.
"Хоть и пытаюсь". На миг Дик задумался, что слышала о Ричарде Фицалане Кат. О Ричардах Фицаланах - и отце, и сыне. Злые - и радующиеся этому. Черствые, алчные, жаждущие хороше жизни. Интриганы и чудаки. Но... Зеркало, ответь, был ли Дик таким? Можно ли было его обвинить в этом, если проистекало все от отсутствия любви в семье? Деньги не сделали и не сделают его счастливее, а вот родная, понимающая душа рядом - вполне. Отблеском, откликом, неверным отражением сестры ловил Ричард отблески счастья, единства и единения. И понимал, что даже рад за нее - хотя бы одна из Фицаланов была счастлива.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #569, отправлено 19-07-2018, 8:11


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Вечер.

Ужин, накрытый в просторной столовой, должно быть, призван был носить семейный оттенок. И был бы таковым, но младшие Эдцарты и держались за столом наособицу от матушки и дуэньи Кат, и Ричарда к себе увлекли. Впрочем, Карл, слегка утомленный, но не растерявший добродушия, успевал поддерживать беседу за обоими концами стола, вовремя и в тему поддакивая рассуждениям матушки, леди Эдцарт, настолько хрупкой и маленькой женщины, что становилось неясным, как она вообще смогла породить такого великана-сына.
- И эти замечательные ткани! - Продолжала восторгаться леди Эдцарт, изящно приподнимая массивный кубок. - Скажите, сэр Ричард, какие ткани ваша супруга предпочитает для штор?
Карл досадливо хмыкнул и состряпал странное выражение лица для сестры, глазами указав на мать.
- Не знаю, леди Эдцарт, - пожал плечами Ричард, пытаясь припомнить, есть ли у него в поместье шторы. Припоминалось плохо. Точнее, Дик был уверен, что они есть, но из какой ткани и даже цвет он представить не мог. Равно, как и то, где они могли бы висеть. Впрочем, подобные вещи его занимали мало. В поместье и без того хватало дел, а обсуждение цвета штор с Клариссой и вовсе вылилось бы в очередную вспышку гнева, избиение жены. К тому же, Дик подозревал, что мог счесть эти самые занавески расточительством и просто-напросто запретить.
- Вы очень кстати заговорили о тканях, матушка, - без паузы вступила Кат. - Я как раз хотела спросить вашего мнения, хорошо ли сочетаются тёмно-зелёные занавески и серебряная посуда? Мне кажется, зелёнь делает кувшин во второй гостевой комнате слишком тёмным, и это может...
- Вы полагаете, дочь моя? - Удивилась леди Эдцарт, аккуратно сложив салфетку. - Но зелень придает серебру благородный оттенок и это...
Карл досадливо вздохнул и наклонился к Ричарду, заговорив тихо.
- Считаешь, они жребий тянут?
Дик вздохнул, недовольно глянул на излишне болтливую Кат и, уговорив себя тем, что все женщины таковы, также негромко ответил:
- Да. И боюсь, что они могли Кат... тоже посчитать в числе счастливчиков.
Карл изумленно воззрился на него, а затем расхохотался, вызвав недоуменно-огорченный взгляд своей маменьки.
- Ну пусть, - сквозь смех с трудом проговорил он, - пробуют... Слушай, а ты очень десерт хочешь? В библиотеке замечательный бренди и бисквиты...
- Бренди и бисквиты лучше любого десерта, разумеется. Кат, вы составите компанию?
Все же, девушка спасала его от разговора о шторах, а потому Дик чувствовал себя обязанным ответить тем же.
- Я присоединюсь к вам через некоторое время, - с достоинством кивнула Кат, но глазами в их сторону сверкнула с явным и не особенно скрываемым озорством. - Возможно, ещё придётся поспорить о батистовых платочках.

В библиотеке, где книг, действительно, было так мало, что размещались они всего в трех шкафах, Карл подвинул к камину три широких, сродни дивану, кресла и рухнул в одно из них, прихватив бокалы и бренди.
- Так вот, Дик, - заговорил он, - это очень кстати, что ты сам заговорил об этом. Потому что мы с Кат как и подступиться не знали. Хоть и наслышаны о твоих талантах охотничьих. Оборотень у нас, должно быть, а королевскому егермейстеру и не пожалуешься. Да и михаилиты... Ну, пока до Ордена письмо, пока приедут... А праздник-то уже вот-вот. Признаться, каждый раз, как волка убиваем, надеемся, что вот оно - избавление.
Оборотни были не худшей дичью, хоть для них следовало, все же, пригласить михаилитов. Но Дик все равно не знал, что сделать с любознательностью и интересом к миру, что внезапно вспыхнули в нем, а потому пожал плечами.
- Оборотень так оборотень. Не нужно быть михаилитом, чтобы толпой загнать одну тварь на колья.
Но - оборотень ли? Для чего крестьяне подводили глаза волку, точно он был огромной кошкой? Дик принюхался к бренди, глотнул и отставил кубок на столик. С гораздо большим удовольствием он перерыл бы сейчас библиотеку, в поисках книг Цезаря или Гая Британника, описывавших древние обычаи кельтов. Потому как, если эта богиня существовала на самом деле, если Дик видел во снах то, что происходило на самом деле, её можно было призвать. И просить научит этому странному дару, а то и... Ричард Фицалан из Говардов мог бы сгодиться и как воин.
- Но отчего - оборотень? Почему вы сочли, что это именно проклятая тварь, а не, скажем, странный зверь или иная тварь из бестиариев михаилитов?
- Потому что наш дед был настоящим чёртовым крестоносцем.
По коврикам Кат шагала бесшумно: и впрямь, как кошка. Устало рухнула в кресло и протянула Дику тетрадь. Под новой обложкой из простой кожи без надписей или рисунков обнаружилась грубо переплетённая стопка пожелтевших листов. С первого глянула обнажённая женщина, лежащая на низком диванчике, развернувшись лицом к художнику. Округлое лицо с чуть горбатым носом, высокие тонкие брови и чёрные жгучие глаза с поволокой. На руках, щиколотках - браслеты, жемчужная подвеска на лбу.
- И кабаном. Наперевес с бело-синим, значит, которое - о, матушка! - хорошо сочетается с любым цветом кожи.
Карл кивнул, протягивая стакан с бренди сестре.
- Мы уже говорили, что он много путешествовал. - Продолжил он рассказ Кат. - Уж не знаю, как это терпела бабушка, но он коллекционировал. Женщин. В каждом уголке, где побывал, дед находил особенную, необыкновенную и... Соблазнял. Подробно описывая детали в своем журнале.
На следующей странице убористо и очень мелко можно было с трудом разобрать описание утех, коим старый Эдцарт предавался с волоокой красавицей, перемежаемые восхвалением красот и пейзажей и жалобами на влажную жару.
- Да будто бабушку спрашивали, - фыркнула Кат. Стакан она катала в ладонях и с видимым удовольствием принюхивалась к напитку, но пить не спешила.
Дик недоуменно оглядел рисунок, не менее недоуменно выслушал рассказ Кат и Карла.
- И кто из них его проклял?
Подобные похождения не могли остаться безнаказанными для достопочтенного дедушки. Болезни, ревнивые мужья, проклятья... Чего только не подцепишь в охоте за юбками.
- Она.
Карл пролистал страницы, на которых были изображены то карты, то женщины, то животные. И остановился на листе со странной и уж точно необыкновенной прелестницей. Грубые, чуть обезьяньи черты лица, полные губы и приплюснутый нос выдавали в ней негритянскую кровь, но кожа и курчавые волосы были светлыми, почти белыми. Старый Эдцарт даже специально оттенил это мелком, равно, как и подкрасил синим глаза.
- Дед изнасиловал ее, жрицу-королеву этих дикарей. А о проклятии уже догадались потом. По пумам.
- Мерзкая тварь, - добавила Кат, не уточняя, кто именно удостоился этого лестного титула.
Дик недовольно пожал плечами, не видя ничего дурного в том, что милый дедушка Кат развлекался подобным образом. Да и в проклятьях он не разбирался. Пока не разбирался. Но за гостеприимство принято было платить, а потому ничего не оставалось, как снова перелистать дневник.
- По пумам?
- Ну да, - Карл задумчиво поболтал бренди в бокале. - По пумам. А что это - пума, поняли по следам. Ну, и шерсть, конечно, остается на кустах. Светлая. Крестьяне думают, что это волк. Глупцы, точно волков никогда не видели!
- Дед в памяти?
Ричард Фицалан недовольно хмыкнул, услышав этот вопрос Дика, но смолчал. Кат разочаровывала - и речью, и бренди, но хоть он и поддавался этому слишком охотно, все же, на пум-оборотней никогда не охотился.
Карл заглянул в свой бокал, будто надеялся найти там деда. Или хотя бы пуму.
- Много лет как нет, - ответил он, - лежит бревном. Ни поговорить, ни в большую кошку перекинуться. Так что, поохотимся?
- Разумеется, Карл.
Дик поднялся из кресла и подошел к книжным шкафам. Вергилий там соседствовал с Макиавелли, а труды Мора - с трактатом о лечебной науке. Но, все же, Британник с его "Жизнеописаниями" нашелся, пусть и задвинутым за книгу о травах.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #570, отправлено 19-07-2018, 8:11


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Филиппой и Леокатой

В распахнутое настежь окно заглядывала стужа. Но Дик не чувствовал ее, сжимая в руках наскоро прочитанную книгу. Готовясь позвать древнюю богиню, он не сомневался ни минуты, не колебался, точно не был воспитан в вере христианской, не ходил - хоть иногда - к мессе. Его не волновало, что богиня - женщина, а значит, может быть глупа. Не беспокоило даже то, что эта Бадб попросту могла оказаться демоном. Наплевать - ему нужна была ее помощь. Он еще раз заглянул в книгу и в который раз за последний час возмутился тому, какой невозможный язык у этих дикарей-шотландцев.
- Badb! Badb Catha! Failite!
Двойной хлопок воздуха за спиной почти слился с высокомерным:
- Feasgar math.
Рыжеволосую женщину, которая уселась в кресло, закинув ногу за ногу, он видел во снах, хотя и не такой. Узкий приталенный колет о шести кованых застёжках поверх тёмно-зелёной рубахи явно с чужого плеча и с подвёрнутыми рукавами, едва сходился на груди, несмотря на расстёгнутый верх. Чёрные штаны были заправлены в сверкающие сапоги телячьей кожи до колена, и качались в ушах тяжёлые серьги из красного золота в виде парящих воронов. Руки гостья спокойно сложила на рукояти длинного и очень узкого меча с пламенеющим клинком, висевшего на тиснёной золотыми узорами перевязи. Но глаза оставались - теми же.
Мужчина в светлой рубашке и серых штанах, что возник следом за ней, был также знаком и тоже по снам. Тот самый светловолосый михаилит, которого Дик видел то в разрушенном поместье, то в разрушенной же церкви. Этот и вовсе не удостоил Ричарда и взглядом, но зато почтительно поклонился женщине, опускаясь на пол у её ног.
- Добро пожаловать, госпожа, - счел за лучшее тоже поклониться Дик. В конце концов, кланялся же он королеве, когда приходилось. И даже не испанке Арагонской, а торговке Болейн... Поприветствовать так богиню было даже честью. Наверное. - Прошу простить меня, что приглашаю в чужой дом, но мой собственный далеко, а к помощи вашей я смиренно взываю сейчас.
- О, любезный рыцарь, - Бадб Ката чуть наклонилась вперёд, глядя ему в глаза. - Приятно видеть человека, который всегда вежлив. И чего же вам угодно? Какой помощи алкаете? - говорила она совершенно без акцента, каким порой грешили шотландцы.
Михаилит же взирал на сцену без особенного интереса.
Замявшись с ответом, Дик оглядел наряд богини, воина, и придя к выводу, что рубашка явно снята с мужчины, вздохнул.
- Я вижу то, что было и иногда - то, что будет, - честно ответил он. - Отражаю, как я называю это для себя. Я видел вас и каждый раз, когда вы видели меня, я возвращался из грез. Я прошу вас, госпожа, помочь мне справиться с этим даром, овладеть им. Взамен же я готов предложить свою верность и свой меч.
Вздохнув, богиня вытянула руку, и в ней возник его меч, без ножен. Бадб махнула им на пробу раз, другой, отражая сталью желто-алые огоньки лампы и свечей, потом пожала плечами и разжала ладонь. Клинок исчез, а Ворона снова обратила внимание на Дика.
- Жёсток, неудобен и, кажется, чуточку устарел. А ведь время идёт, всё изменяется. Скажи, рыцарь, доводилось ли тебе слышать о фуа? О клятве илота?
Разумеется, Дик слышал о ней. Принося оммаж королю, он всегда помнил, чем заканчивалось подобное для древних. Несвободная свобода. Рабство, не отнимающее права привычно жить, но требующее безусловного служения и подчинения. Ни помыслом, ни делом не дозволяющее предательства. Или отказа в исполнении приказа. Любого, самого бесчестного, ибо нет большлей чести, чем служение господину... Или госпоже, принявшей фуа. Фуа отнимало, но и давало многое, особенно - если клялся богине. Дик, забыв о приличиях, заметался по комнате, отбросив в сторону ненужную книгу. Решение приходило тяжело, с болью. Но... Ведь он не терял ничего, почти ничего, зато приобретал покровительство богини.
- Я согласен.
- О, вежливый и решительный рыцарь!..
Бадб гибко поднялась из кресла; в тёмных глазах мерцали, сплавляясь воедино, лёгкое удивление, предвкушение и на дне - Дик готов был поклясться, - толика злорадства. В руке сверкнул небольшой кинжал с золотистым лезвием. Михаилит легко вскочил на ноги, оставаясь у богини за спиной.
- На колени, - негромко подсказал он, - и протянуть руки.
Дик удивленно взглянул на воина, услышав его голос - глубокий, чистый, но, все же, опустился на колено перед богиней, протягивая руки.
Лезвие было настолько острым, что рассекло кожу, почти не причинив боли. Из глубоких порезов медленно, словно нехотя, но потом всё быстрее заструилась кровь, пятная серый камень. Словно ягоды рябины на фоне осеннего неба. Бадб же охватила его ладони своими - тёплыми, даже горячими. Скрывающими силу за тонкой белой кожей.
- Повторяй, - все также негромко проговорил михаилит, - я, Ричард Фицалан, признаю...
- ... своей полновластной госпожой и хозяйкой жизни моей...
Собственная кровь обжигала руки, стекая на пол, обвивая запястья лозой. Повторяя слова за воином, возложившим руку с браслетом-прядью на плечо богини, Дик заколебался было снова. Еще не поздно было прервать клятву, отказаться, перевязать запястья и просить уйти эту странную пару. Но он лишь стиснул зубы на миг, давая себе мгновение на то, чтобы справиться с дрожью рук и нарастающей болью в запястьях.
- Заявляю во всеуслышание: отныне и довеку служить покорно, пока госпожа не освободит меня.
Кровь на руках застывала чёрными узорами, шевелилась под кожей, устраивалась, и даже капли с пола противоестественно поднимались вверх, присоединяясь к товаркам, словно небо тянуло сильнее. И жизни - самой души его - ушло немало. Стиснули руки, остывая, широкие браслеты, запечатлев летящих воронов, вытянувшихся в галопе благородных лошадей, обрамив всё листьями рябины. А Бадб, что называли Неистовой, уже тянула его вверх, обжигала губы поцелуем сквозь улыбку - приятную и одновременно хищную, сияющую полётом и воинскими кличами.
Дик опустил голову, глядя на рисунки, а затем, вопреки приличиями и покорности, что требовала клятва, поднял глаза на богиню. Огнеглазая, полногубая, как у арабских поэтов, с точеной, изящной шеей и высокими скулами, с бровями-полумесяцами... О красота, ты и блеск, и призрак!
- Чужая жена всегда красивее, - задумчиво произнес михаилит, медленно подворачивая рукава рубашки, под которыми обнаружились почти такие же рисунки, как и у Дика, но и - рыжая косица, обвившая запястье. - Особенно, когда своя дома в забвении.
- То мой сладчайший плен,
Сладчайшее безумие неволи.
То тень кинжала на моей груди,
То сгусток крови, приступ боли,
То корабля крушенье.
О, пламя, погоди
Тянуть меня в свою пучину.
Моя кончина -
Предвкушенье, - продекламировал Дик, вздернув бровь, и не сводя взгляда с богини. Что ему за дело до того, является ли михаилит мужем Бадб, если он такой же раб? Кларисса, невинная овечка из стада Христова, без сомнения, не одобрила бы и эту клятву, и наряд Неистовой.
К счастью, Дик никогда её не слушал. И к сожалению - увлекся созерцанием красот под узким колетом, иначе он нипочем не пропустил бы то, как богиня отступила с ухмылкой. И хлесткий, короткий удар по челюсти тыльной стороной ладони, заставивший упасть на пол, не пропустил бы тоже. В ушах еще звенело, а челюсть уже начала наливаться болезненной тяжестью, когда Дик аккуратно поднялся на ноги и встал, опираясь на стол.
- Придай мне сил,
Придай мне мужества и воли.
О скольких женщин я любил,
Не счесть имен.
А здесь сладчайший плен,
Сладчайшее безумие неволи... - Пробормотал он едва слышно, спокойно, с прищуром, глядя на михаилита, не потрудившегося даже встряхнуть руку после удара.
Было унизительно, горько, а унижения Ричард не терпел. Хотя, стоило признать, если бы к Клариссе кто-то столь же нагло приставал, кулаком в челюсть этот человек бы не отделался.
- Странно видеть, как ошибается зеркало, принимая отражение за небо, - заметила Бадб, вскинув бровь. - Так легко и утонуть. Целеустремлённо. Мужественно. Только бывает ли мужественным путь не к своей женщине? В этом ли мужественность?
- Простите, госпожа, - потирая челюсть, опустил голову Дик, - но можно ли женщину, который ты не нужен - никогда не был нужен, считать своей? Следует ли идти к той, кому дороже Христос, а не голодные дети, у которых она отняла последий хлеб, чтобы накормить нищего? А с сестрой я примирился.
Богиня усмехнулась, качая головой.
- А связанную клятвами с другим - можно? Нет счастья с Клариссой - расходитесь и ищи свою женщину, рыцарь. Но лучше - там, где этому рады. Ищи свою луну, перед которой можно раскинуться гладью. Главное - чтобы она не раскололась, bark?
Развод Кларисса бы ему не дала - иногда она была удивительно похожа на Екатерину Арагонскую и часто произносила те же слова: "Я ваша жена перед Господом и людьми, Ричард!" Да и как узнать эту луну, если сам Дик не был гладью? Но спорить он не стал, лишь поклонился молча.
Бадб же отвернулась, глядя сквозь стену куда-то на северо-запад. И заговорила негромко, задумчиво, словно и не было только что разговора об ином - и удара.
- Leacan-teann. Маленький город. Маленькая прореха, от которой чешутся пальцы. Провал, в котором зеркало могло бы многому научиться. Особенно если сможет вбирать мир во всей полноте - и возвращать без искажений. Как он есть.
- И как же он называется теперь? - Осторожно поинтересовался Дик, раздумывая, как будет пояснять Эдцартам, где успел своротить челюсть, за ночь-то.
- Балсам, - ответил михаилит, складывая руки на груди, - недалеко от Хантигдона.
Об этом городе Дик никогда не слышал, но желание побывать там оказалось таким ярким, что затмило и охоту на оборотня, и Кат, которую не мог назвать своей луной, хотя ее общество и было приятно ему.
- Благодарю вас, - ответил он, снова коротко поклонившись.
- Ну в самом деле, не вежливый ли рыцарь? - поинтересовалась Бадб у михаилита.
После этого ухмыльнулась Дику, коснулась плеча спутника - и оба исчезли, словно и не было, только взвихрился воздух, притягивая язычки свечей.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #571, отправлено 19-07-2018, 8:11


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

29 января 1535 г. Там же.

Если бы Дика спросили - прежде, чем бить - отчего он так повел себя с богиней, Ричард ни за что бы не смог ответить. Будто безумие, смешанное со страстью, коснулось его вместе с губами Бадб, обожгло душу, снова пробудило странные сны-отражения. Вот констебль Бермондси с опаской и изумлением взирает на восхитительную куклу на вывеске. Вот Эмму с торжествующим хохотом выдергивают из рук Фламберга и сестра, воспылав, ловит отраженный свет Дика, идет по ленте, дорожке, пока её михаилит беснуется в бессилии. Снова пожалев и восхитившись, Ричард потянул руку к ряби отражения, пытаясь сгладить, отразить этот луч к Фламбергу - и понял, что ему помогают. Черноволосую тень он увидел не сразу, слишком занят был Эммой. Но ту гармонию, спокойствие, истинность, с которой эта женщина направляла сестру на пути, запомнил. И облегченно вдохнул, когда Эмма снова оказалась в объятиях Фламберга. Кто бы ни разлучал их - он получил в лице Ричарда Фицалана еще одного врага. Мелькнул и пропал этот михаилит, муж Бадб. Опухшая челюсть и синяк на ней были хоть и заслуженны, но смириться с ними Дик не мог. Даже если теперь ему необходимо было подчиняться еще и этому михаилиту. Не жалея о том, что отдал себя, Ричард сожалел о пропущенном ударе. Впрочем, теперь он еще и сожалел о согласии поохотиться. В этот Балсам ему хотелось гораздо больше, несмотря на принуждение к нему. Но... Человек любого звания свободен, если он делает, пусть по необходимости, только то, что идёт ему на пользу; рабом следует считать лишь того, кто принужден делать нечто вовсе ему бесполезное. На этой мрачной, беспокойной мысли Дик решил остановиться, спускаясь в гостиную Эдцартов.

"Для графини травили волка"... Этих, волков, кажется, травили для Кат. Бессмысленная, жестокая охота ради забавы. Эцдарты не нуждались в теплых, рыже-серых шкурах, чтобы одеть мерзнущих сыновей, им не нужно было волчье мясо, чтобы накормить семью и челядь. Не были серые хищники и оборотнем-пумой. Травля ради травли. Быть может, Дик месяц назад и радовался бы ей, но сейчас ему было просто жаль. Благородные, сильные животные, гордые воины и воительницы погибали от рук людей, бросались на флажки, где их поджидали охотники, волчицы в смертной муке прикрывали своими телами щенков-сеголеток, смешных и нескладных, длинноногих. Бедняжки не понимали, что их детям не суждено дожить до следующего лета, не будут они драться из-за хорошенькой суки, не огласят лес под Волфишем победным воем... Когда под зубами одного из волкодавов пискнул щенок, совсем маленький, меховой комочек, что лизал мертвой волчице нос, Дик не выдержал, спрыгнул с лошади, отгоняя пинком собаку и прижимая к себе волчонка. Тот рванулся было из рук, но затих, когда Ричард заглянул ему в глаза. С волком можно быть лишь на равных, не лишая воли и уважая его. Принимая не из жалости, но как напарника. Что увидел волчонок в глазах Дика? Быть может, одиночество сродни собственному? Или шепоток волчьей молитвы? Звериную ярость и силу? Ричард не знал. Он хмуро оглянулся на Кат и спрятал щенка за пазуху, прислушиваясь к тому как быстро бьется его сердечко. Лишь одно Дик осознал сейчас точно - он шел по волчьей тропе людскими шагами, не видя пути и огрызаясь. Молясь не тому богу - и страдая от этого. "Положи жизнь на любовь и добро, а врагам - воздастся," - учили пастыри. "Ты грешен, - говорили они, - ты недостоин войти в небесный Иерусалим". Но ведь... Не очень-то и хотелось. Лучше уж Дик научится беречь крупицы свободы и правды в душе, но зато те, на кого он поднимет меч, уже не загубят ничью беззащитную жизнь.
Пусть он будет издали смотреть на этот пир праведников, но будет счастлив, ведь туда соберутся однажды спасенные им же. Не бывало на свете тропы без конца, и хотя Дика никто не ждал там, вдалеке, в суррейском поместье, у него теперь рядом было маленькое сердечко под оверкотом, волчонок, пахнущий лесом и молоком.

Слава Богине Воронов!
Слава предвестнице Смерти!
Под черным твоим крылом
Мы заглянем в лицо своим страхам.
Слава Владычице Битв!
Слава предвестнице Сечи!
Под алым твоим крылом
Мы изведаем честную схватку.
Слава Хозяйке Ветров
И предвестнице Перерождения!
Под рыжим твоим крылом
Мы отыщем дорогу сквозь Хаос...


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #572, отправлено 19-07-2018, 8:12


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Филиппой

Охота за это время ушла дальше, но всё равно короткий крик откуда-то слева - на сей раз человеческий - он едва уловил за лаем, да и смолк тот быстро, захлебнувшись воплем. Тут же раздался басовитый лай, угрожающий, сдвоенный, полный жажды крови.
К тому времени, когда Дик, перебираясь через поваленные стволы, добрался до источника звуков, один волкодав был мёртв, другой, жалобно воя, уползал, волоча задние лапы, а поляна, расположенная за линией флажков, говорила о том, что охоту Эдцарты, всё-таки, устроили не зря. Хотя бы в одном смысле. Животное - оборотень? - было огромно. Почти с Дика длиной, ростом ему по пояс, огромная кошка весила, должно быть, не меньше тридцати фунтов. И выглядела по-настоящему царственно, со снежно-белым коротким мехом, мощным стройным телом. Даже дремучий, полный ленивого любопытства взгляд зелёных глаз сделал бы честь и королеве. Кровь, пятнавшая морду, выглядела на фоне чистой белизны особенно яркой. Алой даже в сгустившихся сумерках.
А под лапами зверя лежал неудачливый егерь, почему-то отбившийся от остальных. Рядом уткнулся в снег охотничий нож, и лезвие тоже шло тёмными пятнами, хотя на шкуре кошки ран не было видно. Мужчина был уже мёртв- да и неудивительно. Пума разгрызла лицо, разодрала живот и грудь когтями так, что в изломе рёбер виднелось сердце.
"Вот же дьявол..." Дик прижал рукой завозившегося за пазухой волчонка и оглянулся, надеясь, что к поляне не вздумала идти Кат. Кат, эта Диана-охотница, что волновала и бесила одновременно, не должна была пасть от лап оборотня. Как там говорила богиня? Стать гладью, чтобы отразить луну... Стать луной, чтобы отразить гладь? Дик фыркнул, понимая, что думает чушь и опустил глаза, не желая провоцировать огромную кошку к нападению. Что делать дальше - он решительно не знал. Стрелять? Но тварь наверняка была способна зарастить раны во мгновение ока. Отражать? Отчего-то именно сейчас зеркало не работало. Не придя к определенному решению, Дик взглянул на мертвого егеря и вздохнул, пытаясь понять, как увидеть человеческое обличье зверя.
Пума, убедившись, что ей не станут мешать, вдумчиво облизала пальцы егеря, надкусила, а потом с хрустом перегрызла и проглотила. Волчонок завозился снова, заскулил, и кошка вскинула лобастую голову, глухо заворчав. Потянула шеей, словно уставший человек, и мягко шагнула к Дику.
Не дергаться резко, не бежать, отступать назад и в сторону, кошки видят перед собой... Все, что Дик читал и слышал об охоте на таких больших котов, пронеслось в голове за долю секунды. Вместе с частью жизни, кажется. Впрочем, тело отступало назад и в сторону само, пока Ричард запоминал и жест, и странную для кошки воспитанность в приеме пищи. Назад - и вправо, снова и снова, пока не уперся спиной в дерево. А потом он вздохнул, заставляя себя успокоиться и успокаивая волчонка, дотронулся до мягкой шерстки, вспомнил янтарные, полные бесконечного бега под золотой луной, глаза матерого волка, которого недавно видел в лесах под поместьем. Почти коснулся рукой холодного, любопытного носа, острых, белоснежных зубов. И - увидел его воочию, поспешно подхватывая эту личину, разворачивая плоскость своего пусть не гладкого, но зеркала, к пуме. Реакция превзошла все ожидания. Оставалось только гадать, что именно увидела кошка, но она изумлённо фыркнула, безуспешно попыталась перевернуть голову, посмотрела с одной стороны, с другой и, наконец, с коротким рёвом отскочила назад, а потом и вовсе метнулась в сторону и исчезла среди заснеженных деревьев. Как раз в ту стороны, откуда ещё доносились, слабея, звуки охоты.
Тяжело вздохнув, Дик быстрым шагом пошел за ней, размышляя на кой дьявол ему понадобилось пугать кошку, чтобы потом догонять? И зачем ее догонять, если такую здоровенную тварь только на рогатину взять можно? А еще лучше - повесить в человеческом облике.
Сомнения разрешили вопли впереди, смолкшие на полуноте охотничьи рога. Почти сразу добавилось характерное щёлканье арбалетов, которые перекрыл гром выстрела, от которого, казалось, вздрогнул сам лес. Вспышка указала точное направление, и Дик вышел в сцену, больше напоминавшую ночной кошмар. Уцелевшие факелы почти не давали света, и пума, сцепившаяся с крупным мужчиной, казалась ожившим демоном. Сильным и быстрым - очень быстрым. Карл Эдцарт просто не успевал. Спасала его до поры только кольчуга, на которой уже виднелись кровавые прорехи. Егеря бестолково метались вокруг, скорее мешая, чем помогая, и тычки копьями и рогатинами издали уходили раз за разом в снег. Один, недалеко от Дика, упал в снег, сбитый вырвавшимся из тьмы крупным волком, и теперь катался по земле, стараясь отбиться от зверя.
Кат с мертвенно-спокойным лицом отбросила дымящийся пистолет с длинным дулом и вытащила из-за пояса второй.
Карл Эдцарт не успевал, впрочем, и за Диком. Рогатина, скорее копье, по моде басков, с длинным наконечником и обвитым шнуром древком, мечом, конечно, не была. Но рыцарь должен был уметь владеть копьем. По крайней мере, Его Величество считал именно так. Дик вздохнул, отнимая у одного из егерей длинный охотничий нож и подошел к Кат, вытаскивая из запазухи волчонка.
- Сохраните его для меня, Лорелея?
На снег полетел оверкот, прикрывавший кольчугу, щенка пришлось запихать в рукав. Дик взвесил в руке рогатину, привыкая к весу, зажал в зубы длинный нож и пошел вперед, не задумываясь о том, кто приглядит за сыновьями и что будет с поместьем, если его сейчас убьет оборотень. О Клариссе он не думал вовсе. Пума меж тем не обращала на него никакого внимания. Сжавшись, она прыгнула на грудь Карлу, и на этот раз тот опоздал уклониться. Вес зверя опрокинул его на снег, и рыцарь едва успел подставить окольчуженную руку под клыки, а вторую - под горло. Но вывернуться из-под оборотня - не мог. Упущенный кинжал почти по рукоять ушёл в бок зверя, но, казалось, почти не мешал.
- Эй! - Окликнул зверя Дик, толком не понимая, что делает. - Я знаю, кто ты. Ты ведь из свиты Карла, верно? Оруженосец или мелкий барон. Я ведь узнал тебя. И запомнил, как ты дергаешь шеей.Не того убиваешь. Не брат - её заступник. Я. И в жертву ты не получишь ее из-за меня.
Идея оборотню не понравилась вовсе. До злого рёва, до прыжка. Рогатина вошла в тело кошки глубоко, чисто, и Дик невольно подумал, что батюшка непременно похвалил бы этот удар. А вот за то, что ударом лапы пума сломала копье, вместо того, чтобы грызть, как то и положено благовоспитанной пуме - Дику достался бы подзатыльник. Если бы затылок остался. Дик крепче закусил нож, перехватывая остаток древка, как дубинку и уставился на пуму, глядя ей прямо в глаза. Он не знал, кем был этот человек. Не видел в отражении. Но где-то там, под белоснежной шкурой был человек. Который точно знал, как выглядит. Видел себя в зеркале. А кем был сам Дик, как не зеркалом, пусть и кривым? И кто, черт побери, приютит Клариссу, если его убьют? Неуместная мысль, ненужная жалость... Но они замерцали, зарябили и на миг Дику показалось, что он может потрогать рукой эту рябь. Кто ты, пума? Покажи самому себе - себя! Оборотень застыл, изумленно разглядывая кого-то, кого Дик упорно не видел, и этим воспользовалась Кат, чтобы с пяти шагов, держа волчонка в руках, выстрелить. Пуля, жужжание которой Ричард даже услышал, выбила в шее и плече кошки приличную дыру, а пума, припадая на переднюю лапу, с каким-то обиженным вскриком развернулась к Кат, открывая бок Дику. Любите ли вы короткий охотничий меч так, как любил его сейчас Дик? Достаточно длинный, чтобы достать до сердца и прочего важного внутри тела, достаточно короткий, чтобы вытащить из петли быстро. Не раздумывая, он потянул клинок и рванулся к оборотню. Хруст ломающихся ребер слился с коротким рыком пумы и его собственным вздохом. Но - снова эти осточертевшие но! - будь пума нормальной, хоть и очень большой кошкой, она бы издохла. Оборотень всего лишь стряхнул Дика с себя и, обиженно ноя, скрылся в чаще. Не вернув меч.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #573, отправлено 19-07-2018, 8:12


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Спектр и Филиппа

Когда говорят: на поле боя опустилась тишина - это враки. Скорее, одни звуки сменяются другими. Стылый воздух полнился повизгиванием недобитых животных и густыми, нутряными стонами егерей. Уцелевшие переходили от одного к другому, добавляя к симфонии затишья треск разрезаемой ткани и вскрики раненых. На ногах осталось, не считая Дика и Кат, не больше трёх человек. Ещё двое-трое были ранены не тяжело, но смотрели тяжело, осоловело. Распорядитель охоты в дорогом чёрно-зелёном кафтане недвижно лежал в розовом снегу. Рядом валялась разорванная клыками нашейная цепь. На низкую еловую лапу с хлопаньем крыльев опустилась ворона, обрушим маленькую лавину. Почти сразу к ней присоединилась ещё одна.
- Карл!
Кат, прижимая к себе пищащего волчонка, упала в кровь рядом с братом. Ещё дымящийся пистолет она сунула за пояс, не обращая внимания на то, что дуло оставляет чёрные следы по бежевой накидке. Старшего Эдцарта можно было принять за мёртвеца - если бы рваная кольчуга на груди не поднималась едва заметно. Крови он потерял столько, что выглядел обесцвеченным, словно с лица стёрли краски.
- Кат, - Дик опустился рядом, мягко отнимая щенка и прикасаясь к руке девушки, словно это могло помочь. - Не время для... Надо сделать носилки и перенести Карла в усадьбу, а самим... Кто из его людей делает шеей вот так?
Воспроизвести потягивание-подергивание было несложно, тем паче, что Дик запомнил этот жест хорошо. И присутствовала странная уверенность - оборотень направится в деревню, где продолжит свой пир уже в человеческом виде, пытаясь осознать и принять свою звериную суть. Или же, что вряд ли, в зверином, чтобы справиться с человеком.
Кат провела рукой по лицу, оставляя разводы подкрашенного талого снега, и глубоко вздохнула. Затем резко махнула рукой егерям, привлекая внимание.
- Эй! Ты и ты - вяжите носилки и волокуши. Сучья на костыли. Займитесь Карлом. Перевяжите, укройте теплее... лишней одеждой. Кто-нибудь - Вернитесь за лошадьми, если не разбежались. Пусть займётся матушка, и пошлите в город за лекарем. Ответите лично, - голос её почти не дрожал. Закончив с поручениями, она повернулась к Ричарду, сверкнув глазами. - Бен Лоулесс. Оруженосец отца.
- Пума делает так. - Дик поднялся на ноги, пряча щенка за пазуху и подавая руку Кат. - Такие привычки... они из тех, что въедаются в кровь. Где он остановился? Его нужно поймать и замуровать где-то. Чтобы проклятье хотя бы временно не перешло на другого.
С куда большим удовольствием Дик прикончил бы мерзкую тварь, но осторожность вкупе с жестокостью советовали сохранить оборотню жизнь. Кто знает, на кого перекинулось бы проклятье после его смерти. Уж не на Кат ли?
- Дом на северном краю, чуть на отшибе. Большой, в два этажа, с белыми резными наличниками на окнах, - говоря, Кат подобрала и второй пистолет, богатое, инкрустированное золотом и костью оружие. - Пропустить трудно, - она заколебалась. - Но у нас здесь никогда не было много солдат. А оборотень... стоит дождаться дня?
- А если он пошел в деревню и устроил резню? Или вовсе сбежать решит? Да, и вам лучше отправиться с Карлом, дорогая. Если уж кому-то придется оплакивать Дика Фицалана после этой ночи, я предпочел бы, чтобы это делали вы.
Несчастный волчонок снова перекочевал в руки Кат, меч одного из лесничих - в петлю на поясе. Дик не был чертовым героем или каким-нибудь сэром Гавейном, но отказаться от преследования оборотня уже не мог.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #574, отправлено 19-07-2018, 8:13


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

с Филиппой

Дом, указанный Кат, был тёмен и пуст, как и вся окраина. Жил лишь центр. Жил - и молчал. Площадь с шестом, гирляндами и лентами, вмещала много народу. Всех, кто не сидели сейчас тихо по избам, прижав к себе детей. Подкрашенную голову волка сняли - в ней больше не было нужды. Вместо неё в центре возвели - явно наспех - подобие трона. Огромная деревянная колода, накрытая шкурами, стояла меж двумя ревущими кострами. Огонь ярился, потрескивал, рвался в небо и жарил так, что доставало даже до темноты, до самого ряда богатых, красивых домов. И взгляд упирался в ряд спин, ряд лиц напротив - разгоряченных и одновременно спокойных, в странных ломаных узорах из линий и точек чёрной краской. И огонь бросал резкие тени, подписывал рисунки оранжевыми бликами, отчего узоры казались живыми. Все, мужчины и женщины, смотрели в одну точку, не замечая больше ничего - на зверя, который больше не был зверем, но и не стал человеком.
Оруженосец - мускулистый мужчина с длинными льняного цвета волосами, лениво раскинулся на волчьем мехе, возвышаясь над всеми - паря между столбами огня. Он был наг - голым назвать не поворачивался назвать - и прекрасен в белизне кожи, в грации, в играющих мышцах, присплюснутом кошачьем носе и когтях, выступавших из кончиков пальцев. Был прекрасен - и говорил негромко, но так, что непонятные, отрывистые слова, казалось, впитываются в пламя и возносятся к звёздам. Словно каждый слог, странный, гортанный, был лишь язычком, плящущим на дровах и хворосте. Деревня же - слушала молча. И жила.
Человек, возомнивший себя божком. Дик оглядел оборотня и повел шеей, невольно скопировав его жест. И лишь сделав это - испугался, не желая перекидываться в такого вот... кота. Но ведь зеркало - это щит? Оно отражает все, что идет к нему, преломляя и даже искажая. Мог ли Дик вернуть оборотню его ярость и силу, его быстроту, удесятерив тем самым свои, когда тварь нападет? Или когда он сам нападет на этого... кошколюда? Шея дернулась еще раз. И еще. Что это было? Травма на тренировке? Ушибла повитуха при родах? Наверное, не самое важное, когда идешь на оборотня, но - хотелось узнать. Понять. Потому что без понимания зеркало было кривым. Потому что Кат не должны были, не имели права отдать этому... оруженосцу. Дик устало потёр глаза, как маленький сын, Генрих, понимая сейчас лишь одно - он хочет спать, но тряхнул головой и пошел вперед, чувствуя, как тяжелеет шаг от того, что могло отразить суть твари. И понимая, что эта незримая броня врастает, вырастая, из самой его сути, из глубины души, оттуда, где все еще теплилась надежда на то, что когда-нибудь Дик не будет одинок.
То, что некогда было Беном Лоулессом, чему Дик вернул самого себя, что очнулось - и проиграло, обратило на него ленивый янтарный взгляд, и в лицо словно ударил горячий ветер, сбивая с шага. Мягкие лапы совершенно не вязли в сыпучем красноватом песке, и каждый шаг приближал его к небольшому озерку. Оно было там всегда, было снаружи и внутри, частью его, полыхая алым в закате, отливая розовым на рассвете. Ровная, покрытая жёсткой травой и кривыми деревцами земля билась в сердце, простираясь, насколько хватало взгляда и даже дальше, охватывая всё, от насекомых до танцующих вокруг костра людей - его людей. Его часть. Бесконечный круг, в котором есть жизнь, есть смерть и есть постоянное возрождение, и вкус крови на клыках, солоной, вкусной, сбился, ожёг болью, заставил вскинуть лобастую голову и выпустить клыки. Тень...
Браслеты на руках полыхнули так, что, казалось, должны были прожечь оверкот, сердито, яро.
Пума отдёрнулась, словно получив удар, и её глаза ярко вспыхнули.
- Igazi ngegazi. Igazi ngegazi. Igazi ngumphefumlo, - глубокий, безграничный женский голос хрипел, насилуя горло. - Ukushiya isigodlo esiqalekisiweyo. Lu xanduva lwam.
Дик понимал, не понимая, отголоском гнева Бадб, зеркала. Кровь есть душа. Расплата. Повеление оставить. Ответственность перед...
- Ну да, - не менее лениво согласился Дик, с трудом удерживаясь от того, чтобы потереть запястья, - расплата, душа, ответственность... Тебя же крестили, наверное, когда-то. И клятву господину своему давал. Впрочем, не мне стыдить тебя, зверь. Ни тебя, ни эту... милую даму, что тебя прокляла.
Памятуя о том, что госпожа его - женщина, приходилось драную белую кошку называть милой дамой и нельзя сказать, что Дику это не нравилось. Порой возникало ощущение, что он будто во времена мадам Алиеноры вернулся, со всем куртуазием того века. А вот что делать - Дик совершенно не знал. Равно, как и понимал, что крестьяне бросятся на помощь своему новому кумиру. А значит... Стоило попробовать дать им его? Но - иного? А уж отражать то, что видел перед собой, Ричард научился, хвала... Бадб. Горькая гримаса, что исказила лицо, напоминала оскал хищника, другого самца, пришедшего оспорить территорию и стаю, отнять ту, что уже слилась с душой оборотня. Точнее, Дику хотелось в это верить. Чужие богини... Хорошо, все же, что он озаботился выучить воззвание к своей, несомненно - перевранное Британником. "Великая Богиня, Бадб, пусть твой крепкий щит будет между мной и всем злом и опасностями, пусть твой острый меч будет между мной и всеми, кто нападет на меня. Пусть твое магическое искусство будет между мной и всей враждебностью и дурными помыслами..."
Британник или нет, но жар татуировок перешёл в приятное тепло, смывая боль, и каркнул ворон, устроившись на коньке покатой крыши.
Круг распался и сжался снова, заключая его внутри. Лица крестьян оживились всполохами со всех сторон - бледные, но и оражневые, и чёрные тоже, вспыхивая и огнём, и возбуждением. Мужчина в утеплённом волчьим мехов оверкоте притопнул ногой первым. Глаза его, смотревшие прежде равнодушно, устало, загорались предвкушением. Вначале топот звучал мягко, приглушённо, по тонкому снегу, но всё усиливался по мере того, как обнажалась чёрная, промёрзшая земля. И почти сразу круг двинулся, с запада на восток под яркими звёздами. Двинулся - и распался на два, один в другом, в противоход.
- Ух-ха, хэйа-хай. Ух-ха хэйя...
Существо мягко соскочило с трона и выпрямилось во весь рост. Щёлки глаз отражали костёр, горели возбуждением.
- Ingumfazi wakho? Usisi? - голос женщины, срывавшийся с узких губ, ломался в непонимании, удивлении, в силе, для которой этого тела было просто мало. И переливался в нём настойчивый вопрос. - Uyintoni? Kutheni ulwa nam?
Слова раскатывались, сливались с хором, и в зеркале отблескивали образы, странные, узнаваемые. Лёгкая соломенная хижина, перетекающая в пещеру с ещё одной пумой и котятами. Воин с копьём, закрывающий вход в дом от льва. Что ты такое? Кто она тебе? Почему? Отражалось и осознание правоты, жёсткое, бескомпромиссное.
- Я - пляска теней, что влюблен в чары красоты. Я - тайна мгновений для жизни, усталой от грез. Я - воин, что видел, как сплетаются виденья. Это - земля моей госпожи и той, которую ты не получишь. Потому что она - белый цветок в садах моей души.
Вычурно, но если уж вспоминать о госпоже де Пуату... Как бы то ни было, батюшка, мир его праху, сделал все, чтобы Дик был настоящим рыцарем. Таким, как того требовали правила. Правда, Ричард никогда не подумал бы, что умение вести речи трубадура пригодится ему в беседе с чужой богиней-кошкой-оборотнем.
Мужчина протянул руку, и не глядя поймал брошенное из-за всё ускоряющего движения круга короткое копьё.
- Oko ndifumanayo? Ngoko njengentlawulo, intlawulo yam intlungu?
Брошенный образ отразился, оставив боль, страх и кровь, сплавляющуюся с душой. Чувство потери. Железная необходимость возмездия.
- Скорблю вместе с вами и порицаю. Однако, эти люди уже оплатили свои долги перед тобой. Не должны нести наказание те, что виновны лишь сродственностью. Мелочная месть не красит тебя, не возносит над преступником, но низвергает до него. Пусть этой ночью долги смоет кровь.
"И, желательно, не моя."
Мысли отразились в чужой улыбке, обнажившей заострённые, нечеловеческие клыки. Оборотень гортанно рыкнул, и второе копьё, пролетев над костром, вонзилось в землю перед Диком. Древко отливало странным тёмным блеском, словно напиталось искрами. Мужчина с женским голосом огладил себя по голым бёдрам и отступил на шаг.
Кольчугу, гамбезон и рубашку, что вышивала Кларисса, пришлось снять. Лишь рубаху Дик на мгновение задержал в руках, глядя на поспешные, широкие стежки, что образовывали незамысловатый узор, веточки вьюна. Отчего-то именно ее, из простой холстины, небеленую, безыскусно украшенную, Ричард предпочитал надевать на охоту. Вряд ли она приносила удачу, но... Допустить мысль, что так он пытался отблагодарить жену за внимание, Дик не мог. Но рубашку сложил бережно, поднял копье, махнув им в воздухе пару раз. И пошел по широкому кругу, пригнувшись и прикрывая свободной рукой бок, раз уж не выдали щита. Оборотень мягко, по-кошачьи, двинулся, закрывая круг. Оружие он держал двумя руками, легко, с уверенностью, которая говорила о немалом опыте. И ударил первым, с подскока, наметив вначале острием по ногам и тут же ткнув в лицо. Копье Дик перехватить успел, подтянув рывком оборотня к себе и как следует приложившись сапогом по колену. А вот от когтей уйти не смог и вскоре лицо украшали царапины, а мерзкая тварь снова плясала поодаль. Страшно не было, будто игра не шла сейчас на жизнь Дика: турнир - да и только. О своей беспечности пришлось пожалеть, когда пролилась первая кровь. Копье оборотня вонзилось в плечо и в пылу боя Дик не сразу понял, что ему больно и горячо, что мерзко пульсирует рана. Он просто придержал древко рукой, вонзая своё оружие туда, где у людей была печень. К счастью, там же она имелась и у этого кошколюда. И, к счастью же, он разучился заращивать раны. Добить оборотня его же копьем было несложно, и вскоре Ричард выпрямился во весь рост, салютуя рыжеватому ворону на крыше. Замершие было крестьяне до жути одинаково и одновременно повторили жест, опустившись на колени. В свете костров ворон расправил крылья и склонил голову. Бывший оборотень - обычный мужчина в летах нагим лежал на земле. И казался он теперь маленьким, уменьшившимся. Опустевшим. Бадб сорвалась с крыши, сделала короткий круг и с криком ушла в чёрное небо, уронив крупное перо.
Перо - случайный, а быть может - намеренный, дар богини Дик спрятал за пазухой: мороз уже начал покусывать тело, холодить рану и потому пришлось накинуть на плечи оверкот. Убийство его опечалило, хотя, казалось, не должно было. Не знал он этого оруженосца, не говорил с ним и даже не видел. Но - сожалел. А потому в особняк отправился лишь после того, как прикрыл наготу убитого волчьей шкурой с помоста. За спиной остались крестьяне, которые, казалось, лишь начинали осознавать, что происходит. Остался испуганный священник, только в самом конце высунувшийся из дома и так и всё не решавшийся заговорить с паствой или с Диком. И шест, на котором не висела уже волчья голоса с обведёнными чёрными кругами глазами.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #575, отправлено 19-07-2018, 8:13


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Спектр и Филиппа

Стражники, которые мёрзли под воротами, схватились было за оружие, но, узнав гостя, распахнули створку - тут же закрыв снова и заложив тяжёлым брусом. Поместье же сияло огнями изо всех окон, кроме дальнего угла левого крыла, словно в праздник. Внутри царила суматоха, но суматоха странная, организованная, в которой плачущие возгласы матери семейства без труда перекрывало властное сопрано Кат Эдцарт. Слуги же сновали по коридорам, как муравьи тёплым апрелем. Возможно, без особенного толка, но, по крайней мере, им всегда было, чем занять руки. Маг-целитель, как стало ясно из встревоженного полушёпота, ещё не прибыл, да и не ждали его так скоро, пусть даже отправленному гонцу и дали инструкцию привезти его хоть в мешке.
Младшая Эдцарт встретилась в коридоре в сопровождении служанки, которая несла кипу полос чистого полотна. За прошедшее время девушка не успела переодеться, лишь оставила где-то накидку, зато лицо и руки были отмыты добела. Увидев Ричарда, она остановилась так резко, что служанка врезалась в спину и ойкнула.
- Дик! - в голосе слышалось нескрываемое облегчение. - Вы вернулись! Я так рада!
- Как и все мерзавцы, я потрясающе живуч. Что Карл?
Кольчугу и вещи пришлось сгрузить служанке, а самому плотнее завернуться в оверкот, понимая, что браслеты на руках, которые Дик скрывал под лацканами рубашки, теперь видны. И, несомненно, вызовут вопросы. Но Кат... Конечно же, виной тому были хмель от победы, шумевший в голове, боль от раны. Дик глядел на девушку глазами, полными восхищения - и видел это сам, отражая себя. На миг он ужаснулся, каким его видит Кат - жесткая складка между вечно нахмуренных темных бровей, холодные серые глаза, полные злобы и страсти... Но тут же просветлел, угадывая и то, что сохранила в себе сестра - сострадание. Кат нахмурилась, продлевая взгляд, но без неодобрения. Без страха.
- Пока ещё жив. Порван жутко, но... Дик, вы и сами ранены! Так, - девушка оглянулась на служанку. - Алисия, пришли горячей воды с кухни.
- Это пустяки, Кат, - начал было протестовать Дик, но умолк, понимая, что скрыть рисунки на руках не получится все равно. Да и не стоит: знаками некой избранности следовало гордиться. - Пошлите кого-то в деревню, необходимо похоронить оруженосца. Он сражался достойно.

Слуги в особняке были вышколены отменно. Вода и мешочек с травами появились словно по волшебству, и вскоре Кат уже осторожно промывала рану в плече тёплой водой. На наручи она не обращала внимания почти демонстративно, хотя и было видно, что девушке интересно до крайности. Пальцы и руки у неё оказались лёгкими, умелыми, и словно бы успокаивали тупую ноющую боль одними только касаниями, ещё не дожидаясь подушечки с тысячелистником, медовицей и кирказоном. И ещё от Кат успокаивающе пахло свежей влажной хвоей - или так лишь казалось. Голова кружилась. То ли от близости девушки, то ли от потери крови и озноба, что уже начал потряхивать тело мерзкой, мелкой дрожью. То ли от того, что рядом с Кат Дик чувствовал настоятельную необходимость вернуться домой и поговорить с Клариссой о разводе. Иначе он не мог даже просить позволения хотя бы просто видеть эту Артемиду-врачевательницу. Впрочем, Ричард все равно собирался в поместье, перед тем, как отправится в Балсам. Определить старшего в дом леди Леони, младшего - к михаилитам, чтобы не задумываться хотя бы о том, сыты ли они.
- Верю, Карл выживет, - отводя глаза, неловко проговорил Дик, - иначе и быть не может.
- Он сильный.
Не вдаваясь в детали, Кат обернула полосу ткани через плечо, вокруг груди и закрепила. И продолжила негромко:
- Значит, всё закончилось. Так или иначе. Скажите всё же, откуда эти татуировки?
Дик вздохнул, опуская глаза на запястья. Соврать, что они там были всегда? Но Кат ухаживала за ним обеспамятевшим.
- Это знак принадлежности к общности воинов, что принесли клятву верности... богине войны, Бадб.
И снова вздох, тяжелый, и ощущение того, что сейчас Кат отвернется и уйдет. А то и церковников позовет.
Руки девушки на миг замерли, но тут же двинулись снова, разглаживая узел, обрезая кончики небольшим кинжалом. Изгоняя из плеч напряжение, что таилось глубже мышц.
- В этих лесах сильваны и тролли по зиме заглядывают в окна, зовут. В метели слышат порой дикую охоту, а подлунные поляны звенят стонами Тевтобургского леса. Отец Себастьян говорит, говорит, но вера и знание - не одно, и так неблизки каменные храмы Лондона. Неблизки, и иногда куда более странны, чем вороны - для диких птиц, что взлетели из оленей.
И опять Дик вздохнул, на этот раз - с облегчением. Оставалось договориться с Клариссой и... сказать главное, что просилось, рвалось от зеркала, и что отрицал для себя сам Ричард.
- Как жаль, что я женат, милая Кат. Но если мне удастся получить развод, вы позволите просить разрешения навещать вас?
Генрих-король, да и только. Сколько он так уговаривал купчиху Болейн? Пять, шесть лет? Кларисса была столь же упорна, как и мадам Арагонская, а Дик не хотел ждать целую жизнь.
На этот раз Кат молчала дольше. Аккуратно складывала ткань, разглаживая бугристые складки, досадливо вздыхала, проведя пальцами по глубокой трещине в столешнице.
- Я рада, что не замужем, милый Дик, но не знаю, могу ли я о таком думать, пока ещё не затянулись все... раны? Потому что Карл пока что совсем разбит, вы понимаете. Не знаю, могу ли я ответить до тех пор.
Хотя бы не сказала "нет", не отвергла. Дик не знал, станет ли он когда-нибудь гладью, затянутся ли раны, но у него было время, была надежда, подаренная Кат. И был волчонок. И становилось непривычно тепло, настолько, что щемило в груди и хотелось обнять девушку. Но вместо этого Дик с благодарностью поклонился, бережно коснулся её руки и вышел, направляясь в свои покои, надеясь на сон без видений.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #576, отправлено 19-07-2018, 8:14


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Филиппа и Леоката

11 февраля 1535 г. Суррей, поместье Фицаланов.

Иногда привычная, даже желанная, дорога домой становится тоскливо-долгой, полной тяжелых раздумий. Когда едешь в стылое поместье, где никто не ждет, где вечно голодные дети и бледная, унылая ханжа жена, дорога кажется вдвойне долгой. Просто потому, что растягиваешь ее, отвлекаешь себя на игры с волчонком, который то семенил впереди лошади, то ехал за пазухой, облизывая давно небритый подбородок; заезжаешь во все городки и деревушки на пути, чтобы, все же, купить сыновьям подарки и даже жене, памятуя, что не видит ничего красивого, найти четки из зерен граната с изящным крестиком. И даже не сожалеешь о том, что награда за победу на турнире тает. Как сказал Карл, будут состязания - будут и деньги. К тому же, с покровительством богини войны, Дик рискнул бы ходатайствовать о мелком придворном чине, не обязывающем присутствовать при королевской особе, но приносящем небольшое жалованье. Малое, но достаточное, чтобы подновить особняк, точнее дом из теплого желтого камня, что прадеды везли из Палестины, в котором могло быть уютно и воистину по-домашнему душевно, если хватало свечей, дров, и Кларисса не чудила. Но уныние - преходяще, и завидев знакомые дубы и ясени леска перед домом, Дик даже приободрился, и вышло у него это столь хорошо, что отца Мартина, священника, которого приходилось содержать тоже, он даже не убил. А ведь мог - пресвятой пастырь душ из поместья неторопливо ехал из особняка, что Ричард в иное время стерпел бы, стиснув зубы. Нынче же - лишь холодно кивнул, проезжая мимо.
- Кларисса! - Голос разлетелся по пустому, холодному холлу дома и долго блуждал эхом, пока Дик, не дожидаясь явления супруги, стягивал оверкот и кольчугу.
- Милорд муж?
Кларисса вышла из боковой двери, за которой скрывалась кухня и откуда пахло теплом и стряпней. Женой лорда она не выглядела. Впрочем, как и обычно. Серое платье с высоким воротом уродовало прелестную шею и делало тусклее голубые глаза, чудные белокурые волосы прятались под глухим арселе, да и руки леди Фицалан спрятала под передником. Если глаза на миг и вспыхнули смесью страха и радости от лицезрения мужа, то Кларисса поспешила это скрыть, опустив голову.
- Рисса? Вы снова приглашали священника?
Жену, как ни странно, было жалко. Запуганная, забитая, угасающая, грустная... Проблеск радости в ее глазах и огорчил, и порадовал Дика. Быть может, ждала. Скорее всего, напрасно.
- Я просил вас не делать этого, Рисса, - привлекая ее к себе, чтобы коснуться губами лба, проворчал Дик, - каждый раз, как вы это делаете, из дома исчезают деньги.
- Простите, Ричард. Но... Отец Мартин так одинок, а грехи нашей семьи так велики...
Кларисса испуганно оцепенела в объятиях, съежилась, не поднимая головы и тихо лепеча в плечо.
Великие грехи семьи, по больше части надуманные самой супругой... Дик сжал кулак, но глянул на случайно обнажившийся под обшлагом рисунок - и заставил себя успокоиться, уговаривая себя, что в их неустроенности, в их неудачном браке виноваты оба. Нельзя винить Риссу в том, что ее воспитали набожной. Нельзя обвинять Дика в черной злобе, зародившейся в сердце, должно быть, еще в утробе матери.
- Дети здоровы? Сыты?
Дик разжал руки, выпуская испуганную жену. Мешочек с четками он просто вложил ей в ладони, не говоря ничего, и с наслаждением опустился в старое, еще отцовское кресло, у камина.
Изумленное лицо Клариссы, прижимающей к груди четки, он мог видеть даже оттуда.
- Ричард, вы здоровы? - Озадаченно спросила она, но тут же потупилась снова. - То есть, дети, конечно же, сыты. Генри выучил две главы из Писания, пятый псалом, и... О боже, что это за рисунки у вас на руках?
Дик вздохнул, снова уговаривая себя пропустить мимо ушей главы и псалмы. И вопрос бы он проигнорировал тоже, но развод ему, все-таки, был нужен.
- Ключ к благосостоянию, - коротко пояснил он, - считайте, что это также почетно, как быть кавалером ордена Подвязки. Что касается Генри... Я решил, что псалмы он продолжит учить в качестве тиро михаилитов.
Выпрямившаяся во весь свой невеликий рост Кларисса решительно уперла руки в бока и нахмурила брови.
- Вы можете продавать свою душу кому угодно, милорд муж, - заявила она, - но я не позволю вам осквернять Генри михаилитской ложью! Господь милосердный, лучше бы вы его убили, чем обрекать его душу на адский огонь!
Дик выглянул из кресла, с интересом оглядывая жену и дивясь нежданно-негаданно прорезавшемуся характеру. Впрочем, когда дело касалось веры, Рисса могла быть на диво упряма. Или глупа. Рука сжала подлокотник так, будто это была рукоять кнута - и только.
- Я не спрашиваю вашего мнения, Рисса, - с холодом ярости в голосе сообщил он, - и с этого дня мы будем спать в отдельных постелях. Приготовьте мне комнату. Я буду ходатайствовать о разводе. Впрочем, вы можете воплотить мечты о жизни в святости и выбрать для себя обитель.
Кларисса охнула и села мимо скамейки, на пол. Долго, мучительно долго она молчала, утирая слезы передником, унимая всхлипывания.
- Господь свидетель, я была честной, верной вам, покорной супругой все эти годы. Я родила вам двоих детей, которых воспитываю христианами, в вере и любви к Господу. Как могу, стараюсь, чтобы у вас было чистое белье и...
Не договорив, она разрыдалась, пытаясь подняться на ноги, но лишь рухнула, будто обессилев.
Сбежать в Балсам прямо сейчас хотелось отчаянно, но Дик вместо этого лишь встал из кресла и поднял жену на руки, усаживаясь вместе с нею в кресло матери. Странно, что именно в этом обветшалом кресле, где матушка коротала вечера за штопкой, он осознал, что никогда не был ласков с Клариссой, даже в самые сокровенные моменты.
- Полно, Рисса, не рыдайте, - покачивая жену, как маленького Генри, почти нежно проговорил он, - Ричарду пора получать рыцарское воспитание, Генри уедет в орден, меня зовут дела в Хантигдоншир... Вы останетесь одна. К тому же, я никогда не был люб вам, а монастырь освободит нас обоих.
- Почему, Дик? - Кларисса еще всхлипывала, но говорила уже внятно, прижималась к груди доверчиво. - Вы приглядели себе такую же язычницу, как и вы нынче? Почему - в монастырь? Сейчас, когда эта реформация, и их закрывают, а монахинь выгоняют на улицу? Почему бы вам сразу не прогнать меня в приют, куда рано или поздно попадают все обитательницы публичных домов и нищенки? Почему бы вам не оставить меня в доме хотя бы служанкой? Отчего бы не дать время на то, чтобы... тоже измениться?
- Я не верю в тайну исповеди, Рисса. Вы расскажете отцу Мартину, или кому иному о том, что носит ваш муж на запястьях и меня просто-напросто сожгут. Для кого тогда вам меняться?
Теплая, хрупкая, несмотря на двое родов, Кларисса. Ярая католичка, вполне способная ответить сейчас, что главное в очищении души пламенем. И все же, Дику было жаль её. И хотелось верить в слова, в обещания, но влекло к Кат. Ах, Кат! Богиня-охотница, богиня-врачевательница... Подле нее Рисса была мышонком - маленьким, испуганным. Тощим. Но тут уж была, наверное, его вина? Дик еще помнил ту красавицу, на которой женился и которой сломал руку в первую брачную ночь. Право же, его можно было понять - не каждый способен выдержать трехчасовую молитву, когда после длинного дня не утех хочется, а просто-напросто спать.
В этот раз Кларисса думала дольше обычного. Она вздыхала, утирала слезы ладонью, снова порывалась плакать - и снова умолкала.
- Я не расскажу, Дик. Клянусь вам, я даже упрекать вас не буду за отречение от спасения. Если вас сожгут - мне останется лишь шагнуть на ваш костер, ведь родные меня не примут, в монастырь - тоже, без денег, а в приют... Ох, нет!
Волчонок, который уже начал откликаться на Феба, заснувший было в тепле оверкота, кажется, сообразил, что он не слышит стука сердца, да и рукав давно остыл. С недовольным тявканьем он выбежал на середину комнаты и, ничтоже сумняшеся, напрудил лужу. И уселся поодаль, разглядывая дело лап своих с таким удивленным видом, точно хотел сказать, будто напакостил кто-то другой, не он. Дик усмехнулся, стягивая с Риссы арселе и принимаясь поглаживать густые локоны, что послушно льнули к пальцам.
- Будет, Рисса, прекрати слезоразлив. Мы попробуем начать всё сначала, обещаю.
Зеркало нескоро обретет гладь. Не сразу проявятся изменения в Риссе, не тотчас войдет в привычку не злиться на нее. Но уже сейчас, сквозь боль сожаления, горечь утраты, Дик понимал о каких трещинах говорила мудрая жрица Кат. В его силах было залечить эти раны, но это означало отказаться от девушки... И заново обрести жену, снова узнать Клариссу - такой, какой она никогда не была.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #577, отправлено 19-07-2018, 9:00


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

ГАРОЛЬД БРАЙНС И АУРЕЛИО ДОМИНИКО МОРЕТТИ


23 января 1535 г. Саутенд-он-Си. Полночь

Саутенд-он-Си, кроме своих пирсов и замков был знаменит ещё и чуть ли не чудотворным источником минеральных вод, о котором однажды доводилось слышать даже Гарольду, причём ещё в море, когда он только подплывал к Англии. Как оказалось, для умывания и полоскания рта вода была слишком солёной, поэтому её приходилось упаривать и обессоливать, чем он и мог заработать. Конечно, даже приближаться к солёной воде было опасно, но платили хорошо, а главное, работу можно было сделать быстро. Гарольд не слишком далеко отъехал от Корстенда, а слухи, как известно, распространялись быстрее пожара, который явно уступал в скорости английскому правосудию. Только крайняя необходимость в деньгах заставила его остановиться так недалеко от оберегаемой Немайн деревни, и, конечно, надо было, как можно быстрее, эти деньки раздобыть и отправиться дальше. С хозяином - мистером Сэмом Смитсоном, крепким, плечистым мужчиной, они сошлись на пятидесяти фунтах, что важно именно за работу, а не за время. Источник, действительно, был очень красивым - вода текла прямо из скалы, а отверстие было оформлено под неплохо сделанную голову льва. На вкус вода была жутко солёной. Что было и хорошо и одновременно непривычно - опреснить её надо было не полностью, а примерно на две трети. Сделать это было можно, но каждый новый кувшин слегка отличался бы по солёности от предыдущего, да и следить за степенью обессоливания было утомительно. Поэтому Гарольд решил просто смешивать две полностью очищенные пинты, с одной неочищенной, добиваясь нужной пропорции. Её он выяснил с помощью сырого куриного яйца, хозяин требовал, чтобы оно едва держалось на поверхности воды.
Просто очистить воду, как он это сделал в прошлый раз было нельзя - там Гарольд просто дробил, использую много силы и мало контроля над ней. Эта вода должна была сохранить свою особенность и потерять только соли. Это можно было сравнить с подбором сита, когда против проклятья он ударил максимально плотным заклинанием, больше походящим на жернова. Радовало то, что вся вода была из одного источника. Для него всегда было очень важно место истока - речная вода была более весёлой, бойкой, озёрная - томной, сонной, а в океане всё смешивалось давая жизнь чему-то невероятному. Гарольд подтащил к себе первый, в длинной очереди, кувшин. Ни особым цветом, ни магией вода в нём ни отличалась. Он опустил руку в кувшин, обращаясь к воде, и зубы сразу свело от мятной свежести, на языке заиграл привкус соли. Соль не была чужда воде, она была её органичной частью. Гарольду бы не стоило практически никаких усилий очистить воду от искусственно добавленного элемента, он бы сразу почувствовался его, и вода бы сама бы вытолкнула грязь. Всё в этой воде было переплетено крепко-накрепко, и вырвать его стоило немалых сил. Но с таким Гарольд встречался не впервые. Отыскав у хозяина источника немного соли, он размешал в кувшине несколько щепоток и подождал секунду. В такие моменты вода становилась, как бы растерянной, как будто она не могла понять чужда ли ей эта соль или нет. В этот момент можно было почувствовать в воде всё, что было схоже с инородной примесью. И Гарольд уловил это чувство, солёности, только солёности. Соль была самой резкой, самой большой и угловатой в воде, на это и надо было ориентироваться. Он вынул руку, несколько секунд потёр пальцы друг о друга, как бы подбирайся то самое сито, опустил руку в воду и ещё раз обратился к ней - добавленная соль уже почти стала органической частью общего, но ещё слегка выделялась. Гарольд послал импульс, выдавая всё большое и колючее за чужое и грязное. От руки почти сразу пошла мелкая рябь, ещё через мгновение вибрация переместилась
вглубь кувшина, а пальцы защекотали частицы дробящейся соли, привкус которой исчез, уступив место нарастающей мятности. Дальше дело пошло куда быстрее и легче.
Закончив с утомительной работой, которая мало того, что здорово его вымотала, так ещё и чуть не одарила вторым вороном, Гарольд наконец-то смог позволить себе купить потенциально полезных мелочей.
Он вообще любил иметь таки вещи под рукой, тем более стоили они не слишком дорого. Две из четырёх иголок и треть из пяти фунтов конского волоса он спрятал в сапогах, туда же, уже на привычное место отправился старый нож, к которому Гарольд приделал новую, крепкую рукоять. Несколько часов пришлось потратить, чтобы смастерить небольшие сани под плиту. В Англии он никогда таких не видел, зато в Новгороде их использовали повсеместно. Подешёвке нашел на рынке две деревянные миски, из которых можно было сделать компас, и использовать по назначению, при необходимости. Верёвка, несколько листов бумаги и всё прочее, необходимое для письма, обошлись уже значительно дороже, но тоже могли пригодиться. После потери сумки со всем содержимым, во время ночной пробежки по лесу, Гарольда временами посещало чувство, похоже на наготу. В чужой одежде с покойника, без привычных вещей. Если задуматься, после тюрьмы у него не осталось ни одной именно своей вещи. Всё было украдено, недавно куплено, незаконно, случайно, недавно. Только сейчас он привык к ножу и атаму, а вот устаревшую одежду хотелось, по возможности, сменить, она ему всё больше не нравилась.

Сообщение отредактировал Ричард Коркин - 19-07-2018, 9:01
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #578, отправлено 19-07-2018, 9:02


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Гарольд устало зевнул, залезая в седло. Лошадь, хоть он и шел периодически пешком, всё равно каждый раз очень уставала, что и не удивительно - чёртова плита, казалось, весила с каждым днём всё больше. Быстро смеркалось.
- Вальтер, как думаешь, успеем к ночи найти ночлег? - Он оглянул опушку.
- Да вроде бы недалеко осталось, если не врали, - северянин тоже огляделся, не выказывая особенного энтузиазма от перспективы ночевать в поле. - Очень надеюсь, что не врали. Потому как устраивать лагерь нужно было начинать сильно раньше. Не люблю в темноте светиться на милю, а без света чёрта с два что сделаем. А это что за херь?
Неожиданное ругательство вызвала яркая вспышка за лесом дальше по тракту. Там, где, по уверениям встреченного ранее крестьянина на подводе, находилась деревня с гордым названием Сафрон-Уолден. Спустя пару секунд после вспышки до них докатился раскат грома. Почти одновременно слабый ветерок, сменивший метель, донёс далёкий собачий лай.
Гарольд несколько долгих мгновений смотрел в сторону удара. Магия была достаточно сильной, но вполне в пределах человеческих сил, не его собственных, конечно. Не к добру это было, такими ударами вряд ли кто-то разбрасывался для потехи.
- Ну, что, идём посмотрим, что там? Если, что-то серьёзное, то я предпочёл бы узнать об этом до того, как лягу спать. - В голову приходили самый очевидный вариант - какой-нибудь михаилит пытался прикончить очередную тварь. В Англии не так много людей владели колдовством на достаточном для таких игр уровне, и ещё меньше открыто ей пользовались.
- Ты точно хочешь посмотреть на то, что умеет так бахать? - с некоторым сомнением отозвался Вальтер. - С этой плитой и убежать-то быстро не получится, если вдруг оно против свидетелей. В такие места лучше спешить так, чтобы ни в коем случае не оказаться первыми.
Гарольд с сомнением ещё раз взглянул вдаль.
- Думаешь заночевать тут? - Он повернулся к Вальтеру. - Как по мне, это вероятнее всего михаилит, разбирался с какой-нибудь тварью. А значит, либо он её прикончил, и тогда нам особо бояться нечего. - Он пожал плечами. - Либо она его, и тогда я бы вовсе не стал ночевать.
Вальтер усмехнулся.
- Твоя правда. Что же, едем. Не торопясь.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #579, отправлено 19-07-2018, 9:03


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

Всадник, который встретился у самой деревни, сначала показался обычным путником, зачем-то решившим путешествовать в ночь. По крайней мере, для гонца, которым плевать и на время, и на погоду, он двигался слишком медленно. И только когда они оказались близко, а всадник неожиданно остановился посреди дороги, ожидая, Гарольд разглядел в полумраке жёлтые глаза без радужки, увидел искры цитринов на синем оверкоте и лошадиной упряжи.
Гарольд прищурился, пытаясь получше разглядеть всадника. Зачем князю тьмы устраивать конные прогулки в этих местах, он придумать не мог, но на всякий случай спешился и уважительно поклонился.
- Моё уважение, князь.
Краем глаза он заметил, что Вальтер наклонил голову, оставаясь в седле.
- Неудачливый Брайнс, - хрипловатый баритон звучал крайне лениво, и слышалась в нём насмешка. Велиал, не торопясь, обвёл сверкающими глазами Гарольда от сапог до татуировки на щеке. - Как продвигается прополка?
- Скверно. - Гарольд указал рукой на татуировку. - Но я хотя бы понял, с кем имею дело.
Задание Велиала было крайне сложным, но в Гарольде ещё тлела надежда на получение вечной земной жизни. В любом случае, и получение гримуара и добыча коров, скорее, были полезны для приношения Циркона в жертву - Гарольд становился сильнее и узнавал больше о Бадб и её муже. Было интересно, явился ли причиной грома Велиал, да и что вообще тут произошло?
- Уже не так скучно, - одобрил Велиал и потёр подбородок. Казалось, что с каждой минутой на дороге становилось светлее, и, чтобы рассмотреть собеседника, уже не приходилось напрягать глаза в снежном полумраке. - Юлить начал. Прямо как в котёл захотелось. Словно думаешь, что у преисподней нет возможностей... воздействовать.
- Да я ощутил, что есть, - Гарольд пожал плечами, - но перспектива при любом исходе попасть в котёл, меня тоже не радует.
Тем более, что Циркона надо было не просто убить, а обездвижить и принести в жертву, и при этом молиться, чтобы Бадб не спохватилась за мужа, и не отправила Гарольда в котёл намного раньше запланированного. Так что дело казалось гиблым, и в любом случае выгодным для Велиала.
Велиал со вздохом покачал головой, и вокруг него в воздухе заплясали комья снега, поднявшиеся с обочин. На лету снежки меняли форму, пока не превратились в небольшие копии головы Берилл. Укоризненные, с надутыми губами.
- И всё же скучен ты. Ладно. Чего же тебе хочется, унылый Брайнс? Трубача, как у Пилата? Легион в шесть сотен, шестьдесят и шесть демонов? А, может быть, хочешь стать демоном сам? Не теми, кто кипят, а силой, что стоит за всей преисподней, лишь на ступень ниже Светоносного? Силой, с которой считаются, которой боятся?
"Скучен". - согласился Гарольд. По сути Велиал предлагал именно то, о чём он думал. А хотел ли он всего этого на самом деле? Стоило ли оно того? Сил, к выполнению этого, Гарольд в себе не чувствовал. Мало того, что он не хотел убивать магистра, так он просто не мог. Речь шла не о доверии к демону, и не о цене вопроса, а об элементарном, нежелании вредить Циркону, и осознание своей неспособности выполнить задание. А с чего он так озаботился жизнями других именно сейчас? Ни когда убивал, ни когда планировал убить тех же треклятых стариков, которые вручили ему книгу? Может это был элементарный страх? И всё-таки безумного желания нажиться на чужих страданиях в себе просто не находил.
- Прошу, позвольте мне подумать, я смертный, а смертным свойственны сомнения и неуверенность. - "Слабым смертным".
Снежные головы завертелись сильнее, расширяя круг. Велиал же улыбнулся, с интересом наблюдая за их кружением.
- Что-то раньше тебя сомнения не мучали. Не позволю. Выбирай же. Одно или... другое, - угрозы в голосе демона не было, только издевательская ленца.
Демон вызывал в нём всё большую неприязнь. И эти глаза, способные посоревноваться в высокомерии с самим Фламбергом. А выбора у Гарольда по сути не было. Либо он соглашается, либо ад. Спокойствие и удовольствие, которое он последние дни получал от жизни сменились тоской - он вынужден был попытаться отправить Циркона в ад.
- В таком случае я смею просить: вечную жизнь на земле, сильнейшее колдовство на свете и пять любых душ, принадлежащих аду, на мой выбор, и бычка с коровой из стада, что породил Финнбеннах. - Гарольд порой сам удивлялся своей наглости. Но, может быть, у него бы вышло освободить хотя бы души тех, кто заслуживал рая.
- Корову и бычка, - неожиданно задумчиво протянул Велиал. Хрипотца из голоса куда-то делась. - Животновод, значит. Надо было тогда и ферму просить, - взмах руки, и пропали снежные головы. Предварительно подмигнув. - Что же, такая чудесная формулировка, прямо отсутствие души радуется, - щелчок пальцами, и цитрины с одежды и сбруи исчезли. Сгинули и жёлтые глаза, сменившись тёмными, почти чёрными. Фламберговыми. Очень злыми, и при этом какими-то необычно внимательными. Глазами змеи, которая вместо мыши внезапно увидела что-то другое. И голос михаилита зазвучал нежно и проникновенно. - Что же ты, собака подколодная, так дёшево жизни ценишь? Сам дохнешь - пожалуйста, но других-то зачем тащить? Привет, Барсук.
Вальтер, с явным трудом удержавшийся от слов, кивнул. Слегка деревянно и прищурившись. Оценивающе, словно не мог решить, как относиться к происходящему. А на плечо Фламбергу, хлопая крыльями, опустился крупный чёрный ворон. И нагло каркнул, глядя на Гарольда поочерёдно то одним, то другим глазом.
Первым желанием было как-нибудь скинуть михаилита с лошади, хорошенько ему врезать, а уже потом разбираться, что именно произошло. Порыв остановило сознание плачевных последствий такой затеи - мало того, что Фламберг был опытным воином и мог оказать летальное для Гарольда сопротивление, так ещё и лошадь была специально обучена. Он имел право злиться, по всей видимости, Циркон был ему близким человеком - другом или наставником. Гарольд вздохнул, успокаиваясь. То, как всё это было реализовано, он пока понять не пытался. Проблемы надо было решать по мере их поступления, и одна чертовски большая проблема сидела сейчас перед ним верхом, а ещё одна проблема, казалось бы, поменьше, но на деле ещё более опасная, устроилась у Фламберга на плече. Даже не так, маленькая проблема, почему-то опасаясь за жизнь Циркона, притащила большую проблему. Иначе объяснить это дурацкое представление Гарольд не мог. Он ещё раз себя одёрнул. Всё-таки, он вроде бы планировал убить близкого Фламбергу человека, и ещё возмущался. Гарольд скрестил руки на груди, и всё-таки было, что-то излишне высокомерное в этом человеке. Как он бойко судил Гарольда, будто у самого руки не были по локоть в крови, он был уверен, и невинных людей - тоже. Но это было не его дело. Вопрос был в Цирконе. Надо было уже что-то решить. Или Гарольд делает всё, что может, чтобы не убивать Циркона и других, и не выполнять прихоти, ада или начинает всерьёз думать над решением поставленных перед ним задач.
Такая неопределённость казалась ему лучшим вариантом, но сейчас он увидел, что это не работало, треклятый демон всё равно видел его насквозь и мог потребовать однозначного решения. Да и сейчас, михаилит легко воспользовался даром своей женщины, чтобы проверить слова Гарольда. Как ему всё это надоело, порой действительно хотелось уйти в монахи. Он не будет пытаться убить Циркона. Хотя бы потому, что это почти невероятно и его всё равно обманут в конце, а не от того, что он страдает какими-то глупостями. А может и из-за глупостей, из-за того, что он вообще больше не хотел убивать людей, и тем более - тех, которые ему помогли. В этом не было ничего постыдного, Гарольд был не обязан оправдывать всё чистой выгодой. Не хотел, значит - не хотел. Теперь надо было искать выход.
- Я ценю чужие жизни, сэр Фламберг, может быть - и больше вас. - Гарольд подошел к своей лошади. - Циркона я убивать не буду. Даже пытаться не собираюсь. Но обхитрить Велиала - дело не простое, а для меня это вопрос жизни и смерти - он может загнать меня в тот же угол, что и вы сейчас. А скорее всего ещё хуже, - искренне произнес Гарольд, взбираясь в седло. - Но, быть может, такой разговор лучше продолжить в таверне? А не здесь, на морозе?
- Он не собирается, - задумчиво проговорил Фламберг то ли ворону, то ли своей лошади. И вздохнул. - Какое облегчение. Что же, таверна так таверна. Разговор о демонах и убийствах, действительно, стоит продолжать в тепле.
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #580, отправлено 19-07-2018, 9:03


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Таверна. Поздний вечер.

Таверна встретила Гарольда теплом и запахами еды. Пахло жареной рыбой и пряностями, свежим хлебом и горячим вином. А еще пахло ирисами - от лекарки Берилл. Девушка, должно быть, или почувствовала приближение своего михаилита, или увидела из окна, но не успела вся честная компания войти в таверну, как она горной козой, поспешно, слетела по лестнице, чтобы броситься в объятия Фламберга.
- Ты руки от невинной крови хорошо помыл? - Буднично осведомилась Берилл, счастливо повисая на его шее.
- На этот раз обошлось без неё, - с удовольствием ответил михаилит, обнимая её в ответ. - Этого ребёнка я просто отдал демонам, бескровно.
Лекарка одобрительно кивнула, приникла к губам Фламберга в долгом поцелуе, и лишь потом, оторвавшись, просияла искренней, радостной улыбкой Вальтеру.
- Вальтер, рада, что вы тоже здесь! И... - серо-голубые, каким бывает небо перед грозой, очень красивые глаза пробежали по лицу Гарольда, задержавшись на вороне у виска. Странно, но в голосе Берилл зазвучало сочувствие, - мистер Брайнс. Вижу, ваши ожоги затянулись?
Огонь в камине весело приветствовал его, обещая уют и тепло, несмотря на скромное убранство заведения. Таверна ему нравилась, он любил такие скромные залы - в них редко водились оккультисты. Гарольд пообещал себе посидеть у камина перед сном, в последнее время это становилось его привычкой - приятным окончанием дня. Несколькими минутами тепла и уюта, после длинной и часто нелёгкой дороги.
- Да, - искренне и благодушно ответил Гарольд,- благодаря вашей мази, спасибо.
Что имелось в виду, под передачей ребёнка демонам? Может, это просто была шутка, и Фламберг имел в виду обучение на михаилита? Вряд ли, хоть обучение, как слышал Гарольд, и было строгими, человек, реально имеющий дело с адом, не стал бы называть так своих товарищей, даже в шутку. В любом случае, он услышал слишком мало, чтобы делать какие-либо выводы. После экскурсии по аду, было даже удивительно видеть Берилл такой живой и искренней, что ли. Не упустил Гарольд и упоминания невинной крови, могло быть так, что михаилит и Берилл были как-то связанны на расстоянии, да и объяснить такой удачный образ Велиала по-другому не получалось. Конечно, оставалось решительно не понятным, как она умудрялась так точно понимать людей, видя только эмоции, но сейчас это не имело значения.
- Давайте сядем. - Долгий путь, часть которого Гарольд проделал пешком, давал о себе знать.
Берилл кивнула так, будто была хозяйкой таверны, явно привычным движением уложила свою руку на сгиб локтя Фламберга, повела за собой в полутемный зал. Кажется, она успела переполошить трактирщика и всех служанок, потому что один-единственный стол у камина был покрыт скатертью, а подле него уже стояла подносчица с ужином - сыром, окороком, овощами и мягким хлебом. И ароматным, явно дорогим вином. Удобно устроившись на коленях Фламберга, она снова улыбнулась Вальтеру и серьезно обратилась к Гарольду:
- Вы так истощены. Неужели после потери крови еще не пришли в норму?
Гарольд не без веселья посочувствовал хозяину таверны. Бедняга, не способный приобрети себе стулья вместо скамеек, должно быть, немало удивился, когда с него потребовали скатерть. Пара за это время, казалось, стала только ближе, а Берилл всё больше чувствовала себя женой. Усевшись на скамью, Гарольд пообещал себе купить лук. Если до этого он мог не есть мяса достаточно долгое время или из-за финансовых проблем, или из-за пребывания в не особо хорошо - он помянул несколькими недобрыми словами пару своих приятелей - спланированном плаванье, то сейчас ему чертовски хотелось именно хорошо прожаренного, с хрустящей корочкой, щедро посоленного мяса. За браконьерство наказывали, но рано или поздно он должен был оказаться в достаточно глухих местах для охоты.
- Вы меня недооцениваете, за прошедшее время я успел нарваться ещё на несколько весьма серьёзных, м, происшествий. - Гарольд досадливо улыбнулся. - В основном по глупости.
Он позволил мышцам расслабиться, а сам наслаждался ароматами стола и простым уютом места.
- А что касается обработанных вами ран, они отлично зажили, уже почти не чувствуются. - Особенно учитывая, что каждый раз появлялись новые, заставляющие забыть о старых. Но свою работу лекарка сделала, действительно, хорошо, тут преувеличивать не было смысла. Гарольд вообще отбросил все попытки необоснованно льстить, выкручиваться, обманывать. Во-первых, ему просто не хотелось, а во-вторых, это было бессмысленно в разговоре с лекаркой. Начинать разговор о демонах в присутствии подавальщицы не стоило, хотя соблазн был. "Так вот, насчёт продажи души, договоре с Велиалом и древних богах". Мысли о богинях не вызывали особой злости, к ним Гарольд относился достаточно нейтрально, может слегка корил Бадб за её изобретательность при выборе гейса. Да и за задание, вынуждавшее его плыть в чёртову Ирландию.
Берилл бережно расправила воротник белоснежной рубашки своего михаилита, сосредоточившегося на еде. На безымянном пальце изящной, белой ручки зеленой искрой блеснул изумруд в обручальном кольце. Лекарка вообще очень похорошела с тех пор, как Гарольд видел её, расцвела еще пуще. Желтое простое платье, обнажающее плечи и чуть приоткрывающее соблазнительные округлости, удивительным образом оттеняло белокурую косу, небрежно перекинутую через плечо.
- У вас замечательный рисунок на виске, мистер Брайнс, - мягко произнесла она, отпивая из своего кубка и слизывая каплю вина с уголка губ, - вам очень к лицу. Но отчего же вы не едите?
Надо было подыскать себе женщину - если до этого раны и вызванная ими слабость не ставили вопрос так остро, то теперь, когда он чувствовал, как к нему возвращаются силы... Гарольд, понимая, что Берилл могла читать его эмоции, попытался перенести внимание на еду, что вышло не сразу.
- Рисунок, действительно, неплохой. Ходи я по морю, может, бы и набил себе похожего ворона, не на лицо, конечно. Жаль, что ещё пара таких - и мне конец. Гейс, вы когда-нибудь слышали о таком? - Гарольд внимательно следил, чтобы случайно не съесть чего-нибудь мясного, а вот за выпивкой ему в скором времени надо было сходить самому.
- А как же, - Фламберг с удовольствием прожевал кусочек окорока и продолжил. - Старая ирландская традиция. Говорят, придают смысл жизни - хотя бы тем, что появляется много лишней головной боли. За что благословляли?
- За осквернение священного места древних богов - та плита, которую я тащу за собой, я выломал её из пола заброшенного храма, построенного на месте капища Немайн. - Как ни в чём не бывало, ответил Гарольд. - Головной боли, надо сказать, оно действительно добавляет. Радует то, что гейсы, видимо, всё-таки можно снять. Одна из богинь обмолвилась о "светоче". Но я, к сожалению, пока не знаю, что или кто это, да и проблемы есть понасущней.

Сообщение отредактировал Леоката - 19-07-2018, 9:04


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
6 чел. читают эту тему (6 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:

Ответить | Бросить кубики | Опции | Новая тема
 

rpg-zone.ru

Защита авторских прав
Использование материалов форума Prikl.ru возможно только с письменного разрешения правообладателей. В противном случае любое копирование материалов сайта (даже с установленной ссылкой на оригинал) является нарушением законодательства Российской Федерации об авторском праве и смежных правах и может повлечь за собой судебное преследование в соответствии с законодательством Российской Федерации. Для связи с правообладателями обращайтесь к администрации форума.
Текстовая версия Сейчас: 28-03-2024, 14:32
© 2003-2018 Dragonlance.ru, Прикл.ру.   Администраторы сайта: Spectre28, Crystal, Путник (технические вопросы) .