- Моё имя Геликор, - говоривший поклонился поэту, - и я рад, что законы вежливости - не пустой звук для здешних людей, - при этих словах высокий мужчина повернулся к бронированной девушке, - Баркштоккк... Премилое местечко, Шадэ, - Геликор расхохотался, - Нет, прошу вас, не удивляйтесь, не удивляйтесь, что я знаю ваше имя - ваше оружие крайне болтливо и ещё его гнетет дефицит общения, оно буквально изголодалось.
Внезапно ветер принес запах человека. Геликор быстро пробежал глазами кроны деревьев, затем погрузил зрачки в полумрак леса. Что-то двигалось там. Ночной эльф потянул воздух ноздрями. Не опаснее его новых знакомых.

Позвольте, юный лич-вурдалак, но и скелет - личность. И он может быть совершенно спонтанным парнем. Но не враждебным. Иначе он, как водится, сразу атаковал бы.
.
К слову: с мастером уже говорим.
.
Я надеюсь что скелетику(если его всё-таки введут в сюжет) позволят присоединиться в произвольный момент истории.

Вам не нужен завалящий нейтральный скелет-болтун, который будет сыпать устаревшим юмором и всячески подзуживать 4ку игроков на разные пустые и нет, геройства, суля обнаружение сокровищ?

ТТХ:
Возраст: 25 лет
Внешность: высокий, худощавый, жилистый, как ремень, со следами чернобыльской оспы на шее. Татуировки и пирсинг отсутствуют.
Броня: легкая, переделана из военной с усилением к грудной клетке, противогаз отсутствует
Владение оружием: предпочитаю легкие винтовки и ослепляющие гранаты. Подручные инструменты убийства также сгодятся. Немного соображаю в артефактах.
Баланс ловкости и силы: стандарт

Меня зовут Назгрел. Я из военных. Наша группа попала в страшную передрягу... Сначала Браин попал в "мясорубку" - бедняге помочь мы уже не могли. Около болота нас атаковали снорки, числом... Дьявол, командир, я не помню сколько этих тварей было! Мы отступили, лейтенант Визборн задумал провести группу форсированным маршем по верху долины, но и там нас ждала какая-то чертова аномалия, поживающая тени и опаляющая глаза. Несколько снорков загнали нас в тупик, но мы отбились благодаря старой доброй f7. Командир Визборн приказал продолжать операцию, но команда не была согласна. Визборн прострелил голову Стрейду, желая вернуть себе власть над отрядом, но это лишь взбесило оставшихся. Мы разбрелись по Пустоши, и теперь остались только я и этот жирдяй Лёнька, по кличке Тюлень. Я понимаю кто мы теперь и готов присоединиться к группировке "Свобода".

Не буду долго умничать - всё равно никто это читать не станет. ) Вдохновлен ноне Natural Spirit и с особым кайфоловством вливаю в уши их песню Рось Река.

Если бы я раздумывал долго... Мне нравится создавать новых достаточно разных персонажей, но я всегда вкладываю часть своего характера и индивидуальности в них. Возможно не всегда приметная деталь, но обязательная - в главном герое всегда должно быть хоть немного идиотизма. Внешность для меня не так уж важна, поэтому я могу легко забыть какого цвета у него волосы или глаза. (если внешность не писал с себя, разумеется ) Ну и уж точно не по расцветке я выбираю спутников. Недостатки? Конечно, но не слишком бросающиеся в глаза, чтобы опять же не терять ощущение самого себя. Для исключительных случаев могу себя представить хоть опарышем и оригинальничать в рамках его возможностей.

Имя: Геликор Аркайн
Возраст: 20 (в каком летоисчислении? Спросите вы старца-друида, который в лесочке живет - Он с цифрою этой ложится и вместе с склерозом встает)
Раса: ночной эльф полукровка (а на пятую часть американец и дело тут не в национальности - просто я сожрал чертова янки) остальная часть крови не столь голубая и слегка отдает демонами (но и тут я предпочту напустить тумана, чтобы не связывать себе руки в грядущих встречах)
Внешность: высокий, немного смуглокожий, темно-каштановой масти и густой гривой волос (которые не сдерживают никакие резинки, кроме магических - судите сами до чего я несчастен) особыми биципсами не выделяюсь, но жилист и быстр, ноги приучены к долгому пути (писал в основном с себя, не преукрашая, так что не судите строго)
Характер: Если вам не удалось спрятать разум за железым замком шлема, и вы не обладаете стальными нервами, то вам лучше всего бежать. Да-да, лучше ничего не придумаешь. Страдает размножением личности, (образовано от "раздвоением") что усугублено расстройством личности. Забывает имена, даже если они произнесены только что. Его дурацкая улыбочка без видимой причины (а причина всегда найдется в его голове) в самый торжественный момент может испортить вам всю малину. Характер богат неожиданностями. Нарицательное "Идиот" для него является скорее мерой его заслуг, нежели оскорблением. (особенно после просмотра вашим покорным одноименного худ. фильма)
Способности: а вот тут присядьте рядышком и послушайте печальную историю... Сели? Зря, я только лишь хотел сказать, что о моих способностях я не распространяюсь среди посторонних. Они невелики, достаточно оригинальны и могут пригодиться.

Анимэшники не слышали о прозрачной жидкости. ИМХО Слезы их персонажей (без сверхсовременной обработки) - это потоки неизвестного беловатого содержания, от которых лично меня мутит.

Гнев и Страх

В танце смерти сплелись
Двое старых врагов -
Гнев, что грома страшней,
Страх, острее клинков;

И пылает пожар,
Там где прежде был свет,
Чем сильнее удар -
Тем больнее ответ!

Гнев, вскипая, кричит:
- Опрокинь поскорей
Да на этих глупцов,
Кораблями с морей
Орды гневных жнецов!

Страх чуть слышно вопит:
- Эти земли сильней,
Чем ты думаешь, брат,
Отступай, пожалей
Своих верных ребят..!

Гнев, тряхнув сединой:
- Гаже воинам нет,
Чем бежать, словно псам,
Не исполнив обет,
Что недавно ещё мы давали богам!

Страх, руками всплеснув:
- Ты не ведаешь, брат,
ОН не это велел,
Не достичь Святых врат
С окровавленных тел !

Гнев, как гром взрокотал:
- Не посеять тебе
Среди воинов Мглы
Разобщения вред ,
Трусов низкой молвы!

Страх, как наглый хвастун:
- Не тебе, о глупец,
Нас презреньем клеймить,
Замолчи наконец,
Брось сознанье мутить!

Гнев, мгновенно вспылив:
- Жалкий страх подлецов,
С глаз моих уберись,
Крови наших отцов,
Низкий трус, постыдись!

И кружат в диком танце:

Гнев задать жаждет перца,
Страх взывает к богам... -
Нет решимости в сердце,
Когда жизнь пополам.

...


Уж и солнце в закат,
Воевода, хромая, от шлюпок идёт:
- Гой, мой грозный собрат,
Наше войско уже третьи сутки вас ждет!

Не то, чтобы он не обратил внимания на тонкую точеную фигурку эльфийки, но Геликор предпочел остаться в тени и потому быстро поправил высокий капюшон, закрыв лицо.

Откровенно говоря Геликор понятия не имел, что он забыл в этом лесу, но та его часть, которую вечно тянуло на приключения, ни во что не ставила любовь Клинка к покою. А известно, что когда ночного эльфа тянет на приключения... Никакой силе его не сдержать.
- И какого рожна мы тут забыли? - рыцарь недоумевал.
- Если ты ждешь ответа от меня, - ровным голосом, явственно отдающим металлом, проговорил Клинок, - то...
- Что? - выдохнул Геликор, не выдержав хладнокровной паузы.
- То я знаю не больше твоего. - отрезал Лунный Клинок, и ушел в себя.
Геликор не был обычным сумашедшим и вовсе не страдал раздвоением личности, как могло показаться стороннему наблюдателю, могущему подслушать эту беседу-монолог. Да и рыцарем никогда он не являлся... Просто однажды любопытный молодой человек влез не в то окно, и оказалось, что там его уже ожидали. Что дальше? После короткого путешествия в мешке Геликор оказался перед величественным мужчиной, носившим корону. И что бы вы думали? Этим мужчиной оказался немецкий император, которого почему-то очень интересовала личность молодого человека.
Геликор вспомнил, как великий человек протянул ему руку, с какой-то тоскливой лаской поглядел в его глаза и поманил за собой. Геликору явственно представлялось морщинистое императора, его тяжелый, суровый взгляд, которым он наградил стражников, волочивших ночного эльфа в мешке, как тот быстро наполнился по-царски гордым, но невероятно добрым светом.
Не стоило бы рыцарю так погружаться в мысли - нога в тяжелом сапоге опустилась на что-то твердое и через мгновение задумчивый ночной эльф, даже не успев стереть с лица блаженное выражение, ушел всем шестифутовым телом в черную дыру люка. Крышка крутанулась и вновь накрыла люк, оставив тонкую щель утреннего света.
Кряхтел, подымаясь в полной темноте и не мог оторвать мыслей от позавчерашней встречи - а именно потому, что в тот день ему встретился человек, которого удивила ловкость молодого эльфа. Как же ответил ему эльф? "Моя удача никогда мне не изменяет" - вот что. Потирая содраную с ляхи кожу, Геликор знал, что она вскоре затянется, но ещё он знал, что его эльфийской гордости не зажить до следующей удачной встречи. И тогда уж он всем покажет! Пытаясь найти ощупью путь на свет, Геликор представлял как на эти его мысли Клинок "покачал головой" и его брало тихое зло, которое, впрочем, он с лихвой расходовал на попытки стремительно вскарабкаться на стену колодца. (пещеры или пёс его знает! - комментарий Геликора)
Что же - после продолжительной возни, во время которой он не раз вспоминал противных лесных эльфов, щеголявших по кронам деревьев, будто им гравитация непочем, ему всё же удалось зацепиться за, должно быть, единственную скобу, ржавое подобие которой было вбито под самым люком. Хоть ночные эльфы и не могли поспорить в легкости с лесными, их скорость и упорство в молодой крови сделали своё - Геликор выбил крышку ногой и выбрался наружу. Оглядев своё покрытое грязью одеяние, и принявшись с некоторой нервозностью, исходившей от утомленных мышц, отряхивать его, Геликор внезапно заметил две фигуры - одна была заметно шире в плечах и выше ростом.
Отвесив шутливый поклон девушке, заметно изумленной внезапному появлению грязноватого путника в сером плаще, Геликор повернулся к её спутнику и прямо, но не без улыбки, посмотрел в его лицо.
- Вы, видно, издалека... Не хочу лезть не в свои дела, но по слухам лес более чем опасен... - ночной эльф поднял бровь и ожидал ответа на непрозвучавший вопрос.

Глава I

Должно быть этот город ещё никогда не сталкивался с таким ветром - могучие струи незримой силой гнули деревья в парке, срывали номерки на многохвостых объявлениях, опрокидывали уличные баки, несли мусор и смрад продуктов жизнедеятельности по улицам этого серого муравейника. Небо, неизменно того же тона, а порой и оттенка, что и это прискорбное обиталище полутора миллионов богом забытых людей, медленно темнело. Гонимые могучей стихией облачка, сгущаясь одинаково безнадежными отрядами, неслись вперед, но вновь разорванные чудовищными порывами ветра, разбросанные и подавленные, оставляли прощальные клочки, быстро растворявшиеся в безмолвной серости небес.
Отчего бы в такую негостеприимную погоду не посидеть дома? Но Радеон твердо знал, что за таким шквальным ветром непременно последует гроза, "ибо ветер - конь её" - процитировал он матери, набрасывая на плечи кожаную куртку. Пошарив в кармане, проверяя, на месте ли ключи, он в последний раз посмотрел в монитор. "Психея" безмолвствовала. Пару минут назад Радеон спросил её, "не желает ли в таком случае её коварнейшее величество прошвырнуться по крутой погоде?" и ожидал ответа. Мощный порыв ветра до визга надавил на стекло - Радеон болезненно сморщился, подавляя такой же, встречный порыв поскорее броситься в объятья стихии и продолжал, оперев локти на столик, терпеливо дожидаться ответа девушки, бесполезно тыча курсором в ярлыки. Прошло пять тоскливых, омерзительно медленных минут, ничуть не разноображиваемых раздававшимися за его спиной замечаниями матери насчет грязных ботинок, в которых он вернулся в свою комнату, как сгоравший от нетерпения Радеон вновь повторил свой вопрос, быстро стуча по клавишам. Словно бросая наглый вызов его терпению, "психея" ушла в оффлайн. Издав рычащий звук солидным тиражом, Радеон быстро свернул "аську" и потушил монитор - мать не слишком-то любит, когда даром переводят электроэнергию.
Оказавшись на улице, Радеон первым делом взглянул на запад - не прозевать бы начало веселья. Но небо не спешило разразиться потоками молний и воды, потому Радеон несколько успокоился и по пути до горажных хибарок, раздумывал, стоит ли заезжать за Таней, несколько разозлившей его своим внезапным отключением от "аси". Нет, сейчас ему нисколько не было одиноко - не обидеть бы только девчонку. Хотя в глубине души он уже знал ответ, и также не сомневался, что это его не остановило бы - сегодня только он и стихия.
Черный "японец", когда-то приобретенный им в виде груды металла и пластика, теперь выласканный и отточеный заботливыми руками владельца и его умельцев-приятелей, матерым черным волком, хитро сощурившим око в ожидании очередной бешеной гонки, поглядывал на него из распахнутой двери гаража. Любовно погладив загривок лютого зверя, Радеон снял его с подножки и отправил ключ в зажигание - поехали! Покидая гараж, он поддал обшарпаной двери, даже и не думая запирать её - ничего хоть сколько-то ценного в гараже не было, так только, чтоб проезд не загораживала.
Наконец-то Радеон смог по-достоинству насладиться могучей силой ветра и хлещущих упругих струй - самым грандиозным источником вдохновения для его распаленного сердца. На одном из перекрестков ему встретился Непись - заглянув в его мутные глаза, Радеон мгновенно понял, что им едва ли по пути, сделал прощальный жест и указал на огромную черную тучу, катящую свои валы на город. Непись, как всегда мрачно, кивнул и скользнул на своём, таком же черном, как его облачение, мото, в противоположный проулок. Непись парень неплохой, но уж слишком циклится на грядущем, по его словам, армагеддоне, гриппе, всяческой чертовщине и, особенно, травке.
Стремясь поскорее вырваться за пределы города, Радеон направил байк по объездной, превратившейся в сплошное глинистое месиво. Когда ветвь осины злым предвестником внезапно вынырнула из-за зановесы дождя, байкер не успел даже повернуть руль - ветвь жестоко хлестанула остро обломанным концом, разорвав куртку и оставив красную борозду огненной боли на предплечии. Окалив зубы, Радеон выровнял руль и замедлил ход своего коня. Оглядев дыру на куртке, он чертыхнулся и дал газу.

Похоже город недооценивал мощь стихии - гроза властвовала в нём: бешенство лядяного ветра, сплетающегося в грозном танце с пронизывающими потоками враз помутневшего мира, являло безумие и страсть природы, ворвавшейся на улицы каменного сада, заставляя гудеть провода, вздрагивать высотные здания и трястись от страха - киоски. Улицы опустели, редкие машины спешили поскорее доставить своих водителей в более уютные укрытия. Мощь стихии обрушивалась на совсем теперь одинокого всадника, раз за разом безуспешно силясь опрокинуть могучей грудью ветра, раздавить раскатами небесной кузни, ослепить сполохами молний, сбить железного коня потоками, сбегающими по дороге. Но человек, в насквозь промокшей куртке, практически улёгшись на руль, продолжал упрямо лететь сквозь грозу. Длинные волосы его прилипли к спине, сквозь рваную дыру на плече виднелась мертвенно бледная кожа, спереди куртки, на груди, поблескивал жёлтый значок радиационной опасности. Да, Радеон ещё не покорился силе стихии и всё также ехал на запад, сквозь шквал дождя, разбрызгивая ручьи, бурлящие по дорогам.
Это случилось очень быстро: пелена дождя внезапно расступилась, словно давая проход одинокому всаднику; и только он поднял голову, вдыхая наполненный озоном воздух, молния, небывалой ярости, прорезала небо поперёк, ослепив байкера, так и не успевшего ничего прочесть в мути небес.

Немилосердно болят рёбра. Радеон приоткрыл глаз - его залило кровью, так что сделать это оказалось непросто. В другом и вовсе поселился черный заяц и смотреть им было нестерпимо больно. Ощупав лоб менее пострадавшей рукой,, он несколько успокоился - кровь, залившая глаз, похоже, натекла оттуда. Радеон осмотрелся: всё также хлестал дождь,. но теперь его пелена не так плотно окружала - подняв голову, злосчастный байкер обнаружил шагах в пятнадцати ствол крупной осины, лежащий поперек дороги. Некая зловещая улыбка поселилась на лице Радеона при виде виновницы крушения - погуляла по глазам, оттянула правую щеку в звериный оскал и затаилась где-то в бровях, ожидая новых поводов. Попытавшись подняться на руке, Радеон зарычал - боль жестокой огненой плетью, застилающей глаза, резанула по груди. "Пёс! Наверно перелом" - прошипел байкер, аккуратно перекатился через спину и осторожно поднялся на левой руке.
Мотоцикл валялся гораздо дальше своего владельца - что свидетельствовало о непростительно высокой, при такой видимости, скорости. Пытаясь сесть, Радеон посерел от боли. "Но это мелочь, сейчас исправим,"- услышал Радеон в голове собственную мысль. Разве собственную..? Радеон, улыбнувшись было собственному оптимизму, повел бровью - "Откуда этот голос?" Он замер, прислушиваясь. Выждав прилично около минуты, Радеон лег на спину и расхохотался, отдавая должное своему идиотизму. Когда заряд безудержного смеха, не сдерживаемый даже резкой болью внизу груди, иссяк, байкер вновь попытался сесть. Как ни странно, но это ему удалось, притом уже без сильных болей. Ободренный успехом, приписываемым отходу первоначального болевого шока, Радеон ощупал ноги, не подававшие особых признаков бодрости. Кроме кровоподтеков, образованных огромными ссадинами, похоже, ничего повреждено не было. Помогая себе левой рукой, он поднялся. "Вот видишь - это совсем нетрудно" - тот же голос в голове звучал с некоторым удовлетворением. Не то, чтобы Радеону претила мысль о заселении его головы излишне самоуверенными голосами, но ощущения, вызванные этим, особенно в создавшемся положении, приятными назвать было трудно. Но Радеон слыл крайне находчивым парнем, потому, сойдя на обочину, он отыскал сосну потолще и принялся биться об неё головой. И - вот удивление! - боли не ощущалось. Радеон ощупал лоб - кожа оказалась совершенно гладкой, никаких порезов и ссадин не осталось. Кровь с лица смыл нестихающий дождь и Радеон почувствовал себя несколько обновленным. Вновь в подробностях изучив своё тело, Радеон окончательно уверовал в мистицизм.
"Я немного подлатал наше тело" - когда шелест дождя превратился в монотонную однообразицу, начинающую действовать на нервы, нестройный хор сумятицы дум Радеона был прерван новой, НЕ ЕГО мыслью.
- НАШЕ тело? - воскликнул Радеон.
"Ты можешь удивляться, ты можешь пытаться бежать, но тебе не уйти от Решенного..." - неторопливо ответствовал тот же голос.
- Кто ты? - разрывался Радеон, до той поры считавший себя владельцем головы. - Ответь мне!
Голос безмолвствовал. Он явно не слишком считался с законным владельцем тела и, конечно, такое положение Радеона не могло устраивать. Некоторое время прошло в оцепенении ожидания ответа, затем, убедив себя в тщетности таких надежд, Радеон судорожно перевел дух и направился к мотоциклу. Если не считать небольшого искривления колеса, оторванного зеркала, да облупленной краски, вмятин и погнутостей, железный конь оказался в добром здравии. Радеон стряхнул грязь с сидения и, подкатив мотоцикл к луже в кювете, принялся отмывать налипшую глину - последние метры сбитый мотоцикл проехал боком по обочине. Когда с этим было покончено, наш герой неспешно устроился на мокром, впрочем, как и вся его одежда, сидении. "Куда мне сейчас?" - мелькнула мысль. Ответ пришел сразу: "На восток...". Даже не пытаясь разобраться, Его это мысль или уже нет, Радеон нажал на газ.
"И пока мы не стали одним, ты можешь звать меня просто - Рыцарь..."

Добавлено:

Глава II

Небольшая черная муха, покружив вокруг постели ровно столько, сколько ей позволяла собственная лень, приземлилась на соблазнительно гладкую кожу шеи человека. Не особенно церемонясь, она вонзила острый хоботок. Человек вздрогнул во сне, потянул одеяло к щеке. Муха, не прождав и секунды, приземлилась на то же место, где только что угощалась. Побродив несколько секунд по толстому одеялу, она разочарованно остановилась - всюду, где падал взор мозаичных черных глазок, простирался защитный покров, под которым недосягаемый человек, должно быть, намеревался бессовестно доспать своё утро в спокойствии. Вернувшись на свой наблюдательный пост на люстре, муха внезапно заметила то, что заставило её потереть лапки от предвкушения - натягивая не слишком длинное одеяло до головы, человек тем самым обнажил одну из ног. Не прошло и нескольких секунд, как человек вновь зашевелился, получив очередной укол. Но на этот раз - чтобы пробудиться.
Мужчина откинул одеяло и раскрыл глаза. Это был молодой человек, и, хотя в его темных кудрях давно поселилась седина, его ещё юношеское лицо и по-детски лучистая улыбка, которой тот встретил утреннее солнце, с головой выдавали его возраст. Парень почесал крошечную красную точку, оставленную мухой на лодыжке, сел на край кровати и стал шарить ногой в поисках тапочек. Поднявшись, он неестественно прямым шагом направился к стене. Прислонившись к ней спиной, молодой человек проверял, не испортилась ли его осанка от жизни в деревне - такая процедура случалась всякое утро, когда у него(утра) было такое ясное настроение, с проникающими в самую глубину души теплыми солнечными лучами - именно в такие дни Егор вновь начинал мечтать о признании и славе, как это свойственно молодым талантам. Егор был начинающим художником. Просыпаясь утром и вновь мысленно улетая в мир вдохновения, полный аплодисментов, восторженных поклонников и одобрительно кивающих великих мастеров, Егор вот так, как сейчас, поднимался, подходил к стене, проверяя осанку, брал в руки одно из своих вчерашних-позавчерашних творений, несколько минут тщательно изучал мазки и, как водится, со вздохом опускал картину-набросок на колени. В себя он никогда не верил.
- Егор, иди кушать! - это мама. "Должно быть, как всегда, старается для меня, готовит и прибирается - вчерашняя пыль и мусор в его комнате, как по волшебству, растворилась к утру, - а я, как всегда, в стенаниях о самом себе." Егор вернул рисунок на мольберт, натянул штаны и вышел из комнаты.
При виде Егора, женщина, являющая чудеса скорости за плитой, нежно улыбнулась:
- Как спалось?
- Хорошо, мам, - Егор подошел к умывальнику и тщательно вымыл каждый палец.
- Я тебе на обед драников сделаю, как ты любишь, а сейчас, на, вот, - она поставила на стол миску с горячим пюре, ароматно пахнущим специями, - поешь.
- Спасибо, мам, - вытерев руки он направился к столу.
- Я скоро ухожу, но ты за посуду не переживай, приду - помою.
- Мне нетрудно, мам...
- Не нужно, сына, у тебя с этими дровами итак времени на рисование почти не остается...
Егор покачал головой. После смерти отца, мать всю свою любовь отдавала ему. Когда он отучился в училище, именно она настояла на том, чтобы он жил в поселке. Трудно сказать, любил ли он город, но ему казалось, что там его мечты вскоре смогли бы обрести реальные очертания. Он почти не общался с сельскими жителями, с детства считая их грубыми в чувствах и резкими в выражениях. Справедливости ради заметим, что оснований так полагать у него было достаточно. Но в это утро, наверняка поддавшись притяжению редкого осеннего солнца, Егор решил прогуляться по селу. Наскоро окончив свой завтрак, и быстро вымыв посуду, художник накинул рубашку, прихватил по мышку складной мольберт и чистый холст, направился к калитке.
Село встретило молодого человека запахами силоса и дымом костерка, собранного из мусора у дороги, встретило пылью дорог и серостью равнодушных и угрюмых лиц, встретило визгом свиньи и мычаньем коров. Село никогда бы не вдохновило Егора, не будь над ним таких чистых и невероятно просторных небес, сияющих восхищением светила, яркого, нежно согревающего. Сам того не замечая, пропитанный вдохновением восторженного ясного утра, Егор поддался радости природы, и, как мальчишка-именинник, улыбался всем встречным. Раз за его спиной бабка шепнула другой:
- Что это с ним?
- Влюбился, наверно...
Егор заулыбался сильнее. Совершенно непостижимым образом, он до сих пор избегал этого калечащего чувства. В городе с ним училось немало привлекательных девушек, но в отношениях ни с одной из них он не был. Нет, он, конечно, чувствавал притяжение нежного пола, и обладал достаточно незаурядной внешностью, простой, но решительно внезапной красотой, но, должно быть, ослепленный своим стремлением в творчестве, не видел ничего и никого. В поселке же он никогда не появлялся на общественнных мероприятиях, без всяких сожалений пропускал дискотеки в сельском клубе, даже когда его приглашали через мать - Егора никогда не привлекало большое скопление людей, а музыкальные предпочтения отделяли его от сельской молодёжи незримой, но четко осязаемой, пропостью непонимания. И сегодняшний день он бы также, как и всегда, провел в своей комнате, за колкой дров или на конце огорода, где имел обыкновение рисовать пышные березы, плакучие ивы в осенних нарядах и тихие воды речушки.
Радость, зарожденная в нем ласкающими лучами божественной теплоты, разгоралась в груди всё сильнее, да так, что, мягко шагая по пыльной дороге, Егор запел.

Добавлено:
Особенно красивым голосом, природа, к сожалению, его не наделила, и пел он тихо, не желая тревожить селян, пробуждавшихся не слишком рано, особенно в воскресные дни. За спиной шептались, прохожие хихикали - Егору было почти всё равно. Он точно знал, что сегодня его вдохновению ничто не может помешать и решил отправиться зарисовать одинокую речную скалу, однажды виденную им в центре речных порогов за поселком.
Когда он добрался до противоположного конца села, было около полудня. Проходя мимо одного из последних, окраинных домиков, такого же черного, ветхого и ничем не примечательного, на скамье подле забора, он увидел девушку. Какой-то странный тоскливый интерес закрался в него при виде согнувшейся фигуры девушки, подперевшей голову руками, её русых волос, свисающих до земли осенним дождем, плавной линии полуобнаженного плеча. Егор замедлил шаг, любуясь её образом. Девушка резко подняла голову. Егор мог бы поклясться, что прежде никогда не видел такой необычайной печали красоты, той смертельной тоски, блеснувшей в нежности бездонных зеленых глаз. Страдание искажало её черты, тело била легкая дрожь, казалось ещё секунда - и слезы посыпятся градом. Егор никогда не считал себя смелым, особенно в том, о чем имел только далекое представление. Тем не менее он шагнул к ней и сказал первое, что пришло в голову:
- Привет. Хорошая погода, правда?
Девушка, никак не ожидавшая такого вопроса, чуть улыбнулась краешками губ, и тихо ответила:
- Да, хорошая...
- Я шел с того конца деревни, - сказал Егор, продолжая игнорировать её печальное положение, - не против, если я присяду? - он указал на место возле девушки.
- Конечно, ты, наверно, устал, - так же тихо сказала она, указывая на край скамьи и отсаживаясь на противоположный, - садись...
- Фух, спасибо... Ноги рассабить хоть, - Егор вытянул ноги, довольно улыбаясь, - говорят в этом году яблок уродилось, фьюх, хоть лопатой в рот грузи!
Егор комично щурился и принимал вид знатока в садоводстве, ошибаясь чуть ли не в каждом утверждении. Девушка заулыбалась. Они разговорились. Когда Егор сообщил о цели своего похода в эту часть села, девушка, которую, кстати, звали Катерина, изъявила желание пойти с ним.
Приближался вечер, когда Егор, распрощавщись с Катей, весело шагал домой. На картине, которую он сжимал подмышкой, длинноволосая девушка склонилось у воды, разглядывая цветные камушки на дне реки. Где-то позади неё, обозначенный двумя-тремя мазками, виднелся крошечный коготь-скала - изначальная цель его утренней прогулки.
Уже стемнело, когда усталые ноги Егора, наконец, привели его к калитке своего дома. На крыльце его ждала мать. Женщина выглядела сильно взволнованной.
- Ты знаешь который час? Ты где пропадал? Почему мне ничего не сказал? - засыпала она Егора вопросами.
- Мам, не волнуйся, я просто рисовал на порогах... Задержался... Вот...
- Ну слава Богу, - выдохнула мать, - иди посмотри новости, сейчас опять должны передавать.
- Угу...
Егор разулся, сбросил рубашку и устроился на диване, опустив ноги в таз с теплой водой, принесенный заботливой матерью.
- Вот, вот, сейчас будет, - женщина, похоже, была сильно встревожена увиденным.
"В эфире экстренный выпуск новостей. К нам поступили дополнительные сведения о погибших в ужасной катастрофе в северном райне. Напомним, что сегодня, около часа дня по местному времени, многоэтажное здание, как предпологают специалисты, от взрыва несанкционированного скопления взрывчатых веществ и ветхости основной конструкции, потеряв несущую опору, рухнуло прямо на оживленную улицу. Мэр города высказался по этому поводу, заверив жителей, что проверка всех домов старше 40лет началась немедленно. Мэр убежден, что подобная катастрофа больше не повторится и обещает каждому пострадавшему компенсацию, а также временное жилье тем из пострадавших, кому негде остановиться в городе. Тела погибших и раненных до сих пор достают из-под завалов. Завтрашний день объявлен днем траура."

Добавлено:

Глава III

Человек в черной кожаной куртке и таком же черном копюшоне, стоял около газетного киоска, ожидая в очереди, которой тут сроду никогда не случалось - а всё потому, что газета "Жизнь" обещала раскрыть подробности вчерашней катастрофы, которые не транслировали по местному телевидению. Человек был высокого роста, с хорошим размахом в плечах и чисто западным прямым носом - единственным, что удавалось разглядеть из-под капюшона. Наконец получив ожидаемую газету, человек отошел в сторону и быстро пробежал глазами заголовок, а затем - и весь искомый пресловутый текст о событиях в северном районе. Стоял пасмурный день, и такими же пасмурными были и лица жителей, к тому же многие из них облачились в траурные цвета. Но человека, похоже, это только забавляло - дочитав газету и бросив её, не особо целясь, в сторону урны, он поднял голову и на секунду стала заметна зловещая улыбка на тонких губах.
Человек быстрым шагом приближался к административному зданию города - это было самое высокое здание города, и, судя по совершенно не деловому виду человека, его привлекала, скорее всего, именно эта высота.
Через несколько минут, миновав полнотелое вялое "отсутствие охраны", он поднялся на лифте до последнего этажа, сильным ударом плеча сломал тонкую чердачную дверь, добрался до выхода на крышу, тем же манером, не задумываясь ни на секунду, проломил последнюю преграду. Его ожидали - громадного роста человек, полностью скрытый черной мантией, притаился в нише другого выхода на крышу. Прибывший поклонился так, что сразу чувствовалась иерархическая разница между ними.
- Вы не опоздали, Лорхтан, - заговорил облаченный в мантию, сверля фигуру пришедшего красными огоньками глаз из темных глубин одеяния, - это хороший тон. Вы уже читали газету?
- Да, конечно, - кивнул кожаный, - как я и предпологал, моё участие осталось незримым.
- Очень хорошо, рыцарь. Я здесь, чтобы проверить энергетический фон города - это ты, должно быть, уже понял, - высокая фигура человека несколько изогнулась и откуда-то изнутри послышался сиплый вздох, - я это сделал ещё до твоего прихода, - голос человека внезапно наполнился металлом, - этого недостаточно, совершенно недостаточно! Светляки начинают свою работу достаточно активно только при отрицательном, черном фоне.
- Что Он прикажет?
- Убивай, сжигай, круши! - два огонька адского пламени яростно пылали, в голосе не осталось ничего человеческого, - тебе нужно посеять панику и страххх.
Тот, кого существо в мантии назвало рыцарем, вновь молча поклонился.
- Тебе потребуется кое-что, чтобы остаться в тени, - покров черной мантии колыхнулся и к рыцарю потянулась тощая, непропорционально длинная рука с короткими когтями на скрюченных пальцах, - возьми этот амулет.
- Зачем он? - рыцарь в капюшоне взял протянутый предмет двумя пальцами.
- Он сделает твоё лицо неузнаваемым. Нужен только мысленный посыл.
- Я отправляюсь.
- Не забудь - светляки не должны знать, - рука втянулась обратно во мрак мантии, - да укроет тебя тень Его.
Рыцарь поклонился в последний раз, и отошел к краю кровельной прощадки. Краем глаза он уловил, как взмыл в воздух его черный собеседник - взмыл и через несколько секунд пропал среди дождевых облаков. Радеон (а это был никто иной, как наш знакомый байкер) осмотрел шипастый ошейник, полученный от Видящего. "Не особенно удобная штука, надеюсь хоть эффективная" - клепки-шипы распологались по всей длине ошейника, а жесткий крепеж не имел видимой подгонки размера. "Вот же болваны эти странники..." Радеон-Лорхтан приладил ошейник, а когда защелкнул застежку, петля ошейника затянулась сама, до помутнения сдавив горло. Лицо бывшего байкера побагровело, в висках застучала кровь, судорожно пытаясь протолкнуть хоть глоток воздуха в легкие, Радеон впился в ошейник руками, силясь хоть немного растянуть удушающее кольцо. Смертельная петля давила до тех пор, пока Радеон не почувствовал, что жизнь медленно выходит из него. И тогда ошейник милосердно ослабил хватку, давая понять, что убивать рыцаря он цели не имел. "Наверняка проделки этого бродяги Видяшего, - подумал Радеон, подымась, - этим прохвостом я ещё займусь"
Кровь быстро сходила с лица. Лорхтан размышлял, стоя на самом краю высотки - оттуда, насколько хватало глаз, виднелись унылые серые здания, кое-где пестрившие рекламой, только придававшей городу бесполезно-уродливое выражение. Блуждающий взгляд Радеона остановился на сияющей огнями вывеске клуба-казино. Улыбка хулигана, только что разбившего витрину, но успевшего улизнуть, пробежала по его губам. Не прошло и минуты, как Радеон снова оказался в лифте.
Внизу, свернув в общественный туалет, Радеон решил опробовать ошейник. Остановившись перед зеркалом, Лорхтан дал мысленный посыл, как и велел Видящий. Кнопки-шипы мгновенно среагировали - глубоко впились в кожу, изнутри рвали мыщцы и тянули жилы. Лицо рыцаря начало заметно быстро менять черты - скулы выступали, разрез глаз изменялся - стягивал кожу, оставляя узкие смотровые щели, чуть выше ошейника внеапно появилась складка, быстро превратившаяся во второй подбородок неизвестно откуда пригнанным жиром. Последним шип вонзился в затылочную часть, войдя в шейный позвоночник - контролируя эмоции. Прийдя в себя от легкого болевого шока, Радеон заглянул в зеркало. Оттуда на него безучастно смотрел полнорылый азиат, в ошейнике, из-под которого местами сочилась кровь. Совершенно отсутствующее выражние серых глаз довершало картину. Азиат расхохотался - только что вошедший по нужде шарахнулся обратно к выходу.

Добавлено:
Кивнув своему новому отражению, Лорхтан вытер кровь платком и застегнул ворот куртки на последнюю клёпку.

К обеду просветлело, но тоску города ничто не могло развеять. "Ничто, кроме хорошего фейерверка!" Радеон снял квартиру в центре. Вернулся в неё он только после полуночи. Уставший и хмельной, потому - шумный. Разбуженный хозяин снятой Радеоном квартиры, живший сразу под ним, всего несколько часов назад с деланной широкой улыбкой, каждый миллиметр омерзительно довольной ширины которой свидетельствовал о завышенной цене съёма, приподнёсший ключи съёмщику, зло проворчал себе под нос: "Надеюсь он скоро свалит..."

Ранним утром Радеон обосновался около телевизора. Как он и ожидал, всего через несколько минут в эфире начался экстренный выпуск новостей:
"Вчера, около 11 вечера в центре прогремело два взрыва - в клубе "Джаз на Красное" на улице Железнодорожников 75 и клубе-ресторане "Кабарэ" на аллее имени Карла Аврелия. "В наш город проникло страшное слово "терроризм" - полагают органы управления. Были закрыты все развлекательные центры, клубы и залы. По предварительным данным, общее число погибших состовляет более двухсот человек. На место сразу же прибыли команды спасателей и пожарники. Прокуратурой заведено уголовное дело по статье..." - внизу полышался шум и Радеон убрал звук. Через несколько секунд, решив, что у соседа снизу просто скверное настроение, Радеон снял значок ""mute" с рыла какого-то чиновника, дававшего интервью. "...вынести трезвую оценку, когда будут извлечены данные камер наблюдения, но и без них очевидно, что в городе поселился террорист, а то и целая группировка..." - дальше Радеон слушать не стал. Кроме того он уже знал как выглядит их будущий подозреваемый и не слишком-то нуждался в дополнительных поводах для хохота.
На этот раз проникнуть в здание администрации оказалось не так просто - у входа стояла усиленная охрана. И, конечно, заговорить зубы им не удастся и проскочить мимо - тоже. Радеон посмотрел на фасад здания - ещё недавно тут проходили выборы и огромный плакат нынешнего мэра в полный рост и его сторонников, ещё не сняли. Побродив взглядом по их жирноватым лицам, Радеон выбрал одного, под которым значилось "Анатолий Корватов, первый помощник". Свернув в подъезд здания напротив, Радеон сконцентрировался, держа в памяти рыло чиновника.
Насколько хорошо поработал амулет-ошейник, Лорхтан мог судить лишь по охранникам, враз вытянувшихся в струнку и разделивших физиономии пополам плохо отработанной приветливой улыбкой. Позволив себе ещё поиграть чиновника, озабоченного судьбами вверенной ему части народа, Радеон, мрачный как туча, проворчал, проходя мимо:
- В городе террор, а они лыбу давят, дубины...
- Так мы это, эээ... - послышалось вслед неуверенное мычание.
Поднимаясь в лифте, Лорхтан дал команду и шипы, восстанавливая ему прежний облик, вернулись в исходную. Через минуту ему пришлось пожалеть о этой поспешности - выход на крышу охранялся. "Не иначе потому, что обнаружили сорванную с петель дверь" - мелькнула мысль.
- Минуточку! Кто вы такой и что здесь делаете? - охранник шел ему навстречу. Нужно было немедленно действовать и Радеон не раздумывал:
- Я от Корватова. Вот тут, - приближаясь к охранникам, говорил он, шаря в кармане по ходу движения, - у меня приказ на снятие охраны...
Двое охранников, внимательно наблюдавших за действиями внезапно появившегося незнакомца, даже не успели удивиться, когда из кармана, вместо названного документа, появилась рука с костетом. Силы байкера, многократно увеличенной духом темного рыцаря, оказалось достаточно, чтобы оставить охрану, застигнутую врасплох, вооруженную одними только дубинками, в положении жалком и рожей на полу.
Видящий ждал там же, где и вчера. Облик его ничуть не изменился, но глаза пылали ярче, словно существо было обрадовано чем-то.
- Началось! - шипящий голос звучал удовлетворенно, - первый город накрыт Тьмой.
Радеону почему-то этот довольный демон казался отвратительным - лучше бы он, как раньше - грозил и злился, ему это шло куда более.
- Вы говорите о нашем городе? - спросил Лорхтан.
- Конечно нет, глупец... - голос Ищущего зазвучал очень тихо, - Мне нужно тебе кое-что рассказать... Только не прерывай меня.
То, что происходит на Земле сейчас - ничто иное, как второй приход Апокалипсиса. Темный господин вновь послал своё воинство, чтобы обеспечить неизбежность прихода Его. Существует множество цивилизаций, помимо земной, и многие из них достаточно сильны, чтобы уничтожить эту планету в одну секунду. Многие миллионы лет назад, при основании Природы Земли и систем, окружающих её, была заложена программа баланса энергии, которая работает на Земле и по сей день. Бог - есть центр сосредоточения светлой энергии, а наш господин противоположен ему. Тогда же на Земле основаны были программы, без которых ни одна из тогда существовавших цивилизаций, не позволила бы существовать этому уникальному глобальному эксперементу - Земле. Одной из таких программ и является Апокалипсис.

Добавлено:

Несколько тысяч лет назад Тёмный господин попытался запустить эту программу - он спустил своё воинство на землю, и велел убивать светляков. Лорхтан, ты тоже участвовал в битве, но погиб и твой дух многие сотни лет спустя пришлось восстанавливать по крупицам - поэтому ты ничего не помнишь. Так случилось, что первые же жертвы рыцарей поднялись в небо и пробудили Бога. Когда тот увидел происходящее на земле, гнев его был столь велик, что он ниспослал на землю своего сына, и всю небесную рать..."
Видящий внезапно остановился, словно перебирая в памяти события.
"Да что говорить - у рыцарей не было шанса, свет разметал их. Тогда даже темные апостолы и сам Антихрист не смогли помочь им... С тех пор прошло много лун, и наш господин готов нанести удар, откроющий путь Неизбежному. Для этого нам потребуется всего лишь понизить энергетический фон, создаваемый мыслями и делами людей, до черного."
- Поверь мне, - обратился Ищущий к Лорхтану, - люди сами желают этого.
- Зачем тогда мы? - спросил Радеон, несколько осовевший после рассказа.
- Надежность. Уверенность. Скорость. - отчеканил демон.
- Что с нашим городом?
- Даааа, фон города стал значительно темнее, - Видящий подался вперед, - Но светляки ещё подобны призракам... - он наклонился к самому уху Радеона, - нам нужна анархия и паника...
- Повинуюсь!
- Скуй город цепями страха и возвращайся...
- Это будет не так просто... - Лорхтан покачал головой, - Моих сил может не хватить...
- Поговори с Повелителем, - четыре тощие руки вырвались из-под мантии Ищущего, вращались, рисуя какой-то знак на лбу Радеона, - молись Ему, и Он дарует тебе Ссссилу... - демон покивал головой, - и помни - мы должны не допустить краха Первой битвы...
Рыцарь поклонился, чувствуя легкую дрожь и возбуждение. Видящий оттолкнулся от земли, два черных кожистых крыла, вырвавшись из прорезей мантии, заработали с невероятной скоростью, быстро превратив демонического странника в черную точку среди облаков.

Через полчаса байк Радеона ехал по дороге на Андропов - маленький рабочий городок, где едиственной достопримечательностью являлся сталелитейный завод. Лорхтан думал о мече древнего крестоносца, Радеон думал о огромном топоре, увиденном однажды в какой-то он-лайн игре. Но оба знали, что ни того, ни другого оружия им не удастся создать, и причин тому было множество - едва ли на литейном заводе найдется кузнечный молот, наковальня и достаточно качественный металл. Лорхтан справедливо полагал, что с темной силой им не потребуется другого оружия, кроме, разве что, подручного, а эта поездка, по сути, просто чтобы скоротать время до рассветных сумерек - когда придет час молитвы.

Добавлено:

Глава IV

Не спалось. В голову лезли спутанные мрачно-сладостные комки мыслей событий прошедшего дня. Среди тревожных и неясных предчувствий, страхов бабушки, высказанных ею по телефону, среди мыслей о страшной трагедии, разыгравшейся в городе, поминутно проступал ясный образ вчерашней прекрасной знакомой. Егору было наплевать, что у Кати совсем небольшое образование, что в разговоре порой она бывает груба, что города она боится и никогда бы не согласилась жить там. Сам того не замечая, раз за разом прокручивая в голове вчерашний день, вспоминая её улыбки, смех и случайное прикосновение руки, он всё больше влюблялся в юную селянку. К рассвету он всё же забылся беспокойным поверхносным сном.
Утро явно не задалось - серые тучи надвигались сплошной стеной, грозили молниями, гремели раскатисто. В комнату заглянула мать. Судя по реакции её лица, заглядывала далеко не первый раз в это утро, но не решаясь потревожить сон Егора, вновь уходила, чтобы вернуться через несколько минут.
- Егор! Не спишь? - женщина выглядела ещё более взволнованной, чем при вчерашнем позднем возвращении сына, - опять звонила бабушка. По Новостям опять какие-то страсти передают.
- Мам, ты не волнуйся, - голос Егора звучал устало, но спокойно, - бабушка сейчас на проводе?
- Нет, она сказала, что ещё позвонит днем, - женщина опустилась на край постели, - она хочет, чтобы ты приехал; она очень волнуется.
Егор помрачнел. Со вчерашнего дня ему внезапно стало нравиться село и ему не улыбалось покинуть его, особенно сейчас.
- Мам, ты же её знаешь - всегда найдет повод поволноваться...
- Сына, она же старенькая совсем... Может ты поговоришь там с ней, может она согласится теперь переехать к нам.
- Что-то я сомневаюсь... Она же городская до мозга костей!
Женщина вздохнула.
- Ну ладно, если ты не хочешь ехать, никто тебя тянуть не будет, - она поднялась и наклонилась над кроватью, заглядывая Егору в глаза, - Я думала ты рад будешь в город вырваться.
- Мам... - начал было Егор, - я над картиной ещё поработать хочу...
- Ты поговори с ней, когда она позвонит, ладно? - женщина погладила щеку сына, - Успокой её...
- Хорошо, - уже гораздо бодрее, ответил Егор, - Что у нас на завтрак?
Женщина встрепенулась, и исчезла за дверью.
- Я же пирожки поставила, - раздался её голос из кухни, - Совсем память дырявая!

Егор ожидал на автобусной остановке. Ближайший автобус должен был явить свои габориты ещё через полчаса, но Егор нарочно пришел раньше - нужно было привести в порядок мысли, а в присутствии матери это сделать гораздо сложнее. Бабушка позвонила ещё до назначенного срока. Её голос дрожал. Она что-то кричала про терроризм, про взрывы и разрушение. Из всего этого Егор понял только, что вопрос о его приезде в город не подлежит обжалованию в любом случае. Но что ж за беда приключилась на самом деле? Егор запретил матери включать телевизор - для её же спокойствия, и толком ничего не знал о событиях, разворачивающихся там, куда его вскоре должна была привести дорога.
В автобусе, прислушиваясь к разговорам, Егор составил некоторую картину произошедщего в городе. Размышляя над услышанным и сопоставленным, Егор внезапно заметил впереди, на пути автобуса, пост милиции. Всех попросили покинуть салон, каждого пассажира осматривали и обыскивали его вещи. Автобус пропустить дальше постовые отказались и продемонстрировали водителю какой-то документ.
Наняв одного из таксистов, которые, очевидно, почувствовав запах добычи, целым роем выстроились неподалеку от заставы, Егор отправился в Градостроительный район, где жила его бабушка. Быстро темнело, мелкий дождь, превративший неасфальтированные дороги переферии города в кашу из грязи и щебня, всё усиливался. "9ку" швыряло, боковые стелка забрызгало грязью, а видимость была почти нулевая. Когда машина рассекала очередную грязевую лужу и оказалась в свете жухлого фонаря, водитель, тревожно взглянув в боковое зеркало, громко выругался и дал по тормозам. Отстегиваясь и доставая из бардачка зажигалку, водитель продолжал крыть на чем свет зыждется город и его дороги, затем прикурил и выбрался наружу. Егор вылез вслед за ним. В свете фонаря он увидел причину сквернословия прежде несловоохотливого водилы - правое переднее колесо жалким образом пищало, оседая. Егор пригляделся и понял, что заднее колесо с той же стороны также пробито, что сразу наводило на мысль о подводном рифе, нарочно кем-то установленном в луже. Этот "кто-то", впрочем, не заставил себя ждать - с двух сторон к машине приближались несколько мужчин в черных куртках, с различными предметами в руках - битами, ножами и арматурой. Водитель бросился в салон автомобиля, быстро извлек оттуда газовый баллончик и приготовился к нападению. Из темноты послышался смешок, после чего что-то тяжелое ударило Егора по затылку. Сознание погасло.

Если кто-нибудь из ваших друзей панков скажет, что проснуться лицом в грязи, да ещё и с пробитой головой - это нормально, не верьте им. Егор осмотрелся - ни бедняги водителя, ни следов машины. Впрочем, фонаря, под которым они остановились, не было также - словом место было другим. Дождь прекратился, и запекшаяся кровь на голове отвратительно склеила все волосы. Егор поднялся. "Какие-то гаражи" - он поплелся по разбитой дороге. Вскоре он почувствовал, что валится с ног - настолько он был измотан. Ноги подкашивались, к голове подсоединили старый трансформатор, непрерывно гудящий, быстро истощающий и без того небольшие силы молодого художника. Егор присмотрелся в темноте - дверь одного из гаражей оказалась приоткрытой.

Добавлено:
Ощупью пробравшись вглубь, в дальнем углу, он нашел старую простыню, вернее её останки, вероятнее всего пущенные владельцем гаража на тряпки. Егор, не церемонясь, рухнул на простынь, стянул с себя куртку и аккуратно положил под голову.
Усталость страшно тяготила, но адреналин не давал успокоиться распаленному мозгу. Егор перебирал в голове события прошедшего дня и дивился всей невезучести. "Судьба издевается надо мной, - пробормотал он, - только впереди забрезжила надежда... Неужели мне нельзя получить свой кусочек счастья? За что ты наказываешь меня, бог..?" Он помрачнел и несколько минут не думал ни о чём. "А может и нет там никого, никого, кто помогает..."
Егор ещё долго лежал с открытыми глазами и смотрел на крохотную звёздочку в проеме створки двери, должно быть, единственную на небосклоне, омраченном ночными облаками. Когда же первые лучи рассвета позолотили краешки облаков вдали, он внезапно провалился в сон.
Он не знал этого рыцаря, но лишь раз взглянув на его гордо посаженую голову, отливающий золотом доспех и развевающиеся длинные седые волосы, он пропитался к нему глубоким уважением. Они стояли на скале, у самого обрыва. Егор приблизился к краю. Он никогда не видел карты города, но почему-то сразу понял, что там, далеко внизу, раскинувшийся под ними город - тот самый, где Егор когда-то учился. Но важнее была БОЛЬ. Она терзала город, изъедала, словно плач сотен младенцев и крики их умирающих матерей, ужасающий вопль вырвался из глубин его, опрокинув Егора, обескуражив его. Егор повернулся к рыцарю. Тот, огромный и безмолвный, как скала, всё смотрел и смотрел вниз, недвижимый. Егор заглянул в лицо рыцаря - и увидел такую боль и страдание, что, совершенно сраженный, опустился на колени. Сердце оборвалось, и слезы вдруг хлынули из глаз. Этот рыцарь... он страдал за них, страдал с ними, и даже больше них - людей этого огромного города. Егор упал к ногам рыцаря и целовал их, словно обезумевший.
"Что это..?" - прошептал Егор, внезапно пробудившись. "Кккто он..? И почему "рыцарь"?" Тяжелый вздох вырвался из его груди, сердце бешено колотилось. Холодный пот резко охладил тело, заставив содрогнуться. Вопросов было слишком много, а отвечать - некому. Судя по солнцу, время уже перевалило за полдень. Но это Егора почему-то не удивляло.
Спать он больше не смог, и, решив, что отдохнул достаточно, отправился на поиски остановки. Плетясь по грязевым лужам, Егор вдруг вспомнил про куртку. Денег там почти не было, благодаря ночной встрече, но на то, что оставалось в секретном кармашке, можно было позавтракать, и добраться, наконец, до квартиры бабушки. Куртка осталась гараже и Егор уныло побрел обратно.
Накидывая куртку на плечи, Егор обратил внимание на небольшой плакат на стене. На нем мужчина в кожаной куртке восседал на черном мотоцикле, вероятно иностранном. Судя по нечеткости фотографии, не позволявшей даже толком разглядеть лицо байкера, сделана она была на любительскую камеру, и принадлежала, по предположению Егора, самому владельцу. Внизу плаката автор несколько неуклюже добавил в фотошопе свою подпись и значок радиационной опасности. Егор пожал плечами и вышел из гаража.
Наскоро пообедав печеньем и кефиром на уличной скамье, молодой человек сел в маршрутную газель, щедшую на Градостроительный. В маршрутке полдюжины затравленных людей, сидели, подавленные, стараясь не глядеть ни в чьи глаза, боясь прочесть в них тот же страх, что терзал их сознание. Правда Егора не особеннно интересовали эти случайные встречные - он был погружен в настроение своего сна, каждое мгновение пытаясь возродить перед собой лицо того странного, но невероятно благородного рыцаря, и всякий раз терпел крах. Рев двигателя мотоцикла отвлек его - какой-то байкер на огромной скорости, вопреки дорожным правилам, вынырнул из проулка и поровнялся с газелью. Егор пригляделся и удивление его возросло - на мотоцикле сидел араб в потрепанной кожаной куртке, с длинным шарфом на шее и с каким-то огромным железным предметом в наспинном мешке. Сначала Егор решил, что это какой-то странный станок с кукоятью, торчавшей из мешка. Но когда араб оставил газель позади и стала видна его спина, Егор подумал, что это коса на короткой ручке - должно быть араб не знал, что для удобства перевозки, металлическую часть можно снять. Араб скрылся за одним из поворотов впереди и Егор вновь вернулся к своим мыслям. Он появился внезапно - всё тот же араб, но предмет, извлеченный им из мешка за спиной... огромных размеров тесак, который тот без особой натуги держал горизонтально движению, словно конный копейщик, шедший в атаку.

Добавлено:
Этот странный всадник промчался мимо на огромной скорости, ударил по тормозам на переулке, перед самым носом водителя иномарки, мигавшего поворотником, вдруг бросил свой мотоцикл в безумный штопор, и - Егор замер от ужаса - размахнувшись гиганским тесаком, рассек иномарку от капота до багажника одним чудовищным ударом. Егор, совершенно ошарашенный, наблюдал как мотоциклист свернул в сторону, откуда приехала иномарка, разрубленная им словно картонная коробка, беспрепятственно и невозмутимо. Несколько минут молодой художник, на глазах которого произошла такая невероятная по жестокости сцена, смотрел в сторону, куда уехал араб. Потом Егор, придя в себя, поняло, что автобус застрял в пробке - о ней как раз передавали по радио, но изменить маршрут водитель права не имел. О размерах её ещё обещали уточнить, но Егор сразу принял решение идти дальше пешком - благо до бабушкиного дома оставалось всего пару кварталов - и окликнул водителя.
Дверь закрыта, бабушки нет. Егор опустился рядом с дверью, положив куртку под зад, чтобы не морозить пятую точку о бетон. Что же за безумие происходит в городе? - Егор перебирал в голове события, приходя лишь к одному выводу - город сошел с ума. Прошло больше получаса. Егор недоумевал - бабушка не посещала никаких заведений, кроме магазина, за последние пару десятков лет. Решив, что, возможно, бабушка набрала много продуктов из расчета на его приезд, и теперь ей тяжело нести пакеты, Егор поднялся, сбежал со второго этажа по лестнице, и направился в супермаркет, обычно предпочитаемый бабушкой.
Быстро обойдя магазин, Егор вернулся ко входу и решил расспросить кассира. Женщина на кассе заметно нервничала, ответила коротко и грубо, что приглядывать за старушками - не её работа. Егор обратился к охраннику, дежурившему у дверей. Им оказался приятный мужчина лет тридцати пяти-сорока, высокий и спокойный, в контраст большинству сегодняшних встречных. Он просто ответил, что за последний час не видел ни одной женщины в летах, не то, что бабушек: "Сегодня они редкость, - улыбнулся охранник, - армагеддона боятся и дома сидят" Егор переволновался не на шутку и бросился к телефонной будке. Когда он позвонил в главную больницу города, сочувствующий женский голос подтвердил ему, что его бабушка находится у них - утром доставили с сердечным ударом. Положение её было настолько тяжелым, что уже через полчаса по прибытию, старая женщина скончалась. Егор начал оседать. Голос в трубке некоторое время ещё говорил что-то, потом послышались настойчивые восклицания "Алло! Алло? Вы приедете?". Потом раздались короткие гудки. Время замедлилось, пространство расплылось, время обходило стороной, потому что для него время не значило нечего.
Какой-то мужчина, сначала взволнованно, а теперь уже и с нотками раздражения, окликал его. Должно быть, человек намеревался позвонить с телефона, и Егор, сидевший в будке, ему мешал и тратил его время. Наверное человек торопился. Егор посмотрел на него пустыми глазами. Мужчина несколько подобрался и утратил строгость в лице. Медленно подымаясь, Егор пошатнулся, некоторое время держался за стену, потом всё же встал и побрел вдоль дороги.

От имени администрации напоминаю: два и более постов подряд выкладывать не стоит. Цензор Оррофин.

Завернув за угол таверны, Геликор, недолго думая, приступил к делу:
"Ты ведь лунопоклонник, как и я? Так слушай... Мне кажется за мной следят. Да-а-а, точно следят! Это хитрые слуги французского короля - чертовы лесные эльфы! Когда я подошел к таверне, я приметил лошадь одного из них - моих преследователей. Мы тут одни, некромант, и мне нужно, чтобы ты сделал кое-что... Разумеется, я заплачу, если ты ценишь презренный метал, конечно, - темный рыцарь сверкнул странной улыбкой, с заметным трудом уживавшейся с внешностью убийцы, - мне нужно, чтобы ты украл оружие одного из этих пролаз, лесных эльфов. А я пока займусь тем же, что и вчера в таверне Вастрейфн - буду пить и делать вид, что мне плевать на лесных, зыркающих на меня"

"Постой, приятель, есть разговор, - путь некроманта внезапно преградил высокий мужчина в сером пыльном плаще, - следуй за мной" Он неспешно направился к выходу.

Священников в числе у вас нет, потому моя галочка на "жрец" В моих жилах течет кровь богословов и в реале я достаточно богобоязненный юнит.

Всё одно. Познакомиться со мной непросто, поэтому особенно задумываться не приходится. На "вы" обращаюсь только если человек не слишком расположен к беседе или если он (она) вызывает недвусмысленное ощущение у меня самого.

Не то направление для идеализации, господа. Каждый за душу должен...

Вчера всё обеденное время был таким.

Здравствуйте все!
Вот не смотря на то, что в правилах форума везде-везде написано "грамотность на уровне ворда", частенько попадаются посты с ошибками.
В данном случае "несмотря" писать вместе.