Когда Дженни, наконец-то, легла спать Гарольд вышел из комнаты. Надо было подумать, что о нем знал Армстронг. После того, как Гарольд выспрашивал о ближайшем грефье, глупо было оставаться в Нортгемптоне. Следующая ошибка могла оказаться фатальной, так что он попытался вспомнить, что кому говорил. Недосып мешал вспомнить в деталях даже недавний разговор с тройкой. Кажется, он сказал и о Лондоне. В любом случае, о Ю ренегат знать не мог, а вот о родителях и долгах знал наверняка. Так что, и у лондонского и брентвудского грефье его теперь ждали. Выспрашивать об оборотне тоже стоило осторожнее - пара человек, наверняка, поехала в деревню под Нортгемптоном. Ещё было колье, но Гарольд всё равно мог продать его только втёмную, а отследить тёмное золото не смог бы ни Армстронг, ни король. Ю смогла бы... Может быть, стоило поехать к ней? Сейчас ему бы очень пригодилось укрытие, другая внешность и документы. Может быть, даже вышло бы, увязнув в ещё больших долгах, помочь родителям, забрать с собой гримуар, но Гарольд уже дважды испытывал судьбу на прочность и превышал все мыслимые пределы непрофессионализма. Тем более, что если помочь ему Ю обязывала репутация, то о родителях речи не шло. Тем более, Гарольд сам до этого у них ни разу не был. Так что, если получалось, надо было обходиться своими силами, чтобы потом была надежда и дальше работать на Рика. Тем более, дальше преследователей должно было стать меньше - тридцать-сорок человек, разъехавшиеся от Нортгемптона во все стороны, кроме Бирмингема уже были максимум десятком, и дальше - меньше. По следу пошло бы больше, но след его возьмут только от этого города, когда прибудут сюда через несколько часов. Времени должен был добавить и неподкупный констебль, которому, наверное, очень не понравился такой шум и усборище голых девиц вперемешку с поляками. Наёмники могли скинуть всё на Гарольда, но вряд ли бы их отпустили без письма от Дадли, а это ещё полдня.
Контора с голубями оказалась в двух шагах от таверны. Насчёт поездки в резиденцию Дженни была права - если в самом замке ещё было безопасно, то как потом выезжать Гарольд не знал. Он бы поставил на то, что к этому времени его выследят, вместе со всеми бородами и стрижками. Ребёнок десяти лет, девочка десяти лет. Если искали не дураки - от этого городка проследили бы наверняка. Циркону нужно было написать отдельно - магистра, наверняка, не было на месте. Да и слишком официальное прошение звучало глуповато, оба же знали, о чём речь. Так что сейчас Гарольд ехал на север, через источник к порту и в Ирландию. У источника он пробовал бы узнать хоть что-нибудь о Светоче и дочери Бадб - надо было воспользоваться возможностью, пока он был в Англии. Кто знает, может, у источника тренировка с атамом или мечом пошла бы лучше - магия и всё такое. Да и было бы хоть что-нибудь, чтобы отвязаться от демона. Письма ордену тоже должно было хватить, всё равно Гарольд не был красноречив. Может быть, помогло бы то, что поляки Армстронга вылезли из своего муравейника и прочёсывали городки ближе к Лондону. Это, конечно, были не орденцы, но кто знает, чему он там их учил, ренегат со способностями магистра? Собирал личный орден, не иначе. Так и надо было написать. А ведь он ещё мог в любую минуту обратиться в волка...

Голубь был теплым. Он сидел в руках Гарольда и глядел на него черными глазами. В ладонях быстро билось птичьей сердце. На птичку, старую, жилистую и нахохлившуюся был похож и клерк этой голубятни, маленькой, теплой и чистой комнатки, где пахло деревом. Черно-белые, толстенькие птицы курлыкали в своих просторных клетках, а этот - молчал. Глядел в глаза, чуть наклонив голову, перебирал лапками и рассматривал так, точно хотел запомнить.
Клерк тоже хотел запомнить, но не Гарольда. Ему, кажется, было все равно, как выглядит посетитель. Лишь бы птиц не обижал и деньги платил. Голуби, по его словам, любили пшеницу и совсем не любили ячмень, были умными настолько, что доставляли письмо прямо в руки адресату, а это стоило немало. А еще клерк курлыкал голубям, споро подавал бумагу и говорил исключительно о птицах. О гнездовании, выведении птенцов, о том, какие птенцы милые и лысые, как сложно их выкормить зимой, о преданности голубей и о том, что Гарольду надо бы обязательно потом помолиться святой Женевьеве. И просил точно, как можно точнее представить того, кому письмо будет доставлено.
Спать хотелось просто ненормально, а болтовня старика влетала в одно ухо и вылетала через другой. Гарольд вежливо кивал, иногда поддакивая и почти искренне удивляясь дороговизне корма. Письма он написал, как мог быстро, проследив, чтобы старик ничего не подсмотрел. Так было лучше для самого клерка, правда, о послании к ордену узнали бы в любом случае. Гарольд просто не придумал, как этого избежать, да и некогда было. Оставалось представить адресата и можно было идти отсыпать свой час. На корабле он научился точно отсчитывать время сна, но час после таких догонялок - было чересчур. Надо было заканчивать. Первым, что приходило в голову, был высокий рост, короткие светлые волосы и серые глаза. Магистр был серьёзен. Гарольд помнил и улыбку, при первой встрече, но намного ярче в памяти всплывал образ у костра в зелёной одежде, и без одежды, возле Вороны. С огромным древом на спине. Высокие, как будто тяжелые, скулы, шрамы. Даже сейчас у Циркона, должно быть, было больше шрамов, чем у самого Гарольда. Что ещё? Ещё вспоминалась дурноватая шотландская походка, и словно точёное тело. И глаза, совсем другие глаза в храме, когда он чуть не убил Гарольда! Куча образов сливались в одного малознакомого человека, к которому Гарольд пытался направить голубя. Птица взлетела, а он, расплатившись, пошел к кровати. Как относиться к Циркону Гарольд не знал. Магистр, однозначно, создавал впечатление достойного и серьёзного человека, как и Армстронг, от которого он сейчас драпал. Надо было просто думать через призму выгоды. Можно было допустить, что его, убогого, оставили в живых, чтобы ад не прислал, кого потолковее. Зачем тогда Вороне были такие убогие слуги, даже с мечами? Так или иначе, об этом можно было поговорить с магистром, если тот согласится. Гарольд слабо разбирался в завихрениях гэльских традиций, где было непонятно, кто сверху, но Циркон выглядел намного терпеливее и расчётливее Вороны. И не рубить Гарольда в капусту решил скорее он, чем богиня.

Лавка ювелира тоже оказалась небольшой и очень уютной, сплошь уставленной креслицами и столиками, по которым были рассыпаны бусы и лепестки роз. Ювелир, маленький, круглый и похожий на пирожок, сидел в одном из кресел, покачивая ногой. Завидев Гарольда с зевающей Дженни, он отложил объемистую книгу и поклонился, не вставая.
- Приветствую вас в лавке Айвена Ниддла, - пробасил ювелир. - Что угодно?
- Здравствуйте. Сколько у вас стоят самые дешевые серебреные, медные и золотые кольца? - Гарольд подошел к прилавку - книга была в кожаном переплёте без теснения, так что названия видно не было. Он всерьёз думал засесть на четыре - пять часов в какой-нибудь деревне, чтобы не свалиться с седла. Да и Дженни было жалко, хорошо хоть девочка могла поспать прямо в пути. Хреново было, что о кольцах всё равно бы узнали, но покупать их где-то ещё не было времени, а потом Гарольд мог и не вернуться. Если источник окажется в легкодоступном месте, он туда просто не пойдёт. В одном из худших случаев из этого ещё мог выйти отвлекающий маневр - людей отослали бы и туда.
- А-а, - Ниддл смерил его быстрым взглядом, посмотрел на Дженни, кивнул и поднялся. - А сколько их требуется, господин, и какого вида? Цена ведь от этого зависит.
- Обычные, без гравировки, каждого по шесть штук. Я могу рассчитывать на анонимность покупки? - Гарольд тоже взглянул на Дженни, которая, наверное, должна была выглядеть ещё забавнее с короткими чёрными волосами, вместо рыжей копны. Об анонимности в итоге, конечно, не могло идти речи, но мало ли, это сэкономило бы ещё времени. Гарольд, конечно, жадничал и спешил - можно было купить разные кольца в разных местах. Но недурак всё равно бы догадался, а он бы только потерял время.
- Стало быть, шесть комплектов, - спокойно, почти равнодушно ответил ювелир и выложил на стойку шесть матерчатых пакетиков, внутри которых звякнул металл. Каждый пакетик был перевязан тонкой красной ленточкой. - И обойдутся они в сорок фунтов каждый, стало быть, двести сорок фунтов всего, господин. И, разумеется, зачем бы мне рассказывать о покупателях? Это только наше с вами дело.
Гарольд почесал средним пальцем бровь - кажется, он за всю свою жизнь ни разу так нагло не загибал цены. Разве, что когда обменял душу на те самые брови. Короче, источник был собачьим дерьмом и к нему можно было не ехать. Разве, что купить один комплект колец, для отвода хвоста.
- Ага. А зачем они продаются в таких удобных комплектах? Есть какая нибудь традиция или необходимость?
- Я, господин, у клиентов не спрашиваю, что им и зачем, - с нажимом пробасил Ниддл. - Потому и не говорю. Удобно, понимаете ли.
- Ох, дяденька, - скорбно вздохнула Дженни, привставая на цыпочки у стойки и умильно заглядывая ему в глаза. - Сестрёнку мою мы с тятенькой ищем, понимаете, с ног сбились, а констебля только руками разводят. Иначе-то и никак, и любим её очень-оченюшки, и видим, что справный вы купец, пакетики вот красивенькие сделали, с лентами - для нас же стараетесь, но деньжищ таких отродясь не бывало, чтобы потерять, когда грабить станем, - она вздохнула. - А у сестрёнки волосы пушистые-пушистые... так ведь и не поглажу снова, ленту не утащу... да и не в радость те ленты, когда её дома-то нету.
Ювелир бросил взгляд на застывшего Гарольда, пожевал плечами и вздохнул.
- Ну, если уж так-то... грех на чужом горе наживаться, так, пожалуй, я мог бы не принять тридцать золотом.
Гарольд вздохнул - голова болела и без этого цирка, но он бы удавился, если бы источник всё-таки отвечал на вопросы, а ему не хватило колец, чтобы узнать о дочери богини или Светоче. В таком же ключе, наверное, думали богатенькие дамочки на которых и были рассчитаны комплекты, а он как дурак уверенно шел по их следам. И ведь совсем не было времени, чтобы искать источник.
- Жаль, слышал, что чем боле колец - тем оно надёжнее. А источник, говорят, хотят прикрыть - реформация и всё такое. Могу и не успеть, если буду искать дешевле. Может скинете до двадцати, а я куплю четыре штуки.
- Врут, - все также равнодушно уронил Ниддл, - Око отвечает только на три вопроса одного человека, а дешевле вы не найдете. Ну да Бог с вами, очень уж дочь у вас хорошенькая, не отдам вам за двадцать.
Гарольд на секунду застыл от боли, но всё-таки достал мешочек с монетами. Странный способ обмана, сам он выбрал бы что-нибудь поценнее, если бы разводил людей на чудо.
- Ладно, а теперь гоните сюда кольца, а иначе я за них сейчас как заплачу!
- Ой, боюсь-боюсь, - зевнул ювелир, двигая по прилавку мешочки Гарольду и один отдавая Дженни, - ой, страшно, только не убивайте за бесплатно, мисс, спросите о маменьке! Ой, не давайте мне шестьдесят фунтов, умоляю вас!
Гарольд забрал кольца и уронил на стойку мешочек, предварительно вынув из него двадцать монет. Дженни, наверняка, уже тащила с собой больше денег, чем он сам. Ну, собственно, ради этого она жизнью и рисковала.
- Не подскажете, как добраться до источника?
- А вот лесок между нами и Хантигдоном, туда и идите. - Взмахнул руками ювелир. - А Око само вас найдет, если на то будет Господня воля и сильное ваше желание.
Гарольд кашлянул. Да что ж они все были такими верующими?! Сильное желание? С такими-то проблемами он, чёрт возьми, имел неповторимое желание, как, курва мать, ни у кого в Англии! Чёртовы верующие! Гарольд слегка поклонился и вышел.

Сырая дорога виляла, приближаясь к чёрной опушке. Где-то в полях ещё лежал снег, где-то уже виднелась прошлогодняя зелень и вязкая, как глина земля. Лошадь, которая спала, кажется, больше всех, лениво перебирала копытами. Рядом, на муле, хлюпала носом Дженни - гордая барышня отказалась вздремнуть в его седле. Гарольд смотрел то на небо, то на поля, то на дорогу, пытаясь хоть чем-то заинтересоваться. Всё было серым и неинтересным, по крайней мере, тёплая кровать сейчас казалась более увлекательным делом, чем вся природа вместе взятая. И при всём этом он всё-таки искал источник, мысли о котором хоть как-то помогали не свалиться с лошади. В такое чудо верилось с трудом, но Око Филиппы, в отличие от барышень, ему было нужно всерьёз. Если источник и правда отвечал на вопросы, он бы дважды спас Гарольду жизнь - первый раз, дав хоть какую-то зацепку со Светочем, второй - рассказав о ребёнке двух миров. Ещё, можно было спросить, как договориться с мечом и атамом, как найти коров. Но вопроса было только три, и Гарольд хотел в первую очередь узнать хоть что-то о Светоче, и о дочери богини. Третьим вопросом были украшения для Ю, потому что, как и с демоном, если бы ему пришлось повернуть к Лондону из-за погони или ещё чего-то, надо было показать какой-нибудь результат.
Может быть, и стоило свернуть на юг и ещё раз найти тот берег, на котором ему ответил меч. Гарольд спрыгнул с седла и взял Бирюзу по узду - ехать верхом по лесу бы не вышло. Он рисковал жизнью, потому что погоня, пусть тоже измотанная, должна была рвануться к этому лесу, максимум через час, по прибытию в город. Пухлый торговец, кажется, был последним человеком, который бы молчал. Интересно, как должен был выглядеть источник? В любом случае, Гарольду нужен были зацепки, которые он мог дать. Усталый взгляд блуждал между высокими деревьями. В лесу ещё лежал снег, но с верхушек уже падали редкие капли. "Источник, источник, источник..." Новый нож ощущался приятной тяжестью в правом сапоге, под самим сапогом хрустел подталый снег. Как должен был выглядеть источник? Необычный ключ, в который нужно было опустить кольца? Старое дерево?
Девушка, вышедшая навстречу, была непричесана. Быть может, гребень когда-то и пробирался сквозь густые темные кудри, но сейчас они были взбиты живописной копной, в которой запутался кленовый лист. На подол синего с алым платья налипли травинки и снег, а на изящных ручках красовалось множество колец и браслетов. Песня, звонкая и не слишком приличная, лилась через лес.
- Я скромной девушкой была,
вирго дум флорегам,
нежна, приветлива, мила,
омнибус плацебам.
Пошла я как-то на лужок,
флорес адунаре,
да захотел меня дружок,
иби дефлораре…
Гарольд остановился, улыбнувшись песенке. Источник, если это был он, выглядел приятнее, чем он ожидал, но женская внешность была обманчива. Красивое всё чаще кусалось.
- Здравствуйте. Не подскажете, как найти Око Филиппы?
Девушка поманила его тонким пальчиком с остро заточенным ноготком и улыбнулась.
- Первый вопрос и три кольца с тебя, котик. Ты меня нашёл
Гарольд улыбнулся - ловко же она его подловила. По всей видимости, Око само находило тех, кто искал ответы. Он не имел ни малейшего понятия, кем или чем была симпатичная женщина. Может быть, духом или каким-то древним божеством, отвечающим на вопросы, потому что для обычного фэа это было слишком. Так или иначе, с тем, кто всё знал, надо было вести себя повежливее - за свою жизнь он уже достаточно нагрубил богиням. Тем более, от него ничего не требовали - он сам искал источник. Спросить хотелось об очень многом, но вопроса было всего два. Значит, украшения оставалось искать по старинке, потому что название места было большим, чем просто одно слово. Он сделал шаг, протягивая девушке кольца. Ещё была пропавшая сестра - Гарольд не знал, искать её или нет и потому, если бы решил искать, справлялся бы обычными методами. Потому что узнать о Светоче и Дженни другими путями он, наверное, бы не смог. В отличие от сестры, пусть такой ход мысли и назывался удобным словом - скотство.
- Спасибо. Если бы я знал, что вы девушка - добыл бы колец подороже, за эти даже стыдно. Покажите мне, пожалуйста, Светоч, который может помочь снять гейсы.
Око Филиппы выслушала его задумчиво, кивая и неспешно чистя оранжевый фрукт, похожий на апельсин. Когда Гарольд закончил говорить, она аккуратно отделила одну дольку и закинула в рот. А затем попросту шлёпнула его ладошкой по лбу.
- Смотри и слушай.
И опустилась тьма. Взвихрениями огня, сплетениями света и мрака пролетело мимо яркое перо. Вспышка - и оно обернулось белой лентой, расшитой жемчугом. Не было вокруг ни воздуха, ни земли, лишь эта лента и чудилось, будто их - две, но одна. Замелькали по сторонам дороги и таверны, деревья и холмы, быстро, сливаясь, а затем...
- За огненной маской не видно лица,
Душа недоступна - замок для глупца.
Глаза лишь сияют под цвет бирюзы,
Сплелись оперенье, прядь русой косы...
Лекарка Берилл счастливо улыбалась кому-то, и это счастье пахло можжевельником и ирисами. Косы видно не было - на хорошенькой головке красовалась пушистая шапка из серебристого русского соболя, но глаза, удивительные серо-голубые глаза, в самом деле сияли.
- Стремительно к солнцу и резко во тьму,
Полеты души не постичь никому.
Всех слепит лишь блеск, оперения яркость,
Со дна черных душ, поднимая волн ярость...
Берилл улыбалась, льнула к черному оверкоту, не глядя на проплывающие мимо деревья, ловила ответную улыбку Фламберга, держащего поводья темной лошади, на которой они ехали вдвоем. Впереди, в сиянии шпилей и трепете флагов над башнями вырастал замок Ордена архангела Михаила.
- Слеза птицы - Феникс как жизни глоток,
Кровь раны залечит - крутой кипяток,
От боли замрет, едва лишь дыша…
Так птицы чудесной сгорает душа, - закончила говорить Око, отнимая горячую ладошку ото лба. Вокруг по-прежнему был лес, лежал снежок и стрекотали сойки. - Кольца, дорогуша.
Гарольд несколько раз моргнул - последний раз что-то похожее с ним случалось возле проклятого источника. Где-то в глубине души он до последнего момента не верил, что источник мог найтись так легко, но теперь сомнений почти не осталось. Когда-нибудь стоило заехать в этот лес и отдать три кольца, чтобы узнать, кем была девушка. Только когда? Оставаться в Англии становилось всё опаснее, и проблем у него появлялось только больше, так что кольца пришлось бы потратить на десяток других вопросов: о собственной сестре, о двух других жертвах, о тех же коровах, в конце концов, о том, как именно Светоч мог снять гейсы. Только подумать, Берилл была Светочем! Он бы не хотел, чтобы для снятия гейсов пришлось ей вредить. И потому, что в прошлый раз они вполне мирно поговорили, а лекарка даже убрала со стола яблоки, и потому, что рядом с Берилл всегда был Фламберг. Навредить лекарке можно было, только предварительно похоронив михаилита, а михаилиты умели хоронить гораздо лучше самого Гарольда. С другой стороны, зачем тогда богиня указала на светоч? Чтобы он убил её из-за каких-то политических игр? Или по какой-то другой причине? Так или иначе, Филиппа не сказала, что Светоча, который мог бы снять гейсы, не существует, а значит, Фи ему помогла. Может быть, он зря так зациклился на Вороне, потому что Фи пока что была единственной богиней, которая помогла ему просто так. Нужно было как-нибудь её отблагодарить. Может быть, принести жертву, если кельты приносили жертвы. А может, просто: "Спасибо, Фи." Но он отвлёкся. Гарольд попытался не выпустить из головы хотя бы последних строк, которые, кажется, были предзнаменованием. Он поклонился ниже.
- Благодарю. Покажите мне, пожалуйста, дитя, принадлежащее двум мирам, о котором говорил демон.

Дженни за плечом резко вскинулась в седле, что-то прошипела неверяще и зло, но Око уже надела кольца на пальчики, полюбовалась на них и удовлетворенно кивнула. От кивка её мир поплыл, расцвел пышной китайской хризантемой, а когда лепестки их осыпались, осталась девочка. Невинное, нежное личико, обрамленное каштановыми локонами, серые глаза, длинные черные ресницы. Девочка поливала пышную, розовую герань в маленькой и очень уютной гостиной.
- Бесси Клайвелл!
Голос, наверное, принадлежал пожилой женщине, невидимой за маревом лепестков, что рябило по краю картинки. Но девочка медленно повернулась к говорившей...
- Отцом быть мальчишек, конечно, не то…
Солдатики, луки, в затяжках пальто,
Там грязь под ногтями, с друзьями борьба…
Ему ж подарила принцессу судьба!
Цветы пахли одуряюще, девочка, которую назвали Бесси Клайвелл, улыбалась, а на окне перетаптывалась красивая, крупная, чернильно-черная ворона, глядя на неё то одним глазом, то другим.
- И знай, что нету счастливее папы,
Который стал папою дочки когда-то!
Она его нежно целует при встрече
И папа счастливейший ходит весь вечер!
Осыпался последний лепесток, Око съела последнюю дольку и молча протянула ладонь.
Гарольд невесело вздохнул - и вышло же так, курва мать, что из всех детей Англии, жертвой была именно дочь Клайвелла! И что ему теперь было делать - констебль, ничем ему не обязанный, мало того, что устроил Гарольда после казни, так ещё и помог его матери. Словно они были старыми знакомыми, а не... Врагом Клайвелла он бы себя тоже не назвал. Хорошо, по крайней мере, это была не Дженни - Гарольду и без того хватало преследователей. Но почему дочь Клайвелла? Чёрт возьми, только намёк на историю с жертвоприношением, и законник сделает из него кожаную метлу! Гарольд поклонился, протягивая кольца.
- Большое спасибо, вы мне очень помогли. Дженни, ты тоже хотела о чём-то попросить.
- Хотела.
Дженни, не глядя на него, спрыгнула с мула и протянула девушке руку.
- Добрый день. Дженни Хейзелнат меня кличут. Отлично вы поёте, мазелька, и песенка такая, что закачаешься! Аж попросить хотела допеть, чтобы потом самой, но вот дяденька спешит, так что, стало быть, спрошу и я. Не покажете, раз всё известно, сестру этого человека - сейчас?
- Око Филиппы, - совершенно серьезно представилась девушка, присев в реверансе, - но ведь вы, юная леди, не о том хотите спросить. Впрочем, не будем наживаться на поступке.
Рука Ока ласково погладила рыжие кудри девочки.
- До боли близкие сердца
Свое отстукивали время,
И две судьбы с душой отца
Несли, сгибаясь, жизни бремя. Спроси теперь, что хотелось, дитя, - без перехода закончила пророчица.
- Но я хотела... - Дженни осеклась, уже протягивая на ладони мешочек, красиво перевязанный ленточкой наново, в двойной бант. И улыбнулась. - Если так, то спасибище, от сердца самого. Спасибо. А вопрос мой... скажите, миледи, где я обрету новый глаз, что видела во сне?
- Там ледяные грёзы
Мне не дадут проснуться.
Бури, шторма и грозы
Глубины не коснутся.
Вперясь недвижным взором
В толщи травы зелёной,
Я не узрю над полем
Солнца шар раскалённый...
Договорив, Око нахмурилась - и пропала, рассыпалась в мелкую серебристую пыль, вместе с кольцами, браслетами и новым оранжевым плодом.

Гарольд секунду смотрел, как пыль разлетается по лёгкому ветру. Неприятно зачесались мелкие туатские шрамы и очень захотелось спать. Дженни его удивила, так что даже стало немного стыдно за то, что он хотел принести её в жертву. Глаз, конечно, глаз - сонливость делала из него ещё большего дурака, чем обычно. Значит, теперь они искали не только волшебных коров, но и новый глаз. Так было проще: он помогал ей, а она ему. Всё равно, после этого случая Гарольд бы помог девочке с глазом. Но пророческие сны заставляли задуматься - Дженни приснилось место, в котором она обретёт пропавший глаз, и Филиппа не опровергла её слов. Может быть, демон хотел не душу любого ребёнка, в придачу к дочери Клайвлла, а именно Дженни?
- Ты меня удивила. Спасибо. И как дела у моей сестры? Не считая, продажи дома и ареста родителей. - Последнее было сказано совсем без насмешки.
Дженни подобрала поводья мула, похлопала его по холке и оглянулась на Гарольда через плечо.
- А как дела у этого твоего дитя? И кто это вообще?
Упрёк Дженни почти пролетел мимо Гарольда - сестра была не Светочем и не дитём двух миров, о ней можно было узнать и без источника. А может, невинный человек, страдающий вдалеке, был чем-то менее весомым, чем черти и богини, угрожающие прямо ему? Вот такое отношение и не оставляло ему шансов искупить кражу плиты и заслужить покровительство Вороны. Но помощь сейчас не добавила бы людей, которые замолвят за него слова, разве что, уменьшала бы количество обвинителей. Рисковать жизнью, чтобы потом, вместо красивого спасения, просить прощения? Нужно было узнать, что вызнала Дженни и исходить из этого, может, сестра и вовсе была у каких-то родственников и он зря думал. Ещё нужно было решить, отправит ли он письмо Клайвеллу, или поедет сам, чтобы слова звучали убедительнее. Где-то на периферии сознания витала мысль ничего не сказать констеблю, чтобы иметь запасной план, на случай, если Бадб откажет, но Гарольд нещадно её отбросил. Были ещё два человека, которые не помогали ему и его матери. За помощь нужно было платить помощью, тем более, что Клайвелл сейчас был одним из немногих констеблей, которые его не замечали, и кто знает, может быть таким бы и остался, предупреди его Гарольд об опасности.
- Плохо, как ещё могут идти дела у ребёнка, на которого охотятся демоны, пусть даже это дочь констебля? Хорошо, что это не ты, и если собралась бурчать, бурчи хотя бы о другом вопросе. Потому что, если бы жертвой оказалась ты... нужно было бы иметь это в виду. А теперь, расскажи, пожалуйста, о сестре, а потом я отвечу, не дочь ли это того самого констебля.
Дженни помедлила, размышляя, и кивнула, словно сама себе.
- Того самого? Господина Клайвелла, что ли? Других-то ведь мы вроде как вместях не знаем - не считая того, что в Бирмингеме, но у него принцессок вроде бы нетути. Плохо, значит... - она посмурнела. - Ладно, скажу. Только вот сперва поинтересуюсь, как это прикажешь понимать, дяденька - что в виду иметь?
Гарольд сонно потёр глаз, снимая с ветки поводья Бирюзы - так или иначе, ехать дальше, без того, чтобы отдохнуть в какой-нибудь деревне было невозможно: устали лошади, устала Дженни, устал он сам. Так что, если бы пришлось бежать или того хуже - драться, шансов было бы меньше обычного.
- Если бы оказалось, что на тебя охотятся демоны - я бы рассказал тебе о богине, которую думаю просить о защите и обо всё остальном. Предложил бы серьёзно задуматься о том, что и как делать, рассказал бы до конца, что и как думаю делать сам. Ну и с оккультистами нужно бы было вести себя ещё осторожнее, потому что ехать нам всё-таки далеко, а охотились бы на тебя не хуже, чем на меня сейчас. Но благо, охотятся не на тебя. Скверно, что на дочь Клайвелла. Я думаю, отправить ли голубя или ехать самим, но сначала, что с сестрой?
- Я думала, на меня и так охотятся, - заметила Дженни. - Раз тот дяденька хотел меня в жертву. Что до сестры, то многого не скажу. Лес... глухой, жуткий, и она посреди. Ночь, снег и звёзды над головой, яркие, крупные. И ой худо там, как пить дать. Пробрало.
Гарольд зевнул. Кажется, Филиппа показала его сестру в тот самый момент - днём, а Дженни говорила о ночи. Что это должно было значить? Может быть, Око передала самый эмоциональный момент или это была какая-то неточность. Врать Дженни, вроде бы, было незачем. Грефье говорил что-то о лесной ведьме, но слово "худо" никак не вязалось с простой охотой.
- В принципе, демоны не против получить любую душу. Кстати, что за вещие сны? Знаешь, когда мы говорили о Соверене, лошадь взволновалась, кажется, внемля твоим эмоциям. Теперь - этот сон. Может быть, поэтому демон и захотел тебя в жертву. Что думаешь?

- Думаю, дяденька, в Лондон ехать надо, - Дженни запрыгнула в седло и подобрала поводья. Голос её звучал серо и мрачно, как клубы тумана, откуда-то наползшего на поляну. Пелена уже скрывала колени Гарольда. - Потому как голубя маловато будет. С него-то спрос какой? Господин Клайвелл так заинтересуется, что носом рыть будет, а тебя, дяденька, найдёт. Да и я не сильно лучше той птицы, мозгами-то. Ты с преисподней связан, не я. Лёжки их знаешь, навести можешь. И уговаривать, что не при делах - тоже как-то не в письме надо. Бумага - она всё стерпит.
Странный туман заставлял насторожиться и съёжиться - сейчас всё больше верилось, что ребёнком двух миров всё-таки была Дженни, которая видела вещие сны и волновала животных. А теперь ещё и туман... Гарольд пожал плечами и тоже запрыгнул в седло - поговорить, действительно, можно было по дороге, а времени совсем не было. Неприятно было от того, что его, вроде бы, не скотское решение предупредить Клайвелла выливалось в "из - под земли достанет", и как бы плавно тянулось к пыточной и, кто знает, госпоже Инхинн. Он рисковал, заезжая в Бермондси, пусть ареста от констебля Гарольд не ожидал.
- Ладно, дело твоё. Теперь насчёт сестры. Во что она была одета? Какие вещи были рядом, может быть помнишь созвездия? Ты попросила показать Коралину сейчас, а видела ночь - это странно.
Дженни закатила глаза и тронула мула следом.
- И в самом деле, странно, правда твоя. А одета-то добротно была, тепло, да изорвалась вся: видать, давненько вот так-то идёт. По прямой, словно тянет что. А звёздочки-то чего ж не помнить? Обычные они, как за городом и видишь. Я, вишь, как из Бермондси выехали, часто на них смотрела, потому что красотища же, на свободе, без дыма этого, из домов-то. А у неё ещё шибче горели! И звезда северная прямо почти, разве на ладонь левее горит. И морозище, это я прямо чувствовала, потому как ёжилась она, бедолага. По себе знаю, как оно...
Скачки настроения Дженни Гарольд понимал слабо. И с чего девочку так интересовала его сестра? Если Коралина вышла из Лондона и шла на север, с небольшим отклонением на запад, по прямой. Видимо, настолько по прямой, что не могла использовать дороги, а может, на постоялые дворы и еду у неё не было денег, поэтому охотилась. Так или иначе, было похоже, на заклятие, чтобы найти Гарольда. Если так, можно было ехать на юг, и задержавшись на день, дать сестре на него выйти. Но это всё догадки.
- Полярная звезда была высоко над горизонтом? На той же высоте, что и возле Бермондси?
- Да вроде бы, - с сомнением заметила Дженни. - Если б Бермондси показали, где оно над крышами, так я б и сказала, а по картинкам этим поди разбери. Но кажется да.
Это было уже хоть чем-то. У Дженни была хорошая память, которая, кажется, была подстёгнута жизнью на улице. Но всё это очень примерно - пол-Англии были примерно на той же высоте, если бы Гарольд увидел картинку - сказал бы точнее. И что он будет делать, когда её найдёт? Предложит тащиться с собой в Ирландию, на рогатины демонов? Дом оставался ему... Было непривычно даже вскользь думать о себе, как о наследнике, ну и, как о следующем главе семьи. Не повезло же им с головой. Но законы Англии были непреклонны - или ему, или короне. Какое глупое нежелание извиняться и делать. При том, что времени на всё это совсем не было, нужно было лететь стрелой хоть в каком-то направлении.
- Ты сказала, что она очень замёрзла. Снега было больше, чем тут?
Девочка, хмыкнув, оглядела туман, который за короткое время стал ещё гуще, поднялся выше, скрывая и снег, и невысокие кусты, оставляя стоять только мрачных часовых - деревья.
- Да вроде нет. Может, поменьше, ну так и лес там гуще был, вроде как. А может потому, что темнее, показалось. Кстати, дяденька, а тебе не кажется, что мы здесь уже проезжали? Вот этот нарост на ясене - аккурат на морду чёртову похож. Я ещё там, на поляне, заприметила.
- Курвм... - Проворчал себе под нос Гарольд, спрыгивая с лошади. Это тоже было похоже на источник у треклятой деревни, только слишком быстро и сразу после встречи с Оком. Он достал из сумки деревянную миску и зачерпнул ею снега, наткнувшись, кажется, на какой-то корень. Ничего смертельного с ним от встречи с сестрой бы не случилось, а она была в курсе всего. Ей же можно было передать деньги для оплаты долга в случай чего. Она же могла погибнуть, напрасно стараясь его найти. Окажись в том лесу Гарольд - точно бы сожрала какая-нибудь брукса.
- Сейчас мы поедем в Бермондси к Клайвеллу, а там будет видно. Может он знает что-то о Коралине, наверняка, знает, что с родителями. Как думаешь, стоит бояться ареста?
Если законник не знал - на ум пришла глупая идея попробовать ритуал, который указывал на дерево с его собственными волосами. Хм. Может быть, именно с такой нитью сейчас и ходила его сестра. По крайней мере, сейчас был какой-то план. Доехать до опушки, постричься, найти Клайвелла, рассказать о его дочери, и попробовать отыскать сестру. Может быть, через Ю, которая тоже могла быть в курсе. От одной мысли о визите к азиатке неприятно зачесалось горло. - Гарольд аккуратно опусти иголку в воду, и на секунду задумался, после чего ногой очистил место возле корня.

В ответ Дженни внезапно рассмеялась звонким смехом, жутко преломившимся в туманных реках. Отсмеявшись, она всплеснула руками.
- Ну ты даёшь, дяденька! Арестовать... Вот что я скажу: требуй сразу беседу с телепатом подмышкой, да говори поискреннее. Если убедишь, то убедишь. Скажешь, плохой совет?
Под снегом показалась желтоватая кость. Бедренная. Человеческая. Гарольд продолжил раскидывать снег. Внутри что-то неприятно заёрзало, пока туман медленно сгущался. Телепат? Сколько же проблем у него было из-за этих телепатов, хотя Инхинн была не худшим из. Курва мать, хотел помочь чьей-то дочери, а его в итоге ещё и закуют и поведут в пыточную. Зачем оно надо?
- Хороший совет, только я телепатов недолюбливаю, кроме Инхинн - у неё замечательная привычка раздеваться во время пыток. Советом воспользуюсь, спасибо. Слушай, как ты думаешь, Ю может заинтересоваться ещё одной бутылкой той дряни, которой я хм... пошумел в Бирмингеме? - Рядом нашлись ещё пара мелких костей из руки и возмущённая мышь - полёвка. Значит, и большая часть тела должна была лежать тут - лесное зверьё могло далеко утащить бедро, даже через года после смерти, но не мелкие кости. Гарольд подумал, не подыскать ли палку покрепче и попробовать копать, но своё за расточительство могил он уже получил, так что Гарольд потратил ещё пять минут, чтобы проверить нет ли чего интересного поблизости.
- Ох ты Божечки!.. - воскликнула Дженни и осёклась. - Прости. Но ты и впрямь как неумеха получаешься в мире-то нашем. То квиток, то вот... в общем, слушай, скажу как есть. Бутыль эту отдашь Гадюке как долю в добыче, если считаешь, что оно того стоит. Тогда ты вроде как свой, понимаешь? Со стороны, но всё равно долю даёшь, уваженье оказываешь. Ещё Юшка - смекаешь - сведенья всякие любит, байки собирает не хуже той сороки. Считай, больше пользы, если привезёшь что. Полезнее. Так?
Гарольд поморщился от боли. Результатами поисков оказались заячий помёт, засохший гриб, пара кустиков зелёной кислицы и золотая монета. Он пригляделся, но профиля видно не было, так что он перевернул монету носком сапога. На секунду показалось, что сейчас случится взрыв и на него налетят вурдалаки с новгородскими девственницами и вениками в руках с криками: "Ааааа, опять воруешь у мёртвых!" На монете было лицо нынешнего короля, а вурдалаков так и не появилось. Гарольд продолжил искать, обдумывая слова Дженни. Идея была хорошей. Он хотел просто подарить Ю бутылку и склянки, но так на неё накладывались какие-то обязательства. Правда...
- Разумно. А что бы ты ответила, если бы Ю спросила, зачем ей оно надо и почему я вообще без cпроса куда-то полез. Или оно так не работает, и я могу воровать что хочу, лишь бы в общак платил?
Девочка пожала плечами и нахохлилась в седле.
- А на меня вали. Всё равно смертница, с меня спрос невелик. Но пока добычи с тебя больше, чем неприятностей - спустят. Ну может пнёт за то, что воровать надо, чтобы не попадаться. Ну нож к яйцам приставит.
Гарольд поёжился - вспоминались нечастные разговоры с Ю. А что будет теперь... Но были нужны документы, чтобы пересечь границу, и могла понадобиться помощь с поисками сестры. Чёрт возьми, если бы можно было продать гримуар и выплатить долг! Правда... могло выйти так, что гримуар был чем-то вроде атама, со своей волей. Под снегом опять нашлась мышь, кажется, та же самая. Она злобно запищала, возмущённо глядя на Гарольда.
- Прошу прощения. - С улыбкой прошептал он, продолжая ворошить поляну. - Немало она потратила на смертницу, один мул сколько стоит. Может, инвестиция долгосрочная? А вообще, Ю часто ножи подставляет? И что о ней говорят?
Дженни хохотнула снова.
- Да чего только о ней не говорят, дяденька. Только вот чаще руками работать предпочитает. Ножики - это ко второй.
На площадке нашелся только ещё один зуб - тоже человеческий, так что Гарольд просто поднял импровизированный компас и пошел на юг. Сокровища, к сожалению, не нашлись.
- Ну, когда подставляют женские руки, а не нож - звучит уже лучше, правда с такими когтями... Думаешь, сойдёт история об Армстронге и подземелье? Правда, ничего действительно толкового о хозяине мы так и не узнали.

- Может. А может, ей и Око это интересно, только вот, - она помедлила. - Хочешь ли ты, чтобы она об этом узнала?
- Насчёт Ока, того, что я оборотень или Армстронга? Думаешь отправит искать ответы на её вопросы? - Гарольд всё-таки оставил поляну в покое - так и не отыскав ничего интересного и даже не взяв монету, он поднял с земли компас. О чём могла знать Ю? Буквально обо всём, и даже о источнике ей вполне могла рассказать Дженни. Так или иначе, кажется, его бы не спасла ни доля, ни склянки, ничего.
- Нет, я... - Дженни замялась, потом тряхнула головой и обвела рукой туман, деревья, скрывшие небо тучи. - Ну вот смотри, дяденька, вокруг. Это же сказка. Око, зеркало - зеркало нас самих ведь, ну? Древнее, старое, но мы всё равно его коснулись - считай, с богами рядом, хоть на секундочку. Сердцем. А Ю - Ю пошлёт сюда орду целую, всех шестёрок будет гонять, за бесценок-то. Не то, что тропу, дорогу протопчут. И каждый будет точно знать, что ему обязательно нужно это самое Око.
Гарольд на несколько секунд замолчал, пробираясь через вязкий туман. Никогда ему не было дела до спасения сказок - он пытался сломать атам, плевал на фэа, грубил богиням. Но он уловил настроение Дженни и то, что она пыталась сказать. Чувство какой-то причастности, и какой-то приятной, хоть и надменной исключительности. Туман никак не хотел заканчиваться, но Гарольд уверенно шел на юг, ведомый иголкой. Как и сказала девочка, за с охвою жизнь он успел прикоснуться к чему-то уже размытому и исчезающему, так что пусть оно исчезает дальше без его помощи, тем более Филиппа ему так помогла.
- Значит, попытаемся удовлетворить сороку историями об оборотне, подземелье и чуть было не совратившем меня мотыльке. Насчёт телепата - его не так просто найти. Из тех, кто работает на корону, я знаю только Инхинн, но её придётся ждать, в лучшем случае, несколько дней.
Поплавок в чаше подпрыгнул, а затем с силой устремился вниз, пробив дно. Ноги окатила вода под возмущенный писк мыши, мокрой до кончика хвоста. Она выскочила из-под сапога, потрясая компасом в зубах и, кажется, хотела что-то сказать, но вместо этого из тумана донеслось испуганное мужское:
- Лю-уди, ау-у!
Гарольд оглянулся на девочку, которая с интересом искала взглядом источник крика. Сразу было видно, что её ни разу не кусала брукса и даже какой-нибудь вшивый змей. Не к добру всё это было: заколдованный туман, игла, крик. Он отбросил дырявую миску в сторону, наполняя силой собственной дыхание, усиливая его в десятки раз и разгоняя туман. Рука легла на холодную рукоять Мглы. Вопреки ожиданиям, туман лишь стал гуще, точно обрадовался притоку, заколыхался.
- Ау-у! - На поляну вышел мужчина лет сорока, темноволосый и изможденный. Его одежда когда-то была богатой, но теперь выглядела потрепанной. Увидев Гарольда, он обрадовался так, будто брата увидел. - Люди! Мистер! Мисс! Я уж думал, что никак!
- Джеймс Грот. - Гарольд кивнул. У мужчины не было ни меча, ни кошелька - руку от рукояти Гарольд, впрочем, убрал недалеко. Туман был странным, выглядело так, что блуждать в нём можно было хоть до второго пришествия. И если мужчина не выбрался до сих пор, то им было не по пути. Гарольд не знал, что его тут держало, но если бы бедолага пошел с ними, это же могло не выпустить и его с Дженни.
- Вы кажется заблудились, как давно? Какое было число, когда вы зашли в лес?
- Двадцатое! Двадцатое февраля! И я хожу, хожу... Понимаете, - заторопился мужчина, - мне жена изменила. И Око сказала, что дитя - не моё. И я... я не знаю! И развестись надо, и жену люблю! И вот... хожу, хожу, хожу! Все время сюда, к поляне!
То-то оно было так дешево... Может, Филиппа так наказывала за не то чтобы честно добытые кольца? Или речь шла о самих ответах. Гарольду показалось, что туман сгустился, пока он думал? куда идти, а мужчина, кажется, думал намного усиленнее его самого. Ладно, чёрт с ним - нужно было пробовать делать добрые дела, пока до суда оставалось время. Гарольд достал из-за пазухи монету и бросил её мужчине. Может быть, его жена давно уже состарилась и умерла.
- Подбросите монетку, и поклянётесь, что выполните её решение. Кажется, этот туман заколдован, так что не пробуйте юлить - нужно принять решение.
- Но как, как? Ведь я люблю её! Но люди, они будут смеяться и называть меня рогоносцем!
Мужчина отшатнулся от монеты, как от прокаженного.
- Не бросишь - умрёшь тут от голода, или звери сожрут. На то тебе и веление фортуны, судьба и бла-бла-бла. Бросай, давай и клянись. - Просто резюмировал Гарольд, начиная постукивать сапогом - путь был неблизкий, а ещё нужно было переодеться и постричь Дженни. И размышления у мужика были какими-то тупыми, конечно, нужно было бросать эту шлюху вместе с ребёнком.
- Клянусь, клянусь, - испуганно согласился мужчина. - А как? Что загадывать? Ты сам-то знаешь, что у тебя, как и куда, раз так просто решаешь?
- Решка - разводишься, профиль нашего любимого монарха - не разводишься. Пробуешь меня... обмануть - миришься с последствиями. Если мы не выйдем после этого из тумана - я тебя брошу. - Гарольд знал, что он не был тупой бабьей тряпкой, и что ехал на юг, искать Клайвелла, а потом сестру. Потому что сейчас он был главой семьи. Семьи до которой ему никогда не было особого дела, и которая совсем не интересовалась им. Что он не отправил ни одного голубя за несколько лет, что они. Но так уж вышло, и он просто платил по долгам.
- А может, мы по туману ходим из-за вас? - Упёрся мужчина, подбрасывая монету. Выпала решка и рогоносец приуныл. - Развод... Ну что же... Потом снова женюсь на ней, ласточке моей.
Гарольд удержался от того, чтобы сплюнуть в снег - ну и рогоносец. Если не получится выйти из леса, он так ему вломит, что сукин сын ходить не сможет, не то что жениться. А потому Гарольд зальёт его бренди и вытащит из леса, пока тот будет без сознания. Ну или подождёт, пока очнётся и опять вломить - всё равно мужчина был истощён. Гарольд достал из сумки вторую миску
- Пойдёте немного впереди меня.

Когда показались просветы, а затем и опушка, Гарольд с облегчением вздохнул и попрощался с Томасом Доусоном - так представился мужчина. По дороге выяснилось, что тот жил в Хантингтоне на деньги с ренты. Гарольд взял с Томаса слово, что тот никому не расскажет, что видел их, а когда мужчина ушел, достал ножницы и флаконы.
Лицо безбожно зудело, когда Гарольд сел на плащ. Забавно подстриженная Дженни отказалась вздремнуть на старой одежде, и теперь с интересом смотрела на него и на атам, явно, ожидая землетрясения и никак не меньше. Короткие волосы ощущались непривычно. Собственно, теперь он мог сбрить брови и был бы никому ничего не должен. Где бы Гарольд не остановился, возможности пообщаться с Мией и Мглой могло больше не выпасть, так что он постарался вобрать силу прямо из окружающего его леса, прислушаться, забыть о Дженни и о проблемах. Он уже очень привык к атаму - к рукояти, к тяжести, к лёгкой щекотке от волчьего меха. Лес, избавленный от тумана, всё равно оставался по-зимнему тихим. От того, что он решил, что будет делать, на душе было легче, чем обычно. Чистое тело и свободную от шапки волос голову обдувал ветерок. Гарольд глубоко вдохнул, чувствуя как поток доходит до груди. Он собрал силы в области сердца, направил их в руку и дальше в атам, ощущая, как по коже бегут мурашки.
Сила полилась из атама и под лёгким нажимом вернулась в его левую ладонь и выше, до локтя и чуть дальше, но там застряла. Поток шел лениво и как-то неохотно. То ли Мия до сих пор была недовольна, толи просто устала, но проблема, кажется, была в нём самом - из атама-то сила выходила, и застревала уже в руке. Гарольд на секунду отложил клинок, собирая иголки в левой руки и прогоняя их туда-сюда. Те закололись немного больнее, чем обычно. Появилось ощущение, какой-то чужеродности и даже брезгливости, так что он перестал гонять силу туда-сюда, но комок не отпустил. Гарольд постарался отделить несколько иголок и свыкнуться что-ли. Почувствовать их, как будто пытался распробовать новый вкус на языке. Неожиданно сила как-то злорадно и упрямо выскочила из руки, не обращая внимания ни на какие усилия Гарольда и вылилась на неожиданно вышедшую к нему мышь. Та была одета в передник из листа и воротничке из желтого листика. Гарольд, искренне недоумевая, уставился на упавшего в обморок грызуна.
- Дженни, у нас, кажется, первый пострадавший. Посмотри, какая забавная мышь. Не хочешь пока взять её себе?
Гарольд пожал плечами и аккуратно поднял мышь, чтобы переложить её на какую-то тряпку из старой одежды. По дороге та открыла маленькие глазки и томно вздохнула.
- Жива?
- Писк, - охотно согласилась мышь, хлопая ресницами.
Он почти отвесил поклон, правда не вставая. Мышь так мышь, в конце концов, от чего ему мог встретиться разумный волк, но не разумная мышь? Ну или это была шутка какого-нибудь демона.
- Искреннее прошу прощения за случившееся. Ты чего-то хотела, раз шла за нами?
- Писк?
Мышь уселась на задние лапки и принялась прихорашиваться.
- Писк! Писк-писк! Писк-иск-писк! - Сообщила она, почесывая за ухом. - Скрю!
Гарольд улыбнулся - видели бы его сейчас... Кто? Дженни? Друзья - моряки, половину из которых уже, наверняка, перевешали?
- Один писк - да, два - нет. Ты что-то хотела?
- Ну ты, дяденька, даёшь! - восхищённо заметила Дженни. - С мышьями лесными говорить! А вроде ж только-только от девок, в голову ещё ничего ударить не должно бы!
- Сркю! Пи-иск! - возразила мышь, больно цапнула Гарольда за палец и с отчаянным визгом бросилась в сугроб, где и сгинула под громкий смех девочки.
- Эх, Дженни. Вся магию испортила. - Улыбнулся Гарольд. Иногда можно было и подурачиться, тем более, что Дженни и так знала его, как круглого идиота. Гарольд поднялся, нужно было сделать паузу с атамом и попробовать ещё, уже без пострадавших. По крайней мере, Мия вернула силу и он даже почувствовал что-то новое.
Гарольд снял плотный, зимний оверкот и положил его на землю, сверху тихо упали пустые ножны. Кожаный сапог разбил мёрзлую кромку снега, а через секунду хлюпнул талой грязью. Было очень легко. Он потянулся, чувствуя, как кровь бежит по мышцам рук, ног и живота. Вдохнул сыростью леса и выдохнул своим теплом. Влажные стволы елей упирались в свободное небо, за опушкой чернели поля, а за полями, должно быть, проступали деревни. По его правой руке изгибисто бежала вена, к запястью и дальше - к чёрной рукояти его меча - Мглы. Гарольд легко подбросил в руке тяжелый клинок, чтобы лучше почувствовать его вес. В воздухе уже витали обманчивые нотки любимой весны.
Он взмахнул клинком, и движение перетекло в танец. Чёрная, как ночь сталь блестела уверенностью. Любой клинок мог сломаться, кроме этого - Мгла даже не тупилась, кроша камни. Мгла - его проклятье, и надежда. У Гарольда не было древнего рода и не было детей, он не принял этот меч от кого-то, с грузом ответственности, и не собирался никому его передать, дополняя грузом своих проблем. Мгла была не Брайнса, а Гарольда. Меч порхал чёрным вороном, метался вихрем, падал и взмывал, как будто в последний раз. И в сердце поселялся жар. Ярая, алчущая крови тварь поднимала голову, выплескивая свой яд в кровь. Меч будто сам развернул тело в замахе, поворачиваясь к Дженни. "Убить. Убить. Убить. Убить." - рефреном стучало в висках, Мгла тянула к девочке, желая вкусить жар плоти, влекла за собой так, что ноги невольно переступали следом.
Гарольд вспыхнул такой злобой, что кровь, казалось, сейчас вскипит, сожжёт плоть до тяжелого пепла. Мысли разметались искрами. Как он возненавидел меч в эти секунды! Он бы уничтожил его, насладился видом ломких полосок. Метнул бы на край света, в самые тёмные глубины. Сковал бы его льдом, расплавил жаром, отдал бы демонам, подарил богам! Мгла не смела пытаться его контролировать! Не смела навязывать свою волю! Он - Гарольд - держал рукоять. И Дженни Хейзелнат будет жить, сука, если всему этому лесу и всей курвиной Англии придётся скрошиться в пыль и утонуть в море! В душе каскадами поднялись надменность и воля. Они вырывали всё принесённое Мглой. С чего меч решил, что в Гарольде было меньше твёрдости?!
- Falbh gu ifrinn, - насмешливо и спокойно прозвучал в голове глубокий бас.
И следом по тьме застелился небесно-голубой холод. Спокойнее. Нужно было быть спокойней. Держать крепче - себя, меч. Холод полился по рукам и ногам, заскрипел инеем в голове. Гарольд с напором надавил на клинок, и ещё больше - на самого себя. Мгла на замахе прошлась по пискнувшей и свалившейся с мула Дженни и рухнула на ноги, прорезая сапог, вгрызаясь в палец. Чулок мигом напитался кровью, а меч затих, потяжелев в руках стылой железкой.
В ушах отдавались болезненным гулом бой сердца и тяжелое дыхание. Гарольд одним движением схватил меч и метнул его в сторону. Что-то неприятно хлюпнуло в сапоге, когда он упал на колени возле девочки. Как только он её задел? Хорошо, что Дженни не оказалась ближе. Выблядочный меч был не Мглой, а сукиным сыном. А Гарольд опять чего-то недопонял, опять ошибся. Он подтянул к себе сумку.
- Прости, это меч. Сейчас обработаю рану.
Дженни лишь кивнула в ответ.
Гарольд быстро полил царапину бренди и достал чистых тряпок. Хорошо, что он задел Дженни только кончиком лезвия. Будто девочке было мало глаза. В лесу как-то резко похолодало. Он сам был виноват - так и не узнал настоящего имени меча, который, чёрт возьми, был кем угодно, но не Мглой. Пытался контролировать, владеть. "Ну что, владетель? Получил по ноге?" Гарольд уже даже не представлял, как договариваться с клинком. Это у него были какие-то желания и планы, эмоции, на которые тот мог надавить, борясь за тело. А Гарольд так и не почувствовал чего хотел меч, кроме крови и бесконечной рубки. Хотел ли он вообще избавиться от проклятия? Желал отпустить сестёр или был таким же сукиным сыном, как и предыдущий хозяин?
Только на середине перевязки Гарольд почувствовал, насколько сильно порезал себе палец. Рана пульсировала и жгла. Какая-то общая злость на себя, на меч и вообще на всё случившееся отступала неохотно. И сложно было сказать, что злило больше - то что пострадала Дженни, или то, что его тело снова контролировали, прямо как с оборотнем. Довозившись с девочкой, Гарольд поднялся и прохлюпал к плащу. Он аккуратно стянул испорченный сапог и полил рану оставшимся алкоголем. Та не уставала безумно болеть. Пропало желание заниматься хоть чем-то, так что, закончив с перемоткой, Гарольд сразу проковылял к мечу. Безжизненная железка, отдавала какой-то надменностью, так что меч захотелось пнуть. Но Гарольд просто поднял клинок и вернул его в ножны. Он будет пробовать ещё - боги никогда не давали простых задании и было бы странно, если бы для того, чтобы разрушить такое древнее проклятие хватило нескольких правил и всего пары ран.

27 февраля 1535 г. Бермондси.

Вечерний Бермондси не был похож на все виденные доселе городки. Он был спокоен, дышал этим спокойствием, умиротворял. Чинно прогуливались кумушки, резвились дети, мужчины собирались на кружку эля у таверны и даже наемники, перемигивающиеся с барышнями на торговой площади у эшафота, тоже были спокойны и даже смиренны. Были ли тому причиной стражи, непривычно одетые в кольчуги, что встречались чуть ли не на каждом углу, или же на всех так действовал этот дух благополучия - неизвестно. Лишь птицы пищали отчаянно и свирепо, сотрясая драками аккуратно подстриженные кусты на расчищенных улочках.
В городе он точно был лишним - хотелось побыстрее закончить со всем, и поехать дальше. Правда, разговор с Ю тоже обещал выйти совсем не приятным. Приятных дел вообще было мало. А ещё, на подъезде к Бермондси на голову неожиданно свалился ворон, так что Гарольд, чуть не упал с лошади, не столько из-за птицы, сколько от испуга. Пришлось даже сдержаться, чтобы не выругаться, потому что на секунду показалось, что это чуть ли не сама богиня обрушилась на него, чтобы наказать за всю дрянь на свете. Циркон ждал в Шотландии, так что времени на арест теперь точно не было.
У кумушек, которые зачем-то бездельно ходили взад - вперёд по площади, он узнал, что констебль был в городе и пошел домой раньше обычного. Молодую миссис Клайвелл те, почему-то, именовали не иначе как ведьмой, а на его косматую бороду смотрели с явным неодобрением. После предложения пожрать бумаги, домой к Клайвеллу совсем не хотелось - законник мог воспринять это, как угрозу семье. Но дело было личным, а в контору или тюрьму чисто человечески не хотелось. Вещи, атам и меч Гарольд, не иначе как чудом ни услышав ни слова про злосчастное пятно, оставив у Гарри. Он сам не заметил, как погруженный в мысли, дошел до маленького двухэтажного домика. С мечом и атамом всё выходило совсем нерадужно. Гарольд больше не называл их придуманными именами, и вообще оставил на время в покое. Констебльский дом стоял на особицу. От одних соседей доносился неприятный лай собак, из дома других - нещадно воняло кошатиной. Гарольд рассеянно почесал непривычно пустое место за пазухой и постучал в дверь.
- М-мать...
Клайвелл, распахнувший дверь небольшого двухэтажного домика, был на себя похож и не похож одновременно. Со времени последнего свидания он раздался в плечах, похудел в талии, обзавелся серьгой в ухе, коротко подстригся и посмуглел настолько, что походил на иберийского невольника. Рубашкой и сапогами он не озаботился и теперь стоял лишь в простых холщовых штанах, демонстрируя абсолютно безволосое тело. Радости на лице у него не было совсем. Констебль аккуратно прикрыл за собой дверь, улыбнулся - и уцепил за грудки, сильно, с размаха впечатывая в стену и прихватывая за кадык.
- Ну?
Выглянувшая из дверей девушка - та самая, которую Гарольд видел на обрыве, - оглядела сцену и легко улыбнулась.
- Добрый вечер, мистер Брайнс. Как поживают ваши соболя? - она перевела взгляд на Клайвелла. - Дорогой, если на стенах будет кровь, не смывай, пожалуйста, мне пригодится образец для лаборатории.
- Конечно, маленькая, - покладисто и нежно согласился тот и, дождавшись, когда дверь снова закроется, вопросительно уставился на Гарольда.
Гарольд поднял руки на уровень головы, показывая, что в них ничего нет. Констебль, ожидаемо, был не в восторге от такого визита - а камни больно впились в спину. Хорошо, хоть на ногу не наступил. И жена, чёрт возьми, надо же было ему встретить на берегу именно её! По крайней мере, Гарольд не взял с собой меч. Клайвелл, кажется, был счастлив в браке, а нрав у жены и правда был тот ещё. Впрочем, он идеально подходил профессии мужа. И о какой лаборатории шла речь? В голове всплыла дурацкая картинка, как констебль тычет в него калёным железом, одновременно легонько покачивая ребёнка. И ругаясь, чтобы Гарольд не разбудил дитя стоном. И где он только обзавёлся серьгою - до этого Гарольд бы никогда не подумал. Всё это как-то напоминало тоже неожиданно загоревшего магистра.
- В первую очередь, спасибо, что помогли матери и нашли сиделку после казни. Во-вторых, я пришел предупредить об опасности - ничего больше. Может, вы возьмёте меч и мы отойдём в сторону? Потому что речь идёт об оккультистах.
- М-мать, - Клайвелл разнообразием речи сегодня не блистал. Но руку ослабил и заговорил громко. Так, что его, должно быть, слышали и в доме. - Маленькая, рубашку мне и сапоги! Мы прогуляемся.
Не-фея выглянула снова, словно уже ждала за дверью с сапогами и рубашкой в руках, и вздохнула.
- А там отчёт недописан. Рифму ведь потеряем, и мелодию тоже.
- Я скоро, Мэри. Мы только навестим госпожу Инхинн.
Констебль убрал руку и оделся с удивительной быстротой, не возясь ни со шнуровкой сапог, ни с резными пуговицами.
- Прошу вас, мистер Брайнс, - приятно улыбаясь, проговорил он, цепляя к поясу кинжал, - госпожа только недавно о вас вспоминала.
Гарольд как-то неловко осматривал соседние дома, пока констебль одевался. Безоружный он чувствовал себе овцой, которая сама пришла на закланье, и теперь с каким-то пустым спокойствием ждала исхода. Когда Клайвелл закончил, Гарольд послушно пошел за ним. Надо было первым предложить Инхинн, но немудрено было забыть, когда так пришибали к стене. Констебль явно перешел на вежливый тон временно, и у телепата его ожидала новая порция гневных восклицаний, и хорошо, если только их. По крайней мере Клайвелл не повёл его в тюрьму. А жена констебля казалась намного более живой, чем при их первой встрече, правда, Гарольд бы не удивился, если бы под подушкой у такой лежал самострел или пистолет.
- В каком ключе? - Как будто просто для продолжения разговора спросил Гарольд.
- Простите? - Констебль рассеянно поднял бровь, касаясь рукой серьги, на шляпке которой в свете убывающего полумесяца и тусклых уличных фонарей можно было рассмотреть розу, обвившуюся вокруг кубка. - А... в решетчатом ключе, разумеется. Но если вы спрашиваете, о чем могли говорить констебль и палач, то придется ответить, что о девственницах. Славянских. О чем же еще?
Он шел быстро, походкой человека, привыкшего успевать в тысячу мест одновременно, сворачивая в неприметные улочки, где салютовали алебардами стражи и порскали в сторону босяки.
- В решётчатом? Этого я и боялся. - Обречённо вздохнул Гарольд, еле успевая за Клайвеллом из-за раны. Меч, конечно, мог оскорбиться, что Гарольд называл его не по имени, но за рану этот сукин сын был ему должен. Как же она мешала двигаться! Серьга и задумчивость констебля показались необычными. Как-то странно он задумался, только что будучи полностью сосредоточенным. Со славянскими девственницами вышло нехорошо, просто нехорошо.
- Необычная у вас серьга, тем более для человека короны. Такая и не у каждого пирата есть.
- Это - память, мистер Брайнс. - Сухо ответил Клайвелл, зябко поведя плечами. - О людях, ошибках, о... воспитании. Скажите, Дженни жива?
Впереди, в паре шагов, белели стены тюрьмы.
Гарольд слабо кивнул, как будто сам себе - по Клайвеллу было видно, что законник изменился, но он плохо знал констебля поэтому не мог сказать, в чём именно. Стал ли тот серьёзнее? Мрачнее? При упоминании Дженни Гарольд невольно поморщился. Он бы до сих пор обменял эту клятую царапину на оставшихся после Бирмингема поляков или ещё один палец. То, что он ранил девочку, не контролируя своё тело - злило, то, что всё равно была виновата его глупость - гадило в душу.
- Жива, но чёрт возьми, опасно ей ехать со мной, какой бы смекалистой она не была. И сделать с этим я ничего не могу. Может, хоть глаз себе вернёт... Ваш загар, он случайно не туатский? - Дочь Клайвелла была связана с вороной, так что Гарольд бы не слишком удивился. Тем более, даже ему довелось побывать в стране фэа. Да и откуда ещё взяться такому загару?
Констебль изумился так, что даже остановился.
- Какой, простите? То есть, чей? - Недоверчиво переспросил он.
Гарольд одёрнул себя - не надо было забывать, с кем он говорил и как могло повернуться дело. С другой стороны, с чего бы констеблю удивляться, когда он сам неожиданно стал смуглым. Гарольд пожал плечами.
- Свой. В смысле, Дженни. Странно что вы удивляетесь, когда сами так загорели и знакомы с магистром, который неожиданно помолодел на два десятка лет. Но это только надежды и мечты - огонёк на горизонте. Скажите, Дженни круглая сирота и у ней совсем нет родственников? Она об этом, что не удивительно, совсем не говорит.
- Нет, - мотнул головой констебль, - я о Туата де Даннан, вы ведь об этом месте упомянули, говоря о том, что сделал с моей кожей некий лекарь? Причем тут фэа, боги и легенды?
Клайвелл прислонился плечом к стене ближайшего домика и с нескрываемым интересом оглядел Гарольда: от сапог до бороды.
Гарольд задумался - как же всё было запутанно. И что самое обидное, звучало, как будто он просто был душевнобольным дурачком! Разговор вообще выходил очень странным. Наверное, от того, что он никак не мог прийти в себя после правила. В итоге, у него не было ни плана, чтобы спастись, ни даже понятия, как говорить с мечом. Да ещё и сестра, искать которую, можно было только в ущерб встречи с Цирконом.
- В общем, вытащив из храма плиту. О которой вы, точно, в курсе. Я заработал себе гейсы от древних богинь. - Гарольд пожал плечами. - Не повезло. Ну, а оттуда начались и Туата, и феи, и ирландские коровы. Я, кажется, звучу как душевнобольной, но татуировки на лице, когда тебя ищут - слишком глупо, даже для меня. В крайнем случае, сросите магистра Циркона, он, мне кажется, долго упираться не будет. Тем более, так нагло помолодев. Вы уже в курсе насчёт чего-то? Чтобы я не терял время.
- Циркона, мистер Брайнс?

Констебль, вопреки ожиданиям, глядел заинтересованно. Да и говорил спокойно, точно ему не пересказывали ожившие сказки.
- Да, магистр с неделю искал меня по Туата, а когда нашел - выпихнул оттуда. За что я ему отдельно должен. Он связан со всем этим намного больше моего и, может быть, сможет вам помочь. - Гарольд, кажется, увекшись рассказом. Странно, что Клайвелл не удивлялся. Создавалось впечатление, что законник вот-вот повернётся и поведёт его в какой-нибудь приют для сумасшедших. Впрочем, рассказывать было очень весело, наверное, потому что до этого о Туата Гарольд никому особо не говорил. Так или иначе, магистру ничего от его рассказов бы не было - кто бы поверил? А констеблю Гарольд всё равно хотел посоветовать связаться с Вороной.
- Странно, что вы не ведёте меня к Инхинн. Я же звучу, как сумасшедший.
Клайвелл задумчиво ковырнул сапогом землю и снова коснулся серьги. Молчал он долго, рассматривая Гарольда внимательно, точно видел впервые.
- Связан, говорите? - Наконец, спросил он. - Каким образом?
Гарольд на секунду задумался, внимательно следя за реакцией констебля. Кажется, он что-то ломал - ворвался в посудную лавку и громил там всё не разбирая. Только вот, знал он слишком мало, чтобы понять на что наталкивал констебля. Ну, по крайней мере, он говорил правду, пока даже без дыбы. А речь шла о дочери Клайвелла, так что...
- Он муж Бадб и её военачальник. - Гарольд посмотрел на виднеющуюся вдалеке тюрьму, а потом на развороченный законником снег. - Кажется, я слабо представляю на какие мысли вас навожу. Я как-то подставляю Циркона?
- О нет, мистер Брайнс, что вы, - задумчиво проговорил Клайвелл, - вы только что обвинили магистра в ереси, демонопоклонничестве и идолопоклонстве. И заодно оговорили себя, чистосердечно признавшись. Вас, конечно, перед костром удушат. А вот магистра ждет страшная смерть от огня. Значит, вы тоже связаны с богинями?
- Не ждёт. - Почти перебил констебля Гарольд. Когда ему ответили бюрократическим тоном, появилось какое-то раздражение. Констебль явно о чём-то догадывался. Точно знал, что никто не обвинит магистра в ереси из-за слов поганого еретика - оккультиста, и зачем-то устраивал цирк. Гарольд заговорил холоднее. - Не из-за моих показаний и не по вашему доносу. Ну а я - праведный христианин, любящий короля и отечество. И как праведный христианин, доношу вам: на вашу дочь, мастер Клайвелл, охотятся оккультисты. Они думают, что она "дитя двух миров" и как-то связана с Вороной. То, зачем я вас побеспокоил.
- Вы, мистер Брайнс, не понимаете, кажется. Даже посидев в тюрьме, - констебль мягко, по-кошачьи прошелся вдоль стены и безмятежно улыбнулся. - Короне насрать, простите, кем являются оккультисты: люциферитами ли, идолопоклонниками ли, почитателями ли летающих монстров. И от того ваши слова ставят и вас, и магистра, и даже мою дочь на один эшафот с вязанками хвороста. И гореть все будут одинаково - и маленькая девочка, и торговец, и михаилит. И, возможно, даже Дженни и я, как отец маленькой еретички. Вы правда не думали о таком, когда говорили? И вы действительно не понимаете значение ваших слов?
Гарольд вздохнул. Ему всё это очень надоело - может, и не стоило лезть ни в своё дело - он, действительно, рисковал, заводя этот разговор. А сейчас, если подумать, выходило, что оккультиста, который бы указал на него, да и на дочь Клайвелла могли поймать и в любом другом городе Англии. Выходило, что так или иначе, если тонули - то тонули все, по крайней мере, с этого момента. Гарольд только что привязал их друг к другу, и теперь оставалось убедить Клайвелла не разрубить канат. Ну и подумать, зачем бы эта связь нужна была ему самому.
- Джеймс, я говорю, что говорю, потому что вы - отец Бесси. Если хотите меня убивать - пробуйте быстрее, но дочку вашу тогда, с большой вероятностью разденут и положат на алтарь, как Берилл. Ну, может быть, корона, которой насрать, потом придёт ещё и за молодой женой. Потому что вы не знаете, кто ещё связан с адом, не знаете, откуда у меня эта информация. А если и выбьете всё это - то не будете иметь человека, который лично говорил об этом с теми, кому она нужна и теми с кем связана. Ну, и оккультиста, который укажет на вашу дочь, могут очень скоро поймать и в любом другом городе. В общем, что я предлагаю - вы помогаете мне найти сестру и закрыть обвинения, в которых я на деле невиновен. Я помогаю вам защитить дочь.
- Мистер Брайнс, - Клайвелл устало прислонился к стене снова. - Допустим, ну вот только допустим, что я могу предположить, откуда у вас эта информация, памятуя об атаме и том "Простите за опоздание" в Билберри. Возможно, ваших слов о магистре мне хватит для того, чтобы лично поговорить с теми, с кем дочь связана. Предположим, что я могу вывести цепочку от вас к другим культистам - это не так сложно, поверьте. Я даже осмелюсь позволить себе гипотезу, что дальше человека, кто ввёл вас в круг, вы не знаете никого. Об этом свидетельствует то, как вы слабо представляете структуры ковенов и исправно путаетесь в ересях, не понимая, что такие вещи не говорят вслух и даже думают их очень осторожно. Отсюда я смело делаю вывод - вам дали мисс Клайвелл контрактом, ибо неофита не просвещают в кругу больше, чем именем жертвы, которую он обязан отдать для обучения и открытия всех ступеней. И отсюда же - вопрос: чем же вы мне так помогаете?
Констебль вздохнул, задумчиво оглядев зыбкие тени в пролетах между домами.

- Так и быть, помогу вам. Для начала вам лучше бы пообещать своему адвокату, пусть и бывшему, что никому больше не будете говорить о богинях, магистрах и прочем. Даже в шутку. Ну, а дальше, чтобы я хотя бы продолжил вас слушать, а не ушел домой, советую назвать имя человека, что обрёк вас на преисподнюю.
- Не говоря даже имени, мастер Клайвелл. Но это не суть. Я не совсем безумец, чтобы говорить о таком кому попало. А человек... - Гарольд на мгновение задумался. Выглядело так, будто имя было единственным ценным, что он ещё мог сообщить констеблю. Правда, узнать его тот мог и с помощью Инхинн. Ну, Гарольд сам пришел Клайвеллу и сам всё рассказал, с самого начала примерно представляя, как оно будет. Если бы законник не выручил его до этого или не помог матери - Гарольд бы не рискнул. Но чувство, что он слишком доверялся совсем незнакомому человеку не давало покоя. Надо было хотя бы взять с собой бутылку с дрянью, чтобы его убийство не обошлось слишком просто. Ведьма вкусно кормила, но особой жалости к ней Гарольд не испытывал. Теперь вообще надо было перебить всех оккультистов, до которых он мог дотянуться и нагадить всем, до кого не мог. - Помните женщину, которой вы отдали меня на попечение, после бичевания?
- Разумеется. - Констебль улыбнулся. Но - иначе. Открыто, приветливо, обаятельно. - Не продолжайте, мистер Брайнс, я понял. А теперь поговорим об остальном, а то холодно, право. Вашу матушку пришлось отправить в Льюис, в женский монастырь для таких вот почтенных старушек, что остались одни. Ночевала она у меня, и скажу вам, что миссис Брайнс очень плоха. Она не понимает, где находится и что происходит, меня считала вашим отцом и почти не умолкая говорила о вас. О своей любви к вам, о том, какой вы почтительный сын и скоро женитесь, чтобы радовать её внучатами. Вот ради этого светлого чувства миссис Брайнс, я вас прошу - не болтайте.
Гарольд посмотрел на каменные стены узкой улочки. Сказанное всё-таки неприятно укололо - что-то он помнил из детства, что-то ещё осталось от юности и последних визитов. Не верилось, что с матерью всё было так плохо. И лучше бы она крыла его последними словами, обещая собственноручно задушить при встрече, чем ждала. А что будет, когда придётся встретиться с отцом и сестрой... Странно, что Клайвеллу не было просто всё равно, но спросить об этом можно было и потом - узнав о сестре и отце. А можно было и вовсе не спрашивать.
- Вам, наверное, пришлось заплатить за монастырь?
Констебль неопределенно пожал плечами
- Это неважно. - Хмыкнул он. - Важно, что миссис Брайнс не осталась в доме, который проще снести, чем отремонтировать. Но вы спрашивали о сестре. Сестра, увы, пока не проходила по отчетам и коллеги о ней не сообщали. Все, что я знаю - вашего отца и сестру сбил лорд Херли, когда изволил следовать через Актон в своей карете. Мистер Брайнс был сильно покалечен и не мог больше работать, мисс Брайнс от удара слегка... чокнулась. А когда пришли выбиватели долгов, она попросту ушла из дома и не вернулась.
Неужели это безумное устремление на север было помешательством? Итого: из вменяемых родных у Гарольда оставался отец, с которым нужно было поговорить и узнать, куда могла идти Коралина. Дворянину сейчас даже не хотелось мстить - Гарольд был немногим лучше. Но это пока. Вот о какой жизни пела Филиппа - не понятно, как семья только выжила. Он должен был зайти намного раньше. Гарольд думал, что сделал бы только хуже, испортив счастливую жизнь. А на деле, даже таким мог тогда помочь в беде. Хреново это всё было. И сестру, кажется, нужно было разыскать только, чтобы устроить в какой-нибудь хороший монастырь.
- Как давно это случилось? Я про лорда.
- На апостола Андрея, - Клайвелл тоскливо проводил взглядом кошку, что не торопясь шествовала куда-то. - Ступайте, мистер Брайнс, мне пора домой. И помните...
Констебль красноречиво, лихим уличным движением чиркнул сначала по губам, потом - по горлу, ясно намекая на необходимость молчания.
- Я вам очень обязан, Джеймс. Спасибо. - Почему-то почти виновато кивнул Гарольд. Не зря он решил предупредить констебля, потому что Клавеллу он, действительно, был должен. Теперь нужно было делать всё быстро. Съездить в Гленголл, поговорить с отцом, попробовать извернуться настолько, чтобы найти сестру и не проворонить возможность встретиться с магистром. А насчёт дочери законник отреагировал как-то слишком спокойно, будто о чём-то уже знал или догадывался. Так или иначе, не стоило искушать судьбу - ванна, похлебка, дорога.

28 февраля 1535 г. У Гленголл. Утро.

У Гленголл все было также - но и не так. Дорога оставалась всё такой же грязной и вонючей. Всё также бегали крысы, грелись у бочек босяки, а по улицам праздно шатались бродяги в живописных лохмотьях. Но - на углах стояли хмурого вида наемники, похожие и не похожие на бирмингемских, цепко приглядываясь к проходившим. Дженни шла рядом, чистая и опрятная, аккуратно переступая по доскам и весело перепрыгивая лужицы нечистот.
Палец болел меньше, и Гарольд уже почти не хромал. А хромать под неприятными взглядами наёмников вообще не хотелось - что-то в Гленголл случилось. Что-то, из-за чего теперь всё было забито этими псами. Нехорошо бы вышло, если бы началась какая-нибудь война между уличными, и Гарольд попал бы Ю под горячую руку. О, как же ему не хотелось встречаться с китаянкой! За ночь Гарольд несколько раз обдумал, как можно было избежать этого разговора. Выходило, что никак. И что никак нельзя было избежать очевиднейшего вопроса - какого чёрта он забыл в Лондоне, и какое Ю должно было быть дело до его сестры, его отца и его проблем с поляками? Просто не верилось, что отец был искалечен, сестра и мать - безумны! И всё-таки, Гарольд был старшим сыном, пусть и до крайности плохим. Нужно было выплатить долг, вернуть сестру, и со спокойной душой ехать на север. До этого встреча с семьёй всегда представлялась, как возвращение ободранного дурака-еретика в дом, где все бы посчитали это позором. Теперь - нет. Но сойти сума из-за удара повозки... Нужно было расспросить отца, если бы тот вообще захотел говорить. Гарольд взглянул на как-то излишне весёлую перед встречей с начальством Дженни. Вчера девочка не ночевала в таверне. Гарольд бы не удивился, если бы оставшись у Клайвелла.
- Что-то ты больно весёлая. Что-то вчера случилось?
Дженни оглянулась и ойкнула, чуть не свалившись в лужу.
- Вчера? Повидала подружку, знаешь. Вот пока не уедешь, сама не понимаешь, как соскучишься. Живёшь в одном городе, и вроде бы рядом, и вроде бы всегда потом можно зайти, когда дел не будет, а вот. А ещё - выспалась!
Дженни как будто стала младше. В смысле, как раз своего возраста. Видимо, речь шла о дочери Клайвелла. Гарольд пожал плечами, сменив, кажется, хмурую рожу на лёгкую улыбку. Хорошее настроение Дженни ему самому было приятным, а то, что девочка, может быть, ночевала в безопасности, вообще было хорошо.
Клайвелл, значит... Интересно, как много на самом деле знал констебль? Сейчас-то мотивация законника становилась хоть как-то понятной для Гарольда: сообщил об опасности, мог ещё как-то пригодиться. А вот то, что констебль делал до этого, было решительно непонятно. Если он ещё мог понять, когда его устроили к ведьме - это было не слишком дорого, может быть, как-то повлияло бы на репутацию, да и вообще. То насчёт матери... Так или иначе, понять людей было сложно. Проще было ориентироваться на то, что Гарольд знал: Клайвелл всё равно оставался опасным. Но, если бы тому понадобилась помощь - Гарольд бы попробовал помочь. А если бы Гарольд попал в любую другую пыточную... Ха. Клайвеллу бы пришлось хоть что-то сделать или прикончить его раньше пытки.
- Слушай, ты не знаешь что стряслось с Клайвеллом? Раньше я как-то не уличал его в любви к пиратству, а тут и серьга, и цвет кожи, хоть сейчас в капитаны.
- Пираты?..- Дженни приостановилась, глянула на него удивлённо, потом кивнула, словно что-то поняв. - Да, в самом деле, откуда тебе, дяденька, знать. Вон, гладкий какой, хоть рожа и тёмная, и мрачная, а сейчас и заросшая - в самый раз под разбойника. Серьги эти рабам ставят, чтобы шкуру не портить. Да и кожа - так ведь дороже стоят, смекаешь?
За проигнорированную шутку про пирата стало даже обидно. Гарольд улыбнулся, всматриваясь в тёмные переулки. Дженни вообще была в курсе, за что его судили? Серьги-то рабам ставили, хотя некоторые не терпели и этого, да и при обыске просто запуганый раб был намного лучше клеймённого. Но при чём тут мог быть констебль? Тот раздался в плечах, был коротко подстрижен, будто подготовлен для боя. Вот только таких богатых боёв, где законника клеймили бы такой серьгой, Гарольд представить не мог. Да и это ж был Клайвелл - как он вообще мог попасть в рабство? Кто бы осмелился, слугу-то короны?
- Ты хочешь сказать, что констебль некоторое время был в рабстве? У кого?
Дженни неопределенно пожала плечами, вспрыгивая на очередную доску.
- Не болтают про такое-то, дяденька, - рассудительно произнесла она, - особливо, если кого дома не было, а вернулся таким. Сам вернулся, не скрываясь, как отпущенец, слышь-ко.
Гарольд пожал плечами, проверяя что будет, если увереннее наступить на палец. По констеблю было видно, что это могло быть и рабство, но ситуация всё равно выходила очень странной. Особенно неприятным выходило, что сам Гарольд когда-то занимался работорговлей. Правда, без всяких вольноотпущенников - слишком рискованно даже для самой дворянской арены.
- Скрываясь? Клайвелл? Странно, что я не услышал о нескольких десятках повешенных работорговцев, которым перед казнью повыдирали ногти. Ну, да ладно. - Гарольд оглянулся на очередную компанию хмурых вояк. - Ты, наверное, заметила, что что-то тут не так. Как-то много наёмников...
- Клайвелл, дяденька, на идиота-то не похож, ага? А мальчиков просто так лишних не ставят, - девочка помедлила, оглядывая группу из троих мужчин, и пожала плечами. - Это если они лишние. А, значит, может, и не до нас будет. А если и до нас, то смотря как колода легла. Как разыграть картинки эти.
Видимо, Гарольд всё-таки чего-то не знал об английских работорговцах. Ну, да и чёрт с ними. Была проблема повесомее. Гарольд не знал, сказать, что он вернулся из-за семьи или просто из-за того, что этот путь на запад закрыт и надо плыть морем или ехать севером. Ну, раз на север - то развернуться можно было намного раньше. А сестра и отец Гарольда Ю должны были волновать в последнюю очередь.
- Вряд ли тут можно что-то разыграть. Бутылки не то чтобы полезные, бойцы мы так себе, задание не выполняем. До моей сестры Ю тем более нет никакого дела.
- Польза, дяденька - дело десятое, главное - жест, - наставительно проговорила Дженни и подошла ближе, понизив голос. - Понимание. Чем меньше своих осталось, тем больше ценятся оставшиеся, понимаешь, нет? Бутылки, доля, признание в верности - а мы очень, очень верные! А задание выполним, обязательно, вот только Армстронг этот гадский, мешается, вместо того, чтобы к Гленголл обратиться, если уж проблемы какие есть - хотя нету их! Чьё мы там нарушили?
Он попробует выставить поляков виновными в случае с бутылкой - напали, чтобы притащить к Армстронгу. Может быть, выйдет как-нибудь выгодно рассказать про кладбище и оборотня. Трепаться насчёт волка не хотелось, тем более, что Гарольд никак не мог его контролировать, но сейчас нужны были документы или хотя бы целая шея. Всё это утомляло и нервировало. Он бы с большим удовольствием ещё раз посидел с атамом и мечом, нашел бы отца, поехал бы за сестрой. А Ю уже нужно было что-то пронести, потому что хоть оборотня, хоть покорителя мотыльков надолго бы не хватило.
- Попробуем. Кстати, как нога?
Дженни снова пожала плечами, напоказ прыгнув через лужу.
- Ну и хорошо. - Пожал плечами Гарольд, мимолётно улыбнувшись. Ещё нужно было подумать, где сбыть колье. Может быть, стоило договориться с Ю, но бутылки так становились уже гораздо меньшим знаком уважения. А деньги Гарольду были нужны, чтобы дать на лапу в тюрьме. К отцу могли не пустить, а с деньгами можно было договориться о вполне сносном отношении к старику. По Бермондси Гарольд сам помнил, что камеры в тюрьмах бывают разные.

В таверне у Гленголл тоже было все так и не так. Исчез крысолицый бармен, и на его месте стояла томная, очаровательно темноглазая девушка с матово-бархатистой кожей. Изящными движениями она протирала кружевным платочком кружку. Тяжело опирался на стойку Двойка, чья голова была замотана белоснежным полотном так плотно, что в сочетании с его смуглой кожей и горбатым носом, парень казался турком. Рука наемника висела на черном платке, а ногу вместо сапога держали лубки. Да и людей стало поменее, потише звучала музыка, не сидел за столиком коренастый краснолюд. На стенах виднелись тщательно замытые следы крови, копоти, на стульях - зарубки от мечей, и даже потолок, казалось, недавно лизало пламя.
Гарольд подошел к стойке. Взгляд сам цеплялся то за следы пожара, то за пятна крови. Всё было даже серьёзнее, чем он ожидал - так могли ранить и Ю и Рика. И как Гарольд должен был к этому относиться? Если не считать крыши то - ни до орка, ни до азиатки ему особого дела не было, как и им до него. Наверное, стоило выказать сочувствие. Гарольд попытался вызвать в памяти имя прошлого трактирщика. Но, кажется, он его никогда и не знал. Из всех, кто работал на Ю, интересно, было узнать, наверное, только о Вальтере. Но это можно было отложить. Гарольд кивнул симпатичной женщине и Двойке.
- Здравствуйте. Кто?
- Француз в манто, - невозмутимо просветил Двойка, переваливаясь на другой бок, лицом к нему. - Как оно, в Ирландии? Дублин на прежнем месте?
- Пока не знаю. - Пожал плечами Гарольд, опираясь о стойку. Ни о каком французе он не знал, что собственно было неудивительно. Интересно, вопрос о здоровье Ю, восприняли бы как обычное беспокойство или покушение на авторитет? - Возникли трудности, так что придётся ехать дальней дорогой. А пришел, чтобы отдать Ю положенную долю. Как она, кстати?
- Госпожа, - Двойка выделил это слово и голосом, и мимикой, - благополучна. Изволите аудиенции требовать?
- Скорее, просить. А что благополучна - славно. - Гарольд улыбнулся, кажется, достаточно искренне. С Ю выглядело так, будто ей никак нельзя было быть даже немного раненой. Даже Рика могли сожрать... Нужно было больше уважения.
Двойка странно кивнул, изобразив сложный танец плечами, и подмигнул Дженни.
- Шестерка Треф! - Негромко окликнул он и за спиной Гарольда возник худощавый, длинный и совершенно седой мужчина с лицом юноши. Синие глаза его глядели на мир безмятежно и печально. - Проводи леди и вот этого.
Тот кивнул, поманив за собой. Вёл он долго, полутемными коридорами и чердаками, мимо большого и абсолютно прозрачного чана, в котором плескалась русалка, через свисающие с потолков терпко пахнущие лиловые цветы, вдоль стены, увешанной жутковатыми зубастыми масками. Пока не привёл в большое помещение, где не было ничего, кроме золотого пузатого идола, изображавшего какого-то старика, сидевшего в сложной позе. И никого, кроме трех статных парней, вместе читающих огромную книгу. Сквозь приоткрытую дверь виднелся Рик, сидевший за массивным, широким, очень подходящим ему столом, сплошь заваленном бумагами. Пенное кружево манжет стекало по смуглым запястьям, шитье ворота - открывало могучие шею и грудь, сплошь испещренные шрамами. Золотистые узкие руки Ю Ликиу на его плечах казались меньше обычного, но давили и сжимали с силой и нежностью.
- За стойкой - Моль, но если позволишь, лучше бы кого другого, Рико. К девочке охрану приходится приставлять. Семерка Пик лишился ноги - лекари не смогли спасти стопу, и...
Она осеклась и плавно наклонила голову, позволяя распахнуть двери шире.
- Га́рольд Брайнс, мой госпо́дин. И Дженни.
Комната была огромной, но в этот раз - лаконичной. Не было горы подушек и курильниц, золота и дорогой посуды. Лишь на стенах висели странные гобелены, писаные будто чернилами по шелку. На них красовались диковинные цветы, похожие то на морды обезьян, то на женское естество, вилась вязь иероглифов. Вдоль стены стоял столик с лежащим на ней фигурно вырезанной доской, похожей на новгородские гусли, но гораздо длиннее. Доска была дорогой, красного дерева, а семь струн, натянутые на неё, отливали шёлком. Вот к нему-то и подошла неспешно Ю, взглядом приказывая закрыть двери. Китаянка грациозно уселась за столик, подогнув ноги и изящно коснулась струн руками. Полилась дрожащая, печальная мелодия, журчанием воды и воем ветра тревожащая душу, капелью и вьюгой, шепотом осенних листьев под ногами, перекатыванием камешком, шорохом песка и треском дров в камине. Руки молодой женщины порхали по струнам то неспешными цаплями, то поспешливыми мотыльками. Но глаза, глаза были прежними - холодными, немигающими, матово-черными. Глазами гадюки перед броском.
- Мисте́р Брайнс долже́н был плыть в Ирланди́ю, мой госпо́дин. По порученно́му то́бой делу. Но ока́зался в Би́рмингеме, где спу́стил в бо́рделе большу́ю часть суммы́, выданной для путешестви́я и посе́тил местно́е кладбище́. Как донося́т наши люди́, мисте́ра Брайнса счита́ют ви́новным в болезни́, что пора́зила горо́д. Кроме того́, он опо́здал на ко́рабль Рыжего Пью. Умоляю про́стить меня, мой госпо́дин.
Музыка смолкла, оборвалась тревожной нотой, а Ю вспорхнула и прошествовала к Рику, опускаясь к нему на колени.
- Мистер Брайнс, - прогудел орк, обнимая китаянку за талию. - Чему мы обязаны удовольствием вашему визиту в это чудесное утро, когда некоторые, напротив, не явились?
- Здравствуйте, я прошу вас, и госпожу - Гарольд взглянул в глаза Ю, - простить меня за непрофессионализм. На кладбище мы с Дженни нашли заброшенное подземелье некромантов. Видимо, оно и заинтересовало Армстронга настолько, что тот сразу послал своих поляков, а не обратился к вам. Наёмники попытались очень грубо вытащить меня из таверны, так что разбилась одна из добытых бутылок. - Гарольд поправил сумку на плече. - Кроме извинений, я побеспокоил вас, чтобы отдать долю из того, что получилось вытащить. Дальше, с вашего позволения, я сразу отправлюсь в Ирландию - выполнять задание. Деньги на дорогу, несмотря на бордель, у меня есть. - Давно же он ни перед кем так не отчитывался. Гарольд, кажется, стоял сейчас, как когда-то перед капитаном - по стойке смирно. Но он действительно уже в который раз показал себя очень плохо. Оставалось надеяться, что Армстронг не настолько опасен для Рика. Тем более, что ренегат гонялся, кажется, только за Гарольдом. Шансы выйти невредимым были - Гарольд, хоть и через задницу, тем не менее, притащил плиту, а теперь склянки. А людей Рик, кажется, потерял достаточно много. Так что даже таких дураков приходилось до поры, до времени терпеть. Выкинуть его могли потом - через месяц - другой, когда появятся новые люди.
Ю зевнула, изящно прикрыв рот ладошкой.

- Ка̀питан Фрэнсѝс Б̀эко̀н так и ска̀зал - скучны̀й, - пожаловалась она Рику.
Орк же благодушно вздохнул и повёл лапищей в воздухе.
- Что ж, подкрепление верности - это хорошо, хорошо... и что план есть - хорошо тоже. Позволяем, мистер Брайнс, отправляйтесь. Будем надеяться, что задержка не позволила какому-нибудь более предприимчивому человеку успеть раньше.
Имя отзвенело в ушах, прибив к себе всё внимание. Нееет. Капитан не мог выжить. После такого не выживают. Даже волноваться было глупо. Гарольд аккуратно положил бутылку и фляжки на стол. Ю зачем-то сказала имя полностью, при том, что всех своих именовала то двойками, то ещё как-нибудь по-простому. Взять хотя бы симпатичную женщину за стойкой, которую зачем-то прозвали молью. Чёрт возьми, Гарольд отчётливо помнил, что моль выглядела иначе! Но это было неважно - китаянка как будто цепляла его этим именем.
- Осмелюсь спросить - госпожа, случайно, говорит не о моём, вроде бы, почившем капитане?
Рука китаянки змеёй скользнула по плечу орка, нежно огладила, тонкие и сильные пальцы пробежались по шраму на щеке.
- О̀ нём, кра̀сивый. О капитанѐ когга «Просвѐтитель». О вродѐ бы почившѐм работо̀рговце. Я ведь не могла гово̀рить с мертвы̀м, - пальчик ласково коснулся брови Рика, - мой госпо̀дин?
- Не могла, - с некоторым сомнением прогудел Стальной Рик и прервался, чтобы поцеловать пальцы Ю. - Хотя, эта ваша китайская некромантия...
Гарольд и не знал, что чувствовать. Наверное, смятение. Бэкон был жив! Мысли метался между ненавистью ко всему прошедшему и радостью из-за внезапно вставшего из могилы капитана. Потому что несмотря ни на что Бэкон был ему совсем как отец. Сукин сын до одури любил деньги, и обладал очень изощрённым представлением о правильном воспитании. А понимать, что на самом деле чувствовал капитан, Гарольд начал, наверное, только после смерти Клэр - о смерти дочери Бэкон говорил только с ним. И всё-таки Бэкон был ему совсем как отец. По-настоящему хреновый отец, который требовал убивать и насиловать, как и он сам. Но всё-таки, в отличие от сидящего сейчас в тюрьме, с этим человеком Гарольд много говорил, вместе ел, вместе убегал и попадал в несколько засад, вместе праздновал удачные дела. Гарольд боялся капитана, за многое презирал и ненавидел, но ему самому Бэкон так по-настоящему и не навредил. По крайней мере не сделал рабом, чем постоянно пугал Гарольда в начале службы. Видимо, всё-таки приняв в тот узкий круг друзей, о чьём благе он хоть как-то думал. Гарольд должен был встретиться с капитаном. Сейчас он убегал от поляков, но потом обязательно. Было бы хорошо, окажись тот в Лондоне, потому что совсем скоро была годовщина смерти Клэр. В эти дни они никогда не ссорились. Гарольд не был ничего должен Бэкону, а тот ему - так что можно было просто поговорить. Пусть тот и занимался работорговлей и многим другим, Гарольд всё-таки знал его, как друга. В конце концов, насколько он сам отмылся от этой грязи за эти годы? Хотя мог... Так что в конце концов Гарольд был не многим лучше. Главное, было опять не заляпаться... Он встрепенулся, поймав себя на том, что слишком долго молчит.
- Извините. Новость шокировала. Такая же бутылка разбилась в Бирмингеме. В ещё одной, которую я разбил в подземелье, были некромантские пауки. Во флаконах эссенции, вызывающие эмоции. Капитан здоров? Он в Лондоне?
Ю взметнула безупречную бровь, молча наклонила голову, не удостоив бутыли и взглядом. Глянула на всё это время молчавшую Дженни, улыбнувшись.
- Мой господин согласен принять их в общую долю, - почти пропела она.
- А вот от меня, - Дженни жестом фокусника вытянула из рукава хрустящий свиток и, поклонившись, протянула Рику, держа обеими руками. - Редкость некроманческая, настоящая рарьитетная старинность как есть.
Ю улыбнулась и взяла свиток, повинуясь кивку Рика. Разворачивала его она споро, покорно склонив голову и не глядя в написанное, поднося орку так, чтобы было удобно читать. Проглядев запись, тот одобрительно кивнул, и свиток лёг на край стола напротив бутылок Гарольда.
Когда они закончили, Дженни широко улыбнулась Ю.
- Эх-ма. Как говорит порой дяденька констебль, не всем дано трижды скумекать, а потом - промолчать в сапожья, ну и это уж точно про меня. Так что уж простите, ещё немножко времени отниму да скажу, как есть. Получается, свара с неместными тут вышла, пока нас не было, и всячески жаль это, потому как со многими приятельствовала, сами знаете. И что вы тут оба здравствуете - видеть оченно приятственно. А не скажете, Марико-то в порядке будет? А то ведь её не обошли, верняк.
- И Вальтер. Я хотел спросить у Двойки, или девушки за стойкой, чтобы не тратить вашего время. Но раз Дженни уже спросила. - Гарольду на секунду показалось, что свиток прямо вместе с половиной стола перевешивал его бутылки. Интересно, что там было. Зря он не спросил Дженни до этого, с другой стороны, девочка могла просто соврать. Так что, это только бы испортило отношения. Капитан был жив. Удивительно.
- Госпожа Марико и брат Вальтер живы, - Ю отвечала девочке без всякого акцента, серьезно и неспешно, точно говорила с равной. И добавила тихое, обращенное только Дженни. - Спасибо.
"Щас расплачусь."
Гарольд выждал секунду, может быть, такое отношение, по крайней мере, поможет Дженни избежать убоя, о котором девочка постоянно говорила.
- Ещё, хотел попросить вас помочь с документами и внешностью. Это очень нагло с моей стороны, но сильно ускорило бы дело.
Ю глянула на Рика и, дождавшись одобрительного кивка, проговорила нечто длинное на своём птичьем, щебечущем языке. Орк ответил ей в той же манере и китаянка, не мигая, уставилась на Гарольда.
- Внешно̀сть – к ночи сегодня̀, - строго проговорила она, - документы̀ – завтра вечером. Мой госпо̀дин вѐлит спро̀сить, како̀вы успехѝ с гримуаро̀м?
Это уже было интересно. Ему хотели дать ещё одно задание или Рик просто проверял свои резервы? Так или иначе, сейчас можно было рассказать об оборотне. Огромный волк стал бы неплохим подспорьем в восстановлении колоды, так что Рик мог даже помочь. Да и внешность с документами нужно было как-то оправдать. Гарольд слегка поклонился орку.
- Благодарю. С гримуаром пока медленно - много сил уходит на атам, который с недавних пор стал обращать меня в волка. Пришлось сконцентрироваться на нём. Сильно поможет, если я позанимаюсь гримуаром до завтрашнего вечера.

Ю единым движением встала, перетекла ручейком за спину Рика, уложив руки ему на плечи.
- Да̀вно?
Странно, что Ю даже спряталась за спину Рика. Ну, она весь разговор демонстрировала, что он был хозяином. Это, наверное, было как-то связанно с внутренними проблемами после нападения. Плохо было бы, если бы спросили, почему он не отчитался сразу. Гарольд на мгновение задумался поточнее припоминая, когда он был в Туата.
- Две недели, но то, что это не разовый случай стало очевидно только после того, как я обратился на бирмингемском кладбище.
В дверь стукнули, но китаянка резким взмахом запретила её открывать.
- Лю̀дей ел у̀же? Сѐйчас голодѐн?
Кажется, великолепный план снова не сработал, и оборотня совсем не восприняли, как оружие. С другой стороны, чего Гарольд ожидал, когда сам больше, чем о силе, думал о том, как бы никого не сожрать. Но Ю, кажется, совсем не понимала, как оно работало. Он ведь почувствовал оборотня, наверное, только раз - когда выходил из подземелья. И голода там не было - ярость, пьянящий голову зимний воздух... но не безумный голод. Гарольд так и не знал, считать ли оборотнем самого себя и не отделять того, что сделал волк, от своих поступков. Как чего-то, что он сделал бы по пьяни, или всё-таки считать волка кем-то другим. Китаянку, наверное, беспокоило то, что он спал в таверне, не предупредив. Но тут Гарольд мог ответить, что завязал себе на шее узел, так что рисковал удушаться и без всякого обращения.
- Людей... нет. Но я не контролирую форму волка. Поэтому и спешу с атамом... А чувства голода перед превращением я не чувствую. Скорее... ярость, желание свободы.
- Дяденька вот только превращался, ага, - серьёзно вставила Дженни, кивнув. - Вот аккурат тётеньку тра... скушал, но она была уже мёртвая, так что и ладно.
- Надо̀ бы с Фламберго̀м погово̀рить, мой госпо̀дин, если позволишь, - китаянка нежно огладила плечи Рика, будто ненароком скользнув пальцами за ворот. – Любо̀пытно.
- И действительно, любопытно, - кивнул орк. - Господин Брайнс полон сюрпризов, как всегда. Фламберг, Фламберг... - он взглянул на Гарольда. - Вы ведь знакомы, верно?
Значит, Фламберг тоже был связан с Риком. Это был хороший шанс узнать о Светоче, да и в ритуалах михаилит разбирался. А Дженни... было непонятно, говорила она в его пользу или нет. Гарольд ощутил какую-то неприязнь. Девочка, кажется, только и думала, как бы заложить его, если не констеблю, то Ю. Собственно, ничего страшного, но в следующий раз, перед тем, как лезть в подземелье, стоило подумать дважды. Гарольд улыбнулся.
- Да, был случай, он мне врезал. Но Фламберг своё дело, кажется, знает. Они с Берилл в городе?
Ю плавно подняла бровь, точно цапля крылом махнула.
- Вы так близки? Не знали мы, не знали. О рыцаре - запанибрата, леди, как белошвейку кликаете… Впрочем, мастер Джеймс прав, есть только одно благо…
- И одно сокровище, - согласился Стальной Рик и снова взглянул на Гарольда. - Что же, мистер Брайнс. Читать гримуар вам никто и не собирался мешать, но, прошу вас, ведите дневник о вашем состоянии, присылайте сообщения птицами. Это весьма любопытно, и не каждый день выдаётся возможность узнать что-то, скажем так, изнутри. Главное ведь - не слишком изнутри, верно?
Такой взгляд на оборотня вызвал раздражение. Как будто в него собирались тыкать палкой, чтобы посмотреть, что получится. Но главное - это пока удерживало Рика от решения сдать Гарольда то ли ренегату, то ли Клайвеллу. Хоть такой поворот и ни мог не беспокоить. Казалось, что он уже едва контролировал происходящее и, что его взяли за шею, как гуся. Но это имело мало значение, пока Гарольд чувствовал себя абсолютным смертником. Констебль, кстати, как показал разговор, был с Риком и Ю на короткой ноге, а Дженни удачно передавала послания. А с Берилл Ю, кажется вообще была сестрой раз ей, чёрт возьми, было не совершенно всё равно, как и кого Гарольд называл.
Дневник? Вряд ли, того, что он почувствовал, хватило бы и на лист. Гарольд на секунду постарался разглядеть в себе желание и волю волка. Чего волк хотел, или чего хотел сам Гарольд. Но он тут же испугался и отшатнулся от этой пропасти. А если бы из-за этого Гарольд обратился в волка прямо сейчас?
- Верно. - кивнул Гарольд. - Если случится что-то достойное внимания, я вас проинформирую. Только куда писать? - Гарольд взглянул на плотные стены, за которыми, как он уже понял, любил прятаться Рик. - Вряд ли голубь сюда доберётся. Насчёт уважаемого сэра Фламберга и его супруги - это дорога и общая усталость.
Ю глядела на него задумчиво, оценивающе, измеряя взглядом ширину плеч и рост, а затем кивнула сама себе, будто придя к какому-то выводу. И улыбнулась. Лениво, улыбкой сытой змеи, только что сожравшей жирную, вкусную крысу.
- Возвращайся к полуночи, - без акцента приказала она, - не опаздывай. Лекарь ждать не будет.
- Спасибо. До свидания. - Гарольд кивнул и вышел. Ох, и не нравилась же ему эта улыбка. Он, конечно, уже многое перетерпел касательно внешности, но Ю была Ю. Так или иначе, потом нужно было ещё раз попробовать узнать о Фламберге и Берилл. Правда, он так устал. Было слишком много всего, чтобы пытаться гнаться ещё и за Светочем. С другой стороны, у него было слишком много проблем, чтобы не хвататься за любую возможность.

Девушка, светловолосая, с пышной грудью, аппетитно прыгающей за простым зелёным платьем без корсета, вывернулась от стойки в баре как-то сразу. Вот не было - а вот она стоит рядом, догрызая полоску сушеного мяса и глядя на Гарольда огромными серыми глазами. Под правым красовался иссиня-чёрный кровоподтёк, ещё один закрывал половину левой кисти. Уставилась, слизнула с пухлых губ крошки.
- О-ой, а что это вы, - говорила она с чистым восторженным изумлением, - от Рика, да?
За спиной раскашлялась, словно подавилась словами, Дженни.
- Да. - Улыбнулся в ответ Гарольд. Кажется, недавняя драка не обошла стороной и симпатичную девушку. Синяки могли говорить о том, что девочка была полезна в бою, ну или что, по крайней мере, смогла отбиться. С другой стороны, она могла быть лекаркой, и отбиваться мог кто-то другой. Но вела она себя как-то странно, и Дженни редко закашливалась. - Меня зовут Гарольд Брайнс, с Дженни вы, кажется, уже знакомы. Я могу вам чем-то помочь?
- Дженни? - Девушка растерянно оглянулась по сторонам. - Не зна... Помочь? О, да, помочь! Спасите меня! Я... я... заплачу вам!
Она запустила руку за корсаж и в узенькой ладошке блеснула алмазом подвеска.
Гарольд наклонил голову на бок. Это была очень странная девочка. Симпатичная, но какая-то очень странная... Выходило, что она была не из людей Рика, и что синяки не от вчерашнего. И что она тогда забыла в этой таверне? И почему помочь ей мог именно Гарольд? Ну, деньги ему бы не помешали, да и говорить с девушкой было всяко приятнее, чем сидеть самому. Гарольд выцепил взглядом пустой столик. И всё-таки места в таверне стало заметно больше.
- Давайте присядем и вы расскажете всё по порядку.
- Нет-нет-нет, - зачастила та, помотав головой, - придёт он и всё... Меня снова отдадут команде, а потом капитан... Ой, нет! Уйдем, умоляю!
Ну теперь становилось понятнее, откуда были синяки. И, наверное даже, почему подошли именно к нему - Гарольд тут был самым сумасбродным дураком. Но разговор сам по себе ничего ему не стоил. В крайнем случае можно было сказать, что он клиент. Гарольд пробежался взглядом по таверне, проверяя никто ли не следит. Так могли и в переулке огреть.
- Ну, пойдём.

Гарольд повёл девушку и Дженни по переулкам, так чтобы его не могли никуда завести. Дженни была нужна в качесте консультанта - девочка могла знать, кто был хозяином и насколько он был опасен. Подвеску беловолосая, судя по всему, у кого-то украла. Девушка, у которой ожидаемо не было ничего теплее платья, быстро продрогла, так что Гарольд отдал ей свой плащ. Когда они ушли достаточно далеко он остановился и упёрся спиной о холодную стену.
- Теперь рассказывай всё по порядку. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Какой именно капитан? Почему я?
Дженни фыркнула, а девушка задумалась, прикусив нижнюю губу.
- Всё случилось год назад. Жила я себе спокойно в Катлауди... знаете? Нет? Красивое место, в вересковых холмах, по весне и летом, когда всё цветёт, так просто не нагуляешься! Мы с подружками постоянно сбегали, как только работу закончим - так и в поля. Ну, как водится, венки, пляски, мальчики... Груочь-то такая заводная была, вечно что-то затевала, и ей лучшие парни доставались, самые сильные, но и на нашу долю хватало. Как вспомню, так прям в груди распирает, - она стиснула в горсть ворот, отчего платье на груди натянулось сильнее. - Там ведь, считайте, все как на подбор, статные, волосатые, подковы в руке гнут. Так что как такой вот обнимет, взглянет голубыми глазами, так ты сразу и таешь. По-соседству - то с нами кузня была, так сын старого Ворона порой даж не умывшись прибегал на танцы. Жаром веяло, углём и железом! Даже лучше, чем от воинов. Хотя там лошадиный пот примешивается, тоже... очень. Благородные-то, может, духами пахнут, но этих мне нюхать и не приходилось вовсе тогда, а сейчас, после кэпа, я так и скажу, что простые - они и получше будут, проще. К земле ближе, а все эти сирени ваши - фи, то ли дело наш вереск! Эх... тоскую я, так, что и не передать, господин. Потому что порой выйдешь на склон, а оно по плечи вымахал, так, что рубашку скинешь, юбку стянешь, да и уляжешься в запах этот и мягкость! Ещё и лучше, чем танцы. Хотя у вереска, конечно, таких сильных больших ладоней нету...
Гарольд терпеливо дослушал любительницу земли и естественных запахов до конца. Девушка, конечно, было далеко не самой целомудренной из тех, что он знал. Непонятным оставалось, от чего её нужно было спасать. Максимум договориться об условиях труда - чтобы без духов, значиться. Хотя, синяки у неё всё-таки были. На средство заманивания клиентов тоже не походило, не с такой дорогой подвеской.
- Рад за сына кузнеца, но если переходить к сути - тебя похитили в рабство и теперь ты хочешь сбежать?
Девушка просияла.
- Да! Я разве не сказала? Вот прямо в порту и похитили, как его... Пауфут, вот! А я так отбивалась, так отбивалась, а они всё равно в мешок и на корабль. А сбежать я уже сбежала, так что, конечно, помогать сбежать уже поздно, хотя мне приятно, что вы хотели бы... но мне нужно добраться до дома, понимаете? А я даже и не знаю, как идти-то. Так что подумала - ну наверняка же найдётся кто-то, кто едет в ту сторону? Или хотя бы подальше. Вот вы выглядите так, словно собираетесь. Подальше.
Катлауди - это, кажется, было в Шотландии, а значит по пути. Погонь ему и так хватало, но деньги бы не помешали. Правда, подвеску можно было отобрать, поиметь девку в этом же переулке и вернуть хозяину. Гарольд почесал непривычную бороду.
- Как зовут капитана, от которого ты убежала. И в каком районе он промышляет?
- Капитаном, - хлопнула ресницами девушка, - у него кораблик такой, толстенький, с парусом. По морю плавает.
Интересно, девочка была дурой или притворялась, чтобы не рассказывать? Гарольд сделал ещё одну попытку, надежда в его голосе угасала.
- Название корабля?
Девушка наморщила лоб.

- "Пестун"? - Неуверенно предположила она.
- Может, дяденька, ты её прямо тут оприходуешь, ограбишь, да и в лес пустишь? - вмешалась Дженни, пытаясь жонглировать тремя подобранными тут же камешками. Импровизированные шарики жонглироваться не хотели и упорно сталкивались, не желали падать в руки. - А то пограничников жалко, ей-же ей.
- Какая миленькая, - вздохнула девушка, глядя на нее, - так на вас похожа! И глазки умненькие.
Такая дура в дороге ему точно была ни к чему. Собственной глупости хватало с лихвой, так что можно было даже делиться. А вот две сотни, так Гарольд примерно оценил украшение, ему были нужны. Но пришивать девку прямо в этом же переулке было никак нельзя, потому что потом бы спросили. В день, когда его спросит Морриган, это тоже не прибавит надежды. Родственники девушки могли оказаться менее тупыми и помочь перебраться через границу. Деньги тоже были нужны - и заработать две сотни вот так, всё равно было быстрее и проще, чем где-нибудь останавливаться. И менее опасно, даже учитывая работорговцев, которым точно было не с руки отправлять на поиски больше нескольких человек. Только шуму делать и всё дело светить. Проще скинуть половину убытков на прошляпившого девку да поискать новую дуру. А вот оставаясь на одном месте, Гарольд давал время полякам и рисковал так и не поговорить с Цирконом. Ещё бы знать, чего конкретно он хотел от магистра. Он с сожалением вздохнул.
- Не позволяют религиозные убеждения. Да и родичи её - скотты, может помогут на границе. Не хочешь подрядиться на это дело за четвёртую часть?
- Гарольд, милый сын!
Фрэнсис Бэкон не изменился совсем. Он был всё так же рыж и приземист, также приветливо улыбался, также прихрамывал на одну ногу. И боцман Дени по фамилии Дидро не изменился тоже, хоть и обзавелся шрамом через широкое лицо. Вышли они из-за угла, неспешно, но тихо. И, казалось, не удивились, завидев Гарольда, но по их благостным и даже благодушным лицам понять было сложно.
- Смотрю, ты здоров и щеголем. Молодец, - капитан покивал, оглаживая рыжую бороду, - всегда гордился тобой, сынок. Эх, сколько выпито-прогуляно вместе... И девочку поймал, по старой дружбе-то. Она ведь сама не проживёт, бедняжка. И Клэр так напоминает... Бертрис, золотце, иди к папочке.
- А что, дяденька, - небрежно спросила из-за плеча Дженни, ловя все камешки разом и высыпая на землю. Дёрнувшуюся было Бертрис она поймала за локоть. - Друзья твои, что ли?
Старый, видать, совсем сдурел - сравнивать Клэр с этой дурой. Но Бэкон, кажется, даже не хромал после впечатляющего полёта с палубы. Дидро, пусть и со шрамом, тоже был вполне жив. Отдать девку, просто чтобы не ссориться с капитаном или послать старого туда, откуда тот чудом выполз? Спасти всех шлюх на свете всё равно бы не вышло, не вышло бы даже спасти тех, что были на корабле. Да и они не искупили бы прошлых грехов. Правда, там наверняка нашлась бы более несчастная и умная, как та же Хизер, или как её там звали. Может, стоило просто отобрать у Бертрис подвеску? Тогда это уже был не честный заработок, и он слишком сильно полагался на Бэкона. Тот точно захотел бы получить всё. Да и подвеску Бертрис украла не иначе, как у самого капитана. Так что, сейчас Гарольд был блюстителем закона, и капитан мог сделать ему очень мало, если, конечно, не собирался устраивать полноценной войны с Риком. После вчерашнего орк вряд ли с восторгом воспринял бы убийство ещё двух своих. При том, что все видели, с кем вышел Гарольд. И при том, что убивать в конце могли совсем не Гарольда. Да и не дошло бы до такого.
Но сама мысль не отдать девку Бэкону была приятна... Ничего - капитан не обеднеет, а Гарольду были нужны слова, очень много слов к осени.
- Бэкон! - Улыбнулся Гарольд, протягивая капитану руку. - Хорошо, что ты жив - сможешь вернуть все долги. Ладно, шучу. Приятно видеть живым и тебя, Дидро. Как ты только не спился? Шрам тебе не идёт, девки теперь, должно быть, не то что с палубы прыгают, а сразу вешаются. А девочка... - Гарольд оглянулся на Бертрис и Дженни. - А зачем ей жить самой, когда она считай уже почти у родичей на границе?
- Сынок, - капитан руку принимать не спешил. Напротив, отступил на шаг назад, привалившись к стене. - Ты зришь в корень. Зачем ей жить одной, если у неё есть целый кораблик? Знаешь ли, в Кафе нынче неплохую цену дают за таких умниц. Хочешь девку? Для тебя сделаю скидку. Мы же никогда в эти дни не ссорились, так?
Гарольд сделал шаг назад - так, чтобы в самом крайнем случае было место. Нет, оно, конечно, жаль, что Бертрис убежала именно от Бэкона, но Рику тот ничего бы не доказал. А богатство и без того не бедного сукина сын - это последнее о чём беспокоился Гарольд.
- Послушай, сколько у тебя девок в трюме, а Бэкон? Думаешь, было бы лучше, договорись она с любым другим человеком Рика? Поимей того, кто её упустил, как это принято, и не трать зря время.
Капитан покрутил пальцами, улыбнулся доверительно.
- Сколько девок - то не твоя забота уже, сыночек. Сколько б не было, а эта тоже денег стоит. Гляжу, ты так и не понял, что и деньги, и бабы счёт любят. Правила ты знаешь. Хочешь девку себе - покупай. Ну, или отбирай, если сможешь.
Дидро согласно кивнул, ловко подкинув ногой камешек, поймав его, и подмигнув Дженни.
Гарольд взглянул на небо, потом на пустой пояс Дидро и на палаш капитана. В узкой улочке в дело всё равно пошли бы спрятанные ножи и кинжалы. А старый хрен ещё пытался учить его правилам. Он заговорил спокойно, даже с лёгкой улыбкой.