Банда-2, и никаких нибелунгов

[Мантихорыш >>>]

Когда все более-менее главные действующие лица собрались в зале, начальник дворцовой охраны вышел из-за трона, за которым стоял, охраняя покой коронованных особ (а заодно и кресла остальных участников собрания), и, печатая шаг, занял собой почти все пустое место, оставшееся перед королевской семьей. После чего бесшумно (а если кто и слышал скрип, то это паркет!) поклонился и, преданно глядя (ну точнее это было похоже, что он на него смотрел.. по крайней мере, повернут он был в ту сторону) на своего любимого шефа, произнес:
- Ваше величество, я, как Ваш слуга, не могу самостоятельно понять, где я нужнее - в замке или в походе. Так что я принял решение - я последую за Вами, что бы Вы ни решили!
После чего Шкафчик, все так же четко печатая шаг, вернулся на свое рабочее место.

Сообщение отредактировал Мантихорыш - 3-04-2009, 18:11

[Agrainel >>>]

Леопольд повернул голову налево, затем направо. Наклонил в одну сторону - в другую. Поморгал. Почесал щеку. Поправил съехавшую из-за этого повязку. Потянулся. Почесал затылок. Ответа на вопрос: "Как быть?!"* всё равно не поступало**. Безопасность государства или собственное удовольствие? Король понял, что для ускорения мыслительного процесса разве что не жевал губы, но быстро сообразил, что выглядит сейчас как маленькая девочка, которая хотела бы поиграть с подружками, а её заставляют идти на уроки музыки***. Ему это не понравилось. Бывший-бандит-теперь Король принял, как можно более, серьезный и подобающий правителю вид и твердым тоном произнес:
- Хочу в поход!
На самом деле, эти слова вырвались из Лео против его воли. Она правда собирался остаться. Правда-правда. Ну, очень боролся с собой. Ну, очень себя убеждал, что тут у него теплая постель, жена под боком, сытный завтрак/обед/ужин каждый день. А, ну, ещё обязанности есть кое-какие. Но душа жаждала дороги...

______________

*А также всевозможных вариаций, вроде "Быть или не быть", "Что делать?" и "Кто виноват"

**Обратитесь за этим к Шекспиру, Чернышевскому и Герцену, пжста!

***Ой, т.е. как маленький мальчик, которого заставляют делать уроки, а он хочет играть в войнушку!

[SergK >>>]

Тем временем далеко на севере...
Примечание писаря: не настолько далеко, чтобы отказаться от затеи добраться туда как можно скорее.

Тяжёлые северные мечи ткали в воздухе замысловатую паутину, при этом взлетая, подобно пушинкам, и сталкиваясь, словно кузнечный молот с наковальней. Широкоплечая королева в латном нагруднике поверх кольчуги, казалось, не обращала внимания на двуручник противника, но смотрела только на него самого: высоченный (даже выше самой Брунгильды) синеглазый блондин улыбался ей, размахивая мечом. Пусть седина в волосах и белая борода, зато станом хорош и поединщик знатный…
- Не зевай, Бруни! Ты сейчас открылась, и я мог с лёгкостью разрубить твою лебяжью грудь вместе с бронёй!
«Какие у него изящные комплименты!» - подумала королева, отбивая очередной выпад. Меч противника вдруг совершил неописуемый крендель и, обернувшись плашмя, обидно хлопнул королеву по кольчужному боку.
- О чём ты только думаешь, Бруни? Этот финт даже пьяный берсерк бы не пропустил!
«Настоящий мужчина, не то, что эти “прынцы” недоношенные…». Полуторник Брунгильды взлетел над головой, свистнув в воздухе, и опустился на голову синеглазому – вот только головы там уже не было, а был клинок, направленный так, что лезвие полуторника скользнуло по нему и ушло в другую сторону. На этот раз меч противника хлопнул её по макушке открытого шлема.
- А теперь укатилась прочь твоя прекрасная головушка.
«Ну всё, Зигфрид, ты доигрался!» - королева перехватила меч одной рукой, а другая ушла за спину, сплетая пальцами хитрую фигуру. Противник сделал ещё пару атак, и вдруг рухнул на спину, после чего разразился громогласным хохотом. Брунгильда покраснела, но всё же нацелила на него меч:
- Ты взят в плен, Сталь Севера, приказываю тебе опустить оружие!
Но тот продолжал хохотать:
- Ха-ха! Ой не могу! Кто же меня взял в плен? Трижды мной разрубленная Королева северных земель?!
Брунгильда покраснела ещё больше и топнула ногой:
- Тогда нечего было поворачивать меч! По всем правилам я победила в поединке!
Синеглазый тут же замолчал и, приняв необычайно серьёзный вид, встал на одно колено:
- Ну раз по правилам, тогда я прошу Ваше величество принять мой меч и всё такое… Вот только пусть величество мне сперва объяснит, откуда у меня под ногами ВНЕЗАПНО взялась замерзшая лужа, на которой я поскользнулся? Я вроде был не настолько напуган, а в зале не так уж холодно. Ужели теперь и колдовать в поединке по правилам?
- Да это и не колдовство даже! – огрызнулась королева. - Ловкость рук и никакого мошенничества! Ты же сам знаешь, когда я колдую – такое начинается…
- Ага, начинается, – кивнул синеглазый, – все разбегаются, потому что не знают, чего ждать – урагана, наводнения или лавины.
- Ну ты и язва, Зигфрид! Старший брат, называется... Лучше бы какого-нибудь принца с собой прихватил, чтобы собой был недурён и бился нормально!
- Чтобы ты его тоже по льду покатала? Нет уж, уволь, сестрица, я тебе в сваты не нанимался!
«Нет, ну с ним же совершенно невозможно! Так взяла бы и мечом по голове! Кстати…».
- Дети, идите обедать!
- Уже идём, матушка! – откликнулся Сталь Севера. – Сейчас только Бруни врежет мне мечом, и сразу идём есть.
- Да ну тебя, - сестрица отвесила ему подзатыльник, - пошли уже. Проголодалась я, спасу нет! С утра уже троим отказала. Один до сих пор в себя не пришёл, а ведь я его легонько так... приласкала. Одно слово, слабаки!

[Морфи >>>]

- По-моему, я должен где-то быть, - менестрель почесал в затылке, глядя на бесчувственного мага. - Причем не здесь...
Заметив свое плебейское движение, Ульрих поспешно отдернул руку и и попытался занять ее чем-нибудь другим. К примеру, игрой на лютне. Пара аккордов только усилило гложущее барда чувство, что что-то здесь не так. Ульрих задумчиво хмыкнул и вылез из-под стола, прихватив с собой обморочного волшебника.
Тащить его было сложно, комплекция не позволяла, поэтому далеко от пиршественного зала менестрель не ушел, и совершенно спокойно свернул к первым попавшимся дверям.
Открыл их плечом и уверенной - совсем чуть-чуть шатаясь - походкой сделал целых два шага. После этого голубые глаза широко распахнулись, стоило Ульриху понять, что его занесло уже в тронный зал.
- Ой, - тихо-тихо прошептал менестрель, вытягиваясь в струнку, растянул губы в улыбке, изо всех сил стараясь не дрожать, как осиновый лист и не стучать зубами.

[Рапсодия >>>]

В ответ на просьбу Артура Клитемнестра чуть нахмурилась, но затем улыбка разгладила ее черты, и королева встала с трона, позволив дяде его занять.
Это, мягко говоря, настораживало.
Нестра отозвала нимф в сторонку и молча наблюдала за тем, как один за другим присутствующие (из тех, чье мнение было необходимым или достаточным условием для успешности похода) высказывали это мнение. С довольным вздохом королева восприняла желание супруга отправиться за приключениями.
Что тоже насторожило бы любого присутствующего, улови он этот вздох в одобряющих выкриках, сотрясавших зал.
Наконец в высказывании мнений наступила пауза, и Клитемнестра с полным достоинства видом сделала шаг вперед от тронного возвышения.
- Господа! – она обвела глазами Леопольда, Артура и остальных лиц мужеского пола, стоявших чуть поодаль. – Дамы, - королева подмигнула нимфам. – Я остаюсь.
Тишина.
- Остаюсь в замке.
Пауза продолжалась. Нестра подумала и неловко улыбнулась.
- Зато напасть на нас извне не рискнет никто. Это я вам гарантирую.
Почувствовав, что никто не желает нарушить тишину, королева еще немного подумала и добавила стальным тоном:
- Решение окончательное и обжалованию не подлежит!
И, развернувшись, быстро покинула зал.

[Сигрид >>>]

Боевой лагерь Домик Эмпедоклы на краю

В домике кипели приготовления. Сразу отвергнув идею о метательных машинах, осадных башнях, таранах и орках, которые подожгли бы канализацию, как идею низкую, варварскую и недостойную просвещенных людей, которые собрались вести войну по законам изящной науки, подробно описанным Вынь Ля *...
Так. Злодей вынырнул из завалов собственной мысли, отшвырнул кастрюлю, которая пятый раз падала ему на голову, как тщательно ее ни запихивай на полку, начал сначала.
Отвергнув эту идею как позорящую честь английского аристократа, Эмпедокла принялся за приготовления к методам не в пример более изощренным и коварным. По этому поводу были вывернуты все чуланы и подвалы, о существовании половины которых лично сова узнала впервые, а также с радостью обнаружила десятилетней давности склад мышек "на дождливый день". Эмпедокла в азарте перебирал свитки и манускрипты индийских и синских мудрецов - военначальников, ни закорючки не понимая в написанном, однако преисполняясь чувства сопричастности.
Все равно, что съесть сердце поверженного тобой врага, подумал он, разглаживая морщинистыми высохшими пальцами хрупкий от времени пальмовый лист.
"Интересно, Авашибхатха - это имя или заклинание? На всякий случай, надо его будет выкрикнуть под стенами"..
Входная дверь была распахнута настежь, ожидая гонца от Ее Высочества. В самом деле, еще прислушиваться, как он скрестись будет, делать больше нечего...**


___
*младший брат Сунь Цзы. В отличие от старшего брата, кое-что понимал в тактике. По крайней мере, Эмпедокла свято в это верил
**неинформативно, скажете? Ни о чем, скажете? А я что, должен все секретно-тайные планы Злодея-с-Совой раскрывать? чтобы вы побежали их тут же рассказывать Клитемнестре, наградил же дядюшка имечком?! Ну уж тромбоны!

Сообщение отредактировал Сигрид - 25-04-2009, 8:39

[Seth >>>]

Уже-давно-не-его-и-тем-более-не-величество, более-не-сюзерен местных земель, Артур, тезка того самого, ну, который с Мерлином дружил, 31 крякнул. Решив, затем, что утиный образ ему не к лицу, да и к другим частям тела он тоже не подходит, Артур постановил (да, старые замашки не так-то просто вывести из обихода) устремить на наглецов, исполненный праведного гнева, взгялд. И не имея под рукой исполнительной палаты, немедленно привел сий приговор в исполнение. Стоит заметить, экс-король плоховато соображал, кто это столь нагло ворвался в помещение. И, лишь, внимательно (и гневно) оглядев менестреля, он узнал в нем Ульриха, того, кто принес в больше-не-его дом известье о Брунгильде, что ждет достойного (о чем Артур старался не думать) жениха. С его губ сами собой и очень тихо (так, что не услышать их мог, разве что, личный садовник государя соседнего государства) начали срываться строки, исполненные....а, одному ему известно, чем они были исполнены, точнее, кем. То бишь, им. В общем, стихами заговорил Артур:

Сокол мой, лихая птица,
Ты лети вперед, к зарнице,
Вдаль, на север, в те края,
Где живет любовь моя.

Унеси мое посланье,
К той, что ждет со мной свиданья,
К той, что ждет в руках с мечем...
Нибелунги - не при чем.

Пусть узнает королева,
Я ей в дар святое древо,
Иггдрассиль приподнесу,
Для нее я все снесу.

Холод? не боюсь я хлада!
Только вот, детей не надо...
Все, лети вперед, туда,
Где горит одна звезда,
Вслед за северным сияньем
Принеси мое посланье!

На последних нотках голос его возвысился явно выше допустимого так, что, закончив, Артур потупился, опустил голову и немного заискивающе оглядел присутствующих. Затем, шаркнув ножкой (и чуть не подпалив ковер) и утерев скупую слезу, Артур повторил гневно-испепеляющий взгляд в адрес Ульриха с Пеликаном и одобряюще кивнул Леопольду. Говоря по правде, он был бы много счастливее путешествовать с племянницей (чье имя так услаждало слух ее любящего дядюшки...ну, и чьи топоры выглядели гораздо более устрашающе, чем целая армия), но и ее супруг (пусть и бандит) - тоже неплохо. Наконец, определившись, он остановил взгляд на менестреле и маге и произнес голосом, столь неожиданно (???) предательски дрогнувшим в этот ответственный момент:
- Кхм...хмм...кхе-кхе...ну, вы поняли? В общем, раз уж вы столь нагло и бесцеремонно ворвались в тронный зал во время совета, - голос постепенно повышался, - то, будьте столь любезны, соизвольте выразить ваше отношение к походу и желание, или отсутствие оного, участвовать в последнем.
Он, прямо, раздулся от гордости за придуманную на ходу речь и, горделиво приосанившись, взирал на менестреля и мага с высоты своего былого величия.

[Мелетун >>>]

После того, как Клитемнестра объявила о своем решение, нимфы надолго задумались над тем, как им стоит поступить. В замке вроде ничего не намечалось, да и королева решила здесь остаться, а куда ее фрейлинам без нее? Но с другой стороны без остальной честной компании здесь будет безумно скучно. Но отправляться с этими мужланами на другой конец света им не хотелось уж очень сильно. Да и зачем им какая-то заморская королева, когда у них своя не хуже рядом была. Поэтому две красавицы решили остаться в замке, о чем не применули сообщить всем окружающим:
- Так как Клитемнестра решила остаться в замке, мы, как ее верные фройлены, тоже остаемся здесь!

Сообщение отредактировал Мелетун - 29-05-2009, 20:56

[Рапсодия >>>]

"Ага," - подумала Клитемнестра, которая конечно же подглядывала за ходом совета в потайной глазок над одним из гобеленов. В замке была обустроена мощная система застенных переходов, по которым можно было как покинуть замок в случае осады, так и знать практически все (ну, если у вас больше, чем два глаза) о замковых обитателях.
Еще бы королеве и не подсматривать! Тем более, что сейчас фактически происходит составление списка ее возможных союзников. Или тех, кто будет лишь мешать в предстоящей локальной войне.
И тогда мешающих будет необходимо убрать. Но в решении этой задачи вполне можно будет воспользоваться помощью Эмпедоклы. "Убьем двух зайцев, - удовлетворенно подумала королева. - Ослабим Эмпедоклу и сметем ненужные фигуры с доски. Но девочки пригодятся. И кажется, я уже даже знаю, зачем..."

Сообщение отредактировал Рапсодия - 7-06-2009, 10:02

[Стейнвор >>>]

Морфи & Стейнвор

Стихи Артура вернули мага в сознание. Оглядевшись, Пеликан понял где же находится, встал, отряхнулся и кашлянул.
- Прошу прощения у вас, уважаемые! - вежливо поклонился и замер почтительно в районе "около стены". Обдумывая вопрос бывшего короля волшебник задумался, что же можно такого сказать и не знает ли он чего важного, а посему уступил место первого слова менестрелю.

Стихи... о, они пронзили сердце Ульриха прозрачной стрелой. Менестрель влюбленным взглядом уставился на короля, потому даже не заметил, как оказался далеко от предмета своего обожания.
- О Ваше Прошедшее Величество, - наконец начал бард, поудобнее перехватывая лютню. - Как величественно восседает на троне ваше царственная особа!
Лютня зазвенела - Ульрих готовился начать восхлавлять уже Артура. При этом в голове менестреля все еще крутилась баллада о Брунгильде...
Когда невдалеке, а именно в том же самом зале, зазвучала музыка, Пеликан как раз додумал свою речь и собирался высказать присутствующим некую весьма важную, на его взгляд, информацию. Маг горестно вздохнул, подошёл к Ульриху и попытался отобрать у того лютню. От успешности данного мероприятия определённо зависело то, как же скоро начнётся поход.
Лютня вылетела из рук творца с необычной скоростью, и маг, по инерции, чуть отступил назад. Спрятав инструмент за спину, и не обращая внимания на горестные взгляды несчастного барда Пеликан начал свою маленькую, но ёмкую речь.
- Уважаемые присутствующие, от себя я хочу сказать, что мне известно кое-какая деталь, как мне кажется, достойная вашего внимания. Во-первых, у нашего королевства к величайшему сожалению нет войска, которое могло бы сопроводить Его Бывшее Величество Артура в поход, если вдруг Брунгильда встретит нас, кхм, немилосердно. - тут, наверное, Пеликан словил ни один не самый добрый взгляд. - Однако есть ещё кое-что. Почти по дороге в Северные Земли есть одна гора. Заколдованная. А под ней живет волшебный народ нифлунгов, которые совсем не нибелунги, и они прямо-таки жаждут послужить тому, кто сможет одолеть их предводителя в честном бою. И вот, если бы у нашего короля было такое войско, то Брунгильда бы точно не устояла!
Закончив сию весьма полезную собранию речь, Пеликан слегка поклонился королям, а затем отдал Ульриху лютню.

Воссоединенный с лютней менестрель почесал нос и снова уставился на короля обожающим взглядом.
- Я пойду с вами, о несравненный героический король! - пылко воскликнул Ульрих, взмахнув лютней. - Должен же кто-то написать песнь о будущем муже Брунгильды...

- К слову, я тоже с вами. – Пеликан вновь чуть ли не слился со стенкой.

[Seth >>>]

С телом и, в особенности, лицом к сожалению, уже не августейшей особы Артура, во время изложения Пеликаном и Ульрихом новостей и прочей, в его понимании, бессмыслицы, происходили презабавнейшие и, порою, фантастические метаморфозы. Поначалу он всем своим более не владыческим видом выражал оскорбленное самолюбие, пускай и "экс", но, все же, короля, но первые же слова Ульриха, сопровождаемые пением лютни, заставили потенциального жениха Брунгильды воспарить, ну или, хотя бы, попытаться воспарить до небес - горделивая осанка, широко расправленные плечи и ребяческий восторг на лице (благо, до, стекающей по подбородку, слюны не дошло) выдавали в нем того прежнего Артура, что с гордостью и славой правил своим королевством (нет, все же от старых привычек ему не избавиться никогда). Поначалу он даже хотел разозлиться на Пеликана, не совсем тактично отобравшего у барда его лютню, но, опомнившись и вспомнив о таком понятии, как официоз (а, может, просто встретив соответствующие взгляды сидевших вокруг), он тихо прокашлялся и с весьма наигранным интересом устремил свой заинтересованный взгляд на придворного мага. Послав ему не один, а целых два недобрых взгляда в соответстующий момент речи последнего, он вновь был приятно удивлен (на самом деле, он чуть не запрыгал от счастья) когда Пеликан возвестил о волшебном народе нифлунгов. Единственным, но от этого не менее удручающим, фактом, мешавшем дальнейшему веселью тезки того самого любителя округлых предметов обихода и клинков, вонзенных в скальную породу, было то самое условие, при котором нифлунги последовали бы за ним. Вновь немного построив из себя величественного героя при словах Ульриха, он дослушал остальные высказывания обоих, пребывая в глубокой задумчивости, что выражалось в полном сосредоточенности взгляде, немного приоткротым рте и странным звуком, более всего походившим на храп. Вдоволь выспавшись подумав Артур 31 постановил обратиться к присутствующим и огласить вердикт и несколько уточняющих вопросов, касательно информации, донесенной до его экс-сюзеренских ушей предворным магом с небезынересным именем Пеликан. За неимением, все еще, не появившейся исполнительной палаты, все вышеперечисленное вновь пришлось претворять в жизнь самому Артуру, что, как ни странно, нисколько его не огорчило. Почтенно прокашлявшись, высморкавшись и прочистив горло, он устремил на Пеликана тяжелый (фунтов 200, не меньше!) взгляд и обратился к нему, выдержав театральную паузу:
- Честный поединок? - К сожалению, интонация его немного подводила и вместо спокойного голоса опытного воителя и грозного экс-короля, с его уст слетела фраза ребенка, которому только что предложили вымыть всю посуду в доме, вместо того, чтобы идти играть на улицу. Еще раз прокашлявшись, он приложил все свои силы, дабы нормализовать свой тон. - Кхм...думаю, это будет немного...затруднительно - ведь столько лет прошло со времен тех великих сражений, сотен битв, из которых я выходил победителем.
Выдержав еще одну не менее театральную паузу, уже-совсем-не-монарх продолжил:
- Итак, я так понимаю, нам осталось решить лишь несколько особо важных вопросов (под этим он, разумеется, подразумевал провиант и прочее снаряжение в дорогу. В особенности, провиант. На самом деле, только провиант) и можно будет выдвигаться? Думаю, нам нужно назначить ответственных..., - было ясно, что Артур очень ответственно подходил к этому походу и хотел, чтобы все пошло так, как будет им же запланированно. В общем-то он всегда на это надеялся, но всегда же все выходило совсем иначе. - ...за провиант, рассчет пути, обязательно с посещением этой вашей горы с армией нифлунгов, и прочие важные мелочи. Определившись с этим, мы, наверняка, сможем собраться и выступить завтра или послезавтра. Но, обязательно, на рассвете. У кого-нибудь еще есть, что добавить?

Сообщение отредактировал Seth - 25-06-2009, 15:07

[Хелькэ >>>]

Однако все присутствующие воздержались от каких-либо высказываний. Еще бы - им было о чем подумать, но вот времени на подумать нужно было неизмеримо больше, чем осталось до конца суток, а Пеликан, например, так вообще опасался, что думать ему придется всю дорогу.
Главным образом о том, кой черт его дернул сказать про нифлунгов.
...Это была старая и мрачная легенда волшебном народе, живущем то ли в горе, то ли под горой (на деле могло оказаться, что они живут вовсе даже и _на_ горе), и не очень-то дружелюбном. А когда не очень-то дружелюбный народ владеет магией такой силы, может, лучше держаться от них подальше? Но Артур уже так вдохновился, что было поздно.
Остальным, кроме довольно-таки перепуганного Пеликана, тоже было над чем задуматься: Клитемнестре - о том, кто присмотрит в походе за Леопольдом, Леопольду - о том, кто сможет утихомирить Клитемнестру в случае опасности для окружающих, Ульриху - о рифме к слову "гора" (кроме "нора" и "дыра", так как ему казалось, что они будут выбиваться из контекста героической баллады о покорении нифлунгов), да и многим другим, в общем, о своем...
Не думал только Артур. Артур был твердо уверен в будущем.

Сборы действительно заняли всего день, и назавтра бывший король с действующим королем, а также их сопровождающие были готовы выдвигаться на северо-запад.
И выдвинулись.
Идти предстояло через цепь маленьких деревушек, что лежали близ королевства, затем - перебраться через реку и еще немного пройти по равнине... до горы. Той самой горы.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 17-07-2009, 14:38

[Aker >>>]

«Что может завести профессионального вора в деревенскую глушь, где нельзя ничего украсть кроме еды, причем в виде самой обыкновенной курицы, отнюдь не несущей золотые яйца? Ну, тут существует несколько вариантов.
Либо случай, к примеру, в виде преследования отрядом наемников, которые почему-то решили, что их господина освободил от лишней тяжести, включающей кошелек с золотом, именно ты. Вы имеете в виду этот красивый кошелек с серебряным шитьем по шву и вензелем? Что вы! Это подарок моей троюродной бабушки! Она очень любила шить.
Либо какой-нибудь слух о сказочно богатом дворце, где можно совершенно свободно устроиться в услужение стражем сокровищницы... Что? Ах, этот перстень? Нет, это всего лишь подделка под печатку короля Фридриха VIII, которая хранилась в третьем сундуке, левого ряда его казны. Замок, кстати, с секретом и отравленными иглами.
А может быть это просто пенсия. Никогда не слышали о пенсии для воров? О... Напоминает первый вариант, но с поправкой на то, что тебя преследуют не наемники, а воровская гильдия просит, примерно теми же методами, с почетом удалиться из города, потому что торговые махинации и подделка денег становятся популярнее громких краж.»
Такой монолог можно было услышать, если взглянуть за придорожные кусты одной из сельских дорог, недалеко от бывшего королевства Артура (порядковый номером более тридцати, как вы могли догадаться). Точнее это мог бы быть диалог, если бы курица в руках Альберта могла разговаривать, не обращая внимания на сломанный в шейном отделе позвоночник и полуощипанное состояние.
В общем-то, этот разговор мог бы длиться до того момента, как сырая еда, некогда бывшая домашней птицей, отправится в костер для перехода в состояние блюда средней степени аппетитности. Однако, столь приятному для желудка престарелого вора действию помешал шум. Кто-то шел по дороге и, судя по звукам, это был целый отряд. Жители ближайшей деревеньки, где Альберт позаимствовал средство для пропитания, вряд ли бы стали высылать кого-то на поиски, потому как он мастерски прикинулся лисой. Останки старого веника заменили хвост, а картину дополнили несколько задушенных зубами кур. И пусть никто не заметил этого спектакля, формальности все равно надо соблюдать. Итак, стоило полюбопытствовать, кто же собирается пройти мимо убежища профессионального чистильщика чужих карманов.
Компания, продвигающаяся в сторону Альберта, оказалась презанятной. Настолько, что его профессиональный нюх, а так же слух и прочие столь же обученные чувства, яркими красками выделили самые интересные для вора предметы. В особенности: глазную повязку с золотой вышивкой на лице разбойничьего вида парня; лютню в руках человека, напоминающего меховую лавку, видимо северянина; единорога с поклажей, которая время от времени металлически бряцала. Чувство опасности говорило вору, что единственную, но смертельную опасность для него представляет только двигающийся без посторонней помощи предмет мебели, но его тут же подавила тренированная в боях жажда наживы. Итак, просто следовать за таким отрядом было бы проблематично, но можно было применить прием внедрения.
Позаимствовав у курицы немного крови и с отработанным движением поставив себе шишку на голове, Альберт, быстро добравшись до ближайшего поворота дороги, принял позу «избитая жертва разбойничьего нападения», чтобы при подходе отряда издать стандартный стон под названием «вы, конечно, можете пройти мимо, но тогда будете смертельно замучены совестью».

[Сигрид >>>]

- Авашибхатха! – раздалось над стенами замка Громко и уверенно. Потом кашель, невнятная ругань, строгий совиный однократный угук. И снова утренний воздух над королевским замком потряс еще звучный почти не треснутый голос.
- Авашибхааа-тхааа!!!
- Ну и Авашибхатха, - себе под нос добавил почтенный Злодей с бородой, когда эхо второго его могучего крика растаяло легким дымком над чашечкой утреннего свежего кофэ. Уверенный в себе и силе своего проклятия Умрите Все Неверные Умрите*, Эмпедокла тщательно вытер ноги о коврик и постучал в ворота замка.
Его верный филин, не смотря на то, что до сих пор некоторыми несознательными был называем совой, воинственно угукнул. Нет, Клитемнестра _уже_ может сдаваться, ее спасет только, разве что, чудо пятьдесят восьмого уровня, а его Мерлин разбил еще во времена ученичества Эмпедоклы (не без непосредственного участия последнего).
Вообще глупая женщина могла бы подумать, что Злодей не подготовился, раз ни арбалета, ни огромного джембе, ни метательной установки с собой не принес. Пусть думает, на то она и глупая женщина.
Эмпедокла еще раз пошаркал подошвами по коврику и снова постучал.
____
*один из предполагаемых переводов слова «Авашибхатха». С другой стороны, не исключен вариант «произнесший это трижды обретает бессмертие». Или «Василий Петрович-джян».

[Стейнвор >>>]

Отряд гордо, ну, а как ещё можно было вести себя в присутствии аж двух(!) королей, вышагивал по дороге. Пеликан занимал почётное место где-то посерёдке между собственным боевым единорогом, нагруженным сейчас всякой полезной и не очень утварью, и юным менестрелем, с которым не говорил ещё с совета. Именно над этим, в смысле, не заговорить ли, и размышлял маг. Хотя был и ещё один вопрос, волновавший его как раз в тот момент, когда на дороге впереди показался кто-то с таким видом, что разгонял всяческие сомнения, - это совершенно точно была жертва нападения разбойников. Ну, или, как минимум, кто-то пожелавший быть на неё похожей… Придворный волшебник слегка прибавил шаг, чтобы оказаться возле-возле короля, так, на всякий случай. Но всё же он продолжал при этом вспоминать вчерашний день с одной лишь целью – понять не забыл ли чего?
… Сборы проходили на редкость быстро и удачно. В комнату никто не заходил, даже мимо не проходили! Всё это немного нервировало: как же так? Он же придворный маг! И не может же оказаться, что вдруг никому не нужен. Не порядок. …
«Кажется ничего не забыл… Ведь если меня даже никто не трогал и не отвлекал, то как можно было хоть что-то нужное оставить?» - подумал Пеликан и вновь вернулся мысленно в прошедший день, хотя, кажется, стоило бы понаблюдать за происходящим вокруг.
… Сумки готовы: уложены все бутылёчки, кастрюльки, книжечки, свитки и ингредиенты. Ещё смена одежды и спальный мешок. Итого – очень много сумок, которые в руках не потащишь. Что ж делать, придётся брать с собой коня. Или нет, лучше Единорога. Он уже привыкший к такому обращению. …

[Seth >>>]

Артур размышлял. Или замышлял - разница минимальна. В любом случае, процесс бурного мышления явно отражался на его физическом состоянии - восседая на вороном (или пегом? Он всегда их путал) жеребце, гордо выпятив грудь и, не менее гордо, уронив на нее голову, экс-монарх громогласно храпел, довольно рисковано покачиваясь из стороны в сторону. Неизвестно, что разбудило прервало раздумия бывшего властелина своего королевства, но факт есть факт - он проснулся. На радость...нет, скорее, на горе. Всем окружающим. Да и не окружающим. В общем, пробудился Артур в стратегически-лирическом расположении духа. Быстро выстроив стратегию поведения (надменно-величественно-влюбленно-мальчишескую), экс-афгустейший всадник принялся за лирику.
Хмм...хмм...Брунгильда....черт, какое слово рифмуется с ее именем?
Чуть было не погрузившись вновь в глубокие раздумья, Артур быстро отмахнулся от этих бесцельных мыслей и решил отныне мыслить материально. Например, о ветре, который гуляет...в общем, гуляет он, ветер. Наконец, уже-не-самодержец, сподобился взглянуть на дорогу. И вовремя, чтобы не дать коню сойти с нее и рвануть вслед за стадом пасущихся неподалеку, видимо, деревенских, его родственников. Проделав эти нехитрые манипуляции, Артур, все же, окинул взором, теперь уже в полном смысле этого слова, дорогу. И увидел впереди странного человека. Странным было то, что он был в крови. Артур не любил кровь. Нет-нет, он не падал в обморок при ее виде, но, стоит признать, очень жалел об этом. Посчитав незнакомца жертвой нападения, экс-король стал вести коня поближе к королю нынешнему. Так, на всякий случай. В конце концов, не он захватил свое собственное королевство силой.

[Барон Суббота >>>]

Тем временем, в сокровищнице нифлунгов регулярная шизофрения прогрессировала.

(на пару с нашей замечательной Мастером)

Сегодня явно был какой-то особенный день. Или, может, ночь - из подгорной пещеры так неудобно следить за временем. В общем, день был особенным, так как был полон древних нифлунговских примет, обещавших неизбежные, скорые и радикальнейшие перемены.
Например, змея, сдохшая в углу лабиринта - и не просто сдохшая, а скрутившаяся в знак бесконечности. Это, несомненно, говорило о больших, главное, чтоб не бесконечных, переменах.
Во-вторых, Мархенхальфумбервиндлиху едва не упал на макушку сталактит. Или сталагмит? Чем они отличаются, кроме буквы "м" в одном из слов, нифлунг так и не запомнил. Падающие прямо перед носом сталактиты... или "-гмиты"... обещали перемены. Можно было даже предположить, почему возникло такое суеверие - оно часто предвещало обрушение свода пещеры, а в таком случае состояние большинства населения пещеры менялось очень быстро.
С живого на мертвое, чаще всего. Или со спокойного на быстро убегающее.
"Всё это что-то да значит", с умным видом проскрипел в мозгах Мархенхальфумбервиндлиха его надоедливый Альтер-эго. "Посмотри на капли воды с потолка. Круги от них в каменной чаше какие-то странные."
- Ничего это не значит, - возразил Мархенхальф, скорее, чтобы поспорить и продолжить разговор чуть дольше, чем в знак реального несогласия. - И круги...круглые.
Сволочной внутренний голос, зовущий себя таким необычным, простым именем, мог замолкать на целые часы, да так, что никакими средствами от него и слова не дождёшься, так что, последний нифлунг научился ценить минуты общения со своим нежданным собеседником.
- Кру-углые! - передразнил Альтер-эго. - Ты посмотри, как они расходятся! От каждой капли - всего лишь по одному! И это значит.. это кое-что да значит, поверь мне, мое дорогое бренное тельце, в коем я заключен супротив своей воли.
Рука Мархенхальфумбервиндлиха потянулась (против желания самого Мархенхальфа) к каменной чаше.
Другая рука нифлунга, напротив, полностью по его воле потянулась к правому уху и довольно сильно его выкрутила.
- Перестань пытаться мной управлять, - добродушно произнёс он. – Может, попробуешь просто сказать?
Тут же его горло раздраженно зашипело (как бы странно ни звучало, но впечатление было именно такое).
- Ладно, - вздохнул Альтер. - Потрогай воду, ты, чучело.
- Вот видишь, вместе - мы можем! - эхо от воодушевлённой тирады долго металось, тревожа призраки ушедших нифлунгов...ну или хотя бы крыс.
Мархенхальфумбервиндлих коснулся воды самостоятельно.
От прикосновения пошли круги. То есть круг. Один. Дойдя (так медленно, словно издевался) до краев чаши, круг исчез. Вода снова стала спокойной.
- К гостям, - проворчал Альтер. - Незваным. Враждебным. Ты же готов к обороне, мой юный сосед?
Вместо ответа Мархенхальф подхватил с пола мирно лежавшее там копьё и некоторое время усердно рубил воздух в самых неожиданных выпадах и финтах. Защищаться он, видимо, не планировал.
- Полагаю, для тебя я не юный, - сказал последний нифлунг, остановившись. - Ты появился лишь недавно, а у меня нет доказательств, что ты где-то был раньше.
- Я был с тобой всегда, - пафосно произнесла вторая личность. - Просто, ну, мне нравилось наблюдать за тобой молча. Это крайне забавно, особенно, помнишь, когда ты споткнулся о корягу во время патрулирования второго уровня, перелетел через камень и выдрал приличный кусок мантии... ну там, сзади? Еле сдержался, чтобы не расхохотаться.

[Aker >>>]

Происшествие на дороге, продолжение.
Совместно с Хелькэ

Всех опередил король Леопольд (Первый и, напоминаем, Единственный, несмотря на присутствие в данном обществе и некоторых бывших королей... но на то они и бывшие). Выглянув из-за плеча Артура, а через миг попросту отодвинув его в сторонку, бывший разбойник прошел вперед и с заботливым (насколько позволяла повязка на левом глазу) выражением лица склонился над несчастным, лежащим на дороге дедом.
- Добрый... - начал было король, но понял, что уже первое слово ошибочно. - Здрасте. У вас, наверное, что-то случилось?
Чувство такта у Леопольда было атрофировано рождения, причем намертво. На таких обычно пишут "Восстановлению не подлежит".
Альберт для виду издал тихий стон с кодовым обозначением "Ой, как мне плохо, просто жуть, скоро помру!" и потом открыл глаза и немного пошевелился, издав всеми суставами характерный для своего появления на публике скрип. Последний был в данный момент способен спугнуть птиц в радиусе мили от дедушки, поскольку содержал ульразвуковую и инфразвуковую составляющие... В общем, если кратко, он был похож на очень громкий скрип очень старой двери.
Увидев так близко повязку с золотым шитьем, вор еле сдержал порыв ее тут же украсть. Сдерживанию очень помогло, прилагающееся к повязке, совсем разбойничьего вида лицо, а алчный взгляд, как решил Альберт, пока можно выдать за радостный взгляд спасенного.
- О, благородный господин! - дедушка хорошо знал, что начинать знакомство с лести, верный путь к карману человека. - Вы должно быть прогнали тех изуверов, что напали на бедного старьевщика? Какое счастье!
Потом Альберт вспомнил, что его вроде как ударили по голове и схватился за голову, всем существом и актерским талантом призывая к оказанию первой помощи.
- Прогнали? - Леопольд в поисках моральной поддержки оглянулся на остальных. - Ну да, конечно, прогнали! Всех-всех изуверов! Не так ли?
Строгим взглядом главаря он обвел свою бывшую банду. Шкафчик и Пеликан согласно закивали, даже с чуть преувеличенным усердием.
- Да вас побили, - удивительно своевременно заметил Леопольд, увидев, как страждущий старец хватается за ушибленную кладезь знаний (и откуда только такие поэтические мысли у некогда-бандита?). - Хм... у нас кто-нибудь умеет ухаживать за ранеными? Никто? Тогда Пеликан умеет.
Волшебник несколько побледнел.
- Леопо... ваше высочество, ты уверен?
Леопольд строго кивнул. Пеликан пробормотал что-то вроде "Хорошо, но я умываю руки, если опять будут какие-нибудь последствия". Присев рядом с Альбертом на корточки, маг очень сочувственно поглядел на него и сказал:
- Я вам сейчас помогу. Вы, главное, верьте в это, и всё, может быть, кончится хорошо. Если почувствуете, как голова начала отваливаться, сразу дайте мне знать!

[Хелькэ >>>]

(продолжение, с участием Стейнвор)

"Волшебник - это недобрый знак" вспомнил Альберт, услышанную когда-то от одного коллеги сентенцию. Коллега, к слову, имел очень длинный нос и уши, сходные с ослиными, которые получил как раз после встречи с одним из этих любителей длинных мантий и тяжелых посохов. Впрочем, отказаться от предлагаемого лечения было невозможно. Раз взялся за роль покалеченного, так играй до конца.
Все еще обхватив голову руками, вор с жалобным скрипом, который издали не к месту шейные позвонки, кивнул подошедшему волшебнику. Голову из рук он решил не выпускать, вдруг и правда отвалится.
- Вы это, ваше великомаже... магичество э-э... поосторожнее что ли. - пробормотал он охрипшим голосом, почти даже не наигранно изображая страх и благоговение перед магом.
- Я постараюсь, - очень серьезно ответил Пеликан. За его спинами тем временем постепенно бледнели члены отряда.
Волшебник, погрозив пальцем кому-то невидимому (скорее всего, Фатуму), отвязал от пояса мешочек весьма подозрительного вида, уронил его, поднял, отряхнул, снова погрозил кому-то пальцем...
Члены отряда непроизвольно сделали шаг наза, а Леопольд, знавший Пеликана особенно хорошо, сделал два шага назад.
- Я сейчас, - обнадежил всех маг. - Так, дедуля! Приготовьтесь. То есть лучше зажмурьтесь и отвернитесь. Я надеюсь, больно не будет...
Посыпав коричневатым порошком (из того самого мешочка) места предполагаемых ранений, а также все кровавые пятна, находившиеся в поле зрения, Пеликан глубоко вздохнул и произнес:
- Медике, кура те ипсум, менс сана ин корпоре сано, аквилам воларе докес, сапиенти сат! - сказано все было очень быстро, а последние несколько слов потонули в небольшом взрыве, сопровождавшемся яркой вспышкой.
- Так и думал, - отнимая руки от головы, промолвил Леопольд. Когда рассеялся дым, оказалось, что и Пеликан, и пострадавший дедушка абсолютно целы и здоровы, только все кровавые пятна почему-то позеленели.
Зажмурившийся при первых словах заклинания Альберт понял, что закрывал глаза не зря, так как вспышка и от колдовского действия частично его ослепила даже через веки. Было очень трудно удержаться, чтобы в этот момент не вскочить на ноги и не побежать куда-нибудь подальше от волшебника (самое предпочтительное место - противоположный край земли), но страх потерять голову или какую-то иную не менее важную часть тела буквально приковал пенсионера к земле. Однако, никаких изменений в себе Альберт не почувствовал, поэтому рискнул чуточку приоткрыть глаза и произвести учет всех рук, ног и конечно же головы.
Руки оказались на месте и держались они за голову, к счастью не проявляющую никаких попыток к самостоятельному движению. Для пробы Альберт еще потрогал свои уши и нос, на всякий случай. Мало ли что за побочные эффекты у магического лечения. Наконец, убедившись что вроде бы ничего не отваливается и ничего не увеличилось вор сказал:
- Кажется, мне стало намного лучше... Да вы просто волшеб... ну, то есть да. Молодой человек, да вы просто гений.
Профессионально подвешенный язык спасался от последующий магических воздействий почти без участия хозяина, изливая неприкрытую лесть.
Пеликан выдохнул с облегчением и убрал оставшийся порошок от греха подальше в карман. Затем волшебник встал и, разведя руками, сказал Леопольду:
- Всё что мог, я уже сделал... Дальше лучше не экспериментировать. Ну ты же знаешь... - он многозначительно кивнул в сторону единорога.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 4-11-2009, 22:27

[Мантихорыш >>>]

"Поход. Поход! ПОХОД!" - думал Шкафчик, спеша к своим покоям. Как всегда, это слово наполняло его деревянную душу радостью и ожиданиями чего-то приятного.. ну хотя бы интересного. Но теперь Шкафчик был еще и начальником дворцовой охраны, поэтому радость омрачалась достаточно серьезной проблемой. Проблемой выбора. Шкафчик зашел в свои покои, тщательно запер дверь, подошел к одной из деревянных панелей и ножкой нажал на паркетину. Раздался торжественно-мелодичный "дзиинь" и панель медленно отъехала в сторону. Здесь, на полочках, покоилось главное сокровище нашего героя - сотни бутылочек, баночек и просто емкостей с полиролью, воском, лаками и прочими мелочами, необходимыми для поддержания достойного внешнего вида. Какой воск выбрать? С каким запахом полироль использовать? Над этими вопросами Шкафчик размышлял около получаса. Но вот решение принято, все необходимые средства для обработки дерева выбраны и использованы, с помощью резины, металлических скоб и маленьких подковок усиленны хрупкие ножки, в общем, была достигнута полная боевая готовность. К сожалению, нет возможности узнать, какие переживания были вызваны у начальника дворцовой охраны теми великолепными пейзажами, мимо которых лежал путь наших героев (просто мимика у мебели вообще слабовыраженна, а на привалах наш Мебель просто грустно и отрешенно молчал), поэтому мы сразу перейдем к последним событиям. Услышав стон предположительно раненного, доблестный Шкафчик слегка вздрогнул. Нет, что вы, он не испугался, просто он был очень добрым представителем мебели, и этот стон, полный боли, страдания и взывания к совести, затронул тонкие струны души начальника охраны. Но долг был прежде всего, поэтому он закрыл собой Леопольда и грозно (он очень-очень старался) вопросил: "Кто ты и зачем ты тут стонешь?". Но его слова не были услышаны, так как их заглушил не в меру ретивый маг со своей заботой. Шкафчик с суеверным ужасом следил за процессом исцеления, и потом, чтобы его не сочли черствым и бесчувственным (ведь это совсем не так), предложил исцеленному пойти с ними.