Эльфийка-2. Забытые враги, семнадцать лет спустя...

[Инэйлэ >>>]

Лурилль прокусила губу насквозь, следя за попытками Серины привести Эктелиона в чувство... Но он очнулся сам - если это было можно так назвать. В его слова о том, что всё в порядке, мог поверить разве что младенец. Эльфийка решительным взмахом руки подозвала стражника и негромким голосом начала отдавать приказания.
- Немедленно вызвать мага-врачевателя - определить, чья это кровь. Поднять вторую смену стражи - прочесать дворец и окрестности, перечесть слуг на предмет отсутствия, если таковые обнаружатся - выяснить возможные причины. Этой смене и следующей - повышенная бдительность. Когда вернутся из своей миссии маг Элессар и Кравэр Искусник - немедленно доложить. Пока всё... Выполняйте!
С оповещением о случившемся членов Совета Лурилль решила пока не спешить, по крайней мене - до совещания с Сериной. А пока что...
Начальница стражи вернулась к Эктелиону:
- Я уже распаорядилась прислать мага, чтобы он определил, чья это кровь. И ещё - ждать возвращения Кравэра с Элессаром, и сообщить об их прибытии. Когда они вернутся, ты увидишь, что с Искусником всё в порядке...
Лурилль говорила тихо, почти ласково, осторожно касаясь пальцами локтя Эктелиона. И изо всех сил гнала прочь предательскую мыслишку, что Эктелион - маг, и вполне мог почувствовать неладное со своим ближайшим другом.

[Telperiel >>>]

- Ни Кравэра, ни Элессара я не видела, - обеспокоенно произнесла Серина. На секунду вглядевшись в глаза Эктелиона, эльфийка испугалась: таким королева его ещё не видела. В глазах полководца горел какой-то лихорадочный огонек. Серина вскинула взгляд на Лурилль. Тауже взяла себя в руки и отдавала краткие, отрывистые приказания.
"Она права, - подумала Серина. - Надо действовать".
- Эктелион, ты точно здоров?
"Разумеется, нет. Надо будет тебя проверить, полководец. Что-то с тобой не так..."

[Латигрэт >>>]

Миаллан

В тронном зале, опустевшем после ухода венценосных, в легкой тени светлых штор рождалась тьма.
Тихий, почти неслышный шорох праха, в который обращались сгоревшие и выполнившие свое предназначение руны, сменился столь же тихим стуком. Нематериального, но существующего и появившегося сердца.
Вокруг него, в ритме тающих чар и зарождающейся жизни – пусть короткой и ненастоящей, но такой, что на этом плане бытия ее нельзя было назвать никак иначе, – из густеющей темноты выплетались странные очертания. Странные для этого светлого зала, где не знали магии крови и призыва демонов, но бесконечно родные и привычные для фаэра, окажись он вдруг во святая святых эльфийского дворца.
Вот тьма уже перестала умещаться за шторой и небрежно заглотила струящуюся ткань. Стук нарастал, и в его ритмы вплелись шуршащие звуки тления, с которым распадалась драпировка. Паркет. Сам воздух, загнивающий...
Жертва, кровью которой заклинал Сайлс, была принесена давно. И хотя обычно придворный чародей как-то "украшал" свои творения, помня изощренные вкусы чтящих красоту соплеменников, для разведчиков и "одноразовых" демонов никаких ухищрений не досталось.
Спустя недолгие минуты окончательно сформировавшийся демон втянул воздух, сквозь собственные миазмы с легкостью чуя чужаков, и черной тенью заскользил к выходу из зала. К посту гвардейцев. К эльфам.
Звон, лязг, один крик. Нарастающий и уже заметно слышный стук неживого, но бьющегося сердца. Звуки падающих капель...
Капель...
Капель...

До подземелий, где беседовали (?) Орк и принцесса, сопровождающий разошедшегося демона грохот не долетел. Но королева и Элессар вполне могли услышать... И даже более – им было очень трудно пропустить мимо ушей такое.

Хотя, самолично выпустившему демона на свободу Орку такие условности как сажени камня не мешали. Он чувствовал каждый жест монстра, и слышал стук его сердца как собственное, и как еще два, зревшие в его зажатых ладонях. Чтобы в нужное мгновение из раскрытых рук, навстречу светлейшей Великой, вырвались двое...
А вслед за ними...
Но об этом еще рано.
Орк чувствовал и давление силы, которую принцесса направляла в его защитные барьеры. Руны жгли и чесались, но, наведенные кровью на кровь, стояли. А Орк...
Ждал...
Расслабленно опустив руки и опираясь на колени, сидящий воин смотрел на эльфийскую чародейку едва ни сверху вниз. Частично из-за роста, благо отличался статью даже среди своего рослого народа, но больше – из-за незаметной усмешки. Он знал, что Мелетун никогда не сломает его барьер (никогда в своей жизни, а сколько та жизнь продлиться... кто, как не лучший слуга Райлы, разделяющий с ней души, знает это?), и эта уверенность неприметными искрами горела в глубине зрачков, таилась складкой усмешки за губами, сверкала незаметной искрой на коротком клыке.
- Великая и сама знает, кто я и зачем здесь, - будь в тоне пленника на гран больше эмоций, это сошло бы за "хмыканье". Но Орк просто говорил. Ждал.
И, вдобавок, не лгал.
- Зачем произносить известное. – "...раньше времени".

[Мелетун >>>]

- Отвечай на вопросы. Мне нужна конкретика. Мне надо знать, как бороться с теми, кто идет на нас войною. Я не могу допустить гибели своего народа. Ведт ты должен понимать, что такое гибель близкого тебе. Ведь не могли твои хозяева полностью лишить тебя чувств, - и Мелетун напустила на воителя морок, как будто вся его возможная семья гибнет в огне войны. Светлая надеялась, что это подействует. Она не могла добиться желанных ответов, потому что защита стояла такая, что взломать можно было только таким же способом, то есть магией крови. Но эльфы никогда не опустятся до уровня невидимых врагов. И Мэл решила попробовать обходные пути.

[Латигрэт >>>]

- Великая желает, чтобы я рассказал ей, как драться? – а вот теперь в голосе Орка явственно различалось хмыканье. Насмешливое. В темнице разлилось молчание, в котором двое мерялись взглядами. Свободная и вечный раб. Чародейка и воин. Госпожа и...
Чувствующий себя свободным.
Нужным.
Правым.
Госпожа, и Орк.
В чуть прищуренных раскосых глазах разведчика промелькнули картины наведенного принцессой морока, но не отразилось никаких чувств. Только привычное жжение на миг проснувшейся руны, смахнувшей иллюзию как паутинку с лица. И лишь в бесконечной глубине души, которую действительно не смогли полностью убить никакие чары, невидимый никому, совсем никому – проблеск вопроса. Горького и грустного.
Что такое семья.

Орк был лучшим, а у лучших не бывает близких, друзей и товарищей. Только вершина, пустая и обдуваемая, только госпожа – в недосягаемой выси.

Будь у него время, разведчик бы задумался, что значит промелькнувшее в мираже чувство. Близости, неизвестной и призрачно знакомой. Которую можно было бы назвать дружбой, можно было бы... бы...
Будь время, бы.
Призрачно, якобы.
Из сжатых кулаков Орка уже начинало попахивать, а сам воин чувствовал себя находящимся между тремя исполинскими барабанами. Ненастоящие сердца гнали ненастоящую кровь, в стуке родившейся жизни посмеиваясь над самим ее смыслом, а где-то в другом мире, в красивом и мрачном заклинательном покое столь же прекрасная и мрачная фаэрри...
- Гибель – конец любого пути, - прервал затянувшуюся игру в гляделки воин. И разжал кулаки.

Навстречу принцессе вырвались два черных силуэта, еще выше Орка, несоразмерно тонкие и, наверное, где-то даже красивые. В изгибах когтистых лап и длинного, ветвящегося на плети хвоста, проскальзывала чуждая, но завораживающая грация. Черные тела, отливающие черными бликами когти, и два провала полной тьмы вместо глаз – фаэры могли бы счесть таких существ красивыми.
Ненадолго, как и весь век призванный на жертву демонов. И если не считать удушающих волн гнили, расходящихся с каждым движением...
Один из появившихся разом хлестнул всеми когтями и хвостом, разнося стену, у которой стояла эльфийка, и попутно решетку, дверь, замки... Все, кроме Орка, мгновенно убравшегося в дальний угол темницы и сейчас тянувшего из экранированного помещения связь к своей госпоже.
Второй демон внешне даже не дернулся, но в эфирных слоях его фигура разрасталась со всей мощью существа, чью жизнь оценили в несколько минут – зато для настоящего боя. Его же мощь, первого показавшегося в магических слоях, и заметили. Драконы, маги, Странник.

[Мелетун >>>]

А принцесса лишь инстиктивно выставила самые мощнейшие щиты, на которые могла пойти. Ведь силы нужны были и для атаки.
Мелетун перестала бояться смерти тогда, на берегу, когда погиб ее возлюбленный Алмазус... Но и научиться многому сумела за прошедшие семнадцать лет, чтобы защитить близких.
Огромные магические всплески. Огромные потоки энергии вливались в принцессу. И Мелетун начала атаковать зловещих тварей. Обыкновенным светом, что полился из неоткуда, что был лишь светом для эльфом и воина, но что был смертью для тварей. Ведь они были тьмой, а принцесса - светом...
Для сотворения столь сильного заклятия пришлось чуть ослабить щиты, но Мелетун не думала, что атака могла и не пройти. Столь много сил и умений было вложено в нее...

[ShalaFi >>>]

Кравэр Искусник и Феу. Посреди лесов.

«Это словно болезнь, живущая в твоем подсознании десятки лет, выгрызающая последние живые участки твоего разума, и вдруг неожиданно вырвавшаяся на свободу. Это словно вулкан, хранящий в себе застывшие тысячи веков назад потоки огненной жидкости, вдруг оживший в какой-то момент, низвергнув из самого жерла эту самую лаву, уничтожая всё на своем пути. Что это, Искусник? Тебе нужны еще примеры? Достаточно. Достаточно. Семнадцать лет. Так много лет прошло, и лишь сейчас, находясь черт, знает где, на поляне посреди леса, да еще и в компании Черного Лиса, ты осознал свою истину. Но ты не достиг цели. А где она? Где эта цель? Теперь ее не существует. Ты живешь, будто бы тебя подгоняет нечто из другого мира. Словно стая стервятников кружат над твоим полуживым телом посреди жаркой бесконечной пустыни. И ты знаешь, каков будет исход. Или не знаешь?».

- Передохнём здесь некоторое время, а там уж и здравствуй, Миаллан и прекрасная принцесса в придачу, - Элессар на этот раз выглядел немного лучше, нежели тогда, когда они с Искусником переместились в цитадель Бернодта. Его обычный слегка надменный, но немного уставший взгляд говорил лишь о том, что действительно, неплохо было бы передохнуть какое-то время, и лишь потом продолжить путешествие домой.
- Хорошо, ты присядь, - Кравэр огляделся по сторонам, будто бы пытаясь найти взглядом кого-то среди густых крон деревьев, - Отдохни, а я посмотрю, может здесь кто есть? Разведчик из меня, конечно, не очень выдающийся, но тем не менее… Знаешь, мне почему-то кажется, что мы не одни в этих диких местах. Попробуй сконцентрироваться, когда тебе станет легче. Может я и ошибаюсь.
После этих слов воин неспешными шагами направился прочь с поляны в ту сторону леса, где деревья росли наиболее плотно друг к другу.

«Принцесса в придачу. Кто они такие? Принцесса, королева, их жалкие прислужники. Неужели Эктелион смирился с гибелью своих солдат, друзей и единомышленников? Неужели он предал тебя? Этого не может быть, Искусник. Вы же шли с ним плечом к плечу, рука об руку. Вы были вместе всегда. Это он тебе дал силы, чтобы восстать против зла. И что же сейчас произошло? Вокруг тебя одни враги. И даже он».

Кравэр быстрым движением руки вытащил меч из ножен, слегка склонившись, прикрыл свободной рукой лоб, будто бы от надвигающейся бури. Он почти уверил себя, что маг последует за ним. Но в любом случае, в данный момент, Искуснику было всё равно. Шаг, еще один. Постепенно, метр за метром, эльф приближался к ней.

Сообщение отредактировал ShalaFi - 30-12-2006, 13:07

[Латигрэт >>>]

На ухоженной и зачарованной полянке, которую уже с полным правом можно было назвать своей, Феу слушала шорох чужих шагов. Пока еще далекий, но несомненно приближающийся к ней. Причем это фаэрская леди не слышала и даже не догадывалась, а просто-напросто знала. Абсолютно точно.
Как не мог голодный пройти мимо аппетитного запаха, или жаждущий не заметить воды, всякий, умеющий говорить и способный думать, шел к ней. Не знаю куда, не понимая зачем, не сознавая как – шел, тянулся, хотел... приходил.
Тонкое искусство истины, освоенное Феу далеко не тонкими методами и тем более не для изящных целей, гласило одно – люди всегда хотят правды. И если знать ее, будет...
Двоякое и обоюдоострое искусство, ведь Феу тоже расставалась со своей правдой, или тем, что казалось такой собеседнику – одни называли истиной ее красоту, другие способность слушать, и те, и другие, всегда чувствовали бесконечные моря доверия, с легкостью даримого Феу... даримого, но никогда не получаемого самой – однако фаэрри соглашалась. Что кто-то получал эфемерное и нереальное "доверие", которое она лично не знала и знать не хотела, а ей доставались ответы на вопросы и много, много – очень много – восхищения. А что еще надо суккубу?..

Когда-то давно, по меркам смертных даже слишком давно, еще не ставшая лучшей осведомительницей Кайнора фаэрри играла со своим даром. И с кем-то еще, но имена стирались из памяти, имена жертв, игрушек, орков – прах. Но из той игры Феу вынесла до крайности ей понравившееся сравнение с ядовитым цветком чужой родины. Иногда ей нравилось перебирать забытые воспоминания, катая их в памяти как шарики в ладонях, нравилось восстанавливать из небытия когда-то бившие ключом чувства. Изогнутый горькой складкой рот, опущенные ресницы, скрывающие боль во взоре. Шелест шелка, с нежностью ржавой терки скользящий от платья Феу к самой душе другого. Немой смех. Неслышный крик. Брови, взлетевшие и сломанные удивлением. Шелест шелка... немой... беззвучный... Поджатая в обиде губа, ее собственная.
- ...Безумно прекрасный...
- ...Ядовитый...
- ...С гнилой сердцевиной...
Шелест.
- Ее никто видит. Никогда.
Удивление.
- ...сам цветок знает...
Обида.

Феу улыбнулась, поправив веточкой одну из прогоревших хворостин. И подняла глаза на вышедшего с другой стороны поляны эльфа.

[ShalaFi >>>]

Казалось, будто бы ночь поглотила не только эти края, завладев всего лишь на несколько часов небесным сердцем, но и весь мир, весь внутренний мир живых существ, тех, что находились здесь, в странном загадочном месте, названном бескрайним лесом. Вокруг царил мрак, и лишь маленькая горящая точка, будто бы одинокая звезда, излучала подобие света в этой забытой «темнице». Костер. А подле него расположилась девушка. Темная фигура воина, вышедшего на небольшую поляну, освещенную оранжевым пламенем горящего костра, замерла на месте.
Искусник, продвигаясь к «лагерю», не заметил за густыми кронами деревьев очертаний путешественницы, так ему подумалось позже, и вот теперь, стоя почти у самого огня, Кравэр не мог подобрать нужных слов, чтобы хоть чем-то выразить свои противоречивые чувства, возникшие в его голове.
Молодая девушка с раскосыми глазами и волосами цвета вороного крыла, собранными на затылке смотрела на эльфа. Ее взгляд на мгновенье вывел воина из равновесия, и тут же ввел в некоторый ступор. Искуснику почему-то стало всё равно, кто она такая и каким образом здесь оказалась. Он забыл об Эктелионе, Элессаре, и Мелетун. Кравэру даже стало ровным счетом наплевать на возможных чужаков, что, вероятно, могли уже вторгнуться на новую территорию эльфов.

[Латигрэт >>>]

А ночная красавица как должное приняла гостя, словно самым естественным делом были приходящие посреди ночи эльфы, теряющие дар речи при виде ее костра и молча стоящие на границе света и тьмы...
Ведь Кравэр не знал, что именно так все и было, и единственное отличие от другой работы Феу лишь в его принадлежности к эльфийскому роду. Но фаэра этим трудно было удивить. Только возмутить... Но время гнева для Феу еще не наступило.
Рассматривая своего исконного врага, фаэрри с некоторым недоумением отметила его внешность. В пришедшем не было той тонкости, на грани эфемерности, силуэтности, которую ожидала девушка после рассказов смертных. Острые уши и утонченность несколько коробили разведчицу, пока она собирала слухи об эльфах – сходство с родным народом раздражало, - но сейчас Феу явно успокоилась. Широкие плечи и стать гостя не вызывали вопросов о канонах фаэрской красоты, хотя... конечно, печать бессмертия и так запомнившаяся людям легкость оставались заметны. Вдобавок, не в пользу канонов пошли расцветки эльфа – пусть сама Феу не отличалась национальным нездоровым цветом кожи, да и не считалось это красивым, слова "смуглость" в лексиконе фаэрской красавицы не водилось. По цвету кожи и волос эльф определенно походил больше на орка, чем фаэра (хорошо что Кравэр этого не слышал...).
Но вот глаза бессмертного поразили девушку совсем по-другому. Синие, алые или фиолетовые очи соплеменников не могли сравниться с просто-яркими-глазами-цвета-морской-волны. Не было в них чужого блеска, свидетельствующего что фаэр видит в инфрацвете, или легкого мерцания от наложенных чар. Просто глаза. Смотрящие в вечность. Живые.
Эльфийские...
Оторваться от чужого взора Феу смогла только когда очи эльфа сами помутнели. Светлый явно был незнаком с чарами суккубов – как, впрочем, почти все в этом мире, – а для первой встречи фаэрри не скупилась. Она вообще никогда не скупилась, ведь так просто улыбнутся.
Глядя в чьи-то глаза. Своими, бездонными...
- Здравствуй, - поднявшись и обойдя костер, девушка взяла Кравэра за руку, приглашая к костру. - ...Путник.

[Латигрэт >>>]

Леса Марлиона.
Тира и Сайлс.

Дракон улетел, лишив Тиру законного повода поязвить над магом, не умеющим ставить маскировку или делающим это не вовремя, да и драки – единственного успокоительного, признаваемого девушкой, – не получилось. Естественно, две столь веские причины испортили настроение Тиры еще больше, хотя еще час назад она думала, что хуже присутствия Сайлса нет ничего ни в одном из миров. Но увы, фаэр думает, а кое-какие зловредные личности вроде того дракона – делает.
Топая по лесной тропинке, проложенной явно не прямоходящими и не для них, дочь Властительницы слегка утешалась мыслью, что Мертвая Рука так же далек от умения ходить по лесу, как она сама – от тригонометрии рун, и на данный конкретный момент они как раз идут по дремучей чаще. Мысли эти не способствовали улучшению кармы, но как так как сие слово истинная дочь своего народа даже не слышала, настроение бодро ползло вверх.
Еще через пару часов хода Тира диском "сняла" влет местную птаху, и, не обращая внимания на идущего рядом чародея, принялась за изучение "аборигена". Кровь она всегда кровь... На маскировку "изучения" умений (и татуировок) воительницы вполне хватало, а присутствие рядом... кхм... настоящего знатока при должной концентрации не злило, а только подстегивало. Гордость очень хорошая черта.
Если в меру, конечно.
И если про меру помнить чаще одного раза в сутки, но этого Тира уже не думала.

Когда солнце уже клонилось к закату, а выдержка фаэрри под совершенно-не-в-ее-адрес-он-вообще-кашляет-и-ни-в-коем-случае-не-веселиться хмыканьем Понятно Кого стала трещать – тем более нельзя сказать, что Сайлсу в самом деле было не над чем фыркать, – да и птичка рассталась с последними крохами сил и аур, Тира решительно остановилась. И, с невероятно серьезным выражением лица обернувшись к спутнику, протянула ему изучаемый и многократно осмеянный (обхмыканный) трупик.
- Ощипай, - вежливым (ну, для Тиры Это было вежливо) предложила она.
Через два вздоха фаэрри уже не было в обозримой округе открытого склона и полянки на вершине, зато птах с горьким укором мертвых глаз смотрел на чародея. Видимо уже зная, что после одного неуча-мага его ждет второй, в области кулинарии.

[ORTъ >>>]

Там же, те же

За время путешествия через лес Сайлса останавливала от язвительных комментариев необходимость постоянно смотреть то себе под ноги, то вперед, то еще куда-нибудь, куда маг смотреть не привык и не любил, и стараться держаться так, чтобы ехидство, накопленное фаэрри за время относительного затишья, не нашло себе выхода. Наблюдая же за магическими потугами спутницы, чародей не мог сдержать язвительных смешков, и уже совсем было обрадовался, расставаясь с остатками мрачного более, чем обычно, настроения, как вдруг полностью опустошенный магически птичий трупик стремительно перекочевал в руки Сайлса. Та из рук, которая мертвая, нехорошо хрустнула, но девчонки уже и след простыл.
"Ощипать?! Эту... это... мне?!" - однако волна праведного гнева быстро затухла, не найдя себе достойной цели для возмездия. Оставшись наедине с невинно убиенной и подвергшейся посмертно магическому истязанию птахи, Мертвая Рука сделался просто на удивление спокоен и даже меланхоличен.
Держа птицу в правой руке, маг аккуратно пошевелил левой. По его замыслу тушка должна была облысеть на глазах, но, увы, замыслу чародея птица подчиняться решительно не желала. Трупик как-то несимпатично вздулся и старательно вывернулся наизнанку, пухом и перьями внутрь.
Взглянув на крайне неаппетитный результат своих усилий, фаэр, пользуясь отстутствием раздражающего фактора, решил подойти к проблеме философски. Иными словами, он вспомнил поговорку про клин (которая у фаэров была вполне себе в ходу, сказывалось некоторое тяготение к клиньям) и повторил заклятие, переиначив структуру с точностью до наоборот. Клин в форме простенького одноступенчатого заклинания оказался, однако, оказался с подвохом. Неприглядный результат трудов мага покрылся облезлыми перьями.
Перебирая в уме всех, кто способен "побрать" Тиру с ее магическими упражнениями на убиенных пернатых, и мысленно предлагая им всем немедленно заняться этим общественно полезным делом, Мертвая Рука из всех сил постарался придать туше приличественный вид и принялся резво ощипывать вручную, слегка ускорив свое восприятие, скорость и координацию движений.

[Латигрэт >>>]

Те же, там же


Тем временем никем не побираемая и даже незаметно, чтобы проклятая, Тира скользила по лесу и искренне радовалась, как умеет радоваться только юные девчонки (только при самой Тире этим эпитетом пользоваться не стоит...), оставившие ненавистного взрослого умника с носом. Или с трупом. У фаэров в общем-то без большой разницы.
Правда, Тира трезво представляла, что по мере сугубо кулинарного дела Сайлс вряд ли отказался от пары проклятий, которые в устах придворного чародея были не просто сотрясением воздуха, но уж чего она не боялась, так "посылов" и "поборов", неважно к кому и от кого. При образе жизни фаэрри (и всех ее сверстников, именуемых официально золотой молодежью, а мысленно бандой убивцев) получать подобные адреса и сноски ей было более чем привычно, и нахождение девушки среди живых и здоровых свидетельствовало, что до сих пор никому не удалось. От подобных проявлений любви ближних своих "золотая молодежь" клепала отводящие амулеты, и как во всех иных областях, изощрялась в соответствии с веяниями моды...
Классикой считались подвески, зачарованные на зеркальный отвод с упреждением силы (отводить гнев богов на них же самих дерзких не хватало даже среди фаэров). Изыском – амулеты-рикошеты. Ну, а Тира, считавшая красивым добить противника его же оружием, носила "накопители". При ее собственной природной силе подобное было... допустимо. Хотя и неприятно.
Когда через полчаса, собрав хворост и издали проверив степень кипения чародея, Тира вернулась на выбранную поляну, камни в серьгах ощутимо нагрелись. В голове пару раз обожженной фаэрри уже складывался небольшой планчик, куда "слить" излишки проклятий и тем обеспечить Мертвой Руке некоторое несварение. Если повезет, пищевое, а если нет – магическое. Правда, в последнем Тира сомневалась, уже имев раз "счастливую" возможность полюбоваться Сайлсом за работой и убедившись, что самое крутое несварение всех аур у того случилось без ее трудов. Зато из-за руки. И про то "счастье" вспоминать даже не хотелось.
Впрочем, прежде чем устраивать любые свары и несварки, по любому требовалось заняться ужином.
Плюхнув в приглянувшееся место ветки, Тира трудолюбиво очертила будущий лагерь кругом (ногти при этом выросли, а затем обратно сократились на добрый локоть), - естественно, оставив Сайлса и жиденькую горку перьев возле него снаружи, - еще с одного ногтя (когтя) спустила искру, разводя бездымный костерок, и только после этого обернулась к магу.
Точнее, к плоду трудов двух фаэров, еще полдня назад бывшим красивой и полной сил птицей. Живой. Сил ее лишила фаэрри, от красоты быстро избавил фаэр, а про жизнь никто даже не вспомнил.
- Послушай, лорд, - хмыкнула девушка, - это еще и наша сегодняшняя еда, если ты не заметил, - сама, впрочем, не сделав и жеста чтобы помочь чародею. Напротив, оставив даже приготовленную для обстругивания ветку, и, подперев подборок ладонью, явно собравшись с чувством и расстановкой насладиться цирком имени Одного Поваренка, который сейчас являл собой Мертвая Рука.
- ...Или ты решил отравить меня, выбрав столь неэстетичный способ, да вдобавок изуродовав мой ужин?

[ORTъ >>>]

И все там же, и все те же...

Подняв взгляд на ненавистную спутницу, Сайлс быстро прокрутил в сознании все излюбленные пытки фаэрских дознавателей, но пришел к неутешительному выводу, что пытки страшнее, чем совместное путешествие с Тирой, он просто неспособен измыслить, а к самой девчонке такая неприменима, ибо две Тиры... Чародей поежился и отогнал жутковатые мысли.
Шустрая фаэрри уже развела огонь и очертила место привала круговым контуром, разумеется, не включив в этот контур Сайлса со злосчастной тушкой.
Покончив с этими приготовлениями, Тира явно вознамерилась основательно поглумиться и уже заняла удобную зрительскую позицию, созерцая упорные старания мага. Мертвая Рука поклялся себе ни в коем случае не предоставлять ей такой возможности.
- Пос-с-слуш-ш-шай, девчщ-щ-щонка, - не отрываясь от своего занятия, начал чародей. - Наш-ш-ша сегодняш-ш-шняя еда ужш-ше была бы хорош-ш-шо прожш-шарена и дажш-ше с-с-съедобна, ес-с-сли бы не ис-с-скус-с-сные упражш-шнения на ней одной отважш-ш-шной добытчицс-сы, начщ-щис-с-сто разс-сруш-шивш-шей ауру и магичщ-щес-с-скую с-с-структуру несчщ-щас-стной птицс-сы. Теперь твой ужш-шин не с-с-слуш-шаетс-ся чщ-щар. Но пережш-шивай, ес-сли бы С-с-сайлс-с реш-ш-шил отравить тебя, он бы зас-с-ставил тебя с-с-саму приготовить с-с-себе ужш-шин.
Смерив ненавидящим взглядом останки многострадального животного, придворный маг тяжело вздохнул, попутно выдохнув недобро гудящий поток крошечных черных тел. Наделенный коллективным разумом рой сплошным монолитным облаком накатил на подвешенную чародеем в воздухе тушку, вцепляясь в остатки оперения, с которым было покончено достаточно быстро, после чего осыпался в заботливо подставленный кулек из засаленного пергаментного свитка, найденного где-то в недрах одеяния Сайлса.
Небрежно отлевитировав птичий трупик в сторону Тиры (естественно, о том, что он нашпигован перьями изнутри, маг умолчал), Сайлс мертвой рукой выловил из кулька пару хрустящих хитиновых панцирей, которые с непроницаемым видом отправил в рот. Пищевой ценности магически созданные насекомые не имели, но затраченную на их создание энергию восполняли.
- А накопители твои ужш-шасно фонят, - напоследок добавил маг мстительно.

[Латигрэт >>>]

Неразлучная пара

Взглядом Тиры, последовавшим за репликой чародея, можно было сверлить зачарованные стены, вышибать ворота цитаделей и сбивать драконов влет. Сменив позу и подняв отложенный нож, фаэрри тремя взмахами распластала птицу, причем так и не сменив бронебойности взора и не отвлекаясь из-за какой-то дичи от лицезрения Сайлса, так что вышло довольно... неуютно. Серьги могли развеселить мага, но скорость и ловкость, с которыми девушка пользовалась лезвием, нервировала.
- Если бы не менее искусный щипальщик не пытался приложить к ней свои неуместные в быту и жизни перемудренные заклинания, - фыркнула она, - никакая аура и ее отсутствие не повредили бы вкусовым качествам. Ибо есть, вообще-то, о умнейший и талантливейший лорд... – это Тира покосилась на подозрительную птицу и обнаружила перья еще и внутри. - ...Принято есть не метафизическую, а материальную часть. Которую, впрочем, столь убого прочаровали с выворотом, что даже на попытку отравления не тянет.
Впрочем, разделав дичь и отправив свободные от перьев части на вертел, Тира в некоторой задумчивости уставилась на остаток будущего (или бывшего?) ужина. На лице фаэрри было написано желание что-нибудь спалить, однако борящееся с опасением устроить излишне дымную сцену. В том, как воняют и дымят перья, Тира не сомневалась (ибо проверяла... правда не на птицах), а что Сайлс, даже-если-это-не-горящее-и-не-тонущее-в-воде-нечто-можно-запалить навоняет еще хуже, была уверена.
Однако если не жечь, чистить перья вручную было еще хуже – кому это поручали, в конце концов? – да и ногти девушка берегла. Враги это одно, а бытовые вопросы – совсем другое. Да и где в такой глуши руны маникюра обновлять, те же драконы с первой вспышкой примчатся. И будем сцена на "радость" всем, кроме Райлы.
Некоторое мучительно поморщив брови, Тира наконец нашла выход и отлеветировала бренные останки обратно (вот где серьги пригодились).
- Ручей внизу, - намек был толстый, а из-за злополучных перьев еще и двойной. И крайне, крайне неприглядный во всех смыслах.

[Anmorium >>>]

Отстутсвие занятия - препоганейшее дело, особенно если мучает уже довольно давно. И несмотря на ежедневные тренировки и упражнения, добивания людей-гладиаторов и молитв богам Ящеров, которые занимали весьма немало времени, Пожиратель, а вместе с ним и Ридли переодически ощущали скуку. Сидеть без дела и готовить вторжение конечно очень жизнерадостное занятие, но ждать вторжения вероятных союзников, которые когда нибудь нападут можно довольно долго. А возможно и очень долго...
Сидеть в ожидании было невыносимо, и хотя Пожиратель и знал в сущности о том, что его знакомые фаэры ведут скрытную деверсионную работу, узнать что нибудь более конкретно всё таки хотелось... Очень хотелось. И честно понимая, что, возможно, его знакомые заняты и он может их отвлечь, Пожиратель всё ранво решил связаться. Но вот проблема с фокусировкой встала немаленькая, так как точного месторасположения леди Феу и Наутиса он уже не знал. Приблизительно. Вот в это "Приблизительно" и был направлен ментальный щуп, ищущий ментальные профили, напоминающие профили Феу и Наутиса...

Сообщение отредактировал Anmorium - 2-01-2007, 23:38

[Митридат >>>]

Карод-Мондре

Эльфы уехали, оставив государя созерцать начало новой войны. Как бы он не противился этому, как бы не хотел обойти смуту стороной, смута пришла. Что и подтвердил слуга, явившийся только что. Он сказал, что западные князья недовольны его решением. А это значит, что в угоду драконам и эльфам, ему придется идти против своих феодалов. Верховный Князь не любил противоречить горстке аристократов, и не любил когда они ему противоречат. Выход оставался один - крепче взять власть в свои руки и заставить государство работать под флагом расового братства.
В обед, во время, когда князь любил удалиться от государственных дел, к нему без стука вбежал дежурный лекарь. Извинившись, он сообщил, что за сегодняшний день к нему поступило около десятка больных неизвестной болезнью, а еще около пятнадцати горожан стоят в очереди. Сообщил, что ему катастрофически не хватает медикоментов и зелий, которые производят в западных провинциях. Лекарь попросил об экстренном запросе, иначе городу грозит новая эпидемия. Потребовал разрешение на столичный карантин и сказал, что худшие опасения подтверждаются.
От духоты закружилась голова, старый князь вышел на балкон и облокотился на перила. Ему хотелось побыть стариком. Просто - стариком. Он всмотрелся в город и уловил дух безумия, что постепенно на него опускается.

Сообщение отредактировал Митридат - 2-01-2007, 19:40

[ShalaFi >>>]

Вместе с Telperiel

Невдалеке послышался звук быстрых шагов. Очень быстрых. Отвлекшись на миг от Эктелиона, Серина вскинула голову. К ней бежал высокий эльф с длинными пепельными волосами.
"Что опять случилось?"- мысленно выдохнула магичка, поднимаясь.
- Моя королева, простите меня, - запыхавшийся светлый эльф с арбалетом за спиной, прикрепленным к жесткому кожаному ремню, перекинутому через плечо, резко остановился, не дойдя до Серины и остальных, - Королева, я просто должен, точнее обязан вам сообщить то, что видел совсем недавно. Не думаю, что это как-то поможет в борьбе, то есть в, в… Я имею ввиду, что это ни коем образом не повлияет, вероятно, на сложившуюся обстановку, но… В общем, мне надо вам сказать, что я видел за пределами городских ворот, там в ближайшей чаще.
Эар махнул рукой в сторону запада, указывая на серые небеса, затем резко оглянулся назад, откуда только что буквально прибежал, будто бы опасался появления кого-то или чего-то.
Серина выпрямилась, в зеленых глазах появился стальной отблеск. Отведя светлого в сторону, королева спросила:
- Что же произошло такого, что требует столь пристального моего внимания?
"Начинается, - подумала Серина. - Враг готовит нам сюрпризы. Оч-чень паршивые сюрпризы."
- Моя королева, - продолжил говорить эльф, поглядывая периодически на Эктелиона, выглядевшего почему-то отнюдь не так, как полагалось бы выглядеть полководцу, пусть и бывшему, - Патрулируя около часа назад тот район, я увидел нечто такое, что заставило меня, собственно, явиться в ваши покои не совсем законным методом. Но не найдя вас там, я был вынужден…, собственно, не думаю, что это сейчас столь важно.
Эарил запнулся, встретив суровый, но задумчивый взгляд королевы, затем продолжил, вновь оглянувшись, будто бы ожидал погони за собой.
- Там, в небе, - эльф кивком указал в сторону деревьев, - Я заметил нечто, нечто. В общем, это был какой-то странный луч розового цвета, если я не ошибся. Всего лишь пара секунд, и он исчез. А исходил луч прямо с небосвода, будто бы ударяясь в землю. Очень далеко от меня.
Эар вытер вспотевший лоб.
- Я лишь моргнул, а луча уже и нет. Будто бы не было вовсе. Это могло бы мне показаться, королева, но после того, как он исчез, остался след на несколько минут, приблизительно, не больше. Такие следы остаются в воздухе после использования магии. Я как-то видел такое.
Серина внимательно выслушала Эарила, глядя куда-то сквозь эльфа. Всплеск магии. Ещё одно предупреждение: готовься, королева! Грядет война не на жизнь - на смерть. Сможешь ли ты устоять? Выдержишь ли? Не испугаешься ли, не отступишь перед новым, неизведанным?
На миг глаза золотоволосой магички застила пелена. Серина прошептала несколько слов заклятия и закрыла глаза.
"...Красный луч - как кровавый клинок, распорол небеса и вонзился в землю. Словно быстрая и безболезненная смерть. Выжег все вокруг, словно и не было - деревьев, травы, цветов... Вскипятил воздух, рассек его бритвенной остротой - и истаял, словно в насмешку оставив след из танцующих пылинок, красных - как капли крови..."
Глаза Серины резко распахнулись, взглядом женщина на миг впилась в глаза Эара и упала ему на руки. Зеленые искорки глаз потухли, с лица исчезли краски.
- Королева, что с вами? Что? – эльф подхватил Серину, оглядываясь на Лурилль и Эктелиона, с чувством отчаяния и какой-то беспомощности.
Светлый был отличным стрелком. Еще во времена второй и последней войны против темного вождя, ближе к ее завершению Эарил был отправлен по распоряжению одного из командующих отряда гвардейцев - защитников Марлиона, в отдельную группу арбалетчиков, что представляли на тот момент большую угрозу воинам Эктелиона. С годами всё изменилось. И вот теперь, пусть и, не будучи под командованием Огнедышащего, Эар всё же добился уважения со стороны бывшего полководца.
- Эй, помогите мне, - светлый быстрыми шагами направился в сторону остальных, - С королевой что-то не так. Она, ей нехорошо…
- Объясни, что случилось? О чем вы разговаривали? Серина! – Эктелион подошел к светлому эльфу с длинными белоснежными волосами, держащему на руках бывшую королеву Марлиона, - Боже, да что же здесь происходит? Сначала этот шлем, теперь ты…
Полководец с тревогой взглянул на приближающегося к ним одного из дворцовых магов по поручению Лурилль, затем вновь поглядел на королеву. В его взгляде всё еще можно было разглядеть огонек безумия.
- Я только сказал ей то, что видел, когда патрулировал территорию чащи, - слова воина расслышала и начальница стражи, - Луч. Странный луч с небес на расстоянии не меньше мили от меня. Вот и всё. А затем он исчез. Всего пара секунд. Королева! Королева, что с вами???

Сообщение отредактировал ShalaFi - 3-01-2007, 20:36

[ShalaFi >>>]

Искусник и Феу. Продолжение=)

- Здравствуй, - без каких-либо колебаний воин проследовал за незнакомкой, ведомый за руку, - Кто ты?
Вопрос показался эльфу не совсем уместным в данной ситуации, особенно теперь, когда он, Кравэр, и, собственно маг Элессар по прозвищу Лис, должны были в кротчайшие сроки возвратиться в свой город, чтобы поведать, наконец-то Мелетун и остальным об их встрече с горным князем. Внезапно, словно бы из ниоткуда, среди бесконечных деревьев, заполонивших эти чужие края, появляется странная девушка, именно в тот самый момент, когда Искусник покидает мага, оставив того наедине со своими грязными идеями. Будто бы так и должно быть. Конечно же, у эльфа в голове крутились совсем иные мысли, даже, несмотря на то, что где-то в глубине своего подсознания до него всё-таки долетела капля сомнения, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение тут же испариться, разлететься в разные стороны и исчезнуть навсегда, словно искорка от только что погасшего костра.
Вокруг них царил непроглядный мрак. Лишь огонь, словно магический всплеск, озарял небольшую поляну. На миг вдруг Кравэру подумалось, что это ловушка. Собственно, а почему бы и нет? Никто не станет его искать в здешних местах. А Элессар, быть может, уже валялся под каким-нибудь диким кустом, заколотый отравленным древком копья или метко пущенной стрелой. Но случившегося не вернуть в прошлое. Что произошло, то произошло. И дороги назад уже нет.
Искусник присел на корточки рядом с обворожительной незнакомкой, глядя то на нее, то, переводя взор на пламя костра. Со стороны, если бы кто-нибудь видел странную пару, это могло выглядеть так, будто бы они знали друг друга достаточно давно. Никакого удивления в глазах эльфа.

Сообщение отредактировал ShalaFi - 3-01-2007, 21:59

[Telperiel >>>]

Совместно с ShalaFi. Как всегда, впрочем)))

Как только глаза королевы закрылись, её сознание окутала тьма – теплая и приятная. Мир треснул, раскололся на куски, превратился в поток, и этот поток унес все мысли, оставив женщину в пустоте.
... Путь Серины лежал в мире сумрачных теней. Казалось, она бредет по замку - но была легка, словно оставила тело. Магесса прислушалась к ощущениям - тела действительно не было. Она была облаком света, мгновенным, как смерть, лучом, тенью легче ястребиного пера. «Что это?» - ответа не было. Серина плыла по коридорам дворца, сотканного из постоянного движения огромных клубов сумрака. В этих клубах пульсировали капельки жизни, золотистым светом пробиваясь из тени.
Женщина уже хотела было попытаться вернуться обратно, к телу, но тут почувствовала…
…Как будто сама Тьма вырвалась на свободу. Это было как удар, словно Серину окутало зловоние – и в то же время не вокруг нее, а где-то внизу, где тоже пульсировала золотистая ниточка жизни. Мелетун, внезапно поняла Серина. С ней что-то не так…
Сорвавшись с места, Серина полетела к дочери, рассекая собой сумрак. Вот её свет все ближе, ближе… Рядом с дочерью пульсировала ещё одна жизнь, темная, как будто замазанная сажей - Орк, а вокруг носились два темных пятна. Эти пятна и излучали зловоние и Тьму.
Серину затопили гнев и ненависть. Позволив ярости обуять себя, королева собрала сознание в узкий луч, бритвенно-острый и смертоносный, и бросила себя наперерез теням. Пытаясь рассечь собой Тьму, магесса снова и снова разрывала сознанием пятна жизней этих тварей, а потом, чувствуя, как силы покидают её, иглой вонзилась в тот угол, где трепетала жизнь Орка…
Мир снова порвался на куски, осыпался к ногам битым стеклом – а потом снова соткался в единое полотно, возвращая сознание Серины в её тело. Ощутив дуновение ветра на лице, собственную тяжесть тела на чьих-то сильных руках, голос Эарила:
- Королева, королева, что с вами?? – Серина ответила:
- Я, кажется, в порядке, - голос был слабым и тихим.
- Вы очнулись, королева? - светлый эльф тряхнул головой, отвернув бледное лицо от дуновения ветра в противоположную сторону, - Наверное, вас нужно перенести в ваши покои?
- Да, - коротко бросил Эктелион, - Отнеси ее, Эар, будь добр. Не думаю, что в данный момент, Серина, тебя следует беспокоить ненужными расспросами. Ты должна отдохнуть.
Тем временем маг, что явился по приказу Лурилль, тщательно копошился над запекшейся кровью. Вокруг стало еще темнее, а порывы ветра вновь усилились.
- Нет, нет, - запротестовала королева с рук стрелка. - Подожди, Эарил... Положи меня на пол, там, у стены, чтобы я могла опереться спиной... Эктелион... Послушай, Мелетун плохо...
Серина перевела дыхание.
- Эар... - королева сняла с руки перстень. - Пойди ко мне в покои. Покажи перстень... страже. Из шкафа вынь.. склянку. В ней рубиновая жидкость, ты увидишь, она одна... И принеси.... Только поскорее...
Пока стрелка нет, можно рассказать полководцу об увиденном. Серина жестом попросила Эктелиона подойти и вцепилась слабыми руками в рубашку эльфа. Выглядела королева жалко: лоб покрыт испариной, на лице - ни следа румянца, под глазами залегли тени - и только взгляд горит лихорадочным огнем.
Светлый, мимолетно взглянув на Огнедышащего, аккуратно положил Серину на мягкую волнующуюся от ветра траву, и затем незамедлительно бросился к главному входу замка, сжимая в кулаке полученный перстень. У самих ворот он едва не сбил с ног двух темных эльфов, Силкэ и Кинжала, что некоторое время назад патрулировали вместе с Эарилом, по прозвищу Громовый, коридоры дворца.
- Серина, что с тобой? И что с Мелетун? – странный огонек, что ликовал в сером взгляде полководца ранее, теперь погас, а на лице вновь появилась каменная маска спокойствия, - Это как-то связано с пленниками?
Эктелион, не моргая, смотрел в глаза королевы, быть может, пытаясь в них прочесть хоть что-то.
Серина прикрыла глаза в ответ, потом собралась с духом и, все не отпуская рубашки полководца, прошептала:
- Мелетун и Орк... Там Тьма, Эктелион... Он что-то выпустил на неё. Мне надо собраться с силами. Пошли туда магов!
Силой воли, заставив себя умолкнуть, Серина постаралась объяснить связнее:
- Он выпустил на Мелетун какую-то Тьму... Я постаралась порвать её, но получилось ли - не знаю... Мелетун... Ей надо помочь...