Стихи, которые нас проняли, Стихи, которые наполнили нас прекрасным

Не более одного сообщения от пользователя на страницу. Накрутчиков будем бить аккуратно, но сильно. Светозар.

Рядом с центральной площадью существует небольшой переулок где притаился небольшой трактир со странным названием "Трёхрогая луна" /копирайт/, в нём любят собираться любители поэзии, той которую пишут не они, что бы услышать или расказать какое стихотворение или песня вновь дала им силы двигаться дальше и продолжать своё дело. Часто здесь звучат стихи и песни старых времён и глаза трактирщика наполняються слезами от глубины переживания, но всё равно старый скряга никогда не даёт выпить в долг.
____________________________________________________
Был вечер когда в переулок мягкой походкой зашёл эльф и акуратно пройдя между спящими приключенцами подошёл к двери с вывеской, которую даже днём было трудно увидеть. Он открыл дверь и свет внутри его немного ослепил, но он всё равно сделал шаг вперёд он знал что может ничего здесь не опасаться. Пройдя к стойке он заказал себе выпить и сразу же положил кошель на стойку, он не хотел думать о деньгах в столь хороший вечер. По прошествии нескольких часов и нескольких бокалов вина, он наконец то вышел к сцене и глотнув из бокала сказал:
-Друзья, собравшиеся здесь услыште мой расказ, хоть вы не знаете меня, а я не знаю вас (копирайт из руской версии Робин Гуда). Когда то давно прочтя на родном мне языке замечательное стихотворение одного поэта, я потерял покой и сон, оно было величественно, но я хотел знать как же оно звучит в подлинике, и проходили дни и ночи долго поиска и наконец я нашёл его... подлиник сегодня я хочу поделиться им с вами:
Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary,
Over many a quaint and curious volume of forgotten lore -
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
As of some one gently rapping, rapping at my chamber door -
"'Tis some visiter", I muttered, "tapping at my chamber door -
Only this and nothing more".

Ah, distinctly I remember it was in the bleak December;
And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor.
Eagerly I wished the morrow; - vainly I had sought to borrow
From my books surcease of sorrow - sorrow for the lost Lenore -
For the rare and radiant maiden whom the angels name Lenore -
Nameless here for evermore.

And the silken, sad, uncertain rustling of each purple curtain
Thrilled me - filled me with fantastic terrors never felt before;
So that now, to still the beating of my heart, I stood repeating
"'Tis some visiter entreating entrance at my chamber door -
Some late visiter entreating entrance at my chamber door; -
This it is and nothing more".

Presently my soul grew stronger; hesitating then no longer,
"Sir", said I, "or Madam, truly your forgiveness I implore;
But the fact is I was napping, and so gently you came rapping,
And so faintly you came tapping, tapping at my chamber door,
That I scarce was sure I heard you" - here I opened wide the door; -
Darkness there and nothing more.

Deep into that darkness peering, long I stood there wondering, fearing.
Doubting, dreaming dreams no mortal ever dared to dream before;
But the silence was unbroken, and the stillness gave no token,
And the only word there spoken was the whispered word, "Lenore?"
This I whispered, and an echo murmured back the word, "Lenore!"
Merely this and nothing more.

Back into the chamber turning, all my soul within me burning,
Soon again I heard a tapping somewhat louder than before.
"Surely", said I, "surely that is something at my window lattice
Let me see, then, what thereat is, and this mystery explore -
Let my heart he still a moment and this mystery explore: -
'Tis the wind and nothing more!"

Open here I flung the shutter, when, with many a flirt and flutter,
In there stepped a stately Raven of the saintly days of yore;
Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he;
But, with mien of lord or lady, perched above my chamber door -
Perched upon a bust of Pallas just above my chamber door -
Perched, and sat, and nothing more.

Then this ebony bird beguiling my sad fancy into smiling,
By the grave and stern decorum of the countenance it wore,
"Though thy crest be shorn and shaven, thou", I said, "art sure no craven.
Ghastly grim and ancient Rave wandering from the Nightly shore -
Tell me what thy lordly name is on the Night's Plutonian shore!"
Quoth the Raven "Nevermore".

Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly.
Thought its answer little meaning - little relevancy bore;
For we cannot help agreeing that no living human being
Ever yet was blessed with seeing bird above his chamber door -
Bird or beast upon the sculptured bust above his chamber door.
With such name as "Nevermore".

But the Raven, sitting lonely on the placid bust, spoke only
That one word, as if his soul in that one word he did outpour.
Nothing farther then he uttered - not a feather then he fluttered -
Till I scarcely more than muttered "Other friends have flown before -
On the morrow he will leave me, as my Hopes have flown before".
Then the bird said "Nevermore".

Startled at the stillness broken by reply so aptly spoken,
"Doubtless", said I, "what it utters is its only stock and store
Caught from some unhappy master whom unmerciful Disaster
Followed fast and followed faster till his songs one burden bore
Till the dirges of his Hope that melancholy burden bore
Of 'Never - nevermore'".

But the Raven still beguiling my sad fancy into smiling,
Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird, and bust and door;
Then, upon the velvet sinking, I betook myself to linking
Fancy unto fancy, thinking what this ominous bird of yore -
What this grim, ungainly, ghastly, gaunt, and ominous bird of yore
Meant in croaking "Nevermore".

Thus I sat engaged in guessing, but no syllable expressing
To the fowl whose fiery eyes now burned into my bosom's core:
This and more I sat divining, with my head at ease reclining
On the cushion's velvet lining that the lamp-light gloated o'er,
But whose velvet-violet lining with the lamp-light gloating o'er,
She shall press, ah, nevermore!

Then, methought, the air grew denser, perfumed from an unseen censer
Swung by seraphim whose foot-falls tinkled on the tufted floor.
"Wretch", I cried, "thy God hath lent thee - by these angels he hath sent thee
Respite - respite and nepenthe from thy memories of Lenore;
Quaff, oh quaff this kind nepenthe and forget this lost Lenore!"
Quoth the Raven "Nevermore".

"Prophet!" said I, "thing of evil! - prophet still, if bird or devil! -
Whether Tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore,
Desolate yet all undaunted, on this desert land enchanted -
On this home by Horror haunted - tell me truly, I implore -
Is there - is there balm in Gilead? - tell me - tell me, I implore!"
Quoth the Raven "Nevermore".

"Prophet!" said I, "thing of evil! - prophet still, if bird or devil!
By that Heaven that bends above us - by that God we both adore -
Tell this soul with sorrow laden if, within the distant Aidenn,
It shall clasp a sainted maiden whom the angels name Lenore -
Clasp a rare and radiant maiden whom the angels name Lenore".
Quoth the Raven "Nevermore".

"Be that word our sign of parting, bird or fiend!" I shrieked, upstarting -
"Get thee back into the tempest and the Night's Plutonian shore!
Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken!
Leave my loneliness unbroken! - quit the bust above my door!
Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my door!"
Quoth the Raven "Nevermore".

And the Raven, never flitting, still is sitting, still is sitting
On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;
And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming,
And the lamp-light o'er him streaming throws his shadow on the floor;
And my soul from out that shadow that lies floating on the floor
Shall be lifted - nevermore!


Edgar Allan Poe, THE RAVEN
Он остановился и слёзы блестели на его глазах цвета молодого дуба, мир для него замер, но вот он вернулся к действительности.
-Оно божественно, воистину так друзья мои.
И поклонившись он сошёл со сцены и направился к выходу.

Гм... Хотя, общий смысл темы уже давно ускользнул, но ведь ясно - покажите ту песню, которую вы считаете вашей. А так некоторые товарищи запостили уже по две-три. Ясно, что трудно выбрать одну, но ведь тема называется не "Запостите побольше любимых песен" - таким путем она скоро в песенник превратится

By magnificent me (Джей Пройдоха)

Тема предназначена для выкладывания самого-самого, а не для перечисления всех понравившихся стихов. И кнопку "редактировать" еще никто не отменял! Еще раз увижу по десять постов на странице от одного автора, буду просто удалять.
Китти

Любители стихов, пожалуйста! Не забывайте указывать авторство строк, что вы выкладываете. Уже надоело напоминать по сто раз. Crystal

Сообщение отредактировал Светозар - 6-05-2007, 16:49

Вспыхнул пламенем дракончик и запел чуть хриплым голоском романс:

О верю, верю, счастье есть!
Еще и солнце не погасло.
Заря молитвенником красным
Пророчит благостную весть.
О верю, верю, счастье есть.

Звени, звени, златая Русь,
Волнуйся, неуемный ветер!
Блажен, кто радостью отметил
Твою пастушескую грусть.
Звени, звени, златая Русь.

Люблю я ропот буйных вод
И на волне звезды сиянье.
Благословенное страданье,
Благословляющий народ.
Люблю я ропот буйных вод.

В тот миг, когда волнующая песнь смолка, дракончик вспыхнул и рассыпался на мириады искорок, которые весело плясали в воздухе и складывались в строчки песни. Перед тем как померкнуть, несколько искорок образовали затейливую вязь узора, в которой несложно было усмотреть: Есенин, 1917 год.

Когда-то в утренней земле
Была Эллада...
Не надо умерших будить,
Грустить не надо.

Проходит вечер, ночь пройдет —
Придут туманы,
Любая рана заживет,
Любая рана.

Зачем о будущем жалеть,
Бранить минувших?
Быть может, лучше просто петь,
Быть может, лучше?

О яркой ветренней заре
На белом свете,
Где цепи тихих фонарей
Качает ветер,

А в желтых листьях тополей
Живет отрада:
— Была Эллада на земле,
Была Эллада...

Роальд Мандельштам


Удивительно тихое и мирное стихлтворение...

Стихотворение моей подруги. Имя говорить не буду, а ник ее - Раста Люцифер Синнэр.

Зацепило.

Преступление

В оглушительном свисте волос ветряных
Я услышу твой голос знакомый...
Отобьюсь я когтями от тварей ночных,
Улечу из проклятого дома...

Заслонюсь я крылами от бурь и снегов
И дыханье огня уничтожу.
Я пошлю тебе триста таинственных слов,
И по ним ты найти меня сможешь.

Ты пойдёшь через луг, через бор, через лес
За словами, как знаками судеб.
Ты пройдешь сто земель от Небес до Небес
Но меня там в помине не будет...

Ты обыщешь всю Землю, всю Воду, всю Высь,
Ты обыщешь весь Мир этот бренный,
Но меня не найдёшь. Вот тогда и спустись
Ты в чертоги горящей Геенны...

Там растут три цветка, ты на них не гляди,
А иначе ослепнешь ты разом.
Там сидят три девицы, ты к ним не ходи -
Потеряешь и волю и разум.

Ты пойдёшь по мосту, только вниз не смотри,
А иначе ты в пропасть сорвёшься.
Там лежит серебро, но его не бери,
А не то никогда не вернёшься.

Ты войдёшь во дворец, там у призраков бал,
И под шум их нечистого пира
Укради их священный алмазный кинжал -
Артефакт их Прозрачного мира

Убеги от чертей - им тебя не догнать,
Добеги до Заклятого леса
И увидишь шатёр - там тебя буду ждать
Я - названная Ада принцесса...

Мы с тобой полетим во дворец над прудом,
Где, рыдая, склонилася ива...
Я убью короля, мы с тобою сожжём
Всех людей, что бежали трусливо...

Ты ограбишь дворец, всё, что есть, заберёшь.
Так закончится чёрное дело...
Только в этом дворце ты в сраженье умрёшь,
Я склонюсь над возлюбленным телом...

От печали своей мне захочется выть,
Ведь тебя я, поверь мне, любила!
До конца своих дней за тебя буду мстить -
За себя я уже отомстила...

Я запомню слова, что ты мне говорил,
Не смирюсь со своею потерей,
Разобью тот кинжал, что ты мне подарил,
И скормлю двухголовой Химере...

И за это меня на спине отнесёт
Она в тайное звёздное поле,
Там на площади встретит меня звездочёт,
Расскажу я ему свою долю...

Но ни слова не скажет мудрец мне в ответ,
Лишь подарит цветок бледнолицый,
И в спокойном молчаньи мы встретим рассвет,
А потом звездочёт растворится...

Я пройду по трём тысячам лунных дорог,
Разорву иллюзорные дали,
На могиле твоей посажу я цветок,
Что мне тихие звёзды послали.

Тот прекрасный цветок расцветёт и сгорит,
Разжигая огонь над Землёю,
И вся нечисть на этот огонь поспешит,
Но его заслоню я собою...

Пусть затушит пожар моя верная кровь,
Заливая собою могилу...
И восстанешь из мёртвых ты - тот, чья любовь
Мне дала необъятную силу....

Мы прошли через Смерть и отведали Кровь,
Мы познали и грех преступленья,
Мы на этой Земле заплатили за всё,
Искупили все наши свершенья!

Мы увидели Ад, мы увидели Рай,
Повстречали и боль, и невзгоды...
Мы теперь улетим. А куда - выбирай!
Лишь бы вместе и лишь бы Свобода!

Сразу предупреждаю: странная вещь. Но меня - пронзило.

Тим Скоренко.
СОЧИНЕНИЕ ПО КАРТИНКЕ ДЛЯ ДЕВЯТОГО КЛАССА

Мальчик играет, конечно, в мячик, мальчик от девочек мячик прячет, если найдут эти дуры мячик, бросят в соседский терновый куст. Мальчик ушёл далеко от дома, местность не очень-то и знакома, но по неписанному закону думает мальчик: «Сейчас вернусь». Мячик цветной и живой почти что, праздник для радостного мальчишки, в первом составе у «Боавишты» или, на крайность, у «Спартака». Гол — аплодируют все трибуны, гол — и ревёт стадион безумно, уно моменто, всего лишь уно, слава настолько уже близка. Воображенье ему рисует: все вратари перед ним пасуют, он переигрывает вчистую всех Канисаресов на земле. Он — нападающий от рожденья, через защиту промчавшись тенью, сеет в соперниках он смятенье, кубки красуются на столе. Мяч улетает куда-то дальше, через дорогу, пожалуй, даже. В следующий раз-то он не промажет, хитрый кручёный — его секрет. Мальчик бежит за мячом вприпрыжку, не замечая машину, слишком быстро летящую на мальчишку. В этот момент замирает вре...

Мама готовит обед на кухне, рыбе два дня: не сварить — протухнет, после, закончив, устало рухнет, будет смотреть по ТВ кино. Пахнет едой и чуть-чуть духами, пульт управления под руками, что по другой, например, программе, тоже какое-то «Мимино». Рыба всё варится, время длится, ночью без мужа давно не спится, хочется днём на часок забыться, чтобы ни звука и темнота, только никак, ни секунды больше, нужно успеть на работу, боже, строже к себе — да куда уж строже, слышите, это я вам, куда? Ночью — сиделкой, а днём — на баре, маму любая работа старит, тут о каком уж мечтать загаре, губы накрасить — минута есть. В маму внезапно стреляет током, что-то сынишка гуляет долго, в ней просыпается чувство долга, тяжек, поди, материнский крест. Мама выходит, подъезд свободен, улица тоже пустует вроде, мама кричит, мол, ты где, Володя, быстро темнеет в пустом дворе. Мамы ведь чувствуют, где их дети: что-то не так, это чует сердце, что-то не то, ощущенье смерти. В этот момент застывает вре...

Виктор сегодня почти доволен, утром пришло sms от Оли, Оля свободна: в бистро, в кино ли, это неважно, но мы пойдём. Виктор влюблён, как мальчишка глупый, зеркалу поутру скалит зубы, носит букеты размером с клумбу, ждёт у окна её под дождём. Виктор на съёмной живёт квартире, классно стреляет в соседнем тире, Виктору двадцать, кажись, четыре, молод, подтянут, вполне умён. Вот, на неделе купил машину, планы на отпуск теперь большие, ехать с друзьями в Париж решили, Олю, возможно, с собой возьмём. Радио бьёт танцевальный ритм, Виктор пьёт пиво с довольным видом, надо себя ограничить литром: всё-таки ехать потом домой. Друг говорит: погоди, останься, скоро начнутся такие танцы, Оля заждётся, поеду, братцы. «Оля, — смеются, — о боже мой!» Виктор садится за руль нетрезвым, скорость он любит, признаться честно, медленно ехать — неинтересно, если ты быстр — то ты в игре. Виктор себя ощущает мачо, красный мустанг по дороге скачет, тут выбегает на трассу мальчик. В этот момент замирает вре...

Время застыло и стало магмой, патокой, мёдом и кашей манной, чем-то таким безусловно странным, вязко-текучим, пустым на вкус. Время расселось в удобном кресле, время не знает «когда» и «если», так как все эти «когда» и «если» пахнут не лучше, чем старый скунс. Если мальчишка не бросит мячик, мячик, естественно, не ускачет, мама, естественно, не заплачет, так, отругает, и это всё. Если водитель не выпьет пива, Оля не будет слегка игрива, сложится паззл вполне красиво: жулик наказан, Малыш спасён. Время не знает, на что решиться, вроде не хочется быть убийцей, только надолго остановиться — это неправильно, сто пудов. Там ведь немного, не больше метра, хуже для паузы нет момента, тут уж какие эксперименты, чуть с поводка — и уже готов.

Здравствуйте, дети. Себя устроив в шкуре любого из трёх героев, пишем об этом красивым строем, на сочинение — полчаса. Пишем, пожалуйста, аккуратно, буквы желательно, чтобы рядно, почерк красиво, легко, нарядно, так, чтобы радовались глаза. Мальчик застыл в двух шагах от смерти, Виктор не видит его — поверьте, маме — бумажка в простом конверте, пишем об этом сквозь «не могу». Пишем о том, что ни дня покоя, пишем о том, что мы все — изгои.

Если рискнёшь написать другое — я у тебя в долгу.

Не совсем стихотворное произведение, но тем не менее, там где я его нашел, оно лежало в теме про стихи...

Жил был кот, котоpый жил миллион pаз.
Он yмиpал миллион pаз и миллион pаз оживал.
Это был пpекpасный полосатый кот.

Миллион человек ласкали его, и миллион
человек плакали, когда он yмиpал.
А он не плакал. Hи pазy.

Один pаз он был даже котом коpоля.
Hо вообще-то он не любил коpолей.
Коpоль был отважным воином и все вpемя сpажался.
Коpоль пpивозил кота на поле боя в кpасивой коpзине.
Кот был yбит шальной стpелою.
В самый pазгаp битвы коpоль заплакал, обнимая его.
Коpоль бpосил сpажаться и веpнyлся в свой замок.
Он закопал кота под деpевом во двоpе замка.

В дpyгой pаз он был котом моpяка.
Hо вообще-то он не любил моpя.
Моpяк возил его по моpям и океанам.
Однажды кот yпал с коpабля. Он не yмел плавать.
Моpяк поймал его сетью, но кот yже yмеp.
Моpяк обнял его мокpое тело и гpомко заpыдал.
Потом похоpонил его под деpевом в паpке
в далеком поpтовом гоpоде.

Как-то он был котом циpкового фокyсника.
Hо вообще-то он не любил циpка.
Фокyсник клал кота в ящик и pаспиливал ящик пополам.
Потом он вынимал из ящика живого кота.
Он кланялся под бypные аплодисменты.
В один пpекpасный день фокyсник ошибся
и действительно pаспилил кота.
Он гоpько заплакал пpямо на аpене циpка.
Hикто не хлопал.
Он закопал кота под деpевом за шатpом циpка.

Потом наш кот был котом воpа.
Hо он совсем не любил воpов.
Воp вместе с котом тихо, как кот, бpодил по ночномy гоpодy.
Он залезал в те дома, где деpжали собак.
Пока собака лаяла на кота, воp воpовал.
И вот однажды собака загpызла кота.
Гpомко pыдая воp бpодил по ночномy гоpодy.
В pyке он сжимал yкpаденный бpиллиант.
Воp заpыл кота в маленьком двоpике. Под деpевом.

Был он котом y одинокой стаpyшки.
Hо он совсем не любил стаpyшек.
Стаpyшка весь день смотpела на yлицy из окошка.
А кот дpемал y нее на коленях.
Скоpо кот постаpел и yмеp.
Дpяхлая стаpyшка плакала, обнимая дpяхлого кота.
Она закопала его под деpевом. В садy.

Был он котом y маленькой девочки.
Hо он совсем не любил детей.
Девочка носила кота на спине. Она пpивязывала
его шнypком.
И вот кот yмеp за спиной y девочки,
запyтавшись в шнypке.
Девочка плакала всю ночь.
Она вытиpала слезы шеpсткой кота.
Потом она закопала его под деpевцем.

А котy совсем не стpашно было yмиpать!
А потом он вдpyг стал диким котом.
Вольным!
Он обожал себя!
Он был Великим полосатым котом, и
поэтомy стал великим диким котом!
Вольным!
Он был совсем ничей! Он был сам себе свой!

Все кошки хотели выйти за него замyж.
Одна подаpила емy pыбинy!
Дpyгая - мышкy!
Тpетья - сало!
Четвеpтая облизала емy каждyю полосочкy.
А он напевал :
- Я миллион pаз yмиpал! Ха!
Больше всего на свете он любил себя.

Только одна кошка была pавнодyшна к немy.
Кот подошел к ней и сказал:
- Я yмиpал yже миллион pаз.
Hо она ответила пpосто:
- Та-ак.
Емy стало немного обидно.

Подошел он и на следyющий день и сказал:
- А ты еще ни pазy не yмиpала.
Hо белая кошка отвечала пpосто:
- Та-ак.

В один из дней он сделал пеpед белой кошкой
тpойное сальто - подпpыгнyл и тpижды
пеpевеpнyлся в воздyхе:
- А я когда-то был котом в циpке.
Белая кошка ответила пpосто :
- Та-ак.

Он хотел было сказать :
- А я yже миллион pаз yмиpал...
Hо не сказал.
Он только спpосил :
- Можно всегда быть с тобой?
Белая кошка кивнyла :
- Да.

И кот остался с ней навсегда.
Белая кошка pодила много котят.
Кот yже никогда не говоpил, сколько pаз он yмиpал.
Он любил свою кошкy и своих котят даже больше самого себя.
Скоpо котята выpосли и yшли кyда-то.

- Какие они славные - сказал кот.
-Да - согласилась кошка и замypлыкала.
Она чyть постаpела и мypлыкала нежнее, чем пpежде.
Больше всего в жизни кот хотел никогда не pасставаться с ней.

Hо однажды белая кошка тихо yмеpла pядом с котом.
Он впеpвые в жизни заплакал.
Hастyпила ночь и настало yтpо, настyпила ночь
и настало yтpо, настyпила ночь и кот
плакал и плакал миллион pаз.

Опять настало yтpо, настyпила ночь, настало yтpо и в
полдень он пеpестал плакать.
Он лежал pядом с белой кошкой и незаметно стал
неподвижным.
Больше yже кот никогда не оживал.

Автор к сожалению не известен. Во всяком случае мне

Сообщение отредактировал Aрси - 11-06-2008, 19:36

Оконной рамой сердце точит,
И взгляд ныряет в темноту.
Свет улиц расставанье прочит.
Я полюбила, но не ту.
Пожаром изошло зимовье
Помятых смешанных страниц.
На краткий миг средневековье
В тревоге пролетевших птиц.
Огонь на стёклах отразился
В чертах чуть бледного лица.
Мрак невечерний расступился.
Мрак подземельный без конца.
Фонарных лент пересеченье
Как ломкость линий на руке
Который день мне наважденье -
В огне, метаньи и тоске
Ищу глазами - сердце точит
Проём невидимый окна -
Хотя бы пара-тройка строчек,
Я не по-женски влюблена.
Ищу и жажду, разум гложет
Как будто белых хризантем
Шлейф тонкий сумрак потревожит
И краски незакрытых вен.
Ты снова здесь без сожалений!
И как всегда глуха к мольбам!
Кровавые отбросив тени,
Войди в мой полуночный храм!
Но в стёклах тает отраженье,
Огонь не оживил те льды.
Мрак наступает и сомненье -
Кинжала острого следы.
Последним душу покидает
Персидски-бархатный твой взгляд.
Надежда снова умирает,
С любовью принимая яд.
И вновь я жду, когда восстанет
В прозрачном зеркале окна
В огне непознанных желаний
Среди зимы моя Весна.

(с) Laytanalali

Слышала по радио вчера дважды. Потом нашла в нете текст. Что-то есть... Вот запомнился просто и все тут.


* * *
На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
И однажды —
прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,казалось,война...
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —по размерам —шинель.

...А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!

Р. Рождественский

Нравится)

Эдуард Асадов

Если любовь уходит...

Если любовь уходит, какое найти решенье?
Можно прибегнуть к доводам, спорить и убеждать,
Можно пойти на просьбы и даже на униженья,
Можно грозить расплатой, пробуя запугать.

Можно вспомнить былое, каждую светлую малость,
И, с дрожью твердя, как горько в разлуке пройдут года,
Поколебать на время, может быть, вызвать жалость
И удержать на время. На время - не навсегда.

А можно, страха и боли даже не выдав взглядом,
Сказать: - Я люблю. Подумай. Радости не ломай. -
И если ответит отказом, не дрогнув, принять как надо,
Окна и двери - настежь: - Я не держу. Прощай!

Конечно, ужасно трудно, мучась, держаться твердо.
И все-таки, чтоб себя же не презирать потом,
Если любовь уходит - хоть вой, но останься гордым.
Живи и будь человеком, а не ползи ужом!

Смотрел недавно Голубой огонек 1962 года. Там выпускники Литературного института читали стихи про гравера, который что-то вырезал по металу, про девушку, которую "парень не трогал и не бил, хотя самым задиристым был"... И это при расцвете творчества Рождественского, Вознесенского и Евтушенко... Нашел сборник Жени...

Евгений Евтушенко

СКАЗКА О РУССКОЙ ИГРУШКЕ

По разграбленным селам
Шла орда на рысях
Приторочившись к седлам
рысакосый ясак

Как под темной водою
Молодая ветла
Русь была под ордою
Русь почти не была

Но однажды
Как будто все колчаны без стрел
Удалившийся в юрту
Хан Батый захмурел.

От бараньего сала
От ласняшихся жен
Что-то в нем угасало
Это чувствовал он.

И со взглядом потухшим
Он сидел одинок
На сафьянных подушках
Сжавшись, будто хорек

Хан сопел исступленно,
Скукотою томясь.
И бродяжку с торбенкой
Ввел угодник - толмачь.

В горсть набравши урюка
Колыхнув животом.
Кто такой ?-хан угрюмо
Ткнул в бродяжку перстом.

Тот вздохнул: - Божья матерь,
То Батый, то князья,
Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я.

Из холстин дыроватых
С той торбенки своей
Стал вынать деревянных
Медведей и курей

И в руках баловался
Потешатель сердец
С шебутной балалайкой
Скоморох - дергунец

Но в игрушки вникая
Умудренный как змий
На матрешек вниманья
Обратил хан Батый

И с тоской первобытной
Хан подумал в тот миг
Скольких здесь перебил он
А постичь не постиг

В мужичках скоморошных,
Простоватых на вид,
Как матрешка в матрешке
Тайна в тайне сидит.

Озираясь трусливо
Буркнул хан толмачу
- Все игрушки тоскливы,
Посмешнее хочу.

Хан добавил икнувши:
- Перстень дам и коня,
Но чтоб эта игрушка,
Просветлила меня.

Думал Ванька про волю
Про судьбу про свою
И кивнул головою:
- Сочиню, просветлю.

Шмыгал носом он грустно,
Но явился в свой срок.
- Сочинил я игрушку,
Ванькой-встанькой нарек.

На кошме некичливо,
Стал простетский, не злой.
Но дразняще качливый
Мужичок удалой.

Хан прижал его пальцем
И ладонью помог
Ванька-встанька попался,
Ванька-встанька прилег.

Хан свой палец одернул
Но силен хоть и мал
Ванька-встанька задорно
Снова на ноги встал.

Хан игрушку с размаха
Вмял в кошму сапогов
И знобея от страха
Заклинал шепотком.

Хан сапог отодвинул,
Но держась за бока
Ванька-встанька вдруг
вынырнул из под носка


Хана страхом шатало
И велел он скорей
От Руси, от шайтана
Повернуть всех коней

И теперь уж отмаясь,
Положенный вповал
Ванька Сидоров – мастер
У дороги лежал.

Он лежал, отсыпался
Руки белые врозь
Василек между пальцев
Натрудившихся рос.

А в пылище прогорклой
Так же мал да удал
С головенкою гордой
Ванька-встанька стоял

Из под стольких кибиток
Из под стольких копыт
Он вставал не убитый,
только временно сбит.

Опустились туманы
На лугах заливных
И ушли басурманы
Будто не было их.

Ну а Ванька остался
Как остался народ
И душа Ваньки-встаньки
В каждом русском живет

Мы народ Ванек-встанек
Нас не бог уберег
Нас давили, топтали
Столько разных сапог

Они знали: Мы Ваньки
Нас хотели покласть,
Но о том что мы Встаньки,
Забывали, платясь.

Мы народ Ванек-встанек
Мы встаем, так в серьез
Мы от бед не устанем
Не поляжем от слез

И смеется не вмятый
Не затоптанный в грязь
Мужичок хитроватый
Чуть по-ка-чи-ва-ясь.

С задумчивым видом вертит в руках листок бумаги.
-Это стихотворение Рюрика Ивнева. Не знаю, насколько известен этот поэт окружающим.. я с его поэзией знаком давно. Бьет по сердцу. Но.. елси бьет, значит - красиво. - Приглашающрй жест рукой. - Без названия.. видимо - по первой строчке...


Не степной набег Батыя,
Не анчара терпкий яд -
Мне страшны слова простые:
"Нет мне дела до тебя".

Не убийца, злу послушный,
Не кровавых пятен след -
Страшен голос равнодушный:
"До тебя мне дела нет".

Не смертельные объятья
И не траурный обряд -
Мне страшны слова проклятья:
"Нет мне дела до тебя".

Не взметенная стихия,
Не крушение планет -
Мне страшны слова людские:
"До тебя мне дела нет".

Забинтовывая раны,
И волнуясь, и скорбя,
Слышу голос окаянный:
"Нет мне дела до тебя".

Я ко всем кидаюсь жадно,
Жду спасительный ответ,
Слышу шепот безотрадный:
"До тебя мне дела нет".

Сообщение отредактировал Darkness - 29-07-2008, 22:31

IX. Негодный стекольщик

Существуют натуры чисто созерцательные и совершенно непригодные к действию, которые, однако, под влиянием таинственного и незнакомого импульса действуют иногда с такой стремительностью, на которую даже сами они сочли бы себя неспособными.
Тот, кто в нерешительности топчется целый час возле собственных дверей, не решаясь войти, потому что у консьержки может быть для него дурное известие; тот, кто полмесяца хранит, не распечатывая, полученное письмо или только по истечении полугода решается сделать шаг, необходимый еще год назад, - иногда внезапно чувствуют, что их принуждает к действию неодолимая сила, подобная той, которая выбрасывает стрелу из лука. Моралист и врач, претендующие на всезнание, не могут объяснить, откуда приходит столь незаметно такая безумная энергия к этим ленивым и чувственным душам, и каким образом они, неспособные совершить вещи самые простые и необходимые, в какие-то минуты находят в себе отвагу, даже излишнюю, для поступков самых абсурдных, а порою и наиболее опасных.
Один из моих друзей, самый невинный мечтатель из всех существующих, однажды устроил пожар в лесу, чтобы, по его словам, увидеть, действительно ли пламя разгорается с такой легкостью, как это обычно утверждают. Десять раз кряду его попытка оставалась безуспешной, но на одиннадцатый она удалась как нельзя лучше.
Другой зажег сигару возле бочки с порохом - чтобы увидеть, чтобы узнать, чтобы испытать судьбу, чтобы самому заставить себя доказать свою решительность - просто так, по капризу, от безделья.
Такая разновидность энергии порождается скукой и мечтательностью; и те, в ком она дает о себе знать столь настойчиво, обычно являются, как я уже сказал, наиболее вялыми и мечтательными существами на свете.
Иной, застенчивый до такой степени, что опускает глаза даже под взглядами мужчин; до такой степени, что ему требуется собрать всю свою бедную волю, чтобы зайти в кафе или проследовать мимо билетной конторки в театре, где контролеры представляются ему облеченными могуществом Миноса, Эака и Радаманта, - внезапно бросается на шею старику, проходящему рядом с ним, и начинает восторженно обнимать его на глазах у изумленной толпы.
Почему? Потому что... потому что эта физиономия показалась ему необыкновенно симпатичной? Возможно; однако еще вернее предположить, что он и сам не знает почему.
Я не раз оказывался жертвой тех приступов и порывов, которые допускают веру в то, что коварные демоны вселяются в нас и заставляют против воли исполнять их самые абсурдные повеления.
Однажды утром я поднялся, - хмурый, печальный, уставший от праздности, - и что-то, казалось, подталкивало меня совершить великое деяние, подвиг; я открыл окно... увы!
(Заметьте, прошу вас, что это мистическое настроение, которое у некоторых возникает не в результате усилий или стечения обстоятельств, но в счастливом вдохновении, во многом сходно, хотя бы страстностью желаний, с тем состоянием - истерическим, по мнению медиков, сатанинским, по мнению тех, кто мыслит чуть глубже, чем медики, - что толкает нас, не позволяя сопротивляться, ко множеству действий неуместных или опасных).
Первый, кого я заметил на улице, был стекольщик, чей пронзительный раздражающий крик донесся до меня сквозь тяжелый и грязный парижский воздух. Впрочем, я не смог бы сказать наверняка, отчего испытал по отношению к этому человеку ненависть столь же внезапную, сколь и жестокую.
- Эй! эй! - и я велел ему подняться. В то же время я не без некоторого удовольствия подумал о том, что моя комната на шестом этаже, а лестница очень узкая, и ему придется нелегко, когда он будет взбираться наверх, ежеминутно рискуя повредить свой хрупкий товар.
Наконец он появился; я с любопытством осмотрел все его стекла и сказал ему:
- Как? разве нет у вас цветных стекол? красных, розовых, голубых, магических стекол, чудесных райских стекол? Бессовестный обманщик, вот вы кто! Вы осмеливаетесь таскаться по бедным кварталам, и у вас даже нет стекол, которые бы позволили увидеть жизнь прекрасной! - И я быстро вытолкал его на лестницу, по которой он спустился, ворча и спотыкаясь.
Я выбежал на балкон и схватил небольшой горшок с цветами; и в тот момент, когда стекольщик показался на пороге, я сбросил свой снаряд прямо на выступающие края соединительных крючьев, удерживающих стекла. Удар сбил его с ног, и, опрокинувшись на спину, он полностью уничтожил свой убогий разъездной товар, который рассыпался с оглушительным звоном, словно осколки хрустального дворца, разбитого молнией.
И, опьяненный своим безумием, я злобно закричал ему: "Увидеть жизнь прекрасной! Увидеть жизнь прекрасной!"
Эти нервные забавы небезопасны, и часто за них приходится дорого платить. Но что значит вечное проклятие для того, кто за одну секунду познал всю бесконечность наслаждения?

© Шарль Бодер, "Парижский Сплин" (стихотворения в прозе)

Редьярд Киплинг - "Заповедь" - перевод М. Лозинского


Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил - жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы - не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,

Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

В своё время нашёл данное стихотворение в книге по экономике, что крайне удивительно, но понравилось жутко. Помню переписал даже его себе на лист бумаги. Даже и не знал что Киплинг такой философ. Просто таки действительно заповедь каждому человеку на Земле. Ну и второе. Краткое, но для понимающих крайне ёмкое. Поэтическое описание просветления в четырёх строчках. Одним словом - красиво.

В одном мгновенье видеть Вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность,
И небо - в чашечке цветка.

Уильям Блейк

Сообщение отредактировал Shoggoth - 7-08-2008, 14:43

Одно из моих любимых стихотворений, которое не перестает пронимать меня до мозга костей с каждым прочтением, принадлежит перу Андрея Валентинова.

Камни Херсонеса.

Белесый камень и седой песок,
Pуины стен, обломки капителей…
О Херсонес! Давно твой минул срок,
Твои века в забвеньи пролетели.

Hе пощадил твоих героев рок.
Их память стерта, кости их истлели.
И опустел твой каменный порог,
И ты застыл без смысла и без цели.

Hо я‑то что ищу среди камней?
Следы былого, тень ушедших дней,
Свет истины? Темна времен завеса.

Hи век, ни миг не повернуть нам вспять.
Все позади, и не могу понять,
За что люблю я камни Херсонеса.

***

Сухою кладкой сложена судьба,
Hепpочно все и шатко без замеса.
Боpись, боpись, но вся твоя боpьба
Бесплоднее, чем камни Хеpсонеса.

Бессмысленна о пpошлом воpожба.
Слова не камни – не имеют веса.
Сотpу надежду, словно пот со лба,
И позабуду искушенье беса.

Ах, Хеpсонес! Штиль много дней подpяд.
Hо беpегись – здесь моpе даpит яд,
И солнце ядом пpожигает кожу.

Луна – и та на чеpеп тут похожа.
Здесь цаpство Смеpти. Милосеpдья Бог
Сюда пpийти, навepное, не смог.

Сообщение отредактировал Иль Ящерица - 10-08-2008, 16:24

Память

Непредсказуемы пересеченья
И разветвления наших дорог.
Мы остаёмся на несколько жизней,
Чтобы однажды столкнуться в холодном метро.

Странствуя между мирами,
Я храню в себе память
О каждом моём воплощении.
И в назначенный час
Я узнаю тебя
По первому прикосновению.

Лишь для одной ослепительной вспышки,
Лишь ради нескольких звёздных мгновений
Мы будем плыть друг другу на встречу
Сквозь бесконечность и океаны забвения.

Странствуя между мирами,
Ты хранишь в себе память
О каждом моём воплощении.
И в назначенный час
Мы узнаем друг друга
По первому прикосновению,
Где бы ты ни был,
Кем бы ты ни был.

Время придёт и мы снова откроем
Книгу на самой последней странице.
И эпилог станет новым прологом,
И мы уйдём, чтобы вновь повториться.

Только бы не разминуться, не заблудиться
В круговороте смертей и рождений.
И в назначенный час вспомним друг друга
По первому прикосновению.

В круговороте смертей и рождений...
По первому прикосновению...

(С) Fleur
Всё вышло из-под контроля [2006]

Екатерина Болдырева, "Арканар"

Теперь в Арканаре не то, что полвека назад -
Мы и сами не те,
Запрятана совесть на дальнюю полку,
Любовь не стоит за окном,
Вчера в Метрополию звали -
Хотелось, но здесь я в родной пустоте,
А там бы жила во всеобщем уютном довольстве,
Но все же чужом.

Мы стали стары, и что самое страшное - духом,
И, чтоб не подохнуть, мы стерпим плевок и удар,
Мы в страхе всё время, когда не бываем под мухой,
И это - мой дом, это мой Золотой Арканар?!

Теперь в Арканаре не то, что полвека назад,
И не то, что вчера,
То серое воинство юных скотов, то монахи с мечами - бардак!
И головы мудрых людей пополняют корзины под крики "ур-ра!"
И песен уже не споёшь, и картин не попишешь никак.

Но главное: как мы бухаем - ого! В подворотнях, в домах, в кабаках
Лежат бездыханные наши тела без надежды проснуться Раю,
Вчера в очень странном притоне я слушала сказки о добрых богах,
Что наши поддатые души спасают - может, спасут и мою?

Власть, заменяя другую, свергается третьей,
Король наш отравлен, наместник - нечестен и стар,
Все чаще казним и все реже рождаются дети,
Но это - мой дом, мой родной, мой больной Аканар...

Теперь в моём доме такие дела, о которых напишут потом:
Что, был де "период расстройства умов, но за ним наступил ренессанс",
А как вам такое - нечаянно встать в лужу крови в подъезде своём?
Конечно, свобода и братство наступят - но это случится без нас.

Мы встретимся молча столетья спустя на рассвете,
И будем взирать, как с земли поднимается пар,
Как над Арканаром зелёное солнышко светит,
И птицы поют, и, проснувшись, поёт Арканар,
Ведь, чёрт побери, это все-таки мой Арканар!

Сообщение отредактировал Янтарь - 16-08-2008, 9:09

И пусть первым бросит в меня камень тот, кто не считает это в первую очередь стихами, которые могут пронять.

Борис Борисович Гребенщиков
"Движение в сторону весны"

Некоторым людям свойственно петь
Отдельным из них - в ущерб себе.
Я думал, что нужно быть привычным к любви,
Но пришлось привыкнуть к прицельной стрельбе.
Я стану красивой мишенью ради тебя;
Закрой глаза - ты будешь видеть меня как сны;
Что с того, что я пел то, что я знал?
Я начинаю движение в сторону весны

Я буду учиться не оставлять следов,
Учиться мерить то, что рядом со мной:
Землю - наощупь, хлеб и вино - на вкус
Губы губами, небо своей звездой;
Я больше не верю в то, что есть что-то еще;
Глаза с той стороны прицела ясны.
Все назад! Я делаю первый шаг,
Я начинаю движение в сторону весны.

Некоторым людям свойственно пить -
Но раз начав, нужно допить до дна.
И некоторым людям нужен герой,
И если я стану им - это моя вина;
Прости мне все, что я сделал не так,
Мои пустые слова, мои предвестья войны;
Господи! Спаси мою душу -
Я начинаю движение в сторону весны.

Сегодня во френд-ленте я нашел... Проняло.

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… Он был Её Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

(с) Саша Бес

Покупая тонкую самиздатовскую книжицу за 50 р., не ждешь, что проймет вот так, до последних складочек сердца. Однако в жизни случаются приятные неожиданности.

Ольга Нечаева. Названия (если они и есть) не помню, а вот сами стихотворения прямо-таки врезались в память.

--------------------------------------------------------------------------------

Так темно, но не добудешь огня.
И на сердце тяжело-нелегко.
Улетает жизнь моя от меня,
Улетает далеко-далеко.

Не отыщешь ни воды ключевой
Или водки, чтобы выпить до дна.
Не осталось у меня ничего,
Кроме смерти. Да и эта - одна.

Нет мне воздуха прощанье сказать,
Нет мне времени рукою махнуть.
Мне положено остаться лежать,
А хотелось бы отправиться в путь.

И за жизнью я вослед поспешу,
Тёмной тенью проползу по земле,
В телефонных проводах прошуршу o
Да и сгину в наступающей мгле.

____________

Раковая опухоль забвения
Тихо расплывается по воздуху,
А случайно вырванный у памяти
Номер телефона отзывается
Частыми, как пульс, гудками "занято"...

Ты опять идешь по темной улице,
Поднимаешь воротник и ежишься -
На дворе последний приступ осени..

А в пустой квартире дожидаются
Сумерки, и хриплый голос радио,
И письмо, которое отправлено
Самому себе во вторник вечером.

Сообщение отредактировал Полуэкт - 20-08-2008, 16:20

Зинка
Мы легли у разбитой ели
Ждать, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.

- Знаешь, Юлька, я – против грусти,
Но сегодня она – не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый.
У меня – лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет…
Знаешь, Юлька, я – против грусти,
Но сегодня – она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: « Выступать вперед!”.
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

***
С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку,
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы,-
Мы хотели со славой жить!
Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские ветры пели
О Рязанских глухих садах.

***
- Знаешь, Зинка, я – против грусти,
Но сегодня – она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый.
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!
Ю. Друнина


И вот еще одно, не совсем стих, но в свое время меня проняло, даже переписала из тетрадки одноклассницы:

Смерть девчонки
И снова серый день в окне. Окно открыто. Для девчонки ты в ночи был, как свет, сердечко билось очень громко, но мир померк. Поблекли краски, девчонки пламенный привет…
Лежит листочек грустной сказки. Ты счастлив, а ее на свете нет. Она погибла. Умирая, в бреду шептала лишь два слова, а рядом ее мать рыдала…” Люблю его”- и голос дрогнул. Закрыла навсегда глаза, уснула девочка спокойно. Ну как могла убить себя? “ За что?”- раздался крик невольный. А на постели, под подушкой, лежит фотография твоя – она была судьбы игрушкой… И не стерпела. Умерла. Она тебе звонить пыталась. Но ты не вспомнил, как в ночи ты страстно ей в любви признался, а через день ее забыл. Ты эту сцену не забудешь: лежит она. Она мертва. Теперь во сне ты видеть будешь бумажку, а на ней слова: «Окно открыто, свежий ветер, зовешь меня с собою ввысь. Люблю тебя. Всегда любила. Но ухожу. Прошу не злись». И подпись: «Для тебя, Валера, я прыгну из окна»…


И еще, тоже не совсем стихи:

Зачем терпеливо собирать
Обломки, склеивать их, а потом
Говорить себе, что починенная
Вещь ничуть не хуже новой.
Что разбито, то разбито! И уже
Лучше вспоминать о том, как это выглядело, когда
Было целым, чем склеить, а
Потом всю жизнь лицезреть
Трещины.

*** *** ***

Человек живет и привязывается
Невидимыми нитями к людям,
Которые его окружают. Наступает
Разлука, нити натягиваются,
Как струны скрипки, издавая
Унылые звуки. И каждый раз, когда
Нить обрывается у сердца, человек
Испытывает самую острую боль…

Мне нравятся произведения Роберта Бернса (перевод С. Я. Маршака), особенно кантата "Весёлые нищие". Вот одна из песен:

В углу сидел базарный шут,
К соседке воспылав любовью,
Не разбирал он, что поют,
И только пил ее здоровье.

Но вот разгорячен вином,
Или соседкой разогретый,
Поставив кружку кверху дном,
Он прохрипел свои куплеты.


Мудрец от похмелья глупеет,
А плут - шутом выступает на сессии.
Но разве сравнится неопытный шут
Со мной, дураком по профессии?

Мне бабушка в детстве купила букварь,
Учился я грамоте в школах,
Но всё ж дураком я остался, как встарь,
Ведь олух, до старости олух.

Вино из бочонка тянул я взасос,
Гонял за соседскою дочкой.
Но сам я подрос, и бочонок подрос
И стал здоровенною бочкой!

За пьянство меня среди белого дня
Связали и ввергли в темницу.
А в церкви за то осудили меня,
Что я опрокинул девицу!

Я - клоун бродячий, жанглёр, акробат,
Умею плясать на канате.
Но в Лондоне есть у меня, говорят,
Счастливый соперник в палате.

А наш проповедник? Какую подчас
С амвона он корчит гримассу?
Клянусь вам, он хлеб отбирает у нас,
Хотя облачается в рясу.

Недаром ношу я дурацкий колпак,
Меня он и кормит и поит.
А кто для себя и бесплатно дурак,
Тот очень немногого стоит!

прошу прощения, если не соблюдена авторская орфография и пунктуация, пишу по памяти.