В начало форума
Здравствуйте, Гость
Здесь проводятся словесные, они же форумные, ролевые игры.
Присоединяйтесь к нам - рeгистрируйтeсь!
Форум Сотрудничество Новости Правила ЧаВо  Поиск Участники Харизма Календарь
Сообщество в ЖЖ
Помощь сайту
Доска Почета
Ответить | Новая тема | Создать опрос

> Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

Spectre28 >>>
post #1821, отправлено 31-12-2020, 13:56


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Домой Джеймс вернулся далеко за полночь, и не желая будить Мэри запахом крови, эля и собственными негромким матерком, расположился в гостиной у камина. Драная кольчуга полетела в угол, к ране на боку он приложил чистое полотно, из которого его маленькая жёнушка сшила бы чудную рубашку, а сам Джеймс рухнул в кресло. Некоторое время он сидел, закрыв глаза и прислушиваясь к треску дров в камине. И только отогревшись и попытавшись сесть поудобнее, понял - под ним что-то лежит.
"Что-то" оказалось кольчугой, перевязанной зеленой, в цвет платья леди Бойд, лентой.
Она оказалась лёгкой, как пушинка, эта воронёная плетёная железяка с длинными рукавами и длинным подолом. В ней, пожалуй, даже можно было спать, и после долгого дня на ногах она не оттянула бы плечи. И почему-то Джеймс был уверен, что эту кольчугу не пробьёт и снаряд из аркебузы, не прокусит самая страшная тварь михаилитского бестиария.
А еще она была дорогой. Настолько, что Джеймс не мог её принять ни даром, ни взяткой. Не мог понять и осмыслить, за что ему такая честь - или такое наказание.
До кольчуги всё казалось простым и понятным. Был Джеймс Клайвелл - констебль из Бермондси. Законник на страже великих врат, что находятся на границе ада и рая. Муж, носящий в себе ад и рай. Гладиатор, насильно сделанный таковым, дружащий с собственным бесом, но верный самому себе.
Был Роберт Бойд, нареченный Цирконом - магистр ордена архангела Михаила. Воин, пляшущий на лезвии ножа. Воспоминания стали для него тайной религией, борьба с прошлым - смыслом жизни.
И объединяли их разве что интерес Ордена к Бесси, да тот младенец, отданный Браунам на воспитание.
Кольчуга же становилась чем-то большим. Уже не взятка, еще не дар дружбы. Не лютня от Фламиники, напоминающая о низменной, грязной страсти. Не чистые, вышитые рукой Мэри рубашки, пахнущие её руками и её приязнью.
Кольчуга. Символ воинского единства, подаренный женщиной. Богиней войны.
"Кажется, пришло время подумать о вере".
Не будучи ревностным христианином, Джеймс, тем не менее, полагал, что в мире существуют некая высшая сила, заложившая механизмы бытия и позабывшая о своих чадах. Возможно, это даже был Бог матушки - суровый, несправедливый, мстительный, жадный. Но пока этот бог говорил устами миссис Элизабет и в жизнь Джеймса не вмешивался, взаимное существование Иеговы - Саваофа? - и Клайвеллов ничем не омрачалось.
По крайней мере, распятый сын божий не оставлял кольчуг на кресле и не заставлял думать о смысле этого подношения. По чести, он вообще не требовал мыслить, ибо блаженны нищие духом.
Существование Бадб, подтверждаемое невесомым доспехом, ломало жизнь. О трёпе Гарольда Брайнса легко было забыть - словам культиста, убийцы и лгуна никто не поверит. Легко было смириться и принять молодость магистра - Роберт Бойд никогда не выглядел на свои почтенные пятьдесят три. Очень просто - согласиться, чтобы в охоте на Эда Фицалана сопровождала ворона. В конце концов, маги-зверятники за отдельную плату воспитают охотничью птицу даже из белки.
Но рыжая богиня, принявшая облик весьма соблазнительной горянки - а Джеймс подозревал, что в этом облике она была задолго до того, как появились горцы - усугубляла и трёп, и магистрову молодость, и ворон-ищеек.
Вызывала почти детский протест, нежелание верить хоть во что-то, хоть в кого-то, заставляла недоумевать, зачем умному, битому жизнью Бойду поклоняться - Христу, служить - Бадб, когда можно не поклоняться и не служить.
Кольчуга легла на спинку второго кресла, а Джеймс, морщась от боли, стараясь не греметь, стянул с себя окровавленную одежду. Поддоспешник, колет, рубашку можно было смело выбрасывать, потому как зашивать такую бахрому смысла не имело. Штаны еще могли быть спасены холодной водой, но затевать стирку среди ночи не хотелось. А значит, завтра Мэри отнимет их для своих опытов, выдав взамен свежие, пахнущие чистотой и ветром.
Тем самым ветром, на крыльях которого примчала в Хемптон-корт, не покидая постели.
Странностей становилось всё больше, ответов всё меньше.
Матушка, посещающая Лондон. Мэри, летающая во сне. Бесси - воспитанница древних богинь.
В ряду этих женщин Джеймс чувствовал себя лишним.
"А если грёбаный Генрих Восьмой решит явиться ко мне в дом, я подам в отставку."
Но король пока не являлся, зато на лестнице возникла заспанная, и оттого особенно умильная, Мэри с миской, от которой разило ромом и в которой плескался моток шелка. Как и положено жене законника, который часто приползает со службы не в том виде, в каком ушел, она завела привычку ждать с иглами, ланцетами, корпией и ворохом полотна для перевязки.
- Я почти целый, - поспешно просветил жену Джеймс, прикрывая драной рубашкой кровавое пятно на подушке кресла. - Подумаешь, какие-то невидимые твари! У них и зубы-то ненастоящие. Не стоило просыпаться, маленькая.
- Я всё равно уже разбилась, - уточнила Мэри, ставя миску на пол. - А если зубы могут кусать, то, значит, они достаточно настоящие. Если бы ненастоящее не умело кусаться, у михаилитов наверняка работы было бы втрое меньше, потому что ненастоящего гораздо больше, не говоря уже о том, что оно по-настоящему кусачее настоящего уже просто от чувства ненастоящности.
Добрую минуту Джеймс просто стоял и пытался разобраться в хитросплетениях настоящего, что наговорила Мэри, но сдался.
- Это ты напрасно, - не одобрил разбивание он. - Хотя, когда не видят - проще, но... Кажется, мне нужен твой совет, моя лесная принцесса. Помнишь, к нам однажды заходил Гарольд Брайнс? Он принёс на хвосте нечто такое, что способно привести очень высоких людей на аутодафе. Что забавно, твой муж может отправить их на свидание с костром в любой момент, и эта кольчуга - взятка, еще плотнее связывающей нас. А может статься, это просто жест расположения.
- Мне не нравятся костры, которых можно избежать, - мягко, но твёрдо заметила Мэри, взглянув на плетёную броню. - Зато нравятся кольчуги, которые не прокусывают даже ненастоящие твари. Не нравятся гости, которые не стучат в двери, принося подарки, зато нравится забота о по-настоящему важном - то есть, о непокусательности. Наверное, это всё сводит уравнение к столь любимому на востоке нулю. И ещё мне кажется, что для костра взятка чересчур мала, а для констебля сэра Джеймса Клайвелла - слишком велика. Стоит, небось, как три мельницы. Четыре. С подсобкой. Но поскольку мельницы на себя всё равно не наденешь, значит, кольчугу - можно, потому что её всё равно, что нету.
"Сэр Джеймс".
Кисло покосившись на жену, он потёр заштопанный и перевязанный бок, прежде чем подхватить Мэри на руки и рухнуть в кресло. Несомненно, она была права. В конце концов, не Джеймс самолично, но волей королевской, а значит - взятка эта королю. И разбираться с нею его величеству. Но переступить через себя оказалось так же сложно, как и признать, что матушки снова нет дома.
- Значит, мы её оставим. И будем надевать только по важным покусательным событиям, верно? К слову, не хочешь прогуляться со мной в Лондон как-нибудь вечером, маленькая? Не как в прошлый раз, а просто чтобы приглядеть за миссис Элизабет. А то что это она в таком почтенном возрасте по ночам в столицу бегает?
- Приглядеть, - скепсиса в голосе Мэри хватило бы, чтобы утопить ту самую мельницу, если не две. - Значит, не как в прошлый раз, а хуже, и повод вдвойне покусательный? Потому что просто так миссис Элизабет бегать не станет. Конечно, хочу.
- Авантюристка.
Прозвучало это беззлобно и без осуждения. Джеймсу слишком хотелось спать, и тратить остатки сил на воспитание юной жены оттого не хотелось вовсе. Как и всегда, впрочем. Придётся и дальше ей оставаться невоспитанной авантюристкой, летающей над Лондоном во сне.
"А рыцарем я всё равно выгляжу нелепо!"


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1822, отправлено 31-12-2020, 13:56


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

МЭРИ КЛАЙВЕЛЛ


Брат Сапфир всегда закрывал окна. Мягко улыбался, говорил про уличный шум, мешающий здоровому сну и ещё чему-то со сложными греческими словами – и закрывал, а потом готовил в стеклянной мисочке ещё одну порцию декоктов. От них хотелось спать ещё больше, чем от закрытых окон, а спорить не хотелось вовсе. Хотелось лежать и слушать голоса на улице – пытаясь отделить людские от прочих, – шорох дождя – почти всегда настоящий, – и мягкое отсутствие звука волчьих шагов. Почти наверняка ненастоящее.
“Девонька, выпейте микстуру. Вот так, молодец, а теперь баиньки”.

Анастасия Инхинн всегда закрывала вопросы, даже не задавая и не интересуясь ответами. Наверное, забывала их сразу, как только убивала вопрос. Говорила о разном, то резко, то мягко, но всегда – заботливо. Хмурилась, трогала тёплыми пальцами, ничуть не подозрительно нюхала декокты. Возможно, таковы все телепаты. Может быть, таковы все палачи. От этого хотелось молчать ещё больше, чем от микстур. Интересно, слышит ли она то, что говорит в голове у человека кто-то ещё, а ему – кто-то ещё?
“Детка, пей смело. Хорошая микстура. Вот так, молодец, а теперь тебе нужно поспать”.

Лёгкий западный ветер толкнул неплотно закрытый ставень, колыхнул занавески. Пробежался по полу, ударился в дверь и отскочил к кровати, поднимаясь с дыханием к потолку. Стук входной двери спугнул, и ветер выскочил за окно, метнулся за угол – и совершенно невежливо запутался в юбках пожилой дамы, спешившей на окраину. Может, ей и послышалось в свисте тихое “Простите. Наверное”, но дама только запахнула шаль плотнее и ускорила шаг, так что ветру оставалось только скользить к Темзе. Скользить, сплетаться с другими, обмениваться тихим свистом, а потом на волне прохладного бриза перевалить через вал на пустой пляжик. Знакомый? С прошлого круга? Позапрошлого? Тогда был лёд, была... девочка? Яркая, горячая.
Ветер помедлил, закрутился, играя песчинками – и отстал. Ещё здесь были паруса? Большие упругие паруса у игрушки, которую так забавно было гонять по волнам.
Река ревниво дохнула холодом, втянула в себя, понесла к морю, и ветер едва успел выскочить на другую сторону.
“Не хочу-у-у!”
Ещё нет. А как это ветер может что-то хотеть? Вопрос оказался настолько для Анастасии Инхинн, что ветер сам не заметил, как оказался у открытого окошка где-то в доках – и это наверняка очень не одобрил бы брат Сапфир. Лондонская сырость слишком легко заползает в дома, говорил он, мягко улыбаясь. А там и дышать становится тяжелее, добавлял он. Поэтому я закрою это окошко, а ты, девонька, выпей…
Голоса ударили в ветер изнутри, смешали так, что он забыл и вопросы, и ответы.
– Холодная! Фууу!
– Не кривись, маленький Том, ешь. Ничего другого у нас нет. Скоро вернётся папа. Говорят, “Саломею” уже видели недалеко…
Вернётся. Скоро? Внезапно ветру захотелось увидеть – и он прыгнул в комнату, закружился, ощупывая что-то большое и что-то маленькое, пылающее, клокочущее горлом и грудью. Видеть не получалось. Правда ли скоро? Ветер помнил странное, когда уходят – и не знаешь, вернутся ли. Откуда?
– Холодно!
– И правда. Сейчас, Том, погоди, закрою окно.
Ветер едва успел выпрыгнуть на улицу, в тяжёлый, полный липкой сажи воздух. Здесь, в узких улочках, было слишком много тумана, и ветер, пытаясь выбраться, рванулся дальше вдоль реки, от моря. Может быть, там, за мостами, на площади будет свободнее? Может быть, там не будет хотеться помогать, спасать, менять – потому что это точно не дело ветра. Наверное? Возможности. Последствия.

Дворец из двух башен, соединённых аркой, под которой так приятно проскакивать. Закрытые окна – и отдушины в стенах, чтобы ветер мог свистеть по зданию, выстужая плесень. И снова – один большой, и один маленький. Только холодные.
– Следует подготовить ритуал. Михаилиты - плохие ученики, с этими их обрядами, воспитанием. Что ты слышал?
– Последний раз - Ланкастер.
– А до того?
Колебание воздуха – большое неторопливо поворачивается. Ветер чувствует взгляд и становится плотнее, плотнее, пока не сжимается в точку и проскальзывает в щель между досок, оставляя за спиной дрожь слов. Странно. Ведь у ветра нет спины. И получается, что у ветра – нет а у нас, получается – есть?
– Готовься. Скоро.
Эти звуки так и гудят в воздухе, и ветер сначала отлетает поодаль, потом ещё дальше, а потом несётся далеко, в весенний ночной лес, туда, где слышно совсем другое.

– Так а что, Харт, по душе тебе оленина? Жёсткая, конечно, как жизнь в славной Англии, а всё бесплатная. А бесплатно, как известно, и испорченное вино сладко, а?
Мужчина со связанными ногами спокойно сидит у костра, не обращая внимания на слова, и сосредоточенно ест.
Х-хаа-т. Ветер свистит имя, путается в верёвках, затем прыгает к лицу, прямо в запах горелого оленя. От этого слова, свиста что-то сдвигается внутри, уплотняется, а человек продолжает жевать. Огонь вспыхивает сильнее, ревёт, и ветер чувствует, как становится совсем лёгким, сухим, горячим и горьким. А человек продолжает жевать. Харт. Костёр вспыхивает ещё ярче, и кто-то другой лениво шевелится у шалаша, встаёт.
– Эй, Том! Снова, что ли, дров переложил? Смотри, сам за новыми пойдёшь. И бок горелый сам есть будешь.
Ветер слышит это из вышины, дёргает за крыло сову и ныряет ниже, в интересное. В одном из шалашей плачет ребё… резкий взмах руки режет воздух, женщина вздыхает, поднимая младенца к груди, и ветер завистливо шмыгает прочь. Лес большой. А плотнеть всё равно не нравится. Лучше быть лёгким, нестись по лесам, взлетать по склонам в небо. Разогнаться – и взлететь, вот… ой, стена. Больно же!

– А я ему, значит, и говорю: "Верховный, к сожалению уровень подготовки большинства этих мальчиков не только не позволяет им без сучка и задоринки прочесть королевское уложение, но и правильно использовать слово" бля" после прочтения".
Ф-вья! Ветер смеётся, свистит в зубцах стен резиденции михаилитов. Зачем – здесь, почему? Где-то внутри знакомое дыхание, от которого тоже хочется стать чем-то другим, но почему стражники так странно играют? Вот они есть, вот их нет, а вот снова – но никак не ухватить за усы!
– Сколько лет уже мертвый, - один из стражей щелкает гардой об оковку ножен, - а всё понять не могу, чем им тут намазано. А ну, кыш!
Фью! Тоже, придумали – кыш! Не птица же, не гусь какой. Но звон металла раскатывается, нарастает, отбрасывает прочь – обидно, хоть и не гусь. Ну и ладно. Тем более что до дыхания всё равно далеко, а до эха другого – ещё дальше. И не везде стоят эти, с ножнами. И вообще, половину времени их вовсе нету, а туда же. Куда?
Туда, где не началось, но попыталось продолжиться. Наверное.

Как же легко в лесу! Как хорошо над холмами. Плохо летать в Лондоне. Тяжело пробиваться через туман, не зная, хватит ли сил до следующего островка. Белёсые волны гасят ветер, голоса и крики шуршат вокруг, отщипывают кусочки, и нас словно становится меньше. Но мы – часть всего. Если прислушаться, можно уловить эхо ветров, умчавшихся далеко в море. Весь мир состоит из струн, и они касаются друг друга, играют мелодию размером с мир. Какую ноту добавляем мы? И почему нас тянет туда, словно...
Ветер медлит, и мы медлим вместе с ним. Этот остров… невидимые волки бродят по осколкам стекла, щёлкают зубами, обкусывая нас до самой основы. Теперь моя очередь смотреть на них с разных сторон. И это – то, к чему я прислушивалась вместо важного? Вот эти мелкие облезлые твари, какими и михаилит побрезгует? Я подхватываю маленькое эхо богини и подбрасываю повыше – благо, здесь уже нет стеклянной крыши. Потом ловлю, не давая упасть – и подбрасываю снова. Сейчас это так легко, потому что одна из струн дотягивается даже до далёких заснеженных гор, с хохотом срывает странные бамбуковые колокольчики, закручивается вокруг колонн и статуй всё плотнее...
Волки смотрят, раскрыв красные пасти, и мне сразу становится скучно. Месть – это не про меня. Убийства – не про меня. Я помню, как стояла, как мной смотрело и говорило нечто, но это – они. Не я. Клетка в клетке в клетке, бесконечные ряды клеток – не я! Мне даже волки никогда не нравились! Кровь, крики и стоны – тоже не я! Ну разве что стоны. Чуть-чуть. Может ли ветер довольно потягиваться? Может ли чувствовать… одиночество, когда он никогда не один?
Я подкидываю богиню в последний раз. Упав, она сидит на большом осколке и обиженно на меня смотрит. Пусть. В следующий раз – напою микстурой, так и знай. Натравлю брата Сапфира! Вот так, хорошая девонька!

Отсюда проще свистеть куда-то ещё, и я – свищу по переулкам, улочкам, мимо людей, рядом с которыми даже ветру порой лучше не свистеть, потому что обидятся. Вон какие зу… ножи страшные! И усы. Только взгляды тусклые, но тут уже ничего не поделать. Я тоже слишком долго билась в клетке – а мне повезло куда больше. Во всём. И что может ветер? Разве что бросить пыль в глаза, но где же вы видели пыль в весеннем Лондоне? Свистнуть в уши, заставить прикрыть глаза рукой, выбить слезу – но это не те слёзы, неправильные. Я раздуваюсь от беспомощности – человек бы лопнул! – и плыву в сторону странной ломаной пустоты, словно кто-то создал себе собственный воздух, другой. Маг?
И сколько же тут цветов! На миг я забываюсь, только качаю тяжёлыми бутонами, нежно трогаю листья, ныряю в нежные кувшинчики со сладким нектаром. Маленькая оранжерея. Маленькая богиня? Нет. Женщина. Воздух идёт волнами от плавных движений, качает, и мне хочется спать. Как она может так двигаться? Не подчиняясь ветру, а создавая свой, внутри себя, а потом выбрасывая в мир? Сколько же силы… я ощупываю женщину, пытаясь понять, как она работает, но быстро сдаюсь. К тому же, я влажная, холодная, и она может простудиться. Хотя вряд ли. Внутри такой жар, что это скорее я испарюсь. А потом прольюсь дождём, но это ведь тоже не я?
Но это настолько странно, что я кручусь вокруг ещё какое-то время, пытаясь уловить… не слова, не чувство, а что-то более тонкое. Движение воздуха внутри, движение воздуха снаружи. Направление, цель. А когда понимаю – срываюсь с места и лечу дальше, изо всех сил, раздирая туман в клочья.
Дворец. Королева. К дьяволу дворец и королеву. Ведь там сегодня...

Уфф, чуть не затянуло! Это ещё что такое? Взлетев на башню, я утыкаюсь в… нечто. Представляете смерч из мокрой земли вокруг костра? Вот и я не представляла. И они пускают вот это к королеве?! Двор – воистину странное место. Наверное, я хочу, чтобы меня здесь представили. Смерч медленно меряет меня взглядом, и я на всякий случай прячусь за своим рыцарем. Страшно!
А потом раздаётся стук в дверь, звучит голос – да только воздух за дверью кивает мне отсутствием дыхания, а, значит, там...
- Никого нет дома!
Вот, правильно, никого, ни за дверью, ни дома. Совсем. Даже миссис Элизабет. Зато по стене снаружи что-то лезет, что-то такое, что внутри кажется больше, чем снаружи. Неуловимо женское. Лезет, жуёт густой воздух, проталкивается. Наверное, ему тоже тяжело в этом городе? Мне почему-то не жалко. Лучше бы куда-нибудь ещё лез кусать. Тоже мне, волк нашёлся. У него даже подушечки неправильные! Хотя в городе и правда тяжело. Не хочу ему представляться.
В Лондоне такой тяжёлый воздух...
"Шла бы ты домой, маленькая".
Слова так и не прозвучали, но я всё равно на всякий случай обиделась. Какая же маленькая, когда вон какая большая! Когда надуюсь, так в целую комнату не помещусь! Или в залу! И будешь меня такую кормить, вот! Как жениться – так не маленькая, и в постели вон не маленькая, а как на тварей смотреть!.. И дома ведь всё равно никого нет. А вдруг я вернусь – и там правда никого? А вдруг я вернусь, тихо закрою за собой окно – и буду ждать, и ждать, и ждать, и не дождусь. Разве лучше – не видеть? Легче – когда не видят? Но я ведь и так не вижу, только знаю. Только чувствую, как режут воздух когти, как теплеет от крови воздух, и… ветер не умеет помогать. Возможности. Последствия. Вопросы.
Не хочу. А почему у них такие большие зубы? У цветочной женщины их не было.
Воздух становился ещё тяжелее, полнится густой влагой, пропитывает меня алым железом. Так уже было. Так ещё будет? Могу ли я ещё спуститься вниз, или просто упаду – и разобьюсь на красные осколки, как в тех снах?
- Мэри, погуляй снаружи. Пожалуйста. Последи, чтобы никто больше не вошел.
Леди Мэри! Маленькая хозяйка, ветер в голове. Имя выметает из башни не хуже, чем ураганом, и мокрые камни мостовой несутся навстречу. Погуляй. Выпей микстуру. Она хорошая.
Послушно разбиваюсь.
Вернись. Пожалуйста.
Я буду ждать.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1823, отправлено 31-12-2020, 14:02


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

РОБЕРТ БОЙД

20 апреля 1535 г. Хексем, Нортамберленд.

Трактирная жизнь состоит из вспышек.
- Ох ты, милая - моя,
а не королевина!
Если мало моего -
попроси у мерина!
Коричной вонью и дрянным ромом тянуло от наемника в углу, горланившего похабные песенки. Он надрался уже порядочно, и говорил стихами, надеясь заполучить в постель подавальщицу.
От неё нестерпимо пахло острым и терпким женским потом. Она была неопрятна, подмышки темнели влажными кругами, а коричневая юбка - вся в соломе! - неряшливо обвисала на тощих бёдрах. Зато загривок у нее был так жирен, так широка спина, что даже у человека самого равнодушного невольно поднималась рука, чтобы шлёпнуть между лопаток. Но ей Роб улыбался, будто эта потасканная уже девица была принцессой Уэльской и Афродитой в одном флаконе.
Подавальщицы знают всё, но отдают это отнюдь не за звонкую монету.
Новая вспышка - монахи у камина. Озябшие старцы с тонзурами, оглядывающие зал цепко, настороженно. Эти пропахли дорожной пылью и травой. Идут ли из своего монастыря, спасаясь от комиссаров, такие же ли подслухи, как он сам - кто ведает?
- ... доплывает он, значит, до середины озера. А там его водяник - хвать за яйца! И спрашивает: еще два или без двух? Мужик подумал-подумал, - травить байки потрепанным, но зато хорошо вооруженным наемникам, от которых сейчас отличался мало, Роб мог часами. Не задумываясь и не прекращая прислушиваться, присматриваться, принюхиваться. - И говорит, что мол, еще два. Выплывает на берег, глядит - а у него четыре...
– Разжиревшие монахи прячут золото в сундуках, а тем временем бедняки за стенами монастырей голодают, - громко ржали за соседним столом будущие самоубийцы. Подумать только, на Севере - и так погано говорить о монахах!
– Я слышал про монахиню, которая забрюхатела от священника.
– Все сестры – шлюхи. Или калеки. Слабоумные, от которых отказались родные.
- Мужик и подумал: поплыву-ка я обратно, - усмехнувшись их браваде, продолжал Роб. -Там водяник снова спросит про еще два или без двух. Я скажу, что без двух - и всё будет хорошо. Доплывает он до середины, а водяной его и спрашивает: еще четыре или без четырёх?...
За хохотом собутыльников он, как тот болотник, ухватил новую вспышку.
– Третий герцог Бекингем был казнен по обвинению в государственной измене пятнадцать лет назад, - глухо говорил некто, одетый как наёмник, но с дорогим кинжалом на поясе.
- Шестнадцать, - поправил его собеседник, прихлёбывая из кружки виски с таким видом, будто это было лучшее провансальское вино.
- И он был арестован, - задумчиво продолжал первый, - поскольку возглавил заговор, имевший целью низложение монарха, после чего сам занял бы трон как ближайший родственник короля. Некоторые считали, что его претензии на трон гораздо более обоснованны, чем у Генриха Тюдора.
- Думаю, сейчас неподходящее место и время для этих слов, но мы оба прекрасно знаем, что обвинения, предъявленные моему дяде, были ложными.
"Стаффорд?"
Когда-то - самая влиятельная семья Англии после Говардов. Нынче же - опальная, но, кажется, не прекратившая мутить воду. Снова улыбнувшись подавальщице, Роб проводил её взглядом.
Здесь, в Хексеме, откуда было рукой подать до Портенкросса, он чувствовал себя если не дома, то хотя бы похоже. Здесь никто не удивлялся ни его акценту, ни его росту - все были такими же. Не интересовались рисунками на запястьях - многие оказывались расписаны похлеще его.
Здесь, на Севере, где всё еще сохранились в целостности друидские круги и жертвенники, Роб особо остро ощущал свою принадлежность Бадб. Он видел её во всём и во всех - в сильных мужчинах, пахнущих сталью и войной. В женщинах - красивых и не очень, но всегда крепких и домовитых. Даже в яром католичестве, которое тонкой патиной прикрывало древние обычаи.
- Воронам Севера скоро будет славная пожива, - прячась за гоготом наемников, тихо говорил один из Маклейнов, с намёком поглядывая на изрезанную рунами бирюзу, которую крутил в пальцах Роб. - Поговаривают, что король велел вести сюда армию. "Произвести в каждом городе, деревне и поселении ужасающе казни множества жителей, виновных в бунте, чтобы преподать другим урок устрашения, "- так сказал он. Роберт Аск - мерзкий законник, но он платит деньги, да, сэр.
"Будут ли твои вороны пировать на телах этих мужчин и женщин, mo leannan? Дашь ли ты им тем самым шанс на новую жизнь? Потому что, дьявольщина, ничего иного для них мы не сделаем".
Если Бадб и хотела что-то сказать, то вряд ли успела бы. В дверь таверны вошла настолько странная даже для этих мест компания, что она, без сомнения, привлекла и её внимание. Первой была женщина, столь богато расписанная шрамами, что иной михаилит рядом с нею был младенцем. Одетая по-наёмничьи, она притягивала взгляды, но большая часть сидевших в таверне знали её, окликая Джамесиной.
Не успел Роб подумать плохо о матери, нарёкшей девочку Разрушительницей, как за сей прелестной особой появился Колхаун. Этот имел вид лихой - благодаря шлему, и придурочный - благодаря пыльному мешку, которым его стукнули за углом. На какое имя откликался этот Колхаун, Роб не знал, но принадлежность к семье легко опознавалась по килту и пряжке для ремня с придурочным оленем, высунувшим язык.
"Прости, Викка, за таких родственников..."
Третьим стал Эдвин Баркли. Этот всегда довольный жизнью искатель приключений и отец то ли семерых, то ли восьмерых детей бился при Флоддене в одном ряду с братьями Роба, но в отличие от них вернулся домой. И именно поэтому Роб вложил надоевшую бирюзу в ладонь Маклейна и тихонько переполз за темный стол в углу. Вспоминать о героической гибели Лекса и Джейми не хотелось до дрожи.
Троица протолкалась к последнему свободному столу и Баркли махнул подавальщице, громкогласно требуя вина. О поднос стукнула золотая монетка.
Монах в рубище, сидевший в ярде от Роба, фыркнул и опустил кружку, в которой, плескалась вода, слабо разбавленная элем. Оттолкнулся руками от стола, поднялся и уставился через зал на Эдвина.
- Богачи, - слово он почти выплюнул, и это определённо привлекло внимание. Зал притих в ожидании развлечения, и монах выпрямился во весь рост - а роста в нём было немало, пусть даже плечи и не поражали шириной. - Как, я спрашиваю, может вознестись на небеса тот, в чьём кошеле звенит золото? Все мы слышали святую сестру Винифред из Кентерберри!
Зал ответил одобрительным гулом, но монах ещё не закончил.
- Но обещая грешникам воду кипящую и жаб, достаточно ли далеко она заходит? Нет, потому что нельзя зайти достаточно далеко в служении Господу нашему единому и единственному. И не отрицая, что есть святые среди богатеев, скажу я, что мало их! Пустым останется ушко игольное, и почему? А потому что если Господь - повелитель душ наших, то кого же заботят мирские вещи? Не Его, нет. Дьявола!
- Горе живущим на земле и на море! - пробурчал Роб тихо. Так, чтобы слышал его только монах. - Потому что к вам сошёл диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остаётся времени.
Воистину, наступали последние времена. Проповедовали сестры Винифред из Кентербери, счастливо избежавшие и лап Кромвеля, и внимания тварей, и даже не повстречавшиеся еще с Раймоном, которому удивительно везло на всяких сектантов. Проповедовали, обещали жаб в кипятке, что само по себе звучало как воплощение мечты иного француза. Посылали своих учеников - нести свет истины. Ибо таковые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И не удивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света.
Проповедник бросил на него злой взгляд и снова обратился к залу.
- И всё материальное, всё тварное - лишь ловушка диавола! Хуже ли собрание верных в пещере, а не в роскоши и позолоте? Рубит ли меч лучше, если рукоять усыпана жемчугом? Мы с вами, друзья, - он понизил голос, обводя собравшихся широким взмахом руки. - Мы с вами не знали богатства - в основном. Немногое тянет нас вниз, и пройдём мы по мосту праведников налегке. Но достаточно ли этого, братья мои? Довольно ли пройти самому, зная, что другие оступятся? Нет! Нет, говорю я вам.
- Во имя Маргариты девы, - вступил Колхаун, оторвавшись от кубка. - Что же, твоё священство, ты предлагаешь? За чужие грехи вы и помолитесь, а у нас и своих бед хватает.
- Предлагаю, - монах помедлил, покачал головой, глядя на равнинника. - Предлагаю, сын мой, чтобы мир не стонал под поступью львиной. Горе вам, богатые - но разве не люди они? Разве не жаль души их? Разве не нужно протянуть руку... и избавить от того, что тянет в геенну? Если око твоё соблазняет тебя - вырви око. Если богатство соседа соблазняет его...
- Вырви соседа, и жену соседа, - пьяно заржал наёмник, сидевший рядом с Джамесиной. - Ежели вы про то, святой отец, что надо лишать ближнего богатств его - так оглядитесь получшее. Потому как кажинный грабитель это умеет.
Священник скорбно улыбнулся.
- Грабитель, друг, берёт всё себе. Разве уйдёт так грех? Нет, просто перейдёт другому. Но если забрал ты золото, и бросил в волны морские - мир стал чуть ближе к святым небесам.
Представив глаза жены и орденских при виде магистра Циркона, выбрасывающего заработок в волны морские, Роб тихо фыркнул. Смешком ему отделаться не удалось, и против воли он засмеялся, выплёскивая в смехе напряжение и усталость этих дней.
- Клянусь женой, тебе надо прочитать эту проповедь в резиденции михаилитов, брат мой, - наконец-то позволив себе раскатить по залу таверны своё - отцовское! - "р-р", просветил он монаха. - Ни минуты не откладывая. Готов даже подать монету-другую, чтоб путь легче стал. Это ведь всё равно, что бросить их в волны морские.
Тут и там завсегдатаи подхватывали смех, но монах не дал ему разгореться.
- Михаилиты! - слово он выкрикнул так, что на шее вздулись жилы. - Жестоковыйные, правды не знающие гордецы, бредущие к той же пропасти, что поглотила рыцарей Иерусалимского храма!
- Бойд? Ты? - перебил его Баркли, поднимаясь.
Монах осёкся, нахмурился, сбился со слова, подозрительно глядя на Роба. Впрочем, речь монаха по вкусу таверне не пришлась. Михаилитов здесь всё ещё уважали.
- Я, - недовольная усмешка вышла грустной. - И мне вдвойне странно, что этого... tolla-thonen слушают те, кто оплакивали со мной Фэйрли. А что, расстрига, убившие там мужчин, женщин, детей, даже скот - были твоими братьями? Они тоже святы, ведь не взяли ни пенни?
Апостолам Винифред в эти края путь теперь был заказан. Роб лениво, увальнем, поднялся из-за стола, одергивая мешковатый колет. Собственная циничность порой поражала и его самого, благо, что её не видел никто, кроме неистовой. Отдать память Фэйрли на размен - и только, чтобы освободить площадку для своих проповедников? Прикрывшись при этом Орденом? Кажется, Бадб очень не повезло с мужем.
- Не мои то братья, - монах сложил руки на груди и вскинул голову. - Но если всё было так, как ты говоришь, то видать, и у тех, кто убивал безбожников в этом Фэйрли, есть крупицы святости в душе.
Это мог бы быть красивый, точный удар. От которого монах непременно упал бы бездыханным, да еще и с трещиной в челюсти. Но Роб вздохнул, напомнил себе, что его только что оскорбили, да и какой лэрд спустит панибратство? И ударил резко, от души - но неправильно. Уводя кулак от замечательного местечка под ухом к зубам проповедника.
Рассеченный кулак он лечить не стал - ни к чему трактирным гулякам знать, что этот Бойд еще и лекарь. Только задумчиво слизал кровь, убирая грязь от нечищеных зубов монаха. От этого увлекательного занятия пришлось оторваться для объятий с Баркли. Таверна при этом шумела одобрительно, неодобрительно и желанием драки, монах валялся на полу, делая вид, что умер, и Роб отчетливо почувствовал себя женихом на свадьбе. Разве что вместо в меру красивой, упоительно грудастой и обязательно невинно-развратной невесты обниматься лез Эдвин-Шесть-Сыновей.
- И тебе доброго вечера, Нед, - обреченно, и это удалось скрыть за приветливой улыбкой, поздоровался Роб.
О том, что сказали бы об ударе покойный отец, Бадб, братья-михаилиты и воспитанники последовательно, думать получалось только так - обреченно и с идиотской ухмылкой.
- Отличный удар, - одобрительно заметил Баркли, ногой отодвигая монаха дальше под лавку. - Даже лорд Роберт вспомнился. О, и улыбался он так же, как сейчас помню. Аккурат перед тем, как уши драть, ха! Но однако, отлично выглядишь. Неужто декокты михаилитские такие чудеса творят?
- Женитьба всё, - авторитетно добавил подошедший Колхаун, сверкая шлемом. - Мы, Колхауны, такие. Как один породистые.
Лорд Роберт умел бить так, что кулаком сваливал быка, а не то, что тощеватого монаха. К тому же, Робу до оскомины приелись умиление и удивление окружающих от его омолодившейся физиономии. В конце концов, братец Джордан тоже еще стариком не глядел, и хоть и был на десяток лет старше, но от любовницы прижил бастарда, а кланом управлял железной рукой. Породистые Колхауны в родне настроение не улучшали тоже. Благо, что их было много. Очень много. Настолько, что они сами друг друга не знали, а потому сумасбродная рыжая богиня с прохудившейся крышей из их сонма не выбивалась.
- Вы правы, любезный... зять, - как зовут этого человека в шлеме, Роб так и не вспомнил. А возможно, попросту не знал. - Главное, удачно жениться, тогда и декокты не понадобятся. Всех дочерей пристроил, Нед?
- Ну-у, если уж ты об этом заговорил... - Баркли окинул его неожиданно оценивающим, рассчётливым взглядом. - Так вышло, что моя младшая как раз свободна. Так что, если тебе нужна в Портенкроссе настоящая хозяйка, а не эта Колхаун...
- Ничего ему не надо! - перебил Колхаун, сдвинув шлем на затылок и вытирая пот со лба. - Но славно, что встретились, славно, вовремя. Понимаете, любезный свояк, бабы морские совсем стыд потеряли. Верите ли, товары морем не пропускают и только ржут нагло. Может, решить бы, по-родственному?
- Почему это мне не надо?
Сначала Роб хотел обидеться. Разумеется, он не намеревался уподобиться тем северным лордам, что обзаводятся и жёной, и парой-тройкой конкубин - женщины хороши в строго ограниченных количествах. Но развязность и наглость новоиспеченной родни, которая и роднёй-то не была, слегка бесила. К тому же, где-то там бродил усыновлённый Ясень, настоятельно требующий жены. Том об этом не знал, но Роб справедливо полагал, что мальчик рано или поздно если не сотрется под самый корень, то намотает на него какую-нибудь стыдную болезнь.
- И сколько младшенькой лет? К слову, драгоценный зять, если я возьмусь за кеаск, то непременно за сотню-другую соверенов. По-родственному скостив вам такую же сотню-другую, положенную магистру.
- Вроде бы восемнадцать, - задумчиво ответил Баркли. - Точнее надо Дайорбхоргуил спросить, она-то знает, но думается мне, как раз будет.
- Если сотня, то ещё ничего, - ворчливо считал Колхаун, подняв взгляд закопчёному потолку. - Две, без магистерских - ну, если не только ноги присобачить, а и всё, что между ними, тогда ладно, чтобы как у всех было...
От изумленной оплеухи новоявленного родственничка спасла Бадб, решившая спуститься с небес. Сиречь, со второго этажа таверны.
- День добрый, родич. Овец искать приехал? Как Фераза? Хоть бы в постели шлем снимали... День добрый, лэрд. Как обычно, за неприятностями?..
Роб подсунул ей уже уставший кровить кулак, жестом попросив помолчать. А затем, залпом допив кружку рома, уставился на Колхауна. От этого взгляда воспитанники начинали прикрывать уши и задницы, но поименованный родичем завязыванием всего перечисленного в бантик не отделался бы.
- Мы после поговорим, Нед, простишь? Как только отловлю своего старшенького, который приемный, так сразу о дочерях и поговорим. Так что вы, дражайший родич моей жены, не поделили с кеаск, говорите? И какие еще, черти их забери, ноги?!
Колхаун опустил взгляд, уважительно глянул на него и кивнул.
- Вот, сразу специалиста видно. Значит, какие ноги... чтобы длинные, крепкие, и побледнее, без прозелени. И коленки мне круглые нравятся, а ещё лодыжки потоньше. Ну и между - как полагается. За такое-то и двух сотен не жалко, - он задумчиво скривился, кивнул. - Не жалко. Конечно, ещё что-то с конями решить надо бы... и чтобы они над шлемом не насмехались!
Шлем под пальцами звучал гулко и звонко. Роб на мгновение задумался, пуст ли шлем наполовину, или же наполовину полон, но отмёл эту мысль как лишнюю.
- Mo leannan, - Бадб как раз закончила бинтовать, и с интересом слушала разговор, - я не понимаю, что он глаголит. Почему никто никогда не говорит по делу? Зачем ему ноги? Причём, судя по описанию, женские? С ними кеаск его точно засмеют.
Картина представлялась презабавная. Колхаун в шлеме, крепкий и коренастый, стоял на изящных женских ножках с круглыми коленками и тонкими щиколотками. Роб догадывался, что ноги нужны кеаск, но не ржать, как те кони, не мог. Правда, делать это приходилось молча, пряча смех за невозмутимой миной.
- И кони, - согласилась Бадб, завязывая узел. - Родич Орвил хочет сказать, что безжалостно обманул невинных морских дев, обещав за... определённые преференции табун коней и жениться. На ком-то из кеаск, не на лошади. Какой именно - бес его знает, потому что все одинаковые, безногие. И товары не пропускают. Но если одной приделать ноги и, э, то, что между, он согласный. Скрепя шлем.
Сдерживать смех решительно не получалось. Потому что к родичу Орвилу на стройных девичьих ножках добавилась кеаск. Она томно приподнималась на руках, волоча за собой рыбий хвост и длинную фату. Роб будто воочию услышал торжественный хорал в церкви и увидел недоуменную физиономию священника, лихорадочно размышляющего изгонять ли ему морскую бесовку или же венчать.
- Обратитесь к брату Фламбергу, дорогой родственник моей жены, - отсмеявшись, посоветовал он, предвкушая с какой миной Раймон будет выслушивать всё это, если у Колхауна хватит дури его отыскать. - Увы, мы с леди Бойд имели иные планы, но если свадьба с кеаск состоится, то непременно вас посетим. Кланяйтесь милейшей Феразе.
Пожалуй, на этом можно было бы закончить северные дела. Раскачивать Ковентри было рано, в резиденцию ехать хотелось неспешно, да и в мире за пеленой ждал в феечьей норе Ясень.
"Хм, как неприлично-то получилось..."


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1824, отправлено 31-12-2020, 14:02


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

22 апреля 1535 г. Тайнмут, Уиршир.

Шторм обычно налетает не сразу. Он даёт о себе знать тяжелой зыбью, тревожащей камни, уплотнившимся воздухом и тревожным штилем. Он кричит испуганными чайками и буревестниками, благовестящими о буре. И тогда главное ухватить его за руку, удержать, не позволяя наброситься на берег, где волны непременно ворвутся в жизнь людей, унося своё по праву, отдавая жертву тёмной бездне. Или наоборот - шторм можно подстегнуть, призвать, упиваясь буйством стихии.
Роб сидел на камне, одетый лишь в тонкие холщовые штаны. Волны ревели, швырялись цепными псами, обдавая холодом и укутывая в пену. Та шипела, сползая с плеч и коленей, но Роб не мёрз. Силы стихии бушевали в крови, хмелем били в голову, и это согревало лучше плотской любви, лучше рома.
Хотя с Бадб морю было не сравниться.
- Как думаешь, mo leannan, ты смогла бы заменить собой Исиду в резиденции?
По чести, этот разговор он обещал Филину уже давно. Немцу-верховному льстила мысль, что оберегать мальчишек и хранить ушедших михаилитов в их призрачном воинстве будет настоящая богиня, не статуя. Конечно, михаилиты викканами не станут, но детская вера и признательность призраков на весах Ренессанса стоили дорого. К тому же, Роб отдавал себе отчет, что египетский подарок храмовников с Родоса - не лучшее украшение капеллы в преддверии грядущей войны с иными богами.
Но вместо того, чтобы мчать в резиденцию, он сидел на скалистом побережье Тайнмута, изменяя неистовой с морем. Слишком устал, чтобы метаться по Альбиону в надежде успеть всё и сразу.
- Заменить... очень заманчиво, - задумчиво согласилась Бадб, кидая в море подобранные тут же камешки. - Особенно когда какой-то из следующих капитулов решит, что личной богине лучше бы в банке. Но это будет потом, а сейчас - заманчиво настолько, что и сестрице отдавать не хочу. Поставить алтарь с барельефами, большую статую... бронзовую. Нет, из того же, что вот твой меч. Чтобы послушники не помяли, как те лампады. Мятая богиня - плохой покровитель. Богини должны быть гладкими, выпуклыми...
- С полированными на удачу сиськами.
Наслаждение от моря не могла испортить даже мысль о тысячи мальчишечьих рук, прикасающихся к прелестям Бадб. Расслабленность - даже старая солдатская шутка про дурака, три железных шарика и пустую комнату, всплывшая в памяти. Аксиома педагогики: мальчишки способны погнуть что угодно.
- Но, думаю, мы сойдемся на красивом алтаре с барельефами. В виде триумфальной колонны в римском стиле. Статую проще запихать в банку. К тому же, теперь наступило время вспомнить, что ты вполне можешь жить без старшей сестры. Я не хочу однажды обнаружить её в резиденции, к тому же, будем откровенны, она уже мешает. И это придется пережить.
Пережить придется многое. И смерть Морриган, и отработку новых методик экзорцизма, ибо отсутствующий в этом мире Христос вполне мог обидеться в том. И перестать откликаться на молитвы, несмотря на то, что михаилиты всегда были и будут христианским орденом.
- Интересно, когда именно додумаются сделать банкой весь мир, - пробормотала Бадб и встряхнулась. - Без... сестры я проживу. Наверное. Живут же люди без части себя. Но остаётся ещё тот, что нагло хапнул сиддх, причём чужой. И если бы только его!
- Она не часть тебя. Я не помню... не знаю, как у вас там произошло, но легенды говорят, что даже матери у вас разные. А легенды обычно не врут, а если и лгут, то в мелочах.
Недовольно дернув плечами, Роб хмыкнул, и море отозвалось рёвом волн, с силой ударивших о скалы. Иногда очень хотелось сбросить с себя все узы, и говорить со стихиями - так, наплевав на связь между могуществом и ответственностью.
- А с сиддхом придется договариваться. Не вижу смысла выгонять оттуда возможного союзника. К слову, они зачем-то стучались к Эмме, и значит, её братец будет кровно заинтересован уговорить их не тревожить возлюбленную сестру. Только... Ему бы свиту посольскую. Ну, знаешь, дары, верительные грамоты, доступные красотки... Барру Беван, мать его Титанию. Даже почетно для этого германца, что к нему послами идут два принца крови - человечий и эльфя... э... дини ши.
Если Беван вернулся из своего самоубийственного похода за браслетами Темной Госпожи. Но так или иначе, обжулить хитровые.... хитроумного Барру было непросто, а за доступную красотку он сейчас сходил, даже если закрыть глаза.
- Если свиту, то я бы ещё добавила Леночку, - рассудительно заметила Бадб. - А может и ещё кого из Туата достать? Кто его знает, этого трикстера, после великанов-то. Главное, чтобы не рожал никого больше. А вот дары...
- Дары. Может, в твоём шатре поменьше хлама станет и я перестану бояться, что сломаю спросонья ногу. Леночку... Она в очередной раз трахнет Фицалана. И посла отравит худая, но очень ревнивая Хизер. И тогда придется вмешиваться тебе. Любимая игрушка, как-никак.
Рыбаки, по мнению Роба, пейзаж только портили. Лодчонка у них была старая, ободранная, с дырявым парусом. Конечно, они не были виноваты, что Дик Фицалан вызывал исключительно опасение, недоверие и ревность, но зачем они плавали тут, когда приходилось признать - посол из него выйдет толковый.
- Полезная, - согласилась Бадб, тоже глядя на рыбаков. - Хотя пока и не настолько полезная, как могла бы. Зеркало может работать и без... излишеств.
Волна вздыбилась, перевернула лодку, но тут же успокоилась, позволяя выплыть отчаянно богохульствующим людям. А Роб снова придавил поднявшую голову ревность. Неистовой это зеркало было полезно именно с излишествами, принцем-наследником Хереварда Уэйка и вообще славным парнем, одной левой укладывающим рыцарей на турнирах, а белозубой - и такой ангельской! - улыбкой - девиц. Ибо та вера, которую принесут люди, видящие этого красавчика рядом с богиней, с лихвой окупит все излишества.
- Знаешь, mo leannan, - задумчиво проговорил он, протягивая руку спорхнувшему с ближайшего дерева почтовому голубю. - Я не хочу, чтобы этот милый мальчик блестел в твоем шатре. Или в нашей опочивальне в Портенкроссе. Или... Нигде. Пусть приносит пользу вот так, поодаль. А то ведь ему полк еще вести, если вдруг я утону сейчас. На дне, знаешь ли, девки морские. С белками.
Последнее прозвучало рассеянно - голубь принес письмо от Джеймса Клайвелла.
"Дорогой магистр, осмелюсь напомнить вам о своей просьбе сопровождать госпожу Анастасию Инхинн в её путешествии. Никому, кроме вас я не могу доверить своего друга и ценнейшего палача дознания Бермондси. Даже самому себе. Джеймс Клайвелл"
- Вот дьявол, снова бабу выгуливать.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1825, отправлено 31-12-2020, 14:04


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

24 апреля 1535 г. Резиденция - Бермондси.

На кухне Резиденции красили яйца. К этому веселому, воистину праздничному обычаю всегда привлекали мальчишек-воспитанников, а потому кухня галдела, смеялась, визжала, пахла едой и детьми, красками и Пасхой. И царила в душе какая-то упоительная грусть - сладкая, легкая и тихая, было сожаление без боли об утраченной чистоте детства.
Большинство из этих детей никогда яиц-то вволю не ели, не то, что разрисовывать их. Но радостно возили кисточками по скорлупе, выводя в меру таланта кто листья и цветы, а кто и вовсе нечто непонятное, но яркое.
Роб задумчиво хлебал вкуснейший суп с добрым кусом говядины, не обращая никакого внимания на то, что одно не в меру усердное дитя уже перешло на роспись его руки, от удовольствия высунув язык. Мальцы нуждались в шалостях и в снисхождении к этим шалостям. Конечно, им еще были необходимы подзатыльники, но уж этого в резиденции им доставалось в избытке.
- А теперь суши, да так, чтобы никто с рукава это уже никто не отстирал.
По совести, "это" вполне было способно напугать какую-нибудь впечатлительную лесавку. Мальчик изобразил то ли огурец на ножках, то ли худого человека, спрятавшегося в бочку. Вся эта конструкция была украшена пышными усами, сделавшими бы честь любому ландскнехту, согласись тот носить их синими. Бочка-огурец при этом щеголяла ярким малиновым горохом и желтыми шипами.
- А это - кто? - Осведомился Роб, прихлопывая ладонью огоньки, пляшущие по рукаву. Дитя перестаралось и высушило рисунок всеми известными способами, наделав мелких, аккуратных дырочек в грубом полотне.
- А это - вы, - застенчиво сообщил ребенок, прежде чем ускакать к тем, кто красил гусиные яйца, и оставить Роба в недоумении и раздумьях, где у него находятся желтые шипы.
С собой на рукаве он и отправился к госпоже Анастасии Инхинн, не желая откладывать на послезавтра то, во что можно влипнуть уже прямо сейчас.

Тюрьму в Бермондси Роб оценил еще в прошлый свой визит, навещая в ней Раймона. Старинный замок с высокими башнями и толстыми стенами, в котором осаду можно было держать вечность и еще день, надежно скрывал как опасных, так и не очень преступников. Но даже здесь чувствовалась педантичность, присущая Джеймсу Клайвеллу - чисто выметенные камни во дворе, свежая побелка на стенах и вымуштрованные стражники в начищенных до блеска кольчугах.
И, разумеется, госпожа Анастасия Инхинн в королевской башне.
"В самом деле, где еще жить палачу-телепату?"
Не будь Роб женат, стар и так озадачен грядущей войной, он непременно оценил бы и голубые глаза, и прекрасно развитое тело, и серую рубашку молодой женщины. Но в совокупности перечисленного, еще согретый теплом орденской кухни и вниманием детей, Роб заметил только цветные пёрышки в волосах палача.
- Феникс - птица счастья, но права на счастье - птичьи, - пробормотал он себе под нос, но тут же улыбнулся. - Добрый день. Надеюсь, у вас есть что-то более подходящее для путешествия, ибо в случае чего Джеймс попросту оторвет мне голову, а я к ней привык. Позвольте представиться - брат Циркон.
- Анастасия Инхинн, - палач отступила и махнула рукой, приглашая зайти. - Во что-нибудь... подходящее сейчас переоденусь. Вопрос только в том, подходящее для где, когда и зачем именно. Потому что возникает у меня странное чувство, что речь пойдёт не о Билберри, брат Циркон, и не вполне о светском визите. Хм...
Достав из сундука глухое платье цвета мышиной шкурки, она приложила его к себе и задумчиво нахмурилась.
- О, кот!
Коту Роб обрадовался почти как родному. Будто всю жизнь мечтал увидеть самого обычного тупого кота в камере палача, среди шелков и ковров. Но на "кис-кис" пушистая скотина только зевнула и смерила его презрительным взглядом, а колдовать было лень. Поэтому пришлось одобрительно покивать при виде платья.
- Для церкви - в самый раз, - сообщил Роб, - и цвет такой милый. Жаль, оно на кольчугу не похоже. И даже на какую-нибудь завалящую кирасу не смахивает, разве что издали. И знаете, я очень не люблю светские визиты. Верите ли, весь этот этикет, поклоны, бассданс очень утомляют. Хотите на увеселительную прогулку по памятным местам милой сердцу родины?
- Ого, - Инхинн бросила платье на кота, достала вместо него льняную рубашку и кожаный жилет и стянула с плеч шелк. - Кольчуга есть в оружейной. Под меня. Кираса... вот этого - нет, простите. К слову, а чьё сердце-то, и надёжно ли оно упокоено?
- Так английское же, - удивление в голосе было искренним. Роб нечасто встречал женщин, раздевающихся без стеснения. Точнее, если не считать неистовую - не встречал совсем. - Несокрушимое и вечно живое. Почти как те, с кем увеселяться будем. Кстати, откуда такое желание познакомиться поближе с лордами из Билберри?
- Значит, ещё не упокоено. Недоработали, - палач покачала головой и принялась застёгивать пуговицы. Под брошенным платьем так и храпел кот. - Откуда желание... что, от этого зависит, какую именно крышу или забор предложат леди?
Присесть не предлагали, но Роб всё равно уселся на стул, с наслаждением вытянув ноги. С некоторых пор пикировки с женщинами его утомляли, в чем, несомненно, была виновата жёнушка. Трудно получать удовольствие от острого языка, когда над головой дамокловым мечом висит "утренняя звезда".
- Ну что вы, чтобы я - и по крышам, да с леди? Всего лишь пытаюсь понять, не упадёт ли дама в обморок при виде какого-нибудь грустного бербаланга. И не придётся ли её за косу... цветные пёрышки оттаскивать от красавчика-некромага.
Хью Мадженнис вспомнился некстати. Роб, привыкший к неусыпному надзору телепатки Бадб, по привычке не прятал образы и ощущения. И Анастасия Инхинн, должно быть, увидела поспешное повествование о мальчиках из Лилли, распотрошенной культистке Джеки, услышала её "Красивый, только шрам портит".
И ощутила привкус ехидного триумфа. Бордельная ведьма, живущая теперь с кровью Роба, наверняка тоже почувствует себя погано, вздумай её коллеги поколдовать над склянкой Эвана.
- Не упадёт, - заверила Инхинн, надевая жилет, повела плечами. - Ибо кого только не видела грустным. Но это что же, вы думаете, не некромага придётся оттаскивать от дамы, а наоборот? Даже как-то обидно стало. Кстати, интересно. Джеймс порой тоже так тщательно думает не о том... неужто Мэри - тоже из ваших?
"Ваших, наших, ихних..."
Почтенную миссис Клайвелл Роб не знал. Не был удостоен честь быть представленным, если выражаться выспренно и по-придворному. А потому в числе "ваших" воображал её с трудом. Зато - ярко, с развевающимися светлыми саксонскими волосами, в тартане. Кажется, она - мельничиха? Тем лучше. У "егошних", как говорили босяки на улице, тоже была мельница в краю вечного лета, где пчёлы гудят над цветущими яблонями.
- Я бы знал, будь это так, - серьезно сообщил он. - Но вы ведь хотите спросить не о миссис Клайвелл, думается.
- Возможно, - признала Инхинн, принимаясь отвязывать от волос перья. - Мне много всего интересно, брат Циркон, в том числе лорды и вечное лето. Все женщины - немного кошки, а все телепаты - особенно. Не такие кошки, как вот этот вот храпун, конечно... хотя, он же кот. Про котов складывают совсем другие поговорки.
- Вечное лето утомляет. Представьте, из столетия в столетие ничего не меняется. Та же погода. Те же лица. Те же желания и мысли. Сдохнуть, как весело. К слову, перья можете не отвязывать. Михаилитам, у которых спутница выглядит, как ведьма, подают больше. Проверено Фламбергом.
Роб улыбнулся как тот кот, пряча за ухмылку и мысль о том, что неплохо бы вернуть эту кошку в целости, и здравое желание заткнуться в присутствии палача на службе короля.
- А михаилиту, у которого спутница выглядит как палач? Могу прихватить клещи, - Инхинн склонила голову, внимательно на него глядя. - И всё же, любезный брат, куда именно намерены увезти леди?
- Это самое простое, сестра моя во Христе. Знаете, у нас в резиденции хорошая библиотека. Очень. Брат-библиарий противный, как чёрт, но зато карты братьев-храмовников хранятся, как у боженьки за пазухой. Смекаете? Вот и я не смекал, пока Филин не решил накануне Пасхи почистить капеллу. И не выволок оттуда Исиду... э... статую некоей женщины, увенчанной рогами. И тогда до меня дошло, что строй я привычный мир сам, то обязательно совместил бы пару карт, наложил их друг на друга. Чтобы получить доску для игры в сенет.
Роб полез в сапог, доставая скрученный в трубку лист. Ему хотелось ошибаться в своих догадках, пришедших ночью в комнате под крышей, под смех западного ветра, который тогда показался девичьим и слишком живым. Но зрела уверенность - он прав. И подле Оксфорда чертовы мумии разместили то, что храмовники называли Долиной Цариц, а подле Челмсфорда - заупокойный храм какого-то царя, создавая тем самым в Англии точки силы из родного Египта. Причем, и цариц, и царя, и прочих они слепили из подручных материалов - крестьян, дворян, наемников, добавляя жертв тварям.
- Выбирайте, госпожа. Но сразу скажу, что в Лутон я не поеду, ибо надоело. Соглашайтесь на леса под Кембриджем. Зловредные привидения, адские гончие - есть на что посмотреть и кому себя показать.
- Согласна, - немедленно отозвалась Инхинн, едва глянув на прочие отметки. - Гончие и призраки - это замечательно. Особенно призраки. Любите ли вы их так же, как люблю я, брат Циркон?
- Роб. Я очень люблю призраков, госпожа Инхинн. Настолько, что даже не против, чтобы вы прекратили меня цирконить.
В конце концов, это могло быть занимательное путешествие, для приятного разнообразия - обыденное и вполне михаилитское, почти без политики и божественного. А если надоест, то всегда можно позвать Бадб.
"Любопытно, что там Ясень?"


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1826, отправлено 31-12-2020, 14:04


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Ричард Фицалан

17 апреля 1535 г. Стратфорд-на-Эйвоне.

- Как выглядели люди, приходящие в бордель Герберта?
Спрашивать об этом Хизер было неприятно. Мерзко, точно говорить с нею о прошлом - неправильно и постыдно, будто это могло бросить тень на целомудрие Хи, которого у нее имелось побольше, чем у всех девственниц двора. Поэтому Дик лениво поглядывал на улочки Стратфорда, на суетящихся людей, на неспешно фланирующих по набережной Эйвона купчих, на ландскнехтов, одетых, что бойцовские петухи - ярко и пышно. На одуряюще белые, розовые и алые сады, захлёбывающиеся в сливовом и яблоневом цвете.
Он хотел этот город, эту невесту, ждущую своего графа на кружевных подушках. Почти видел, как бесстыдно раскинуты ноги-реки, почти слышал, как постанывает она в нетерпении...
Наверное, в этом была виновата Алетта, которую Дик оставил в объятиях Харпера. Чёртово собственничество мешало жить и требовало компенсации если не женщиной, то Уорикширом.
- По-всякому, - голос Хизер прозвучал резко, да и город она оглядывала не с вожделением, а скорее тоскливо и нервно. - Прости. Я понимаю, о чём ты спрашиваешь, но выделять... лица - тяжело. Да и не все их показывали, а имён я не знаю вовсе. Как выглядели... три синих ромба в сером поле под красной звездой - и чёрная маска, сочившаяся любопытством и смехом. Шотландец со скин ду, расплатившийся за меня бочкой мёда. Помню, как улыбалась ему Лилитана - радостно, а не как обычно. Троица огромных ландскнехтов с усами - как вон те, но они все на одно лицо. Монахи... даже один аббат. Два эльфа, чёрный и белый. Взяли целую ночь и ещё день. Они так внимательно смотрели, слушали, играли... много их было. Очень. И очень же - по-всякому, так что мне нечего ответить.
- Не ёрзай в седле, Хи. Три синих ромба в сером поле под красной звездой... Юный Рейдж, что ли? И шотландец с мёдом...
Дик скривился, припоминая приторную сладость мёда, купленного госпожой для Портенкросса. Кухарка совала его везде, отчего порой хотелось просто солёной рыбы с куском тёмного хлеба. Вряд ли торговец был тот же самый, да и не важным это было. А вот то, что Лилитана радостно его приветствовала - заставляло задуматься.
- Как думаешь, если я туда пойду, смогу сойти за любителя таких местечек?
Хи фыркнула.
- Только не кусай их там слишком сильно, пожалуйста. Или слишком много. А лучше не кусай вовсе. Но если новому владельцу получится сломать руку или ногу!..
- Ты совершенно бесполезная, женщина, - беззлобно фыркнул Дик в ответ. - Я не спрашиваю тебя, кусать мне или не кусать. Я интересуюсь, как мне сойти за... своего. Нашла время для ревности.
Если подумать, то для ревности время - всегда, но именно сейчас нужно было понять, как себя вести в борделе. Что вообще мог говорить тот, кто пришёл к обучаемой для кого-то?
С Томасом, пожалуй, блефовать было проще. И потому, что это - братец, и потому, что Дик успел почитать дневники тётушки. Здесь же под рукой была только Хи, не желающая ничего рассказывать.
- Я... - Хи нахмурилась, поморщилась и покачала головой. - Я не знаю. Ко мне обычно приходили уже после того, как встретятся с Лилитаной, так что остаётся только гадать по обрывкам слов. Но всё же, если подумать, если выделить, то те люди, они интересовались... не женщинами. Не как женщинами. И борделем - не как борделем, а как... чем-то ещё. Изучали.
"Зачем мне всё это нужно?"
Кажется, наступило время подумать о смысле жизни. Ведь Дик мог отвезти Хизер в одно из своих новых поместий, куда-нибудь подальше на Севере, а то и в Фэйрли, где её уж точно не найдёт никакой Норфолк - и приятно согреваться мыслью, что его ждут. А навещать вовсе раз в год. Все так жили в это суматошное время, и большинство женщин были довольны. Чем Хизер лучше их?
Но пока расставаться не хотелось. Привязался? Не наигрался? Повзрослел? Всё сразу?
Как бы то ни было, если не хозяйствовать на земле, наслаждаясь пасторалями сквайра, то иного пути, как в бордель, Дик пока не видел.
- Я понимаю, что тебе неприятно вспоминать, но попробуй припомнить обрывки этих слов. И что делали эти люди?
Хи покачала головой.
- Не помню слов, ускользает. А если так интересно, что со мной там делали, давай снимем комнату, и покажу. Только делать я буду, потому что сколько можно? Ты и без слов этих замечательно умеешь вести себя так, словно инспектор, который ничего не понимает в работе, зато уж что-что, а достанет всех. И прихвати ворох красных ленточек.
- Дерзишь. Но комнату мы все равно снимем, потому как тебе придётся переодеться в пажа.
Хизер нельзя было оставлять одну. И хоть тащить ее в бордель - опасно, но так она хотя бы оставалась рядом.
Дик еще раз оглядел улочки Стратфорда, пообещав себе, что этот город рано или поздно станет его.
В конце концов, он всегда добивался, чего хотел.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1827, отправлено 31-12-2020, 14:09


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

- ...она быстро учится. Хорошая камеристка, огромная проблема, вот только, - Хизер помедлила, затем пожала плечами. - Я не понимаю, для кого она проблема, но кажется, что в центре сети для Фицаланов - Харпер, а уже к нему прилагается этот цветочек. Когда и как взорвётся это предназначение и кого прихватит с собой? Как знать.
Cмоченные элем пряди липли к пальцам и к щипцам, гребень путался в густых волосах, но Дик упорно накручивал локоны, осознавая и понимая себя в новой роли. Ни с одной из женщин, и уж тем более с Риссой, у него не было такого. Не было вечера, когда можно позволить себе спокойствие и даже умиротворение, глядя на огонь в камине, на свет, пляшущий по лицу Хи, на тёплый шёлк волос, на полупустую бутыль с вином.
- Мы можем отказать ей от места. Признаться, я бы и кретина этого с большим удовольствием подарил кому-то. Но - рано. Хоть и королевская подачка, а не меч, всё ж. Ты уже думала, где хочешь венчаться?
Наверное, кто-то из её клиентов причёсывал и переодевал послушную куколку, чтобы вдоволь наиграться, разбить фарфор кожи, достать до самой сути - и тоже разбить. Быть может, кто-то из них задавал такой же вопрос, воображая её невинной невестой, а себя - заботливым женихом. Пожалуй, Дик сейчас был даже жесток, возвращая Хи к таким воспоминаниям за несколько часов до визита в бордель, где её истязали.
Но время бежало всё быстрее, и его уже не хватало на тишину, камин и разговоры.
- Лилитана всегда сначала осматривала меня сама, - отстранённо заметила Хизер, - у неё был слабый талант к целительству. И только иногда привозили настоящего врача, смуглого, сладкого, как приторный стоялый мёд. Лица я не видела, оно всегда было закрыто маской. Странно. Словно что-то необычное в том, чтобы осмотреть болящую шлюху. И пахло от него мелом. Ненавижу этот запах почти так же, как вонь горящих волос. Он смотрел внутрь, делал что-то - внутри, так, что и не почешешься.
Плотная косынка, какую носят эти мятежники, голландские моряки, туго облегла голову Хи, и Дик вознамерился было запихать обожженный палец за щеку, как это делал маленький Генри, но вовремя одумался. Не шесть лет, всё же.
- В следующий раз просто острижем тебя налысо, - неуклюже пошутил он, усаживая Хизер к себе на колени. - И никакого запаха жжёных волос. Врач, значит?
Наверное, всё это шлюшье приключение стоило закончить только для того, чтобы она смогла если не забыть прошлое, то хотя бы не вспоминать.
Дик замер, удивленно прислушиваясь к самому себе. С каких пор его волновало, что чувствует женщина, пусть эта женщина и была его? Разве могла утеха в постели чувствовать что-то, кроме благодарности за оказанную ей честь, или?... Он осекся в этой мысли, понимая, что давно уже не думает так. Что служит Войне, которая хоть и богиня, но всё-таки - женщина, а с Хизер попросту спокойно и даже уютно, когда она довольна сама.
- Когда бритва скользит по голове - это приятно, - согласилась Хизер. - Хуже, когда волосы заставляют отрастать слишком быстро. Они словно вытягивают что-то из... черепа? Крема, притирания, специи. Восток и при этом почему-то юг, ведь на западе ничего нет, а о севере надо молчать.
- Что именно нельзя говорить о севере?
"Делали ли что-то подобное с Алеттой?"
Мысль показалась Дику нелепой настолько, что он едва удержался от смешка. Дочь знатного рода, принятую ко двору, никто не станет воспитывать пытками. Только мягким, ненавязчивым внушением. Которое сломать было еще сложнее, чем мучения Хи.
Хи поёжилась и глянула на закрытое ставнями окно.
- Ничего нельзя. Холодно там и покойно, только бродят львы меж крестов, и пешки шагают в стороны и назад. Получается, что можно - о погоде и шахматах, в которые я всё равно не умею играть. Но фигурки там красивые. Особенно короли. Вот забавно - королева может всё, а без короля всё равно проигрыш. Ты подаришь мне ленту?
Шахматы Дик не любил. Хоть и умел играть, как и всякий дворянский сын. Но его деятельная натура не терпела омфалоскепсиса, и просиживать часами над партиями он так и не научился. Рожь сама не посеется, пока сквайр изволит пешки двигать.
- Mon amour, давай успокоимся, сосредоточимся и вспомним весь список запрещенных разговоров о севере. А за каждый пункт тебе будет лента. Но не красная. А, скажем, серебряная с жемчугом. Годится? Итак, перво-наперво о севере говорить нельзя?..
- Никому и никогда нельзя говорить о севере, даже если пешка доходит до последней линии, - строго заметила Хизер, всё так же глядя в окно. - Или особенно. Дура. Бесполезная дура. Не больше одной ленты за раз. Вторая будет настоящей, тёплой.
- Ты не дура, - убежденно проговорил Дик, слегка встряхивая её. - Пешка, дошедшая до последней линии, становится ферзём, Хи. Королевой, если угодно. А она без короля - никто. Но ведь я - кто-то. И ты - тоже. Значит, мне можно сказать.
Вечер давно перестал быть уютным и томным, но заметил Дик это только сейчас, огорчившись глубине убеждений, вложенных в Хизер.
- Кто-то - значит, не тот, - Хи нахмурилась и подняла голову, дохнула в шею. - А тот или не тот, неважно, потому что задача не в том, чтобы спрашивать. Задача - смотреть, как солнце восходит слева, а заходит справа. Чувствовать, как кивают маки под ветром с великой реки. Слышать - не слушая. Не спрашивать. Не отвечать. И алое - на белом.
И Дик почувствовал. Да еще как! Зубы у Хи были острыми, что у хорька, а кусалась она больно, до крови.
- Рехнулась? - Прошипел он, наблюдая, как медленно, с желтоватой пеной выливается из бутылки ей на голову недопитое вино, как стекает оно по косынке, заползая по шее под платье. - Я тебе не какой-то там грязный восточный царёк, милая. Рекомендую вырубить это нетленными буквами прямо поверх той дряни, что в тебя напихали.
И тут же, не обращая внимания на возмущенный вопль и попытки вскочить, прижал к себе, потому что за наказанием всегда шло утешение, а слова лучше отпечатывались в душе, когда их вписывали лаской. Но теперь он мог надеяться, что Хизер не сорвется с поводка в знакомом борделе, заменившем ей семью и дом.
Потому-то почти не злился Дик этому укусу, надевая на Хи сто одежек, превращавших изящную девичью фигуру в угловатую юношескую. И если он туже, чем надо затягивал какой-нибудь шнурок, то это не от злобы.
Ибо - "Никто не ищи своего, но каждый пользы другого."


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1828, отправлено 31-12-2020, 14:09


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

В подвале таверны, где некогда располагался бордель Сладкого Герберта, было удивительно чисто. И что странно - холодно. Дик, запомнивший эту комнату вонючей, маленькой и душной, разгороженной тряпками на клетушки, замер на пороге, разглядывая невесть откуда взявшиеся проемы в комнатки и коридоры, завешенные полотняными шторами разных цветов. Невзирая на посетителей, полы здесь мыла густо набеленная девушка в чудной московитской одежде с совершенно невозможным арселе в виде башенки. Кажется, этот убор называли кокошником, но внимание привлекал не он, а ноги девицы - голые, тощие и бледные, будто украденные у дохлой курицы. У стены скучающе переминались две женщины: полная и почти голая, прикрытая лишь бусами синего цвета, но зато с криво намотанным тюрбаном, и беловолосая, раскрашенная вайдой, будто недавно из хоранова полка сбежала. У этой не было даже бус, зато имелись тряпочки, которые кое-как прикрывали её прелести.
Бордель-маман, а вернее - отец и благодетель увеселительного заведения был коренастым низеньким мужчиной с упитанным брюшком.
- О, господин, добро пожаловать, добро! - Распорядитель борделя поклонился и подобострастно заглянул Дику в глаза. - Милорд привёл сына, чтобы мои девочки обучили его всем тайнам любви со всех концов мира? Возможно, сладкая Зулейха обучит его всем тонкостям обращения с женщинами? Или, может быть, ему больше подойдёт славная Аннуска?
Русоволосая девушка подняла голову и улыбнулась, демонстрируя редкие чёрные зубы. Надменно оглядев её, Дик с ленивым, презрительным интересом изучил красный нос, деревянную ногу и оранжевый платок здешнего предводителя шлюх, мимоходом отметив, что Хи при виде него вздрогнула.
"Сивый Пью?"
- Что это? - брезгливо вопросил он, принимаясь наматывать на палец узкую красную ленту. Одну из тех, которые пришлось купить еще по дороге в Стратфорд и которые змеями свернулись в неприметном кожаном кошеле на поясе. Свой вопрос Дик не адресовал чему-то определенному, но тон определенно удался. В конце концов, плох тот лейтенант, что не мечтает стать генералом. Или хотя бы полковником. А значит, и умение придираться ни к чему - пригодится.
- Так бабы, господин, - Пью расплылся в подобострастной улыбке, заглядывая в лицо. - Вон баба, а вон еще, и третья тоже баба.
- Я вижу, - сурово согласился Дик, не отводя глаз, - что не женщины. Ну, показывайте, дражайший Пью. Рассказывайте. Про розы без шипов, значит. И о том, как негоже лилиям прясть. И прикажите этой с тряпкой выпрямиться и стоять почтительно. Что это за воспитание, мессир Пью?!
"Ну же, Хи, помоги мне!"
Он обернулся на "сына", не смягчая взгляд, но надеясь, что за презрительной улыбкой Хизер уловит растерянность.
Хизер молчала, глядя на Пью с равнодушным интересом.
- А и отличное воспитание, господин, - новый хозяин борделя склонился ещё ниже, деревянная нога гулко стукнула об пол. - Наилучшее, хозяйственное. В это время никто и не ходит вот, так чего им, у стены стоять, как караулу у Вестминстра? Аннуска, кончай там, лучше петли смажь. Так что, говорите, рассказывать, господин? О каких это лильях?
- Нет у вас никаких лилий, драгоценнейший.
Дик шагнул вперед, отодвигая Пью в сторону. Три минуты разговора - а он не продвинулся в своих изысканиях ни на ярд. Ни на его половину. Даже на мизинец не сдвинулся.
- Никогда не нравился мне этот этап, - задумчиво сообщил он Хи. - Слишком грязно и с таким... управляющим - еще и ненадежно. Полы моют, подумать только.
Он провел рукой в белой перчатке по стене и с недоумением воззрился на нее, точно нашел там вековую грязь, которой не было.
- Чему вы еще их учите? Только отвечайте по существу, мессир Пью, я устал выслушивать чушь об Аннусках и мытье полов.
Пью подошёл ближе, почти навалившись на него со спины, жарко дохнул гнилыми зубами и дешевым вином.
- Дык, бабы, господин проверяющий. Чего надо - сами умеют, а если кто и нет, так подмахивать научить недолго, чай, сами знаете, и сынок ваш, чай, тоже знает. Ну а другое-что - как привезти изволите, так и поучим, поучим. Но пока ничего нет... или вот этот милый мальчик, под вкусы нашего славного двора? Личико закрыто, но глазки так и сверкают, так и горят. Ой, как такое полюбят!..
Порой зуботычина была доходчивее и понятнее миллиона слов.
Дик досадливо хмыкнул, глядя на окровавленную перчатку. Вопреки ожиданиям, из носа Пью текла самая обычная кровь, а не какая-нибудь вонючая жижа, которая просто обязана была содержаться в теле такого гнусного создания.
- Вы забываетесь, мессир Пью, - алая ленточка на ухе бордельного заправилы выглядела бы забавно, будь у Дика желание веселиться. - Именно поэтому вы сами повяжете себе вот это на шею. К тому же, хочу напомнить, что если я пожелаю привезти кого-то на воспитание, то явно не в ваш... гадюшник. В котором не розы растить, а свиней только. Вдругорядь спрашиваю, что вы имеете сообщить о цветах, и лучше бы вам отвечать без экивоков, предъявив дневники оранжереи. Я очень не хочу испачкать вторую перчатку.
Аннуска без слов и даже взгляда помогла Пью подняться, а бывший моряк улыбнулся без тени обиды, размазывая кровь рукавом.
- Бочдо же зразу гадюшгик, гозбодин. У мас взё, как в лучших домах, и куда зкажут, туда и бривезёте... Но пожалуйте, гозбодин, что езть - сдарый Бью бокажед.
Проковыляв в угол, где до того женщина в сарафане оттирала пол, он вставил кончик деревянной ноги в неприметное отверстие от сучка и с усилием повернулся. Люк оказался небольшим, не больше ярда. За ним открывалась узкая лестница, тонущая во тьме, из которой пахнуло сухостью и прохладной.
- Дневнигов нету, уж не обеззудьте. Сдарый Пью всё в голове, в голове... по сдаринке. Не обужен мудросдям.
Дик в ответ протянул мягкий платок с пышным французским гербом, прихваченный из Рочфорда, тайком позаимствованный у кого-то из гостей. Для вытирания носа сводника сгодился бы и этот кусочек полотна, зато ищейки, буде такие в борделях, становились на чужой след.
- Deprivatio, - одобрительно сообщил он Хи спустя пару минут, довольно поглаживая стены маленького каменного мешка, в котором сесть бы смог разве что карлик. Лекарский кабинет и пыточная уже были осмотрены, и найдены удовлетворительными, хоть и - но в тайне - омерзительными. - Ну что же, мессир Пью, вы справляетесь получше предшественника, но всё же, недостаточно. Почему нет клоповника? Но, думаю, вы новую розу не выпустите из цветника, не так ли?
Девушку, которая займет место Хизер, Дик не жалел. Всех не спасешь, да и зачем ему новая тощая шлюха, предназначенные не ему? Но зато - сочувствовал своей. Пройти через подобное и сохранить разум могла, наверное, только Хизер.
Лицо Пью на миг исказилось злобой, но он тут же отвернулся, жестом гася свет в лекарском кабинете.
- Уж не выбужжю, газбадин. Здесь - нет. Да дольго не жлюд новых роз, а сдарая с гагим-до оборванзем сбежала. Броде и рызарь, а жлюгу уволог, как последний матроз позле долгого рейза. Но больже нет. Герберд за то убогоилзя, но Бью будед жидь. Но на глобовниг, газбадин, надо бы золода. Фонды подистрадилизь.
Хизер не среагировала ни на оборванца, ни на рыцаря, ни на розу-шлюху. Сейчас она напоминала Дику статую - холодную, бесчувственную. Или... Эмму. Поняв, что сравнение с сестрой ему не нравится, Дик нахмурился, направляясь к выходу из подземелья.
- Так зарабатывайте, мессир Пью. Берите воспитанников, девок покрасивее подыщите для клиентов. А Герберта жаль, жаль... И Лилитану тоже. Не берите себе помощниц, мой дорогой. Они перед смертью болтают. Но я сообщу о ваших требованиях золота. И даже порекомендую направить к вам розу по вашим желаниям. Для кого вы хотите учить?
- О брозьбе золота, - гнусаво, но гладко поправил Пью, сморкаясь. - А ужить, дак... вод для Фгамбегга. Кодорый мигаилид да по монажгам. Кодорые Физаган. Чдо заму её, чдо прабильную вювовницу. Не король, дак кондзорд будед - авозь и наградид старого Бью.
- У вас великолепный вкус, мессир Пью.
Об Эмму обломала бы зубы вся эта шлюхосекта - Дик проверял. Не женщина, алмаз в броне. Но однажды отыскать сестрицу в подобном заведении ему не хотелось. И зрело убеждение, что в таком случае он раскатает этот бордель по брёвнышку. Вместе с таверной, городом и графством. Без помощи "Фгамбегга".
- Неужели вы всему этому научились на своём корабле?
- На горабле тофе, - признал Пью. - Но, зами зваеде, не дольго. У Авя зе Тви вовелозь бобыдь, вовелозь. Вод гдо маздер дак маздер, двугих дагих и ве вивел, а ув згольго пвавав!
У зятя была очень, очень неподходящая для Фицаланов родня. Подумать только, брат мужа сестры - мастер обучения шлюх! Хуже только, если Аль де Три окажется психом вроде Эда, католическим кардиналом вроде Тома, да еще и работорговцем.
- Наслышан, как же. А в садовники где вас принимали, если не секрет?
- Даг в Заудэнве, газбадин. Вде, сдало быдь, жлюговогово. Выло. Свыхав, вольже неду, бзё вазвомано гагим-до ивиодом.
"Дерьмо!"
- Не каким-то, мессир Пью, а комиссаром Харпером. Тем, которого на прелестной де Манвиль женили. К слову, о прелестницах. Напомните мне, где жила Лилитана. И вот еще что... Посоветуйте, куда внезапно нагрянуть? Где не ждут проверки?
"Дьявольщина!"
Вассал Дику достался такой же, как и зять. Только если от Раймона де Три избавиться было уже невозможно, то Уилла Харпера хотелось утопить. Оторвать ему руки, пришить на задницу, а потом - утопить. Держать голову под водой, изредка поднимая кретина и наслаждаясь тем, как жадно тот хватает воздух.
- Дак бедь мы в чужие дела не лезем, газбадин, - Пью даже развёл руками в знак раскаяния и невозможности угодить. - За своими б узледидь. Ну а з Вивиданой бросдо. Гаг на зевер бойдёде, дак с граю возовый бомик. С дзведочгами. Зейчаз-то дам бабульга живёд. Возидся.
А бабулек Дик вообще уламывать не любил. Часами пить поссет, слушая о том, как мило дорогой сыночек писал в младенчестве через голову, почему невестка - ведьма, а соседка ворует репу?
Увольте.
Но записи Лилитаны были нужны. И потому он величаво кивнул, похлопав Пью по плечу. И прежде чем выйти из борделя, улыбнулся той, что изображала из себя героиню арабских стихов. В жизни шлюхи должно быть хоть одно светлое воспоминание, и Дик на эту роль подходил.
"От скромности не сдохну".


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1829, отправлено 31-12-2020, 14:09


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Дождь не пролился - упал. Будто кто-то опрокинул бадью с водой, и теперь ехидно хихикал, наблюдая за поспешно покидающими улицы людьми. Погрозив небесной канцелярии кулаком, Дик повернулся было к Хи, но осведомиться о том, жива ли она, не успел. Вслед за дождем рухнул мокрый и смертельно уставший голубь. Посланный, без сомнения, Алеттой.
"Милорд Фицалан, мы наслышаны о том, какого славного ягнёнка подают в Питерсборо, в "Низкалом льве". Господину мужу моему не терпится отведать тамошней кухни, и, нам кажется, вы тоже могли бы её оценить, ибо нравилась она и королям. Даже жаль, что сломанные ноги мешают мне отправиться в путь немедленно.
Передавайте наш любезнейший привет леди Хизер. Надеемся, с ней всё хорошо?"
- Он сломал ей ноги, - обреченно сообщил Дик, накидывая свой плащ на Хизер. - Но это не мешает ей назначать свидание в Питерсборо. Не удивлюсь, если там очередной бордель. Ты вообще жива?
Странный сплав.
Ярость. Кретин не смог уберечь жену! Небось, даже от поместья не отъехал, да и ноги сломаны оказались его стараниями! Не то, чтобы Дика это... А впрочем, волновало. Алетту сосватал он сам, и такой вассал-зять-сыночек портил не только свои отношения с Рольфом.
Усталость. Бабы порядком утомили Дика. Они ломали ноги, болели, дрались панталонами, дулись и требовали не пойми чего. От них хотелось сбежать в полк, к морю, где... Где была Леночка, которая занималась примерно тем же.
- Бедняжечка Алетта, - равнодушно ответила Хи, передёрнув плечами. - Что, и в самом деле только ноги? Интересно, баронет это сделал до, после или в процессе исполнения супружеского долга? Наверное, в процессе. Комиссары такие затейники.
- Значит, жива. Даже язвишь.
Из таверны следовало съехать. В ночь, будто ревизор спешно покидал город. А потом дел становилось так много, что Дик даже тяжело вздохнул.
Затемнить лицо и волосы, переодеться попроще и переодеть Хи.
Найти вдовушку на окраине, сдающую дом. А то и напроситься в гости к той старушке.
Отыскать записи Лилитаны и успеть в Питерсборо.
И всё это - за какие-то пару дней.
- Но коль уж говорить начала, может, поделишься наблюдениями о борделе? Ты наверняка увидела больше меня.
- Пью всегда любил устраиваться, как навсегда, - глухо ответила Хизер, потирая запястье. - Рядом с ним понимаешь, что никуда уже не денешься, оно в движениях, во взглядах. Кроме Аннуски, эта меня просто пугает. И, наверное кроме той, в тюрбане, которая просто странная. Смотрит неправильно, словно живая.
- Новая Лилитана? Или такая же, как ты, способная куда-нибудь деться?
Впрочем, "как живая" можно было трактовать многоранно. В том числе, и буквально, понимая, что Пью мог привлекать к работе в борделе нежить. Дик вздохнул, уволакивая Хи в узкий, тёмный переулок. Там, без лишних глаз, разоблачаться и менять личины казалось не в пример проще.
- Нет, просто... - Хи замялась, подбирая слова, покачала головой. - Словно думает не о том, не чувствует, что принадлежит борделю, Пью, и не особенно этого скрывает. Не понимает даже, что надо скрывать. Может, новенькая, но тогда я не понимаю, почему она стояла - там.
Дик вообще ничего не понимал, но очень хотел понимать. Он медленно припомнил, что сладкая Зулейха носила тюрбан, из-под которого не выбивались косы, а значит - вполне могла оказаться брюнеткой. Из чертова Хокуэлла. Впрочем, кретин Харпер говорил, что все они там были тощими, а здешняя шлюха, напротив, оказалась что твой пирожок.
"Отожралась".
К тому же, грёбаному вассалу верить стал бы только такой же идиот, как и Уилл Харпер. Дик мысленно пнул себя, на будущее зарубив на носу, что щупать следует весь товар, остервенело почесал под тугими повязками запястье и вздохнул. Ужасно хотелось назвать Хи бесполезной.
- Как считаешь, она могла быть из Хокуэлла?
Хизер только фыркнула.
- А кто же её знает? Словно я видела когда этот Хокуэлл или этих чернявых. Надо было вассала с собой брать, чтобы смотрел, щупал и опознавал. Он ведь их ощупывал, надеюсь? Или совсем дурак...
- Совсем дурак...
Пришлось снова вздохнуть, недовольно нахмуриться и отправиться к той таверне, где оставили лошадей. Старушка в таком нужном и полезном домике наверняка уже заждалась, хоть сама и не ведала этого.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1830, отправлено 31-12-2020, 14:09


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Мадам почтенная матушка какого-то гренадера - а иначе Дик её назвать и не мог - и в самом деле жила в домике на окраине, столь адски диссонируя и со своим обиталищем, и с окраиной, что хотелось перекреститься. На голове уважаемой дамы красовался крестьянский чепец, какой носили прислужницы прекрасной Алиенор Аквитанской, мощное тело,которому позавидовали бы и хорановы - бойдовы! - бойцы, она облекала в объемистые немецкие одежды, а плечи прикрыла дорогим парчовым платком. С угла плата печально взирал на мир византийскими глазами какой-то святой. Всё это великолепие завершал собой тощий и облезлый кот, безуспешно пытавшийся вырваться из весьма мозолистых лап старушки.
- Хороший цыплёночек, - бабка ущипнула Хизер за щеку и от души приложилась к заднице Дика, заставляя задуматься, кто из них был так поименован, - годится.
- Для чего годится, госпожа? - Вежливо поинтересовался Дик, размышляя, не стоит ли ответить ей той же любезностью.
- На лопату и в печь. Ха! - Старушка взмахнула котом, от чего бедное животное обреченно зажмурилось. - Ха! Где служил, солдат?
- Нигде. То есть, я служу. Я слышал, вы сдаёте комнату?
Хи пришлось спрятать за себя - Дик не доверял старушкам, размахивающим котами. А оглядеть цветник, в котором будто окопы рыли, получилось само собой. Среди рвов и траншей грустно поникли головками белые, розовые и желтые лилии, у забора мученически умирали алые розы, которые кто-то накрепко привязал к перекладинам, а на крыльце стояли ящики с фиалками. Мёртвыми фиалками.
- Вы любите цветы, госпожа?
- Женщины любят цветы, сынок, - это у бабки вышло назидательно-генеральски. - А комнату я сдаю. Но только семейным. Чтоб прилично было. Потому что когда неприлично - соседи ворчат. А мне уже надоело переезжать.
- А мы семейные, - клятвенно заверил Дик, последовательно демонстрируя Хи, её окольцованную руку и аметист на ней. - И цветы тоже любим. Правда, Хи... льда?
Новопоименованная Хильда вполне могла огреть очередной кружевной ерундой из гардероба. Но, всё же, не сейчас, а потому Дика упоительно несло.
- Хильда очень любит цветы, мы вот и книги покупаем о них, и записи у садовников. Когда-нибудь, когда у нас будет собственный дом - такой же милый и уютный, как ваш, госпожа! - мы обязательно сделаем там сад. Ах, госпожа матушка, неужели вы сами разбили этот цветник? Без всяких трактатов?
Госпожа-старушка сочувственно кивнула, пошире открывая дверь, за которую уцепился кот.
- Московитская медведица тебе матушка, сынок. А меня следует звать миссис Портер, да. Гризельда Портер. Ты заходи, заходи. Контуженным ночной воздух вреден. Надо же, во дворе как после роты пьяных горцев, а он цветник видит.
- Ужасно, - понимающе вздохнула Хильда. - А знали бы вы, что он видит в... мельницах!.. Но это безобидно, правда. Просто лампы в том замке были слишком тяжёлыми, а слуги ленились их закреплять, вот и...
"Бесполезная женщина".
Тычок Хи почти наверняка почувствовала даже сквозь накидку, корсаж и корсет. Дик улыбнулся, и будь здесь Рисса, она бы уже принялась молиться.
- Ну что вы, миссис Портер, я прекрасно вижу и ямы, и траншеи, и даже вон тот ров у забора, сооруженный по всем правилам фортификационного искусства. Но хочу заметить, что в Италии нынче модно уподоблять свои дворы полю битвы.
У итальянцев выбора не было - их без перерыва завоевывали, а потому Дик даже не лгал. Почти не лгал. Но если почтенная Гризельда с таким же упорством ломала и домик, то записи Лилитаны она наверняка нашла. И вряд ли в них было написано что-то вроде "Вчера герцог Саффолк трахал Хизер Пиннс". Скорее уж пространные рассуждения о том, как чудесно розы растут на удобренной почве.
- Потому, - продолжил он, - я подумал, что вы руководствовались трудами садоводов. Я слышал, в этом доме раньше жила цветочница?
Миссис Портер кивнула и умилённо вздохнула. Бравада сошла с неё, точно смытая снова начавшимся дождиком, а старушка подтолкнула Дика внутрь, в бежевые недра домика, поближе к камину.
- Жила. Даже имя цветочное у неё было - Лилли Таннос. Говорят, твари в лесу сожрали. Только непонятное она пишет. Значит, за комнату я беру десять фунтов в день, а если столоваться у меня желаете - то все тридцать.
- Воля ваша, миссис Портер, а вы берёте унизительно мало. Особенно, за ужин и дневники цветочницы.
Не прекращая улыбаться, Дик усадил Хи в кресло, любезно кланяясь старушке. Сейчас почтенная матрона обязана была подозрительно осведомиться, на что ему эти дневники, а то и накинуть цену, ибо такая корова нужна самой. Но отпираться ей было уже поздно - миссис признала, что покойница Лилитана писала непонятное.
- За дневники я ничего не беру, мой милый. Они ведь бесполезные были совсем, - миссис Портер ловко плеснула из глиняного кувшина в кружку. Запахло крепким ромом. - Я их сожгла. В камине. Прочитала - и сожгла. Может, где и завалялась страничка-другая, так и ту мыши утащили, небось.
Сказав это, старушка резко выдохнула и влила в себя пойло.
В кувшине и впрямь был ром. Ядрёный, вонючий горлодёр, но Дик, опечаленный тщетностью своих усилий и провалом поисков, понял это только на пятом глотке.
- Это вы зря, миссис Портер, - выдохнул он наконец, глядя на хмурую Хизер. - Дневники цветоводов полезны. Очень. Ну что же, будем искать. Или вы вспомните прочитанное?
- Вот еще, бесполезным голову забивать, - невозмутимо ответила старушка, отнимая кувшин и наливая из него снова. - Ну вот разве что... "Если вы решили приобрести луковицы лилий, прежде всего обратите внимание на их состояние: они должны быть довольно крупные, мясистые, здоровые, а чешуйки не должны быть пересушенными".
Дик задумчиво покосился на Хи, которая только недавно начала становиться мясистой и здоровой, а крупной и вовсе никогда не была. Впрочем, в классификации шлюх она относилась к розам. Кто знает, быть может черенки этих царственных растений надо подсушивать перед посадкой?
- Это очень занимательно, - согласился он, постукивая по столу совереном. - Может быть, вы вспомните что-то еще?
- Лилия способна расти на одном месте несколько лет, а частые пересадки могут замедлить ее развитие. Поэтому место для посадки необходимо выбирать тщательно, чтобы ближайших года три-четыре не тревожить растение. Также необходимо удалить все мертвые чешуйки, а корешки укоротить. Лилии достаточно неприхотливы в уходе. В период цветения они нуждаются в умеренном поливе. В жаркую засушливую погоду, когда в земле почти нет влаги, их необходимо поливать обильно. После цветения полив можно прекратить вовсе.
Старушка запила свой спич выпивкой и глянула на Хи, покачав головой.
- Срезая лилии, обязательно оставляйте достаточно большую часть облиственного стебля, - назидательно договорила она.
В голове уже шумело, и комната покачивалась, и хотелось кричать. Наверное, отец чувствовал себя так же, и Дик сейчас выглядел таким же безумцем, как и он?
Но одно понималось ясно и твёрдо - срезать лилии позволить нельзя. Как нельзя обнаружить себя срезанным цветком.
- А про розы там что было? - Нетрезво поинтересовался Дик.
- На вопрос, когда высаживать розы, на юге ответят: конечно же, осенью! Растения успевают хорошо укорениться до морозов, - медленно проговорила миссис Портер, на которую ром не оказывал никакого влияния. - В северных регионах и средней полосе осенняя посадка считается ненадежной. При быстром наступлении холодов растения уходят на зимовку неукоренившимися и сильно пострадают от морозов.
Старушки раздваивались и сливались в одну, Хизер и вовсе было уже четыре, но от мороза они пока не страдали. Или это касалось не её, но... другой? Холода наступили быстро, почти мгновенно, опалив и его самого, а теперь она, значит, не укоренилась?
"Бред какой-то".
Мысль оказалась внезапно трезвой, будто думал её не Дик, а кто-то иной, наблюдающий за ним со стороны.
- Что-то еще, миссис Портер?
Все шестеро бабок вздохнули и почесали голову под чепцом.
- Но посадка роз весной имеет свои недостатки. Такие розы могут отставать в росте. Это отставание примерно идет на недели две. Также такие королевы более капризны и требуют большего присмотра и заботы. Если сроки сдвинуть, розочки не успеют окрепнуть до первых заморозков. При этом очень важно, чтобы почки растений еще не начали развиваться. Если вы не успеваете с посадкой осенью и не хотите, чтобы саженцы пропали, можно попробовать их сохранить до весны, прикопав и присыпав декоктами, купленными у михаилитов.
- Обязательно у михаилитов, - заметила Хи, подпирая Дика плечом. - Спасибо, матушка-медве... э... спасибо, но нам, кажется, пора спать. А то ещё ведь отвары наутро варить из тех цветов, да погорчее. Сказала бы, что из одуванчиков да ландышей, потому что красивые, но нет, придётся обойтись чабрецом да полынью.
- Но я не хочу с чабрецом! Ненавижу чабрец. Он пахнет клопами. Почти как декокты, только клопами. И спать я не хочу! Про розы так интересно слушать! Продолжайте же, миссис Портвейн, умоляю вас!
Язык молол чушь, что чёртова мельница. Дик нахмурился, пытаясь удержать его, но получалось плохо. Только на волнах пьяной мути плескалось убеждение, что он узнал еще не всё.
- Вы знаете, деточка, его стоит хорошо окатить холодной водой, - задумчиво сообщила мадам Портвейн, сочувственно кивая Хи, и снова приложилась к кружке. - Совсем мельницы пить не умеют. Вот в моё время - только лей на лопасти, и сразу все розы, мой юный цветовод, любят тепло и солнечный свет, не переносят сквозняки и при этом уважают перины в гостевой, непременно из утиного пуха. Утонуть можно, а уж тепла-то тепла! Идеальное место что для лёжки, что для посадки. Главное, никаких ветров, потому как горцы северные, а лапы-то у них горячущие, ух! Как молодку из юбок-то высадят, так обильно поливают водой, чтобы она, значит, осела и плотнее прижалась. Холодно же, если ветрюга с ледника. Так говорит леди Лейс, уж кому знать, как не ей. Её-то с полкувшина не развозило. Один только раз помню, как она с башни голый зад казала, так мы тогда третий бочонок раскупоривали. Эх, монастырское креплёноё!..
В ответ на это Дик смог только кивнуть и направиться в эту самую гостевую, надеясь, что там будут перины, но не найдётся ни одного горца. Потому что у них горячущие лапы и какой-то ух. Ухов полагалось быть два, но ведь в горах всякое случается? Особенно, если леди Лейс голый зад с башни показывает. Запросто можно без одного уха остаться. И только утопая в перине, безуспешно борясь с головокружением и сном, Дик осознал - времени у него мало. Особенно, если он хочет сохранить эту бесполезную женщину Хизер вереском, а не окрепшей розой. На этой мысли он и заснул.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1831, отправлено 31-12-2020, 14:10


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

18 апреля 1535 г. Стратфорд-на-Эйвоне.

Утром Дик в полной мере осознал, почему пьет вино разве что за ужином, да и то разбавленное. Яркий солнечный свет резал глаза, а грохот горшков на маленькой кухне звучал не хуже боевых барабанов.
Из-за этого думать получалось плохо, а не думать не получалось вовсе.
Ему не нужна была чужая жена - со своими бы разобраться. Не волновало, что будет с этой юной розой, которую неведомый садовник решил привить к его стеблю...
"К стеблю... Да вы пошляк, милорд Дик!"
Отмахнувшись от этой мысли, он нахмурился, возвращаясь к цветам.
Так вот, его не волновала судьба розы, но зато жутко бесило, что прививают, не спросив разрешения. Где они были, в конце концов, когда отец пинками гнал к алтарю с Клариссой?
Разум подсказывал, что никто из этих девочек еще не родился тогда, но врожденное упрямство бунтовало и вызывало тошноту.
И если уж его не спрашивали, какой черенок прибить к родословному древу, Дик сам хотел поглядеть на чёртова садовода и поинтересоваться... Чем?
Мысль снова утекла в сторону, к Хизер. Которая упорно не воспринималась капризной королевой, хоть и требовала присмотра и заботы. Сказать по чести, ему и этот колючий отросток вереска был не нужен. Идеальная леди Фицалан та, которая сидит в поместье мужа и рожает в год по ребенку. Обеспечивает продолжение рода. Она должна быть крепка здоровьем, быть может, не слишком знатна, но плодовита, в меру умна, очень домовита и покорна воле супруга. Эдакая домашняя курочка, которую хоть и ко двору не вывезешь, но и состояние не спустит на очередного священника-извращенца. Хи такой не была, и в Дике зрела уверенность, что присмотри он подобную девицу, Хизер её тут же отравит.
Приходилось мириться с тем, что есть.
- Хи, ты хотела бы ребенка?
В конце концов, госпожа носила имя Подательницы Жизни, и если умолить её, то вполне могла исцелить Хизер от тех недугов, что привили ей эти горе-воспитатели.
Которые, судя по воспоминаниям старушки о дневнике, были как в Британии-матушке, так и на континенте. Лилии, способные расти на одном месте несколько лет, должно быть воспитывались строже, нежели английские розы. И выбирать их предписывалось крупные, мясистые, здоровые. Плодовитые. Что говорило о скором прибавлении в семействах французской знати и увеличении числа наследников на престол. А значит, и о приближении междоусобных воин, обычно плавно перетекающих в войны с Англией.
Хизер застыла на полушаге с кружкой мерзко пахнущего отвара в руках и изумлённо уставилась на него.
- Что, прямо сейчас?!
- А чего тянуть?
В конце концов, долг перед родом забывать не следовало, ведь маленький Ричард остался единственным наследником Фицаланов, а теперь еще и Греев. Возможно, беременность и младенец, делающий их кровными родственниками, смогли бы прервать этот цикл дрессировки, разрушить связи, влекущие к Норфолку. Если эту женщину вообще могло что-то увлечь против её воли. Сейчас Дик понимал - в борделе она оставалась от безысходности.
И эти цветы... Какого дьявола он оказался в числе растений, позволяющих совать немытые от навоза и земли руки в свою судьбу?
С этим следовало разобраться. И, возможно, вырвать пару-другую этих самых рук.
- Ладно.
Дик кивнул покорности Хи, задумчиво глядя в потолок. Было что-то странное - лежать в доме Лилитаны, в той же самой комнатке, где она принимала гостей. Которые тоже могли писать дневники.
Он подскочил, в спешке не попадая ногами в штаны, заметался по комнате, и только потом сообразил, что Хизер меланхолично, не меняя выражения лица, раздевается. Порой свой мысли надо было высказывать точнее.
- Одевайся, - покаянно и примирительно проговорил Дик, - я не это имел в виду. То есть, я не против обзавестись парой-тройкой ребятишек, но не прямо сейчас, разумеется. Не заслужил у госпожи милости для тебя, да и привыкнуть нам друг к другу нужно. И та... другая, тебе не соперница, не надумывай.
Под кроватью, в самом пыльном углу, валялся канареечно-желтый шарф. "Блестящая блудница", - гласила вышивка на нём.
"Вот же чертовщина".
С этой мыслью вернулось похмелье. Дик осушил до дна кружку с отваром, горько скривившись от мерзкого вкуса, и уставился на шарф так, как иной солдат смотрит на вошь.
Шарф ничуть не смущался, и нестерпимо для такого утра вонял сиренью. Ничего не говоря при том, хотя мог бы. Наверняка он повидал немало роз и лилий, быть может, даже задушил цветочек-другой.
- Интересно, чей ты, господин шарф?
С тряпками расшаркиваться еще не приходилось, и Дик хмыкнул, бережно сворачивая кусок материи с бахромой. Блестящая блудница, кем бы она ни была, становилась в очередь на отрывание рук.
- К тому же, - продолжил он для Хизер, - я не хочу слышать от своей женщины, что на голову мне упал канделябр. Это не помогает в поисках, которые нужны и тебе. Однако, я безмерно благодарен тебе за эти отвары, хоть они на вкус и гадкие. Но главное, что действенные! И вообще, хочу представить тебя матушке.
Матушка, чтимая Маргарита Фицалан, тощей шлюхе вряд ли порадуется. Впрочем, интересоваться её мнением Дик не собирался. А уж в свете того, что леди Леони называла маменьку в числе тех, кто мог бы возвести его на престол...
Теперь он остолбенело глядел на окно с тошнотворно пестрой занавеской, складывая два и два. Значит, матушка, леди Леони и дорогой братец Том имели виды на смену власти в Англии, а бордели при этом поставляли черенки роз, сиречь, будущих королев?...
- Ну твою же мать!
Это высказывание оказалось лишним. Мысли ушли, не прощаясь, а Дик устало уселся на край кровати. Пора было отправляться в путь. Иначе как узнать, что хотела трепетная роза из рочфордовского сада от его стебля?


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1832, отправлено 31-12-2020, 14:10


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

20 апреля 1535 г. Питерборо, Кембриджшир.

Питерборо Дика не впечатлил. Обычный маленький городишко, каких много в Англии, торгующий сукном и овцами. "Низкалый Лев" восторгов не вызвал тоже. Не менее обычная таверна под прохудившейся крышей. Наверное, поэтому он и не остановился в этом месте, а отправился в скромный особняк дальнего родственника, лорда Кроухерста. Быть может, нарушив инкогнито, неведомо зачем бережно охраняемое.
Кузена Ричарда ожидаемо дома не было, слуги встретили радушно, и Дик, с нескрываемым наслаждением растянувшись в бадье с горячей водой, наконец смог подумать.
Всю дорогу до Питерборо он вёз Хи в своём седле, прижимая к себе и делясь собой. Это казалось правильным и немного приглушало чувство, будто душа у Хизер ломалась со скрипом и треском, не выдерживая напряжения этих дней.
Быть может, она не подходила на роль леди Фицалан, но отказаться от неё Дик уже не мог.
Впрочем, следовало обмыслить не на глазах расцветающую Хи, но то, зачем его, Ричарда Фицалана, к чертям занесло сюда.
- О плющ, повисший на ветвях:
Когда раскидистому клёну
Он обовьет и ствол, и крону,
Он юн и свеж, а клён зачах.
Как там говорил этот неугомонный грек Феогнид, протестующий против браков между разоряющейся знатью и богатыми представителями худородного демоса?
"Женщина не может сообразоваться с движениями кормы и, не имея под собою якоря, оторвав веревки, часто находит другую пристань"?
Это Дик познал в полной мере. Рисса, не успев отчалить, тут же пристала к многим другим пристаням, да еще и новую лодку собиралась к старой привести. И не допускай Дик возможности, что ребенок будет его, эту женщину вместе с веревкой уже обнаружили бы в каком-нибудь ирландском монастыре для падших горлиц. Или в борделе.
Госпожа бы этого не одобрила, но порой следовало жить собственным умом, а не волей богов.
К счастью, самые знаменитые философы обыкновенно имели некрасивых жен. Хорошенькие заставили бы их забыть о всякой философии.
И Хизер была чудо как хороша на тёплом и золотом от солнца подоконнике, с аптекарскими весами в руках, с травами в подоле. Она дивно пахла вечерним отваром, который всё равно не помогал...
Восторженно-романтичные мысли оборвались тревожной нотой, и Дик пригладил рукой мокрые волосы, второй раз за день размышляя, кой дьявол выдернул его из остывающей воды и погнал сюда. Впрочем, нельзя было сказать, что не вовремя, и за редкий шанс увидеть, чем травили - или привораживали - дьявола стоило поблагодарить.
Ревнивую мысль о Фламберге, наблюдающем такие картинки с завидной регулярностью, Дик прихлопнул, едва она оформилась.
- Ты сейчас похожа на Катарину Сиенскую, - сообщил он своей отравительнице и привораживательнице. - Ты знаешь, что её считают покровительницей травничества и одновременно умоляют о том, чтобы избавила от плотских искушений?
- Как думаешь, чего она захочет получить? - Поинтересовалась Хи, пересыпая из чашечки в пакетик щепоть лаванды. - И любопытный намёк, хотя я, конечно, не так набожна, рвения к церкви мало, да и писать толком не умею. Но, наверное, научусь?
- Из тебя будет поганая монашка, даже не мечтай, - Дик удивленно вздёрнул бровь, осознавая, что и здесь оказался в немилости. Ну ладно - богиня. Её он оскорбил, надерзил ей, да еще и наказание не отбыл до конца. Но Хи?! - А чего она хочет получить - известно. Не велика алхимия. Независимости через покровительство, денег и изредка меня. Как бы самонадеянно это не звучало. А писать надо учиться, конечно. Леди Фицалан придётся вести много корреспонденции. А королеве - тем паче.
- Ого, всего лишь изредка? Не каждый день? - Хизер убрала очередной конвертик и упёрла руки в бока. - О, да, для королевы это, конечно, огромная разница. Даже не знаю, как радость-то проявить. Хочешь сегодня отвар погуще? На окошке-то выстоится как раз, пока заявятся, пока вот изредка.
- Леди не упирают руки в бока, - просветил её Дик, складывая свои на груди. - Это жест торговки. Надеюсь, ты не думаешь, что меня греет мысль торговать собой? Или заполучить в постель девчонку, перетр... перебывавшую в опочивальнях у всего двора? И особенно - у горе-вассала? Разумеется, я постараюсь этого избежать, но её знания нужно добыть в первую очередь ради тебя. И отвар не хочу сегодня вовсе. Равно, как и в ближайшие дни. Пока не остынешь.
Пожалуй, лучше было ретироваться. Тактически отступить в гостиную особняка, взять в руки какую-нибудь книгу и сделать вид, что ничего не было. Прежний Дик вряд ли поступил бы так. Потому что бежать от женщины, которую можно приколотить к стене - не в его правилах. Дик нынешний только вздёрнул бровь, медленно пятясь к двери.
- О? - Хизер послушно убрала руки с боков, скрестила их под грудью и шагнула следом. - Значит, ещё и отварам не доверяешь? Знаешь, дорогой, так ведь получается, что от вон того сравнения с Катариной Сиенской отстаётся только то самое отсутствие плотских искушений. Точно надо учиться красиво писать. Буду как эти, греческие философы в драных хламидах, потому что на таких ни одна порядочная женщина и не поглядит!
Из зануды его то ли понизили, то ли повысили до дорогого, но поразмышлять о том, что это сулит, Дик решил позже. Так же, как и о том, зачем Хи желает, чтобы на неё глядели приличные женщины. Хотя драную хламиду мог ей организовать прямо сейчас. Но вместо этого он поклонился, выходя из комнаты.
Воистину, нет существа более странного, чем женщина. Придя к ней за теплом, получаешь скандал.
Чёртовы греческие философы ухмылялись в своих могилах и согласно кивали.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1833, отправлено 31-12-2020, 14:10


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Спустя разговор с вассалом.

Чёртовы греческие философы разве что вокруг не стояли, а их ухмылки Дик вполне мог пощупать. Еще пара минут - и конкубина Хизер останется соломенной вдовой, своими же стараниями.
Тот поцелуй горчил, вяз на языке и что стоило попросту от души приложиться ей по уху, чтобы знала своё место? Пожалуй, только собственная бесхребетность.
Дик досадливо пнул собственное тело, распластавшееся у ступенек особняка, и вздохнул, когда нога прошла насквозь. Думая найти в бывшей шлюхе тихую, благодарную прелесть, он обрел отравительницу и ревнивицу.
"Зашибу!"
Он сладко зажмурился, представляя, как будет гонять эту бледную поганку хорошо вымоченном в соленой воде кнутом, содрав с неё платье и даже камизу. И мрачно осознал, что не сделает это. Потому что прикипел к тощей заразе, и ценил, уважал и почитал превыше бывшей жены. Однако же, наказать её стоило.
Дик зашагал по крыльцу, глядя на растерянного Харпера, размышляя о Хоране и о том, что тот сказал бы. Почти наверняка - ничего. Ароматные палочки, которые тот грыз, зачастую говорили красноречивее полковника, и Дику хотелось верить - они не одобряли. Ничего не одобряли.
Равно, как и госпожа, которая встретит его по ту сторону с... постыдной палкой. Даже не с кнутом. И вздует так, что умирать ему расхочется.
Не то, чтобы Дик и сейчас этого хотел. Более того, не верил, что Хизер сделала это насмерть. Но ярость мешала думать, голова болела даже призрачная, а Хи мечталось отодрать. Хорошенько. Во всех смыслах.
- Ого, - заметила голова Хизер, высунувшись из стены рядом с дверью. - Ну хоть не под колёса, или копыта, или ноги. Надо было больше дозу делать, чтобы не мёрз теперь тут... Ой, а что этот вивисектор с тобой делает?
- Я тебя убью, женщина, - задумчиво сообщил Дик, разворачиваясь к ней. - Дай очухаться. Я сначала тебя убью, а потом заделаю ребенка и будешь рожать каждый год. По двойне. Тройне. Поди сюда, лапочка.
Призрака, наверное, убить было нельзя. Но, с другой стороны, михаилиты же как-то справлялись. Значит, справится и он, Зеркало.
- Зачем бы это? - Подозрительно осведомилась Хи. - Мне, между прочим, и тут хорошо. Ты знал, что у стен внутри так интересно? Камешки разноцветные. А черепица вообще в дырку. И тут водятся мыши. И ещё что-то. И мне кажется, в подвале есть потайные комнаты.
- Сейчас узнаешь, любовь моя, - мечтательно посулил Дик, пропустивший мимо ушей мышей, успевший хихикнуть нелепой рифме и прослушать про потайные комнаты. - Сейчас ты всё узнаешь. Ох, если бы ты только знала, как мне больно! Я ведь тебе доверяю! Неужто, скажи ты, что твоему величеству не нравится вся эта затея, я не послушал бы? Вот что ты сделала с нашей жизнью?!
На этой патетической ноте он рванулся вперед, стараясь ухватить Хизер за призрачную косу.
- Странно, а манускрипты говорили, что яд безболезненный, - удивлённо донёсся призрачный голос из толщи стены. - Или всё-таки ударился, пока падал? Или это магический коновал... кстати, что он там делает с нашими телами?! Извращенец водолюбивый! А про затею - конечно, не нравится! Да только с каких пор мужики в таком слушают? Если понимают - а всё одно делают?!
Дик взвыл, рванулся еще раз - и остановился. Она и в самом деле имела право на ревность. Равно, как и он на гнев.
- Ты же умная, Хи. Ты понимаешь, что мы не справимся сами с этим твоим воспитанием. Выходи, не трону. И потом не трону, когда очнёмся. И за придурочной этой не пойду. А если и пойду, то только в крайнем случае и с тобой. Чего тебе вообще не хватает? Я с тебя разве что пыль не сдуваю - а всё равно недовольна!
- Да не в пыли дело, - Хизер проявилась вплотную, неожиданно серьёзная, закусила губу. - Просто эта... придурочная которая, она такая... правильная. А я даже и у алтаря так и не побывала. И получается... Да к дьяволу этот алтарь, - она тряхнула головой, рассыпав призрачные волосы, почему-то уже распущенные. - Как в Портенкроссе. По древнему обычаю. Хотя и алтарь, конечно, тоже не помешает.
- Хорошо. Будет и по древнему обычаю. Надеюсь, жена меня травить не будет, в отличие от невесты?
Дик досадливо вздохнул, чувствуя, как его неудержимо влечет в тело. Зачем женщины хотели быть правильными и идти под венец, он не понимал, и подозревал, что так и не поймет никогда. Но, право, стоило отравиться, чтобы наконец-то поговорить.

Брак Дику представлялся всепожирающим чудовищем. Не успев вырваться из лап первого, он попадал ко второму, и из счастливого, довольного жизнью Дика превращался в мрачного Ричарда Фицалана.
В того самого, который мог всю ночь тщательно смазывать старый арбалет, подновлять болты к нему, глядеть на лес с крыльца охотничьего домика, но не идти к жене.
В особняке Кроухерста старых арбалетов не было. Именно поэтому Дик чистил кольчугу. Вдумчиво, долго, проходя щеткой по каждому звену, прислушиваясь к шагам слуг и размышляя.
Нового ярма он не хотел. Не сейчас, когда мир качался и был готов рухнуть, когда нужно было думать не о бабах, а о том, как сохранить благосостояние, о срочном весеннем севе, о котором, впрочем, уже распорядился, о постройке новых амбаров, о защитной магии для них, о покупке коз, овец и коров, свиней и гусей, об ополчении... О хозяйстве. А выходило, что бесполезная женщина Хи сбивала его своими беспочвенными требованиями.
Она жила, как не жили иные жёны. Ни в чём не получала отказа, её холили и лелеяли, ненавязчиво учили, оберегали и заботились. Дик вздохнул, понимая, что начинает думать о себе отстраненно, попробовал поразмыслить о выпасах для скота, но мысли всё равно соскальзывали к алтарю и браку.
Даже у алтаря несчастная, забитая, угнетаемая Хизер не постояла. На вкус Дика, если кто-то хочет постоять у алтаря, он идет и стоит. Не требуя, чтобы туда вели и подле него окольцовывали.
А брак по древнему обычаю вообще выглядел смертным приговором. Конечно, разводились и там, но илоту, который суть лицо богини, никто не позволит менять жён, как перчатки.
Илот не волен над собой, и в этом была лазейка - госпожа могла запретить женитьбу. Наложить гейс безбрачия, наконец. Но нужно ли это было с Хи?
Так или иначе, жениться - что в холодную воду окунуться. И маленький Ричард не должен оставаться единственным наследником. Дети так хрупки, так часто умирают, и долг перед родом и семьей требовал многого. Он настоятельно просил умной, сметливой леди, способной сохранить и приумножить состояние. Намекал на троих-четырех мальчишек. На расширение земель, и чтоб плодородными были. На заключение брачных союзов с другими семьями, а значит нужны и девчонки. Много девчонок.
Дик обреченно стукнулся головой о холодную каменную стену, да так и замер. Ему хотелось просто жить, наслаждаться свободой и молодостью, силой и умениями, изредка бывать при дворе, и очень часто - в поместьях. Хотелось чувствовать запахи пашни, смотреть, как дерутся за червяка грачи, гнать оленя по лесу.
Но вместо этого он взваливал на себя хомут и тащил непосильную телегу.
"Merde".


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1834, отправлено 31-12-2020, 14:11


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

22 апреля 1535 г. Безымянная деревня Сливовая. Бордель.

Для безымянной деревеньки бордель был очень приличным. Дик долго рассматривал двухэтажный, внизу каменный дом, круглую башенку в одном из углов, цветные стекла во многих окнах и красивый фонарь из позолоченного металла и алого стекла. Внутри пахло специями, мозаика на полу изображала двух женщин, сплетенных в любовном объятии, а девиц сюда будто привезли прямо из заповедника, где выращивали в меру пышных красавиц.
Впрочем, Дика они интересовали. После отравления хотелось спать и пить, да и Хизер надежно держала своей ручкой за... за шиворот, незримо обещая оторвать всё, что в этой самой ручке.
Зато здесь играли в карты, и Дик впервые помянул добрым словом батюшку, когда с небрежной улыбкой выиграл тридцать фунтов, проиграв всего десять.
– Подумать только – нам заказали свечи для королевской свадьбы! – воскликнул один из игроков, Джил, дородный торговец свечами.
– Да, нам и еще шести другим мастерским, – согласился с ним его сосед, рыжий Рональд. – Четыре сотни восковых свечей для благодарственного молебна, мессы и свадебного пира. Я так рад, что свадьба состоится на виду у всех. Обожаю свадьбы; наверное, потому, что видел слишком много похорон.
Звякнул колокольчик над дверью, и прежде чем Дик успел спросить, на ком женится пока еще женатый король, вошел новый мужчина.
Он был на добрый десяток лет старше Дика, крепкого сложения, но носил свой вес легко, расправив плечи и высоко держа голову. На щеках играл здоровый румянец, тщательно расчесанные каштановые волосы были того же тона, что и карие глаза.
– О моя дорогая! – воскликнул он, целуя руку одной из шлюх, словнобыл благородным рыцарем, а та – его дамой. – Я возвещаю вам великую радость, как говорится в Евангелии!
– Мне сходить за вином, мистер Кристофер? – спросила хозяйка борделя.
– Разумеется, – ответил Кристофер. Но как только та вышла из комнаты, он снова обратился к залу: – Свечных дел мастера приобрели землю для нового места собраний Гильдии за Мейден-лейн в Лондоне, там, где сейчас стоит таверна «Петух На Воротах». Бог мне судья, место отличное, не хуже, чем у членов старших гильдий, и мы построим там великолепный холл для собраний. Это даст нам возможность сблизиться с гильдиями, которые находятся под патронажем аристократии или королевской семьи, наподобие вышивальщиков или галантерейщиков, и отдалиться от тех, кто делает сальные свечки для бедных – вонючие и грязные. Вдобавок король Генрих даровал нам новый девиз, «Истина – это Свет», вместо прежнего: «Верность связывает меня», принадлежавшего королю Ричарду, упокой, Господи, его душу. – Он понизил голос и быстро перекрестился. – А в довершение всего, у гильдии должен быть новый герб, и художник хочет, чтобы ты позировала для него, Верайна!
Шлюха, поименованная Верайной, жеманно захихикала, а Дик вздохнул, ставя на кон еще десятку. По всему выходило, что короля тоже не спрашивали, на ком жениться. И даже если он не хотел в жены Север, то выбора у него не оставалось - заставят. Или убьют.
- Когда ворон в петлю влез — пес соколом вспорхнул с небес! — громко рассмеялся Джил, и стены комнаты задрожали от его пронзительного голоса.
Кристофер впился поцелуем в губы Верайны, а оторвавшись, уставился на Дика, заставляя пожалеть об отсутствии маски.
- Да это никак Суррей! - Громко провозгласил он, - Ваше высочество!
- Его высочество...
- ... Фицалан...
- Наследник Уэйка...
- Господа, - голос звучал хрипло, и Дик глотнул вина, чтобы его слышали все. - Я прошу молчать о моём визите. В конце концов, никто ниоткуда не слетит, если моё высочество окажется на дыбе.
Сердце билось бешено, норовило вырваться из груди. Первый раз в жизни Дик не знал, что делать.
Признать себя принцем и претендентом? Но ведь здесь почти наверняка были соглядатаи, и это неминуемо приведет его на плаху.
Равно, как и отрицание идеалов этих людей. Обезглавят прям тут, на столике-маркетри, и кровь польется прямо на карты, на лицо червонной королевы , которое, как все знали, было изображением прекрасной Елизаветы Йоркской, жены Генриха Седьмого.
- Что хуже, люди, захватывающие власть или власть, захватывающая людей, господа? - Дик поудобнее уселся в кресле, доставая из колоды пикового короля. Хозяева всего, что он задумал сделать, символа мудрости, могущества и холостячества. Дику не хотелось, чтобы карта была его отражением, но люди увидят её именно так. - Тот, в чьих руках власть, всегда одинок. Я не хочу этого, понимаете? Я не могу поступиться своими клятвами, забыть об обязанностях, сойти со своего пути. Но - сегодняшние литавры есть завтрашний наш набат, и разве мы все не верны королю?
По всему выходило, что заключительная часть его речи отвечала чаяниям большинства этих свечников. Гудя, как улей, они потянулись к выходу. Пошёл с ними и Дик, размышляя о неосторожно оброненных искрах, из которых скоро разгорится огонь. Тот вольётся в уже бушующее пламя, и...
"Госпожа оторвёт мне уши, а потом заставит их сожрать".
Ну уж Хизер могла быть довольна. Дик возвращался трезвым, не пропахшим женщинами, да еще и с небольшим выигрышем.
А о крамольных речах ей было знать необязательно.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1835, отправлено 31-12-2020, 14:11


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

22 апреля 1535 г. Лонгфрамлингтон, Нортумберленд.

Лонгфрамлингтон Дику нравился. Было в нём что-то крепкое, устоявшееся, что не могло разрушить ни время, ни монастырь, где обитала матушка. Что-то, что обитало в кромлехе на окраине, в дьяволовой дороге Дере-стрит, в древних холмах, от которых тонко, едва уловимо пахло госпожой.
И было даже жаль, что Дик не понимал, какого черта его понесло сюда. О матушке он не думал и не вспоминал, да и в её благословении на брак с Хи не нуждался. Быть может, в этом была виновата Эмма, близкое присутствие которой ощущалось остро. Сестра совершенно определенно была рядом, но искать её он не стал - дорогой зять Фламберг не лучился счастьем, лицезрея братьев своей жены.
Возможно, в Лонгфрамлингтон Дика привела тайная надежда попасть в мир за пеленой, не упрашивая о том госпожу. Хоть это и было неправильно.
- Мать сама выбрала этот монастырь после смерти отца, - задумчиво рассказывал он Хи, глядя на башни церкви святой Марии Девы, посвященной почему-то святому Лоуренсу. - Тогда я не задумывался об этом. Кларисса меня разве что святой водой не поливала, что со сломанными пальцами было делать трудно. Дети просили есть. Эмма порывалась дерзить, но сейчас понимаю, что за дерзостью она прятала голод и страх. Веришь ли, мы хлеб из коры ели. Мои крестьяне имели хотя бы молоко от тощих коров, у нас же не было ничего. И мать уехала, забрав единственного мула. Страшно подумать, как давно сварилась эта каша, что сейчас выплескивается на Англию. Все эти годы она, Маргарита Фицалан, царила здесь, как паучиха дергая за ниточки.
- Ужас какой, - вежливо заметила Хизер, поправляя перчатки. - И какое неуважение к матери и невесте христовой. И к этой славной паучихе, стало быть, мы всё это время едем представляться? Упорно и молчаливо? К слову, о насекомых... а как умер твой отец?
- Я его убил, - невозмутимо просветил её Дик. - Запер в чулане, когда он заболел оспой. Запретил давать еду и воду, ухаживать за ним. Ничуть не раскаиваюсь.
Потому что чем дальше, тем больше Ричард Фицалан-старший сходил с ума. Да и денег на лекаря и лекарства не было. А заболей все, то и рода Фицаланов не стало бы.
Хизер так же спокойно кивнула.
- Ну и правильно. Никто не заболел ведь, и имение ты сохранил, а это главное. Скажи, а ты - такой потому, что не хочешь быть похожим? На него?
Дик опешил. Ему хотелось назвать Хи дурочкой, но дурой она не была. Женщина, способная сложить воедино отказ от вина и отваров, его собственные удила, которыми он сдерживал себя, помножить всё это на отца, и сделать верный вывод был кем угодно, но не дурой.
- Он был совершенно сберндившим, mon amour. Когда не играл в карты и не пил, а делал он это постоянно - сражался с призраками. Призраков папенька видел во всём и всех. Однажды заставил меня надеть доспехи и два часа избивал деревянным мечом. Эда привязал к собачьей будке и приказал лаять, как собаке. Эмму... Эмму он ненавидел, люто. Со дня рождения, когда вышвырнул ту повитуху за порог. Всё бормотал, что должен потушить её огонь, должен, должен...
Тряхнув головой, Дик замолчал. Он предпочел бы забыть о том, как вытаскивал Томаса из нужника, куда его забросил отец в надежде утопить. Не вспоминать о своём страхе, о слезах в глазах Эммы. Она боялась перепадов отцовского настроения больше побоев. Сжималась вся, когда он принимался бушевать, когда орал, унижая словами, обещая убить мать и няньку. Она привыкла улавливать малейшие колебания его настроения, будто от неё зависело душевное спокойствие всей семьи. И никто их них не имел права злиться и обижаться.
Дик всё детство пытался понять, чем они вызывали такую ненависть. Но так и не понял. Знал лишь одно - он не должен сойти с ума.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1836, отправлено 31-12-2020, 14:11


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Спустя переговоры с Харпером.

Ванну после комиссара пришлось принять еще раз - Дик чувствовал себя изнасилованным, и даже скупое "неплохо" от госпожи это ощущение не сгладило. Но с очищением не справилась даже вода, исповеди он не любил, а за окном было так темно, что казалось, будто эта влажная весенняя тьма глядит на него тысячью глаз. Поежившись, Дик завернулся в простыню и отправился к Хи.
Хизер уже собиралась спать, и в ночной рубашке, с распущенными по плечами волосами выглядела уютной, домашней. Мечтой выглядела. И становилось жаль, что на эту мечту сейчас выльется ушат комиссарских помоев, но иначе пережить эти пустые переговоры Дик не мог.
- Как считаешь, это очень глупо - загнать комиссара в долги, которые он вряд ли сможет отдать? И очень жестоко - требовать у него кровь женщины, которая доверяет мне?
Хизер медленно опустила расчёску и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
- Ничего себе, как яд на мозг влияет. Такому нас и не учили даже... почему ты думаешь, что Алетта тебе доверяет? Только потому, что договорилась о встрече?
- Я предпочту думать о доверии, нежели об ядах, ma cherie. Знаешь, если подумать, то письма и встречи приятнее отравленного поцелуя. Что до Алетты... Разумеется, Харпер опозорит её больше, чем скабрезный рассказ о несостоявшемся свидании при дворе. Сделает больнее, чем возмущенное письмо сэру Рольфу с известием о недостойном поведении дочери. И она, в общем-то, ничего не теряет от таких моих поступков. Но... требовать её кровь всё равно было неправильно. Даже исполняя волю госпожи.
Дик рухнул на кровать, блаженно откинулся на подушку и замер, закрыв глаза. После длинного перегона, дурацких переговоров и мерзкого комиссаришки постель казалась восхитительной. Чего нельзя было сказать о его, Ричардовых, мыслях. Хи дерзила, это бесило, раздражение смешивалось с насилием над разумом, которое совершил гадкий баронет, а от этой гремучей смеси хотелось к...
"Эмме".
- Мир вообще не слишком-то правильный, - заметила Хи, и кровать промнулась, когда она наклонилась ближе. - Но сестрица, конечно, и не травит, и не бесит. Фламберг выглядел вполне довольным. Так что я даже не могу сказать: ну и вали к своей блондинке.
- Я бы спросил - к которой, но не буду. Потому что привалил. Хотя леди, конечно, так не говорят.
Слепив таким образом ехидство, занудство и чистую правду, Дик вздохнул. По всему выходило, что переговоры он провалил. И это кололо самолюбие больше, чем кретин-вассал и его шлюховатая жена. По-хорошему, стоило покрутить пальцем у виска и выгнать Харпера взашей сразу после его возмутительного обращения к госпоже. Не дожидаясь, когда богиня - или лэрд? - заинтересуется предложениями скотины-комиссара. Не позволяя себе тщеславно надеяться, что способен послужить. Впрочем, смирение и самоуничижение поощрялись только в христианстве.
- Мне надоело с тобой препираться, ревнивая женщина. Вспомни на миг, что ты еще и умная. Ты понимаешь, что я своими руками вымостил ему желтыми кирпичами дорогу к последнему оплоту легионов?
- Как умная женщина я могла бы сказать, что дорогу он бы открыл и без тебя. Хоть жёлтую, хоть коричневую, - Хи вздохнула. - И что так за ним хотя бы присмотрят, хотя так присмотреть нельзя. Но вопрос ведь не в этом, а в том, что ты собираешься с этим делать?
Как будто он мог хоть что-то сделать. Разве что убить Харпера до того, как тот войдет в мир за пеленой. Но тогда идти вызволять Алетту придётся уже Дику, а это было чревато пинками от госпожи. Да и кто его впустит на дорогу к цитадели Морриган?
Войти с Харзой - оскорбить хозяйку. Просить её о милости - но Бадб не проведешь.
Сложно будет убедить богиню, что идти за Алеттой он собрался, заботясь о безопасности убежищ.
К тому же, Дик сам для себя не мог объяснить, на кой ему эта девица, и сомневался в исключительной ценности её знаний.
- Ничего. Завтра навестим мать - если монастырь еще не рухнул под натиском грёбаного комиссара. А после поедем глядеть, что там у Дакра. Или тебя лучше оставить здесь?
В конце концов, если Харпера позволили впустить, это было зачем-то нужно.
"Может, и впрямь оставить?.."


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1837, отправлено 31-12-2020, 14:11


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

23 апреля 1535 г. Лонгфрамлингтон.

"Дорогая Кат.
Должно быть, я - никудышный друг, если до сих пор не спросил о здоровье Карла. И, что самое непростительное, не написал вам..."

К матушке идти не хотелось отчаянно. А уж вести к ней Хизер - тем паче. Именно поэтому Дик, сменивший белое и черное на унылое серое, сидел в кабинете и писал письмо Кат Эдцарт, Диане-охотнице его снов. К счастью, хотя бы во сны Хи еще не засунула свой нос.
Она теперь была везде. Ревновала, дерзила, выводила из себя так, будто хотела самоубиться его руками. И если бы Дик не вложил в неё столь многое, то жить ей в отдаленном поместье с надежной охраной, которую не перекупить ни нежными взглядами, ни прелестями. В Фэйрли, например. А то и под присмотром матушки в монастыре. Но...
Дик вспоминал, как впервые она засмеялась, играя с волчонком. Как ждала его в Балсаме, пусть и волнуясь за саму себя. Как пряталась за спину у тётки, бежала к нему, спасаясь от призрачной росомахи. Вспоминал, как сидел у её постели, ожидая пробуждения после той смертельной выходки Эда, вместо того, чтобы валять по сеновалу Леночку - кретин!
Он еще отчетливо помнил, как она молчала вместе с ним на крылечке констебля в Саутенде, сочувствуя смерти маленького Генри.
Сочувствуя ли?
Глядя на нынешнюю обнаглевшую Хизер-отравительницу, Дик сомневался, что она способна чувствовать хоть что-то, кроме себялюбия.

"Но, право, вы должны меня простить. Внезапные хлопоты с наследством, свалившимся на меня, не позволяют мне навестить вас уже лордом Греем. Вы, однажды сказавшая, что я гляжу на мир волчьими глазами, должно быть, повеселились бы такому моему наименованию..."

Наверное, Кат тоже была такой. Все женщины так или иначе привязаны только к себе, и лишь некоторые - еще и к детям. Но порой так хотелось завыть от невозможности обрести покой и понимание! Дик до смерти устал пикироваться, рычать, язвить и сдерживать недостойное, но заманчивое желание прибить Хизер к стене футовыми гвоздями. И он решительно не понимал, как дражайший зять умудряется мирно жить с сестрицей, ведь Эмма могла быть сущей ведьмой. А таланты Роберта Бойда к сосуществованию с женой-богиней и вовсе вызывали восхищение.
Впрочем, это было всего лишь разочарование в Хи, в её неблагодарности, и оно заставляло писать прекрасной Кат, хотя хотелось мягкой, уступчивой и женственной Леночке.

"Расскажите мне всё. О том, как вы живете сейчас, о вашей матушке и шторах, о деревне, об охоте. А потом, когда пройдет первая обида на меня, напишите - смею ли я надеяться на визит к вам?.."

Пожалуй, стоило избавиться от Хизер. Бесплодная, со скверным характером, она была способна предать его, и недоверие разрушало даже то хорошее, что Дик питал к ней. И всё же, отказаться от неё не мог.
Письмо он убрал в конверт. Тонкий, невесомый, чтобы его мог нести голубь. Но иначе своё уважение и свою приязнь к Кат Дик доказать пока не мог.
За окном уже алело утро, яркими красками вызывая головную боль. Здесь, на Севере, каждый рассвет был похож на мигрень.
Дверь распахнулась без стука, и Хизер ступила в кабинет - в алом платье с длинным рукавом, из-под которого едва выглядывал гранатовый браслет балсамского ювелира, споря выделкой с колечком. Рука была судорожна сжата. В кружевном вырезе платья на белой коже каменной кровью блеснуло парное колье. Девушка окинула Дика ничего не выражающим взглядом, усмехнулась, вскинув бровь не хуже Фламберга, и уселась на край стола, болтая ногой.
- Ну что, когда уже к мамаше пойдём? А это тут что? - она плавным движением схватила конверт и подняла к свету. - Что, очередной бабе пишешь? Михаилитской, комиссарской, бывшей лордской, а то, может, брухе? Понимаю так, что нежить справная. Но так не пойдёт.
Письмо смялось в пальцах, конверт лопнул, вместе с ним терпение, а Хизер улыбнулась шире, оперев подбородок на кулак. Хрупкая и все еще худенькая, она не была королевским гвардейцем, да и те падали на турнирах от руки вошедшего в раж Дика. Её попросту снесло к стене, и где-то внутри, за затылком мягко стукнуло виной и раскаяньем - он обещал не трогать и пальцем. Но кулак - это несколько пальцев, а значит, слово своё Дик почти сдержал?
Казалось, он думал об этом долго. Бесконечно долго, но осознал Дик себя сжимающим горло Хизер.
- Бьёшь... Как... Баба...
- Как скажешь, дорогая, - покладисто согласился Дик, крепче сжимая горло.
В себя он пришел почему-то в кресле, с пером в руках. На столе лежало заново написанное письмо к Кат, Хизер сломанной куклой валялась под книжной полкой, дверь бесстыдно демонстрировала коридор и лестницу и всё это совокупно почему-то успокаивало.
- Вот кретин-то, - обозвал самого себя Дик, подходя к Хи. Странно, что даже в этом упоительном бешенстве. прогоняющем головную боль, он удержался, не сломал ей шею. Всего лишь сдавил мягкие, беззащитные хрящи, отчего она теперь медленно, но верно задыхалась. Ничего не поправимого, если бы не хотелось добить.
Дик глянул на гранаты колье, врезавшиеся в нежную кожу. На обручальное кольцо на пальце. Горестно вздохнул и принялся разжимать кулачок, все еще судорожно стиснутый. Женщина, носившая подарки, сделанные им по доброй воле и от чистого сердца, заслуживала шанса.
"Прости, так будет лучше".
Записка, влажная от пота, мятая, написанная кривым почерком, заставила сесть на пол.
- И ты дура, - мрачный укор достался умирающей Хизер. - Какого дьявола?! Впрочем, я понимаю - какого, но Норфолку все равно не отдам. Мучайся. Badb Catha, fàilte!
Воздух взорвался вихрем иссиня-чёрных перьев. В глубине мелькнула тёмная зелень, и богиня ступила на паркет. Бросила взгляд на Хизер и покачала головой.
- Что, гаденыш, напакостил? Но позвал кстати. У нас как раз есть для тебя новое задание. Да и поговорить о выборе женщин было бы неплохо. Особенно когда женщины мешают илотам обрести нужную гладкость.
- Я не гаденыш, госпожа, - мрачно уведомил Дик богиню, не поднимаясь с пола. - Я неизлечимый дурак. Кретин. Недоумок. Еще и псих. Но если уж пришли, быть может, исправите мою... пакость? А то ведь о задании думать не смогу, вы же знаете.
Наверное, Хизер не была виновата в том, что гладкость зеркала он так и не обрел. Её воспитывали для Норфолка, а Дик им не был. Хотя, если внимательно подумать, вполне мог стать. Но даже сопротивляясь своему воспитанию, она попросту не могла не портить ему нервы. К сожалению, он это в полной мере понял только сейчас. К счастью, при этом Дик служил богине, которая могла подарить Хи еще одну жизнь взаймы. Если, конечно, хотела.
- Третий раз последним будет.
Бадб наклонилась над Хизер, и та замерцала, распадаясь на множество отражений. Когда они снова сошлись в одно, девушка выгнула спину, со свистом втягивая воздух.
- Руки заживут и так. Но я правда советую подумать, что ты будешь с ней делать. И сразу скажу, что такая тонкая работа - не для меня, и такая грубая - тоже не для меня.
- Я не осмелился бы просить об этом, госпожа. Вы и без того делаете для меня столь незаслуженно мной многое, что я никогда не смогу отплатить вам.
Хи дышала, Бадб по голове пока не била, и Дик позволил себе подняться. Не забывая о почтительном и очень благодарном поклоне. А вот что делать - было очевидно. Держать в ежовых рукавицах эту тощую засранку, пока не получится уговорить Фламберга и Эмму поспособствовать. Лабиринты разума могли решить многие проблемы, а уж подле сестрицы Дик чувствовал себя способным на всё.
"Хотел Кат, а придётся жить с Хи. А потому третьего раза не будет. Если уж убивать, то окончательно".
- Задание, госпожа?
- Ага, - богиня хмыкнула, скрестила руки под грудью. - Знаешь, ведь ты и зеркало - одно. Чем больше ряби тут, тем больше искажений там, ну и наоборот. А уж если до осколков дойдёт - пиши пропало, поэтому ты бы действительно поосторожнее. Такие вот глупышки - они вот как новомодный порох. Тлеет, а потом бах - и у королевства половины задницы нету. И вообще, вон, у Баркли дочка на выданье. Конечно, её в монастырь обещали, но ради такого дела... правильная шотландская девочка пойдёт только на пользу. Эта вон даже ножнами бить не умеет, только травить.
Девочка Баркли повесилась бы только от мысли о браке с английским псом. Дик тяжело вздохнул, стукнулся головой о стену у окна, понимая - впервые с ним говорят так, будто он стал частью жизни этой женщины-богини, будто и в самом деле был нужен.
- Я понимаю, госпожа, что та же Кат подошла бы лучше. Но... Ответственность. Если уж утащил Хи из борделя, надо волочь дальше. Хотя ноша порой непосильна. По чести сказать, сейчас я не хочу никого. И особенно не хочу комиссаршу. За миг до вашего визита я даже обрадовался, что стал свободен, что теперь нет необходимости копаться в грязном белье шлюх, подгонять никудышного вассала... Скажите, госпожа, лэрд... тоже был рад избавиться от обязательств?
- Лэрд, - уведомила его богиня, хмурясь, - не несёт работу в семью, чего и тебе желаю. Так вот, о задании: ты отправишься посланником к сволочному северному трикстеру, который наложил наглые лапы на один из закрытых... уже не закрытых сидхов. Союзник, чтоб его его же конём.
- И о чём мне нужно договориться, госпожа?
Хизер признаков жизни пока не подавала и Дик, мгновение поколебавшись, поднял ее на руки, чтобы уложить на кушетку. Воспитание или нет, но если уж она не умерла, то простывать не имела права. Посольская жена с соплями портит вид процессии, мешает ходу переговоров кашлем и вообще становится обузой.
- Обо всём. Потому что чем дальше, тем всё - важнее, а время - вода, - веселее Бадб не стала, зато резким жестом протянула ему свёрнутую записку.
Писал, без сомнения, лэрд. Рассыпал бисер букв по бумаге, а вода размывала чернила, заставляя вчитываться в лаконичные фразы.
"Захваченный сиддх поменять на три взвода хороших бойцов. Отбор бойцов провести, советуясь с Беваном. Добиться договора о военном и мирном союзничестве. Обсуждение вопроса о соседстве на Альбионе перенести на послевоенное время, но намекнуть, что хозяева Альбиона не возражают".
Не возражают.
Дик еще раз вчитался в записку, кивнул самому себе и бережно свернул её, убирая в рукав. Приятно льстило, что его считали способным заключать такие сделки и союзы. И эта приятность даже заглушала тревогу, облегчала груз, именуемый ответственностью.
Вот только все эти северные трикстеры отличались плодовитостью, если Дик верно помнил рассказываемые наемниками саги. И очень любили скреплять союзы браками. И об это стоило позаботиться заранее.
В конце концов, лучше Хи, чем какая-нибудь восьминогая кобыла.
Дик задумчиво вытащил кинжал и шагнул кo все еще бессознательной Хизер, чтобы отсечь длинную светлую прядь.
- Скрепите этот брак, госпожа, - низко склонив голову, попросил он. - Ведь тогда его не сможет разрушить никто. Только... у меня нет браслета.
- Ого, - Бадб с улыбкой вскинула бровь и протянула руку. Через миг в пальцах заискрился серебряный браслет - переплетение тонких нитей, скреплённых оленьими рогами. Отдавать его, впрочем, богиня не торопилась, качая на весу. - Но ведь у тебя уже есть браслет. Даже целых два. А, и раз так просишь, то ни косицу, ни браслет не снять будет без моего соизволения.
- Я не хочу делить честь быть вашим илотом, госпожа.
Христианское "пока смерть не разлучит вас" как способ бегства из брака здесь не сработало бы. Но пока Дик в побеге и не нуждался, а если Хи не запомнит этот момент, которого так алкала, то сама виновата. Молчащая, сейчас она могла даже сойти за трепетную невесту.
Прядь на запястье выплеталась сама собой, сложной вязью, связывая жизни.
Ты мог уволочь её из родительского дома, принудить к браку, но судьбы скреплял локон. И в этом заключалась странная, но понятная философия, которую Дик часто слышал в Портенкроссе: локон на руке, а баба - на шее. Сам взвалил - сам и тащи, не обижай и уважай, ведь это ты лишил её родителей, братьев и сестер.
К счастью, у Хизер не было ни родителей, ни братьев, ни сестер. А похищена она и вовсе из борделя, который сложно счесть родным домом.
Он задумчиво оглядел новые кандалы, подивясь своей бесчувственности. Перед венчанием с Риссой Дик волновался и предвкушал. Сейчас - не испытывал ничего, только лёгкую досаду.
- Уноси её на... куда-нибудь, это самое долго и счастливо, наставления юным неокрепшим душам опустим за отсутствием, пожелания принимаются ко вниманию и рассматриваются в порядке очерёдности и важности. И вообще, где уже договор?!
"А где дары, свита и... как его?.. Беван?"
Вслух это Дик не озвучил, лишь улыбнулся богине, поднимая на руки Хизер.
Теперь договор он выбьет из северного трикстера только потому, что пришлось жениться. И лучше бы этому германцу не артачиться.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1838, отправлено 31-12-2020, 14:12


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Когда Хизер наконец очнулась, бесконечное туманное утро уже перешло в теплый апрельский полдень. Солнце пыталось пробиться сквозь плотные шторы, чертило тонкими пыльными лучиками узоры на полу спальни, а Дик, скрытый пологом кровати, с ленивым интересом изучал, как ошарашенная Хи глядит на брачный браслет.
- Не хочу из-за тебя на эшафот, - негромко пояснил он. - А жена - собственность мужа. Пить хочешь, придурочная?
- Так было надо, - хрипловато ответила Хизер, потянула за браслет и нахмурилась. - А почему оно на мне и почему не снимается?
- Я спросил, хочешь ли ты пить. В следующий раз, когда проигнорируешь мой вопрос, я буду воплощать его сам. Не спрашивая о желаниях. А не снимается оно, потому что брак скрепила богиня. И жену я взял правом сильного. Вставай и одевайся. Мы идём к матушке.
Дик вышел из-за полога, чтобы протянуть глиняную кружку со вчерашним отваром. Чудно нахолодавший за ночь, он слабо пах мятой и наверняка пришелся бы по вкусу Хизер. Теперь, успокоившись и почти смирившись с женитьбой, Дик снова мог сопереживать ей, пряча свои чувства за невозмутимостью сатрапа.
С таким настроением он и отправился к монастырю матушки. Почти побежал.
Потому что шпили монастырской церкви пропали с небокрая, будто их корова языком слизнула. А когда добежал, увидел, что вместо обители раскинулось поле, с летними, серебристыми ковылями, с черной, жирной землёй. Поле, о котором мечтал любой хлебопашец. Посреди этого богатства стоял михаилит Харза, задумчиво почёсывая затылок, а рядом бродила чернявая девица, по виду - еврейка, радостно тыча палочкой в почву.
- Ты, кажется, что-то сказать хотела? - Без интереса осведомился Дик у Хизер, рассматривая внезапно свалившееся на деревню счастье.
- Сколько земли освободилось, - задумчиво ответила та, глядя почему-то на еврейку. - Интересно, кому достанется.
- Короне. А после тому, кто предложит лучшую цену. Полагаю, монастырь можно считать реформированным, а меня, Эмму и Тома - сиротами. Но с чего тебя стала волновать земля? Её травить не интересно, думаю.
Стоило скорбеть по матушке, но отчего-то не получалось. Дик присел, нагребая в ладонь жирной, черной почвы, пахнущей будущими урожаями. Бесполезный Харпер за эту делянку мог получить награду, будь у страны, имеющей ничтожное число плодородных земель, нормальный король.
- Расписка, милорд. От вашего вассала, милорд.
Бесшумно подошедший Харза выглядел всё ещё озадаченным. И с таким числом в расписке, это было неудивительно.
"Десять тысяч!"
Дик даже хотел протереть глаза, чтобы убедиться, что лишние нули ему не мерещатся, но вовремя вспомнил о земле в руке. И немедленно возжелал закопать Харпера прямо здесь, на месте гибели маменьки, требой её посмертию.
- Такое чувство, миледи, - обратился он к Хи, - будто я деньги на ветер бросаю. С другой стороны, - это уже предназначалось Харзе, - мы ведь можем договориться, чтобы обратная дверь для моего вассала открылась вашими усилиями, но не сразу и не здесь?
- Если подумать, то открывать двери туда проще, чем обратно. Да еще и не здесь. Это ведь искать другой активный кромлех, рассчитывать флуктуации, - говоря, Харза набивал мешочки и склянки землей, травой, даже червяками и цикадами. - Бруха ждать утомится, да и жалованье в Бермондси теряем.
- А говорили, михаилиты дорожат своей репутацией, - сокрушенно покачал головой Дик. - Мой вассал - кретин, брат Харза. Он сам вряд ли додумался о дороге назад, к тому же эту дверь вы не открывали. Иначе не чесались бы так озадаченно, а мчали в Орден. Думаю, Харпер, по заведенной им привычке, происходящей от скудоумия, сам трогал немытыми руками какую-то гадость. Потому предлагаю сойтись на двери оттуда - и останемся добрыми знакомцами. А чтобы ваша роза Сарона не утомилась, я позволю вам остановиться в моем особняке вместо таверны.
Недостойное желание предложить вдвое больше, но чтобы Харпер не вернулся наверняка, Дик сдержал. Убить вассала можно было и бесплатно.
- Мне крайне любопытно, милорд, как ваше занудство терпит миледи. Но - договорились. Надеюсь, в особняке найдется управляющий, который поменяет эту расписку на звонкие монеты?
Михаилит огладил свою бородку и улыбнулся Хизер.
- Спросите о том миледи.
Дик тоже потянулся было к подбородку, но отдёрнул руку. Нельзя позволять зеркалу жить своими желаниями, особенно - столь внезапно проснувшимися на этом месте, где мир вывернулся.
Потому и земля эта казалась прекрасной - понял он. Зеркалу нравилось иное, непривычное, интересное и заманчивое для отражений.
"Удержи меня, Господи, от безумия".
Но Бог молчал, как и всегда.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #1839, отправлено 31-12-2020, 14:12


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

24 апреля 1535 г. Лонгфрамлингтон.

"Любезный зять."
Дик с сомнением поглядел на эту надпись, замаравшую тонкую белую бумагу, и решительно смял еще не начатое письмо.
Раймон де Три был кем угодно, но никак не любезным, и не зятем.
"Уважаемый сэр."
Это было ближе к истине, но Дик еще помнил свои слова и по-прежнему считал михаилитов пародией на рыцарство. Лгать человеку, у которого ищешь помощи, не следовало.
"Дорогой брат!"
Если уж уволок сестру, то пусть именуется теперь братом, как это было принято веке эдак в тринадцатом.
"Право, не полагал вас обременить просьбами, равно, как и пишу, не надеясь на ваше согласие. Однако, уповая на родственные чувства, осмелюсь. С некоторых пор самочувствие леди Хизер беспокоит меня, и я полагаю, что причиной нездоровья явились условия воспитания, в которых несчастная жила до того, как наша семья осчастливила её. К слову, эти наставники полагают, что способны дать достойное образование любовнице консорта моей сестры, а возможно - и самой сестре, но об этом при встрече. Боюсь, без вашего мудрого совета и участия мне не справится с этим. Ричард Фицалан, лорд Грей и ваш брат."
И посол.
Странное чувство, когда над тобой то ли издеваются, то ли искренне доверяют, то ли проверяют. Послом Дику быть не доводилось, но что делать - он представлял. Дипломатия - наука тонкая, и суть её отнюдь не в дарах, которыми обмениваются через послов владыки. Но - и в них тоже.
Благо, что в каждом доме леди Леони находилось все необходимое, будто тётушка пророчила именно такую судьбу своему наследнику. Вот и здесь, в Лонгфрамлингтоне, нашлись и библиотека, и новомодная шпага.
А потому Дик, ожидая путешествия в Ирландию, фехтовал и читал.
Трикстер у северных германцев был только один. Локи. А значит, дары ему нужны были особенные. Богатые и - полезные. Что-то, чем можно подшутить над ближним своим. Что-то, что может порадовать его жену Сигюн, если та еще существовала.
Колчан стрел из омелы?
Чашу и змею?
Пинок под задницу, чтобы не повадно было чужие сиддхи занимать и из них чужих сестер беспокоить?
Дик нахмурился, скомкав очередную бумагу, на которой отчетливо вырисовывался профиль Эммы. Пора было признать - к ней его влекло всегда. Даже к той серой мышке, какой когда-то выглядела сестрица. Даже к монашке. Даже к леди де Три. Хизер, Леночка и прочие стали лишь бледной тенью, слабой заменой.
Идеальным подарком ему самому была бы Эмма.
Но чего хотел Локи? Что могло купить его расположение и его союз?
И Дика осенило.
Божество, бежавшее из пещеры с ядом, оставившее там преданную Сигюн, хотело только одного - отомстить. Найти жалкие остатки своей родни, растоптать их, выйти на волю, наконец. Последнее, должно быть, ему уже удалось. Первое мог ему пообещать Дик. А вот средства для мести стоило подарить.
И для этого не годилось ни копьё Кухулина, ни кельпи, ни волшебные единороги.
Не годились даже феечки-волкодавы, как называл их лэрд.
Подарить себя Дик не мог, потому что себе не принадлежал.
Хизер подарком была сомнительным, поскольку даже бог лжи и коварства не справился бы с её сумасшествием.
Но - она была женой. Леди Фицалан. И принадлежала своему мужу, даже по обычаям гэлов. А еще она довела бы до могилы и Одина, если тому не посчастливилось выжить.
"Нет. Нельзя. Ты не бросил её в борделе, не отдал ко двору короля, не убил. Не оставил в одном из замков, начав охоту за Эммой. Нельзя".
Третий комок бумаги, на котором вилась ветка вереска, полетел в стену.
Идеальный сомнительный подарок Дакра нужен был самому.
Но теперь Дик знал, о чём думать. И что дарить.
С превеликим интересом он глядел на подписанную Харпером вассальную клятву, прощаясь с этой обузой.
Харпер был идеален. Сын еретика, чернокнижника, лжеца и горе-торговца. Комиссар, воплощающий иное мышление. Бомба замедленного действия, способная своими неумелыми шагами и действиями довести до истерики прекрасную Фрейю. Отличная шутка для бога злых шуток.
А чтобы Локи не чувствовал себя обиженным, Дик приложил бы к этому еще одну крайне забавную вещь, какую северный божок, запертый в чужом сиддхе вряд ли видел. Библию святого Патрика.
Потрепанная книжонка, которую хранили в главном храме Дублина, по поверьям изгоняла змей. К тому же, для Локи священная книга христиан выглядела бы как книга смешных историй, а сила, заключенная в ней, не позволила бы его родне вновь повесить над лицом гадюку.
"Решено".


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #1840, отправлено 31-12-2020, 14:13


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Раймон и Эмма де Три


Когда-то. Резиденция. Форрест-хилл, что недалеко от Лондона. Или не она. Такие люди непредсказуемые, да и локи так и скачут, так и скачут...

- Ну рассказывай, Рэй де Три, - Филин глядел ласково и говорил медоточиво. - Или лучше назвать отроком? Ибо взрослый мужчина, рыцарь и муж, не притащит двух вампирят в резиденцию, где полно вкусных детей. И уж точно не сделает это, привязав их к своей жене.
- Упокаивайте, - разрешил Раймон, любуясь тем, как играет сладкое монастырское вино в огоньках канделябра. - Как отрок говорю. Жаль, будет, конечно. Могли бы пригодится. Ещё больше жаль, что привязывать было больше не к кому. Но помилуйте, что же рассказывать? Не про перехват писем же и не про ту несчастную троицу - потому что ни в жизть не поверю, что и то, и другое можно долго не замечать.
- А я не могу поверить, что лучший морочник Ордена оказался столь глуп, что принялся писать - подумать только! - комиссару! И какому! Харперу! Ты другого кретина не мог отыскать? Хотя... где ж еще такого отыщешь?
Верховный взвесил в руке кубок, с прищуром разглядывая Раймона.

Наверное, оттого, что лес окутал густой туман, крапчатый красивый домик, казалось, парит над землёй, покачивая высокими трубами. Режет небо острыми коньками крыши, посматривает на чужаков подслеповатыми стёклами окон, но без особенного интереса. Так. Потому что не те.
Раймон и ощущал себя не тем. Не землевладельцем, не помещиком, не хозяином, потому что сегодня михаилит тут, а завтра - там, и похоронят его скорее всего какие-нибудь твари, причём не в земле. Даже сейчас, здесь, в безмолвной белизне трудно было отделаться от мысли, что вот сейчас из тумана вынырнут культисты, глейстиг со всем кланом, чудом Господним вылечившийся Эд с прочими братьями под ручку, папенька с выводком мутантов, культистки и гадские культислы, архиепископ в повозке, запряжённой орденскими предателями, наёмники Листа, всё ещё алчущие награды - а то и он сам в поисках своей души, развлекающейся в резиденции. А ещё, конечно, не стоило забывать о католиках, севере и милорде Кромвеле, и о том, что писем комиссарам писать стоит поменьше, и о пирамидах тоже. И об оленях, особенно о них, потому что этому поместью они бы очень пригодились.
"Но если ты в доме настолько чужой, что словно тебя и вовсе нет, а всё проблемы - твои, смогут ли они здесь существовать? Не испарятся ли, сольются с туманом и низкими облаками? Было бы неплохо".
Не доезжая до покосившихся ворот, Раймон придержал всхрапнувшую Розу.
- А ведь любопытно, что любезный шурин подарил нам именно приданое мисс Освестри.
- Потому что незаконнорожденная бесприданница никому не нужна, кроме него, - равнодушно пожала плечами Эмма. - Наверное, он долго, тщательно выбирал, кем её представить. Ведь по возрасту и внешности она может быть и племянницей, и кузиной.

- Потому что псих же, - Раймон даже моргнул удивлённо. Словно в ордене хоть когда хоть один морочник дожил до седин. Или до места в капитуле. - В смысле, Харпер. Если уж писать, то именно такому. Почти родня ведь. Этот, будущий завещанный вассал. Надо хотя бы письмами заранее приучать, а то достанется вот такой - и что с ним делать, без писем-то? Но всё ещё не очень понятно, о чём рассказывать. Не о том же, как прожигали коридор за коридором в этом чёртовом... простите, канцлерском замке, где за каждым углом - то гуль, то белошвейка... простите, горничная. Или стражник, ещё хуже. Вы когда-нибудь видели заводных стражников, у которых полетели шестерёнки? Нет?..
- Видел, - помрачнев, заметил Филин. - В тысяча пятисотом. Мне было двадцать пять, Бойду - семнадцать, Ежу - двадцать. И за каждым углом то гуль, то бербаланг, то стражники. Ты когда-нибудь видел, как люди поджариваются в своих панцирях, не осознавая, что они уже не люди? Мне досталась самая грязная работа - поднимать их после громовержца и заставлять делать вид, будто в замке началась чума. Грёбаная де Молейн...
Ёж не пережил эпидемию. Вместо него в дверях встречал Саламандра, наставник магии стихий. Раймон хорошо его помнил, и моложавый михаилит уж точно мог и хотел встречать воспитанников с дороги, но всё ж таки отчего-то казался не на своём месте. Или времени. Камни ещё не забыли Ежа, который в свои двадцать, наверное и не умел, и не хотел сдерживаться. Раймон откинулся на спинку кресла, недоумевая, почему его так удивляет упоминание Молейн. В конце концов...
- Генрих Второй - кретин, - негромко процитировал он. - Наплодил бастардов, а толку ни к бесу. В схему скрещивания взять некого, даже на поля.
А вот Эмма в схему укладывалась. Почти.

Пыль. Ричард Фицалан, наверное, старался следить за домом - тут валялась забытая лестница, там подновили фундамент, - но всё равно дом дышал пылью, затхлостью. Словно у него кончился завод - но не совсем. Пружинок хватало ещё как минимум на любопытных крыс, на то, чтобы колыхнуть под внезапным сквозняком белыми покрывалами, кое-где накинутыми на мебель. Здесь было настолько тихо, что не хотелось скрипеть половицами. Просто стоять и слушать, как далеко в прошлом рвёт лес собачий лай, как перекликаются егеря, хрипят кони. Смотреть, как властно ступает Генрих - седьмой по счёту Генрихов, как улыбается спутнице.
- Странно, - Эмма коснулась пальцами запыленного портрета, с которого надменно глядела на мир беловолосая дама в высоком эннене. - Я должна бы чувствовать себя дома, но... Нет. Не то. И даже новые шторы не помогут, хотя этой комнате подойдут тяжелые мохнатые портьеры. Но и продавать его жаль, будто он - старый пёс. Их тех, кого бросили хозяева, а потому людям доверять нельзя.
- И даже с яркими ковриками он не станет похож на поместье у моря... да и не нужно ему это, - Раймон всё же прошёлся по комнате, огладил пальцами комод, оставив три чистые полосы. Оживился. - Зато у тебя теперь есть два вампира! Конечно, не котёнок, но ведь двое, а значит, вдвое лучше. И это если ещё по весу не брать. Хотя один, кажется, рано или поздно сбежит. Уж слишком с девками кокетничает и всё ищет какую-то... как её... Мину, кажется?..
Ник поднял голову от удивительно чистой книги, услышав, что о них говорят, заставив Эмму с улыбкой хмыкнуть. Этот умудрился даже в забытом охотничьем домике отыскать чтиво.
- Надеюсь, Майк не отыщет тут эту самую Мину. Я не хочу в восемнадцать лет стать бабушкой.

- Что погано, дитя моё, её сожгли в тысяча триста пятидесятом. И тем самым мы уже, - Верховный подлил вино и задумался, - наверное, четвёртое поколение, кто не может отловить чёртову ведьму и упокоить. То там, то здесь, а все одно - нигде.
- С такой Кейт - ещё и восьмое будет, - уверенно заметил Раймон и передёрнул плечами. - К слову, о неуловимых, ну, скажем, лучниках. Мэр Ланкастера свято уверен в том, что всегда найдёт михаилита для грязной работёнки, потому что капитул за всем не уследит. Но чуется мне, что капитул не следит только там, где не очень-то и хочет, а? И четыреста фунтов на телегу нежили всё ж таки оскорбление. Не гулеревня ведь, которая, как ни крути, ещё и налоги платила, пока не пришли злые мы. И лучников в гулеревне не было, совсем- и слава Богу. В общем, может быть, стоит последить? Здесь мне, правда, становится интересно, насколько капитул следил за той несчастной троицей...
- Тебя, как я погляжу, твой комиссар покусал. - резюмировал Филин, безмятежно улыбаясь. - Занимай свободное кресло - и следи. За троицами. Хоть за несчастными, хоть за святыми. К слову, мы как раз подумываем, что нужен магистр над верой.
- О! - Раймон заглянул в пустой кубок и вздохнул. - А над какой именно?..

Уильям на рисунке был похож на Дика Фицалана. В небрежном наброске чернилами угадывались и ангельски-невинная улыбка, и складка меж бровей от привычки хмуриться, и даже поворот головы. Вот только у Ричарда на шее не болталась серебряная подвеска-стрела, да и леди Матильда на Хизер Освестри не походила.
- Дочь Роберта Глостерского, надо же, - Эмма растерянно провела пальцами по портрету светловолосой красавицы. - внучка короля Генриха Первого. Но ведь наша родословная идет от Уильяма и его жены, Мод?..
- Что-то мне эта история напоминает, - отвлёкшись от изучения полок с тем, что некогда было запасами на зиму, Раймон прищёлкнул пальцами. - Точно, монастырь! Тот, который в Уэльбеке грабили, с нишами и кольцом... Кстати не кстати, что-то надо делать с Ланкастером. Мне не нравятся засады с лучниками, хотя надо честно признать, что они очень удобны, когда надо чем-то кормить котят. Но всё же, корм - кормом, а обида - обидой. И нет, Ник, я всё ещё не могу объяснить, почему одних людей есть можно, а других нет. Ситуативное это, си-ту-а-тив-но-е, вот. Те лучники были правильным кормом. Тот торговец с семьёй - нет. И не надо мне заливать про то, что всего лишь на дочку засмотрелся и что глаза у неё голубые...

- А мысли у тебя - темные, дитя моё.
Филин с явным удовольствием кивнул самому себе. Назидательный тон ему удался особо хорошо.
- Ну вот что ты хочешь получить из этих вампирьих мальчишек? И надо ли их натаскивать на кровь родни? А то уж больно много её у тебя. Письма пишут, после девятнадцати лет разлуки-то. Кстати, от твоего шотландского папеньки давно вестей не было. Жив ли он?
- А их давно не было? Надо же... - Раймон задумчиво потёр подбородок, потом педантично поднял палец. - Разлучились мы с роднёй, получается, ещё до рождения, что годами измерять даже странно. Чего стоит год нерождённого человека?
- Ты еще и греческого философа слопал. Воля твоя, Раймон, но педагогика - наука точная. Если ты не Эразм Роттердамский, конечно. Вызвать кого-то из братьев тебе в подмогу?
Письмо заскользило по столешнице и упёрлось в кубок. Что же, любопытство, пусть и губило кошек и михаилитов, пороком не являлось.
"Знаете, отец вас никогда не вспоминал. Братья - тоже. Может быть, вас любила матушка, но она умерла..."
Дочитав, Раймон вскинул бровь и взял ещё наполовину полный кувшин.
- И правда, чего же стоят михаилиты?
"Скажите, Раймон, у вас ведь было другое детство? Вы вдоволь ели и спали, а когда вы болели, у вашего изголовья сидел кто-то заботливый? Любящий?"

- А мне, значит, надлежит выйти замуж за чистокровного француза или немца, желательно незнатного...
Майк книги искать не умел. Зато отлично годился для выбивания пыли из старинного, греховно мягкого кресла, на котором теперь и возлежала Эмма, перекинув ноги через подлокотник. Дневник Кэт де Молейн она читала вслух, с выражением, задумчиво откусывая от зеленого яблока, случайно завалявшегося в сумках. Домик такими не радовал. Да, кажется, и не хотел.
- Представляешь, гадкий норманн, потомку женского пола за номером... много цифр... нельзя за тебя замуж! А все потому, что Дик, то есть, Уильям польстился на Матильду Глостерскую, обрюхатил её и бросил жену с преобладающими линиями!
- Норманн - почти француз! - возмутился Раймон, заглядывая в дневник ей через плечо. - Почти чистокровный - ну, насколько это тогда вообще встречалось, конечно, и если сделать поправку на испанскую кровь, потому что испанцы почти немцы... и почти незнатный, учитывая, что отдан ордену и от всех титулов осталось только свежеполученное рыцарство... хотя бы за ненумерованного рыцаря-то можно? И где же, любопытно, в этом списке мисс Освестри, которая почти сестра и почти подходит?
- Так в стене же. Леди Освестри - это Матильда Глостерская. Она в лесу родила, сбежав из отцовского дома, эта суровая женщина. А Уильяма замуровали в Уэльбеке, хотя семейная хроника гласит, что он умер в своей постели. Знаешь, как пишет госпожа де Молейн? "Волей Господа Глостер не смог убить младенца, но зато расправился с дочерью. Однако же, Эдмунда Фицалана воспитала первая жена Уилла, и Господь сохранил его для потомства". Скажи, все некромантки так набожны?
Эмма снова беспечно откусила от яблока и сладко потянулась.

- К слову, как справляется Бренн? - Раймон отпил ещё вина, почти жалея о том, что кувшин почти уже опустел. Почти. - Да и Лист. Вот уж правда странная компания, воистину морочная, потому что мороки - много, а толк если и выйдет, то непонятно, кому боком. И на какую именно кровь, говорите, лучше натаскивать этих котят?
Филин хмыкнул, выуживая из-под стола запыленную бутыль.
- Бренн - хорош. Рука твёрдая, почти всем клинковым владеет. С детьми возится с упоением. Не наставник - чудо. Намедни Снежинку гонял, пока тот пощады не запросил. С Листиком - сложнее. Тощий, слабый, за книгами сидит постоянно. Будем готовить для монахов-исследователей. Кровь же, милое мое дитя, не водица. Тебе в самом деле не мешают ни те родичи, что в Корнуолле, ни те, что в Суррее?
- Мешают?.. - Раймон покатал слово на языке, сглотнул вместе с вином и пожал плечами. - Знаете, не понимаю, почему, но у них всех такое слабое здоровье. Не иначе, оттого, что в детстве недоедали. Одна Эмма и крепкая. Наверное, еду у остальных отбирала. Сколько же странного в этом мире.
- И в самом деле, - согласился магистр, лихо выбивая пробку из бутылки. - Но чтобы леди Эмма - и отбирала? Они ей сами приносили. В зубах.

- Эти одеяла лучше сжечь, - непреклонно заявила Эмма, брезгливо держа то ли волчью, то ли заячью шкуру двумя пальцами. От меха воняло сыростью, а по всей спаленке метались возмущенные моли. Каждая с кулак. - Я уверена, они в сумерках ползают по домику и жрут крыс.
- И даже вампирятами не под силу очистить то, что тут сходит за ванну, если это, конечно, она, - согласился Раймон. Он попытался открыть окно, но ставни были прибиты намертво. - Дьявол... но если одеяла жрут крыс, то они хотя бы полезные. В отличие от некоторых удивительно ревнивых родичей.
Эмма набожно вздохнула.
- Ревную о вас ревностью Божиею, потому что я обручил вас единому мужу, - елейно пропела она, подражая сестре Эмилии. - Будем же братолюбивы, ибо блаженны нищие духом.
- Ибо они упокоятся, - умилённо кивнул Раймон и отшатнулся от особенно крупной моли. - Не думал, что когда-нибудь это скажу, но кажется, лучше ночевать в лесу. Даже если сжечь одеяла в ванной вместе с крысами. Или не ночевать вовсе.
- До резиденции, - мечтательно заключила Эмма и швырнула одеяло под кровать.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
3 чел. читают эту тему (3 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:

Ответить | Бросить кубики | Опции | Новая тема
 

rpg-zone.ru

Защита авторских прав
Использование материалов форума Prikl.ru возможно только с письменного разрешения правообладателей. В противном случае любое копирование материалов сайта (даже с установленной ссылкой на оригинал) является нарушением законодательства Российской Федерации об авторском праве и смежных правах и может повлечь за собой судебное преследование в соответствии с законодательством Российской Федерации. Для связи с правообладателями обращайтесь к администрации форума.
Текстовая версия Сейчас: 28-03-2024, 20:35
© 2003-2018 Dragonlance.ru, Прикл.ру.   Администраторы сайта: Spectre28, Crystal, Путник (технические вопросы) .