Игра по чужим правилам, и на чужом поле

[Aertan >>>]

Единственным ответом ей был недобрый взгляд, брошенный загорянкой. К счастью, не многообещающий, а просто недобрый. Да и тот Маэджана могла разве что почувствовать, а не разглядеть.
– Уважаемый, – Вхен попыталась привести пребывающего в прострации священника в чувство. – Не нужно лежать на краю, это опасно. И вы помешаете остальным перебираться.
Она даже предприняла попытку отволочь француза чуть дальше от обрыва. Попытка предсказуемо провалилась, священник был в пару раз больше и тяжелее охотницы.
В отличие от брата Поля, Маэджана переправилась на ту сторону с ловкостью обезьяны. Ничуть не смущаясь собственного вида, как до того брат Поль, воровка зацепилась за веревку руками и ногами и, ловко перебирая ими, принялась двигаться достаточно быстро. Воровская сноровка давала о себе знать: не первый раз Маэджане приходилось перемещаться подобным способом. Хотя она и не могла припомнить, чтоб когда-либо висела над обрывом, где не видно дна. Но какая, в самом деле, разница: дно ущелья или булыжная мостовая, до которой лететь метров десять. А если и не десять, так еще не известно, что лучше: сразу отдать душу всем возможным богам, пожелавшим ее принять, или с переломанным конечностями оказаться в руках стражников. В общем, как ни крути, а скалистое ущелье не страшнее того, с чем она сталкивалась во времена своих трудовых будней.
Как только ноги воровки коснулись твёрдой земли, Сорока улыбнулся ей с необычной даже для него теплотой и лишь после этого позволил своим ногам подкоситься. Без всякой грации, как мешок с тряпьём, эльф осел на землю, но даже после этого не смог разжать пальцев, вцепившихся в верёвку.
– Хей-най! – тихонько выдохнул он.
Казалось, они почти забыли о зимней – возможно, невольно стали воспринимать ее как животное-спутника, уж слишком много времени она провела не в человеческом обличии. Молчаливая тень, следовавшая повсюду... Она, не нуждаясь ни в какой веревке, метнулась через пропасть одним громадным прыжком – и, не останавливаясь, умчалась во тьму.

[Хелькэ >>>]

Изумруд. День четвертый


– Знаешь, не очень-то удобно и приятно все время пересказывать ответы, – замялся Гимир. – Если бы я еще дипломатом был, а так... Кому понравится доносить до кого-то чужие слова?
Рейлан явно хотела что-то предложить, но потом передумала и только пожала плечами.
– ... особенно когда их произносит кто-то, поселившийся в твоем теле, – негромко добавил Хейлин, понимающе кивнув. Он, на самом деле, искренне радовался, что это не ему "подселили" странного жреца.
На этом беседа о богах увяла сама собой.
Тем более, что скоро появились новые темы для размышлений. Свет успел стать ярче, а четыре пары ног отшагать немалое расстояние, когда перед путешественниками появилась ограда-двойник уже перейденной, только смотрели на нее они на этот раз изнутри.
– Вот демон... – откликнулся на это Гимир.
– Где демон? – поинтересовался жрец, и тут же снова увял. – А, ты просто так... Раз демона нет...
Мог бы и подсказать, – сердито возразил белобрысый.
– Зачем? Ты мне даже поговорить не дал.
– Интересно, – подала голос Рейлан, – А выпускают наружу тут тоже с боем?
– Пока не проверим, не узнаем... А вы как думаете? – спросил воин.
– Может, – с затаенной надеждой поинтересовался Лепящий, – надо просто попросить? Ну, ведь было уже не раз, так чтобы... говоришь, что тебе нужно, и оно вдруг само происходит, – мысль свою он не закончил, так как порядком смутился: настолько вдруг глупой она показалась ему самому.
Бард откашлялся.
– Это ты имеешь в виду... кхм... нечто вроде – дорогая ограда, мы пришли с той стороны, пожалуйста, выпусти нас наружу? – Хейлин, криво улыбнувшись, скептически взглянул на "дорогую ограду".
– Ну или в более грубой форме. Так, как Гимир умеет, – тихонько хмыкнула Рейлан.
Сам Гимир глядел на брата, слегка ошалев. Потом покрутил пальцем у виска и решительно двинулся вперед. То ли трава услышала барда, то ли им просто повезло, но в плетении нашелся участок, где расположение колючих плетей давало возможность перелезть довольно легко и без опасности разорвать всю одежду.

[Reylan >>>]

Хейлин пошел за старшим, хихикая вслед и старательно не подавая виду, что действительно хихикает.
Растительность на них не кинулась, и вскоре вся четверка перекочевала по ту сторону ограды. Пологий склон спускался к раскинувшемуся перед ними вправо и влево озеру. Несмотря на то, что день был ясный – вода не была прозрачной. Она казалась мутно-зеленоватой, того оттенка, который обычно характерен для моря. У полусгнившего причала покачивалась лодочка.
Внезапно сзади послышался шорох. Гимир, обернувшиqся на шум, увидел, как над оградой выросла колючая плеть и сердито покачалась из стороны в сторону, грозя собой за неимением пальца. Ему показалось, что он узнает след от своего меча – хотя возможно, сыну Хортара просто почудилось.
– Не люблю я, – подал голос Хейлин, тоже повернувшийся к источнику звука, – такие дороги, по которым можно только в одну сторону идти, и назад нельзя вернуться. Но нам что-то везет на такие дороги.
– Эта не та дорога, по которой стоит возвращаться, – пожал плечами старший.
– Интересно, а лодочку специально для нас оставили? – произнесла Рейлан, – Слишком уж это подозрительно. Не нравится мне эта тухлая водичка.
Хорн, видимо, проникшись ее подозрительностью, не стал подходить к причалу ближе.
– Но вплавь мы ведь не можем, – сказал он; впрочем, в его словах слышался оттенок вопроса. – А кроме лодки – никак.
– Может стоит обойти? – предложила Рейлан.
– Может быть, – сказал Гимир. – Правда, я что-то не вижу берегов справа и слева.
Зимняя поглядела по сторонам и пожала плечами.
– А еще можно сколотить плот, – добавил белобрысый. Если не доверяешь лодке.
– Я не доверяю воде, а не лодке, – ответила зимняя, – Впрочем, ты прав. Некоторые из нас слишком много весят, и лодка их просто не выдержит.
Бард страдальчески возвел глаза к небу.
– Можно пойти вообще совершенно другим путем, – сообщил он, пожимая плечами, – можно заморозить в озере всю воду и пойти по нему пешком, это будет намного безопаснее и надежнее... Только вот, вопрос, зачем бы нам так делать, если есть лодка?!

[higf >>>]

– Я... Мы с Кэлларом присоединяемся к большинству, – покорно закатил глаза Гимир. – Каким бы оно ни было.
– Хейлин – ты гений! – одобрила Рейлан, – Я бы очень хотела посмотреть, как вы будете скользить.
– Вот этого-то я и боялся, – хмыкнул тот. – Но это было бы, знаешь, как по муравьям из арбалета. Если мы все поместимся в лодку, я даже грести согласен... какое-то время... а вот по льду все-таки не надо!
Рейлан покорно кивнула.
– По крайней мере, здесь есть что морозить. При случае. В отличие от тех огненных подземелий.
– Ну хоть так, – развел руками маг и рискнул первым влезть в лодку. Она, конечно, покачнулась, породив множество кругов на поверхности воды, но не пошла ко дну сразу же (чего, наверное, и боялась Зимняя), а вполне удержалась на плаву. Как подсказывало чутье Хейлина, поместись сюда еще трое – ничего бы не изменилось.
Он протянул руку, приглашая Рейлан спуститься:
– Воспринимай это как увеселительную прогулку по воде.
Зимняя недовольно скривилась, но снизошла до того, чтоб воспользоваться поддержкой барда, и осторожно шагнула в суденышко. Гимир выждал и аккуратно последовал за ней – лодочка не казалась особо устойчивой, скорее юркой. Воин тут же присел, чтоб не смещать центр тяжести, и потянулся к старому потемневшему веслу.
Лепящий же продолжал в нерешительности стоять на причале.
– А она не пойдет ко дну, если я залезу? – с сомнением спросил он.
– А ты хочешь остаться? – удивился белобрысый.
– Нет, конечно, – поспешно отозвался Хорн, – но утонуть я ведь тоже не хочу, – тем не менее, несмотря на страх (всем стало вполне понятно, что с лодками ему раньше если и приходилось иметь дело, то редко), он осторожно сошел с причала в их "судно".
Под ногами ненадежно закачалось дощатое дно.
– Ой, – сказал Лепящий.
– Если ты сядешь, лодке будет сложнее перевернуться, – заметил Гимир. – Особенно если ляжешь, но здесь негде.
– Ой, – повторил Хорн и послушно опустился на свободное место. Взгляд его выражал затаенный ужас – словно он ждал прицельного падения солнца с неба прямо на эту лодочку, причем в самые ближайшие несколько минут.

[Хелькэ >>>]

– Ну вот видишь, – решил приободрить его Хейлин, – все совсем не страшно! А раз все не страшно – держи весло; к тому же, руки упражнять тебе полезно.
– Да, ничего страшного, – миролюбиво подтвердила Рейлан, – Вода сама по себе не так уж страшна, знаешь ли. Страшно то, что под ней.
С этим жизнерадостным напутствием они наконец отплыли от берега – по весьма зигзагообразной траектории, поскольку мастерство владения веслами Гимира и особенно Хорна оставляло желать лучшего. Тем не менее лодка двигалась в нужном направлении, хотя и казалось, что она то и дело обходит несуществующие острова. Это явно не было морем, поскольку вода оставалась спокойной, как бывает только на озерах. Но, видимо, озеро занимало весь или почти весь квадрат, границу которого они пересекли.
Внезапно пошел дождь, и лишь потом небо стало как-то сереть, а ветер – усиливаться.
– Просто красота... – проворчала Рейлан, натягивая на голову капюшон.
Казалось, что вокруг встают стены воды – впрочем, пока еще весьма редкие решетки.
– Непонятно, куда грести, – пробурчал Гимир. – И никто не держит над головой зонт.
Рейлан подняла к небу руки, сложенные горстями, и капли воды зависли над ее ладонями, не коснувшись, замерзли и закрутились в прозрачную ледяную сферу, осветившуюся изнутри голубоватым сиянием. Зимняя подняла руки выше, заставляя сферу двигаться вокруг лодки и освещать путь. Сияние было холодным и не слишком интенсивным, а потому девушка поглядела на Хейлина и предложила:
– Может, твой свет получится ярче?
– Я бы даже сказал, наверняка так и будет, – кивнул маг, рукавом стирая капли дождя с лица. Взял посох, который устроил до того между колен (не приведи Высшие, братец предложит его использовать как третье весло), и приподнял повыше.
С навершия сорвалась крошечная, но ярко-золотая искорка, и поплыла вверх и вперед, постепенно разрастаясь в светящийся шар. Он приблизился к сфере льда – и то, что та не начала таять от такого соседства, подтвердило склонность Хейлина именно к этому виду магии – огню, который не обжигал.
Стало светлее, но...

[Reylan >>>]

– Что за демонщина? – сердито вопросил Гимир.
– Это не демонщина, – квалифицированно заметил Кэллар, но, кроме сожителя, жреца никто не услышал.
А если бы и услышали – вряд ли ответили вы. Стены воды справа и слева росли и были уже именно стенами. Лодка, не нуждаясь более в веслах, уверенно шла вперед – и вниз.
– Мы случайно не падаем? – тревожно предположил бард. Хорн, услышав его, едва не уронил весло.
– А... а повернуть мы никак не можем? – спросил у Гимира Лепящий, надеясь, что тот лучше разбирается в лодках и плаваниях... особенно таких, когда с водой происходят всякие неожиданные вещи.
– Греби назад! – распорядился тот. – Ну, в другую сторону, во имя Бездны!
Сам он уже табанил вовсю, но не сказать, чтобы это заметно помогало.
Рейлан подобралась ближе к носу и поглядела на воду. Воздух вокруг зимней начал заметно холодеть – гораздо сильнее, чем при создании светящейся сферы, брызжущие от стен воды мелкие капельки леденели, оседая инеем на волосах, лицах, плечах. Выставленные вперед руки Рейлан побелели, волны холода устремлялись к воде перед лодкой, стараясь сковать ее до самого дна. Вполне возможно, она преуспела бы: лед успешно образовывался – и так же успешно уносился появившимся быстрым течением.
Но Рейлан не собиралась сдаваться так быстро. Следующая образованная ее магией льдина намертво примерзла к лодке. Лед принялся захватывать водное пространство вокруг и в глубину. Хейлин, прекрасно сознавая, что магия огня тут не очень-то поможет, предпочел обеими руками ухватиться за борта покрепче – и созерцать происходящее с выражением зарождающегося ужаса в глазах. Бросив весло, Гимир вцепился в борт лодки, готовый то ли упасть на дно, то ли выпрямиться, то ли броситься наружу.
Однако до дна все еще было далеко – и льдина всем весом стремилась вниз, вопреки закону, по которому ей полагалось всплывать. А потом в воде вдруг разгорелся свет, который не имел источника и лился со всех направлений сразу... Стало теплее – и стены, обрушившись сверху, захлестнули их с головой, разбросав из лодочки.

[higf >>>]

Хейлин, отчаянно работая руками, попытался вернуться на поверхность. Из-за этого света, однако, стало невозможно разобрать, где тут поверхность, а где дно, и есть ли оно вообще… Вода была на удивление теплой; вернее, она не казалась холодной, чего стоило бы от нее ожидать, и это тоже весьма удивило барда.
«А ведь я, кажется, тону», мрачно подумал он. Запас воздуха в легких кончался, а на языке так и застыл непонятный, пресноватый вкус этой воды, которой он наглотался в первые секунды.
Мимо него проплыл Хорн, едва не задев веслом. Лепящий почему-то так и не выпустил его из рук.
«Мы все тонем», опечалился Хейлин и вздохнул... минутку... вздохнул?! Запоздало он сообразил, что отчего-то еще не захлебнулся, а, кажется, дышит. Или перестал дышать, но еще не умер.
Тот факт, что она может дышать, Рейлан удивил не слишком. И не слишком обнадежил: вокруг ощущалась чужая магия, и коль скоро неведомый пока колдун не желал их утопить, значит, желал чего-то другого, и вряд ли это было своеобразным приглашением на чай. Зимняя прекратила колдовать и вверила себя воле течения. Помериться силами с прервавшим их путешествие негодяем она еще успеет, а энергию нужно поберечь.
Гимир бы еще долго надрывал легкие враз зачерствевешими крошками полупереваренного, медленно становящегося отравой воздуха, если бы не подсказка Кэллара. Он задышал, сам не понимая как, и отдался воле волн – или того, кто навязывал ее волнам.
Теплые струи, точно змеи, несли в своих кольцах добычу сперва в мутной от борьбы течения и льда, потом в прояснившийся воде: склон, уходящий вниз; камыш; водоросли, сперва стелящиеся по дну, а потом превращающиеся в настоящий лес, где настойчивая вода продавливала тропки, пугая робких рыбок, с успехом заменявших здесь зайцев и белок. А потом они остались лежать на поляне у входа в пещеру, из которой начали выходить... люди? Может быть, или существа, внешне похожие на них, все как один в блестящих одеяниях. В руках у многих из них было что-то не очень понятное, но длинное и острое.

[Хелькэ >>>]

Рейлан поднялась на ноги. Ее волосы струились черными змеями, подхваченные силой воды. Это казалось таким непривычным – стоять под водой. Зимняя попробовала колдовать. Осторожно, едва заметно, заведя руку за спину и попробовав просто наморозить на нее тонкую ледяную корочку. Это ей удалось, и она едва удержалась, чтобы немедленно не сотворить себе ледяное копье, желательно не короче и не менее острое, чем те странные штуки, что были в руках у подводных незнакомцев. Но в последний момент Рейлан сдержалась, решив выждать. Не стоит раньше времени демонстрировать свои возможности.
Хейлин, до того сидящий на траве, поднялся – чего не стал бы делать еще некоторое время, не появись тут "хозяева". Все-таки было бы невежливо приветствовать их сидя, особенно учитывая необходимость продемонстрировать этим людям (вооруженным, отдельно отметил бард) свое дружелюбие и безобидность. Лишь бы они не приняли за оружие его посох... как хорошо, что эльф не упустил его! Впрочем, что-то подсказывало Хейлину, что его верный деревянный спутник все равно был бы принесен сюда теми же волнами, что любезно отнесли их к этой пещере.
Лепящий Металл – взгляд которого был намертво прикован к острым предметам в руках появившихся, – печально и тихо вздохнул. А ведь ему с самого начала так и показалось, что не надо им в лодку садиться, не надо.
– Приветствую вас, – провозгласил один из встречавших, высокий и широкоплечий, приближаясь к путникам.
По мере приближения Гимир, который тоже встал и незаметно передвинул поудобнее меч, шепнул брату, вглядевшись:
– Слушай, это не одежда, а чешуя какая-то!
– Но на рыб они все-таки не похожи, – оценивающе заметил бард.
Рейлан пристроилась позади своих спутников и все-таки сотворила себе холодный острый клинок, благо сырья было предостаточно, и даже напрягаться не приходилось, как в случае, например, с воздухом, чтобы получить материал для льда. Длина ледяного лезвия, впрочем, была не столь велика. А вот метнуть его при случае, будет весьма удобно.
– Гости нечасто бывают в наших владениях, – продолжил встречающий и, грациозно склонив голову, отступил. – Я слуга королевы Лимнейль, проходите же в ее владения!
Проходите-проходите – недвусмысленно добавляла указующая рука.

[Reylan >>>]

– У вас оригинальный способ приглашать гостей, – заметила Рейлан, подивившись и способности говорить под водой.
Мужчина – а это вне всяких сомнений был мужчина – ничего не ответил, только рот растянулся в по-рыбьему широкой усмешке.
– По-моему, он издевается, – прошептала Рейлан на ухо Хейлину.
– Зато не проявляет агрессии, – тихо ответил тот, беспечно пожимая плечами и тоже улыбаясь, в ответ проводнику.– Слышала когда-нибудь о русалках? По-моему, это что-то похожее, только без хвостов.
Хорн, ступая в указанном направлении, что-то бормотал себе под нос еле слышно, загибая пальцы. Приблизившись к нему, по губам можно было разобрать обреченное: "огонь... деревья... теперь вода". Лепящий явно был обеспокоен тем, что предстоит им дальше.
– Вот как?! – внезапно рассвирепела Рейлан, – То есть, ты считаешь, что если человек... или кто оно там... не проявляет агрессии, а просто тихо глумится, то он просто душка?!
Шепот ее делался все громче и яростнее.
– Ну если так считать, то я и сам – просто душка, – хмыкнул бард, – но я так не считаю. Могут издеваться сколько угодно, это то, что вполне можно потерпеть – мы вряд ли здесь надолго. А если нападут... да, наше пребывание тут будет намного короче, но я бы этого не хотел.
– Я думаю, – демонстративно повысив голос, заговорила Рейлан, – Нас не зря сюда пригласили. От нас наверняка опять что-то хотят. Эй, уважаемые, чего вы хотите? Кого на этот раз нужно изловить или изгнать?
– Об этом вам расскажет королева, а я лишь ее слуга, понимаете? – на этот раз в голосе приглашающего было некоторое сомнение в умственных способностях вновь прибывших.
– Да ладно! – Рейлан разошлась не на шутку, – К чему все эти церемонии. Давайте имя, внешние данные, где искать негодяя, и мы пойдем, чего время тянуть?
– Не пойдете! – заверил представитель хозяев.
Хейлин обреченно вздохнул и еще более обреченно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Интересно, как этой рыбке понравится, если я вот прям сейчас отморожу ему то самое, что скрывают эти симпатичные чешуйки? – вновь понизив голос, поинтересовалась Рейлан у Хейлина.
– Предлагаю пойти, чего вы там шепчетесь? – Гимир ступил ближе к спутникам.

[higf >>>]

– Да я просто интересуюсь у твоего брата, как лучше поступить: отморозить рыбке детородный орган сразу, или в качестве акции устрашения продемонстрировать свои способности на тебе! – огрызнулась зимняя на ни в чем не повинного воина, просто попавшего под горячую – или скорее холодную? – руку.
Менестрель чуть было не взвыл.
– Ну вот кто, – страдальческим тоном спросил он у Зимней, – кто из нас маг Огня? Тебе положено быть хладнокровной и безразличной, а мне импульсивным и вспыльчивым... мне кто-нибудь объяснит, почему все наоборот и что с этим делать?! – Хейлин взмахнул посохом и тот скользнул в воде в опасной близости от их сопровождающего. – П-простите, у нас тут небольшие разногласия, но мы идем, да-да...
– О, дорогой маг огня, – хихикнула Рейлан, – Знаешь, я очень люблю рыбный суп. Ты не мог бы сварить для меня того, что слева?
И Хейлин вдруг с ужасом понял, что, действительно, он, маг огня, находится сейчас в воде. Под толщей воды неизвестно в сколько лиг.
– Это... дельный вопрос, – пробормотал он, – я вообще не знаю, смогу ли тут колдовать.
Вытянув руку, он попытался создать маленький огонек на ладони.
Легкое шипение и теплая вода, мягко омывшая ладонь, были ему ответом.
– Если я что-то и сварю, – пробурчал бард, – то в первую очередь себя.
Гимир решительно двинулся вперед – туда, куда все еще указывала неутомимая рука, имени хозяина которой они так и не знали. Хорн поспешно присоединился к нему – вероятно, опасаясь, что ему достанется или от Рейлан, или от Хейлина.
Рейлан нахмурилась, скрестила руки на груди и недовольно надула губы.
– Ну-у, – протянул менестрель, искоса взглянув на нее, – только не говори, что хочешь остаться. Это разобьет мне сердце. Это не метафора и не шутка... и не повод меня стукнуть, если что, хотя ты можешь думать иначе.
Зимняя поглядела на Хейлина как-то печально:
– Если б ты знал, как мне все это надоело, – вздохнула она и отправилась вслед за Гимиром и Хорном.
– Все это – или все эти? – рискнул уточнить маг.
– И эти! – Рейлан ткнула пальцем в спины идущих впереди спутников, – И эти! – она указала на сопровождающих, – И это! – рука ее сделала широкий круг.
– Себя не забудь, – тихо пробормотал слышавший эти слова белобрысый.

[higf >>>]

Топаз. День третий

– Наверное, она отправилась поохотиться, – выразила робкую надежду загорянка. В памяти, между тем, некстати всплыли рассказы о чародеях, что оборачивались зверями и забывали о человеческой природе.
Взгляд девушки упал на израненные руки француза и она осторожно накрыла их своими ладонями и неспешно начала изливать внутренний огонь души, исцеляя раны. Удивительно, но в эти моменты прикосновения её ничуть не смущали.
Брат Поль же сперва, казалось, этого и вовсе не заметил – собственные мышцы напоминали ему размокшие тряпки, которые никаким усилием напрячь нельзя. Однако когда боль в руках стало стихать, он приподнял голову и поглядел на загорянку с таким видом, что было ясно – только заметил.
– Я уверен, что ваши руки благословлены Господом, – заявил он. – Вы случайно не королева?
– А что это такое? – озадаченно уставилась на него охотница.
И встретилась с не менее удивленным взглядом черных глаз.
– Правительница... кто правит твоим народом?
– Старейшины и вожди племён, – ответила она. Подумав, добавила: – В Империи правит Император. У старших, я слышала, вовсе никто не правит. Но их я раньше не встречала.
– Ага, обрадовался француз, – ты знаешь, что такое Император. Так король – это вроде того. Верховный правитель. И его руки могут излечивать некоторые болезни.
– Нет! – почти испуганно замотала головой Вхен. – Это дар Тэзерата, никакая я не правительница! Как можно управлять другими, если даже над своей жизнью власти не имеешь?
– Правитель тоже не имеет власти над своей жизнью, – наставительно заметил священник. – Бог возлагает на него долг заботы о государстве.
– Повидала я в своей жизни и королей, – авторитетно заявила Маэджана, предусмотрительно отходя при этом подальше от края пропасти, – Точно скажу – не королева. Слишком чумазая. Не поняв издёвки, Вхен простодушно кивнула. Это ж и слепому понятно, что никакая она не правительница, а что до чумазости, так и тут не поспорить. Вода попадалась им куда реже, чем грязь.

[Reylan >>>]

– Еще есть святые... – брат Поль приподнялся на локте и вновь упал – непослушные мышцы подвели, так что договорил он, снова лежа, – благословенные Господом. Иногда, правда, Сатана дает дар ложного исцеления.
– Темные силы обычно предлагают более лакомые плюшки в награду за службу, – заговорщицким шепотом сообщила Маэджана.
Священник покосился на нее с неодобрением, явно вспомнив изгнанного демона.
– Например, наделяют твое зрение потрясающим свойством видеть сквозь одежду! – завершила воровка и, округлив глаза точно изображая некий колдовской взгляд с теми самыми необыкновенными возможностями, воззрилась на Азру.
Та отреагировала неожиданно спокойно. То ли не поверила, то ли просто не знала о том, что женщины могут разглядывать друг друга с... особым интересом.
– Какой-то глупый дар, – ответила она с сомнением в голосе.
– Нет, ну почему же, очень даже полезный, – возразила воровка, – Можно узнать, где именно объект прячет деньги и драгоценности. Путешественники редко выставляют такое на всеобщее обозрение... И потом, обычно дар идет в комплекте со способностью видеть сквозь стены, что, согласитесь, тоже весьма полезно.
– Не знаю, – неожиданно протянула загорянка. – Наверное, такой дар принесёт меньше бед, чем мой.
Брат Поль даже не сделал замечания по поводу того, что воровать нехорошо. Он заворочался, и наконец сел – к Маэджане боком, то и дело ерзая и оценивая угол ее зрения.
– А твой – это который? – с любопытством спросила воровка, покосившись на брата Поля и вновь обернувшись к Азре.
Та с некоторым недоумением посмотрела на Маэджану, но довольно скоро отвела взгляд, будто это зрелище было ей не слишком приятно.
– Я умею делиться своими силами и исцелять людей, – тихо призналась она. – Немного, но умею.
– Тогда я тем более не понимаю, – хмыкнула воровка, – о каких таких бедах ты говоришь? Нет, разумеется, особого вреда не будет, если я, прозревая сквозь сие потрепанное облачение, – тут воровка ткнула пальцем в сторону священника, – узнаю об... гм... особенностях строения некоторых сокрытых от нас частей его тела... Но ведь от твоего исцеления тоже не будет бед. Наоборот!

[Aertan >>>]

Охотница только ниже опустила голову и, казалось, как-то потухла.
– Вас двоих не было рядом, когда я рассказывала одну историю, – нехотя начала она. – А почтенный Гарэль, наверное, вспомнит её.
Коротко, почти сухо Вхен повторила сказание о целителе, что звучало в стенах замка клыкастого.
– Это был мой предок, – просто пояснила она, завершив повествование. – Со мной случалось иное, но в этом было не больше радости.
– Это было безбожное деяние, – хмуро отметил священник, который, увлекшись рассказом, сменил позу на более свободную. – Никто не может чувствовать себя спокойным за свою жизнь, как бы праведен он ни был, пока не установилась Царствие Господне. Впрочем, наверняка после смерти его ждала награда...
Он покосился на воровку – и не задал загорянке вопроса.
– Вот же бедняга, получил от благодарных людишек, – сочувственно покивала воровка, – Знаете такую поговорку: не делай добра, не получишь зла?
– Какая глупость, хей-най! – возмутился подзабытый было в прострации Гарэль. – Если не делать добра, то что же, кроме зла останется, осмелюсь спросить? Маэджана-ванье, а ты другую поговорку не слышала: сеющий ветер пожнёт бурю?
Сорока был занят очень важным делом. Кое-как вернув контроль над левой рукой, он неловко и с явным трудом отгибал в стороны пальцы правой.
– Неа, не слышала, – нахмурилась Маэджана, – сдается мне, в ней кроется какой-то подвох.
– А не пора ли нам пойти... – попробовал размять ноги брат Поль, и тут же исправился: – Ох... не пора ли нам устроиться на ночлег?
– Пора-пора, – охотно согласилась Маэджана, – а еще пожрать, выпить и покурить.
– Благословив за пищу Господа и не злоупотребляя вином, – уточнил служитель божий.
– Да, мы его благословим, пусть только пошлет нам ту самую пищу, – заметила Маэджана и принялась оглядываться. На той стороне, откуда они пришли, никакой надежды раздобыть пропитание не было, и она надеялась, что может быть здесь будет лучше.
– А у нас ничего не осталось? – огорчился брат Поль.
Накрытых столов в пределах видимости не наблюдалось.
– Есть крупа на пару котелков, – обыденное дело вернуло загорянку из омута болезненных воспоминаний, – но лучше бы оставить её про запас, а сейчас добыть свежую пищу.

[Барон Суббота >>>]

Оглядев безрадостную степную картину, взгляд Вхен наткнулся на едва преодолённую отрядом пропасть.
– И отсюда стоило бы отойти. Вдруг то, что мешало перебраться, вылезет оттуда? – тихонько, будто боясь быть услышанной неведомым хозяином пропасти, добавила она.
– Только недалеко, – предложил священник.
Маэджана кивнула:
– Давайте пойдем... пока эта кошка не сожрала всю дичь в округе, спорим, ей и в голову не придет с нами поделиться? – и она шагнула вперед, вынимая из перевязи метательный нож и внимательно осматриваясь уже на ходу.
– А как же Нарх... Дракон? – спросила загорянка, глядя на оставленный по ту сторону меч.
– Дракон вернётся, – объяснил Гарэль, постоянно оборачивающийся в сторону обрыва и верёвки, один конец которой был всё ещё обвязан вокруг меча, а другой эльф крепко примотал к запястью. – Только мне нужно отдохнуть. Дёргать придётся очень сильно.
– А вы не ранены, брат Гарэль? – спросил француз, и добавил: – Тогда нам лучше остаться здесь...
– Хорошо. Или я догоню вас позже, осмелюсь доложить, – отозвался Сорока, не отрывая взгляда от меча.
– Не нужно уходить далеко друг от друга, – тихонько высказала своё мнение охотница. Догонять Маэджану, впрочем, она не бросилась.
Священник с кряхтением поднялся и коротко помолился, вознося хвалу за успешную переправу и прося за заблудшую кошку-зимнюю, потом вновь растянулся на земле и уставился в ночное небо, словно пытался разгадать геометрические узоры звезд. Время незаметно кралось в темноте вокруг них.
Загорянка уселась в стороне, подальше от разлома, и тихо пела что-то на своём родном языке. Была ли это священная песня, молитва или просто рассказ о произошедшем за день? Кто его знает.
Гарэль Сорока просидел без движения всё ночь. Мгновения песком летели мимо того, кто видел, как умирают века, а он сидел на земле и лишь медленно поглаживал кончиками пальцев верёвку, которую так и не выпустил. Верёвку, на другом конце которой слегка серебрился в ночи одинокий Дракон. Древний клинок чуть заметно светился изнутри, перекликаясь с далёкими звёздами, которые некогда зажигал своим дыханием и гасил движением. Ночь шла между этих двух процессией чёрных кошек в тёмной комнате. Ночь шла, а они не замечали.

[higf >>>]

Топаз. День четвертый

Лишь под утро встал эльф, как встают тени со смертного ложа. Призрачный свет ещё толком неродившегося дневного светила тронул его волосы драгоценной платиной, зажёг в глазах неземные огоньки, а с той стороны ответил золотистым взблеском истомившийся Дракон.
– Estade mellon!* – взлетел к светлеющему небу звонкий голос, и в тон ему запел резко натянувшийся канат.
А с той стороны, опоздав на пару секунд, догоняя уже эхо восклицания, с явным свистом летел Дракон. Это было невозможно, худосочный эльф просто не мог дёрнуть так сильно, чтобы выдернуть из земли меч, который выдержал вес даже брата Поля. Не могло быть, а было, и древний клинок лёг рукоятью в ладонь счастливо смеющегося Гарэля Сороки.
Разбуженная восклицанием, Вхен отчаянно тёрла лицо и моргала от яркого утреннего солнца. Грязь с рук ложилась на кожу тёмными полосами и разводами, а попытка вытереться рукавом (тоже уже не особенно чистым) привела лишь к более равномерному тону чумазости.
– Маэджана не возвращалась? – оглянулась в поисках воровки загорянка.
– Похоже, что нет, – тревожно откликнулся моргающий священник. – Надеюсь, с ней ничего плохого не случилось.
Он сидел рядом с охотницей и не удержался, чтобы не задать вопрос:
– Что же такого случилось с вами? Вы вчера говорили... не подумайте, но... – голос его стал почти извиняющимся, – возможно, исповедь поможет.
– Исповедь? – непонимающе повторила Вхен. – А что это?
– Таинство, – ни секунды не задумываясь, ответил брат Поль. – Таинство веры. Человек, чтобы очистить свою душу от тяжести совершенных грехов, кается в них священнику. Хотя нет, вернее будет сказать – богу, ибо смиренный служитель в этот момент – лишь сосуд для Бога, который слышит его ушами и говорит его языком, благословляя и отпуская грехи. Прощение же дает сам Господь, а без исповеди нельзя очиститься от прегрешений.
Некоторое время загорянка пребывала в задумчивости, припоминая что такое грех, как и зачем его отпускает.
– Но я не... – девушка запнулась на малознакомом слове, – совершала грех. Зачем мне ис-по-ведь? И зачем говорить кому-то, когда можно рассказать Тэзерату? И куда вы отпускаете этот грех? Скверна или есть, или нет. Выжечь её в себе может только сам человек.

_______________________
* зову друга – диалект квэньи

(все те же)

[Reylan >>>]

– Не человек, но Господь! – резко возразил брат Поль. – Если человек того хочет и кается искренне. Ибо не должен человек сам себя судить и прощать, лишь Творец, что выше его!
Получив такой отпор охотница снова замкнулась и замолчала. В её голову никак не укладывалось, что несовершенства и слабины души нужно не исправлять самому, с советом и поддержкой Тэзерата, а зачем-то вымаливать у него. А в чём тогда твой труд и рост? Но спорить об этом со старшим и, очевидно, убеждённым в своей правоте человеком она не решалась. Да и не хотела.
– Покаяние – не сожаление о прошлом, но раскаяние, мысль о Боге. Когда он в центре всего Бог, всё встает на свои места, – задумчиво продолжил француз. – Всё, что Божие – настоящее и важное. Всё, что вне Его, не имеет ценности. Но, – он вздохнул, – должно быть добровольным...
Молчание длилось ещё какое-то время. Загорянка пыталась понять как этот человек умудряется сложить верные, в общем-то, слова в какие-то странные, непонятные сочетания.
– Когда я была маленькой, – с некоторым трудом начала она, – на нашу деревню напали, как и на многие другие в той войне. Я тогда уже научилась использовать дар и о нём знали.
Фразы звучали отрывисто, рвано, будто произнести каждую следующую было сложнее, чем предыдущую.
– Почти всех убили, а меня забрали с собой и посадили в клетку, в каких обычно держат зверей. Эти люди продавали мой дар тем, кто платил за исцеление. Сначала я отказывалась, но меня били палками пока не образумлюсь. В чём я должна каяться? – неожиданно резко и зло спросила Вхен у священника. – За что просить прощение?
Тот отвернулся, и его взгляд утонул в пропасти, наискосок падая вниз и натыкаясь на склоны.
– Я не знал... думал, что-то совершённое тяготит вас... Верьте – Господь вознаградит за испытания!..
Он попытался сказать это с подъемом, но фраза прозвучала слабо, почти жалко.
– За что тут награждать? – с каким-то болезненным недоумением поинтересовалась девушка.
– За перенесённые с достоинством невзгоды, – с не меньшим удивлением ответствовал брат Поль.

[Aertan >>>]

– Перенесённые? – похоже у загорянки появилась привычка повторять слова за собеседником. – Беды, невзгоды и испытания происходят затем, чтобы научить нас чему-то, изменить нас к лучшему. Что толку с того, чтобы стерпеть и перенести? Если урок не усвоен, такая беда будет возвращаться снова и снова. Немногие из нас способны учиться, живя счастливо. Мы получаем то, что нам необходимо, чего мы сами себе просили, воплощаясь в жизнь. Неужели Тэзерат должен награждать нас за то, что вынужден раз за разом повторять один и тот же урок, в то время как мы вместо того, чтобы понять что нам втолковывают, будем просто переносить невзгоды с достоинством?
Заметив, что непочтительно повысила голос и вообще вступила в спор со старшим уважаемым человеком, Вхен смутилась и опустила голову.
– Простите, уважаемый, я забылась.
– Что вы, – вздохнул француз. Он посмотрел с грустью и провел ладонью по лбу. – Это просто я недостоин и не могу донести до вас, как должно, учение Христово. Будь на моем месте человек более ученый и красноречивый, обладающий даром зажигать сердца – вы просто не могли бы не понять, не могли не поверить... А я...
Слова утонули в накатившей волне тишины.
Первым её нарушил эльф. Весь разговор он простоял чуть в стороне, как и всегда очень-очень внимательно слушая. Гарэль как-то смущённо кашлянул и негромко проговорил:
– Я не уверен, но по-моему, Дракон говорит с вами. Если я правильно понял, он говорит, что величайший дар, который когда-либо получали живущие – это дар свободной воли. Он говорит тебе, Азра-ванье, что нет никаких уроков Тэзерата, которые надо выучить, потому что мудрый брат никогда не ставил задач с решением. Он всегда предлагал вопросы, которые не имеют ответа, и драгоценен сам поиск, сам путь к нему. А тебе, брат Поль, Дракон говорит очень просто, но я не понял, что он имеет ввиду. "Бог живёт в твоём сердце", – вот, что он сказал.
Сорока пожал плечами, забыв добавить "хей-най" или привычное "осмелюсь доложить", и замолчал.
Слова, переданные эльфом были простыми, и даже банальными...если забыть, чем, а вернее кем был его меч раньше. И на какое имя откликался.

[Барон Суббота >>>]

Брат Поль кивнул – на этот раз он был согласен с эльфом. ведь и в Библии говорилось "да обережет Господь Бог твой сердце твое..."
Загорянка же промолчала. Сказанное настолько не укладывалось в привычную ей картину мира, что девушка просто отказалась это принимать. Не может язат говорить такое. Может, Старший неверно понял Нархэта? Ведь речи Творца и его язатов не похожи на людские. Они не облечены в слова, а полны смысла, который искажается при попытке выразить грубой и примитивной речью. Поэтому существует столько разных трактовок и мнений, столько разных песен, описывающих одни события на разные лады. Если бы суть возможно было передать словами, эти самые единственно верные слова давно бы прозвучали. Да, наверное Старший просто по-своему понял послание язата.
Гарэль приподнял одну бровь, потом прищурился и незаметно для себя принял вид пророка, готового изречь Истину.
– Там костёр! – сказал он, и это прозвучало особо сложным откровением. – Ну, в смысле дым. Осмелюсь доложить...
Охотница проследила за его взглядом. Прищурилась. Напрягшись, она рассмотрела дымок. Наверное. Или же ей просто очень хотелось увидеть то, что так легко разглядел остроглазый Старший?
– Наверное это госпожа Маэджана, – неуверенно предположила Вхен. Воспоминания о том, зачем ушла воровка вызвали урчание в животе. Да уж, поохотиться и поесть определённо стоило.
– Может, она подает нам сигнал? – предположил брат Поль, вставая на ноги. – Пойдем?
Перед ними, как теперь можно было разглядеть, расстилался зеленый ковер равнины, где светлый фон травы кое-где сменялся клубком более темных нитей, обозначавших рассыпанные кучки деревьев. Из-за одной из них и струился к небу тонкий полупрозрачный шлейф, который разглядел остроглазый эльф.
– Пойдём! – радостно согласился Гарэль, вскочил на ноги, но потом осёкся.
Какая-то смутная, непонятная тень омрачила его лицо: губы чуть поджались, лоб прорезала еле заметная морщина, глаза сощурились. Мгновение, но перед священником и охотницей стоял соверешнно незнакомый им эльф, которого язык не повернулся бы назвать Сорокой.
– Только я пойду вперёд, – сказал он, и черты его вновь смягчились. – Там может быть нечто опасное.

[higf >>>]

– Берегите себя, брат Гарэль – пожелал священник, но не стал оспаривать этого права. Загорянка же молча взяла в руки лук и вынула стрелу из колчана.
Эльф кивнул, поправил Дракона и быстро пошёл в сторону костра. Его лёгкие шаги постепенно перешли в бег, бесшумный и летящий.
Если бы Маэджане сказали, что ее драгоценную персону причислили к разряду "нечто опасное", это, возможно, польстило бы ее самолюбию. Впрочем, едва ли Гарэль имел в виду ее, когда говорил об опасности. Однако, кроме воровки, сидящей, скрестив ноги, подле небольшого костерка, на пути эльфа не встретилось никого. Маэджана сосредоточенно поворачивала над огнем ветку с нанизанной на нее тушкой какого-то небольшого зверька. Больше всего он напоминал какую-то крысу, только без хвоста. Рядом на расстеленных на земле больших темных листьях лежала парочка уже прожаренных, судя по виду.
Гарэль пристально рассмотрел всё это, не показываясь воровке на глаза, после чего вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Резкий звук взлетел над верхушками деревьев и растаял, на несколько мгновений погрузив мир в тишину. Лишь сделав это, Сорока вышел к костру.
От неожиданного звука Маэджана выронила свой шашлык в костер, подскочила, и в руках у нее появилась пара ножей. Увидав, кто это здесь развлекается, она раздраженно поинтересовалась:
– Ты что, забодай тебя корова, сдурел, ушастый, так пугать честную женщину?!
– Не кричи, Маэджана-ванье, – спокойно отозвался эльф, подходя ближе к костру. – Теперь наши друзья знают, что опасности нет. Иначе я не стал бы так шуметь. Кроме того, теперь они знают, куда именно надо идти.
Игнорируя оружие в руках воровки, Гарэль прошёл мимо неё и сел у огня.
– Твоя охота была удачной, осмелюсь спросить?
– О даа, – отозвалась воровка и принялась выуживать с помощью ножей оброненное в костер мясо, – И поскольку ты меня напугал, именно твоя порция будет более прожаренной.
– Это ничего, – обронил эльф. – Я соберу ягод и трав. Постарайся не напугать Азру-ванье, она может идти со стрелой наготове.
С этими словами он вновь скрылся между деревьев.

[Reylan >>>]

– О да, – сварливо отозвалась Маэджана, – Порядочная женщина всегда должна иметь что-нибудь весомое наготове. Иначе она очень скоро перестанет быть порядочной.
И воровка вновь принялась колдовать над нехитрым завтраком.
Когда раздался свист, брат Поль вздрогнул и вгляделся вперед – священник и охотница изрядно отстали от эльфа.
– Ему не грозит опасность? – посмотрел француз на девушку. – Как вы думаете?
Та только пожала плечами. Откуда ей знать? Об условных знаках никто не уговаривался, так что свист мог в равной мере обозначать как призыв на помощь, так и знак отсутствия опасности. А может это у старших вообще такая традиция. Или забава...
– Если мы поспешим – хуже не будет, – небыстрая мысль наконец выразилась в словах.
Когда они вышли на поляну, Сорока уже успел вернуться с пучком разлапистых зелёных листьев в руках. Полный энтузиазма, он явно пытался накормить ими Маэджану, всё с тем же не вполне здоровым возбуждением, что и всегда.
Воровка этой щедрости не оценила, впрочем, тут же предложила попробовать высушить и скурить принесенную эльфом растительность.
Брат Поль с энтузиазмом принюхался и озабоченно пробормотал:
– Надеюсь сегодня не постный день, я запутался с календарем...
– А что такое "постный"? – незнакомое слово, как водится, озадачило охотницу.
Вздохнуть француза заставили, видимо, тяготы миссионерского труда и невежество предполагаемой паствы.
– В дни поста надо быть очень воздержанным в пище, вкушать ее единожды в день и не есть мяса, также яиц и не пить молока.
– Если у вас постный день, нам больше достанется, – жизнерадостно сообщила Маэджана, раздавая спутникам нанизанные на прутики кусочки мяса.
Вхен какое-то время обдумывала услышанное объяснение священника, потом размышляла стоит ли признаваться в том, что смысл этих слов от неё ускользнул. Проблема решилась очень просто. Аромат жареного мяса увёл мыслительный процесс от абстрактных понятий к вполне конкретным потребностям и, коротко поблагодарив воровку, загорянка принялась за еду.
Сорока, расстроившийся было, невниманием к его листьям, большую их часть покрошил небольшим ножиком на свой ломоть мяса и теперь сочно хрустел получившимся блюдом. Остатки же скрылись в недрах одеяния эльфа.
– А почему нельзя именно мяса, яиц и молока, брат Поль? – поинтересовался он, не прекращаяя жевать.