Ввязываюсь во всё!
Разбираться потом будем)

Мне, пжлста, сразу по жопе. Потому что я зачиталась отзывами других, потом светской беседой между Р. и М. И тут внезапно подкралось невыспаться. Так что между отзывами и сном я, пожалуй, выбираю сон. На сегодня по крайней мере.

Всем привет и всего самого доброго!

Жизнь такая штука, что планировать что-либо - дурное дело. Но массовое помешательство ( особенно весеннее) заразительно.

Запишите меня на все три партии, плиз. Хотя уверенности у меня ни в чём нет.

П.С. - Самый Маленький Куш манит особенно

А под художественным приёмом подразумевается эпитет, метафора, сравнение итп?

Led Zeppelin – Kashmir
https://www.amalgama-lab.com/songs/l/led_ze...in/kashmir.html

Мельница – Dreadnought

Ногу свело – Лилипутская любовь 2
(именно версия два. Там текст другой)

Валерий Ободзинский – Птицы не люди
(к/ф "Золото Маккены")

Hugo – 99 problems
https://www.amalgama-lab.com/songs/h/hugo/99_problems.html

Ходить ему пришлось долго. За стенами камер городишко постепенно оживал, хотя и звучал приглушённо, словно тоже устало. Даже детские крики начинались, но быстро стихали, словно бурная ночь выпила все силы. Солнце постепенно нагревало стены, и в камере стало сначала уютно, а потом - даже жарковато. Дверь стукнула снова только когда оно уже жарило вовсю, словно на дворе стоял не конец октября, а август. Вскоре отворились и двери камер.
Шериф выглядел свежим, насколько позволял видеть платок - уже новый, ярко-синий. Ничего не говоря, он только мотнул головой в сторону приёмной, но на ходу мурлыкал себе под нос популярный мотив о девушке-пастушке и стрекозе.
Виктор, которому ходить туда-сюда давно наскучило, поднялся с полу, где он сидел прислонясь спиной к стене,и вышел в офис.
Рабочий стол выглядел ещё более захламлённым, и поверх старых бумаг лежала россыпь запыленных писем. Часть - просто свёрнутые записки, одно - явно официальное, в конверте плотной бумаги с обломками кроваво-красного сургуча с орлиной печатью. Шериф же, вежливо кивнув Молли на собственное кресло, прислонился к стене, сложив руки на груди.
Молли оценила жест и с удовольствием устроилась в кресле шерифа. Ночной кошмар не вернулся, и она более чем выспалась, пока жара не просунула под одеяло свои потные ручонки. Хм... Шериф сменил платок? Уж не в тон ли её тёмно-синему дорожному платью? Она прошлась оценивающим взглядом по его худощавой фигуре и вновь вернулась к лицу, закрытому платком. Остынь, Молли! Как только шериф прознает, как ты зарабатываешь себе на жизнь, от его учтивых манер не останется и следа! Так что лучше не привлекать к себе внимания без лишних причин.
Однако один вопрос всё же не давал ей покоя: что он скрывает? Шрам? С каких пор мужчины стали стесняться шрамов? Разве что под платком таится нечто настолько пугающее, что жители этого убогого городишки в панике стали бы разбегаться от одного вида своего шерифа.
- Итак, дама и господа, у меня есть несколько новостей всех цветов радуги. С какого предпочитаете начать?
- Люблю приятные новости. Может, с них и начнем? - Виктор посмотрел на него с любопытством.
А Вик явно полон радужных надежд! Чего не скажешь о Дэйве - тот как ушёл в себя вчера, так и не вернулся. Себе Молли отвела промежуточную роль – рано паниковать, пока ничего толком не известно. Вот когда шериф выложит новость, красную как кровь или зелёную, как протухшее мясо, или...
- А я говорил, что среди них есть приятные? - С интересом спросил в ответ шериф, помедлил и усмехнулся. - Ладно, действительно, есть, но какой это цвет? Впрочем, будем считать, что оранжевый, тёплый цвет костра на привале. Парнишки на деле живы, просто без сознания, и сердца бьются медленно, а дыхание такое редкое, что ночью и не заметили сразу... а потом Пек словно обезумел и никого не подпускал. В общем, обвинение в убийстве, кажется, снимается. Разумеется, оставляя обвинение в злонамеренном колдовстве. Вы ощущаете себя злыми колдунами?
– Мы так похожи на колдунов? Тем более злых? – не выдержала Молли, потому как по её мнению, единственный в этой комнате, кто ещё хоть как-то тянул на это роль, был сам шериф. Правда, вслух она этого не сказала.
Шериф всё меньше походил на доброго малого. По крайней мере, Дейв уже не считал его таковым. Что-то представитель власти темнил, и Шакалу этот душок не нравился. Но он предпочел молча наблюдать - жизнь, хоть и запоздало, но научила его быть осторожным со змеями. А шериф напоминал именно что змею. Вот только гремучую или удава - этого пока было не разобрать.
- Разумеется, - шериф удивлённо вскинул брови, затем поднял со стола сложенный лист и протянул Молли. - Разве что колпак не пририсован, но всё равно талантливо. Кто же знал, что племянник старины Уилсона так умеет? Впрочем, кто вообще о нём знал...
Молли развернула лист: на рисунке, оформленном под "разыскивается", но куда более художественном, чем обычно, оказалась она сама вместе с Дейвом. Узнаваемые, похожие, но в каком-то тёмном варианте. Лица как у каторжников, искажённые злостью и бессмысленностью. Увидишь - так сразу повесить хочется.
Быстро пробежала глазами написанное под рисунком:
«Опасные грабители, убийцы и враги государства, возможно даже, шпионы... Вооружённый грабёж, причинение увечий, покушение на убийство представителя правоохранительной системы, конокрадство, несколько случаев мошенничества... За информацию, приведшую к поимке обещается награда в пятьдесят долларов. Вооружены и особо опасны...»
Брови её изумлённо поползли вверх, и Молли молча протянула лист Дейву. Тот заскрипел зубами, вперившись в рисунок. Виктор, стоя рядом с ковбоем, тоже увидел художество, и удивленно присвистнул:
- Ничего себе!
Шериф между тем продолжал говорить:
- Тем не менее, я пока не встречал колдунов, способных спуститься из окна на мягкую землю, не оставив следов, через зал вы не проходили, а мисс Дафни подтверждает слова нашего юного друга. Поэтому горячие головы я поостудил. Это, получается, была голубая новость, спокойная.

Молли при появлении нового лица, поначалу нервно вцепилась в руку Дейва, но услышав, о чём тот говорит, вздохнула с облегчением. Хоть один нормальный человек во всём этом чёртовом городишке! Жаль только, шериф... По мнению Молли, худшим видом мужчин были мужчины, наделённые властью. Впрочем, когда речь идёт о том, чтобы выбирать между верёвкой и всем остальным, выбирать не приходится. Хотя был в её недолгой профессиональной карьере случай, когда она почти предпочла верёвку... Молли тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания, и, приложив руку к пышной груди, изобразила отчаяние. Впрочем, изображать практически ничего не пришлось, ей и так было весьма не по себе.
– О, шериф! Как вы вовремя! – воскликнула она трагическим голосом и, отпустив локоть Дейва, протянула руку к новоприбывшему. – Ещё чуть-чуть и этот страшный человек... – Полный ужаса взгляд в сторону Пека. – Вы ведь не позволите свершиться беззаконию?
Пек отступил в толпу и о чём-то зашептался с мужчиной, которого до того бил. Шериф, бросив на него острый взгляд, неопределённо хмыкнул и повернулся к Молли.
- Беззаконие - страшное слово, противное моей простой природе и уложениям штата, а мистер Пек всё-таки зовётся не Чарльзом Линчем и соответствующего диплома не имеет. И, разумеется, вешать людей следует сообразно правилам, тут вы правы, мисс?..
– Молли Спаркс, – представилась Молли, не отрывая от мужчины взгляда, полного надежды. – И мы ни в чём не виноваты! Мы только вчера приехали в Хэмп... – она всхлипнула, не договорив.
Пускать слезу не хотелось, но, если потребуется, она готова была даже продираться через мрачную толпу, виснуть у шерифа на шее и рыдать в голос. Пока что им действительно нечего было возразить на обвинения. В то, что в этом были замешаны Малыш Вик или недотёпа Дейв, Молли не верила. Вик – славный парень, да и Дейв, насколько они успели познакомиться, вовсе не из тех, кто будет расправляться с детьми.
- Все верно она говорит, - Виктору было смешно - комедиантка из Молли всегда получалась отличная, но в то же время веселиться мешали злость и опасения за свою жизнь. Шериф появился как нельзя более кстати. - Я - Виктор Треллис, вчера приехал из Вичиты, сегодня собирался уехать в Додж. Вот только меня с кровати поднял весь этот шум, я спустился вниз, ничерта не понимая, что происходит, а местные уже хотят на нас всех собак повесить.
Дейв был рад подарку госпожи Удачи. Шериф производил впечатление толкового парня, да и местные его шугались. Что ж, хотя бы верёвки удалось избежать. Шакал непроизвольно потер шею, будто стирая следы от фантомной удавки.
- Дейв Грейклифф, - представился он. - Мы с Молли здесь проездом, остановились переночевать. После ужина отправились в комнаты, легли спать. Меня, как и остальных, поднял шум. Что случилось, узнал со слов этой мисс.
Он кивнул на женщину, с которой беседовал. Та приятно улыбнулась ему в ответ, расправляя юбку.
- Значит, никто не может сказать, где вы были ночью, - заключил меж тем шериф и вздохнул так, что колыхнулся платок, закрывавший лицо.
- Именно! - Вскинулся Пек. - Самое то я и говорю! Отдайте их на...
- А, значит, - не дал ему договорить шериф, - у меня не остаётся другого выбора кроме как взять вас под стражу до выяснения. Как и полагается по закону.
Виктор еще раз огляделся - лица в толпе не стали сильно дружелюбнее - чуть пожал плечами и кивнул:
- Ну, раз выбора не остается - выясняй, я не против, - посидеть за решеткой ему казалось более приятной перспективой, чем повиснуть на ближайшей перекладине, или подохнуть, как собака, будучи забитым толпой. - Но повторяю - Дафни Лэнгстон может подтвердить все, что я сказал.
Молли глянула на Вика, вздохнула. Ладно. Главное, сейчас оказаться подальше от этой толпы, а там... Смахнула с ресниц несуществующую слезинку и согласно кивнула.
– Я всецело полагаюсь на ваш опыт, шериф. – Проникновенный взгляд в глаза мужчине. – И отдаюсь в ваши мужественные руки.

После того кошмара, Молли так и не смогла больше уснуть и, напрасно проворочавшись в постели ещё немного времени, решила, что пора вставать. Остатки виски быстро ушли по назначению, и она довольно кивнула – скоро должно полегчать. Со двора доносился какой-то шум, но выглянув в окно, Молли увидела только темень. Шумели явно с той, другой стороны. Интересно, что там за спектакль затевается.
Она заглянула в шкаф, вспомнила, что надо бы привести в порядок платья. Что ж, внизу она как раз найдёт того, кто мог бы с этим помочь. В голове мелькнула запоздалая мысль, что надо было вчера спросить утюг у юной болтушки, да ладно уж... Быстро умылась, плеснув себе в лицо водой из бадьи, натянула синее дорожное платье и, на скорую руку уложив волосы в незамысловатую прическу, открыла дверь.
Голоса разом стали громче, словно за то время, что она приводила себя в порядок, действующие лица решили переместиться прямо в салун. Высокий женский голос неразборчиво истерил что-то, ему вторил бранящийся низкий мужской. Молли не стала мешкать и, спустилась вниз. Увидев в толпе знакомое лицо, она переместилась поближе к своему знакомцу и вполголоса поинтересовалась:
– Эй, малыш Вик, тоже вскочил, не дожидаясь пения петухов? Ты-то хоть знаешь, что тут происходит? С чего все собрались, как на похороны?
- А, Молли, привет, - Виктор скользнул по ней взглядом, но тут же вернул внимание происходящему вокруг. - Ничего не понимаю - похоже, нашли кого-то в лесу, а что случилось, кажется, никто и не знает.
Молли пристала на цыпочки, опираясь рукой на плечо Вика, и оглядела зал. М-да, настроения у присутствующих явно не располагают к приятному времяпровождению. Мимоходом она заметила спустившегося Дейва, но и у того видок был невыспавшийся, поэтому Молли не стала окликать ковбоя. Голова у неё ещё побаливала, и находиться среди воющей гомонящей толпы было тяжело. Лучше подождать, пока все хоть немного угомонятся. Поэтому Молли отпустила плечо юноши и обратилась к разносчице, которая тут же рядом подпирала стенку, поджав губы:
– Милочка, я погляжу, вас не затронуло это стихийное бедствие? Раз так, отнесите-ка в мою комнату горячий утюг.
И, не дожидаясь ответа, подхватила руками юбки и направилась к лестнице.

- Отчёт по опытам с объектом номер семь ждёт вас в кабинете, фройляйн Стерн, но я предложил бы вам взглянуть лично. Очень успешный эксперимент! Вот, прошу.
Остановившись у одной из массивных дверей, он нажал неприметную пластину, и окошко в стальной пластине посерело, позволяя заглянуть внутрь. В центре восьмиугольной камеры с матовыми стенами сидела, ссутулившись, прикрывая руками живот, обнажённая беременная девушка лет пятнадцати. Тело покрывали следы укусов, ожёгов, рубцы от плети. Она рывком повернула голову к двери, ещё больше сжавшись, в ужасе ощерилась, но не двинулась с места. Часть зубов оказались сточены.
- Прошу! Доктор Джузеппе обещал результат, и вот он. Объект был выращен в изоляции, с ним хорошо обращались, кормили, развлекали, не допускали лишней информации о мире. А затем поместили в камеру, производя воздействия, выбранные случайным образом, без причины и объяснений, с добавлением наркотиков и гипноза...
Он говорил, а Молли с интересом рассматривала подопытную, чуть прищурив глаза. Да, Мергель не соврал! Образец прекрасный! И если всё пройдёт как надо...
– На то, чтобы ментальное состояние достигло нужного уровня и смогло влиять на плод, формируя его состояние напрямую in vivo, ушёл год, верно, но это только прототип. Следующее поколение будет ещё более податливым, и вскоре фермы получат новых производителей и маток, подобных объектам семь и восемь...
Молли поморщилась. Внутри нарастало какое-то смутное беспокойство, и без того усиливая так некстати сдавливающую виски тупую тягучую боль.
– Математически результат выразить как кубическую степень насыщенности относительно базового букета, и это не предел. Изменения психики накапливаются взрывообразно, вызывая изменения ДНК. Затем эти изменения передаются потомкам и усиливаются по экспоненте. Великолепно! Плод мы планируем извлечь уже через месяц. Желаете присутствовать, как обычно? Рентген выглядит многообещающе.
Молли уже хотела довольно кивнуть, но тут боль, и без того ломавшая голову, стала просто невыносимой, словно оставшиеся целыми зеркала лопались с оглушительным звоном. Что-то внутри неё сопротивлялось всему этому, рвалось наружу. Ноги сами собой развернулись на гладком полу и понесли тело к выходу. Совершенно не понимая, что и зачем она делает, она пронеслась по длинному коридору, не обращая внимания на крики за спиной, и влетела в раскрывшиеся прямо перед ней двери, вмиг оказавшись в маленькой комнатушке, обитой красным деревом.
«Лифт» – вспыло в голове странное незнакомое слово, а пальцы уже машинально нажали на светящуюся нежным голубым светом кнопку на стене. Стрелка на кнопке показывала вниз. Двери с шипением закрылись, раздался металлический звон, словно кто-то встряхнул колокольчик, и лифт пошёл вниз - сначала медленно, но затем всё быстрее. В желудке у Молли что-то ухнуло и подкатило вверх, к самому горлу. Она невольно ухватилась рукой за стенку. В потолке загудело, и кабинку начал заполнять холодный сырой воздух. Молли принялась жадно глотать его. От холода становилось всё неуютнее и неуютнее. Боль ржавой пилой впилась в голову, наровя вскрыть череп.
Видимо, не только череп. Потому что в потолке вдруг открылся люк, откуда свесилась верёвочная лестница, и в лифт спустился доктор Менгель собственной персоной.
- Ну как же так, фройляйн. – Он
прислонился к стене, сочувственно качая головой и дважды дёрнул за лестницу, после чего она сама собой втянулась обратно в потолок, а люк закрылся и исчез, словно его и не было. - Вы ведь подавали такие надежды. Этот банкир!..
Молли, в панике рассматривавшая потолок опустила голову и посмотрела на него.
– Какой банкир? – нервно переспросила она, мысленно прикидывая, куда лучше ударить, когда этот чёртов лифт остановится.
- Тот, которого вы убили, подняв крышу, - спокойно заметил доктор. - Хочу сказать, что всегда вами восхищался, фройляйн. Создать такую империю, построить такие планы!.. Столько ума и решимости! Но теперь, боюсь, теперь у нас не остаётся выбора. Ваша остановка, мисс Спаркс.
Снова раздался звон, и лифт остановился так резко, что застонали канаты. Молли бросило на колени, а двери медленно открылись в темноту - густую, живую, кишащую... чем-то.
И ужас окончательно накрыл её своим тяжким удушливым покрывалом. Молли взвыла и по-собачьи отползла к задней стенке лифта. Боль в ушибленной Риком коленке пульсировала, а в голове просто взрывалась. Сознание ломалось, как корка сухой земли под копытами лошади. Она уже ничего не соображала. Всё, чего ей хотелось, – чтобы этот кошмар, наконец-то, закончился!
Откуда-то издалека к ней прорвался голос доктора:
- Великолепно! Браво, фройляйн! Как приятна мысль, что теперь мы...
Последние слова она едва расслышала, поскольку из темноты дверного проёма выползли тонкие чёрные руки и, как она ни отбивалась, схватили и потащили её из спасительной кабинки лифта...
Мрак. Чёрный, беспроглядный, наполненный чужими прикосновениями, от которых волна омерзения подкатывала к самому горлу, требуя выхода. И в тот момент, когда Молли показалось, что она окончательно сойдёт с ума от ужаса, вспыхнул свет. Подняла голову – её окружали знакомые стены восьмиугольной камеры, в одной из которых быстро затягивался узкий проём двери...
Крик сдавленным хрипом вырвался из лёгких, и Молли подскочила на постели. Гадкий вкус в пересохшем горле и адская головная боль напомнили о том, что она всё ещё жива, но в ушах ещё стоял пугающе спокойный голос доктора: «... проведём друг с другом много, много времени...»

МОЛЛИ СПАРКС

Разносчица, чопорно подобрав юбки, взбиралась по скрипящим ступеням - медленно, с тяжёлыми вздохами.
- И за что Господь наказал... вот воистину - дьяволово место пусто не бывает. Смотри, дочку испортишь - самолично в смоле изваляю, не погляжу, что кобыла здоровая. И чего вам не живётся, как подобает? И виски глотает, как шахтёр после смены.
Молли поднималась следом, придерживая одной рукой юбки, держа во второй седельные сумки. На речи своей проводницы равнодушно заметила:
– Тогда смотри за своей дочуркой получше. Не то сбежит с каким-нибудь ковбоем, а потом принесёт в подоле подарочек.
Разносчица возмущённо фыркнула, но замолчала, зато тонкую дверь угловой комнаты распахнула резче, чем было нужно. Внутри между тем оказалось на удивление приятно, хотя и пустовато. Несмотря на относительно тёплую погоду, небольшую пузатую печь топили, и от неё шло приятное сухое тепло. Узкую кровать накрывала чистая, пусть и залатаная простыня, рядом притулился небольшой шкаф, а от стены зовуще манила жестяная бадья с горячей водой.
- Вот.
Не добавив больше ничего, разносчица повернулась и так же медленно двинулась обратно к лестнице, что-то бурча под нос. Молли сбросила сумки на пол и оглядела комнату. Похуже, чем в Вичите, зато получше, чем в иных местах. Открыла шкаф, достала из сумки платья, поцокала языком, поскольку они безнадёжно измялись, развесила в шкафу, подумав, что надо бы спросить горячий утюг. Да, доверять свою единственную одежду чужим рукам не хотелось. Затем
присела на кровать, немного попрыгала, прислушиваясь к скрипу пружин... В голове уже чувствовалась приятная лёгкость. А виски здесь вполне приличное! Чего не скажешь о мужчинах. Она передёрнулась, вспомнив Большого Джима. Надо будет выпить побольше.
Встала, подошла к бадье и опустила пальцы в воду. Ещё не успела остыть! То, что надо, чтобы отмокнуть с дороги и почувствовать себя женщиной. И уже начала расстёгивать дорожное платье, как в дверь постучали. Так, если снова явилась эта ворчливая тётка, то на этот раз ей лучше помалкивать! Молли рывком распахнула дверь комнаты: на пороге стояла та самая очаровательная малышка, которую она уже видела внизу. В руках девочка держала корзинку, прикрытую чистым льняным полотенцем.
– Что тебе дитя? – спросила Молли как можно ласковее – выпив, она всегда становилась несколько сентиментальной, а дети к тому же вызывали у неё приступ нежности, напоминая о том, что своих вряд ли придётся когда-либо нянчить...
- Я... вот, принесла. Только маме не говорите!
Из корзинки появился кусочек ароматного мыла, наспех завёрнутый в бумагу. Следом на полке шкафа очутился стакан, на треть полный виски, более тёмного и маслянистого, чем тот, который Молли пила в зале. В самом конце девочка торжественно и аккуратно достала большое кремовое пирожное в сероватой глазури.
О! – только и могла вымолвить Молли, чуть удержавшись, чтобы не чертыхнуться в присутствии ребёнка. Причём содержимое стакана её заинтересовало куда больше, нежели пирожное. А вот мыло пришлось весьма кстати!
– Ты, видать, совсем не разделяешь взглядов своей мамаши относительно всяких там «неприличных особ», – усмехнулась она, одобрительно глянув на девочку.
Юная куколка была так прекрасна, что не любоваться ею было невозможно. Молли вздохнула – она в те же годы никогда не выглядела так прелестно. Старое латанное платье, грубые башмаки, да никогда не сходящие с тела следы побоев, доставшиеся ей вместо поцелуев от грубой матери, в одиночку растившей дочь.
– Что же ты хочешь за эти сокровища, мой ангел? – спросила она девочку.
- Приличная или неприличная особа - всё равно гость, о котором нужно заботиться, разве не так? Поэтому оно всё - просто так, - серьёзно ответила девочка и вздохнула. - А вы - очень красивая, а совсем не неприличная... ой. Я не о том хотела... скажите а каково это - везде ездить? Путешествовать?
Хм... Молли задумчиво глянула на остывающую ванну и, решив,что пару минут погоды не сделают, закрыла дверь и взяла с полки пирожное. Аккуратно разломила его пополам, предложила одну часть (ту, что получилась чуточку больше) девочке, и, прихватив с собой стакан, села на кровать.
– Поначалу это кажется забавным. – Посмотрела на половину пирожного в своей руке, откусила кусочек, прожевала... Под сероватой почти безвкусной глазурью прятался на удивление приятный сладкий крем, а бисквит неведомый повар не поленился пропитать бренди. – Всё, что находится дальше, чем ты можешь видеть из окна второго этажа своего старого домишки, представляется прекрасным и загадочным миром, полным чудес...
Затем глотнула из стакана, закашлялась и, стуча себя по груди кулаком, с зажатым в нём пирожным, просипела:
– Но очень быстро всекаешь, что везде одно и то же дерьмо.
Девочка прыснула, аккуратно откусив от пирожного.
- Но ведь чудеса действительно бывают! Старый Том, как вернулся из армии, такого нарассказывал!.. - Проглотив, она закончила с замечательной детской уверенностью: - Но если ведь даже всё вокруг - плохо, значит, мир всего лишь нужно поменять, правильно?
Молли задумчиво заглянула в свой стакан, затем посмотрела на на пирожное...
– Поменять мир. Конечно. Самое простое решение.
Она снова откусила кусочек пирожного и спросила:
– И фто ве тафово ваффавывал фавый Фом?
- Вкусно? - С надеждой спросила девочка. - Я сама делала! А чего только не рассказывал. И про огромные железные повозки с пушками, которые без рельс катаются, и про то, как сам видел, что от индейцев пули отскакивали, об обрядах всяких. О том, как их полковой священник казни египетские на врагов обрушивал, ух! Говорил, что прямо голова кругом шла с такого мира, а по мне - это так!.. Так увлекательно. Вот бы такую силищу, и чтобы никто... Хотя папа говорил, врёт всё старик. Ничего кроме брустверов не видел, а байки травит, словно ковбой с сифилисом, когда бабу хочет, и...
Осекшись, она глянула на дверь, за которой снова скрипела лестница.
- Ох. Простите, мне надо бежать, а то мама одна не справляется, особенно к ночи. За этими мужиками ведь глаз да глаз нужен! Приятных снов!
И девочка, подхватив корзинку, спешно выскочила за дверь, а Молли так и осталась сидеть с непрожёванным пирожным во рту. Ковбой с сифилисом! Ты подумай, ну! Она фыркнула и покачала головой. Мамашу этого непосредственного создания точно бы удар хватил!
Затем медленно дожевала, кинула в рот остатки и вернулась к тому, от чего её оторвал приход всезнающей малышки – к ванне. Вода уже остыла, но всё ещё была вполне приятной температуры, чтобы, скинув ботинки и одежду, погрузиться в неё с блаженным «О-о-о!» Душистое мыло добавило приятных нот этому вечеру. Молли плескалась в бадье, в голове шумело виски, и где-то на задворках сознания катались странные железные повозки с пушками, которые палили по индейцам. А те падали, вставали и снова кидались в атаку...
Молли вздрогнула и открыла глаза – она почти уснула в ванне!
Вода уже давно остыла, и она, чертыхнувшись, выбралась из бадьи, наскоро обтёрлась грубым полотенцем, и, натянув панталоны и нижнюю рубашку, забралась в постель. Но не прошло и минуты, как снова встала, подошла к двери и заперла её на ключ – не хватало ещё, чтоб какой-нибудь любитель дармовщины помешал ей наслаждаться отдыхом. После чего прикрутила фитилёк лампы и легла спать, укрывшись тонким одеялом, вытащенным из седельной сумки.

- Облапошить даму решил?
Дейв устал слушать лепет модника. Он уже успел привязать Гнедого и мысленно находился в салуне с мясной отбивной и кружкой пива. От мечты его отделяло только нежелание оставлять Молли одну - как бы эта плутовка не нарвалась на ещё одного сына власть придержащего.
- Дорогуша, идём в салун - мне жрать охота, - не дожидаясь ответа мужчины, рявкнул Шакал на Молли.
Матиас Хайп бросил на него возмущённый взгляд.
- У вас, мистер, есть медицинский диплом, позволяющий ставить диагнозы? Я, а не вы, потратил много лет на образование, чтобы спасать чужие жизни! Пожалуйста, леди, не слушайте этого невежу и грубияна. В моём элексире - травы с восточных склонов Пиреней, собранные на рассвете мудрыми старцами из монастырей!..
Молли разом поскучнела. Улыбка на лице сменилась гримасой. Она вырвала руку из лап торгаша и поправила юбки. Дохлый номер. Пока не вытрясет все кровные – не успокоится. А то ещё попытается погреть свой стручок на халяву, утверждая, что видит «мерцание лунного света во взгляде благосклонной огненноволосой богини». Молли ничего не имела против «богини», но четыре года в профессии быстро научили её ставить знак равно между словами «благотворительность» и «зло». В другой раз она, может, и попробовала бы взять в оборот проходимца, но сейчас тратить время на него не хотелось. «Травы с восточных склонов Пиреней» с треском проиграли привлекательной «Подкове дохлой кобылы». И Молли, не обращая больше внимания на «платёжеспособного клиента», уверенным пинком направила лошадь к салуну. Там спрыгнула, привязала Красотку, пообещав заняться ею позже, и кивнула Дэйву:
– Ты прав, красавчик. Если мне жить осталось всего-ничего, то лучше провести это время за кружкой пива и партией в баккара в хорошей компании.
- А я о чем, милашка.
Шакал прихватил с собой футляр с винтовкой - вот ещё, оставлять новенький винчестер на глазах у странного франта. Он направился вверх по лестнице, навстречу еде и музыке. Находясь в весьма добром расположении духа, Дейв даже придержал дверь, желая показаться не совсем неотесанным простофилей. Он, как ему казалось, изящным жестом пригласил Молли в салун. Хотя жест всё равно вышел неуклюжим, из-за винтовки в руке.
Молли подарила своему спутнику обворожительную улыбку и, резво взбежав по ступенькам, шагнула в дверной проём.