Загадка планеты Ресурс, или какова цена честолюбия?

[Derik >>>]

Грубый голос пилота, сообщавший о возвращение на базу, привёл Аргеброна в чувства. С прасони малок сначала не понял где он. Оглядевшись по сторонам и увидев подмигивающего ему отца, Аргеброн сразу всё вспомнил. Ещё раз порадовавшись про себя возвращением отца, малок еле передвигая ногами от усталости, пошёл за ним на выход из гравмобиля.
Члены спасательной экспедиции неспеша стали расходиться по секторам. Все расставались, как старые друзья, перебивая друг друга, желая спокойных снов. Прощаясь с Рагой и братьями, малок провожал Браадиса и других гаальцев взглядами. Аргеброн ещё раз отметил про себя, что другого такого шанса для исследования Ресурса не будет, и очень надеялся, что завтра у него получится повлиять на Браадиса. Когда последние ученые исчезли за дверьми базы, Аргеброн сказал:
- Ну что, пап, нам тоже не помешает отдохнуть...

[ORTъ >>>]

- Не помешает, - эхом отозвался Рабрак.
Он выглядел задумчиво, что было для него совершенно нетипично и абсолютно на него не похоже. Но задуматься было над чем.
Предстоял Совет, и Браадис, несомненно, будет убеждать остальных незамедлительно покинуть планету. Конечно, едва ли эти фанатичные разумники, которых хлебом не корми, дай только порыться в ископаемых кишках методом Хромого-Кривого по формуле Тупого-Косого, после чего глубокомысленно заключить, что больной умер от вскрытия, и пойти откапывать новый "научный материал", согласятся вот так запросто оставить раздольный простор для исследований, но стоит припугнуть их злыми-страшными культистами и кровожадными Жрецами Туш... или как их там?.. как они тотчас позабудут про кишки, метод Левого-Правого и дело всей своей жалкой жизни, попросят запереть их в бронированную камеру и увезти как можно дальше и как можно скорее. А его, Рабрака, рассказ скорее укрепит их в этом стремлении.
В том, что малоки останутся с ним до конца, глава экспедиции не сомневался. Аргеброн, тот вообще места себе не найдет, ежели не откопает какую-нибудь пакость, внеся непоправимый... ой, в смысле незаменимый вклад в развитие науки. Оно бы и не худо, кабы парень кроме этой кутерьмы еще чего-нибудь в жизни видеть стал. А то ведь заморочили голову... они это умеют!
"Плохой ты отец, Рабрак. Аргеброн, он ведь не парень - золото! Если бы с самого начала ты за ним углядел, вырос бы настоящий малок... хотя нет, он и так настоящий... просто дурное влияние... Эта... Как ее? Псих... психа... психика, во! Неокрепшая исчо. А эти тут как тут со своими дуростями многомудрыми. Запудрили парню башку. Ну да ничо, сын Рабрака не будет кишкоковырятелем доходячим!"
- Устал видать, сына? Ты это... пойди в свою комнату. Отдыхать надо. Считай, что это приказ. Ты заслужил, это Браадис верно сказал. А то завтра Совет и все дела, не пристало настоящему малокскому ученому носом клевать. А я, пожалуй, в ресторан наведаюсь, вдруг у них там мебель покрепче завезли. Горло ополосну, в наше крыло схожу, посмотреть, все ли в порядке, все ли по нормативу, и тоже спать.

[V-Z >>>]

- Любое познание небезопасно, - пожал плечами Ороллин. - Тем не менее, исследователей это не страшит. Фаррадис, например, разрабатывая новый тип двигателя, испытывал его лично - и довел до совершенства, несмотря на четыре месяца в госпитале. Да и других примеров хватает, уж поверьте.
"А чего ее на "вы" называть? - вклинился внутренний голос. - Лама-Ани же младше и по возрасту, и по опыту. И с Браадисом то же самое. Они-то сами давно на "ты" перешли".
"А вежливость? - возразил Ороллин. - Мы ведь не родственники..."
"Зато давние знакомые! И вообще, свою статью о формах вежливости вспомни".
Аргумент был убойный. Противоречить своим же научным трудам Ороллин был физически неспособен.
- Кроме того, Лама-Ани, всем надо набираться опыта, - продолжил свою мысль вслух гаалец. - Ты же сама это прекрасно понимаешь... а чем сложнее проблема, тем больше возможностей для своего совершенствования.
В этот момент и объявился Константин. Глядя на него, Ороллин мог только поморщиться.

[ShalaFi >>>]

- Цветы, мечты, - проворчал ученый, подперев подбородок рукой, угрюмо уставившись на чашку с остывшим уже кофе, - Спасибо, дочь. Не знаю, что со мной происходит. То есть что происходит у меня в душе. Ты можешь не верить мне. Я знаю, что причинил тебе слишком много боли и страданий своим черствым поведением. Но по большей части это происходило оттого, что я волновался за тебя. И сейчас, естественно, волнуюсь. Просто порой мне кажется, что ты бы не смогла одна существовать в этом жестоком мире. Наверное, я во многом сейчас неправ, говоря тебе эти слова. Как ты считаешь?
Фердинанд отпил холодный кофе и поставил чашку на стол:
- Знаешь, скажу тебе на чистоту, Анна. Мне не хотелось лететь на Ресурс. Конечно, я просто не мог себе в этом признаться. Ни себе, ни кому бы то ни было. Я не хотел показаться слабым. Ха, еще бы. С моим то характером это исключено, дорогая моя. Впрочем, ты и так меня прекрасно знаешь. Наверное, на самом деле я просто трус и эгоист, хотя даже сейчас с трудом могу себе в этом признаться. Так вот. Я не хотел лететь сюда. Что-то мне подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но я полетел, да еще и тебя с собой прихватил. Я хотел заполучить топливо. Да чего греха таить, я и сейчас хочу. Но после сегодняшних событий внутри себя я поразмыслил…
Человек говорил медленно, осматриваясь по сторонам, словно пытаясь обнаружить недалеко от себя шпиона, охотно подслушивающего за его с дочерью разговором. За стойкой бара другой официант о чем-то беседовал с тремя охранниками. Чуть дальше за одним из столиков расположились несколько гаальцев, тихо разговаривающих на своем языке, как показалось Фердинанду.
- На предстоящем собрании, Анна, я попытаюсь отговорить Браадиса от проведения дальнейших исследований. Да кстати, интересно, где Константин? Ты его случаем не видела?
После слов Фердинанда по громкоговорителям объявили, что собрание глав экспедиций назначено на завтра в десять утра. Ученый усмехнулся. Снаружи ухмылка походила на усталость, смешанную с небольшим удовлетворением. Но что скрывала она в душе Фердинанда, знал лишь человек. А быть может, еще не знал…

Сообщение отредактировал ShalaFi - 24-05-2006, 19:48

[Гвентаир >>>]

Анна слушала откровения отца, и удивлению её не было предела. Такого самокопания, даже самогрызения, девушка от родителя никак не ожидала. Он не хотел сюда ехать… Эта мысль шокировала учёную сильнее всего. Даже она сама, несмотря на всё недовольство по поводу данной поездки, возлагала какие-то надежды на успешный для людей результат, ведь недовольство недовольством, но она, всё-таки, учёная, и прекрасно понимает, что значит найти сверхтопливо…
- Пап, зря ты так. Не может быть, чтобы всё было так страшно. Мы ударились в панику, столкнувшись с неизвестным, всегда страшно знать, что кто-то может без труда вторгнуться в твоё личное пространство… Но подумай сам, трезво рассуди! Здесь присутствуют представители пяти развитых рас! Новейшее оборудование, куча охраны, это чего-нибудь, да стоит! – Анна вдруг замолчала. Её собственная мысль поразила её. Совсем недавно девушка хотела одного – бежать с этой негостеприимной планеты, и вот, она убеждает отца остаться, взывает к его рассудку, хотя сама недавно сердилась на него за излишнюю рассудительность. Она нахмурилась, нервно постукивая пальцами по чашке.
- Не понимаю, что со мной… Наверное, просто устала. Надо бы пойти поспать, завтра трудный день, да, пап? А Константина я не видела давно… И понятия не имею, где он может быть. Насколько я успела его узнать, ему на этой базе нигде, кроме бара, больше делать нечего. - Анна подняла на отца усталый взгляд. Глаза щемели, и, кажется, покраснели. Да и в целом, наверное, вид у неё был не из лучших. Но всё же она выдавила из себя улыбку.
- Знаешь, я рада, что мы помирились… Ты в чём-то прав, я не смогла бы без тебя, и сейчас не могу. Просто я всегда думала, что потеряв маму, я потеряла поддержку, что никто, кроме неё не сможет мне помочь в трудную минуту. Я была неправа. И мне нравится снова чувствовать, что я не одна. Может быть, поэтому я так изменила своё мнение по поводу этой планеты. Только… Если всё это только для выгоды членов экспедиции, затея представляется мне невыполнимой.

[Archangel >>>]

Лаборатория

- Согласна, но в твоём примере Фаррадис рисковал исключительно своей жизнью, на что имел полное право, если он считал, что таким образом добьётся положительного результата, - резонно возразила Лама-Ани, чувствуя какое-то непонятное чувство гордости, которое свойственно молодому поколению, высказывающему собственное мнение при более опытных коллегах - гаалийка уже достаточно умна и может общаться с остальными учёными на равных. - Хотя лично я считаю, что честолюбивые амбиции не стоят того, чтобы отдавать за них жизнь. Жизнь нам даётся только одна, а возможностей для осуществления своих целей более чем достаточно. Но речь не об этом. Я имею ввиду, что кто-то, возможно, не дорожит собственной жизнью, но никто не имеет право решать судьбы остальных членов экспедиции и подвергать их опасности. Ты так не считаешь, Ороллин? - Лама-Ани испытующе посмотрела на гаальца.
И тут она осознала, что Ороллин впервые с того самого момента, как они познакомились, назвал её на "ты". В пылу высокопарных речей гаалийка сначала не обратила на это внимание, но сейчас...
"В чём причина такой резкой смены обращения?" - мысленно вопрошала сама себе Лама-Ани. Девушка знала, что Ороллин редко делает что-то просто так, не говоря уже о том, чтобы бескорыстно одарить кого-то своей милостью. А сейчас в его тоне звучала непривычная для него доброжелательность.
Что бы это ни значало, Лама-Ани не привыкла скрывать свои чувства и не любила недомолвки. Гаалийка решила предположить лучший из вариантов, а именно: Ороллин на самом деле гораздо лучше, чем ей казался раньше, и его дружелюбие было искренним. Она решила отшутиться:
- Видимо, в твоей жизни произошло что-то по-настоящему значительное, раз ты решил обратиться ко мне на "ты", - улыбнулась Лама-Ани. - Я рада. Насчёт опыта ты совершенно прав, однако, как я уже говорила, в выборе средств мы не ограничены. Однако я предлагаю продолжить обсуждение этой проблемы в гаальской гостиной и дать возможность этим господам поговорить - у меня такое чувство, что наше присутствие чем-то стесняет их.
Лама-Ани посмотрела на Константина и Менайкана. Первый выглядел крайне раздражённым, было видно, что несколько заумный разговор гаальцев вызывал в нём презрение и скуку. Ороллин со своей стороны также не проявил особенного уважения к представителю человечесокй расы. Что касается фэянина, то тот, по-видимому, едва сдерживался от того, чтобы не разразиться гневной речью прямо сейчас. Понимая, что она здесь лишняя, Лама-Ани заторопилась к выходу - она очень хотела увидеть Браадиса.
- Ороллин, ты со мной? - доверительно спросила девушка, начав питать идеалистичесие надежды на установление дружеских отношений с доселе нелюбимым коллегой.

Сообщение отредактировал Archangel - 26-05-2006, 10:41

[Шибер >>>]

-Вызывали?
Менайкан поднял голову. Мысли зашевелились неожиданно медленно, по крупицам принося информацию: находка Ламы-Ани... подозрения... комлинк... "Сейчас буду"... А ведь он действительно вызвал этого человечишку сюда! Но вот зачем? Менайкан, будто в трансе, смотрел на Константина снизу вверх невидящими глазами. Разговор гаальцев он слышал краем уха, как и объявление о совете - то ли сказывалась усталость, то ли... Наконец осознав, что нависший над ним человек просто буравит его взглядом, Менайкан вспомнил, что надо ответить. И, что удивительно, даже вспомнил как это сделать.

- Да, Константин, я вызывал вас, но вы, к сожалению, не успели вовремя - исследования проведены, результаты сохранены в банках данных. Впрочем, вы можете не утруждать себя и узнать все завтра после Совета глав экспедиций. И вообще меня удивляет тот факт, что вы не успели сюда, хотя до экспедиции смогли прогуляться снаружи базы, да еще и так, что об этом никто не узнал. Все это странно, коллега...

Борясь с усталостью, Менайкан совершенно забыл об осторожности и даже не думал о том, какой реакции ждать от собеседника. А ведь зная, что люди иногда вспыльчивее малоков, он бы поостерегся так прямо разговаривать с Константином...если бы не был настолько уставшим. И сейчас он хотел одного - побыстрее разобраться с этим делом и отправиьтся, наконец, отдыхать.

[V-Z >>>]

- Разум истинного ученого вряд ли возможно стеснить, - Ороллин не мог удержаться от шпильки в адрес остальных. - Но предложение верное, и разговор действительно стоит продолжить...
"Ну вот, перешел на "ты" - и сразу контакт наладил, - прокомментировал внутренний голос. - Раньше бы так. Видишь, и Лама-Ани на тебя уже с интересом смотрит".
"Заткнись! - возмутился Ороллин. - Еще не хватало, чтобы я на коллег заглядываться стал!"
"А почему? - удивился голос. - Очень приятная девушка... Браадис весь по уши в науке, так что тебе не конкурент".
"Иди в черную дыру!" - отмахнулся гаалец.
Прекратив столь ошарашивший его диалог, Ороллин сообразил, что они уже в коридоре.
- Да... так о чем именно ты хотела поговорить? - усилием воли ученый вернулся на прежнюю линию разговора.

[Archangel >>>]

Коридор у выхода из лаборатории

Лама-Ани не без удивления бросила взгляд на Ороллина. Старый знакомый казался рассеянным, что не было на него похоже - обычно, даже если Ороллин погружался в раздумья, он всегда внимательно следил за окружающей обстановкой и не пропускал ни единого чужого слова. Такое впечатление сложилось у Лама-Ани об Ороллине за всё время их знакомства. Похоже, она была не совсем права. Иди дело в чём-то другом?
- Вообще-то, мы говорили о перспективах продолжения экспедиции, - неуверенно улыбнулась гаалийка, всё ещё не зная, что можно ожидать от Ороллина. - Но решили, что лучше продолжить беседу в гостиной - помнишь? - задорная улыбка девушки стала ещё очаровательнее. Вероятно, именно за эту искреннюю, немного кокетливую и вместе с тем абсолютно невинную улыбку мужчины гаальцев обращали на девушку внимание в первую очередь. Видя, что Ороллин не прочь поговорить, Лама-Ани начала непринуждённый разговор, заметив при этом, что ещё ни разу за эти семь лет не общалась с Ороллином на темы, не касающиеся их совместной научной работы.
- Как думаешь, устроит Менайкан Константину взбучку, или нет? Когда я выходила, фэянин выглядел довольно разгневанным... Вообще, как тебе инопланетные коллеги? Сдружился с кем-нибудь? - Лама-Ани задавала вопросы просто и непринуждённо, так, как будто они с Ороллином давние друзья и как будто и не было буквально несколько минут назад между ними этого отягащающего барьера официальности. Девушке вдруг стало интересно пообщаться с Ороллином и узнать, что скрывают потаённые уголки души этого доселе скрытного гаальца.
Но вместе с тем Лама-Ани старательно ускоряла шаг, предвкушая радость от встречи с Браадисом - ей не терпелось вновь увидеть своего надёжного друга и поделиться с ним новостями.

Лаборатория

Константин слушал фэянина вполуха, особенно не вникая в смысл его слов - ему было безразлично. Более того, он даже не счёл нужным скрыть своё равнодушие. Лицо его приняло выражение ленивого ученика, которого отчитывает учительница за невыученный урок - Константин намеренно закатывал глаза, цокал и нетерпеливо причмокивал губами. При этом он, раздражаясь, постукивал ногой об пол, в вызывающей позе сложил руки на груди и в довершение всего нацепил на лицо самое презрительное выражение, на которое был способен. В общем, всем своим видом он как бы говорил: "Пой ласточка, пой, а мне до тебя дела нет."
И лишь когда Менайкан упомянул о прогулке Кости по базе, молодой человек рзеко поменялся в лице. Наглая ухмылочка исчезла, глаза полезли на лоб, руки сами собой в бессилии опустились.
"Как он узнал, чёрт возьми? Я точно знаю, что за мной никто не следил! О, боже, неужели он... Нет-нет, это случайность, он не мог видеть всё, всё ерунда, всё нормально..."
Константин снова попытался придать себе непринуждённый вид.
- Прощу прощения, а что в этом такого? - спокойным, но слегка дрожащим голосом спросил человек. - Это запрещено? У меня было свободное время, которое я мог использовать по своему усмотрению. Разве не так? Господин Менайкан, если это всё, что вы хотели мне сказать, то с вашего позволения, я вас покину, - Костя уважительно, но с оттенком презрения улыбнулся, как обычно улыбаются молодые люди старикам, снисходительно выслушивая их рассказы о том, "как хорошо жилось в наше время".

Сообщение отредактировал Archangel - 27-05-2006, 13:27

[V-Z >>>]

- Экспедицию продолжать нужно, - решил стоять на своем Ороллин. - В случае чего - запросим помощь, и будем продолжать. Тут же непочатый край работы!
- Как думаешь, устроит Менайкан Константину взбучку, или нет? Когда я выходила, фэянин выглядел довольно разгневанным... Вообще, как тебе инопланетные коллеги? Сдружился с кем-нибудь?
- Если и устроит, то за дело. Большего разгильдяя я еще не видел... а мне довелось повидать всяких. Сдружился ли? Знаешь, тут сложно сдружиться. Человек... Фердинанд, кажется? Он смотрит на других, как малок на доминатора. Менайкана ты сама сейчас видела, и вроде оценила его. А с малоками мне говорить не о чем.
Постепенно они приближались к гаальской гостиной.

[Archangel >>>]

Тем временем в лагере пеленгов

Ацелло отдыхал на своей мягкой воздушной подушке, пребывая в состоянии безграничного довольства собой и своими поступками - он не только поставил на место этого выскочку Цантакиша, но и предотвратил, с его точки зрения, полный крах всей пеленгской экспедиции и, как следствие, оставил надежду на возвеличивание пеленгской расы над остальными народами Содружества.
Однако Ацелло, как и все тираны-самодуры, пусть и мелкого масштаба, тешил себя мыслью о своей безоговорочной и могущественной власти, на которую никто не посмеет посягнуть. Но к счастью для него, Ацелло был пеленгом, а потому хитрость и живость в общем-то ограниченного ума не позволяли окончательно утонуть в этом наивном заблуждении, и только благодаря этой хитрости, Ацелло всё ещё сохранял должность главы экспедиции и неформального лидера любой пеленгской группы "авантюристов", в которой он состоял.
Но как бы ни был расчётлив Ацелло, он не мог знать о том, что за его спиной зреет настоящий заговор, хотя и допускал такую ситуацию, при этом пребывая в необъяснимой уверенности, что мятеж в любом случае будет подавлен, а бунтари безжалостно казнены. Надо сказать, что пеленг был бы слегка удивлён тем, что заговор этот берёт своё начало не от униженного Цантакиша, а от Дакорица, давнего компаньона и товарища Ацелло.
Пока Ацелло блаженствовал, Дакориц был погружён в неприятиные думы в поисках наиболее удачного и безболезненного выхода из той затруднительной ситуации, в которой он оказался. С первой же минуты Дакориц поклялся себе, что ни при каких обстоятельствах не будет исполнять просьбу Цантакиша - таким образом он доказал бы себе свою ничтожность и вообще в этом случае его сложно было бы назвать настоящим пеленгом. Наконец, после долгих и тщательных раздумий, у пеленга сформировался примерный план действий...
Однако сегодня этим планам не суждено было осуществиться...
Неожиданно все научные приборы, расставленные по всему лагерю, начали шумно тарахтеть, давать помехи и сбои. Пеленги, разбуженные этим пугающим шумом, засуетились. Ацелло тоже приподнялся со своего места и казался очень взволнованным. Резким движением он схватил свой портативный радар и...
- О великий лепрас! - воскликнул пеленг. - Что это, чёрт возьми?!!!
К лагерю пеленгов двигалось множество красных точек, испускающих красные волны, предупреждающие об опасности данных субъектов. Двигались они быстро, и можно было сказать, что они будут здесь примерно через 15-20 минут...
Ацелло испугался - он никогда не сталкивался ни с чем подобным и не знал, чего можно было ожидать от этих инопланетян, и это пугало его. Его, как и всех живых существ, больше всего пугала неизвестность. Он знал, как вести себя с пиратами, как иметь дело с более сильными противниками, используя хитрость, знал, как избежать гнев правосудия... Ацелло многое повидал за свою жизнь, а потому научился ценить её, а также трезво оценивать свои силы. И что-то подсказывало ему, что то, что приближается сейчас к лагерю, сильнее его и имеет самые плохие намерения...
- Немедленно собирайтесь! - повелительно прокричал Ацелло, хотя решение покинуть эту золотую жилу и вернуться к ненавистным "коллегам" далось ему нелегко. - Собирайтесь, и мы убираемся отсюда, если вам дороги ваши жизни!
Пеленгам ненужно было повторять дважды, и они засуетлись ещё больше. Как и Ацелло, они все ощутили странное, необъяснимое чувство, что это место нужно немедленно покинуть, иначе... Иначе может совершиться что-то по-настоящему ужасное.

Сообщение отредактировал Archangel - 27-05-2006, 19:59

[Хаттон >>>]

Цантакиш сидел у костра весьма довольный собой и наслаждался видом ночного неба и моря, когда в лагере началась суматоха. Послышались крики Ацелло и охранники быстренько встрепнулись, схватившись за ружья.
--Черт, что происходит?! - крикнул Цантакиш. Какое-то странное чувство животного страха овладело пеленгом, как будто что-то неведомое и опасное приближалось к ним. По спине побежали мурашки, хотя ночь была очень теплой. Кинувшись к рюкзаку, ученый принялся лихорадочно собирать вещи, которые успел вытащить. Сердце быстро выбивало ритм, руки дрожали, и какое-то странное чувство эйфории вдруг сменило страх. Теперь Цантакиш не боялся.
Пеленг подбежал к Ацелло и встал с ним рядом, вытащив парализующий станнер и ожидая остальных.

Сообщение отредактировал Хаттон - 27-05-2006, 20:15

[Archangel >>>]

Коридоры научной базы

- Понятно, - скорбно вздохнула Лама-Ани, со смешанным чувством облегчения (гаальцы всегда с настороженностью и опаской относились к переменам, а этот был как раз тот случай) и разочарования узнав прежнего Ороллина - недоверчивого и гордого. Довольно угрюмый ответ гаальца отбил у девушки всякое желание продолжать вести с ним задушевные беседы. Тем не менее, Лама-Ани не была бы собой, если бы оставила надежду на налаживание дружеских контактов с давним знакомым. Почему-то она чувствовала, что за всей этой холодностью и презрительностью скрывается добрый и чуткий гаалец. Хотя, скорее всего, Лама-Ани была просто слишком оптимистична и даже больше, чем остальные представители её расы, стремилась искать в окружающих лучшие стороны их сущности, стараясь при этом закрывать глаза на недостатки.
- По-моему, ты слишком категоричен, - доверительно произнесла Лама-Ани после секундного молчания. - Не знаю, как насчёт Константина, но я была в экспедиции с Фердинандом, и мне показалось, что он очень порядочный человек. А Менайкан? Он, кажется, немного заносчив, как и ты, - при этих словах гаалийка даже глазом не моргнула, совершенно спокойно говоря правду в лицо, - но производит впечатление очень образованного и разумного фэянина. И вообще, Ороллин, я не понимаю тебя... На этой планете творится что-то ужасное... Видел бы ты, что то существо пыталось сотворить с Ассимаем! И оно сотворило бы, опоздай мы ещё хоть на несколько секунд! Ты понимаешь, что это значит? - Лама-Ани казалась всё более и более взволнованной. - Мы всё опасности, а ты по-прежнему думаешь только о своей карьере! Я боюсь, Ороллин. И ты бы тоже боялся, если бы видел то, что видела я! Ты бы тоже боялся, если бы слышал это ледянящее душу шипение, это... это... Это было похоже на шёпот самого дьявола!
Лама-Ани умолкла, несколько смущённая пылкостью своей речи, но сейчас она не могла выразить свои эмоции иначе, используя более спокойные интонации. Как раз в этот момент они подошли к двери гаальского сектора.
- Вот мы и пришли! - неожиданно обрадовалась Лама-Ани. - Если ты не хочешь слушать меня, то послушай хотя бы Браадиса - он то точно подтвердит мои слова!
И гаалийка направилась к металлической двери гаальского корпуса.

Остров близ восточного побережья

Пеленги по своей природе были закоренелыми эгоистами, и спасение собственной шкуры играло для них ещё большее значение, чем для любого другого живого существа. В моменты опасности у пеленгов резко обострялся инстикт самосохранения, настолько, что в такие моменты представители этой расы пройдох и обманщиков были способны на многое.
Вот и сейчас, невероятно, но факт, пеленги сумели собрать весь лагерь всего за какие-то четыре минуты. При этом им даже в голову не пришло, что некоторое оборудование можно оставить и не тратить время на его упаковку - пеленги никогда ничего не оставляли врагам, а в случае, если забрать с собой все вещи было невозможно, они их уничтожали. Но сломать такое высококачественное оборудование было бы варварством даже для пеленга, а потому лепрасы решили, что лучше умрут, чем провалят экспедицию и лишат себя оборудования.
Ацелло от своих сородичей не отставал и работал наравне со всеми, не взирая на своё барское положение. Вскоре всё было готово, однако пеленгам не нужно было давать второго приказа к отступлению - большинство из них, взвалив на себя весь инвентарь, уже со всех ног неслись на побережье острова, чтобы там сесть в оставленную лодку и уплыть.
Когда с Ацелло поравнялся Цантакиш, пеленг злорадно улыбнулся.
- О, Цант, ты как раз вовремя! Хочешь послужить за правоё - прощу прощения - левое дело? Тогда прикрывай наше отступление! Ты идёшь последним и замыкаешь отряд! Вперёд! - и Ацелло самым нахальным образом подтолкнул Цантакиша за спины остальных пеленгов. Сам же с быстротой, которой от него никто не ожидал, побежал за своими сородичами. При этом он мельком взглянул на радар - неопознанные субъекты набирали скорость и с каждой секундой приближались к пеленгской стоянке.
Тем временем пробегавший мимо Дакориц издевательски захихикал и, воспользовавшись всеобщей суматохой, сильно толкнул Цантакиша прямо в заросли пышного и цепкого кустарника, который был неподалёку. Однако пеленг сумел устоять и только слегка оступился. Дакориц понял, что снова прогадал и решил как-то загладить этот инцидент, сделав вид, что удар был случайным.
- Чего на ногах то не держишься, придурок! - раздражённо закричал он. - Беги, давай!
И Дакориц, не дожидаясь, пока Цантакиш очухается, с невероятной скоростью понёсся прочь, к лодке.

Сообщение отредактировал Archangel - 28-05-2006, 13:09

[Archangel >>>]

Archangel бросает кубики:

Вероятность того, что Цантакиш упадёт в кусты от толчка Дакорица (10 и меньше) (1d20): результат 20
Вероятность того, что Цантакиш запутается в зарослях кустарника (10 и меньше, не рассматривать, если Цантакиш не упал в кусты) (1d20): результат 5

[Шибер >>>]

- Прощу прощения, а что в этом такого? - спокойным, но слегка дрожащим голосом спросил человек. - Это запрещено? У меня было свободное время, которое я мог использовать по своему усмотрению. Разве не так? Господин Менайкан, если это всё, что вы хотели мне сказать, то с вашего позволения, я вас покину,
Менайкан поднял голову и взглянул прямо в лицо высокому человеку, словно желая загипнотизировать, остановить того взглядом. Фэянин понимал, что Константин, как и он сам, хочет побыстрее смыться из лаборатории по своим делам - и кто знает, что это за дела? Сейчас Менайкан при всем желании не смог бы расспросить человека как подобает и решил, что пока можно его отпустить. "Ничего, пусть погуляет. Теперь он знает, что его подозревают, так что может и ошибитьсяв чем-то. И вообще - это ценная информация для Совета." Но нельзя было отпускать этого азгильдяя спокойно, поэтому Менайкан решил завершить беседу как истинный начальник:

- Придержите свой тон, коллега. Пока что я являюсь руководителем группы, в которой вы состоите, и я имею право задавать вам вопросы, касающиеся вашего пребывания на базе. Впрочем, вы правы относительно того, что это не запрещено, поэтому, кроме вашей грубости, никаких нарушений с вашей стороны я не вижу. Прошу меня извинить -мне необходимо подготовиьтся к заседанию Совета.

Слегка наклонив голову в прощальном жесте, Менайкан зашагал по коридору в свою комнату, искренне надеясь, что до поры отвязался от этого загадочного разгильдяя Константина.

[V-Z >>>]

– Ну, с Фердинандом я особо не общался, так что тебе виднее, – не стал спорить Ороллин. – Но Константина я имел неудовольствие наблюдать, и поведение его ученому нисколько не подходит! А знания Менайкана я не оспариваю, да только дружить с ним вряд ли можно. Характер у него хуже ледяной планеты.
«Да что я оправдываюсь? – подумалось гаальцу. – Может, я еще малокам стану комплименты делать?»
«А неплохо бы, – ехидно заметил внутренний голос. – Не мешает, знаешь ли, в целях закаливания воли».
Ороллин довольно витиевато и изысканно послал его подальше. Голос, не ожидавший таких глубоких лингвистических познаний, замолк.
– Мы всё опасности, а ты по-прежнему думаешь только о своей карьере!
– Какой еще карьере? – совершенно искренне возмутился ученый. – Хвала Гаалу, я никогда не пытался вылезть наверх по головам других. Но эти исследования могут принести великую пользу всему народу гаальцев… ну, и другим расам, конечно. А что касается опасностей – так я еще раз повторю, вся Галактика ими полна. Вспомнить хотя бы Альзейту V…
При этом воспоминании Ороллина передернуло. На Альзейте он едва не остался навсегда – картографическую экспедицию едва не сожрали какие-то кошмарные твари, появления которых никто не ожидал (планета считалась необитаемой). К великой удаче гаальца, в составе экспедиции оказался рейнджер-человек, который и помог ученым выбраться с планеты, потеряв лишь двоих из десяти.
В той экспедиции, кстати, Ороллин научился стрелять… хоть и напрочь забыл эти навыки к сегодняшнему дню. Но он до сих пор призывал благословение Гаала на того рейнджера, который предусмотрительно захватил несколько лишних бластеров. И хоть ученый терпеть не мог применение оружия, считая это малокским примитивом, на Альзейте он свое мнение немного изменил…

[Anhenes Asel >>>]

Эска, погрузившись в долгожданный сон, тихо дышала, уютно устроившись недалеко от костра. Ни переговоры Цантакиша с Дакорицом, ни треск дров не нарушали ее дремы и душевное спокойствие.
Тревожный крик Ацелло пролетел над ухом пеленга, и Эскатриэшиир лениво и сонно поднялась с подушки. Последующие возгласы главаря, наконец, ее пробудили и она испуганно огляделась.
Эска незамедлительно собрала свои вещи, стараясь не поддаваться панике и суматохе. В мыслях сразу вспомнился небольшой сундук с найденным дневником и предсмертными записями. У Эскатриэшиир засосало под ложечкой и закружилась голова.
Устремившись вперед вместе с остальными спутниками, которые в эти минуты ее мало волновали, она думала только о своей несоизмеримо важной шкуре. Беспрепятственно прибавляя шагу, пеленг бежала к лодке у берега, не имея желания даже обернуться.
––Что за проклятые твари?!– полились не сдерживаемые возмущенной Эской речи, - ну, просто чудо-остров, черт возьми!

[ShalaFi >>>]

«Да, трудный день воистину осушил твои мозги, Фердинанд. Утром необходимо будет убедить Браадиса остановить поиски мнимого пока что ресурса. Видимо его здесь и не было никогда. Но почему же тогда пошла об этом речь? Ведь подтвержденная гипотеза.… Или не такая уж и подтвержденная? Не основанная ни на одном четком факте. Без сомнения, Менайкан попытается сделать все, чтобы продолжить поиски. Вероятно, с ним многие согласятся. Но эти странные существа. Что связано с ними?»
Фердинанд не сразу ответил на реплику дочери, углубляясь мыслями всё дальше и дальше по закоулкам разума, петляя и не находя обратной дороги к реалиям. За всё то время, с тех самых пор как экспедиция гаальца и человека вернулась из сомнительного короткого путешествия, ученый даже не удосужился узнать последние новости от глав других групп. Единственное, что стало известно Фердинанду, да и то совсем недавно, это то, что Рабрак и его солдаты попали в передрягу, впрочем, из которой, как сообщили по громкоговорителям, они успели вылезти, при этом потеряв одного малока. Неприятная новость.
- Да, Анна, нужно отдохнуть. И тебе, и мне. Иди в свою комнату. Я пока посижу здесь недолго. Может быть, Браадис заглянет. Было бы очень здорово. Тогда б я ему сегодня всё и сказал, чтобы не терять времени. А то знаешь ли, все возможные завтрашние распри между нами. Не думаю, что это приведет к положительному результату, тем не менее, очень надеюсь.
«Интересно, что же случилось с пеленгами? Никто о них так и не вспоминает, словно их и не было никогда».
Неожиданно после этой мысли Фердинанд прищурил глаза, словно бы отвлекаясь от окружающего мира суеты.
«О них не вспоминают. Как будто бы они исчезли, и всё так должно и быть. Неужели странный заговор здесь, в стане научной базы? Не может быть. Хотя, собственно, почему не может? Всё возможно. Я что, настолько хорошо знаю окружающих меня личностей? Ну, предположим, что с Менайканом я знаком еще с давних лет. А вот Браадис, его компаньон, Ороллин, и… Господи, да что со мной? Что я такое несу?»
Фердинанд закрыл лицо ладонями рук и сомкнул глаза.

Сообщение отредактировал ShalaFi - 29-05-2006, 16:15

[Гвентаир >>>]

- Да, Анна, нужно отдохнуть. И тебе, и мне. Иди в свою комнату. Я пока посижу здесь недолго. Может быть, Браадис заглянет.
- Да, пожалуй, я действительно пойду. И ты не засиживайся, ладно? – Анна улыбнулась отцу и, поднявшись, отправилась через весь зал к выходу. Уже в дверях девушка обернулась, посмотрела в сторону барной стойки, ища глазами Луиса. Но, нигде его не обнаружив, пошла дальше, уткнувшись взглядом в пол.
Только закрыв за собой дверь комнаты, Анна почувствовала звенящую пустоту в голове.
- Сегодня столько всего произошло, и всё как-то мимо, не касаясь меня… Может, я и вовсе не нужна была в этой экспедиции… Да, так оно и было, просто папа решил, что так лучше, что ж, в чём-то он оказался прав. – С такими размытыми, туманными мыслями учёная приняла душ и легла в кровать. Глаза тут же с удовольствием закрылись, будто весь вечер только этого и ждали. Постепенно мысли стали дробиться, заменяться образами, и вот уже девушка ушла из мира реального в мир иллюзий. И последний сейчас, надо сказать, был гораздо симпатичней первого.

[Archangel >>>]

Лаборатория

- Пф! - презрительно фыркнул Константин вслед уходящему Менайкану. - Наша с вами экспедиция закончилась, причём закончилась не самым лучшим образом, и я уже больше не ваш подчинённый. Фердинанд глава человеческого корпуса, а не вы. Так что и вам всего хорошего! - вальяжно и нагло бросил человек, сам не понимая своё провокационное поведение, которое сейчас могло ему только повредить, учитывая то, что этим умникам каким-то образом стало известно о его небольшой прогулке. Константин, пребывая в состоянии крайнего раздражения и нервозности, поспешно вышел из лаборатории за фэянином и направился в противоположном ему направлении, в свою комнату - единственное место, в котором Костя мог чувствовать себя хотя бы в мнимой безопасности...
... С завидной аккуратностью и осторожностью, но в то же время со странной для фэянина силой хлопнула дверь лаборатории за Менайканом; створки металлиского проёма оглушительно громыхнули, провожая уход Константина, казавшегося разгневанным и раздосадованным. И только Онкиар, всё это время сиротливо стоящий в сторонке и наблюдавший за оживлёнными беседами своих коллег, остался в помещении, которое после ухода гаальцев, главы фэян и человека сразу стало необычано тихим и спокойным местом...
... Торопливые шаги Константина эхом отдавались от холодных металлических стен научной базы. Молодой человек был в ярости - он позволил себе несдержанность как раз в тот момент, когда её проявление может оказаться наиболее опасным для его жизни. Но тогда он не мог сдержаться - все эти напыщенные фэяне и чистоплюи-гаальцы вызывали в нём ненависть и неприязнь - ему казалось, что всё это маски, показуха, лицемерие, что все на этой планете на самом деле настроены против него и имеют единственную цель - превратить его жизнь в кошмар.
"Какого чёрта я опять принялся за этот чёртов самоанализ?" - всё более раздражаясь, думал Костя, надеясь как можно скорее добраться до своей комнаты, скрыться от этого навязчивого и враждебного мира, который, как ему казалось, окружал его везде и всюду.
И вот, наконец, частные аппартаменты. Но облегчения вид этих четырёх стен, которые на самом деле ничем не отличались от других стен базы, не принёс. Наоборот, Константин, казалось, только сейчас осознал всю серьёзность положения, в котором он оказался, только сейчас он сумел отбросить все эти мелкие неудобства, вроде высокомерия главы фэян, вспомнив о своей главной ошибке.
"Это конец. Я под подозрением. Что теперь со мной будет?! Я же ни в чём не виноват!" - в отчаянии думал Костя, опускаясь на свою кровать.
Неожиданно ему вспомнилась Лама-Ани, совершенно незнакомая ему гаалийка, её жизнерадостность, искренность и непосредственность, естественность, которую так редко встречал Костя в человеческих девушках, с которыми он общался. Ему вдруг стало необычайно тоскливо и печально на душе и становилось ещё хуже, когда он понимал, что эта гаалийка живёт своей жизнью, что она счастлива и что ей нет никакого дела до душевных переживаний несчастного и глупого человека.
"Да, именно так... Ужасно глупого... Какой же я дурак! Я ничего, ничего не понимаю в этой жизни!"
Константин даже не заметил, как скупая мужская слеза увлажнила его глаз и быстро-быстро стекла по щеке, оставляя после себя небольшую влажную дорожку...

Гостиная гаальского корпуса

- Характер у него хуже ледяной планеты...
"Как и у тебя", - мрачно подумала Лама-Ани, но благоразумно промолчала, хотя по хмурому выражению её лица Ороллин с лёгкостью мог бы угадать, что именно хотела сказать гаалийка.
Дальнейшую же речь своего товарища Лама-Ани выслушала крайне недоверчиво и только из вежливости не стала прерывать гаальца. Но хуже всего было то, что Ороллин, похоже, не видел ничего предрассудительного в том, чтобы пожертвовать жизнями некоторых учёных во имя науки и прогресса. Эта мысль ужаснула Лама-Ани, и она решила, что её приватный разговор с Ороллином на сегодня закончен. Что касается планеты Альзейты V, о которой упомянул Ороллин, то Лама-Ани ничего не хотела об этом слышать, поскольку боялась, что гаалец расскажет такое, что навсегда отобьёт у Ламы-Ани желание видеть рядом с собой этого бессердечного учёного. Поэтому она поспешно набрала код доступа, и они с Ороллином вошли в гаальскую гостиную.
- Браадис! - радостно воскликнула Лама-Ани, увидев за одним из диванчиков знакомую фигуру. - Наконец-то, я так рада!
Браадис счастливо улыбнулся и встал со своего места. Объятия у гаальцев никогда не считались проявлением нежности, и обниматься при встрече у них было не принято. Свою радость от встречи с дорогим для них собеседником гаальцы обычно выражали мимолётным прикосновением рук друг к другу. Это не было рукопожатием, поскольку руку при этом не сжимали, а лишь слегка касались пальцами, но это был особенный ритуал, который свидетельствовал о нежности чувства, которое собеседники испытывают друг к другу - считалось, что через такое прикосновение гаальцы передают положительную энергию.
Лама-Ани и Браадис поприветствовали друг другам именно так - их руки на мгновенье соприкоснулись, и в это самое мгновенье оба почувствовали себя необычайно счастливыми. Они не стали суетиться и беспокойно спрашивать о произошедших событиях - они просто улыбались, и каждому из них становилось ясно, что всё хорошо. Пока...
- И ты здравствуй, Ороллин, - дружелюбно сказал Браадис, не отводя вгляда от Ламы-Ани. - Вы даже не представляете, сколь о многом мне нужно вам рассказать.
И Браадис поведал гаальцам всю свою историю от начала и до конца, вплоть до успешного спасения Рабрака.
- Всё это меня крайне тревожит, - Браадис посерьёзнел. - Я чувствую огромные скопления отрицательной энергии на этой планете... И они повсюду... На этой планете поселилось зло. И завтра на Совете я буду наставивать на прекращении экспедиции и возвращении домой.
Лама-Ани с вызовом посмотрела на Ороллина, как бы спрашивая: "Ну, что я тебе говорила?"
- К тому же нам до сих пор не известна судьба пеленгской экспедиции. Конечно, я знаю, пеленги довольно своенравные создания, но я не думаю, что Ацелло оказался бы настолько глуп, что отказался бы от помощи других рас. Я вынесу этот вопрос завтра на Совет как один из главных. И я хочу знать, друзья, что вы меня поддерживаете.
Лама-Ани энергично кивнула головой, заверяя Браадиса в своей поддержке. Два вопросительных взгляда устремились на Ороллина.