Таверна "Ржач и копыта" гостеприимно приглашает зайти отсутствием двери. Но это в зал. А что твориться за запертыми дверями кухни никто не знает. Может быть туда лучше вообще не заходить? Или рискнем?
Место действия - таверна "Ржач и копыта", точнее только ее кухня. Где находится сама таверна - не важно. Но место это фэнтезийное. Так что персонажи и продукты соответствующие. Для характеристики самой таверны существенно лишь указать, что это место не самое популярное.
Персы:
повар
поваренок
Сам прикл - обслуживание гостя. Хозяина/ку заведения оставляю за собой. Равно как и гостя, чей заказ будет выполняться на кухне. Возможна вакансия официанта/ки и поставщика/цы если вдруг внезапно желающих будет больше положенного. Ну или там расширим, по обстоятельствам.
И да, это комедия.

Канистра с глухим "бух" упала на землю рядом с колесом грузовика. Адам наконец развернулся. Да, не зря он бежал. Не обманул инстинкт. Зверьки продолжали преследовать его даже здесь, в лагере. Еще мгновение и хищная мордочка вцепится ему в горло. И Сойер выстрелил. Раз, другой, третий. Он особо не целился, да и не мог бы при всем желании, от тяжелой канистры, от напряжения руки дрожали так, что Адам едва удерживал пистолет. Но стрелял он почти в упор и ближайший зверек взвизгнул и скуля стал кувыркаться у его ног пытаясь обхватить голову передними лапами.

Сойер пыхтел к лагерю на самой высокой скорости, на которую только был способен. Из-за собственного топанья, из-за дыхания, из-за крови, бухавшей в ушах с каждым ударом сердца, он не слышал преследования. Он не оборачивался, но что-то подсказывало ему, какое-то древнее чувство, что за ним гонятся, что его настигают.
В лагерь он вкатился едва не на четвереньках и не останавливался, пока не добежал до грузовика. В след за ним на поляну влетели те самые зверьки.

Адам замер не зная, что делать. Он-то себе в воображении рисовал гризли-переростков, бросающихся с оскаленной пастью из-за ближайших кустов. Ну или не менее гигантских пауков. В любом случае это было что-то большое и страшное. И агрессивное по самое не могу. А тут... Адам одернул себя. Он один, хотя до лагеря рукой подать, а эти твари хоть и мелкие, но их целая стая, учитывая, что он не видел той бестии, что тявкала. Наверняка их тут гораздо больше чем тех, которых он заметил. Уж не бросить ли канистру, подумал Сойер, да припустить во весь дух до лагеря. Но ведь твари сами убежали. Ну нет, до лагеря совсем немного. Адам закинул канистру себе на спину придерживая сверху рукой за рукоятку. Не особо удобно, зато гораздо легче, чем тащить в руке на весу. Пришлось нагнуться, но ничего, идти осталось совсем чуть-чуть. И Сойер тяжело потрусил к лагерю. О том, что можно было вызвать по смартфону Свира, доложить обстановку, ошалевший Адам даже не подумал.

Белобокая длиннохвостка ломилась в окно цыганки.
- Саааабррррраниеее!!! Саааабррррраниеее!!! Кааар!!!
Рада Будулаевна как раз раскладывала пасьянс на предмет поиска виноватого. И к ней наведался неведомый вредитель и опрокинул кастрюлю, в которой квасилась капуста, на любимый радин ковер.
Цыганка цыкнула на птицу и одним ленивым движением собрала карты в колоду.
- Все равно узнаю, - спокойно сверкнула она золотыми зубами.
Таким же широким небрежным движением, каким собирала карты, она накинула на плечи шаль и пошла на собрание.

У Акима в это утро тоже хватало хлопот. Мало того, что в квартире кто-то испортил проводку, так в его подъезде еще кто-то измазал какой-то слизью перила, а в подвале были перебиты все лампочки. Ну ладно подвал с подъездом, но как этот кто-то исхитрился в квартире, при хозяине, провода подрать, и чтоб Голбешникин этого не заметил? Но сначала он заменил перебитые лампочки, убрал осколки. Слизь была ужасно противная, трогать ее не хотелось, но Аким все же переборол отвращение. Однако, когда он драил уже перила пролета между третьим и вторым этажом, в открытое подъездное окно порхнула сорока.
- Саааабррррраниеее!!! Саааабррррраниеее!!! Кааар!!!
- Тьфу ты! Не вовремя, - махнул рукой Аким. Глянул вниз на оставшийся фронт работ, подумал немного. - Ааа, катись оно коромыслом!
Домовой топнул, хлопнул и крутанулся на левой пятке. Тряпка сама выползла из ведра, отжалась, и полезла на перила. А ведро поскакало менять воду.
Довольный Голбешникин сходил к себе помыть руки и спустился во двор.

Кузьма насупился. Вечно у ентого мага все какие-то тайны, загадки. Все не по простому, а с подвывертом. Нет чтоб сказать по-человечески так-то и так-то. Так ведь нет, мы по простому не могем.
- Популист, - буркнул домовой, но прикинув, что можно будет на собрании подмахнуть бумагу о разграничении полномочий с жэком и декларацию прав домовых, которую они на прошлой неделе накатали с Акимом, не стал обижаться.
Прихватив с зеркала в прихожей солнечные очки Шишков спустился во двор.

Сойер благополучно доставил в лагерь первую канистру, успешно набрал вторую и ничего не подозревая возвращался с ней обратно. Он старался быть на чеку, постоянно напоминая себе, и скорее даже запугивая себя фантазиями на тему возможной опасности, но уже четыре раза благополучно сходив к ручью расслабился. Поглядывая по сторонам парень все чаще менял руку, чтоб тащить свой тяжелый груз. Таскать тяжести он не привык. Убрать пистолет в кобуру Адам все же не решился, но уже не думал отстреливать хищников и лишь мечтал поскорее дотащить проклятую канистру.

Адам принял канистры, проводил взглядом добровольцев и потащился к ручью. Этак он скоро туда тропу натопчет. Только вот что это они там говорили про животных в шахте? Если они в шахте есть, то могут и вокруг шахты ошиваться. Наверное. Сойер отложил одну из канистр и взял в освободившуюся руку пистолет. Так то лучше. Ему не сложно лишний раз до ручья сходить, зато если нападет какая-то тварь, он хоть выстрелить успеет. По крайней мере Адам надеялся, что успеет.

- Постой-постой! - вдруг разволновался Кузьма. - Злыдни, говоришь... Не уж-то и впрямь злыдни... А, Валыч? Ой, бяда!!! Ну точно ж. И ходят табуном, и в три горла жрут, что ни попадя, все в кучи валят, все ломают, и лапы у них вечно грязные, будто из тех лап грязь и растет. Валыч, как же это? Не уж-то и впрям злыдни завелись? - повторил Шишков, с отчаянием глядя на мага.

Домовой задумался перекинув чеснок на плечо, одной рукой почесывая затылок, а другой оглаживая бороду.
- Следы да не следы... Звериные да не звериные... Лапа да не лапа... И чтоб легкое... Эку ты загадку заганул, Валыч. Чего гадать-то. Я ж окромя домашней животины и не держал ничего и не гонял. Тудыть Петровича надоть. Он любую тварюгу в раз распознат и сделает с ней что хошь. Хошь споймаит, хошь изведет, хоть приманит, да на цепь посадит.

Адам раздумывал. С одной стороны, он считал что и так отличился обнаружив желоб. С другой, хотелось большего. Но за большее не платили премиальных. Поглядев на оружие старших и на свой скромный хендган, Сойер вспомнил о том, что мертвые не получат ничего. он никогда в шахты не спускался, не имел о них ни малейшего представления, как и о животных, с которыми там можно столкнуться. Осторожность взяла верх.
Готовить Адам тоже не умел. Но чтоб как-то оправдать свое нежелание спускаться под землю, и чтоб совсем уж без дела не шататься, спросил у Свира:
- Канистры есть? Я воды принесу.

- Ты другое дело. Ты - родня, а не невесть кто. И не было в твой приезд никаких пакостей, - парировал Шишков. - А дамы твои эти всякие разные бывают. Некоторым дорогу не переходи, со свету сживут. Положим сама она того мотыля не съест, а чуду-юду какую нашлет, прожорливую, которой без разницы чего заглотить, чи мотыля, чи смородинку. И мало ли где эта девица ошивалась, пока мы ее не увидели. Может как раз дела свои черные творила. Наслать-то лихо можно и из даля.

Несколько лет греки осаждают Трою. Уже и самим припасов не хватает. Троада полностью разграблена. И ахейцы с союзниками совершают набеги на соседние Мизию, Эолиду и острова. Небольшой отряд микенцев получает задание добыть провиант и не только или, вернее, забрать все, что смогут. С этой целью он направляется к одной из деревушек в мизийской степи.

Отряд: человек 20-30. Все или в основном пешие. Допускаются тяжелая пехота, легкая пехота, лучники, пращники. Возможно несколько конных. Если очень сильно надо, можно одну колесницу. Состав будет зависеть от участников прикла.

Собственно отыгрывать предлагаю как раз этот отряд. Не весь конечно же, а командиров. Одного главного и двух-трех рангом поменьше, типа десятников. Если будет больше желающих, хотя я в этом сомневаюсь, думаю подходящая роль найдется всегда.

Сама деревня: десяток домов обнесенных невысокой стеной из нескрепленных камней и неглубоким сухим рвом. В стене два прохода друг напротив друга, которые загораживаются плетнем. Через ров в этих местах небольшие стационарные мосты. Вокруг открытое степное пространство. Непосредственно вблизи и внутри деревни айвовые и фиговые сады, оливковые рощи, виноградники, пшеничные и конопляные поля. На пастбище коровы, козы и овцы. Водные источники - три колодца. Два из них находятся в деревне, третий на пастбище. Население человек 60 включая женщин, стариков и детей. Эти люди не знают греческого вообще, кроме старосты, который знает несколько слов.

Игра начинается, когда отряд замечает деревню издалека. Их тоже заметили, и пастух торопится загнать скот в деревню. Другой активности со стороны деревни не заметно. Что там делают непонятно. Может быть готовятся оказать сопротивление, а может собираются сдаться. Не известно.

Домовой ничего не ответил и молча сопя поднялся со всеми на третий этаж к управдому. И только когда дверь квартиры закрылась за ними Кузьма стал делиться своими подозрениями.
- Вал Валыч, дело такое, у Фроськи-то кто-то дверь обгадил, да такой гадостью мерзкой, разве что не воняет, и погром ей учинил в запасах, с ущербом! - добавил на всякий случай домовой подняв для значительности палец. - А тут девица эта. Не спроста ж ведь появилась. Только прилетела, а по нашему как чешет. Надо-ть сходить к ней на чаек-то. Не фроськиным ли смородиновым листом угостит.

Расчисткой места и костром уже занимались, потому Сойер решил осмотреться. Он уже не так неуклюже выбрался из грузовика, потянулся разминая ноги и спину, проверил пистолет и пошел обходить поляну отойдя в лес на десяток шагов. Вроде здесь не нужно было осторожничать как у реки, и Адам шел довольно медленно, но прямо и опустив пистолет. Уже сделав полукруг или даже больше он услышал тихое журчание и пошел на звук. Наверное будет неплохо, если он сообщит об источнике воды, если это он, и если вода окажется пригодной для питья. Он действительно скоро вышел к широкому ручью с довольно быстрым течением. Продираясь через кусты Адам прошел немного вверх по ручью. На противоположном берегу стали попадаться холмы и Сойер остановился, напрягся и поднял оружие внимательно их оглядывая. А вдруг они окажутся такими же точками, какие попались им по дороге. Осматривая по очереди каждый холм парень вдруг заметил за ними какое-то строение. Высокое, гораздо выше холмов. Заросшее травой, кустами, а кое-где и небольшими деревцами оно тем не менее несомненно было делом рук человеческих. Сойер было попятился, но потом решил рискнуть. Может там все и охраняется, но он же близко подходить не будет. Просто подойдет чуть-чуть поближе, чтобы рассмотреть получше. И он прошел еще немного дальше, уже как тогда у реки. Скоро заметил холм на своей стороне ручья и остановился. С этого места было видно, что строение представляло собой большой наклонный желоб с отходящими от него желобами поменьше. Ржавые стоки кое-где провалились, но в целом конструкция сохранила форму. У ее основания было какое-то здание, которое скорее угадывалось, чем виднелось за плотной растительностью. В целом назначение сооружения понятно, пожалуй хватит. Дальше пускай идут первыми более опытные. Сойер припустил к лагерю быстрым шагом.
Выйдя на поляну он направился к Свиру:
- Командир, в той стороне ручей, - Адам указал направление. - Выше по нему заброшенный промывающий комплекс и много холмов.

Кузьма аж подпрыгнул от такого везения. Но торопиться не следовало. Была бы обычная нечисть, а эта - неведомая. Не знаешь, на что она способна. А вдруг то демон какой, высшей категории. И останется от них с Вал Валычем одно мокрое воспоминание или глюк сиренивый о шести ногах.
- И тебе, Валыч, не хворать. Вот глянь-ко сюды, а то я не разберу чего-то, чего там за номер-то? А то вот девушка какая-то приехала. К кому-то. От куда-то. Зачем-то, - ронял Жихаркович вроде как невзначай, и многозначительно глянул на управдома.

Домовой не унимался. Подозрительная девушка выглядела еще подозрительнее из-за акцента. "Не наша", твердил про себя Шишков, "не наша", при этом старательно щуря глаза на брелок, будто плохо видел.
- Так ты к кому приехала-то? Ась? Откель будешь-то? С Прибалтики чай, али с Финки? Сама-т кто? - он все также ласково допрашивал незнакомку, прикидывая, как сегодняшние напасти связаны с ее появлением.
Кузьма перестал таращиться на брелок и быстро зыркнул в глаза девушки. Тьфу ты пропасть, углядел домовой красные переливы в радужке. И еще больше утвердился в своих подозрениях. Нелюдь просто так не шастает. Да еще заграничная.

Не успел Кузьма дойти до Акима как встретил лицо незнакомое, а значит, в свете последних событий, весьма даже подозрительное. Еще подозрительнее выглядело то, что в руке лицо, то есть не лицо конечно, а девушка с длиннющими черными волосами, держала ключ, вероятно даже от квартиры. Шишков пригляделся, так и есть. От пустой квартиры ключ. Пусть и от пустой, но ведь в их доме. А девушка не их. Подозрительно! Сразу на незнакомку Жихаркович напускаться не стал, но ласково даже так, поинтересовался:
- Ты чьих будешь, девонька? До кого путь держишь?

- Вот что, бабоньки, - Кузьма авторитетно огладил бороду. - Я сейчас до Акимушки схожу, спрошу, что в его хозяйстве деется. И ежели того, то это так нельзя. Если кто из своих шалит, так надобно пресечь. А коли кто чужой, то выявить и это, того. Даже если только в нашем подъезде, - домовой категорично погрозил пальцем неведомому вредителю.
Прихватив связку чеснока он направился к двери. Уже на пороге обернулся и добавил:
- Так что я опосля Акима к Валычу. Поднимать вопрос. Пусть собрание жильцов объявляет.

Рада Будулаевна Жемчужная
Цыганка лет 30-ти, но выглядит на все 45. Невысокая, костлявая, некрасивая. Узкое лицо, черные глаза, черные волосы. Смуглая. Одевается во все черное: блуза, юбка, обязательно шаль. Живет одна. Никто ничего не спрашивал у нее, но все дружно решили, что она носит траур по родственникам. Главное ее украшение - золотые зубы. А зубы у нее золотые все. Профессиональная гадалка и гипнотизер.
Квартиру пусть назначит мастер

Сойер достал пачку "Кента", тряхнул, вытянул одну, чиркнул зажигалкой, затянулся. Вроде полегчало. Адам подумал и протянул пачку рыжей. Может она и не курит, может и не хочет курить, после увиденного, а может у нее своих просто нет. Ну, мало ли. Вот ему очень хотелось сейчас курить.

- Курить можно? - спросил Адам, которого не отпускала картина у реки. Казалось, запах гниющих тел доносился и до сюда.

Личка, скайп, вацап, вибер.

Почти всегда могу ответить. Нагрузка у меня непредсказуемая, но довольно гибкая, часто попадает на выходные. Разница с Москвой - минус 3 часа.

Чтоб еще такое написать, чтоб пост пропустило.

Вот тут Сойер уже не мог сдержаться. Его тоже согнуло и вытошнило. Но он нашел в себе силы отшатнуться к реке. Отдышавшись он выпрямился и попробовал крикнуть. И это у него получилось не сразу, голос треснул. Адам прокашлялся и наконец смог треснувшим голосом крикнуть:
- Бойня! Тут чертова гора покойников! И они уже здорово гниют!
Задом и постаравшись задержать дыхание он вернулся к рыжей дивчине. Нащупав ее за одежду Сойер дернул Алию к реке. Кажется ее продолжало рвать.