Судьба Девяти, …and then the Nazgul came…

[Easterling >>>]

...что там дальше происходит на поле боя,
совместно - DarkLight, Истерлинг.
-------------------------------------------------

Что там чувствовали воины, кроме страха, непонятно... но точно не чародейство - не было в этих людях достаточно эльфьей крови, хотя многие гондорцы нешуточно гордились собственным происхождением от самых высоких родов Нуменора.
Что чувствовали собратья-улаири - можно было представить. Но это Кхамула не интересовало.
А дракон, кажется, вспомнил совсем недавнее - выжженную землю перед небольшой крепостью в горах. И это было забавно.
"Все веселье пропустишь", - мысленно улыбнулся Второй Анкаладору.
"Как в старые времена", - ответил дракон, внимательно всматриваясь в происходящее под крылом.
- Как в старые, не получится, - прошептал назгул вслух, - и не надо, пожалуй...
Незаметно для гондорцев, отряд Кхамула и замаскированный обоз двигались навстречу друг другу, и вскоре должны были соединиться. А их лидеры, по странной прихоти битвы, оказались без подчиненных, и теперь Восьмой тихо ехал туда, где ощущал присутствие брата.
Однако, вопреки мнению некоторых темных, воины Минас-Тирита не были ни слепыми, ни дураками. И странные маневры обоза вызвали законное подозрение. Капитан нахмурил брови, вглядевшись в ближайшего возницу. И с криком взмахнул мечом, внезапно увидев через поднятое для удобства забрало шлема орочью морду. Уже не скрываясь, спутники назгулов стеганули коней плетьми и понеслись через строй гондорской армии, сшибая с ног не успевших отойти.
"Кхамул, что бы ты ни планировал сделать - колдуй побыстрее", - донеслась мысль Джарила.
Менять что-то с ходу, действовать раньше времени - плохая, очень плохая мысль. Но образ не удалось схватить - он не стал бы отвлекать зря... что происходит там, где Восьмой?
"Осторожнее!" - услышали Джарил и Анкаладор за мгновение до того, как в небо, в очередной раз напоминая о последней великой битве прошлых лет, ударили слепящие молнии, - и землю тряхнуло по-настоящему сильно.
Между тем Джарил добрался до места, в которое стремился. В принципе, эта точка на поле битвы не отличалась от других ничем, кроме одного: по ощущениям Джарила, ставка гондорского командования была прямо впереди. Если бы между этими точками на карте чья-то рука положила стрелу, то конец ее был бы там, где находилась повозка Джарила, а острие – уперлось в шатер владыки Минас-Тирита.
Восьмой улыбнулся и достал из-за пазухи трут и огниво. Пламя весело зачавкало, пожирая барахло, сложенное в телеге. Сама повозка была дубовой, а дуб не очень легко поджечь. Но для того, чтобы беспокойство лошадей превратилось в отчаянный ужас, жара пламени было достаточно. Какое-то время назгул еще сжимал в руках поводья, ожидая, пока страх овладеет животными в полной мере, и не давая свернуть в сторону. А потом закрепил упряжь и спрыгнул, мягко перекатившись по земле. Зазевавшийся гондорец тут же умылся кровью, а Джарил ловко нырнул в гущу схватки. Он по-прежнему был одет, как воин Белого древа, а потому в дальнейшем схваток избегал, сосредоточившись на поисках Второго из Девяти.
Землю качнуло, и солдаты – и свои, и чужие, - отпрянули. Радуясь, что ему освободили дорогу, кольценосец бегом преодолел оставшееся расстояние.
- Снова вместе? – спросил он Кхамула.
- На этот раз и ты не упустил хороший шанс красиво умереть, - Второй рассмеялся. Как будто впереди не горело пламя, а земля не вздрагивала под ногами. Как будто они смотрели на красивый бой с безопасного расстояния - или, может, вообще вспоминали славные битвы за кубком вина, а не стояли на поле битвы. - Начнем, пожалуй?
Кхамул медленно вытянул из ножен меч, провел по клинку ладонью - и сталь тускло замерцала. Гондорцы, пусть ни разу не видевшие подобного, а знающие лишь по рассказам, с уверенностью сказали бы, - моргульские чары... Тем же серым призрачным светом хлестнуло по последним рядам наступающей армии.
Если внезапный прилив необъяснимого страха не принудил бы воинов повернуться лицом к новой опасности - заставили бы стрелы, прицельно бьющие в спину.
В бой вступили не пожелавшие оставаться в крепости умбарцы.

Сообщение отредактировал Easterling - 5-08-2008, 21:06

[Aylin >>>]

Сэймур

До неба было недалеко. Но чувствовал себя Четвертый, пока туда добрался, не самым лучшим образом - его трясло. Трясло, разумеется, вместе с землей и глухо рокочущие каменные недра не добавляли этому улаири мирного настроения. С другой стороны ему повезло, ведь будь он просто человеком - совсем бы сплющило по дороге наверх своенравного назгула. Так что когда из-под ходящей ходуном и временами немного трескающейся под ногами земли, прямо посреди наступающих гондорцев из открывшейся расщелины вырвался плотный черный туман и взвихрился-завертелся вместе с выпивающим жизни холодным клинком, окружающие без особых сложностей догадались, что это порождение Моргота (ну, или Саурона, окрестным гондорцам в тот момент было не до теологических тонкостей) посетило их не для светских бесед о тактики или стратегии, а просто: "посетило". Так получилось.
С другой стороны один взбесившийся назгул не может не только переломить неумолимый ход истории, но даже сколько нибудь заметно его исправить и большинство присутствующих на поле (а большинство было за Гондором) даже и не заметило, что где-то тут незапланированно создалась точка, где их режут даже не как ягнят, а будто траву косят... заметишь тут что-нибудь в такой схватке - как же. Вот будь назгул с саблей не слетевшим с катушек - напротив, находись себе в тишине рабочего кабинета и разрабатывая гениальные планы стратегии - тогда может быть... может быть, кто-нибудь и заметил бы.

Затем мимо Сэймура проехала горящая дубовая повозка. Это было настолько непохоже на "правильно-воюющих" гондорцев, что Сэймур невольно задумался и начал обращать внимание хотя бы на то, что оказывалось прямо перед ним. Потом вокруг начали падать стрелы, люди в гондорских доспехах как-то незаметно кончились, у Четвертого подспудно начало возникать подозрение, что его сабля уже вовсю косорезит орков - он что-то не помнил, чтобы под Белым Древом встречал такие зеленые рожицы. Ему поневоле пришлось остановиться.
- Вот ведь... - Сэймур заметил некоторое оживление в стороне от своего прежнего маршрута и направился в ту сторону. Плащ черным крылом бился за его спиной - плащи тени всегда так делают, даже когда ветра нет, это просто давняя, добрая традиция, как и распространяющийся вокруг нормального назгула безотчетный ужас в сочетании с желанием сдаться и умереть. Ну или просто - сдаться... или - умереть.
Орки покрепче перехватили оружие и пошли следом - наверное, увидели в улаири что-то понятное только их расе. Сэймур даже не поинтересовался, откуда они тут взялись. Следом за орками, разумеется, опять полетели стрелы, и поспешили гондорцы из тех, которые все еще не были заняты чем-нибудь еще. В общем к Второму и Восьмому Четвертый подошел далеко не один.
- Привет. Ваши орки? Решил не пропускать такое увлекательное занятие. - пояснил Четвертый свое появление.

[V-Z >>>]

«Через минуту у вас будет передышка».
Слова скользнули по нити осанве, соединяющей Девятого и тех его собратьев, которые сейчас бились на стенах Умбара. Некогда было подробно все объяснять – потому что творимое Анраймом было чистой импровизацией. Что-то имелось и прежде, некоторую часть он добавил сейчас, сплетая из привычных теней нечто, невиданное ранее…
Впрочем, нет. По крайней мере, один раз виданное – под Минас-Тиритом, когда новый гондорский властитель привел за собой орду привидений.
Увы, у Девятого не было под рукой призрачного войска, готового сражаться во имя давней клятвы, о чем он искренне сожалел. Но зато у него имелись собственные сила и разум, а также – достаточно живое воображение.
Если чары Кхамула всегда были крайне практичны, то Анрайм в свои заклинания всегда неосознанно добавлял немного артистизма. Все же он оставался поэтом… и что за разница, если вместо слов ему теперь служили тени?
Он создавал песню-заклятие все время, пока за стеной сражались и умирали люди; подхватывал и вплетал в теневой узор смерть и предсмертный ужас, ярость и гнев, боль и обреченность… добавлял по капле горечь собственных воспоминаний, ощущение потери и рвущую душу печаль…
А затем – сообщил по осанве, еще раз осмотрел получившееся заклятие, и выпустил его на свободу.
Призрачные фигуры проступили сквозь камни умбарских стен; бледные лица были искажены предсмертной мукой и яростью, мерцающие мечи превращали ночь в море теней, изменчивых и опасных.
Иллюзия. Но иллюзия, выполненная со всем мастерством поэта-чародея – и оттого очень опасная.
Кто-то уже падал, пронзенный бесплотным мечом – разум поверил, что умирает, и тело подчинилось. Кто-то отступал, пытаясь сохранить строй…
Потому что одной лишь иллюзией заклятие не ограничивалось. Вместе с воинами-призраками пришли страх и отчаяние, разившие куда вернее мечей; тоска и горечь накатывались волнами, сметая попытки к сопротивлению и заставляя желать только одного – бежать. Бежать как можно дальше.
А если воля не слишком сильна – то желать умереть и не ощущать более ничего.
Тени клубились вокруг Анрайма, неподвижно сидевшего внутри цитадели Капитанов. Он отрешенно улыбался; назгул не видел, что творит его заклятие, но ощущал ужас отступающих гондорцев. Пожалуй, даже самые лучшие их командиры не смогут сейчас снова бросить их на штурм…
Не было времени просить о помощи; не было время даже рассчитать заклятие так, чтобы другие смогли влить в него свою силу. Поэтому Анрайм держал армию страха в одиночку… и понимал, что долго этого делать не сможет.
Но хотя бы минут десять… пятнадцать…
Четверть часа ужаса. Не так много, но, если вдуматься, не так уж и мало. Более чем хватит, чтобы дать передышку защитникам – потому что врагу потребуется вновь собрать силы, прежде чем ударить снова.

[higf >>>]

Призраки Анрайма отбросили армию Гондора от стен. Первый подавил облегченный вздох и жестко усмехнулся. Наступил момент, который нельзя упускать. Сейчас можно переломить исход боя. Ангмарец вызвал в памяти карту окружавшего город пространство, мысленно коснулся светящихся холодным серебром точек – Сеймур, Кхамул, Джарил, Эрик... Короткий обмен мыслями о том, что происходит вокруг и приказы – атаковать ставку короля, а потом ударить в тыл тем, кто отступал сейчас от стен города. Чуть погодя, после того, как там начнется бой. Другие вышедшие из города отряды сейчас должны были уничтожать осадные машины.
Стремительного удара должно хватить для разгрома ударных отрядов, а если повезет – пленения или гибели короля и высших офицеров. Если гондорцам удастся стянуть свои разбросанные вдоль кольца стен и вглубь силы – они могут смять числом. Значит, не должны успеть. Обескровленная, лишившаяся лучших солдат и командования армия будет гораздо менее опасна.
Ангмарец вместе с Доримером и Эалунгом спустился во двор, где спешно строили солдат. Те тоже выглядели слегка напуганными чарами Анрайма – все же это не были привычные ко всему полки древнего Мордора. Тем не менее - они были готовы к бою.
Всего четверть часа среди кипящего сражения. Не время для речей. Король-Чародей их и не произносил.
- Вперёд, за свободу Умбара! – он поднял меч.
Ворота открылись, и сквозь ряды призраков пробежали вполне реальные солдаты, обрушившись на врага. По полю от стены разнеслись уже не вопли ужаса, а звуки боя – крики, топот, звон стали.
И вой назгула, словно подбодривший армию страха и вселивший еще больше страха во врагов. Третий удивленно обернулся на Короля-Чародея, а затем присоединил свой голос к нему, так же поступил и Пятый.
Гвейнон не шел в первых рядах, оставаясь за линией атакующих. Сейчас важней был не меча, а голова. Контроль над боем и связь с остальными...

[V-Z >>>]

Как и века назад, у стен совсем другой столицы, судьба страны замерла на невидимых весах, ожидая, в какую сторону ей качнуться. Сейчас лишь немного требовалось, чтобы склонить чашу этих весов…
И такое «немного» существовало. То, о чем забыли Капитаны, поглощенные обороной города, и что стремились опередить гондорцы, пришедшие сражаться с Умбаром.
Когда отношения между соседями потеплели, владыка Харада предложил помочь, если это понадобится. И, когда возникла угроза, умбарцы вспомнили о предложении – отвергнуть его, по харадским обычаям означало бы оскорбление.
Дипломаты вовремя передали слова, а Капитан Вирминар вовремя достиг харадских берегов; южная армия выступила в поход. Возможно, они бы еще промедлили, дабы подготовиться… но все решила срочная весть, присланная Амрой Румнабом, послом владыки в Умбаре.
Они вернулись. Девятеро. Мечи Повелителя Севера.
У народа Харада была хорошая память; они помнили, кто сражался вместе с ними и за них. Они помнили, кому возносили молитвы их предки… и кто был первым среди служивших Повелителю.
Странное дело, но имя для Саурона с языка Харада переводилось почти как и данное ему эльфами прозвище – «даритель». Харадрим до сих пор ощущали свой долг… а платить долги они умели.

Форнат, командир оставленных в тылу воинов, был первым, которому доложили о приближающейся армии. В первые мгновения он не поверил услышанному… но потом вспомнил то, о чем еще в Гондоре предупреждал маршал, за несколько секунд осознал, чем может обернуться удар в спину сейчас…
Он размышлял недолго. Действовать надо было быстро; на то, чтобы получать приказы от короля, времени не хватало. Только отправить весть – и выступать навстречу приближающемуся врагу.
Хотя бы задержать, прежде чем армия перестроится и даст достойный отпор….
Приказ прокатился по войскам; сомкнув ряды, остававшиеся в тылу гондорцы двинулись к новому противнику. Форнат находился там, где считал нужным – впереди войска, во главе конницы.
– Наши мечи их достанут! – выдохнул он боевой клич своего рода.
Но минутой спустя тяжелый ассегай ударил между шлемом и грудью, вмяв в тело кольца бармицы и сбросив командира с коня. Бросавший же, повторив про себя «Ассегай бьет дальше любого меча», поднял новое копье.

[higf >>>]

Как ни странно, назгулы не ожидали подкрепления. Капитаны ни словом ни упомянули Ангмарцу о договоре с Харадом, войска Мордора так и застряли где-то, а уж проверить, что вся армия Гондора здесь, и никто не ударит нежданно, как некогда Рохан – Гвейнон позаботился. Благо, магическое чутье и Анкаладор составляли хорошую разведку. И тем не менее, пропустить армию, пусть даже союзников?.. Это ли не повод проклясть неизлечимое свойство живых и разумных что-то не учитывать? Причем первым, кажется, отличился Эру.
Проклясть – и забыть через мгновение. Сейчас не время. Оседлать судьбу и пользоваться неожиданностью. Король-Чародей рассчитывал уничтожить ударные силы Гондора, при удаче – вождей, и отступить прежде, чем осаждающие стянут войска и задавят их числом. Без орков это было вряд ли возможно.
Если бы их не было, а подошли только харадрим – скорее всего, армии Минас-Тирита удалось бы развернуть войска и отбросить южную подмогу, хотя продолжать осаду было бы намного сложней. Даже сейчас стена щитов временно остановила прорыв. Но теперь на руки Ангмарцу легла комбинация козырей, и он намеревался воспользоваться ими в полной мере.
- Анкаладор! – зов полетел в осанве. – Атакуй их! Только, - неожиданно мягко добавил улаири, - будь осторожен. Подальше от баллист и катапульт...
Ему захотелось, как некогда в гибнущем Минас Итиле – и много раз ещё – взять меч, идти вперед и рубить, рубить, рубить, кромсая врагов. Жажда крови захлестнула назгула до последнего волоска, последней чешуйки доспеха... и схлынула.
Кольценосец исчез после единения, оставалось только гадать, что бы он сейчас чувствовал. А человек Гвейнон был полководцем и будущим императором.
Осадные машины загорелись, и он послал гонца туда, чтоб часть направленных туда отрядов ударила навстречу Хараду. То же было приказано Эрику. Впрочем, сам Седьмой, половина его маленькой армии и Джарил должны были продолжить нападение на лагерь короля. Орки, харадримы, умбарцы, назгулы и дракон рассекали армию Гондора, все ещё превосходящую их в числе, на части, потерявшие единое командование. Там, где сопротивление оказывалось наиболее стойким – появлялись улаири или обрушивалось, выдыхая пламя, громадное гибкое тело, отливающее черным и серебром в свете звезд.
А те не помогали ни друзьям эльфов, ни их старым врагам, что равно искали тысячелетиями в светильниках ночи вдохновение, либо звали их в безмолвные свидетели. Впрочем, люди и прочие существа и без помощи звёзд хорошо убивают. Ночь кипела драконьим огнем, заливалась кровью, звенела оружием и пахла гарью. Стонали и хрипели раненые и умирающие, и лишь мертвые были молчаливы.
К утру армия Гондора была разгромлена. Удачливые – выжившие – одиночки или отряды отступали, пытаясь оторваться от преследования.

[V-Z >>>]

Легенды обычно кончаются битвами; переговоры и уступки остаются за гранью рассказов и преданий.
Наверное, и в этот раз останутся. Конечно, седые историки трудолюбиво запишут, что на покрытом кровью поле под Умбаром король Арандир согласился уменьшить флот Гондора, отказался от земель по левому берегу Андуина, и отступил обратно в свою страну, вернув все, уже покоренное северным мечом.
Историки запишут и то, что маршал Леотен, не дожидаясь приказа своего короля, отвел войска из Ангмара, поняв, что помощь не придет. Хотя и наметил мысленно план будущей кампании; а в том, что она будет, Третий Маршал Рохана не сомневался.
Запишут и то, как Король-Чародей, Высокие Капитаны и посол Харада на том же поле связали словом свой союз. Но мрачный взгляд видевшего эту встречу издалека Арандира не войдет в историю.
Как не войдет в нее и краткий разговор короля и маршала, когда последний скажет, что все случившееся напоминает ему приближение времен, подобных войнам прошлого. И в ответ король скажет:
– Нет, маршал. Несмотря на все колдовство, что мы видели – теперь это войны людей. А значит, победить мы можем.
Услышит эту беседу только командир мечников Коранир, случайно оказавшийся рядом. Но он, по своему обыкновению, промолчит.
Раненный Кораниром Скэйнард выздоровеет, хотя и будет всегда помнить столкновение с гондорским мечником, и проклинать его в сырую погоду.
Умбарцы починят цепи, и флот вновь покинет гавань. А Высокие Капитаны будут по деталям разбирать проигранный бой, и договариваться с умелыми ремесленниками – что именно надо сделать, чтобы в будущем не оказаться застигнутыми врасплох.
По возвращении в Мордор назгулы обнаружат, что туда только что добрались ангмарские послы – северный король желал подтвердить свое обещание. К заключенному союзу присоединится еще одна страна.
Но это – еще будет.
А пока происходило совсем иное.
В небольшой комнате, в самом центре Умбара, собрались Девятеро; на столе перед ними лежал металлический футляр, заключавший в себе волю того, кто ушел. Того, к кому они все испытывали разные чувства, но признавали – он был велик.
Анкаладора тут, разумеется, не было. Но он условился с Ангмарцем, что станет первым после Девяти, кто узнает содержание манускрипта.
– Начнем, – первым нарушил тишину Ангмарец.
Он взял в руки футляр и без колебаний коснулся печати, соответствующей его личному знаку.
На мгновение она замерцала – и исчезла, оставив лишь гладкий металл.
Гвэйнон молча передал футляр Кхамулу. Тот осмотрел печати с профессиональным интересом, и сам коснулся своего знака – с тем же результатом.
Эалунг, в последнее время вернувшийся к прежней неразговорчивости, не изменил ей и сейчас – взял, снял соответствующую печать и передал Четвертому.
– Как… аккуратно, – заметил Сэймур, глядя, как его знак исчезает без следа. – Вполне в его стиле.
Один за другим сняли «свои» печати Доример и Ономори; последний, видно, только сейчас отвлекся от мыслей о флоте – именно из гавани он сюда и пришел.
Эрик убрал знак с почти нарочитой небрежностью, демонстрируя, что это его мало волнует. Почти так же поступил Джарил; правда, у него в глазах все же светились интерес и ожидание.
И после этого футляр лег в руки Анрайма. Тот помедлил пару секунд, а затем заставил исчезнуть последнюю печать.
Сухой щелчок.
Футляр раскрылся.
Анрайм плавным и быстрым движением извлек свернутый в трубку, пожелтевший от времени лист. Очень осторожно развернул его; остальные смотрели ожидающе. В конце концов, именно ученик Девятого сумел решить загадку, и именно Девятый добыл завещание…
Назгул сперва бросил взгляд в низ листа, и кивнул, увидев знакомую, огненную подпись – именно она украшала все документы, где содержалась воля самого Аннатара.
А потом пробежал глазами текст и замер на месте.
– Ничего себе… – потрясенно выговорил Анрайм.
– Что там такое? – глядя на изумленное лицо собрата, не выдержал кто-то из назгулов. Девятый не определил – кто, так как не отрывал глаз от листа.
– Читай вслух, – приказал Ангмарец, и Анрайм подчинился.
А завещание оказалось совсем коротким. Всего пять слов, написанных четким, знакомым всем почерком.
ПРАВЬТЕ. ВСЕ ОБЪЯСНЮ, КОГДА ВЕРНУСЬ.

И здесь оканчивается повесть о возвращении Девяти, тех, кого называли Призраками Кольца, улайри, назгулами, командирами, чародеями… тех, кто сумел пережить эпоху легенд и вернуться снова.
Эта повесть оканчивается. Начнется ли другая?
Может быть. Кто способен предвидеть будущее людей?

Сообщение отредактировал V-Z - 23-08-2008, 22:16