Вчера в "Городе" некая архитекторша сперла у меня пару сотен гринов - как же хреново живут архитекторы?!

В доме дышит сонное тепло.
Снег летит в оконное стекло.
Ты один. Твой город замело.
Их добро и зло тебе мало.
Лучшее, что сотворил Творец -
Самоё себя. Он сам истец,
Сам ответчик. Он рискует всем.
Та звезда, что грела Вифлеем,
Светит над Голгофой. Ночь темна.
Бог есть свет плюс-минус тишина

Что ж, мне кажется это неплохо

Крошка Светлая Душа, ты заговорила о любви?
Ты можешь чувствовать?
Я безумно рад за тебя!
Давно, очень давно все было, но расстояние порой бывает фатально, но я не думаю что это правило.

НРПГ:
Увы, работа. Поиграть не получилось..., всем спасибо за игру.
До будущих встреч!

Флетчер временами приходил в себя и снова проваливался в нечто другое, его человеческая суть никак не могла осознать поселившееся внутри, он чувствовал, главное выжить, тогда будет время разобраться с остальным…

Незаметный человек, с нечеловеческой душой уже давно был среди людей, но его не замечали, хотя его странность бросалась в глаза... Губы его струпьями обсыпались, но он не притронулся к воде, он не спал, он всегда был рядом с людьми, и казалось, к чему-то принюхивался…

Наконец Он решил ослабить свое влияние на человека, потому что понял, всех он не сможет убить сразу, а выжившие убьют его, а жизнь была сладка, как никогда.
К тому же Он почувствовал приближение смертей, - он сможет насытиться и из чужих рук…

Флетчер очнулся неожиданно, очнулся и тут же упал без сил.
Что произошло?
Где я? – проносились мысли в голове
В воздухе присутствовал запах свежести, воды, и Флетчер из последних сил приподнявшись, огляделся.
Он находился буквально в ста шагах от озерца, на берегу которого присутствовали люди.
Он рухнул, не выдержав напряжения, и попытался позвать на помощь.
Губы не слушались, казалось, они сделаны из трухлявого дерева, он прохрипел – что-то невнятное, - на большое не хватало сил.

Сначала пришел запах, запах чужеродный ему, но вместе с тем, влекущий, заманчивый – запах человеческого страха, страха смерти.
Он пробуждался долго, медленно выплывая из безвременья в бескрайние, раскаленные солнцем, пески своей обители, и вместе с пробуждающимся сознанием приходил голод.
Обретя зыбкую, материальную оболочку он направился в направлении раздражителя пробудившего его.
Настиг людей он уже ночью.
Три путника, измученные жаждой и безысходностью, лежали на песке, пытаясь набраться сил перед бессмысленным дневным переходом в направлении мифического оазиса, в который им верилось все меньше и меньше.
Он прислушался к их мыслям, - пустые воспоминания, страх дневного, беспощадного солнца, и надежда, исчезающая надежда на оазис, на воду, жизнь…
Двоих он выпил сразу, третий человек был крепче, его жажда жизни была сильнее, и тем отчетливее проступал в его мыслях оазис, заселенный оазис.
Он, чье имя забыли все живущие, задумался, - возвращаться в безвременье, когда закончится выпитая жизненная сила? Но сам он придет в тот оазис лишь через время, которого хватит, что б оазис умер и был засыпан песком, нет!
Он вспомнил богов, гнев которых заточил его в бескрайней пустыне в эфемерном бессильном состоянии, заточил его голод, без права удовлетворить его, … хмм, пожалуй, есть шанс.
Сейчас в нем хватит силы, что б вытеснить душу этого человека, а там, быть может, он добредет в новом теле до оазиса…
Эта мысль согрела его, и он не колебался более.
Флетчер проснулся в странном состоянии, - не было физической боли, жажды, голода, было ощущение нереальности всего происходящего. Он безучастно посмотрел на высохшие трупы своих товарищей, попытался вспомнить что-либо, - вспомнил лишь цель, цель добраться до оазиса и…, остальное он не мог понять, его человеческая природа не могла осознать новую душу, она лишь безучастно руководствовалась ее посылками.
Он встал, и побрел в направлении, которое ему подсказывала его новая суть…
Через два дня непрерывной ходьбы он увидел оазис.

Светлая Душа, - время, ВРЕМЯ, помни об этом...
Пять лет максимум, гарантирую!
И искренность придет, и подлинность, и будут еще разочарования, и может не найдешь в жизни счастья, но еще будет по-другому..., будет роль от которой не уйдешь.
Будут дети, будут постоянные ценности... - Игра привилегия юности.
И еще, - я раньше хорошо писал, а сейчас только расписываюсь..., каллиграфия нулевая, ошибок море - Word на бумаге не работает.
Навык можно потерять.

- Итак, властитель Минванаби!
Две смерти в вашей обители, не слишком ли много?!
Что здесь происходит? - потрудитесь мне объяснить!
Когда, где, при каких обстоятельствах погиб властитель Ксакатекас, почему я об этом узнал в столь странной форме?
Даю вам неделю для расследования этого убийства, обещаю полное содействие.
Вы понимаете, чем это чревато для Вас? - слова Альмеко содержали, лишь слегка завуалированную, угрозу.

Как мы все знаем, наследника Семьи Ксакатекас нет, посему его владения отходят под власть Императора, дабы избежать раздоров, - добавил Альмеко.
И еще, эти события омрачили наш праздник, и по истечении недели мы..., переносим празднование в имение властителя Акума! - слова Стратега вызвали лишь легкий шелест голосов, но и по этому можно было судить, насколько шокирована публика.

Присоединяюсь, плиз, сообщите письмом о начале...

- Властительница Берули!
- Вы, мало того что нанесли оскорбление мне, как человеку, вы допустили нелояльность Империи в моем лице.
- Для вас осталось лишь два выхода:
- Либо вы совершаете ритуальное самоубийство, смывая тем самым позор с вашей Семьи, и ваша дочь становится новым Властителем Берули...
- Либо, не позднее, чем народится новая луна, ВСЯ ваша Семья будет уничтожена, я немедленно отдаю приказ выдвигаться войскам. Имперские легионы пройдут по вашей земле и втопчут в прах перемолотые кости людей Берули. Затем мы посыплем солью ваши земли, чтобы ничто не могло расти на них, пока жива память человеческая!
- И помните, не смыв позора, вы родитесь в следующем круге жизни самым низким существом.
- Вы сами убили себя, - добавил Альмеко
- Мне жаль вас.
***
Главный полководец, повелевающий всей воинской мощью Империи Гуруцу, стоял с налитым кровью лицом, сохраняя каменную неподвижность.
Все его благие намерения проявлять терпимость иссякли; глаза превратились в горящие угли, и его слова пронзили тишину, как остро заточенный кремневый нож:
- Что же еще вы можете сказать мне властительница Берули?
***
И вот уже гости, которые оказались рядом с властительницей Берули, начали, как бы невзначай, потихоньку отодвигаться, словно позор заразен и эту заразу можно подхватить при случайном прикосновении.
***
- Кейок, - Альмеко от волнения назвал властителя Акума по имени, - что вы можете сказать по этому поводу? - повернувшись к властителю Акума, спросил Альмеко.
Что может побудить человека столь легкомысленно распорядиться своей судьбой? - властительнице Берули было все сказано, и Альмеко сделав вид, что ничего не произошло, продолжил разговор с Кейоком.
***
Казалось, осязаемая чернота наполнила зал, - над молодой, красивой, могущественной женщиной, минуту назад не помышляющей о смерти, повисла безысходность.
Ситуацию усугубляла мертвая тишина, никто из гостей не осмеливался первым заговорить, после того, как в минуту решилась судьба одного из них, решилась самым страшным образом.
Кроме того, всех потрясло сообщение Берули об убийстве властителя Ксакатекаса, многие взоры обратились в сторону властителя Минванаби, ведь все помнили, как он гарантировал гостям жизнь

- Еще раз говорю вам, что не знаю о каком убийстве идет речь, - Альмеко побледнел от ярости.
- Я не принимаю ваши извинения.
- Прошу Вас удалиться, обдумать все сказанное, и..., ждать моего решения вашей участи.
- Если вы ослушаетесь, имперские белые не заставят вас долго ждать, - прошипел Альмеко

- Властительница Берули!
- Что за неслыханная дерзость!
- Вы дама, но вы также и Глава Великого Дома, что б позволять себе столь открытое выражение ваших чувств.
- С чего вы взяли, что речь шла о вас?!
- И о каком убийстве вы говорите?!
- Немедленно отвечайте!
- Вы не посмеете покинуть это имение не объяснив причины!
- Или вы забыли кто перед вами?

Добавлено в 17:47:
Альмеко был просто сражен, - такая неслыханная дерзость.
В открытую обвинить двух владетельных мужей в недостойном поведении..., и не столь вопиющие нарушения этикета порой заканчивались войной.
- Видимо она причастна к этому в большей степени, чем я предполагал, - так потерять самообладание! - думал Альмеко, ожидая ответа побледневшей властительницы Берули.

- А вы проницательны господин Акума.
- Но всему свое время.
- Я думаю, что через некоторое время, мы все услышим нечто заслуживающее внимания!
- Господин Минванаби не заставит нас долго ждать...
- А после я поделюсь с вами своими суждениями...
- Единственно что могу сейчас сказать, это то, что никто не уедет отсюда в ближайшее время, не рискуя нанести мне смертельное оскорбление!
- И еще
- Я думаю вам необходимо мобилизовать всю вашу осторожность, грядущие события несут море неразберихи, и ..., вы сами понимаете, кому это может быть на руку...

- Да, неожиданная реакция - подумал Альмеко.
- Вы более ничего неслышали мой юный друг? - спросил он властителя Акума.
- Пожалуй события принимают дурной оборот, - опять промолчал Альмеко.

Добавлено в 14:36:
- Итак, Берули собирается покинуть нас...
- Что это значит, - она виновна в убийстве?!
- Или ей угрожает опасность?
- Нет, ни в коем случае нельзя ее отпускать.
Промелькнуло в голове Имперского Стратега.

- Властитель Экамчи, прошу простить нас.
- Надеюсь мы вернемся к нашему разговору, я очень наслышан про вашу библиотеку, надеюсь, в скором времени посетить ваши владения и совместно с вами изучить некоторые труды Черного Времени...
- Я вас слушаю, господин Акума.
- Надеюсь вы прервали нас по важной причине - промолвил Альмеко, как только Экамчи отошел.

Альмеко удалось просочиться в зал почти незаметно.
Его заметил и окликнул лишь Экамчи, Альмеко вздохнул с облегчением, это достойный муж импонировал Стратегу, при кажущемся благодушии и простоте, он обладал гибким, сильным интеллектом, и, кажется, врожденным чувством Чести.
- У вас, по слухам, появился уникальный труд Беррия, времен Черного Времени – спросил он у Альмеко.
- Да, вы правы, позвольте узнать, откуда такая осведомленность?
- Гмм, единым миром живы – усмехнулся Экамчи.
Альмеко благосклонно рассмеялся.
- Я не успел его изучить детально, но предварительные выводы весьма интересны…
- Мы могли бы с вами обсудить это в более подходящей обстановке.
- А сейчас, приглашаю вас выпить со мной немного дивного Мидемийского вина – сказал Альмеко, делая знак слуге.

Есть еще одно одиночество, то, что приходит вслед за потерей.
И безумец тот, назовет это чувство - хорошим.
Одиночество среди людей, что в нем хорошего?
Как много ликов у этого слова…
Вернее назвать – уединение, но не одиночество…
Простите человека, который одинок.

Лучи послеполуденного солнца, пробившиеся сквозь ширмы, наискось
прочертили паркетный пол. Цветущие лозы акаси напоили воздух пряным ароматом. Альмеко сидел в библиотеке, когда, нарушая все традиции, в дверь ворвался воин в черных цветах Минванаби...
- Господин!...
- Несчастье, господин!!!
- Недалеко от выхода из долины патрулем найдены тела…, Властителя Ксакатекаса, его личной стражи!
Альмеко вскочил.
- Когда это произошло?!
- Совсем недавно, господин, вы первый узнали…. Я не посмел, зная о клятве моего господина о сохранности жизни гостей, не доложить вам первому.
- Вы обыскали местность?!
- Конечно, господин!
- Мы нашли мертвого человека недалеко от побоища, человека в красно-синих цветах Дома Берули, он, по всей видимости, скончался от удара в сердце кинжалом, но на его теле, кроме того, много не смертельных ран, в том числе голову, видимо он был без сознания, когда его убили.
Альмеко, казалось, погрузился в долгие раздумья, но буквально пару секунд спустя:
- Иди вон!
- Доложи своему господину о случившемся, и не слова о том, что мне уже известны эти печальные события!
- Слушаюсь господин!
Воин низко поклонился и, пятясь, вышел из библиотеки.
Альмеко остался один.
Неожиданное начало – думал он, что это все может значить?!
У всех Семей, исключая Минванаби и меня, всего по двадцать человек почетной стражи, Минванаби не имеет смысла убивать Гостя, ведь он поручился своей жизнью за сохранность гостей, кто же его подводит к позорной смерти?!
- Берули, - нет, пожалуй, не столь явно, ведь добивать своего человека и оставлять в непосредственной близости от места нападения, это прямым текстом указывать на себя, - хотя, может, это преступление и совершалось с мыслью, что в такую наглость никто не поверит?!
Но какой мотив?
Старик Ксакатекас так погряз в сохранении традиций Империи, что он, пожалуй, и не участвовал в Игре Совета.
И что он вообще делал с горсткой людей не в замке?!
Одни вопросы, - Альмеко несколько раз нервно прошелся по комнате и решил выйти в главный зал, где должны были быть к этому часу все гости.

Сияло утреннее солнце.
Трава у берега озера переливалась алмазными каплями росы, легкий ветерок доносил издалека мелодичный клекот вьющих гнезда птиц шетра. Сидя в паланкине, Альмеко наслаждался свежестью воздуха, которая вскоре должна была уступить место полуденной жаре.
Не проходила мысль, что все идет крахом, этот день, день его рождения показал много, показал пренебрежение к Имперскому Стратегу со стороны представителей Великих Семей. Видимо неудачи на фронте пошатнули его позицию второго, номинально второго, а фактически первого человека в Империи.
Кеда, этот напыщенный болван, чью поддержку в последнем сражении имперские белые так и не дождались, вовсю источает любезности юной Альмико, и та не остается в долгу. Где обычное уважение?! Пожалуй стоит напомнить о реальной власти в Империи.
Интересно куда катится двор, если всеми Правителями, будто по весне Сира овладело любовное томление… Эх…, как много власти дает белый имперский, но сколько ограничений… Имение Акума такой лакомый кусочек, и…, по всей видимости, достанется старому шакалу Минванаби. И без того сильнейший дом, станет, пожалуй, реальной угрозой моему благополучию, и не известно, что можно ожидать от Города Чародеев – думал Альмеко, возвращаясь в замок.

Послеполуденные часы тянулись томительно долго. Вниманию гостей были
предложены выступления музыкантов и акробатов, а также одноактный фарс в
стиле Сегими. Однако даже в присутствии Всемогущих любовь знати Гуруцу
к изящным искусствам не могла полностью возобладать над азартом
политических игр.
Недавно стало известно, что позиции имперского войска в варварском
мире оказались чрезмерно растянутыми. Это ставило Стратега в весьма
затруднительное положение, чем и надеялись воспользоваться в своих
интересах некоторые властители.
Врата между двумя мирами - Лиру и Мидемией - открывались и
закрывались исключительно по воле магов. И теперь, когда двое из них
сидели посреди гостей, подобные духам полуночи, даже самые отважные из
властителей не решались добиваться поддержки своим замыслам.
Многие не скрывали досады на то, что на празднестве, устроенном в
честь дня рождения Альмеко, виновник торжества так назойливо выставляет
напоказ свои связи с Всемогущими.
Когда занавес упал и актеры в последний раз поклонились публике, на
деревянный помост, установленный для спектакля, шагнул Минванаби.
Подняв руки, он призвал всех к молчанию, и шепотки в зале прекратились.
Минванаби опустил руки с нарядными кружевными манжетами на рукавах и возвестил:
- Мои разведчики принесли весть об опасных беспорядках на реке.
С севера явилась банда речных пиратов; вблизи от границы нашего поместья
разграблены и сожжены две барки.
Ропот наполнил зал, затем он утих, и правитель Минванаби добавил:
- Я слышал требование Имперского Стратега, чтобы празднование его дня рождения не было омрачено кровопролитием. Во избежание подобной беды я распорядился поднять цепь, расположенную ниже по течению от молитвенных ворот, и перекрыть, таким образом, выход из озера.
Любое судно, которое попытается проникнуть к нам со стороны реки, будет
уничтожено, как только окажется на виду! Если же кто-либо из гостей
пожелает отбыть с празднества, не дожидаясь его окончания, то необходимо
заблаговременно предупредить нас об этом, и воины караула получат приказ
пропустить их.
Минванаби завершил речь почтительным поклоном и выразительной улыбкой,
предназначенной исключительно для властителя Акумы.

Возвращаюсь, как-то, в 1.30 ночи домой с какого-то дня рождения. Пьяный хорошо, но идти могу. Ну, вышел из метро, потом
двориками, закоулками, на финишную прямую, вон и родимый домик, дверка в подъездик, и всего метров 60 осталось. Иду, мечтаю - дома пивко в холодильнике, а навстречу машинка с синей полосой и с буквами ПГ.
Она по своим делам, а я к домику родному. Но то ли шел я не так, то ли у орлов в машине что-то сработало, только слышу скрип тормозов, свист и "А ну ты, поди сюда!". Честно сказать, я не люблю такого обращения (где здрасьте, где пожалуйста?) и иду спокойно дальше. Домик вот он.
Ну, естественно, догоняют. Кто такой, куда и зачем, документы, и что в сумке несешь. Я упрямлюсь: а поздороваться, а представиться, а на каком основании и т.д. Около минуты препираемся, потом мне это надоедает (а я очень хочу домой, там пиво) и вклеиваю ноги по полной программе.
Сзади крики - "Стой! Стрелять буду!" Один за мной бежит, второй задним ходом на авто догоняет. И тут я соображаю, что вбежать в подъезд я не успею. Дело в том, что там две двери и обе прикрыты, а я при всей этой суматохе успеваю открыть только одну. Ну что делать, добегаю до подъезда, открываю первую дверь (на себя), разворачиваюсь на 180 лицом к тому кто за мной и тихо говорю - "Стоп! Я в домике и больше не играю!"
Верьте, не верьте, СРАБОТАЛО! Клиент останавливается и смотрить на меня обалдевшим взглядом.
Тут подъезжает авто со вторым клиентом, он выскакивает, смотрит как мы стоим друг напротив друга, ничего не понимает, спрашивает - "В чем дело?"
Тот, который за мной бежал, как-то так задумчиво отвечает - "Да ни в чем, он больше не играет. Он в домике". - "А, ну тогда все в порядке, поехали".
Ребята садятся в машину и уезжают. Ну а я, обалдевший от такой концовки, наверно не меньше их, медленно поднялся к себе в квартиру и попил честно заработанную бутылочку холодного пивка.

Появился Имперский Стратег.
Он вошел под торжественные звуки флейт; его расшитая золотом белая
мантия сверкала под лучами солнца.
Роскошь его одеяния составляла разительный контраст с черным
облачением двух фигур, выступавших слева и справа от Имперского Стратега.
Увидев их, гости мгновенно смолкли. Даже властитель Минванаби испытывал не свойственную ему робость.
Когда Минванаби шагнул вперед, чтобы приветствовать второго по могуществу человека Империи, его поза выражала не заносчивую развязность, а покорность и почтение. Да и трудно было ожидать другого в присутствии Всемогущих. Намерения магов были непознаваемы, а их действия неоспоримы.
Они были по ту сторону закона, и единственная их цель заключалась в
служении Империи.
То, что Альмеко привел двух магов на празднование дня своего
рождения, вызвало некоторую растерянность у каждого из гостей: в присутствии Непостижимого, грозившего неведомой опасностью, никакой план не мог служить гарантией успеха; ни одному союзнику нельзя было вполне доверять. Никто ничего не знал наверняка; одни поговаривали, что Альмеко сумел добиться поддержки некоторых из Всемогущих; другие предполагали, что все важные решения Имперского Стратега исходят из Города чародеев.
Берули наблюдала традиционный ритуал поздравлений с удобного места в укромном уголке зала. Она даже испытала некоторое облегчение, увидев Всемогущих рядом с Альмеко, так как всеобщее внимание было отвлечено от ее персоны... по крайней мере, на какое-то время. Ее утомила необходимость выдерживать испытующие взгляды гостей, а от назойливых расспросов властителя Экамчи о причинах отсутствия Текумы ей и вовсе стало тошно.
Считалось, что Всемогущим ничего не стоит пресечь самую зощренную
интригу; в любой момент они могли прибегнуть к магии. Они выносили
приговор и вершили кару по своему усмотрению; их слово было законом.
Акума думал о том, что они могли бы уничтожить Минванаби в его собственном доме, если бы сочли, что в нем таится угроза для Империи; в этом случае Минванаби только поклонился бы и произнес нараспев ритуальную фразу: "Воля твоя, Всемогущий".
Однако Всемогущие, как правило, держались в стороне от Игры Совета; иные цели привели сюда двух чародеев.
Альмико улыбалась. Какой бы ни была причина их прихода, последствия могут оказаться двоякими. С одной стороны, у ее врага возникли новые заботы, но зато и она получила неожиданную возможность привести в исполнение свой замысел, пока внимание гостей приковано к таинственной паре.
А тем временем гости уже начали собираться - каждая семья в соответствии с ее рангом, - чтобы засвидетельствовать свое уважение Имперскому Стратегу.
Акума была одним из самых древних родов Империи, первым после Пяти Великих Семей.
Две семьи - Кеда и Экамчи - уже стояли наготове впереди Акумы.
Когда же за ними устремился властитель Ксакатекас, правитель Акумы
двинулся через толпу.

Когда семейство Ксакатекас приступило к исполнению положенных поклонов, правитель Акумы взошел на возвышение. Но вот Ксакатекасы отошли, и правитель Акумы оказалась лицом к лицу с Альмеко и с хозяином дома, Минванаби.
Оба Всемогущих располагались по одну сторону от Альмеко; особый ранг магов ставил их вне любых церемониальных правил.
Как бы помогая Акуме подняться. Имперский Стратег взял его за руку;
летучая искра сарказма промелькнула в его улыбке, когда в ответ на
ритуальное приветствие властителя Акумы он милостиво склонил голову.
Очевидно, Альмеко не забыл их последнюю встречу, когда Акума покорно повторял слова насчет ночлега в хлеву у нидр. Этикет не позволял ему касаться этой темы, ибо ритуальное самоубийство сняло пятно с чести Акумы. Но ничто не препятствовало Стратегу завести с Акумой беседу и направить ее в такое русло, чтобы гостю пришлось несладко.
- Господин Акума, какая приятная неожиданность! Я чрезвычайно рад
удостовериться, что ты унаследовал доблесть твоего отца, иначе ты не
решился бы сунуться в это змеиное гнездо.
Все еще держа Акуму за руку и поглаживая ее с показной отеческой
заботой, он обернулся к властителю Минванаби. Хозяин дома стоял, пытаясь подавить раздражение, не меньше Акумы пораженный последним замечанием Альмеко. А тот не унимался:
- Минванаби, ты же не собираешься омрачить кровопролитием празднование моего дня рождения, правда?
Властитель Минванаби побагровел и забормотал что-то невразумительное, но Альмеко прервал его. Вновь обратившись к Акуме, Стратег посоветовал:
- Ты только не позволяй своему телохранителю слишком крепко спать у
твоей двери, господин. Если Минванаби вздумает убить тебя без соблюдения правил приличия, то я буду чрезвычайно зол на него. И он это знает. - Стратег покосился на могущественного союзника. - Не говоря уже о том, что он поручился за безопасность всех гостей, и, следовательно, ничего не выгадает от твоей погибели, раз ему придется поплатиться за это собственной жизнью.
Виновник торжества от души рассмеялся. И Акума понял, что Великая
Игра была для этого человека поистине только игрой. Если бы Минванаби мог убить правителя Акумы таким способом, который позволил бы ему полностью снять с себя ответственность за это злодеяние, то Альмеко не только не стал бы негодовать, но мысленно рукоплескал бы властителю Минванаби за искусство заметать следы. И даже если бы Минванаби потерпел неудачу, для Альмеко все эти события послужили бы просто занимательным развлечением.
Акуму бросило в жар. Сохранять безмятежный вид становилось
все труднее. И в этот момент стоявший в двух шагах от него маг что-то прошептал Альмеко. Глаза Альмеко сузились; заметив мертвенную бледность лица Акумы, он с наигранным сочувствием пожал ему руку:
- Не огорчайся: Минванаби может удивить нас всех примерным поведением.
- С широкой ухмылкой Альмеко добавил:
- Конечно, сейчас соотношение сил не в твою пользу, но все же шансы
дожить до конца празднества у тебя есть, хотя они действительно невелики.


НРПГ: Незадолго до описанных событий, Минванаби изощренными кознями поставил главу дома Акума, старого Агаси в положение, ведущее к потере чести…, достойный выход был один – сепука. Молодой властитель Акума, пятнадцатилетний Кейок, обретя власть над одним из старейших домов Империи, оказался в смертельной опасности. Не имея ни малейшего опыта в придворных интригах, он был вынужден бороться с могущественным, опытным врагом Минванаби, кроме того, на его вотчину претендовали и остальные главы домов.

Герои:

Акума - пятнадцатилетний, неопытный, но имеющий некоторое расположение Стратега глава старейшего, но разоренного Дома Империи.

Минванаби – умудренный опытом, глава одного из величайших домов Империи.

Берули – глава одной из Великих Семей, женщина о которой мало что знают.

Текума – союзник, возможно любовник Берули, его дом тоже входит в Старейшие роды Империи.

Альмико – кажется, она уже родилась интриганкой, имея власть, она – опасная женщина.

Кеда – фигура темная, - сильный, Старейший Дом, непонятно какие пристрастия, непонятно, что можно ожидать.

Ксакатекас – человек облеченный немалой властью, но заботящийся больше о соблюдении традиций Империи, нежели о собственном самоутверждении.

Экамчи – глава Великого, но не самого сильного Дома, но ходят слухи, что он имеет некоторые колдовские способности.

Кто же победит в Великой Игре?!

Все началось с того, что в Сквере Художников появился необычный художник. Он пришел, сел на лавку, достал этюдник и стал рисовать прохожих за деньги. Одет он был в коричневый костюм, коричневые ботинки, коричневые носки и коричневую рубашку без галстука (коричневого). Рисовал он очень похоже и быстро, каким-то толстеньким необычным карандашом, ни с кем не заговаривал, а только усмехался в большие рыжие усы. Получив за работу, быстро и торопливо скрылся в каком-то темном переулке…, столь торопливо, что забыл этюдник с рисунком неизвестной…

Они зашли в парк и сели на скамейку. Он положил руку ей на плечи.
- Выше голову, Женни! Ничто другое нам не поможет. Может, мои слова звучат глупо, но для нас это не пустяки. Нам обязательно нужна хоть малая толика радости. Именно нам.
Ничего не видящими глазами она уставилась куда-то вдаль.
- Я хотела бы быть веселой, Геш, но у меня не получается. Мне трудно быть веселой, и это плохо. Я всегда хочу делать все хорошо. А у меня все выходит неловко и неуклюже. - Словно через силу она выдавливала из себя слова, и Геша внезапно увидел, что лицо ее залито слезами. Она плакала беззвучно, беспомощно, гневно. - Я не знаю, почему плачу, - сказала она. - Как раз сейчас у меня меньше всего причин для слез. Но, может быть, как раз поэтому. Не смотри... Не смотри на меня...
- Буду, - ответил Геша.
Она склонилась, положила руки ему на плечи. Он прижал ее к себе, и она поцеловала его жесткими закрытыми губами, - слепо, закрыв глаза.
- Ах, - она стала спокойнее. - Что ты понимаешь... - Ее голова упала ему на плечо, глаза остались закрытыми. - Что ты понимаешь... - Губы ее приоткрылись и стали нежными и мягкими, словно зрелый плод.
- Понимаю, все понимаю…, слушай:
В очень давнюю пору собрались в одном уголке земли вместе все человеческие чувства и качества. Когда СКУКА зевнула уже в третий раз, СУМАСШЕСТВИЕ предложило: А давайте играть в прятки!? ИНТРИГА приподняла бровь: "Прятки? Что это за игра??", и СУМАСШЕСТВИЕ объяснило, что один из них, например, оно, водит, закрывает глаза и считает до миллиона, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет найден последним, станет водить в следующий раз и так далее. ЭНТУЗИАЗМ затанцевал с ЭЙФОРИЕЙ, РАДОСТЬ так прыгала, что убедила СОМНЕНИЕ, вот только АПАТИЯ, которую никогда ничего не интересовало, отказалась участвовать в игре. ПРАВДА предпочла не прятаться, потому что, в конце концов, ее всегда находят. ГОРДОСТЬ сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее ничего кроме себя самой не волновало), ТРУСОСТИ очень не хотелось рисковать. Раз, два, три, - начало счет СУМАСШЕСТВИЕ. Первой спряталась ЛЕНЬ, она укрылась за ближайшим камнем на дороге, ВЕРА поднялась на небеса, а ЗАВИСТЬ спряталась в тени ТРИУМФА, который собственными силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева. БЛАГОРОДСТВО очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое оно находило, казалось идеальным для его друзей: Кристально чистое озеро для КРАСОТЫ; расщелина дерева - так это для СТРАХА; крыло бабочки - для СЛАДОСТРАСТИЯ; Дуновение ветерка - ведь это для СВОБОДЫ! Итак, она замаскировалась в лучике солнца. ЭГОИЗМ, напротив, нашел только для себя теплое и уютное местечко. ЛОЖЬ спряталась на глубине океана (на самом деле она укрылась в радуге), а СТРАСТЬ и ЖЕЛАНИЕ затаились в жерле вулкана. ЗАБЫВЧИВОСТЬ, даже не помню, где она спряталась, но это не важно. Когда СУМАСШЕСТВИЕ досчитало до 999999, ЛЮБОВЬ все еще искала, где бы ей спрятаться, но все уже было занято. Но вдруг она увидела дивный розовый куст и решила укрыться среди его цветов. - Миллион, сосчитало СУМАСШЕСТВИЕ и принялось искать. Первой оно, конечно же, нашло лень. Потом услышало, как ВЕРА спорит с Богом, а о СТРАСТИ и ЖЕЛАНИИ оно узнало по тому, как дрожит вулкан, затем СУМАСШЕСТВИЕ увидело ЗАВИСТЬ и догадалось, где прячется ТРИУМФ. ЭГОИЗМ и искать было не нужно, потому что местом, где он прятался, оказался улей пчел, которые решили выгнать непрошеного гостя. В поисках СУМАСШЕСТВИЕ подошло напиться к ручью и увидело КРАСОТУ. СОМНЕНИЕ сидело у забора, решая, с какой же стороны ему спрятаться. Итак, все были найдены: ТАЛАНТ - в свежей и сочной траве, ПЕЧАЛЬ - в Темной пещере, ЛОЖЬ - в радуге (если честно, то она пряталась на дне океана). Вот только любовь найти не могли. СУМАСШЕСТВИЕ искало за каждым деревом, в каждом ручейке, на вершине каждой горы и, наконец, он решило посмотреть в розовых кустах, и когда раздвигало ветки, услышало крик. Острые шипы роз поранили ЛЮБВИ глаза. СУМАСШЕСТВИЕ не знало, что и делать, принялось извиняться, плакало, молило, просило прощения и в искупление своей вины пообещало ЛЮБВИ стать ее поводырем. И вот с тех пор, когда впервые на земле играли в прятки...... ЛЮБОВЬ слепа и СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку...