Iya keikoku, Долина богов

[Bishop >>>]

Тощий кот поддержал ее злым шипением.
Тростниковая армия приободрилась, удары сыпались один за другим, меч срезал толстые стебли, с хрустом разламывались сухие кости, но казалось - враг идет нескончаемой чередой. На лодыжке заморскими кандалами сомкнулись ледяные сильные пальцы, из воды - пос кользкой, в разводах тины чешуе свет фонаря стекал, будто масло, - выхлестнулись кольца гибкого змеиного тела. Ронин бросил короткий взгляд через плечо и тотчас поплатился за это; острый клюв со всей силы ударил его под ключицу, заставляя разжать пальцы и выронить меч. Оборванец попятился.
Лиска от неожиданности снова упала в воду, на этот раз в яму, вынырнула, отфыркалась, в панике добралась до мелкого места, и чуть не угодила под клюв. А потом под кольцо змеиного тела. А потом под пятку роши. А потом... Потом вся обида, страх, холод, беспомощность, слабость - все это перетекло в такую злость на окружающий мир, что лиса до хруста сдавила мелкие хрупкие зубы. И даже не сразу поняла, что огненный шар над ее головой - ничего похожего на мягкий звездный огонь настоящих лис, мрачное оранжевое пламя, пускающее протуберанцы в сторону такого заманчивого тростника вокруг - ее дело. А когда поняла - метнула шипящую и гремящую сферу в клювоголовых.
Под ногу роши попалось нечто очень скользкое, очень толстое - и живое. Он едва успел задержать дыхание, шею стиснули – не разжать - цепкие пальцы, длинные когти занозами вошли под кожу. Над его головой трещали в огне тростники, выло пламя, насыщалось соломенным воинством; под ударом чудовищного хвоста - туловище огромной змеи было, должно быть, с бочонок в обхвате - разломился надвое настил моста. В глазах потемнело, и вовсе не от ночной мглы.

[SonGoku >>>]

Все затихло, на камнях возле берега - подальше от топкого места - сидели тощий бездомный кот и маленькая нахохленная лиса. Они ждали и делали вид, что сосед не существует. И что им ничуть не было страшно. Наконец, их третий товарищ по ночному сражению выкарабкался из болотной грязи - жижа чавкнула с сожалением, - растянулся на берегу. Меч он положил рядом.
- Ну и влипли же мы с тобой, малышка...
Лиса отряхнула лапу с таким видом, словно и не ждала, просто сохла. Потом наклонила голову набок и, высунув язык, воззрилась на самурая.
- Ма-о! - заявил тощий кот, притворяясь, что вообще ни при чем.
Ему не поверили.
Данго, что специально был завернут в бумагу, конечно, размок и был теперь не сладкий шарик, а сладкая масса, прилипал к пальцам.
- Будешь? – спросили у лисы.
Лиса наклонила голову на другой бок, потом согласно подошла ближе. Извинений на ее остроконечной морде не было и следа. Кот же – наоборот, от лакомства отказался, он вылизывал хвост, поэтому угощение честно поделили пополам. Спина ныла и горела там, где по ней прошлись лисьи когти, дышать все еще было больно, но роши нашел плоский камень, положил на него долю новой знакомой, придвинул ей. Свою часть сладкого шарика он слизнул с пальцев быстрее, чем когда-либо.
- Я – понятно, так уж повелось, - сказал он. – А почему гнались за тобой?

(по просьбе одного из авторов поста)

[Bishop >>>]

Лиса неопределенно тявкнула и легла рядом с камнем, осторожно подъедая лакомство левой стороной пасти. Доев и немного подумав, она решила, что лежать прямо тут – это расточать ценные остатки тепла, и перебралась к самураю под бок. Лежать, разглядывать небо, ни о чем не думать было приятно - если бы не вздыхало рядом болото с угольками обожженного тростника. Может, тварь, что обитала здесь, спряталась, может, нет. Проверять роши не стремился. На сегодняшний день - или ночь - приключений было достаточно. Он с трудом сел; тело затекло, не слушалось.
- Ма... - сказал тощий кот.
Роши оттянул прилипшую ткань, поморщился; болотная грязь начала подсыхать грязной коркой, одежда превращалась в панцирь.
- Ты со мной? - спросил он.
- Маа...
- С тобой мы потом поговорим.
- Ма-о!
- Хорошо, - роши сорвал веточку, почесал ею в волосах в тщетной надежде распутать колтун. - Я, Сейшин-но Киёмори из Нары, обещаю заботиться о тебе три года. Мы договорились?
- Ма-а.
Роши посмотрел на черный клубочек лисы.
- Ну, а ты что скажешь?
Лиса поднялась на ноги, поежилась, покрутилась на месте, словно в попытке поймать собственный хвост. На шестом витке на нее стало неожиданно-трудно смотреть, а потом на месте зверька оказалась тщедушная и темнокожая стриженая девчонка в коротком детском кимоно. Девчонка грустно посмотрела на собственные босые ступни.
- Согласна. Пойдем, я знаю, где тут теплее.
- Помыться бы...

(neko chan soshite)

[Кысь >>>]

Туман стал плотнее, заполнил почти всю речную долину от берега до берега, от него тянуло холодной сыростью. Роши посмотрел на бесформенные липкие клубы так, будто собирался разогнать их одним только взглядом. Не получилось. Мысль о возвращении к придорожную маленькую таверну была не лишена привлекательности, но мысль об отдыхе была еще привлекательнее.
- Что ж, пошли.
Ран сама была здесь не так давно, но в потребностях мало отличалась от огромного человека, а потому знала и относительно чистый ручей не так далеко, и небольшую пещеру - один камень, катясь, напоролся еще на два, а потом пара сосен скрепила конструкцию в почти настоящий дом. Здесь уже лежали одеяла, дерево для костра, и даже мешочек риса, сырого, правда. Довершали картинку три-четыре посудинки разных размеров, лакированная коробочка, палочка для еды и размокший бумажный журавлик. Девчонка указала на одеяла. Она тоже смыла грязь с себя - темная кожа осталась сухой, но лисий мех был встопорщенным и промокшим насквозь. Оборотившись, кицунэ свернулась в углу, не спуская глаз-бусинок с человека. Из-за странного цвета, собаку или большую кошку она напоминала намного больше чем сестер-лис.
Клочок оранжевого пламени ценой в упрямство и несколько проклятий, отпущенных, когда один осколок кремня попал не по второму, а по пальцам, давал больше тепла сердцу, чем телу - напоминанием о другой лисе. С яркой шубкой, зелеными глазами и несносным характером. Они с Дайдай встретились, разошлись, снова встретились и опять потеряли друг друга, на этот раз - без надежды. Воспоминания приходили каждую осень, как только все клены в округе вспыхивали алым огнем.
- На Шикоку нет лис. Откуда ты взялась?
Кицунэ посмотрела на человека как на садиста и мучителя небольших промокших животных. Потом снова закрутилась в погоне за мокрым, а потому не очень пушистым хвостом. На этот раз превращение заняло добрые три минуты. Стриженая девчонка смотрела не менее укоряюще, но недолго - взяла одеяло и завернулась в него по самые уши.
- Приплыла. На корабле. По морю, - на всякий случай уточнила Ран, подбираясь ближе к огню. - Я видела тебя в деревне. Ты занял мою крышу.

[SonGoku >>>]

Деревня Камимачи

Среди односельчан виноторговец слыл зажиточным человеком и жил чуть-чуть на отшибе. Не так уж совсем далеко, чтобы не считаться членом здешней общины, и не так уж и близко, чтобы словоохотливые женщины не принимались судачить, будто "эти выскочки Сакамото зазнались, купив ранг и фамилию и забыв про свое низкое происхождение". Сплетничали, что их дети не спят вместе со всеми, а в пристройке, в собственной комнате, словно знатные. А жена деревенского старосты, которой приходилось бывать в гостях у жены виноторговца, утверждала, что своими глазами видела, как наследник семьи читал книжку вместо приличествующих занятий.
Наказание в этот раз было непродолжительным. То ли отец оказался в благодушном настроении после выгодно проданной большой партии товара. То ли мать заступилась; она всегда вставала на защиту своего любимца. То ли, отловив Хитомэ у пропахшего кислятиной погреба, в крохотное оконце которого она ловко (что рождало подозрение о длительном опыте) просовывала рисовые сладкие колобки для "арестанта", родители сумели лишь развести руками. И к наступлению ночи Кадзума опять наслаждался свободой, хоть и был непривычно тих и покладист.
И опасно задумчив. Даже на угрозы отца выпороть наследника так, чтобы спина горела неделю, а спать тот мог бы лишь на животе, а затем отдать послушником в любой храм (пусть узнает смирение!) Кадзума покладисто кивнул в ответ. Мать за ужином упрекала и мужа – привычно, и сына - за несносный характер. Перепало и Хитомэ - за компанию.
Наконец младших детей уложили спать, и стало тихо. Хозяин с хозяйкой ушли к себе, и оттуда потянуло приятным свежим ветерком с реки сквозь щели в неплотно задвинутых перегородках. Наверное, открыли сёдзи на веранду и любуются теперь садом в свете восходящей луны. Виноторговец стремился всячески соответствовать приобретенному рангу, поэтому обязательно посвящал время благородным занятиям вроде любования, а порой даже рисованию. Грамотности его, увы, не хватало на написание стихов, зато для Кадзумы был специально нанят учитель, живущий при доме, чтобы обучил наследника чтению, каллиграфии и стихосложению. «Верному счету, - поговаривал ворчливо Сакамото-старший, - я его научу и сам».

[Далара >>>]

Старшие дети отправились в пристройку, семья приготовилась к ночи, и теперь поужинать могли все остальные. Они собрались в комнатушке, отделенной от большого общего помещения тонкими сёдзи. Сидели на лавках, поставив рядом каждый свой небольшой высокий подносик с едой. Кухарка устало вытирала лоб мокрой тряпицей и лукаво косила на учителя. Тот, невысокий, но плотный и ширококостный, делал вид, что больше интересуется горячей лапшой с бульоном у себя в плошке, но не забывал подогревать ее интерес бросаемыми изредка взглядами. Служанка относилась к подобным вещам неодобрительно, но помалкивала и лишь поджимала время от времени губы. Она и сама была бы не прочь прогуляться с учителем теплым вечером, но только если он сам предложит, а она еще три раза подумает. В общей комнате не погасили лампу, а значит, виноторговец обязательно подсчитает, сколько было уплачено за масло, и примется ворчать. Служанка приподнялась было, но осталась стоять на коленях, застыв, будто тот соляной столб, о котором рассказывалось в заморской книжке. Сама служанка читать не умела, но когда мыла пол на веранде в пристройке, слушала, как Кадзума с запинками разбирал трудный текст.
- Что с тобой? – недовольно спросил учитель; он не любил, когда люди рядом с ним вели себя не так, как им положено.
Кухарка вознамерилась огреть то подружку по сплетням, то соперницу мокрой тряпкой по плечам. Даже руку занесла. Но взглянула туда же, куда смотрела та, да так и остановилась с поднятой рукой. Перегородки в их доме были затянуты провощенной бумагой, но без узоров и рисунков, а обычной; так далеко стремление хозяина не заходило. И сейчас на этой бумаге, подсвеченной с другой стороны, словно пятно туши из перевернутой тушечницы, разливалась черная огромная тень. Одно острое кошачье ухо было прижато к голове чудовища, второе - чутко выставлено. Зверь стоял на задних лапах и прислушивался, не зашуршит ли где добыча.

[SonGoku >>>]

- Неко-мата!* – хрипло выпалила кухарка и схватилась за сердце.
- Чушь, общеизвестно, что... - всезнающим тоном начал учитель, но обернулся, увидел и побледнел.
Женщины вскрикнули и обнялись, создавая непрочную защиту от ужаса, что обуял их.
- Если она пойдет к хозяйке...
- ...то съест ее и займет ее место!
Учителя, как единственного присутствующего мужчину, совместными усилиями выпихнули вперед, против чудовища. Понимая, что подвергает здоровье, а может и жизнь, опасности, он нехотя медленно отодвинул перегородку. Небольшая трехцветная кошка удивленно оглянулась на людей. На щекастой мордочке с фонтанчиками длинных усов отразились недоумение, паника, недовольство - поочередно. Затем зверек хлюпнул маслом из блюдечка лампы в последний раз, уселся и обстоятельно облизал бледно-розовым язычком нос.
- Э-э-эт-то... она? - запинаясь, выдавила служанка.
Кошка, которая никак не превосходила размерами своих сородичей, посмотрела на нее с презрением.
- Д-должно быть, - промямлила повариха.
Учитель близоруко прищурился в попытке разглядеть, два хвоста у животного или один. Рука, которой он держался за перегородку, дрожала, и потому сцену сопровождал быстрый тихий стук деревянной рамы о раму. Кошка подняла одно ухо. Народ замер. Тогда зверек сладко, долго и с большим старанием зевнул, продемонстрировав иголочки острых клыков.
- Кис-кис-кис... - неуверенно позвала служанка.
Кошка подняла второе ухо.

______________
*neko mata- 猫又 - (буквально: "кошка еще раз") одна из разновидностей бакэ-неко (кошки-монстра), кошка с раздвоенным хвостом; такие йокаи гораздо крупнее обычных кошек, они любят танцевать, умеют манипулировать мертвецами и ходить на задних лапах.

[Bishop >>>]

- Обычная кошка, - вынес заключение учитель и отпустил перегородку. – Ей просто захотелось масла.
Кухарка тут же вспомнила, что, кажется, по крайней мере, она так думает, но позавчера или на прошлой неделе она видела эту кошку во дворе. Успокоенные, люди снова задвинули перегородку и вернулись к ужину и обсуждению важных тем, вроде погоды на ближайшие дни и сколько рыбы нужно взять у рыбаков.
Оставленный сам по себе зверек подождал, когда голоса людей превратятся в обычный гул, затем осторожно поднялся на задние лапы и танцующей походкой удалился восвояси, что-то припевая себе под нос и помахивая в такт мелодии раздвоенным хвостом.

***

- Оне-сан, почему я не умер при рождении? Все только и говорят, что меня надо было отнести в лес.
Старшая перевернулась, чтобы лежать лицом к нему (скрипнули половицы под ее дородным телом), и грозно посмотрела на брата. Получилось бы удачнее, если бы тот мог видеть выражение ее лица.
- А кто бы тогда был наследником и моим братом? Спи лучше.
По жаркой погоде все перегородки раздвинули, но даже так в комнате было душно, и дети виноторговца вытащили футоны на веранду. В глубине сада журчал ручей, и где-то неподалеку ему вторил соловей. Свет тонкого месяца посеребрил верхушки деревьев, но не смог пробраться дальше, и сад лежал в глубокой тени.

[SonGoku >>>]

- Наверное, всем было бы лучше, - проворчал младший брат, забираясь под тонкое одеяло. - Оне-сан...
- Ну чего тебе?
- А ты не боишься, что за нами явятся демоны?
Сестра молча ткнула крепким (толщиной в два пальца Кадзумы) пальцем под притолоку, где с полочки на детей виноторговца благодушно взирала фигурка Джюроджина..
- Спи давай, - повторила старшая.
И заснула первой, как обычно.

***

Косой прямоугольник голубоватого света неторопливо полз по тростниковым циновкам, на ближайшем болоте перекликались лягушки. Едва слышно шелестели бумажные змейки, привязанные к шнурку на камидана, сладко посапывала Хитомэ.
Сам Кадзума лежал с открытыми глазами и боялся дышать. На веранде кто-то сидел; собственно, он и проснулся от ощущения, что за ним наблюдают. В лунном свете длинные волосы казались особенно черными, а чешуйчатые кольца змеиного тела особенно блестящими. Женщина наклонилась и положила неестественно белую ладонь Кадзуме на грудь. Тот хотел отодвинуться, но огромная тяжесть придавила его к футону, а шуршащая масса распущенных чужих волос залепили лицо и рот, мешая позвать на помощь.
Хитомэ пробудилась от того, что рядом с ней возились, скребли чем-то по гладко струганным доскам пола и кашляли с надрывом. Выдернутая из сна, она резко села и начала озираться, готовая вскочить и давать отпор – или бежать, смотря по обстоятельствам.

[Далара >>>]

Сообразив, откуда идут звуки, подползла на четвереньках к брату, посадила, стукнула по спине в надежде, что тот всего лишь поперхнулся. Какое там, кашель продолжал сотрясать щуплое тело.
- Кадзума! Эй, бака!
Задыхаясь, тот царапал скрюченными пальцами по горлу, как будто пытался сорвать с шеи невидимую удавку.
- Нее-сан... прогони ее...
Хитомэ лихорадочно огляделась. Чем прогнать-то невидимую тварь? Джюроджин молча улыбался с полочки. Небо посерело, кусты в саду проступили четче, и оттуда веяло свежестью. Поодаль шел вверх горный склон, а там святилище, онмиёджи...
- Держись!
Накинула на узкие плечи брата первое косодэ, что подвернулось под руку. Не ради приличий, чтоб не замерз. Кое-как подняла на ноги.
- Идем.

Харчевня на Умэноцуджи

В дальнем самом темном углу таверны сидела молодая красивая женщина со скромно опущенным взглядом, в одежде далеко не бедной. На столе перед ней стояло такое количество блюд, что не съесть и здоровому мужчине, девушка была одна. Сухопарый старик облизнулся, глядя на дымящуюся миску с куриными потрошками. Беспокойно оглянулся на бабку рядом с собой и спешно дернул вниз ее рукав.
- Будешь так делать, прогонят! – прорычал он ей на ухо. – Не хочу по твоей милости спать под кустом.
И смущенно улыбнулся, когда обернулась их юная проводница.

[Bishop >>>]

Пещера

Отстирать одежду до конца не удалось; но большая часть грязи осталась теперь ниже по течению ручья. Роши почти испытывал стыд. Зато - и запах гнилой стоячей воды тоже унесло водой. Кот свернулся в клубок на большом валуне, спал, наверное.
- Извини.
Жевать сухой рис не было сил, хотя роши все равно попробовал. Когда сумел прокашляться - сходил еще раз к реке, зачерпнуть воды одной из плошек. Вскоре в миске забулькало. Готовое варево поделили на троих, каждому понемногу, но кто привередничал, тот мог пойти ловить мышей. В ту ночь грызуны спали спокойно.

***

Чем дальше оставалась деревня, тем прямее делались спины стариков-паломников и легче их шаг. Пропыленные белые одежды уже не висели мешковато, а в седине поначалу отдельными прядками стала проглядывать темная, почти бурая рыжина, а затем как будто на головы обоих путников щедро выплеснули краску. Крепкокостная бабушка развязала тесемку соломенной шляпы и встряхнула густой длинной гривой стремительно чернеющих волос.

[SonGoku >>>]

- Надоело! - заявила она ломким мальчишеским баском. - В следующий раз ты будешь женщиной. Почему все время я да я?
- Никто не поверит, что мужчина так красуется.
Ее долговязый спутник вынул из-за пазухи веер и принялся обмахивать себя. Снимать амигаса он не торопился, прятал желтые светлые глаза в ее тени. Оттянул рукав.
- И как только люди носят все это на себе постоянно? Жарко, об кожу трутся грубые тряпки. Фу.
- Никто не поверит, что мужчина носит имя женщины, - резонно огрызнулся первый.
Они умылись и напились из родника, осторожно, чтобы даже случайно не взглянуть на собственное отражение. Затем повалялись в высокой траве, то затевая несерьезную борьбу с дружескими покусываниями, то отвлекаясь на ловлю бабочек и муравьев. Потом немного полюбовались облаками.
- В нашем лесу не так весело, - без сожаления вздохнула недавняя старушка, вычесывая из растрепанных волос травинки.
- Там уже каждый листик известен, чего ж тут веселого? – рассудительно сказал ее спутник.
Узнать в нем того старика можно было лишь по носу – так и остался длинным и острым.

[Далара >>>]

Вопрос мусора в волосах его не волновал нисколько, все равно из этой несоразмерно густой и пышной шапки не вытащишь все. Зато вон те... вон то... Весь подавшись вперед, мальчишка влез в кусты. Он не долго там шуршал, вынырнул с блестящими от азарта глазами.
- Иди сюда! Тут кое-что поинтереснее бабочек.
Оказалось, и правда, интереснее. Заросшие мхом, затянутые паутиной, но все еще отличимые от древесных стволов, там стояли столбы. Кое-где даже виднелись следы разноцветного лака. Мальчишки вскарабкались по щербатой, потрескавшейся каменной лестнице, так надежно спрятанной среди зелени и оплетенной корнями, что пару раз тот, что был пониже и покрепче, сделал попытку очень быстро и кубарем спуститься с холма. Один раз застрял в густом валежнике, второй раз его спас приятель, ухватив за шкирку.
- Ух ты! – восхитился он, добравшись до верхней ступеньки.
- Какое место! – вторил ему второй, более долговязый и тощий; он балансировал на одной ноге, стоя на плоском камне. – Как они могли забыть о такой красоте?
«Они» были людьми из окрестных деревень. Глупыми, темными и совершенно бесполезными, по мнению подростка. Разве что еду хорошо умели делать.
Братья одновременно повернулись друг к другу.
- Мы должны... – начал один.
- ...показать им... – продолжил второй; его губы кривились от едва сдерживаемого веселья.
- ...как они неправы, - закончил первый и хихикнул в предвкушении.

[Bishop >>>]

Неподалеку от деревни Камимачи (через реку)

В последовавших событиях - если не всех целиком, то двух-трех дней определенно, - следовало винить лисьи когти. А еще соломенную веревочку от старых вараджи, она размокла в самый неподходящий момент. Почти. Конечно, окажись вокруг с десяток вооруженных людей, что сгорали бы от желания заполучить его жизнь и голову, было бы еще хуже. Но очутиться посреди грязной лужи - после того, как только что смыл болотную грязь! - лишь потому, что порвалась завязка... Мицуке укоризненно посмотрел на кота; тот сидел на сухой кочке, слушал, как только что приобретенный хозяин осыпает ругательствами окрестности, глядел в сторону. Будто его вовсе не интересовало, как спасать положение. Лиса промышляла где-то в кустах, слышно было, как она хрустит там. Во всяком случае, ему хотелось думать, что это она.
Дальше шел босиком - наполовину. Выбросить бы стоптанную разношенную сандалию, да жалко...

- Что ж ты такой тяжелый? – пыхтела Хитомэ. – Вроде маленький и тощий, сколько тебя ни кормили – а вон какой тяжеленный.
Братишка все соскальзывал, и девушке приходилось останавливаться через каждые пять-шесть шагов и забрасывать его повыше. Луна кое-как освещала тропу. Фонаря дочь торговца не захватила впопыхах и теперь кляла себя за это, но молча, чтобы не услышал брат, потом задразнит. Хотелось поскорее выбраться к мосту – на другой стороне храм, где могут помочь. Но Кадзума висел мертвым грузом, и даже петь было нельзя, чтобы подбодрить себя: кто знает, что или кто прячется в пустой и звонкой предрассветной мгле. Не голосили еще птицы. И только поэтому Хитомэ услышала чьи-то мягкие крадущиеся шаги позади. Еще не рядом, но уже близко.

[Далара >>>]

И вдруг – голос, но не за спиной, а впереди. И тоже недалеко. Лесоруб? А почему так поздно – или рано – в лесу? И некоторые слова, которыми он награждал местные болота, не были известны деревенским лесорубам. Кадзума слабо завозился и чуть было не съехал с закорок в дорожную пыль, как будто словеса, которыми оглашались окрестные камыши, оказали на него бодрящее действие.
- Оне-сан...
- Потерпи, скоро придем. И не дергайся!
Хитомэ чуть не подскочила, наступив босой ногой на острый камешек.
- Оне-сан... давай позовем на помощь, - брат дышал еле-еле, воздух с громким свистом вырывался из его груди, но раз Кадзума так настойчив, значит, хочет сказать действительно что-то важное.
Сестра оглянулась туда, где ей недавно слышались шаги. Никого. Показалось, наверное. Или таятся.
- Ругачего? А если он из вассалов нашего даймё? Мы же деньги взяли...
Тащить младшенького ей становилось невмоготу, скоро совсем выбьется из сил.
- Не-е... это тот, приезжий... у которого мы стащили... – он закашлялся, уткнувшись ей в плечо.
Она снова подкинула братца повыше, чувствуя, как немеют от усталости руки.
- Ладно, он так он. Лишь бы не ушел. Держись!
Ей даже удалось ускорить шаг. И хватило сил продраться сквозь кусты, а не идти в обход по тропинке.

В освещенный заходящей луной пролесок вырвалось нечто большое, пыхтящее и свистящее. Прошлепало ногами по грязи в канаве, выбралось на кочку и остановилось перед странствующим самураем.
- Могу спорить, - весело сказал тот, разглядывая растрепанное, замызганное, крайне усталое чудище о двух головах, - ты – не здешний йокай.

[Bishop >>>]

Ночной дождь размыл дорогу. Когда хрипя и сипя, точно кони после забега - и с лошадиным цоканьем деревянных подошв - погоня очутилась на перекрестке, возник спор. Одни утверждали, что не надо бросать преследование, что дорога из Камимачи одна и что они вот-вот нагонят добычу, если соберутся с последними силами. Другие - прагматичнее - говорили, что беглецы не могли уйти далеко и, вместо бездумного бега вперед, предлагали прочесать местность. Третьи хоть опасливо и косились на человека, что прятался от дождя под ветхой крышей небольшой развалюхи, но высказывали неуверенное пожелание спросить у него. Остальные предпочли не услышать совета. Косодэ незнакомца из дешевой темной ткани обмахрилось на рукавах, а кое-где требовалась хорошая штопка, но два меча за поясом - в простых ножнах, но старинной работы, - говорили лучше всяких гербов на одежде. У ног чужака одинаково-брезгливо отряхивались от долетающих изредка капель рыжий кот и черно-бурая лиска.
Участники погони ощутили себя в неловком положении: с одной стороны, они понимали, что без подсказки они дальше не продвинутся ни на шаг, с другой - не знали, как же вожделенную подсказку получить. Бродяга, похоже, спал, но кто пойдет его будить? Добровольцев не нашлось, и, еще немного посовещавшись, вперед вытолкнули самого мелкого. По крайней мере, если беседа обернется не так, как хочется, его будет не жаль.
- Не рискуй, - предупредил чужак, когда "посол" остановился, перетаптываясь, в двух шагах от него; доброжелательности в голосе было немного. - У меня был плохой день, а ночь - еще хуже.
Необычный темный зверь у его ног сел на пушистый хвост и теперь сверлил нежданного гостя почти по-человечески презрительным взглядом.
- Э-ээ... - не очень оригинально и внятно затянул посланник, но посмотрел в глаза незнакомому маленькому существу и сник.
Погоня зашипела подсказки. Лиса закрыла глаза. Под плохонькой крышей будто бы стало еще темнее. Ярко сверкнула молния. Когда существо снова посмотрело на порядком напуганного подростка, бусинки его глаз из черных стали рубиновыми.

[Далара >>>]

В лесу неподалеку от Камимачи

Изумрудные бархатные альковы леса звали нырнуть в них с головой, так, чтоб дух захватило. А потом, отфыркиваясь, выпутываться из серебряной шелковистой паутины, отряхивать с черной шкурки сухие прошлогодние листья и иголки. Камни развалин таились подо мхом, среди опутанных зелеными побегами стволов. Они спали тем долгим безмятежным сном, который природа уготовила лишь древним строениям, будь то ее собственные произведения или сооружения человеческие. Лучше места для лисьих прыжков и догонялок не придумаешь. Братья всласть побегали друг за другом, повыглядывали из-за валунов, поборолись на пружинящей лесной подстилке
Ямы-пещеры открывались прямо под лапами, не заметишь, как ухнешь вниз. В одну такую Айка и провалился. Вызвав маленькую лавину камешков, скатился кубарем по узким крутым ступеням, извернулся, приземлился на лапы – почти, одна подогнулась, - на утоптанном земляном полу глубоко внизу. И удивился. Он не должен был падать, этим всегда занимается брат. Так почему сейчас...
Вдалеке над головой светящийся зеленью проем наполовину заслонила остроносая ушастая голова. Айка встряхнулся.
- Я нашел пещеру! - провозгласил он.
- Ты в нее провалился, - уточнил Рико, который никак не мог пережить, что кто-то стал первооткрывателем, а не он, и поэтому делал вид, будто плевое дело, подумаешь, дыра в земле. - Ты живой?
- Спускайся сюда! – вместо ответа позвал более тощий из двоих.
Не признаваться же было, что одному боязно в холодной почти непроглядной, даже с лисьим зрением, тьме. К тому же, когда глаза привыкли к смене освещения, со всех сторон начали проступать странные белесые штуки.
- Давай, иди. Тут много интересного, - поддразнил брата Айка. – Только осторожно, ступеньки обваливаются.
- Не ука-а...
На голову поджарому лисенку посыпались труха, мелкие камешки и влажные комья земли, затем фыркающим клубком рухнул брат. И тут же принялся охорашиваться.
- ...зывай мне, - завершил он начатую мгновение назад тираду.

Сообщение отредактировал SonGoku - 6-07-2010, 14:01

[SonGoku >>>]

- Да забудь ты про хвост, все равно мой пышнее, - одернул его первооткрыватель пещеры и даже коротко прихватил зубами за шкирку, чтобы братец прислушался. - Смотри, вон там, далеко, в нише. Большо-ое.
Оно и правда было немалых размеров, раз в десять больше лисят. Как будто сплетенное из толстых белых нитей. И пахло... Айка сморщил длинный, тонкий, с горбинкой нос, когда в ноздри ударила непонятная смесь запахов. Шерсть на брате стояла дыбом, каждая черная с серебристым отливом волосинка, отчего и без того упитанный Рико стал в два раза больше и круглее. Потом брат чихнул и принялся тереть лапой нос, делая вид, что ничего страшного, всего лишь попал пух. Или мусор. Или пыль.
- Что это? - звенящим голосом спросил он.
Потряхивая лапами на каждом шагу и подметая землю хвостом, поджарый (младший, с точки зрения брата, старший по своему собственному мнению) лис осторожно приблизился к предмету и сел, готовый убежать, если тот хотя бы шевельнется. Следом на цыпочках тенью следовал брат.
- Как думаешь, оно живое?
Под шелковой, белой, словно луч солнца никогда не касался этих толстых, липких даже на вид нитей, тканью как будто бы двигались тени. Рико потянул носом тяжелый жаркий воздух.
- Похоже.
Он все еще не хотел признаваться, что струсил.
- Похоже на... на гусеницу. Но какая же из нее выйдет бабочка? - прошептал Айка и заложил уши.
От кокона шел запах гнили, сладковатый и густой, но к нему примешивался запах плоти, живой, не разлагающейся. Полумертвая штука пахла опасностью.
- Давай уйдем отсюда и завалим вход? - предложил тощий лисенок и обернулся на брата.
Рико никак не смог сладить с загривком, мех там ходил волнами, как высокая трава под ветром. Впервые в жизни старший (по своему собственному мнению и младший, с точки зрения брата) наследник лисьего рода не стал спорить.
- Пошли, - твердо сказал он голосом, не подразумевающим возражений. - И быстро!

Сообщение отредактировал SonGoku - 6-07-2010, 14:03

[Далара >>>]

Неподалеку от деревни Камимачи (через реку)

- Тише ты! Услышат, - зашипела Хитомэ на брата; тот с невнятным мычанием вяло попытался дать сдачи, когда она отдавила ему палец.
В темном, хоть глаз выколи, крохотном помещении едва хватало места им двоим. Они бы сами не полезли сюда, но новый знакомый втолкнул их внутрь алтарного шкафчика придорожного святилища и захлопнул створки. Сквозь щели в рассохшемся дереве ничего не было видно, зато все слышно великолепно. Девчонка изогнулась змеей, лишь бы как можно меньше задевать деревянную статую неизвестного божества.
- Тебе должно быть легче здесь, - прошептала она на ухо младшему. - Демоны не любят святые места.
Кадзума дышал с трудом, но его не могли удержать ни хворь, ни проклятие, ни риск, что их обнаружат.
- Думаешь, он спасет нас?
- Почему нет?
- Ну... мы его обокрали, забыла?
- Если бы держал зло, оставил бы нас на дороге, и нас бы уже вели в замок, - опять зашептала прямо в ухо брату Хитомэ. - А он сидит там и не пускает их. И... и... - она, наконец, замолчала и прислушалась к глухим, как из погреба, вскрикам.
Ветхие доски прогнулись, когда кто-то снаружи изо всех сил - и должно быть с разбега - ударился о стенку всем телом.
- Я тебе что говорил? - раздался укоризненный голос ронина.
Кадзума закашлялся, испуганно зажав рот ладонями, но он мог и не трудиться, снаружи его не услышали за злым лязгом металла и змеиным свистом воздуха под ударами мечей. Затем брат с сестрой слышали только удаляющийся топот ног.
Дверь святилища перекосилась, открылась не сразу - только, когда по ней ударили кулаком. Их новый знакомый вытирал рукавом клинок.
- Пошли, - сказал он. - У нас не так много времени.

[Bishop >>>]

Похоже, лисьи когти оставили ему отметины глубже, чем надеялся Мицуке; царапины зудели и чесались от едкого пота.
Мальчишка – не сказать, чтобы очень уж круглобокий, скорее, наоборот, костистый, хотя теперь, когда он обмяк, как тряпичная кукла, нести его стало во много раз тяжелее, - горел, как в огне. От бедняги исходил такой жар, что одежда парила, как земля по весне. По-хорошему, следовало бы его уложить, осмотреть - нет ли ран, - но куда? Вокруг ни клочка сухого места. Сестра его сникла, пыл пришиб ночной дождь и усталость; девчонка плелась нога за ногу, но все-таки не отставала.
Кот куда-то исчез. Должно быть, решил - договор договором, а корм время от времени каждый из них добывает своим умом. И когтями, у кого они есть. Маленькая лиса черной тенью скользила по обочине узкой тропы, сливаясь с ночной темнотой. Интересно, они уже заблудились и ходят по кругу или еще есть надежда куда-нибудь выйти?
Девчонка не ныла, но было ощущение – вот-вот начнет. И действительно, вскорости она подала голос. Вернее ойкнула и прошипела длинное ругательство. Судя по звуку, еще и прыгала на одной ноге – получалось одинокое звонкое «шлеп-шлеп».
- Здесь большой камень на самой дороге, - проворчала она в качестве объяснения, но вместо сердитого тона получилось почти жалобно.
И опустилась на тот самый валун. В почти кромешной тьме ее движения выдавала лишь светлая полосатая юката.
- Давайте отдохнем?
«Пожалуйста» она все-таки не сказала.
Подножие горы утонуло в тумане, он лежал плотной густой пеленой, лишь немного закручивался в жгуты над рекой. Небо над их головами уже начало менять цвет, на еще фиолетово-сизом фоне проступили очертания соседней горы.
Вот ведь глупые люди, прошептал чей-то голос в кустах. Не могут найти к нам дорогу.

Сообщение отредактировал Bishop - 13-07-2010, 11:33