Гром барабанов в джунглях, Дикая Африка, львы, носороги, каннибалы

[бабка Гульда >>>]

Миссис Флисс и Вирджиния Лоубридж тоже заткнули за пояс по два пистолета. Кроме того, Джинни прихватила абордажную саблю, которую несла весьма неловко, а ее спутница от холодного оружия отказалась, продолжая опираться на свою трость.
Со стороны почтенная пожилая вдова выглядела весьма комично, но у Вирджинии на лице не промелькнуло ни малейшей усмешки. Напротив, девушка старалась держаться между миссис Флисс и могучим боксером Стивом. Похоже, так она чувствовала себя в большей безопасности...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 19-01-2007, 7:04

[Сейден >>>]

МакГартнер провел вечер возле костра. Он отказался от участия в убиение невинной черепахи однако же не отказался присоединиться к честнОй компании в деле поедания упомянутого морского обитателя. Простояв первым свою часть ночной вахты, при этом ежеминутно наслаждаясь скрипом агонизирующего корабля, Фергус отправился спать. К тому времени Джас уже заснула. Присев рядом с внучкой старик снял свой платок, которым при желании можно было укутаться с ног до головы, при этом не сгорев от жары и накинул на тело спящей девушки. Пусть ни ночной ветер, ни проклятые насекомые не потревожат мирный сон девушки.
А затем Фергус прилег в нескольких шагах и заснул. Мгновенно. Как убитый.

Таким же было и пробуждение. Мгновенным. Утро выдалось противным и серым. Отряд готовился к походу. Единственное развлечение преподнес Джеферсон со своим «стреляйте в такого-то по номеру из шеренги бегущих»… Как будто туземцы будут выстраиваться шеренгой специально для нас. МакГартнер, не принимал участия во вчерашней схватке, но с любопытством будущего историка рассмотрел тела убитых туземцев. Безусловно, явное отличие от цивилизованных людей наличествовало. Посмотреть хотя бы на развитую мускулатуру низкорослого в сущности тела, на заостренные зубы. Могли ли мы с ними быть родственниками или же мы разные ветви развития? Смутные мысли на глобальные темы почти до самого ухода из лагеря терзали подсознание шотландца. Но в конце-концов ему удалось от них избавиться.
И тут раздались барабанный грохот и последовавший за ним комментарий Лавузо.
«Только этого нам и не хватало»…
Барабаны гремели все с того же расстояния, словно и не приближаясь, но МакГартнер готов был поклясться, что их сейчас окружала толпа дикарей.
На заднем плане появилась одна мысль. Но тут же была отодвинута, как не самая важная. Все же о ней следует упомянуть в разрезе предстоящих событий.
«Если мы и можем справиться с дикарями, так это на открытой местности. А что будет, когда мы углубимся в лес? Как же добраться до цивилизации?»
Но было не до того. Время шло, а туземцы так и не появлялись. Отряд перестроился согласно пониманиям о безопасности и круговой защите составлявших его людей.
Фергус крепко держал в руках свое ружье. Азарт начал пробиваться сквозь его самообладание. Где же, наконец, это черное мясо? Шаг вперед. Осмотреться. Застыть...

[Рамирес >>>]

Ритмичная дробь барабанов прервалась дружным рёвом, вырвавшемся из множества глоток.
-закончился ритуал пляски перед большой охотой- пояснил Лавузо- один из моих коллег изучал их нравы. Ах, да, я же говорил об этом- учёный шёл следом за Фергусом, который был вынужден слушать, как тот бубнит ему в спину. Впереди Фергуса шла его внучка, в отличии от других дам, не путающаяся в складках своего платья. Ну и Селеста, волею случая оказавшаяся в штанах и ботфортах.
-да, да, они сейчас отправят гонцов в соседние племена, пригласить присоединиться к большой охоте- продолжал твердить Пьер- считается, кто съест сердце белого мужчины, тот ублажит своего бога, и тот пошлёт ему удачу в охоте. а кто съест сердце белой женщины, тому не откажет ни одна женщина. Притом сердца съедают ещё живыми, бьющимися, на глазах у жертвы- Лавузо говорил вроде бы негромко, но его слышали все.
Неизвестно, чем бы обернулась речь учёного, если бы не заставивший всех вдрогнуть вскрик Дадли, у тоторого под сапогом раздался противный чавкающий звук и вылетела целая стая огромных зелёных мух, сердитым жужжанием высказывающая всё, что они думают о том, кто потревожил место откладывания их яиц.

[Сейден >>>]

-А не лучше ли нам убраться отсюда подобру-поздорову? – МакГартнер, наконец, не выдержал и остановился. Повернулся к следовавшему за ним доктору… Разумеется, столкновения избежать не удалось. Шотландец покачнулся, но устоял на ногах.
-Что с вами, Лавузо? Ладно. Проехали. Вы можете поручиться за свои слова?
А затем обратился ко всем.
-Может, нам лучше убраться отсюда? В любом случае нам следует двигаться хотя бы вдоль этого чертового океана. Или будем ждать прибытия упомянутых нашим другом натуралистом, гм, неприятностей?
Пальма возле которой остановился Фергус не треснула от подобного святотатства пополам, но сидевшая на ней обезьяна издала презрительный звук, предвещая явную неудачу всего плана в целом.

Сообщение отредактировал Сейден - 23-01-2007, 1:55

[Иннельда Ишер >>>]

- Карамба, какой ты неуклюжий, - глуховато рассмеялась Селеста, глядя на Дадли. - Думаю, тебе нужно бегом добежать до воды и попытаться хоть немного отмыться.
Про себя, однако, девушка додумала: "Хотя от тебя, англичанишка, и так несет за три версты коровьим навозом".
Селеста Вальехо не была ни злой, ни жестокой по своей натуре, однако она не могла так уж легко довериться врагам ее народа, хоть и приходилось теперь находиться с ними в одной лодке. И пока им грозила опасность, видимо, придется грести в одном направлении. А там... "Мадре Диос, укажи мне дальнейший путь," - девушка невинно опустила ресницы, но тут же воинственно взглянула на Мак-Гартнера и Лавузо.
- Сеньоры, у нас всегда есть наши головы и ружья, а о мое пылающее сердце, думаю, обожжется любой покусившийся на него. Потому давайте двигаться тихо и дружно и не пугать ваших леди глупыми разговорами.
Племянница капитана вздернула носик и , взмахнув роскошной гривой волос, не спеша пошла вдоль берега.

[Рамирес >>>]

Злоключения не закончились с Дадли- они только начинались.
Проводив взглядом Селесту, Пьер Лавузо поспешил вслед за ней, и уж потом за ними поспешили шагающие бок о бок Джеферсон и Ательстейн, уже позабывшие о вчерашней размолвке. С Миссис Флисс и Вирджиния Лоубридж поравнялся испанский инквизитор, и заговорил с ними на чистейшем английском языке, попытавшись завязать теологический спор, но он настолько густо пересыпал речь философскими терминами, что обе женщины его так и не поняли.
Гром барабанов всё так же сопровождал отряд, выживший после кораблекрушения. Далеко позади появились несколько чёрных дикарей, но далее не побежали- очевидно, это был всего лишь разведотряд.
За два часа отряд прошёл около пяти километров- ноги вязли в песке, пот заливал глаза, все запыхались- у каждого была своя ноша. Старик шотландец устал больше всех... Джеферсон объявил привал.
Испанец Антонио прилёг на песок, чуть вдали от других. И это было его ошибкой. Прямо с дерева на него спрыгнул какой- то хищник, похожий на леопарда. Через секунду они уже катались по песку.

Сообщение отредактировал Рамирес - 11-02-2007, 0:15

[бабка Гульда >>>]

Вирджиния Лоубридж была воспитана в англиканской вере. Она понимала, что должна вступить с этим католическим священником в диспут и постоять за свою веру. Но что поделать, если она не понимала и четверти того, что говорил испанец (хотя его английский язык был и неплох)?
Поэтому Вирджиния воспользовалась тактикой, которой женщины часто пользуются в таких случаях: на каждую горячую тираду инквизитора делала большие глаза и говорила: "Правда?! Ой, сударь, какой вы умный, сколько вы всего знаете!" И несчастный испанец начинал растолковывать свою мысль в очередной раз...
Мисс Лоубридж продолжала так доводить испанца, когда послышался вопль и хриплое рычание.
Вирджиния обернулась - и пронзительно завизжала...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 18-03-2007, 19:46

[Сейден >>>]

Последний час старик МакГартнер просто-напросто плелся в хвосте процессии. Молодость беспощадна к слабостям старости. А к тому же еще и подстегиваемая близостью опасности, она становится совершенно неуправляемой. Лишь из последних сил Фергус следовал за своими компаньонами. Даже Топ и тот убежал вперед, бросив старика на произвол судьбы.
Силы сгорали быстро. Боль в ногах становилась невыносимой. Сознание появлялось и исчезало. На месте воспоминаний остались лишь смутные картины. Жара, влажный воздух, грохот, яркий калейдоскоп бессмысленных образов.
Черный цветок плясал перед глазами старика. Он извивался в самых бессмысленных, самых диких позах. Он манил к себе. Звал. Требовал. Он пах и от него разило безумной духотой. Фергус не мог набрать в легкие воздуха. Лишь шаг и шаг, шаг и шаг. Ноги сами собой двигались вперед. Прямо навстречу цветку. Огненному цветку.
Видел ли это кто еще? Да нет. Вокруг были лишь джунгли, лианы, заросли, корни. А если бы кто обернулся к старику. Ну что бы он мог сказать? Старик смотрит под ноги и что-то бормочет. Двигается упорно вслед за остальными и не отстает. Лучше его не трогать.

Привал.
Шаг и шаг. МакГартнер медленно опустился на песок. Нет, не упал. Просто подогнулись ноги и он сел, без сил, без движений. Сухие губы отчаянно молили пить, а сердце молило о вечном покое.
-Скорее! Где доктор Лавузо? – закричал кто-то.
-Нет, ну что вы, со мной все в порядке, - хотел отозваться шотландец, но даже не смог пошевелить губами.
Оказалось, что Лавузо звали совершенно за другим. Прямо на прогалине на которой расположился отряд лежали в ряд странного вида копья.
«Что это, святая Мария?» - отстраненно подумал старик. А затем сгорбился и как-то разом осел. Но лишь на мгновение. Вдох и выдох. И вот он снова полон сил. Но как подняться на ноги?

Разумеется, покой отряду только снился. На этот раз пострадал Антонио, по непонятно каким причинам решивший вступить в схватку с огромной пятнистой кошкой. Как и полагается в дрянной бульварной комедии, завизжала одна из дам. Осталось еще звякнуть металлу о металл или громыхнуть выстрелу и все. Вот он, жанр.
Топ, бегавший до этого вокруг доктора, неожиданно бросился в схватку. Он отважно повис, вцепившись зубами кошке в загривок. Тут уж стало не по себе и шотландцу.

[Адимир >>>]

Стив вместе со всеми обернулся на вопли Антонио.
"Веселенькое здесь местечко!" - подумал он. Стив рывком поднялся с песка и побежал в сторону схватки. В руках он держал ружье, но применять его не собирался, боясь задеть Антонио. Позади послышался женский визг. Беккет заскрежетал зубами, уж чего-чего, а женского визга он не переносил.
Подоспев к месту битвы он не останавливаясь с размаху хватанул сцепившихся ногой, пытаясь скинуть пятнистую бестию. Беккет перекатился по песку и развернулся лицом к сражающимся, при этом раздался выстрел, то ли от удара, то ли от того что дернулся палец лежавший на курке его мушкета...
Стив поднялся на ноги и приготовился к бою, держа в руках ружье....

Сообщение отредактировал Адимир - 2-03-2007, 1:55

[Тельтиар >>>]

- Пута Мадре! - Только и возопил Тони, когда какая-то тварь навалилась на него всем весом, да еще и норовя запустить когти куда не следует... не то что бы Гомес не любил, когда его царапают, но обычно это происходило в куда более интимной обстановке. Где-то возле уха клацнули зубы кошака, острые когти погрузились в плечо, легко распарывая отличный шелк! Это ж надо - сохранить рубашку в кораблекрушении и потерять вот так легко уже на суше.
Извернувшись, Антонио ухитрился сменить позу, по крайней мере тварь пусть и находилась сверху, но он уже был к ней лицом, а не спиной, впрочем это особенно не помогло, потому как пятнистое чудовище решило разодрать ему клыками горло...
Какой-то лай, кошка дернула головой и испанцу показалось, что на загривке у нее находится шавка шотландского старичка... Размышлять об этом было некогда, потому что когти хищника успели разодрать юноше бок.
"Да она же меня убьет!!!" - Пронеслось в голове благородного идальго, и тут же его разум вспыхнул одним только словом: "НЕТ!!!"
Рука скользнула к поясу, раздался выстрел одинаково удививший как охотника, так и жертву - видимо потому, что пришелся мимо цели, однако кошка на пару мгновений прервала нападение - этого Гомесу хватило чтобы обнажить кинжал и воткнуть его промеж ребер пятнистой твари.
Издав непонятное рычание, кошак спрыгнул с Тони и дал деру, надеясь поскорее скрыться. Ничего, еще издохнет с такой-то раной.
Тони тяжело вздохнул и попытался подняться. Безрезультатно. Покачнувшись, он рухнул на землю, а окровавленный кинжал выпал из ладони. Потеря крови начинала сказываться.

[Сейден >>>]

-Дьяволе… - Дик Ательстейн, оказавшийся ближе прочих к месту схватки, но так и не сумевший пустить в дело свою саблю – Антонио слишком крутился, чтобы можно было прицельно ударить по леопарду – невольно вздрогнул. Уж больно ему не понравились раны испанца. А тот тем временем уже почти осел на землю.
Только тут начали оживать остальные. К телу почти одновременно подошли Джеферсон и старик МакГартнер.
-О Святая Елена…
-Доктор Лавузо, подойдите сюда, скорее!
Но доктор… валялся в отключке. Видимо, потерял сознание.
-Что б вас все черти поочередно на сковородке переворачивали… - Джеферсон в три прыжка оказался рядом с ученым и отвесил ему увесистую пощечину. Голова Пьера Лавузо дернулась в сторону, и доктор очнулся. Но только для того, чтобы пробормотать:
-У него кровь?.. – и снова потерял сознание.
Мужчины застыли, пораженные, словно громом – доктор не переносил вида крови. МакГартнер негромко кашлянул:
-Надо остановить кровотечение, иначе он умрет прямо у нас на руках.
Ательстейн неожиданно разозлился:
-Ну и пусть, скормим его проклятым африкашкам, может, они тогда отстанут.
Джеферсон как на пружине подскочил и повернулся к моряку.
-А может мы тебя оставим здесь, а?
Доктор в очередной раз пришел в сознание и жалобно простонал.
-Если на рану не наложить жгут процесс станет необратимым, - теряя сознание, Лавузо успел пробормотать. – И промыть, и завязать…
Ругнувшись на гортанном горском наречии, МакГартнер снял с перевязи меч:
-Привал, дамы и господа. Спасаем Антонио и уходим отсюда. Не нравятся мне эти туземцы. Дамы, займитесь раненым, господа, за ружья.
А африканцы уже почти не прятались. Они открыто следили за путниками на относительно безопасном расстоянии, не нападая, но и не убираясь восвояси.

Деревня переживала нехорошие времена. Умер вождь. По традиции, вместо умершего вождя новым становится либо самый сильный воин деревни, либо тот, кого поддержит все племя. На этот раз претендентов было всего двое. Младший брат вождя, Бинда, которому оставался еще месяц до мужского возраста и лучший воин племени Охотник-на-Тени.
По такому поводу решено было принести в жертву немого соплеменника, совершившего крупный проступок в последнем месяце. Скудный, но тем не менее вполне себе праздник.
И была бы схватка, которая определила бы сильнейшего, когда вперед вышел шаман племени Арчимба. Встряхнув трещоткой, шаман грозно выплюнул, что пока Бинда не войдет в возраст – не быть дуэли. А будет до того времени править Бинда, поддерживаемый мудростью духов. Ежели через одну луну у Охотника-на-Тени будут какие-либо претензии, тогда и быть ритуальной схватке.
А на следующий день пришли горестные известия. Возле берега появились странные люди. Бледнокожие, завернутые в странные ткани. И они принесли с собой смерть. Погиб старший сын шамана. Под тяжелым взглядом живущего вечно Бинда отправил нескольких лучших следопытов наблюдать за странными людьми. А сам собрал совет племени.
-Жизнь за жизнь, - молвили охотники, а молодой вождь молчал и неуверенно посматривал на шамана. Молчал и тот. До поры.
Тогда Бинда решительно сменил вопрос:
-Что делать с Н’Баной, женой погибшего воина? Отправлять ли ее к солнцу, вслед за супругом ее, как того требуют обычаи предков?
Над советом племени нависла тишина. Именно в эти дни в племя приехали родственники Н‘Баны, и если племя примет решение предков, быть им принесенными в жертву за компанию.

(НРПГ: девушки, спасаем Антонио, иначе ему не жить, господа африканцы, играем, у нас совет племени)

Сообщение отредактировал Сейден - 18-03-2007, 16:04

[Хелькэ >>>]

Внимательным взором шаман обвел соплеменников, задержавшись дольше всего на вожде.
- Согласно древнему обычаю, так все и должно быть! - Арчимба ударил в землю посохом, оскаливая неровные желтые зубы. - Но внутренний голос подсказывает мне, что должны мы обратиться к духам.
Бинда с трудом выдержал взгляд человека, от которого (вождь чувствовал) зависела его собственная жизнь и смерть.
-Ежели ты так считаешь… - кое-кто поморщился на столь безвольную речь своего вождя. Нет, не таким должен быть правитель деревни. Должен бы он быть сильным и решительным. Как Охотник-на-Тени. Но открыто выступить никто не решился.
К тому же всех интересовало, как шаман будет разговаривать с духами. Обычно он это делал вместе с покойным сыном, устраивая представление перед всем племенем.
Шаман кивнул и начал ритуал.
Казалось, даже дневное солнце с нескрывамым любопытством взирало на его действия. Вначале Арчимба извлек откуда-то мешочек и вытряхнул его содержимое на песок. Пыль взметнулась в воздух, затем осела, и все увидели небольшие человеческие кости - скорее всего, фаланги пальцев ног или рук. Потом из заранее приготовленного пучка трав он извлек пару стеблей неизвестного растения и сунул в рот.
Да, Арчимба подготовил все заранее. В общем, даже гадать ему, по большому счету, и не нужно было. Воля духов всегда совпадала с его собственными желаниями и далеко не всегда - с общественными интересами.
Затем он начал ритуальный танец вокруг костяшек. Воины племени отбивали ритм копьями и завывали в такт. Впечатление со стороны было бы воистину ужасным...Если бы присутствовал хоть кто-то посторонний.
Но шаман был среди своих. Даже наблюдавшие из отдаления за советом Н‘Бана и ее родственники не увидели в этом ничего особенно ужасного. Конечно, таинственно, но на то Арчимба и шаман.
Его дикий танец продолжался еще недолго. Остановившись наконец (воины затихли и перестали стучать копьями), Арчимба вернулся к костям и резко провел по ним ладонью, как будто хотел смахнуть их в сторону. Некоторые из костей сместились, другие же отлетели совсем, какие-то все же остались на месте. Для непосвященных людей это было непонятной мозаикой, сложившейся на желтом песке. Шаман замер, словно читая эти странные письмена.
- Вот она, воля духов! - громко провозгласил он после долгого молчания. - Н'Бана не погибнет, но должна съесть сердце того человека, кто убил ее мужа, если она хочет остаться в живых!
Бинда позволил себе вздохнуть. В течение всего ритуала он следил за каждым движением шамана. Когда он объявил свою волю, Бинда опустил глаза, чтобы никто не мог заглянуть в них и проговорил. Тихо, но твердо:
-Быть посему. Это ответ на оба наших вопроса. Воины, готовимся к схватке.
Если бы кто мог заглянуть в глаза вождя, он бы с удивлением прочел бы яростную решимость и… тоску.

Совместно с Сейденом

Сообщение отредактировал Hellish Cat - 18-03-2007, 19:16

[дон Алесандро >>>]

Пожилая дама будто очнулась от шока, подхватив трость, она в два шага приблизилась к Вирджнии, схватила за плечи и тряханула, да так что зубы девушки клацнули.
- Вирджиния! Прекратите реветь сию же секунду! Не стойте столбом! Помоги мне! – с этими словами миссис Флисс склонилась к кабальеро.
- Ах, какой кошмар! Бинты мне! Скорее!!!
Джинни быстро пришла в себя и кинулась помогать миссис Флисс:
– Бинты, сударыня? Ну, разве что это...
Она рванула с плеч испанца остатки рубашки и проворно разодрала их на полосы.
– Я поддержу его за плечи, а вы бинтуйте!
- Ох, святая Дева, помоги нам – леди Лоретта набожно взяла Библию что болталась на её поясе и… с легким «чпок» открыла потайное горлышко и чуть приподняв вуаль, отпила, проглотила, потом сделала пару больших глотков и с шумом опрыскала раны испанца.
- Давай! – англичанка ловко перехватила полоски ткани и стала туго обматывать раны.
Вирджиния даже повеселела, когда на всеобщее обозрение открылась одна из тайн миссис Флисс.
– Сударыня, я полагаю, сеньору тоже не повредил бы глоточек из вашей фляжки? Для подкрепления. Он потерял много крови...
- О… да. Конечно, дитя моё, мы не должны допустить заражения! – с этими словами дама открыла рот кабальеро и плеснула туда из фляжки.

(и бабка Гульда)

[SimiRel' >>>]

Охотник-на-Тени стоял среди воинов, немного впереди, что более сильно подчеркивало его статус, наблюдал за танцем шамана. Равномерные удары о землю создавали четкий ритм, а голосовые связки самопроизвольно варьировали между криком и воем. Темп ускорялся, капельки пота стекали по его лицу. Достигнув апогея, шаман замер, заставив их перестать отбивать ритм. Сейчас духи будут говорить….

- Вот она, воля духов! - громко провозгласил он после долгого молчания. - Н'Бана не погибнет, но должна съесть сердце того человека, кто убил ее мужа, если она хочет остаться в живых!

Вздох облегчения вырвался у него при этих словах. Его рука еще сильней сжала древко копья. Он заметил какое было лицо у Бинды, гордость за себя взыграла в его сердце. Это тихое *Быть посему*, было как бальзам шамана, который он носил у бедра.
Он направился в свою хижину, вытянув глиняный горшок с краской, принялся наводить марафет, для будущего устрашения заморской еды. Макнув в жидкость руку он одним движением нанес краску сперва на лицо, а потом на остальные части тела, напевая молитву к духам охоты. Закончив ритуал, Охотник-на-Тени взял свой излюбленный лук и дорогие вражьему сердцу стрелы, направился к центру деревни, где начался массовый сбор. Заиграли там-тамы, женщины вынесли напиток фюйу, состоящий из нескольких трав и сока цибалу-пана. Зачерпнув ладонью, он медленно выпил. Знакомое состояние эйфории, вот и первые охотники вышли на танец Смерти….

[Nica >>>]

Вся эта активная возня возле раненого, дала возможность Дадли не привлекая внимания окружающих усесться в сторонке и дать отдых ногам.
Однако от его внимания не ускользнуло невероятное открытие! Доктор не выносит вида крови! Требует наложить жгут "на рану"?! И кажется "завязать", а не перебинтовать...Помилуйте, или судьбе было угодно столкнуть Стоуна с ещё большим недотепой чем он сам, что в принципе было трудновыполнимой задачей, либо доктор не тот за кого себя выдаёт!
Но усталость сделала своё дело и Дадлик глядя на то как профессионально обе дамы обихаживают пострадавшего очень быстро забыл о своих подозрениях.

[Шут Гороховый >>>]

Солнце жарило черную плоть изуродованного человека, привязанного к столбу позади одной из хижин. Он почти не шевелился, и только по часто вздымающейся груди было видно, что он еще жив. Чуть поодаль от него стоял молодой охотник. Он впервые видел этого человека, но ему рассказали, что его зовут Гупа и он одержим. Это было понятно, как еще он мог выжить один эти два года, после изгнания.
Когда его только привели в деревню, почти никто не узнал бывшего соплеменника, но никто не был рад видеть прогневившего духов. Ходили слухи, что он убил льва и съел его сердце, и глубокие шрамы от когтей на спине Гупа были тому подтвержденьем.
Так или иначе, вскоре он будет принесен в жертву богам и все знали об этом.
Вдруг Гупа приподнял голову и не открывая глаз простонал что-то невнятное. Молодой охотник сразу напрягся, ему было велено не приближаться к пленнику. Но ему сказали, чтобы он давал одержимому глоток воды, чтобы тот е умер от жажды раньше времени.
Гупа снова простонал, и охранник налил из кувшина плошку воды и подошел к нему.
Одним большим глотком Гупа осушил ее, и, не открывая рта, взглянул на юношу. Пристально и внимательно, как змея перед броском. Внезапно он резко подался вперед, насколько позволяли тугие веревки, и выплюнул воду в лицо охраннику. Тот отпрыгнул назад, в ужасе глядя на одержимого, сердце охотника бешено колотилось.
А Гупа надрывисто хохотал и метался, словно в конвульсиях. Его глаза безумно вращались, а в широко открытом рту дергался обрубок языка.
Молодой охотник собрался с духом и с силой ударил Гупа кулаком в челюсть.
Одержимый успокоился и вновь обвис на столбе.

Сообщение отредактировал Шут Гороховый - 20-03-2007, 0:31

[Lila >>>]

Родригес не сводил глаз с туземцев: что-то эти нехристи совсем осмелели, даже прятаться перестали. Ружье, принесенное кем-то с разбитой «Морской Медведицы», было для монаха сейчас важнее Святого Писания. Впрочем, последнего у него как раз и не было. Библия вместе с остальными вещами пошла ко дну еще во время крушения «Святой Терезы». Тогда Родригес долго цеплялся за свои пожитки, бултыхаясь в холодной воде, пока не понял, что начинает тонуть вместе с ними. Инстинкт самосохранения оказался сильнее, и инквизитор усиленно заработал руками и ногами, бросив вещи, деньги и документы.
Вот и сейчас все тот же инстинкт подсказывал, что заряженное ружье будет намного эффективнее дюжины молитв. Конечно же, Родригесу приходила в голову мысль, что не плохо бы было обратить местных дикарей в истинную веру. Да только обращение – дело затяжное, а времени в данной ситуации как раз и не хватало. Туземцы теплых чувств к белым не испытывали, в планы же Родригеса не входило закончить свою жизнь нанизанным на копье или упокоиться с проломленной топориком головой.
На всякий случай инквизитор все-таки произнес молитву и, возведя глаза к небу, попросил Всевышнего что-нибудь предпринять, например, обратить все происшедшее в сон или вдруг навести на дикарей кротость и смирение. Но, видимо, Отец Небесный был занят другими, более важными, делами и глас брата Диего, вопиющего к нему с берега Африки, не расслышал. Поэтому вслух монах произнес:
- Господа, а не кажется ли вам, что нам лучше поскорее укрыться вон за теми деревьями? Они вроде как погуще. С раненым далеко не убежишь, бросить его – не по-христиански. А ведь дикари того глади начнут стрелять! Хоть наше оружие и лучше, но их больше по численности…

[Морфи >>>]

Белые люди принесли смерть. Смерть ее мужа. Н’Бана готова была последовать за мужем, ведь она была хорошей женой, а хорошая жена пойдет за своим супругом даже на тот свет. Но кроме самой Н’Баны в жертву были бы принесены и ее родственники, а этого ей совершено не хотелось. Она сама и ее родственники наблюдали за советом племени с некоторого отдаления. Они не разговаривали друг с другом, смотря прямо вперед, на молодого вождя и шамана. Они ждали. И шаман начал свой ритуальный танец вокруг костяшек, а когда танец был завершен…

- Вот она, воля духов! - громко провозгласил он после долгого молчания. - Н'Бана не погибнет, но должна съесть сердце того человека, кто убил ее мужа, если она хочет остаться в живых!

Духи сказали свое веское слово. Н'Бана на мгновение закрыла глаза, затем расслабила плечи. Совсем скоро воины племени встретятся в бою с пришедшими с моря белыми. И сама Н'Бана пойдет вместе с мужчинами, потому что она должна съесть сердце одного из белых пришельцев. А вместе с Н'Баной пойдет ее брат, который совсем недавно достиг мужского возраста. Но до того момента, когда охотники выйдут из деревни, Н'Бане нужно было узнать, как выглядит белый, принесший в руках смерть ее мужа. Она решила дождаться окончания танца Смерти охотников, а затем спросить о белом у шамана. Арчимба должен был знать.

[Сейден >>>]

События разворачивались быстро и нелогично. Пока дамы обрабатывали раны испанца, а МакГартнер встал на стражу, Ательстейн и Джеферсон подошли к потерявшему сознание Лавузо.
Помощник капитана присел на корточки перед несчастным доктором, а Дик презрительно скривился, разглядывая ученого.
-Очнитесь, доктор.
Через несколько секунд Лавузо заморгал и открыл глаза. Попытался сфокусировать взгляд на лице Джеферсона, но потерпел фиаско, вздохнул, снял очки и принялся протирать их платочком.
-Он… вы его перебинтовали?
Бывший помощник капитана, а нынче один из членов небольшой группки выживших, Джеферсон, вздохнул и устало покачал головой.
-Вы потеряли сознание, доктор. Дамы помогли Антонио, но… им не хватало ваших познаний.
Лавузо с отчаянной решимостью водрузил очки на нос и постарался смотреть прямо перед собой, чтобы не встретиться с Джеферсоном глазами.
-Да-да, конечно. Увы, но… Простите, я не переношу вида крови. Это… это семейная болезнь.
-Сочувствую вам доктор, - моряк небрежно подал руку, помогая Лавузо подняться на ноги. – Потому что очень скоро вы имеете шанс увидеть не только чужую, но и свою собственную кровь. Видите наших наблюдательных спутников?
Ательстейн кивнул в сторону африканцев.
-Хм, - глаза натуралиста задумчиво сверкнули. – Насколько я могу судить по внешнему виду, по.. э… инвентарю и по татуировкам наших спутников… Мм… Можно предположить.. ээ… Да нет, я в этом уверен, что перед нами представители одной из неразвитых цивилизаций. Возможно даже, и об этом я могу судить глядя на их зубы (один из туземцев что-то сказал другому, а тот ему ответил), - что перед нами представители одного из племен, склонных к употреблению в пищу человеческой плоти, то есть говоря обычным языком, это каннибалы. Кажется, это наши вчерашние друзья. Хотя я не уверен в этом до конца.
Доктор окончательно смутился и обвел слушателей немножко виноватым взглядом, словно он сам привел сюда этих каннибалов.
Тем временем МакГартнер наклонился к дамам, занимавшимся ранами Антонио, и поинтересовался:
-С ним все будет в порядке? Ему… не потребуются услуги священника? – затем перекрестился и посмотрел на внучку, стоявшую неподалеку. – Джас, девочка моя, возьми одно из ружей. Наши жизни теперь в наших руках.
Джеферсон задумчиво покачал головой.
-Носилки, нам нужны носилки. Ательстейн, Стоун, помогите.

Бинда молился духам. Он стоял в своей хижине перед тотемом и произносил слова, которым его научил еще отец. Племя должно было одолеть пришельцев. Может даже захватить их живыми, чтобы принести в жертву духам. Но даже мертвые, бледнолицые спасут жизнь Н’Бане.
Бинда разгадал замысел шамана почти сразу же, как услышал его пожелание поговорить с предками. Арчимба всегда казался Бинде алчным, стремящимся получить как можно больше. И молодой вождь видел взгляды, кои шаман бросал на жену своего погибшего сына. Непонятное чувство нехорошо сдавило грудь юноши. Что бы не произошло, он решил не отдавать старому шаману Н‘Бану.
Молитва подошла к концу и вождь вышел к своему племени. На битву собралось большая часть взрослого населения деревни. Числом трижды пальцев на обеих руках.
Лучшие охотники. И женщины, и мужчины.
Вождь поискал взглядом шамана. Тот должен был либо отправиться вместе с воинами, либо дать Бинде какой-нибудь знак, обещавший победу племени в предстоящей схватке.

[Nica >>>]

Дадли блаженствовал. Будучи ленивым до самозабвения и трудолюбивым по необходимости он при каждом удобном случае стремился оставить своё крупное тело в покое и неге. Однако до слуха его долетели обрывки разговоров, содержание их весьма обеспокоило юного сибарита. Так например после высказывания доктора о том, что по зубам он может определить каким видом мяса питается человек заставило тут же захлопнуть свой собственный рот. Хотя уж он то человечиной не пробавлялся! Просто наш горе - путешественник обожал конфеты и считал это своё пристрастие детским и не подобающим настоящему мужчине, а посему к обнародованию сего факта не стремился.

Тем временем МакГартнер наклонился к дамам, занимавшимся ранами Антонио, и поинтересовался:
-С ним все будет в порядке? Ему… не потребуются услуги священника? – затем перекрестился и посмотрел на внучку, стоявшую неподалеку. – Джас, девочка моя, возьми одно из ружей. Наши жизни теперь в наших руках.
Джеферсон задумчиво покачал головой.
-Носилки, нам нужны носилки. Ательстейн, Стоун, помогите.
Дадли встрепенулся и подошёл к ним.
- Э-э.., а где же их взять? Носилки-то...