Павильон описания, (обязательно)

Зачётные темы
- Описание внешности
- Описание помещения
- Описание территории
- Описание действий
- Описание мыслей

Около западной стены Академии не так давно строители начали возводить новый павильон. Работа ещё была не завершена, но Павильон уже гостеприимно ждал своих будущих студентов, которые должны были своими звонкими голосами и красочными описаниями создать неповторимые очертания этого места. Парты внутри помещения стояли самые разные. Да и парты ли это были? Скорее - удобные места, составленные из пуфиков, словно из деталек конструктора "Лего". Борух Маркополо в робе маляра, как раз заканчивал покраску стены, на которую, возможно когда-нибудь повесят доску, когда пожаловали первые ученики...

Сообщение отредактировал Torvik - 22-01-2011, 6:45

"Дзынь -дзынь-дзынь" - непонятно кто и что бы подумал, услышь он сейчас звонкие шаги приправленные, будто специей мелодичным позвякиванием. Вариантов могло быть множество: девушка с сумкой, украшенной колокольчиками, рыцарь, чьи доспехи были скованы из удивительно легкого металла, способного издавать такой мелодичный звук. Еще это мог быть ребенок со звенящей игрушкой или лихой наездник, чьи добротные кожаные сапоги были проклепаны металлическими застежками и пряжками (да еще и со шпорами в придачу).
Но ни одна из этих догадок не являлась бы правильной, потому что в павильон входил высокий, худощавый светловолосый молодой человек. Волосы его, давно не знавшие ножниц, периодически лезли в глаза, от чего будущий ученик время от времени довольно забавно морщил нос и либо кивком головы откидывал непослушную прядь, либо нехотя поднимал руку и убирал соломенного цвета локон за ухо. Одежда на пареньке была совсем простой, и был бы он скромен и неприметен, если бы не источник мелодичного звона.
Кетинар (так звали молодого человека) по дороге в новый учебный павильон нашел тонкую, толщиной сантиметра два, медную цепь, сиротливо валявшуюся на обочине дороги. Стерпеть, что такая красота лежит непристроенной молодой человек не смог и приспособил ее на свои тяжелые коричневой кожи ботинки - для красоты.
Тут надо сделать отступление, и рассказать об удивительной особенности парня: светловолосое, веснушчатое чудо, частенько попадавшее в нелепые ситуации, страстно любило всевозможные украшения. Руки Кетинара были увешаны всевозможными браслетами, большинство из которых сделал он сам. На шее висел кулон, доставшийся от родителей, а довершением образа были изящно сплетенные шнурки на ботинках, украшенный аппликациями походный мешок и вычурный ремень. Такое увлечение молодого человека в раннем возрасте побудило его заняться коллекционированием и полировкой самоцветов, а так же (не без помощи матушки) он обучился шитью и работе с кожей.
И естественно, все свои умения и достижения в изготовлении украшений Кетинар демонстрировал в первую очередь на себе. И надо отдать его вкусу должное - если бы не органично подобранные вещицы, то его совсем простенький коричневатый наряд, сшитый из самой дешевой ткани, вряд ли бы мог привлечь чье-то внимание.
Счастливый от осознания красоты своего одеяния, идеальным дополнением которому послужил внезапный подарок судьбы в виде медной цепи, юноша вошел в помещение. Единственный, к кому здесь можно было обратиться с приветствием, был невысокий, юркий мужчина средних лет, заканчивающий ремонт недавно построенного здания, поэтому Кетинар обратил все внимание на него:
- Здравствуйте! Я ваш новый ученик, - парень так увлекся разглядыванием пятен краски, которые волею случая составляли необычный узор на комбинезоне человека, что только через несколько секунд сообразил, что забыл представиться, - Мое имя - Кетинар.

Сообщение отредактировал Kethinar - 22-01-2011, 11:47

- Рад тебя видеть, Кетинар, - учитель оторвался от покраски стены, подумал, куда пристроить длинную палку с валиком, затем сунул её в ведро с краской, отёр руки о халат и, наконец, обернулся к студенту:
- Тут ещё не всё готово. Да ты знаешь этих строителей: пока за них всё не сделаешь - будут "козла забивать". Надеюсь поможешь мне вот хотя бы с этой стеной. А значит - за работу. Ты закроешь глаза и будешь представлять картину. А я её тут изображу. Потом откроешь и посмотрим, что получится, хорошо? Итак вообрази себя... да хоть серым волком. Нет, не пойдёт, все сразу сбегут. Гуманоидом изображай. В рамках фэнтезийных рас. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что такое фэнтези. Если что - библиотека близка. И входишь ты... в средневековую таверну. Так вот войди, подойди к стойке и сделай заказ. Вроде всё просто, не так ли? А получившуюся картинку потом вместе рассмотрим. Надеюсь, будет интересно.
И учитель тут же достал набор маленьких кисточек, чтоб рисовать то, что возникнет в голове у студента.

Шаркая сапогами из потрескавшейся кожи по земле к зданию приближался очередной студент. В руке на этот раз не было красты, за спиной не висело оружия, что было крайне необычно для него. На плечи была накинута старая роба. Она была очень старой, и очень поношенной. Вся в заплатках, похожая на лохмотья. Серый капюшон был сильно надвинут, чтобы солнце не слепило. Эта абы как висящая роба скрывала фигуру и всю остальную одежду, которая была под ней. А под ней тоже был не шик, кожаная куртка (которая заодно играла роль доспехов), кожаные штаны, вышеупомянутые кожаные сапоги. Из всего огромного разнообразия известных украшений на Белом висел только маленький кулон. Который являлся каким-то куском древесной коры или обтесанным камнем. Висело украшение на самой обычной нитке.
Войдя в здание, он откинул капюшон и оглядел недостроенное здание. Губы сами собой изогнулись в улыбке, беззвучно говоря: "Другого ожидать не приходилось". Потом глаза нашли двух человек, одного - всего испачканного в краске, за которым Сароф сразу закрепил должность маляра, второй был достаточно молодым и был больше похож на студента, чем на профессора.
- Где я могу найти профессора? - спросил белый.

Кетинар немного удивился заданию: очень уж оно отличалось от всего, что приходилось ему делать, обучаясь раньше. Но необычное - не сложное или скучное, а скорее наоборот, и парень, подгоняемый любопытством (неужели и вправду преподаватель картину по его описанию сможет нарисовать?) закрыл глаза.
- Я - гном. - Первая фраза отчего-то далась с трудом, и получилась не слишком впечатляющей, поэтому Кетинар поспешил исправить положение.
- Гром, совсем обыкновенный, такой - каких пруд пруди: едва метр роста, длиннющая борода, толстое пузо, взращенное на самом лучшем эле, и положенные происхождением ворчливость, импульсивность и воинственность.
Доспехи у меня знатные, - здесь молодой человек осмелел и в дальнейшем описании не смог сдержаться от уделения особого внимания одежде. - Именно таким завидуют сопляки, не державшие еще топора в руках: все металлические детали блестят, как только что отполированные, а кожаная поддевка так идеально сшита, что любоваться ей можно не хуже, чем ювелирным украшением тонкой работы.
Я иду в писках места, где можно выпить кружку-другую чего-нибудь хмельного и разузнать местные новости: кто с кем подрался и кто каких подвигов насовершал. Местность мне незнакомая, поэтому я шагаю наугад: где-нибудь да встретиться славное местечко отдохнуть пару часов.
Неожиданно на глаза мне попадается таверна, немного странная на вид - но мало ли какие причуды у местного люда.
Переложив боевой топор с одного плеча на другое, я довольно бодро шагаю в приветливо распахнутую дверь и подхожу к стойке. Вокруг посетители - кто уже настолько хмельной, что спит положив бедовую голову на грубо сколоченный стол, а кто-то полон сил и громко рассказывает что-то своему собеседнику. Все разные, но одинаково увлеченные своими делами - поэтому особо-то никто и не заметил моего прихода. Разве что незнакомец, сидящий один за столиком в дальнем углу, кивнув приподнял наполненную кружку в знак приветствия и того, что не против если я присяду к нему, поболтать и выпить вместе.
Паренек за стойкой, разливавший пенный напиток, был не слишком расторопный, но весьма дружелюбный. Поэтому хоть и пришлось долго ждать своей порции эля, но в тягость мне это не было.

Кетинар замер в ожидании: по его мнению он достаточно расписал то, что ему было велено представить и теперь ждал разрешения открыть глаза, чтоб посмотреть на то, что нарисовал преподаватель.

К недостроенному зданию подошла девушка в нарядном платье василькового цвета, перехваченном широким поясом. В руке была элегантная сумочка такого же цвета. Ростом девушка была невелика, с восьмилетнего ребенка. Ее волосы цвета льна были убраны в высокую прическу на затылке, впрочем достаточно свободную, чтобы позволять отдельным локонам выбиваться из общей массы и струиться по плечам, спине, доходя почти до талии. Девушка перестала смотреть под ноги и стала разглядывать присутствующих. Глаза ее оказались пронзительно-синего цвета, такого же, как и одеяния. И не было в ней, казалось, ничего красивого, если б не удивительное сочетание столь яркого цвета глаз, светлых волос и смуглой кожи. Удивительным, впрочем, это сочетание казалось только людям.
Почему Клопик решила одеться парадно именно для этого павильона, она и сама не знала. Специально заранее достала платье, разгладила, как могла. Одеяние было для девушки непривычным, поэтому она немного стеснялась показывать свое жилистое тело. Покрой платья был достаточно смел, открывал взору спину и руки. И на этой спине красовалась татуировка, изображающая готового к прыжку ягуара. Когда Клопик шевелила плечами, большая кошка будто переминалась с ноги на ногу, делая изображение совсем живым. На руках у женщины наконец-то не было привычных воровских перчаток, так что на левом предплечье можно было узреть еще одну татуировку - элегантную змейку, поднимающуюся к локтю. Девушка поправила непослушный локон и заговорила низким голосом:
- Здравствуйте, меня зовут Клопик. Я здесь, чтобы обучаться.

Сообщение отредактировал Clopik - 27-01-2011, 2:44

Юный воин подошел к новому павильону и увидел, что туда уже сходятся другие студенты. Он поправил свой плащ, ремень с ножнами, глубоко вздохнул и шагнул через порог. На его лице появилась немного-наивная доброжелательная улыбка, но глаза, словно не обратив на поступок нижнейчасти лица никакого внимания, спокойно осматривали помещение и присутствующих.
- Здраве будете, учитель. Меня зовут Михолайна, я пришел постичь курс описания.
Воин замер в нескольких шагах от двери и стал ждать реакции на его приветствие.

Учитель закончил своё творение на стене, потом отряхнул кисточки и окунул их в ведёрко с растворителем, стоявшее тут же:
- Это чтоб не засохли. Здравствуйте, молодые люди. И - открывайте глаза, Кетинар, тут уже всё нарисовано. Кстати, смотрим все, ведь полезно порой знать и то, что натворил твой предшественник, чтоб самому попытаться сделать лучше, не так ли? Итак, что мы видим?
Учитель показал правой рукой на картину. В странного вида помещении, без окон и какого-либо иного освещения стоял босой гном. На голове у него было надето мексиканское сомбреро. Совершенно голый мальчишка-трактирщик разливал эль в цветочные горшки. Вдали имелись грубо сколоченные деревянные столы за которыми в шезлонгах сидели пьяненькие папуасы с серьгами в носу.
- Кажется так. Я ничего не забыл? А что присочинил - так то от недостатка описаний. Кетинар! Вот кисточка. Берите и правьте, пока не засохло. Комментируя, комментируя при этом. То, что говорится Вами направит вашу руку. Вперёд!
Борух поманил к себе студента. Теперь вы. Вас трое. И три стены осталось. Значит - теперь ваша очередь закрывать глазки. А я буду ваши фантазии воплощать в реальность. Ведь мы хотим сделать Павильон лучше всех, не так ли? И мы все вместе этого добьёмся. Вот Вы, Клопик, представьте что Вы молодой франт в Париже. Век эдак семнадцатый. И вы пришли на королевский бал. Включайте фантазию! Вперёд! Кто у нас следующий? Михолайна? Вы, юный воин теперь не воин. Вы - прелестная девочка лет трёх. Вас привела мама в первый раз в детский сад. Страна - Россия. Время - семидесятые годы прошлого века. Напрягайте воображение. Смелее! Теперь Вы, незнакомец в робе. Как, кстати, Вас называть? Ваша стена - задняя. Точнее - это я, Ваш покорный слуга, Борух Маркополо, буду её использовать, чтобы оценить полёт вашей фантазии. Итак, декорации: тридцать третий век. Плантации на Марсе. Бар. Входите туда и располагайтесь. А мы... мы оценим и Ваше творение тоже, не так ли? Так будем соавторами! За работу, друзья!

Сообщение отредактировал Torvik - 26-01-2011, 10:58

- Сароф, меня зовут Сароф, - представился ученик и принялся представлять себе картину.
***
Хлерк бежал между серыми и унылыми стенами. Сам удивлялся, как его занесло в эту дыру, ходили легенды, что именно отсюда, а вернее с какой-то ныне не пригодной к жизни планеты под названием Земля, которая впрочем тут не далеко. Но если жизнь отсюда и пошла, то ушла он слишком далеко. Но хватит мыслей, задумавшись, он чуть не пропустил нужный поворот. А если бы он попал на глаза космопорядку, пиши пропал. Эти запутанные ходы с большим успехом скрывали его от посторонних глаз, но были слишком запутаны. Так старательно снятые с пьяного торговца энергоботинки отказались работать без подзарядки, приходилось бежать своими силами. Серая куртка с написанным на спине "#32" привлекла бы внимание не только космопорядка, но и прочих жителей столицы Марса, если бы Хлерк додумался выйти в ней на улицу. Штаны из точно такой же ткани, как и куртка, были порваны. Коротко обритые машинкой волосы и не думали красиво развиваться, а что поделаешь, всех, кто жил в гетто, одевали и стригли по особому. Но вот последний поворот и мужчине пришлось прервать свои мысли, слишком ответственные действия предстояли. Прыжок, толчок от столба, и он пролетает прямо под носом у служителя космопорядка. Слава богам, что потом он сразу влетает в бар, куда этому самому порядку вход заказан. Придется в баре задержаться. Эти в черных костюмах его дня два минимум ждать будут. А влетел Хлерк в небольшое помещение, давно испорченные плазмолампы давали зеленоватый цвет и бесстыдно задымляли помещение. Хотя это самое помещение и без того было не самым симпатичным: серый пол из старых, немного поржавевших листов металла, серо-красного цвета стены из псевдотитана, закопченный лампами потолок, который уже лет пять не отчищался от копоти и посему мало кто знает из чего же он сделан. Справа от стены и до стены тянется барная стойка, которую похоже недавно чистили, и она красиво отблескивала металлом. К ней и направился Хлерк. Справа и слева потянулись унылые квадратные столики, прикрученные к полу. Около каждого по четыре стула... вру, не у каждого, видимо без драки сегодня уже не обошлось. Вот и посетители, все одеты бедно, все занимаются, как и "тридцать второй", не самыми честными делами.
- Дожо, дружище, плесни ка мне чего-нибудь, - обратился подошедший мужчина к бармену.
- Чего-нибудь это растяжимое понятие, - улыбнулся Дожо, толстый пожилой мужчина в донельзя старом костюме, но все же это был костюм, а не спецодежда гетто. - Хлерк, ты здесь какими судьбами?
- Не от легкой жизни и похоже надолго, поэтому чего полегче, не хочу валятся, - уныло протянул гость. - Что-то новое есть?
- Да нету новостей никаких... - начал Дожо, наливая стакан. - Ах, ты об этом, нет, ничего нет.
Хлерк зло сплюнул и уселся на стул, спиной к бару. В другой стороне зала, на небольшой сцене, неопределенной формы самодельные роботы начинали представление...

Сообщение отредактировал saroff cane - 27-01-2011, 14:36

- О! Учитесь, господа! Вот это описание космобара - смотрите сюда. Вот она - картина! Открывайте глаза, открывайте!
Учитель подошёл к задней стене.
- Но, всегда есть но! Вот мне интересно, почему у вашего персонажа синие волосы? И вообще - что это за раса такая?
И правда, в куртке с надписью "#32" на спине в задымлённом космобаре сидел... явно запыхавшийся синеволосый мужчина с маленькими красными косенькими глазками и длинным орлиным носом. Кожа у мужчины была в цвет шоколада. Большая борода синей лопатой ложилась его на грудь.

Сообщение отредактировал Torvik - 27-01-2011, 14:52

Узнав о строительстве нового павильона, Айка решила непременно там побывать. К тому же, ей очень понравилось его название – «павильон описания».
Идти в такое место в дорожной одежде девушке не хотелось, поэтому, немного покопавшись в вещах, она извлекла из сумки аккуратно сложенный шелковый сарафан нежно-зеленого цвета. Подол сарафана был вышит бисером на тон темнее, из такого же бисера были сплетены и тоненькие лямки. Айке очень нравился этот сарафан, во-первых, потому что его шила мама, а во-вторых, он очень подходил к ее длинным медным волосам и глазам цвета темного янтаря. Немного покрутившись перед зеркалом, девушка накинула на плечи темно-синий плащ с огромным капюшоном и большой медной застежкой, украшенной орнаментом из диковинных цветов, сунула ножки в легкие летние туфельки в тон бисера на платье и отправилась в павильон.
Солнце играло бликами в каплях, оставленных недавно прошедшим дождем на листьях растений и стеклах зданий Академии. На небе ни облачка, и только где-то вдали, почти у самого горизонта, неширокая серая полоса – напоминание о пасмурном утре. Мысли о новом интересном месте полностью поглотили Айку:
-« Хм… что ж там описывать собрались?! . » - девушка с удовольствием представила себе большой просторный светлый зал, заставленный мягкими креслами и диванами и завешенный множеством различных картин, которые студенты должны будут описывать. В дальнем углу зала непременно должны находиться книги: по искусствоведению, литературе, правописанию, живописи… Еще в зале обязательно должен быть преподаватель. Перед глазами Айки всплыл образ высокого худощавого человека с копной коротких пшеничных волос, вьющихся мелкими колечками, пронзительными небесно-голубыми глазами и длинным носом ( Ай сама не знала почему, но была уверена, что у преподавателя именно длинный нос!), на котором уютно примостилось аккуратное пенсне.
Представляя себе все это великолепие, Айка и сама не заметила, как оказалась у входа в павильон. Войдя внутрь, она с сожалением обнаружила, что он еще не достроен. Однако девушка расстраивалась не долго. Решив, что раз уж она сюда пришла, то, возможно, сможет оказаться полезной. Еще секунда и курносая конопатая девчушка аккуратно стучит по плечу мужчине в молярной робе, заподозрив в нем начальника всего этого несоответствия ее представлениям:
- Простите, Вам тут помощь не нужна?

Белый, поежившись, взял кисточку и подошел к картине. Это явно было не то, что он хотел. Пару минут исправляя он наконец-то отстранился, довольный своей работой. Теперь в баре сидел черноволосый мужчина со смуглой кожей и узкими, но не азиатскими глазами серого цвета, самым обычным человеческим носом. На лице была как минимум четырехдневная щетина.
- Да, вот так лучше.

На самом деле Шелли просто хотела прогулять...то есть, конечно же,погулять по территории Академии и вообще не собиралась идти на занятия. Слегка пригревало солнышко,негромко шелестел ветер в кронах старых вязов, шуршала под ногами изумрудно-зеленая трава, пели кое о чем птицы - не сказать, чтобы обычные, Шелли таких раньше не видела: по размеру как зимородок, но с ярким, кричащим оперением- аквамаринового, фуксии, салатового, индиго. И хвост какой-то слишком длинный, как же они удерживаются на ветке? Он же перевешивать будет!
Пытаясь подобраться к странным птицам поближе (проклятые пернатые не желали раскрывать девушке свой секрет и, чем ближе она подходила, тем дальше они, гнусно чирикая, перепархивали), Шелли не заметила, как оказалась возле очередного павильона. В отличие от прочих, здесь еще велось строительство: на здании были видны леса. Впрочем, занятия там уже начались. Может, здесь наконец-то открылся павильон сражений на холодном оружии? В любом случае, сюда стоит заглянуть. Чему-нибудь она здесь точно научится.
Добравшись до входа в павильон, Шелли с некоторым разочарованием обнаружила, что сражаться обучают явно не здесь. Ну, значит, не судьба.
Из всех присутствующих преподавателя более всего напоминал некто в одежде маляра, в данный момент наставлявший на путь истинный одного из учеников. К нему-то девушка и обратилась.
- Здравствуйте, я Шелли. Чему обучают в вашем павильоне?
Вопрос получился дурацким, и Шелли сразу почувствовала,как стремительно краснеет. Она вообще краснела часто-к месту и не к месту.

Сообщение отредактировал Шелли - 28-01-2011, 21:29

Смущенно приняв кисточку из рук преподавателя, Кетинар приготовился делать работу над ошибками. Это ж надо! Столько мелочей упустить, без которых картинка оказалась нелепой и совсем не правдоподобной.
- Первым делом получше гнома опишу, - сообщил он, вскидывая куку, чтоб сделать первый мазок. - Довершением его военно-походного наряда были добротные, искусно сделанные сапоги, прошедшие не одну дорогу. А на голове... - Юноша затер неуместную шляпу, - На голове ничего не было, поскольку длинные каштановые волосы гнома были предметом его гордости, и скрывать такое под головным убором он считал грехом.
Главный герой был прописан, оставалось окружение:
- Таверна, куда зашел в поисках выпивки и компании гном, была тускло освещена сальными свечками. Они стояли на столиках и там, где одетый в простую, безо всяких изысков одежду (какую носят в селеньях большинство мужчин) мальчишка-трактирщик, разливал по большим деревянным кружкам пенный эль.
За окнами небольшой, но уютной забегаловки сгущалась ночь, и можно было любоваться запоздалыми отблесками заката. К тому же оформленные деревянными рамами стекла окошек были ничем не завешаны , что еще больше располагало к тому, чтоб посетители коротали время, созерцая окрестности.
Внутреннее убранство таверны смотрелось складно - ничего не выбивалось из общего ряда - вся мебель была сколочена из грубых, плохо обтесанных досок: и столы, и лавки подле них, и стойка, за которой суетился молодой трактирщик.
Посетители, большинство из которых были гномами, казалось чувствовали себя как дома - очевидно, это было место, куда они часто захаживали и поэтому чувствовали себя как дома. Лишь несколько людей, сидевших по одиночке за столиками в углах помещения смотрелись немного чужими обстановке.
Картинка поменяла вид, и Кетинар разглядывал ее, немного отступив назад.
- Кажется, больше ничего не забыл, - тихо сказал молодой человек, чьи щеки по-прежнему заливала краска от смущения, причиной которому была допущенная им оплошность.

Клопик закрыла глаза и попыталась себе представить, что такое: быть молодым франтом.
- Ну допустим, я - виконт. С трудно произносимым именем Жюстьен деПлюмаж дСырьён монВени, - девушка на секунду приоткрыла глаз, недоумевая, как же можно жить с такими именами, но вновь закрыла и продолжила упражнение, - Я молод и полон сил.

Итак, молодой виконт проходил по коридору, время от времени заглядывая в многочисленные зеркала. Сегодня он был одет в колет шоколадного цвета, украшенный блестящими пуговицами, сквозь прорези которого виднелась новая сорочка с кружевами на манжетах и воротником "а-ля Ван Дейк". На ногах - оранжевые панталоны, светлые чулки с вышивкой и туфли (того же шоколадного цвета) с элегантными бантами. На улице было прохладно, так что на плече молодого человека красовался плащ. Впрочем, красовался он больше, нежели грел своего обладателя. Жюстьен подошел к зеркалу, пригладил тонкие усики, поправил перья на широкополой шляпе и подвинул шпагу, расположившуюся на роскошной перевязи. Довольный собой, он вошел в парадную залу.
Стены, разбитые на отдельные панно, были облицованы многоцветным мрамором и украшены колоннами и пилястрами, между которыми была золоченая лепнина. Табуреты, отделаные резьбой и несколько столов с вазами стояли у стен. Зал освещали огромные каскадные люстры, на сотню свечей каждая. Но даже вся эта резьба и позолота вокруг не могла сравниться в своей блистательности с парадными нарядами дам. Парча, атлас, тафта, муар, все разноцветное, все в в лентах и с оборками. Парижские белолицие красотки, обмахиваясь веерами, вели светские беседы с элегантными кавалерами. Его величества еще не было, так что можно было уделить внимание и какой-нибудь птичке помельче. К счастью, такая птичка уже летела к виконту.
- О, мадам, если бы сегодня сквозь облака было видно луну - Вы затмили бы ее своей красой!
Жюстьен поклонился и поцеловал любезно предложеную руку.
- Ну что Вы, виконт! Моя красота отступает перед Вашей галантностью.
Разбавляя речь комплиментами, молодые люди принялись обсуждать музыкантов, играющих сегодня в парке.
Дама, подошедшая к Жюстьену, Была одета в гранатовое платье с золотой отделкой, в отворотах которого был виден фрипон кремового цвета. Белые руки держали небольшой веер, полную грудь украшало ожерелье из гранатов, и из таких же гранатов была сделана диадема, венчающая золотую прическу женщины. Ее лицо было красивым, с высокими скулами, тонкими бровями и маленьким ртом. Кокетка сделала заманивающий жест рукой и наклонилась навстречу Жюстьену:
- Между прочим, мой любимый цвет - голубой...
Молодой виконт чуть не подпрыгнул от радости и подумал, что в следующий раз обязательно вплетет в любовный локон голубую ленту.

- Сароф, Вы волшебник! - Маркополо указал кистью в отмеченного студента. Первая тема сдана. Кетинар, берите кисточку второй раз. Снова то, что мы называем "непрописью". Все смотрим на картину! Вот сюда? Я-то рисую, а почему Вы меня не поправите? Почему у Вашего гнома красные вампирские глазки? Он заснят на "Кодак"? Почему у него синяя борода и пятачок вместо носа? Нет, гномы бывают всякие, но, поймите, слово "типичный" я понимаю плохо. Типичный - это такой, да?
А Ваш виконт, мадмуазель Клопик лыс, как коленка ибо бреет свой череп каждый день или он попал под радиацию? Объясните или исправьте. Вы двое тоже уже почти-почти. Но! Всё же потрудитесь довершить картины.

А теперь к тем, кто только что явился и... явился свидетелем наших последних разборов художеств. Какие ошибки наиболее типичны? Недостаточное описание деталей одежды, недостаточное описание лица героя, слабое описание помещения. Помните, читатель может абсолютно ничего не знать ни о мире, ни о расах в нём. Всё необходимое должны донести до него вы в своём коротком эссе.
Итак, стены у нас... три стены расписаны над четвёртой идёт работа. Это хорошо. Арика , да сядьте ради всех святых! Сядьте и зажмурьтесь. Ваш потолок. Там у нас небо. Архангелы с пылающими мечами летят... Летят. Один из них - Вы. Фантазируйте. А я буду записывать за вами. Шелли! - преподаватель обернулся к последней вошедшей, - здесь обучают описывать. Всё, всех, везде. Видите стены? Недавно они были девственно чисты. Вот как пол. Кстати, о поле. Не поможете ли? Садитесь садитесь. Жмурьтесь сильнее. Представляйте себе рудники. Что там добывают, кто и как - выбор ваш. И - центрального героя. Нет! Героиню. Я хочу героиню на рудниках. Итак, сдвигаем диваны к стойке, начинается работа. Да, Сароф, Вы своё первое дело сделали, возьмёмся за второе? Мне интересен Ваш комментарий описания рудников. Готовьтесь дорисовывать. Выбирайте пока подходящие кисти.
И Маркополо взмахом кисти показал студенту, где находится необходимый для творчества инструмент.

Шелли послушно села, закрыла глаза и принялась размышлять над заданием. Прежде всего ее немного удивила его формулировка. "На рудниках"? Что значит "на рудниках"? Она работает там, что ли? Или заблудилась, а рудники заброшенные? И какие, кстати, рудники? Если самоцветные - туда кого попало не пускают! А заброшенные вообще заколачивают... Ну пусть будут, например, железные.Дварфийские, естественно.Чтоб без всяких там рабов. Только-только открытые. И жрица должна благословить эти рудники. Изгнать всяких злых духов. Как-то так...
- Невысокая фигурка бесшумно двигалась по каменному коридору, что-то мелодично напевая. Любой случайный наблюдатель с первого взгляда определил бы, кто это. Все, от боевого жезла черного оникса с набалдашником в виде драконьей головы до сапог из плотной буро-коричневой кожи, от такой же кожи жилета с нашитыми на него тонкими нефритовыми пластинками, излучающими слабое зеленоватое сияние до маленькой круглой головки со вздернутым носиком, пухлыми щечками и прищуренными карими глазками изобличало дварфийского жреца. Хотя, нет, скорее жрицу: тяжелая темно-русая коса была заткнута дварфийкой за пояс, как иные мужи ее племени поступали с бородой.
Потолок местами был низковат даже для дварфа, и Ланке время от времени приходилось нагибать голову, чтобы не задеть каменный свод. Проход прорубили совсем недавно, и расширить еще не успели. Дварф шла, напевно читая молитвы, в полном одиночестве. Только так можно слушать голоса подземных духов и очищать от них новый туннель. А договариваться или драться - это уж по обстоятельствам.
Ланка была весьма опытной жрицей, поэтому она даже не вздрогнула, услышав сердитое рычание. Из правой стены (дварфийка быстро отступила влево) показался белесый призрак дракона - некрупного, впрочем, и не особо внушительного, без рогов, шипов и слишком длинных когтей - словом, без всей той бесполезной мишуры, какую любят изображать художники-люди, не имеющие не малейшего представления, что за штука такая дракон и с чем его едят. Данный экземпляр был покрыт крупной тускло поблескивающей чешуей, имел короткие толстые лапы, невысокий гребень, плоскую морду с большими грустными глазами и более всего напоминал крокодила. Такие призраки изредка встречались в пещерах. Считалось, что это духи добрых драконов, погибших в неравном бою, которым драконье божество разрешило вернуться назад и отомстить обидчикам. Многие из вернувшихся, впрочем, благополучно "забывали" про своих убийц и продолжали жить в свое удовольствие - стоило им отомстить, как они тут же возвращались в загробный мир.
Однако для этого требовалось раздобыть подходящее тело - попытаться захватить чужое либо договориться с дварфами, чтобы тебе изготовили новое из живого металла , странного вещества, про которое никто не мог сказать, что он собой представляет. Однако в статуи из этого металла могли вселяться души умерших, которым удалось каким-то образом вернуться обратно - при условии, что статуя, вплоть до внутренних органов, повторяла строение существа, душе которого предстояло вселиться в статую. Этот дракон, похоже, выбрал второй, более трудоемкий способ - изготовление статуи потребует работы горном у дварфов, да и не очень-то любят они драконов.
Шелли отерла пот со лба. Уф, теперь вроде бы все. Интересно получилось, особенно с живым металлом. А что, может такой и правда бывает?

- И где же тут дварфка? - Маркополо посмотрел себе под ноги, перешёл на другое место, вновь посмотрел, - А посветлее изобразить ничего нельзя было? Я понимаю, что дварфы в темноте ориентируются, но не мы же? Я же, вроде, не говорил нарисовать негров, грузящих уголь в тёмном трюме? Нет? А похоже именно они и получились. Ой, что это там тускло светится прямо под Вами? Героиня, вид сверху? А эта тёмная точка - посох? Возможно-возможно, но...белёсый призрак в потёмках не увидишь, не так ли? Позаботьтесь об освещении и - первый этап у вас в кармане. Ибо " любой случайный наблюдатель" должен сперва научиться видеть в темноте... И, ещё, от жилета вниз до сапогов - ничего нет, да? Темно, я что-то разглядеть не могу, хотя очччень интересно...
И преподаватель, встав на корточки стал всматриваться в то место, где, судя по слабому свечению, изображалась главная героиня картины.

Шелли, покраснев от смущения, начала спешно исправлять брак. Для начала она изобразила на дварфихе штаны из плотной темной ткани, заправленные в сапоги, и вложила ей в руку яркий факел, освещавший узкий коридор как раз достаточно для того, чтобы стороннему наблюдателю было все хорошо видно. Немного подумав, заставила драконий призрак светиться неярким потусторонним зеленоватым светом - как гнилушка. Закончив, Шелли выжидательно поглядела на преподавателя – еще, мол, минусы есть?

"Хм, - подумала Клопик, - А любовние локоны, по-вашему, у него подмышками? Впрочем, кто их знает, этих средневековых французов..."
- Ну тогда так: Жюстьен подошел к зеркалу, пригладил тонкие усики, снял широкополую шляпу и поправил свои темно-каштановые волосы, уложенные в косичку. Для полного удовлетворения не хватало только выпустить пару любовных локонов.

Маленькая фея протиснулась в щель приоткрытой двери и тут же юркнула под потолок. Перевернувшись, она спикировала вниз и почти впечаталась носом в пол, выровняв полет всего в паре сантиметров он него. Фея облетела комнату, рассматривая уже нарисованное.
- Привет, Шелли! - прибившая быстро-быстро закружилась вокруг девушки, что-то пища, потом подлетела к человеку в малярской робе.
- Здравствуйте! - воскликнула фея, она честно старалась держаться на уровне глаз собеседника, но время от времени ныряла вниз, то кружась, то кувыркаясь в воздухе.
- Я вот к вам учиться... - фея перевернулась головой вниз, она уже успела где-то вляпаться в краску и теперь задумчиво теребила волосы, вымазывая локоны в ядовито зеленый цвет, - учиться, в общем. Вы здесь преподаете? Меня зовут Элли.

- Что же, на этот раз и француз и дварфка стали всем хорошо видны. Оставим эти картины. Дадим высохнуть. Клопик и Шелли! У вас тоже теперь есть по одной сданной теме. Итак, не будем мешать тем, кто ещё рисует.
Учитель отложил кисти в сторону
- Теперь у нас три ученика готовы к получению второго задания. Полноценного задания. Второе задание состоять будет из двух частей, слитых в одно. Вот я вам всем сейчас это и объясню. Клопик, представьте чердак деревенского дома. И что туда заходит мальчишка младшего школьного возраста в поисках "сокровищ". Опишите помещение. А после - тот же чердак, но глазами его бабушки, которая пришла туда, чтоб старую керосинку поставить. Шелли! Ваш подвал средневековой таверны. И спускаются туда мелкий жулик и... заблудившаяся в поисках отхожего места принцесса. Сароф! Смотрю, Вы совсем скисли. Разве не хочется обогнать этих милых дам? Ваше помещение - Эрмитаж. Нет, эдак вы нам месяц вещать станете! Пусть будет - краеведческий музей в уездном городке. Один из его двух залов. И приходят в него поочерёдно смотритель сего заведения и гражданка, которая занимается поиском и хищением редких икон. Итак, начали!
Борух Маркополо всплеснул руками. Потом взглянул на порхающую фею:
- Элли! Я совсем забыл, что у нас снаружи стены тускло серые. Вылетайте и - фантазируйте. А я постараюсь Ваши фантазии воплощать. Итак, тему надо дать? Пусть это будет...новогодний карнавал. А главная героиня - учащаяся 9 класса. Время - пятидесятые годы прошлого века. Вы фантазируете - я рисую. Начали, начали!

«Ну вот я и в Академии. Теперь начну новую жизнь, <censored>... Не-не-не, пусть будет… ЯТЬ!» - так думал Корявый, выходя из административного корпуса Академии, в связи с чем он дал себе обещание в «новой жизни» не материться – в новую жизнь с новыми привычками.
Корявому было на вид лет 20, ростом он был чуть ниже среднего для человека, а жизнь он вёл весёлую и кутёжную. И вот, однажды, проснувшись после шумной гулянки с выбитым зубом в руке и гудящей головой, он решил, что надо что-то менять в своей жизни и решил идти учиться в Академию.
Узкий лоб, большие брови, маленькие глаза и сплюснутый, слегка повёрнутый в сторону (явный признак давнишнего перелома) нос говорили о том, что их владелец не отличался интеллектом от орангутанга.
Идя по тропинке, ведущей от административного корпуса Академии к павильону описания Корявый ловил на себе недоумевающие и презрительные взгляды преподавателей и других студентов, на которые, впрочем, он не обращал внимания. И отнюдь не глуповато-туповатое лицо Корявого привлекало внимание прохожих. Корявый по случаю первого своего дня в Академии надел свой самый праздничный наряд. Длинные, чуть ниже плеч, засаленные волосы цвета вороного крыла покрывала красная бандана. На теле была безрукавая кожаная куртка по виду столетней давности чёрного цвета со множеством клёпок, цепей и «молний», из-под которой выглядывала грязно-серая футболка в грязно-коричневых пятнах. Штаны для комфорта были снабжены вентиляционными отверстиями, а точнее дырками в районе коленок и заляпаны чем-то жирным. И завершали наряд - гордость Корявого – новые, начищенные ботинки-казаки, которые позвякивали при каждом шаге.
- Ять, а это ещё чё за дыра? – произнёс Корявый, увидав строящееся здание нового павильона. – Я сюда пришёл учиться, а тут, ять, стройка!
Но ничего не оставалось делать и Корявый уверенно вошёл в павильон.
- Ять, чувиха, побереги здоровье – не сиди так близко ко входу – не ровен час – продует! - выругался Корявый, чуть не споткнувшись о девушку, сидящую на полу спиной к двери, и, окинув взглядом помещение и увидев что все заняты какой-то работой, громко и приветственно крикнул: - Здрасьте, товарищи строители, честь труду. Слышьте, а вы тут, ять, препода не видели? А то меня сюда, ять, учиться послали, а тут ещё стройка какая-то…

Сообщение отредактировал Священик - 2-02-2011, 19:33

Зазвенели ключи и открылась дверь в небольшое и малопосещаемое в последнее время заведение - краеведческий музей. Яркие лучи солнца проникали сквозь шторы в помещение, создавая в нем тусклый свет. Прошуршали старые кожаные сандали. Во второй раз прозвенели ключи, падая на стол, и смотритель сего заведения оглядел небольшой зал. Что-то прошмякав губами, он направился к окнам и одернул шторы. Яркие свет пролился на старческое лицо, на морщины, на потрескавшуюся кожу. Поморщившись, дед Василий прикрыл глаза ладонью и отвернулся. Когда все шторы были одернуты, смотритель пару раз беззвучно открыл рот и начал рыться в карманах своего серо-коричневого пиджака, на груди которого было пристегнуто три медали. Смотритель в замешательстве остановился и, поглаживая рукой жиденькую седую бородку и такие же усы, уставился глазами в потолок. После нескольких минут напряженного вспоминания и проверки карманов давно уже не белой рубашки, а также брюк, которые были сделаны из той же ткани, что и пиджак, во внутреннем кармане этого самого пиджака обнаружился чехол с очками. Постучав себя по лысому затылку и усмехнувшись своей забывчивости, Василий поочередно осмотрел все экспонаты в первом зале.
Здесь было выставлено все, что касалось истории города и края: старая одежда, головные уборы, разные рабочие принадлежности, старинная кухонная утварь и все в этом духе. Благополучно осмотрев каждую вещь, старик взял со стола ключи и направился к двери, которая находилась в другом конце зала. Шаркая ногами по полу, выложенному из скрипящих досок, смотритель подошел к двери и открыл второй зал музея. Он практически не отличался от предыдущего - те же стены со старыми обоями, которые когда то были яркими, тот же потолок с облетевшей штукатуркой, который когда-то был белым, тот же пол из скрипящих досок. Деревянная дверь осталась открытой нараспашку, а Василий прошел дальше. Сдвинув все шторы, он занялся своим любимым занятием - осмотром экспонатов, которые он видел каждый день, но каждый раз, после открытия и перед закрытием музея осматривал их.
В этом зале хранились другие экспонаты, более ценные, произведения искусства: расписной самовар, расшитый ковер, несколько картин местных художников и прочее. Все эти экспонаты смотритель знал лучше чем свои пять пальцев, все они были ему как родные. Но среди всех прочих экспонатов выделялась настоящая гордость музея вообще и Василия - большая икона, вышитая, а не нарисованная. Бережно проведя пальцами по стеклу (на которое старик выпрашивал деньги у директора музея очень долгое время, теперь наконец-то икона находилась в сравнительной безопасности), смотритель неспешно прошаркал к столику у входа и, чувствуя себя чуть ли не лучше, чем дома, принялся читать газету.
***
Быстро прошагав мимо дедушки и бросив ему на стол деньги за вход, к осмотру приступила явно не молодая, но все еще сохранившая красоту женщина. Черные кудри до плеч мерно качались, голубые глаза быстро скользили от одного экспоната к другому. Женщина, осмотрев весь первый зал остановилась у окна и достала из темно-красной сумочки блокнот. Прочитав там все нужное, она быстро оглядела помещение и постукивая невысокими каблуками черных туфель по полу, направилась к двери во второй зал. Фигура в черной кофте нараспашку, белой футболке и синих джинсах остановилась в дверном проеме. На лице появилась довольная улыбка, девушка приступила к более тщательному осмотру.
Самовар, красиво расписан, хорошо сделан, такой сейчас редкость, ковер, красиво расшит, но явно не лучшего сорта, пейзаж, пейзаж... хоть бы рисовать научились, прежде чем в музее показывать свои картины, портрет из той же серии... Женщина обернулась и, пропустив целый ряд экспонатов, прошла к действительной интересной вещи - вышитой иконе. Большая, в отличной рамке с отличной резьбой, отлично вышита, но не новая. Да, это действительно редкость, недаром она тащилась сюда, заплатила за вход, слушала жуткий скрип пола. Из сумочки показался фотоаппарат, несколько раз щелкнул затвор, и женщина быстрым шагом прошла мимо старика.

Айка поспешно плюхнулась на одно из стоявших по всему павильону сидений и крепко зажмурилась. И почти сразу же приоткрыла один глаз.
- Эмм… Айка, - осторожно поправила она преподавателя и тут же снова зажмурилась, еще крепче, чем сначала. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы настроится – уж слишком неожиданно было для нее это задание.
- Итак, - Ай глубоко вздохнула, - Архангелы…
« Небо. Оно такое красивое. Ярко- голубое. Мы летим высоко. Там, где рождаются кучевые облака. Все вокруг залито солнечным светом. Розово- золотым. Свет падает на облака, отчего они тоже кажутся золотистыми. Нас трое. Мы так прекрасны, что нельзя даже сказать, какого мы пола. У первого Архангела густые каштановые волосы, едва скрывающие уши и светло-карие, почти золотые, глаза…»
«Что-то меня на золото понесло…» - задумалась Айка – « Ну и ладно! Если я так вижу!?»
«… Вот. Золотые глаза… Кожа нежная, словно лепестки роз. Она такая у всех Ангелов. И тонкие бледные губы. У второго – волосы длинные, почти до талии, пепельно-серые. Они развеваются от встречного ветра. Он оглядывается на меня. У него оливковые глаза, обрамленные белесыми ресницами. Улыбка слегка тронула уголки его губ, отчего на щеках появились ямочки. Я тоже улыбаюсь ему. У меня голубые, словно незабудки, глаза и соломенного цвета волосы, спадающие на плечи крупными волнами. Мы все облачены в длинные белоснежные одежды, а на ногах у нас кожаные сандалии. Ах, да! Крылья! Огромные, сильные, белоснежные крылья! От нас исходит ровный, мягкий свет. В руках мы держим мечи. Пылающие мечи Правосудия!»
Айка снова приоткрыла глаз:
- Я тут не слишком увлекаюсь, не? А то меня сейчас каааак понесет!
« Свет от этих мечей несет мир всем людям и наказание всем демонам. Мы летим над землей, прославляя имя Господа. Мы поем песни в Его честь. Наши голоса разносятся по всей земле, трогая даже самые дальние уголки человеческих душ, заставляя их поверить в Спасителя.»
- Нуу, вот что-то как-то так, наверное… - произнесла девушка, осторожно открывая глаза.

Борух Маркополо вытер тыльной стороной ладони лоб.

- Ну что же, я рад новым лицам. Надеюсь, с вашим приходом у нас станет ещё веселее. Итак, господин в бандане, да-да именно Вы. Вас нет в списках. Будьте любезны сходите к воротам и зарегистрируйтесь. А то и спать придётся на дворе. Кто ж Вас пустит в Общежитие? Впрочем, нам тут добровольцы тоже нужны. Учиться можно и без зачётки. По конспектам товарищей. А, как побываете на воротах, Вам задание будет. Задание такое - устроиться поудобнее, закрыть глаза и вообразить себя прекрасной эльфийкой перед зеркалом. Надеюсь, Вы всё поняли. Идём дальше.
Преподаватель посмотрел на потолок и, судя по всему, остался доволен:
- Айки! Приятная работа! Вот что значит вдохновение помноженное на силу фантазии. Переходим ко второй зачётной теме, не так ли? Помещение, помещение, что же Вам дать? Да! Дайте мне кабинет системных администраторов конторы человек на 300-400 с точки зрения главного системного администратора и с точки зрения молоденькой бухгалтерши, пришедшей получать персональный пароль к системе.
- А теперь Сароф. Музей принят. Переходим к третьему заданию. Итак, поляна с единорогами. Пастбище. Лето. А теперь творите. И знайте - любую пустоту я заполню своими объектами. Вроде бы - ничего сложного. Но вы работаете с минимумом начальных данных на природе. Получите удовольствие. Кстати, если Вам удастся гравюра, я повешу её между вторым и третьим окном справа. Я надеюсь, этим я стимулировал процесс, не так ли?

Сообщение отредактировал Torvik - 2-02-2011, 13:47

- Зарегистрироваться? А чё ж мне раньше то не сказали? И где ж, ять, эти ворота? Что-то я их, ять, не видел, пока шёл сюда, - удивился Корявый. - Ну раз вы, ять, говорите - я обязательно их поищу. Кстати, это вы, тут чё ли, ять, препод? Звиняйте, не признал. Разрешите представиться - меня зовут Гриха, но все меня зовут Корявый - это потому, ять, что за всё, что я берусь делать у меня, ять, почти всегда выходит весьма коряво. Гы-гы-гы!... А кто ж, ять, такая эта самая, как вы там сказали?.. Эльфка?.. Ай, ладно, может по дороге узнаю - я побежал искать эти ваши, ять, ворота. Всем до встречи, скоро буду! - последнее предложение Корявый выкрикнул уже на улице. Отчаянно ругая себя и вспоминая чьих-то родственников разной степени дальности, он побежал к стене, чтобы оттуда начать поиск ворот, потому, что он никак не мог вспомнить, чтобы он проходил через них, но был уверен, что они, эти самые ворота обязательно должны быть в стене.

Сообщение отредактировал Священик - 2-02-2011, 19:49

Ума блаженно вытянулась на покрывале своей кровати. Наконец-то отдых. Впрочем, новая обстановка дразнила, зовя исследовать Академию. За дверью обнаружился душ, а в шкафу - бесхозный, впрочем, чистый махровый халат в крупный цветочек на белом фоне, который сейчас и был надет на девушке. Там же нашлись и смешные пушистые тапки с собачьими мордочками. Уже успевшие подсохнуть волосы рассыпались по спине… и все же, окно со шторами не давало ей покоя. Уж слишком оно напоминало о доме. Бывшая вампирка зажмурилась, рисуя в своем воображении облик особняка отца. Здесь, допустим, будет стена, а здесь в пару мазков добавим стол … она ощутила знакомый ветер-без-ветра - та ассоциация, которая всегда приходила в голову при перемещении – и торопливо открыла глаза. На нее смотрел … высокий худой человек средних лет, в котором бывшая вампиресса тут же узнала врача с «Язвительного», хотя медицинский халат в сочетании с тяжелыми кожаными сапогами и забавной разноцветной шапочкой придавали Джону Боннету довольно занимательный вид. Доктор был изображен в общих чертах, но, тем не менее, был узнаваем. Девушка хихикнула. Он смотрелся довольно нелепо, сидя в одном из углов питейного заведения, напоминающего ее мир – не было на корабле ни грубо сколоченной мебели, ни деревянных стен. Все это было нарисовано, и рядом усердно трудился автор картины, как показалось девушке, недобро глянувший на нее.
- Ой, - подскочила с пола Ума, стоя посреди странной комнаты, где большинство присутствующих были заняты живописью. И стояла она ровно в том, в чем и переместилась: в запахнутом халате с пояском и тапочках. – Эм, простите, - обратилась она к тому, кого сочла тут главным (он единственный был одет согласно тому, чем находящиеся здесь занимались): человеку среднего роста с большой лысиной, местами запачканной брызгами краски, цепляющими карими глазами. При этом девушка торопливо завязывала пояс – А можно и мне тоже поучаствовать?
Нужно же было хоть как-то замять инцидент с неудачным перемещением.

Сообщение отредактировал Ума - 3-02-2011, 0:47

- Поучаствуй, - кивнул тот, - Кстати, только скажите мне, кто Вы есть, а то уж и не знаю, в списки глядеть или за нашим котом посылать, чтобы личность идентифицировать. А его тоже отвлекать нельзя, говорят, сегодня на Воротах чуть ли не драка.
Маркополо подошёл к листочкам, пришпиленным к стене, поперелистывал их, сверяя портреты с личностью вновьприбывшей, потом, цокнув языком, повернулся к ней:
- Ладно, опознал. Некая Ума. Я правильно выговариваю? Так вот, уважаемая, помощь какая нужна - расписать боковую стену домика. Расписывать буду я. Точнее изображать то, что ты будешь создавать силой своей фантазии, расположившись вот на этих мягких подушках. А потом мы глянем, что из этого получится. Только - одно условие: тему для фантазии задаю я. Итак, слушай и не говори, что не слышала: тема такова - Вы гоблин, собирающийся в поход против дракона. И- в своём жилище. Да-да. Должно получиться забавно. Что ж, приступим?

Сообщение отредактировал Torvik - 3-02-2011, 12:02

Алланис на цыпочках, подобрав пышные юбки цвета само, спускалась по лестнице, сколоченной из потемневших от времени досок, прилагая все усилия к тому, чтобы не завопить от ужаса каждый раз, когда очередная ступенька скрипела под изящными остроносыми туфельками. Принцесса мысленно поклялась себе, что в жизни больше не сунется в местечко вроде этого. Она бы и не отлучалась с празднества, когда бы не настоятельная необходимость...скажем так, припудрить щечки. К сожалению город был ей не слишком хорошо знаком, поэтому пришлось нанять в качестве проводника мальчика из местных, чья спина маячила впереди. По правде говоря, согласился-то он без особой охоты - после угрозы привлечь внимание городской стражи громким визгом.
Пацан внезапно замедлил шаг, затем остановился и приложил палец к губам. Пару секунд он напряженно вглядывался в темноту погреба, затем буркнул "Пришли" и отступил в сторону, пропуская шестнадцатилетнюю принцессу вперед.
Алланис увидела до ужаса пыльное и старое помещение. Пыль лежала на полу таким толстым слоем, что, казалось, ее не вытирали уже несколько столетий. Да и вообще, комнатой явно давно не пользовались: она была завалена старой мебелью, уже давным-давно вышедшей из моды, а из-за облепившей ее паутины выглядела еще непригляднее. Бабушка, увидев такое, наверняка разъярилась бы до такой степени, что наверняка упала бы в обморок. Из нескольких щелей падал яркий лунный свет, режущий ее глаза, привыкшие к мягкому свету свечей. Кажется, сегодня полнолуние. Интересно, а может, какой-нибудь из лучей именно сегодня падает так, чтобы высветить люк, открывающий потайной ход, ведущий к древнему кладу?
- Ну, чего встала? Сортир в дальнем правом углу.
Громкий шепот пацана вырвал принцессу из размышлений.
- А? А,ну да...- девушка направилась в указанное место.
- Юбку подбери, запачкаешь, - посоветовал мальчишка(звали его Рен, однако девице он этого говорить не собирался), с некоторым беспокойством глядя на четкие следы, которые незадачливая принцесса оставляла в пыли. Надо будет самому потом по ним пройтись, подумал он. Да еще довести на всякий случай эту девицу до дворца. А то потеряется, потом папаша со стражниками начнут каждую будку обшаривать, и следочки найдут. Местечко хорошее, нехай терять...Рен почти собственническим взглядом окинул завалы из старой мебели, которую кому-то было лень тащить на чердак. Он сооружал их сам, так, чтобы казалось- подойди слишком близко и они обрушатся. Он отсиживался там не раз, когда городская стража устраивала облавы. Яркий лунный свет, заливавший комнату, скрипящие ступеньки, паутина и пыль отпугивали чересчур любопытных детишек, спускавшихся сюда время от времени в поисках приключений...

Так как Феликс находился в Академии, а это, как известно, место для обучения и получения каких-то навыков, эльф наконец решил, что нужно начать использовать Академию для её прямого назначения. То есть пришло время подыскать для себя подходящее обучение и отправиться на занятия. Феликс сразу заприметил недостроенный павильон, куда ему и предстояло отправиться. Прихватив с собой на всякий случай свой лук и колчан со стрелами (он ведь не знал, в чём заключалось обучение и что ему предстояло делать), Феликс вышел из общежития Академии и неспешным шагом дошёл до недостроенного здания. Волнения и неуверенность закрадывались в его душу, однако он пытался думать только о хорошем. В павильоне уже находилось несколько студентов. Преподаватель что-то рисовал на боковой стене здания, а студенты сидели с зажмуренными глазами. Феликсу это показалось странным, и в тоже время очень интересным.
– Здравствуйте! – тихим и спокойным голосом поздоровался Феликс и после короткой паузы добавил, – Меня зовут Феликс, я эльф. Я пришёл, чтобы обучиться в этом павильоне!

Кетинар вздохнул. Он уже сомневался, правильно ли сделал, что пришел сюда. Очевидно его способностей не хватало для толкового выполнения задания. А посему стоило бы еще посидеть в библиотеке, над книгами - чтобы лишний раз не оказываться в неловком положении и не пылать пунцовым цветом.
Не поднимая глаза на преподавателя от стыда и смущения, он опять взял кисточку в руки.
- С глазами, как вы верно подметили, я дал маху - оставил совсем без описания. Они у гнома были карие, теплого оттенка, - молодой человек аккуратно прорисовал радужку.
- Нос от частого употребления эля сделался мясистым, крупным и на нем выступили капилляры, отчего со стороны кончик его всегда казался красным. Но это не было недостатком, скорее наоборот - придавало моему персонажу добродушный вид.
Борода длинная, каштановыми колечками спускающаяся до солнечного сплетения, что в сочетании с такого же цвета волосами очень живописно выглядело - мужественно и сурово.
Еще отдельно надо прорисовать руки - кисти у него крупные, мозолистые, что говорит о том, что гному этому привычны работа и топор он не зря носит с собой. Наколоть дрова, срубить дерево, разрубить голову врагу - это все запросто.
Кетинар постоял, держа кисточку в вытянутой вперед руке, соображая есть ли что-то еще в описании героя, что он упустил.
- Вроде все, - все так же не решаясь посмотреть на преподавателя произнес он, сам готовясь к тому, что опять придется что-то переделывать.

По зеленой траве весело бегали единороги... вернее не весело, а с диким ржанием и огромной скоростью. За ними, с двух сторон, на странных лошадях (странные, потому что легко успевают за единорогами) гнались не менее странные всадники, полы белых плащей развивались по ветру, белые капюшоны закрывали голову, белые маски скрывали лицо, похоже под плащами были легкие доспехи, но не разобрать. В руках они держали копья. Дубовая роща слева сдерживала единорогов, где-то сзади в траве лежал мертвый паренек, обычная льняная рубашка, льняные штаны. Скорее всего именно он присматривал за единорогами. Но сейчас не об этом, прямо перед несущимся стадом и рощи выскочил еще один всадник. Единороги заметались, но были окружены и поэтому, зло фыркая, остались на месте. Солнце коснулось гор на горизонте, до которых простиралась степь, с невысокими холмами. Из рощи вышла группа человек в такой же одежде, как и всадники. Они взяли единорогов в кольцо и медленно двинулись вперед. Вот так Империя и вершит правосудие.
Вот табун, теперь уже являющийся собственностью империи, под надежной охраной (войны в белых плащах-то не простые) подходит к большому тракту и переходит под охрану уже обычных стражников, в стальной броне и с мечами.

- Гоблин-самоубийца, - пробормотала Ума, устраиваясь на мягких подушках. – Я б на его месте … хотя, - бывшая вампиресса на некоторое время замолчала, посильнее запахивая халат, - кажется, я придумала.

____
Кряжг бродил по своему не слишком большому, но уютному по его понятиям жилищу, собираясь в дорогу. Снаружи хижина была обтянута кожей и завалена гниющей листвой, чтобы издали выглядела просто холмом посреди болота. Изнутри гоблин видел каркас из потемневших деревянных толстых реек, на которые и крепились внешние шкуры. Небольшое окно и дверь неправильной формы – как позволила конструкция – были завешаны плохо выделанной кожей. Кто-то в его деревне предпочитал выторговывать у людей разноцветные ткани, но Кряжгу нравилось убранство его дома. Снаружи не проникало солнце, хижину освещали специально разложенные у стен гниющие поленца, которые можно было в достатке собрать в окружающем деревню болоте. Гоблину этого тусклого зеленоватого света вполне хватало.
Сейчас он стоял около старого окованного железом сундука, в котором не слишком крупный Кряжг мог бы поместиться полностью, да еще бы и место бы осталось.
- Ох, и дурак старина Пандри, - бормотал зеленокожий лысый гоблин с заостренными ушами и вздернутым носом, натягивая поверх не слишком чистой грубой рубахи старый дедов кожаный нагрудник. Говорил он про дракона, жившего в дне пути от деревни гоблинов, выше в горах. Огнедышащий ящер так давно жил там, что, казалось, и вовсе стал частью бытия гоблинов. Да и нрава дракон был весьма миролюбивого, не смотря на свой размер. Любил маленьким гоблиняткам толкать сказки, взрослым же за мелкие услуги платил золотыми монетками из своих сокровищ. И где воспеваемая в легендах драконья жадность? Как подозревал Кряжг, Пандрафер был уже настолько стар, что хотел просто спокойно окончить свои дни, потеряв интерес к рыцарям и приключениям. И тем больше удивляла гоблина последняя драконья выходка. – Это ж надо, на старости лет утащить себе принцессу. С ними же проблем не оберешься! – продолжал ворчать гоблин, натягивая поверх давно не стираных портков прочные штаны, припасенные специально для странствий. Все-таки жизнь гоблинов зависела и от людей, с которыми иногда приходилось торговать. – Так послушать певцов, эти девки хуже любых чудищ. Уж наших-то не понять, то им одно, то им другое, а в итоге оказывается, что хотели они и вовсе третьего, а ты, глупец, и не понял этого, и опять обиды, опять ты виноватый. А тут принцесса! Ну, точно свихнулся на старости лет дракоша, дым в голову ударил, - довершил все кожаный пояс с коротким мечом в деревянных ножнах, опять же доставшийся от деда.
Впрочем, причин чтобы осуждать дракона у Кряжга не было. Приобретенная принцесса оказалась ему на руку. У Пандрафера еще с давних времен глубоко в его пещерах стоит странная машина гномов. Двигается сама, шумит механизмами, изрыгает дым,… когда дракон горделиво показывал ее еще маленькому Кряжу, тот был безнадежно очарован, и даже не слушал, за какие заслуги гномы подарили ее старому ящеру. С тех пор гоблин жил мечтой завладеть диковинкой и разобраться, как она работает. Но Пандр был непреклонен, и больше не позволил Кряжу к ней приближаться. Сказал, что кто-то из его народа уже попытался ее разобрать, с него хватит, еще сломают.
И вот теперь у Кряжа появился шанс дотянуться до своей мечты. После долгих разговоров дракон согласился, что там, где принцессы и драконы, обычно как на мед слетаются и рыцари. Похоже, Пандрафер действительно начал беспокоиться. Хотя, взглянув на принцессу, гоблин понял, что она сама, скорее всего, отлупит любого спасителя, вестимо, у этой белокурой бестии были свои причины, чтобы желать жить с драконом. В конце концов, Пандр согласился, что если Кряжг предупредит дракона о хотя бы пяти приближающихся воителях-спасителях, то он подарит ему ту машинку. Все-таки проще изловить супостата еще на подходе, нежели обнаружить его из-за воткнутого в пузо волшебного меча. Откланявшись, гоблин отправился обратно в деревню.
Выторговать у соседки нарядную людскую ночную рубашку, которую та хотела пустить на занавески, оказалось ничуть не проще, чем уговорить дракона. Но, в конце концов она оказалась у Кряжга и сейчас лежала на куче простеньких инструментов – мотыги, старые лопаты, тяпки, пара топоров разных размеров. Наверное, это можно было бы назвать углом, если бы хижина не была круглой. Рядом стоял пенек, на который гоблин складывал более мелкие инструменты. Среди ножей, тряпки с иголками – Кряжг среди сородичей славился своей аккуратностью, и почти никогда не ходил в дырявой одежде, не смотря на то, что до сих пор не нашел себе подругу жизни – лежали ножницы, которыми он надрезал юбку ночнушки и отрывал лоскуты шириной в ладонь и длиною в руку гоблина. Ровно пять лоскутов. В шаге от пенька с инструментами у стены располагалась грубо сколоченная из деревяшек крышка диаметром в шесть ладоней гоблина – под ним хранились запасы Кряжга. Впрочем, он уже собрал провизию, она лежала рядом, на другом пеньке, расположенном рядом с люком и стеной. Он служил гоблину кухонным столом. На нем лежала сумка из грубой кожи с двумя лямками. Верх ее был затянут старой веревкой. Около нее лежал кусок вяленого мяса и пара болотных грибов, которыми Кряжг собирался закусить перед дальней дорогой. На противоположной стороне от кухонного пня располагался матрас, набитый травой, а поверх него старая коровья шкура, под которой днем спал гоблин. Посередине жилища, которое Кряжг мог пересечь в шесть уверенных шагов, располагался самый большой пень, который хозяин хижины не мог обхватить обеими руками, разве что если бы он лег на него сверху. На нем, среди удивительной для гоблина чистоты, стояла золотая чернильница, перо, точильный камень и шесть листков толстой бумаги. Подарок Пандра. Один из листов был гораздо больше остальных, там была изображена карта, на которой деревня гоблинов казалась такой маленькой! Ее даже не отметили. Кряжг знал, где она находится только потому, что так указал торговец, продавший ее. Болото находилось около гор, в этом месте неприступных, но в неделе пути находился перевал, дорога через который потом шла прочь от гоблинского поселения. По другую же сторону от болот за горами располагался довольно крупный город. Гоблины зачастую ходили туда, чтобы торговать. И пользовались для этого особым путем, «в людню» как его называли они между собой. Если идти через перевал, то путь бы занял неделю до него, и неделю после. Гоблины же управлялись за три дня в целом.
Рядом с ветхой желтой картой лежали пять ее не слишком аккуратных копий на грубой шершавой бумаге светло-бурого цвета, но гоблин гордился ими. На копиях он обозначил логово дракона. И, конечно же, «забыл» про тропу гоблинов.
У выхода в жилище гоблина ждал темный болотного цвета плащ и кожаные сапоги, выглядящие так, будто какое-то чудовище их пожевало и выплюнуло. Из них торчали портянки не первой свежести и плохо разбираемого цвета, рядом валялось несколько мух, не выдержавших тяжелой схватки с запахом из обуви.
- Скоро-скоро, - бормотал небольшой, приблизительно метр двадцать гоблин, с чуть вытянутой по сравнению с человеком головой сзади и острым подбородком спереди без намека на бороду. Маленькие красноватые глазки были мечтательно прикрыты. Нагрудник, соединенных ремнями со спинной частью доспеха провисал на худой груди, а нижняя часть брони забавно топорщилась на похожем на шарик животе. Даже штаны не могли скрыть кривизну ног, впрочем, прикрывали их худобу, заканчиваясь чуть выше босых ног. Длинные пятипалые руки лежали на крышке сундука, которую Кряжг собирался захлопнуть. Но все никак не мог решиться. Мысль о чудесной машине манила и в то же время пугала гоблина. Но то, что он не откажется от своей идеи и отправит против дракона рыцарей, он не сомневался. Главное выбрать кого похуже, а то ведь Пандру действительно достанется, а такого Кряжг не хотел. Рука, свободно висящая у колена, сжалась в кулак, отражая решительность хитреца. – Скоро-скоро ты, машинка, будешь моя, а старый Пандри развлечется
вдоволь. Все не коров таскать с пастбищ!

Преподаватель переходил от стены к стене и разглядывал получившееся.
- Кетинар, вот теперь отлично. Этот гном даже мне нравится. Оставим его. А...Феликс, осмотрите сию стену. Видите? Вот здесь на лавке место для вашего героя. Раса, из фэнтезийных, но не эльфийская. Присядьте, закройте глаза и - представляйте, представляйте. А я нарисую! Впишите героя или героиню в обстановку. Да, героиню. Пусть это будет героиня. Дерзайте, у Вас всё получится! А Вы, Кетинар, переходите ко второму заданию, заключающемуся в следующем:
Есть у нас... лаборатория. Не очень большая. В каком-то заштатном НИИ. И вам надо показать её глазами проверяющего из главка с одной стороны и прогрызшей в полу дыру крысы с другой. Попробуйте. Надеюсь, разницу мы ощутим со всех сторон.
Маркополо махнул рукой, вручил Кетинару листки для записей и перешёл к следующему студенческому шедевру.
- Гравюра от Сарофа? Посмотрим, посмотрим. "Смешались в кучу кони, люди". Смешались, и что? Я просил поляну единорогов, а Вы мне что предоставили? Битву за Гренобль пятьдесят шестого года? Лошади не имеют цвета. Всадники вообще "странные". Как и в чём Вы видите, именно видите эту странность? Это слово к делу не пришьёшь. Тут можно и рога сверху и хвосты снизу пририсовать, не боясь быть неправильно понятым. Поэтому - вот вам урок. Избегайте неоднозначностей в описаниях, дабы у читателя не возникало соблазна думать не так, как хочет того автор. Ясно? Тогда слушайте далее.
Второе. Вот перед нами отрывок: "похоже под плащами были легкие доспехи, но не разобрать. В руках они держали копья. "
Глагол в неопределённой форме не привязан ничем. Это вам не устная речь. Вы пишите эссе. Пишите грамотно. Да, кстати, а как могут доспехи держать копья? Ни разу не видел.
Третье, - "дубовая роща" и всё? Это у Вас описание рощи? Я не узнал ни времени года, ни состояния почвы, ни пышности крон, ни наличия желудей под корнями. Вы тут описаниям учитесь или ловлей исчезающих животных силами Империи? Переписать. Предоставить чистовик.
Борух тяжело вздохнул
Шелли , теперь о вашей работе.
То погреб у вас тёмный, то детишек должен отпугивать яркий свет. (Хм, в наши годы тайна только привлекала...) Вы уж, как-нибудь определитесь на предмет освещённости, что ли? Второе - я так и не понял, там пыль или мальчишка сам создавал завалы мебели и часто там был? Если второе, то пол всё же исхожен, не так ли? Или он умеет летать, а? То есть противоречиво. Резюме - переделать и предоставить чистовик и... разбить таки на две части. Не пытайтесь и то и другое совместить. Сперва - от принцессы. А второй отрывок - от лица жулика. В общем - поработайте немного. От этого пока никто не умирал.

Тусклые флуоресцентные лампы словно почуяли присутствие кого-то важного и перестали мигать, разгоревшись ровным неярким светом. В помещение с обшарпанными, давно не знавшими кисти маляра стенами, вошел проверяющий. Это был Научно-Исследовательский Институт Геологии. И расположен он был в таком захолустье, что в бюджете его денег не было с самого открытия. Косметический ремонт здания поэтому не проводился никогда, а перед проверкой светло-голубые стены с облупившейся краской хорошенько помыли с хлоркой, отчего запах стоял соответственный.
Проверяющий шел твердым решительным шагом - его делом было отыскать здесь хоть малейшее несоответствие документации, для того, чтоб содрать какую-нибудь сумму с и без того нищего института.
Взору открывались горы книг и папок, которые лежали абсолютно везде: и на шершавых серых подоконниках, и на двух имеющихся в помещении столах, выкрашенных, очевидно в том же году и той же краской, что и стены, на колченогих стульях и даже на полу. Причем на полу они возвышались кучами в местах, где доски из которых он был сложен, рассохлись особенно сильно, и щели были такие огромные, что туда легко можно было просунуть ладошку - проще сказать лежали они там для маскировки.
Помещение было маленьким и тесным - здесь было всего одно окно со старыми, пожелтевшими деревянными рамами. К тому же одно из стекол было треснуто и криво заклеено широкой полоской скотча. Неведомый уборщик, так старательно прошедшийся хлорированной тряпкой по стенам на окно, должно быть, совсем не обратил внимания: оно было грязным и пыльным. Потоки дождя, когда-то хлеставшие по нему оставили затейливый узор на стеклах из грязно-серых разводов.
"Ай-яй-яй, непорядок" - подумал про себя проверяющий, но вслух ничего не сказал.
Стена, противоположная той, на которой находилось окно, была занята перекосившимся стеллажом, на котором в таком же обилии валялись книги и архивы, а так же образцы каменных пород в потрепанных картонных коробочках.
Потолок, на котором тоскливо светила длинная лампа, выглядел тоже довольно убого: он был как немой свидетель всех чрезвычайных ситуаций, случавшихся со старым зданием: ржавые разводы от неоднократного прорыва отопительной системы, трещины от времени и грязные сальные пятна, получившиеся там и вовсе неведомым способом. Венчал живописную композицию, коей несомненно являлся потолок для любого любителя гранжевых текстур, плесневый грибок в углу, разросшийся черно-зеленым уродливым узором.
Проверяющий аккуратно подвинул стопку бумаг на столе и разложил свои папки, чтоб написать заключение проверки. С угла слетела одинокая бумажка, прикрывавшая чей-то то ли завтрак, то ли обед: кружку чая и надкушенный бутерброд с сыром.
- Непорядок, - довольный, словно сытый толстый кот произнес проверяющий, - косметический ремонт требуется. - А ну те-с, покажите-ка мне всю отчетность за квартал.

---
Тощий серый зверек осторожно выглянул сквозь огромную щель в полу. Крыс был голоден, впрочем это было его обычное состояние - в таком уж месте ему не посчастливилось уродится.
Комната была привычная: большая, серая, с лампой под потолком, от которой исходил неприятный свет. Было здесь гораздо ярче, чем в межстенном пространстве, к которому привык зверек. Огромное площадь вокруг было завалено большими белыми штуками с мелкими крапинами, которые при случае сильного голода вполне можно было проглотить. Но сейчас в помещении был другой, приятный запах. Не привычная вонь из пыли и моющих средств, а очень волнующий аромат.
Крыс пробежался по выщербленному полу от одной стены к другой - путь этот был длинный, но как обычно зверька никто не заметил. Большие двуногие, обитающие тут были вообще поразительно вялыми: двигались медленно, гремели и неуклюже роняли все, что попадалось на пути.
Вкусный запах определенно доносился их того угла, где стояла штуковина из четырех железяк, прикрытая деревянной крышкой. На этой самой крышке обычно лежали самые вкусные и свежие белые листки, еще не успевшие покрыться пылью и плесенью. Теперь же там было еще что-то, что вызывало аппетит у тощего серого создания с длинным хвостом.
Добраться до деревянной крышки было легко - путь был уже много раз хоженый: сначала на вот эти пахнущие сыростью кучи съедобных листков, потом на железяки, с крышкой поменьше, а потом и на деревянную плоскость.
Крыс, как завороженный шел на запах - еда была совсем рядом. В одно мгновение мелкие острые зубки впились в мягкое, рыхлое нечто, пахнущее зерном, и следом почувствовался еще один - более тонкий и нежный вкус. Есть тут было неразумно, поэтому зверь рванул, вцепившись зубами в добычу обратным маршрутом: мелкая деревянная крышка с железяками, стопка листков, привычные коричневые доски.
Шмыгнув в темный уголок, где было уютно, почти как в собственной норе, крыс с удовольствием проглотил добытое и юркнул в щель в полу.

К странному зданию в западной части Академии приближались два молодых человека, один из них был одет в просторный темно-зеленый балахон и походные сапоги, темноволосая голова его была не покрыта, открывая короткую стрижку и собирающуюся начаться лысину. Лицо его было не запоминающимся: прямой нос, голубые глаза, в меру пухлые губы и небольшая ямочка на подбородке, гладко выбритое лицо и широкий лоб, уши по сторонам головы дополняли сию картину. Человек был не высок,165 см, но имел хорошую фигуру, которую сейчас скрывал просторный балахон. Походка его была с виду обычной, но только натренированный глаз воина мог разглядеть в ней шаги всегда готового к прыжку хищника. Ну, а второй человек был полной копией первого. Они шли по аллее и пихались, о чем-то оживленно споря:
- Я знаю больше стихов, чем ты!
- Зато я знаю длинные стихи!
- Ну, и какие, например?
- Да, хоть «Мцыри» графа Лермонтова!
- Удивил! Я его тоже знаю, а знаешь ли ты «Евгения Онегина» князя Пушкина?
За этим поэтическим спором они и дошли до странного недостроенного здания без крыши, но уже с потолком и полом, которое покрывали странные рисунки. Некоторые рисунки уже были закончены, над другими еще трудились студенты, а дирижировал всем этим лысеющий улыбающийся человек среднего роста.
-Здравствуйте, я пришел к вам учи… - договорить он не успел, так как был сбит с ног напарником.
- Извините, это Я пришел к вам учиться, а не этот недотепа.
В этот момент встал первый и повалил второго
-Это я недотепа? на себя посмотри, сам такой же!
Услышав недовольный кашель профессора, они сразу же перестали мутузит друг друга.
- Извините, мы больше не будем, - одновременно сказали напарники, понурив головы.
- Нас зовут Фло, я Фло Первый, а он Второй.
Второй тут же не согласился:
- Почему ты первый? Я хочу быть первым! – но, заметив взгляд учителя, жалобно добавил. - Ну, ладно, пусть он Первым будет, - и пихнул товарища в бок локтем.
- Вот здесь и здесь вы можете узнать о нас подробней, а вот тут почему нас двое, - Фло Первый протянул три листка бумаги.
Только настоящий маг, коим и был профессор, мог распознать в этих людях иллюзии, остальные же могли лишь догадываться, впрочем, при непосредственном контакте это всплыло бы наружу, потому как иллюзии были бесплотны.
- Научите нас, пожалуйста. – Проговорили Фло в один голос.

Сообщение отредактировал Король Ангел - 6-02-2011, 15:03

- Учёба - это прежде всего тяжкий труд... Плюс озарения, которые делают его радостным. И мы постараемся, чтоб их было побольше, ибо... Впрочем, я опять отвлекаюсь...
Борух Маркополо почесал взлохмаченную голову и взглянул на вновьпришедшего.
- Близнецы -братья? Нет....Так, где у нас список? Ага, Фло и его иллюзия. Да, я не собираюсь играть в угадайку, кто из вас кто, а значит - творить будете вместе. Вот задумаетесь и... всё. Остальное за вас сделаю я. То есть, объясняю персонально. Входите, садитесь, устраиваетесь поудобнее, закрываете глаза и представляете... килрата в капитанской рубке. Если не знаете, кто это такие - найдите в библиотеке. Насколько хорошо представите, настолько хорошо я его нарисую. А потом мы вместе оценим результат. Договорились?
Уитель показал широким жестом на вакантные места внутри Павильона.
- Теперь перейдём к ответам. На этот раз по второму кругу я никого пускать не буду. Мне всё нравится. И гоблин и лаборатория. Ума и Кетинар - вам по теме в зачёт. А значит - новые задания, новые дороги. Ума, берите авторучку и пишите два эссе. Одно на тему дискотеки в клубе Москвы 2010 года глазами пожарного инспектора. Второе - та же дискотека глазами впервые попавшего на неё подростка из деревни. Задание понятно? Приступайте. Кетинар, Вы переходите к третьему заданию. Берите в шкафу кисточки и мольберт. Теперь рисуете вы. Рисуйте эскиз, - "городская река Ржавка 2018 года, протекающая по пустырю". Об экологии на время можете забыть. Удачи! Она вам пригодится.

Сообщение отредактировал Torvik - 8-02-2011, 13:34

Студент немного смутился. Немного подумав, он решил все переписать заново.
***
Как журчащий ручей лилась над поляной мелодия, красивая, незатейливая, но глубокая. Вытянув ноги под одиноким деревом лежал источник мелодии. А вернее молодой паренек в большой соломенной шляпе (еще чуть чуть и сомбреро получится), которая закрывала его глаза от всего и вся земного. Пальцы быстро бегали по отверстиям дудочки, вырезанной этим самым пареньком из этого самого дерева, под которым он лежал. Голубые глаза были закрыты, непослушные светлые волосы частоколом опустились на них. Казалось ничто в мире не сможет отвлечь его. Тощее тело было прикрыто легкой курткой и штанами, кажется из мешковины.
Тем временем, в нескольких метрах от босых ног юноши происходило чудо. Неизвестно откуда пришедшие единороги, которые считались почти что вымершими, спокойно щипали траву и слушали незатейливую мелодию паренька. Это разные сказочники говорят, что у единорогов светится грива, что они идеально белого цвета... На самом деле они очень похожи на лошадей - только поменьше и с рогом на лбу. Но это не убавляло красоты этим редчайшим животным. Четверо белой окраски, один серой, с длинными гривами и рогами, на которые будто нанесли резьбу.
Заходящее солнце с каждой секундой давало все меньше света, вот уже последние лучи искрились в гривах животных, на шляпе дудочника, в кроне дерева. Дальние горы окончательно закрыли солнце и юноша открыл глаза. Размял уставшие пальцы, ноги, сладко зевнул и только потом приподнял шляпу. Да так и остался с открытым после зевка ртом и рукой, до сих пор придерживающей шляпу. Единороги заметили движение и начали недовольно фыркать, будто хотели продолжения "концерта". Музыкант снял шляпу и с вырученными во всю ширь глазами, осторожно, чтобы не спугнуть животных, начал подниматься.
Один из единорогов плавно приблизился к дудочнику и кольнул рогом. Конечно ходили в узких кругах истории, что единороги кровожадные хищники, но неужели правда? Неужели несчастного сейчас съедят? "Несчастный" пойти на корм не хотел и вошел в дуб, под которым до этого лежал... вернее он настолько сильно этого хотел, что ему так показалось. На самом деле он со всей силы вжался в него и выставил вперед руки, дудочка и головной убор уже валялись в траве. "Кровожадный хищник" потянулся мордой и... потерся о юношу, слегка при этом фыркнув. "А может он добрый? Может он хочет, чтобы его погладили? Нет, гладят кошек... а что же с лошадьми делать? Тьфу! Это же единороги! Хотя какая разница..." - весь поток мыслей понесся сумасшедшим вихрем в голове, а трясущаяся рука уже тянулась к гриве.
Улыбка играет на губах, обе руки зарылись в гриве животного, остальные единороги тоже стоят рядом. Но нечаянно забредшая в голову к юноше мысль нарушила эту идиллию. "Меня в деревне убьют!" - вот так она звучала.
- Меня убьют! - повторил свою мысль вслух паренек и засуетился, начал искать свои вещи. - Вы простите меня, красавцы, мне в деревню надо, надеюсь еще увидимся! - помахал он рукой животным и понесся со всех ног к лесу, видневшемуся невдалеке. - Живые единороги! Целых пять! Никто же не поверит! Да я их еще гладил! - изливал по пути свои эмоции дудочник. Быстро набирала обороты летняя ночь...

Фло Первый и Второй без разговора вошли, уселись и начали представлять
- Это была адская драка, мы наступали – люди отступали, но не сдавались.
- А потом? – спросил анестезиолог перед операцией.
- А потом меня ранили… - грустно ответил килрати по имени Клох.
Спустя десять секунд наркоз подействовал, кот уснул и увидел сон.
Бескрайнее синее море, на горизонте упирающееся в голубое небо, облака бороздят просторы небосвода, луна, как капитан, взошла на мостик и ждет, когда заступят на службу ее верные матросы – звезды. За бортом стояла отличная погода, за исключением того, что уже три недели был штиль, и грозный парусник не сдвинулся ни на ёту. Капитан Мертимер, простояв более двух часов на мостике, спустился на палубу, где в злобе дал наряд вне очереди двум нерасторопным матросам и вошел к себе в капитанскую каюту. Там он мог расслабиться и дать волю чувствам. Мертимер со зла кинул свою трехполую голубую шляпу на большой дубовый стол с массивными, но резными ножками, стоящий посередине каюты. На столе в этот момент была расстелена навигационная карта, прижатая с трех сторон двумя книгами и большим морским компасом, кроме того на столе стояла пустая железная кружка. Капитан бессильно ругнулся и оглянулся по сторонам в поиске предмета, на котором бы можно было выместить злобу. Слева от него был расположено небольшое кресло, обитое серой парусиной, одной из ножек не было, вместо нее была подложен какой-то деревянный чурбан, впрочем, он вид не портил, а скорее украшал. Далее было зеркало, своего рода раритет, но и оно не было целым, отколотый край не мешал себя рассматривать, но эстетический вид портил. Кот покачал головой, как бы осуждая себя и одновременно успокаивая, затем подошел к зеркалу посмотреть, в кого он превратился. Отражение смотрело уставшими серыми глазами с вертикальными прорезями, полными печали и бессильных слез. Серая шерсть на лице была просолена морем, но уши еще стояли торчком, а черный кончик носа, на вытянутом вперед лице, еще отлично различал запахи. Одет Мерттимер был в синие парусиновые шорты до колен и подпоясан широким ремнем из черной кожи. В свои 54 года, немолодой уже капитан, все еще был молод душой и не хотел умирать от жажды. Мертимер снял безрукавку темно синего цвета с золотистым эполетом на плече, знаком командира корабля, осторожно повесил ее в, стоящий невдалеке, шкаф с одеждой. Шкаф из мореного дуба был в рост кота, два с половиной метра и шириной полтора. Стоял он в углу и от зеркала его отделял стеклянный иллюминатор, в данный момент открытый. Капитан, раздевшись и аккуратно повесив безрукавку, поправил парадный китель, висевший рядом, закрыл шкаф, затем посмотрел на море, в поисках хоть небольшой волны. «Я должен найти выход, и зачем я только согласился на эту заранее провальную миссию, никто еще не переплывал Океан Надежд, зачем согласился Я? Теперь поздно себя винить, воды не осталось, еда есть, да только зачем она. Осталась лишь одна жидкость…» Старый капитан сразу как-то сник, плечи его опустились, сам он сгорбился и как будто стал ниже. Он в последний раз оглядел свою каюту, в которой провел последние десять лет. Стол, к которому приставлено шесть деревянных стульев: по два по бокам и по одному с торцов. За ним вдоль всей стены расположился шикарный диван, с обивкой из дорогого материала красного цвета, правда, на краях уже сильно потертой, но не теряющей своего изящного вида. Сейчас диван был заправлен, на нем уже не спали трое суток. Вдоль левой стены от зеркала ничего из мебели не было, зато там был большой арсенал холодного оружия, собираемый долгие годы. Мечи и ножи висели на стене в специальных подставках, любовно положенные каждый на свое место. Если от зеркала посмотреть направо, то мы увидим входную дверь, а левеепрохода небольшой деревянный ящик для бумаг, в котором, впрочем, кроме них лежало еще много чего, над ним висел аналогичный ящик с двумя створками. Капитан подошел к арсеналу, погладил осторожно, любя некоторые экземпляры, потом выбрал один из них, тот, что отобрал в бою у южных земель. Это был обоюдоострый кинжал с волнистым лезвием тридцати сантиметров, красивой резной гардой и кожаной ручкой, выполненной в виде заплетенной косички. Капитан все решил, он снова подтянулся, снова превратился из старика в морского волка и уверенным шагом вышел на палубу, держа в руке нож.
- Флинт, назначаю тебя старшим!
- Есть, сер!
- Я знаю, что вы не пили уже больше трех дней и умираете от жажды, поэтому принял решение, - тут голос капитана дрогнул, - напоить вас своей кровью!
Короткий взмах ножом, и оборвалась длинная жизнь.
"И в последний миг поднялась волна,
И раздался крик: "Впереди земля…"
Килрати Клох был награжден посмертно медалью за отвагу, он умер в операционной, не приходя в сознание…

Сообщение отредактировал Король Ангел - 9-02-2011, 5:28

В чердачном помещении зажглась лампочка, и туда вошел мальчишка с ободранными коленями. Обыкновенный мальчишка, лет десяти, в шортах, сандалиях и широкой футболке. Он немного щурился, привыкая после яркого солнца к полутьме. Потом медленно пошел осматривать чердак. Бабушка не разрешала бывать здесь, потому что многие предметы были очень старыми, пол - совсем худым, да и пыли было много, но Артемке, как и любому мальчику его возраста, было свойственно нарушать запреты. Он иногда забирался сюда, чтобы найти что-нибудь старое, но от этого не менее интересное. Многие предметы были накрыты тряпками или простынями, но артемка заглядывал под тряпки, и знал, что это - зеркала и старые картины, комоды и сундуки. Картинами мальчик мало интересовался, зато любимым его "артефактом" был ящик с довоенными игрушками. Вот и сейчас Артемка присел возле ящика, разглядывая содержимое. Здесь были деревянные машинки; самодельные тряпичные куклы; старые паровозики и вагончики; сабля, вырезанная то ли дедом, то ли прадедом; и, конечно же, оловянные солдатики. Мальчик бережно перебирал игрушки, разглядывал, но ничего с собой не забирал. Он знал, что сокровища тем ценнее, чем реже их видишь.

----

Амалия Николаевна поднялась на последние ступени, щелкнула выключателем, и остановилась отдышаться. Она была у же не в том возрасте, чтобы взбираться по крутой лестнице, и могла бы просить об этом внучка, но не делала этого. На этом чердаке было так много родного, так много памятного. Вот здесь, накрытое тканью, стоит стариное зеркало, в которое смотрелась еще бабушка Амалии Николаевны. Вот стоит швейная машинка, на которой она в юности шила. А вот - гарнитур, бывший когда-то приданным. Женщина поставила на тумбочку керосинку, подошла к старинному шкафу и открыла дверцы. Она мечтательно улыбнулась и провела рукой по военному мундиру. Это была форма, когда-то принадлежащая ее мужу. Амалия Николаевна часто прикасалась к этой одежде, вспоминая мужа, что-то шептала себе под нос. Иногда даже плакала. Рядом, в этом же шкафу, было и ее свадебное платье, выцветшее от времени, но от этого не ставшее менее значимым.
Амалия николаевна еще раз окинула взглядом чердак, полный старых друзей и трогательных воспоминаний. И заметила следы в пыли на полу. Артемка. Сорванец опять ходил на чердак без разрешения. Никак не поймет, что это может быть опасно. Женщина вздохнула и улыбнулась. Наверно, стоит позволять сюда ходить - пусть себе мальчишка играется. Только убрать подальше зеркало.

Борух Маркополо присматривался к представленным ему работам.
- Неплохо, неплохо, ещё раз неплохо. Не то, чтобы безукоризненно, но в целом принимается. Несколько слов скажу, ели не возражаете? Сароф! Живопись - это не финтифлюшки. Разные додумывания тут неуместны. Всё должно быть точно и взвешенно. А у Вас что? Куртка у паренька неопределённого цвета, штаны пошиты... вы хоть сами поняли, что за ткань тут изобразили? Я принял работу, но впредь прошу уделять больше внимания мелочам. Сперва Вы забываете, про цвет штанов, потом про штаны вообще, а на третьей картине у вашего мальчика обнаруживаются косички или крокодилий хвостик... И начинается хаос, разброд и шатание....Чем бы Вас озадачить таким... О! Предлагаю совершенно невинную тему - "Взятие снежного городка". Персоналии по Вашему усмотрению. Переходим к творению Фло. На этот раз придирок у меня нет. Картина принята. Только я так и не понял, какого окраса был капитан? Ведь килрати - это большие кошки... Как только окрасите его, приступите к эссе. Тема...продуктовый магазин на селе. От маленького мальчика пятилетнего возраста, проживающего на даче и от проезжающего мимо водителя-дальнобойщика. Вроде бы то же самое, но...
А теперь Клопик и её эссе. Вот об этом я хотел бы поговорить и поспорить. Да, всё показано, да, всё описано. Но! Два раза имена собственные написаны с маленькой буквы. Это неуважение к героям или к русскому языку? Всегда помните, о соответствующем павильоне. Впрочем, на мелкие описки я обычно не смотрю. Так что - продолжим. Вы употребили слово "обыкновенный". Обыкновенный - это такой чернокожий с кольцом в носу? Я что-то недопонял. Третье - пол на чердаке, как видно из описания, худой. Между тем на нём стоят сундуки, комоды, тумбочки, зеркала... А оно не провалится? Может, объясните ситуацию, милейшая? И, наконец, керосинка служит для разогревания и приготовления пищи. Наличие её на пыльном пожароопасном чердаке в век, когда у каждой бабки есть электрические фонарики по крайней мере странно... Может, доработаете или объяснитесь?
С этими словами преподаватель присел на один из пуфиков, дабы отдохнуть от малевания и выслушать своих учеников.

Сообщение отредактировал Torvik - 15-02-2011, 13:12

Везде стоял шум, слышалась беспрерывная стрельба. Отряд бойцов подбирался к вершине горы. В руках винтовки, на голове каски, военная форма, усталые лица.
- Всем занять позиции для огня! - отдал приказ командир и все начали располагаться за огромным поваленным деревом.
- Что будем делать? - спросил командующий одной из групп. - Позиция хорошая, терять неохота.
- Надо их выманить, пусть первые нападут, - решил командир. - Гранаты к бою!
На вершину горы, подобно смертоносному дождю полетели гранаты, следом послышались взрывы, крики. Пару секунд стоял туман а потом из него показались враги.
- Огооннь! - выкрикнул кто-то и без того всем ясную команду, по выходящим из дыма начали стрелять.
- Вперед, вперед, чего ждешь? - кричал один из бойцов другу.
- Но ведь Жека! Его подстрелили! - склонив голову над телом, в ярости прокричал тот.
- Вот и отомсти им! Вперед! - сказал подбежавший.
- Да, - все трое солдат двинулись на фланг, по небольшому снежному оврагу, заходя в тыл противнику...
Несколько минут спустя, весь отряд заслуженно отдыхал на вершине горы после, пусть небольшой, но победы.
- Интересно, как там идут дела у наших в городе? - приложив ладонь козырьком, командир рассматривал с высоты город. Весь город представлял из себя большой снежный лабиринт, тут и там виднелись деревья, по большей части поваленные, кое-где были строения из цветного пластика.
***
И как раз мимо одного из этих строений проходил другой отряд. Каждый из солдат осторожно ступал, казалось, они даже боялись дышать. Им надо было зайти врагу с фланга. Уже третий раз они пытались взять площадь, но каждый раз их отбрасывали назад. Вся надежда была на этот самый маневр. Вот за следующим поворотом показалась площадь - большое свободное пространство между снежных строений, полностью покрытое бумагой. На площади, спрятавшись за скомканной бумагой намертво засел отряд врага, с большим преимуществом в виде укрытий и пулемета.
- Так, мы атакуем первыми, отвлекаем внимание от основной атаки, - повторил в очередной раз простой план атаки один из командиров подразделений. - Ну что, по местам! - Не слишком громко отдал он приказ...
***
- Сколько нам еще сидеть в заперти, когда придет подмога? - устал спросил боец в черного цвета форме, бумага под ногами противно шуршала.
- Еще одной атаки мы не выдержим, - ответил другой.
- Не хныкать! Мы не можем отступить! - в очередной раз повторил командующий, уже переставая верить в правдивость этой фразы. - Кажется... ИДУТ! - прогудел мужчина и схватился за автомат.
Пули летели одна за другой, прошла всего минута с начала боя, но она показалась обороняющимся вечностью.
- Что-то мало их, - себе под нос пробурчал командир. - Тихо, тихо, - сощурив глаза он всмотрелся в проем между снежными строениями. - Идут, с фланга! Это был отвлекающий маневр! - Проорал мужчина, падая в укрытие.
Но вот из-за снега показалось то, что разрушило последние надежды обороняющихся на успешное удержание позиции. Это был танк. Одного выстрела хватило, чтобы показать серьезность намерений.
- Отступа... - оборвался чей-то крик...
***
Площадь была взята, враг отступает, остальные отряды обступают его с флангов. Победа была делом времени. Солдаты бодро шли рядом с танком, но прогудел голос командира и все ринулись в атаку. Штабом врага являлось снежное строение в виде буквы "П" около него, спрятавшись за поваленными деревьями, заняли оборону проигравшие, хотя их еще рано так называть.
Солдаты ударили в лоб, танк двигался как неприступная крепость, когда враги немного осмелели и подались немного вперед, им с флангов ударили сразу два отряда: один шел по городу, а другой атаковал с горы. Большую часть противников перебили, осталась лишь небольшая кучка, спрятавшаяся в "штабе".
- Что за... - протянул солдат, посмотрев наверх, там, прямо им на головы летела... ядерная бомба.
***
- Так нечестно! Ты ничего про бомбу не говорил! - гнусавым голосом доказывал свою правоту один из мальчишек, играющих в снегу. Белая шапка, синяя куртка, вязаный шарф, варежки на руках, теплые зимние штаны и ботинки.
- А ты про танк тоже не говорил! - надулся другой в практически такой же одежде, разве что куртка коричневая.
А между мальчишками, в слепленном снежном лабиринте с тут и там валяющимися ветками, тремя пластиковыми стаканчиками и какой-то газетой, лежали игрушечные солдатики.

НРПГ:Будем считать что с Фло мы отгуляли. Я все же учиться пришел.

Быстрым шагом в помещение вошел мужчина одетый в темно-синий камзол, и такого же цвета штаны. Приветливо кивнув нескольким Фло сразу, он цепко оглядел помещение. Нескольких лю... созданий я видел в Зале приема. Значит ученики. Кто лишний? Вон тот мужчина на пуфике. Поза слушателя. Учитель.
- Здравствуйте! Я очень рад Вас видеть! Теперь надо в это поверить. Я ожидал необычных аудиторий, раз это необычное учебное заведение, но, право удивлен. Хотя бывал в дыре и похуже. Я не так давно прибыл в Академию, но уже успел поселиться в Общежитии, и даже поесть. Улыбнусь. Пусть это и прозвучало двусмысленно. Теперь хотелось бы приступить к занятиям. А ведь и правда хочу. Меня зовут Рэндольф Уильям Миллер. Можно Рэнди. Разрешите приступить?

- Здравтвуй, Рэнди, - кивнул мужчина вошедшему, - Здесь у нас Павильон Описания. А значит учимся мы описывать. Так? Кто там смеётся? Своих дел мало?
Учитель нахмурил брови.
- И Вам, Рэнди, раз уж Вы тут, я дам задание. Первое задание. Вот у нас тут на головной стене должна быть картина детского садика. Восьмидесятые годы. Россия. А Вы сейчас сядите и представите мысленно воспитательницу. Утро. Родители приводят детей. А я нарисую в это время всё то, что Ваше воображение Вам подскажет. Дерзайте!
Сороф Хотел бы поговорить о Вашей работе. Когда я читал до последнего абзаца, меня не покидало ощущение, что чего-чего, а именно описания в работе мало. Я понимаю, что Вы хотели сделать сюрприз, но... получилось сухо, сухо и ещё раз сухо. Я не увидел картинки. Была политинформация. Да и ещё - не упускайте глаголов. Что за предложение "разве что куртка коричневая"? "Была коричневая?", "На мальчике была надета коричневая?" или что? Значит так. Сил потрачено много. Результат... ниже среднего. Красок мало. Точнее - их нет совсем. Давай так. Я выдам тебе пятое задание, а к четвёртому ты вернёшься потом. Итак, задание: твой герой - молодая женщина, узнавшая о неверности своего мужа. И - мне нужны эмоции! Эмоции, эмоции, эмоции! Опять же - это не значит, что Вы будете мне выдавать одни междометия, забывая о всём том, о чём мы с Вами говорили ранее. Потому и не зачитываю Вам четвёртую тему. Нет там ни внешности, ни пейзажа. Ясно? Действие надо было прибавлять к своим знаниям, а не удалять, как аппендикс то, что уже выучено? Или будем возвращаться? Вот именно поэтому мы и оставим пока четвёртую тему. Ибо я верю в Вас и вижу и способности и возможности. Итак - за Вами сцена на кухне. И - ничего не забудьте!
Борух Маркополо вытер тыльной стороной правой кисти пот со лба и потянулся к палитре...

Кетинар искренне надеялся, что задание преподавателя он понял верно. Недавно в библиотеке ему попалась чуднАя книжка про странный мир, в котором изобретения и научные изыскания привели к тому, что природа и все обитатели этой вселенной оказались на грани вымирания. Много слов в книге, конечно, было не понятно, но сама суть описанного - то, что живые существа умудрились настолько обезобразить свое место жительства, что обитать там стало практически не возможно, настолько поразила парня, что образ этого страшного мира очень сильно запал в голову. Пару раз молодому человеку даже снились сны о том, как он находится в ужасном селении, где жилища похожи на гигантские глыбы серых камней, а воздух настолько плохой, что каждый вдох дается с трудом.
- Наверное, смогу, - приободрил он сам себя, доставая из шкафа мольберт, и все что сможет пригодиться для рисования: планшет с бумагой, кисточки, и краски.
На гладко натянутом листе белоснежной бумаги появились первые робкие линии. Живописец из Кетинара был не самый великий, но образ, видимый в голове, будто сам собой изливался на бумаге цветными разводами. Сначала медленно начал вырисовываться фон: серо-коричневая почва, которая казалась практически безжизненной, если бы не кое-где торчавшие засохшие кустики, напоминающие о том, что когда то и здесь могло что-то расти. И, не смотря на пересекающую пустошь реку, земля была очень сухой. Она была покрыта безобразными трещинами и расщелинами, зияющими черными провалами.
Река же, которая медленно, словно нехотя текла по истощенной земле, была темная и грязная. От полумертвой земли ее отделял небольшой обрыв. Терракотовый цвет загубленного водоема был зловещий. Кетинар усугубил эффект добавив кроваво-красных разводов на нарисованные потоки. Сквозь эти воды невозможно было разглядеть дна, как ни старайся. Зато на поверхности в обилии был изображен трудно распознаваемый мусор - какие-то жестянки, обрывки бумаги и прочие не добавлявшие красоты и без того неприятному пейзажу вещи.
Кетинар немного подумал и дорисовал серой краской что-то вроде прозрачной дымки над водой - вроде как испарения: в книжке было написано про "резкий химический запах", а как лучше его изобразить, парень не понимал. Оглядел полученное, и добавил в дымку немного едко-зеленого цвета.
Верхний край планшета, где должно находиться небо, студент густо замалевал темно-серой краской. Он решил, что тяжелые, свинцовые тучи очень хорошо подойдут к уже оформившейся картинке.
И хотя опыта в рисовании у юноши было очень мало, эскиз получился вполне неплохой - это можно было судить хотя бы по тому, как сам "художник" отшатнулся от своей работы: мир вышел настолько гадким, что даже смотреть на него было больно.

Сообщение отредактировал Kethinar - 16-02-2011, 15:29

Муравьи, переползающие из года в год дорожку, ведущей к павильонам, помнили всех, кто когда-либо проходил по сероватому гравию и иногда давил их рабочих или разведчиков. Это были и нежные девичьи ступни, и кожаные сапоги солдат, и мягкие башмаки монахов, за которыми чаще всего с шуршаньем тащились полы рясы, и грязные и грубые лапы каких-то существ. А иногда даже проползало что-то змееподобное ( что муравьи справедливо считали самым неприятным, из-за остававшегося склизкого следа ) или прыгал кто-то одноногий.
Но сейчас муравьишки даже несколько опешили. По гравию определённо кто-то шёл, но этот кто-то был... тоже из гравия? Ближайшее насекомое подбежало к бухавшим по дорожке колоннам и подтвердило догадки собратьев - шагало что-то каменное! Вся рабочая группа поспешила убраться, чтобы не быть задавленной.
К зданию действительно направлялось то, что во многих мирах назвали бы големом - подвижная и одушевлённая гранитная статуя. Вся загвоздка была в том, что скульптурой путник был только наполовину - в районе живота холодная поверхность камня плавно переходила в торс человека.
Это был юноша, примерно лет двадцати от роду, закутанный в тонкий кожаный плащ ( который, впрочем, отлично скрывал каменную половину тела ). Из-под плаща выглядывали белая рубаха с расстёгнутым воротом и тканная жилетка на бронзовых пуговицах. На плече у парня лежал холщовый, местами в заплатках, полупустой мешочек на посохе.
Лицо у этого существа было вполне обычным, по человеческим меркам - если не считать затянутых в конский хвост чёрных, как смоль, волос и родинки пониже правого виска. Зато взгляд запоминался - о таком говорили "буравящий" или "смотрит так, будто я ему что-то должен", эффект ещё и усиливался тёмно-зелёным цветом глаз.
В данный момент Хаггард ( а именно так звали полуголема ) пытался отыскать Учебный Павильон и одновременно не передавить мечущихся под ногами муравьёв. "Замерли бы себе и дали спокойно пройти," - думал он с неким раздражением. Впереди показалось здание, как определил путник, недавно построенное. Хаггард ускорился, насколько мог и хотел, и добрался до нового павильона достаточно быстро.
Его глазам предстала странная картина - несколько человек выглядели так, будто спят и действуют в соответствии с событиями сна - кто-то дёргался, кто-то говорил или вообще делал что-то несуразное. Зато субъект с каплями краски на костюме смотрелся вполне мирно и спокойно. К нему-то и подошёл Хаггард, а затем спросил:
- Извините, господин, не подскажете, где здесь Учебный Павильон? Я только-только прибыл сюда для обучения и ещё не осведомлён о здешних местах.

По старому, протертому в некоторых местах, линолеуму текла "речка" из опрокинутой кружки. В воде отражались невзрачные бежевые обои на стенах, деревянные кухонные тумбы, очень похожие на них навесные шкафчики (наверное в одном наборе шли). Вот краешком проскользнуло отражение белой люстры, показалась открытая дверь, завешенное тюлью окно, подоконник с цветами... а потом поток "врезался" в плинтус и что-то новое в отражении появляться перестало. Ах! Похоже что-то пропустил... Да! Вот она и виновница опрокинутой кружки, с мобильным телефоном в руке и слезами на лице. Синяя футболка забрызгана водой при падении кружки, простенькие джинсы каким-то чудом остались сухими, а вот домашним тапочкам с собачками не позавидуешь, их постигла судьба если не Титаника, но о тотальном затоплении говорить можно смело.
- Тварь, подлец, сволочь... - слышался нервный шепот девушки. Она резко отбросила назад прядь каштановых вьющихся волос и продолжила изучение телефона супруга. - "Котик, еще увидимся, все было просто ах!" - с явным отвращением в голосе прочитала она смску. - Ненавижу! - срывая голос, прокричала девушка и на пол полетела стойка с ложками и вилками. Несчастная сползла на пол и зарыдала, бросив телефон на пол.
После нескольких минут, проведенных сидя на полу, девушка и встала и умылась ледяной водой из под блестящего крана, который был вмонтирован в одну из тумб. Оперевшись о тумбу она отдышалась и, поправив растрепавшиеся волосы, резко развернулась. Сейчас ненависть в ее душе немного потеснилась и пустила туда еще одно чувство - желание отомстить, наказать своего мужа. Возможно они еще помирятся, но оставлять все вот так она не собирается.
- Ничего милый, ты у меня попляшешь, ой как попляшешь... - приговаривая себе под нос начала девушка собирать столовые приборы с пола. Закончив уборку, она подняла телефон и заметила последнее непрочитанное сообщение, а вернее напоминание. Щелчок кнопкой и девушке хватило прочитать лишь несколько слов, чтобы снова зарыдать. "Мне надоела твоя ревность, я хочу развода", дальше было написано что-то еще,но девушка уже, отбросив телефон в сторону, снова плакала на полу. Неужели он знал, что она будет читать смски? Но сейчас ей было не до размышлений... как бы не сделала с собой чего...

Внимательно выслушав задание, Рэнди опешил. Да, он читал мемуары и историю, но откуда ему знать, как это было на самом деле. Россия. Да еще и в восьмидесятые. Но, тем не менее, задание получено, приступим...

Ну-с. Прошлое творит настоящее. Общее – детали. Так и запишем.

6:40 утра. Еще никого из нянек нет, но сама воспитательница уже на работе. Два ребенка уже играют в основной комнате, мама привела третьего. Прихожая, в которой все стены заняты шкафчиками. На некоторых из них вырезанные из журналов фрукты, на остальных животные. В углу аквариум. На стенах пластиковые квадраты со стороной примерно 30 сантиметров с выдавленным на них орнаментом. На потолке две лампочки в пластмассовых же, абажурах тускло-желтого цвета. Формой похожи на букву М, если ее вращать вокруг подчеркивания. Воспитательница лично встречает мамашу, на усталом лице со следами недосыпа, застыла улыбка. Не такая, как у современных коммивояжеров или менеджеров, а теплая, почти материнская улыбка. Это - полноватая женщина, примерно тридцати семи лет. Она одета в кристально белый, накрахмаленный халат. Настолько, что он аж хрустит, как будто заморожен, не гнется, а ломается на сгибах локтей малым количеством складок. Волосы окрашенные охрой в ядовито-рыжий цвет, уложены на затылке в тот самый кандибобер у которого нет ни начала, ни конца. Этакая гора бубликов. Как бы тщательно не были окрашены волосы, некоторые волосинки седой серебряной линией дают понять, что она не так молода, как хочет казаться. Эта седина и морщины, все это говорит о ее возрасте. Припухлые кисти рук и слишком полные икры, на которые надеты капроновые гольфы (единственное из одежды, которую можно увидеть) позволяют судить о фигуре, которую скрадывает халат. Но она молодиться, она очень любит детей, и общение с их родителями. Старается не терять присутствия духа даже в самые критические ситуации. Спустя несколько секунд она поздоровается с пришедшей женщиной, найдет несколько теплых слов для ребенка, и получит еще несколько очков к статусу «хорошая воспитательница и милая женщина». Когда она рассказывает что-то, то очень активно жестикулирует руками, настолько, насколько это позволяет жесткий халат. Вообще, у нее очень подвижны все части тела. Одна из плотно прижатых, среднего размера ушных раковин, всегда обращены к нашкодившему ребенку, когда она прислушивается к его оправданиям. Голубые глаза смотрят на окружающий мир цепко и внимательно, когда тирада ребенка "Оно само!" заканчивается, она закатывает их прикрыв веки, и слегка покачивает головой. Небольшой аккуратный нос с легкой горбинкой, всегда раздувает крылья ноздрей, когда она к чему-то принюхивается. Редко, голова на тонкой шее находится в одном положении, ведь она ответственна за большое количество сорванцов, у которых вечно что-то происходит, и поэтому она вынуждена вращать головой, чуть ли не на 360 градусов. По тому,, как выглядят ее полные губы, можно догадаться о ее настроении, или отношению к происходящему. Правый безымянный палец обхватывает тонкое обручальное кольцо, на внутренней стороне которого лаконично проставлено «585». На шее простой серебряный крестик на серебряной цепочке. Это и все ее украшения. На ногах удобные домашние тапочки. Кто бы что не говорил, весь день на ногах, и в конце дня икры затекают и становятся как каменные, если есть хоть малейший намек на каблук.

Представив все это, Рэнди довольно улыбнулся. Вроде неплохо получилось.

Увидев новичка, преподаватель оторвался от разговора со студентами:
- Да, молодой человек, здесь именно Учебные Павильоны. А Вы, как я понимаю, зашли сюда случайно. Что-то не найду Вас в в списках. Будьте любезны, пройдите к Воротам и заполните там все необходимые формы. Тогда мы рады будем Вас обучать всему, что знаем сами и даже немного большему. Мы будем рады Вас видеть вновь!
Борух раскланялся и обернулся к студентам:
- Кетинар, хорошее описание, молодец. Только, - усмехнулся Маркополо, - у Вас получился пейзаж "Кетинар пишущий картину", а не "пейзаж с речкой". Впрочем, принимается. Следующее задание будет одновременно и сложным и простым. Надо создать шедевр. Эпохальный. Тема - "Побег из тюрьмы". Важная часть - описания действий. Хотя советую не забывать и про описания персонажа, помещения и пейзажа.
Преподаватель прошёлся по аудитории.
- Сароф! Я Вам верю. На этот раз верю. Сцена искренняя, может, можно было бы и поподробнее, но - достаточно для понимания и героини и обстановки и всех чувств. Теперь возвратитесь к оставшемуся заданию. И не вздумайте забывать о всём том, чему Вы уже научились. Не зацикливайтесь на одном, забывая об остальном. Рэнди, мне нравится Ваша заведующая. Вот только крестик... сомневаюсь, что в восьмидесятые годы ей позволили бы его носить. Да, она не член партии, но и не уборщица. В эту деталь я лично верю мало. Впрочем, один мазок и... Перейдём к заданию номер два? На этот раз Вы напишите два эссе. На одну и ту же тему, но с разных точек зрения. Итак, перед Вами кабинет алхимика. Покажите его с точки зрения хозяина сего заведения и с точки зрения туповатой служанки, миссия которой вытереть пыль и сменить корм у подопытных грызунов. Надеюсь, Вам найдётся о чём нам рассказать...

Сообщение отредактировал Torvik - 18-02-2011, 12:14

"Ну что же, пора переделывать предыдущее задание, начну с чистого листа" - подумал Сароф и принялся за дело.
***
Шум, крики, радостные крики, смех, веселый детский визг - казалось ими было заполнено все вокруг, они умудрялись просочится всюду - сквозь сруб хижин, под соломенные крыши этих же домов, в каждый уголок замысловатой резьбы на ставнях, в печные трубы... Холмы с еловым лесом, покрытая льдом речка, петляющая меж них, еще одна деревня, находящаяся выше по течению реки - все это было скрыто снегом, который шел сегодня не на шутку сильно. Но это не мешало народу, который во всю веселился, особенно молодежь. Маги устроили действительно хорошее развлечение. Они умудрились из снега отстроить две здоровых крепости! Не в натуральный размер, но стены, баррикады, даже рвы! И сейчас эти крепости, расположенные на двух близких друг к другу холмах, воевали друг с другом. Разноцветная ребятня (действительно разноцветная, родители одевали своих детей поярче, чтобы разглядеть в толпе) с улюлюканьем штурмовала крутой подъем, а сверху, точно такая же кучка ребятни планомерно обстреливала их снежками. Бегали дети в чем попало, кто-то в фуфайке, которая была размера на три больше и в столько же раз старше того, кто ее носил, кто-то в потрепанной и зашитой разноцветными заплатками шинели, по виду пережившей не одну войну, а кто-то и в обыкновенных куртках самых разных цветов размеров и форм. Молодежь же подошла к развлечению с другой стороны. Они установили правила боя, поделились на команды (которые различались по одежде, а вернее по оттенкам, темным и светлым) и теперь у них развернулось настоящее соревнование, в котором кроме обычного веселья и азарта был затронут спортивный интерес. А в связи с интересом и правилами, постоянные споры и выкрики - "он жульничает!". Неподалеку группой стояли и похихикивали над забавами взрослые, кто-то видимо расчищал снег, а потом решил посмотреть, потому что стоял с лопатой в руке и весь в снегу, кто-то тщательно высматривал своего ребенка, один усатый мужик уже сам начал обстрел снежками, кучкой стояли девочки, явно отколовшиеся от молодежи, к крепости бежали три "черных", видимо после неудачной попытки уговорить девушек присоединится.
- Ага, чтобы снежком залепили, не, мне прошлого раза хватило, - недовольно заявила Наташа в достаточно приличном пальто темного цвета и рыжими вьющимися волосами, выбивающимися из под шапки с помпоном.
- Ахахаха, - засмеялась ее подруга. - Это когда тебе так залепили, что ты аж с горки кубарем покатилась? - Вся девичья компания, кроме Наташи, дружно засмеялась. Пока одной из них прямо в лоб не прилетел снежок от коварных мальчишек.
- Ей, мы будем мстить! - и все с визгами бросились в атаку.
- Ехх, молодежь, а ведь минуту назад не хотели идти, а то вон, сами побежали, - оживилось на лавочке старшее поколение, а именно бабуля, еще не очень старая, но уже с сединой, в фуфайке и пуховом платке, занимающая собой не маленькую часть лавки.
- Ну а ты шо думола, фесялятси, - прошавкала более старая старушка, одежда, надетая на ней (а именно бесчисленное количество свитеров и телогреек во главе с погрызенным крысами пальто, а также больших размеров платок, покрывающий голову) кажется занимала в разы больше места чем она сама. - Тек гледиф и профтуду потхватют, - невнятно продолжила она, явно забыв дома вставную челюсть.
- Хе, ты ж, Михайловна, сама такой была! - усмехнулся некий субъект между двумя бабушками, оказавшийся дедом, в шапке-ушанке и фуфайке. - Как сейчас помню! - сказал он сквозь черные, неподвластные седине, усы и бороду, подергивая за штанину, которая никак не желала поправляться.
- Молчи уж! Иди вон за своей бабкой следи, а то потеряется еще, - недовольно буркнула толстая бабуля.
- А чего за ней следить-то? Дома она сидит... - сказал дед, но потом стал и бодро зашагал опираясь на костыль. Старушки хмыкнули, склероз видимо не дремлет.
***
- Отлично получилось, - сказал человек в белых одеждах, стоящий по другую сторону от крепостей. Лысая голова покрыта капюшоном, а белая хламида немного трепалась по ветру.
- Ну так, всеми старались, - сказал еще один мужчина в такой же одежде, но с черными короткими волосами и небольшими черными усами.
- Вон, одна крепость кажется пала... - приложив руку козырьком произнес третий. И правда, молодежь, успевшая соорудить таран, проломила снежную стену одной из крепостей и теперь с криками "Победа!" и "За наших!" обстреливала снежками обитателей "вражеской" крепости...

На дорожке, ведущей к павильону, показалась девушка. Осмотрев издалека недостроенное здание, новенькая быстро подошла ко входу и уже взялась за ручку, как вдруг замерла.
- Ну конечно, спорим? - спросила пришедшая у двери - На просто так. Вот и чудненько.
Тихо постучавшись, девушка вошла в внутрь.
- Здравствуйте, - она улыбнулась и слегка кивнула - надеюсь, мы вовремя? Разрешите приступить к занятиям.

Борух Маркополо скептически посмотрел на работу Сарофа и довольно ухмыльнулся.
- Ну вот совсем другое дело. Теперь можно и отдохнуть. Вы первый, кто предоставил удовлетворительные ответы на все вопросы. Не отличные, не с первого раза, но первый. Поздравляю! Теперь можете расположиться поудобнее и взирать на... на всё это буйство красок. Или... или идти к Экзаменационному павильону. Впрочем, насчёт экзамена разговор особый. Вы, сударь, будете оповещены дополнительно, что делать и в какие сроки.
Преподаватель повернулся к девушке:
- Вы, конечно же вовремя. Не назовётесь ли? И тогда... да, именно после этого Вы и получите первое задание.

- Ну? Не ну. Извините, совсем забыла представиться, Полина... - девушка задумалась, накручивая волосы на палец, потом резко опустила руку. Улыбнувшись, она отошла на шаг назад и сделала реверанс.
- Переигрываешь. Ты, вообще-то, молчать обещала. А ты обещала не паясничать. Я такого в здравом уме пообещать не могла. Сегодня утром ты... Ладно, как скажешь сестренка. Говоришь обещала, значит обещала. В общем, я Полина, это Ната. Наталья.

Час от часу не легче,- подумал Рэнди. Благо, был знаком с несколькими Тауматургами, да и так, баловались при нем химией. Однако, этот странный человек просил написать эссе, но ни ручки, ни бумаги не дал. Вздохнув, Рэнди достал из кармана блокнот и авторучку, и погрузился в мысли, быстро при этом что-то записывая.
-----
Второй день я не могу попасть в свою лабораторию. Клиенты, черт их за ногу. Этот лысый хмырь лавочник уже надоел. Удавится же за медяшку. Приходит, вид жалобный, лепечет про постоянного клиента и скидки… Хорошо, что он меня боится. Глаза не спрятать. В подворотне за сребрушку, да какой там, за три медяка зарежет, гнида. Снадобье от кашля ему, снадобье ему! Познакомим-ка мы его с уринотерапией, хе-хе. И совсем задешево, да. Все! До-ста-ли! В лабораторию!
Закрыв лавку, он отправился в путь, который совершал пусть не ежедневно, и не очень долго, но которого часто ждал с нетерпением. Спустившись по лестнице в подвал, пройдя три метра хорошо освещенного коридора, он вставил ключ в замочную скважину. Дверь, в которой эта скважина была проделана, даже на вид была тяжелой. И было не понятно, дверь такая, чтобы никто не попал внутрь, или же чтобы никто не вырвался наружу. Дверь хоть и открывалась наружу, но это было скорее данью целесообразности, чем охране. Выбегая, очень трудно еще и тянуть на себя дверь, да и в случае чего, дверь не вынесет вместе с косяком в коридор, она просто распахнется. Повернув ключ в замке два раза, он сделал шаг вовнутрь. Вдохнул тот непередаваемый запах химикатов, ту особую смесь ароматов присущих каждой лаборатории. Как он мечтал о своей. Когда драил котелки и мыл пробирки, когда кормил и убирал за крысами в лаборатории учителя, все это время он думал о том, как оборудует свою лабораторию, в которой он будет хозяином. И вот она, выстраданная, он к ней привык, это было единственное место, где он чувствовал себя комфортно. Здесь, он чувствовал себя тем, кем и должен был. Он чувствовал себя Мастером. Войдя, он медленно пошел вдоль ряда столов, любовно ведя кончиками пальцев по различным колбочкам и пробиркам. Заглянул в клетку с крысами, проверил сыты ли они. Крысы – они все испытывают на себе первые. Сколько уже уродцев он усыпил, Лысые, разлагающиеся, мертвые, мутировавшие и еще бог знает какие, все они пали жертвой науки. Встав посередине комнаты, он еще раз огляделся. Почувствовав себя на своем месте, он приступил к приготовлению снадобья. Сегодня не будет экспериментов, не хочется. Я обещал себе познакомить лавочника с уринотерапией, и я познакомлю. Надо только придумать, как отбить запах, а то лавочник такого снадобья по переулкам нанюхался вдосталь, и может заподозрить неладное. Однако, надо чтобы это снадобье оказало эффект, значит упаренная урина будет только основой…
Вроде получилось. Пахнет лекарством, цвет вполне, о вкусе не скажу. Можно продавать. Аккуратно выставив использованные склянки, сунув в карман бутылочку с зельем, еще раз оглянувшись на пороге, грустно вздохнув, алхимик вышел, заперев за собой дверь.
-----
Через некоторое время, в лабораторию вошла девушка в простом платье. Она принесла с собой пустое ведро, швабру и тряпку. Войдя в помещение, она поморщилась.
Матушки, ну и запашина. Как в туалете, ей богу. Нельзя было сбегать что ли? Странный он, бывает часами сидит, смотрит на стекляшку какую-нибудь. Помню, сидел он так, смотрел, вдруг как вскочит, как схватит, вылил ее, начал бормотать, ходить кругами. Заговаривал что ли? Так ведь не ведун. Ой! Сиреневенькая стекляшка! Девушка, подбежав к столу, украдкой оглядываясь, откупорила фиал, и набрала в ладонь странной жидкости, и стала ею обмазываться. Еще раз оглянувшись, она закупорила и поставила на место фиал. С довольной улыбкой стала подметать пол щеткой, которая стояла в углу, сметая мусор к сливному отверстию. Пару раз, задев бедром столы, всякий раз замирая и ожидая звона. Как-то раз, она разлила на стол какую-то маслянистую жидкость. Совсем немного, но хозяин орал почти два часа. Она так и не поняла почему, и чем так опасен этот «нитроглицерин», если он упадет на пол. С тех пор, он стал убирать некоторые бутылочки в запирающийся шкаф, привинченный к полу. Подметя пол, решила передохнуть, развлекаясь тыканьем в крысюка стеклянной палочкой. Крысюк пищал и скалился, что безмерно забавляло девушку. Когда это ей надоело, она выгребла из выдвигающегося лотка грязные, вонючие опилки, насыпала туда новых, и вставила лоток на место. Принялась за мытье пола, думая о жизни своей нелегкой. Как судачили подружки, их наниматели, то их ущипнут, то намекают на что-то. Тут главное жеманно хихикать, и повторять что ты честная девушка,- говорила одна из них,- правда с повторами не переусердствовать надо бы. А этот, какой-то не такой. Всегда ходит задумчивый, пускает убирать не все комнаты, при упоминании спальни начинает дрожать… Тьфу. Она пнула ведро с уже набранной водой, отчего то опрокинулось. Тьфу еще раз. Поставив ведро, она стала сгонять воду к сливу. Осушив лужу и протерев пол почти насухо, пожалев что нельзя утащить сиреневенькую колбочку, почти вприпрыжку, девушка вылетела из лаборатории.

- Значит так, Ната, - начал преподаватель, - Я преподаю здесь "описание". Звать меня Борух Маркополо и я... Впрочем, что ж я так нескромно. Садитесь и подружку попросите. А потом закройте глаза, чтобы представить себя индийским раджой. И пусть у нас на задней стене Павильон будет его дворец. вы мечтаете. Я зарисовываю Понятно? Можете приступать к работе. Нет, не к работе, к мечте. Анализировать мы будем потом. Надеюсь, мы останемся довольны как процессом, так и результатом.
Преподаватель подошёл к Рэнди и dpzk e него листки:
- А в вас есть потенциал, молодой человек. А раз так, то и спрос особый должен быть, не так ли? Итак, что мы имеем? Да, я вижу лабораторию, но я не вижу в ней персоналии. Не вижу. Понимаете меня? Ни того, ни другого? Какого они роста? Как сложены? Во что одеты? Да, на девушке простое платье... и? Что значит "простое". А бывают ещё сложносочинённые и сложноподчинённые, да? А, если бы я вынужден был рисовать это всё? Алхимик был бы голым, а служанка лысой... Но! Никогда не стоит вываливать все сведения на читателя одной лавиной. Здесь упомянули в тексте об одном, там - о другом. Глядишь, и целостный портрет сложится. Надеюсь, всё понятно. Да, листки для новой версии эссе вон там, на третьей полочке справа. Могли бы и спросить.
Борух протянул Рэнди обратно его сочинения. Что же, дабы достигнуть совершенства, иногда требуется и повторная работа над проектом.

Не став убирать блокнот в карман, Рэнди взял с полки несколько листков. Сев на пол неподалеку от Боруха, он стал переписывать то, что было написано в блокноте, иногда задумываясь и дописывая. Потом он протянул Боруху то, что написал.

Второй день я не могу попасть в свою лабораторию. Клиенты, черт их за ногу. Этот лысый хмырь лавочник уже надоел. Удавится же за медяшку. Приходит, вид жалобный, смотрит, снизу вверх, лепечет про постоянного клиента и скидки… Хорошо, что он меня боится. Глаза не спрятать. В подворотне за сребрушку, да какой там, за три медяка зарежет, гнида. Снадобье от кашля ему, снадобье ему! Познакомим-ка мы его с уринотерапией, хе-хе. И совсем задешево, да. Все! До-ста-ли! В лабораторию!

Закрыв лавку, он отправился в путь, который совершал пусть не ежедневно, и не очень долго, но которого часто ждал с нетерпением. Спустившись по лестнице в подвал, пройдя три метра хорошо освещенного коридора, он вставил ключ в замочную скважину. Дверь, в которой эта скважина была проделана, даже на вид была тяжелой. И было не понятно, дверь такая, чтобы никто не попал внутрь, или же чтобы никто не вырвался наружу. Дверь хоть и открывалась наружу, но это было скорее данью целесообразности, чем охране. Выбегая, очень трудно еще и тянуть на себя дверь, да и в случае чего, дверь не вынесет вместе с косяком в коридор, она просто распахнется. Повернув ключ в замке два раза, он сделал шаг вовнутрь. Несмотря на вид, за дверью скрывался довольно-таки узкий проход внутрь лаборатории. Хорошо, что он не был полным. Высокий, статный, даже симпатичен. Каштановые волосы средней длины, голубые глаза, атлетично сложен. Так что, ему не приходилось протискиваться в этот проход, единственное, он слегка пригибал голову. Вдохнул тот непередаваемый запах химикатов, ту особую смесь ароматов присущих каждой лаборатории. Как он мечтал о своей. Когда драил котелки и мыл пробирки, когда кормил и убирал за крысами в лаборатории учителя, все это время он думал о том, как оборудует свою лабораторию, в которой он будет хозяином. И вот она, выстраданная, он к ней привык, это было единственное место, где он чувствовал себя комфортно. Здесь, он чувствовал себя тем, кем и должен был. Он чувствовал себя Мастером. Войдя, он медленно пошел вдоль ряда столов, любовно ведя кончиками пальцев по различным колбочкам и пробиркам. Заглянул в клетку с крысами, проверил сыты ли они. Крысы – они все испытывают на себе первые. Сколько уже уродцев он усыпил, лысые, разлагающиеся, мертвые, мутировавшие и еще бог знает какие, все они пали жертвой науки. Встав посередине комнаты, он еще раз огляделся. Подошел к вешалке, надел на себя халат. О халате стоит сказать несколько слов, это был длинный, чуть не до пола халат, из материала, напоминающего брезент. После того, как халат был сшит, он вываривался несколько часов в кипящем каучуке с серой. После охлаждения, халат несколько потерял в эластичности, зато приобрел в стойкости к разным агрессивным веществам. Достал из одного кармана халата перчатки, из другого шапку-четырехклинку (они, кстати, были сшиты из того же материала, только более тонкого, и также выварены в каучуке), надел их, и перешел к столу. Почувствовав себя на своем месте, он приступил к приготовлению снадобья. Сегодня не будет экспериментов, не хочется. Я обещал себе познакомить лавочника с уринотерапией, и я познакомлю. Надо только придумать, как отбить запах, а то лавочник такого снадобья по переулкам нанюхался вдосталь, и может заподозрить неладное. Однако, надо чтобы это снадобье оказало эффект, значит упаренная урина будет только основой…
Вроде получилось. Пахнет лекарством, цвет вполне, о вкусе не скажу. Можно продавать. Аккуратно выставив использованные склянки, сунув в карман бутылочку с зельем, еще раз оглянувшись на пороге, грустно вздохнув, алхимик вышел, заперев за собой дверь.

--------------------------

Через некоторое время, в лабораторию вошла девушка в простом, приталенном, льняном платье без рукавов. Она принесла с собой пустое ведро, швабру и тряпку. Войдя в помещение, она поморщилась, перекинула русую косу вперед, и окинула критическим взглядом «рабочий бардак».

Матушки, ну и запашина,- сказала она и почесала веснушчатый нос. Как в туалете, ей богу. Нельзя было сбегать что ли? Странный он, бывает часами сидит, смотрит на стекляшку какую-нибудь. Помню, сидел он так, смотрел, вдруг как вскочит, как схватит, вылил ее, начал бормотать, ходить кругами. Заговаривал что ли? Так ведь не ведун. Ой! Сиреневенькая стекляшка! Девушка, подбежав к столу, украдкой оглядываясь, откупорила фиал, и набрала в ладонь странной жидкости, и стала ею обмазываться. Еще раз оглянувшись, она закупорила и поставила на место фиал. С довольной улыбкой стала подметать пол щеткой, которая стояла в углу, сметая мусор к сливному отверстию. Пару раз, задев бедром столы, всякий раз замирая и ожидая звона. Как-то раз, она разлила на стол какую-то маслянистую жидкость. Совсем немного, но хозяин орал почти два часа. Она так и не поняла почему, и чем так опасен этот «нитроглицерин», если он упадет на пол. С тех пор, он стал убирать некоторые бутылочки в запирающийся шкаф, привинченный к полу. Подметя пол, решила передохнуть, развлекаясь тыканьем в крысюка стеклянной палочкой. Крысюк пищал и скалился, что безмерно забавляло девушку. Когда это ей надоело, она выгребла из выдвигающегося лотка грязные, вонючие опилки, насыпала туда новых, и вставила лоток на место. Принялась за мытье пола, думая о жизни своей нелегкой. Как судачили подружки, их наниматели, то их ущипнут, то намекают на что-то. Тут главное жеманно хихикать, и повторять что ты честная девушка,- говорила одна из них,- правда с повторами не переусердствовать надо бы. А этот, какой-то не такой. Всегда ходит задумчивый, пускает убирать не все комнаты, при упоминании спальни начинает дрожать… Тьфу. Она пнула ведро с уже набранной водой, отчего то опрокинулось. Тьфу еще раз. Поставив ведро, она стала сгонять воду к сливу. Осушив лужу и протерев пол почти насухо, пожалев что нельзя утащить сиреневенькую колбочку, почти вприпрыжку, девушка вылетела из лаборатории.

Сообщение отредактировал ASpid - 3-03-2011, 22:50

Залетев назад в павильон, фея спикировала к маляру.
- Ой, я тут чуть-чуть задумалась, потом еще чуть-чуть задумалась... и как-то быстро время пролетело, и... вот.
Поздний вечер. Заигравшийся ветер швыряет хлопья снега в лицо случайным прохожим, а мороз стоит такой, что смерзаются ресницы и от холода перехватывает дыхание. Впрочем, чем сильнее бесится погода, тем уютнее становится в стенах маленького актового зала. Праздник уже почти закончился и уставшая учительница музыки, прикрыв глаза, в который раз играет медленный вальс. Она сидит выпрямившись в узком пространстве между елкой и пианино, время от времени стряхивая осыпающуюся мишуру. Посреди зала танцуют парочки, а те, кто не танцует, незаметно обнимаются в сторонке или скучают на сдвинутых к стенам рядах кресел. На одном из таких кресел, ближе к выходу, сидит Марина. Глядя на эту маленькую девушку, никто и никогда не догадался бы, что она уже девятиклашка. Лицо округлое, почти детское и по-детски припухлые бледно-розовые губы. Нос прямой, чуть-чуть вздернутый, а темно-каштановые волосы немного вьются и подстрижены до плеч. Взгляд у девушки совсем не детский, кажется, попроси ее улыбнуться, и Марина только непонимающе захлопает своими голубыми глазами. Одета в стандартную школьную форму: коричневое платье, белый фартук, колготы да туфли. Все выглаженное и накрахмаленное, будто только вчера прибыла с фабрики образцово-показательных школьников. В руках она держит полумаску белого кролика с длинными ушами.
Вот уже битый час, как Марина с серьезным лицом разглядывает одноклассников и считает лопнувшие воздушные шарики. Пока лопнул только один, его зеленый огрызок сиротливо болтается над окном и, почему-то, очень раздражает девушку. Мимо проходит староста, совершенно не по возрасту развитая особа, под ручку с Колей из десятого и Марина ловит себя на мысли, что староста из Борисовой, как из козла академик, и организовать людей она неспособна, и выбрали ее, в основном, с подачи мальчиков... Марина досадливо дергает головой, стараясь думать о празднике и только сейчас замечает Рыжего. Парнишка мнется, наверно, хочет пригласить на танец, но Рыжий предатель, он наябедничал, когда весь класс сбежал с урока, так что девушка старательно смотрит в другую сторону. Чуть позже подходит Костя, долговязый здоровяк и задира. Цыкнув на Рыжего, он улыбается до ушей и протягивает руку.
- Эй, мелкая, хватит киснуть, пошли потанцуем.
Маленькая Марина выглядит нелепо рядом со своим кавалером. Танцует она очень сосредоточено, как будто делает домашнее задание, так что Косте даже становится как-то неловко.
Наконец музыка прерывается и школьники расходятся. Марина бредет домой в стайке своих товарищей, праздник кончился, завтра опять будни.

- Что же. Посмотрим, что у нас тут....
Борух Маркополо критически оглядел стены и обернулся к Элли:
- Кажется так. Только объясните мне, зачем было крахмалить девочке колготки и гладить туфли. И ещё - цвет туфель я так и не разглядел и, почему-то уверен, что такой предмет одежды, как колготки появился в гардеробе школьниц куда позднее, а до этого они носили чулки. А уж что касается мишуры, падающей с женщины с прямой спиной, одетой в рыцарскую кольчугу, то я немного сомневаюсь, что в таком облачении удобно играть на вышеописанном инструменте... Впрочем, работа принята. Хоть и с оговорками. Вместе с эссе, которое будет Вашим следующим заданием, мне на поставленные вопросы Вы таки дадите ответы, не так ли? Так вот, теперь об эссе. Эссе надо Вам, милейшая, написать (да, насчёт бумаги спросите у Рэнди, я ему только что объяснил) на тему каюткомпании пиратского космического корабля. Мне предоставьте два вида сего помещения, от лица боцмана и от лица молоденькой пленницы, отданной на откуп её обитателям.
Да, Рэнди надеюсь, Вы и сами понимаете, что вторая версия Вашего эссе лучше первой? Хотя я вижу отдельные шероховатости, получившиеся в следствии того, что Вы уже встраивали в готовый текст свои описания, я не стану их касаться. Главное - теперь картина у нас более качественная. Задание считаю выполненным, а посему, перейдём к следующему?
Преподаватель прошёлся по аудитории, отстукивая каблуками какой-то замысловатый мотивчик:
- У нас что третьим заданием? Написание пейзажа. Берите мольберт и краски. Вон там, у стены. Хватит на всех, не волнуйтесь. И - творите! Тема - лунный пейзаж. Нет, не лунный. Пусть это будет лес неизвестной планеты. Вот вышел ваш соотечественник из космического корабля или телепортировали его и... Детали на ваше усмотрение. Да, краски имеют обыкновение пачкать руки и одежду. Будьте внимательны. Если что - ацетон вон там - на полочке, в жёлтом пузырьке.
Маркополо махнул рукой в сторону шкафа возле двери...

- Господи, что я тут делаю?
Подумал паренёк зайдя в двери павильона. Он был молод, невысок, ростом примерно с рослого гнома, его седые волосы, словно герб на щите, говорили о том, что он уже не раз побывал в жестоких сватках и передрягах, ценой в которых были не деньги или власть, а жизнь. Внимание при этом отвлекала короткая коса, которую заплетают сельским девицам, она смотрелась как нельзя интересно - обрубленная с конца, словно откушенная. Блики на его серых, ребяческих глазах застыли столбом, будто не обращая внимания на то, что его длинная чёлка закрывала их, не пропуская ни единого луча света. Он был одет явно не по парадному: мятая чёрная рубашка с длинными рукавами, заплечный мешок из оленьей кожи, серебрянная фляжка на поясе, походные чёрные, как смоль, штаны, чуть нависающие над кожаными туфлями. Из всего этого нелепого наряда выделялись два, закрепленных на спине завязками, коротких меча... Такие на дороге не скуют, сам металл из которого они были сделаны - даже не металлом и был. Это были две роскошные изумрудные катаны, с какими ходят на войны знатные господы.
- Извините,- обратился он к забавному, как ему показалось, мужчине, в костюме, заляпанном краской. Он слегка ухмыльнулся и потёр, проколотое золотой серьгой, правое ухо.
- Не здесь ли находиться тот самый учебный павильон, о котором мне прожужжали все уши.
Парень осмотрелся вокруг себя. Пол, стены и потолки были украшены невообразимыми картинами и пейзажами. Именно в такие моменты жалеешь, что не учился в детстве рисовать. Всё его детство прошло в замшелых, тёмных и завитых паутиной коридорах гильдии меча. С самых малых лет он учился лишь одному - тому, как постоять за себя, защитить честь дорого тебе человека и как лишить ненавистного тебе человека жизни. Он вылетел оттуда с прахом. Последняя его мысль тогда была: "Что же теперь?" Только тогда он понял - если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.
Поправив мешок он сделал пару шагов вперёд и промолвил:
- Можно послушать что тут у вас происходит? Меня, кстати, Кайн зовут.

Сообщение отредактировал prisemaster - 5-03-2011, 10:27

В ясном весеннем небе над городом раздался крик, похожий на крик огромной птицы.
- Вам бы сударь перестать кобениться и идти на снижение! – перекрикивая свист ветра, приказал наездник. Грифон нехотя завалился на правое крыло и пошел на привычный вираж. Немного покружив над площадью, мифическая птица грянулась оземь, вздымая клубы пыли. Глянув на хозяина и убедившись, что тот цел и невредим грифон помог всаднику спешиться. Тут же принявшись с остервенением, по-птичьи чистить белоснежные перья, помахивая длинным хвостом.
- Чистюля ты мой – расплылся в улыбке хозяин дивного зверя – Жаль только говорить не умеешь.
В мгновение ока сбежалась целая ватага пестро одетых местных мальчишек. С криками и улюлюканьем ребятня собралась вокруг чудесного зверя и его всадника.
- Дядь, а можно птичку погладить? – подскочил к незнакомцу самый храбрый из них
- Попробуй. Можешь даже покормить. – на слове «покормить» грифон отвлекся от своих перьев и заинтересованно уставился на веснушчатого ребятенка с соломенными волосами.
- Не бойся, не укусит. Только за хвост не дергай. – всадник вложил в ладошку мальчугана золотую монетку и потрепал по голове – Не забудь напоить. Да, и его зовут Аракс.
Вильяму всегда было легко найти общий язык с окружающими. Еще в семинарии, на занятиях по риторике, настоятель Оплота отметил его дар убеждения:
- Из тебя выйдет замечательный пастырь! Куда тебе мечом махать?
- Отче, а что делать там, где убеждение уже не действенно? Правду ведь надо крепить не только словом?
И в сотый раз понимая, что спорить с упрямцем бесполезно, настоятель разводил руками и удалялся. А Вильям отправлялся в кузню, дабы закончить свой боевой молот, непременный атрибут любого паллдина.
Родные стены Оплота. Яблоневый сад с резными деревянными скамеечками. Запах свежего хлеба тянущийся из монастырских пекарен. Как давно это было… Как изменился мир и как изменился он.
Вильям мерно шагал по мощеной темным камнем дороге. Коротко стриженые русые волосы, безусловно, свидетельствовали о воинствующей натуре героя. Суровое обветренное лицо мужчины было гладко выбрито, но взгляд его серых глаз был благостен и спокоен. Кожа хоть и не смуглая, но весьма загорелая. Атлетичное сложение тела и уверенная походка выдавали в человеке бывалого воина со своим кодексом чести и идеалами.
Одет паладин был весьма скромно. Холщевая безрукавка грязно белого цвета со шнуровкой на груди. Коричневые кожаные штаны, затертые на складках и мягкие сапоги из серой замши.
Из украшений на мужчине ничего не было. Был только массивный стальной крест величиной с пол-локтя. Покоился он на груди посредством стальной цепи, обвивающей жилистую шею героя. Путник приблизился к двери павильона, на секунду замер в раздумье, потом резко вскочил по ступенькам порога и решительно открыл дверь. Выделив из группы людей, присутствующих в помещении, Мастера (почему-то в робе маляра) Вильям подошел к нему и обратился.
- Желаю здравствовать! Вильям Умбро, паладин седьмого Оплота Святой церкви. Прибыл для исполнения, наложенной владыкой Иглесским епитимии. Примите мое покаяние и позвольте стать учеником – мужчина преклонил левое колено и оперевшись на молот ждал ответа Мастера.

Сообщение отредактировал Илья Аншуков - 2-04-2011, 23:12

- Здравствуйте, Кайн, - наконец-то повернулся к нему тот, кто, судя по всему, был в этом разноцветном павильоне в почётном ранге учителя, - Здесь у нас небольшой междусобойчик. Творим-с. И Вас привлечём. Наконец-то до нас дошло, что Вы и к Воротам успели сбегать и там отметиться. Значит Вы - студент. А раз так - получите задание. Нет, нет, можете не расписываться...
Борух Маркополо махнул рукой:
- На первых порах писать буду я. А Вы... А присаживайтесь вон на диванчик и... фантазируйте. Видите лицевую стену? Около неё шкафчики, так? А на ней - незаконченная картина, где есть воспитательница детского сада, но нет ни одного воспитанника. Придумайте мне мальчишку для картины. Его привели (А кто привёл - это уже Вы нафантазируете) сегодня утром в детский сад и сказали переодеваться... Всё! Не отвлекаю.
Учитель обернулся к паладину:
- Господин Умбро... Или можно просто Вильям? Вы явились сюда довольно таки необычным способом. И весьма эффектно, надо признать. Надеюсь, что отбытие епитимьи придётся Вам по душе. И, для начала, задание лёгкое и достаточно прозаическое. Сходить к Воротам и отметиться, поговорив с привратником. Только - ничему не удивляйтесь. Здесь у нас можно ожидать чего угодно. А потом уже, когда привратник зачислит Вас в студенты, начнётся и сам процесс обучения. Да, зверушку можете или на площади оставить или вон в специальные стойла определить. Там для всякого место найдётся. Главное - не оставляйте тут. Мало ли что? Студенты - народ ветреный. Размалюют под хохлому, что делать станете?
И преподаватель широко улыбнулся, показав ряд мелких желтоватых зубов.

Сообщение отредактировал Torvik - 28-03-2011, 10:26

- Для Вас, учитель, просто Вильям. Я сейчас же отбуду к воротам и побеседую с привратником – паладин приподнялся с колен, забрасывая за спину молот – Вы правы насчет грифона. Его, пожалуй, следует отвести в стойла. Перелет был весьма длительным и Аракс, несомненно, им вымотан. Пусть отдохнет. А сейчас прошу меня простить. Отбываю к привратнику.
Вильям Умбро, поклонившись, вышел из павильона. Легкий весенний ветерок бодрил своей прохладой. Озорное чириканье птиц радовало слух и поднимало настроение. Аракс ждал хозяина на том же месте, нетерпеливо переминаясь на задних лапах. Грифон жалобно смотрел на Вильяма. Дети облепили несчастного покорителя небес с лап до головы. Чернявенький мальчишка в красных шортах и замызганной майчонке забравшись в седло, изображал всадника. В волосах шкодника красовалось белоснежное перо, несложно догадаться чье. Маленькая девочка в льняном сарафанчике с рыжими кудряшками упорно пыталась привязать к лапе страдальца синий шелковый бант. А два чумазых близнеца одетые только в холщевые рубашки с коварными лицами выводили на бабках Аракса угольком звездочки. Вильям улыбнулся, вспомнив о предостережении учителя.
- Это конечно не хохлома, но друга надо спасать – паладин придал лицу суровый вид и направился к месту «казни».
- Вы знаете, молодой человек, что грифон – гордое мифическое создание, оседлать которое может только настоящий воин и только с позволения самого зверя? – грозно протрубил Вильям, обращаясь к «наезднику с пером» - А воина я здесь решительно не вижу.
Мальчишка мигом спрыгнул с могучей спины зверюги, извиняясь что-то промямлил и дал стрекача. Его примеру последовали и остальные, кроме одного. Веснушчатый мальчуган так и стоял, сжимая в кулаке монетку, и виновато ковырял носком песок.
- Извините, дядь. Их просто больше. Я когда… - по пылающим от стыда щекам сорванца потекли слезы. Шмыгая носом, он протянул Вильяму золотую монету.
- Ничего плохого я здесь не вижу – добродушно сказал паладин – Мой друг на месте и, по-видимому, хорошо проводит время. Поэтому деньги оставь себе. Заработал. А теперь покажи мне, где здесь подходящий постоялый двор. У меня в животе, будто сто гидр урчат, да и ты, поди, проголодался?
- Шутите? Да я со вчерашнего дня ничего не ел! – мальчишка с облегчением вздохнул, так как это делают только дети, утер рукавом слезы и повел меня в самый лучший (по его мнению) постоялый двор.
Вечеряли мы уже в корчме. Обстановка и вправду внушала доверие. Камин у центральной стены корчмы уютно освещал зал. На стенах висели геральдические щиты, и головы диковинных зверей. Все столы начисто выскоблены и на каждом стоял масляный светильник. На полу пестрые половики, потолок без паутин, хоть и закопчен. Глядя на обстановку хотелось сказать: «обстоятельно и добротно». Посетителей не было и пузатый, как бочонок, трактирщик встретил нас у входа.
- Вечера доброго сударь. Милости просим. – толстяк отер волосатые руки о передник (на удивление чистый) и жестом указал на зал.
- Милейший! Ребенку - лакомств, грифона - в стойла. Не пугайтесь – он ручной, только за хвост не дергайте. Я, пожалуй, остановлюсь у вас. Поэтому подготовьте комнату, желательно ближе к выходу – паладин бросил в пухлую руку трактирщика мешочек с монетами. Тот расплылся в беззубой улыбке.
- Сию минуту, сударь! Все сделаем на высшем уровне. Достойно благородного воина – услужливо защебетал корчмарь.
Вильям специально выбрал самый дальний эркер. Чтобы никто вдруг не помешал отдохнуть и собраться с мыслями. Тул, так представился мальчик, рассказывал Вильяму о городе. Попутно уминая лепешки с луком и запивая их козьим молоком. Аракс же, растянувшись на соломе, дремал в стойле. Подумать только, в битве под Корвом мой верный грифон не побоялся вступить в бой с шипастыми драконами, а тут был беспомощен перед стайкой городских ребятишек. Воистину, порой дети пострашнее драконов. Особенно когда их много. Из раздумий Вильяма вырвал тонкий голосок Тула.
- Дядь, мне домой пора, а то скоро стемнеет – мама будет ругаться!
- Сам добежишь?
- Да запросто! А можно я завтра приду с Араксом поиграть?
- Конечно. Я в этом городе остановился надолго. Ты можешь приходить и играть с ним когда захочешь.
Мальчишка заулыбался, сунул за пазуху недоеденную лепешку, потешно поклонился и побежал домой.
- А я ведь так и не поговорил с привратником! На ночь глядя, я думаю, не вежливо наносить визит столь важной персоне. Пойду к воротам завтра, поутру – и с этой мыслью Вильям отправился в свою комнату.

Сообщение отредактировал Илья Аншуков - 2-04-2011, 23:14

В чердачном помещении зажглась лампочка, и туда вошел мальчишка с ободранными коленями. Обыкновенный мальчишка, лет десяти, веснушчатый и рыжеволосый, в шортах, сандалиях и широкой футболке. Он немного щурился, привыкая после яркого солнца к полутьме. Потом медленно пошел осматривать чердак. Бабушка не разрешала бывать здесь без нее, потому что многие предметы были очень старыми, пол - худым, да и пыли было много, но Артемке, как и любому мальчику его возраста, было свойственно нарушать запреты. Он иногда забирался сюда, чтобы найти что-нибудь старое, но от этого не менее интересное. Многие предметы были накрыты тряпками или простынями, но Артемка заглядывал под тряпки, и знал, что это - старые картины, тюки с тряпьем и сундуки. Картинами мальчик мало интересовался, зато любимым его "артефактом" был ящик с довоенными игрушками. Вот и сейчас Артемка присел возле ящика, разглядывая содержимое. Здесь были деревянные машинки; самодельные тряпичные куклы; старые паровозики и вагончики; сабля, вырезанная то ли дедом, то ли прадедом; и, конечно же, оловянные солдатики. Мальчик бережно перебирал игрушки, разглядывал, но ничего с собой не забирал. Он знал, что сокровища тем ценнее, чем реже их видишь.

----

Амалия Николаевна поднялась на последние ступени, щелкнула выключателем, и остановилась отдышаться. Она была у же не в том возрасте, чтобы взбираться по крутой лестнице, и могла бы просить об этом внучка, но не делала этого. На этом чердаке вещи были старыми, но такими родными. И использовать уже нельзя, и выкидывать жалко. Женщина поставила на тумбочку керосинку и открыла сундук с одеждой. Она мечтательно улыбнулась и провела рукой по военному мундиру. Это была форма, когда-то принадлежащая ее мужу. Амалия Николаевна часто прикасалась к этой одежде, вспоминая мужа. Рядом, в этом же сундуке, было и ее свадебное платье, выцветшее от времени, но от этого не ставшее менее значимым.
Амалия Николаевна еще раз окинула взглядом чердак, полный старых друзей и трогательных воспоминаний. И заметила следы в пыли на полу. Артемка. Сорванец опять ходил на чердак без разрешения. Женщина вздохнула и улыбнулась. Наверно, стоит позволять сюда ходить - пусть себе мальчишка играется.

Фло Первый открыл глаза.
- Вы же разукрасили «Серую шерсть на лице», поэтому можете смело разукрашивать в этот же цвет остальную растительность на теле.
Второй Фло так же обратил свой взгляд на преподавателя.
- Позволите ли небольшую поправку, пацан живет в селе постоянно, а не на даче, а водитель-дальнобойщик из столицы, для создания большего контраста? Я буду писать исходя из этих условий, если вы будете не согласны, я исправлю. Итак…
Было жаркое лето, солнце пекло нещадно, даже тень не могла помочь, потому что сам воздух дрожал от жары. Листья на деревьях, пытаясь выжить, тянули из корней все соки, прятались друг за другом, но дождей не было уже три недели и они начали понемногу жухнуть. Людям было немного проще, они могли напиться, но это было слабое утешение.
- Деда, а деда, давай сходим в магазин, там лимонад вчера на автолавке привезли.
Пацаненок лет пяти бегал вокруг уже не молодого мужчины лет пятидесяти, казалось, что жара мальчику нипочем, но это было не так, недаром на нем из одежды были только коротенькие шорты, сандалии и кепка.
- Ну, сбегай-сбегай, постреленок, тебе бабушка, что ли денег дала?
- Да, 10 рублей! – радостно заявил малыш и бегом умчался в магазин.
Постройка представляла собой обычный бревенчатый дом, с крыльцом, но переделанный под магазин, впрочем, что еще можно было построить в деревне. Пацаненок подбежал к крыльцу, ловко схватился за стойку перил, и, удерживаясь за нее, ловко прыгнул сразу на вторую ступеньку, которая весело скрипнув, подбросила паренька сразу на четвертую, которой и заканчивалось кольцо. Дверь в связи с жарой была широко раскрыта, быстренько прошмыгнув в нее, постреленок направился сразу к прилавку со сладостями и шоколадками. «Эх, жалко дед на жвачку не дал» - думал малец, глядя не витрину, на которой было целых три вида вожделенных жвачек и аж четыре разных шоколадки. Сглотнув слюнки, глядя на «Альпен Гольд», мальчик нехотя подошел к кассе, за которой на витрине гордо возвышался лимонад и пиво. «А вот и любимый тархун, давно его не привозили» - соображал в уме пацан, - «к вечерней дискотеке в клубе старшие мальчишки все раскупят, чтоб запивать самогон» - продолжил мысль постреленок.
- Мне тархун, - протянул десятку тучной тете Маше наш герой.
- Держи, Витюшь, - улыбаясь протягивала бутылку продавец.
Мальчик взял бутылку, но открыть не смог, сил не хватило, и, попрощавшись, побежал к деду. В этот момент к магазину подъехал большой грузовик МАН с московскими номерами, из которого выпрыгнул не молодой уже мужчина с пузиком и проследовал в сторону местного магазина. Постройка представляла собой слегка покосившийся дом, за которым практически не ухаживали, разве что иногда подкрашивали. Водила был весь мокрый от пота, футболка была сырой на спине, а со второго подбородка периодически капал пот. Он подошел к крыльцу и начал не торопясь на него забираться, внезапно одна из ступенек противно заскрипела, намереваясь провалиться под человеком, отчего шоферу пришлось поторопиться, входя в помещение. Дверь была открыта, поэтому не была преградой. Человек, войдя, постоял пару секунд, привыкая к менее освещенному помещению, затем подошел к витрине, которая не блистала изобилием товаров.
- Колу и мальборо, - буркнул водитель недовольным голосом, ему порядочно надоела эта жара, а до дома был еще день пути.
- Такого не держим, есть тархун, буратино и дюшес, из сигарет: прима, тройка и ЭлЭм, что желаете? – не менее довольным голосом осведомилась продавщица.
- Деревня… - вполголоса пробормотал водила и добавил еще недовольней, - Ладно, давайте ЭлЭм и тархун.
Шофер подошел к покосившемуся, стоящему неустойчиво, и потому качающемуся прилавку с кондитерскими изделиями, посмотрел на сладости сквозь мутное стекло, постоял полминуты, выбирая, затем проговорил:
- Альпен гольд и городскую булку, - после чего протянул пятисотку.
Продавщица приняла деньги, отсчитала сдачу и подала ее вместе с покупками. «А пакет предложить, как сделали бы в супермаркете, ей даже в голову не пришло» - подумал водитель взяв покупки и сдачу, и с неохотой двинувшись из более-менее прохладного помещения в жару на улицу.

Учитель сидел на корявом табурете, заляпанном кляксами разных цветов и улыбался, глядя на эссе, написанные студентами.
- Clopik! Теперь тема принята. И, соответственно, Вас ждёт новое задание. Вооружайтесь мольбертом. Сегодня рисуете Вы. Нарисуйте мне пейзаж. Горы. Горы, которые "всё выше, всё круче". И Айболита, который пытается их штурмовать в качестве того компонента, который будет центральной точкой картины. Надеюсь, Вы читали Чуковского?
Учитель встал и подошёл к Фло:
- Принимаю и у Вас. Только на этот раз - с дополнительными вопросами-замечания. И я Вам сейчас их задам, а потом обрисую следующее задание. Итак, вопрос номер один, - "какой стоит на дворе год?" Наше время? Допускаю. В дополнении к этому вопрос два - не слишком ли мальчик в пять лет развит? Лексика, знание о дискотеках? Самостоятельность при покупке? Я бы понял, если б ему было лет 9-10, но пять... Объяснитесь, уважаемый.
А теперь новое задание - нарисовать картину. Мольберты вон у стенки. Нарисуйте мне... пещеру, в которой живут циклопы, вид снаружи. Парочку обитателей можно тоже пририсовать. Надеюсь, задание ясно? Кисточки и краски выбирайте на свой вкус.
Борух взъерошил свои чёрные волосы:
- Уважаемый Вильям! Наконец-то пришло подтверждение о Вашем зачислении. А оттого - проходите к нам и садитесь в центре нашего Павильона. Будете фантазировать. И первое задание - нафантазировать охотящегося славянина. Временной интервал - ранее христинизации. Всё. Молчу. Остальное вы фантазируете. Я рисую. А потом проверим, что у нас получилось.
И Маркополо вновь пошёл к малярным кисточкам. Работа предстояла быть интересной...

Сообщение отредактировал Torvik - 28-03-2011, 10:22

Обратный путь от Сапфировой башни до павильонов Академии уже не занял много времени. И вот уже дверь павильона описания отворилась, и в проеме показался недавний гость – паладин Вильям Умбро.
- Поистине, учитель, благая весть. А то уж думал, не примите – Вильям бодрой походкой прошел в центр зала – Ваше испытание мне понятно. Попробуем, что из этого выйдет – паладин уселся на пол, неловко брякнув молотом. Скрестил ноги и зажмурился…

Свирыня подбоченившись стоял у самой кромки дубравы и окидывал взором свои угодия. Мужик охотился в здешних лесах с детства. Вырос, можно сказать, не на сохе, а с ножом да рогатиной. Девки любили Свирыню. Отож! Каков богатырь! Ликом светел, да и в плечах - две бабы не ухватят. Вроде на вид лет двадцать отроду, а борода окладистая пышная, цвета соломы. Волосы аж до плеч, да не всклокоченные как у дурилки местного Журки, а расчесанные, ремешком кожаным перехваченные. Цвету того же, что борода. Глаза зеленые, как травушка, а харя разбойничья, загорелая! Как не глянет - все с прищуром. (молодухи за ним ходили, отбоя не было) Ростом Свирыня удался, аршина три без лиха. Мускулов хоть и не много, все больше жилы, но силы в нем как в трех кабанах, это точно. Так и чего ему не вырасти таким, все ведь по лесам шастает, да зверя бьет.
Рядиться мужик не любил. Ходил как удобней. Рубаха справная да портки. Цвета все невзрачного, серого. Да и на кой в лесу кафтаны? К лешему свататься? Тьфу! А вот обутка, то дело другое. Хорошие колишки – охотнику надобность. Сапоги на Свирыне были дивные. Кожа мягкая, черная, да и стопа не шибко тверда. Без каблуков почти – не нужны они в буреломе. На грязном, синем кушаке у охотника обреталась сума для мелочи всякой: бечева, огниво да хлеба краюха (на случай, ежели в животе заурчит).
И вот стоит Свирыня у прилеска и размышляет:
- Эво как! Благодатно! Рогатину ужо обтесал, нож заточил, осталось только прощения у дедушки лесного попросить. Его ж зверье бить пойду – в зеленых глазах охотника блеснула искорка – Да и за что прощения то просить? Поди, мы с дедушкой знакомцы давние! Хех!
Свирыня крякнув, забросил на плечо рогатину и затрусил в сторону леса.
В поле было знойно. До самого виднокрая – небо чистое, голубое, без облачка. Липень вовсю грел солнцем землю матушку. В ноздри Свирыни бил пьянящий аромат скошенного сена. Редкий ветерок шелестел луговыми травами. В полевых ромашках лениво стрекотали кузнечики. Сновали туда-сюда пузатые шмели. Но как только охотник одолел балку и оказался в лесу – все изменилось. Свирыня остановился в тени, вытер лицо и огляделся. Жужжание козявок умолко. Солнце заиграло лучами в изумрудных кронах вековых дубов. То и дело лучи проскальзывали на маленькие полянки, усыпанные кустиками земляники. Грудь обдала прохлада. Лесные птицы перечирикивались игривыми трелями. Деловито обсуждали приход гостя.
- И вам исполать, птахи! Эт я снова! – мужик достал из сумы глиняную расписную дудочку и малость посвистел. Птицы с пущей радостью защебетали в ответ. – От, жизнь у вас проста, чирикай себе на суку целый день, да бед не знай! - Свирыня расплылся в белозубой улыбке.
Прямо перед носом охотника переливалась сеть другого ловчего. Хозяин силка сидел где-то рядом и ждал муху пожирнее.
- Ну Бог тебе в помощь, шельма! – сказал глядя на паутину Свирыня и аккуратно обошел ее – Негоже такой справной ловушке на моей морде пропадать.
Лес принимал охотника. Они, наверное, даже были друзьями. Ведь мужик вырос тут и никогда не брал ничего лишнего. Только прокормить родителей, да и себя не забыть. Вот и сейчас дубрава давала ногам Свирыни отдых. Сапоги утопали в подстилке из мягкого желтого мха и прелой листвы. Идти было легко и ладно. Но охотник знал, что ему надобно дальше. Потрескивая сухими веточками под ногами, человек двинулся вглубь леса.
Впереди его ждала уже на залитая теплым солнечным светом дубрава, а темный бурелом. Потянуло гаденьким холодом, настырное тинято лезло в глаза, заставляя то и дело обтирать лицо. Под ногами уже не проминался мох, а трещал сушняк. Изменившийся лес, не скрывая своей враждебности, протягивал к охотнику корявые сучья. Мешал ходу, подставляя под ноги узловатые, белесые корни. Солнце в темный лес не добиралось. Повсюду царил полумрак. Свирыня остановился у поваленного, заросшего мхом дерева. Извлек из сумы краюху каравая и почтенно возложил его на валежину.
- Ты лесовик не серчай! Вот прими, чем богаты. Урожай нонче у нас не выдался, вот я к тебе и зачастил – оправдываясь пробубнил охотник.
Саженях в десяти от мужика что-то заухало, точно не зверь какой озорует. Затрещал сухостой. Кто-то явно давал знать о себе. Тут ужо не до шуток. Свирыня вытянул из-за голенища сапога нож. Добрый нож. Точеный обоюдно. Рукоять изогнутая, из ясеня, отполированная до блеска рукой самого хозяина. И швырять удобно – в руке лежит ладно. И в близкой схватке хорош – не выскользнет из ладони. Охотник смекнул, что на него сейчас погонят зверя. Дюже любитель лесовик мужиков-охотников испытывать. Рогатину, которая являла собой некогда маленькое деревце, облущенное от коры и затесанное с обоих концов, Свирыня воткнул в землю чуть поодаль. Сам же он встал в опору на правую ногу и изготовился для прыжка. В чащобе мелькнула туша. Еще чуть и зверь пронесся ближе.
- Вепрь! Как пить дать, вепрь! – хищно осклабился Свирыня – Матерый какой? Ну, иди сюда, удалью померяемся порось волосатый! – последние слова охотник уже прокричал. К груди подступило, все внутри сжалось. В голову бил страх. На мужика летел остервеневший от гона кабан, сажень в холке. Голодный и злющий. Зверюга с треском ломилась через валежник. Визжа и сметая все на своем пути. Шерсть на загривке встопорщена, клыки хищно вылезли наружу, весь вымазанный в грязи. Сажени за три Свирыня встретился с вепрем глазами. Стеклянный взгляд зверя был полон ужаса. Он будто понимал, что грянутся оба. А жить хотелось. Ой, как хотелось. Даже ему, кабану, незнамо что забывшему в чащобе. Свирыня ухватил нож посподручней, завел правое плечо назад и ждал. Когда вепрь был на расстоянии вытянутой руки, охотник увернулся чуть пропуская кабана дальше себя и отскочил, полоснув ножом по шее зверюги. Вепрь пробежал еще саженей десять. Потом стал заваливаться на бок, рухнул и скатился в утыканную сушняком балку.
Мужик растерянно огляделся. В чащобе вновь воцарилась тишина. Будто ничего и не стряслось. Только изредка вдалеке кто-то ухал. На правой ноге стало расползаться липкое теплое пятно, алым окрашивая портки Свирыни.
- Вот те на! Подранил меня хряк… – охотник привалился к поваленному дереву и уставился куда-то вдаль. Лужица крови под ногой росла, а в голове невыносимо гудело. А чуть поодаль, в балке, кровью истекал и раненый кабан.

* * *
Под вечер из леса выполз весь окровавленный мужик. Волосы взлохмачены, портки и рубаха изодраны. На синем кушаке чудище тащило кабана, столь великого в размере, что и не представить как оно его доперло. Чудище то, ясное дело, отмыли, переодели и напоили тюрей, чтоб не икал. Стали расспрашивать, как, мол, такую тушу умертвил, а тот мычит только, да деда какого-то материт. Не знаю как другие мужики, а Свирыня охотиться больше не ходил.

- Ну вот, учитель, справился я с заданием? – Вильям закончил представлять картину. Приоткрыл один глаз и неподвижно смотрел на мастера.

Сообщение отредактировал Илья Аншуков - 2-04-2011, 23:09

- Справился, справился, - Улыбнулся Вильяму учитель, - Всем бы так писать! Картина - загляденье. Самому нравится. Что же, берите теперь листки бумаги и начинайте писать эссе. Дело муторное, но необходимое. Итак, что бы Вам задать?
Борух прошёлся по Павильону туда и обратно.
- А давай-те ка поработаем над двадцатым веком Земли, - Опишите кабинет врача-окулиста пожилым пенсионером, который решил проверить зрение перед тем, как лечь в клинику и... молодым мастером, который должен на новую мебель сюда оформить заказ. Я не думаю, что у Вас это вызовет сложности. Приступайте, уважаемый. Перья и чернила - вон в шкафу справа.

Мариэль шла по направлению к павильону. Её длинные черные косы спадали на плечи, лицо покрывал капюшен бархатного дорожного плаща. В ножнах на поясе висели парные клинки и еще один, эбонитовый, был заткнут за голенище порядком истрепанного сапога. Её шелковая рубашка порядком промокла, а черные кожанные штаны, как и черный кожанный жилеи, были покрыты слоем пыли. Через плечо висела сумка, в которой она всегда носила целебный эликсир, благо, давно научилась изготавливать, фляжку с вином, зеркало и пилочку для ногтей. Запасы еды, увы, подошли к концу, но она надеялась их пополнить.

Мизери подошла к Баруху Маркополо сзади и долго смотрела, как тот увлечённо малюет вместе с учениками стену. А чего бы и не поглядеть? День тёплый, солнечный, вокруг вовсю синицы на ветках позванивают - ведьма даже старую кожаную куртку скинула, оставшись в белом шёлковом платье до колен. Народу было полно и не убавлялось ни на секунду, поэтому Мизери успела присесть на раскладной стульчик и разглядеть кучу всего интересного, смешного и разноцветного на стене.
Наконец, когда Барух Маркополо немного освободился и утёр пот со лба, ведьма рискнула подойти к нему и поинтересоваться, убирая упрямую прядь с глаз:
- Добрый день, я Мизери. Кажется, к Вам на практику...

Клопик долго разбиралась с мольбертом и красками - еще бы, не замок амбарный. Затем пыхтела над работой, в итоге из-под ее кисти вышла следующая картина.

Под вечерним мрачным небом по заснеженным горам карабкался немолодой человек со смешными вздернутыми усиками. Одет человек был в слишком легкое для этих мест пальто, из-под которого виднелись серые брюки и докторский халат. На голове мужчины была одета шляпа с узкими полями, которую он придерживал рукой, потому что на высоте был сильный ветер. Лицо доктора было напряженным. Он устал. Он замерз. Он наверняка был голоден, но какая-то цель толкала его вперед так, что он не останавливался. Мужчина будто повторял и повторял про себя какую-то фразу, какую-то мысль, которая помогала бы ему двигаться дальше. А погода все свирепствовала, осыпая доктора снегом и обдувая дождем, будто пыталась помешать воплощению благородной цели. А горы вокруг мужчины становились только выше и круче.

Клопик посмотрела на получившееся полотно, и оно ей показалось слишком мрачным, а доктор - слишком трагичным. Поэтому она пририсовала вдалеке несколько могучих птиц, как знак надежды даже в такой тяжелой ситуации.

Прогулка заключенных на первый взгляд была такая же, как и сотни до нее. Ну, если не принимать во внимание мелкий противный дождик, накрапывающий из тяжелых серых туч. Капли эти были настолько малы, что даже не было слышно шума дождя, догадаться о ненастье можно было лишь по неравномерно расползающимся темно-серым мокрым пятнам на асфальте и бетоне строений.
Преступники, сидевшие в этом проклятом всеми богами месте, были самыми отпетыми убийцами и мошенниками на планете. На столько, что охране здесь уделялось особое внимание. С этими головорезами ни одно существо бы не справилось, поэтому охраняла их полностью автоматизированная система. Шаг в сторону - и вживленные по периметру прогулочной площадки датчики тут же реагировали и наглец, осмелившийся нарушить строй падал, парализованный током. Вдоль стен мигали красные глазки неусыпно наблюдающих камер, а сами стены были сделаны так гладко, что перебраться за пределы ограниченного участка (внутри которого и полагалось дышать свежим воздухом преступникам), что перебраться через нее могло только существо, умеющее ходить по стенам.
Вообще, наказанных тут не только содержали, но и перевоспитывали. Вернее, угнетали их психику не только с помощью звуков, периодически раздававшихся из мощных динамиков на крыше, но и самими условиями, в которых приходилось находиться неугодным обществу существам. Здания были тоскливо-серого цвета. Чертово правительство позаботилось, чтоб у содержащихся здесь не было ни малейшего повода для радости: ни единая травинка не прорастала через этот забетонированный кусок земли, ни единое живое существо (включая такую погань, как клопы и комары) не смогло скрасить своим присутствием долгие часы заключенья. Собственно, и держали преступников в одиночных камерах - так что находится в чьем-то обществе им, возможно, было только на один час в три дня, именно во время таких вот прогулок.
Правительство их боялось, оно позаботилось, чтоб охраняя этих мерзавцев ни одно живое существо не пострадало - кругом автоматика. Но даже она не может работать без контроля человека. Поэтому на глубине двадцать метров, за десятком дверей с кодовыми замками сидели люди. Не много - не больше десяти человек в смене. И один из заключенных, устало вышагивающих очередной круг по прогулочной площадке, это прекрасно знал. Это был бывший сотрудник этой самой тюрьмы - волею судьбы ему пришлось перейти из разряда охраняющих в охраняемых.
Единственным минусом автоматической охраны было то, что она никак не могла контролировать разговоры. Поэтому уже не первый день во время прогулок заключенные, одетые в ярко-оранжевые робы и тяжелые грубые ботинки из черного кожзаменителя, разговаривали только о том, как бы поудобнее покинуть место, где их приговорили провести долгие годы,
- Точно тебе говорю, - произнес тот самый человек, что умудрился побывать здесь в двух ипостасях: охранником и заключенным. Выглядел он точно так же как и все остальные: оранжевый комбинезон, и стриженая «под ноль» голова. – Ровно в ту секунду, как прозвучит сигнал об окончании прогулки и откроются ворота, Джеймс обесточит центральный пульт.
Парень обращался к шагающему впереди арестанту, и, хотя в начале разговора «собрат по несчастью» довольно скептически приподнимал брови и ухмылялся, то теперь выражение его лица сменилось на тревожно-сосредоточенное и он лишь кивнул в ответ, на донесшуюся со спины фразу:
- Передай впереди идущим.
Через каких-то пятнадцать минут, усердно нарезавшие круги преступники оживленно переговаривались, иногда даже перекрикивая друг друга. Ситуация была такой: Оскар некоторое время назад, прячась от правосудия за не слишком хорошие делишки, не придумал ничего лучше, как устроится по поддельным документам охранником в самую закрытую тюрьму. Да еще и не один – а вместе с другом, бывшим его сообщником. Мужчины посчитали, что уж где-где, а здесь полиция не догадается их искать. И так уж получилось, что Оскара раскусили, но то ли по странному стечению обстоятельств, то ли по очередной хитроумной афере его друг, Джеймс, остался на свободе, не вызвав никаких подозрений. И теперь он приложил максимум изобретательности, для того, чтоб выручить сообщника - умудрился передать записку, хитро притопленную в очередной порции жидкой кукурузной каши, что давали заключенным по утрам.
План получался совсем простой: в результате короткого замыкания (а точнее из-за незаметно ного Джеймсом узла проводов) обесточился пульт, отвечавший за видеонаблюдение и началось суматоха. Пока остальные охранники пытались потушить небольшой пожар и проверяли рабочее состояние приборов и камер, этот волк в овечьей шкуре проследил за тем, чтоб дверь, которая была открыта в соответствии с четко установленным расписанием окончанием прогулки, пару секунд назад, осталась открытой. А затем, приободрившись тем, что тушение пламени задымило подземное помещение на столько, что сложно стало разглядеть что-то далее расстояния вытянутой руки, открыл главные ворота, через которые мечтал пройти как можно быстрее каждый из заключенных здесь. За ними начиналась Свобода.
Все еще шумевшие, но понемногу приходившие в себя охранники за возней не заметили исчезновения сослуживца, и уж тем более не могли догадаться, что десятки опасных преступников стремительно удалялись от места, где им было присуждено просидеть еще немало лет. Затерявшись в окружающих лесах, эти люди строили уже другие планы на свою жизнь, прямо противоположные тому, что запланировали для них правительство и правосудие.

- Добрый день, Мизери, добрый день Мариэль, - поприветствовал преподаватель новых посетительниц павильона. - Рад вас видеть. Присаживайтесь в центр и начинайте мечтать. Мечтать умеете? Вот и приступайте. Рисовать за вас буду я. Встаёт вопрос, о чём мечтать, не так ли, девушки. А вот об этом я сейчас вам и сообщу. Уважаемая Мариэль, надеюсь Вы помните бессмертное произведение Ершова "Конёк-горбунок". "У старинушки три сына..." Итак, ваш сын - средний. Место действия - около отцовой избы. Всё, фантазируйте! Теперь Мизери. Для Вас у меня такое задание: киборг-официант. Всё-всё. Боюсь сказать лишнее, чтоб не давать подсказок.
Борух провёл девушек в павильон и усадил на пуфики, потом повернулся к Клопик:
- Доктора Вы, сударыня, нарисовали. Вижу. Только почему он босиком? Жаль беднягу. Да и сами горы... "Выше и круче" было в задании. А что ещё? Они зелёные или тускло-фиолетовые? Есть ли что там из трав? Как выглядят утёсы? То есть, сударыня, если сказать по честному - вот эти штриховые линии мне ни о чём не говорят. Мы тут не в Малевичей играем. Больше души, больше экспрессии! В же умеете творить, а не отмазываться. Уж я-то знаю! То ли дело у Кетинара. Равняйтесь. А Кетинара мы поздравим с тем, что он приступит к последнему заданию. И только после него Кетинар подаст зачётку, куда я вот этой кисточкой сейчас поставлю жирную точку! А вот и тема для последней работы: депрессия. Девушку предали те, кого она считала друзьями. Друзьями, но - в виртуальности. И - её старенькая бабушка стоит рядом, пытаясь понять внучку. С Вас, сударь, эмоции, страсти, но не забывайте и про всё прочее, договорились? Мне кажется, рассказик у Вас получится на славу.
И Преподаватель весело засмеялся, невольно демонстрируя всем свои мелкие зубы.

Сообщение отредактировал Torvik - 25-04-2011, 12:33

Пожилая женщина от переживания, казалось, и вовсе сделалась старушкой: морщины углубились, глаза потускнели. Ей тяжело было видеть то, как убивается ее единственная внучка. Девушка уже несколько дней отказывалась есть, почти не разговаривала, а если и отвечала на какие-то вопросы - то односложно, а иногда и вовсе не впопад. Миловидная, всегда такая жизнерадостная ее внучка теперь сама на себя не походила: мало того, что во внешности из-за полного пренебрежения к себе произошли совсем не радующие перемены, так еще и характер девушки как подменили в одночасье.
Раньше она все всегда успевала - словно умудрялась быть в нескольких местах одновременно. И мало того, что своих невыполненных дел у нее не оставалось никогда, так еще и другим людям ведь сколько помогла! И друзья ее, и знакомые, зная характер внучки, звонили круглые сутки - советоваться, поплакаться на жизнь, а то и просто поболтать. Поэтому телефон в их маленькой квартирке звонил очень часто, а уж штука эта ( тут старушка поморщилась, пытаясь вспомнить как она правильно называется), компутер этот - так и вовсе не замолкал, целыми днями девушка там разговаривала с кем-то. Бабушка порой даже сердилась: ну как это можно, так много времени возле него проводить? А внучка отшучивалась, и терпеливо объясняла, что там тоже друзья - пускай и виртуальные, но такие же живые люди, просто способ связи другой.
А теперь вот и получилось из-за этих виртуальных друзей: и не есть, и ни спит, и разговаривать отказывается. Старушка вздохнула и попыталась еще раз успокоить девушку:
- Оленька, ну что же ты, милая так? Ведь они же и не встретятся никогда тебе, считай – значит, и думать о них так, и печалится вовсе не стоит. Оно ж даже с живыми друзьями порой ссоришься - да и проходит все, забывается. Так что не грусти, милая, все как-нибудь образуется.
- Бабушка, ну как ты не понимаешь? - Девушка в первый раз за прошедшие дни расплакалась, да так сильно, что говорить не могла. Только минут через пятнадцать, когда слезы перестали душить, она повернула заплаканное личико к старушке.
- Они точно такие же люди, понимаешь, просто вот по интернету общаться удобнее. И предательство тоже настоящее и ни сколько не выдуманное. Такое и в обычной жизни страшным будет, и в виртуальной.
Люди, которым я верила, оказывается, были двуличным и жестокими, все наши разговоры передавали другим и за спиной не боялись осуждать моих друзей.
- Зачем же они так делали, внученька? - Сочувственно поинтересовалась старушка, обрадовавшись уже тому, что девушка выплакалась, и начала рассказывать что же все-таки там произошло.
- Да я и сама не знаю, бабуля, - вроде и не ссорились, и интересно всегда было с ними, поэтому и грустно. Вроде и поводов никаких не давала, для того, чтоб поступать со мной так.
- Ох, милая, - покачала головой старушка. - Люди-то ведь все разные, и доверять всем нельзя. Друзьями не всех можно называть, далеко не всех. Ведь и не зря же поговорка есть "Друг познается в беде" - наверняка есть те, кто сейчас тебя защищают, вот они и есть настоящие друзья.
Не переживай, милая, это был опыт, благодаря которому ты теперь знаешь, что нельзя всем одинаково доверять. И сердиться на тех, кто тебя предал тоже не надо - пускай на их совести твое горе, а ты прости их и забудь. Сходи-ка лучше умойся, да на кухню пойдем - я компотику сварила. Попьем, поговорим, глядишь - и успокоишься, и мысли в голове по местам станут.
Девушка вытерла последние слезинки на щеках и поправила русые локоны. Ей и вправду стало гораздо легче, после того, как выговорилась.

У Мизери нарисовался немолодой мужчина в крахмальной белой рубашке, с полотенцем на левой руке и с блокнотом и ручкой в правой. На груди темнел бейдж с выгравированным золотом именем: «Карл, ресторан «Серебряная звезда». Официант обладал внимательным цепким взглядом потускневших карих глаз, умело скроенными морщинами и залысинами среди редеющим чёрных волос, сдобренных бриолином. На узких губах - ни тени улыбки, голова склонена в вежливом полупоклоне. И при всём при этом - отличная выправка, прямая спина.
Длинный нос делал официанта похожим на англичанина, а цвет шевелюры - на испанца. Каждый посетитель видел всегда одного и того же сорокалетнего Карла - нестареющего, неизменно вежливого, с белоснежным полотенцем и блокнотом.
Модель S-32 была безукоризненна - идеальный баланс на разносе блюд разной тяжести, ловкое уклонение от летящих от пьяных клиентов предметов, смена масла всего раз в год, зарядка - раз в месяц...

Мизери отошла, вытирая тряпицей краску с пальцев и с любопытством вглядываясь в портрет. Ведь она на самом деле никогда не видела пожилых киборгов-официантов.

Под вечерним мрачным небом по заснеженным горам карабкался немолодой человек со смешными вздернутыми усиками. Одет человек был в слишком легкое для этих мест пальто, из-под которого виднелись серые брюки и докторский халат. Обут доктор был черные лакированые туфли с острыми носами. На голове мужчины была одета шляпа с узкими полями, которую он придерживал рукой, потому что на высоте дул сильный ветер. Одинокие невысокие деревья гнулись под его порывами, издавая печальные стоны, и редкая желтая трава, виднеющаяся местами из-под снега, трепетала в холодных струях. Синее марево у подножия гор с вечером поднималось, будто собиралось поглотить их вершины вместе с хлипкими деревцами, камнями и одиноким мужчиной.
Дорога была неудобной - то и дело попадались крупные валуны, да и сам рельеф, покрытый снегом, не благоволил к пешим прогулкам. Лицо доктора было напряженным. Он устал. Он замерз. Он наверняка был голоден, но какая-то цель толкала его вперед так, что он не останавливался. Мужчина будто повторял и повторял про себя какую-то фразу, какую-то мысль, которая помогала бы ему двигаться дальше. А погода все свирепствовала, осыпая доктора снегом и обдувая дождем, будто пыталась помешать воплощению благородной цели. А горы вокруг мужчины становились только выше и круче.

- Дамы и господа, леди и жентельмены, мадам и мусью и просто вольнослушатели!
Голос преподавателя звучал по всему павильону, а экспрессивные движения правой рукой, в которой находилась малярная кисточка, описывала в воздухе поистине завораживающие картины, давайте-ка все вместе разберёмся! Разберёмся и уясним, усвоим урок так, чтобы больше не повторяться.
- Кетинар! Да, да, Вы, молодой человек, я к Вам обращаюсь! У Вас что? Описание чувств? Да, их вы описали, ничего не могу сказать. А вот персонажи безлики, квартира однобока. Присмотритесь-ка внимательно. Бабушку я вообще не увидел, а от девушки только русые волосы и имя... Маловатенько будет! Вы мне не лог в асю копируете, как принято у этих самых... пользователей ПиСи. Понятно? Вот исправите с учётом - получите зачётом. Надеюсь Вы с Вашими способностями на "Ура" всё это сделаете. То же и к Мизери. Почему Ваш Карл голый ниже пояса? Неприлично, девушка, так фантазировать! Нет, я понимаю, девичьи грёзы и всё такое... но не настолько же! Это же киборг-официант, а не киборг для интимных услуг. Опять же... почему я вижу столики с пьяными и не вижу стен? В каком заведении мы находимся? Кафе это под открытым небом или ангар глубоко под землёй? Одни силуэты... Халтурите, девушка, халтурите. Я понимаю, что тема не ваша, но всё же, всё же, всё же. А вот пейзаж от Клопик принимается. Он пополнит нашу галерею. Перейдём к новому заданию, да? Что бы вам дать, а? Да, вот вам сцена - "Пытка орками эльфийского разведчика". Не картина, а именно сцена. То есть мы смотрим мини-фильм или мультфильм, снятый лично Вами. Декорации для съёмки найдутся в нашем театре. Надеюсь, всем понравится. Дерзайте!

Сообщение отредактировал Torvik - 29-04-2011, 9:24

Раннее утро. Чудное рыжее Солнце освещало каменную стену Академии и павильон, стоящий неподалеку, создавая пологие длинные тени.
По тропинке, тянущейся вдоль стены павильона шла обычная девчонка. На вид ей было лет 14-15, вряд ли больше. Копна темных жестких волос выглядывала из-под опущенного капюшона зелёного суконного плаща, спадающего почти до земли. Из-под плаща торчали только кожаные носки ботинок, да рукава льняной рубашки грязно-серого цвета.
Девочка не выглядела слишком ухоженной: чумазое лицо и спутанные волосы говорили о частых ночевках у костра в лесу и о довольно пренебрежительном отношении к собственной внешности. Зато на этом лице светилась искренним неподдельным любопытством пара темно-зеленых глаз.
Тропинка привела юную бродягу к дверям павильона: диковинно-волшебным, расписанным волшебными мифическими существами и красивыми растениями.
- Ух ты! - подумала девочка,- должно быть, здесь творят сказки.
Она смело потянула ручку двери и шагнула в полутьму павильона.
Когда глаза привыкли к более слабому, по сравнению с утренним солнцем, свету, то девочка увидела людей. Несомненно, они творили: кто-то писал на пергаменте, кто-то в задумчивости сидел на стульях и пуфиках, хаотично распределенных по большому залу. Она прошла в центр зала и сказала, обращаясь ко всем одновременно:
- Я - Фьёр. А научите и меня, пожалуйста.

Сообщение отредактировал Fjorr - 30-04-2011, 19:45

По дороге к Павильону Описаний устало топала взъерошенная и даже слегка исхудавшая акси. Окончательно выцветшие под десятками разных солнц неизменные безрукавка и короткие штаны истрепались, обзаведясь элегантной нитяной бахромой и парой-тройкой прорех, небрежно ушитых толстыми черными нитками. Красная бусина в правом - драном - ухе все так же задорно блестела сквозь покрывшую ее дорожную пыль. Эта же пыль забила рыжеватую шерсть Цапки, осела на почти пустом дорожном мешке, поднималась из-под босых когтистых лап.
- Куда опять деться Кир? - акси смешно пошевелила розовым пятачком носа и чихнула, на миг зажмурив любопытные черные глаза. Энергично встряхнулась, подняв небольшую пыльную бурю и уставилась на Павильон. Приоткрыла дверь, сунув в щель острую морду и с интересом оглядела заляпанные краской стены, пол и, кажется, даже потолок, мечущихся туда-сюда с безумными лицами студентов, преподавателя, громко втолковывающего им что-то, размахивая малярной кистью.
- Нет, - разочарованно сказала она, - это не трактир, нет.
Тут ее взгляд упал на незаслуженно позабытую груду пуфиков, сдвинутую, чтобы не мешать творческим экзерсисам студентов, к одной из стен. Цапка расплылась в блаженной улыбке, демонстрирующей заполняющие пасть внушительные зубы:
- Но тоже хорошо, да!
И, подняв повыше розовый хвост, чтобы не запачкать его ненароком в лужах и лужицах краски всех цветов на полу, метнулась к цели, честно стараясь сделать это как можно незаметнее и тише. Иногда, в такие моменты, она искренне завидовала настоящим крысам - попробуй-ка незаметно пробежать через все помещение, когда в тебе почти полтора метра росту, плюс почти такой же длины хвост.
С разбегу она нырнула под пуфики, повозилась немного, устраиваясь поудобнее и почти сразу тихо засопела. Снаружи остался торчать только подрагивающий в такт похрапыванию предательский кончик хвоста.

Широкую долину заливал мягкий лунный свет, и казалось, будто озеро залито не водой, а чем-то на подобии молока. Крис лежал на склоне свободно раскинув руки в стороны и считал звезды. Да, не пожалела Леди Луна! Щедро сыпнула по ночному небу огнями смарагдов, рубинов и аквамаринов. Сыпнула, и тешится с того, как простодушные смертные тянутся к небу, напрасно пытаясь схватить хоть один мерцающий камешек. Эх, глупые! Только силы зря тратят, секрета не зная. А Кристофер знает: вот, скатилась одна звёздочка по небосводу, да и спряталась где-то на земле, или в море. Вот её-то нужно найти, а когда найдешь, желание загадать сможешь…
Легкий ветерок забаюкивал траву вокруг Кристофера и донёс до него игривый женский голосок с берега озера:
- Тиваз, ты вить не заснул? Иди же ко мне, вода такая тёплая!
Крис приподнял голову и увидел прекрасную девушку. Красавица придерживал длинную юбку в руках, обнажая стройные ножки, а сама по лодыжки зашла в воду. Её густые тёмно-каштановые волосы спадали на плечи, а свет луны украшал голову девушки призрачным серебряным нимбом. Лицо её излучало свет, а жизнерадостная улыбка могла обезоружить даже самого яростного воина.
- Кристофер! Я жду тебя. Ну же, Кристофер… Кристофер…

Призрачный зов утонул во тьме комнаты. Крис открыл глаз, жадно глотая ртом воздух, словно его приходилось с кем-то делить.
- Снова эта девушка. Снова зов. Виденья… Мг, нужно развеяться. – Едва слышно прошептал Крис, прогоняя остатки сна.
Сегодня он направился в Павильон описания – не завершенная постройка около западной стены Академии. Не смотря на то, что помещение нуждалось в отделочных роботах, выглядело оно довольно приветливо. Кристофер дважды постучал и вошел в комнату. Положив руку на грудь, он слегка наклонил голову:
- Добрый день профессор. Я Кристофер, пришел на занятия. Разрешите войти?

Сообщение отредактировал Tivaz - 11-05-2011, 15:43

- Что же, мы рады новым лицам (а так же числам и падежам), - широко улыбаясь, приветствовал вновьприбывших преподаватель Павильона описаний, розовощёкий мужчина среднего роста в робе маляра, - Располагайтесь на пуфиках, устраивайтесь поудобнее и фантазируйте! Как раз вашу фантазию я и проверю. Кто у нас первый? Фьёр? Ваша фантазия будет проста, но вместе с тем... Детский сад. Вы - прелестная девочка лет трёх. Вас привела мама в первый раз . Страна - Россия. Время - семидесятые годы прошлого века. Напрягайте воображение. Смелее! А я нарисую. Теперь Цапка. Фантазируют ведь не только люди, верно? Пофантазируйте ка о себе, как о хмуром тёмном эльфе. Когда он к городским воротам подошёл. Не просто? А никто и не говорил, что будет всё тривиально. Это Вам не мороженое есть. Перейдём к Кристоферу. Проходите, садитесь. Уже? Очень хорошо. ВЫ, я вижу мечтать любите, ну так и мечтайте. О будущем. Об усталом капитане космического корабля, ведущего своё судно, через просторы вселенной и не спавшем уже... Сами, сами, что я, за вас ещё и мечтать должен? Я лишь уловлю флюиды и набросаю их так, чтоб все видели. Тогда и полюбуемся все вместе на совместное творчество!

Под кучей пуфиков акси зевнула, лязгнув зубами, и высунула морду наружу. Окинула взглядом преподавателя, заинтересованно шевеля длинными усами и уточнила:
- Мороженое? У твоя есть мороженое? Твоя дать его Цапка, если она выполнить твой странный задание? Да? Моя правильно понимать?
Она выбралась наружу и одернула сбившуюся безрукавку.
- Темный эльф - такой смешной с уши, почти как у Цапка, нет? Наглый, вредный и много задирать свой длинный нос? Немного колдовать, немного махать большая железка, всегда быть немного обижен на всех другой? Странный разумный, Цапка не любить их, и не хотеть им притворяться. Но, раз у твоя есть мороженое...

Как потом утверждали стражники, темный пришел с востока, от Старого леса. Остановился в полуполете стрелы от городских ворот, давая себя рассмотреть, привычно-презрительно игнорируя направленные на него арбалеты. Невысокий, кажущийся обманчиво хрупким и не очень сильным. Ветер, словно насмехаясь, ерошил коротко остриженные, вопреки обычаям Кланов, светлые волосы, не закрывающие остроконечных ушей.
Десятник в доспехах из вываренной кожи, лениво подпиравший стену стражницкой, вполуха слушая удрученного чем-то проезжего купца, при виде новоприбывшего встрепенулся и шагнул к воротам, поправляя на ходу круглый шлем. Оценил опытным глазом добротную, хоть и невзрачную одежду чужака - штаны и куртку из хорошей темной ткани, без так любимых Кланами затейливых серебряных украшений. Мазнул завистливым взглядом по высоким сапогам из шефтской кожи, по мечу, обманчиво-простая рукоять которого выглядывала из-за плеча эльфа.
- С нелюдей плата пять медяков с головы, - без долгих предисловий заявил он, встряхивая полупустым кошелем.
Эльф равнодушно сунул руку в карман, выудив горсть мелочи.
- А темных , - злорадно продолжил десятник, - их светлость герцог велели гнать от ворот, ежели принесет их нелегкая. Упорствующих копьями пошевеливать, для скорости.
Чужак недобро ухмыльнулся, прищурив блекло-серые глаза, на фоне загорелой кожи кажущиеся почти бесцветными. Шрам, пересекающий узкое лицо от правого уха и почти до угла тонкогубого рта, дернулся.
- Умеешь читать, человек?
Десятник чуть брезгливо взял из руки эльфа кусок пергамента.
- По-до-рож-на-я... - по складам прочитал он и хмыкнул. - Сдается мне, фальшивое твое письмо. Вот и печать герцога какая-то подозрительная, прямо как поддельная. А, служивые?
Стоящие позади него "служивые" с копьями и арбалетами изготовку одобрительно загудели.
- А может, - десятник недвусмысленно протянул руку раскрытой ладонью вверх, - в глазах у меня помутнело от жары, и не разобрать ничего толком. Жарко же нынче, как в пекле.
Стражники проводили завистливыми взглядами ухваченную десятником на лету серебряную монету и нехотя посторонились, освобождая темному дорогу.
- Вишь, стриженный - значит, его свои же выпхнули из клана, - объяснял вполголоса кто-то из стражников любопытствующему товарищу. - На работу, видать, наняться хочет. Кем? Да хоть и пытошником, они, гады, мастера в этом деле, - и презрительно сплюнул.
"Хуманы, - хмуро подумал удаляющийся эльф. - Корыстные, лживые, неверные твари. Ни чести, ни доблести, ни совести". И с отвращением сморщил длинный, с легкой горбинкой нос, учуяв обычные мерзкие запахи людского поселения.

Сообщение отредактировал DSetta - 11-05-2011, 18:25

«Море и небо – две вещи, которыми люди больше всего грезят. Да, интересное сочетание». – Подумал Кристофер и поудобнее уселся. Он уставился в потолок, словно видя сквозь толщу стен бескрайний покой неба.
- И так, как вы там сказали? Усталый капитан космического корабля, да?

Молодой парень стоял на корме фрегата «Белый карлик» - гордость Королевского Космофлота. Парень наблюдал за легким шлейфом, который оставался после корабля, за сказочным танцем звёздной пыли где-то вдали, за мягким свечением Тау-44 – туманность молочно-кремового цвета. Корабль находился на патрулировании и по плану обошел туманность со стороны астероидного поля, а теперь возвращался на базу. Нельнир – так звали парня – выпускник Королевской Академии, проходящий стажировку на «Белом Карлике». После практических экзаменов он должен будет получить звание капитана и взять под командование шхуну.
Был отбой, корабля поставлен на автопилот и кроме Нельнира на палубе никого не было. Солнечный ветер гнал фрегат во все паруса и если ничего не случится, корабль прибудет на базу часов через восемь. Парень задумался и не заметил, как к нему кто-то подошел. Он чуть не ойкнула, когда увидела капитана. Это была уже не молодая женщина, но она всем своим видом показывала, что ещё на многое способна. Немного опухшие глаза цвета сирени выдавали усталость, но в зрачках всё равно горел никогда не угасающий огонь. Лицо её выглядело молодо, почти по девичьи, но его прорезали несколько неглубоких морщин, а на подбородке и левой щеке виднелся шрам. Маленькие уши прикрывала копна густых рыжих волос с несколькими седыми прядями. Капитанша была больше похожа пиратку, чем на офицера космофлота. Особенно из-за этого кистевого протеза на левой руке, который она заработала вдобавок к званию Героя Короны во времена Фамигельской войны. А ноги? Да она же ходит босиком! Говорят, ей дважды срывало обувь с ног во время солнечных бурь, и поэтому она ходит босиком. Капитанша была странной женщиной, но команда фрегата её любили и уважала так же, как ненавидело начальство за все выходки этой леди.
- Как служба? – Спросила капитанша у Нельнира.
- Никаких происшествий, мэм.
- Ясно. Ну, иди поспи, а я тебя подменю.
- Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на сон. – Без стеснений и эмоций ответил парень.
- Хорошо сказано… Но это был приказ, если ты не понял – мне сонный стажер не нужен! – Спокойно проговорила женщина, снимая корабль с автопилота.
Нельниру было известно, как капитанша любит такие ночные дежурства, когда можно было остаться один на один с космосом, поэтому больше не стал упираться и молча отправился в свою каюту.

Ну, к подобным недоразумениям светловолосый юноша давно привык. Не то чтобы он был нерадивым учеником, просто был у него талант делать все наперекосяк и попадать в нелепые ситуации. Ведь уже, казалось запонить был должен с первого раза, что Павильон Описания одним своим названием подразумевает подробно расписанные вещи и явления. И ведь нет же - опять упустил из виду и внешность выдуманных им героев, и комнату в которой происходило действие.
Делать работу над ошибками (а вернее, всего лишь чуток дополнить повествование) было совсем просто. Кетинар даже сам не мог сказать, почему он так долго мешкал с последним заданием - наверное, это сказалась усталось. Мысли лениво ворочались в белобрысой голове и даже говорить было лень. И все-таки он пересилил себя.

-----------

Пожилая женщина от переживания, казалось, и вовсе сделалась старушкой: морщины углубились, глаза потускнели. В ее неполные семьдесят лет и без того хвастаться цветущим внешним видом не приходилось, но все-таки раньше не было и сутулости, и седые волосы всегда были собраны в опрятный пучок. Теперь же бабушка сидела сгорбившись, в самом неказистом своем платье, набросив серенький, много лет назад выцветщий платок Ей тяжело было видеть то, как убивается ее единственная внучка. Девушка уже несколько дней отказывалась есть, почти не разговаривала, а если и отвечала на какие-то вопросы - то односложно, а иногда и вовсе не впопад. Миловидная, всегда такая жизнерадостная ее внучка теперь сама на себя не походила: мало того, что во внешности из-за полного пренебрежения к себе произошли совсем не радующие перемены, так еще и характер девушки как подменили в одночасье.
Раньше она все всегда успевала - словно умудрялась быть в нескольких местах одновременно. И мало того, что своих невыполненных дел у нее не оставалось никогда, так еще и другим людям ведь сколько помогла! И друзья ее, и знакомые, зная характер внучки, звонили круглые сутки - советоваться, поплакаться на жизнь, а то и просто поболтать. Поэтому телефон в их маленькой квартирке звонил очень часто, а уж штука эта ( тут старушка поморщилась, пытаясь вспомнить как она правильно называется), компутер этот - так и вовсе не замолкал, целыми днями девушка там разговаривала с кем-то. Бабушка порой даже сердилась: ну как это можно, так много времени возле него проводить? А внучка отшучивалась, и терпеливо объясняла, что там тоже друзья - пускай и виртуальные, но такие же живые люди, просто способ связи другой.
А теперь вот и получилось из-за этих виртуальных друзей: и не есть, и ни спит, и разговаривать отказывается.
Маленькая светлая кухня, где застала пожилая женщина свою внучку, тоже как будто горевала вместе с ней: всегда весело поблескивающие бока чайника теперь словно передумали отражать свет. Старенькая клеенка на столе и без того утерявшая первоначальный свой цвет от времени стала совсем безликой. Даже яркий рисунок на чайной кружке теперь не выглядел таким жизнерадостным. Все вокруг: и чисто выбеленные стены, и скрипучие полы, и герань на маленьком окошке - все, что раньше и составляло уют теперь словно развалилось. Как части большой мозаики, без которых та перестает быть картинкой в целом и становится безликими кусочками бумаги.
Старушка огляделась вокруг, вздохнула и попыталась еще раз успокоить девушку:
- Оленька, ну что же ты, милая так? Ведь они же и не встретятся никогда тебе, считай – значит, и думать о них так, и печалится вовсе не стоит. Оно ж даже с живыми друзьями порой ссоришься - да и проходит все, забывается. Так что не грусти, милая, все как-нибудь образуется.
- Бабушка, ну как ты не понимаешь? - Девушка в первый раз за прошедшие дни расплакалась, да так сильно, что говорить не могла. Только минут через пятнадцать, когда слезы перестали душить, она повернула заплаканное личико к старушке.
- Они точно такие же люди, понимаешь, просто вот по интернету общаться удобнее. И предательство тоже настоящее и ни сколько не выдуманное. Такое и в обычной жизни страшным будет, и в виртуальной.
Люди, которым я верила, оказывается, были двуличным и жестокими, все наши разговоры передавали другим и за спиной не боялись осуждать моих друзей. -
- Зачем же они так делали, внученька? - Сочувственно поинтересовалась старушка, обрадовавшись уже тому, что девушка выплакалась, и начала рассказывать что же все-таки там произошло.
- Да я и сама не знаю, бабуля, - вроде и не ссорились, и интересно всегда было с ними, поэтому и грустно. Вроде и поводов никаких не давала, для того, чтоб поступать со мной так. - Слезы совсем не украшали девушку. Она казалась старше.
- Ох, милая, - покачала головой старушка, теребя кончик платка узловатыми от артрита руками. - Люди-то ведь все разные, и доверять всем нельзя. Друзьями не всех можно называть, далеко не всех. Ведь и не зря же поговорка есть "Друг познается в беде" - наверняка есть те, кто сейчас тебя защищают, вот они и есть настоящие друзья.
Не переживай, милая, это был опыт, благодаря которому ты теперь знаешь, что нельзя всем одинаково доверять. И сердиться на тех, кто тебя предал тоже не надо - пускай на их совести твое горе, а ты прости их и забудь. Сходи-ка лучше умойся, да за стол вернешься - я компотику сварила. Попьем, поговорим, глядишь - и успокоишься, и мысли в голове по местам станут.
Девушка вытерла последние слезинки на щеках и поправила русые локоны. Встала, отряхнула легкое цветастое платьице, будто сбрасывая и с него остатки тоски и расправила плечи. Высокая, стройная девушка еще пару секунд постояла, успокаиваясь, а затем, улыбнувшись, вышла из кухни. Ей и вправду стало гораздо легче, после того, как выговорилась.

Декорации для съемки нашлись почти сразу. Клопик даже почувствовала себя неуютно из-за интерьера, в котором очутилась. Очень не хотелось оказаться на месте пытуемых, учитывая, что в одном городе ее обещали колесовать. И, вместе с тем, не хотелось оказаться на месте пытающих. Воровку передернуло, но она продолжила ставить "сценку".

Небольшая пещера была оборудованна под камеру пыток. Возле стен - столы, стулья, ящики и прочая дребедень. Помещение, освещаемое парой факелов, пропахло дымом, потом и кровью. В самой пещере можно было наблюдать горящий костер с подготовленными рогатинами; пару Железных Дев - чехлы для человекоподобных с торчащими внутрь шипами; колодки и пару дыб. На одной из этих инструментов казни и происходило действие.
На дыбе был привязан эльфийский разведчик, совсем молоденький, который держался, однако, молодцом. Одежды на пареньке почти не было - панталоны серого цвета и белые носки. Волосы эльфа, когда-то бывшие русыми, сейчас были измазаны в грязи и крови. Его лицо - благородное, остро очерченное, с большими глазами и широким ртом - было измученно. На суставах выступила кровь. Возле него стояли три орка-стража, одетые в обычную кожаную броню.
- Кофори кте фашшь штабь! - вопрошал один из орков, с мерзкой бородавкой на носу. Он страшно шипилявил, что выводило эльфа из себя больше, чем боль пыток и окружающая вонь.
- Он не будет говори... - вращая колесо мудро заметил второй, цвет кожи которого был не настолько зеленым, как у остальных.
- Коффори!!! - не унимался бородавчатый.
Тут в свет факела вошел еще один орк. Высокий, со впавшими глазами и выпирающим вперед подбородком, держащий наперевес огромный топор. Одет орк был, в отличие от остальных, в кольчугу, металлический шлем, синие бриджи, на нем были обуты высокие бронированные сапоги.
- Где его вещи? - властно спросил он. По всему его виду было понятно, что он здесь главный.
Третий тощий орк высыпал на близлежащий стол все имущество шпиона: камзол, сапоги, лук и колчан со стрелами, короткий меч, несколько непонятных веревок, ножи и... скрипку. Этот инструмент парень-шпион так любил, что не оставлял даже в опасных операциях.
- Любишь музыку? - орк-главарь зловеще улыбнулся, - Щас я те сыграю сонату Брюмпкен-Шмульгена!
И мучитель, отбросив топор и прикрыв глаза, начал возить смычком по струнам... Кто слышал, что такое - пилить смычком, не умея играть на скрипке, тот наверняка поймет, что за душераздирающие звуки издает инструмент. Эльф зажмурился, потом проморгался, потом опять зажмурился...
- Хватит!!! - заорал он, - Хватит, я все скажу!
Орк в шлеме оживился, перестал пилить, но скрипку не положил:
- Ну говори. Где они?
- Они... Они...
- Я слышал, эльф сидит в засаде, которую зовет "транс", - главный орк склонялся все ближе к парню, - Я слышал, "транс" делает эльфа сильнее... Я хотел знать, что такое "транс" и где это находиться?
- Это нигде не находится, - разведчик недоуменно хлопал огромными глазами, не понимая, шутят с ним или нет, - Это - состояние...
- Я хотеть знать, где найти это состояние! - мучитель в кольчуге не отставал, подобно тропическому насекомому.
Эльф неловко рассмеялся. Потом его смех стал зловещим. Потом - и вовсе истерическим.
- А вот этого вам, тупые орочьи морды, никогда не достичь! - крикнул шпион, глядя куда-то в даль.
Орк в кольчуге снова схватил музыкальный интрумент и начал пилить по нему смычком. Омерзительные звуки, смешанные с криком эльфа, вновь наполнили пещеру.

- Что же, что же, стоит отлучиться, а они вот уже... все задания повыполняли... - проворчал преподаватель, стряхивая в длинных пальцев рук какую-то влагу, то ли ацетон, то ли просто воду, - Ну, с, что тут у нас? Цапка, Ваш эльф принят. Кстати, за дверью ящик мороженого. Я его только что собственноручно принёс. Угощайтесь сами и угощайте товарищей. Следующим заданием у Вас будет эссе. Вот Вам помещение для антуража: Эрмитаж и два персонажа - полуслепая тётенька, что следит за тем, чтобы посететели не заходили за ограждения и юный талантливый художник-графитчик. Дерзайте! Перейдём к Кристоферу и тому, что я нарисовал с его помощью. Мне вот одно не понятно, почему у Вас, любезный, капитан корабля в бальном платье? Это такая мода или новую форму забыли выдать? Как объясните, или исправите, получите следующее задание. Кетинар! Я перестаю Вас мучить. Зачёт по всем темам. Давайте зачётку, я распишусь. Увидимся на экзаменах. И остался кто? Клопик?Молодец! Сцена жизнена, страшна и смешна одновременно. Переходим к последнему заданию, так? И это у нас описание эмоций. Ваша эмоция - страх. Девушка ночью подходит к шкафу и оттуда что-то начинает вылезать ей навстречу. Надеюсь, Стивен Кинг будет отдыхать в сторонке и завидовать Вашему гению. Удач!

По дороге, звонко цокая недавно подкованными копытами, проскакала лошадь. Самое дешевое седло из кожи, самая дешевая сбруя не портили вид этого жеребца. Вороной, чернее черного, с длинной спутанной гривой, по которой пламенными языками тянулись огненно-рыжие полосы. Жеребец, купленный чуть больше года назад у полунищего торговца за двенадцать серебрянников и флягу с эльфийским элем, оказался достойным княжеских конюшен. Как и любой вийский конь.
Всадник, сидящий в седле, натянул поводья. Лошадь встала на дыбы, заржала, остановилась на месте. Жеребец беспокойно топтался на месте, громко фыркая. Он чувствовал исходящую от здания энергию, странную, пульсирующую, перекатывающуюся серебристой ртутной каплей магию мыслей и фантазий.
Всадник спрыгнул с седла, погладил жеребца по длинной шее.
- Тихо, Огнегрив, тихо! - раздалось из под надвинутого на самые глаза капюшона. Голос был тихий, спокойный, но в нем ощутимо звенела сталь.
Незнакомец взял коня под узды и повел к павильону. Как ни странно, Огнегрив затих, недовольно фыркнув в последний раз и послушно поплелся вперед.
Незнакомец тем временем стянул капюшон. На свет выглянуло, прижмурив большие синие глаза, девичье лицо. Смолисто-черные длинные волосы падали на плечи, струились темным каскадом вниз. Лицо у нее было даже красивое: чуть бледная - но не до болезненности - кожа, немного высокий лоб, чуть вздернутый нос, большие, цвета морской волны глаза. Немного портил впечатление тонкий шрам на левой щеке. Из одежды на девушке был длинный серый плащ с капюшоном, с вышитыми на полах вьющимися побегами винограда. Под ним - белая мужская рубаха, которую носят все без исключения, зеленые штаны в обтяжку, заправленные в высокие, мягкие сапоги из оленьей кожи. По спине тяжело хлопал заплечный мешок. В одном месте плащ сильно топорщился - там у бедра девушки были пристроены ножны с эльфийским мечом. Девушка, подойдя к павильону, шлепнула Огнегрива по крупу. Жеребец тихонько заржал и побежал к клумбам, безжалостно сминая цветы. Чихать было Огнегриву, что на мраморной доске было высечено аршинными рунами: "Цветы не топтать!" Да и девушке тоже.
Воительница подошла к преподавателю и все тем же тихим тоном произнесла:
- Меня зовут Ева. Ева Сэлиэн. И я новая ученица, - девушка серьезно осмотрела павильон. - Для меня задание найдется?

Услышав про мороженое, Цапка тут же потеряла всякий интерес к учебе и вприпрыжку рванула к двери. Очень вовремя - она едва-едва успела выхватить вожделенный зеленый ящик из под копыт какой-то не умеющей читать лошади, топчущейся по цветам возле Павильона.
Выпалив в адрес неграмотного животного длинную трескучую фразу на степном диалекте, акси с трудом подняла весьма увесистый ящик и, пыхтя, поволокла его внутрь павильона.
С довольным вздохом плюхнула свою добычу в центре помещения и тут же откинула крышку, с вожделением подаваясь вперед. Секунду она разглядывала содержимое ящика, а потом огорченно и обиженно протянула, опустив уши:
- Это все, да? Совсем-совсем все мороженое?
В полной противоречий Цапкиной душе боролись два одинаково сильных желания. Первое, обусловленное врожденной прожорливостью - утащить ящик в ближайший темный угол и с толком и расстановкой самостоятельно употребить по прямому назначению абсолютно все мороженое, целиком и полностью. Второе, к которому акси подталкивала врожденная же широта души - поделится с товарищами по несчастью и павильону тем, что послал негаданно-нежданно Бог Пустошей.
Победил все же немного подправленный второй вариант.
- Ай-яа, друзья! - звонкий голос акси заставил нервно звякнуть стекла в окнах, - вот тут быть стоять ящик с мороженое. Мороженое вкусное... - она запнулась и добавила, - Наверное. Кто хотеть - тот взять его из ящик сам, да?
Она ухватила один холодный брусочек и по слогам зачитала название на этикетке:
- Пэ-лом-бир Ленин-град-ский... Точно хороший мороженое, - уже уверенно продолжила она, - подходить, брать сколько можно съесть, нашу угостили, да!
И первой, подавая пример остальным студентам, сгребла с свободную лапу еще парочку брикетов и направилась с ними к уже обжитым мягким пуфикам. С довольным урчанием устроилась на них поудобнее и принялась неторопливо разворачивать обертку на первой из трех порций.
- Эссе немного подождать, а большие дома - Эр-ми-таж, да? - точно никуда не успеть убежать, если Цапка рассказать про них немного позже, я думай, - вслух рассуждала она, аккуратно откусывая от мороженого маленькие кусочки и жмурясь от удовольствия.

Фьёр в присела на зелёный пуфик у стены павильона и задумалась, прикрыв глаза и обхватив колени руками… Сложно. Россия. Прошлый век. О Боги! Детский сад…! Я – маленькая девочка. Милая. Это уже проще...

............................................................................................
Девочка была маленькая. Три года: три лета и три зимы – всего-то ничего. А мама всегда была рядом. Раньше. До этого времени.
Мама-то стоит довольная: улыбается, смеется, рассказывая что-то воспитательнице. Мама еще совсем молодая, годится, неверное, воспитательнице в дочки. Мама красивая: в красном платье в мелкий горошек, в лакированных туфлях и с ровным рядом черных бус на шее. С сережками, подаренными ей отцом. Её гладкие коричневые волосы аккуратной стрижкой падают на плечи и игриво блестят на солнце, когда мама кокетливо наклоняет голову. Мама торопится: ей не терпится выйти на работу, впервые после долгого отпуска по уходу за ребенком. Она соскучилась по своим коллегам, по работе, по вороху бумажек и телефонному аппарату, по которому она звонит клиентам и милым голосом говорит «Аллё». Мама с нетерпением ждет, когда её дочка снимет сандалии, потом она наскоро чмокнет её в щечку и попрощается с ней словами: «Иди, Леночка, маме пора! Все будет хорошо, я же говорила, что в детском саду тебе понравится. Я заберу тебя вечером.»
Да, девочку зовут Леночка. Три года. Светло-золотистые, почти белые волосы убраны в две тоненьких косички с белыми бантиками на концах. Лицо бледное, по-детски еще немного пухлое, светло-карие глаза заплаканы – все утро Лена провела вцепившись в спинку кровати, слезами и упрямством пытаясь остаться дома и не идти в детский сад, где придется провести без мамы и родных весь день. Но, несмотря на потерянный вид, девочка не выглядит беззащитной: маленький нос гордо вздернут, а губы сжаты в упрямую линию. На Лене белое платьице до колен с вышитыми ромашками, белые гольфы, снятые сандалии стоят рядом. Девочка крепко держит маму за руку, но та лишь крепко сжимает дочку, наскоро чмокает её в щёчку и уходит, скрывшись за большой деревянной дверью и застучав каблуками вниз по лестнице.
Лена бросает полный горя и упрямства последний взгляд на дверь, с ресниц капают злые слезы. Оборачивается к воспитательнице – высокой худощавой женщине с седыми волосами, убранными в высокий пучок на затылке. Та стоит, возвышаясь над маленькими деревянными скамеечками, стоящими на пестром ковре, над фанерными шкафчиками с рисунками приветливых животных, на которых стоят разные фигурки из пластилина, над ребятами, переодевающимися и переобувающимися здесь же, на маленьких скамеечках. Чужая, страшная женщина, воспитательница выглядит строгой и даже сердитой в своем длинном сером платье и черных тапочках на босу ногу. Она наклоняется к девочке, с улыбкой говорит: «Леночка, здравствуй, пойдем я покажу тебе нашу группу» и, взяв за руку, уводит в соседнюю комнату.
.........................................................

Фьёрр глубоко вздохнула, закончив придумывать картинку, и откинулась в кресле, открыв глаза. Тут же она увидела Цапку, налегающую на пломбир, и услышав приглашение угощаться, тут же воспользовалась им, взяв сразу две порции - по мороженому в руку.
- Спасибо, Цапка! Мороженое - это прекрасно! - сказала Фьёрр, радостно откусывая то от левого, то от правого Ленинградского.

Сообщение отредактировал Fjorr - 22-05-2011, 20:54

- Ох, ну да, юбочка длинновата получилась. А вы знаете, что? Сделайте-ка юбку короче, выше колен. Да, вод так. Только шире и поверх серых брюк форменных. Так, вместо корсета китель цвета маренго, без рукавов. Ну, и аксельбант на правом плече. Вот, теперь, думаю, нормально. – Закончив исправление, Кристофер решил отведать мороженого. Он подошёл ящику, который только что внесла крыса, взял оттуда брикетик. Возвращаясь на место, Крис благодарно кивнул Цапке и принялся уминать лакомство.

Сообщение отредактировал Tivaz - 24-05-2011, 18:28

Преподаватель тоже отведал мороженого. При этом ел его медленно, не кусая. а слизывая языком начинающий таять слой. В процессе незапланированного перекуса он внимательно изучал сотворённое студентами, выражая киванием головы своё согласие с концепциями, предлагаемыми собеседниками:
- Крис, хорошо. Можно приступать к эссе. Где письменные принадлежности, надеюсь, Вы знаете. Да, я это задание уже давал одной студентке, а она... Где она? Побежала по нужде? Бывает. Так вот надо описать кабинет системных администраторов крупного предприятия с точки зрения ведущего сисадмина и с точки зрения Маши из бухгалтерии, зашедшей туда за дискеткой. Надеюсь, хоть Вы-то справитесь. Теперь насчёт вашей девочки Леночки, Фьёр Девочка принята. Только сами раскрасьте её обувь, а то что-то мне не понятно, как оно так получилось, что на сандаликах у неё свастика намалёвана... Новым заданием будет эссе. Эссе на тему сельской пивной у хоббитов. И показать её надоc точки зрения завсегдатая по имени Тумбо и с точки зрения гордой эльфессы-магички, странствующей... Дальше Ваша фантазия Вам подкажет. Надеюсь. Ева Сэлиэн! Располагайтесь. Рады Вас видеть у нас. Ваша тема для фантазии - терем русского князя. А в нём.. богатырь, охраняющий кладовую. Ничго сложного. Вы фантазируете - я рисую этого субъекта справа от входа в наш повильон. Чтоб враги боялись. Да, кстати, всё же отметьтесь на Воротах, а то ведь под открытым небом ночевать оно... не очень хорошо. В Общежитии теплее. Да и зачётку выдадут.
Борух облизал пальцы, потом вытер их листом бумаги, который взял из стопки, что предназначалась для будущих эссе и вновь взялся за кисточки...

Сообщение отредактировал Torvik - 25-05-2011, 12:40

А пока возле входа не появилось никаких страшных богатырей (чтоб враги боялись), им воспользовался и Марцель. Он нахлобучил на голову любимую соломенную шляпу и сменил дорожную одежду на... повседневную одежду. По сути, сменилось лишь название: на оба случая у путешественника были припасены широкие льняные штаны и свободная рубаха из того же материала, воротник и короткие рукава которой украшал национальный мотив. Свою же гордость - серые башмаки с медными пряжками, сновидец вообще таскал по поводу и без повода, так что оные также входили и в торжественный, и в повседневный, и в дорожный наряды.
Что же изменилось в облике мужчины с момента его прибытия в Академию? Ну конечно же - он надел любимую шляпу!..
- Здрасьте, - галантно приветствовал присутствующих Марцель. - Учиться позволите? Замараться красками всякими не боюсь, нет...
Замараться мороженым он тоже не боялся.

Сообщение отредактировал Coauctor - 31-05-2011, 17:56

По больничным коридорам бежала девушка. Совсем молоденькая, лет шестнадцати, веснушчатая и светловолосая. Ее стрижка растрепалась, узкие губы были плотно сжаты, серые глаза в страхе вглядывались в каждвй угол. Ее белая жилетка, темно-зеленая мини-юбка и высокие коричневые сапоги были забрызганы кровью. Черной, густой, неестественной кровью. Сколько времени и сколько этажей пробежала девушка, она не знала. Сил уже не было, но она знала, что останавливаться нельзя. Нагрудный фонарик, крепко держащийся в кармане жилетки, выхватывал из темноты дорогу перед бегущей. Но то, что она видела, не пожелаешь увидеть во сне лучшему другу.
Извилистые больничные коридоры были покрыты кровавыми пятнами. Какого цвета были эти стены раньше, сказать было сложно. Одинаковые двери, все, как одна, были заколочены. В неверном свете фонарика казалось, что кровь на стенах, на полу и на мебели шевелится, пульсирует. Металлические каталки и шкафы были покрыты ржавчиной, такой же красной, как эти пятна. Хизер видела сегодня и трупы за решеткой, подвешенные за руки, распотрошенные или сожженные; и собак с содранной шкурой, но продолжающих жить и жрать все, что шевелится; и монстра, состоящего из человеческих пальцев...
А может, ей это показалось? А может, она уже сошла с ума? Куда она бежит? Она не знала, куда, но знала, что опасность повсюду. Из каждого угла, из каждой двери, из-за любой занавески могло появится ЧТО-ТО...
Коридор оборвался. Кончился тупиком. Раздевалкой. Обычная раздевалка, лавки и шкафчики. Вешалка для халатов. Вполне обычная, если не считать, что покрыта ржавчиной и пятнами шевелящейся крови. Девушка остановилась. Ей казалось, что еще миг - и она свалится без чувств. Она облокотилась об один из шкафов. Отдышалась. Усталость не дала ей сразу заметить то, что она почувствовала позже: вибрация. Вибрация прямо из-под ее руки, прямо из-за дверцы, на которую она упиралась.
Нет. Только не это. Опять? За что?
Затылок Хизер похолодел, пальцы сковало от ужаса. Она отступила на шаг назад, и шкафчик начал медленно со скрипом открываться. Дыхание перехватило, но девушка совсем не хотела знать, что находится за дверцей. И она нашла в себе силы: бежать.

---------------
Клопик передернула плечами, пошевелив ягуаром, и посмотрела на яркое солнце на небосклоне.
- Что-то многовато ужасов в последнее время, - буркнула она и без спроса выудила из ящика брикет мороженого.

Сообщение отредактировал Clopik - 3-06-2011, 2:54

По старой, сколоченной из потемневших от времени досок лестнице спускался некто в широкой юбке. Время от времени, когда ступенька скрипела под изящной туфелькой, этот некто - точнее, ее высочество Алланис, наследница Авернского престола, - шепотом изрыгала проклятья ( или то, что могла считать проклятьями юная принцесса). Конечно, принцессам не совсем свойственно спускаться в старые подвалы заброшенных домов, но тут был случай особый. Алланис отчаянно нуждалась в укромном месте, где можно было бы без помех...э-э-э...припудрить щечки. Пустой подвал показался ей весьма подходящим для этого местом: здесь вроде бы никто не обитал. К сожалению, принцессе никто не объяснил, чем могут быть чреваты походы в заброшенные дома, а если и объяснил, то она благополучно пропустила это мимо ушей.
Юная наследница престола наконец-то достигла низа лестницы и остановилась перевести дух, а заодно и осмотреться, но быстро отпрянула назад, чуть не завопив от ужаса: в ярком лунном свете, освещавшем подвал, высились гигантские человекоподобные фигуры, казалось, с неприязнью взиравшие на принцессу. Первым желанием девушки было бежать прочь со всех ног, однако собственные ноги ее не послушались, так велик был страх. Прошло несколько томительных секунд. Фигуры, однако, не то что не двигались с места, но и вообще не шевелились. Алланис пригляделась к ним повнимательнее и вдруг поняла, что перед ней всего лишь старая, давным-давно вышедшая из моды мебель, сваленная в гигантские, громоздившиеся до потолка груды. "Ну и глупая же я, - с облегчением подумала она, - испугалась кучки каких-то старых шкафов." Принцесса хотела было подойти к одной из куч, чтобы окончательно убедиться в своей правоте, но внезапно желание "припудрить щечки" с такой настойчивостью напомнило о себе, что девушка, отбросив всякую осторожность, направилась в правый угол, который, по ее мнению, наиболее подходил для отправления ее нужд. Закончив, она все же приблизилась к одному из "великанов" и провела по нему ладонью. Пальцы ощутили ровную лакированную поверхность какого-то столика, а заодно и изрядный слой пушистой серой пыли. Девушка брезгливо отдернула руку и принялась тщательно оттирать ее от пыли кружевным платочком. Внезапно груда, до которой она дотронулась, угрожающе заскрипела, покосилась и начала медленно падать на принцессу. Тут нервы девушки все же не выдержали. Тоненько взвизгнув, она подобрала юбки, развернулась и задала такого стрекача, что, не успела груда мебели окончательно упасть, как Алланис уже была снаружи.
Примерно через полчаса после ухода принцессы на лестнице вновь послышались шаги. Этот спускавшийся вел себя увереннее, и, кроме того, гораздо тише девушки, так как бывал здесь не раз, и поэтому знал, какие именно ступеньки скрипят громче всего, да и весил поменьше принцессы. Кроме того, в подвале, кроме него, бывали только редкие крысы да иногда залетали летучие мыши.
Спускавшийся (звали его Рен) не спеша двигался вниз и размышлял о том, что сегодня улов был невелик, так как последние полтора часа по городу рыскали вооруженные отряды стражи с факелами - кого-то искали, и обокрасть почти никого не удалось. Он порядком устал, скрываясь от них, и сейчас только и мечтал о том, чтобы придти сюда и заснуть.
Парень преодолел последние несколько ступенек и сон с него как рукой сняло: в комнате явно кто-то побывал. Мало того, что груда мебели, одна из тех, которые он так старательно складывал в форме огромной фигуры Большого Джо для отпугивания любопытных детишек, так еще и воздух пропах насквозь чьими-то духами. Значит, неугомонные ищейки и тут побывали, чтоб их... Рен ругнулся сквозь зубы. Придется уходить, только прежде надо вычистить тайники, чем карманник и занялся.

- Проходите, Мерцель, Располагайтесь, - улыбчивый преподаватель кивнул студенту и тут же, отвлёкшись на него, стал разглядывать потолок с расписными архангелами, словно тот его чем-то не устраивает, - Да, надоела мне этп облачность. Нафантазируйте мне постапокалиптический дирижабль. С пассажирами и пилотом. А я перерисую потолок. Да, госпожа Клопик Я в важу зачётку уже мазок внёс. Можете забрать. И Шелли... получает новое задание и брикет мороженого. А задание...а задание простое. Ехал Иван на коньке-горбунке, увидел посреди поляны перо жар-птицы. Вот и нарисуйте мне сиё. Пейзаж-с. А кисточек и мольбертов у нас на всякого студента запасено. Милости прошу!

Шелли решила сначала покончить с мороженым, а в процессе поразмышлять над заданием. В памяти всплыли полузабытые уроки искусства: сначала надо изобразить фон. Дело происходит на поляне, значит, в лесу. В старом сосновом лесу, в конце июня, часов в семь вечера. Далее. Что такое "конек-горбунок"? Наверное, что-то вроде коня, только маленького и горбатого. Скорее всего, похож на ослика. Тогда еще серый и длинноухий. Кто, собственно говоря, такой этот Иван? Или - что такое? Шелли как раз покончила с мороженым и отправилась в библиотеку - восполнять пробелы в знаниях. Вернулась она оттуда с мелко исписанным листом бумаги, и продолжила рисовать, время от времени сверяясь с записями.
На рисунке начали появляться толстые стволы высоких сосен с рыже-коричневыми стволами, покрытыми желтоватыми потеками смолы, от которых отходило множество опушенных длинными зелеными иголками веток. Пониже нашлось место густым кустам малины и брусники, зарослям крапивы взрослому человеку по колено и тонким молоденьким сосенкам, рябинам и кленам, робко подставляющим иголочки и листики солнечным лучам, пронизывающим лес. Солнце клонилось к закату, и его косые лучи освещали тропинку, по которой ехал на маленьком сером коротконогом коне с длинными ушами, лошадиной мордой молодой парень (или правильнее будет сказать "добрый молодец"?) лет двадцати, светловолосый и голубоглазый. На молодце был бордовый кафтан, темно-зеленые штаны, заправленные в нарядные красные сапоги, и, предположительно, рубашка, но ее не было видно под кафтаном. Левой рукой Иван придерживал поводья скакуна, а правую молодцевато приставил козырьком ко лбу и напряженно щурился из-под нее, пытаясь разглядеть, что же это там впереди на поляне сияет так ярко, ярче солнца в июльский полдень? Таинственный предмет лежал на пеньке и сильно напоминал ощипанное павлинье перо красновато-оранжевого цвета, испускающее яркий свет.

Марцель хмыкнул, буркнул, почесал затылок… И принялся сочинять. Для такого дела даже глаза закрыл.

…Первую волну кочевников, а затем вторую, смяли – совершенно без кровопролития. Секретным оружием защитников оказались… летающие пузыри.

Вначале над бастионом поднялся один из них, огромный, продолговатый, как лежащее на боку рептилье яйцо. Он с ленивой величавостью проплыл по воздуху, оказавшись вскоре над грязно-серой ордой... Одутловатое его тело с запада освещалось солнцем – закатным, раскрасневшимся. От того и блестел металлический каркас аппарата. Обручи, охватывающие матерчатую основу, сходились книзу, где к ним крепились несколько гондол. Их заблаговременно очистили от всяческого хлама, успевшего накопиться внутри. А чтобы мало не показалось, местный… скажем так, художник, там и тут прицепил к остову изорванную ткань, канаты и немножечко (для антуражу) шкур. Сии украшения придавали махине воистину зловещий вид – дьявольское творенье, не иначе!
Вот только с управлением у дьявольского творения возникли проблемы: левиафан неба то угрожающе кренился, то норовил развернуться к закатным лучам задом, слушаясь пилота через раз. Но все обошлось…
Ведь не повиноваться тому было просто грех: в тщедушном, опаленном тельце старика Горлокса клокотал дух завоевателя. Вцепится в штурвал жилистыми ручищами - словно прирос к дирижаблю. Подойдет к тебе наканун битвы, прошьет взглядом из-под кустистых бровей… Глаза у него как бусинки бурые, или камешки острые. Сам из себя круглолицый, уши большие, острижен коротко. Седой конечно. Рот узенький, а скулы выступают. И нос с горбинкой.
Словом, иссушили его пустоши и пустотники, выпило солнце соки, в узел скрутило. Но как пару слов на своем, горлокском, скажет, как прищурится хитро и зыркнет прямо в глаза – готов новобранец на заклание небесное!
Таких нашлось дюжины с две.
Загорелые «несмышленыши», у которых бицепс был больше головы Горлокса, коренастые доброхоты с лисьим взглядом, сутулые охотники – все пали под натиском харизмы.
Часа за три до полета старик выдал команде летную униформу, бережно сохраняемую им в недрах ангара. От рваных курток с оранжевой накладкой за версту несло ветхостью – но Горлокс, накинув такую поверх серого полукомбинезона (тот был на старика велик), прямо-таки воспылал патриотическим чувством и совершил поджог среди своих подчиненных. Одна за другой «лётки» были надеты. Случайно найденную кепку, как знак отличия, Горлокс оставил себе…
Брюк в ангаре, за исключением одной пары, не нашлось – найденный же хлопчатобумажный экземпляр послужил знаком отличия для старшего помощника. Он гордо щеголял перед соплеменниками желтоватой от старости брючиной, а те лишь с грустью вздыхали, поправляя на себе ветошь неопределенного (красноватая грязь?) оттенка и фасона.

Усилиями такого вот экипажа багряное чудище-дирижабль исполнило деморализаторский маневр - известно, что одичавшие племена либо не воспринимали летающие обьекты вообще, либо в ужасе падали ниц, едва завидев в небе нечто подобное… Не иначе как кепка талисманом послужила.
Полный вперед!

Сообщение отредактировал Coauctor - 16-06-2011, 23:26

Итак, господин Мерцель, - Борух Маркополо слез со деревянной стремянки, с которой всё это время он расписывал потолок, ваш дирижабль взлетел. Куртки, кепка, полштанимы, обувь.... Или нет обуви? ВЫ, сударь, не написали, я, сударь, не нарисовал. Босые, значит. И пустоголовые. То бишь - без головных уборов. Но главное - полетели. Принято. С натяжками, но принято. Уж больно колоритно и своеобразно. Теперь переходим к пункту два. Эссе писать будете. Эссе гна тему - вид дворца Снежной королевы заколдованным Каем и тот же вид от Герды, его подружки, не поддавшейся ледяным чарам. А мы сличим изображения.
Преподаватель стёр пот со лба, отчего там образовался голубой мазок и подошёл к Шелли и её мольберту:
- Хм, а почему у молодого человека такие длинные уши и лошадиная морда? - искренне поинтересовался он, - Это что - мутант?
(во фразе "ехал на маленьком сером коротконогом коне с длинными ушами, лошадиной мордой молодой парень" определение "с длинными ушами, лошадиной мордой" можно отнести к любому из существительных). И ещё... как вы умудрились изобразить то, что не видно? Нет, я понимаю ещё парней, которые могут взглядом раздевать девушек и чувствовать, в стрингах те или без них, но девушку, умеющую не только углядеть рубашку сквозь кафтан, но и нарисовать её, вижу впервые. Немного скорректируйте, сударыня рисунок, прибавьте достоверности. Всего чуть-чуть. Это же не трудно, не талк ли?

Кристофер некоторое время бездействовал, сидел смирно, вспоминая всё, что он знает о этих загадочных людях – системных администраторах. Ну и соответственно пытался представить кабинет последних. Вскоре он запустил руку во внутренний карман куртки и достал оттуда дневник и палочку для письма. Открыв книжку на середине, Крис провел рукой по странице, словно стряхивая какую-то маловажную запись, и буквы растаяли в воздухе, а на их месте Тиваз начал писать эссе.

---------

Степан «Stelik» Ликтёв – Ведущий сисадмин. О кабинете сисадминов.
Сижу я значит у нас, в админской, комнату разглядывая. Первое что замечается здесь, так это огромные окна. Ну да, огромному помещению – огромные окна. «A bon chat, bon rat» - как говорят французы. Хотя, по-моему, эта фраза здесь неуместна… А за окном то, таки огромная офисная стоянка с каемкой из зелёных насаждений. Потолки здесь какие! А че это я, потолки как потолки – бледно-серые краски с намёком на синий и то там, то здесь натыканы стандартные люминесцентные лампы. Обои на стенах поклеили – класс! Бежевые – любимый цвет моей мамы. Ну, нет добра без худа. Стены в убыток полу. Зелёный ворсистый ковер на всю площадь комнаты, – какой горе-дизайнер это придумал…


Мария, та, что из бухгалтерии. О кабинете системных администраторов.
Заходишь в комнату, а там окна – большие такие. И жалюзи вертикальные, почти на всю стену. Ну по левую руку от входа у стены стоит кулер с водой, а на самой стене висит доска такая, белая, для письма, вся исписанная-изрисованная какими-то схемами, рисунками, надписями. Справа само рабочее помещение с рабочими местами. Ну тут конечно ваще! По-другому и не скажешь. Зал поделён серо-синими перегородками на секции (как и нас в бухгалтерии собственно), но каждая секция как отдельный мирок. Я прошла мимо одного такого мирка, в котором мужчина, больше похожий на барда (в свитере и с бородкой такой характерной) сидел сразу за тремя мониторами и что-то так быстро печатал, что я сразу же перестала гордится своими 295 знаками в минуту. И всё рабочее место было обклеено разноцветными стикерами, впрочем, как и много других поверхностей в кабинете. Соседний мирок был заселён, судя по надписям, «важными коробками с деталями, которые нельзя выбрасывать». Иду дальше и перепрыгиваю похожую на кучу змей гору проводов, тянувшихся из разных концов зала по ужасному ворсистому ковру. Здесь я наткнула на пару молодых людей, живо о чём-то спорящих на непонятном языке названий и терминов (Сразу возникло желание расширить свои знания ПК дальше офисного стандарта). Наконец добралась-таки до самого последнего стола. Здесь упорно над чем-то трудился новый член команды админов – Василий. Симпатичный парень могу сказать.
- Привет, Вась. Ты сделал то, что я тебя просила?
- Да, вот. Со всеми инструкциями. – Молодой специалист протянул девушке дискету и застенчиво улыбнулся.
- Спасибо! – Ответила Мария и уже собралась уходить.
- Послушай Маша. – Окликнул её Василий. – А что ты делаешь сегодня вечером?

---------

«Ну это, в прочем, другая история». – подумал Крис, провёл пальцем по переплёту книжки и слегка дернул страницу со своей работой. Та отделилась, и Тиваз подал листок преподавателю.
- Если слова начнут исчезать, просто мысленно прикажите им оставаться на месте. – Сказал Кристофер и вернулся на свое место, ожидая вердикта.

Сообщение отредактировал Tivaz - 29-06-2011, 16:50

- Господин Кристофер! - начал преподаватель и вежливо поклонился, - Обидно, конечно, что Вы живёте лет десять тому назад... Впрочем, может и сейчас где-то пользуются сисадмины дискетками, но лично я этому не слишком верю. Информация обычно либо бросается в лбщий каталог либо переваливается на флешку. Да и админ, созерцающий только обои и клумбы за окном более чем сомнителен. Не верю. Вы, сударь, отписались, ибо в предложенной реальности плаваете. Я это вижу. Что ж, возьмём на заметку. Зачтём материал условно. Посмотрим, как Вы пойдёте далее. И, по результатам, будет и резюме...
Преподаватель прошёлся меж рядов:
- Что же, новое задание породит новые вопросы. Изобразите ка мне на листке пляски сатиров в буковой роще. Занятный должен получиться пейзажик...

Через густо разросшиеся полутемные аллеи парка вдаль убегает дорожка - камешки серые, камешки черные, пересыпанные радужным, словно в аквариуме – аккуратная ровная лента среди зарослей. И цветы, цветы, цветы самые разнообразные… целое море, нетронутое ничьей рукой, застывшее, чуть дрожащее сейчас под холодными каплями росы. Ветви свешиваются низко, осыпают пожухлые лепестки на гравий. Но предчувствие ведет дальше, туда, к западной стене Академии, где сквозь кустарники виднеется белый камень учебного павильона. Вот и раскинулся он, этот павильон, поманил загадочно приотворенной дверью. Поблескивает на утреннем солнце, словно новая игрушка – любопытное недостроенное здание, разукрашенное в лучших традициях авангардного искусства. И фигуры, снующие туда-сюда, несмотря на ранний час. Должно быть, это их души оставлены отпечатками на нагретых каменных стенах – где яркими пятнами, где короткими мазками краски, а где и целыми полотнами, любовно вычерченными до последней крохотной черты. Среди мягких кубообразных пуфиков, среди мольбертов и людей - человек. Чем-то выделяется он среди других в павильоне. Может быть, возрастом, может, цепким прикипающим взглядом карих глаз. Малярная роба сплошь заляпана каплями цвета. Да, должно быть, это именно тот, кто нужен.
"Доброго дня мастеру…" – раздаются тихие неуверенные звуки в сознании человека,- "Я вот ваш новый студент… "
Нет сомнения, этот хрипловатый взволнованный голос и эти слова принадлежат кому-то, не сами собой они рождаются вдруг в голове – не произнесенные вслух, никому не слышимые.
Короткая пауза и вновь вплывают в чужой мозг виноватые извиняющиеся фразы.
"Зовут меня Морген... Разрешите приступить к занятиям?"

Сообщение отредактировал Morgenmond - 18-07-2011, 13:12

К своему первому учебному павильону Невея добиралась верхом на небольшой вороной кобылке, и причиной тому послужила совсем не лень. На самом деле, девушка была не прочь пройтись пешком, просто в глубине души она серьёзно комплексовала по поводу своего маленького роста, из-за которого в глазах окружающих казалась ещё совсем ребёнком. Ну а любой сидящий на лошади по отношению к пешим прохожим становится таким высоким… Невея вдруг громко рассмеялась, заметив, как уморительно движется её пёс: последний всё никак не мог начать переставлять лапки в одном темпе с Ласточкой (так звали кобылу), из-за чего постоянно то забегал впёрёд, то наоборот отставал, однако не прекращал попыток справиться с этой сложной задачей.

Заметив по левую сторону от себя почти законченное здание, внутри которого вовсю идут отделочные работы, девчонка притормозила, тихонько потянув назад поводья, и сверилась с картой Академии, полученной в библиотеке. Несомненно, это был именно он - павильон описания, единственный, значащийся в списке как обязательный, и видимо, потому пользующийся большой популярностью у студентов. Невея аккуратно сползла вниз по тёплому лошадиному боку, и накинула освободившуюся уздечку на ветку ближайшего дерева. Чёрный рогатый пёс с облегчением занял своё место возле левой ноги хозяйки – подстраиваться к её шагу он уже давно научился. Проведя рукой по гладкой шёрстке питомца, девушка с шумом выдохнула, и тихонько постучалась в дверь.
- Здравствуйте, меня зовут Невея, я хотела бы начать обучение.

Крис не стал напоминать профессору, что дискета оговаривалась в задании. В прочем, он ведь не один тут сидит!
- Благодарю Вас за доверие. Надеюсь, я его оправдаю. – Ответил Тиваз, и принялся за следующее задание.

-------

Этот лес, имя которому Зелен-дом, стоял тут ещё до того, как люди научились обрабатывать железо. С севера его окружает горный хребет, который издавна называют Каменной Бурей. А называют его так, потому что перевалы его и отроги приняли такие дивные формы, что кажется, будто это морские волны накатывают друг на друга и поднимаются всё выше в небо. Мало того, горные ручейки, который в избытке бьют из вершин хребта, сливаются в несколько рек, которые, в свою очередь, наполняют горы дивными песнями наяд. Дальше к западу, одна из таких рек набирается сил, спускается с гор и, поворачивая на юг, становится Зелёному Пристанищу широкой голубой кромкой. К югу от леса бежит дорога, которой частенько пользуются торговцы, идущие с востока, из Филийского Королевства.
А в глубине леса, у подножья гор, есть примечательная круглая поляна, окружённая густой растительностью, на которой частенько собираются сатиры, нимфы и прочие, не брезгующие добрым вином и шумной компанией, создания. Вот и в эту ночь собрались они все на праздник жизни. Едва молодой месяц показался на небе, как разожгли посреди поляны большой костёр и несколько маленьких по периметру. Тот там, то здесь вспыхивало пламя всеми цветами радуги, когда кто-то подходил и бросал в огонь самоцветы. Ещё не успевшая обсохнуть роса на молодой густой травке отбивала в себе языки костра, дикие пляски собравшихся на поляне, и казалось, будто в этих капельках сейчас сосредоточена вся жизнь, всё существо этого мира.
Звёзды на небе ярко блистали, а на земле реками струилось вино и веселие. Там, на одной стороне поляны группа молодых сатиров и нимф, немного захмелевшие, играли в жмурки, на другой, напротив главного костра, на большом деревянном троне восседал старый и уважаемый козёл, в окружении не менее старых сородичей. Тут они не спеша пили, курили трубки, обсуждали какие-то интересные события, наблюдали за играми молодых. В другом конце поляны, на импровизированной сцене стояло несколько музыкантов в окружении восторженных и танцующих слушателей.
Но те, кто нашёл себе болея приятную компанию, уже давно отделились от основного веселия. Туда-сюда в густом подлеске шмыгали ежи, мыши и прочая мелкая лесная живность. Парочка, одурманенная вином и свежим ночным воздухом, наслаждались песней легкого ветерка, лунным светом и друг другом. Нимфа, легко, словно танцуя, огибали встречные кусты и деревья, играя со своим спутником в салочки, а сатир грубо шел напролом, скорее как бык, чем как козел.

-------

Закончив рисунок, Кристофер продемонстрировал его преподаватель.
- Художник я такой себе, но, надеюсь, то, что у меня получилось, Вас не огорчит…

Сообщение отредактировал Tivaz - 8-09-2011, 13:00

А Марцель тем временем воспользовался толкучкой в павильоне и нырнул в укромный угол - эссе думать. Захватив с собой канцелярские принадлежности, мужчина сунул за ухо и лишний карандаш... Вдруг остальные от нервов сгрызутся...
Изредка из этого самого угла доносилось яростное бормотанье, в сопровождении которого сновидец комкал отдельные листы, или же зачеркивал особо неугодные строки. Через неопределенное количество времени Марцель предъявил результат, гм, эссеирования на тему видений Кая и Герды.

Глаза Кая

В этот раз почерневший гость уловил слог, потому Снежная открыла ему как зарождается буря. Она провела мальца к альте №1, сквозь череду идеально сферических залов и перемычек-цилиндров.
Когда-то давно, разум королевы источил горный кварц, придав глыбе необходимую для ритуала форму. Глядя на алтарь можно было подумать, что он образовался, когда в широкий колодец упала, да так и замерла звезда с тысячей лучей. Эти тончайшие нити и иглы проникали сквозь стенки колодца наружу, изгибались вверх и назад, сливаясь в одно аккурат по центру альты. В тонкое веретено. Некоторые лучи не проросли дальше, а так и выстроились по ходу стенок - острием наружу. Но это несовершенство лишь подчеркивало общую гармонию конструкта. Королева сказала Каю, что это называется контраст. А еще она растила неправильные пушистые снежинки, похожие на ушастых зверьков, имя которым гость уже давно позабыл. Вырастив небольшое облако, королева направляла его в сторону альты, и подобия зверьков медленно оседали на иглы, застревая меж ними.
И Кай наблюдал, поражая сердце свое - обливающийся кровью комок, скованный ледяной броней. Наблюдая то, как из одной белой точки взвиваются две, затем четыре, затем семь, затем бесконечность точек-близнецов; вот они кружат беспорядочно, но лишь проходит мгновение, и слепящий рой устремляется прочь из дворца. Воют, ожидают его ветра снаружи, а заполучив в свои цепкие объятия, уносят вдаль, возможно, в города...

Потом было так, что Кай уловил полтора слога из желаемого слова. Потому Снежная открыла ему, как расцветает небо на севере. Это была альта №2, скрывающаяся под сводом жилища королевы, в маленькой, идеально прямоугольной комнатке с прозрачным потолком.
Почти все пространство альты занимали кристаллы, переливающиеся разными цветами. Они удерживались на тонких подставках, одни ниже, другие - выше. Кай назвал их идеальными цветами. Кристаллы росли из пола и стен, соприкасаясь друг с другом.
Мальчик восхитился небесами чернее угля, а затем началась феерия. Неизвестно откуда появился сгусток света, которым тут же брызнуло на кристаллы. Они вступили в игру, а точнее, поигрывание переливами цветов и оттенков, темп которого становился все быстрее и быстрее. Вот, достигнув пика, игра замирает и ведет себя, подобно волнам сонного моря... И тогда ничто угольного цвета врывается в комнату, проглатывает пестрящий карнавал цвета, устремляя его ввысь; через доли секунды высь рождается мириадным полотном - копией того, что происходило под потолком прозрачности.
И Кай наблюдал, поражался, протягивая почерневшие пальцы свои к мелькающим, словно смеющимися над ним, брызгам цвета. Но королева запретила ему делать это, объяснив, что, скорее, цвет поймает мальчика и превратит в частицы сияния. Северного сияния, которое тоже придумала Снежная...

Случилось также и то, что мальчик уловил два слога, но в отдельности друг от друга. Потому королева сказала Каю, что наступил черед для третьей альты, но никуда его не отвела. Вместо этого, Снежная приказала гостю рассмотреть свои руки, и описать то, что он видит, а еще то, что он чувствует в сердце. И Кай рассказал, сложив ладошки лодочкой у груди. Рассказал, что видит в них белый снег и лед вместо костей - идеальные структуры, структуры чистого интеллекта. Рассказал, что сердца его теперь не существует, а лишь бесконечно холодный ветер воет и стучит в ребра; когда он успокаивается, то становится самым мудрым существом в мире.

Услышав это, Снежная впервые рассмеялась - звонко. Так разбивают стекло. Она сказала, что совсем немного, и Кай поймет Слово, и тогда ему станет подвластен весь мир и все коньки мира - это даст ему ветер в груди.
"Каждая альта поможет тебе избавиться от убийственного для нас тепла. А избавившись от такой опасности, дух может проявлять чудеса и химеры прямо из воздуха. Морозного, крепкого, застывшего!.."
Потом королева упомянула некие котлы, упомянув об их полезности для винограда и лимонов. Упомянула, и оставила гостя наедине. До поры. Тот же остался в дворце, с трепетом и дрожью осознавая рождение альты в себе самом...

Глаза Герды

Сохатый домчал до известной ягодной рощи, и только там остановился. Он взял с Герды одно обещание и разъяснил дорогу к ледяному дворцу. Напоследок, проводник пролил слезы, а затем поцеловал девочку в губы, такими действиями сообщая ей тепло - слишком драгоценное в этих овьюженных краях.
Герда поблагодарила его от всего сердца и стремглав бросилась к заветной цели. Не оглядываясь, забывая все обещания и предупреждения, лишь к цели своей стремясь безустанно...

Первая альта сработала безотказно. Солдаты Снежной королевы разом окружили девочку - они душили её белым порошевом, воем ветра и своей злобной волей. Они совсем не показались Герде близнецами - пред ней пролетали тысячеиглые ехидны, а еще лица с безобразными гримасами, ледяные львы ужасных грив, птицы, звери... Герда спаслась лишь чудом - молитвой. Её дыхание дало жизнь грозным хранителям, и те, подняв пики и опустив забрала, ринулись в бой. Так на подходах к дворцу тепло сошлось в битве с холодом, как дыхание девочки сходилось с прозрачным, обжигающим легкие воздухом.
Множество хранителей падали ниц, с изодранными о ледяные иглы ключицами, умытые кровью - но войско королевы отступило. Оставшиеся ангелы защищали Герду от холода, омахивая её со всех сторон своими белоснежными крыльями. Вскоре девочка увидела границы чертога. Единственный проход меж двух ледяных скал был закрыт вратами, еще более гадкими на вид, чем солдаты. Они ограждали пришедших даже не своей массивностью, а чуждой человеческому глазу архитектурой. Оставшиеся защитники бросились на врата и навек растворились вместе с ними. Теперь Герде нельзя было терять ни минуты.

Вторая альта сработала безотказно. Вначале небо озарили сполохи побледнее - чтобы привлечь внимание незванной гостьи; затем же свод сплошь разлился светом. Это сияние желало забрать себе глаза Герды, лишить зрения дерзнувшую противиться воле королевы, ослепить и сжечь мерзавке волосы... Опалить тело цветными брызгами и отблагодарить свою повелительницу за угощенье!
И так бы и произошло, если бы не сохатый. Он не вернулся в свое селение, а, ведомый неизвестною силой, пошел по следу девочки. Когда же сияние достигло пика, он укрыл собой Герду, приняв смерть за эту храбрую незнакомку. Пока небо радовалось лакомством, девочка проникла во внутренние пространства дворца.
Она не плутала в лабиринте переходов и комнат, потому что её вело за собой чувство, тепло, слезы. Лучший из ориентиров. Мимо выпуклых комнат-сфер, где покоились еще десятки неиспользованных альт, мимо высоких сводов, над которыми располагался зал с прозрачным потолком, мимо конструктов с кривыми ветвями, что почти до конца уже истончились, истаяли... Мимо залов, которые были уродливым отраженем самих себя... Мимо всего призрачного богатства Снежной, торопясь в главный зал Слога и Интеллекта...

Кай бездвижно покоился на троне. И только сестра могла видеть в этом почерневшем тельце, в этой мумии, прежнего мальчика, восхваляющего Христа и красоту роз. Дух, навеки отделенный от тела, уже отлетел к угольно-черным, успокоившимся теперь небесам. Или к лимонам и виноградникам, к склонам Этны... Неважно.
Герда орошала слезами почерневшее лицо, пустые глазницы, провал в груди, где должно было стучать и желать любви сердце... Вскоре она утихла и, обняв Кая, уснула.

Третья альта сработала безотказно.

Учитель сидел, словно о чём-то задумавшись и смотрел на пейзаж. Что-то приковывало его к этой картине. Воспоминания? Личные переживания? Может быть. Вполне может быть? Разве можно было догадаться, что происходит в этой взъерошенной голове и почему такая вселенская грусть вдруг разлилась в почти всегда весёлых глазах Боруха? Наконец он очнулся. Внезапно, резко, словно сигнал тревоги прозвучал прямо под ухом у ужчины.
- Морген? Входите-входите. Давно Вас ждём. Присаживайте и начинайте мечтать. А я настроюсь с Вами на одну волну и... Помните Ершова. "У старинушки три сына..." Нарисуйте старшего. Звать его Данила, а внешние данные... внешние данные Вы нам и нафантазируете. А Вам, Невея достанется младший. Рисовать я их буду на одном полотне. Или стене. До чего руки дотянутся. А результаты сравним как друг с другом, так и с оригиналом. Приступайте к работе или к мечтаниям, ведь качественно мечтать - тоже работа!
Борух улыбнулся и перешёл к следующим ученикам.
- Крис! Вы пишете очень атмосферно. Ваш пейзаж - просто прелесть. Давайте теперь немного более динамичный сюжет попробуем. Начинающий маг выступает на деревенской площади с целью заработать на хлеб и не только на хлеб. Справитесь? Я в Вас верю. Мерцель, бывает так, что слов не хватает. Это картины эссе мастера, не ученика. Выгнать Вас отсюда с треском за переуспеваемость не поднимается рука. Большой плюс, перерастающий в звёздочку умножения. Но, но, но... Ведь это не последнее задание. А значит - продолжаем работать вместе. Попробуем пейзаж из реальности. Территория за забором стройки. Наши дни. Приписать что ли "Ливия"? Нет, не стану. Россия. Простора для творчества вроде оставляю по самое "не балуйся", уже пуская слюну по поводу возможного результата. Надеюсь, где лежат мольберты можно не показывать. Напоминаю, это всё-таки должно быть небольшое полотно. А уж быть ему просто производственным пейзажем или вписать сюда несколько персонажей - это уж решать Вам! Краски на полке. Приступайте!

Шелли внимательно выслушала преподавателя и внесла некоторые изменения в свой рисунок. Теперь перерисованные фрагменты картины выглядели следующим образом.
Солнце клонилось к закату, и его косые лучи освещали тропинку, по которой ехал на маленьком сером коротконогом и длинноухом коне молодой парень (или правильнее будет сказать "добрый молодец"?) лет двадцати, светловолосый и голубоглазый. На молодце был бордовый кафтан и темно-зеленые штаны, заправленные в нарядные красные сапоги.

Мужчина в пустынном камуфляже задержался перед дверью. Немного подумал. Вспомнил документацию, где совершенно ясно говорилось: "занятия в павильоне обязательны". Рука медленно поднялась и постучала, не дожидаясь приглашения, открыл дверь и вошел.
- Здравствуйте, меня зовут Аварис. Согласно планам занятий мне нужно пройти у вас обучение, - чуть приоткрытый рот, неподвижная челюсь и губы, голос как из бочки, - когда прикажете прибыть для прохождения обучения?
Правый глаз, левый был закрыт вместе с веками темной пластиной, неотрывно смотрел на преподователя. Мужчина замер абсолютно неподвижно, словно бы превратившись в статую.

Невея окинула взглядом помещение, и в глубине души очень порадовалась, что в отличие от большинства изнеженных барышень, совершенно не боится грызунов, иначе бы сейчас она с визгом вылетела обратно на улицу. Дело в том, что в глубине павильона сидела большущая крыса, и самозабвенно уплетала мороженное. Остальные существа в этом здании на вид не сильно отличались от людей, разве что одежда у многих из них была странная. К счастью, преподаватель быстро объявил себя, без лишних церемоний раздав новоприбывшим их задания, и Невее не пришлось долго мучиться над вопросом, кто тут учитель, а кто простой студент. Однажды она уже приняла за коменданта общежития обыкновенную серую кошку. Девчонка забилась в угол, дабы никому не мешать и спокойно сосредоточиться на своёй работе. Чёрный пёс, синхронно двигавшийся у левой ноги, казалось, составлял с ней единое целое, и когда хозяйка остановилась, сел рядом и замер, глядя в одну точку где-то на горизонте. Глубоко вдохнув, Невея положила руку на рогатую голову своего любимца, уносясь подальше от окружающей действительности…

Итак, младший сын старухи. Девушка закрыла глаза, и ей живо представился курносый босоногий мальчишка лет десяти с копной непослушных светло-русых волос. Его серая льняная рубаха, явно с братского плеча, была настолько велика, что спускалась намного ниже колен, и больше походила на ночную сорочку. А под ней находились такие же мешковатые льняные штаны, подвязанные поясом, чтобы не сваливались. Кожа у мальчика очень смуглая, загорелая от работы на полях и беготни с окрестными ребятами, а руки все в мозолях. Он сидел на крыльце своего дома, цепким взглядом лазурных глаз выискивая ворон, посмевших приблизиться к рассыпанному для кур зерну, и пулялся в негодниц сушёным горохом из самодельной трубочки.

В дверь павильона раздался тихий,но настойчивый стук...Через пару секунд дверь немного приоткрылась,в павильон проскользнула худая,болезненно-бледная эльфийка с короткой ассиметричной стрижкой,волосами цвета темного золота и пронзительно зелеными глазами. Одета она была в черные кожаные сапоги,обтягивающие кожаные штаны того же цвета,и черный же кожаный корсет. На поясе висели две лёгких сабли. На шее-небольшой изумруд в тонкой серебряной оправе.Сверху на плечи был накинут темно-серый плащ с капюшоном.
-Меня зовут Элис,- сказала эльфийка. -я пришла учиться.

В дверь вошел огненно-рыжеволосый эльф с зелеными глазами, в которых иногда мелькали фиолетовые искры. Одет он был в кожаную коричневую куртку, кожаные штаны, сапоги и перчатки без пальцев. по его одежде шли золотисто-зеленые узоры. Волосы, доходившие до лопаток, слегка закрывали рукоятки двух обоюдоострых кликов-близнецов, рукояти которых по длине равнялись лезвиям. От плеча до локтя на каждой руке было закреплено по три метательных кинжала. На боку висела цепь, один из концов которой был увенчан двенадцатидюймовым лезвием.
На среднем пальце левой руки эльфа было кольцо с символом льда, на правой - огня, а на шее - золотой символ света. Назначение этих "безделушек" заключалось в том, чтобы катализировать магические силы хозяина и направлять их энергию в одной из трех форм (огня, льда и света) в оружие при ментальной команде хозяина. Также они давали возможность сотворить одно слабое заклинание одной из трех школ. В данном случае, это были малый огненный шар, малый осколок льда и малая вспышка. Наличие этих предметов говорило сразу о двух вещах - их владелец был наделен магическими способностями, но не умел их контролировать и сдерживать.
С беспечным видом и чистой улыбкой юноша зашел внутрь и спросил:
- И что же у нас здесь? Меня зовут Олэнтар.

Сообщение отредактировал Piromant - 12-09-2011, 19:23

Темный эльф в на кинутом на голове капюшоне и длинном плаще.
на его ногах одеты высокие сапоги.На руках перчатки без пальцев.Зал в котором он оказался сделан из черного мрамора,а узоры на стенах фосфорисцируют зеленым.По залу перемещаются люди замотанные во все черное, а по среди этой тьмы высится единственный источник того самого зеленоватого света,Зеленая сфера по которой то и дело пробегают молнии.
Саргарис медленно направляется к этому артефакту,но с каждым его шагом он все более ощущает силу которая в сотни раз превосходит его и велит ему остановиться.Не дойдя до сферы нескольких метров он все таки разворачивается и подходит к одному из тех странных людей....

Джозеф вошел следом. Длинный плащ скрывал фигуру и лишь при шаге позволял увидеть длинную шпагу, висящую на бедре. Он не особо обрадовался, когда понял, что это за место. Из присутствующих Джозеф, пожалуй, знал только Олэнтара. И встав рядом с товарищем, оглядел помещение. Изобразив легкое пренебрежении, юноша сказал эльфу:
- Больше напоминает кружок по вышиванию...

- Здравствуйте, здравствуйте! Эко вас привалило, так на всех и мольбертов не хватит. Но - были бы руки и голова, а чем рисовать - найдётся! Располагайтесь пока поудобнее, а я пока дам задание тем, кто уже справился с предыдущими.
Борух прошёл из конца в конец зала, глядя то на одного то на другого студента и пытаясь понять, что они за люди, приживутся ли здесь.
- Шелли, Шелли, прежде чем рисовать картинку, необходимо вчитаться и в текст. На так называемом "добром молодце" Вы нарисовали сапоги, а по сказке их быть не могло, ибо братья, оправдывая кражу коней, обещают ему "Красну шапку с позвонком и сапожки с каблучком". Но - не стану Вас более мучить, переходим к заданию следующему. Картина будет такая, - "обезвреживание боевика", а уж наполнить её духом, смыслом, цветом и действием - задача Ваша. Теперь новички.
Борух потёр руки и улыбнулся:
- Умеем копать, умеем и не копать, так? Раз уж вы расположились, начинаем мечтать. А я буду с ваших слов зарисовывать. Нам к выпускному зал оформлять, вот и постараемся. Аварис, Вам я предложу задуматься на тему цветочной пикси, девочки с большими глазами, место и время додумаете по ходу дела. И чтоб симпатюшка была! Невея, у Вас задание сложнее. Вы опишите мутанта городской канализации, уплетающего человеческую... часть. Не слишком приятно, зато какие полутона я уже вижу! Элис! Вам достаётся парикмахер в модном салоне за работой. Олэнтар, Вы, я смотрю, в магии разбираетесь, вот и вообразите мне демона, да так, чтоб все поверили. Саргарис, Ваша задача увидеть в своём воображении пришельцев из космоса. Они прилетели на "летающей тарелке". Впрочем, я не удивлюсь, если это будет просто медный тазик. И, наконец, Джозеф. Вам, сударь, посчастливелось выдумывать ролевика на летней выездной игре по битве на Чудском озере.
Итак, мольберты готовы, ученики тоже, я - тем более... Начали!

Так-с. Демон... Существо иных уровней, измерений, миров... Что ж, начнем издалека - местность... Вдали - горный хребет, почерневший от копоти и сажи, среди обычных гор есть пара-тройка вулканов, один из которых фонтаном извергает лаву. Над ним поднимается столб черного дыма, поднимаясь в затянутое черными же тучами небо. Землю раскроили огромные трещины, из которых бьют гейзеры лавы. Посреди всего этого огненного безумия возвышается демон. Высотой он превышает самого рослого человека раза в три. Под кожей просто бугрятся мышцы. На голове у него - грива черных волос, из которой вверх, слегка изгибаясь, растут рога, длиной примерно с руку человека. Другие растут из-за ушей, загибаясь вниз и почти образуя кольцо. Уши его такие же острые, как эльфийские, но, как и все остальное тело - темно-красного цвета. Его глаза желто-оранжевого спектра так ярки, что, кажется, светятся. Зрачки же, наоборот - черны подобно Бездне. Нос его сломан. Рот искривлен в яростном реве, обнажая острейшие клыки. Своей правой рукой с черными когтями он сжимает огромный меч ярко-алого цвета, ширина лезвия которого приблизительно равно его ладони, а длина - почти равна росту демона. Рукоять меча украшена рогатыми черепами, а по клику бежит вязь демонических рун. За спиной демона - огромные расправленные перепончатые крылья цвета запекшейся крови. Левой рукой демон опирается на огромный черный щит, на котором алым выведен герб его Дома - демоническая когтистая рука, опущенная сверху на рогатый череп.
Из одежды на нем - только набедренная повязка, судя по всему. сделанная из кожи другого демона. Его когтистые ноги расставлены для большей устойчивости...
Довершают картину алые молнии, рассекающие тучи.

Сообщение отредактировал Piromant - 18-09-2011, 18:10

- Посчастливилось? Описывать какого-то ролевика? - Джозеф поморщился. - Да этот чудак издевается надо мной.
Он огляделся, понимая, что отсюда нужно было бежать как можно скорее. Однако, описание товарища заставило его задуматься: Олэнтар изображал так, будто видел демона собственными глазами. Картинка казалась настолько ясной, что Джозеф даже стал ощущать тепло вулканов, изрыгающих оранжевые гребни жидкого огня.
- А другого задания выбрать нельзя?

Стены комнаты в которой распологался салон были покрашены в однотонный нежно-фиолетовый цвет,пол выложен квадратиками блестящего фиолетового кафеля. Помещиние было довольно просторным,два окна были спрятаны за абсолютно белыми вертикальными жалюзи.В углу стоял белый кожаный диван,около которого стоял пустуююший белый журныльный столик.У одной из стен располагался ряд из 5 зеркал и кресел перед ними Это было позднее утро,поэтому салон был почти пустым...почти.У третьего зеркала в кресле сидела женщина лет 35, с густыми светлыми волосами до плеч.Ее глаза были прикрыты.Хотя она была немного полновата ее черты лица остались очень тонкими.Она была одета в брюки-юбку цвета морской волны и строгую белую рубашку,прихваченую тонким золотым пояском.На ее ногах красовались черные лаковые балетки. За ее спиной с сосредоченым видом стояла молодая высокая худая девушка, с вьющимися черными волосами,убранными в хвост на затылке...Ее серые глаза были слегка сощурены,одной рукой она поправляла прядь на затылке клиентки,в другой-опущеной вниз-она держала ножницы.На ней была черная майка без рукавов,зауженные синие джинсы,розовые балетки, и розовый же передничек с эмблемой салона. На полу вокгуг клиентки валялись состриженные пряди волос...

Как-то так?

"Учиться никогда не поздно" - мысленно твердила Елена, комендант общежития, буквально силой заставляя саму себя идти в павильон описания. "Да, я закончила Академию и даже сдала экзамен, но это ведь не значит, что я всё умею, правда? Ну и пусть на меня будут странно смотреть, зато я научусь рисовать словами, а это очень пригодится для оформления стенгазеты. Я всегда могу сказать, что это мне нужно по работе, и это ведь так и есть, правда?" - уговаривать себя было труднее, чем барана, уставившегося на новые ворота. "И Софья сказала, что Маркополо совсем не страшный, даже вроде шутник... Хоть и начальство. Да и к сотрудникам, повышающим квалификацию, наверняка отнесётся лояльно" - доводы были убедительны, но ноги оставались ватными. "Да, я боюсь. Это не стыдно. Но стыдно не учиться, а не не уметь. И вообще, по Академии давно уже известно, что все преподаватели берут вольнослушателей" - ничто не помогало, и девушка робко остановилась перед павильоном, понимая, что для решительного шага нужен какой-то мысленный толчок.
"Уволят, как пить дать уволят, если не оформлю стенгазету!" - в ход были пущены "козыри". "Сам же Маркополо и уволит, коли не будет на стене висеть этот дурацкий листок,"- мысли бежали по кругу, но очертания того, что следует сказать, начинали проясняться. Ещё секунда... и девушка, заулыбавшись, шагнула к двери с уверенным видом.
- Добрый день всем, удачных занятий! - произнесла она, зайдя внутрь и пробежав взглядом по знакомым лицам, - Господин Маркополо, я по делу! - обратилась она к преподавателю, - Кто у вас тут хорошо рисует? Не могли бы вы откомандировать его ко мне помочь с оформлением стенгазеты?
***
"Одно из двух: Борух или даст того, кто сделает стенгазету, или заставит саму учиться рисовать, и тогда я буду как бы вынуждена этим заняться" - таково было гениальное решение ведьмочки, позволившее ей смело заглянуть в павильон в разгар занятий.

В тот момент, когда дверь захлопнулась за вошедшей внутрь Еленой, к павильону подошел Джин. Он уже избавился от доспехов и оружия, и сейчас на нем была черная кожаная куртка и плотные шерстяные брюки того же цвета. Также он вымылся дочиста и хорошо поел, поэтому пребывал в хорошем настроении. Еле заметно улыбаясь непонятно кому- скорее всего, самому себе, паладин вошел в павильон. С любопытством оглядев помещение, он сказал:
-Всем хорошего дня. Я Джин, один из новых студентов Академии.

Вслед за Джином в аудиторию пробрался и Найджел, на ходу догрызающий притыренное где-то яблоко. Хотел было отчитаться "как положено", но так и застыл на месте с открытым ртом, разглядывая росписи на стенах и потолке.

Спустя пару минут:
- Ох, ну ни фига ж себе... Прошу прощения. Студент Найджел Райз прибыл для прохождения обучения. - с этими словами Шакал вытащил из кармана мятых джинс зачетку и принялся искать глазами преподавателя.

Две картины уже стояли готовые, вот только краски просохнут и - хоть вешай, когда Борух оторвался от них, посмотрел со стороны и его немного передёрнуло:
- А славный демон получился, как живой! - преподаватель сунул кисточки в растворитель и отошёл на два шага, - И парикмахерская мне нравится! Приняты обе работы. Парикмахерскую повесим ... в комнате для дамских бесед, а демона... в мужском туалете! Тогда весь процесс будет ускорен. особенно для тех, кто не привык. Получайте теперь задания новые, не столь заурядные. Олэнтар нам напишет теперь два эссе застенах гестапо. Точнее – об одном и том же застенке. Но одно эссе должно быть с точки зрения узника, а другое – от палача-эсэслвца. Элис же опишет нам гномий склад. Тоже два эссе. От вора-хоббита, забравшегося туда и от хозяина… Надеюсь, всё понятно без комментариев. Кстати, Джозеф, задания тут не выбирают. Иначе это были бы не задания, а тесты ЕГ. Не сталкивались с такими? Игра в «угадайку», а не учёба.
Маркополо обернулся и, не веря своим глазам, посмотрел на вошедшую Елену.
- О! Кого к нам занесло! Опять стенгазету делаете, а навыков не хватает? Что же, для этого нужно в первую очередь иметь воображение. Вот, садитесь на пуфик, Общага подождёт, объявите там, сударыня, день самоуправления, а потом раздайте «всем сестрам по серьгам», кто что накосячил. Да, вот сюда, садитесь и мечтайте. А мечтать Вы будете у меня (раз уж пришли) о планете Шелезяка и её обитателе, что посылает сигнал «СОС». А вы думали о тортиках? Нет, это на кухне, а кухня у нас в другом конце Академии. О, а с вами Джин и Найджел!
Борух кивнул мужчине в чёрной кожаной куртке и другому, жующему яблоко:
- Садитесь, садитесь, место всем найдётся. У нас тут по-простому. Задумался на три месяца, фьють, уже за воротами. Телепорт-с… Так вот, теперь темы для задумывания. Джин начинает мечтать о том, как вот в эту таверну, - преподаватель показал рукой на стену, - входит маг. Я, если что, подправлю. Найджел же описывает девочку лет восьми, впервые летящую в самолёте и сидящую у окна. Я готов, вы тоже, Начали! Вы молоды! Вы талантливы! Я верю в вас!

Блуждая по территории Академии в поисках покоя и эстетического удовольствия, кукла наткнулась на спрятанную в небольшой березовой роще поляну, залитую золотым светом заходящего солнца. В дальнем углу поляны находилось недостроенное еще здание с большими дверьми. Уставшая от прогулки, длившейся часа два, Умэ отправилась к зданию в надежде, что там окажется мягкий стул.
Стул там действительно оказался. А еще с десяток учеников, стеллажи с книгами и разрисованные стены. Среди всего этого бедлама перемещался человек в малярной робе и с кистью в руке. Человек подходил к ученикам и что-то говорил. Ученики закрывали глаза и начинали что-то отвечать ему. В этот момент от их голов отрывался тонкий золотистый поток, похожий на дымку, и, проходя сквозь кисть человека в робе, складывался в картины на стенах, потолке и даже полу. Очарованная действом, девочка осторожно вошла в помещение и тихо приземлилась на маленький стульчик, стоявший неподалеку от эпицентра происходящего. Кукла боялась не то, что пошевелиться-даже дышать, чтобы не спугнуть волшебство.

Сообщение отредактировал Яшка - 20-09-2011, 17:01

Девушка еще раз придирчиво осмотрела со всех сторон скамейку, украшенную выжжеными узорами по самые ножки.
- Ну и как? Все уже? Ты теперь довольна? - послышался вкрадчиво-любопытный голос из травы.
- Я? Да вроде... Так. В общем да! Хотя не знаю... О! А я еще стены не трогала.
- Ну-ну...
- Что ну-ну? Да не порчу я ничего! Я же старательно, а не абы как!
- Ага. Старательно. А эти две кривулины сами по себе вылезли?
- Да то случайно! Подумаешь...
- Вот потом и подумают насчет тебя...
- Мик! Какой же ты зануда!
- Я опытный просто... Да и к стенам с палочкой своей не полезешь. Так что завязывай с рисованием своим. Скамейки изур... изукрасила. И хватит.
- Точно! Для стен мне краски нужны. Мик - ты гений!
- Чего? Эй, ты...
Но девушка его не дослушала. Умчалась, оставив в недоумении чесать голову кончиком хвоста. Когда-то хозяюшка привела его на территорию Академии. Провела окольными путями. И змею тут нравилось - много свежей травы, есть тихие местечки для отдыха... Сама Ясмик давненько прошла в академию через врата. Но то перестройка башен, то смена власти... Одним словом недоучилась хозяюшка. Но и уйти не ушла. Комната в какой-то старой башне у нее до сих пор есть. В новое общежитие жить не идет. Павильоны не посещает. Зато носится по всей территории академии со своей волшебной палочкой-зажигалочкой, которую когда-то выпросила у мастера Лакданана. Все скамейки уже изрисовала узорами... И вот надумалось ей до стен добраться. Немного подумав - Мик отправил мысленный сигнал преподавателю павильона описаний. Насколько он знал - у того как раз водились краски. И наверняка хозяюшка помчалась к нему...

- Мастер Борух! Тут к вам сейчас прибежит... или прибежала уже девушка. Ясмик. Краски небось просить начнет. Так вы ей не давайте! А то спасу не будет - все павильоны вам разукрасит! Вы ее там отвлеките занятиями какими...

Отправил сообщение, а сам как ни в чем не бывало - залез под скамейку и уснул. Глядишь - может хозяюшка заместо рисования, учится начнет... глядишь хоть вольнослушательницей станет. Потому как неясно студентка ли она еще. Или так тут просто живет.

---------------------------------
- Здравия, сударь! И мира. Всем. Да-да... Я тут это... За красками пришла! Рисовать! У вас же есть краски? Для стен. Мне надо! Да. А! Меня Ясмик зовут. Ну, впрочем, это не важно...
В павильон ворвалась худенькая черноволосая девушка и, быстро отыскав взглядом учителя, выпалила длинную речь. После чего сунула руки в карманы, сдула непослушную прядь челки, налезшей на зеленые глаза, крутанулась на пятках, осмотрела стены и присвистнула.

Сообщение отредактировал Ясмик - 22-09-2011, 14:45

Задание Авариса озадачило. Сильно озадачило. Пришлось старательно полазать по библиотекам, как своего встроенного компьютера, так и Академии. Бортовой архив содержал предельный минимум по вопросам пиксии, фактически чуть больше нуля. Книги и свитки Академии считали существо общеизвестным и лишь упоминали о нем, не давая ответ на базовый вопрос – кто же это такое. Потратив прилично времени, киборг стал воспринимать пиксий как искусственно выведенное существо, внешне похожее на человека женского пола, однако высотой примерно сорок сантиметров. И снабженное крыльями. Является приложением к другому искусственному существу под названием «фея». Вероятно как собака к человеку. Основная задача – дестабилизация деятельности людей в лесах. Видимо нечто вроде беспокоящей охраны.
- Цветочная пиксия, - начал излагать Аварис, время от времени задумываясь, - стройная девушка с черными длинными волосами. Молодая. Светлая кожа. Черты лица азиатские с непропорционально большими глазами. Камуфляжный комбинезон, - мужчина несколько задумался. Правильно ли он выбрал цвет. Сопоставив назначение пиксии как охраны, он посчитал разумной необходимость в маскировке. И в описании что-то было про крылья, точнее крылышки.
- На спине вживлены пластиковые крылья с изменяемым углом стреловидности. И турбовинтовой двигатель, - Аварис задумался, насколько такое существо сможет собой управлять в полете. Выходило, что не очень. Но от задания никуда не денешься.
- Окружение. Густой лес и солнечная полянка с яркими цветами. Солнечные лучи освещают практически вертикально, и после сумрака леса кажутся ослепительными. Пиксия выбралась на полянку передохнуть. Она не опасается появления чужаков и расслабившись бродит по траве, поглаживая руками цветы.

Морген спал. Далеко отсюда, в тихой темной комнате академического Общежития, видел короткие и нестерпимо тревожные сны. Калейдоскоп вертелся, кружил и кружил его до тошноты - проплывали яркие цветные картинки, проходили мимо лошади и люди. И любимая женщина - в черном глухом плаще, неумолимо наброшенном на бездонную синь глаз, на золото пушистых волос - и она уходила, смазывалась, исчезала за маревом чужих образов, чужих идей, чужих сказанных и своих собственных недосказанных слов.
Мысли, впрочем, еще были. Вспугнутые, как птицы, мечущиеся, не находящие приюта - но и они притихли. Здесь, в этом на редкость шумном Павильоне, залитым ярким режущим светом - притихли и позвали Мастера. Странно было существовать так, но Маркополо услышал его и понял, кажется, ничуть не удивившись. Главное - отреагировал положительно:
- Ну... так начинайте мечтать. А я настроюсь с Вами на одну волну и... Помните Ершова. "У старинушки три сына..." Нарисуйте старшего. Звать его Данила, а внешние данные... внешние данные Вы нам и нафантазируете.
"Я мыслю и, следовательно, существую?" - слегка усмехнулся "Морген". Иронично, но не зло, - "Хорошо...сейчас постараюсь припомнить. Вернее, сейчас ВЫ это вспомните, Мастер" И, мягко, тягуче вплывая в чужой мозг, появилась картинка... подрагивающая, нечеткая, постепенно обрастающая штрихами и деталями. Только вот... немного странная что ли она была...

- У старинушки три сына. Старший - умный был детина! - игривый шлепок по голой груди, густо поросшей черными волосами. Теплые пальчики теребят и ласково дергают непослушную, свисающую на лоб и постоянно лезущую в глаза черную курчавую прядь
- Средний - тот ... да так и сяк! Млааадший... - пришептывают у самого уха полные, красиво очерченные медовые уста, полураскрытые, усмехающиеся, - Младший навовсе дурак!!! - и шалунья так и заходится молодым звонким смехом, - Ой не могууу... - дрыгает под накинутым на них армяком белыми полными ногами, скидывает с сеновала.
- Вот дурная баба, - в сердцах бросает мужчина, высвобождаясь из теплых объятий, - Чегой ты взялась! Лезть теперь за одежей...
Он сердится. Она неудержимо хохочет, обхватывая голой рукой его крепкую жилистую шею, притягивает к себе. Данила вырывается, хмурит черные брови, но через минуту уже и сам смеется, заваливаясь обратно в сухое душистое сено.
Данила - молодой мужик лет тридцати, крепкий, сбитый. Кожа, до черноты сожженная солнцем на груди, плечах и спине переходит в ослепительно белую полосу на бедрах и вновь темнеет, приобретая красноватый оттенок, покрываясь черными курчавыми волосами на коротких кривоватых ногах. Могучий разворот плеч, коренастый приземистый стан, под темной кожей так и ходят бугры мускулов. С лица-то, говорят, воду не пить, однако и тут Данила хорош, бабам на радость - очи черные, ясные, а бывает как зыркнет, так они говорят "ажно прожжет!" Уста сахарные, усмешливые - целоваться, говорят, большой мастак, да и до женского полу тоже охоч... А с виду не скажешь, что баловник: борода лопатой черная, окладистая как у купца, да и речь, будто купец, держит - неторопливо, основательно, важно. Уши у Данилы маленькие, плотно прижаты к голове, а нос слегка искривлен - видать, и не только до баб он охотник, но и до утехи любого добра молодца - кулачков, кулачной бойки.
Добротный армяк, засыпанный сенной трухой, комом валяется у сеновала подле одного сапога и домотканой измятой рубахи. Наверху слышатся шорохи и тихий женский смех...
- Ночь ненастная настала, на него боязнь напала и со страхов наш мужик закопался под сенник! ха-ха-ха... Ночь проходит, день приходит, с сенника дозорный сходит и облив себя водой...
- Ужо я тебя проучу! А ну иди сюда!! - явственно раздается свирепый мужской голос
- Не пойду...ха-ха-ха... стал стучаться под избой: "Эй вы, сонные тетери! отпирайте брату двери, под дождем я весь промок с головы до самых ног!"
- Малашка! Негодница! Ну, дождешься ты тепереча... Покрова дня!
- А чтож? Ну и поди дождусь... Накроет Покров-батюшка землю снежком, а младу - женишком! - поддразнивания сменяются ласковым шепотом, звуками поцелуев, но вскоре стихают и они, уступая тихому перестуку дождя по крыше и стрекоту ночных цикад.

Сообщение отредактировал Morgenmond - 28-09-2011, 5:18

- Так с, что у нас? - Маркополо оглядел студентов, их работы, скептически посмотрел на пикси на лыжах, нарисованную по фантазиям Авариса, поцокал языком, посмотрел на Данилу на соседнем холсте...
- Данила хорош. Верю в него. Этот и умён и хорош и сын на зависть соседям. Такой и внуками обеспечит и хозяйство не бросит. Принято. Теперь, уважаемый Морген, берите перо и бумагу и пишите два эссе на одну и ту же тему. Тема Ваша, - "Городской автобус". Одно эссе с точки зрения карманника, второе - с точки зрения контроллёра. А Аварис нам расскажет, зачем он надел на ноге своей героине вот эти атрибуты, а потом опишет в эссе тот же или какой другой автобус в час пик с точки зрения водителя и с точки зрения бабушки, возвращающейся из церкви.
Маркополо хлопнул в ладоши и обернулся к вошедшим:
- Умэ, не стесняйтесь, мы давно уже Вас ждём. Присаживайтесь и воображайте. Творите! Откройте для себя пути к прекрасному. Мне срочно понадобились изображения воинов. Несколько штук. Вот Вы мне и нафантазируйте красноармейца. Конного. Место и время действия выберите сами. А мадмазель Ясмик будет рисовать сама. Вот на этом холсте. Рисовать римского воина в таверне после похода на... Ведь сударыня помнит, что "Карфаген должен быть разрушен"? Так вот, Карфаген разрушен. А воин.... впрочем, сама, всё сама. Если что - я тут.
И преподаватель, взяв новую кисть, принялся за работу.

Поначалу Аварис не понял. "Лыжи, какие лыжи?" - посмотрел на свой рисунок, удивился, а затем сообразил. Громко расхохотался. Смех вышел странным, больше похожим на кашель или хриплый лай.
- Да, и впрямь запамятовался, - отсмеявшись согласился мужчина.
- Итак, зачем пиксии лыжи. Это водные лыжи и она на них ездит по лесным ручьям и рекам. Пользуясь турбовинтовым двигателем.

- Леди. - машинально поправила Ясмик и пошла к мольберту - Кого? Воина? Римского? Нет, я конечно кое-где путешествовала и воинов всяких видала, но так чтобы знать точно... да и вообще, что за Карфаген такой? Город? - она нахмурилась, несколько раз измерила павильон шагами, а потом махнула рукой. - А вот возьму и нарисую! Как умею. И не говорите потом, что вас не предупредили!
Ясмик прошла к мольберту и постояла некоторое время у него, чуть наклонив голову, после чего развернула лист вертикально, схватила кисть с нижней перекладины мольберта и принялась рисовать. Причем начала не с самого воина - его головы, могучего разворота плечей или подобного, а... с чуть изогнутой ленты проселочной дороги...

...Дороги, тонувшей в белом мареве пыли и усыпанной множеством следов людей, животных, карет, телег, колесниц...
Впрочем, если покинуть границы маленького холста и проследить за ней, то рано или поздно можно обнаружить, что тянется она через бесчисленные крестьянские поля, спокойно и плавно перетекает в главную улицу деревушки, едва ли насчитывыющую десяток домов, после несколько миль бежит паралельно небольшой речушке, а затем плавно уходит в сторону. Временами, дорога расщепляется, как ствол дерева, расколотый молнией, а бывает к ней самой примыкают другие пути. На разветвлениях дороги, некоторые предприимчивые жители зачастую строили себе жилье. Конечно, при условии, что там уже не было подобного. Эта маленькое кое-как обжитое местечко, с наспех вырытым колодцем, сперва едва годившееся для того, чтоб предложить усталому путнику глоток прохладной воды, с годами росло, захватывая, подминая пространство диких полей под свое хозяйство. И вот это уже не просто хижина, а добротный двухэтажный дом со своими двором, в котором деловито копошатся куры и в углу дремлет пес на цепи. Из крепко сколоченного хлева доносятся голоса крупной и мелкой рогатой скотины - пока еще молодой рябой коровы и престарелой козы - а из конюшни - храп лошадей. Впрочем, не все кони являлись собсвенностью хозяев. Оно и не удивительно - чуть кисловатый запах дешевого пойла, тянувшийся с первого этажа и взрывы хохота оттуда же, безошибочно давали разглядеть в доме придорожную таверну. Так что лошади, по всей видимости принадлежали приезжим.
Но вернемся к дороге - рано или поздно, несмотря на свои разветвления, она вновь становилась единым целым и тянулась до самого горизонта, где тонула в тонкой кромке леса.
День на картине клонился к закату. Солнце еще не успело коснуться верхушек дальнего леса, но уже вовсю светило в спину шагавшему путнику. Попирая крепкими загорелыми ногами пыль дороги, широким размашистым шагом победителя путник шел со стороны леса. Вся его горделивая осанка, открытый взгляд темных глаз на гладко выбритом загорелом лице и какая-то спокойная радость говорили о том, что этот воин действительно является победителем. Куда он направлялся? Этого истории не ведомо. Обгоняя его, по дороге летела молва - "Карфаген разрушен, Карфаген разрушен..." Был ли он одним из тех, кто дал ростки этой новости? Как знать.
За спиной его, на специальном ремне, продетом сквозь кольцо на гребне, висел железный шлем. Чуть покачиваясь в такт шагам, шлем то и дело позвякивал о тонкие бронзовые полосы, пересекающие крест-накрест круглый деревянный щит, обтянутый бычьей кожей. Кроме щита, висевшего за спиной на кожаных ремнях, спину путника прикрывала цельная бронзовая пластина панциря, доходившая едва ли до поясницы. Такая же пластина защищала грудь путника. Руки его - могучие, загорелые, в буграх налитых мышц, испещренные уже совсем старыми и еще свежими шрамами и ссадинами, были свободны от каких либо наплечников и наручей. Под руками, стягивая меж собой обе пластины панциря, располагались кожаные ремни - с одной стороны они являли собой единое целое с пластинами, а с другого краю пряжки на ремнях давали возможность раскрыть броню, подобно створкам раковины, и снять ее. Чуть елозя по ткани туники, одетой под панцирь, ремни оставляли новые грязные следы на ней, измученной который день походами и боями. Живот и поясницу охватывал кожаный пояс с нашитыми на него металлическими бляхами. Покрытые металлическими пластинами к поясу крепились ремни, составлявшие бахрому в виде юбки, которая прикрывала бедра воина. Ноги его, о которых мы упоминали ранее, были обуты в легкие открытые сандалии. Несколько тонких ремешков, охватывавших ступню, тянулись вдоль подъема к голени и терялись спереди под бронзовой пластиной поножей. Многочисленные царапины давали понять, что эта пластина, стянутая под коленом и у основания ступни крепкими кожаными ремешками, не раз защищала ее обладателя от увечий и потерь.
Меч в ножнах - двух деревянных пластинах, обтянутых кожей и скрепленных бронзовыми полосами - длиной чуть более полуметра являлся гордостью воина. Об этом можно было судить по любовно вычищенной пятнадцати сантиметровой деревянной рукояти. Висел он с правого боку на специальных кольцах, прикрепленных к ножнам и кожаной перевязи, переброшенной через левое плечо.
Черные волосы воина - короткие и курчавые - слегка припорошены дорожной пылью. Впрочем, как и вся его слегка приземистая плотно сбитая фигура - от покрытого капельками пота лба с парой вертикальных еще не слишком глубоких морщин, кустистых черных бровей над цепким взглядом, широкого с горбинкой носа, тяжелой квадратной челюсти, мощной загоревшей шеи и таких же широких плечей до загрубевшей кожи пят.
Таков был портрет воина, ступившего на двор, упомянутой ранее придорожной таверны. Пройдя мимо едва повевшего ухом пса - покуда хозяин не запер врата, любой из зашедших гость, а на гостей голос поднимать не велено - воин распахнул двери таверны. Пыльная духота дороги мгновенно спешалась с жаром готовящегося ужина. Какофония запахов - немытых тел, выпивки, готовящейся похлебки, поджаривающего на вертеле ягненка, только что вытащенного из печи душистого хлеба, кислых вчерашних щей, пряностей, духов и душистых масел - вперемежку с беспрерывным шумом - пьяным гоготом, выкриками "За карфаген и нашу победу!", визгами девиц, криками заказов, треском очага, стуком деревянных кружек о такие же столы и звоном брони - могла бы вывести из сознательного состояния какую-то девицу. Но не воина. Копошившийся на кухне хозяин, спиной ощутил открывшуюся дверь и возник перед путником, едва тот переступил порог. Во всей его угодливо склоненной позе безошибочно угадывалось желание обслужить дорогого гостя. И гость не заставил себя просить дважды, заказав выпивку и ножку жареного барашка, которую ему тут же пообещали. К слову сказать, он был девятым кто хотел ножку несчастного барашка. И всем она была обещана.
А пока хозяин убежал за выпивкой, воин прошел меж деревянных скамей и втиснулся на одно из пока еще свободных мест. Выкрики за "победу над карфагеном!" повторились и он с радостью поднял за это принесенную кружку. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что это один из тех, кто совсем недавно расхаживал на развалинах славного города...

Девушка чуть вздрогнула и отстранилась от листа. Созданный ею воин, начавший свой путь среди дорожной пыли, теперь оглушительно хохотал над шуткой товарища и прижимал свободной рукой пышногрудую девицу. По взгляду его темных глаз, смотревших после пары кружек выпивки, дерзко и вызывающе на всякого, кто посмеет мешать ему, легко было догадаться, что гулять он намерен до утра. Или немного дольше.
А поскольку гуляки да пьяницы интересовали Ясмик едва ли больше червяка, она поспешно отложила кисть со словами:
- Да ну его! Пьяницу такого... - и уже к учителю - Ну, в общем, я закончу на этом. Да.

Стройная, рыжеволосая охотница наслаждалась окружающим пейзажем. Давно она не чувствовала такого спокойствия. Вдохнув полной грудью свежий воздух, она внимательно огляделась: "Так, где-то здесь должен быть учебный павильон".
Через несколько секунд она заметила недостроенное здание, откуда явствено доносился запах краски.
"Краска? Хмм, странно... Ну да ладно, тут нельзя ничему удивляться",-утешив себя подобным образом, девушка пружинистой походкой направилась к цели. Слегка задержалась она уже возле двери, в нерешительности подняв руку для стука, но потом услышала множество голосов за ней и передумала. Открыв дверь, она обомлела: все поверхности помещения были исписаны картинами, порой слегка абсурдными, неполными, но тем не менее очень живыми. Охотница мало чего в жизни видела, а рисунки до сих пор встречала только в тех редких книгах, которые ее мать каким-то чудом для неее доставала. Самира так бы и стояла с раскрытым ртом, если бы не движение, привлекшее ее внимание, похоже, это и был учитель: человек, что-то дорисовывавший на стене и весь измазанный краской. Глядя на него, как на самого настоящего волшебника, девушка робко промолвила: "Здравствуйте. Меня зовут Самира, я к Вам... эээ... учиться, можно?"

Крис оперся подбородком на руку, на мгновение задумавшись. “Так, что у нас там по магии? Иллюзии, фейерверки, дуэли. Хм, да сбудется ярмарка как-нибудь!” – набросал в голове Кристофер.
- Ну… Давайте как-то так.

Яшка открыл глаза и приподнялся на локтях. Свет утреннего солнца заливал комнату, а в воздухе витал запах полевых цветов – тех самых, которыми молодой волшебник вчера усыпал всё помещение. Ныне двеомер иссяк, растения исчезли, но сладковатый дух остался. Исчезла также и девушка, с которой парень провёл ночь.
- Надо же, даже записку оставила. – Прошептал Яшка, беря с тумбочки у кровати лист бумаги с единственной фразой: «Надеюсь, тебе тоже понравилось».
Рыжеволосая красавица оказалась такой же ветреной, как и сам волшебник. Странно быть оставленным, а не оставлять, как это бывало обычно. «Зато не пришлось прощаться», – подумал маг и принялся собирать вещи, разбросанные по всей комнате. Через некоторое время Яшка уже спускался в холл небольшой гостиницы, в которой он остановился. На нём были одеты не привычная для чародеев мантия, а более удобный Яшке светлый плащ с широкими рукавами и кожаная жилетка с кучей карманчиков для ингредиёнтов заклинаний. Во рту у волшебника дымилась трубка, а в руке он нёс посох из кости, в изобилии изрезанный узорами. Посох, пожалуй, был единственной вещью, которая выдавала в Яшке волшебника.
В кошельке у молодого мага не просто ветер шумел – бушевала буря! Последние деньги ушли на пополнение расходных материалов колдовства и веселья прошлой ночью. Не было денег даже на завтрак, поэтому Яшка поспешно покинул гостиницу и зашагал в сторону ярмарки, которая уже была в полном разгаре. Позднее пробуждение лишило молодого волшебника хорошего места, но прогнать какого-нибудь недотёпу-самоучку не составит проблем. Подходящую жертву Яшка заметил ближе к центру мероприятия. Неприметный, довольно скромно одетый мужчина пытался удивить собравшихся вокруг зевак незатейливыми заклинаниями типа Снопа искр и Ледяной стрелы. Яшка подошёл ближе и в промежутке между номерами обратился к выступающему:
- Уступи мне место, если не хочешь опозориться.
- Проваливай, самоуверенный мальчишка! - Огрызнулся мужчина в сизой робе и с тонким скипетром в руке.
- Ну как знаешь. – Ответил Яшка. Ему не оставалось ничего, кроме как показать своё мастерство и он громко воскликнул, подняв руки над головой. – Дамы и господа! Я, Яшка Крашеный, предлагаю всем Вам понаблюдать за противостоянием магического искусства двух мастеров!
Так, Яшка насильно втянул выступающего мужчину в серию показательных заклинаний. Первый из участников в этом соревновании должен загадать волшебство, дальше маги по очереди улучшают плетение, делая его более сложным и интересным, пока кто-то не сломает цепочку.
- Карпо Фильёнэ. Ледяной шар. – Представился слегка раздражённый маг и назвал заклинание, с которого начнёт противостояние.
Карпо взмахнул скипетром в сторону стола, стоявшего позади него, буркнул коротенькое заклинание, и из широкой посудины вылетел шарик жидкости. Несколько пасов руками и шар начал раскручиваться и застывать в форме ледяного яйца. Несколько приветственных хлопков зрителей и маг в сизой одежде направил шарик в сторону Яшки. Тот отвёл руку с посохом в сторону перехватывая посланные двеомеры. Творение Фильёнэ было далеко не лучшего качества: не идеально круглое, и слегка шероховатое. Крашеный повторил то же самое заклинание, но теперь шар был идеальной сферой, ровной, словно вылитой из стекла. Пусть зрители и небыли особо восторженны, но таким образом Яшка указал на брак в роботе Карпо, чем больно кольнул мага. Удрученный этим волшебник взмахнул скипетром, подхватывая ледяную сферу. Он сложил пальцы на свободной руке в символ и проговорил слова заклинания. Вдруг, шар начал увеличиваться в размерах, расти и пухтеть. Вскоре он, под хлопки и одобрительные кивки зрителей, стал равен размером с арбузом-рекордсменом сегодняшней ярмарки. Яшка лишь улыбнулся, лизнул палец и запустил его в один из многочисленных карманов своего плаща. Вернулся палец уже вымазанный в какую-то серую пудру. Крашеный шепнул что-то себе в руку и ткнул пальцем в ледяную глыбу, на шаре появилась серенькая точечка. От этой точки в разные стороны сферы начали расходиться серебристые линии. Помахивая пальчиком, молодой волшебник под восторженные вздохи зевак выводил на холодной поверхности дивные узоры. Это ещё больше разозлило Карпа. Он достал из сумки на поясе кусок жёлтой глины, начал мять её и на распев произносить слова заклинания. Расписанная ледяная сфера затрещала и начала менять форму. Вот уже виднелись черты какой-то птицы, а вскоре глыба приняла форму хрустального лебедя. Фильёне гордо заулыбался под шумные аплодисменты зрителей. Он считал, что уже победил, но у Яшки ещё было чем удивить публику. Взмах посохом, и лебедь поднялся в воздух на высоту восьми футов. Дальше Крашеный собрал из разных карманчиков одежды ингредиенты своей магии: крупицы самоцветов, драконий камень, маленький стеклянный шарик и ещё несколько мелочей.
- Цветная Сфера? – с сомнением шепнул себе под нос маг в сизой робе, оценив составляющие в руках оппонента.
Частично, Карпо был прав. Это действительно была Цветная Сфера, но Яшка внёс в конструкцию плетения некоторые изменения.
Закончив приготовление, Крашеный произнес слова заклинания. С его руки сорвался маленький разноцветный шарик и угодил прямо в хрустального лебедя. Тот начал переливаться всеми оттенками радуги и разбрызгивать в стороны цветастые искорки, веселя зрителей и жутко зля Фильёна. Маг со скипетром в руке не сдержался, призвал ледяную птицу к себе и дотронулся до неё, желая снять иллюзию, которую, как показалось Карпо, поставил Яшка. В ответ скульптура треснула, зашипела, обдавая волшебника цветными брызгами. Изменения, внесенные Яшкой, делали Цветную Сферу шуточной ловушкой, которая ставилась на предмет и активировалась при касании (изначально невидима до активации, но возможна корректировка). Так, маг в сизой робе, под восторженный хохот публики, с ног до головы обрызганный краской, упал в беспамятстве. Когда он очнулся, Крашеный уже развлекал гостей ярмарки на его месте.

- Я закончил, - отчитался Тиваз.

Сообщение отредактировал Tivaz - 6-10-2011, 18:12

"Городской автобус. С точки зрения контролера. С точки зрения карманника. Эссе." - прошелестели мысли Моргена, желавшего, очевидно, как можно лучше вникнуть в задание. Вслед за этим наступила тишина. Студенты занимались своими делами. Внушительная стопка листов в углу на заляпанной этажерке ожидала чужих прикосновений. Белая бумага, плотная, чуть шероховатая. На такой и чернила оставляют ровные жирные следы, четкие линии почерка. Он появился там, этот почерк – торопливый, небрежный и неаккуратный почерк Моргена… или Дока… или Чокнутого... То действительно был его собственный почерк, хотя, конечно, ни Морген, ни Док, ни даже Чокнутый уж точно на этих листах ничего написать не могли.

"Шестой маршрут, а впору написать 666-й - душно, жарко, как в аду. Протискиваюсь сквозь толпу. Тётечки с авоськами тычут в лицо цветные квадратики проездных билетов.
- Хорошо. Здесь что? …Так… Здесь?
Школьники отворачиваются, сжимают в мокрых ладошках металлические десятки.
- Вот... просто не успел оплатить!
- Кондуктор! Вы почему не обилетили?
Повторяю, повторяю снова, по нескольку раз говорю одно и то же.
- У вас что? Хорошо. А здесь?
Кондуктор отводит взгляд. Халяву ты любишь, парень, а честно работать - нет. Маршрут хороший, машина только с ремонта, водитель – молодая девчонка, стажер. Что тебе еще? Радуйся жизни! Беленький автобус с залатанными кожаными сидениями. Все бы ладно – вот если бы не эта жара...
Пыль с резиновых половиков щекочет ноздри
- Так, здесь у нас что? Показываем, проездные предъявляем в развернутом виде!
И куда они всё едут? Куда, например, едут эти маленькие остроносые старушки с наивными лицами и затрепанными красными корочками в полиэтиленовых пакетах из-под молока?
- Бабушка, здесь не трамвай - автобус. Тут ваше удостоверение не действительно, оплатите проезд. Кондуктор! Опять... Почему не обилетили!
Хлопает круглыми глазами… "Обилетить" - какое-то поганое слово... Лучше бы ты сидел сейчас за партой, студентик! Толку с тебя было б больше ... Тьфу, пакость, вляпался во что-то... жвачка на поручне?
А бабулька не унимается:
- Милок, это пенсионный! Пенсионный у меня!
Что за жизнь… нищета! Десять рублей и те жалеешь. И жара… эта проклятая жара… Почему открыт только один люк? Ааа, он у них всего один - запасный выход. Форточки крохотные, но тоже нараспашку.
- Молодой человек, ваш билет... Это что? Проездной? Он за март месяц…
- А я уже выхожу!
Ухмылочка, лениво тянет слова… Где-то я его уже видел. Майка в тонкую сеточку, яркие безвкусные шорты. Жирные прилизанные волосы, тощие руки, мускулы вспухли буграми…. Вввинтился в толпу и исчез, гад! Хлопнули старые створчатые двери, колыхнулась и подалась вперед людская масса."


"Шестой маршрут? Прикольно. Уже привычно. Жара, духота, давка – это означает удачный день. Хлопнули дверцы, понеслось…
- Маладой человееек!!! Можно на меня не наваливаться?!
Можно Машку за ляжку… Меня разбирает, мне смешно. Тетя, я работаю! Лучше покажи, что у тебя в сумочке… покажи, не стесняйся… Ну ты в нее и вцепилась! Ой, контингент – сплошные нищеброды… Бабули – божии одуванчики. Школота у окошек. Трясется старенький автобус, дребезжат стеклышки.
- Граждане пассажиры, контроль! Предъявляем проездные документы...
Ага! Вот только тебя, мужик, сейчас мне не хватало… Пора, кажется, выпрыгивать. А как уйдешь, когда самый смак! Пухленькая блондиночка, на попе брючки оттопырены – это сотовый телефон. Иди ко мне, я тебя приласкаю...
Поручни металлические потные, скользкие. Колышется, дышит биомасса. От жары одурели. У каждого человечка - кармашек. В каждом кармашке - денежка. А коврики резиновые: пошире расставь ноги - зацепись – и свободны руки. Трясется, дергает старый автобус. Окошки в грязных потеках, на окошках линялые занавески.
- Граждане пассажиры! Показываем билеты, проездные предъявляем в развернутом виде!
Вот же надрывается, орет. Надо, надо спешить, но вот и еще растяпа. Барсеточка кожаная, набитая… кошелек толстенький, сам идет в руки.
- Молодой человек, ваш билет...
Не успел! А, принесли ж тебя черти… Как невовремя! Стоит. Смотрит на меня, как солдат на вошь. Рубашонка форменная, зарплатка по учетной ведомости. Фи! Делаю ему ручкой, отодвигаю с дороги тетечку с посеревшим лицом. Шарит, шарит что-то в сумочке - не ищи, родная…
- А я уже выхожу!
Эх, и начнется сейчас веселуха! Мне хочется ржать в голос. Спрыгиваю с подножки, легко пружиня на ходу. Напоследок окидываю взглядом городской автобус – старый убогий инвалид с дурой-водителем за рулем, разомлевших от жары, встрепенувшихся вдруг людей
- Украли? Где украли? Кто? Что? У кого? "

Сообщение отредактировал Morgenmond - 9-10-2011, 7:53

Застенки гестапо... Тема далеко не из приятных, к тому же, малоизвестная. Эльф передернул плечами и сконцентрировался на задании.

Он сидел за столом. За столом в маленькой подвальной комнате. Пара маленьких окон под потолком выходили на уровень улицы, и через них в комнату проникал свет качающегося фонаря. Это раздражало. Еще больше раздражало монотонное "кап-кап-кап", производимое протекающей трубой. Все это вынуждало его сидеть, оперев гудящую голову на поставленную на локоть руку. Как же он ждал того момента, когда он сможет пойти поспать и отдохнуть! Но нет, вновь пронзительно заскрипела дверь, и в нее втолкнули очередного... Да просто очередного...

____
"Что я сделал? Куда меня ведут? Что будет дальше? Что ИМЕННО будет дальше?" - эти вопросы крутились в его голове, пока его вели по плохо освещенным узким коридорам. Их низкие потолки давили, вызывая легкие приступы клаустрофобии, которая только усиливала его панику. В коридор иногда прорывались крики. Порой - женские. И это доводило беднягу до полного ужаса. Его ноги уже едва могли переступать, когда перед ним со скрежетом открылась дверь. Грубый удар в спину - и вот он уже достиг конца своего пути. Сегодняшнего - точно. А возможно - последнего...

Ещё один молодой студент спешил к строящемуся учебному павильону. Одетый в деловой костюм красного цвета (пиджак и брюки). Он удивлённо осмотрел творящуюся фантасмагорию. "О небо сколько же тут стен" - подумал Каптухаджи: "Надеюсь я не опоздал". Гладко выбритый молодой человек провёл рукой по зачёсанным назад волосам, поправил чёрный галстук с изображённой на нём галактикой. Затем спустил с глаз маленькое зеркальное пенсне явив миру свои странные глаза со сдвоенными зрачками, и не удивив надписи "не курить" достал из внутреннего кармана пиджака сигарету. Уверенным шагом подошёл к преподавателю, щёлкнул каблуками туфель сведя пятки вместе и начал говорить: "Здравствуйте, я в первый раз в таком месте. Готов приступить к выполнению первого задания"