В начало форума
Здравствуйте, Гость
Здесь проводятся словесные, они же форумные, ролевые игры.
Присоединяйтесь к нам - рeгистрируйтeсь!
Форум Сотрудничество Новости Правила ЧаВо  Поиск Участники Харизма Календарь
Сообщество в ЖЖ
Помощь сайту
Доска Почета
Ответить | Новая тема | Создать опрос

> Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

Spectre28 >>>
post #461, отправлено 8-06-2018, 6:20


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7
Сейчас: на форуме

и снова исключительно Леоката. Вив ля ОБВМы!

22 - 24 января 1535 г. Равенсхед - Корстенд - Уэльбек - что за чертова беспокойная жизнь? - Резиденция.

Странно переплетаются пути человеческие. Кажется, разошелся с кем-то навечно, надеясь не встретиться - ан нет. Ленточка твоего тракта сворачивает в узкую колею, связывается узлом с другой. И пока не разрубишь его (узел, не другого!), не двинешься дальше. А еще, все же, после раймонова монастыря нужно было заехать в резиденцию. Ибо холодно стоять вот так, полуголым, в заброшенном храме, пуст и за спиною Бадб. Тартан, оставшийся лежать на комоде в комнате под крышей, в замке, мог бы хоть чуть согреть. Если бы Роб успел его ухватить. Неистовая выдернула, не предупреждая, его с утреннего правила, на полувзмахе мечом. И не объясняя перенесла сюда, судя по запаху моря и крикам чаек - на побережье, в разрушенную церковь, где сестрички вершили свой суд над непонимающим его сути Гарольдом Брайнсом. Пока богини произносили речи, Роб мёрз, веселил Бадб россказнями о том, что примерно также происходят заседания капитула, только магистры обычно не так привлекательны. Но - мысленно. Для того, чтобы говорить с неистовой слова были не нужны, но они дополняли мысли, придавали им окраску и ... Чего уж запираться от самого себя - богиня просто была остроумной собеседницей. А вот Брайнс остроумным не был, хотя и пытался. Честно пытался. И, кажется, хотел выбраться из ловушки, в какую его поймала Немайн. Или не хотел. Торговец, как всегда, был противоречив и непоследователен, исправно путался в показаниях и бесил неистовую. А что она бесилась - было видно уже даже по тому спокойному, суровому тону, каким богиня выносила суждения. И по той вспышке гнева, с какой она накинулась на этого leam-leat Брайнса, прочитав его мысли. Возлюбленная и госпожа...
... Рыжая, невоздержанная, гневливая негодяйка. Не думающая о том, что скажет её паства, глядя на такую вспыльчивую и скорую на расправу богиню. Обнимая неистовую, пытаясь своим холодом смягчить её жар, своей лаской притушить огонь её скуки, Роб раздумывал о том, как с достоинством завершить эту отчасти даже забавную ситуацию. Ответ был один - тинг, но не с этим не умеющим торговаться торговцем, который, кажется, даже не понимал, что сейчас спасается его жизнь. А... С Хродгейром. С Барсуком, которому было место в капитуле, а не на наемной службе у уличных королей. С хитрым, умным и спокойным Вальтером. Договориться, а если Бадб и пожелает боя, то он будет хотя бы с равным противником, которому и проиграть не зазорно. Мало чести биться с Брайнсом, толком не умеющим меч в руках держать. Нет сладости в такой победе - лишь разочарование самим собой. И Вальтер не подвел его, точно мысли прочитал. С умилением наблюдая за тем, как Бадб капризничает, требуя коров (ну хоть в чем-то на нормальную женщину похожа!), желанных ей уже шестьсот лет, Роб снова размышлял. Просчитывал варианты, отметая те, что казались абсурдными или нежелательными. И - мерз, мечтая о завтраке, чуть раздражаясь капризам Бадб, которые высказывались ему мысленно. Хочу персик, грушу... В Персии они наверняка есть, сходи. Или в Туат. И все это - пока он пояснял незадачливому Брайнсу, где искать коров, что такое гейсы и в какие сроки все нужно успеть, остро чувствуя себя перед очередным воспитанником. От которых, впрочем, он тоже вытерпел уже немало. Но - они были детьми, которым зачастую приходилось не просто объяснять на пальцах, а разжевывать, терпеливо, повторяя раз за разом. А то и помогать мыслям подзатыльником, чем, впрочем, Роб никогда не злоупотреблял. Брайнс же был мужчиной, не отроком. Но вел себя примерно также, вызывая глухое раздражение, спрятанное под любезностью. Впрочем, и самому от мальчишества удержаться было сложно.
Flùr lag Magaidh... Прозвучало это красиво, но тянуло на очередное мордобитие. Даже если сейчас неистовая удержала свою руку, преисполнившиись воистину ангельским терпением. Хотя и вышвырнула его обратно во двор, откуда забрала, с явным раздражением, больно стукнув о камни, отчего бок болел даже ночью, когда они с Раймоном грабили этот чертов монастырь. Роб не помнил Альфреда, но он помнил страх, какой овладел сестричками, когда пришли даны. Боги уже ослабели, уже ушли в холмы, а кто - и за море, уже ковалась новая история - христианская, а оголетлые богини продолжали тешиться своими играми. И доигрались. Тот, кто должен был стать освободителем, погубил их. Тогда Тростнику было все равно, хотелось лишь немного солнца и ветра, свободного, под свободными же небесами, не заключенными в оковы холмов. Хотелось счастья, любви и семьи, раз уж отобрали упоение битвой. С тех пор Роб позврослел. Да и помудрел, хотелось надеяться. Когда ты лежишь в свивальниках и от нечего делать пялишься на грудь твоей же кормилицы, остается только размышлять. Учиться. Превращать полководца и стратега в мыслителя. И понимать - что счастье заключается в жизни, в каждом её проявлении. В небе над головой и земле под ногами. В улыбке девушки, провожающей взглядом. В том, чтобы найти - но не заменить! - детей. Черт побери, да счастье было даже в том, что Раймон украл послушницу в монастыре! И хотя и хотелось чуть нежности, чуть тепла, открытых, на которые Бадб способна не была, Роб мог жить и без них. В конце концов, он не был замурован в стены, как эти несчастные. Не слышал плач умирающего младенца - своего! - и рыдания жены, которая до последнего прижимала его к груди. Не бился, пытаясь вырваться из плена стены, успеть, спасти. Вечно врозь, на расстоянии вытянутой руки, отделенные стеной.
Так, что, должно быть, этот Арундел слышал даже стук сердец женщины и ребенка, мог говорить, если не заткнули рот. Но взять за руку, обнять, чтобы хотя бы последние часы не были такими страшными, такими одинокими - не мог. Как не смог, не успел он сам. Подобно этой стене разделил могильный холм его с Розали и детьми. Был он так же холоден и нем, нес в себе такую же трагедию, несмотря на то, что Роб остался жив. И живой, свободный Роб пообещал этой женщине, что тосковала в стене, воссоединить её с супругом, во чтобы то ни стало. Даже если придется искать их души в ветвях Древа, умолять Бадб об этом. И - не допустить того же для Раймона и Эммы, не позволить Морриган их разлучить. А для этого снова нужно было учить мальчика. Показывать примером, как смертный - и только смертный - может заступить дорогу богине. Говорить об омеле, ветвях рябины и древнем оружии. Дубинка, впрочем, тоже была оружием. Вполне древним, многократно проверенным и опробованным. В том числе - и на собственной спине. И, пожалуй, не стоило позволять себе злость, изрядно приправленную тревогой за детей. Перекати-поле Раймон, все же, хоть и остепенялся, но о семье имел представление смутное, тяга к приключениям и риску, не сдерживаемая Эммой, пока перевешивала прелести очага. И демон, да еще князь... Это прозвучало как tá tú ag tabhairt dom roinnt seafóid*. Сдерживаться было сложно и это грозило дракой. Если бы не умница Эмма. Снова. Кажется, Роб все больше и больше влезал в долги к этой девочке, способной возглавить дипломатический корпус. Благодарности, что он испытывал за эти примирения с Раймоном, было недостаточно. Ни одна цена, ни одна плата не окупила бы того, что она удерживала Раймона в равновесии, не позволяла разрушить дружбу. Даже омела с ветвей священного Древа.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #462, отправлено 8-06-2018, 6:20


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

В резиденции, куда Роб прибыл измотанным сутками галопа, его ждал сюрприз неприятный. Мальчик, воспитанник, которого все уже сейчас кликали Волчонком, радостно улыбаясь, вручил баллок, уже оплаканный Робом. Выругавшись, отчего парнишка разулыбался еще больше, он отдал новокупленное оружие Волчонку ("Используй с честью, сын мой!"), а старый вогнал в ножны, не задумываясь о том, что на нем могут быть какие-то послания. Отмахиваясь от вопросов встречаемых по пути наставников, магистров и просто воспитанников ("Да, я", "Да, свежий воздух полезен", "Да, шрама тоже нет. Целебный источник в лесах."), скользнул в стену, устало поднимаясь к себе, в большую, но теплую и уютную комнату под крышей, где не было ничего лишнего, но были кровать, вино и лестница наверх, к парапету, к ветру и свободе. Там, где за спиной расправлялись невидимые крылья, где ветер звал, манил в полет, нашептывал тайны, приносил запахи странствий и дальних стран, Роб снова достал кинжал, с размаху вгоняя его в деревянную балку. Баллок сломался, будто был деревянным, но огорчения это не принесло. Оскверненный руками ренегата клинок не дал бы ни удачи, ни победы, не спас бы. Да и намек был понят. Ну что же, мистер Армстронг, тракт короткий, рано или поздно встреча состоится. И лишь после хаммама, после ужина, свежего белья, приятно ласкающего тело, долгих и нудных объяснений с капитулом по поводу молодости, когда Роб уже рухнул в постель, вспомнился второй сюрприз - хухлика, который бегает по саду, зачем-то отнимая у мальчишек овсяное печенье, выпустила из замка Бесси Клайвелл.

В кабинете Роба всегда было темно, даже днем, а потому свечи были везде. В подсвечниках на столе и на подоконнике, на полках, толстые, тонкие,белые и желтоватые, они наполняли комнату мягким, уютным светом. Роб любил этот кабинет. Любил за простые, чисто выбеленные стены и один-единственный гобелен на стене, изображавший не дев или охоту, а лес, зеленый, веселый, похожий на те, которые шумели когда-то по всему Альбиону, росли так густо, что белка могла по деревьям пробежать от моря до моря. И стол со столешницей из пестрого мрамора, стоящий у зарешеченного окна, любил тоже. Мрамор, гладкий, полированный, прохладный, пах той скалой, откуда его забрали. Степлялся под руками солнцем, согревавшим его, как по льду скользили по нему бумаги и письма, а иногда - и чернильница. Но больше всего Роб любил массивные песочные часы в на высоких резных ножках, стоящие на этом столе. Их подарил Ясень во время одного из своих нечастых визитов в резиденцию, и они напоминали не только о Томасе, но и беге времени, увлекаемого песчинками, о бренности бытия и об одиночестве. Вот и сейчас, этой темной, теплой полночью, когда замок уже засыпал, когда замолкал смех мальчишек из спален, и тихо прохаживался по коридорам ночной воспитатель, которому выпало бдить в эту ночь, оберегая покой детей, когда так уютно, так приятно обнимало теплое, тяжелое одеяло, взгляд спустившегося в кабинет Роба привлекли именно они. Он косился на них, пока зажигал свечи, с удовольствием ощущая их жаркие огоньки ладонями, пока снова рассматривал в зеркале, прячущемся за гобеленами, самого себя. Часы были неизменны, хоть и утекали временем. Роб - переменчив. Молодость, этот дорого обошедшийся ему дар неистовой, все еще была непривычна. Странно было видеть, как темно-синяя туника до колен, что он носил... дома, обтягивала и раздавшиеся плечи, и грудь, точно и не его была. И лицо - его и чужое одновременно, покрытое загаром тракта и Туата, уже обросшее светлой щетиной, тоже было непривычно, хотя и, безусловно, знакомо. Так выглядел, так улыбался и смотрел на мир Роберт Бойд, второй раз встретив Розали, по которой теперь носил траур. Скорбь ушла - память осталась. "Все стирается временем, но само время пребывает благодаря памяти нестареющим и неуничтожимым", - сказал Филострат Флавий-старший. И Роб, пожалуй, согласился бы с ним, предварительно горячо возблагодарив Орден за образование, но - увы: он слишком дорожил воспоминаниями. Не мог отказаться от траура так же легко, как от ксифоса, от этого кольца, которое не носил уже лет двадцать, но все еще крутил на пальце. Достав его из кармашка на поясе, золотое, украшенное вязью из трилистников по ободку, с гравировкой "Р и Р" внутри, Роб резко распахнул окно, намереваясь выбросить еще и эту ниточку к Розали, распрощаться... И не смог. Сжав ладонь он опустился на стул, погладил свободной рукой столешницу. Кольцо зазвенело по мрамору, покатилось к миниатюре, опирающейся на песочные часы. Розали на ней была живой, нежной. В полоборота смотрела она на художника, вскинув голову, а рыжие локоны текли по шее и обнаженным плечам. Rosam, как называл её Роб, в любом наряде выглядела целомудренно и изящно, даже в любимом ею простом коричневом платье, не украшенном ничем. Она всегда встречала его улыбкой и нежным поцелуем, уютом дома, что он купил в Лондоне для них двоих, рискуя жизнью на тракте ради каждого пенни. Розали дарила ему то, о чем он мечтал всегда - семью и ласку. Портрет упал на стол, демонстрируя серость холста с тыльной стороны, а Роб прихлопнул его рукой, не желая вспоминать, как вернулся с тракта и вместо жены обнаружил могильный холмик на кладбище. Снова. Неистовая мстительно дала ему несколько лет счастья и свободы, чтобы забрать поболезненнее. И - все же. Кольцо он убрал в нижний ящик стола. Если выбросить не смог - то хотя бы при себе его держать не стоило. И не только из-за ревности богини, но еще и потому, что Розали ему больше никогда не повстречать. Портрет отправился туда же, хотя и хотелось смотреть на него вечно.
А вот ключ от этого ящика Роб выбросил в окно.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #463, отправлено 8-06-2018, 6:21


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7
Сейчас: на форуме

с Леокатой

Nostalgie, как называют хандру поэтичные французы, впрочем, от дел отвлечь не могла. На столе, как и всегда во время долгих отлучек, скопилось немало писем и свитков, они требовали прочтения и резолюций. И, как и всегда, Роб сгреб их в охапку, усаживаясь в кресле у камина - многие слезницы отлично подходили для растопки.
"Змей поганый, - гласил первый свиток, заляпанный чем-то жирным и написанный явно рукой трактирного писаря, - пожевамши и выплюнувши, а твареборец его зарубить отказался, потому как денег хочет. А скудова деньги, ежели завсегда корона платила?"
- Если бы змей тебя пожевамши, - проворчал Роб, отправляя бумагу в камин, - то ты бы не писамши.
С трудом люди привыкали к тому, что корону больше не заботила безопасность тракта. На михаилитов смотрели то ли как на чудо, то ли как на демонов, не понимая, что эти чудо-демоны тоже хотели есть и спать, что у них иногда бывали семьи, да и детей учить надо было на что-то. И поддерживать хозяйство Ордена: замок, конюшни, кузницы, вивисектарий и учебные корпуса. Записки о Рыси и его проделках он отложил в плетеную корзину, с которой являлся на заседания капитула. Магистрам порой полезно было послушать о том, что вытворяют на тракте михаилиты, а ему самому - поработать и подумать.
Письмо от брата, в котором старший Роберт выражал удивление браком младшего, но поздравлял и прилагал приглашение пока что к английскому двору, поскольку сам присутствовал при нем, отправилось на столик у кресла. Отчего-то Бадб, блистающая при дворе, усмешки не вызывала. Скорее ревность. Неистовая, которая бывала и величавой, яркая, живая, неизбежно привлечет внимание придворных щеголей, а то и короля. И становилось горячо и злобно, когда Роб представлял, как...
"А ежели он не женится на ней, - выхватил он строчку из следующего послания и хмыкнул, - то ребеночка сами в ордене своем богопротивном воспитывать будете! А любодейку в монастырь отдам!"
В начале письма было написано имя любодейки - Дженни Смит, осьмнадцати лет. По всему выходило, что это - заневестившаяся деревенская девица. Имя того, кто должен был на ней жениться, обнаружилось ниже - Ворон. Был и адрес - Фоббинг, что в Эссексе. Рассмеявшись, Роб отправил и это письмо в корзину с проблемами. Кажется, нужно было спасать любодейку Дженни Смит от такого брака.
Погрузившись в очередное длинное и вдумчивое послание, где корявым рубленым почерком описывалась просьба убить "вомпера что к жене ночерами ходютъ, а канстеблу знать токмо смишна", Роб не сразу обратил внимание на стук в окно. Один. Два. Два и один. Четыре...
Ждать, когда неистовая досчитает до семи, шести и один, то бишь, он в этот раз не стал. Распахнул окно поспешно и отошел в сторону, давая дорогу Бадб.
- Пришла, - лениво констатировал он, скрывая под этой ленью вспышку радости, - неужели снова соскучилась?
На этот раз изменение - трансформация, как сказали бы алхимики - прошло медленее, чем обычно. И выглядела Бадб и так же, и иначе. Теми же остались камни и бусы, тем же - цвет волос. Но зелёное платье поднималось выше, закрывая грудь и плечи, оставляя небольшое полукружье под самым горлом, подчёркивая белизну лишённой загара кожи ярко алой лентой. Такая же оторочка, только темнее, охватывала запястья и шла по шнурам завязок от горла до талии. На словах Роба глаза вспыхнули было, но снова пригасли. Впрочем, это могло быть просто частью перехода от птицы к не-человеку, мига, когда блестящие чёрные бусины обретали чувство и мысль.
- Какой лестный тон. Кажется, уже не скучаю, - как почти всегда, сразу после изменения, голос звучал чуть хрипло и резко, отголоском карканья. Но быстро выправлялся. - Скажи только, зачем ты спасал этого Брайнса - и можешь закрывать окно снова. Я понимаю, зачем удерживал - и благодарна. Но так - зачем?
- Идём? - Всё это время, пока неистовая перекидывалась и говорила, Роб разыскивал по кабинету пояс с мечом и кинжалом, и теперь, застегнув его поверх туники, протягивал руку. - В оранжерею? Там не должно так ломить крылья, как здесь: ты говорила об этом, помню. И там лето. Да и беседовать проще будет.
Отповедь эту он заслужил, пожалуй. И мыслями, и словами, и действиями. И очень просто оказалось закрыть сейчас поспешно окно, чтобы не улетела, не оставила снова в одиночестве.
Бадб только вздохнула, накрывая его ладонь своей. Даже не хмурясь и не злясь, словно и не неистовой её называли испокон веков. Бывший накопитель скользнул по запястью, закрыв красную ленту.
- Весь ваш замок - он необычен. Когда-нибудь - расскажешь, что именно здесь происходит? Вроде бы христианство, но ведь и не оно. Странное. Странные камни, воздух. Не как в храмах, иначе, но что-то есть тоже. Полуоформленное. Нетерпеливое. Словно он - ждёт? Но в оранжерее, ты прав, этого меньше всего. Стеклянный замок в замке.
- Расскажу, моя Бадб.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #464, отправлено 8-06-2018, 6:21


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Неприметный выступ у пола открыл потайной ход, ведущий во внутренний двор. Бережно, заботливо придерживая Бадб под руку, точно она могла споткнуться или упасть на узкой лесенке, Роб мысленно вздыхал. Её присутствие было приятно, оно волновало, будоражило. Заставляло желать - и искать частых встреч, хотя бы просто для того, чтобы говорить. Но стоило неистовой исчезнуть надолго, как это наваждение отступало, а на смену возвращалась злость. Должно быть, ему было суждено вечно рваться между огней, искать покой - и не находить его, уподобляясь мотыльку, что летит на свет, но лишь обжигает крылья. И с этим нужно было что-то делать, иначе... Иначе он снова сбежит, но на этот раз просто потому, что упрям, как распоследний поганый осел.
В оранжерее, где царило лето, пышно цвели герани и вереск, нежно пах флер д'оранж, Роб подвел свою неистовую к персиковому дереву. И понимая, что брат-садовник, отличающийся редким талантом говорить с растениями, жестоко убьет его мотыгой, сорвал для неё единственный, большой и розовый персик, покрытый светлым пушком.
- Ты просила, mo leannan, - улыбаясь мольбе о прощении, что зазвучала в голосе, вздохнул он, - купить не успел, так хоть украду.
- Он тебя убьёт, - утверждение это, озвучившее мысли, чуть сбил стон наслаждения, с которым Бадб запустила зубы в нежную мякоть. - Спасибо! Я думала, что хочу грушу, но именно этот персик - он прекрасен и идеален. Правда, садовник всё равно тебя убьёт. Я чувствую его мысли в дереве, в листве, в камнях дорожки... очень ревнивый человек, даже страшно. Хочешь? - разломив фрукт надвое, богиня протянула половину Робу. - Сладкий. И умирать будет легче.
Роб вздернул бровь, представляя, как садовник будет с ним расправляться, и дурашливо улыбнулся. Если бы этому ревнивому хранителю сада и оранжереи пришлось убивать всех, кто делал набеги на его царство, то в мире не было бы михаилитов. Сады травили лошадями, вытаптывали, в них дрались и ломали кусты, они регулярно горели зимой и замерзали летом. А из оранжереи тащили цветы и плоды все, у кого была в том нужда. Но половинку персика он принял, не удержавшись от того, чтобы поцеловать горячие, сладкие и липкие от сока пальцы.
- Тогда ты получишь, что хотела, - с той же улыбкой пожал плечами Роб, - и гораздо раньше, чем думал я.
Пожалуй, не стоило сейчас говорить - или думать, о том, что садовник прощал грехи за привезенный новый саженец. Или диковинные семена. Достаточно было с умилением любоваться Бадб, расправляющейся с персиком, сдерживая желание поязвить. Ведь можно было обставить этот персик как жертву богине. Или вывернуть все так, чтобы она еще и виновата осталась в предполагаемом будущем убийстве садовником. Или просто - нахамить, обозвать обидно, по почтительно. Но... все хорошо в меру. Иногда стоило забыть об обидах и понять, что неистовая, также, как и он, не знает, что делать и что говорить. И что она, в отличие от него, не умеет жить семейно. От растерянности, от задумчивости, столь несвойственной Бадб, становилось больно.
- А спасал я Брайнса, моя Бадб, - полукруглая оранжерея напоминала ему сейчас холм. Но проводником в этом Tuatha De Danann был на этот раз Роб. Увлекая богиню вглубь, туда, где журчал фонтанчик с золотыми рыбками, он снова порадовался её присутствию - и мысленно пнул за те слова, какими встретил, - потому что не хочу, чтобы твои последователи видели вспыльчивую, мстительную богиню, способную из-за мысли порубить блажного в гуляш. Пусть они видят справедливую, готовую за оскорбление принять виру, но не пролить крови. Да и нет никакой чести в том, чтобы его убить. Слишком просто. К тому же, - удержаться от ухмылки было сложно, - разве я мог упустить случай обнять тебя?
Не мог, разумеется. Отказаться от объятий - и не поддразнить лишний раз Морриган? Не ощутить даже сквозь доспех жар тела неистовой? Не возгордиться непомерно тем, что эта рыжая - его?
Дева, с весьма печальным видом льющая воду из разбитого кувшина в чашу фонтана, выросла среди буйства зелени и цветов, внезапно, хоть Роб и ждал её появления. Струя, мелодично бормоча свою незатейливую песенку, падала на гладь, рассыпалась прохладной водяной пылью, медленно оседающей на листьях и цветах, на самой деве, на одежде и волосах.
- И, видимо, не зря спасал, - опуская руку в воду, чтобы подманить рыбок, задумчиво проговорил Роб, - ты ведь пришла,пусть и для того, чтобы спросить - зачем? И даже не дерешься, хоть и не ласкова. Впрочем, сам виноват... Знаешь, мы можем быть если не счастливы, то хотя бы вместе. Вдвоем. Память не стереть, несмотря на то, что ты это пыталась, но её можно отпустить. И мне станет проще, если ты согласишься помочь. Я могу быть и любовником, и советником, и илотом, хотя последнего и не хочу, но я плохо представляю, что такое быть мужем войны. Тебе скучно и одиноко, но развлечь тебя можно весьма... воинственно. В заботе и защите ты не нуждаешься, но, смею надеяться, они тебе хотя бы приятны. А нехамящий я надоем также скоро, как и хамящий. Помоги мне, bean bheag, хоть намеком.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #465, отправлено 8-06-2018, 6:21


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7
Сейчас: на форуме

с Леокатой

Бадб, касаясь его горячим бедром, тронула ветку мандаринового дерева, тяжёлую от белоснежных цветов.
- Когда-то давным-давно Фи показала то, о чём мы, старшие, никогда не задумывались. Всегда она была странной, с самого момента, как появилась, не родившись. Наша - и ничья. Ничто - но и всё. Без атрибутов, без законов, но сама и атрибут, и закон. И всё же, я совсем забыла... если заглянуть глубоко, то там, в долях...
Кончики цветков расплылись, втянулись сами в себя, обретая округлую бахристую форму. Порозовели, сначала едва заметно, потом - совсем, оттеняя белизну. Выпустили длинные, жёлтые с чёрным тычинки. И, наконец, на мандариновом дереве налился округлый красновато-жёлтый плод, за ним - ещё один. Богиня с усталым вздохом, словно магия могла утомить ту, что ей являлась, отпустила ветку. Персики качнулись, плывя в окружении белого и розового.
- Всё - есть во всём. Но я не знаю, что - всё. Не знаю, что тебе ответить. Сейчас мне не скучно. Станет ли? Не станет?
- Постараюсь, чтобы не стало, - не менее устало вздохнул Роб, прижимая её к себе с удовольствием, от которого уж точно никогда не уставал, - раз снова связался. Как там у христиан? В богатстве и бедности, болезни и здравии, любить и лелеять, пока смерть не... хм, соединит нас? И что, скажи на милость, ты сделала с наручами и оружием?
Оружие, что оставил Тростник, было гораздо хуже нынешнего орденского, хотя наручи, украшенные Древом, Робу и нравились. Но оно было - памятью, которую приятно было бы сохранить хотя бы во имя прошлого. Настоящему и будущему его нынешний меч пригодится гораздо больше, и как символ, и как средство.
Бадб что-то еле слышно пробормотала себе под нос, потом заговорила громче.
- Закинула туда, где солнце не светит. Возможно, пинком. И забыла. Что? У меня было плохое настроение, - помедлив, она добавила почти извиняющимся тоном. - Могу сделать новые. Или попробую вспомнить.
- Охотно верю, у меня тоже настроение было не очень в тот день, - хмыкнул Роб, - мокрые пеленки его отнюдь не улучшают. Но ни старых, ни новых не нужно, если только сама этого не хочешь. Тебе завтра придется явиться ко двору, моя леди Бойд, пришло письмо от брата и приглашение. Быть может, тебе стоит взять с собой эту striapach из Равенсхеда?
Про туники Тростника он спрашивать не стал. Несомненно, они были там же, где и все остальное. Воспоминание о белокурой чаровнице окатило холодом, до дрожи и зябких мурашек. Подумать только, ей почти удалось разлучить чету де Три! Девицу нельзя было оставлять в живых, иначе её подобрала бы Морриган, а уж она-то нашла бы ей применение! Но и убивать такой талант тоже было нельзя.
- Придётся, да? Отлично, - Бадб, к которой явно вернулось хорошее настроение, улыбнулась с неожиданным предвкушением. - Фрейлины!.. Ржавчина на доспехах гвардии!.. Дуэли!.. И striapach из Равенсхеда на поводке, - она посмотрела на Роба, смерив его изучающим взглядом. - Что ж, значит, новые наручи... и ещё кое-что. Кстати, любовь моя, не одолжишь меч на минутку?
- Никаких дуэлей, - со вздохом протягивая оружие неистовой, строго предупредил он, - если они будут из-за тебя - изревнуюсь. А если в них будешь участвовать ты... Мне, наверное, будут очень сочувствовать.
Леди Бойд, с легкостью управляющаяся клеймором получше гвардейцев, пожалуй, была хорошим поводом для короля, чтобы заключить мир с Шотландией. Роб рассмеялся, представив лица Генриха и его совета, когда они, с опаской поглядывая на Бадб, будут обсуждать этот вопрос. И уселся на край фонтана, с удовольствием вдыхая влажный воздух.
- Те, кто того стоят, будут тебе завидовать, - отмахнулась богиня, взвешивая оружие в руке, потом кивнула. - Неплохо. Ковали здесь?
Не дожидаясь ответа, она взялась за лезвие у гарды, провела ладонью по клинку до острия. Металл под руками сперва потемнел, затем сверкнул серебром, прежде чем вернуть себе родной цвет. Волна ярого жара смешалась с прохладой фонтана и унеслась вверх, к крыше. Сталь же, словно и не было никаких превращений, снова выглядела, как обычно.
- Хочешь заодно узор? Как у восточного булата? На суть он не влияет никак, но определённая красота в нём есть.
- Нет, моя Бадб, не стоит, - не раздумывая, отказался Роб, - не люблю. Меч красив сам по себе. Как и поединок. Как и война. Кстати... От полков что-то осталось еще?
Если о ком-то Роб и сожалел, так о тех, кого бросил в своем бегстве. Полководец, вождь, не должен покидать доверившихся ему, и если им суждено истаять - то такова и его участь. Но он жил, а они исчезали в холмах, сливались с тенями, развеивались, и в их взглядах был укор. Пусть даже Роб их и не видел.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #466, отправлено 8-06-2018, 6:21


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

И снова богиня помедлила, прежде чем ответить. И заговорила нехотя. Морщась, как от боли.
- Что-то - осталось. Все те, что ушли в Туата и остались за пеленой, когда разошлись миры, всё - там, mo ceannard*. Но я боюсь, это уже не те воины, что ты помнишь. Прошло много времени, даже в безвременье. Но - там. Все лагеря, что возвели в gleann an earraich**, все, кто оттуда не ушли.
- Я виноват перед ними, - с грустью, принимая свой меч из рук неистовой, признал он, опуская голову, - да и Грейстоки эти беспокоят. Если придется стоять за земли, я предпочел бы это делать с ними. Но... примут ли они меня снова?
Роб спросил бы об этом армию, пусть бы и её остатки. Если воины принимают командира, признают его волю, то и сами они становятся подобны ему. Если жив он - возвращается жизнь и к ним. Был и еще один вопрос, не менее важный, но отнюдь не мешающий разговору с полками.
- Что там происходит? В Туата? Раймон отказался от омелы, что ему предлагала Немайн, и я...
Как и всегда. Взял на себя больше, чем смог бы вытянуть - и тянул, упрямо, огрызаясь и откусываясь от тех, кто мог бы помешать.
- Я обещала не вмешиваться в игры между сёстрами и твоим Раймоном, - задумчиво вспомнила Бадб и отряхнула ладони, с которых почему-то осыпалась светлая крошка. - Но Туата, конечно, дело совсем другое. Мало ли в нём занятий? И там происходим мы, как всегда. Очень происходим. Ты помнишь, как бывало, когда мы... ссорились?
- Я и не вмешиваю тебя, mo shòlas, попробую дойти сам. А если ты приведешь своего мужа в свой же шатер, то кто посмеет тебя упрекнуть в нарушении договоров? А вот то, что происходите вы... Наверное, стоит на это посмотреть, чтобы хорошо вспомнить?
И получить по шее. Или не только по ней. Если сестрички ссорились, в Туата становилось опасно жить, а уж путешествовать - и вовсе было самоубийственно.
- О, Туата просто невероятен, - пробормотала Бадб, скривившись, как от боли. - Особенно после суда над этим Брайнсом. Я спрашивала, помнишь ли ты, как оно бывало... так вот, сейчас там нет ни огненных бурь, ни наводнений. Ну, почти нет. Но поверь мне, mo leannan, никогда ещё мир за вуалью не был так интересен.
Роб обошелся бы и менее интересным миром, но его мнения, как обычно, никто не спрашивал. Да и поделать ничего с этим не мог - никогда не мог. Но ожидание сейчас было бы губительным, ведь примирению сестричек ничего не способствовало, напротив - ссоры должны были усугубляться, что еще дальше отодвинуло бы Туата. Идти нужно было прямо сейчас.
- Тогда, быть может, ты покажешь мне, где мы сейчас с тобой живем, моя Бадб? Надеюсь, что назад ты вернешь меня не через столетия.
Богиня поморщилась снова, и на этот раз в глазах блеснули гнев и досада. Впрочем, для разнообразия направленные не на него.
- Даже вместе с Немайн не могу обещать, что верну в эту ночь. Хотя мы постараемся. В самом худшем случае - несколько дней. Скорее - один-два. Уверен ли ты, что хочешь шагнуть за грань сейчас? Может, - она светло улыбнулась, - хочется поспать эту ночь в комфорте?
- Уверен, что хочется провести ее с тобой, - заверил её Роб, - пусть и за гранью.
Пусть и не ночь. Да и уйти к вершине придется почти сразу. Но сейчас он не сомневался, не позволял себе сомневаться. Кто начинает с сомнения - заканчивает уверенностью.
- Льстец.
Но поцелуй, горячий и страстный, выдавал удовольствие. И с ним мир вокруг, мир, как он есть, погас, рассыпавшись перьями.



-------------------------------------------------------
* полководец
** долина родников


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
F_Ae >>>
post #467, отправлено 8-06-2018, 6:25


Воин
**

Сообщений: 61
Пол:

Харизма: 6

Cо Спектром и Лео

Ричард Фицалан

8 января 1535 г. Тракт.

- Едва засеребрится
Высокая луна,-
С утеса в Рейн глядится
Красавица одна.То глянет вверх незряче,
То вновь посмотрит вниз
На парусник рыбачий…
Пловец, остерегись!
Краса ее заманит
Тебя в пучину вод,
Взгляд сладко одурманит,
Напев с ума сведет...

- Эх, - ностальгически и как-то мечтательно воскликнул Эдцард, ехавший рядом с Ричардом, - сестра у меня, Ричард, самая настоящая Лорелея ведь! Никого нет красивее Кат!
Путешествовали они с караваном, как и положено рыцарям, и как-то быстро перешли на "ты". Сзади тянулись обозы с со слугами, доспехами и припасами, вокруг гарцевали пажи и оруженосцы. Высокие, заснеженные ели по обе стороны тракта дышали спокойствием и умиротворением, походили на белоснежные стены храма, стрельчатыми колоннами возносили к пронзительному голубому, к мягкому серому, к белоснежным облакам и мягким, похожим на хвост лисицы, пегим тучкам из которых то и дело начинал сыпать мелкий снежок.
- И охота у нас такая, что просто восторг и изумление, - продолжал Карл, лениво поглядывая по сторонам, - леса ведь вокруг. Я слышал, у тебя в поместье тоже лес неплох?
- Неплох, - пожал плечами Ричард, - жаль, нестроевой. Ничего, кроме охоты, и не возьмешь.
- И разве же этого мало? - подхватил Эдцард. - Деньги - тьфу. Турнир вон выиграл, и ещё будет. Земли можно получить. А вот хорошую охоту - разве найдёшь так просто? Нет, друг, переживания - вот самое ценное. Восторг, добыча, чувство!
Для Эдцарда это, может быть, было и немало, для Фицалана - слишком мало. Да и восторог, чувство... О, да! Восторг - от того, что сегодня и завтра у детей будет мясо, а чувство, конечно, непременно возникнет, когда Кларисса осмелится сказать, что день нынче - постный. Но, все же, хоть в чем-то Карл был прав. Быть может, хоть охота отвлечет его от переживаний, от сосущей пустоты в сердце, от воспоминаний о сестре. К тому же, стоило признать, приятно было путешествовать вот так, как то положено и достойно. Не заботясь об охране и обеде. О чистоте одежды. Со слугами.
- Волчья охота интересна, - пожал плечами Ричард, - хотя у меня волков мало. Кат, говоришь?
- Кат, - радостно закивал Эдцарт, - Кейт по-английски. Но... Кейт ведь много, а Кат - одна. Эх, да сам увидишь скоро! Заночуем в охотничьем домике. Признаться, я в этом домике с дочерью купца одного... в пятнадцать лет. Эх!
В голосе немца звучали ностальгические нотки, изрядно приправленные теплотой воспоминаний.
Охотничий домик отличался от того, что принадлежал Ричарду. Больше похожий на маленький замок, он оказался способен вместить всю свиту Эдцарта, хотя немец и извинялся долго перед Фицаланом за скромность обстановки и тесноту. Но ведь было и тепло до сладкой истомы, уютно по-домашнему. И постель, мягкая и покрытая одеялом из шкур, была чистой и сухой. И сон на ней пришел быстро, отгоняя тяжелые думы об Эмме, тягу к ней.
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #468, отправлено 8-06-2018, 6:28


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7
Сейчас: на форуме

с Филиппой

18 января 1535 г. Охотничий домик.
Понедельник
Возраст Луны 10 дней, Нарастающая Луна 4 дня до Полнолуния


Спалось Дику плохо. Несмотря на теплую, мягкую постель в прогретой комнате охотничьего домика Эдцардов. Несмотря на чудесное, пахнущее апельсинами и корицей одеяло на волчьем меху. А может быть - именно благодаря ему. Снилась Эмма. С криками вырывающаяся из чьих-то рук, сжимающих горло и умудряющихся лапать ее одновременно. Отвешивающая хлесткую пощечину какой-то девчонке. Смеющаяся и толкующая о птицах. Сны эти перемежались странными и незнакомыми образами. Констебль Бермондси, вонзающий кинжал в мерзкого, страшного человека на продуваемом всеми ветрами обрыве. Светловолосая, очаровательно хрупкая девушка, лежащая под этим обрывом. Хижина в лесу, окруженная ульями, над которыми вопреки зиме почему-то кружили пчелы и - темные глаза во тьме погреба. Зовущие и молящие. Высокий, светловолосый мужчина, михаилит, с огромной дьявольской гончей, переваливающий через полуразрушенную стену, бережно извлекающий из паучьего кокона другого. Невероятные, пронизывающие, страстные и одновременно ненавидящие глаза рыжеволосой женщины, юной - и бесконечно старой. Дик ворочался, просыпался, вскрикивая, засыпал снова, чтобы снова же увидеть эти глаза, отразиться в них, отражая самому - и обнаружить, что смотрит на свежую повязку на плече Фламберга, на полуобнаженную женщину, склонившуюся над распяленным на дыбе абсолютно лысым мужчиной, почувствовать безразличие и ложь пытуемого - и снова проснуться, боясь заснуть. За окном кокетливо выглядывала из-за горизонта Эос, томно потягиваясь и простирая свои розовые персты, а Дик лежал, уставившись в расписной потолок, глядел на совершенно не трогающие его картины утех греческих богов, и лишь одна мысль билась птицей, ласточкой, пыталась вырваться на волю. Одна мысль: "Что происходит?"
Сколько времени прошло - он не знал, метался на своем ложе в бреду, не в силах подняться. Сквозь жар и тяжелый сон, сдавливающие грудь, Ричард то звал матушку, чего не делал уже давно, то Эмму, то проклинал Клариссу, вздыхая негодующе. Ему мерещилось лето и высокая трава с алыми, невиданными цветами, жужжащими в них пчелами, снились высокие деревья с горячей корой. Изредка он чувствовал, как лба касается прохладная рука, слышал нежный голос, чувствовал боль в ноге - и снова проваливался в забытье, блуждая по лабиринтам, во тьме, чувствуя чужое отчаяние и надежду, не видя выхода. Иногда Дику чудилось, что он снова ребенок, снова слышит, как жутко кричит мать, детский плач, крики повитухи - и звенящую тишину. Тогда ему становилось страшно и страх этот разгоняла все та же рука, приносящая прохладу. Наконец, он проснулся, ранним утром, под веселое - и веселящее пение птиц, под треск яблоневых дров в камине, источающих тонкий, приятный аромат, под тепло волчьего одеяло. Проснулся - и потянулся к кружке с травяным отваром, пахнущим мятой и ромашкой, которую кто-то заботливо поставил рядом с кроватью.
- Ой, вы очнулись!
Дверь отворилась бесшумно, и, если бы Ричард не заметил краем глаза движение, то удивлённый женский голос застал бы его врасплох. То, что навестила его не служанка, стало ясно с первого взгляда. Об этом говорили и красное с зеленым кантом дорожное платье богатой ткани, и богатое, непривычное для славной Англии тяжёлое ожерелье из крупных серебряных дисков на груди, и золотая сетка на волосах, из-под которой упрямо выбивались светлые пряди, падая на лоб. Но главное: незнакомка ставила ногу, шла - не как горничная, пусть и доверенная. Пусть даже та, которой позволяли бы носить хозяйские платья. На Карла Эдцарта при этом девушка походила только мастью, а в остальном была на голову ниже и едва ли не вдвое тоньше, хотя худой её назвать было нельзя тоже. Разве что светилась в светло-голубых глазах та же жажда жизни, та же лёгкость тяжеловесного немца. Девушка наклонила голову и с явным удовольствием оглядела пациента.
- Ха! А Карл думал, что и не проснётесь. Уж больно лихорадка странная была. Ну и кто теперь скажет, что Кат не понимает в настоях! О, - спохватившись, она присела в книксене, качнув ожерельем. - Ка... Кейт Эдцарт. Добро пожаловать в мир живых, милорд Фицалан.
- Кат... Карл говорил о вас, но я не думал, что...
Ричард приподнялся на подушке, разглядывая девушку с плохо скрываемым восхищением и невольно сравнивая её с Клариссой. Супруга также была светловолоса и голубоглаза, но не было в ней ни стати, ни гордости, ни ума. Как есть, девчонка пугливая! Сожмется, дрожит зайцем, да молится, будто и не муж он ей, а случай заезжий.
Младшая Эдцарт затрепетала ресницами, глядя в пол, но уже через миг сморщила чуть курносый нос и фыркнула. В два шага подошла к кровати и явно привычным жестом, не смущаясь, тронула тыльной стороной ладони его лоб, всмотрелась в глаза. Рука оказалась сухой, прохладной и - мозолистой, причём не от иглы и веретена. Судя по всему, Кат никто не запрещал играть с оружием.
- Хм-м, а жара, кажется, уже нет. Странно. Кстати, а рыжая - это Эмма или Кларисса? - с живым интересом поинтересовалась девушка.
- Ни та, ни другая, - серьезно ответил ей Ричард, - Эмма - сестра, Кларисса - жена. Обе блондинки.
Нога-предательница не болела и вообще чувствовалась странно. Точно её и вовсе не было. Дик даже пошевелил пальцами под одеялом, чтобы убедиться, что она на месте. Пальцы исправно шевелились, но от этого простого движения почему-то захотелось есть.
- Вам везёт на светловолосых женщин, - не менее серьёзно кивнула меж тем Кат, и просияла улыбкой. - По крайней мере, повезло, что я охотилась в этой стороне. Знала ведь, что брат скоро вернётся... и он привёз гостя! У нас так редко бывают гости не из окрестных семей! И, раз вы проснулись, то вскоре сможете сидеть верхом. Опухоль я сняла вытяжками, просто телу нужно привыкнуть и восстановить силы... ой! Ну, конечно, какая я глупая! Вы, должно быть, голодны до смерти. Но это не беда. Кат обо всём позаботилась.
Она дважды хлопнула в ладоши, и, сдув чёлку, продолжила.
- Конечно, леди нельзя так вот говорить, про "до смерти", и вы должны пообещать, что не расскажете матушке.
Леди, безусловно, так говорить не должна была. И держаться столь вольно ей не подобало. Но Дик менялся - и понимал это. Сны, странные, необъяснимые, волнующие вымывали из него нечто звериное, жестокое, отцовское. Он чувствовал чужую боль вместе с сестрой, сопереживая, пропуская через себя - и возвращая её в мир. Видел отблески груза веков светловолосого михаилита, понимая, что он, Ричард Фицалан, рядом с ним - книжное дитя, чью голову кружил запах борьбы, слетающий с пожелтевших страниц. Его терзали метания констебля Бермондси, который любил - не любя, мечтал - не мечтая. Завидовал Фламбергу, способному на такую нежность, такую любовь к Эмме. И - понимал, что хочет говорить с рыжеволосой и огнеглазой, потому что только она возвращала его из блужданий по зеркальным лабиринтам. Обязан говорить с ней. Он не мог не меняться, понимая, видя все это. Но и полюбить Клариссу тоже не мог, точно душа протестовала против этого.
- Никогда не расскажу, - улыбнулся Ричард в ответ, - и буду благодарен, если вы никому не расскажете, что надменный лорд Фицалан был беспомощен, как дитя. Голодное дитя. Хорошая охота была, Кат?
- Пф-ф! Разве то - охота? По дороге, что нашлось, а здесь-то надолго не отлучалась, потому что ну как же...
Кат второй раз смахнула непослушную прядь и нетерпеливо покосилась на дверь. Словно по сигналу, та отворилась, и в комнату, вместе с волной вкусного запаха вошла суровая дама лет тридцати. При виде подопечной, которая и не подумала отойти от кровати Ричарда, дуэнья явно едва удержалась от вздоха и, чопорно присев, опустила на столик поднос с тарелками. От супа, наполовину прикрытого для тепла фарфоровой крышкой, поднимался пряный, отдающий восточными специями пар, а рядом на вытянутом блюде были разложены куски аккуратно разделанной птицы.
- Парочка глупых фазанов. Но ничего, поправитесь - поохотимся по-настоящему, - покосившись на поджавшую губы женщину, Кат еле заметно вздохнула. - разумеется, с Карлом и подобающей свитой.
- Благодарю вас, леди Ка... Кейт, - вслед за девушкой покосившись на дуэнью, вздохнул Ричард, - за приглашение и заботу. Впрочем, не могу не признать, что в одиночной охоте есть свои прелести. А в парной - тем более. Свита зачастую лишь мешает, распугивает зверя...
Пожалуй, стоило рявкнуть на дуэнью, чтобы ушла. Говорить округлыми фразами и полунамеками Дик мог долго. Но с Кат - не хотел. Он предпочел бы рассказать о манускрипте об охоте за авторством Гастона де Фуа, который хранился в поместье, о своей любимой гончей по кличке Феба, о том, что фазан - умная и осторожная дичь, когда не в лесу, где крылья путаются и бьются о ветки, а в поле. Но, глянув на стража целомудрия леди Эдцарт, принялся за еду. Обо всем этом он скажет позже, когда рядом не будет цербера в юбке.
Но больше цербера, больше Кат, чье присутствие волновало и было приятно до... хм. Больше всех этих женщин его волновали сны. Отчего-то Дик странным образом четко осознавал, что видимое им - правда, оно было или происходит на самом деле. И сам еще не знал - радует его это или огорчает. Даже одиночество без сестры легко связывалось с этими снами, ведь возникли они сразу после... Чего? Как назвать это? После того, как осознал? Отразил? Да, пожалуй, отразил - самое верное. И выходит, что он - зеркало?


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Хельга >>>
post #469, отправлено 9-06-2018, 0:27


Рыцарь
***

Сообщений: 79
Пол:

Харизма: 11

Джеймс Клайвелл


20 января 1535 г. Камбурн, Ноттингемшир.
Воскресенье
Возраст Луны 16 дней, Убывающая Луна 5 дней до Последняя четверть


Больше всего на свете Джеймс не любил объясняться с родственниками умерших. Ну вот как пояснить безутешной вдове, увидевшей перстень мужа, уехавшего в Лондон год назад, что все её надежды были напрасны? А супруг и вовсе сгинул на алтаре дьяволопоклонников? Или юноше, недавно отрастившему усы, что теперь он - глава семьи? От подобных разговоров потом долго зудели шрамы, болела голова и был мокрым оверкот, который вдовы обильно орошали слезами, отчего-то видя в Джеймсе утешителя. Утешителем он, традиционно, был плохим. Не потому что не умел - не хотел. Джеймс вообще ничего сейчас не хотел - даже домой. Виной ли тому был нависший дамокловым мечом брак, с которым он, казалось, смирился, врожденная ли склонность к путешествиям? Кто знает. Мэри, стройная, гибкая, красивая, юная, хороша была, покуда светила маяком, но издали. Джеймс отторгал, не мог принять её увлечений механизмами, порохом, ее мечты об алхимической лаборатории. Хотелось, наконец, домашнего уюта и нежности. И снова получалось, что этого не будет. Ни большие голубые глаза, ни живой ум, ни... Хайям не могли дать покоя. Попеняв себе, что снова думает о женщинах, вместо того, чтобы работать, Джеймс потрепал Белку за гриву, улыбнувшись мысли, что, пожалуй, лишь лошадь молчалива, верна и не требует нарядов, шкатулок и разговоров. По крайней мере, если Белке и не нравилась попона, то она об этом ничего не говорила.


24 января 1535 г . Хантингдон. Ноттингемшир.

Хантингдон, что расположился на берегу реки Грейт-Уз, был невелик, но красив, да и зажиточен так, как и полагалось торговому городу на пересечении торговых путей. Камень для домов сюда свозили со всего побережья, и аккуратные уютные дома, выстроившиеся по улицам, щеголяли то побелкой, то желтоватым, разных оттенков, песчаником стен, то красным кирпичом. Тычущие в небо трубами каминов терракотовые крыши, возведённые под разными углами, на разной высоте даже при равном количестве этажей, придавали Хантингдон даже какой-то залихвацкий, весёлый флёр, словно город заломил поля шляпы, не особенно заботясь о симметрии. И украсил перьями, не забывая, впрочем, и о том, что есть время для веселья - а есть и для дел серьёзных, полезных.
Встречали путника солидный каменный мост, на котором могли разъехаться два фургона, приветствовали два шпиля на башне церкви святого Иоанна. Утешала скорби похожая чем-то на крепость церковь святой Марии, торжественность квадратной башни которой нарушали только странные каменные овечки во фронтонах, похожие почему-то больше то ли на свинок, то ли вовсе, прости Господи, чертей богопротивных.
Стоило пройти чуть дальше, и радовала взгляд любителей порядка совмещённая с мэрией управа: бело-жёлтая, какая-то очень квадратная и сияющая, почти игрушечная, с инктрустациями, колоннами и арками, под кокетливо выгнутой крышей. Окружали ратушную площадь солидные, мощные особняки местных аристократов и богатых купцов.

- А я говорю вам, сэр Френсис, - голос местного констебля, говорившего твердо, но почтительно, был слышен еще за дверями управы, - не входит в мои обязанности слежка. У меня, - он потряс пачкой бумаг в воздухе, как раз в тот момент, когда Клайвелл вошел в контору, - и без того дел много.
На скрип двери повернулся и тот, кого назвали сэром Френсисом. Темноволосый и темноглазый, статный, модно одетый, он оглядел Джеймса холодно, но чуть склонил голову. С
- Роуленд Уайт, - местный констебль представился чуть настороженно, осматриваяКлайвелла рассеянным взглядом, - и сэр Френсис Гастингс, граф Хантигдон.
- Джеймс Клайвелл, констебль Бермондси, - с трудом подавил желание щелкнуть каблуками Джеймс, разглядывая графа и размышляя о том, как сообщить этому гордому аристократу новость о смерти одного из его родственников.
Граф снова глянул на Клавйелла, но уже задумчиво. И улыбнулся.
- Вот вы-то мне и нужны, констебль, - сообщил он.
За годы службы короне Джеймс отвык удивляться. Не удивился он и теперь. Причина обращения владетельного графа Хантигдона к констеблям была проста и банальна. Юная супруга его милости, прелестница Мария, совершенно опрометчиво полюбила какого-то не менее юного, но зато менее знатного, а точнее - вовсе незнатного юношу. Сей герой-любовник посещал её в дни, когда Гастингс бывал при дворе, с каждым посещением принося с собой ветку белого шиповника. Так продолжалось довольно-таки долго, пока в один прекрасный - или не очень - день граф не обнаружил неверную супругу с любовником в спальне. Застреленными из арбалета. Разумеется, схоронили их в разных могилах. Разумеется, убийцу не нашли. И вот сейчас, через месяц после похорон, тоскующий - или снова-таки не очень - граф решил во чтобы то ни стало найти и наказать. И сулил за это награду. Любую, деньгами ли, драгоценностями. Но Джеймс предпочел бы лошадью. Породистой, смирной и резвой, такой, чтобы без опаски можно было отпускать на ней Бесси. Тоска по детям нахлынула штормовой волной, резко, лишая дыхания и зрения. Даже брак представлялся уже не таким нежеланным, а Мэри - отнюдь не странной. В конце концов, с его службой, с разгуливающим на свободе братом-лекарем, видеть её он будет не так часто, чтобы надоесть. Или чтобы надоела. И Джеймс согласился.
Резонно рассудив, что юноша, столь опрометчиво навещавший графскую жену, цветы среди зимы не мог взять нигде, кроме как в оранжерее, коих в Хантигдоне было три, Джеймс направился в ближайшую. Внутри, среди царившего лета, буйства зелени и красок, точно в иной мир попал, он расспросил садовника, хмурого и неразговорчивого мужчину, поведавшего, что шиповник здесь не выращивают. Не розы, чай, такое холопство растить. Немало позабавившись термину, но не поверив на слово, Джеймс еще и сам обощел оранжерею. Шиповника, ожидаемо, не нашел, но зато обнаружил арбалет, впору наемному убийце только. Маленький, черный, на пружине, с десятком тяжелых болтов. В то, что он нужен, чтобы стрелять сонь и кроликов, Джеймс не поверил снова, но отступился, направившись ко второму цветочнику.
Тот, напротив, был приветлив и весел, и тут же попытался продать ему какой-то вычурный цветок. Скептически оглядев его и чуть не расчихавшись от терпкого запаха, Джеймс вежливо отказался и задал вопрос о шиповнике. И тут же почувствовал, как фортуна прикоснулась к плечу. Юный прелестник действительно бывал в этой оранжерее, покупал здесь белый - и только белый шиповник, как символ чистой, незапятнанной любви. В то, что юношу убили именно за платонические чувства, верилось с трудом. Если только... Если только допустить, что графиню подставили, что этот несчастный мальчик действительно вздыхал по ней - но платонически, издали, даря цветы - но ничего более. Оставалось выяснить, был ли у убиенного соперник или недоброжелатель - у графини. Ответ на это мог бы дать сам Хантигдон, но он спешно уехал. Зато камеристка покойной говорила много и охотно, стреляя глазами так, что, пожалуй, могла бы и свечу зажечь. И то, что она говорила, нравилось Джеймсу все меньше и меньше.
Графинюшка, как её любовно называла служанка, была той еще штучкой. В частые отлучки супруга она принимала у себя в спальне не только этого шиповникодарителя, но и многих, многих других. И раздавались оттуда отнюдь не мотеты и стихи, а стоны и страстные крики. В день убийства графиня и вовсе услала слуг, что означало, что ожидала она кого-то высокого.
Не любил Джеймс, чтобы его водили за нос, ох как не любил! Опрашивать все неисчислимое множество любовников графини было бесполезно - занятие на месяцы. А уж если учесть, что они наверняка будут запираться... И, казалось, зашел бы он в этом расследовании в тупик. Но, "чуйство", интуиция будто подтолкнули его выглянуть в окно спальни покойной. Там, на раскидистом дубе напротив, виднелся черный, трепещущий язычок ткани. По деревьям Джеймс не карабкался с детства, но навык этот, должно быть, не забывался, потому что к нужной ветке он взлетел споро, и, побалансировав на опасно похрустывающим сучке, дотянулся до обрывка, расшитого серебряной нитью. А дальше было совсем просто - достаточно было перерыть половину гардероба графа, чтобы найти плащ с латкой, по размеру подходящей к найденному клочку. Да и ткань, и вышивка были такими же... Но - и снова но! Обрывок плаща выглядел так, будто бы его аккуратно вырезали, и шерсть плаща была слишком прочной, чтобы порваться, зацепившись за ветку. Его снова водили по кругу, запутывали следы. Делать нечего, пришлось возвращаться к садовнику, у которого видел этот замечательно-убийственный арбалет. Нить расследования скользила меж пальцев, вырывалась из рук, выскальзывала угрем. И узнав, что арбалет достался цветочнику в дар от графской камеристки, Джеймс невероятно удивился. Расколоть девушку было уже делом легким - и не таких кололи. Не убийца из подворотни и не наемник из Доков. А людей Джеймс, как выразился Хантер, был запугивать горазд. При мысли о сержанте снова затосковалось по дому. Хантер, пожалуй, был единственным, с кем можно было говорить о работе, кто ценил и понимал методы работы Джеймса, кто не осуждал жестокость. Девочка-служанка рыдала, захлебываясь, размазывала слезы по лицу, мешала с кровью из разбитой губы. Но - говорила правду, интуиция чутко подсказывала, когда камеристка пыталась увернуться, а оплеухи направляли её на путь если не истинный, то истины.
Стрелять её научил отец-браконьер, а арбалет взяла из оружейной графа, у него было много оружия и пропажу одного Гастингс просто не заметил. Юноша, что носил шиповник, прежде был её возлюбленным, но увидев графиню... Утонченная красота аристократка вскружила ему голову, а её доступность - то, что было значительно ниже головы. Месть как мотив. Джеймс хмыкнул и только теперь заметил побелевшего от откровений девушки графа, стоящего в дверях.
Лошадь ему, все же, отдали, хотя Хантигдон и выглядел ошарашенным, да и голову держал так, будто количество рогов оттягивало шею назад и в сторону. Распрощавшись с ним, отдав серебрушку гонцу при управе, чтобы отогнал серую, почти стальную красавицу-лошадку в Бермондси, Джеймс направил Белку к воротам, когда на плечо уселся один из голубей Бесси.

"Дорогой отец, у меня чудесная новость!

Миссис Элизабет всё-таки примирилась с тем, что меня нужно учить магии, и, пусть очень нехотя, не переставая ворчать, но занялась поисками - и как удачно! Я бы никогда не подумала, что кто-нибудь подходящий отыщется прямо у нас здесь. Ведь Бермондси мал, и если бы кто-нибудь умел вот такое вот - я бы знала, правда? Или ты знал бы точно. Но бабушка, кажется, не пропускает вообще ничего из того, что происходит в городе. Во время собрания, посвященного уменьшению количества пожертвований церкви, миссис Паркинсон обмолвилась о том, что домик на окраине больше не пустует. А миссис Аддингтон добавила, что слышала о том, что молодая вдова, которая там поселилась, очень хороша с растениями - и наверняка ей помогает сам дьявол. Но потом эта вдова - её зовут Фиона - появилась на заутрене, поэтому от версии с дьяволом бабушка, пусть не сразу, но отказалась. Потом они послали на разведку миссис Мерсер, та взяла с собой миссис Олдридж, и они всё узнали. И теперь у меня есть учитель! Папа, она замечательная! Хотя и немного странная, но я думаю, если она недавно (вычеркнуто). В общем, это нормально. Знаешь, она вырастила розу на клумбе - прямо на улице! И та не мёрзнет! Миссис Фиона даже говорит, что со временем я научусь её понимать. Интересно, о чём говорят цветы? Как ты думаешь?
Всё ли у тебя хорошо?

Целую,
твоя Бесси.

P.S. давно не видела Дженни. Ты ничего о ней не знаешь?"

"Солнышко, у меня тоже чудесная новость!

В Хантигдоне мне довелось помочь в одном непростом деле милорду Гастингсу, и за это он отблагодарил лошадью. Она светло-серая, почти стальная, очень стройная, но крепкая, с длинной белой гривой и длинным хвостом. Зовут её Кеаск, и она воистину была бы похожа на русалку, будь она человеком. Её приведет тебе мистер Джонс, гонец при управе Хантигдона. Отдашь лошадку на конюшни стражи и попросишь мистера Хантера, чтобы он поговорил с конюхом. Сам я вынужден заехать еще в один городок по делам службы, а после сразу же направлюсь домой. И я рад, что вся эта свора (вычеркнуто) весь этот курятник (вычеркнуто) все эти малодостоиные сплетницы сделали хоть что-то полезное и нашли тебе учителя. Надеюсь, тебе нравятся эти занятия и вскоре ты сможешь сказать мне, о чем же говорят растения, поскольку я не имею ни малейшего понятия, моя звезда. Все ли хорошо у Артура? Не навещала ли вас Мэри? Найдешь ли ты возможность передать ей вторую записку, что принесет этот же голубь? Что касается Дженни, я опасаюсь, что она пострадала во время недавних событий в Бермондси, от рук мерзкого негодяя по прозвищу Соверен. Обратись к мистеру Хантеру и если он её отыщет, пригласи к нам в дом. Пусть поживет пока с нами, а если миссис Элизабет будет против - просто разбей одну из статуэток (вычеркнуто) просто скажи, что это мое пожелание. Но следи, чтобы наклонности Дженни к шалостям и злым проказам, к воровству мисс Хейзелнат держала в узде. У меня все хорошо, мое солнышко, моя доченька, но я невероятно скучаю по тебе, по Артуру и по нашему дому.

Обнимаю, папа"

Второе письмо он писал вдумчиво, расправляя листок на седле и стряхивая в сторону капли чернил с походного пера. Он скучал и по Мэри, отмечая, что мечтает о ней уже как о части своей семьи, своего быта. И - страшился ответа, если таковой будет. Вдруг девушка передумала, решила разорвать помолвку? Или вовсе - он ей не люб, не по душе и не по нраву?

"Мэри,
моя дорогая невеста.

Должно быть, ты не поверишь, если я скажу, что думал о тебе каждую минуту, вспоминая улыбку и голос, глаза и прядь волос, что вечно выбивается из-под шапки. В Брентвуде я нашел часовые инструменты, настолько маленькие, что удержать их смогут, пожалуй, лишь твои пальцы, и шкатулку. Музыкальную, с двумя соловьями, которые умеют крутить хвостиками и головками. Не сомневаюсь, тебе будет любопытно разобрать ее, хоть кумушки и не одобрят такой подарок к венчанию. Но, чтобы успокоить их, я купил для тебя еще и ожерелье из аквамаринов и обручальное кольцо с ними же. Сейчас я выезжаю из Хантигдона, заеду в еще один городок по соседству и, надеюсь, вскоре смогу тебя обнять. А в ближайшее воскресенье после возвращения - назвать миссис Клайвелл, если мне будет оказана эта честь.

Твой Джеймс."

Голубь вспорхнул и быстро исчез за вершинами деревьев, а Джеймс со вздохом проводил его взглядом. Если бы он мог летать, как эта птица!..


--------------------
Кофе даже обсуждать нечего. Я его пью. Он вкусный. © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #470, отправлено 17-06-2018, 8:40


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

Гарольд Брайнс.


22 января 1535 г. Корстенд. Раннее утро.

Корстенд... Запах моря, рыбы и крики чаек. Хлопки парусов и окрики рыбаков. Шум прибоя, что выносил кипенные шапки пены к берегам, омывал пирсы и пляжи, охапками швырял пряно пахнущие багряные водоросли на берег, в которых путались ракушки и мелкие крабики. Добротные, деревянные дома на каменных высоких фундаментах плотно подступали к морю, радовали глаз резными ставнями и красными черепичными крышами. Везде сохли сети, колыхались на ветру серыми одеяниями, звенели поплавками. Церковь, о которой говорили моряки, были видна издали. Высоко возносился ввысь шпиль без креста, мрачно глядели на деревню провалы окон в серых, унылых стенах. Казалось, что даже здесь, в Корстенде были слышны голоса призраков. А может быть, это всего лишь пел ветер.
- Не люблю я настолько открытые места, - проворчал Вальтер, опёршись на луку. - Слишком легко нас будет заметить, при свете-то. И с суши, и с моря. С другой стороны, ночью - нежить чувствует себя куда как вольготнее. Так что помереть легче тоже.
Городок торговцу понравился - он всегда любил чувство надёжности, ухоженности. В том, что касается моря, это имело особое значение и могло стоить моряку или даже всей команде жизней. Корстенд выглядел, как город, в котором жили моряки, хорошо понимающие эту простую истину. Беспокоили Гарольда древние боги, которых упомянул любитель парусов. Если Велиал имел в виду не Реформацию, а их, то у Гарольда было на одну существенную проблему больше.
- Мне вот интересно, отчего город не выглядит заброшенным - добротные, ухоженные дома, будто и нет поблизости проклятого храма.
- Проклятье проклятью рознь, - рассудительно заметил северянин. - Может, что там живёт, наружу и не суётся, а польза ведь от него рыбакам тоже есть. Так что... не сниматься же, если в остальном место хорошее? Отстроили вон новую церковь в самой деревне, и живут себе, близко не ходят. Это мы туда вот прёмся.
- Как бы нам ещё "спасибо" не сказали, если нам таки удастся сделать что-то с призраком. - Торговец обернулся и взглянул на деревню. Была хорошо видна новая церковь, и добротные домики по кругу. - Хотя, я, конечно, предпочёл бы просто забрать плиту и свалить до заката. - Он развернулся и осмотрел храм, к которому они приближались. - Даже не так, до обеда.
- Хороший план. Как я погляжу, "спасибо" за разгром предположительно некогда святого алтаря тебя не смущает. Что же, за желание разделаться с этим побыстрее осуждать не могу. Я бы тоже разделался поскорее, только вот... каменная плита, да? Надеюсь, ты не забыл веревки и хотя бы ломик?
- Ломика нет. - Если бы всё пошло хорошо, стоило уехать даже не заезжая в город, но скорее всего ему понадобиться лекарь и не один день отдыха. "Как обычно" - вздохнул торговец. Что делать с гримуаром, когда и если он его всё-таки получит? Таскать с собой по всей Англии - не лучшая идея. Можно было бы оставить его у Амалии. Неизвестно, если так вообще можно, но лучшего варианта торговец просто не видел.
Вальтер тяжело вздохнул и повернулся в седле. Когда он выпрямился снова, в руках его был ярдовый узкий свёрток.
- Продаю. Всего лишь за фунт. Главное ведь - привезти товар туда, где на него есть спрос, верно? Ещё за фунт - моток крепкой верёвки.
Увидев ломик и верёвки, торговец улыбнулся.
- Вальтер, да у тебя талант, могу написать рекомендательное письмо в Любек. - Торговец протянул северянину монеты, как раз когда на них опустилась тень башни. Башня нависала над ними огромной надгробной плитой, которая, казалось, вот-вот обрушиться на чужаков, а потом вернётся в прежнее состояние, как ни в чём не бывало, а от них с Вальтером не останется ни следа, ни пятнышка. Гарольд сам не заметил, как улыбка исчезла с его лица.
- От письма не откажусь, - совершенно серьезно кивнул Вальтер, придерживая коня. - Вот как вернёмся, так и сразу. Что ж, дальше всё зависит от тебя. В мою оплату возня с чужими святынями не входит, уж прости. Лучше я подожду поодаль, подышу свежим воздухом. Уж больно ветер тут, на утёсе, хороший. Правильный.

Сообщение отредактировал Ричард Коркин - 17-06-2018, 8:41
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #471, отправлено 17-06-2018, 8:42


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

С Ричем и Спектром

Внутри церковь выглядела еще более заброшенной, чем снаружи. Обломки серого камня лежали россыпями, вперемежку со стеклами витражей, с черепицей крыши, с остатками скамеек, будто нарочно попадались под ноги. В храме не было ни крестов, ни статуй, даже алтарь, бесстыдно обнаженный без покрова, был затянут серой от пыли паутиной. И у его подножия тускло светилась белизной плита. Украшенная кометами и спиралями, вписанными в спирали же, она хоть и была слегка затерта ногами прихожан, но рисунки виднелись четко, подчеркивали красоту белого с зелеными прожилками камня.
Призрака пока видно не было, Гарольд подошел ближе к плите. Кельтские символы необычно смотрелась посреди христианского хвара, на чудо христианской религии плита никак не походила. Благо у торговца был лёгкий способ проверить, он опустился на колено и аккуратно прикоснулся к холодному камню. Ничего не произошло, он с облегчением вздохнул, к боли Гарольд привыкал медленно. Он отложил верёвку, взял в обе руки до жгучей боли холодный лом и ударил в щель между плитой и полом. От плиты откололся маленький краешек. Торговец выругался - сломать плиту было бы совсем глупо и очень обидно. Он еще раз попробовал вбить ломик, в этот раз плита приподнялась, и тут же упала, потеряв ещё один краешек. Торговец скрипнул зубами, и ворча, в этот раз со всей силой налёг на несчастный ломик. Плита поддалась. Гарольд положил холодный инструмент за пояс. Поднял с пола верёвку и начал обматывать плиту. Таких габаритов он никак не ожидал, знал бы, заранее купил бы в городе телегу. Но в целом, наверное, уже можно было облегчённо вздохнуть, видимо, днём дух не появлялся. Настроение поднялось, Гарольд ожидал выбраться из храма, как минимум, с синяками и переломами. Он ещё раз проверил, чтобы всё сидело хорошо, и потащил плиту к выходу.
Воздух в церкви дрогнул горячей волной - и замер, не докатившись до Гарольда, зыбким маревом задрожал вокруг, смыкаясь в красноватый купол. Наступила тишина, плотная и звенящая, точно время остановилось, а затем на алтаре, точно по хлопку ладоней, возникла молодая женщина, чью белизну кожи и алые губы подчеркивало ярко-красное платье, не скрывающее ни высокой груди, ни тонкой талии. Длинные, черные волосы плащом укрывали ее, водопадом стекали к полу, на узком, скуластом лице сияли черные глаза, подведенные густо, отчего казались еще больше и глубже. Женщина с интересом оглядела Гарольда - и рассмеялась, звонко, весело, рассыпала хрустальными осколками этот смех по церкви.
- Зачем ты это сделал? - Спросила она с улыбкой, усаживаясь полубоком и опираясь на руку.
"Да, будь оно всё неладно!"
Торговец, лицо которого уже слегка покраснело, обречённо вздохнул, выпустив тёплое облачко пара. Ну, ещё бы всё прошло легко.
- Понравился узор, хочу в саду поставить, забор подпирать. - с лёгкой иронией. - А что, вам эта плита очень нужна?
Женщина расхохоталась еще звонче, погрозила ему пальцем и вздохнула.
- Mór-ríoghain, Badb Catha, Fhio, - глядя на Гарольда позвала она, не прекращая улыбаться, - сестры, у нас гость!
Тут же тени из углов и перекрестий окон потянулись к алтарю, завихрились, соткались в рослую, очень стройную и очень величественную женщину, закутанную в черное с головы до ног. Голову ее венчала острозубая корона, а губы, такие же алые и полные, как и у первой, были сурово поджаты. Она была прекрасна, точно самая прекрасная статуя. И казалась такой же холодной и недоступной.
"Кхм..." У Гарольда резко заболела голова. Это было уже совсем не похоже на призраков. Куда он опять залез?


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #472, отправлено 17-06-2018, 8:44


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

- Neamhain, - голос женщины был наполнен презрения, - ты побеспокоила нас ради... вот этого?
Взгляд также не сулил ничего хорошего Гарольду.
- Разумеется, Mór-ríoghain, - безмятежно пожимая плечами, ответила ей та, что была поименована Немайн, - разве не должны мы мстить за осквернение святынь?
Судя по тону, цитировала она как раз-таки Морриган, с изрядной долей яда и сарказма.
"Немалой чести я удостоился". Видимо, это и были древние боги, против которых боролся Велиал. И Гарольд умудрился в считанные дни не то, что попасться им на глаза, а прям- таки разграбить их святилище. Жутко захотелось забиться в угол и изчезнуть.
Следующими появились сразу двое, соткавшись из лучистого алого света, прошедшего через случайно уцелевший осколок цветного стекла. Некогда витраж, вероятно, изображал ад. Или, напротив, рассвет во имя веры. Женщина медленно и величественно опустилась на пол - беззвучно, несмотря на то, что тело её облегала броня, равной которой Гарольду не доводилось видеть и на турнирах в Аугсбурге. Плавно выгибался на плечах и груди украшенный гравировками из трикселей и листьев лавра панцирь, стекая синеватой сталью к тонкой талии. Щитки плотно облегали бёдра и ноги до самых пластинчатых сапог. Наручи переходили в суставчатые перчатки, и в правой руке женщина держала пылавший тёмным пламенем полуторный фламберг. Над головой сиял нимб рыжих волос, обрамлявших суровое, хмурое лицо, в котором не было ни капли жалости. Качнулась у виска косичка со вплетёнными бусинами. Опал богатыми складками шитый золотом алый плащ.
Вторым оказался... Циркон, помолодевший лет на двадцать, лишившийся морщинок и шрама на лице и шее. Тем не менее, нахальства во взгляде светлых серых глаз он не утратил, равно, как и кошачьего наклона головы, зато обзавелся татуировками-браслетами на запястьях. На левой руке рисунок прикрывала причудливо сплетенная косичка из рыжих прядей, зато на правой можно было рассмотреть переплетение воронов и трикселей.
У Гарольда уже голова шла кругом, с тех пор, как он впервые встретил михаилитов, они никак не хотели отвязаться от него. Был ли это на самом деле магистр или просто кто-то, принявший его облик, или чей облик принял он? Как михаилиты вообще были связаны с демонами и богинями?
И последней проявилась в самом тёмном углу молодая черноволосая девушка-подросток, прячась и в тени, и под плотно запахнутым плащом. Возникла - и одарила Гарольда равнодушным взглядом тёмных глаз, после чего принялась чистить ногти неведомо откуда возникшим ножиком.
- Fuar a 'Ghaoth! - просияла улыбкой Немайн. - Ты снова с нами!
- Не совсем так, госпожа, - чуть склонился в почтительном поклоне магистр, стоявший за спиной рыжеволосой, сложив руки на груди. Он не потрудился накинуть хотя бы рубашку и стоял в серых штанах и сапогах, демонстрируя тело, точно выточенное резцом скульптора. - Точнее, совсем не так.
- Почему илот говорит в присутствии высоких, о Бадб? - Рассерженно напустилась Морриган на рыжую.
Та тяжело вздохнула, отчего панцирь претерпел некоторые интересные трансформации, словно состоял из жидкого металла.
- Так ведь хам он, о Морриган. Даже илота толком не получилось, пришлось брать в мужья.
Неужели он должен был убить магистра? Может это был какой-то демон или полубог, выглядевший как он? В это верилось охотней, чем в неожиданно помолодевшего мужа богини. Весёлая семейка, видимо, имела что обсудить и без него. Гарольд взял верёвку, захотелось протолкать плиту вперёд и посмотреть, как на неё подействует сфера. Но, понятное дело, его стёрли бы в порошок, попробуй он сейчас уйти. Оставалось только ждать и слушать, если ему и правда надо было убить любовника Бадб, ценнее информации и представить себе было нельзя.
- Я запрещаю этот брак, Бадб. Не может одна из нас взять в мужья илота, чей удел - вечно благодарить за милость и преданно служить, преклонив колени. Не может одна из нас облечься в броню, точно христианская шлюха. Это противно сути нашей и природе нашей. Снимай браслет, раб, - обратилась она уже к магистру, - иначе его снимут с рукой. И пади, когда с тобой говорит Королева.
Циркон досадливо закатил глаза, кладя руку с рыжей косицей на плечо Бадб.
- Не тебе клялся, о Морриган, не перед тобой и склонюсь, - язвительно ответил он, глядя, меж тем, на Гарольда взглядом, каким мясник смотрит на бычка перед закланием.
- Хм, - Бадб медленно, почти сладострастно провела рукой по груди, неторопливо потянулась, придав лицу задумчивое выражение. Потом сокрушённо покачала головой. - Нет, о старшая. Нахожу я, что доспех этот не противоречит моей природе, а брак - моей сути. Поэтому - не подчинюсь. Мы - и суть, и природа.
Такой раскол мог помочь ему в будущем с заданием Велиала, конечно, если Гарольд выживет. Магистр вызывал явное недовольство Морриган, может быть, в будущем она была бы не прочь устранить его руками Гарольда. Чувствовалось противостояние Морриган с Бадб и Немайн. И всё-таки, как он не думал, ситуация становилась всё хуже. Голова не прекращала болеть.
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #473, отправлено 17-06-2018, 8:44


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

С Ричем и Спектром

- Великолепный доспех, - будто между прочим заметила Немайн, садясь на алтаре, как на троне, - но мы собрались не за тем, чтобы говорить о браке сестрицы Бадб и Тростника, который не он. Этот человек, - изящная рука простерлась в сторону Гарольда, - осквернил плиту от моего жертвенника, открыл священные останки моих жриц, хранившиеся под ней. Много лет заботилась я о людях в этих землях, указывая им путь в бурю. Много лет я берегла эту деревню, но теперь... Я обвиняю его и требую наказания!
- Таково твоё древнее право, о Немайн, - величаво кивнула Морриган, сурово оглядывая Гарольда. - Говори, смертный! Чем оправдаешь ты этот поступок?
Ситуация скатывалась к его скорой кончине - предполагаемая защитница превратилась в обвинительницу. Времени на долгие рассуждения уже не было. Торговец поклонился.
- Моё уважение, великие богини. Клянусь, я не знал, что это ваша плита, я думал, я граблю заброшенный христианский храм. Местные, насколько я слышал, считают, что на башне появляется призрак, а то, что благодаря этому маяку корабли не тонут - это счастливая случайность. А чудесные исцеления людей приписывают доброте и милости покравителя христиан. - Торговец внимательно следил за реакцией Немайн на его слова. Дело было безнадёжное - он перешел дорогу богам. Было непонятно, почему его ещё просто не прикончили. В древних обычаях Гарольд не разбирался, и только слышал истории о снятии кожи с живых людей и других языческих пытках.
Циркон едва слышно хмыкнул, мягко переступил с ноги на ногу и повел плечами, покрытыми ровным, золотистым загаром, неожиданным среди зимы.
- Призрак, - усмехнулась Немайн, неотрывно глядящая на Гарольда, - это я. Значит, ты еще и грабитель?
- Не совсем. - Уверенно ответил торговец. Видимо, нелюбовь к христианству - это не всё, что нужно было ему для спасения, но Морриган должно было понравиться.- Я посчитал, что плита стоит тут без дела, не принося людям никакой пользы, и никому толком не принадлежит. Я не крал её, а пришел открыто, белым днём.
- Думал, что грабит, но пришёл просто взять, - Бадб нахмурилась ещё больше. - Мы чувствуем здесь противоречие. Увёртки. Словно бы человек, вошедший в чужое жилище днём, и забравший самое ценное - не грабитель. Словно такие вещи могут никому не принадлежать.
- Мы думаем, этот смертный - лжец, - Немайн кокетливо глянула в сторону вздернувшего бровь магистра, но быстро отвела взгляд и снова уставилась на Гарольда. - Мы думаем, ложь должна быть наказана.
- Лжец мерзостен, - согласилась с сестрами Морриган, темнея лицом. - Что ответишь, смертный?
Торговец пожал плечами.
- А кому принадлежит плита? Богине Немайн, жителям деревни, королю, английской или римской церквям? Большинство людей, которые считают, что плита их, сделали меньше моего и даже не поработали ломом. - Он был трупом, что бы сейчас Гарольд не говорил, а, скорее, нёс - он был трупом. Все знали, что древние боги отличались жестокостью, а он оскорбил не только их покойных последователей, но и их самих. К горлу подступила тошнота. - Да и на жилище это место не особо походит, как и на место покаяния усопших. Тут царит разруха.
Циркон, должно быть, то ли озябнув, то ли устав стоять на одном месте, мягко и неслышно подошел к Бадб вплотную, чуть развернувшись к Гарольду спиной, отчего стала видна известная еще по утреннему фехтованию в Билберри татуировка - Древо Жизни, раскинувшее ветви по широким плечам, корнями уходящее к пояснице, рассеченное множеством шрамов. Почтительно наклонился к рыжеволосой богине, что-то говоря на ухо так тихо, что слышно не было. Но ответила, вопреки ожиданиям, не Бадб.
- Храмы и жертвенники, капища и священные деревья всегда остаются таковыми, даже если от них остались лишь камни и щепки, - торжественно произнесла Морриган, складывая руки на груди, - это неизменно. Так было и так будет. Сестры, какое наказание мы положим этому смертному? Хочешь ли ты еще что-то сказать, нареченный Гарольдом?
Казалось, у него сейчас взорвётся голова, но перед этим его хорошенько стошнит прямо на пол. Зря он продал душу - повремени, Гарольд пару недель, сейчас была бы хотя бы призрачная надежда попасть не в да. Стало очень обидно и горько.
- Странно, что вас не оскорбило строительство целого христианского храма, какое-то избирательное у вас правосудие - наказываете, кого можете. - Никаких шансов. - Но это я так, в целом - нет.
Немайн вспыхнула тёмным пламенем, платье исчезло, обнажив небольшую, но крепкую и приятно округлую грудь, вокруг ног забилась темно-зеленая юбка, разметались, встали дыбом длинные волосы.
- Храм построили вокруг нашей плиты, - голосом, в котором слились голоса всех богинь, громко, сказала она, протягивая руку подлетающему ворону, - христиане не тревожили останки наших жриц, не ломали плиту, что приплыла с нами из-за моря! Вот тебе первый гейс, нареченный Гарольдом: не обидь ворона трижды!
- А когда здесь стоял храм, вы ходили к христианскому владыке в гости, чтобы посмотреть на свою плиту? - Окончательно потеряв страх, поинтересовался торговец.
- Вот тебе второй гейс, нареченный Гарольдом, - величаво и степенно проговорила Морриган, не обращая внимания на его выпад, - не ешь мяса, которое не сам убил.
Торговец вздохнул, отряхнул штаны и сел на плиту. Видимо, богини решили повеселиться, перед тем, как его убивать.
Фи, взмахнув полами плаща, перепорхнула ближе, потеряв по дороге нож, и уставилась на Гарольда снизу-вверх непроницаемыми чёрными глазами. Её голос звучал тихо и на удивление мелодично, но слышался в нём звон цепей, звучал диссонансами хаос, словно стояло за этим бледным лицом больше одной богини - и больше четырёх тоже. Фи протянула ему сложенные лодочкой руки, в которых плескалась тёмная маслянистая жидкость, и с ухмылкой развела ладони. Влага проливалась на плиты пола неторопливо, пытаясь уцепиться за пальцы.
- Не испей хмельного из рук девы. Вот третий гейс тебе, смертный, наречённый Гарольдом, приобретший, потерявший, отказавшийся и потерянный.
"Симпатичная девочка, даром, что меня проклинает". Но это значило, что у него была надежда, проклятье - это далеко не смерть. И пока запреты казались вполне терпимыми, он смог бы с этим жить.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #474, отправлено 17-06-2018, 8:45


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

Девушка, видимо, особо любила говорить загадками, что было нехорошо, учитывая, что за нарушение непонятых запретов, тоже полагалось наказание. Надежда забилась в груди, даже тошнота немного отступила.
- Виновен ты перед лицом нашим в настоящем, не имеешь прошлого, творишь будущее, - тяжело уронила закованная в броню Бадб, не трогаясь с места. Лишь опёрлась на рукоять фламберга руками. Меч при этом странным образом начал походить на опутанный тёмным огнём крест. Языки пламени лизали ей руки, поднимаясь с лезвия, но богиня даже не морщилась. - Посему быть четвёртому гейсу. Не омочи ног в соленой воде, наречённый Гарольдом, - она неожиданно усмехнулась, - ибо соль - вредна.
Торговец открыл рот от удивления, но тут же вернул совершенно спокойное и даже скучающее выражение лица. Море, забрать у него море - единственное, что он умел и, наверное, даже любил. Да, боялся и любил. Хорошо, что это сука любила помолодевшего магистра, хорошо, что Гарольду надо было его прикончить, даже не прикончить, а отправить в ад. У него не было причин вредить лично ему, но забрать у него море! Жалко Гарольд не мог убить её, не мог утопить, расцарапав ей лицо о каменистое дно. Приступ гнева подступил тошнотой к горлу, и Гарольд с огромным трудом его подавил. Мало, что могло его задеть, но море - солёные брызги, чайки, бриз! Откуда она узнала? Что он ей нашептал, этот гад?
- Всё? Я свободен? - Последняя фраза отдавала лёгким раздражением.
Фи весело рассмеялась на два голоса и отпрыгнула, крутанувшись в пируэте. Сейчас она больше всего напоминала небольшую остролицую ворону, распахнувшую крылья. Казалось, с полы плаща срываются перья и, не долетев до пола, тают в холодном воздухе.
- Ха! Он говорит о свободе! Оно! Нам!
Немайн расхохоталась следом, заворачиваясь в темное пламя, точно в саван, сжимаясь и уменьшаясь. Смех, издевательский, злобный еще звенел под куполом, когда на алтарь уселась крупный иссиня-черный ворон. Морриган сурово кивнула и состарилась. Роскошная мантия и корона будто растворились в воздухе, черные косы побелели, а лицо покрылось морщинами. Из церкви, не обращая внимания на купол, вышла старуха-нищенка, грязная и оборванная.
Приступ ярости сменился осознанием бессилия. Именно за высокомерие он и не любил сильных, за бессилие и невозможность ответить за себя. А ведь, он ещё легко отделался, и раз уж так хотел ходить по морю, то не должен был лезть в святилище. Но Бадб, надо же было ей постараться и найти запрет, который бы его по-настоящему задел! И ведь даже святилище было не её. То есть, именно ей он ведь ничего не сделал!
Бадб же вытащила острие фламберга из камня, закинула лезвие на плечо и шагнула к Гарольду, расплываясь в радостной, широкой улыбке, полной предвкушения.
- Хочешь меня убить? Я вижу, у тебя на поясе висит клинок. Паршивый, краденый у чужих мёртвецов, но всё же. Или он - только для того, чтобы пугать крестьян? Давай, ты против сути, содержания меча. Покажи, что ты его понимаешь, что танцуешь ветром, что вращаешься, как частички железа в земле - вместе с миром, что пляшешь, как огонь, что переливаешься, как вода! Такого развлечения у нас не было уже больше... очень давно. Ну, как? Хочешь убить? Убьёшь? Уйдёшь? Сбежишь с плитой на горбу? Ну же!
Вот ещё одна, одарённая силой и кичащаяся ей. Ведь Бадб - то знала, что для него это верная смерть. Так чего она добивалась? Если уж так захотела его изрубить, зачем устроила эту нелепую сценку? Может быть пыталась создать видимость законности, дуэли и смерти на дуэли? Хорошо быть сильным, иметь возможность играть в такие игры, плохо быть слабым и знать, что прими ты вызов - и тебе не прожить ещё и мгновения.
Циркон покачал головой и вздохнул.
- Mo leannan, mo mhaighstir,* не пачкай меч. Позволь мне.
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #475, отправлено 17-06-2018, 8:45


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

С Ричем и Спектром

С места он двигаться не спешил, лишь положил руку на рукоять меча и склонил голову по-кошачьи, но почтительно.
- Нет, пожалуй, нет. - Гарольд смотрел богине прямо в глаза. - Я возьму плиту и благополучно получу то, что хочу получить, пусть и ценой гейсов. Может, когда-то, но не сегодня.
- Не сегодня... - протянула Бадб, и оглянулась на магистра, подняв бровь. - Не хочет. Но при этом мне чудится здесь вызов. Странное сочетание. По-моему, я такого и не видела. Или забыла. Иногда приходится забывать вещи. Но эта наглость, за которую он уже получил отметину... mo gràdh,** ты прав про меч, хоть огонь и очищает. И, всё же, отметины - мало?
Циркон легко, изящно, точно танцор, прошел к ней и, не раздумывая, обнял сзади за талию, притягивая к себе, но и чуть отстраняя от Гарольда.
- Позволь мне, mo dhànachd***, - проговорил он, целуя богиню в висок, там, где раскачивалась косичка с бусинами, - позволь смыть твою обиду кровью. Пусть назовет поединщика, заступника. Брайнс, - теперь магистр смотрел на Гарольда, спокойно и с прищуром. И говорил мерно, успокаивающе. - Барсук с тобой?
Гарольд не совсем понял, неужели Циркон предлагал бескровный выход. Попроси Гарольд выступить вместо него Вальтера, магистр был бы не обязан кромсать того на куски, северянин-то никого не оскорблял, ему-то не запрещали выходить в море. Зачем это было Циркону? В любом случае, просто так отпускать его не собирались, стоило хотя бы попробовать.
- Насколько я понимаю, я имею право выставить вместо себя чемпиона, ввиду того, что я торговец, а не воин? - Гарольд уже почти привык к постоянной головной боли, не покидающей его ни на секунду с начала всей этой бессмыслицы.
- Верно, - любезно согласился магистр, бережно поправляя рыжую прядь, выбившуюся из косички богини, - можешь поставить кого-то вместо себя, можешь сам.
Он вообще выглядел мирным, даже - умиротворенным, этот михаилит, будто говорил не о возможном кровопролитии, а успокаивал и свою госпожу, и Гарольда. Точно примирял.
- В таком случае, я бы хотел узнать, согласится ли Вальтер занять моё место.
Один из воронов, что восседал над куполом, на проломленной крыше церкви, сорвался с места, повинуясь взмаху руки магистра, и с громким граем улетел.
- Его сейчас пригласят, - не меняя тона, сообщил Циркон и оторвался от своей рыжей богини, - прости, mo chridhe****.
Он почти вплотную подошел к Гарольду, обдав запахом чистого тела и хвои. Сложил ладони чашей, которая немедленно начала наполняться водой. И - резко развел их, отчего перед торговцем на время возникла водяная преграда. Которая, впрочем, оказалась еще и зеркалом, пусть и весьма посредственным. Капельки воды блестели и отражали, чуть искажали реальность, но рассмотреть черную татуировку - ворона, расправившего крылья - на виске, где начинался шрам от яда змеи, было можно.
- Видишь? - Мягко поинтересовался магистр, странным, ломаным движением руки обращая это зеркало в туман, который тут же начал расползаться по церкви. - Первый гейс нарушен. Госпожа носит имя Вороны Битв.
В голосе его слышалось сочувствие. Он оглянулся на богиню и вернулся к ней, снова заключая в объятия.
Гарольду стало грустно, не из-за какой-то татуировки, а из-за магистра. Он не мог понять, чего тот хотел добиться. Выходило, что просто спасти торговцу жизнь. А Гарольду надо было убить этого человека. Конечно, будь Циркон гадом, было бы намного проще. Гарольд провёл по чёрному ворону указательным и средним пальцами. А выходило, что гадом был сам Гарольд.
Вальтера долго ждать не пришлось. Северянин вошёл в церковь спокойно, словно не было в руинах, красноватом куполе и собравшейся компании - включая женщину в тяжёлых доспехах - ничего особенного. Словно еженедельно видел вывороченные из-под алтарей резные плиты. Словно не позвала его чёрная птица. И словно с магистром они встречались по десять раз на дню. Пройдя под купол, он поклонился Бадб, кивнул Циркону и вопросительно глянул на Гарольда, сунув большие пальцы рук за пояс.
Гарольд попытался припомнить, видел ли он хоть раз, чтобы северянин искренне удивился. Может быть, когда узнал, что он продал душу? Создавалось впечатление, что Вальтер три раза был в аду, а на четвёртый ему стало скучно. Интересно, мог ли северянин посчитать эту ситуацию поводом к выполнению своих обещанний? Вряд ли. Вряд ли, сейчас-то ему не грозил арест, да и происходило всё в рамках каких-то пусть и непонятных Гарольду, но законов. Надо было признать, что богиня ещё ни разу не переступила законы своей культуры, будто ей было перед кем отвечать.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #476, отправлено 17-06-2018, 8:45


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

- Вальтер, так случилось, что меня вызвали на дуэль. И я хочу просить тебя выступить моим чемпионом. Бой, если я верно понимаю древние традиции, будет идти до первой крови.
- До первой крови... Хм, - Вальтер раздумчиво покивал и перевёл взгляд на магистра. - Мастер Циркон, так ведь, может, если обида невелика, сойдёмся на вире? Признаться, трудно поверить мне, что мог мой приятель всерьёз, в здравом рассудке оскорбить такую величественную госпожу - или вас. Не ведомо мне, как принято здесь, но на севере, - он с удовольствием вздохнул и переступил с ноги на ногу. Ещё и покачался для устойчивости, словно готовясь к долгому, солидному стоянию, - за обиду не обязательно платят кровью. Золото тоже цену имеет. Или что иное.
Гарольд сдержал вздох. Сам чёрт мог сломать себе ноги об эти языческие обычаи. Из ценного у него был, пожалуй, только атам. Но он и так был слишком многим обязан Вальтеру, чтобы просить того иди на дуэль против магистра, который, к тому же больше походил сейчас на полубога. А вот если бы Вальтер решил бы вдруг отказаться, то-то бы веселье началось, когда защитнику Бадб пришлось бы изрубить Гарольда в мясо.
Циркон, с явной неохотой оторвавшийся от своей рыжей богини, подошел к Вальтеру и поклонился. Низко, с уважением, но не теряя достоинства. И - заговорил, раскатывая в речи "р-р", как это делали шотландцы, гортанно произнося слова:
- Госпожу мою и супругу, - последнее слово прозвучало с гордостью, - ваш приятель, всерьез, в здравом рассудке, оскорбил словом, мыслью и делом. Госпожа моя и супруга, Бадб, Дух Войны и Ворона Битв, пожелала, чтобы оскорбление было смыто не водой, но первой кровью. Право, не знаю, какую виру согласится принять богиня, мастер Барсук. И что ей может предложить нареченный Гарольдом.
Странные обычаи, которые уже порядком надоели Гарольду. То они величественно ждут поклонов, то сами кланяются. Хотя, скорее всего, в их, да и не только в их понимании, это действительно выглядело, как хамство. Другой вопрос, как он сам должен был относиться к чужим богам, которые как будто забыли, что их время ушло. Что христиане уже сотни лет воюют между собой, споря, как правильно называть подсвечник в храме. Он достал из-за пазухи атам.
- Пожалуй, ничего ценнее него у меня нет, а, может быть, никогда и не было. - То-то будет веселье, если кинжал завтра окажется у него на поясе. Не должен, конечно, потому что Бадб всё-таки богиня, да и отдавал он его сам. - Я, конечно, совсем не уверен, посчитает ли богиня этот атам достаточной компенсацией.
И всё же, второй ворон смотрелся бы неплохо. Надо было позже расспросить Вальтера о последствиях этих проклятий.
При виде затупленного клинка Бадб, которая до того скучающе зевала, даже не пытаясь этого скрывать, чуть оживилась и подошла ближе. Атам она разглядывала с нескрываемым удовольствием, даже потыкала пальцем - не беря, впрочем, колдовской инструмент в руку.
- Да-а, вещь, действительно ценная, но не моя. Чего же я хочу, чего хочу, если уж мне отказывают в толике крови, - она капризно выпятила губы и задумалась, постукивая носком латного сапога по полу, потом просияла. - Хочу бычка и корову из стада, что породил Финнбеннах! Да! Наконец-то. Чтобы мне их отдали.
"Это, что грек какой-то? Казалось бы, должен быть какой-нибудь пикт, шотландец или ирландец". В любом случае, это было лучшим выходом, чем рисковать здоровьем Вальтера и очень рисковать своей жизнью. Кроме того, так у него был бы шанс обсудить снятие гейса - пока самого болезненного из всех.
- Не могли бы вы поподробней рассказать об этом стаде?
Циркон, наблюдавший за богиней с умиленно-позабавленным лицом, услышав вопрос Гарольда, улыбнулся по-мальчишечьи открыто, белозубо.
- Ну, - задумчиво протянул он серьезным голосом, - я не фермер, конечно. Но кое-чему отец учил и меня, попробую рассказать, подробности-то. Так вот, эти коровы дают за сутки сто десять пинт молока, очень жирного, пригодного и для изготовления масла без особых затрат, и для пахты. Они крупные и рослые, сгодятся как в еду, так и ходить в плуге и даже в телеге. А быки очень плодовиты и передают эти качества потомству от любой коровы. Масти, кажется, обычной - пестрые. Само стадо же большое...
Видимо, кровопролитие было, действительно, противно Циркону. И походило на то, что магистр и правда любил богиню. Или притворялся, так, как сам Гарольд никогда бы не смог. "Бывает же". Он вернулся к проблеме. Вопрос заключался в том, что Гарольд ни разу в жизни не видел ничего похожего на этих коров. Впрочем, за этот месяц он многое, очень многое увидел впервые.
- И где его можно найти? - Обратился он к мужчине. Это было очень важно, учитывая, что он не мог ходить по морю. Если стадо было не в Британии, то это была ловушка, простейшая из ловушек.
- Там же, где и шесть веков назад, - пожал плечами Циркон, - в Коннахте, в долине недалеко от Голуэя. Только бери сразу шесть, путь из Ирландии долгий, дороги неспокойны. Больше приведешь - не страшно, а вот меньше...
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #477, отправлено 17-06-2018, 8:46


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

С Ричем и Спектром

"Чудесно, а то, что мне пять минут назад запретили ходить по морю - это, видимо, мелочи". Даже если ввиду действительно имелось только не мочить ног в солёной воде, это всё равно было почти самоубийство. Можно было, конечно, найти корабль побольше, и всё же, выходить в море, боясь солёной воды... А тащить краденых коров из Ирландии в Эссекс, так вообще чудное занятие.
- Могу ли я привести их к капищу богини, ведь любое капище - место силы и власти его покровительницы?
- Госпожа желает получить коров именно здесь, - сокрушенно развел руками магистр, - именно перед этим местом, где была плита.
"Создаётся впечатление, что госпожа, не столько хочет коров, сколько хочет, чтобы я провалился или нарушил её же гейс". Он мог украсть коров, ну или договориться, что, конечно, вряд ли. Единственным разумным путём было привезти их кораблём, но для этого нужны были огромные деньги, а зная Англию - и куча поддельных бумаг. Возможно, но жутко опасно и трудно.
- Расстояния выходят немалые, тем более для обычного торговца. Я могу просить о существенной отсрочке?
- Госпожа желает получить коров за день до Самайна.
Магистр переступил с ноги на ногу и зябко повел плечами, нахмурившись своим мыслям. Но, взглянув на богиню, снова улыбнулся, уже ей - и ласково.
"Забавное совпадение в сроках". Видимо, Циркону тоже надоело торчать чёрт знает где.
- Немалый срок, и всё же, может госпожа смилостивится, и позволит передать коров, в одном из мест её силы? Животные будут здоровей, если им не придётся преодолевать такое огромное расстояние, да и я смогу быстрее выполнить свои обязательства.
- Госпожа смилостивится, - со смешком согласился магистр, - ибо flùr lag Magaidh*****...То есть, коровы, конечно же, нужны здоровыми, ты прав. Передашь их, отогнав к озеру Лох-Корриб.
- Спасибо. - Теперь, хотя бы не надо было вести героическую борьбу с английской бюрократией. Хотя, до озера должно быть путь тоже был неблизкий, особенно с огромными ворованными коровами. Он не без отчаянья представил, как всё это будет выглядеть.
- Ещё хотелось бы узнать, какое наказание милостивая богиня определила за нарушение гейса? Ведь, если это смерть, путешествие в Ирландию становится суицидальной затеей, и я даже близко не успею добраться до коров.
Циркон вздохнул, зачем-то потер шею и с сожалением покосился на алтарь, где перетаптывалась ворона-Немайн. Но садиться не стал, лишь снова вздохнул, прежде чем ответить.
- За нарушение гейсов полагается смерть, Брайнс. В Самайн, когда развязываются узлы, связывающие дороги жизни. Но и с гейсами можно жить, если не нарушать. Или найти способ снять. Если Морриган, Великая Королева, не захочет забрать тебя в Туат де Дананн рабом, то тебе снимут кожу, заживо. А еще живое тело замуруют в расщелине священного дуба, на котором твоя шкура и будет сохнуть.
"Радужно". В целом, этого он и ожидал от древних богинь. Особо замечательными становились туманные формулировки, про воронов и дев с водой.
- Я понимаю, что и так много выпросил, но можно ли отложить действие гейса на время моего путешествия в Ирландию, ведь мало будет толку умри я, не успев даже отплыть из Лондона? Пожалуйста, позвольте мне выполнить это обязательство, а потом уже запирайте в Британии.
И ведь, именно Бадб постаралась и выдумала самый болезненный для него запрет. Не поленилась же! Учитывая, что Циркон, по сути, спас Гарольду жизнь, слабо верилось, что идея принадлежала ему.
- Это невозможно, Гарольд, - устало ответил магистр, - таковы правила. Им подчиняются даже боги. Ищи того, кто подскажет, как снять гейсы.
Немайн весело раскаркалась, взмыла в воздух, пронзая купол, рассыпавшийся яркими, красными искрами.
Очевидно, имелось ввиду, что он в прямом смысле не мог опускать ноги в солёную воду. Иначе это была глупость и почти обман.
- Ищи светоч, - насмешливо каркнула Фи, заворачиваясь в плащ и взлетая к зияющему провалом окну. - Брайнс!
Гарольд взглянул на девочку. "Эх, одна формулировка точнее другой". И всё же, Фи хотя бы не требовала за это клятвы или глаза. Гарольд вздохнул и достаточно искренне процедил:
- Спасибо.
Бадб и Циркон исчезли одновременно, пока он выговаривал это короткое слово. С ними сгинул и красный купол, преграждавший выход.

Наступила пищащая в ушах тишина, Гарольд секунду смотрел в никуда, потом вздрогнул. Надо было побыстрее выбираться из храма, да и из местности тоже. Жители могли по-разному отреагировать на произошедшее. Он заходил по храму в поисках чего-нибудь ценного. Азиатка упоминала "мелочь", а ему не хотелось давать никакого повода для расторжения договора - ни треснувшей плиты, ни ненайденной мелочи. В нише под алтарём нашлись чёрного янтаря чётки и потир, на вид, достаточно дорогие, особенно выполненный из золота и украшенный драгоценными камнями потир. В колонах торговец заметил несколько белых с зелёными прожилками камней. Камни, что интересно, были украшены трикселями. Становилось действительно интересно, кто строил этот христианский храм? Убрав, что за пазуху, что в дешевую, купленную по дороге сумку, Гарольд потащил плиту к выходу.
Вальтер, который всё это время бродил вокруг, разглядывая обломки, но ничего не касаясь, только хмыкнул - но помощи не предложил. Даже не распрямил сложенных за спиной рук. На Гарольда, впрочем, он посматривал без раздражения или осуждения, скорее, с любопытством.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #478, отправлено 17-06-2018, 8:46


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

Вытащив тяжелую плиту на улицу, Гарольд уселся на ледяные ступени храма. От его вздоха лениво поплыло бесформенное серое облачко пара, оно на секунду закрыло, красное, поднимающееся над морем, солнце и растворилось. Гарольд ещё несколько мгновений смотрел туда, где растаяло облако, затем опустил взгляд на удивительно спокойное море. Над ним солнце всё бодрее прожигало полотно неба, разгоняя в стороны рваные облака. Недавняя наигранная бодрость уступила место искреннему бессилию. Он уже едва понимал в какую сторону его несёт, как так вышло, и что будет дальше. Будущее - непростое, не сулило ничего хорошего, всё было так плохо, что просто не верилось. Ему даже нельзя было позволить себе умереть. Было ощущение, что всегда до этого был какой-то выход, какая-то надежда. Несмотря на всё, надежда на избавление после смерти... Сейчас не было даже её. Он просто не мог сдаться.
Сколько всего - демон, богини, магистр. Его жизнью, как игрушкой играл человек, которого Гарольд должен был убить. И самое безумное, в итоге Циркон спас его. Он сам был слишком слабым человеком для всего этого, слишком мало умел. Хотя другого Гарольд и не заслуживал. Захотел рискнуть жизнью Вальтера. А если ему просто показалось, что магистр намекал на этот выход, а если бы во время боя что-то пошло не так? Его так возмущало, что кто-то играет его жизнью, а ведь, как же мало он думал о чужих жизнях! А хуже всего было с Цирконом. Зачем тот его спас? Он уже смирился с тем, что никакой причины, кроме милосердия быть не могло. И этого человека он хочет убить? Зачем? За какие-то блестящие фокусы? За возможность самоутвердиться? Гарольд закрыл лицо холодными руками. А ведь, если у него хватило бы сил, хватило бы воли, сколько ещё надо было бы убить. Ну глупо же было предположить, что демон захочет в жертву какого-то ублюдка.
Торговец поднялся и заскрипел к склону. Он всегда оправдывал свою нелюбовь к сильным их высокомерием, двуличием. Но Циркон... Гарольд не увидел в нём ничего из этого. А даже и если бы увидел, какое он имел право отнимать его жизнь? Да, мир суровое место, но всегда надо знать, зачем и что ты делаешь. Когда он убивал до этого, он спасал себе жизнь или обеспечивал пропитание, без которого мог и умереть. А сейчас, что он хотел сейчас? Это же просто глупо! Он остановился, далеко внизу под ногами море игриво ощупывало песчаный берег. А может быть, там вообще ничего не было, после смерти? И всё, совсем всё было враньём. Гарольд ещё раз вздохнул, вытащил из-за пазухи договор, развернул его и ещё раз вчитался. Там не было ничего нового.
Нахлынула вязкая апатия, стало лень даже разворачиваться и идти обратно к ступенькам, лень даже сделать шаг вперёд. И почему именно сейчас столько людей были к нему добры? Известно почему, потому что без их помощи он бы умер. Гарольд улыбнулся. И, возможно, не хотел бы сейчас зарезать кого-то из них. Ну, а какой у него сейчас был выбор? Он либо находил силы и шел дальше, либо сдавался и обрекал себя на вечные муки, а о таком решении невозможно не пожалеть. Он знал, что невозможно. А почему ему вообще не было всё равно, кого и как убивать, с чего такая сентиментальность в последнее время? Ну, а что могло быть хуже, чем убить невинного и беззащитного человека? Если это и была война, в которой он выступал простым наёмником, то он всё-таки выбрал не ту сторону. Просто потому, что для такого задания Гарольд не подходил, может когда-то в юности, когда чужая жизнь не стоила ничего, но не сейчас.
Торговец пошел обратно к плите. Времени на эти терзания у него не было, он знал, что сейчас надо двигаться. Знал, что ничего хуже, чем поражение для него не было. Он мог долго страдать морально, но ад, наверняка, попасть в ад... Надо было всё закончить, вернуть себе душу и всё исправить, тем более у него ещё было время подумать, потому что сейчас надо было вернуть плиту, потом отправиться за быками. Что бы он не решил, эти две вещи всё равно надо было сделать, и сделать их надо было быстро.

-----------------------------------------------------------------------------------
* моя возлюбленная и госпожа
** любимый
*** моя судьба
**** сердце мое
*****нежный цветок Мэгги
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #479, отправлено 17-06-2018, 8:47


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

С Ричем и Спектром

Море, шумливая и непокорная стихия, вечный страж Англии, пело у подножия утеса. Непредсказуемое, всегда особенное и неповторимое, оно казалось сейчас тихим и ласковым, беззаботным. А вот толпа, собравшаяся на склоне, беззаботной отнюдь не была. Да и встретили люди Гарольда не пением, но тяжелым, нехорошим молчанием, злыми взглядами и вилами. Дюжие рыбаки с суровыми, обветренными лицами, одетые добротно и тепло, рассматривали Гарольда так, как, должно быть, глядели на улов - оценивающе, серьезно, будто прикидывая, как будут разделывать такую крупную рыбу. Из-за их спин высовывались женские личики, по большей части замотанные в пуховые платки по самые горящие любопытством глаза. И чуть поодаль нетерпеливо приплясывали ребятишки, молчавшие тоже.
Захотелось заорать. Только он чудом умудрился дважды спастись - в первый раз, от кары за плиту, второй раз, от смертельной дуэли. И тут опять. Как же всё надоело. А эти наглые рожи, смотрят на него, как будто всё знают, как будто имеют право вот так вот смотреть. На секунду показалось, что резкий приступ острой боли в голове, перейдёт в судорогу. Стоило попробовать напугать местных, намекнуть, что его прислали опасные люди.
- По какому поводу сбор, уважаемые? - достаточно громко поинтересовался Гарольд, делая ироничный акцент на последнем слове. "Спокойней, спокойней, ты хамишь. Ты воруешь у них святыню, они имеют право злиться".
Вместо ответа в него полетели комья смерзшейся земли, а толпа загомонила:
- Вор!
- ... еще и издевается!
- Вешать! Без суда!
Краем глаза Гарольд заметил, как Вальтер, предусмотрительно уведший коня в сторону ещё пока он говорил, спокойно достал из сумки лист бумаги, карандаш и начал что-то размашисто рисовать.
Гарольд отвёл лошадь назад, голова у него болела и без шишек. Всё было ещё хуже чем ему показалось сначала. Жалко он не мог читать мысли Вальтера, это было бы полезно и в стычке со змеем, и особенно сейчас. Оставалось только гадать, что хочет делать северянин, и не рисует ли Вальтер пейзажи от скуки, а сейчас надо было говорить хоть что-то. Выдать себя за посланника, кого-то сильного, очевидно не вышло. Видимо, одеждой не вышел.
- Люди, успокойтесь, да шучу я. - Он спешился, - ну стал бы нормальный человек воровать плиту посреди бела дня? - Гарольд судорожно искал способы себя оправдать голова разве что не скрипела.
Рыбаки честно изобразили на лице размышления, а затем из толпы вывинтился рослый, лысый мужчина, с округлым лицом и острой бородкой, с хитрым прищуром и чуть глуповатой улыбкой.
- Разве нормальный человек будет на лице ворона носить? - Поинтересовался он спокойно, упирая руки в бок. - Как есть приспешник дьявольский, а плиту нашу для дел своих темных тянешь.
Гарольду всё жутко надоело, захотелось вернуться в дом Амалии и пролежать в постели ещё хотя бы три дня. Зачем он так рано уехал?
- Ворон - это наказание древних и злых сил, за то, что я забрал плиту. Ещё утром у меня его не было. И не думайте упрекать меня. - "Надо, Гарольд, надо." - Что Бог наказал. - От боли зазвенело в ушах, даже снег перестал белить глаза. - Бог в этом месте уже давно не обитает, с тех пор, как храм рухнул и его никто не восстановил. И если случались с вами какие чудеса и блага, то, то всё взамен на бессмертную душу и за несчастья в будущем. - Людей совсем без бед не бывало. Гарольд следил за реакцией толпы, если Вальтеру пришло на ум что-то стоящее, то ему следовало поспешить.
- Ага, - еще больше прищурился рыбак, - значит, в заботе о наших душах, ты эту плиту и украл? Ты, мил-человек, видать, и не христианин вовсе. Бог - он везде. "Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них", - слыхал такое? А ежели мы все сейчас перекрестимся тут, не испепелишься ли ты? Или псалом хором споем? Ибо не могут злые силы заклеймить истинно верующего, так, люди?


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Ричард Коркин >>>
post #480, отправлено 17-06-2018, 8:47


Рыцарь
***

Сообщений: 166
Пол:

Харизма: 10

Вальтер, не переставая рисовать, еле слышно хмыкнул, но его смешок перекрыл одобрительный гул селян.
Гарольду захотелось сломать мужчине нос, не убить его, конечно, но хорошенько вмазать.
О, нет, он не отдаст эту грёбанную плиту. Плиту из-за которой он не мог ходить по морю, нормально есть мясо, и чёрт знает, что ещё делать.
- Вы, добрый человек, думайте, что говорите и в чём кого обвиняете. Вы, я посмотрю, больше христианин, чем я, а восстановлением храма никак не озаботились, и камешка не поставили. И не обвиняйте меня, что я что-то оттуда вынес, ибо бесовские знаки на плите, не видите вы, что ли? Как есть, давно ушедших древних богов символы! Или,может, вы им втайне кланяться ходите, а добрый человек? Ибо с чего бы христианину туда ходить, раз новая церковь в городе стоит? - Переспорить христианина было невозможно, было возможно сломать христианину нос, но не когда христиан пятнадцать.
- Ага, - снова повторил рыбак и покачался на ногах, вставая устойчивее, - а почём ты знаешь, что символы бесовские? Да еще и древних богов? Нешто сам им поклоняешься? А что храм не восстанавливали, так то дело не твое, а епископское. Ты зубы-то нам тут не заговаривай, возвращай плиту, откуда взял.
"Какие же они конченные! Этих гадов невозможно переспорить, они слышат то, что хотят услышать! Ну разве ты не понимаешь, что, если сейчас начнётся драка, то не только я лишусь жизни? И вот одна или даже две из этих, с интересом и улыбками, глядящих на представления женщин, станут вдовами, а их дети сиротами". Гарольд подавил мелкую дрожь в руках.
Мужчины угрожающе заворчали, в толпе мелькнули гарпуны и багры, а женщины восторженно пискнули, предвкушая развлечение.
Вальтер, закончив с рисунками, сложил их тонкой стопкой и улыбнулся - Гарольду.
- Мученическая смерть, друг мой, дело хорошее. Сразу в рай. А проклятье аккурат на них и перейдёт. Так оно всегда и бывает. Ибо кто же Каина тронет...
Надо было что-то придумать, иначе смерть и ад.
- Ладно. Только, я боюсь проклятья. - Он слегка повысил голос. - Мужики, кто хочет за хорошую плату затащить плиту обратно в храм? Дела тут на пять минут, а как сказал мистер, доброму христианину бояться проклятья незачем.
- А когда выламывал - не боялся? - Осведомился рыбак, задумчиво поигрывая топориком, что держал в руках. - Сам ломал - сам и тащи. И сам на место ее того, вставляй. Во искупление, значит. Может и отпустим тогда.
- Да чего ты с ним беседуешь, Вегейр? - не выдержал рослый, с каштановыми волосами до плеч мужчина, одетый лишь в штаны да яркую, пеструю рубаху, сшитую из лоскутов, подкидывая в воздух чекан и тут же ловя его. - Айда морду чистить, люди!
Но нападать, меж тем, рыбаки не поспешили, а лишь рассредоточились по холму, намереваясь захватить Гарольда и Вальтера в кольцо.
Северянин выругался сквозь зубы, причём помянув не аборигенов, а почему-то каких-то торговцев, и махнул рукой, веером рассыпая рисунки. Листы бумаги с рядами странных знаков, походивших то на улыбку, то на домик, то вообще непонятно, на что, вели себя странно. Ветер, казалось, на них не действует вовсе, как и притяжение земли. Четыре листка застыли у самой земли, развернувшись к рыбакам, и воздух между ними пошёл лёгкой рябью.
- Щит, - тихо буркнул Вальтер, разминая руку, словно она занемела. - На какое-то время хватит. Потом попробуем разогнать.
Гарольд вздохнул. Всё опять, уже в который раз, шло через известное место. Когда-нибудь он станет отшельником, где-нибудь в горах в маленькой избушке с крышей из мха, ароматными настойками, чистой речушкой неподалёку.
"Ну хоть что-то?" Захотелось вытащить меч и замахать им, как безумец.
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
2 чел. читают эту тему (2 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:

Ответить | Бросить кубики | Опции | Новая тема
 

rpg-zone.ru

Защита авторских прав
Использование материалов форума Prikl.ru возможно только с письменного разрешения правообладателей. В противном случае любое копирование материалов сайта (даже с установленной ссылкой на оригинал) является нарушением законодательства Российской Федерации об авторском праве и смежных правах и может повлечь за собой судебное преследование в соответствии с законодательством Российской Федерации. Для связи с правообладателями обращайтесь к администрации форума.
Текстовая версия Сейчас: 28-03-2024, 19:32
© 2003-2018 Dragonlance.ru, Прикл.ру.   Администраторы сайта: Spectre28, Crystal, Путник (технические вопросы) .