В начало форума
Здравствуйте, Гость
Здесь проводятся словесные, они же форумные, ролевые игры.
Присоединяйтесь к нам - рeгистрируйтeсь!
Форум Сотрудничество Новости Правила ЧаВо  Поиск Участники Харизма Календарь
Сообщество в ЖЖ
Помощь сайту
Доска Почета
Ответить | Новая тема | Создать опрос

> Greensleevеs. В поисках приключений., Добро пожаловать в мир злых заек!

Spectre28 >>>
post #661, отправлено 20-08-2018, 14:18


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Сказал - и осёкся. "Там-то я и..." Роб с подозрением уставился на пожилого фэа. Что - он там? Сошел с ума? Работал? Скормит его этому спящему страшиле и его кошмарам? Он совсем не герой. Он не Финн, Кухулин или Бран, чтобы очертя голову бросаться к спящим страхофеям, тем паче, что это, кажется, его изобразил на стене художник. А значит, где-то здесь еще бродило нечто фигуристое с дубинкой. И слизни, мать их, пропали. Чем все это время питался здесь Баночка? У кого клянчил сыр? О, Бадб, Госпожа Ворон, слышишь ли ты своего глупого илота? Не бей моргенштерном, когда он вернется домой, сгинув в этих катакомбах. Достаточно будет руки...
- Нет никакого наверх, - терпеливо, словно маленькому, пояснил фэа, явно не думавший о таких сложных вещах. - Давно уже. Если я не нарисую дверь. А тут этого нельзя, нет, не работает. Что я, сумасшедший, хотеть туда, где ничего нет?
- А где работает? И откуда я, по-твоему, пришел, если нет никакого наверх?
Роб отвлекся от размышлений, невольно заинтересовавшись рисованием дверей. И глубиной философской мысли сумасшедшего старичка, который так вольно и, стоит признать, наглядно излагал идеалистический подход к пониманию мира.
Баночка почесал ногу и явно нехотя поднялся, небрежно накинув покрывало на одно плечо. В левой руке он сжимал матовый шар - явно один из выломанных из потолка светильников. Тонкая рука просвечивала алым, и казалось, что очертания мерцают.
- Ты просто появился. А работает... нужно то море, что внизу. И краски, - на последнем слове Баночка закатил глаза и даже причмокнул от удовольствия.
Наверное, в каком-то смысле Роб действительно просто появился. Тростник не помнил, кто были его родители, а Роба даже не рождали. От констатации этого проще почему-то не стало, только сильнее потянуло к Бадб, ладони ощутили жар тела, затеплели браслеты, делясь с нею увиденным и услышанным, разделяя тоску и нежность. Роб снимал с пояса походную чернильницу, а будто - обнимал неистовую.
- Тебя чернила устроят? Так уж получилось, что я просто появился почему-то с чернилами. А до моря можем дойти вместе. Вдвоем кошмары не так страшны, bark?
Баночка посмотрел на него, как на безумца, но чернильницу взял. Выплеснул каплю на тыльную сторону ладони, понюхал, лизнул и с некоторым сомнением покачал головой.
- Может, устроят, может, не устроят... может...
Продолжая бормотать, он положил шар у стены и начал рисовать - пальцем, делая широкие мазки. Под рукой на идеально ровной стене возникли очертания двери, которая, казалось, чуть ли не выступает в коридор. Чернильницы хватило только на небольшую дверь, и Робу, чтобы зайти, потребовалось бы пригнуться. Отбросив баночку, фэа гордо взмахнул рукой.
- Вот, дверь! Заходи. Только главное - уверенность. И глаза закрыть. Должно сработать. Хороший шанс, хотя тут очень мало красного и почти нет жёлтого, а на зелёном у меня лучше получаются чудовища... хочешь, поменяю дверь на чудовище?
Роб тяжело вздохнул, с трудом удерживая себя от недостойного желания отвесить затрещину фэа. Никак не предполагал он, что с собой в Туата придется брать краски. Право, так недолго и в коробейника превратиться. "Эй, налетай, краски-бусы покупай..."
- Пожалуй, обойдусь без чудовищ. И куда эта дверь ведет?
- Ты выход хотел? Любая дверь - выход. Куда-то. Или в никуда, если наверх-то нету.
- Хорошо, - согласился Роб, напоминая себе, что он - самый спокойный и терпеливый магистр в ордене, - и как она работает? Я открываю - и выхожу наверх? Или необходимо представить место, куда хочу попасть?
Вот сейчас бы он не отказался от ворона на плече. Птицы священных стай возвращались даже из ниоткуда.
- Как ты её открывать собрался, когда нарисованная?! Закрываешь глаза и идёшь, - брюзгливо пояснил Баночка. - Или работает, или нет.
Роб покосился на эту дверь, подумал пару минут, чтобы глянуть на фэа - и отказаться от желания опробовать ее на себе. Авантюризм хорош в меру, и эту меру он сегодня исчерпал, потрогав камень на тележке. Все же, у него под косичкой Бадб пряталась другая. Та, которую вручила ему Муилен. Не сгинет с таким ключом от всех дверей, а вот если спящего не увидит - будет жалеть до конца жизни, как бы двусмысленно это не звучало.
- Уступлю эту честь тебе, - раскланялся он, - я, пожалуй, пойду дальше.
- Ну и ладно, - фэа не выглядел обиженным. - А я пока... посплю. На пороге. Да. Посматривай, поглядыва... хр-р.
- Fàilte gu leòr. ***


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #662, отправлено 20-08-2018, 14:18


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Череда пустых комнат привела в конец коридора, где снова появились лампы, к стене, украшенной самоцветами. И Роб готов был поклясться, что за спиной, пока он шел не было никого. Впрочем, пенять можно было только на собственную беспечность, поскольку проморгать коренастого, жабомордого типа в набедренной повязке и с дубинкой в руке мог только легкомысленный и беззаботный. Не из воздуха же он соткался, в самом деле?
- Добрый день, - с интересом разглядывая короткие четырехпалые лапы и мелкие острые зубы счастливого обладателя тяжелой дубинки, поздоровался Роб, мимоходом подумав, что матушка им гордилась бы. Такая вежливость - и со всеми подряд. Точно не в катакомбах находился, а приемном зале замка Дин.
Существо в ответ осклабилось и взмахнуло дубинкой так, что взвыл воздух- и следом взвыл Роб, сквозь зубы, принимая удар плечом и без экивоков, просто и некрасиво втыкая меч в грудь жабомордой твари. Умирало существо долго, не закрывая глаз, сжимая в объятиях, из которых выбраться было непросто. И когда, наконец, издохла и стараниями Роба чинно возлегла на полу, плечо напомнило о себе. Под кольчугой ключицу было не прощупать, но лекарь вопил, потрясая кулаком, что в ней трещина. Впрочем, при этом он исправно тянул силы из накопителя и со своим делом справлялся. Роб повел перестающим болеть плечом и ткнул пальцем в один из камней - малахит, с трудом удержав удивленный возглас, когда пол начал опускаться. Вместе с ним. Наверное, стоило сделать это мечом. Возможно, не нужно было рассказывать об этом вопитанникам, иначе они тоже начнут хватать все подряд руками - и, о горе! - даже без перчаток! Размышлять о том, каково это - быть хорошим наставником представлялось скучным занятием, но иных развлечений, пока плита быстро и бесшумно опускалась вниз, не было. Разве что - припоминать холодный шелк малахита под ладонью. Камень-целитель, камень, исполняющий желания... В Шотландии верили, что его кусочки, привязанные к колыбелькам, отгоняют страшные сны - а не это ли нужно было сейчас Робу? Он предохранял от падений с высоты, перед несчастьем раскалывался на куски и его глубокая, радующая глаз зелень наверняка подошла бы к огню волос Бадб, явив единение всех четырех стихий. Ведь этот камень, извлеченный из недр гор, воплощал собой воздух и воду.
Разве мог Роб, зная все это, выбрать агат, который хоть и привлекал благожелательных духов, хоть и давал красноречие, но не напоминал цветом морские недра? Или оникс, который считался мужским камнем и влиял на те... горизонты, на какие Роб никогда не жаловался? Или яшму, которая была нужна скорее Баночке, поскольку излечивала безумие? Жемчужину - симивол слез и скорби? Ничего из этого Роб, разумеется, бы не нажал, хотя весьма и весьма странным казалось то, что все эти камни объединяло одно: они отпугивали кошмары. И, пожалуй, стоило подковырнуть ножом этот малахит, хотя бы для того, чтобы не возвращаться к неистовой без трофея. Пообещав себе, что непременно закажет ювелиру серебрянного ворона с этим камнем, когда вернется, Роб вздохнул, сожалея о том, что в качестве брачного браслета Бадб носила накопитель. И - едва слышно засвистел песенку под нос.
"Отдаю браслет на прощание
Ты отныне меня не жди..."


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #663, отправлено 20-08-2018, 14:18


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Когда бронзовая стена скользнула в сторону, открывая сумрачное помещение, в лицо ударил запах пыльной древности, смешанной с привкусом металла и - гари. Откуда взялось последнее, стало понятно сразу, даже несмотря на то, что воздух в этом странном круглом зале с малахитовым полом и мраморным потолком-куполом шёл волнами, словно от невыносимого жара. Прямо у ног Роба лежало обугленное тело фэа, рядом с которым расплывались лужицы застывшего золота и стали. Ещё одно тело скалилось безгубой улыбкой в потолок рядом с овальным помостом, расположенным в самом центре. Третий и четвёртый явно пытались убежать через пролом в противоположном конце залы, но не успели, только тянулись в отчаянной попытке выбраться, оставляя чёрные полосы на малахите, которым был выложен пол. Раскрытые, наполовину подавленные, словно под водяным молотом мешки рассыпали содержимое. Тускло блестели куски драгоценной руды - здесь светились не лампы, а словно сам купол, белый, с зеленоватыми прожилками, - валялись раздавленные, развалившиеся на пластинки и шестерни инструменты. Мерцала магическая пыль, мешаясь с осколками негранёных камней.
Прошествовав к помосту, Роб запрыгнул на него, прислушиваясь к бухающим шагам за проломом. Не помни он о самоходной тележке, сказал бы, что там ходил 0тяжелый рыцарь, повизгивая сталью. Навинчивая - и снимая шлем. Картина получалась абсурдной, хотя и не радостной. А уж когда он глянул себе под ноги - и вовсе остолбенел. Сквозь прозрачный пол было видно, как на металлическом ложе мечется в тревожном сне карлик, опутанный трубками, часть которых уходили в тело. Удивительно уродливый, он был полностью обнажен и от того его уродство становилось даже гармоничным, словно лишенное одежды тело наконец-то стало свободно. Был ли карлик тем, чьи кошмары тревожили Баночку, тем самым страхофеем? Осторожно усевшись на край помоста, Роб рассеянно оглядел комнату, совершенно не запоминая увиденное. Он глядел на полукруглые золотистые ящики без замков и ручек - а видел трубки, жалящие тело Спящего. Примечал вскрытый ящик с погнутой крышкой рядом, но перед глазами все равно стояло ложе и человек на нем. А еще от каждого из ящиков, кроме сломанного, к помосту тянуло силой - и Роб догадывался для чего. Большие накопители, подобные его собственному, они поддерживали жизнь Спящего, давали силы для сна. Быть может, этими кошмарами Спящий хотел что-то сказать, донести до выживших наверху... Или, напротив, уберечь от спуска сюда, вниз? И главное, впервые в жизни Роб не знал, что ему делать. Не понимал, мог ли он чем-то помочь этому страхофею, нуждался ли этот карлик в помощи? За изумлением он даже забыл, что ноги ныли от усталости так, что впору возмечтать о хамамме и комнате под крышей в резиденции. Маленькая, с зачатками крыльев виверна, возникшая перед носом, возвестила шипением и клацаньем зубок, что отдых и размышления окончены. Чудом успев отшатнуться от бросившейся зверушки, Роб перекатился над Спящим и протянул руку, приглашая сесть на нее. "Саксы нагрянули ночью, все спали, закрыв глаза..." Проклятье, откуда всплыла солдатская песня, вместо слов к Керну?
Впрочем, виверна вспрыгнула на руку, наклонила голову, дослушивая напев:
- И перебили всех женщин,
Ведь саксу милее коза... Ну что ты, сладкая моя, шипишь? Есть хочешь? - Ласково осведомился Роб у тяжелой зверушки, поглаживая её по шипастой спине.- Потерпи. Наше мясо съел Баночка, но я уверен, что мы что-нибудь найдем. И очень скоро.
Виверна перекочевала на плечо, а Спящий удостоился негодующего взгляда и стука кулаком по странно-теплому стеклу. Карлик только поморщился.
- Tolla-thone, - сообщил ему Роб, пробуя подковырнуть засапожником стекло, - вот ты спишь там, сны видишь. Виверн, жабомордых и прочих милых рыбок. А мы тут... Страдаем. Впрочем, спи. Спасибо за виверну, назову ее Ронат - Подарок.
С тварями, которые снились страхофею, могли бы справиться наемники. Наверное. По крайней мере, в это хотелось верить. И Роб, поправив увесистую Ронат на плече, пошел к пролому.
Из мглы взглянули светящиеся алым глаза - три, треугольником, словно третий глаз располагался на лбу. А затем, под шипение виверны, скрежеща металлом, к Робу шагнула фигура, действительно напоминавшая рыцаря, ничуть не похожая на карлика. Создание, кованое из того же золотистого сплава, что и ящики, было стройным, на две головы выше Роба, без намёка на карличий горб, с гладким, чистым - равнодушным - лицом. В правой руке ходячий доспех сжимал обожённый, покрытый копотью меч.
Жаль, что плащ утонул в озере. Хорошо, что Роб выдрал из подола неистовой себе еще и пояс. Потому что если голем был железным, то видел и чувствовал он вот этими тремя глазами. И здороваться с ним, кажется, было бесполезно. Роб медленно потянул узел на кушаке, наматывая полосу ткани на руки. Как, дьявол его раздери, работала эта штука? Можно ли было ее просто остановить, не ввязываясь в долгую и утомительную драку?
- Тише, моя девочка, - виверна хоть и не умела летать, но слушателем оказалась замечательным - молчаливым и потому со всем согласным, - сейчас мы его уговорим нас пропустить - и пойдем искать феечек и обед...
Голем подпустил его шага на три, прежде чем вскинуть меч, в котором копилось пламя, нарастая медленно - и одновременно угрожающе быстро. О том, как переживет этот рывок, который скорее был падением с ударом мечом по коленям этих самоходных доспехов, виверна, Роб пообещал себе подумать позже, хотя и напрасно. Ронат, как и все виверны, всполошившаяся от резкого падения, подпрыгнула на плечах, надеясь взлететь. Пепел ее опустился обратно на плечи, когда подрубленный голем рухнул на левое колено, став почти зеркальной копией коленопреклоненного Роба. Не любил Циркон рубить вот так, из такой неудобной позы, будто клятву приносил. Или даме в любви признавался. Но все же - рубанул, от души, вкладывая в удар всего себя, и, кажется, привлекая к этому даже застоявшегося Тростника, подспудно отмечая, что голем начал тянуть силы от земли. Меч железяки свистнул над головой, которой под ним уже не было, глухо чавкнул, располовинив кого-то за спиной, а Циркон, наконец оказавшись в стороне, перехватил свой клинок в левую руку и сходу махнул им, метя в голову. Махнул, прямо скажем, небрежно, потому как противник успел закрыться рукой с мечом. И хотя она и повисла безжизненно, почти перерубленная, но зато дыра на ноге у голема начала затягиваться.
- Co-sheòrsach.
А еще Циркон редко обходился безобидным "засранцем" или витиеватыми, но скорее забавными, ругательствами. Словом он бил, также, как и мечом - резко, тяжело, с оттяжкой. Вряд ли голем хоть когда-то любил мужчин. У Роба были сомнения, что он вообще отличал их от женщин. Но подействовало ли самое страшное для гэла оскорбление, хотя скорее тому виной был меч, разрубивший голову голему, но металлический рыцарь как-то сник, да и огни в глазах потухли. Последовавший за этим взрыв был ожидаем, но все равно застал врасплох. "Бадб меня убьет..."


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #664, отправлено 20-08-2018, 14:19


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

С этой же мыслью Роб очнулся через вечность плюс - или даже минус - час. Может быть, два. Скорее всего - минут через десять, потому что ни один человек не валяется в обмороке больше этого времени, если только он не девица, желающая подольше понежиться в руках кавалера. Роб девицей не был. Голова гудела у него, как после хорошей пьянки, рука была всего лишь вывихнута, а меч почему-то светился. Сначала подумалось, что контузия дает о себе знать и свечение - воображаемое. Но вывих был вправлен и туго замотан поясом-подолом, затылок перестало ломить, а свет никуда не делся. Мелкая пыль на клинке превращала его в легендарный Экскалибур. Правда, у ног голема, там, где они когда-то находились, валялась не королева Гвен, хотя вполне могла бы быть ею - такая же белесая, когтистая и с длинными пальцами. А еще хотелось есть. Так, что безвременно почившая виверна вспоминалась теперь отнюдь не как питомец. Роб отхлебнул из фляжки остатки бренди и задумчиво побултыхал посудой. Впереди было темно, как у тролля в заднице, пол - каменистым и в выбоинах, а стены - неровными и земляными. Все вместе это не обещало приятной прогулки, а если в той тьме вдобавок водились еще и родственники усопших... На этой мысли Роб отрубил руку у Её Мерзейшества, чтобы намотать на нее кусок все того же подола, смоченного в бренди, и щелчком поджечь его.
В неверном свете весьма дурно пахнущего факела шахта выглядела ничуть не привлекательно. В неровно выгрызенном полу чернели дыры, оставленные то ли под опоры, то ли под основу для настила; с потолка время от времени капало, а росшие кое-где плети мха подозрительно шевелились под ветром, который, казалось, дул совершенно бессистемно, то туда, то сюда, возникая из пустоты. В стенах, впрочем, попадались отнорки, и небесполезные притом. Шахтёры явно пришли надолго, а уходили - быстро, оставляя вещи и скелеты, выженные или выглоданные добела. А следом за штабелями пропитанного маслом деревянного бруса, ящиками сгнившей еды и стопок грубой одежды нашёлся небольшой склад с запасами фонарей и, главное, фляги с маслом для них. В старину каждый мог сам сделать себе копье. Дело нетрудное: найти дерево гладкое, без сучков и свилей, чтобы руки не уязвляло, обколоть-обтесать его гладко, в наконечник вбить - и слава тебе, воин! Колоть брус Робу было нечем, пришлось оскорбить этим меч. Тесал он и вовсе засапожником, усмиряя голод глотком бренди. Спокойная, тихая, долгая работа - и Роб обзавелся светлым, пахнущим маслом и деревом, легким копьецом. Не для защиты, но если доведется поохотится - сойдет. А уж лучить рыбу - и тем паче.
Проблем же какое-то время не было вовсе. Лишь в какой-то момент стены шахты резко выгладились и покрылись красновато-кирпичной плиткой, а вскоре на Роба набросилась огромная красноглазая летучая мышь с огромными зубами - но исчезла, не долетев до удара. Звуки ударов о пол, шуршание, приближались спереди, медленно, постепенно, а потом так же плавно ушли за спину, оставив за собой острый запах пота. Кирпич стен же покрылся чернильным узором, определённо напоминавшим луну над горами. На фоне огромного круга виднелись крылатые фигуры, не похожие ни на птиц, ни за насекомых, но сочетавшие в себе и то, и другое. Какое-то время рисунок следовал за Робом, но затем отстал.
Зато шахта оборвалась в пропасть. Точнее, в большую каверну, которой только что не было. Роб успел заметить расцветшие внизу бледные огоньки, высветившие стены грубых хижин на сваях, блеск негромкой, но звонкой, весёлой речки, подвесные мостики. Услышал гулкий стук большого бубна. А затем мимо лица свистнула кривоватая, болтающаяся в воздухе стрела и раздался громкий визг. На площадке чуть ниже потрясало луком существо, похожее на карлика в саркофаге, но и иное, мельче, костлявее, с покатым лбом, куда более развесистыми ушами и огромными тёмными глазами. Тело скрывала кожаная накидка, а кроме колчана на поясе висел и костяной нож. Подняв и протянув руку открытой ладонью, дабы показать, что пришел с миром, Роб даже порадовался этому карлику и этой стреле. Не хотелось думать, что они каннибалы. Хотелось надеяться, что они - мирные земледельцы, скотоводы и охотники. Что именно они тут возделывали, кого пасли и на что охотились, он придумывать не стал - пришлось бы расстаться с надеждой.
- Sìth dhuit! - Эхо уносило голос далеко, играло с ним, роняя на камень стен и пола, рассыпало брызгами по пропасти. - Мир тебе! Говорить-торговать-дружить будем, вождь?
Пальцы сами складывались в полузабытые жесты, которыми племена Альбиона говорили, когда не понимали друг друга. Касание рта, самого уголка, чтобы не закрыть ладонью, иначе будет уже не "разговор", а "ложь". Потирание раскрытых ладоней - "торг". Ладонь, прижатая к груди - "дружба". А уважительный поклон, которым Роб завершил всю эту короткую речь, почтил бы и королеву, которой, к счастью, тут не было.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #665, отправлено 20-08-2018, 14:19


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Светящихся грибов, росших на камнях, было мало, да и не могли они сравниться с настоящими фонарями. Мрачные, нищие хижины вырастали над головой, подобно сказочным великанам. Впереди, наверху, по сторонам слышались тихие взвизги, стук, с которым матери, загнав детей домой, испуганно закрывали двери плетёными щитами. Даже мужчины держались поодаль, сжимая в руках короткие копья с наконечниками из рыбьей кости. Бороздки на них матово отблескивали. У некоторых на оружии горели чёрные, безумные руны, обещавшие жуткую, мучительную смерть.
Площадь у реки, скорее, круг, очерченный грибами, оказалась ещё меньше, чем казалось с высоты. И стук бубна смолк, когда Роб вышел на открытое пространство. Морщинистый старый карлик, который до того медленно кружился вокруг красивой, большой жемчужины, замер, опустив инструмент и било. Кожу его расцвечивали мертвенно-бледные узоры, ломаные, неровные и несимметричные. Блеснул глазами из тени голокожий юный помощник, прервавший едва слышний ритм на барабанчике. Шаман - вождь? - хромая, сделал два шага к Робу.
- 'то-о?
Более сложного вопроса, кажется, ему еще никто не задавал. Роб вздохнул, снова прижимая руку к груди и демонстрируя открытую ладонь второй.
- Ард, Тростник. Воин. Пришел с миром, как друг. Сверху.
- В'рзлы нам н' др'pзя, - голос, наполовину взвизги, наполовину шипение звучал холодно. - Н'нвидим. В'ше пле-емя. Гл'бж. Дальш-ше. Вс-сегда. Торг - иди. Пока можжшь. Пока все - можжте.
- Я не побеспокою вас, но, - Роб очень медленно потянулся в сапог, доставая засапожник, который этому вождю-шаману сошел бы, наверное, за кинжал, - мена? Еда и вода - на нож. Железный. Хороший.
Клинок гнулся в пальцах в дугу, но не ломался - орденский кузнец знал своё дело. Подумаешь, нельзя к ним верзилам, ненавидят они их... Нож он положил на землю, перед собой и опустился на корточки, чтобы хоть как-то глядеть в глаза карлику. Высокий рост и широкие плечи, да и прочее, что так нравилось неистовой, иногда были неуместны. Неуважительны.
Карлик сморщился, громко потянул носом воздух.
- В'няшь в'йной. Ими. М'рзко. Ч'жое ж'лезо, огнь.
Отвернувшись, он что-то пролаял - неразборчиво, сливая звуки, и помощник, бросив на Роба испуганно-любопытный взгляд, взлетел по канату в одну из хижин.
Роб пожал плечами, признавая, что несет на себе отпечаток Бадб.
- А еще я пахну водой и ветром, - улыбаясь, проговорил он. - И зверями. Железо и правда чужое вам, но делал его очень хороший человек.
Молчаливый, угрюмый орк, говорящий с металлом также, как Роб говорил с водой. Кузнец, который однажды привел сына - да так и остался, потому что в кузне был беспорядок, а деревню все равно сожгли из-за чумы. Мальчик давно вырос и в этом году впервые вступил на тракт, а Миртин Дуалад так и остался.
- В'ши бо-оги, в'ше ж'лзо. К'гда-н'будь... - речь карлика снова стала неразборчивой, и он слегка пристукнул в бубен, послав по каверне глухое, призрачное эхо, исполненное злобы, разочарования, пустоты.
Из хижины вылетел и глухо ударил в землю объёмистый свёрток, а затем по канату соскользнул молодой помощник, держа на плече прозрачный пузырь, полный воды.
- Н'пр'м'нно, - согласился Роб, подделываясь под манеру речи карлика, - когда-нибудь, но, всё же - мир вам.
Удел мирный - радость избранных... Пусть даже и было подозрение, что вся эта деревушка только снится страхофею. Он подтолкнул нож к этому шаману, а может быть - и вождю, сколняя голову, как перед лэрдом - перед равным.
- Спасибо вам.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #666, отправлено 20-08-2018, 14:19


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

В свертке оказалась сушеная рыба. Вкусная - или проголодавшемуся Робу она казалась таковой. В бурдюке - вода, которая хоть и отзывалась странно, но смешивалась с остатками бренди исправно, как и положено послушной воде, чуть отягщенной какими-то веточками. Всем этим пришлось наслаждаться на ходу, возвращаясь к Спящему, чье чрезмерно живое воображение начало уже утомлять. Прямо-таки хотелось достучаться до карлика и вежливо поинтересоваться, какого nach í... Осведомиться о самочувствии и рассказать о погоде наверху, в общем. До камеры Роб, как ни странно, дошел без приключений, хотя и надеялся разжиться новой зверушкой - для Флу. Не менее странно было и то, что влез он через маленькое окошечко, оставшееся от пролома, без них же. Приключений и зверушек, сиречь. Спящая королевна, поименованная страхофеем, все также спала в своем хрустальном гробу и видела сны. Видели её сны и все остальные, вот только целовать эту красотку не хотелось вовсе. Во-первых, она несомненно была мужчиной, а мужчин Роб упорно отказывался воспринимать, как женщин. Не влекло. Во - вторых, если забыть о первом пункте, уж очень отвратной была эта Белоснежка. Никакого румянца, нежной белизны и всего того, что полагается принцессе. В-третьих, Роб принцем, все же, не был. А если бы и был, неистовая все равно воспротивится поцелуям с какими-то там уснувшими ráicleach. Но если в таком, сказочном способе, ему было отказано, а очередной таблички с камнями тут не наблюдалось, то оставалось вспомнить о том, кем являлся всегда - явить образчик шотландского варвара, которым так любят пугать детей англичанки на порубежье. И с руганью, оному варвару приличествующей, ковырнуть крышку ближайшего ящика мечом.
К несчастью, щель, едва видимая, с паутину, оказалась слишком узкой, чтобы удалось вогнать в неё острие. Упрямством Роб порой мог посостязаться с Бадб, но сейчас оно ему, кажется, не помогло вовсе. Мечом удалось лишь выдолбить ямку под крышкой, а в желаемый арсенал путешественника в Туата добавились клевец и короткий лом из арсенала воров. После этого пришла очередь кинжала, который можно было использовать как рычаг. Даже так тяжёлая плита золотистого металла подавалась неохотно, со скрежетом, но со временем всё-таки вылетела из пазов и с грохотом упала на малахит, отколов кусочек камня. Внутри, на ложе из чистого золота, пронизанного серебряными прожилками, покоился огромный, с фалангу пальца, голубоватый топаз, лучась магией так, что болел взгляд. Гнездо окружали металлические трубки, уходя в пол и в стену. Всё это Роб оглядел примерно же с тем пониманием, с каким слепой Полифем, должно быть, смотрел на своё стадо. Теорема выглядела почти аксиомой и, кажется, не требовала доказательств. Лишь предположений, требующих проверки. И первый постулат он проверил немедленно, дважды взмахнув мечом: первый раз, чтобы отсечь трубки от стены, второй - чтобы вырубить прореху, достаточную для запихивания крышки от этой коробки. И с интересом, приличествующим юному воспитаннику, но никак не магистру с полусотней лет за плечами, уставился на камень. Поток энергии, который шёл к кристаллу от стены, прервался полностью, и топаз начал тускнеть - не внешне, но перед внутренним взглядом. Откуда бы ни шла питавшая его магия, запасённого надолго явно не хватало.
Под куполом, тем временем, ощутимо потемнело. Нет, свет там по-прежнему был, но, все же, пространство затягивало марево силы, видимое лишь магу. И в нем проступали фигуры, тени, уловимые сознанием, но не взглядом. Впрочем, этого хватало, чтобы понять их намерения. И уж с ними точно было бесполезно здороваться - не оценили бы эти воплощающиеся сны страхофея, а если бы и ответили на приветствие, то лишь вот этим первобытным ужасом, что навевали сейчас. "Слышишь, вороны вьются, о чем-то надсадно крича? Она явится скоро за данью в назначенный час..." Роб пожал плечами, понимая, что ничего с этими тенями сделать не может, ждать, когда они выберутся на свободу, а в том, что они выберутся, он не не сомневался, было скучно, а второй ящик содержал в себе такой же топаз. Несомненно. Если уж погибать в этом подземелье, то весело, бесшабашно и с задором. К Бадб он вернется, так или иначе. И вполне возможно, что потом она его еще раз убьет. Или погоняет по шатру пинками, как в старые добрые... Не был Роб магом всего вот этого, хотя и понимал общие принципы. Настолько общие, что их понял бы и воспитанник первого года. По трубкам сила текла в камень, из камня - в карлика и купол. Поддерживали его жизнь и целостность этой прозрачной крышки над ним. Но что со всем этим делать, Роб не представлял. Возможно, пробуждение карлика решит часть проблем. Возможно, лишь усугубит их. Одно было ясно - страхофей был ключом к... чему-то и это что-то было проще пояснить, разбудив его.
Со вторым ящиком дело пошло проще. Роб знал, как поддеть, куда рубануть и что засунуть, чтобы прекратить поток к камню. Правда, засунуть-то он и не успел - карлик ударил в стекло рукой изнутри, оставив на крышке мазок крови из сбитых костяшек.
- Вот tolla-thone...
Пока уже дважды поименнованный гадёнышем страхофей приходил в себя, Роб успел подойти к стеклу и остановиться шагах в трех от него.
- Доброе утро, - бравады хватило даже на то, чтобы поздороваться, - надеюсь, вас не мучили кошмары во сне?
Карлик ударил в стекло снова, и ещё, обоими кулаками, потом застыл, глядя на Роба - точнее, на его лицо, потому что больше ничего над краем камеры, скорее всего, видно не было. Лицо, изборожденное морщинами, исказилось то ли от ужаса, то ли от злобы, и он сунул руку куда-то под край стеклянной плиты. Почти сразу раздалось шипение, и крышка сдвинулась, поднявшись на золотистых рычагах. Карлик же вскочил на ноги, выставив отвислый живот, огляделся и схватился за лысую голову совершенно человеческим жестом. Вероятно, будь у него волосы, он бы их выдирал. И слова, вырвавшиеся изо рта, прозвучали непонятно, незнакомо, но с явным чувством.
- Нжожкад' кс!риш тьи црака тлавези! - взгляд слезящихся, покрасневших глаз остановился на Робе, и карлик оскалился. Зубы у него были очень белыми и острыми на вид. - Ты! Что ты натворил?!
- Встречный вопрос, - Роб устало вздохнул, уже привычно закидывая меч на плечо, - какого aodach salach agus bòidheach bhod**** тут творится? И... давайте договариваться уже, а то из ваших, кажется, только сумасшедший остался и те, что вам приснились. А наверху очень беспокоятся из-за того, что вам кошмары снятся. Пришлось идти, будить. Не обессудьте.
А где-то в недрах блуждали феечки, и эти недра было почему-то жаль.
Воздух потемнел ещё больше, и фигуры обрели больше прекрасных - неприятных - деталей. И теперь заметить изменения можно было и обычным взглядом - купол у пола ощутимо зеленел, словно мрамор шёл плесенью.
Карлик, согнувшись, нырнул обратно в саркофаг и поднялся с короткой трубкой в руках. В явно магическом жезле, как и в мече ходящих доспехов, чувствовался запертый, скованный огонь - много, очень много для такого объёма. Не обращая внимания на Роба, он спрыгнул на пол, мотнув немалых размеров достоинством, и протрусил к ящику, который Роб вскрыл последним - и куда ещё не успел поставить плиту. Взгляд внутрь вызвал ещё один взрыв непонятной ругани, и карлик, перебирая кривыми ногами, помчался к следующему.
- Наших? Верзила проклятый, наших тут давно нет. Только ваши. Как вот эти, - он пнул ногой обгоревший череп. - Что, работу пришёл закончить? Можешь не стараться. Мы все уже в жопе тролля. И ползём вверх. В желудок, - добравшись до воткнутой между трубами плиты, он начал, кряхтя, её раскачивать. - Идиоты длинные. Кошмары не нравятся? Ну так готовься в них жить, придурок, потому что не мне, знаешь ли, они снились.
- Ты вот, уважаемый, умным кажешься, - задумчиво произнес Роб, выдергивая крышку, которую с таким трудом запихивал и наблюдая за фигурами, - а говоришь, как все. Много слов - а по делу чуть. Или даже меньше. Давай опустим троллей и их внутренности. Поясни толком - что здесь происходит? Кому они снились, если не тебе?
Карлик чуть не зашипел, глядя на погнутые кончики трубок, и с кряхтением опустился на колени, подбирая обрезки труб, которые Роб бросил там же. Жезл, как оказалось, умел и плавить, и сваривать.
- Тебе историю тысячи лет в двух словах? Ладно. Уровнем ниже просыпается бог. И, когда он откроет глаза, мир станет другим. Кошмаром, говоря твоими словами. Вот стоило охранять все эти столетия? Остаться последним из народа?..
Продолжая ворчать, карлик подбежал к ящику, вскрытому шахтёрами, и застыл.
- А вот теперь мы точно в жопе. Разве что ты сейчас скажешь, что камень у тебя - и вернёшь на место?
"Я поил тебя кровью из алых открывшихся ран. Длиннокосая леди и ведьма..." Роб стряхнул подступающую усталость и навалившеейся изумление.
- Какой камень нужен?
Вопросов, на самом деле, было много. Начиная с "зачем вы создали себе бога?" и "кто спёр камень?" до самых неприличных. Но все их Роб надеялся задать позже. Сейчас, кажется, стоило поспешить. Вряд ли воришка ушел дальше иных уровней в этой шахте.
- Контрольный изумруд. Похожий на эти стекляшки, только чуть побольше, - карлик сунул нос в искарёженный ящик и сморщился. - Я попробую наладить. Даже гнездо поцарапали, цракаи... без него что-то уже просачивалось, краешком. Странно. Страж должен был пришлёпнуть воров ещё здесь. Может, камешек так и валяется где-то в камере... раскрошиться не мог. Поищу. Кстати, ты тут стража не видел?
"Там-то я и..." - сказал Баночка. "Страхофей", - уточнил он... Роб прислонился к стене, отгоняя поспешность мыслей, что владела им в последнее время, заставляя их течь неспешно, ручьем по цветным, гладким и округлым камешкам, чувствуя, как холод этого ручья снова возвращает ему себя же. Тактика и стратегия не строятся на поспешности, они - дети здравого рассуждения.
- Твой страж, отец, пал смертью храбрых. Но если выберусь - он не понадобится, приложу к этому все усилия, слово Бойда. А камень... Есть мысль, у кого он может быть. С тебя - ящик, с меня - камень.
- Принесёшь, так я тебе и другой ящик дам, - глухо донёсся из трубчатых дебрей голос карлика. - Доводилось пробовать тысячелетний самогон? А, да, "отец" меня старит. Зови лучше, - он усмехнулся, - а хоть и Избранным.
Роб лишь кивнул в ответ, направляясь к туда, где осталась движущаяся платформа. Здесь на стене к набору самоцветов добавился белый кварц. Камень, сулящий приятные сновидения и благополучное завершение любых начинаний. И его не было на том уровне, где на пороге спал чертов Баночка.
- Роб, - сообщил он, повернувшись к Избранному, - меня зовут так.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #667, отправлено 20-08-2018, 14:19


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Кварц утонул в стене, и пол послушно начал подниматься. На стены смотреть было откровенно неприятно: металл плыл волнами, менял цвета, словно никак не мог решить, каким хочет стать. Или - чем. Появлялись и тут же пропадали тонкие рёбра, а пространство - то сужалось, то расширялось, словно стальная шахта, встроенная в гору, дышала. И дверь открывалась неохотно, скрежеща на появляющихся бугорках. Уйти в стену полностью она так и не смогла, застряв на последней трети. За дверью распахнулась дымчатая тьма - но странная, в которой Роб видел не хуже, чем в летних сумерках. На грубо отёсаных стенах уже не было и следа плитки, исчезли лампы, оставив взамен сталактиты. И навстречу выступила, соткавшись словно из того же невидимого тумана, фигура человека, который человеком не был. На полголовы выше Роба, он был прекрасен белизной кожи, идеальным лицом, телом и головой без единой волосинки.
- Пади ниц, - мелодичный, лишённый обертонов голос прокатился по пещере, и та будто стала на миг более настоящей. - Ибо мы пришли.
"Это просто - вдохнуть, и глядеть в невозвратную тишь. Она вздох твой поймает, не даст ему сбиться с пути... - строчки песни, проказливо хихикнув, вылетели из головы, и вернулись лишь к концовке. - Но я верен тебе, моя леди... Ох, Бадб, Ворона битв, дай мне дар непреклонности, чтобы я мог превратиться, и измениться, и возвратиться!"
- Мы тоже когда-то пришли, - задумчиво припомнил Роб, устало переступая с ноги на ногу, - потом ушли. Сейчас снова приходим. А падать ниц, прости, не буду. Здесь плитка раньше была - вот на нее бы с удовольствием. А на камни... Уволь. А тебя, часом, совсем недавно не Баночкой звали?
- С тем, кого ты так называешь, мы уже почти покончили, - равнодушно ответила фигура и шагнула вперёд, протягивая руку к шее Роба.
- Не могу не одобрять, - забирая влево, отступил назад он - и одобрять тоже не могу. Может, скажешь, где вы с ним почти покончили? Взамен сообщу прелюбопытнейшую вещь. Гораздо более интересную, чем предложение пасть ниц, выражая радость от твоего явления.
- Тебе нечего нам сказать. Умри.
Создание остановилось, величественно щёлкнуло пальцами, и... ничего не произошло. Оно нахмурилась, удивлённо глядя на руку, и рассыпалось клочьями чёрного сухого, без капли влаги, тумана. Одновременно откуда-то спереди донёсся панический вопль - и орал явно Баночка.
Роб пожал плечами, устав удивляться причудам местных новорожденных божеств - или их снам. Кажется, где-то в Суррее была лечебница для умалишенных? Там явно не хватало Баночки, оживающей горы и его самого, Роберта Бойда. Впрочем, размышлять о тихом отдыхе под сенью приюта для душевнобольных было некогда - пришлось рвануть на звук, сквозь зубы поминая недобрым словом матушку этого фэа. Бежать оказалось недалеко. Баночка вывернулся из какой-то ниши и чуть не столкнулся с Робом.
- А-а-а! А, это ты. Они меня пугают! И я даже чудовище нарисовал, но им всё равно, а оно теперь голодное!
Вместо ответа Роб ухватил его за запястье, на выверте поднимая фэа в воздух.
- За что-о?!
- Где изумруд, солнце мое? - Ласково, заглядывая Баночке в глаза, поинтересовался Роб. - Зеленый такой камешек, который ты из коробочки внизу утащил?
- Ничего я не тащил из коробочек! Наговор! Каждый норовит художника обидеть! И вообще, я просто подобрал!.. Ой, оно пришло.
Сзади, действительно, раздалось шуршание и пахнуло густой влагой. Роб повернулся, поманив рукой жутковатое на вид насекомое размером с бульдога, состоящее из его собственных чернил. Водное лассо - любимая, никогда не подводившая ухватка, дождиной намоталось на руку, а фэа был перекинут через плечо и повис мешком.
- Дьявол с тобой. Сейчас я тебя просто отнесу к Избранному и буду трясти, держа за ноги, пока изумруд не выпадет. Некогда торговаться, веришь ли? Или, все же, добром скажешь, где камень?
- А так говорить неудобно. А вверх ногами тоже. А стёклышко я честно нашёл, где сказали! На полу! Ну, в руке, но ей уже было всё равно. Ни в каком ни в ящике. Моё! Обещали! Нельзя забирать обещанное! Но, может быть, я всё равно его потерял? Или оставил с другими стекляшками? Там они так красиво блестят. Что-то говорили... А потом стали пугать! М. Я помню, ты дал мне мясо?
- У меня еще и рыба есть. Вкусная. Так где, говоришь, эта стекляшка и другие? Вспоминай, а то они заберут.
"Стёклышко я нашел, где сказали..." "Моё! Обещали!" Роб замялся, понимая, что снова спешит. Не получалось связной картины, хоть тресни. Некто обещал Баночке новую стекляшку и даже сказал, где искать? И у чертова фэа были еще и другие камни. Вполне возможно, что сумасшедший просто-напросто ставил изумруд в один ряд со светильниками из потолка. Но! - снова грёбаное но: о камне мог сказать только тот, кто его видел. Знал, где лежит и что страж ушел в пролом. Собственно, а почему он туда ушел? И ведь спрашивать Баночку было бесполезно, говорить по делу он умел еще меньше, чем все.
- Вот кто сказал про стёклышко, те и заберут, - подытожил он, - да и как можно верить их обещаниям? Ты - настоящий герой, что спас стекляшку, но теперь ее нужно вернуть в её дом. Иначе кошмары будут жить везде, а ты - нигде. Меняю на рыбу, идет?
Исцелять безумие Роб не умел - не тело страдало, но дух. Иногда, впрочем, умопомрачение возникало и от недуга телесного, но, увы, излечение его к возвращению человека, самой сути его, не приводило. К сожалению, умолишенные ему встречались не так часто, как сейчас хотелось. Чуть чаще - и не пришлось бы подбирать тон в беседе с Баночкой.
Баночка помедлил, размышляя, и с тяжелым вздохом кивнул.
- Внизу. С другими стёклышками. Там свет мя-аконький, перламутровый! Камешки светятся... хотя они говорили! Стоило уснуть, так сразу. Разные, всякие. Красивые! Уговаривали.
- Дорогу помнишь?
Опуская Баночку с плеча, Роб не мог не подумать о том, что в безумии всегда есть немного разума.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #668, отправлено 20-08-2018, 14:20


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Жемчужина, на которую уверенно нажал Баночка, слушалась неохотно, и в неровную красноватую стену её пришлось вбивать кулаком. И сама платформа двигалась неохотно, словно проталкиваясь через скалу, а не опускаясь по шахте. На потолке вокруг внезапно загоревшейся огромной и тусклой лампы начал расти мох, тянулся веточками к красноватому свету.
Дно, покрытое мелким песком, освещали косые лучи солнца - где-то за поверхностью воды вставало солнце. Баночка уверенно двинулся направо, вдоль поросшей ракушками стены, и тут же остановился - из марева выступил очередной обнажённый симулякр, глядя на Роба. И в руке у него извивалась водяная плеть.
- Мы не позволим.
Звать к себе эту плеть он не стал - незачем. Спящий, но пробуждающийся вполне мог перехватить хвостик от этой ухватки - божество, как-никак. И явно учится. Вот только не учили его в ордене, где седой магистр-водник демонстрировал, как немудрёно и просто можно лишить такой плети. Для этого не нужно было манить воду, ловить хвосты или замораживать ее. Достаточно было сообщить стихии, что он свободна. И может течь, куда вздумается.
- Знаешь, друг Баночка, не люблю чары. Нет в них прелести обнаженного клинка, не слышен свист стрел и грай ворон над полем битвы. Точная наука, сродни вашим механизмам, построенная на равновесии. Сдвинуть там, повернуть здесь, добавить туда... Главное - понять, что и как делать. И чьим именем.
Любопытно, получит ли Бадб долю от убийства этого существа? Порадует ли ее такой подарок? И может ли убить вот эту марионетку, что нафантазировал себе Просыпающийся, человек, сделавший оскорбление богов почти профессией? "Ты из пыли рожден и погибнешь в пыли..." Неистовая порой изрекала слова, смысл которых понимался позже. Лет через пятьдесят, к примеру. Циркон улыбался гадко, Роб чувствовал это каждый раз, когда второй приходил на помощь, даже не видя лица в зеркале. Гадко, самодовольно, холодно. Особенно, когда планировал убийство. Воздух здесь был влажным, растворенным в воде, что была и не была вокруг. Песок тоже был влажным и будь Циркон земляным - все бы закончилось быстрее.
Воде было тяжело. Поднимать мокрые, твердые, увесистые песчинки, размывать их под ногами существа, втягивать водоворотами его под дно... Страшная, непредсказуемая стихия, погубившая больше жизней, чем огонь: пожар тушился водой, а вот остановить паводок, утихомирить приливную волну, повернуть вспять течение было задачами почти невыполнимыми. В любой, даже в самой тихой недоводе, дремала эта дикая сила. Подстегнуть её - и стихия все сделает сама. Помочь второй стихией, растворенной в ней же - и пробуждение пойдет живее...
- Ну не leam-leat ли? - Осведомился Роб у самого себя, когда существо предательски исчезло, даже не дождавшись окончания и не уделив малой толики для неистовой. - Веди, Баночка.
- Там! - Баночку ни магия, ни исчезновения явно не трогали. Не обращал он и внимания на стены, в которых проросли кораллы, на тень, закрывшую солнце. - Вот совсем туточки! Стекляшечки мои!
Дно маленького уютного грота было усеяно красивыми крупными раковинами, яркими, витыми. Баночка застыл на входе, растерянно глядя внутрь.
- А ведь чую. Чую! Тут всё.
- Мы хотим жить. Хотим мир, что начался с жемчужины, со стука, - равнодушно сообщило белокожее существо и повело пальцами. Вокруг ног Роба взвихрился песок, пополз вверх по лодыжкам, сковывая. - Кто ты, чтобы отказывать нам в этом?
- Но ведь вы не живете и жить не будете, - не согласился с этим Роб, подчиняясь оковам из песка, чтобы стряхнуть в лицо противнику дождину с руки, отняв у брызг в полете все тепло, которое ушло на поток воздуха, смывший песок с ног. - Нет тех, кто верил бы в тебя. Все они давно умерли, а вера в самого себя не дает сил к тому, чтобы жить. Лишь - существовать. Божество живет верой людей, их мольбами, чаяниями, благодарностями. Приношениями, наконец. Только живые - воистину живые, дают дух божеству. Не те, кто тебе приснились. Не те, что умерли. А наверх - не пущу, жена против будет. Потому что я - смертный. И лишь смертные могут решать, будет ли жить бог.
Роб - говорил, Циркон - танцевал, не позволяя ухватить за песок, тянул воздух и воду на себя, закрывая путь к стихиям этому существу, что так бесстыдно пользовалось его приёмами.
- Значит, мы создадим смертных, - ответил рот с лица, измятого ледяными каплями. Звуки терялись в отсутствии воздуха, но губы говорили - понятно. - Всё так просто.
В руке создания сверкнул меч, и оно шагнуло вперёд. Клинок расцветал огнём. А за спиной Роба раздавался мерный хруст раковин вперемешку с радостными взвизгами.
- И мир, за семь дней, - буркнул под нос Роб, опуская собственный клинок с плеча, - тоже мне, Господь Саваоф. Про ангелов не забудь, без них никак...
На руке замерцал щит, сотканный из воды и воздуха, скрепленный льдинками, поблескивающими в скудном свете, пробивающемся сквозь толщу.
- А мир - сразу.
Симулякр ударил слева, через грудь.
- Сразу не получится. Смертным нужен день субботний, чтобы отдыхать и славить тебя. - принимая удар щитом, занудно ответил Роб, пинком отправляя в лицо существа изрядное количество мокрого песка, а с ним - и усиливая тот слабый ветерок, что возник от этого подлого шага. - А откуда он возьмется, если ты все единым махом сотворишь, не растягивая удовольствие?
Существо, которое даже не стало закрывать глаз, надавило, навалилось всем телом, прорезая щит клинком.
- Время будет.
- И пророки тебе нужны, которые священные книги напишут, - от собственного занудства становилось тошно, но уронить щит вниз и уйти полувольтом в сторону тошнота не помешал, - и самое главное - древо с яблоками и змием на нем. Смертным нравится такое, особенно если запретишь эти яблоки есть, а почему - не объяснишь...
Последнее слово утонуло в резком выдохе, с которым Роб обозначил удар в голову, роняя меч для удара по телу.
Симулякр опустил голову, глядя прозрачными голубыми глазами на пронзивший его клинок.
- Такого не должно быть. Значит, такого не будет, - договорив, он осыпался песком.
- Без запретов нельзя, - сообщил ему вслед Роб, вздыхая, - иначе в узде не удержишь. Баноч онка, ты нашел свои стекляшки? И ту, которая нам нужна была, зеленую?
Существо училось слишком быстро. Утирая испарину ладонью, Роб снова вздохнул при мысли о том, что к Избранному придется прорубаться с боем. И обернулся, высматривая фэа. Тот с интересом глядел на него в ответ, лаская пальцами большой изумруд. Камень, действительно, мягко светился, и сияние это переходило на руки Баночки, постепенно перебиралось выше.
- Дай его мне, дружище. Помнишь, мы уговаривались? Мена: рыба - на камешек, так? И сыр, как только выберемся. Вкусный, овечий, с перцем...
Стянув с головы повязку, Роб расправил ее на ладони и протянул руку Баночке. Ткань пахла Бадб, была частью неистовой и являла собой то, о чем ни Тростник, ни Роб, ни Циркон предпочитали не думать, когда обнимали богиню. Когда осознаешь, что платье, снимаемое тобой с женщины - суть часть её... Кажется, будто кожу с неё сдираешь. Лучше уж полагать, что ткань - это ткань, а то, что скрывается под нею - Ворона, иначе снова начнет тревожить вопрос, для чего ей любовник... Баночка медленно попятился и Роб взмахнул платком, накидывая его на камень, чтобы рвануться к фэа и выхватить драгоценную ношу из рук. "Ну же, mo leannan, помоги мне. Без рук я буду еще более невыносим, чем без ног!" Камень оказался тяжелым, холодным и тянул на королевство, если бы оно нужно было Робу. Перекинутый через плечо Баночка был не менее тяжел, по старому путничьему закону, согласно которому фунт веса за ярд превращается в два. Но оставить его в таком состоянии Роб не мог - оцепеневшего фэа мог сожрать какой-нибудь из кошмаров.
- Расскажи нам, что такое "пророки"? - фигура стояла в дверях, без оружия, опустив руки.
От этого вопроса и удивления, им вызванного, Роб постыдно закашлялся, подавившись воздухом. Но - заговорил, не прекращая идти навстречу своему неожиданному ученику.
- Это... смертные из числа верующих, что записывают твои заповеди... правила жизни в книги и проповедуют их среди других, неверующих. Иногда прорицают твой приход или рождение твоего сына, который тоже будет пророком и принесет спасение избранным. Отделит зерна от плевел. Пророки говорят от твоего имени и твоими словами, но это не значит, что они слышат тебя. Им достаточно правил... заповедей. Из числа их постепенно появятся жрецы, что будут нести свет твоей истины. Бог, который нисходит к смертным лично - долго не живет, понимаешь? Его распинают на кресте, замуровывают без кожи в дереве или вовсе бросают на съедение кому-нибудь. Потому что бог, ходящий среди смертных, кажется им таким же, и они в это верят, становясь равными ему. А вот Он, живущий где-нибудь поодаль... назовем это место Раем - почитаем. Он таинственен, длань его наказует больно, но она же и милует... Лучше всего, если божество спит - тогда смертные окружают его такой верой, дают столько сил, что жизнь воистину становится райской - сладкой, прекрасной, наполненной очаровательными преподобными мученицами и святыми, в садах...
- Мученицами? - симулякр не двинулся с места.
"Какое любознательное..."
- Прекрасные девы, пострадавшие за веру в тебя... Понимаешь, смертные рано или поздно начнут спорить, кто лучше понимает твои слова. Споры дойдут до того, что они разделятся - и одни начнут мучить и убивать других. Женщины всегда упёрты - во всем. Иной хоть кол в голову забивай - все равно на своем стоять будет. И, конечно же, их будет больше. Погибшие особенно вычурной смертью во имя тебя станут мученицами и будут вечно услаждать твой взор своими прелестями. А тем временем смертные построят множества храмов и обителей, где будут жить другие, которые назовут себя твоими невестами и посвятят жизнь вере в тебя...
Дьявол его раздери, это любопытное божество. Счастье, что Тростник еще помнил, каково это врать - и верить в то, что врешь, как балагурить у костра, а Роб мог облечь это в форму мудрствования. Мученицы на изваяниях и картинах и в самом деле были прекрасны, большинство монашек - сошли бы под бренди, а про раскол он и вовсе не соврал. Остановившись почти вплотную перед существом, Роб вопросительно глянул на него.
- Может, пропустишь? Я Рай иду тебе строить, между прочим.
- А зачем нужны невесты? - поинтересовалось создание.
"Откуда берутся дети..." Роб, которому подобные вопросы воспитанники задавали по несколько раз за день, глянул через плечо существа, надеясь увидеть за дверью бордель в Форрест-Хилл. Борделя не было, зато ответы на подобное были готовы давно - оставалось лишь чуть изменить слова.
- Ты ведь помнишь, что я говорил о твоем сыне, что станет самым главным пророком, вестником и символом всего самого хорошего, что есть в тебе? Так вот, создать его нельзя, он должен родиться от смертной девы, чтобы люди понимали, что ты хоть и спишь, но помнишь о них, и гордились тем, что ты, такое великое, но избрало себе смертную. А из числа невест её выбрать проще, верно?
Отодвинуть или обойти себя существо не позволяло. А потому, поправив Баночку, тяжелеющего с каждой минутой, Роб просто наступил ему на ногу и вкладывая весь свой вес в стопу, невинно произнес:
- Пропусти, о великий.
Нога ударила в песок, а симулякр, исчезнув, тут же возник снова, сдвинувшись на ладонь назад и всё так же загораживая дорогу. Прошёл сквозь капли туманной взвеси, не разбивая, но на долю мгновения включая их в себя.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #669, отправлено 20-08-2018, 14:20


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

- Проще заставить их бояться.
- Нет. - Роб будто невзначай мотнул головой, совершенно ненарочно бросая в лицо существа охапку колючих снежинок. - Любовь дает гораздо больше силы, чем страх. Моя жена и её сестры в этом убедились. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит... Любовь самоотверженна до того, что мы готовы при необходимости отдать жизнь свою за друзей своих, за Бога своего. Потому что только такая любовь исключает из нашего сердца самолюбие, из которого происходит всякое зло; и только такая любовь к ближнему теснее, ближе всего нас подводит к любви Божией. Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастья делает счастье. Страх же бессилен перед нею.
Пожалуй, Бадб тоже нужны были пророки, которые бы излагали мысли также округло, как апостол Павел, чьими словами сейчас говорил Роб.
- Слушай, если не хочешь пропускать - пошли вместе? За разговором и путь короче.
- Нам больше нравится здесь. Расскажи ещё про смысл жизни.
- Нет. Либо мы идём - и говорим по пути, либо - никакого смысла жизни. И других полезных для юного божества вещей.
Строго, но мягко говорил с ним Роб - как с воспитанником, забыв на мгновение, что в дверях стоит образ того, кого следовало уложить спать. Опять-таки - как воспитанника.
Симулякр помедлил.
- Скажи, зачем ты несёшь это на плече?
- Потому что люблю его, - просто ответил Роб, испытывая огромное желание послать существо к Кранмеру, слывшему великим оратором, - не так, как жену, конечно. Но... заповедано любить ближнего своего, как самого себя, а я не хотел бы, чтобы меня бросили беспомощным в пещере с кошмарами. Прости, я тороплюсь. И пропусти, а? Во имя твоей любви к еще не сотворенным.
- Мы сделаем райскую пещеру. Как думаешь, какая ему понравилась бы?
Роб устало потер свободной рукой глаза, уговаривая Циркона потерпеть самую чуть, не вмешиваться, не вносить в теософские беседы меч и политику. И удерживая себя от желания ляпнуть про пещеру, полную сыра, сушеного мяса и красок. Любой Рай рано или поздно превращался в преисподнюю из-за однообразия.
- Ему нравится та, где нас ждет Избранный, последний из твоего народа. - Уверенно заявил он, кивая головой в ту сторону, где могла бы находиться пещера. - Туда я его и собираюсь отнести. Кстати, тебе полезно бы познакомиться с первым своим пророком, и имя у него подходящее.
- Он не наш народ, - мягко возразил симулякр. - Лишь основа. Несовершенная оболочка для несовершенного разума. Во имя любви у него одно назначение и одна цена. Потому что разве боги не должны играть со смертными? - и впервые губы, обожённённые льдом, растянулись в улыбке - ледяной, полной жестокого самодовольства, от которого вспыхнули глаза.
- И снова - нет. Знаешь, в каждом заложена потребность и возможность любить. Особенно - в Боге. Потому что любовь бескорыстна, отличается благоразумием и не имеет себялюбивого пристрастия. Был такой мудрец - Демокрит. Он и вовсе сказал однажды: "Кто сам не любит никого, того тоже никто не любит." Вслушайся в эти слова и подумай, о чем они говорят. Любовь похожа на море, сверкающее цветами небесными. Счастлив, кто приходит на берег и, очарованный, согласует душу свою с величием всего мира. Тогда границы души бедного человека расширяются до бесконечности, и бедный человек понимает тогда, что и смерти нет и нет того, что называется у бедных людей «сегодня» и «завтра». Исчезает тогда эта черта, разделяющая всю жизнь на «тут» и «там». Не видно «того» берега в море, и вовсе нет берегов у любви, - Роб вздохнул, прибегая к последнему аргументу перед тем, как спустить с поводка Циркона, - но ты меня не полюбил. Иначе пожалел бы. Я устал, хочу к жёнушке, а чтобы получить это, мне нужно отнести Баночку и камень Избранному. Я ведь не отказываюсь говорить, так? Но - по дороге, понимаешь? Твоё желание говорить - себялюбиво, а Бог не может себе быть таким, он выше низменного эгоизма. Если ты этого не понимаешь - ты не бог, ты всего лишь кому-то снишься. И потому говорить со мной, консортом Той, Которая Видит Всё, Открывательницы Путей, Вороны Битв - не достоин.
- Это всего лишь один взгляд на вопрос. Возможно, если бы те, кто вытащили нас с речного дна, насытили чем-то другим - то всё могло обернуться и иначе, - рассудительно заметил аватар бога. - Но случилось так, что целые поколения мыслили вовсе не о любви. Разве что, так сказать, о себялюбии, что, разумеется, не так красиво, но обладает, согласись, определённой красотой. И в этом случае чья-то жена, признаю, не имеет особенного значения, но я ведь искренне пытаюсь понять, как можно относиться иначе. Но говорить на ходу о настолько важных вещах? Мне кажется, это непра...
- Tá tú ag tabhairt dom roinnt seafóid*****, - выдохнул Роб, втыкая кинжал в живот собеседника. Вытащить оружие, пока кто-то рассуждает о каком-то дерьме, к которому и прислушиваться не стоило, потому что упомянутой субстанцией тянули время - недолго. Сделать шаг для короткого замаха - тем паче. А вот с отступлением назад ничего не вышло: существо замерцало, уподобившись Флу и пропустило руку с кинжалом внутрь себя, снова обретя плоть. И пока Роб соображал, вытаскивать ли ему руку вместе с внутренностями, которых, кажется, не было, или протолкнуть вперед - оно рассыпалось уже знакомым черным пеплом, оставив лишь ощущение довольной улыбки. Но Роб заметил это лишь мельком, галопом, какому позавидовал бы и Феникс, припустив к платформе.
Нужный камень за прошедшее время успел плотно зарости крепкими кораллами, и Робу пришлось сбивать их рукоятью кинжала - иначе острые края грозили разрезать руку даже через перчатки. Но скрытый в стенах механизм, пусть и скрежетал, и выл на ходу, всё ещё работал.
После короткого подъёма, несоразмерного с пространством, открывшимся на уровне жемчужины, платформа несколько раз дёрнулась и остановилась. Дверь откатывалась в сторону неохотно, рывками, впуская яркий чёрный свет, от которого глаза болели изнутри. А купол, покрытый шевелящейся зеленоватой плесенью, испещряли ожоги, словно какой-то безумный художник водил по нему факелом, рисовал копотью и невероятным жаром, от которого плавился и тёк сам камень.
Чтобы охватить картину взглядом, Робу понадобился всего миг, и одновременно - застывшая, тягучая вечность, потому что время сходило с ума вместе с пространством. Карлик, опустив носатую голову на впалую грудь, сидел у стены и, казалось, просто спал. За его спиной плесень темнела алым, и такая же лужа, тёмная в этом свете, растекалась по полу. Рядом, у самой руки лежала пустая, выхолощенная огненосная трубка. И только талант целителя помог Робу понять, что Избранный был ещё - еле-еле - жив. Пусть по виду и не дышал.
Рядом, глядя в потолок, вытянулась на малахитовом полу Флу, ушедшая слишком далеко от доверенного побережья. Рука ещё сжимала рукоять сломанного у самой гарды меча, и на этот раз изрезанная чуть ли не в лоскуты туника тяжело намокла от крови. Тянуло от фэа вытекающим временем.
По всему полу раскиданы были туши отвратных, покрытых бородавками и нарывами тварей, состоявших, казалось, только из когтей, клыков и лезвий, которые росли прямо из кожи. Часть их ещё дымилась, наполняя воздух омерзительной вонью. Впрочем, от разрубленных пахло не лучше.
А сама камера - мерцала так, что глаз не успевал отследить, только - запечатлеть момент, потом - следующий. И магия, сам воздух не успевали тоже.
Муилен замирает в выпаде, но белокожий бог уже появляется сбоку, занося руку, пальцы на которой вытягиваются, оборачиваясь кинжалами, но фэа оказывается позади, оставляя только росчерк ленты, но бог смещается, вытягиваясь во времени, стоит на саркофаге, но Муилен исчезает оттуда, куда вонзается ледяная стрела, переходит, исчезает снова - выронив спицу в тягучий воздух, но появляется всего в шаге впереди, но бог вздымается у неё за спиной... и недоумённо смотрит на пробитую грудь. Муилен же смещается, просачиваясь между воздухом, смещается, исчезает, смещается...
Первым звуком, раздавшимся в камере, стал звон обугленной спицы о малахит. Но Роб его уже не слышал.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #670, отправлено 20-08-2018, 14:20


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Вороны граяли над головой, закрывали черными стаями солнце, подчиняясь гортанному напеву Бадб, что вела его низким, хрипловатым голосом. С запада, где стояли Dannan, наползала туча. Она глухо ворчала и перекатывала багрянец меж тьмой, отблески алого падали на парящую под ней Немайн, красили стяги и его волосы. Ард, Тростник, единственный, кто равен Бадб во всем, не нуждался в грозе, чтобы отправить фоморов, куда Мананнан челн не гонял. Как не нуждался он и в том горячем примерении после бурной ссоры в шатре, об одном воспоминании о котором появлялась слабая, косая, одним углом губ самодовольная улыбка на вечно серьезном, холодном лице. Для чего дар благосклонности от нее, если перед битвой Неистовая отзовет печати с рук, и....

Тростник мельком глянул на запястья - и слегка удивился. Они были не теми - шрамы, коих было много, скрывались под узкими рисунками, прячущимися под косицей - Бадб? - наручами и рукавами странного, колетчатого доспеха. Рисунки он видел и сквозь всё это нагромождение брони - и они тоже были не те. Заросли чертополоха и клевера, из которых выглядывали вороны, сменились узкой вязью трикселей и все тех же чернокрылых, точно Ард был не простым илотом, хоть и генералом, а чем-то большим. Змеи, обвивающие руки до плеч, исчезли вовсе, оставив смулую кожу. Он оглянулся, ища командиров, и...

В спирали скручивалось вытекающее из дщери Фи время, смешиваясь с ее собственной кровью и кровью карлы. Вторая из дочерей самой непредсказуемой богини билась с юным богом. И пуста была та часть духа, где некогда жили огонь и земля, зато воды и воздуха хватало вдоволь, и целительство отзывалось охотно, и...

Мать у всех одна. Кем бы ты ни был, когда бы не родился, но Матерь у тебя общая и с карлой, и с дочерьми Фи, и с юным божеством, самонадеянно полагающим себя умным и сильным. Лишь в ее, Матери, руках все взевешено и отмерено, лишь Её волей вершится всё в мире богов и смертных. Это она показала Путь, дала Силу, подарила Свет, наградила Любовью и самое главное - создала Выбор. Это её Дочь и Жрица, Бадб, поделилась с ним своей силой и своим путём, и...

Жизнь юного бога потекла к отпрыскам Фи, к карле, к самому Арду так споро, точно Мать улыбнулась илоту своей дочери. Ард понимал, что это - главный, он выпустил его, использует силы, чтобы осуществить свою месть, холодную и продуманную, использует целительство, которое могло работать не только с телом, но и с духом, с самой сутью, но - радовался этому. Бой - любой бой - это упоение бездной, бушующим океаном, шквальным ветром. Это - трепетание плаща за спиной и кровь врага на лице и языке. Это - ликование, смешанное с неистовой яростью... Только глупцы думают, что в бою сражаются люди. Нет, тысячью глоток кричат, стонут и рычат там дикие звери, чьи поводки сброшены хозяевами. Плевать на жизнь и на смерть, если нет врага и нет ярости, если есть ты и твой меч, и отблески клинка чертят в небе диковинный узор, и ноги танцуют, не касаясь земли, а кисточка на рукояти описывает спираль, что ведет в бесконечность, и есть радость, и ты - это меч, а меч - это ты, и он мир, и он небо, и...

Жадно хватался за поток чужой жизни карла, и целитель помогал ему в этом, разбирая на камешки самую суть юного божества, встраивая каждую частичку туда, где она была на своем месте, чтобы стала она частью... Избранного? Смешное имя. Девочка-цветок лишь вздохнула, когда Ард поднял её на руки. Так хотел главный, что мертвой хваткой держал сейчас третьего. Третий был сродни Тростнику и считал это неуместной сентиментальностью... хм, тоже смешное слово... этот отцовский поцелуй, запечатленной на лбу какой-то фэа, пусть она и от семени Фи. Дитя и без того скоро придет в себя - ей досталось покрывало из чужого целительства, запечатывающее раны в теле, в духе, во времени. Второй девочке досталось Творение. Нерожденный, созданный какими-то ублюдками юный бог умел творить. Это непонятно было, чуждо и Арду, и тем двоим, что стояли сейчас обнявшись, не желая сливаться с ним. От главного тянуло стыдом и укором за ошибки, от третьего - мрачным холодом и желанием поскорее закончить всё... это. Но целителю было все равно. Наплевать, как в битве. У него - и у Арда вместе с ним - был свой бой. Со Смертью. С темноглазой и среброволосой девой в белом платье, что зазывно улыбалась и пряталась где-то за границей зрения, но Тростник знал, и знал главный - она всегда рядом, его неизменная спутница. Неверная девка, одаряющая своим последним поцелуем любого, но верная в своем преследовании. Как пиявка в руках Диана Кехта, бога врачевания, алчно тянул он из этого юного божества всё, чтобы заполнить пустоты духа этого маленького отряда. Жизнь - за жизнь, отнимая чужую - отдавай свою. Ард, командир легионов двух богинь, был наделен правом блюсти Закон. А главный сообразил, как воплотить его буквально. Даже Баночке... нет, ну какие же смешные имена! Даже ему досталась малая толика. А остальное Тростник упрятал глубоко, в самый темный, самый прочный угол себя, и...


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #671, отправлено 20-08-2018, 14:20


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Роб упал на малахит пола, задыхаясь от подступающей к горлу тошноты. Чёртов Тростник, мать его всем полком! Сколько ни называй убийство доблестью, умением, подвигом или подлостью, важно - что это тоже ремесло. Ему учат, им сохраняют жизнь, им отнимают жизнь, оно приносит пользу, у него свои тонкости и навыки... Ох, как ненавидел Роб всё это! Особенно - когда его вынуждали выпускать Арда. Быть магистром и архимагом - само по себе испытание. Это сложно - соблюдать самоограничение силы, проистекающее не столько от того, что дурь некуда девать, сколько от понимания схем и последствий. Порой хотелось махнуть рукой - и пусть всё катится к чертям. В самом что ни на есть прямом смысле. Но - сдерживался, вовсе отказываясь от магии, чтобы соблюсти зыбкое равновесие. "Большая сила - большая ответственность", - напоминал он себе, когда разбирал воздух на уровни, о каких подозревали лишь немногие маги, чтобы собрать все обратно - и снова обойтись без магии.
"К чёртовой матушке."
С трудом унимая тошноту и с трудом же поднимаясь на ноги, Роб заставил себя дойти до Избранного, которому очнуться сейчас не позволяла лишь убежденность тела, ошарашенного внезапным исцелением, в том, что оно все еще умирает. Муилен, застрявшая в своём мерцании, справилась бы сама. Ну, как-то же она справлялась до этого? Подсчитывать потери и приводить в чувство бойцов он будет потом. Сначала - камень.
- Вставай, отец, - пробурчал Роб, усаживаясь рядом с ним и вкладывая в руки платок с камнем, - мне твой бог внутри нахер не нужен. Не люблю я всего этого.
- Ты там задержался лабораторию подмести, что ли? - склочно отозвался тот, совершенно неуважительно сдирая с изумруда обёртку, и добавил так, словно это причиняло ему боль. - Спасибо. И девочкам. Если б не отвлекли, как пить дать, помер бы.
- Нет, для просветительских лекций о том, как должно выглядеть порядочное божество, - повязка снова вернулась на голову и Роб вздохнул, как никогда понимая мучения Розали в первые месяцы беременности. Мутило так, что впору таз было искать. - Не сразу понял, что время тянет. Чёртова привычка к переговорам... Флубудифлуба Фихедариен-на-Грейн, подъем!
Флу, застрявшую между когда-то и здесь, покрывало, содранное с существа, исцелило не так, как хотелось. И если выбирать между ушатом воды и утомленным работой целителем, Роб предпочел бы последнего. Быстрее, да и не любила феечка, когда ей на голову что-то выливали.
- Это мечи об что нечестно ломаются совершенно него, - не открывая глаз, пожаловалась Флу. - Оно закончилось?
- Нет, - откликнулся карлик, ловко вставив камень в гнездо. - Будет гадить, пока энергия не рассеется. А тогда-то я, наконец, смогу продолжить работу.
Роб неохотно поднялся на ноги, чтобы поднять девочку на руки и сесть с нею у стены снова. К тошноте добавилась еще и головная боль, но отдавать себя для того, чтобы исцелить кого-то... Цирконом его назвали не зря, всё же.
- Что нужно, чтобы её рассеять, Избранный? - Во время целебства он предпочитал говорить, отвлекая себя и страждущего от того мерзкого ощущения живого и жидкого огня, бегущего по жилам, что ощущался при этом.
Карлик, который уже возился у основания своего саркофага, поднял голову над краем.
- Согласно расчётам, учитывая недавний расход... м-м, я бы сказал, подождать ещё примерно пять столетий, пока рассеиватели... Ага! - он ногой выпихнул из-за помоста небольшой деревянный ящик, вскрыл и выхватил оттуда небольшую пузатую бутылку. - Надо было сразу с собой брать. Просыпаться не так обидно. Остальное - как обещал. Пользуйтесь.
Роб покосился на ящик и мотнул головой. Пить не хотелось. Совсем. Тёмная, гнетущая ненависть к самому себе падала на него сродни тяжелому одеялу, накатывала прибоем, чтобы отхлынуть вскоре.
- Не обижай, Избранный. В одной лодке плывем. К тому же, я не беру плату за то, что кто-то исправляет мои же ошибки... Лучше скажи, чем помочь?
- Плата? - карлик от удивления подскользнулся, ударился подбородком о край саркофага и невнятно выругался. - Подарок. Те времена, когда мы думали, что с верзилами и дышать одним воздухом не стоит, как-то давно миновали. Считай, предложение перемирия в войне, которая закончилась тысячу лет назад. И нет, ничего не нужно. Управляющие структуры на месте, потоки я восстановил... хотя, буду признателен, если камеру завалят. Терпеть не могу туристов. Разве что сделал бы исключение для красивых девушек. В цветах.
- Девушек в цветах не обещаю, а вот завалы будут точно, - усаживая Флу рядом с собой, поклялся Роб, мрачно размышляя о том, как они всей измученной компанией будут выбираться на поверхность и сможет ли Муилен открыть туда дверь без мельницы. - Уж не знаю, выражать ли надежду на встречу через несколько тысячелетий или сохрани от неё Бадб, но... Был рад знакомству.
- Бывай.
Крышка опустилась, издав усталый вздох, и ещё спустя несколько секунд камера изменилась снова. Исчез невидимый чёрный туман, ушла плесень, оставив только полосы от огня. Исчезли туши неведомых монстров вместе с вонью. Одновременно Баночка открыл глаза и приподнялся на локтях. И так вышло, что уставился он при этом как раз на грудь Флу в разрезе туники - и застыл с расплывающейся по лицу блаженной улыбкой.
Роб погрозил ему пальцем, доставая из-под наруча платок. Конечно, использовать его так еще не приходилось, но... Хоть девочка и не обращала внимания на взгляд Баночки, взгляд был неприятен, точно фэа разглядывал дочь Роба. Платок завязался в подобие того слюнявчика, какой навешивают младенцам, но хотя бы чуть прикрыл Флу. А вот глянув туда, где только что мерцала Муилен, Роб остолбенел. Девушка исчезла, будто ее и не было.
- А... Флу, что с Муилен?
- А? - фэа отвлеклась от изучения косынки и огляделась. - Ничего страшного. Просто растворилась. Эта странная дрянь её совсем загоняла. Бррр.
Роб хмыкнул, поднимаясь на ноги.
- Она появится? - Поинтересовался он, протягивая фэа свой кинжал. - Вот, пусть вместо меча будет пока.
На поверхность. К воздуху и ветру, к свободной, настоящей воде, к людям-фэа и сну. И еще, возможно, к горячей похлебке в пузатой глиняной миске. И все это - в не менее горячей ванне.
Флу кивнула.
- Ага. Потом. Где-нибудь - точно.
- А мы, простите, где? - вмешался Баночка мягким, извиняющимся тоном. - И вы кто? И кто эта милая фэа в очаровательной модной тунике?
- А черт его знает, где мы, - честно ответил Роб, надеясь, что Муилен не решит возникнуть здесь снова, - где-то глубоко под землей и под городом. Милая фэа - мой адьютант, я - Fuar a'Ghaoth и мы идем наверх. Вы с нами, уважаемый?
Устало порадовавшись вернувшемуся к Баночке разуму, он кивнул в сторону двери. Удивляться, размышлять и волноваться уже не получалось.
- Конечно, - кивнул Баночка и со стоном поднялся, - ох, тяжко-то как... что же это со мной... меня, господин, А'Хиг зовут, художник из Танелла, - он взглянул на морщинистые руки и замер. - Ой. А ведь это обычно с кем-то другим. Более смертным?
- Это вы Бевана рисовали?
Даже радости от обретения художника не было. Закончилась. Ушла на ликование по поводу обретения им здравого смысла. Роб вздохнул, направляясь к выходу из каморы.
- Ох, конечно! - забыв о своих проблемах, А'Хиг закатил глаза. - Какая формы! Какая грудь! Вы бы тоже не удержались, уверен. Тут же схватились бы за карандаш.
"За кнут - и по заднице..." Особенно - после этого путешествия по катакомбам. Впрочем, наверху, куда вела спокойная и пустая шахта, лишенная каких-либо кошмаров, его наверняка ждал моргенштерн. И Бадб с ним. Потому что думать надо...

_______________________________
* семь неприличных слов, частично связанных в одно предложение
** добрый день
*** сладких снов
**** уууу, как неприлично.
***** ты втираешь мне какую-то дичь


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #672, отправлено 20-08-2018, 14:20


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

День 3.

Жизнь и сновидения - страницы одной книги. Наверное, поэтому Роб так обрадовался, когда проснувшись утром, обнаружил себя в постели, под тяжелым теплым одеялом. Безумно долгое вчера, не закончившееся выходом из шахты, тянувшееся до поздней ночи, пока Роб громко пугал всех желающих страшными проклятиями, наложенными на штольни и прочей чертовщиной, когда ужинал прямо в огромной лохани с горячей водой, негромко рассказывая Листику об Избранном, спящем боге и необходимости завалов, пока пытался улечься поудобнее и справиться с ненавистью к себе... Он точно помнил, что сидел на полу в этой маленькой комнатке на втором этаже таверны, укоряя себя за поспешность и за потерю Муилен. Как он оказался в кровати оставалось загадкой, впрочем - приятной.
Спать всё еще хотелось так, что глаза закрывались сами, но мысли - уже проснулись. И принялись суетиться, путаться, заставили рявкнуть, чтобы выстроились по ранжиру... После этого ничего не оставалось, как опустить голову в таз с холодной водой, коснуться щек и подбородка, уже прилично заросших, смириться с выводом, что и так сойдет - и спустится вниз, одевшись. Дремать можно было и за едой.
В этот ранний час в таверне было на удивление фэйно. Впрочем, Листик упоминал, что наличие стальных щитов на окнах и дверях в последние годы сильно повышали статус и привлекательность любого здания, и мало было в округе домов, защищённых лучше, чем "Полумесяц над двуглавой горой". В зале, которая занимала большую часть первого этажа, вдоль проделанных в стене бойниц даже шли помосты для стрелков, как в небольшой крепости. И засовы на двери, толщиной в плечо, окованные железом, снимать приходилось вдвоём-втроём. Роб созерцал все это сонно, лениво прихлебывая крепкий, прозрачный бульон из крутобокой чашки, которую принесла милая, улыбчивая фэа с печальными серыми глазами. Обычная осадная жизнь, где всякий может оказаться врагом или тварью, годной лишь на декокты да в бестиарий. Жизнь, какую должна предчувствовать Англия, уведи он лучших из ордена за собой в Новый Свет. Худо-бедно, но пока они справляются со всё растущим числом нежити, выпускают мальчишек на тракты и многие даже возвращаются со своей первой охоты. Два года - срок малый. Для всего малый - и для того, чтобы снарядить экспедицию, и для ренессанса, и для подготовки юнцов взамен тех волков, что отправятся за море. Роб с огромным удовольствием совместил бы и возрождение веры, и экспедицию, отправив вот прямо сейчас тех, кто отсеялся из полка, туда. Вместе с семьями, скотом и припасами. Вместе с инструментами, оружием и семенами. И через два года там был бы острог, достроить который в крепость - не стоило почти ничего. И для этого бы не понадобились даже корабли - туатские привычны к чудесам, а Немайн и Бадб раньше держали отличнейшие коридоры... Вспомнив, как вел тех же людей с Авалона до Британии через такой вот тоннель, Роб хмыкнул, отпивая еще глоток. Обо всём этом следовало поговорить с неистовой. Обо всем этом нужно было поговорить с Раймоном, который при своем Фламберге, всё же, умел думать - и потому был единственным, кому можно было доверить колонию.
И мысль эту надо было хорошенько выносить, чтобы явить двум упёртым созданиям - жене и сыну - чистенький, гладкий, без изъянов план. Раздумья его нарушил мягкий приятный голос.
- Не возражаете, если присоединюсь? Меня прозывают Бреди, и на данный несчастливый момент имею честь быть мэром славного города Танелла и округи. Ну, после того, как съели предыдущего. Хорошо хоть, знак выплюнули, а то как же отличить?
Худому фэа в розовой тунике и красной налобной повязке на вид было лет тридцать. Грудь украшал большой орден в виде золотой шестиконечной звезды, украшенной камешками.
- Прошу вас, господин мэр.
Роб радушно улыбнулся, точно принимал в своем кабинете в резиденции. Правда, фэа, украшающий свой город такими помпезными изваниями, заочно ему не нравился. Впрочем, в этом могло быть виновато томное состояние от прихваченных сил спящего бога, отполированных тысячелетним самогоном.
Всё та же подносчица поставила перед мэром большую кружку с разбавленным, судя по цвету, вином. Бреди проводил девушку взглядом, поцокал языком и сделал глоток.
- Бедная девушка... - впрочем, он тут же просиял. - Как и бедный город, но вы дали нам надежду! Если оружейные ряды оживятся - это как кровь в сердце Танелла! Я уже составляю списки рабочих, готовлю карты, чтобы очертить круг... хотя, конечно, это всё очень интересно - для историков, разумеется! Только для историков. Благодарю от имени города. Искренне и от всей души. Мы объявим этот день праздничным. Фестивальным. Ведь всем нужно радоваться, верно?
- Никаких историков и никаких фестивалей, господин мэр, - лениво проговорил Роб, представляя себе эти праздники и вздрагивая, - и никаких статуй, пожалуйста. Вообще, лучше забудьте, что я тут был. И... чем обязан?
Если оружейники были сердцем Танелла, то квартал вокруг башни мага, без сомнения - шрамом на лице. И идти туда Робу не хотелось до смерти. Чувствовал себя золотарем, вынужденным убирать за другими нагаженное. Да и устал от магии, бойни, от... всего устал.
- Как же это - без статуй? - удивился мэр. - Герой, выносящий на руках раненую спутницу... или лучше Барру... попирающий гору ногами... но хорошо, хорошо! Если вы так против, не будем об этом, пусть даже статуи и фестивали привлекают в город фэа. А это значит - привлекают деньги. Но вот об этом я и хотел поговорить, - мэр поставил локти на стол и наклонился ближе. - Неловко об этом просить, но, с другой стороны, нам нужно одно и то же. Один герой Танелла ищет другого - и это чудесно. Красиво. Но наш город окружён горами, и единственный перевал закрыт. Банды, отряды, жуть! И не пропускают караваны. Грабят! Похищают детей! И, понимаете, город с удовольствием выплатил бы награду за головы... а потом, с открытой дорогой, разойдётся слух, что Танелл снова живёт, и мы справимся сами. Конечно, конечно, в одиночку вы могли бы просто перебраться через горы, но... вдруг?
Роб подозрительно уставился на собеседника, догадываясь, что статуи и фестивали будут. Обязательно. Как только он уйдет - или сгинет на перевале. Банды, отряды... Многовато выглядело для одного человека, который, к тому же, не был констеблем и не имел под рукой королевскую стражу.
- Господин мэр, вы, возможно, думаете, что я, уподобившись храброму портняжке, одним махом семерых... Увы, это не так. К тому же, я не герой. Но ваше предложение мы могли бы обсудить, разумеется. Для начала, поясните мне, куда ушел Беван? Затем было бы полезным узнать, чьи там банды грабят и похищают.
- Орки, - Бреди с сожалением развёл руками. - К сожалению, Беван не выбил всех. Но ведь это орки, господин. Не станет командира - и разбегутся. А Барру ушёл к великану. В тот замок, что в высоких горах. Говорят, великан владеет такой волшебной силой, что мог бы снять и проклятье. Если бы захотел, разумеется. Поверьте, я его отговаривал. Её.
Орки, быть может, и разбегутся, но ненадолго. Пока не выберут нового вождя. Роб вздохнул, вытягивая ноги под стол и сразу же занимая ими добрую долю уголка, в котором сидел. Предложение выбить орочьего командира выглядело простым только на словах - попробуй до него дотянись. Кто-кто, а уж горбоносые были любителями подраться и делали это мастерски. И Барру ушел к великану... Роб представил, как вламывается к исполину с вопросом, не видел ли тот Бевана, улыбнулся своему воображаемому полету от пинка хозяина замка и жестом позвал к себе подавальщицу.
- Мне нужен портрет Бевана, господин мэр. Одежда для девочки и ей же - меч по руке. Сумка с припасами, моток прочной веревки, пепел от древесного угля, лук или арбалет. И - хороший засапожный нож. Раз уж всё равно лезть в горы за чертовым Барру, попробую поговорить с орками.
- Последний, кто пробовал говорить с орками, вернулся к нам в маленьком мешочке, - жизнерадостно ответил фэа, лихорадочно черкая на непонятно, откуда взявшемся листе бумаги. - И, значит, нож... найдём. И, наверное, тёплые сапоги и перчатки тоже? В горах снег не сходит..


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #673, отправлено 20-08-2018, 14:21


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

- В горы?! - подавальщица уставилась на Роба широко раскрытыми глазами, потом вспыхнула, смутившись. - Простите, господин. Вы звали?
Роб просиял ей улыбкой, за которую, как он подозревал, Бадб позже оторвет ему уши. Не смог удержаться, слишком велик был соблазн просто любоваться хорошенькой феечкой.
- Да, милая. Найдешь для меня веточку мяты? Или любой другой пахучей травы, лишь бы не чеснок? Благодарю вас, господин мэр, я пришел к вам из зимы, перчатки и сапоги нужны только Флу. И, пожалуй, мы не откажемся от плащей в цвет горного снега. Значит, говорите, в мешочке? А тот, кто рискует прогуляться к башне мага, обычно в чём возвращается?
Мэр на секунду поднял на него взгляд.
- Иногда - в собственном панцире. И я не о доспехах. Знаете, господин, - его глаза вспыхнули предвкушением. - Я мечтаю о том дне, когда мы сможем объявить западный район полигоном, местом испытания героев. Кто вышел, кто насколько далеко зашёл. За плату, разумеется! Думаю, немалую. Выдавать бумагу, с печатью, знаете, чтобы сразу было понятно, что - герой!
"Торговец..." Впрочем, осуждать желание использовать проклятия и заклятья, разлетевшиеся от башни, для того, чтобы обогатиться - и обогатить город, Роб не мог. Михаилиты ведь тоже жили тварями, только что бумаги с печатями им чаще выдавали об ином. Да и героями братья ордена не были, за редкими исключениями. Впрочем, исключения эти и жили недолго.
- И изваяние, отлитое из бронзы, вручайте, - кивнул он мэру, - маленькую копию самого героя. Почему девушка-подавальщица так удивилась желанию идти в горы?
Бреди взглянул на него с новым уважением и снова придвинул к себе лист.
- Бронзовые изваяния... пожалуй, три штуки, для раздачи поклонницам. И форма за отдельную плату. Замечательно. А бедное дитя... - он прервался, когда подавальщица принесла несколько ароматных веточек. - Дочка у неё года с два назад пропала во время рейда. Собирала с отцом ягоды. Совсем ещё кроха, увы. Золотые волосы, глазищи на поллица... очаровательный ребёнок. Теперь-то, конечно, никакой надежды не осталось, но всё же, как видно, надеется.
- Поклонницам не те изваяния нужны будут, - меланхолично и задумчиво буркнул Роб, отправляя эти самые веточки в рот, - им вообще лучше раздавать миниатюры на ленточках, чтобы носили вместо ожерелий. Сколько ребенку тогда лет было?
Зимой в горах голодно. Дикие козы уходят на теплые пастбища, где траву не приходится выкапывать из-под снега, а домашние - мрут от бескормицы. Даже привычные ко всему горные кланы спускаются в долины, чтобы грабить или торговать. И когда мужчины возвращаются с охоты - с хлебом ли, с еще теплой козой - все радуются. Радуются, что проживут еще день, что полакомятся чем-то, кроме опостылевшей всем солонины. Счастье, если удавалось затравить оленя - аромат жарящегося мяса заполнял дома, а беременным доставалось особое лакомство - сырая печень. Удивительно, но такими зимами рождались самые крепкие дети, самые сильные воины, точно еще в утробе матери они закалялись для жизни и битвы. Отец, мир ему в селениях вечных, часто посылал подводы горцам. Делали то же и братья, и сам Роб. И потому он, как никто иной, понимал каково оркам на перевалах. И догадывался, что детей они попросту ели. И, всё же, теплилась надежда найти эту девочку. Если она была достаточно взрослой, чтобы работать, её могли оставить. А повзрослевшая, почти женщина - уже сгодится, чтобы рожать новых воинов. Но захочет ли сама пропажа возвращаться назад, если у нее там уже орава детишек? Впрочем, вдвоём с Флу задача становилась проще. Разведку боем они бы не потянули, а вот скрадывание, пока один говорит - или пытается говорить, а другой - шарит по лагерю противника, им будет по силам. Осталось лишь пояснить феечке, что от нее требуется. И поинтересоваться у самого себя, какого чёрта он ходит на банды орков в одиночку, если в лагере у него целый полк, который требовал внимания и учений?
- Четыре всего. Наверняка в котёл пошла, - с безжалостным сочувствием озвучил его мысли Бреди.
В четыре года рёбенок вполне может собирать хворост, носить воду, мыть посуду и даже кашеварить. Сейчас ей было бы шесть лет. Слишком мала, как не считай.
- И о чём же говорили с орками вернувшиеся в мешочках? - дожевывая пряные листочки, поинтересовался Роб. - Что сулили, что требовали? Да, и это вольные племена или какой-то владетель со службы погнал?
В дипломатии, как и на войне, узнавать о противнике нужно было все и заранее. Иначе выходили недоразумения. Искусство поглаживать злого пса, пока не будет готов для него ошейник Роб постигал тоже в ордене. Арду оно было ни к чему, а вот магистру и порубежному лорду умение импровизировать речи и тщательно продумывать умолчания могло бы спасти жизнь. Главное - не увлекаться.
Прежде, чем ответить, мэр сделал несколько глотков, ополовинив кружку.
- Остатки гвардии Тёмной Госпожи, разумеется. Те, кого разогнал, но, увы, не добил, Беван. Ну а предлагали, как водится, проваливать. Даже за выкуп! Жили же они раньше где-то ещё. Ну и помилуйте, не в стражу ведь их нанимать. Тогда проще сразу город сдать. А малая плата их, видимо, не устраивает. Тоже можно понять - так-то всё берут. Но, правда, не знаю. Послы не очень-то возвращались. Живыми, имею в виду. Кто их знает, что не нравилось?
- Не в стражу, конечно, - задумчиво согласился Роб, - из ордынцев и стражники плохие, и гвардейцы... А вот те же перевалы они охранять вполне способны. Вопрос в том, сколько готов за это платить Танелл и готовы ли орки договариваться... Сколько вам времени нужно, господин мэр, чтобы всё подготовить?
Бреди улыбнулся, не скрывая удовольствия.
- Самое большее - два часа. Подберём. Ах, да, вы хотели портрет... сейчас... Вот.
Рисунок, который лёг на стол, был сделан явно наспех, штрихами, но рукой мастера. Беван казался живым, летящим к зрителю в облаке вьющихся волос, которые рвал неощутимый ветер. Какое бы проклятье ни накладывал его обидчик, уродство в него не входило. Барру достались тонкие, изящные черты лица, искажённого возвышенным гневом, пылающие жаждой мести огромные глаза под длинными ресницами. И, разумеется, фигура, напоминавшая песочные часы. Впрочем, если художник был верен истине, а не преувеличению, мышцы полководца никуда не исчезли, просто... смягчились.
- Вот tolla-thone, - не изменяя задумчивости, удивился Роб, - не узнал бы, встретив. Что ж, два часа так два часа, хотя хотелось бы быстрее... Благодарю вас, господин мэр, за оказанную честь и беседу.
Мгновение он колебался, размышляя, стоит ли прогуляться к башне мага, из михаилитского любопытства, но отбросил эту мысль. Еще ненароком сломает мэру источник доходов. Лучше уж эти два часа было подремать. Или побалагурить с хорошенькой подавальщицей, хотя бы для того, чтобы узнать, как достоверно выглядела её дочь.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #674, отправлено 20-08-2018, 14:21


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Кто-то из однообразно великих греков сказал: "Горы - это застывшие волны, вода - это льющиеся горы". Созерцая орочий лагерь в долине, сразу за перевалом, окруженный двойным частоколом и башнями, Роб был склонен с этим согласиться. И даже зауважать вождя этого беспокойного племени, выбравшего такую удачную позицию для того, чтобы расположить свои пять-шесть десятков плотных, коренастых и смуглых фэа, среди которых было удивительно мало орчих - или они скрывались в шатрах из шкур, вместе с пленниками. Если последние были вообще. Над хижинами поднимались дымки, снег и морозец пощипывали щеки, подгоняя, заставляя поторопиться, нашептывали ветерком, что где-то за ними Беван ждёт, ждёт, ждёт... Нет, это щелкала в вершинах елей какая-то сойка или её родственница... Чёрт их знает, что тут водилось, но вездесущих птичек-сплетниц Роб встречал везде. Каждый шаг, каждый вздох сопровождали они своими криками в спину, замолкая, когда чужак приближался к следующему пернатому постовому и обозначая тем самым дорожку. Впрочем, по скалам и лесу они с Флу прошлись тихо и споро, посчитав хижины и орков, убедившись, что подходов иных, чем в лоб нет вообще и остановившись под этой елью с пушистой голубоватой хвоей. Оставив Флу в тени, Роб оперся плечом на дерево, не обольщаясь по поводу своей незаметности. Капюшон белого плаща он снял, и зеленый платок на голове, должно быть, был виден далеко на снегу.
- Флу, - задумчивость, кажется, поселилась в голосе надолго и прощаться не собиралась, - сейчас я буду совершать глупости. Говорить с часовыми, то есть, и просить их позвать вождя. Потом, надеюсь, говорить с вождем. Мне нужно, чтобы ты проникла в лагерь и незаметно, понимаешь меня - незаметно? То есть, так, чтобы тебя не видели, не слышали и не унюхали. В общем, твоя задача - узнать, есть ли там пленные, сколько их и пути отхода с ними.
Дождавшись кивка девочки, Роб спустился с уступа, чтобы подойти к воротам.
- Latha math*, воин! - Обратился он к часовому в кольчуге, что разглядывал его из башни над воротами. - Моё имя - Роб Бойд из клана Бойд, и я пришел говорить с вождем.
Легендарные прозвища он решил пока оставить. Всегда полезно быть просто собой, а не кем-то, кем был очень давно. Особенно, когда твой соратник из прошлой жизни убил их госпожу и разогнал гвардию, поленившись добить. На месте орков Роб очень бы злился на всякого, кто хотя бы просто сидел рядом с Беваном когда-то.
Тот что-то проворчал себе под нос и дважды свистнул. За частоколом ответили, и через некоторое время на площадку у ворот поднялся кряжистый, поперёк себя шире фэа в чёрной кожаной куртке с клёпками. Подойдя к краю, он окинул быстрым взглядом округу и опёрся на парапет.
- Добрый день, - за кратким и довольно небрежным приветствием продолжения не последовало.
- Воистину, - улыбаясь, согласился Роб, - я пришел говорить от имени горожан славного Танелла, хотя сам и не местный. Но так даже лучше, верно? Мы можем поговорить без вражды и тех распрей, что не позволяют вам договориться с городом. Позвольте узнать, ceann-cinnidh**, что заставляет вас грабить караваны и брать в плен жителей Танелла, если верно то, что сказали мне там?
Длинно и округло. Слишком длинно и слишком округло, к тому же этот вождь - да и вождь ли? - и не подумал представиться, а значит, слова Роба и он сам в его глазах веса не имели и говорить долго он не собирался.
Фэа тяжело вздохнул.
- Меня звать Нордико Санс. Сотник, ну и, получается, полководец её Темнейшества. А делаем мы это всё потому, что хотим и можем. Испытываем душевную склонность и радуемся. Каждый раз.
Воин рядом с ним хищно оскалился. Внутри лагеря раздался тихий рокот барабанов, и в небо поднялась новая струйка дыма.
- Я - Роб Бойд из клана Бойд. Прежде меня знали, как Fuar a'Ghaoth, Canan Ard. Генерал и, значит, тоже полководец, но - её Неистовства. Выходит, господин сотник, говорить нам с тобой о том, что Танелл готов платить за вашу душевную склонность. Предлагают они плату за охрану перевалов и дорог. Её Темнейшества нет, стараниями focáil Бевана, а потому радости грабежей и убийств можно вкушать так, чтобы выгодно было всем.
Всё есть во всём. Всякая вина должна быть искуплена и пережита, всякое деяние, приведшее к ней - исправлено. Никогда еще Роб не жалел о своем побеге так, как сейчас. Точнее - он жалел о нем впервые. Останься Ард с полками, солдаты не пошли бы шататься по Туата, желая унять тоску безвременья, остался бы жить Корвин, не исчезла бы Муилен и не сбрендил бы Беван. Правда, при этом не было бы его, Роберта Бойда, не появился бы магистр Циркон и мальчиков - его мальчиков! - растил бы кто-то другой. Нельзя переиграть прошлое, но можно искупить его в настоящем. Жил же Танелл по соседству с Темнейшей, строился, торговал. И орки-гвардейцы его, по-видимому, не слишком беспокоили. А значит, где-то здесь было равновесие, почти незримое и неосязаемое, но ждущее, чтобы его нащупали.
- Fuar a'Ghaoth, Canan Ard, - медленно протянул сотник и присвистнул. - И друг дини ши Барру Бевана. И, наверное, учитель? Хорошо научил, не спорю. Повезло, что не было меня тогда на слёте. И Танелл, значит, предлагает именно это, а не простое усекновение головы? Ну, коли так, говорить стоит внутри, с удобствами. У костра. Как, зайдёшь, Роб Бойд?
Роб недовольно повел плечами, подозревая, что дым идет от костра, на котором варили Флу. И снова улыбнулся.
- Дини ши учились не у меня. Они уже были... такими, когда Беван привел их в легионы. Да и Барру тогда был иным. А всё же, господин Санс, я бы говорил тут, где нет ни твоей земли, ни моей, ни Танелла. Костер мы и здесь можем разжечь, нам делить нечего.
- А всё же, - спокойно сказал Нордико, - здесь - не то. Ты сказал кое-что такое, что нуждается в уточнениях. И это проще показать, но за стены, уж прости, не вынесу. Но приглашаю, как гостя.
- Принимаю твоё приглашение, - обреченно вздохнул Роб, не доверяя слову того, кто служил Тёмной Госпоже - и вряд ли под словом "темная" подразумевался цвет её кожи или необразованность, особенно если учесть душевные склонности этих орков. Но если оба будут подобны баранам у новых ворот - дела не выйдет.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #675, отправлено 20-08-2018, 14:21


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

В отличие от подземелий, здесь, по крайней мере, от него не прятали в шатрах немногочисленных женщин с детьми. И во взглядах было больше заинтересованности, чем откровенной угрозы, несмотря на высказываемые громким шепотом пожелания попробовать нежданного гостя на вкус. Благо, время шло к ужину. Или о том, что частокол давно пора украсить черепом-двумя. Или восхищение кольчугой.
Пологи в основном были подняты, несмотря на мороз, но смотреть внутри было почти не на что: простая утварь да меховые лежанки. Фэа явно не слишком страдали от холода.
Площадь - почти ровный круг утоптанной чёрной земли - с двух сторон обозначали два шатра, явно больше и богаче остальных. Один отмечали воткнутые в землю копья, у наконечников которых вились на лёгком ветру ленты и узкие чёрные вымпелы. Другой обошёлся шестом с висевшим на нём каплевидным щитом с изображением трёх горных вершин. Щит выглядел изрядно порубленным.
Над костром, курившимся в центре, однако, кипящего котла не обнаружилось, да и Флу нигде видно не было. Просто переступал вокруг пожилой шаман, держа в одной руке пучок трав, а в другой - тусклое зеркальце в серебряной оправе. Травы, впрочем, тут же отправились в огонь, и тот вспыхнул ярче. По площади повеяло приятным пряным запахом.
Сотник с удовольствием потянул носом тёплый воздух.
- Из нас плохие охранники караванов, Роб Бойд. Не наше это дело. Но вот что я скажу. Если Танелл вернёт двадцать мерных сундуков золота, корону и браслеты Госпожи, мы уйдём. Золота этого нам хватит, чтобы отстроить замок. Дом, в котором всё снова станет, как прежде.
- Blaigeard...
Роб хотел сказать многое. О том, как четвертует Бевана на его собственном щите, под звуки волынки, а затем поднимет его умертвием - и снова четвертует, но уже вот эти четвертинки. О том, что алчного мэра Танелла нужно было закопать в землю, по шею и чтобы мшанки, чьи самцы бывают очень охочи до... И, кажется, всё это сказал, беглой скороговоркой на гаэльском, под нос, но отчетливо.
- Я бы присвистнул, но не стану. Говорят, от этого деньги перестают водиться. А как оно прежде было, сотник?
От этого вопроса брови Нордико уползли вверх, под густую тёмную шевелюру, и он замялся.
- Ну... как обычно? Госпожа планирует захват мира, начиная с этой долины - тут, знаешь, оружейники какие? Танелл торгует оружием, вином, ещё Бадб его знает. Наёмники валом валят, потому что им тут есть, чем заняться... опять же, деньги где получают, там и тратят. У купцов наценки за риск. У наших тоже. Войны, конечно, как водится. Кровь разогреть. Госпожа с архимагом соревнуются, кто магию погаже отчебучит. Нормальная жизнь, ну?
- Отличная, - согласился Роб, улыбаясь, - только вряд ли будет, как прежде. Маг у них там, кажется, если и выжил, то едва способен на магию. С клешнями и панцирем колдовать несподручно. А драгоценности Госпожи, бьюсь об заклад, мерзкий leam-leat мэр куда-нибудь уже продал. Эх, сотник Нордико, предложил бы я тебе с твоей полусотней под стяги Неистовой встать, да не согласишься ведь. Скажи, как на духу, девочка-подавальщица из таверны кем вам приходится? Не хочется верить, что вы и впрямь детей в котлы тащите.
Если увести их с перевала - придут другие. Быть может, и похуже, ибо природа пустоты не терпит. Но заманчиво, очень заманчиво было поставить под знамена жёнушки таких вот орков. Да и Фэйрли, всё же, требовал, чтобы его отстроили заново. И... Роб тряхнул головой, разулыбавшись так, что сам себе напомнил проказливого хоба. Замок-то можно возвести и самим, а Леночка... Ну вылитая Темная Госпожа, с этим её глэмором и кровавыми ваннами. Упырица чёртова... Впрочем, Леночка была нужна при дворе, Ларк училась быть оборотнем и фрейлиной при леди Бойд, и Роб ощущал нехватку дамы, которая сошла бы за властительницу зла.
- Основание башни ещё стоит, - вежливо ответил сотник. - Значит, есть башня - будет и архимаг. А что продано - можно выкупить. Или выкрасть. А подавальщица, Роб Бойд, нам никто. И останется - никем. Детей мы, конечно, не едим. Но ты ведь спросишь, и куда они девались? Не выпускали ли мы их в другую сторону долины? Может, даже пристраивали в семьи где-то ещё, убив их родителей? Нет ли за деревней загона с заложниками?
- Спрошу, - охотно согласился Роб, - хотя и вижу, что живете вы скудно для грабителей и убийц, стоящих на тракте. Пожалуй, надо за мэром посылать. Сможешь ли ты говорить с ним также, как и со мной, сотник? В моём присутствии, разумеется.
И звать Флу, потому как феечка сбегает до Танелла в два раза быстрее его самого, а уж в том, что она способна пригнать мэра, подгоняя его уколами меча в мягкое место, Роб не сомневался. Не зря уныло великий король Артур усаживал всех за круглый стол - и друзей, и врагов. Потому что только глядя друг другу в глаза можно понять, где ложь. А лгали все. По мелочам, тут - преувеличив, там - рассказав байку. Ложь всегда извивается, как змея, которая никогда не бывает прямой, ползет ли она или лежит в покое; лишь когда она мертва, она пряма и не притворяется. А еще она тратит время на ненужные разговоры.
- А зачем? - удивился сотник. - Я сказал, что сказал. Условия не поменяются.
Одновременно шаман бросил в огонь зеркало тоже, и, вздохнув, поднял с земли маленький барабанчик. Над деревней снова раскатился негромкий ломаный, но при этом странно-красивый ритм. В тот же миг полог шатра за двумя копьями отлетел в сторону, и на площадь, щурясь, решительно выступила светловолосая девочка лет шести на вид в чёрном, расшитом серебром платье, от которого тянуло согревающими чарами. На ногах блестели воском чёрные же сапожки с пряжками. Губы у ребёнка были плотно сжаты.
- Нордико! Мёд закончился!
Сотник серьёзно кивнул, опускаясь на колено.
- Госпожа. Следующая поставка от пчёл будет через неделю.
- Пф. Зачем, спрашивается, мне армия, если... - девочка заметила Роба и вскинула голову. Глаза у неё оказались цвета голубых топазов. - Ты - мой новый подданный?
- Нет, простите, - вздохнул Роб, радуясь, что в этот раз хотя бы ниц падать не предложили, - я ваш гость, но служу иной госпоже. Вы позволите закончить нашу беседу с сотником?
Милое дитя... Пожалуй, было даже любопытно, являлась ли она потомком первой Госпожи или же просто подходила для инициации? Любопытно - и одновременно все равно. Здесь дитя хотя бы дышало свежим воздухом и не пряталось за семью засовами и железными ставнями. А мать... В Англии мать бы утешилась тем, что ребенок жив и воспитывается, как подобает. В Туата... Свята ли семья для фэа в Танелле? Роб улыбнулся девочке, вежливо склонив голову.
Ребёнок кивнул, и на миг в глазах мелькнуло что-то старое, могущественное, присматриваясь тоже. Мелькнуло - и исчезло.
- Конечно. Но я хочу послушать. Если это будет не слишком скучно.
- Скорее всего - скучно, - сокрушенно развел руками Роб, поворачиваясь к Нордико, - сотник, найдутся бумага и чернила? И не мог бы дозорный кликнуть девочку, что пришла со мной? Вы все равно её уже увидели, а с запиской к мэру она сбегает быстрее меня. А про детей - не отвечай, всё же. Инициация - штука непредсказуемая, понимаю. И за Бевана прости. Я помню его иным. Отважным, даже рисковым, но понимающим, к чему может привести излишняя удаль. И то, как он поступил с Госпожой - низко. Я стыжусь этого и недоумеваю, даже не верю. Будто бы не о рыцаре дини ши мне рассказывали, а о...
Гарольде Брайнсе. В подобный рассказ о нем Роб поверил бы без труда.
- Проклятие своё он заслужил. Хотя, не скрою, мне нужен мой командир засадного полка.
Говорил с Нордико - но обращался к той, что мелькала в глазах девчушки. И снова чувствовал себя виноватым.
- Бумага найдётся, - медленно ответил сотник, просверлив взглядом собравшуюся вокруг толпу. Фэа, впрочем, держались на расстоянии, упорно делая вид, что просто... пришли. Получалось плохо. - А о девочках мне не докладывали. Хотя и должны были. Но кликнут. Если, конечно, она на мину не наступила ненароком. Некоторые из них жрут бесшумно. Почему-то звуковые сигналы заканчиваются раньше, чем способность жрать. Что до Бевана, то казниться не стоит. У Госпожи были свои привычки, которые... - он бросил взгляд на девочку и закончил: - О которых как-нибудь потом.
- Какие?! - вскинулась девочка.
Орк вздохнул.
- Расскажу потом, обещаю. Да и... заведёшь свои. Ещё и лучше будут.
- Флу - первый разведчик засадного полка, - улыбаясь толпе, похвастал Роб, точно имел право на это бахвальство, - вряд ли она куда-то наступила. Я бы и сам позвал, но... Мы так хорошо беседуем, что не хочется портить разговор магией. Доверие - за доверие, верно?
Можно было рявкнуть так, что голос, усиленный разреженным горным воздухом долго бы перекликался с вершинами елей, звучал в пещерах и звенел на острых камнях рек. Так, что улышала бы даже Муилен. Но Роба останавливало не только нежелание красоваться перышками. Резкие звуки вызывали оползни и лавины в горах. Порой хватало чиха, хлопка в ладоши, чтобы вот такие селения в долинах были погребены под камнями и снегом. Он, всё же, пришёл сюда не убивать.
Бумагу, желтоватую, шелковистую нашли быстро, равно, как и чернила с изящным пером. Роб подозревал, что они, скорее всего, из той малой толики награбленного, оседавшего в лагере - по словам Флу в горы вела дорога, по которой ходили тяжело груженые подводы, а в ольшаннике пряталось кладбище. Но вот на это было уж точно наплевать. Проблемы Танелла оставались проблемами Танелла. Оголтелым героем, пылающим гневом праведного отмщения за жизни загубленные, Роб не был. Записка с его собственным, приметным родовым перстнем, украшенным фамильным гербом (все те же лавровые листья, поднятая для клятвы рука и девиз "Confido"), была вручена Флу. Оставалось лишь надеяться, что здравомыслие у градоправителя возобладает над алчностью, иначе Роб умывал руки, подобно Пилату. О чем, собственно, прямо и недвусмысленно и сообщал в приписке.
- Скажи, сотник, - проговорил он, наблюдая, как феечка уносится за ворота, - знаешь ли ты, где здесь замок великана?
- Здесь? - Нордико покачал головой. - К счастью, нет. С другой стороны долины, через лес и в горы, за перевалом, затем другим и дальше, и вверх. Не эту мелочь, а настоящие горы, потому что замок великана - парит в облаках и над ними. Он не спускается, мы не связываемся.
- Пока что, - неожиданно проворчала девочка, которая отвлеклась было на барабанчик шамана.
- Focáil Беван...
Впрочем, как явиться к этому жителю горных вершин Роб всё равно не знал. Долгая дорога обещала время на раздумья, хотя и топать все это расстояние пешком не хотелось. Но ездовую тварь, что здесь заменяла лошадь, все равно пришлось бы оставить у подножия, если только она не умела карабкаться по горам, много ходить было полезно для здоровья, да и по неистовой соскучится крепче.
- Короткой дороги нет?
Сотник почесал в затылке, ещё больше растрепав густые волосы.
- Да вот, пожалуй, архимаг умел пути открывать в места силы, да Госпожа, но с этим я бы советовал подождать.
Ребёнок фыркнул, но, на удивление, промолчал.
Ждать лет десять, пока малышка подрастет, чтобы забросить лишь Бадб ведает куда, было не быстрее, чем откапывать из-под завалов башни архимага, завязывать ему бантом лишние щупальца на ложноножках и уговаривать вспомнить, как он это делал. Значит, всё же, пешком.
- А нельзя ли с тобой об ездовой ящерице договориться, господин Нордико? В обмен на равноценную услугу, которую скреплю своим словом и своим браслетом, как то было заповедано нам издревле?
- Об одной? - уточнил сотник под донёсшийся от ворот свист. - Впрочем, если надо больше, под тюки, у нас их хватает. Странное дело, ящерицы всегда находятся, даже когда не ищешь. Идёт, господин Бойд.
Идёт... Издревле... Издревле? Ветерок, запутавшийся в поле плаща принес аромат яблок Инис Авалон - и воспоминание.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #676, отправлено 20-08-2018, 14:21


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Стена вырастала из густого тумана, дыбился конь, ржал зло. Белоснежный, без седла, лишь с золоченой уздечкой. Печаль древнее, чем любовь и смерть, вечный крест меча на ложе...Терновник, тянущийся ввысь, опутывающий церковь из могилы... Морские волны плещут в камни старого замка, бросают солёную пену в лицо, и Роб - нет, Тростник - с трудом уговаривает жеребца отвернуть, бежать отсюда, от камней, поставленных спиралью в спирали, меж которыми видны белые одеяния богов. Klas Mirddin, Британия, край, где царит волшебство иное, недоступное пока Великим и уж точно непонятное ему, простому солдату, ухватившему сейчас кусочек видений, малую толику от того, что видели повелители Инис Авалон. Мать Керридвен, сохрани, ma donn, дай унести ноги! Попасть в немилость владетелям - великое горе, попасть в милость - еще большее, но и честь немалая. Он - молодой сотник, собой пригожий, девушки заглядываются, да и жрицы не преминут улыбнуться, ни к чему ему внимание владык, живее отсюда, куда точно нарочно завлекла косуля.
...Глаза того цвета, каким бывают листья сразу после дождя. Локоны цвета осени, языками огня ниспадающие на плечи и обнаженную грудь. Длинная юбка не скрывает ничего от жадного взгляда, льнет к длинным, совершенным ногам. Женщина отбрасывает тень, но это - тень птицы. О, Мать! Пропал твой непутёвый сын, утонул в омуте глаз, запутался в сети волос... "Нарекаю тебя Canan Ard, а после... Будет после."
Цапля хлопнула крыльями в стылом тумане, уронила перо, его подхватил ветер, завихрил туман в спирали, что поползли к молодому илоту, только что ставшему любовником. "Я - ветер, что кружит в садах высоких и волнует веток плети. Я - ветер, что стучит в окошко спальни на малиновом рассвете..."

Роб тряхнул головой, напоминая себе, что издревле, как бы то ни было, жена следовала за мужем, а не наоборот, всё же. И позволять Туата увлекать в себя - нельзя. Это больше не его мир, хотя и был он должен ему, как Защитник, долю которого надеялся разделить с кем-то другим. Должно же остальным богиням было опостылеть одиночество когда-то? Его мир - за пеленой, где остались мальчики и орден, много неразрешенных дел, которые ждали его. И там теперь была неистовая, хотя она была и тут. Он улыбнулся, снимая с руки накопитель, чтобы с поклоном вручить его девочке.
Когда Флу примчалась с известием, что мэр согласен, но об одном из браслетов не слышал ничего, не видел и даже в руках не держал, Роб вздохнул с облегчением и неудовольствием. Слишком легко всё шло. Подозрительно легко. Точно по мягкой, поросшей травой, дорожке яйцо катил.
- Как с браслетом решим, господин Нордико? - Поинтересовался он. - Госпожа простит им эту пропажу?
Сотник нахмурился, оглянулся на шамана.
- Нужен бы комплект. Но, если вещь не в Танелле... такое возможно. И я не вижу смысла врать о нём, расставаясь с остальным. Простое серебряное кольцо, - поразмыслив, он пожал плечами. - Мы откроем перевал и будем искать. С удовольствием бы я остался здесь, пока не найдётся всё, но нужно заняться замком. Он важнее.
- Если найду Бевана, спрошу его. Быть может, он прихватил. Ну что же, сотник, не прощаюсь и о долге помню.
Воистину, ничто так не укрепляет чувство долга, как невозможность уклониться от его исполнения. Роб усмехнулся, пожимая руку сотнику, хватка у которого оказалась медвежьей, погладил чешуйчатую, черную морду своей ящерицы и пошел к воротам. Тракт ждал.

_____________
* здравствуй, здравия тебе.
** вождь, военачальник


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #677, отправлено 20-08-2018, 14:22


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Аллюр у ящерицы оставлял желать лучшего. Прямо скажем, не умела она ходить ровной, мерной и нетряской рысью, плавным галопом и спокойным шагом. Первое было у нее валким, трясучим и совершенно неподходящим для сна в седле. Потому что невозможно спать, когда тебя швыряет то вверх, то вниз, то в стороны и наискосок. Галоп и вовсе был невообразим - тварь так высоко забрасывала задние ноги, что казалось, будто они прокручиваются в суставах. И всё это было плохо. Когда Роб не мог спать, думать или что-то делать, на него нападали тоска и одиночество. Сейчас они, похоже, напрыгнули с вершины ближайшей ели, принеся с собой глухое раздражение и усталость. Неистовая спасалась его присутствием от пустоты вечности, от одиночества небытия, толком сама не понимая, зачем ей это нужно. Роба от того же сейчас не спасал никто. Когда-то, в большом мире, у него были родители, братья и сестра, Розали, мальчики и орден, тракт и библиотека, воспитанники и комната под потолком. Девона и жеребец Феникс, наконец. Бадб сначала отняла Розали, а теперь незаметно, исподволь, отнимает и всё остальное, возвращая его в этот мир за пеленой, который он порой ненавидел.
- Флу, как ты обычно узнаешь, что Муилен вернулась?
Вечное беспокойство о ком-то, иссушающее и изматывающее. Быть может, лучше было бы прогнать неистовую тогда, как и сотни раз до этого, и стариться дальше? Уже бы умер, присоединился к незримым стражам ордена и ждал бы в покое до поры, отдыхая от жизни, беспокойства, даже от одиночества, которое никто не стремился заполнить.
- А никак, - феечка, в отличие от него, явно получала удовольствие от странного зверя. И явно же любила вольтижировку. - Я хочу сказать, лэрд, она ведь есть. И была тоже. А где - этого я и так никогда толком не знаю. Есть и есть. Ну, когда не вижу, конечно. А сейчас - не вижу.
"Есть - и есть..." От тряски снова заныл вывих, на который то не хватало времени, то желания, то попросту казалось правильным носить повязку из платья неистовой. Боль напомнила, что он тоже - есть. Пока еще - есть. И что предаваться унынию - распоследнее дело. Горы, долины, ели и можжевельник меж ними, светлые, стройные ольхи и осины - это ли не жизнь? Даже чертова ящерица начинает ходить поровнее, если научиться предугадывать, куда занесет в следующий раз. Хотя, конечно, с Фениксом не сравнится...
- Ладно. Надеюсь, она благополучна. - Роб погладил шею ящерицы, отчего зверюга с явным удовольствием вскинула голову, подставляя еще и ее для почесывания, - и надеюсь, Беван не ушёл дальше замка великана. Хотя бы в виде коврика у дверей на него посмотреть, прежде, чем вернуться в большой мир. К падающим звездам, непоседливым мальчишкам, что никогда не взрослеют, и тракту. Хочешь, я возьму тебя в путешествием там? В Эссексе, куда надо будет в первую очередь, есть прекрасная пристань, скорее даже беседка. Она построена в виде пагоды - это такой храм с резными столбиками-драконами под вогнутой крышей. Когда с моря дует ветер - в ней звенят колокольчики.
Её построили в честь вошествия на престол Генриха VIII, который любил все яркое и праздничное. Тысяча пятьсот девятый год... Робу было всего двадцать семь и он только-только стал магистром. С выводком воспитанников он ехал трактом, так и не увидев коронации. Не сумел поучаствовать и в последующих двенадцати годах войн с Францией, хотя и любопытно было бы поглядеть, как там воюет король и его генералы. Увы, но михаилитам нельзя становиться наемниками и воевать за кого-то из владык. Не должен идти брат против брата, да и один воин ордена шел за трех-четырех солдат. К счастью, к двадцать пятому году казна опустела и поводы для зависти пропали - всем стало одинаково плохо. К счастью же, к тому времени Роб повзрослел и постарел настолько, что тактику и стратегию перенес в шахматы, в закулисные игры капитула, излечился от желания воевать и уж точно никак не помышлял, что придётся искать командира засадного полка. Но в беседку эту наведывался часто, чтобы поглядеть на закат, который когда-то мечтал показать Розали. И который никогда не покажет неистовой, потому что тем самым неизбежно сравнит этих двух - женщину и богиню, поставит на одну доску. Хотя... Какого дьявола, он и сейчас их ставит, сравнивает, тоскует - по обеим! И себя сравнивает с тем, каким был еще месяц назад. Mo chreach, как быстро, обоженной кожей слезает с него изнеженность и лоск, как споро он теряет обаяние, отвыкает балагурить! И Ард, tolla-thone Ард, вырвался на свободу впервые за полсотни лет! Себя терять было нельзя, но и от неистовой он уже не мог отказаться. Шальная, чудная, оголтелая и чуть сбрендившая - но и умная, хитрая, нескучная и даже забавная. И её полюбили в Портенкроссе - не за красоту, от которой замирало сердце, но за мудрость владетельницы.
Если бы еще... Роб вздохнул, отгоняя воспоминание от трех дочерях Бадб, подвешенных без кожи к потолку пиршественного зала теперь уже древнего короля. Нет, об этом даже думать не стоило. Да и за все то время, которое они провели на ложах - что в шатрах, что в покоях - от него неистовая не понесла ни разу. От Тарры-моряка, светловолосого полубога - этих трех умерщвленных девочек, а вот от Арда-наложника, или Роба - мужа... увы. И вины в том ничьей не было - так бывает. Полубоги появляются редко, иначе весь мир бы они заполонили. Это лишь у греков Зевс и его братия семя своё сеяли охотно, много и успешно, отчего появлялись Гераклы и Персеи. Но... что хорошего из этого вышло? Геракл был подвержен припадкам, Персей - глуповат, Ясон - слегка туп, а Ахилл - кровожаден. Ихор, кровь богов - не водица, он плохо смешивается с кровью смертных, что не может не отражаться на детях. Друид,подсказавший когда-то, как разорвать связь с неистовой, говорил, будто бы великая любовь, каковой должны гореть оба - и божество, и смертный - может зажечь искру и дитя родится... нормальным. Проверять это не хотелось - слишком плотно связали их с неистовой ненависть, приязнь и страсть, чтобы верить в искры чистой любви. И вообще, сейчас необходимо было уверовать в ночлег и в то, что успеется до темноты соорудить шалаш.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #678, отправлено 20-08-2018, 14:22


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131


Замок великана не стоял на скале. Скорее, он сам был скалой, вырастал из камня и облаков ещё одной вершиной, зубчатыми стеными и башней, уходившей словно в самое небо. И где-то там, в прозрачной синеве билось оранжевое знамя с чёрным кругом. Castello Sforzesco, гордость Милана, рядом с безымянной крепостью казалась замком на песке, построенным детьми. И таким же долговечным. Стены, сложенные на несколько ростов просто из огромных глыб, выше казались зеркальными, настолько хорошо их отполировали. Или, скорее, выточили магией, прослеживая узор камня. Магия пропитывала здесь всё, от крепости и воздуха до облаков под ногами, которые казались... неправильными. Плотными, напоминая о старых сказках о всяких везучих Джеках и бобовых стеблях.
Окружала замок хрустальная тишина, словно был он накрыт толстой пуховой подушкой. Часть нереального, что порой, подобно Tír na nÓg, прорывается в мир. И одновременно крепость выглядела очень настоящей. Более настоящей, чем что-то земное - и невероятно огромной. Насмешка над самой идеей штурма, даже если кому-то удалось бы затащить наверх осадные орудия и... впрочем, нет, таких лестниц просто не существовало.
Да и с катапультами могли возникнуть сложности. Ящерица порой поднималась по практически вертикальным откосам, словно широкие её лапы прилипали к камню. А ещё она на диво далеко прыгала, что первой выяснила Флу. К счастью, выданная Нордико упряжь предполагала не только седло, но и привязные ремни.
Закрытые ворота, уходившие не на дорогу вниз, а просто в облако, выглядели соответственно - в десяток, а скорее даже ещё больше ростов Роба. Даже замок выглядел так, что, вероятно, можно было пролезть внутрь через замочную скважину. Если она была в двери, конечно. Представив ключ, каким могла бы отпираться дверь в подобный замок, Роб тихо выругался. Потому что вслед за ключом воображение услужливо достроило руку, плечи, голову и все остальное, что к ним прилагалось, вплоть до стоп, обещавших судьбу не коврика, но пятнышка грязи на сапоге великана. Стучать, наверное, было бесполезно, да и обыскивать подобное жилище можно было бы годами. И все же... Когда еще доведется погостить у великана, особенно, если предположить, что дома его нет и никто не помешает все рассмотреть? Улыбнувшись своим мыслям, Роб тронул ящерицу, понуждая карабкаться выше. Туда, где на высоте около шестидесяти футов, виднелось что-то похожее на ту самую замочную скважину. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это она и есть. И что на неё вполне можно присесть, чтобы вырубить, точнее - вытесать в дереве двери длинную жердь, годную для привязывания ящериц. Для великана она, должно быть, была бы занозой, щепкой. Робу пришлось изрядно потрудиться, чтобы сделать эту импровизированную коновязь тихо, но прочно. Плащ снова пришлось выбросить. Замочная скважина потому и именуется замочной, что внутри есть механизм, и лишняя одежда только мешала бы. Изнутри замок походил на античный храм. Колонны светлой бронзы, что несомненно были обычными штифтами, которые поднимал ключ при вхождении, теснились друг за другом так плотно, что Роб застревал то плечом, то ногой, то телом, холодея от мысли, что это - навсегда. О ключе и вовсе думать не хотелось. Наконец, впереди забрезжил свет, которому Роб обрадовался так, будто бы на той стороне его ждали скудно одетые прелестницы с обедом в руках, а не удивленный вторжением тараканов исполин.
Прелестниц не было, хотя пара коров, черных, с белыми пятнами, крутобоких и волооких, были прекрасны. Огромны, как замок и двор, по которому ходили - но прекрасны. При виде них сразу же просыпался Циркон, принимающийся подсчитывать, сколько воинов можно накормить одной такой скотинкой. Роб-то понимал, что выпасы такой животине понадобятся под стать, но не разделять восторги не мог. Равно, как восхищение курами, что озабоченно кудахча, семенили по двору, ковырялись в земле и щипали траву. Яйца, которые несли эти пеструшки, обещали безбедную и сытую жизнь его деревням. Конечно, они и без того неплохо жили, но не мог лорд Портенкросс так просто отказаться от мысли о такой вот несушке, разгуливающей по холмам Фэйрли! Восторги унялись, когда одна из коров задрала хвост и принялась гадить. Роб вздохнул, признавая, что такое количество навоза он не сможет даже продать, закинул себе на плечи Флу и принялся спускаться вниз, в траву, что сошла бы за невысокий лес, в лето, гудящее тысячью крыл гигантских насекомых. На листочек, парящий на ветру он походил мало, но воздух этого великанского лета был так горяч, так холодна была зима, невольно просачивающаяся сквозь ворота, что Роб попросту не удержался, чтобы не воспользоваться этим, падая с потока на поток может быть чуть поспешно, но зато - к земле.

Идти оказалось неудобно. Трава, выросшая тут в полтора, а местами в два роста Роба, росла не настолько густо, как казалось с высоты, но и закрывала обзор, и постоянно колыхалась под ветерком, и упруго сопротивлялась попыткам отстранить, вынуждала петлять. Заблудиться здесь ничего не стоило, если бы не то, что громада внутреннего замка закрывала половину неба. Комья мягкой земли под сапогами тоже не облегчали жизнь, но хотя бы блестящие крупные, до пояса, жуки пока что не проявляли к путникам особенного интереса. И для стрекоз, проносящихся мимо, они тоже оставались слишком крупной добычей. Зато подскочившая курица заинтересованно наклонила голову, явно размышляя, не просто ли Роб - крупный разноцветный червяк.
- Кыш, дура, - беззлобно проворчал на нее Роб, хлопая наручем о наруч и уже привычно усиливая звук. С курами сражаться ему еще не доводилось. Да и не хотелось почему-то. Равно, как и взывать к птице, пытаясь заговорить ей зубы. То есть, клюв. Рост и величина, к сожалению, не прибавляли ума, а курица - все же не почтовый голубь, у которых осечки случаются, несмотря на чары и выучку. - Я невкусный. И Флу невкусная. Верно, Флу?
Ответить фэа не успела. Напуганная резким звуком птица заквохтала, захлопала крыльями, и Флу унесло на несколько шагов назад, прижав к толстому стеблю какого-то сорняка. Когда улеглась пыль, оказалось, что феечка наполовину провалилась в какой-то тоннель.
- Кажется мне, - заметила Флу, - этот сад меня не любит.
Она попыталась выбраться, но ноги явно застряли, а земляные комья давали мало опоры.
- Напротив, - возразил Роб, заходя сбоку от тоннеля и подавая ей руку, - ты ему настолько нравишься, что хочет тебя себе оставить. Вон как крепко держит. К тому же, это хотя бы не муравейник. Представляешь, как обрадовались бы муравьи?
- Муравьи или нет, не нравится мне здесь. Ощущаю себя слишком ничтожной. Сильнее, чем обычно. Всё неправильное. Скажите, лэрд, зачем вам на самом деле Беван? - неожиданно спросила Флу, отряхиваясь. - Собрать людей можно было бы и иначе. Проще.
Роб вздохнул, признавая правоту феечки. Вороны справились бы с этим гораздо лучше его самого, но... Даже если Беван привык уже к своему новому облику, не желал снимать проклятье и вообще обзавелся выводком детишек от какого-нибудь великана, Роб должен был убедиться в этом сам.
- Во-первых, Флу, ты не ничтожна. Если кто-то больше тебя и окружил себя такими же огромными вещами, то, возможно, у него просто маленький... хм. В общем, он просто хочет чувствовать себя значительным. А Беван... Этот tolla-thone проспорил мне кинжал. И во имя дружбы, конечно же.
- Хотя бы хороший кинжал? - вздохнула Флу.
- Тогда не было хороших, - усмехнулся Роб, - тогда были бронзовые, которые мялись пальцами. Потому что дорогое железо никто не считал нужным пускать на кинжалы. Да и повод для спора, в общем-то, был таким же, как и этот кинжал - мягким и золотистым. Хотя и весьма миловидным.
Вспоминать было стыдно, но приятно. Счастье, что солдаты лишь добродушно подшучивали потом над свежими синяками, с которыми он выходил из шатра наутро. "Дело семейное", - хохотнул как-то один из них. Эх, знал бы знаменосец Нис Ронан, что дело и впрямь станет семейным.
- И вы... выиграли? Золотистый спор?
- Я к нему потом сбежал. По кровавой дороге.
Роб запрокинул голову, глядя в летнее небо. Выиграл ли он этот спор или проиграл? Такая победа горчила, но осознавалось это лишь сейчас. Тогда, впервые увидев очаровательную Розали, побившись об заклад, что первым сорвет этот цветок, он не думал о её жизни, о жизни своих детей. О проклятье, что свяжет их - до сих пор связывало, а просить неистовую отозвать его не хватало духу. Розали где-то до сих пор ищет его, вынужденная умирать и возрождаться, чтобы вспомнить о своем Арде и пуститься в путь, цепким разумом влюбленной женщины выискивая следы в той самой пыли, где он должен погибнуть. Выиграла ли она от этого спора или проиграла? Ответ не просто горчил, он отдавал терпкой вязкостью незрелой сливы, кислой горечью клюквы с северных болот Шотландии. Каждым вздохом, каждым касанием и шагом нести ему этот крест. Пусть даже он кельтский.

Подходящего по размерам жука поймать удалось не сразу - слишком уж устали ноги. Насекомые споро перебирали всеми шестью лапами, отбивались усиками и мощными челюстями, а один кузнечик и вовсе попытался лягнуть задними ногами, что лошадь. А еще они совершенно не поддавались чарам, но зато, под прочным панцирем у них была цепочка узлов, что заменяли им мозг. А потому, поймав-таки крупного жука за ус, опасно затрещавший от этого, Роб по щетине на ноге взобрался на спину животины, чтобы воткнуть в центральный узел то самое копьецо, которое смастерил в шахтах. Красивый, блестящий жук, с пунктирными бороздками по надкрыльям, вздрогнул и на мгновение замер, и этого хватило, чтобы втащить Флу.
- Будешь рулевым, - сообщил ей Роб, взводя арбалет, - правь к замку, а я по сторонам посматривать стану.
А смотреть было, на что. Было, что слушать. Качались над головами яркие цветы, метались рваными движениями бабочки, гудели блестящие, словно покрытые металлом стрекозы. Протяжным горном оглушающе мычали коровы. Поэтому, когда из тоннеля высунулась крупная красная голова с длинными, на два сустава антеннами, её оказалось непросто заметить сразу. Муравей деловито выбрался наружу и замер, поводя антеннами.
- Вот и муравьи, - обреченно "порадовался" Роб, перебрасывая арбалет в левую руку и доставая меч. Впрочем, можно было попробовать проскочить. Усиками насекомые, как помнилось из всевозможных трудов, чувствовали колебания, а нос, точнее - носы, были у них в ямках под усиками. А летний, влажный воздух здесь, который у самой земли был насыщен испарениями так охотно уплотнялся и сгущался, так радостно проливался теплым дождиком, что удержаться от этого простенького чародейства было кощунственно.
- Я потом высушу, - поклялся он, когда на него и Флу заморосило, глуша запахи и охлаждая тела, что в наступившей тяжелой духоте было даже приятно.
Муравей, помедлив, спрятался обратно в нору, и земля зашевелилась, закрывая вход.
- Они даже красивые, - заметила Флу с некоторым сожалением. - И наполовину прозрачные!
Роб хмыкнул, умалчивая о том, что предпочел бы любоваться муравьями через линзу, какие недавно начали полировать в Милане. Ну, или хотя бы лёжа на теплом сене, сметанном в стог, наблюдая, как эти неутомимые труженники тащат мимо него соломину. Или мертвую гусеницу.
- Для героя по имени Ахилл, точнее, для его отца, боги превратили муравьев в трудолюбивый и воинственный народ - мирмидонян, - сообщил он Флу, с тоской провожая взглядом стрекозу. Лететь было быстрее, чем ехать, тем паче, что жук не чинился с выбором дороги и тщательно взбирался на каждый комок земли, чтобы потом с него не слишком острожно спускаться.
- И наверняка дали герою красивый плащ, - непоследовательно, но мечтательно ответила Флу, провожая взглядом невиданные цветы, проплывавшие над головами.
"Женщины..." Роб вздохнул, радуясь, что неистовая не нуждается в нарядах, выдумывая их на ходу, прямо на себе и не задумываясь о фасонах и приличиях. И одновременно - огорчаясь этому, ведь Мэгги Колхаун, взбреди ему в голову жениться на ней, тоже намекала бы на красивый плащик. Да и дочь... Он снова вздохнул, снимая с пояса веревку, которой разжился в Танелле и принимаясь ладить петлю.
- Придержи-ка жука, - проворчал он, примериваясь к ближайшему цветку. Листок, узкий и длинный, зацепить получилось не сразу - слишком давно не бросал веревку, да и конопляные волокна - не дождина, что подчиняется зову стихии. И когда зацепил, наконец-то, невольно подумал, что, должно быть, повернись жизнь иначе - стал бы хорошим мужем и отцом. Или, черт побери, кардиналом. На этой мысли Роб потянул упругий стебель на себя, почти повисая на нем и молясь, чтобы веса хватило. Отправиться на этой катапульте в полет не хотелось вовсе. Медленно, неохотно цветок наклонялся к нему, стыдливо показывая нежно-голубой венчик и золотистую сердцевинку, полную пушистой пыльцы, которой его немедленно обсыпало и от которой пришлось отфыркиваться.
- Вырезай свой плащ, дитя мое.


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Spectre28 >>>
post #679, отправлено 20-08-2018, 14:22


Рыцарь в сияющей футболке
*******
Администратор
Сообщений: 3950
Откуда: Таллинн
Пол: мужской

футболки: 826
Наград: 7

Вскоре им повезло - из травы высунулась и неподвижно замерла, подняв голову, коричневая ящерка, которая в обычном мире была бы от силы в локоть. Пока она следила за жужелицей,Робу удалось заморочить невеликий мозг, и дальше они с Флу ехали с комфортом - и быстро. Под мягко колыхавшийся за плечами фэа голубоватый плащик. Фее удалось даже вырезать подобие капюшона, который теперь прикрывал голову от палящих лучей. Удача закончилась у огромной двери, плотно пригнанной и снизу, и с боков. Не было на ней ни замка, ни замочной скважины, не видел Роб петель. Стояла дверь почти вровень со светло-серыми полированными стенами, гладкими, без шероховатостей. Портило сияющий под солнцем камень только круглое отверстие справа от двери на высоте, где у великана, должно быть, находилась голова. Если, конечно, двери были ему под стать. Окна же высокие, готические, забранные толстым стеклом, были закрыты и занавешены изнутри. Вот на окно-то Роб и направил ящерицу. Для великана, должно быть, это был лишь узкий бортик, что оставляют стекольщики, утапливая стекла в камень. Для них с Флу - широкий парапет, на котором можно было даже лежать, что явилось бы примером безрассудства, но представлялось очень заманчивым. Бесконечный, длинный день, кажущийся тем паче длинным, что вокруг все было огромное. Усталость, не получающая выхода в коротком отдыхе, наваливалась безразличием и апатией, отчего Роб невольно задавался вопросом: а по себе ли он взвалил ношу? Сможет ли вытянуть он её, не сломается ли? Быть может, еще не поздно отказаться от всего и к дьяволу постричься в монахи? Стать отшельником, вырыть землянку где-нибудь в лесу, у реки - и жить там, в молитвенном смирении. Представив лицо Бадб, когда она узнает об этом - а она узнает, Роб поёжился и повернулся к стеклу, раздумывая, справится ли его чудо-меч с резкой стекла.
Через полчаса утомительной работы, когда выяснилось, что меч справляется, но медленно, да и толстенный прут оковки витража мешает, возник еще один почти философский вопрос - ну не дурак ли он, Роберт Бойд? Для чего портить чужое имущество, если вон та дыра в стене явно неспроста? Пролезть в нее он бы не смог - в этом довелось убедиться сразу, да и вообще вся конструкция очень сильно напоминала... дудку? Чувствуя себя идиотом, Роб вспомнил сказку об Али-бабе и сорока разбойниках, скептически отверг мысль, что великан по сто раз за день сообщал двери, что "сезам" и остановился на дудке.
- Флу, уцепись за что-нибудь покрепче, - предупредил он. - Лучше - за меня.
Собственный шквал, к счастью, не сдувал, хотя и изматывал. Впрочем, на рассчеты тоже ушло время. Зачем вкладывать лишнее, если можно прикинуть объем легких великана, исходя из предполагаемого роста и сделать поправку на погрешности? Математическая магия - штука малоприменимая, но иногда полезная. Но выходило все равно много - и Роб с тоской вспомнил о накопителе, что отдал в залог своего слова. И махнул рукой, призывая ветер, заключенный в брачный браслет, усиливая его собой.7
Сначала ничего не произошло. Воздух заполнял пустоты, сжимался в извилистом, то сужавшемся, то расширявшемся тоннеле. И только потом, после того, как он заполнил все полости, раздался низкий протяжный гул, который пронизывал до самых костей даже через дверь и стены. Действительно, был ли лучший способ объявить, что вернулся домой? И кто повторил бы это, кроме великана?
Дверь дрогнула и бесшумно отворилась внутрь на скрытых петлях, открывая тёмный коридор. Впрочем, полумрак уже рассеивался: на высоченном потолке расцветали магические лампы, оправленные в золото и хрусталь. Так же богато выглядела и мебель, стоявшая вдоль стен на витых и выгнутых ножках. Резные дверцы шкафчиков, края золочёных подсвечников на белоснежных кружевных салфетках - уголки их свешивались, любезно позволяя себя рассмотреть - всё говорило о богатстве и... не слишком утончённом вкусе. Великан явно любил много всего - и поярче. Желательно - в золоте. Купеческий дом, каких Роб перевидал немало - в такой пошлой роскоши частенько заводились какие-нибудь буки и импы, а то и поронцы. Спускаться на пол не хотелось - воображались лохматые кошки соответствующих размеров, терьеры и даже крысы, которых все вышеперечисленные животные не выловили. К счастью, ящерица ползала по стенам. И именно ее ногам Роб вступил внутрь замка великана.
- Меня, кажется, укачивает - задумчиво заметила Флу.
Основания для этого у неё были: ящерица ползла вбок, порой резко меняя курс и вихляясь из стороны в сторону - то есть вверх и вниз, - а Роб со спутницей сидели горизонтально. Слева на потолке вспыхивали всё новые лампы, справе их свет отражался в канделябрах. Почти сразу добавились вспышки от ошейников десятка странных мохнатых существ, похожих на крыс, которые шныряли туда-сюда по полу, словно не зная, что делать.
- Не смотри вниз и в стороны, только перед собой, - рассеянно посоветовал ей Роб, наблюдая за животинами. Маршрут он представлял примерно также, как и ящерица - никак, то есть. Не закончилась стена - и замечательно. Пожалуй, стоило поговорить с воздухом, спросить у него нечто вроде "Не видал ль где на свете ты Барру той молодой?" Но сил было мало, и восстанавливались они медленно. Несмотря на это, он все равно потянул к себе воздух дворца, прислушиваясь, принюхиваясь, пробуя на вкус. Изнутри этого невероятно огромного дома тянуло запахами готовки, подвальной пылью бутылок с вином, воском и сыром, заботливо проложенным травами против моли бельём. Отчётливо, почти забивая всё остальное, поднимался от пола запах начищенного паркета. Металлы не пахли почти вовсе, но прохладный и одновременно жаркий воздух просачивался в щели. И совсем издали снова пахло зеленью и душной влагой сада. И дом кишел жизнью, мелкой, суетной, услужливой. Существа стремительно носились по тоннелям, проложенных в стенах, выскакивали наружу, чтобы смахнуть пыль или протереть пятно. Передние лапки вполне позволяли держать простые инструменты. Роб отфыркнулся, что Девона, отгоняя от себя образ той моли, какая могла бы водиться у великана. Будь великан поменьше ростом и допуская, что Беван где-то здесь, пожалуй, его стоило искать бы в опочивальне. С такими-то формами. Или в подвале - с таким-то характером. Роб склонялся к последнему, но искать подвал было не проще, чем дини ши. На то, чтобы вложиться в свист, разнося его по комнатам на легком ветерке все из той же косицы, сил много не уходило, за что Бадб удостоилась отдельной, горячей благодарности. И Роб засвистел, перемежая трель жаворонка, что утрами пел над Маг Туиред с посвистом коростеля с озера Лох-Ри. Засадный полк и его командир хорошо знали этот призыв к атаке. И если Беван был здесь и все еще был дини ши, хвалящимся своим тонким слухом - он отозвался бы. Наверное.
Беван, если и слышал, то молчал. Зато существа забегали живее. В видневшуюся далеко впереди дверь скользнуло огромное блюдо, которое несли сразу вдесятером. За ним последовал бокал, проплыла длинная, с галеру, бутылка. Но главное, несколько зверушек столпились под стеной, задрав вытянутые мордочки с чёрными носами. Следовали за ящерицей и перепискивались пронзительно и почти без перерыва, так, что голоса сливались в птичий щебет. Один - служитель? - попробовал бросить в Роба метёлочку, но та не долетела, что вызвало очередной виток щебетания.
- Да, - согласился с ними Роб, поднимая ящерку еще выше, - очень невежливо, приходят, гудят, стены портят ящерицами... Я ненадолго, уверяю вас. И... вы тут такую же, как и я, только самку - не видели? Барру Беван кличут.
Метёлкой по голове получать почему-то не хотелось. Впрочем, чем только он по голове не получал... Но все же, стоило исчезнуть с их глаз - и поживее. Жаль, всё же, что мороками Роб не владел. Быль и небыль так похожи. Сколько в этих домовятах было от звериного? Столько же, сколько и в нем самом? Голова уже звенела от перерасхода, от растраты себя, но Роб глотнул из фляжки карличьего самогона, унимая эту боль, и повел рукой, обращаясь к зверю, что живет в каждом, призывая целителя в помощь. Понравится кому-либо можно не только смазливой мордой или улыбкой. Точнее - не только благодаря им. Каждый раз, когда ты кому-нибудь нравишься, в кровь и у тебя, и у того человека, нелюдя, зверя, в кровь выбрасываются вещества, сродни глэмору глейстиг. Они убеждают тело и голову, что вот оно, долгожданное счастье. С женщинами Роб проворачивать такой трюк не пробовал - и без того приходилось порой ускользать от внимания. С животными - лишь изредка, а с такими вот лохматыми - и вовсе никогда. Но... пусть уж лучше воспылают любовью от того, что лекарь из последних сил открыл воротца для этих веществ, чем швыряются метелками и зовут на помощь. Глядишь, от любви этой и к Бевану проводят. Щебетание смолкло, словно его обрубили. Существа, которые бегали поодаль, на миг приостановились, переглядываясь, а потом снова пустились бежать по своим делам. Те же, что были внизу, зашушукались, а потом один махнул Робу лапкой, явно настойчиво предлагая опуститься на пол.
- Целоваться не будем, - предупредил Роб, направляя ящерицу вниз и спрыгивая с нее, когда до пола оставалось буквально несколько шагов. - Флу, не спешивайся. Возможно, именно тебе нас вытаскивать. Ну что, братья и сестры, покажете, где Беван?
Ответом послужили насильно всунутая в руки метла и переливчатый писк.
- Обязательно. Только... Я вот у неё подмету, хорошо? Там наверняка пыльно.
Роб взмахнул метлой в воздухе, по привычке прикидывая, сойдет ли она за дубинку, перекидывая ее через плечо. И потянул из-под наруча скрученный в тонкую трубочку портрет Бевана. Если домовята были достаточно разумны, чтобы пользоваться орудиями, возможно - в это хотелось надеяться - они могли опознать дини ши по рисунку. Если Баночка... то есть, А'Хиг ничего не напутал и не преукрасил.
- Где она?
Во Флу полетела большая влажная тряпка, которую фэа поймала с несколько возмущённым фырканьем. Существо же понюхало рисунок, откусило уголок и задумчиво пожевало. После чего, просияв, сунулось, чтобы откусить побольше. С резким свистом его оттолкнул в сторону другой домовой, потемнее и крупнее, ткнул лапой в метлу, а затем - туда, откуда слабо пахло садом.
- Ла-адно.
В следующие несколько минут Роб, лихорадочно вспоминая язык жестов древних племен, руками и лицом показывал, что метла - это очень почетно, но она не принесет столько радости и счастья, как лицезрение, а лучше всего - обнимание ("О, Бадб!") некой грудастой особы, возможно, находящейся где-то здесь. А потом, обретя друг друга ("Прости, mo leannan!"), они все дружно подметут, что угодно. А Флу даже протрет тряпкой. Впрочем, если бы так договориться не удалось, он все равно пошел бы в сад. Там было влажно, был ветерок и можно было хоть немного восполнить себя от вольных стихий. В ответ раздался неожиданно серьёзный писк, долгий, печальный. Домовой покачал головой и лапы замелькали быстро, испуганно. Обнимать - никак. Нельзя. Крест и вываленный язык с закатившимися глазами. Смотреть - через метлу. Существо устроило целое представление, показывая непонятливому гостю, что мусор на полу тоже - плохо. Очень-очень.
- Понял, - согласился Роб, хлопая себя ладонью по лбу, - мусор, конечно, плохо. Флу, ты тряпку не потеряла? Идем прибираться в сад. Я - полом, а то они будут следом тащиться, а ты - по стене. И чуть вперед - разведкой. Только возвращайся, хорошо? Разведчики далеко не убегают, потому что идущие следом за ними должны знать дорогу.
Без объятий с Беваном он и в самом деле обошелся бы. Предпочел бы мягкую подушку и неистовую на ней. Но - увы, до этого еще нужно было дожить.
Разведчик, как оказалось, не понадобился. Три существа двинулись следом за ним, норовя подтолкнуть, прикоснуться, лизнуть, обтереться шерстью, которая очень легко оставалась на одежде и слабо пахла мускусом. Зато прочие внимания не обращали, хотя и фырчали на Флу - особенно когда та мимоходом, наклонившись в импровизированной верёвочной упряжи, собрала на палец немного крема с проезжавшего мимо торта размером с небольшую хижину.
В таком сопровождении, которое и помогало, и мешало, до увитой цветами арки пришлось идти больше часа. А за ней раскинулся сад, окружённый едва видимыми через зелень стенами, залитый солнцем, в путанице дорожек. Выложенные камнем тропы, почти идеально чистые, шли прихотливыми извивами между зарослями, в звоне фонтанов и оглушительном птичьем гомоне. Блуждать здесь пришлось ещё долго. К счастью, ни птицы, ни насекомые не пытались нападать ни на него, ни на Флу, словно дорожки были табу. Даже ящерица разведчицы, пока не скрылась с глаз, бежала по ним неохотно, то и дело норовя свернуть в траву. И, наверное, только спустя час, если не больше, когда солнце уже клонилось к закату, Флу свистнула не хуже птицы, подзывая Роба к себе. Пришлось отвлечься от весьма медитативного рисования трикселей метлой на дорожке, что на ходу получалось плохо, но помогало сосредоточиться на сборе крох силы от фонтанов, растений, влаги земли, и поспешить к ней, отозвавшись чириканьем.


--------------------
счастье есть :)
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Leomhann >>>
post #680, отправлено 20-08-2018, 14:22


леди серебряных туманов
******

Сообщений: 1332
Откуда: Нидзеладзе-гоу
Пол: женский

туманов развеяно: 131

Клетка из фигурных золотых прутьев была заперта на пять замков. В одном свистел ветер, в другом переливалась вода, третий просто полнился глухой литой сталью, а в четвёртом, среди стальной оболочки застыла медь, сковав дужки. И только пятый - огромный был обычным, требующим ключа. Слишком маленький для великана, если тот не умел меняться в росте. Внутри же под накидкой из ярких птичьих перьев свернулась на песке женщина, отвернувшись от солнца. Прямо через клетку тёк, звеня, тонкий весёлый ручей.
"Пожалуйста, окажись мисс Беван!" Ручеек, отзываясь на призыв, плеснул волной на женщину, окатывая голову и плечи водой. Прежде чем кого-то спасать нужно было выяснить, хочет ли он... она спасаться.
- Beannachdan, charaid*.
Женщина вскинулась, и накидка взметнулась над плечами, блеснула каплями поверх изумруда и алого. Под ней Барру оказалась обнажена, да и сам плащ выглядел... странно: не было у него завязок, а рос сразу из тела. И узнавания в глазах, явно принадлежавших Бевану, не было. Заметив Роба, Беван прижалась к дальней стороне клетки, испуганно на него глядя.
- Кто ты? Где хозяин?
Право же, странные представления у великана были о снятии проклятий. Перья глубоко врастали в тело Барру, вплетались в плоть и кровь, впивались в кожу и кости. Роб недовольно хмыкнул, усаживаясь на дорожку. Привычно, как делал это еще Ард на привале, опираясь рукой на колено.
- Я твое дополненье, зеркальный двойник, помнишь, Барру Беван? Ард, которому ты задолжал кинжал. Твой генерал, правое плечо которого ты прикрывал вместе с Чернокрылым. Друг, с которым танцевал на щитах у костра.
Роб встал на ноги, подходя чуть ближе к клетке, чтобы показать свои почти прозрачные глаза, одни на двоих с Тростником, и стягивая кусок платья Бадб, под которым крылись белые волосы.
Женщина наклонилась к нему, всмотрелась, по-птичьи наклонив голову набок. И тряхнула головой.
- Не знаю, о чём ты, незнакомец, но тебе нужно уйти. Когда хозяин вернётся - ох... я не хочу, чтобы тебя съели. Это всегда так... - она вздрогнула, запахиваясь в перья, взглянула на солнце и настойчиво повторила: - Тебе нужно уйти! Осталось совсем мало времени. И он всегда сначала проверяет сад. Может быть, ты ещё успеешь.
- Командир первого засадного полка правой руки первого легиона Бадб Барру Беван! Во имя Бадб приказываю - вспомнить!
Рявкал приказ все еще Роб, впрочем, манера командовать у него не отличалась от тростниковой: властной и твердой, когда не нужно было даже громко орать. Может быть, он и успеет. Может быть, и нет. Но по всему выходило, что четыре из пяти замков мог открыть дини ши. И лишь с пятым ему нужна была помощь. И пути отхода ясны не были. Сможет ли косица Муилен унести к мельнице всех троих? Ох, Барру, кой черт тебя понес к этому великану, и почему ты не попросил Немайн о том же, если уж так хотелось стать птицей?
Женщина вздрогнула и выпрямилась, сверкнув смуглой кожей из-под перьев. И тут же сморщилась от боли, схватившись за голову.
- Я - никто. И ещё только должна стать кем-то. От тебя пахнет странно. Кровью, войной, бурей. Зачем ты здесь? Ты - призрак?
Роб уже привычным движением распустил ремни наруча, чтобы показать рисунок оковы под рукавом кольчуги.
- Сильный Холод и Ветер, Высокий Тростник пахнет кровью, войной и снежной бурей. Всегда пах - и ты это знаешь. Потому что ты - Барру Беван, рыцарь дини ши. Ты не можешь стать кем-то, имея имя. Ты не можешь быть никто, потому что ты - Барру Беван, командир засадного полка. Ты сильнее всех чар, потому что рождён... рождена в них, дитя стихий. Ты сильнее даже великана и этой головной боли, потому что перед твоей волей они - ничто. Ты - дини ши. Ты - мой друг. Ты - любимец Немайн. Ты - рыцарь. Ты - герой. И, мúchadh is bá ort**, если ты сейчас не вспомнишь это, tolla-thone, я взвалю тебя на плечо и отнесу в лагерь. Пусть твой полк полюбуется на своего командира.
Женщина, откинув голову, крикнула, и в клетке, треща между прутьев, взвился ветер, смешаный с водой из ручья. Сквозь ураган блеснули сузившиеся, пронзительные глаза. Сад же - замолчал, словно прислушиваясь.
- Не рыцарь. Не герой. И лучше бы - не Беван, - голос её звучал устало, пусто. - И у меня больше нет кинжала.
- Э-э, командир... - шепнула из-за спины Флу, и притопнула.
Земля, действительно, отзывалась слабыми, приглушенными толчками.
- Беван, - Роб вздохнул досадливо, чувствуя, что уже опаздывает с отходом. - Не дури. Думаешь, мне нравится отзываться на Арда? Но, мать твою эльфку, отзываюсь же. Мне вообще наплевать, рыцарь ли ты, герой ли. Для меня ты всегда будешь прав - потому как дружбу не пропьешь, я почти проверил. А кинжал... Наплевать. Хочешь, я отдам тебе свой? И уходим уже отсюда...
Вздох - и стук собственного сердца в ушах, что колотилось так бешено, тоже куда-то спешило, опаздывая. Точно в Белтайн, когда оно захлебывалось бурлящей юностью, кипением яблонь и жаркими вздохами, когда от простого касания руки оставался ожог, а в крови бурлил хмель полнолуния. Роб снова вздохнул, уже успокаивая себя. Спешить было некуда.
- Знаешь, когда я увидел те пыточные, то решил, что любые средства хороши, - не двигаясь, заметил Беван. - Ещё и проклятье снять хотел. Дурак, ничего не понимал. Оно ведь подходит, правда? И всё же, чего-то не хватает. В её наказании, в моём, в этих перьях.
Слова подчеркнул глухой могучий гул, пронёсшийся через дом и зелёную завесу. Раз, другой, через паузу - третий, словно гудевшему эта музыка доставляла удовольствие. Развлекала.
Роб ухмыльнулся самой скабрезной из своих улыбок, заламывая бровь.
- Как по мне, так всего хватает, даже с излишком, - проворчал он, обрисовывая поверх кольчуги излишки. - А если тебе так кажется, то... женщины всегда чем-то недовольны. То толстая, то ноги короткие, то волосы прямые... То грушу хочу, то персик, то юбка не того цвета. Не занудствуй, Беван.
Первый замок - стихия воздуха. В нем гулял ветер, подпевал гудению великана. И что с того, что это - замок в клетке, стоящей в саду какого-то великана? Ta neart gaoith agam air*** - и силу воздуха когда-то дала ему сама Бадб. А где взял ее исполин - дело десятое, потому что в замок вливалось сейчас содержимое косицы. Воздух заполнил замок, нажал на клапаны, и тот, щёлкнув, открылся. Беван вздрогнул. Так же содрогалась под неторопливыми шагами великана крепость.
- С излишком? Я тебе не нравлюсь? - Беван со странной улыбкой повела плечами, едва прикрытыми накидкой. И коснулась рукой бёдер. - Конечно, юбки у меня вовсе нет... но, правда, почему не оставить меня здесь? В кои-веки появилось время просто подумать, а не бежать куда-то.
Она неохотно повела пальцами, и из ещё одного замка потекла расплавленная медь, освобождая язычок.
- Бадб ревнива, с нее станется поменять нас местами и тогда уже я буду кокетничать с тобой, мерзкий дини ши, - рассмеялся Роб, выуживая из-под другого наруча косицу, - к тому же, нельзя мне нынче на девиц заглядываться. Окольцевали. И что-то не заметил я, чтобы ты сейчас думал. Разве что во сне. И... а ты бы меня оставил?
Вода была в клетке и, должно быть, великан отличался редкой самонадеянностью, оставляя ручеек Бевану, который сам на четверть был этой стихией. Ручей вздыбился плетью, вскарабкался по прутьям клетки, чтобы вползти в следующий замок, заполняя его, то вскипая, то охлаждаясь - Роб был не уверен, какова должна быть водица и проверял все варианты.
- Она взяла тебя в мужья?! - изумилась дини ши. - И ты согласился?! Хм... - она помедлила. - Если подумать, первое удивляет больше. Интересно, почему...
Четвёртый замок попросту сжался, и дужка лопнула.
- Все сложно, Барру, - с пятым замком вышла закавыка, как любил говорить покойный Тоннер-трактирщик, а теперь и Раймон, - это она согласилась взять меня в мужья. Наверное, потому что Арда почти нет уже, а Роберт Бойд полезнее, умнее и гораздо обаятельнее. Ну, и трепло, конечно же. Как эта херь открывается?
Замок казался частью самой клетки и почти вопиял о ключе. Конечно, можно было бы рубануть с плеча, но оставаться без руки, плеча и, возможно, головы было печально. Бадб наверняка бы это не одобрила, хотя и прошлась бы на тему безголовых магистров.
- Это? А... - Беван, не стесняясь, распахнул накидку и снял с полы маленький золотой ключ с хитрой бородкой. - Лови. Пять оборотов в одну сторону, три в другую, затем вдавить. С красивее я бы поспорил, но треплешься и впрямь много. Прямо как...
- Я чую человечину! - прогремел новый голос, сверху. Звучали с нём и гроза, и огонь, дрожала земля, откликаясь водой в ней. И превыше всего парили мороки. Сад зашумел крыльями вспугнутых птиц. - У тебя гости, моя дорогая?
- Потяни время... дорогая, - пробурчал Роб, лихорадочно поворачивая в скважине ключ. Пять оборотов в одну сторону, - скажи что-нибудь... как там обычно? Шлялся, где ни попадя, сам запах принес - вот и мерещится, - три в другую, - тебе виднее, в общем. Да и какая я человечина? Михаилит, тварь безбожная, нелюдь.
И вдавить. Пропустив удар сердца.
- Боюсь, обычно я просто молчу, - уведомила его Беван. - Кстати, надеюсь, ты нашёл какой-нибудь иной выход, а не мимо хозяина? У него дурной характер.
Замок, помедлив ещё несколько секунд, издал серию щелчков и открылся. А над Робом нависла тень, очень напоминающая очертаниями руку. Вокруг резко стемнело.
- Ну... Что за жизнь без риска? - Вздохнул Роб, кивая Флу, чтобы забралась на спину, и высвобождая косицу Муилен. - Иди сюда, Барру. Умирать - так в объятиях красавицы, пусть она и командир засадного полка.
Уверенности в том, что их не размечет по всему Туата кусочками, не было. Равно, как и другой выход искать времени не оставалось. Лихорадочно развязывая сложное плетение нитей и лент, бусин и самоцветов, он рванулся в клетку, пржимая к себе дини ши - и порвал косичку. В следующую секунду ладонь великана обрушилась вниз, смяв золотые прутья, вбив их со всем содержимым в землю. Тонко вскрикнула Беван. Роба пронзила резкая, дробящая самые кости боль. И наступила тьма.
----------------------
* Здравствуй, милая/ый
** чтобы ты задохнулся и утонул
*** сила воздуха есть у меня


--------------------
Когда-нибудь я придумаю такую же пафосную подпись, как у всех.

Организую дуэли. Быстро, качественно, бесплатно. Оптовым покупателям скидки.


Настоящий демон Максвелла © ORTъ
Amethyst Fatale © Момус
Львёнок © Ариэль
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
2 чел. читают эту тему (2 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:

Ответить | Бросить кубики | Опции | Новая тема
 

rpg-zone.ru

Защита авторских прав
Использование материалов форума Prikl.ru возможно только с письменного разрешения правообладателей. В противном случае любое копирование материалов сайта (даже с установленной ссылкой на оригинал) является нарушением законодательства Российской Федерации об авторском праве и смежных правах и может повлечь за собой судебное преследование в соответствии с законодательством Российской Федерации. Для связи с правообладателями обращайтесь к администрации форума.
Текстовая версия Сейчас: 28-03-2024, 17:50
© 2003-2018 Dragonlance.ru, Прикл.ру.   Администраторы сайта: Spectre28, Crystal, Путник (технические вопросы) .