Тадея. Сказание первое, Герканд - город людей

[Vela >>>]

Обстоятельства явно складывались в пользу Лукаса. Мало того, что хозяин сам назначил такое выгодное наказание, так еще и вечером вся его противная семейка будет на балу. Бал в честь ингмарки… Интересно, а ведь она наверное очень красивая. В его родном городке они были очень редкими гостями и за всю свою жизнь Лукас видел их всего лишь пару раз.
- Да нет же, я совсем не устал! – спешно ответил он Грэни. – Я могу еще чем-нибудь помочь, например, отнести эти тарелки. Мне совсем не сложно, даже наоборот!
- Ой, спасибо тебе, - Гренни вдруг замолчала и зачем-то полезла в карман за платочком, - ты совсем... совсем как мой оболтус, - приложила платочек к глазам, - оххх, фарфор этот стоит у хозяина в кабинете в шкафу, кабинет найдешь, если пойдешь по коридору до конца и налево.
- Да чего уж там, - смущенно пробормотал Лукас. – Я мигом сбегаю.
Схватив тяжелый поднос с тарелками, парень поспешил к кабинету. Фарфоровые чашки угрожающе звякали, как бы укоряя юношу в его неловкости, так и норовя упасть и разбиться. Темный коридор казался нескончаемым, как один из тех в старинных замках, о которых ему рассказывали в детстве. Но наконец, толкнув дубовую дверь, Лукас оказался в роскошном кабинете. Сквозь тяжелые бархатные портьеры проникало совсем немного света, достаточного лишь для того, чтобы рассмотреть общие очертания комнаты. В углу, рядом с окном виднелся большой железный ящик, с кружевной салфеткой на верху и чахлым цветком на ней. Рядом стоял дубовый стол с многочисленными бумагами, разложенными в ровные стопки. Вероятно здесь Парсиваль хранил свои списки людей, которые были должны ему денег. На полу комнаты лежал ковер прекрасной ручной работы, при виде причудливого рисунка которого Лукас восхищенно присвистнул.
- Не смей свистеть в моем доме, - раздался голос из затемненного угла комнаты. Развалившись в резном кресле, тучный мужчина сквозь полуприкрытые глаза рассматривал парня.– Что тебе нужно?
Юноша слегка вытянул вперед руки с подносом:
- Вот. Мне сказали, что я могу это здесь поставить.

И Месс

[vera >>>]

совместно с мастером

Понаблюдав, как Барк терзает пуговицу, Шони окончательно убедился, что парень темнит. Ну да ладно. Куда и как идти - понятно, а там разберёмся. Посмотрев в спину удаляющемуся юноше и посозерцав немного злосчастную пуговицу Шони ухмыльнулся и пошел в указанном направлении.
Город и впрямь оказался невелик. Всё как в записках кузена. К главной достопримечательности – площади со статуями Кастора и Полукса Лангес отнёсся без должного пиетета, уделив их разглядыванию лишь несколько секунд. Впрочем, они везде были одинаковы и различались лишь размерами, материалом, из которого сделаны, да богатством отделки постамента. А уж заходить в храм Шони и вовсе не собирался.
Улица была относительно чистой и чуть шире чем отходящая от неё. Восьмой наследник неспешно шёл, поглядывая на дома. Местные жители определённо любили яркие цвета. По крайней мере все дома были весьма приметны. Вот только вместо того чтоб идти куда сказано он решил заглянуть на рыночную площадь. Похоже, непогода разогнала всех, или для торговли существовало какое-то определённое время, но кроме нескольких торговок со всякой зеленью, да нескольких покупательниц, осторожно пробирающихся по грязи Шони никого особо не заметил. Тем интересней было заглянуть к помосту. Там явно что-то происходило.
Уличные артисты были чем-то взволнованы. Шони окинул взглядом помост. Вечером из всего этого как по волшебству родится представление, но сейчас там царило настоящее столпотворение. Лангесу доводилось изредка путешествовать с артистами, так что он не по наслышке знал и какой это труд и какова жизнь служителей искусства. Частенько среди них попадались те ещё пройдохи, по сравнению с которыми лучшие карманники могли оказаться жалкими подмастерьями. А актрисы… Чтож, иные из них не прочь были позволить себя обмануть, увлечь комплиментами, занятными историями, безделушками. Правда одна из них как-то наутро сдала его страже.
Вот и теперь Шони не отказал себе в возможности полюбоваться на красивых девушек. Девчонка в красно-зелёном костюме была ему неинтересна, а вот девушки постарше – очень даже ничего. Кажется, перед Шони разворачивалась очередная вариация избитой истории соперничества. По крайней мере, эффектная брюнетка нетерпеливо притопывая ножкой поглядывала в сторону высокого мужчины, отсвечивающего лысиной, который что-то внушал высокой стройной девушке.
"А девочка очень даже ничего", - отметил про себя Лангес, разглядывая собеседницу бородатого. Симпатичное лицо в обрамлении влажных кудрей, изящная, ладная фигура, тщательно выверенные грациозные движения. И неважно, что юбка выцвела, а рубашка поношена. Не всем и не всегда ходить в роскошных бальных платьях.
"А брюнетка-то зря ревнует", - сообразил Шони, приглядевшись к невольной гримасе, скользнувшей по лицу актрисы, когда мужчина отвернулся, - "Ей кажется, что она вот-вот окажется бывшей пассией, что он нашел себе новую фаворитку, вот и бесится. А ему тут ничего, похоже, и не светит".
Впрочем, смотреть стало скучно, надо было отнести это письмо, так что Шони отвесив актрисе шутливый поклон, удалился на поиски конюшен.
Искать особо не пришлось Что очертания строения, что запах безошибочно указывали, что это – место назначения.

- Юноша, который тут у вас Минк? - обратился Шони к первому попавшемуся на глаза человеку.
- Ну, я Минк, чего надо-то? – тощий высокий молодой человек неприветливо уставился на Шони. По возрасту он был едва ли старше Барка, да и одет так же не ахти. Может, работал на конюшне, а может, у местной молодежи такая мода.
- Ты? - Шони оглядел юношу с головы до ног так, будто на том должна была висеть табличка, удостоверяющая, что это именно Минк, - тогда для тебя письмо.
Настал черед Минка оглядывать стоящего перед ним человека с ног до головы. Если бы не синяк под глазом, вполне сошел бы за благородного, а так будто бы украл у кого-то одежду.
- Кто передал? - назвавшийся Минком забрал письмо и даже не стал открывать.
- А это уж тебе должно быть известно, раз ты адресат, - на этот раз Шони даже не скрывал неприязни. Слишком уж хамовато вёл себя молодой человек.
Тонкая линия бровей Минка изломалась, сначала сдвинувшись вверх, потом сойдясь на переносице.
- Это печать постоялого двора, ты там работаешь?
- Ну, парень, это уже слишком. Ты за кого меня принимаешь?
- За посыльного, который доставил мне письмо, - в голосе Минка не было неприязни, он просто констатировал факт.
- Везёт мне сегодня. За кого только кто ни попадя меня не принял. Теперь ещё и за посыльного, - неизвестно кому сообщил Шони, - ну, значит так, парень, раз я посыльный - гони чаевые, а если нет - изволь извиниться.
С ответом сын хозяина конюшен не спешил. Убрав письмо куда-то в сторону и сложив руки на груди, он придирчиво разглядывал Шони.
- Ну, не кипятись раньше времени. Заинтриговал ты меня, шмотки дорогие, но замызганные как у бродяги, а гонору, как у благородного. В бегах что ли?
И предчувствуя новую волну негодования добавил
- Получишь деньги, а если согласишься ответ отнести, то и вдвое больше сверху.
Гордость - это хорошо, а пустое брюхо - плохо. Поэтому Шони решил принять игру.
- Гони монеты.
Минк как-то странно улыбнулся.
- Заходи, ответ писать буду.
- Я тут подожду. Люблю, знаешь ли, свежий воздух, - с честным видом соврал Шони. Но низко висящие тучи слишком напоминали о дожде, который вновь мог пойти, - Ладно, уговорил, парень.

[Kurumo >>>]

Что-то капало, булькало, плюхало. Будто весь мир пошёл против бедного паренька, который не умеет соизмерять свои силы и силу выпивки.

- Не верти головой, в тюрьме ты. Знакомься, камера, решетки, нары, миска, кружка, баланда. Цепей нет, но появятся, если будешь буянить.

Голос так не хотелось слушать, ведь совсем недавно сознание помнило девушку с ласковыми руками или это только сон? А может это всё сон? А может ласковые руки принадлежали совсем не девушки.
Желудок скрутило судорогой. Выпитое и съеденное подскочило к горлу, норовя вырваться на свободу.
Парень глубоко вдохнул, стараясь ни о чём не думать для разнообразия.
Паук деловито вышагивал по белой нитке паутины, примеряясь оплести сетями и новый объект в столь привычной обстановке. Прищурив сразу восемь глаз, мохнатое создание плюхнулось вниз, прямо на нос великану.
Камеру тут же потряс почти женский визг.
Вмиг очнувшийся циркач носился по малюсенькой камере, сшибая всё на своём пути аки конь. Но паук тоже не сдавался и уже бежал по первой попавшейся волосинке вверх на голову парню.

[Файрвинд >>>]

Крылья изящного носа Тиерлэйн гневно затрепетали от еле сдерживаемых темных чувств, которые девушка, стараясь изо всех сил, все же смогла удержать в узде и не отразить на лице в полной мере свое отношение к этим людишк...людям.
Ингмарка удержалась и молча, двигаясь как всегда плавно и гразиозно, скинула с плеч дорожную сумку, жестом велела своему телохранителю-релиду сделать тоже самое. Из многочисленных шелковых складок удивительно-красивой одежды достала свое единственное оружие - маленький кинжал алхимического серебра - и положила на письменный стол. Ей даже в голову не пришло сопротивляться - вряд ли хрупкая девушка и один релид могли бы что-то сделать против гарнизона. Если они не боевые маги... огненной богини... Но, к сожалению (или к счастью), Тьен боевым магом не была, зато была абсолютно невиновна и собиралась это яростно доказывать.
Ингмарка откинула за спину серебристо-серые волосы и, гордо выпрямившись, произнесла:
- Я готова доказать свою полную невиновность. Можете не прятать далеко мои вещи - скоро я вернусь и заберу их. И поосторожнее, пожалуйста, там есть хрупкие изделия.
Тьен вздохнула, светло улыбнулась Рену, чтобы он не натворил глупостей в ее отсутствие, и перевела взгляд глубоких льдисто-голубых глаз на приведшего ее стражника, предлагая тому вести ее к дознавателю... или к кому там еще.

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (хома)

Не такой уж он был и неприбранный этот плац. Как ни старался дождь, но не смог размыть утоптанную десятками солдатских сапог землю. Да и глядя на то, что теперь из себя представляла эта земля, на ум приходили только сравнения с камнем, с монолитной серой глыбой камня. А потому грязи был необходимый минимум и основной проблемой оставались лужи холодной дождевой воды. Солдаты, кажется, разделяли исключительно плохое настроение своего сержанта, недовольно ворча и с ленцой занимая места в строю. Откуда не возьмись, появились метлы, ведра, прочий хозяйственный инвентарь и драные тряпки цвета мокрой земли. На почтительном расстоянии, на двух табуретах лежала скрученная в рулон красная ковровая дорожка, которую надлежало расстелить от ворот гарнизона до ворот резиденции барона.

Карин из клана Рин (CrazMary)

У ворот Карин ждала белая карета. Наверное, лучшая из тех, что смогли найти во всем городе, но безупречную красоту жеста барона портила одна мелочь. Карета была очень старая и судя по некоторым признакам, отстояла в сарае не один десяток лет. Никакой пыли или грязи не было, нет, всю карету тщательно отмыли и сдули каждую пылинку. Но почтенный возраст этого транспортного средства выдавала облупившаяся краска и потертая в характерных местах обшивка. Нужно отдать должное, тому, кто снаряжал карету в дорогу, каждый такой огрех был старательно прикрыт ярким бантом или лентой и непременно украшен цветами. О, карета просто утопала в многоцветии и аромате фиалок, пионов, лилий, маргариток, пугая прохожих и привлекая полосатых шмелей и ос. И в этом передвижном цветнике Карин предстояло совершить путешествие на бал.
Как в старой доброй сказке с приступки позади кареты спустился молодой человек в ослепительном костюме из зеленой и золотой парчи, с длинными волосами, собранными в элегантный пучок и тупоносыми лакированными туфлями на каблуках. Приветствуя Карин, он изящно поклонился, выпрямился и лихо щелкнул каблуками.
- Приветствую прекрасную миледи в нашем гостеприимном городе. Позвольте сопроводить вас на бал в резиденции сиятельного барона Ургена фон Штейнбаха, волею божественных близнецов правителя баронатства Герканд.
У этого молодого юноши были совершенные черты лица, очень правильные, настолько. Что это казалось скучным. Глазу было совершенно не за что зацепиться, не горбинки на носу, ни кустистых бровей, ни родинки, ни даже бородавки. Ровная, благородная красота, неизвестно откуда взявшаяся в маленьком провинциальном городе.

Лукас Сегре (Vela)

Кабинет хозяина подавлял своей темнотой. Темным было все, начиная от черного толстого ковра на полу до темно-зеленых бархатных портьер, наглухо закрывавших окна и не пропускавших не единый лучик солнца. Мебель из палисандра, тусклая бронза письменных приборов и безвкусная (даже на неискушенный взгляд сына горшечника) статуя медведя.
На фразу Лукаса хозяин ответил скупым кивком головы и, порывшись в недрах письменного стола, вытащил небольшой металлический ключик. Неопределенно махнул им в воздухе в сторону стоявшего в углу сейфа и снова упрятал свой нос в бумаги. Через минуты из вороха свитков, книг и смятых бумажек послышался его скрипучий голос.
- Поставь посуду в сейф. Ничего ценного там нет, так что можешь не вытягивать шею и не совать туда свой длинный любопытный нос.
Парсиваль перевернул страницу и взялся за гусиное перо.
- Шевелись, да не вздумай разбить чего-нибудь…
Ростовщика прервал протяжный скрип дверных петель. На узком хозяйском лбу заволновалось море из морщин, собравшихся у переносицы, но гневному рыку не суждено было прозвучать только потому, что на пороге стояла его драгоценная супруга. Лукаса она даже не заметила, сосредоточившись на муже, сидящем в своем высоком кресле. Дрожайший супруг все еще пребывал в домашнем костюме в то время как она уже пять минут назад велела ему собираться на прием.
- Паааарссссиивааль, - протянула хозяйка, - все в сборе, ждем только тебя, во имя Полукса, поторопись.
Последнее хоть и было произнесено ледяным тоном, но в глазах женщины плясали огоньки ярости. Парсиваль даже не пытался спорить, с виноватым видом нашкодившего ребенка второпях собрал бумаги в неровную стопку и кое-как затолкал в открытый ящик стола. Но даже этой феноменальной скорости оказалось недостаточно, хозяйка сложила руки на груди и возмущенно засопела. Богатейший житель Герканда, единственный ростовщик в баронатстве, обладатель множества наград и почетных званий гильдии торговцев пулей выскочил из кабинета, увлекая за собой супругу.
Лукас так и остался стоять посреди комнаты с подносом в руках.

Шони Лангесс (vera)

Сын хозяина конюшен ухмыльнулся и скрылся в глубине комнаты. Вошедший вслед за ним Шони увидел обычную жилую комнату с присутствием вещей трех человек и полным отсутствием свободного места. Определенно, хозяева проживали в жуткой тесноте, буквально ходя по головам и засыпая друг на друге. Но с другой стороны, зачем было ставить суда столярный стол, большую подставку для рукоделия, чем-то напоминающую маленький ткацкий станок, размещать здесь столько стульев и сваливать в углу такое количество старых книг. Не знал Шони, что эта комната строилась как временное убежище, пока хозяева не выйдут из затруднительного положения. Но деревянные доски, служившие стенами, успели почернеть от дождя и палящего солнца, само строение покосилось, а правый угол зарос мхом.
Минк шумно разгреб письменный стол, сборосив на пол несколько книг и рассыпав ворох пожелтевшей бумаги. Выудив оттуда более-менее ровный листок, макнул перо в чернильницу и размашисто вывел одно единственное слово. Ни печати, ни росписи он не поставил, даже листок просто согнул пополам и протянул Шони.
- Отдай Барку это послание.
Затем из кармана брюк достал маленький кожанный мешочек, в котором что-то до боли знакомо звякнуло. Где-то минуту Минк внимательно разглядывал Шони, словно раздумывая, стоит ли продолжать разговор или нет.
- Интересный ты человек, понятливый, расторопный. И думаю, будь у тебя больше средств и возможностей, жил бы достойно. Герканд хоть и мелкий пруд, но даже здесь, при должном знании и умении, можно выудить большую рыбу. А ты, я смотрю, смекалистый и вся эта тайная переписка, - Минк взмахнул сложенным листком, - не твой уровень. Попробовать бы тебя в настоящем деле, посмотреть на что ты способен.
Губы Минка снова тронула усмешка.

Аластор Воул де Падуи (Kurumo)

Старик тюремщик расхохотался тем сухим старческим смехом, который так легко спутать с кашлем. Хохотал он долго, до брызнувших из глаз слез, хватаясь за бока и махая руками.
- Ох, паря, ох расмешил.
Пауки, кажется, тоже испугались столь шумного сидельца и попрятались ворча и сетуя на испорченную паутину. Мыши высунули из нор свои длинные носы с интересом посматривая на возмутителя спокойствия. Старик Грэм, просмеявшись и утерев слезы заговорил снова.
- Эхххх, года молодые беспечные. Болит небось голова-то буйная? Ох и дел ты натворил вчера. Принесли тебя Кресс с Гундом, злые, говорили трактир ты разнес на сто золотых убытку. Я тебе вот что скажу, дело твое ясное. Свидетелей много, разрушения очевидны, упекут на рудники и думать не будут. Дознаватель наш мужик правильный и жалостливый, зверствовать не будет, но закон есть закон. Одна у тебя надежда уговорить дознавателя вместо рудников оставить тебя здесь, в городе, на исправительных работах. Кастрюли на кухне драить, полы мести, всё лучше чем киркой махать. А там видно будет. Жизнь-то она ведь как одеяло лоскутное, то одна полоска, то другая.
Все еще кряхтя и охая, старик поднялся с табурета и пошел к стене. Взяв швабру и макнув её в ведро с водой принялся размазывать грязь по полу, скорее по привычки, нежели из желания вымыть пол.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Во внутренние помещения тюрьмы ингмарку повел дежурный. В отличие от молчаливых и сосредоточенных стражников, он не стесняясь разглядывал нежданную гостью, пожирая глазами стройную фигуру и от удовольствия прищелкивая языком. Роскошный наряд Тьен слабо мерцал в желтом свете пылающих факелов. Пламя танцевало, отбрасывая причудливые тени на каменные стены и играя бликами в шелках ингмарки. На одном из поворотов дежурный даже позволил себе потрогать одну из складок, пропустив шелк свозь пальцы.
Каменные коридоры с множеством дверей петляли и сбивали с толку то поднимаясь выше, то уходя вглубь. Вечные спутники подземелий - пауки сейчас куда-то попрятались, оставив после себя серебристое паутинное кружево, испуганно прижавшееся к темным сырым углам, подальше от хищного пламени факела.
И вот, наконец, последняя дверь, из-под которой выбивалась яркая полоска света. Дежурный в последний раз лязгнул ключом в замке и впустил Тьен в кабинет дознавателя.
Эта обитель заслуживала отдельного, подробного описания. О том, что здесь обитает человек, работа которого заключается в бесконечной бумажной волоките напоминал только высоченный шкаф в левом углу, до отказа забитый бумагами и толстыми папками. А в остальном это был кабинет медика, алхимика, ученого, путешественника и так далее и тому подобное. Каждая из безделушек, стоявших на полках и висевших на стенах вызывала легкий шок недоумения. Заспиртованные лягушки и фрагменты чьих-то тел, вечнозеленые тропические растения с родины Тьен, растущие из пузатых деревянных бочек, ритуальные наряды релидов, которые даже её телохранитель видел только в старых книгах, уродливые глиняные маски и многое многое другое.
Сам же дознаватель внешне выглядел вполне обычным человеком, даже в чем-то скучным. Молодой человек, хрупкого телосложения в тесном черном костюме и гладкими волосами, зачесанными назад. Тьен застала его за работой, Дознаватель что-то медленно выводил в длинном свитке, тщательно прорисовывая каждую букву.
- Добрый день, миледи, проходите садитесь. Ты свободен, Лэнс. Чистой воды, вина? - молодой человек не отрывал глаз от свитка. Перед его столом со стороны двери стояла низенькая табуретка.

[Хома >>>]

С разрешения Месс

Скаррон оглядел строй. Конечно, солдатам вовсе не улыбалось убирать плац с только что наполненными животами. Но с этим их желанием никто явно не собирался считаться. Убраться надо было обязательно до начала приёма у барона.
«Ничего, бывало и хуже» - подумал Скаррон и улыбнулся.
- Разобрать инвентарь и приступить к уборке территории.
Боевой дух у солдат был явно ниже среднего, и сержант решил его поддержать. Поэтому он под удивлённые взгляды солдат тоже принялся за уборку плаца. «Это конечно не собственным примером увлекать солдат на вылазку или на прорыв, но всё-таки…»
Уборка не требовала умственного напряжения, а посему, Скаррон мог думать, о чём захочется. А захотелось вдруг припомнить сегодняшний разговор с капитаном.
«Попробовать выкарабкаться из этого городка. Может, появятся какие-то планы на будущее… Более-менее осуществимые. Да и, в конце-то концов, я ведь ничего не потеряю, если возьмусь за это дело, но ничего не выйдет. Если, конечно, не влипну в какую-нибудь историю. Ну, и интересно всё-таки» Скаррон улыбнулся. «Интересно всё-таки, прав ли я был насчёт того черновика доноса… И этот замечательный клинок… Как раз как в тексте. Похоже на подставу, но всё-таки…всё-таки… Надо будет, кстати, ещё раз уточнить у Тореса, чем промышляет эта банда. Сойдётся с доносом или нет? А ещё неплохо бы познакомиться с этим кладовщиком. Жив он ещё? Надеюсь, да. Вот у него и поинтересоваться бы, что это за доносик такой милый. И почему он его так и не отправил? Или отправил, а черновик спрятал… Но тогда не ясно, почему на месте остались и меч, и Торес. Ну, Тореса-то, положим, могли и оправдать, но меч бы забрали наверняка. А может, они нашли какие-то другие доказательства? Опять же, если доносу был дан ход. Ладно, гадать бессмысленно. Надо поговорить с кладовщиком, может, он прольёт немного света на это дельце. По крайней мере хоть разобраться, подстава это или нет».
Придя к такому выводу, Скаррон решил в свободное время заглянуть к Торесу и согласиться на его предложение. В конце концов, хоть какое-то развлечение среди гарнизонных будней. Надо начать – а там посмотрим, как пойдёт. Только успеть бы до завтра, а то он ведь предупреждал… Ведь капитана могли пригласить на приём, как начальника гарнизона. А приём наверняка затянется допоздна. Надо успеть…
Воодушевлённые личным примером сержанта, солдаты всё-таки успели закончить уборку и расстелить ковровую дорожку до приезда гостей. Почётный караул направился приводить себя в порядок – скоро уже пора будет становиться по местам. Гигиенические процедуры и облачение в парадную форму не заняли так уж много времени, однако его и было-то далеко не в избытке. Однако остатка хватало, чтобы успеть отловить капитана, пока он не сбежал на бал.
Скаррон во второй раз за день стоял перед деревянной дверью с табличкой «Торес Дайненбах. Капитан». Кулак сержанта несколько раз бухнул в дверь. «Вот будет здорово, если он уже ушёл…»

Сообщение отредактировал Хома - 6-05-2008, 20:24

[Найра >>>]

- Ох и удачный сегодня день. Наверное, ты приносишь счастье, - директор широко улыбнулся и чуть тронул пряди волос Ксаны, - знаешь, у нас вся программа старая и барон, так или иначе её видел, не видел только твоего танца. Поэтому, я хочу, чтобы ты открыла вечер, что скажешь?
Девушка почти рефлекторно отшатнулась, но тут же исправилась, и чуть потупив глазки, застенчиво улыбнулась. Хотя на душе у нее скребли кошки…
Было и противно и страшно. Ох, правда люди молвят, что самое страшное стать любимчиком в труппе или изгоем… Как теперь выкручиваться то?
Ксана, упорно рассматривая сапоги директора, изображала из себя застенчивую деревенскую девушку… «Это честь для меня…Благодарю вас.» Чуть поклонившись директору, актриса быстро смешалась с толпой веселившихся артистов. Переведя дыхания и пристроившись рядом с Мартой, девушка почувствовала себя в безопасности.
Открыть вечер говорите? Интересно. А дальше что? Сменить Лауру в шатре директора? Устроить свою жизнь, личную и творческую… До первой юбки все хорошо будет…
Ксана чуть хмыкнула и стала собираться. Театр кипел, как разбуженный улей. Собирали повозки, грузили вещи, кричали, пели, плакали и смеялись. Актрису, прижимающую свой скарб к груди, как любимое дитя, смели к стенке одного из возков. Оттуда высунулась Нира и улыбаясь, помогла Ксане забраться вовнутрь. Поудобнее устроившись среди реквизита, актриса поблагодарила Ниру и сидящих с ней артистов, и прильнув к бортику возка, стала наблюдать за происходящим на улице.
Вскоре театр расселся по повозкам. Последними погрузились директор и Лаура. Пройдя мимо повозки, в которой сидела Ксана, оба практически одновременно пронзили девушку взглядами. Директор – довольно-оценивающим, Лаура – многообещающе-злым.
Девушку бросило в жар.
Прислушиваясь к разговорам артистов и мерному скрипу колес, Ксана с ужасом думала об одной немаловажной детали… А кто будет играть музыку для ее танца? Неужели Лаура?

мастер одобрил)

[Мара >>>]

(совместно с Хомкой)

Последний удар кулаком пришелся уже по открывающейся двери и если бы Скаррон вовремя не убрал руку, то угодил бы прямо в нос капитана.
Торес стоял на пороге в рубашке и брюках от парадной формы, а в руках держал китель.
Скаррон на миг пожелел, что не стукнул ещё раз. Тогда бы точно попал...
Вместо этого рука отдёрнулась вверх, выполняя воинское приветствие.
- Здравия желаю, господин капитан. Я обещал зайти к вам вечером...
Торес машинально повторил приветствие и отступил назад, пропуская Исхэйла внутрь. В комнате царили все та же стерильная чистота и порядок, только со стола исчезли бумаги и появились шитые золотом аксельбанты, надеваемые на парадный китель.
Капитан снова сел на свой стул, небрежным движением отодвинул золотую мишуру подальше и сложив руки на столе приготовился слушать.
Так как сесть ему на этот раз не предложили, сержант остался стоять перед столом. Чуть улыбнувшись уголками губ, он заговорил:
- Я подумал над вашим предложением, господин капитан - уборка на плацу располагает к умственным изысканиям. И пришёл к выводу, что оно меня заинтересовало и я его принимаю. Разрешите уточнить некоторые подробности?
Торес кивнул как-то отстраненно, словно давно знал ответ и ждал лишь подтверждения.
- Я слушаю вас.
Скаррон благодаря куче дел, свалившейся на него сегодня, несколько подзабыл весь список преступлений, которые ему перечислил Торес в прошлом их разговоре, а упускать ничего не хотел. К тому же, он решил-таки принять во внимание донос, а посему ждал, что может быть капитан назовёт в перечне подвигов шайки и контрабанду. Тогда пищи для размышлений ещё прибавится.
- Не могли бы вы уточнить, чем промышляет банда?
Торес вздохнул.
- Я уже говорил вам, Исхэйл, грабежи, убийства, мошенничество. И впредь постарайтесь запоминать важную информацию, а то никогда вам не преуспеть в столь сложном деле.
- Что ж, хорошо. А где можно узнать дополнительную и более подробные сведения. Только в Ромвуде? И кстати, вы говорили про какого-то чиновника, приезжавшего позавчера. А где он сейчас?
- Скаррон, вы, верно, неправильно меня поняли, - Торес подался чуть вперед, - официально, гарнизон Герканда не может заниматься расследованием. Если вы что-то найдете, мы можем только преподнести это как везение, как неожиданно свалившуюся на голову удачу. Поэтому в Ромвуде никто не будет отвечать на ваши вопросы. И ненужная шумиха вокруг этого дела только помешает гарнизону.
Капитан хлопнул рукой по столу и откинулся назад.
- А чиновник в Ромвуде, где же ему еще быть, - добавил он уже совершенно безразличным тоном.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

- Хорошо, я приму это к сведению. И ещё, остаётся открытым уже заданны мной вопрос о моей дальнейшей службе. Как я понял, все мои гарнизонные обязанности остаются при мне, несмотря на расследование, верно?
- Нет, мы поступим несколько иначе. Вы уже знаете, что наш кладовщик уволился на пенсию и все его обязанности временно перешли на плечи остальных офицеров, из-за этого возникла некоторая неразбериха, особенно со снабжением. Я назначу вас на эту должность и выдам полагающийся к ней лист с разрешением покидать пределы гарнизона в любое время дня. Это даст вам необходимую свободу, но, естественно, уходить за пределы городских стен вам по-прежнему запрещено. Ходите по городу, договаривайтесь с торговцами, смотрите, спрашивайте.
Всё оборачивалось как нельзя кстати. Вот и повод появился задать интересовавший Скаррона вопрос.
- Хорошо, господин капитан, я согласен. Я даже успел несколько сродниться со складом сегодняшним утром - позволил себе улыбнуться сержант.
- И кстати, раз уж вы назначаете меня на эту должность, не могли бы вы мне сказать, где я могу найти прошлого нашего кладовщика. При выполнении вашего задания сегодня утром у меня возникло к нему несколько вопросов по поводу ведения учёта и некоторых других моих будущих обязанностей.
- Конечно, Рейнар живет в самом конце жилого квартала, у городской стены, в одноэтажном домике с яркой крышей. Вот только прожитые годы дают о себе знать, - Торес покачал головой, - Рейнар не всегда адекватно воспринимает окружающих.
- Спасибо за предупреждение, господин капитан, но, думаю, я справлюсь.
Исхэйл нехорошо ухмыльнулся. Разговор о главном окончен, можно сменить тему.
- Плац приведён в порядок. Почётный караул готовится к выходу. Кто из офицеров будет в нём стоять?
- Вы, вместе с сержантом Босхой, разве лейтенант Крауч вас не предупредил? – Торес удивленно приподнял бровь.
- Ещё будут приказания, господин капитан?
- Нет, вы можете идти, Скаррон.
- Благодарю вас.
Сержант вскинул руку, развернулся и направился к двери.
"Надо будет навестить этого кладовщика и побеседовать по душам. И желательно сегодня."
Деревянная дверь с табличкой «Торес Дайненбах. Капитан» с негромким стуком захлопнулась за сержантом.

[Найра >>>]

Вместе с Хомой и Месс)

Через некоторое время Ксана почувствовала, что повозка остановилась. Директор вышел из кареты, что-то процедив сплюнул под ноги и громко закричал:
- Эй, там! Открывайте!
Актриса из своего угла видела только часть стены, ворота да карету директора, где гордо сидящая Лаура морщила свой носик, не в силах стерпеть крики неблаговерного любовника…
Только что вышедший от капитана Скаррон был грубо отвлечён от планов вежливой и почти культурной будущей беседы со старым кладовщиком. Стук в ворота и вопли недвусмысленно подсказывали сержанту, что кто-то жаждет войти в форт. Для гостей вроде бы рановато... Да и не слишком вежливо.
Скаррон подошёл к воротам, возле которых в ожидании начальства переминались с ноги на ногу два солдата гарнизона.
- Могли бы и сами спросить. Вас тут для чего поставили - ворон считать? - выговорил солдатам сержант и открыл переговорное окошко в створке.
- Чего орёшь, горлопан? Что надо? - не слишком вежливо поинтересовался Скаррон у стоявшего перед окошком высокого и явно неслабого мужчины. Впрочем, это он отметил просто так, поскольку совершенно не опасался крикуна, даже не будь между ними прочных деревянных створок. И если этот тип продолжит грубить, придётся его слегка окоротить. Но желательно без увечий.

- Театр приехал. Впускай гостей.
Директор театра показал рукой на возки, откуда уже выглядывали ухмыляющиеся актеры.
- Нас пригласили выступить сегодня. Может, вы впустите нас, чтобы усталость и дорога не могла сказаться на нашем представлении?
- Нас пригласили выступить сегодня. Может, вы впустите нас, чтобы усталость и дорога не могла сказаться на нашем представлении?
Последние слова он произнес весьма иронично, ибо что-что, а качества спектакля зависело совсем от других вещей.
- Отпирай - бросил сержант одному из охранявших ворота солдат.
Когда створки откатили в стороны, Скаррон вышел навстречу прибывшей труппе.
- Что ж, прошу. Сейчас не заняты столовая и часть солдатской казармы. Вам придётся разместиться там. Если места будет не хватать, то столы можно сдвинуть к стенам. Там же сложите ваш реквизит. А повозки придётся отогнать на конюшню - здесь их ставить негде. Причём за конюшню платить вам - барон оплатил только представление. Хотя при желании можете вернуть повозки и лошадей обратно, а по окончании спектакля снова подогнать сюда. В общем, не мне вас учить - ваши ведь деньги - усмехнулся напоследок Исхэйл и повернулся к солдатам.
- Скатайте пока дорожку, чтоб её не загваздали раньше времени. Я пойду в офицерскую казарму и попробую разыскать сержанта Босху. Думаю, он займётся вашим размещением.
Сказав это, Скаррон быстрым шагом направился к офицерской казарме.
«Займётся, займётся. А мне надо ещё успеть подготовиться к почётному караулу».

Сообщение отредактировал Найра - 24-03-2008, 19:27

[Хома >>>]

Мы с Месс)

Скаррон прошел мимо поспешно скатывающих ковровую дорожку солдат и вошел в офицерскую казарму. Не хватало ему еще опоздать в почетный караул. Правда, время еще было, но все же лучше подстраховаться.
Как и ожидал Исхэйл, Босха находился именно здесь.
Он как раз заканчивал облачаться в парадную форму - пристёгивал ножны с мечом поверх кольчуги. А раз он уже почти готов...
- Здравствуй, Босха. Я смотрю, ты уже готов к приему гостей? Там артисты пожаловали, их надо бы разместить.
Скаррон искренне надеялся, что сержант не будет лезть в бочку и согласиться помочь с приёмом театра. Барону, конечно, на такие мелочи наплевать, он даже о том, куда этот театр деть до представления, не позаботился. Чего и следовало ожидать.
Скаррон стоял возле своей кровати, ожидая ответа Босхи. "Хоть бы он не упрямился!"
Босха закончил сборы и еще раз осмотрел себя – все ли в порядке, одернул китель и поправил ножны.
- Готовься, я тебе разве мешаю? – насвистывая что-то веселое сержант прошел мимо Скаррона к выходу из казармы, на мгновение задержавшись для того, чтобы сказать:
- И учти, не успеешь управиться со всеми делами до прихода Тореса и Крауча, будет тебе еще одно наказание. Черной и грязной работы в гарнизоне еще много.
"Вот сволочь! А впрочем, ты в серьёз надеялся, что будет иначе? Как это ни смешно, но надеялся..."
Скаррон не стал ничего говорить Босхе вслух, хотя и хотелось. "Ладно, сам разберусь... Сумасшедший сегодня день какой-то..."
Исхэйл быстро натянул парадную форму, проверил, нет ли каких изъянов и почти бегом вышел из казармы на плац. Повозки как раз закатывали в ворота форта. Взгляд заскользил по сторонам в поисках высокой фигуры директора.
"Ну и где этот горлопан?"

[Vela >>>]

Оглянувшись через плечо, юноша удостоверился, что он остался один. Руки уже устали держать тяжелый поднос, и Лукас примостил его на краешек письменного стола, отодвинув бесчисленные бумаги. Несколько закладных упало на пол – обтрепанные по краям, немного пожелтевшие, они походили на осенние листья. Он представил себе людей, которые раз за разом приносили сюда жалкие гроши, чтобы Парсиваль написал на них «выплачено» своим крючковатым почерком.
- Может собрать все эти бумаги и сжечь их, - задумчиво пробормотал молодой человек, поднимая с пола листки. – Хотя не стоит принимать опрометчивых решений, ты и так принял слишком много опрометчивых решений, Лукас.
Взяв небольшой металлический ключик, он без труда повернул его в хорошо смазанном замке, дверь легко подалась. Но внутри, как и предупреждал ростовщик, не оказалось ничего интересного: свежие закладные, с неистекшим сроком кредитования, засаленные свитки, испрещенные непонятными расчетами, небольшие хозяйственные записки. А больше – ничего. Расставив на свободной нижней полке посуду, так старательно вымытую Грэни, юноша закрыл сейф.
Внезапно его внимание привлек приоткрытый ящик письменного стола, который Лукас сначала не заметил в темноте комнаты. Потянув на себя витиеватую чугунную ручку, он довольно присвистнул – возможно тут было то, что ему нужно. Свитки, сложенные аккуратной стопкой в левом углу ящика, на этот раз были написаны на лощеной бумаге и украшены различными гербами и незнакомыми ему личными печатями. Наверное это писал кто-то из местной знати, хотя смысл этих бумаг был совсем непонятен.
- Ура! – негромко воскликнул юноша, наткнувшись на пару листков из архивных материалов. – Пусть и не совсем то, что нужно, но уже намного ближе к истине. – Лукас начал спешно просматривать остальные листки, но увы, купчей на дом Ставроса среди них не было.
Чуть глубже в ящике находились три шкатулки – две из красного дерева, украшенные замысловатой резьбой, и третья, небольшая, обитая бархатом, расшитая бисером и мелким жемчугом. «А вот и настоящее сокровище Парсиваля,» - подумал Лукас, перебирая кольца с огромными драгоценными камнями, старинные сережки и тонкие нитки ожерелий. Одним из них оказалось нарисованное Минком фамильное колье – лицо парня просияло.
Внезапно где-то вдалеке скрипнула дверь. Сегре совсем забыл, что он обещал Грэни быстро вернуться – хоть и все стихло, но он решил поторопиться. Спешно собрав все драгоценности в шкатулки, положив сверху колье Ставроса, он задвинул ящик стола и направился к двери.

[Файрвинд >>>]

Кабинет Дознавателя пришелся Тьен по душе. Если бы она сама обставляла свое жилище (а не покидала его по воле клана в любое удобное для него время с непонятной целью... ), то оно скорее всего выглядело бы очень похожим. Только вместо письменного стола был бы стол медицинский, для проведения разного рода экспериментов над живыми материями. Ну и выкинуть эти мерзкие, бессмысленные колбочки с заспиртованными органами, ведь ингмарами давно доказано, что они бесполезны...
Тиерлэйн немного покоробило, что на нее даже не подняли взгляда, но она сразу же успокоилась - это поведение было вполне естественным, ведь ее считают преступницей, а не несчастной жертвой стечения обстоятельств, как она сама себя. Поэтому на вежливое предложение напитка девушка ответила не менее вежливо:
- Воды, пожалуйста. - Тихий и мелодичный голос ингмарки если и выразил какие-то эмоции, сковавшие душу Тьен в железные тиски эмоциональной бури, то это была исключительно легкая грусть от вынужденного нахождения в кабинете у дознавателя...
Девушка аккуратно прошла к небольшой табуретке и, расправив тонкими пальцами серебристые шелка, грациозно опустилась на нее, даже в этом незавидном положении не теряя обаяния и спокойной уверенности, и молча стала наблюдать за движениями пера в руках у молодого человека.

[CrazMary >>>]

Взгляду Карин предстала белая карета, сверху донизу усыпанная цветами. Розы, любимые ею гладиолусы, астры, тюльпаны и многие другие украшали карету. Но даже великолепие цветов не могло скрыть от зоркого глаза привыкшей к роскоши ингмарки старость этой кареты. Да, безусловно когда-то это была шикарная карета, гордость владельца, но теперь она являла собой лишь отслуживший инструмент. «Ну что ж, не все же мне в масле купаться, и так царственный прием оказывают». Тем временем с облучка спрыгнул юноша и произнес:
-Приветствую прекрасную миледи в нашем гостеприимном городе. Позвольте сопроводить вас на бал в резиденции сиятельного барона Ургена фон Штейнбаха, волею божественных близнецов правителя баронатства Герканд.
Карин почувствовала, как за ее спиной напрягся релид.
-Тан, все нормально. Да, я позволяю… Вам сопроводить нас на бал.
Карин вовсе не улыбалось быть покусанной пчелами, которые слетались на запах меда, казалось, со всей округи. Но ничего не поделаешь. Она оперлась на протянутую руку, зашла в карету и опустилась на сиденье, следя за тем, чтобы платье не помялось. Ее телохранитель зашел следом, мягко притворив за собой дверцу. Карета тронулась с места. И куда только девалась та уверенная в себе женщина, прибывшая сюда не развлечения ради, но из-за определенной цели! В карете сидела молодая девушка, едущая на свой едва ли не первый бал. Карин вертелась на сиденье и ей было плевать, что не пристало благородной ингмарке так вести себя. Она смотрела по сторонам и потому не заметила, как карета остановилась, и миловидный юноша открыл перед ней дверцу кареты.

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (Хома) и Ксана (Найра)

Горлопан был на месте и руководил разгрузкой повозок, в глазах пестрело от многоцветия нарядов артистов а в ушах словно звон стоял от непрерывного звучания десятка человеческих голосов. Артисты суетились, боясь опоздать к началу представления, и от волнения путались и сбивались, отчего работа быстрее не шла.
Директор багровел от злости и срывал голос, но неразбериха только усугублялась. Посреди двора столкнулись два жонглера и рассыпали реквизит, десятки шустрых пестрых мячиков раскатились во все стороны, и все кто был рядом, бросились их собирать.
- Ааааа, да что же творится сегодня, вы что, забыли, где вы находитесь? Не театр, а балаган какой-то, шапито, чтоб вас.
Директор сердито сплюнул и с силой дернул себя за усы, потом обратился к стоящей неподалеку Ксане.
- Я смотрю, тебе никакой реквизит никуда нести не надо, будь добра, сходи в резиденцию, спроси, когда начинать и сама готовься, выйдешь сразу после моих вступительных слов. Нира, - крикнул он куда-то в сторону, - или ты найдешь кого-нибудь, кто поставит твои стойки, или будешь тащить их в резиденцию на своем горбу. Лаура, ты собрала своих танцовщиц, где их Кастор носит? Опоздаете хоть на минуту – не поставлю в программу, не будет номера – не будет гонорара. Хватит, у нас театр, а не приют для сирых и бездомных. Кто как работает, тот столько и получает. И уже окончательно сорванным голосом, с хрипами и присвистыванием он в последний раз гаркнул на Ксану.
- Что стоишь? Ты давно уже должна была быть в резиденции.
А суета тем временем постепенно покидала двор, плавно перетекая к офицерской казарме и черному входу для слуг в резиденции, оставляя после себя цветные обрывки, одинокие шарики, забытые жонглерами и цветные перышки с нарядов танцовщиц.

Те же и Карин из клана Рин (CrazMary)

Излишнее рвение еще никогда до добра не доводила. Кучер и паж, прибывшие за Карин, так спешили, так боялись опоздать, что приехали за час до назначенного времени. Чтобы хоть как-то сгладить свою оплошность и посильнее растянуть время, они катали ингмарку по всему Герканду и на третьем круге вокруг площади, кучер, наконец, решив что оттягивать неизбежность долее просто не прилично, повернул в сторону резиденции. Притихший на запятках молодой человек в парадном мундире с нескрываемым ужасом смотрел в распахнутые ворота с расползающимися в стороны повозками и артистами, на сухой плац без ковровой дорожки и на полное отсутствие почетного караула.
В голову один за другим лезли самые красочные, но, увы, не предназначенные для ушей широкой публики эпитеты, самыми приличными из которых были «облажались» и «с размаха сели в лужу». Не сносить им теперь головы, уволит их барон и выгонит на улицу без гроша в кармане.
- А все из-за тебя, быстрее, быстрее, вот тебе и быстрее, - прошипел паж кучеру, сильно наклонившись в сторону.
- Ну что ж теперь, придется, как есть, не вести же её назад, - прошипел в ответ кучер.
Нацепив на лицо широчайшую улыбку, паж спрыгнул с запяток и громогласно возвестил на всю резиденцию и весь форт Герканда.
- Высокая гостья из славного королевства ингмаров, чей светлый лик озаряет нашу скромную обитель, великолепная, несравненная, миледи Карин из клана Рин.
- А вот с ликом ты перегнул, - снова едко прошипел кучер.
- Сам знаю, - так же тихо огрызнулся паж.
Щелчок каблуков, поклон и дверь белоснежной кареты, усыпанной цветами, распахнулась.

Лукас Сегре (Vela)

Ничего страшного не случилось, из-за угла не выскочил отряд стражников и не стал выкручивать руки Лукаса, коридор был пуст и тих. Без громогласного и вечно недовольного голоса хозяйки, огромная усадьба казалось пустой и заброшенной. Лампы уже потушили и в тесных коридорах с гобеленами и портретами сгустились сумерки. Из рам картин на Лукаса смотрели статные, величавые мужчины и женщины, все сплошь в богатых нарядах и с неизменным гербом, вышитом на плаще. Кажется, это был ингмарский обычай – носить на одежде символы своего рода. Сегре дошел до конца коридора и остановился у последнего портрета, оттуда на него смотрел полный, лысоватый мужчина, чем-то неуловимо напоминающий Ставроса, но никаких гербов ни на его плаще, ни на плаще миловидной женщины на соседнем портрете не было.
Где-то совсем близко скрипнула дверь и послышался голос Грэни.
- Лукас, Лукас ты здесь? Иди скорей, я тебе ведро воды набрала и швабру приготовила, хозяйка перед уходом еще раз вспомнила про твое наказание и грозилась лично потом пройтись с белым носовым платком по всем комнатам и проверить, как там чисто.
Одна из дверей распахнулась и на пороге возникла фигура кухарки с тяжелым ведром в руках.
- Вот, начни отсюда, ты хоть полы-то мыть умеешь? А то мой оболтус, уже здоровый был, а все тряпку никак не мог как следует отжать, пыжиться, пыжиться, а с неё течет в три ручья.
В голосе Грэнни не было ни капли насмешки, только теплота и забота.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Дознаватель закончил писать и отложил перо. Листки, исписанные ровным, красивым почерком он небрежно закинул в ящик стола. Затем выдвинул другой ящик и извлек на свет низкий пузатый кувшин из дымчатого стекла, такого, которое делают в южных районах королевства людей. Рядом с Тьен появился стакан и туда, с негромким плеском, полилась вода.
- Я понимаю ваше негодование по поводу того, что вы оказались здесь, - речь дознавателя текла плавно и неспешно, так обычно начинают очень долгий разговор,- но поверьте, это еще не самое худшее место в этом баронатстве. Это всего лишь кабинет – немного маленький, но не лишенный некоторого комфорта и даже уюта, а вот в тюремных камерах только жесткие деревянные нары и солома. Неприятное место, не правда ли? И только от вас зависит, как быстро вы покинете это здание и покинете ли вообще.
К сожалению, я не могу отпустить вас из-под стражи до окончания расследования этого дела, ибо таков закон, в моих силах только сделать ваше пребывание здесь не таким уж неприятным.
Но об этом потом, сейчас, не откладывая дело в долгий ящик, приступим. Зачем вы прибыли в Герканд? Когда и как прошли через ворота, где остановились, с кем разговаривали и все, что сможете вспомнить, не упуская ни одной мелкой детали.

[Хома >>>]

Увидев въезжающую в ворота карету с благородной особой, Скаррон замер на несколько секунд в немом удивлении. Ей же полагалось быть гораздо позже! Они ведь ещё не успели раскатать заново ковровую дорожку, почётный караул ещё не построен. Но, слава Полуксу, уже готов и ждёт построения. Наградив напоследок кучера долгим и не обещающим ничего хорошего взглядом, Скаррон опрометью бросился к солдатской казарме. С языка просились такие выражения, которые уж точно не предназначались для ушей благородной леди. Сержант сдержался, решив, что кучеру с пажом он выскажет всё, что о них думает, позже, после приёма. И желательно в присутствии всего взвода. Ребятам ведь наверняка не понравится, что их старания теперь стоят намного меньше. Хотя если б ещё и плац был грязным… Но ведь ни построиться вовремя, ни постелить дорожку они не успели. А всё благодаря двум торопыгам…
- Стройся!!! – проревел Скаррон, появившись в дверях солдатской казармы. Он понимал, что сейчас производит не самое лучшее впечатление на пожаловавшую раньше времени леди, но ничего поделать не мог. Поймав за плечо одного из выбегавших из казармы солдат, сержант, наплевав на устав, рыкнул:
- За Босхой, галопом!
Ему и в голову не пришло, что солдат может и не знать, где сейчас находится Босха. Скаррон бегом бросился к входу в резиденцию барона, где полагалось стоять сержантам. Солдаты спешно выстраивались в два ряда лицом друг к другу, оставив посередине широкий коридор, где по задумке должна была лежать ковровая дорожка.
«Вот ведь здорово, а! Просто зла не хватает! Ну что за день-то сегодня такой сумасшедший?» - думал Скаррон, становясь у дверей и вытягиваясь в струнку. «И где этот Босха, в конце концов?!»

[vera >>>]

(диалоги совместно с Месс)

"Этот обитатель клоповника что, возомнил себя королем преступного мира?" - от нахального заявления Минка у Шони чуть челюсть не отвисла.
- То-то я гляжу улов у тебя... - восьмой наследник скептически оглядел обстановку, - или место не рыбное?
Минк сложил руки на груди и прищурился.
- Оооо, вижу я ошибся в тебе парень, видать и правда, не летать тебе выше мальчика на побегушках, коли дальше собственного носа ничего не видишь, - затем повернулся к Лангессу спиной и ушел вглубь комнаты.
- Ну, тогда другого поищи. Или сам сделай, раз деловой такой, - равнодушно сообщил ему Шони и вышел. Покупаться на "слабо" какого-то сопляка восьмой наследник не собирался. Конечно, соблазн нажиться на этих лопухах был велик, но уж больно неосторожно парнишка предложил участие в "деле" первому встречному. Таким "молодым да ранним" доверия у Шони небыло.
Монетки позвякивали в кошельке, а про письмо он решил временно забыть. Желудок вот уже некоторое время напоминал о своём существовании.
Какой-то прохожий указал, где находится ближайший трактир. По стечению обстоятельств "Три кабана" соседствовал с постоялым двором.
"Вот и хорошо", – решил Шони, - "сперва поедим, а после решим, что делать".
Внутреннее убранство трактира как то не соответствовало привычному. Столов и стульев было как-то маловато, да и часть их не внушала доверия. Например, вон тот, в центре. У него куда-то делась часть столешницы. Да и стул на двух с половиной ножках не казался особо устойчивым.
Наконец Шони удалось присмотреть уцелевший стол в дальнем углу, куда он и проследовал. Тучный человек за стойкой, видимо, он и был хозяином сего заведения, на короткое время отвлёкся от каких-то счетов и неразборчиво буркнул что-то в приоткрытую дверь. Почти сразу оттуда выплыла, а по другому и не скажешь, хозяйка. Шони только головой изумлённо покачал. Если когда и жили великаны, то эта женщина определённо происходила из их рода. Колыхая многочисленными юбками она величественно прошествовала к облюбованному бродягой столику. Длинный, до пола, фартук каким-то чудом не подметал мусор, пышные же формы её не могла скрыть даже объёмная блуза.
"О, боги. Если она меня ими заденет – убьёт", - промелькнуло в голове у Шони.
- Чего изволит господин? – низким грудным голосом произнесла хозяйка.
- А… Узнать имя столь представительной особы, ну и чем может порадовать усталого путника ваш трактир, - справившись с оторопью произнёс Шони.
- Матильда, сударь. А предложить мы можем тушеные овощи, мясо с овощами, ну и питьё, разумеется, - хозяйка вежливо улыбнулась.
- Предположим, я закажу овощи и вино, - начал прощупывать почву на предмет расценок Шони.
- Увы, господин, - тяжко вздохнула хозяйка, - из-за несчастья, постигшего нас, именно сегодня нет ни вина, ни даже самого плохого пива. Можем предложить морс, или этот новомодный травяной настой. Или квас.
- Хорошо, предположим, овощи и морс.
- Это будет вам стоить восемь золотых, сударь. Прикажете подавать?

Если качество еды было вполне себе ничего, то вот количество наводило на мысль о том, что тут сильно экономят. Очень сильно. Во всяком случае, в тушеных овощах воды было больше чем овощей, а морс занимал от силы полкружки.
- Госпожа Матильда, - Шони опять начал изображать аристократа, - вы уверены, что вот это своим количеством и качеством соответствует цене?
- Разумеется, сударь - Матильда была сама любезность, - овощи у нас свежие, только сегодня утром с рынка принесли, а расценки обычные, чай не голодный год, всего хватает, вот и цены не растут.
- Что-то я не припоминаю, чтоб тушеные овощи приходилось сетью вылавливать из воды, а морс искать на дне кружки.
Почувствовав недовольные нотки в голосе посетителя Матильда нахмурилась, из-за двери в подсобные помещения как бы случайно появился здоровенный парень в простой деревенской рубахе, которая чуть ли не лопалась на мощных бицепсах.
- Матушка, что-то случилось? - незнакомец обладал весьма солидным низким голосом.
- Нет, Кресс, душа моя, посетитель просто не доволен моей стряпней.
- Это кто тут недоволен? - голос громилы возвысился и стал напоминать раскаты весеннего грома, а из дверей уже появилась его мощная фигура. Два крепких кулака, каждый размером с добрый вилок капусты напряженно сжались.
- Сударыня, прежде чем вы предложите вашему подручному начать выполнять работу вышибалы и в итоге обзаведётесь неприятностями от барона, коему я собирался нанести дружеский визит, предлагаю просто обсудить возникшую небольшую проблему как деловым людям.
Матильда сухо хихикнула.
- Вот барону и пожалуйтесь на мою стряпню, а теперь, если вы закончили обедать, я уберу посуду.
И хозяйка жестом нетерпящим возражений взяла тарелку Шони
- Что ж, если вас не интересует возможная выгода и отсутствие жалоб от будущих клиентов, которые возможно, очень охотно будут соглашаться с новым перечнем блюд... - Шони пожал плечами как бы говоря, "я для вашего блага старался".
Тарелка откочевала за деревянную стойку, туда же проследовал и стакан с недопитым морсом, а голос Матильды стал поистине ворчливым.
- Сударь, даже моя свекровь, царствие Кастора на веки вечные, не отважилась учить меня готовить и вам не советую.
Кресс, видя, что скандала не получается в нерешительности остановился на полпути к Шони, не зная, что ему делать - удаляться восвояси, или уже начинать закатывать рукава и открывать двери.
- А я и не предлагаю вам учиться готовить. Слава богам - Вы это умеете. Я предлагаю добавить несколько новых названий в меню. Кстати, кое что вполне будет соответствовать подаваемому к столу у моего дядюшки, барона Лангеса. Неужели нет соблазна расширить ассортимент "баронской кухней"? - Шони излучал самое неподдельное дружелюбие пополам с недоумением.
Матильда задумалась, отчего на её высоком лбу и переносице собрались глубокие складки. Она даже загибала и разгибала пальцы и беззвучно шевелила губами. Потом с великим подозрением в голосе и с большой осторожностью проговорила.
- И чем же это потчевали гостей у вашего дядюшки, чего нет в моем трактире?
- О, нет. В вашем трактире оно наверняка есть. - Шони улыбнулся, - но вы прислушайтесь к звучанию названий. Например "Суп весенний постный из свежих овощей и зелени". А если добавить, что он весьма освежает цвет лица, то останавливающиеся дамы из тех, что посостоятельней, скорее всего пожелают именно его.
В глазах Матильды заплясали золотые звездочки.
- Да, пожалуй, суп будет не лишним. И что же за овощи в него кладут?
- Сударыня, - ещё шире заулыбался Шони, - я не ошибся. Вы - деловая женщина, которая не пройдёт мимо выгоды. Так что может заключим небольшое соглашение не обременительное для вас и полезное мне?
- Заключим, - кивнула в ответ Матильда, явно выжидая, что же скажет этот странный тип, бахвалящийся знакомствами с баронами.
- Отлично, думаю, ещё порция вашей чудесной стряпни, но на этот раз с мясом, будет в самый раз с вашей стороны? А я со своей перечислю ещё несколько названий. А может, в зависимости от взаимопонимания, и ещё кое в чём помогу.
Хозяйка кисло улыбнулась.
- Я названия не покупаю, если бы я и платила, то только за рецепты
- Зато ваши будущие клиенты охотно заплатят не только за рецепты, но и за названия. Я вам гарантирую. Вы возможно в курсе, что некоторое время назад здесь был проездом Эдвард Лангес, весьма известная личность. Так вот он в очередных путевых заметках собирался описать достопримечательности этого города и, если память меня не подводит, я видел в набросках упоминание вашего трактира. Догадываетесь, к чему идёт? Ваше заведение станет известно не только здесь, но и везде.
У Матильды появилось подозрение, что ловкий проныра ничего, кроме названий не знает и пытается поесть, что называется "задарма". Ну что ж, от одной тарелки еды она не обеднеет, а если старым блюдам дать новые названия, добавить пару ингредиентов, да умело распустить слухи, то глядишь чего и выйдет.
- Хорошо, будут тебе овощи с мясом, Кресс, принеси порцию с кухни.
Здоровяк удалился, а хозяйка села за стол, буквально нависнув над Шони.
- Вы благоразумно поступили, - учтиво наклонил голову Шони и принялся за еду, попутно излагая свои мысли относительно блюд и их названий.
- Вот касаемо этого постного супа. Это как раз то, что мне подали в первый раз. Но надо чуть побольше воды и овощи варить не столь долго, а подавать как только они станут мягкими. Ну и для изыска перед подачей на стол посыпать мелко нарубленной свежей зеленью. А если варить на мясном бульоне и чуть погуще, да ещё и муки добавить для густоты или крупы - получается " Суп сытный, на каком-то там бульоне" Ну, сами понимаете, из чего бульон - так суп и называется. Вы весьма умелая хозяйка, так что не мне вам говорить или советовать, что в каких пропорциях менять. Или вот предположим те же овощи, но сырые. Не все конечно, но представьте, что с ними творит старый Алоизий, повар моего дяди. Он называет это - салат "Летний завтрак нимфы". Берёт самые нежные и свежие овощи и зелень…
Разговор продолжался ещё некоторое время. Так что стороны расстались если не дружески, то довольно тепло. Хозяйка прикидывала предполагаемую прибыль и перспективы расширения дела, а Шони был более чем сыт и сохранил ещё немного денег.
Полный желудок располагал к благодушному настроению, поэтому восьмой наследник решил отдать письмо Барку, благо постоялый двор был рядом.
Пока искал Барка, услышал о приёме у барона в честь какой-то приезжей ингмарки. Ингмаров, равно как и ингмарок, Шони недолюбливал, впрочем, как и всех наделённых магическим даром. Однако приём у барона… Знатное происхождение вполне позволяло восьмому наследнику присутствовать на нём, а там глядишь, чего хорошее приключится.
- Здравствуйте, - Барк выглядел всё так же и все так же нервничал.
- Вот, юноша, я решил не отказывать вашему другу и передаю вам ответ, - Шони протянул молодому человеку письмо, которое тот нервно схватил.
- Всего доброго, юноша, - Шони приветливо кивнул опешившему недорослю и ушёл. Предстояло определиться в дальнейших занятиях. Или следить за этими молодыми олухами – авось выгода будет, или постараться попасть на бал.
Время вполне позволяло, так что Шони решился. Если не удастся пройти во дворец – ещё будет возможность последить за ребятками.
Конечно, костюм у него выглядел, мягко говоря, неподходяще для бала, но разве аристократ не имеет права быть экстравагантным? А уж если светское общество начнёт любопытствовать – так при хорошо подвешенном языке всегда можно наплести историй.

[Найра >>>]

Ксана нервно оглядела двор, который скорее напоминал поле битвы… Обрывки ткани, какие-то мелочи, забытые людьми, куски чего-то трудноопределимого. Красные блестки издалека напоминали капли крови. Или просто у Ксаны разыгралось воображение?
Труппа переместилась к казармам офицеров, но девушка еще слышала громкие и злые крики директора. Он то придирался к Нире, то к офицерам. Даже любимой Лауре досталось. С одной стороны Ксана не могла не порадоваться этому в душе, с другой, здравый смысл подсказывал, на ком отыграется менестрель, в случае плохого настроения.
Где находится резиденция, девушка представляла смутно. И как на зло, все суетились, бегали, что-то кричали… Гомон стоял как на базарной площади.
Ксана выловила из толпы какого-то чумазого паренька и строго на него взглянула. Паренек лихорадочно жевал яблоко, явно стащенное у кого-то, судя по радостной улыбке и странно бегающим глазам. Ребенок, схваченный за плечо, недоуменно уставился на девушку и укоризненно спросил:
- Чего тебе?
- Где у вас резиденция?
Дите махнуло рукой куда-то в сторону. Ксана повернула голову в указанную сторону. На вскидку она вроде определила, что за здание ей нужно. Повернувшись к ребенку, девушка увидела, что благодарить уже некого. Сорванец, пока она разглядывала здание, вырвался и убежал, в неизвестном направлении…
Ксана улыбнулась и пошла в сторону резиденции. Судя по всему, ребенок показал ей на черный ход. Собравшись с духом, девушка постучалась в дверь.

[Vela >>>]

Лукас с готовностью схватился за швабру, предложенную Грэни. Не сказать, что он особо умело мыл полы, гораздо лучше он умел таскать чаны с сырой глиной, но отжимать тряпку для него не было сложной наукой. Уже подхватив одной рукой ведро, он внезапно вспомнил о вопросе, вертящимся у него на языке:
- Грэни, а кто те люди на портетах в коридоре? Они мало похожи на Парсиваля..
- Так это не его родня, - вздохнула Грэни, - этот дом раньше принадлежал другим хозяевам. Поговаривают, Парсиваль получил его в счет уплаты долга за проигрыш в Шу-Арлит. Может слышал про такую игру, у нас она не очень известна, а на юге и на востоке все играют.
Лукас удивленно поднял брови. Значит все таки ему не сказали всей правды, оказывается всему виной азарт деда Минка.. Это резко меняло дело. Но предстояло узнать еще кое-что:
- А кто раньше был хозяином? Неужели ингмары, изображенные на гобеленах?
- О, это не ингмары, - улыбнулась Грэни, - так раньше выглядили наши аристократы, такие бледные, да худые, словно и правда кровь у них была не красная, а голубая, как они говорили. Это семейство приехало с юга, они часто общались с ингмарами, в пограничных землях двже были соседями, вот и стали подражать, да перенимать их обычаи. Меня тогда еще и на свете не было, но бабушка моя рассказывала. Приехали говорит, все в роскоши, золоте с гербами да девизами и говорят чудно и живут не как мы. Мы ж люди простые, нам много не надо, а они не смогли в наших домах жить - видишь какую махину отгрохали. Старый дом, очень старый, когда последний из этого рода умер, дом переходил много раз из рук в руки, только портреты эти никто не трогал, так и висят здесь, для солидности, наверное. Но что-то заболталась я с тобой. Хозяева уехали, а работы меньше не стало, закончишь, прям там и оставь ведро и спать ложись, уже вон глаза сонные.
Грэнни подхватила полотенце и скрылась в одной из комнат.
Юноша задумчиво кивнул, вовремя подхватив выпавшую из рук швабру. После слов кухарки у Лукаса проснулось уважение к этому старому дому. Казалось, он был живым – ведь каждая комната, каждый закоулок помнил так много разных лиц, чужих историй. И никому не было известно, сколько он еще переживет.
- Значит, это были не ингмары.. Вот бы хоть одного когда-нибудь увидеть! – отжимая тряпку, сказал сам себе Лукас. – Но в таком городке их ввек не сыщещь.
Уборка началась со столовой – парень решил сразу начать со сложного, опасаясь вызвать подозрение у Грэни своим постоянным присутствием в кабинете. Юноша в очередной раз убедился, что сыну Парсиваля не потрудились дать должного воспитания – тут и там на полу возле его стула валялись остатки ужина. «Пожил бы бедняком, научился бы ценить еду!» - подумал Лукас яростно орудуя шваброй. Уборка столовой заняла около двадцати минут. Довольно глянув на матово блестящие полы, Сегре продолжил свою работу в коридоре. А оттуда, поменяв воду, добрался до злополучного кабинета ростовщика.
- Может найду какой-нибудь тайник в полу, - ободрил себя Лукас, приступая к работе.

(и мастер за Грэни))

Сообщение отредактировал Vela - 26-04-2008, 10:21

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (Хома) и Карин из клана Рин (CrazMary)

Босха обладал правильной везучестью, он не выигрывал в кости, не находил на дороге денег, но всегда умудрялся в нужное время оказываться в нужном месте. Вот и сейчас, вальяжно направляясь к почетному караулу, до неприличия степенно для такой суматохи встал на свое место как раз за мгновение до того, как двери резиденции распахнулись и показался барон со свитой.
После дождя воздух всегда необыкновенно свеж, вся пыль прибита ливнем к земле и даже как-то ярче светит угасающее солнце и нет жары, а только благодатная вечерняя прохлада. Но барон Урген фон Штейнбах стоял на пороге с пунцовым лицом, покрытым крупными каплями пота и постоянно прикладывал ко лбу носовой платок.
Барон был тучен и тяжел, каждый шаг давался ему с трудом, разодетый в парчу и шелка он сиял на солнце как начищенный золотой. Выдающийся живот был сильно перетянут широким поясом, а на груди болталась золотая блямба гигантский размеров, изображающая двух белок, держащих один орех. Свиту этого высокородного правителя составляли тощий и длинный как жердь старичок и дородная женщина в платье цвета неограненного рубина.
Остальных представителей высшего света Герканда пока не было видно. Пунктуальность никогда не была главным достоинством аристократов, а тут еще высокую гостью привезли раньше времени.
Со стороны уже знакомой сержанту Исхэйлу пристройки появился капитан Торес в парадном мундире и лейтенант Крауч, не хватало только лейтенанта Ференца и можно было бы сказать, что весь офицерский состав гарнизона в сборе.
При виде голой земли там, где должна была быть ковровая дорожка глаза Крауча округлились, но он остался стоять на месте, видимо отложив разбирательства и наказание на потом.
И в завершение картины сорванного торжественного приема, за белоснежной каретой, привезшей Карин, показались первые экипажи гостей.
Неизвестно, сколько бы продлилось это молчание, но ситуацию попробовал спасти директор театра, спешно выставив двух долговязых музыкантов с трубой и лютней, парни трясущимися руками подстроили инструменты и сначала робко, а потом все смелее и смелее заиграли торжественный марш.
Это послужило своеобразной командой и пестрая толпа гостей, слуг, солдат почетного караула заволновалась как море в шторм.
Провинившиеся кучер с пажом, дабы не попадаться начальству на глаза, отогнали карету и помогали благородным гостям выбираться из своих экипажей.
Барон с неправдоподобной для своих размеров и габаритов скоростью приблизился к Карин, церемонно раскланялся, многословно выразил своё восхищение и подцепив толстыми пальцами изящную белую ручку, увлек гостью внутрь резиденции.
А по живому коридору следом за ними уже шли остальные гости, надевшие свои лучшие наряды. Надо заметить, что в Герканде не было традиции устраивать ежевечерние светские рауты, поэтому праздничные наряды покупались раз и навсегда, надевались только по большим праздником и со временем следуя изменениям фигуры хозяина только расшивались или наоборот ушивались.
Из-за этого не возможно было понять не только какая сейчас мода, но и какой сейчас век. Относительно новым выглядело только платье супруги Парсиваля из дорогого изумрудного атласа.
Со спины к Скаррону подкрался Крауч и зло прошипел в самое ухо.
- Приготовься, Исхэйл, к очередному наказанию, раз не в состоянии выполнить даже простое поручение, будешь тренироваться исполнять приказы на кухне, пока семь рубашек не пропитаются потом.

Шони Лангесс (vera)

Когда в Герканде был великосветский прием, это отражалось на жизни всего города, обычно такой сонный и неспешный Герканд буквально взрывался кипучей деятельностью.
Хоть и не было праздника, а прием был в честь пожаловавшей в гости ингмарки, но рыночная площадь трудилась в праздничном режиме, не хватало только артистов, работающих в резиденции барона, а так все было на месте. Праздничные украшения, шумные торговцы. День пошел на убыль, но солнце еще светило красным, угасающим пламенем щедро одаривая дома и деревья багряными отблесками. На главной площади зажигали фонари, разбавляя сине-красную гамму сумерек желтым светом. Скульптор был прав, освещенная особым образом статуя барона вечером выглядела величественнее, чем днем.
Разряженные жители Герканда степенно прогуливались по дорожкам, не забывая заглядывать в трактир, уже оправившийся от вчерашнего разгрома и вот уже первые хмельные посетители вылетали из дверей от точного броска здоровенного сына Матильды.
А рынок многоголосо шумел, предлагая то самые свежие овощи во всем баронатстве, то лучшие ткани и изысканные вина.
На подъездах к гарнизону было не протолкнуться от экипажей знати. Особенно забавно выглядело то, как почтенные дамы и господа, выходили из своих домов, чинно усаживались в карету, чтобы проехать буквально сотню метров от крыльца своего дома до ворот гарнизона.
Два конюха сбивались с ног, чтобы развести экипажи и не создать затор. Из ограды конюшни вышел Минк, постоял некоторое время, жуя соломинку, окрикнул конюха, усмехнулся и пошел прочь. Костюмчик на нём был не в пример лучше, чем тот, в котором его видел Шони.
У ворот навытяжку стояло двое солдат с каменными лицами. Прибывающие аристократы бурно друг друга приветствовали, словно не виделись сотню лет, похлопывая друг друга по спинам, а дамы снова и снова склонялись в реверансах.

Ксана (Найра) и Карин из клана Рин (CrazMary)

Дверь отворила стройная молодая девушка в белом переднике, слегка недоуменно посмотрела на Ксану и вдруг схватила её за руку и резко втянула внутрь, потащив за собой по коридору и тараторя на ходу:
- О, где же вас всех Кастор носит? Приехали, нашумели, натоптали, побросали повозки и всё? Барон уже рвет и мечет, ингмарка на пороге, а ничего не готово. Вы танцуете? Поете?
И не давая Ксане и рта раскрыть, продолжила
- Не важно, немедленно переодевайтесь и идете на сцену и не говорите, что у вас не готов номер или вам нужно репетировать. Музыкантов сейчас притащат, а за ними послала…
Не прекращая разговор, девушка сунула в руки Ксаны яркое платье и со словами «переодевайтесь и марш на сцену», скрылась за одной из дверей, оставив актрису в большой, празднично украшенной зале. Суета здесь, казалось, достигла апогея. В спешке закреплялись последние украшения и расставлялись тарелки на роскошном столе, занимающем добрую половину зала, где-то вдалеке возвышалась задрапированная тканью сцена и небольшая площадка перед ней. Все этим слугам, пажам, поварятам было по сути наплевать и на ингмарку и на то, зачем она прибыла в город, как не было никакого дела до извечной неприязни людей к ингмарам, это там, на границе, где их много, пусть любят или ненавидят, а здесь, в глубинке, представители другой расы – экзотическая диковинка и не более того. И прием самый обыкновенный и суета привычная, и пусть начальство дербанит глотки и все время подгоняет, все равно как обычно уложатся в срок и все будет нормально.
Увидев Ксану, один из слуг спешно затолкал её за сцену и вовремя. Двери распахнулись и сопровождаемые музыкой в зале появился барон с Карин из клана Рин.

Лукас Сегре (Vela)

Скатав ковер Лукас обнаружил, нет не тайник, а хорошо различимую дверь в полу с тяжелым кованым кольцом вместо ручки, под кольцом виднелась замочная скважина. На двери не было пыли и паутины, значит пользовались ей довольно часто.
Кабинет и коридоры усадьбы Парсиваля погружались во тьму, на Герканд опускался вечер, предваряя приход ночи. Срок, в течении которого Лукасу было необходимо вернуть деньги семье Минка неумолимо сокращался, а он ни йоту не приблизился ни к какому-либо серьезному заработку, ни к разгадке истории с фамильными драгоценностями и усадьбе. Старый дом, казалось, смотрел на Лукаса десятком глаз с портретов благородных предков, следил и подслушивал, ведь не зря говорили, что даже у стен были уши. Мокрая тряпка обошла каждый уголок пола в кабинете, несколько раз пройдясь по двери. На последней дуге она зацепила кончик металлического ключа, воткнутого в узкую щель между дверью и дощечками паркета.