Почитал я этого вашего зверя про маньяка после поднятой темы дискуссии, и хотел бы заметить, что сиё убеждение о необходимости поучения относится не только к литературе.

На данный момент я работаю в сфере театра, дебютировал в режиссуре в прошлом году, поставив короткую пьесу австралийца. Перво-наперво, люди вопрошали - "В чем идея пьесы?", "О чем она рассказывает?", "Чему пьеса учит зрителя?". Это укоренившееся мнение, что любое произведение должно содержать в себе Идею, а Идея тут же классифицируется с морализаторством в каком-либо вопросе. То есть, если спектакль не несет в себе Идею - с такой огроменно-большой буквы "и", - которая, в свою очередь, в какой-то степени "учит" посмотревшего каким-либо жизненным вопросам, то все произведение тут же записывается в "ущербные".
На мой сугубо личный, это отголоски славного прошлого стран пост-советского пространства, когда идейность и мораль ставились выше эстетики.

С другой стороны, конечно, можно углядеть смысл почти во всем, если очень сильно захотеть. К примеру, чему учит фильм Тарантино "Reservoir Dogs"? "Плохо быть бандитом"? "Твой лучший друг - не тот, кто ты думаешь?" Или же он рассказывает эстетически притягательную и захватывающую историю - не неся в себе четко выраженной Идеи?

Я склоняюсь к мнению, что идея - она неизбежна, любое произведение несет в себе толику мнения автора (будь то даже картина), но чрезмерное желание выставить идею на пьедестал важности и творить в угоду ей, любимой, ведет в жесткие рамки ограниченности, собственно, акта творения.
Я любитель Истории и Эстетики, которые обрамляются Идеей и содержанием - в наших "гнилых" Европах во многих слоях творчества сейчас перекос в концепцию, полное отсутствие Эстетики, одна только Идея. В славных краях бывшего Союза почему-то многие требуют морализаторства.
А еще не любят "чернуху" - заметил по содержанию фильмов и книг, - хотя тот поток "чернухи", что вываливается на бедных людей и я бы не принял.

E8. Черный Король

Орден Светлой Памяти - организация, которая должна была по праву возглавить правление Саммейи, покуда ищейки Вечного Шипа не подсыпали яда в чашу последнего Гроссмейстера, ввергнув своих противников в пучину анархии и неразберихи, а город - уже впоследствии - затопив кровью вспыхнувшего конфликта, который никогда раньше не случался на вмиг опустевших улицах...

Но, несмотря на повсеместное убеждение, конфликт начался вовсе не из-за смерти Гроссмейстера. А по распоряжению нового - избранного после череды "случайных смертей" - преемника, который буквально еще вчера лишь переставлял лампочки в кабинете у правителя Ордена. А сегодня Малый Совет низко склонялся при его появлении и целовал руку с кроваво-алым перстнем на безымянном пальце. Сегодня весь город приветствовал своего нового правителя - или, по крайней мере, та его часть, что вечно находилась под властью Ордена.


Откуда он был родом, каким образом попал в Орден, и почему его приблизил к себе сначала один из Кардиналов, а позже - и сам Гроссмейстер, того никто не ведал. Но после отравления Эдварда Эбенезира Стокл-Тайра, неожиданно именно Иоганн оказался у всех на слуху - как только отправились вслед за предшественником Его Сиятельства Правый и Левый Кардиналы, ближайшие соратники Стокл-Тайра.
Он был беспощаден. Фон Штоппельман просто вгрызся в предоставленную самой судьбой возможность - так говорили за спинами, шептали в кулуарах. Он вгрызся и не пожелал отдавать, почуяв слабину в рядах Малого Совета. Жестокий, прямой и невероятно твердый в своих решениях, Иоганн Иероним Августус фон Штоппельман встал во главе Ордена, а на следующий же день после принятия сана дал отмашку на жесточайшую месть "за гибель нашего любимого Гроссмейстера". А не он ли и отравил Его Сиятельство - зашептались люди подле колонн, там, где свет ламп оставлял длинные тени. После разговоры прекратились - парочку "шепчущихся" нашли на станциях извозчиков и паромобилей. Говорили, что они "случайно упали в баки с машинным маслом" или вздернули сами себя. У всех сразу же нашлись грешки и мотивы покончить жизнь самоубийством.
Фон Штоппельман - вошедший в сан в имени Иеронима - не дал пощады и врагам. Всех ищеек Вечного Шипа отловили, а их головы доставил почтовый дилижанс к тайной резиденции конкурентов. Испуганные той легкостью, с которой это все произошло, коллоквиум Вечного Шипа ответил ударом на удар... и город стал тянуться вверх, дабы не захлебнуться в крови. А Иероним будто этого и ждал...


Ближайший круг советников и управляющих Орденом Светлой Памяти, в Малый Совет входят приспешники Гроссмейстера, доказавшие свою лояльность или необходимость нуждам организации.

• Правый Кардинал Джонатан Блайкли Одвуд, 35 лет, высок и улыбчив, с холодными серыми глазами. Известен своей любовью к чтению классики, к юным мальчикам из церковного хора и к созерцанию убийств.
• Левый Кардинал Майлз Грэам Макинтош, 32 лет, ранее был красив, ныне обезображен шрамом через невидящий левый глаз и отсутствием половины носа. Часто смеется, много пьет, отлично мыслит. Играет на клавесине и скрипке, состоял в Городском Симфоническом Оркестре Саммейи.
• Архиепископ Себастьян Лемшер фон Карштайн, 47 лет, но до сих пор достаточно активен, лыс, бородат. Говорит сладко, уверенно, но редко - свое мнение. Директор перегонного завода по производству виски марки "Karstein's Finest". Поговаривают, что занимается мужеложством.
• Епископ Седрик Джакоб Хемсворт-Бах, 38 лет, выглядит моложе своих лет, но невзрачен собой, похож на рыбу, долго пролежавшую на солнцепеке. Много говорит, но непонятно зачем и кому. Отчаянно пытается доказать свою значимость в Ордене. Для этого передает большую часть денег своего семейства в казну. Занимается реставрацией старинных картин через свою фирму "Bach's Restoration", что приносит немалый доход. Раньше слыл самой жестокой фигурой в Ордене.
• Посвященный Малькольм Кэрри Биттлборо, 25 лет, юн, но талантлив почти во всем, чего касается. Отлично пишет - не только официальную документацию, но и стихи. Верит в догматы Ордена, верит в справедливость, верит в Гроссмейстера. Поговаривают, что спит со своей матерью.

Это было удивительно - удивительно, как много, оказывается, могут значить простейшие природные звуки, вроде застенчивого чириканья невидимых птиц, шуршания камней от убегающих горных животных, доносившийся откуда-то из-за скал шум водопада...
Лишенный этих звуков за время пересечения степи, а после - будучи пленниками странного, разящего тумана, - отряд крутил головами, впитывая звуки жизни, словно губка впитывает воду после недель засухи.
Лишь только отсутствие ругани и брани, а также уверенного указания пути со стороны северянина зияла, как пятно на белоснежной скатерти. Было странно не слышать именно этих звуков, этой речи, этого акцента...
А горы оставались позади, с каждым новым шагом приближая уже видневшиеся кроны деревьев, зелень, пусть пожухлую, засыпающую под осенними ветрами, готовясь к неизбежному наступлению зимы с севера, но эта зелень, отсутствующая южнее, была приятна глазу, словно обещая незримые дары, безопасность и спокойствие.
Когда крутизна спуска сошла на "нет", и овраги и утесы стали более пологими, уступив место приземистым холмикам, спутники решились, наконец, остановиться и устроить привал. Разжечь костер не составило труда - веток в округе было достаточно, и ложбин, в которых можно было укрыться от холодного ветра, хватало для выбора.
Постепенно глаз привык к зелени и стал замечать, что она не была такой уж сочной, как казалось поначалу, и что зима все больше наступала, пытаясь достать спутников длинными холодными пальцами, и Шебен понял, что был несказанно прав, когда решил стащить теплые вещи с телег.
Костерок трещал принявшимися ветками, разнося слабое тепло вокруг, и Фэйтт, помешивая их прутиком, поднял голову, оглядываясь назад, на горы и окутавший их туман.
- Я уверен, что он жив, - не обращаясь ни к кому в особенности, произнес он. - Но даже если он мертв... он бы хотел, чтобы мы довели свою миссию до конца.


Серые, холодные глаза Эрагона не изменились, лишь пристальнее стал взгляд собеседника Багульнику. Кобурн заметил, что Несс украдкой покусывает нижнюю губу. Волновался? Или сдерживал ярость, так старательно спрятанную за холодным фасадом?
- Вардамир, да? - произнес он. - С кем шел, он не сказал? Спутников у него не было? Пусть и... случайных?
Один из спутников самого Несса хохотнул, но быстро умолк, когда второй ткнул его локтем под ребра.
- И желательно нам это сообщить, как-там-тебя, - сказал Эрагон после. - Иначе придется доложить Гельмуту...

Несс поморщился, когда Багульник задал свой вопрос. Поморщился, и как-то сразу вокруг словно похолодало.
Конрой неожиданно четко осознал, что терпение Эрагона быстро сходит на "нет", и что в голове у сероглазого наверняка крутятся мысли, что он теряет свое драгоценное время на пустые разговоры. Не привык, видно, словами вытягивать информацию?..
Но в следующий момент Несс удивил Багульника, словно пересилив себя - и вот уже его лицо вновь спокойно, сохраняя выражение терпеливого человека, готового просидеть всю ночь подле кровати тяжелобольного.
- Можешь называть меня Эрагоном, - ответил он. - И в данный момент, не буду скрывать, мы теряем время. Время, которое дорого, ибо каждый миг, что мы здесь любезностями обмениваемся, мог быть потрачен на дела более важные. Скажем так, опуская детали, что мне очень необходимы ответы на мои вопросы, ибо от этого зависит кое-что очень важное. И я должен знать, что не трачу впустую время, гоняясь за призраками. Ибо пока не уверен, что ищу именно того человека, которого нужно. А развеять мои сомнения можешь лишь ты. Уж так угодно Господу было, видно.


Вивьен сопротивлялась слабо, а потому Виканти, неожиданно почувствовавший прилив сил, успешно взгромоздился в седло вместе с ней и рванул галопом в сторону оставленных было позади телег.
Он мгновенно обогнал альва, но Шебен бежал недолго - рядом с ним на лошади возник Фэйтт, протянул руку, и альв не стал спорить, ухватился, легко взлетел в седло, и четверка спутников несколько долгих мгновений вслушивалась в цокот копыт по гравию и в звуки вокруг.
Звуков почти не было. Был лишь туман. Плотный, белый, враждебный...
...и медленно сходивший на нет. Когда они выскочили к телегам, лежавшим на тех же местах, на которых они увидели их впервые, туман словно сдался, чуть отступил, позволяя видеть дальше вытянутой руки.
Все вокруг молчало, лишь лошади цокали копытами и хрипели, тряся гривами и уздечками.
Почему-то останавливаться не захотелось. Или кони сами решили за них, задержавшись лишь на мгновение, устремляясь дальше, мимо телег, вниз по дороге, по ту сторону гор.
Вивьен хотела сопротивляться, но шок от произошедшего сковал ее конечности, сжал горло, а Серж неожиданно проявил волю и решительность, уверенно правил лошадью и крепко держал девушку. Виканти и сам бы не смог сказать, что случилось, но ощущал не панический ужас, леденящий душу и заставляющий падать на землю, ожидая смерти, а прилив сил, уверенность в том, что он хочет выбраться из этой западни живым.
Лошади остановились, когда туман остался позади. Он клубился, но не решался преследовать спутников, злобно поглядывая им в спины. А впереди тянулась покатистая дорога, и лететь галопом стало небезопасно, рискуя сорваться или соскользнуть вниз, разбив голову об острые обломки скал.
Где-то одиноко чирикнула птица. И это был первый звук, услышанный за долгие мгновение нахождения в тумане.

Зольтер Швиммер

Сеньор Зольтер против тепла от костра и компании не был. Сидел подле пляшущих язычков пламени, протянув к ним ноги и раскрытые ладони, слегка ежился, когда порывы ветра холодили и заставили кожу покрываться мурашками.
Лагерь суетился вокруг. Не дневной, бессмысленной суетой, когда каждый норовит понять, куда же идти и что делать, а этакой вечерне-ночной возней, когда все уже сидели по тем местам, которые выбрали на ночлег, и создавали ни с чем не сравнимые звуки, предшествующие сну. Буквально через краткие мгновения все погрузятся в сон, и настанет та тишина, в которой дневные звуки покажутся громом небес.
Швиммер вытер руки от жира о штанину, воззрился на Ферзя, который невозмутимо гладил свою ручную зверушку, и в голове у Зольтера носились мысли, пока лишь неясные мотыльки зарождающихся планов, вспышки идей, нежели схема к действию.
Рамон выглядел человеком уверенным. Раздражающим своей уверенностью, своей выдержкой, спокойствием, тем, что умел связывать красивые слова в единое предложение - умение, которое Зольтер считал своим талантом, но рядом с Ферзем его красноречие казалось косноязычием выжившей из ума деревенской бабки. Но при этом Рамон не стеснялся наступать по ту сторону негласной черты "закона", успевшей вырасти за считанные мгновение на территории будущего лагеря, не постеснялся потребовать то, что считал своим. Швиммер знал таких людей, умел видеть по ту сторону их фасада. Он видел в Ферзе человека, который может и хочет играть по своим правилам, а не потому, что так "принято".
И это не могло не радовать.
Зольтеру была присуща горячность и поспешность действий в иных случаях, но он не считал себя дураком. Понимал, что, ежели хочет добиться чего-то большего, нежели отобранное яблоко, ему нужны люди, подобные Рамону. Также, как Ферзю могут понадобиться люди, навроде Швиммера.
- Не успели причалить к берегам новой жизни, - нарушил тишину меж ними Зольтер, - как нам тут же стали тыкать, что и где делать. Хорош же второй шанс, ежели ничего здесь не меняется, и каждый пляшет под дудку тех... - кивок головой в сторону, где Зольтер рассчитывал найти барак стражников.

Приветствую любимых игроков!

Увы, так уж складывались обстоятельства, что я пропадал в делах и учебе, а когда оная ведется на ином языке, вдвойне сложнее возвращаться на творческие просторы форума.
Но - впереди целый месяц каникул, а потому я планирую посвятить своим приключением время и одарить их бдительным вниманием.

А посему устраиваю перекличку. Чиркните мне пару слов в ЛС о том, что вы еще здесь, до конца следующей недели, чтобы я знал, кто же сидит у костра.
Те, кто не был под землей, могут также спросить, как они оказались там, на что я с радостью отвечу и даже дам кое-какие указания, если они захотят отыграть свое туда прибытие.

Разговор у костра планирует объяснить ближайшие цели партии, ее вообще сохранение, и так далее. Грубо говоря, Пролог заканчивается здесь.

До тех пор, пока в прикле есть хотя бы один игрок, я готов продолжать.

Магнус не ожидал нападения, и хотя и казался каменной глыбой по сравнению с похудевшим за дни заключения Даконом, дернул головой достаточно резво, а после, медленно и неуклюже, повалился назад, стукаясь головой о камни на земле. Раздался мокрый, чавкающий звук, а после что-то обхватило Дакона позади, рвануло в сторону, и уже отступник увидел приближающуюся стену, почувствовал удар и как-то излишне резво провалился в черное забытье.

Забытье выплюнуло Дакона также неожиданно, как и поглотило в свои объятия, и маг почувствовал острое покалывание во лбу, где, после осторожного ощупывания, он сумел найти вздувшуюся шишку. Реальность немного плыла перед глазами, но спустя пару мгновений мир встал на положенное ему место, остановившись перед взглядом Дакона, и отступник смог, наконец, оглядеться. И понял, что не сразу заметил самое очевидное.
Он лежал на земле. Но под открытым небом, рядом с тянувшимися ввысь деревьями. Под открытым небом, окрасившимся в фиолетово-черные тона. Было свежо и пахло чем-то особенным. А еще тянуло жареным.
Дакон повернулся на бок, чтобы увидеть маленький костерок, подле которого сидел несколько темных фигур, жаривших что-то на самодельной жаровне. Одна из фигур поднялась и, сказав что-то тихо остальным, направилась в его сторону, и по легкой, хоть и слегка прихрамывающей походке, Дакон смог отличить эльфийку.

Добрый день, любимые игроки! Ну, или добрый вечер. У меня вообще ночь на дворе, а пуловер пропах кофе.

Приятные новости сначала: раз Ночная странница в строю, Ваш (не)любимый, беспощадный Мастер не собирается ее отдавать, ибо аз есмь доволен игрой означенной Ночной странницы, и вообще все хорошо, и овцы целы, а волков я пока придержу.

Радует возвращение Момуса, безбожно так радует, ибо позволяет расширить Вселенную и раскрыть кое-какие подоплеки происходящего (тем, кто читает, конечно).

Радует и негаснущий уровень DarkElf-а и Даны. Прямо, куда ни посмотри, все вокруг радует. Не игроки, а сказка.

А вот и плохие новости: у Мастера последняя неделя семестра и вагон и маленькая тележка наших крылатых братьев на сдачу под конец оной недели. А потому до следующих выходных, увы, мастерского поста ждать не приходится. Но он уже зреет в голове. При этом, обязуюсь отвечать на вопросы, а может даже и позволить игрокам самим слегка поиграть (тем, что на перевале, по крайней мере) с моими легкими указаниями.

Если что-то кто-то хочет исправить, рад буду выслушать. Пожелания можно высылать в Личку или оставлять здесь.

Оставайтесь на нашей волне.

Нежданный союз
в четыре руки - Момус и Father Monk

Рамон взглянул на Зольтера. Сейчас, рассекая начинающиеся сгущаться сумерки, средь суеты возникающего лагеря шагал не насмешливый и задиристый сеньор Наварра, каким его видели всего несколько минут назад, та же Флоренс, например. Мерно впечатывая каблуки в землю побережья двигался распугивая вечерние тени Ферзь. И взгляд, которым оказался награждён его попутчик был скорее оценивающим. Так богач, если боги наградили его ещё и вкусом, прикидывает подойдёт ли для одной из комнат та или иная картина. Так бедняк примеряется взять ему два пирожка с картошкой или один с повидлом - побаловать себя.
- На ночлег, сеньор сам себе хозяин Зольтер - улыбка напоминала скорее оскал. - Но сперва искупаться в море. Если сын пройдохи Швиммера не погряз в мужеложстве, то могу предложить разделить купание. Впрочем если и погряз, то сеньор не долго проживёт, стоит мне только заподозрить его в этом. Слово чести!
Зольтер поначалу хотел толкнуть наглеца в плечо, ссадануть коленом поддых, добавить кулаком по скуле и добить поднятым с земли камнем, пока этот выскочка Рамон не затих под ударами, не досчитываясь к тому моменту уже десятка зубов... но, к собственному изумлению, почувствовал, как губы растягиваются в улыбке, как его голос звучит, разливаясь звонким смехом, и как его, Зольтера, рука хлопает Рамона по плечу.
- А ты не промах! - произнес Швиммер, утирая рот тыльной стороной ладони. - Ха-ха-ха, папаша в гробу уж точно пару раз перевернулся, стараясь руки-то освободить, сталбыть, до запретных мест дотянуться от одной только мыслишки, что сынок голиком, да плескаться в водичке... Ха-ха-ха!.. Шутник, чтоб тебя!..
Это было удивительно, но Зольтер не стал сопротивляться странной приязни к спутнику, резко и как-то очень быстро заполонившей внутреннее пространство. Нет, осадок от желчной ревности по отношению к тому, что Рамон так легко притянул взоры сразу двух женщин, на которых он, Скворец, только со стороны любовался, никуда не делся, но утих, спрятался, предоставляя радости от простого факта, что Зольтер жив, здорово и даже яблоко имел удовольствие отобрать полностью завладеть сознанием Швиммера.
- Свое хозяйство-то тоже особо не нужно передо мною раскачивать, я с такими шутниками разговор имею недолгий, - Зольтер хищно оскалился. - Такие на вожжах раскачиваются, мух ловят. Приятно, что наши взгляды сходятся.

- Не желая вызвать гнев его милости, спешу заметить, что священника я встретил в Кей-Харборе незадолго до погрома. Он попросил проводить до Грузовых ворот, а поелику я пребывал в праздности, счёл не сложным оказать сию услугу пожилому человеку...
- Сдохнет, - как-то очень буднично сообщил Гвоздь, глядя на то, как Багульник скорчился от нахлынувшей боли и застлавшей взор серой мути. - Сдохнет, и птахам на поживу достанется.
- Так проследи за тем, чтобы не сдох, - очень холодно и жестко произнес Несс. - А то может одного трупа... "птахам" будет маловато для пира.
Гвоздь крякнул, но ничего не сказал, отвернулся, предоставив всадникам позади удивленно крутить головами, глядя на Эрагона с новой долей уважения.
- Думаете, что это те самые, за которыми мы... - начало было курьер, переходя на доверительный шепот, но Несс бросил на него взгляд, заставив умолкнуть.

Кажется, он что-то произнес, но Багульник этого уже не услышал - его сознание соскользнуло в спасительное забытье, где пели сладкоголосые девушки, облаченные в легкие шелка, привезенных прямиком с Южного Архипелага. К нему приближалась фигура - высокая темная фигура, которую Конрой узнал, но не мог припомнить имени. Фигура протянула руку, и пение смолкло, девушки испарились, а заполненная солнечным светом комната с белыми стенами обратилась в холодную и сырую темницу, в которой загремели цепи и защелкал кнут надсмотрщика.
- Помнишь ли ты наш уговор, Конрой? - низким мужским голосом произнесла фигура, но Кобурн не помнил, не мог помнить, и был уверен, что фигура окажется женщиной. - Помнишь ли?..
Он очнулся, когда кто-то вылил воду ему на лицо. Небо, бывшее безоблачным и каким-то низким со злым, палящим солнцем, стало неожиданно белым, затянутым тучами, и в воздухе явственно чувствовалась свежесть, а сверху падали мелкие, почти незаметные капли. Покрутив головой, Багульник понял, что лежил на земле, покрытой пожухлой, но травой, и что степь осталась позади, а перед отрядом, как клыки, вырастали горы.
Лошади были расседланы и бродили вокруг, покусывая траву. Имперских солдат не было видно, а рядом с лежащим Конрое на корточки опустился Эрагон - человек, который задавал вопросы и распоряжался в отряде.
- Очнулся, - скорее самому себе, нежели Кобурну, произнес черноволосый. - Значит, имени своего приятели ты мне так и не назвал. Откуда он такой взялся - тоже. С востока? С юга? С корабля? С небес сошел? Кто с ним вместе шел? И, собственно, куда этот твой друг направлялся?


Когда цокот нескольких лошадей, отправленных вперед, стих, тишину вокруг прерывало лишь дыхание столпившихся на одном месте людей, да потряхивание гривой коня, которого Фэйтт держал под уздцы, не отпуская.
Мгновение тянулось за мгновением, время убегало, а туман, казалось, подступал ближе, клубился, старался дотянуться кончиками своих пальцев до спутников, но не решался, отдергивал руку. В какой-то момент дыхание стало единственным звуком вокруг, создавая облачка пара подле ртов людей.
Им казалось, что прошла целая вечность, но это мнение было ошибочным - с тех пор, как исчезли кони, миновало не более двадцати ударов сердца.

Первым не выдержал Фэйтт: поперхнулся слюной, закашлялся, а подле дернул коня за поводья, словно стараясь заполнить вакуум звуками.
- Джон, - твердо, хотя и тихо, произнес Арей, - мы просто теряем время...
- Заткнись, - резким шепотом произнес Монета. - Заткнись, треклятый идиот!
Арей замолк, но буквально на мгновение:
- Там ничего нет, Джон, - словно маленькому ребенку, сказал он северянину. - Это лишь туман. Странный, необычный, но туман. Туман, который мы должны преодолеть, чтобы спуститься по ту сторону го...
- Заткнись! - рявкнул Джон, быстрым шагом приближаясь к Фэйтту. - Я тебе сказал заткнуться, по слогам произнес, чтобы твой калеченный ротой кметов мозг мог догадаться сам, без разжевывания!
Арей попятился, бросил взгляд на спутников, потянул коня за собой.
- Почему мы...
- Но ты, видно, был зачат на лесоповальне, бревном придавило, чтоб никакие увещевания в твою гребаную, пропахшую дерьмом голову не влезли! - Дуглас схватил Фэйтта за грудки, рывком притянул к себе, отводя руку с мечом чуть в сторону. - А в рот дерьма набрал, что ни слово, то воняет, как из бочки под испражнения!..
Фэйтт успел побелеть, но неожиданно уверенно уперся руками в грудь северянина и резко отпихнул Монету от себя. Он хотел что-то сказать, крикнуть, призвать других себе в помощь или просто остаться стоять с раскрытым ртом, не придумав ничего столь же оскорбительного, как Джон. Но не успел.
Словно из ниоткуда, без единого звука до этого, сверху из тумана спикировало несколько фигур, разразившихся пронзительными криками, когда они возникли в поле зрения спутников. Дикие, будто и нечеловеческие крики взрезали тишину, отдались эхом и звоном в ушах людей, будто закружили все вокруг. А фигуры, быстрые, молниеносные, словно ласточки, ударились в группу, и каждый из них упал на землю, повернул голову, стараясь различить нападавших, но те уже скрылись в тумане, словно их и не было.
Джон вскочил первым, занес меч над головой обеими руками и громко, отчаянно закричал.
Из тумана вновь раздались те пронзительные вопли, словно десятки насилуемых девушек неожиданно увидели входящего в помещение палача. И фигуры вновь возникли сверху, черные и проворные. Дуглас продолжал кричать, когда его меч резко опустился вниз, но, казалось, разрубил лишь воздух, а после тело Монеты взмыло, и оружие, взлетев вместе с северянином, описало дугу и упало на землю. Крик Джона звучал еще один удар сердца, а после затих, исчез, словно его обрубили, когда тело Монеты скрылось в тумане.
- Д-д-д-дьявол... - запинаясь, произнес Фэйтт с земли.

Зольтер "Скворец" Швиммер

Скворец понял, что стоит и безнаказанно любуется изгибами тела и в чем-то грациозными движениями Лилис, покуда та, не обращая внимания на застывшего и позабытого Швиммера, занималась распределением своих вещей. Он как-то судорожно облизнул губы, пригладил волосы, но в этот же момент дверь распахнулась и затворилась, а былой манерный собеседник Наварра зашагал прочь от будущей харчевни.
- Ой, братец! - Зольтер ускорил шаг, нагоняя Рамона, который держал на плече свой мешок. - Куда это ты так намылился? Летишь так, словно дракон какой в одно место тебе дует... Турнули тебя, что ли?
Дураком Швиммер не был. Прекрасно понимал, что не ради красивой жизни их сюда стащили и даже охрану отрядили. И что и в шахтах придется корпеть, и бревна стаскивать, и от зерна особо ленивых кулаками отгонять.
Только никто не утверждал, что Швиммер собирался заниматься всем. Новая жизнь - как новая страница книги, чтоб ее. Сам того не ведая, Зольтер рассуждал в том же направлении, что и Фло несколько мгновений до него. Барак стоял пустой, и первый, кто был достаточно наглым, заполучил его в свое владение. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что на этом самом месте вырастет лагерь. А то и город. И покуда криминальная ниша его пустовала, пока все переселенцы, как слепые котята, барахтались или размышляли о великом. Кто-то должен был выступить и взять за горло то, что ему принадлежало по праву.
Но одному переться супротив охраны Швиммер не собирался. И рассчитывать на костоломов вроде Бельма, или пьяниц вроде Тупоноса, особо не приходилось.

Зольтер "Скворец" Швиммер

- Стража стражей, сеньора медведица, - передергивая прозвучавшее наименовании Фло и показывая, что знаком с подобными словами, произнес Швиммер, подтягивая снятые с кого-то на корабле еще при начале плавания штаны. Тот кто-то, ежели верить бурчанию Бельма, уже перестал булькать, смирившись с верстами воды над головой, - а кому, как не тебе, должно быть известно, что порядок не только на поверхности люди поддерживают, - эту мысль Зольтер сказал уже тише, когда стражник отвлекся на раболепно бормочущего типа, который ежесекундно кланялся и льстиво улыбался. - Зачем нам проблемы? Не имею чести указывать на себя своими пальцами, ибо не я в сем повинен был, есть или буду, но зато ты - мне, а я - тебе. Так это принято, нет? Два окорока, и кружку чего покрепче, как оно у тебя на прилавке возникнет.
- Сеньор что-то забыл возле моего жилища? - ровно поинтересовался подошедший смуглый. - Возможно, сеньор жаждет помочь мне подлатать крышу? В таком случае сеньору лучше сходить за порцией палаток, а смолу для пропитки ткани я уже видел в нескольких местах.
- Сеньор сам себе хозяин, - поворачивая голову к Наварре, ответил Зольтер, но тот уже говорил с худой и русоволосой. Кажется, охмурял обеих. Такие, слащавые на треклятые лица, чесали языками и забирали себе лакомый кусочек. Равно как и лавку в харчевне. Сразу двух себе, да?

Зольтер "Скворец" Швиммер

- Сгружаемся! - громко и властно крикнул в каюту стражник, одарил пинком одного из тех, кто, казалось, уже никогда не встанет, отдав душу праотцам в момент плавания сего славного корабля. Мужик сполз на бок и уткнулся лицом в пол. Стражник покосился на покойника, повел носом, оглядел оставшихся в каюте и уже как-то менее уверенно добавил: - И этого... с собой возьмите...
Когда он ушел, Зольтер поднял первым, сунул руки в карманы и оглядел своих спутников, улыбнулся, показывая достаточно правильные и не такие уж и желтые зубы.
Марек, Тупонос, да Бельмо как-то растерянно смотрели на новоиспеченного рыжеволосого лидера их небольшой каюты.
- И этого, - вторя интонации стражника, повторил Зольтер, - с собой возьмите. Чего расселись?
Покуда Тупонос и Бельмо сгружали покойника - он и вправду уже не дышал, отдав душу Вархану на самых подступах к своей новой жизни, - Швиммер развязной походкой спустился на берег, вдохнул полной грудью, чуть прикрыв глаза.
Люди - идиоты. Все. Даже самые умные философы, ищущие смысл жизни, все они, как один - идиоты. Они не знали самого главного, той истины, что открывается лишь тем, кто шагнул за порог, за черту, откуда уже не возвращаются. Счастье - оно познается в сравнении. Когда Смерть обхватывает тебя и уволакивает в свое царство, а чья-то властная рука выдергивает обратно, все вокруг кажется ярким и прекрасным. Даже проклятый корабль. Даже эта забытая Варханом земля. Даже эти гребаные шахты...
Какой-то парнишка оттирал яблоко от грязи, когда Швиммер оказался рядом, не раздумывая отвесив подзатыльник владельцу пищи и забирая яблоко из его ослабевших рук. Нагло глядя в глаза парнишке, который наверняка прокололся на карманничестве, Скворец надкусил яблоко, паскудно ухмыльнулся ему в лицо и отправился дальше, не обращая на него внимания. Он не будет преследовать - такие не рвутся в драку, даже если в руках будет нож. Такие овечки чувствуют волков вроде Швиммера, когда те снисходят на то, чтобы заглянуть им в глаза.
- Эй, ты! - Скворец отбросил огрызок, отряхивая ладони друг о друга, обернулся, заметил указующий перст высокой русоволосой девушки. Такие, хоть и были худоваты на вкус Скворца, вполне годились на то, чтобы одарить их оценивающим взглядом. Тем более сейчас, когда жизнь прекрасна, а тюрьма и долгая дорога наложили свою мзду на природные желания Швиммера. - Да-да, я к тебе обращаюсь, - девушка кивнула на вопросительный взгляд Зольтера. - Помоги вещи дотащить до бараков, а я тебе выделю половину окорока из припасов!
Скворец миролюбиво улыбнулся, расплываясь в паскудной ухмылке у себя в голове, подцепил тачку, следуя за худой девушкой, пока она торопилась в сторону бараков, где женщина неопределенного возраста с притягательными веснушками на лице уже спорила с местной стражей. Зольтер остановился с тачкой поодаль, отряхнул одну ладонь о штанину, глядя на стражника исподлобья, стараясь не перекоситься от одного только его запаха. Новая жизнь, как же. Такие всегда найдут свою дорогу. Всегда припечатают в любой речи "Во имя закона" или иную блажь...
Ковыряясь в зубах, Зольтер позволил себе пару смешков, когда смуглый переселенец вторгся во владения столь желанной в данный момент самозваной владелицы харчевни.
- ...ты, вижу, носильщика подрядила, да? Умница. Так надо рассчитать его и отпустить человека. Сколько ты ему посулила? - Швиммер вернулся мыслями к грешной земле, обернулся и, не дожидаясь ответа русоволосой, расплылся в улыбке.
- Много сулила, и, надеюсь, все отдаст, - Зольтер скосил взгляд на то, что он выковырял из зубов, отряхнул руку о штанину и виновато пожал плечами. - Половину окорока обещала, да только оценивая проделанный путь, да то время, что я охранял эти вещи, покуда вы тут спорить спорили удумали, и терял возможность занять лучшее место или себе какое жилье соорудить, плата-то возросла недюже. Тут все три окорока просятся, да ночь провести под крышей охота, дабы снова себя человеком почувствовать. Ночь, разумеется, за бесплатно, - улыбка Зольтера балансировала на грани паскудной и дружелюбной. По-другому Швиммер улыбаться умел. Но очень давно.

Тысяча чертей и их побратимы, три дня на форуме не был, а в теле прикла уже три страницы!.. Это или народ голодом морили, или на цепи держали, а тут пришли добрые Ингар и Эйрес и всех отпустили с оной цепи...

С началом прикла нас, что ли? Эх, разудись плечо... пыль бы стряхнуть с плеча-то...

Маг улыбался, глядя на Ольгу, и воительница медлила, не решаясь ни полностью убрать оружие, ни оставлять его в руке, с явным намеком, что она готова была нападать.
Храмовник снова застонал, медленно повернулся на бок, и Натаниэль скосил взгляд в его сторону, удостоверяясь, что он не представляет угрозы. Затем поднял руку и развернул ладонь в сторону Ольги. Она попятилась, судорожно перехватила рукоять меча.
- По... - начал было говорить маг, но какая-то тень пробежала по его лицу, он весь подался вперед, закашлялся и неожиданно резко изогнулся всем телом, раскинул руки в стороны и издал пронзительный крик, ударивший по всем находившимся вокруг, заставив Ольгу упасть на одно колено, старательно зажимая уши руками. Но крик, казалось, проникал не через них, а через само нутро, ввинчиваясь раскаленными гвоздями внутри головы...
Натаниэль замолчал, медленно покачиваясь, а в следующий миг позади на него налетел Бодвин, сбивая с ног и подкрепляя аргумент мощным ударом по скуле мага.
Где-то из глубин леса донесся утробный рев. Словно в ответ на крик Натаниэля.


- Поговорим, - донесся ответ из темноты, откуда, поддерживая одной рукой другую, медленно вышел Магнус с парой свежих царапин на лице. - Могу и сдаться. Сразу.
Артур рассмеялся и, опираясь о стену, медленно поднялся с пола.
- Сдадимся все, когда выберемся на поверхность...
Он кивнул в ту сторону, откуда пришло напавшее на них создание.
- Судя по длинне этого коридора, выход должен быть не так далеко. Подобные ловушки не оставляют без экстренного выхода на поверхность...

Вид напуганного и чуть ли не паникующего Дугласа альва ни в коей мере не радовал. Слабо верилось, что Монета ни с того не с сего вдруг рехнулся, а значит нервничать было из-за чего. А то, что Шебен понятия не имел, чего ему теперь ждать, бесило вдвойне. Альв оказался на земле ещё до того как северянин успел договорить, а его клинки — трофейный имперский меч и собственный изогнутый кинжал - с шелестом покинули ножны.
- Ты хоть скажи, к какой дряни нам тут готовиться, - буркнул Шебен, стащив и отбросив немного в сторону оставшиеся запасы воды. - Не люблю я сюрпризы.
Дуглас хлопнул своего коня по крупу, и животное послушно отправилось рысцой дальше, в туман.
- Создания, - Джон присел на землю, замер, вслушиваясь в окружение. - Они... нападают с воздуха... налетают вот так из тумана... резко, неожиданно, с нечеловеческой реакцией... - Монета тяжело выдохнул, словно стараясь успокоить нервы. Выдох получился неровный, дрожащий. - И что-то с тобой происходит... что-то, что ты просто кричишь...
Северянин замолчал, судорожно сжимая рукоять меча.
Кроме всхрапываний лошадей, да дыхания спутников, вокруг царила тишина. Такая, которая наступает на следующее после первого снега утро, когда природа, укрытая снегом, словно застывает. Конь Монеты скрылся в тумане, но оттуда еще доносился стук копыт.

(совместно с DarkElf-ом)

Дамы и господа!

В эфире снова ваш (не)любимый мастер, который торопится сообщить пару новостей.
Начнем с плохих - судя по всему, нас на продолжительное время покинула Ночная странница (роль Вивьен начинает походить на "проклятую", ибо кадры меняются, и никто не задерживается, увы...), плюс Тот не торопится возвращаться в строй, и ores также молчит, как партизан. Зато к нам вернулся, похоже, Момус.
Всплеск дикой активности "Успеть добраться", видно, снова подошел к концу, вернувшись в свой привычный междусобойчик на троих.
Потому - пока что роли Вивьен, Йохана и Вардамира рассматривать, как мастерские неписи, и, ежели возникнет необходимость разговора, с оными, можно смело писать Вашему покорному слуге.

Хорошая новость следующая: (не)любимый мастер набросал схематичную, но все же карту местности, где отряд топчется, и ведет разработку карты более глобальной, которую, возможно, он также выложит. А может и нет.

Заинтересованным - смотреть сюда - карта "Успеть Добраться"

За сим - удачной игры. Продолжаем.

Один из солдат замахнулся рукой, дабы ударить Багульника, но наткнулся на тяжелый взгляд Гвоздя, остановил замах, передернул плечами, обернулся на командира. Всадник тоже почувствовал растущее напряжение, искоса бросил взгляд на Эрагона, который слегка оживился, прищурив глаза и в упор глядя на юношу:
- Странствующего священника? Звали-то его как? Какой религии? Откуда пришел? - Несс махнул рукой Дуннселю, и тот отцепил от седла новую флягу с водой, покрутил ее в руке, показывая Конрою.
- Сиры! - меж солдатами протиснулся человек в бело-алой тунике, воздел руки вверх, словно собираясь призвать кого-то на небесах. - Эти люди страдали не первый день, согнанные со своих обжитых мест, потерявшие свой скарб, а кто-то - и своих родных... У вас явно есть вода, которой нам так не хватало все это время, - змееборец указал жилистым пальцем на флягу в руках Элбета. - Я прошу лишь поделиться со страждущими...
Эрагон поморщился, покачал головой, и Гвоздь осклабился, оборачиваясь к служителю Ордена.
- Отче, мы тут не для подтирания задниц или энтой, дележки воды. У самих бороды вон на жаре трутся. Мы тут с мисьей важной...
- Важнее, чем жизни всех этих людей? - змееборец вперил свой пылающий взгляд в лысоголового. - Не защита ли подчиненных - важнейшая задача солдат и агентов Его Императорского Величества?!
- Много глаголишь, - еще шире осклабился Гвоздь.
- Ты, как там тебя, - уже потеряв интерес к змееборцу, обернулся к Элбету Эрагон. - Парня - на коня. И поворачиваем.
- Сир? - командир солдат непонимающе поглядел на Несса.
- Те, кто на конях - за нами, - бросил Эрагон, пока Элбет за руку втягивал Конроя к себе в седло.
- Значит, все остальные пойдут на корм стервятникам? Ввиду воли Его Императорского Величества? Ибо плевать ему на своих подчиненных, положивших голову на плаху завоевания южных провинций, рискнувших жизнью, переселяясь в Кей-Харбор?! - змееборец ткнул пальцем в грудь Гвоздя.
Эрагон натянул поводья, поглядел на целителя.
- Ввиду того, что в данном регионе произошло восстание, это подразумевает введение чрезвычайного положения с соответствующими правилами поведения. За любую речь, направленную на подрыв авторитета Его Императорского Величества, за подстрекательство или создание смуты, закон сурово наказывает. Во благо населения. Мне лично показалось, что речь эта была очень... подстрекательской.
Змееборец побледнел, но выпрямил спину, глядя в холодные глаза Несса.
- Я - служитель святого Кайла, несущий...
Гвоздь поймал легкий кивок Эрагона, обхватил адепта Ордена за плечо и резко вогнал ему в живот кинжал. Змееборец раскрыл рот, выпучив глаза, захрипел и повалился на спину, отброшенный Гвоздем. Беженцы подались назад, бросили взгляд на солдат.
Командир отвернулся, подстегнул коня.
- Сир? - бросил кто-то из пеших солдат, когда Гвоздь взобрался в седло, и все конники стали быстро удаляться от колонны. - Сир?!
Трое конных солдат старательно не замечали возгласы собратьев, оставленных позади.
- Чрезвычайные времена, верно, сир? - как-то неуверенно спросил командир у Несса.
- Нет, - отрезал Эрагон. - Подчинение приказу. А ты, - он поравнялся с едущим вместе с Дуннселем Конроем. - Можешь начинать вспоминать все, что помнишь о своем приятеле-священнике.

Когда конный отряд разъездного патруля достиг места стоянки каравана, сразу стало понятно, что в живых налетчики не оставили даже малых детей. Развешанные по деревьям люди, трупы подле телег, кровь, следы копыт на сырой земле...
Банду искали долго - долго, кропотливо, с еле сдерживаемой руганью. Барон обещал приличную горсть жемчуга за голову каждого из банды. Охоту на Изуверов, как окрестили в народе операцию, поддержали даже соседние города, выславшие наемников и добровольцев.
Это было лишь вопросом времени, пока всю банду, по одному или по группам, не переловили, проткнув мечами тех, кто не хотел идти покорно.
Зольтеру хватило ума не пытаться доставать оружие и пытаться пробиться сквозь кольцо окружения, когда его и двух его товарищей накрыли в придорожном трактире. Один попытался уйти через черный вход, успел добраться до коней, зарубив хозяина трактира и пристрелив особо ретивого кмета... покуда он вскакивал на коня, в него попало несколько стрел, подбежавшие крестьяне стащили из седла, и тело спасавшегося бегством превратили в кровавое месиво.
Двух более разумных, выбросивших оружие и лежавших ничком на полу трактира, грубо вытащили на улицу. Толпа жаждала крови и доказательство о поимке троицы. Зольтер родился под счастливой звездой - повесили его напарника, а сам Скворец отделался избиением.

Зольтер, по прозванию Скворец, при всем желании не мог бы сказать, что угодил в руки правосудия безнаказанно. Это поначалу нужда вывела его на тракт, где, с мотыгой и пустым животом, он пытался взять лишь самое необходимое. После первых убийств и ограблений, в душу Зольтера закралась тьма, любовь к легкой, фривольной жизни. А еще ему отчаянно везло - и говорить умел складно, и стрелы шальные проходили мимо, и патрули обходили стороной.
Когда Скворца привели в город на суд, Зольтер говорил невероятно красноречиво - на фоне других еле связывающих слов разбойников, он казался жертвой обстоятельств. И его порешили миловать, дабы не гневать Вархана кровавой бойней.
Сидевший в караване на восток рыжеволосый Зольтер Швиммер по прозвищу Скворец, с коротеньким шрамом на шее и серьгой в левом ухе, не верил своему счастью, когда смерть уже почти дышала ему в затылок.

Гвоздь крякнул, когда парень перед ними рухнул на колени с призывом дать ему воды. Несс небрежно махнул рукой, и выбритый налысо спутник соскочил с коня, протянул флягу Конрою, не обращая внимания на жадные взгляды двух сопровождавших его имперцев.
- О как уделали-то парнишу, - Элбет по-крысиному улыбнулся, показывая дырки от недостающих в улыбке зубов. - Страшный-то нелюдь этот щуплый. Прям как ты, слышь! - Дуннсель ткнул курьера в бок.
- Кто над ним работал? - игнорируя комментарии спутников, спросил командира солдат Эрагон. - Дознаватели?
- Какие, мать их, Дознаватели, сир! - конник оттер лоб от пота, сгорбился, глядя, как Конрой пьет из фляги. - Нету тут таких. Пара ребят были слегка не в себе опосля всей шумихи.
- И кто учинил сию... "шумиху"?
- Пес его знает, - солдат пожал плечами. - Сначала была какая-то светловолосая шлюха. Навроде ведьма, или чаровница какова, так ее змееборцы к себе заграбастали, мол, лечить и прочая хрень. С ними был один, как его, инди... чего-то там...
- Индивидуум, - поморщился Несс.
- Он самый. Навроде вашенских спутников, сир, парень явно не промах, знает, за какой конец меч держать. Он-то этого мальца и притащил. С ним еще пара людей была, да я их не видел...
- Как выглядят, кто такие - тоже? - не веря самому себе, спросил Эрагон. Как будто не знал ответа.
Конник пожал плечами. Вновь. С другой стороны, ожидать иного и не следовало. В такой массе людей заметить парочку - уже огромное достижение.
- А чего они вам сдались, сир? Эти-то?
- Не вижу, как именно это является проблемой конвоя, - холодно отрезал Эрагон. Кивнул Гвоздю, и тот забрал флягу у Конроя. - Идти может?
- Пару пинков по заднице, и побежит, как навстречу с мамкиной соской! - крякнул лысый. Эрагон снова поморщился.
- Эй! - склонившись в седле ближе к Багульнику, произнес Несс. - Как твое имя? Ты меня вообще понимаешь? Я сейчас задам тебе пару вопросов, причем все сразу, а ты постараешься мне на них ответить. Потому что это важно. В первую очередь - для тебя же. Ибо воды у нас много.
Солдаты позади Кобурна оживились, переглянулись.
- Начни с имени. Откуда пришел. С кем пришел. И как очутился здесь, - властно, четко и быстро произнес Эрагон.

- Надо было послушаться отшельника, - произнес Фэйтт, оборачиваясь через плечо и бросая быстрые взгляды назад. Сцена незримого побоища быстро утонула в тумане, скрывшись и оставив отряд в одиночестве.
Казалось, туман ожил и медленно подбирался к спутникам, скрадывая все большее количество пейзажа вокруг них. Быстро утонули скалы по обеим сторонам, и теперь мир сузился до дороги, заваленной камнями, резко обрывающейся впереди и позади. Создавалось впечатление, что всадники были внутри пузыря, за которым было белое ничто. Клубящееся, ожидающее своего мгновения ничто.
- Надо было тебя при рождении зарезать, - огрызнулся Джон, как-то лихорадочно перебирая поводья в руке, вглядываясь вперед. Его вторая рука безостановочно поднималась вверх, подтягивая ремень с ножнами за спиной.
- Миру бы это не помогло, - тихо ответил Фэйтт.
- Зато мне бы полегчало! - Дуглас натянул поводья, вслушиваясь в обступившую их тишину. Выпустил поводья. Затянул ремень на две дырочки выше.
- В чем дело? - всполошился вновь Арей.
- Нет смысла ехать дальше, Альв, - проигнорировав юношу, произнес Джон. - Не выберемся. Все кончено.
- Что кончено? - Фэйтт поднял голову к небу - или там, где оно было в последний раз до белого тумана. - Что кончено? - как-то глупо повторил он.
Дуглас кусал нижнюю губу, глядя не назад и не вверх, а вперед. Словно именно оттуда, откуда пришел отряд, должна была возникнуть опасность.
- Стаскивайте все, что можно унести, с коней, - скомандовал он, хотя впервые в его голосе не было прежней уверенности. - Если повезет, лошадей возьмут первыми. Может, проживем чуть дольше...


Колонна беженцев - или, скорее, то, что от нее осталось, когда в суматохе многие побежали не в ту сторону, или отстали, или просто испугались продолжать идти вместе с имперскими солдатами, которые не сыпали никакими обещаниями, - встретила четверку всадников у подножия небольшого холма, выплюнув навстречу прибывшим трех конников в цветах Империи.
Эрагон поднял руку в знак приветствия, но, когда никто из солдат не ответил на подобное, вытянул из-за пазухи медальон в форме двух сплетающихся змей вокруг спрятавшего крылья орла. Один из конников подъехал чуть ближе, показательно держа руку на рукояти меча, пригляделся, поднял взгляд на Несса и медленно убрал руку.
Гвоздь позади Несса обреченно вздохнул, тоже убрав руку с оружия.
- Мы не задержимся надолго, но хотелось бы получить ответы на пару вопросов, - миролюбиво произнес Эрагон, разглядывая лица беженцев позади солдат.
- Чего тут отвечать? - имперец тоже оглянулся, кивнул на запыленных, уставших людей. - Кей-Харбор - один большой погребальный костер. Альвы и южане супротив остальных. Уж кто там начал - мне неведомо. Мы получили приказ вывести этих овец из города и отконвоировать до ближайшего форта, но сбились с пути, плюс с севера надвигались гребаные кочевники, пришлось петлять...
- Значит, город сожжен? - перебил его Несс.
- По крайней мере, когда мы выводили этих вот, приказ был рубить всех, кто еще шевелится... А дальше уж что было мне неведомо...
- Что-то не похоже, что вы удачно справлялись с возложенной миссией, - саркастично протянул курьер. - Судя по лицам людей, воды им не доставалось уже...
- Послушайте, сир, - фыркнул солдат, перебивая курьера. - Когда мы были отрезаны от форта, никто уже этой, как ее, идеей довести их куда-либо не страдал. Но пару ночей назад внутри колонны нашлась пара умников, кто думать не разучился, и нас опередили. Зарезали нескольких ребят, увели почти всех лошадей, и почти все запасы воды. Мы пока идем вместе с этими, если до гор дойдут, будет хорошо. Нет - мы их ждать не будем. Иначе все помрем.
- Ха, по-имперски просто! - Дуннсель смачно прочистил горло и сплюнул под ноги коня. - Как и обычно...
Несс поднял руку, и Дуннсель умолк на полуслове. Имперец перевел взгляд с него на Эрагона.
- Порезали, говоришь? Воду увели? - спросил Несс.
- Да. Сообщника, правда, оставили. Он слегка не в себе был. Может, и вправду умом тронулся. Да ребята припомнили, что он с ними в одной упряжке поначалу брел.
- Приведите сообщника, значит, - Эрагон посмотрел на трех своих спутников. - Поговорим, посмотрим.
Через мгновение пешие солдаты, расталкивая людей, вывели вперед Конроя.

Момус

Эээ, с возвращением?
Так как тебя долгое время, то Кобурн по умолчанию - с солдатами из колонны беженцев, и нескольким десятком беженцев, в том числе.
Колонна, конечно же, рассосалась, но Кобурна держат на коротком поводке, ибо кто-то припомнил, что он крутился вокруг тех, кто с таким треском украл коней и стащил воду.

К слову, к отряду приближается четверка всадников с явным намерением "поговорить".

Никак не могу наладить хорошие отношения со своим графиком и осознанием своего места в этом мире, отчего страдаю повышенной чувствительностью к вылетам из Сети и приклотворчества. Прощения просить не буду, ибо бессмысленно, моя целиком вина. Бросать игры, однако, привычки не имею и постараюсь возвращаться чаще. Хотя бы раз в неделю.

Сигмур

У меня определенный стиль ведения игры, я и буду первым, кто с этим согласится.
Мой стиль предполагает - игрок пишет свои размышлизмы и заявку на действие, я пишу результат этих действий и реакцию мира/персонажей/и т.д.
Я не гонюсь за динамикой, за "драйвом", ибо предполагаю, что игроки будут думать и принимать правильные решения, а не торопиться с поспешностью своих действий, ссылаясь на "ветеранство".
Если Вы взглянете на броски кубиков, заметите, что "ветераны", коих Вы так стремитесь отыгрывать, получают неоспоримые бонусы в вещах, которые УМЕЮТ делать. Будь на месте мага воин, я уверен, у Ольги был бы вполне реальный шанс на победу. Но Вы не учитываете, что против Вас может быть тоже бывалый ветеран, если не лучше?

Заявление, что игра не походит на Драгон Эйдж кажется каким-то непонятным, видно мы в разные Драгон Эйдж играли. Вам что, нужна именно мясорубка с исчадиями тьмы? Чтобы блеснуть фехтованием и кровью облиться? На моей памяти, Драгон Эйдж совмещал слэшер с квестами, где нужно было принимать РЕШЕНИЯ. Я пока решений толком не вижу, вижу только ярую попытку показать удалость персонажа, крутизну и прочая Если Вам не хватает информации - а почему нельзя мастеру ПМ написать? Прямо прямым текстом - кто это? Что это? Что с ним делать?

Никто не задал. Значит, информации хватает. Не моя, порой, вина, что выводы, сделанные втайне от меня, порой ошибочны Я открыт для обсуждений с игроками, дабы они приняли верное решение и в рамках своего персонажа. Если эти самые игроки желают обсуждения.
===============

Хорошо, я позволю себе описать ситуацию, чтобы люди начали думать.

Отряд был отправлен на поимку пару исчадий тьмы. Лес, однако, был странно тих и пуст, что дало возможность прорасти семенам сомнений. Потом все пошло наперекосяк - Артур, должный наблюдать и помогать советом, проваливается в ловушку, двое из отряда, не задумываясь о последствиях, прыгают следом (к слову, никаких претензий к решению, мне понравилось! ).
Оставшиеся не могут придти к общему решению и не замечают, что гном Бодвин успел пропасть. Оба мага ощущают неожиданный выплеск энергии, и, не осознавая подобного, отряд оказывается в Теневом мире, позволяя сокровенным страхам выползти наружу.
Бодвин, честь ему и хвала, принимает решения после встречи со стариком, ссылающимся на то, что может помочь остальным. Это решение выдирает отряд из Тени, а склянка с лириумом - или чем-то похожим, - попадает в руки Натаниэля, который через зелье позволяет своей магической защите упасть и демону Тени завладеть его телом.
Повторюсь - демон из Тени. В теле мага. Если я правильно помню Драгон Эйдж, худшей комбинации не придумать. К слову.
Маг раскидывает отряд, неожидавший подобного поворота событий, и требует провести к крепости Стражей. Зачем? Выводы можно сделать самим: убить всех Стражей, завладев регионом и избавившись от преследователей; добраться до библиотеки; позволить собратьям завладеть другими магами; помочь Стражам?..

Все происходящее явно выбивается из первоначальной задачи найти исчадий, и, уверяю, отряд это скоро поймет.

Я повторюсь - я НЕ следую заданной Драгон Эйдж концепции, что "начинаем юнцами, пьем кровь, становимся Стражами, идем спасать мир". Кто вообще сказал, что кто-нибудь Стражем станет?

Разумные решения, на мой взгляд, в данный момент: с демоном не драться, но попросить вызволить пленников из-под земли;
- таки подраться, стараясь поймать на неожиданности (двое против одного мага - мммм...)
- убить себя;
- поддаться на уговоры и бросить всех;
- притвориться петухом.

Артур покачал головой, тяжело осел на землю, держась за бок. Лицо Стража было каким-то серым, с застывшей на нем гримасой боли. Дыхание Артура было хриплым, словно он очень долго бежал в гору и остановился, осознав, что из груди торчит стрела...
- Главное - остановить кровотечение... и выбраться на поверхность... - Артур поморщился, замолчал, тяжело дыша. - У меня плохое предчувствие, и все пошло не так... Я должен был лишь... лишь...
Страж повернул голову в сторону темной пещеры, откуда вся троица пришла, попытался кивнуть в этом направлении:
- Там кто-то есть. Еще.
Дакон, покачиваясь, стоял на ногах, прижимая руку. Боль никуда не делась, но и все тело как-то странно трясло, но по меньшей мере перед взором прояснилось.
"Я говорил тебе...", - прошептал все тот же голос в голове отступника, и он, наконец, с ужасом понял, что голос звучит как его собственный...



- Вот и славно, - Натан бросил быстрый взгляд в сторону храмовника, который, слабо застонав, наконец, пошевелился, стараясь нащупать что-то вокруг себя рукой. - Крепкий малец. Мне нужно добраться до крепости Стражей. Всего лишь. Уверен, что нам по пути. А, добравшись, я более тебя держать не буду. Ибо ни к чему мне это. Выбора, кстати, у тебя нет.

Бодвин приподнял голову - осторожно, быстро и аккуратно, лишь только для того, чтобы увидеть, что происходит вокруг. Но Ольга заметила, краем глаза. Гном быстро уткнулся лицом в землю, стараясь не выдать спавшего заклинания.

...если бы в помещении оказался хоть кто-то, кто мог хоть чем-то помочь, то Клэр несомненно уже билась в истерике. Но помочь не мог никто, а потому произошло то, что произошло. Все дальнейшие действия молодой женщины были скорее инстинктивными, хотя и абсолютно осознанными. Сперва она приблизилась к Экториану и, задержав дыхание, попыталась нащупать на его шее биение пульса. Толчки были едва ощутимыми, скорее угадываемыми. Закусив губу, девушка стянула его тело с поверженного противника, но еще дышащего противника.
В детстве Клэр умела молиться, как и всякая послушная девочка. Но просить помощи Света сейчас было бы кощунственно, а, главное, совершенно дико. Ей была нужна совсем другая сила, и одной Тьме ведомо, откуда она нашлась в этой хрупкой, словно полупрозрачной, призрачной девушке.
Нож Дугласа был рядом. Тонкие пальцы сомкнулись на рукояти. Клэр, как прилежная ученица, отсчитала шесть ребер, приставила лезвие и, зажмурив глаза, всем телом подалась вперед, вгоняя темный металл в сердце Дювелье. Впрочем, эти усилия были излишни - оружие и без того легко вошло в грудную клетку, когда как вытащить его удалось с трудом. По подбородку текли соленые капли из прокушенной губы, а в голове билась одна мысль: "Только бы не очнулись". Один из оглушенных гвардейцев, с залитым кровью лицом, лежал совсем близко, но мгновение, необходимое для преодоления этого расстояния, казалось растянувшимся на годы. Годы, которые серебристым инеем ложились на волосы, превращая их в мягкие безжизненные нити. Снова скрупулезный отсчет, выдох, закрытые глаза… и еще одна душа улетела в объятия Сумрака. По щекам покатились слезы, но сейчас было не их время. Оставался еще один человек. Человек, жизнь которого ставила под угрозу другую, самую важную на свете, а потому должна была быть отнята. Потом, убедившись, что никто легионеров более не сможет встать, Клэр будет исступленно рвать ткань юбки и перетягивать раны Эктора, так, как учила мама. И когда она будет шептать ему на ухо слова "Не уходи. Только не теперь", и позже, когда все уже будет позади, она ни на миг не пожалеет о своей погубленной душе. Более того, никогда потом жена Эктора Калронда не будет искать оправдания своему поступку и уж тем более сомневаться в его правильности. Ее душа не имела значения. Ее не существовало. Были только две другие, одна из которых в тот момент была готова покинуть тот жестокий мир, другая же только должна была появиться в нем. Все прочее не существовало. Всему иному не было места в восприятии Клэр, все другое было сном. Лишь одна молитва и лишь одна цель: "Я тебя люблю". Три слова, за которые стоит жить...
...в этой воцарившейся тишине, когда, уложив голову Эктора себе на колени, Клэр гладила его по лбу, скрип двери и чей-то до боли знакомый голос могли быть приговором. Но Моринус, что стоял на пороге с окровавленным клинком, успокаивающе протянул раскрытую ладонь вперед, положил меч на пол и произнес так долго ожидаемую супругами фразу:
- Все кончено.

(кровожадность Фазер Монка - пшик, по сравнению с тем, что выдала несравненная Ноэль)