Эльфийка-2. Забытые враги, семнадцать лет спустя...

[V-Z >>>]

Память разумных существ не может вместить всего; и потому в летописи заносят даже те факты, которые бы хотелось забыть.
А потомки читают…
Страницы летописей – это история. Мало кто задумывается над тем, каково было жить во времена, когда чернила на этих листах еще не высохли…
Всему миру известны летописи эльфов – точные и красивые.
«Семнадцать лет прошло с того момента, когда войска Марлиона и армия лорда Силуса сошлись в смертельной схватке. Многие пали в той битве, с обеих сторон. Погиб сам Силус, пал и его младший сын. До сих пор я сожалею о его смерти – ибо именно сплетенное мною заклинание выбрало моего брата целью для беспощадного удара. Возможно, эту летопись писала бы рука человека, если бы не волшебство, примененное принцессой Мелетун, перенесшее весь народ эльфов в иные места.
Теперь нам не было нужды враждовать – мы обязаны были выжить, и сделать это можно было только вместе. Потому и правит теперь не корона монарха или меч воина, но Совет, в который входят достойнейшие представители нашего народа.
От бывших марлионцев и их союзников – Серина, королева Марлиона, Адель, правительница ледяных эльфов, и автор сих строк. Но отдельно стоит назвать Мелетун, дочь Серины, принцессу Марлиона и, несомненно, самую сильную волшебницу эльфийского народа.
Темные эльфы тоже вошли в Совет – и они представлены Эктелионом Огнедышащим, лучшим полководцем Силуса, который едва не нанес нам поражение; Элессаром, моим коллегой по Искусству; Кравэром Искусником, генералом Эктелиона, Рокуэном, вторым командиром темных…
Нам пришлось отстроить город в лесу – в этих краях слишком трудно добыть камень, чтобы тратить его на возведение стен. К счастью, эльфам испокон веков подвластна дикая природа.
Мы не могли решить вопрос с названием… разумеется, и темные, и светлые желали своего. Но в конце концов мы сошлись на названии Миаллан, что значит «Лесной» на древнем наречии.
Я также счастлив занести на эти страницы и тот факт, что династии Марлиона не грозит оборваться – юный принц, сын Мелетун, обещает стать достойным представителем своего рода. К несчастью, его отец Алмазус погиб под стенами Марлиона, еще до рождения сына.
Сейчас – время мира. Мы можем лишь надеяться, что оно продлится вечно.»
(Летопись Нилуса; библиотека Миаллана)
Жизнь человека короче эльфийской – но и люди желают сохранить свою историю. Если не всю – так хотя бы самые яркие моменты.
Обычно это удается.
«Во славу богов и во имя сохранности знаний я, Эйнкерик, прозванный Седым, открываю новую главу летописи.
В день, когда я пишу это, минуло ровно семнадцать лет с того момента, как эльфы, правившие нами, пропали неведомо куда. Так и не удалось установить причину их исчезновения. Возможно, рука богов вывела людей из-под владычества волшебного народа.
Заметка, не сделанная Эйнкериком: Установить-то удалось; причина – заклинание эльфийской принцессы. Но не заносить же это в книгу, которую читает первосвященник Димиар! Он-то полностью уверен в божественном вмешательстве…
Мы совершили с тех пор многое – полностью отстроили бывшую эльфийскую столицу, которая ныне стала человеческим городом. Люди живут в мире друг с другом, укрепляя свою державу и раздвигая ее границы… так, например, полностью восстановлены города Цепи, защищающие подходы к Марлиону.
Степные воины ушли обратно в свои владения – умелые речи и доброе отношение жителей Марлиона было причиной тому, что они не стали претендовать на земли, по которым прошли.
Заметка, не сделанная Эйнкериком: Вообще-то, степняки ушли потому, что им это предложили сделать драконы. Кочевники возмутились, конечно, но лапы короля драконов – куда более убедительный аргумент, чем сабли вольных наездников. Но в летопись я это не занесу: посол драконов весьма прозрачно намекнул, что им важен мир на материке, а место в истории они себе и без человеческих книг обеспечат.
Сейчас на всей земле, принадлежащей людям, царит мир – насколько человек способен его поддерживать. И да помогут нам боги продлить его вечно»
(Летопись Эйнкерика Седого, книга вторая, глава шестая; храмовая библиотека Марлиона)
Обитатели Фалерского архипелага тоже хранят свою историю. Но они предпочитают передавать ее из уст в уста; и лишь самые яркие события удостаиваются чести быть отраженными на бумаге.
«Горе тебе, народ моря! Горе всем нам!
Ибо сыны океана, ушедшие на битву с детьми сухой земли, не вернутся назад, и не омоют руки свои в родных волнах! Пали они, вдалеке от благословенных островов наших… Пал и конунг, могучий Р’хасс К’шасар… пал в битве, доблестно, как и подобает великому воину.
Его племянник, мудрый Р’а Кс-ши, принес нам печальные вести – он спасся благодаря своему искусству.
С тех пор мы не ступали на землю материка, ибо не видим знаков, что время для мести настало.
Да будут прокляты жители сухой земли, убившие сыновей и братьев наших!»
(Хесс к’Фалешах. Летопись Фалерских островов)
Большинство историков мира отдали бы все, что угодно, за позволение провести хотя бы час над летописями драконов. Но увы – повелители неба даже и не думают допускать кого-то к своим хроникам.
Не нарушают они этого принципа и сейчас.
« – Значит, вы видели это достаточно четко, а’Меллаш?
– Когда речь идет о пророчествах, слово «четко» неуместно, даори. Но образы, пришедшие ко мне, двояко толковать нельзя. Идет опасность.
– Когда?
– Я не смог точно определить, даори. Знаю, что скоро; но что-то более точное сокрыто от моих глаз.
– Это странно, Анверр. Обычно от вашего зрения не может укрыться ничто.
– Вы правы, даори. Иногда это мешает – так, например, при взгляде на вашего ученика я ощущаю…
– А’Меллаш, вот этого вопроса вашему Зрению касаться не следует.
– Понимаю, даори.
– Так что же с опасностью? Что именно придет, и в каком обличье предстанет?
Короткая пауза.
– Я видел черные фигуры и черные мысли, даори. Тьма этого мира стремится к власти; тьма, пришедшая извне, желает смерти и разрушений. Я видел гибель людей, эльфов и многих других существ. Я видел уже знакомые лица и множество тех, кого узрел впервые.
Единственное, чего я не увидел, даори – это конца.»
(Незаписанная беседа Аритая эш’Таоли а’Шеран и Анверра эш’Сэлли а’Меллаш; даори драконов и главы клана Меллаш соответственно)

[Anmorium >>>]

Память.... Удивительная вещь...
Память заставляет тебя страдать, чувствовать... Память.
Ридли тоже почти не появлялся на материке за эти семнадцать лет. У него было достаточно серьёзное занятие, чтобы не тревожить жалких людишек.
Он искал. Искал то место, куда ушли Эльфы, и то оружие, которым можно сравняться с драконами. Даже пожертвовав собой... Жли годы, он всё искал. Жажда мести превратилась в фанатизм... Сотни книг, найденные в заброшенных библиотеках, украденные у более сильных, сестра Малленрох, также знающая очень многое о тёмных методах усиления.... День за днём, час за часом.... Поиск.
Ридли искал...
Примерно год назад он наткнулся на след. Меч. Пожиратель Душ. Оружие, способное сделать его гораздо сильнее.... Сильнее дракона. Сильнее того, чью кровь он пообещал в дар когда то. АрхДра Аритай...
Изучая истории о мече, Ридли очень хорошо понимал, что скорее всего, даже завладев им, в одиночку он не сможет выполнить план. Поэтому он выжидал. Даже зная, где хранится Пожиратель, и как его добыть. Он ждал.....

А шанс пришёл уже очень скоро....


Рафаэль Сорель не переместился вместе с эльфами. Наверное, он уже слишком изменился... Его невеста уже наверное даже не была живым существом.... Он впадал в отчаяние... Что бы он не делал, он всё равно не мог найти способ венуть Эми к жизни. Его тоже терзал поиск. Свет не дал ему решения... Оставалось обратиться ко тьме....

[Мелетун >>>]

Гуляющий бы по сдау смог бы увидеть у водопада сидящую эльфийку, смотрящую на падущую воду. Если бы ее взор упал бы на вас, то вы увидел в нем безмерную грусть и печаль. Участники великой войны лег бы узнали в этой хрупкой эльфийке знаменитую принцессу Мелетун, героиню, великую волшебницу, члена Совета Мудрейших, мать Велиала.
После гибели любимого принцесса очень изменилась. Больше не блы той живой, общительной и вечно жизнерадостной девушки, что появилась семнадцать лет во дворце, перевернула все верх дном и завоевала сердца многих придворных.
После того заклинания Мелетун долго лежала в забытье. Нилус подпитывал ее энергией, постепенно восстанавливая ее собственный запас. Мать и другие приблеженные боялись, что так никогда не очнется. Но это произошло. Мелетун справилась с душевной болью и раной. Ради своего ребенка. И только ради него.
Нилус, Лукрос и остальные были рядом с ней постоянно, пытались вывести из состояния меланхолии. Но у них не получалось.
Принцесса приняла активное участие в освоение новых земель, в строительстве столицы. Немало ее помощи было направлено на то, чтобы сделать деревья новым домом для эльфов.
А вскоре Мелетун родила сына, который стал для нее всем - смыслом жизни. Только ради него она еще существовало. Хотя уже несколько лет Мелетун казалось, что оборванная некогда нить стала восстанавливаться и что ее любимый жив, но принцесса глушила в себе это чувства, боясь, что просто сходит с ума.
И вот эльфийка решила прогуляться по новой столице и забрела в сад. Вода всегда притягивала ее. Рядом с ней ей легко думалось и чуствовалось.

НРПГ: мастера этого творения я и V-Z.
Обсуждение здесь. Желающие поучаствовать - обращаться либо ко мне, либо к второму мастеру, а лучше к обоим сразу.

[Тарек >>>]

Семнадцать лет миновало с тех пор, как все эльфы были перенесены на другой материк. Семнадцать лет прошло с тех пор как его возлюбленная Кселира, покинула мир живых. Все эти годы, Ларон продолжал служить верной и правдой своему народу, он не стал ни генералом, ни полководцем, а так и остался простым Гвардейцем. Хотя если бы не служба, пусть в мирное время она и сводилась лишь к патрулю да к учениям. Порой он помогал молодым воинам в обращении с оружием, порой даже тренировал некоторых из них. Все было как прежде, надо было бы жить дальше, строить новую жизнь в новом месте. Но он не мог. И по этому каждую ночь, он приходил в сад столицы и вспоминал имена погибших товарищей и друзей, боясь забыть хотя бы одно, из них он едва слышно проговаривал их:
- Ларбон, Лириан, Лрешка, Лаканотр, Лишиван, Росана Люпрейт, Лайтр Мит де-Сан, Кианортис, Колеван, Кермемалит, Русент, Рувитар, Рапаламант, Рисис, Реке Си ла Варт, Рани, Кселира…
И каждый раз, когда он произносил это имя, боль вновь словно кинжал ударялась в его сердце. И ему представала картина поля брани, и стекленеющие глаза лучницы. После чего, он смотрел на серебренный кулон Кселиры, что был выполнен в форме стрелы на фоне полумесяца, и вновь и вновь, не давая пройти печали и цепляясь лишь за память, повторял имя погибшей. Он точно не знал почему тогда покинул поле боя без единой царапины. Но это объяснял лишь случаем и не более, таким же как и смерть Кселиры. Вот и в эту лунную ночь, он сидел где-то саду на открытой поляне, вспоминая былые времена, терзаемый эльфийским проклятием - памятью.

Сообщение отредактировал Кэр'Натор - 1-03-2006, 17:23

[Archangel >>>]

По залу библиотеки Миаллана величавой походкой прохаживался высокий светловолосый эльф, с крайним интересом, словно впервые, разглядывая бесчисленные книжные полки - сокровища, которые удалось сохранить, либо воссоздать заново. Конечно, это хранилище книг не сравнится с тем, что осталось в Марлионе, но, тем не менее, кладезь знаний и в Миаллане впечатляла своей обширностью.
Эльф, который всем сердцем полюбил это место, не выглядел обеспокоенным и встревоженным - лицо его было спокойным и умиротворённым, и улыбка озаряла его каждый раз, когда эльф встречал кого-то из знакомых и желал им доброго утра.
Однако если приглядеться повнимательнее, то можно было заметить, что голубые, словно лазурное небо, глаза были полны глубокой печали и скорби даже в те моменты, когда эльф улыбался или смеялся. Не зря ведь говорят, что глаза - зеркало души. А душевные раны вряд ли когда-нибудь заживут, и на сердце его навсегда останется память о том, что было...
Этого эльфа звали Нилус. На самом деле на протяжении всех этих семнадцати лет новой жизни он очень редко распространялся на тему о событиях той роковой войны и предпочитал не вспоминать о них. Однако очень часто помимо своей воли Нилус мысленно возвращался к тем дням. Поэтому волшебник, член Эльфийского Совета Миаллана очень боялся, оставаться один, наедине со своими воспоминаниями. Каждый раз его сердце пронзала нестерпимая боль, когда перед глазами появлялись картины умирающего Каина, родного брата Нилуса. Он до сих пор винил себя в его смерти, хотя разумом понимал, что Кайн, как и его отец, Силус, причинили слишком много зла этому миру, а потому их участь не была несправедливой. Сотни невинных жертв были принесены ими ради своей якобы великой цели, ради собственных амбиций и жажды власти. Силус и Кайн заслужили свою смерть.
И всё-таки, несмотря на все их злодеяния, они были не только врагами, но ещё и родной кровью Нилуса, братом и отцом. Они считали, что младшый сын семьи предал их, предал идеологии и мечты тёмных о мести. Нилус же в свою очередь был уверен, что сам был предан ими.
Однако потом, там, в Марлионе, всё изменилось и...
- Нилус! Нилус! - раздался чуть насмешливый голос, который был очень хорошо знаком эльфу.
Нилус не без некоторого облегчения оторвался от своих мрачных мыслей и посмотрел на своего собеседника. Это был эльф в вычурной чёрной, словно сама Тьма, парадной мантии колдуна. Такие же смолянисто чёрные волосы были собраны сзади в небольшой хвост, ярко-зелёные глаза неизменно светились каким-то странным озорным огоньком, а с нагловатого лица не сходила слегка насмешливая ухмылочка.
- Доброе утро, Элессар, - холодно-вежливо приветствовал Нилус, не слишком приветливо смотря на собеседника. - Ты что-то хотел?
- Мне просто стало любопытно, что такого интересного ты нашёл в этой скучнейшей книженции, - бросил Элессар, кивая на толстенный фолиант, стоящий на полке перед Нилусом. Надпись на корешке книги гласила: "Размышления о сущности магии. Эльфийский философ Аининтур"
Нилус наградил бывшего тёмного мага ледяным взглядом.
- Всякая книга этой библиотеки заслуживает внимания и уважения, - чопорно ответил он, надеясь как можно скорее отвязаться от навязчивого эльфа.
Элессар хохотнул и, словно не услышав последнюю реплику собеседника, многозначительно прошептал:
- Всё ещё вспоминаешь папочку и братца? - при этих словах глаза Нилуса яростно сверкнули, но Элессар, казалось, этого не заметил. - А зачем? Поверь мне, они того не стоят, да ты и сам это знаешь. Они же плюнули тебе в душу, предали!
- Я бы на твоём месте, Элессар, не спешил бы обвинять кого-то в предательстве, - заметил Нилус. - А то ещё накликаешь на себя беду...
Элессар засмеялся.
- О нет, Нилус, многозначительные фразочки - это по моей части, у тебя это плохо получается.
Нилус тяжело вздохнул.
- Извини, Элессар, но мне надо идти. Я не в настроении сейчас вести с тобой задушевные беседы.
- О, конечно, конечно! Только никогда не забывай о том, что ты сказал тогда, семнадцать лет назад - "Мы должны объединиться, чтобы выжить". Так что не пытайся подсыпать мне яд в кубок!
Элессар снова расхохотался, видимо, находя свою шутку очень смешной и остроумной. Нилус с угрюмым видом обошёл его и направился к выходу из библиотеки.
"Пожалуй, я не зря согласился на должность в Эльфийском Совете, - подумал бывший тёмный маг. - Клянусь, жизнь здесь ещё интереснее, чем была у меня раньше"
Элессар действительно чувствовал себя в Миаллане в высшей степени комфортно и, казалось, Марлионская война не оставила на нём совершенно никаких душевных ран. Бывший тёмный маг жил настоящим и был крайне доволен своим положением. Особенно сильно он любил заседания Совета, когда можно было вновь проявить свои дипломатические навыки. Остальные члены Совета относились к Элессару с подозрением и недоверием и даже Адель, которой он спас жизнь, порой смотрела на него с опаской.
Но Элессару только это было и надо. Он всегда любил напустить туману и был уверен, что таким образом мог произвести сильное впечатление на Адель... Впрочем, что касается, ледяной эльфийки, то это особый разговор. С самого первого момента Элессар обратил внимание на Адель и вскоре проникся к ней искренней симпатией, хотя и не знал, как можно назвать это чувство, ибо Элессар никогда не знал, что такое влюблённость...
Тем не менее, Элессар был очень доволен своей жизнью...
... Тем временем Нилус решил прогуляться по саду, надеясь хоть здесь найти покой и избавиться от надоедливых собеседников. Впрочем, он лишь обрадовался, когда увидел в саду Мелетун.
Эльфийская принцесса оказалась сильной девушкой и, подобно Нилусу, сумела вынести это тяжёлое испытание и перенести смерть любимого мужа. Но, несмотря на это, печаль тяжёлым грузом легла у неё на сердце, и Нилусу было больно видеть некогда жизнерадостную девушку подавленной и грустной.
Впрочем, Нилус прекрасно понимал её.
- Доброе утро, Мелетун! - доброжелательно улыбнувшись, приветствовал он. - Какой чудесный день, не правда ли? Как ты себя чувствуешь?
В голосе Нилуса звучали забота и участие.

Сообщение отредактировал Archangel - 1-03-2006, 19:52

[lari >>>]

В одной из подвальных комнат замка, где тусклый огонек свечи еле-еле разгонял тяжелую темноту, склонившись над столом сидел эльф. Пляшущее пламя выхватывало то лицо, серьезное и сосредоточеное, то прядь темных волос, в которой серебряными струйками мелькала седина...
Эльф откинулся назад, раскинул руки и с хрустом потянулся, запрокинув назад голову. Стряхнув с себя дрему эльф встал, накинул на плечи плащ, и, задув свечу, вышел из комнаты. Поднявшись по лестнице наверх, к основнм залам, около выхода в сад, остановился в тени, не решаясь выйти на свет...

В саду были Нилус и Мелетун...Грустная Принцесса, как про себя называл ее Лукрос. После того, как умер Алмазус она изменилась...он с Нилусом поддерживали ее как могли, но развесилить ее так и не удавалось...

Все та война... предательства...тяжелые воспоминания... именно после нее молодой Лукрос стал казаться стариком... многое изменила эта война... от сотни его отборной конницы осталась едва ли половина, новых рекрутов еще муштруют...да...тяжело...

Прервав свои мысли Лукрос тряхнул головой и вышел в сад, направляясь к Мелетун и Нилусу. Солнечный свет безжалостно осветил морщины на лице, яркими бликами танцевал на обширной седине в густых темных волосах. В темных глазах эльфа накрепко засели печаль и боль... Черный плащ крыльями развевался за спиной, открывая взгляду вороненую кольчугу, которую он теперь носил почти никогда не снимая.
- Доброго утра, Мелетун, Нилус... - эльф кивнул им головой, - не правда ли чудесный денек? - Лукрос старался как можно непринужденней сказать сие, но горечь все равно пробивалась, ни смотря ни на что...

[V-Z >>>]

Ветер скользил по каменнной площадке подобно огромному удаву; пыль смешивалась с мелкими камешками, которые тихо постукивали о гранит, перекатываемые незримыми потоками.
Громадный золотой дракон задумчиво наблюдал за движениями ветра.
Аритай эш’Таоли а’Шеран, даори драконов, любил это место – широкую площадку на вершине горы. И всегда прилетал сюда, когда хотел спокойно подумать.
Недавний разговор с Анверром а’Меллаш оставил неприятное впечатление. Аритаю категорически не нравились перемены, затрагивающие жизнь более чем одной-двух стран. А тут было явно что-то посерьезнее…
Как будто было мало войны Силуса.
Мысли о войне логично перешли в мысли об оставшихся с тех времен знакомых.
Тогда Аритаю пришлось изрядно постараться, чтобы разыскать эльфов, унесенных неведомо куда заклинанием принцессы. Сие особо не требовалось… но дракону стало любопытно. А свое любопытство он привык удовлетворять, благо располагал возможностями для этого.
Теперь даори поддерживал постоянную связь с Мелетун, рассказывая ей о том, что происходит на Материке. Впрочем… не о всем. Аритай сообщал лишь о том, что считал нужным.
За жизнью Миаллана дракон время от времени следил – все через то же зачарованное зеркало. Эльфы сумели построить новое общество, что вполне вписывалось в представления Аритая об этом народе. Пару раз даори видел принца Вэлиала… что ж, весьма достойный юноша. Чем-то на отца похож…
Да, на отца…
О том, что черный дракон Энсан, ученик Аритая, на самом деле – возрожденный ледяной эльф Алмазус, не знал никто. Даже он сам – ибо память его была надежно заблокирована.
Кое о чем могли догадаться лишь Даомор а’Сэйар и Верцан а’Айенн – первый вызвал душу Алмазуса, второй создал для нее тело. Но Главы кланов не собирались углубляться в изучение этой темы; по их мнению, это было дело даори. И только его.
Остальные же получили простую, но непробиваемую сказку о молодом драконе, получившем ранение и потерявшем память (такое иногда случалось; нечасто, но все же случалось). А в качестве родни Аритай подобрал одну из самых дальних ветвей клана Сарио, в которой семьи жили весьма уединенно. И, разумеется, Энсан оказался именно из той семьи, последний представитель которой случайно погиб года за три до войны Силуса.
Даори отлично умел использовать в своих целях обстоятельства, к возникновению которых не имел никакого отношения.
Так что теперь Энсан, ничего не помнивший о своем прошлом, был учеником Аритая. И хорошим учеником, надо сказать; хотя по-прежнему уделял больше внимания рукопашному бою, чем магии и книгам.
Кстати, еще об обстоятельствах… эти семнадцать лет Аритай не потратил даром. Пока еще суматоха, вызванная исчезновением эльфов, не прошла, даори привел в действие многие свои планы, заготовленные на такой случай. В результате многие влиятельные люди и не-люди как-то вдруг оказались в долгу у даори, Аритай получил множество любопытной информации, а послы драконов удобно обосновались в Марлионе и гномьей столице. В последнюю, правда, пришлось назначить дипломата не из Роаш, а из Кэрме – из всех драконов только Целители могли спокойно жить под землей, не испытывая никакого дискомфорта.
Словом, хорошее время настало.
И вот теперь есть возможность, что мир вновь зальет кровь.
Аритай еще не решил: сообщать ли Мелетун о предчувствиях Анверра или нет. Надо было взвесить все «за» и «против».
Чем он сейчас и занимался.

[Мелетун >>>]

- Здравствуйте, друзья мои! День и вправду прекрасен! - согласилась Мелетун с Лукросом. Она посмотрела на своих верных товарищей. Война оставила свой след на всех эльфов, но на них троих в особенности. Они все кого-то потеряли, и только Мелетун потом хоть как-то восполнила свою утрату, родив сына. Но зато они стали намного ближе друг к другу. Принцесса подозревала, что у кого-то из них все еще остались чувства к ней, но давать шанс она не собиралась. Та любовь жила в ней и будет жить всегда.
- Пойдемте, вскоре очередное собрание совета Мудрейших! Неприлично будет опаздать на него! - эльфийка встала и направилась в сторону зала заседаний.

[Ultramarine(Chaos Marine) >>>]

Удар, ещё один, блок. Энсан превосходно блокировал удары сразу четверых драконьих стражей. Эти эльфы были набраны во время войны в качестве единственных воинов не-драконов на драконьей службе. Годрик Мифрильный меч правда был отличным воином, но даже всем отрядом они не могли совладать с Энсаном. За время учебы у даори он научился многому. Раньше Годрик почему-то говорил, что Энсан кого-то ему напоминает, но потом быстро прекратил, видимо понял что Энсан это не его таинственный друг из прошлого.
Энсан нанес ещё один удар и Моран, один из самых сильных драконьих воинов упал. Затем Энсан воззвал к магии и энергия нейтрализовала ещё двоих. Наконец на пути Энсана встал Годрик. Энсан подпрыгнул и ударил сверху вниз, смертельный удар, если бы не магическая защита. Годрик упал на спину. Энсан крутанул мечом и встал в защитную стойку.
"Здорово, дорогой друг." - произнес Годрик поднимаясь - "Ты лучше и лучше с каждым разом!"
"Да, но и вы не расслабляйтесь!" - сказал он помогая встать Морану.
"Ладно, ладно, господин дракон!"
Энсан рассмеялся, его забавляло отношение Морана ко всему. На самом деле дракону нравилось гораздо больше находиться в облике эльфа, чем дракона. Чем-то внутренним он чувствовал что полеты это не его. Но времени не было, он должен был поговорить с Аритаем.

[Хаттон >>>]

Семнадцать лет...Ровно столько миновало с тех пор, как все великое эльфийское воинство вместе с наслденицей трона исчезло в неизвестности. В действительности не так много изменилось с тех пор. На месте старой эльфийской империи образовалось человеческое королевство, во главе которой сейчас и был Келистан. Отстраивались новые деревни, поселения, города, но больше, красивее и укрепленнее столицы не было во всем королевстве.
Во многом люди не уступали теперь эльфам. Были налажены торговые пути, дипломатией были урегулированы различные несогласования людей с другими расами, населяющими Марлион. Одним словом жизнь людей начала улучшаться. Но как ни странно, сам Келистан в основном не был согласен со сложившейся ситуацией именно потому, что ему - настоящемму воину, которому с большим успехом давалось решение военных вопросов, нежели хозяйственных было откровенно скучно возглавлять сейчас королевство.
На данный момент всеми экономическими и хозяйственными вопросами занимались советники Келистана, и по их отчетам дела шли очень неплохо. Каждый день ему показывали бесчисленные графики и столбцы чисел, которые за последние пару лет король прямо таки возненавидел. От всех этих экономических терминов у Келистана прямо таки голова шла кругом. К тому же каждая фраза экономистов всегда заканчивалась какой-нибудь льстивой бредятиной, которую Келистан просто терпеть не мог. Несколько раз он пытался указать своим подчиненным что не стоит слишком стараться в своем слащавии, но оно было видимо у них в крови. И каждый раз все начиналось с начала. Военный вопрос в королевстве был давно решен. Границы королевства были довольно таки велики и на его территории жило великое множество людей. В любой момент государство могло рекрутировать в ряды своей армии столько новобранцев, что вполне хватило бы на одну продолжительную войну.
Сейчас Келистан сидел на троне, подперев подбородок рукой и глядя в одну точку. Был послеобеденный час и все вопросы были уже решены. Когда-то он и представить себе не мог, что будет сидеть вот так и мучаться от безделия. Будучи отличным воином, он никогда не сидел без дела, да и ему особенно не давали этого делать.День за днем он проводил либо в тренировках, либо в походах. Вспомнив те времена, Келистан слегка вздохнул. К тридцати шести годам благодаря своим талантам он был замечен высшими чинами, а вскоре стал и самым молодым генералом за последние несколько лет. Его стремительный карьерный рост не закончился на этом. Проявив когда-то тактическую смекалку на поле боя, он смог победить во много раз превосходящие силы врага и так стал военным советником короля. Когда же король умер от старости, не оставив после себя наследника, путем голосования был избран новый король - Келистан.
Келистан считал что сейчас, после исчезновения эльфов в Марлионе стало гораздо спокойнее. Но все же интуиция подсказывала ему, что что-то должно произойти. Это что-то неумолимо бы коснулось и его народа и любую другую расу, проживающую в Марлионе. И это что-то должно было скоро случиться...

[Фаул >>>]

Беззаботный эльф шагал по узеньким лесным тропа. День был просто великолепный и принц Вэлиал не упустил возможности прогуляться по лесу, который находился рядом с эльфийским дворцом. Молодого принца окружали высокие многовековые деревья, из их крон лились прекрасные трели птиц. Природа была просто потрясающей. Принц считал этот лес самым красивым в округе, поэтому гулял здесь чаще всего.
Вскоре молодой эльф вышел на небольшую поляну. Все было пусто, только ветер гулял по зеленым просторам.
- Пожалуй, можно и размяться.
Произнес Вэлиал обращаясь к самому себе.
Вытянув руки вперед он начал произносить магические слова и скора из леса вышел волк. Простенькое заклинание призыва сработало безукоризненно.
Волк начал медленно подходить к принцу.
- Ну, иди сюда.
Волк начал идти быстрее. Это был еще очень маленький представитель волчьего рода, поскольку более взрослые с охотой шли к эльфа.
- Ну, давай иди сюда.
Маленький волк подошел еще ближе.
- Молодец.
Принц улыбнулся волчонку и достал из мешка кусок мяса. И кинул маленькому волку. Тот радостно схватил кусок полученного мяса и радостно завилял хвостом.
- Ладно, мне пора.
Принц еще несколько минут понаблюдал за радостным волчонком и отправился назад во дворец.

[ShalaFi >>>]

Семнадцать лет кануло в лету с тех самых пор, как грозный некогда полководец темных сил, главнокомандующий трех стихий, не потерпевших ни единого поражения под его началом за долгие годы, ужас и страх светлых эльфов, Эктелион, по прозвищу Огнедышащий, впервые решил исправить все те ошибки и казусы, что совершил за свою долгую размеренную жизнь. Тогда, семнадцать лет назад, очнувшись на побережье, и увидев пред собой фигуру одного из лучших друзей и преданных генералов, фигуру Кравэра Искусника, полководец осознал, что весь мир перевернулся не только для всех эльфов, но и для него самого. Мир перевернулся в его бунтующей душе. Некогда великая сила исчезла навсегда. Всё то, что Эктелион развивал и создавал годами с помощью собственных рук и лезвия меча, было неизбежно и полностью разрушено. Теория трех стихий потеряла всякий смысл. Абсолютно большая часть его воинов погибла под стенами неприступного Марлиона, который в итоге был всё же почти взят. Парадокс лишь состоял в том, что крепость пала не от руки Огнедышащего. План провалился. Вместо некогда великого полководца на побережье океана, играющего волнами, лежал едва живой, жалкий силуэт, подобие оного. Из его настоящих друзей в живых остался лишь Кравэр, тот самый генерал стихии воздуха, генерал конной армии, большая часть которой также была погребена под завалами Марлиона. Дроус пал еще раньше на поле сражения. А Дайциг… Что случилось с Дайцигом, Огнедышащий так и не узнал до настоящего момента. Он остался на Материке вместе со своими отважными рыцарями. Попав в Совет, Эктелион первым делом занялся стратегией обороны будущего города. Необходимо было предусмотреть всё, каждую деталь. Это отвлекало от тревожных мыслей, заполонивших его голову навсегда. Кравэр в свою очередь добровольно вызвался тренировать бойцов, дабы те не растеряли навыки ведения рукопашного боя. И неважно, светлыми ли они были или темными.

Среди падших в Совете находилось также еще два представителя. Элессар, тот самый маг, которого когда-то упрямый Кайн представил лорду Силусу. Огнедышащий относился к нему с некоторым подозрением, впрочем, как и всегда. Был еще и Рокуэн, один из капитанов вздорной Союзной армии, как представлялось полководцу, состоящей в большей степени из варваров и орков, а также лесных снайперов. Хотя сам молодой капитан вызывал у Эктелиона только уважение. В свои годы стать опытным стратегом, это большая заслуга. Огнедышащий был рад тому, как менялось всё вокруг него, как менялся его лучший друг, Кравэр, наконец, как менялся он сам. В нем стало появляться чувство уважения к другим. Так, по крайней мере, Эктелион мог сказать о себе. Он стал мягче, человечнее. Наверное, в настоящих условиях это было просто необходимо. Когда принцесса Светлых, Мелетун, почти всегда была под его взором, когда сама королева Серина теперь была на его стороне. В последнее же время полководец очень часто уходил в себя. Странные мысли посещали его голову. Порой он думал об Алмазусе. О том самом гвардейце, которого он убил собственными руками. Парень стоял перед глазами до сих пор. Иногда полководец винил себя в его смерти. Но тому было суждено исполниться. Эктелион не хотел драться. Не хотел…

В эти минуты Эктелион сидел в своей довольно просторной комнате, с распахнутым окном, облокотившись на подоконник, и смотрел на утреннее небо. Окно выходило в сад, и редкие, но довольно ухоженные деревья усиливали роскошь и красоту этого поистине потрясающего места. Вдалеке виднелся фонтан. Какие-то фигуры блуждали подле него, однако полководец не мог разобрать, кто это был. Он размышлял о прошлом. Вспоминал тех, с кем ему довелось провести большую часть своей жизни. Тех, кого теперь не было рядом с ним. Но жизнь продолжалась. И нужно было менять что-то в себе. Эктелион дал себе слово.

[Ultramarine(Chaos Marine) >>>]

Хаарлмарине.

Город некогда бывший пребрежным городом эльфийского королевства, теперь оказался в руках ящеров. Люди восстанавливающие свою власть пока не добрались до прибрежных городов и Хаарлмарине стал столицей Темного Альянса. Точнее его останков. Местное население целиком состаяло их ящеров, наг и людей-фанатиков. В центре города на месте ратуши возвели огромный храм, где в самом его центре на огромном постаменте покоились останки Силуса, первого короля Альянса, ежедневно в этом храме сотни жителей Хаарлмарине приносили жертвы темным богам, с целью послания проклятья на эльфов и их союзников, но в целом новый конунг, правитель Альянса Трех Городов, так называли чаще этот союз в который помимо Хаарлмарине входили ещё два прибрежных города, вел мирную политику. Однако местные обитатели до сих пор жили в ощущении войны. Будто война закончившаяся 17 лет назад так и не закончилась. На стенах стояли флаги Альянса, вооруженные патрули устраивали обыски с целью поимки эльфов, а кузницы ежедневно производили все новое оружие для "войны с эльфами". В целом города так и не восстановили. Каждый кто хотел восстонавливал свой дом, а ящерам вполне хватало тростниковых шалашей.
Центр города усилиями магов был превращен в настоящее болото, по середине которого и находился дворец конунга. Бывшая городская цитадель некогда несшая на себе флаги эльфов, теперь была украшена темными стягами Альянса и человеческими черепами.
Сам конунг был жесток и беспощаден, он был готов на все чтобы отомстить эльфам. Однако осознавал что эльфы исчезли, он помнил славные три месяца, когда они правили в Марлионе, пока голод и сопротивление людей не заставило ящеров отступить к берегам.
Р'а Кс-ши сидел на высоком троне сделанном из человеческих и эльфийских костей, он осознавал что война невозможна на данном этапе. К томуже эльфы куда-то пропали и надо было разузнать куда. Сегодня он впервые заключил договор с людьми о поставках рыбы и древесины с островов Фалера. Это вызывало у него отвращение и радость одновременно. С одной стороны мир - это хорошо, но с другой это позорит его и его непобедимую армию.

Сообщение отредактировал Ultramarine(Chaos Marine) - 2-03-2006, 19:41

[Archangel >>>]

Вскоре к Нилусу и Мелетун присоединился Лукрос. Эльф старался вести себя как можно более непринуждённо, но Нилус прекрасно понимал, что те страшные времена не прошли бесследно и для Лукроса. Он стал выглядеть ещё более суровым и мрачным. Казалось, что за это время он постарел не на семнадцать лет, а как минимум на полвека, что даже для эльфийских долгожителей довольно приличный срок. Определённо, Лукрос носил на душе тяжкое бремя. Возможно, его скорбь была даже глубже, ведь этот эльф пережил уже две войны, два кровавых пира, две трагедии, два ужаса...
Нилус искренне сочувствовал Лукросу, потому как осознавал, что жизнь не слишком баловала его. Кто знает, не сложись всё таким печальным образом, Лукрос был бы совсем другим... Впрочем, Нилус очень хорошо понимал Лукроса, ибо сам совсем недавно пережил страшную трагедию - предательство, а затем и смерть своей семьи.
Но не только тяжёлые судьбы объединяли двух эльфов. Было ещё кое-что - Мелетун. Принцесса отвергла их обоих, предпочтя им Алмазуса. И именно это в какой-то степени сблизило их - неразделённая любовь к одной и той же женщине. Нилус старался всячески убить в себе эти мысли, уверяя себя в том, что Мелетун сделала свой выбор, и что он не в праве противиться её решению. Было и ещё одно чувство, за которое Нилус испытывал к себе отвращение - злорадство по поводу того, что именно Алмазус, избранник принцессы, погиб на войне. Выбор Мелетун наложил на гвардейца печать смерти... В те минуты, когда Нилусу приходили в голову эти мысли, он убеждал себя, что они вызваны эмоциональным потрясением и что на самом деле это не его мысли. Но себя не обманешь...
- Здравствуй, Лукрос, - печально улыбнувшись, кивнул ему Нилус. - Что-то я давно тебя не видел. Ты чем-то занят в последнее время?
- Заседание Совета? Сегодня? - удивился Нилус заявлением Мелетун. - По-видимому, я потерял счёт времени.... Мне казалось, что последнее собрание было всего пару дней назад. Ну что ж, пойдёмте. Какие вопросы у нас на повестке дня? - заинтересованно спросил эльф, направляясь вслед за принцессой.
Сказать по правде, известие Мелетун не слишком обрадовало его. Нилус всё никак не мог привыкнуть к тому, что сидит за одним столом с тёмными эльфами, бывшими приспешниками Силуса. И если тогда, семнадцать лет назад, объединение было необходимым для того, чтобы выжить, то сейчас, когда совместные трудности преодолены, старые противоречия могут вновь обостриться. Нилус считал, что всё идёт именно к этому.
Но он не знал пока, что главное испытание ещё впереди...

[lari >>>]

Эльф пожал плечами и грустно улыбнулся.
- Да вот, тренирую новичков, разбираю документы, оставшиеся с войны...в общем рутина и скука. А куда же ты пропал, друг? Давненько ты и сам не заходил ко мне...
После событий последних семнадцати лет, Лукрос стал называть Нилуса другом, по крайней мере в тайне надеясь, что может назвать мага таковым...
Мелетун сказала, что пора на Заседание совета, Лукрос филосовски взглянул в небо, и невозмутимо кивнул.
- Совет, так Совет...мне как-то все равно. Кстати, Мелетун, а где Вэлиал, ему не подобает ходить без сопровождения, а я слыхал, что он частенько умудрялся сбежать от охраны. - эльф нахмурился, кинув косой взгляд на принцессу, шагавшую впереди, а он, как и подобает слуге, охраняющему жизнь господина или госпожи, шагал справа, отставая на пол-шага.

[Инэйлэ >>>]

Лурилль напоследок одарила стоящих перед нею двоих гвардейцев ещё одним мрачным взглядом и, развернувшись вышла из тени коридора на яркий солнечный свет. Настроение её от эхтого мало изменилось, оставшись столь же далёким от хорошего. Семнадцать лет они здесь, вдали от родных мест. Семнадцать лет потребовалось так называемой "гвардии", что бы разболтаться и позабыть о бдительности. Пока что это только впервые, по крайней мере - до такой степени, что стоящие на посту вместо того, что бы охранять, поглядывая по сторонам, беззаботно болтают и бездельничают, дело ещё не дошло, но если оставить всё как есть, может случиться что угодно...
Начальница службы безопасности тоскливо вздохнула - все эти годы она старалась поддерживать в эльфах бдительность, но чем дальше, тем безмятежнее становились жители мирного города Миаллана... Один из немногих, кто по-настоящему разделял её тревоги, был Эктелион Огнедышащий, который с самого начала постройки всеми силами стоял за то, чтобы город строился как можно более приспособленным к обороне, и Лурилль его поддерживала, задвинув свою неприязнь к бывшему врагу как можно дальше в глубины разума и памяти. Они делали одно дело, и для свар не было времени и места. Она и так потеряла слишком многих, и терять ещё кого-либо не желала. Если и случится что-то - думала Лурилль - так пусть лучше мы будем к этому готовы...
И ведь были готовы - и она, и Лукрос, и Эктелион, и многие другие поддерживали Миаллан в обороноспособном состоянии, заряжая своей готовностью и гвардейцев... До этого дня. Ну, с проштрафифшейся парочкой разговор был короткий - на неделю в конюшню с урезанием жалованья, но то, что это лишь полумера, Лурилль понимала хорошо...
Погружённая в свои мысли, она шла по озарённым ясным солнцем улицам Миаллана. Ей всегда хорошо думалось на ходу, и сейчас перед заседанием Совета у неё было немного времени, чтобы привести мысли в порядок и сосредоточиться на делах сегодняшнего дня. И не думать об остальном.
О том, как серебрится седина в волосах её сына. О том, как сохранить мир внутри их нового государства, которому долгий мир подарил процветание, но не забвение. И прошлое не ушло, а стоит где-то рядом, прячется, чтобы нанести удар... И расколоть мир надвое...
Дворец встретил её тишиной и прохладой. Судя по времени, совет ещё не начался, и Лурилль могла позволить себе идти неспешно, спокойно... Солнечные лучи, пробиваясь сквозь витражные окна, раскрашивали коридор в разные цвета - синий, зелёный, красный. следовало радоваться ярким краскам, но Лурилли виделись вместо синего Перемены, Яд вместо зелёного. И алым перед её внутренним взглядом текла Кровь...

[RinaHunter >>>]

Красивая эльфийка, перебиравшая руками в траве, тихо привстала с земли. Подол легкого серебристого платья шелестнул по траве, спугивая прикорнувшую на нем бабочку. Адель улыбнулась и запустила руку в серебристые волосы.
От той прежней Адели осталось многое, но она все же была не той, что вступала в битву при Марлионе и не той, что вышла из нее семнадцать лет назад. Новая Адель много лет забывала то, что не хотела помнить и принимала то, что не приняла бы, возможно, раньше.
Эльфийка, рожденная под знаком льда, с его силой и тайнами внутри, теми, что были частью нее, никогда не жалела ни о чем из того, что сделала. Она знала, что ничего не изменить, а также и то, что не случись то, что случилось с ней, она никогда бы не была этой Аделью, шевелящей травинки нежными пальцами.
Она глубоко сожалела где-то в глубине души, той ее части, что все-таки помнила, что ее народ, та часть его, что выжила, не способна больше касаться стопами родной земли, а жить на новом месте. Адель знала, что не забудет, как бы не желала, но только от того она продолжала уважать себя. Она заперла свою память на маленький ключик, созданный сознанием и хранимый им.
Девушка потянулась и тихо запела одну из старых песен своего народа. Песню о том, что лед источает тепло и о том, что он разжигает огонь в душе эльфа. Посидев еще чуть-чуть, она снова откинулась на спину, глядя в высокое небо нового дома. Своего дома

[Мелетун >>>]

- Он горяч, как отец! И так же пронырлив, как я в детстве. Ниодин охранник не сможет его остановить от бегства, так что приставлять кого-то не имеет смысла, если этот кто-то не неведимка, - ответила Мелетун Лукросу. - Совет.... Он собирается, потому что есть новости... Точнее есть кое-что, что я должна сообщить Совету. Лукрос, я прошу тебя тоже присутствовать, только сначала найди принца и приведи его в зал, - попросила эльфийка, посылая сообщение остальным членам Совета о времени сбора.

[Фаул >>>]

Вскоре лесные тропы превратились в полноценные дороги и молодой принц накинул плащ. Потому что вроде как он сейчас находиться где-то в замке, а не гуляет по лесу. Вскоре показался вход в Миаллан. Как только Вэлиал оказался в пределах города он начал продвигаться намного медленнее. Что бы ни стража ни кто-либо не заметил его присутствие на улицах столицы. Так он и и достиг дворца. Все время приходилась примыкать каким-нибудь группам что бы не находиться у всех на виду. Вскоре показалась дворцовая стража, как только Вэлиал заметил их так сразу повернулся к какой-то фруктовой лавке делая вид как будто что - то покупает.
Через несколько минут стража благополучно скрылась и только тогда принц прошмыгнул во дворец с группой каких-то высокопоставленных эльфов.
Все складывалось просто прекрасно и принц уже обрадовался что остался не замеченным и потерял всю скрытность. Вскоре к нему на плечо легла рука. Владелец видимо не хотел сделать ему больно, просто давал понять что принцу уже не скрыться. Вэлиал тихонько повернулся с лицом провинившегося ребенка и опустил глаза.
- Лукрос?

[Locke >>>]

Храм строили пятнадцать лет. Он был похож на крепость - но при том не выглядел тяжелым, четыре маленьких башенки по углам стремились к небу, центральная башня была украшенна полуметровым золотым диском, рассеченным на четыре части. Храм был огромен, незнакомый с его устройством человек мог бы потреяться в вереницах лестниц и переходов. Храм строил гениальный архитектор - так что при колосальных размерах здание имело поразительную акустику. Голос стоящего у алтаря многократно отражался, усиливался и был ясно слышал в каждом коридоре храма.
Первосвященник Димиар вышел к людям. Толпа прихожан в благоговении ахнула. Димиар установил на алтаре четыре свечи, поджег их. Люди ждали. Первосвященник воздел руки к небу и запел сочным баритоном:
- Сла-а-авься, Создатель!
- Славься, славься! - вступил хор.
- Восславим Творца - Всесоздателя, чьей милостью живем мы в мире, покое и достатке, да святится имя его, да пребудет царствие его - отныне и на тысячелетия!
- На тысячеле-е-етия! - подхватил хор.
По жесту первосвященника, служители храма вышли к людям, окуривая их благовониями и благословляя страждущих.
- Да воззовет каждый язык к Создателю, ибо семнадцать лет, день в день, минуло с того мига, как Творец, всемогущий и вечный, освободил наш род от эльфийского гнета! Семнадцать лет назад Отец Мира явил нам свою волю, указал на возлюбленных детей своих и даровал им землю обетованную!
- Возра-а-адуемся! - грянул хор. И тут же стих, остановленный взмахом руки Димиара. Повисла тишина, нарушаемая лишь негромкими перешептываниями.
- Будем скорбить, - негромко сказал старый первосвященник. Негромко, но не было в храме человека, который не услышал бы его, - будем скорбить, потому, что нет семьи, которой некого оплакивать в этот день. Страшню дань собрала смерть семнадцать лет назад. Многие погибли, сражаясь за королей чужого и чуждого рода. Творец с нами, люди Марлиона! Творец оградит нас! Милостью Всесоздателя ни одной капли человеческой крови не прольется во имя чужих богов! Так нальем же полную чашу вина за павших в День Серебра - и еще одну, во славу нашего Бога!
Дверь за спиной Димиара открылась и к алтарю выбежала стайка детей лет десяти-двенадцати. Под сводами храма зазвенели чистые детские голоса. Детский хор выпевал имена младших богов, Аспектов Творца:
- Алестен! Антамер! Астарид! Асмелар!
Под пение хора первосвященник шагнул в толпу. Рядом появилось четверо Высоких священников, глав культов, посвященных каждому из Аспектов. Высокий священник Каиафа, одетый в ало-золотые цвета Антамера, подал Димиару его посох. Процессия вышла из ворот храма. По установленному ритуалу священнослужителям полагалось трижды обойти древнюю эльфийскую столицу, распевая гимны. Димиар никогда не отступался от ритуалов.