Успеть добраться, времени всё меньше и меньше...

[бабка Гульда >>>]

(Фазер Монк - и одна посторонняя старуха)

Зарема любила свой маленький театр. Любила не только за то, что он давал ей достойный уважения статус (владелица театра - это звучит!), но и за то, что он был так трогательно не похож на свившийся вокруг него кольцами мрачный и грязный портовый город. Это было царство легкой позолоты и изящных декораций, царство элегантных драпировок и узорных светильников. Зарема не ставила ни грязных фарсов, ни излишне мрачных трагедий с горой трупов в финале. Только красивые романтические легенды или изящные комедии, не скатывающиеся в тупую пошлость. Это нравилось в городе не всем, но с развлечениями тут было бедновато, так что в театр ходили все равно, и Зарема испытывала удовлетворение оттого, что диктовала городу свои вкусы.
Прошло время, когда проклятый город указывал маленькой, вечно голодной бродячей певичке, что и как петь этим поганым харям! До сих пор тошнит при мысли о тех мерзостях, которыми приходилось услаждать слух пьяных скотов. А потом ей бросали под ноги монеты, она кланялась и подбирала их...
Красивая моложавая женщина передернулась от неприятного воспоминания, бегло глянула в большое зеркало, поправила темную прядь, выбившуюся из прически. Вот так! Элегантна, как всегда. Эти курицы, жены местных богачей, наперебой подражают манерам Заремы, копируют наряды, сооружают такие же прически. И их не смущают слухи, которые ходят в городе про владелицу театрика, про ее настоящие источники доходов...
Что ж, теперь она может позволить себе не прислушиваться к сплетням. Потому что за нею - сила...
В зеркале отразилась приоткрывшаяся сзади дверь. Зарема на мгновение замерла, но тут же узнала вошедшего.
- Да, Аллен? - спросила она спокойно.
Блондин с пустым взглядом холодных серых глаз слегка наклонил голову в приветственном жесте:
- Твой приказ выполнен, госпожа. В таверне действительно была драка. И, - блондин поправил перчатки на руках, будто подыскивая слова, - госпожа, Збышек теперь будет кормить рыб в доках.
Короткая пауза. Збышек был полезным человеком. И надежным, насколько все эти люди могут быть надежными...
- Кто?
- Я не разбирался детально, госпожа, - Аллен сложил руки на груди. Несмотря на его пустой, ничего не выражающий взгляд, блондин почти никогда не смотрел в глаза Заремы. Почти никогда. - Но, судя по обстановке, его и двух его охранников разделали... северянин и южанин. Первый - один из тех, кого мы взяли. С ним еще две девчонки. Южанин идти отказался. Я решил, что одного мечника, уделавшего Збышека, будет вполне достаточно, и от второго избавился.
Таким же тоном, казалось, Аллен мог рассказать Зареме о том, что в городе все еще идет дождь.
- Девчонки принимали участие в драке? Или просто спутницы? - с внезапным интересом спросила Зарема.
Нет, в тот миг у нее еще не было плана... просто мелькнула мысль, быстрая, не оформившаяся...
Будь на месте Аллена кто-нибудь другой - обязательно усмехнулся, плотоядно, паскудно. Однако именно поэтому на этом месте был блондин. Он не ухмылялся. Ни паскудно, ни плотоядно.
- Судя по виду, госпожа, они вряд ли могут быть достойными соперниками. Но то, что спутницы - это точно. Когда мы прибыли туда, северянин сидел возле трупа Збышека, а южанин, спустя пару мгновений, спустился именно с девчонками с верхних этажей. Видать, они там прятались.
Аллен пожал плечами. В его глазах могла бы отражаться скука, если бы только этот взгляд не был таким пугающе пустым.
- Я хочу видеть тех, кого вы взяли, - негромко сказала женщина. В глазах у нее заблестели огоньки. Она взяла с подзеркального столика веер, задумчиво открыла и закрыла его. - Возможно, они мне пригодятся. Если же нет... позаботься о том, чтобы Збышеку было не одиноко на дне бухты, хорошо?
- Привести всех? Или северянина оставить про запас? - уточнил Аллен. Добавлять ничего не стал - Зарема и сама умела соединять точки.
- Всех.
- Будет исполнено.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 9-05-2008, 22:59

[Морфи >>>]

С Амиликэ и ее напутственным "давай, жги)"

"Мы сами себя в ловушку загнали... Загнали себя в ловушку... сами", - крутились в голове Эйны последние слова Вивьен, пока девушка прислушавалась к доносившемся снизу крикам.
- Это первый город, в котором я оказалась, - горько усмехнулась ученица знахарки, подходя к целительнице. - Раньше из своей деревни носа не высовывала. Так что мне просто не с чем сравнивать. Неужели и ты прежде в городах не бывала?
Пытаясь отвлечь собеседницу, Эйна аккуратно взяла ту за руку - посмотреть, что там с пальцем.
- Нет, я тоже в больших городах не была. Я училась целительству в одном городе, но он был меньше этого, и куда более спокойный, - Вивьен поморщилась, когда Эйна попыталась вытащить занозу, и замерла, прислушиваясь. – Эйна, по-моему кто-то идет…
В коридоре отчетливо послышались шаги, и в следующую минуту дверь с шумом отворилась, а колченогий стул, подпиравший ее, не выдержав напора, развалился на части.
Вивьен машинально отдернула руку и подалась назад. Но за спиной оказалось лишь заколоченное окно.
- Человек просит идти. Улыбающийся Мальчик оставил это место, но Луна зовет его к себе, - бесцветным голосом произнес мужчина, возникший на пороге. Это был Хром. - Нужно идти. Человек просит.
Эйна побледнела еще больше обычного, что, казалось, было невозможно, черты лица ее заострились и девушка пробормотала:
- Там смерть, смерть, я чувствую...
Ученица знахарки покачнулась, беспомощно посмотрела сначала на Хрома, потом перевела умоляющий взгляд на Вивьен, ожидая какой-то подсказки.
Вивьен неодобрительно взглянула на Эйну, словно она была причиной всех неприятностей и своими словами накликала беду. Ни произнеся не слова, Вивьен последовала за Хромом, ощущая себя приговоренной, следующей на казнь. Но то зрелище, что предстало перед ее глазами, оказалось в сотни раз страшнее, чем она могла вообразить. На полу, залитом кровью как малиновым киселем, среди десятка других мертвецов, остекленевшими глазами смотрели в потолок ее друзья, ставшие ей практически родными.
Ученица знахарки вздрогнула от взгляда Вивьен, обхватила себя руками за плечи, как будто пыталась согреться, и засеменила следом за целительницей. А там... там и правда оказалась смерть, пусть чужих Эйне людей, но все же смерть. И люди, ее несущие, да еще и на ее, Эйны, глазах! Когда Хром упал, девушка вскрикнула и тут же испуганно зажала себе рот рукой, с ужасом смотря на приказавшего идти за ним блондина. Эйна вцепилась в единственную возможную опору - руку Вивьен, чуть ниже локтя, не думая о том, что сведенные судорогой пальцы ее наверняка причиняют боль целительнице. "Мы сами загнали себя в ловушку", - снова мелькнуло в голове девушки.

Как долго и куда они шли, Эйну не интересовало. Она не понимала, почему еще жива, вот только размышлять об этом девушка не могла - не осталось сил. Единственное, Эйна цеплялась за Вивьен, как за последнюю надежду. Неизвестность впереди ученицу знахарки не пугала, и в глубине души ее оставалась надежда на то, что если не убили сразу, то и в будущем не тронут. "Я умею выживать", - пыталась успокоить себя Эйна. - "И выкручиваться тоже умею. Только бы... только бы я смогла быть полезной..."
Вивьен чувствовала, что с огромной скоростью падает во тьму, иле же наоборот, тьма неумолимо надвигается на нее. А ведь совсем недавно казалось, что еще хуже быть не может. Теперь же девушка задавалась вопросом, как долго будут длиться ее мучения, и казалось, лишь смерть способна принести долгожданное избавление от всех проблем.

[Father Monk >>>]

Люди блондина с пустыми глазами затолкали девушек в маленькое помещение с зарешеченным окошечком у самого потолка, через которое в комнату струился холодный свет с затянутых туманом и дождем улиц Даэллы. Дугласа не впихнули - его почти швырнули, специально так, чтобы северянин, оступившись, рухнул и уткнулся лицом в пол, на котором еще остался маленький слой соломы. Резкий, но почти выветревшийся запах чем-то напоминал конюшню, создавая впечатление, что помещение служило хранилищем животных.
Джон уперся ладонями в пол, сплюнул забившуюся в рот солому, вперемешку со слюной и кровью из рассеченной губы, уселся на пол, опершись спиной о стенку комнаты. Посмотрел на девушек, снова сплюнул, утирая рот тыльной стороной ладони.
- Не все получается так, как мы того хотим, а? - с кривой ухмылкой произнес он, болезненно поморщившись, когда вновь зажал рану на боку. - Збышек когда-то сказал мне, что я люблю алый цвет. Мол, меня забавляет свой путь кровью поливать... проклятый выродок иногда попадал в самую цель своими словами, а?..
Северянин хрипло засмеялся, но смех утих, сменившись гримасой боли и стиснутыми зубами Джона.
- Мы живы. И если этот винный святой бурдюк будет достаточно умен, то притащит стражу по нашу душу. В этом Создателем проклятом месте это все равно, что одним дерьмом другое убирать, вонять все равно будет. Но, может, повезет и по закону нас отпустят... или в тюрьму кинут. Всяко лучше, чем протухшим трупом в доках плавать, а?..

[Морфи >>>]

Эйна прошлась по камере с видом хозяйки, осматривающей свое жилье после долгого отсутствия. В холодном косом свете, падающем из окна, лицо ее казалось еще более бледным - если это было возможно применительно к этой девушке. Ученица знахарки была странно спокойна - по крайней мере, лицо ее было бесстрастно и строго, когда Эйна устало опустилась на пол, облокотившись о стену и подтянув к себе колени.
- Мы живы, - медленно повторила девушка и каркающе рассмеялась, - северянин, ты думаешь, что когда сюда явится стража, они нас найдут? Даже если твой священник и правда позовет кого-нибудь! - Эйна покачала головой и горько усмехнулась, пробормотав сокрушенно, - О нет, если они оставили нас в живых, то не отдадут страже... Вот только зачем кому-то, у кого есть власть и деньги, трое оборванцев? Ты был в этом городе раньше... знаешь, кому мы могли понадобиться?
Ученица знахарки замолчала, невидящим взглядом рассматривая потолок. На лицо ее вернулась бесстрастная маска, как будто самой Эйне было наплевать на то, что будет с нею дальше.

Сообщение отредактировал Морфи - 25-06-2008, 11:34

[Амиликэ >>>]

(совместно с Мастером)

- Добро пожаловать в настоящий мир, говорю же... а, дерьмо... - ругнулся Джон, разглядывая свою окровавленную руку, которой он зажимал рану. - Даэлла... проклятье... Даэлла ничем не отличается от других... каждый зловонный мешок, каждая выгребная яма находится под чьим-то покровительством... кто-то ими владеет... дьявол!..
Он сплюнул, тяжело задышал, откинувшись спиной на стену комнатки.
- Раз мы прирезали сборщиков платы, их хозяева решили прирезать нас. Все обычно: кровь за кровь. Называется уважение, на их языке... Потому-то и лучше, чтобы нас-таки нашла стража. Она знает, кто крышует... кто владеет той забегаловкой, куда нас затащил этот винный бурдюк...
- Боги отвернулись от нас, - сложив руки на груди, Вивьен какое-то время смотрела на крошечное окно под самым потолком, словно надеясь увидеть знамение. Но чуда не происходило, даже солнечные лучи, казалось, опасливо прятались за свинцовые тучи, боясь заглядывать в темницу. Медленно опустив глаза, в которых не было ни намека на слезы, Вивьен подошла к Дугласу и опустилась рядом с ним на колени.
- Дай посмотрю, - негромко произнесла она, отведя руку северянина в сторону. В полумраке было тяжело что-либо разглядеть, но одного легкого прикосновения к ране, от которого кончики пальцев целительницы мгновенно сделались липкими от крови, и сдавленного хрипа Джона было достаточно, чтобы оценить серьезность ранения. Без капли сожаления Вивьен оторвала кусок ткани от подола своей рубахи. Возможности прокипятить повязку не было, и целительница в очередной раз пожалела лишь о том, что не удалось сохранить сумку с лекарственными снадобьями.
- Извини, не могу предложить ничего лучше, - с грустной улыбкой произнесла Вивьен, осторожно перевязывая рану. – Если мы отсюда когда-нибудь выберемся, я придумаю что-нибудь получше… а если нет, тебе, скорее всего, будет все равно…
Дуглас накрыл руки Вивьен своей ладонью, скользкой и горячей от крови. Крепко сжал, заставляя целительнцу посмотреть ему в глаза.
- Ты отсюда выберешься, Вивьен, - тихо, но твердо произнес он. - Пообещай мне, что ты отсюда выберешься. Даже если они попросят оторвать мне голову и сунуть мне же в задницу, ты должна отсюда вырваться, сесть на корабль и уплыть подальше от этого проклятого места. Обещай!
И, уже громким голосом, с привычными северянину интонациями, Джон усмехнулся:
- Боги никогда не посещали сего места, чтобы отворачиваться от нас... Как будто мы так в них нужда... - он кашлянул, поморщился. - Мы в них не нуждаемся, чтобы нам слюни подтирать. А кишки обратно они вставлять все равно... не будут... я-то уж знаю...
Вивьен, казалось, вовсе не слышала циничных слов, срывающихся с языка северянина. Не отнимая руки, целительница смотрела в его глаза. Может все дело было в том, что глаза постепенно привыкли к темноте, но девушке показалось невероятным, что она, несмотря на полумрак, так четко видит перед собой лицо Джона, может разглядеть каждую морщинку, появившуюся на нем за время странствий. Вивьен ощутила внутреннее тепло, словно чувства, давно похороненные в глубине души, вновь всколыхнулись, обезоруживая и сбивая с толку.
Тряпица под рукой Вивьен насквозь пропиталась кровью, продолжавшей сочиться из рассеченного бока. «Сейчас ты не больше, чем просто злобный сосуд, в который кто-то по ошибке залил зелье, да пробку глубоко воткнул, не выткнуть» - внезапно раздался в голове злобный каркающий голос старухи Мельды. Она, казалось, вновь насмехалась над утратившей свою магическую силу целительницей. Но тогда все было совсем иначе, тогда Вивьен ненавидела Его, а теперь…
- О Боги, - тяжело выдохнула Вивьен, ощущая, как магическая сила по кончикам пальцев подобно ручейку заструилась в тело Джона. Давно забытые ощущения, которые она и не надеялась когда-либо испытать вновь, захлестнули ее. «Пустой сосуд», которым она была до сих пор, вновь наполнялся магией, но такое разительное изменение не прошло для целительницы бесследно. Спустя минуту, когда кровотечение остановилась, а рана практически затянулась, рука Вивьен дрогнула и ослабла, а девушка, качнувшись, упала на грудь северянина.
Дуглас выругался. Грязно, протяжно, долго, подбирая необычайно паскудные эпитеты в адрес всех людей, которых когда-либо знал. Могло показаться, что даже бледные щеки Эйны порозовели бы, взгляни на нее кто в этот момент. Подхватив падающую ему на грудь целительницу, северянин встряхнул ее руками, дернулся и по привычке хотел вновь выругаться, ощутив боль...
...но боли он не ощутил.
- Треклятая магия, - хмыкнул Джон, становясь на колени и поддерживая часто заморгавшую Вивьен. - Какого гребаного бога укололи за причинное место, чтобы он выдумал эту ересь и всучил в руки людишек? Глядишь, нас бы давно не было, и не мучился бы никто...
Дверь, отворившаяся быстро и четко в самый неожиданный момент, впустила внутрь двух здоровенных и одинаковых детин, одетых в новенькие кожаные одеяния, с нашитыми на плечах шипах для пущего устрашения. Оголенные руки демонстрировали всем перекатывающиеся под кожей бугры мышц, а в руке один из детин-близнецов держал шипастую булаву.
Протиснувшись между двумя охранниками и задрав полы потрепанного плаща, на пленников уставился приземистый и щуплый человечек, на носу которого виднелись странные кругляши, странным образом увеличивающие его глаза, если наблюдатель смотрел сквозь стекло. От обеих кругляшей, соединенных между собой тонкой палочкой, тянулись дуги, исчезающие в направлении ушей, скрытых сальными темными волосами.
- Мадам желает вас видеть, - глянув поверх своих странных кругляшей, сообщил пленникам посланник, вновь подернул плащ и кивнул детинам.

[Father Monk >>>]

- А чего еще желает Мадам? Это у меня только такие паскудные мысли? Может ей всего-то на дудке поиграть или в одно место... - медленно улыбнувшись и поднявшись, начал говорить Дуглас.
Один из детин молниеносным, быстрым и четким, ударом вышиб весь воздух из легких северянина, попав мощным кулаком тому в живот. Джон захрипел, закашлялся, ударившись спиной о стену, попытался перехватить руку охранника, но тот уже повторил свой удар, а затем сам завел одну руку Дугласа за спину, так, чтобы та захрустела, заставив Монету зашипеть и выругаться.
Второй детина, покачивая булавой в руке, молча смотрел на девушек, не торопясь нападать и предоставляя в их владение самое страшное - неизвестность.
Щуплый человечек, поправивший на носу свои кругляши, презрительно фыркнул и развернулся, выходя из комнаты. Первым вытолкнули Джона, с заведенной за спину рукой. Следом, по кивку второго охранника, вышли девушки. Коридор, по которому повели пленников, никак не напоминал темный каземат, а скорее на развороченный и оставленный посередине какой-то работы склад: доски, молотки, гвозди, стулья, обрывки материй... все это гнездилось по углам или свисало с потолка, загораживая проход. Кое-где попадались снующие туда-сюда люди, некоторые были с накрашенными белым лицами и выпученными глазами. Они что-то бубнили себе под нос, не обращая внимания на процессию.
Человечек, прошедший через хаос и вышедший к красивой и мощной двери, вежливо постучал, дождался возгласа "войдите" и открыл двери.
- Мадам приказывала, - раболепно сообщил он и посторонился, дабы детины втолкнули сначала северянина, упавшего на пол и закрутившего высвобожденной рукой, а затем и девушек. Оба охранника встали чуть позади, внимательно следя за пленниками. Человечек, вновь поклонившись, вышел, закрыв за собой двери.
Рядом с Мадам стоял тот самый высокий блондин с пустыми глазами, который скучающим взглядом осматривал поднимавшегося с пола Дугласа.

[Морфи >>>]

Втроём - Гульда, Амиликэ, я.

Моложавая, элегантная женщина с темными волосами, уложенными в аккуратную прическу, взглянула на вошедших с приятной улыбкой. Казалось, сейчас она скажет: "Друзья мои, как славно, что вы пришли! Не хотите ли чашечку чаю?"
Вместо этого она произнесла красивым, мелодичным голосом:
- Так вы и есть те приезжие, которые так некрасиво и так неосторожно вели себя в "Зеленом ките"?
Эйна, еще в камере сжавшая губы так плотно, что они вытянулись в тоненькую ниточку, молчала всю дорогу до помещения, где ее с спутниками ждала Мадам. Если девушке и было страшно, то она никак этот страх не показывала. Даже наоборот - щеки Эйны были непривычно розовыми, что на фоне ее бледной кожи могло показаться, что румянец пылает на лице ученицы Мельды.
Эта самая Мадам как будто разочаровала Эйну. Девушка взглянула на заговорившую женщину исподлобья, но тут же, опомнившись, смиренно опустила взгляд в пол. Женщина была из сильных мира сего, да еще и в ее руках была сейчас вся жизнь Эйны, а значит, следовало вести себя очень аккуратно. Знахарка-недоучка скосила взгляд на Вивьен, ожидая ответа целительницы.
- Некрасиво было вмешиваться в наши дела и убивать наших друзей, - назидательно заметила Вивьен, смерив женщину полным безразличия взглядом. Целительница выглядела уставшей и изможденной, но при этом держалась так, словно стоящая перед ней женщина испытывала ее терпение, а не наоборот.
- Думаю, скоро и в ваш прекрасный дворец постучатся толпы разъяренных мертвяков, в надежде полакомиться вашей великосветской персоной, и если вы изволите держать нас в плену, то помощь из столицы подоспеет очень нескоро, - Вивьен зевнула, прикрыв рот рукой. От слабости, нахлынувшей на нее после применения магии, девушка едва держалась на ногах, и чтобы не упасть, ей пришлось опереться на плечо стоявшей рядом Эйны.
Зарема отнеслась к странной угрозе "гостьи" без особого интереса.
- В рядах этих мертвяков не будет убитого вами Збышека, хорошего парня и отца двоих детей, - мягко сказала она. - Да и вас не будет. У здешних рыб прекрасный аппетит, - и то, что они от вас оставят, уже не будет ни для кого представлять угрозы... если, конечно, вы не приложите определенных усилий, чтобы сохранить себе жизнь и загладить свое недостойное поведение. А такая возможность у вас есть...
Два быстрых взмаха ресниц в сторону пленниц (мужчина Зарему не заинтересовал). Которая лучше подойдет для ее плана?
- Ваш ненаглядный Збышек отправил на тот свет хорошего парня и двоих детей, лишив их возможности завести своих собственных детей… но это все лирика. Так где ваши рыбы? – ненавязчиво поинтересовалась Вивьен, криво усмехнувшись. Уж не от северянина ли она переняла подобную манеру общения?
Эйна, обеспокоенно поглядывающая на Вивьен, пока целительница отчитывала эту Мадам, как будто не чувствовала исходящей от той опасности, и осторожно приобняла девушку за талию, поддерживая.
Слова Мадам заставили знахарку вздрогнуть всем телом и чуть ли не податься вперед, жадно ловя каждое слово. Ресницы Эйны трепетали, румянец на щеках стал еще ярче, дыхание участилось. Эйна сглотнула, прежде чем заговорить:
- Что вы хотите от нас?.. - девушка коротко перевела дух, - госпожа?
Знахарка умоляюще глянула на Вивьен, пытаясь взглядом спросить: "Разве ты не хочешь выжить?"
- Рыбы в море, - кротко сказала Зарема. - И прошу учесть, моя дорогая, что для моего плана мне нужна лишь одна из вас. Я предполагала, что одна из девушек постарается мне помочь и тем самым спасти своих спутников. Но если вам почему-то не терпится очутиться на дне - что ж, могу удовлетворить ваше желание. Мою затею это не сорвет.
Эйна вздрогнула, на секунду закрыв глаза. Бескровные губы шепнули что-то вроде "Не хочу!".
- Прошу простить мою подругу, добрая госпожа, - девушка пыталась говорить ровно, но голос дрожал. - Она немного не в себе после того, как стала свидетельницей той драки в таверне... после того, как увидела тела наших спутников... О, это была страшная картина! - с каждым словом Эйна говорила все увереннее и увереннее. - Что вы потребуете от меня за спасение моей... то есть наших жизней, госпожа?
- Честно говоря, - с улыбкой созналась Зарема, - я с первого взгляда подумала, что вас всех выручит твоя подруга. У нее более решительный вид. Но у тебя, кажется, больше мозгов, а это не лишнее для исполнения моего плана... Не бойся, девочка. Я не потребую ничего ужасного. Ни убийства, ни того, что в романах называют "самым страшным для порядочной женщины". Тебе придется сыграть роль, как на сцене... о, даже частью - действительно на сцене! - Зарема ухмыльнулась весело, как портовая девчонка. - Вот только твоему партнеру будет не до игры. А если ты хорошо сыграешь свою роль, я даже повышу плату. Мне сказали, что вы искали корабль, чтобы уплыть из города? Сейчас в гавани только два корабля, готовых к отплытию. И попасть на борт труднее, чем на аудиенцию к королю. Но если ты будешь умницей и сделаешь все красиво, я сумею устроить так, чтобы вы все-таки смогли отплыть... ну, скажем, на "Толстой Гусыне".
Эйна прижалась к Вивьен, ищу поддержки. Ее колотила мелкая дрожь от голоса этой женщины, которая говорила вроде бы нормальные вещи, и даже с улыбкой, но почему-то девушку все сильнее охватывал страх.
- Я постараюсь не подвести, - Эйна твердо кивнула, больше для себя, чем для других. - Как я понимаю, госпожа, никаких гарантий, что вы отпустите нас, если я буду успешна, вы не дадите?
- Да, умница, - кивнула Зарема. - Гарантий не будет. Никаких. Просто прими к сведению, что для моих планов будет полезнее, если ты будешь мирно стоять на палубе отплывающего корабля - и любой желающий горожанин сможет помахать платочком тебе вслед. История, которую я заварю, вызовет в городе много разговоров... ох, она превратится в городскую легенду! И я не хочу, чтобы разные недоверчивые придиры потом говорили: мол, главная участница легенды исчезла при загадочных и подозрительных обстоятельствах. Пусть видят твой благополучный отъезд, пусть!..
Зарема испытующе взглянула в бледное личико девушки и сказала мягко:
- А на случай, если тебя мучает то, что я когда-то называла совестью, а сейчас - глупостью... что ж, немного тебя успокою. Нам с тобой предстоит проучить мерзавца, который разинул пасть на слишком большой кусок. И чтобы этот кусок отхватить, пытается затащить в постель женщину, которую не любит... э-э... собственно, меня.
Эйна жестко усмехнулась, мотнула головой:
- Да плевать мне на совесть, я жить хочу...
Девушка тряхнула головой, сделала шаг вперед, загораживая собой растерянную Вивьен.
- Мне остается надеяться, что корабль не затонет, когда отойдет подальше от пристани. Итак, что я должна делать?

Сообщение отредактировал Father Monk - 13-07-2008, 8:03

[Drogo >>>]

Вардамир

Когда Вардамир вновь вошел в двери тваарка... точнее, таверны, трактирщик вместе со своим слугой пытались оттереть кровь со столов и с земляного пола. Повернувший на стук сапог по полу голову Кхалгул удивленно распахнул глаза, осенил себя оберегающим жестом:
- Сияющие благосклонны к тебе, странный человек, - сказал он, отвечая на взгляд Вардамира.
- Господь благосклонен к всем верным чадам его, врачует души и оберегает, - тоже осенив себя знаком Господа, произнес священник. - А что здесь, собственно, произошло?
Кхалгул обернулся на слугу, оценивая то ли ущерб, причиненный дракой, то ли стоимость сей информации. В конечном итоге, он пришел к выводу, что за такое деньги просит не стоит - все равно не дадут:
- Збышек отправился на свидание с Водным Владыкой, погрев пятки под солнцем в последний раз. Твои дружки, странный человек, отправили его в это путешествие.
- Плачет сердце мое по не раскаявшемуся сыну своему, - вновь осенив себя священным знаком, ответил Вардамир. - Поподробнее, пожалуйста, милостливый... ммм... трактирщик.
- Ты издеваешься, да? - прильнув к священнику, быстро и зло зашептал Кхалгул. Акцента у него почти не оказалось. - Год назад ты явился сюда и оставил долг Збышеку, который он потом выбивал из меня. За ним, идиот, стоит сама Мадам, та, чье имя мы не произносим вслух, боясь навлечь ее гнев! Может быть, ты слишком долго пробыл в глуши этого проклятого Сияющими и твоим тупым Господом материка, чтобы забыть, каково это - угрохать ставленника того, кто владеет Даэллой!
Вардамир возвел очи вверх, сложив руки домиком, как это делали сторонники одного из религиозных течений.
- Не обижайся на него, Создатель, а лучше сразу прости, - чуть помявшись, добавил священник. Посмотрел на трактирщика. - То есть, если я все правильно понял, пока мы не было, мои спутники убили человека, которому я был должен? Хотя, видит Господь, ничего я ему должен не был... А потом кто-то убил моих спутников, верно?
- Тупица, твоих спутников забрала... Мадам, - Кхалгул оглянулся, заметил пристальный взгляд одного из постояльцев, брошенный на Вардамира. - И, да будут небеса к тебе благосклонны, вас видели вместе...
- В моей голове оформился вопрос, любезный тавернарий... А с какой целью... эм... Мадам забрала моих спутников? Славится ли она тем, что вскрывает черепа странникам и выедает их мозг, или же...
- Пошевели мозгами, старик! - ругнулся трактирщик. - На твоем месте, если ты ищешь своих спутников, я бы искал в канаве. А еще лучше, брал бы свои ноги в руки и бежал бы из Даэллы куда угодно, лишь бы подальше... А где тот юный отпрыск, что был с тобой?
- Его ваша Мадам не замела? - чуть приподняв бровь, произнес Вардамир.
- Он же был с тобой, разгневавший Водного Владыку!.. - фыркнул Кхалгул.
- Что ж, проблемой больше... - произнес себе нод нос священник. - Знаешь, милый человек, в твоей бороде, как мне кажется, засела еще одна монетка, которая знает, как мне добраться до великой Мадам...
- Я не стал бы брать все богатство Сияющих за такое. Ты ищешь смерти, старик. Ты ее найдешь! Ищи театр, единственный в этом забытом месте. Или оставайся здесь, и вон тот альв доставит тебя за награду прямиком к той, что ты жаждешь увидеть...
Названный альвом зеленоволосый человек уже поднимался, медленно улыбаясь. И опуская руку на торчащую рукоять короткого меча.
- Золота ты не получишь, - на прощанье, глядя, как альв приближается к нему, сквозь зубы выдавил Вардамир.

(с мастером)

[Father Monk >>>]

Джон Дуглас

- Да плевать мне на совесть, я жить хочу...
Северянин, внимательно глядевший не на Мадам, а на ее сподручного, который, в свою очередь, изучал Джона безраличным и будто пустым взглядом серых глаз. Каждый из них знал, что говорить и принимать решения может кто угодно, но если дело дойдет до рукопашной, не Мадам представляет угрозу. И даже не два здоровых и подвижных охранника позади троицы. А именно он, худощавый блондин, который умело скрывал свои способности. Человек, который научился сливаться с толпой, научился не раскрывать козырей... и убивать. Убийство уже давно перестало его смущать. Или даже повышать градус адреналина в крови.
- Мне остается надеяться, что корабль не затонет, когда отойдет подальше от пристани. Итак, что я должна делать?
Эйна, неожиданно решительно выйдя вперед, прямо посмотрела на Мадам и слушала ее, пока там объясняла суть плана. Для владелицы этого помещения вся затея была не больше, чем полезной и очень забавной игрой. Для троицы - пропуском в жизнь.
Дуглас обернулся, оценивающе оглядывая двух детин, стоявших у двери. Медленно, старательно прижимая одну руку к тому месту, куда он был не далее как сегодня был ранен, Джон поднялся на ноги, посмотрел в глаза блондину. Тот не изменился в лице. Но северянин знал, что ни одно движение не ускользает от казавшегося пустым взгляда.
- Когда мышей загоняют в мышеловку, им хотя бы сыр дают, пожрать перед смертью. Но то мыши, они много не думают, а понимают и того меньше, - произнес Дуглас, обнажая зубы в кривой ухмылке. - Кажется, к людям здесь относятся еще хуже, чем к мышам...

Вардамир

Альв, продолжая ухмыляться, вел Вардамира по кривым улочкам Даэллы. Ухмылка была исключительно паскудной. А рука, судя по всему, у альва двигался быстрее, чем в голове успевала оформиться мысль.
Мелкий дождик, превратившись в некую серую завесу, затянувшую порт туманом, противно заливал за шиворот, холодил спину, заставлял волосы липнуть друг к другу и падать на лицо, мешая взору. Альв предусмотрительно затянул волосы в хвост. Смотрел на Вардамира, не переставая ухмыляться.
- Sie paeller le'sommen agh Kahell, - произнес он, перехватив взгляд священника. Ухмылка стала еще шире.
- Он не понимает твоего наречия, зеленый ублюдок, - раздался голос позади альва.
Меч покинул ножны быстрее, чем зеленоволосый успел развернуться. Из тумана вынырнуло несколько фигур, заставивших альва попятиться. Одна из фигур держала арбалет и целилась в зеленоволосого.
- Haltess! - громко и четко произнес арбалетчик. Альв медленно развел руки, все еще не выпуская оружия.
- Нас трое, паскуда, - произнес первый, широкий в плечах и держащий кистень. Все трое были облачены в кожаную форму с блеклым алыб гербом Даэллы. - Лучше брось меч. Тебя все равно утянут за собой, даже если положишь всех...
- Стража... - примирительно протянул альв.
- Правильно, догадался, - широкоплечий сплюнул себе под ноги, не выпуская зеленоволосого из поля зрения. - Ненавижу альвов.
Кто-то потянул Вардамира за рукав, затем сильно дернул, и священник оказался за углом приземистого здания, столкнувшись нос к носу с Ареем.
- Если ты не хочешь присоединиться к армии восставших из могил, - Фэйтт бросил быстрый взгляд за угол, - то я предлагаю бежать. Прямо сейчас.

[Torvik >>>]

Кто-то положил руку на плечо Вардамира.
- Не стоит. Впрочем, это ваше дело, но, насколько я понимаю, из тут присутствующих некоторые хотели бы покинуть этот город? Если так - нам есть о чём поговорить.
Перед монахом стоял человек ростом чуть ниже среднего с ясными голубыми глазами. На нём была какая-то серая одежонка, не то чтобы очень затасканная, но какая-то совсем не запоминающаяся. Узкие сапоги, русые волосы, прикрывающие уши, широкая улыбка.
- Ну так мы поговорим или я ошибся?

[Father Monk >>>]

Вардамир, Арей Фэйтт

Юный проводник, обернувшийся одновременно с голосом нового знакомого, попытался незаметно положить руку на эфес своего меча. Меча не было, как не получилось и незаметного жеста. Фэйтт отступил на шаг, посмотрел на Вардамира, затем вновь на паренька с ясными голубыми глазами.
- А уйти отсюда будет разумнее... - тихо пробормотал юноша себе под нос, потупив взгляд своих вечно грустных глаз.
За углом послышалась ругань, когда стражники заломили руки альву за спину и потащили того в туман, почти тут же скрывшись из виду.

[Torvik >>>]

- За углом в таверне, - парень указал в противоположную от стражников сторону и, кивнув приглашающе головой, сам последовал по предложенному маршруту. Его спина была пряма. Она была открыта. Как можно ждать неприятностей от человека, так откровенно подставляющего свою спину незнакомцу. Надо было делать выбор: довериться или положиться на себя, испытать судьбу или.... Выбор сложный, но необходимый. А молодой человек удалялся, унося с собой кусочек надежды, надежды на встечу с товарищами, на счастливую развязку, на корабль в конце концов.

Сообщение отредактировал Torvik - 25-09-2008, 12:50

[бабка Гульда >>>]

- Кажется, к людям здесь относятся еще хуже, чем к мышам...
Зарема с легким удивлением обернулась к "гостю", посмевшему влезть в ее беседу с девушкой.
- Безусловно, хуже, сударь, - сказала она с неудовольствием. - Самое худшее, что может сделать для хозяйки театра безобидный зверек, - погрызть костюмы и декорации. А что может сделать человек... - Женщина сделала короткую паузу. - Впрочем, вам беспокоиться не о чем.
Она обернулась к подручному.
- Аллен, позаботься о том, чтобы те из наших гостей, кто не принимает участия в предстоящем спектакле, дожидались конца представления в надежном укромном месте. Проследи также, чтобы их покормили. Если сцена, в которой будет занята их подруга, увенчается успехом, ты обеспечишь для всей компании место на палубе "Толстой гусыни". Если же последует провал... что ж, в таком случае эти люди не будут мне нужны и я надеюсь больше никогда их не встречать...

[Father Monk >>>]

Джон Дуглас

Аллен молча кивнул после слов Заремы, посмотрел на охранников позади троицы.
- Ну, конечно... нужно же, чтобы у девчонки совсем ума не хватало, чтобы...
Договорить Дугласу не дали - один из охранников сильно врезал ему по ребрам, отправив кашлять на пол, грубо заломил руки за спину, потащив прочь из комнаты. Второй многозначительно посмотрел на Вивьен.
- Паскуда... - глухо ругнулся Джон и получил тыльной стороной ладони по лицу.
Вивьен не стала искушать судьбу, последовала за спутником, получив тычок ладонью по спине, ускорила шаг.

Дверь с тяжелым скрипом отворилась, явив взору Вивьен и Джону прежнюю комнату. Северянин полетел спиной вперед, врезался в противоположную стену, рухнул ничком на землю, отплевываясь. Вивьен плотно толкнули, дабы пошевеливалась. Один из охранников опустил было руку, дабы ухватить девушку за ягодицы, но другой молча стукнул его по плечу, качнул головой и закрыл дверь. Раздался звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.
- Дерьмо, - подвел черту северянин, ощупывая ребра и принимая вертикальное положение.


Вардамир

- Господь помогает страждущим, но надеется, чтобы страждущие помогали себе сами, иначе на всех Его не хватит, - произнес священник, глядя в спину удаляющемуся незнакомцу.
Фэйтт, зачарованно глядевший в ту же сторону, повернул голову к Вардамиру, приподнял одну бровь. Монах откашлялся, повел рукой в неопределенном жесте:
- Наши спутники в плену, и нам необходимо выяснить, что с ними сделают... у меня были кое-какие связи на Большой Земле, возможно, мне удастся договориться о выкупе...
- Ты провел здесь много лет, святой отец, - Арей вновь посмотрел в сторону ушедшего, скрывшегося в тумане, - но при этом не знаешь, что, попав в руки тех, кто правит городом, твоя судьба мало зависит от денег...
- А вот в этом ты ошибаешься, отрок, - Вардамир перехватил посох, устало оперся о него, будто постарел на несколько лет за один миг. - Деньги правят этим освещенным мудростью Господа миром. Пусть даже Господь, в мудрости своей, этого не замечает.
- Я слышал, что осталось только два корабля. И ни на один из них не разрешено подниматься пассажирам.
Монах помолчал, глядя на Фэйтта и размышляя о чем-то своем. Медленно кивнул головой:
- Верно.
- Мы мало поможем нашим спутникам, даже если вызволим их из плена, - взгляд Арея снова будто включал в себя вечную печаль и вселенскую грусть. В этом взгляде можно было представить пожарище сжигаемого разбойниками отчего дома... - И тем более не поможем тем людям, которые надеются на то, что мы донесем весть до Столицы, если попадемся при попытке вызволить Дугласа, Вивьен и Эйну. А мы, скорее всего, попадемся, святой отец.
- Ты плохо знаешь этот мир, сын мой, если считаешь...
- Я начинаю понимать Джона, - по губам Фэйтта скользнула горькая улыбка. - Он бы сделал то же самое. Сейчас эта цель важнее наших жизней. Нам нужно идти дальше...
- И оставить их на верную гибель? Не узнать ничего об их судьбе?! - Вардамир тяжело выдохнул. - Вечная кара уготована Господом для тех, кто бросает товарищей своих, трусливо сбегая...
- Вы будете молиться за их души, - Арей двинулся в туман. - А если Господь не сможет им помочь, никто не сможет.

Таверна, о которой говорил странный незнакомец, оказалась очень маленьким заведением под вывеской "Глаза у Страха...". Что именно "глаза у страха" было не разобрать - руны от времени и погоды стерлись, став неразличимыми. Внутри было тесно и шумно, некоторые завсегдатаи уже успели опрокинуть не первую кружку, ведя жаркую дискуссию на тему того, кто кого убил в "Зеленом Ките".
Арей двинулся прямиком к сидящему за столиком новому знакомому, уселся напротив него. Вардамир, на лице которого было написано полное несогласие, уселся рядом, оглядевшись в поисках служанки. Таковой не оказалось.
- Мы слушаем, - решив взять предводительство на себя, произнес монах. - Что можешь ты нам поведать, сын мой, такого, о чем не успел сообщить мне Господь наш?

[Морфи >>>]

Права на промах ей не предоставили. Эта странная женщина еще беспокоилась о какой-то совести... Эйна могла только недоверчиво фыркнуть на это - какая еще совесть, в этом-то мире? У кого она осталась?
Сама предстоящая игра ученицу знахарки позабавила бы, не будь в ней ставкой жизнь. А так... все равно, об этом можно было забыть, только сосредоточиться на том, что скоро - совсем-совсем скоро, и пусть сердце стучит в рваном, лихорадочном ритме, пусть рвется из груди, и пусть глаза наконец-то горят, отражая бушующий внутри тела огонь.
Оно, это тело, было непослушно - слишком жалкое, неловкое, сотрясаемое крупной дрожью и объятое внутренним жаром, оно как будто боялось. Голова же, в отличие от остального, оставалась холодной и ясной. Замершая на подмостках Эйна вспоминала свое отражение, мельком увиденное по дороге сюда, на сцену, и удивлялась тому, как могло ладно скроенное платье приукрасить ее внешность.
Волнение она велела себе оставить где-то там, запереть в одной камере с Вивьен - что сейчас с целительницей, жива ли? - беспокойство мелькнуло по краю сознания, тут же исчезнув - сейчас было не до него. Эйна на мгновение закрыла глаза руками, пытаясь заставить себя дышать ровно и вообще успокоиться. Следовало быть сильной сейчас... короткая усмешка искривила губы ученицы знахарки. Девушка быстро облизнулась, чутко прислушалась и, ухмыльнувшись, одним движением разорвала ворот платья едва ли не до пояса.
- Не люблю ждать, - шепнула Эйна, вставая так, чтобы со спины дыру было не видно, и приспуская с плеча рукав. Очень-очень медленно, с едва слышным шелестом ткань скользнула по коже.
- Зарема? - послышался тихий голос и осторожные шаги позади Эйны. Человек, приближавшийся к девушке в полумраке, развел руки, показывая, что невооружен. - Это я, Маркус. Как и договаривались, я безоружен и один.
Его рыжие короткие волосы обрамляли красивое лицо, которое совсем не красила надменная улыбка губ. Лукавый взгляд зеленых глаз, щетина на щеках и подбородке. Кожаный мундир с вышитым на нем Древом Империи, темные одежды. Это был тот самый человек, о котором ей говорила Зарема, тот самый, что должен был придти и стать неподсредственным участником спектакля, не догадываясь о своей роли.
- У меня мало времени. Сир Родерик любит это представление, он будет глух и слеп к тому, что происходит вокруг, пока твои птички там на сцене пляшут, стараясь... - он рассмеялся, но смех его утих, а Маркус, наконец, вгляделся в действия Эйны. И позволил улыбке стать еще шире. - Это я понимаю, сразу переход к делу...
Он шагнул из освещенного коридора в тот полумрак, где Эйна стягивала платье, потянул свой пояс, шнуровку мундира.
- Я знал, что мы договоримся, куколка, - произнес офицер, стягивая мундир и рубашку и отодвигая приспущенный занавес, отделявший его и Эйну, в сторону. Мундир с рубашкой упали к его ногам.
Девушка замерла на мгновение, склонив голову и как будто не замечая ни шагов за спиной, ни явно к ней обращающегося голоса. Коротко вздохнула, решаясь, и плавно развернулась, качнув бедрами.
Водянисто-голубые глаза Эйны горели так, что на их невзрачный цвет можно было не обратить внимание. Тонкие губы блестели - знахарка едва ли не каждую секунду проводиих кончиком языка.
- Госпожа Зарема немного задержится, - девушка сделала один крохотный шаг к мужчине. - И она велела мне скрасить ваш досуг... господин...
Эйна отвесила глубокий поклон, постаравшись склониться так, чтобы в прорехе платья мелькнуло как можно больше.
До цели ей оставалось всего несколько шагов - причем при условии, что эта самая цель будет стоять, не двигаясь, в чем знахарка сильно сомневалась.

с мастером.

[Father Monk >>>]

И оказалась права: Маркус отступил на шаг, держа в руках вытянутый пояс от штанов, прищурился, что слегка обезобразило его красивое лицо:
- Мы не так договаривались, - скорее самому себе, нежели Эйне, произнес офицер. - Кто ты такая и какого Затмения ты тут делаешь?!
- Так я же человек подневольный, - забормотала девушка, небольшими шагами приближаясь к мужчине. - Сказали - иди и развлекай, что господин прикажет, так я разве смогу осмелиться ослушаться?
По щекам Эйны текли слезы, все худое тело сотрясалось от рыданий, и знахарка, всхлипнув особо горько, резко прыгнула вперед, одним махом покрывая все оставшееся расстояние, вцепляясь в Маркуса из всех сил.
Офицер не был из тех, кто застывает от неожиданности, позволяя собеседнику полностью завладеть ситуацией. Имперский гарнизон, несмотря на все слухи и отсутствие на восточных землях действительных военных действий, славился своей выправкой. Были те, кто следовал уставу безукоризненно, получая банальные прозвища вроде Острый Клинок или Ветрехун, рефлексы на недоступном многим уровне, понятие о законе, как о чем-то черно-белом... были и другие. Большинство находило свое нишу где-то посередине. Маркус был из последних.
Когда Эйна прыгнула к нему, вцепляясь в офицера своей хваткой, в уме лейтенанта пронеслась тысяча мыслей, и все они сводились почти к одному и тому же - за всем этим стояла Зарема. Не могла не стоять. Это, если Маркус хоть что-либо понимал в жизни, был ее почерк. А значит надо было действовать. Перехватив руки Эйны и используя инерцию ее прыжка, офицер достаточно грубо, не церемонясь, опрокинул ученицу знахарки, добавив скорость падения ударом по ногам. Следующим движением он жестко отбил руки девушки от себя, несмотря на то, что ногти Эйны болезненно царапнули по оголенной коже.

(с Морфи)

[Морфи >>>]

Эйна разъяренно зашипела, изворачиваясь еще в полете, чтобы хоть как-то смягчить падение. Глаза ее блестели гневом так, что казались темными, зрачки расширились, скрывая невразумительно-голубую радужку. Знахарка одним прыжком оказалась на ногах, по губам ее зазмеилась глумливая ухмылка, руки сцепились в замок настолько сильно, что костяшки пальцев побелели.
- Ты пож-ж-жалеешь, - хриплым, низким голосом произнесла Эйна. - Я клянусь...
Девушка вытянула обе руки вперед, расцепляя пальцы, как будто сведенные судорогой - настолько они были скрючены. Зрачки под полуопущенными веками беспорядочно метались, но в тоже время, казалось, взгляд Эйны не отрывался от глаз Маркуса.
Свой шанс выжить знахарка упускать не собиралась, и готова была практически на все, лишь бы только воплотить в жизнь план Заремы. Она чувствовала, что просто повиснуть на мужчине у нее уже вполне может не получиться, а значит, приходилось искать другие варианты...
- Иди. Ко мне, - нараспев произнесла Эйна, представляя себе, как от ее пальцев тянутся тонкие, но очень прочные нити, как они обвиваются вокруг Маркуса, притягивая его к знахарке.
В свою магию Эйна верила, просто зная, что ее силе достаточно и приступа гнева, особенно такого сильного, какой Эйна чувствовала сейчас.
- Быстрее! - неожиданно сильный, звонкий голос девушки как будто хлестнул кнутом. Сколько ей оставалось времени до того, как сцена повернется, Эйна понятия не имела, но чувствовала, что не особо много.

Сообщение отредактировал Морфи - 24-10-2008, 21:31

[Father Monk >>>]

Офицер дернулся, отмахнулся рукой от чего-то невидимого, сконцентрировал свой взгляд на девушке и слабо захрипел, словно борясь с обмотавшими его шею щупальцами, не дающими продохнуть.
- Ве... эээээ... аааааргх... - сквозь хрипы выдавил офицер, и ноги его, медленно, подгибаясь, пришли в движение, неся тело Маркуса в сторону Эйны.
Лейтенант сопротивлялся отчаянно, боролся на неведомом ему самому уровне, но он не был готов к такому повороту событий, и страх, самый обычный страх перед неведомым, заглушил силу воли, подавил способности к отпору, позволяя разуму раскрыться навстречу шепчущему голосу девушки. В глазах Маркуса медленно потухло сознание, позволившее ему почти добраться до выхода со сцены, и не было больше скользящих мыслей, анализирующих ситуацию. Все в мире слилось в одну-единственную для офицера цель - дойти до девушки.
Он не слышал, как заскрипели механизмы, как сценическая платформа пришла в движение, не видел, как хлынул в полутемное помещение свет, как опустила руки Эйна, свернувшись у его ног калачиком. Не видел, что по его спине течет кровь из царапин, что оставила девушка. Не понимал, что одежда на ней разорвана, а сам он оголен по пояс, тяжело дышит, в испарине, нависая над тихонько плачущей и бледной Эйной.
Маркус пришел в себя только тогда, когда гул голосов публики, свист и крики, наконец, разорвали пелену, окутавшую его сознание, а чьи-то руки, схватив офицера, потащили его прочь со сцены.
Он успел поднять голову и встретиться взглядом с сиром Ромулосом, когда дверь, ведущая в подсобные помещения, открылась, и темный проход поглотил лейтенанта и волокущих его детин.

[бабка Гульда >>>]

(Фазер Монк и я)

Когда дверь в помещение, где сидели Джон и Вивьен, отворилась вновь, северянин был сговорчивее - не стал брыкаться или стараться врезать одному из детин по уху. Однако и это не помогло: для начала Дугласу дали ногой в живот, затем съездили кулаком по скуле, чтобы тот окончательно потерял ориентацию и позволил скрутить себя. Тот же самый человек со странными кругляшами на глазах скучающим голосом попросил следовать за ним, и Джона вместе с Вивьен вытолкали из помещения. Те же низкие и узкие коридоры, снующие туда-сюда люди, веревки, платья... и те же двери, в которые вежливо постучал проводник, после чего знаком приказал детинам втолкнуть северянина и девушку внутрь. Там уже стояла бледная и слегка дрожащая Эйна, прижимавшая руки к груди. На ней были новые одежды, чистые и опрятные. Зато волосы разметались словно от сильного порыва ветра, спутавшись и создавая нечто напоминающее птичье гнездо.
Зарема сидела на прежнем месте, а рядом с ней стоял все тот же сероглазый помощник, с отсутствующим выражением лица смотревший на пленников.
Зарема чуть кивнула в сторону вошедших.
- Что ж, поздравляю. У вас смелая и умная подруга с хорошими артистическими способностями. Настолько хорошими, что я предлагала ей место в труппе. Девушка отказалась - что ж, ее право... Я сдержу свое слово - вы отправитесь в путь на борту "Толстой гусыни". Но я настаиваю на одном условии: наша пьеса продолжается до тех пор, пока корабль не отчалит. Каждый, кто не хочет потерять язык, держит его за зубами. А ваша подруга будет выглядеть печальной и несчастной, как и подобает порядочной девушке, едва не ставшей жертвой грубого насилия. Если кто-то из горожан захочет выразить ей свое сочувствие, она примет эти речи с грустной благодарностью. Я выражаюсь ясно?
- Вроде на одном языке говорим... - криво ухмыльнувшись, произнес Джон.
- Мы понимаем, госпожа, - пихнув его в бок, сказала Вивьен.
- Будто у нас есть выбор, - фыркнул северянин.
Эйна боязливо посмотрела на Дугласа и перевела взгляд на Зарему. Быстро-быстро закивала, давая понять, что все прекрасно поняла.
- Вот и славно, - кивнула Зарема. - Люди Аллена приглядят за тем, чтобы никто не испортил мое представление. Сегодня вечером будет разбирательство ужасного происшествия... город потрясен, жители ни о чем другом не говорят... давно пьесы моего театра не имели такого успеха! Моей дорогой, несчастной Эйне придется дать показания перед военным трибуналом. Сир Нагель, председатель трибунала, заверил меня, что он и остальные офицеры будут деликатны по отношению к пострадавшей стороне. Если все пройдет без осложнений, задерживать Эйну никто не станет, завтра она отправится в путь.
Эйна вновь закивала, словно была не способна ни на что другое. Вивьен облегченно выдохнула, постаравшись, чтобы это прошло незамеченным.
И лишь Джон вновь расплылся в ухмылке. Необычайно паскудной:
- Замечательный фарс, госпожа. Девушки, конечно, напуганы той грудой мышц, что уже пришла в движение за моей спиной, а потому не понимают и половины тех слов, что вы произносите. Суд, трибунал, разные сиры... а меж тем все удачно забыли, что последние два корабля отчаливают никак не завтра. Сегодня. Ведь вам главное разбирательство, а потом бедная Эйна отправится к дальней родне куда-нибудь в глубь материка... а по пути свернет себе шею, но ведь никто ее искать не станет. Все, что вышло за стены Даэллы, уже не интересует имперский гарнизон, и уж тем более городскую стражу. Вы сами писали сценарий?..
- Нет, - расцвела в ответной улыбке Зарема. - "Толстая гусыня" отплывает вот именно завтра! Непредвиденная задержка. У капитана что-то произошло - не так ли, Аллен? - Она обернулась к своему сероглазому молчаливому помощнику.
Аллен перевел взгляд на Зарему и пристально посмотрел ей в глаза. Он не изменился в лице, не дрогнул ни один мускул, не переменилась поза, - но Зарема поняла, что помощник не ответил не просто так.
- Да, - понимающе вздохнула женщина, - бедный капитан... Так или иначе, но "Толстая гусыня" отправится именно завтра.
- Конечно, Мадам, - совершенно спокойно ответил блондин, словно и не было этого незримого разговора во взглядах.
Дуглас, прищурившись, смотрел как Аллен отворачивается от Заремы, бросает взгляд на северянина, затем на Эйну и Вивьен.
- Паскуда... - пробормотал Джон себе под нос.
- Спасибо, госпожа, - слегка присев в реверансе, произнесла Вивьен. Эйна попыталась повторить за целительницей, но из-за дрожи движение вышло смазанным, неровным.
- Мне поместить их на прежнее место, Мадам? - спросил Аллен, едва заметно кивая детинам, дабы те подошли ближе.
- Да, до завтрашнего утра. Всех, кроме Эйны, разумеется. Я отпустила бы всех, но вот этот разговорчивый ведет себя... непредсказуемо...
Когда за пленниками и конвоирами закрылась дверь, Зарема жестко глянула в глаза Аллена:
- Так что там с "Гусыней"? Я же приказала ее задержать!
Аллен выдержал взгляд Заремы, затем качнул головой в сторону закрывшейся за пленниками двери.
- Я думал, что гарнизон лишь советует кораблям покинуть гавань сегодня. Все оказалось сложнее, имперцы подписали депешу и приказ. У них действительно что-то случилось, раз они стараются избавиться и от этих кораблей, и не выпускать другие. Мне кажется, что на борту одного из них, если не всех трех, находится что-то ценное для Империи. Так как это нас не касалось, я не узнавал больше. Однако задержка - это пойти против воли гарнизона. Мы готовы это осуществить прямо сейчас?
Зарема стиснула рукоять веера так, что пальцы побелели.
- Нет. Сейчас - никак нельзя. Можно ли задержать корабль хотя бы до трибунала? Я могу... могу договориться с сиром Нагелем, чтобы он созвал его немедленно. Повод будет. Хотя бы предположительные волнения в городе. Горожане действительно возмущены поступком офицера...
Аллен несколько мгновений молчал, размышляя:
- Насколько я знаю имперцев, сначала они будут разбираться за закрытыми дверьми. Сейчас им важно показать свою силу, свое превосходство, и пойти на поводу у... хозяйки театра - это позволить себе оказаться слабее нее. Они будут готовы дать бой, силой. То, чего мы старались избегать. Следовательно, созвать трибунал прямо сейчас - маловероятно. Задержать корабль можно, но это... привлечет внимание. Я извиняюсь, Мадам, за эту ситуацию... однако у меня есть одна, скажем так, идея?
- Я тебя слушаю.
- Что, если позволить нашему северянину... выпустить свой гнев? Устроить... еще один спектакль? Прорыв на свободу, несколько трагичных смертей, возможно даже - ограбление... что-то в этом роде. Он может утащить за собой и бедную, напуганную девушку. Если им так надо пробраться на корабль, то туда они и направятся. А уж посодействовать тому, что они попали на борт, будет легче, чем задержать "Толстую Гусыню". Вы меня понимаете?
- Интересно... Аллен, мне всегда нравилась неординарность твоих идей. Но я не понимаю, откуда вырвется северянин? Он же не в тюрьме сидит! Ты что, намерен объяснять властям и горожанам, что мы держали у себя в плену всю эту компанию? И почему он схватит именно эту девушку? А главное - не сорвет ли мой спектакль отсутствие главной героини? Понимаешь, я хочу сдержать слово, данное девушке. Но главное - это расправиться с Маркусом.
- "Зеленый Кит", Мадам. Та резня тоже не прошла незамеченной. Опасный преступник, пытавшийся скрыться от закона... - блондин сжал и разжал пальцы. - Я - лишь исполнитель. И могу подать идею. Но, увы, не мне писать сценарии, Мадам. Если вы хотите сдержать обещание, то или вы можете призвать мифический корабль завтра утром, или девушка должна попасть на борт сегодня. Что вызывает определенные трудности.
- Есть третий вариант, Аллен. Недорого и реально, хотя и ненадежно. Контрабандистские шхуны. Та же "Вредина" движется быстрее "Гусыни". Если она выйдет ночью, якобы на рыбную ловлю у Бурых скал, она уже на рассвете догонит "Гусыню". Если заранее предупредить капитана, что ему придется лечь в дрейф и принять пасажиров с борта на борт... Правда, я не доверяю капитану "Вредины"...

[Морфи >>>]

Пленников выпихнули из приемной Мадам, двери за ними закрылись, лишая возможности услышать разговор меж Алленом и Заремой. Тот же самый приземистый мужчина с кругляшами на носу, презрительно подобравший подол своего плаща и кинув взгляд поверх своих кругляшей на лица подопечных, взмахнул рукой, давая знак детинам.
- Значит, комедия удалась на славу, а? - тихо произнес Дуглас, разминая руку, которую один из охранников ему выкрутил, выводя из приемной. - Наша тихая и незаметная ученица знахарки оказалось замечательным "ночным мотыльком", соблазнившим крупную, но глупую рыбу?..
Эйна поспешно отшатнулась в сторону, постаравшись оказаться подальше от Джона.
- Я... это случайно вышло! - запричитала знахарка, скрещивая руки на груди и низко опуская голову, чтобы спрятать взгляд. - Эта... ваша рыба... оказалась слишком чувствительной даже к моей слабой магии, - доверительным шепотом сообщила Эйна, стараясь произнести слова так, чтобы слышали ее только свои.
Шагавший впереди мужчина обернулся, презрительно посмотрев на Эйну, поджал губы, отворачиваясь. Северянин не стал следовать примеру провожатого, не удостоив Эйну взгляда.
- К магии? - прошептала Вивьен. - Ты владеешь магией?
- Удивительно, - с сарказмом произнес Джон.
- Но... это... как?! - целительница не обратила внимания на реплику Дугласа, и в ее голосе заплескался страх. Страх, который каждый получал с рождения, слушая страшные истории о Темных Временах. Временах, когда магия была повсюду, и детей превращали в гомункулусов ради очередного эксперимента.
- Мы могли избавиться от нашего конвоя еще в самом начале. Но мы этого не сделали. Вот, что вызывает у меня больше вопросов, - отрезал Дуглас.
- Избавиться? - недоуменно спросила Эйна, зябко поводя дрогнувшими плечами. - Но... они же сильнее! Это... это же... просто непредсказуемо! - тут встревоженный взгляд знахарки упал на Вивьен, и девушка побледнела еще больше, испуганно закрыв себе рот ладонью. - Госпожа... Вивьен... но моя магия, она ничтожна!
Эйна растерянно захлопала ресницами, подходя к Вивьен и нерешительно беря целительницу за руку, уже жалея о своем признании.

(Я и Монк, ага)